автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Флористическая метафора как фрагмент национальной картины мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Флористическая метафора как фрагмент национальной картины мира"

На правах

МУСАЕВА Ольга Игоревна

Флористическая метафора как фрагмент национальной картины мира

(на материале русского и испанского языков)

Специальность 10.02.19-теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж - 2005

Работа выполнена в Воронежском государственном университете

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, доцент Чарыкова Ольга Николаевна

доктор филологических наук, профессор Рылов Юрий Алексеевич кандидат филологических наук, доцент Базарская Нина Игоревна

Тамбовский университет

государствен ныи

Защита состоится « 200 ^ г. в 14 часов на заседании

диссертационного совета Д 212.038.07 при Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, аудитория 14.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан «

Ученый секретарь диссертационного совета

Н.М.Вахтель

Объект предлагаемой работы - флористическая метафора современного русского языка в сопоставлении с испанским.

В настоящее время общепринятым является положение о том, что каждый естественный язык по-своему членит мир, то есть имеет свой специфичный способ его концептуализации. Это значит, что в основе каждого конкретного языка лежит особая модель, или картина мира (разумеется, все национально-специфичные языковые модели имеют и общие, и универсальные черты).

Изучение зафиксированной в языке картины мира осуществляется в разных направлениях, на основе различных научных подходов. Особое внимание исследователей привлекает метафора, в которой, по справедливому замечанию Н.Д.Арутюновой, стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания образа мира.

Можно отметить также возрастающее внимание к развитию семантики слова в контрастивной лексикологии. Проблемы развития переносного значения и выявление сходств и различий общего характера в метафоризации слов в русском и французском языках отражены в монографии В.Г. Гака [Гак 1977]. Подобные исследования проводились и на материале немецкого, английского, эстонского и других языков [Троянова 2003, Минакова 1992] и др. Можно отметить также сопоставление многозначных зоонимов в русском, английском и французском языках в работах Е.А. Гутмана, Ф.А. Литвина и М.И. Черемисиной. Однако сопоставление метафорической лексики русского и испанского языков находится ещё на начальном этапе развития: работ, посвященных данной проблематике, сравнительно немного.

И если сопоставление различных языковых систем уже имеет сложившуюся традицию в лингвистиках разных стран, то сравнение национальных картин мира стало проводиться сравнительно недавно.

Актуальность данного исследования определяется тем, что ранее флористическая метафора не была объектом специального исследования и не рассматривалась в сопоставлении с испанским языком.

Цель работы заключается в рассмотрении флористической метафоры как фрагмента национальной картины мира для выявления национальной и индивидуально-авторской специфики её репрезентации в русском и испанском языках.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. выявить в русском и испанском языках лексемы, содержащие семантический компонент «растение» и получившие метафорическое значение;

2. рассмотреть, на основе каких признаков происходит метафоризация;

3. на основании критерия деривации выявить лексемы, наиболее актуальные для русского и испанского языкового сознания;

4 выявить черты сходства и различия в обоих языках в отношении состава лексической группировки, структуры семантем составляющих ее единиц, а также сходств и различий в семантическом развитии;

5. сопоставить языковую метафору, зафиксированную в словарях, с индивидуально-авторской, отраженной в художественных текстах, и таким

образом определить особенности актуализации национальных концептов в

художественном сознании;

Источником исследования послужили примеры, полученные путем сплошной выборки из «Словаря русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой. Для испанского языка - примеры из «Diccionario de !а lengua española de Real Academia Española» (Словарь испанского языка Испанской Королевской Академии). Объем материала составил 152 лексические единицы и 276 значений для русского языка и 71 лексических единиц и 157 значений для испанского. Поскольку многие из исследуемых лексем полисемичны, то при описании материала в тексте работы используются цифровые и буквенные обозначения отдельных лексико-семантических вариантов.

Примеры также извлекались из художественных текстов на русском (С.А. Есенин) и испанском (Ф. Гарсиа Лорка) языках. Сходство поэтики этих двух мастеров слова, в творчестве которых важное место занимают образы родной природы, неоднократно отмечалось исследователями (Арсентьева В.Н., Никитин В.А.). Лирика обоих поэтов зиждется на древнем мифологическом представлении о единстве мироздания, что определяет отражение мира в метафорической форме. В связи с этим сравнительный анализ их образно-метафорических систем представляется целесообразным. В качестве вспомогательного способа выявления национальной специфики использовались переводы произведений Ф. Гарсиа Лорки, сделанные несколькими русскими переводчиками.

Методом сплошной выборки в произведениях С. А. Есенина выявлено 187 лексических единиц, включающих семантический компонент «растение» и подвергшихся метафоризации, в произведениях Ф. Гарсиа Лорки - около 500.

Для решения поставленных задач в работе были использованы следующие методы: метод сопоставления, метод контекстуального анализа с применением элементов компонентного анализа. Основным методом исследования является сопоставительный, направленный, с одной стороны, на выявление общечеловеческого, универсального в языке, а с другой - на определение национальной специфики закрепления результатов познания и интерпретации мира Сопоставительный анализ позволяет проследить общие и специфические черты семантического развития метафоры в исследуемых языках.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1)в сопоставляемых языках выявлена подвергшаяся метафоризации лексика, содержащая семантический компонент «растение», и определены единицы, репрезентирующие наиболее релевантные для русской и испанской национальных картин мира концепты данной ментальной сферы;

2)проведено сопоставительное исследование флористической метафоры и выявлены её универсальные и национально-специфические особенности в исследуемых языках;

3) на материале сопоставляемых языков уточнены общие механизмы образования метафоры;

4)на основе сопоставления языковой метафоры, зафиксированной в

словарях, с индивидуально-авторской, отраженной в художественных текстах, * '

установлено, что при всей своей специфичности художественная метафора создается на основе модификации и трансформации национальной картины мира в соответствии с собственным мировосприятием художника.

Теоретическая значимость диссертации определяется разработкой проблемы национальной картины мира в сравнительно-сопоставительном аспекте. Результаты исследования расширяют и углубляют представления об общих тенденциях механизма образования метафоры, о соотношении языковой и художественной метафоры, а также подтверждают, что в основе мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем, поэтому сознание человека этнически обусловлено.

Практическая ценность работы связана с возможностью применения материалов и результатов исследования при составлении словарей, для художественного анализа текстов, в практике преподавания теоретических дисциплин (теории языка, когнитивной лингвистики, лингвокультурологин, этнопсихологии, лингвострановедения, теории межкультурной коммуникации, теории и практики перевода), а также в преподавании русского и испанского языков как иностранных.

На зашиту выносятся следующие положения:

1 .Лексика, объединённая семой «растение», имеет важный аксиологический статус в языках мира, так как называет реалии, связанные с удовлетворением таких потребностей человека, как питание и защита от негативного воздействия внешней среды. Это обусловливает широкие возможности образования производных значений, поскольку метафоризацйи подвергаются в первую очередь единицы лексических полей, репрезентирующих наиболее релевантные для носителей языка участки внеязыковой действительности

2.Сопоставительный анализ флористических метафор в русском и испанском языках позволяет выделить среди них универсальные (межъязыковые), национально-специфичные и индивидуально-авторские (художественные).

3.Национальная специфика может проявлять себя: 1)на уровне лексем, когда из двух соотносимых единиц сопоставляемых языков, совпадающих по исходному значению, метафорическое значение имеется только в одном из них, а в другом метафоризации не наблюдается; 2)на уровне семем, когда соотносимые лексемы метафоризируются в обоих языках, но имеют отличия в количестве производных семем и/или направлении метафоризации; 3) на уровне сем, когда соотносимые метафорические семемы имеют отличия в составе сем. Наиболее широко представлена национальная специфика второго типа.

4.Направления метафорического переноса и семантические признаки, по которым они осуществляются, универсальны. Национальная специфика проявляется только в преобладании того или иного типа в конкретном языке.

5.Художественная метафора так же национально-специфична, как и языковая, поскольку строится на творческом переосмыслении национальной

картины мира и отражает природно-климатические факторы, черты национального характера, фольклор.

б.Национальные концепты составляют ядро индивидуальной концептосферы, и их специфика во многом определяет специфику индивидуально-авторских метафор.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на ежегодных Конференциях молодых филологов Тартуского Университета (апрель 2003, 2004, 2005 гг.), на Второй Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий» (ноябрь 2003г., г. Воронеж), региональных научно-методических конференциях «Культура общения и её формирование» (апрель 2003, 2005 гг., г. Воронеж). Содержание работы отражено в 6 публикациях.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется предмет исследования, формулируются цель, задачи, характеризуется материал, описываются методы, раскрывается новизна, теоретическая и практическая значимость работы, приводятся основные положения, выносимые на защиту

В первой главе излагаются общетеоретические основы исследования. В ней исследуется когнитивный подход к изучению языка, рассматривается роль языка в означивании мыслительных процессов, концепт и кониептосфера как базовые категории когнитивной лингвистики, проблема соотношения языка, мышления и действительности в рамках когнитивного подхода, понятие языковой картины мира, соотношение национальной, индивидуальной и художественной картины мира (§ 1).

Помимо этого рассматривается метафора как важный фактор репрезентации картины мира, семантические аспекты изучения метафоры, способы ее классификации, процесс метафоризации, сопоставительное изучение метафоры в современной лингвистике, особо освещается метафорический перенос «растение - человек» и вопрос о метафоре как объекте художественного перевода (§ 2).

Взаимосвязь и взаимозависимость языка и говорящего на нем общества волнует лингвистов на протяжении последних двух столетий. Тот факт, что языки различаются не только звуковыми, материальными оболочками смыслов и даже не этими смыслами (то есть значениями лексем и граммем), но самим способом выделения значений, самим способом восприятия и осмысления мира, по-видимому, впервые был осознан В. Гумбольдтом И всё же понимание того, что связь между историей и культурой народа и его языком устанавливается в мышлении народа, пришло только в последние десятилетия XX века, после появления когнитивной лингвистики. Именно когнитивная лингвистика ввела в научный обиход такие категории, как концептосфера, семантическое

пространство языка и другие, с помощью которых стало возможным говорить о процессе усвоения и обработки информации с помощью языковых знаков.

По образному выражению Е.С. КубряковоЙ, концепт - это фрагмент мира, схваченный когнитивной структурой, чаще всего выступающей в виде группы концептов, которые, в свою очередь, будучи подведенными под тело знака, выступают в роли значения слов [Кубрякова 1978,1990,1992].

Особенности истории и культуры этноса прежде всего проходят осмысление, становятся составной частью его концептосферы, а затем уже, получая языковое выражение, включаются в семантическое пространство языка. В концептосферах разных народов много общего. Вместе с тем, в каждом национальном культурном мире есть неповторимые, уникальные концепты, своеобразный их набор.

Появление в лингвистике термина «картина мира» обусловлено ее поворотом к проблеме «человек в языке».

«Под картиной мира в самом общем виде предлагается понимать упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании» [Попова, Стернин 2002 : 4] (выделено авторами)

Как пишут исследователи, национальная когнитивная картина мира представляет собой общее, устойчивое, повторяющееся в картинах мира отдельных представителей народа. В связи с этим национальная картина мира, с одной стороны, некая абстракция, а с другой - когнитивно-психологическая реальность, обнаруживающаяся в мыслительной, познавательной деятельности народа, в его поведении - физическом и вербальном. Национальная картина представляет собой результат когниции и выступает в виде упорядоченной совокупности знаний - концептосферы.

Языковая картина мира - это совокупность представлений народа о действительности на определенном этапе развития народа, зафиксированных в единицах языка. [Попова, Стернин 2002 : 5]

Изучение языковой КМ само по себе имеет чисто лингвистический смысл - для описания языка как системы; но если исследователь интерпретирует полученные результаты для выявления обозначенных языком когнитивных структур сознания, описание языковой КМ выходит за пределы чисто лингвистического исследования - используется для моделирования и описания концептосферы, концептуальной картины мира. Языковые знаки, слова выступают в этом случае средством доступа к единой информационной базе человека (A.A. Залевская) - его концептосфере, являются методом выявления когнитивных структур.

Важным приёмом выделения языковой КМ является сопоставление языков.

Картина мира в художественном тексте создается языковыми средствами и отражает индивидуальную картину мира писателя.

Несомненно, важную роль в становлении и развитии лексической системы любого языка играет метафора. Универсальные семантические процессы, в число которых входит и языковая метафора, с одной стороны, основаны на общечеловеческих законах мышления, с другой - имеют свои особенности

проявления в каждом языке, следовательно, можно говорить о том, что существует как нечто общее, так и различное в способе и частоте образования многозначных единиц и обусловленности их спецификой системы конкретного языка.

Метафора отражает творческое осмысление человеком окружающего мира в основе которого лежит опыт: «Метафора - наиболее мощное средство формирования новых концептов, т.е. отражение в языковой форме нового знания о мире - эмпирического, теоретического или же художественного освоения действительности. <...> в метафоре прослеживается само зарождение мысли и ее осуществление в языке» [Телия 1986 : 81]. Таким образом, метафора - «это способ создания новых концептов с использованием знаков, уже имеющихся в данной семиотической системе» [Телия 1988 : 48].

Начинаясь с определения признаков вспомогательного, исходного объекта, метафора приходит к выведению признаков основного субъекта: суть ее состоит либо в отборе признака, присущего исходному объекту метафоры и сопоставляемого с природой денотата, либо в переосмыслении его.

Представляется, что отбор этого признака (или набора признаков) не может быть объяснен без определения мотивации метафоры (пусть и - нередко -бессознательной). Так, например, большую способность конкретной лексики к метафоризации можно объяснить тем, что выявляемые признаки в таких случаях обладают вещной сущностью - они определяются зрительным, слуховым или же тактильным восприятием.

Изучая языковую метафору с точки зрения ее семантической структуры, необходимо обращаться к приёмам компонентного анализа, так как переносное значение оказывается связанным с исходным номинативным неким смысловым элементом, отражающим определённые признаки. Процесс развития метафоры при этом может быть определен как трансформация в семной структуре слова. Самые различные семы, отражающие признаки основные, второстепенные и вымышленные, могут актуализироваться при метафоризации и лежать в основе создаваемого в процессе переноса образа.

Изучение метафоры на материале различных языков - перспективное направление в сопоставительной лексикологии, поскольку «позволяет проникнуть в общие закономерности человеческого мышления, выявить типичные ассоциации и вместе с тем определить специфику каждого языка, отделяющую его от общего и всеобщего» [Гак 1988а : 13].

Вторая глава «Языковая метафора в русском и испанском языках» включает четыре раздела.

По результатам работы материал в обоих языках может быть распределен по следующим семантическим группам: 1) наименование компонентов растения, 2) наименование целого растения, 3) лексемы, называющие группу растений, 4) лексические единицы, называющие фазу биологического существования растений.

В зависимости от того, какой (или какие) семантические компоненты исходной семемы послужили основой образования метафорического значения, можно говорить о метафорах, основанных на дифференциальных семах, с одной

стороны, и метафорах, где основой переноса послужила (послужили) потенциальные семы. На основе данного критерия, а также принимая во внимание классификацию Г.Н. Скляревской, можно выделить следующие типы языковых метафор: 1 )мотивированная, основанная на дифференциальной семе (груша гудка - форма); 2) ассоциативная признаковая, в которой основой переноса становится потенциальная сема (или семы): случайная шелуха впечатлений - то, что не нужно, бесполезно; 3) ассоциативная психологическая, где семантический элемент, лежащий в основе переноса, представляет собой «аморфное семантическое образование», комплекс ассоциаций, связанных с данным объектом в национальном языковом сознании («бревно» - о тупом, нечутком человеке).

В первом разделе анализируются русские и испанские лексические единицы, объединенные семой «компонент растения».

Как показывает анализ, в русском языке данная группа является самой многочисленной и вместе с производными лексемами, включает 98 единиц (37 из которых объединены также семантическим компонентом «плод»): бальзам, бревно, ветвь, ветка, разветвить, разветвиться, разветвление, разветвленный, дубина, заноза, занозистый, зерно, колода, кора, корявый, корень, корениться, коренной, кореш, корешок, выкорчевать, выкосить, кряж, кряжистый, луковица, луковка, маковка, отросток, охвостье, пень, поросль, расщепить, развилина, роза, розетка, розовый, семя, сиреневый, скорлупа, смола, соломка, стебель, ствол, терние, труха, хворост, цвет, махровый, цвести, цветистый, цветущий, цветник, отцвести, процвести, процветание, процветать, пустоцвет, расцвет, расцвести, шелуха, шип; вишневый, груша, изюминка, каштановый, клубничка, кофейный, лимонный, малина, малиновый, миндалина, миндальный, морковный, огурчик, оливковый, перец, плод, толстокожий, бесплодный, небесплодный, плодовитый, плодить, плодиться, расплодить, расплодиться, репей, рябина, рябиновый, свекольный, фига, фисташковый, фрукт, чечевица, чечевичка, шишка, яблочко, ягодка, ячмень.

Анализ показал, что рассматриваемые лексемы в русском языке могут иметь морфологические или семантические дериваты. Как известно, степень значимости того или иного элемента внеязыковой действительности в национальной картине мира определяется полнотой его репрезентации в языковом сознании. В качестве критериев релевантности могут выступать деривационные факторы - морфологическая деривация, то есть образование однокоренных слов, и семантическая, то есть количество производных значений. С позиции морфологического словообразования наиболее востребованными в русской картине мира оказались такие компоненты растений, как цвет (цветок) (9 производных лексем с данным корнем), плод (7 производных лексем), ветвь (5 производных лексем) и корень (4 производных лексемы), роза (2 производных лексемы).

В плане семантической деривации из общего числа анализируемых единиц 15 являются многозначными. Наибольшее количество семем приобрела лексема розетка (8 значений), затем по степени убывания следуют: ствол (6 значений), цветистый (5 значений), корявый (5 значений), разветвление (4 значения), ветвь

(3 значения), зерно (3 значения), цвести (3 значения), цветущий (3 значения), процветать (3 значения), расцвести (3 значения), корень (3 значения), корениться (2 значения), луковица (2 значения), луковка (2 значения), роза (2 значения), семя (2 значения), стебель (2 значения), отцвести (2 значения).

В подгруппе «плоды» наиболее значимой в аспекте морфологической деривации является лексема «плод» - семь производных лексем с данным корнем. Остальные единицы не имеют дериватов. В аспекте семантической деривации полисемия обнаружена только у трёх лексем: шишка - 3 значения, бесплодный - 2 значения, перец - 2 значения.

В данной группе выявлено 96 мотивированных метафор, 49 ассоциативных признаковых и 11 ассоциативных психологических.

В испанском языке также наиболее многочисленной является группа «наименования компонентов растения», включающая лексемы и производные от них (36 единиц, 11 из которых имеют общий семантический компонент «плод»): corteza (кожура), flor (цвет, цветок), florear (украшать цветами), floreo (украшение), florecer (цвести), floreciente (цветущий), florentísimo (очень цветущий), florero (цветочница), floridez (обилие цветов), florido (цветущий), florilegio (собрание трудов), florón (украшение); lila (сирень, сиреневый), raíz (корень), rama (ветвь), ramal (ответвление), ramificación (разветвление), гапнАсагеефазветвляться), ramilla (веточка), ramillete (букетик), ramo (ветка), rosa (роза), roseta (розетка), semilla (семя), semillero (рассадник), tronco (ствол), tronchar (свалить); aceitunado (оливковый), aguacate (авокадо), ajo (чеснок), almendra (миндаль), badea (бахчевой плод с плохой внутренностью), bellota (желудь), breva (фига), fruto (плод), naranja (апельсин), naranjas (апельсины)

Деривационный критерий даёт основания утверждать, что наиболее востребованными в испанской картине мира оказались такие компоненты растений, как flor (цветок, 10 производных лексем) и ramo (ветка, 6 производных лексем).

Больше всего значений у лексем flor (цветок, 13 значений), tronco (ствол, 10 значений), rosa (роза, 8 значений), roseta (розетка) имеет 6 значений, rama (ветвь, 6 значений), florecer, florear (цвести; украшать цветами - по 5 значений), ramal (ответвление, 3 значения), ramillete (3 значения), rama (3 значения), corteza (кора, 2 значения), florido (цветущий, 2 значения), raíz (корень, 2 значения), tronchar (свалить, 2 значения).

В подгруппе «плоды» наибольшим количеством значений обладает лексема almendra (миндаль, 7 значений), breva (плод смоковницы, также 5 значений), bellota (желудь, 4 значения), fruto (плод, 2 значения) badea (бахчевой плод с плохой внутренностью, 2 значения).

В испанском языке наблюдается следующее соотношение метафор' 68 мотивированных, 40 ассоциативных признаковых и 9 ассоциативных психологических.

Таким образом, сопоставительный анализ показывает, что лексемы, составляющие группу «наименования компонентов растения^, достаточно активно подвергаются метафоризации в сравниваемых языках. Это обусловлено спецификой репрезентируемых ими концептов. Концепты «часть растения»

формируются в практической деятельности человека, связанной с такими важными жизненными потребностями, как питание, защита от отрицательного влияния внешней среды (постройка жилища, обогревание жилища, кормление животных), а поэтому занимают важное место в концептосфере человечества. Многие из данных концептов являются универсальными, общечеловеческими. Соответственно лексемы, называющие данные ментальные сущности, широко употребляются в языке и активно метафоризируются. Поэтому метафоры, возникшие на основе данной лексики, тоже могут иметь универсальный (межъязыковой) характер.

Применительно к русскому и испанскому языкам к межъязыковым можно отнести метафоры, исходными единицами которых являются лексемы: корень, ветвь, ветка, семя, ствол, плод, цвет (цветок), цвести, цветущий, роза, сирень, миндаль, оливка, фига. Эти единицы и производные от них переосмысляются в обоих языках. В остальных случаях имеет место эндемичность метафорического значения, то есть образование его только в одном из сопоставляемых языков. Например, в испанском языке лексема bellota (жёлудь) приобретает следующие метафорические значения: бутон гвоздики, украшение позумента, верхушка рога быка, сосуд для ароматических веществ, ajo (чеснок) имеет значение «грубое выражение, ругательство». В свою очередь в русском языке эндемичными являются метафорические значения слов «луковица», «пень» и другие.

Но даже если метафоризируются соотносимые лексические эквиваленты сопоставляемых языков, полной идентичности не наблюдается, поскольку в этом случае различия проявляются на уровне семантической и морфологической деривации. Например, в русском языке лексема «плод» имеет большее количество производных, чем fruto в испанском. В испанском языке лексема flor имеет значительно большее количество значений и производных лексем, чем аналогичная русская цвет (цветок).

Национальная специфика может проявляться и на уровне сем, то есть в объёме и структуре сопоставимых значений. Например, глаголы «цвести» в испанском и «процветать» в русском, образуя метафору, имеют семантические различия: по-русски лексема «цвести, процветать» означает благоденствие, материальное преуспеяние, испанская florecer означает «жить и творить, благотворно развиваться».

Различия фиксируются и в направлении метафоризации тех лексем сопоставляемых языков, которые называют одни и те же реалии. В русской и испанской национальных картинах мира одни и те же объекты могут получать разные оценочные характеристики, потому что испанцы и русские выделяют и фиксируют разные стороны одного и того же явления. Так, русские видят молодой и свежий огурчик, его крепость и свежесть ложатся в основу метафоры, а испанцы замечают старый и желтый огурец, и его плохое содержимое становится основой метафорического переноса. Плод смоковницы (фига) в русском языке употребляется для обозначения сжатого кулака и имеет отрицательные коннотации, а в испанском языке breva развивает ряд метафорических значений с положительными коннотациями (сорт сигар,

выгодное, нетрудное дело, неожиданное преимущество). Следовательно, отбор признаков, ложащихся в основу метафоры, национально-специфичен.

Второй раздел данной главы посвящен исследованию лексических единиц, объединенных семантическим компонентом «фаза биологического существования растений».

Данная группа лексем является следующей по численности и в русском, и в испанском языках. В русском языке вместе с производными лексемами она включает 32 наименования (зеленый, зрелый, зреть, незрелый, перезрелый, перезреть, созреть, неувядаемый, неувядающий, отпочковаться, поспеть, привить, привиться, расти, росток, прирасти, взрастить, растить, срастись, развиться, распуститься, сеять, отсеять, отсеяться, рассеять, рассеянный, усеять, сорвать, сохнуть, уродиться, чахлый, чахнуть).

В плане семантической деривации из анализируемых лексических единиц 6 являются многозначными. Наибольшее количество семем у лексемы сорвать (11 значений), далее по степени убывания следуют: распуститься (5 значений), зрелый (4 значения), незрелый (4 значения), созреть (4 значения); растить (2 значения).

Количество мотивированных метафор - 46, ассоциативных признаковых 30 и ассоциативных психологических 3.

В испанском языке группа «фаза развития растений» насчитывает вместе с производными 19 единиц: agraz (незрелый виноград), agrazar (бьггь кислым), brotar (прорастать, распускаться), brote (росток), estéril (бесплодный), fecundo (плодородный, плодовитый, плодотворный), fértil (плодородный), germinar (прорастать, зародиться), germen (проросток, зачаток), lozanear (иметь свежий вид), lozanía (свежесть), lozano (свежий, сочный), maduramente (зрело), madurar (зреть), madurativo, madurez (зрелость), maduro (зрелый), precoz (скороспелый, преждевременный), prematuro (недозрелый, преждевременный).

Наиболее релевантной в плане морфологической деривации для испанского языкового сознания является лексема madurar (зреть), имеющая 4 производные единицы. 2 производные имеет лексема lozanía (свежесть, сочность), по одной производной глагол brotar (прорасти; распуститься) и существительное agraz (незрелый виноград). Остальные единицы не имеют дериватов. Самое большое количество семем у лексем maduro (зрелый, 5 значений), далее по убыванию: лексема brotar (прорасти; распуститься, 4 значения), maduro (зрелый, 4 значения), precoz (скороспелый, преждевременный, 3 значения), fecundo (плодородный, плодовитый, плодотворный, 2 значения).

В данной группе соотношение типов метафор отличается от русского языка: 19 мотивированных, 10 ассоциативных признаковых метафор и 2 ассоциативных психологических.

При сопоставлении было выявлено, что метафоры этой группы сходны в обоих языках, поскольку фазы биологического существования растений совпадают (вероятно, они являются универсальными и для других языков). Это обусловлено тем, что в языке отражено стремление человека соотнести себя с окружающим миром, поэтому лексемы, называющие фазы существования растения, широко используются и метафорически переосмысляются для названия

периодов жизни человека, а также для номинации других явлений окружающей действительности.

Наиболее важна и для русского, и для испанского языка лексема «зрелый» (maduro), имеющая наибольшее количество семантических и морфологических дериватов, а также «росток» (germen). Эти лексические единицы совпадают по исходному значению В рамках данной семантической группы имеет место семантическая и деривационная близость в направлении метафоризации лексических единиц Но полной идентичности не наблюдается. В других случаях метафорические значения эндемичны. Например, в испанском языке лексемы agraz (незрелый виноград), agrazar (быть кислым) развивают метафорические значения «огорчение, расстройство» и «не нравиться, быть неприятным». Очень важны для данной группы различия на уровне лексем при совпадении семантики: в русском языке слова «плодовитый» и «бесплодный» являются производными от лексемы «плод» (и были отнесены к группе лексем «названия компонентов растения» как производные этой лексической единицы). В испанском же языке слова estéril (бесплодный), fecundo (плодовитый), fértil (плодотворный) являются разнокоренными и не имеют ничего общего с лексемой fruto (плод).

Русское и испанское языковое сознание актуализирует разные признаки, ложащиеся в основу метафорического переноса: для русского сознания «зеленый» - это неспелый, незрелый, для испанского lozano - сочный, свежий, находящийся на раннем этапе развития (возможно, до цветения). Для испанского мировосприятия при осмыслении фаз развития растений более важным оказался начальный этап развития и признак «взойти», «появиться на поверхности» (brotar, germinar), для русской картины мира более релевантным оказался период созревания.

Отметим, что практически все метафоры этой группы в испанском языке мотивированы.

Третий раздел исследует лексемы, содержащие семантический компонент «название целого растения».

Следующей по степени убывания в обоих языках является группа «название растения» (в русском языке 32 наименования)- анис, васильковый, горошек, дерево, деревянный, одеревенелый, одеревенеть, дуб, дубовый, дурман, ёлочка, куст, липа, липовый, лопух, мимоза, мухомор, плевел, плесень, пшеничный, салатный, табачный, тина, травянистый, трюфель, хмель, шафранный; дичок, перекати-поле, поганка, скороспелка, сморчок.

В плане семантической деривации полисемия выявляется у лексем «дурман» и «скороспелка», которые имеют по два значения. Морфологические дериваты имеют лишь три лексические единицы: дерево (три производных лексемы), дуб и липа (по одной производной).

Данная группа лексем включает 18 мотивированных метафор, 13 ассоциативных психологических и 9 ассоциативных признаковых. В испанском языке группа наименование целого растения включает 8 единиц: acíbar (алоэ), agrazón (дикий виноград), árbol (дерево), bravio (дичок), cizaña (плевел), cizañar (сеять вражду), lapa (репейник), naranjo (апельсиновое дерево).

Только одна лексическая единица имеет производную: cizafia (плевел). Многозначной является лексема árbol (дерево), имеющая 6 значений. Лексема cizafla (плевел) имеет 2 значения. Другие лексические единицы не имеют ни морфологических, ни семантических дериватов.

Выделено 10 мотивированных метафор, 4 ассоциативных признаковых, 1 ассоциативная психологическая.

При сопоставительном анализе было выявлено только две лексемы, совпадающие по исходному значению: дерево и árbol, а также дичок и bravio. Лексемы, называющие одно и то же растение: репейник, лопух - имеют национальные различия в формировании метафорического значения. Если цепкость репейника актуализируется и в русском, и в испанском языковом сознании, то метафора, основанная на признаке «простоватости» лопуха, является эндемичйой для России.

В четвертом разделе проводится анализ лексем, объединенных семантическим компонентом «группа растений». В русском языке данное тематическое объединение включает 11 наименований (производных нет): букет, венчик, мутовка, сноп, а также существительные, в семантическую структуру которых входит дополнительная сема «место произрастания»: дебри, житница, лес, оазис, сад, рассадник, цветник.

В данной группе лексических единиц 4 дополнительных значения имеет лексема «сад», по два дополнительных семантических значения имеют слова «сноп» и «дебри». Ни одна лексическая единица не имеет морфологических дериватов.

Выделяется 7 мотивированных метафор, 5 ассоциативных признаковых и 3 ассоциативных психологических.

В испанском языке количество метафоризируемых лексем, объединённых семантическим компонентом «группа растений», тоже невелико: 3 лексемы, в том числе 2 существительных, в семантическую структуру которых входит дополнительная сема «место произрастания» (производных нет): buqué (букет), bosque (лес), floresta (чаща). (Лексемы ramillete (букетик), semillero (рассадник) из-за гнездового принципа подачи материала уже рассмотрены в группе «наименования компонентов растения»).

Только одна лексема является полисемичной (bosque (лес) - 2 значения). Ни одна лексическая единица не имеет морфологических дериватов.

Эта группа включает 3 ассоциативных признаковых метафоры, 1 ассоциативную психологическую.

Сопоставление показывает, что в данной группе лексем универсальные для русской и испанской картин мира процессы выявляются только на уровне одних и тех же концептов, по-разному репрезентируемых в языках. На уровне лексем общность исследуемых языков проявляется в метафоризации лексических единиц, называющих «букет», «лес», «рассадник». Однако полной идентичности данных единиц не наблюдается, поскольку их отношения с соотносимыми эквивалентами имеет векторный характер: русскому слову «лес» соответствуют 2 лексических единицы испанского языка: bosque (лес), floresta (лес, чаща). В свою очередь слово bosque (лес) по своей семантике коррелирует с русской лексемой

«дебри». Лексеме русского языка «букет» соответствуют две испанские: ramillete (букетик), buqué (букет). Заимствованное из французского слово buqué имеет метафорическое значение «аромат вин хорошего качества», тогда как аналогичное русское в переносном значении может применяться шире: так говорят об ароматических и вкусовых свойства чего-либо. Испанская языковая единица ramillete (букет) более многозначна, чем русская.

Соответствием русскому слову «рассадник» является испанское semillero, имеющее другую внутреннюю форму (буквально: «семенник»).

Остальные метафорические значения являются эндемичными.

Данная группа метафор не насчитывает большого количества примеров, а входящие в нее единицы имеют мало семантических и морфологических производных. Вероятно, это происходит потому, что признаки, свойственные объектам, называемым лексемами данной группы, не имеют высокого аксиологического статуса в национальных картинах мира.

Количественные параметры показывают, что наиболее важной как для русского, так и для испанского языкового сознания является семантическая группа «наименования компонентов растения» (97 единиц в русском и 37 единиц в испанском). На втором месте в обоих языках группа «фаза биологического существования растений» (31 в русском и 19 в испанском). Далее по степени убывания количества единиц следуют группа «наименование целого растения» (32 в русском и 8 в испанском) и лексические единицы, объединённые семантическим компонентом «группа растений» (11 в русском и 3 в испанском). Такая пропорциональность в распределении метафоризируемой лексики по семантике может свидетельствовать об универсальных тенденциях в членении мира.

По направлению метафорического переноса и русские, и испанские единицы можно разделить на следующие группы: метафорический перенос «растение —> человек», «растение —* артефакт», «растение —> натурфакт», «растение —* абстрактное явление», «растение —» социальное явление».

В русском языке наиболее часто используется перенос «растение —» человек» (91 лексема): бревно 1, выкосить, деревянный 1, 2, 3, дичок, дуб 1, дубовый 2а, дубина 1, 2, заноза, занозистый, зеленый, зрелый 1, 2, колода 1, корень1,1а, кореш, корешок, корявый 1, 2, 2а, лопух, луковица 1, махровый 1, 1а, мимоза, миндальный1, 2, мухомор, незрелый!, 1а, 2, перезрелый, перезреть, созреть 1,1 а, огурчик, одеревенелый 1, 2, одеревенеть, пень, перекати-поле, перец 1а, плодить, плодовитый, поганка, поросль, привить, привиться, прирасти!, 2, пустоцвет, развиться 1а, 2, 4, расплодиться, рассеянный 3, За, 4, расти, растить1, розовый 1, рябина, сад, семя2,2а, отсеяться, сеять 2, 4, сеятель, скороспелка2, смола 1, сморчок, толстокожий, фрукт, отцвести1, процветать 1а, расцвести 1,1 а, цвести1,1а, цветник, цветущий,1а, чахнуть 2, шишка1, ягодка, ячмень.

Следующая по численности в русском языке - группа «растение —* артефакт» (75 значений): бревно 2, букет, венчик, ветвь1, ветка, горошек, груша, дуб 2, дубовый 2, ёлочка 1, 2, зрелый2а, колода 2, корявый 3, За, лавр, лес, липа, липовый, луковица!,2, луковка!,2, махровый 2, мутовка, отцвести2, плод,

плодиться, поспеть, привиться, пробка 1, 2, 3, процвести, процветание, процветать 1,1 б, разветвиться, разветвление 2, 3, развиться 1, 3, распуститься2, рассеять 1, 2, расцвести 2, цвести 2, цветущий 2, расщепить 1, 2, 3,, розетка 1, 2, 3, 4, 5, 6, 8, скорлупа 1, смола 2, сноп, соломка, сорвать 1, 1а, 16, 3, трущоба 1, 2, хворост, цветистый 1,2а, 3, За, шип 1,2, 3, шишка2, яблочко.

Менее востребован в русском языковом сознании тип метафорического переноса «растение —► абстрактное явление» (48 значений лексических единиц): бесплодный, ветвь1а, выкорчевать, дебри2, дурман1а, зерно1а,2, зрелый 1а, зреть, корениться 1,2, коренной, корень 1, малина, небесплодный, незрелый2а, неувядаемый, неувядающий, нива, оазис, отсеять, перец 1, плевел, плесень, привить, процвести, процветание, разветвить, разветвление 1,4, разветвленный, развиться 1, 1а, 2а, 3, расплодить, расплодиться, рассадник, рассеять 2а, 3, За, 4, растить1а, расцвет, розовый 2, росток, семя1, скорлупа 2, созреть2,2а, сорвать 5, терние, труха, трясина, хмель 1а, цвет, шелуха.

Перенос признака растения на другие натурфакты используется только в 25 значениях лексем: анис, бесплодный, ветвь1, дебри1, дубовый 1, дурман1, житница, зерно1, миндалина 1, 2, отросток, прирасти 3, разветвлениеЗ, развилина, рассеянный 2, розетка 7, сад, сеять 2,2а, 3, цвестиЗ, чахлый, чахнуть Реже всего происходит перенос признака растений на общественные явления: «растение —> социальное явление» (9 значений лексем): ветвь2, куст, отпочковаться, охвостье, развиться 1, 3, рассеянный 1, сад, скороспелка1.

Следовательно, наиболее важными в русском языковом сознании оказываются метафоры, связанные с характеристикой человека и предметов, созданных его руками.

В испанском языке наиболее широко представлен метафорический перенос «растение —* абстрактное явление» (55 значений лексем): acíbar (алоэ -горечь), agraz (незрелый виноград - огорчение), agrazar (быть кислым - быть неприятным), ajo (чеснок - ругательство), almendra3 (миндаль - украшение в форме миндаля), brotar2, 2а, 2Ь (прорастать, распускаться - появиться), brote (росток - начало), cizaña (плевел), cizaflar (сеять вражду), estéril (бесплодный), fecundo (плодовитый, плодотворный), fértil (плодовитый), flor (цветок, цвет), floiear (украшать цветами - украшать речь), floreo (украшение), florecerl, 2а, 2Ь (цвести), floreciente (цветущий), florentísimo (очень цветущий), florero (цветочница - льстиво выражающийся человек), floridamente (цветуще), floridez (цветение), florido2 (цветущий), florilegio (собрание литературных трудов), florón (украшение), frutóla (плод), germinar (прорастать - зародиться, появиться), germen (росток, зачаток), madurar (зреть), madurativo (ускоритель роста), madurez (■зрелость), maduro (зрелый), precozl, la (преждевременный, скороспелый), prematuro (недозрелый), raíz (корень), rama3,4,5 (ветвь), ramilla (веточка -временное средство выхода из затруднительного положения), ramo (ветка), rosa (роза), roseta (розетка), semilla (семя - причина, источник чего-либо), semillero (рассадник), tronco5 (основа, источник).

Менее полно представлены другие направления метафоризации: «растение —► артефакт» (22 значения лексем): aceitunado (оливковый цвет), almendra2 (бриллиант в форме миндаля), árbol (дерево), florecerl, 2а, 2Ь (цвести), floreciente

(цветущий), florentísimo (очень цветущий), floresta (лес - собрание приятных вещей), fruto 1 (плод), lila (сирень - сиреневый цвет), naranja 1, 2 (апельсин -апельсиновый цвет, пушечное ядро), naranjas (междометие от слова "апельсин"), ramal (ветвь), ramal (ответвление), ramificación (разветвление), ramificarse (разветвиться), ramillete (букетик - собрание красивых вещей), roseta (розетка), tronco 3,4 (ствол - труба, конус без вершины);

«растение —> человек» (21 значение лексем): corteza (кора - грубость, хамство). florecer2 (цвести), florido (цветущий), lapa (репей), lozano (свежий, цветущий), lozanía (свежесть - высокомерие), lozanear (иметь цветущий вид -проявлять высокомерие), maduramente (зрело), madurez (зрелость), maduro 3, 4 (зрелый), naranjo (апельсиновое дерево - невежественный, грубый человек), precoz Ib (скороспелый), prematuro (недозрелый), ramillete3 (букетик - собрание красивых людей), tronco 1,2,6,6а (ствол - крепкий сон, торс человека, друг, жених), tronchar (свалить дерево - измучиться от усталости);

«растение —> натурфакт» (3 лексемы): aguacate (авокадо - изумруд аналогичной формы), almendral (семя миндаля - семя любого плода похожей формы), brotar (прорасти - появиться на поверхности).

«растение —* социальное явление» (2 единицы): rama2, 2а (ветвь - ветвь семьи, расы)

Полученные результаты показывают, что для испанского языка наиболее актуальной оказалась группа метафорического переноса «растение —> абстрактное явление», которая для русского языкового сознания на третьем месте. Для русских на первом месте перенос «растение —► человек», который в языковом сознании испанцев занимает лишь третье место. Количество переносов «растение - артефакт» в обоих языках пропорционально. То же пропорциональное соотношение наблюдается при сопоставлении других типов переноса в обоих языках. Полученные данные позволяют предположить, что при создании метафорического значения для испанского языкового сознания наиболее релевантна конкретизация абстрактных явлений, а для русского эта задача является вторичной, первое место в исследуемом фрагменте национальной картине мира отводится человеку.

При сопоставлении выявляется, что по типу исходной семы (сем) в обоих языках превалируют мотивированные метафоры (164 русских и 93 испанских); далее по степени убывания следуют ассоциативные признаковые метафоры (84 русских и 52 испанских) и на последнем месте ассоциативные психологические (36 русских и 13 испанских). Можно сказать, что соотношение представленных типов метафор в сопоставляемых языках является пропорциональным, что может свидетельствовать об общих тенденциях формирования метафорических переносов, общности ментальных механизмов образования метафоры как языковой универсалии

По семантическим характеристикам признаков, на основе которых совершается метафорический перенос, материал можно разделить на следующие группы: перенос по признаку состояния, качества, формы, свойства, действия, места, вкуса, результата, качественного отличия и на основе ассоциации.

Для русского языка наиболее актуальной является группа «перенос по признаку «качество», «свойство» (86 единиц, в их числе значения лексем, метафорический перенос в которых совершается на основе ассоциаций, 25 наименований): анис, бесплодный, бревно 1, букет, дебри, дубина 2, дурман, заноза, занозистый, зерно 2, колода 1, корениться, коренной, корень, корявый 1, 2, 2а, 3, За, лавр, лес, малина, махровый 1, 1а, отсеять, отсеяться, охвостье, перец, плевел, плесень, плодовитый, поросль, привиться, пустоцвет, семя 2а, скорлупа 2, скороспелка, смола 1, 2, сохнуть 1, терние, тина, толстокожий, труха, трущоба 1, 2, трясина, фрукт, хворост, хмель 1, 1а, цвет, цветистый 1, 2, 2а, 3, За, цветник, чахлый, чахнуть 1,2, шелуха.

Особо стоит выделить значения лексем, объединенные потенциальными семами на основе ассоциаций (25): деревянный 1,2, 3, дичок, дуб 1, дубовый 1, 2, 2а, кореш, корешок, липа, липовый, лопух, мимоза, малина, мухомор, огурчик, пень, перекати-поле, перец 1а, поганка, скороспелка 2, сморчок, шишка 1, ягодка. Обращает на себя внимание тот факт, что в эту группу в основном входят наименования людей.

Менее полно в рамках исследуемого материала представлена группа «перенос по признаку формы» (38 наименований): бревно 2, венчик, ветвь, горошек, груша, дубина 1, ёлочка 1, 2, колода 1, 2, луковица, луковка, маковка, махровый 2, миндалина 1, 2, мутовка, пробка 2, 3, развилина, распуститься, розетка 1, 2, 3, 4, 5, '6, 7, 8, скорлупа 1, сноп, соломка, хворост, шип 1, 2, 3, шишка, яблочко, ячмень.

Следующей по степени убывания является группа «перенос по признаку фаза биологического существования» (35 наименований): зеленый, зрелый, зреть, незрелый, перезрелый, перезреть, созреть, небесплодный, неувядаемый, неувядающий, одеревенелый, одеревенеть, поспеть, развиться 1, 1а, 2, 2а, 3, 4, прирасти 1, расти, срастись 1, 1а, росток, семя 1,2, уродиться 1, 1а, отцвести, процвести, процветание, процветать, расцвет, расцвести, цвести, цветущий.

Группа «перенос по признаку «пространственная характеристика» включает 16 примеров (из них непосредственно к признаку «пространственная характеристика» относится И): ветвь 1, 1а, 2, ветка, кора 1, 1а, корениться 2, коренной, отпочковаться, отросток, распуститься 1а. Сюда же относится признак «структура» (5 примеров): куст, разветвление 1,2,3, разветвленный; а также группа «действие по изменению формы» (3 примера): разветвить, разветвиться, распуститься 2, расщепить 1,2,3.

Перенос по признаку «действие» актуализируется в языке 31 раз: взрастить, выкорчевать, выкосить, плодить, плодиться, привить, прирасти 2, 3, расплодить, расплодиться, распуститься 1а, рассеять 1, 2, 2а, 3, За, 4, рассеянный 1, 2, 3, За, 4, сеять 1, 2, 2а, 3, 4, усеять 1,2, 3, За, растить, рассадник, сорвать 1,1а, 16, 1в, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8; признак «место» используется в 7-ми случаях : дебри, житница, лес, оазис, сад, рассадник, цветник; 5 раз используется перенос по признаку «размер»: зерно 1, 1а, сеять 4, скорлупа 1, соломка; признак «качественное отличие от окружающего» используется в русском языке дважды: оазис, фрукт (о человеке); «результат» (1): плод.

То, что наиболее многочисленной оказалась группа «перенос по признаку «качество», «свойство», показывает, что русский язык переосмысляет применительно к человеку в первую очередь качества растений.

В испанском языке распределение метафор по группам происходит сходным образом. Самым многочисленным является перенос по признаку «качество, свойство» (37 значений единиц): acíbar, agraz, agrazar, ajo, árbol 1, cizaña (2 значения), cizañar, corteza, estéril, fecundo (2 значения), fértil, flor (2 значения), florear (2 значения), floreo, florero, floridamente, floridez, florido (2 значения), florilegio, florón, lapa, lozanear, lozanía, naranjo, precoz (3 значения), prematuro, raíz, troncol, 2,6.

Следующим по степени убывания является признак «фаза биологического развития» (20 значений наименований): brote, crecer, florecer (4 значения), floreciente, florentísimo, germinar, germen, lozano (2 значения), maduramente, madurar, madurativo, madurez, maduro (4 значения), semilla.

Признак «пространственная характеристика» использован в 16 случаях: rama (6 значений), ramal (3 значения), ramificación, ramificarse, ramo (2 значения), tronco5; признак «форма» лежит в -основе 13 метафорических переносов: aguacate, almendra (3 значения), árbol (3 значения), naranja, rosa, roseta, tronco2,3,4; признак «действие» актуализируется 6 раз: brotar (4 значения), cizañar, tronchar; признак «сочетание качеств» (4 значения лексем): floresta, ramillete (1,2,3); «место» используется трижды - bosque, floresta, semillero; «результат» 2 раза: fruto (2 значения).

Таким образом, по семантическим характеристикам признаков, на основе которых совершается метафорический перенос, в обоих языках лидирующей оказалась группа «качество, свойство». Это значит, что определенные качества и свойства, присущие растениям, осмысляются людьми и прямо или в трансформированном виде ложатся в основу метафорического переноса. На втором месте в обоих языках группа «перенос по признаку фаза биологического существования». Частотность использования наименований фаз развития растений для обозначения этапов человеческой жизни свидетельствует о релевантности репрезентируемых ими концептов. Направления метафорических переносов и семантические признаки, по которым они осуществляются, универсальны. Национальная специфика проявляется только в преобладании того или иного типа в конкретном языке.

Третья глава «Флористическая метафора в художественной картине мира».

Индивидуально-авторская модель мира находит своё отражение на всех уровнях иерархически организованной структуры текста и обусловливает отбор именно таких языковых элементов, которые являются наиболее действенными для отражения авторского понимания действительности. Наиболее важные для писателя образы выражаются лексемами, которые можно назвать ключевыми. Представляется, что в творчестве С.А. Есенина и Ф. Гарсиа Лорки к их числу относятся лексемы, включающие семантический компонент "растение".

Первый раздел третьей главы посвящен анализу флористической метафоры в творчестве С.А. Есенина. Путём сплошной выборки в произведениях С.А. Есенина было выявлено 187 таких единиц.

Как показывает анализ, наиболее широко в творчестве С. Есенина представлена группа лексических единиц, объединенных семантическим компонентом «название целого растения», включающая 20 наименований, общее количество употреблений - 351. В рамках данной группы можно выделить следующие подгруппы: а)названия цветов: (8 наименований, общее количество употреблений 23): роза (6), васильки (6), мак (4), ландыши (2); лилия, колокольчик, сирень, подсолнух, маргаритка встречаются по 1 разу; б)названия деревьев (7 наименований), употребляются 13 раз: черемуха (3), береза (2), ива

(2), липа (1), клен (1), дуб (1); куст (3); в)названия злаковых встречаются 11 раз (4 наименования): злак (4), овес (4), рожь (2), гречиха (1)- Также для художественной картины мира Есенина оказались актуальными такие названия растений, как мох и трын-трава (выявлено по 2 примера).

Следующей по степени убывания является группа лексических единиц, содержащая наименования компонентов растения, - 17 наименований, общее количество употреблений - 81 (цветы (21), цвести (6), отцвести (4), расцветать

(3), процвесть, зацветать (2), цветущий (2), цвет (2), цветение, цветень (1); зерна (5), лист (5), ветка (2), шишка (2), горох (2), сено (1); бесплодный (1 раз).

В рамках этого объединения лексем можно выделить подгруппу, в которой находятся лексические единицы, содержащие названия плодов (20 примеров): вишня (5), яблоки (5), ягода (3), калина (2), виноград (1).

Следующей по численности является группа лексических единиц, включающих семантический компонент «фаза биологического существования растений», которая насчитывает 4 наименования, общее количество употреблений - 25: зреть (13), увядание (5), сев, сеять (5), расти (2).

Реже всего в творчестве С.А. Есенина подвергаются метафоризации лексемы, объединенные семантическим компонентом «группа растений», 4 наименования, 6 примеров: сад (3), венок (1), нива (1), луг (1).

Таким образом, наиболее релевантными в мировосприятии поэта становятся концепты, репрезентируемые названиями растений.

В рамках исследуемого материала образование метафорического значения в творчестве С. Есенина может осуществляться на основе переноса следующих семантических признаков (как дифференциальных, так и потенциальных): перенос по признаку фазы биологического развития (59), качества, свойства (32), цвета (17), красоты (14), формы (13), формы и цвета (7), размера (7), места (4).

Превалирование в качестве источника метафорического переноса семантического признака «фаза биологического развития» свидетельствует о том, для Есенина очень важно единство развития всего живого на Земле, и он проводит параллель между фазами развития растения и периодами жизни человека.

' В работе рассматривались только примеры переноса из семантической сферы « растение» на другие семантические сферы, а олицетворение не входило в материал исследования

Наиболее часто в мировосприятии Есенина актуализируется перенос «растение —► человек» (81 раз), следующей по численности является группа метафор, объединенных переносом «растение —> абстрактное явление» (28 лексем). Перенос «растение —► натурфакт» для создания метафоры поэт использует 17 раз. Такое же количество примеров было выявлено при использовании переноса «растение —> артефакт» (17). (Отметим, что в группе артефактов большая часть лексем по своей семантике связана с поэтическим миром, миром слова).

Следовательно, можно утверждать, что наиболее важными в художественной картине мира Есенина оказываются метафоры, связанные с характеристикой человека. В его мировосприятии мир растений и мир человека неразрывны, развиваются по одним и тем же законам.

Во втором разделе третьей главы рассматривается флористическая метафора в творчестве Федерико Гарсиа Лорки.

Путём сплошной выборки в произведениях Ф. Гарсиа Лорки (лирике, драматургии, прозе) было выявлено около пятисот лексем, содержащих семантический компонент «растение». Как показывает анализ, наиболее многочисленной является группа лексических единиц, объединенных семантикой «название целого растения»: 23 наименования, общее количество употреблений 272. В рамках данной группы выделяются следующие подгруппы:

а) «цветы» (8 наименований, 208 употреблений) - rosa (роза, 104), nardo (тубероза, 25), jazmín (жасмин, 28), aztícena (лилия, 17), clavel (гвоздика, 16), lirio (ирис, 10), tulipán (тюльпан, 7), violeta (фиалка, 1); б)наименования деревьев, (4 наименования, 22 употребления) - лексема árbol (дерево, 9); adelfa (олеандр, 6), ciprés (кипарис 3), roble (дуб, 2), abeto (ель, 1); в)другие растения (11 наименований, 53 употребления) - junco (тростник, 16), ortiga (крапива, 13), cicuta (цикута, 6), siemprevivas (бессмертник, 4), moto (гриб, 4), yedra (плющ, 3), anís (анис, 2), cieno (тина, 2); а также canela корица (1).

Следующей по степени убывания является группа «наименования компонентов растения»: (наименований 7, употреблений 110) flor (цветок, 67), espina (шип, колючка 15), hoja (лист, 10), rama (ветвь, 8), fruto (плод, 7), raíz (корень, 6), pétalo (лепесток, 4).

Выделяются лексемы, которые можно объединить в подгруппу «плоды» (8 наименований, 54 употребления) - granado (гранат, 14), limón (лимон, 9), naranja (апельсин, 8), manzana (яблоко, 8), aceituna (оливка, 7), almendra (миндаль,

б), calabaza (тыква, 1), ajo (чеснок, 1);

Далее по степени частотности следует группа лексем, содержащих семантический компонент «фаза биологического существования растений» (7 лексем, 76 употреблений): marchitar (увядать, 14), madurar (зреть, 8), semilla (семя. 5), sembrar (сеять. 3), brotar (распуститься, 3), cosecha (урожай, 1).

Лексика, называющая «группу растений», метафоризируется реже остальных: jardín (сад, 5), ramillete (букет, 1).

Таким образом, наиболее важны в художественном мировосприятии Лорки номинации растений.

По семантическим характеристикам признаков, на основе которых совершается метафорический перенос, наиболее релевантным для творчества Гарсиа Лорки является перенос по признаку «качество, свойство» (180 примеров), перенос по признаку «цвет» оказывается актуальным для 121 метафоры, одинаковое количество насчитывают группы «перенос по признаку «форма» и «перенос по признаку «фаза развития растения» (112), перенос по признаку «красота» - 72 единицы, признак «аромат» - 33 метафоры, совокупность признаков «цвет + форма» - 23 примера. Многие метафоры создаются на базе нескольких признаков.

По направлению метафорического переноса самая многочисленная группа - «растение —* человек» (248 единиц), следующей по численности является группа «растение —* абстрактное явление» (126 наименований), далее следуют: группа «растение —> натурфакт» (79 наименований) и группа «растение —»артефакт» (38 лексем).

Наиболее значимы для Лорки метафоры, связанные с человеком. Сопоставляя творчество русского и испанского поэтов, можно отметить сходства и различия.

У обоих поэтов наиболее широко представлена метафоризация лексем, называющих целое растение. У Лорки наименования более разнообразны.

На втором месте у Лорки и Есенина наименования компонентов растения, но у Есенина их больше и встречаются они в его творчестве чаще.

На третьем месте фаза биологического существования растений. Лексика, объединённая семантическим компонентом «группа растений», у Есенина малочисленна, у Лорки отсутствует вовсе.

По направлению метафорического переноса у обоих поэтов первое место занимает группа растение-человек (представленная у Есенина более полно), затем растение - абстрактное явление (более полно представленная у Лорки), затем следуют группы растение - натурфакт и растение - артефакт.

Самое глубокое различие касается семантических характеристик признаков, на основе которых совершается перенос. У Лорки большинство переносов происходит на основе признака «качество, свойство», у Есенина -«фаза развития растения». Признак «цвет» у Лорки стоит на втором месте, тогда как для Есенина он только на третьем. Для Есенина более актуален признак «размер», для Лорки - «аромат» и «прекрасное».

Таким образом, сопоставление использования растительной метафоры в творчестве русского и испанского поэтов позволяет прийти к следующим выводам.

Оба поэта употребляют межъязыковые, национальные языковые и индивидуально-авторские метафоры. Процентное соотношение этих видов метафор в их творчестве примерно одинаково: межъязыковые - С.Есенин - 3%, Лорка - 2,3%; национальные языковые - С.Есенин - 28,5%, Лорка - 22,3%; национальные языковые метафоры, подвергшиеся авторской модифицикации -Есенин - 11%, Лорка - 6,1%; индивидуально-авторские - Есенин - 58,5%, Лорка - 69,2%.

Использование межъязыковых метафор обусловлено прессуппозициями общечеловеческого характера. Употребление языковых и модифицированных языковых метафор в творчестве обоих поэтов свидетельствует о воздействии на их мировосприятие национальной картины мира. Можно сказать, что 39, 5% есенинских метафор и 28, 4 % метафор Лорки тесно связаны с отражением национального сознания.

Анализ индивидуально-авторских метафор показал, что их специфика обусловлена не только спецификой индивидуального мировосприятия, но и тем, что в сознании каждого из поэтов преломляется и творчески трансформируется национальная (русская или испанская) картина мира. Национальная специфичность индивидуально-авторских флористических метафор обусловлена тем, что: 1.они строятся на образах растений (например, черёмуха, берёза, васильки, колокольчики, калина у С.Есенина, кипарис, тубероза, магнолия у Лорки) и специфике членения данного фрагмента внеязыковой действительности, представленных в национальных картинах мира; 2. авторы используют национальные коннотации, связанные с образом того или иного растения (например, мак в русском языковом сознании не имеет явных отрицательных коннотаций, а в испанском ассоциируется с кровью, смертью).

Сопоставительный анализ разных переводов произведений Ф. Гарсиа Лорки на русский язык показывает, что специфика национальной картины мира, отражённой в творчестве поэта, накладывает отпечаток на характер и на способ перевода, потому что переводчик смотрит на картину мира художника сквозь призму собственной картины мира. И часто, не найдя адекватного образа в родном языке или его адекватной коннотации, в переводе приближает реалию, связанную с чужой картиной мира, которая не может быть воспринята представителем русской культуры, к своей, трансформируя образы испанской национальной картины мира в соотносимые с ними образы русской.

Всё вышесказанное позволяет утверждать, что национальные концепты, специфика национального мировосприятия составляют основную, ядерную часть индивидуально-авторского мировосприятия художника слова и определяют при всех индивидуальных особенностях национальную доминанту его творчества.

В Заключении обобщаются основные выводы, сформулированные в предыдущих главах, подводятся теоретические и практические итоги исследования.

Работа завершается списком исследованной литературы, списком использованных словарей.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Лексика, содержащая семантический компонент «растение», в составе русских фразеосочетаний (тезисы) // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий: материалы Второй Всероссийской научно-практической конференции. Воронеж, 2003. Ч. 1. С. 43 - 44.

2. Лексика, включающая семантический компонент «растение», в лирике М.Ю. Лермонтова//Язык и национальное сознание. Вып. 4. Воронеж, 2003. С. 228 - 237.

3. Флористическая метафора в языковом сознании (тезисы) // Культура общения и её формирование. Вып. 11. Воронеж, 2003. С. 26 - 27.

4. Лексика, объединенная семантикой «растение», в художественном мировосприятии М.Ю. Лермонтова // Русская филология 15: Сб. тр. молодых филологов. Тарту, 2004. С. 263 - 270.

5. Флористическая метафора как отражение индивидуальной картины мира в оригинале и в переводе (на примере лирики Ф. Гарсиа Лорки) // Русская филология 16: Сб. тр. молодых филологов. Тарту, 2005. С. 232 - 239.

6. Флористическая метафора в русском и испанском языковом сознании // Культура общения и её формирование. Вып. 14. Воронеж, 2005. С. 113 —

118.

РНБ Русский фонд

15068

Заказ № 745 от 6 10 05 г. Тир 100 экз. Лаборатория оперативной полиграфии ВГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мусаева, Ольга Игоревна

Введение

Глава I. Теоретические основы исследования

§ 1. Язык и картина мира

1.1. Проблема «языки национальное сознание» в историческом ^ ^ аспекте

1.2. Язык как формамовыражения народа 7 ^ 1.3. Когнитивное направление в лингвистике. Понятие концепта

1.4. Понятие картины мира. Национальная, индивидуальная и ^ художественная картина мира

1.5. Языковая картина мира

§f2. Метафора как важный фактор репрезентации картины мира

2.1. Типология метафоры ввременной лингвистике

2.2. Языковая и художественная метафора

2.3. Семантические аспекты изучения метафоры. Процесс с ^ ф метафоризации

2.4. Сопоставительное изучение метафоры в современной 23 лингвистике

2.5. Метафорический перенос «растение —> человек» как объект ^ исследования

Глава II. Языковая метафора в русском и испанском языках

Раздел К Лексика,держащаямантический компонент «Наименования компонентов растения», в русском и испанском языках

Раздел 2. Лексические единицы, объединенныемантическим компонентом «Фаза биологическогоществования растения», в русском и испанском языках

Раздеч 3. Лексика, содержащая семантику «Название целого с ^ растения», в русском и испанском языках

Раздеч 4. Лексика, объединенная семантическим компонентом с

Группа растении», в русском и испанском языках

Глппа III. Флористическая метафора в художественной картине ^у

Раздеч 1. Флористическая метафора в художественной картине ^ мттрп С.А. Ecerrrrrra.

Щ Раздеч 2. Флористическая метафора в художественной картине мира Ф. Г арена Лорки.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Мусаева, Ольга Игоревна

В настоящее время общепринятым является положение о том, что каждый естественный язык по-своему членит мир, то есть имеет свой специфичный способ его концептуализации. Это значит, что в основе каждого конкретного языка лежит особая модель, или картина мира (разумеется, все национально-специфичные языковые модели имеют и общие, и универсальные черты).

Изучение зафиксированной в языке картины мира осуществляется в разных направлениях, на основе различных научных подходов. Особое внимание исследователей привлекав! метафора, в которой, по справедливому замечанию Н.ДАрутюновой, стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов! создания образа мира-.

Можно отметить также возрастающее внимание к развитию семантики слова в коптрастивной лексикологии. Проблемы развития переносного значения и выявление сходств и различий общего характера в метафоризации слов в русском и французском языках отражены в монографии В.Г. Гака [Гак 1977]. Подобные исследования проводились и на материале немецкого, английского, эстонского и других языков [Троянова 2003], [Минакова 1992] и др. Можно отметить также сопоставление многозначных зоонимов в русском, английском и французском языках в работах Е.А. Гутмана, Ф.А. Литвина, и М.И. Черемисиной. Однако сопоставление метафорической лексики русского и испанского языков^ находится' ещё на начальном этапе развития: работ, посвященных данной проблематике, сравнительно немного.

И если сопоставление различных языковых систем уже имеет сложившуюся традицию в лингвистиках разных стран, то сравнение национальных картин мира стало проводиться сравнительно недавно.

Актуальность данного исследования определяется тем, что ранее флористическая метафора не была объектом специального исследования и не рассматривалась в сопоставлении с испанским языком.

Цель работы заключается в рассмотрении флористической метафоры как фрагмента национальной картины мира для выявления национальной и индивидуально-авторской специфики её репрезентации в русском и испанском языках.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. выявить в русском и испанском языках лексемы, содержащие семантический компонент «растение» и получившие метафорическое значение;

2. рассмотреть, на основе каких признаков происходит метафоризация;

3. на основании критерия деривации выявить лексемы, наиболее актуальные для русского и испанского языкового сознания;

4. выявить черты сходства и различия в обоих языках в отношении состава лексической группировки, структуры семантем составляющих ее единиц, а также сходств и различий в семантическом развитии;

5. сопоставить языковую метафору, зафиксированную в словарях, с индивидуально-авторской, отраженной в художественных текстах, и таким образом определить особенности актуализации национальных концептов в художественном сознании.

Источником исследования послужили примеры, полученные путем сплошной выборки из «Словаря русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой.

Для испанского языка - примеры из «Diccionario de la lengua española de Reai Academia Española» (Словарь испанского языка Испанской Королевской Академии). Объем материала составил 152 лексические единицы и 276 значений для русского языка и 71 лексическую единицу и 157 значений для испанского. Поскольку многие из исследуемых лексем полисемичны, то при описании материала в тексте работы используются цифровые и буквенные обозначения отдельных лексико-семантических вариантов.

Примеры извлекались также из художественных текстов на русском (С .А. Есенин) и испанском (Ф Гарсиа Яорка) языках. Сходство поэтики этих двух мастеров слова, в творчестве которых важное место занимают образы родной природы, неоднократно отмечалось исследователями (Арсентьева В.Н., Никитин» В.А.). Лирика обоих поэтов зиждется на древнем1 мифологическом представлении о единстве мироздания, что определяет отражение мира в метафорической форме. В связи с этим сравнительный анализ их образно-метафорических систем представляется целесообразным. В качестве вспомогательного способа выявления национальной специфики использовались переводы произведений Ф. Гарсиа Лорки, сделанные несколькими русскими переводчиками.

Методом сплошной выборки в произведениях С. А. Есенина выявлено 187 лексических единиц, включающих семантический компонент «растение» и подвергшихся метафоризации, в произведениях Ф. Гарсиа Лорки - около 500.

Для решения поставленных задач в работе были использованы следующие методы: метод сопоставления, метод контекстуального анализа с применением элементов компонентного анализа. Основным методом исследования является сопоставительный, направленный, с одной стороны, на выявление общечеловеческого, универсального в языке, а с другой — па определение национальной специфики закрепления результатов познания и интерпретации мира. Сопоставительный анализ позволяет проследить общие и специфические черты семантического развития метафоры в исследуемых языках.

Научная новизнафаботы заключается в следующем:

1)в сопоставляемых языках выявлена подвергшаяся метафоризации лексика, содержащая семантический компонент «растение», и определены единицы, репрезентирующие наиболее релевантные для русской и испанской национальных картин мира концепты данной ментальной сферы;

2)проведено сопоставительное исследование флористической метафоры и выявлены её универсальные и национально-специфические особенности в исследуемых языках;

3) иа материале сопоставляемых языков уточнены общие механизмы образования метафоры;

4)на основе сопоставления языковой метафоры, зафиксированной в словарях, с индивидуально-авторской, отраженной в художественных текстах, установлено, что при всей своей специфичности художественная метафора создаётся на основе модификации и трансформации национальной картины мира в соответствии с собственным мировосприятием художника.

Теоретическая значимость диссертации определяется разработкой проблемы национальной картины мира в сравнительно-сопоставительном аспекте. Результаты исследования расширяют и углубляют представления об общих тенденциях механизма образования метафоры, о соотношении языковой и художественной метафоры, а также подтверждают, что в основе мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем, поэтому сознание человека этнически обусловлено.

Практическая ценность работы связана с возможностью применения материалов и результатов исследования при составлении словарей, для художественного анализа текстов, в практике преподавания теоретических дисциплин (теории языка, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, этнопсихологии, лингвострановедения, теории межкультурной коммуникации, теории и практики перевода), а также в преподавании русского и испанского языков как иностранных.

На защиту выносятся следующие положения:

1 .Лексика, объединённая семой «растение», имеет важный, аксиологический статус в языках мира, так как называет реалии, связанные с удовлетворением таких потребностей человека, как питание и защита от негативного воздействия внешней среды. Это обусловливает широкие возможности образования производных значений, поскольку метафоризации подвергаются в первую очередь единицы лексических полей, репрезентирующих наиболее релевантные для носителей языка участки внеязыковой действительности.

2.Сопоставительный анализ флористических метафор в русском и испанском языках позволяет выделить среди них универсальные (межъязыковые), национально-специфичные и индивидуально-авторские (художественные).

3.Национальная специфика может проявлять себя: 1)на уровне лексем, когда из двух соотносимых единиц сопоставляемых языков, совпадающих по исходному значению, метафорическое значение имеется только в одном из них, а в другом метафоризации не наблюдается; 2)на уровне семем, когда соотносимые лексемы метафоризируются в обоих языках, но имеют отличия в количестве производных семем и/или направлении метафоризации; 3) на уровне сем, когда соотносимые метафорические семемы имеют отличия в составе сем. Наиболее широко представлена национальная специфика второго типа.

4.Направления метафорического переноса и семантические признаки, по которым они осуществляются, универсальны. Национальная специфика проявляется только в преобладании того или иного типа в конкретном языке.

5.Художественная метафора так лее национально специфична, как и языковая, поскольку строится на творческом переосмыслении национальной картины мира и отражает природно-климатические факторы, черты национального характера, фольклор.

6.Национальные концепты составляют ядро индивидуальной концептосферы, и их специфика во многом определяет специфику индивидуально-авторских метафор.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на ежегодных Конференциях молодых филологов Тартуского Университета (апрель 2003, 2004, 2005 гг.), на Второй Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий» (ноябрь 2003г., г. Воронеж), региональных научно-методических конференциях «Культура общения и её формирование» (апрель 2003, 2005 гг., г. Воронеж).

Содержание работы отражено в 6 публикациях.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Флористическая метафора как фрагмент национальной картины мира"

Выводы.

Таким образом1, анализ растительной метафоры в русской» и испанской:-индивидуально-авторских моделях мира показывает, что в создании и употреблении флористической метафоры, в; творчестве ©.Есенина^ и Ф:Гарсиа Лорки наблюдаются следующие тенденции:

1. У обоих поэтов наиболее широко представлена метафоризация лексем, называющих целое растение. У Лорки растительный мир Испании репрезентирован более подробно, чем растительный мир? России у С.Есенина. На втором месте у Лорки и Есенина наименования компонентов! растения. Этот фрагмент внеязыковой^действительности более полно представлен в творчестве С.Есенина. На1 третьем* месте фаза биологического существования растений. Лексика; объединённая семантическим компонентом «группа растений», у Есенина малочисленна, у Лорки отсутствует вовсе.

2. По направлению метафорического переноса у обоих поэтов первое место занимает группа растение-человек (представленная у Есенина более полно), затем растение - абстрактное* явление (более полно представленная у Лорки), далее следуют группы растение - натурфакт и растение - артефакт.

3. Самое глубокое различие касается семантических характеристик признаков, на основе которых совершается перенос. У Лорки большинство переносов происходит на основе признака «качество, свойство», у Есенина - «фаза развития растения». Признак «цвет» у Лорки стоит на втором месте, тогда как для Есенина он только на третьем. Для Есенина более актуален признак «размер», для Лорки - «аромат» и «прекрасное».

4. Оба- поэта используют универсальные, языковые и индивидуально-авторские метафоры. Процентное соотношение этих видов метафор в их творчестве примерно одинаково: универсальные - С.Есенин - 3%, Лорка - 2,3%; языковые - С.Есенин - 28,5%, Лорка - 22,3%; языковые метафоры, подвергшиеся авторской модифицикации - Есенин - 11%, Лорка - 6,1%; индивидуально-авторские - Есенин - 58;5%, Лорка - 69,2%.

Использование универсальных метафор обусловлено прессуппозициями общечеловеческого характера. Употребление языковых и модифицированных языковых метафор в творчестве обоих поэтов свидетельствует о влиянии на их мировосприятие национальной картины мира. Можно сказать, что 39, 5% есенинских метафор и 28, 4 % метафор Лорки определяются особенностями национального сознания.

5. Анализ индивидуально-авторских метафор показал, что их специфика обусловлена не только индивидуальностью мировосприятия, но и тем, что в сознании каждого из поэтов преломляется и творчески трансформируется национальная (русская или испанская) картина мира. Национальная специфичность индивидуально-авторских флористических метафор определяется следующим: 1.они строятся на образах растений (например, черёмуха, берёза, васильки, колокольчики, калина у С.Есенина, роза, гвоздика, тюльпан, кипарис, тубероза, магнолия у Лорки) и специфике членения данного фрагмента внеязыковой действительности, представленных в национальных картинах мира; 2. авторы используют национальные коннотации, связанные с образом того или иного растения (например, мак в русском языковом сознании не имеет явных отрицательных коннотаций, а в испанском ассоциируется с кровью, смертью).

4. Сопоставительный анализ разных переводов произведений Ф.Гарсиа Лорки на русский язык показывает, что национальная картина мира, отражённая в творчестве поэта, накладывает отпечаток на характер и,- способ перевода, потому что переводчик, смотрит на. картину мира художника сквозь призму собственной картиньъ мира. И часто, не найдя- адекватного образам в родном языке или его адекватной коннотации, в переводе приближает реалию, связанную с чужой картиной мира, которая не может быть воспринята представителем русской культуры, к своей, трансформируя образы испанского национального менталитета в, образы, построенные на понятной носителю русского языка реалии (жасмин вместо туберозы, гвоздика вместо олеандра):

Всё вышесказанное позволяет утверждать, что национальные концепты, специфика национального мировосприятия составляют основную, ядерную часть индивидуально-авторского мировосприятия художника слова № определяют приг всех индивидуальных особенностях национальную доминанту его творчества.

Заключение

Таким образом, сопоставление растительной метафоры в русском и испанском языках позволяет прийти к следующим выводам.

1. Широкая представленность растительной метафоры в исследуемых языках свидетельствует о том, что лексика, объединённая семой «растение», имеет важный аксиологический статус, что обусловливает широкие возможности образования производных значений, поскольку метафоризации подвергаются в первую очередь единицы лексических полей, репрезентирующих наиболее релевантные для носителей языка участки внеязыковой действительности.

2.По лексическому значению единицы в обоих языках могут быть распределены;, по следующим семантическим группам: 1) наименование целого растения, 2)<наименование компонентов растения, 3) лексемы, называющие группу растений, 4) лексические единицы, называющие фазу биологического существования растений.

Количественные параметры показывают, что наиболее важной как для русского, так и для испанского языкового сознания является семантическая группа «наименованиякомпонентов растения». На втором месте в обоих языках группа «фаза биологического существования^ растений». Далее по степени убывания^ следуют лексемы, объединённые семантическим признаком «наименование-целого i растения», и лексические единицы, объединённые семантическим компонентом «группа растений». Такая пропорциональность в распределении метафоризируемой лексики по семантике может свидетельствовать об универсальных тенденциях в членении мира, что подтверждается и наличием' в анализируемых языках метафорических переносов общего характера.

К универсальным (межъязыковым) можно отнести метафоры, исходными единицами которых являются следующие лексемы и производные от них: корень (raíz), ветвь (rama), ветка (ramo), семя (semilla), ствол (tronco), плод (fruto), цвет (цветок) (flor), цвести (florecer), цветущий (floreciente), зрелый (maduro), зреть (madurar), росток (germen), дерево (árbol), дичок (bravio), роза (rosa), (roseta), сиреневый (lila), миндаль (almendra), оливковый (aceitunado), фига (breva).

Эти единицы и производные от них переосмысляются* в обоих языках. При этом полной идентичности в образовании метафорических значений-указанных единиц в сопоставляемых языках не наблюдается.

Национальная специфика может проявлять себя: 1)на уровне лексем, когда из двух соотносимых единиц сопоставляемых языков, совпадающих по исходному значению, метафорическое значение имеется только в одном из них, а в другом метафоризации не наблюдается; 2)на уровне семем, когда соотносимые лексемы метафоризируются в обоих языках, но имеют отличия в количестве производных семем и/или направлении метафоризации; 3) на уровне сем, когда соотносимые метафорические семемы имеют отличия в составе сем. Наиболее широко представлена национальная специфика второго типа.

В русской и испанской национальных картинах мира те или иные объекты могут получать разные оценочные характеристики, потому что испанцы и русские выделяют и фиксируют разные стороны одного и того же явления, то есть отбор признаков, ложащихся в основу метафоры, национально-специфичен.

3.По деривационному критерию наиболее релевантными для русской картины мира являются: а) с позиции морфологического словообразования: цвет (цветок), плод, ветвь, зреть, корень.

В плане семантической деривации наибольшее количество семем приобрели лексемы: розетка, ствол, цветистый, распуститься, корявый, затем по степени убывания следуют: разветвление, зрелый, незрелый, созреть, ветвь, зерно, цвести, цветущий, процветать, расцвести, шишка, корень, корениться, луковица, луковка, семя, стебель, отцвести, бесплодный, перец, одеревенелый, растить, дурман, скороспелка, дебри.

В испанской картине мира с точки зрения критерия морфологической деривации наиболее востребованными оказались такие компоненты растений, как flor, ramo, madurar, lozanía, brotar, agraz, cizaña.

В аспекте семантической деривации больше всего значений у лексем flor, tronco, rosa, almendra, árbol, roseta, rama, florecer, florear, breva, maduro, bellota, brotar, maduro, ramal, ramillete, ramo, ramillete, precoz, corteza, florido, fruto, badea, raíz, tronchar, fecundo, bosque, cizaña1.

4.По направлению метафорического переноса и русские, и испанские единицы можно разделить на следующие группы: метафорический перенос «растение —► человек», «растение —► артефакт», «растение —► натурфаьсг», «растение —> абстрактное явление», «растение —> социальное явление».

Полученные результаты показывают, что для испанского языка наиболее актуальной оказалась группа метафорического переноса «растение —> абстрактное явление», которая для русского языкового сознания на втором месте. Для русских на первом месте перенос «растение —► человек», который в языковом сознании испанцев занимает лишь третье место. Количество переносов «растение - артефакт» в обоих языках практически одинаково. То же пропорциональное соотношение наблюдается при сопоставлении других типов переноса в обоих языках. Полученные данные позволяют предположить, что при создании метафорического значения для испанского языкового сознания наиболее релевантна конкретизация абстрактных явлений, а для русского эта задача является вторичной, а первое место в исследуемом фрагменте национальной картине мира отводится человеку.

5. При сопоставлении выявляется-, что по типу исходной семы (сем) в обоих языках превалируют мотивированные метафоры; далее по степени убывания следуют ассоциативные признаковые метафоры и на последнем месте ассоциативные психологические. Можно сказать, что соотношение представленных типов метафор в сопоставляемых языках является пропорциональным, что может свидетельствовать об общих тенденциях формирования метафорических переносов, общности ментальных механизмов образования метафоры как языковой универсалии. То, что дифференциальные семы являются исходными при трансформации большей части исследуемых лексем, может свидетельствовать о том, что языковая метафора базируется преимущественно на признаках конкретно-чувственного характера, фиксируемых в сознании в результате эмпирического освоения действительности и перцептуальной наглядности.

6.По семантическим характеристикам признаков, на основе которых совершается метафорический перенос, материал можно разделить на следующие группы: перенос по признаку состояния, качества, формы, свойства, действия, места, вкуса, результата, качественного отличия и на основе ассоциации.

И для русского языка, и для испанского языка наиболее актуальной оказалась группа «качество, свойство», то есть определенные качества и свойства, присущие растениям, наиболее часто прямо или в трансформированном виде ложатся в основу метафорического переноса. На втором месте в испанском языке и на третьем месте в русском - группа «перенос по признаку фаза биологического существования». Это значит, что фазы развития растений являются релевантными в мировосприятии человека и активно переосмысляются для обозначения времени собственной жизни в обеих национальных культурах.

Полученные данные свидетельствуют о том, что направления метафорического переноса и семантические признаки, по которым они осуществляются, универсальны. Национальная специфика проявляется только в преобладании того или иного типа в конкретном языке или в том, что при метафоризации единиц, называющих одну и ту же реалию, в' разных языках используются разные признаки одного и того жеобъекта.

7. Анализ индивидуально-авторских метафор показал, что их специфика обусловлена не только спецификой индивидуального мировосприятия, но и тем, что в сознании каждого из поэтов преломляется и творчески трансформируется национальная (русская или испанская)'картина мира. Национальная специфичность индивидуально-авторских флористических метафор обусловлена тем, что: 1.они строятся; на образах растений и специфике членения- данного фрагмента внеязыковой действительности, представленных в национальных картинах мира; 2. авторы используют национальные коннотации, связанные с образом того или иного растения.

Сопоставительный анализ, разных переводов произведений Ф'. Гарсиа Лорки на русский язык, показывает, что переводчик, даже проникая, в структуру индивидуально-авторскойкартины мира, репрезентируемой исходным текстом, всё равно не может отрешиться от собственной национальной картины мира, приспосабливая, насколько это возможно, картину мира другого этноса к мировосприятию своего народа.

Всё вышесказанное ещё раз подтверждает тот неоспоримый факт, что в основе мировидения и миропонимания каждой этнической общности лежит своя система предметных значений и когнитивных схем, поэтому сознание человека всегда этнически обусловлено.

Список научной литературыМусаева, Ольга Игоревна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1987.

2. Словарь русского языка / под ред. Евгеньевой А.П.: В 4 тт. М., 1981 1984.

3. Словарь современного русского литературного языка: В 17 тт. М.; Л., 1950 -1965.

4. Moliner M. Diccionario de uso del español: 2 Vv. Ed. 2. Madrid, Gredos, 1998

5. Real Academia Española. Diccionario de la lengua española: 2 Vv. Ed. XXII. Madrid, Real Academia Española, 2001

6. Гарсиа Лорка{Ф. Избранные произведения: в 2 тг. М., 1986.

7. Гарсиа Лорка Ф. Избранное. М., 1986»

8. Гарсиа Лорка Ф. Самая печальная«радость.Художественная публицистика. Письма. Интервью. М., 1987

9. Есенин С.А. Собрание сочинений: в 6 тт. М., 1977.

10. García Lorca F. Prosa. Poesía. Teatro. Moscú, 1989.

11. García Lorca F. Texts inédits et documents critiques de Jacques Comincioli. Lausanne, 1970

12. Античные теории языка и стиля. Mi, 1936?

13. Апресян Ю.Д. Образ человека по, данным языка: попытка системного описания// В Я! 1995. № 1. С. 37 67.

14. Апресян Ю:Д. Избранные труды: В*2 тт. Ml, 1995.

15. Арсентьева H.H. С. Есенин и Фь Гарсиа Лорка. Типологическое исследование лирики. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Ж, 1985.

16. Артеменко Е.П., Соколова Н.К. О некоторых приемах изучения языка художественных произведений. Воронеж, 1969.

17. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 147-173.

18. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория- метафоры. М'., 1990. С. 5 -32.

19. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998а.

20. Арутюнова Н.Д. Метафора // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 19986. С. 296-297.

21. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. В 3 тт. М., 1995.

22. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957.

23. Бабкин A.M. По вопросам русской лексикологии и лексикографии // Лексикографический сборник. Вып. IV. 1960». С. 3 14.

24. Бабкин A.M. Слово в контексте и в словаре // Современная русская лексикография. 1976. Л., 1977. С. 3 35.

25. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996.

26. Балашов Н.И. Проблема референтности в семиотике поэзии // Контекст. 1983. М., 1984. С. 149-167.

27. БаллиШ. Французская стилистика. М., 1961.

28. Банникова C.B. Метафора в контексте лингвистического пространства языковой личности // Проблемы лингвистики и методики обучения иностранным языкам: традиции и отражения обновления. Тамбов, 2001. С. 150-151.

29. Басилая H.A. Семасиологический анализ бинарных метафорических словосочетаний. Тбилиси, 1971.

30. Бахмутова Н.И. Глагольная метафора в синтаксическом аспекте // Вопросы стилистики. Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1984. С. 20-33.

31. Березин Ф.М. История русского языкознания. М., 1979.

32. Блинова О.И. Явление мотивации слов. Томск, 1984.

33. БлэкМ. Метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 284-306.

34. Богуцкая Л.П., Ромащенко Н.В. Сопоставительный анализ русских и испанских пословиц и поговорок // Язык и культура. Вторая международная конференциям Тезисы. Ч. 1. Киев, 1993. С. 157 158.

35. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Тт. Г 2'. М., 1963.

36. Болдырев H.H. Категориальное значение- глагола: системный и. функциональный аспекты. СПб., 1994.

37. Брутян Г.А. Язык и картина мира //НДВШ. Филол. науки. 1973. № L. С. 108 — 111.

38. Будагов P.A. Слово и его значение. Л., 1947.

39. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997

40. Вандриес Ж. Язык. М., 1937.

41. Васильева С.Г. Проблема «образ мира и язык» в концептах теории носителя языка // Языковая семантика и образ мира. Международная научная конференция, посвященная 200-летию ун-та. М., 1997. Т. 1. С. 3 -4.

42. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

43. Вейнрейх У. О'семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып. V. М., 1970. С. 163-249.

44. Вейнрейх У. Опыт семантической теории, // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. Лингвистическая семантика. М., 1981. С. 50 176.

45. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

46. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980

47. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // ВЯ. 1953. № 5. С. 140-161.

48. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.

49. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

50. Виноградов В.В. Избранные труды: Исследования по русской грамматике. М., 1975.

51. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М., 1980.

52. Виноградова Т.Ю. Язык как средство идентификации личности // Языковая семантика и образ мира. Международная научная конференция,посвященная 200-летию ун-та, 7-10 октября 1997 года. Т. 1. Казань, 1997. С. 107- 108.

53. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

54. Винокур Г.О. Филологические исследования: лингвистика и поэтика. М., 1990.

55. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991.

56. Вовк В.Н. Языковая метафора в художественной речи. Природа вторичной номинации. Киев, 1986.

57. Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб.ст. М., 1978.

58. Гайсина Р.М. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском*языке. Саратов, 1981.61'. Гак В.Г. Опыт применения^ сопоставительного' анализа, к изучению* структуры значения слова // ВЯ. 1966. № 2. С. 97 105.

59. Гак В.Г. От толкового словаря к энциклопедии языка // ИАН СЛЯ. 1971. Т. 30, вып. 6. С. 524 530.

60. Гак В.Г. К проблеме общих семантических законов // Общее и романское языкознанием., 1972. С. 144- 155-.

61. Гак ВТ. К типологии* лингвистических номинаций // Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977а. С. 230-293.

62. Гак ВТ. Сопоставительная лексикология" (на« материале русского и французского языков). М., 19776.

63. Гак В.Г. Об универсальных закономерностях контрастивного анализа языков // Типььязыковых общностей и методы их изучения. М., 1984.

64. Гак В.Г. Русскийязык в сопоставлении с французским. М., 1988а.

65. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 19886. С. 11-26.

66. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 25. Контрастивная лингвистика. М., 1989. С. 5 17.

67. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.

68. Гачев Г.Д. Национальные образы мира // Национальные образы мира. Космо-Психо-логос. М., 1995. С. 11-31.

69. Гетман И.М. Язык и картина мира // Язык и культура. Вторая международная конференция. Тезисы. Ч. 1. Киев, 1993. С. 3 -4.

70. Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. М., 1997.

71. Гончаренко С.Ф. Стилистический анализ испанского стихотворного текста. М., 1988.

72. Григорьев В.П. Поэтика слова. На материале русской советской поэзии. М., 1979.

73. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

74. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 2000.

75. Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984.

76. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. Знание и мнение. М.? 1988. С. 6 17.

77. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 173 -193.

78. Евгеньева А.П. Определения в толковых словарях // Проблема толкования слов в филологических словарях. Рига, 1963.С.7-21.

79. Ельцова E.H. Отражение национального своеобразия членения мира в межкультурной коммуникации // Лингвокультурологические проблемы изучения национальных концептосфер. (Сб. ст. межвуз. науч. конф.) Йошкар-Ола, 2003. С. 33 35.

80. Егорова Н.В., Абакумова О.Б. Семантика фитонимов и образы цветов в национальной культуре // Язык и коммуникация: изучения и обучение. Вып. 2. Орел, 1998. С. 74-77.

81. Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. Л., 1978.

82. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев, 1984.

83. Журавлев А.Ф. Технические возможности» русского г языка в области номинации // Способы номинации в^современном русском'языке. М., 1982. С. 45- 109.

84. Зайнуллина Л.М. Метафора в свете типологии разносистемных языков // Теория поля в современном языкознании: межвуз. науч. сб. Уфа, 2002. С. 102-111.

85. Захаров А.И. Эволюция-образной системы С. Есенина (олицетворение -метафора сравнение - символ). Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1972.

86. Звегинцев" В.А. История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. М. 4.1, 1964. 4.2, 1965.

87. Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике. М., 1996.

88. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М., 2001.92.3ыцарь Ю.В. О единстве сознания и различиях языков // ВЯ. 1984. № 4. С. 23 -32.

89. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие системы.1. М., 1965.

90. Исмаилова Б., Салахитдинова Н.К. Особенности проявления национально-культурной специфики в лексике языка. // Язык и культура. Вторая« международная конференция. Тезисы. Ч. 1. Киев, 1993. С. 206 207.

91. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая«личность. М1,1987.

92. Караулов Ю.Н. Словарь Пушкина и эволюция русского языковой способности. М., 1992.

93. Кацнельсон С.Д. Язык поэзии и первобытно-образная речь // ИАН1 ОЛЯ. 1947. Т. IV, вып. 4. С. 302 316.

94. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л., 1965.

95. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

96. Кацнельсон С.Д. Категории языка и мышления: из научного наследия. М., 2001.

97. Кожевникова H.A. Об обратимости тропов // Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 215-224.

98. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977.

99. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980.

100. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М., 1990.

101. Контрастивные исследования оригинала и перевода художественного текста: сб.науч.тр. Одесса, 1986.

102. Копыленко М.М., Попова З.Д. Ономасиологический и семасиологический аспекты номинации // Семантика слова и синтаксические конструкции / Отв. ред. Попова З.Д. Воронеж, 1987. С. 114 120.

103. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М., 1999.

104. Корольков В.И. Семасиологическая структура метафоры // Уч. зап. I МГПИИЯ им. М. Тореза. Тр. каф. рус. яз. М., 1968. Т. 41. С. 49 72.

105. Корольков В.И. О внеязыковых и внутриязыковых аспектах исследования метафоры // Уч. зап. I МГПИИЯ им. М. Тореза. Тр. каф. рус. яз. М., 1971. Т. 58.С. 59-90.

106. Красных В.В'. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М., 2003.

107. Крылова И.А. Некоторые аспекты лингвистического изучения метафоры // Уч. зат Горьковского университета. Сер. Лингвистическая. 1967. Вып. 76. С. 98- 107.

108. Кубрякова E.G. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М., 1981.

109. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.

110. Г14. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Человеческий фактор-в языке: Язык и картина^ мира. М., 1988.' С. 141 -172.

111. Кубрякова Е.С. Языковое сознание неязыковая картина мира // Филология и культура. Материалы международной конференции« 12-14 мая 1999 г. Тамбов; 1999. С. 6 13.

112. Купина H.A. Процесс образования метафорического слова // Вопросы лексикологии и лексикографии русского языка. Уч. зап. Свердловского педагогического ин-та. 1969. Сб. 72. С. 39-49.

113. Купина H.A. Сущность и возникновение метафоры. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Воронеж, 1969.

114. Ларин Б.А. О лирике как разновидности художественной речи (Семантические этюды) (1925) // Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1969. С. 54-104.

115. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1999.

116. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном,мышлении. М., 1937.

117. Леви-СтросК. Структура мифа//ВФ. 1970. № 7. С. 152-164.

118. Левин Ю.И. Русская метафора: синтез, семантика, трансформация // Уч. зап. Тартуского университета. 1969. Вып. 236, ч. IV. С. 290 305.

119. Левин Ю.И. Структура русской метафоры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1965. Т.2. С. 293 299.

120. Левин Ю.И. Избранные работы по русскому языку. М., 1998.

121. Лендьел Л. «Переносное значение» или «образное употребление» слов? // Лексикология и лексикография. М., 1972. С. 48 72.

122. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.

123. Леонтьев А.Н. Образ мира // Избранные психологические произведения. М., 1983. С. 251 -261.

124. Лесных В.Н. Языковая репрезентация познаваемой действительности (на материале концептуализации динамики развития растения в русском инемецком языках). Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Воронеж, 2005.

125. Лингвистические проблемы перевода: сб.ст. М., 1981.

126. Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи. М., 1984.

127. Лигвиненко A.C. Термин и метафора // Уч. зап. I МГПИИЯ. 1954. Т.8. С. 253-278.

128. Лихачев Д.С. Заметки о русском // Избранное: Великое наследие; Заметки о русском. СПб, 1997.

129. Логический анализ языка: культурные концепты. М., 1991.

130. ЛомтевТ.П. О природе значения языкового знака // ВФ. 1960. № 7. С. 127 -134.135;. Лосев А'.Ф: Знак. Символ. Миф'.- М.», 1982.

131. Лясота Ю.Л. Метафоризация. как один* из основных законов развития*' словарного состава языка // Уч. зап. Дальневосточного ун-та. 1957. Вып. 1. С. 54-66.

132. Лясота Ю.Л. Понятие о контекстуальной (метафорической) группе // Уч. зап. Дальневосточного ун-та. 1962. Вып. 5. С. 93 98.

133. Маковский MiM. Системность и асистемность в языке. М., 1980.

134. Маковский.MiM. «Картина мира» и миры образов // ВЯ'. 1992. № 6. С. 36 -53:

135. Маковский MiM; Сравнительный словарь, мифологической символики в индоевропейских языках: образ мира и миры образов. М., 1996.

136. Марченко А. Поэтический мир С. Есенина. М., 1982.

137. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М., 1997

138. Метафора в языке и тексте (Сб.ст. под редакцией Телия В.Н.). М., 1988

139. Миллер Дж. Образы и модели, уподобления и метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 236-283.

140. Митрофанова Т.А., Баластаева E.H. Роль национальных концептосфер в изучении грамматики разносистемных языков // Лингвокультурологические проблемы изучения национальных концептосфер. (Сб. ст. межвуз. Науч. конф.) Йошкар-Ола, 2003. С. 27-33.

141. Москвин В.П. Классификация русских метафор // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск. 1!996. С. Г03-113.

142. Национальная концептосфера как категория межкультурной коммуникации // Лингвокультурологические проблемы изучения национальных концептосфер. (Сб. ст. межвуз. науч. конф.) Йошкар-Ола, 2003. С. 7 12.

143. Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке. Кишинев, 1971.

144. Некрасова Е.А. Метафора и её окружение в контексте художественной речи // Слово в русской советской поэзии. М., 1975. С. 76 110.

145. Никитин М.В. О семантике метафоры // ВЯ. 1979. № 1. С. 91 102.

146. Никифорова О.И. Восприятие метафоры // Уч. зап. I МГПИИЯ. 1954. Т. 8. С. 299-318.

147. Никонова Т.А., Глебова A.B. «Я последний поэт деревни.»: О творчестве С. Есенина //Русская литература XX века. Воронеж, 1999. С. 303 318.

148. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982.

149. Новиков Л.А. Троп как необычная сочетаемость слов // Сочетаемость русских слов как лингвистическая и методическая проблема. М., 1983. С. 202 -203.

150. Новикова М.Л. Метафора и текст // Русская речь, 1982, № 4. С. 25 30.

151. Опарина Е.О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С. 65-77.

152. Ортони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры. М., 1990. С. 219-235.

153. Панченко И.В. Индивидуально-авторская метафора как компонент индивидуального стиля писателя // Язык и культура. Вторая международная конференция. Тезисы. Ч. 2. Киев, 1993. С. 13 14.

154. Пауль Г. Принципы .истории языка. М.1, 1960.

155. Перевод и проблемы сопоставительного изучения языков. М., 1986.

156. Петрова З.Ю. Регулярная метафорическая многозначность в русском языке как проявление системности метафоры // Проблемы структурной лингвистики. 1985 1987. М., 1989: С. 120 - 133.

157. Попова* З.Д., Стернин И.А., Чарыкова O.R К разработке концепции языкового образа мира // Язык и национальное сознание. Материалы региональной научно-теоретической конференции. Воронеж, 1998. С. 21« -23.

158. Попова' З'Д., Стернин И:А. Понятие «концепт» вт лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999.'

159. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.

160. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. Воронеж, 2002.

161. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Тт.1 2. М., 1958.

162. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 1990.

163. Потебня A.A. Собрание трудов. Мысль и язык. М., 1999.

164. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М., 2000.

165. Поцепня Д.М. Образ мира в> слове писателя. СПб., 1997.

166. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976.

167. Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 435 455.

168. Романское языкознание: семантика и перевод. Mf., 1991.

169. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.

170. Сапорта С. Применение лингвистики в изучении поэтического языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М., 1980. С. 98-115.

171. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 2001.

172. Серебренников Б.А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М., 1974.

173. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М., 1988.

174. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 307 341.

175. Сетаров Р.Д. Национальная специфика образной номинации (на материале названий растений). Елец, 2002.

176. Сиротина В.А. Изменение семантической структуры слова в художественной речи // Вопросы стилистики. Саратов, 1972. Вып.5. С. 49-68.

177. Скляревская Г.Н. К вопросу о метафоре как объекте лексикографии // Современная русская лексикография. 1981. JL, 1981. С. 53 64.

178. Скляревская Г.Н. Языковая метафора в словаре. Опыт системного описания. ВЯ. 1987. № 2. С. 58 65.

179. Скляревская Г.Н. Опыт системного описания языковой метафоры в словаре // Национальная специфика языка и её отражение в нормативном словаре /под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1988.

180. Скляревская Г.Н. Языковая метафора в толковом словаре. Проблемы семантики. Раздел 1. Языковая метафора как раздел лексикологии. Институт русского языка АН СССР. Препринт № 1 за 1988 г. М., 1988.

181. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб, 1993

182. Смирницкий А.И. К вопросу о слове (проблема «отдельности слова») // Вопросы теории и истории языка. М., 1952. С. 182 203.190». Смирницкий А.И. Значение слова// ВЯ; 1955. № 2. С. 79 89.

183. Смирнов JT.H. Отражение взаимодействиям культур в художественном* переводе // Встречи этнических культур вгзеркале языка (в сопоставительном лингвокультурномваспекте). М., 2002. С. 378 394.192: Соссюр де Ф. Труды по языкознанию. MI, 1977.

184. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985.

185. Степанова М.М'. Роль устойчивых словосочетаний в создании «картины мира» автора (на примере новелл Э. Базена) // Текст как отображение картины мира. Сб. научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 341. М., 1989. С. 57-66.

186. Стернин И.А. Лексическое значение слова. Воронеж, 1985.

187. Тарасов Л.Ф. Окказиональные метафорические словосочетания и приемы, их экспликации при обучении иностранному языку // Сочетаемость русских слов как лингвистическая и методическая проблема. М., 1983. С. 267 268.

188. Текст и перевод. Сб. ст. М., 1988.

189. Текст как отображение картины мира. Сб. научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 341. М., 1989.

190. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1981.

191. Телия В.Н. Метафора«и ее роль в создании русской языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988а.

192. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводств и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 19886.

193. Теория перевода и сопоставительный анализ языков: сб.ст. М., 1985.

194. Толстой Н.И. Из опытов типологического исследования славянского словарного состава // ВЯ. 1963. № 1. С. 29 46.

195. Толстой Н.И. Язык и национальная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

196. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследовании в области мифопоэтического: Избранное. М. Б.г.

197. Топоров В.Н. Модель мира. М., 1988.

198. Троянова Т. Антропоцентрическая метафора в русском и эстонском языках (на материале имен существительных). Тарту, 2003.

199. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. С. 82 -109.

200. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. М., 1970.1. Вып. 5. С. 250-299.

201. Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира. Аналогия в семантике. Mi, 2003.

202. Уфимцева A.A. Слово!в лексико-семантическошсистеме языка. Mj, 1968.

203. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принципы семасиологического описания лексики. М., 1986.

204. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. Новосибирск, 1969.

205. Фельдман Н.И. Об анализе смысловой структуры слова в двуязычных словарях // Лексикографический сборник. 1957. Вып. I. С. 9 35.

206. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды». Mi T.Ii, 1956. Т.2, 1957.

207. Харченко B.K. Производное оценочное значение в структуре многозначного слова // Научные труды Новосибирского государственного педагогического института. Вып. 91. Проблемы* русского языка. Новосибирск, 1973 с. 42-57.

208. Харченко В.К. Переносные значения слова. Воронеж, 1989.

209. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990.

210. Чагинская Е.А. Лексико-семантическая основа символики лирики Ф. Гарсиа Лорки Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук.М., 1990.

211. Чарыкова О.Н. Роль глагола в репрезентации индивидуально-авторской модели мира в художественном тексте. Воронеж, 2000.

212. Черемисина М.И. Лекции по лингвистике. (Язык. Речь. Текст.) Новосибирск, 1970.

213. Черкасова Е.Т. О метафорическом употреблении слов // Исследования по языку советских писателей. М., 1959. С. 5 891.

214. Черкасова Е.Т. Опыт лингвистической интерпретации тропов (метафора) // ВЯ. 1968. №2. С. 28-38.

215. Чернухина И.Я. Лингвистический анализ русской поэтической речи. Воронеж, 1982.

216. Шаклеин В.М. Этническое мышление как средство восприятия лингвокультурной картины мира // Виноградовские чтения: Когнитивные и культурологические подходы к языковой семантике. М., 1999. С. 64-65.

217. Шахнарович A.M., Юрьева Н.М. К проблеме понимания метафоры // Метафора в языке и тексте. М., 1988. С. 108 117.

218. Шелякин М.А. Язык и человек. Тарту, 2002.

219. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. М., 2002.

220. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

221. Шмелев Д.Н. О переносных значениях слов // Избранные труды по русскому языку. М., 2002. С. 30-36.

222. Щерба JI.В. Опыт общей теории лексикографии // Известия АН СССР. ОЛЯ. 1940. №3. С. 89-117.

223. Эппггейн М.Н. Природа, мир, тайник Вселенной. М., 1990.

224. Этнопсихолингвистика (Сб. ст. под ред. Сорокина Ю.А.). М, 1988.

225. Ющин П.Ф. Сергей Есенин. М., 1969.

226. Язык в мультикулыурном мире. Тезисы и материалы международной конференции. Самара, 1999.

227. Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. Воронеж, 2002

228. Язык как средство трансляции культуры. М., 2000 238: Язык. Культура. Этнос. М., 1994

229. Язык: этнокультурный и прагматический аспекты. Днепропетровск, 1988

230. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

231. Allen R.C. The symbolic world of Federico García Lorca. Albuquerque, 1972. 2421 Black- M. Models and metaphors. Studies in language and philosophy. Ithaka.1. N.-Y., 1962'.

232. Correa <3. La poesíamítica de Federico García Lorca. Oregon, 1957.

233. Diez de Revenga F.J: FedericotGarcía Lorca: poética e historialiteraria // Poética e historia* literaria (Bécquer, A. Machado, Jiménez, García Lorca, Alberti). Cadiz, 1990:

234. Federico García Lorca. El escritor y la crítica. Artículos. Madrid, 1973.

235. Flys J.M'. El lenguaje poético de Federico García Lorca. Madrid, 1955.

236. Goatly A. The language of metaphors. L., NY, 1997.

237. González Muela J. El lenguaje poético de la generación Guillén Lorca. Madrid, 1954.

238. Hester M.B. The meaning of poetic metaphor. The Hague Paris, 1967.

239. Lorca: a collection of critical essays. New Jersey, 1962.

240. Rabadán R. La metáfora // Equivalencia y traducción (Problemática de la equivalencia translémica inglés español). León, 1991. P. 135 - 147.

241. Ramos-Gil C. Claves líricas de García Lorca: ensayos sobre la expression y los climas poéticos lorquianos. Madrid, 1967.

242. Van der Meer G. Metaphors and dictionaries: the morass of meaning, or how to get two ideas for one // International journal of lexicography. 1999, № 3, v. 12, p. 195-208.