автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Феноменальность смысла

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феноменальность смысла"

На правахрукописи

Панкин Вадим Геннадьевич

ФЕНОМЕНАЛЬНОСТЬ СМЫСЛА: ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

09.00.01 Онтология и теория познания

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Томск-2004

Работа выполнена на кафедре философии и теории образования Томского государственного педагогического университета

Научный консультант:

член-корреспондент РАО, заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук,

профессор Дмитриенко Валерий Александрович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук,

профессор Карпович Валентин Никонович

доктор философских наук, профессор Моисеева Агнесса Петровна

доктор философских наук,

профессор Видгоф Владимир Михайлович

Ведущая организация:

Алтайский государственный университет

Защита состоится 10 февраля 2004 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.01 при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 43, корп. 3, ауд. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан 9 января 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

7

Мазаева О.Г.

2004-4 26391

Актуальность предпринятого исследования в области феноменологии смысла обусловлена прежде всего дефицитом смысловой рефлексии, который ощущает современная мысль в условиях господства технико-рационалистической цивилизации. Современная ситуация в культуре характеризуется дисперсностью, мозаичностью, смысловой рассредоточенностью и сбивчивостью, хаотичностью, подталкивающими цивилизацию к утрате субъектной суверенности и идентичности. Одновременно это ситуация потенциальной востребованности глубинного рефлексивного диалога между различными смысловыми модальностями культуры. Это выдвигает перед философией особое задание рефлексивного прояснения культурной ситуации и адекватного концептуального включения в нее, заставляет искать аргументы обоснования многообразия типов смыслообразования в культуре и находить базис единства различных смысловых полей.

Кризис современной цивилизации связан с ее рационалистическим техно-логизмом, препятствующем саморефлексии - обращенности сознания на себя в своей имманентности. Это кризис познания, в котором все смысловые отношения сведены к обладанию значениями. Это кризис разума, полагающего единственной смыслообразующую диспозицию предметности, с помощью которой субъект осваивает объективность. Это кризис противостояния человека и мира, субъекта и объекта, сознания и бытия, отраженный в характерной гносеологической нроблематизации философии и сказывающийся в характерных конфликтах современности - конфликтах экологических, политических, культурных.

Сегодня общество остро ощущает, что человек не только «царь природы», но и элемент ее системного целого, что он не только суверен социальной экспансии, но и носитель общечеловеческого социального смысла, что он не может претендовать на культурный эгоцентризм как на единственный, транс -цендентально заданный, смысловой ориентир. Опыт культуры вариантен в системно-смыслообразующем аспекте; он не только рационален, но и внера-ционален. Он не есть только опыт познания и технического освоения мира, а представляет собой универсальный опыт складывания бытийствующего субъекта и его осознающей деятельности - опыт системно-смыслового объединения элементов бытия в целостном событии осознания и культурного свершения. Так, одной из наиболее ярких манифестаций смыслового своеобразия внерациональной мысли может выступить мышление художественное. Но как раз это качественное своеобразие во многом нивелируется и искажается в той дискурсивной системе рациональности, которая сложилась в Новое время - в системе предметно нацеленного познания. Для его освоения и обоснования классическая теория познания как форма рефлексии разума должна быть развита в современную теорию сознания - теорию, раскрывающую многовариантность смысловых данностей в имманентном поле осознания, и соответственно, раскрывающую (разворач ^¡птгпги!""'"У'г' сиотему о м е -

нальности смысла.

рос национальная библиотека

*

ггсрсург ар ,

юЦкОЬХ

Поиск своеобразия смысла внерационального типа - это, таким образом, задача, необходимо выходящая за рамки доминирующего способа смыслооб-разования и требующая категориально-методологической смены концептуальных координат. Это задача тотальной саморефлексии осознания, ключевой феноменальной характеристикой которого все же выступает смысл, но смысл, вариантный в своих основных спецификациях - в основных способах смысло-образования и типах мышления. Это — задача выхода за рамки рациональности, как модели осмысленности одного типа, в рефлексивное метапространст-во осознания, координаты которого позволили бы схватывать и сопоставлять различные типы смыслообразования. Это задача нового качества рефлексивности, которое не может сложиться без опоры на категорию смысла, выражающую меру целостности события осознания.

Современная критика цивилизации разума имеет и другую - радикальную -сторону: Постмодернистская линия философствования (постструктурализм, деконструктивизм), выступая с позиций радикального контррационализма, устремляется к эстетической модальности игры, призванной заместить логику рацио. Модальность игры - это своего рода выход из однотипности смысла на простор играющего события смыслообразования. Но, разворачивая эту игру на грани смысла и нонсенса, деконструктивизм вымывает из притягательного поля эстезиса его смысловой потенциал. И смысловое своеобразие искусства в итоге ускользает здесь от адекватной концептуальной рецепции. Одновременно в этой тотально эстетизирующей перспективе ускользает и идентификация смысла как такового, способная прояснить ситуацию вариантности смыслооб-разования. Смысловая трансформация, происходящая в культуре постмодерна, очевидно, не представляет собой выхода из локомотива современной цивилизации, курс которого предстал тупиковым. Она выглядит, скорее, как экстремистская дезориентация движения, как альтернатива другого, но столь же безоглядного в своей смысловой (в данном случае эстетически-игровой) за-данности, курса.

Качество рефлексивности, а в связи с этим и целостно-системной органи-зуемости деятельности, лежащее в основании складывания сознания и обретения деятельностью субъектного статуса, подвергается депрессии в условиях репродуктивного распространения одного из способов осознания, какой бы из таких способов ни был избран. Так мистический ум средневековья неизбежно склоняется к мифологии бытия и догматике познания, когда отталкивается от соотнесения с эстетическим и рациональным смыслообразованием. Разум Нового времени, начиная действовать в качестве механизма покорения природы, все более увлекается техническими задачами этого процесса и все более отходит от системно-рефлексивного масштаба осознания. «Мерцающий» смысл-нонсенс постмодерна изначально не берет в расчет такой масштаб саморефлексии сознания. Дефицит рефлексивности мышления неизбежно приводит к кризису системности самой субъектной деятельности, к антропологическому кризису. Он приводит к кризису субъектной свободы, которая может быть сведенной к репродуктивному включению в контекст природы, при том даже,

что это будет уже техницисткий контекст, где человек функционально преобладает над другими природными элементами. Человек может оказаться и эффектом эстетически-игровой свободы-спонтанности, утрачивающей статус субъектности и выпадающей в спонтанность-естественность. Симптомом редукции события осознания в его рефлексивной полноте к процессуально-ситуативным эффектам, связанным как с прагматикой операционально-технического включения рациональной мысли, заслоняющей саму возможность иных способов осознания, так и со спонтанностью игрового смыслооб-разования, выступает проблематичность концептуального обоснования и адекватной рефлексивной рецепции внерациональных способов осознания, выражения и понимания мысли - проблематичность рационального освоения вариантного опыта осознания, выработанного культурой - проблематичность базовой смысловой соотнесенности различных способов осознания. Это явный симптом кризиса субъектной системности культуры как универсального события осознания. Это явный симптом безоглядности разума как в его субъект-объектной диспозиции и предметной нацеленной, так и в стремлении де-конструктивировать - дерационализировать себя.

В связи с этой эпохальной ситуацией, которую можно квалифицировать как смысловой кризис современной цивилизации, философия продолжаег стоять перед лицом радикального методологического вопроса: как возможна -мыслима культура во всем многообразии ее смыслообразующих координат. Эют вопрос тесно связан с проблемой границ и смысловых возможностей научной рациональности. Философия стоит сегодня перед вопросом, что такое смысловая данность - не в ее абстрактной тотальности, охватывающей многообразие значений, а в ее конкретной вариантности, определяющей системообразующие координаты осознания. Она стоит сегодня перед вопросом, каково сознание в его имманентности, не удовлетворяясь ответами на вопрос, каково отношение сознание к бытию. Феноменальность смысла, таким образом, -тема, чрезвычайно важная для обоснования многих ключевых для современной философии рассмотрений.

Особый момент, обостряющий актуальность освоения этой проблематики -усиливающаяся диффузность различных форм мышления в современной культуре. Постклассическая ситуация обнаруживает тенденции к сближению и взаимопроникновению модусов смыслообразования, четко разграничивавшихся в классическую эпоху. Философия, ответственная за обоснование рациональности, трансформирует свою логику в ключе деконструктивистской игры, имеющей эстетическое происхождение. Эстетика и искусство - как в авангардно-экспериментальном, так и в массовом вариантах - радикально приближается к обыденно-рациональным смысловым контекстам. Используемые наукоемкие медиа-технология приближают современную эстетику и искусство к рассудочно-технологическим образцам дискурсов. Разум и эстезис активно исторически сближаются. Для рефлексивного прояснения этой ситуации основные модусы мысли должны предстать логически соотносимыми друг с другом, рассматриваясь как структурные варианты единого в своей

принципиальной диспозиции осознания как события смыслообразрвания. Должен быть устранен риск их выпадения друг в друга при сближении и взаимодействии в современной культуре. Это важно для философии перед лицом опасности сведения ее логики к игре или к мифу. Это же важно и для обыденно рационализирующейся эстетики современности. Систематизация базовых феноменов и форм культуры, в том числе и типология культур, актуальная в современных условиях нарастающих кросс-культурных связей, возможна только на основе расширения рефлексивных возможностей осознания как универсального системного события, определяющего единство и одновременно вариантность деятельной субъектности человека и социума.

Такая проблематика имплицитно сказывается в направленности многих современных философских изысканий. Идет процесс кристаллизации подходов к выявлению систематизирующего потенциала категории смысла в современной эпистемологии и философии культуры. Современная наука в ее универсальных проектах, таких, например, как синэргетика, также подходит к выделению смыслового параметра той процессуальной событийности, той складывающейся системности, которую она пытается описывать, в особенности, когда она предпринимает описание таких самоорганизующихся систем как язык, текст, культура, социум. Эти подходы и проекты требуют логической конкретизации и концептуально-категориального уточнения, связанного с раскрытием имманентного сознанию события смысла. В нем должна быть высвечена базовая феноменальная структура - основа его имманентного событийного складывания, не идентичная с классической трансцендентальной установкой смысла. Раскрытие специфической феноменологии смысла в культуре, в ее внерациональном опыте, таком, например, как искусство, способно содействовать методологическому освоению логики событийной складываемости бытия, и построению теории сознания как смыслообразующего события.

Таким образом, тематика предпринятого, исследования феноменологии смысла как рефлексивного события складывания целостности осознания, актуальна как в плане реального социокультурного развития, переживаемого современным обществом, так и в плане разрешения остро поставленных современной философией задач и обозначенных ею кардинальных проблем.

Проблема данного исследования - это проблема вариантности и. несводимости друг к другу различных модусов осознания, образующих системное целое культуры, заставляющая искать; обосновывающий выход на уровень события осознания, в котором образуется смысл в его феноменальных гранях. Одновременно это проблема возможности сознания рефлексировать о самом себе помимо опосредования метафизической инстанцией бытия и абстрагирующей гносеологической оппозицией сознания и бытия (субъекта и мира) -проблема построения имманентной теории сознания как смыслообразования. Это, таким образом, проблема возможности идентификации опыта осознания в его типологической полноте, не ограничиваемой парадигмой познания и выходящей за рамки рационального способа смыслообразования - это проблема адекватной идентификации внерациональных форм мышления в культуре,

проблема рационального обоснования культуры, опыт которой, очевидно, выходит за рамки оперативно принимаемой рациональности и, таким образом, расширения рефлексивного статуса самого разума в модусе его философского включения.

Данная проблема может быть представлена вопросом о трансцендентальной границе в освоении смыслообразующих основ осознания, конституирующих способы мышления различных модификаций. За этой проблемой стоит противоречие между потребностью современной мысли, с одной стороны, в установлении соответствия между специфическими смыслообразующими сферами различных типов мышления и, соответственно, различных типов культуры; с другой стороны, - обнаружением трансцендентальной непроницаемости между различными типами смыслообразования, между различными модальностями феноменальности смысла. Частью этого противоречия оказывается, с одной стороны, смысловая дезориентация на линии преодоления европейской метафизики. А с другой стороны - продолжающая оставаться открытой проблема рациональной идентификации специфического смысла и смыслообразования, лежащих в основе внерационального опыта культуры, опыта осознания, организуемого иначе, нежели осознание ratio.

Здесь неизбежно возникает проблема метода философствования, способного выйти за рамки узкорационалистической программы к горизонтам универсальной рефлексии осознания. Ее рассмотрение предлагается осуществить на основе методологического выделения того категориального измерения, в котором сознание предстанет как имманентная себе событийная структура -на основе выделения феноменальности смысла.

Степень разработанности проблемы

Расширение горизонтов философского метода - это актуальная перспектива, на которую направлен целый ряд методологических проектов второй половины XX века. Такова философская герменевтика, делающая центром тема-тизации понимающее переживание, в рамки которого укладывается в том числе и разум с его специфическими ориентирами. Такова феноменологическая программа, стремящаяся к имманентизации предмета мысли и одновременно к прояснению проблематики трансцендентального субъекта, производящего своей нацеленностью этот предмет и конституирующего различные способы смыслообразования. Таково неокантианство, создающее в XX веке учение о «символических формах» культуры (Э. Кассирер) и, таким образом, пытающегося вывести философскую методологию за рамки узко понимаемой гносеологической проблематики. Таков экзистенциализм с его программой раскрытия временного события существования, объединяющей, таким образом, гносеологическис и онтологические координаты метода. Таков структурализм, стремящийся выявить истоки вариантности мысли в условиях формирования ее высказываемости и понимасмости (в частности, в условиях структурирования языка). Таков ностструктурализм, концентрирующий внимание

на выявление внесубъектных (бессубъектных) оснований и обстоятельств складывания- мышления и деятельности и предлагающей говорить о сознании как о событии с незаданной, но рождающейся системой внутренних координат. Таков и постпозитивизм, повествующий о целом спектре меняющихся программ и эпистем рациональности.

Выделение и исследование узловых компонентов осознания, отраженных в таких понятиях, как смысл, смыслообразование, понимание - в качестве базовых для представления о сознании в целом - чрезвычайно характерно для целого ряда направлений современной философии. Прежде всего это тенденции, связанные с развитием феноменологии. С именем Э. Гуссерля связана некоторая программная установка специфического выделения смысла самого по себе как чистого феномена сознания - выделения имманентной (феноменальной) перспективы мысли, которая, впрочем, здесь не распространяется на саму мыслящую сторону сознания - на само трансцендентальное «я» и не меняет радикально ее базовой предметной интенциональности. Следуя общей феноменологической установке, анализируют художественно-эстетические явления М. Дюфренн, Н. Гартман, Р. Ингарден. Особую роль в осмыслении проблематики смысла сыграли работы Г.Г. Шпета, А.Ф. Лосева с разных сторон комментировавших и развивавших феноменологические идеи и активно включавшие их в контекст проблематики своеобразия художественно-эстетических феноменов. Близок к феноменологически изысканиям и эстетический анализ художественного произведения у М.М. Бахтина. М.М. Бахтину в рамках эстетических идей удалось создать оригинальную феноменологию субъект-субъектных отношений, нашедшую развитие далее в идеях «глубинного общения» и диало-гизма сознания и культуры (Г.С. Батищев, B.C. Библер). Здесь, вероятно, надо говорить об оригинальном философском развитии, напрямую с западной феноменологией не связанным, и, как представляется, открывающим подходы как к феноменологическому освоению имманентности мысли в ее субъект-субъектной устремсленности, так и к экзистенциальному разрешению проблемы субъектного события в «философии поступка».

Подобные же понятия смысла, понимания, выражения, языка - в его глу-бинно-смыслообразующем значении - в качестве ключевых для обоснования как рационального, так и внерационального опыта мышления - мы встречаем у М. Хайдеггера, большинства экзистенциалистов (Ж.-П. Сартр, Г. Марсель, М. Бубер, Э. Левинас и др.), которые, говоря о «существовании», «обладании», «вере», «конфликте»... как бы переводят в некоторую бытийную (событийную) плоскость те же проблемы осознания - смыслообразования, понимания, представляя их не столько через некоторую объективную проекцию, сколько через субъективное «присутствие» внутри описываемой таким образом трансцендентальной структуры осмысления. При этом в поле рассмотрения попадают, как экзистенциально-значимые, художественно-эстетические феномены (прежде всего у Хайдеггера, Сартра, Мерло-Понти), и шире - вне-рациональные модусы осознания (М. Бубер, Г. Марсель, Э. Левинас, К. Яс-перс). Экзистснциалзм открывает логику со-бытия, использовать и развивать

которую представляется важным для распознавания смыслообразования как многовариантного события осознания. Важно заметить, что обращение к искусству, к специфически организованному нравственному или религиозному опыту как к сферам обнаружения внутренней формы сознания в экзистенциализме носит широкий характер. Однако при раскрытии логики события в экзистенциализме происходит смешение феноменального (феноменологического) и бытийного планов, при чем акцент при этом смешении делается на бытийном -«экзистенция» - аспекте, иногда (Э. Левинас) сопровождаясь активным отталкиванием от феноменологической перспективы имманентизации опыта. Экзистенциальный аспект перекрывает феноменальный и, как представляется, снимает в итоге его проясняющие возможности. В этом настаивании на бытии (существовании) в ущерб приоткрывающемуся «в просвете бытия» событию как по-явлению, способному прояснить системно-событийные дефиниции осознания - внутренняя граница экзистенциалистской программы, практически перестающей реализовываться с 80 гг. XX в.

Герменевтическое направление реализует несколько иную программу освоения категории смысла: объединяя мысль с языком в его живом самоистолковании эта программа позволяет как бы с внутренней стороны увидеть событие осознания. Гадамер, Рикер, Бети и др. герменевтики акцентированно обращаются к методологически эвристическим потенциям освоения художественно артикулированного опыта сознания, видя в нем яркую репрезентанту мысли как живого смыслообразующего события. Их обращение к художественно-эстетическим явлениям чаще всего осуществляется в контексте либо 1) методологии истолковывающего прояснения по отношению к интерпретируемому содержанию, (классическая филологическая и искусствоведческая герменевтика); либо 2) обращения к содержанию истолковываемого как к бытийной включенности в него (в мир, в бытие, в язык, в текст - Хайдегтер, Гадамер, Рикер; или в коммуникацию - Апель, Хабермас). Смысл, согласно герменевтической посылке складывается в языке, смыслообразования сводится к лингвообразованию, имеющему понимающе-истолковывющий - то есть активно рефлексивный характер. Как представляется, герменевтика, фокусируя внимание на смысловых свойствах самоситолковывающегося в своем развертывании языка, прекрасно охватывает одну из сторон проблемы - понимание выражаемого смысла; смысл же в своей внутренней складываемости - самоданности и структуре - в значительной степени ускользает здесь от анализа и разъяснения.

Смысл, смыслообразованис как узловые компоненты осознания в их вариантности и интермодальности рассматриваются также в семиотических (Э. Кассирер, С. Лангер и др.), структуралистских (Р. Барт, К. Леви-Сторсс, М. Фуко) и постструктуралистских (М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар и др.) концепциях XX в. Все эти концепции в разной степени и под разным углом объединяет редукция сознания и его феноменов к феноменам и структуре трансцендентального субъекта (или трансцендентальной бес-субъектности) мысли, основание которого усматривается как во внесозна-

тельных по своей складывасмости событиях («диспозтивах») и конструктах («дискурсах») языка или письма, так и напрямую в структурах бессознательного. Понятие смысла, дискредитируясь в качестве метафизической установки, заменяется, в деконструктивистской философии Ж. Деррида, смыслообра-зованием как эффектом открытой событийной игры сознания на грани безумия. Этот же феномен анализируются и Ж. Делезом, пытающимся разомкнуть осознание в чистое отношение со-бытия, исключающее присутствие и какую-либо позиционность субъекта, - события, таким образом, несознательного (бессмысленного) по своей природе, но из нонсенса которого прихотливым (психоаналитически описываемым) образом рождается смысловая сингуляр-ность-субъектность. Показательно, что господствующим манифестатом де-конструктивисткой логики событийно-смысловой игры выступает именно искусство, освобождаемое в культурной ситуации постмодерна от рациональных скрепов заданного смысла и разворачивающей чистую модальность становящегося и исчезающего отношения смыслоозначения.

Понятие смысла - в центре обсуждения некоторых современных неопозитивистских направлений. В частности, это аналитическая и лингвистическая философия (и в каком-то смысле премыкающие к ней, семиотические исследования, в том числе и направленные на описание специфики художественного знака, значения, смысла (Ч. Моррис, С. Лангер, Р. Барт, Ю. Лотман и Тар-тусская школа литературоведения), а так же исследования искусства, связанные с количественной теорией информацией (А. Моль)). Практически во всех ответвлениях аналитической философии (Карнап, Шлик, Рассел, Витгенштейн, Тулмин и многие другие) проблемы смысла и понимания вторичны но отношению к выявлению эталонных (матричных) способов употребления знаков и соответствующих им значений в тех или иных - вербальных или невербальных «языковых играх». Широко разрабатывается концептуальный аппарат теории смысла, значения и понимания в современных логико-семантических исследованиях. Но при этом неучтенность производности знака и языка от смыслообразующей структуры сознания делает перенос семантических и других лингвистических методов, хорошо работающих при обращении с рациональным дискурсом, на анализ феноменов искусства и художественного мышления (Ч. Моррис, С. Лангер и др.) затруднительным и проблематичным.

Выделение смысла и понимания в качестве ключевых понятий органично осуществлялось и русской религиозной философией разных школ XX века (В. Розанов, В. Зеньковский, П. Флоренский, Е. Трубецкой, отчасти С. Булгаков). Имманентизация осознания и в связи с этим обращение к категории смысла в особенности характерна для оригинальной отечественной персона-листски-интуитивиситкой программы (Н. Лосский, С. Франк).

Среди интересных современных отечественных исследований по проблемам смысла и понимания следует выделить работы Р.И. Навилениса (1982), Е.К. Быстрицкого и В.П. Филатова (1983), С.С. Гусева (1985), Г.Л. Тульчинского (1981, 1985, 1989), А.И. Ракитова (1985), В.И. Малахова, В.В. Налимова (1989),

В.Н. Поруса (1989), непосредственно рассматривающего проблемы смысла и понимания в искусстве, Урманцева (1992), Симонова А. (1995), В.М. Розина и других авторов сборника «Событие и смысл» (1999) и др. К данным философским работам непосредственно примыкает исследование Д.А. Леонтьева по психологии смысла (1999), имеющее заметное методологическое значение. Для этих специальных работ характерно освоение категории смысла в различных методологических ракурсах - от марксизма, прагматизма и современной теории деятельности до логистики и синэргетики.

Таким образом, проблема смысла, лежащего в основе форм разных мышления в связи с их смыслообразующей модальностью выступает дискуссионной темой, по разному рассматриваемой многими философскими школами — от аналитической философии до постструктурализма. Смысл выступает в качестве основного понятия, характеризующего структуру осознания в ее иманентности и в связи с этим включаемого в концепции деятельности, мышления, языка, культуры, текста в качестве краеугольного конституирующего понятия. Однако, методология освоения собственно смыслового плана сознания сегодня разработана недостаточно. Имеет место свободное поле фундирующих подходов в раскрытии этого концепта и произвольное включение понятия «смысл» в контекст описаний различного рода ментальных явлений.

Проделанный краткий обзор методологически различных подходов к проблеме позволяет сделать вывод о наличии заметной исследовательской ниши, открывающейся при рассмотрении структурно-феноменологических граней смыслообразования, понимания, смысла, особенно в контексте своеобразия вне-рациональных форм мышления как специфических репрезентант событийного устройства сознания как такового.

Анализ степени разработанности проблемы показывает, что остаются открытыми вопросы: Как возможно и каково в своих внутренних характеристиках смыслообразование различной модальности? Каково смыслообразовова-ние вообще, не сводимое к тому, что служит основанием рациональной мысли, но при сравнении с которым рациональное мышление могло бы отрефлек-сировать по поводу своего собственного способа смыслообразования? Как можно освоить и адекватно выразить в рамках философской рефлексии феноменальность смысла внерационального, в частности, художественного мышления? Кроме того, структурное соответствие между пониманием, смыслом и осознанием, вытекающее логически из тезиса об их категориальном единстве, по сути, до сих пор нерешенная проблемная задача. Между тем, именно через ее разрешение только можно избежать сведения проблемы смысла к структуре символизации или выражения, сведения проблемы конститутивной формы сознания к структурам бессознательного, к отношениям социального функционирования или к открытым отношениям языковой игры, равно как и сведения проблемы осознания к тому или иному содержанию осознаваемого, к тому или иному конкретному способу мышления. Через ее решение можно надеяться получить структурные основания для осуществления операций логико-методологической рефлексии, позволяющей теоретически объединить способы мышления разного типа, такие, в частности, как рациональная и художественная мысль.

Объектом исследования выступают процессы смыслообразования в культуре как событии осознания в совокупности присущих ей форм мышления -выражения, понимания и текстуализации смысла.

В качестве предмета исследования при этом выделяется специфическая феноменальность смысла и феноменальная структура смыслообразования, лежащая в основе организации рациональной и внерациональных форм мысли и подлежащая концептуально-методологическому философскому освоению.

Цель исследования - нахождение категориально-логических средств конкретизации специфического предмета феноменологического внимания - смысла и, в связи с этим, выяснение оснований соответствия между кардинально различными типами мышления, такими как рациональная и художественная мысль, при раскрытии их феноменально-смысловой специфики. Движение к этой цели мыслится в контексте методологического расширения пространства рефлексии о системном событии осознания.

Задачи исследования:

1. Обоснование философско-рефлексивного подхода к вариантной в своей смысловой сложенности активности сознания, включающей (формирующей) как рациональный, так и внерациональные способы мышления - с позиций их категориального единства на уровне феноменальности смысла как глубинного измерения имманентной организации события осознания;

2. Разработка структурно-феноменологического метода исследования смыс-лообразования в событии осознания в различных модусах его активности;

3. Построение теоретической концепции, описывающей феноменальное событие смыслообразования в его структуре, формах выражения и понимания;

4. Выявление своеобразия смысловой организации рационального, художественного и мистического опыта на основе систематизация феноменов культуры как текста осознания на уровне феноменальной структуры смыслообразова-ния, конститутивной для разных типов осознания.

5. Осуществление философско-рефлексивной идентификации феноменальности смысла в художественном мышлении, раскрываемом в его внерациональ-ной - эстетически-смысловой специфике.

6. Анализ системы выражения и понимания смысла на примере внерациональ-ного - художественного мышления со смыслообразующей спецификой его проявлений в экспрессивных формах искусства; реконструкция модели мышления в искусстве как организации экспрессивно значимого эстетического языкового материала.

Методологические основания исследования

Предпринимаемый исследовательский подход мыслится в рамках феноменологического направления современной философии и нацелен на конкретизацию специфического предмета феноменологического внимания - смысла — в аспекте выделения собственной природы данного (явления) как имманентной системной характеристики субъектного события осознания. Данный подход, таким образом, представляет собой развитие феноменологического метода и

позволяет расширить представление об имманентной структуре сознания. Этот метод теперь не ограничивается фиксацией ноэтического и ноэматиче-ского полюсов предметной интенциональности сознания, отражающей субъект-объектную диспозицию данного и характеризующей феноменально-смыслообразующую сложенность рациональной мысли, а выходит на уровень базовой субъект-субъектной диспозиции рефлексивного события осознания, феноменальными эффектами которого выступают различные типы смыслооб-разования.

Подход к сознанию как событию основывается на экзистенциалистском (М. Хайдеггер) открытии события как «просвета бытия», требующего для своего прояснения, таким образом, характеристик, выходящих за рамки классической онтологии. Предпринятый подход радикализует противопоставление феноменальности смысла и онтологии сущности, стремясь выразить специфичность внутренней логики складывания события осознания - в противовес экзистенциальной философии, изъясняющей феноменально-смысловую реальность в терминах существования, то есть все же в онтологической проекции.

Данный подход к осознанию как к событию, конституирующему мышление, язык, формы культуры в качестве сферы своего выражения, выступает логико-философским аналогом синэргетической научной программы описания событийной складываемости реальности. При этом если синэргетика берет во внимание прежде всего процессуально-динамический аспект самоорганизующейся системности события, то предлагаемый философский подход направлен прежде всего на выявление структурно-феноменальных граней упорядочения, образующихся в системном складывании события и определяющих качественно новые характеристики реальности, равно как и задающих ракурсы различения, лежащие в основе рождающихся измерений бытия. Систематика смысла как структурно-феноменального измерения события осознания в этом плане противостоит синэргетике понимания, языка и истолкования как процессуально-динамическим образованиям, возникающим в результате выражения смысла.

Принцип системности отражается в подходе к сознанию как событию, складывающемуся в характерно организованное системное целое, образующее внутреннее - феноменально-смысловое пространство с характерной структурой взаимодействия сторон холистической самореференции - рефлексивной обращенности на себя как целое. Благодаря холистическому истолкованию системности в складывании события осознания смысл выступает в исследовании как своеобразный индекс имманентной отнесенности сознания к своему целому.

В связи с этим субъект-субъектную феноменальную структуру осознания, выделяемую в соответствии с принятой идеей биологичности сознания предлагается рассматривать как основу раскрытия сознания в его имманентности, в противовес трансцендентальному подходу к определению субъекта сознания, характерному для классической феноменологической школы и для целого ряда философских направлений XIX-XX вв. При этом анализ культуры как

тскта осознания, равно как и коренящуюся в этом плане типологию культур предлагается осуществить с позиций ее субъектной имманентности, раскрываемой в плане структурно-смысловой феноменальности конститутивного для феномена культуры события осознания.

Структурно-феноменологический подход радикально отличен, таким образом, от экзистенциального (представляющего трансцендентальное «мое» в рельефе иного) и тем более эссенциального (отсылающего к трансцендентной вещности, сущностной основе субъекта). Развивая феноменологический метод, этот подход противостоит постструктуралистским и постпсихоаналитическим интенциям (Фуко, Лакан, Делез), представляющим деятельность сознания как эффект флуктуации внесубъектных сил и берущим, таким образом человека-субъекта в скобки. Используя идею сведения отношений осознания к структурно понятым бытийным связям и диспозициям события, мы обращаемся к вскрытию диспозиции субъект-субъектных феноменальных сторон рефлексивного события осознания в качестве основы для складывания смысловых структур мышления разных типов.

Выдвигаемый в исследовании структурно-феноменологический метод выступает в качестве результата осуществления целостно-системного подхода к феноменам и эффектам сознания как деятельностного события, одним из проявлений которого можно представить культуротворческую активность в целом. Таким образом, он предстает одним из вариантов конкретизации применения системно-деятельностной методологии к специфической проблематике деятельности сознания, мышления, выражения и понимания смысла и порождаемых ими феноменов.

Новизна проведенного исследования состоит в применении структурно-феноменологического метода для систематизации феноменов культуры как текста осознания. На этой основе построена оригинальная теория сознания -теория имманентного смыслового события осознания, в рамках которой впервые выделены структуры феноменальности смысла, обоснована и систематизирована вариантность типов смыслообразования.

В частности, в методологическом плане:

1. В выработке оригинального подхода к рассмотрению опыта культуры как события осознания. Этот подход задает координаты новой онтологии сознания; открывает доступ к адекватной конкретизации специфического предмета феноменологического внимания - смысла - и позволяет выделить имманентные самому сознанию структуры смыслового складывания, конститутивные и определяющие по отношению к традиционно выделяемому «трансцендентальному субъекту» сознания и мышления. Опыт культуры раскрывается, таким образом, в его наиболее глубоких структурно-смысловых основаниях, что открывает новые горизонты систематизации его феноменов.

2. В разработке нового метода анализа феноменов сознания, мышления и культуры - структурно-феноменологического метода, построенною на вы-

явлении системно-событийных определений складывания осознания, в которых обретается его имманентная смысловая явленность. Этот метод дает возможность уточнить структурно-феноменальные координаты формирующейся логики события. Использование этого метода позволяет идентифицировать смыслообразующие события различной модальности, что открывает новые возможности философского освоения внерационального опыта культуры.

В теоретическом плане:

1. По-новому раскрывается категория смысла как имманентная характеристика саморефлексивной целостности события осознания. Таким образом, найден продуктивный категориальный ракурс схватывания события осознания в его собственной структурно-феноменальной системности, не сводимой к гносеологическим отсылкам означения и к онтологическим отсылкам трансцендентальной предустановленности.

2. По-новому задействован системный подход к раскрытию субъектности социально-культурных явлений - на основе выделения феноменальной структуры осознания, составляющей форму и способ субъектно-самоопределяю-щегося события. Тем самым, задан новый ракурс рассмотрения, позволяющий: а) методологически адекватно отобразить социокультурную деятельность как событие смыслообразующе-субъектного типа, б) теоретически конкретизировать понимание феномена смысла в опыте культуры, в) обоснованно дифференцировать типы культурной деятельности и мышления в культуре как проявления смыслообразующих модусов осознания.

3. Осуществлены оригинальные обоснование выделения и систематизация элементов смыслообразования и складывающихся на основе их взаимодействия модусов смыслообразования с присущими им формами выражения и понимания мысли.

4. Произведена эвристически значимая систематизация типов мышления и культурных типов как моделей смыслообразования в целостно-смысловом пространстве культуры, на основе которой раскрыто их феноманально-смысловое своеобразие.

5. Раскрыта внутрисубъектная (субъект-субъектная) смысловая архитектоника организации художественного мышления, языка искусства и его исторической эволюции. Тем самым характерная имманентно-событийная феноменальность смысла во внерациональном (художественном) мышлении прослежена на уровне эмпирических подтверждений, а система выразительности искусства адекватно представлена и проанализирована как система выражения и понимания смысла.

Положения, выносимые на защиту:

1. Выделение феноменальности смысла как предмета рефлексивного внимания задает адекватное категориальное измерение для раскрытия лотки события осознания как предмета исследования. Оно, таким образом, расширяет рефлексивные возможности осознания как универсального системного события, характеризующегося смысловой целостностью и смыслообразующей вариантностью.

2. Феноменальность смысла выражает имманентную характеристику сознания как складывающегося события, не идентичную с классической трансцендентальной установкой смысла, и позволяющую структурно и типологически систематизировать базовые смысловые феномены культуры как текста осознания. На этом и основывается его проясняюще-эвристический потенциал этой категории как в отношении изучения рационального мышления, границы и возможности которого становятся типологически опознаваемыми, так и в отношении философско-методологичсского освоения внерационального опыта культуры, взятого в его смысловой специфике.

3. Структурно-феноменологический метод исследования смысла и смысло-образования, основывающийся на имманентно-событийном подходе к сознанию и мышлению как способу его активности, позволяет раскрыть смысловую складываемость мысли в ее собственном внутреннем измерении, имеющем феноменальные и структурные координаты - в противовес фиксации онтологических диспозиций и функциональных связей, которые представляются вторичными (производными) для раскрытия деятельности сознания.

4. Состояние гносеологической разорванности сознания и бытия преодолевается при рассмотрении бытия как события и сознания как события осознания. Подобно тому как полная теория бытия - это теория события как складывания бытия, полная теория сознания (а следовательно, и теория культуры, и антропологическая теория, и теория мышления) - это теория смысла. Феноменальность смысла - это аналог экзистенции события, только раскрывающий событие не в его свершенности, рождающей бытие, а в его целостности, знаменующей данность складывания и обусловливающей его феноменальную структуру.

5. Смысл есть структурно-феноменальный результат события самодетерминации - определяемости своего целого своим целым. Именно это субъект-субъектное пространство и представляет собой структуру смысла как имманентного измерения сознания, задающею систему осознаваемого как субъ-ектно осваиваемого. В противовес понятию значения, выражающему отношение одного элемента связи к другому, смысл - это явленность целого в системном событии осознания. Смысл является системным условием возникновения значений мысли и концентрированным результатом их целостного понимания.

6. Смысловая явленность целого в имманентном ноле осознания определяется феноменальными горизонтами ценности - смысловой самоданности сознания - и постижения - феноменальности другого в смыслообразующем событии. Она предполагает три вариантных способа - в зависимости от аспектов складывания события в системную целостность. 1) это актуально сложившийся результат системного события, 2) это нацеленность события на складывание более высокого смыслового порядка, 3) это отношение самого складывания целого, наполненное смысловым потенциалом. Варианты явленности смысла лежат в основе элементарных мотивов смыслополагания: а) самодоминантности смысла (полагания системообразующего центра осмысления в актуально-субъективном «я»), б) другодоминантности смысла (полагания центра осмысленности в проступающем сквозь переживание системообразующем Другом) и в) континуально-событийной координированное™ смыслополагающих центров. Таким образом, раскрываются механизмы образования трех основных способов осознания - рационального, мистического и эстетического, развертывающихся в трех соответствующих типах мышления.

7. Условия данности смысла, закладываемые на уровне события осознания и образующие некоторый тип смыслообразования, устанавливают способ мышления, внутренне организуют свойственные ему формы и средства выразительности, определяют тип культуры и основные модели активности мысли в историческом развертывании.

8. Отношения различных способов (линий) мышления в культуре как целом определяется иерархией их смыслового взаимодействия, что является основанием построения логики многообразия культурных типов как смысловых систем. Значение смыслообразующих моментов в структуре понимания и выражения смысла в различных способах мышления исторически меняется, что определяет логику смены, с одной стороны, парадигм рациональности, с другой стороны, - моделей художественного осознания.

9. Мышление в искусстве в основании своего своеобразия - смысловое мышление, в котором манифестируется и протяженно разворачивается логика смыслообразования как события. Мысль в искусстве строится на отношении целостности, согласно которой проявляется каждый элемент художественного выражения. Художественная мысль складываема по принципу смыслового отношения, в противовес означающему отношению, лежащему в основе рационально-концептуального освоения бытия. Язык искусства прямо организован логикой смысла как событийно развернутой являющейся целостности осознания; он внутрисубъектен (структурно - субъект-субъсктен) по своей конструктивной организации. Таким образом, выразительность искусства носит непосредственно смыслообразующий характер, а художественная форма непосредственно манифестирует смысловую структуру события осознания, характеризуется особой смысловой нагруженностью и непосредственно связана со специфической смысловой содержательностью искусства.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования

Представленное в диссертации исследование открывает новые перспективы теоретического освоения своеобразия внерациональных форм мышления и неклассического опыта культуры в целом, анализа и моделирования смысло-образующих процессов в культуре, обществе и технически-информационных системах. Развитие предложенного в нем метода дает возможность формирования научной школы философско-искусствовсдческих и культурологических исследований.

Результаты исследования могут быть использованы в подготовке учебных пособий по культурологии, эстетике, философии искусства, в разработке учебных курсов по методологии гуманитарного познания.

Апробация работы

Результаты исследования нашли отражение в четырех авторских монографиях, в 26 научных статьях, учебных изданиях, материалах международных, всероссийских и региональных конференций за период 1995-2003 гг.

Общий объем диссертации - 400 страниц стандартно оформленного текста. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения и списка литературы из 480 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается теоретическая актуальность исследования, анализируются основные подходы к проблеме смыслового своеобразия художественного мышления, обозначаются приоритетные методологические ориентиры философского прояснения категории смысла и конкретизации понятий смыслообразования, выражения, понимания. Формулируется проблема и цель исследования, ставятся основные его задачи, отраженные в логике структурирования разделов диссертации.

Глава I. ВАРИАНТНОСТЬ ОПЫТА ОСОЗНАНИЯ

И ОРИЕНТИРЫ ФИЛОСОФСКОГО МЕТОДА

Первая глава ставит своей задачей прояснение методологической перспективы философского освоения внерационального опыта культуры в его смысловом и модальном своеобразии. Суть проблемы, поднимаемой в этой главе, состоит в том, что для того, чтобы подступиться к внерационалыюму по своей конституции способу смыслообразования, каковым предстает, в частности, опыт искусства, необходимо существенно видоизменить сам ракурс рационального философского зрения, сделать его типологически приближенным к исследуемому аналогу и, таким образом, увидеть феномены художественного опыта изнутри. Разрешение этой проблемы видится в том, чтобы вывести рас-

смотрение в такую категориальную систему координат1, которая отображала бы пространство рефлексии, допускающее выходы как в область рационального смыслообразования, так и в сферу внерациональной (художественно-эстетической) модальности смысла. При этом некоторые категориальные установки классического философствования с необходимостью требуют переосмысления: понятие явленности (феноменальности) перестает отождествляться с внешним обнаружением бытия (сущности), а предстает в качестве выражения собственного (внутреннего) измерения складывающегося события, выступающего основанием бытийной свершенности и, таким образом, предшествующего возникновению (бытию) реальности того или иного системного класса. Трансцендентальность субъекта сознания раскрывается, таким образом, в се имманентности - структурно-событийной явленности себе; категория смысла оказывается глубинным выражением этой имманентности осознания, внутренняя данность которого лишь находит выражение в способах и формах мышления, связях и структурах языка, и перестает выступать результатом их «трансцендентальных условий». Таким образом, намечаются контуры и формулируются основные координаты структурно-феноменологического метода, в рамках которого раскрывается диалектика внутренней формы сознания. Этот метод нацелен на рассматривающего сознание в событийно-феноменальной перспективе, (дополняющей традиционный онтолого-гносео-логический ракурс), на основе которой возможным становится сопоставление типов мышления и данных опыта различной смысловой модальности.

1.1. Проблема рационального освоения опыта культуры

В параграфе ставится проблема границ рациональной интерпретации вне-рациональных типов мышления. В центре при этом оказывается своеобразие мышления в искусстве и в связи с ним намечаются определения философско-рефлексивного метода, позволяющего освоить и адекватно отобразить это своеобразие. Подчеркивается, что глубинное содержание искусства, составляющее его художественно-эстетическую ценность и культурную значимость, не сводимо к предметным значениям, легко выделяемым при рациональном подходе, содержащем в своей основе предметную установку познания. Искус -ство выражает особое - смысловое содержание, отображаемое во внутренне феноменальном измерении субъект-субъектных отношений (в частности, особых эстетически значимых отношений автора и героя - по М.М. Бахтину), пронизывающее весь языковой и текстовый массив искусства и придающее целостному произведению собственно художественное звучание. Этот тип содержания можно выделить (определить) как собственно смысловое, поскольку основное движение мысли проходит здесь на предельной глубине внутри-субъектной явленности смысла, основным содержанием становится субъективное переживание в его внутренне-смысловых гранях, а дефиниции предметных и внешне представимых отсылок имеют производное и вспомогательное значение. В различных видах искусства, равно как и в различные эпохи его развития роль предметно-представимых моментов в передаче художест-

венной мысли существенно отличается, вплоть до феноменов «беспредметного искусства», уровень экспрессивности которого, тем не менее, высок. Основная работа художественной мысли осуществляется на глубине (самого) смыслообразования, которое осваивается в характерной феноменальном измерении. Категориальное раскрытие этого измерения художественного смысла и смыслового содержания искусства предстает, таким образом, как особая задача для рационального освоения, поскольку точки соприкосновения и мотивы общности двух типов мышления - художественного и рационального залегают на значительной глубине - в области устройства смыслообразования и по-лагания смысла.

1.2. Метапространство рефлексии опыта осознания

и координаты структурно-феноменологического метода

Расширение рефлексивно-методологических горизонтов того или иного способа мышления связано сегодня с радикальным выходом за рамки феноменальности смысла определенного тина - относительной и неполной - на уровень феноменальности как таковой, лежащей в основе данности смысла вообще и поддерживаемой рефлексивной структурой осознания как таковой, ответственной за смыслообразование как таковое. Для радикального методологического переосмысления условий рефлексии необходимо сделать шаг за саму трансцендентальность мысли как субъектного процесса и превратить, таким образом, эту траснцендентальность в имманентность. Необходимо освоить - сделать внятной и ощутимой - феноменальность смысла как таковую и, как первый и частный момент этого устремления, выразить феноменальность смысла другой модальности, не искажая ее собственным перетолкованием-переводом. Это, собственно, и можно сделать только с позиций осваиваемой, таким образом, феноменальности смысла - как характерной внутренней связи в событии осознания, связи, образующей само это событие - ответственной за его свершение.

Рациональная рецепция внерационального опыта и типа мышления выдвигает перед нами, таким образом, прежде всего проблему возможности выхода рациональной мысли, каковой так или иначе является философская рефлексия, за такую грань, где основные интенции рационализации теряют свое нормативно-ориентирующее значение. Для этого необходимо задание условий рационального дискурса, выступающего с позиций мета-рационального пространства рефлексии - пространства осознания как такового. Это проблема проявляется как на уровне логики понятий (категорий), так и на уровне языка артикуляции мысли.

Преодоление проблемы видится в том, что в самой рациональной мысли с ее доминирующей предметной интенцией выделяемы два момента: категориальный, выражающий феноменальные ракурсы смыслового различения, осуществляемого субъектом сознания, и собственно предметно-понятийный, привязывающий мысль к области значащих соответствий реальности. Один из этих моментов восходит к осознанию как таковому, воспринимаемому в универсальном аспекте его субъектности; другой выражает специфически рацио-

нальный тип полагания смысла, связанный с предметным ракурсом представления реальности. Выход в универсальное мстапространство рефлексии связан с редукцией предметной перспективы рацио до его категориально-феноменального измерения. Это пространство характеризуется феноменальностью смысла, противополагаемой языку предметно-познаваемых значений, структурно-событийными отношениями, в противовес онтологизму метафизических отсылок познания. В этом пространстве, допускающем варианты смыслообразующих моделей, возможен постигающий контакт философствующего разума со смысловой инаковостью внерациональной мысли. (Выражение структурно-феноменальных интуиций философствования с помощью языка предметных понятий возможно с учетом необходимо возникающей здесь дистанции между артикуляционными формами и подразумеваемым содержанием мысли.)

13. Феномен и бытие: феноменологический метод в историко-философском контексте

В параграфе в историко-философском контексте рассматриваются методологические предпосылки и перспективы структурно-феноменологического подхода к изучению сознания. В свете универсально рефлексивных задач философии феноменология выступает не только в качестве метода или школы философствования. Она предстает как существенная антиметафизическая тенденция, в основе выделения которой лежит изменение соотношения категорий феномена и бытия (сущности). Если в гносео-онтологической перспективе явление - это внешняя манифестация сущности, данная опыту сознания и чувства, то в феноменологической философии явление - это более чем существенная данность сторон события друг другу. При чем событие является системной основой возникающего бытия, а феноменальность оказывается основой установления его внутренней качественности. Осознание при этом - частный случай события как феноменального складывания. Прорастание такой категориальной определенности феноменологии прослеживается в европейской философии от Фихте, Шеллинга и Гегеля до экзистенциалистских концепций М. Хайдеггера, Н. Бердяева, Ж.-П. Сартра, Э. Левинаса, и постструкутралист-ких идей Ж. Делеза и др. При этом заметной оказывается назавершенность этой идейно-категориальной тенденции: открывая внутреннее пространство события, и, в частности, события смысла, названные мыслители XX века выражают это свое открытие в терминах, так или иначе восходящих к онтологии («просвет бытия», «экзистенция», «небытие» и т.п.). Причина этого в устойчивости метафизических установок философии, прежде всего западной, с трудом выражающей феноменологический опыт осознания. В противовес этому феноменальность в чистом виде, как представляется, вскрывается в этике и эстетике М. Бахтина, опирающейся на логику субъект-субъектных отношений смыслового личностного диалога.

В структурной диспозиции события бытие и сознание равно - событийные эффекты, феномены этой диспозиции, оказывающиеся типологически подобными. В такой перспективе стороны события не противополагаются в их Изначальной разорванности, а раздвигаются в их берущейся за основу связанности, данности, феноменальности.

Подобно тому, как экзистенц-фшюсофия Хайдеггера задала индексацию бытия как события - в структурной вариантности его временного складывания - в вариантности феноменов его прошлого, настоящего и будущего, теория сознания как смыслового складывания способна открыть структуру феноменальности смыслообразования - в ее событийной вариантности - в феноменах-эффектах се диспозитивной образуемое™. Она способна раскрыться структурной типологией смысла как феноменального события целостности.

Теория феноменальности смысла означает созерцание сознания в его имманентности - в его собственной развернутости, охватывающей универсум не в качестве оппозиции бытию, а в качестве конкретной структурной величины -целостности событийного складывания в его самоданности. Смысл перестает быть здесь абстрактной категорией с тотализирующим объемом. Он предстает вариантно-образуемой, то есть структурируемой величиной. Сознание как событие, категориально соотносимое с феноменальностью смысла, обретает структурно-феноменальные очертания, что делает его полем имманентного рассмотрения и построения теории. Речь, таким образом, идет здесь уже не о теории познания, а о теории сознания.

1.4. Логика события и ее категориальные возможности

В параграфе анализируются возможности и особенности категориальной логики события в контексте современного этапа развития научных теорий. В сопоставлении с метафизикой бытия, лежащей в основе европейского рационализма, логика события открывает особые феноменальные ракурсы, позволяющие адекватно идентифицировать различные смысловые измерения культуры и обосновывать культуру в целом как интермодальное смысловое событие - как совместное бытие взаимодействующих модусов и систем смыслооб-развания. Показано, что только категориальная логика нового класса позволит объединять теории различных онтологических рядов, адекватно интерпретировать вскрываемые закономерности универсального характера, к вскрытию и формулированию который стремятся, к примеру, кибернетические и синерге-тические теории. Метатеоретичсская логика мира - это не метафизика бытия, а феноменология события, в котором устанавливается бытие.

Онтологизм категориальной системы тесно связан с эмпиризмом науки и логикой индуктивного метода. (Именно здесь коренится и отсюда происходит «умножение сущностей».) Единое учение о системности событий противостоит этому, поскольку представляет инструмент уничтожения сущности. Сущность в этой системе координат - эффект складывания; субстанция - эффект по-ложения; метафизика—эффект логики.

В связи с этим ключевое значение приобретают взаимодополнительные категории феноменальности, структуры, смысла, выражающие не внешнюю отнесенность бытийных отношений и агентов, а внутреннее измерение события, где складывающая реальность раскрывается в имманентности ее целостного срастания.

Целостность в себе - как позиция, скрепляющая (собой) структурность складываемого и феноменальность данного в событии - отображается в им-

манснтно-событийном плане категорией смысла. С-мысл собирает в себе как с-ложенность события, так и внутреннюю ясность его (данности) для себя, понимаемую как феноменальность. Феноменальные и структурные характеристики событийного складывания, радикально противостоят функциональным и сущностным характеристикам мира как бытия. Событию как складыванию (не отождествляемому со «становлением», отсылающим к динамике бытия) соответствует измерение структурности. Имманентности же сбывающейся системы, раскрываемой как событие в его собственной качественности соответствует данность, феноменальность.

Такие характеристики в чистом виде в целом весьма не характерны для рационального мышления, которое по условию своего смыслообразования, полагает мир в качестве предметной периферии вокруг активного субъективного центра - «я», но ищет при этом опоры для своей активности и для своей субъективности за оболочкой предметной грани - в мире как сущей объективности. Такие характеристики, однако, кардинально характерны для эстетического типа осознания и для художественной мысли. Пространство художественного переживания принципиально континуально разомкнуто; истина художественного содержания открыта для интерпретатора; язык художественной выразительности плюралистичен и зачастую складывается на наших глазах. И здесь - не пресловутое несовершенство художественно-эстетической мысли пред лицом рационального дискурса, а именно радикальное отличие логики, в частности, компенсирующее недостатки своего антипода. Имманентность и открытость феноменальной структуры осознания говорит о том, что логика искусства - это логика смыслового события. Субъект смыслового события здесь кардинально разомкнут, а структура его саморефлексивности экспрессивно обнажена. Субъект-субъектный тип феноменальности качественно интерпретируется как эстетический, выступая (по М.М. Бахтину) собственно эстетическим принципом.

В связи со специфической фиксированностью смысла и содержания в разных способах осознания (и типах мышления) мы можем говорить как об адекватных соответствиях 1) рационального дискурса и онтологизма, как ракурса осмысления (выражения) его специфических постижений, 2) эстетического переживания и феноменологизма (событие осознания дается во внутреннем становлении - в эмоционально-континуальной развертке); 3) Религиозно-мистической интуиции и персонализма. Каждый из этих ракурсов-горизонтов постижения по-своему универсален и, следовательно, приемлем для решения определенного круга теоретических и рефлексивных задач. Как варианты рассмотрения реальности они равноправны. Но они не равны в плане выражения (манифестации) феноменальной структуры события. «Бытие» - это фактуаль-ная «отданность» события иному. «Феномен» - это акт данности со-бытия себе, имеющий резонанс именно в некотором внутреннем пространстве развернутости со-бытия. «Личность» - это результат внутренней собранности события осознания - это целостность субъекта как именно субъекта своего собственного сбывания, а не «подлежащего» бытия, по сути, равного объекту.

Пользуясь каждым из этих дополняющих друг друга ракурсов, мы получаем различные возможности для рефлексии о сознании как таковом.

Диалектика внсрациональных форм мышления это диалектика внутреннего - диалектика субъектности, основанная на смыслообразующем взаимодействии «своего» и «своего-другого», а не на оппозиции своего и иного, требующей преодоления. Это непосредственная логика смыслового события (осознания) в самом его внутреннем складывании.

1.5. Феноменальность смысла как имманентное измерение трансцеиденталыюсти сознания

Основное методологическое свершение, которое лежит в основе феноменологической программы философствования, видится в перенесении центра внимания с сущности вещей, которая субфеноменальна, на мир собственно являющегося - на имманентный сознанию мир опыта. Особым вопросом здесь оказывается, какова при этом сущность сознания. Классическая феноменология вослед кантовской традиции рассматривает сознание в его трансцендентальности, противополагая, таким образом, само сознание как совокупность условий осуществления познания и мышления его мыслимому содержанию. Тезис имманентности распространяется только на последнее, тогда как первое продолжает выступать метафизической сущностью «в себе», природой, как правило, сводимой в XX веке к природе бессознательно-психического, к структурам языка (или к структурам бессознательного (Ж. Де-лез)). Но само сознание - это не столько совокупность условий осуществления мышления, определяющих внешние границы и возможности этого мышления, сколько - и прежде всего — имманентная событию осознания его структура, выявляемая как феноменальная структура смысла. Она устанавливает способности мышления как способности своего выражения и понимания, подключая, таким образом, и круг необходимых для этого внешних условий переживания и текстуализации мысли. Само осознания прежде всего имманентно себе и имеет собственную - смысловую - структуру. Таким образом, трансцендентальное измерение сознания феноменологически раскрывается как имманентное. Раскрытие трансцендентального как имманентного является типологической особенностью эстетического сознания, в противовес рацио, мыслящему реальность в субъект-объектной перспективе и отображающей предметное содержание, в рамках которого сознание имманентным себе предстать не может, если не изменить соответствующим образом самой методологической ориентации философствующего разума в этом вопросе.

Глава II. СМЫСЛ КАК СИСТЕМНАЯ КАТЕГОРИЯ ОСОЗНАНИЯ

Глава посвящена разработке основных понятий, в которых кристаллизуется тот категориальный ракурс изучения опыта осознания, выделение которого было произведено в первой главе. Это понятия, с помощью которых в дальнейшем может быть конкретизирована создаваемая концепция феноменологии смысла и при конструктивно-теорстическом взаимодействии которых может быть проверен структурно-феноменологический метод исследования соз-

нания. Выделенные в главе понятия призваны адекватно описать событие осознания как систему, раскрываемую преимущественно в аспекте ее субъектной феноменально-смысловой структуры. В основе организованности этой системы - базовая структура смысловой феноменальности осознания, которая затем отображается на уровне закономерностей и моделей выражения и понимания смысла — на уровне формирующегося мышления. Феноменальная структура осознания рассматривается как проявляющаяся в своих внутренних связях система субъектно-рефлексивного (самоопределяющегося) типа, в рамках которой, таким образом, приобретает конкретное теоретическое значение категория смысла и в связи с которой получают особый категориальный статус понятия мышления, значения, понимания и выражения, логики и языка.

Событие осознания осмысляется здесь как основа складывания субъектного типа бытия (деятельности), а его рефлексивная форма - как главная системообразующая структура, определяющая субъектность человеческого бытия и его социокультурных форм. Оно раскрывается как феноменально-смысловая структура, характеризующаяся взаимодействием, данностью друг другу и динамической инверсией включенных в нее субъектных позиций, соотношение которых определяет своеобразие того или иного типа смыслообразования -того или иного способа мышления.

2.1. Событие осознания как системное основание культурно-деятельной субъектности

Основанием выделения структуры смысла может выступить рефлексивная форма сознания как события, обращающегося к самому себе как целому. В этой рефлексивной форме определения своего целого своим целым кроется структурная причина сознания как феноменального (имманентного) отображения осваиваемой реальности и системная подоплека субъектности как особого типа самоопределяющегося бытия. Осознание, таким образом, выступает в качестве способа осуществления субъектной деятельности, тем базовым системным событием, благодаря которому человеческая деятельность обретает статус субъектной. В параграфе уделено внимание определению субьект-ности в качестве типа событийности, восходящего к смысловому событию осознания, а также, определению культуры как основной категории, характеризующей субъектность социальной деятельности. Культура предстает в этой связи как текст осознания, пронизывающий и субъектно организующий социально-исторический процесс.

Эта же рефлексивная форма сознания - форма отнесения своего целого к своему целому, благодаря которой осуществляется деятельное освоение бытия, - выступая в качестве основания выделения смысловой структуры, подсказывает и основные параметры раскрытия этой структуры, которые в самом принципиальном плане предстают как моменты (элементы) внутреннего субъект-субъектного отношения.

2.2. Категория смысла

и структура феноменально-смыслового события

В противовес принятому в феноменологии Э. Гуссерля описанию смысловой структуры в аспекте предметной интенциональности мысли в параграфе выдвигается и аргументируется модель описания структуры смысла как субъект-субъектного отношения. Именно это базовое феноменальное отношение лежит, в основе любых возможных интенциональных его устремлений. Смысл присущ разуму, как складу осознания, до конкретной предметной его нацеленности; и эта предметная нацеленность тогда - только один из вариантов феноменальной раскрываемости смысла. Первичный же смысловой феномен -это не интенционально-предметный феномен, а феномен данности сознания себе. Смысл восходит не к феноменальности как данности чего-либо, а к самой структуре - целостности (системности) феноменальности как таковой, к феноменальной структуре сознания. Именно эта структура внутренней данности одного другому как данности целого целому в рефлексивно-самоопределяющемся событии осознания открывает и принципиальную возможность отсылок части к целому и частей друг другу в поле и при посредничестве смыс-лообразующей структуры этого целого. Подлинное «начало» смысла - не в значениях и предметных отсылках и, таким образом, - не в логико-семантическом аспекте проблемы, - а в структурно-феноменальных условиях рождения самого пространства с-мысла, появления, таким образом, самого измерения осмысленности, координирующего взаимосвязь частей с целым и, 1я-ким образом, друг с другом.

Субъект-субъектная форма смысла - это генеральная диспозиция внутренней организации мысли, единая для всех способов мышления, складывающейся на ее основе. В свою очередь категория смысла оказывается предельно ге-ренализованной характеристикой внутренней организованности мысли, выражающей некоторую отосланность мысли к своему субъектному целому (к себе как целому), отосланность к рефлексивно-субъектной совместности мысли. (Отсюда столь характерные для XX века определения смысла через коммуникацию мысли, интерсубъективность, социальность.) Смысл не только характеризует мышление в его субъектном измерении, но и отображает структуру феноменальных субъектных позиций, возникающих при взаимодействии сторон осознания, выступая, таким образом, основанием личностных определений сознания и выделения различных типов мышления.

2.3. Смысл и значение в системных связях осознания

Понятие смысла раскрывается и как принципиальная категориальная рамка имманентной организованности осознания и складывающейся в этом событии мысли, и как смысловое содержание мысли, способное быть выраженным при посредстве привлекаемых отсылочных значений, но отличное от совокупности этих значений. Смысл - это одновременно категория выделения системного плана осознания и понятие, отображающее содержательную отослан-ность именно к этому феноменальному плану, лежащему в основе любого опыта осознания. Категория смысла, таким образом, радикально противостоит

понятию значения. Смысл является условием возникновения значений мысли. Смысл выступает в качестве целостной отсылки событийных связей, тогда как значение выражает отношение одного элемента связи к другому. В таком определении «смысл» и «значение» обретают характер понятий системной теории события, то есть обретают и онтологическое измерение. Но прежде всего они раскрывают многослойность феноменального события осознания, играя эвристическую роль в исследовании мышления и культуры.

Смысл - это явленность целого в системном событии осознания. Явлен-ность же целого вариантна и зависит от способа складывания события в системную целостность. Событие дается в качестве системной целостности в трех основных ракурсах: как сбывшееся «вот это», давшееся только как результат этого события; как взятое в его полноте отношение складывания, соединения и связи сторон, образующее это сбывшееся нечто и завершающееся, исполняющееся в нем; как вписанность в систему более высокого ряда, в которой это сбывшееся - результат события - обретает новый смысловой горизонт. Вопрос о смысле в каждом из трех способов данности целого различен: это актуальное «что?», модальное «как?» и целевое «зачем?». Явление смыслового целою - это 1) само сложившееся нечто, это 2) отношение складывания целого, исполнение связующей энергий смысла, приводящее к свершен-ности складывающегося, это 3) нацеленность события на сбывание более высокого смыслового порядка. Эти варианты явленности смыслового целого лежат в основе образования трех основных способов осознания - рационального, эстетического и мистического. Они же развертываются в трех соответствующих тинах мышления - в активно-познавательном со смыслообразующей доминантой актуального ego; в художественно-созерцательном со смысловой доминантой развернутого чувства, улавливающего растворенный смысловой потенциал отношений мира, охватываемых событием осознания; в религиозно-аскетическом и этическом, основанном на мистической по своей внера-циональной природе интуиции смыслообразующего «Другого» - на «другодо-минантности» смысла. Каждый из этих способов смыслополагания ответствен за задание соответствующих типов значений.

Глава III. ТИПЫ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ И ПОНИМАНИЯ В КУЛЬТУРЕ: СТРУКТУРНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ ГРАНИ

В центре внимания в этой главе - план явления смысла, то есть план организации мышления, определяемый структурой складывания смысла с присущей ему вариантностью смыслополагания. В главе показывается, что условия данности смысла, задаваемые на уровне складывающейся целостности события осознания, образуют определенный тип смыслообразования и устанавливают, таким образом, конкретный модус активности сознания, то есть способ мышления со свойственными ему формами. В феноменальной структуре рациональных, мистических и эстетических форм мышления прослеживается

взаимообогащающая связь различных типов смыслополагания при ценностной доминанте одного из них, определяющего смысловую целостность данной формы и характерную направленность данного способа мышления. Взаимодействие складывающихся линий смыслообразования - рациональной, мистической и эстетической - организует в свою очередь смысловой космос культуры - определяет тип культуры и задает логику эволюции основных моделей активности мысли и текстообразования в историческом развертывании смыс-лообразующих и постигающих возможностей рационального и художественного мышления. Таким образом, построенная на основании структурно-феноменологического подхода концептуализация системы смыслообразова-ния обретает здесь горизонты эпистемологической, эстетической и культурологической конкретизации. Речь идет именно о типологии основных способов мышления и целостно-культурных моделей, развертываемой на основе структурно-феноменологической теории смыслообразования, в рамках которой выделяется смысловая специфика художественного мышления и концептуально прорабатывается своеобразие его культурно-исторического развертывания, отраженного в опыте искусства в эволюции эпохальных художественных стилей.

3.1. Феноменальные горизонты смыслополагания и система типов мышления

При структурно-феноменальном раскрытии категорий ценности и постижения в параграфе рассматриваются смыслообразующие элементы осознания -базовые способы смыслополагания - и их взаимодействие в складывании различных форм мышления - познавательно-рациональной, художественно-эстетической, нравственной-этической и религиозно-мистической.

Показано, что ценностный и постигаемый горизонты осознания - это феноменологические категории, работающие при выделении функциональных особенностей возникновения и взаимодействия элементарных смысловых мотивов: а) самодоминантности смысла (полагания системообразующего центра осмысления в актуально-субъективном «я»), б) другодоминантности смысла (полагания центра осмысленности в проступающем сквозь переживание системообразующем Другом) и в) континуально-событийной координированно-сти смыслополагающих центров. Ценность при этом выступает как горизонт Своего в целостном событии осознания, в отличие от горизонта Другого, образующего постигаемое смысловое содержание. Но эти горизонты взаимодо-полнительны и, тем самым, с одной стороны задают ценностный ориентир и открывают постигающие возможности для каждого из выделенных мотивов осмысления, а с другой стороны, становятся предпосылкой взаимодействия элементарных мотивов смыслополагания между собой с образованием целостных форм и интенционально направленных линий мышления, в складывании которых эти элементарные смысловые мотивы системно дополняют друг друга.

Для каждого из способов осознания и формирующихся на их основе типов мышления - эстетического, мистического, рационального - характерны свои ценностные ориентации и мотивы и свои постигающие возможности. Но они

способны дополнять друг друга как в плане ценностной устремленности к полноте смысловой самоданности, так и в плане взаимного обогащения постигающих возможностей. Такое дополнение и осуществляется в складывании развитых форм мышления, с помощью которых нарабатывается опыт культуры.

При этом ценность предстает как выражение предела целостности - предела, выражающего границу целостности как тождества (как явления Своему Своего). Горизонт ценности это как бы акцентированно смысловой феномен -феномен абсолютно доминирующего смысла. В противовес, скажем, смысловому горизонту постигаемого другого (смыслового содержания), который в ситуации сложно системного смыслообразования может быть в итоге подчинен доминанте ценностного горизонта. В сложной системе смыслообразущих взаимодействий, каковой выступает, к примеру, развитая линия мышления или культура в целом, именно ценностный аспект берет на себя выражение предела целостности, снимающего в себе иные способы манифестации целого и интегрирующего их в качестве постигающих горизонтов, образующих объемную конструкцию смыслового содержания, которым оперирует та или иная линия мышления в культуре.

Особое внимание на основе выстраиваемой структурно-феноменологической концепции смыслообразования уделено раскрытию ценностно-постигающего своеобразия художественно-эстетического способа активности сознания.

3.2. Смыслообразующие элементы осознания и их взаимодействие в складывании форм мышления

Здесь осуществляется типологический анализ форм мышления, восходящих к различным способам осознания и смыслообразования и выявление смыслообразующих доминант в различных типах мышления - обыденном, рациональном, художественном, нравственно-этическом и религиозном. Показывается, что формы мышления разных типов построены по принципу взаимодополнительности элементарных мотивов смыслополагания, за счет чего и достигается их ценностно-направляющая и постигающая мощь. При этом порядок ценностно-постигающих зависимостей этих элементов смысла в разных формах мышления различен, что и определяет специфику их феноменально-смысловой структуры.

В таком сложном системно-смысловом образовании, как мышление, где взаимодействуют, смыслообразующе подкрепляя друг друга, все три способа манифестации целого - все три способа манифестации смысла, характер типа мышления определяется иерархичностью соединения их как первичных смыс-лообразующих моментов. Доминирующий тип смысла бросает ценносто-смысловой отблеск на другие, взаимодействующие с ним в смыслообразующем целом мышления типы-моменты, превращая их в свои конструктивные опоры -отблеск столь яркий, что мы не всегда с легкостью можем усмотреть разнотипное (комплексное) феноменально-смысловое происхождение структурных компонентов возникающего смыслообразующего целого.

Так формы рациональной мысли, дополняющие друг друга в создании смыслового целого, отнюдь не равнозначны в плане феноменально-смысло-

образующих функций, которые они несут собой и в результате системного взаимодействия которых в итоге складывается рациональная по своему тину мысль. Понятие, которое мы считаем элементом рациональности, собственно, понятно внутри себя благодаря своей феноменальной открытости, родственной эстетической выразительности, выразительности символически-метафорического характера. Если угодно, понятие - это целое внутреннее пространство понятного, сконструированное по модели эстетической феноменальности, смысл которого, однако неизбежно рационалистически перестраивается в функциональном использований понятий в высказываниях рационального - опредмечивающего типа. Но и в понятии, как первичной ячейке рацио, мы видим ряд тех же взаимодействующих моментов, которые, образуя системную связь, делают понятие в итоге рационально функционирующей целостностью. Понятие - это прежде всего слово-взывание, апеллирующее к протяженности-эвокации смыслового потенциала; во вторых, понятие это слово-имя, как бы передающее это выразительное взывание смысловому другому как носителю имени; наконец, понятие — это представление, выносящее свое содержание на периферию и утверждающее субъективное «я» в качестве господствующего (трансцендентального) смыслообразующего центра. Слово-понятие это: 1) эстезис, это 2) миф с его внутренней мистической феноменальностью, это 3) рациональная целостность. Это системное взаимодействие всех трех смыслообразующих моментов, скоординированных определенной иерархической структурой.

Со своей стороны основные постигающие формы эстетического смыслообра-зующего отношения (отраженные в основных эстетических категориях) внутренне пропитаны не чисто эстетическими функционально-смысловыми импульсами, которые преобразуются в художественном мышлении в характерные эстетически по смыслу явления - в характерные эстетические ценности. В феномене выразительной красоты слишком много рационально соотносимого, образно-познавательного; в феномене возвышенного слишком много мистически-другодоминантного; в феноменах комического и трагического слишком много нравственно-субординативного. Но все эти феномены разворачиваются и осмысляются в эстетическом ключе, становятся формами эстетического постижения, выстраиваясь в горизонте господствующей ценности структурной полноты выразительной протяженности, полноты смыслового потенциала в его развернутом инобытии и в субъект-субъектном по своей внутренней сотканности возвращении к себе (к своему). Наряду с этим, в каждом из уровней организации сложного художественного высказывания - чувственном факте, целостном образе, герое с его характером, активностью и судьбой и авторском выражении (система которых будет подробнее проанализирована в 4 главе) - заметно экспрессивное взаимодействие тех же трех мотивов смыслонолагания - самодоминантного, другодоминантного и континуально-динамического, - которое и лежит в основе строения языка искусства.

Точно так же и в основных формах религиозной деятельности можно усмотреть познавательную (откровение), эстетическую (мистсриальность) и собственно мистически-другодоминантную (жертва) смыслообразующие составляющие, снимаемые в доминирующей ценности святого, репрезентирующей смысловое целое мистического переживания.

3.3. Смысловой космос культуры и культурная типология.

Параграф посвящен структурно-феноменологическому анализу культуры

как особого (предельного) уровня смыслообразующего целого. Здесь уже взаимодействуют типы мышления как линии смыслообразования, выражения (артикуляции) и понимания (мироощущения). Показано, что в смысловом космосе культуры органично взаимодействуют различные способы мышления, смыслообразования и деятельности, но так, что системообразующая доминанта одного из них, а точнее конкретная субординативная структура взаимозависимости всех, как раз и обеспечивает эту характерную органичность.

Именно такие системно-иерархические структуры вариантной взаимосвязи мистического, эстетического и рационального способов смыслообразования в формировании целостного смыслового космоса культуры и находят подтверждающее отражение в устойчивых культурных типах, сложившихся на протяжении истории и выделяемых в качестве основных — ближневосточной, античной (греческой), западноевропейской, восточноевропейской (византийской и русской), восточноазиатской, южноазиатской (индийской).

Таким образом, на основе применения структурно-феноменологического метода исследования смыслообразования в событии осознания найдена и конкретизирована линия систематизации феноменов культуры - линия детерминации и обоснования культурных типов и, соответственно, линия обоснования и детерминации типов мышления.

3.4. Модели понимания смысла и логика их эволюции

Феноменальные горизонты осознания и система типов мышления рассматриваются здесь в контексте эволюции моделей понимания и смыслообразова-ния в истории культуры. При этом исследуется логика становления субъекта сознания и мышления в пространстве типологического многообразия культуры. Процесс формирования эстетического сознания раскрывается в эволюци-онно-исторической перспективе в непосредственной связи и зависимости от смены доминирующих в культуре типов понимания - смыслового подразумевания, лежащего в основе содержательного наполнения форм артикуляции мысли.

Продуктивное (смыслово нетавтологическое) движение мысли, образующее дискурсивный (речевой) процесс, связано с инверсией смыслообразую-щих комбинаций - систем упорядоченной взаимосвязи и взаимозависимости элементарных смыслополагающих мотивов - в соотношении высказывания и понимания, составляющем внутреннюю структурную подоплеку мыслительно-речевого процесса как процесса высказывания-выявления смысла, всегда

предполагающего исторически подвижный слой подразумеваемого за внешне артикулируемым. Аналогично этому и историческая смена выражающе-смысловых формаций («эпистем») в сигнификативно-коннотативных соотношениях построения речи и текста («дискурса») зависит от перегруппировки смыслополагающих мотивов на линии выражения - подразумевания. Смена эпистем рациональности, равно как и смена эстетически постигающих моделей - это смена системы текстообразующего движения мысли, где мистический, эстетический и рациональный феномены смысла меняются ролями в структуре выражени-понимания смысла, передавая друг другу функции 1) внешней артикуляции, 2) усматриваемого за ней поля подразумевания, дающего ей постигающую мощь и 3) базового опорного усмотрения, дающего этому постижению первичную смыслообазующую опору.

При этом выявляется своеобразие подобной модели смены «дискурсивных практик» - смыслопорождающий феноменальных структур художественной мысли в ее исторической эволюции. Смена эпох эстетических мироощущений и художественных направлений и стилей задается имманентной логикой структурно-феноменальных инверсий смыслообразования, лежащей в основе живого движения художественной мысли и вызывающих сдвиги в ее экспрессивных формах. Эта инверсия, как процесс необходимого для жизни мысли движения понимания (подразумевания) в его соотношении с выражением (артикуляцией), пролегает сквозь художественные эпохи, обретающие при этом свою контекстно-историческую конкретность, но логически определяемые (устанавливаемые) этапами этой смыслообразующей и смысловыражающей инверсии. Смена эстетических эпох и художественных «эпистем» - смысловых моделей имеет структурно-феноменальную смыслообразующую подоплеку.

Природа движения мысли на уровне понимания состоит в том, что при этом в самих формах мышления центр смыслообразующей активности перемещается с одного образующего их момента смыслополагания на другой. При этом сложившиеся формы мышления как правило сохраняют свою конструктивную целостность, но изредка и существенно реорганизуются (как, например, слово-имя мифологического сознания было в свое время смыслообра-зующе реорганизовано в слово - предметное понятие путем смещения центра основной смыслообразующей активности с мистического момента явленности Другого субъекта в имени на момент рациональной деятельности актуальной субъективности по представлению себе именуемого). Но такие реорганизации имеют, скорее всего, место как раз в случае, когда форма мышления все же еще не сложилась в качестве строго иерархического системного образования, а представляет собой лишь смыслово центрированный контекст понимания, как в мифологическом понятии или в ритуально-магическом действии (столь характерном по своей феноменологической природе для эстетики фольклорных явлений), или же в рациональной мотивации обыденного сознания, еще не выходящего на уровень логики разума, а погруженной в контекстно-волютивную стихию «житейской хитрости».

Глава IV. МОРФОЛОГИЯ ПОНИМАНИЯ

И ОРГАНИЗАЦИЯ ВЫРАЖЕНИЯ СМЫСЛА (ОСОБЕННОСТИ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МЫШЛЕНИИ)

Задача, поставленная в этой главе - обнаружить феноменальную структуру смыслообразования, как она проступает в системе выражения и понимания смысла. Мы пытаемся решить ее, беря в качестве характерного базового феномена мышления в искусстве - в организации его языка, в логике понимания его текста, в специфике содержательных определений его сообщений. Этот уровень смыслового события образован речью произнесения (артикуляции) смысла, пронизан и организован моментами языка выражения и логики понимания смысла. Но он имеет и существенное отношение к самой феноменальности смысла, которая складывается в открыто событийной структуре осознания, но развертывается и конкретизируется в более широкой открыто событийной системе - системе высказывания, передачи и понимания, переживания, истолкования смысла. Это система мышления как феноменально-смыслового события - система, определяющая сложенность языка и его семиотические возможности, сложенность текста и своеобразие его содержания.

В главе производится структурно-феноменологическое описание специфических форм выражения и содержательного наполнения, характерного для смыслообразующего устройства художественной мысли. Показывается, что в основных параметрах своей организации искусство выступает как аккумулированное выражение особого способа мышления - художественного - и детерминируется в своем складывании и развитии прежде всего его специфической логикой. Логика понимающе-смысловой организации художественного текста радикально отлично от модусов логичности, известных нам по формам рациональной мысли. Структура мышления в искусстве определяется инкорпорацией протяженностно-динамического момента понимания, который наряду с элементами устойчивой понятности смысла образует характерную -многослойностью систему выразительности. Сами специфические формы выражения-понимания в искусстве, такие как интонация и художественная идея, предстают как моменты активного взаимодействия этих двух сторон структуры художественной мысли. В свою очередь эта многослойность художественного выражения обусловливает множественность вариантов взаимозависимых сочетаний этих слоев - плюралистичность языка искусства, отображающаяся в многообразии его видов.

В главе показывается, что само специфическое содержание искусства имеет смысловой - субъектный характер и пользуется для своего выражения отсылками к внешним значениям как вспомогательным перерабатываемым материалом. В искусстве не лотка мышления восходит к моделированию языка чувств, но, напротив, язык искусства строится на раскрытии логики чувств -на передаче смысловой структуры, пронизывающед.чувств" " "ргацщу^чур систему художественного выражения и находит

библиотека |

и

СЛ1ет«?Сгрг '

оэ сз ш I

I I II ГЦ г

подтверждение при анализе художественных текстов, при эстетической систематизации выразительных средств различных видов искусства. Главный результат изложения материала этой главы это тезис о том, что мышление в искусстве - в самом основании своего своеобразия - смысловое мышление. Это собственно логика складывания смысла - манифестируемая логика смыслооб-разования как открытого события. Художественная мысль складываема по принципу смыслового отношения, в противовес означающему отношению, лежащему в основе рационально-концептуального освоения бытия.

4.1. Логика и язык как принципы смысловой организации в художественном мышлении

Искусство в его устойчивом историко-культурном своеобразии выступает манифестацией особого способа мышления, имеющего свою специфическую логику. Мы пользуемся расширенным понятием «логики» в применении и к мышлению художественному, подчеркивая при этом характер модальности, способа образования мысли и ее форм по отношению к содержанию мьшле-ния, определенный и общий характер закономерностей логики художественного сообщения подобно внутренней стройности и универсальности логики рационального дискурса.

Мышление представляет собой активную деятельность сознания. Мышление - это осознание в модусе выражения и понимания смысла, это энергий-ный порыв сознания с его потенциальной смыслообразующей структурой в относительно внешнюю для самого субъекта сознания область выраженного и понимаемого смысла, смысла, насыщаемою объективным содержанием и объемлющего, устраивающего это содержание как содержание сознания. Художественное мышление в качестве необходимого своего основания предполагает действие внутренней логики эмоций. Само эстетическое чувство является специфическим оценочным и, следовательно, смысло-образующим, переживанием. В нем, как в экспрессивно-смыслообразующем событии и коренятся нетривиальные способы художественно-содержательного наполнения сообщения, кажущиеся непосредственно эстетически значимыми.

В переживаниях эмоционально-оценочного порядка выкристаллизовывается смысл, который, будучи привязан к субъектному центру выразительной активности, обретает содержание, определяющееся через включение всего опыта человеческих переживаний. Художественное сообщение обретает содержательно-смысловые координаты в жизненном целом: субъективно-лирические -во внутреннем измерении человеческой души; жанрово-стилевыс - в социальной органичности; предметно-динамические - в органичности той экосистемы, в которую внутренне встроен весь опыт наших переживаний. Оценочно -эмоциональная организованность художественных мысле-форм - эго своего рода «код», в непосредственной расшифровке которого сознанием и рождаются языково-содержательные параметры художественного мышления.

Ценностный характер выражению и оценочный характер эмоции придаст смысловая ориентация по отношению к «другому», которое переживает понимающий субъект. Само выражение тогда обретает характер отношения ос-

мысленного понимания между «я» и «другим», представляющего, собственно, внутренний акт мышления, а потому проявляющегося и в отношении между поверхностным и внутренним слоями сообщения, между явлением и смыслом. Проблема «логики» художественной мысли раскрывается, как видим, в первую очередь на уровне феноменологии сознания как события порождения этой логики в качестве организующей мышление формы.

Мышление в искусстве носит специфический континуально-динамический характер, радикально отличный от «точечной» фиксации связей логико-концептуального типа. Но это не другая логика, тем более не иррациональность игры и не бессознательность нонсенса. Она внерациональна - как система порядка мысли, с другой, нежели логика разума, стороны восходящая к Логосу осознания и мышления.

Феноменальность смысла как таковая и его выражение - понимание - это разные уровни проявленности события осознания. В первом случае мы имеем дело с феноменальной структурой смысла, во втором - с формированием мышления. Деятельность мышления - это уровень работы со смыслом, в принципе вторичный по отношению к структурно-феноменальному уровню самого смысла. Но деятельность мышления активна в плане смысловых дефиниций. Она не просто восстанавливает смысл, она обретает смысл, конструктивно оформляет и упрочивает его. Эти координаты активного взаимодействия мышления со смыслом задаются категориями логики и языка.

Язык и логика - два взаимодействующих момента, организующих текст, за которыми стоят принципы выражения и понимания. Язык непосредственно феноменален и является истоком выражения как такового. Именно в языке в процесс выражения смысла включается сеть значений, представляющая в событии осознания весь мир. Вернуть экспрессивную энергию языка к смыслу позволяет логика, генерализующие формы которой ведут от поля значений к феноменальной простоте смысла. Речь - поле диалектического синтеза принципов логики и языка. В искусстве речь непосредственно открывает смысл в языке, логически устремляясь за ним. Она движется в толще языка и формирует саму логику из элементарной феноменальности смыслообразования. Смысл «творится» в искусстве, поскольку он непосредственно открывается и творчески запечатлевается в тексте. Художественный текст - это импровизация осмысления. Живая сотворяемость языка в его логичности - специфическое свойство искусства, непосредственно связанного с пространством самого складывания смысла.

Искусство как непосредственное понимание не дискурсивно. Это понимание самого смысла, открывающегося чуткому взору художника в потенциально языковой являемости мира, а не познание множества значений, сводимых к единому пространству смыслово освоенного. Художественное постижение -это вскрытие имманентного смыслового потенциала через являемость-выразительность реальности.

Язык в искусстве это прямая манифестация феноменальности смысла. Своеобразие же логики художественной мысли проявляется в особой непо-

срсдственности смыслового понимания, внутренне организующего систему мышления. Логика искусства - это не структура условий смысла, а «призма» свободных граней возможности смысла. Выразительность языка в искусстве -это феноменальность самого смыслообразования, пробивающаяся из таких глубин события осознания, где еще нет логической заданности, где она только постоянно событийно складывается. И в этом смысле мышление в искусстве характеризуется прямой феноменальностью смысла, равной его непосредственной экспрессивности. В этом смысле оно - носитель обнаженного принципа языка. Логика же искусства - это логика самого смыслообразования, это событийная модель самого складывания смысла. Она непосредственно поляризует и организует потенциально-выразительный коммуникативный и жизненно содержательный материал в качестве языка своего выражения.

Отсюда следует: а) понимание в искусстве непосредственно событийно по логической образуемости и континуально развернуто по форме; б) язык в искусстве (художественная экспрессия как система) - непосредственно смысловой по содержанию и структурно-феноменально смыслообразованный по внутреннему складу. Конкретизации этих положений посвящен материал следующих параграфов главы.

* 4.2. Понятность и понимание как постигающие модусы мышления и мноюслойная структура художественного произведения

Понимание как кати ория конституирования мышления универсальна. И, в частности, она конкретизируется в понятии как форме рациональной мысли. Но понимание по своей внутренней конституции распадается на две взаимосвязанных стороны: 1) имеет место некоторая изначальная понятность и 2) происходит непосредственный процесс понимающею переживания. Понятность выступает как устойчивая данность смысла; понимание выступает как протяженно-динамическое переживание, в котором проявляется необнаруженный сразу и полностью смысловой потенциал, в котором непосредственно рождается смысл.

Основной смыслообразующей ячейке рациональной мысли - понятию с присущей ему «понятностью», тяготеющей к устойчивой свершенности, однозначности, конвенциальности, противостоит характерный для развертывания художественной мысли континуум понимания - понимающего переживания, где процесс смыслообразования оказывается разомкнутым и проявляющимся в динамичном и многослойном устройстве художественного текста. Если для формализации рациональной мысли используется момент свершившейся понятности смысла, образующий основной каркас логики, то для организующей структуры художественной мысли характерна прежде всего континуальная форма понимания (понимающего переживания), которая в системе выражения смысла включает в себя моменты - этапы устойчивой понятности. Внутренняя логика такого устройства есть форма динамики, при чем неизбежно реализующаяся в протяженности - во времени и пространстве - в том самом эстетически значащем времени и в том пространстве, в котором и разворачивается всякий художественный текст, будь то словесная речь или инто-

нируемые звучания, жесты и мимика или целостный облик визуального образа. Художественное мышление - это протяженностно-динамическое мышление в самой основе своего экспрессивного устройства.

Но искусство - это не только континуум переживания, а одновременно и иоле продуктивного соединения двух типов мысли, двух способов понимания. Понятность и понимание, выступая в качестве диалектически дополняющих друг друга постигающих модусов художественного переживания, определяют и структуру его экспрессии, образуя в художественном тексте серию чередующихся взаимосвязанных слоев. При этом можно конкретизировать структуру уровней понимания-выражения в художественном сообщении: это 1) чувственный факт, целостно переживаемый образ, герой с его жизненно деятельной перспективой и автор, вносящий итоговую эстетическую позицию и, тем самым, смыслово завершающий содержательное построение произведения. Многослойность художественного смыслообразования на уровне понимания и выражения смысла предстает как континуально развернутая (многоуровневая) ностигающе-смысловая пульсация. Многослойность художественного мышления раскрывается при этом в логике нарастающей полноты смысловой феноменальности.

Показывается, что многослойность художественного смыслообразования обусловливает и вариантность способов экспрессивного задействования этих слоев, ведущая к формированию альтернативных систем выразительности -языков основных видов искусства. Для каждой из таких систем (языка музыки, изобразительно-пространственных искусств, литературы и искусств сценических) один из перечисленных уровней понимания-выражения смысла выступает непосредственно опорным и отправным, что определяет самобытность всей складывающейся на этой основе системы языка.

Специфические формы выражения-понимания в искусстве, такие как интонация и художественная идея, предстают как моменты активного взаимодействия двух сторон структуры художественной мысли - континуальной вовлеченности в понимающее переживание и проступающей сквозь переживание понятности постигаемого другого. В результате такого взаимодействия, проходящего через ряд надстраивающихся друг над другом уровней, происходит содержательно-смысловое насыщение художественной мысли, конкретизация эстетического содержания произведения искусства. Эти выводы делаются при опоре феноменологического анализа произведений искусства различных видов.

43. Смысловая структура и субъектно-смысловое содержание как исток языка искусства

В параграфе выявляются особенности художественной формы как обнаружения внутренней структуры смыслообразования в развертывании экспрессивного пространства произведения искусства.

Смысловая значимость формы в искусстве свидетельствует о специфическом феноменальном складывании самого его содержания. При всем многообразии отсылок к внешнему богатству значений мира искусство" стремится передать внутренне человеческий, переживающий эквивалент этих связей,

привлекая их только в качестве вспомогательного средства. Отсюда, в частности, - возможность неизобразительных (выразительных) видов искусства с их специфической системой выразительности и, с другой стороны, возможность «беспредметного искусства», попытками создания которого наполнена история художественного модернизма. Специфическая содержательность искусства носит субъектно-смысловой характер. В нем происходит непосредственное понимание человеческого, порой и не нуждающееся в обилии внешних отсылок.

Но смысловое содержание искусства не сводится к непосредственности переживания и его экспрессивно-истолковывающим мотивам, на чем основывается герменевтический подход к пониманию художественной выразительности. Оно залегает в слое собственной феноменальности смысла, для которого переживание, выражение, истолкование служат в качестве внешне-экспрессивных носителей. Стихия переживания-истолкования приводится в искусстве к феноменальной структуре смысла, находя в ней свою собственную логику. Не логика художественной мысли коренится в языке выражения и его переживающе-истолковывающей динамике, а переживающе-истолковы-вающая динамика языковой экспрессии сама внутренне организуется логикой явленности смысла во внутрисубъектном событии осознания. В этом видится коренное методологическое отличие герменевтики и феноменологии в их подходах к реальности искусства.

В параграфе проводится различение двух планов содержательного наполнения художественной мысли - феноменально-смыслового и экспрессивно-жизненного (эмоционального, переживающего, ассоциативно-истолковывающегося). В принципе к ним прилегает и еще один план: сам текст (речь), принятый в его фактической непосредсвенности и требующий содержательного истолкования в свете двух названных планов. Текст организуется но законам языка; в свою очередь, язык организуется по законам смысла. Не смысл рождается в структурном поле языка, а язык формируется в структурном поле смысла путем вовлечения непосредственного жизненного материала переживания и выражения в (пространство) события осознания. Язык формируется, непосредственно складывается (с учетом невербальной и неконвенциальной специфики художественной мысли) при взаимодействии непосредственно-фактически данного жизненного материала со смысловой структурой события осознания. Таким образом, обнаруживается характерная для синэргетической теории «круговая причинность»: импульсы непосредственного существования охватываются действием упорядочивающих смыслообразующих моделей и, тем самым, образуют выразительный текст, который в своих непосредственно экспрессивных моментах в свою очередь детерминирует упорядочивание, подталкивая к выбору и доминированию определенной модели смыслообра-зования. Но здесь имеет место не столько структура герменевтических кругов, сколько структура возведения материала к смыслу через придание ему значи-мости-знаковости.

Язык искусства возникает, «нарастает» между планами жизненной непосредственности и феноменально-смысловой структуры, неся на себе устойчи-

вую печать того и другого: он «пропитан» значимыми свойствами материала и ассоциациями непосредственной жизни; он пронизан феноменально-смысловой структурой данности Другого своему в тонко координированном континууме (потенциале) их смыслообразующего отношения. Он обязан своей конструкцией не значениям истолкования, постоянно появляющимися и меняющимися в нем, а именно этой феноменальной структуре, каркас которой можно проследить при переходе от одного слоя художественной выразительности к другому - при превращении сети (серии) жизненных истолкований в систему высказываемой мысли. Именно эта структура заметна в качестве главной организующей силы языка искусства, что демонстрируется на основе системной реконструкции выразительности различных видов искусства. Этот язык, таким образом, в своих истоках - потенциальный материал, непосредственно организуемый логикой смысла; это само смыслообразование, спроецированное на информационный материал.

С этим связно и своеобразие художественного содержания, особенно ярко сказывающееся в невербальных и неизобразитсльных видах искусства. Мышление в искусстве раскрывается как чистое понимание, в котором особым образом сливаются между собой формы бытия и формы человеческого переживания. Здесь осуществляется непосредственное понимание человеческого -самопонимание бытия как имманентного события - без отсылок к внешне иному. Возможность содержательно отобразить и выразительно передать внутреннее состояние душевных устремлений человека и является проявлением такого «прямого» понимания. «Предмет», «метод» и «субъект» в искусстве, таким образом, кардинально сближаются, если не сказать, что они слиты воедино в том характерном внутреннем измерении мысли, которое развертывается в художественной форме мышления.

В параграфе рассматривается логика организации потенциально-выразительного эстетического материала в содержательно наполненную экспрессивную систему искусства - язык смысловой определенности мысли, ведущей за собой определенность жизненного содержания. Раскрывается внутренний механизм формирования смыслонесущих и содержательно-выразительных конструкций языка. При этом делается акцент на анализе специфически внутренне образованного - невербального и невизуального языка музыки - языка художественной мысли, в котором наиболее крайним образом проявлен выделенный нами принцип смыслопорожденности организованных структур языка. Показано, что для основных сторон его специфической выразительности характерна внутренняя - внутрисубъектно-смысловая — функциональность организации художественного высказывания. Что и подтверждается при анализе системы художественным выразительности, отличающейся наибольшим эстетическим своеобразием, к примеру, такой как язык музыки.

Художественное осмысление подразумевает прежде всего источник первоначальной содержательной определённости в самом, еще внешне не обнаружившемся субъект-субъектном динамичном «собеседовании души с собой», в котором закладывается глубинный содержательно значимый характер об-

щей внутренней устремленности субъекта к объективности, его имманентной эмоционально-динамической событийной открытости по отношению к другому и к самому себе. Эта-то глубинная определенность и оказывается структурной и феноменальной основой складывания языка искусства как языка непосредственно-смысловой выразительности.

Таков, как показывается в качестве наиболее характерного примера, язык музыки, всецело сотканный действием такой внутрисубъектной структуры смысообразующего события. В самом его устройстве открывается принцип субъектно-событийного складывания смысла, грани которого образуют и спектр жизненно истолковываемых значений. Действие принципа смысловой порождаемости значений раскрывается и в системах языка других видов искусства. Благодаря действию этою принципа они несут в себе характерное художественно-смысловое содержание, отличное от предметно-отсылочного содержания вербально-рационального дискурса. Эволюция этого языка, как показано, созвучна с эволюцией человеческого смыслополагания в культуре и синхронно сказывается в процессах языковой трансформации выразительных систем разных видов искусства.

Потенциально выразительный материал собственно оформлен, организован, установлен в качестве языка того или иного вида искусства именно в силу того, что включен в событийную структуру смыслообразования.

Искусство манифестирует первозданность смысла. Смысл проступает через язык, про-износится посредством него - и ярким обнаружением этого процесса выступает искусство - с его открыто событийным смыслообразова-нием и с его развернуто-континуальным языковым выражением.

В Заключении формулируются основные концептуальные выводы исследования и выделяются аспекты его методологической и теоретической новизны. Его результаты рассматриваются в перспективе расширения методологических возможностей исследования сознания и в частности, внерациональных форм его активности.

Основные публикации автора, отражающие результаты исследования:

1. Ланкин В.Г. Горизонты смысла в культуре. Бийск, 2001. 204 с. (12.8 п.л.).

2. Ланкин В.Г. Явление смысла. Эстезис и Логос. Томск, 2003.423 с. (26 п.л.).

3. Ланкин В.Г. Феноменальность смысла в художественном мышлении / Деп. в ИНИОН РАН 29.04.02 № 57194. М., 2002,256 с. (15.7 п.л.).

4. Ланкин В.Г. Музыка как мышление. Эстстико-феноменологичсский опыт / Деп. в ИНИОН РАН 05.12.00 № 56110. М., 2000. 250 с. (15 п.л.).

5. Ланкин В.Г. Типы понимания в культуре и логика их эволюции. Новосибирск, 2000. 54 с. (3.5 п.л.).

6. Ланкин В.Г. Смысловая структура и смысловое содержание как исток языка искусства // Вестник МГУ, № 4.2003. С. 82-104. (1.5 п.л.).

7. Ланкин В.Г. Взаимодействие принципов логики и языка в смысловой организации мышления // Вестник ТГПУ. Вып. 3. Томск, 2001. С. 14-22. (0.9 п.л.).

8. Ланкин В.Г. Логика события: структурно-феноменологические координаты // Известия ТПУ, № 6. Томск, 2003. С. 135-140. (0.5 п.л.).

9. Ланкин В.Г. Смысловые грани личностного становления и структурно-феноменологические координаты образовательной системы // Педагогика, № 1, М., 2004. С. 28-34. (0.4 п.л.).

10. Ланкин В.Г. Своеобразие художественной мысли: логика и язык выражения смысла в искусстве // Стратегии взаимодействия философии, культурологии и общественных коммуникаций: Мат-лы Всерос. конф. РГПУ им. Герцена. СПб., 2003. С. 531-553 (1.5 пл.).

11. Ланкин В.Г. Существует ли логика художественного мышления? / Эстетика и искусство в контексте мировой культуры. М., 1989. С. 74-76. (0.15 п.л.).

12. Ланкин В.Г. Музыкально-эстетическое сознание как культурогенный фактор / Культура. Деятельность. Человек: Мат-лы Всесоюз. конф. Усть-Каменогорск, 1990. С. 81-83. (0.1 п.л.).

13. Ланкин В.Г. Образование как складывание человеческой субъектности (философско-методологический экскурс) // Образование в Сибири, № 2. Томск, 2003. (0.5 п.л.).

14. Ланкин В.Г. Феноменологические грани человеческого понимания и границы исторического сознания / История отечества: Проблемы личности: Учеб. пособ. Бийск, 1995. С. 25-40. (1 п.л.).

15. Ланкин В.Г. Понятность и понимание в структуре художественного переживания / Проблемы эстетики. М., МГУ. Деп. ИНИОН РАН № 85146 от 1.07.92. (0.9 п.л.).

16. Ланкин В.Г. Своеобразие художественного смыслообразования: интонация и идея в музыке / Проблемы эстетики XX века. М., МГУ. Деп. ИНИОН РАН № 48326 от 14.07.93. (1 п.л.).

17. Ланкин В.Г. О природе духовных способностей человека / Философская культура личности. Ч. 2. Бийск, 1996. С. 11-24. (0.8 п.л.).

18. Ланкин В.Г. Феноменологические основания личностно ориентированного образования и возможности педагогической модели «Школы гуманитарного образования» / Педагогика самоопределения и проблемный поиск свободы. Барнаул, 1997. С. 41-56. (1 п.л.).

19. Ланкин В.Г. Системность в педагогике и горизонты самоопределения личности / Ланкин В.Г. Педагогика самоопределения и гуманитарные практики. Барнаул, 1998. С. 120-137. (1 п.л.).

20. Ланкин В.Г. Проблемы и горизонты аналитического искусствознания / Анализ художественного произведения (вопросы эстетики и теории искусства): Сб. ст. Бийск, 1999. С. 3-11. (0.4 п.л.).

21. Ланкин В.Г. Смысловая структура и уровни понимания художественного произведения / Анализ художественного произведения (вопросы эстетики и теории искусства): Сб. ст. Бийск, 1999. С. 16-31. (1 п.л.).

22. Ланкин В.Г. Событийные просгранство и время в культуре / Культура. Образование. Духовность: Мат-лы всерос. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. Т. 3. С. 41-46. (03 п.л.).

23. Ланкин В.Г. Традиционные, профессиональные и маргинальные формы осознания в контексте оппозиции культуры и цивилизации / Культура. Образование. Духовность: Мат-лы всерос. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. Т. 2. С. 30-36. (035 п.л).

24. Ланкин В.Г. Особенности развития художественного мышления в музыке и задачи музыкальной педагогики / Художественное мышление в музыке и проблемы музыкальной педагогики: Сб. ст. Бийск, 2000. С. 5-10. (0.4 пл.).

25. Ланкин В.Г. Интонация и идея как формы смыслообразования в музыке / Художественное мышление в музыке и проблемы музыкальной педагогики: Сб. ст. Бийск, 2000. С. 28-37. (0 8 п.л.).

26. Ланкин В.Г, Школа как событие сознания / Введение в педагогику самоопределения. Вып. 3. Томск, 2001. С. 68-70. (0.15 п.л.).

27. Ланкин В.Г., Новиков B.C. Культурология: Метод, нособ. Бийск, 2001. 56 с. (3.5 п.л).

28. Ланкин В Г. Категория ценности и основания типологии в культуре: Мат-лы межвуз. конф. (23.12.2000). Томск, 2000. (0.15 п.л.).

29. Ланкин В.Г. Категория языка и своеобразие искусства // Язык искусства: текст и контекст. Бийск; Барнаул, 2003. С. 4-15. (0.7 п.л.).

30. Ланкин В Г. Язык музыки как система субъектно-смысловой организации ху-дожетсвенной мысли // Язык искусства: текст и контекст. Бийск; Барнаул, 2003. С.54-68(1 п.л.).

• .-89 9

РНБ Русский фонд

2004-4 26391

Подписано в печать: 26.11.2003 г. Бумага: офсетная Тираж: 100 экз. Заказ: № 128/Х

Печать: трафаретная Формат: 60x84/16

Издательство Научной литературы

Томского государственного

педагогического университета

634041, г. Томск, пр. Комсомольский, 75.

Тел. (3822) 59-81-66, E-mail: publish@tspu.edu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Ланкин, Вадим Геннадьевич

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1 ВАРИАНТНОСТЬ ОПЫТА ОСОЗНАНИЯ

И ОРИЕНТИРЫ ФИЛОСОФСКОГО МЕТОДА

1.1 Проблема рационального освоения опыта кулыуры

1.2 Метапространетво рефлексии опыта осознания и координаты структурно-феноменологического метода

1.3 Феномен и бытие: феноменологический метод в историко-философском контексте

1.4 Логика события и се категориальные возможности

1.5 Феноменальность смысла как имманентное измерение трансценцентальности сознания

Глава 2 СМЫСЛ КАК СИСТЕМНАЯ КАТЕГОРИЯ ОСОЗНАНИЯ

2.1 Событие осознания как системное основание культурно-деятельной субъектное™

2.2 Категория смысла и структура феноменально-смыслового события

2.3 Смысл и значение в системных связях осознания

Глава 3 ТИПЫ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ И ПОНИМАНИЯ В КУЛЬТУРЕ: СТРУКТУРНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ ГРАНИ

3.1 Феноменальные горизонты смыслополагания и система типов мышления

3.2 Смыслообразующие элементы осознания и их взаимодействие в складывании форм мышления '

З.ЗСтруктурная логика смыслообразоваиия и типология культур

3.4 Модели понимания смысла и логика их эволюции

Глава 4 МОРФОЛОГИЯ ПОНИМАНИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ ВЫРАЖЕНИЯ СМЫСЛА

ОСОБЕННОСТИ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ

В ХУДОЖЕСТВЕН!ЮМ МЫШЛЕ11ИИ)

4.1 Логика и язык как принципы смысловой организации в художественном мышлении

4.2 Понятность и понимание как постигающие модусы мышления и многослойная структура художественного произведения

4.3 Смысловая структура и субъектно-смысловое содержание как исток языка искусства

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Ланкин, Вадим Геннадьевич

Актуальность предпринятого исследования в области феноменологии смысла обусловлена прежде всего дефицитом смысловой рефлексии, который ощущает современная мысль в условиях господства технико-рационалистической цивилизации. Современная ситуация в культуре характеризуется дисперсностью, мозаичностью, смысловой рассредоточенностью и сбивчивостью, хаотичностью, подталкивающими цивилизацию к утрате субъектной суверенности и идентичности. Одновременно это ситуация потенциальной востребованности глубинного рефлексивного диалога между различными смысловыми модальностями культуры. Это выдвигает перед философией особое задание рефлексивного прояснения культурной ситуации и адекватного концептуального включения в нее, заставляет искать аргументы обоснования многообразия типов смыс-лообразования в культуре и находить базис единства различных смысловых полей.

Кризис современной цивилизации связан с се рационалистическим технологизмом, препятствующем саморефлексии - обращенности сознания на себя в своей имманентности. Это кризис познания, в котором все смысловые отношения сведены к обладанию значениями. Это кризис разума, полагающего единственной смыслообразующую диспозицию предметности, с помощью которой субъект осваивает объективность. Это кризис противостояния человека и мира, субъекта и объекта, сознания и бытия, отраженный в характерной гносеологической проблематизации философии и сказывающийся в характерных конфликтах современности - конфликтах экологических, политических, культурных. Сегодня общество остро ощущает, что человек не только «царь природы», но и элемент ее системного целого, что он не только суверен социальной экспансии, но и носитель общечеловеческого социального смысла, что он не может претендовать на культурный эгоцентризм как на единчтственный, трансцендентально заданный, смысловой ориентир. Опыт культуры вариаитен в системпо-смыслообразующем аспекте; он не только рационален, но и внерационален. Он не есть только опыт познания и технического освоения мира, а представляет собой универсальный бытийс^-твующего субъекта и его осознающей деятельности опыт системно-смыслового объединения элементов бытия в целостном событии осознания и культурного свершения. Одной из наиболее ярких манифестаций смыслового своеобразия внерациональной мысли может выступить мышление художественное. Но как раз это качественное своеобразие во многом нивелируется и искажается в той дискурсивной системе рациональности, которая сложилась в Новое время - в системе предметно нацеленного познания. Для его освоения и обоснования классическая теория познания как форма рефлексии разума должна быть развита в современную теорию сознания - теорию, раскрывающую многовариантность смысловых данностей в имманентном поле осознания, и соответственно, раскрывающую (разворачивающую) категориальную систему феноменальности смысла.

Поиск своеобразия смысла внерационального типа - это, таким образом, задача, необходимо выходящая за рамки доминирующего способа смыслообразования и требующая категориально-методологической смены концептуальных координат. Это задача тотальной саморефлексии осознания, ключевой феноменальной характеристикой которого все же выступает смысл, но смысл, вариантный в своих основных спецификациях - в основных способах смыслообразования и типах мышления. Это - задача выхода за рамки рациональности как модели осмысленности одного типа в рефлексивное метапространство осознания, координаты которого позволили бы схватывать и сопоставлять различные типы смыслообразования. Это задача нового качества рефлексивности, которое не может сложиться без опоры па категорию смысла, выражающую меру целостности события осознания.

Современная критика цивилизации разума имеет и другую - радикальную - сторону: Постмодернистская линия философствования (постструктурализм, деконструктивизм), выступая с позиций радикального koiиррационализма, устремляется к эстетической модальности игры, призванной заместить логику рацио. Модальность игры - это своего рода выход из однотипности смысла на простор играющего события смыслообразования. Но, разворачивая эту игру на грани смысла и нонсенса, деконструкгивизм вымывает из притягательного поля эстезиса его смысловой потенциал. И смысловое своеобразие искусства в итоге ускользает здесь от адекватной концептуальной рецепции. Одновременно в этой тотально эстетизирующей перспективе ускользает и идентификация смысла как такового, способная прояснить ситуацию вариантности смыслообразования. Смысловая трансформация, происходящая в культуре постмодерна не представляет собой выхода из локомотива современной цивилизации, курс которого предстал тупиковым. Она выглядит, скорее, как экстремистская дезориентация движения, как альтернатива другого, но столь же безоглядного в своей смысловой (в данном случае эстетически-игровой) задапности, курса.

Качество рефлексивности и целостно-системной организуемое™ деятельности, лежащее в основании складывания сознания и обретения деятельностью субъектного статуса, подвергается депрессии в условиях репродуктивного распространения одного из способов осознания, какой бы из таких способов ни был избран. Так мистический ум средневековья склоняется к мифологии бытия и догматике познания, когда отталкивается от соотнесения с эстетическим и рациональным смыслообразоваиием. Разум Нового времени, начиная действовать в качестве механизма покорения природы, все более увлекается техническими задачами этого процесса и все более отходит от системно-рефлексивного масштаба осознания. «Мерцающий» смысл-нонсенс постмодерна изначально не берет в расчет такой масштаб саморефлексии сознания. Дефицит рефлексивности мышления неизбежно приводит к кризису системности самой субъектной деятельности, к антропологическому кризису. Он приводит к кризису субъектной свободы, которая может быть сведенной к репродуктивному включению в контекст природы, при том даже, что это будет уже техницисткий контекст, где человек функционально преобладает над другими природными элементами. Он может оказаться эффектом эстетически-игровой свободы-спонтанности, утрачивающей статус субъектности и выпадающей в спонтанность-естественность. Симптомом редукции события осознания в его рефлексивной диспозитивности к процессуально-ситуативным эффектам, связанным как с прагматикой операционально-технического включения рациональной мысли, заслоняющей саму возможность иных способов осознания, так и со спонтанностью игрового смыслообразования, выступает проблематичность концептуального обоснования и адекватной рефлексивной рецепции внерациональных способов осознания, выражения и понимания мысли. Это явный симптом кризиса субъектной системности культуры как универсального события осознания. Это явный симптом безоглядности разума как в его субъект-объектной диспозиции и предметной нацеленной, так и в-стремлении деконструктивировать - дерационализировать себя.

В связи с этой эпохальной ситуацией, которую можно квалифицировать как смысловой кризис современной цивилизации, открывается, во-первых, проблематика рационального обоснования культуры, опыт которой, очевидно, выходит за рамки оперативно принимаемой рациональности. Во-вторых, проблематика расширения (восстановления) рефлексивного статуса самого разума — в модусе его философского включения. Философия продолжает стоять перед лицом радикального методологического вопроса: как возможна - мыслима - культура - во всем многообразии ее смыс-лообразующих координат. Этот вопрос тесно связан с проблемой границ и смысловых возможностей научной рациональности. Философия стоит сегодня перед вопросом, что такое смысловая данность - не в ее абстрактной тотальности, охватывающей многообразие значений, а в ее конкретной вариантности, определяющей системообразующие координаты осознания. Она стоит сегодня перед вопросом, каково сознание в его имманентности, не удовлетворяясь ответами на вопрос, каково отношение сознание к бытию. Феноменальность смысла, таким образом, - тема, чрезвычайно важная для обоснования многих ключевых для современной философии рассмотрений.

Особый момент, обостряющий актуальность освоения этой проблематики - усиливающаяся диффузность различных форм мышления в современной культуре. Постклассическая ситуация обнаруживает тенденции к сближению и взаимопроникновению модусов смыслообразования, четко разграничивавшихся в классическую эпоху. Философия, ответственная за обоснование рациональности, трансформирует свою логику в ключе деконструктивистской игры, имеющей эстетическое происхождение. Эстетика и искусство - как в авангардно-экспериментальном, так и в массовом вариантах - радикально приближается к обыденно-рациональным смысловым контекстам. Используемые наукоемкие медиа-технологии приближают современную эстетику и искусство к рассудочно-технологическим образцам дискурсов. Разум и эстезис активно исторически сближаются. Для рефлексивного прояснения этой ситуации основные модусы мысли должны предстать логически соотносимыми друг с другом, рассматривая^ как структурные варианты единого в своей принципиальной диспозиции осознания как события смыслообразрвания. Должен быть устранен риск их выпадения друг в друга при сближении и взаимодействии в современной культуре. Это важно для философии перед лицом опасности сведения ее логики к игре или к мифу. Это же важно и для обыденно рационализирующейся эстетики современности. В событии смысла должна быть высвечена базовая феноменальная структура - основа его имманентного событийного складывания, не идентичная с классической трансцендентальной установкой смысла. Раскрытие специфической феноменологии смысла в культуре, в ее внерациональном опыте, таком, например, как искусство, способно содействовать методологическому освоению логики событийной складываемости бытия, и построению теории сознания как смыслообразующего события.

Такая проблематика имплицитно пронизывает большинство современных фило-софско-эстетических и искусствоведческих изысканий. Не говоря уже о том, что систематизация базовых феноменов и форм культуры, в том числе и типология культур, актуальные в современных условиях нарастающих кросс-культурных связей, возможна только на основе расширения рефлексивных возможностей осознания как универсального системного события, определяющего единство и одновременно вариантность деятельной субъектности человека и социума.

Идет процесс кристаллизации подходов к выявлению систематизирующего потенциала категории смысла в современной эпистемологии и философии культуры. Современная наука в ее универсальных проектах, таких, например, как синэргетика, также подходит к выделению смыслового параметра той процессуальной событийноста, той складывающейся системности, которую она пытается описывать, в особенности, когда она предпринимает описание таких самоорганизующихся систем как язык, текст, культура Таким образом, тематика предпринятого исследования феноменологии смысла как рефлексивного события складывания целостности осознания, актуальна как в плане реального социокультурного развития, переживаемого современным обществом, так и в плане разрешения остро поставленных современной философией задач и обозначенных ею кардинальных проблем.

Проблема данного исследования - это проблема вариантности и несводимости друг к другу различных модусов осознания, образующих системное целое культуры, заставляющая искать обосновывающий выход на уровень события осознания, в котором образуется смысл в его феноменальных гранях. Одновременно это проблема возможности сознания рефлексировать о самом себе помимо опосредования метафизической инстанцией бытия и абстрагирующей гносеологической оппозицией сознания и бытия (субъекта и мира) - проблема построения имманентной теории сознания как смыслообразования. Это, таким образом, проблема возможности идентификации опыта осознания в его типологической полноте, не ограничиваемой парадигмой познания и выходящей за рамки рационального способа смыслообразования - это проблема адекватной идентификации внерациональных форм мышления в культуре.

Данная проблема может быть представлена вопросом о трансцендентальной границе в освоении смыслообразующих основ осознания, конституирующих способы мышления различных модификаций. За этой проблемой стоит противоречие между потребностью современной мысли в установлении соответствия между специфическими смыслообразующими сферами различных типов мышления и, соответственно, различных типов культур; с другой стороны, - обнаружением трансцендентальной непроницаемости между различными типами смыслообразования, между различными модальностями феноменальности смысла. Частью этого аспекта проблемы оказывается, с одной стороны, смысловая дезориентация на линии преодоления европейской метафизики. С другой стороны - продолжающая оставаться открытой проблема рациональной идентификации специфического смысла и смыслообразования, лежащих в основе внерационального и в частности, (художественного) типа мышления.

Поэтому проблематика данного исследования связана, с одной стороны, с выходом на проблему рационального освоения внерационального опыта культуры, опыта осознания, организуемого иначе, нежели осознание ratio. С другой стороны, здесь встает проблема метода философствования, способного выйти за рамки узкорационалистической программы к горизонтам универсальной рефлексии осознания. Рассмотрение этой проблематики предлагается осуществить на основе методологического выделения того категориального измерения, в котором сознание предстанет как имманентная себе событийная структура - на основе выделения феноменальности смысла.

Степень разработанности проблемы:

Расширение горизонтов философского метода - это актуальная перспектива, на которую направлен целый ряд методологических проектов второй половины 20 века. Такова философская герменевтика, делающая центром тематизации понимающее переживание, в рамки которого укладывается в том числе и разум с его специфическими ориентирами. Такова феноменологическая программа, стремящаяся к имманентиза-ции предмета мысли и одновременно к прояснению проблематики трансцендентального субъекта, производящего своей нацеленностью этот предмет и конституирующего различные способы смыслообразования. Таково неокантианство, создающее в 20 веке учение о «символических формах» культуры (Э. Кассирер) и, таким образом, пытающегося вывести философскую методологию за рамки узко понимаемой гносеологической проблематики. Таков экзистенциализм с его программой раскрытия временного события существования, объединяющей, таким образом, гносеологические и онтологические координаты метода. Таков структурализм, стремящийся выявить истоки вариантности мысли в условиях формирования ее высказываемости и понимае-мости (в частности, в условиях структурирования языка). Таков постструктурализм, концентрирующий внимание на выявление внесубъектных (бессубъектных) оснований и обстоятельств складывания мышления и деятельности и предлагающей говорить о сознании как о событии с незаданной, но рождающейся системой внутренних координат. Таков и постпозитивизм, повествующий о целом спектре меняющихся программ и эпистем рациональности.

Выделение и исследование узловых компонентов осознания, отраженных в таких понятиях, как смысл, смыслообразование, понимание - в качестве базовых для представления о сознании в целом - чрезвычайно характерно для целого ряда направлений современной философии. Прежде всего это тенденции, связанные с развитием феноменологии. С именем Э.Гуссерля связана некоторая программная установка специфического выделения смысла самого по себе как чистого феномена сознания - выделения имманентной (феноменальной) перспективы мысли, которая, впрочем, здесь не распространяется на саму мыслящую сторону сознания - на само трансцендентальное «я» и не меняет радикально ее базовой предметной интенционоальности.

Следуя общей феноменологической установке, анализируют художественно-эстетические явления М.Дюфренн, Н.Гартман, Р.Ингарден, Особую роль в осмыслении проблематики смысла сыграли работы Г.Г.Шпета, А.Ф.Лосева с разных сторон комментировавших и развивавших феноменологические идеи и активно включавшие их в контекст проблематики своеобразия художественно-эстетических феноменов. Близок к феноменологически изысканиям и эстетический анализ художественного произведения у М.М.Бахтина. М.М.Бахтину в рамках эстетических идей удалось создать оригинальную феноменологию субъект-субъектных отношений, нашедшую развитие далее в идеях «глубинного общения» и диалогизма сознания и культуры (Г.С.Батгацев, В.С.Библер). Здесь, вероятно, надо говорить об оригинальном философском развитии, напрямую с западной феноменологией не связанным, и, как представляется, открывающим подходы как к феноменологическому освоению имманентности мысли в ее субъект-субъектной устремеленности, так и к экзистенциальному разрешению субъектного события в «философии поступка».

Подобные же понятия смысла, понимания, выражения, языка - в его глубинно-смыслообразующем значении - в качестве ключевых для обснования как рационального, так и внерационального опыта мышления - мы встречаем у М.Хайдеггера, большинства экзистенциалистов (Ж.-П.Сартр, Г.Марсель, М.Бубер, Э. Левинас и др.), которые, говоря о "существовании", "обладании", "вере","конфликте" ., как бы переводят в некоторую бытийную (со-бытийную) плоскость те же проблемы осознания -смыслообразования, понимания, представляя их не столько через некоторую объективную проекцию, сколько через субъективное "присутствие" внутри описываемой таким образом трансцендентальной струюуры осмысления. При этом в поле рассмотрения попадают, как экзистенциально-значимые, художественно-эстетические феномены (прежде всего у Хайдеггера, Сартра, Мерло-Понти), и шире - внерациональные модусы осознания (М.Бубер, Г.Марсель, Э.Левинас, КЛсперс). Экзистенциалзм открывает логику со-бытия, использовать и развивать которую представляется важным для распознавания смыслообразования как многовариантного события осознания. Важно заметить, что обращение к искусству, к специфически организованному нравственному или религиозному опыту как к сферам обнаружения внутренней формы сознания в экзистенциализме носит широкий характер. Однако при раскрытии логики события в экзистенциализме происходит смешение феноменального (феноменологического) и бытийного планов, при чем акцент при этом смешении делается на бытийном - "экзистенция" - аспекте, иногда (Э.Левинас) сопровождаясь активным отталкиванием от феноменологической перспективы имманентизации опыта. Экзистенциальный аспект перекрывает феноменальный и, как представляется, снимает в итоге его проясняющие возможности. В этом настаивании на бытии (существовании) в ущерб приоткрывающемуся «в просвете бытия» событию как по-явлению, способному прояснить системно-событийные дефиниции осознания - внутреняя граница экзистенциалистской программы, практически перестающей реализовываться с 80 гт. 20 в.

Герменевтическое направление реализует несколько иную программу освоения категории смысла: объединяя мысль с языком в его живом самоистолковании эта программа позволяет как бы с внутренней стороны увидеть событие осознания. Гадамер, Рикер, Бети и др. герменевтики акцентированно обращаются к методологически эвристическим потенциям освоения художественно артикулированного опыта сознания, видя в нем яркую репрезентанту мысли как живого смыслообразующего события. Их обращение к художественно-эстетическим явлениям чаще всего осуществляется в контексте либо 1) методологии истолковывающего прояснения по отношению к интерпретируемому содержанию, (классическая филологическая и искусствоведческая герменевтика); либо 2) обращения к содержанию истолковываемого как к бытийной включенности в него (в мир, в бытие, в язык, в текст - Хайдегтер, Гадамер, Рикер; или в коммуникацию - Апель, Хабермас). Смысл, согласно герменевтической посылке складывается в языке, смыслообразования сводится к лингвообразованию, имеющему понимающе-истолковывющий - то есть активно рефлексивный характер. Как представляется, герменевтика, фокусируя внимание на смысловых свойствах самоистолковывающегося в своем развертывании языка, прекрасно охватывает одну из сторон проблемы - понимание выражаемого смысла; смысл же в своей внутренней склады-ваемости - самоданности и структуре - в значительной степени ускользает здесь от анализа и разъяснения.

Смысл, смыслообразование как узловые компоненты осознания в их вариантности и интермодальности рассматриваются также в семиотических (Э.Кассирер, С.Лангер и др.), структуралистских (Р.Барт, К.Леви-Сторсс, М.Фуко) и постструюуралистских (М.Фуко, ЖДеррида, Ж.Лакан, Ж.-Ф.Лиотар и др,) концепциях 20 в. Все эти концепции в разной степени и под разным углом объединяет редукция сознания и его феноменов к феноменам и структуре трансцендентального субъекта (или трансцендентальной бессубъектности) мысли, основание которого усматривается как во внесозна-тельных по своей складываемо ста событиях («диспозтивах») и конструктах («дискурсах») языка или письма, так и напрямую в структурах бессознательного. Понятие смысла, дискредитируясь в качестве метафизической установки, заменяется, в декон-структивистской философии Ж.Деррида, смыслообразованием как эффектом открытой событийной игры сознания на грани безумия. Этот же феномен анализируются и Ж.Делезом, пытающимся разомкнуть осознание в чистое отношение со-бытия, исключающее присутствие и какую-либо позиционность субъекта - события, таким образом, несознательного (бессмысленного) по своей природе, но из нонсенса которого прихотливым (психоаналитически описываемым) образом рождается смысловая син-гулярность-субъекгность. Показательно, что господствующим манифестатом декон-структивисткой логики событийно-смысловой игры выступает именно искусство, освобождаемое в культурной ситуации постмодерна от рациональных скрепов заданного смысла и разворачивающей чистую модальность становящегося и исчезающего отношения смыслоозначения.

Понятие смысла в центре обсуждения некоторых современных неопозитивистских направлений. В частности, это аналитическая и лингвистическая философия (и в каком-то смысле премыкающие к ней, семиотические исследования, в том числе и направленные на описание специфики художественного знака, значения, смысла (Ч.Моррис, С.Лангер, Р.Барт, Ю.Лотман и Тартусская школа литературоведения), а так же исследования искусства, связанные с количественной теорией информацией (А.Моль)). Практически во всех ответвлениях аналитической философии (Карнап, Шлик, Рассел, Витгенштейн, Тулмин и многие другие) проблемы смысла и понимания вторичны по отношению к выявлению эталонных (матричных) способов употребления знаков и соответствующих им значений в тех или иных - вербальных или невербальных "языковых играх". Широко разрабатывается концептуальный аппарат теории смысла, значения и понимания в современных логико-семантических исследованиях. Но при этом неучтенность производности знака и языка от смыслообразующей структуры сознания делает перенос семантических и других лингвистических методов, хорошо работающих при обращении с рациональным дискурсом, на анализ феноменов искусства и художественного мышления (Ч.Моррис, С.Лангер и др.) затруднительным и проблематичным.

Выделение смысла и понимания в качестве ключевых понятий органично осуществлялось и русской религиозной философией разных школ XX века (В.Розанов, В. Зеньковский, С.Франк, П.Флоренский, Е.Трубецкой, отчасти С.Булгаков). Имманен-тизация осознания и в связи с этим обращение к категории смысла в особенности харакгерна для оригинальной отечественной персоналистски-ишуитивиситкой программы (Н.Лосский).

Среди интересных современных отечественных исследований по проблемам смысла и понимания следует выделить работы Р.И.Павилениса (1982), Е.К.Быстрицкого и В.П.Филатова (1983), С.С.Гусева (1985), Г.Л.Тульчинского (1981,1985,1989), А.И.Ракитова (1985),, В.И.Малахова, В.В.Налимова (1989), В.Н.Поруса (1989), непосредственно рассматривающего проблемы смысла и понимания в искусстве, Урман-цева (1992), Симонова А. (1995) В.М.Розина и других авторов сборника "Событие и смысл" (1999), и др. К данным философским работам непосредственно примыкает исследование Д.А. Леонтьева по психологии смысла (1999), имеющее заметное методологическое значение. Для этих работ характерно освоение категории смысла в различных методологических ракурсах - от марксизма и прагматизма до логистики и си-нэргетики. Во многих современных работах делается попытка активно использовать понятие смысла (О.В.Суворов , Пушкарев и др.). При этом, как правило, «смысл» используется в качестве опорного понятия, по отношению к которому выносятся разнообразные квалификации, но самого категориального установления которого при этом не происходит.

Таким образом, проблема смысла, лежащего в основе форм разных мышления в связи с их смыслообразующей модальностью выступает дискуссионной темой, по разному рассматриваемой многими философскими школами - от аналитической философии до постструктурализма. Смысл выступает в качестве основного понятия, характеризующего структуру осознания в ее иманентности и в связи с этим включаемого в концепции деятельности, мышления, языка, культуры, текста в качестве краеугольного конституирующего понятия. Однако, методология освоения собственно смыслового плана сознания сегодня разработана недостаточно. Имеет место свободное (широкое) поле фундирующих подходов в раскрытии этого концепта и произвольное включение понятия «смысл» в контекст описаний различного рода ментальных явлений.

Проделанный краткий обзор методологически различных подходов к проблеме позволяет сделать вывод о наличии заметной исследовательской ниши, открывающейся при рассмотрении структурно-феноменологических граней смыслообразования, понимания, смысла в контексте своеобразия художественного мышления как специфической репрезентанты событийного устройства сознания как такового.

Анализ степени разработанности проблемы показывает, что остаются открытыми вопросы: Как возможно и каково в своих внутренних характеристиках смыслообразо-вание иной модальности, нежели та, что служит основание рациональной мысли, при сравнении с которой рациональное мышление могло бы отрефлексировать по поводу своего собственного способа смыслообразования? Как можно освоить и адекватно выразить в рамках философской рефлексии феноменальность смысла художественного мышления? Первый из заданных вопросов - вопрос по существу теории: второй -вопрос о методе и его адекватеной проверке. Кроме того, структурное соответствие между пониманием, смыслом и осознанием, вытекающее логически из тезиса об их категориальном единстве, по сути до сих пор нерешенная проблемная задача. Между тем, именно через ее разрешение только можно избежать редукционизма - сведения проблемы смысла к структуре символизации или выражения, сведения проблемы конститутивной формы сознания к структурам бессознательного, к отношениям социального функционирования или к открытым отношениям языковой (дискурсивной) игры, равно как и сведения проблемы осознания к тому или иному содержанию осознаваемого, к тому или иному конкретному способу мышления можно надеяться добавить нечто существенное о самом сознании и, тем самым, дать некоторые структурные основания для осуществления операций логико-методологической рефлексии, позволяющей теоретически объединить способы мышления разного типа, такие, в частности, как рациональная и художественная мысль.

Объектом исследования выступают процессы смыслообразования в культуре как событии осознания в совокупности присущих ему форм мышления - выражения, понимания и текстуализации смысла.

В качестве предмета исследования при этом выделяется специфическая феноменальность смысла и феноменальная структура смыслообразования, лежащая в основе организации рациональной и внерациональных (в частности, художественной) форм мысли и подлежащая концептуально-методологическому философскому освоению.

Цель исследования - нахождение категориально-логических средств конкретизации специфического предмета феноменологического внимания - смысла и, в связи с этим, выяснение оснований соответствия между кардинально различными типами мышления, такими как рациональная и художественная мысль, при раскрытии их феноменально-смысловой специфики. Движение к этой цели мыслится в контексте методологического расширения пространства рефлексии о системном событии осознания.

Задачи исследования:

1. Обоснование философско-рефлексивного подхода к вариантной в своей смысловой сложенности активности сознания, включающей (формирующей) как рациональный, так и в нерациональные способы мышления - с позиций их категориального единства на уровне феноменальности смысла как глубинного измерения имманентной организации события осознания;

2. Разработка структурно-феноменологического метода исследования смыслообра-зования в событии осознания в различных модусах его активности;

3. Построение теоретической концепции, описывающей феноменальное событие смыслообразования в его структуре, формах выражения и понимания;

4. Выявление своеобразия смысловой организации рационального, художественного и мистического опыта на основе систематизация феноменов культуры как текста осознания на уровне феноменальной структуры смыслообразования, конститутивной для разных типов осознания.

5. Осуществление философско-рефлексивной идентификации феноменальности смысла в художественном мышлении, раскрываемом в его внерациональной - эстетически-смысловой специфике.

6. Анализ смыслообразующей специфики внерациональной мысли на примере художественного мышления и его проявлений в экспрессивных формах искусства; реконструкция модели мышления в искусстве как системы выражения и понимания смыслового содержания и организации экспрессивно значимого эстетического языкового материала

В плане методологических оснований предпринимаемый исследовательский подход мыслится в рамках феноменологического направления современной философии и нацелен на конкретизацию специфического предмета феноменологического внимания - смысла - в аспекте выделения собственной природы данного (явления) как имманентной системной характеристики субъектного события осознания. Данный подход, таким образом, представляет собой развитие феноменологического метода и позволяет расширить представление об имманентной структуре сознания. Этот метод теперь не ограничивается фиксацией ноэтического и ноэматического полюсов предметной интенциональности сознания, отражающей субъект-объекгную диспозицию данного и характеризующей феноменально-смыслообразующую сложенность рациональной мысли, а выходит на уровень базовой субъект-субъектной диспозиции рефлексивного события осознания, феноменальными эффектами которого выступают различные типы смыслообразования.

Подход к сознанию как событию основывается на экзистенциалстском (М.Хайдегтер) открытии события как «просвета бытия», требующего для своего прояснения, таким образом, характеристик, выходящих за рамки классической онтологии. Предпринятый подход радикализует противопоставление феноменальности смысла и онтологии сущности, стремясь выразить специфичность внутреннего измерения складывания события осознания - в противовес экзистенциальной философии, изъясняющей феноменально-смысловую реальность в терминах существования, то есть все же в онтологической проекции.

Данный подход к осознанию как к событию, конституирующему мышление, язык, формы культуры в качестве сферы своего выражения, выступает логико-философским аналогом синэргетической научной программы описания событийной складываемости реальности. При этом если синэргетика берет во внимание прежде всего процессуально-динамический аспект самоорганизующейся системности события, то предлагаемый философский подход направлен прежде всего на выявление структурно-феноменальных граней упорядочения, образующихся в системном складывании события и определяющих качественно новые характеристики реальности, равно как и задающих ракурсы различения, лежащие в основе рождающихся измерений бытия. Систематика смысла как структурно-феноменального измерения события осознания в этом плане противостоит синэргетике понимания, языка и истолкования как процессуально-динамическим образованиям, возникающим в результате выражения смысла.

Принцип системности отражается в подходе к сознанию как событию, складывающемуся в характерно организованное системное целое, образующее внутреннее - феноменально-смысловое пространство с характерной структурой взаимодействия сторон холистической самореференции - рефлексивной обращенности на себя как целое. Благодаря холистическому истолкованию системности в складывании события осознания смысл выступает в исследовании как своеобразный индекс имманентной отнесенности сознания к своему целому.

В связи с этим субъект-субъектную феноменальную структуру осознания, выделяемую в соответствии с принятой идеей биологичности сознания предлагается рассматривать как основу раскрытия сознания в его имманентности, в противовес трансцендентальному подходу к определению субъекта сознания, характерному для классической феноменологической школы и для целого ряда философских направлений 19-20 вв. При этом анализ культуры как текга осознания, равно как и коренящуюся в этом плане типологию культур предлагается осуществить с позиций ее субъектной имманентности, раскрываемой в плане структурно-смысловой феноменальности конститутивного для феномена культуры события осознания.

Структурно-феноменологический подход радикально отличен, таким образом, от экзистенциального (представляющего трансцендентальное «мое» в рельефе иного) и тем более эссенциального (отсылающего к трансцендентной вещности, сущностной основе субъекта). Развивая феноменологический метод, этот подход противостоит постструктуралистским и постпсихоаналитическим интенциям (Фуко, Лакан, Делез), представляющим деятельность сознания как эффект флуктуации внесубъектных сил и берущим, таким образом человека-субъекта в скобки. Используя идею сведения отношений осознания к структурно понятым бытийным связям и диспозициям события, мы обращаемся к вскрытию диспозиции субъект-субъектных феноменальных сторон рефлексивного события осознания в качестве основы для складывания смысловых структур мышления разных типов.

Выдвигаемый в исследовании структурно-феноменологический метод выступает в качестве результата осуществления целостно-системного подхода к феноменам и эффектам сознания как деятельностного события, одним из проявлений которого можно представить культуротворческую активность в целом. Таким образом, он предтсает одним из вариантов конкретизации применения системно-деятелыюстной методологии к специфической проблематике деятельности сознания, мышления, выражения и понимания смысла и порождаемых ими феноменов.

Новизна проведенного исследования состоит в применении структурно-феноменологического метода для систематизации феноменов культуры как текста осознания. На этой основе впервые построена имманентная теория сознания - теория имманентного смыслового события осознания при выделении структуры феноменальности смысла и обосновании вариантности типов смыслообразования.

В частности, в методологическом плане:

1. В выработке оригинального подхода к рассмотрению опыта культуры как события осознания. Этот подход задает координаты новой онтологии сознания; открывает доступ к адекватной конкретизации специфического предмета феноменологического внимания - смысла - и позволяет выделить имманентные самому сознанию структуры смыслового складывания, конститутивные и определяющие по отношению к традиционно выделяемому «трансцендентальному субъекту» сознания и мышления. Опыт культуры раскрывается, таким образом, в его наиболее глубоких структурно-смысловых основаниях, что открывает новые горизонты систематизации его феноменов.

2. В разработке нового метода анализа феноменов сознания, мышления и культуры - структурно-феноменологического метода, построенного на выявлении системно-событийных определений складывания осознания, в которых обретается его имманентная смысловая явленность. Этот метод дает возможность уточнить структурно-феноменальные координаты формирующейся логики события. Использование этого метода позволяет идентифицировать смыслообразующие события различной модальности, что открывает новые возможности философского освоения внерационального опыта культуры. в теоретическом плане:

1. По новому раскрывается категория смысла как имманентная характеристика саморефлексивной целостности события осознания. Таким образом, найден продуктивный категориальный ракурс схватывания события осознания в его собственной структурно-феноменальной системности, не сводимой к гносеологическим отсылкам означения и к онтологическим отсылкам трансцендентальной предустановленности.

2. По-новому задействован системный подход к раскрытию субъектности социально-культурных явлений - на основе выделения феноменальной структуры осознания, составляющей форму и способ субъектно-самоопределяющегося типа события. Тем самым, задан новый ракурс рассмотрения, позволяющий а) методологически адекватно отобразить социокультурную деятельность как событие смыслообразующе-субъектного типа, б) теоретически конкретизировать осмысление опыта культуры как текста осознания, в) обоснованно дифференцировать типы культурной деятельности и мышления в культуре как проявления смыслообразующих модусов осознания.

3. Осуществелено оригинальное обоснование выделения и систематизация элементов смыслообразования и складывающихся на основе их взаимодействия модусов Смыслообразования - различных типов мышления с присущими им формами выражения и понимания мысли.

4. Произведена эвристически значимая систематизация типов мышления и культурных типов как моделей смыслообразования в целостно-смысловом пространстве культуры, на основе которой раскрыто внерационально-смысловое своеобразие мышления в искусстве.

5. Раскрыта внутрисубъектная (субъект-субъектная) смысловая архитектоника организации художественного мышления, языка искусства и его исторической эволюции. Тем самым характерная имманентно-событийная феноменальность смысла во вне-рациональном (художественном) мышлении прослежена на уровне эмпирических подтверждений, а система выразительности искусства адекватно систематизирована в ее становлении как система выражения смысла.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования:

Представленное в диссертации исследование открывает новые перспективы теоретического освоения своеобразия внерациональных форм мышления и неклассического опыта культуры в целом, анализа и моделирования смыслообразующих процессов в культуре, обществе и технически-информационных системах. Развитие предложенного в нем метода дает возможность формирования оригинальной научной школы философско-искусствоведческих и культурологических исследований.

Результаты исследования могут быть использованы в подготовке учебных пособий по культурологии, эстетике, философии искусства, в разработке учебных курсов по методологии гуманитарного познания.

Апробация результатов исследования выразилась в том, что ее положения нашли отражение в трех авторских монографиях, 26 научных статьях, в материалах международных, всероссийских и региональных конференций за период 1995-2003 гг.

Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения и списка литературы из 480 наименований. В структуре ее глав нашла выражения логика поставленных в исследовании задач и, с другой стороны, многоплановость феномена, выделенного в качестве предмета исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феноменальность смысла"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении, как представляется, важно не столько суммирован, результат, полученный в ходе исследования и сформулированный на предшествовавших страницах текста, сколько осветить значение этих результатов в более широком круге разрабатываемых современной философией проблем, указать па тс импульсы, которые придают рефлексивному философскому мышлению идеи проделанной работы.

Ключевая проблема, с которой сталкивается так или иначе эстетика и религиоведение с одной стороны, культурология, с другой, и философия в целом, с третьей,. - это проблема соизмеримости и методологической сходимости рационального мышления, служащего артикуляционной моделью философской рефлексии и мышления внерационального, которое в принципе внутренне сконструировано иначе. При рассмотрении этой проблемы возникает задача найти общие основания рационального и внерационального типов мышления, сопоставить их в аксиологический, эпистемологической и культурологической перспективе и выявить ключевые грани различия этих разных по своему типу линий осознания. Эту задачу мы и попытались решить пугем выхода на уровень категории смысла - генеральной категории, выражающей целостно-феноменальный план осознания и приложимой, таким образом, ко веем типам осознания. На этом уровне удалось проследить действие внутренних феноменальных условий смыслообразования, понимания, выражения как структурных моделей осознания как такового.

Если внимательно разобраться в пространстве и структуре смыслообразования, можно заметить, что при определенных условиях постановки такой задачи но соизмерению разных типов мышления она делается практически неразрешимой. Так рациональный и мистический типы рефлексии радикально противоположны. Они как бы исключают друг друга. Чистый самодостаточный разум гпосеологичсн и не может сойтись с наивным онтологизмом означаемого - с онтологизмом мистически (реально) принимаемого. Рационализм полагает субъективность в качестве смыслообразующего центра, ищущего координации с иным как сферой своих представлений; мистицизм смысловым центром имеет Другое, с которым устанавливает контакт субъективность, обретая пространство активности на своем собственном поле. Онто-гносеологические поля разума и веры - рационально и мистически складывающихся способов мышления - радикально расходятся и, каждое по-своему, не раскрывают поле самого смыслообразования в его системной структуре, скорее скрывая его условиями разведения "своего" и "другого" в качестве радикальной оппозиции, допускающей структурный разрыв и концентрирующейся на деятельном его преодолении.

Раскрыть само пространство смыслообразования и прояснить его струюуру позволяет именно феноменологическое измерение саморефлексии сознания, типологически соответствующее эстетическому способу осознания и художественному мышлению, как системе выражения и понимания, организованной на его основе. Эстетизм феноме-нологичен. Здесь преодолевается смысловая оппозиция "своего" и "другого", а ракурс значимых определений перемещается в кардинально инаковую как онтологизму, так и гносеологизму плоскость феноменального, становясь мста-онто-пюсеологическим методологическим ракурсом. Феноменологйзм, рационально вскрывающий эстетическую в сущности интуицию с-мысловой данности со-бытия как разомкнутости-сходимости "своего", возвращающегося к "своему", прилегает как к рациональному типу смыслооб-разования, оказываясь феноменологической философией, рационально рефлексирующей о внутреннем ракурсе сбываемое™ события, так и к мистическому типу смысло-образвания, будучи способным раскрыть событие этой интуиции субъект-субъектной данности "Другого". Он может выступить посредником между по-разному постигающими типами мышления, как и искусство - в своей собственно эстетической артикуляции - выступает посредником между различными смысловыми полюсами культуры, делая ее смысловое пространство всепонимающе гибким. Именно поэтому мы взяли за основу своего рассмотрения феноменальность смысла художественного типа, раскрытие которой в ее своеобразии позволяет непосредственно предъявить философской рецепции имманентно-феноменальный ракурс события осознания как таковой.

Мы предложили в этой работе обогатить понятие рациональности и расширить возможности рациональной философской методологии за счет рецепции феноменальности смысла художественного типа. В этой феноменальности - тот базовый феномен, на основе которого возможно развитие феноменологизма рационального. Это феномен смысла как внутренней самоданности события осознания. Смысл как имманентная характеристика осознания как такового радикально феноменален - то есть не бытиен (трансонтологичен) - со-бьггиен и складывается за рамками познавательного соответствия своего (субъекта) и иного (объекта) — в линии данности своего своему. Речь идет о феноменально-смысловом плане осознания - опыта, типологически близкого и однородного эстетическому опыту. Рациональное артикулирование такого специфически внерационального плана осознания в принципе возможно, если учесть, что уровень артикуляции и уровень подразумевания в эвристически движущейся мысли практически всегда расслаиваются. Необходимо мыслить феноменальность смысла, фиксируя и рационально отображая ее событийную струюуру. Именно в этом состоит примененный здесь струшурно-феноменологический метод, позволяющий проникать во внутреннее измерение смыслового события, отвлекаясь от внешних - субстанциально-значащих форм артикуляции, пригодных для отображения познаваемого бьггия. Именно на этом пути вскрывается измерение смысла как такового, изначально выведенное за пределы гносеологизма значащего соответствия и онтологизма субстанциального присутствия. Такое отмежевание феноменальной перспективы смысла от предметности и онтологизма рационального мышления позволяет найти адекватный категориальный ракурс схватывания события осознания в его собственной событийно-системной целостности - позволяет рефлексивно отобразить само осбзнание. Именно вследствие этого достигается искомый эффект выхода в полимодальное пространство мышления.

Феноменологизм, рационально вскрывающий интуицию смысловой данности события как разомкнутости-сходимости "своего", возвращающегося к "своему", прилегает как к рациональному, оказываясь феноменологической философией, рационально рефлексирующей о внутреннем ракурсе сбываемосги события, так и к мистическому, .будучи способным раскрыть событие этой интуиции субъскг-субъскгной данности "Другого". Он черпает свои собственно феноменальные истоки в художественно-эстетическом ракурсе осмысления и в то же время он артикулируется как вполне рациональная категориальная система.

Этот результат, как представляется - шаг в направлении построения модели интегрированного разума - модели рациональности нового типа, позволяющей актуализировать дополнительные возможности освоения различных ракурсов осмысления, дремлющие в феноменальной подоснове понятия.

Но смысл тогда - это не только и не столько исключительная внутренняя характеристика разума, индуктивно обнаруживаемая в его операциях, сколько базовое понятие дедукции разума как способа осознания и, соответственно, - как типа мышления, реалии зующегося, в частности, в теоретических формах науки и дискурсах философии. Смысл - это универсалия объединяющая различные способы осознания, при чем объединяющая их в их принципиальной системной сложенности, базово задающей основные координаты организованности мысли - ее логики, языка, интенций и постижений. Смысл -это универсалия масштаба культуры в целом - культуры, понимаемой в качестве единого текста осознания, но осознания, вариантного в его событийной складываемости. Это универсалия, способная как объединить различные способы осознания и типы мышления, кажущиеся зачастую друг для друга непроницаемыми и неприемлемыми при прямом сопоставлении, свести их на одной структурной карте - в одной событийной (субьектной) системе координат, так и дающая возможность логически развести их в качестве разных смыслообразующих диспозиций и разных ракурсов смысловой феноменальности, строящих (складывающих) событие осознание. Это универсалия, позволяющая изучать культуру как единый, хотя и сложный, смысловой космос. Это категория, обосновывающая возможность культуры - при всем, порой взаимоисключающем, многообразии ее форм, ценностных ориентиров и постигающих горизонтов - при неизбежной вариантности структурных моделей смыслообразования и феноменальности смысла в культуре.

Именно категория смысла - общая основа объяснения вариантности способов,осознания и типов мышления, дающая им равные права в созидании культуры как органичного системного целого. Это, с одной стороны, ключевое понятие (ментальной) реабилитации таких, по своему складу внерациональных, модусов мысли, как эстезис и мистика, бывших изгоями духа рационалистической эпохи, да и порой не считавшихся мыслительными феноменами. С другой стороны, это категория, углубляющая наш взгляд на природу и структуру осознания, не сводимому к какой-либо, приоритетно выделяемой форме его мыслительной артикуляции.

Не мыслительная артикуляция определяет трансцендентальные условия и возможности осознания, а имманентное самому ему складывание смысла задает структуру способностей субъекта и вариантность коммуникативно-артикуляционных форм реализации этих способностей. Это заключение приходится сделать в результате предпринятого исследования в противовес укоренившимся установкам неокантианства, герменевтики и структурализма, допускающим сводимость смыслообразующей активности сознания, к мыслительным формам языка - либо жестко заданным, либо гибко переплетающимся - самопереистолковывающими. Само сознание не рядоположно бытию - как его функциональное отношение, имеющее, таким образом, заданные установочные координаты, или как существование, протягивающеся через свободный просвет в бытии и выбирающее бытийные опоры своей дальнейшей устремленности. Оно предстает как событие осознания, в структуре внутренних феноменов которого складывается смысл и результатом деятельности которого выступает событийно-смысловая ресистематиза-ция бытия. Этот тезис противостоит позициям гуссерлианской феноменологии, неопозитивистской аналитики, неопрагматизма и экзистенциализма, исходящим из бытийной обоснованности и заданное™ сознания - заданное™ жестко детерминативной или гибко вариативной, нормативной либо либеральной. Этот тезис заставляет искать структурные основания мысли в самом событии осознания как вариантао складывающейся саморефлексивной системе.

Смыслообразование как вариантное событие снимает тезисы нормативизма как равно ошибочные. Ни рациональность, то есть отнесенность к разуму, ни вера, то есть отнесенность к мистическому откровению, ни выразительность, то есть отнесенность к эстетически образуемому смыслу, не могут претендовать теперь на статус нормативных категорий мысли. Они оказываются взаимодополнительными категориями складывания смысла, каждая из которых имеет свое поле (свою плоскость) приложения как к установлению смыслового космоса культуры в целом, так и к системной сложенности каждой из форм мышления в отдельности.

Концентрация внимания на феноменальности смысла как имманентном измерении собственно сознания (события осознания) и его внутренней субъект-субъектной структуры позволяет по-новому задействовать системный (и, в частности, синэргийный) подход к субъектности социально-культурных явлений. Выделение феноменальности смысла как предмета рефлексивного внимания задает адекватное категориальное измерение для раскрытия логики события осознания как предмета исследования. Оно, таким образом, расширяет рефлексивные возможности осознания как универсального системного события, характеризующегося смысловой целостностью и смыслообразующей вариантностью.

Субъект-субъектную феноменальную структуру осознания предлагается теперь рассматривать как основу раскрытия сознания в его имманентности, в противовес трансцендентальному подходу к определению субъекта сознания, характерному для классической феноменологической школы и для целого ряда философских направлений 19-20 вв. Структурно-феноменологический подход радикально отличен, таким образом, от экзистенциального (трансцендентального, представляющего "мое" в рельефе иного) и тем более эссенциального (отсылающего к трансцендентной вещности субъекта и его объектно скрытой основе). Развивая феноменологический метод, этот подход противостоит постструктуралистским и постпсихоаналитическим интенциям (Фуко, Лакан, Делез) представить деятельность сознания как эффект флуктуации внесубъекг-ных сил и взять, таким образом человека-субъекта в скобки.Преодоление эссенциализ-ма феноменализмом связано с переменой рассмотрения системы сущего, где сущность и явление связаны как внутренняя причина и внешняя вторичность, - на перспективу системы события, где феномен выступает как момент складывания сознания как события. Бытийно-функциональный аспект мира при этом сменяется структурно-организующимся аспектом. Сознание же предстает как по преимуществу реорганизующаяся инстанция, и, таким образом, раскрывается кардинальная креативность и свобода сознания в противовес его функциональности, феноменальность в противовес его экзистенциальности - реорганизуемость в смысловом - имманентном плане в противовес реорганизуемое™ в бытийном (экзистенциальном) плане. Сознание раскрывается как складывающееся (здесь и теперь) событие осознания, основания для чего не только трансцендентны (объектно-бьггийны), не только трансцендентальны (эк-статично-экзистенцианы), но прежде всего - имманентны. Феноменальность смысла выражает имманентную характеристику сознания как складывающегося события, не идентичную с классической трансцендентальной установкой смысла и позволяющую структурно и типологически систематизировать базовые смысловые феномены культуры как текста осознания. На этом и основывается проясняюще-эвристический потенциалданного подхода как в отношении изучения рационального мышления, границы и возможности которого становятся типологически опознаваемыми, так и в отношении философско-методологического освоения внерационального опыта культуры (в частности, художественного мышления), взятого в его смысловой специфике.

Состояние разорванности сознания и бытия можно преодолеть увидев бытие как событие и сознание как событие осознания. Подобно тому как полная теория бытия -это теория события (со-бытия бытия - и небытия в его «просвете»), полная теория сознания (а следовательно, и теория культуры и антропологическая теория и теория мышления) - это теория смысла. Феноменальность смысла - это аналог экзистенции события, только раскрывающий событие не в его свершенности, рождающей бытие, а в его целостности, знаменующей данность складывания и обусловливающей его феноменальную структуру.

Субъектность как таковая при таком рассмотрении перестает выступать в линии категориальной оппозиции "субъект - объект", выражающей внешне устанавливаемую связь, и оказывается категорией, отображающей системно-событийное качество внутренней самодетерминации целого, позволяя квалифицировать социальную деятельность как нелокальное проявление субъектности - события предельно системного типа. Субъектность, таким образом выступает как системно-синэргийная категория, атрибутивно связанная с феноменально-смысловой структурой, предстающей изнутри события осознания. Сознание при этом предстает как архитектоническая структурная характеристика события субъектного типа - его структурная модель, проступающая в феноменальном измерении смысла как внутреннем - собственном - измерении рефлексивной структуры осознания.

Опираясь на структурно-феноменологическое истолкование субъектности как событийности рефлексивного (осознающего и смыслообразующего) и самоопределяющегося типа дано категориальное (категориально-проясняющее) определение культуры как текста осознания, позволяющее выделить культурные феномены на фоне сложно взаимосвязанных социально-духовных образований. Культура выражает осознанную и собственно смысловую линию детерминации в истории, в противовес естественно-социальной линии детерминации. Культура выступает как в полном смысле самоопределяющаяся составляющая социального организма (социальной организации), образуя характерный субъектный статус социальной системы любого уровня. Культура - это "искусственная история" в противовес "естественной истории" движения материи социального уровня при том, что в непосредственной реальности эти истории - культурная и естественно-социальная тесно переплетены и, взаимосвязаны. Культура и социум выступают при описании этого процесса как взаимодополнительные категории.

В связи с этим, анализ культуры в ее собственном (имманентном) плане, равно как и коренящуюся в этом плане типологию культур предлагается осуществить с позиций структурно-смысловой феноменальности осознания как конститутивной основы для главных граней феномена культуры. Культура при этом выступает как выраженность и устанавливаемое пространство феноменальной структуры смыслообразования.

В таком сложном системно-смысловом образовании, как мышление, где взаимодействуют, смыслообразующе подкрепляя друг друга, все возможные способы манифестации смысла, характер типа мышления определяется иерархичностью соединения их как первичных смыслообразующих моментов. Основания теоретически продуктивной типологизации в области культуры имеют именно феноменально-смысловую подоплеку. В основе складывающихся типов мышления и типов культуры лежит структура яв-ленности целого - в одном случае формирующая линию ценностно-постигающего развертывания мышления, в другом - в образующая смысловой космос культуры, задающая генеральную направленность ценностно смысловой собранности этого космоса как структурно-феноменальной связи и иерархии ценностно-постигающих линий и мотивов. В свою очередь, продуктивное (смыслово нетавтологическое) движение мысли, образующее дискурсивный (речевой) процесс, связано с инверсией смыслообразующих комбинаций - систем упорядоченной взаимосвязи и взаимозависимости элементарных смыслополагающих мотивов - в соотношении высказывания и понимания, составляющем внутреннюю структурную подоплеку мыслительно-речевого процесса как процесса высказывания-выявления смысла, всегда предполагающего подвижный слой подразумеваемого за внешне артикулируемым. Продуктивное движение мысли предстает как смыслообразующее событие, пронизывающее историю и ткущее текст культуры.

Человек, как категория социокультурного порядка, при этом интерпретируется не-редукционистски: Реальность человеческого не сводима в своих ключевых определениях ни к материальности его телесных потребностей и экономических интересов, над которыми "надстраиваются" деятельно-психологические характеристики и идеально-культурные содержания; ни к психологизму бессознательного, определяющего душевную конституцию "желающего" существа, которое, "сублимируя", порождает духовные образования сознания и культуры; ни к структурам языка и культуры, которые задают трансцендентальную "колею" для познания и деятельности. Человек как социокультурное целое - это новое системное качество, образуемое самодетерминирующей рефлексивной структурой смыслообразования - таким образом, реальность феноменально-личностного ряда.

Подобную культуре в целом личность имеет смыслообразующую собранность. Личность - это феноменальная сторона осознания, способная в своем системном онтогенезе к инверсии смыслообразующих (смыслоцентрирующих) доминант. Собственно, за счет такой постоянно осуществляющейся инверсии и происходит развитие личности - происходит личностный онтогенез культуры. Меняя смыслополагающие ракурсы, личность наращивает потенциал мышления, формирует микрокосм культуры, приобщается к ее макрокосму и раскрывает свой творческий потенциал. Впрочем, действие смыслополагающих начал здесь не равноценно. Особенно если вместо иерархии смыс-лополагающих линий провоцируется контекстная их смешанность, как в феноменах обыденного и массового сознания, где уже не субъектная логика смысла, а внешняя вещная собранность ситуации определяет ее значение. Такой процесс оторванности формирования значений от осмысления как их субъектной основы ведет к деградации, а по сути к ликвидации личности как феноменального агента смыслообразования и замене ее функциональным агентом существования.

В условиях современной информационной интеграции может нарастать своеобразная конкуренция культурно-смысловых моделей в принципе формирования «личности мира». Однако информационные процессы сами по себе бессильны произвести преобразования смыслового уровня. Информация воспринимается как поток значений, а точнее, поток фактов, на которые разлагаются значения в инородном их истоку смысловом поле восприятия. Эти факты укладываются в смысловую систему, обретают характер новоинтерпретированных значений так или иначе в модели определенного смыслового космоса культуры - определенного культурного типа.

Поэтому предпринятый здесь опыт типологии смысловых полей (смысловых организмов) культуры, как представляется, имеет не только историко-культурное приложение, но и чрезвычайно актуальное звучание в контексте задач прояснения современного нарастающего культурно-смысловго многоголосия и порождаемого им «шумового» эффекта смыслового хаоса, фокус воздействия которых сегодня уже не столько - циви

• . «* лизационные «континенты», рискующие слиться в единый глобалистский «суперконтинент», сколько - личности в их субъектном становлении, рискующие потерять смысловую ориентацию. - '

Список научной литературыЛанкин, Вадим Геннадьевич, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. - М., 1980. - 278с.

2. Автономова Н.С. Фуко. // Современная западная философия: слвоварь / Сост.: Малахов B.C., Филатов В.П.-М., 1991.-с.361-363.

3. Автономова КС. Структурализм. / Современная западная философия. Словарь. М, 1991 с. 288-290.

4. Адорно Т. Эстетическая теория. М., «Республика», 2001 527с.

5. Адорно Т. Введение в социологию музыки, вып. 1-2, М., 1973.

6. Адорно Т. Избранное: социология музыки. М.,СПб. «Университетская книга», 1999 с.

7. Алексеева Е.А. Рациональность и сознание. Историко-теоретический очерк проблемы обоснования рациональности. Минск, 1991.

8. Американская философия искусства: (Антология). Екатеринбург-Бишкек, 1997. 319 с.

9. Ананьев В. Человек как объект познания. М. - 1982.

10. Ангипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокина Ю.А. Текст как явление культуры. Ногвосибирск, 1989

11. Андреев AJI. Художественный образ и гносеологическая специфика искусства. М., 1981.

12. Античная и музыкальная эстетика. /Сост. А.Ф. Лосев, В.П. Шестаков. М., 1960.

13. Арановский М. Мышление, язык, семантика, /проблемы музыкального мышления. М., 1974.

14. Аршинов В.И. Когнитивные стратегии синэргетики. / Онтология и эпистемология синэр-гетики. М., 1997.

15. Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. Л., 1971.

16. АхугинАВ. Эпический исход./Mathesis. Из истории античной науки и философии. М., 1991.

17. Бабушкин В.И. Философия духа: Опыт интенционального анализа, М., 1995

18. Баевский В. Миросозерцание Яворского и некоторые тенденции современной культуры. / Советская музыкальная культура. М.,"Музыка" 1980, с.156-174.

19. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. / Пер. с фр. сост. общ. ред. и вступит, ст. Косикова INK. М., 1989. - 616с.

20. Басин Е.Я. Семантическая философия искусства. М., 1991.

21. Батищев Г.С. Творчество и новое педагогическое мышление/Творчество и педагогика, тезисы конференции. 4.1 М. - 1988.

22. Батищев Г.С. Истина и ценности. / Познание в социальном контексте. М., ИФ РАН, 1994. с. 61-77

23. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности. / Эстетика словесного творчества. М., 1986 с. 9-191.

24. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М., 1975.-502с.

25. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. - М., 1979. - 320с.

26. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1987.

27. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.

28. Белоусов ВАидр. Философия и музыка: диалог противоположностей? СПб.Тирасполь 1993.-298 с.

29. Бергсон А Творческая эволюция. Сочинения, т.З, М., 1992.

30. Бердяев Н.А О назначении человека. М., 1993.

31. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990.

32. Бердяев Н.А Царство Духа и цартво Кесаря. М., 1995, 383.с.

33. Бердяев Н.А. Царство Дух а и царство Кесаря. М, 1997 545 с.

34. Бердяев Н.А. Философия свободы. М. - 1993.

35. Бибихин В.В. Язык философии. М., "Прогресс" 1993 407 с.

36. Библер B.C. Мышление как творчество. М.,1975.

37. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. М., 1991 - 413 с.

38. Бинсвангер Л. Феноменология и психопатология. / "Логос", N3, 1992 с.125-135.

39. Бобровский В. Функциональные основы музыкальной формы. М., 1978.

40. Богатырева О.А. Возможности и ограничения синэргетического подхода к изучению социальности как системного явления. / Современная картина мира. Формирование новой парадигмы. Вып .2., М., 2001, с. 116-133

41. БуберМ. Проблема человека. М., 1992. ■ '

42. Бубер М. Я и Ты. М., 1993.

43. Булгаков С.Н. Свет Невечерний. М., 1995.

44. Бурьянек И. К историческому развитию теории музыкального мышления. /Проблемы музыкального мышления. М., 1974/.

45. Быстрицкий Е.К. Филатов В.П. Теория познания и проблема понимания. /Гносеология в системе философского мировоззрения. М.,1983.

46. Валишевская Т.Ф. Музыка Древней Руси. / Вагнер Г.К., Валишевская Т.Ф. Искусство Древней Руси М., 1993.

47. ВеберМ. Кртмческие исследования в области логики наук о культуре. Избр. произв. М., 1990.

48. Великовский СИ. Культура как полаганис смысла. / Одиссей. Человек в историк М "На}тса", 1989. с. 17-21.

49. Видгоф В.М.Целостность эстетического сознания: деятельностный подход. (Опьгг филос. анализа) Томск, 1992, 153 с.

50. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., МГУ, 1976.

51. ВииограйЭ. Основы общей теории систем. Новосибирск, 1993 -341 с.

52. Витгенштейн Л. Дневники 1914-1916 гг. с приложением заметок по логике (1913) и заметок, продиктованных Муру (1914). Томск. Водолей, 1998 192 с.

53. Власенко О.И. Проблема смысла в неклассической философии, (дисс. к.филос.н.) Томск, 2000.

54. Волкова Е.В. Эстетика М.М.Бахтина. М., Знание, 1991

55. Выготский Л.С. Мышление и речь. М. - 1973.

56. ВяткинаН.Б. Смысл и онтология в логике.Киев, 1991.122 с.

57. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

58. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988.

59. Гайденко В.П. Природа в религиозном мировосприятии. / Вопросы философии, 1995, N 3

60. Гайденко П.П. Хайдеггер и философская гереневтика. / Новые течения философии в ФРГ. М., 1986.

61. Гамаюнов М.М К учению Лосева о музыке как "жизни чисел" //А.Ф. Лосев и культура XX в. М., 1991.

62. Ганслик Э. О музыкально-прекрасном. М., 1895.

63. Гартман Н. Эстетика. М., 1958.

64. Гартман Н. Старая и новая онтология. / Историко-философский ежегодник'88. М., 1988.

65. Гаргтушкин и др. Звучащий дух бытия : Очерки по философии музыки. М., 1997. 130с.

66. Гачев Г.А. Национальные образы мира: Космопсихологос. М., 1995 480 с.

67. Гачев Г.Д. Жизнь художественного сознания. Очерки по истории образа. ч.1 М., 1972.

68. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. Собр. соч. т.8 М.-Л., 1935.

69. Гегель Г.Ф. Эстетика, т. 1-4.

70. ГиренокФ. Археография события. /Собьппе и смысл (Синергетическнй опыт языка). М., 1999.

71. Гнатюк и др. Взаимодополнительность форм научного и вненаучного познания природы человека. Апатиты, 1996. 85 с.

72. Голенков, С.И. Культура, смысл, сознание : (Сознание в предмете философии культуры) Самара 1996. 119 с.

73. Горобинский М.О. Смысл и логика события в бахтинской интерпретации искусства и культуры: (диссертация к.филос.н.) Екатеринбург, 1994.

74. Грязнов А.Ф. Естественный язык и понимание культурно-исторических феноменов. / Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания, (ред. И.Т.Касавин) М.,' 1990./

75. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1988.

76. Гуревич П.С. Антрополгический ренессанс. (Вступ. статья) / Феномен человека: Антология. М., 1993 с 3-29.

77. Гуревич П.С. Философия культуры. М.,1997. Гуревич ПС. Философия культуры. М.,1997.

78. Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. М., 1985.

79. Гуссерль Э. Амстердамские доклады Феноменолоп1ческаяпакологня./"Лопх'^3-М, 1992-С.62-81.

80. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Минск, М., 2000 752 с.

81. Гуссерль Э. Логические исследования. ч.1. Пролегомены к чистой логике. С-Пб., 1909.

82. Гуссерль Э. Логические исследования, т.2 , ч. 1 Исследования по феноменологии и теории познания. Исследование 5. Об интенциональных переживаниях и их "содержаниях"./Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

83. Гуссерль Э. Начало геометрии. М., 1996.

84. Дадианова, Т.В. Пластичность как физиогномическая характеристика искусства и категория художественного творчества. Ярославль, 1993. 130с.

85. Делез Ж., Гватгари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М., 1990 - 107с.

86. Делез Ж., Ф.Гватгари. Что такое философия? СПб.,"Алетейя", 1998.

87. Делез Ж. Логика смысла. М., 1996.

88. ДерридаЖ. (Введение). / Гуссерль Э. Начало геометрии. М., 1996.

89. Деррида Ж. "Генезис и структура" и феноменология. / Ж.Деррида. Письмо и различие. М.,2000 с.249-274.

90. Деррида Ж. О грамматологии М., 2000.

91. ДерридаЖ. Письмо и различие. М., 2000.

92. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук. / Письмо и различение. М., 2000 с 445-478.

93. Дзикевич С.АВведение в эстетику. М., 1998

94. Дюфренн М. Кризис искусства./Западноевропейская эстетика XX века. М., 1991.

95. Евин И. А Синергетика искусства. М., 1993, 171 с.

96. Житомирский Д. Музыкальный авангард после 2-й мировой войны. М., 1990.

97. Жуковский и др. Зримая сущность (визуальное мышление в изобразительном искусстве). Свердловск, 1991, 84 с.

98. Жюльен Ф. Путь к цели: В обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции. М., 2001 -360 с.

99. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания, (ред. И.Т.Касавин) М., 1990 464с.

100. Завадский С.А., Новикова Л.И. Искусство и цивилизация. М., 1986.

101. Закс Л. А. Художественное сознание. Свердловск, 1990, 213 с.

102. Зись А.Я. В поисках художественного смысла: Избр. работы. М.,1991, 350 с.

103. Зись А.Я. На подступах к общей теории искусства. М., 1995. 295 с.

104. Зись АЯ, Стафецкая МП Методологические искания в западном искусствознании. М, 1984.

105. Зинченко В.П., Моргунов Человек развивающийся. М. - 1995.

106. Золтаи Д. Т.Адорно и негативность философии музыки. //ВФ № 1979 .

107. Золтаи Д Синтез позднего Лукача. Катарсис и мимесис. //Философские науки. М., 985,"№6.

108. Золтаи Д. Эгос и аффект. М., 1978.

109. Иванов А. В. Сознание и мышление: Учеб. пособие. М., 1994. 130с.

110. Идеалистическая диалектика в XX столетии. М., 1987.

111. Изард К.Е. Эмоции человека. М., МГУ, 1980.112. .Из рукописного наследия Б.Л.Яворского. / Советская музыкальная культура. М.,"Музыка" 1980, с. 175 189.

112. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911

113. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М., 1962.

114. Ильин НА Основы художества О совершенном в искусстве./ Собр. соч. 1996 т 6, кн 1, с. 75./

115. Ильин И.П. Восточный интуитивизм и западный иррационанализм: "Поэтическое мышление" как доминантная модель "постмодернисткого сознания". // Восток Запад: Литературные взаимосвязи в зарубежных исследованиях. - М., 1989. - с. 170-190.

116. Ильин И.П Постструюурулизм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. - 256с.

117. Ильин И.П Постмодернизм. От истоков до конца столетия: эволюция научного мифа М, 1998 255 с.

118. Каган М.С. Мир общения. Проблемы межсубьекгных отношений. М., 1988 315 с.

119. Каган МС. Системный подход и гуманитарное знание: Избранные статьи. Л,1991 -384 С.

120. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997, 205 с.

121. Каган М.С. Философская теория ценностей. М., 1997.

122. Каган М.С. Человеческая деятельность (опыт системного анализа) М. - 1974.

123. Казаков, Е.Ф. Искусство как путь к философии. Кемерово, 1994. 180 с.

124. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М., 1993.

125. Кант И. Собрание сочинений в 6 т. М., 1963-1966.

126. Карасев А. Парадокс о смехе./ Вопросы философии 1995 N5.

127. Карпов, Михаил Михайлович. Смысл жизни человека. Ростов н/Д, 1994, 109 с.

128. Карташов А.В. Вселенские соборы. М., 1994

129. Касавин И.Т. Теория познания в плену анархии: Критический анализ новейших тенденций в буржуазной философии науки. М., 1987

130. Касавин И.Т. Понятое знания в социальной гносеологии. Не наукой единой. (О.расширении прендмета современной гносеологии) (редю Никитин). М., ИФАН СССР, 1989 159 с.

131. Касавин И.Т. О ситуациях проблематизации рациональности. / Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. с. 187-208

132. Карсавин Л.П. Культура Средних веков. М., 1995.

133. Кассирер Э. Идея и образ. / Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

134. Кассирер Э. Логика наук о культуре. / Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М, 1998, с.7-154

135. Кассирер Э. Опыт о человеке./ Э.Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1999.

136. Кассирер Э. Натуралистическое и гуманистическое обоснование философии культуры. / Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

137. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры. / Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

138. Кименев Ю.А. Современная западная философия религии. М.,1989.

139. Киященко Л. Онтология событие философской мысли. / Событие и смысл (Синергетический опыт языка). М., 1999.

140. Киященко Н.И., Лейзеров Теория отражения и проблемы эстетики. М., 1979.142. -Ключарев Г.А. Эволюция понятий в едином человековедении: (Возможна ли рацион, онтология человека?) М., 1992, 195 с.

141. Козловский П. Современность постмодерна. /ВФ 1995, N 10 с. 85-94.

142. Красиков В.И. Метафизика самоопределения. Кемерово, 1995, 220 с.

143. Кривцун О. А Эволюция художественных форм: Культорологический анализ. М, 1992, 300 с.

144. Критика немарксистских концепций диалектики XX века. М., 1988.

145. Культурология, (ред. Драч). Ростов-на-Дону, 1995.

146. Кун Т. Структкра культурных революций. М., 1977 300 с.

147. Коев В. Философски и естетически проблемы на музиката. София, 1968.

148. КонЮ. К вопросу о понятии "музыкальный язык".//От Люлли до наших дней. М, 1967.

149. Конен В. Значение внеевропейских культур для музыки XX века. М.,1976.

150. Конен В. Театр и симфония. М., 1968.

151. Конен В. / Этюды о зарубежной музыке. М., 1975. /Культура, образование, развитие индивида, (ред. Т. Михайлов.) М. - 1990.

152. Коралов А Музикалният художествен образ. София., 1975.

153. Корыхалова Н.П. Интерпритация музыки: теоретические проблемы музыкального исполнительства и критический анализ их разработки в современной буржуазной эстетике. Л., 1979.

154. Корыхалова Н.П. Проблема объективного и субъективного в музыкальном искусстве и ее разработка в зарубежной литературе /музыкальное исполнительство., М., 1977. Вып.4.

155. Кремлев Ю.А. Очерки по эстетике музыки. М., 1972.

156. Крылов Н.Б. Социокультурный контекст образования. /Новые ценности образования: содержание гуманистического образования. М., - 1995.

157. Кун Т.С. Структура научных революций. М., 1977

158. Курт Э. Основы линеарного контрапункта. Мелодическая полифония Баха.М.,1931.

159. КуртЭ. Романтическая гармония и ее кризис в "Тристане" Вагнер, М., 1975.

160. Крушанов А.А. Megascience: новые рубежи наукогенеза. / Современная картина мира. Формирование новой парадигмы. Вып .2., М., 2001, с.23-69.

161. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или судьба разума после Фрейда. М., 1997.- 183с.

162. Лакан Ж. Субверсия субъекта и дилектика желения во фрейдовском бессознательном./Культурология. Ростов-на-Дону, 1995.

163. Лакатос И. История науки и ее рациональноые реконструкции. / Структура и развитие науки. М, 1978

164. Лангер С. Философия в новом ключе. М., 2000. 430 с.

165. Ланглебен М. Музыка и естественный язык. / 3 школа по вопросам вторичных моделирующих систем. Тарту 1968.

166. Ланкин В.Г. Горизонты смысла в культуре. Бийск, 2001 204 с.

167. Ланкин В.Г. Музыка как мышление. Эстетико-феноменологический опыт. М., деп. ИНИОН РАД 2000-250с.

168. Ланкин В.Г. Системность в педагогике и горизонты самоопределения личности. / Педагогика самоопределения и гуманитарные практики. Барнаул, 1998 с. 120-137

169. Ланкин В.Г. Типы понимания в культуре и логика их эволюции. Новосибирск, 2000 54 с.

170. Ланкин В.Г. Феноменологические основания личностно ориентированного образования и возможности педагогической модели Школы гуманитарного образования. / Педагогика самоопределния и проблемный поиск свободы. Барнаул, 1997, с. 41-56.

171. Ланкин В.Г. Смысловая структура и смысловое содержание как исток языка искусства. //Вестник МГУ, вып. М., 2003., с.

172. Ланкин В.Г. Взаимодействие принципов логики и языка в смысловой организации мышления. // Вестник ТГПУ, вып.З, Томск, 2001, с. 14-22

173. Ланкин В.Г. Смысловые грани личностного становления и структурно-феноменологические координаты образовательной системы./ЯТедагогика. № , 2003 г.

174. Ланкин В.Г. Понятие как образование смысла и образовательное призвание философии. //Известия РГПУ им. Герцена, вып. , СПб., 2003, с.

175. Ланкин В.Г. Логика события: структурно-феноменологические координаты. // Известия ТПУ вып. Томск, 2003, с.

176. Ланкин В.Г. Существует ли логика художественного мышления?/ Эстетика и искусство в контексте мировой культуры. М., ИФАН СССР, 1989, с. 74-76.

177. Ланкин В.Г. Феноменологические грани человеческого понимания и границы исторического сознания./ История отечества: Проблемы личности. Учебное пособие. Бийск, БиГПИ, 1995-с. 25-40

178. Ланкин В.Г. Понятность и понимание в структуре художественного переживания./ Проблемы эстетики М., МГУ, деп. ИНИОН РАН № 85146 от 1.07.92

179. Ланкин В.Г. Своеобразие художественного смыслообразования: интонация и идея в музыке./ Проблемы эстетики XX века. М., МГУ, деп. ИНИОН РАН № 48326 от 14.07.9

180. Ласло Э. Основания трансдисциплинарнной единой теории. / ВФ. 1997, №3 с.

181. Леви-Брюль Л. Сверхестетсвенное в первобытном мыщлении. М., Педагогика-Пресс 1994. 608 с.

182. Левинас Э. Избранное. Тотальность и бесконечное. М.-СПб., 2000 416 с.

183. Левинас Э. Ракурсы. / Избранное. Тотальность и бесконечное. М.-СПб., 2000, с.292-349.

184. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1983.

185. Лекторский В.А Конец рациональности?/ Вестник информационно-образовательного портала Auditorum.ru. М., 2003, с 201-217

186. Лехциер В.Л. Феноменология художественного (трансцендентальные основания художественного опыта) (Дисс. к.филос.н.) Самара, 1998.

187. Лихачев, Г.Д. Диалектика взаимодействия эстетического сознания и художественной культуры. Новосибирск, 1995, 198 с.

188. Лой А.Н. Сознание как предмет теории познания. Киев, 1988 246 с.

189. Лосев А.Ф. Диалектика художественной формы. М., 1927.

190. Лосев А.Ф. Музыка как предмет логики. /Сочинения. М., 1989.

191. Лосев А.Ф. Основной вопрос философии музыки. /А.Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

192. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995, 320 с.

193. Лосев АФ. Форма. Стиль. Выражение. М., 1995. 944 с.196. -Лосев А.Ф. Языковая структура: Учебное пособие. М.: МГПИ, 1983.

194. Лосев АФ. Самое Само. М., 1999

195. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. / Мистическое богословие. Киев 1991. с. 95-259.

196. Лосский Н.О. Учение о перевоплощении; Интуитивизм. М., 1992.

197. Лосский НО. Ценность и бытие. / НО.Лосский. Бог и мировое зло. М, 'Республика" 1994 с.250-310.

198. Лотман Ю.М. Избранные статьи: Т.1: Статьи по семиотике и типологии кульутры. Таллинн, 1992-479 с.

199. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992 272 с.

200. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб, «Академический проект», 2002-544 с.

201. Лукач Д. Своеобразие эстетического. М., 1987.

202. Лукьянов В.Г. Критика основных направлений современной буржуазной философии музыки. Л., 1978.

203. Любимова Т.Е. Проблемы социологии музыки Т.Адорно./ ВФ, 1977 №9.

204. Мазель Л.А Проблемы классической гармонии. М., 1972.208. -Мазель Л.А Строение музыкальных произведений. М., 1979.

205. Максимов А.Н. Философия ценностей. М., 1997, 176 с.

206. Малахов В.И. Понимание./ Современная западная философия. Словарь. М., 1991.

207. Малахов В.И. .Постмодернизм. / Современная западная философия. Словарь. М., 1991

208. Малышев и др. Социодинамика художественного сознания. Ростов-на-Дону, 1992, 168 с.

209. Мамардашвили М. Картезианские размышления. М., 1993.

210. Мамардашвили М.К. Стрела познания: набросок есгественноисторической гносеологии. М., 1996 303 с.

211. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание: Метафиз. рассуждения о сознании, символике и яз. М., 1997. 217 с.

212. Маркус С.А. История музыкальной эстетики. М., 1959.

213. Медведев А.В. Сакральное как феномен культуры. Личностное бытие сакрального. (Дисс. д.филос.н.) Екатеринбург, 2000.

214. Медушевский В. Интонационно-фабульная природа музыкальной формы. /Автореферат д.и.н./М., 1984.

215. Медушевский В. Интонационная форма музыки. М., 1993.220. -Медушевский В. Как устроены художественные средства музыки. /Эстетические очерки. М., 1977. в. 4.

216. Медушевский В. К проблеме семантического синтаксиса. /О художественном моделировании эмиций в музыке./. /Советская музыка. 1973 №8.

217. Медушевский В. О динамическом контрасте в музыке. /Эстетические очерки. Избранное. М., 1980.

218. Медушевский В. О закономерностях и средствах художественного воздействия музыки. М., 1976.

219. Мерло-Понти М. В защшу философии. / М. Мерло-Понти. В защиту философии. М., 1996.

220. Мерло-Понти М О феноменологии языка. / М Мерло-Понти. В защшу философии. М., 1996.

221. Митина В.А. Генезис образности в видах искусства. М., 1973.

222. Мигунов А.С. Искусство и процесс познания. М., 1986.

223. Мигунов А.С. Художественный образ. Эстетический анализ. М., 1998.

224. Мид М. Культура и мир детства. М. - 1988.

225. Михайлов А.В. Музыкальная социология: Адорно и после Адорно. /Критика современной буржуазной социологии искусства. М., 1978.

226. Михайлов А.В. Этапы развития музыкально-эстетической мысли в Германии XIX в. /Музыкальная эстетика Германии XIX в. М.,

227. Михайлов А.В. Проблема характера в искусстве: живопись, скульптура, музыка, /современное западное искусство. М., 1988.

228. Михайлов А.А. Современная философская герменевтика. Минск, 1986.

229. МолчановВ.И. Гуссерль./Современнаязападная философия. Словарь. М., 1991.

230. Молчанов В.И. Феноменология. / Современная западная философия. Словарь. М., 1991.

231. Морозов И.М. Природа интуиции. Минск, 1990 140 с.

232. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. М., 1985 175 с.

233. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М., 1994. 606 с.239. -Музыкальное искусство и наука. (Сост. и ред. Е.В.Назайкинский) М., Вып.1 1970, Вып.2- 1973, Вып.З- 1978.

234. Музыкальная эстетика Германии XIX в. М., 1981тт.1-2.

235. Музыкальная эстетика Западной Европы 17018 вв. М., 1972.

236. Музыкальная эстетика Франции 19 в. М., 1974.

237. Музыкальная эстетика стран Востока. М., 1967.

238. Назайкинский Е. Речевой опыт и музыкальное восприятие. /Эстетические очерки. М., 1968.

239. Назайкинский Е. Логика музыкальной композиции. М., 1982.

240. Налимов В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. / Бессознаиельное: природа, функции и методы исследования. Тбилиси, 1978 с. 286-292.

241. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М., 1989-288 с.

242. Научные и вненаучные формы мышления: (Докл. рос.-нем. науч. конф., Москва, апр. 1995 г.) М., 1996,335 с.

243. Неважай И.Д Категория небытия и естественнонаучная картина мира. /

244. Человек-Философия-Гуманизм: Тез. Докл. и выступ. I Рос. филос. конг.(4-7 июня 1997 г.): в 7 т. Т7. Онтология, гносеология, логика и аналитическая философия. СПб., 1997 с. 103

245. Неганов Ф. М. Рациональное и иррациональное: человек и бытие. Уфа, 1996. 168 с.

246. Не наукой единой . (О расширении предмета современной гносеологии) (ред. Никитин) М., ИФАН СССР, 1989 159 с.

247. Кентавр: Неизвестный Э. об искусстве, литературе и философии. М., 1992 -239 с.

248. Немировская Е. Критические заметки о теории "художественного символизма" С. Лангер./Эстетические очерки. В. 3, М., 1981.

249. Образ человека XX века. М., 1988.

250. Объяснение и понимание в научном познаниии. М., 1983.

251. Огородников В.П. Цель, смысл, истина и свобода в жизни человека. СПб., 1997.44 с.

252. Орлов Г.А. Семантика музыки. /Проблемы музыкального мышления. М., 1973, в.З.

253. Орлова Е. Борис Асафьев. М., 1964.

254. Орлов Б.В. Субьект. Обьект. Эстетика: версии Бахтина, Гадамера, Лукача. Екатеринбург, 1992, 81 с.

255. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. /Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.262. . Ортега-и-Гассет X. Искусство в настоящем и прошлом. /Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

256. Ортега-и-Гассет X. Musicalia. /Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

257. Ортега-и-Гассет X. О точке зрения в искусстве. /Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

258. Ортега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия. /Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

259. Основин Ю.А. Генезис и сущность понимания (Дисс. д.филос.н.) Самара 1991.

260. Очеретовская Н. Об отражении действительности в музыке /к вопросу о содержании и форме в музыке/. Л, 1979.

261. Павиленис Р.И. Проблема смысла. М., 1983.

262. Перевозский Т.А. О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов. (Приложение). / Налимов В.В. Спонтанность сознания. М, 1989 с. 262-265.

263. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М, 1988 207 с.

264. Полосухин, Борис Матвеевич.Феномен вечного бытия: Некоторые итоги размышлений по поводу алгоритм, модели сознания.М.,1993.

265. Понимание как логико-гносеологическая проблема. Киев, 1982.

266. Поппер К. Дарвинизм как метафизическая исследовательская программа / ВФ1995, N12 с. 39-49.

267. Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993

268. Порус В.Н. Искусство и понимание: сотворение смысла./ Критический анализ ненаучного знания. М., 1989.

269. Порус В.Н. Системный смысл понятия «научная рациональность». / Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. с. 91-120

270. Притыкина О. О методологических принципах анализа времени в современной западной музыкальной эстетике. /Кризис буржуазной культуры и музыка. JL, 1983.

271. Проблема человека в западной философии. М., 1988.

272. Проблемы музыкального мышления. М., 1974.

273. Пружинин Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986

274. Пружинин Б.И. Рациональность и единство знания./ Рационаьность как предмет философского исследования. М., 1995. с. 121-142

275. Пушкарев А. А. Культурологический анализ. Теория. Практика. Анжеро-Судженск, 1997

276. Радугин Культурология. М., 1997

277. Ракитов А.И. Диалектика процесса понимания. /Вопросы философии 1985 N12.

278. Раппопорт С.Х. Искусство и эмоции. М., 1980.

279. Раппопорт С.Х. Природа искусства и специфика музыки. /Эстетические очерки. Избранное. М., 1980.

280. Раппопорт С.Х Семиотика и язык искусства /Музыкальное искусство и наука Вып. 2. М, 1973.

281. Рассел Б. Мое философское развитие./Аналитическая философия. М., 1993.

282. Рациональность иррационального: Сборник статей, (ред. Кколясницин) Екатеринбург, 1991

283. Рикер П. Герменвтика. Этика. Политика. М.,1995.291. ' Рикер П. Конфликт интерпретаций. М., 1995.

284. Роднов JI. Н. Сознание. Познание. Личность. Кострома, 1995, 176 с.

285. Розин В.М. Что такоге событие? (Анализ условий философского дискурса). / Событие и смысл (Синергетический опыт языка). М., 1999.

286. Розин В.М. Музыка как явление культуры и психический феномен. / Розин В.М.Культурология. М., "Форум-Инфра-М",1998. с. 298-339.

287. Розов Н.С. Возможность теоретической истории . / ВФ 1995, N 12 с. 55-69.

288. Розов Н. С. Структура цивилизации и тенденции мирового развития. -Новосибирск.-1992.

289. Романов Ю.И. Образ, знак в искусстве : Филос.- методол. анализ. СПб., 1993. 131 с.

290. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997 320 с.

291. Рутманис К.В. Генезис идей рациональности в философии. / Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. с. 21-39

292. Рыклин М. К. Искусство как препятствие.— М., 1997. — 223 с.

293. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991 366 с.

294. Самохвалова В.И. Язык искусства. М., 1982.

295. Сартр Ж.П. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии. М., 2000.

296. Сартр Ж.-П. Воображение. /"Логос", N3, 1992 с. 98-116.

297. Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: Любовь, язык, мазохизм./ Проблема человека в западной философии. М.,1988.

298. Сартр Ж.-П. Произведение искусства./ Западноевропейская эстетика XX века. М., 1991.

299. Сартр Ж.П. Что такое литература? Слова. Минск, 1999.

300. Семенов В.В. Кризис теории познания и его разрешение или критика абстрактной рациональности. Пущино 1997 23 с.

301. Семенов В.В. От теории познания к теории сознания. Отходная методологии XX века. Пущино 1997-60 с.310. 'Сивков О. Я. Мышление: Современное, представление. 1997. М., 1997. 30 с.

302. Скребков С.С. Художественные принципы музыкальных стилей. М., 1988.

303. Смирнов Г.А. Проблема непосредственного знания в истории философии и принципы формализации научных теорий. / ВФ 1995 N 9 с. 54-79.

304. Смысл жизни: Антология М., 1994. 591 с.

305. Смысл жизни: опыт философского исследования : Сб. ст. М., 1992.

306. Событие и смысл (Синэргетический олпыт языка). М., 1999

307. Современная западная философия. Словарь.М., 1991 -414 с.

308. Современное искусствознание: Методол. пробл. М, 1994, 255 с.

309. Современный Лаокоон. Эстетические проблемы синестезии : Сб.ст. по материалам науч. конф. М., 1992., 128 с.

310. Современный философский словарь, (под ред. В.Е.Кемерова). М., Бишкек, Екатеринбург, 1996. 608 с.

311. Сорина Г.В. Философская позиция К.Поппера в контексте проблем психологизма и антипсихологизма в культуре. / ВФ 1995, N 12 с. 57-66.

312. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. / Пер. с фр. под ред. Хлодовича А А М., 1977,- 695 с.322. ' Сохор А.Н. Вопросы социологии и эстетики музыки. М., 1981.

313. Сохор А.Н. Музыка как вид искусства. М., 1971.

314. Столович Л. Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстет, аксиологии. М., 1994, 464 с.

315. Сухотин А.К. Научно-художественные пересечения. Томск., 1998 195 с.

316. Сычев Ю.В. Бытие человека: проблемы детерминации и самодетерминации. М.,1992.

317. Тарский А. Истина и доказательство. / ВФ, 1972, N 8, с. 136-145.

318. Тельчарова Р. А. Введение в феноменологию музыки. М., 1991, 214 с.

319. Теплов В.Н. Психология музыкальных способностей. М., 1978.

320. Тихонова Е.П. Культура и смысл: опыт онтологического анализа, (диссерт. к.филос.н.) Томск, 1999- 118 с.

321. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.

322. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., "Прогресс", 1995.

323. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М., 1994 432 с.

324. Трубина Е.Г. Рассказанное Я: проблема персональной идентичности в философии современности. Екатеринбург, 1995, 151 с.

325. Трубецкой Н. С.История. Культура. Язык. М., 1995, 798 с.

326. Трубецкой С.Н. О природе человеческого сознания. / Феномен человека. М., 1993, с.72-76

327. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. Этюды о русской иконописи./ Смысл жизни. М., 1994 с. 233-291.

328. Трубников Н.Н. Кризис европейского научного разума. Философия науки и философия жизни. / Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. с. 143-170

329. Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984.

330. Тульчинский Г.Л. Опыт сравнения производства духовных ценностей в науке и искусстве: две стратегии осмысления действительности. / Духовное производство и личность. Л., 1981, с, 24-35.

331. Тульчинский Г.Л. Проблемы осмысления действительности. Л., 1989.

332. Тюлин Ю. Строение музыкальной речи. Л., 1962.

333. Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995. 357 с.

334. Фарбштейн А.А. Музыка и эстетика. М., 1976.

335. Фарбшлейн А.А. Музыка как философское откровение /к проблематике ранних работ Лосева/. /А.Ф. Лосев и культура XX века. М., 1991.

336. Фарбштейн А.А., Клюев А. Фрейдизм и музыкознание Запада. /Кризис буржуазной культуры и музыки. Л., 1983.

337. Фейерабенд П.К. Избранные труды по методологии науки. М., 1986

338. Феноменология искусства: Сб. тр. М., 1996, 263 с

339. Феноменология художественного сознания = Phenomenology of art consciousness : (Эстетико-образоват. аспекты): Рос.- амер. сб. науч. тр.. Владимир, 1996, 170 с.

340. Филимонова Л.П. Властная природа знака и субъектность в культуре, (диссерт. к.филос.н.) Томск, 1998.

341. Филипьев Ю.А. Искусство в системе человеческих ценностей. М., 1996,288 с.

342. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия./ Проблема человека в западной философии. М., 1988.

343. Флоренский П.А. Иконостас: Избр. труды по искусству. С-Пб. 1993.

344. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М., 1990 тт. 1-2.

345. Франк С.Л. Смысл жизни. Минск, 1992, 47 с.

346. Флоренский П. Соч. т.2., М., 1990.

347. Франк С.Л. Предмет знания: Об основах и пределах отвлеч. знания; Душа человека: Опыт введ. в филос. психологию. СПб. 1995, 655 с.

348. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А, Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. М;, 1984.

349. Фрейд 3. Психология бессознательного. М., 1990 447 с.

350. Фридлендер Г. Философия искусства и искусство философа (Эстетика Хосе Ортеги-и-Гассета) / Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

351. Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990.

352. Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. - 448 с.363. ' Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. — М., 1994.— 406 с.

353. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994 407 с.

354. Хайдеггер М. Вопрос о технике. Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.

355. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993.

356. Хайдеггер М. Вещь./ Истрико-философский ежегодник -89. М., 1989.

357. Хайдеггер М. Закон тождества. / Разговор на проселочной дороге. М., 1991.

358. Хайдеггер М. Из разговора на проселочной дороге о мышлении. / М.Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге. М., 1991 с. 112-133.

359. Хайдеггер М. Искусство и пространство. / Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991-с. 95-99.

360. Хайдеггер М. Исток художественного творения./Зарубежная эстетика и теория литературы. М., 1987.

361. Хайдеггер М. О сущности истины / Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991.

362. Хайдеггер М. Путь к языку./М.Хайдеггер. Время и бытие. М., 1993.

363. Хайдеггер М. Язык. СПб., 1991.

364. Харитонов В. В. Взаимосвязь искусств. Екатеринбург, 1992. 148 с.

365. ХейзингаЙ. Homo Ludens. М., 1992.377. ' Хоружий С.С. Исихазм как пространство философии. / ВФ 1995 N 9 (с.80-94)

366. Цинцадзе Г.И. Метод понимания в философии и проблема человека. Тбилиси, 1975.

367. Чередниченко Т.В. Современая марксистско-ленинская эстетика музыкального искусства. М., 1988.

368. Чередниченко Т.В. Тенденции современой западной музыкальной эстетики. М., 1989.

369. Чернышев С. Б. Смысл: Периодическая система его элементов. М, 1993. 222 с.

370. Чистяков В. В. Системный подход в современной педагогической антропологии. Ярославль, 1995. 131 с.

371. Шелер М. Положение человека в космосе./Проблема человека в западной философии. -М.-1989.

372. Шеллинг Ф. Философия искусства. М., 1966.

373. Шлик М. Поворот в философии./ Аналитическая философия. М., 1993.

374. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1897.

375. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1992.

376. Шпет. Г.Г. Мудрость или разум. / Философские этюды. М., 1995.

377. Шпет Г.Г. Сознание и его собственник./ Философские этюды.М., 1995.

378. Шпет Г. Явление и смысл. Томск, «Водолей» 1996 192 с.

379. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

380. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М. - 1994.

381. Яворский Б.Л. Статьи, воспоминания, письма. T.l. М., 1972.

382. Яковлев А.А. Вечный дар единства (мистическое познание и его альтернатива). / Критический анализ ненаучного знания. М., 1989.

383. Яковлев А.А. Модель мистического познания и рефлексия. / Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания, (ред. И.Т.касавин) М., 1990

384. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1990, 528 с.

385. Apel К.О. Transformation der Philosophic. Fr./Main, 1973.

386. Abel Th. Verstehen I and Verstehen II. / Theory of Decision, 1975, vol. 6, p. 99-102.

387. Apel K.O. Die "Erklaren: Verstehen" Kontroverse in transzendental-pragmatischen Sicht FrVMain, 1979.

388. Apel K.-0. Types of rationality today: The continuum of reason between science and ethics. / Rationality today. Ottawa. 1979. P. 307-340

389. Archard D. Consciousness and unconsciousness. — L., 1984. — 136p. 4G2.BarbaE., SavareseN. L'AnatomiederacteunDictionnaire d'anthropologie theatrale-P.,1985-105p.

390. Barthes R. L'Aventure semiologique. — P., 1985. №93. —-368p.

391. BarthesRL'Empire des signes—Geneve. 1970.— 156 p.

392. Benvenuto В., Kennedy R. The works of Jacques Lacan: An introduction. L., 1986.-237 p.

393. Betti E. Die Hermeneutik als alJgemeine Methodologie der Geistwissenschaften Tubingen, 1962.

394. Betti E. Theoria generale della interpretatione. Milano, 1955.

395. Bleiher J. Cjntemporary lenneneutics. Hermeneutics as method, pliitosophy and critique. L 1980, p. 1-5.

396. Brenkiman J. Culture and domination. — Ithaca. 1985. — XI. 239 p.

397. Brenkiman J. Deconstruction and the social text. // Social text. — Michigan, 1979. — Vol. 2, № I. — p. 27-51.

398. Brooks P. Reading for the plot: Design and intention in narrative.-N. Y., 1984,- XVIII, 363 p.

399. Buck R. Motivation, Emotion and Cognition: A Developmental-Interactionist View /. 1991.413. -Butler Ch. Interpretation, deconstruction. and ideology. — Oxford. 1986. —X. 159 p.

400. Caputo J.P. Radical hermeneutics: Repetition, deconstruction and the hermeneuti-cal project. — Bloomington, 1987. — IX, 319 p.

401. Coker W. Music and Meaning. N.-Y.-L. 1972.

402. Colapietro V.M. Toward a more compreliensive conception of human reason/ Intemation Pliilos.

403. Quarterly, 1987. Vol.27, N 3, iss. 107. P., 288.

404. Dahlhaus C. Analise und WerturteiL Mainz 1970.

405. Dahlhaus C. Was ist eine musikalische Tatsahe? / Schweizerische Musikzeitung., 1975 N3.

406. Deleuze G., Guttari F. Difference et repetition. — P.,1963.- 409 p.

407. Deleuze G., Guattari F. Rhizome. — P., 1976. — 74p.

408. Derrida. J. De la grammatologie. P., 1967.

409. Derrida J. Positions. — P., 1972. — 136 p.

410. Derrida J. Psyche: Invention de Г autre. — P., 1987. — 652 p.

411. Derrida J. Speech and phenomena and other essays on Husserl's theory of signs. Evanston, 1973. - XIII, 166 p.

412. Derrida J. Structure, sign, and play in the discourse of human sciences. // The structuralist, controvercy. / Ed. by Macksey R., Donate E. — Baltimore, 1972. —p. 256-271.

413. Dufrenne M. La raison aujord"hui. / Rationality today. Ottawa 1979. P. 15-25

414. Easthope A. British post-structuralism since 1968. — L.; N.Y., 1988. XTV, 255 p.

415. Easthope A. Poetry and pliantasy. — Cambridge, 1989. — VII, 227 p.

416. Eoo U. Tie role of the reader Explorations in the semiotics of texts Bloomirigton; L, 1979. - VIII, 273 p.

417. Epperson G. The musical Simbol. Iowa, 1967.

418. Ferguson D. Music as Metaphor. Minneapolis, 1960.

419. Foucalt M. La volonte de savoir (Historie de la sexualite I). P., 1976.

420. Foucalt M. Le souci de soi (Historie de la sexualite 1). P., 1984.

421. Foucault M. L'Archeologie du savoir. — P., 1969. — 275 p.

422. Foucault M. Folie et deraison: Histoire de la folie a l'age classique. — P., 1972. —673p.

423. Friedman S.S. Lyric subvertions of narrative. // Reading narrative: Forms, ethics, ideology. / Ed.' by Phelan J. — Columbus, 1989. — p. 162-185.

424. Gadamer H.G. Begriffsegeschichie als Phitosophie: Kleine Schriften. Bd.3. Tubingen, 1972, S 237-250.

425. Gadamer H.-G. Historical transformations of reason. / Rationality today. Ottawa 1979. P. 3-14.

426. Habermas J. Theorie des Kommunikativen Handelus. Bd.1-2. Fr./Main, 1981.

427. Habermas G. Theorie des kommunikativen Handels. — Frankfurt a. M., 1981. —Bd 1-2.

428. Halliburton D. Poetic thinking: An approach to Heidegger. — Chicago, 1981. —XII, 235p.

429. Handwerk G.J. Irony and ethics in narrative: From Sclilegel to Lacan. New Haven, 1985.- 224p.

430. Hartman G.A Saving the text: Literature, Derrida, philosophy. Baltimore; L. 1981. -XXVIL 184p.

431. Hassan I. Making sense: The trials of postmodernist discourse. // New lit. history. — Baltimore, 1987. — VoL 18, № 2. — p. 437-469.

432. Heidegger M. The basic problems of phenomenology. — Bloomington, 1982. —XXXI, 396p.

433. Hermeneutics and Modern Philosophy. N.Y., 1986.

434. Horkheimer M., Adorno T. Negative Dialektik. Fr./Main, 1966.

435. Howard RJ. Three faces of hermeneutics: fn introduction to current theories of understanding. Berkley 1982.

436. Horkheimer M. The Eclipse of Reason. N. Y., 1947.451. . Husserl E. Husserliana. Bd 3. Der Haag, 1953.

437. Jorgenson Estele R. Introduction Article / J. of Aesthetic Education. 1991. Vol.2. N 3.P. 1.

438. Kotarbinski: logic, semantics and ontology. Dordrecht et al. 1990. IX, 23 lp.

439. Kristeva J. Desire in language: A semiotic approach to literature and art.- N. Y., 1980. 336 p.

440. Kristeva J. Polylogue. — P., 1977. — 437 p.

441. Kristeva J. Semiotike: Recherches pour une semanalyse. — P., 1969. — 319 p.

442. Lycan W.G. Consciousness. Cambridge-London, 1987, 165 p.

443. Lacan J. Ecrits. — P., 1966. — 924 p.

444. Lacan J. The four fondamental concepts of psycho-analysis. — L., 1977. —XI, 290 p.

445. Lyotard J.-F. Le differand. — P., 1984. — 272 p.

446. Lyotard J.-F. Tombeau de l'intellectuel et autre papiers. — P., 1984. 96p.

447. Melrose S. A semiotics of the dramatic text.— L., 1994. — IX. 338p.

448. Merleau-Ponty M. La phenomenologie de la perception. — P., 1967. — 274p.

449. Motycka A. Ideal racjonalnjsci Szkice о rozdrozach nauki. Wroclaw, 1986

450. Parret H. Context of understanding. Amsterdam, 1980.

451. Propositional attitudes.: The role of content in logic, language, a mind. Stanford, 1990., 342 p.

452. Qaine W. Ontological relativity and other essays. N.Y., 1969468. ' Reimer B.Essential and Nonessential Characteristics of Aesthetic Education. / J. of Aesthetic Educatioa 1991. Vol.25. N3.P. 193-213.

453. Ricoeur P. De l'interpretation: Essai sur Freud. — P., 1965. —536 p.

454. Ricocur P. Temps et recit. — P., 1983-1985. — T. 1-2.

455. Schiffer S. Remnants of meaning. Cambridge London, 1987. 303 p.

456. Seung Т.К. Structuralism and herveneutics. N.-Y. 1982.

457. Simon J. Sprachphilosophie. Freiburg (Breisgau) Munchen, 1981, 296 S.

458. Spiegelberg H. The Phenomenological Movement A historial Introduction. V. 1-2. The Hague, 1969.

459. Texthermeneutik: Aktualitat, Geschichte, Kritik. Paderborn, 1979.

460. Toulmin S.E. Foresight and Understanding. Bloomington, 1961.

461. Toulmin S.E. The Philosophy of Science. L. 1953

462. Witgenstein L. Notebooks 1914-1916. Oxford, 1979.

463. Виндельбанд В. Прелюдии. СПб., 1904480. .Виндельбанд В. О свободе воли. М., 1905

464. Бергсон А. Творческая эволюция. СПб., 1914

465. Levinas Е. Difficile Libertu. Essai sur le judaisme. P.: Albin Michel, 1963