Фольклорно-мифологический аспект творчества Габриэля Гарсиа Маркеса

Казанкова, Ксения Васильевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Фольклорно-мифологический аспект творчества Габриэля Гарсиа Маркеса

Год: 2011
Автор научной работы: Казанкова, Ксения Васильевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Челябинск
Код cпециальности ВАК: 10.01.09

Диссертация по филологии на тему 'Фольклорно-мифологический аспект творчества Габриэля Гарсиа Маркеса'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фольклорно-мифологический аспект творчества Габриэля Гарсиа Маркеса"

005004975

Казанкова Ксения Васильевна

ФОЛЬКЛОРНО-МИФОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ТВОРЧЕСТВА ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА (рассказы 1940-60-х гг., роман «Сто лет одиночества»)

Специальность 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- 8 ДЕК 2011

Челябинск - 2011

005004975

Работа выполнена на кафедре фольклора и древней литературы института гуманитарных наук и искусств ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Блажес Валентин Владимирович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Федорова Валентина Павловна

кандидат филологических наук, доцент Карташёва Ирина Юрьевна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный

университет»

Защита состоится 19: декабря 2011 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.296.05 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет» по адресу: 454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет» по адресу: 454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129.

Автореферат разослан « » ноября 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

Г.С. Вардугина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Лауреат Нобелевской премии (1982) колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес получил всемирную известность после публикации в 1967 г. романа «Сто лет одиночества» («Cien años de soledad»). До этого он написал около ста рассказов, повести «Палая листва» («La hojarasca», 1955), «Полковнику никто не пишет» («El coronel no tiene quien le escriba», 1957), но только роман сделал Г.Г. Маркеса знаменитым, и он стал восприниматься во всем мире как представитель особого литературного региона — Латинской Америки. Своеобычность Г.Г. Маркеса не только в его открытой обращенности к традициям латиноамериканского фольклора, народному мифологизирующему сознанию, но и к традициям мировой литературы.

Степень научной разработанности темы. Многие отечественные и зарубежные исследователи в своих трудах касаются связи произведений Г.Г. Маркеса с мифологией и народной культурой Латинской Америки. Внимание практически каждого из них сосредоточено главным образом на крупной прозе писателя — романах «Сто лет одиночества», «Осень патриарха» («El otoño del patriarca», 1975), «Любовь во время чумы» («El amor en los tiempos del cólera», 1985). Среди работ зарубежных ученых наиболее близкими к исследуемому нами аспекту являются статьи латиноамериканиста Майкла Паленсия-Рота «Образ «Уробороса»: инцест в «Ста годах одиночества» (1981), «Пергаменты Аурелиано Бабилоньи» (1982) и его монография «Г. Гарсиа Маркес: круг, линия и трансформация мифа» (1983). Некоторые исследования латиноамериканских ученых касаются связи романов и повестей Г.Г. Маркеса с библейской мифологией и мировыми литературными традициями. К их числу относится монография испанского литературоведа Пабло Луиса Авилы «Г. Гарсиа Маркес, Н.В. Гоголь, И.Б. Зингер: три параллельные структуры» (1980), статья уругвайского критика М. Паскаля «Америка, Гарсиа Маркес и Нобель» (1983), в котором речь идет о процессе субъективизации рассказчика в прозе Г.Г. Маркеса; параллель «Гарсиа Маркес/Сервантес» и «Гарсиа Маркес/Рабле» проводят венесуэльский критик Аделис Леон Гевара в книге «Рождение и апофеоз романа» (1981) и профессор флорентинского университета

Роберто Паоли в статье «Carnavelesco у el tiempo cíclico en "Cien años de soledad" (1984). Идея циклического времени в художественном мире писателя является общей для работ Марты Л. Кенфилд, Альфонсо де Topo, Росальбы Кампы, Майкла Паленсия-Рота. Исследовательским вниманием американских ученых (Lois Simpson, Mark Frish, David Mullan), равно как и российских, полностью завладел знаменитый роман «Сто лет одиночества». Первая в русском литературоведении работа, посвященная роману «Сто лет одиночества», принадлежит B.C. Столбову (1985), годом позже вышла в свет книга В.Б. Земскова, представляющая очерк творчества Г.Г. Маркеса. В этой монографии, освещается фольклорно-мифологический аспект романа «Сто лет одиночества», но не рассматривается фольклоризм сюжетно-композиционной основы этого романа; более того, исследователь совсем не обратил внимание на фолыслоризм рассказов 1940-50-х гг.

В.Н. Кутейщикова и JI.C. Осповат, изучая роман «Сто лет одиночества», попытались исследовать и раскрыть фолыслорно-мифологическую основу произведения. И.М. Петровский в статье «Цирк и церковь Гарсиа Маркеса» пишет о двух «тайных силах», образующих основу романа «Сто лет одиночества». Вс. Багно характеризует «Сто лет одиночества» как лубочный роман, созданный великим писателем. Ю. Папоров видит в творчестве Г.Г. Маркеса органичное соединение литературы и народных мифов, но не анализирует это положение. В целом можно считать, что в литературоведении лишь намечен подход к изучению фолыслоризма Г.Г. Маркеса. Актуальность исследования определяется назревшей потребностью изучить проблему фолыслоризма Г.Г. Маркеса, как и вопрос о народном мифологизирующем сознании, лежащем в основе его авторской мифологии. В работе привлечены беседы Г.Г. Маркеса с критиками, интервью с журналистами; рассмотрены его суждения, оценки, полемические высказывания, относящиеся к теме устного народного творчества; выявлено знание писателем образного строя, жанровой системы, художественных средств латиноамериканского фольклора, а также его отношение к народному католицизму; дана аналитическая характеристика связи мировидения колумбийского прозаика с народным мифологизирующим сознанием, которое в значительной мере определяет содержательность и Поэтику рассказов, романа «Сто лет одиночества». В частности, до сих пор актуальным

остается вопрос о характере комического, об обусловленности смеха народным мифологизирующим сознанием. Не менее актуальным является изучение органической связи Г.Г. Маркеса с европейской культурной традицией, к которой писатель сознательно обращался как к источнику подлинных духовных ценностей мирового порядка, и использовал в своих произведениях, ведь именно художественное претворение европейских легендарных сюжетов и мотивов (включая библейские) привнесло в рассказы Г.Г. Маркеса неповторимую своеобычность.

Объектом исследования является фольклоризм произведений Г.Г. Маркеса, предметом — фольклорно-мифологический материал, воплощенный в художественных произведениях писателя, а также привлеченный им в интервью, в беседах с критиками, журналистами. Материалом исследования являются рассказы Г.Г. Маркеса 1940-1960-х гг., но, конечно, не все. В этот период он написал около ста рассказов, к анализу привлекаются те, что вошли в сборники «Глаза голубой собаки» (сборник содержит рассказы 1947-1954 гг.), «Похороны Великой Мамы» (1962). Материалом исследования является также роман «Сто лет одиночества» (1967), но эпизодически привлекаются «Осень патриарха», «Генерал в своем лабиринте» и некоторые другие произведения Г.Г. Маркеса.

Цель диссертации: исследовать особенности творческого претворения латиноамериканского фольклора и общеевропейского легендарного фонда в рассказах Г.Г. Маркеса 1940-60-х гт. и принципов народного мифологизирующего сознания в его авторской мифологии.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Дать аналитическую характеристику отношения Г.Г. Маркеса к устной и письменной словесности.

2. Выявить приемы и способы художественного претворения фольклора, использованные Г.Г. Маркесом в рассказах 1940-60-х гг.; выявить фольклорно-мифологический характер сюжетно-композиционной основы романа «Сто лет одиночества».

3. Обозначить и проанализировать основные константы народного мифологизирующего сознания, лежащие в основе авторской мифологии Г.Г. Маркеса.

Цель и задачи диссертации определяют выбор методов научного исследования. Поскольку фольклоризм рассказов Г.Г. Маркеса, как и его авторская мифология, недостаточно исследованы, на первый план выступает необходимость преимущественного обращения к историко-генетическому и типологическому методам, что не исключает применения и других методов, в частности, историко-функционального.

Теоретической основой диссертации являются классические исследования по фольклористике, мифологии, этнографии, в которых разработаны принципы типологического, функционально-семантического и контекстного анализа народной культуры. Это труды ММ. Бахтина, Г.Д. Гачева, У.Б. Далгат, А.Н. Лазарева, Д.Н. Медриша, Е.М. Мелетинского, В Л. Проппа, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг, Дж. Фрэзера, К.В. Чистова, М. Элиаде. А также работы российских исследователей-латиноамериканистов Ю.Н. Гирина, В.Б. Земскова, В.Н. Кутейщиковой, B.C. Столбова, И.А. Тертерян; исследования зарубежных латиноамериканистов: Р. Кампы, М. Паленсия-Рота, Р. Паоли, М. Паскаля.

Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые проанализирован фольклоризм рассказов Г.Г. Маркеса 1940-1960-х гг.: выявлены использованные писателем мотивы, образы, жанры, приемы поэтики из латиноамериканского фольклора и общеевропейского легендарного фонда; вскрыта также сюжетообразующая роль фольклора в романе «Сто лет одиночества»; представлена авторская мифология Г.Г. Маркеса, содержательность которой во многом обусловлена народным мифологизирующим сознанием.

Научно-практическая значимость результатов исследования связана с возможностью их использования для дальнейшего изучения творчества Г.Г. Маркеса, разработки спецкурсов и спецсеминаров, преподавания истории зарубежной литературы XX века, комментирования произведений писателя.

Положения, выносимые на защиту:

1. Фольклор и литература — устная и письменная формы единой словесности; находясь в состоянии неразрывности, но и неслиянности. Они взаимообогащаются и функционируют по принципу дополнительности, поскольку только вместе способны удовлетворить художественные потребности общества.

2. В контексте латиноамериканской действительности фольклор, отражая окружающую реальность, сам является этой реальностью. Это становится возможным потому, что за «чудесной действительностью» стоит народное мифологизирующее сознание.

3. В народном творчестве первичны, а в литературе вторичны представления об отсутствии непроходимой черты между миром живых и миром мертвых (отсюда возможность неоднократного возвращения умершего в мир здравствующих людей; возможность «жизни в смерти» и «смерти в смерти», а также представление о взаимосвязи и легком переходе одного в другое). К этой же категории относятся представления о сне-смерти, о реальности сновидений, об оборотничесгве, о способности отдельных индивидов воздействовать на силы природы, о добрых или злых действиях носителей тайных знаний.

4. Цирковое искусство, занимающее значительное место в произведениях Г.Г. Маркеса, является традиционным народным искусством, о Кроме развлекательно-увеселительной функции, оно несет представление об идеале, об исключительных физических возможностях и способностях человека; а с другой стороны — связано с познанием человеком окружающего мира в самых разных формах (от природно-физических до духовно-культовых).

5. Авторская мифология — это часть художественного мира Г.Г. Маркеса, являющая собой корпус идей и представлений писателя, воплощенных в системе образов и мотивов, основанных на традициях народной культуры Колумбии и шире — Карибского региона, а также образно-эстетической базе общеевропейского культурного фонда. Авторская мифология способствует раскрытию связи индивидуального с архетипическим и общенациональным в творчестве писателя.

6. Авторскую мифологию Г.Г. Маркеса образуют два блока: «Космос» и «Человек». «Космос», в свою очередь, подразделяется на «природное» и «предметное». Образно-семантической доминантой авторской мифологии является система «водных» элементов (море~дождь~лед), что принадлежит разделу «природное» в блоке «Космос». Структурная однородность авторской мифологии Г.Г. Маркеса выражается во взаимодействии Космоса и Человека.

7. В авторской мифологии Г.Г. Маркеса отражено повседневное и «космическое» бытие человека. Процесс формирования характера и раскрытие внутренней сущности человека осуществляются только при взаимодействии с Космосом. Космос выступает в функции идеала и «корректирующего» начала по отношению к образу жизни, характеру и поступкам человека. Космос как зеркало отражает достоинства и недостатки, достижения и просчеты человеческой личности.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты работы были представлены в виде научных докладов на международных научных конференциях «Дергачевские чтения» (Екатеринбург, 2006, 2008), «Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» (Казань, 2008), «Классика и современность: проблемы изучения и обучения» (Екатеринбург, 2009), «Пятые Лазаревские чтения» (Челябинск, 2011), межвузовской конференции «Кормановские чтения» (Ижевск, 2007, 2009, 2010, 2011), и всероссийской научно-практической конференции «Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура» (Уфа, 2011), а также на XIX научном семинаре «Народная культура Сибири» (Омск, 2010).

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование изложено на 187 страницах и состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 181 наименование, и двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении сформулированы цель и задачи диссертационного исследования, его объект и предмет, отмечена степень разработанности проблемы, обоснованы актуальность и научная новизна диссертации, определено методологическое основание исследования, описана структура работы.

В первой главе «Габриэль Гарсиа Маркес о влиянии фольклора и литературы на его творчество» исследованы взгляды Г.Г. Маркеса на фольклор и народную культуру, его отношение к народному творчеству, а также литературные приоритеты писателя.

Г.Г. Маркес вырос в условиях активно бытующей народной поэзии, и колумбийские национальные ценности всегда имели для него особую значимость. Писатель всегда указывал на раннее знакомство с историческими преданиями,

сказками, «фантастическими» рассказами своего народа — здесь основополагающую роль сыграла семья. Познание и усвоение национального фольклора осуществлялось посредством устного канала передачи информации: страшные истории бабушки, фантастические рассказы тетушек, устные рассказы участников гражданских войн и очевидцев «банановой лихорадки». Родное колумбийское неизменно соединяется у Г.Г. Маркеса с латиноамериканским — мир одной страны (Колумбии) словно выходит из берегов, расширяясь до целого континента — Латинской Америки. К области национально значимого искусства писатель относит цирк, который любил с детства, и в зрелые годы придавал ему особое значение. Исходя из высказываний писателя, в его восприятии циркового искусства можно выделить три функционально-смысловых уровня: 1) развлекательный; 2) дающий представление об идеальных способностях и возможностях человека; 3) познание окружающего мира в самых разных формах и проявлениях (от природно-физических до духовно-культовых).

Г.Г. Маркеса интересует третий уровень, именно с этим уровнем связан цыган Мелышадес в романе «Сто лет одиночества». Мелькиадес инициирует познание мира и мотивирует Хосе Аркадио Буэндиа к получению новых знаний, при этом родоначальник Буэндиа познаёт мир через призму циркового искусства, представленного в романе в основном третьим функционально-смысловым уровнем.

В детстве Г.Г. Маркес воспринимал не только национальный, но и инонациональный фольклор — последний через печатные источники: прочитав сборник сказок «Тысяча и одна ночь» (обнаруженный в бабушкином сундуке), будущий писатель стал «проглатывать» одну книгу за другой (сказки братьев Гримм и Шарля Перро, романы А.Дюма, Ж.Верна, Э.Сальгари). Во время обучения в Национальном университете Боготы юный колумбиец задался целью прочитать все «великие произведения» мировой литературы, начиная с Библии. При освоении этого материала происходит погружение Г.Г. Маркеса в европейский культурный и мифологический фонд, осмысление и постижение общемировых сюжетов, мотивов, образов.

Еще в юности, прочитав сборник Ф. Кафки «Метаморфозы», Г.Г. Маркес соотнес его со «страшными» историями бабушки и тетушек, и понял, что как в

фольклоре, так и в литературе возможны фантастические превращения человека. «Магическая реальность» Г.Г. Маркеса в основе своей содержит народное сознание и фольклорно-мифологическое восприятие действительности. Писатель свободно ориентируется в фольклорном материале: знает практически все обрядовые и необрядовые жанры, что видно по его произведениям. При этом он отлично знает жанровую систему литературы, и для него устная народная поэзия и литература функционируют в состоянии дополнительности: они не противопоставлены как устный и письменный виды искусства, а являются взаимообогащающими формами единой словесности.

Вторая глава «Фольклоризм рассказов Габриэля Гарсиа Маркеса 1940-60-х гг. и сюжета романа "Сто лет одиночества"» состоит из трех разделов.

В разделе 2.1. «Фольклорные мотивы и образы в ранних рассказах Габриэля Гарсиа Маркеса» представлен анализ рассказов писателя, созданных в 1940-50-х гг., по результатам которого выявлены особенности, функции и механизмы воплощения фольклорного начала в ранней прозе Г.Г. Маркеса. Обычно литературоведы не обращают внимания на фольклоризм ранних рассказов, хотя он характерен даже для тех рассказов, которые написаны как демонстративное подражание Кафке, Хемингуэю, Фолкнеру, Сартру. Ведь Г.Г. Маркес открыто, подчеркнуто использует особенности построения сюжета, своеобычность образов, стилистики, поэтических приемов того или иного автора, иными словами, пишет рассказы по принципу подобия — принципу, по которому создавались и создаются фольклорные произведения у всех народов. Г.Г. Маркес использовал принцип подобия даже на спор с друзьями, яркий пример — это рассказ «Женщина, которая приходила ровно в шесть», написанный в подражание Хемингуэю. Отметив народно-поэтический принцип подобия, усвоенный Г.Г. Маркесом, обратимся к фольклоризму рассказов, составивших интересующий нас сборник «Глаза голубой собаки», и сразу же подчеркнем, что почти все рассказы разрабатывают в условно-фантастической форме одну проблему — «жизнь — смерть», взаимодействие двух миров, «общение» мертвых с живыми.

Первый рассказ — «Третье смирение» («La tercera resignación») (1947), где испанское "recignacion" имеет два значения: 1. покорность, смирение; 2. отказ от

прав. В разных вариантах перевода название рассказа интерпретируется как «Третье отречение» и «Третий отказ». По содержанию произведения «смирение» — это отказ героя от жизни, принятие смерти на уровне сознания, души и тела. Но слово «душа» (исп. alma) Г.Г. Маркес не употребляет, зато присутствуют лексемы «сознание» (percepción), «разум» (raciocinio), «мысль» (pensamiento), «ум» (mente), и представление о душе рационализируется — душа оказывается тождественной мысли и разуму. Рассказ повествует о семилетнем мальчике, который впал в летаргический сон: его сочли «умершим заживо», завернули в саван и положили в гроб. Так он провел 18 лет, на момент повествования герою 25 лет. В финале рассказа, смирившись со своей «жизнью в смерти» он действительно умер — наступила «смерть в смерти». «Жизнь в смерти» в данном случае — это состояние, дающее возможность даже после физической смерти контактировать, взаимодействовать с миром живых. При наступлении «смерти в смерти» контакты с миром живых прекращаются. Описание этих двух состояний представлено Г.Г. Маркесом не только в первом рассказе — в разных вариациях они будут фигурировать и в других произведениях, в т.ч. в романе «Сто лет одиночества». Появление «жизни в смерти» становится возможным за счет длительного пребывания юноши в летаргии — пограничном состоянии между грезой и явью, жизнью и смертью. Подобному видению соответствует фольклорный жанр сна, изображающий внепространственно-временную реальность, где возможно абсолютно все: умирание несколько раз, «смерть в смерти» и «жизнь в смерти». Народная сновидческая традиция соединяется с темой жизни и смерти. Смерть может персонифицироваться, принимать различные формы, но жизнь и смерть всегда дополняют друг друга. Г.Г. Маркес почти натуралистически описывает, как крысы ходят по телу ребенка, чтобы читатель вместе с мальчиком испытал отвращение к «этим мерзким животным» и ощутил страх — писатель явно эстетизирует неприятный эпизод, как и в целом тематику и символику смерти. Корни эстетизации страшного — в народном сознании и фольклорной традиции.

Двадцатипятилетний герой сравнивает себя со сломанным двадцатипятилетним деревом, думая о своих похоронах, он представляет, как «гроб заскрипит в крепнущей надежде снова стать деревом». Метафора дерева иллюстрирует сущность круговорота

жизни и на архетипическом уровне раскрывает суть закона «вечного возвращения»: попав в землю в деревянном гробу, превратившись «в библейский прах смерти», герой возродится вновь: «Он поймет, что теперь будет подниматься по капиллярам какой-нибудь яблони и однажды будет разбужен проголодавшимся ребенком, который надкусит яблоко осенним утром». Действие закона «вечного возвращения»

объясняет отсутствие страха смерти. Пробуждение означает возвращение к жизни_

то, что яблоко надкусит именно ребенок — символизирует новую жизнь и надежду на будущее. Эта надежда делает героя счастливым.

Таким образом, фольклоризм первого рассказа писателя проявляется в весьма ощутимой народной сновидческой традиции, в эстетизации смерти, а также тематики страшного и ужасного, в художественной реализации представления о круговороте жизни — «законе вечного возвращения».

Название рассказа — «Ева внутри своей kouikv» («Eva está dentro de su gato») — звучит интригующе, в нем ощутима метафоричность, которая далее проявляется в сюжете и привносит некоторую неопределенность и таинственность. Женщина по имени Ева видит сон о том, как она оказалась в «предверии рая». Ей необходимо было попасть в рай, чтобы встретить там душу своего маленького сына («малыша»), умершего пять лет назад. Ева похоронила его под апельсиновъш деревом и с тех пор дала «обет» — не есть апельсинов, что прочитывается как «прекратить интимные отношения с мужчинами». Но вот однажды ей очень сильно захотелось съесть апельсин. Речь идет не только о конкретной Еве, но и вообще о женщине, о женской сущности — она создана для любви и материнства. Оказавшись в ином мире, Ева не находит душу малыша, возвращается обратно и обнаруживает, что всё в ее доме изменилось, апельсинового дерева во дворе уже нет, и она поняла, что прошло три тысячи лет. В данном произведении Г.Г. Маркес использовал фольклор дважды: в первом случае — это мотив «взаимодействия» (связи) живого человека с мертвецом -он представлен писателем в измененном виде: умерший мальчик не приходит к матери, она только боится его прихода (но знает, что он действительно может появиться и будет вести себя как живой). Второй случай — использование сказочного сюжета «В гостях у мертвеца» (человек следует за умершим другом на тот свет и проводит там триста лет, думая, что пробыл несколько минут). Мотив апельсина

связан с плодом древа познания добра и зла, и сама героиня — с библейской Евой и в целом с общечеловеческой культурной традицией.

В рассказах «Другая сторона смерти» («La otra costilla de la muerte») и «Диалог с зеркалом» («Diálogo del espejo») путем трансформации библейского сюжета о братьях-близнецах Исаве и Иакове, показана возможность преодоления страха смерти одним из близнецов при условии, что умер другой.

Через трансформированные библейские мотивы и переосмысление близнечного мифа Г.Г. Маркес показывает «другую сторону смерти», утверждая, что смерть является продолжением жизни; а также иллюстрирует связь живых и мертвых, соприкосновение и взаимодействие которых не заканчивается со смертью. Сначала кажется, что после физической смерти одного брата, другой непременно умирает тоже. Но он, отделяя свою сущность от недавно ушедшей в «тонкий» мир души брата, продолжает жить. Оба брата живут, но в разных мирах.

В начале рассказа «Огорчены для троих сомнамбул» («Amargura para tres sonánbulos») трое мужчин привезли из леса женщину и надеялись, что она постепенно привыкнет и адаптируется к домашней жизни. Но этого не произошло. Она оказалась оборотнем и не смогла привыкнуть к чуждому ей пространству. Оборотню доступны сразу два мира: физический (реальный) и потусторонний. Г.Г. Маркес ведет повествование, используя традиционные народно-поэтические представления об этих мирах. Через явление оборотничества в рассказе показаны народные представления о двойственной природе всех элементов бытия, наличии видимой и невидимой- сторон этого (физического) и иного (потустороннего) мира, отсутствии четких границ между ними.

В рассказе «Глаза голубой собаки» («Ojos de perro azul») повествование реализовано в двух планах: сон и явь. Мужчина и женщина, которые наяву никогда не видели и не знали друг друга, встречаются во сне. И для того, чтобы узнать друг друга в реальности, устанавливают для себя одну кодовую фразу: «Глаза голубой собаки». Модель мира в рассказе представлена согласно законам народной сновидческой традиции: сон и явь тесно переплетены между собой, они взаимно дополняют друг друга, сон может становиться частью действительной жизни, а

главное — то, что не может реализоваться в физическом мире, непременно сбудется во сне.

В основе рассказа «Ночь, когда хозяйничали выпи» («La noche de los alcaravanes») — народное поверье о том, что выпи выклевывают глаза тем, кто подражает их крику. Трое ослепших юношей ходят, держась за руки, не ориентируясь в пространстве и времени, и сообщают всем, что выпи выклевали им глаза. Народная молва (поверье о выпях) стала реальностью.

Необычное название произведения «Набо — негритенок, заставивший ждать ангелову> («Nabo, el negro que hizo esperar a los ángeles») имеет ироническую тональность. Герой рассказа — негритенок Набо подрабатывал в конюшне, ухаживая за лошадьми. Он одарен талантом петь и сочинять песни, Набо пел их слабоумной девочке. Однажды его лягнула лошадь, и герой потерял разум. Музыка и песни Набо оказались тем каналом, по которому негритенок вошел в мир слабоумия, существующий параллельно с миром разума. История с увечьем Набо оказалась успешной реализацией плана чертей превратить негритенка в слабоумного дурачка, поскольку они давно ждали его в своем «хоре». Судьба («жребий») Набо представляется Г.Г. Маркесом через призму народного сознания: человек лишился рассудка — значит, черти забрали его к себе.

В рассказе «День после субботы» («Un día despues del sábado») народные суеверные представления, соединяясь с библейскими мотивами, создают культурное пространство, в которое вписан человек.

Сюжет рассказа «Похороны Великой Мамы» («Los funerales de la Mama Grande») развернут как устный рассказ о похоронах «великой правительницы царства Макондо». Рассказчик ведет повествование с двойной установкой: на достоверность с одновременным ее осмеянием. Оба эти направления сопряжены и взаимно дополняют друг друга. Именно в этой двойной установке и заключается художественная своеобычность стилевой манеры Г.Г. Маркеса — он обрел ее при создании «Похорон..» и полностью реализовал в романе «Сто лет одиночества». Установка на осмеяние реализуется через вымысел, что создает комический эффект — ив этом оригинальность стилевой манеры Г.Г. Маркеса. Для поддержания и усиления комического, эффекта Г.Г. Маркес использует различные фольклорные приемы: 1)

жанровую форму фольклорной небылицы; 2) прием иронической хвалы; 3) числовые обозначения из арсенала фольклорной поэтики (3,7, 9,100).

Г.Г. Маркес очень естественно и выразительно показал самые разные переживания личности на грани сознательно-бессознательного, в состоянии летаргического сна, в сфере разумно-неразумного, на переходе от жизни к смерти и т.п. При этом его повествование не теряет опору на латиноамериканскую и европейскую культурную традицию: используются национальные и общекультурные мотивы и образы. В качестве сюжетообразующих или характеристических можно назвать общение мертвых и живых в процессе сна; оборотничество с контактами мира живых и мира мертвых; зеркало как окно в иной мир и как дающее изображение человека, которое живет своей жизнью; выступающие под видом людей демоны из иного мира и многое подобное. В ранних рассказах фольклоризм писателя проявлен на уровне образов, мотивов, жанровых форм, народно-поэтических представлений. Фольклорное начало воплощается также и на ментальном уровне — его составляют архетипы и народное мышление, универсальные мифологические комплексы (близнечный культ, закон вечного возвращения). Все события в рассказах происходят вне конкретной пространственно-временной обусловленности, сон и явь сливаются и проникают друг в друга, естественное гармонично сосуществует со сверхъестественным, смерть представляется лишь переходом в «тонкий» мир, который существует наравне с реальным (физическим) — граница между ними подвижна, либо стирается совсем.

В разделе 2.2. «Фольклоризм рассказов Габриэля Гарсиа Маркеса 1960-х гг.» дается анализ четырех рассказов Г.Г. Маркеса, написанных в это время.

В основе рассказа «Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и ее бессердечной бабушке» («La increíble у triste historia de la cándida Erendira y de su abuela desalmada») лежит колумбийский фольклорный сюжет о «странствующей любви». Народно-поэтические мотивы, ситуации буквально «рассыпаны» по всему рассказу. Вот алькальд (глава администрации поселка) днем расстреливает из винтовки тучку, «одиноко темневшую в раскаленном небе» — он верит, что если «продырявить» тучку, то пойдет дождь. Бабка Эрендиры уверена, что все вещи в доме должны иметь свое место — «если вещь не на своем месте, она

мается и не спит»; бабка и Эрендира верят в сны, именно во сне бабка увидела предупреждение о своей скорой смерти.

Рассказ «Очень старый сеньор с огромными крыльями» («Un señor muy viejo con unas alas enormes») имеет сюжет, пародирующий народные рассказы о чудесах, и по ходу повествования Г.Г. Маркес в пародийной форме передает народные слухи и толки (устные рассказы) о чудесном явлении ангела, народную веру в чудо исцеления, детскую «страшную» историю о превращении непослушной девочки в паука.

Рассказ «Самый красивый утопленник в мире» («El ahogado más hermoso del mundo») в своей основе содержит эстетические представления тружеников об идеальном типе мужчины, сопряженные с мотивами значимости имени и побратимства, элементами народной похоронной обрядности.

Рассказ «Блакаман Добрый, продавец чудес» («Blacamán el bueno vendedor de milagros») повествует о чудесах, изначально присущих бытию и творимых человеком. Носителями и творцами чудесного являются Блакаман Злой и его выученник Блакаман Добрый. О получении особого дара «творить чудеса» и о деяниях Блакамана Доброго повествуется в форме пародии на жанровую -модель агиографических произведений. В финале произведения в метафорическом виде проявлен основной мотив народных сказок: добро всегда торжествует, оно неизменно побеждает зло.

По итогам анализа рассказов 1960-х гг. можно сделать вывод, что Г.Г. Маркес, продолжая использовать фольклорные образы и мотивы, берет не конкретные произведения, а жанр (жанровую форму). В отличие от рассказов 1940-50-х гг., в более поздних рассказах возникает выраженная установка на комическое — она реализуется через алогизм, наиболее полно представленный жанром фольклорной небылицы. В пародийном ключе Г.Г. Маркес использует жанровые принципы жития, сказки, народных рассказов о чудесах, «страшных» историй. В своих произведениях гениальный художник осуществляет поразительный синтез, гармоничную контаминацию фольклорного и литературного начал — именно это станет основой его художественного мира в последующие годы. Гарсиамаркесовские чудеса — не фантастика, а фолыслорно-литературный синкрет, порожденный слиянием и

приведением к целостному единству двух видов словесности — устной и письменной.

В разделе 2.3. «Фольклорно-мифологический характер сюжетно-композиционной основы романа «Сто лет одиночества». Пруденсио Агиляр и Мелькиадес» внимание сосредоточено на двух сюжетообразующих факторах романа: 1) идея всепрощения; 2) способность человека находиться в состояниях «жизнь в смерти» и «смерть в смерти». Идея всепрощения связана с фигурой Пруденсио Агиляра. Судьбу героя определила народная игра «Бой петухов». На поединке победу одержал петух Хосе Аркадио Буэндиа, и разозленный Пруденсио принародно оскорбил главу рода Буэндиа, тот в отместку убил его, метнув копье в шею. Вскоре после похорон мертвец стал приходить в дом Буэндиа. Добавим, что супруги (Хосе Аркадио и Урсула) были двоюродными братом и сестрой — нарушение заповеди «Не убий» усугубляется грехом инцеста. Таким образом, жизненный путь рода Буэндиа, изначально обреченный на смерть, можно определить как «жизнь в смерти», поскольку в основу этой жизни изначально было заложено преступление. Пруденсио Агиляр устрашился наступления состояния «смерть в смерти», поэтому он простил и возлюбил своего «злейшего врага» — Хосе Аркадио Буэндиа. Согласно народной традиции, общение живого с мертвецом не доводит до добра, и Хосе Аркадио Буэндиа в измененном состоянии сознания стал буйным, его связали и вынесли во двор — герой оказался на скамейке под старым каштаном. При этом Пруденсио ухаживал за ним и дважды в день приходил побеседовать — так реализуется в романе христианская идея всепрощения в ее соотнесенности с народно-мифологическими представлениями о состояниях «жизнь в смерти» и «смерть в смерти».

Образ цыгана Мелькиадеса выполняет сюжетообразующую роль и в значительной мере обусловливает идейное звучание романа. Писатель акцентирует связь цирка, возглавляемого Мелышадесом, с познанием человеком окружающего мира в самых разных формах. Для Г.Г. Маркеса главное — показать очередное открытие, освоенное Мелышадесом и преподнесенное им как нечто удивительное, необычное, даже чудесное. Описывая деяния Мелькиадеса в стиле магического реализма, Г.Г. Маркес создает образ народного ясновидца, книжника

(чернокнижника) и делителя, спасающего жителей Макондо от эпидемии бессонницы. И одновременно автор принимает народную оценку Мелькиадеса как колдуна, т.е. человека, контактирующего с некими высшими природными силами, дающими ему особые знания и энергию. Несмотря на чудесные способности и обладание тайным знанием, Мелысиадес все же смертен, как любой человек. После своей физической смерти он переселяется в «тонкий» мир и отмечает Макондо черной точкой на «пестрых картах смерти». Даже после смерти Мелысиадес продолжает находиться в своей комнате в доме Буэндиа. Подобный прием «жизни в смерти» уже встречался нам в самом первом произведении Г.Г. Маркеса — рассказе 1947 года «Третье смирение». Для Мелькиадеса «смерть в смерти» в строгом смысле не наступает. Он, несмотря на смерть и погребение физической оболочки (тела), продолжает жить — появляется в доме Буэндиа, иногда физически видимым, иногда — растворенным в солнечном свете. Мудрость и духовные ценности бессмертны, как и человеческая душа. Согласно пророчествам Мелькиадеса, род Буэндиа исчезнет навсегда, но Макондо возродится и будет жить вечно. И если в земной жизни Мелысиадес познавал и усваивал чужие открытия (т.е. чужую информацию), то в состоянии «жизнь в смерти» он начал создавать свою информацию — написал книгу о роде Буэндиа с предсказанием будущего этого рода. Книга Мелькиадеса представлена в романе как очередное творение человеческого разума, как очередное чудо, соположенное с открытием магнита, увеличительного стекла, дагерротипии.

Художественная оригинальность стилевого кода Г.Г. Маркеса, ранее намеченная в рассказах и в чистом виде воплощенная в «Ста годах одиночества», заключается в особой манере повествования: о каком-либо факте бытия говорится с установкой на вымысел и с одновременным ее осмеянием. Примеров тому в романе множество: «научные» открытия Хосе Аркадио Буэндиа; 32 войны, организованные и проигранные полковником Аурелиано Буэндиа; убийство 17 его сыновей в одну и ту же ночь; выстрел в сердце, после которого вышеобозначенный полковник остался жив (и практически здоров), несколько десятков безрезультатных покушений на его жизнь и т.д.

Третья глава «Авторская мифология Габриэля Гарсиа Маркеса» включает два раздела.

Под словосочетанием авторская мифология в работе понимается корпус идей и представлений писателя, воплощенных в системе образов и мотивов, основанных на традициях народной культуры Колумбии и шире — Карибского региона, а ,также образно-эстетической базе общеевропейского культурного фонда.

В разделе 3.1. «Космос» описан космос Г.Г. Маркеса, заключающий в себе все составляющие пространства по вертикали и горизонтали, темпоральную организацию, а также характеризующий их комплекс символических смыслов, которые ведут к пониманию непредметной, метафизической роли окружающего мира в жизни человека и определяют место человека на карте мироздания. Авторская мифология обобщает собственный опыт писателя и мифотворческую основу, берущую начало в народном мифологизирующем сознании. Схематично Космос Г.Г. Маркеса можно представить в виде двух пластов: природное (водная и фигоморфная символика) и предметное (предметы и пространственно-временные характеристики). Доминантой авторской мифологии Г.Г. Маркеса является система «водных» элементов, представленная триадой море~дождь~лед, которая обстоятельно характеризуется в диссертации.

В разделе 3.2. «Человек» рассмотрены главные герои романа «Сто лет одиночества» в виде «ликов одиночества» (Хосе Аркадио Буэндиа, Урсула, Амаранта, Меме, Аурелиано Бабилонья и Амаранта Урсула). Высшее проявление человеческого духа возможно только в результате соприкосновения, соединения человека с сущностным началом Космоса. Несмотря на то, что в авторской мифологии Г.Г. Маркеса человек самоценен, его истинная сущность раскрывается только при взаимодействии с Космосом — соприкосновении и «общении» с ним. Взаимодействие Космоса и человека в авторской мифологии Г.Г. Маркеса осуществляется в нескольких аспектах: 1) Человек вступает в контакт с Космосом чаще всего бессознательно. Это взаимодействие позволяет приблизиться к первоистокам, раскрыть глубинный вселенский смысл, познать сущность явлений, приоткрыть тайну Бытия («Сто лет одиночества»; 2) Космос становится препятствием развитию человеческой гордыни. Сила стихии разрушает ложные ценности, замыслы, стремление к абсолютной власти («Осень патриарха»); 3) Космос

и человек - единое целое. Являясь частью человека, Космос неотделим от него («Генерал в своем лабиринте»).

Авторская мифология Г.Г. Маркеса является синтезом традиционного и индивидуального в творчестве писателя; все составляющие ее образы, базируясь на универсальных значениях, напрямую связаны с латиноамериканским народным мифологизирующим сознанием, образом мира и личным опытом Г.Г. Маркеса — писательским и человеческим.

В заключении подводятся итоги исследования, обозначается связь фольклоризма Г.Г. Маркеса с его авторской мифологией. Индивидуальное, архетипическое и общенациональное в авторской мифологии Г.Г. Маркеса представлены через призму народного мифологизирующего сознания. В синтезе эти составляющие выражают мировидение художника, основанное на народных традициях Латинской Америки, общеевропейской культурной и литературной традиции.

В приложениях 1 и 2 представлена связь авторской мифологии Г.Г. Маркеса с эпосом майя-киче «Пополь-Вух». Приложение 1 содержит характеристику сюжета и основных образов «Пополь-Вух», а приложение 2, оформленное в виде таблицы, дает сравнительный анализ мифологем в произведениях Г.Г. Маркеса и в эпосе «Пополь-Вух».

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Казанкова, К.В. Фитоморфный миф в поэтике Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Вестник Челябинского государственного университета: Научный журнал. Выпуск 45. Филология. Искусствоведение / Гл. ред. А.Ю. Шатии. Челябинск, 2010. - С. 28-34.

Другие публикации:

2. Казанкова, K.B. Образ моря в контексте национальных образов мира: Г.Г. Маркес, Ч. Айтматов, Г. Мелвилл [Текст] / К.В. Казанкова // Слово-Текст-Смысл: сборник студенческих научных работ. — Вып. 1 — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2005,— С. 17-23.

3. Казанкова, К.В. Мифологема дождя в творчестве Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // LITTERA TERRA: сборник студенческих и аспирантских научных трудов. — Вып. 2. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ун-та, 2006. — С. 73-78.

4. Казанкова, К.В. Море и лес как элементы национальных образов мира Латинской Америки и России [Текст] / К.В. Казанкова // Подходы к изучению текста: материалы межвуз. науч. конф. — Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2007, —С. 279-287.

5. Казанкова, К.В. Мифология воды в мире Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Дергачевские чтения — 2006: материалы междунар. науч. конф. —Т.2. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2007. — С. 271-274.

6. Казанкова, К.В. Эволюция образа моря в мифологии Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Дергачевские чтения — 2008: материалы IX междунар. науч. конф. —Т.2. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2009.— С. 310-316.

7. Казанкова, К.В. Взаимодействие Космоса и человека на страницах произведений Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Кормановские чтения — 2009: статьи и материалы межвуз. науч. конф. — Вып. 8. / Отв. ред. Д.И. Черашняя. — Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2009. — С. 300-307.

8. Казанкова, К.В. Национальный образ мира Латинской Америки в произведениях Г.Г. Маркеса и Ж. Амаду [Текст] / К.В. Казанкова // Классика и современность: материалы междунар. науч. конф. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ун-та, 2009. — С. 134-138.

9. Казанкова, К.В. Фольклор в художественной системе Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Народная культура Сибири: материалы XIX науч. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору / Отв. ред. Т.Г. Леонова. — Омск: Изд-во Омского гос. пед. ун-та, 2010. — С. 245-251.

10. Казанкова, K.B. Феномен «магического реализма» в малой прозе Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Кормановские чтения — 2010: статьи и материалы межвуз. науч. конф. — Вып. 9. / Отв. ред. Д.И. Черашняя. — Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2010.— С. 445-453.

11. Казанкова, К.В. Роль фольклорного начала в произведениях Г.Г. Маркеса и Ж. Амаду [Текст] / К.В. Казанкова // Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура: материалы Всерос. науч.-практ. конф., поев. 100-летию Л.Г. Барага / Отв. ред. Р.Х. Якубова, С.А. Салова. — Уфа: РИЦ Башкирского гос. ун-та, 2011. —С. 168-174.

12. Казанкова, К.В. Образы древнего эпоса индейцев Южной Америки в романе Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» [Текст] / К.В. Казанкова // Лики традиционной культуры: материалы междунар. науч. конф. «Пятые Лазаревские Чтения» — 4.1. — Челябинск: Челябинская гос. академия культуры и искусств, 2011.

— С. 117-120.

13. Казанкова, К.В. Взаимодействие фольклорного начала и литературной традиции в малой прозе Г.Г. Маркеса [Текст] / К.В. Казанкова // Филология в пространстве культуры: материалы III Междунар. науч.-практ. конф. «Знаменские Чтения» — Тобольск: Тобольская гос. соц.-пед. академия им. Д.И. Менделеева, 2011.

— С. 57-60.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Казанкова, Ксения Васильевна

Введение.

Глава 1. Габриэль Гарсиа Маркес о влиянии фольклора и литературы на его творчество.

Глава 2. Фольклоризм рассказов Габриэля Гарсиа Маркеса

1940-60-х гг. и сюжета романа «Сто лет одиночества».

2.1. Фольклорные мотивы и образы в ранних рассказах

Габриэля Гарсиа Маркеса.

2.2. Фольклоризм рассказов Габриэля Гарсиа Маркеса 1960-х гг.

2.3. Фольклорно-мифологический характер сюжетно-композиционной основы романа «Сто лет одиночества». Пруденсио Агиляр и Мелькиадес.

Глава 3. Авторская мифология Габриэля Гарсиа Маркеса.

3.1. Космос.

3.2. Человек.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Казанкова, Ксения Васильевна

Лауреат Нобелевской премии (1982) колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес получил всемирную известность после публикации в 1967 г. романа «Сто лет одиночества» («Cien años de soledad»). До этого он написал около ста рассказов, повести «Палая листва» («La hojarasca», 1955), «Полковнику никто не пишет» («El coronel no tiene quien le escriba», 1957), но только роман сделал Г.Г. Маркеса знаменитым и он стал восприниматься во всем мире как представитель особого литературного региона — Латинской Америки. Своеобычность Г.Г. Маркеса не только в его открытой обращенности к традициям латиноамериканского фольклора, народному мифологизирующему сознанию, но и к традициям мировой литературы.

Современная культура Латинской Америки в значительной степени складывалась на основе культуры юго-западной Европы — Испании и Португалии. Однако в создании латиноамериканской культуры участвовало и коренное население Америки — индейцы. Поэтому культуры современных латиноамериканских республик, имея много общих черт, отличаются неповторимым своеобразием, которым они обязаны индейцам, а в Бразилии и Вест-Индии — также и неграм [17;3].

Современный латиноамериканский фольклор и народная культура сформировались на базе трех культурных источников: американского (индейского), европейского (испанцы и португальцы) и африканского. Значение и последующее воздействие каждого из них по-разному и в неодинаковой степени проявилось в различных районах континента — в зависимости от уровня развития индейской культуры, наличия и численности негритянского населения, связей с метрополией и особенностей его экономического, политического и культурного развития. В то же время эти три генетических корня четко прослеживаются и в структуре современного фольклора Латинской Америки, в котором можно выделить соответственно три пласта или слоя: фольклор индейский, креольский и афро-американский, с рядом промежуточных (переходных) прослоек. Очевидно, что индейский фольклор является автохтонным, креольский и американский формируется на протяжении ХУ1-Х1Х вв. [105; 164-165].

Вполне логичным является то, что в данном контексте актуальным становится вопрос об историко-культурной и национальной самобытности Латинской Америки. Исследователи решают и комментируют данную проблему в двух направлениях — ищут корни латиноамериканской самобытности в фольклоре и литературе, а также в их взаимосвязи.

В.Б. Земсков в книге «Аргентинская поэзия гаучо» уделяет особое внимание проблеме взаимоотношения фольклора и литературы в Латинской Америке. Он выходит на' прямое соотношение фольклора и литературы в контексте национальной самобытности: «. работа по формированию национального сознания состояла в том, что писатели брали традиционные формы исторического фольклора, аккумулирующие традиции этноса, и вкладывали в них новое идеологическое содержание. Иными словами, они возрождали и поднимали на новую ступень этническое сознание народа» [49;9]. Именно литература возглавила процесс напряженного поиска сущности } национальной и континентальной идентичности.

В XX веке латиноамериканская литературно-культурная модель, связанная своей генетикой, языком, историей развития с европейским, западным цивилизационным кругом, обнаруживает и свою «иную, неевропейскую, незападную онтологию, историческую уникальность, укорененность не только в европейском, но и в автохтонном субстрате, то есть в ином варианте коллективного бессознательного», — пишет В.Б. Земсков во введении к пятой книге «Истории литератур Латинской Америки» [51;7]. В дальнейшем, по-другому развиваясь и функционируя, эта модель порождает иное соотношение индивидуальности и традиции.

В Латинской Америке все начинало твориться заново перед лицом современной истории, и писатель наделялся функцией «первотворца», создателя базовых элементов новой картины мира. Все писатели «инвентаризировали и метафоризировали новую открывшуюся явь, которая менялась из столетия в столетие, создавали ее базовые образцы, мифологемы, концепты, закладывая основы новой Традиции» [51;8]. В создавшемся контексте слово становится инструментом творения новой рельности, а писатель — «человеком мифотворящим» [100]. «Мы испытываем необходимость насытить словами просторы немого материка, и нас пьянит эта работа — создавать мифы и называть именами вещи и явления» (Пабло Неруда) [51; 107]. Основная задача художника — претворить в индивидуальном поэтическом слове весь универсальный состав мира.

Синтезом фольклорного начала и литературной традиции, создающейся «первотворцом», явился так называемый «новый» латиноамериканский роман, вышедший на арену мировой литературы в 60-70-е гг. XX века.

Взлет латиноамериканского романа, ставшего одним из самых примечательных феноменов современной мировой прозы, заставил обратить внимание на ту действительность, которая его породила и которую он выразил. Новый роман можно и должно рассматривать в аспекте его жанровой оригинальности и новаторства. Но самое плавное — роман, присущими ему средствами воплотил самобытность исторического духовного опыта Латинской Америки, открыл для себя и для мира глубинные пласты народного сознания, специфику мироощущения человеческой общности, сформировавшейся здесь в процессе сплава разных этнических и культурных потоков. Новый роман, явившийся мощным орудием самопознания народов Латинской Америки, предстал как духовная, интеллектуальная, художественная сила, расширившая горизонты мировой культуры [91;39].

Новый латиноамериканский роман, как выражение художественного-идеологического сознания народов континета, обнаруживает прямую связь с развитием философской мысли, с «идеей Америки». У него та же внутренняя цель: способствовать самовыражению, самоутверждению молодых наций.

В отличие от Африки и Азии, в этническом и культурном плане Латинская Америка формировалась как метисная. Европейский элемент вошел в ее культуру как один из конструирующих, отсюда широта горизонта латиноамериканской культуры. Аугусто Роа Бастос писал: «Настал момент, когда Латинская Америка должна научить Европу и США тому, чего она добилась ценою собственных долгих усилий» [91;41].

В.Н. Кутейщикова и Л.С. Осповат в статье «Новый латиноамериканский роман — новый тип художественного сознания» пишут о роли мифологического мышления в формировании жанровой специфики нового романа: «Критическое освоение опыта европейской мифологической школы явилось необходимым фактором формирования нового латиноамериканского романа. Но это было именно критическое освоение: оно дополнялось и корректировалось собственным опытом писателей, выступавших от лица тех самых народов, которые представителями цивилизованного мира рассматривались лишь как объект исследования. Для европейского романиста мифологическое мышление оставалось архаикой либо экзотикой — он обращался к мифу с позиций современного сознания, углубляющегося в свои первоосновы. Для романиста Латинской Америки это мышление было живым и не менее современным, чем цивилизованное, что требовало уже не просто «обращения к мифу», но сопряжения двух эстетически равноправных, хотя и весьма различных типов сознания» [91;76]. Эти различные типы сознания отражены в магическом (или «чудесном») реализме. Чудесное в нем — это то, что рождено народным воображением, реальное же — то, что отражает объективные исторические закономерности. Автором концепции «чудесной реальности» был писатель и теоретик литературы Алехо Карпентьер. Он изложил ее в 1948 г. в венесуэльской газете «Эль Насьональ», затем в качестве пролога к роману «Царство земное» в 1949 г. и постоянно говорил о ней, выступая с лекциями. «Чудесная реальность», по мысли Карпентьера, не имеет ничего общего с сюрреализмом, с его принципом нагромождения несочетаемых, «аморальных» форм и феноменов, а также и с «магическим реализмом» — последнее понятие связано с немецким экспрессионизмом 1920-х гг., его ввел в культурный оборот искусствовед Франц Рот своей книгой «Постэкспрессионизм. Магический реализм. Проблема новой европейской живописи» (Лейпциг, 1925). Согласно Ф. Роту, «магический реализм» — это принцип воспроизведения действительности с обязательным выявлением «магического» смысла, внутренне присущего обыденности» [52; 22-23].

Но уже в 1950-60-е гг. литературные критики начали употреблять понятия «магический реализм» и «чудесная реальность» как синонимичные, что и закрепилось в дальнейшем. Г.Г. Маркес также использовал эти термины и ввел еще один — «фантастическая действительность».

По мнению исследоватетелей, магический реализм не может служить ключом к новому роману, такого ключа вообще не существует [91;77]. Словно продолжая эту мысль, И.А. Тертерян пишет: «Как для современного человека вообще невозможна строгая детерминированность архаического мышления, так и в латиноамериканском романе нет абсолютной мифологичности. И в то же время в латиноамериканском романе нет той преодоленной мифологичности и того последовательного индивидуализма, что в европейских литературах. Латиноамериканский писатель находится на особой точке зрения: он созерцает мифологичность вне и внутри себя. Он уже в полной мере обладает способностью смотреть на среду, наделенную мифотворческим сознанием, и на само это сознание со стороны, расчленять, анализировать и воссоздавать его, но он ощущает его в себе как нечто неотчуждаемое, интимное, как основу его приятия и неприятия, восхищения и отвращения. И его, художника, дело эту мифотворческую основу заново переживать и заново познавать в изображаемом им мире» [100;313].

Авторская мифология обобщает собственный опыт писателя и мифотворческую основу, берущую начало в магическом реализме, являющимся вербальным воплощением народной культуры. Под словосочетанием авторская мифология будем понимать корпус идей и представлений писателя, воплощенных в системе образов и мотивов, основанных на традициях народной культуры Колумбии и шире — Карибского региона, а также образно-эстетической базе общеевропейского культурного фонда.

Творчество Г.Г. Маркеса означило для колумбийской литературы переломный этап, определивший новые принципы поэтики и разработки художественной модели национального самосознания. Г.Г. Маркес был первым колумбийским писателем, кто обратил традицию национальной танатологии (описание смерти) в художественный прием, служащий сотворению новой, многомерной картины мира, как она представлена в романе «Сто лет одиночества» (1967). Совершенный Г.Г. Маркесом прорыв к новому мировидению вывел его в ряд ведущих мастеров «нового» латиноамериканского романа, сложившегося на аналогичных художественных принципах. Мощная художественная натура этого ведущего колумбийского писателя во многом предопределила дальнейшее развитие национальной литературы [43; 47].

В зарубежном и отечественном литературоведении нет работ по теме нашей диссертации, но очень многие исследователи касаются связи произведений Г.Г. Маркеса с мифологией, с народной кулыурой Латинской Америки. В дальнейшем мы введем их наблюдения, а сейчас все-таки отметим историографический обзор И.М. Петровского «По направлению к поэтике: Габриэль Гарсиа Маркес в зарубежном литературоведении». Исследования зарубежных ученых, посвященные творчеству Г.Г. Маркеса, И.М. Петровский подразделяет на несколько блоков: 1) исследования, в которых «произведения писателя рассматриваются как более или менее удачная иллюстрация к истории Колумбии последних трехсот лет и соотносятся с историческим романом» [87; 242]; 2) работы, в которых предприняты «попытки аллегорических толкований смыслов творчества Г.Гарсиа Маркеса» [87; 244]; 3) труды, посвященные анализу стиля Г.Г. Маркеса.

Внимание исследователей сосредоточено главным образом на крупной прозе писателя — романах «Сто лет одиночества» («Cien años de soledad», 1967), «Осень патриарха» («El otoño del patriarca», 1975), «Любовь во время чумы» («El amor en los tiempos del cólera», 1985). Отметим работы, наиболее близкие к исследуемому нами аспекту. Таковы статьи латиноамериканиста из университета штата Иллинойс Майкла Паленсия-Рота «Образ «Уробороса»: инцест в «Ста годах одиночества» (1981), где исследователь рассматривает мотив кровосмешения в романе как один из структурообразующих; «Пергаменты Аурелиано Бабилоньи» (1982), где «Сто лет одиночества» интерпретируется в религиозно-мифологическом аспекте; а также его монография «Г. Гарсиа Маркес: круг, линия и трансформация мифа» (1983). Росальба Кампа (латиноамериканистка из Римского университета) в статье «Смысловые приемы в рассказах Гарсиа Маркеса» (1984) четко формулирует «основные стилитические приемы писателя» [87;253]. Примечательно, что это исследование (единственное из всего обзора, предлагаемого И.М. Петровским) выполнено на материале рассказов. Р. Кампа анализирует рассказы «Последнее плавание корабля-призрака», «Самый красивый утопленник в мире», «Очень старый сеньор с огромными крыльями» и отмечает, что для персонажей характерно буквально-непосредственное отношение к миру, при этом, по ее мнению, «всю ответственность за правдоподобие повествования Г.Г. Маркес возлагает на рассказчика» [87; 253-254].

B.C. Столбов, автор первой в русском литературоведении работы о романе «Сто лет одиночества», предваряет в своей книге гиаву, посвященую Г.Г. Маркесу («Сто лет одиночества» — роман-эпос») эпиграфом, взятым из высказываний Г.Г. Маркеса: «Сто лет одиночества» — это всего лишь поэтическое воплощение моего детства» [96;269]. «Сто лет одиночества» — это целостное литературное свидетельство всего, что так или иначе затрагивало меня в детстве.: В каждом герое романа есть частица меня самого», утверждает писатель. Этой частицей может быть и знакомое с детства чувство одиночества, и какие-то черты характера, и главное, заветные мечты, втайне вызревающие плоды детского воображения» [96;273]. Анализируя роман, исследователь основывается на самом тексте и высказываниях дона Габриэля из интервью и публицистики; он выделяет несколько стилистических элементов, образующих «синтез» «Ста лет одиночества» : сказка, притча, библейские легенды, античная мифология [96; 287-288]. Столбов подчеркивает, что «в народную сказочность Г.Г. Маркес вплетает современные «чудеса» и проделывает это столь искусно, что и концов не сыщешь» [96; 290].

В.Б. Земсков, прослеживая творческий путь Г.Г. Маркеса от ранних рассказов до повести «Хроника объявленной смерти», фокусирует свое внимание на источниках «мифологического и фантастического начал» [52; 108] у Г.Г. Маркеса. Исследователь выделяет несколько таких источников:

1. Народная культура прикарибской зоны Колумбии в форме бытового народного католицизма;

2. Латиноамериканский историко-культурный мифологизм, связанный с осмыслением истории Латинской Америки (ее открытие, конкиста, колонизация в XVI-XVII вв.);

3. Латиноамериканская агиография, где произошло смешение автохтонной (индейцы) и европейской (испанцы) традиций;

4. Испанский эпос и рыцарский роман.

Но всё же основным источником, по мнению Земскова, является «бытовое мифологизированное сознание, малая народная эпика, эпическая «молва», традиция устного рассказа, анекдота, суеверия, семейной или местной легенды» [52; 111].

В.Н. Кутейщикова и Л.С. Осповат («Новый латиноамериканский роман: 50-70 годы»), сосредоточив свое исследовательское внимание на романе «Сто лет одиночества», пытаются расшифровать фольклорно-мифологическую и архетипическую подоплеку произведения. «Инцестуальный брак, убийство, переселение на новые земли — мифологические «первоэлементы» многих легенд о происхождении и начальном периоде жизни народов» [64;359]. Ученые считают, что тема инцеста и робинзонады — два метафорических воплощения одной «генеральной темы» — одиночества, из-за которого гибнет селение Макондо и весь род Буэндиа [64;360].

И.М. Петровский в статье «Цирк и церковь Гарсиа Маркеса» пишет о двух «тайных силах» [89;54] романа «Сто лет одиночества» — цирке и церкви. Они соприсутствуют в произведении, но при этом, по контрасту, противопоставляются друг другу. Церковь и все, что связано с католической религиозной традицией символизирует «беспамятство, ханжество» [89;54], утрату истины — жизненной и человеческой. Цирк же — это «освобождающее познание мира, себя, судьбы» [89;55].

Вс. Багно в статье «Об одиночестве, смерти, любви и прочей жизни», акцентирует связь писателя не только с народной поэзией Колумбии (и шире — с «народным мировидением»), но и с «наивным, нравственно безупречным миром лубка». Он считает, что в книгах Г.Г. Маркеса 1960-1970-х годов, принесших писателю мировую известность, оживает «простодушная сказочность русского лубочного романа ХУШ-Х1Х вв., немецких народных книг ХУ1-ХУП вв., испанского рыцарского романа XVI столетия» [27;20]. Обосновывая свою позицию, Вс. Багно обращается к русскому материалу: он приводит мнение Л. Толстого насчет самого «читаемого» писателя в России — это И. Кассиров,1 один из «корифеев народного лубка», книги которого расходились значительно большими тиражами, чем произведения самого Л. Толстого, Лескова или Тургенева. Секрет притягательности для народного читателя книг И. Кассирова был в том, что в них, как и вообще в лубке, была смесь живых деталей быта, суеверий, потребности в чудесах и вера в них, тяга к преувеличениям, мешанина из элементов истории и культуры разных эпох и

1 Кассиров И.(наст. имя Ивин Иван Семенович, 1868-1918) поэт-самоучка, лубочный писатель, в 1880-90-ые гг. был основным поставщиком литературной продукции для московских лубочных издателей П. Шарапова, Е. Губанова, И. Сытина, выпустил более 100 книг, часть которых неоднократно переиздавалась. Подробнее см.: Русские писатели, 1800-1917. Биографический словарь. Т.2. — М., 1992. С. 392-394. народов, незатухающий интерес к темам любви, смерти, справедливости, благородства. Даже заглавие сборника Г.Г. Маркеса «Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и ее бессердечной бабушке» напоминает заглавия таких лубочных романов, как «История о храбром рыцаре Францыле Венциане и прекрасной • королеве Рынцевене», «Гистория о Барбосе Гишпанском, который разорял по научению Францышка Францыю». Массовый читатель тянулся к лубочным повестям и романам, потому что они расширяли «горизонты», давали «ответы на мировоззренческие вопросы». Вс. Багно уверенно пишет о романе «Сто лет одиночества» как о «лубочном романе, созданном великим писателем», а причину поразительной популярности романа в разных странах видит в том, что «лубочное сознание интернационально» [27;20].

Книга Ю. Папорова «Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе» дает краткий рассказ о жизни и творчестве писателя, его литературном окружении и о том, как был создан один из самых оригинальных романов XX века — «Сто лет одиночества». Автор попытался написать биографию Г.Г. Маркеса и историю создания романа «Сто лет одиночества» в виде почти виртуальных диалогов и авторского повествования — в ее основе письма, интервью, газетные и журнальные очерки, эссе, также статьи и воспоминания таких известных писателей, как X. Кортасар, К. Фуэнтес, М.В. Льоса др. Исследователь видит в Г.Г. Маркесе «большого мастера органичного соединения литературы и народных мифов» [86;5].

Англоязычные исследователи наиболее пристальное внимание уделяют, конечно, знаменитому роману «Сто лет одиночества». Например, Lois Simpson в статье «Death in "One Hundred Years of Solitude"» пишет о том, что смерть на протяжении всего романа тесно связана с одиночеством. Люди рода Буэндиа движимы каким-то внутренним безумием и тягой к одиночеству. L. Simpson однозначно говорит о пессимизме финала поизведения, но не о смерче, унесшем Макондо, а о ребенке Аурелиано и Амаранты Урсулы: «Самый последний Аурелиано, рожденный в роду Буэндиа, появляется на свет с проклятием, которого так боялись — со свиным хвостом. Последнего Буэндиа поглощает одиночество предков (курсив автора — К.К), и поскольку он беспомощен, то также погибает» [172].

Mark Frish проводит подробный сопоставительный анализ романов «Сто лет одиночества» Г.Г. Маркеса и «Шум и ярость» У. Фолкнера [181]. Он пишет о влиянии У. Фолкнера на творчество Г.Г. Маркеса с точки зрения художественного метода и стиля. Исследователь сопоставляет два произведения по нескольким позициям: изображение характеров; изображение семьи и рода; характеристика пространства; особенности времени и его виды (линейное, циклическое); образ повествователя. Анализ проводится на персонажном, сюжетном, мотивационном уровнях, а также на уровне субъектной организации романов.

David Mullan в статье "Magic Realism: a problem" [162] не ставит целью анализ конкретных произведений Г.Г. Маркеса, но привлекает их (главным образом роман «Сто лет одиночества») в качестве иллюстративного материала при рассмотении феномена «магического реализма». Мастером «магического реализма» D. Mullan считает X.JI. Борхеса, а Ф. Кафка, по его мнению — европйский эквивалент «магического реализма». Атрибутивный признак магической реальности — это наличие фольклорных элементов в повествовании и вплетение фантастического в полотно повседневной обыденности, при этом о фантастическом всегда говорится как о будничном, с невозмутимой интонацией. В заключении автор статьи пишет: «Естественно, магический реализм существует не только в Латинской Америке, он есть и в других странах. Но у латиноамериканского магического реализма есть особый отличительный признак: вплетаясь в повседневную жизнь, магическое и чудесное не только не вызывают удивления, но воспринимаются как истинно реальное, пропущенное через призму народного сознания» [162].

Исследования латиноамериканских ученых отражают связь отдельных особенностей прозы Гарсиа Маркеса с мировой литературной традицией. К их числу относится монография испанского литературоведа Пабло Луиса Авилы «Г. Гарсиа Маркес, Н.В. Гоголь, И.Б. Зингер: три параллельные структуры» (1980), статья уругвайского литературного критика М. Паскаля «Америка, Гарсиа Маркес и Нобель» (1983), где речь идет о процессе субъективизации рассказчика в прозе Г.Г. Маркеса; параллель Гарсиа Маркес/Сервантес и Гарсиа Маркес/Рабле проводят венесуэльский критик Аделис Леон Гевара в книге «Рождение и апофеоз романа» (1981) и профессор флорентинского университета Роберто Паоли в статье «Carnavelesco у el tiempo cíclico en "Cien años de soledad" (1984) соответственно. Идея циклического времени в художественном мире писателя является общей для работ Марты Л. Кенфилд, Апьфонсо де Topo, Росальбы Кампы, Майкла Паленсия-Рота и многих других. Профессор Остинскош университета (Техас), крупнейший перуанский литературовед, поэт и философ Хулио Ортега посвятил две главы своей книги «Поэтика перекодировки» романам Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» и «Осень патриарха». Исследовательскую тактику Ортеги отличает «целостный подход с элементами структурно-семиотического анализа, объединяющий исследования различных внутренних уровней текстов Гарсиа Маркеса: художественный мир, язык, стиль, сюжет» [Цит. по 87; 259].

Проведенный историографический обзор дает основание считать, что в литературоведении лишь намечен подход к изучению фольклоризма Г.Г. Маркеса. Актуальность нашего исследования определяется назревшей потребностью изучить проблему фольклоризма Г.Г. Маркеса, как и вопрос о народном мифологизирующем сознании, лежащем в основе его авторской мифологии. Необходимо привлечь беседы с критиками, интервью с журналистами и рассмотреть его суждения, оценки, полемические высказывания фольклорной тематики; выявить его знания образного строя, жанровой системы, художественных средств латиноамериканского фольклора, а также его отношение к народному католицизму; дать аналитическую характеристику связи мировидения писателя с народным мифологизирующим сознанием, которое в значительной мере определяет содержательность и поэтику рассказов, романа «Сто лет одиночества». В частности, до сих пор актуальным остается вопрос о характере комического, об обусловленности смеха народным мифологизирующим сознанием. Не менее актуальным является изучение органической связи Г.Г. Маркеса с европейской культурной традицией, к которой писатель сознательно обращался как к источнику подлинных духовных ценностей мирового порядка, и использовал в своих произведениях. Художественное претворение европейских легендарных сюжетов и мотивов (включая библейские) привнесло в рассказы Г.Г. Маркеса неповторимую своеобычность и ждет анализа.

Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые проанализирован фольклоризм рассказов Г.Г. Маркеса 1940-1960-х гг. : выявлены использованные писателем мотивы, образы, жанры, приемы поэтики из латиноамериканского фольклора и общеевропейского легендарного фонда; вскрыта также сюжетообразующая роль фольклора в романе «Сто лет одиночества»; представлена авторская мифология Г.Г. Маркеса, содержательность которой во многом обусловлена народным мифологизирующим сознанием.

Цель диссертации: исследовать особенности творческого претворения латиноамериканского фольклора и общеевропейского легендарного фонда в рассказах Г.Г. Маркеса 1940-60-х гг. и принципов народного мифологизирующего сознания в его авторской мифологии.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 1. Дать аналитическую характеристику отношения Г.Г. Маркеса к устной и письменной словесности; 2. Выявить приемы и способы художественного претворения фольклора, использованные Г.Г. Маркесом в рассказах 1940-60-х гг.; выявить фолыслорно-мифологический характер сюжетно-композиционной основы романа «Сто лет одиночества»; 3.

Обозначить и проанализировать основные константы народного мифологизирующего сознания, лежащие в основе авторской мифологии Г.Г. Маркеса.

Объектом исследования является фолыслоризм произведений Г.Г. Маркеса, предметом — фолыслорно-мифологический материал, воплощенный в художественных произведениях писателя, а также привлеченный им в интервью, в беседах с критиками, журналистами. Материалом исследования являются рассказы Г.Г. Маркеса 1940-1960-х гг., но, конечно, не все. В этот период он написал около ста рассказов, к анализу привлекаются те, что вошли в сборники «Глаза голубой собаки» (1951), «Похороны Великой Мамы» (1962). Материалом исследования является также роман «Сто лет одиночества» (1967), но эпизодически привлекаются «Осень патриарха», «Генерал в своем лабиринте» и некоторые другие произведения Г.Г. Маркеса.

Теоретической основой диссертации являются классические исследования по фольклористике, мифологии, этнографии, в которых разработаны принципы типологического, функционально-семантического и контекстного анализа народной культуры. Это труды Дж. Фрэзера, М.М. Бахтина, Е.М. Мелетинского, О.М. Фрейденберг, В.Н. Топорова, В.Я. Проппа, Г.Д. Гачева, М. Элиаде, К.В. Чистова, М.Д. Медриша, А.И. Лазарева, У.Б. Далгат. А также труды российских исследователей-латиноамериканистов B.C. Столбова, В.Б. Земскова, И.А. Тертерян, В.Н. Кутейщиковой, Ю.Н. Гирина; работы зарубежных латиноамериканистов: Р. Кампы, М. Паленсия-Рота, Р. Паоли, М. Паскаля.

Положения, выносимые на защиту:

1. Фольклор и литература — устная и письменная формы единой словесности; находясь в состоянии неразрывности, но и неслиянности, они взаимообогащаются и функционируют по принципу дополнительности, поскольку только вместе способны удовлетворить художественные потребности общества.

2. Г.Г. Маркес полагал, что фольклор, отражая окружающую реальность, сам является этой реальностью, поэтому есть легендарный василиск — существо с головой петуха, туловищем жабы и хвостом змеи, есть возвращающиеся по ночам к своим женам умершие мужья — подобные фантастические вещи являются атрибутами «чудесной действительности» всей Латинской Америки и, в частности, Карибского региона; «чудесное» носит у Г.Г. Маркеса не вымышленный, а вполне действительный характер, потому что за «чудесной действительностью» стоит народное мифологизирующее сознание.

3. В народном творчестве первичны, а в литературе вторичны представления об отсутствии непроходимой черты между миром живых и миром мертвых, отсюда возможность неоднократного возвращения умершего в мир здравствующих людей, отсюда возможность «жизни в смерти» и «смерти в смерти», а также мажорное представление о взаимосвязи, переходе одного в другое; к этой же категории относятся представления о сне-смерти, о реальности сновидений, об оборотничестве, о способности отдельных индивидов воздействовать на силы природы, о добрых или злых действиях носителей тайных знаний.

4. Цирковое искусство, занимающее значительное место в произведениях Г.Г. Маркеса, является, по мысли писателя, традиционным народным искусством и оно, кроме развлекательно-увеселительной функции, несет представление об идеале, об исключительных физических возможностях и способностях человека, а с другой стороны, связано с познанием человеком окружающего мира в самых разных формах, начиная от природно-физических и заканчивая духовно-культовыми; история рода Буэндиа в романе «Сто лет одиночества», написанная цирковым артистом и магом Мелькиадесом, — это чудо, свойственное латиноамериканской действительности, и коррелирующее с ' ^ мировым тайным знанием.

Апробация результатов исследования.

Основные положения и результаты работы были представлены в виде научных докладов на международных научных конференциях «Дергачевские чтения» (Екатеринбург, 2004, 2006, 2008), «Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» (Казань, 2008), «Классика и современность: проблемы изучения и обучения» (Екатеринбург, 2009), «Пятые Лазаревские чтения» (Челябинск, 2011), межвузовской конференции «Кормановские чтения» (Ижевск, 2007, 2009, 2010, 2011), и всероссийской научно-практической конференции «Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура» (Уфа, 2011), а также на XIX научном семинаре «Народная культура Сибири» (Омск, 2010).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фольклорно-мифологический аспект творчества Габриэля Гарсиа Маркеса"

Заключение

Как уже было отмечено, Г.Г. Маркес много раз об одном и том же говорил в интервью своим собратьям по перу — журналистам, критикам, писателям. При этом он мог быть как вариативен, так и противоречив, например, по-разному говорил о начале работы над своим знаменитым романом «Сто лет одиночества» или в одном интервью называл «ученической» повесть «Полковнику никто не пишет», а в другом говорил, что это его лучшее сочинение. Но в его высказываниях о фольклоре нет никаких «накладок» и противоречий: о характере устных историй своих родственников, о преданиях деда и прочих фольклорных вещах он везде говорит одно и то же, описывает их как по трафарету, может что-то добавить или упустить, но факты и оценки всегда одни и те же. Чувствуется, что фольклор для него существенная ценность, являющаяся частью той, давней жизни в доме деда. Именно так воспринимал народное творчество Г.Г. Маркес: фольклор отражает окружающую реальность и является одновременно атрибутом этой реальности. Общеизвестность такого утверждения кажущаяся, потому что тезис «фольклор — часть, принадлежность действительности» Г.Г. Маркес всегда конкретизировал, «разворачивал», и тогда реальностью оказывались страшные истории про оживающих мертвецов, заговоры, при произнесении которых из ушей больной коровы выпадают черви. Отталкиваясь от подобного, легко сделать шаг в сторону «чудесной реальности» и «магического реализма», что Г.Г. Маркес и делал.

Знакомство с прозой Ф. Кафки послужило толчком в понимании равновеликости обеих форм словесности, для Г.Г. Маркеса было открытием значительное совмещение художественного мира фольклора и литературы, некоторых принципов изображения человека в системе мироустройства и т.п. Он понял, что между фольклором и литературой нет китайской стены, что литература в изображении мира и человека, в изображении внутренней жизни человека сопряжена с народной поэзией, более того, он понял, что литература не способна удовлетворять абсолютно все художественные потребности общества, что часть потребностей может удовлетворить только фольклор. Осознание этой историко-культурной связи привело Г.Г. Маркеса к пониманию принципа функционирования фольклора и литературы в состоянии дополнительности.

В писательской практике это проявилось в том, что Г.Г. Маркес после публикации рассказа «Третье смирение» продолжил художественное осмысление проблемы взаимосвязи-переплетения жизни и смерти, используя в равной мере фольклорные и литературные источники. Изображая «смерть в смерти» и «жизнь в смерти», Г.Г. Маркес, конечно, находился под влиянием «Метаморфоз» Ф. Кафки, но и под влиянием тех фольклорных страшных рассказов, которые он много раз слышал от родственников и которые, с одной стороны, давали информацию о сообщающихся между собой зонах живого и мертвого, а с другой стороны, несли выраженную эстетизацию страшного. Именно латиноамериканский фольклор обусловил основную особенность фантастики Г.Г. Маркеса: ,она у него уже в ранних рассказах носит не вымышленный характер, не отграничена от реальности, но являет себя как настоящая реальность, выраженная в повседневном, бытовом, обыденном.

Г.Г. Маркес не замыкался на латиноамериканском фольклоре, он обращался к европейской культурной традиции. Своим интервьюерам он неоднократно говорил, что писатель учится писать не в университете, а изучая произведения других писателей. И он изучал различных авторов, начиная с античных, причем обращался — и это было его принципом — не только к «вершинам литературы», но и к тем, кто остался в своем времени или, как он говорил, к «плохим» писателям. У таких писателей, говорил Г.Г. Маркес, кроме всего прочего, обнажена техника письма, на виду приемы, способы изображения.

Уже в ранних рассказах ощущается опора на общеевропейский легендарный фонд, например, в рассказе «Ева внутри своей кошки» используется сказочный сюжет «в гостях у мертвеца», имеющий международный характер; в рассказе «Другая сторона смерти» сюжетообразующим является библейский мотив о братьях-близнецах Исаве и Иакове; ту же роль играет мотив зеркала в рассказе «Диалог с зеркалом». Иногда он использует один фольклорный образ или одно народное поверье, как в рассказах «Ночь, когда хозяйничали выпи», «Глаза голубой собаки», но чаще вводит комплекс фольклорных мотивов, примет, этнографических деталей. Так, в рассказе «Огорчение для троих сомнамбул» сюжетообразующим выступает мотив оборотничества и вместе с ним вводится демонологическая конкретика: в мире живых люди шутят, в мире мертвых обитатели не знают, что такое смех; в мире мертвых от человека не падает тень, в этом мире нельзя увидеть человека в профиль и т.п., и эти детали, конечно, существуют не сами по себе, а являются элементами художественного повествования.

Успешный опыт обращения к латиноамериканскому фольклору и общеевропейскому легендарному фонду в ранних рассказах — был продолжен Г.Г. Маркесом при создании рассказов в 1950-60-ые годы. Писатель по-прежнему обращается к фольклорным образам и мотивам, но чаще сопрягает их с использованием жанрового принципа, приема пародирования и т.п. Например, комплекс фольклорных мотивов использован писателем в рассказе «Самый красивый утопленник в мире», но основополагающим следует считать народные представления о мужской силе — именно они придают содержательность всему повествованию; или писатель в рассказе «Блакаман Добрый, продавец чудес» использует принцип фольклорной лепой нелепицы, т.е. грамматически правильно оформленное, но алогичное по смыслу сопряжение сочинительных или подчинительных конструкций.

Особый интерес представляет, конечно, рассказ «Похороны Великой Мамы», в котором Г.Г. Маркес ведет повествование одновременно с установкой на достоверность и на ее осмеяние, что проявляется во всем, начиная с имени героини. Здесь писатель взял из общеевропейского легендарного фонда мотив девственности правителя и обыграл его, создав пронизанную иронией ситуацию: к Маме-девственнице приехал на похороны Папа-девственник (глава католиков). Установка на достоверность с одновременным осмеянием ее обусловлена тем, что писатель занял позицию признания противоречивости любого явления — позицию, четко выраженную и в народном творчестве. При этом Г.Г. Маркес обращается к традиции народной комики, привлекая прием иронической хвалы или переводя реальное в небыличный план. Так, похоронную процессию возглавляет президент, далее идут парламентская комиссия, верховный суд, банкиры, высшее духовенство, а за ними: королева манго, королева гвинейского банана, королева кокосового масла и даже «королева четырехсотдвадцатишестиметровой связки яиц игуаны» (т.е. ящерицы). Это уже Г.Г. Маркес, автор романа «Сто лет одиночества».

Художественный мир Г.Г. Маркеса представляет собой целостное единство, вбирающее в себя архетипы коллективного бессознательного Латинской Америки и индивидуальной авторской мифологии самого писателя.

Авторская мифология Г.Г. Маркеса дает возможность проиллюстрировать диалог традиции и личности. Основные «коды» латиноамериканской ментальности «вычитываются» у Г.Г. Маркеса подобно тому, как в самой латиноамериканской традиции обнаруживается «ключ» к его творчеству.

В «Диалоге о романе в Латинской Америке» М.В. Льоса, беседуя с Г.Г. Маркесом, выделяет несколько составляющих материала, с которым работает писатель: личный опыт, опыт культуры, исторические и социальные факты [11; 294]. Действительно, все эти компоненты присутствуют в его художественной реальности. Авторская мифология Г.Г. Маркеса, являясь неотъемлемой частью его художественного мира, в основе своей содержит три пласта: автохтонный (отголоски мифологии и фольклора индейцев, живших в Латинской Америке до ее открытия X. Колумбом); универсальный (ориентация художника на традиции мировой литературы, мировой мифологии); личный (детские впечатления и воспоминания; фольклор и народная культура современной Г.Г. Маркесу Латинской Америки).

Изначальное намерение Г.Г. Маркеса создать свой Космос, вполне определенный и четко очерченный, было реализовано в романе «Сто лет одиночества»; если ранние рассказы дают возможность взглянуть на Г.Г. Маркеса как на яркого, самобытного писателя с его неповторимой творческой манерой, то более поздняя (крупная) проза знакомит читателей и исследователей с Космосом Г.Г. Маркеса.

Космос задает определенную систему координат, на которой базируется авторская мифология художника. В основе космического пространства Г.Г. Маркеса — селение Макондо, которое основал глава рода Буэндиа — Хосе Аркадио. Макондо возникает в рассказах и повестях Г.Г. Маркеса еще до романа «Сто лет одиночества», но целостное, объемное, многомерное представление о нем дается именно в этом произведении. Пространство Макондо определяет практически всю символику авторской мифологии — водную, природную, предметную. Значительную смыслообразующую роль в авторской мифологии Г.Г. Маркеса играет образ льда — он символизирует чудо, воплощает все представления об удивительном, необычном. Лед и его значение напрямую связаны с образом Мелькиадеса — главой цыганского племени и цирковой труппы. Представление о цирке как особом виде искусства, дарующем человеку импульс к познанию окружающего мира и самого себя, является смыслообразующим для романа «Сто лет одиночества». Решающую роль здесь играет фигура Мелькиадеса: этот герой, являясь носителем абсолютной природной силы, пишет реестр судеб Буэндиа. Фактически, весь замысел и внутренний план романа тоже определяет Мелькиадес, ведь читатель знакомится с жизнью и судьбой рода Буэндиа именно по манускриптам Мелькиадеса.

Символика авторской мифологии Г.Г. Маркеса, заданная в романе «Сто лет одиночества», проявлена и в других, более поздних романах — «Осень патриарха», «Генерал в своем лабиринте», «Любовь во время чумы», а также повести «Хроника объявленной смерти». Примечательно, что из всех составляющих природной и водной символики только образ льда встречается у Г.Г. Маркеса однократно («Сто лет одиночества»), остальные же базовые элементы (образ моря, дождя) авторской мифологии возникают и в других произведениях, сохраняя заданную ранее символику, но при этом изменяясь и эволюционируя, обретают новые смысловые грани. Особенно репрезентативен в этом плане один из последних романов писателя — «Генерал в своем лабиринте», в котором все основные составляющие авторской мифологии присутствуют одновременно.

Напрямую связано с космической системой координат и представление о человеке, содержащееся в произведениях Г.Г. Маркеса. Его герои действуют, размышляют, создают, путешествуют, открывают новое, страстно увлекаются, стремятся к свободе. Но между тем их всех, по сути своей столь различных, объединяет доминирующее свойство — одиночество. Сам Г.Г. Маркес считает одиночество неотъемлемой частью человеческой натуры, ее существенной частью [11; 282]. Он подробно говорит об этом в «Диалоге.» с М.В. Льосой: «Я считал, что одиночество — это всеобщее свойство человеческой натуры, но теперь начинаю думать, что. это результат отчуждения латиноамериканского человека» [11; 283]. В романе «Сто лет одиночества» представители рода Буэндиа изображаются в виде «ликов одиночества», объединенных этим «всеобщим свойством». Несмотря на то, что в авторской мифологии Г.Г. Маркеса человек самоценен, его истинная сущность раскрывается только при взаимодействии с Космосом — соприкосновении и «общении» с ним. Например, человек после кораблекрушения оказывается один на один с морской стихией («Десять дней в открытом море.») или стремится найти море («Сто лет одиночества»), глубокое погружение внутрь себя («Монолог Исабели.»), а также долгий путь к морю, который становится символом жизненного пути («Генерал в своем лабиринте») и др.

Полная свобода человека, возможность быть самим собой — все это достигается героями только во взаимодействии с Космосом. Авторская мифология Г.Г. Маркеса является синтезом традиционного и индивидуального в творчестве писателя; все составляющие ее образы, базируясь на универсальных значениях, напрямую связаны с латиноамериканским народным мифологизирующим сознанием, образом мира и личным опытом Г.Г. Маркеса — писательским и человеческим.

Список научной литературыКазанкова, Ксения Васильевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Гарсиа Маркес Г. Собрание сочинений : в 3 т.: пер. с исп. / Г.Г. Маркес. — СПб.: Симпозиум, 1997.

2. Гарсиа Маркес Г. Генерал в своем лабиринте : Роман / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. А. Борисовой.— СПб.: Звезда, 2003. — 332 с.

3. Гарсиа Маркес Г. Десять дней в открытом море без еды и воды : Повести, рассказы / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. А. Борисовой, В. Капустиной и др. — СПб.: Азбука-классика, 2003. — 224 с.

4. Гарсиа Маркес Г. Осень патриарха. Палая листва : Роман, повесть, рассказы / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. В. Тараса, К. Шермана и др.— М.: Эксмо, 2002. —544 с.

5. Гарсиа Маркес Г. Палая листва : Повести, рассказы / Г.Г. Маркес; пер. с исп. В. Андреева, А. Борисовой, С. Сальниковой и др. — СПб.: Симпозиум, 2001. —527 с.

6. Гарсиа Маркес Г. Полковнику никто не пишет : Повесть, рассказы / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. А. Борисовой, С. Сальниковой, П. Шебшаевича. — М.: Эксмо, 2003. — 256 с.

7. Гарсиа Маркес Г. Последнее плавание корабля-призрака : Повести, рассказы / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. В. Андреева, А. Борисовой, Э. Брагинской и др. — СПб.: Азбука-классика, 2004. — 448 с.

8. Гарсиа Маркес Г. Сто лет одиночества. Недобрый час : Романы / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. Н. Бутыриной, В. Столбова, Р. Рыбкина — М.: Эксмо, 2001. —544 с.

9. Гарсиа Маркес Г. Одиночество Латинской Америки (Нобелевская Лекция) / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. Н. Лебедевой // Гарсиа Маркес Г. Палая листва : Повести, рассказы. — СПб.: Симпозиум, 2001. — С. 501-506.

10. Гарсиа Маркес Г Круг чтения и влияния / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. В. Литуса // Гарсиа Маркес Г. Палая листва : Повести, рассказы. — СПб. : Симпозиум, 2001. — С. 457-461.

11. Гарсиа Маркес Г. Диалог о романе в Латинской Америке / Г.Г. Маркес, М.В. Льоса ; пер. с исп. Т. Коробкиной // Гарсиа Маркес Г. А смерть всегда надежнее любви : Повесть, рассказы. — М.: Эксмо, 2003. — С. 279-317.

12. Гарсиа Маркес Г. Сколько стоит стать писателем? / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. Е. Толстой // Латинская Америка. — 1996. — № 5. — С. 94-99.

13. Гарсиа Маркес Г. «Теперь двести лет одиночества» / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. С. Алениковой // Латинская Америка. — 1971. — № 3. — С. 116-118.

14. Гарсиа Маркес Г. «.Многое я рассказал вам впервые» / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. Л. Синянской // Латинская Америка. — 1980. — № 1. — С. 96-114.

15. Г. Гарсиа Маркес о литературе, о себе и своем творчестве / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. Л. Осповата // Вопросы литературы. — 1980. — № 3. — С. 150176.

16. Г. Гарсиа Маркес о своем творчестве и о себе / Г.Г. Маркес ; пер. с исп. В. Кутейщиковой // Иностранная литература. — 1971. — №6. — С. 177-189.

17. Легенды и сказки индейцев Латинской Америки / вст. статья Э. Зиберта. — М., Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1962. — 302 с.

18. Пополь-Вух. Мифы индейцев Центральной Америки. — М. : Ладомир, 1993. —252 с.1. П. Исследования

19. Альбедиль М.Ф. В магическом круге мифов / М.Ф. Альбедиль. — СПб.: Паритет, 2001.— 336 с.

20. Андреев В. В потоке времени / В. Андреев // Гарсиа Маркес Г. Скверное время. — СПб.: Азбука-классика, 2001. — С. 5-8.

21. Андреев В. Другая сторона великого романиста / В. Андреев // Гарсиа

22. Маркес Г. Последнее плавание корабля-призрака: Повести, рассказы. — СПб. : Азбука-классика, 2004. — С. 5-9.

23. Анишин В. А. Сущность человека как проблема современной философии Аргентины и Латинской Америки / В.А. Анишин // Латинская Америка. — 1975 —№2. —С. 6-22.

24. Антонян Ю.М. Миф и вечность / Ю.М. Антонян. — М. : Логос, 2001. — 464 с.

25. Армстронг К. Краткая история мифа / К. Армстронг. — М. : Открытый мир, 2005.— 160 с.

26. Афанасьев А.Н. Народ-художник. Миф. Фольклор. Литература /А.Н. Афанасьев. —М. : Советская Россия, 1986. —368 с.

27. Афанасьев А.Н. Происхождение мифа: Статьи по фольклору, этнографии и мифологии / А.Н. Афанасьев. — М. : Индрик, 1996. — 639 с.

28. Багно Вс. Об одиночестве, смерти, любви и прочей жизни / Вс. Багно // Гарсиа Маркес Г. Палая листва: Повести, рассказы. СПб. : Симпозиум, 2001.1. С. 5-35.

29. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое / А.К. Байбурин // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. — Л. : Наука, 1990. —С. 3-16.

30. Барт Р. Мифологии / Р. Барт. — М. : Изд-во имени Сабашниковых, 2000. — 320 с.

31. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. — М. : Худож. лит., 1990. — 543 с.

32. Бахтин М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб. : Азбука-классика, 2000.304 с.

33. Бенуас Л. Знаки, символы и мифы / Л. Бенуас. — М. : Астрель: АСТ, 2006.158 с.

34. Борее Ю.Б. Эстетика: Учебник для вузов / Ю.Б. Борев. — М. : Высш. шк., 2002. — С. 419-423.

35. Брейден Г. Божественная матрица. — М.: София, 2009. — 256 с.

36. Буэндиа, Макондо и мир (обсуждение романа Г. Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества») // Латинская Америка. — 1971 —№ 3. — С. 100-116.

37. Воеводина JI.H. Мифология и культура. — М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. — 384 с.

38. Галич М. История доколумбовых цивилизаций. — М.: Мысль, 1990. — 407 с.

39. ГачевГ.Д. Жизнь художественного сознания. Очерки по истории образа. — М.: Искусство, 1972. — 200 с.

40. Гачев Г Д. Ментальности народов мира.-М.: Эксмо, 2003.— 542 с.

41. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М.: Прогресс, 1994. — 480 с.

42. Гирин Ю.Н. «Сто лет одиночества» 35 лет спустя / Ю.Н. Гирин // Вопросы литературы. — 2004. — № 1. — С. 213-241.

43. Гирин Ю.Н. Габриэль Гарсиа Маркес / Ю.Н. Гирин // История литератур Латинской Америки: в 5 т. Т. 5 / отв. ред. В.Б. Земсков, А.Ф. Кофман. — М. : ИМЛИ РАН, 2005. — С. 543-621.

44. Гирин Ю.Н. Литература Колумбии / Ю.Н. Гирин // История литератур Латинской Америки: в 5 т. Т. 4: в 2 ч. Ч. 2 / отв. ред. В.Б. Земсков. — М. : ИМЛИ РАН, 2004. — С. 5-67.

45. Грейвс Р. Белая богиня: историческая грамматика поэтической мифологии. — Екатеринбург : У-Фактория, 2005. — 240 с.

46. Далгат У.Б. Литература и фольклор: теоретические аспекты. — М. : Наука, 1981. —303 с.

47. Дешарне Б. Символ / Б. Дешарне, Л. Нефонтен. — М.: Астрель: ACT, 2007. —190 с.

48. Дэникен Э. Боги майя. — Белгород : Книжный клуб, 2009. — 318 с.

49. Ершова Г.Г. Древняя Америка: полет во времени и пространстве (Северная Америка. Южная Америка). — М.: Новый Акрополь, 2007. — 416 с.

50. Земское В.Б. Аргентинская поэзия гаучо: к проблеме отношений литературы и фольклора в Латинской Америке / В.Б. Земсков. — М.: Наука, 1977. — 222 с.

51. Земсков В.Б. Введение. Литературный процесс в Латинской Америке. XX век и теоретические итоги / В.Б. Земсков // История литератур Латинской Америки: в 5 т. Т. 4: в 2 ч. Ч. 1 / отв. ред. В.Б. Земсков. — М. : ИМЛИ РАН,2004. —С. 5-105.

52. Земсков В.Б. Введение. Творческая индивидуальность и традиция в латиноамериканской литературе / В.Б. Земсков // История литератур Латинской Америки: в 5 т. Т. 5 / отв. ред. В.Б. Земсков, А.Ф. Кофман. — М.: ИМЛИ РАН,2005. —С. 5-15.

53. Земсков В.Б. Габриэль Гарсиа Маркес: Очерк творчества / В.Б. Земсков. — М.: Худож. лит. 1986. — 224 с.

54. Земсков В.Б. Концерт согласия / В.Б. Земсков // Латиноамериканская повесть: в 2 т. Т. 1. —М.: Худож. лит., 1989. — С. 5-22.

55. Земун Ю. Развилки миров: магия Хаоса. СПб.: Афина, 2009. — 192 с.

56. Иванова-Казас О.М. Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве. — СПб.: Изд-во С — Петерб. ун-та., 2006. — С. 169-183.

57. Инка Гарсиласо де ла Вега. История государства инков / изд-е подг. Ю.В. Кнорозов и В.А. Кузьмищев. Пер. со староиспанского В.А. Кузьмищева. — Л.: Наука, 1974. — С. 600-610.

58. Кабаченко Т. С. Мультимодальные гештальты и их символическое значение / Т.С. Кабаченко // Методы психологического воздействия. — М. : Прогресс, 2000. —С. 138-141.

59. Капустина В. Море Маркеса // Гарсиа Маркес Г. Десять дней в открытом море без еды и воды. — СПб.: Азбука-классика, 2003. — С. 214-219.

60. Кинжалов Р.В. Орел, кецаль и крест: Очерки по культуре Месоамерики / АН СССР. — СПб.: Наука, 1991. — 200 с.

61. Козолупенко Д.П. Миф. На гранях культуры. — М. : Канон-плюс, 2005.— 212 с.

62. Колум П. Великие мифы народов мира. — М.: Центрполиграф, 2007. — 351 с.

63. Кржижановский Ю. Девушка-юноша : к истории мотива «перемена пола» / Ю. Кржижановский // Русский фольклор. — М., JL, 1963. — Вып. VIII. — С. 56-66.

64. Кутейщикова В.Н. Роман Латинской Америки в XX в. — М.: Наука, 1964.334 с.

65. Кутейщикова В.Н. Новый латиноамериканский роман: 50-70 годы / В.Н. Кутейщикова, Л.С. Осповат. — М.: Советский писатель, 1983. — 424 с.

66. Лазарев А.И. Фольклор. Фольклористика. Народоведение : Избранное. — Челябинск : Челяб. гос. акад. культуры и искусств, 2008. — 384 с.

67. JIeeu-Брюлъ Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М.: Педагогика-пресс, 1994. — 608 с.

68. Леон-Портилья М. Философия нагуа. Исследование источников / Пер. с исп. Р. Бургете. — М.: Изд-во иностр. л-ры, 1961. — 384 с.

69. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. — М.: Мысль, 1993. — 958 с.

70. Лосев А. Ф. Личность и абсолют. — М.: Мысль, 1999. — 720 с.

71. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. — М.: Политиздат, 1991.525 с.

72. Лосев А.Ф. Хаос и структура / А.Ф. Лосев. — М.: Мысль, 1997. — 831 с.

73. Мамонтов С.П. Изучение культуры как фактора формирования национального самосознания / С.П. Мамонтов //Латинская Америка. — 1981.4.— С. 88-98.

74. Мамонтов С.П. Испаноязычная литература стран Латинской Америки в XX в. — М.: Высш. шк., 1972. — 291 с.

75. Мамонтов С.П. История и культура Латинской Америки. — М.: Высш. шк., 2005. —496 с.

76. Мартин Дж. Габриэль Гарсиа Маркес. Биография. — М. : Слово, 2011. — 624 с.

77. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция: вопросы поэтики. — Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1980. — 296 с.

78. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. — М. : Российск. гос. гуманит. ун-т, 1994. — 136 с.

79. Мелетинский ЕМ. От мифа к литературе: Учебное пособие по курсу «Теория мифа и историческая поэтика повествовательных жанров». — М. : Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. — 170 с.

80. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. — М.: Восточная литература РАН, 1995.360 с.

81. Мережковский Д.С. Тайна Запада. Атлантида-Европа. — М. : Эксмо, 2007.672 с.

82. Наговицын А.Е. Древние цивилизации: общая теория мифа. — М.: МПСИ : Флинта, 2005. — 440 с.

83. Найдыш ВМ. Мифотворчество и фольклорное сознание / В.М. Найдыш // Вопросы философии. — 1994. — № 2. — С. 45-53.

84. Нерсесов Я.Н. Мифы Центральной и Южной Америки. — М. : Астрель : АСТ, 2004. —464 с.

85. Опыт латиноамериканского романа и мировая литература (начало) // Латинская Америка. — 1982. — № 5.— С. 76-107.

86. Опыт латиноамериканского романа и мировая литература (окончание) // Латинская Америка. — 1982. — № 6.— С. 54-84.

87. Напоров Ю. Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе. — СПб. : Азбука-классика, 2003. — 352 с. + вклейка (16 е.).

88. Петровский И.М. По направлению к поэтике. Габриэль Гарсиа Маркес в зарубежном литературоведении (1980-1986) / И.М. Петровский // Вопросы литературы — 1987. — № 7.— С. 239-260.

89. Петровский ИМ. Поэтика Габриэля Гарсиа Маркеса : автореф. дис. канд. филол. наук / И.М. Петровский ; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. — М.: б. и., 1987.—22 с.

90. Петровский И. Цирк и церковь Гарсиа Маркеса / И. Петровский // Наука и религия. — 1987. — № 1. — С. 52-56.

91. Пичугин П.А. Вопросы происхождения и динамики фольклора в трудах Карлоса Веги / П.А. Пичугин // Латинская Америка.— 1974. — № 1. — С. 139153.

92. Приглашение к диалогу: Латинская Америка. Размышления о культуре континента. —М.: Прогресс, 1986. — 471 с.

93. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. — М.: Главная редакция Восточной литературы, 1976. — 326 с.

94. Пропп В.Я. Фольклор. Литература. История. — М.: Лабиринт 2002. — 464 с.

95. Сизоненко А.И. Русские открывают Латинскую Америку. — М. : Институт Латинской Америки, 1992. — 113 с.

96. Спенс Л. Мифы инков и майя. — М.: Центрполиграф, 2005. — 333 с.

97. Столбов B.C. «Сто лет одиночества» — роман-эпос // Столбов B.C. Пути и жизни: (О творчестве популярных латиноамериканских писателей). — М. : Худож. лит., 1985. — С. 269-318.

98. Таубе К. Мифы ацтеков и майя. М.: Фаир-пресс, 2005. — 112 с.

99. Тертерян И.А. Влияние зарубежной культурологии на латиноамериканскую мысль (статья первая) / И.А. Тертерян // Латинская Америка. — 1977. —№ 4.1. С. 33-53.

100. Тертерян И.А. Влияние зарубежной культурологии на латиноамериканскую мысль (статья вторая) / И.А. Тертерян // Латинская Америка. — 1977. —№ 6.1. С. 53-71.

101. Тертерян И.А. Человек мифотворящий: о литературе Испании, Португалии и Латинской Америки / И.А. Тертерян. — М. : Советский писатель, 1988. — 560 с.

102. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. — М. : Культура, 1995. — 624 с.

103. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. — М.: Азбука-классика, 2007. — 544 с.

104. Уртон Г. Мифы инков. М.: Фаир-пресс, 2005. —104 с.

105. Федосов Д.Г. Андские страны в колониальную эпоху. Религиозная и художественная картина мира. — М.: Ком. Книга, 2006. — 248 с.

106. Фольклор, народная культура в странах Латинской Америки // Латинская Америка. —1975. — № 3. — С. 163-190.

107. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. — М. : Восточная литература, 1998. — 800 с.

108. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. — М. : Лабиринт, 1997. — 448 с.

109. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии: в 2 т. — М. : ТЕРРА-Книжный клуб, 2001.

110. Харенберг Б. Хроника человечества. — М. : Большая энциклопедия, 1996. —1200 с.

111. Холл М.П. Основания эзотерического знания. — М.: София, 2006. — 272 с.

112. Хорни К. Особая роль детства // Хорни К. Новые пути в психоанализе. — М.: Академический проект, 2007. — 239 с.

113. Хренов Н.Ф. Социальная психология искусства: переходная эпоха. — М. : Альфа-М, 2005. —622 с.

114. Царева Г.И. Цивилизации: Америка Южная. — М. : Изд-во Царева В.П., 2004. —568 с.

115. Черницкж A.M. История исчезнувших цивилизаций. — Ростов-на-Дону : i Феникс, 2007. — 432 с.

116. Чистов КВ. Народные традиции и фольклор (Очерки теории). — Л. : Наука, 1986. —304 с.

117. Чистов К.В. Фольклор. Текст. Традиция. — М.: ОГИ, 2005. — 272 с.

118. Чистюхина О.П. Философы XX века. Эзотерическая философия: Борхес. -М., Ростов-на-Дону: МарТ, 2005. — 112 с.

119. Элиаде М. История веры и религиозных идей: от каменного века до элевсинских мистерий. — М.: Академический проект, 2008. — 622 с.

120. Элиаде М. Миф о вечном возвращении: Архетипы и повторяемость. — СПб.: Алетейя, 1998. — 250 с.

121. Элиаде М. Ностальгия по истокам. — М.: Институт общегуманитарных исследований, 2006. — 216 с.

122. Элленбергер Г.Ф. Открытие бессознательного. Т. 2. — СПб.: Информ. Центр Психоаналит. Культуры, 2004. — 665 с.

123. Юнг КГ. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. — 299 с.

124. Юнг КГ. Бог и бессознательное. — М.: Олимп, АСТ-ЛТД, 1998. — 478 <

125. Юнг КГ. Душа и миф: шесть архетипов. — Киев : Гос. б-ка Украины для юношества, 1996.— 384 с.

126. Юнг КГ. Отношение психологии к поэтическому творчеству // Юнг К.Г. Дух в человеке, искусстве и литературе. Минск : Харвест, 2003. — 384 с.

127. Юнг КГ. Структура психики и архетипы. М.: Академический проект, 2007. —303 с.

128. Ямполъский М.Б. Метафоры Борхеса / М.Б. Ямпольский // Латинская Америка. — 1989. — № 6. — С. 77-87.

129. Michael Palencia-Roth. Los pergaminos de Aureliano Babiloña. «Revista iberoamericana» (Pittsburg), 1982.

130. M. Pascal. America, Garcia Márquez y Nobel. Estudios Uruguay (Montevideo), 1983, №85.

131. Roberto Paoli. Carnavelesco y el tiempo cíclico en "Cien años de soledad". -«Revista iberoamericana» (Pittsburg), 1984, № 128-129.

132. Rosalba Campa. Las técnicas del sentido en los cuentos de Garcia Márquez. -«Revista iberoamericana» (Pittsburg), 1984, № 128-129.

133. П1. Словари, энциклопедии, справочники

134. Бауэр В. Энциклопедия символов / В. Бауэр, И. Дюмотц, С. Головин. — М.: Крон-пресс, 2000. — 504 с.

135. Библейская энциклопедия : в 2 т. — Репринтное воспр. изд-я 1891 г. Т. 1, А-Н. — М.: Центурион, 1991. — 496 с.

136. Жюльен Н. Словарь символов : Ил. справочник. — Челябинск: Урал JI. Т. Д. ,2000. —500 с.

137. КерлотХ.-Э. Словарь символов. — М.: REFL book, 1994. — 603 с.

138. Кондратов А.П. Кто есть кто в классической мифологии? энциклопедический словарь. — М.: Рипол Классик, 2002. — 765 с.

139. КоттерелА. Мифология : Энциклопедия / А. Коттерел, Р. Сторм. —М. : Росмэн, 2003. —512 с.

140. Легенды, мифы древнего мира: справ, изд. / авт.- сост. М.В. Адамчик.

141. Минск : Харвест, 2005. — 376 с.

142. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. — М.: ВЛАДОС, 1996. —415 с.

143. Мифология : Энциклопедия / гл. ред. Е.М. Мелетинский. — Репр. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. — 736 с.

144. Мифы и легенды народов мира. Америка. Австралия и Океания. — М.: Литература: Мир книги, 2004. — 480 с.

145. Мифы народов мира : Энциклопедия: в 2 т. Т. 1, А-К / гл. ред. С.А. Токарев. — 2-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия : Олимп, 1997.672 с.

146. Мифы народов мира : Энциклопедия: в 2 т. Т. 2, К -Я / т. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия : Олимп, 1997.720 с.

147. Похлебкин В.В. Международная символика и эмблематика : (Опыт словаря). —М.: Междунар. отношения, 1989. — 300 с.

148. Словарь всемирной мифологии / сост. Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. —

149. Нижний Новгород : Братья славяне, 1997. — 496 с.

150. Словарь мифов / под. Ред. П. Бентли. — М.: Гранд ; Фаир-пресс, 1999. — 429 с.

151. Словарь символов и знаков: сюжеты и явления в символах / сост. Н.Н. Рогалевич. — Минск : Харвест, 2004. — 512 с.

152. Степанов Ю. Константы: словарь русской культуры. — М.: Академический проект, 2004. — 991 с.

153. ТресиддерД. Словарь символов. — М.: Фаир-пресс, 1999. — 444 с.

154. Указатель сказочных сюжетов / сост. Л.Г. Бараг, И.П. Березовский, К.П. Кабашников, Н.В. Новиков. — Л.: Наука, 1979. — 437 с.

155. Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов. — М.: ACT, 2003. — 592 с.

156. Шуклин В. Русский мифологический словарь. —Екатеринбург : Уральское изд-во, 2001. — 378 с.

157. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / авт.-сост. К. Королев. — М., СПб : Эксмо : Мидгард, 2006. — 602 с.1.. Интернет-источники

158. On Translation and Garcia Marquez URL : http : // www. themodernword. com /gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

159. About «А Very Old Man with Enormous Wings» — URL : http : // www. themodernword. com/gabo. html, (дата обращения: 12.04.2011).

160. About «One Hundred Years of Solitude» URL : http: // www. themodernword. com/gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

161. The power of Gabriel Garcia Marquez URL : http : // www. themodernword. com /gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

162. Writer heroes: Gabriel Garcia Marquez URL : http : // www. Gabriel Garcia Marquez. com. html, (дата обращения: 10.12.2007).

163. David Mullan. Magic Realism: a problem — URL : http : // www. themodernword. com/gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

164. Gabo Speaks II The Los Angeles Times, 2003 URL : http : // www. themodernword. com /gabo. html, (дата обращения: 12.04.2011).

165. Gabo: Works Nonfiction URL : http : I I www. Amazon, com. html, (дата обращения: 05.01.2008).

166. Gabriel Garcia Marquez. Biographical Sketch URL : http : // www. Gabriel Garcia Marquez. com. html, (дата обращения: 10.12.2007).

167. Gabriel Garcia Marquez. Serenade: How My Father Won My Mother URL : http : I I www. themodernword. com /gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

168. J. Yardley. When a Great Novelist Turned His Pen on Tyranny URL : http : // www. washingtonpost. com. html, (дата обращения: 05.01.2008).

169. Janes R. «А Very Old Man with Enormous Wings»: Overview — URL : http : // www. Grade Saver, com. html, (дата обращения: 05.01.2008).

170. Murder as Social Ritual URL : http : // www. themodernword. com /gabo. html. www. themodernword. com /gabo. html, (дата обращения: 12.04. 2011).

171. Shipwrecked on Dry Land II New York Times, 2000. URL : http : // www. Gabriel Garcia Marquez. com. html, (дата обращения: 10.12.2007).

172. South American Mythology URL : http : // www. chiloe island, com. html, (дата обращения: 05.01.2008).

173. Lois Simpson. Смерть в «Ста годах одиночества» (Death in 'One Hundred Years of Solitude') / Пер. с анш. Д. Акмулин URL : http : // www. publ. lib. ru

174. ARCHIVES / MARKES, html, (дата обращения: 02.06. 2011).

175. Варгас Лъоса М. Амадис в Америке / Пер. с исп. Т. Коробкиной URL : http : // www.publ.lib.ru/ARCHIVES / MARKES, html, (дата обращения: 02.06. 2011). i

176. Горалик Л. Вторые роли: первого в роду привяжут к дереву, последнего в роду унесут муравьи URL : http : // www. publ. lib. ru / ARCHIVES / MARKES, html, (дата обращения: 02.06. 2011).

177. Чудесное и волшебное в романе Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» / Пер. с исп. Б. Гершман URL : http : // www. publ. lib. ru / ARCHIVES / MARKES, html, (дата обращения: 02.06. 2011).

178. Габриэль Гарсиа Маркес. Эксклюзивное интервью журналу «Развитие личности» / Пер. с исп. М. Паласио URL : http : // www.colombia.su / Cultura / gabol. html, (дата обращения: 02.06. 2011).

179. Габриэль Гарсиа Маркес : Биография и библиография URL : http : // www. fantast. com. ua. html, (дата обращения: 22.05. 2011).

180. Столбов B.C. Правдивая и невероятная история Макондо, рода Буэндиа и романа «Сто лет одиночества» URL : http : // www. fandom. ru. html, (дата обращения: 22.05.2011).

181. Gabriel Garcia Marquez: 71 años de literatura y compromiso político URL : http : // www. mundolatino. org / cultura / ggm4. html, (дата обращения: 09.06. 2011).

182. Lo mágico y lo maravilloso en «Cien años de soledad» URL : http : // www. mundolatino. org / cultura / ggm4. html, (дата обращения: 09.06.2011).

183. Mark Frisch. "One Hundred Years of Solitude" with "The Sound and the Fury" URL : http: // www.ebbs.english.vt.edu / marquez, html, (дата обращения: 10.01.2008).1.DIE I Ml I