автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Фольклористическая концепция Проспера Мериме в контексте диалога культур

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фольклористическая концепция Проспера Мериме в контексте диалога культур"

005533064

На правах рукописи

ХАДЖИЕВА Лейла Лечевна

ФОЛЬКЛОРИСТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРОСПЕРА МЕРИМЕ В КОНТЕКСТЕ ДИАЛОГА КУЛЬТУР

10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (французская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

19 СЕН 2013

Махачкала - 2013

005533064

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Джамбекова Тамара Белаловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Каднмов Руслан Гаджнмурадовнч

(ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»);

доктор филологических наук, профессор Ханмурзаев Камиль Гамидович (ФГБОУ ВПО «Дагестанский государствен н ы й у н и вере итет»)

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Пятигорский г осударственный

лингвистический университет»

Защита состоится « % » 'О^ПЛ^к^ 2013 года в 14 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.05Г03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78 (2-й этаж)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»

Автореферат разослан и размешен на сайте ВАК РФ « % » (Л^Щ^Щ 2013 г. Адрес сайта: www.vak.ed.Kov.ги

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, ¿р

профессор Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено фольклористической концепции Проспера Мериме в контексте диалога культур.

Актуальность темы данного исследования заключается в утверждении того, что фольклорное начало для Проспера Мериме не было случайным. Выдающийся лингвист, этнограф, фольклорист, он в продолжение художественно-философских исканий конца XVIII - первой трети XIX века, связанных с интересом к традиционной народной культуре, ее фактическим открытием, сопоставимым, образно говоря, с открытием своеобразного фольклорного материка, П. Мериме с самого начала своего научного и творческого пути глубоко и серьезно осваивает национальное культурное наследие разных народов не только Европы, но и пограничных, сопредельных территорий Азии и Африки, рассматривая его в контексте реального межкультурного диалога.

П. Мериме в своем творчестве исследует базовые художественные ценности человеческого бытия, испокон веков утверждавшиеся в народном миропонимании и миросозерцании в их извечном непримиримом противостоянии: жизнь - смерть; добро - зло; мир - война; любовь -ненависть; чувство - долг; борьба - покорность; свобода - плен и т.д. Утверждение антропоцентрической парадигмы происходит в творчестве Проспера Мериме в контексте исторического и социального развития человека и общества.

Долгое время фольклором называли устное словесное искусство с его специфической системой жанров, сюжетов, героев, изобразительных средств. Однако постепенно складывалась и другая точка зрения: фольклор - это вся традиционная народная культура, ее художественные и нехудожественные формы, вербальные и паравербальные (акциональные, предметно-материальные и др.) способы выражения. Таким образом, фольклор - это особая картина мира, складывающаяся в народном сознании в течение тысячелетий и не утратившая актуальности и ценностной значимости в наши дни. «Такое понимание фольклора особенно важно исследователям, изучающим литературу через призму традиции, и не только ближайшей, какой для XX века была, к примеру, литература XIX, для XIX столетия - XVIII века и т. д., но и традиции как поля всей предшествующей культуры. В этом смысле временная удаленность значения не имеет -совершенно фольклорный принцип: все прошлое обитает в одном пространстве, не в виде дискретных проявлений, а как целостность, единство» [Ларионова, 2006, С. 3]. Об этом писал Н.О. Лосский: «Природная оригинальность и мощь народного характера обеспечивает ему хранение своеобразного национального лица...» [Лосский, 1990, С 44].

\

Типологию новеллистики П. Мериме можно построить, точнее, осмыслить по степени «участия» в ней фольклора и материала этнической культуры как системообразующего фактора. Общепринятая классификация новелл Проспера Мериме обычно условно выделяет три основных типа: «светские»; «экзотические» (этнографические); «таинственные» (мистические). Вторая и третья типы новелл могут быть объединены и обозначены под условным наименованием «народных»; их объединяет то, что персонажи этих произведений - выходцы из тех народов, которые не принадлежат к числу активно затронутых техническим прогрессом, буржуазной цивилизацией, как и места действия, сохранившие еще во многом дикую, целостную, не испорченную природу.

Образ народного мастера, народного таланта - один из центральных в новеллах П. Мериме, он есть реальное объяснение того, каким образом единство традиции уживается с разнообразием пользы и красоты. Можно сказать, что подход П. Мериме к народной культуре - психологии, этике, эстетике - не чисто фольклористический, а более широкий - народоведческий. Центральная идея этого цикла новелл - утверждение непреходящей ценности традиций и идеалов народной философии и нравственности, восходящих к истокам всех национальных культур, и в целом — общечеловеческой культуры, животворности народных традиций как культурно-нравственных генетических, духовных оснований поступательного движения истории человеческого общества и индивида.

Рассказы П. Мериме о народе ориентированы на осмысление через художественно-философский анализ многообразия проявлений народной жизни сущности ее единства, целостности. «Народные» новеллы П. Мериме написаны не просто как остросюжетные повествования и не просто как очерки нравов (хотя и то и другое в них присутствуют), не ради одного желания запечатлеть быт, а по убеждению заставить читателя проникнуть в стихию народной жизни и народного характера.

По Г. Гачеву, каждая культура заключает в себе Космо-Психо-Логос, т.е. единство национальной природы, склада психики и мышления, что в художественном тексте воплощается в образах растительно-животного мира, нравах, обычаях, образе жизни людей, поведения, особенностях мышления и сознания героев, своеобразии выражения авторского сознания [Гачев, 1988, С. 40-41]. Именно такой подход к художественному освоению фольклора мы наблюдаем в прозе Проспера Мериме.

Мериме был тесно связан с фольклором, проблемами его изучения и эстетического использования, обогащения им литературных произведений на протяжении всей своей творческой и научной жизни в двух главных формах: художественной практике - начиная от «Гузлы» и заканчивая таким итогом, как «Локис», и в области научной теории - литературоведе-

ния, этнографии, лингвистики, культурологии, археологии и собственно фольклористики.

Помимо этого, Мериме проявляет в своем подходе к вопросам фольклора и его взаимодействия с литературой исключительный эстетический вкус и морально-этическое «чутье».

В теоретических работах и художественных произведениях П. Мериме демонстрирует глубокие познания о диалектике социальной, этнической и культурной истории народов Европы, Азии и Африки, о том, что можно назвать художественной и творческой антропологией, а также в области фольклористики.

Степень разработанности проблемы. В диссертации использованы наработки и, по необходимости, развиты некоторые идеи российских и зарубежных авторов относительно исследуемой темы.

Обзор литературных источников по теме диссертации предполагает обращение непосредственно к проблемам межкультурной коммуникации. Среди международных и российских центров, которые занимаются этой проблемой, применительно к творчеству П. Мериме и проблеме диссертации стоит назвать кафедру МГУ, кафедру зарубежной литературы и межкультурной коммуникации Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова и кафедру зарубежной литературы Воронежского государственного университета. Работы ученых этих кафедр - М. К. Попова, В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе -имеют близкое отношение к той проблеме, которая заявлена в диссертационном исследовании. Назовем в первую очередь работы «Проблемы национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках 20 века»: лекции, материалы в Воронеже в феврале 2000 года, М. К. Попова «Мы» и «Они» // Проблемы национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада : Материалы научной конференции; (Воронеж - Задонск, июль 2000 года) /Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса). - Россия; Воронежский государственный университет - Воронеж, 2000. Это серия публикаций В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе в издательстве «Флинта - Наука».

У названных авторов рассматриваются новые подходы к изучению литературы, базирующиеся на системном анализе. Идея синтеза гуманитарных наук и теории системы получают обоснование в трактовке проблемы национальной идентичности вообще и в творчестве II. Мериме, в частности.

При обзоре литературы, посвященной французскому писателю в единстве разных тем и жанров на протяжении всего творческого пути, видимо, стоит остановиться уже на первых научных публикациях, посвященных П. Мериме. Это рецензии Стендаля, а также отклики Пушкина и

Соболевского на цикл «Гузла», более поздние русские оценки Тургенева и Толстого и, ставшие классическими, французские работы: А/ Billy. Meri-шее/ - Р., 1959; Faguet Е. Etudes littéraires sur le 19siecle. P. 1887, Lanson...

Среди работ отечественных ученых - Ю. Б. Виппер. Новеллы Про-спера Мериме // Merimee Р/ Nouvelles /З-ed, Проспер Мериме. - В книге: История зарубежной литературы XIX века.. .Это А. Д. Михайлов. Творчество Мериме 20-х годов // Мериме П. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1963, т. 1. Его же ряд других публикаций вплоть до последних лет.

Общий анализ творчества П. Мериме дала Л. П. Гедемин в книге «История французской литературы» - М., 1956, т. 2. Новый подход к жанру новеллистики Мериме мы находим у В. А. Лукова, который ввел понятие двухцентровой новеллы, позволяющее увидеть интерес к национальной самобытности как один из центров повествования (см. В. А. Луков. Проспер Мериме. М., 1983. Его же «Мериме». Зарубежные писатели. М., «Просвещение», 1997.). О диалоге Мериме - Пушкин 3. И. Кирнозе писала - «О том, что сближало П. Мериме и А. С. Пушкина» в сборнике «Рг. Merimee Пушкин». М., «Радуга», 1997. В этом же сборнике О. С. Муравьева «Гузла» и «Песни западных славян» и комментарии А. С. Фомичева, а также Б. В. Томашевского к переводу Мериме «Цыганы». Как видно, при работе над диссертационным исследованием были изучены не только коллективные труды, комментарии, но и отдельные монографии ¡российских ученых, посвященные исследуемой проблеме.

История вопроса. В России история изучения творчества П. Мериме начинается с середины 1820-х годов, когда в русских изданиях появляются первые переводы его произведений. Живейший интерес к творчеству П. Мериме проявляют современные ему писатели самого значительного масштаба (от Пушкина до Тургенева), его сочинения переводили В.А. Жуковский, Н.И. Греч, В.М. Гаршин, Д.В. Григорович, М.А. Кузьмин,

A.К. Виноградов, М.А. Лозинский, Н.М. Любимов, о нем писали А.В. Луначарский, А.А. Смирнов, Б.Г. Реизов.

В отечественном литературоведении советского периода изучение творчества П. Мериме было представлено главным образом работами в жанре критико-библиографического очерка, посвященными, прежде всего, крупным произведениям писателя («Жакерия», «Хроника времен Карла -IX») или циклы его произведений («Театр Клары Газуль», «Мозаика»), его новеллистике, взаимодействию творчества П. Мериме и русских писателей-современников (Г.И. Чудаков, П.Н. Сакулин, Б.Л. Модзалевский, Д.Н. Овсянико-Куликовский, Н.О. Лернер, А.А. Чебышев, Г.И. Чулков, Н.С. Шрейдер), позже - труды Б. Виппера, В. Дынник, А. Михайлова,

B.П. Горленко, Л.П. Гедымин, Б.В. Томашевского, А.Д. Михайлова, Г.С. Авессаломовой, Л.Г. Андреева, Т.Ю. Боярской, З.И. Кирнозе. Однако

большинство работ названных ученых написаны в жанре статей, чаще всего обзорно-описательного характера. В них преобладали историко-литературный и социологический подход.

Вопросы эстетики, структуры, поэтики произведений П. Мериме практически редко попадали в поле зрения ученых, либо были представлены эпизодически, фрагментарно. Существует обширная литература французских ученых - литературоведов и лингвистов (П. Траара, А. Мон-го, М. Партюрье, П. Дюбе, Ф. Гарнье, А. Фони) по проблемам творчества П. Мериме.

За последние десятилетия стали появляться более значимые работы В.А.Лукова1 (1983), И.Л. Золотарева2 (1999), A.B. Пихтовой «Русские переводы в контексте творчества Проспера Мериме» (М., 2007), издания под ред. А.Д. Михайлова: «Проспер Мериме. Статьи о русской литературе» (2003), сборник «Проспер Мериме в русской литературе» (2007).

Очевидно все же, что масштаб, яркость и содержательность разносторонней научной и творческой деятельности Проспера Мериме заслуживают гораздо большего внимания в отечественной науке, причем в разных областях гуманитарного знания - истории архитектуры, этнологии, культурологии, лингвистики, не говоря уже о литературоведении и фольклористике.

Ни один литературовед или критик не мог пройти мимо констатации разных форм фольклоризма П. Мериме, но нет специальных исследований, посвященных этой теме, за исключением ряда статей Площук А.Н. и Кузьменковой Е.В., обращенных к сопоставительной характеристике баллад П. Мериме и песен А.С.Пушкина.

Объект исследования - художественное, публицистическое и научное творчество одного из самых значительных писателей Франции XIX века - П. Мериме.

Предметом исследования являются критические и литературоведческие работы П. Мериме, касающиеся вопросов изучения фольклора, и сборник фольклорных баллад «Гузла».

Цель исследования - дать системный и максимально полный анализ фольклористических взглядов П. Мериме, содержащихся как в его теоретических работах, так и в цикле «Гузла»,

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи: рассмотреть и выявить основные тенденции фольклоризма П. Мериме, как в его теории, так и на практике:

' Луков В.А. Изучение системы жанров в творчестве зарубежных писателей: Проспер Мериме. М., 1983.

2 Золотарев И.Л.Фантастические произведения И.С. Тургенева и П. Мериме. Дисс. на соиск. канд. фил. наук. Тверь, 1999.

- рассмотреть особенности фольклористической позиции Проспера Мериме в контексте научного изучения взаимодействия фольклора и литературы в странах Европы и России первой трети XIX века;

- определить основные тенденции отражения этнического колорита и народной демонологии в русской прозе 1820-1830-х гг. в творческой практике П. Мериме;

- оценить общее и особенное в фольклоризме П. Мериме и A.C. Пушкина;

- выяснить специфику реализации фольклористических взглядов в цикле Проспера Мериме «Гузла»;

- проанализировать соотношение диалога и коллизии цивилизаций в цикле П. Мериме «Гузла» и его экзотических новеллах;

- охарактеризовать черты художественной и содержательной структуры цикла Проспера Мериме «Гузла»;

- раскрыть черты национальных образов мира в книге П. Мериме «Гузла»; ; -

- выявить особенности изучения проблем национальной самобытности, традиционной народной культуры и фольклора в литературно-критическом наследии П. Мериме.

Гипотеза исследования: интерес Мериме к фольклору, традиционной культуре и межкультурному взаимодействию некоторых народов Европы, Африки, Азии носил не случайный, а целенаправленный научно-исследовательский характер и был использован писателем в художественном творчестве и литературно-критических работах. Принципы использования фольклора Проспером Мериме в «Гузле» аналогичны принципам использования фольклора A.C. Пушкиным в «Песнях западных славян». Обращаясь к художественному опыту писателя в контексте обозначенной проблемы необходимо в одинаковой мере использовать два типа сравнений: историко-генетическое и историко-типологнческое, а всю типологию его новеллистики можно осмыслить по степени участия в ней фольклора и материала этнической культуры.

Методы исследования обусловлены его целями и задачами, а также определяются опытом, накопленным литературоведением при изучении проблем взаимодействия фольклора и литературы. В работе использовались системно-типологический, сравнительно-сопоставительный методы и традиционный метод историко-литературного анализа.

Теоретической базой данной работы явились исследования по общим вопросам литературоведения и культурологии: В.Г. Белинского, В.М. Жирмунского, B.C. Библера, М.М. Бахтина, Г.Г. Гачева, Ю.М. Логмана, Б.Г. Реизова, В.И. Кулешова, М.К. Клемана, Ю.Б. Виппера, М.П.Алексеева, Б.М. Гаспарова, П.М.Топера,

И.П. Ильина; работы в области изучения творчества П.Мериме: Е.П. Мартьяновой, А.Д. Михайлова, В.А. Колотаева, И.М. Поповой, J1.E. Хворовой, З.И. Кирнозе, В.А. Лукова, И.Л.Золотарева, A.B. Пихтовой, А.Н. Площук, Е.В.Кузьменковой; а также труды в области теории, истории фольклористики и фольклорно-литературных взаимосвязей - В.Е. Гусева, Е.М. Мелетинского, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, М.А. Азадовско-го, Д.С. Медриша, У.Б. Далгат, Т.М.Степановой, Ф.А. Аутлевой, Л.П.Бессоновой.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Научно-теоретическая и художественная концепция П.Мериме связана с эпохой романтизма, периодом реализации диалога культур в Европе и России. Изучение, интерпретация фольклора отражали эстетику романтизма. Тогда сформировалась фольклористика как наука, в которой по-новому трактуется связь фольклора с литературой.

П.Мериме во многом сходен с романтиками, в частности, в трактовке фольклора. Тем не менее, нет полного совпадения взглядов Мериме и романтиков.

2. Историзм романтиков способствовал восприятию типологии культур, их контактов, их диалоге. Художники постигали специфические черты разных эпох. Исследование фольклора помогло романтикам в дефиниции искусства как этнического феномена.

3. Проспер Мериме трактовал фольклор в дихотомиях: основных формах - умственное - чувственное, логическое - художественно-образное, теоретическое осмысление - отражение в художественном произведении. В творческой деятельности Проспера Мериме сочетались художественный вкус и научная информация.

4. Эпические песни, собранные в цикле «Гузла» явились началом разработки элементов, связанных с этнической идентификацией личности и социума, диалогом культур.

5. Творчество обитателей сопредельных ареалов обнаруживает уникальность их истории и этногеографии. Это было выявлено многими европейскими романтиками.

6. Фольклористическим исследованием П. Мериме охвачены история и этнография отдельного народа, что выходит за рамки собственно фольклористики.

7. В статье П. Мериме «Крепостное право и русская литература, «Записки русского охотника», сочинение Ивана Тургенева», содержится не только фольклористика, но и концептуально существенные положения народного менталитета, благодаря которым достигается адекватное восприятие его фольклористической концепции.

Научная новизна исследования заключается в рассмотрении особенностей фольклористических взглядов П. Мериме как единой системы на материале, главным образом, его литературоведческих, литературно-критических и собственно фольклористических сочинений в контексте фольклористики современной ему эпохи.

Теоретическая значимость диссертации связана, во-первых, с необходимостью осознания роли и места фольклора в общей системе культурологических и этнологических взглядов, в теоретическом наследии П. Мериме и, во-вторых, в оригинальном переосмыслении стереотипов романтического фольклоризма через ироническую имитацию, стилизацию и интерпретацию мотивов, образов, сюжетов и общих мест традиционной народной поэзии в сборнике «Гузла» в контексте диалога культур.

Практическая ценность исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке новых учебных пособий, спецкурсов и спецсеминаров в процессе изучения зарубежной литературы XIX века, истории фольклористики, взаимодействия фольклора и литературы как в историко-теоретическом аспекте, так и в наследии П. Мериме.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования обсуждались и получили одобрение на VIII Международной научной конференции молодых ученых «Наука. Образование. Молодежь» (Майкоп, 2011), на заседаниях кафедры литературы и методики ее преподавания Чеченского государственного педагогического института, на заседаниях кафедры литературы и журналистики Адыгейского государственного университета, нашли отражение в ряде опубликованных статей в научных сборниках (Майкоп, Москва, Грозный), в «Вестнике Адыгейского государственного университета», «Вестнике Нижегородского государственного лингвистического университета» - в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 282 наименований. Общий объем диссертации составляет 166 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность поставленной проблемы, характеризуется ее научная новизна, определяются объект, предмет и методы исследования, формулируются цели и задачи работы, характеризуются её теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Деятельность Проспера Мериме в контексте общих тенденций теоретического и художественного освоения фольк-10

лорного наследия в Европе и России первой трети XIX века», состоящей из четырех параграфов, анализируются фольклористические взгляды П. Мериме, проявившиеся в его творчестве.

В первом параграфе исследуется проблема национальной самобытности и фольклоризма в европейской литературе в эпоху становления европейского романтизма.

В контексте этого процесса формируется культурологическая, этнологическая и фольклористическая концепция П. Мериме.

Проблема фольклора, его изучения, толкования и освоения становится одной из центральных в эстетике романтизма. В эпоху романтизма возникает научная фольклористика и взаимодействие литературы и фольклора вступает- в новую фазу. Новыми во многих странах становятся понятия «романтическое» и «национально - своеобразное».

Интерес к национальным особенностям своей страны сочетается с интересом и уважением к культуре других народов в режиме реального диалога культур. Гердер писал: «Никакая любовь к своему народу не должна нам препятствовать повсюду видеть благо, которое может быть достигнуто только постепенно, в великом ходе времени и народов» [Гердер, 1959. с. 111].

В народной культуре романтиков привлекает прежде всего возможность проникнуть в идеалистически трактуемый «народный дух», найти в нем источник новых идей, опору для своих идеалов.

С развитием романтизма происходит, как известно, его разветвление. В сочинениях одних романтиков народ предстает как носитель традиционной веры, традиционных семейных устоев, который не сомневается, не рассуждает, а интуитивно и глубоко верит.

Другие группы романтиков, также переживающих глубокое разочарование в идеалах прошедшего века, не были склонны к пассивности и традиционности. Для романтиков этого направления более характерен интерес к античности (древние республики Греции и Рима), а не к средневековью, позднее — интерес к фольклору угнетенных и борющихся народов Европы (фольклоризм Байрона, французских романтиков 1820-х годов, в частности К. Фориэля, в дальнейшем - П.Мериме) [Алексеев, 1941, с. 180204; Реизов, 1970, с. 3-22].

В России это был романтизм декабристов и вовлеченных в сферу их влияния современников (фольклоризм А.Х.Востокова, Н. И. Гнедича и других писателей), а позднее - романтизм молодых Белинского, Герцена и их окружения.

Однако все течения романтизма выдвигали общие вопросы и решали сходные задачи. Так, проблема историзма, поставленная романтиками, помогла развить самые общие предромантические представления о суще-

ствовании разных типов культур, взаимодействующих в непрерывном диалоге (вначале - северной и южной, затем - на дихотомии Восток - Запад), основанные на наблюдениях и выводах, приближающихся к пониманию национальных образов мира.

Провозглашая свободу творчества и свободу человеческой личности, романтики создали культ свободных чувств и страстей, берущих верх над рассудком и здравым смыслом, не связанных ненужными ограничениями и ложными условностями. Чем дальше стоит человек от цивилизованного общества, тем более он свободен, следовательно, и счастлив. Такими свободными и счастливыми людьми представлялись романтикам жители отсталых в своем развитии стран (что отчасти, но по другим основаниям, отразилось и в экзотических новеллах П. Мериме).

Хотя понятие счастья у романтиков было своеобразным, относительным, герои «восточных поэм» Байрона, кавказских произведений Пушкина, Лермонтова, Бестужева, Одоевского, «экзотических» новелл П. Мериме - люди беспокойные, с мятущимися характерами, живущие в постоянном конфликте и с окружающими, и с собой, и с миром в целом.

Во втором параграфе первой главы выявлены и представлены особенности фольклористической позиции Проспера Мериме в контексте научного изучения взаимодействия фольклора и литературы в странах Европы и России первой трети XIX века.

Не принадлежа к романтикам, видя свою задачу гораздо шире, полнее и свободнее, чем они, П.Мериме вместе с тем во многом соприкасался с тенденциями романтического движения, в том числе и в отношении к фольклору. Вместе с тем в фольклоризме Мериме и романтиков гораздо больше различий. В частности, все, связанное с романтической условностью, искусственностью и нарочитостью, вызывает у него отторжение.

В то же время Мериме с романтиками объединяет стремление к свободе творческой индивидуальности, которое сочеталось с концепцией национальной самобытности художественного творчества.

Так, например, «в немецкой литературе Гердер едва ли не первый освободился от исключительного обаяния французской цивилизации и литературы и громко заговорил о равноправии всех народов в деле духовного развития <...> Он полагал, что каждый народ может сделать свой вклад в общую духовную сокровищницу человечества и поэтому всякое народное творчество должно заслуживать с нашей стороны величайшего внимания и уважения» [Замотан, 1908, с. 39].

В противовес Гердеру, Фихте в своих «Речах к немецкому .народу» (1808) выдвинул шовинистическую идею о неравноценности духовных потенций различных народов и праве «высших» народов на руководящую роль в культурном развитии человечества. Названным идеям Фихте было

родственно и положение Гегеля об особой исторической миссии народов-избранников. В XIX в., по Гегелю, осуществление этой миссии принадлежало немцам. Концепция Фихте-Гегеля о народе-избраннике в различных ее модификациях находила многочисленных сторонников и в других европейских странах, особенно среди приверженцев романтизма. В России идею о богоизбраннической роли русского народа, как известно, отстаивали славянофилы [A.C. Хомяков и др.].

Для большинства же романтиков в дихотомии «свой-чужой» интерес к «чужому», иному, исключительному становится насущной потребностью, откуда вытекает и известный экзотизм, ориенталъность романтического направления. Вместе с тем это свидетельствовало об отсутствии ксенофобии, ощущении потребности в эффекте «вненаходимости» (Бахтин).

Особый интерес представляет отношение к фольклору A.C. Пушкина и П. Мериме, которое можно условно назвать реалистическим, в то время как романтическое восприятие народной поэзии чаще всего связано с идеализацией именно древних времен, с поисками сохранившегося от этих древних времен неискаженного национального «духа» и народного сознания.

Характерно, что русский романтизм при всем сходстве его с романтизмом других славянских литератур, в частности сказавшемся в отношении к фольклору, тяготел к европейскому течению.

Для русского романтизма характерны широкое обращение к культурам всех европейских народов, в том числе и к славянскому фольклору, сочувственное отношение к национальной борьбе славян. Так, A.C. Шишков в 1820 г. напечатал статью о песнях из «Краледворской рукописи» и переводы некоторых из них. Появились статьи как сравнительного характера, так и посвященные преимущественно украинскому или казачьему фольклору [Бродзинский, 1826, ч. 148, № 13].

Сербские песни были сочувственно встречены в русском обществе. Подобный научный, а не субъективный, подход мы видим и в «Гузле» П. Мериме.

В третьем параграфе первой главы отражены тенденции использования этнического колорита и народной демонологии в русской прозе 18201830-х гг. и творчестве П. Мериме.

Понятие народности в пушкинском его истолковании включает в себя последовательно выраженную точку зрения народа на разные сферы действительности: не только на бытие национальное, индивидуальное, историческое, но и на инонациональное, общечеловеческое. При таком под ходе расширяется сфера содержание понятия «народность» в искусстве и тем самым преодолевается известная узость и ограниченность романтиче-

ской трактовки.

В 30-е годы XIX в. эта проблема вызывает острый интерес: ни один заметный литератор не остается в стороне от ее обсуждения. Своеобразное истолкование получает народность у русских шеллингианцев (объединившихся в конце 20-х годов вокруг журнала «Московский вестник»), историческая концепция которых основывалась на идее национального саморазвития. Взгляды на народность И. В; Киреевского, А.С.Хомякова, М. П. Погодина и других, близкие, но не тождественные романтическим представлениям, заключают в себе, то зерно, на котором позднее вырастет славянофильство.

Наиболее распространенной формой приобщения образованного европейского и русского читателя к народной поэзии стали в эти годы описания народных обычаев, обрядов и поверий, связанных с народным бытом и различными датами крестьянского, земледельческого календаря.

Этот же интерес нашел отражение в целом ряде произведений П.Мериме, и в первую очередь, в «Гузле». «В верованиях о темной и нечистой силе заключались не только предрассудки и суеверия народа, но и в специфической форме проявлялось его художественное мышление» [Ие-зуитова, 1976, с.124].

Фантастика поверий, преданий, исторических легенд — этот важнейший источник как балладного творчества, так и «Гюзлы», а в дальнейшем и ряда новелл Проспера Мериме - приобретает в 1820-30-х годах подчеркнуто национальную фольклорную окраску.

Его фольклоризм никогда не выступает в своей простейшей форме -копирования или простого пересказа народного поверья или предания, простого насыщения произведения этнографическими сведениями. «Гуз-ла» же является не имитацией и не стилизацией, а скорее научной реконструкцией фольклорного текста.

Разные по функции и форме произведения Мериме отразили важную стадию в общем процессе взаимодействия фольклора и литературы 18251830-х гг. Формы интерпретации фольклора, характерные для Мериме, не так широко используются во всей массовой литературе этих лет.

Интересным примером органического включения народного поверья в художественно-образную и сюжетно-композицнонную структуру литературного произведения является «Локис» П. Мериме.

Используя известные народные поверья о двойниках и оборотнях, писатель не ограничивается сюжетной канвой, созданной по мотивам народных поверий; он насыщает свое произведение множеством подробностей, возникших на основе внимательного изучения славянско-балтийской народной демонологии. П.Мериме бережно сохраняет жутковатый мистический колорит народных поверий.

Как отмечает Р. Иезуитова, пути развития баллады и фантастической повести в России, как и в Европе, во многом совпадали. «И хотя баллада была первым по времени жанром, связанным с литературной интерпретацией народной фантастики, повесть, с самого начала исходившая из принципов, близких балладной поэтике (острая сюжетность, необычность содержания, загадочность интриги, неожиданность финала, нередко мрачный колорит и трагическая тональность и т. п.), явилась новым, уже прозаическим жанром, дающим возможность на материале фольклора развернуть более полные и разнообразные картины крестьянской жизни, глубже проникнуть в особенности психического склада героев из народа, шире охватить проявления национального характера» [Иезуитова, 1976, с.134].

В четвертом параграфе исследуется общее и особенное в фолькло-ризме П. Мериме и А. Пушкина.

Проблемы творческого взаимодействия, диалогизма произведений П. Мериме и А.С.Пушкина в плане использования фольклорных сюжетов, образов, мотивов неизменно оказываются в поле зрения всех без исключения отечественных исследователей творчества П. Мериме и многих исследователей творчества A.C. Пушкина. Мимо этого вопроса не проходят и французские историки литературы.

Песенные фольклорно-этнографические источники «Гузлы» Мериме и «Цыган» Пушкина близки даже этнокультурно и территориально. Юг и восток Европы, Балканы и северное Причерноморье, населенные многоголосым населением -.греческим, романским, южнославянским, близким и антропологически, и культурно-исторически, были насыщены исконными аутентичными, достаточно архаичными и самобытными текстами, как и само население этих областей.

Внимание Пушкина и Мериме к вопросам истории фольклора и литературы других народов было обусловлено стремлением понять своеобразие развития собственной национальной литературы. Теоретические разработки в области народного творчества и истории литературы были необходимы в процессе становления и развития реализма, идеи диалога культур как у Пушкина, так и у Мериме.

Фольклоризму П. Мериме и А. Пушкина непосредственно посвящена серьезная работа Кузьменковой Е.В. «Конь» - «балладная песня» в цикле «Песен западных славян» A.C. Пушкина» (Кузьменкова, 2004). Она отмечает, что здесь происходит специфическое явление, когда фольклор балканских славянских народов получает двойную, двухуровневую этно-ментальную и художественную интерпретацию, пройдя сначала «через руки» П. Мериме, а затем — А.Пушкина.

По справедливому замечанию Е.Кузьменковой, Пушкин безошибочно услышал за текстами Мериме мелодии славянской поэзии и попытался реконструировать фольклорный «метаисточник».

Исследователь Т.М. Акимова указывала на необходимость идейно-стилевого сопоставления поэтики «Гузлы» и «Песен западных славян» с народным русским и славянским эпосом («Видение короля», «Битва у Зеницы Великой», «Гайдук Хризич», «Песнь о Георгии Черном») и русской балладой (песни мифологического содержания «Сестра и братья», «Марко Якубович», «Яныш королевич», «Вурдалак») [Акимова, 2000. С. 50-51].

Итак, 1820-30-е годы в русской и европейской литературе - время наивысшего расцвета фольклорно-фангастической и фольклорно-этнографической повести, сыгравшей важную роль в раскрытии целого ряда сторон народной жизни, исторически сложившихся особенностей миросозерцания и нравственно-психического склада народа.

Во второй главе исследуются реализация фольклористических взглядов в цикле Просиера Мериме «Гузла» и его литературно-критическая деятельность.

Первый параграф называется «Диалог и коллизия цивилизаций в цикле Проспера Мериме «Гузла» и экзотических новеллах».

Виппер считает, что в «Гузле», прибегая к художественным средствам, свойственным фольклору, Мериме стремился создать «поэтический образ народа, величественного в своем единстве и героического в борьбе за свободу против иноземных поработителей» [Виппер, 1984, 9].

Художественно исследуя сюжет, о произошедшем на Корсике («Маттео Фальконе»), или обращаясь к драматическому эпизоду из жизни вождя африканского племени («Таманго»), писатель в очередной раз обнаруживает устойчивый интерес к жизни чужих стран и народов, к их нравам, порядкам и обычаям, который был присущ ему на протяжении всей писательской биографии - от книги «Гузла» (1827), где воссоздается «экзотический» мир западных славян, до последней новеллы «Локис» (1869), действие которой разворачивается в далекой Литве.

Этот интерес к «чужой жизни» у Мериме, по верному наблюдению Г. Косикова - вовсе не чисто личное любопытство к разным историческим или этнографическим диковинностям и курьезам.

«Существуют цивилизации, чьи представители свой образ вырабатывают прежде всего путем сопоставления собственного «мы» с неким «они»- собирательным образом чужих общностей. При этом, естественно, все «свое» воспринимается носителями данной культуры по преимуществу как положительное, все «чужое» — как отрицательное. Более того, «свое» предстает не просто в качестве «хорошего», но и - что еще важнее — в качестве «нормального», отвечающего исконной человеческой приро-

де; «чужое» же, наоборот, третируется как результат отклонения от этой природы, ее извращения или же «недоразвития» [Косиков, 1978, с.42].

Г.К. Косиков утверждает, что в новелле «Таманго», как и в других подобных произведениях, Мериме стремится столкнуть не эпохи и не культуры как таковые, но прежде всего - психологически понятые человеческие характеры» [Косиков, 1978,46].

По мнению Г.К. Косикова, и в новелле «Маттео Фальконе» Мериме чувствует себя «в положении просвещенного европейца, с оттенком удивления и любопытства взирающего на нравы корсиканцев, среди которых убийство врага или соперника из-за угла считается в порядке вещей, а укрывательство человека, преследуемого законом, является делом чести. Такие нравы, с точки зрения Мериме, бесспорно, нуждаются в «усовершенствовании» [Косиков, 1978, 47].

Во втором параграфе второй главы подробно фиксируется художественная структура цикла Проспера Мериме «Гузла».

Важным этапом фольклористической деятельности П.Мериме стал сборник «Гюзла» ("Сш21а") («Гусли»). Имитация южнославянской поэзии, якобы собранной и переведенной прозой на французский язык неизвестным фольклористом.

В письме к С.А.Соболевскому от 18 января 1835 года [Мериме, 1963, т.6, с.47], опубликованном Пушкиным в примечаниях к «Песням западных славян», Мериме рассказал, как родилась «Гузла».

В балладах «Гузлы» Мериме обрисовал малознакомый французским читателям мир южнославянских народностей, главным образом в его историческом прошлом. Он создал целый ряд выразительных персонажей, живущих в условиях патриархально-родового строя и впечатляющих своими энергичными, цельными и самобытными характерами. Жизнь героев «Гузлы» сурова и горька, полна диких суеверий, они нередко становятся жертвами жестокостей, деспотизма, грубой силы. Во многих балладах «Гуслей» возникает тема национально-освободительной борьбы.

Книга «Гузла» в современных изданиях занимает около ста страниц и имеет, как правило, следующую структуру, художественно-содержательную систему которой мы посчитали необходимым выделить и осмыслить, что позволяет лучше представлять разнообразие и полифонию всех составляющих частей единого целого. В этом как бы непреднамеренно проявились. особенносги авторского , миропонимания и мировидения, его замысел, особенности построения специфического фольклорно-ритуального, мифологизированного «сюжета» в его переплетении и взаимодействии с «книжным» сюжетом.

Все тексты можно разделить на две большие группы по структурному признаку. Мы условно определили их как фрагментарные и монолитные.

Так, все тексты, обозначенные нами как монолитные, относятся, по преимуществу, к эпическому роду поэзии.

Одновременно можно констатировать, что все так называемые фрагментарные тексты представляют собой образцы песенной народной лирики - песня колыбельного характера, баркарола, погребальная песня, близкий по тональности жанр плача.

Кроме обозначенных нами вначале трех текстов документального характера и значительного количества текстов фольклорного характера, вполне определенное и значимое место в книге занимает еще один тип текстов.

В третьем параграфе второй главы «Национальные образы мира в книге П. Мернме «Гузла» анализуется подход к художественному освоению фольклора Проспером Мериме.

Сопоставительному анализу баллад П.Мериме из цикла «Гузла» и баллад Пушкина из цикла «Песни западных славян» посвящен ряд статей А.Н. Площук [Площук, 1995, 1999, 2000, 2003] и статья Е.В. Кузьменко-вой «Конь» - «балладная песня» в цикле «Песен западных славян» A.C. Пушкина. [Кузьменкова, 2004].

«Гузла» - это не стилизация и не подражание, а скорее всего очень квалифицированно сделанная реконструкция фольклорного текста с некоторыми элементами глубоко скрытой иронии и пародии. А.С.Пушкин в «Песнях западных славян» изменил характер своих вольных переводов по сравнению с Мериме, желая обогатить инокультурным фольклорным материалом русскую поэзию, дать представление о характере и национальном колорите этих народных песен.

Вообще ироническое отношение всегда «предполагает превосходство или снисхождение, скептицизм или насмешку, нарочитым образом запрятанные, но определяющие собой стиль художественного произведения или организацию всей образной системы (характеров, сюжета, всего произведения)» [Розин Н. 1987 с. 132].

П.Мериме в «Гузле» пользуется несколькими культурными кодами, или дискурсами. Базовым дискурсом здесь можно назвать элементы мировоззрения традиционного общества в сочетании с южнославянским фольклором, языческой мистикой и мифологией. Писатель использует поэтику бытового анекдота, в котором «ситуация важнее персонажа». Хотя анекдот у Мериме - не типичный, принадлежащий смеховой культуре, а мрачный, созданный зачастую «по сценарию» готической прозы либо вообще романа ужаса, а также фольклорных страшилок («Конь

Фомы П» (монолитный прозаический текст объемом в один абзац, по содержанию и форме близкий жанру плача), «Волшебное ружье» (монолитный прозаический текст объемом 3 страницы).

Анекдот у П.Мериме одновременно выражает и неоднозначность, «амбивалентность любого общественного явления, что лишает его непререкаемости, прямолинейности и категоричности» [Орлова, 2010,16].

Сам Мериме как действующее лицо текста находится в тени, «прячась» за ширму Иоакинфа Маглановича, в свою очередь являющегося также лишь якобы носителем, а не создателем текстов. Маски, шифры, коды, к которым прибегает автор, ставят целью пародировать различные шаблоны - идеологические, политические, литературные, эстетические.

Это пересечение «свой-чужой», «я - он» имеет, по крайней мере, три основных уровня - уровень автора, уровень вымышленного носителя информации и комментариев к ней Иоакинфа Маглановича, уровень многочисленных и многоголосных персонажей самих якобы фольклорных текстов разных сюжетов, жанров, стилей («Боярышник рода Велико», «Видение Фомы П, короля Боснии. Песня Иоакинфа Маглановича», «Морлак в Венеции», «Погребальная песня», «Господарь Меркурий».

Четвертый параграф второй главы «Проблемы национальной самобытности, традиционной народной культуры и фольклора в лите-ратурно-крнтическом наследии П. Мериме». В нем анализируются критические работы французского писателя через призму восприятия народной культуры и фольклора.

По справедливому замечанию А.Михайлова, работы Мериме, «в целом не выпадающие из общего жанра краеведческой литературы той эпохи, отличаются вместе с тем от многочисленных книг путевых очерков и картин. Книги Мериме носят более специальный, научный характер. Это прежде всего отчеты археолога о своих поездках. Но написаны эти отчеты писателем, который, промеривая длину нефа и определяя прочность каменной кладки, обращал внимание и на живописность сельских пейзажей и на забавные стороны провинциальной жизни» [Михайлов, 1963, т.6. с. 421].

Фольклоризм П.Мериме находится в русле его внимания, прежде всего к культурам разных народов мира, к проблемам национального характера, этнопсихологии и этноэкологии. В частности, это проявилось в статьях писателя «Крепостное право и русская литература. «Записки русского охотника», сочинение Ивана Тургенева» (Перевод И.Лилеевой) и «Баллады и народные песни Румынии» (Перевод Н.Рыковой). Первая из этих статей не является чисто фольклористической, однако содержит кон-

цептуально важные для понимания его фольклористической концепции и концепции народности мысли и положения.

Для П. Мериме самым важным оказывается то, что «вопреки обычаю большинства путешественников, рассказывающих лишь о высшем обществе, наш охотник интересуется преимущественно народной жизнью, главным образом жизнью крестьян, мало изученной во всех странах, но особенно, пожалуй, в России» [Мериме. 1963, т.5, с. 193].

Одна из работ П. Мериме «Баллады и народные песни Румынии» посвящена конкретному, в том числе и сопоставительному, анализу фольклорных текстов, изданных во Франции в первые десятилетия XIX века. Так, Мериме считает любопытным сравнить баллады, собранные гном Александри, с греческими песнями, переведенными покойным г-ном Форьелем». Мериме имеет в виду «Народные песни современной Греции» Клода Форьеля (1772-1845), вышедшие в 1824-1825 годах. Мериме использовал эту книгу в период работы над «Гузлой».

В анализируемом сборнике П. Мериме продолжает сравнивать этническую психологию и ее проявления в фольклоре, обрядах и мифах разных народов: «Подобно грекам, румыны сохранили в своих народных преданиях немало пережитков своего древнего язычества. Греки старательно избегали изображать смерть в том отвратительном виде, который христианство утвердило у современных народов» [Мериме. 1963, т.5, с.206].

Одной из самых любопытных и «странных» баллад в сборнике, выпущенном г-ном Александри, для П. Мериме оказывается Солнце и луна'. может быть, в ней сохранились отголоски древнего мифа, созданного первыми обитателями берегов Дуная. Отметим, что странность содержания фольклорных произведений особенно притягательна для П. Мериме. Это проявляется во всем фольклоризме его творчества от «Гузлы» до «Локи-са».

Писатель излагает сюжет молдавской баллады «Солнце и луна» достаточно подробно, близко к тексту, с указанием важных деталей-символов, в том числе солярных, селенарных, числовых.

В основе другой баллады совсем иного жанра «Аргисский монастырь» Мериме видит общее для румын и сербов предание: «Некий князь строит монастырь, но стены, воздвигаемые днем, рушатся каждую ночь. Есть простое средство для их укрепления: надо заживо замуровать в каменную кладку первую женщину, которая принесет каменщикам поесть» [Мериме 1963, т.5, с.208].

Писатель приводит еще одну «замечательную», по его мнению, балладу, отметив, что она недавнего происхождения, ибо сочинена по поводу холерного поветрия в Молдавии: «Вылку, ведя по дороге четы-

рех волов, впряженных в телегу, встречает на берегу Прута отвратительную старуху: вся она — кожа да кости, но идет быстрым шагом, и там, где она ступила, сохнет трава и вырастают колючки. «Куда это ты?»— спрашивает Вылку. «Я иду в дом Вылку, чтобы отнять у него жизнь».— «Возьми моих волов, телегу, оружие, только отпусти меня».—«На что мне твое оружие? Меня вооружила сама преисподняя. У меня с собой три косы, они косят людей сотнями и тысячами...» [Мери-ме 1963, т.5, с.209].

Очевидно, что и в этой символической и многозначной балладе Про-спера Мериме привлекает ее сдержанный суровый колорит, аскетичный, близкий к трагическому смысл.

П.Мериме сообщает, что содержание сборника румынского фольклора составляют также любовные песни, легенды о всяческих чудесах или о бесах, сказания о героях-разбойниках — «вот содержание этой небольшой книжки, в самом лучшем свете представляющей воображение румынских поэтов». Отметив, что г-н Александри обнародовал лишь весьма незначительную часть составленного им довольно солидного сборника, Мериме признается: «Я очень хотел бы, чтобы он продолжил эту работу, и не сомневаюсь, что все прочитавшие эти баллады присоединятся к моему пожеланию» [Мериме 1963, т.5, с.209].

Итак, можно сделать вывод о том, что в проанализированной выше работе П. Мериме происходит центростремительное движение - от мало известной для галльской фольклористики молдавско-румынской к признанной классикой греко-латинской традиции.

Проведенные в данной главе наблюдения над книгой Проспера Мериме «Гузла» и литературно-критическим наследием в контексте его творчества позволили установить место проблем национальной самобытности, традиционной народной культуры, национальных образов мира в сфере научных интересов писателя и его художественном творчестве. Значимость для Проспера Мериме обозначенных проблем свидетельствует о его восприятии фольклорного наследия в качестве реального диалога культур.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования и формулируются краткие выводы.

Характерное для Проспера Мериме восприятие фольклора и традиционной народной культуры как духовной родины, позитивного начала жизни обусловливает повышенное внимание поэта к национальным истокам, особенностям народного характера различных этносов и цивилизаций на протяжении всего творчества.

Как в теоретических работах, так и в художественных произведениях П. Мериме демонстрирует глубокое и точное знание, представление и

мнение о диалектике социальной, этнической и культурной истории народов Европы.

Культурологическая, этнологическая и фольклористическая концепция П. Мериме формируется в контексте эпохи рубежа ХУШ-Х1Х веков -эпохи романтизма, оказавшейся самым первым по времени и продуктивным периодом для реализации явления диалога культур в странах Европы и России. Проблема фольклора, его изучения, толкования и освоения — одна из центральных в эстетике романтизма. В эту эпоху возникает научная фольклористика и взаимодействие литературы и фольклора вступает в новую фазу.

Проблема историзма, поставленная романтиками, помогла развить представления о существовании разных типов культур, взаимодействующих в непрерывном диалоге (вначале — северной и южной, затем — на дихотомии Восток - Запад), основанные на наблюдениях и выводах, приближающихся к всестороннему пониманию национальных образов мира. От воспроизведения местного или временного колорита художники шли к постижению особенностей той или иной эпохи, к постановке вопроса о закономерностях в истории развития человечества. В образцах фольклора романтики находили материал, помогающий им понять и воссоздать отдаленные эпохи в жизни народов. Крупнейшее открытие романтизма — представление об искусстве как явлении национальном — также опиралось на изучение фольклора!.

Наследие Проспера Мериме включает в себя многокультурный и разножанровый комплекс: драматургию, романистики, новеллы, реконструкцию фольклорных текстов, литературно-критические статьи, комментарии, статьи в области театра, литературы, архитектуры и поэзии. Как писатель и мыслитель, Проспер Мериме занимает особое место в французской и европейской литературе и целого ряда областей гуманитарного знания - истории, этнографии, культурологии, лингвистики, искусствоведения и фольклористики. Манера П.Мериме-писателя метаописательна, рациональна. Он изначально знал концепцию своего труда, главные его задачи и цели. Его творчество является целостным культурным опытом, в котором значительное место занимает фольклористика.

Уникальная попытка объединения народного этнокультурного наследия человечества на примере Европы, отчасти Азии и Африки, реализуется в творчестве поэта посредством художественного и научного освоения национальных народных характеров, языка символов, являющихся самыми древними и универсальными.

П.Мериме использует широкий диапазон элементов фольклора-жанры, темы, мотивы, приемы, которые являются основным объектом

в ряде пьес и новелл, цикле «Гузла», или средством создания других образов.

Цикл эпических песен «Гузла» представляет собой важный в деятельности Проспера Мериме подготовительный этап для разработки им в последующем художественном творчестве элементов, связанных с интересом к этническим особенностям личности, характера, социума («Маттео Фальконе», «Таманго», «Коломба» и т.д.).

В этой книге проявилось внимание писателя к этнопсихологии, эт-ноэкологии, культурному и фольклорному наследию коренных малочисленных народов, что является особенно актуальным в настоящее время, когда в процессе глобализации создается угроза языковой и этнической ассимиляции. П. Мериме являясь активным поборником и проводником идеи диалога культур, выступает здесь против исторических предрассудков расистского и шовинистического толка, против ксенофобии.

Его художественным и научным произведениям присуще внимание к мутьтикультурному и поликонфессиональному пространству, проходящим в них явлениям и процессам фольклорного характера. Маргинальные земли и народы дают уникальные продукты своего творчества, обусловленные уникальностью их исторической и этнической географии. В южнославянском геополитическом ареале исторически сосредоточилось и нашло отражение в «Г узле» Мериме взаимовлияние и взаимоотторжение разных этнических культур, национальных характеров и национальных образов мира.

В разносторонней деятельности писателя нашел отражение его интерес к исконному фольклорному наследию разных стран и народов - русских (статья «Тургенев и рабство»), испанцев, корсиканцев, цыган, литовцев, народов Балканского полуострова и Африки. Фольклористический груд П. Мериме «Баллады и народные песни Румынии», содержит этно-географическую и историко-лингвистическую характеристику конкретного народа и его современного состояния, что выходит за рамки чисто фольклористической работы, вписывая ее в широкий смысловой контекст.

В целом, подводя итог сказанному, можно прийти к выводу о том, что фольклористические воззрения Проспера Мериме нашли выражение как в теоретических его работах, так и в его художественной практике, и явились разнообразными проявлениями диалога культур.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монография

1. Хаджиева Л.Л. Проблема фольклоризма в творчестве Проспера Мериме в контексте евразийского диалога культур. Махачкала, 2013. 123 с.

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК:

2. Хаджиева Л.Л. Переосмысление романтических стереотипов фольклоризма в книге Проспера Мериме «Гузла» // Вестник Адыгейского государственного университета, серия «Филология и искусствоведение». Выпуск № 3(82), Майкоп, 2011. С.71-75.

3. Хаджиева Л.Л. Фольклорная концепция и проблема национальной идентичности и диалога культур в творчестве П.Мериме // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета. Выпуск № 19. Нижний Новгород, 2012. С. 157-169.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

4. Хаджиева Л.Л. Место фольклора в формировании литературно-эстетической поэзии Проспера Мериме // Материалы студенческой научной конференции. АГУ. Майкоп, 2011. С.270-272.

5. Хаджиева Л.Л. Особенности фольклористической позиции П.Мериме в контексте русской и европейской фольклористики 1820-х годов // Социальные гуманитарные науки. Приложение к журналу «Вестник МГОУ», Выпуск № 2 (44). М., 2011. С. 63-65.

6. Хаджиева Л.Л. Национальные образы мира и переосмысление фольклора в книге П. Мериме «Гузла» // Интегративная психология и педагогика искусства в полиэтническом регионе. Материалы 6-ой научно-практической конференции. Майкоп, 2011. С.125-133.

7. Хаджиева Л.Л. Проблемы национальной самобытности в европейской литературе первой трети XIX века. Межвузовский сборник. Выпуск №7. Майкоп, 2011. С. 131-135.

8. Хаджиева Л.Л. П. Мериме о фольклоре и этнической культуре коренных и малочисленных народов Южной Европы. Материалы 1 Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы северокавказских литератур в контексте общероссийского литературного процесса: перспективы развития на рубеже ХХ-ХХ1 веков». Грозный, 2012. С.87-90.

9. Хаджиева Л.Л. Проблема национального характера и творческой индивидуальности писателя в литературно-практическом наследии П.Мериме (на материале статьи «Крепостное право и русская литература»). Студенческий научный журнал АГУ. Выпуск № 13. Майкоп, 2012. С. 178-180.

Формат 60x84 1/16. Бумага офсет 1. Печать ризографная. Гарнитура Тайме. Усл.п.л. 1,5. Заказ № 183-13 Тир. 100 экз. Отпеч. в тип. ИП Тагиева Р.Х. г. Махачкала, ул. Батырая, 149. 8 928 048 10 45 СИ 6=" МАТ"

Текст диссертации на тему "Фольклористическая концепция Проспера Мериме в контексте диалога культур"

ФГБОУ ВПО «ДАГЕСТАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

0420136169&

ХАДЖИЕВА Лейла Лечевна

ФОЛЬКЛОРИСТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРОСПЕРА МЕРИМЕ В КОНТЕКСТЕ ДИАЛОГА КУЛЬТУР

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья

(французская литература)

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -

доктор филологических наук, профессор Джамбекова Т.Б.

Махачкала -2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ..................................................................................3

Глава I. Деятельность П. Мериме в контексте общих тенденций теоретического и художественного освоения фольклорного наследия в Европе и России первой трети XIX века.........................................................17

1.1. Проблема национальной самобытности и фольклоризма в европейской литературе первой четверти XIX в. (эпоха становления романтизма)...........17

1.2. Особенности фольклористической позиции Проспера Мериме в контексте научного изучения взаимодействия фольклора и литературы в странах Европы и России первой трети XIX века..................................26

1.3. Тенденция отражения этнического колорита и народной демонологии в русской прозе 1820-1830х гг. и творческой практике П. Мериме....................42

1.4. П. Мериме и А. Пушкин. Общее и особенное в фольклоризме писателей

.................................................................................................56

Глава II. Реализация фольклористических взглядов в цикле Проспера Мериме «Гузла» и его литературно-критической деятельности............80

2.1. Диалог и коллизия цивилизаций в цикле П. Мериме "Гузла" и экзотических новеллах...................................................................80

2.2. Художественная структура цикла Проспера Мериме "Гузла"...............90

2.3. Национальные образы мира в книге П. Мериме "Гузла".....................99

2.4. Проблемы национальной самобытности, традиционной народной культуры и фольклора в литературно-критическом наследии П. Мериме... 111

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.........................................................................140

БИБЛИОГРАФИЯ.....................................................................143

ВВЕДЕНИЕ

Настоящее диссертационное исследование посвящено фольклористической концепции Проспера Мериме в контексте диалога культур.

В последние десятилетия совместными усилиями литературной науки и фольклористики проведено немало исследований в плане изучения взаимодействия фольклора и литературы. Причем, если в предыдущий период это происходило, в основном, на идейно-содержательном уровне, то в настоящее время центр тяжести переместился на анализ особенностей фольклоризма в художественном мире, в творческой индивидуальности того или иного конкретного писателя, на характере интертекстуальных фольклорно-литературных связей, влиянии семантики, семиотики, структуры и поэтики фольклорного текста на текст литературный.

Отношение к фольклору и фольклорным источникам у французских романтиков складывалось по-разному. Старшее поколение романтиков, идеологически ориентированное на аристократическое художественное сознание, воспринимало фольклор как весьма чуждое для них явление, точнее, вовсе не воспринимало его. Исходным материалом, источником аллюзий и реминисценций для них был не столько национальный либо инонациональный фольклор, сколько прямое либо опосредованное влияние таких достаточно разнородных пластов, как, например, античная культура, средневековая, в том числе рыцарская культура и так далее.

Свойственный другим национальным романтическим литературам, их развернутым теоретическим программам и концепциям серьезный и глубоко мотивированный интерес к национальной народной старине, истории и фольклору для первого этапа французского романтизма был мало характерен.

То, что сделали в этом направлении И. Гердер в Германии, В. Скотт в Англии, В. Жуковский и К. Рылеев в России, А. Мицкевич в Польше, В. Ирвинг в США, практически обошло стороной французскую литературу романтизма.

Французский романтизм кроме того не имел в своем активе такой предромантической стадии, как творчество Р. Бернса в Англии и поэзия А. Кольцова в России уже в послеромантическую эпоху, принесшие на страницы поэзии настоящую стихию народной жизни. Романтизм во Франции не имел в своей истории и опытов, подобных «Волшебному рогу мальчика», составленному И. Арнимом и К. Брентано, и «Детским и семейным сказкам» братьев Я. и В. Гримм, способствовавших возрождению народной песенной традиции в лирике, богатства сказочной фантазии и многомерности художественного мышления в повествовательной прозе гейдельбергских романтиков. То же самое можно сказать и об «озерных» романтиках в Англии, использовавших традиции народной песенной и балладной поэзии.

Блестящие представители первого этапа французского романтизма Ж. де Сталь, Б. Констан, Ф.Р. Шатобриан, и примыкавшие к ним представители второго этапа А. Ламартин, А. де Виньи, А. де Мюссе, Ш.- О. Сент-Бев противопоставили враждебной для них буржуазной цивилизации эстетство, культ индивидуального человеческого чувства. Попытки Ж. де Сталь создать в «Коринне, или Италии» образ женщины - творца, художественного импровизатора выглядели во многом схематично, искусственно, не органично, «мертворожденно».

Та мощная ветвь французского романтизма, которая была ознаменована деятельностью В. Гюго и Ж. Санд, отчасти восполняла пробел, образовавшийся в творчестве их предшественников. Эти писатели повернулись к изображению народной жизни, однако во многом это было не лишено условности и определенной ограниченности. Эсмеральда и Гуинплен, персонажи «Тружеников моря» и «Девяносто третьего года» тоже отличались некоторым схематизмом и искусственностью.

Героиня романа «Консуэло», призванная быть носительницей народного самобытного менталитета, несмотря на разделяющий их период и разницу жизненных и творческих позиций, создана во многом по тому же

стереотипу и шаблону, что и героиня «Коринны, или Италии» Ж. де Сталь. Эти персонажи при всех активных попытках создательниц их «оживить» выглядят достаточно условно, искусственно и нарочито.

То «открытие» яркости, глубины, многогранности, непосредственности и самобытности народа, его традиционной культуры и в частности фольклора, через которое прошли другие романтики в Европе, России и Америке, не так наглядно проявилось во Франции.

Однако сильнейшим выразителем этих тенденций в национальной литературе станет уже не романтик, а представитель другой общественно-эстетической ориентации - Проспер Мериме. В 1820-е годы он сблизился со Стендалем, П.Ж. Беранже, В. Гюго, А. де Виньи, А. де Мюссе, Ф. Листом, Э. Делакруа, с деятелями русской культуры - К.К. Лабенским, А.И.Тургеневым, С.А. Соболевским.

П. Мериме принимал участие в спорах о романтизме, выступал со статьями на литературные темы. Он использовал их темы и общий интерес к народной культуре и фольклору, проблемам национального народного характера, диалога культур и разработал собственный стиль и метод, избегая приподнятости языка, ложного пафоса, нарочитости и неестественности сюжетов и характеров, чем грешили порой романы даже В. Гюго и Ж. Санд (не говоря о Шатобриане, Ламартине, де Виньи), и что было совершенно не свойственно народному сознанию и художественному творчеству.

Актуальность темы данного исследования заключается в утверждении того, что фольклорное начало для Проспера Мериме не было случайным. Выдающийся лингвист, этнограф, фольклорист, он в продолжение художественно-философских исканий конца ХУШ-первой трети XIX века, связанных с интересом к традиционной народной культуре, ее фактическим открытием, сопоставимым, образно говоря, с открытием своеобразного фольклорного материка, П. Мериме с самого начала своего научного и творческого пути глубоко и серьезно осваивает национальное культурное наследие разных народов не только Европы, но и сопредельных

территорий Азии и Африки, рассматривая его в аспекте реального межкультурного диалога.

П. Мериме в своем творчестве исследует базовые художественные ценности человеческого бытия, испокон веков утверждавшиеся в народном миропонимании и миросозерцании в их извечном непримиримом противостоянии: жизнь - смерть; добро - зло; мир - война; любовь -ненависть; чувство - долг; борьба - покорность; свобода - плен и т.д. Утверждение антропоцентрической парадигмы происходит в творчестве Проспера Мериме в контексте исторического и социального развития человека и общества.

Долгое время фольклором называли устное словесное искусство с его специфической системой жанров, сюжетов, героев, изобразительных средств. Однако постепенно складывалась и другая точка зрения: фольклор - это вся традиционная народная культура, ее художественные и нехудожественные формы, вербальные и паравербальные (акциональные, предметно-материальные и др.) способы выражения. Таким образом, фольклор - это особая картина мира, складывающаяся в народном сознании в течение тысячелетий и не утратившая актуальности и ценностной значимости в наши дни. «Такое понимание фольклора особенно важно исследователям, изучающим литературу через призму традиции, и не только ближайшей, какой для XX века была, к примеру, литература XIX, для XIX столетия -XVIII и т. д., но и традиции как поля всей предшествующей культуры. В этом смысле временная удаленность значения не имеет — совершенно фольклорный принцип: все прошлое обитает в одном пространстве, не в виде дискретных проявлений, а как целостность, единство» [Ларионова, 2006, С. 3]. Об этом писал Н.О. Лосский: «Природная оригинальность и мощь народного характера обеспечивает ему хранение своеобразного национального лица...» [Лосский, 1990, С 44].

Типологию новеллистики П. Мериме можно построить, точнее, осмыслить по степени «участия» в ней фольклора и материала этнической

культуры как системообразующего фактора. Общепринятая классификация новелл Проспера Мериме обычно условно выделяет три основных типа: «светские»; «экзотические» (этнографические); «таинственные» (мистические). Вторая и третья типы новелл могут быть объединены и обозначены под условным наименованием «народных»; их объединяет то, что персонажи этих произведений - выходцы из тех народов, которые не принадлежат к числу активно затронутых техническим прогрессом, буржуазной цивилизацией, как и места действия, сохранившие еще во многом дикую, целостную, не испорченную природу.

Образ народного мастера, народного таланта - один из центральных в новеллах П. Мериме, он есть реальное объяснение того, каким образом единство традиции уживается с разнообразием пользы и красоты. Можно сказать, что подход П. Мериме к народной культуре - психологии, этике, эстетике - не чисто фольклористический, а более широкий -народоведческий. Центральная идея этого цикла новелл - утверждение непреходящей ценности традиций и идеалов народной философии и нравственности, восходящих к истокам всех национальных культур, и в целом - общечеловеческой культуры, животворности народных традиций как культурно-нравственных генетических, духовных оснований поступательного движения истории человеческого общества и индивида.

Рассказы П. Мериме о народе ориентированы на осмысление через художественно-философский анализ многообразия проявлений народной жизни сущности ее единства, целостности. «Народные» новеллы П. Мериме написаны не просто как остросюжетные повествования и не просто как очерки нравов (хотя и то и другое в них присутствуют), не ради одного желания запечатлеть быт, а по убеждению заставить читателя проникнуть в стихию народной жизни и народного характера.

По Г. Гачеву, каждая культура заключает в себе Космо-Психо-Логос, т.е. единство национальной природы, склада психики и мышления, что в художественном тексте воплощается в образах растительно-животного мира,

нравах, обычаях, образе жизни людей, поведения, особенностях мышления и сознания героев, своеобразии выражения авторского сознания [Гачев, 1988, С, 40 — 41]. Именно такой подход к художественному освоению фольклора мы наблюдаем в прозе Проспера Мериме.

Мериме был тесно связан с фольклором, проблемами его изучения и эстетического использования, обогащения им литературных произведений на протяжении всей своей творческой и научной жизни в двух главных формах: художественной практике — начиная от «Гузлы» и заканчивая таким итогом, как «Локис», и в области научной теории - литературоведения, этнографии, лингвистики, культурологии, археологии и собственно фольклористики.

Помимо этого, Мериме проявляет в своем подходе к вопросам фольклора и его взаимодействия с литературой исключительный эстетический вкус и морально-этическое «чутье».

В теоретических работах и художественных произведениях П. Мериме демонстрирует глубокие и познания о диалектике социальной, этнической и культурной истории народов Европы, Азии и Африки, о том, что можно назвать художественной и творческой антропологией, а также в области фольклористики.

Степень разработанности проблемы. В диссертации использованы наработки и, по необходимости, развиты некоторые идеи российских и зарубежных авторов относительно исследуемой темы.

Обзор литературных источников по теме диссертации предполагает обращение непосредственно к проблемам межкультурной коммуникации. Среди международных и российских центров, которые занимаются этой проблемой, применительно к творчеству ГГ. Мериме и проблеме диссертации стоит назвать кафедру МГУ, кафедру зарубежной литературы и межкультурной коммуникации Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова и кафедру зарубежной литературы Воронежского государственного университета. Работы ученых этих кафедр - М. К. Попова, В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3.

И. Кирнозе - имеют близкое отношение к той проблеме, которая заявлена в диссертационном исследовании. Назовем в первую очередь работы «Проблемы национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках 20 века»: лекции, материалы в Воронеже в феврале 2000 года, М. К. Попова «Мы» и «Они»// Проблемы национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада: Материалы научной конференции; [Воронеж -Задонск, июль 2000 года] /Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса). -Россия; Воронежский государственный университет - Воронеж, 2000. Это серия публикаций В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе в издательстве «Флинта - Наука».

У названных авторов рассматриваются новые подходы к изучению литературы, базирующиеся на системном анализе. Идея синтеза гуманитарных наук и теории системы получают обоснование в трактовке проблемы национальной идентичности вообще и в творчестве П. Мериме, в частности.

При обзоре литературы посвященной французскому писателю в единстве разных тем и жанров на протяжении всего творческого пути, видимо, стоит остановиться уже на первых научных публикациях, посвященных П. Мериме. Это рецензии Стендаля, а также отклики Пушкина и Соболевского на цикл «Гузла», более поздние русские оценки Тургенева и Толстого и, ставшие классическими, французские работы: А/ Billy. Merimee/ - P., 1959; Faguet E. Etudes littéraires sur le 19 siecle. P. 1887, Lanson...

Среди работ отечественных ученых - Ю. Б. Виппер. Новеллы Проспера Мериме// Merimee Р/ Nouvelles/3-ed, Проспер Мериме. - В книге: История зарубежной литературы XIX века...Это А. Д. Михайлов. Творчество Мериме 20-х годов// Мериме П. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1963, т. 1. Его же ряд других публикаций вплоть до последних лет.

Общий анализ творчества П. Мериме дала JL П. Гедемин в книге «История французской литературы» - М., 1956, т. 2. Новый подход к жанру новеллистики Мериме мы находим у В. А. Лукова, который ввел понятие

двухцентровой новеллы, позволяющее увидеть интерес к национальной самобытности как один из центров повествования [см. В. А. Луков. Проспер Мериме. - М., 1983. Его же «Мериме». Зарубежные писатели. М., «Просвещение», 1997]. О диалоге Мериме - Пушкин 3. И. Кирнозе писала «О том, что сближало П. Мериме и А. С. Пушкина» в сборнике «Pr. Merimee Пушкин». М., «Радуга», 1997. В этом же сборнике О. С. Муравьева «Гузла» и «Песни западных славян» и комментарии А. С. Фомичева, а также Б. В. Томашевского к переводу Мериме «Цыганы». Как видно, при работе над диссертационным исследованием были изучены не только коллективные труды, комментарии, но и отдельные монографии российских ученых, посвященные исследуемой проблеме.

История вопроса. В России история изучения творчества П.Мериме начинается с середины 1820-х годов, когда в русских изданиях появляются первые переводы его произведений. Живейший интерес к творчеству П. Мериме проявляют современные ему писатели самого значительного масштаба (от Пушкина до Тургенева), его сочинения переводили В.А. Жуковский, Н.И. Греч, В.М. Гаршин, Д.В. Григорович, М.А. Кузьмин, А.К. Виноградов, М.А. Лозинский, Н.М. Любимов, о нем писали A.B. Луначарский, A.A. Смирнов, Б.Г. Реизов.

В отечественном лит�