автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Философия природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философия природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова"

На правах рукописи

Мохнаткина Юлия Сергеевна

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ В ТВОРЧЕСТВЕ М.М. ПРИШВИНА И А. П. ПЛАТОНОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Владимир 2005

Работа выполнена во Владимирском государственном педагогическом университете

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Приходько Ирина Степановна

доктор филологических наук, профессор

Осипова Нина Осиповна

кандидат филологических наук, доцент

Коптелова Наталия Геннадьевна

Ведущая организация: Воронежский государственный университет

Защита состоится «27» января 2005 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.062.04 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025, г. Иваново, ул. Ермака, 39, ауд. 459.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.

Автореферат разослан «16 » декабря 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент ^^'*Е.М. Тюленева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Тема взаимоотношений человека и природы проходит через всю историю мировой литературы, в которой сложились два противоположных взгляда на природу:

- как на начало гармонии, красоты, вечного обновления, к которым каждый человек мечтает приобщиться, источник восстановления физического и душевного здоровья;

- и как на безразличную или противостоящую человеку враждебную стихию, несущую разрушение, подтверждающую бренность человеческого существования, его трагическую обреченность.

В творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова постоянно звучит философское вопрошание смысла природы, в ней писатели видят божественное начало и живое зеркало души человека, неиссякаемый источник вдохновения и сильного эмоционального переживания, а также поэтической метафорики и мифологизации.

Творчество обоих писателей стало важным этапом развития и философского осмысления этой вечной темы. Первого исследователи связывают с реалистической традицией описательной литературы XIX в.; второго воспринимают как художника-модерниста.

В произведениях М.М. Пришвина тема природы занимает ведущее место. Он изображает не просто портрет живой природы: читатель захвачен и самим предметом описания, и мыслью, которая за ним стоит, и методом наблюдения, повлиявшим на работу со словом. У писателя природа есть тот «угол писательского зрения», который позволяет охватить действительность в «космическом» масштабе (А.Л. Киселев).

В советскую эпоху за Пришвиным закрепилось имя «певца природы». Исследователи этого периода рассматривали преимущественно творческую биографию писателя и его произведения о природе, относимые в своем большинстве к детской литературе. Несмотря на большое количество работ, посвященных теме «человек и природа» в творчестве Пришвина и относящихся преимущественно к упомянутому периоду, эта тема не исчерпана. Многие ее аспекты открываются ученым только теперь, когда мы имеем объективную возможность исчерпывающе восстановить философско-литературный контекст его творчества и полный текст его Дневника.

Конец XX в. отмечен поиском новых перспективных подходов к изучению творчества Пришвина, который до сих пор* остается одним из самых «неоткрытых» художников слова. Новых исследователей интересуют своеобразие его писательского облика, философские и литературные истоки его творчества, особенности его поэтики.

В творчестве А. Платонова тема «человек и природа» трактуется, как и другие его темы, по-платоновски самобытно. Специальных исследований, посвященных изучению проблемы взаимоотношений человека и природы в художественных текстах писателя, нет, хотя многие литературоведы (Л.А. Шубин, В.А. Чалмаев, В.В. Васильев и др.) либо отмечают уникальность платоновской концепции природы, либо указывают на оригиналф<ур& «природа и человек» в раннем творчестве писателя! БИБЛИОТЕКА I

1 ¿"Уте

Так, Л.А. Шубин в своих «первопроходческих» исследованиях, рассматривая эволюцию творчества писателя от художественного самоограничения до ограничения свободы человека в платоновском космосе, отмечал «трагически напряженное» противостояние человека и природы в мире Платонова. Исследователь подчеркивал, что писатель понимает взаимоотношения человека и природы динамически: в ходе своего общения с природой человек способен одухотворить мир. По мнению Л.Л. Шубина, в позднем творчестве А. Платонова привлекает преодоление «расстояний» между людьми, и вместо раннего -«человек и мир» - главным становится «человек в мире».

СТ. Бочаров говорил о возможности сопоставления эволюции творчества А. Платонова в 20 — 30-е гг. с эволюцией творчества Н. Заболоцкого 20 — 50-х гг., а также их видения и изображения природы.

С.Г. Семенова рассматривает проблему взаимоотношений человека и природы в творчестве А. Платонова в свете философского учения Н.Ф. Федорова, чьи взгляды повлияли на формирование мировоззрения писателя. Исследователь отмечает, что Платонов принял федоровский взгляд на природу как на окружающую нас совокупность всего живого и неживого и как на определенный способ и принцип существования, основанный на взаимном вытеснении, истреблении и борьбе. В произведениях Платонова проявляют себя оба эти лика природы. С одной стороны, она предстает единством всех живых существ, которые «сами стенают и мучаются» в тисках природного порядка бытия и словно ждут в человеке своего избавителя. С другой стороны, природа как способ бытия, как слепая сила, дейст-вуег разрушительно и вне, и внутри живого существа. И отношение человека к природе у Платонова, с точки зрения С.Г. Семеновой, определяется именно тем, с каким из ее ликов он взаимодействует.

В.А. Чалмаев, изучая жизненный и творческий путь А. Платонова, раскрывает художественный мир повестей, рассказов, пьес, критических статей писателя в его цельности и постоянном движении, и в русле этого исследования затрагивает вопрос о взаимоотношениях человека с миром природы в творчестве А. Платонова. Схематично эволюцию этих взаимоотношений можно представить так: от идеи покорения человеком природы с помощью машин в раннем творчестве писателя до сложного понимания природы как «прекрасного и яростного мира».

Таким образом, литературоведы, изучающие жизненный и творческий путь А. Платонова, касаются и этой проблемы. Специальных же исследований, посвященных этой «чисто платоновской» теме, нет.

А.П. Платонова часто сравнивали с Сервантесом, Кафкой, Гете, забьюая о современниках. Впервые тема «Платонов и Пришвин» была поставлена и исследована Е.А. Яблоковым. В своих работах он рассматривал основные тенденции в философском мировоззрении и эстетике Пришвина и Платонова, а также их художественную философию природы в произведениях середины 1920 - начала 1930-х гг., т.к. именно в этот период, по мнению исследователя, философские взгляды Пришвина и Платонова получили целостное, всестороннее выражение.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что в ходе сопоставле модели природы в произведениях Пришвина и

Платоронологические рамки и рассматриваем решение

этой темы на всем протяжении их творчества, включая 1940-е гг., которые представляются нам в аспекте поставленной проблемы не менее интересными и показательными, знаменуя конечную точку художественного воплощения их идей. Мы включаем исследуемых писателей в более широкий философский и литературный контекст, что позволяет соотнести в рамках указанной темы не только творческие фигуры обоих авторов, но и те крупные художественные движения XX в. (реализм и модернизм), к которым они принадлежат. На этом основании мы делаем вывод о взаимонаправленности и конечном соприкосновении их художественных миров.

Актуальность такого исследования подтверждается задачами, поставленными в настоящее время академической наукой в изучении противоположных тенденций в литературе первой трети XX в. (реализм и модернизм) как «сложной целостности» (В.А. Келдыш).

Еще до революции критика заговорила о «неореализме» (или «новейшем реализме») - реализме, впитавшем в себя некоторые черты модернистских направлений. В это понятие вкладывались разные смыслы. С одной стороны, в «новом реализме» усматривали процессы, протекавшие внутри реалистического движения: отмежевание от натурализма конца XIX в., возвращение к традиции «классического» реализма и ее обновление, в т.ч. за счет, «технических» завоеваний модернистов. С другой стороны, толкование понятия «неореализм» в модернистском кругу шло встречным путем: усвоение уроков реализма новым художественным феноменом признавалось, однако его источником считался символизм.

В 1920-е гг. советская критика возобновила разговор о синтетизме и «новом реализме» как синтезе реализма с символизмом, романтизмом и т.д. при доминировании реализма. Тем или иным образом эта проблематика затрагивалась в статьях В. Брюсова, Е. Замятина, А. Воронского, В. Полонского, А. Лежнева, А. Луначарского и др. От такой расширительное™ понятие «неореализм» теряло в строгости и точности.

В советской науке литературное движение конца XIX - начала XX в. воспринималось как состояние войны между реализмом и модернизмом. По мнению современных исследователей, в настоящее время необходимо синтезирующее, «собирательное» осмысление литературы рубежа веков (В.А. Келдыш).

В русской литературе начала XX в. можно выделить два основных движения:

— «от быта к бытию» — у писателей этого направления из житейски обыденного материала извлекалась обобщающая мысль; через бытописание они восходили к постижению бытия;

- «бытие через быт» - писателям этого течения было присуще воплощение бытийного мировидения в предметно-вещественных, конкретных образах земного мира.

Граница между этими движениями была проницаемой. Многое сближало их, в т.ч. и тематически. Так, к первому из них можно отнести М.М. Пришвина, а ко второму - А.П. Платонова.

Если М.М. Пришвин в своем интересе к многообразным проявлениям природного мира, в своем эмпирическом внимании к земной реальности и че-

ловеку (в чем и проявляется влияние «классического» реализма XIX в.) поднимается до высот духовного осмысления нравственного закона, блага и вселенского бытия, то А.П. Платонов, обладая изначально планетарным мышлением, мысля философскими категориями добра и зла, воплощает их в предметной вещественности земной реальности, в конкретных образах земного мира.

Пришвин в своем творчестве шел по пути «одухотворения природы», а Платонов - «овеществления духа». По сути, пути разные, но направлены они навстречу друг другу.

Цель настоящей диссертационной работы заключается в исследовании противоположных тенденций в литературе первой трети XX в. (реализма и модернизма) как сложной целостности на примере развития темы «природа и человек» и художественных принципов ее воплощения в творчестве ММ. Пришвина и А.П. Платонова. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- определить философские истоки творческого осмысления взаимоотношений природы и человека каждым из художников;

- исследовать понимание природы писателями на всем протяжении их творчества;

- рассмотреть художественные принципы воплощения природы в произведениях М.М. Пришвина и А.П. Платонова;

- проследить пути сближения реализма и модернизма в их творчестве.

Объектом исследования были следующие произведения М.М. Пришвина:

«В краю непуганых птиц», «Жень-шень», «Лесная капель», «Календарь природы», «Неодетая весна», «Кащеева цепь», Дневники; и А.П. Платонова: «Родина электричества», «Песчаная учительница», «Потомки солнца», «Эфирный тракт», «Епифанские шлюзы», «Чевенгур», «Котлован», «В прекрасном и яростном мире», «Свежая вода из колодца», «Счастливая Москва» и некоторые другие.

Теоретическим фундаментом исследования стала предложенная в коллективном труде «Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов)» (ИМЛИ РАН, 2000; 2001) идея о встречном движении реализма и модернизма в литературе «серебряного века».

Методологической основой диссертации послужили труды А.Н. Афанасьева, М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, А.Ф. Лосева, М.Е. Мелетинского и др.

Методика исследования построена на принципах максимального охвата материала и учета общественно-литературного контекста эпохи, а также на сочетании разнообразных методов научного анализа: историко-литературного, типологического, биографического, сопоставительного и др.

На защиту вынесены следующие основные положения:

1. Для М.М. Пришвина и А.П. Платонова общим философским источником осмысления взаимоотношений природы и человека является философия природы Н.Ф. Федорова, а также философские идеи таких мыслителей, как Ф. Ницше и Вл. Соловьев.

2. Художественная концепция природы в связи с человеком в творчестве М.М. Пришвина сформировалась в конце 1920 - начале 1930-х гг., и в дальнейшем писатель, сохраняя устойчивость своих мировоззренческих позиций, ищет все новые художественные возможности для ее воплощения; тогда как философские взгляды А.П. Платонова подвергаются радикальным переменам:

от идеи покорения природы в раннем творчестве до сложного ее понимания на позднем этапе - как «прекрасного и яростного мира», основным принципом существования в котором для человека является любовь.

3. В творчестве этих писателей осуществляется встречное движение реализма и модернизма, которое проявляется у М.М. Пришвина в стремлении «подняться» от быта к бытию, а у А. П. Платонова - воплотить бытие через быт; в результате чего оба писателя встречаются на некоем поле реализма, который можно рассматривать как «неореализм».

4. М.М. Пришвину «подняться» от быта к бытию помогает символистская художественная школа, а А.П. Платонову воплотить бытие через быт - школа реализма, хотя и символизм сыграл для него весьма существенную роль.

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования ее результатов в ходе дальнейших научных исследований по данной теме и в практике преподавания общих и специальных вузовских курсов по истории и теории литературы.

Апробация работы осуществлялась на международных и межвузовских научных конференциях: «Потаенная литература в культурно-исторической перспективе» (Иваново, 2001), «Художественный текст и культура IV» (Владимир, 2001), «Грехневские чтения» (Нижний Новгород, 2001), «Художественный текст и культура V» (Владимир, 2003).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается тема исследования, ее актуальность, цели работы, ее научная новизна и практическая значимость.

В главе I «Философские истоки творческого осмысления природы М.М. Пришвиным и А.П. Платоновым» рассматривается влияние философии природы Н.Ф.Федорова на формирование философских взглядов каждого из писателей и на их творчество, а также указаны основные философские контексты их художественного мышления. Учение автора «Философии общего дела» явилось общим философским источником для М.М. Пришвина и А.П. Платонова, что дает основание для их сопоставления. Писатели разделяли основные посылки русской «космической философии»: идею всеединства, предусматривающую глобальное единство живого и косного вещества, незавершенности развития мира и человека, трактовку человечества как органичной части космоса, идею преображения мира как смысл человеческой жизни, концепцию воскрешения отцов и др.

Факт знакомства А.П. Платонова с «Философией общего дела» Н.Ф. Федорова очевиден: по свидетельству М.А. Платоновой, эта книга с многочисленными пометками ее мужа долго хранилась в их домашней библиотеке и, можно сказать, была настольной книгой писателя. Свидетельством знакомства М.М. Пришвина с философией Н.Ф. Федорова является переписка писателя с М. Горьким 20-х гг. XX в.

Отдельные воззрения Н.Ф. Федорова сознательно или бессознательно проникали в произведения А.П. Платонова и М.М. Пришвина, в их текстах по-

стоянно звучат философские вопрошания смысла и цели явления человека в мир. Каждый из писателей по-своему воспринял еретическую с точки зрения православного христианства идею космизма, разработанную Федоровым, и по-своему ее воплотил.

Первый параграф «Основные категории учения о природе Н.Ф Федорова» посвящен изучению философских взглядов Н.Ф. Федорова на природу и ее взаимоотношений с человеком. Мыслителю свойственно одновременное изложение одной и той же идеи в системе научной, «безрелигиозной», и на языке образов, внятных религиозному сознанию. Так, для А. Платонова были близки федоровские мысли, выраженные на «научном» языке, а для М. Пришвина - на «религиозном».

Во втором параграфе «Философия природы Н.Ф. Федорова в творческом осмыслении ММ. Пришвина» рассматривается влияние учения Н.Ф. Федорова о природе на творчество М.М. Пришвина.

Как и автор «Философии общего дела», писатель на всем протяжении своего творчества исповедует философию всеединства, как соединения всего со всем, как единства и родственной связи всех существ мира. Во главу угла своего мировоззрения Пришвин ставит чувство родства не только с людьми, но и со всем миром.

Именно идея единства («человек существует на земле вовсе не из-за себя, а для единства», «сознание творцом цельности, единства в происхождении мира, связи себя самого со всеми живыми и мертвыми») и родства приводят Пришвина-мыслителя к русскому космизму, который был близок писателю своим отказом от отношения к природе как к объекту покорения, идеей целостности природы, где человек является лишь ее частью, хотя и ведущей.

В своих произведениях Пришвин передает космическое чувство, характерное для «Философии общего дела», - это чувство открытости Земли во Вселенную как бесконечную и необозримую среду, в которой плывет наш земной космический корабль вместе с нами - его пассажирами: «... И мне стало, будто я путешествую, а корабль мой - планета Земля...» («Календарь природы»). У писателя также звучат федоровские мотивы космической регуляции, заселения и преображения «горячих» и «холодных» астрономических тел Вселенной («Моя астрономия»).

При всей своей любви к природе Пришвин, как и Платонов, умеет обнажить сущность ее закона, основанного на борьбе, смерти, взаимном вытеснении и потреблении друг друга («Мертвая бабочка»). По мысли писателя, человек сам вносит гармонию в природу и ее созерцание обладает для него особой эстетической привлекательностью, но нравственное проникновение в природу рож-даег у человека совсем другое отношение: «Сущность человеческого прихода в мир природы является восстанием на метод природы или, просто сказать, возмущением смертью как способом такого движения» («Восстание человека»). И тут человеку открывается более глубокая истина природы: она как бы ждет в человеке настоящего «хозяина», «царя природы». Здесь явно прослеживается федоровская идея о том, что человек должен стать разумом природы и ее преобразователем.

Будущий «царь природы» имеет у писателя еще одно название - «Всече-ловек» (или «Весьчеловек»), в котором выражен «идеальный, конечный результат развития человека, и причем не просто человека, а коллективного существа всего человечества» (С.Г. Семенова). Вместе с тем Пришвин, как и автор «Философии общего дела», не представляет будущего Всечеловека без поколений, унесенных смертью в пору господства слепого стихийного природного закона (Дневник, 9 мая 1944 г.).

Писатель различает два различных типа творчества, две силы: «одна -размножение как творчество природы, и вторая - творчество человека как организация природы, материи в интересах человека» («При чтении «Фауста»). Для него способ природного творчества жизни, «основанный на пренебрежении к индивидуальности, взаимном вытеснении и смерти, является жестоким анахронизмом для человеческой личности» (С.Г. Семенова). Пришвин противопоставил эксплуатации природы ее разумную регуляцию, внесение в нее через человека нового братского, нравственного принципа существования: «Человек в природе - это разум великого существа, накопляющий силу, чтобы собрать всю природу в единство».

В третьем параграфе «Философия природы Н.Ф. Федорова в творческом осмыслении А.П. Платонова» рассматриваются устойчивые платоновские мотивы, повторяющиеся во всем его творчестве, — мотив умирания, смерти, воскрешения мертвых, стремления к бессмертию и мотив сиротства («сироты земного шара»), бездомности, поисков утраченного «братства» и единства с другими людьми, - которые восходят к учению о природе Н.Ф. Федорова.

Как и для автора «Философии общего дела», у Платонова все те конкретные формы зла, от которых страдает человек, входят в эскорт главного врага -природы или смерти. Писатель разделяет мысль Федорова, что природа- это не только зло, потому что несет смерть, но и определенный способ и принцип существования, основанный на взаимном истреблении и борьбе. Человек, как и все в природе, существует за счег другой жизни. В произведениях Платонова очень часто возникает образ «многоступенчатого» убийства-пожирания («Разноцветная бабочка»). Даже рождение ребенка - это одновременно и смерть другого человека, его матери. Медленное измождение, постепенное омертвление матери, многократной роженицы, буквально отдающей жизнь свою детям, - один из самых личных и сильных образов у Платонова.

Мотив умирания и смерти пронизывает все творчество писателя. Почти в любом его рассказе или повести все «стареет», «тлеет», «ветшает», «падает», «умирает» (С.Г. Семенова). С мотивом смерти тесно связаны мотивы скуки и одиночества (сиротства). Смерть разрывает живое общение поколений и порождает сиротство; людская разъединенность в мире, утрата «родства и братства», в свою очередь, порождают скуку. Слова «скука», «скучный», «скучно» в платоновском словаре обладают высокой частотностью и восходят к значению этого слова в пушкинскую эпоху — «тоска» (А.Б. Пеньковский).

«Скука» у Платонова, действительно, трансформируется в «грусть», «тоску», «печаль», «скорбь», а это обнаруживает уже другой уровень отношения к миру: неприятие существующего положения вещей и порыв к его преодолению. В природе - это «тоска дремлющего разума», а в человеке - печаль

по ушедшим из жизни, зовущая к действию. В одном из рассказов писателя («Афродита») есть слова о «великом немом горе вселенной, которое может понять, высказать и одолеть лишь человек, и в этом состоит его обязанность». Здесь А. Платонов сближается с мыслью Н.Ф. Федорова о том, что природа ищет в человеке своего «хозяина», а не просто «исследователя». По мысли философа, возникновение человека - это усилие самой природы обрести сознание, что ставит под сомнение ее прежний смысл и гармонию.

Платонов в раннем творчестве под влиянием идей Н. Федорова призывал к покорению природы человеческим разумом и техникой. Когда писатель объявлял войну природе, он имел в виду природу как принцип бытия, т.е. ее «гробовой лик», говоря словами Баратынского.

По мнению Н. Федорова, смерть - вовсе не неизбежный онтологический фатум, как ни глубоки причины смертности, она не изначальна, не представляет безусловной необходимости. Человек призван преобразовать природу, отвратить наступающий хаос. Возможно, в финале «Котлована», когда Чиклин копает для Насти специальную могилу, «чтоб она была глубока и в нее не сумел бы проникнуть ни червь, ни корень растения, ни тепло, ни холод», а «гробовое ложе выдолбил в вечном камне и приготовил еще особую, в виде крышки, гранитную плиту, дабы на девочку не лег громадный вес могильного праха» - звучит надежда на преодоление смерти и будущее воскресение.

В большинстве своих произведений писатель наделяет кого-нибудь из персонажей странной манией рассматривать или собирать различные «забвен-ные» остатки существ и вещей (например, Яков Титыч в «Чевенгуре»; Вощев в «Котловане»). Вся эта «несчастная мелочь природы», «вещественные остатки потерянных людей» - своего рода «разбазаренные анонимные экспонаты потенциального федоровского «музея» (С.Г. Семенова). (Мыслитель имел в виду повсеместное собирание, сохранение и изучение всех культурных, вещественных памятников прошлого вплоть до последних мелочей быта. Конечной задачей такого изучения всех следов ушедших эпох и живших людей, по мнению Федорова, является их восстановление.)

Вслед за Федоровым Платонов в своих произведениях приводит конкретные соображения о регуляции природы, восходящие к фантазии романтической сказки (Х.-К. Андерсен, Э.Т. Гофман). Так, Елпидифор Баклажанов изобрел машину, которую каждый втыкал в песок, получая от этого все необходимое: тысячами солились огурцы на зиму и «варилась говядина в каждом горшке»; Кирпичников открывает эфирный тракт для выращивания железа, золота, угля и т.п., а инженер Матиссен силой мысли приводит в движение дождевальную установку.

А. Платонов «ужаснулся» человечности Н. Федорова и впоследствии глубоко развил его идеи в художественной практике.

Глава II «Взаимоотношения природы и человека в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова» посвящена эволюции темы «природа и человек» в творчестве каждого из писателей.

Для М.М. Пришвина и А.П. Платонова были характерны стремление к постановке кардинальных философских проблем, исследование отношений между бытием и личностью во всем их многообразии. При этом «природа» понимается

обоими авторами предельно широко: «как система мироздания, Универсум, мате-риально-«телесная» основа существования человечества и отдельной личности». Таким образом, «социальные и нравственные вопросы в их творчестве находятся в прямой связи с онтологическими и гносеологическими» (Е.А. Яблоков).

Художники осмыслили общефилософскую проблему «человек и природа» в нескольких аспектах: родство и единство человека с живой и неживой природой, социально-психологические и нравственные аспекты жизни личности в обществе и «экологические» проблемы.

В первом параграфе «Природа и человек в творчестве ММ Пришвина» рассматриваются взаимоотношения природы и человека в художественном мире писателя.

«Чудесный следопыт», «вдохновенный певец природы», «певец русской земли» — вот обычные названия статей о Пришвине. «...Тема всех моих работ одна и та же», - утверждал художник, и этой темой была природа. Когда писатель говорил о природе, он опосредованно отражал в своих произведениях человека. В его миниатюрах мы находим постоянную перекличку природного мира с миром человека, их взаимообусловленность, так что природный факт прямо свидетельствует о человеке, и наоборот. Можно сказать, что Пришвин, проникая в тайны жизни природы, стремился познать мир человеческой души, и «мышление этого художника в своей первооснове есть мышление образами природы» (Г. Трефилова).

Значительное место в художественной системе писателя занимает идея «родственного внимания» ко всему живому на земле, которая в произведениях М. Пришвина тесно связана и с нравственными проблемами, и с проблемой проникновения человеческого сознания в глубины живой природы и постоянным совершенствованием человеческих способностей.

Пришвинская концепция «родственного внимания», которая нашла выражение в творчестве художника еще дореволюционного периода (книги очерков «В краю непуганых птиц», «За волшебным колобком» (1908), «Черный араб» (1911), является составной частью его философского понимания единства человека и природы. По мнению писателя, человек является частью природы, высшей формой ее организации. На определенном этапе естественной эволюции он выделился из природы, противопоставил себя ей. Пришвин часто говорил, что «понимает мир в самом себе». Этот тезис писателя означает также, что в человеке есть все, что свойственно окружающей его живой среде. Природа у Пришвина становится зеркалом, в котором человек видит свое «я».

Произведения 1900-1910-х гг. объединены важнейшей для писателя темой глубокой взаимосвязи русской природы и национальной истории, религиозных исканий народа и интеллигенции, исторического пути России.

В творчестве Пришвина этого периода возникает два облика мира: первый — географически и этнографически точный, воссоздающий «лицо края», и второй - лирико-философский, мифопоэтический, связанный с историей главного героя. В исследовательской литературе высказано предположение, что пришвинская концепция природы, как она сложилась в 1900-1910-е гг. прежде всего в Дневнике писателя (в художественных произведениях будут варьиро-

ваться основные темы Дневника), «по основным темам (но не по характеру их осмысления) диалогически обращена к Розанову» (Н.П. Дворцова).

В раннем творчестве Пришвина сложилась целая система общесимволистских мотивов и образов, выражающих центральную художественную идею писателя о единстве и родстве живого, о целостности мира: луг (земной, звездный, «цветов духовных», мир - луг), сад, цветок, солнце («золотой цветок»), круглый мир (мир - круг), «великий круговорот», мир - храм и т.д.

Образ «мирового хора» у Пришвина перекликается с блоковским «мировым оркестром». Пришвина и Блока связывали глубоко личные отношения. Блок для Пришвина был одним из высочайших авторитетов, нравственным ориентиром и образцом творческого поведения в советские годы; с Блоком-художником Пришвина сближало «чувство пути», а именно «общая для обоих тема пути художника слова как непрерывного движения и развития» (З.Я. Холодова). Также их сближает символистское видение природы, ее одухотворение. Природа у художников часто выступает как вечный, исконный мир, к ко-юрому нужно вернуться.

В своих ранних произведениях Пришвин затрагивал и «экологические» проблемы. Так, в путевых очерках «В краю непуганых птиц» он с большой озабоченностью писал, что по берегам одной из северных рек - Свири - леса уже все вырублены, берега выглядели тускло, скучно, сиротливо.

В произведениях Пришвина 1900-1910-х гг. уже сложилась концепция родства и единства природы и человека, которая получит свое развитие в последующих произведениях писателя.

В 1920-е гг. в основе пришвинской концепции творчества жизни лежит мысль о единстве, «согласии» идеи и жизни, культуры и природы, духа и материи. «Спасать мир надо не гордостью человека своим сознанием перед миром низших существ, а согласованием творчества своего сознания с творчеством бытия в единый мировой творческий акт», - писал в это время Пришвин. Эта концепция творчества жизни в различных ее аспектах отражается почти во всех произведениях писателя 1920-1930-х гг.: «Кащеева цепь», «Журавлиная родина», «Женьшень», «Календарь природы», а также в его творчестве 1940-1950-х гг.

В позднем творчестве Пришвин верит, что «мы с тобой - это вся вселенная», что подтверждает появление новых символов целого в его произведениях: корабельной чащи, кладовой солнца, мирового хора, где у каждого своя песня.

Тема природы - главная тема лирической прозы Пришвина, т.е. прозы, в которой писатель выражает свое «я». По роду своего таланта Пришвин - лирик, а по складу личности - мыслитель, поэтому избранный им литературный род -философская лирика. Это опровергает мнение о Пришвине как о «натуралисте» и «фенологе». Его пейзажи - не объективное описание природы, а внутреннее ее постижение; через «бытописание» писатель восходит к осмыслению бытия.

На протяжении всей жизни писатель остался верен теме природы и развивал в своем творчестве идею мира как единого целого, в котором все живое находится в родственной связи друг с другом и отдельное, частное имеет смысл лишь в связи с целым.

Во втором параграфе «Эволюция темы «природа и человек» в творчестве А П Платонова» рассматриваются взаимоотношения природы и человека в художественном мире А.П. Платонова.

Тема «природа и человек» проходит через все творчество писателя, является одной из центральных и на разных этапах творческой эволюции Платонова решается по-своему, неоднозначно.

В отличие от М.М. Пришвина, чья художественная концепция природы сформировалась в конце 1920 - начале 1930-х гг., и в дальнейшем писатель лишь продолжал ее развивать, философские взгляды А.П. Платонова на природу принципиально меняются.

У Платонова мы не найдем «привычного» взгляда на природу как на храм, как на начало гармонии, красоты, вечного обновления, в лоне которой каждый человек ищет успокоения от терзаний своей жизни, источник восстановления физического и душевного здоровья. Не найдем и пейзажных зарисовок, где природа предстает взору то в своей созерцательной данности, то как отражение душевных состояний героев. Нет и гордого, бунтарского, стоического вызова природным законам, как у романтиков.

У Платонова свое, сложное восприятие природы, самобытное ее толкование. Природа для Платонова - это «прекрасный и яростный» мир. И понятия «прекрасное» и «яростное» не противоположные в мире плагоновского творчества, иначе получилась бы слишком упрощенная, наивная схема: «прекрасное» должно победить «яростное» - это явное обеднение жизни. Мир, по Платонову, должен оставаться не ручным, а «яростным», напряженным, загадочным, тревожно-заманчивым.

Для «прекрасного» и «яростного» синонимами в мире писателя являются не взаимоуничтожающие друг друга понятия «высшее» и «низшее», мечтаемое и реальное, причем Платонов не только не отделял их, а настойчиво искал своеобразного взаимодействия. Человек не может жить только в «прекрасной» или только в «яростной» половине мира, не может взаимодействовать только с «прекрасным» или только с «яростным» ликом природы.

«Высшее» быстро расходуется, если оно беспрерывно не питается «низшим», «реальным», - писал Платонов в рецензии на рассказы А. Грина, решительным образом не принимая «Алые паруса», всю отвлеченную романтику. Однако и «низшее», обыкновенное, беспрерывно питается «высшим», прекрасным, божественным, подтверждая безграничность человеческой души, силу любви, способность человека одухотворить мир, природу. А. Платонов не сразу пришел к такому пониманию природы, как мира «прекрасного и яростного», в котором все взаимосвязано и со всеми частями которого взаимодейств>ет человек.

Писатель видел многие аспекты взаимоотношения человека и природы, все противоречия этого взаимодействия. Человек в его представлении - это вызов природе, ее слепым, стихийно действующим силам. Это противоречие отчетливо видно в раннем творчестве А. Платонова, когда писатель смотрит на природу глазами инженера, которому предстоит переделать земной шар и сделать его «удобным» для человека. В рассказах середины 1920-х гг. («Родина электричества», «Песчаная учительница», «Потомки солнца») А. Платонов отводит человеку место преобразователя вселенной, покорителя природных сил.

«История человечества есть убийство им природы, и чем меньше природы среди людей, тем человек человечнее и имя его осмысленней», - писал Платонов в рассказе «Потомки солнца».

Так было в раннем творчестве, и такой взгляд на природу как на враждебную человеку силу, которую следует преодолеть, во многом был продиктован революционной эпохой и юностью писателя.

Пройдет несколько лет, и Платонов откажется от подобных максималистских представлений, придет к выводу, что противоречие между природой и человеком исчезнет тогда, когда человек станет разумом и волей природы. Но до подобной гармонии еще далеко, и Платонов увидит опасность в голом математическом расчете, в разуме не от сердца, и заговорит о невозможности грубого вмешательства человека в природные законы уже в фантастических произведениях, потому что «природа все еще была глубже, больше, мудрее и разноцветнее всех человеков» («Эфирный тракт»).

Но раз до гармонии человека и природы еще далеко, то на долю многих поколений останется мир «прекрасный и яростный». И изучению этого мира, богатого и сложного, высокого и низкого, поэтического и прозаического, сверхутонченного и грубого, посвящены произведения Платонова 1930 - 1940-х гг. В этом мире герои Платонова не ищут «хлеба», все ищут духовного счастья и красоты. Основным принципом существования людей становится любовь.

Именно любовь помогает человеку в платоновском мире преодолеть одиночество, сиротство, утвердиться ощущению «без меня народ не полный».

Глава III «Художественные принципы воплощения природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова» посвящена поэтике природы в творчестве обоих писателей.

М.М. Пришвин и А.П. Платонов шли разными, но встречными дорогами к синтетическому художественному качеству своей прозы - и прежде всего к особому, «неореалистическому», сопряжению «бытия» и «быта».

Для Платонова этот процесс был связан в первую очередь с нарастанием и углублением бытийного фактора в его творчестве, выражающегося во множестве конкретных, часто не связанных между собой и порой бесконечно малых и несущественных образах земного мира. Для Пришвина же важнее всего на пути к новому синтезу оказывалось освоение стихии «земного», углубление чувственно-конкретного восприятия мира, позволяющего подняться до высот духовного осмысления нравственного закона, блага и вселенского бытия. Пришвину помогает увидеть в земных образах знаки вечности и судьбы символистская художественная школа, а Платонову выразить вселенское бытие через образы предметной вещественности земной реальности - школа реализма. В этом прослеживается сближение двух путей в литературе первой трети XX в.: «от быта к бытию» и «бытие через быт».

Художественный метод каждого из художников нельзя определить одним словом. Это разные творческие принципы, но непременно «универсалистские», воссоздающие мир в его глобальных общечеловеческих, природных, космических и «запредельных» закономерностях.

Для писателей характерен синтез, объединение, слияние разнородных элементов в их творчестве. В прозе Платонова мы находим парадоксальное со-

четание утопии и антиутопии, явной низменности, «примитивности», комизма и потаенной возвышенности - отсюда и трагизм, и сложность его художественного мира. Творчество Пришвина представляет собой «пример синтетической работы творческого сознания, осуществленный синтез художественного, естественнонаучного и философского начал, документализма с лиризмом, поэзии и прозы» (З.Я. Холодова).

Главное качество прозы М.М. Пришвина и А.П. Платонова мы можем определить как «синтетизм», и именно в этом проявляется сближение и взаимодействие различных художественных путей в литературе XX в., ее сложная целостность.

В первом параграфе «Поэтика природы в творчестве ММ. Пришвина» рассматриваются художественные принципы воплощения природы в творчестве Пришвина, его связь с классическими традициями русской прозы о природе, а также с поэзией Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета.

Творческий путь писателя в литературе проходит через две абсолютно разные культурные эпохи «серебряный век» и эпоху «строительства социализма». Наверное, поэтому очень трудно определить его творческий метод и стиль.

В советском литературоведении творческий метод писателя определяли как реалистический, исключая символистское влияние на его эстетические взгляды и творчество. Однако исследователи очень часто, говоря о творческом методе писателя, добавляли к слову реализм определения, например, «поэтический», или же говорили о «сращении реалистического и романтического» начал в «поэтическом мышлении» писателя (Т.Я. Гринфельд).

Безусловно, М. Пришвин является наследником реализма XIX в. Об этом свидетельствует этнографизм в изображении природы, точность, детальность в описании видимого вещественного мира, народного быта и верность действительности в осмыслении жизни России. Обширные познания Пришвина в области этнографии, фенологии, ботаники, зоологии, агрономии, метеорологии, истории, фольклора, орнитологии, географии, краеведения и других наук органически входят в его творческую жизнь. Однако называть Пришвина только реалистом - значит не понять глубины и оригинальности его художественных творений. По выражению М. Неведомского, художественный метод писателя можно назвать «реализмом, прокипяченным в символизме». Oт символизма у Пришвина - общие корни мироощущения, стремление видеть в явлениях жизни и природы знаки вечности и судьбы. Символистская художественная школа помогает писателю «подняться» от быта к бытию.

Средством создания образа у Пришвина, как правило, служит метафора в самых разных масштабах и вариантах. Очень редко она бывает совсем краткой языковой метафорой; обычно это значит, что она родилась несколькими страницами ранее и теперь используется как знакомая. Очень типична для Пришвина развернутая метафора, «пластическая» часть которой переходит порой в самостоятельное повествование, отрывающееся от своей конечной цели - от «сравниваемого» предмета. Эта часть приобретает относительную самостоятельность, становясь вследствие такого отрыва своеобразной формой иносказания. Но даже если сравниваемого предмета формально нет, он всегда подразумевается. Развернутая метафора отличается большой смысловой емкостью, и у

писателя есть метафоры, в каждой из которых заключена значительная часть его философского или эстетического кредо.

Сама по себе метафора (от греч. «перенос») - это вид тропа, в котором отдельные слова или выражения сближаются по сходству их значения или по контрасту. Как отмечал Б.С. Мейлах, «в истинной поэзии метафора - момент не формальный, а эстетический, момент художественного мышления». Уже в нем в самом непосредственном виде находят выражение элементы мировоззрения художника. Метафора может удерживаться на грани параллели, тяготеть к аллегории или может стать объектом изображения. Можно сказать, что метафора - это способ поэтического мышления.

Специфика пришвинского метафорического образа в том, что материал его - особый и всегда один. Писатель, всю свою жизнь известный как путешественник, открыватель того, что невидимо для нас происходит рядом - в лесу и в поле, на болоте и на озере, в любой части родной страны - будь то Крайний Север или Дальний Восток, юг или средняя полоса России, - использовал для создания своего образа знание природы. «Мне необходимо нужен какой-нибудь кончик природы, похожий на человека», - говорил писатель.

Жизнь природы у писателя складывается из бесчисленного множества мгновений, каждое из которых уникально, имеет свой лик и передает полноту бытия. Н.П. Дворцова определяет поэтику пришвинской прозы как поэтику «остановленных мгновений».

У М.М. Пришвина дар - обнаруживать необычное в самых простых вещах, в каждодневно окружающих нас явлениях. Этот дар раскрывается в каждой его «миниатюре». Яркость и символичность образов, метафоричность, музыкальность прозаической речи, сочетание субъективного и объективного в творчестве писателя позволяют определить стиль писателя как импрессионистический. Как отмечает З.Я. Холодова, «Пришвин безоговорочно принимал импрессионистический принцип «видеть, чувствовать, выражать - в этом все искусство» (братья Гонкуры)». Импрессионистический стиль Пришвина проявляется в глубокой связи со зрительным восприятием мира, свойственной живописцам: он подробно, в деталях описывает предмет, тем не менее мы не увидим его буквальной передачи. Писатель передает природный мир через цвет, звуки, ощущения, запахи: «Странный цвет у волка на снегу, не серый, нет...<...> Волчица была неопределенного цвета, серое с желтым, но это совсем не то, что мне показалось, когда она так гордо стояла на снегу; потихоньку я спросил юношу, какой она ему показалась <... > «Зеленая»,- ответил юноша» («Календарь природы»).

Свой мир природы и окружающую его повседневную жизнь писатель нередко называет Берендеевым царством, превращая его тем самым в сказочный мир. Так, зимой автор любуется «громадами снежных дворцов», слышит в лесу, как «щелкает дед-мороз огромным орехом» («Календарь природы»), Пришвин-ское Берендеево царство восходит к царству Берендея А.Н. Островского («Снегурочка»). Берендеево царство в изображении Островского и Пришвина - это сказочная идеальная действительность, в которой люди живут по законам совести и чести. Здесь очень большое значение придается красоте: ценится не только красота окружающего мира, но и красота человеческих отношений. Идеальное царство берендеев живет счастливо потому, что умеет ценить лю-

бовь, красоту, добро. Этот мир незримо существует в обыденной реальности, хотя доступен только тем, кто обладает особым родственным вниманием ко всему вокруг.

В изображении пейзажа у Пришвина ощущается русская фольклорная традиция. В.Д. Пришвина вспоминала слова мужа: «Если ты выбросишь из меня фольклор, ты выбросишь половину меня самого». Одухотворенное восприятие природы характерно для народного миропонимания. Такое широко распространенное в произведениях Пришвина художественное средство, как олицетворение, передает духовность природы.

Благодаря особому «синтезному» стилю, в котором объединены, слиты воедино разнородные элементы: поэзия и проза, научность описаний с метафоричностью, лиризм и философичность, Пришвину «удается заострить внимание на обыденных и потому незаметных для привычного глаза явлениях, высветить, наполнить новым смыслом то, что, казалось бы, давно известно, и - главное -донести свое убеждение о «возможности для человека жить прекрасно» (З.Я. Холодова).

Во втором параграфе «Художественные приемы и способы воплощения природы в творчестве А П Платонова» рассматривается поэтика природы в творчестве Платонова.

В XX в. многие художники прошли свой путь, определенно или открыто связывая его с классикой прошлых веков. Но все же большинство писателей шло путем сломов норм классики, что, не принимая во внимание авангардизм (ту или иную его модель), невозможно понять смысл их творчества. Писатель А. Платонов - один из них.

Предпосылки возникновения авангардизма заключаются в следующем: новое время заставило искать новые средства художественной выразительности; новая картина быгия, вплоть до прощания с некоторыми иллюзиями во взгляде на человека, требовала новых форм, нового художественного языка. Все творчество Платонова выражает новую жизнь, нового героя. При самобытном языке, сложной композиции писатель никогда сознательно не акцентирует наше внимание на внешних, новаторских особенностях своей прозы. Сверхзадача Платонова - «понять жизнь, заглянуть в ее глубины. В этом случае любой платоновский сюрреализм, некая матиссовская детскость передают жизнь его времени вплоть до ее абсурда» (A.M. Абрамов). Разумеется, что такая сверхзадача и ее художественная реализация выводят писателя за рамки авангардизма, и Платонова часто ставят в один ряд с реалистами.

Реализм помогает писателю воплотить представление о вселенском бытии в конкретных, вещных образах земного мира. Однако реализм Платонова очень «необычный». Многие исследователи творчества писателя часто говорили о редкой непонятности и косноязычии, «немотности» (С.Г. Бочаров) его письма. Густота непрорисованных фигур, схваченных им фрагментарно, в своеобразном языковом материале, в особой магме платоновского слова, которая должна передать «вещество существования», - характерная черта стиля Плагонова. Неудивительно, что многие литературоведы, особенно после знакомства с «Котлованом», сопоставили его произведения с живописью и графикой П. Филонова.

Предметная детализация платоновского мира вполне реалистична, но вписана она в метафизический мир текучего времени и пространства, отсюда и сюрреалистичность творчества писателя, о которой говорили некоторые исследователи (М. Любушкина). Так, у Платонова порой весь художественный мир совпадает с «бредовыми» представлениями о действительности, а язык передает своего рода «сдвинутое» восприятие героев (сюрреалистические герои действуют как бы независимо от авторского «руководства», их поведение определяется подсознанием видящего сон человека).

На наш взгляд, художественный мир А. Платонова перекликается с графикой Б.Д. Григорьева (1886-1939), яркого представителя русского модернизма. После цикла «Расея» (1917-1918), включающего графику и живопись, А. Блок назвал Григорьева художником, мыслящим «глубоко и разрушительно». Так, образы людей у него, будучи предельно правдивыми в своей гротескной беспощадности, сообщают формам почти циничную деструктивность. Крестьяне в работах художника в упор глядят на зрителя из давящего пространства композиции; в их глазах немой вопрос, упрек и даже угроза. Эта галерея типов деревни в послереволюционной России - своеобразный театр, монументальный и гротескный, реальный и условный - перекликается в своей стилистике и приемах создания с платоновскими картинами, изображающими крестьян, бедноту, разрушенную умирающую деревню (например, в «Котловане», «Чевенгуре»). Связанные с образами животных «превращения и метаморфозы» в художественном мире Платонова также напоминают картины Б.Д. Григорьева, изображавшего людей с лицами, похожими на звериные морды, а лошадей, собак и других животных - с человечьим ликом.

Гротескный стиль и гиперболизация, свойственные многим произведениям писателя, восходят к школе Салтыкова-Щедрина, но, разумеется, с большой поправкой на «собственно платоновское» мировосприятие, сотканное из множества «тонов и красок», иногда глубоко психологическое и здесь же по-детски наивное.

Важной особенностью платоновской картины мира является ее мифологич-ность, под которой понимается не только обращение писателя к разного рода мифологическому материалу (мифологические образы и сюжеты, легенды - архаические, библейские, фольклорные и пр.), но и изображение особого состояния сознания, которое можно назвать мифологическим. Мифологическое сознание как «архаическое» часто сопоставляется с «детским» типом мышления: такая характеристика платоновской поэтики позволяет увидеть параллели с поэтикой «Обэ-риу», со сконструированным Введенским, Заболоцким, Хармсом «трагически-детским сознанием» и изображенным Платоновым «народным сознанием».

Художественные принципы писателя также сближаются с поэтикой символизма. Это сближение проявляется в символичности образов в творчестве Платонова (например, образ «дружбы» бурьяна и колосьев ржи, символизирующий равенство людей в нищете, в романе «Чевенгур»). Как и символисты, писатель видит знаки вечности в земной жизни. Связь платоновского художественного мира с символизмом также прослеживается в обращении писателя к цветовой символике, восходящей к традиционной символистской семантике.

Платонов, будучи независимым от какой бы то ни было литературной школы, экспериментировал с жанрами и языком. В прозе писателя объедини-

лись разнородные элементы, отсюда целостность и мозаичность, логичность и алогичность его художественного мира.

В заключении диссертации подведены итоги проведенного исследования, сделаны общие выводы и намечены возможные перспективы дальнейшего изучения философского осмысления и художественного воплощения темы природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Порецкова Ю.С. Философия природы Н.Ф.Федорова как источник творческого сознания писателей XX века // Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 154-159.-0,16 п.л.

2. Порецкова Ю.С. Человек и природа: В поисках гармонии (на материале произведений А. Платонова) // Внутренний строй литературного произведения: Сб. науч. ст. / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 113-127. - 0,47 пл.

3. Порецкова Ю.С. Противостояние человека и природы в творчестве А. Платонова 20-х гг. // Художественный текст и культура IV: Материалы и тез. докл. на межвуз. конф. 24-27 окт. 2001 г. / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 68-71. -0,16п.л.

4. Порецкова Ю.С. Приемы и способы создания зимнего пейзажа у М.М. Пришвина (на материале книги «Календарь природы») // Художественный текст и культура V: Материалы междунар. науч. конф. 2-4 окт. 2003 г. / ВГПУ. Владимир, 2004. С. 365-369.-0,25 п.л.

Уч -изд. л. 1,43. Тираж 100 экз.

Отпечатано в организационно-научном и редакционно-издательском отделе Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Министерства юстиции Российской Федерации» 600020, г. Владимир, ул Б. Нижегородская, 67е

Я 248 8 о

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мохнаткина, Юлия Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ

ТВОРЧЕСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ ПРИРОДЫ

М.М. ПРИШВИНЫМ И А.П. ПЛАТОНОВЫМ.

§ 1. Основные категории учения о природе Н.Ф. Федорова.

§ 2. Философия природы Н.Ф. Федорова в творческом осмыслении М.М. Пришвина.

§ 3. Философия природы Н.Ф. Федорова в творческом осмыслении А.П. Платонова.

Глава II. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ПРИРОДЫ И ЧЕЛОВЕКА

В ТВОРЧЕСТВЕ М.М. ПРИШВИНА И А.П. ПЛАТОНОВА.

§ 1. Природа и человек в творчестве М.М. Пришвина.

§ 2. Эволюция темы «природа и человек» в творчестве А.П. Платонова.

Глава III. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ ВОПЛОЩЕНИЯ ПРИРОДЫ

В ТВОРЧЕСТВЕ М.М. ПРИШВИНА И А.П. ПЛАТОНОВА.

§ 1. Поэтика природы в творчестве М.М. Пришвина.

§ 2. Художественные приемы и способы воплощения природы в творчестве А.П. Платонова.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Мохнаткина, Юлия Сергеевна

Тема взаимоотношений человека и природы проходит через всю историю мировой литературы. За это время сложились два противоположных взгляда на природу: как на начало гармонии, красоты, вечного обновления, где каждый человек ищет приобщения к этой гармонии, источник восстановления физического и душевного здоровья; и как на безразличную или противостоящую человеку враждебную стихию, несущую разрушение, подтверждающую бренность человеческого существования, его трагическую обреченность:

И пусть у гробового входа Младая жизнь будет играть, И равнодушная природа Красою вечною сиять.

А.С. Пушкин)

Так, с одной стороны, никогда не иссякают пейзажная лирика и пейзажные зарисовки в прозе, где природа предстает как отражение душевных состояний героев. С другой стороны, не иссякнут философские вопрошания смысла природы, ее одухотворенности, вершиной которых осталось тютчевское:

Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик -В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык.

Творчество М.М.Пришвина и А.А.Платонова стало важным этапом развития и философского осмысления этой вечной проблемы.

В творчестве М.М. Пришвина тема природы является центральной; в его произведениях изображается не просто портрет живой природы: читатель захвачен и самим предметом описания, и методом наблюдения, повлиявшим на работу со словом. У Пришвина природа есть тот «угол писательского зрения», который позволяет охватить действительность в «космическом» масштабе.

В литературоведении, особенно советском, за писателем закрепилось имя «певца природы». Исследователи этого периода рассматривали, в основном, только творческий путь писателя, своеобразие его писательского облика, его искания в контексте взаимоотношений с русскими писателями конца XIX - начала XX века: М. Горьким, А. Блоком, Вяч. Ивановым, А. Ремизовым, О. Форш.

Конец XX века отмечен поиском новых перспективных подходов к изучению творчества Пришвина, который до сих пор остается одним из самых «неоткрытых» художников слова. Несмотря на большое количество работ, посвященных теме «человек и природа» в творчестве Пришвина, она нуждается в дополнительном изучении.

Тема «человек и природа» в творчестве А. Платонова трактуется исключительно самобытно (впрочем, как и другие его темы).

Специальных исследований, посвященных изучению проблемы взаимоотношений человека и природы в платоновском мире, нет, хотя многие литературоведы (JI.A. Шубин, В.А. Чалмаев, В.В. Васильев и др.) отмечают самобытность платоновской концепции или указывают на оригинальность ее постановки в раннем творчестве писателя.

Так, JI.A. Шубин1 в своих «первопроходческих» исследованиях, рассматривая эволюцию творчества писателя от художественного самоограничения до ограничения свободы человека в платоновском космосе, - отмечал «трагически напряженное» противостояние человека и природы в мире Платонова. Исследователь подчеркивал, что писатель понимает взаимоотношения человека и природы динамически: в ходе своего общения с природой человек способен одухотворить мир. По мнению JI.A. Шубина, в позднем творчестве А. Платонова привлекает преодоление «расстояний» между людьми, и вместо раннего - «человек и мир» - главным становится «человек в мире».

1 См.: Шубин JI.A. Поиски смысла отдельного и общего существования. Об Андрее Платонове. Работы разных лет. М., 1987.

С.Г. Бочаров1 говорил о возможности сопоставления эволюции творчества А. Платонова в 20 - 30-е годы с эволюцией творчества Н. Заболоцкого 20-50-х годов, а также их видения и изображения природы.

С. Семенова рассматривает проблему взаимоотношений человека и природы в творчестве А. Платонова в свете философского учения Н.Ф. Федорова, чьи взгляды повлияли на формирование мировоззрения писателя. С. Семенова отмечает, что А. Платонов принял федоровский взгляд на природу как на окружающую нас совокупность всего живого и неживого и как на определенный способ и принцип существования, основанный на взаимном вытеснении, истреблении и борьбе. И в произведениях Платонова проявляют себя оба эти лика природы. С одной стороны, она предстает единством всех живых существ, которые «сами стенают и мучаются» в тисках природного порядка бытия и словно ждут в человеке своего избавителя. С другой стороны, природа как способ бытия, как слепая сила, действует разрушительно и вне, и внутри живого существа. И отношение человека к природе у Платонова, с точки зрения С. Семеновой, определяя-ется именно тем, с каким из ее ликов он взаимодействует.

В.А. Чалмаев3, исследуя жизненный и творческий путь А. Платонова, раскрывает художественный мир повестей, рассказов, пьес, критических статей писателя в его цельности и постоянном движении, и в русле этого исследования затрагивает вопрос о взаимоотношениях человека с миром природы в творчестве А. Платонова. Схематично эволюцию этих взаимоотношений можно представить так: от идеи покорения человеком природы с помощью машин в раннем творчестве писателя до сложного понимания природы как «прекрасного и яростного мира».

Таким образом, исследователи изучают жизненный и творческий путь А. Платонова, в. контексте которого затрагивается или рассматривается эта

1 См.: Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985.

2 См.: Семенова С. Преодоление трагедии: «Вечные вопросы» в литературе. М., 1989. С. 318-360.

3 См.: Чалмаев В.А. А. Платонов (К сокровенному человеку). М., 1989. проблема. Собственно же исследований, посвященных этой «чисто платоновской» теме нет.

А.П. Платонова часто сравнивали с Сервантесом, Кафкой, Гете, забывая о современниках. Впервые тема «Платонов и Пришвин» была исследована Е.А. Яблоковым. В своих работах он рассматривал основные тенденции в философском мировоззрении и эстетике Пришвина и Платонова, а также их художественную философию природы в произведениях середины 1920-х — начала 1930-х годов, т.к. именно в этот период, по мнению исследователя, философские взгляды Пришвина и Платонова «получили целостное, всестороннее выражение»1.

В настоящем диссертационном исследовании мы попытаемся рассмотреть философию природы М. Пришвина и А. Платонова на протяжении всего их творчества. Сопоставление этих писателей-современников позволяет: глубже понять процессы, происходящие в общественном сознании послереволюционных лет; выявить многообразие направлений и творческих методов литературы XX века, а также разнообразие элементов ее поэтики; осмыслить диалогические отношения художников с современными им историческими проявлениями национальной и мировой культуры; через обнаружение сходств и различий раскрыть эстетические принципы каждого из писателей, специфику их поэтики.

Актуальность такого исследования подтверждается задачами, поставленными в настоящее время академической наукой в изучении противоположных тенденций в литературе первой трети XX века (реализм и модернизм) как сложной целостности.

Пришвин и Платонов начали свой творческий путь в 10-е годы XX века. Первого исследователи связывают с реалистической традицией описательной литературы XIX века; второго воспринимают как художника-модерниста.

1 Яблоков Е.А. Художественная философия природы: (Творчество М. Пришвина и А. Платонова середины 20-х - начала 30-х годов) // Советская литература в прошлом и настоящем: Сб. ст. / Моск. гос. ун-т. М., 1990. С. 55.

Начиная с 40-х годов XIX века, русская литература развивалась преимущественно в русле реализма (имея в виду его полновластие в прозе - господствующем литературном роде своего времени); и «многие противостояния, даже самые решительные — творческие, идеологические - разыгрывались внутри него. Но с постоянным утверждением в 1890-е годы нового, модернистского, искусства литературное движение становится полем соперничества двух особых систем художественного мышления, адепты которых на первых порах бывали весьма запальчивы и чрезмерно нетерпимы друг к другу. Острые словесные баталии свидетельствовали, разумеется, о реальных различиях «сторон» и, однако, не отражали всю сложность процесса. Ее осознавали постепенно. А вместе с тем намечалось и сближение. Его первые признаки давали знать о себе уже на ранних, самых конфронтационных этапах»1. Со второй половины 1900-х - начала 1910-х годов контакты между представителями реализма и модернизма расширялись и видоизменялись, «все сильнее затрагивая более глубинные, собственно творческие слои - миросозерцательные и художнические, стимулирующие интерес к обмену опытом» .

Символизм, акмеизм, футуризм в чистом виде прекратили свое существование вскоре после 1917 года, однако их представители и наследники продолжали обновлять литературу.

Классический» реализм XIX века после художественного опыта рубежа веков также не мог сохраниться ни в советской, ни в «задержанной» (внутри страны), ни в литературе русского зарубежья3. Картина мира усложняется, судьбы человека и человечества выглядят трагичнее, в чем нельзя не видеть влияния не только жизни, но и литературы модернизма.

1 Келдыш В.А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов) / РАН, ИМЛИ им. A.M. Горького. Кн. 1.М., 2001. С. 15.

2 Там же. С. 16.

3 Это деление русской литературы после 1917 г. дается авторами учебного пособия «История русской литературы XX века (20-е — 90-е годы). Основные имена». (История русской литературы XX века (20-е - 90-е годы). Основные имена: Учеб. пособие для филологических факультетов университетов / Отв. ред. С.И. Кормилов; МГУ. М., 1998. С. 8-50).

Еще до революции критика заговорила о «неореализме» (или «новейшем реализме») — реализме, впитавшем в себя некоторые черты модернистских направлений.

В это понятие вкладывались разные смыслы. С одной стороны, в «новом реализме» усматривали процессы, протекавшие внутри реалистического движения: отмежевание от натурализма конца XIX в., возвращение к традиции «классического» реализма и ее обновление, в том числе за счет отдельных «технических» завоеваний модернистов. Эту точку зрения особенно отстаивал в середине 1910-х годов Р.В. Иванов-Разумник.

С другой стороны, толкование понятия «неореализм» в модернистском кругу шло встречным путем и заключало в себе особые смыслы. Так, например, М.А. Волошин в своей статье «Анри де Ренье» (1910) признает синтетический характер нового художественного феномена, благотворность для него уроков реализма, но его материнским лоном считает символизм. Для Волошина «переход от символизма к новому реализму», в «новую органическую эпоху искусства» является, по существу, «коллизией внутри модернистского движения, но значительно расширяющего свои горизонты»1.

В дореволюционной критике также говорилось об открытости реализма модернистскому художественному опыту, вплоть до соединения с ним в особом качестве2.

В 20-е годы советская критика возобновила разговор о синтетизме и «новом реализме» как синтезе реализма с символизмом, романтизмом и т.д. при доминировании реализма. Тем или иным образом эта проблематика затрагивалась в статьях В. Брюсова, Е. Замятина, А. Воронского, В. Полонского, А. Лежнева, А. Луначарского и др.

От такой расширительности понятие «неореализм» теряло в строгости, точности, в некоторой степени размывая различия литературных рядов. Но

1 Волошин М. Лики творчества / Изд. подгот. В.А. Мануйлов, В.П. Купченко, А.В. Лавров. Л., 1988. С. 60-62.

2 Подробнее см.: Муратова К.Д. Реализм нового времени в оценке критики XX века. Л., 1972. С. 151-153. именно этим и было знаменательно, так как обнаруживало, как, вопреки контрвеяниям, вынашивалась идея сближения и взаимодействия различных художественных путей. Так, С.А. Венгеров в своих работах подчеркивал еще небывалую для русской литературы XX века разноречивость, но вместе с тем настойчиво пытался найти в этом «пестром калейдоскопе многочисленных литературных направлений» объединяющее начало: «Писатели одного хронологического направления всегда теснейшим образом между собой связаны, хотя не всегда это сознают и ожесточенно между собою враждуют. Но ведь вражда часто есть самое яркое доказательство того, что люди интересуются одним и тем же, но только подходят к предмету своих стремлений с разных сторон <.>. Есть красные нити, которые проходят по всему периоду <.> и соединяют в одни и те же психологические порывы и даже в одни и те же социологические настроения людей и стремления, с первого взгляда как будто ничего общего между собою не имеющие»1. В статье Е.Б. Тагера «У истоков XX века» (1983) становится ведущим тезис о соприкосновении реалистов и модернистов рубежа веков в создании новой художественной «картины мира», возникающей на почве общего ощущения и динамического катастро-физма исторически переломной эпохи2.

В советском литературоведении литературное движение конца XIX -начала XX века воспринималось как состояние войны между реализмом и модернизмом3.

По мнению большинства современных исследователей, в настоящее время необходимо синтезирующее, «собирательное» осмысление литературы

1 Венгеров С.А. Этапы неоромантического движения: Статья первая // Русская литература XX века (1890-1910): В 3 т. М., 1914. Т. 1.С. IX.

2 См.: Тагер Е.Б. Избранные работы о литературе / Сост. В.А. Келдыш. М., 1988.

С. 289.

3 См., напр.: История русской литературы: В 10 т. Т. 10. М; JL, 1954. рубежа веков1. «Русская литература конца XIX - начала XX столетия опровергает в конечном счете возникшую еще в лоне «серебряного века» версию о «примирении школ» (в смысле объединения их в неком синтетическом третьем) и версию об их непримиримости (коллективная и долговременная мысль советского литературоведения). Сложная цельность порубежного литературного процесса родилась из их сосуществования как систем, открытых «чужому» опыту <.>, но не настолько открытых, чтобы было возможно размыть их оппозицию друг другу»2.

В русской литературе начала XX века можно выделить два основных движения: от быта к бытию»

У писателей этого направления из житейски обыденного материала извлекалась обобщающая мысль; через бытописание они восходили к постижению бытия; бытие через быт»

Писателям этого течения было присуще воплощение бытийного мировидения в предметно-вещественных, конкретных образах земного мира.

Граница между этими течениями была проницаемой. Многое сближало их, в том числе и тематически. Так, к первому течению можно отнести М.М. Пришвина, а ко второму — А.П. Платонова.

Если М.М. Пришвин в своем интересе к многообразным проявлениям природного мира, в своем эмпирическом внимании к земной реальности и человеку (в чем и проявляется влияние «классического» реализма XIX века) поднимается до высот духовного осмысления нравственного закона, блага и вселенского бытия, то А.П. Платонов, обладая изначально планетарным мышлением, мысля философскими категориями добра и зла, воплощает мир в предметной вещественности земной реальности, в конкретных образах земного мира.

1 См., напр.: Келдыш В. А На рубеже художественных эпох // Вопросы литературы. 1993. Вып. 2; Тагер Е.Б. Указ. соч.; История русской литературы. XX век: Серебряный век. М., 1995; Русская литература XX века: направления, течения. Вып. 1,2/ Отв. ред. H.JI. Лейдерман. Екатеринбург, 1992, 1995; XX век. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1930 гг.) / Отв. ред. В.В. Эйдинова. Екатеринбург, 1994,1996 и др.

2 Келдыш В.А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность. С. 29.

Пришвин в своем творчестве шел по пути «одухотворения природы», а Платонов - «овеществления духа». По сути, пути разные, но идут они навстречу друг другу.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что в ходе сопоставления философской модели природы в произведениях Пришвина и Платонова мы раздвигаем хронологические рамки и рассматриваем решение этой темы на всем протяжении их творчества, включая 1940-е гг., которые представляются нам в аспекте поставленной проблемы не менее интересными и показательными, знаменуя конечную точку художественного воплощения их идей. Мы включаем исследуемых писателей в более широкий философский и литературный контекст, что позволяет соотнести в рамках указанной темы не только творческие фигуры обоих авторов, но и те крупные художественные движения XX в. (реализм и модернизм), к которым они принадлежат. На этом основании мы делаем вывод о взаимонаправленности и конечном соприкосновении их художественных миров.

Цель настоящей диссертационной работы заключается в исследовании противоположных тенденций в литературе первой трети XX в. (реализма и модернизма) как сложной целостности на примере развития темы «природа и человек» и художественных принципов ее воплощения в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова. Поставленная цель предполагает решение следующих задач: определить философские истоки творческого осмысления взаимоотношений природы и человека каждым из художников; исследовать понимание природы писателями на всем протяжении их творчества; рассмотреть художественные принципы воплощения природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова; проследить пути сближения реализма и модернизма в их творчестве.

Объектом исследования были следующие произведения М.М. Пришвина: «В краю непуганых птиц», «Жень-шень», «Лесная капель», «Календарь природы», «Неодетая весна», «Кащеева цепь», Дневники; и А.П. Платонова: «Родина электричества», «Песчаная учительница», «Потомки солнца», «Эфирный тракт», «Епифанские шлюзы», «Чевенгур», «Котлован», «В прекрасном и яростном мире», «Свежая вода из колодца», «Счастливая Москва» и некоторые другие.

Теоретическим фундаментом исследования стала предложенная в «Русской литературе рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов)» (РАН, ИМЛИ им. A.M. Горького, 2001) идея о наблюдавшемся встречном движении реализма и модернизма в литературе «серебряного века»1.

Методологической основой диссертации послужили труды А.Н. Афанасьева, М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, А.Ф. Лосева, М.Е. Мелетинского и др.

Методика исследования построена на принципах максимального охвата материала и учета общественно-литературного контекста эпохи, а также на сочетании разнообразных методов научного анализа: историко-литературного, типологического, биографического, сопоставительного и др.

На защиту вынесены следующие основные положения:

1. Для М.М. Пришвина и А.П. Платонова общим философским источником осмысления взаимоотношений природы и человека является философия природы Н.Ф. Федорова, а также философские идеи таких мыслителей, как Ф. Ницше и Вл. Соловьев.

2. Художественная концепция природы в связи с человеком в творчестве М.М.Пришвина сформировалась в конце 1920 - начале 1930-х гг., и в дальнейшем писатель, сохраняя устойчивость своих мировоззренческих позиций, ищет все новые художественные возможности для ее воплощения; тогда как философские взгляды А.П. Платонова подвергаются радикальным переменам: от идеи покорения природы в раннем творчестве до сложного ее понимания на позднем этапе - как «прекрасного и яростного мира», основным принципом существования в котором для человека является любовь.

3. В творчестве этих писателей осуществляется встречное движение реализма и модернизма, которое проявляется у М.М. Пришвина в стремлении «подняться» от быта к бытию, а у А.П. Платонова - воплотить бытие через быт; в результате чего оба писателя встречаются на некоем поле реализма, который можно рассматривать как «неореализм».

1 См.: Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов) / РАН, ИМЛИ им. A.M. Горького. Кн. 1, 2. М., 2001.

4. М.М. Пришвину «подняться» от быта к бытию помогает символистская художественная школа, а А.П. Платонову воплотить бытие через быт — школа реализма, хотя и символизм сыграл для него весьма существенную роль.

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования ее результатов в ходе дальнейших научных исследований по данной теме и в практике преподавания общих и специальных вузовских курсов по истории и теории литературы.

Апробация работы осуществлялась на международных и межвузовских научных конференциях: «Потаенная литература в культурно-исторической перспективе» (Иваново, 2001), «Художественный текст и культура IV» (Владимир, 2001), «Грехневские чтения» (Нижний Новгород, 2001), «Художественный текст и культура V» (Владимир, 2003).

Основные положения работы опубликованы в следующих научных статьях:

1. Философия природы Н.Ф. Федорова как источник творческого сознания писателей XX века // Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 154-159.-0,16 п.л.

2. Человек и природа: В поисках гармонии (на материале произведений А. Платонова) // Внутренний строй литературного произведения: Сб. науч. ст. / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 113-127. - 0,47 п.л.

3. Противостояние человека и природы в творчестве А. Платонова 20-х гг. // Художественный текст и культура IV: Материалы и тез. докл. на меж-вуз. конф. 24-27 окт. 2001 г. / ВГПУ. Владимир, 2001. С. 68-71. - 0,16 п.л.

4. Приемы и способы создания зимнего пейзажа у М.М. Пришвина (на материале книги «Календарь природы») // Художественный текст и культура V: Материалы междунар. науч. конф. 2-4 окт. 2003 г. / ВГПУ. Владимир, 2004. С. 365-369.-0,25 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философия природы в творчестве М.М. Пришвина и А.П. Платонова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для М.М. Пришвина и А.П. Платонова было характерно стремление к постановке кардинальных философских проблем, исследование отношений между бытием и личностью во всем их многообразии. При этом «природа» понимается обоими авторами предельно широко: как система мироздания, Универсум, ма-териально-«телесная» основа существования человечества и отдельной личности. Таким образом, социальные и нравственные вопросы в их творчестве находятся в прямой связи с онтологическими и гносеологическими.

Художники осмыслили общефилософскую проблему «человек и природа» в нескольких аспектах: родство и единство человека с живой и неживой природой, социально-психологические и нравственные аспекты жизни личности в обществе и «экологические» проблемы.

Для М.М. Пришвина и А.П. Платонова общим философским источником осмысления взаимоотношений природы и человека является философия природы Н.Ф. Федорова. Каждый из них по-своему воспринял еретическую с точки зрения православного христианства идею космизма, разработанную автором «Философии общего дела», и по-своему ее воплотил. Пришвину были близки федоровские идеи, выраженные на языке христианских образов, а Платонову - на «научном» языке.

Пришвин и Платонов стремились гармонизировать отношения человека с обществом и природой, цивилизации с мирозданием. Сходство между двумя писателями прослеживается и в том, что философские проблемы в их произведениях стремятся «воплотиться» на всех уровнях художественной структуры -от сюжетно-композиционной сферы до художественной речи. Писатели предпринимают радикальное обновление художественной формы; искусство для них - специфическое средство познания мира, становящегося как бы в самом процессе этого познания. В творчестве обоих авторов можно проследить главные стилеобразующие принципы, непосредственно связанные с их мировиде-нием. «Для Пришвина такой принцип условно можно обозначить как «спиральность», для Платонова — как «дискретность» художественного мира»1. Разумеется, стилевая доминанта обусловлена философской концепцией каждого писателя. Для мироощущения Пришвина характерна диалектика бесконечного и в то же время внутренне целостного мира: движение, будучи безостановочным, осуществляется тем не менее в определенном «русле». Мир, по мнению писателя, не может быть понят рациональным сознанием, но отсутствие «последнего слова» о мире не лишает пришвинского человека уверенности: более того — именно здесь спасение от жесткой рациональности, гарантия возможности вечного творчества и вечности вообще.

В каждом моменте жизни у Пришвина ощущается Целое: любая частность имеет смысл лишь как его часть. Так, рассказчик в «Журавлиной родине» говорит: «Я ничего не могу сделать прочного без опоры на вечное». Писатель продолжает традицию литературы XIX века, заключающуюся в усиленном поиске опоры на «вечные» бытийные, неподвластные времени ценности. Жизнь для Пришвина имеет смысл только тогда, когда включена в единый, общекосмический процесс, становясь постоянным творчеством. В творчестве писателя мы часто встречаем образ мира, где все любовно «собирается», где природа «вся отвечает человеку» («Черный араб»), где живы «остатки чистой, не испорченной рабством народной души» («В краю непуганых птиц»).

Конфликт бытия и объективной действительности, драматический вопрос о неполноте, «частичности» любого конкретного результата познания мира человеком является одним из важнейших для Платонова. Причем эта проблема реализуется Платоновым не через интуитивно-эмоциональное ее преодоление («синтез»), как у Пришвина, а через трагическое обнажение. Идея неадекватности (или неполной адекватности) бытия земному миру сопровождается двойственным - элегически-тоскливым и в то же время напряженно-романтическим -пафосом. Как отмечает Е.А. Яблоков, «амбивалентность платоновского пафоса Яблоков Е.А. Художественная философия природы . С. 56. соответствует характеру создаваемого им художественного мира, который целен и мозаичен, логичен и алогичен одновременно»1.

Проблема «всеединства», космической целостности, осознание ценности каждого момента бытия мира и человека важны как для Пришвина, так и для Платонова, но «движутся они в своем творчестве различными путями — как бы л навстречу друг другу» . Пришвин более четко акцентирует момент единства противоположностей в природе, Платонову ближе состояние их борьбы. Художественный мир Пришвина воплощает образ восстанавливаемого (или создаваемого) целого, в основе которого лежат интенсивные духовно-практические усилия человека и человечества. Возможно, синтез искусства, науки и сказки, о котором писатель много думал, был для него ступенью восхождения к некоей синкретичной форме общественного сознания (по аналогии с древними мифами), адекватной, по его мнению, самой структуре Универсума. «Сомнительный» в своей истинности, «дискретный» мир платоновских произведений по-своему также содержит мысль о необходимости поиска новых принципов взаимоотношений природы и личности. У Платонова сильно не только социально-критическое, но и философско-критическое начало: его мир существует как бы накануне фундаментальных, глобально-космических перемен. Пришвинское видение мира значительно более просветленное, чем платоновское. Явления распада старой России не заслоняют у писателя «победительного ощущения народно-стихийной почвы»3.

Пришвин говорил, что всю жизнь писал только о радости. Для него близка мысль JI. Толстого о том, что поиск счастья — важнейший долг каждого человека. «Несказанность» мирового Целого компенсируется ритмически-музыкальным резонансом души с космической гармонией; счастье у Пришвина - целесообразная связь частей целого. Что же касается Платонова, то уже в его ранних произведениях мировое Целое также интуитивно ощутимо, однако существенная связь между такой интуицией — «душой» — и духов

1 Яблоков Е.А. Художественная философия природы. С. 56.

2 Там же.

3 Келдыш В.А. Реализм и «неореализм». С. 318. но-практической деятельностью в это время не найдена, ведущей является мысль о необходимости вечного поиска гармонии.

Для Пришвина и Платонова был свойствен взгляд на человека как на природное и духовное существо. Пришвин строит свои тексты, благодаря снисканной им творческой силе порождения смыслов, похожей на ту, какую мы видели у Платонова. Он опирается на те же элементы национальной духовной жизни: странничество, любовь к людям и родной земле, идею «двоемыслия», раздвоенности сознания человека между «верхним» и «нижним» мирами.

Художников сближает интерес к неповторимости человеческой личности, в связи с чем в их творчестве особое значение приобретает проблема «простого» человека. Платонов различал в человеке природные качества — лицо (например, в авторской характеристике Фомы Пухова в «Сокровенном человеке») - и личность: его духовное существо. Он находил в жизни масс «высокую конкретную философию», выражая ее в концептах простоты и сложности души людей труда, «прочих», «бедняцкого народа». Такой же взгляд на человека выражает и Пришвин. Духовная деятельность личности отражается, как следует из его философских раздумий, в обычных земных делах. Все душевные акты человека развиваются в нем же самом. Он открыт естественному миру, обнаруживая в себе такие духовные качества, как сердечное отношение к людям, искренность человеческих чувств. «Как писатель я всегда понимал слово простой как совершенно законченный, - писал Пришвин. - Нет ничего трудней такой простоты, и все русские писатели за это боролись, и в таком простом виде мы получили от них наше наследство. Душевный смысл этой простоты, как подземный пласт горючего, сложен в душе нашего народа, и если бы воскресить извозчика, возившего Тургенева, и спросить его, какой человек был наш самый изысканный писатель, он сказал бы: простой. И всегда мне казалось, что эта простота и этот простой человек родились в русской культуре»1. Трактовка сущности человека в связи с кон

1 Пришвин ММ Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. С. 468. цептом «простосердечности» у Пришвина позволяет понять его привязанность к героям, напоминающим платоновских странников.

Человек в мире Платонова и Пришвина помещается в безысходную ситуацию, когда он выведен на арену противоборства социальных сил с надломленным самосознанием1. Выход из этой ситуации связан с нематериальной, духовной стороной человеческой природы - открытым сердцем, со способностью человека размышлять о собственной природе и смысле жизни. Преодоление «разъединенности» человеческой природы становится философской темой в произведениях Пришвина и Платонова. «Для художника жизнь на земле - это единство, и каждое событие в ней есть явление целого, но ведь надо все-таки носить в себе это целое, чтобы узнавать его проявление в частном. Это целое есть свойство личности: надо быть личностью, чтобы узнавать проявление целого в частном»2, - размышляет Пришвин о присутствии в человеке целостного начала. Произведения Пришвина и Платонова насыщены картинами, где человек ощущает родственную связь со всем миром. Писатели постоянно подчеркивают активную позицию человека в мировом целом. Именно человек призван одухотворить этот мир, стать в нем «средством счастья» для другого человека.

Художники синтезируют в своей идейно-художественной системе философские, религиозные и эстетические образы, выработанные в ходе совместной исторической жизни разных форм мироотношения: мифологии, религии, естественнонаучных взглядов3.

Пришвин в своем творчестве идет по пути «наблюдений над действительностью»4. Этот путь позволяет подняться художнику к осмыслению вселенского бытия. Созерцательность писателя выступает как проявление его внутренней активности, внутреннего противодействия среде. «Человека, то

1 См.: Дырдип А.А. Русская философская проза 1920-1930-х годов и христианская мифология // Вопросы филологии. Ульяновск, 1998. С. 32-38.

2 Пришвин М. Леса к «Осударевой дороге». 1909-1930. Из дневников // Наше насле-дие.1990.№ 1.С. 178.

3 См.: Дырдип А.А. Указ. соч.

4 Овсянико-Куликовский Д.Н. Вопросы психологии творчества. СПб, 1902. С. 20. страдающего от окружающей жизни, то внешне уживающегося с ней, оберегает от подчинения силе вещей, поднимает над ней достаточно интенсивная жизнь души, влекомая к высшим ценностям»1. Эти «вековечные» ценности -ощущение причастности к единству мирового бытия во времени и пространстве, «пантеистическое» родство с природой, красота, любовь. Вера в их воздействие порой оказывается значительно прочнее, чем вера в текущую историю. Бытийное добро у Пришвина противостоит социальному злу.

Описательность» в творчестве писателя не вытесняет субъективность, а преобразует ее. Самые отчужденные от личностного начала элементы тесно сплетаются с ним, становятся его своеобразным инобытием, сохраняя при этом объективную самоценность. В свою очередь, лирический голос автора все чаще теряет обособленность, растворяется в «картине», входит в структуру внешнего «объекта».

Через «бытописание» Пришвин восходит к «бытию». Платонов же идет другим путем - «от бытия к быту»; художник мыслит категориями бытия, глубинные смыслы в его творчестве выражаются через конкретные, предметные образы.

Такое примирение «изобразительности» и «выразительности» в литературе первой половины XX века становится своего рода аналогом «бытий-но-бытового» синтеза в «новом реализме».

Для Пришвина идея прогрессивного развития реализуется в виде спирали и охватывает бытие в целом: «Мир не прямо идет к лучшему, а вращается и возвращается к самому себе, чем он был всегда: истина, красота, добро» (Дневники 1 ноября 1926). Для Пришвина важно показать возможность гармоничного сочетания «естественно-природного» и «сознательно-человеческого», ему близка мысль В. Вернадского: «Идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы»2. Пришвин не навязывает Универсуму изначально-гуманного смысла

1 Келдыш В.А. Реализм и «неореализм». С. 283.

2 Цит. по: Яблоков Е.А. Художественная философия природы . С. 68. бытия, но поскольку человек — часть природы, то в ней есть и нечто «человеческое» - «культурный слой», по его выражению. Пришвин, резко отрицает технократическую концепцию прогресса, выступая против идеи «покорения» природы; в то же время он заявляет: «Я никогда не кидался со злобой на цивилизацию и считаю это вульгарностью не меньшей, чем простой мещанский брак с электричеством». Непременным условием единения личности с другими людьми и с миром вообще для Пришвина является творческий труд, «общее дело» ради блага всех живущих на земле. Что касается Платонова, то для него, как мы видели в раннем творчестве, труд — еще не гарантия благополучия, поскольку человеческая практика не соответствует основным «тенденциям» мироздания. Отношение к труду как к средству «гармонизации» мира, как к своеобразному языку любви к людям и природе станет для Платонова реальностью к середине 1930-х годов.

Можно сказать, что весь творческий путь художников отмечен поиском гармонии в мире, «выхода» из собственной души в «душу другого человека», чтобы «быть вместе с ним» (М. Пришвин). Как говорил один из платоновских героев, «без меня народ не полный», и как бы вторя ему, Пришвин писал: «. .Без меня на земле останется одна математика».

А. Платонов и М. Пришвин стали чрезвычайно «важными» писателями для многих читателей, а их творчество, говоря словами Платонова, «увеличивает смысл существования людей».

Список научной литературыМохнаткина, Юлия Сергеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Пришвин М.М. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Худож. лит. (Т. 1. 1982. 830 е.; Т. 2. 1982. 680 е.; Т. 3. 1983. 542 е.; Т. 4. 1983. 734 е.; Т. 5. 1983. 486 е.; Т. 6. 1984. 439 е.; Т. 7. 1984. 479 е.; Т. 8. 1986. 757 е.).

2. Пришвин М.М. Избранные произведения: В 2 т. М.: Худож. лит. (Т. 1. 1972. 446 е.; Т. 2. 1972.447 с.)

3. Пришвин М.М. Весна света. Избранное. М.: Молодая гвардия, 1955. 670 с.

4. Пришвин М.М. Дневники / Сост., предисл. и коммент. Ю.А. Козловского. М.: Правда, 1990. 480 с.

5. Пришвин М.М. Дневники, 1914-1917. М.: Моск. рабочий, 1991. 432 с.

6. Пришвин М.М. Зеленый шум / Вступ. ст. К.Г.Паустовского; Ил. С.М. Харламова. М.: Правда, 1983. 480 е., ил.

7. Платонов А.П. Собрание сочинений: В 3 т. М.: Сов. Россия (Т. 1. 1984. 463 е.; Т. 2. 1985. 525 е.; Т. 3. 1985. 574 е.).

8. Платонов А.П. Собрание сочинений: В 2 т.: К 100-летию со дня рождения писателя / Сост. В.А. Чалмаева; Оформ. С.В. Ковалева, Ю.В. Тихонова, А.П. Федорова. М.: Информпечать, ИТРК РСПП, 1998 (Т. 1. 560 е.; Т. 2. 560 е.).

9. Платонов А.П. Избранные произведения: В 2 т. / Сост. М.А. Платонова. М.: Худож. лит., 1978 (Т. 1. 542 е.; Т. 2. 398 е.).

10. Ю.Платонов А.П. Избранные произведения / Сост. М.А. Платонова. М.: Мысль, 1983. 653 с.

11. П.Платонов А.П. В прекрасном и яростном мире. Повести и рассказы. М.:

12. Худож. лит., 1965. 630 с. 12.Платонов А.П. Государственный житель: Проза. Ранние сочинения.

13. Письма. М.: Сов. писатель, 1988. 606 с. И.Платонов А.П. Чевенгур: Роман. М.: Худож. лит., 1988. 411 с. 14.Платонов А.П. Голубая глубина: Книга стихов. Краснодар: Буревестник, 1992. 96 с.

14. Абуашвили А. Поэтика «Котлована» А. Платонова и образы русской классики // Вопр. лит. 2000. № 4. С. 297-312. 16Агеносов В.В. Творчество М. Пришвина и советский философский роман.

15. Ю.Баршт К.А. Мотив телесности в прозе Андрея Платонова // Рус. лит. 2001. № 3. С. 52-70.

16. Басинский П. Возвращение // Новый мир. 1993. № 7. С. 25-32.

17. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Худож. лит, 1975. 502 с.

18. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 423 с.

19. Боровой Л. Язык писателя: А. Фадеев, Вс. Иванов, М. Пришвин, А. Платонов. М.: Сов. писатель, 1966. 220 с.

20. Бочаров С.Г. О художественных мирах. М.: Сов. Россия, 1985. 296 с.

21. Бродский И. «Пик, с которого шагнуть некуда»: К 90-летию со дня рождения А. Платонова//Известия. 1989. 31 авг.21 .Бродский И. Предисловие к повести «Котлован» // Андрей Платонов. Мир творчества. М., 1994. С. 3-11.

22. Варламов А. Пришвин, или Гений жизни // Октябрь. 2002. № 1. С. 130-184; №2. С. 151-191.

23. Васильев В. Взыскание погибших // Волга. 1988. № 1. С. 70-89.

24. Васильев В.В. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. М.: Современник, 1990. 285 с.

25. Васильев В.В. Национальная трагедия: утопия и реальность. Роман А. Платонова «Чевенгур» в контексте его времени // Наш современник. 1989. №3. С. 12-21.

26. Васильева М.О. Философия существования Андрея Платонова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1992. № 4. С. 13-20.

27. Вахрушев В. Платонов — трагические парадоксы гуманизма // Волга. 1989. №8. С. 166-175.

28. Выходцев П.С. Секрет Михаила Пришвина. Об эстетической системе художника // Лит. в шк. 1984. № 4. С. 10-18.

29. Гаврилова Е.Н. Андрей Платонов и Павел Филонов. (О поэтике повести «Котлован») //Лит. учеба. 1990. № 1. С. 164-173.

30. Ъб.Гачев Г. Три мыслителя: Леонтьев, Розанов, Пришвин: Главы из «Русской думы» // Московский вестник. 1990. № 8. С. 197-214.

31. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. М.: МИК, 1999. 428 с.

32. Гончаров П.А. «Будет ли день, когда.пойду от природы к людям.?» (Мотив «бегства в природу» у М. Пришвина и В. Астафьева) // Русская словесность. 2003. № 5. С. 11—17.

33. Ъ9.Григорьев В.П. Поэтика слова. М.: Наука, 1979. 343 с.

34. Гринфельд Т.Я. М. Горький и М. Пришвин в 1920-е годы: тема человека и природы//Горьковские чтения-1984. Горький, 1984. С. 77-83.43 .Гринфельд Т.Я. О художественном методе М. Пришвина // Рус. лит. Л., 1973. № 1.С. 46-56.

35. Гринфельд Т.Я. Чувство природы в творчестве М.М. Пришвина: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 1992. (Урал. гос. ун-т.)

36. Гринфелъд-Зингурс Т.Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. Саратов: Изд-во Саратов, гос. ун-та, 1989. 196 с.

37. Дворцова Н. Пришвин и Мережковский: Диалог о Граде Невидимом // Вопр. лит. 1993. № 3. С. 143-170.

38. Дворцова Н.П. М. Пришвин и А. Ремизов (К истории творческого диалога) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. М., 1974. № 2. С. 27-33.

39. Дворцова Н.П. М. Пришвин и его «вечные спутники» (Д. Мережковский, В. Розанов, А. Ремизов). Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 1995. 126 с.

40. Дворцова Н.П. М. Пришвин и русский космизм // Проблемы литературы в ее связях с философией и искусством: Сб. науч. тр. / Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 1992. С. 63-73.

41. Дворцова Н.П. Путь творчества М. Пришвина и русская литература начала XX в.: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1994. (Моск. гос. ун-т.)

42. Дворцова Н.П. Философско-историческая концепция в творчестве М. Пришвина 1900-1920-х гг. // Литература и критика в системе духовной культуры времени: Тез. обл. науч.-метод. конф. / Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 1989. С. 46.

43. Дворцова Н.П. Художественная концепция творчества М. Пришвина // Диалектика формы и содержания в языке и литературе: Тез. докл. межвуз. конф. мол. ученых /Перм. гос. ун-т. Пермь, 1984. С. 62-63.

44. Дворцова Н.П. Художественный образ и тропы (к истории взаимоотношений) // Литературные произведения XVIII XX вв. в историческом и культурном контексте: Сб. науч. тр. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. С. 14-21.

45. Дмитровская М.А. Мифопоэтические представления о связи души и дыхания у А. Платонова // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999. С. 346-355.

46. Дырдин А.А. «Пройти по Руси с душой страдающей»: Христианская традиция и миф о чаше в философской прозе М. Пришвина (1906-1920 гг.) // Россия в зеркале времени: Сб. науч. ст. Ульяновск, 1996. С. 76-85.

47. Дырдин А.А. Образы русской классики в художественном сознании М. Пришвина («Обломов» И. Гончарова на страницах пришвинского дневника) // Вестник Ульян, техн. ун-т. 2001. № 1. С. 65-71.

48. Дырдин А.А. Русская философская проза 1920-1930-х годов и христианская мифология // Вопросы филологии. Ульяновск, 1998. С. 32-38.

49. Евдокимов А. «Чевенгур» и русское сектантство // Новая деловая книга. 1988. №2. С. 55-63.61 .Евтушенко Е. «Психоз пролетариату не нужен» (Судьба Андрея Платонова) // Взгляд. Вып. 2. М., 1989. С. 366-389.

50. Ершов Г.А. Михаил Пришвин: Жизнь и творчество. М.: Худож. лит., 1973. 189 с.

51. Жолковский А. Душа, даль и технология чуда (пять прочтений «Фро») // Андрей Платонов: Мир творчества. М., 1994. С. 34-53.

52. Замошкин Н. Михаил Михайлович Пришвин // Москва. М., 1958. № 5. С.164-167.

53. Замошкин Н. Писатель-Берендей // Пришвин М.М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 1. М.; Л., 1927-1930. С. 17-36.

54. Замошкин Н. Творчество Михаила Пришвина: К вопросу о генезисе по-путничества // Печать и революция. М., 1925. Кн. 8. С. 124-130.

55. Замятин Д.Н. Империя пространства: географические образы в романе А. Платонова «Чевенгур» // Филолог, науки. 2000. № 1. С. 14-23.

56. Зархин С. Б. Михаил Михайлович Пришвин. Липецк: Кн. изд-во, 1960. 24 с.

57. Зверев А. Когда пробьет последний час природы (Антиутопия XX века. О Замятине и Платонове) // Вопр. лит. 1989. № 1. С. 26-65.

58. Ю.Зиновьева Т.М. «Возвращение» А. Платонова и «Дома» Э. Хемингуэя (К вопросу о литературе «потерянного поколения») // Проблемы истории литературы: Сб. ст. М., 2000. Вып. 12. С. 165-168.

59. Х.Зиновьева Т.М. Андрей Платонов в русской и зарубежной критике 1920 — 1990-х гг. // Проблемы истории литературы: Сб. ст. М., 1999. Вып.9. С.103-114.

60. Зобин Г. Духовный поиск Андрея Платонова // Литература. 2002. 1-7 мая (№ 17). С. 5-9.

61. Золотоносов М. Ложное солнце: «Чевенгур» и «Котлован» в контексте советской культуры 1920-х годов // Вопросы литературы. 1994. № 5. С. 3-43. 1 А.Золотоносов М. Усомнившийся Платонов («Чевенгур», «Котлован») //

62. Нева. 1990. № 4. С. 176-190. 15.Золотоносов М. Уязвленная душа // Моск. новости. 1999. 30 авг. — 6 сент. С. 17.

63. Зотов И.А. Человек и природа в творчестве М. Пришвина. М.: Просвещение, 1982. 80 с.

64. История русской литературы XX века (20-90-е годы). Основные имена: Учеб. пособие для филологических факультетов университетов. / Отв. Ред. С.И. Кормилов; МГУ. М., 1998. 480 с.

65. Исупов К.Г. Две модели творческого поведения (Достоевский — Пришвин) // Проблемы творчества Ф.М. Достоевского: Поэтика и традиции. Тюмень, 1982. С. 77-87.81 .Исупов К.Г. Русская эстетика истории / Высш. гуманитар, курсы, Рус.

66. Киселев A.JI. М. Пришвин и русские писатели XX века. Куйбышев: Изд-во Куйбыш. гос. пед. ин-та, 1985. 69 с.

67. Киселев A.JI. М. Пришвин о романтизме // Романтизм: эстетика и творчество: Сб. науч. тр. / Твер. гос. ун-т. Тверь, 1994. С. 132-137.

68. Киселев A.JI. Пришвин-художник. Хабаровск: Кн. изд-во, 1978. 128 с.

69. Клепикова Е. Новые черты в старом мире // Нева. Д., 1973. № 2. С. 190-193.

70. Клепикова Е. Сила родственного внимания // Звезда. 1973. № 2. С. 202-206.

71. Климова Г.П. Бунин и Пришвин как основоположники экологического реализма // Литература и критика в системе духовной культуры: Сб. науч. тр. / Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 1989. С. 17-24.

72. Корниенко Н. Андрей Платонов: «Жить ласково здесь невозможно.»: Из литературного наследия // Октябрь. 1999. № 2. С. 119-143.93 .Корниенко Н. Зощенко и Платонов: Встречи в литературе // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 43-49.

73. Корниенко Н. Человек перед видением своей родины: О некоторых поездках А. Платонова 30-х гг. // Русская Провинция. 1996. № 3. С. 25-30.

74. Корниенко Н.В. Платонов: сто лет одиночества // Кн. обозрение. 1999. 30 авг. (№ 35). С. 16.

75. Корниенко Н.В. Сокровенный человек: Неизвестные страницы из жизни А. Платонова//Учит. газ. 1989. 16 сент.

76. Краткая философская энциклопедия. М.: Прогресс, 1994. 575 с.

77. КройчикЛ. Усомнившийся Андрей // Воронежский курьер. 1998. 10 сент.

78. Куликова И. С. Две цветовые картины мира // Рус. речь. 1971. № 3. С. 12-18.

79. Курбатов В.Я. Михаил Пришвин: Жизнеописание идеи. М.: Сов. писатель, 1986. 222 с.

80. Курляндская Г.Б. Человек и природа в творчестве Тургенева и Пришвина // Научные труды. Курск, 1982. С. 79-94.

81. Кучмаева И.К. Путь к Всечеловеку: Мир как целое в концепции культуры М.М. Пришвина. М.: Изд-во Академии славянской культуры, 1997. 146 с.

82. Ласунский О.Г. Из ранней биографии А. Платонова // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1998. Вып. 10. С. 79-92.

83. Левин Г. Человек в природе // Новый мир. М., 1945. № 9. С. 120-123.

84. ЛощицЮ. Правда сказки // Дет. лит. М., 1974. № 9. С. 30-35.

85. Любушкина М. А. Платонов сюрреалист // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1995. Вып. 5. С. 121-131.

86. Малыгина М.Н. Путь к всеобщей гармонии. Платонов и Достоевский: К 100-летию со дня рождения А. Платонова // Лит. в шк. 1999. № 7. С. 43-50.

87. Малыгина Н.М. Эстетика Андрея Платонова. Иркутск: Изд-во Иркут. унта, 1985. 143 с.

88. Матвеева И.И. Сатирические и комические элементы в раннем творчестве А. Платонова // Русская литература XX века: образ, язык, мысль. М., 1995. С. 3-14.

89. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. С.А.Токарев. М.: Сов. энциклопедия (Т. 1. А-К. 1991. 671 с. с ил.; Т. 2. К-Я. 1992.719 с.)

90. Михеев М.Ю. Мифология вместо причинности у Андрея Платонова // Вопр. философии. 1999. № 10. С. 54-81.

91. Михеев М.Ю. Чев.-вен[г]-гур[т]. О смысле названия романа А. Платонова//Рус. словесность. 2001. № 7. С. 63-68.

92. Михеев М.Ю. Чувство ума и мыслимость чувства у Платонова // Вопр. философии. 2001. № 7. С. 59-76.

93. Мотяшов И. Зеркало человека: Природа в творчестве М.Пришвина // Ученые записки / Шуйс. гос. пед. ин-т. Шуя, 1960. Вып. 9. С. 257-327.

94. Мотяшов И.П. Михаил Пришвин: Критико-биографический очерк. М.: Сов. писатель, 1965. 248 с.

95. Мущенко Е.Г. В художественном мире А. Платонова и Е. Замятина: Лекции для учителя-словесника. Воронеж: «Логос», «Траст», 1994. 84 с.

96. Мущенко Е.Г. Художественное пространство «правды» в творчестве А. Платонова // Андрей Платонов: Проблемы интерпретации: Сб. трудов / Под ред. Т.А. Никоновой, Е.Г. Мущенко. Воронеж, 1995. С. 60-68.

97. Найман Э. «Из истины не существует выхода»: А. Платонов между двух утопий // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С. 55-61.

98. Никонова Т.А. Универсальный смысл пограничных ситуаций в прозе А. Платонова // Осуществленная возможность: А. Платонов и XX век: Материалы III Международных Платоновских чтений. Воронеж: Полиграф, 2001. С. 115-122.

99. Овчинникова JI.B. Сказка в художественном мире М.М. Пришвина. М.: Изд-во Моск. гуманит. откр. пед. ун-та, 2000. 80 с.

100. Орлицкий Ю.Б. Особенности строфической композиции малой прозы М. Пришвина: от «Родников Берендея» к «Глазам земли» // Материалы международной научной конференции «М.М. Пришвин и русская культура» / Елец. гос. пед. ин-т. Елец, 1998. С. 37-39.

101. Осицкая Т.С. Маяковский и Платонов (К вопросу о принципах советской сатиры 20-х гг.) // Революция, жизнь, писатель. Воронеж: Кн. изд-во. 1976. С. 35^7.

102. Патрикеева Н.А. Бытие эрос — человек в художественном мире А. Платонова // Филологические штудии: Сб. науч. тр. Иваново, 2000. Вып. 4. С. 92-101.

103. Пахомова М.Ф. Михаил Михайлович Пришвин. Л.: Просвещение, 1970. 128 с.

104. Перцов В. Корень жизни: Сб. рассказов М. Пришвина // Лит. обозрение. М., 1937. № 6. С. 9-12.

105. Перцов В. О художественности // Октябрь. М., 1946. № 6. С. 187-191.

106. Писарев Е. Усомнившийся Андрей // Газовая промышленность. 1999. №3. С. 44-49.

107. Писарев Е. Губернский мелиоратор Платонов // Сов. культура. 1990. 23 июня (№ 25). С. 6.

108. Пискунова С., Пискунов Л. Сокровенный Платонов: К выходу в свет романа «Чевенгур», повестей «Котлован», «Ювенильное море» // Литературное обозрение. 1989. № 1-3. С. 17-29.

109. Роднянская И. Художник в поисках истины. М.: Современник, 1989. 382 с.

110. Романтизм: (Теория, история и критика): Сб. статей / Науч. ред. проф. Л.И. Савельева. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1976. 184 с.

111. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов) / Рос. акад. наук, Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького; Ред. кол.:

112. Н.А. Богомолов, В.А. Келдыш, И.В. Корецкая. М.: Наследие (Кн. 1. 2001. 960 е.; Кн. 2. 2001.966 е.).

113. Свителъский В.А. Возвращение мастера // Платонов А.А. Повести, рассказы, из писем. Воронеж, 1982. С. 5-36.

114. Сейфрид Томас. Писатель против материи: о языке «Котлована» Андрея Платонова // Андрей Платонов: Мир творчества. М., 1994. С. 36-42.

115. Семенова С. «Жизнь, пробивающая себе дорогу к вечности.»: Михаил Пришвин мыслитель // Человек. М., 2000. Вып. 6. С. 134-137.

116. Семенова С. «Идея жизни» у А. Платонова//Москва. 1988. № 3. С. 180-189.

117. Семенова С. Воскрешенный роман Андрея Платонова: Опыт прочтения «Счастливой Москвы» // Новый мир. 1995. № 9. С. 209-226.

118. Семенова С. Мытарство идеала. К выходу в свет «Чевенгура» А. Платонова // Новый мир. 1988. № 5. С. 220-256.

119. Семенова С. Преодоление трагедии: «Вечные вопросы» в литературе. М.: Сов. писатель, 1989. 440 с.

120. Семенова С. Русская поэзия и проза 1920 1930-х годов. Поэтика - Видение мира - Философия. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. 590 с.

121. Семенова С. «Тайное тайных» Андрея Платонова: Эрос и пол // Свобод, мысль. 1994. № 6. С. 82-94.

122. Скатов Н.Н. Русские поэты природы. Д.: Сов. писатель, 1980. 125 с.

123. Соколова Р.А. Пришвин и философия антропологизма начала XX века // Школа. 1997. № 4. С. 48-53.

124. СтрижевА.Н. Календарь русской природы. М.: Моск. рабочий, 1981.224 с.

125. Сухих И. Русские странники в поисках Китежа: 1926-1929. «Чевенгур» А. Платонова // Звезда. 1999. № 8. С. 222-235.

126. Толстая-Сегал Е. «Стихийные силы»: Платонов и Пильняк (1928-1929) // Андрей Платонов: Мир творчества. М., 1994. С. 84-104.

127. Трефилова Г. Природа и человек в творчестве М. Пришвина // Вопросы литературы. 1958. № 9. С. 92-119.

128. Трефилова Г.П. Одна серьезная помеха // Новый мир. М., 1960. № 8. С. 260-264.

129. Урбан А.А. Образ человека образ времени: Очерки о советской поэзии. Д.: Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1979. 324 с.

130. Урбан А. Сокровенный Платонов//Звезда. 1989. №7. С. 180-194.

131. Федоров Н.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Прогресс, Традиция (Т. 1. 1995. 518 е.; Т. 2. 1995. 496 е.; Т. 3. 1997. 743 е.; Т. 4. 1999. 686 е.).

132. Федоров Н.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. 711 с.

133. Федотова Л. С. Чудо лирического преображения // Рус. речь. 1970. № 6. С. 21-25.

134. Филиппов Г.В. Русская философская поэзия: Человек и природа. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. 207 с.

135. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1989. 814 с.

136. Философский энциклопедический словарь / Ред.-сост. Е.Ф. Губский, Г.В. Кораблева, В.А. Лутченко. М.: ИНФРА-М, 1998. 575 с.

137. Философский словарь Владимира Соловьева / Сост. Г.В. Беляев. Ростов н/Д: Феникс, 1997. 463 с.

138. Хайлов А.И. Михаил Пришвин: Творческий путь. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 163 с.

139. Хализев В. Взгляды М. Пришвина в контексте культурологии XX века // Художественная литература в социокультурном контексте. М., 1997. С. 11-123.

140. Хализев В. Пришвин // Русская философия: Малый энциклопедический словарь. М.: Наука, 1995. С. 424-425.

141. Хмельницкая Т. Творчество Михаила Пришвина. Л.: Сов. писатель, 1959. 284 с.

142. Хмельницкая Т. Эффект присутствия // Звезда. Л., 1978. № 7. С.209-211.

143. Холодова З.Я. «Жизнь не дает свободы писателю.» (К проблеме творческого поведения М. Пришвина) // Потаенная литература / Иванов, гос. ун-т. Ч. 1. Иваново, 2000. С. 181-190.

144. Холодова З.Я. «Кащеева цепь» М.М. Пришвина и традиция русской автобиографической повести // Творчество писателя и литературный процесс: Сб. науч. тр. / Иванов, гос. ун-т. Иваново, 1983. С. 91-101.

145. Холодова З.Я. Лирико-импрессионистическое начало в творчестве М.Пришвина // Актуальные проблемы мировой культуры XX столетия: Сб. материалов межвуз. науч. конф. / Костром, гос. технолог, ин-т. Кострома, 1999. С. 55-57.

146. Холодова З.Я. М. Пришвин и модернизм: к проблеме творческого самоопределения писателя // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвуз. сб. науч. тр. / Иванов, гос. ун-т. Вып. 4. Иваново, 1999. С. 262-279.

147. Холодова З.Я. Творчество М.М. Пришвина и литературный процесс. Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 1994. 196 с.

148. Холодова З.Я. Художественное мышление М.М.Пришвина: Содержание, структура, контекст. Иваново: Изд-во «Иваново», 2000. 296 с.

149. Холодова З.Я. Художественное мышление М.М.Пришвина: Содержание, структура, контекст: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Иваново, 2000. (Иван. гос. ун-т.)

150. Чалмаев В.А. А. Платонов: К сокровенному человеку. М.: Сов. писатель, 1989. 445 с.

151. Чалмаев В.А. Андрей Платонов. М.: Сов. Россия, 1978. 176 с.

152. Чалмаев В.А. Утонувший колокол // Вопросы литературы. 1988. № 7. С. 23-31.

153. Человек и природа: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т философии. М.: Наука, 1980. 256 с.

154. Шубин Л. Градовская школа философии // Лит. обозрение. 1989. № 9. С. 21-26.

155. Шубин JI.A. Андрей Платонов//Платонов А.П. Чевенгур. М., 1991. С. 5-19.

156. Шубин JI.A. Поиски смысла отдельного и общего существования. Об Андрее Платонове. Работы разных лет. М.: Сов. писатель, 1987. 365 с.

157. Шубин JI.А. Сказка про усомнившегося Макара: А. Платонов. Опыт сатирической мысли // Лит. обозрение. 1987. № 8. С. 46-54.

158. Эйхенбаум Б.М. О литературе: Работы разных лет. М.: Сов. писатель, 1987.315 с.

159. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высш. шк., 1990. 303 с.

160. Эткинд А. Хлысты, декаденты, большевики: Начало века в архиве Михаила Пришвина // Октябрь. М., 1996. № 11. С. 155-176.

161. Яблоков Е. «Истина дороже?» // Лит. обозрение. 1989. № 9. С. 42-44.1ST. Яблоков Е.А. Безвыходное небо // Платонов А.П.Чевенгур. М., 1991.1. С. 5-21.

162. Яблоков Е.А. Философско-этические и эстетические взгляды М.М.Пришвина 20-х начала 30-х годов // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9, Филология. М., 1988. №6. С. 3-10.

163. Яблоков Е.А. Художественная философия природы: (Творчество М. Пришвина и А. Платонова середины 20-х начала 30-х годов) // Советская литература в прошлом и настоящем: Сб. ст. / Моск. гос. ун-т. М., 1990. С. 55-71.

164. Яблоков Е.А. Художественное осмысление взаимоотношений природы и человека в советской литературе 20 30-х гг. (Л. Леонов, А. Платонов, М.Пришвин): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. (Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова).