автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Философское учение М.К. Мамардашвили о человеке и обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философское учение М.К. Мамардашвили о человеке и обществе"

На правах рукаа

Малышкина Наталья Александровна

ФИЛОСОФСКОЕ УЧЕНИЕ М.К. МАМАРДАШВИЛИ О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ

Специальность 09.00.03 - история философии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Нижний Новгород 2005

Диссертация выполнена на кафедре философии гуманитарных специальностей ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова»

Научный руководитель - доктор философских наук,

профессор В.И. Чекушкин

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор В.Ю. Кондратьев кандидат философских наук, доцент О.В. Парилов

Ведущая организация - Волго-Вятская академия государственной службы

Защита состоится 21 июня 2005 г в 15 часов на заседании диссертационного совета по философским наукам Д 212.164.03 в ГОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет» по адресу; 603950, Н. Новгород, ул. Ульянова, д.1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет»

Автореферат разослан ¡^Омая 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

И.А. Федотова

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Изучение истории отечественной философии второй половины XX века немыслимо без исследования жизни и деятельности видного современного философа Мераба Константиновича Мамардашвили (1930-1990). Еще при жизни его имя получило широкую известность, в-первую очередь, благодаря публичным лекциям, что не совсем вписывалось в практику официального философствования. Философские взгляды М.К. Мамардашвили не отделимы от исследований по изучению социально-философских проблем и представляют целостную мыслительную конструкцию; к ней можно по-разному относиться, но сделать вид, что ее не существует невозможно.

На наш взгляд, философские взгляды Мераба Мамардашвили столь современны, что их трудно воспринимать в качестве теоретической философии, более всего они являются реальной философией, требующей активного со-участия при ее постижении. Иными словами, его стиль философствования сам по себе уже предполагает присутствие Другого (самого себя, слушателя или читателя) в мыслительном пространстве, создаваемом текстуально. Подобное присутствие не всегда означает возникновение диалога, но всегда предполагает некое настраивание на волну собеседника, «впадение» в состояние мысли, а не в конкретное содержание текста. Осуществляя попытку реконструкции философии Мераба Мамардашвили, необходимо смириться с тем, что она произойдет ровно настолько, насколько имеется желание и возможность осуществить такую реконструкцию и в том направлении, в каком это наиболее интересно. Это обрекает любой исторический (отстраненный) подход к философии М.К. Мамардашвили на неизбежность прямо противоположной ситуации «включенного сознания» (изначальная рефлексивность текста Мамардашвили всегда превосходит любую исследующую рефлексию). Поэтому все, что он говорит о демократии, преимуществах гражданского общества, кошмарах тоталитарного общества интересно, прежде всего, тем, что вызывает внутренние переживания, затрагивает внутреннюю свободу, инициирует некую «принудительную» артикуляцию сознания.

Актуальность философских взглядов Мераба Мамардашвили состоит еще и в том, что в них можно для

I КИБЛКеГЕКА I

отечественной и мировой философской мысли антропологический поворот, особенно заметный с 60-х годов XX века, - объяснение всего и вся с позиций человека. Под антропологическим поворотом в современной философии следует, в данном случае, понимать попытки ученых-гуманитариев преодолеть «человеческий кризис», вызванный острейшим осознанием конечности не только индивида, но и человечества в целом. Отсюда появление философских концепций, ищущих спасение человека через самого человека (идет ли речь о телесных, когнитивных, духовных или иных качествах человеческой природы) Однако подобная антропологизация гуманш арного знания неизбежно порождает обратную тенденцию в философии -стремление к обоснованию подлинного бытия, очищенную от человека онтологию, в которой человек стоит в зависимости 01 быгия. Поскольку спор этих двух тенденций в нашей стране далеко не окончен и происходит на наших глазах, основные положения социальной философии Мераба Мамардашвили остаются востребованными в современных философских дискуссиях.

Анализ степени изученности проблем, затрагиваемых в диссертационной работе, позволяет сделать вывод об их недостаточной проработке в современной научной литературе. Диссертационная работа находится на стыке двух отраслей философского знания: истории философии и социальной философии, Имеющаяся литература крайне неоднородна как по охвату различных проблем, относящихся к данной гсме, так и по соответствию цели и задачам данной диссертационной работы. Следует отметить отсутствие в отечественной историографии диссертаций и монографий, которые были бы посвящены рассмотрению истории отечественной философии 60-80-х годов прошлого века, или социальной философии Мераба Мамардашвили.

Если говорить об исследованиях по истории отечественной философии 60-80-х годов прошлого века, можно констатировать, исходя из имеющихся публикаций, наличие лишь первых попыток (или, вернее, намерений) в определении подходов к данной проблеме. Например, в 1997 году кафедрой философии Российской академии государственной службы при Президенте РФ совместно с редколлегией журнала «Вопросы философии» была организована^^дискус^ия «Философия в СССР, версии и

, ч

и.

реалии», в которой приняли участие ведущие российские философы. Опубликованные материалы дискуссии' обозначают весьма широкий и разнообразный спектр оценок состояния отечественной философии советского периода в целом, что создает возможность и обнаруживает необходимость ее историко-философского анализа. Практически все участники дискуссии отметили обусловленность определенного упадка современной российской философии резкими потрясениями в общественном | сознании, связанными как с созданием СССР, так и с его

развалом. Из числа дискуссий аналогичного содержания и масштаба следует назвать: «Умер ли марксизм?»2, «Марксизм вчера, сегодня, завтра»3, «Духовность, художественное творчество, нравственность»4 и др. Обозначением существующего интереса к феномену отечественной философии советского периода стал двухтомник «Философия не кончается...»5, в котором оказались собраны как источники, так и аналитический материал, посвященный развитию философской мысли в СССР в 20-80-х годах прошлого века. Примечательно, что способом изучения этой мысли стало обращение к персоналиям известных и не очень известных отечественных философов, чье творчество было связано именно с этим периодом.

Можно указать и на другие статьи6, выстроенные в подобном ключе. К числу историко-философских работ, посвященных изучаемому в диссертации периоду, относятся, например, труды

1 Философия в СССР: версии и реалии (материалы дискуссии) // Вопросы философии. - 1997. -№ 11.-C.3-38.

2 Умер ли марксизм9 (материалы дискуссии). // Вопросы философии. - 1990. - № 10. -С. 19-51.

3 Марксизм вчера, сегодня, завтра (материалы дискуссии). // Латинская Америка. -1990. -№ 5-6.

4 Духовность, художественное творчество, нравственность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. - 1996 - № 2.

5 «Философия не кончается...». Из истории отечественной философии: В 2-х кн. / Под редакцией В.А. Лекторского. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999

Например- Интервью с Ф Т Михайловым // Вопросы философии - 2000. - № 5,

Мысливченко А.Г., Пустарнаков В.Ф , Романенко М.В. Философская мысль в России

советского и постсоветского периодов. // Русская философия: Словарь. / Под общ. ред. М. Маслина. - М ■ ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999; Огурцов А,

Филатов В. Подавление философии в СССР. // Русская философия: Малый энциклопедический словарь; Степин B.C. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого // Вопросы философии - 1997. - № 5; О философии, философском факультете и философах (интервью с деканом философского факультета МГУ В.В. Мироновым). // Вопросы философии. - 2002. -№ 5. и др.

голландского философа Эверта ван дер Звеерде7. Отдельную группу работ составили философские и историко-философские труды, авторами которых являются коллеги и современники Мераба Мамардашвили. Их привлечение позволило понять общие тенденции и особенности развития философского знания в указанный период. Исходя из положения о непрерывности философского знания, и для рассмотрения отдельных аспектов собственно социальной философии в работе заявлены труды как классиков гуманитарно-философской мысли, так и современных ,

исследователей.

В 1990-е годы начинают появляться работы, посвященные >

философии Мераба Мамардашвили, но практически все они акцентируют внимание либо на особенностях его философского стиля и языка8, либо на его онтологии мысли9. Некая оппозиционность философского кредо Мераба Мамардашвили по отношению к общепринятым нормам и социально-политическому строю во многом обостряла и обостряет интерес к творчеству мыслителя. Ощущение со-временности социальной философии Мераба Мамардашвили отчасти возникает из-за не прекращающихся публикаций творческого наследия философа. По уверению близкого друга (и до недавнего времени редактора и издателя) Мамардашвили Ю.П. Сенокосова, сохранившихся многочисленных магнитофонных записей его выступлений, лекций и интервью хватит на многотомное издание. Поэтому сетовать на нехватку материалов, выступающих в качестве источников доя данного исследования, не приходится. Издававшиеся на протяжении 90-х годов XX века, сборники его стагей10, монографии11, публикации в печатных12 или электронных

7 Звеерде ван дер Э Конец русской философии как русской9 // Вопросы философии -1998 № 2, Интервью с Э ван дер Звеерде // Вопросы философии. - 1998. - № 2.

8 Например Агафонов С Позиция Чужого в текстах M Мамардашвили//JIoi ос - М, 1999, Галушко Т Г Язык и «страна Мамардашвили» (к вопросу о современной

философской концепции языка) - Благовещенск. Амурский roc универсиieг 1996,

Розин В M Читая и обдумывая Мамардашвили // Психоло! ичсский журнал 1999 -

Т 20, № 2 и др

Исаев А А «Способность быть» Проблема онтоло!ических оснований мышления культуры в философии Мераба Константиновича Мамардашвили П Проблемы исторической ку гыуроло! ии - Нижневартовск, 1998, его же Онтология мысли введение в философию M К Мамардашвили' Материалы дчя курса по выбору -Сургут Сургутский гос университет, каф философии. 1999 и др ' Мамардашвили M К Как я понимаю философию 2-е изд, изм. и доп. - M . «Прогресс К«, 1992 , его же Мой опыт нетипичен - СПб. Азбука, 2000, ею же Философские чтения - СПб Азбука-классика, 2002, его же Необходимоеiь себя

СМИ13, все это в совокупности позволяет составить вполне адекватное представление о сути его социальной философии. Каждая новая посмертная публикация работ Мераба Мамардашвили вызывает появление полярных оценок: от крайне положительных14 до резко отрицательных1 . Следует отметить, что при всей разноречивости оценок, констатируется признание философии и личности Мераба Мамардашвили в качестве самостоятельных феноменов, оказавших влияние не только на г развитие отечественной философии, но и культуры мысли16.

Большую роль в освоении и популяризации философии М.К. Мамардашвили сыграл ряд философских чтений, организованных Фондом философских и междисциплинарных исследований17. Из числа произведений близких по существу к некоторым аспектам данной диссертационной работы можно назвать материалы научной конференции «Чаадаев и Мамардашвили: перекличка

Введение в философию / Лекции. Статьи. Философские заметки. - М.. «Лабиринт», 1996. и др

" Мамардашвили М.К Классический и неклассический идеалы рациональности - М.: «Лабиринт». 1994; Лекции о Прусте (Психологическая топология пути). - М.: «Ad Margmem», 1995; его же Стрела познания (набросок естественноисторической гносеологии) - М." Школа «Языки русской культуры», 1997.; его же Лекции по античной философии - М/ «Аграф», 2002.; его же Кантианские вариации. - М.: «Аграф» 2002. и др.

12 Например, Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии - 1990. - №10; его же Мамардашвили М К. О философии // Вопросы философии. - 1991 - №5; его же Мамардашвили М.К. Мысль под запретом (Беседы с А Эпельбуэн) // Вопросы философии. - 1992. - № 4 - 5 и др.

13 Проект. Мераб Мамардашвили: Метафизика свободы: URL. http: // www. mamardashvili ru.

14 Седакова О. Героика эстетизма // Знание - сила. - 1997. - № 1; Соловьев Э.Ю. Экзистенциальная сотериология Мераба Мамардашвили // Историко-философский ежегодник - М , 2000. - 1998.

15 См., например: Розин В.М. Читая и обдумывая Мамардашвили // Психологический журнал. - 1999. - Т. 20, № 2; Соколов В.В. «Попробуем на уровне простейших ассоциаций, разобраться прежде всего в этом особом смещении мозюв, которое мы называем философией» // Вестник Московского университета. Серия 7 Философия, 1998 № 3. Рец на кн.- Мамардашвили М Лекции по античной философии. - М., 1997.

16 Гиренок Ф.И Пато-логия русского ума Картография дословности. - М- «Аграф», 1998; Kpyi тиков В А Незаметные очевидности (зарисовки к онтологии слова) - М.. Институт философии, 2000.

17 Произведенное и названное: Философские чтения, посвященные М К Мамардашвили - М.: Ad Margmem, 1998. Встреча с Декартом. Философские чтения, посвященные М К. Мамардашвили. - М. Ad Marginem, 1996 Конгениальность мысли О философе Мерабе Мамардашвили. - М Издательская группа «Прогресс», 1999.

голосов, проблем и перспектив»18, где помимо статей и докладов содержится одна из не опубликованных ранее лекций Мераба Мамардашвили «О гражданском обществе». Однако, как уже было сказано выше, не все в философском наследии выдающегося мыслителя является в настоящее время предметом глубокого и всестороннего изучения, прежде всего, это касается его социальной философии.

Объектом исследования данного диссертационного сочинения является философия М.К. Мамардашвили. Предметом исследования - проблемы человека и общества в философии М.К. Мамардашвили.

Цель данной диссертационной работы состоит в том, чтобы установить характерные особенности философских взглядов М.К. Мамардашвили; показать их временную и содержательную сопряженность с развитием общей системы философского знания в нашей стране в 60 - 80-х гг. XX века.

В плане реализации поставленной цели в диссертационном сочинении необходимо решить следующие задачи:

1. выявить особенности развития отечественной философии в 60 - 80-х годах XX века;

2. осуществить историографический обзор философии Мераба Мамардашвили.

3. на примере творчества Мераба Мамардашвили показать основную проблематику и структуру философского знания в указанный период;

4. рассмотреть антропологические аспекты философии Мераба Мамардашвили;

5. выделить ценностно-понятийные основания социальной философии Мераба Мамардашвили;

6. показать историософскую проблематику философии Мераба Мамардашвили.

Теоретической и методологической основой исследования данной диссертационной работы стали принципы историзма, научной объективности, и диалектического подхода к изучаемому материалу. Учитывая исходно комплексный, динамический статус заявленной проблематики, методологический остов диссертации

Материалы научной конференции «ЧААДАЕВ и МАМАРДАШВИЛИ перекличка го юсов, проблем и перспектив Традиция и эволюция историческою в л пяла в русской историософии» Октябрь 1995 года - Соликамск, 2000

составили системно-функциональный и нормативно-ценностный подходы, методы дедукции и аналогии, логический и описательный методы. Кроме того, при написании диссертации был применен системный подход, позволивший рассмотреть содержание социальной философии Мераба Мамардашвили не только как отражение той социально-политической ситуации, в которой существовала отечественная философия в указанный период, но и как проявление взаимодействия феномена личности Мераба Мамардашвили и феномена его социальной философии. Методологической основой исследования явился и метод персонализма, поскольку именно знакомство с особенностями биографии Мераба Мамардашвили позволило оценить общий масштаб противоречий в развитии отечественной философии в советский период.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

- впервые дан целостный анализ философского учения М.К. Мамардашвили об обществе и человеке;

- выявлены ценностно-рациональные основания социальной философии Мераба Мамардашвили, обозначившей антропологический поворот в отечественном философствовании 1960- 1980 годов;

предпринята попытка определить специфику акта философской мысли, производимого М.К. Мамардашвили в форме публичной артикуляции;

- обоснована значимость перманентного акцентирования Мерабом Мамардашвили личностного усилия человека, предельной требовательности по отношению к людям, совершающим усилия такого рода, ибо в них заложены основы созидания (творения) общества и человека как существа социального;

проанализирована философская техника Мераба Мамардашвили по осуществлению артикуляции социального пространства в качестве условия результативной мыслительной деятельности;

- показана специфика социальной прогностики Мераба Мамардашвили, изначально проистекающей из анализа понятия «превращенная форма» сознания - предмета его философских размышлений в начале научной карьеры. Именно оно приводит философа к констатации такого феномена, как рассогласование

мышления, языка и действия, феномена столь характерного для современного общества. Язык, а, следовательно, и мысль, не адекватно отражает действительность, человек употребляет слова, понятия, термины, в смысл которых он не вникает, заимствует разнородные идеи, зачастую, по сути взаимоисключающие.

Особое внимание обращено на тог факт, что события начала 1990-х годов на постсоветском пространстве подтвердили опасения философа: построение демократического общества без внутреннего индивидуального осознания и артикуляции элементарных форм демократии на массовом уровне, обернулось фарсом и пародией на честные выборы, создание свободного рынка в условиях отсутствия каких-либо коннотаций между понятиями и действительностью привело к резкому социальному расслоению и т.д. Еще одним следствием и проявлением обмена пустыми знаками является упадок морали, ситуация бездуховности и сервилизма, бытующая в современной России, прежде всего на личностном уровне, и препятствующая позитивному экономическому и политическому развитию общества.

Теоретическая и практическая значимость

диссертационной работы связана с теми ее положениями, которые призваны дать более детальное представление о характере развития отечественной философии, а также обозначить основные положения социально-философского дискурса М.К. Мамардашвили. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы при разработке и чтении общих лекционных и специальных курсов по истории отечественной философии, социальной философии, социологии и политологии.

Основные положения диссертации были апробированы на Поволжской региональной конференции «Личность в истории» (Чебоксары, 2002); на Всероссийской научно-практической конференции «Власть и общество» (Чебоксары, 2003), Региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы всеобщей истории. История мировых цивилизаций и судьбы России» (Чебоксары 2005). Также материалы диссертации были использованы в публикациях В ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова в 2002 году были сделаны два доклада по теме диссертации- «Проблема «свободы» в философии Э Мунье и М.К Мамардашвили» и «Феномен М.К. Мамардашвили в отечественной философии 60 -80-х гг XX века».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения. В первой главе рассматриваются основные тенденции развития отечественной философии в 60 - 80-х годах прошлого века и их влияние на особенности философской практики, применявшейся М.К. Мамардашвили. Вторая глава посвящена содержательному анализу социальной философии М.К. Мамардашвили. Особое внимание уделяется проекции ее основных положений в тематику философской антропологии и философии истории. Данная структура отвечает, на наш взгляд, цели и задачам диссертационного исследования и обеспечивает объективность выводов сформулированных в заключение работы.

П. Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования. Определяется теоретико-методологическая основа работы, констатируется ее новизна и научно-практическая значимость.

В первой главе «Место и роль философии М.К. Мамардашвили в отечественной философии 60-80-х годов XX века» рассматриваются историко-философские основания философских взглядов Мераба Константиновича Мамардашвили. Необходимость рассмотрения истории отечественной философии на определенном отрезке времени основана на убеждении о невозможности понять сущность философского знания (в особенности социально-философского) без исторического контекста, без эпохи, в рамках которой это философское знание возникло, развивалось, стало социально-значимым.

Первый параграф «Образ отечественной философии 6080-х годов XX в современной историографии» посвящен оценке изменений, произошедших в духовной жизни, мировоззренческой основе советского общества в указанный период. Особенность отечественной философии советской эпохи состояла в том, что в ней парадоксальным образом сочеталось два прямо противоположных начала. С одной стороны перед нами во многом наукообразное эзотерическое учение, весьма оторванное от практической жизни, с другой - история и содержание отечественной философии после 1917 года - это история страны,

причем не только политическая, но и социально-экономическая и социокультурная.

Отечественная философия 60-80-х годов XX века имела в качестве отправной точки оптимизм и надежды хрущевской «оттепели», а в качестве финала - апокалипсические ожидания перестроечной поры, - до сих пор сохраняется противоречивость в оценках данного феномена. Если рассматривать этот период в сравнении с предшествующим, его можно оценить как философию «освобождения», если с последующим, - как философию «перехода». Ослабление партийно-государственного контроля (весьма относительное) сопровождалось, в том числе, содержательной социологизацией и антропологизацией гуманитарного и философского знания. Более всего, противоречивость эпохи выражена на уровне индивидуальных судеб, хорошей иллюстрацией чему служит одно из интервью Мераба Мамардашвили под названием «Быть философом - это судьба», в нем указывалось, что сам род профессиональной деятельности обязывает философа к осуществлению собственной судьбы. В условиях советской действительности состояться в качестве философа можно было только путем преодоления заданной личной и социальной предопределенности.

Во втором параграфе «Философия М.К. Мамардашвили как предмет историографического анализа» выделяются два уровня историографического анализа философского наследия Мераба Мамардашвили: «философский» и «публицистический».

Появление в 90-х годах прошлого века на книжных прилавках основной части лекционных курсов Мамардашвили привело к дискуссии среди почитателей творчества философа относительно возможности адекватной конверсии устной речи лекций в печатный текст. Признавая значительный вклад Мераба Мамардашвили в развитие отечественной философии, многие участники философских чтений, посвященных его памяти, указывали на принципиальную содержательную и методологическую «индивидуальность» творческой манеры мыслителя, констатировали отсутствие в отечественной философской культуре аналогичного жанра устного выступления.

Следует отметить, именно курсы лекций, прочитанные во второй половине 70-80-х гг. в московских вузах сделали Мераба Мамардашвили популярным философом-публицистом. По своей

сути они представляют предельно обобщенные аналитические размышления о природе культурно-антропологических и социальных проблем советского общества. Даже когда он говорил о Декарте, Канте или античной философии, мысль Мераба Мамардашвили вольно или невольно побуждала слушателей к применению выработанной им философской пракгики для осмысления социально-политических, социально-экономических и социокультурных реалий Советского Союза. По мере юг о, как в советском обществе нарастало ожидание каких-либо перемен, максима Мераба Мамардашвили о необходимости «мыслить честно» оказывалась все более и более востребованной. Его лекции явились социокульгурным событием, чему в значительной степени способствовали печатные СМИ с началом эпохи так называемой «гласности». Многочисленные интервью в газетах и журналах в основном были посвящены месту и роли философа в обществе, месту и роли философии в культурных процессах, -само содержание задаваемых вопросов подразумевало некую самооценку Мерабом Мамардашвили собственного философского творчества. Уже в рамках такого рода философской саморефлексии можно говорить о становлении «публицистического» уровня историографического анализа. Некоторые из оценок и суждений Мераба Мамардашвили, данные им в интервью, становились своеобразными клише, охотно использовавшимися журналистами: например, «философия - эю сознание вслух», «быть философом это судьба» и др. Именно публикации в прессе создавали в сознании массового читателя образ философа (пророка) противостоящего власти, говорящего правду, несмотря на обстоятельства (современного Сократа), причем этот образ стал существовать самостоятельной жизнью, независимо от желаний и намерений Мераба Мамардашвили. Устойчивость «публицистического» уровня историографического анализа в последующие после смерти философа годы, на наш взгляд, вызвана востребованностью такого образа в российском общественном сознании (из этого же ряда образы А.Д. Сахарова, А.И. Солженицына и др.). Именно этот образ ле1 в основу двух документальных фильмов о Мерабе Мамардашвили; «Время Мераба» и «Сократ на дуэли».

Если говорить о «профессионально-философском» уровне историографического анализа творчества Мераба Мамардашвили, следует отметить, первоначально он осущес1влялся в рамках ряда

тематических сборников, посвященных, как правило, публикации тех или иных трудов философа. Их появление на протяжении 90-х годов способствовало не только популяризации, но и поляризации оценок творчества Мераба Мамардашвили. Отличаясь друг от друга обстоятельствами возникновения, сборники сами по себе содержат свидетельства происходивших в эти годы изменений в отечественной философии. Кроме того, публикация трудов философа способствовала появлению в академических специализированных и научно-популярных изданиях ряда J

рецензий (от апологетических до критических по своему содержанию).

Анализ написанного за последние пятнадцать лет о '

философии Мераба Мамардашвили, показывает достаточно широкий спектр вариативности ее оценок. Ее относят и к продолжению философии Карла Маркса в теории познания, и к отечественному варианту современных западных философий (экзистенциализма, феноменологии); актуализируют в ней и психолого-гносеологические, и культурно-антропологические установки. Подобное многообразие оценок отражает как противоречивость отношения к эпохе, с которой связана деятельность философа, так и содержательную открытость его философии, позволяющую найти в ней, то, что каждый хочет отыскать.

В третьем параграфе «Личность и философия М.К. Мамардашвили в контексте отечественной философии 60-80-х годов XX века», помимо рассмотрения основных этапов его жизненного пути, ставится проблема взаимоотношения субъективных представлений философа и соответствующего '

внешнего содержательно-временного наполнения, - вопрос о соотношении бытия и сознания, вопрос, на который невозможно ^

дать однозначный ответ. Балансирование на грани «или-или»: субъективные представления философа определяют содержание его взглядов, или эпоха доминирует в этом определении, - чаще всего оборачивается компромиссом - «и-и». Диалектика подобного согласия определяет соотношение между ними в зависимости от требований конкретного рассмотрения в каждом конкретном случае, - советская эпоха была мощным коллективным растворителем любой инакости и потому требовала от философов больших усилий по сохранению своей индивидуальности.

Биография Мераба Мамардашвили свидетельствует, что не только человек находится в «контексте эпохи», но и эпоха существует в «контексте человека», особенно если человек делает из своей жизни философию. По крайней мере, эпоха философской мысли 60- 80-х гг. обнаруживает себя во многих противоречиях из жизни Мераба Мамардашвили. Находясь в оппозиции «и по букве, и по духу» к советской действительности, он, в отличие от распространенной в конце 80-х годов моды, не устраивал сцен выхода из КПСС. Видя в одиночестве убежище мысли, он, тем не менее, был одним из самых публичных философов своего времени. Проповедуя активность личностного усилия, он внутренне сторонился какого-либо политического участия в происходящих событиях. Будучи наиболее убежденным западником и космополитом в своем окружении, он, тем не менее, никогда не помышлял об эмиграции. Начав с изучения «превращенных форм сознания» Карла Маркса, он выстраивает одну из самых антропологических концепций социальной философии советского периода. Список таких противоречий этим не исчерпывается, но, естественно, нельзя сводить жизнь Мераба Мамардашвили исключительно к ним. Противоречия эпохи имеют другой масштаб измерений, нежели чем противоречия индивидуальной судьбы, не в том смысле, что первые более, а вторые менее значимы, - противоречия индивидуальной судьбы имеют иную цену их разрешения.

Философский интерес Мераба Мамардашвили к человеку вообще отражал его глубокий интерес к своему собственному внутреннему миру, максимализм его требований «личного усилия» человеческого сознания был вызван теми требованиями, которые он предъявлял к самому себе. Поэтому антропологизм его социальной философии выражен, прежде всего, автобиографичностью философских текстов. Он часто обращается к своему личному опыту, даже не в том смысле, что приводит факты из своей собственной жизни, а тем, что при помощи словесных конструкций он создает узнаваемость социальных ситуаций пережитых им внутренне. Мераб Мамардашвили пропускает через саморсфлексию практически все очевидности окружающей социальной жизни, обозначая тем самым их пространственно-временную принадлежность.

Во второй главе «Предмет, закономерности и контексты социально-философских взглядов М.К. Мамардашвили»

основное внимание уделено рассмотрению проблем человека и общества в философии Мераба Мамардашвили. Если говорить об особенностях философских взглядов мыслителя, именно их социально-философская составляющая позволяет показать специфику формы и содержания его философии.

Развиваясь в качестве философии истории, в рамках исторического материализма, социальная философия в нашей стране рассматривалась, прежде всего, как идеологическое средство, как средство, призванное помочь в создании новой социальной реальности, через конструирование ее объяснения. В коллективном творчестве профессиональных советских философов давление «исторического материализма» выражалось в огромном количестве работ, где происходило вылавливание всеобщих смыслов «в документах, предназначенных для решения сиюминутных политических или хозяйственных задач». Подобное коллективное творчество действительно находилось под достаточно жестким партийно-государственным контролем. Однако в индивидуальном творчестве отдельных философов, психологов, историков, социологов, других представителей гуманитарного знания можно обнаружить ситуацию выхода за пределы «исторического материализма» и создания самостоятельных и оригинальных социально-философских концепций. Иллюстрацией данного утверждения является социальная философия Мераба Мамардашвили.

Социальная философия Мераба Мамардашвили как своей исходной, так и конечной точкой имеет проблему человека, поэтому практически все ее ключевые понятия имеют антропологическое измерение, причем это относится не только к содержанию его произведений, но и к способу подачи материала, к особенностям лингвостилистического изложения. Менее всего его текста можно обвинить в отстраненности от проблем социальной действительности, даже там, где он рассуждает о сугубо «метафизических» проблемах, проглядывает глубокая обеспокоенность надвигающейся «антропологической катастрофой», ставящей социальное бытие человека перед экзистенциальным выбором.

По своей сути, содержание философского учения Мераба Мамардашвили о человеке и обществе может быть сведено, с одной стороны, к отрицанию советской социальной действительности, с другой - к абсолютизации когнитивности

форм и способов социального бытия (цивилизации, нации, самого общества и т.д.). Главным героем его размышлений становится философ, способный благодаря мыслительному усилию к преобразованию не только самого себя, но и окружающей его действительности. Постоянное «держание» различных событий, процессов, явлений, самого себя в поле мыслительною усилия позволяет человеку «прикоснуться к бессмертию», создать ситуацию жизни после смерти, почувствовать свободу собственного существования. Личное самостроенис и саморазвитие невозможны без свободы социальной и политической, и наоборот, гражданское общество и демократия невозможны без актов личного самостроения и саморазвития. Антропологизация социальных процессов и форм, характерная для европейских экзистенциалистов, дополняется у Мераба Мамардашвили признанием необходимости постоянных усилий по изменению самого себя, «держания» самого себя в ситуации свободы.

Параграф первый «Философская антропология М.К. Мамардашвили: человек в границах социального бытия» акцентирует внимание именно на антропологических особенностях его философии.

Для Мераба Мамардашвили существование человека заключено в вопросе: что значит быть человеком? и человек существует до тех пор, пока он способен спрашивать себя об этом. Основы человеческого бытия скрыты в самом человеке, в самой интенционалъности сознания на отыскание в бытийности ответа на вопрос: что значит быть человеком? Вероятно, сама философия появляется и существует в тот момент, когда приходит понимание невозможности ответа, и человеческая экзистенция повисает в пустоте. Эта пустота не имеет никакой предваряющей ее причины, но она и есть возможность существования человека, поскольку создает состояния, для которых нет никаких причин (свободы, любви, справедливости и т.д.) Если самосозидание личности происходит средствами, не заложенными в природе (природа лишь созидает телесность человека), то, по всей видимости, средства эти следует видеть в социальности человека, в его способности создавать социальный мир и отразить самого себя в зеркале социальности. Социальный мир не должен выступать исключительно в качестве цели по отношению к человеческому существованию, но в качестве средства

поддержания человеческого в человеке. Для Мераба Мамардашвили указанная черта личности к созданию, поддержанию и воспроизводству социальности выступает как способность к трансцендированию, позволяющему человеку соотноситься с окружающим миром вне конкретной, эмпирической ситуации. Но трансценденция не может произойти только благодаря механическому пребыванию человека в культуре, социальном мире. Если «первое рождение» личности подразумевает выход за границы природного мира и связано со *

становлением сознания, «второе рождение» подразумевает выход за пределы социального мира, что, в принципе, и составляет суть трансценденции. Акты трансцендирования выступают в качестве •

связующего звена между философской антропологией и социальной философией, - благодаря им не только самосозидается человеческое в человеке, но возникают и развиваются адекватные общественные институции.

Во втором параграфе «Понятийно-ценностные основы социально-философских взглядов М.К. Мамардашвили» рассматривается еще одна особенность его философии, проясняемая также через понятия социальной философии. Речь идет об особенностях философского языка, - признание «особости» языка философствования Мераба Мамардашвили давно уже стало общим местом среди отечественных исследователей. Дело не только в трудности прочтения устного слова лекций в изданиях, опубликованных посмертно, -«особость» заключается в том, что язык для него не столько метод продвижения к истине или средство выражения мысли, сколько сама мысль. Отсюда и отказ от четких логических дефиниций, и нарочитая метафоричность, и широкое использование '

смыслообразов, в которых происходит развертывание мыслительных усилий. Для Мераба Мамардашвили понятие-образ '

(смыслообраз) - это возможность избежать однобокости рационального познания, уход от объяснения к пониманию, к вчувствованию в событие, попытка ухватить скрытый, если не сказать, сокровенный смысл и передать его хрупкость, невыразимость или говоря словами философа - «помыслить мыслимое» и осуществить «невозможную возможность». Применение смыслообраза к изучению социальной реальности позволяет, по мнению Мамардашвили, увидеть сквозь

очевидность, которая лишь кажется таковой, скрытую, ненаблюдаемую сущность явлений.

Мамардашвили социальную жизнь человека не связывает с его механическим нахождением внутри социального пространства, она не обусловлена внешним сцеплением с элементами социального организма и не является имманентной чертой человеческой природы. Социальная жизнь возникает при устремленности человека к трансцендентному, поскольку при такой устремленности возникает и сам Человек. В социально-философском дискурсе Мераба Мамардашвили понятие человека является определяющим, поскольку именно человек представляет собой бытие и одновременно первопричину социальной реальности. Это обстоятельство делает сложность социальной жизни, выходящей далеко за рамки обозначаемого здесь противостояния элементарных и цивилизационных форм существования социума. Ведь, в конце концов, каждая из них лишь средство (а не цель) реализации человеком собственного предназначения. Уверенность М.К. Мамардашвили в том, что именно в рамках цивилизации это предназначение может быть реализовано наиболее качественно и полно, связана с разработанным им смыслообразом «антропологической катастрофы». Конкретное проявление этого смыслообраза Мераб Мамардашвили рассматривает на примере российской истории.

Содержание третьего параграфа «Социальные закономерности и случайности российской истории в оценке М.К. Мамардашвили» является иллюстрацией другой качественной характеристики его философских взглядов. Анализируя социально-философские взгляды Мераба Мамардашвили, мы неизбежно «впадаем» в суть историософских проблем, особенно тех, что касаются традиционного сравнения (противопоставления) Запада и России. Мамардашвили не мог, и в чем-то даже не хотел, избежать в своей социальной философии сравнения между российским и западным социальным устройством, предельно абсолютизировав противостояние ценностных основ того и другого. Для Мераба Мамардашвили не возникало вопроса о допустимости применения философии Декарта или Канта к условиям российской социальной действительности. Отказываясь рассматривать деление философии на западную и восточную (философия как путь к истине едина), он по сути дела устанавливает более высокий, чем

соответствие «духу народа», критерий для философских систем, — соответствие «духу мысли, ratio человека». И здесь западная традиция философствования оказывается гораздо ближе к ситуации единственно возможной.

Европейское социокультурное пространство намеренно идеализируется Мамардашвили, оно лишено конкретных черт, его бытие укладывается в жесткую, универсальную схему объективных законов. В противовес ему российская социальная и культурная жизнь находится в постоянном поиске формы, панически избегая завершенности формы. Для Мераба Мамардашвили отсутствие формы в российской социальной жизни равнозначно признанию отсутствия в России общества, если понимать под обществом не простую совокупность людей, а то, что существует в качестве оформленности, позволяющей осуществляться историческим событиям.

Интерпретируя слова Чаадаева о том, что «особость» России заключена в ее постоянном движении в направлении своей собственной несвободы и подчинения других народов, и в ее собственных интересах перейти на другие пути, Мераб Мамардашвили призывает осознать это «третье» состояние и выйти из него. Для того чтобы интегрироваться в европейское культурно-временное состояние, необходимо постараться стать немного цивилизованнее, или хотя бы понять, что нет состояния европейских свобод, а есть состояния свободы или ее отсутствия. Только таким образом история оказывается пространственно-временным континуумом, где происходит реализация человеческого предназначения. При этом качество реализации становится условием осуществления своего личностного воплощения и одновременно условием развития социума. На этом основывается субъективность исторического процесса, ответственность человека перед самим собой заключается в преодолении соблазна навязываемого тотального смысла истории. В каждой точке этого пространственно-временного исторического континуума существуют (или не существуют) индивидуальные усилия, создающие вариативность истории: общество может продолжаться в качестве цивилизации, а может скатиться до элементарных форм общественной организации.

В Заключении обобщение содержательной части диссертационного исследования позволяет сделать выводы относительно характера «историчности» философии Мераба

Мамардашвили. Ведь «особенность» философских взглядов есть выделение оснований, позволяющих говорить именно об «историчности». И, если говорить о философии Мераба Мамардашвили как предмете историографического анализа, следует указать на изменения, которые происходили и происходят в общественном сознании по отношению к ней. Характер этого изменения свидетельствует о ее постепенном превращении в историю философии. Из судьбы философа и из времени в котором он жил, из того, что он писал и как он читал лекции, время постепенно оставляет то, что можно назвать историей. «Конгекстовость» и «внеконтекстовость» философии Мераба Мамардашвили определили двойственность содержания ее «историчности»: она исторична как часть общей истории отечественной философии, и она исторична своим антропологическим пафосом, гуманистической устремленностью к человеку.

Завершает диссертацию список источников и литературы,

связанных с темой исследования, а также приложение, позволяющее оценить самобытность философских взглядов Мераба Мамардашвили.

III. Публикации по теме диссертационного исследования

1. Малышкина H.A. Европа и Россия: историософская компаративистика М.К. Мамардашвили. // Актуальные проблемы всеобщей истории. История мировых цивилизаций и судьбы России. Материалы региональной научно-практической конференции. Чебоксары, 3-4 февраля 2005. - Чебоксары: Клио, 2005.-С. 119-132.

2. Малышкина H.A. Власть мысли и гражданское общество Мераба Мамардашвили. // Проблемы зарубежной истории и историографии: Сборник научных трудов. - Чебоксары: Чувашгоспедуниверсшет им. И.Я. Яковлева, 2004. - С. 63-67.

3 Малышкина H.A. Личность и история в философии Э. Мунье. И Вестник ЧШУ. - Чебоксары. - 2002. - № 5 (29) - С 3033.

4 Малышкина H.A. Политическая социализация молодежи: постановка проблемы. // Экономика История. Нравственность Материалы Зимней школы. Чебоксары. 31 января - 9 февраля 2000 г. - М.: Гелиос АРВ, 2000 - С. 22-25.

5. Малышкина H.A. Неизменность реформ в России и «превращенные формы» сознания М. Мамардашвили. // Межвузовский сборник научных статей докторантов, аспирантов и соискателей. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. - С. 94-98.

6. Малышкина H.A. Развитие советской философии в 60-80-х гг. XX века: в рамках эпохи и вне ее // ВУЗ: регион, наука, образование. Сборник научных статей преподавателей Алатырского филиала ЧТУ. - Чебоксары, 2005. - С. 49-58.

Подписано к печати ! 2 05 05 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная Гаршггчра Times Учетно-изл л 1.Усл. печ. л 1.5 Заказ -V» 7/11 Тираж 100 экз.

От ечатане ч -ипографии издательства "'Клио" -2S 19 Чебоксары пр И Яковлева.!5

Ht 1 2 7 1 9

РНБ Русский фонд

2006^4 14674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Малышкина, Наталья Александровна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Место и роль философии М.К. Мамардашвили в отечественной философии 60 - 80-х годов XX века

§ 1. Образ отечественной философии 60 — 80-х годов XX века в современной историографии

§ 2. Философия М.К. Мамардашвили как предмет историографического анализа

§ 3. Личность и философия М.К. Мамардашвили в контексте отечественной философии 60 - 80-х годов XX века

ГЛАВА II. Предмет, закономерности и контексты социально-философских взглядов М.К. Мамардашвили

§ 1. Философская антропология М.К. Мамардашвили: человек в границах социального бытия

§ 2. Понятийно-ценностные основы социально-философских взглядов М.К. Мамардашвили

§ 3. Социальные закономерности и случайности российской истории в оценке М.К. Мамардашвили

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Малышкина, Наталья Александровна

Данная диссертационная работа посвящена в самом общем виде изучению истории и содержания отечественной философии во второй половине XX века, и это изучение осуществляется через рассмотрение философского наследия Мераба Константиновича Мамардашвили, чье творчество приходится на данный период. Необходимость подобного изучения кроется в проблемах, с которыми столкнулось современное российское общественное и индивидуальное сознание в осуществлении философской самоидентификации. Очевидно, самосознание, которое присуще нам в настоящий момент, в определенной мере представляет собой результат деятельности предшествующей мысли, - не в том смысле, что мы есть лишь его отражение («карлики, стоящие на плечах гигантов»), а в том, что от нас зависит, будет ли свершаться предшествующая мысль в качестве реальности. От качества осознания предшествующей мысли в нашей повседневной жизни зависит наша собственная индивидуальная и общественная философская культура. Именно это обстоятельство превращает историю философии в философское знание как таковое1. Познание предшествующей мысли осуществляется разными способами, но сам уровень философской культуры той или иной эпохи будет определяться, в том числе и тем, как происходит познание философского наследия, выразившего всеобщий предмет философии на различных ступенях его исторического развития.

Эффект достоверности и убедительности философской системы определяется нашей способностью увидеть в ней черты, характерные для современной эпохи, нашей способностью почувствовать их в качестве необходимых и продолжить в качестве таковых. Собственно, интерес к проблемам истории философии, свойственный отечественному

1 «Изучение истории философии есть изучение самой философии, да это и не может быть иначе». (Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. Соч. Т. IX - М., 1935.-С. 35. гуманитарному знанию в настоящее время, возник не на пустом месте. Являясь отражением современных проблем, этот интерес в то же время свидетельствует о продолжении русской философской традиции, которая, по свидетельству В.В. Зеньковского, «не теоцентрична., не космоцентрична., она больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о смысле и целях истории. [.] С этим связано и напряженное внимание к социальной проблеме, но ярче всего это обнаруживается в чрезвычайном, решающем Л внимании к проблемам историософии» . Кроме того, история философия обладает одним очень важным качеством: она позволяет выразить соотносимость человеческого бытия и человеческого сознания гораздо нагляднее, чем философия природы или в гносеология. Рефлексия философской мысли в рамках истории философии зачастую превращается в саморефлексию, в попытку философской мысли обозначить эпоху в соответствующем философском дискурсе.

Историю отечественной философии второй половины XX века уже невозможно представить без творчества Мераба Константиновича Мамардашвили (1930 - 1990). Его философское наследие трудно назвать стандартным, сериальным или имеющим какую-то ярко выраженную содержательную окраску, скорее можно согласиться с тем, что он как «философ был не-тематичен»3. Еще при жизни имя философа получило широкую известность, благодаря публичным лекциям, что не совсем вписывалось в практику официального философствования. Философские взгляды М.К. Мамардашвили не отделимы от исследований по изучению проблем социальной философии и представляют целостную мыслительную конструкцию, к которой можно по-разному относиться, но в отношении которой трудно сделать вид, что ее не существует. Нельзя не согласиться с утверждением Лидии Ворониной, в ее характеристике текстов М.К.

2 Зеньковский В.В. История русской философии. - Харьков: Фолио; М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.-С. 11.

3 Дискуссия. Тематические черты философии М.К. Мамардашвили. // Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. - М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. -С. 42.

Мамардашвили и A.M. Пятигорского: «Философии - это разные мыслительные конструкции, иногда непримиримые, исключающие друг друга. Но в границах своего мыслительного пространства мышление философа всегда метафизически последовательно, хотя может быть логически и даже спекулятивно противоречиво. Что касается «критики» данного текста, то он просто неуязвим тем, что открыт полностью для любых возможных пониманий, равно как и непониманий»4. Подобная герменевтическая открытость текстов М.К. Мамардашвили вызвана тем, что они очень далеки от отвлеченно-схоластического теоретизирования на философские темы (чтобы понять это, достаточно вчитаться в его «Лекции по античной философии» или «Введение в философию»), а представляют собой пропущенную через самого автора проповедь, и его позиция во многом сродни позиции Мейстера Экхарта: «Благо тому, кто понял эту проповедь. Но если бы здесь не было ни одного человека, я должен был бы сказать ее этой церковной кружке».

На наш взгляд, философские взгляды Мераба Мамардашвили столь современны, что их трудно воспринимать как теоретическую философию, более всего они являются реальной философией, требующей активного соучастия при ее постижении. Иными словами, его стиль философствования сам по себе уже предполагает присутствие Другого (самого себя, слушателя или читателя) в мыслительном пространстве, создаваемом текстуально. Подобное присутствие не всегда означает возникновение диалога, но всегда означает некое настраивание («впадение») в состояние мысли, а не в конкретное содержание текста. В осуществлении попытки реконструкции философии Мераба Мамардашвили необходимо смириться с тем, что она произойдет ровно настолько, насколько имеется желание и возможность осуществить эту реконструкцию и в том направлении в каком это наиболее интересно. Это обрекает любой исторический (отстраненный) подход к

4 Воронина JI. Предисловие. // Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. - М.: Школа . «Языки русской культуры», 1999. - С. 18. философии М.К. Мамардашвили на неизбежность прямо противоположной ситуации «включенного сознания» (изначальная саморефлексивность текста Мамардашвили всегда превосходит любую исследующую рефлексию). Поэтому все, что он говорит о демократии, преимуществах гражданского общества, кошмарах тоталитарного общества интересно, прежде всего, тем, что вызывает внутренние переживания и внутреннюю свободу, некую «принудительную» артикуляцию сознания.

Актуальность философских взглядов Мераба Мамардашвили состоит еще и в том, что в них можно проследить характерный для отечественной и мировой философской мысли антропологический поворот, особенно заметный с 60-х годов XX века, - объяснение всего и вся с позиций человека. Конечно, интерес к человеку в философии XX века не является чем-то уникальным, необходимость обобщения и систематизации знаний о человеке присутствовала и присутствует постоянно. Под антропологическим поворотом в современной философии следует, в данном случае, понимать попытки гуманитариев преодолеть «человеческий кризис», вызванный острейшим осознанием конечности не только индивида, но и человечества в целом. Отсюда появление философских концепций, ищущих спасение человека в самом человеке (идет ли речь о телесных, когнитивных, духовных или иных качествах человеческой сущности). Однако подобная антропологизация гуманитарного знания неизбежно порождает обратную тенденцию в философии - стремление к обоснованию подлинного бытия, очищенную от человека онтологию, в которой человек стоит в зависимости от бытия. Поскольку спор этих двух тенденций в нашей стране далеко не окончен и происходит на наших глазах, основные положения социальной философии Мераба Мамардашвили остаются востребованными в современных философских дискуссиях. Каковы будут формы и методы воспитания и образования человека в парадигме новой антропологии и социальной философии? Ответ на этот и подобные вопросы принадлежит будущему, однако будущего может не быть, если мы не будем искать ответа сейчас. Вышеуказанная актуальность философских взглядов М.К. Мамардашвили побуждает нас пояснить, что в качестве их особенностей будет рассматриваться в основном социально-философская составляющая творчества философа.

Анализ степени изученности проблем, затрагиваемых в диссертационной работе, позволяет сделать вывод об их недостаточной проработке в современной научной литературе. Ни история отечественной философии 60 — 80-х годов прошлого века в целом, ни философские взгляды Мераба Мамардашвили в частности, до сих пор не являлись предметом специальных исследований. Имеющаяся литература крайне неоднородна как по охвату различных проблем, имеющих отношение к данной теме, так и по соответствию цели и задачам данной диссертационной работы.

Если говорить об исследованиях по истории отечественной философии 60 - 80-х годов прошлого века, можно констатировать, исходя из имеющихся публикаций, наличие лишь первых попыток (или, вернее, намерений) в определении подходов к данной проблеме. Так, например, в 1997 году кафедрой философии Российской академии государственной службы при Президенте РФ совместно с редколлегией журнала «Вопросы философии» была организована дискуссия «Философия в СССР: версии и реалии», в которой приняли участие ведущие российские философы. Опубликованные материалы дискуссии5 обозначают весьма широкий и разнообразный спектр оценок состояния отечественной философии советского периода в целом, что создает возможность и обнаруживает необходимость ее историко-философского анализа. Практически все участники дискуссии отметили детерминированность определенного упадка современной российской философии резкими потрясениями в общественном сознании, связанными как с созданием СССР, так и с его развалом. Из числа дискуссий аналогичного содержания и масштаба следует назвать: «Умер ли

5 Философия в СССР: версии и реалии (материалы дискуссии) // Вопросы философии. -1997.-№11.-С. 3-38.

6 7 марксизм?» , «Марксизм вчера, сегодня, завтра» , «Духовность, художественное творчество, нравственность»8 и др. Обозначением существующего интереса к феномену отечественной философии советского периода стал двухтомник «Философия не кончается.»9, в котором оказались собраны как источники, так и аналитический материал, посвященный развитию философской мысли в СССР в 20 - 80-х годах прошлого века. Примечательно, что способом изучения этой мысли стало обращение к персоналиям известных и не очень известных отечественных философов, чье творчество было связано именно с этим периодом.

Можно указать и на другие статьи10, выстроенные в подобном ключе. К числу историко-философских работ, посвященных изучаемому в диссертации периоду, относятся, например, труды голландского философа Эверта ван дер Звеерде11. Отдельную группу работ составили философские и историко-философские труды, авторами которых являются коллеги и современники Мераба Мамардашвили. Их привлечение позволило понять общие тенденции и особенности философского знания в указанный период. Исходя из положения о непрерывности философского знания, и для рассмотрения отдельных аспектов философии М.К. Мамардашвили в работе

6 Умер ли марксизм? (материалы дискуссии). // Вопросы философии. - 1990. - № 10. - С. 19-51.

7 Марксизм вчера, сегодня, завтра (материалы дискуссии). // Латинская Америка. - 1990. -№5-6.

8 Духовность, художественное творчество, нравственность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. - 1996. - № 2. - С. 3 - 40.

9 «Философия не кончается.». Из истории отечественной философии: В 2-х кн. / Под редакцией В.А. Лекторского. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999.

10 Например: Интервью с Ф.Т. Михайловым. // Вопросы философии. - 2000. - № 5; Мысливченко А.Г., Пустарнаков В.Ф., Романенко М.В. Философская мысль в России советского и постсоветского периодов. // Русская философия: Словарь. / Под общ. ред. М. Маслина. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999; Огурцов А., Филатов В. Подавление философии в СССР. // Русская философия: Малый энциклопедический словарь; Степин B.C. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого // Вопросы философии. - 1997. - № 5; О философии, философском факультете и философах (интервью с деканом философского факультета МГУ В.В. Мироновым). // Вопросы философии. - 2002. - № 5. и др.

11 Звеерде ван дер Э. Конец русской философии как русской?. // Вопросы философии. -1998. - № 2; Интервью с Э. ван дер Звеерде. // Вопросы философии. - 1998. - № 2. заявлены труды как классиков гуманитарно-философской мысли, так и современных исследователей.

В 1990-е годы начинают появляться работы, посвященные философии

Мераба Мамардашвили, но практически все они акцентируют внимание либо

10 на особенностях его философского стиля и языка , либо на его онтологии мысли13. Некая оппозиционность философского кредо Мераба Мамардашвили по отношению к общепринятым нормам и социально-политическому строю в СССР во многом обостряла и обостряет интерес к творчеству мыслителя. Ощущение со-временности социальной философии Мераба Мамардашвили отчасти возникает из-за не прекращающихся публикаций творческого наследия философа. По уверению близкого друга (и до недавнего времени редактора и издателя) Мамардашвили Ю.П. Сенокосова, сохранившихся многочисленных магнитофонных записей его выступлений, лекций и интервью хватит на многотомное издание. Поэтому сетовать на нехватку материалов, выступающих в качестве источников для данного исследования, не приходится. Издававшиеся на протяжении 90-х годов XX века, сборники его статей14, монографии15, публикации в

12 Например: Агафонов С. Позиция Чужого в текстах М. Мамардашвили // Логос. - М., 1999; Галушко Т.Г. Язык и «страна Мамардашвили» (к вопросу о современной философской концепции языка). - Благовещенск: Амурский гос. университет, 1996; Розин В.М. Читая и обдумывая Мамардашвили // Психологический журнал. - 1999. - Т. 20, № 2 и др.

13 Исаев А.А. «Способность быть»: Проблема онтологических оснований мышления культуры в философии Мераба Константиновича Мамардашвили. // Проблемы исторической культурологии. - Нижневартовск, 1998; его же Онтология мысли: введение в философию М.К. Мамардашвили: Материалы для курса по выбору. - Сургут: Сургутский гос. университет, каф. философии, 1999 и др.

14 Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию - 2-е изд., изм. и доп. - М.: «Прогресс -К», 1992.; его же Мой опыт нетипичен. - СПб.: Азбука, 2000; его же Философские чтения. - СПб.: Азбука-классика, 2002; его же Необходимость себя. Введение в философию / Лекции. Статьи. Философские заметки. - М.: «Лабиринт», 1996. и др.

15 Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. - М.: «Лабиринт», 1994; Лекции о Прусте (Психологическая топология пути). — М.: «Ad Marginem», 1995; его же Стрела познания (набросок естественноисторической гносеологии). - М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.; его же Лекции по античной философии - М.: «Аграф», 2002.; его же Кантианские вариации. - М.: «Аграф» 2002. и др. печатных16 или электронных СМИ17, все это в совокупности позволяет составить вполне адекватное представление о сути его философских взглядов. Каждая новая посмертная публикация работ Мераба Мамардашвили вызывает появление полярных оценок: от положительных18 до отрицательных19. Следует отметить, что при всей разноречивости оценок, констатируется признание философии и личности Мераба Мамардашвили в качестве самостоятельных феноменов, оказавших влияние не только на развитие отечественной философии, но и культуры мысли20. Большую роль в освоении и популяризации философии М.К. Мамардашвили сыграл ряд философских чтений, организованных Фондом философских и междисциплинарных исследований2'. Из числа произведений близких к некоторым аспектам данной диссертационной работы также можно назвать опубликованные материалы научной конференции «Чаадаев и Мамардашвили: перекличка голосов, проблем и перспектив»22, где помимо статей и докладов содержится одна из неопубликованных ранее лекций Мераба Мамардашвили «О гражданском обществе».

16 Например, Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии. - 1990. - №10; его же Мамардашвили М.К. О философии // Вопросы философии. - 1991. - №5; его же Мамардашвили М.К. Мысль под запретом (Беседы с А Эпельбуэн) // Вопросы философии. - 1992. - № 4 - 5 и др.

17 Проект: Мераб Мамардашвили: Метафизика свободы: URL: http: // www. mamardashvili.ru.

18 Седакова О. Героика эстетизма // Знание - сила. - 1997. - № 1; Соловьев Э.Ю. Экзистенциальная сотериология Мераба Мамардашвили // Историко-философский ежегодник. - М., 2000. - 1998.

19 См., например: Розин В.М. Читая и обдумывая Мамардашвили // Психологический журнал. - 1999. - Т. 20, № 2; Соколов В.В. «Попробуем на уровне простейших ассоциаций.разобраться прежде всего в этом особом смещении мозгов, которое мы называем философией». // Вестник Московского университета. Серия 7 Философия, 1998 № 3. Рец. на кн.: Мамардашвили М. Лекции по античной философии. - М., 1997.

20 Гиренок Ф.И. Пато-логия русского ума. Картография дословности. - М.: «Аграф», 1998; Кругликов В.А. Незаметные очевидности (зарисовки к онтологии слова). - М.: Институт философии, 2000.

21 Произведенное и названное: Философские чтения, посвященные М.К. Мамардашвили. -М.: Ad Marginem, 1998. Встреча с Декартом. Философские чтения, посвященные М.К. Мамардашвили. - М.: Ad Marginem, 1996. Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. - М.: Издательская группа «Прогресс», 1999.

22 Материалы научной конференции «ЧААДАЕВ и МАМАРДАШВИЛИ: перекличка голосов, проблем и перспектив. Традиция и эволюция исторического взгляда в русской историософии». Октябрь 1995 года. - Соликамск, 2000.

Однако, как уже было сказано выше, не все в философском наследии выдающегося мыслителя является в настоящее время предметом глубокого и всестороннего обсуждения, и, прежде всего, его социальная философия.

Объектом исследования данного диссертационного сочинения является философия М.К. Мам2рдашвили. Предметом исследования -проблемы человека и общества в философии М.К. Мамардашвили.

Цель данной диссертационной работы состоит в том, чтобы установить характерные особенности философских взглядов М.К. Мамардашвили; показать их временную и содержательную сопряженность с развитием общей системы философского знания в нашей стране в 60 - 80-х гг. XX века.

В плане реализации поставленной цели в диссертационном сочинении необходимо решить следующие задачи:

1. показать понимание особенностей развития отечественной философии в 60 - 80-х годах XX века в современной историографии;

2. осуществить историографический обзор философии Мераба Мамардашвили.

3. на примере творчества Мераба Мамардашвили показать основную проблематику и структуру философского знания в указанный период;

4. рассмотреть антропологические аспекты философии Мераба Мамардашвили;

5. выделить ценностно-понятийные основания социальной философии Мераба Мамардашвили;

6. показать историософскую проблематику философии Мераба Мамардашвили.

Теоретико-методологической основой данной диссертационной работы стали принципы историзма, научной объективности, и диалектического подхода к изучаемому материалу. Учитывая исходно комплексный, динамический статус поставленной проблематики, методологический остов диссертации составили системно-функциональный и нормативно-ценностный подходы, методы дедукции и аналогии, логический и описательный методы. Кроме того, при написании диссертации был применен системный подход, что позволило рассмотреть содержание философских взглядов Мераба Мамардашвили не только как отражение той социокультурной ситуации, в которой существовала отечественная философия в указанный период, но и как проявление взаимодействия феномена личности Мераба Мамардашвили и феномена его философской практики. Ведь влияние объективных процессов на субъективный мир личности - это «не результат механического внедрения в ее сознание многообразных внешних воздействий, а итог той внутренней работы самой личности, в процессе которой внешнее, пройдя через субъективность личности, перерабатывается, осваивается и применяется ею в практической деятельности» . Методологической основой исследования явился и метод персонализма, поскольку именно знакомство с биографией Мераба Мамардашвили позволило оценить общий масштаб противоречий в развитии отечественной философии в советский период. Исходя из того, что «биография — как писал Дж. Леви, - конституирует. идеальное пространство для верификации, подтверждения свойства промежуточного и тем не менее важного - свободы, которой располагают субъекты действия как будто для того, чтобы уяснить способ, которым функционируют конкретно нормативные системы, никогда несвободные от противоречий»24, можно выявить определенную вариативность этого развития, показать ее конкретно-историческую основу.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

- делается анализ философского учения М.К. Мамардашвили о человеке и обществе;

23 Философский словарь. // Под ред. И.Т. Фролова. - М.: Политиздат, 1991. - С. 223.

24 Цит. по Ястребицкая A.JT. Ж. Jle Гофф: Людовик Святой (Обзор). // Культура и общество в средние века - раннее новое время. Методика и методология современных историко-антропологических исследований. / Сборник аналитических и реферативных обзоров. - М.: ИНИОН РАН, 1998. - С. 41 - 42. выявлены ценностно-рациональные основания социальной философии Мераба Мамардашвили как значимой части отечественном философской мысли 1960- 1980 годов;

- предпринята попытка определить специфику акта философской мысли, производимого М.К. Мамардашвили в форме публичной артикуляции; проанализирована философская техника Мераба Мамардашвили по осуществлению артикуляции социального пространства в качестве условия результативной мыслительной деятельности; показана специфика социальной прогностики Мераба Мамардашвили, изначально проистекающей из анализа понятия «превращенная форма» сознания - предмета его философских размышлений в начале научной карьеры. Именно оно приводит философа к констатации такого феномена, как рассогласование мышления, языка и действия, феномена столь характерного для современного общества. Язык, а, следовательно, и мысль, не адекватно отражает действительность, человек употребляет слова, понятия, термины, в смысл которых он не вникает, заимствует разнородные идеи, зачастую, по сути взаимоисключающие.

Особое внимание обращено на тот факт, что события начала 1990-х годов на постсоветском пространстве подтвердила опасения философа: построение демократического общества без внутреннего индивидуального осознания и артикуляции элементарных форм демократии на массовом уровне, обернулось фарсом и пародией на честные выборы, создание свободного рынка в условиях отсутствия каких-либо коннотаций между понятиями и действительностью привело к резкому социальному расслоению и т.д. Еще одним следствием и проявлением обмена пустыми знаками является упадок морали, ситуация бездуховности и сервилизма, бытующая в современной России, прежде всего на личностном уровне, и препятствующая позитивному экономическому и политическому развитию.

Положения, выносимые на защиту:

1. Впервые дан целостный анализ философского учения М.К. Мамардашвили об обществе и человеке.

2. Дана характеристика ценностно-рациональных оснований социальной философии Мераба Мамардашвили, выразившей антропологический поворот в отечественном философствовании 1960-1980 годов;

3. Обоснована значимость перманентного акцентирования Мерабом Мамардашвили личностного усилия человека, предельной требовательности по отношению к людям, совершающим усилия такого рода, ибо в них заложены основы созидания (творения) общества и человека как существа социального.

4. Исследована специфика социальной прогностики М.К. Мамардашвили, акцентирующей внимание на феномене рассогласования мышления, языка и действия, столь пагубного для современного общества.

Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы связана с теми ее положениями, которые призваны дать более четкое представление о характере развития отечественной философии, а также обозначить основные положения и особенности социально-философского дискурса М.К. Мамардашвили. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы при разработке и чтении общих лекционных и специальных курсов по истории отечественной философии, социальной философии, социологии и политологии.

Отдельные положения диссертации были апробированы на Поволжской региональной конференции «Личность в истории» (Чебоксары, 2002); на Всероссийской научно-практической конференции «Власть и общество» (Чебоксары, 2003). Также материалы диссертации были использованы в статьях «Политическая социализация молодежи: постановка

Л f л/ проблемы» , «Личность и история в философии Э. Мунье» , «Власть мысли и гражданское общество Мераба Мамардашвили» , «Европа и Россия: историософская компаративистика М.К. Мамардашвили» , «Неизменность

0Q реформ в России и «превращенные формы» сознания М. Мамардашвили» . В ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова в 2002 году были сделаны два доклада по теме диссертации: «Проблема «свободы» в философии Э. Мунье и М.К. Мамардашвили» и «Феномен М.К. Мамардашвили в отечественной философии 60 - 80-х гг. XX века».

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы и приложения. В первой главе анализируются основные тенденции развития отечественной философии в 60 — 80-х годах прошлого века и рассматривается значение философии Мераба Мамардашвили. Вторая глава посвящена содержательному анализу философских взглядов М.К. Мамардашвили. Особое внимание уделяется антропологии и историософии, поскольку именно в этих областях философского знания связь творчества Мераба Мамардашвили с «контекстом» эпохи проявилась ярче всего. Данная структура отвечает, на наш взгляд, цели и задачам диссертационного исследования и обеспечивает объективность выводов сформулированных в заключение работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философское учение М.К. Мамардашвили о человеке и обществе"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы:

В качестве неизбежной (в декартовском смысле) аксиомы, которая должна явиться отправной точкой всех наших выводов, мы предлагаем следующее утверждение. Отечественная философия советского периода, обозначив определенный содержательный и формальный разрыв с предшествующей традицией русской философии, на уровне творчества отдельных мыслителей смогла преодолеть монизм подходов диалектического и исторического материализма и осуществить переход к практике индивидуального, автономного философствования. Конечно же, данное утверждение далеко не бесспорно, но оно создает основу для определенного компромисса между теми, кто безоглядно отрицает любые попытки критического осмысления феномена «советская философия», и теми, кто так же безоглядно отрицает существование самого феномена «советская философия». В данном случае, понятия «отечественная философия советского периода» и «советская философия» рассматриваются как идентичные, призванные выделить хронологические рамки эпохи. Кроме того, данное утверждение позволяет достичь «золотой середины» (соблюсти меру) и в другом пункте наших рассуждений: постулируя определенную встроенность философского знания в общий контекст эпохи, оно в то же время показывает индивидуальность философского творчества как такового.

В наибольшей степени это относится к характеристике отечественной философии 60 - 80-х гг. Включенность философского знания в систему существующих общественных отношений привела к тому, что системные кризисы (в сфере социальных отношений, политических событий, культурного творчества и т.д.) вызывали определенные сдвиги в практике отечественного философствования. Именно в вышеуказанный период стали появляться неформальные парадигмы философского знания, предлагающие альтернативу официальному марксизму; философские поиски уходят в те отрасли философского знания, которые были менее всего подвержены партийно-государственному контролю и в смежные с философией сферы гуманитарного знания: социологию, психологию, лингвистику, антропологию и т.д. Происходящая в этот период институционализация и профессионализация отечественной философии, формирование и консолидация философского сообщества в значительной степени облегчала эту задачу, поскольку позволяла отыскать ниши, где можно было осуществлять практику самостоятельного философствования. Естественно, об ослаблении партийно-государственного контроля в указанный период (1960 — 1980-е гг.) можно говорить лишь относительно предшествующего развития отечественной философии (1930 — 1940-е гг.); его формализация в период «застоя» привела к выхолащиванию пафоса «классовой борьбы», придав ему черты абсурда.

Мераб Константинович Мамардашвили (1930 - 1990), чье творчество приходится на указанный период, относился к тому кругу философов, кто не мог похвастаться удачной академической карьерой, официальным признанием и большим количеством прижизненно опубликованных трудов (см. Приложение ). Он, несомненно, получил значительный социальный опыт, работая в академических институтах, в философских периодических изданиях, но главный успех выпал на преподавательскую деятельность. Именно публичные курсы лекций принесли ему известность, возможность апробировать свои философские взгляды, придать им стилистическую отточенность и содержательную целостность. Во многом благодаря этой преподавательской деятельности происходит эволюция его философских интересов, совершается «антропологический поворот» к проблемам социальной философии. Сущность этого «антропологического поворота» заключалась в соединении обратной причинно-следственной связью параметров социального развития с качеством человеческих состояний, которые человеком не только переживаются, но осмысляются и артикулируются. Применяя в своей мыслительной и преподавательской практике элементы экзистенциального и феноменологического усилия, Мераб Мамардашвили старался добиться в сознании совпадения между рассуждением о предмете и самим предметом рассуждения. Для этого пришлось отказаться от общепринятого философского языка и структуры изложения материала; ввести ряд ключевых понятий, которые делают возможным понимание излагаемой мысли. Их постоянное повторение в тексте лекций, метафоричность языка создает некую концентрическую пульсацию мыслительного усилия.

По своей сути, содержание социальной философии Мераба Мамардашвили может быть сведено, с одной стороны, к отрицанию советской социальной действительности, с другой - к абсолютизации когнитивности форм и способов социального бытия (цивилизации, нации, самого общества и т.д.). Главным героем его социальной философии становится философ, способный благодаря мыслительному усилию к преобразованию не только самого себя, но и окружающей его действительности. Постоянное держание различных событий, процессов, явлений, самого себя в поле мыслительного усилия позволяет человеку «прикоснуться к бессмертию», создать ситуацию жизни после смерти, почувствовать свободу собственного существования. Личное самостроение и саморазвитие невозможны без свободы социальной и политической, и наоборот, гражданское общество и демократия невозможны без актов личного самостроения и саморазвития. Антропологизация социальных процессов и форм, характерная для европейских экзистенциалистов, дополняется у Мераба Мамардашвили признанием необходимости постоянных усилий по изменению самого себя, «держания» самого себя в ситуации свободы. Сложность социальных форм цивилизации налагает на человека дополнительную ответственность по сохранению самого себя и окружающего социального мира в состоянии гармонии. Иллюстрацией необходимости такой личной ответственности каждого человека для философа является социальное пространство российской истории, имеющее в качестве антитезы социальное пространство европейской истории. Неустроенность российской социальной жизни (как в виде отсутствия идеалов «гражданского общества», «автономности личности» и др. в общественном сознании, так и практики «загаженности» пространства вокруг себя) препятствует возможности и попыткам личностной мыслительной рефлексии, с другой стороны отсутствие или недостаточность актов такой рефлексии имеет результатом ту самую пресловутую социальную неустроенность. Европейский социум имел уникальные (случайные) шансы преодолеть подобный порочный круг в рамках конкретных «духовных революций»: Возрождения, Реформации и Просвещения. В ходе этих революций и благодаря ним, в общественном сознании европейцев сформировалась вполне устойчивая модель поведения направленная на постоянное становление, на постоянное усилие свершения, - появляется то, что сам философ называет историей.

Интерпретируя слова Чаадаева о том, что «особость» России заключена в ее постоянном движении в направлении своей собственной несвободы и подчинения других народов, и в ее собственных интересах перейти на другие пути, Мераб Мамардашвили призывает осознать это «третье» состояние и выйти из него. Для того чтобы интегрироваться в европейское культурно-временное состояние, необходимо постараться стать немного цивилизованнее, или хотя бы понять, что нет состояния европейских свобод, а есть состояния свободы или ее отсутствия. Только таким образом история оказывается пространственно-временным континуумом, где происходит реализация человеческого предназначения. При этом качество реализации становится условием осуществления своего личностного воплощения и одновременно условием развития социума. На этом основывается субъективность исторического процесса, - ответственность человека перед самим собой заключается в преодолении соблазна навязываемого тотального смысла истории. В каждой точке этого пространственно-временного исторического континуума существуют (или не существуют) индивидуальные усилия, создающие вариативность истории: общество может продолжаться в качестве цивилизации, а может скатиться до элементарных форм общественной организации.

Мераб Мамардашвили в своих последних выступлениях и интервью неоднократно подчеркивает «историчность» событий, происходящих в Советском Союзе во второй половине 80-х гг., видя в них тот самый шанс, который поможет российскому социуму вырваться из порочного круга «повторяемости» и приобрести устойчивость социальной формы. Протестуя против тоталитарных установок человеческого сознания, он предупреждал об опасности чрезмерно быстрых, радикальных политических преобразований. Реальность свершивших событий начала 90-х годов подтвердила опасения философа: построение демократического общества без внутреннего индивидуального осознания и артикуляции элементарных форм демократии на массовом уровне обернулось фарсом и пародией на честные выборы, создание свободного рынка в условиях отсутствия каких-либо коннотаций между понятиями и действительностью привело к резкому социальному расслоению и т.д. Прогностика Мераба Мамардашвили строилась на анализе понятия «превращенная форма сознания» - предмете его философских размышлений в начале научной карьеры. Именно оно приводит философа к констатации такого феномена, как рассогласование мышления, языка и действия, феномена столь характерного для современного российского общества. В том случае, если язык, а, следовательно, и мысль, не отражает действительность, человек употребляет слова, понятия, термины, в смысл которых он не вникает, заимствует разнородные идеи, зачастую, по сути взаимоисключающие - одно из наиболее вопиющих последствий такого обмена пустыми знаками - атрофирование способности реально оценивать существующее положение дел. Еще одним следствием и проявлением обмена пустыми знаками является упадок морали, ситуация бездуховности и сервилизма, бытующая в современной России, прежде всего на личностном уровне, и препятствующая позитивному экономическому и политическому развитию. Неизменность поверхностного эффекта социально-экономических и политических преобразований в России и на большей части постсоветского пространства, проистекает из не-историчности сознания большинства ее граждан. В границах подобного сознания общественное развитие не связывается личными усилиями самого человека, а выступает как что-то постороннее, внешнее к судьбе индивида, отчужденное от самого человека. He-историчность сознания заметна, прежде всего, в действиях реформаторов, для которых характерно замедленное осмысление и слепое копирование чужого опыта, чаще всего западного. Если нынешнее российское руководство не сможет обрести собственную «философию» реформ, способную преодолеть как сопротивление «превращенных форм» и неисторичность общественного сознания, так и соединить ценности «эффективности» и «духовности», то мы рискуем остаться в постоянной необходимости проведения «догоняющих» реформ.

Если говорить о философии Мераба Мамардашвили как предмете историографического анализа, то следует указать на изменения, которые происходили и происходят в современном общественном сознании по отношению к ней. Характер этого изменения связан с изменением нашего отношения к самой эпохе 60 — 80-х гг. Он свидетельствует о постепенном превращении из философского учения в историю отечественной философии. И из его судьбы, и из времени в котором он жил, и из того, что он писал и как он читал лекции, время постепенно оставляет то, что можно назвать историей. «Контекстовость» и «внеконтекстовость» философии Мераба Мамардашвили определили двойственность содержания ее «историчности»: она исторична в той мере, в какой является частью общей истории отечественной философии; она «исторична» своим содержанием, антропологическим пафосом, гуманистической устремленностью к человеку. Существует потребность аккуратного и адекватного «перевода» философских текстов лекций Мераба Мамардашвили в общий контекст отечественного философского знания, существует потребность понять эпоху

60 — 80-х гг. через эти тексты, через анализ личности и творчества Мераба Мамардашвили.

Подводя итоги рассмотрения социально-философских взглядов Мераба Константиновича Мамардашвили, мы сочли наиболее приемлемым вновь обратиться к тексту, к словам самого философа. На наш взгляд, нижеприводимая цитата наилучшим образом передает целостность философского учения и той практики философствования, которой он оставался верен на протяжении всей своей жизни. «Социальное, как и духовное, творчество возможно только при участии достаточного числа взрослых, неинфантильных людей, способных полагаться на собственный ум, не нуждающихся в том, чтобы их водили на помочах. Не зависимых от внешних авторитетов или инструкций, а имеющих мужество следовать внутреннему слову, внутреннему голосу. В Евангелии, кроме известных всем заповедей, которые философы называют обычно исторической частью Евангелия, есть лишь одна действительная заповедь. Отец заповедовал нам вечную жизнь и свободу. То есть обязал нас к вечной жизни и свободе. Мы вечны, если живы, и нужно идти к тому, чего в принципе нельзя знать. А на это способны только свободные существа. И само это движение есть проявление свободы»268.

268 Мамардашвили М.К. Философия и свобода. // Как я понимаю философию. - С. 374.

157

Список научной литературыМалышкина, Наталья Александровна, диссертация по теме "История философии"

1. Мамардашвили М.К. Философские чтения. СПб.: Азбука-классика, 2002.- 832 с.

2. Мамардашвили М.К. Стрела познания (набросок естественноисторической гносеологии). М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 304 с.

3. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 216 с.

4. Мамардашвили М. Лекции по античной философии. М.: «Аграф», 2002. -302 с.

5. Мамардашвили М. Кантианские вариации. М.: «Аграф», 2002. - 320 с.

6. Мамардашвили М. Как я понимаю философию. 2-е изд., изм. и доп. -М.: «Прогресс - К», 1992.-415 с.

7. Мамардашвили М.К. Возможный человек // Человек в зеркале наук. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1989. - С.6-18.

8. Мамардашвили М.К. Грузия вблизи и на расстоянии. Тбилиси, 1995. -42 с.

9. Мамардашвили М. «Если кто и возвращается из ада.». // Юность. 1991. - №4. - С. 46 - 49.

10. Ю.Мамардашвили М.К. Идея преемственности и философская традиция. // Историко-философский ежегодник'89. М.: Наука, 1989. - С. 285-292.11 .Мамардашвили М.К. Из краткого введения в философию. // Вопросы философии. 2000. - №12. - С. 64 - 73.

11. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: «Лабиринт», 1994. - 95 с.

12. Мамардашвили М.К. Культура и мысль. // Философская и социологическая мысль. Киев. - 1990. - №6. - С.24 — 38.

13. Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте (Психологическая топология пути). М.: «Ad Marginem», 1995.- 547 с.

14. Мамардашвили М. Мой опыт нетипичен. СПб.: Азбука, 2000. — 400 с.

15. Мамардашвили М.К. Формы и содержание мышления (К критике гегелевского учения о формах познания). — М.: Высшая школа, 1968. -192 с.

16. Мамардашвили М.К. Мысль под запретом (Беседы с А Эпельбуэн). // Вопросы философии. 1992. - № 4. - С.70 - 78.

17. Мамардашвили М.К. Мысль под запретом (Беседы с А Эпельбуэн). // Вопросы философии. 1992. - № 5. - С. 100 - 115.

18. Мамардашвили М.К. Необходимость себя. Введение в философию / Лекции. Статьи. Философские заметки. М.: «Лабиринт», 1996. - 432 с.

19. Мамардашвили М.К. Неизбежность мысли. // Человек. — 1999. № 1. - С. 8-24.

20. Мамардашвили М.К. Природа мысли. // Человек. 1999. - №.2. - С. 20 -41.

21. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема. // Вопросы философии. 1990. - № 10. - С. 3 - 18.

22. Мамардашвили М.К. Сможем ли мы вернуться из мертвого царства коммунизма во время и в историю? // Новое время. 1993. - № 48. - С. 22 -23.

23. Мамардашвили М.К. Идиоты возвышенного.// Независимая газета. -2000.- 15 сентября.

24. Мамардашвили М.К. Искусство мыслить. // Даугава. 1995. - № 4. - С. 88-90.

25. Мамардашвили М.К. О философии. // Вопросы философии. 1991. - № 5. -С.3-10.

26. Мамардашвили М.К. «Начало всегда исторично, то есть случайно». // Знание-сила.-1991.-№ Ю.-С. 71 -83.

27. Мамардашвили М. Невостребованное слово или язык «отмененной реальности». // Социум. 1991. - №1. - С. 10-15.

28. Мамардашвили М.К. Светлая поляна мысли. // Учительская газета. -1992.- 3 марта.

29. Мамардашвили М.К. «Если кто и возвращается из ада.»: Из тетрадей философа последних лет. // Юность. 1991. - № 4. - С. 46-49.31 .Мамардашвили М.К. «Философ может не быть пророком.» // Человек. -1991.-С. 130- 137.

30. Мамардашвили М.К. Философия и личность. // Человек. 1994.- № 5. -С. 5-19.

31. Мамардашвили М.К. Язык и культура. // Вестник высшей школы. 1991.- № 3. С. 46-52.

32. Евангелие по-грузински. // Московские новости. 1990. - 16 сентября.1. ЛИТЕРАТУРА

33. Агафонов С. Позиция Чужого в текстах М. Мамардашвили. // Логос. -1999.-№4.-С. 14-20.

34. Ахутин А.В. В стране Мамардашвили. // Вопросы философии. — 1996. -№7.-С.31 -54.

35. Ахутин А.В. Слово прощания. // Вопросы философии. 1991. - №5. -С.25.

36. Бабайцев А.Ю. Мамардашвили. // История философии: Энциклопедия. -Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. С. 587 - 589.

37. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990.- 224 с.

38. Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности. М.: МПСИ; Флинта, 1999.-311 с.

39. Бердяев Н.А. Смысл истории. — М.: «Мысль», 1990. — 176 с.

40. Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М.: «Мысль», 1990. - 208 с.

41. Богданов В.В. Необходимость новоевропейской проблематики. / Таганрогский государственный радиотехнический ун-т.- Таганрог, 2000. 19 с. - Деп. в ИНИОН РАН 13.04.00, № 55549.

42. Ю.Бондаренко И.А. Феноменология бытийственного сознания (опыт метафизики человеческого существования). М.: Изд-во МГУК, 1999.102 с.

43. П.Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 368 с.

44. Васильев В.В. Размышления о «Кантианских вариациях» Мераба Константиновича Мамардашвили. // Вопросы философии. 1999. - №10. -С. 176- 183.

45. И.Вахрушев В. Марсель Пруст и Мераб Мамардашвили в поисках человека. // Дон. Ростов-на-Дону, 2000. - № 7/8. - С. 224-239.

46. Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 592 с.

47. Вересов Н.Н. Выготский, Ильенков, Мамардашвили: опыты теоретической рефлексии и монизм в психологии. // Вопросы философии. 2000. - № 12. - С. 74-87.

48. Вернан Ж.-П. Грузинский Сократ. // Вопросы философии. 1992. - №5. -С.116- 118.

49. Верт Н. История советского государства 1900 1991. - М.: Прогресс-Академия, 1994. - 544 с.

50. Воронина Н.Ю. Судьба некоторых идей трансцендентализма в контексте поисков неклассической рациональности (М. Мамардашвили и И.Кант). // Философия в поисках онтологии. Самара, 1998. - С. 59 — 77.

51. Встреча с Декартом. Философские чтения, посвященные М.К. Мамардашвили, 1994 г. М.: Ad Marginem, 1996. - 438 с.

52. Галушко Т.Г. Язык и «страна Мамардашвили» (к вопросу о современной философской концепции языка). Благовещенск: Амурский гос. университет, 1996. - Деп. в ИНИОН РАН 00.00.96.

53. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. Соч. Т. IX. -М., 1935.

54. Гиренок Ф. Пато-логия русского ума. Картография дословности. М.: «Аграф», 1998.-416 с.

55. Грицанов А. А. Советская философия. // История философии: Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. — С. 949.

56. Грэхем Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991.- 358 с.

57. Губин В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии. М.: РГГУ, 1998. - С.129 - 140.

58. Декарт Р. Первоначала философии. // Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1989.

59. Доброхотов А. Мысль на путях жизни. / Рец. на кн. Мамардашвили М. Лекции о Прусте. М., «Ad Marginem», 1995.- 547с. - Новый мир. -1996.-№3.-С. 232-234.

60. Дуларидзе Т. «И все это время нельзя спать». Мераб Мамардашвили. Эстетика мышления. // Первое сентября. 2000. — 25 ноября.

61. Дуларидзе Т. Мераб в Тбилиси. // Русская мысль. 1997. - 27 ноября-3 декабря.

62. ЗО.Дуларидзе Т.Г. Странствующий философ, который любил кино. // Вопросы философии. 1991. - №5. - С. 23 - 25.31 .Духовность, художественное творчество, нравственность (материалы «круглого стола»), // Вопросы философии. 1996. - № 2.- С. 3 — 40.

63. Елисеев Н. Мыслящие вслух: Гефтер, Померанц, Мамардашвили, Лосев. // Знамя. 1993. - № 2. - С. 194 -204.162

64. Ермишин О.Т. Метафизические основания интерпретации. // Историко-философские исследования: методологические аспекты. Материалы конференции. М.: РГГУ, 1997. - С. 29 - 32.

65. Жак Деррида в Москве. М.: РИК «Культура», 1993. - 208 с.

66. Звеерде ван дер Э. Конец русской философии как русской?. // Вопросы философии. 1998. - № 2. - С.127 - 135.

67. Иванов В.Г. Два типа метафизиков конца XX века: размышляющий (И.Д. Левин). // Тенденции развития современной зарубежной философии и философской компаративистики в конце XX века: Материалы межвузовской конференции. СПб., 1995. - С.56 - 58.

68. Иванов В.В. О Мерабе. // Экран. 1992. - №1. - С.25.

69. Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 464 с.

70. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 304 с.

71. Интервью с И.Т. Фроловым. // Вопросы философии. 1997. - № 6 - С. 25 - 34.

72. Интервью с Ф. Т. Михайловым. // Вопросы философии. 2000. - № 5. — С. 121 - 134.

73. Интервью с Э. ван дер Звеерде. // Вопросы философии. 1998. - № 2. — С. 120-126.

74. Исаев А.А. «Способность быть»: Проблема онтологических оснований мышления культуры в философии Мераба Константиновича Мамардашвили. //' Проблемы исторической культурологии. -Нижневартовск, 1998.-С. 87-106.

75. Исаев А.А. Онтология мысли: введение в философию М.К. Мамардашвили: Материалы для курса по выбору. Сургут: Сургутский гос. университет, каф. философии, 1999. - 103 с.

76. Калиниченко В. Уставшая семиотика или Позиция Чужого к текстам Мамардашвили. // Логос. 1999. - №6. - С. 157 - 159.

77. Камю А. Избранное: Сборник. М.: Радуга, 1988. - 464 с.

78. Кант И. Критика способности суждения. М.: Искусство, 1994. - 367 с.

79. Кафка Ф. Замок: Роман; Новеллы и притчи; Письмо отцу; Письма Милене. — М.: Политиздат, 1991. 576 с.

80. Киселев Г.С. Трагедия общества и человека: Попытка осмысления опыта советской истории. М.: Наука. Изд. Фирма «Восточная литература», 1992. - 118 с.

81. Кожокин Е. Философ в неизвестной стране. // Век XX и мир. 1996. -№3-С.130- 135.

82. Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. — 240 с.

83. Конев В.А. Семинарские беседы по «Картезианским размышлениям» М.К. Мамардашвили. Самара: Самарский гос. ун-т, 1996. - 106 с.

84. Косичев А.Д. Философия, время, люди. Воспоминания и размышления декана философского факультета МГУ. М.: Олма-Пресс, 2003. - 350 с.

85. Кучкина О. О фильме О. Фокиной «Время Мераба». //Комсомольская правда. 1993. - 18 ноября.

86. Лебедушкина О. Заповедь о свободе. // Первое сентября. 1997. - 4 сентября.59Лобок А. Рождение речи. // Век XX и мир. 1996. - № 3. - С. 138 - 150.

87. Маргвелашвили Г. Философия индивидуальной субстанции. Тбилиси: НЕКЕРИ, 1998.-110 с.

88. Материалы научной конференции «ЧААДАЕВ и МАМАРДАШВИЛИ: перекличка голосов, проблем и перспектив. Традиция и эволюция исторического взгляда в русской историософии». Октябрь 1995 года. -Соликамск, 2000. 108 с.

89. Митрохин Л.Н. «Докладная записка» 74. // Вопросы философии. -1997.-№ 8-С. 47-67.

90. Митрохин Л.Н. Из бесед с академиком Ойзерманом. // Вопросы философии. 2004. - № 5. - С. 33 - 77.

91. Маритен Ж Человек и государство. М.: Идея-Пресс, 2000. - 196 с.

92. Моисеев Н.Н. Россия на перепутье. // Социально-гуманитарные знания. -1999. № 4. - С. 164 - 184.

93. Мотрошилова Н. «Быть философом — это судьба». // Литературная газета. 1990.- 12 декабря.

94. Мунье Э. Манифест персонализма. М.: Республика, 1999. - 559 с.

95. Мысливченко А.Г., Пустарнаков В.Ф., Романенко М.В. Философская мысль в России советского и постсоветского периодов. // Русская философия: Словарь. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999. С. 561 -568.

96. Ницше Ф. Утренняя заря. Свердловск: Издательство «Воля», 1991. -304 с.

97. Очерки социальной философии: Учеб. пособие. / Под ред. К.С. Пигрова. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1998. - 292 с.

98. Памяти философа. // Вопросы философии. 1991. - № 5. - С. 3-25.

99. Паскаль Б. Мысли. М.: Изд-во имени Сабашниковых, 1995. - 480 с.

100. Петухов В.В. Природа и культура. М.: Тривола, 1996. - 160 с.

101. По «гамбургскому счету» (беседа с академиком B.C. Степиным) // Вопросы философии. -1995. № 2. - С. 81 - 94.

102. Померанц Г.С. Выход из транса. М.: Юрист, 1995. - 575 с.

103. Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во МГУ, 1999.-288 с.

104. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т1: Чары Платона. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. -448 с.

105. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т2:Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. - 528 с.

106. Порус Б.Н. Наука и научный труд связь культуры и цивилизации. // Культура и развитие научного знания. - М., 1991. - С. 4 - 19.

107. Произведенное и названное: Философские чтения, посвященные М.К. Мамардашвили, 1995 г. М.: Ad Marginem, 1998. - 447 с.86.«Просторное слово авторитетов» (Беседа с Э.Ю. Соловьевым). // Вопросы философии. 2004. - № 4. - С. 81 - 91.

108. Пуляева В.Т. Целостный человек и детерминанты его общественного развития. // Социально-гуманитарные знания. 1999. - № 6. - С. 151 - 169.

109. Пятигорский A.M. Избранные труды.- М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 590 с.

110. Пятигорский А. Свободное мышление было его жизнью. // Литературная газета. -1993. 24 ноября.

111. Рахматуллин Р. «И вычурный чубук у ядовитых губ». // Литературная газета. -1993. -24 ноября.

112. Розанов В.В. О себе и жизни своей. М.: Московский рабочий, 1990. -876 с.

113. Розин В.М. Читая и обдумывая Мамардашвили. // Психологический журнал. 1999. - Т. 20, № 2. - С. 125 -129.

114. Рыженко Л.А. Произведение как структура коммуникативного опыта. // Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода: Материалы межвузовской научной конференции.-СПб, 1996.-С. 104- 106.

115. Рыклин М.К. Метафизика речи. // Вопросы философии. 1991. - № 5. -С. 20-21.

116. Садовский В.Н. «Вопросы философии» в шестидесятые годы. // Вопросы философии. 1997. - № 8 - С. 33 - 46.

117. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 2002. - 640 с.

118. Сартр Ж.-П. Тошнота: Избр. произведения. М.: Республика, 1994. -496 с.

119. Седакова О. Героика эстетизма. // Знание сила. - 1997. - № 1. - С. 118128.

120. Сенокосов Ю.П. Заметки Мастера. // Человек. 1999. - № 1. - С. 7.

121. Сенокосов Ю.П. Мераб Мамардашвили: вехи творчества // Вопросы философии. -2000. № 12. - С. 49 - 63.

122. Сенокосов Ю.П. Он платил за право быть собой. // Известия. 2000. - 8 сентября.

123. Сенокосов Ю. О философе Мерабе Мамардашвили. // Деловой мир. -1992. 5 декабря.

124. Соловьев Э.Ю. Философский журнализм шестидесятых: завоевания, обольщения, недоделанные дела. // Вопросы философии. 1997. - № 7 -С. 34-43.

125. Соловьев Э.Ю. Экзистенциальная сотериология Мераба Мамардашвили // Историко-философский ежегодник'98. М., 2000. — С. 387-407.

126. Степин B.C. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого. // Вопросы философии. 1997. - №5. - С.З -14.

127. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. - 736 с.

128. Тхагапсоев Х.Г. К российским превращениям либерализма. // Вопросы философии. -2004. -№12. -С. 155 163.

129. Умер ли марксизм? (Материалы дискуссии). // Вопросы философии. — 1990. №10. - С.19 - 51.

130. Философия в СССР: версии и реалии (материалы дискуссии). // Вопросы философии. 1997. - № 11. - С.З -38.

131. Философия не кончается . Из истории отечественной философии: XX век: в 2-х кн. / Под ред. В.А. Лекторского. Кн.1. 20 50-е годы. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. - 719 с.

132. Философия не кончается . Из истории отечественной философии: XX век: в 2-х кн. / Под ред. В.А. Лекторского. Кн.II. 60 80-е годы. -М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. - 768 с.

133. Философия в XX веке: В 2 ч.: Сб. обзоров и рефератов./ РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. Отд. философии; Отв. ред. Андреева И.С.; сост. Панченко А.И. -М., 2001. 4.1. - 196 с.

134. Философия в современной культуре: новые перспективы: Материалы «круглого стола». // Вопросы философии. — 2004. № 4. - С. 3 - 46.

135. Философия, естествознание, современность: Итоги и перспективы исследований. 1970 1980 гг.: Сб. ст./ Под общ. ред. И.Т. Фролова, Л.И. Грекова. - М.: Мысль, 1981.-351 с.

136. Философия, естествознание, социальное развитие: Сб. ст./ Отв. ред. Ю.В. Сачков. М.: Наука, 1989. - 245 с.

137. Философия и ее место в культуре: Сб. науч. тр. / АН СССР, Сиб. отд-е, филологии и философии; Отв. ред. О.А. Донских, А.Н. Кочергин. -Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1990. 239 с.

138. Философское сознание: драматизм обновления: Сборник. / Составитель Е.Н. Шульга. М.: Политиздат, 1991. - 412 с.

139. Философы двадцатого века: Сб. ст. / Институт философии РАН; Науч. ред. Руткевич A.M. М.: Искусство, 1999. - 236 с.

140. Философы XX века. Мераб Мамардашвили. Материалы республиканских чтений 3. - Минск: Метод.-издат. центр РИВШ БГУ, 2000.- 168 с.

141. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии. // Философские науки. 1990. - № 3. - С.85 - 96.

142. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. - 447 с.

143. Хевеши М. А. Массовое общество в XX веке. // Социологические исследования. 2001. - № 7. - С. № 3 - 12.

144. Хоружий С.С. Философский пароход. Как это было. // Литературная газета. 1990. - 6 июня.

145. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. 2-е изд., доп. - М.: Современник, 1989. - 623 с.

146. Человек: образ и сущность: (Гуманитарные аспекты): Ежегодник / РАН. ИНИОН.- Философия и психология творчества. М., 2001. - 260 с.

147. Шевелев И. Демон Мамардашвили. Как впасть в состояние сознания. // Независимая газета. 1994. - 2 апреля.

148. Шевченко А.К. Проблема сознания в работах М.К. Мамардашвили: (От марксизма к христианской философии). // Философская и социологическая мысль.-Киев, 1995. № 8. - С. 14-40.

149. Шимов Я. Пир побежденных. Современная демократия как путь к катастрофе. // Логос. 2003. - № 4 - 5. - С. 65 - 81.

150. Яковлева Е. После Мераба. // Российская газета.- 2004. 20 апреля.

151. Ярышкин В.П. Человек: Некоторые новые философские аспекты. -Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 2000.- 87 с.

152. Kohn М. Language, power, and persuasion: toward a critique of deliberative democracy. // Constellations. 2000. - № 7 (3). - P. 419 - 429.

153. Laclau E. New Reflections on the Revolution of Our Time. L: Verso, 1990.-447 p.

154. Laclau E. The Making of Political Identities. L: Verso, 1994. - 381 p.

155. Marcuse H. Soviet Marxism: a Critical Analysis. -N. Y., 1958. 271 p.

156. Zizek S. On Belief. L.: Routledge, 2001. - 323 p.