автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Философско-поэтический аспект художественной публицистики Владимира Максимова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-поэтический аспект художественной публицистики Владимира Максимова"

На правах рукописи

АЛЕХИНА Инна Валерьевна

ФИЛОСОФСКО-ПОЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ ВЛАДИМИРА МАКСИМОВА

Специальность 10 01 01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

□□3177604

Тамбов 2007

003177604

Работа выполнена на кафедре русской филологии ГОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет»

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Хворова Людмила Евгеньевна

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Михеев Юрий Эдуардович

кандидат филологических наук, доцент Ишин Алексей Викторович

Ведущая организация Тольяттинский государственный

университет

Защита состоится 25 декабря 2007 года в 9 00 часов на заседании диссертационного совета в Тамбовском государственном университете имени ГР Державина по адресу 392000, Тамбов, ул Советская, 93, аудитория 107

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени ГР Державина (ул Советская, 6)

Автореферат разослан <<^2> года

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор ¿^¿/¿^А ^ С.В. Пискунова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Владимир Емельянович Максимов (Лев Александрович Самсонов, 1930 - 1995) вошел в историю русской культуры не только как незаурядный прозаик, драматург, но и как талантливый публицист, создатель ведущего литературно-христианского издания «третьей волны» русского зарубежья — журнала «Континент»

Творчество Максимова наиболее полно отразило настроения «третьей волны» эмиграции писателей (1970 - 1990), которая возникает как реакция творческой интеллигенции на отсутствие свободы творчества в СССР, идеологическое и политическое давление тоталитарной власти

Отечественное литературоведение при осмыслении культурного наследия русской эмиграции, в том числе и творчества В Е Максимова, вынуждено было опираться на традиции, сложившиеся на Западе Однако, несмотря на то, что изучение словесности русского зарубежья выдвинулось в 1990-е годы в число приоритетных направлений науки о литературе, в связи с чем достаточно глубоко была исследована проза и драматургия Максимова1, многие вопросы его публицистического творчества не были даже поставлены А между тем публицистика писателя дополняет и во многом объясняет не только его художественное творчество, но и позволя-

1 Дзиов, АР Проза Владимира Максимова дис канд филол наук 10 01 02 / А Р Дзиов - СПб, 1994 - 160 с , Шахова, Л А Функции интертекста в романистике Владимира Максимова (на примере романа «Ковчег для незваных») дис канд филол наук 10 01 01 / Л А Шахова. — Тамбов, 1999 - 168 с , Баклы-ков, А В Жанровое своеобразие романа Владимира Максимова «Кочевание до смерти» дис канд филол наук 10 01 01/АВ Баклыков -Тамбов,2000 -157с , Савушкина, Н Н Роман Владимира Максимова «Прощание из ниоткуда» типология жанра дис канд филол наук 10 0101/Н.Н Савушкина. - Тамбов, 2002 -159 с , Чу, Юань Роман Владимира Максимова «Заглянуть в бездну» типология жанра дис канд филол наук 10 01 01 / Юань Чу - Тамбов, 2003 - 157 с , Глазкова, М М Роман Владимира Максимова «Семь дней творения» проблематика, система образов, поэтика дис канд филол наук 10 01 01 / ММ Глазкова -Тамбов, 2004 - 184 с , Сенкевич, А В Жанровое своеобразие романа Владимира Максимова «Семь дней творения» дис канд филол наук 1001 01/АВ Сенкевич - Тамбов, 2004 — 156 с, Жукова, Т Е «Поэтико-философский аспект повестей Максимова» дис канд филол наук 1001 01 / ТЕ Жукова. - Тамбов, 2004 - 172 с , Хоанг, Тхи Винь Драматургия В Максимова 1960 - 1980-х годов в контексте творчества писателя дис канд филол наук 10 01 01 / Хоанг Тхи Винь - Тамбов. 2006 — 168 с, Дмитриева, ЮЛ Эволюция героя в творчестве В Максимова 1960- 1970-х годов дис канд филол наук 10 0101 / Ю Л Дмитриева - Астрахань, 2006 - 195 с

ет понять те сложные процессы, которые происходили в литературном развитии последней трети XX века

О публицистике Владимира Максимова есть лишь отдельные частного характера высказывания, например, в монографии Е Ю Зубаревой «Проза русского зарубежья (1970 - 1980-е годы)»2

Александр Ананичев в статье «Библейские мотивы в прозе В Максимова» впервые определил неразрывность политической журналистики и художественного творчества В Максимова, заявив, что «символом политического безвременья» служат романы и максимовские статьи 1992 -1994 годов, а «в возведении и совершенствовании храма семьи Максимов видит спасение для разрушающейся российской цивилизации»3

Актуальность исследования связана с магистральным направлением отечественного литературоведения изучением пути движения художественной мысли в параллельной вепви русской культуры — в творчестве писателей зарубежья, в том числе необходимостью детального и разностороннего анализа публицистических произведений В Е Максимова в контексте публицистики писателей «третьей волны» (А Зиновьева, А Солженицына), что позволяет продвинуться на пути осмысления единства и целостности всей русской национальной литературы

К числу актуальных задач следует отнести целостное исследование эстетически многообразной художественной и аналитической публицистики В Е Максимова, отражающей основные ценностные ориентиры русского литературного процесса с 1974 по 1994 годы

Изучение публицистического творчества одного из ведущих деятелей «третьей волны» русского зарубежья актуально также тем, что позволит более глубоко уяснить особенности литературной, культурной и общественно-политической жизни русского зарубежья последней трети XX века, поскольку литературная эмиграция, являясь частью единой истории русской литературы, нуждается в более глубоком осмыслении и в области публицистики

Публицистика была для писателя своеобразным генератором фило-софско-эстетических поисков, представленных в его художественной прозе Поэтому возвращение прозы писателя зарубежья к отечественному чи-

2 Зубарева, Е Ю Проза русского зарубежья (1970 - 1980-е годы) / Ю Е Зубарева-Н НПУ, 2000 - С 3

3 Ананичев, А Библейские мотивы в прозе Владимира Максимова / А Ананичев И Картина мира и человека в литературе и мысли русской эмиграции, - Краков, 2003 - С 298

тателю потребовало и глубокого осмысления его социально-политических, литературно-критических статей и эссе

Объектом исследования являются публицистические произведения В Е Максимова 1970 — 1990-х годов в контексте всего творчества писателя

Предметом изучения становится нравственно-философское и поэтическое содержание публицистики Владимира Максимова последней трети XX века

Цель диссертационного исследования — рассмотрение публицистики В Е Максимова в параметрах художественного творчества писателя, а также в культурно-историческом и интеллектуальном контексте эпохи ее формирования 1970 — 1980-х годов и ее развития в «перестроечное» для России время (1990-е годы)

Задачи, вытекающие из поставленной цели, следующие

- изучить проблему интеллигенции и диссидентсва в публицистике и прозе В Е Максимова 1970 - 1990-х годов в аспекте ее художественного воплощения,

- проанализировать пути решения проблемы западной и восточной менталъности в публицистическом и художественном творчестве русского писателя,

- выявить аксиологические корни «писательской критики» В Е Максимова и его публицистических произведений социокультурной направленности;

- определить место публицистики В Е Максимова в его художественном мире и в истории русской словесности последней трети XX столетия

Методика исследования включает структурно-поэтический и герменевтический подходы к анализу произведения

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней проводится целостный анализ публицистики ВЕ Максимова 1970 - 1990-х годов Впервые публицистические произведения рассмотрены в аспекте идейно-эстетического единства со всем творчеством писателя и в контексте развития публицистики «третьей волны» эмиграции В диссертации представлен анализ философско-религиозной основы публицистических жанров писателя Впервые выявляется значимость постановки проблем русской интеллигенции и диссидентства, западной и восточной ментальное™, христианской аксиологии в публицистике и прозе В Е Максимова, изучается философско-поэтический аспект «писательской критики»

Рабочая гипотеза, выдвигаемая в диссертации, заключается в том, что философско-поэтическое своеобразие художественной публицистики Владимира Максимова определяется христианской аксиологией писателя

и представляет собой идейно-эстетическое единство со всем его творческим наследием

Основные положения, вносимые в защиту:

1) Публицистика В Е Максимова, сформировавшаяся в период создания журнала «Континент», сфокусировала в себе важнейшие проблемы, стоявшие перед эмиграцией «третьей волны» русского зарубежья (А Солженицын, А Зиновьев, А Гладилин, В Аксенов и др) проблему антиномии восточной и западной ментальности, препятствующей плодотворному диалогу и взаимодействию, проблему «истинной и ложной» интеллигентности в соотношении с диссидентством, определение роли русской интеллигенции в исторической судьбе России, проблему возможностей «перестройки» и утверждения путей «воскрешения России», преодоления духовного кризиса; проблему возрождения преобразующей силы искусства и др

2) Главной темой публицистического творчества В Е. Максимова является утверждение высокого духовного предназначения личности в контексте традиционной для России христианской аксиологии Этим объясняется характерное для всего творчества писателя неприятие любых форм насилия, ведущего к потере свободы воли, чести и достоинства человека; а также максимовская «извечная оппозиция» и «инвективность манеры изложения»

3) Анализ статей, эссе, памфлетов, очерков В Е Максимова, опубликованных в журнале «Континент» и в сборниках «Сага о носорогах» и «Самоистребление», показывает, что в публицистике писателя можно выделить четыре жанрово-тематические разновидности: аналитические статьи о последствиях тоталитарного режима («Наследие дракона»), очерки о деятелях русской и мировой культуры («О здравствующих и умерших»), эссе о социально-нравственных изменениях в современном мире («После немоты») и памфлеты, вскрывающие социальные язвы и демонстрирующие кризис духовности («Сага о носорогах»),

4) Наряду с аналитической публицистикой В Е Максимов разработал яркий в художественном и идейном отношении вид «писательской критики», т е такой жанр литературной публицистики, в котором дается литературоведческий анализ произведений писателей, близких Максимову по художественному мировидению «Писательская критика» позволяет более адекватно воспринимать авторскую интенцию не только тех художников, творчество которых является объектом максимовского анализа, но и глубже понимать художественный мир самого писателя

5) Публицистика В Е Максимова занимает важное место не только в творческом наследии писателя, но и в истории литературы «третьей волны» русского зарубежья, поскольку в ней раскрыта идея уникальности исторического пути России, определена ее роль в судьбе мирового сообщества, обобщены философско-эстетические взгляды русской интеллигенции 1970 - 1990-х годов, воплощенные в самобытной художественно-публицистической форме

Методологической и теоретической базой диссертационного исследования являются труды литературоведов, историков и теоретиков литературы В Виноградова, Б Томашевского, М Бахтина, Ю Лотмана, Б Кор-мана, В Хализева, а также Н Лейдермана, В Тюпы, И Саморуковой и других Автор опирается на работы отечественных и зарубежных ученых, обращавшихся к творчеству Владимира Максимова В Иверни, 3 Маури-ной, И Рубина, П Равича, В Марамзина, Ж Мореля, Ф Эберштадта, Л Аннинского, Л Фоменко, И Золотусского, А Бочарова, И Виноградова, И Поповой и др

Теоретическая значимость работы заключается в том, что диссертация способствует более детальному уяснению теоретических аспектов синтеза публицистических жанров, таких, как очерк, статья, памфлет, интервью, а также в целом методологии публицистики как рода литературы и журналистики

Практическое применение. Результаты научного исследования могут быть использованы при чтении лекционных и специальных курсов, проведении семинарских занятий по истории русской литературы второй половины XX века, по истории литературы русского зарубежья «третьей волны», а также истории и теории журналистики

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации и отдельные проблемы исследования многократно обсуждались на заседаниях кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета, а также представлены в десяти публикациях, в том числе и в двух рекомендованных изданиях ВАК Результаты исследования докладывались на III Международной научной конференции в Минском госуниверситете под эгидой МАПРЯЛ (г Минск, 2005), на Международной научной конференции «XIII Барышниковские чтения» в Липецком госуниверситете (г Липецк, 2005), на Международной научной конференции, посвященной 135-летию со дня рождения И А Бунина (г Елец, 2006), на Международной конференции, посвященной юбилею Н С Лескова (г Орел, 2007)

Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения Приложен список исследованной литературы, включающий 190 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит обоснование темы исследования, формулировки актуальности и новизны диссертации, обзор научной литературы по проблемам исследования, определение методологии, целей и задач работы

В первой главе «Россия и мир в публицистике В.Е. Максимова 1970 - 1980-х годов» анализируются способы решения темы «другого берега», то есть установления аксиологической антиномии российского общества и западно-демократических стран В ряде статей писатель акцентирует внимание на падении духовности, как основной причине непонимания между Западом и Востоком. В «Саге о носорогах» Максимов обличает аморальность современного человечества (как в тоталитарном, так и в западно-демократическом обществе, что создается посредством применения яркого поэтического приема - аллегоризации повествования. Через памфлет проходит постоянный рефрен топот хищного, жестокого, воинственного стада Произведение включает череду сатирических портретов, в которых легко узнаются черты известных политиков и государственных деятелей Прием зооморфизма помогает резко обнажить нечеловеческое, биологическое, эгоистическое начало в персонажах Авторские саркастические комментарии («имитатор возвышенной души», «газетная сирена», «ниспровергательница основ» и др ) позволяют мастерски воссоздать сатирические типы «властителей мира», использующих трагические общественные противоречия (национализм, религиозную нетерпимость) в меркантильных целях

В первом разделе главы также показано, что в «Саге о саге», написанной после огромного общественного резонанса «Саги о носорогах», В Е Максимов четко отразил те «борения с моральными мутациями» эпохи, которые потрясли своей «материалистической низменностью» русского публициста.

Другой аспект постановки проблемы - это установление антиномии Восточной и Западной веры, особенно широко представлен в аналитической статье «Мы и они»

Публицисту Максимову свойственен «врачующий метод» каждая «картинка» его аналитических статей хирургически остро вскрывает социальный факт Например, в статью «Размышления у театрального подъезда»

помещено краткое интервью «министра спорта», разоблачающее двойные стандарты политики Запада

В сатирической форме статей «Даешь рынок», «Государство - это я», «Из огня да в полымя», «Янки, убирайтесь домой» также, как и в художественной — в романах «Прощание из ниоткуда», «Кочевание до смерти» В Е Максимов развенчивает западный образ жизни, показывает «мнимость американских свобод», выявляет явную зависимость свободы личности от идеологии и в тоталитарном, и в демократическом обществе

Вместе с такими русскими писателями «третьей волны», как Александр Солженицын, Александр Зиновьев, Виктор Некрасов и многими другими, Максимов в своей публицистике и романистике настоятельно провозглашал связь русской ментальное™ с христианской верой, «заложенной на генетическом уровне» в русского человека Такие черты «русского Востока», как сердечность, искренность, приверженность высоким духовным идеалам, душевная стойкость, пренебрежение материальными благами противопоставляются в памфлетах и статьях (также, как и в романах писателя) лицемерию меркантильного буржуазно-демократического Запада и Америки

Второй раздел главы посвящен проблеме интеллигенции и диссидентства в художественно-философском осмыслении Владимира Максимова параллельно с другими писателями «третьей волны» русского зарубежья

Публицистическая деятельность В Е Максимова является по сути непрерывным диалогом с читателем о духовном состоянии России, о связи между поколениями, таким доверительным разговором с соотечественниками, в ходе которого происходит согласование накопленных русской интеллигенцией духовных традиций, отчасти прерванных катастрофическими событиями XX века Публицист пытается связать индивидуальный и коллективный аксиологический опыт предшествующих поколений, перебросив мост от традиций христианской Руси через поколения послереволюционной России к современному обществу, а также обосновать роль диссидентства как общественного явления

Наряду с А Солженицыным, В Войновичем, А Зиновьевым, В Аксеновым и другими писателями, Владимир Максимов стремился выработать «интеллектуальную формацию» (А Зиновьев), т.е единый, основанный на христианской аксиологии тип миропонимания Его публицистическое творчество свидетельствует прежде всего о разительных переменах в жизни России в течение нескольких десятилетий, о духовном кризисе интеллигенции и его последствиях

Наблюдения над поколениями отцов революции 1917 года, гражданской войны, сталинщины, хрущевской «оттепели», а затем над «поколением Александра Солженицына», над формацией шестидесятников, «поколением Иосифа Бродского» позволяют Максимову найти некоторые новые подходы к решению проблемы роли русской интеллигенции в истории России Не без оснований упрекая послереволюционную русскую интеллигенцию в сервильности, приспособленчестве к власти, разрушительной психологии, Владимир Максимов противопоставил ей дореволюционных представителей военной элиты, воплотивших в себе, по его убеждению, «корневые начала русского духа»- национальную гордость, православную веру, офицерскую честь и достоинство

Предметом рассуждений Максимова является важнейший, возникший еще в XIX веке, вопрос о роли и общественной миссии русского интеллигента В воспоминаниях, повестях, романах, публицистике - везде проблема русской интеллигенции приобретает у Максимова острый, актуальный характер

На автобиографическом материале, дающем точную оценку историческому бытию русской интеллигенции на последующих этапах исторического развития России, Максимов доказывает, что характер современной русской интеллигенции сложился под влиянием трагических общественных катаклизмов

Образ революционной интеллигенции и ее судьбы ставится в макси-мовских романах «Семь дней творения», «Ковчег для незваных», «Заглянуть в бездну» и «Кочевание до смерти», заключает в себе оценку русского интеллигента после 1917 года в отрыве от его идейно-политической программы Свое отношение Максимов строит с нравственно-мировоззренческой позиции, в аспекте христианской аксиологии, сосредоточившись вокруг таких ценностей, как личная свобода, справедливость, достоинство человеческой личности

«Очарованные словом» - так определил Владимир Максимов перманентное состояние русской интеллигенции во все времена, осуждая ее оторванный от реальности максимализм и идеализм в статьях «Шаги командора», «О диссидентстве вообще», «Литература против тоталитаризма» и др Синхронно с А Солженицыным, А. Зиновьевым, В Некрасовым, считавшими, что интеллигенция призвана прокладывать новые пути в области духовной культуры человечества, В Максимов разоблачал «интеллиген-цеподобных»

Заключительный раздел первой главы посвящен анализу публицистических инвектив ВЕ Максимова о судьбе «перестроечной» России в 1990-е

годы В этот период усиливаются и окрашиваются в гротескные тона такие традиционные максимовские мотивы, как противостояние Востока и Запада, обвинение российской интеллигенции в предательстве национальных интересов, в нравственном падении, в бездуховности («Поминки по России», «Что с нами происходит», «Мародеры», «В поисках утраченного рая»)

К публицистике перестройки относится высказывание Андрея Дементьева о том, что Максимов был писателем, вынесшим «свой письменный стол на средину земли под безжалостные ветры времени», будучи «человеком совести и чести»

Усиление сатирического и «гневно патетического» пафоса в политических и аналитических статьях вызвало необходимость применения более разнообразных художественных средств выразительности и изобразительности Автор интенсивно использует гротеск, фразеологизмы, «столкновение» разных функциональных стилей, цитаты, аллюзии, реминисценции, олицетворения, аллегорию и многие другие тропы и стилистические фигуры («Непереносимая легкость застоя», «Собчакам закон не писан», «Шестьсот секунд», «Надгробие для России», «Самоистребление» и др)

Максимов В создает гиперболизированную картину «вконец замордованной страны, вновь обреченной сделаться опытным полем для безумных экспериментов легиона глуповских градоначальников» Боль за страну так сильна, что публицист позволяет себе грубый сарказм, ругательные шутки, оскорбительные афоризмы

Владимир Максимов символически назвал тематику публицистических произведений 1991 - 1995 годов «Наследие Дракона», четко осознавая, что анализировал жуткие последствия драконовского тоталитаризма посредством традиционной, разработанной Гоголем и Салтыковым-Щедриным поэтики политической сатиры («Хроника великой провокации», «Югославия - беда моя», «Приглашение на казнь», «Самоистребление»)

В аналитической и сатирической публицистике В Е Максимов эффектными художественными средствами, среди которых гротеск, ирония, калейдоскопическая композиция, «говорящие заголовки», аллегоризация повествования, инвективный пафос, стилизация и прочее, изображает острейший социальный и духовно-нравственный кризис России, имеющий непредсказуемые последствия для будущего всего мирового сообщества («Неужели это колокол наших похорон», «Всем известно, что земля начинается с Кремля», «Вся королевская рать»)

Во второй главе работы «Социокультурный аспект публицистики В Е Максимова личность и культура» изучается христианская аксиология «культурологической» публицистики В Е Максимова

В своем пубпицистическом творчестве так же полно, как и в романистике, В Е Максимов воплотил идею возможного возрождения России на основе возврата к христианской системе ценностей. Публицист выражает убеждение, что путь нации после преодоления тоталитарного прошлого лежит только через очистительное духовное покаяние в совершенных ошибках

О необходимости покаяния убедительно говорили и А Солженицын, В Аксенов, В Войнович и многие другие писатели «третьей волны» Все они знали о фактах массового отпадения от веры, происходившего в России еще задолго до революционных событий В публицистике Максимова покаяние - это «возненавидение зла», содеянного в прошлом, и твердое желание впредь его не повторять Таким образом, прожитая жизнь должна не только не ускользать из памяти, но и судиться совестью Это верно не только для отдельного человека, но и для целого народа как коллеет ив ной личности («Непереносимая легкость застоя»)

В статье «Размышления о гармонической демократии» из рубрики «После немоты» дается анализ «Письма Вождям» Александра Солженицына и объясняется, какой видит Максимов Россию во всех конкретных областях жизни в культурной, государственной, экономической, а главное, духовной Решительно не принимая американизированный образ бытия с его культом суперменства, жестокого индивидуализма, наживы и бездуховности, Владимир Максимов противопоставлял ему коллективизм русского человека, а также издревле исповедуемые на Руси идеи социальной справедливости, общинности, когда предпочтение отдается не материальным благам, а духовному началу В статьях «О диссидентстве вообще», «Реальная политика и средство самообмана», «Страх мой - враг мой», «Изнанка комфортного мира», анализируя политические процессы в странах западной демократии, Максимов отвергает прагматический вариант демократии, утверждает его невозможность для России, потому что русский народ является в целом носителем христианского мировидения, что отражается в его богатейшей культуре

В статье «В дыму Отечества» автор задает вопрос, возможно ли «всеобщее покаяние», и убеждает фактами развития культуры, что пока истинное покаяние отсутствует В этом пессимистическом эссе В Максимов характеризует советскую эпоху и последовавшую перестройку как «время соучастия во лжи»

В статьях «Возвращение бумеранга», «Наследие дракона», «Схватка над пропастью» говорится о нехристианском по своей сути противоборст-

ве Горбачева и Ельцина, «о необходимости перекинуть мост над пропастью», в которую может угодить Россия

Православный тип »миропонимания сформировал такие основополагающие черты публицистики Владимира Максимова, как предельная искренность, открытость, глубокий самоанализ, инвективность по отношению ко всякому злу, упование на Благодать, призыв к покаянию и очищению от душевной скверны, накопленной десятилетиями

Публицистика В Е Максимова ностперестроечного периода подтвердила тесную связь с христианской духовной традицией, отразила незыблемость духовного идеала, возрождение которого, по убеждению писателя, способно сделать Россию великим государством

Следующий раздел второй главы посвящен литературно-критическим статьям писателя В его портретных очерках «О здравствующих и умерших» дается глубокая оценка роли русской классической и современной литературы

Статьи и эссе Владимира Максимова, посвященные проблемам литературы и другим видам искусства, отличаются не только тематическим многообразием, но и оригинальностью жанровых форм Например, в одном только 1991 году были написаны об Александре Солженицыне аналитическая статья «Солженицын сегодня» (размышления о публицистике и прозе Солженицына), «Интервью западногерманскому телевидению», эссе «Марш веселых ребят» и социально-политическая статья «Очарованные словом», где проблемы русской интеллигенции ставятся на материале «лагерной литературы» Варлама Шаламова и А Солженицына

Литературные имена представлены в публицистическом творчестве Максимова, как правило, в динамике Тот же Александр Солженицын предстает и в восторженном, и в сатирическом свете, анализируется как писатель, политик, личность Максимов дал творчеству Солженицына достаточно объективную и глубокую научную оценку, резюмируя, что при всех своих новаторских тенденциях Солженицын «выломился» из русской литературной традиции и не породил сколько-нибудь заметных эпигонов, поскольку слишком серьезны художественные задачи, которые он ставит перед собой

Но литературно-критические статьи Максимова - это особая, «писательская» оценка, т е такая, которая содержит анализ гражданских достоинств и волевых качеств, а также определение особенностей художественной манеры, при этом выбираются для оценки писатели, близкие макси-мовскому художественно-эстетическому идеалу

Конечно, писателю импонировали прежде всего те художники, талант которых был в чем-то схож с его, максимовским «Писательским вкусом» наполнены рассуждения В Е Максимова об А С Пушкине, Л Н Толстом, Ф М Достоевском, Владимире Набокове, Иване Бунине и о многих других писателях, принадлежащих русской классической литературе XIX - XX веков

В статье «Пушкин для меня» Максимов определяет важность истоков национальной истории культуры Он утверждает всепобеждающую власть русской классики в сердцах русских Рассуждая о классике XIX века, критик всегда протягивает нити к творчеству писателей XX века И наоборот для него связи всех творцов русской литературы неразрывны

Максимов В Е считал, что писателей нужно оценивать не только эстетически Есть еще и другой счет - это отношение к человеку, к миру, к вещам вечным, морали, нравственности, Богу

Максимова привлекали те художественные произведения, в которых затрагиваются вечные вопросы, раскрывающие нравственные основы бытия Особое внимание обращает критик на способность книги «очистить душевную скверну», на катарсис В сборнике «Сага о носорогах» содержится максимовская статья-рецензия на книгу Бернара Анри Леви «Завещание Бога», где катарсис, а не оригинальность, объявляется главным критерием современного искусства

В статье «Чудо нашего выживания» дается обзор творчества Анны Ахматовой, который постепенно переходит в глубокий анализ развития всей литературы XX века, что говорит о несомненном литературоведческом таланте Максимова

Литературно-критическая работа Максимова «В поисках собственной Америки» интересна жанровым синтезом она представляет собой путевой очерк, совмещенный с рецензией на книгу Василия Аксенова «В поисках грустного бэби» Публицист использует оригинальный прием, описывает поездку в Америку с книгой Василия Аксенова, которая служит ему своеобразным путеводителем, по которому Максимов сверяет собственные впечатления об этой стране Писатель чувствует «атмосферу душевного и духовного воздуха Нового Света», которые в книге «В поисках грустного бэби», по словам Максимова, запечатлены с поразительной адекватностью Кроме оценки романа В Аксенова очерк Максимова полон описаний американских встреч с соотечественниками, в которых разговор движется от сугубо литературных тем к проблемам современной России ее прошлого и будущего, ее исторической судьбы

Литературно-критические статьи Максимова отличаются жанровым многообразием, в них зачастую синтезируются черты нескольких публи-

цистических жанров, что позволяет говорить об оригинальной авторской «писательской критике» Владимира Максимова Поскольку публицист выбирает для критического анализа только произведения авторов, адекватных его художественному мировоззрению, то литературная публицистика В Е Максимова позволяет более глубоко понять творчество самого писателя

В заключительной части второй главы диссертации освещаются фило-софско-поэтические аспекты публицистических произведений В Е Максимова по проблемам современной культуры

В публицистике В Е Максимова чутко отразились умонастроения творческой интеллигенции 1970 - 1990-х годов, сформировавшие философию российской истории Специфика национального самосознания, воплощенная в русской культуре, была главным объектом осмысления писателя

Отношению тоталитарных вождей к русской культуре 1917 - 1970-х годов посвящена статья «Вожди и культура» (1980) Автор строит свой материал, исходя из главного тезиса, что «отношение тоталитарных вождей к культуре вообще и к литературе в частности было, за редчайшим исключением, почти всегда однозначным они чувствовали угрозу самому своему существованию

В «Театре для глухонемых» (1986) ВЕ Максимов рассматривает проблему восприятия советской культуры за рубежом Писатель называет советскую культурную политику примитивной и в стратегии и в тактике, но при этом в высшей степени идеологически эффективной Доказывая выдвинутый тезис, Максимов производит обзор процесса взаимодействия советской культуры с западной, начиная с 20-ч годов XX века

Интересы публициста не ограничивались только проблемами литературы Максимов одинаково талантливо писал о восхождении творческой звезды певицы Галины Вишневской, об артистизме и музыкальной гениальности виолончелиста Мстислава Растроповича, о волшебстве кинематографии Андрея Тарковского

Публицистика Максимова наполнена также глубокими и точными оценками творчества молодых и мастистых журналистов В статье «Родословная нашей иронии», например, он пишет об особой иронии молодых журналистов, для которых не существует в мире ничего, «что не заслуживало бы осмеяния или издевки, за исключением их самих»

Русский писатель видел, что «стихия бесовства» (Мажинов) не покину та страну и в период перестройки, поскольку люди не могут сразу пере-

родиться, поэтому пресса не имеет права подогревать низменные чувства, процветающие в период «дикой капитализации» страны

«Всемогущую злость иронии» против «циничной прессы» публицист использует в статье «Клептократии всех стран, соединяйтесь», направленной на критический разбор материалов газет и журналов Статья «Зияющие высоты хамодержавия» продолжают тему, что подчеркивается повтором отдельных выражений в обоих произведениях, а также родственность окказионализмов «клептократия» и «хамодержавие» Удручающее состояние культуры и журналистики в постперестроечной России В Максимов связывает с разрушающими последствиями атеизма, прививаемыми в течение семи десятилетий

Культурологическая публицистика Максимова отличается образностью, афористичностью и установкой на доверительность и предельную искренность Очень часто хрестоматийные цитаты из русской и мировой литературы оттеняют и подчеркивают горькую иронию автора Статьи о вопросах культуры, вошедшие в книгу публицистики «Самоистребление» (1995), насыщены самыми разнообразными интертекстами В публицистических статьях Владимира Максимова «рассыпаны» также точные и глубокие литературно-критические оценки, несущие яркую метафорическую образность Интертекстуальны броские заголовки Так, статья «Размышления у рыночного подъезда» содержит аллюзию на интертекст Н А Некрасова «Размышления у парадного подъезда» В результате заданный ориентир на гуманизм русской классики, на сочувствие широким народным массам полностью выдерживается в этом максимовском произведении Интертекстуальные заглавия многих статей «Вся королевская рать», «Обыкновенный демофашизм», «Доживем ли до пятницы, или Евангелие по Хлестакову», «Клептократии всех стран, соединяйтесь1», «Непереносимая легкость застоя», «Приглашение на казнь», «Шаги командора» и другие выполняют в публицистических работах Владимира Максимова функцию смысловой актуализации ключевых компонентов текста и выступают как одно из важнейших средств поэтики

В публицистике В Е Максимова, посвященной проблемам культуры, «частотен» такой прием, как использование неологизмов Путем сложения двух слов, формируя такое новое слово, в котором четко отражается мутация определенного политического понятия, Максимов своими неологизмами клеймит ложь и лицемерие, жестокость и эгоизм

Социокультурные ситуации в публицистических работах В Максимова сближены с современностью, иносказания всегда легко расшифровывается, так как содержат остроумные намеки на недавние реальные собы-

тия Такая «расшифровка» создает дополнительное силовое поле интеллектуальной напряженности, благодаря наличию аллюзий на подобные прецеденты в истории мировой литературы

В заключении диссертационной работы делаются выводы по всему материалу исследования

Наряду с А Зиновьевым, В Некрасовым, А Гладилиным, А Солженицыным, Ф Горенштейном и другими писателями русского зарубежья Владимир Максимов опирался в своем публицистическом творчестве на христианский тип миропонимания, отстаивая духовные интересы личности и разоблачая пагубное воздействие разрушительной идеологии тоталитарных режимов и «материализованной морали» западно-демократического и американского сообщества

Публицистика Максимова направлена против «растительной приспособляемости носорогов XX века», использующих для личного обогащения социально-нравственные противоречия человечества нацизм, расизм религиозную нетерпимость (сборник «Сага о носорогах»)

В публицистике и художественной прозе Максимова выстроена аксиологическая парадигма разных типов «истинных» и «ложных» интеллигентов Основным разрушительным результатом послеоктябрьских десятилетий Максимов считает потерю христианского идеала. Диссидентство, ставшее трагедией для большинства русских интеллигентов, являлось, по убеждению художника, единственно возможной формой истинного служения Отчизне, так как было противопоставлено приспособленчеству и конформизму «образованщины»

Работы Максимова 1990-х годов посвящены «полному перерождению» русской интеллигенции В статьях «Поминки по России», «Что с нами происходит9», «Сколько колоколу звонить», «Размышления у рыночного подъезда», «Обыкновенный демофашизм», «Зияющие высоты хамодер-жавия» публицист демонстрирует, как «интеллигатциеподобные» впали в «гражданскую летаргию», вооружившись «правовым цинизмом», и занялись строительством «уголовно-мафиозного государства» под руководством «западных кукловодов» В политических инвективах Максимова 1990-х годов понятие «демократизация России» означает «кокетливый эвфемизм слова «капитуляция»

Используя интертекстемы Н В Гоголя, М Е Салтыкова-Щедрина, А П Платонова, М А Булгакова, стилизацию под «тюремную феню», «столкновение» разных функциональных статей, перефразировку политических лозунгов, окказионализмы, гротеск, гиперболу, аллегорию и прочие сатирические средства, В Е Максимов показывает в своей публици-

стике, как «из монстра идеологического» образованщина создает монстра криминального, производя мировую «банализацию зла»

Категоричность и резкость аналитических статей русского писателя о периоде ((перестройки» в России определяются уверенностью Максимова в предательстве национальных интересов России, совершенном новой «прихватизаторской» властью

В статьях «С душевной болью за Россию», «Самоистребление», «Надгробье для России», «Размышление о гармонической демократии» и многих других утверждается идея возможного возрождения великой России через «прозрение», т е осознание своего отпадения от идеалов христианства, покаяние и духовное очищение Эта идея пронизывает всю художественную прозу и драматургию Максимова, писателя, стоящего на «онтологической тверди», придя к Вере через литературу Достоевского, философию Бердяева и Флоренского

Литературно-критические произведения В Е Максимова отличаются постоянным обращением к творчеству тех писателей, которые осмысляют важные для Максимова проблемы современности с позиций христианской аксиологии Максимову-художнику были наиболее близки в эстетическом плане писатели «третьей волны» В Некрасов, А Гладилин, Ф Горен-штейн, которые придавали особое значение религиозно-философскому изображению событий мировой истории «Писательская критика» Максимова отличается жанровым многообразием

Спектр литературных интересов Максимова-критика широк русская классика («Пушкин для меня», «Последний год Достоевского»), мировая литература XX века («Свет доброты», «Покой нам только снится», «Хождение в шестидесятые» и др ), литература русского зарубежья («В поисках собственной Америки», «Слово об Иосифе Мацкевиче», «Раймон Арон» и др ) Синтезируя характерные черты различных публицистических жанров в своей «писательской критике», В Е Максимов создает оригинальные авторские жанры, позволяющие более адекватно понять не только творчество писателей, которые являются объектами критики, но и прежде всего художественный мир самого Максимова

Публицистические статьи В Е Максимова о культуре, о мировом искусстве, о СМИ наполнены мыслями о необходимости сохранения целостности русской культуры в метрополии и зарубежье, о честном служении отчизне посредством создания произведений искусства, об ответственности деятелей культуры за духовное состояние мира Публициста волновал процесс снижения уровня культуры при демократии, расцвет маскультуры и масмедиа В статьях «Зияющие высоты хамодержавия», «Государство —

это я», «С душевной болью за Россию», «Приглашение на казнь», «Это сладкое слово «стабильность», «Обыкновенный демофашизм» Максимов клеймит тех деятелей культуры, которые «подогревают низменные чувства», прикрываясь «дымовой завесой клишированной демагогии» о социальной справедливости Русский писатель сопоставляет мораль Ельцина, Гайдара, Костикова, Нуйкина, Корякина, Носова, Иванова и многих других «деятелей» перестройки с цинизмом Луначарского, придумавшего надпись под памятником Достоевского «От благодарных бесов» В статье «Клептократии всех стран, соединяйтесь'» публицист профессионально оценивает состояние советской культуры с 1930-х годов и до современности, убедительно показывая «работу закона убывающего плодородия»

Публицистическому стилю Максимова присущи глубина философской мысли, высокая художественность, острая полемичность, открытая тенденциозность, «повышающая» пафосность, образность и афористичность изложения, предельно доверительная искренность, что определяет важную роль, которую играет художественная публицистика писателя в русской литературе последней трети XX века

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1 Алехина, ИВ Поэтико-философский аспект публицистики Владимира Максимова (к постановке вопроса) /ИВ Алехина // Слобожанщина литературный вимир сб науч работ — Луганск «Знания», 2005 — Вып III -С 3-6

2 Алехина, И В Способы выражения р>сской ментальности в художественных текстах Владимира Максимова / И В Алехина // Национально-культурный компонент в тексте и языке материалы докл III Между-нар науч конф под эгидой МАПРЯЛ - Минск, 7-9 апр 2005 г

в 3 ч -Минск МГЛУ, 2005 -Ч 1 -С 218-220

3 Алехина, ИВ Владимир Максимов - публицист (к постановке проблемы) /ИВ Алехина // Художественное слово в современном мире сб науч ст , под общ ред И М Поповой - Тамбов ПБОЮЛ. 2005 -Вып 8 -С 46-49

4 Алехина, ИВ Владимир Максимов - литературный критик / И В Алехина // Русская классика- проблемы интерпретации материалы XIII Барышниковских чтений, Липецк, 24 - 25 февраля 2005 г - Липецк ЛГПУ,2006 -С 289-292

5. Алехина, ИВ Мотив «окаянных дней» в художественной публицистике Владимира Максимова /ИВ Алехина // Творчество И А Бунина и философско-художественные искания на рубеже XX - XXI веков мате-

риалы Междунар науч конф, посвященной 135-летию со дня рождения писателя -Елец ЕГУ им И А Бунина, 2006 - С 148-151

6 Алехина, И В Проблема российской интеллигенции в публицистике Владимира Максимова // Труды ТГТУ сб науч ст молодых ученых и студентов /ИВ Алехина - Тамбов Изд-во Тамб roc техн ун-та, 2006 -Вып 19 - С 205-207

7 Алехина, И В Интертекст мировой классики в публицистике Владимира Максимова /ИВ Алехина // Восточнославянская филология сб науч работ Литературоведение - Горловка Изд-во ГПИИЯ, 2006 -Вып 7 -С 56-60

8 Алехина, И В Проблема праведничества в прозе H С Лескова и В Е Максимова /ИВ Алехина // Ученые записки Орловского государственного университета Лесковский сборник-2007 сб матер междунар. науч конф. Орел, сентябрь 2006 г - Орел, 2007 - С 243 - 249

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

9 Алехина, И В Творчество А И Солженицына в оценке В Е Максимова / И В Алехина // Вестник Тамбовского университета Серия Гуманитарные науки - Вып 8/52 - Тамбов, 2007 - С 303-305

10 Алехина, И В Философско-эстетическая парадигма прозы В Е Максимова (на франц языке) /ИВ Алехина // Вестник Тамбовского государственного технического университета - Тамбов Изд-во Тамб гос техн ун-та, 2006 - Т 12, № ЗБ - С 874 - 885 (0,6 п л ) (В соавторстве с Поповой ИМ) Личный вклад - 0,5 п л

Подписано в печать 20 11 2007 60 x 84/ 16 1,28 уел печ л Тираж 100 Заказ №754

Издательско-полиграфический центр ТГТУ 392000, Тамбов, Советская. 106, к 14

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Алёхина, Инна Валерьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. РОССИЯ И МИР В ПУБЛИЦИСТИКЕ В.Е. МАКСИМОВА 1970-1980-х ГОДОВ.

1.1. «Тема другого берега». Аксиологическая антиномия западно-демократического и российского общества.

1.2. Проблема интеллигенции и диссидентства в художественно-философском осмыслении Владимира Максимова и других писателей «третьей волны» русского зарубежья.

1.3. Публицистические инвективы Владимира Максимова 1990-х годов: судьба «перестроечной» России.

ГЛАВА II. СОЦИО-КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ ПУБЛИЦИСТИКИ В.Е. МАКСИМОВА: ЛИЧНОСТЬ И КУЛЬТУРА.

2.1. Христианская аксиология публицистики В.Е. Максимова: проблема прозрения и покаяния.

2.2. «Писательская критика» Владимира Максимова.

2.3. Проблемы современной культуры в публицистике Владимира Максимова.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Алёхина, Инна Валерьевна

Владимир Емельянович Максимов (Лев Александрович Самсонов 1930-1995) вошел в историю русской культуры не только как незаурядный прозаик, драматург, но и как талантливый публицист, создатель ведущего литературно-христианского органа «третьей волны» русского зарубежья журнала «Континент» [1].

Творчество Максимова наиболее полно отразило настроения «третьей волны» эмиграции писателей (1970-1990гг.), которая возникает как реакция творческой интеллигенции на отсутствие свободы творчества в СССР, идеологическое и политическое давление тоталитарной власти. К началу 1980-х годов СССР покинули В. Аксенов, Ю. Алешковский, И. Бродский, Г. Владимов, В. Войнович, А. Галич, А. Гладилин, Н. Горбаневская, Ф. Горенштейн, С. Довлатов, Н. Коржавин, Ю. Кублановский, Э. Лимонов, Ю. Мамлеев, В. Некрасов, Саша Соколов, А. Солженицын, А. Синявский. Почти все писатели «третьей волны» эмиграции пережили гонения, испытали те или иные формы политического давления. Для многих из них эмиграция явилась следствием изгнания с родины, поскольку приходилось выбирать между новыми репрессиями и гражданской, творческой свободой.

Максимов разделял понятия Советский Союз и Россия. Первое означало тоталитарное государство, второе - родину, исторические корни, национальную целостность, многовековую христианскую культуру.

Для меня отъезд не был вызовом, я уезжал от безнадежности», -скажет Максимов в одном из интервью, - я был вынужден занять позицию политического деятеля, хотя до этого жил только литературой» [10]. По сути, его первый роман «Семь дней творения» стал явлением литературы, а не политики лишь в эмиграции, поскольку был напечатан в Париже, а в журналах «Грани», «Вестник РХД» появились первые аналитические разборы этого произведения.

Отечественное литературоведение при осмыслении культурного наследия русской эмиграции, в том числе и творчества В.Е. Максимова, вынуждено было опираться на традиции, сложившиеся на Западе. Однако, несмотря на то что изучение словесности русского зарубежья выдвинулось в 1990-е годы в число приоритетных направлений науки о литературе, в связи с чем достаточно глубоко была исследована проза и драматургия Максимова [2], многие вопросы его публицистического творчества не были даже поставлены. А между тем публицистика писателя дополняет и во многом объясняет не только его художественное творчество, но и позволяет понять те сложные процессы, которые происходили в литературном развитии последней трети XX века.

В журнале «Континент» и множестве других изданий были опубликованы сотни статей, максимовских рецензий, «круглых столов», обзоров и произведений других публицистических жанров. Детище В.Е. Максимова - журнал «Континент» - включал литературный, общественно-политический и религиозный материал1.

В круг постоянных авторов журнала входили как русские писатели-эмигранты «второй» (после 1945 года) и «третьей» (1960-1970-е годы) «волны», так и литераторы, оставшиеся в СССР, лишенные возможности публиковаться на родине из-за оппозиционных настроений. Наиболее заметными были публикации прозы В. Некрасова, Г. Владимова, В. Аксенова, В. Войновича, Саши Соколова, Ф. Горенштейна, стихов И. Бродского, Н. Коржавина. В.Е. Максимов публиковал редакторские материалы под рубриками «Литература и время», «Литературный архив», «Прочтения», «Писатель о писателе», «Критика и библиография» [3].

Позиция «Континента» определялась его ориентацией на наследие русской религиозно-философской мысли предоктябрьских лет и периода

1 Журнал «Континент» был основан с целью противостояния большевистской идеологии и тоталитарной системе в СССР и восточноевропейских странах. Название «Континент» предложено А.И. Солженицыным, который на протяжении ряда лет оставался идейным вдохновителем издания. первой эмиграции (1920-1930-е годы), а также на заветы русской культуры Серебряного века. Приверженность этим ценностям Максимов многократно декларировал в редакционных материалах, статьях и дискуссиях, посвященных современной интерпретации идей таких мыслителей, как В. Соловьев, Н. Бердяев, П. Флоренский, JI. Шестов, в публикациях из архивов крупнейших русских писателей, представляющих Серебряный век и литературу эмиграции, таких, как И. Бунин, В. Ходасевич, М. Цветаева.

Максимов-редактор отдавал предпочтение литературе с выраженной социальной тенденцией, а в своем отделе критики основное внимание уделял именам и книгам не только высоко художественным, но и оставившим след в истории оппозиционных движений.

Наряду с авторами, эмигрировавшими из СССР или высланными из страны в 1960 - 1970-е годы, с «Континентом» сотрудничали писатели «первой волны» русской эмиграции: А. Седых, И. Одоевцева, А. Бахрах, 3. Шаховская, В. Вейдле; в редакционную коллегию входил также архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Д.А. Шаховской). Были привлечены к сотрудничеству видные западные специалисты по русской культуре прошлого и современности (Р. Герра и др.). Напечатанные в журнале главы мемуаров Седых и Шаховской, пьесы Набокова конца 1930-х годов, фрагменты эпистолярного наследия В. Ходасевича, неизвестные стихотворения Г. Иванова, поэзия И. Елагина и другие публикации явились значительным вкладом «Континента» в русскую культуру XX века.

Журналистская деятельность была для Максимова не менее важной, чем его художественное творчество. В «Автобиографическом этюде» писатель подчеркивал, что именно деятельность публициста в первые годы эмиграции позволила ему вернуть внутреннее равновесие, почувствовать вновь значимость жизни, а также «возвратить языковую память, профессиональные навыки и тягу к писательской работе» [4], поскольку предмет публициста всеобъемлющ - это вся современная жизнь в ее величии и малости, частная и общественная, реальная и отраженная в прессе, в искусстве, в документе» [5].

Исследователи отмечали, что Максимов проявил в публицистике бойцовские качества, так как на страницах прессы разыгрывались нешуточные сражения, что «политические антипатии и личные амбиции нередко обуславливали пренебрежительные отзывы о творческом потенциале писателей-эмигрантов <.>. Такая участь постигла А. Синявского и С. Довлатова, других представителей «третьей волны» [5].

Яркие литературные явления, сколь бы уникальны они ни были, формируются в определенном общественно-литературном контексте, поэтому и рассматривать их следует на фоне литературного контекста и тех основных тенденций, которые они отражают. Нужно, несомненно, учитывать, что явление «третьей волны» литературы готовилось исподволь теми процессами, которые происходили в стране с конца 1930-х годов. «Третья волна» зарождалась как бы одновременно со «второй», но писатели придерживались в значительной степени иных взглядов. Роль публицистики значительно возрастала. Газеты, журналы, альманахи стали для эмиграции не только формой литературной жизни - они определяли ее основные тенденции, помогали объединить разбросанных по миру людей в некое литературное братство, создавали иллюзию «зеркального целого, противопоставленного официальной литературе метрополия. Но эта целостность, как справедливо отмечалось, «была в значительной степени именно иллюзорной. борьба, нашедшая свое отражение в художественных текстах, была обусловлена своеобразием литературного процесса внутри диаспоры, различием эстетических позиций, политических воззрений, творческих принципов. возрастной дифференциацией» [5, 6].

Ареной борьбы стали журналы, поскольку роль печатного слова в эмиграции была огромной. Была создана целая сеть русских журналов в различных странах мира (Франция, Англия, Германия, Канада, Израиль и др.). Не отвергая возможности печататься в уже существующих изданиях («Новом журнале», газете «Новое русское слово» (США), «Грани»), В. Максимов открыл свой журнал «Континент» в 1974 году. В редакционном обращении к читателю были названы четыре основных принципа деятельности: «безусловный религиозный идеализм», «безусловный антитоталитаризм», «безусловный демократизм», «безусловная беспартийность» [6]. Практически в это же время издавались с 1978 года в Париже под редакцией А. Синявского «Синтаксис», имеющий подзаголовок «публицистика, критика, полемика», «Ковчег» под редакцией Н. Бокова, «Эхо» (под редакцией В. Марамзина и А. Хвостенко), «Стрелец» и «Двадцать два» (под редакцией Р. Нудельмана), «Время и мы» (под редакцией В. Перельшона) и др.

Можно обнаружить сходство в постановке ряда проблем в произведениях эмигрантских писателей (Солженицына, Некрасова, Максимова) и их коллег по перу, оставшихся на Родине ( В. Гроссмана, например) [7]. В связи с этим невозможно полностью согласиться с Д. Мышаловой, высказавшей в книге «Очерки по литературе русского зарубежья» мысль, что эмигрантская литература 1970 - 1980-х годов некое самостоятельное целое, принципиально отличающееся от российской литературы» [8]. Литература «третьей волны» во многом продолжала традиции «шестидесятников», ведь конец 1950-х - начало 1960-х годов привычно именуют периодом «оттепели». Это связано с тем, что появление повестей «Бригантина поднимает паруса» (1959) и «Идущий впереди» (1962) А. Гладилина, «Коллеги» и «Звездный билет» (1961) В. Аксенова, «Мы здесь живем» (1961) В. Войновича, «Мы обживаем землю» (1961) и «Жив человек» В. Максимова, «Большая руда» (1961) Г. Владимова вызвало полемику о путях развития новой литературы, ее тематике и особенностях героя. Новый герой был чужд идеологических условностей, имел собственные нравственные ориентиры, был переполнен желанием изменить жизнь.

Спор между «третьей» эмиграцией и «второй» эмиграцией носил «стилистический» характер, «это был большой. стилистический конфликт». А «внутри . третьей эмиграции возник совершенно другой социальный спор. На тему национализма и демократии» [9]. Полемика происходила в этот период, когда многие образцы прозы «третьей волны» стали уже классикой реализма (А. Солженицын, Г. Владимов, В. Максимов, В. Некрасов и др.) и авангардизма (В. Аксенов, А. Синявский, Саша Соколов и другие).

Е.Ю. Зубарева справедливо подчеркивала, что результатом литературной борьбы стал гротеск в произведениях многих писателей «третьей волны» русского зарубежья, который нельзя считать просто насмешкой, поскольку он отражал гнев и боль за те явления жизни, которые вызывали неприятие: «Эмигранты смеялись не над страной (которую скорее жалели)», а «над Системой (поработившей страну, сделавшей ее мачехой для собственных детей, а их - «пасынками»), не над народом, а над стереотипами взаимоотношений и поведения. Их читатель оставался в России, однако там же происходили страшные, в их понимании, события» [5, 53].

Ощущая себя частью великой литературы, развитие которой продолжалось совсем в иных социально-исторических условиях, многие из писателей-эмигрантов аппелировали к опыту русских классиков XIX века: Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова. Можно согласиться с Е. Ю. Зубаревой в том, что при этом они отвергали канонизацию классического искусства, считая ее оскорбительной: «Официальный классик удобен. Он становится эффективным средством формирования необходимой идеологии. Но чем выше памятник классику, тем дальше он от читателя, тем менее понятен истинный смысл его творческих исканий» [5, 53-54].

Исследователи Е.Г. Кольовска, В.Г. Моисеева подчеркивали, что социокультурный феномен русской эмиграции оказывается полностью зависим от западной системы общественных и «производственных» отношений. Деятельность эмигрантов-литераторов нацелена на то, чтобы влиять на происходящее в метрополии. Ориентация на слушателя-читателя в России определяет основной вектор их ориентиров. Таким образом, жизнь эмиграции изображается в трех ракурсах: в отношении к метрополии, к западному миру и к себе самой.

Ситуацию внутри эмигрантских кругов А. Гладилин характеризовал так: «Нас мало. А самое страшное - все мы врозь». То есть акцент делается писателем именно на разобщенности, на приоритете личных симпатий и антипатий, на том, что эмигранты не идентифицируют себя как члены единого социума. Этому способствуют, «во-первых, идейные расхождения внутри эмиграции, обусловленные прежде всего позицией по отношению к метрополии, разным пониманием происходящих в ней процессов, разным видением ее будущего; во-вторых, необходимостью адаптации к западным моделям социального поведения» [11, 251]. Все эти противоречивые процессы отражались в публицистике.

Вполне можно согласиться с Кальовской и Моисеевой и в том, что «опыт русской литературной эмиграции 1970-1990-х годов интересен не только в эстетическом плане, как часть литературного процесса тех лет, но и в плане социокультурном» [11, 249]. Вопрос о том, в каких отношениях с новой социокультурной средой оказывался русский писатель - человек, считающий литературу своим призванием или, по крайней мере, профессией и реализующейся как творческая личность через русский язык, подвергается художественному осмыслению самими авторами-эмигрантами. Анализ публицистических произведений Виктора Некрасова, Анатолия Гладилина, Сергея Довлатова, Владимира Максимова дает возможность увидеть, как эта проблема преломляется в творчестве писателей разных поколений, определяя особенности их поэтики.

О публицистике Владимира Максимова есть лишь отдельные, частного характера, высказывания, например, в монографии Е.Ю. Зубаревой «Проза русского зарубежья (1970-1980-е годы)» [5].

В материалах международной конференции «Картина мира и человека в литературе и мысли русской эмиграции», проходившей в Кракове 25-27 августа 2002 года, опубликована статья И. Виноградова «Мир и человек в творчестве В. Максимова», в которой автор справедливо подчеркивал, что Максимов - художник и публицист религиозный: «Вера определяет самое существо, самую структуру его художественного творчества, а бог в его прозе - это всегда и неизменно и есть единственный реальный центр, вокруг которого строится весь его художественный космос и вне которого в этом космосе не существует и не рассматривается ничего» [12, 288]. Сопоставляя художественные миры Солженицына и Максимова, И. Виноградов пишет о том, что Солженицына история души не привлекает, а Максимова она, наоборот, влечет магически. Повышенный интерес к проявлениям человеческой души определил, по нашему убеждению, психологизм и углубленность нравственных проблем, характерных для публицистики Владимира Максимова.

Александр Ананичев в статье «Библейские мотивы в прозе В. Максимова» впервые определил неразрывность политической журналистики и художественного творчества В. Максимова, заявив, что «символом политического безвременья служит само название романа «Карантин», присутствующее и в максимовских статьях 1992-1994 годов. В возведении и совершенствовании храма семьи Максимов видит спасение для разрушающейся российской цивилизации» [12, 302]. По мнению исследователя, «другим лучиком света в грозящей человеку социальной катастрофе является причастие человека к силе и красоте земли, восприятие природы как царства космических тайн, грамоты вселенной, знаков открывающейся книги, во многом созвучное ранним формам христианского сознания» [12, 303]. Мир у Максимова не только очеловечивается, но и одухотворяется. Выражение С. Булгакова «в нем духовное небо смотрится в земные воды» можно применить к прозе и публицистике Максимова.

Актуальность исследования связана с магистральным направлением отечественного литературоведения: необходимостью изучения пути движения художественной мысли в «параллельной ветви» русской культуры - в творчестве писателей зарубежья; в том числе детального и разностороннего анализа публицистических произведений В.Е. Максимова в контексте публицистики писателей «третьей волны» - А. Зиновьева, А. Солженицына, В. Некрасова и других, что позволяет продвинуться на пути осмысления единства и целостности всей русской национальной литературы и метрополии зарубежья.

К числу актуальных задач следует отнести целостное исследование эстетически многообразной художественной и аналитической публицистики В.Е. Максимова, отражающей основные ценностные ориентиры русского литературного процесса с 1974 года по 1994 год.

Изучение публицистического творчества одного из ведущих деятелей «третьей волны» русского зарубежья актуально тем, что позволит более глубоко уяснить особенности литературной, культурной и общественно-политической жизни русского зарубежья 1970-1990-х годов -одного из драматических периодов истории России, тем более что литературная эмиграция, являясь частью единой истории русской литературы, нуждается в более глубоком осмыслении, в том числе и в области публицистики.

Объектом исследования являются публицистические произведения В.Е. Максимова 1970-1990-х годов в контексте всего творчества писателя.

Предметом изучения становится нравственно-философское и поэтическое содержание публицистики Владимира Максимова последней трети XX века.

Цель диссертационного исследования - рассмотрение публицистики В.Е. Максимова в параметрах художественного творчества писателя, а также в культурно-историческом и интеллектуальном контексте эпохи ее формирования 1970 - 1980-х годов и ее развития в «перестроечное» время (1990-е годы).

Задачи, вытекающие из поставленной цели, следующие:

- изучить проблему интеллигенции и диссидентсва в публицистике и прозе В.Е. Максимова 1970 - 1990-х годов в аспекте ее художественного воплощения;

- проанализировать пути решения проблемы западной и восточной ментальности в публицистическом и художественном творчестве русского писателя;

- выявить аксиологические корни «писательской критики» В.Е. Максимова и его публицистических произведений социокультурной направленности; определить место публицистики В.Е. Максимова в его художественном мире и в истории русской словесности последней трети XX столетия.

Методика исследования включает системный, структурно-поэтический и герменевтический подходы к анализу произведения.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней проводится целостный анализ публицистики В.Е. Максимова 1970-1990-х годов. Впервые публицистические произведения рассмотрены в аспекте идейно-эстетического единства со всем творчеством писателя и в контексте развития публицистики «третьей волны» эмиграции. В диссертации представлен анализ философско-религиозной основы публицистических жанров писателя. Впервые выявляется значимость постановки проблем русской интеллигенции и диссидентства, западной и восточной ментальности, христианской аксиологии в публицистике и прозе В.Е. Максимова, изучается его «писательская критика».

Рабочая гипотеза, выдвигаемая в диссертации, заключается в следующем: философско-поэтическое своеобразие художественной публицистики Владимира Максимова определяется христианской аксиологией писателя и представляет собой целостное единство со всем творческим наследием художника слова.

Основные положения, вносимые в защиту:

1) Публицистика В.Е. Максимова, сформировавшаяся в период создания журнала «Континент», сфокусировала в себе важнейшие проблемы, стоявшие перед всей эмиграцией «третьей волны» русского зарубежья (А.Солженицын, А. Зиновьев, А. Гладилин, В. Аксенов и другие): проблему антиномии восточной и западной ментальности, препятствующей плодотворному диалогу и взаимодействию; проблему «истинной и ложной» интеллигентности и их соотношения с диссидентством в аспекте роли русской интеллигенции в исторической судьбе России; проблему возможностей «перестройки» и утверждения идеи «воскрешения России» (Максимов) путем преодоления духовного кризиса, «прозрения и покаяния» (Максимов) народа; проблему преобразующей силы искусства и др.

2) Главной целью публицистического творчества В.Е. Максимова является утверждение высокого духовного предназначения личности в контексте традиционной для России христианской аксиологии. Этим объясняется характерное для всего творчества писателя неприятие любых форм насилия, ведущего к потере свободы воли, чести и достоинства человека; «извечная оппозиция», «инвективность манеры изложения» материала Максимова-публициста.

3) Анализ статей, эссе, памфлетов, очерков В.Е. Максимова, опубликованных в журнале «Континент», в сборниках «Сага о носорогах», «Самоистребление» и др., показывает, что можно выделить в публицистике писателя четыре жанрово-тематические разновидности: аналитические статьи о последствиях тоталитарного режима («Наследие дракона»); очерки о деятелях русской и мировой культуры («О здравствующих и умерших»); эссе о политических и нравственных изменениях в современном мире («После немоты») и памфлеты, вскрывающие социальные язвы и демонстрирующие кризис духовности человеческого общества («Сага о носорогах»).

4) Наряду с аналитической публицистикой В.Е. Максимов разработал яркий в художественном и идейном отношении вид «писательской критики», то есть такой жанр литературной публицистики, в котором дается литературоведческий анализ произведений авторов, близких Максимову по художественному мировоззрению. «Писательская критика» позволяет более глубоко и адекватно воспринимать авторскую интенцию тех писателей, творчество которых является объектом анализа, как и творчество самого Максимова.

5) Публицистика В.Е. Максимова занимает важное место не только в творческом наследии писателя, но и в истории литературы «третьей волны» русского зарубежья, поскольку в ней обобщены философско-эстетические взгляды русской интеллигенции 1970-1990-х годов, идеи уникальности исторического пути России, её роли в судьбе мирового сообщества, воплощенные в самобытной художественно-публицистической форме с широким использованием оригинальных средств поэтики.

Методологической и теоретической базой диссертационного исследования являются труды литературоведов, историков и теоретиков литературы В. Виноградова, Б. Томашевского, М. Бахтина, Ю. Лотмана, Б. Кормана, В. Хализева, а также Н. Лейдермана, В. Тюпы, И. Саморуковой и других. Автор опирается на работы отечественных и зарубежных ученых, обращавшихся к творчеству Владимира Максимова: В. Иверни, 3. Мауриной, И. Рубина, П. Равича, В. Марамзина, Ж. Мореля, Ф. Эберштадта, Л. Аннинского, Л. Фоменко, И. Золотусского, А. Бочарова, И. Виноградова, И. Поповой и др.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что диссертация способствует более детальному уяснению теоретических аспектов публицистических жанров, таких, как очерк, статья, памфлет, интервью, а также в целом методологии публицистики как рода литературы и журналистики.

Практическое применение. Результаты научного исследования могут быть использованы при чтении лекционных и специальных курсов, проведении семинарских занятий по истории русской литературы второй половины XX века, по истории литературы русского зарубежья «третьей волны», а также истории и теории журналистики.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации и отдельные проблемы исследования многократно обсуждались на заседаниях кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета, а также представлены в десяти публикациях, в том числе и в двух рекомендованных изданиях ВАК. Результаты исследования докладывались на III Международной научной конференции в Минском госуниверситете под эгидой МАПРЯЛ (Минск, 2005); на Международной научной конференции «XIII Барышниковские чтения» в Липецком госуниверситете (Липецк, 2005); на Международной научной конференции, посвященной 135-летию со дня рождения И.А. Бунина (Елец, 2006), на Международной конференции, посвященной юбилею Н.С. Лескова (Орел, 2007); также апробация работы осуществлялась на аспирантских семинарах кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета.

Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Приложен список исследованной литературы, включающий 190 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философско-поэтический аспект художественной публицистики Владимира Максимова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Целостный анализ художественной публицистики В.Е. Максимова, проведенный в контексте всего творчества писателя и литературы «третьей волны» русского зарубежья, позволяет сделать следующие выводы.

Поскольку в публицистических произведениях Владимира Максимова обобщены сущностные проблемы, стоящие перед всей русской литературой последней трети XX века (роль русской интеллигенции в историческом пути России и мира; кризис духовности в тоталитарных и западно-демократических сообществах; антиномия западной и восточной ментальности и пути сближения народов посредством обмена культурными ценностями и др.), художественная публицистка писателя может быть действительно определена, как «ядро современной литературы» (А.И. Солженицын).

Наряду с А. Зиновьевым, В. Некрасовым, А. Гладилиным, А. Солженицыным, Ф. Горинштейном и другими писателями русского зарубежья Владимир Максимов опирался в своем творчестве на христианский тип миропонимания, отстаивая духовные интересы личности и разоблачая пагубное воздействие разрушительной идеологии тоталитарных режимов и «материализованной морали» западно-демократического и американского сообщества.

Публицистика Максимова направлена также против «растительной приспособляемости носорогов XX века», использующих для личного обогащения трагические противоречия человечества: нацизм, расизм, религиозную нетерпимость (сборник «Сага о носорогах»).

В максимовских статьях, эссе, очерках 1970-1980-х годов преобладает «тема другого берега», включающая несколько аспектов: установление антиномии западной и восточной ментальности; критику демократии западного образца, при всех ее достоинствах переживающей «новые соблазны коммунистического тоталитаризма»; осознание единообразия духовных, социальных и политических процессов, происходящих в мировом сообществе под воздействием идеологических фантомов.

Проблема роли интеллигенции в судьбе России настоятельно ставилась в публицистике В.Е. Максимова на протяжении 1970-1990-х годов и решалась в целом негативно, поскольку писатель констатировал кризис духовности и в этой элитной среде, воплощавшей в первой половине XIX столетия «корневые начала русского духа»: национальную гордость, православную веру, честь и достоинство. Максимов поддерживал идею о противоречии между нравственно-идеальными устремлениями революционно-атеистической интеллигенции и их реальным осуществлением, считал, что «старая интеллигенция» переродилась в советское время в «образованщину» (А.И. Солженицын).

В художественной прозе и публицистике Максимова выстроена аксиологическая парадигма разных типов «истинных» и «ложных» интеллигентов. Основным разрушительным результатом послеоктябрьских десятилетий Максимов считает потерю христианского идеала. Диссидентство, ставшее трагедией для большинства русских интеллигентов, являлось, по убеждению художника, единственно возможной формой истинного служения Отчизне, так как было противопоставлено приспособленчеству и конформизму «образованщины». Вместе с А. Зиновьевым, А. Войновичем, А. Солженицыным, В. Аксеновым Максимов разоблачал «интеллигенциеподобных» в своих эссе и памфлетах, среди которых «Шаги командора», «Мы и они», «Очарованные словом», «О диссидентстве вообще».

Работы Максимова 1990-х годов посвящены «полному перерождению» русской интеллигенции. В статьях «Поминки по России», «Что с нами происходит?», «Сколько колоколу звонить», «Размышления у рыночного подъезда», «Обыкновенный демофашизм», «Зияющие высоты хамодержавия» публицист демонстрирует, как «интеллигенциеподобные» впали в «гражданскую летаргию», вооружившись «правовым цинизмом», и занялись строительством «уголовно-мафиозного государства» под руководством «западных кукловодов». В политических инвективах Максимова девяностых годов понятие «демократизация России» означает «кокетливый эвфемизм слова «капитуляция».

Используя интертекстемы Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Платонова, М.А. Булгакова, стилизацию под «тюремную феню», «столкновение» разных функциональных статей, перефразировку политических лозунгов, окказионализмы, гротеск, гиперболу, аллегорию и прочие сатирические средства, В.Е. Максимов показывает в своей публицистике, как «из монстра идеологического» «образованщина» создает монстра криминального, производя мировую «банализацию зла».

Категоричность и резкость аналитических статей русского писателя о периоде «перестройки» в России определяются уверенностью Максимова в предательстве национальных интересов России, совершенном новой «прихватизаторской» властью. Максимов мастерски использует в целях её развенчания народные пословицы и поговорки, риторические вопросы и восклицания, «столкновение» функциональных стилей, фразеологизмы, прибаутки, присловья, оксюморонные названия произведений («Непереносимая легкость застоя», «На печи, то бишь на танке» и др.), абсурдирует действия новых российских властей, разоблачает их антинародную сущность.

В статьях «С душевной болью за Россию», «Самоистребление», «Надгробье для России», «Размышление о гармонической демократии» и многих других утверждается идея возможного возрождения великой России через «прозрение», то есть осознание своего отпадения от идеалов христианства, покаяние и духовное очищение. Эта идея пронизывает всю художественную прозу и драматургию Максимова, писателя, стоящего на «онтологической тверди», пришедшего к Вере через литературу Достоевского, философию Бердяева и Флоренского.

Если «гражданский разум» зачастую ввергал публициста Максимова в отчаяние, потому что писатель разуверился в возможности всего человечества отринуть тяжкую греховность, то его «христианская гражданственность» заключалась в «уповании на чудо исцеления» России и порождала надежду на спасение страны, выход державы из глубочайшего кризиса после распада СССР.

Размышления Максимова о причинах катастрофических событий XX века, художественно воссозданные в романах «Карантин», «Ковчег для незваных», «Заглянуть в бездну», в пьесе «Берлин накануне ночи», связывают прозу и драматургию писателя с публицистическими произведениями, в которых потеря духовных ориентиров, отказ от православия объявляется генезисом общественного глобального кризиса («Пути России», «Полемика о страхе Божьем», «Немного о Сталине и «сталинизме», «Страх мой - враг мой», «Изнанка комфортного мира», «В дыму отечества» и др.).

В статьях «На круги своя» и «Возвращение бумеранга» Максимов разрабатывает концепцию повторяемости исторических событий на основе мировосприятия библейского типа, утверждая, что «жизнь может быть преображенной только на основе Слова Божья», тогда как реформирование страны началось «с полного непонимания духовных параметров социального сдвига».

Литературно-критические произведения В.Е. Максимова отличаются постоянным обращением к творчеству тех писателей, которые осмысляют важные для Максимова проблемы современности с позиций христианской аксиологии. Максимову-художнику были наиболее близки в эстетическом плане писатели «третьей волны»: В. Некрасов, А. Гладилин, Ф. Горинштейн, которые придавали особое значение религиозно-философскому осмыслению мировой истории.

Писательская критика» Максимова отличается жанровым многообразием, что иллюстрируется, например, оценками творчества А.И.

Солженицына в статьях, эссе, памфлетах, социально-аналитических очерках, интервью. Многожанровость позволяла Максимову представить в «писательской критике» не только литературоведческий анализ произведений того или иного автора, но и охватить многие другие проявления его личности. Так, Александр Солженицын представлен у Максимова как художник слова, политик, диссидент, гражданин, публицист, семьянин, показана также динамика развития его творческого потенциала.

Спектр литературных интересов Максимова-критика широк: русская классика («Пушкин для меня», «Последний год Достоевского»); мировая литература XX века («Свет доброты», «Покой нам только снится», «Хождение в шестидесятые» и др.); литература русского зарубежья («В поисках собственной Америки», «Слово об Иосифе Мацкевиче», «Раймон Арон» и др.). Синтезируя характерные черты различных публицистических жанров в своей «писательской критике», В.Е. Максимов создает оригинальные авторские жанры, позволяющие более адекватно понять не только творчество писателей, которые являются объектами критики, но и прежде всего художественный мир самого Максимова.

Публицистические статьи В.Е. Максимова о культуре, о мировом искусстве, о СМИ наполнены мыслями о необходимости сохранения целостности русской культуры в метрополии и зарубежье, о честном служении отчизне посредством создания произведений искусства, об ответственности деятелей культуры за духовное состояние мира. Публициста волновал процесс снижения уровня культуры при демократии, расцвет маскультуры и масмедиа. В статьях «Зияющие высоты хамодержавия», «Государство - это я», «С душевной болью за Россию», «Приглашение на казнь», «Это сладкое слово «стабильность», «Обыкновенный демофашизм» Максимов клеймит тех деятелей культуры, которые «подогревают низменные чувства», прикрываясь «дымовой завесой клишированной демагогии» о социальной справедливости.

183

Русский писатель сопоставляет мораль Ельцина, Гайдара, Костикова, Нуйкина, Корякина, Носова, Иванова и многих других «деятелей» перестройки с цинизмом Луначарского, мечтавшего поставить памятник Достоевского с надписью «От благодарных бесов». В статье «Клептократии всех стран, соединяйтесь!» публицист профессионально оценивает состояние советской культуры с 1930-х годов и до современности, убедительно показывая «работу закона убывающего плодородия».

Публицистика Максимова доказывает мысль В.Г. Белинского, что если жанры публицистики воспринимаются автором как литературные, то произведения публицистики приобретают качества художественной литературы. Публицистическому стилю Максимова присущи глубина философской мысли, высокая художественность, острая полемичность, открытая тенденциозность, «повышающая» пафосность, образность и афористичность изложения, предельно доверительная искренность.

Список научной литературыАлёхина, Инна Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Максимов, В.Е. Автобиографический этюд / В.Е.Максимов // Сага о носорогах. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1981. - С. 4.

2. Максимов, В.Е. В преддверии нашего завтра / В.Е. Максимов // Континент. 1992. - № 71. - С. 275-276.

3. Максимов, В.Е. Где тебя ждут, ангел? Встречи в двух актах, шести картинках / В.Е. Максимов // Континент. 1993. - № 75. - С. 23-59.

4. Максимов, В.Е. Евангелие по Милану Кунджере / В.Е. Максимов // Максимов, В.Е. Жертвоприношение / В.Е. Максимов. Собр. соч. в 8-ми т., Т.9 (дополн.) М.: Терра, 1993. - С. 241-245.

5. Максимов, В.Е. Если бы я знал, что так все обернется. (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) / В.Е. Максимов // На боевом посту. 1993. №5-6. - С. 38-40.

6. Максимов, В.Е. Если весь организм больной, то. (Беседа с В. Максимовым) / В.Е. Максимов // Театральная жизнь. 1990. - № 16. - С. 15-17.

7. Максимов, В.Е. За что боролись? / В.Е. Максимов // Континент. Париж. - 1998. - № 50. - С. 8-53.

8. Максимов, В.Е. Избранное / В.Е. Максимов. М.: Терра, 1994.734 с.

9. Максимов, В.Е. Интервью западногерманскому телевидению / В.Е. Максимов // Континент. 1992. - №73. - С. 147.

10. Максимов, В.Е. Интервью / Владимир Максимов // Дон. 1995. -№ 5-6. - С. 248.

11. Максимов, В.Е. К читателям / В.Е. Максимов // Континент. -1974.-№1.-С. 5.

12. Максимов, В.Е. Канонизация Достоевского / В.Е. Максимов // Континент. 1986. - № 50. - С. 95-399.

13. Максимов, В.Е. Культура русского зарубежья (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) // Телевидение и радиовещание. 1990. - №5. - С. 27-29.

14. Максимов, В.Е. Мстислав Ростропович: человек и артист. К 50-летию музыканта / В.Е. Максимов // Континент. 1977. - №13 - С. 355-357.

15. Максимов, В.Е. Музыкальное чудо России / В.Е. Максимов // Континент. 1979. - №20. - С. 367-368.

16. Максимов, В.Е. Мы все на одной галере (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) / В.Е. Максимов // Труд. 1991. - 17 октября. - С. 3.

17. Максимов, В.Е. На круги своя / Владимир Максимов // «Еженедельное новое русское слово» (декабрь). 1987. - № 3. - С. 3.

18. Максимов, В.Е. На круги своя. / В.Е. Максимов // «Еженедельное русское слово». 1987. - № 27. - С. 3.

19. Максимов, В.Е. Надеюсь на чудо исцеления /В.Е. Максимов // Литературная газета. 2003. - № 34 (26 августа). - С. 6.

20. Максимов, В.Е. Неужели это колокол наших похорон? / В.Е. Максимов // Правда. 1994. - № 23-27. - С. 5-7.

21. Максимов, В.Е. Нужно общенациональное примирение (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) / В.Е. Максимов // Известия. (Московский вечерний выпуск). 1990. - 3 мая. - С.4-6.

22. Максимов, В.Е. Писатель, диссидент, эмигрант, патриот (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) / В.Е. Максимов // Международная жизнь. -1992.-№ 1.-С. 150-158.

23. Максимов, В.Е. Письмо из Парижа / В.Е. Максимов // Литературная газета. 1990. - №9 (28 февраля). - С. 14-15.

24. Максимов, В.Е. Покаяние интеллигенции вот что сейчас нужно России (Беседа с писателем В.Е. Максимовым) / В.Е. Максимов // Поиск. - 1990. - №19 (11-17 мая). - С. 5-7.

25. Максимов, В.Е. Примирить «правых» и «левых» (О политической ситуации в России) / В.Е. Максимов // Российская газета. -1991.-22 ноября.-С. 4.

26. Максимов, В.Е. Прощание с эпохой / В.Е. Максимов // Литературная газета. 1992. - 7 ноября. - № 4. - С. 9-11.

27. Максимов, В.Е. Рабиес Ну Ово и другие истории: Повесть и рассказы / В.Е Максимов. М.: Сварогъ, 1996. - 50 с.

28. Максимов, В.Е. С душевной болью за Россию. Беседа с Владимиром Максимовым / В. Максимов // Правда. 1995. - № 55-57.

29. Максимов, В.Е. Сага о носорогах / В. Максимов. Frankfurt-M., 1981. - 253 с.

30. Максимов, В.Е. Самоистребление (Публицистика. Послесловие П. Алешкина) / В.Е. Максимов. М.: Голос, 1995. - 347 с.

31. Максимов, В.Е. Сделать шаг навстречу друг другу. / В.Е. Максимов // Книжное обозрение. 1991.-26 апреля. - №17. - С. 8-9.

32. Максимов, В.Е. Семь дней творения. Роман / В. Максимов // Октябрь. 1990. - № 6. - С. 17-90; № 7. - С. 56-102; №8. - С. 16-56; № 9. - С. 70-136.

33. Максимов, В.Е. Соблазненные словом (Образ российской интеллигенции) / В.Е. Максимов // Смена. 1992. - №7. - С. 16-24.

34. Максимов, В.Е. Собр. соч.: Т.9 (дополн.) / В.Е. Максимов. М.: Терра, 1993.-464 с.

35. Максимов, В.Е. Собрание сочинений. В 8-ми томах / В.Е. Максимов. М.: Терра, 1991-1993.

36. Максимов, В.Е. Солженицын сегодня. Колонка редактора / В.Е. Максимов // Континент. -1991. №69. - С. 326.

37. Максимов, В.Е. Стыдно ли быть русским патриотом? / В.Е. Максимов // Комсомольская правда. 1992. - №2. - С. 7.

38. Максимов, В.Е. Только о литературе. Беседа Натальи Горбаневской с Владимиром Максимовым / В.Е. Максимов // Русская мысль. №3699 - 13 ноября 1987.

39. Максимов, В.Е. Тревожное возвращение / В.Е. Максимов // Континент. Берлин, 1992. - № 2. - С. 10.

40. Максимов, В.Е. Человек, литература и природа. Ответственность за талант. Интервью с писателем Владимиром Максимовым / В.Е. Максимов // Человек и природа. М.: Знание, 1990. Вып. 8/90.-С. 3-11.

41. Максимов, В.Е. Что с нами происходит? (О нравственных проблемах человечества) / В.Е. Максимов // Книжное обозрение. 1991. -25 октября. - № 43. - С. 6.

42. Максимов, В.Е. Чудо нашего выживания / В.Е. Максимов // Континент. 1988. - №55. - С. 371-374.

43. Максимов, В.Е. Шаги к горизонту: Повести / В.Е. Максимов. -М.: Советский писатель, 1967. 422 с.

44. Максимов, В.Е. Эхо памяти / В.Е. Максимов // Новое русское слово. Нью-Йорк, 1987. - №11. - С. 11.

45. Максимов, В.Е. Я без России ничто / В. Максимов // Наш современник. - 1993. - № 11. - С. 161-169.

46. Максимов, В.Е. Я боролся с коммунизмом, а не с Россией / В.Е. Максимов // Комсомольская правда. 1992. - 31 декабря. - С. 8.

47. Максимов, В.Е. Я весь там. Писатель и время. Интервью / В.Е. Максимов // Двадцать два. -1988 (декабрь-январь). № 57. - М.-Иерусалим. -С. 176.

48. Максимов, В.Е. Я обвиняю в первую очередь себя. / В.Е. Максимов // Литературная Россия. 1995. - № 1-2. - С. 4.

49. Максимов, В.Е. Я считаю, что началась агония страны / В.Е. Максимов // Голос. 1991.-9-15 декабря. - №48.

50. Агеносов, В.В. Литература русского зарубежья (1918-1996) / В.В. Агеносов. М.: Терра, 1998. - 630 с.

51. Агеносов, В.В. Советский философский роман /В.В. Агеносов. М.: Прометей, 1989. - 300 с.

52. Ажгихина, Н. Уроки «третьей волны» / Н. Ажгихина // Общественные науки и современность. 1992. - № 3. - С. 109-115.

53. Ананичев, А. Библейские мотивы в прозе Владимира Максимова / А. Ананичев // Картина мира и человека в литературе и мысли русской эмиграции. Краков, 2003. - С. 298.

54. Анищенко, Г. Искусство, которое заповедано Богом / Г. Анищенко // Вопросы литературы. 1991. - №8. - С. 10-18.

55. Аннинский, Л.А. Локти и крылья. Литература 80-х падения, реальности, парадоксы / Л.А. Аннинский. - М., 1989. - 260 с.

56. Аннинский, Л.А. Необрывающийся диалог / Л.А. Аннинский // Континент. М. - Париж, 1996. - № 2. - С. 217- 223.

57. Аннинский, Л.А. Опровержение одиночества (О книге повестей «Мы обживем землю») / Л.А. Аннинский // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 272-286.

58. Арнольд, И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики в интерпретации художественного текста. Лекции к спецкурсу / И.В. Арнольд. Рос. гос. ун-т им. А.И. Герцена, СПб.: Образование, 1995. - 85 с.

59. Баклыков, А.В. Жанровое своеобразие романа Владимира Максимова «Кочевание до смерти»: Дис. .канд. филол. наук: 10.01.01/ А.В. Баклыков. Тамбов, 2000. - 189 с.

60. Баклыков, А.В. Народная песня как сюжетообразующий и философский лейтмотив романа В. Максимова «Кочевание до смерти» /

61. А.В. Баклыков // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. -Вып. 2. Тамбов: ТГТУ, 2000. - С. 22-23.

62. Баклыков, А.В. Символ бездны в романе В. Максимова «Кочевание до смерти» / А.В. Баклыков // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. Вып. 2. - Тамбов: ТГТУ, 2000. - С. 32-33.

63. Баклыков, А.В. Тема совести в романе Владимира Максимова «Кочевание до смерти» / А.В. Баклыков // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. Вып. 2. - Тамбов: Изд-во ТГТУ, 2000. - С. 4-13.

64. Бахтин, М.М. К методологии литературоведения / М.М. Бахтин //Контекст. 1974. - М.: Наука, 1975. - С. 16-34.

65. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. М.: Наука, 1975. - С. 234-236.

66. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. -М.: Наука, 1986.-455 с.

67. Белинский, В.Г. Поли. собр. соч. / В.Г. Белинский. Т. 10, 1956. -С. 318-319.

68. Бондаренко, В. Встреча с Максимовым / В. Бондаренко // Слово. 1990.-№ 17. - С. 120-122.

69. Бочаров, А. Беспокойная суть творчества // Литературная газета. 1967. - № 52. - С. 14.

70. Васильев, В.Е. Литература русского зарубежья в современном литературном процессе / В.Е. Васильев // Современная русская литература (1991 г. начало XXI в.) - СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2005. - С. 169.

71. Васильева, С.С., Павлова, О.А. Литературная эмиграция 1960 -1990-х годов (третья волна). Проза / С.С. Васильева, О.А. Павлова // Литература русского зарубежья (1920-1990): под общ. ред. А. Смирновой. -М.: Флинта: Наука, 2006. С. 449.

72. Вейдле, В.В. Традиционное и новое в русской литературе двадцатого века / В.В. Вейдле // Русская литература в эмиграции. -Питсбург, 1972. С. 19.

73. Виноградов, И. Кочевание до смерти . / И. Виноградов // Континент. 1995. - № 84. - С. 9.

74. Виноградов, И. Между отчаянием и упованием. Очерк о Максимове / И. Виноградов // Континент. 1995. - № 83. - С. 287-288.

75. Виноградов, И. Мир и человек в творчестве В. Максимова / И. Виноградов // Материалы конференции «Картина мира и человека в литературе и мысли русской эмиграции» (25-27 августа 2003 г.). Краков (Польша).-С. 286 -313.

76. Геребен, О.А. «Третья волна»: Анатомия русского зарубежья / О.А. Геребен. М.: 1991. - С. 6.

77. Глазкова, М.М. Роман Владимира Максимова «Семь дней творения»: проблематика, система образов, поэтика. Дис. . канд. филол. Наук: 10.01.0 / М.М. Глазкова. Тамбов, 2004. - 184 с.

78. Глэд, Дж. Беседы в изгнании. Русское литературное зарубежье / Дж. Глэд. М.: 1991. - С. 232-257.

79. Голубков, М.М. Русская литература XX века: после раскола / М.М. Голубков. М., 2001. - 367 с.

80. Гордеева, Н., Дудинцев, В. Грани добра и зла. Полемические заметки о повести В. Максимова «Стань за черту» / Н. Гордеева, В. Дудинцев // Комсомольская правда. 1967. - 15 июня.

81. Гордович, К.Д. История отечественной литературы XX века / К. Д. Гордович. СПб.: Спец. лит., 2000. - 320 с.

82. Грудзинский, Г.Г. Венок памяти Владимира Максимова / Г.Г. Грудзинский // Континент. 1995 - № 84. - С. 13.

83. Гус, М.С. Идеи и образы Ф.М. Достоевского / М.С. Гус. М.: Художественная литература, 1971. - 591 с.

84. Гюббенет, И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста / И.В. Гюббенет. М.: МГУ, 1991. -204 с.

85. Дементьев, А. Венок памяти Владимира Максимова / А. Дементьев // Континент. 1995. - №84. - С. 17.

86. Дзиов, А.Р. Проза Владимира Максимова: дис. . канд. филол. наук: 10.01.02 / А.Р. Дзиов. СПб., 1994. - 160 с.

87. Достоевский, Ф.М. Собрание сочинений: в 30 т. / Ф.М. Достоевский. JI.: «Наука», 1972-1976.

88. Дуда, К. Образ интеллигента в публицистике Владимира Максимова / К. Дуда. // Интеллигенция. Традиция и новое время. Вып. 4. -Краков (Польша): Ягелонский университет, 2001. С. 306.

89. Дунаев, М.М. Православие и русская литература / М.Н. Дунаев. Ч. VI (Книга 1). М., 2004. - 482 с.

90. Есаулов, И. Праздники. Радости. Скорби. Литература русского зарубежья как завершение традиции / И. Есаулов // Новый мир. 1992. -№ 10.-С. 232-242.

91. Зайцев, В.А. История русской литературы второй половины XX века / В.А.Зайцев. М.: Высшая школа, 2006. - 338 с.

92. Зайцев, В.А., Герасименко, А. П. Проза середины 1980-1990-х годов / В.А. Зайцев, А.П. Герасименко // История русской литературы второй половины XX века: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 2006. - С. 339.

93. Зиновьев, А. Зияющие высоты / А. Зиновьев. Лозанна, 1976. -С. 498.

94. Золотусский, И. Оборвавшийся звук / И. Золотусский // Смена. -1997.-№4.-С. 54-69.

95. Зубарева, Е.Ю. Проза русского зарубежья (1970 1980-е) / Е.Ю. Зубарева. - М., 2000. - 342 с.

96. Иверни, В. Постижение / В. Иверни // В литературном зеркале. -Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. С. 34-39.

97. Иннокентий, Епископ Читинский и Забайкальский. Преемство с исторической Россией духовно-нравственная задача нашего времени / Иннокентий // Континент - 1999. - №100. - С. 326.

98. Интервью В.Максимова, данное А. Пугач // Юность. 1989. - № 12. - С. 82.

99. Казак, В. Лексикон русской литературы XX в. / В. Казак. М., 1996.-415 с.

100. Кайда, Л. Композиционный анализ художественного текста. Теория. Методология. Алгоритмы обратной связи / Л. Клайда. М.: Флинта, 2000. - 272 с.

101. Келлерман, Г. Книга о творчестве Владимира Максимова / Г. Келлерман // Стрелец. 1987. - №1. - С. 27-28.

102. Клеман, О. Прощание с Максимовым / О. Клейман // Континент. 1995. - № 84. - С. 128-130.

103. Компаньон, А. Демон теории / А. Компаньон. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. - 333 с.

104. Континент свободы. Стенография расширенного заседания редколлегии журнала «Континент» // Континент. 1999. - № 100. - Париж-Москва. - С . 244-245.

105. Корман, Б.О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора / Б.О. Корман // Страницы истории русской литературы. М., 1971. - 342 с.

106. Корман, Б.О. О целостности литературного произведения / Б. О. Корман // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1977. - № 6. - С. 508-510.

107. Костиков, В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции / В. Костиков. М.: МГУ, 1991. - 280 с.

108. Краснов-Левитин, А. Владимир Максимов. Топот вдали / А. Краснов-Левитин // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 124-196.

109. Краснов-Левитин, А.Э. Два писателя / А.Э. Краснов-Левитин. -Париж: Поиски, 1983. С. 69.

110. Кротов, Я. Религия и интеллигенция в зеркале журнала «Континент»: последняя четверть XX века / Я. Кротов // Континент. 1999. -№100. - С. 275.

111. Крупин, В. Слава Богу за все: Путевые раздумья / В. Крупин // Наш современник. 1995. - № 1. - С. 90.

112. Ланин, Б. Проза русской интеллигенции (Третья волна) / Б. Ланин. -М., 1997.

113. Латышев, М. От составителя, или Послесловие к счастливым дням / М. Латышев // Максимов В.Е. Собр. соч. в 8-ми томах. Т.9. (дополнит). М.: Терра, 1993. - С. 376.

114. Латышев, М. От составителя, или Послесловие к счастливым дням / М. Латышев // Максимов В. Е. Собр. соч. в 8 т. М.: Терра, 1993. Т. 9 (допол.). - С. 376-380.

115. Левин, В. Путь к высотам (Рецензия на повесть «Шаги к горизонту») / В. Левин // Литературная Россия. 1968. - 19 января. - С. 4.

116. Лейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература. В 3-х книгах. Кн. 3 / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. М.: УРСС, 2001.-496 с.

117. Лейдерман, Н.Л. О теоретических принципах изучения историко-литературного процесса. Проблема типологии литературного процесса / Н.Л. Лейдерман. Пермь, 1980. - С. 11-22.

118. Лейдерман, Н.Л. Русская литературная классика XX века. Монографические очерки / Н. Л. Лейдерман. Екатеринбург, 1996. - 306 с.

119. Либурска, Л. «Портрет русской интеллигенции в творчестве Лидии Чуковской» / Л. Либурска // Интеллигенция. Традиция и новое время. Вып.4. Краков (Польша): Ягеллонский университет, 2001. - С. 284289.

120. Литературная энциклопедия терминов и понятий. // Под ред. А.Н. Николюкина. М.: «Интелвак», 2001. - 1600 с.

121. Лихачев, Д.С. Литература реальность - литература / Д.С. Лихачев // Избранные работы: В 3 т. - Т.З. - Л.: Художественная литература, 1987. - С. 257-269.

122. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лоцман. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

123. Лужный, Р. Владимир Максимов и другие. Религиозное течение в современной русской литературе / Р. Лужный // В литературном зеркале. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 272-280.

124. Лушникова, Г.И. Интертекстуальность художественного произведения / Г. И. Лушникова. Кемерово, 1995. - 85 с.

125. Маневич, Г. Один вне двора посреди неба / Г. Маневич // Континент. 2000. - №106. - С. 271-278.

126. Марамзин, В. Русский роман Владимира Максимова «Прощение из ниоткуда» / В. Марамзин //В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Иорк: Третья волна, 1986.- С. 73-84.

127. Маурина, 3. Маленький оркестр надежды. Эссе о восточной и западной литературе / 3. Маурина // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 8-22.

128. Мень, А.В. Культура и духовное восхождение / А.В. Мень. М.: Искусство, 1992. - 495 с.

129. Мильтшейн, И. Старый человек со свечою в руке (по материалам беседы с Владимиром Максимовым) / И. Мильтштейн // Огонек. 1991. - № 24. - С. 18-19.

130. Морель, Ж.-П. Страждущая русская земля и русская душа в творчестве Владимира Максимова / Ж.-П. Морель // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 85-96.

131. Мышалова, Д. Очерки по литературе русского зарубежья / Д. Мышалова. Новосибирск, 1995. - С. 100-127.

132. Незабудкина, Е.В. Концепт «железного пути» России в романе Владимира Максимова «Карантин» / Е.В. Незабудкина // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. Вып. 3. - Тамбов: ТГТУ, 2001. - С. 38-43.

133. Незабудкина, Е.В. Проблема русского национального характера в романе В.Максимова «Карантин» / Е.В. Незабудкина // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. Вып. 4. - Тамбов: ТГТУ, 2002. - С. 18-21.

134. Незабудкина, Е.В. Система «внутренних нарраторов» в романе Владимира Максимова «Карантин» / Е.В. Незабудкина // Художественное слово в современном мире. Сб. статей. Вып. 5. - Тамбов: ТГТУ, 2002. - С. 30-33.

135. Неизвестный, Э. Венок памяти Владимира Максимова / Эрнст Неизвестный // Континент. 1995. - №84. - С. 27-29.

136. Нефагина, Г.Л. Динамика стилевых течений в русской прозе 1980 1990-х годов / Г.Л. Нефагина. - Минск: БГУ, 1998. - 390 с.

137. Нефагина, Г.Л. Русская проза конца XX века / Г.Л. Нефагина. -М.: Флинта: Наука, 2003. 320 с.

138. Нива, Ж. Венок памяти Владимира Максимова / Ж. Нива // Континент. 1995. - № 84. - С. 33-41.

139. Нива, Ж. Нужно ли плакать по диссидентству? / Ж. Нива // Континент. М.-Париж, 1996. - № 2. - С. 234-238.

140. Николина, Н.А. Поэтика русской автобиографической прозы / Н.А. Николина. М.: Наука, 2002. - 424 с.

141. Николина, Н.А. Филологический анализ текста / Н.А. Николина. М.: Академия, 2003. - 256 с.

142. Нинов, А. Где начинается горизонт? / А. Нинов // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 262-263.

143. Новиков, В. В союзе писателей не состоял. Писатель Владимир Высоцкий / В. Новиков. 1991. - С. 24-26.

144. Окутюрье М. Диссидентство, или Реванш литературы / М. Окутюрье // Континент. 1996. - № 2. - С. 223-226.

145. Очнев, А.В. Национальный характер в художественной литературе / А.В. Очнев // Проблемы национального самосознания в русской литературе XX века. Сб. науч. трудов. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. - С. 8-24.

146. Померанц, Г. В поисках свободы / Г. Померанц // Континент. -1999. -№100. -С. 336-342.

147. Попова И.М. Слово Ф.М. Достоевского в романистике Владимира Максимова / И.М. Попова // Славянские литературы в контексте мировой: Материалы V международной научной конференции (Минск, 16-18 ноября, 2001). В 3-х ч. Ч.З. С. 238-244.

148. Попова, И.М. «Сотворить себя в духе». Христианская аксиология прозы Владимира Максимова. Монография / И.М. Попова. -Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2005. 222 с.

149. Попова, И.М. Жанрово-стилевая диффузия в романе Владимира Максимова / И.М. Попова // Известия Тульского госуниверситета. Серия Русский язык и литература в мировом сообществе. Вып. 5. Тула: ТулГУ, 2003.- С. 241-250.

150. Попова, И.М. Интертекстуальность художественного творчества / И.М. Попова. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 1998. -63 с.

151. Попова, И.М. Культурные коды в поздней прозе В. Максимова / И.М. Попова // Русская литература и философия: постижение человека. Материалы Всероссийской научной конференции (Липецк, 6-8 октября 2003). Липецк, 2004. - С. 76-82.

152. Попова, И.М. Особенности повествования в поздней прозе В. Максимова / И.М. Попова // Материалы II Международного конгресса исследователей русского языка «Русский язык: Исторические судьбы и современность». М.: МГУ, 2004. - С. 464-468.

153. Попова, И.М. Роль христианства в исторической судьбе России (по роману В. Максимова «Карантин») / И.М. Попова // Труды IV Всероссийских чтений, посвященных братьям Киреевским «Оптина пустынь и русская культура». Калуга: КГУ, 2001. - С. 21-28.

154. Попова, И.М. Системы повествований в поздней прозе Владимира Максимова / И.М. Попова // Мир России в зеркале новейшей художественной литературы. Саратов: СГУ, 2004. - С. 134-137.

155. Попова, И.М. Функции внутрироманных жанров произведениях Владимира Максимова / И.М. Попова П Лингвистические исследования. Сборник научных статей. Горловка, ГГПИ, 2003. - С. 34-40.

156. Попова, И.М. Функции интертекста в прозе В. Максимова / И.М. Попова // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сборник докладов Международной научной конференции (12-14 ноября, 2003). Магнитогорск, 2003. - С. 458-462.

157. Потолков, Ю.В. Черты постмодернизма в романе В. Максимова «Прощание из ниоткуда», «Чаша ярости» / Ю.В. Потолков // Русский постмодернизм: предварительные итоги. Межвузовский сборник статей. Часть 1. Ставрополь, 1998. - С. 112-118.

158. Прохоров, Е.П. Введение в теорию журналистики / Е.П. Прохоров // Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Изд-во РИП - Холдинг, 1998. - 375 с.

159. Прохоров, Е.П. Искусство публициста / Е.П. Прохоров. М., 1988. - 491 с.

160. Савушкина, Н.Н. Роман Владимира Максимова «Прощание из ниоткуда». Типология жанра: дис. .канд. филол. наук: 10.01.02 / Н.Савушкина. Тамбов, 2002. - 159 с.

161. Савушкина, Н.Н. Тема отчего дома в романе Владимира Максимова «Прощание из ниоткуда» / Н.Н. Савушкина // Художественное слово в современном мире. Сборник научных статей. Вып.4. Тамбов: ТГТУ, 2002. - С. 25-28.

162. Саморукова, И.В. Дискурс художественное высказывание -литературное произведение. Типология и структура эстетической деятельности / И. Самокрутова. - Самара: СГУ, 2002. - 203 с.

163. Самокрутова, JI.B., Ильинский, А.А. К вопросу о функциях фразеологизмов в раннем творчестве В. Максимова / Л.В. Самокрутова, А.А. Ильинский // Художественное слово в современном мире. Вып. 3 -Тамбов: ТГТУ, 2001. С. 56-59.

164. Светов, Ф. «Жив человек» / Ф. Светов // Известия. № 250. -1962 // В литературном зеркале. О творчестве Владимира Максимова. -Париж-Нью-Йорк: Третья волна, 1986. - С. 238-239.

165. Скуленко, М.И. Убеждающее воздействие публицистики (основы теории) / М.И. Скуленко. Киев, 1986. - 421 с.

166. Солганик, Г.Я. Современная публицистическая картина мира / Г.Я. Солганик // Публицистика и информация в современном обществе. -М., 2000. С. 101-116.

167. Солженицын, А.И., Образованщина / А.И. Солженицын. Собрание сочинений. Т. 9. - Вермонт-Париж, 1981. - С. 89-93.

168. Стафмеева, М. Образные ресурсы публицистики / М. Стафмеева. М., 1992. - С. 269-284.

169. Струве, Г.А. Русская литература в изгнании / Г.А. Струве. -Париж, М., 1996.-421 с.

170. Суханек, JL Александр Зиновьев: интеллигенция, диссидентство, оппозиция / JI. Суханек // Интеллигенция. Традиция и новое время. Вып.4. Краков (Польша): Ягеллонский университет, 2001. -С. 291-299.

171. Тертычный, А.А. Жанры периодической печати: учебное пособие для вузов / А.А. Тертычный. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Аспект Пресс, 2006. - 320 с.

172. Тихомирова, Е.В. Проза русского зарубежья в России в ситуации постмодерна / Е.В. Тихомирова. М., 2000. - 387 с.

173. Ученова, В.В. Публицистика и политика / В.В. Ученова. Изд. 2-е. - М., 1979.-405 с.

174. Фуксон, Л.Ю. Проблема интерпретации и ценностная природа литературного произведения / Л.Ю. Фуксон. Кемерово, 1999. - 262 с.

175. Хазанов, Б. Глэд, Дж. Допрос с пристрастием. Литература изгнания / Б. Хазанов, Дж. Глэд. М., 2001. - 289 с.

176. Харитонов, Д.В. Проза В.П. Аксенова 1960-70 годов. Проблемы творческой эволюции: автореф. дис. . канд. филол. наук / Д.В. Харитонов. Екатеринбург, 1993. - 22 с.

177. Хватов, А.И. Живые страницы, памятные имена / А.И. Хватов. -М., 1989. 352 с.

178. Ходасевич, В.Ф. Литература в изгнании / В.Ф. Ходасевич. М., 1991. - 468 с.

179. Чалмаев, В.А. Публицистика А. Солженицына на фоне отката «красного колеса» / В. Чалмаев // Освобождение от догм. История русской литературы: Состав и пути изучения. М., 1997. - С. 201-214.

180. Черепахов, М.С. Проблемы теории публицистики / М.С. Черепахов. М., 1971. - 342 с.

181. Чернец, JT.B. Введение в литературоведение: Основные понятия и термины / JI.B. Чернец. М.: Высшая школа, Академия, 2000. - 556 с.

182. Шахова, JI.A. Владимир Максимов о роли русской интеллигенции в истории России / JI.A. Шахова //IV научная конференция молодых ученых и аспирантов ТГТУ. Краткие тезисы докладов. Тамбов: ТГТУ, 1999. - С. 93-94.

183. Шахова, JI.A. Ф.М. Достоевский в творческом сознании Владимира Максимова / JI.A. Шахова // Труды ТГТУ: Сб. научных статей молодых ученых и студентов. Вып. 4. Тамбов: ТГТУ, 1999. - С. 178-180.

184. Щедрина, Н.М. Владимир Максимов / Н.М. Щедрина // Литература русского зарубежья (1920-1990): учеб. пособие под ред. А.И. Смирновой. М.: Флинт: Наука, 2006. - С. 513-531.

185. Щедрина, Н.М. Владимир Максимов / Н.М. Щедрина // Литература русского зарубежья (1920-1990). М.: Флинта: Наука, 2006. -С. 515.209

186. Щедрина, Н.М. Владимир Максимов / Н.М. Щедрина // Литература русского зарубежья (1920-1990). М.: Флинта: Наука, 2006. -С. 513-531.

187. Эдлис, Ю. Венок памяти Владимира Максимова / Ю. Эдлис // Континент. 1995. - №84. - С. 33-39.

188. Юдин, В. Он жил Россией / В. Юдин // Дон. 1995. - №5-6. - С. 249-255.