Феноменология субкультурных религий

Римская, Ольга Николаевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.14
диссертация на тему: Феноменология субкультурных религий

Год: 2011
Автор научной работы: Римская, Ольга Николаевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Тула
Код cпециальности ВАК: 09.00.14

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Феноменология субкультурных религий'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феноменология субкультурных религий"

На правах рукописи

Римская Ольга Николаевна

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СУБКУЛЬТУРНЫХ РЕЛИГИЙ

Специальность 09.00.14 - Философия религии и религиоведение

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Тула-20 И

2 4 Р 2011

4841213

Диссертация выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Белгородский государственный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Страхов Александр Михайлович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Бабинцев Валентин Павлович доктор исторических наук, профессор Мартынова Елена Петровна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Курский государственный

университет»

Защита диссертации состоится 26 февраля 2011 года в 11.00 часов на заседании Регионального Диссертационного совета ДМ 212.270.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата философских наук при Тульском государственном педагогическом университете им.Л.Н. Толстого по адресу: г. Тула, просп. Ленина, 125, корп. 3, ауд. 96.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого.

Автореферат разослан 25 января 2011 г.

Автореферат размещен на сайте: www.tspu.tula.ru

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор философских наук, профессор

\ Л,- I

Е.Д. Мелешко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность исследования. Современный человек вступает в мир в совершенно иных условиях, нежели это было не только сто лет назад, накануне революций, изменивших мир в XX веке, но даже весьма отличающихся от жизни человека и человечества в 60-е/80-е годы прошлого столетия. Последние культурно-цивилизационные тенденции заметно увеличили пространство свободы современного человека в сфере культуры, информации и коммуникации, которое приходит в столкновение не только со старыми механизмами власти и господства и консервативными ценностями правящей элиты, предлагая альтернативные, часто инновационные жизненные стратегии, культурные программы и ценностные ориентации, но и усиливает нигилистические тенденции в сфере личностной идентичности, сознания и духовной жизни. В этих процессах очень велика роль «нетрадиционных (новых) религиозных движений», которые возможно рассматривать в качестве специфических субкультур, включенных в контекст «религиозного плюрализма» эпохи постмодерна.

В современной России, которая переживает не только политико-идеологический и экономический кризис, но и кризис базовой культурно-цивилизационной идентификации и личностных идентичностей, эти сложнейшие процессы накладываются на отечественную почву и вызывают порой имитационные, подражательные, а иногда уродливо-неповторимые формы."

Все это и определило наш интерес к философско-религиоведческому исследованию сложных проблем духовной, религиозной и культурной жизни современного человека, который часто ищет путь к достойной социализации, личному успеху и творчеству в субкультурных группах, в том числе и религиозных, оказывающих порой деструктивное влияние на их сознание, но и помогающих иногда обрести личностную идентичность, открыть жизненные перспективы (пусть и иллюзорные) в нашем непростом мире.

обладавшие альтернативным потенциалом по отношению как к официальному политеизму, так и нарождающемуся монотеизму в лице христианства. Средневековая теология вынуждена была не только догматически и институционально противостоять «язычеству», «сектантству» и «ересям», но и рационально отражать всю эту бушующую магму народной религиозности.

В традиционных обществах религиозный плюрализм всегда был периферийным и маргинальным феноменом, находился на осадном «субкультурном положении», так как здесь господствующая религия выступала одновременно и в качестве «базовой» («материнской» и т.п.) культуры, центрирующей всю культурно-цивилизационную иерархию. Крушение монополизма католичества в эпоху Реформации и легитимация протестантского религиозного плюрализма в контексте становления индустриальной цивилизации «нового времени» нашли отражение в таких конструктах западноевропейской философии как «деизм» и «атеизм», в концепте «естественной религии». Признание «естественной религии» в качестве истока человеческой культуры, как и установка на познание «религии в пределах разума», провоцировали вопросы о происхождении и эволюции религии и культуры в рамках конкретно-исторических фактов и доказательств, что и происходило в рамках зарождающегося социально-гуманитарного знания. В это же время в центре философских и теологических споров оказываются проблемы власти и религии, культуры и религии, науки и религии, что также способствовало формированию в философии религии ХУИ-Х1Х вв. (Спиноза, Толанд, Юм, Фонтенель, Ш. де Бросс, Кант, Шлегель, Шлейермахер, Шеллинг, Гегель, Фейербах) предпосылок научного религиоведения.

Идеи классической философии религии, соединенные с культурной антропологией, достижениями физиологии, психологии, эволюционной биологии, сравнительной истории культуры, языкознания и этнологии в контексте позитивизма, в середине XIX века привели к созданию в европейской науке эволюционисткой школы религиоведения (Э. Тейлор, Л.Морган, Г. Спенсер, Дж. Фрэзер и др.) и «мифологической школы» (А.Кун, Ю. Зимрок, М. Мюллер, А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев и др.). Эти школы внесли огромный вклад в исследование истории религии, оказали влияние на Маркса и Энгельса, которые заложили парадигму понимания социально-исторической обусловленности религии и предпосылки социологии религии (Э. Дюркгейм, М. Вебер).

Таким образом, процессы секуляризации, порожденные реформацион-ным религиозным плюрализмом, были отрефлексированы не только в классической философии религии, но и в междисциплинарном дискурсе научного религиоведения, который в определенной мере дал рациональную легитимацию принципам свободы совести, воплощенным в первых либеральных Конституциях и правовых актах. Однако, секуляризация XVTI-XIX вв. не столько породила атеизм или «духовный вакуум», сколько вызвала всплеск нового, социального мифотворчества, сопряженного с формированием либеральной и социалистической идеологии. Именно на этой почве возникают некие духовные формы, весьма отличные и от традиционных религий и верований, и от «протестантских сект». Речь идет о феноменах теософии, оккультизма и спиритизма, антропософии, таких религиозных организациях как Свидетели Иеговы и мормоны на Западе, духоборы и хлысты в России, которые в дискурсе конца XX в. попадают в разряд «нетрадиционных религиозных движений». В это же время в Европе и России начинается «паломничество в страну Востока», соединение европейского рационализма с ориентализмом, официальное богословие вслед за религиоведами признает наличие в верующих христианских массах «народной религиозности» и «двоеверия», накануне Первой мировой войны поднимается волна неоязычества, которое повлияло, например, на становление идеологии фашизма.

Собственно, именно эти процессы, связанные с мифологизацией новоевропейской культуры, породили кризис ортодоксальной теологии и разрушили рациональные концепты классического философского мышления. Неклассическая философия и социально-гуманитарная наука XX в. стали во многом реакцией на кризис классического европейского научного (и христианского!) рационализма: А. Гелен, Д. Дьюи, Э. Кассирер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, X. Ортега-и-Гассет, К. Манхейм, Ж.-П. Сартр, П. Тиллих, К. Барт, К. Поппер, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, 3. Фрейд, Э. Фромм, Э. Эриксон, М. Элиаде, Г. Маркузе и многие другие западные и отечественные интеллектуалы прошлого столетия зафиксировали не только кризис онтологии человеческого бытия, западной ментальности и религиозности, но и появление новых форм самоопределения человека в поисках свободы и «бегства от свободы».

ные в «большие», плюралистические урбанистические системы в качестве маргинальных и периферийных, что и нашло выражение в появлении понятия «субкультуры». Поворот ученых (прежде всего, антропологов, социологов и психологов, философы, не считая Сартра и Маркузе, молчали) к субкультурным феноменам на Западе усилился в связи с прологом и самой «молодежной революцией» 60/70-х годов прошлого столетия: Д. Аусубель, Р. Бергиус, Г. Гризе, К. Дэвис, К. Кенистон, В. Леонард, М. Мид, Р. Муус, Ф. Найдгардт, Ч. Рейч, Л. Розенмайер, Ф. Тенбрук, Д. Френч, Е. Хурлок, Г. Шельский, С. Эй-зенштадг и другие заложили основные парадигмы интерпретации и оценки субкультур. Поскольку в исследовательское поле попали, прежде всего, про-тестные, контркультурные формы, на этом фоне молодежные увлечения восточными, языческими и оккультными духовными практиками, наркотиками, рок-музыкой рассматривались не более как фон, контекст или внешняя феноменология исканий молодых людей.

Ситуация была взорвана случаями массовых самоубийств (например, членами общины «Народного храма» Д. Джонса в 1978 г.) и массового ухода молодежи из вполне благополучных семей «среднего класса» в США и Западной Европе (сразу же появился термин «молодежные религии»). Откликнулись журналисты, обеспокоенные родители, политики, а потом интеллектуалы традиционных конфессий. Психологи, социологи и религиоведы, ограниченные дескриптивными парадигмами исследования, сформированными в «ситуации модерна», оказались не на высоте: даже на терминологическом уровне понимание «нового религиозного плюрализма» (постмодернистского) остается запутанным. Тем более до сих не сформировался вразумительный аксиологический дискурс в оценке данных феноменов духовной жизни. Например, используются понятия «программирование — депрограммирование», «промывание мозгов», «контроль сознания», «деструктивное сознание», «тоталитарные культы» в объяснении «новой религиозности» не только критически настроенными конфессиональными миссионерами, но и солидными учеными. Феномены «новых религиозных движений» оцениваются однозначно негативно как теологами и атеистами, так и серьезными учеными.

форд, В. Брайн, Дж. Хэдден, Р. Вудноу, Г. Мелтон, Дж. Ричардсон, Т. Роб-

бинс, Д. Хесселгрэйв и др. Они, даже будучи верующими людьми, придерживаются объективно научных подходов и оценок исследуемых явлений. Свою версию генезиса новых религиозных культов в контексте теории постиндустриального общества и демассофикации в книге «Третья волна» (1980) представил Э. Тоффлер, предложив поддерживать полукульты, которые давали бы смысл, идентичность и определенную свободу индивиду в мире деструктурированной повседневности.

Существует мнение, что «новая религиозность» посетила Россию только в начале 90-х годов прошлого века, после отмены тотального контроля над религией в СССР и принятия демократического законодательства. Но это далеко от истины. Повальное увлечение в среде молодежи и интеллигенции теософией B.C. Соловьева и Е.П. Блаватской, космизмом и учением Рериха, восточными верованиями и практиками, оккультизмом, парапсихологией, язычеством, магией и прочими «чудесами» в нашей стране происходило, начиная с 60-х годов прошлого века, параллельно аналогичным процессам на Западе. Это и неудивительно, если мы еще до Первой мировой войны и до революции «опередили» Европу по части богоискательства так, что даже многие большевики увлекались подобными духовными «инновациями». Только один этот духовно-культурный параллелизм обязывает нас более строго подходить к интерпретации феноменов «новой религиозности». ;

Собственно, если в исследовании субкультур философы в СССР проявляли небольшую активность и ограничивались в основном молодежными субкультурами (работы Ю.Н. Давыдова, И.С. Кона, И.Б. Роднянской и некоторых других), то феномены «новой религиозности» попытались осмыслить многие (Е.Г. Балагушкин, В.П. Бабинцев, А.Ю. Григоренко, И.Р. Григулевич, П.С. Гуревич, В.П. Римский, J1.H. Митрохин, К.Б. Привалов и др.), хотя в работах 80-х годов преобладал пафос критицизма. Интересно, что в это время единицы православных богословов открыто и внятно говорили о новых духовных феноменах (например, о. А. Мень).

Ситуация радикально в нашей стране изменилась в 90-е годы: мнения ученых и философов уже никого не интересовали, новые религиозные движения и мистические увлечения начали широко распространяться в постсоветской России и СНГ, в том числе и при участии СМИ, а миссионеры традиционных конфессий были скорее озабочены удержанием и расширением

собственного пространства. И когда проявился экстремизм «новой религиоз-

ности» аналогично событиям 70-х годов на Западе (экспансия «Белого братства», уход целых общин на окраины страны, в глушь и т.п.), тогда вышли боевитые анти сектанте кие труды типа работ A.JI. Дворкина, понятия «деструктивные секты», «тоталитарные культы», в которых объективный научный анализ и здравая философская (теологическая) интерпретация были подменены негативным оценочным дискурсом. Однако, в середине 90-х годов появились и взвешенные, достаточно объективные богословские исследования «новой религиозности» (например, предисловие о. В. Федорова к запоздалой публикации книги А. Баркер «Новые религиозные движения» в 1997 г., корректные работы А.И. Хвыли-Олинтера и других православных богословов).

В философии и религиоведении переломным стал 1996 год, когда в журнале «Вопросы философии» были опубликованы результаты дискуссионного «круглого стола» «Нетрадиционные религии в посткоммунистической России». За последние пятнадцать лет российские религиоведы и философы данной проблематике посвятили многочисленные монографии, учебные пособия и статьи (стоит отметить появление специализированного журнала «Религиоведение»), Большой вклад в исследование проблематики внесли такие авторы, как Я.А. Афанасенко, Е.Г. Балагушкин, М.В. Воробьева, В.И. Гараджа, П.С. Гуре-вич, О.Г. Данильян, А.П. Забияко, С.И. Иваненко, И.Я. Кантеров, Ю.А. Киме-лев, Б.К. Кнорре, JI.A. Кравчук, A.A. Красиков, А.Н. Красников, Е.М. Мирош-никова, JI.H. Митрохин, М.П. Мчедлов, В.Н. Назаров, М.Н. Одинцов, Д.В. Пивоваров, Д.А. Пратына, A.B. Пчелинцев, Е.В. Субботин, H.A. Трофимчук, Д.М. Угринович,, Б.З. Фаликов, С.Б. Филатов, Н.В. Шабуров, М.М. Шахнович, Е.С. Элбакян, И.Н. Яблоков и др., которые остаются в рамках объективного научного исследования и здравой философской интерпретации всего «религиозного многообразия» постсоветской России.

Для нашей работы значение имеют труды западных и отечественных ученых, посвященные культурно-историческим и семиотическим формам мифа и религии, искусства, философии, коллективной психологии, политики, повседневности, которые позволяют определить философско-категориальные ориентиры в исследовании генезиса и эволюции субкультурных религий на конкретно-историческом материале: С.С. Аверинцева, A.A. Аронова, A.C. Ахиезера, Р. Барта, П. Бергера, М. Блока, Ю.М. Бородая, Ф. Броделя, Г.Д. Гачева, ЯЗ. Го-лосовкера, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, Ж. Дюби, Б.С. Ерасова, Вяч. Вс. Иванов, Л.Г. Ионина, H.H. Козловой, И.В. Кондакова, Ж. Легоффа, Д.С. Лихачева,

А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, Э.С. Маркаряна, С.С. Неретиной, Е.Л. Омельченко, М.К. Петрова, Б.Ф. Поршнева, Э.Ю. Соловьева, В.А. Шкура-това, Т.Б. Щепанской, А.Я. Флиера, М. Элиаде и многих других.

Однако, следует отметить, что остаются до сих пор дискуссионными не только концептуальные и методологические проблемы исследования специфики «новых религий», которые мы рассматриваем в качестве субкультурных формообразований, но и нормы их аксиологической (нравственной, правовой, политической и т.д.) оценки. Все это и определило наше предметное и методологическое поле философско-религиоведческого и философско-культуроло-гического исследования и интерпретации обозначенных духовно-культурных феноменов как субкультурных религий.

Исходя из всего вышесказанного, объектом диссертационного исследования стали религиозные субкультуры в переходных процессах от эпохи индустриализма к постиндустриальному обществу.

Предмет нашего исследования - культурно-исторические основания и культурно-типологические формы сознания и самосознания человека- в современных субкультурных религиях.

Цель нашей диссертационной работы: разработка эпистемологических схем исследования и интерпретация превращенных форм сознания и личностной идентичности человека в субкультурных религиях. '

Реализация обозначенной цели обусловила постановку и решение конкретных задач:

- ввести понятие «субкультурные религии» и обозначить его философ-ско-методологические потенции в контексте философии и социально-гуманитарного знания;

- исследовать социокультурные факторы, контексты формообразования и типологию субкультурных религий;

- рассмотреть современную социальную мифологию в качестве ментального механизма воспроизводства субкультур и субкультурных религий;

- описать превращенные формы сознания и личностной идентичности человека в субкультурных религиях.

Поставленные цель и задачи обусловили выбор теоретико-методологического аппарата и логическую структуру диссертационного исследования.

Теоретико-методологические основы исследования. Выбор междисциплинарной, философско-религиоведческой и философско-культуроло-гической методологии, подходов и принципов исследования обусловлен спецификой объекта и предмета:

- исторической и современной социокультурной динамикой и изменчивостью в постинудстриальном обществе феноменов субкультурных религий (диалектический, сравнительно-исторический, культурно-цивилиза-ционный, деятельностный методы);

- сложным системным и структурно-функциональным характером объекта, сочетанием культурного, идеологического, политического, религиозного и иных составляющих моментов, что делает необходимым использование различных методологий, соответствующих основным этапам генезиса и эволюции субкультурных религий (системно-структурный, системно-функциональный, синергетический, субкультурный, типологический методы);

- знаково-символическими и дискурсно-коммуникативными формами проявления и бытования феноменов субкультурной религиозности в современных социокультурных контекстах (герменевтический, феноменологический, субкультурный методы, культурно-семиотическая методология и дискурс-анализ);

- человекоразмерностью исследуемых феноменов, связанных с социальными и антропологическими рисками и угрозами в связи с деструктивными проявлениями в субкультурных религиях и необходимостью их профилактики (культурно-антропологические методы, принцип социокультурной обусловленности сознания человека).

Мы попытались в нашей работе преодолеть крайности аксиологических и мировоззренческих интерпретаций в исследовании современных субкультурных религий с учетом необходимости сопряжения концептов философии, религиоведения и теологии.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующих результатах:

«периферийный» и «деструктивный» элемент развития постиндустриального общества и культуры постмодерна, но и задающий определенные креативные вызовы;

- выявлена специфика современных «субкультурных религий», социокультурными факторами воспроизводства которых выступают не только деструктивные механизмы духовного отчуждения, но и мифологические формы продуцирования и закрепления поведенческих и духовно-телесных практик инновационного характера, что и определяет конфигуративную типологию субкультурных религий в качестве «сетевых форм» трансляции культуры, новых мифов и ценностных ориентации;

- рассмотрена мифологическая форма субкультурных религий в качестве ментального механизма трансформации психологии, сознания и поведения человека в превращенных (инновационных, поисковых) и извращенных (отчужденных, деструктивных) формах;

- описаны феномены личностной идентичности и измененные формы сознания человека в субкультурных религиях, связанные с противоречиями между негативными, антисистемными проявлениями в культурных стереотипах поведения и положительными способами личностной идентификации, способствующими выработке как тупиковых, так и перспективных жизненных стратегий.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Корректное методологическое использование понятия «субкультурные религии» предполагает, что любая культурная система, как и система вообще, существует в формах субсистемной стратификации (наличие субструктур и субэлементов, а, тем самым, и наличие субкультур). И саму доминирующую («базовую», «материнскую» и т.п.) культуру можно представить в виде системы субкультур (в нашем мире секуляризации и постмодерна даже традиционные религии реально представляют собой субкультуры, только институализированные и массовые). Мы считаем, что понятие «субкультурные религии» вмещает в себя все многообразие системных формообразований в современном религиозном плюрализме - центральных и маргинальных, традиционных и инновационных, креативных и деструкутивных (контр культурных).

2. Понятие «субкультурные религии», во-первых, не несет мировоззренческой, политической и идеологической нагрузки; во-вторых, отражает

периферийное, маргинальное и порой антисистемное положение новых религиозных образований в современном обществе и культуре; и, в-третьих, дает возможность исследовать культурно-историческую и синхронную динамику современной культуры и контркультуры (в том числе и «новой религиозности») в контексте ХУН-Х1Х веков. При этом антисистемность и контркультурность «субкультурных религий» не должна рассматриваться всецело в негативном измерении, так как она сама по себе может служить как деструктивным, так и инновационным механизмом, дающим импульс для развития «базовой культуры», самосознания человека (прежде всего, молодежи), трансформации рутинных практик повседневности в новые формы.

3. Применение понятия «субкультурные религии» позволяет прийти к выводу, что наиболее адекватным будет проведение типологизации «новой религиозности» по способам деятельности их субъектов, индивидуальных и групповых, воплощенных в специфических знаково-символических формах, носителях субкультурных кодов, которые в условиях перехода от индустриальных к постиндустриальным обществам связаны как с регенерацией и реконструкцией отдельных форм традиционных кодов в контекстах субкультурных религий, так и с созданием нетрадиционных, постмодернистских кодов. Типология, проведенная на данной эписемологической основе, может быть только конфигуративной, подвижной, что соответствует мозаичной эклектике религиозного плюрализма в эпоху глобализации и постмодерна.

4. Можно выделить как сценарии позитивной личностной идентичности в субкультурных религиях, достаточно безболезненного вхождения во взрослый мир после непродолжительного времени «духовных исканий» (именно в этом версии социализации возможно обретение креативного личностного опыта), так и негативной, первоначально нонконформистской, а затем все более маргинальной, связанной с децентрированием сознания и самосознания, с деструктивными стереотипами образа жизни. Однако, наиболее вероятным вариантом оказывается феномен «спутанной», «мозаичной» идентичности, в которой откладывается социализация и возможны сценарии застоя духовной и психологической жизни, порой срывающейся в болезненные симптомы.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.

Результаты и выводы диссертационной работы позволяют с учетом конфессиональной и этнокультурной специфики моделировать процессы, происхо-

дящие в сфере культуры и сознания современного человека, прежде всего, молодежи. Они могут быть использованы в воспитательной работе с молодежью, в создании новых политических, социологических и интеллектуальных технологий, которые в свою очередь будут направлены на реализацию духовно-нравственного потенциала личности.

Выводы и теоретико-методологические наработки диссертационного исследования могут применяться в процессе преподавания курсов философии, религиоведения, культурологии, политологии и социологии, в чтении спецкурсов по актуальным проблемам современности.

Апробация работы. Основные положения диссертации сообщались на научно-теоретических и научно-практических конференциях: «Социальная экология в изменяющейся России: проблемы и перспективы: Межрегиональная (с международным участием) конференция (Белгород, 2007)», «Философия и наука поверх барьеров: человек и культурно-исторические типы глобализации: II всероссийская научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых (Белгород, 2007)», «Восприятие космоса и истории в миросозерцании русского православия: Международная научно-практическая конференция (Белгород, 2008)», «Духовное здоровье молодежи российских регионов в контексте обеспечения ее духовной безопасности: региональная научно-практическая конференция (Белгород - Старый Оскол, 2008)», «Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии: Международная научно-практическая конференция (Белгород, 2008)», «Философия поверх барьеров: философское и социально-гуманитарное знание в начале нового столетия: III всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2008)», «Самоорганизация молодежи и гражданское общество: Международная научно-практическая конференция (Белгород, 2009)», «Философия поверх барьеров: культурно-цивилизационные и антропологические кризисы идентичности в современном мире: IV всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2009)»; «Философия и наука поверх барьеров. Философия науки: история и современность. V всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2010)»; «III Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 2010)».

Результаты исследования прошли апробацию в работе над проектом «Конфигурации молодежных субкультур в пространстве российского региона», поддержанным грантом РГНФ (№ 09-03-55309 а/Ц). Диссертационная работа обсуждалась и рекомендована к защите на кафедре философии БелГУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав (по два параграфа), заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ В первой главе «Специфика и методология исследования субкультурных религий» диссертант исходит из того, что использование понятия «субкультурные религии» меняет дискурс дискуссий, аксиологию интерпретации и методы исследования феноменов «новой религиозности» на рубеже XX и XXI столетий.

В первом параграфе «Субкультурные религии: понятие и методология исследования» отмечается, что понятие «субкультура» изначально несло оттенок негативизма, что в последующем было преодолено. Субкультуры нами понимаются как ценностные локальные миры, противостоящие базовой -«большой», «взрослой», «материнской» - культуре («социалистической», «либеральной», «христианской» и т.п.); индиввдуальные и коллективные стереотипы поведения и деятельности, воплощенные в специфических знаково-символических манифестациях, социокодах, формах сознания и структурах личностной идентичности; субсистема стилей и стилевого поведения; групповые формы культурных стандартов и специфических продуктов духовного производства (в том числе и масскультовского).

В этом методологическом ключе мы подходим и к пониманию феномена субкультурных религий. Религиоведы, культурологи, социологи, философы до сих пор ведут спор о том, насколько правомерно употребление понятий «нетрадиционные религии» или «новые религиозные движения (организации)». Тем более, что помимо этих наиболее распространенных понятий употребляются и такие, как «новые культы», «неомистицизм», «религии Нового века», а также не совсем толерантные дефиниции, используемые чаще всего богословами, - «деструктивные культы», «тоталитарные секты» и т.п. Иногда новые религии называют «вневероисповедными», «эзотерическими». Характерно, что «новая религиозность» формируется, прежде всего, в молодежной среде и на почве молодежной мифологии, субкультуры и контркуль-

туры, что и заставляет исследователей говорить о «молодежных религиях». Все эти концептуализации достаточно условны и метафоричны, не в полной мере, на наш взгляд, отражают специфику рассматриваемого явления и далеки от философской категоризации.

Так ли уж все «новые религии» можно характеризовать как «нетрадиционные»? Почти все они связаны с предшествующей («традиционной») религиозной, магической, мифологической или оккультной практиками. Например, современные ориенталистские (восточные) культы многое берут из индуизма и буддизма, наполняя свои верования парапсихологическими идеями и мас-скультовскими образами, фантазиями и практиками. «Неомистицизм» использует мистический, магический и религиозно-философский опыт прошлого (мистику древнего Египта, философию и телесно-психологические практики Индии, гностико-манихейства, средневекового ведовства и каббалы). Также относительна «новизна» и более современных, «наукообразных» религий, которые зачастую перекодируют старые религиозно-мифологические символы и образы, включая их в контексты науки и паранауки.

Нам представляется более корректным в аксиологическом плане и эффективным в эпистемологическом пространстве принятие и употребление вместо всего этого спектра метафорических терминов и конструктов понятия «субкулыпурные религии» (или в определенном контексте - «контркультурные религии»), связанного с уже получившим теоретическую «прописку» в социологии, культурологии и философии более универсальным, «родовым» концептом «субкультура».

Во втором параграфе «Специфика и социокультурные конфигурации субкультурных религий» диссертант исследует социокультурные факторы и контексты, определяющие культурно-исторический генезис, специфику и основные типы современных субкультурных религий. Эти факторы разнообразны и связаны в первую очередь с кризисным контекстом эпохи глобализации и постиндустриализма.

В этом контексте субкультурные религии предлагают человеку многое из того, чего он лишен в повседневной жизни в силу распада традиционных (сюда можно отнести и «традиции модерна») духовных ценностей и социокультурных институтов, прежде всего таких, как этнос, семья, религия, государство (в ситуации глобального постиндустриализма разрушаются структуры суверенного государства-нации). Вместо дискредитировавшей себя ра-

циональной идеологии «прогресса» и «просвещения» субкультурные религии пытаются дать достаточно привлекательную по форме веру в «вечные» или «новые» идеалы. Вместо развалившейся семьи - «братскую» солидарную общину, в которой все члены объединены взаимными интересами, единым образом жизни; ценности моногамии предлагается «свобода» половых отношений (полигамия, гомосексуализм и т.п.). Вместо безработицы или монотонного труда в компаниях, погони за виртуальным брэндовым потреблением - «бескорыстный» труд на предприятиях организации и «социальную справедливость» в распределении и потреблении продуктов труда. Выдвигается и «духовная альтернатива» реальной угрозе гибели человечества вследствие обострения глобальных техногенных и экологических катастроф, приобретающих все более апокалиптический смысл. Субкультурные религии обещают не только духовное, но и телесное спасение в условиях грядущего Апокалипсиса, часто «здесь и сейчас».

При этом не замечается, что путь самосовершенствования, «поиска истины» в рамках субкультурных религий вызван кризисом самих основ и ценностей «христианского мира». На наш взгляд, усилению субкультурной религиозности способствует, например, то, что США (и традиционный протестантизм) пытаются в рамках собственного глобального цивилизационного проекта навязать миру унифицированный и унифицирующий вариант христианства. Это скорее способствует не торжеству христианских ценностей, а рождению новой, постхристианской глобальной мифологии. Субкультурные религии во многом и стали или собственным вариантом глобализационной религиозности («Свидетели Иеговы», «Церковь объединения» Сен Муна, «Церковь саентологии» Л. Хаббарда и т.п.) или контркультурным, антиглобализа-ционным проектом.

Анализируя факторы воспроизводства новых субкультурных вероучений, надо отметить, что массовое распространение субкультурной религиозности относится к 60-70-м годам прошлого века и совпадает не только во времени и пространстве с рождением новой молодежной субкультуры и контркультуры, но и органично с ними связано по духовному содержанию, культурной форме и социальным функциям. В ряду факторов воспроизводства субкультурной религиозности следует указать и на специфику молодежной психологии и социально-антропологического статуса молодежи. В условиях перманентного кризиса современной техногенной цивилизации посто-

янно воспроизводится очевидный конфликт поколений. Если в 60/70-е годы XX века он был вызван существенными различиями «отцов» и «детей» в культурно-образовательном уровне и образе жизни, что явилось следствием научно-технической революции середины столетия, то сегодня конфликт порождается превратностями затянутой социализации молодежи в мире постиндустриализма (высокий «образовательный ценз», переформатирование семьи, трудности в обретении финансовой независимости и т.п.).

Специфика религиозных субкультур может быть сведена к следующим характеристикам. В вероучении: настойчивое повторение мысли о том, что субкультурные вероучения не являются религиями, а особого рода «учением» или «знанием», опирающимся не только на эзотерику древних доктрин, но и на современную «науку» (чаще всего на паранауку); создание новой канонической литературы или своеобразное прочтение старой с использованием «современных научных достижений» интерпретации текстов; соединение в вероучении черт нескольких религиозных систем и включение элементов современной мифологии, прежде всего масскультовской (религиозный синкретизм, эклектика и маргинальность); особое внимание к мистицизму, оккультизму, магии (часто в упаковке современного искусства, массовой культуры и паранауки) и т.п.; критическое отношение к институтам традиционных религий и в целом - к доминирующей культуре, т.е. определенная контркультурность.

В ритуально-пультовой практике: необычность и экзотичность обрядовой стороны субкультурных религий (использование при этом современных психоделических, медицинских, наркотических и информационно-технологических практик) с целью максимального воздействия на эмоции, воображение и телесность человека; в большинстве случаев создание «новой коллективности», «общинный» характер ритуальной жизни, способствующий воспроизводству квазидуализма «мы - они», на деле подобного первобытному и связанного с генерированием мифосознания. В институциональной организации: отсутствие строгой иерархической структуры на первых порах существования субкультурной религии, преобладание горизонтальных и сетевых связей внутриобщинной и межобщинной коммуникации, что и определяет их отличие от традиционной церковной организации; активность в производственно-финансовой сфере, использование рекламы и сетевого маркетинга в продвижении религиозных «товаров» и услуг; общинная организа-

ция жизни верующих со свободным «входом» в горизонтальные коллективные структуры и с достаточно хаотичным существованием внутри них сочетается со строгой моральной регламентацией жизни; «братская» система отношений в структурах повседневности дополняется явно выраженным авторитарным культом харизматического лидера, основателя «церкви» или общины.

Это сочетание иерархичности с сетевыми, горизонтальными связями, авторитарности и демократичности, закрытости и открытости на уровне институализации, культовой практики и сознания делает субкультурные религии весьма подвижными, динамичными и одновременно «живучими» формообразованиями, затрудняет классификацию и типологизацию субкультурных религий. Диссертант рассматривает существующие версии типологии «новых религиозных движений» в научной литературе, отмечает, что здесь преобладают дескриптивные эпистемологические схемы, сводящиеся к описанию и классификации внешней феноменологии современного религиозного плюрализма.

Во второй главе «Субкультурная религиозность: превращенные формы сознания и самосознания» современная социальная мифология рассмотрена в качестве коллективного ментального механизма воздействия на психологию, сознание и поведение человека, что определяет измененные формы сознания и децентрированной личностной идентичности человека в субкультурных религиях.

В первом параграфе «Современное мифосознание как ментальная форма субкультурных религий» диссертант обосновывает точку зрения, заключающуюся в том, что современные субкультурные религии как формы сознания и жизнедеятельности являются разновидностью современной мифологии, что и вызывает эпистемологические парадоксы, когда их пытаются сравнивать с традиционными религиями. При этом нами проводится последовательное различение мифологии (в том числе современной, социально-политической) и религии как культурных и ментальных форм.

Диссертант под «современной мифологией» понимает мировоззренческие и ментальные структуры общественного и индивидуального сознания, направленные на образно-символическую (бессознательную) интерпретацию и теоретико-идеологическую рационализацию экономических, социально-политических и культурных форм, социальных институтов, властных практик, общностей и групп индустриальных и постиндустриальных культурно-

цивилизационных систем с целью их легитимации. Система современной мифологии позволяет обществу и властным группам, в частности, эффективно управлять человеком через механизмы иллюзии и рационализации, убеждения и суггестии, сублимации и объяснения, а индивиду сохранять идентичность и жизненный, онтологический смысл.

Субкультурные, мифологизированные религии в своих первичных формах рождались в трагических социальных, политических и духовных процессах рубежа XIX и XX веков, определивших новый вариант секуляризации, связанный с тем, что «бог умер» (Ницше). Однако, это было полагание субкультурных религий в контексте «серьезной», «материнской» культуры модерна и тоталитаризма. С конца 50-х и особенно в 60-е годы прошлого столетия в ситуации взрыва молодежного контркультурного протеста субкультурные религии обретают собственное мифологическое ментально-идеологическое оформление «в себе и для себя».

Социальная мифология на рубеже столетий представляет сложноорга-низованную, динамичную систему субкультурных формообразований и контркультурных процессов, связанных с трансформацией индустриальных обществ в ее постиндустриальные и постмодернистские ипостаси. Все это служит сложным контекстом не только для оживления самых архаичных форм мифологического и религиозного сознания, но и их трансформаций в некие «современные» синкретичные и превращенные духовные и культурно-идеологические формы. На почве массовой культуры современная мифология, стихийно, естественно рождающаяся или искусственно создаваемая в обществе потребления, формирует специфические превращенные формы субкультурной религиозности. Современная мифология, в том числе и субкультурная религиозность, оказывается вполне «естественным языком» самой повседневности человека. Можно говорить о новом культурном цикле, когда человечество демонстрирует потребность в экзистенциальной актуализации мифологического сознания.

В этом плане религиозные субкультуры оказываются не только структурными формообразованиями на окраинах или на поверхности «больших культур», имеющими внешние стилевые и знаково-символические маркеры, скрывающие «аксиологическое ядро солидарностей», но и творческими способами деятельности по экспериментальному производству инновационных образцов жизнедеятельности, ценностных норм поведения и личностной идентификации, проходящих проверку в сложной социокультурной динамике современного ми-

ра. Такой подход к интерпретации современной субкультурной религиозности предполагает отказ от эмоциональных, морализаторских и дискриминационных эпистемологических стереотипов и догм.

Во втором параграфе «Личностная идентичность и превращенные формы сознания в субкультурных религиях» отмечается, что мифологизация сознания определяет становление, социализацию и идентификацию человека в субкультурных религиях как специфических социальных групповых общностях.

Ситуация личностного развития (прежде всего, имеет смысл речь вести применительно к молодежи) усугубляется тем, что молодой человек оказывается одиноким в семье, в школе и в собственной душе, им овладеет страх не только перед будущим, но и перед каждой минутой настоящего. Субкультурные религии оказываются тем «экзистенциальным пространством», в котором молодой человек пытается хоть как-то сохранить свою самость, свою идентичность, выработать хропотопный экзистенциал, позволяющий стоически утверждать себя в рухнувшем мире, связать прошлое, настоящее и будущее не только в пространстве повседневности, но и в карнавальном или сакральном мире (отсюда такая тяга «новых верующих» к различного рода эсхатологиям и эксперименты с игровым воспроизводством различных темпоральных сценариев).

Очень часто молодой человек легко переходит из одной субкультуры в другую, религиозная субкультурность эклектически сочетается с принадлежностью к светским формам субкультурности (например, субкультура готов -светская или религиозная?). Но и здесь человек оказываемся в мире фантомов и иллюзий: субкультурные нарративы и дискурсные практики позволяют говорить молодому человеку на искусственных языках, порождая ситуацию постмодернистской «вавилонской башни», когда никто никого не слышит и не желает слышать, а субкультурных языков оказывается столь много, что, наверное, даже апостол Павел не смог бы говорить на этих языках «новых язычников». Именно здесь лежит основная проблема «возврата» молодых людей из религиозных субкультур в нормативную, «взрослую» культуру, которая и сама все более приобретает субкультурные конфигурации.

В современном массовом обществе создан и массовый человек, который легко примеряет любые социальные маски, легко играет любые культурные роли. Сегодня он сектант, а завтра православный, сегодня он коммунист, а завтра либерал. Кстати, современные социологи и политологи, исследуя поведение человека, до сих пор оперируют классификациями старого, классово-сословного общества. Но ведь в XX веке произошло изменение не только социальной стра-

тификации и мобильности, которые были характерны в прежние времена, но и самого типа личности. Человек массового общества, по преимуществу, - игровая личность, способная к мимикрии при изменении социокультурного контекста. Не доведём ли мы эту игровую личность массового общества и массовой культуры в XXI столетии до полной фантомности и утраты всех онтологических оснований человека? Смена стилей, игра в бисер с ценностями всей человеческой культуры становятся уделом не только рафинированных интеллектуалов, но и самых широких масс, прежде всего, молодежи. Именно в этом игровом поле и реализуется парадигма постмодернизма: тотальная ирония, деконструкция ценностной иерархии (особенно религиозной), игровой маскарад, возможность фантомных личностей в кино и в компьютерных сетях.

В субкультурной среде, выпадающей из «воспитательной нормативности» и «нормативной социализации», встречаются индивиды (чаще всего молодые люди) одаренные, творческие, много читающие, знакомые с музыкой, владеющие современными информационными технологиями. Но они составляют меньшинство в своих, как они искренне считают, «альтернативных» религиозных группах. На наш взгляд, основной проблемой, от которой уходят многие современные исследователи и «воспитатели», является тот факт, что субкультурная и религиозная аномия, особенно, когда речь идет о молодежи, не является основанием для моральной, а тем более правовой дискриминации по ментальному и субкультурному признаку.

Сколь бы мы не говорили о необходимости воспитательной работы с молодежью и ее духовно-нравственного просвещения, все наши усилия будут напрасными без изменения всего социокультурного контекста нашей жизни. И дело не в «глобальных» изменениях политики и экономики, которые могут только привести к непредсказуемым рецидивам религиозного фундаментализма или национализма и ксенофобии (последнее мы увидели в декабрьским событиях в Москве). Реальной силой обладают не столько различного рода конфессионально-экуменические или государственно-церковные проекты, сколько постоянные, ежедневные усилия деятелей науки и культуры, отдельных политиков и предпринимателей, иерархов ведущих мировых конфессий, простых людей по утверждению новой системы культурных ценностей.

В заключении формулируются выводы, ставятся новые проблемы и намечаются перспективы дальнейшего исследования заявленной проблематики.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

Статьи в журналах из списка ВАК:

1. Молодежная мифология и субкультурные формы религиозности // Гуманитарные и социально-экономические науки. - № 3 (34). - Ростов-на-Дону, .2007. - С.35-40 (1,0/0,8 пл.) (в соавт.).

2. Превращенные формы самосознания молодежи в субкультурных формах религиозности // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». -№9 (40). - Вып. 2.-Белгород, 2007.-С. 247-252. (0,5 п.л.).

3. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках (на примере молодежной культуры). Статья 1. Культура и субкультура. // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - № 8 (63). - Вып. 8. - Белгород, 2009. -С. 30-41 (1,1/0,3 п.л.) (в соавт.).

4. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках. Статья 4. Конфигурации молодежных субкультур в пространстве российского региона // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №20 (91). - Вып. 14. -Белгород, 2010.-С. 71-78 (0,8/0,5 п.л.) (в соавт.)..

Публикации в научных сборниках и коллективных монографиях:

5. Превращенные формы религиозности и экология духовности // Социальная экология в изменяющейся России: проблемы и перспективы : материалы межрегиональной (с международным участием) конференции. Часть I. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. -С. 241-244 (0,2 п.л.).

6. К проблеме типологии нетрадиционных (субкультурных) религий // Философия поверх барьеров: человек и культурно-исторические типы глобализации: Материалы II научной региональной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (25 октября 2007 г.). - Белгород: Изд-во БелГУ, 2008. - С. 100-105 (0,2 п.л.).

7. Социокультурные причины активизации субкультурных (нетрадиционных) религий // Восприятие космоса и истории в миросозерцании русского православия : материалы международной научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2008.-СЛ13-115(0,2 п.л.).

8. Субкультурные религии и духовная безопасность молодежи // Духовное здоровье молодежи российских регионов в контексте обеспечения ее духовной безопасности (документы и материалы). - Белгород; Старый Оскол: Правительство Белгородской области, 2008.-С. 347-353 (0,5/0,3 п.л.) (в соавт.).

9. Наука и философия: классические, неклассические и постнеклассические парадигмы: коллективная монография. - Глава 3.1. «Классические и неклассические философ ско-методологические модели познания в исследовании кризисных социокультурных систем. - С. 300-334. - Белгород: ИПЦ «ПОЛИТЕРРА», 2008.-470 с. (21,3/0,5 п.л.).

10. Социокультурные факторы противодействия региональным проявлениям терроризма и экстремизма // Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии: Сборник материалов международной научно-практической конференции. - Белгород: КОНСТАНТА, 2008. - С.249-253 (0,5/0,2 п.л.) (в соавт.).

11. Человек террористический: методология исследования, культурно-антропологические парадигмы, повседневность, региональные угрозы: коллективная монография. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2008.-223 с. (12,0/1,2 п.л.)

12. Конфигурации молодежных субкультур в региональном культурном пространстве России // Философия поверх барьеров: философское и социально-гуманитарное знание в начале нового столетия : материалы III Всероссийской научной конференции молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (9 апреля 2008 г.). - Белгород: Изд-во БелГУ, 2008. - С. 134-137 (0,2 п.л.).

13. Субкультурные религии и молодежь в современной России // Самоорганизация молодежи и гражданское общество : материалы международной научно-практической конференции (г. Белгород, 17 апреля 2009 г.). -Белгород: Изд-во БелГУ, 2009. - С. 157-160 (0,4 пл.).

14. Конфигурации молодежных субкультур и идентичность молодого человека // Философия поверх барьеров: культурно-цивилизационные и антропологические кризисы идентичности в современном мире : материалы IV Всероссийской научной конференции молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (9-10 апреля 2009 г.). - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. - С. 92-94. (0,3/0,15 п.л.) (в соавт.).

15. Проблема трансформации сознания молодого человека в субкультурных религиях: к методологии исследования // Философия и наука поверх барьеров. Философия науки: история и современность : материалы V Всероссийской научной конференции молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов» (Белгород, 8-9 апреля 2010 г.). -Белгород, 2010. - С.134-137 (0,3 п.л.).

16. Культура, субкультура и субкультурные религии: понятия и методология исследования // Креативность в пространстве традиции и инновации: Тезисы докладов и сообщений. III Российский культурологический конгресс с международным участием (Санкт-Петербург, 27-29 октября 2010 года). - СПб.: Эйдос, 2010. - С. 249-250 (0,1 п.л.).

Подписано в печать 25.01.2011. Гарнитура Times New Roman. Формат 60x84/16. Усл. п. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 516. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в типографии «ГиК» 308007, г Белгород, ул. Калинина, 38-А

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Римская, Ольга Николаевна

Введение

Глава I. Специфика и методология исследования субкультурных религий

1.1. Субкультурные религии: понятие и методология исследования

1.2. Специфика и социокультурные конфигурации субкультурных религий

Глава П. Субкультурная религиозность: превращенные формы сознания и самосознания

2.1. Современное мифосознание как ментальная форма субкультурных религий

2.2. Личностная идентичность и превращенные формы сознания в субкультурных религиях

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Римская, Ольга Николаевна

Актуальность исследования. Современный человек вступает в мир в совершенно иных условиях, нежели это было не только сто лет назад, накануне революций, изменивших мир в XX веке, но даже весьма отличающихся от жизни человека и человечества в 60-е/80-е годы прошлого столетия. Последние культурно-цивилизационные тенденции заметно увеличили пространствосвободы современного человека в сфере культуры, информации и коммуникации, которое приходит в столкновение не только со старыми механизмами власти и господства и консервативными ценностями правящей элиты, предлагая альтернативные, часто инновационные жизненные стратегии, культурные программы и ценностные ориентации, но и усиливает нигилистические тенденции в сфере личностной идентичности, сознания и духовной жизни. В этих процессах очень велика роль «нетрадиционных (новых) религиозных движений», которые возможно рассматривать в качестве специфических субкультур, включенных в контекст «религиозного плюрализма» эпохи постмодерна.

Степень разработанности проблемы. Если объективно исследовать культурно-исторический и историко-философский процесс, то «религиозный плюрализм» всегда был в предметном поле философской рефлексии. Рационально-критическое осмысление многообразия народных верований мы обнаруживаем в текстах досократиков. Сократ был обвинен в безбожии только за то, что противопоставил ритуально-мифологическим верованиям толпы поиск религиозно-нравственного идеала. Античная философия, начиная с Платона и заканчивая неоплатониками, пыталась создать религиозно-философские системы, обладавшие альтернативным потенциалом по отношению как к официальному политеизму, так и нарождающемуся монотеизму в лице христианства. Средневековая теология вынуждена была не только догматически и институционально противостоять «язычеству», «сектантству» и «ересям», но и рационально отражать всю эту бушующую магму народной религиозности.

В' традиционных обществах религиозный плюрализм всегда был периферийным и маргинальным феноменом, находился на осадном «субкультурном положении», так как здесь господствующая религия выступала одновременно и в качестве «базовой» («материнской» и т.п.) культуры, центрирующей всю культурно-цивилизационную иерархию. Крушение монополизма католичества в эпоху Реформации и легитимация протестантского религиозного плюрализма в контексте становления индустриальной цивилизации «нового времени» нашли отражение в таких конструктах западноевропейской философии как «деизм» и «атеизм», в концепте «естественной религии». Признание «естественной религии» в качестве истока человеческой культуры, как и установка на познание «религии в пределах разума», провоцировали вопросы о происхождении и эволюции религии и культуры на основе конкретно-исторических фактов и доказательств, что и происходило в рамках зарождающегося социально-гуманитарного знания. В это же время в центре философских и теологических споров оказываются проблемы власти и религии, культуры и религии, науки и религии, что также способствовало формированию в философии религии ХУП-Х1Х вв. (Спиноза, Толанд, Юм, Фонтенель, Ш. де ' Бросс, Кант, Шлегель, Шлейермахер, Шеллинг, Гегель, Фейербах) предпосылок научного религиоведения.

Таким образом, процессы секуляризации, порожденные реформационным религиозным плюрализмом, были отрефлексированы не только в классической философии религии, но и в междисциплинарном дискурсе научного религиоведения, который в определенной мере дал рациональную легитимацию принципам свободы совести, воплощенным в первых либеральных Конституциях и правовых актах. Однако, секуляризация ХУ11-Х1Х вв. не столько породила атеизм или «духовный вакуум», сколько вызвала всплеск нового, социального мифотворчества, сопряженного с формированием либеральной и социалистической идеологии. Именно на этой почве возникают некие духовные формы, весьма отличные и от традиционных религий и верований, и от «протестантских сект». Речь идет о феноменах теософии, оккультизма и спиритизма, антропософии, таких религиозных организациях как Свидетели Иеговы и мормоны на Западе, духоборы и хлысты в России, которые в дискурсе конца XX в. попадают в разряд «нетрадиционных религиозных движений». В это же время в Европе и России начинается «паломничество в страну Востока», соединение европейского рационализма с ориентализмом, официальное богословие вслед за религиоведами признает наличие в верующих христианских массах «народной религиозности» и «двоеверия», накануне Первой мировой войны поднимается волна неоязычества, которое повлияло, например, на становление идеологии фашизма.

Собственно, именно эти процессы, связанные с мифологизацией новоевропейской культуры, породили кризис ортодоксальной теологии и разрушили рациональные концепты классического философского мышления. Неклассическая философия и социально-гуманитарная наука XX в. стали во многом реакцией на кризис классического европейского научного (и христианского!) рационализма: А. Гелен, Д. Дьюи, Э. Кассирер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, X. Ортега-и-Гассет, К. Манхейм, Ж.-П. Сартр, П. Тиллих, К. Барт, К. Поппер, JI. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, 3. Фрейд, Э. Фромм, Э. Эриксон, М. Элиаде, Г. Маркузе и многие другие западные и отечественные интеллектуалы прошлого столетия зафиксировали не только кризис онтологии человеческого бытия, западной ментальности и религиозности, но и появление новых форм самоопределения человека в поисках свободы и «бегства от свободы».

Интересно, что именно в начале прошлого века на Западе и в России (до революции) ученые начинают исследовать повседневность, аксиологию архаичных и девиантных социальных групп (преступников, проституток, молодежные банды, эмигрантов и т.п.), этнорелигиозные общности, включенные в «большие», плюралистические урбанистические системы в качестве маргинальных и периферийных, что и нашло выражение в появлении понятия «субкультуры». Поворот ученых (прежде всего, антропологов, социологов и психологов, философы, не считая Сартра и Маркузе, молчали) к субкультурным феноменам на Западе усилился в связи с прологом и самой «молодежной революцией» 60/70-х годов прошлого столетия: Д. Аусубель, Р. Бергиус, Г. Гризе, К. Дэвис, К. Кенистон, В. Леонард, М. Мид, Р. Муус, Ф. Найдгардт, Ч. Рейч, Л. Розенмайер, Ф; Тенбрук, Д. Френч, Е. Хурлок, Г. Шельский, С. Эйзенштадт и другие заложили основные парадигмы интерпретации и оценки субкультур. Поскольку в исследовательское поле попали, прежде всего, протестные, контркультурные формы, на этом фоне молодежные увлечения восточными, языческими и оккультными духовными практиками, наркотиками, рок-музыкой рассматривались не более как контекст или внешняя феноменология исканий молодых людей.

Ситуация была взорвана случаями массовых самоубийств (например, членами общины «Народного храма» Д. Джонса в 1978 г.) и массового ухода молодежи из вполне благополучных семей «среднего класса» в США и Западной Европе (сразу же появился термин «молодежные религии»). Откликнулись журналисты, обеспокоенные родители, политики, а потом интеллектуалы традиционных конфессий. Психологи, социологи и религиоведы, ограниченные дескриптивными парадигмами исследования, сформированными в «ситуации модерна», оказались не на высоте: даже на терминологическом уровне понимание «нового религиозного плюрализма» (постмодернистского) остается запутанным. Тем более до сих не сформировался вразумительный аксиологический дискурс в оценке данных феноменов духовной жизни. Например, используются понятия «программирование - депрограммирование», «промывание мозгов», «контроль сознания», «деструктивное сознание», «тоталитарные культы» в объяснении «новой религиозности» не только критически настроенными конфессиональными миссионерами, но и солидными учеными. Феномены «новых религиозных движений» оцениваются однозначно негативно как теологами и атеистами, так и серьезными учеными.

Однако, против поверхностных оценок новых культурных реалий выступили многие западные ученые, которые и внесли большой вклад в их осмысление, в том числе в методику и методологию: А. Дик, А. Баркер, Д. Бекфорд, В. Брайн, Дж. Хэдден, Р. Вудноу, Г. Мелтон, Дж. Ричардсон, Т. Роббинс, Д. Хесселгрэйв и др. Они, даже будучи верующими людьми, придерживаются объективно научных подходов и оценок исследуемых явлений. Свою версию генезиса новых религиозных культов в контексте теории постиндустриального общества и демассофикации в книге «Третья волна» (1980) представил Э. Тоффлер, предложив поддерживать полукульты, которые давали бы смысл, идентичность и определенную свободу индивиду в мире деструктурированной повседневности.

Существует мнение, что «новая религиозность» посетила Россию- только в начале 90-х годов прошлого века, после отмены тотального контроля над религией в СССР и принятия демократического законодательства. Но это далеко от истины. Повальное увлечение в среде молодежи и интеллигенции теософией B.C. Соловьева и Е.П. Блаватской, космизмом и учением Рериха, восточными верованиями и практиками, оккультизмом, парапсихологией, язычеством, магией и прочими «чудесами» в нашей стране происходило, начиная с 60-х годов прошлого века, параллельно аналогичным процессам на Западе. Это и неудивительно, если мы еще до Первой мировой войны и до революции «опередили» Европу по части богоискательства так, что даже многие большевики увлекались подобными духовными «инновациями». Только один этот духовно-культурный параллелизм обязывает нас более строго подходить к интерпретации феноменов «новой религиозности».

И.Р.Тригулевич, П.С. Гуревич, В.П. Римский, Л.Н. Митрохин, К.Б. Привалов и др.), хотя в работах 80-х годов преобладал пафос критицизма: Интересно, что в это время единицы православных богословов^ открыто и внятно говорили о новых духовных феноменах (например, о. Александр Мень).

Ситуация-радикально-в нашей-стране изменилась в 90-е годы: мнения ученых и философов* уже никого не интересовали; новые религиозные движения» и мистические увлечения? начали широко распространяться в постсоветской России и СНГ, в том числе и при участии СМИ, а миссионеры традиционных конфессий были скорее озабочены, удержанием и-расширением собственного пространства: И когда проявился« экстремизм «новой религиозности» аналогично событиям 70-х годов на Западе (экспансия «Белого братства», уход целых общин, на окраины страны, в« глушь и т.п.), тогда вышли- боевитые антисектантские труды типа, работ А.Л.Дворкина, вошли в оборот понятия «деструктивные секты», «тоталитарные культы», в которых объективный научный анализ и здравая философская* (теологическая) интерпретация были подменены негативным оценочным дискурсом. Однако, в середине 90-х годов появились и взвешенные, достаточно объективные богословские исследования «новой религиозности» (например, предисловие о. Владимира Федорова к запоздалой публикации' книги А. Баркер «Новые религиозные движения» в 1997 г., корректные работы А.И. Хвыли-Олинтера и других православных богословов).

Л.Н.Митрохин, М.П. Мчедлов, В.Н. Назаров, М.Н. Одинцов, Д.В. Пивоваров,

Д. А. Пратына, A.B. Пчелинцев, Е.В. Субботин, H.A. Трофимчук, Д.М.Угринович, Б.З. Фаликов, С.Б. Филатов, Н.В. Шабуров, М.М. Шахнович, Е.С. Элбакян, И.Н. Яблоков и многие другие, которые остаются в рамках объективного научного исследования и здравой философской интерпретации всего «религиозного многообразия» постсоветской России.

Для нашей работы значение имеют труды западных и отечественных ученых, посвященные культурно-историческим и семиотическим формам мифа и религии, искусства, философии, коллективной психологии, политики, повседневности, которые позволяют определить философско-категориальные ориентиры в исследовании генезиса и эволюции субкультурных религий на конкретно-историческом материале: С.С. Аверинцева, A.A. Аронова, А.С.Ахиезера, Р. Барта, П. Бергера, М. Блока, Ю.М. Бородая, Ф., Броделя, Г.Д.Гачева, Я.Э. Голосовкера, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, Ж. Дюби, Б.С.Ерасова, Вяч. Вс. Иванов, Л.Г. Ионина, H.H. Козловой, И.В. Кондакова, Ж. Легоффа, Д.С. Лихачева, А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, Э.С.Маркаряна, С.С. Неретиной, Е.Л. Омельченко, М.К. Петрова, Б.Ф.Поршнева, Э.Ю. Соловьева, В. А. Шкуратова, Т.Б. Щепанской, А.Я.Флиера, М. Элиаде и многих других авторитетных авторов.

Однако, следует отметить, что остаются до сих пор дискуссионными не только концептуальные и методологические проблемы исследования специфики «новых религий», которые мы рассматриваем в качестве субкультурных формообразований, но и нормы их аксиологической (нравственной, правовой, политической и т.д.) оценки. Все это и определило наше предметное и методологическое поле философско-релипюведческого и философско-культурологического исследования и интерпретации обозначенных духовно-культурных феноменов как субкулътурных религий.

Предмет нашего исследования — культурно-исторические основания и культурно-типологические формы сознания и самосознания человека в современных субкулътурных религиях.

Реализация обозначенной цели обусловила постановку и решение конкретных задач:

- ввести понятие «субкультурные религии» и обозначить его философско-методологические потенции в контексте философии и социально-гуманитарного знания;

- исследовать социокультурные факторы, контексты формообразования и типологию субкультурных религий;

- описать превращенные формы сознания и личностной идентичности человека в субкультурных религиях.

Теоретико-методологические основы исследования. Выбор междисциплинарной, философско-религиоведческой и философскокультурологической методологии, подходов и принципов исследования обусловлен спецификой объекта и предмета:

- исторической и современной социокультурной динамикой и изменчивостью в постинудстриальном обществе феноменов субкультурных религий (диалектический, сравнительно-исторический, культурно-цивилизационный, деятельностный методы);

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующих результатах:

- исследование показало, что использование понятия «субкультурные религии» в современном социально-гуманитарном знании позволяет расширить и углубить проблемно-концептуальное поле исследования современного религиозного плюрализма в контексте классических эпистемологических парадигм, понимая религиозные субкультуры не только как «маргинальный», «периферийный» и «деструктивный» элемент развития постиндустриального общества и культуры постмодерна, но и задающий определенные креативные вызовы;

- выявлена специфика современных «субкультурных религий», социокультурными факторами воспроизводства которых выступают не только деструктивные механизмы духовного отчуждения, но и мифологические формы продуцирования и закрепления * поведенческих и духовно-телесных практик инновационного характера, что и определяет конфигуративную типологию субкультурных религий в качестве «сетевых форм» трансляции культуры, новых мифов и ценностных ориентаций;

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Понятие «субкультурные религии» представляется методологически наиболее корректным, так как, во-первых, не несет мировоззренческой, политической и идеологической нагрузки; во-вторых, отражает периферийное, маргинальное и порой антисистемное положение новых религиозных образований в современном обществе и культуре; и, в-третьих, дает возможность исследовать культурно-историческую и синхронную динамику современной культуры и контркультуры (в том числе и «новой религиозности») в контексте ХУП-Х1Х веков. При этом антисистемность и контркультурность «субкультурных религий» не должна рассматриваться всецело в негативном измерении, так как она сама по себе может служить как деструктивным, так и инновационным механизмом, дающим импульс для развития «базовой культуры», самосознания человека (прежде всего, молодежи), трансформации рутинных практик повседневности в новые формы.

2. Применение понятия «субкультурные религии» позволяет прийти к выводу, что наиболее адекватным будет проведение типологизации «новой религиозности» по способам деятельности их субъектов, индивидуальных и групповых, воплощенных в специфических знаково-символических формах, носителях субкультурных кодов, которые в условиях перехода от индустриальных к постиндустриальным обществам связаны как с регенерацией и реконструкцией отдельных форм традиционных кодов в контекстах субкультурных религий, так и с созданием нетрадиционных, постмодернистских кодов. Типология, проведенная на данной эписемологической основе, может быть только конфигуративной, подвижной, что соответствует мозаичной эклектике религиозного плюрализма в эпоху глобализации и постмодерна.

3. Субкультурные, мифологизированные религии в своих первичных формах и рождались в трагических социальных, политических и духовных процессах рубежа XIX и XX веков, определивших новый вариант секуляризации, связанный с тем, что «бог умер» (Ницше). Однако, это было полагание субкультурных религий в контексте «серьезной», «материнской» культуры модерна и тоталитаризма. С конца 50-х и особенно в 60-е годы прошлого столетия в ситуации взрыва молодежного контркультурного протеста субкультурные религии обретают собственное мифологическое ментально-идеологическое оформление «в себе и для себя».

4. Можно выделить - как сценарии позитивной личностной идентичности в субкультурных религиях, достаточно безболезненного вхождения во взрослый мир после непродолжительного времени «духовных исканий» (именно в этом версии социализации возможно обретение креативного личностного опыта), так и негативной, первоначально нонконформистской, а затем все более маргинальной, связанной с децентрированием сознания и самосознания, с деструктивными стереотипами образа жизни. Однако, наиболее вероятным вариантом оказывается феномен «спутанной», «мозаичной» идентичности, в. которой откладывается социализация и возможны сценарии застоя духовной и психологической жизни, порой срывающейся в болезненные симптомы.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Результаты и выводы диссертационной работы позволяют с учетом конфессиональной и этнокультурной специфики моделировать процессы, происходящие в сфере культуры и сознания современного человека, прежде всего, молодежи. Они могут быть использованы в воспитательной работе с молодежью, в создании новых политических, социологических и интеллектуальных технологий, которые в свою очередь будут направлены на реализацию духовно-нравственного потенциала личности.

Выводы' и теоретико-методологические наработки диссертационного исследования могут применяться в процессе преподавания курсов философии, религиоведения, культурологии, политологии и социологии, в чтении спецкурсов по актуальным проблемам современности.

Межрегиональная (с международным участием) конференция (Белгород,

2007)», «Философия и наука поверх барьеров: человек и культурно-исторические типы глобализации: II всероссийская научная конференция студентов,, аспирантов и молодых'ученых (Белгород, 2007)», «Восприятие космоса и истории в миросозерцании русского православия: Международная научно-практическая конференция (Белгород, 2008)», «Духовное здоровье молодежи российских регионов в контексте обеспечения ее духовной безопасности: региональная научно-практическая конференция (Белгород -Старый Оскол, 2008)», «Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии: Международная научно-практическая конференция (Белгород,

2008)», «Философия поверх барьеров: философское и социально-гуманитарное знание в начале нового столетия: III всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2008)», «Самоорганизация молодежи и гражданское общество: Международная научно-практическая конференция (Белгород, 2009)», «Философия поверх барьеров: культурно-цивилизационные и антропологические кризисы идентичности в современном мире: IV всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2009)»; «Философия и наука поверх барьеров. Философия науки: история и современность. V всероссийская научная конференция молодых учёных, докторантов, аспирантов и студентов (Белгород, 2010)»; «III Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 2010)».

Результаты исследования прошли апробацию в работе над проектом «Конфигурации молодежных субкультур в пространстве российского региона», поддержанным грантом РГНФ (№ 09-03-55309 а/Ц), в процессе преподавания философских дисциплин. Диссертационная работа обсуждалась и рекомендована к защите на кафедре философии БелГУ.

По теме диссертации опубликовано 16 научных работ, среди которых 4 статьи в журналах из рекомендованного перечня ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав (по два параграфа), заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феноменология субкультурных религий"

Заключение

Мы завершили в рамках поставленных задач исследование основных феноменологических форм современных субкультурных («нетрадиционных») религий, что предполагает подведение некоторых итогов.

Исследование показало, что культурные и ценностные ориентации современного человека, в том числе и под влиянием информационных технологий, молодежных революций и молодежной контркультуры прошлого века, радикально изменили культурно-антропологический облик эпохи, в том числе и картину религиозности человека и общества. Ожидаемого возникновения «безрелигиозного общества», как это виделось в эпоху Просвещения и зрелого модерна рубежа ХГХ-ХХ веков, не произошло. Секуляризация затронула скорее институциональные формы религиозности, но не коснулась интимных, духовных оснований жизнедеятельности современного человека. В человеке сохранилось и будет сохраняться не только ребяческое пытливое желание познать все и вся, но и удивление перед непознанным, перед таинственными глубинами мирового и собственного бытия. На многие вопросы содержатся ответы в верованиях и теологии традиционных религий, которые всегда старались обновляться в контексте тех перемен, которые происходят с человеком и человечеством. Однако, секуляризация последних столетий нанесла такие ощутимые удары по традиционным религиям, что они не всегда могут дать адекватные и своевременные ответы на вызовы времени перехода от мира индустриального модерна к цивилизации постинудстриализма, к культуре постмодерна. В этом они и столкнулись со своеобразной «конкуренцией» со стороны нового религиозного плюрализма прошлого века.

Однако, не одни богословы оказались в затруднении перед духовными, социокультурными, экономическими и политическими изменениями в мире на рубеже XX и XXI столетий. Ни ученые (за редким исключением), ни политические элиты (фактически все) не проявили адекватного понимания происходящих процессов, а последние и не стремятся к этому. Теоретики заученно говорят о постиндустриализме и постсовременности, постхристианстве и постчеловечестве. Правящая элита в развитых странах, к каковым можно отнести и Россию- застыла в иерархических формах индустриального общества, и продолжает продуцировать культурно-идеологические проекты эпохи модерна.

Все они вместе, объединившись с журналистами и теологами, часто просто клеймят «нетрадиционные религии» и прочие субкультурные увлечения и духовные искания современного человека, прежде всего, молодежи; не пытаясь честно разобраться в том, что с нами происходит.

Автор данной^ диссертационной работы и постарался в меру своих сил и способностей ответить на некоторые непростые вопросы времени. Мы понимали, что до сих пор остаются дискуссионными многие концептуальные и методологические проблемы* исследования специфики, субкультурных формообразований, в том числе и религиозных, нормы их аксиологической (мировоззренческой, нравственной, правовой, политической и т.д.) оценки. Это определило и то, что мы, выдвигая собственное понимание субкультурных религий, также остаемся в пространстве философско-теоретической и научной дискуссионности.

Одной из дискуссионных идей, которую мы развивали в своей работе, было понимание того факта, "что секуляризация ХУП-ХХ веков не столько породила атеизм или «духовный вакуум», сколько вызвала всплеск нового, социального мифотворчества, разновидностью которого и стали феномены нетрадиционных, субкультурных религий, которые скорее проходят по «ведомству» мифосознания, чем относятся к религиозным явлениям. При этом мы разводили миф и религию как формы культуры и сознания.

В первой главе нашей работы «Специфика и методология исследования субкультурных религий» мы ввели новое понятие «субкультурные религии», что уже само по себе носит дискуссионный характер. Но это один- из принципиальных моментов научной новизны нашего диссертационного исследования: Введение нового понятия было бы не эффективным, если бы мы-не предложили его рассмотрение в более широком эпистемологическом контексте - трансдисциплинарном дискурсе, — в котором концепты «религия» или «субкультурные религии» очищаются^ от неизбежных религиоведческих (атеистических, историко-материалистических) и богословских смыслов; начинают функционировать в качеств е-рациональных понятий. Мы вообще противники «дисциплинарного»« членения^ философия. Или есть философия; или. ее нет, а есть лишь ее псевдометафизическая (имитация* метафизики XVIII века, когда подобное членение философии появляется) или позитивистская« подмена «философией, религии», «философией культуры», «онтологией» и т.п. Поэтому, на наш взгляд, таким трансдисциплинарным дискурсом в отношении религиоведения, претендующего на «междисциплинарность», может быть только- вся философия совместно с культурологией,что* и обеспечивает религиоведению толерантность и научную объективность вне зависимости от верований, мировоззрения, политический пристрастий и убеждений ученого.

Наше исследование показало, что использование понятия «субкультурные религии» в современном социально-гуманитарном знании позволяет расширить и углубить проблемно-концептуальное поле исследования современного- религиозного плюрализма в контексте классических эпистемологических парадигм, понимая религиозные субкультуры не только как «маргинальный», «периферийный» и «деструктивный» элемент развития постиндустриального общества и культуры постмодерна, но и задающий определенные креативные вызовы.

Понятие «субкультурные религии», на наш взгляд, во-первых, не несет мировоззренческой и идеологической нагрузки; во-вторых, отражает периферийное, маргинальное и порой антисистемное положение новых религиозных образований в современном обществе и культуре; и, в-третьих, дает возможность исследовать культурно-историческую и синхронную динамику «нового» религиозного плюрализма, не только начиная с конца XIX века, но и заглядывая в более отдаленные ретроспективы.

Мы осознаем,- что предстоит долгая работа по экспликации рационального содержания? понятия «субкультурные религии», но это достигается постоянным научным поиском применительно к конкретно-историческим проблемам, в том числе и» актуальным.

В' этой же главе мы предложили собственную версию- типологии субкультурных религий, выделив« пять типов: 1. «новые евангельские учения»; 2. неовосточные4 религии»; 3. неомистицизм; 4. религии неоархаической! и неотрадиционалистской ориентации; 5. наукообразные субкультурные религии. Во-первых, мы не включили в данную типологию так называемые «синкретические религии», которые часто выделяют в качестве специфических формообразований. Но все современные, как и все исторические, «традиционные», субкультурные религии обладают той или иной степенью синкретизма. А те из них, которые обозначают в качестве таковых, как правило, можно отнести к выделенным нами' типам, так как в том или ином* варианте субкультурного синкретизма доминирует, например, признак наукообразности или архаичности, или неоевангелизма, и т.д.

Но дело в другом. И наша собственная типология носит также ограниченный характер, так как основана на выделении признаков внешней феноменологии. Поэтому наша и подобные ей типологии могут носить лишь операционный, подчиненный сиюминутным исследовательским задачам, и конфигуративный, дескрептивный характер. Чтобы дать более обоснованные и глубокие типологии мы предложили методологические принципы для подобной типологизации субкультурных религий — как исторических, так и современных. Мы считаем возможным проведение типологизации субкультурных религий по следующим специфицирующим признакам:

• по способам деятельности (прежде всего, ритуально-культовой);

• по субъектам деятельности (индивидуальные, групповые и институциональные);

• по субкультурным кодам;

• по знаково-символическим системам;

• по вероучительным мифологиям.

Специфика субкультурной деятельности и степень ее институализации, социальные коды, семиотические формы, и мифы и должны служить признаками, по которым мы можем объединять те или иные «новые» (да и «старые») религии в типологические общности, что и составляет задачу объективного социально-гуманитарного (религиоведческого) исследования.

Во второй главе «Субкультурная религиозность: превращенные формы сознания и самосознания» мы продолжили обоснование исходной для нас теоретико-методологической модели мифологичности современных субкультурных религий, отличающей их от традиционных религий. Мы обосновали ряд положений, заключающихся в том, что современная социальная мифология и является тем ментальным (коллективным и индивидуальным) механизмом, который воздействует на психологию, сознание и поведение человека, что и определяет измененные формы сознания и децентрированной личностной идентичности человека в субкультурных религиях.

Мифологизация сознания и определяет становление, социализацию и личностную идентификацию человека, прежде всего молодого, в субкультурных религиях как специфических социальных групповых общностях. Данные моменты также являются новизной нашего исследованиия, дающего не только приращение знания о процессах, связанных с трансформацией смыслов личностного бытия человека в субкультурных религиях, но и предпосылки для практической воспитательной работы с людьми, оказавшимися в трудных экзистенциальных ситуациях.

А это весьма актуально, так как за последние годы Россия достигла определенных политико-экономических успехов, но до сих пор для нас актуальным остается выход из тотального культурно-антропологического кризиса идентичностей — цивилизационных, культурных, субкультурных и личностных.

Список научной литературыРимская, Ольга Николаевна, диссертация по теме "Философия религии и религиоведение. Искусствоведение и культурология"

1. Аверинцев С.С. Мифы // Краткая литературная энциклопедия. ТА. -М.: Сов. энцикл., 1967. - С. 876-881.

2. Аверинцев С.С. Новый Завет // Философская энциклопедия. Т.4. М.: Сов. энцикл., 1967. - С. 88-89.

3. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977. — 320 с.

4. Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М.: Серебряные нити, 2001.-416 с.

5. Алпеева Т-.М. Теоретико-методологический анализ проблемы социального мифа: Дисс. д. филос. н. Мн: БГУ, 1992. -327 с.

6. Антонов^ K.M. Феномен религиозного обращения- и становление рефлексивных структур религиозных традиций // Религиоведение. -2009.-№4.-С. 90-102.

7. Артемьев А.И. К вопросу о терминологической корректности // Режим доступа: Саентология'// http://www.scientologyfacts.ni/81/207.html.

8. Афанасенко Я.А. «Церковь Семья детей Божиих» («Семья»): пути богоискательства' постсоветской интеллигенции // Религиоведение. — 2003.-№2.-С. 95-103.

9. Ю.Бабинцев В.П., Лабазов В.В., Римский В.П. Нетрадиционные религии5в арсенале психологической войны империализма. — Горький: Знание, 1989.-46 с.

10. П.Бабинцев В.П., Римский В.П. Как навести мосты над безднами бездуховности? // Горизонт. № 11. — Москва, 1988. - С. 47-51.

11. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Изд. группа «Прогресс»-«Универс», 1994. — 616 с.

12. Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. -1995. — №4.-С. 12-17.

13. Н.Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. — 543 с.

14. Балагушкин Е.Г. Критика современных нетрадиционных религий (Истоки, сущность, влияние на молодежь Запада). — М.: Изд-во МГУ, 1984.-286 с.

15. Балагушкин Е.Г. Нетрадиционные религии в современной России. — М.: ИФ РАН, 1999.-248 с.

16. Балагушкин Е.Г. Проблемы морфологического анализа религий. М.: ИФ РАН, 2003.-218 с.

17. Балагушкин Е.Г. Неоязычество // Новая философская энциклопедия : в 4 т./ РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.:Мысль, 2010. - Т. III. - С. 73-74.

18. Балагушкин Е.Г. Дискретность религиозного пространства России // Религиоведение. 2008. - №2. - С. 18-29.

19. Баркер А. Новые религиозные движения. — СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1997. 284 с.

20. Баркер Э. Научное изучение религии? Вы, должно быть, шутите! // Религиоведение. 2003. - №4. - С. 93-114.

21. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну М.: ДиректМедиа Паблишинг, 2007. - 702 с.23 .Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма ответы на глобализацию. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 304 с.

22. Белл Д. От священного к светскому // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И: Гараджа, Е.Д. Руткевич. М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 148-152.

23. Белоусова М.М. Антропологические основания и знаково-символические формы молодежной культуры: Автореферат дисс. к. филос. н. Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2008. - 30 с.

24. Бергер П. Капиталистическая- революция (50 тезисов о процветании, равенстве и свободе). — М.: Изд. группа «Прогресс»-«Универс», 1994. -320 с.

25. Бергер П., Т. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995.-323 с.

26. Берндт P.M., Берндт К.Х. Мир первых австралийцев. М.: Наука, 1981. - 447с.

27. Биллингтон, Д.Х. Икона и топор. М., «Рудомино», 2001. - 880 с.

28. Бородай Ю.М. Миф и культура. // Опыты: Литературно-философский ежегодник. Mi: Советский писатель, 1990. - С. 175-209!

29. Бородай Ю.М. Почему православным не годится протестантский^ капитализм // Наш современник. 1990. - № 10. - С. 3-16.

30. ЗЗ.Бородай Ю.М. Этнические контакты и.окружающая среда // Природа. — 1981.-№9.-С. 82-85.

31. Бородай Ю.М. Культ // Новая философская энциклопедия»: в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т. Ill - С. 339-340:

32. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономикам капитализм, XV-XVIII вв. — Т. 1. Структуры» повседневности: возможное иг невозможное. М.: Прогресс, 1986. - 622 с.

33. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономиками капитализм, XV-XVIII вв. Т. 2. Игры обмена. - М.: Прогресс, 1988. - 632 с.

34. Бродель Ф. Материальная^ цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 3: Время,мира. - М.: Прогресс, 1992. - 679 с.

35. Бромлей Ю.В. К вопросу о сущности этноса // Природа, 1970, № 2, с. 51-55.

36. Бромлей Ю.В. Несколько замечаний о социальных и природных факторах этногенеза // Природа. 1971. - № 2. - С. 83-84.42.43 .Бэкон Ф. Опыты, или наставления нравственные и политические // Бэкон Ф. Соч. в 2-х томах, т.2. М.: Мысль, 1978. - С. 349-482.

37. Буайе Ж.Ф. Империя Муна. М.: Политиздат, 1990. - 351 с.

38. Будянская JI.A., Римский В.П. Религиозно-мифологические основания классического английского либерализма // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». Вып. 5. - №12 (52). — Белгород, 2008.-С. 110-116.

39. Бухтина Т.П., Римский В.П. Философская антропология и воспитательно-образовательные парадигмы: от античной Пайдейи к Просвещению. Волгоград, Изд-во ВолГУ, 2004. - 156 с.

40. Валлерстайн И. Анализ мировых систем: системное видение мировогосообщества // Социология на пороге XXI века: новые направленияiисследования. — М.: Интеллект, 1998. 272 с.

41. Васечко E.H. Личность в закрытом обществе: объективные параметры социализации и экзистенциальный смысл. — Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2001.-224 с.

42. Васильева E.H. «Культ» и «секта»: проблема разграничения // Религиоведение. 2007. - №3. - С. 86-93.

43. Вебер М. Избранное. Образ общества. Mi: Юрист, 1994. - 704 с.

44. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. — 808 с.

45. Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб.: Университетская книга, 1998. - 565 с.

46. Воробьева М.В. «Нью Эйдж» и религиозные исследования: случай России // Религиоведение. 2004. - №4. - С. 59-65.

47. Воробьева М.В. Религия и религиозность в современной России // Религиоведение. 2006. - №2. - С. 21-32.

48. Вундт В. Миф и религия. М.-П.: Изд. «Брокгуаз-Ефрон», 1910. -416 с.

49. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. -М.: Прогресс, 1988. 704 с.

50. Гараджа В.И. Социология религии. М.: Инфра-М, 2005. - 348 с.

51. Гараджа, В.И. Религиоведение: Учебное пособие. М.: Аспект-Пресс, 1995.-350 с.

52. Гараджа В.И. Религиоведение // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т. III. - С. 435-436.

53. Гараджа В.И. Религия // Философский энциклопедический словарь. -М.: Сов. энциклопедия, 1989. С. 552.

54. Гегель. Лекции по философии религии // Философия религии. В 2-х томах, т. 1. — М.: Мысль, 1976. С. 203 - 530.

55. Гегель. Феноменология духа // Соч. Т.4. М.: Соцэкгиз. 1959. - 440 с.

56. Гегель. Философия истории //Соч. Т.8- М.-Л.: Соцэкгиз, 1935 422 с.

57. Генис А. Вавилонская башня: Искусство настоящего времени /Эссе. -М.: «Независимая газета», 1997. 256 с.

58. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. Пер. с англ. М.: Издательство «Весь Мир», 2004. - 120 с.

59. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения в 2-х т. Т.2. М.: Мысль, 1991.-С. 3-590.

60. Голосовкер Я.Э. Логика1 мифа. М.: Гл. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1987.-218 с.

61. Григоренко А.Ю. Сон разума рождает чудовищ. Л.: Лениздат, 1986.

62. Григорьев . A.A. Концепт и его лингвокультурологические составляющие // Вопросы философии. 2006. - №3. С. 64-76.

63. Григорьева Л.И. Религии* «Нового века» и современное государство (социально-философский очерк). Красноярск: СибГТУ, 2002. - 399 с.

64. Григорьева Л.И. Религии «Нового века» в современной России: социально-философский.анализ/ Автореферат дисс. д.ф.н. М., 2000. -28 с.

65. Григулевич И. Р. Пророки «новой истины». М.: Политиздат, 1983. -303 с.

66. Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Л.: Наука, 1990.-279 с.

67. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л.: Гидрометеоиздат, 1990.-528 с.

68. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.-350 с.

69. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. - 359 с.

70. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. - 175 с.

71. Гуревич П.С. Возрожден ли мистицизм? М., 1984.

72. Гуревич П.С. Культурология. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Гардарики, 2003. - 280 с.

73. Гуревич П.С. Нетрадиционные религии на Западе и восточные религиозные культы. — М.: Политиздат, 1985. 64 с.

74. Гуревич П.С. Спасет ли мессия. М.: Политиздат, 1981. - 118 с.

75. Гуревич П.С. Философия культуры. 2-е изд. - М.: «Аспект Пресс», 1995.-288 с.

76. Гусейнов Г.Ч. Ложь как состояние сознания // Вопросы философии. -1989.-№11.-С. 74-76.

77. Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов н/Д: РГУ, 1979.-263с.

78. Данилова E.H. Нестабильная социальная идентичность как норма современных обществ // Социологические исследования. 2004. -№10.-С. 27-31.

79. Данилова Э.В. Десекуляризация в современном обществе (социально-философский анализ): Автореф. дис. к. филос. н. Красноярск, 2003. -24 с.

80. Дворкин А.Л. Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования. Н. Новгород, 2002. - 268 с.

81. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. СПб.: Наука, 1992. -431 с.

82. Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. Москва-Иерусалим: Университетская книга, (^езЬапт, 2000. - 464 с.

83. Делез Ж., Гватари Ф. Что такое философия? — М: Акад. проект, 2009. -261 с.

84. Дубровский Д.И. Проблема идеального. М.: Мысль, 1983. - 228,с.

85. Дубровский, Д.И. Проблема сознания: опыт обзора основных вопросов и теоретических трудностей // Проблема сознания в философии и науке /Под ред. проф. Д.И. Дубровского. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация, 2009. - С. 5-53.

86. Дубровский Д.И. Проблема «Другого сознания» // Проблема сознания в философии и науке /Под ред. проф. Д.И. Дубровского. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация, 2009. - С. 153-171.

87. Духовное производство: Социально-философский аспект проблемы духовной деятельности. М.: Наука, 1981. - 352 с.

88. Дюркгейм Э. Социология: Ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995.-352 с.

89. Егоршева, О.И. Культурно-цивилизационная специфика современной мифологии: Дисс. к. философ, наук. Белгород, 2002. - 153 с.

90. Егоршева О.И., Римский В.П. Культурно-исторические смыслы «современности», или Когда начинается* «Новое время»? // Современная социокультурная динамика и духовная жизнь: Сб. статей. Вып. I. Белгород, 2003. - С. 111-120.

91. Емельянова Е. Общество Сторожевой Башни: Организация и субкультура// http://subculture.narod.ru/texts/book2/emelyanova.htm.

92. Еремина З.А. Социальная деятельность нетрадиционных религиозных организаций в современной России: Автореферат дисс. к. филос. н. -Тула: ТГПУ им. им. Л.Н. Толстого, 2007. 16 с.

93. Ересько М.Н. Язык религии: пролегомены к когнитивному дискурсу // Религиоведение. 2007. - №2. - С. 98-115.

94. Ересько М:Н. Специфика религиозного символа // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. - 1983. - №1. - С. 60-70.

95. Жижек С. О насилии. М.: Изд-во «Европа», 2010. - 184 с.

96. Забияко А.П. Язычество: от религии крестьян до киберрелигииIстатья вторая) // Религиоведение. 2006. — №1. - С. 69-81.

97. Забияко А.П. Язычество: от религии крестьян до киберрелигии (статья третья) // Религиоведение. 2007. - №1. - С. 103-121.

98. Забияко А.П.' Язычество: от религии крестьян до киберрелигии (статья-четвертая) // Религиоведение. 2008. - №4. - С. 88-104.

99. Забияко А.П., Кобызов P.A. Церковь сайентологии: краткая характеристика // Религиоведение. 2004. - №2. - С. 131-136.

100. Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. -М.: Политиздат, 1990. 464 с.

101. Игумен Филарет (Булеков). Время новой проповеди // Эксперт. -№2 (736). 17 января 2011 г. // Режим доступа: http://www.expert.ru/expert/2011/02/vremya-novoj-propovedi.

102. Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М.: Наука, 1994. - 442 с.

103. Иваненко С.И. Индуистские религиозные и духовно-просветительские организации в России: Справочник. М.: Философская книга, 2003. - 200 с.

104. Иваненко С.И. Свидетели Иеговы в современной России: «тоталитарная секта» или наиболее крупная протестантская конфессия? // Религиоведение. 2002. - №1. - С. 43-54.

105. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Tl. -М.: «Языки русской культуры», 1999. - 912 с.

106. Ильенков Э.В. Искусство и коммунистический идеал. М.: Искусство, 1984. - 349 с.

107. Ильин, И.А. Основы христианской культуры // Одинокий художник. М.: Искусство, 1992. - С. 292-337.

108. Ионин Л.Г. Социология культуры. -М.: Логос, 1998. 288 с.

109. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

110. Кант И. Критика'чистого разума. СПб: Изд-во «Тайм-аут», 1993.-477 с.

111. Кант И. Религия в пределах только разума // Трактаты и письма. -М.: Наука, 1980. С. 78-278.

112. Кантеров И.Я Новые религиозные движения в России (религиоведческий анализ). М.: МГУ, 2006. - 472 с.

113. Кантеров И.Я. Идеология духовного насилия. М.: Педагогика, 1986.- 189 с.

114. Кантеров И.Я. Новые религиозные движения в США и России: сравнительный анализ // Религиоведение. 2001. -№ 1. - С. 61-72.

115. Кантеров И.Я. Порочная методология и ее плоды // Независимый психиатрический журнал. 2005. - №3 // Режим доступа: http://www.npar.rU/journal/2005/3/methodology.htm.

116. Кадиева A.M. К вопросу о сущности религиозного экстремизма // Религиоведение. 2007. - №4. - С. 127-137.

117. Капустин HiC. Особенности эволюции религии (на материалах древних верований и христианства). — М.: Мысль, 1984. — 222 с.

118. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика,1998. -784 с.

119. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М.: Мысль, 1972. - 312 с.

120. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. -М.: Наука, 1973.-256 с.

121. Кнорре Б.К. Современное федоровское религиозно-философское движение // Религиоведение. 2001. - №2. - С. 56-69.

122. Ковалева Т.И. Миф1 как феномен социальной реальности. Автореферат дисс. к. филос. н. М.: МГСУ, 1999. - 24 с.

123. Ковальчук О.В., Римский В.П. Европейская философия и социально-гуманитарная наука между мифологией модерна и рациональным знанием // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». — №2 (33). Вып. 1. — Белгород, 2007. -С. 10-23.

124. Козлова Н1Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора. М.: ИФРАН, 1996. - 216 с.

125. Козлова H.H., Смирнова Н.М. Кризис классических методологий и современная» познавательная ситуация // Социологические исследования. 1995. - №11. - С. 12-23.

126. Козловски П. Трагедия модерна. Миф и эпос XX века у Эрнста Юнгера // Вопросы философии. 1997. - №12. - С. 15-27.

127. Колотов В.Н. Классические религиоведческие методики и изучение новых религий: опыт политологического анализа на примере Вьетнама // Религиоведение. 2005. - №4. - С. 94-105.

128. Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание М.: Политиздат, 1984.-335 с.

129. Кон И.С. Психология ранней юности. М.: Просвещение, 1989. -255 с.

130. Кравчук Л.А. Синкретические религиозные учения: история и современность // Религиоведение. 2002. - №4. - С. 141-145.

131. Кравчук Л.А. Деятельность китайского религиозного движения Фалуньгун в России // Религиоведение. 2005. - №3. - С. 39-48.

132. Красников А.Н. Тенденции современного религиоведения // Религиоведение. 2001. -№1. - С. 5-9.

133. Красников А.Н. Западное религиоведение первой половины XX в.: от эволюционизма к диффуционизму и теории прамонотеизма // Религиоведение. 2001. - №2. - С. 70-84.

134. Красников Ä.H. Становление классической феноменологии религии // Религиоведение. 2002. - №1. — С. 96-104.

135. Красников А.Н. Современная феноменологии религии // Религиоведение. 2002. - №2. - С. 96-104.

136. Красников А.Н. Методологические проблемы истории религий (на материале западного религиоведения второй половины XX в.) // Религиоведение. 2005. - №3. - С. 109-119.

137. Красников А.Н. Структурализм в, религиоведении // Религиоведение. 2006. - №3. - С. 179-189.

138. Красников А.Н. Методологические проблемы религиоведения. -М.: Академический проект, 2009. 239 с.

139. Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М.: Политиздат, 1982.-255 с.

140. Крывелев И.А., Угринович Д.М. Религия // Философская энциклопедия: в 5 т. М.: Советская энциклопедия, 1967. - Т. 4. — С.489-492.

141. Крюков Д.С. Структура и динамика Я-концепции религиозной личности // Религиоведение. 2009. - №2. - С. 132-145.

142. Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. - 703 с.

143. Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997.-640 с.

144. Курганский К.С. Генезис и метаморфозы молодежной культуры: Дисс. к. филос. н. Белгород: БелГУ, 2006. - 190 с.

145. Кырлежев А.И. Культ религиозный // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ;науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - T. II. -С.340.

146. Левада Ю.А. Социальная природа религии. М.: Наука, 1965. -263 с.

147. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. -М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608 с.

148. Левикова, С.И. Молодежная культура. М.: Вузовская книга, 2002. -259 с.

149. Левикова, С.И. Молодежная субкультура. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2004. -608 с.

150. Леви Строе К. Мифологики. В 4-х тт. Т.1. Сырое и приготовленное. - М.; СПб.: Университетская книга, 1999. - 406 с.

151. Леви-Строс К. Мифологики. Т.2. От меда к пеплу. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 442 с.

152. Леви-Строс К. Мифологики. Т.З. Происхождение застольных обычаев. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 461 с.

153. Леви-Стросс К. Печальные тропики. Львов: Инициатива; М.: «Фирма «Издательство ACT», 1999. - 576 с.

154. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1983. -536 с.

155. Левичева В.Ф. Молодежный Вавилон: Размышления о неформальном движении. М.: Мол. Гвардия, 1989. - 220 с.

156. Лебедев С.Д. Религиозная и светская культуры как типы систем социального знания. Белгород: Изд-во БелГУ, 2003. - 48 с.

157. Легко ли быть молодым. М.: Молодая гвардия, 1989. - 271 с.

158. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: Изд. группа «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992. - 376 с.

159. Ленин В.И. Социализм и религия // Поли. собр. соч., т. 12. -С. 142-147.

160. Ленин В.И. Об отношении рабочей партии к религии // Поли, собр. соч., т. 17. С. 415-426.

161. Ленин В.И. Классы и партии в их отношении к религии и церкви // Полн. собр. соч., т. 17. С. 429-438.

162. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии // Полн. собр. соч., т. 18. -525 с.

163. Ленин В.И. О значении воинствующего материализма // Полн. собр. соч., т.45. С. 23-33.

164. Ленин В.И. Письмо A.M. Горькому. Ноябрь 1913г. // Полн. собр. соч., Т.48.-С. 230-233.

165. Лещинский А.Н. Религиозная ситуация в современной России: изменения, тенденции, противоречия // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. М., 2004. - 569 с.

166. Лифшиц М.А. Мифология древняя и современная. М.: Искусство, 1980. - 582 с.

167. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. -М.: Учпедгиз, 1957. 620 с.

168. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. -480 с.

169. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М.: Изд-во «Правда». 1990.-655 с.

170. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М.: Искусство, 1974. - 600 с.

171. Лосев А.Ф. История античной эстетики (ранняя классика). М.: Высш.кола, 1963. - 583 с.

172. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты, Сократ, Платон. М.: Искусство, 1969. - 715 с.

173. Лосев А.Ф. Мифология // Философская энциклопедия, т.З. М.: Сов. энц., 1964. - с. 457-467.

174. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993.-959 с.

175. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978. - 623 с.

176. Лосева И.Н. Мифология и религия // Вопросы научного атеизма. Вып.30. М.: Мысль, 1982. - С. 46-60.

177. Лосева И.Н. Различение мифологии и религии как форм общественного сознания // Известия СКНЦ ВШ. Обществ. Науки. -1983.-№1.-С. 46-51.

178. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и типологии культуры / Ю.М. Лотман // Избранные статьи в трех томах. Т.1. Таллин: Александра, 1992.-480с.

179. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Прогресс. Гнозис, 1992. -270 с.

180. Лютер М. Время молчания прошло: Избранные произведения 1520-1526гг. Харьков: Око, 1994. - 352 с.188. ' Малиновский Б. Магия, наука и религия. М.: Рефл-бук, 1998. -304 с.

181. Мамардашвили М.К. Форма превращенная // Философ, энциклопедия, т,5. -М.: Сов. энц., 1970. С. 386-389.190. ' Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. — М.: Изд-во «Прогресс», 1990. 368 с.

182. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии // Философия в современном мире. Философия и наука. М.: Наука, 1972.-С. 28-95.

183. Малахов BsC. Идентичность // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет:

184. B. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т.П. - С. 78-79:

185. Малахов B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии. 1998. - №-2. - С.

186. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. -700 с.

187. Маркс К. Различие между натурфилософией* Демокрита и натурфилософией Эпикура // Марс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.40.1. C. 147-233'.

188. Маркс К. К еврейскому вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд.,т.1.-С. 382-4131.

189. Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.1. С. 414-429.200! Маркс К. Экономическо-философские рукописи- 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42. С. 41-174.

190. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.З. С. 1-4.

191. Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.45. С. 227-372.

192. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг. (Первоначальный вариант «Капитала») в 2-х ч. 4.1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.46, ч.1. 559 с.

193. Маркс К. Экономические рукописи 1857 1861 гг. (Первоначальный вариант «Капитала»). В 2-х ч. 4.2 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.46, ч.П. - 618 с.

194. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.З. С. 7-544.

195. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества. M.: REFL-book, 1994. - 368 с.

196. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. - 407 с.

197. Мелешко Е.Д. Христианская этика JI.H. Толстого М.: Наука, 2006.-309 с.

198. Мень A.B. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни: В семи томах. Т.1. Истоки религии. М.: СП «Слово», 1991. - 287 с.

199. Мень A.B. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни: В семи томах. Т.2. Магизм и Единобожие. М.: СП «Слово», 1991. - 462 с.

200. Мирошникова Е.М. Государство и нетрадиционные религиозные движения в ФРГ. Тула: ТГПУ, 1997. - 114 с.

201. Мирошникова Е.М. Кооперационная, модель государственно-церковных отношений: опыт и проблемы: Моногр. М.: Институт Европы РАН; Тула: ТГПУ, 2007. - 181 с.

202. Мирошникова Е.М. Сравнительный анализ государственно-церковных отношений и гражданская религия в Германии и в России // Религиоведение. 2001. - №2. - С. 175-181.

203. Мифологии древнего мира. М.: Наука, 1977. - 455 с.

204. Митрохин Л.Н. Религии «Нового Века». М.: Сов. Россия, 1985. - 157 с.

205. Митрохин Л.Н. Философия религии. М.: Республика, 1993. -414 с.

206. Митрохин Л.Н. Нетрадиционные религии // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т. III. - С. 79-81.

207. Митрохин Л.Н. Религия // Новая?философская энциклопедия: в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т. IIIf. - С. 436-442.

208. Митрохин Л.Н. Религия // Новая! философская энциклопедия : в 4 т. / РАН, Ин-т философии, Нац. общ.-научн. фонд ; науч.-ред. совет: В. С. Степин и др.. М.: Мысль, 2010. - Т. III. - С. 436-437.

209. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2-х томах). Т.1. - М.: Сов. энц., 1980. - 672 с.

210. Г. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2-х томах). Т.2. - М.: Сов. энц., 1982. - 720 с.

211. Морган Л.Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. — Л.: Инст. Народов Севера ЦИК СССР, 1934. 350 с.

212. Мчедлов М.П. Религиоведческие очерки. М., 2005.

213. Назаров В.Н. Феноменология мудрости: образы мудреца в истории культуры. Тула: ТГПИ им. Л.Н. Толстого, 1993. - 332 с.

214. Назаров В.Н. Введение в теологию. М.: Гардарики, 2004. - 320с.

215. Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. М.: Гардарика, 2002. - 554 с.

216. На пути к свободе совести. М.: Прогресс, 1989. - 494 с.2291 Насонова Л;И. Мифотворчество обыденного сознания //

217. Нетрадиционные религии в .посткоммунистической! России; (круглый стол) // Вопросы философии. № 12. - 1996.

218. Ницше Ф; Сочинения в 2-х т. .Т. Г. М.: Мысль, 1990.- 832 с. 233; Ницше: Ф.Сочиненшгв:2-х т. Т.2: -М«: Мысль, 1990; - 8301с: 234; Новые религиозные культы, движения и организации в России.

219. Словарь-справочник.-М;::Изд-во:РАГС, 1998;-346 с.

220. Новые религиозные организации- России деструктивного и оккультного характера: Справочник. Изд. 3-е, доп. Белгород: МО МП РПЦ 2002.-446с.

221. Одинцов М.Н. XX век в российской« истории (Государство. Церковь. Народ). Статья 1: Начало^ вероисповедных реформ. Думские: баталии. 1900 — февраль 1917 гг. // Религиоведение. 2001. - №1. -С.24-47.

222. Одинцов М.Н. XX век в российской истории (Государство. Церковь. Народ); Статья 2: На пути к Поместному собору (февраль — август 1917 г.)://Религиоведение. 2001. - №2. - С. 9-30;

223. Омельченко Е.Л. Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 2000; - 264 с.

224. Орлов М.О., Аникин Д.А. Религиозный фактор и террористические риски в глобальном мире // Религиоведение. 2008. -№1.-С. 113-123.

225. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. - 588 с.

226. Осадченко Ю.С., Дмитриева JI.B. Введение в философию мифа. -М.: Интерпракс, 19941 176 с.

227. Осипов Г.В. Социология и социальное мифотворчество. М.: Изд-во НОРМА (Изд. группа НОРМА - ИНФРА М), 2002. - 656 с.

228. Основы религиоведения/ Под ред. Яблокова И.Н. М.: Наука, 1994.

229. Основы ювенологии: опыт комплексного междисциплинарного исследования / науч. ред. Е.Г. Слуцкий, отв. Ред. И.В. Скомарцева. -СПб.: БИС-принт, 2002. 400 с.

230. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический проект, 2002. - 830 с.

231. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс,1998.-270 с.

232. Пелевин, В. Generation «П»: Роман. / В. Пелевин. М. ВАГРИУС,1999.-302 с.

233. Пелюх Е.И. Движение «Фалуньгун» в России (по материалам социологического исследования) // Религиоведение. 2007. - №4. -С.50-57.

234. Петров М.К. Историко-философские исследования. М.: РОССПЭН, 1996.-512 с.

235. Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря. М.: РОССПЭН, 1995. - 140 с.

236. Петров М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. М.: РОССПЭН, 2004. - 776 с.

237. Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1992. - 272 с.

238. Петров М.К. Язык, знак, культура. Изд. 2-е. — М.: Едиториал УРСС, 2004.-328 с.

239. Пивоваров Д.В. Две концепции отчуждения: религиозное отчуждение // Религиоведение. 2009. - №2. - С. 63-73.

240. Пивоваров Д.В. Язык религии. Часть первая // Религиоведение. -2007. №2. - С. 88-98.

241. Пивоваров Д.В. Язык религии. Часть вторая // Религиоведение. -2007.-№3.-С. 93-104.

242. Пивоев В.М. Функции мифа в культуре // Вестник МГУ. Сер.7. Философия." - 1993. - №3. - С. 37-45.

243. Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. — СПб.: Изд-во Русского Крестьянского гум. инст., 1997. 576 с.

244. Плеханов Г.В. О так называемых религиозных исканиях в России // Плеханов Г.В. Избр. философ, произв., T.III. — М.: Госполитиздат, 1957.-С. 326-437.

245. Померанц Г., Миркина 3. Великие религии мира. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. - 280 с.

246. Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии, 1992, № 8, с. 49-79; № 9, с. 22-48; № 10, с. 29-58.

247. Поппер К. Открытое общество и его враги. М.: Международный фонд. Культурная инициатива. Sord Fonndation (USA), 1992. -Т.1.-446 е.; Т. 2. - 525 с.

248. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М.: Мысль, 1974.-487 с.

249. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. Изд.2-е, доп. и испр: -М.: Наука, 1979. - 232 с.

250. Постмодернизм и культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - № 3. - С. 3-16

251. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

252. Потемкин A.B. Проблемы специфики философии в диатрибической традиции. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1980. -160 с.

253. Пратына Д:А. Киберрелигия: проблема интерпретации // Религиоведение. 2008. - №4. - С. 104-117.

254. Привалов К.Б. Секты: досье страха. М.: Политиздат, 1987.

255. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс, 1986. - 432 с.

256. Прилуцкий A.M., Погасий А.К. Понятие «секта»: основные значения и правомерность употребления // Религиоведение. 2006. -№1. - С. 164-170.

257. Проблема сознания в философии и науке /Под ред. проф. Д.И. Дубровского. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация, 2009. - 472 с.

258. Попов Г.В. Тайные культы и учения: пророки, жрецы, адепты. -М.: «Крафт+», 2002. 112 с.

259. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1040 с.

260. Пчелинцев A.B. К вопросу о терминах «традиционная религия» и «секта» // Религия и право. 1999. - № 2.

261. Ревуненкова Н.В. Ренессансное свободомыслие' и идеология Реформации.-М., 1988.

262. Религиоведение: Хрестоматия / Под ред. А.Н. Красникова. М.: Ун-т, 2000. - 800 с.

263. Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты. Судебная практика / Сост. К.ю.н. A.B. Пчелинцев, В.В. Ряховский М.: Юриспруденция, 2001. - 848 с.

264. Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии: в.2 ч. -Ч. 1-М.: Наука, 1994. 300 с.

265. Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М.: Искусство, 1996. - 270 с.

266. Римский В.П; Демоны на перепутье: культурно-исторический образ тоталитаризма. Белгород: Изд-во БелГУ, 1997 - 198с.

267. Римский В.П. Тоталитарный космос и человек. Белгород: Изд-во БелГУ, 1998.- 126 с.

268. Римский В.П., Трунов A.A. Мифология модерна и постмодерна в контексте христианского толкования истории // De die in diem: Памяти А.П. Пронштейна. Ростов-на-Дону, 2004. - С. 93-109.

269. Римский В.П. Православие и русская культура в XXI столетии: опыт культурологического прогноза // Христианство и культура: Научно-богословский сборник. Белгород: Изд-во БелГУ, 2002. - С. 14-23.

270. Римский В.П. К проблеме генезиса религии // Известия СКНЦ ВШ. Обществ, науки. Ростов-на-Дону, 1983. -№1. - С. 55-60.

271. Римский В. П. Миф и религия: проблема генезиса и культурно-исторической специфики архаических религий. Белгород, 2003. -184с.

272. Романова Е.Г. Деятельность международной организации Ананда Марга на Дальнем Востоке России: Хабаровский и Приморский центры в 1990-2005 гг. // Религиоведение. 2006. - №3. - С. 103-113.

273. Русское Православие: вехи истории / Под ред. А.И. Клибанова. -М.: Наука, 1989.-719 с.

274. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. -607с.

275. Салмин А.К. Термин folk religion и его русский эквивалент // Религиоведение. 2008. - №1. - С. 93-98.

276. Салмин А.К. Система фольк-религии: введение в проблематику // Религиоведение. 2009.- №1. - С. 102-113.

277. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского философского общ-ва, 2001. — 300 с.

278. Современные трансформации российской культуры / отв. ред. И.В: Кондаков. М.: Наука, 2005. - 751 с.2951. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). М.: Политиздат, 1991. - 432 с.

279. Сорель Ж. Размышления о насилии. М.: б.и., 1907.

280. Сорокин П.А. Главные тенденции, нашего времени: М.: Наука, 1997.-350 с.

281. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб.: Алетейя, 2000. - 1056 с.

282. Социальная природа познания. Теоретические предпосылки и проблемы. М.: Наука, 1979. - 280 с.

283. Спиноза. Богословско-политический трактат // Избр. произв. в 2-х томах. Т.2. М.: Политиздат, 1957. - С. 5-284.

284. Старые церкви, новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России. М.; СПб.: Изд-во «Летний сад», 2000. - 248 с.

285. Стерледев Р.К. Естественнонаучное и эзотерическое видение мира в аспекте имманентного и трансцендентного // Религиоведение. -2006.-№1.-С. 60-69.

286. Субботин Е.В. Религиозное сознание: трансформации в обществе потребления // Религиоведение. 2005. - №3. - С. 48-53.

287. Субботин Е.В. Типы религиозного сознания и критерии их сравнения:// Религиоведение. 2002. - №2. — С. 78-84.

288. Субкультуры Электронный- ресурс.; Режим доступа: http://subcultury.narod.ru/index.html;

289. Сухов Л.Д. Религия как общественный феномен: (Философские проблемы исследования). Москва: Мысль, 1972. - 143 с.

290. Таевский Д.А. Синкретические религии и секты. Словарь-справочник. М.: ШТКАЭА, 2001.-160 с.3101 Телегин С.М: Философия-мифа.- М.: Община, 1994. 144 с.

291. Тиллих, П. Систематическое богословие : т. 1-2, ч. 1-3. СПб. : Алетейя, 1998. - 493 с.

292. Ткачева А.А. Новые религии Востока. М.: Наука. Гл. ред; восточной литературы, 1991. - 216 с.

293. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. -736с.

294. Токарев С.А., Мелетинский Е.М. Мифология // Мифы народов мира. Т.Г. - М.: Сов. энц., 1980, с. 11-20:

295. Токарев С.А. Религия в истории народов-мира. Изд. 3-е, испр. и доп. - М.: Политиздат, 1976. - 575 с.

296. Токарев С.А. Религия и мифология // Мифы народов мира. Т.П. - М.: Сов. энц., 1982. - С. 376-378.3171 Торбург М.Р. Постмодернистская критика христианской метафизики (Ж. Делез) // Религиоведение. — 2001. №2. - С. 126-132.

297. Тоффлер О. Третья волна. М.: ООО «Издательство ACT», 2002. - 776 с, — (Philosophy).319: Тоффлер О. Шок будущего. Mi: ООО «Издательство АСТ», 2003. - 557 с. - (Philosophy). '320: Тоффлер,. Э. Метаморфозы власти. М.: ООО «Издательство ACT», 2001.-669 с.

298. Трофимчук Н.А., Иваненко СИ. Новые : религиозные объединения: поискиj противоречия, надежды. — М.: Знание, 199 Г.

299. Трофимчук Н. А. Новые религиозные движения: понятия, критерии // Религия и политика в современной России. М., 1997.

300. Трофимчук Н:А., Свищев М-П: Экспансия! — М:, 2000. 218 с.

301. Тульчинский F.JI. Постчеловеческая персонология. Новые перспективы свободы и рациональности: СПб.: Алетейя, 2002. - 677с.

302. Тэйлор Э. Первобытная культура. М.: Соцэкономгиз, 1939. -567 с.

303. Угринович Д.М. Введение в теоретическое религиоведение. М;: Мысль, 1973.-239 с.

304. Угринович Д.М. Искусство; и религия (Теоретический очерк). -М:: Политиздат, 1982: 288 с.328: Успенский Б.А. Избранные труды. Том Т. Семиотика истории. Семиотика культуры. — М.: Изд-во «Гнозис», 1994. — 432 с.

305. Успенский Б.А. Избранные труды. Т. II. Язык.и культура. - М.: Изд-во «Гнозис», 1994. - 688 с.

306. Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. М.: Прогресс, 1991.-405 с.

307. Фашизм и антифашизм в молодежных движениях и субкультурах Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.galaxy.orc.ru/igel/n9/disc/htm.

308. Фейербах Л. Сущность религии // Фейербах Л. Избранные философские произведения. Т.2. — М.: Госполитиздат, 1955. - С. 421489.

309. Феномен человека: Антология. М.: Высш. школа, 1993. — 349 с:

310. Флиер А .Я. Культурология для культурологов. — М.: Академический проект, 2000. 496 с.

311. Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. М.: Мысль, 1979. - 300 с.

312. Фрейд 3. Тотем и табу. Психология первобытной'культуры. М.-П.: Госиздат, 1924. - 172 с.

313. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. — 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998. - 800 с.

314. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990. - 272 с.

315. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1986. - 238 с.

316. Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии. М.: Политиздат, 1980.-831 с.

317. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: А-саё, 1994.-406 с.

318. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. -№3. - С. 134-148.

319. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект / Ю. Хабермас // Вопросы философии. - 1992. - № 4. - С. 7-31.

320. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб: Наука, 2001.-379 с.

321. Хабермас Ю. Политические работы:. М. : Праксис, 2005. - 290 с.

322. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. - 509 с.

323. Хайдеггер М. Время и бытие: ст. и выступления. СПб. : Наука, 2007. - 620 с.

324. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. / С. Хантингтон; Пер. с англ. -М.: ООО.«Издательство ACT», 2003. 603-с.

325. Хёйзинга И. Homo ludens. В.тени.завтрашнего дня. — М.: Изд-во «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992. 464 с.350i Хёйзинга И. Осень Средневековья. 3-е изд., испр. - М.: Айрис-пресс, 2002. - 544 с.

326. Хирьянова JI.B. Старообрядческая, субкультура в современном* российском обществе: Автореферат диссертации. к. филос. н. -Белгород: БелГУ, 2009. 28 с.

327. Хойбнер, Т. Вызов неприкаянных: Модные волны и. молодежные течения теды, хиппи, панки, рокеры в западном-мире. - М., 1990.

328. Христианство и культура: Научно-богословский сборник / Под ред. Римского В.П. Белгород: Изд-во БелГУ, 2002. - 206 с.

329. Христианство: Энциклопедический словарь. В 2-х т. Т. 1. / Гл. ред. С.С. Аверинцев. М.: Научное изд-во «Большая Российская энциклопедия, 1993. - 863 с.

330. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. - 448 с.

331. Цыпин В., прот. Русская Православная Церковь в синодальную эпоху. 1700-1917 гг. // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь / Под ред. Патриарха Московского и всея. Руси

332. Алексия II. М.: Церковно-иаучный центр «Православная энциклопедия», 2000. - С. 109-133.

333. Чернецов А.В: Двоеверие: Мираж или реальность? // Живая старина. М., 1994. - №4. - С. 16-19.

334. Шабанов JI.B. Молодежная субкультура: социально-философский анализ: Автореферат дисс. д. философ, н. — Томск: ТГУ!, 2007. — 49 с.

335. Шапарь В.Б. Психология религиозных сект. Мн.: Харвест, 2004. -384 с.

336. Шаров В.Г. Религиозные объединения Санкт-Петербурга и Ленинградской области. СПб.: Нестор, 2005. - 242 с.

337. Шарль де Бросс о фетишизме. М.: Мысль, 1973. - 207 с.

338. Шарыпова И.В. Внекультовая деятельность новых религиозных движений: Социально-философский анализ: Афтореферат дис. к. филос. наук М., 2005. - 16 с.

339. Шахнович М:М. Феноменологическое религиоведение: история и метод // Очерки по философии и культуре. СПб., 2001.

340. Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия (предыстория философии). Л.: Наука, 1971. - 240 с.

341. Шеллинг Ф. Философия искусства. М: Мысль. - 496 с.

342. Шеллинг Ф. Введение в философию мифологии // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т . Т.2. - М.: Мысль, 1989. - с. 160-374.

343. Шмеман, А, протопресвитер. Введение в богословие. Курс лекций по догматическому богословию. Клин: Фонд «Христианская жизнь». - 63 с.

344. Шкуратов, В.А. Историческая психология. 2-е изд., перераб. М.: Смысл, 1997. - 505 с.

345. Щепанская, Т.Б. Антропология молодежного активизма // Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга. СПб., 1999. - С. 262-302.

346. Щепанская Т.Б. Молодежные сообщества // Современный городской фольклор. М.: РГГУ, 2003. - С. 34-85.

347. Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры: опыт исследования системы. СПб.: Наука. Санкт-Петербург, изд. фирма, 1993.-340 с.

348. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры. — М.: ОШ, 2004.-286 с.

349. Щепанская Т.Б. Традиции городских субкультур // Современный городской фольклор. М.: РГТУ, 2003. - С. 27-33.

350. Шпенглер О. Закат Европы. Т.1. Новосибирск: Наука, 1993. - 592 с.

351. Шютц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. - 1988. - № 2. - С. 129-137.

352. Эгильский Е.Э., Матецкая A.B., Самыгин Ю:Д. Новые религиозные движения. Современные нетрадиционные религии и эзотерические учения. М:: КноРус, 2011. - 224 с.

353. Экономцев H.H. Православие, Византия, Россия. М.: Христианская литература, 1992. - 233с.

354. Элбакян Е.С. Духовный мир современной российской интеллигенции // Религиоведение. 2001. - №2. - С. 145-162.

355. Элбакян Е.С. В поисках «нового религиозного сознания». Часть1. // Религиоведение. 2002. - №1. - С. 81-95.

356. Элбакян Е.С. В поисках «нового религиозного сознания». Часть2. // Религиоведение. 2002. - №2. - С. 61-78.

357. Элбакян Е.С. Религия и масонство // Религиоведение. 2006. -№3.- С. 28-40.

358. Элиаде М. Космос и история. М.: Прогресс, 1987. - 312 с.

359. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академ. Проект, 2000. - 222 с.

360. Энгельс Ф. Шеллинг и откровение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.41. С. 173-226.

361. Энгельс Ф. Бруно Бауэр и первоначальное христианство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19. С. 306-314.

362. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21. С. 23-178.

363. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.21. С. 269-317.

364. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.:Прогресс,1996. -344 с.

365. Эткинд A.M. Хлыст. Мистические секты и русская литература. Начало двадцатого века. М.: Новое литературное обозрение, 1998. -688 с.

366. Юнг, К. Душа и миф: шесть архетипов. Киев: Гос. библиотека Украины для юношества, 1996. - 191 с.

367. Юнг, К.Г. Аналитическая психология. СПб. : МЦНКИТ «Кентавр», 1994. -136 с.

368. Юнг, К.Г. Архетипы и символ. М.: Наука, 1991. - 492 с.

369. Яблоков И.Н. Социология религии. М.: Мысль, 1979. - 182 с.

370. Ядов В.А. Социальная идентификация личности в условиях быстрых социальных перемен // Социальная идентификация личности.- М.: ИС РАН, 1994. Кн. 2. - С. 267-290.

371. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991.- я528 с.

372. Arnold М. Culture and anarchy. Kembridge, 1932.

373. Becker H. Systematic Sociology: On the Basis of the «Beziehungslehre» and «Gebildelehre» of Leopold von Wiese. Gary, 1950.-P. 624-642.

374. Benz, E. New religion / Benz E. Stutgardt, 1971. P. 162-163.

375. Berry, G. Cross-cultural psychology. Search the way. / Beny G.N.Y, 1992.-P. 263-264, 265,267.

376. Bryan R. The Social Impact of New Religious Movements. New York, 1981.

377. Kellner D. Popular culture and the construction of post modern identities Text. / D. Kellner // Modernity and Identity / Ed. by S. Lash, J. Friendman. London: Blackwell. - 1992. - P. 141-177.

378. Glock Ch., Bellah R. The New Religious Consciousness. Los Angeles & London, 1976.

379. Hesselgrave D. Dynamic Religious Movements, Mich.: Grand Rapids, 1978.

380. Langone M. Recovery from Cult. N. Y, 1993.

381. Martin W.C. The Role of the Intellectual in Revolutionary Institutions// The Mythmakers: Intellektuals and the Intlligentsia in Perspective. New York: Westport, Connecticut; London, 1987. - P. 61-77.

382. Tudor H. Political Myth. New York; Washinqton; London: Praeqer Publishers, 1972.

383. Wilson B. The Social Impact of New Religious Movements. New York, 1982. Wittermans T. and Krauss I. Structural Marginality and the Social Worth// Sociology and Social Research. - 1964 - Vol. 48. - P.348-360.