автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Философское мышление и историко-философские концепции: поиски единства в экзистенциально ориентированной философии XX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философское мышление и историко-философские концепции: поиски единства в экзистенциально ориентированной философии XX в."

На правах рукописи

Исаев Александр Александрович

ФИЛОСОФСКОЕ МЫШЛЕНИЕ И ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЕ КОНЦЕПЦИИ: ПОИСКИ ЕДИНСТВА В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО ОРИЕНТИРОВАННОЙ ФИЛОСОФИИ XX в.

Специальность: 09.00.03 - История философии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва 2005

Работа выполнена

на кафедре современных проблем философии философского факультета Российского государственного гуманитарного университета

Научные консультанты:

доктор философских наук, профессор А.И. Алёшин доктор философских наук, профессор В.И. Молчанов

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор С.И. Дудник доктор философских наук, профессор И.В. Кондаков доктор философских наук О.Т. Ермишин

Ведущая организация:

Уральский государственный университет

Защита состоится 22 июня 2005 г. в 15 ч. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д.212.198.05 в Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125 993, ГСП-3, Москва, Миусская пл., д. 6, корп. 6, ауд. 228

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан «_ мая 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

С.А. Коначёва

2.006 - Ч /3*7/

А/6

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы и степень разработанности проблемы. История философии традиционно относится к наиболее значимым областям философского знания, а теоретические проблемы историографии философии, их решения теснейшим образом связаны и, более того, находятся в зависимости от характера интерпретации природы философского знания. Особую актуальность в осмыслении этого комплекса взаимосвязанных проблем представляет, на наш взгляд, освоение творческого наследия М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж. П. Сартра, X. Ортеги-и-Гас-сета, М. К. Мамардашвили, определивших во многих отношениях существо экзистенциальной ориентации в философии XX в. Анализ их идей и концепций, предпринятый в настоящем исследовании, ставит своей задачей выявление единства философского опыта данных мыслителей, единства, не отменяющего исследование существенности различий между ними, проявляющих себя, прежде всего, в трактовке взаимосвязи культуры и философии в контексте анализа историко-философских парадигм и обсуждения проблемы социокультурной обусловленности мышления. Первостепенная важность указанного философского опыта заключается, на наш взгляд, в том, что он позволяет критически осмыслить методы традиционных историко-философских подходов и развить представление об альтернативных стратегиях, способных к обновлению и расширению их возможностей. Так, к примеру, в экзистенциально ориентированной философии решительно проявляет себя конкретно-личное начало, уклоняющееся от типологических определений. В силу этого в историко-философском подходе, в методах истории философии по-новому должна быть акцентирована и осмыслена, наряду с собственно исторической направленностью, их феноменологическая составляющая.

Актуальной проблемой в области историко-философских исследований является также поиск той методологической основы, которая была бы способна интегрировать разнородные исследовательские принципы в одно целое. И в этом отношении обращение к анализу указанного философского опыта позволяет с уверенностью распознать такую основу в герменевин«—Использование автором диссертационного исследования концепции Х.-Г. Па ем обстоятель-

ством, что именно с ее помощью становится разрешимой проблема корреляции процедур понимания в актах формирования историко-философского знания.

В качестве проблемы отечественной и зарубежной историографии предметное и методологическое своеобразие историко-философского познания сохраняет актуальность и в настоящее время. Это обусловлено его сложностью и разнообразием исследовательских целей и интересов История философии в ее смысловой целостности (как она рассматривалась, например, в опыте К. Ясперса) сравнительно редко становится предметом систематизированной рефлексии.

В поле нашего внимания находятся как классические тексты', так и современные исследования - одни из них посвящены анализу форм и принципов мышления, составляющих предметную сферу философии2, и методологии историко-философского познания3, другие - изучению экзистенциальной философии XX в. По преимуществу содержание последних работ и служит в диссертации материалом для анализа герменевтических и феноменологических интенций, отличающих экзистенциальное видение философской традиции4.

1 Прежде всего, речь идет о работах, обусловивших концептуальный образ современного философского мышления и характер его имманентной предметности (см.: Декарт Р Размышления о первой философии... // Соч.: В 2 т. Т. 2. M., 1994; Кант И Критика чистого разума // Соч.: В 8 т. Т. 3 М., 1994; и др.), а также методологические основания истории философии (см . Геге1ьГ.В Ф Лекции по истории философии: В 3 кн СПб , 1993-1994).

2 См.: Гуссерль Э Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994; Ортега-и-Гассет X Что такое философия9 M , 1991; Хайдеггер M Бытие и время / Пер В В Бибихина M , 1997, Ясперс К Введение в философию. Мн., 2000; Jaspers К Philosophie. Bd 1: Philosophische Weltorientierung. Berlin, 1973; и др.

3 См.: Виндельбанд В Prolegomena // История древней философии. Киев, 1995; Он же История философии. Киев, 1997; Гадамер Г-Г. История понятий как философия // Актуальность прекрасного. М., 1991; Хайдеггер M Кант и проблема метафизики / Пер О.В. Никифорова. М., 1997; Ясперс К. Всемирная история философии: Введение СПб., 2000; Jaspers К Die grossen Philosophen München, 1957; и др.

Больное О.Ф Философия экзистенциализма. СПб., 1999; Гадамер Х-Г Истина и метод Основы философской герменевтики М., 1988; Сартр ЖП Экзисгенциализм - это гуманизм // Сумерки богов / Сост. и общ. ред. A.A. Яковлева. М., 1989; Jaspers К. Existenzphilosophie.

Berlin; Leipzig, 1938; Хайдеггер M Письмо о гуманизме // Время и бытие. Ст. и выступл / Пер. В.В. Бибихина. М., 1993; Он же Пролегомены к истории понятия времени / Пер. F В. Борисова Томск, 1998; Heidegger M Phänomenologische Interpretatationen zu Aristoteles // Gesamtausgabe.

II. Abteilung: Vorlesungen Band 61 Frankfurt a/M, 1994 S. 1-155; Jaspers К Philosophie. Bd 2-

Existenzerhellung. Berlin, 1973; Riedel M. Verstehen oder Erklären?: Zur Theorie und Geschichte der hermeneutischen Wissenschaften Stuttgart, 1978; и др Библиографический обзор исследований экзистенциальной философии'¿й.- Deutsche Bxistenzphilosophie: Bibliographische Einführungen in

das Studium der Philosophie / Hftg^v.'îlU. Bochenski. Nr. 23. Bern, 1953.

я'-1'4

Интерес к изучению проблемно-методологических сопряжений, возникающих на границе таких тематических областей, как история философии, природа мышления и экзистенциально-феноменологический тип философствования, проявляли разные поколения зарубежных философов и исследователей. Здесь можно отметить работы М.Ф. Алькье, Ф.Р. Анкерсмита, X. Арендт, М. Геру, Ж. Делёза, Ф. Коплстона, К. Лёвита, М. Мерло-Понти, Ф.А. Олафсона, А. Рено, П. Рикёра, Р. Рорти, Ю. Хабермаса, Фр.-В. фон Херманна, Г. Шпигельберга и других.

В рамках отечественной историографии, по крайней мере, с начала 60-х годов также осуществляется широкий спектр исследований в области истории философии и связанных с нею проблем природы и методологии историко-философского познания1. Предлагаемые решения опираются в основном на возможности диа-лектико-материалистической интерпретации. Осмысление исторического становления философии и ее современного состояния было существенно ориентировано на систему научно обоснованных знаний. История философии, выступая в рамках такой установки объектом логико-теоретического и проблемно-категориального анализа, представляет собой результат реконструкции систем и учений прошлого.

Со второй половины 60-х годов, в отечественных исследованиях намечается отход от абсолютизации единства мирового историко-философского процесса и складываются предпосылки для разработки идеи «полиформизма». Она предполагала рассмотрение реалий традиции с учетом конкретно-исторического контекста их формирования2. Подобная концептуализация в той или иной мере предпринималась в работах Ц.Г. Арзаканяна, A.C. Богомолова, М.В. Желнова, Б.В. Емелья-

' Обзор становления методологии обобщающих исследований по истории философии, включая и более ранние этапы формирования советской философской науки, приводится, в частности, в работах З.А. Каменского: Проблема целей и форм историко-философского исследования в советской философии // Историко-философские исследования- Проблемы методологии Свердловск, 1988; История философии как наука в России XIX - XX вв. М„ 2001.

Библиографическое описание работ (вышедших в свет до начала 80-х гг.), методологической основой которых служил диалектический материализм, систематизировано А.С Богомоловым и Т.И. Ойзерманом (см.: Советская литература по теории и методологии историко-философского исследования // Основы теории историко-философского процесса. М., 1983. С. 273-285).

нова, З.А Каменского, М.А. Кисселя, П В. Копнина, К.Н. Любутина, И С Нарско-го, А.И. Новикова, Т.И. Ойзермана, В.В. Соколова и других.

Представление о специфике диалектически ориентированного изучения исю-рии философии дают работы Т.И. Ойзермана1. Считая проблемы историко-философской науки философскими, автор рассматривает историю философии как процесс предметного самоопределения философии, что позволило говорить и о неустранимой двойственности амплуа историка философии: будучи историком, он одновременно должен стремиться к пониманию содержательных особенностей философских учений и характера их взаимосвязей. В силу этого исюрико-философская наука оказывается специфическим способом исследования - философией философии или метафилософией.

В 80-90-х гг. исследование историко-философской проблематики дистанцируется от использования принципов диалектико-материалистической методологии, хотя она и обнаруживает способность к самотрансформации. Характерным примером является концепция «истории философии как науки» З.А. Каменского2.

Об актуализации концептуальных предпочтений, свободных от догматизма диалектико-материалистической критики, можно говорить с конца 80-х гг., когда появилась возможность достаточно широко обсуждать концептуальные основы историко-философского знания3. Впрочем, условия «методологического поворота» сложились ранее. В 1970-е годы в процессе анализа историко-философских феноменов формируется ряд подходов, имеющих выраженную герменевтическую ориентацию. Здесь находят воплощение социально-культурологические, диа-логические и экзистенциально-феноменологические принципы интерпретации. Соответственно этому, обретают концептуальную оформленное! ь, в частности, позиции М.К. Петрова, B.C. Библера и М.К. Мамардашвили.

1 В частности, см.: Проблемы историко-философской науки. М., 1969; Главные философские направления: Теоретический анализ историко-философского процесса. М., 1971; Философия как история философии. СПб , 1999.

2 См.: История философии как наука. М., 1991; Культурно-исторические типы или единство историко-философского процесса // Вопросы философии. 1995 № 2.

1 Примером в этом смысле может служить Всесоюзная конференция «Мировоззренческие и методологические проблемы истории философии» (1986).

Так, в рамках полемики по вопросам методологии историко-философского познания М.К. Петров1 отмечал необходимость корреляции всемирно-исторической и локально-европейской моделей генезиса философии, неприемлемость сквозных принципов и прерогатив единства над специфичностью исторических версий философии. В концепции B.C. Библера2 история философии рассматривалась как философия по преимуществу. Она существует и осуществляется на границе философских позиций, где и рождается феномен мышления. Ранние работы М.К. Ма-мардашвили3, посвященные анализу метода истории философии и проблемы преемственности, подготавливают почву для экзистенциального понимания природы философского познания, взятого в его исторической перспективе

В последние годы в рамках экзистенциально-феноменологической и близких ей трактовок мышления и историко-философских проблем проводится множество исследований. Здесь следует отметить работы A.B. Ахутина, В.В. Бибихина, Е.В.Борисова, Т.В. Васильевой, И.С. Вдовиной, П.П. Гайденко, В.Д. Губина, АЛ. Доброхотова, Т.Б. Длугач, В.В. Калиниченко, B.C. Малахова, A.A. Михайлова, A.B. Михайлова, И.А. Михайлова, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой, Е.В. Ознобкиной, Ю.В. Перова, В.А. Подороги, Э.Ю. Соловьева, А.Г. Чернякова и других. Обзор отечественной историографии, анализ работ, имеющих методологическую значимость, подтверждают стремление исследователей видеть единство в многообразии, несмотря на различия исходных интенций. Подобное стремление отнюдь не предполагает достижение некоего предметно-методологического синтеза, но ставит целью, прежде всего, понимание реалий и потенций философской традиции.

1 Предмет и цели изучения истории философии // Вопросы философии. 1969. № 2; см. также: Язык и предмет истории философии; Проблема знания в истории философии и др , в кн : Историко-философские исследования. М., 1996.

2 См.: История философии как философия (К началам логики культуры) // Историко-философский ежегодник. М., 1989; Что есть философия // Вопросы философии. 1995. № 1; Быть философом // АРХЭ: Ежегод. культуро-логического семинара. Вып. 2. М., 1996.

3 См.: Некоторые вопросы исследования истории философии как истории познания // Вопросы философии. 1959 № 12; Исторический метод в «Истории философии» Гегеля // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 3; К проблеме метода истории философии // Вопросы философии. 1965. № 6; и др.

В диссертации «адресом» герменевтической рефлексии служит феномен преемственности, ее порождающие основания. Конституция преемственности получает определенность на стыке предметного (философское мышление) и методологического (историко-философские подходы) аспектов. Ориентиром в определении характера преемственности выступает видение традиции с позиций экзистенциально ориентированной философии.

Цель и задачи исследования. Основная цель - определить специфику философского мышления, связанную с экзистенциальным пониманием историко-философской традиции. Это, в свою очередь, предполагает описание: во-первых, модусов экзистенциальности, утверждаемой в качестве самоопределения философской мысли; во-вторых, способов прояснения отношения к текстам, раскрывающим экзистенциальную природу философского мышления и, в частности, характер понимания философии в ее истории. Возможность понимания прошлого философии обусловлена особенностями герменевтических процедур, оказывающих уточняющее влияние на многообразное содержание традиции, нашедшее выражение в оригинальных философских текстах. Работая с текстами, мы должны эксплицировать их основоположения, которые могут быть представлены как в конкретных высказываниях, так и в повествовании, настроенном на поддержание целостности смысла и логики изложения.

В рамках предлагаемой позиции герменевтическая составляющая историко-философского обращения к прошлому, ориентированного экзистенциальным образом, выявляет также и специфику традиционных историко-философских подходов. В нашей работе они представлены существенно различными концепциями Гегеля и неокантианцев, в частности В. Виндельбанда и Э. Кассирера. В русле этих подходов, в определенном смысле противостоящих экзистенциальному (но и дополняющих его), история философии, как правило, рассматривается в качестве процесса развития философского знания. Процессуальность так понятой истории философии требует теоретической реконструкции и взаимосвязанного с ней критического анализа различных направлений и их соотнесенности друг с другом.

Поскольку временное отстояние прошлых событий мысли предполагает герменевтический опыт, а содержание истории философии, включая опыт сознания в качестве имманентного основания философствования, делает необходимой феноменологическую работу, то мы вправе поставить целью осмысление существа той предметно-методологической альтернативы традиционным (имеющим, по преимуществу, характер исторической реконструкции) историко-философским подходам, которая была явлена в XX в. экзистенциально ориентированным типом философствования. Согласно этой альтернативе история философии должна быть направлена на экспликацию конституирующих оснований философского мышления и традиции, позволяя им реализоваться в качестве условия философствования в настоящем. На наш взгляд, подобной альтернативой исторической истории философии является историко-философская позиция экзистенциальной философии. Активно практикуя специфически ориентированные герменевтические и феноменологические процедуры в историко-философском исследовании, она способна предложить существенное расширение возможностей методов истории философии. Следовательно, познавательные средства истории философии могут получить своеобразное приращение путем приведения герменевтических, феноменологических и собственно исторических установок к единому предметно-методологическому выражению, определяемому нами в качестве «экзистенциальной ориентации» в историко-философском подходе. В диссертации она представлена позициями М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.П. Сартра, X. Ортеги-и-Гассета, М.К. Мамардашвили.

Цель исследования достигается решением следующих задач: во-первых, определением конституирующих оснований философского мышления и метафизических предпосылок экзистенциальной ориентации в философии XX в.; во-вторых, выявлением феноменологических и герменевтических условий преемственности историко-философской традиции в аспекте ее экзистенциального видения; в-третьих, экспликацией экзистенциальных и концептуальных оснований этого типа историко-философской рефлексии; в-четвертых, характеристикой предметно-методологического своеобразия экзистенциально ориентированной философии и

ее историко-философских установок в целом, интегрируемых в рамках «истории философии как метафизики».

Методологической основой служит ориентация на особый тип историко-философского исследования, развернутая характеристика которого является целью нашей работы. Этот тип исследования осуществляется посредством приведения к единству имманентной интерпретации экзистенциальной философии, феноменологической дескрипции (понимаемой как аналитическая процедура) и исторической реконструкции.

Ключевую роль в диссертации выполняют принципы философской герменевтики Гадамера. Они дают нам возможность различать основоположения экзистенциальной и критической интерпретации, реализованные соответственно в экзистенциально ориентированной философии и, например, в неокантианстве.

Историко-философские концепции, будучи и выражением предметно-методологической целостности философского опыта, невозможно рассматривать без учета его социокультурной детерминации и состояния науки. Это требует культур-философского и компаративистского анализа.

Совокупность подходов и принципов формирует методологическую последовательность исследования. Она состоит из следующих этапов: историография предметного поля; реконструкция проблемы; предлагаемые решения проблемы; интерпретация теоретических положений и их обоснование фактами традиции; концептуализация итогов.

Важной методологической установкой исследования является также достижение того единства исторического и собственно философского в историко-философском знании, которое, позволяя исполниться этому знанию в его подлинности, реализуется, по нашему убеждению, как раз в методологической парадигме истории философии как метафизики.

Основные результаты и их научная новизна. В диссертации впервые в отечественной историографии предпринято систематическое исследование структуры и характера историко-философского познания, осуществляемого с позиций экзистенциально ориентированного типа философствования.

Анализ установок применительно к прошлому выявляет имманентный характер антиномического отношения философского мышления и форм его концептуализации в русле традиционных историко-философских подходов. Данное противоречие обнаруживает конфликт двух измерений познания: конечности, выражающей его экзистенциальную природу, и всеобщего характера логических принципов. Это одна из фундаментальных антиномий, которые в итоге приводят к апории, имеющей значение общей формы реализации преемственности в истории философии.

Апория преемственности репрезентирует множество противоречий внутри традиции и в ее описании. К ним можно отнести противоречия между философским мышлением и историко-философским подходом; методологическими формами истории философии как философии и истории философии как истории; персонифицированной природой философского опыта и деперсонифицированным концептуализмом философского знания; принципами самоорганизации исторической составляющей историко-философского подхода - дискретным рядом событий мысли и перманентным логическим горизонтом историко-философского процесса; традицией и современностью.

В диссертации обосновывается необходимость расширения возможностей истории философии, выделения методологических ориентиров, соответствующих специфике ее предметности. В качестве их объединяющего основания рассматривается экзистенциальная ориентация как особый тип философствования, предметно-методологическим средоточием которого служит существование, осмысленное в качестве онтологического факта. Данная форма обращенности к прошлому позволяет преодолеть характерное для традиционных подходов стремление к объективации многообразного содержания традиции, к созданию непротиворечивых конструктов, иррелевантных конкретно-личной природе мышления.

Научная новизна и основные результаты исследования представлены в следующих итоговых положениях:

1) проведена демаркация предметно-методологической специфики экзистенциализма и экзистенциальной философии в целом. Она принимает во внимание

меру вовлеченности философов, представляющих эти позиции, в решение онтологической проблемы и понимание ими экзистенции. Если экзистенциализм, особенно на этапе формирования, ориентирован на осмысление ситуативности человеческого существования, то экзистенциальная позиция как таковая направлена на рассмотрение неотделимости человеческого бытия и философствования;

2) при анализе преемственности используется концепт «апория». С его помощью определяется воздействие, оказываемое на традицию феноменом конечности. В диссертации обосновывается, что именно конечность устанавливает экзистенциальную взаимосвязь познания и существования, обусловливая форму равновесия исторической преемственности и континуальности самой философии, предметность которой конституирована опытом сознания и понимания. Это, в свою очередь, дает возможность говорить о феноменологических и герменевтических основаниях преемственности;

3) в функции методологического самоопределения традиционного историко-философского подхода акцентирована идея концептуализации. Формируя метод исторической реконструкции, она нивелирует конкретно-личный характер мышления, приводит к чрезмерной объективации его содержания и, как следствие, к иррелевантности предмета и метода в истории философии. В качестве ограничения объективирующих потенций концептуализации в диссертации предлагается экзистенциальная переориентация историко-философского подхода;

4) в противоположность трактовке «история философии как история» (в неокантианстве и др.) в диссертации обосновывается иная трактовка - «история философии как метафизика». Согласно ей факты и оценки в историко-философском знании должны браться и осмысливаться как выражение и свидетельство онтологической природы мышления и существования. Такая «онтологизация», элиминируя фактор исторической временности, позволяет воспринимать разновременные события как данные актуально в пределах герменевтического опыта. Так, фундаментальная онтология Хайдеггера (в частности, аналитика Dasein), утверждающая соответствие бытию сущего в качестве основной интенции человеческого суще-

ствования и сущности самой философии, может рассматриваться в функции методологической основы истории философии как метафизики;

5) обосновано утверждение, согласно которому изначальным (необходимым) условием решения историко-философской задачи служит преодоление ирреле-вантности предмета и метода, а завершающим (достаточным) условием - достижение целостной предметно-методологической выраженности. Первое условие реализуется в традиционных историко-философских концепциях, практикующих реконструкцию в качестве основного метода исследования; второе условие, расширяя возможности историко-философского подхода, устанавливает (посредством приведения к истоку мысли и существования) взаимное согласование экзистенциального, феноменологического и исторического исследований в фокусе переживания прошлого;

6) в рамках методологического компромисса, достигаемого благодаря последовательной реализации первого и второго условий, сама взаимосвязь типов исследований остается актуальной проблемой. Если феноменологическая составляющая предполагает переживание событий мысли и его дескриптивное описание, то экзистенциальная составляющая конституирует феномен ориентации, оставаясь в пределах предметности мышления, т. е. предполагая обоснование философии прежде всего из нее самой, взятой «онтологически» - в аспекте вневременной отнесенности ее содержаний к факту человеческого существования и локализованной в нем;

7) экзистенциальная ориентированность восприятия как составляющая историко-философского подхода есть актуально данное состояние. В нем взаимосвязь переживаний удерживается внутренней сущностью конкретных событий мысли. Данность прошлого в переживании, имея абсолютный характер, есть экзистенциальное со-бытие. В его средоточии и находит свое разрешение имманентная антиномия «часть - целое», конституирующая апорию преемственности в истории философии;

8) экзистенциальная ориентация выстраивает «онтологию» традиции, наделенную значением способа существования философии в ее истории. Она конституи-

рует искомую методологическую альтернативу традиционной истории философии в качестве истории философии как метафизики. Именно эта методологическая форма, на наш взгляд, релевантна бытию философской традиции и является тем способом, с помощью которого происходит поиск единства философского мышления и историко-философских концепций в рамках экзистенциально ориентированной философии XX в.

Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы и концептуальные положения, связанные, в частности, с проблемами изменения методологической основы и анализом преемственности, могут быть использованы при разработке концепции, методов и категориально-понятийного аппарата историко-философских исследований. В практическом плане, материалы исследования и публикаций могут найти применение при подготовке курсов, посвященных истории и современным проблемам философии, а также программ и методических материалов к лекционным и практическим занятиям по иным областям философского знания.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре современных проблем философии философского факультета РГТУ и рекомендована к защите. Результаты исследования опубликованы в виде монографий: Онтология мысли: Введение в философию М.К. Мамардашвили. - Сургут: Сургутский гос. ун-т, 1999. - 104 е.; Апория преемственности: История философии. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2005. - 479 с.

Основные положения диссертации обсуждались на научных конференциях и семинарах (Республиканская научно-теоретическая конференция «Человек в фи-лософско-культурологическом измерении». Нижневартовский госпединститут, 1998; Международный научно-религиоведческий Конгресс «Религия, человек, общество». Курганский госуниверситет, 1998; «Историко-философская персоналия: Методологические аспекты». РГГУ, 1999; II Всероссийская конференция «Культура как способ бытия человека в мире». Томский госуниверситет, 2000; «История философии: история или философия». РГГУ, 2000; Республиканская школа-семинар докторантов. Екатеринбург; Нижневартовск, 2000; «История фи-

лософии и история культуры». РГГУ, 2001; Межвузовская конференция «История философии и герменевтика». РГГУ, 2002; Межвузовская конференция «История философии и социокультурный контекст». РГГУ, 2003; и др.), нашли отражение в тезисах докладов, выступлений и статьях в различных научных изданиях.

Материалы диссертации были использованы для написания учебных пособий, апробированы в практике преподавания курсов философии для студентов и аспирантов Сургутского госуниверситета, курсов по выбору и спецкурсов («Экзистенциальная логика историко-философского познания»; «Принуждение к сознанию: феноменологический горизонт философии М.К. Мамардашвили»; и др.), и обсуждались в практике работы научно-методического семинара кафедры философии СурГУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении осуществляется анализ актуальности, устанавливаются цель и задачи работы, рассматривается степень разработанности темы и связанных с ней проблем, формулируются основные результаты исследования и обосновываются их новизна, практическая и теоретическая значимость.

В первой главе «Мысль как критерий существования: поиски предметности в классической и современной философии» мышление рассматривается как предмет философии, организующий ее содержательно-смысловое единство. В качестве принципа, конституирующего мышление, выдвигается экзистенциальность - сущностная определенность феноменом «существования-в-бытии». «Философия потому и важна, что она имеет какое-то отношение не просто к нашим представлениям о мире, а глубокую связь с самим фактом существования человека»1. Но сам факт связанности бытием не может генерировать интенции философского по-

1 Мамардашвили М.К Введение в философию // Необходимость себя: Лекции. Статьи. Философские заметки. М., 1996. С. 23.

иска. Необходимо иметь в виду и такие фундаментальные измерения экзистенции, как, например, конечность, обладающая, по Хайдеггеру, абсолютным смыслом

Экзистенциальность, свидетельствуя о стремлении человека исполниться в мышлении в качестве автономного бытия, есть существенность в философии -онтологически уникальная качественность, которая и воплощается в конкретно-личном опыте мысли, достраивая традицию. При этом обнаруживает себя закон локализации в мысли: традиция сосредоточивается и в мышлении одного человека, и в конкретном событии мысли. Здесь, как в своеобразном онтологическом фокусе, осуществляется конвергенция экзистенциального опыта индивида и историко-философской традиции. Таким образом, философия - это «вторичный» феномен: если человек есть «существование бытия», то философия - «существование существования», иными словами, существование особого понимающего опыта, обусловленного существованием самого человека.

В первом параграфе «Экзистенциальность философии: проблема конституирующих оснований философского познания в концепциях Р Декарта и И. Канта», приведение мышления к классическим формам обсуждается в качестве способа поддержания аутентичности философского дискурса, что не исключает возможности экзистенциального понимания нововременной философии. Примером служит позиция П. Рикёра. Он видит саму постановку проблемы cogito в начале кризиса, в результате которого произошел радикальный разрыв в философии1. Это результат разрыва порядков уверенности и истинности, т. е. достоверности существования как мышления и трансцендентальной конечности существования. Альтернатива «линии cogito» и «линии Бога» в посткартезианской философии приобретает вид экзистенциальной дилеммы самовозвеличения и самоуничижения «мыслящей веши». Если Спиноза, полагая, что сущность человека не заключает в себе необходимого существования, вытесняет проблематику «я», то в идеализме Канта и Гуссерля cogito, напротив, представляет собой основание, которое формируется, опираясь только на самое себя.

1 См.: Рикёр П. Кризис cogito // Бессмертие философских идей Декарта: Материалы между-нар. конф., посвящ. 400-летию со дня рождения Рене Декарта. М., 1997. С. 14.

Возвращение былого значения субъективности, по Рикёру, приводит к утрате связи с личностью и возможности эксплицировать экзистенциальность мышления В диссертации данное следствие понимается как выражение «деструкции» мысли при переходе от философии cogito к принципам кантовского критицизма. Ее последствия (утрата мыслью внутреннего тождества) преодолевались переоценкой традиционных историко-философских основоположений. Одной из вариаций здесь является и рассмотрение Рикёром картезианского сомнения как достоверности экзистенциального порядка, выступающей не только основой мысли, но и критерием существования.

Проблема социокультурной детерминации философии и обращения к ее прошлому получила освещение во втором параграфе «Перелом в мышлении XIX в и формирование проблемно-предметных условий экзистенциальной ориентации в философии XX в.». Выступая в функции истока историко-философской интенции и интегрируя множество факторов, современная философия образует тематическое поле. Его напряженность и мотивирует обращение к прошлому. При этом внимание уделяется соблюдению принципа релевантности предмета и метода, т. е. философского и исторического начал в историко-философском подходе.

Радикализация семантики философского языка, девальвация общекультурного значения категории и субстанции духа есть условия сущностной переориентации философии во второй половине XIX в. Так, К. Лёвит, полагая, что философское пространство в этот период созидается противоположением позиций Гегеля и Ницше, основным фактором и подлинной темой историко-философского исследования считал «преобразование и искажение гегелевской философии абсолютного духа в марксизм и экзистенциализм Марксом и Кьеркегором»1. Однако импликации экзистенциальной ориентации мышления, в частности в форме его своеобразной онтологизации, имели место и в рамках классической культурно-философской парадигмы, на этапе перехода от Декарта к Канту.

1 Лёвит К. От Гегеля к Ницше: Революционный перелом в мышлении XIX в.: Маркс и Кьер-кегор. СПб., 2002. С. 90.

Выход из кризиса философии духа имел вид переориентации философии субъективности. В качестве ориентиров преодоления кризиса предлагалось несколько подходов: реабилитация жизненного мира в рамках феноменологической установки (Э. Гуссерль); реализация принципа гуманизма в пределах экзистенциализма (Ж.П. Сартр); осмысление временности вот-бытия в истоке фундаментальной онтологии (М. Хайдеггер).

Различие, обнаруживаемое в сопоставлении «философии epoche» и «философии существования», востребует принцип взаимодополнительности феноменологической и экзистенциальной трактовок философского прошлого. Если первая позиция, элиминируя возможность участия в делах мира, определяет ее негативно как «естественную» установку, то вторая принимает и возможность и характер этого участия. Отсюда фундаментальную онтологию Хайдеггера можно рассматривать как попытку привести данные позиции если не к единству, то к взаимной обусловленности в пределах единой ориентации мышления.

Предметная и методологическая специфика экзистенциализма, представляющего «частный случай» экзистенциально ориентированной философии, заключена в актуализации связанности мышления горизонтом подлинного существования, имеющим онтологический статус. Здесь существование - феноменальное, нуждающееся в обосновании и во многом в обосновании сбывающееся со-бытие. При этом анализируются содержательные черты философии существования, выявленные в рамках своеобразной полемики Ж.П. Сартра («Экзистенциализм - это гуманизм», 1946) и М. Хайдеггера («Письмо о гуманизме», 1947). В качестве максимы существования Сартр выдвигает некое абсолютное и непредметное а priori («Существование предшествует сущности»1); Хайдеггер (чья позиция исходит из понимания существования как «Dasein»), напротив, сосредоточен на онтологической значимости «факта» существования. В функции а priori, выражающего существо человеческого, философ утверждает акт эк-зистирования, означающий «способ, каким человек в своем подлинном существе пребывает при бытии». Данное

1 Сартр Ж П. Экзистенциализм - это гуманизм. С. 323.

утверждение вполне соотносимо с феноменологическим толкованием, где a priori есть «соотношение уровней в бытии сущего»1.

Таким образом, позиция Хайдеггера (существо и сущность человека проявляются не в гуманизме, а в близости бытию) более последовательно утверждает принципы экзистенциально ориентированной философии. Экзистенциализм же, осуществив логическую инверсию основоположений классической философии, уклоняется от задачи, стоящей перед экзистенциальным мышлением - осуществляя деструкцию содержания традиции, достигнуть укорененности в логосе.

Третий параграф «Философское мышление: выражение соразмерности бытия и существования в истоке фундаментальной онтологии М. Хайдеггера» завершает анализ предметности философии, начало которому было положено в рассмотрении опыта Декарта и Канта. Данные позиции суть моменты исторического движения к формированию экзистенциальной определенности предмета философского поиска. Этим «предметом» служит понятие «философия», по Хайдеггеру, выражающее самый собственный и высокий результат становления традиции2.

Понятие философии конституируется в историческом опыте ответа на вопрос «Что это такое - философия?» Но ответ должен быть философствующим3. Простое накопление знаний о философии в ее истории не является задачей, имеющей отношение к сущности философствования. Мы философствуем только при условии, когда вступаем в разговор с философами, ведущими собственный непрерывный диалог. Если бытие обращается к философу, то оно обращается и к историку философии. Позиция последнего, не ограничивая себя определением специфики философии, также требует со-ответствия бытию сущего. Путь к понятию философии не означает разрыва с историей. Скорее, это усвоение и преобразование того, что передано традицией. Хайдеггер данную процедуру назвал деструкцией4. Это устранение отчуждения между накопившимися высказываниями об истории философии как истории мысли о бытии и самим «субъектом» данных высказываний.

1 Хайдеггер М Письмо о гуманизме. С. 201; Он же. Пролегомены... С. 81.

2 Он же М Основные проблемы феноменологии / Пер. А.Г. Чернякова. СПб., 2001. С. 5.

3 См.: Он же Что это такое - философия? // Вопросы философии. 1993. № 8. С. 119.

4 Он же. Бытие и время. С. 22.

Философия, следовательно, есть состоятельность мышления, обусловленная феноменом существования в бытии. Подобное экзистенциальное «определение» является результатом стремления прояснить мысль, предложенную Декартом в качестве критерия существования, как содержательно-смысловое единство, выражающее идентичность современного мышления.

Смысл понятия «философия» невозможно установить одним обращением к прошлому. Хайдеггер отмечает, что история лишь вторичным образом позволяет сориентироваться в том, что когда-то думали, но ничего не дает для систематического подхода. Вопрос же о бытии сущего, напротив, вовлекает нас в сферу изначального познания, которое предшествует традиционному делению философской работы на историческую и систематическую. Этот способ исследования «не является ни историческим, ни систематическим, но феноменологическим»1. Он помогает уточнить экзистенциальный характер философской мысли как ее первичную и фундаментальную определенность. Даже исторический подход, ограниченный задачей реконструкции прошлого, получает расширение собственной методологической основы за счет опоры на феноменологический метод. В рамках данного «расширения» необходимо исходить из тематической определенности проблем, избегая искусственно сконструированных позиций.

Экзистенциальная философия в обращении к традиции проявляет себя именно феноменологическим образом, позволяя усматривать события мысли в их истоке. Гуссерль, выделяя прямую интуицию в качестве феноменологического постижения сущности, открывает тематическое поле точной философской науки. Она свободна от непрямых методов и доказательств, принятых в историко-критической деятельности. Здесь толчок к исследованию исходит «не от философии, а от вещей и проблем»2. Поскольку подобное сущностное рассмотрение предшествует различенности «философского» и «историко-философского» подходов3, то феноменологическая работа остается релевантной своему основному

' Хайдеггер М. Пролегомены... С. 13.

2 См.: Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 173-174.

3 См.: Хайдеггер М. Указ. соч. С. 93.

предназначению: выявляюще-устраняющему видению сокрывающего. Она ориентируется на прояснение событий мысли, имевших место в истории, используя методичное устранение прошлого как сокрывающего.

Данный подход, предполагая обоснование, исходящее из существа событий мысли, есть осуществление экзистенциально-феноменологической ориентации. В функции своеобразного методологического обобщения он предусматривает попытку преодолеть антиномию доказательства и обоснования. Иррелевантность этих методологических форм (в русле обращенности к прошлому имеющих вид, соответственно, историко-философской концептуализации и экзистенциальной ориентации) и обусловливает ограниченность исторической истории философии.

В четвертом параграфе «Философ как событие со-бытия: проблема критериев историко-философской значимости» мышление рассматривается в виде формы соответствия существования бытию. Бытие философа, выражая определенность мыслящего существования, понимается как своеобразное «присутствие» бытия в сущем, иными словами, некая персонификация бытия. Она конституируется как интуиция бытия. Это предполагает «образ» мысли, позволяющий соизмерять в сознании конкретно-личное существование и бытие. Но бытие осуществляется и само по себе, и в философе, философ же - только в бытии. Сбываясь в соразмерности бытию, философ «объективирует» некое со-бытие. Оно устанавливается трансценденцией, преодолевающей эмпирическую определенность существования. Отсюда бытие философа (равным образом и бытие как таковое), будучи «непредметным», может быть определено только апофатически.

Историческое познание имеет дело с фактами, при этом каждый факт выражает уже установленный, определенный смысл событий, имевших место в прошлом. Философия же, оперируя содержанием подвластных ей идей, не может расценивать их значение как фактическое. Значение философских «событий», имевших место в прошлом, устанавливается лишь в итоге обращенности к прошлому, в результате завершения некоего герменевтического опыта. Это обусловливает взаимное несоответствие - своеобразную диахронию исторического и философского

начал, т. е., соответственно метода и предмета в истории философии и требует устанавливать предметно-методологическое равновесие всякий раз заново.

При экзистенциальном подходе, где мышление не противостоит бытию, мысль можно понимать онтологически: как форму, соразмерную человеческому существованию. Возможность выразить существование человека в мысли, по сути, есть возможность осуществить его. Существование сбывается в мысли, сообщая ей экзистенциальный характер. Такой «механизм» служит формой воспроизводства личности. Но воспроизводится только определенная личность, способная поддерживать мысль как соответствие сознания бытию. Мы можем что-то понимать, если сумеем воспроизвести это «как возможность нашего собственного мышления»1. Условием понимания является способность мысли «показать» в языке и понятиях прежде всего природу онтологических феноменов.

Установление соразмерности мысли бытию происходит в сознании, где и конституируется экзистенциальная настроенность, определяющая акты философствования и обращенность к истории философии. Здесь философы предстают перед нами как «живые мысли... в своем собственно-личном присутствии»2. Без установления диалогического соответствия между персонажем традиции и историком философии позиция последнего утрачивает смысл как не связанная «бытием».

Историко-философское описание, произведенное по законам философской мысли, наследует ее характер. Мысль, выражая бытие, воплощает себя в состояниях и состоятельности душевной, сознательной жизни. Таким образом историк философии получает возможность помыслить мысль философа как возможность собственного мышления. Вследствие чего, история философии, исследуя мысль, сама может стать мыслью, исполниться как философия.

Отрицание экзистенциальной природы философского опыта является следствием догматической по своей сути уверенности в преимуществах аналитического подхода. В истории философии он, как правило, ограничен задачей реконструк-

1 Мамардашвили МК. Картезианские размышления. М., 1993. С. 79.

2 Он же. Идея преемственности и философская традиция // Как я понимаю философию. 2-е изд. М., 1992. С. 97-98.

ции. Однако, как полагает, в частности, Мамардашвили, «выполнение логической операции еще не означает выполнения акта мысли»1. Философия конституируется структурами сознания, независимыми от логики и предметного языка интерпретации. Отсюда воспроизводство логически безупречных процедур не гарантирует понимания прошлого.

Во второй главе «Феноменологические и герменевтические условия преемственности историко-философской традиции. Конституирующая роль фундаментальных философских абстракций» особое внимание уделяется экзистенциальной философии в качестве формы мышления, релевантной запросам человеческого существования. По мнению Ясперса, она не только опирается на объективное знание, но и способна выходить за его пределы. Будучи опытом сознания, экзистенциальное мышление интегрирует возможность философской ориентации в мире и способность к трансценденции2. Для такого совмещения необходимы герменевтический опыт и феноменологическая редукция.

В первом параграфе «Непередаваемость философии и принципы историко-философской ретрансляции» акцентируется проблема преемственности. При обращении к прошлому следует различать преемственность «по содержанию» и «по времени»; «преемственность бытия» и «преемственность существования» Поскольку «конечность» есть собственное определение экзистенции, то «существование» и «временность» здесь оказываются тождественными определениями.

Характер мысли в момент ее формирования также имеет значение для истории философии и требует соответствующих подходов. Данная проблема в качестве фактора историко-философской релевантности может быть рассмотрена на примере экзистенциально ориентированного мышления. По мнению Ясперса, экзистенциальная философия не может получить законченного выражения в каком-либо тексте или окончательного завершения в рамках конкретно-личного опыта. Она способна обрести действительность только в многообразии мышления, веду-

1 Мамардашвили М.К. Идея преемственности и философская традиция. С. 94-95.

2 См.: Ясперс К. Духовная ситуация времени // Смысл и назначение истории. 2-е изд. М., 1994. С. 387.

шегося каждый раз из истоков. Утверждением собственной предметной сферы экзистенциальная философия обязана прежде всего Кьеркегору, который совершил «экзистенциальный прорыв» в немецком идеализме. Но вместе с тем произошла актуализация самой глубокой, как полагает Ясперс, философской проблемы -проблемы сообщения и его методов.

Экзистенциальное прояснение, выходя за рамки объективного знания, создает предпосылки для нового обращения к метафизике. Однако «создание метафизического предметного мира или возможность открыть истоки бытия - ничто, если они отделены от экзистенции»1. Именно она и есть предел, требующий дальнейшего метафизического прояснения. Эта задача обусловливает специфику экзистенциально ориентированного философствования. Но, не имея собственного «предмета», оно актуализирует проблему сообщаемости, восполняя свою безос-новность в интенсивности вопрошания бытия и существования. Отсюда экзистенциализм является экзистенциальной философией постольку, поскольку он проясняет бытие и экзистенцию.

Во втором параграфе «Единство философской традиции и конституирующая роль фундаментальных философских абстракций» в качестве средства разрешения проблемы сообщаемости рассматривается связность сознания. Выражая абсолютную первичность, предпосланную сущему, она обусловливает мыслящее существование и проясняет природу преемственности в философии. Связность сознания, иными словами, соотнесенность в его пределах всего мира «первична по отношению к любым предметам в поле мысли»2. Представляя род онтологически укорененного сущего, сознание конституирует традицию, прибегая к особым порождающим структурам. В опыте Мамардашвили данные структуры получили определение «фундаментальные философские абстракции»3. В качестве допущений о природе сознания они детерминируют содержание и логику историко-философской традиции. Имеют место три абстракции: рациональной структуры

1 Ясперс К. Духовная ситуация времени. С. 388.

2 Мамардашвили МК Идея преемственности и философская традиция. С. 92.

}Онже Сознание как философская проблема//Вопросы философии. 1990.№ 10 С. 10-15.

веши; операционального сознания; практики. Отсюда философия в целом рассматривается как реализованное сознание, а традиция как последовательность различных способов его реализации, т. е. «последовательность» абстракций.

Историко-философская традиция может быть определена как единство инвариантных и вариативных оснований. Если первые, ограниченные качествами порождающих структур, призваны поддерживать целостность традиции, то вторые, реализуя взаимодействие абстракций, конституируют процесс преемственности

Опыт сознания в качестве основания единства и преемственности традиции рассматривается в третьем параграфе «Проблема феноменологических условий преемственности историко-философской традиции». Философия возможна, поскольку возможен опыт сознания. Он представляет ее порождающую форму, описание которой составляет содержание и историко-философской задачи. Так как специфика феноменологических форм (в отличие, например, от логических, развивающих идеи в соответствии с их собственным содержанием) обусловлена независимостью от предметного языка и интерпретации, то в актах преемственности, конституирующей философскую традицию, передается не предметность мысли, а сами порождающие структуры. Их действие Мамардашвили формулирует в виде закона: «Если кто-то когда-то выполнил акт философского мышления, то в нем есть все, что вообще бывает в философском мышлении»'. Способность мышления к такого рода локализации позволяет реализовать преемственность традиции «вне» времени, «поверх» собственного содержания событий мысли.

Возможность историко-философской интенции закладывается в мысль уже в акте ее конституирования. Интенциональность есть определение базовой конституции сознания, поэтому потребность в сознании Другого выступает феноменологическим основанием преемственности. Другой «присутствует» в мысли изначально, благодаря чему в сознании достигается одновременность событий мысли, т. е. «отменяются» временные промежутки между ними. Мамардашвили называет это измерение самым существенным актом в отношении к истории философии2.

1 Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. С. 80.

2 См.. Он же Идея преемственности и философская традиция С. 97.

Оно служит выражением «механизма» актуализации содержаний сознания, имевших место в прошлом: обращенность к Дальнему собеседнику, конституируя сознание, как бы уравновешивает прошлое и настоящее в его пределах. Экспликация работы сознания определяет также и существо феноменологической задачи, позиционируя его в качестве и предельного понятия философии и фундаментальной предпосылки конкретного опыта мышления.

В четвертом параграфе «Проблема герменевтических условий преемственности историко-философской традиции» подчеркивается значимость герменевтического опыта. История философии, если определять ее посредством взаимосвязи предмета (процесс возникновения и развития философского знания) и исследовательских задач (реконструкция, интерпретация, критический анализ философского знания и экспликация его социокультурной обусловленности), приобретает характер предметно-методологической формы. Неким контрапунктом в оформлении ее концептуальных возможностей послужила в свое время историко-философская позиция Гегеля. Данная «форма», позиционируя историю философии как дело самой философии, призвана разрешить антиномию исторического подхода и философского содержания. Со времени Гегеля концептуализация становится основополагающим приемом в формировании историко-философских представлений.

Стремление к концептуальному восприятию предопределило теоретический характер историографии философии. Предметно-методологическую определенность она получает в неокантианстве, где история философии сложилась как наука. Но впоследствии разрыв между персонифицированной природой философского знания и формально-теоретическими принципами историографии обусловил возникновение истории философии иного, герменевтического толка. Здесь необходимость практики понимания в качестве особого опыта рассмотрения прошлых событий мысли вызвана измерением их содержательно-смысловой целостности.

Так, в функции методологической формы находит применение исторический нарратив, по сути замещающий принципы реконструкции. Приобретает значимость и экзистенциальная ориентация, где методологическим фокусом служит само существование. Оно понимается как онтологический факт, в средоточии ко-

торого сходятся герменевтические и феноменологические интенции историко-философского обращения к прошлому. Таким образом, современные подходы либо имеют характер нарративной истории, либо следуют принципам экзистенциально-феноменологической ориентации. Данная ориентация устанавливает смысл, используя герменевтическую модернизацию исходного содержания философских текстов и экспликацию новых содержательно-смысловых аспектов.

Плюрализм современных интерпретаций игнорирует «историзм» истории философии как возможность усмотрения объективного содержания. Анализ философской традиции эксплицирует «точки перехода», где происходит самотрансформация ее содержания и структуры. Отсюда задача историка философии требует не ограничивать исследование принципами исторической реконструкции и филологического анализа и передать часть исследовательских полномочий экзистенциально-герменевтической практике и нарративу. Подобное изменение зависит от характера самого текста: будучи единственным предметом и источником исторически конституированного философского опыта и пребывая в стихии языка, текст обладает содержательными потенциями, скрытыми также и от автора.

Процесс конституирования философской традиции определяется разграничением фаз (античная, средневековая, нововременная, современная), каждая из которых обусловлена превалирующей проблемно-предметной ориентацией (природа, Бог, познание, философия) и организующим тематическим началом (космоцен-тризм, теоцентризм, логоцентризм, антропоцентризм). «Фазовые переходы», обеспечивая единство континуума традиции, указывают и на неконцептуализи-руемые «разрывы» в ее становлении. Именно «разрыв», а не тематизация поиска определяет философию в качестве «классической» и «неклассической», сообщая преемственности «дискретный» характер. Первый «разрыв» связан с появлением исторического самосознания на фоне социокультурных изменений, вызванных формированием христианства. Он означает возникновение сознания временности и проявляет себя, по мнению Гадамера, в изменении отношения к понятию. Это «разрыв в характере преемственности», преодолеваемый лишь в герменевтическом опыте, восстанавливающем адекватный смысл понятий и культурно-

философский контекст их применения. Второй «разрыв» - «в содержании предметности» - есть следствие радикальных изменений представления о предмете философии, вызванных утверждением ее «непредметности» В его средоточии и происходит формирование современной философии и ее базовых ориентации.

Таким образом, рассмотрение историко-философской преемственности позволяет установить, по крайней мере, три основания ее дискретности: «фазовые переходы»; «разрыв» в характере преемственности; «разрыв» в содержании предметности. Если «переходы», фиксируя принципиальные изменения, могут выступать в функции формы преемственности, инвариантной предметности традиции, то «разрывы» представляют собой своеобразные точки бифуркации, в которых эти изменения имеют необратимый характер.

«Разрывы» не улавливаются в актах концептуализации, основывающихся на логике реконструкции. Она, избегая противоречий при рассмотрении отдельных событий, в качестве методологического принципа отношения к традиции как целому оказывается иррелевантной специфике преемственности и единству опыта мышления, что создает условия для формирования методологической альтернативы традиционной истории философии. В этом качестве мы рассматриваем экзистенциальную ориентацию историко-философского подхода.

В третьей главе «Экзистенциальные и формальные основания историко-философского познания. Принцип концептуализации» рассматривается исторически установленное соотношение философского мышления, обусловливающего идентичность и содержательно-смысловое единство традиции, и историко-философских концепций, поддерживающих методологическую преемственность философии в ее истории. В рамках концепций и обнаруживает себя антиномия экзистенциальной и исторической ориентации историко-философского подхода: будучи методологическими формами, они выражают его вариативное начало.

Если экзистенциальная ориентация ставит своей задачей установление со-ответствия персонифицированного опыта мышления изначальному бытийст-венному смыслу философии, то исторический подход - реконструкцию содержания, социокультурного контекста и взаимосвязей рассматриваемых учений и как

следствие создание логически непротиворечивого представления о традиции как процессе Таким образом, устанавливая природу философского мышления, экзистенциальный подход обращается к истоку мысли, тогда как исторический метод опирается на принципы логической реконструкции.

Тема первого параграфа «История фиюсофии как философия• тождество исторического и логического в концепции Г В Ф. Гегеля» - восстановление указанного тождества в значении способа преодоления апории преемственности. Дилемма исторического и логического обнаруживает себя с момента формирования истории философии как дисциплины. Здесь логическое находится в историческом, а историческое, следуя природе духа, воспроизводит логику его становления в мышлении. Философия, как и история философии, есть развивающаяся система. Это основной момент концепции Гегеля. Так, выделяются два способа самовоспроизводства философии: 1) под влиянием сознания необходимости (выведение мыслительных форм как задача самой философии; их описание - дело философии как логики); 2) без влияния сознания необходимости (чередование ступеней в развитии мысли, даже воплощая становление идеи, есть нечто случайное; развитие, имея пространственно-временной характер, выражается в эмпирической форме событий). Второй способ и лежит в основании истории философии.

Если акцентировать логику поступательного движения, то, как полагает Гегель, оно выявит развитие исторических явлений в их главных моментах. Необходимо лишь распознавать логическое в историческом, т. е. чистые понятия в ступенях исторической реальности. Сродство логического и исторического (временного) порядков в развитии мышления, иными словами, форм, выступающих предметом философии как логики и истории философии как науки, позволяет сделать вывод: «Изучение истории философии есть изучение самой философии»1. Данное «тождество», выражая основоположение гегелевской концепции, продиктовано онтологической близостью логического и исторического.

1 См.: Гегель Г.В.Ф Лекции по истории философии. Кн. 1. СПб., 1993. С. 92-93

Во втором параграфе «Экзистенциальные основания проекта всемирной истории философии К. Ясперса» акцентируется экзистенциальность как имманентное свойство мышления, определяющее и видение традиции. История философии есть история предмета, который постоянно изменяется и дополняется, сохраняя неизменным только онтологическую укорененность в человеческом существовании

Концепт «экзистенциальность» выражает не только общность исторического экзистенциализма и экзистенциальной философии, но и методологические и языковые особенности. Если Хайдеггер строит онтологию, различая бытие и сущее (ontologische Differenz), то Ясперс создает метафизику Объемлющего (Umgreifende) как бытия в целом. Именно в онтологизации человеческого существования заключены специфика и герменевтическое преимущество экзистенциально ориентированной философии в сравнении с экзистенциализмом. Его иррелевантность историко-философской задаче связана с недооценкой онтологического характера «исторического» и «экзистенциального».

Экзистенциальная ориентация эксплицирует «личностное» измерение традиции, не улавливаемое исторической составляющей, тяготеющей к формально-безличным определениям. Ясперс видит выход в отождествлении «исторического» и «философского»: «Истинное историческое постижение непременно предполагает... собственное философствование»1. Но это намечает сближение экзистенциальной и «гегелевской» позиций. Уклоняясь от него, необходимо переориентировать историко-философский подход в русло экзистенциально-феноменологического видения, где схватывается фундаментальная индивидуальность и преодолевается невыразимость опыта мысли.

В диссертации последовательным выражением экзистенциальной ориентации, объемлющей не только различные версии экзистенциализма XX в., но и позиции, чьим конституирующим принципом служит феномен существования, является концепция Хайдеггера.

1 Ясперс К Введение в философию. С. 155.

В третьем параграфе «Идея концептуализации в истории философии' разрешение конфликта предмета и метода» концептуализация рассматривается как основная процедура. В функции методологической формы она призвана сочетать преимущества различных подходов. Отсюда конфликт «исторического» и «философского» начал, входящих в историю философии на нравах соответственно метода и предмета, представляется разрешимым. Если их конфронтация и устанавливается сама собой, то достижение равновесия может быть обеспечено с помощью «методологического принуждения». Будучи его формой, концептуализация выступает в качестве доминанты. При ее посредстве формируется содержательно-смысловое единство истории философии, формально-логические основания трансформируются в экзистенциально-феноменологическое видение прошлого -альтернативу историческому подходу. Происходит и встраивание философских представлений в культурно-исторический контекст, складываются культурно-философские парадигмы. Здесь решается и задача ретрансляции содержаний и опыта мысли. Тем самым концептуализация формирует «образ», выражающий предметно-методо-логическое единство и идентичность философий в ее истории.

Продуктом концептуализации являются особые конструкты - историко-философские концепции. Они оперируют особыми «фактами», уже представляющими результат методологического воздействия, а именно - исторической реконструкции. Связь концептуализации как формы, инвариантной содержанию, и исторического подхода имеет характер рефлексии. Вследствие чего, концептуализация оказывается не средством взаимной трансформации содержания и метода, а приведением их к единому принципу, способному «снять» различия. В экзистенциальной философии его функцию выполняет само существование, понятое как манифестация бытия. По сути, процедура концептуализации (в отличие от логически детерминированной реконструкции - доминанты исторического подхода) есть приведение к бытию, т. е. «онтологизация» историко-философской тематики.

Вследствие заданного существованием бытийного измерения в рамках концептуализации соотносятся прошлые и современные состояния философской мысли. Здесь концептуализация осуществляется посредством внутренней аналитики кон-

ститутивных структур сознания, релевантной абсолютной и тем самым онтологической индивидуальности существования. Таким образом, экзистенциально ориентированная историко-философская позиция, будучи реализованной в рамках внутренне последовательного опыта герменевтики, есть результат приведения предметности прошлых событий мысли в соответствие с существованием, в данном случае наделенным значением своеобразного принципа концептуализации

В четвертой главе «Проблема, предмет и метод истории философии как метафизики. Предметно-методологическая демаркация экзистенциально ориентированной философии» сопоставляются принципы некантианской и экзистенциальной версий истории философии. Они нашли выражение в концепциях Виндельбанда и Хайдеггера. Основанием анализа их методологических преимуществ служит философская герменевтика Гадамера.

В первом параграфе «Реконструкция "истории философии как науки" в неокантианстве» рассматривается позиция Виндельбанда в качестве репрезентации методологических предпочтений неокантианского движения. Здесь стремление избежать простого повторения исторически обусловленных форм мысли можно считать принципом. Речь идет не о запрете репродукции содержаний мышления, но о необходимости историко-философской интерпретации. Например, вследствие сложности системы трансцендентального идеализма мысль Канта требует герменевтики. У Виндельбанда это выражено формулой «Понять Канта - значит пойти дальше, чем он»'. Следовательно, утверждение интерпретации в качестве имманентного элемента историко-философского дискурса (ставшее затем одним из принципов философской герменевтики Гадамера) имело основания и в пределах неокантианского понимания задач, предмета и метода истории философии.

Философская традиция есть исторический феномен, но Виндельбанд полагает, что общезначимый предмет философии невозможно установить посредством исторического сравнения. Понятие «философия» обладает универсальным смыслом только в рамках отдельных культурных кругов и теряет его, если речь идет об ис-

' Виндельбанд В Прелюдии. Философские статьи и речи // Избранное: Дух и история. М., 1995. С. 21.

тории философии в целом. Антиномия «части» и «целого» лишает смысла «общую историю философии». По мнению Виндельбанда, она чужда мыслитепям, располагающим собственным понятием философии, например, Канту, тогда как эклектики всегда были сторонниками исторического изучения философии. Эта антиномия свидетельствует о фундаментальной апористичности традиции как целостного феномена. Она обретает завершенную форму только в рамках конкретно-личного опыта, наделенного экзистенциальным характером.

Неоднозначность понятия «философия» объясняется двойственностью традиции. Ее измерениями служат и преемственность и дискретность. Дефиниция философии, будучи мерой определенности ее предмета и метода, вследствие дискретного характера традиции оказывается формой, выражающей апористичность истории философии. То есть понятие «философия» является и мерой определенности мышления, и мерой «неопределенности» традиции. Это разграничивает, например, концепции Дильтея и Виндельбанда, где видовая специфика философии связывается соответственно с ее предметом и методом. Так, Виндельбанд полагает, что философия должна отказаться от рассмотрения предметов, не соответствующих ее методу. Данный вывод, характеризуя критерий методологической релевантности, служит базисным основанием для анализа идеи концептуализации как средства разрешения конфликта содержания и метода в истории философии.

Во втором параграфе «Философствующая история философии• экзистенциализм о предмете и методе философии в ее истории» на примере концепций Яс-перса и Ортеги-и-Гассета раскрываются предметно-методологические предпочтения экзистенциализма в его отношении к прошлому. Ясперс, понимая философствование как способ бытия, считает экзистенциальный опыт и мышление условиями, при которых оно возможно. Философия не выводима из чего-то иного. Основываясь на опыте существования, она и сама является опытом. В функции способа самоорганизации сознания опыт обеспечивает целостность мысли. Именно опыт сознания есть условие преемственности историко-философской традиции.

К. Ясперс видит в традиции феномен «вечной философии» (рЫЬворЫа

I ИОС НАЦИОНАЛЬНАЯ 1

регепшБ). В качестве опыта сознательной рИрЫ11>ЙЗ%^уще|:твляемой «всегда в

I О» зи |

настоящем как единое целое», она представляет историческое основание ясного сознания и мышления. Локализация в настоящем, выражая феномен «одновременности» событий мысли, служит условием их экзистенциального единства Данная процедура обеспечивает целостность философской традиции и возможность историко-философской актуализации ее содержаний.

История как познание прошлого и пути его становления стали темой третьего параграфа «Теория герменевтического опыта Х.-Г Гадамера: методологическое основание интерпретации историко-философских феноменов». Если методологическая специфика истории заключена во внимании к прошлому самому по себе и в стремлении к реконструкции его становления, то ее предметные особенности обусловлены однократностью исторических фактов. Именно однократность событий, означая не что иное как выражение их предельной конкретности, и становится препятствием в реконструкции прошлого, представляющей имманентную задачу традиционного исторического подхода. С одной стороны, однократное как абсолютно индивидуальное и конкретное с необходимостью получает «место» в бытии и оказывается под протекторатом онтологии, с другой - понимание однократных явлений в истории вне их отнесенности к другим явлениям невозможно. Стремясь обойти эту двойственность, реконструкция предполагает наличие закономерностей в рамках событийного ряда, чем с необходимостью подводит под законы логики и само бытие исторического. Подобному методологическому принуждению Гадамер противопоставляет принцип непосредственного понимания.

Однократное релевантно онтологическому. Отсюда прояснение онтологического, не удовлетворяясь теоретической реконструкцией, требует понимания, устанавливающего способ бытия исторических феноменов и событий философского прошлого. Понимание (исторических и однократных) событий философской традиции достижимо в опыте отнесенности сознания к бытию, иными словами, в опыте уже упомянутой внутренней аналитики конститутивных структур сознания. При этом ее результаты не тождественны пониманию, но служат его условием.

* ' ■■ л«

Таким образом, «понимание самого явления в его однократной и исторической конкретности»1 может служить ориентиром экзистенциальной переориентации историко-философского подхода. Здесь ориентировка возможна лишь посредством «онтологических тавтологий», т. е. феноменов, чья природа определяется их собственным содержанием. По аналогии с ними можно понимать и философские концепции. Они воспроизводят целостность традиции в себе: выступая порождающим основанием, она как бы содержится в них. Но концепциями вполне они становятся благодаря семантической онтологизации, реализующей автономию смысла Такого рода концептуальная автономия присуща философскому опыту Ницше, Хайдеггера, Мамардашвили. Его экстерриториальность поддерживается не средствами тематизации или методологии, но формой самого мышления. Это -философы формы, реализованной в языке и стилистике мысли. Тем самым опыт серьезных мыслителей показывает, что всякая философия экзистенциальна, т. е. конституирована соотнесенностью с бытием в горизонте языка.

В четвертом параграфе «История философии как метафизика • конечность познания - фактор экзистенциальной интерпретации в концепции М. Хайдеггера», история философии понимается как способ существования философии в ее истории, т. е. как онтология традиции. Это предполагает расширение предметно-методологических оснований обращения к прошлому. В диссертации оно представлено экзистенциальной ориентацией историко-философского подхода. Здесь картина прошлого - не результат исторической реконструкции, а способ видения традиции. Как и феноменология, имеющая дело с самими вещами, экзистенциальная ориентация есть непосредственное усмотрение и «схватывание» философии в ее историческом бытии. Итогом служит единство понимания и существования, которое, выявляя экзистенциальный характер мышления в его историческом становлении, конституируется в акте предельного усилия. Необходимость усилия признают как экзистенциальные мыслители, так и неокантианцы, избравшие отношением к традиции методологический ригоризм исторического подхода.

' Гадамер X-Г Истина и метод. С. 45.

По Хайдеггеру, экзистенциальная обращенность к прошлому требует восстановления ясности собственной ситуации. Подлинным фундаментом философии в отношении к своей истории служит радикальное «экзистенциальное схватывание» и «овременение». Здесь нужно «поставить под сомнение самого себя, и жизнь, и решающие самореализации»'. Экзистенциальное понимание служит приращением методологических возможностей истории философии, поскольку содержит в способе видения традиции и феноменологические импликации. Она не реконструирует, но открывает философию в ее существовании и существовании человека, понятом как онтологический факт. Таким образом, экзистенциально ориентированная история философии есть онтология или метафизика по преимуществу

Конечность познания, будучи некой манифестацией конечности существования, утверждает необходимо экзистенциальный характер мышления. Экзистенциальный подход не имеет дела с «типологизирующим» рассмотрением реалий философии. Он выводит ее существо, используя дескрипцию философского опыта, что и открывает возможность экзистенциально ориентированной интерпретации прошлого. Движение данного истолкования изначально определяется герменевтикой персонифицированного мышления, всегда восходящего к бытию, и лишь затем ориентируется на логически детерминированную реконструкцию реалий традиции. Реконструкция способна дать более дифференцированное представление, но, основываясь на принципе непротиворечия, создает только подобие прошлого. Обращение же к традиции, выстраиваемое из близости конкретно-личному опыту и ведомое интуицией бытия, воссоздает подлинность исторически бывшей мысли. Поскольку в предстоянии бытию только внутренне единое обладает существованием, то мысль воспроизводится как содержательно-смысловая целостность. Завершенность подобного смыслообраза, данная в опыте понимания, выступает критерием существования и делает мысль как «предмет» экзистенциальной интерпретации вполне реальной.

' См.: Heidegger M. Phänomenologische Interpretatationen zu Aristoteles. S. 35 (также: Сафран-ски Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. М., 2002. С. 162).

В пятом параграфе «Экзистенциальная ориентация в философии XX в мето-доюгическая форма и пробчема предметного самоопредепения» обсуждается возможность корреляции различных предметно-методологических ориентации в рамках единого историко-философского подхода. Принцип взаимодополнительности как основание приведения к единству является здесь формой своеобразного методологического принуждения. Его необходимое условие - единство тематического поля, т. е. прошлое философии; достаточное - решение историко-философской задачи. Второе условие и определяет «принудительный» характер единства форм обращенности к прошлому. Но и в рамках интегрированного подхода нельзя говорить о тождестве его составляющих. Отсюда приобретает актуальность методологическая доминанта, обеспечивающая соответствие истории философии предмету и предназначению философии как таковой.

В опыте рассмотрения внутренних противоречий истории философии необходимо учитывать: во-первых, ее значимость в функции дисциплины, где предметом служит философская традиция, задачей - ее описание; во-вторых, саму форму исследования, т. е. ее методологический характер; в-третьих, принципиальную невозможность в рамках одной позиции достичь результата, имеющего безусловную значимость. Последнее обстоятельство приводит к признанию различных вариаций историко-философского подхода. Так как они располагают одним предметом, то их различия могут быть определены концептом «предметно-методологическая ориентация». В диссертации выделяются три ее разновидности: экзистенциальная, феноменологическая и историческая. В русле интегрированного подхода они выступают как базовые элементы; в-четвертых, необходимость утверждения методологической доминанты, способной наряду с тематической определенностью и целью историко-философского исследования поддерживать его содержательно-смысловое единство. В диссертации в функции доминанты предлагается экзистенциальная ориентация, репрезентирующая позицию экзистенциальной философии в ее обращенности к прошлому.

В заключении излагаются основные выводы и подводятся итоги работы.

Полученные в диссертационном исследовании результаты нашли отражение в следующих публикациях автора:

Монографии:

Исаев A.A. Апория преемственности: История философии. - М.: Российск гос. гуманит. ун-т, 2005. - 30,0 п.л.

Исаев A.A. Онтология мысли: Введение в философию М.К. Мамардашвили -Сургут: Сургутский гос. ун-т, 1999. - 6,4 п.л.

Статьи, тезисы докладов:

1. Исаев A.A. Признание философии // Философия и культура: Сб. науч. тр. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та; Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1996. - 0,7 п.л.

2. Исаев A.A. Феноменологический горизонт философии М.К. Мамардашвили-к проблеме экспликации фундаментальных философских абстракций // Человек в философско-культурологическом измерении: Материалы республ. науч.-теорет. конф. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1998. - 0,3 п.л.

3. Исаев A.A. Проблема человека в философии М.К. Мамардашвили // Философская и педагогическая антропология (Первые Соколовские чтения): Материалы регион, науч.-теорет. конф. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1998.-0,2 п.л.

4. Исаев A.A. «Способность быть»: проблема онтологических оснований мышления и культуры в философии М.К. Мамардашвили // Проблемы исторической культурологии: Сб. науч. тр. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1998.- 1,3 п.л.

5. Исаев A.A. История с Богом: к проблеме определения содержательных границ историософии // Религия, человек, общество: Тез. сообщ. междунар. науч. ре-лиговед. конгресса. Ч. 2. - Курган: Изд-во Курган, ун-та, 1998. - 0,2 п.л.

6. Исаев A.A. Проблема преемственности философской традиции в контексте историко-философской концепции М.К. Мамардашвили // Вопросы методологии. 1998. № 1/2.-0,5 п.л.

7. Исаев A.A. Образ исторического бытия в «Семирамиде» A.C. Хомякова // Россия и Запад: Проблемы истории и филологии: Межвуз. сб. науч. тр. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1999. - 1,5 п.л.

8. Исаев A.A. М.К. Мамардашвили: непередаваемость философии и философское призвание // Философия и педагогика (Вторые Соколовские чтения): Материалы регион, науч.-теорет. конф. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. инта, 1999. - 0,2 п.л.

9. Исаев A.A. Философ как событие со-бытия: К проблеме критериев историко-философской значимости // Историко-философская персоналия: Методол. аспекты: Материалы конф. молодых ученых. - М.: Изд-во РГГУ, 1999. - 0,5 п.л.

10. Исаев A.A. М. Хайдеггер о предмете и содержательных границах истории философии // Россия XXI века: Мировоззренческие аспекты: Материалы регион, науч.-теорет. конф. докторантов, аспирантов и соискателей. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 2000. - 0,3 п.л.

11. Исаев A.A. Р. Дж. Коллингвуд: история философии как предмет философии истории // История философии: история или философия?: Материалы конф. молодых ученых. - М.: Изд-во РГГУ, 2000. - 0,4 п.л.

12. Исаев A.A. Мышление и культура: к проблеме онтологических оснований // Культура как способ бытия человека в мире: Материалы II Всерос. конф. - Томск: Изд-во НТЛ, 2000. - 0,3 п.л.

13. Исаев A.A. М. Хайдеггср: философия как соизмеримость бытия и человека // Сб. науч. тр. Вып. 6. Ч. 1: Гуманитарные науки. - Сургут: Изд-во Сургут, ун-та, 2000. - 0,4 п.л.

14. Исаев A.A. Ж.П. Сартр о предмете и методе философии // Философия и образование (Третьи Соколовские чтения): Материалы регион, науч.-практ. конф. -Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 2000. - 0,2 п.л.

15. Исаев A.A. «Историческое» как предмет рефлексии в экзистенциальной философии К. Ясперса // Вопросы истории философии: Сб. науч. тр. Вып. 1. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 2000. - 0,7 п.л.

16. Исаев A.A. История философии как философия: к определению темы исследования // Философия и наука на рубеже веков: Материалы республ. школы-семинара докторантов. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 0,1 п.л.

17. Исаев A.A. Методологические основания истории философии в концепции М.К. Петрова // Персонология русской философии: Материалы IV Всерос. науч. заоч. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал ун-та, 2001. - 0,7 п.л.

18. Исаев A.A. Мышление и культура: к проблеме культурно-философских парадигм // Культура на пороге третьего тысячелетия в свете культурологического знания: Материалы межрегион, науч. конф. - Челябинск: ЧГАКИ, 2001. - 0,2 п.л.

19. Исаев A.A. История культуры как самоотчуждение в понятии // История философии и история культуры: Материалы конф. молодых ученых. - М.: Изд-во РГГУ, 2001.- 0,5 пл.

20. Исаев A.A. Апория преемственности: к проблеме герменевтических оснований историко-философской традиции // История философии и герменевтика: Материалы межвуз. конф. - М.: Изд-во РГГУ, 2002. - 0,7 п.л.

21. Исаев A.A. Историко-философские концепции в экзистенциализме: Критика методологических принципов и принципы критики // Сб. науч. тр. Вып. 9. Гуманитарные науки. Ч. 2. - Сургут: Изд-во Сургут, ун-та, 2002. - 0,7 п.л.

22. Исаев A.A. Онтология исторического бытия в философии истории H.A. Бердяева // Россия и страны Запада: Проблемы истории и филологии: Сб. науч. тр. Ч. 1. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 2002. - 0,9 п.л.

23. Исаев A.A. К. Ясперс об истории, структуре и методе философии // Сб. науч. тр. Вып. 9. Гуманитарные науки. Ч. 2. Сургут: Изд-во Сургут, ун-та, 2002. -0,8 п.л.

24. Исаев A.A. Антиномия экзистенциального и социального в бытии историко-философской традиции // История философии и социокультурный контекст: Материалы межвуз. конф. - М.: Изд-во РГГУ, 2003. - 0,5 п.л.

25. Исаев A.A. Философия как экзистенциальный выбор // Философские науки. 2005. № 6. - 0,7 п.л.

të í i 07 0

РНБ Русский фонд

2006-4 13871

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Исаев, Александр Александрович

Введение.

Глава 1. Мысль как критерий существования: поиски предметности в классической и современной философии.

§ 1. Экзистенциальность философии: проблема конституирующих оснований философского познания в концепциях Р. Декарта и

И. Канта.

§ 2. Перелом в мышлении XIX в. и формирование проблемно-предметных условий экзистенциальной ориентации в философии XX в.

§ 3. Философское мышление: выражение соразмерности бытия и существования в истоке фундаментальной онтологии

М. Хайдеггера.

§ 4. Философ как событие со-бытия: проблема критериев историко-философской значимости.

Глава 2. Феноменологические и герменевтические условия преемственности историко-философской традиции. Конституирующая роль фундаментальных философских абстракций.

§ 1. Непередаваемость философии и принципы историкофилософской ретрансляции.

§ 2. Единство философской традиции и конституирующая роль фундаментальных философских абстракций.

§ 3. Проблема феноменологических условий преемственности историко-философской традиции.

§ 4. Проблема герменевтических условий преемственности. историко-философской традиции.

Глава 3. Экзистенциальные и формальные основания историкофилософского познания. Принцип концептуализации.

§ 1. История философии как философия: тождество исторического и логического в концепции Г.В.Ф. Гегеля.

§ 2. Экзистенциальные основания проекта всемирной истории философии К. Ясперса.

§ 3. Идея концептуализации в истории философии: разрешение конфликта предмета и метода.

Глава 4. Проблема, предмет и метод истории философии как метафизики. Предметно-методологическая демаркация экзистенциально ориентированной философии.

§ 1. Реконструкция «истории философии как науки» в неокантианстве.

§ 2. Философствующая история философии: экзистенциализм о предмете и методе философии в ее истории.

§ 3. Теория герменевтического опыта Х.-Г. Гадамера: методологическое основание интерпретации историкофилософских феноменов.

§ 4. История философии как метафизика: конечность познания -фактор экзистенциальной интерпретации в концепции

М. Хайдеггера.

§ 5. Экзистенциальная ориентация в философии XX в.: методологическая форма и проблема предметного самоопределения.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Исаев, Александр Александрович

Актуальность темы и степень разработанности проблемы. История философии традиционно относится к наиболее значимым областям философского знания, а теоретические проблемы историографии философии, их решения теснейшим образом связаны и, более того, находятся в зависимости от характера интерпретации природы философского знания. Особую актуальность в осмыслении этого комплекса взаимосвязанных проблем представляет, на наш взгляд, освоение творческого наследия М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж. П. Сартра, X. Ортеги-и-Гассета, М. К. Мамардашвили, определивших во многих отношениях существо экзистенциальной ориентации в философии XX в. Анализ их идей и концепций, предпринятый в настоящем исследовании, ставит своей задачей выявление единства философского опыта данных мыслителей, единства, не отменяющего исследование существенности различий между ними, проявляющих себя, прежде всего, в трактовке взаимосвязи культуры и философии в контексте анализа историко-философских парадигм и обсуждения проблемы социокультурной обусловленности мышления. Первостепенная важность указанного философского опыта заключается, на наш взгляд, в том, что он позволяет критически осмыслить методы традиционных историко-философских подходов и развить представление об альтернативных стратегиях, способных к обновлению и расширению их возможностей. Так, к примеру, в экзистенциально ориентированной философии решительно проявляет себя конкретно-личное начало, уклоняющееся от типологических определений. В силу этого в историко-философском подходе, в методах истории философии по-новому должна быть акцентирована и осмыслена, наряду с собственно исторической направленностью, их феноменологическая составляющая.

Актуальной проблемой в области историко-философских исследований является также поиск той методологической основы, которая была бы способна интегрировать разнородные исследовательские принципы в одно целое. И в этом отношении обращение к анализу указанного философского опыта позволяет с уверенностью распознать такую основу в герменевтике. Использование автором диссертационного исследования концепции Х.-Г. Гадамера обусловлено тем обстоятельством, что именно с ее помощью становится разрешимой проблема корреляции процедур понимания в актах формирования историко-философского знания.

В качестве проблемы отечественной и зарубежной историографии предметное и методологическое своеобразие историко-философского познания сохраняет актуальность и в настоящее время. Это обусловлено его сложностью и разнообразием исследовательских целей и интересов. История философии в ее смысловой целостности сравнительно редко становится предметом систематизированной рефлексии.

В поле нашего внимания находятся как классические1, так и современные исследования. Одни из них посвящены анализу форм и принципов мышления, составляющих предметную сферу философии , и методологии историко-философского познания3, другие - изучению экзистенциальной философии XX в. По преимуществу именно содержание этих последних работ и служит в диссертации материалом для анализа герменевтических и феноменологических интенций, отличающих экзистенциальное видение философской традиции4.

1 Прежде всего, речь идет о работах, обусловивших концептуальный образ современного философского мышления и характер его имманентной предметности (см.: Декарт Р. Размышления о первой философии. // Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1994; Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 8 т. Т. 3. М., 1994; и др.), а также методологические основания истории философии (см.: Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии: В 3 кн. СПб., 1993-1994).

См.: Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994; Ортега-и-Гяссет X. Что такое философия? М., 1991; Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. В.В. Бибихина. М., 1997; Ясперс К. Введение в философию. Мн., 2000; Jaspers К. Philosophic. Bd. 1: Philosophische Weltorientierung. Berlin, 1973; и др.

3 См.: Випдельбапд В. Prolegomena // История древней философии. Киев, 1995; Он же. История философии. Киев, 1997; Гадамер Г.-Г. История понятий как философия // Актуальность прекрасного. М., 1991; Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики / Пер. О.В. Никифорова. М., 1997; Ясперс К. Всемирная история философии: Введение. СПб., 2000; Jaspers К. Die grossen Philosophen. Miinchen, 1957; и др.

Больное О.Ф. Философия экзистенциализма. СПб., 1999; Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988; Сартр Ж.П. Экзистенциализм - это гуманизм // Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А.А. Яковлева. М., 1989; Jaspers К. Existenzphilosophie. Berlin; Leipzig, 1938; Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Время и бытие: Ст. и выступл. / Пер. В.В. Бибихина. М., 1993; Он же. Пролегомены к истории понятия времени / Пер. Е.В. Борисова. Томск, 1998; Heidegger М. Phanomenologische Interpretatationen zu Aristoteles // Gesamtausgabe. II. Abteilung: Vorlesungen. Band 61. Frankfurt a/M, 1994. S. 1-155; Jaspers K.

Интерес к изучению проблемно-методологических сопряжений, возникающих на границе таких тематических областей, как история философии, природа мышления и экзистенциально-феноменологический тип философствования, проявляли разные поколения зарубежных философов и исследователей. Здесь можно отметить работы М.Ф. Алькье, Ф.Р. Анкерсмита, X. Аренд, М. Геру, Ж. Делёза, Ф. Коплстона, К. Лёвита, М. Мерло-Понти, Ф.А. Олафсона, А. Рено, П. Рикёра, Р. Рорти, Ю. Хабермаса, Фр.-В. фон Херманна, Г. Шпигельберга и других.

В рамках отечественной историографии, по крайней мере, с начала 60-х годов также осуществляется широкий спектр исследований в области истории философии и связанных с нею проблем природы и методологии историко-философского познания1. Предлагаемые решения опираются в основном на возможности диалектико-материалистической интерпретации. Осмысление исторического становления философии и ее современного состояния было существенно ориентировано на систему научно обоснованных знаний. История философии, выступая в рамках такой установки объектом логико-теоретического и проблемно-категориального анализа, представляет собой результат реконструкции систем и учений прошлого.

Со второй половины 60-х годов, в отечественных исследованиях намечается отход от абсолютизации единства мирового историко-философского процесса и складываются предпосылки для разработки идеи «полиформизма». Она предполагала рассмотрение реалий традиции с учетом конкретно-исторического

Philosophie. Bd. 2: Existenzerhellung. Berlin, 1973; Riedel M. Verstehen oder Erklaren?: Zur Theorie und Geschichte der hermeneutischen Wissenschaften. Stuttgart, 1978; и др. Библиографический обзор исследований экзистенциальной философии см.: Deutsche Existenzphilosophie: Bibliographische Einfiihrungen in das Studium der Philosophie / Hrsg. v. I.M. Bochenski. Nr. 23. Bern, 1953.

1 Обзор становления методологии обобщающих исследований по истории философии, включая и более ранние этапы формирования советской философской науки, приводится, в частности, в работах З.А. Каменского: Проблема целей и форм историко-философского исследования в советской философии // Историко-философские исследования: Проблемы методологии. Свердловск, 1988; История философии как наука в России XIX - XX вв. М., 2001. контекста их формирования1. Подобная концептуализация в той или иной мере предпринималась в работах Ц.Г. Арзаканяна, А.С. Богомолова, М.В. Желнова, Б.В. Емельянова, З.А. Каменского, М.А. Кисселя, П.В. Копнина, К.Н. Любути-на, И.С. Нарского, А.И. Новикова, Т.И. Ойзермана, В.В. Соколова и других.

Представление о специфике диалектически ориентированного изучения исл тории философии дают работы Т.И. Ойзермана . Считая проблемы историко-философской науки философскими, автор рассматривает историю философии как процесс предметного самоопределения философии, что позволило говорить и о неустранимой двойственности амплуа историка философии: будучи историком, он одновременно должен стремиться к пониманию содержательных особенностей философских учений и характера их взаимосвязей. В силу этого историко-философская наука оказывается специфическим способом исследования - философией философии или метафилософией.

В 80-90-х гг. исследование историко-философской проблематики дистанцируется от использования принципов диалектико-материалистической методологии, хотя она и обнаруживает способность к самотрансформации. Характерным примером является концепция «истории философии как науки» З.А. Каменско-го3.

Об актуализации концептуальных предпочтений, свободных от догматизма диалектико-материалистической критики, можно говорить, по-видимому, только с конца 80-х гг., когда появилась возможность достаточно широко обсуждать концептуальные основы историко-философского знания4. Впрочем, усло

1 Библиографическое описание работ (вышедших в свет до начала 80-х гг.), методологической основой которых служил диалектический материализм, систематизировано А.С. Богомоловым и Т.И. Ойзерманом (см.: Советская литература по теории и методологии историко-философского исследования // Основы теории историко-философского процесса. М., 1983. С. 273-285).

2 В частности, см.: Проблемы историко-философской науки. М., 1969; Главные философские направления: Теоретический анализ историко-философского процесса. М., 1971; Философия как история философии. СПб., 1999.

См.: История философии как наука. М., 1991; Культурно-исторические типы или единство историко-философского процесса // Вопросы философии. 1995. № 2.

4 Примером в этом смысле может служить Всесоюзная конференция «Мировоззренческие и методологические проблемы истории философии» (1986). вия «методологического поворота» сложились ранее. В 1970-е годы в процессе анализа историко-философских феноменов формируется ряд подходов, имеющих выраженную герменевтическую ориентацию. Здесь находят воплощение социально-культурологические, диа-логические и экзистенциально-феноменологические принципы интерпретации. Благодаря этому, обретают соответствующую концептуальную оформленность, в частности, позиции М.К. Петрова, B.C. Библера и М.К. Мамардашвили.

Так, в рамках полемики по вопросам методологии историко-философского познания М.К. Петров1 отмечал необходимость корреляции всемирно-исторической и локально-европейской моделей генезиса философии, неприемлемость сквозных принципов и прерогатив единства над специфичностью исторических версий философии. В концепции B.C. Библера история философии рассматривалась как философия по преимуществу. Она существует и осуществляется на границе философских позиций, где и рождается феномен мышления. Ранние работы М.К. Мамардашвили3, посвященные анализу метода истории философии и проблемы преемственности, подготавливают почву для экзистенциального понимания природы философского познания, взятого в его исторической перспективе.

В последние годы в рамках экзистенциально-феноменологической и близких ей трактовок мышления и историко-философских проблем проводится множество исследований. Здесь следует отметить работы А.В. Ахутина, В.В. Бибихи-на, Е.В. Борисова, Т.В. Васильевой, И.С. Вдовиной, П.П. Гайденко, В.Д. Губи-на, A.J1. Доброхотова, Т.Б. Длугач, В.В. Калиниченко, B.C. Малахова, А.А. Ми

1 Предмет и цели изучения истории философии // Вопросы философии. 1969. № 2; см. также: Язык и предмет истории философии; Проблема знания в истории философии и др., в кн.: Историко-философские исследования. М., 1996.

2 См.: История философии как философия (К началам логики культуры) // Историко-философский ежегодник. М., 1989; Что есть философия // Вопросы философии. 1995. № 1; Быть философом // АРХЭ: Ежегод. культуро-логического семинара. Вып. 2. М., 1996.

3 См.: Некоторые вопросы исследования истории философии как истории познания // Вопросы философии. 1959. № 12; Исторический метод в «Истории философии» Гегеля // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 3; К проблеме метода истории философии // Вопросы философии. 1965. № 6; и др. хайлова, А.В. Михайлова, И.А. Михайлова, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошило-вой, Е.В. Ознобкиной, Ю.В. Перова, В.А. Подороги, Э.Ю. Соловьева, А.Г. Чер-някова и других. Обзор отечественной историографии, анализ работ, имеющих методологическую значимость, подтверждают стремление исследователей видеть единство в многообразии, несмотря на различия исходных интенций. Подобное стремление отнюдь не предполагает достижение некоего предметно-методологического синтеза, но ставит целью понимание реалий и потенций философской традиции.

В диссертации объектом герменевтической рефлексии является феномен преемственности, ее порождающие «механизмы». Конституция преемственности получает определенность на стыке предметного аспекта (философского мышления) и историко-философских подходов. Ориентиром же выступает видение традиции с позиций экзистенциально ориентированной философии.

Цель и задачи исследования. Основная цель - определить специфику философского мышления, связанную с экзистенциальным пониманием историко-философской традиции. При этом выявляются две задачи, направленные на описание, во-первых, модусов утверждения экзистенциальности в качестве самоопределения философской мысли; во-вторых, способов прояснения отношения к текстам, раскрывающим экзистенциальную природу философского мышления и, в частности, характер понимания философии в ее истории. Возможность понимания прошлого философии обусловлена особенностями герменевтических процедур, оказывающих влияние и на специфику предмета - многообразного содержания традиции, находящего свое выражение в оригинальных философских текстах. Работая с текстами, мы должны эксплицировать их основоположения, которые могут быть представлены как в конкретных высказываниях, так и в повествовании, настроенном на поддержание целостности смысла и логики изложения.

В рамках предлагаемой позиции герменевтическая составляющая историко-философского обращения к прошлому, ориентированного экзистенциальным образом, выявляет также и специфику традиционных историко-философских подходов. В нашей работе они представлены существенно различными концепциями Гегеля и неокантианцев, в частности В. Виндельбанда и Э. Кассирера. В русле этих подходов, в определенном смысле противостоящих экзистенциальному (но и дополняющих его), история философии, как правило, рассматривается в качестве процесса развития философского знания. Процессуальность так понятой истории философии требует теоретической реконструкции и взаимосвязанного с ней критического анализа различных направлений и их соотнесенности друг с другом.

Таким образом, основываясь на том, что временное отстояние прошлых событий мысли предполагает определенную герменевтику, а содержание истории философии, включая опыт сознания в качестве имманентного основания философствования, делает необходимой феноменологическую работу, мы ставим целью осмыслить существо той предметно-методологической альтернативы традиционным историко-философским подходам, которая была явлена в XX в. экзистенциально ориентированным типом философствования. Согласно этой альтернативе история философии должна быть направлена на экспликацию конституирующих оснований философского мышления и традиции, позволяя им реализоваться в качестве условия философствования в настоящем. На наш взгляд, подобной альтернативой исторической истории философии является историко-философская позиция экзистенциальной философии. Активно практикуя специфически ориентированные герменевтические и феноменологические процедуры в историко-философском исследовании, она способна предложить существенное расширение возможностей методов истории философии. Следовательно, познавательные средства истории философии могут получить своеобразное приращение путем приведения герменевтических, феноменологических и собственно исторических установок к единому предметно-методологическому выражению, определяемому нами в качестве «экзистенциальной ориентации» в историко-философском подходе. В диссертации она представлена позициями М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.П. Сартра, X. Ортеги-и-Гассета, М.К. Мамардашвили.

Цель исследования достигается решением следующих задач: во-первых, определением конституирующих оснований философского мышления и метафизических предпосылок экзистенциальной ориентации в философии XX в.; во-вторых, выявлением феноменологических и герменевтических условий преемственности историко-философской традиции в аспекте ее экзистенциального видения; в-третьих, экспликацией экзистенциальных и концептуальных оснований этого типа историко-философской рефлексии; в-четвертых, характеристикой предметно-методологического своеобразия экзистенциально ориентированной философии и ее историко-философских установок в целом, интегрируемых в рамках «истории философии как метафизики».

Методологической основой служит ориентация на особый тип историко-философского исследования, развернутая характеристика которого является целью нашей работы. Этот тип исследования осуществляется посредством приведения к единству имманентной интерпретации экзистенциальной философии, феноменологической дескрипции (понимаемой как аналитическая процедура) и исторической реконструкции.

Ключевую роль в диссертации выполняют принципы философской герменевтики Гадамера. Они дают возможность различать основоположения экзистенциальной и критической интерпретации, реализованные соответственно в экзистенциально ориентированной философии и, к примеру, в неокантианском движении.

Историко-философские концепции, будучи и выражением предметно-методологической целостности философского опыта, невозможно рассматривать без учета его социокультурной детерминации и состояния науки. Это требует культурно-философского и компаративистского анализа.

Совокупность подходов и принципов формирует методологическую последовательность исследования. Она состоит из следующих этапов: историография предметного поля; реконструкция проблемы; предлагаемые решения проблемы; интерпретация теоретических положений и их обоснование фактами традиции; концептуализация итогов.

Важной методологической установкой исследования является также достижение того единства исторического и собственно философского в историко-философском знании, которое, позволяя исполниться этому знанию в его подлинности, реализуется, по нашему убеждению, как раз в методологической парадигме истории философии как метафизики.

Основные результаты и их научная новизна. В диссертации впервые в отечественной историографии предпринято систематическое исследование структуры и характера историко-философского познания, осуществляемого с позиций экзистенциально ориентированного типа философствования.

Анализ установок применительно к прошлому выявляет имманентный характер антиномического отношения философского мышления и форм его концептуализации в русле традиционных историко-философских подходов. Данное противоречие обнаруживает конфликт двух измерений познания: конечности, выражающей его экзистенциальную природу, и всеобщего характера логических принципов. Это одна из фундаментальных антиномий, которые в итоге приводят к апории, имеющей значение общей формы реализации преемственности в истории философии.

Апория преемственности репрезентирует множество противоречий внутри традиции и в ее описании. К ним можно отнести противоречия между философским мышлением и историко-философским подходом; методологическими формами истории философии как философии и истории философии как истории; персонифицированной природой философского опыта и деперсонифици-рованным концептуализмом философского знания; принципами самоорганизации исторической составляющей историко-философского подхода - дискретным рядом событий мысли и перманентным логическим горизонтом историко-философского процесса; традицией и современностью.

В диссертации обосновывается необходимость расширения методологических возможностей подходов в истории философии, выделения в ее структуре доминант, соответствующих специфике предмета. В качестве их объединяющего основания рассматривается экзистенциальная ориентация как особый тип философствования, предметно-методологическим средоточием которого служит существование, осмысленное в качестве онтологического факта. Данная форма обращенности к прошлому позволяет преодолеть характерное для традиционных подходов стремление к объективации многообразного содержания традиции, к созданию непротиворечивых конструктов, иррелевантных конкретно-личной природе мышления.

Научная новизна и основные результаты исследования представлены в следующих итоговых положениях:

1) проведена демаркация предметно-методологической специфики экзистенциализма и экзистенциальной философии в целом. Она принимает во внимание меру вовлеченности философов, представляющих эти позиции, в решение онтологической проблемы и понимание ими экзистенции. Если экзистенциализм, особенно на этапе формирования, ориентирован на осмысление ситуативности человеческого существования, то экзистенциальная позиция как таковая направлена на рассмотрение факта неотделимости человеческого бытия и философствования;

2) при анализе преемственности используется концепт «апория». С его помощью определяется воздействие, оказываемое на традицию феноменом конечности. В диссертации обосновывается, что именно конечность устанавливает экзистенциальную взаимосвязь познания и существования, обусловливая форму равновесия исторической преемственности и континуальности самой философии, предметность которой конституирована опытом сознания и понимания. Это, в свою очередь, дает возможность говорить о феноменологических и герменевтических основаниях преемственности;

3) в функции методологического самоопределения традиционного историко-философского подхода акцентирована идея концептуализации. Формируя метод исторической реконструкции, она нивелирует конкретно-личный характер мышления, приводит к чрезмерной объективации его содержания и как следствие к иррелевантности предмета и метода в истории философии. В качестве выхода в диссертации предлагается экзистенциальная переориентация историко-философского подхода;

4) в противоположность трактовке «история философии как история» (в неокантианстве и др.) в диссертации обосновывается иная трактовка - «история философии как метафизика». Согласно ей факты и оценки в историко-философском знании должны браться и осмысливаться как выражение и свидетельство онтологической природы мышления и существования. Такая «онтоло-гизация», элиминируя фактор исторической временности, позволяет воспринимать разновременные события как данные актуально в пределах герменевтического опыта. Так, фундаментальная онтология Хайдеггера (в частности, аналитика Dasein), утверждающая соответствие бытию сущего в качестве основной интенции человеческого существования и сущности самой философии, может рассматриваться в функции методологической основы истории философии как метафизики;

5) обосновано утверждение, согласно которому изначальным (необходимым) условием решения историко-философской задачи служит преодоление ирреле-вантности предмета и метода, а завершающим (достаточным) условием - достижение целостной предметно-методологической выраженности. Первое условие реализуется в традиционных историко-философских концепциях, практикующих реконструкцию в качестве основного метода исследования; второе условие, расширяя возможности историко-философского подхода, устанавливает (посредством приведения к истоку мысли и существования) взаимное согласование экзистенциального, феноменологического и исторического исследований в фокусе переживания прошлого;

6) в рамках методологического компромисса, достигаемого благодаря последовательной реализации первого и второго условий, сама взаимосвязь типов исследований остается актуальной проблемой. Если феноменологическая составляющая предполагает переживание событий мысли и его дескриптивное описание, то экзистенциальная составляющая конституирует феномен ориентации, оставаясь в пределах предметности мышления, т. е. предполагая обоснование философии прежде всего из нее самой, взятой «онтологически» - в аспекте вневременной отнесенности ее содержаний к факту человеческого существования и как бы локализованной в нем;

7) экзистенциальная ориентированность восприятия как составляющая историко-философского подхода есть актуально данное состояние. В нем взаимосвязь переживаний удерживается внутренней сущностью конкретных событий мысли. Данность прошлого в переживании, имея абсолютный характер, есть экзистенциальное со-бытие. В его средоточии и находит свое разрешение имманентная антиномия «часть - целое», конституирующая апорию преемственности в истории философии;

8) экзистенциальная ориентация выстраивает «онтологию» традиции, наделенную значением способа существования философии в ее истории. Она конституирует искомую методологическую альтернативу традиционной истории философии в качестве истории философии как метафизики. Именно эта методологическая форма релевантна бытию философской традиции и является тем способом, с помощью которого происходит поиск единства философского мышления и историко-философских концепций в рамках экзистенциально ориентированной философии XX в.

Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы и концептуальные положения, связанные, в частности, с проблемами изменения методологической основы и анализом преемственности, могут быть использованы при разработке концепции, методов и категориально-понятийного аппарата историко-философских исследований. В практическом плане, материалы исследования и публикаций могут найти применение при подготовке курсов, посвященных истории и современным проблемам философии, а также программ и методических материалов к лекционным и практическим занятиям по иным областям философского знания.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре современных проблем философии философского факультета РГГУ и рекомендована к защите. Результаты исследования опубликованы в виде монографий: Онтология мысли:

Введение в философию М.К. Мамардашвили. - Сургут: Сургутский гос. ун-т, 1999. - 104 е.; Апория преемственности: История философии. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2005. - 479 с.

Основные положения диссертации обсуждались на научных конференциях и семинарах (Республиканская научно-теоретическая конференция «Человек в философско-культурологическом измерении». Нижневартовский госпединститут, 1998; Международный научно-религиоведческий Конгресс «Религия, человек, общество». Курганский госуниверситет, 1998; «Историко-философская персоналия: Методологические аспекты». РГГУ, 1999; II Всероссийская конференция «Культура как способ бытия человека в мире». Томский госуниверситет, 2000; «История философии: история или философия». РГТУ, 2000; Республиканская школа-семинар докторантов. Екатеринбург; Нижневартовск, 2000; «История философии и история культуры». РГГУ, 2001; Межвузовская конференция «История философии и герменевтика». РГГУ, 2002; Межвузовская конференция «История философии и социокультурный контекст». РГГУ, 2003; и др.), нашли отражение в тезисах докладов, выступлений и статьях в различных научных изданиях.

Материалы диссертации были использованы для написания учебных пособий, апробированы в практике преподавания курсов философии для студентов и аспирантов Сургутского госуниверситета, курсов по выбору и спецкурсов («Экзистенциальная логика историко-философского познания»; «Принуждение к сознанию: феноменологический горизонт философии М.К. Мамардашвили»; и др.), и обсуждались в практике работы научно-теоретического семинара кафедры философии СурГУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философское мышление и историко-философские концепции: поиски единства в экзистенциально ориентированной философии XX в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Опыт описания экзистенциальной ориентации в истории философии требует изучения условий предметно-методологического равновесия, в пределах которого возможно преодоление иррелевантности философского мышления и методологической специфики историко-философского подхода. Экзистенциальная философия предусматривает способ работы с историко-философским материалом, отличающийся от процедур, предполагаемых историческим подходом. Здесь характерным признаком служат стремление элиминировать время и временность как фактор обращенности к прошлым событиям мысли. Фундаментальная онтология Хайдеггера, реализуя свои принципы на «путеводной нити времени», также способствует экзистенциальному пониманию философского прошлого: утверждая время, по сути, в качестве самого бытия, Хайдеггер нивелирует значимость времени как фактора, конституирующего линейность и протяженность исторического. При этом экзистенциальная ориентация, выступая по преимуществу в качестве методологической альтернативы, специфического способа рассмотрения историко-философских содержаний и требуя иного языка, отнюдь не исключает проблематики и предметности традиционных историко-философских подходов. Отсюда при обращении к таким концепциям, как «фундаментальная онтология», важно проследить поведение философской мысли, которая, формируя методологическую специфику экзистенциальной ориентации, устанавливает зависимость между частными решениями и общей направленностью интерпретации. Императивом здесь служат принцип актуализации и большая герменевтическая свобода.

Поскольку в контексте анализа экзистенциальной философии внимание исследователя должно быть обращено не столько к предметной стороне дела, сколько к методологической специфике, проявляющейся также и в отношении к истории философии, то целесообразно учитывать следующие факторы:

1) столкновение различных позиций в понимании предмета философии. В той мере, в которой историк философии является философствующим историком, нежели некоей индифферентной инстанцией, регистрирующей ход событий мысли, он должен стремиться занять определенную позицию в отношении предмета философского познания, устанавливаемого при ответе на вопрос «Что это такое - философия?». Данный вопрос служит инвариантным мотивом, провоцирующим исследовательский интерес самых разных мыслителей. Отвечая на него, они либо оказываются в ситуации самоопределения по отношению к предмету философского поиска, либо вступают в спор, доказывая преимущество собственного понимания предмета и предназначения философии. В то же время проблему содержательного и методологического самоопределения истории философии, в частности для историка философии, можно считать предпо-сылочной по отношению к вопросу «Что это такое - философия?». Но и сами философы вряд ли могут ответить на вопрос, связанный со спецификой философской работы и сущностью ее предмета, не обращаясь к реалиям историко-философской традиции. При этом необходимо различать: с одной стороны, обращение исследователя к прошлому с целью уяснить ситуацию в настоящем, например собственное решение той или иной задачи; с другой стороны, обращение к прошлому ради него самого. Здесь мы сталкиваемся с достаточно серьезной проблемой. Можно ли, используя содержания историко-философской традиции, понять настоящее посредством обращения к прошлому? Данный вопрос касается, прежде всего, полномочий интерпретации в контексте историко-философского подхода. В этом случае проявляет себя одно из наиболее существенных отличий экзистенциальной ориентации в истории философии (ее специфика состоит в применении принципов экзистенциальной философии к реалиям философского прошлого) от истории философии, понятой традиционным образом, как исторически ориентированный подход. Экзистенциальное видение потому и представляется некой «девальвацией» дисциплины «История философии», располагающей «фиксированными» предметом и методом, что стремится комментировать прошлое в интересах настоящего. Настоящее имплицируется в прошлое уже на стадии рассмотрения содержаний, принадлежащих самому прошлому. Экзистенциальный мыслитель никогда не обращается к прошлому ради него самого, т. е. он не обращается к истории философии ради удовлетворения исследовательского интереса, связанного с реконструкцией событий философской традиции, уже успевших стать историей.

Таким образом, вопрос «Что это такое - история философии?» можно считать предпосылочным вопросу «Что это такое - философия?» как в нововременной рационалистической философии, представленной линиями Декарта и Канта и позднее в неокантианстве, так и в экзистенциально ориентированной философии, предметно-проблемные предпочтения которой заложены Ницше и Кьеркегором [См.: 314. С. 433], а наиболее последовательные решения воплощены в фундаментальной онтологии Хайдеггера и в меньшей степени - в экзистенциализме. Но как бы то ни было, актуальность философского размышления предполагает конфликт с прошлым: пожалуй, только Ницше и Кьеркегор были вполне способны «уничтожить» прошлое во имя настоящего, во имя данной в настоящем возможности мыслить. Хайдеггер, напротив, пытался сделать прошлое настоящим, возобновляя постановку вопроса о Бытии в его изначальной чистоте. Однако действительным образом вернуться в прошлое нельзя - мышление как возможность сосредоточено в настоящем. Вопрошание о Бытии, притязая на подлинность, не может быть неким эмпирическим возвращением к истоку, поскольку подлинность есть измерение настоящего, а не истории.

Итак, несмотря на фундаментальный и в определенном смысле предпосы-лочный характер историко-философской задачи, она является условием, предоставляющим лишь возможность самоопределения предмета и понятия философии. Подобная возможность воплощается в настоящем и никогда - в прошлом. Если учитывать, что прошлое и настоящее - онтологические антагонисты, то отсюда следует, что интерес к истории философии лишен всякого смысла: философствование есть опыт, а всякий опыт (и прежде всего опыт самоопределения философии) вершится в настоящем. Он всегда дан актуально. Это не опровергается и тем обстоятельством, что повседневный язык, не страдая избытком рефлексии, игнорирует данный факт, утверждая: опыт - достояние прошлого, где он только и может храниться. Таким образом, комментарий прошлого в интересах настоящего представляет первое измерение, выражающее «осовременивающий», т. е. актуализирующий, характер историко-философского подхода, свойственного экзистенциально ориентированной философии и противостоящего ретроспективной структуре историческим образом ориентированной истории философии;

2) важен не только сам факт обращенности к прошлому, обусловленный его комментарием как предельно общей формой историко-философской интенции, но и форма интерпретации конкретных философских событий, которую можно считать вторым измерением экзистенциально ориентированного подхода. Так, историческая история философии занимает позицию, предполагающую формальную констатацию и как следствие аутентичную реконструкцию событий мысли. Примером здесь может служить точка зрения неокантианцев, в частности Виндельбанда, утверждавшего, что история философии, как и всякая историческая дисциплина, необходимо должна быть эмпирической наукой, цель которой заключается в том, чтобы в идеях философии видеть не мистические факторы, а «продукты развития, подлежащие объяснению» [См.: 37. С. 5455]. Задача истории философии, по Виндельбанду, - установить понятие философии. Но нужно иметь в виду, что этим ее содержание не исчерпывается, поскольку, оставаясь собственно историей, история философии представляет собой не более чем «эмпирическое констатирование и эмпирическое объяснение» [См.: 37. С. 57]. В этом смысле экзистенциально ориентированная история философии, напротив, требует интерпретации. Однако без истолкования не обходятся также и традиционные историко-философские подходы, с той только разницей, что особое значение приобретает некая внутренняя пропорция истолкования и формально логической реконструкции, имеющая целью выдержать непротиворечивость понимания.

Таким образом, в традиционных историко-философских подходах герменевтический элемент представляет одну из фаз историко-философской реконструкции, чья задача состоит в аутентичном воспроизведении события прошлого, учитывающем замысел автора и воздействие историко-культурного контекста. В свою очередь, в экзистенциально ориентированной истории философии истолкование не столько предполагает воспроизведение события в значении, имевшем место в прошлом, сколько проясняет смысл, всегда устанавливаемый с позиций, внешних содержанию события, и охватывающий прежде всего его встроенность в общую нить историко-философской преемственности. Экзистенциальная интерпретация вольно или невольно модернизирует собственный смысл событий, который, говоря языком Виндельбанда, доводится до сознания исследователя уже в превращенном виде. Подобную процедуру можно определить условно как «герменевтическое расширение» или, по-другому, как акт внеисторической (вневременной) и по сути экзистенциальной «реконструкции». При этом необходимо иметь в виду, что экзистенциальное приращение смысла событий прошлого в отличие от исторической реконструкции является изначальным, конститутивным актом историко-философского подхода;

3) имманентной особенностью экзистенциально ориентированной истории философии служит также принцип трансценденции, методологические потенции которого описаны Хайдеггером в рамках интерпретации первой «Критики» Канта. Рассматривая проблему соответствия природы конечного человеческого существа и открытого ему сущего, философ, с одной стороны, констатирует несоизмеримость конечности человека и сущего, обусловливающего возможность его экзистенции, с другой — отмечает способность человека трансцендировать, преодолевая сущее как причину собственного существования [См.: 287. С. 2324]. Парадоксальность трансценденции, превосходящей власть самого сущего, релевантна способу конституирования историко-философских интуиций, преодолевающих влияние логики и предметности как собственных порождающих оснований.

В рамках позиции Хайдеггера подобный «способ» историко-философской обращенности проясняет себя сам, по мере движения мысли Канта, выступающей здесь предметом экзистенциально-философского анализа. При этом его специфика определяется такими измерениями, как отсутствие претензии на «полноту исчерпывающей интерпретации» и следование «внутреннему движению кантовского обоснования». Описываемый метод может сохранять свою продуктивность и при иных персоналиях, предполагая сведение предметности мышления к воспроизведению имманентного хода мысли. Причем такое измерение, как «следование», по Хайдеггеру, носит частичный характер: это не буквальное или формальное воспроизведение и даже не констатация, но результат некой умеренной интерпретации, или герменевтической работы, характер которой охватывает широкий спектр содержательных и методологических допущений, разрешающих отступление от оригинала, т. е. собственного расклада и формулировок автора. У Хайдеггера - это Кант, вследствие чего философ считает, что необходимо «отступать за» логику и формулировки рассматриваемых суждений с целью оценить оправданность и ограниченность внешней архитектоники кантовской мысли, сохраняя при этом верность исходному пониманию имманентного движения, вполне определимого также и средствами исторической реконструкции. По сути, в данном случае мы имеем интерпретацию, доминирующим мотивом которой служит актуализация предметности мышления, выходящая за собственные пределы реконструируемого события мысли.

Таким образом, очередное, третье, измерение экзистенциальной ориентации, определяющей характер обращения к прошлому философии, имеет целью методологическое равновесие, которое описано в предыдущем случае как обусловленное формой интерпретативного акта. Это равновесие устанавливает соотношение между двумя элементами историко-философского подхода: с одной стороны, процедурой воспроизведения аутентичного авторского замысла, осуществляемой, в частности, посредством имманентной интерпретации структур мысли, с другой - концептуальным доопределением замысла посредством корреляции с неким внешним смыслом, предполагаемым, например, традицией как объективацией целого и ее имманентными законами. Последняя процедура и позволяет говорить о своего рода трансцендирующей интерпретации;

4) данное измерение также подсказано Хайдеггером. Рассматривая кантов-скую «Критику.» как обоснование метафизики, начинающееся вопросом о внутренней возможности онтологии, философ раскрывает эффективность интерпретации в той ее части, где она служит по преимуществу модификацией исходного историко-философского материала и где, уже не смыкаясь с традиционными формами исторической реконструкции и герменевтики прошлого, реализует опыт собственно философской работы, конгениальной субъектам традиции. Эксплицируя стадиальную логику проекта онтологии и пребывая в пространстве, учреждаемом произвольностью собственной интерпретации, Хайдеггер стремится «сохранить общую направленность» кантовской «Критики.» как фактор, способный удержать реальную связь между принципами экзистенциальной герменевтики и предметом рассмотрения и одновременно утверждающий себя в качестве вариации историко-философского метода.

Необходимость данного фактора (в рамках нашего исследования, представляющего четвертое измерение экзистенциального подхода) акцентировал также и Кассирер, считавший, что в некоторых формах конкретно-личного опыта мысли, где существенное значение имеет общая настроенность, «чисто логическая «дискуссия» и «анализ на основе понятий» недостаточны [См.: 103. С. 399]. Причина не только в том, что данная настроенность служит своеобразной репрезентацией целого, делая осмысленной речь о принципиально индивидуальных структурах опыта мысли, но и в том, что она перемещает понятия в особую духовную атмосферу, где они приобретают принципиально иной содержательно-смысловой оттенок, как это произошло, например, с понятиями Канта в контексте хайдеггеровской интерпретации. Так, если в философии Канта, даже при рассмотрении скрытых основ бытия, главенствующим мотивом, по мнению Кассирера, служит ясность как принцип Просвещения, то философия

Хайдеггера определяется радикально иным образом - подчиняется принципу стиля. Метафизика для Канта, полагает Кассирер, это учение «о первых основах человеческого познания», усматриваемых как его последние принципы, тогда как для Хайдеггера определением основы познания служит трансцендентность, данная в свободе, понятой как без-дна (Ab-grund) существования. В этом смысле понятия, организующие хайдеггеровское вопрошание, приводят, как считает Кассирер, к распаду самой логики и могут быть понятны, лишь «исходя из мира Кьеркегора», но не из «мира кантовских мыслей», где им нет места [См.: 103. С. 400]. Этот тезис определяет своеобразную методологическую альтернативу. Крайние позиции ее, будучи представленными в подходах Канта и Кьеркегора, служат полюсами той общей настроенности, которая в итоге конституирует ре-цептивность хайдеггеровского вопрошания и делает правдоподобной его интерпретацию. При этом особенность альтернативных подходов состоит в том, что, выступая адресом историко-философского обращения, они способны оказывать «обратное» влияние на его предметно-методологическую ориентацию.

Какое бы типологическое определение мы ни избрали, подход Хайдеггера в качестве репрезентации экзистенциальной настроенности историко-философского вопрошания остается обращением к прошлому, по определению, составляющему предмет истории философии. Следование ходу мысли рассматриваемого учения как выражение общей направленности или общей настроенности историко-философского подхода не является случайным - оно продиктовано спецификой предмета исследования. Например, с Хайдеггером, представляющим весьма неудобный «предмет», поступают чаще всего также. По-видимому, абсолютно индивидуальная конфигурация иных предметов мысли уклоняется от стремления подвести ее под существующие стереотипы историко-философской типологии. Невозможность типологического определения не только показывает отсутствие способа обращения с материалом и как следствие неэффективность исторической реконструкции, но и с очевидностью требует методологической альтернативы. В нашем исследовании она представлена экзистенциалъной ориентацией историко-философского подхода, наделенной дескриптивным языком, не нуждающимся в наличии предметных аналогов и способным описывать абсолютно индивидуальные конфигурации мысли. Очевидным «несовершенством» (что и продемонстрировал сам Хайдеггер) экзистенциального обращения к прошлому служит разве что «методологическое насилие» и «искажение» исходной предметности.

В рамках данного подхода (интегрирующего все приведенные выше «измерения») мысль историка философии лишь до времени движется в унисон с автором, но затем отклоняется в надежде высечь искру еще не проявленного смысла, полагаясь при этом на вариативные возможности самого языка описания и аналитическую специфику дескрипции. Задача соответствия, столь актуальная в контексте исторической реконструкции прошлых событий мысли, либо снимается как не существенная, либо не ставится вовсе. Ответственность же за «результат» возлагается на форму обращения с историко-философским материалом, которая конституируется только по ходу аналитики, чье своеобразие у Хайдеггера определяется как «оживляющее освобождение». Метафорический характер подобной методологической формы является релевантным при обращении к целостным, самодостаточным феноменам, или феноменам самодетерминации, репрезентацией которых служит, в частности, «чистый конечный разум», способный открывать сущностное начало из собственной основы. В пределах позиции Хайдеггера данный подход получил определение «метод раскрытия истока», специфика которого выражается философом как «оставление-открытым» [См.: 287. С. 22]. Метод отличается тем, что на первых порах не представляет готовой, завершенной формы исследования; его внутренняя определенность должна возрастать по мере продвижения в область истока, тогда как в русле исторически ориентированного историко-философского подхода основной задачей выступают не методологическая эвристика и стремление установить пределы герменевтического насилия, а определенность предмета исследования, «внешнего» методу.

Содержательно-смысловое единство экзистенциальной философии в целом и в обращении к прошлому философии, безусловно, не может быть исчерпывающим образом определено перечисленными выше факторами, что связано как с ее внутренней неопределенностью, так и с проблемой ретрансляции ее содержаний. Когда мы говорим «экзистенциальная философия.», то, как правило, имеем в виду одну из существующих философий. А поскольку историческим прецедентом здесь является экзистенциализм, то мы попросту отождествляем его с экзистенциальной философией. Однако какова бы ни была подоплека данного отождествления, оно представляется не более чем способом, устанавливающим некие инвариантные черты экзистенциальной ориентации мышления. Отсюда экзистенциализм можно толковать как своего рода совпадение, предполагающее историко-философскую репрезентацию экзистенциальной философии, но при одном допущении - если мы готовы понимать его как частный случай экзистенциально ориентированной философии. На деле проблема заключается не в возможности или основаниях указанного отождествления, а в экзистенциальном характере философии.

Мы уже декларировали приверженность очевидному факту: всякая философия экзистенциальна. С этим действительно можно согласиться. Однако уверенность в экзистенциальном характере философствования вряд ли можно считать достаточным основанием и, тем более, конститутивным условием существования экзистенциальной философии. Нужно по крайней мере показать, что это действительно так. И здесь мы сразу встречаемся с проблемой выразимости и выражения экзистенциальных содержаний, хотя в данном вопросе нам на помощь приходят дескриптивный подход и даже логика, которую Хайдеггер рассматривал как санкцию технической интерпретации мышления, приносящую в жертву само его существо - «бытие как стихию мысли» [См.: 289. С. 193]. Логика, по сути, дает возможность сталкивать между собой различные точки зрения, имеющие в виду природу философского поиска и его обращенность к прошлому. Примером может служить конфронтация неокантианства и экзистенциальной философии. Но ни ресурс дескриптивного подхода, ни переопределение логических процедур, предполагающее утверждение особой экзистенциальной логики, не исчерпывают специфики экзистенциальной философии. Отсюда перед нами - дилемма: с одной стороны, мы уверены, что философия экзистенциальна, с другой - мы не имеем возможности выразить ее содержательно-смысловое единство. И нам не вполне помогают такие приемы, как поиск релевантного «образца» в истории философии, хотя данные «образцы» все же имеют место, например философия Хайдеггера с ее выраженной экзистенциально-онтологической определенностью.

Таким образом, неустранимая противоречивость данных наблюдений, отражающих имманентную интригу экзистенциальной философии (в истоке своем она есть не только стихия бытия, но и особый язык, призванный определять вещи такими, какие они есть), вновь подводит нас к сознанию того, что экзистенциальная ориентация есть выражение апории, репрезентирующей фундаментальную неразрешимость философской мысли в пространстве дискурса. Невыразимость экзистенциальной философии отнюдь не служит свидетельством некоего не-до-разумения, указывая, скорее, на специфику и сущность подлинным образом настроенного мышления как манифестации экзистенциальной природы опыта философствования, озабоченного не собственной непротиворечивостью, а самими вещами. Иначе говоря, известная невыразимость экзистенциальной философии есть определение ее содержательно-смыслового единства: она именно потому и неопределима, что неопределенность ее служит конститутивным признаком природы всякого философского мышления, соответствующего образу своей подлинности. В некотором роде экзистенциальная философия не способна служить репрезентацией фиксированной предметности и в этом смысле как бы не существует, но при этом она проявляет себя как ориентация и тем самым определенность мыслящего существования в его собственной фактичности. Экзистенциальная философия самим фактом подобной ориентации не только выражает методологическую направленность, но и, более всего, целостность философского феномена, охватывающего как традицию в ее историческом становлении, так и всякую самостоятельную мысль. Не случайно она требует особой экзистенциальной логики, улавливающей целостность фигур мысли. Отсюда об экзистенциальной философии нужно говорить как об определении очевидной экзистенциальности философского мышления: экзистенциальная философия - это самоопределение философии как таковой, а именно философии в ее подлинности. Философия в той мере соответствует определению «экзистенциальная», в которой она релевантна определению «философия». Другими словами, философия настолько экзистенциальна, насколько она - философия. Речь должна идти о возможности соответствия, а не о существовании некой особой экзистенциальной философии, интегрирующей избранные качества исторически бывших и существующих философий. В данном случае мы имели бы не философию, а очередной результат реконструкции. Не должна здесь идти речь и об отождествлении экзистенциальной философии и экзистенциализма. Но когда в чьем-то опыте говорится «экзистенциальная философия.» - происходит его корреляция с понятием должной философии. Тем самым «экзистенциальная» есть критерий и предикат подлинности философии и философского опыта. Неопределенность и, наверное, неопределимость данного предиката связана с его предназначением: он определяет философию в ее отношении к Бытию. Способом этой отнесенности служит язык в том смысле, как его понимал Хайдеггер - как дом Бытия и «жилище» человеческого существа.

Понятие «экзистенциальная философия», по сути, выражает невыразимое: отношение Бытия к человеку и отнесенность человека к Бытию, сбывающуюся как язык в его бытовании и целостности. Предикат «экзистенциальная» одновременно служит определением трансценденции самого языка: язык существует и определяется как и Бытие только посредством самого себя. В этой отнесенности к Бытию как безусловной целостности философия самоопределяется также с помощью языка, позиционируя себя как особая экзистенциальная форма мысли и существования. Если обратиться к опыту М.К. Мамардашвили, полагавшего одним из существенных признаков философии, способность традиции к локализации в одной-единственной актуально данной мысли, то язык, по-видимому, вполне способен осуществить подобную процедуру - локализацию собственной целостности в одном-единственном слове, также представляющем способ отнесенности к Бытию. По Хайдеггеру, мышление есть отнесенность человеческого существования к Бытию: мысль относит к Бытию слово - то, что дано ей самим Бытием. В акте данной отнесенности через слово конституируется связь Бытия и человеческого существования. Способность языка к локализации в слове, понятом как отнесенность нашего существа (экзистенции) к Бытию, служит определением и осуществлением его способности к трансценденции, но рожденной на продолжении противоположного «вектора». Здесь локализация в слове, как оборотная сторона самотрансцендирования языка, есть единственная определенность трансценденции. Насколько невыразима транс-ценденция, мы знаем на примере попытки Сартра приписать с ее помощью феномену гуманизма значение одного из определений нашего пребывания-в-мире. Настолько же невыразима и экзистенциальность философии, представляющая определение ее природы. Предикат «экзистенциальная» является одним из определений подлинности философии, а подлинность невыразима. Особый характер экзистенциальности обусловлен тем, что она стремится определить подлинность философии в самом существенном и сущностном смысле — в ее отнесенности к Бытию через слово, вследствие чего предикат «экзистенциальная» также указывает на онтологизм и философской мысли, и языка.

Стремление обеспечить расширение методологических возможностей историко-философского подхода посредством импликации экзистенциально-феноменологических мотивов должно учитывать собственную специфику привлекаемых методов исследования. При этом необходимо рассматривать метод как таковой с позиций феноменологии - как способ обращения с «сами вещами»: именно сами вещи и гарантируют предметность подлинного исследования. Здесь цель коррекции традиционных представлений о возможностях историко-философского подхода не представляется некой девальвацией, поскольку она ориентирована на фактичность мышления в его истории, и пока экзистенциальная ориентация удерживает связь с реальностью мысли, она будет в чем-то более эффективна, нежели результат обычной исторической реконструкции.

Задавшись целью сформировать представление о действенном методе рассмотрения прошлого, мы должны учесть, что он призван органично сочетать в себе наряду с исторической позицией и те подходы, которые могут ее дополнить, а дополнив, более полно раскрыть не только содержания событий мысли, но и сущее такой реальности, как философская мысль, взятая в модусе ее историчности. Но дело в том, что это сущее представляет проблему, в частности проблему традиции. Однако феноменология, в том числе и в качестве одной из составляющих «интегративного» историко-философского подхода, не занимается проблемами, предполагая лишь самоопределение и определение «самих вещей». Экзистенциальная ориентация также не является репрезентацией предметного содержания (хотя и можно говорить о ее собственном содержательно-смысловом единстве), выражая способ обращения с предметностью особого рода: событиями мысли, имевшими место в прошлом. В свою очередь и формальный характер исторического элемента в исторической истории философии, определяющего ее в качестве подхода, тоже дает возможность рассматривать в значении превалирующего основания не предметное содержание, а именно методологическую направленность.

Таким образом, в рассмотрении прошлого все различие между феноменологическим исследованием, экзистенциальной философией и историческим подходом заключается в вариациях способа обращения с событиями мысли. Здесь, говоря феноменологически, «сами вещи», или предметное содержание, имеют в определенном смысле инвариантный характер, а изменения претерпевает лишь способ их рассмотрения. Можно, конечно, избегая методологической «эклектики», использовать сложившийся спектр подходов и не смешивать особенности экзистенциального, феноменологического и исторического способов обращения с прошлым, но тогда мы должны быть готовы и дальше сталкиваться с отождествлением, например экзистенциализма и экзистенциальной философии. Кроме того, пришлось бы мириться с очевидным конфликтом предмета и метода, содержания и формы в истории философии как дисциплине в силу ограниченности ее предметного поля и прежде всего той его «части», которая, будучи связанной с истоком традиции, по сути, уже исчерпала себя.

У Хайдеггера в «Пролегоменах.» встречается одно наблюдение: «.в философских исследованиях решающую роль всегда играет именно работа по расчистке и раскрытию горизонтов», тогда как «результаты тех изысканий, что проводятся незримо», весьма скудны [См.: 291. С. 75]. Здесь нельзя не признать очевидным обстоятельство: работа, связанная с достаточно зримыми изменениями в восприятии традиционных вещей, просто обречена на критическое отношение. Поскольку движение обнаруживает себя лишь в среде привычных вещей, то двигаться нужно именно в данном, доставшемся нам от традиции предметном поле, по возможности выбирая те способы обращения с вещами или те методы, которые способны открыть нам мысль в ее живом присутствии. Только в этом случае мы можем «схватить» мысль как нечто, не имеющее прошлого и тем самым живое - то, что еще «способно к изменению», в принципе незавершенное и незавершимое. Какой бы способ обращения с реальным мышлением мы ни выбрали, он, как и в обычной жизни, не гарантирует нам результата, ибо жизнь возможна лишь вне гарантий и опоры, в состоянии фундаментального сомнения, в том числе и в его собственной возможности.

История философии (объективированная как традиция, т. е. предметность, за пределы которой мыслящий не может выйти, даже если бы и стремился к этому, и имплицированная в каждом мыслительном шаге в качестве дискурса, т. е. формы рассуждения, ограниченность которой также задана традицией) направляет наше мышление к основополагающей проблеме - бытию сущего, поэтому мы можем утверждать, что она конституируется как метафизика, или «принципиальное познание сущего как такового и в целом» [287. С. 5]. Самообоснование данного способа познания, по Хайдеггеру, означает раскрытие внутренней возможности онтологии. Не только философия сама по себе, но и история философии, иначе говоря, философия в ее истории, объективируют стремление к бытию сущего, раскрывая конституирующую интенцию философии, представляющую традицию обращенности к бытию, другими словами, традицию онтологии. История философии может быть целью только в сложившейся дисциплинарной субординации. В сущности же своей, где она является также и философией (не столько историографией, сколько опытом реального философствования, осуществляемым в собственном историческом измерении), история философии должна служить делу познания бытия. Таким образом, задача наша -не выяснение полномочий исторической и систематической философии и не в попытка установить некое предметно-методологическое равновесие истории философии и актуально данного опыта мысли, а приведение философии к бытию, вне обращенности к которому она утрачивает даже то очевидное преимущество, которое сказывается в ее отношении к науке. История философии не является опосредованием опыта мысли, воплощая скорее одну из собственных форм актуально данного мышления, осуществляющегося и в его историческом измерении имманентным образом - как непосредственное философствование.

Историю философии необходимо понимать не только традиционно, что предписано дисциплинарными рамками, историческим и филологическим анализом прошлого, представленного текстами, но существенно шире. История философии в этом смысле есть собственно философствование, имманентным элементом которого служит измерение, объективирующее те метаморфозы человеческой субъективности, которые она претерпевала в качестве субъекта и объекта философской мысли в ее истории. Будучи понятой как онтологический феномен, т. е. экзистенциальным образом, субъективность мыслящего, имевшая место в прошлом, становится открытой и для настоящего актуально данного опыта мышления: как такового - по поводу Бытия и историко-философского -по поводу традиции. Историческое измерение философского дискурса, понятого экзистенциальным образом, не является неким препятствием, как, например, сложившееся и необратимое прошлое в истории. Напротив, оно служит формой самодостаточного познания и знания философской традиции, выражающих результат историко-логической реконструкции, и способом ее понимания.

История философии, понятая экзистенциальным образом, вовлекает в круг понимания философской традиции как исторически бывшее, так и то, что до сих пор было открыто пониманию, оставаясь проблематичным, еще не проясненным и непонятным. Тем самым экзистенциальная ориентация расширяет предметный круг историко-философского познания, выступая его методологическим приращением, осуществляемым за счет интеграции герменевтических и феноменологических мотивов. Это не значит, что можно говорить о некой феноменологии или герменевтике истории философии, но это предполагает, что продуктивный консерватизм традиционного понимания истории философии как дисциплины и проблемно-предметной сферы должен быть преодолен. Данная процедура необходима, чтобы сохранить историю философии. В противном случае, в качестве сугубо исторической дисциплины, причем располагая ограниченным объемом источников, она будет обречена либо на стагнацию и архаичный герметизм, либо на мистификацию как следствие имплицитного и неконтролируемого увеличения полномочий герменевтической составляющей, которая имеет влияние даже в рамках формального исторического подхода. Только в случае контролируемого приращения методологических возможностей, история философии как дисциплина, будучи систематизированной саморефлексией философской традиции, способна сохранить статус науки и причастность к философской традиции, поскольку задачей первой служит знание конкретного региона сущего, а предназначением второй - познание сущего как такового, т. е. онтология.

Итак, экзистенциальная ориентация философии проявляет себя двояко: во-первых, в предметной направленности, что определяет онтологизм мышления (проблема бытия сущего, аналитика Dasein); во-вторых, в методологической ориентации, посредством которой конституируется история философии как метод познания философии (расширение методологических возможностей историко-философского подхода посредством импликации феноменологических мотивов и утверждение прерогатив герменевтической составляющей с целью конституирования методологической формы), ориентированный на экспликацию условий возможности философии, ее конституирующих оснований, что, по сути, и сообщает данной ориентации истории философии характер метафизики.

Если исторически ориентированная история философии рассматривает прошлое в качестве объекта исследования, то экзистенциальная ориентация утверждает присутствие традиции как целостного феномена в содержании собственных выводов относительно прошлого философии в качестве конституирующего фактора. Экзистенциальная ориентация истории философии соотносится с бытием традиции, как метафизика - с Бытием сущего. Это подтверждает имманентный онтологизм и метафизический характер мысли о прошлом. Опыт хай-деггеровской интерпретации «Критики.» Канта создает прецедент истории философии как метафизики, выступающей одним из возможных определений историко-философского подхода, основывающегося на принципах экзистенциальной философии. Сутью подобной метафизической ориентации обращения к прошлому служит понимание идеи обоснования как особого сущностного отношения, в котором предмет (у Хайдеггера это само сущее) «выявляет себя в себе самом» [287. С. 6]. Другими словами, это отношение, предоставляющее рассматриваемому феномену возможность самоистолкования, в средоточии которого открывается подлинность события традиции.

Следовательно, применительно к истории философии мы можем определить методологические позиции экзистенциальной философии следующим образом: экзистенциальная ориентация - это самоинтерпретация истории философии. Учитывая, что Дильтей, например, выделял две формы основоположений в качестве собственного основания наук о духе - самоосмысление и опору на метафизику, понимаемую при этом в качестве «науки об общей внутренней взаимосвязи действительности», происходящей из естественного подчинения закону познания [См.: 73. С. 404—405], - можно предположить, что история философии в амплуа метафизики, предметом которой служит бытие философской традиции как целого, есть условие выявления ею собственной сущности в себе самой. Ключевым моментом метафизики как познавательного подхода выступает способность содержать в себе то, что само является основополагающим для познания и его предмета, а именно - определяющие принципы. Данный момент, как полагал Хайдеггер, делает всякое рассмотрение (например, историко-философский подход) метафизикой и ее обоснованием [См.: 287. С. 1-3]. При этом первые принципы, выражая собственное содержание метафизики, служат основанием и обоснованием познавательного подхода и его содержаний.

Порой складывается мнение, что экзистенциальная ориентация, выступая по преимуществу как методологическая форма, остается инвариантной собственному предмету, но даже если это действительно так, необходимость сохранять определенные принципы не утрачивает свою актуальность. Экзистенциальная философия призвана быть философствованием из определенных принципов, среди которых доминирующим является существование, понятое в качестве онтологического факта. Можно даже пойти против очевидности и предположить, что в экзистенциальной философии не существует проблемы сообщаемости и выражения содержаний: она сама и есть выраженность, точнее, форма этой выраженности. Экзистенциальная философия обладает языком выражения собственных содержаний, поскольку сама его и создает. И потому справедливо утверждение: экзистенциальная философия есть язык', или специфический способ мышления, формой существования которого выступает сам язык. Если язык и представляет форму выражения и выраженности, то в экзистенциально ориентированном мышлении он еще и всеобщая форма конституирования философского опыта. Именно отсюда экзистенциальная философия может быть определена как форма выражения философских содержаний, в своем существовании совпадающая с языком.

Экзистенциальная философия, как и всякая другая, есть онтология по преимуществу, что предполагает и онтологическую форму выражения. Исходя из интуиции «язык - дом бытия», мы можем определить экзистенциальную философию как бытие-в-языке. Что касается ее пресловутой неуловимости, то она обусловлена, прежде всего, иррелевантностью воспринимающих средств: язык как онтологическая форма существования и сбываемости мысли неуловим для логики. Вне языка логика бессмысленна, а трансцендировать за его пределы она не способна. Выступая основанием историко-логической реконструкции, логика сообщает ее результатам собственную неспособность к трансценденции, которая в русле экзистенциальной ориентации демонстрирует способность преодоления самой конечности человеческого существования и познания. Мышление, ориентированное экзистенциальным образом, наделено имманентной способностью к рецепции принципов логики. Поскольку формой его сбываемости служит сам язык, то экзистенциальная философия оказывается «пространством», где возможно реальное единство мысли о бытии и бытия мысли в ее истории. Это, быть может, единственная ориентация философского поиска, подтверждающая простую интуицию: философия как в амплуа традиции, так и в значении понятия не нуждается в предикатах (тем более, в таких, как «история»), лишь акцентирующих ее принципиальную апористичность. В качестве предметно-методологической формы экзистенциальная ориентация служит условием самой возможности философского мышления. В ее пределах могут быть соотнесены в принципе любые, как исторические конституированные, так и актуально данные содержания, но форма этой соотнесенности имеет особый характер, укорененный не в концептуальной форме, а в самой сути философской работы и философского мышления.

Список научной литературыИсаев, Александр Александрович, диссертация по теме "История философии"

1. Аббаньяно, Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм и др. работы / Н. Аббаньяно; Пер. с итал. А.Л. Зорина. - СПб.: Алетейя, 1998. - 508 с.

2. Адо, П. Что такое античная философия? / П. Адо; Пер. с франц. В.П. Гайдамака. М.: Изд-во гуманит. лит-ры, 1999. - 320 с.

3. Анкерсмит, Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / Ф.Р. Анкерсмит; Пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В. Катаева. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 496 с.

4. Анкерсмит, Ф.Р. Нарративная логика: Семантический анализ языка историков / Ф.Р. Анкерсмит; Пер. с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова. М.: Идея-Пресс, 2003. - 360 с.

5. Анц, В. Диалог Хайдеггера с традицией / В. Анц; Пер. с нем. А.К. Судако-ва // Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сб. — М.: Наука, 1991. -С. 53-61.

6. Арон, Р. Введение в философию истории / Р. Арон // Избранное: Введение в философию истории / Сост. и пер. И.А. Гобозова. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - С. 213-524.

7. Асмус, В.Ф. Иммануил Кант / В.Ф. Асмус. М.: Наука, 1973. - 534 с.

8. Ахутин, А.В. Dasein (Материалы к толкованию) / А.В. Ахутин // Философия: в поисках онтологии: Сб. тр. / Самар. гуманит. акад.; Отв. ред. Н.Ю. Воронина. Вып. 5. - Самара: Изд-во СаГа, 1999. - С. 3-58.

9. Ахутин, А.В. В стране Мамардашвили / А.В. Ахутин // Вопросы философии. 1996. - № 7. - С. 31-54.

10. Ахутин, А.В. Дело философии / А.В. Ахутин // АРХЭ: Ежегодник культу-ро-логического семинара / Под ред. B.C. Библера. М.: РГГУ, 1996. - Вып. 2. -С.57-122.

11. Ахутин, А.В. Тяжба о бытии: Сб. филос. работ / А.В. Ахутин. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. - 304 с.

12. Бакеева, Е.В. Межтеоретический диалог в историко-философском познании: основания, формы, функции: Автореф. дисс. . канд. филос. наук: 09.00.01 / Гос. ун-т. Томск, 1993. - 14 с.

13. Бахтин, М.М. К философским основам гуманитарных наук / М.М. Бахтин // Собр. соч. Т. 5. Работы 1940 - нач. 1960-х годов / Под ред. С.Г. Бочарова, Л.А. Гоготишвили. - М.: Русские словари, 1996. - С. 7-11.

14. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. М.: Мысль, 1990. - 176 с.

15. Бибихин, В.В. К столетию со дня рождения М. Хайдеггера / В.В. Бибихин // Историко-философский ежегодник '89 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1989.-С. 264-268.

16. Библер, B.C. Быть философом / B.C. Библер // На гранях логики культуры. Кн. избр. очерков. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. -С. 71-80.

17. Библер, B.C. История философии как философия (К началам логики культуры) / B.C. Библер // Историко-философский ежегодник '89 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. -М.: Наука, 1989. С. 39-55.

18. Библер, B.C. Что есть философия?! (Очередное возвращение к исходному вопросу) / B.C. Библер // На гранях логики культуры. Кн. избр. очерков. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. - С. 41-70.

19. Бимель, В. Мартин Хайдеггер сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с приложением фотодокументов и иллюстраций) / В. Бимель; Пер с нем. А.С. Верникова. Челябинск: Урал LTD, 1998. - 288 с.

20. Богомолов, А.С. Основы теории историко-философского процесса / А.С. Богомолов, Т.И. Ойзерман. -М.: Наука, 1983. 288 с.

21. Больнов, О.Ф. Философия экзистенциализма / О.Ф. Больнов; Пер. с нем. С.Э. Никулина. СПб.: Лань, 1999. - 224 с.

22. Борисов, Е.В. Проблема интерсубъективности в феноменологии Э. Гуссерля / Е.В. Борисов // Логос. 1999. - № 1. - С. 65-83.

23. Борисов, Е.В. Феноменологический метод М. Хайдеггера / Е.В. Борисов // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени / Пер. с нем. Е.В. Борисова. Томск: Водолей, 1998. - С. 345-375.

24. Борисов Е.В. Эволюция трансцендентально-феноменологических оснований онтологии в работах Э. Гуссерля и экзистенциальной аналитике М. Хайдеггера. Автореф. дисс. . канд. филос. наук: 09.00.03 / Ин-т философии. М., 1997.-28 с.

25. Бохенский, Ю.М. Современная европейская философия / Ю.М. Бохен-ский; Пер. с нем. М.Н. Грецкого. М.: Научный мир, 2000. - 256 с.

26. Брентано, Ф. Избранные работы / Ф. Брентано. М.: Дом интеллектуальной книги; Русское феноменологическое общество, 1996. - 172 с.

27. Брентано, Ф. О происхождении нравственного познания / Ф. Брентано; Пер. с нем. А.А. Анипко. СПб.: Алетейя, 2000. - 186 с.

28. Бубер, М. Проблема человека (к Всемирному философскому конгрессу) / М. Бубер; Пер. Ю.С. Терентьева. М.: ИНИОН РАН, 1992. - 148 с.

29. Булычев, И.И. Рациональное и иррациональное как взаимодополнительные стороны доклассической, классической и постклассической философии / И.И. Булычев // Вестн. Рос. филос. об-ва. М., 2003. - № 1. - С. 160-164.

30. Васильева, Т.В. «Стихослагающая» герменевтика М. Хайдеггера как метод историко-философского исследования / Т.В. Васильева // Проблемы марксистско-ленинской методологии истории философии. М., 1987. - С. 198-208.

31. Васильева, Т.В. Семь встреч с М. Хайдеггером / Т.В. Васильева. М.: Изд. Савин С.А., 2004. - 336 с.

32. Васильева, Т.В. Философский лексикон Аристотеля в интерпретации М. Хайдеггера / Т.В. Васильева // Комментарии к курсу истории античной философии. М.: Изд. Савин С.А., 2002. - С. 165-186.

33. Виндельбанд, В. История древней философии / В. Виндельбанд; Пер. с нем. под ред. А.И. Введенского. Киев: Тандем, 1995. - 368 с.

34. Виндельбанд, В. История философии / В. Виндельбанд; Пер. с нем. П. Ру-дина; Предисл. Ю.В. Павленко. Киев: Ника-Центр, 1997. -516 с.

35. Виндельбанд, В. Прелюдии. Философские статьи и речи / В. Виндельбанд // Избранное: Дух и история // Пер. с нем. М.И. Левиной, Г. Сонина. М.: Юрист, 1995.-С. 20-58.

36. Гадамер, Г.-Г. XX век: размышления о пережитом (Интервью) / Г.-Г. Гадамер // Вопросы философии. 1996. - № 7. - С. 127-132.

37. Гадамер, Г.-Г. История понятий как философия / Г.-Г. Гадамер // Актуальность прекрасного: Сб. / Пер. с нем.; сост. М.П. Стафецкой; послесл. B.C. Малахова. М.: Искусство, 1991. - С. 26-43.

38. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / Ханс-Георг Гадамер; Пер. с нем.; общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988.-704 с.

39. Гадамер, Х.-Г. Русские в Германии (Беседа с В. Малаховым) / Х.-Г. Гадамер // Логос. 1992. -№ 3. С. 228-232.

40. Гайденко, П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века / П.П. Гайденко. М.: Республика, 1997. - 495 с.

41. Гайденко, П.П. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса / П.П. Гайденко // Ясперс К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М.И. Левиной. 2-е изд. - М.: Республика, 1994. - С. 5-26.

42. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по истории философии. В 3 кн. / Г.В.Ф. Гегель; Пер. с нем. Б. Столпнера. СПб.: Наука, 1993-1994. Кн. 1. - 350 е.; Кн. 2. -242 е.; Кн. 3.-584 с.

43. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по философии истории / Г.В.Ф. Гегель. СПб.: Наука, 1993.-480 с.

44. Горан, В.П. Принцип историзма и материалистическая интерпретация истории философии / В.П. Горан // Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема: Сб. / Отв. ред. В.П. Горан. Новосибирск: Наука, 1986. -С. 144-159.

45. Горский, B.C. Историко-философское истолкование текста / B.C. Горский. -Киев: Наукова думка, 1981.-206 с.

46. Губин, В.Д. Жизнь как метафора бытия / В.Д. Губин. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - 205 с.

47. Губин, В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии / В.Д. Губин. -М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1998. 191 с.

48. Губин, В.Д. «Бытие» как основополагающий символ экзистенциальной философии XX в. (С. Франк и М. Хайдеггер) / В.Д. Губин В.Д., Е.Н. Некрасова // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: философия. М., 1997. - № 2. -С. 27-34.

49. Губман, Б.Л. Западная философия культуры XX века / Б.Л. Губман. -Тверь: ЛЕАН, 1997. 288 с.

50. Гулыга, А.В. Немецкая классическая философия / А.В. Гулыга. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Рольф, 2001. -416 с.

51. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Э. Гуссерль; Пер. с нем. А.В. Михайлова, вст. ст. В. Куренного. Т. 1. -М.: Дом интеллект, кн., 1999. - 336 с.

52. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Введение в феноменологическую философию / Э. Гуссерль // Философия как строгая наука / Пер. с нем.; сост. и подг. текста О.А. Сердюкова. Новочеркасск: Лагуна, 1994. - С. 49-100.

53. Гуссерль, Э. Собр. соч. Т. 1. Феноменология внутреннего сознания времени / Э. Гуссерль; Пер. с нем.; сост., вступ. ст. и пер. В.И. Молчанова. - М.: Гнозис, 1994.-192 с.

54. Гуссерль, Э. Собр. соч. Т. 3 (1). Логические исследования. Т. II (1) / Э.Гуссерль; Пер. с нем. В.И. Молчанова. - М.: Дом интеллект, кн., 2001. -С. 1-471.

55. Гуссерль, Э. Собр. соч. Т. 4. Картезианские медитации / Э. Гуссерль; Пер. с нем. В.И. Молчанова. -М.: Дом интеллект, кн., 2001. - С. 1-141.

56. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль; Пер. с нем.; сост. и подг. текста О.А. Сердюкова. Новочеркасск: Лагуна, 1994. - С. 127-174.

57. Данто, А. Аналитическая философия истории / А. Данто; Пер. с англ. А.Л. Никифорова, О.В. Гавришиной. М.: Идея-Пресс, 2002. - 292 с.

58. Данто А. Ницше как философ / А. Данто. М.: Идея-Пресс; Дом интеллект, кн., 2000.-279 с.

59. Декарт, Р. Размышления о первой философии, в коих доказывается существование Бога и различие между человеческой душой и телом // Сочинения: В 2 т. / Р. Декарт. -М.: Мысль, 1994. Т. 2. - С. 3-72.

60. Декарт, Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках // Сочинения: В 2 т. / Р. Декарт. М.: Мысль, 1989. -Т. 1. - С. 250-296.

61. Декомб, В. Современная французская философия: Сб. / В. Декомб; Пер. с франц. М.М. Федоровой. М.: Изд-во «Весь мир», 2000. - 344 с.

62. Декун, И.А. Знание как форма человеческого существования (На материале русской экзистенциальной философии) / И.А. Декун; МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 1993. - 15 с. Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 48646 от 11.11.93.

63. Делёз, Ж. Логика смысла / Ж. Делёз; Пер. с франц. Я.И. Свирского. М.: Изд. Центр «Академия», 1995. - 299 с.

64. Делёз, Ж. Ницше / Ж. Делёз. СПб.: Аксиома, 1997. - 186 с.

65. Делёз, Ж. Различие и повторение / Ж. Делёз; Пер. с франц. Н.Б. Маньков-ской, Э.П. Юровской. СПб.: Петрополис, 1998. - 384 с.

66. Делёз, Ж. Что такое философия? / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; Пер. с франц. С.Н. Зенкина. -М.: Ин-т эксперимент, социол.; СПб.: Алетейя, 1998. 288 с.

67. Джахая, Л.Г. Основные исторические типы философствования / Л.Г. Джахая // Философия и общество. М., 2000. - № 1. - С. 132-140.

68. Дильтей, В. Категории жизни / В. Дильтей; Пер. с нем. А.П. Огурцова // Вопросы философии. 1995. - № ю. - С. 129-143.

69. Дильтей, В. Описательная психология / В. Дильтей; Пер с нем. Е.Д. Зайцевой под ред. Г.Г. Шпета. 2-е изд. - СПб.: Алетейя, 1996. - 156 с.

70. Дильтей, В. Сущность философии / В Дильтей; Пер. с нем. под ред. М.Е. Цельтера. М.: Интрада, 2001. - 160 с.

71. Длугач, Т.Б. Проблема взаимоотношения мышления и сознания в философии Рене Декарта / Т.Б. Длугач // Бессмертие философских идей Декарта (Материалы Междунар. конф., посвящ. 400-летию со дня рождения Рене Декарта). М.: ИФ РАН, 1997. - С. 133-142.

72. Доброхотов, А.Л. Онтология и этика когито / А.Л. Доброхотов // Встреча с Декартом. Филос. чтения, посвященные М.К. Мамардашвили. 1994 год / Под ред. В.А. Кругликова, Ю.П. Сенокосова. М.: Ad Marginem, 1996. - С. 23-35.

73. Долгов, К.М. От Киркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли XX века / К.М. Долгов. М.: Искусство, 1990. - 400 с.

74. Дьюи, Дж. Реконструкция в философии / Дж. Дьюи; Пер. с англ. М. За-надворова, М. Шикова. М.: Логос, 2001. - 168 с.

75. Занер, X. «Тезисы к вопросу об обновлении высшей школы» (1933) Ясперса в критическом сравнении с ректорской речью Хайдеггера / X. Занер // Историко-философский ежегодник '94 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1995.-С. 327-341.

76. Захарова, Т.Г. О некоторых типах преемственности в философии / Т.Г. Захарова // Труды членов РФО. М., 2002. - Вып. 2. - С. 82-87.

77. Зиммель, Г. О сущности культуры // Избранное: В 2 т. / Г. Зиммель. -Т. 1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. - С. 475-482.

78. Зинченко, В.П. Посох Мандельштама и Трубка Мамардашвили. К началам органической психологии / В.П.Зинченко. М.: Новая школа, 1997. - 336 с.

79. Знание и традиция в истории мировой философии: Сб. ст. / Сост. Н.Н. Трубников, Н.Н. Шульгин. -М.: РОССПЭН, 2001. 542 с.

80. Ингарден, Р. Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля: Лекции 1967 года в Осло / Р. Ингарден; Пер. А. Денежкина и В. Куренного. М.: Дом интеллект. кн., 1999.-224 с.

81. Инишев, И.Н. Бытие как феномен: к феноменологическим истокам фундаментальной онтологии / И.Н. Инишев // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Минск: Европ. гуманит. ун-т, 2001. - С. 99-107.

82. Историко-философская персоналия: методологические аспекты: Материалы конф. молодых ученых. Москва, 2 декабря 1999 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. -М.: РГГУ, 1999. 100 с.

83. Историко-философские исследования: методологические аспекты: Материалы конф. молодых ученых. Москва, 3-4 декабря 1996 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. М.: РГГУ, 1997. - 80 с.

84. Историко-философские исследования: Проблемы методологии: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. - 135 с.

85. История философии и герменевтика: Материалы межвуз. конф. Москва, 4-5 декабря 2002 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. -М.: РГГУ, 2002.-200 с.

86. История философии и история культуры: Материалы конф. молодых ученых. Москва, 4-5 декабря 2001 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. -М.: РГГУ, 2001.-108 с.

87. История философии и культура / B.C. Горский, Ю.В. Кушаков, В. Фер-стер и др.; Отв. ред. А.Т. Гордиенко; АН УССР. Ин-т философии. Киев: Наук, думка, 1991.-284 с.

88. История философии и социокультурный контекст: Материалы межвуз. конф. Москва, 4-5 декабря 2003 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред.

89. A.И. Алёшин. М.: РГГУ, 2003. - 240 с.

90. История философии: история или философия?: Материалы конф. молодых ученых. Москва, 4 декабря 2000 г. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. М.: РГГУ, 2000. - 74 с.

91. Калиниченко, В.В. Густав Шпет: от феноменологии к герменевтике /

92. B.В. Калиниченко //Логос. 1992. -№ 3. - С. 37-61.

93. Калиниченко, В.В. Приключения трансцендентальной субъективности / В.В. Калиниченко // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и перспективы: Сб. ст. / Отв. ред., сост., предисл. В.И. Молчанов. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1998. С. 51-69.

94. Каменский, З.А. Состояние отечественной историографии истории философии // История философии как наука в России XIX XX вв. / З.А. Каменский. -М.: Эслан, 2001.-С. 15-32.

95. Каменский, З.А. История философии как наука / З.А. Каменский. М.: Наука, 1991.-123 с.

96. Каменский, З.А. Методология историко-философского исследования / З.А. Каменский. М.: ИФ РАН, 2002. - 367 с.

97. Кант, И. Критика чистого разума // Сочинения. В 8 т. / И. Кант. Т. 3. -М.:ЧороЛ994.-741 с.

98. Ю1.Карнапп, Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка / Р. Карнапп // Путь в философию: Антология. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. - С. 42-61.

99. Кассирер, Э. Жизнь и учение Канта / Э. Кассирер; Пер. с нем. М.И. Левиной. СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 7-376.

100. Кассирер, Э. Кант и проблема метафизики. Замечания к интерпретации Канта Мартином Хайдеггером / Э. Кассирер // Жизнь и учение Канта / Пер. с нем. М.И. Левиной. СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 377-402.

101. Кассирер, Э. Логика наук о культуре / Э. Кассирер // Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарики, 1998. - С. 7-154.

102. Кассирер, Э. Проблема языка в истории философии / Э. Кассирер // Философия символических форм. Т. 1. Язык / Пер. с нем. С.А. Ромашко. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. - С. 49-106.

103. Киркегор, С. Наслаждение и долг / С. Киркегор; Пер. с датск. П. Ганзе-на. 3-е изд. - Киев: AirLand, 1994. - 504 с.

104. Киссель, М.А. Метафизика в век науки: опыт Р.Дж. Коллингвуда / М.А. Киссель. СПб.: Искусство-СПБ, 2002. - 304 с.

105. Кодуа, Э.И. Немецкий экзистенциализм о сущности философии / Э.И. Кодуа; Пер. с груз. Н. Солод. Тбилиси: Изд-во Тбил. ун-та, 1989. - 216 с.

106. Козловски, П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития / П. Козловски. М.: Республика, 1997. - 240 с.

107. Коллингвуд, Р.Дж. Идея истории. Автобиография / Р.Дж. Коллингвуд; Пер. с англ. Ю.А. Асеева; Ст. М.А. Кисселя. -М.: Наука, 1980. 486 с.

108. Коллингвуд, Р.Дж. Реформа метафизики / Р.Дж Коллингвуд // Киссель М.А. Метафизика в век науки: опыт Р.Дж. Коллингвуда. СПб.: Искусство-СПБ, 2002. - С. 284-296.

109. Коллингвуд, Р.Дж. Философия как категорическое мышление / Р.Дж. Коллингвуд // Киссель М.А. Метафизика в век науки: опыт Р.Дж. Коллингвуда. СПб.: Искусство-СПБ, 2002. - С. 270-283.

110. Коплстон, Ф. Критическое обсуждение экзистенциализма / Ф. Коплстон // История философии. XX век / Пер. с англ. П.А. Сафронова. М.: Центрполи-граф, 2002. - С. 236-268.

111. Колосов, Н.Е. Как думают историки / Н.Е. Колосов. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 326 с.

112. Коссак, Е. Экзистенциализм в философии и литературе / Е. Коссак. М.: Политиздат, 1980. - 360 с.

113. Кроче, Б. Теория истории / Б. Кроче // Антология сочинений по философии.-СПб.: Пневма, 1999.-С. 175-241.

114. Круглов, А.Н. Трансцендентализм в философии / А.Н. Круглов. М.: Восход-А, 2000.-383 с.

115. Кулис, P.P. Проблема историзма в философии М. Хайдеггера и феноменология Э. Гуссерля / P.P. Кулис // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981.-С. 141-163.

116. Куренной, В.А. Заметки о некоторых проблемах современной отечественной истории философии / В.А.Куренной // Логос. 2004. - № 3-4. - С. 3-29.

117. Куренной, В.А. «Сами вещи» Мартина Хайдеггера / В.А. Куренной // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Минск: Ев-роп. гуманит. ун-т, 2001. - С. 6-44.

118. Кьеркегор, С. Болезнь к смерти / С. Кьеркегор // Этическая мысль: Научно-публицистические чтения. -М.: Политиздат, 1990. С. 359-470.

119. Левинас, Э. Время и другой / Э. Левинас // Время и другой. Гуманизм другого человека / Пер. с франц. А.В. Парибка. СПб.: Высш. религ.-филос. шк, 1998.-С. 21-119.

120. Лёвит, К. От Гегеля к Ницше. Революционный перелом в мышлении XIX в. Маркс и Кьеркегор / К. Лёвит; Пер. с нем. К. Лощевского. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2002. - 672 с.

121. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. СПб.: Алетейя, 1998.- 160 с.

122. Лиотар, Ж.-Ф. Феноменология / Ж.-Ф. Лиотар; Пер. с франц. и послесл. Б.Г. Соколова. СПб.: Алетейя, 2001. - 160 с.

123. Майоров, Г.Г. София. Эпистема. Технема (Размышления о способах понимания философии в ходе истории) / Г.Г. Майоров // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7: Философия. М., 2000. -№ 4. с. 88-106.

124. Малахов, B.C. Герменевтика и традиция / B.C. Малахов // Логос. 1999. -№ 1.-С. 3-10.

125. Малахов, B.C. Концепция исторического понимания Г.-Г. Гадамера /

126. B.C. Малахов // Историко-философский ежегодник '87 / Отв. ред. Н.В. Мотро-шилова.-М.: Наука, 1987.-С. 151-164.

127. Малахов, B.C. О философском переводе / B.C. Малахов // Историко-философский ежегодник '89 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1989.1. C. 353-357.

128. Мамардашвили, М.К. Быть философом это судьба / М.К. Мамардашвили // Как я понимаю философию. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. -С. 27-40.

129. Мамардашвили, М.К. Введение в философию / М.К. Мамардашвили // Необходимость себя: Лекции. Статьи. Философские заметки / Сост. и общ. ред. Ю.П. Сенокосова. -М.: Лабиринт, 1996. С. 7-154.

130. Мамардашвили, М.К. Если осмелиться быть. // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. -С. 172-200.

131. Мамардашвили, М.К. Идея преемственности и философская традиция // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. - С. 91-99.

132. Мамардашвили, М.К. К проблеме метода истории философии (Критика исходных принципов историко-философской концепции К. Ясперса) // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. М.: Прогресс; Культура,1992.-С. 233-248.

133. Мамардашвили, М.К. Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. - С. 14-26.

134. Мамардашвили, М.К. Кантианские вариации / Под ред. Ю.П. Сенокосо-ва. М.: Аграф, 1997. - 320 с.

135. Мамардашвили, М.К. Картезианские размышления (январь 1981 года) / М.К. Мамардашвили; Под ред. Ю.П. Сенокосова. М.: Прогресс; Культура,1993.-352 с.

136. Мамардашвили, М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. М.: Изд-во «Логос», 2004. - 240 с.

137. Мамардашвили, М.К. Лекции о Прусте: Психологическая топология пути / М.К. Мамардашвили; Под общ. ред. Ю.П. Сенокосова. М.: Ad Marginem, 1995.-548 с.

138. Мамардашвили, М.К. Лекции по античной философии / М.К. Мамардашвили; Под. ред. Ю.П. Сенокосова. -М.: «Аграф», 1997. 320 с.

139. Мамардашвили, М.К. Мысль в культуре // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. - С. 143-154.

140. Мамардашвили, М.К. Начало всегда исторично, то есть случайно / М.К. Мамардашвили // Вопросы методологии. 1991. - № 1. - С. 44-53.

141. Мамардашвили, М.К. Проблема сознания и философское призвание // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. - С. 41-56.

142. Мамардашвили, М.К. Проблема человека в философии / М.К. Мамардашвили // Необходимость себя: Лекции. Статьи. Философские заметки / Сост. и общ. ред. Ю.П. Сенокосова. -М.: Лабиринт, 1996. С. 351-359.

143. Мамардашвили, М.К. Психологическая топология пути: М. Пруст «В поисках утраченного времени» / М.К. Мамардашвили; Под общ. ред. Ю.П. Сенокосова. СПб.: Изд-во Русск. Христ. гуманит. ин-та, 1997. — 572 с.

144. Мамардашвили, М.К. Современная европейская философия (XX век) / М.К. Мамардашвили //Логос. 1991. -№ 2. - С. 109-130.

145. Мамардашвили, М.К. Сознание это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. -2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. - С. 72-85.

146. Мамардашвили, М.К. Сознание и цивилизация // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. -С. 107-121.

147. Мамардашвили, М.К. Сознание как философская проблема / М.К. Мамардашвили//Вопросы философии. 1990. -№ 10.-С. 3-18.

148. Мамардашвили, М.К. Феноменология сопутствующий момент всякой философии // Как я понимаю философию / М.К. Мамардашвили. - 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992.-С. 100-106.

149. Мамардашвили, М.К. Философия это сознание вслух / М.К. Мамардашвили // Как я понимаю философию. 2-е изд. - М.: Прогресс; Культура, 1992. -С. 57-71.

150. Мамардашвили, М.К. Формы и содержание мышления (К критике гегелевского учения о формах познания) / М.К. Мамардашвили. М.: Высшая школа, 1968.-191 с.

151. Мамардашвили, М.К. Эстетика мышления / М.К. Мамардашвили; Под ред. Ю.П. Сенокосова. М.: Моск. шк. Полит, исследований, 2000. - 416 с.

152. Мамардашвили, М.К. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский; Под ред. Ю.П. Сенокосова. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 224 с.

153. Маритен, Ж. Философ в мире: Сб. / Ж. Маритен; Пер. с франц. Б.Л. Губ-мана. -М.: Высшая школа, 1994. 192 с.

154. Марсель, Г. Трагическая мудрость философии: Избр. работы / Г. Марсель; Пер. с франц. Г.М. Тавризян. -М.: Изд-во гуманит. лит-ры, 1995. 216 с.

155. Мартин Хайдеггер Эрнст Кассирер. Давосская дискуссия / Пер. с нем. М. Кречетовой // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. -Минск: Европ. гуманит. ун-т, 2001. - С. 124-134.

156. Мартин Хайдеггер: Сб. статей / М. Хайдеггер; Пер. с англ.; сост. Д.Ю. Дорофеева. СПб.: РХГИ, 2004. - 576 с.

157. Мееровский, Б.В. Ф. Брентано историк философии Аристотеля / Б.В. Мееровский, Б.В. Бирюков // Историко-философский ежегодник '91 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова.-М.: Наука, 1991.-С. 146-152.

158. Мерло-Понти, М. В защиту философии / М. Мерло-Понти; Пер. с франц. И.С. Вдовиной. М.: Изд-во гуманит. лит-ры, 1996. - 248 с.

159. Мерло-Понти, М. Знаки / М. Мерло-Понти; Пер. с франц. И.С. Вдовиной. М.: Искусство, 2001. - 429 с.

160. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия / М. Мерло-Понти; Пер. с франц. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб.: Ювента; Наука, 1999. - 608 с.

161. Методологические и мировоззренческие проблемы истории философии: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Мшвениерадзе. М.: Наука, 1988. - 278 с.

162. Методологические проблемы исследования истории философии в странах Западной Европы и Америки: Материалы Всесоюзной конф. «Мировоззренческие и методологические проблемы истории философии». — Часть 1. — М.: ИФ АН СССР, 1986. 136 с.

163. Минаков, В.Г. Структура историчности в философии К. Ясперса / В.Г. Минаков // Уч. зап. Тартус. ун-та. Тарту, 1982. - Вып. 599. - С. 110-123.

164. Минаков, В.Г. Экзистенциалистская интерпретация мирового историко-философского процесса / В.Г. Минаков // Проблема человека в истории философии (на стыке Запад-Восток): Тез. докл. респ. науч. конф., 25 апр. 1984 г. -Вильнюс, 1984. С. 26-27.

165. Мир Кьеркегора: Русские и датские интерпретации творчества Сёрена Кьеркегора / Ред. и пер. с датск. А. Фришман. М.: Ad marginem, 1994. - 124 с.

166. Михайлов, И.А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни / И.А. Михайлов. М.: Прогресс-Традиция; Дом интеллект, книги, 1999.-283 с.

167. Михель, Д.В. О природе метафизического мышления в экзистенциальной философии / Д.В. Михель // Философия, творчество, культура. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1994. - С. 3-9.

168. Молчанов, В.И. Аналитическая феноменология в Логических исследованиях Эдмунда Гуссерля / В.И. Молчанов // Гуссерль Э. Собр. соч. Т. 3 (1). Логические исследования. Т. II (1) / Пер. с нем. В.И. Молчанова. - М.: Дом интеллект. кн., 2001. - С. XIII-CVII.

169. Молчанов, В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии / В.И. Молчанов. М.: Высш. шк., 1988. - 144с.

170. Молчанов, В.И. Парадигмы сознания и структуры опыта / В.И. Молчанов // Логос. 1992. -№ 3. - С. 7-36.

171. Молчанов, В.И. Различение и опыт: феноменология неагрессивного сознания / В.И. Молчанов. М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2004. - 328 с.

172. Молчанов, В.И. Субъективность и разум: Гуссерль, Гегель, Кант // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и перспективы: Сб. ст. / Отв. ред. В.И. Молчанов. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. - С. 70-82.

173. Молчанов, В.И. Философия М. Хайдеггера и проблема сознания / В.И. Молчанов // Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сб. М.: Наука, 1991.-С. 154-161.

174. Мотрошилова, Н.В. Драма жизни, идей и грехопадения Мартина Хайдеггера / Н.В. Мотрошилова // Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сб. М.: Наука, 1991. - С. 3-52.

175. Мотрошилова, Н.В. Идеи I Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию / Н.В.Мотрошилова. М.: Феноменология - Герменевтика, 2003. - 720 с.

176. Мотрошилова, Н.В. Принципы и противоречия феноменологической философии / Н.В. Мотрошилова. М.: Высшая школа, 1968. - 128 с.

177. Мотрошилова, Н.В. Цивилизация и феноменология как центральные темы философии М.К. Мамардашвили / Н.В. Мотрошилова // Конгениальностьмысли. О философе Мерабе Мамардашвили / Ред. и сост. В.А. Кругликов. М.: Прогресс-Культура, 1994.-С. 17-31.

178. Мудрагей, Н.С. Очерки истории западноевропейского иррационализма / Н.С. Мудрагей; РАН. Ин-т философии. М.: Наука, 2002. - 112 с.

179. Ницше, Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Соч.: В 2 т. / Ф. Ницше. — Т. 1. Литературные памятники / Пер. с нем.; сост. К.А. Свасьяна. М.: Мысль, 1990.-С. 158-230.

180. Одуев С.Ф. Навстречу Логосу: экзистенциализм и герменевтика / С.Ф. Одуев. -М.: Изд-во РАГС, 1998.- 183 с.

181. Ознобкина, Е.В. К хайдеггеровской интерпретации философии И. Канта / Е.В. Ознобкина // Историко-философский ежегодник '89 / Отв. ред. Н.В. Мот-рошилова. М.: Наука, 1989. - С. 125-139.

182. Ознобкина, Е.В. Путь в философию по Хайдеггеру / Е.В. Ознобкина // Путь в философию: Антология. - М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001.-С. 159-161.

183. Ойзерман, Т.И. Главные философские направления: Теоретический анализ историко-философского процесса / Т.И. Ойзерман. 2-е изд. - М.: Мысль, 1984.-303 с.

184. Ойзерман, Т.И. К критике экзистенциалистской концепции философии как феномена культуры / Т.И. Ойзерман // Философия и история культуры. Сб. / Под ред. В.А. Карпушина. М.: Наука, 1985. - С. 256-270.

185. Ойзерман, Т.И. Проблемы историко-философской науки / Т.И. Ойзерман. -М.: Мысль, 1969.-398 с.

186. Ойзерман, Т.И. Философия как история философии / Т.И. Ойзерман. -СПб.: Алетейя, 1999.-447 с.

187. Ортега-и-Гассет, X. Возникновение философии (Послесловие к работе X. Мариаса «История философии») / X. Ортега-и-Гассет // Что такое философия? / Отв. ред. М.А. Киссель. -М.: Наука, 1991. С. 210-289.

188. Ортега-и-Гассет, X. Из рецензии на книгу Эмиля Брейе «История философии» / X. Ортега-и-Гассет // Путь в философию: Антология. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. - С. 183-195.

189. Ортега-и-Гассет, X. История как система // Избр. тр. / X. Ортега-и-Гассет; Пер. с исп.; Общ. ред. A.M. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь мир», 2000.-С. 437-479.

190. Ортега-и-Гассет, X. Камень и небо / X. Ортега-и-Гассет; Пер. с исп. A.M. Гегескул и др.; сост Н.Р. Малиновская. М.: Грант, 2000. - 288 с.

191. Ортега-и-Гассет, X. Лекции по метафизике / X. Ортега-и-Гассет; Пер. с исп. М.А. Малышева. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 150 с.

192. Ортега-и-Гассет, X. Что такое философия? / X. Ортега-и-Гассет; Отв. ред. М.А. Киссель.-М.: Наука, 1991. С. 51-191.

193. Ортега-и-Гассет, X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет; Пер. с исп.-М.: Искусство, 1991.-588 с.

194. Пассмор, Дж. Современные философы / Дж. Пассмор; Пер. с англ. Л.Б. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2002. - 192 с.

195. Пассмор, Дж. Сто лет философии / Дж. Пассмор; Пер. с англ.; общ. ред.

196. A.Ф. Грязнова. М.: Прогресс-Традиция, 1998. — 496 с.

197. Переписка. Мартин Хайдеггер / Карл Ясперс. (1920-1963) / Пер. с нем. И. Михайлова под ред. Н. Федоровой. -М.: Ad Marginem, 2001.-416 с.

198. Перов, Ю.В. Проект философской истории философии Карла Ясперса / Ю.В. Перов // Ясперс К. Всемирная история философии. Введение / Пер. с нем. К.В. Лощевского. СПб.: Наука, 2000. - С. 5-50.

199. Перцев, А.В. Типы методологий историко-философского исследования: Закат рационализма / А.В. Перцев. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. — 193 с.

200. Петренко, Е.Л. Экзистенциальная метафизика и история как проблемы «Философии» Карла Ясперса / Е.Л. Петренко // Социальная теория и современность. М., 1993. - Вып. 9. - С. 36-49.

201. Петров, М.К. Историко-философские исследования / М.К. Петров; сост., вступ. ст. В.Н. Дубровина, Ю.Р. Тищенко. -М.: РОССПЭН, 1996. 512 с.

202. Петров, М.К. Роль языка в становлении и развитии философии / М.К. Петров // Историко-философский ежегодник '91 / Отв. ред. Н.В. Мотро-шилова. М.: Наука, 1991. - С. 310-335.

203. Пигалев, А.И. Проблема предмета философии в историко-философской концепции М.Хайдеггера (Крит, анализ) / А.И. Пигалев; Волгогр. политехи, инт. Волгоград, 1983.-24 с. Рук. деп. в ИНИОН АН СССР. № 13588 от 8.07.83.

204. Плотников, Н.С. Жизнь и история: Философская программа Вильгельма Дильтея / Н.С. Плотников. М.: Дом интеллект, кн., 2000. - 232 с.

205. Подорога, В.А. «Фундаментальная антропология» М.Хайдеггера /

206. B.А. Подорога // Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986.1. C. 34-49.

207. Подорога, В.А. Ландшафт Шварцвальда. Мартин Хайдеггер / В.А. Подорога // Выражение и смысл. Ландшафтные миры философии. М.: Ad Marginem, 1995.-С. 246-330.

208. Подорога, В.А. Начало в пространстве мысли: Мераб Константинович Мамардашвили и Марсель Пруст / В.А. Подорога // Ad Marginem '93: Ежегодник Лаборатории постклассических исследований ИФ РАН. М.: Ad Marginem, 1994.-С. 184-202.

209. Полторацкая, Н.И. Меланхолия мандаринов. Экзистенциалистская критика в контексте французской культуры / Н.И. Полторацкая. СПб.: Алетейя, 2000.-415 с.

210. Поппер, К. Нищета историцизма / К. Поппер; Пер. с англ. С.А. Кудриной. М.: Прогресс-VIA, 1993.- 187 с.

211. Поппер, К. Открытое общество и его враги. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы / К. Поппер. М.: Феникс; Культурная инициатива, 1992. - 528 с.

212. Портнов, А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX XX вв / А.Н. Портнов. - Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 1994.-370 с.

213. Прехтль, П. Введение в феноменологию Гуссерля / П. Прехтль; пер. с нем. И.Н. Инишева. Томск: Водолей, 1999. - 95 с.

214. Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл. П.С. Гуревича; общ. ред. Ю.Н. Попова. -М.: Прогресс, 1988. 552 с.

215. Проблемы марксистско-ленинской методологии истории философии / Отв. ред. Т.И. Ойзерман, И. Черны. М.: Наука, 1987. - 224 с.

216. Разум и экзистенция: Анализ науч. и вненауч. форм мышления / ИФ РАН. Центр по изучению нем. философии и социологии; Под ред. Касавина И.Т., Поруса В.Н. СПб.: Изд-во Рус. Христиан, гуманит. ин-та, 1999. - 401 с.

217. Рассел, Б. Искусство мыслить / Б. Рассел; Пер. с англ. Е.Н. Козловой, О.А. Назаровой, С.Г. Сычевой. -М.: Дом интеллект, кн., 1999. 240 с.

218. Рассел, Б. История западной философии. В 2 т. / Б. Рассел. Т. 2. - М.: МИФ, 1993.-446 с.

219. Рено, А. Эра индивида: К истории субъективности / А. Рено; Пер. с франц. С.Б. Рындина под ред. Е.А. Самарской. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2002.-474 с.

220. Рикёр, П. Время и рассказ. Т. 2. Конфигурация в вымышленном рассказе / П. Рикёр; Пер. с франц. Т.В. Славко. М.; СПб.: Университетская кн., 2000. -224 с.

221. Рикёр, П. Герменевтика. Этика. Политика: Московские лекции и интервью / П. Рикёр; Отв. ред. И.С. Вдовиной. М.: Kami; Akademia, 1995. - 160 с.

222. Рикёр, П. История и истина / П. Рикёр; Пер. с франц. И.С. Вдовиной, А.И. Мачульской. СПб.: Алетейя, 2002. - 400 с.

223. Рикёр, П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике / П. Рикёр; Пер. с франц. и вступ. ст. И.С. Вдовиной. М.: Канон-пресс-Ц; Кучково поле, 2002. - 624 с.

224. Рикёр, П. Кризис cogito / П. Рикёр // Бессмертие философских идей Декарта (Материалы Междунар. конф., посвящ. 400-летию со дня рождения Рене Декарта). М.: ИФ РАН, 1997. - С. 14-30.

225. Рикёр, П. Что меня занимает последние тридцать лет / П. Рикёр // Историко-философский ежегодник '90 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1991.-С. 296-316.

226. Риккерт, Г. Границы естественнонаучного образования понятий: Логическое введение в исторические науки / Г.Риккерт. СПб.: Наука, 1997. - 534 с.

227. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре / Г. Риккерт; общ. ред. А.Ф. Зотова. -М.: Республика, 1998. С. 44-128.

228. Риккерт, Г. О понятии философии / Г. Риккерт; Пер. с нем. Е.С. Берло-вича, И.Я. Колубовского // Философия жизни. Киев: Ника-Центр, 1998. -С. 448-483.

229. Риккерт, Г. Философия жизни. Изложение и критика модных течений философии нашего времени / Г. Риккерт // Науки о природе и науки о культуре / Пер. с нем.; ред. и предисл. А.Ф. Зотова. М.: Республика, 1998. - С. 206-342.

230. Роде, П. Сёрен Киркегор сам свидетельствующий о себе и о своей жизни / П. Роде; Пер. с нем. Н.Ф. Болдырева. Челябинск: Урал LTD, 1998. - 430 с.

231. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе: Сб. / Сост. Р.А. Гальцева. -М.: Политиздат, 1991.-366 с.

232. Сартр, Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Ж.П. Сартр; пер. с франц. В.И. Колядко. М.: Республика, 2000. - 639 с.

233. Сартр, Ж.П. Воображаемое. Феноменологическая психология восприятия / Ж.П. Сартр; Пер. с франц. М.И. Бекетовой. СПб.: Наука, 2001. - 319 с.

234. Сартр, Ж.П. Проблемы метода / Ж.П. Сартр; пер. с франц. В.П. Гайдамака. М.: Прогресс, 1993. - 240 с.

235. Сартр, Ж.П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж.П. Сартр // Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А.А. Яковлева. - М.: Политиздат, 1989. - С. 319-344.

236. Сафрански, Р. Хайдеггер: германский мастер и его время / Р. Сафрански; Пер. с нем. Т.А. Баскаковой; вступ. ст. В.В. Бибихина. М.: Молодая гвардия, 2002.-614 с.

237. Свасьян, К.А. Загадка истории философии (Опыт антропософского прочтения «Загадок философии» Р. Штейнера) / К.А. Свасьян // Вопросы философии.-2002.-№ 12.-С. 179-190.

238. Свасьян, К.А. Освальд Шпенглер и его реквием по Западу / К.А. Свасьян // Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Геш-тальт и действительность. — М.: Мысль, 1993. С. 5-122.

239. Семантический анализ понятий в историко-философских исследованиях: Сб. науч. тр. / СО АН СССР, Ин-т истор., филол. и филос. / Отв. ред. В.В. Це-лищев. Новосибирск, 1984. - 123 с.

240. Слотердайк, П. Критика цинического разума / П. Слотердайк; Пер. с нем. А.В. Перцева. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 584 с.

241. Смысловые концепты историко-философского знания / Отв. ред. Ю. Матьюс // Учен. Зап. Тартусского ун-та. Вып. № 892. Тарту, 1990. - 143 с.

242. Современный экзистенциализм: Критические очерки. М.: Мысль, 1966. -568 с.

243. Содейка, Т. О Вильгельме Виндельбанде / Т. Содейка // Виндельбанд В. Избранное: Дух и история / Пер. с нем. М.И. Левиной, Г. Сонина. М.: Юрист, 1995.-С. 657-658.

244. Соколов, В.В. Философия духа и материи Рене Декарта / В.В. Соколов // Декарт Р. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. - С. 3-76.

245. Соловьев, Э.Ю. Биографический анализ как вид историко-философского исследования / Э.Ю. Соловьев // Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры. М.: Политиздат, 1991. - С. 19-52.

246. Соловьев, Э.Ю. Экзистенциализм (историко-критический очерк) / Э.Ю. Соловьев // Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры. -М.: Политиздат, 1991. С. 286-345.

247. Соловьев, Э.Ю. Экзистенциализм и научное познание / Э.Ю. Соловьев. -М.: Изд-во «Высшая школа», 1966. 156 с.

248. Ставцев, С.Н. Введение в философию Хайдеггера / С.Н. Ставцев. СПб.: Лань, 2000.- 192 с.

249. Тенденции развития современной зарубежной философии и философской компаративистики в кон. XX в.: Материалы межвуз. конф., 25-26 окт. 1995., СПбГУ / Отв. ред. А.С. Колесников. СПб., 1995. - 109с.

250. Типсина, А.И. Немецкий экзистенциализм о сущности и специфике философского знания / А.И. Типсина // Учен. зап. каф. обществ, наук вузов Ленинграда: Философия. Вып. 20.-Л., 1980.-С. 149-156.

251. Тош, Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка / Д. Тош; Пер. с англ. М.Л. Коробочкина. М.: Изд-во «Весь мир», 2000. - 296 с.

252. Трёльч, Э. Историзм и его проблемы / Э. Трёльч; Пер. с нем.; отв. ред. Л.Т. Мильская. М.: Юрист, 1994. - 719 с.

253. Тузова, Т.М. Ситуация «истина»: критика экзистенциально-феноменологической методологии / Т.М. Тузова. Минск, 1985. - 50 с. - Рук. деп. в ИНИОН АН СССР № 21034 от 7.06.85.

254. Тузова, Т.М. Проблема понимания в современной философии / Т.М. Тузова// Философия в современном мире. Минск, 2001. - С. 36-43.

255. Уайт, Л.А. История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры / Л.А. Уайт // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретации культуры. - СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 559-590.

256. Уайт, X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / X. Уайт; пер. с англ. под ред. Е.Г. Трубиной и В.В. Харитонова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - 528 с.

257. Философия в XX веке: В 2 ч.: Сб. обзоров и рефератов / Сост. А.И. Пан-ченко. -М., 2001; Ч. 1. 196 е.; Ч. 2. - 168 с.

258. Философия и методология истории: Сб. / Пер. Ю.А. Алексеева; общ. ред. и вступ. ст. И.С. Кона. Благовещенск: БГК им. И.А. Бодуэна де Куртене, 2000.-328 с.

259. Философия Канта и современность // Материалы межвуз. конф. Москва, 7-8 декабря 2004 г. / РГТУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. -М.: РГТУ, 2004.- 153 с.

260. Философия Хайдеггера (Материалы круглого стола: ИФ РАН, 12.V.1989) / Сост. М.Маяцкий, Е.Ознобкина//Логос. 1991. -№ 2. - С. 69-108.

261. Философия экзистенциализма: история и настоящее. Вильнюс: Минтае, 1981.-207 с.

262. Философская традиция, ее культурные и экзистенциальные измерения: Материалы конф. / РГГУ. Философский факультет; Отв. ред. А.И. Алёшин. -М: РГГУ, 1994.-42 с.

263. Философы двадцатого века: В 2 кн. 2-е изд. - М.: Изд-во «Искусство XXI век», 2004.-Кн. 1.-367 е.; Кн. 2.-383 с.

264. Фишер, К. История Новой философии. Декарт: Его жизнь, сочинения и учение / К. Фишер. СПб.: Мифрил, 1994. - 560 с.

265. Фишер, К. История Новой философии: Введение в историю Новой философии. Фрэнсис Бэкон Веруламский / К. Фишер; пер. с нем. М.: Изд-во ACT, 2003.-541 с.

266. Французова, Н.П. История и историческое сознание в экзистенциализме Карла Ясперса / Н.П. Французова // Социальная теория и современность. Вып. 9. - М.: Изд-во Рос. акад. управл., 1993. - С. 50-64.

267. Фуре, В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса / В.Н. Фуре. Минск: Экономпресс, 2000. - 224 с.

268. Хабермас, Ю. Критика метафизики и разложение западного рационализма: Хайдеггер / Ю. Хабермас // Философский дискурс о модерне / Пер. с нем. под ред. E.JI. Петренко. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. - С. 143-172.

269. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас; Пер. с нем. С.В. Шачина; Под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2000.-380 с.

270. Хабермас, Ю. Хайдеггер: творчество и мировоззрение / Ю.Хабермас // Историко-философский ежегодник '89 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1989.-С. 327-353.

271. Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур / М.А. Корнеев и др. СПб.: Изд-во СПб. филос. об-ва, 2000. - 227 с.

272. Хайдеггер, М. Der Ursprung des Kunstwerkes (Исток художественного творения) / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет / Сост. и пер. А.В. Михайлова. М.: Гнозис, 1993. - С. 47-116.

273. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хайдеггер; Пер. с нем. В.В. Бибихина. -М.: Ad Marginem, 1997. 452 с.

274. Хайдеггер, М. Бытие и время. Избранные параграфы / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет / Сост. и пер. А.В. Михайлова. М.: Гнозис, 1993.-С. 1-45.

275. Хайдеггер, М. Введение в метафизику / М. Хайдеггер; пер. с нем. Н.О. Гучинской; предисл. А.Г. Чернякова. СПб.: Высш. религ.-филос. шк., 1998.-304 с.

276. Хайдеггер, М. Вопрос о технике / М. Хайдеггер // Время и бытие: Ст. и выступл. / Сост. и пер. В.В. Бибихина. — М.: Республика, 1993. С. 221-238.

277. Хайдеггер, М. Исток искусства и предназначение мысли / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет / Сост. и пер. А.В. Михайлова. М.: Гнозис, 1993.-С. 280-292.

278. Хайдеггер, М. Кант и проблема метафизики / М. Хайдеггер; Пер. с нем. О.В. Никифорова. — М.: Русск. феноменологическое об-во; Логос, 1997. 176 с.

279. Хайдеггер, М. Основные проблемы феноменологии / М. Хайдеггер; Пер. с нем. А.Г. Чернякова. СПб.: Высш. религ.-филос. шк., 2001. - 446 с.

280. Хайдеггер, М. Письмо о гуманизме / М. Хайдеггер // Время и бытие: Ст. и выступл. / Сост. и пер. В.В. Бибихина. -М.: Республика, 1993. С. 192-221.

281. Хайдеггер, М. Преодоление метафизики / М. Хайдеггер // Время и бытие: Ст. и выступл. / Сост. и пер. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993. -С. 177-192.

282. Хайдеггер, М. Пролегомены к истории понятия времени / М. Хайдеггер; Пер. с нем. Е.В. Борисова. Томск: Водолей, 1998. - 384 с.

283. Хайдеггер, М. Путь к языку / М. Хайдеггер // Время и бытие: Ст. и выступл. / Сост. и пер. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993. - С. 259-273.

284. Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге: Избр. ст. позднего периода творчества / М. Хайдеггер; пер. с нем.; под ред. А.Л. Доброхотова. М.: Высш. шк., 1991,- 192 с.

285. Хайдеггер, М. Разъяснения к поэзии Гёльдерлина / М. Хайдеггер; Пер. с нем. Г. Ноткина. СПб.: Акад. проект, 2003. - 317 с.

286. Хайдеггер, М. Самоутверждение немецкого университета / М. Хайдеггер // Историко-философский ежегодник '94 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1995.-С. 298-307.

287. Хайдеггер, М. Творческий ландшафт: почему мы остаемся в провинции? / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет / Сост. и пер. А.В. Михайлова. -М.: Гнозис, 1993. С. 218-221.

288. Хайдеггер, М. Тезис Канта о бытии / М. Хайдеггер // Время и бытие: Ст. и выступл. / Сост. и пер. В.В. Бибихина. -М.: Республика, 1993. С. 361-381.

289. Хайдеггер, М. Тождество и различие / М. Хайдеггер; Пер. с нем. А. Де-нежкина. М.: Гнозис; Логос, 1997. - 64 с.

290. Хайдеггер, М. Что такое история философии? / М. Хайдеггер; Пер. с нем. А.Б. Бочарова // Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Алетейя, 1999. - С. 287-289.

291. Хайдеггер, М. Что это такое философия? / М. Хайдеггер; Пер. с нем. Е.В. Ознобкиной // Вопросы философии. - 1993. - № 8. - С. 113-123.

292. Харченко А.Е. Историко-философское мышление как экзистенциальная проблема / А.Е. Харченко // Философия: в поисках онтологии: Сб. тр. / Самар. гуманит. акад.; Отв. ред. Н.Ю. Воронина. Вып. 5. - Самара: Изд-во СаГа,1999.-С. 131-140.

293. Херманн, Фр.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля / Ф.В. фон Херманн; Пер. с нем. И. Инишева. Томск: Водолей, 1997. - 96 с.

294. Целищев, В.В. Будущее философии XXI века: аналитическая или континентальная философия / В.В. Целищев // Философия науки. Новосибирск,2000.-№2.-С. 13-20.

295. Целлер, Э. Введение. Методология и литература / Э. Целлер // Очерк истории греческой философии / Пер. с нем. С.Л. Франка. СПб.: Алетейя, 1996. -С. 20-31.

296. Черногорцева, Г.В. Сущность человека в философии экзистенциализма (По работам М. Хайдеггера и А. Камю) / Г.В. Черногорцева. М.: Макс-Пресс, 2002. - 207 с.

297. Черняков, А.Г. Онтология времени: Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля, Хайдеггера / А.Г. Черняков. СПб.: Высш. религ. филос. шк., 2001.-458 с.

298. Чухлеб, С.Н. Наука и экзистенциальное мышление / С.П. Чухлеб // Проблемы социальной философии. М., 1995. С. 17-38. Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 50547 от 28.06.95.

299. Швырев, B.C. Рецензия. Ойзерман Т.Н. Философия как история философии. СПб., 1999. 448 с. / B.C. Швырев // Вопросы философии. 2000. - № 4. -С. 176-178.

300. Шестов, JI. Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне) / JI. Шестов. М.: Прогресс-Гнозис, 1992. - 302 с.

301. Шестов, JI. Лекции по истории греческой философии / Л. Шестов; вступ. ст. и прим. А.В.Ахутина. М.: Русск. путь; Париж: YMKA-Press, 2001. - 304 с.

302. Шлёгерис, А. Онтологический смысл экзистенциального мышления / А. Шлегерис // Некоторые аспекты философского понимания человека. Вильнюс: АН Лит. ССР, Ин-т философии, социологии и права, 1988. - С. 63-69.

303. Шпет, Г.Г. История как предмет логики / Г.Г. Шпет // Историко-философский ежегодник '88 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1988. -С. 290-324.

304. Шпигельберг, Г. Феноменологическое движение. Историческое введение / Г. Шпигельберг; Пер. с англ. под ред. М. Лебедева, О. Никифорова. М.: Логос, 2002. - 680 с.

305. Шраг, К.О. Хайдеггер и Кассирер о Канте / К.О. Шраг // Кассирер Э. Жизнь и учение Канта / Пер. с нем. М.И. Левиной. СПб.: Университетская книга, 1997.-С. 421-437.

306. Щитцова, Т.В. К истокам экзистенциальной онтологии: Паскаль, Киркегор, Бахтин / Т.В. Щитцова. Минск: Пропилеи, 1999. - 164 с.

307. Щитцова, Т.В. Человек Диалог - Культура (К онтологии культуры в экзистенциальной философии Киркегора и Бахтина) / Т.В. Щитцова // Бахтин-ские чтения. - Витебск, 1999. -№ 2. - С. 141-150.

308. Яковенко, Б. Вильгельм Виндельбанд / Б. Яковенко // Виндельбанд В. Избранное: Дух и история // Пер. с нем. М.И. Левиной, Г. Сонина. М.: Юрист, 1995.-С. 659-670.

309. Ясперс, К. Введение в философию / К. Ясперс; Пер. с нем. Т. Щитцовой; Послесл. А.А. Михайлова. Минск.: Пропилеи, 2000. - 192 с.

310. Ясперс К. Всемирная история философии. Введение / Пер. с нем. К.В. Лощевского. СПб.: Наука, 2000. - 272 с.

311. Ясперс, К. Духовная ситуация времени // Смысл и назначение истории / К. Ясперс; пер. с нем. М.И. Левиной. 2-е изд. - М.: Республика, 1994. -С.288-418.

312. Ясперс, К. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории / К. Ясперс; пер. с нем. М.И. Левиной. 2-е изд. - М.: Республика, 1994. - С. 28286.

313. Ясперс, К. Ницше. Введение в понимание его философствования / К. Ясперс; пер. с нем. Ю. Медведева под ред. М. Ермаковой. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2004. - 629 с.

314. Ясперс, К. Тезисы к вопросу об обновлении высшей школы / К. Ясперс // Историко-философский ежегодник '94 / Отв. ред. Н.В. Мотрошилова. М.: Наука, 1995.-С. 307-327.

315. Ясперс, К. Философская автобиография / К. Ясперс; пер. с нем. А.В. Перцева // Западная философия: Итоги тысячелетия. Екатеринбург: Деловая книга; Бишкек: Одиссей, 1997. - С. 19-152.

316. Dasein-анализ в философии и психологии / А.А. Михайлов, Э. Дёринг, А.В. Лаврухин и др.; под общ. ред. Г.М. Кучинского, А.А. Михайлова. Минск: Европ. гуманит. ун-т, 2001. - 204 с.

317. XX век: Методологические проблемы исторического познания: Сб. обзоров и рефератов: В 2 ч / Сост. А.Л. Ястребицкая. М.: ИНИОН РАН, 2001; Ч. 1.-236 е.; Ч. 2.-316 с.

318. Beck, Н. Ek-in-sistenz: Positionen und Transformationen der Existenszphilosophie: Einf. in die Dynamik existentiellen Denkens / H. Beck. -Frankfurt a. M.: Lang Verlag, 1989. 183 S.

319. Bollnow O.F. Deutsche Existenszphilosophie / Otto Friedrich Bollnow. -Bern: Francke Verlag, 1953. 40 S.

320. Bollnow O.F. Existenszphilosophie / Otto Friedrich Bollnow. 3 Auflage. -Stuttgart: W. Kohlhammer Verlag, 1949. - 125 S.

321. Bollnow O.F. Neue Geborgenheit. Das Problem einer Uberwindung des Existentialismus / Otto Friedrich Bollnow. Stuttgart; Koln: Kohlhammer, 1955. -247 S.

322. Brecht, F.J. Heidegger und Jaspers: Die beiden Grundformen der Existenzphilosophie: Ein Vortrag // Schriften zur Zeit / Franz Josef Brecht. -Wuppertal: Im Marees Verlag, 1948. 34 S.

323. Deutsche Existenzphilosophie: Bibliographische Einfuhrungen in das Studium der Philosophic / Hrsg. von I.M. Bochenski. Nr. 23. - Bern, 1953.

324. Ehrhardt, W. Philosophiegeschichte und geschichtlicher Skeptizismus. Untersuchungen zur Frage: Wie ist Philosophiegeschichte moglich? / Walter E. Ehrhardt. Bern; Mtinchen: Franke Verlag, 1967. - 167 S.

325. Fischer, A. Die Existenzphilosophie Martin Heideggers: Darlegung und Wurdigung ihrer Grundgedanken / Alois von Fischer. Leipzig: Verlag von Felix Meiner, 1935.- 134 S.

326. Fuchs, F.J. Seinsverhaltnis: Karl Jaspers' Existenzphilosophie / Franz Josef Fuchs. Bd. 1. - Existenz und Kommunikation. - Frankfurt a. M.; Bern; New York; Nancy: Lang Verlag, 1984. - 614 S.

327. Gabriel, L. Existenzphilosophie: Kierkegaard, Jaspers, Heidegger, Sartre: Dialog der Positionen / Leo Gabriel. 2 Auflage. - Wien; Munchen: Herold Verlag, 1968.-370 S.

328. Gadamer, H.-G. Heideggers Wege: Studien zum Spatwerk / H.-G. Gadamer -Tubingen: Mohr Verlag, 1983.- 166 S.

329. Gethmann C.F. Verstehen und Auslegung. Das Methodenproblem in der Philosophic Martin Heideggers / C.F. Gethmann. Bonn: Bonvier Verlag, 1974. -415 S.

330. Heidegger, M. Ontologie: Hermeneutik der Faktizitat / Martin Heidegger // Gesamtausgabe. II. Abteilung: Vorlesungen 1923-1944. Band 63. - Frankfort a. M.: V. Klostermann, 1988. - 116 S.

331. Heidegger, M. Phanomenologische Interpretatationen von Kants Kritik der reinen Vernunft / Martin Heidegger // Gesamtausgabe. II Abteilung: Vorlesungen 1923-1944. Band 25. - 2 Aufl. - Frankfort a. M.: V. Klostermann, 1987. - 436 S.

332. Heidegger, M. Phanomenologische Interpretatationen zu Aristoteles / Martin Heidegger // Gesamtausgabe. II. Abteilung: Vorlesungen 1923-1944. Band 61. -Frankfort a. M.: V. Klostermann, 1994. - S. 1-155.

333. Heidegger, M.Prolegomena zur Geschichte des Zeitbegriffs / Martin Heidegger // Gesamtausgabe. II Abteilung: Vorlesungen 1923-1944. Band 20. -Frankfort a. M.: V. Klostermann, 1988. - 447 S.

334. Jaspers, K. Aneignung und Polemik. Gesammelte Reden und Aufsatze zur Geschichte der Philosophic / Hrsg. von H. Saner. Munchen: R. Piper Verlag, 1968. - 520 S. Werke von K. Jaspers: Personenregister. S. 515-518.

335. Jaspers, K. Descartes und die Philosophie. 2 Auflage. - Berlin: Verlag Walter de Gruyter, 1948. - 104 S.

336. Jaspers, K. Existenzphilosophie: Drei Vorlesungen gehalten am Freien deutschen Hochstift in Frankfort a. M. September 1937 / Karl Jaspers. 2 Auflage. -Berlin: Walter de Gruyter, 1956. - 90 S.

337. Jaspers, K. Philosophie / Karl Jaspers. Bd. 1: Philosophische Weltorientierung; Berlin: Verlag von Julius Springer, 1932. - 340 S; Bd. 2: Existenzerhellung. - Berlin; Gottingen; Heidelberg: Springer Verlag, 1956. - 440 S.

338. Karl Jaspers: Zur Aktualitat seines Denkens / Mit Beitr. von Boversen F., Buczynska-Garewicz H., Fahrenbach H. Munchen; Zurich: Piper, 1991. - 223 S.

339. Miiller, M. Existenzphilosophie: Von des Metaphysik zur Metahistorik / Max Mttller. Freiburg; Munchen: Alber Verlag, 1986. - 380 S.

340. Pfeiffer J. Existenzphilosophie: Eine Einftirung in Heidegger und Jasprs / Johannes von Pfeiffer. Leipzig: Verlag von Felix Meiner, 1934. - 64 S.

341. Poggeler O. Neue Wege mit Heidegger / Otto Poggeler. Freiburg; Munchen: Alber Verlag, 1992.-494 S.

342. Riedel, M. Verstehen oder Erklaren?: Zur Theorie und Geschichte der hermeneutischen Wissenschaften / M. Riedel. Stuttgart: Klett-Cotta, 1978. - 232 S.

343. Roedig, A. Was ist falsch am Existentialismus? // Existentialismus heute / Hrsg.: Peter Knopp, Vincent v. Wroclewsky (Hg.) Berlin: Philo Verlagsgesellschaft mbH, 1999.-S. 131-145.

344. Schonleben, E. Wahrheit und Existenz: Zu Heideggers phanomenologischer Grundlegung des iiberlieferten Wahrheitsbegriffes als Ubereinstimmung / Erich Schonleben. Wurzburg: Konigshausen und Neumann Verlags, 1987. - 422 S.

345. Skowron, M. Nietzsche und Heidegger: Das Problem der Metaphysik / M. Skowron. Frankfurt a. M.: Lang, 1987. - 210 S.

346. Tilliette, X. Karl Jaspers: Philosophie existentielle ou philosophie universelle? // Philosophische Tradition im Dialog mit der Gegenwart: Festschr. fur Hansjorg A. Salmony. Basel, 1985. - S. 347-355.

347. Ulrich, W. Der Garten der Wildnis. Eine Studie zu Martin Heideggers Ereignis-Denken / W. Ulrich. Munchen, 1996. - 286 S.

348. Wilson, T.J. Sein als Text: Vom Text modell als Martin Heideggers Denkmodell. Eine fiinktionalistische Interpretation / T.J. Wilson. Freiburg; Munchen: Alber Verlag, 1981.-320 S.