Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев

Ишутина, Юлия Александровна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев

Год: 2006
Автор научной работы: Ишутина, Юлия Александровна
Ученая cтепень: кандидата культурологии
Место защиты диссертации: Владивосток
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев"

На правах рукописи

ИШУТИНА ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА

ФОРМИРОВАНИЕ И РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ТАЙВАНЬЦЕВ

Специальность 24.00.01 - История и теория культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

ВЛАДИВОСТОК 2006

Работа выполнена на кафедре истории и теории культуры

Дальневосточного государственного технического университета (ДВПИ имени В.В. Куйбышева)

Научный руководитель: кандидат исторических наук,

доцент Л.Г. Гороховская

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор А.М. Кузнецов

кандидат исторических наук, доцент Н.А. Василенко

Ведущая организация: кафедра международных отношений и

зарубежного регионоведения Владивостокского государственного университета экономики и сервиса.

Защита состоится 24 ноября 2006 года в 10 часов на заседании регионального диссертационного совета К.212.055.06 при Дальневосточном государственном техническом университете (ДВПИ имени В.В. Куйбышева) по адресу: 690950, г. Владивосток, ул. Пушкинская, д. 10, А-302. Телефакс: (4232) 26-69-88; E-mail: festu@festu.ru

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Дальневосточного государственного технического университета (ДВПИ имени В.В. Куйбышева).

Автореферат разослан 23 октября 2006 года.

Ученый секретарь

регионального диссертационного совета /^ТЛ /

кандидат философских наук, доцент / / ^ Л—РХГ. Ковтун

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность исследования. Своеобразие , современной эпохи характеризуется интенсивными контактами различных народов и их включением в процессы глобализации. Этот неизбежный и в целом прогрессивный процесс порождает, тем не менее, огромное количество проблем, конфликтов, воспринимается многими национальными сообществами как угроза их политическому суверенитету, экономической безопасности и культурной самобытности.

В данном контексте и возникают вопросы, касающиеся национальной идентичности. Национальную идентичность можно рассматривать как механизм идентификации личности с социальной общностью менее глобальной и абстрактной, чем цивилизация или человечество в целом, но существующей на более высоком уровне интеграции, чем этническая группа, сословие, клан или семья. Позитивную национальную идентичность можно считать медиатором, условием гибкого соединения глобальной идентичности и «врожденных» идентичностей без ущерба для личности. Кризисная или несформировавшаяся национальная идентичность затрудняет интеграцию в глобальное сообщество и отбрасывает народы к неэффективным практикам реагирования на вызовы современности.

В этой связи представляет большой интерес исследование процессов формирования национальной идентичности тайваньцев. В этом случае мы наблюдаем проведенный историей эксперимент, когда на основе одного и того же этнического сообщества образуются два государства, в течение более чем полувека находящиеся в политической, экономической и культурной изоляции друг от друга. Сложившееся положение дает возможность проследить, как при заданных условиях формируется национальное самосознание значительной по величине социальной общности.

Гипотеза данного исследования состоит в том, что ситуация государственной и экономической изоляции приводит в действие такие

механизмы идентификации, которые формируют национальное самосознание по модели «креольского национализма», а инфраструктурно-институциональные факторы (уровень развития инфраструктуры, социальных институтов и повседневности) выполняют роль основных условий для становления национальной идентичности.

Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования связана не только с освещением малоисследованной проблемы национальной идентичности тайваньцев, но и имеет общетеоретическое значение для всей культурологической проблематики идентичности.

Степень изученности проблемы. В изучении национальной идентичности тайваньцев можно выделить следующие направления: теория идентичности; теоретические труды по проблемам национализма; исследования национальных проблем Тайваня (труды зарубежных и российских ученых).

Теоретические работы по проблемам национальной идентичности представлены трудами современных зарубежных исследователей, работающих в основном в рамках конструктивизма.

Конструктивизм применительно к изучению наций и национализма утвердился благодаря книге Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества1» (1983), а также трудам Э. Хобсбаума, Э. Геллнера и др2.

Среди российских ученых, исследующих проблемы национального самосознания в рамках конструктивистской парадигмы, можно выделить В.А. Ядова, B.C. Малахова, А.И. Климова, Д.В. Драгунского, В.А. Тишкова и др3.

Важной составляющей изучения национальной идентичности, помимо условий и механизмов ее формирования, является осмысление конкретного содержания национальной рефлексии и способов ее репрезентации. Изучение

1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. - М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

2 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. - СПб.: Алетейя, 1998; Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1991.

'Социальная идентификация личности/ Под ред. В.А. Ядова. - М.: ИС РАН, 1993; Малахов B.C. Национализм как политическая идеология.- М.: КДУ, 2005. и др.

этих проблем ведется в рамках этно-символизма ( Э. Смит и др.1) и социальной прагматики2.

В зарубежной литературе о Тайване традиционно большое внимание уделялось и уделяется анализу политики и экономики, и практически всегда исследования велись в привязке к аналогичным сферам жизни континентального китайского общества. Социально-культурная жизнь тайваньцев часто оставалась либо вне поля зрения исследователя, либо рассматривалась в контексте традиционной китайской культуры3.

Многие зарубежные, советские и российские ученые придерживаются принципа неделимости китайской культуры, а соответственно не ставят сам вопрос существования тайваньского общества вне рамок культуры континентального Китая4.

Китайские исследователи, придерживаясь официальной позиции, считающей Тайвань 23-й провинцией КНР, вообще отказывают тайваньскому обществу в праве на самостоятельное существование, рассматривая его лишь как часть китайской нации. Факт возникновения и укрепления тайваньского национализма в КНР воспринимают крайне болезненно. По словам китайского исследователя Ши Иньхуна, проблема «независимости Тайваня» расценивается в КНР «как самая большая и крайне мучительная помеха», способная внести разлад в процесс созидания Китая как мощной мировой державы. Как считают в Пекине, тайваньская независимость представляет огромную угрозу

1 Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements, Conflict and Change. 1984. № 1. P. 95-130 Afshar F. u.a. Der Kampf mit der Drachen. Anleitung zur Sozio-Logie. Stuttgart: Metzler Verlag, 1990. S.223. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. - М.: Логос, 2000. и др.

2 Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. - М., 1956; Леонтьев A.A. Психология общения. Тарту, 1974; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность.- М., 1977.- С.48-72; Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. - М., 1984. Дридзе Т.М. Семиотические аспекты социального поведения в концепции Чарльза Морриса // Вопросы философии. 1970. - № 8.- С. 167-174 и др.

3 Гудошников Л.М., Кокарев H.A. Политическая система Тайваня.- М., 1997.

4 Пупей В.В. Политические партии КНР, Тайваня и Сянгана и объединение китайской нации. Автореферат к.п.н.- Владивосток, 2001 и др.

«внутренней и внешней безопасности Китая и психологически нормальному состоянию нации»1.

Проблемы тайваньской нации и национальной идентичности стали предметом изучения тайваньских ученых в 80-90-х гг. 20 вв., когда это стало возможно благодаря либерализации политической ситуации в стране. На Конференции по тайваньскому национализму в 1994 г. были выявлены основные проблемы формирования нации на Тайване: соотношение «китайцы -тайваньцы», проблема соотношения понятий «этно-нации» (чжунхуа миньцзу), «государственной нации» (гоцзу) и «гражданской нации» (гоминь) применительно к КНР и Тайваню, соотношения этнического и надэтнического (политического, гражданского, культурного) национализма. Выявились разнообразие подходов и научных парадигм, несогласие точек зрения на истоки, время возникновения, механизмы формирования тайваньского национализма. Актуальность и сложность темы исследования усугубляется тем фактом, что многие ученые находятся «внутри» националистического дискурса и все их научные построения сильно мифологизированы, что, впрочем, не умаляет их значения. Тайваньский ученый Чжэн Циньжэнь противопоставляет тайваньский национализм китайскому как «гражданский национализм (гоминьчжуи) этно-расовуму национализму КНР (миньцзучжуи), считая, что слабым местом китайского национализма является акцент на «кровные узы» (цзу). Чэнь Шаотин высказывает мнение, что в отличие от японского и китайского (КНР) национализма тайваньский - это национализм «снизу»2.

Ряд тайваньских исследователей Чжуан Ваньшоу, Цзян Дэнсян, У Найдэ, Чжан Жуйчэн3, а также видные политические деятели Тайваня Ли Дэнхуэй и

1 Ши Иньхун. Тайвань вэньти шан дэ яньчжун вэйсянь хэ чжаньлюэ бисюй (Серьезное осложнение тайваньской проблемы и стратегическая необходимость) // Чжанлуэ юй гуаньли. 2004. -№ 1. - С.101.

2 Ши Чжэнфэн (ред.) Тайвань миньцзучжуи. Цзяошоу луньтань чжуань кань 2 (Тайваньский национализм. Специальный выпуск Профессорской трибуны. 2. - Тайбэй, 1994.

3 У Найдэ. Национальное самосознание тайваньцев, политическая поддержка и государственное признание (Анализ развития национальной политики).// Государственная политика. 1992. Апрель. - С. 200-215. (У Найдэ. Шэнцзи иши, чжэнчжи чжичи хэ гоцзя

Чэнь Шуйбянь 1 открыто заявляют не только о завершающемся этапе формирования тайваньского народа как целостной общности людей, но и развитии национальной идентичности.

Ши Чжэнфэн считает, что национальная идентичность островитян колеблется в пределах от признания себя тайваньцами до отнесения себя к китайцам; возможны 4 варианта: я китаец, а не тайванец; я китаец и я тайванец; я тайванец и я китаец; я тайванец, а не китаец. По наблюдениям тайваньского политолога Линь Цунцзи, на Тайване имеет место тенденция количественного роста тех, кто сам себя относит к тайваньцам (тайваньжэнь), при сокращении количества считающих себя китайцами (чжунгожэнь). Отмечается также постепенная трансформация идентичности от этнического типа к гражданскому типу (собственно национальной идентичности)2.

Американские исследователи рассматривают существующие социальные и политические вопросы тайваньского общества в ракурсе проблем международной безопасности и позиций США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Значительная часть работ посвящена истории взаимоотношений США и Тайваня, США и КНР. Придерживаясь официальной точки зрения насчет свободного (от китайского правления) Тайваня, некоторые исследователи, в частности М.Браун, Алан М. Уочмэн, Дж. Дэвидсон, С. Хьюс3 и другие, прямо указывают на существование исторически сложившихся отличий в этнопсихологическом типе современных тайваньцев, и также о завершающем этапе формирования национальной идентичности тайваньского народа.

жэньтун.//Гоцзя чжэнцэ дяокань,1992, 4 юэфэнь.(Л 73Шо ШяЗШЭДШ^тА

// ШМШЗШТИо 1992 ^ , 4Я#).идр.

1 Ли Дэнхуэй. Позиция Тайваня. - М.: МГУ, 2000; Чэнь Шуйбянь. Сын Тайваня. - М., 2001. и ДР-

2 Stephan Corcuff (ed)/ Memories of the Futur: National Identity Issues and Search for a New Taiwan. - New York: M.E. Sharpe, 2002.

3 Brown Melissa. Is Taiwan Chinese? The impact of culture, power and migration of changing identities. University of California, 2004; Copper J. Words across the Taiwan strait, Lanham, 1995;. Davidson J. The island of Formosa: past and present. N.Y., 1998.

Среди японских исследователей тайваньской проблемы следует выделить Нисида Масури, работающего над проблемами японско-тайваньских отношений за последние 130 лет1, а также Огасивара Ёсиюки2, профессора Токийского университета, чья работа «Идентичность тайваньцев и принцип «одного Китая» » вышла в 2004 году в Японии.

Проблемы формирования национальной идентичности тайваньцев российскими учеными разрабатывались недостаточно. В основном, отечественные ученые занимаются вопросами национализма в КНР и проблемами социально-экономического развития «Китайской Республики» на Тайване.

Проблемы культуры и национального самосознания тайваньцев освещены в небольших по объему статьях В.В. Малявина3, Ю.М. Галеновича4, включенных в коллективные монографии по культуре Китая, а также в работах по социально-экономическому развитию Тайваня, например, в работе В.Г. Бурова5, посвященной модернизации Тайваня. Чаще других проблем современного тайваньского общества поднимается вопрос о независимости Тайваня в контексте международных отношений (исследования Г.И. Арсеньевой, В.И. Барышникова, Д.Т. Капустина)6. Наиболее полно начальный этап формирования национальной идентичности тайваньцев в XIX веке освещен в работе Ф.А. Тодер «Тайвань и его история (XIX век)», вышедшей в 1978 году7. В 2005 г. вышла монография А.А. Москалева о китайском

1 Eskildsen Robert. Whither East Asia? Reflections on Japan's Colonial Experience in Taiwan. // www.Japanfocus.org /article

2 Ogasawara Yoshiyuki. Taiwanese identity and the «One China principle».//www.google.library.com.

Малявин В.В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели. // Азиатско-тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век. - Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004. - С. 294-309.

* Галенович Ю.М. Москва - Пекин, Москва - Тайбэй: новое начало. - М., 1994.

3 Буров В.Г. Модернизация тайваньского общества.- М., 1998.

бАрсеньева Г.И. Тайвань и политика Пекина, Вашингтона и Токио (1960-70-е гг). - М., 1976;

Барышников В. Н. Тайваньский вопрос в китайско-американских отношениях (1949-1958). -

М., 1969. и др.

7 Тодер Ф.А. Тайвань и его история (19 в). - М., 1978.

национализме, где в приложении есть раздел о национализме на Тайване. В книге содержится детальный анализ официального националистического дискурса партии Гоминьдан (особенно Сунь Ятсена и Чан Кайши), а также национальной доктрины КПК. На основе изучения китайских и тайваньских источников, A.A. Москалев делает вывод, что «тайваньский национализм находится в процессе становления. Но этот процесс явно набирает силу...а идентичность тайваньской нации, думается, еще не вошла в сознание всех тайваньцев»1. При этом, по нашему мнению, A.A. Москалев сужает смысл понятий «национализм» и «национальная идентичность», сводя их к политической идеологии и научному дискурсу, в то время как «нечеткость» идеологии и недостаточная академическая проработка терминологии не мешает национальной идентичности и даже радикальным националистическим движениям реально существовать.

Таким образом, недостаточная изученность проблемы формирования и репрезентации национальной идентичности тайваньцев оставляет широкое поле деятельности для исследования.

Объектом исследования является становление национальной идентичности тайваньцев.

Предметом исследования — факторы формирования и формы репрезентации национальной идентичности наТайване.

Территориальные рамки исследования включают в себя территорию, подпадающую под юрисдикцию Китайской Республики на Тайване: остров Тайвань, Пескадорские острова (архипелаг Пэнху), острова Цзиньмэнь и Мацзу.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с 90-х годов XIX в. по настоящее время, т.е. с момента начала формирования тайваньского национального самосознания и до наших дней,

' Москалев A.A. Нация и национализм в Китае.- М.: Памятники исторической мысли, 2005. С.239.

когда тайваньская нация представляет собой сложившееся сообщество, успешно решающее задачи самоорганизации, развития и рефлексии.

Цель исследования заключается в изучении факторов формирования национального самосознания, а также способов репрезентации национальной идентичности тайваньского народа.

Задачи исследования:

1. Проанализировать содержание понятия национальная идентичность, его соотношение с понятиями социальной и этнической идентичности; выявить структуру и основные подходы к изучению национальной идентичности.

2. Рассмотреть концепцию «креольского национализма» Б. Андерсона как модель генезиса национальной идентичности.

3. Выявить роль символической репрезентации национальной идентичности в социокультурной системе, и определить значение символических конструкций как средства организации социальных отношений внутри «воображаемого сообщества» - нации.

4. Рассмотреть эволюцию официального «дискурса нации» на Тайване, его влияние на формирование национальной идентичности тайваньцев.

5. Изучить механизмы конструирования национального самосознания в Тайване, выявить этапы развития и точки роста национальной идентичности из целостной практики повседневной жизнедеятельности тайваньцев.

6. Дать анализ содержания и структуры символической репрезентации национальной идентичности тайваньцев.

Методологическая основа исследования. В качестве общеметодологического подхода используется социальный конструктивизм. Под конструктивизмом в современном обществознании понимают исследовательскую ориентацию, которая противостоит примордиализму

(интерпретация национального как врожденных, биологических, этно-расовых признаков) и эссенциализму (интерпретация, при которой исторически обусловленные социальные отношения выступают как вечные, объективные сущности) в понимании социальных явлений. Конструктивизм рассматривает национальные сообщества не как данность «языка», «крови» и «почвы», а как продукты человеческой практики.

Родоначальниками социального конструктивизма как направления исследований принято считать австро-американскогих социологов Питера Бергера и Томаса Лукмана1.

В качестве теоретической основы диссертационного исследования используется концепция «креольского национализма» Б. Андерсона, (т.е. возникавшего обычно в колониях среди потомков эмигрантов осознания раскола с «метрополией» и стремления к независимости и созданию «нового центра культуры». Образцом являются США и страны Латинской Америки). Этот опыт в качестве теоретической модели впоследствии многократно используется в других странах. Б. Андерсоном проделан анализ механизмов конструирования нации как «воображаемого сообщества». В диссертации используется также концепция репрезентативной культуры Тенбрука, согласно которой общество именно таково, каким оно предстает в сознании его членов, т.е. в культуре. Из этого следует, что репрезентацию символов, идей, представлений, мифов и переживаний, которые активно выдвигаются или пассивно принимаются людьми, необходимо изучать как важнейшую часть социальной реальности.

1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.- М.: Медиум, 1995.

материала, что дает возможность выявления основных этапов и ключевых моментов формирования национальной идентичности тайваньцев.

В работе используются методы историко-сравнительного, структурно-функционального, семиотического (социально-прагматического) анализа.

Источниковую базу диссертации составляют опубликованные материалы на русском и китайском языке, которые можно разделить на несколько групп:

А. ПИСЬМЕННЫЕ: 1. Законодательные акты КНР и Тайваня, партийные документы КПК, Гоминьдана и Демократической прогрессивной партии; 2. Сочинения политических лидеров и «отцов нации» КНР и Тайваня - Лян Цичао, Сунь Ятсена, Ван Цзинвэя, Цзян Чжунчжэна (Чан Кайши), Ли Дэнхуэя, Чэнь Шуйбяня; 3. Работы китайских, японских и тайваньских ученых, посвященные проблемам формирования национальной идентичности, находящихся «внутри» националистического дискурса; 4. Публицистика по проблемам национализма и национальной идентичности, опубликованная в периодической печати КНР и Тайваня

Б. ВИЗУАЛЬНЫЕ: 1.Карты Китая и Тайваня; 2.Фотоматериалы (рекламные проспекты, марки, открытки с изображением флага, герба, национальных памятников, церемоний и т.д.).

Наиболее ценным источником по проблеме тайваньской идентичности и национализма являются публикации в китайской и тайваньской периодической печати (в том числе Интернет-ресурсы), около 50 из которых самостоятельно выявлены и переведены с китайского и английского языков автором, в том числе из Тайвань миньчжу цзикань (Тайбэй), Taiwan Yearbook, Taiwan Journal, Чжаньлюэ юй гуанли, Миньцзу яньцзю и др. Ценным источником является официальный журнал «Тайваньская панорама» на русском языке, созданный со специальной целью репрезентации Тайваня в мировом сообществе.

Комплексное использование источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Национальное сознание на Тайване формировалось как протестное, противостоящее дискурсу «официального национализма» и развивалось по модели «креольского национализма» как надэтнической, гражданской общности.

2. В основе формирования национальной идентичности тайваньцев лежит повседневная жизненная общность, порождающая сходные практики поведения, сознания, переживания.

3. Идентификационные механизмы на Тайване в основном направлены на то, чтобы выявить самобытность тайваньцев по отношению к "значимым Другим", которыми для тайваньцев являются китайцы и японцы.

4. Важнейшей сферой формирования национальной идентичности тайваньцев является система образования. -.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что:

1) введены в научный оборот новые источники для изучения национальной идентичности тайваньцев на китайском языке;

2) выявлена последовательность в формировании национальной идентичности тайваньцев: негативная идентичность; - региональная идентичность; - национальная идентичность;

3) впервые представлены соотношения трех аспектов национальной идентичности тайваньцев: механизмов повседневного конструирования национальной идентичности; националистических идей властных элит; символической репрезентации национальной идентичности.

Практическая значимость. Результаты, полученные в диссертации, могут быть использованы для дальнейших исследований идентичности тайваньцев, а также обобщающих трудов по изучению национальной идентичности и национализма в Восточной Азии.

Апробация работы. Основные выводы и положения заслушивались на заседаниях кафедры китаеведения и вьетнамоведения Восточного института ДВГТУ, а также обсуждались на заседаниях кафедры Истории и теории культуры Дальневосточного государственного технического университета.

Основные положения диссертации апробированы в докладах, сделанных на международных конференциях «Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества» в 2002 и 2004 годах, г. Владивосток, на международной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР» в 2003г, г. Владивосток, а также на международной научной конференции творческой молодежи в г. Хабаровске в 2003 году.

Структура диссертации состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения с графическими материалами.

Краткое содержание работы Глава 1. «Нация и национальная идентичность: проблемы и парадигмы изучения» содержит анализ теоретических концепций формирования, структуры и способов репрезентации национальной идентичности и национального сообщества.

В разделе 1.1. Социальная, этническая и национальная идентичность: структура и основные направления изучения раскрыто соотношение социальной, этнической и национальной идентичности, рассмотрены структура и функции национальной идентичности; дан анализ основных подходов в исследовании национальной идентичности.

, Национальная и этническая идентичности являются частью социальной идентичности. В обыденном языке этническую идентичность часто смешивают с национальной. Однако их уместно разводить: самосознание индивидов в качестве членов определенной нации может формироваться на сверхэтнической основе (индийцы, канадцы, россияне, американцы и др.). Национальная

идентичность предполагает самоидентификацию с определенным политическим (национальное государство) и культурным (национальная культура) сообществом. Поскольку большинство современных государств являются полиэтническими, гражданско-политическое и культурное измерение национальной идентичности имеет приоритет над ее этническим измерением1.

В изучении национальной идентичности и вырастающей на ее основе социальной реальности (нации, националистические движения, национальные элиты и т.п.) можно выделить два основных подхода: структурно-институциональный и мифо-символический.

Структурно-институциональный подход (другие названия - модернизм, конструктивизм и др.) связывает формирование наций и национального самосознания с процессами модернизации и стремится показать, как государства, и особенно их политические и интеллектуальные элиты, мобилизовали и объединили население при помощи новых средств воздействия и коммуникации (печатная книга, газета, радио, телевидение, Интернет, современный транспорт и др.). Конструктивисты (Б. Андерсон2, Э. Хобсбаум3 и др.) детально осветили роль дискурсивных сетей коммуникации в создании национальных сообществ. Э. Геллнер 4 и С. Кедури исследовали роль интеллигенции в национальных процессах. В целом, работам сторонников структурно-институционального подхода свойственно акцентирование структурных сторон идентичности и механизмов ее конструирования.

Мифо-символический подход исследует проблему национальной идентичности и нации с другой стороны, т.е. объясняет, как национальные идеи, ценности и смыслы, воплощенные в символах и мифах воздействуют на реальность и формируют ее.

1 Малахов В. С. Неудобства с идекгачностью. // Вопросы философии. 1998. - № 2.

2 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма.- М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. - 288 с.

3 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года.- СПб.: Алетейя, 1998.

4 Геллнер Э. Нации и национализм,- М.: Прогресс, 1991.

Исследователи, работающие в рамках мифо-символического подхода изучают символическое наследие этнических идентичностей для отдельных наций и показывают, как современные нации и национализмы заново открывают и истолковывают символы, мифы, воспоминания, ценности и традиции своих этноисторий, когда они сталкиваются с проблемами современности. В работах Д. Армстронга, Д. Хатчинсона1 и Э. Смита2 и др. анализируется роль мифов, символов, ценностей и воспоминаний в создании этнических и национальных общностей и формировании культурных и социальных сетей, роль символической репрезентации национальной идентичности в социальных процессах.

В разделе 1.2. Механизмы формирования национальной идентичности и нации как «воображаемого сообщества» анализируется концепция «креольского национализма» Б. Андерсона, основные условия формирования и точки роста национальной идентичности.

Б. Андерсон считает, что национальная идентичность как фактор интеграции общества пришла на смену религиозному сообществу и династическому государству1.

Основные механизмы зарождения национального самосознания Б. Андерсон видит в распространении свойственных эпохе Модерна стандартных, типизированных видов социального действия и коммуникации и распространении «печатного капитализма». «Печатный капитализм» -коммерческое распространение печатных изданий на родных языках -чрезвычайно расширяет число потенциальных и реальных читателей (публики) и является одним из главных условий возникновения современных наций.

Б. Андерсон считает, что первые нации возникли в Америке как «креольские национализмы». Именно креолы - потомки англичан, французов,

1 Hutchinson J. Ethnicity. Oxford and New York: Oxford University Press, 1994. и др.

2 Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements, Conflict and Change. 1984.- № 1.- P. 95-130 и др.

испанцев и португальцев возглавили борьбу против метрополий, которые были, в сущности, их «исторической родиной». Причину возникновения этого явления Б. Андерсон видит в ограничениях социальной мобильности колониальной элиты. Границы карьеры, ограничения социальной мобильности совершенно естественно воспринимались колониальными бюрократами (грамотным слоем общества) как границы обитаемого пространства, границы сообщества. Бюрократические, судебные, экономические ограничения, действующие на территориях бывших колоний, определенным образом структурировали реальные повседневные взаимодействия, и эти невидимые, но реальные границы значили больше, чем языковые и этнические различия.

«Креольский национализм» исходил из идеи «гражданской нации», выдвинутой Французской революцией и впоследствии реализованной в США в идее «плавильного котла». Национализм подобного типа называют также «реформаторским», т.к. он исходит из нации как общего лучшего будущего, которое необходимо построить и обычно идентифицирует себя с либеральными и демократическими ценностями2.

Б. Андерсон считает, что модель «нации», возникнув в Америках из повседневной жизни и успешно воплотившись в суверенных национальных государствах, впоследствии активно используется в 19 в. в странах Старого света в двух разновидностях: «официального национализма» и «национально-освободительных движений».

В разделе 1.3. Символическая репрезентация национальной идентичности анализируется символическая репрезентация национального сообщества.

Национальная идентичность человека выражается в виде знаков и символов, приобретая таким образом общезначимую форму и непосредственно переходит в социальную реальность - действия и отношения, - тем самым

1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма.- М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001.- С.35.

2 Андерсон Б. Воображаемые сообщества... - С.85-88.

материализуясь, организуя повседневное течение человеческих взаимодействий, структуры отношений и формы сообществ.

Социальные институты не могут воздействовать на ценностные установки человека непосредственно, принуждение не создает любви и привязанности к родине, обществу и власти. Между социальным институтом (структурой) и человеком стоит символ (культура). Символ является средством коммуникации и посредником между человеком и социальными институтами в двух противоположных процессах: процессе институциализации (когда деятельность людей объективируется и начинает контролироваться обществом) и процессе интернализации (когда объективно существующие институты и процессы становятся частью внутреннего мира личности)1.

Существует восемь основных моделей действия символа в ' социокультурном пространстве. 1. Пространственный код сообщества. 2. Предметный код сообщества. 3. Телесный код сообщества. 4. Вербальные стереотипы (шире - язык). 5. Символы межгрупповой границы. 6. Символы внутригрупповой принадлежности. 7. Символы внутригрупповых норм

(ритуалы социализации и аккультурации», идеал личности. 8. Символы и

ритуалы власти (управления, лидерства).

Способность управлять поведением, оставляя субъективное ощущение свободы, делает символ одним из немногих средств социального воздействия, эффективных в условиях статусной неопределенности. В. Тернер писал: «Лиминальность, маргинальность и низшее положение в структуре - условия, в которых часто рождаются мифы, символы, ритуалы, философские Системы и произведения искусства»2. Именно поэтому революционные движения, в том числе националистические, придают такое огромное значение символике — знаменам, лозунгам, массовым шествиям и инсценировкам, которые выступают способами создания новой идентичности и регулирования поведения в

1 Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности.- М.: Медиум, 1995.- С.176.

2 Тернер В. Символ и ритуал. - М., 1983. - С. 199.

обществе, где старые статусные позиции разрушены, а новые еще не созданы или не укрепились.

Глава 2. Конструирование нации и репрезентация национальной идентичности на Тайване рассматривает процессы формирования и символической репрезентации национальной идентичности тайваньцев в конце Х1Х-начале XXI вв.

В разделе 2.1. Анализируется эволюция дискурса официального национализма на Тайване.

Исторически первым типом дискурса официального национализма на Тайване был японский. Япония с 1868 г. усиленными темпами проводила модернизацию и в то же время насаждала «официальный национализм», стремясь соединить идею «нации» с традиционной династической идеей.

Японские националисты использовали синтез чисто японской доктрины «государственного организма» (кокутай) и теории (а вернее романтического мифа) «органического государства», созданного в Германии Гердером, Фихте и Гегелем.

Стремясь не только удержать Тайвань, но и-сделать его неотъемлемой частью Японии, колониальное правительство проводило там активную политику интеграции, не только экономической и политической, но и культурной.

Оценивая японский дискурс официального национализма в целом, можно сказать, что он активно использовал научные достижения своего Бремени и сознательно строился как дискурс языкового этатистского (одно государство -одна нация - один язык) реформаторского (модернизация «сверху») национализма. При этом японский национализм на Тайване использовал многоуровневые системы адаптации необходимых идей: западные идеи подвергались сначала «японизации», а затем «китаизации» (или «тайванизации»), включаясь в общий контекст восточно-азиатской культуры. В то же время в японском дискурсе официального национализма было мощное

мифологическое, сакральное ядро (связанное с комплексом представлений о божественном происхождении и уникальности японского народа), которое было принципиально закрыто для «чужих», что означало, что тайваньцы всегда останутся «подданными императора» второго сорта.

Эффективность японского дискурса официального национализма, на наш взгляд, определялась тем, насколько он совпадал с личным опытом тайваньцев, приобретенным в процессе повседневной жизни. Тайваньцы сопротивлялись японской оккупации и боролись с ассимиляцией - однако они очень прагматично использовали все, что сделала для Тайваня колониальная администрация.

В 1895-1945 гг. на Тайване были заложены основы формирования региональной идентичности тайваньцев (как жителей особой провинции Японской империи).

После освобождения Тайваня от японцев там стал активно насаждаться китайский националистический дискурс, особенно после 1947 г., когда Тайвань стал последним оплотом гоминьдановского правительства.

Национальные идеи Гоминьдана, которые в 1947 г. были перенесены на Тайвань и стали там активно насаждаться - это сложное сочетание нескольких дискурсов - собственно национализма в его примордиалистской трактовке, модернизации, демократии и унитарного государства. В реальной государственной политике в зависимости от конкретной ситуации один из этих дискурсов мог преобладать или уходить на задний план, однако «национализм с китайским лицом» — это такой, при котором в борьбе конкурирующих дискурсов побеждает всегда дискурс власти, дискурс унитарного государства -единого и неделимого Китая.

интеграционные механизмы, гоминьдановское правительство порождало в собственной стране как этнические столкновения, вызванные дискриминацией, так и национализм «креольского типа», как в колонии. Причем такой «креольский национализм» овладел умами и правящей гоминьдановской элиты, во всяком случае, ее молодого поколения, генерируя идентификационные механизмы по принципу «мы не японцы, мы не китайцы, мы тайваньцы».

Трансформация дискурса официального национализма на Тайване началась в годы правления Ли Дэнхуэя (1988-2000 гг.) и продолжилась при следующем президенте (Чэнь Шуйбяне). Она связана как с общей модернизацией и демократизацией жизни на Тайване, так и со сменой научной парадигмы, произошедшей в общественных и гуманитарных науках.

В современном дискурсе официального национализма пропагандируется национальная идентичность тайваньцев как осознание единства общей судьбы жителей острова; делается попытка преодоления этнической напряженности, вызванной как насильственной китаизацией, так и этнической дискриминацией (особенно аборигенов); средствами интеграции нации видится не насаждение одной нормативной культуры, а развитие мультикультурализма; национальная идентичность видится как «многоярусная» - включающая глобальный, цивилизационный, национальный, этнический, региональный и т.д. уровни. Это вариант национальной идентичности эпохи постмодерна.

В разделе 2.2. Механизмы формирования национального самосознания тайваньцев анализируются процессы формирования национальной идентичности тайваньцев в повседневной жизнедеятельности.

Для формирования национального самосознания необходимо достижение определенного уровня развития инфраструктуры, экономики, институтов управления, права, здравоохранения и образования, которые порождают общую для всех (или большинства) членов сообщества сферу повседневной жизни. Только на основе осознания, переживания и обобщения опыта деятельности в

этой целостной сфере человеческой практики возникают «точки роста» национальной идентичности и происходит «воображение нации».

Конец XIX в. - период антияпонской борьбы - можно считать «нулевым этапом», точкой отсчета начала формирования национальной идентичности на Тайване. Неудача сопротивления оккупации заставила всех живущих на острове осознать, во-первых, разрыв с материковым Китаем, и, во-вторых, то что главная причина поражения — отсутствие единства среди населения острова. Отсутствие национальной идентичности было пережито как трагедия.

В период 1895-1945 гг. во время японской оккупации модернизационные реформы и созданная колониальной администрацией система образования имели важные последствия. К 1945 г. на Тайване более чем у половины населения были условия для формирования двойной тайваньско-японской идентичности. Позитивная «японская» идентичность могла интерпретироваться по разному - как политическая - верность Японии как государству; династическая — преданность императору; культурная -идентификация с японскими культурными идеалами, как повседневная -любовь к японскому образу жизни и т.д. Негативная (протестная) «японская идентичность» проявлялась в вооруженных восстаниях, борьбе за политическое самоуправление Тайваня, за равноправие и др.

Поражение Японии во второй мировой войне привело к тому, что Тайвань вновь перешел под управление Китая, а в 1947 г. он стал прибежищем партии Гоминьдан после ее поражения на материке. И если на политическом уровне произошел резкий разрыв с прошлым - все японское запрещалось, все китайское насаждалось, то на уровне повседневных структур (работа, образование, средства коммуникации) наблюдалась определенная преемственность и дальнейшее развитие.

Ядром национальной консолидации тайваньцев является феномен «тайваньского экономического чуда» и те ценности и смыслы, которые с ним связаны. Эти выдающиеся достижения составляют предмет национальной

гордости тайваньцев, которые связывают их с «человеческим капиталом» и ролью культурных факторов, особенно образования.

Наличие у тайваньцев нации и национальной идентичности, по мнению как самих тайваньцев, так и сторонних наблюдателей, подтверждается наличием у них повседневных практик, стереотипов поведения, отличающих их от соседей — материковых китайцев.

Анализ публикаций тайваньских СМИ показывает, что на Тайване постепенно развивается национальное самосознание, которое Б.Андерсон называл «креольским» и реформаторским. Происходит отрыв от «материнской культуры», которая запятнала себя колониальным угнетением и несправедливостью, и создание параллельно ей «новой» и лучшей культуры, объединяющей бывших угнетателей и угнетенных внутри колонии как представителей единой новой нации. При этом «креольский» национализм обычно выражает свои идеи на языке метрополии, так как это язык интеграции для многоязычных жителей колонии. Этой же логике следует Тайвань, отделившийся от китайского материка и провозглашая «Новый центр китайской культуры», «новую Желтую равнину» и т.п. .

В результате сложного взаимодействия структурных (социальные институты) и культурных факторов (ментальные схемы, стереотипы мышления и поведения, аффективное подтверждение, ценности, знаки, символы), тайваньское население как чисто статистическая общность стало «воображаемым сообществом», то есть осознало себя как единое целое, обладающее осознанием «единства общей судьбы» и приобрело, таким образом, национальную идентичность.

В разделе 2.3. Анализируется символическая репрезентация национальной идентичности на Тайване.

Символы национальной идентичности на Тайване являются элементами репрезентативной культуры, т.е. они репрезентируют значимые для

национального сообщества социальные отношения, нормы и ценности в сознании тайваньцев.

В символической репрезентации Тайвань обозначался вначале как периферия (по отношению к Китаю или метрополии как центру), «временный центр» (с 1947 г. он обозначался как «Республика Китай на Тайване» в дискурсе Гоминьдана), а в настоящее время — как «вновь обретенный центр» (с 1988 г. Тайвань позиционируется как «новый центр китайской культуры»)'.

Предметный код тайваньской идентичности включает 2 типа символов: предметы, имеющие помимо семиотической полезную функцию и предметы, выполняющие исключительно символическую роль. Первая группа предметов позиционирует тайваньцев как полноправных членов глобального мирового сообщества, живущих в высокотехнологичном постиндустриальном обществе, создающих конкурентоспособную экономику. Это такие материальные объекты, как небоскребы, деловые и культурные центры, дороги, автомобили, компьютеры, модная современная одежда, бытовые приборы и т.п. При этом национальная идентичность и экономические успехи в сознании тайваньцев сливаются и служат для объяснения друг друга: причины экономического успеха объясняются формированием национальной идентичности, а причиной возникновения идентичности - экономические достижения1.

Вторая группа вещей-символов - это обычно предметы традиционной культуры: народный костюм, зтварь, музыкальные инструменты, ритуальные маски, старинные здания, храмовые постройки и т.п., которые сознательно используются для «воскрешения» национальных традиций, для маркировки различения «тайваньского» от «нетайваньского».

Телесный код сообщества в символической репрезентации тайваньской идентичности очень интересен и достаточно парадоксален. Образ тайваньца в СМИ, почтовых марках, рекламе, кино- и телефильмах, компьютерных играх, в

1 Малявин В.В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели. // Азиатско-тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век. - Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004. - С. 301.

скульптурах и манекенах («образцовых людях») носит отчетливые следы европеизации (европеоидности в расовом, антропологическом смысле). Таким образом, символическая репрезентация телесности на Тайване носит отчетливо виртуальный характер, что позволяет отнести ее к культуре постмодерна.

Символы негативной национальной идентичности тайваньцев, которые можно интерпретировать как символы границ или по типу «за символом -антинорма» сформировались раньше, чем позитивные идентичности, что отражает протестный характер тайваньского национализма. Консолидация тайваньского народа происходила вокруг антияпонской борьбы, затем вокруг идей антикоммунизма, антигоминьдановского движения и т.д. Национальная идентичность осознавалась как «мы не японцы и не китайцы, мы тайваньцы».

Символы позитивной идентичности тайваньцев, интерпретируемые по принципу «за символом - группа» проявляются в таких идеях как «новые тайваньцы» (которые «выросли на тайваньском рисе и любят Тайвань»), «общество земляных орехов» (тайваньцы - все, кто «пустили корни» на тайваньской земле) и др. Групповые нормы выражаются в идеях «Акционерного общества Тайвань» и «добровольческого Тайваня», где декларируется переход от «эпохи Я» к «эпохе Мы» и развитию в современном тайваньском обществе солидарности, взаимопомощи, поддержки слабых и беспомощных.

Интернализация ценностей сообщества происходит благодаря идентификации с идеалом личности, которым часто выступает лидер, «отец нации», учитель. Процессы социализации, аккультурации и социальной мобильности на Тайване обладают высоким символическим капиталом. Символизация этих процессов черпает матрицы интерпретации из конфуцианской традиции. Личностная самореализация часто описывается в соответствии с канонами «сказаний о бедном сироте» (т.е. о человеке, который всего добился самостоятельно, несмотря на крайне тяжелые условия);

1 Пэт Гао. Реклама. //Тайваньская панорама. 2005. -№ 1,- С. 28.

харизматические качества правителей и власти интерпретируются через «стратагемное мышление», т.е. умение проникать вглубь вещей и черпать таким образом особую энергию. Широко используется также цветовая и цифровая символика.

В Заключении излагаются основные выводы диссертационного исследования.

В изучении национальной идентичности можно выделить два основных подхода:- структурно-институциональный и мифо-символический. Оба подхода объединяет представление о том, что национальная идентичность - это форма обыденного сознания, формирующегося в повседневной жизни людей. Именно повседневность выполняет функцию порождения и динамики национальной идентичности, повседневная практика определяет жизнеспособность идей националистических элит. В процессе повседневной жизни происходит институализация элементов сознания в виде новых символов и ритуалов, повседневность задает направление "дрейфа" смысла традиционных символов и исторических традиций.

В результате сложного взаимодействия структурных (социальные институты) и культурных факторов (ментальные схемы, стереотипы мышления

и поведения, аффективное подтверждение, ценности, знаки, символы), тайваньское население как чисто статистическая общность стало «воображаемым сообществом», то есть осознало себя как единое целое, обладающее осознанием «единства общей судьбы» и приобрело, таким образом, национальную идентичность. ^

Алгоритм формирования национальной идентичности тайваньцев включает три основных момента: протестная идентичность; двойная идентичность (региональная); национальная идентичность.

Дискурс официального национализма на всех этапах его эволюции, повседневная жизнь тайваньцев и традиции конфуцианской культуры совпадают в признании ценностей образования и социальной мобильности как для личности, так и для тайваньского сообщества в целом. Поэтому можно утверждать, что главной "точкой роста" национальной идентичности тайваньцев является система образования, как соединения трех уровней реальности: механизма социализации ("национализм сверху"); механизма достижения личностной самореализации и социального успеха ("повседневный национализм"); присвоения символического капитала, свойственного образованию, интеллектуалам и правителю в конфуцианстве ("культурный и мифологический национализм").

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ

1. Ишутина, Ю.А. . Новые тайваньцы [Текст] / Ю.А. Ишутина // Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества. Материалы III Международной научной конференции. - Владивосток, 2002. - С.65-68.

2. Ишутина, Ю.А. Независимость Тайваня: де-юре или де-факто? [Текст] /Ю.А. Ишутина // Научно-техническое и экономическое сотрудничество

стран ATP в 21 веке. Труды III Международной научной конференции творческой молодежи. - Хабаровск, 2003. - С. 286-289.

3. Ишутина, Ю.А. Тайваньская культура в поисках истоков [Текст] / Ю.А. Ишутина // Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР. Материалы III Международной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей. - Владивосток, 2003.

- С. 93-95.

4. Ишутина, Ю.А. Тайваньское общество на современном этапе [Текст] /Ю.А. Ишутина // Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР. Материалы III Международной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей. - Владивосток, 2003.

- С. 95-102.

5. Ишутина, Ю.А. Прагматическая политика Тайваня [Текст] / Ю.А. Ишутина // Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества. Материалы IV Международной научной конференции, -Владивосток, 2004. - С. 104-105.

6. Ишутина, Ю.А. Проблема независимости Тайваня в контексте формирования национальной идентичности [Текст] / Ю.А. Ишутина // Сборник трудов ДВГТУ. - № 142. - С. 85-88.

7. Ишутина, Ю.А. К вопросу о формировании этнической идентичности китайцев [Текст] / Ю.А. Ишутина // Россия и АТР: научный журнал / Институт истории, археологии и этнографии ДВО РАН. — Владивосток, 2006.- №3 (53).-С. 67-71.

Ишутина Юлия Александровна

ФОРМИРОВАНИЕ и РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ТАЙВАНЬЦЕВ

Автореферат

Подписано в печать 16.10.06. Формат 60x84/16 Усл. печ. л. 1,63. Уч.-изд. л. 1,0 Тираж 100 экз. Заказ 157

Издательство ДВГТУ. 690950, Владивосток, Пушкинская, 10 Типография издательства ДВГТУ. 690950, Владивосток, Пушкинская, 10

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Ишутина, Юлия Александровна

Введение.

Глава I. Нация и национальная идентичность: проблемы и парадигмы изучения

1.1. Социальная, этническая и национальная идентичность: структура и основные направления изучения.

1.2. Механизмы формирования национальной идентичности и нации как «воображаемого сообщества».

1.3. Символическая репрезентация национальной идентичности.

Глава II. Конструирование нации и репрезентация национальной идентичности на Тайване

2.1. Эволюция дискурса официального национализма на Тайване.

2.2. Механизмы формирования национального самосознания тайваньцев.

2.3. Символическая репрезентация национальной идентичности тайваньцев

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Ишутина, Юлия Александровна

Актуальность исследования. Своеобразие современной эпохи характеризуется интенсивными контактами различных народов и их включением в процессы глобализации. Этот неизбежный и в целом прогрессивный процесс порождает, тем не менее, огромное количество проблем, конфликтов, воспринимается многими национальными сообществами как угроза их политическому суверенитету, экономической безопасности и культурной самобытности.

В данном контексте и возникают вопросы, касающиеся национальной идентичности. Национальную идентичность можно рассматривать как механизм идентификации личности с социальной общностью менее глобальной и абстрактной, чем цивилизация или человечество в целом, но существующей на более высоком уровне интеграции, чем этническая группа, сословие, клан или семья. Позитивную национальную идентичность можно считать медиатором, условием гибкого соединения глобальной идентичности и «врожденных» идентичностей без ущерба для личности. Кризисная или несформировавшаяся национальная идентичность затрудняет интеграцию в глобальное сообщество и отбрасывает народы к неэффективным, нецивилизованным практикам реагирования на вызовы современности.

В этой связи представляет большой интерес исследование процессов формирования национальной идентичности тайваньского народа. В этом случае мы наблюдаем проведенный историей эксперимент, когда на основе одного и того же этнического сообщества образуются два государства, в течение более чем полувека находящиеся в политической, экономической и культурной изоляции друг от друга. Оказывается возможным проследить, как при заданных условиях формируется национальное самосознание значительной по величине социальной общности.

Гипотеза данного исследования состоит в том, что ситуация государственной и экономической изоляции приводит в действие такие механизмы идентификации, которые формируют национальное самосознание по модели «креольского национализма», а инфраструктурно-институциональные факторы (уровень развития инфраструктуры, социальных институтов и повседневности) выполняют роль основных условий для становления национальной идентичности.

Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования связана не только с освещением малоисследованной проблемы национальной идентичности тайваньского народа, но и имеет общетеоретическое значение для всей культурологической проблематики идентичности.

Степень изученности проблемы. В изучении национальной идентичности тайваньского народа можно выделить следующие направления: теория идентичности; теоретические труды по проблемам национализма; исследования национальных проблем Тайваня (труды зарубежных: тайваньских, китайских, японских и западных и российских ученых).

Среди российских ученых, исследующие проблемы национального самосознания в рамках конструктивистской парадигмы можно отнести В.А.

1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. -М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

2 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. -СПб.: Алетейя, 1998; Геллнер Э. Нации и национализм.-М.: Прогресс, 1991.

Ядова, B.C. Малахова, А.И. Климова, Д. Драгунского, А. Тишкова и др3.[110;93;94].

Важной составляющей изучения национальной идентичности, помимо условий и механизмов ее формирования, является конкретное содержание национальной рефлексии и способы ее репрезентации. Изучение этих проблем ведется в рамках этно-символизма (Э. Смит и др.4) [114;72] и социальной прагматики5[48].

В зарубежной литературе о Тайване традиционно большое внимание уделялось и уделяется анализу политики и экономики, и практически всегда исследования ведутся в привязке к аналогичным сферам жизни континентального китайского общества. Социально-культурная жизнь тайваньцев часто оставалась либо вне поля зрения исследователя, либо рассматривалась в контексте традиционной китайской культуры6[63].

3 Социальная идентификация личности-/ Под ред. В.А. Ядова. -М.: ИС РАН, 1993; Малахов B.C. Национализм как политическая идеология. -М.: КДУ, 2005. и др.

4 Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements,

Conflict and Change. 1984. -№ 1. -P. 95-130 Afshar F. u.a. Der Kampf mit der Drachen. Anleitung zur Sozio-Logie. Stuttgart: Metzler Verlag, 1990. -S.223. Ионин JI.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. -М.: Логос, 2000. и др.

6 Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. -М., 1956; Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту, 1974; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М., 1977. -С.48-72; Дридзе Т.М. Текстовая Дея- С.48-72. и др.

6 Гудошников Л.М., Кокарев Н.А. Политическая система Тайваня, -М., 1997.

7 Пупей В.В. Политические партии КНР, Тайваня и Сянгана и объединение китайской нации. Автореферат к.п.н. -Владивосток, 2001 и др. воспринимают крайне болезненно. По словам китайского исследователя Ши Иньхуна, проблема «независимости Тайваня» расценивается в КНР «как самая большая и крайне мучительная помеха», способная внести разлад в процесс созидания Китая как мощной мировой державы. Как считают в Пекине, тайваньская независимость представляет огромную угрозу «внутренней и внешней безопасности Китая и психологически нормальному о состоянию нации» [198;101].

Проблемы тайваньской нации и национальной идентичности стали предметом изучения тайваньских ученых в 80-90-х гг. 20 вв., когда это стало возможно из-за либерализации политической ситуации в стране. На Конференции по тайваньскому национализму в 1994 г. были выявлены основные проблемы формирования нации в Тайване: соотношение «китайцы - тайваньцы», проблема соотношения понятий «этно-нации» (чжунхуа миньцзу), «государственной нации» (гоцзу) и «гражданской нации» (гоминь) применительно к КНР и Тайваню, соотношения этнического и надэтнического (политического, гражданского, культурного) национализма. Выявились разнообразие подходов и научных парадигм, несогласие точек зрения на истоки, время возникновения, механизмы формирования тайваньского национализма. Актуальность и сложность темы исследования усугубляется тем фактом, что многие ученые находятся «внутри» националистического дискурса и все их научные построения сильно мифологизированы, что, впрочем, не умаляет их значения. Тайваньский ученый Чжэн Циньжэнь противопоставляет тайваньский национализм китайскому как «гражданский национализм (гоминьчжуи) этно-расовуму национализму КНР (миньцзучжуи), считая, что он лишен акцента на «кровные узы» (цзу), который является слабым местом китайского национализма. Чэнь Шаотин высказывает мнение, что в отличие от

8 Ши Иньхун. Тайвань вэныи шан дэ яньчжун вэйсянь хэ чжаньлюэ бисюй (Серьезное осложнение тайваньской проблемы и стратегическая необходимость) // Чжанлуэ юй гуаньли. 2004.-№ 1.-С.101. японского и китайского (КНР) национализма тайваньский - это национализм «снизу»9 [199].

Ряд тайваньских исследователей Чжуан Ваньшоу, Цзян Дэнсян, У Найдэ, Чжан Жуйчэн10, а также видные политические деятели Тайваня Ли Дэнхуэй и Чэнь Шуйбянь11 открыто заявляют не только о завершающемся этапе формирования тайваньского народа как целостной общности людей, но и развитии национальной идентичности [26;19;18;24;91;141].

19 идентичности) [155].

9 Ши Чжэнфэн (ред.) Тайвань миньцзучжуи. Цзяошоу луньтань чжуань кань 2 (Тайваньский национализм. Специальный выпуск Профессорской трибуны. 2). -Тайбэй, 1994.

10 У Найдэ. Национальное самосознание тайваньцев, политическая поддержка и государственное признание (Анализ развития национальной политики). // Государственная политика, 1992, апрель, с. 200-215. (У Найдэ.Шэнцзи иши, чжэнчжи чжичи хэ гоцзя жэньтун. // Гоцзя чжэпцэ дяокаиь, 1992, 4 юэфэнь.(ПППП □ □□□□□□□□□□□□□□// □□□□□□□1992 □□ 4 □□). и др.

11 Ли Дэнхуэй. Позиция Тайваня. -М.: МГУ, 2000; Чэиь Шуйбянь. Сын Тайваня. - М., 2001. и др.

12 Stephan Corcuff (ed)/ Memories of the Futur: National Identity Issues and Search for a New Taiwan. -New York: M.E. Sharpe, 2002. официальной точки зрения насчет свободного (от китайского правления) Тайваня, некоторые исследователи, в частности М. Браун [153], Алан М. Уочмэн [179], Дж. Дэвидсон [156], С. Хьюс13 [4] и другие, прямо указывают на существование исторически сложившихся отличий в психоэтнологическом типе современных тайваньцев, и также о завершающем этапе формирования национальной идентичности тайваньского народа.

Среди японских исследователей тайваньской проблемы следует выделить Нисида Масури, работающего над проблемами японско-тайваньских отношений за последние 130 лет14 [157], а также Огасивара Ёсиюки15[166], профессора Токийского университета, чья работа «Идентичность тайваньцев и принцип «одного Китая» вышла в 2004 году в Японии.

Проблемы формирования национальной идентичности тайваньского народа недостаточно разрабатывались российскими учеными. В основном, отечественные ученые занимаются вопросами национализма в КНР и проблемами социально-экономического развития «Китайской Республики» на Тайване.

Проблемы культуры и национального самосознания тайваньцев освещены в небольших по объему статьях В.В. Малявина16 [95], Ю.М. 11

Галеновича [49], включенных в коллективные монографии по культуре Китая, а также в работах по социально-экономическому развитию Тайваня,

1Я как, например, в работе В.Г. Бурова [45], посвященной модернизации у'

13 Brown Melissa. Is Taiwan Chinese? The impact of culture, power and migration of changing identities. University of California, 2004; Copper J. Words across the Taiwan strait, Lanham, 1995;. Davidson J. The island of Formosa: past and present. N.Y., 1998.

14 Eskildsen Robert. Whither East Asia? Reflections on Japan's Colonial Experience in Taiwan. // www.Japanfocus.org /article

15Ogasawara Yoshiyuki. Taiwanese identity and the «One China principle».//www.google.library.com.

Малявин В.В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели.// Азиатско- Тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век. -Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004.- С. 294-309.

17 Галепович Ю.М. Москва - Пекин, Москва - Тайбэй: новое начало. -М., 1994.

18 Буров В.Г. Модернизация тайваньского общества.- М., 1998.

Тайваня. Чаще других проблем современного тайваньского общества поднимается вопрос о независимости Тайваня в контексте международных отношений (исследования Г.И. Арсеньевой, В.И. Барышникова, Д.Т. Капустина19[33;36;79]. Наиболее полно начальный этап формирования национальной идентичности тайваньцев в XIX веке освещен в работе Ф.А.

ЛЛ

То дер «Тайвань и его история (XIX век), вышедшей в 1978 году [122]. В

2005 г. вышла монография А.А. Москалева о китайском национализме, где в приложении есть раздел о национализме на Тайване. В книге содержится детальный анализ официального националистического дискурса партии

Гоминьдан (особенно Сунь Ятсена и Чан Кайши), а также национальной доктрины КПК. На основе изучения китайских и тайваньских источников,

А.А. Москалев делает вывод, что «тайваньский национализм находится в процессе становления. Но этот процесс явно набирает силу.а идентичность тайваньской нации, думается, еще не вошла в сознание всех 21 тайваньцев» [100]. При этом, по нашему мнению, А.А. Москалев сужает смысл понятий «национализм» и «национальная идентичность», сводя их к политической идеологии и научному дискурсу, в то время как «нечеткость» идеологии и недостаточная академическая проработка терминологии не мешает национальной идентичности и даже радикальным националистическим движениям реально существовать.

Объектом исследования является становление национальной идентичности тайваньцев.

19Арсеньева Г.И. Тайвань и политика Пекина, Вашингтона и Токио (1960-70-е гг). -М., 1976; Барышников В. Н. Тайваньский вопрос в китайско- американских отношениях (1949-1958). -М., 1969. и др.

20 Тодер Ф.А. Тайвань и его история (19 в). -М., 1978.

Москалев А.А. Нация и национализм в Китае. -М.: Памятники исторической мысли, 2005. -С.239.

Предметом исследования - факторы формирования и формы репрезентации национальной идентичности на Тайване.

Территориальные рамки исследования включают в себя территорию, подпадающую под юрисдикцию «Китайской Республики» на Тайване: остров Тайвань, Пескадорские острова (архипелаг Пэнху), острова Цзиньмэнь и Мацзу.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с 90-х годов XIX в. по настоящее время, с момента начала формирования тайваньского народа в процессе модернизации, и до наших дней, когда тайваньская нация представляет собой сложившееся сообщество, успешно решающее задачи самоорганизации, развития и саморефлексии.

Цель исследования заключается в изучении условий и механизмов формирования национального самосознания, а также способов репрезентации национальной идентичности тайваньского народа.

Задачи исследования:

5. Изучить механизмы конструирования национального самосознания на Тайване, выявить этапы развития и точки роста национальной идентичности из целостной практики повседневной жизнедеятельности тайваньцев.

6. Дать анализ содержания и структуры символической репрезентации национальной идентичности тайваньцев.

Методологическая основа исследования. В качестве общеметодологического подхода используется социальный конструктивизм.

Под конструктивизмом в современном обществознании понимают исследовательскую ориентацию, которая противостоит примордиализму интерпретация национального как врожденных, биологических, этнорасовых признаков) и эссенциализму (интерпретация, при которой исторически обусловленные социальные отношения выступают как вечные, объективные сущности) в понимании социальных явлений. Конструктивизм рассматривает национальные сообщества не как данность «языка», «крови» и почвы», а как продукты человеческой практики.

Родоначальниками социального конструктивизма как направления исследований принято считать австро-американскогих социологов Питера

Бергера и Томаса Лукмана [38;39].

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. -М.: Медиум, 1995. идей, представлений, мифов и переживаний, которые активно выдвигаются или пассивно принимаются людьми, необходимо изучать как важнейшую часть социальной реальности.

Использование указанных теорий не только позволяет применять разработанный ими терминологически-категориальный аппарат, но и вооружает исследователя конкретными методиками, схемами интерпретации источников, способами типологизации и классификации эмпирического материала, что дает возможность выявления основных этапов и ключевых моментов формирования национальной идентичности тайваньцев.

А. ПИСЬМЕННЫЕ:

1. Законодательные акты КНР и Тайваня, партийные документы КПК, Гоминьдана и Демократической прогрессивной партии;

2. Сочинения политических лидеров и «отцов нации» КНР и Тайваня -Лян Цичао, Сунь Ятсена, Ван Цзинвэя, Цзян Чжунчжэна (Чан Кайши), Ли Дэнхуэя, Чэнь Шуйбяня;

3. Работы китайских, японских и тайваньских ученых, посвященные проблемам формирования национальной идентичности, находящихся «внутри» националистического дискурса;

4. Публицистика по проблемам национализма и национальной идентичности, опубликованная в периодической печати КНР и Тайваня

Б. ВИЗУАЛЬНЫЕ:

1. Карты Китая и Тайваня;

2. Фотоматериалы (рекламные проспекты, марки, открытки с изображением флага, герба, национальных памятников, церемоний и т.д.).

Наиболее ценным источником по проблеме тайваньской идентичности и национализма являются публикации в китайской и тайваньской периодической печати (в том числе Интернет-ресурсы), около 50 из которых самостоятельно выявлены и переведены с китайского и английского автором, в том числе из Тайвань миньчжу цзикань (Тайбэй), Taiwan Yearbook, Taiwan Journal, Чжаньлюэ юй гуанли, Миньцзу яньцзю и др. Ценным источникам является официальный журнал «Тайваньская панорама» на русском языке, созданный со специальной целью репрезентации Тайваня в мировом сообществе.

Комплексное использование источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.

Положения, выносимые на защиту:

4. Важнейшей сферой формирования национальной идентичности тайваньцев является система образования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что:

1) Введены в научный оборот новые источники для изучения национальной идентичности тайваньцев на китайском языке.

2) Выявлена последовательность в формирование национальной ' идентичности тайваньцев: негативная идентичность; региональная идентичность; национальная идентичность.

3) Впервые представлены соотношения трех аспектов национальной идентичности тайваньцев: механизмов повседневного конструирования национальной идентичности; националистических идей властных элит; символической репрезентации национальной идентичности.

Основные положения диссертации апробированы в докладах, сделанных в выступлениях на международных конференциях «Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества» в 2002 и 2004 годах, г. Владивосток, на международной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР» в 2003г, г. Владивосток, а также на международной научной конференции творческой молодежи в г. Хабаровске в 2003 году.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В изучении национальной идентичности можно выделить два основных подхода - структурно-институциональный и мифо-символический. Их сторонники изучают одни и те же социальные явления как бы с двух сторон: первые отдают предпочтение изучению объективных структур (общества), а вторые - знаково-символических (культуры). Соответственно, они используют различные методы. Представляется необходимым выявить не противоречия этих подходов, а то общее и методологически ценное, что можно использовать в дальнейшем исследовании.

При изучении национального сознания и самосознания необходимо учитывать как уровень развития объективных структур (инфраструктуры, социальных институтов, позиций и статусов), так и формы мифологической (символической) репрезентации национальных идей, ценностей и смыслов.

Оба подхода объединяет представление о том, что национальная идентичность - это форма обыденного сознания, формирующегося в повседневной жизни людей, т.е. репрезентация "жизненного мира". Именно повседневность выполняет функцию порождения и динамики национальной идентичности, повседневная практика определяет жизнеспособность идей националистических элит. В процессе повседневной жизни происходит институализация элементов сознания в виде новых символов и ритуалов, повседневность задает направление "дрейфа" смысла традиционных символов и исторических традиций.

Национальная идентичность как надэтническая интегрирующая идентичность «гражданской нации» впервые возникает в "креольских национализмах» Нового света в конце 18 в., а затем этот опыт в качестве теоретической модели многократно используется в других странах. «Креольский национализм» обычно выражает свои идеи на языке метрополии, так как это язык интеграции для многоязычных жителей колонии. Так, американский национализм объяснялся на английском, воюя с Англией за независимость. Жители США претендовали на то, что они «Новый свет», создавали параллельную реальность - Нью-Йорк, Новый Орлеан и т.д. Те же процессы характерны для латиноамериканских колоний Испании и Португалии - бывшие плантаторы-креолы (потомки европейцев, родившиеся в колонии) объединились с рабами и индейцами и отделились от метрополий, став «перуанцами», «бразильцами» и т.д. но сохранили языки колониальной администрации как объединяющие. Они делали ставку не на общее прошлое, как официальные национализмы, а на общее будущее. В монархических государствах и колониях эта модель соединяется с дискурсом легитимизма и приобретает вид «официального национализма». Насаждениеие дискурса официального национализма в колониях вступает в противоречие с реальными жизненными практиками населения и порождает протест и антиколониальные националистические движения. Механизмами формирования и «точками роста» национальной идентичности в колониях являются: модернизация и создание системы массовых коммуникаций, особенно производство и обмен информации («печатный капитализм»); создание массовой системы образования европейского типа; включенность жителей колоний в систему управления и осознание ими ограничения их социальной мобильности границами колонии, несимметричности бюрократических перемещений, т.е. дискриминации со стороны метрополии; распространение дискурсов переписи и картографирования и их закрепление в реальной жизненной практике людей; мифологизация истории и создание национальной мифологии как фактора сплочения нации в «воображаемое сообщество».

Для формирования нации как стабильного самоорганизующегося сообщества личностная национальная идентичность ее членов должна быть репрезентирована в форме общезначимых символов. Символическая репрезентация национальной идентичности должна представлять собой целостную систему, объединяющую элементы репрезентативной культуры в четырехуровневую структуру - уровень символов границ сообщества (включая символы специфики территориального, телесного, предметного и временного кода сообщества); символов горизонтальной групповой солидарности; идеала личности - воплощения норм и ценностей сообщества; символов власти и вертикальных социальных связей. Символическая система является более стабильной, чем изменчивая и многообразная повседневная жизнь и индивидуальная идентичность, но более гибкой и подвижной, чем социальные институты, в силу чего она является посредником между ними и обеспечивает их взаимную адаптацию.

В формировании национального самосознания тайваньцев было исследовано три основных направления: насаждение национализма «сверху» в виде дискурсов официального национализма; развитие «национализма снизу», т.е. формирование национальной идентичности в процессе модернизации и интеграции тайваньского общества; символическая репрезентация национальной идентичности тайваньцев.

В эволюции дискурса официального национализма в Тайване можно выделить три основных этапа: японский (1895-1945), китайский или гоминьдановский (1945-1988), период кризиса (1988-2000) и тайваньский или современный (2000 - наши дни). Алгоритм формирования национальной идентичности тайваньцев включает три основных момента: протестная идентичность; двойная идентичность (региональная); национальная идентичность.

Оценивая японский и дискурс официального национализма в целом, можно сказать, что он активно использовал научные достижения своего времени и сознательно строился как дискурс языкового этатистского (одно государство - одна нация - один язык) реформаторского (модернизация «сверху») национализма. Образцом дискурса официального национализма на японском Тайване был прусский националистический дискурс, восходящий к идеям Гердера, Фихте и практике Бисмарковской Германии. При этом японский национализм на Тайване использовал многоуровневые системы адаптации необходимых идей: западные идеи подвергались сначала «японизации», а затем «китаизации» (или «тайванизации»), включаясь в общий контекст восточно-азиатской культуры. В то же время в японском дискурсе официального национализма было мощное мифологическое, сакральное ядро (связанное с комплексом представлений о божественном происхождении и уникальности японского народа), которое было принципиально закрыто для «чужих», что означало, что тайваньцы всегда останутся «подданными императора» второго сорта. Эффективность японского дискурса официального национализма, на наш взгляд, определялась тем, насколько он совпадал с личным опытом тайваньцев, приобретенным в процессе повседневной жизни. Тайваньцы сопротивлялись японской оккупации и боролись с ассимиляцией - однако они очень прагматично использовали все, что сделала для Тайваня колониальная администрация. Президент Тайваня Ли Дэнхуэй писал: «Не будет преувеличением сказать, что Япония выступила просветителем Тайваня в экономике». Можно добавить, что через Японию тайваньцы познакомились с европейской культурой и наукой, в том числе с идеями модернизации национализма. Дискурс японского официального национализма распространялся в тайваньском обществе неравномерно: в большей степени он повлиял на культурную элиту, где он стал основой позитивной или негативной национальной идентичности; в средней степени - на китайское население острова, а в самой меньшей - на аборигенов, в большинстве неграмотных.

В первые сорок лет правления партии Гоминьдан на Тайване насаждался дискурс официального национализма, который по содержанию был направлен против японского и китайского коммунистического национализма, но по типу был точно таким же. Декларируя единство нации государственная нация») гоминьдановцы всегда в реальной практике смешивали национальность и этничность, воспринимали национальность генетически, как единство «крови и почвы», считали ханьцев как этнос более ценным, чем другие этнические группы; ценность государства была выше ценности национальности (не говоря уже о личности). Проводя насильственную китаизацию, используя интеграционные механизмы, гоминьдановское правительство порождало в собственной стране как этнические столкновения, вызванные дискриминацией, так и национализм «креольского типа», как в колонии. Причем такой «креольский национализм» овладел умами и правящей гоминьдановской элиты, во всяком случае ее молодого поколения. «Новые националисты» использовали национальные символы, принесенные гоминьдановцами, придав им другой, «тайваньский» смысл. Так, флаг, герб Китайской Республики стали символами тайваньской независимости.

В современном дискурсе официального национализма явно учитывается сложившаяся национальная идентичность тайваньцев как осознание единства общей судьбы жителей острова; делается попытка преодоления этнической напряженности, вызванной как насильственной китаизацией, так и этнической дискриминацией (особенно аборигенов); средствами интеграции нации видится не насаждение одной нормативной культуры, а развитие мультикультурализма; национальная идентичность видится как «многоярусная» - включающая глобальный, цивилизационный, национальный, этнический, региональный и т.д. уровни. Это вариант «креольского» реформаторского национализма эпохи постмодерна.

Таким образом, можно утверждать, что все правительства, меняющиеся на Тайване с конца 19 века до наших дней, сознательно конструировали национализм в Тайване как дискурс, с помощью которого можно завоевать власть, сформировать ее легитимность и контролировать реальный и символический капитал. При этом содержание дискурса менялось в соответствии с развитием социальных наук (так как правительства старательно использовали все «новые достижения» в этой области) и, преимущественно, в зависимости от конкретной ситуации и потребностей власти. Современный дискурс официального национализма характеризуется сближением идей правящей элиты и национального сознания обычных людей и строится с учетом сложившейся национальной идентичности тайваньцев.

Анализ публикаций тайваньских СМИ и научной литературы на русском языке показывает, что вопреки дискурсу официального национализма, который следовал образцам официального национализма прусского типа, с акцентированием государственного языка и слиянием «национальной» и «государственной» (династической) идеи, на Тайване постепенно развился национализм, который Б.Андерсон называл «креольским» и реформаторским. Этот национализм утверждает отрыв от «материнской культуры», которая запятнала себя колониальным угнетением и несправедливостью, и создание параллельно ей «новой» и лучшей культуры, объединяющей бывших угнетателей и угнетенных внутри колонии как представителей единой новой нации. Этой же логике следует Тайвань, отделившийся от китайского материка и провозглашая «Новый центр китайской культуры», «новую Желтую равнину» и т.п.

В результате процессов модернизации и индустриализации в Тайване в конце 19-конце 20 вв. были созданы инфраструктурно-институциональные предпосылки формирования национальной идентичности. За сто с небольшим лет тайваньцы прошли путь «воображения нации» через механизмы образования современного типа, «печатного капитализма», т.е. распространения одних и тех же учебников, книг, газет на «языке интеграции» и зарождения «читающего поколения», ставшего первым поколением, осознавшего себя «тайваньцами» в борьбе с дискурсами официального японского и китайского национализма; бюрократических паломничеств, т.е. каналов социальной мобильности, которые были открыты для жителей метрополии, но ограничивали продвижение уроженцев Тайваня как территориально, так и по вертикали карьерного роста; дискурсы «картографирования, переписи и истории», через которые в гомогенном пустом времени и пространстве, свойственным представлениям эпохи модерна, воображались типологизированные серийные «народы», проживающие на строго зафиксировнных и отграниченных «национальных территориях», обладающих или стремящихся к обладанию «национальным суверенитетом», основанном на «исторических предпосылках». Эти достаточно абстрактные, «научные» представления через институциализацию и властные механизмы вмешивались в реальную жизнь людей, инкорпорировались в повседневные практики или встречали сопротивление и борьбу, эмоционально переживались и мифологизировались. В результате сложного взаимодействия структурных (социальные институты) и культурных факторов (ментальные схемы, стереотипы мышления и поведения, аффективное подтверждение, ценности, знаки, символы), тайваньское население как чисто статистическая общность стало «воображаемым сообществом», то есть осознало себя как единое целое, обладающее осознанием «единства общей судьбы» и приобрело, таким образом, национальную идентичность.

Формирование тайваньской идентичности стало возможно благодаря тому, что решающую роль в самоопределении островитян стала играть их «жизненная», вырастающая непосредственно из быта, а не собственно политическая общность. Известный прагматизм тайваньцев избавил их от диктата идеологии и в максимальной степени вызволил силы идентичности, то есть то, что можно назвать символическим потенциалом социального пространства.

Символы национальной идентичности в Тайване являются элементами репрезентативной культуры, т.е. они репрезентируют значимые для национального сообщества социальные отношения, нормы и ценности в сознании тайваньцев. Элементы тайваньской репрезентативной культуры по своим функциям гомологичны мифологическим символам, а зачастую совпадают с ними. Через них, с помощью процессов идентификации происходит направление деятельности на значимые национальные цели, сплочение коллективов для достижения этих целей, соединение личностной и групповой национальной идентичности, соединение внутренних идеалов и поведения людей, т.е. развитая система символической репрезентации свидетельствует о наличии национального мифа. В поле действия этого мифа реально существующие природные и культурные материальные объекты, личности, социокультурные горизонтальные и вертикальные отношения, социальные действия и коммуникации помимо прагматического (обыденного) значения приобретают особое качество «отрешенности», т.е. наделяются особым ценностным содержанием, интерпретируемым как «национальный символ».

Символическая репрезентация пространственного, телесного и предметного кода тайваньского национального сообщества; наиболее значимых социальных отношений, норм и ценностей; стратагемная (энергетическая) концепция социальной мобильности и качеств правителя составляют целостную национальную картину мира тайваньцев. В тайваньской картине мира проявляется выраженная национальная специфика, причем «значимым Другим» для тайваньцев являются китайская и японская идентичности. Все элементы национальной картины мира тайваньцев идентифицируются по принципу «различение внутри тождества», где единым является цивилизационная буддо-конфуцианская идентичность, а различием - национальная самобытность.

Список научной литературыИшутина, Юлия Александровна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Источники на русском языке:

2. Конституция КНР.- Пекин, 1984.

3. Резолюция Демократической прогрессивной партии об этническом многообразии и национальном единстве // Тайваньская панорама, 2005. -№ 1.-С. 8-9.

4. Сборник законодательных актов КР. -Тайбэй, 1990.

5. Источники на английском языке:

6. Hughes С. Taiwan and Chinese nationalism: national identity and status ininternational society. London - New York, 1997.

7. Источники на китайском языке:

8. Бо Ян. Посуда для соевого соуса потрясает мир. Еще раз о вонючих Китайцах / Бо Ян .-Тайбэй: Сингуан, 1995. -206с. Бо Ян. Цзянган чжэньтан.Цзай лунь чоулоудэ чжунгожэнь. -Тайбэй: Сингуан убаньшэ,1995.аЙ. шт%>о шёйМФшЛо ал.1995 о

9. Бо Ян. Эти вонючие китайцы / Бо Ян.- Тайбэй: Сингуан, 1992.- 375 с. Бо Ян.Чоулоудэ чжунгожэнь.-Тайбэй: Сингуан чубаньшэ,1992.1. ОДФШАо Sibo МЗШЛЙ±о 1992о

10. Ван Сысюнь. Заново строим китайскую культуру // Поток, 1995.-ноябрь, С.25-32. Ван Сысюнь.ЧунцзяньЧжунго вэньхуа // Чаолюцзачжи, 1995, 10 юэфэнь.£ЛШ0 ММФШЗШ/^^ , 1995, 10ш

11. Ван Сяобо. Очерки тайваньской истории // Ван Сяобо.-Тайбэй: Баймир, 1986. Ван Сяобо. Тайвань лиши цзи. -Тайбэй: Баймиэр, 1986.3ЕВ£>$01. ЙЖ#,1989.

12. Ду Вэймин. Вызов Сингапура. Теория нового конфуцианства и дух предпринимательства / Ду Вэймин.- Пекин, 1989. Ду Вэймин.Синьцзяпо цзяоху, синькунцзяо лилунь юй шан чжэсюэ.

13. Бэйцзин, 1989.*ШВДо МРШ№0 УсЖ , 1989.

14. Исторические и социальные предпосылки формирования идеи независимости Тайваня (электронный ресурс) www."egik"66621 @pchome.com.tw статья от 28.09.2001. «Тайду» сычаодэ чэнъинь цзи ци шэхуэй лиши гэньюань."

15. Ли Цииьаиь. Языковая политика и независимость Тайваня (электронный ресурс) www.wufi.org.tw / г 01-10.htm, статья от0711.2001. Ли Циньань. Юйяньчжэнцэ юй Тайвань дули.^ИШощшшш&тйо

16. Ли Юньхань. Господин Чан Кайши и Тайвань // Современный Китай, 1959. № 90.- С. 161-188. Ли Юньхань. Цзян Чжунчжэн сяньшэн юй

17. Тайвань// Цзиньдай чжунго юэкань, 1959, -дицзюцюань.^гоХо ИФ

18. Линь Юйти. Да, и тайваньцы тоже // Научная газета «Шида», 1997.- № 42. -С. 1-9. Линь Юйти. Юй, тайваньжэнь е // Шида сюэбао.1997, -42 ци.1. ШШо $ , аЯАШо 1997,421.

19. Независимость Тайваня (электронный ресурс) Статья от 28.09.2001 сайт. Egik 66621 @pchome.com.tw. Тайду. &0

20. Пояснения к национальной идее «Новых тайваньцев» (электронный ресурс) www.gio.gov.tw, статья от 23.10.2001. Вэй «синь тайваньжэнь»цзинь и цзе.^З"

21. Пэн Цзянвэнь. Государственное признание и развитие политики // Современный Китай, 1992,- февраль.- С. 51-60. Пэн Цзянвэнь.Гоцзя жэньтун юй данцянь тайваньдэ чжэнчжифачжань // Цзяньдай Чжунго,1992, 2 юэфэнь.®Л&в ,1992 ,2 Я&.

22. Сюэ Хуаюань. Ранние исследования Чжан Цзюньциня по вопросам государственного самосознания. (1949-1969) // Эху, 1999.- №1.- С. 4450.

23. Сюэ Хуаюань. Чжан Цзюньциньдэ гоцзя жэньтун чутань // Эху юэкань,1999, июэфэнь. шшо ъьшшткштншшц, 1999, -М.

24. Цю Гуйфэнь. Постпереселенцы, но не постсовременность (еще раз о месте Тайваня и политике) // Китайская и зарубежная литература, 1995. -№5.-С. 136-140. Цю Гуйфэнь.Ши хоуиминь, бу ши хоусяньдай //

25. Чжунвай вэньсюэ. 1995, диу ци. ЙЙ^о , Ф^1995 , ШШ.

26. Чжан Баоминь. Компенсация мнения о независимости Тайваня // Теория и политика, 1994.- зимний выпуск.- С. 91-96. Чжан Баоминь.

27. Тайвань дулидэ иицзи дайцзя//Лилунь юй чжэнцэ. 1994 дунцзихао.ЗК^1. Ко тъчшж, 1994

28. Чжан Вэньцзюнь. Сборник критических статей / Чжан Вэньцзюнь .-Тайбэйский независимый культурный Центр, 1993.- 115 с. Чжан

29. Вэньцзюнь. Пинлунвэнь цзи.Тайбэй дучжунсинь, 1993.3&!Й!Шо1. Но , 1993.

30. Чжан Сюйчэн. Национальное освобождение и государственная независимость // Ежеквартальный научный журнал ученого совета государственного ун-та им. д-ра Сунь Ятсена. 1997. весна С. 16.-27. Чжан Сюйчэн. Миньцзу цзефан юй гоцзя дули ши шицзе чаолю // Голи

31. Чжун Шань Дасюэ шэхуэй кэсюэ цзикань, 1997 чуньцзи. SJ^шжчшшшшшшн шйфшлэдёяз^ту, 1997 чт

32. Чэнь Кунли. История Тайваня и отношения между двумя сторонами Тайваньского пролива // История, 1996. -октябрь.- С. 60-64. // Чэнь Кунли. Тайвань лиши юй лян ань ляньси // Лиши юэкань, 1996.- 10юэфэнь. ШИйо , 1996 ,

33. Чэнь Чжаоин. Определим понятие тайваньца // Теория и политика, 1998.- зимний выпуск,- С. 68-74 // Чэнь Чжаоин. Шодин тайваньжэньдинъи. Лилунь юй чжэнцэ. 1998 нянь дунцзихао // я ШХ1. ШХо ЗШ&ЗД®, 1994

34. Ши Мин. 400 лет истории Тайваня / Ши Мин.- Тайбэй: Фэндао, 1980.325 с. Ши Мин. Тайвань лиши сыбай нянь. Тайбэй: Фэндао, 1980.^

35. Шэнь Цинсун. Развитие тайваньской культуры за 50 лет // Поток, 1995.-ноябрь.- С. 2-16. Шэнь Цинсун. Тайвань вэньхуа фачжань ушинянь//Чаолю цзачжи.1995 нянь, Пюэфэнь.^ШЙо +о 1995 ¥ ,

36. Юнь Вэньцинь. История политического движения Тайваня / Юнь Вэньцин.- Тайбэй: Доуцзе, 1988.- Юнь Вэньцинь. Тайвань чжэнчжидунфачжань.Тайбэй: Доуцзе, 1988.s^i.o Sit: ЩШ,1988.

37. Литература на русском языке:

38. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Б. Андерсон. М.: КАНОН - пресс-Ц, Кучково поле, 2001.-288с.

39. Арсеньева, Г.И. Тайвань и политика Пекина, Вашингтона и Токио (1960-70-е гг). М., 1976.-255с.

40. Ачкасов, В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. Т.2. 1999.-№ 1.- С. 45-56.

41. Балбеко, A.M., Медиков В.Я. Тайваньский опыт: слагаемые успеха // Социально-гуманитарные знания, 2001. № 1.- С. 193-200.

42. Барышников, В. Н. Тайваньский вопрос в китайско- американских отношениях (1949-1958) // В.Н. Барышников.- М.,1969.

43. Белогурова А.Э. Политика японской администрации на Тайване (1895-1945)//Проблемы Дальнего Востока, 2000.-№ 1, -С. 96-102.

44. Бергер, П., Лукман, Т. Социальное конструирование Реальности / П.Бергер, Т. Лукман.- М.: Медиум, 1995. -295с.

45. Бергер, П. Общество в человеке // Социологический журнал, 1995.- № 2. С. 23-28.

46. Берлин, И. Национализм: вчерашнее упущение и сегодняшняя сила // И. Берлин Философия свободы.- М.: Новое литературное обозрение, 2001.

47. Бокщанин, А.А. Краткая история связей Китая со странами южных морей (с древности до 16 в.) Китай и соседи в древности и средневековье/ А.А. Бокщанин. - М., 1970.-340с.

48. Бо Ян. Портрет китайца // У карты Тихого океана, 1990. № П.- С.39-47;-№ 12.-С.29-37.

49. Бокщанин, А.А., Непомнин, О.Е. Лики Срединного царства / А.А. Бокщанин, О.Е. Непомнин. М.: Вост. Лит., 2002. -430с.

50. Бройи, Д. Подходы к исследованию национализма. Нации и национализм / Д. Бройи. М.: Праксис, 2002.-185с.

51. Буров, В.Г. Модернизация тайваньского общества / В.Г. Буров.- М., 1998.-238 с.

52. Васильев, Л.С. Некоторые особенности мышления, поведения и психологии в традиционном Китае // Китай: традиции и современность. АН СССР. Ин-т востоковедения.- М.: Наука, 1976. С.53-82.

53. Вебер, М. Этнические общности // Личность. Культура. Общество. -2004.- том VI. Вып.2 (22) С. 9-27.

54. Выготский, Л.С. Избранные психологические исследования /Л.С. Выготский. М., 1956.-206с.

55. Галенович, Ю.М. Москва Пекин, Москва - Тайбэй: новое начало / Ю.М. Галенович. - М., 1994.-165с.

56. Галенович, Ю.М. Самоутверждение сыновей Тайваня / Ю.М. Галенович.-М.: Муравей, 2002.- 200с.

57. Галенович, Ю.М. Цзян Чжунчжэн или неизвестный Чан Кайши / Ю.М.Галнович.- М.: Муравей, 2000. 368с.

58. Гао Лиэнн. Преданья старины // Тайваньская панорама. 2004. -№1.-С.26-33.

59. Гао Лиэнн. Живое наследие // Тайваньская панорама, 2005.- №2, -С.48-56.

60. Гао Рэй. Европейское направление // Тайваньская панорама, 2002.- №5. -С. 27-33.

61. Гао Пэт. Обретение письма // Тайваньская панорама, 2005. -№ 1. С.10.14.

62. Гао Пэт.Реклама // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 25-29.

63. Гао Пэт. Обращаясь к потребителю // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 21-24.

64. Гердер, И. Идеи философии истории человечества. Перевод примечания А.В. Михайлова / И. Гердер.- М.: Наука, 1977.-302с.

65. Геллнер. Э. Нации и национализм / Э. Геллнер.- М.: Прогресс, 1991.-256с.

66. Гофман, И. Самость и повседневность / Контексты современности 1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории / И. Гофман.- Казань: изд-во Казанского ун-та, 2000. -С. 119129.

67. Гране, М. Китайская мысль / Пер. с фр. В.Б. Иорданского; общ. Ред. И.И. Семененко.- М.: Республика, 2004. -523 с.

68. Гримм, Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 1925) / Э.Д. Гримм.-М., 1927.

69. Гудошников, Л.М., Кокарев, Н.А. Политическая система Тайваня / Л.М.Гудошников, Н.А.Кокарев,- М., 1997.- 350с.

70. Девос, Дж. Этнический плюрализм: конфликт и адаптация // Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология.- М., 2001.-С. 229-276.

71. Драгунский, Д. Национальная идентичность: инфраструктурно-институциональный подход // Проблемы идентичности в современной России. М., 2004. - С. 32-40.

72. Делюсин, Л. П. Китай: полвека две эпохи / Л.П. Делюсин. - М.: Институт востоковедения РАН, 2001. - 294с.

73. Дридзе Т.М. Семиотические аспекты социального поведения в концепции Чарльза Морриса // Вопросы философии, 1970. № 8. -С. 167-174.

74. Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной Коммуникации / Т.М. Дридзе М., 1984.

75. Дридзе, Т.М. Язык и социальная психология / Т.М. Дридзе.- М., 1980.

76. Завьялова, Т.Г. Формирование терминологических средств стратагематики в китайской культуре // Восток- Запад, 2003-2004.- М.: Восточная литература, 2005. С. 255-275.

77. Иванов, В.В. Проблемы этносемиотики // Этнографическое изучение знаковых средств культуры.- Л., 1989.

78. Ионин, Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие / ЛГ.Ионин.- М.: Логос, 2000.

79. Ионов, И.Н. Теория цивилизаций на рубеже XXI века // Общественные науки и современность, 1999. №2. - С. 127-136.

80. Исикава Такубоку. Дневник, написанный латиницей. Переводс японского и комментарий Е.М. Дьяконовой // Восток-Запад, вып.4. М.: Наука, 1989.-С. 140-177.

81. История Китая. С древнейших времен до наших дней. М.: Главная редакция восточной литературы, 1974. - С. 529.

82. История Тайваньского общества. Выпуск 3. М., 2000.-165 с.

83. История Японии. Т. 2. 1868-1998. М.: Институт востоковедения РАН, 1999.-703 с.

84. Капустин, Д.Т. Тайвань и Южная Корея в китайско-американских Отношениях/ Д.Т. Капустин.- М., 1980. -245 с.

85. Климов, И.А. Психо-социальные механизмы возникновения кризиса идентичности / Трансформация идентификационных структур.1. С. 58-59.

86. Кобахидзе, Е.И. Интеграционные и дизинтеграционые процессы в межэтническом взаимодействии на Северном Кавказе

87. Социологические исследования-2, 2005, -С. 66-74.

88. Конструирование этничности. Этнические общины Санкт- Петербурга. Спб., 1998,- С. 178-214.

89. Кончина Фаины Цзян // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.-С 62-66.

90. Кравцова, М.Е. История культуры Китая / М.Е. Кравцова.- СПб.: Лань,1999. -416 с.

91. Кравцова, М.Е. Мировая художественная культура.

92. История искусства Китая / М.Е.Кравцова.- СПб.: Лань, 2004. -260 с.

93. Кузнецов, И.М. Исследование символов в контексте национального самосознания (к постановке проблемы) // Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества.-М.,1994. С. 25-36.

94. Краткие справочные материалы по Тайваню. -М., 1992.-166 с.

95. Крюков, М.В. и другие. Этническая история китайцев на рубеже средневековья и Нового времени / М.В. Крюков.- М: Наука, 1987. -312 с.

96. Лебедева, Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную Психологию / Н.М.Лебедева.- М., 2002.

97. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.А. Леонтьев. М., 1977.- С. 48-72

98. Леонтьев А.А. Психология общения / А.А. Леонтьев.- Тарту, 1974.-250 с.

99. Ли Дэнхуэй. Позиция Тайваня / Ли Дэнхуэй. М., 2000. -272с.

100. Малахов, B.C. Национализм как политическая идеология / B.C. Малахов.- М.: КДУ, 2005.- 454 с.

101. Малахов, B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии, 1998.-№2.-С. 53-60.

102. Малахов, B.C. Скромное обаяние расизма / B.C. Малахов. М., 2001.-312с.

103. Малявин, В.В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели // Азиатско- Тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век.- Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004, С. 294-309.

104. Малявин, В.В. Китайская цивилизация / В.В. Малявин.- М.: Астрель,2000.-С. 618.

105. Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966.-180 с.

106. Мишле, Ж. История XIX века Т.2. До 18 Брюмера. СПб., 1883.

107. Мозговые центры // Тайваньская панорама, 2005.- № 5.- С. 12-22.

108. Москалев, А.А. Национальный вопрос в Китае: теоретические аспекты национальной политики (1912-1992): дис. докт.ист.наук / Москалев А.А. М.,1994. -158 с.

109. Мукомель, В.И. Грани интолерантности (мигрантофобии, этнофобии) // Социологические исследования -2. 2005, С.56-66.

110. Новый кабинет//Тайваньская панорама, 2005.- №5.- С.2-7.

111. О языке холо// Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 15-17.

112. Пань Бинхун. Демократический процесс на Тайване: опыт, проблемы, перспективы: дис.канд.полит. наук / Пань Бинхун Владивосток, 2002.- 160с.

113. Пламмер, К. Идентичность / Контексты современности1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории /Хрестоматия: пер. с англ. и нем.- 2-е изд., перераб и доп. -Казань: изд-во Казан. Ун-та, 2000. С. 121-124.

114. Платонов, Ю.П. Основы этнической психологии/ Ю.П. Платонов. -СПб.: Речь, 2003.

115. Прахова, Ю.М. Проблемы формирования и функционирования социальной идентичности конструктивистский анализ Т. Хопфа / Политическая наука за рубежом. - С. 216-230.

116. Пупей В.В. Политические партии КНР, Тайваня и Сянгана иобъединение китайской нации / В.В.Пупей Автореферат к.п.н. Владивосток, 2001.

117. Расправляя крылья // Тайваньская панорама, 2005.- №1.- С.54-58.

118. Социальная идентификация личности / Под ред. В.А. Ядова.- М.: ИС РАН, 1993.-310 с.

119. Серышев, И. Основы японской системы образования // Вестник Азии. Харбин, 1924.-№51.

120. Скальник, П.Теория этноса в СССР и ЮАР: теоретические параллели // Этнографическое обозрение, 2006. № 3.- С.84-90.

121. Скворцов, Н.Г. Индивид и этническая среда: проблема идентичности в символическом интеракционизме / Н.Г. Скворцов.- СПб: Алтейя, 1997-С.309-320.

122. Смит. Энтони Д. Национализм и модернизм: критический обзор современных теорий наций и национализма / Энтони Д. Смит.- М. Праксис, 2004.-212с.

123. Сорокин, В.Ф. Существует ли тайваньская литература? // Проблемы ДВ, 1988.-№5.-С. 129-137.

124. Солдатова, Г.У. Психология межъэтнической напряженности/ Г.У. Солдатова. М.: Смысл, 1998.- 154с.

125. Стефаненко, Т.Г. Индивидуальные стратагии конструирования этнической идентичности // Идентичность и толерантность / Под. Ред. Н.М. Лебедевой. М.:Институт этнологии и антропологии РАН, 2002.

126. Стефаненко, Т.Г. Этнопсихология / Т.Г. Стефаненко. М., 2000. -320 с.

127. Стрешнев, А. Родиться японцем // Родина, 2005. № 10. -С. 43-45.

128. Тернер, В. Символ и ритуал / В. Тернер. М., 1983. -С. 199-230.

129. Тернер, Дж. Социальная идентичность, самокатегоризация и группа/Иностранная психология / Дж. Теренер, П. Оукс, С. Хэслем,

130. B. Дэвид, 1994. № 2 (4).- С. 8-17.

131. Тодер, Ф.А. Тайвань и его история (19 в)/ Ф.А. Тодер. М., 1978. -338 с.

132. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области Мифопоэтического / В.Н. Топоров.- М.: Прогресс-Культура, 1995.-205 с.

133. Хабермас, Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства// Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Грох и др. / Пер. с англ. И нем.- М.: Праксис, 2002.

134. Хантингтон ,С. Столкновение цивилизаций / С.Хантингтон; Пер. с англ.Т. Велимеева, Ю.Новикова.- М.: ACT, 2003.-445 с.

135. Хечтер, М. Внутренний колониализм / Этнос и политика: Хрестоматия. М. Хечтер. - М.:УРАО, 2000.-305 с.

136. Хобсбаум, Э. Нации и национализм после 1780 года / Э. Хобсбаум.-СПб.: Алетейя, 1998.-310 с.

137. Хотинец, В.Ю. Этническое самосознание / В.Ю. Хотинец. СПб: Алтейя, 2000. -235 с.

138. Хуан Джим. Защищая юных // Тайваньская панорама, 2005.- № 5.1. C.3-5.

139. Хуан Джим. Колониальные раны // Свободный Китай, 2003.- № 1. -С. 28-33.

140. Хуан Джим. Малоизведанный путь //Тайваньская панорама, 2002.-№5,-С. 6-10.

141. Хуан Джим.Назад к корням // Тайбэйская панорама, 2002.- № 1 .-С. 1415.

142. Хэ Келли. Путешествия на Прекрасный остров // Тайваньская панорама, 2003.- № 1.- С. 22-27.

143. Хэ Келли.Экспресс досуга // Тайваньская панорама, 2005.- № 6.- С. 14-19.

144. Хэ Келли. Крутой поворот // Тайваньская панорама, 2005.- №2.-С. 40-45.136. 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против

145. Барона Корфа). М.: Наука, 1994. - 455с.

146. Чжун Оскар. Ни «батат», ни «таро» // Свободный Китай, 1999.-№ 2 ,- С.4-11.

147. Чжун Оскар. Испытание властью // Тайваньская панорама, 2001 сентябрь октябрь.- С. 2-11.

148. Чжун Оскар. Культура хакка, обретенная вновь // Тайваньская панорама, 2003, № 5Г С. 19 - 23.

149. Чжун Оскар. Обряд посвящения // Тайваньская панорама, 2005,- № 1, -С. 16-21.

150. Чэнь Шуйбянь. Сын Тайваня / Чэнь Шуйбянь.- М.: Муравей, 2001. 272 е.: ил.

151. Чэнь Шумэй. Не будьте 1кк, говорите по-тайваньски // Свободный Китай, 1999.-№2.-С. 30-37.

152. Шин, И.А. Новые индустриальные страны Азии. Социально -политические сдвиги и рабочий класс (60-80 гг) / И.А.Шин.- М,. 1989.-183с.

153. Шнирельман, В.А. Демографические и этнокультурные процессы эпохи первобытной общины // История первобытного общества.-М., 1986. С. 427-489.

154. Шпет, Г.Г. Психология социального бытия / Г.Г. Шпет.- М.; Воронеж. 1996.-496 с.

155. Щепанская, Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры /Т.Б. Щепанская.- М.: ОГИ, 2004.-156с.

156. Элиас, Н. Общество индивидов. / Пер. с нем. / Н. Элиас.-М.: Праксис , 2001. -333 с.

157. Эриксон, Э. Детство и общество / Э. Эриксон.- Спб: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996.-425 с.

158. Эриксон, Э. Идентичность: юность и кризис / Э.Эриксон.- М.: Прогресс. 1996.- 136 с.

159. Юань Кэ. Мифы древнего Китая/ Юань Кэ.- М.: Наука, 1987. -527 с.

160. Янайбара Тадао. Формоза под властью японского империализма / Янайбара Тадао. М., 1934.-120 с.

161. Литература па английском языке:

162. Brown, Melissa. Is Taiwan Chinese? The impact of culture, power and migration of changing identities / Brown Melissa Brown.- University of California, 2004. -153 p.

163. Copper, J. Words across the Taiwan strait / J.Copper/- Lanham, 1995.120 p.

164. Corcuff (ed),S./ Memories of the Futur: National Identity Issues and Search for a New Taiwan / S.Corcuff (ed),New York: M.E. Sharpe, 2002.

165. Davidson, J. The island of Formosa: past and present / Davidson/- N.Y., 1998.-350 p.

166. Eskildsen,Robert. Whither East Asia? Reflections on Japan's Colonial Experience in Taiwan^eKTpoHHbm ресурс).Статья от 25.05.1999.www.Japanfocus.org /article.

167. Gao Pat. Minority, (электронный ресурс).Статья от 06.01. 2001. сайт www.gio.giv.tw.

168. Harrison, S. Taiwan after Chiang Ching kuo / S.Harrison.- Foreign affairs. Spring, 1988. - RR. 790-809.

169. Jacoby, N. US aid to Taiwan / N.Jacoby.- NY.: Praeger, 1966.- 134 p.

170. Kushitz, L. Public opinion and foreign policy: America's China policy, 1949-1979 /L. Kushitz.- Westport, conn. Greenwood press, 1984-354 p.

171. Lasater,M. Policy in evolution: the US role in China's reunification. /М. Lasater/-Boulder: Westview press, 1989.-203 p.

172. Li, V. De-recognizing Taiwan/ V. Li.- Wash., D.C.: Carnegie Endowment, 1977.- 115 p.

173. Mead, G.H. Mind, Self and Society / G.H. Mead. Chicago, 1934.-456 p.

174. Mendel, D. The politics of Formosan nationalism / D. Mendel.-Berkeley: University of California press, 1970.-287 p.

175. Ogasawara Yoshiyuki. Taiwanese identity and the «One China рпшпр1е»(электронный ресурс), 14.05.2006.www.google.library.com.

176. Riggs, F. Formosa under Chinese Nationalist rule. N.Y.: Macmillan, 1952.

177. Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements, conflicts and change, 1984.- № 1, -p. 95-130.

178. Sutter, R. China policy: managing US PRC- Taiwan relation after president Lee's visit to the US/ R.Sutter /- CRS, 95-727, 1995.-503 p.

179. Sutter, R. Taiwan: US Policy choices/R.Sutter.- CRS, 96-032. December, 1996.

180. Sutter, R. Taiwan's future: implications for the US. /R.Sutter, Wash., D.C.: CRS, 1980.-230 p.

181. Shen, J. The US and free China: how the US sold out its ally/J. Shen Wash. D.C.: Acropolis books, 1983.-116 p.

182. Taipei Review. 1999-2000 / Time of key of social human rights events/.

183. Tajfel H. The social identity theory of intergroup behavior/ H. Tajfel, J.C. Turner// Psychology of intergroup relations/ Chicago Nelson Hall, 1986, P.7-24.

184. Tang, Tsou. America's failure in China, 1941-1950 / T.Tang.-Chicago: University of Chicago press, 1963.-85 p.

185. The Republic of China. (1997) Year Book. Taipei. 1997 /-650 p.

186. The psychology of the Chinese people. Editor Michael Harris Bond. Oxford University press. 1986. 354 p.

187. Tucker N. Patterns in the dust: Chinese American relations and the recognition controversy, 1949 -1950 /N. Tucker NY: Columbia University Press, 1983.-250 p.

188. Watchman Alan: national identity and democratization / A.Watchman Armonk, NY: Sharpe, 1994.-405 p.

189. Wolf L., Simon D. Legislative history of the Taiwan relations Act. Jamaica, / L. Wolf, D. Simon.- NY :American Association for Chinese studies, 1982.- 435 p.

190. Литература на китайском языке:

191. Вэн Линьдэн. Маленькие сеятели мира и процветания //

192. Поток, 1995.ноябрь,С. 1225.ВэнЛиньдэн. Хэпинфаньжундэсябочжунчжэ

193. Чаолюцзачжи, 1995, 10 юэфэнь.яШМо о //1995,10 Я ft.

194. Китайский язык / Сборник статей, -Пекин, 1961.- № 12. -С. 14-25./ Чжунгоюйвэнь.Бэйцзин, 1961. № 12.ф|Щ;£о 1961.

195. Кого обидели дунбэйцы? В стране обсуждают качества дунбэйцев // Дунфанцяобао. 5 декабря, 2003.Дунфанцяобао.2003 нянь, 12 юэ, 5 жи //1. ШХШШШ1 ?1. Ж0о

196. МаЯньбин. Тайваньское экономическое чудо и культурные факторы//Образование. Фундамент тайваньского опыта.- Тайбэй,1995.-С. 69-79.

197. Избранные материалы по истории китайской философии. Т.З Пекин,1964.-С. 1036-1037. /Чжунго чжэсюэ лиши сюань цайляо. Бэйцзин, 1964.

198. Национальные меньшинства Китая / Сборник статей, Пекин, 1990.- № 4.- С 87-90 /Чжунго шаошу миньцзу. Бэйцзин, 1990.- № 4.(Ф1. Шо ИЖ , 1990. №4).

199. Национальное объединение / Сборник статей.- Пекин, 1959.- № 1.- С 715. /Миньцзу туаньцзе. Бэйцзин, 1959.- № \ЩШШ£о 1959).

200. Прекрасные высказывания президента Чана.- Тайбэй, 1967. часть 2./Цзян Цзешицзяюй. Тайбэй, 1967.(5i^^fiif о ^dk , 1967).

201. Су Синъи. Сборник статей о государстве. Тайбэй, 1991.С 75-80.// Су Синъи. Гуань гоцзя цзи. Тайбэй, ЩШШШо o'dk ,1991).

202. У Юэюй. Исследование политики ассимиляции на Тайване в период японского господства: диссертация на соискание докторской степени У Юйюэ-Даньцзян, 1990.У Юэюй. Жицзюй Тайвань тунхуа чжэнцэяньцзю.Данцзян, ВШ&ЩШШкШШЯо $>1,1990).

203. Хуан Хунжэнь. Был ли отец Ли Дэнхуэя японцем? // Промышленное обозрение. Газета от 24 октября 1994 / Хуан Хунжэнь.Ли Дэнхуэйдэ бабаши жибэньжэнь ма?//Шанъе жибао, 1994.10.24./ff&Ао1994.10.24.

204. Цзян Хунъи. Открывая дружеский зонт. // Сборник изучения литературы Тайваня «Шуйбицзы»,2001,апрель, с.7-64. ЦзянХунъи. Дакай югундэдасань. // тайваньвэнь сюэ яньцзю тунсюнь, 2001 нянь, 4 юэфэнь. ( f

205. Шо шшт^о //&^£^шшт,2001,4т

206. Цю Дунюань. Развитие театра по обеим сторонам Тайваньского пролива. // Журнал «Поток», ноябрь, 1996, с. 23-56. Цю Дунюянь. Лян

207. Ань сицзюй фачжань. // «Чаолю» цзачжи.1996, 10 юэфэнь.ЯР®7Бо Й^

208. Ш\Шо НШШШ , 1966 Щ ,10 Я®о

209. Чэнь Лунтин. Политика и театр марионеток // Изучение истории Тайваня, 1998.- ноябрь.- С. 3-12. Чэнь Лунтин. Будайси юй чжэнчжи // Тайваньшиляо яньцзю, 1998, 11 юэфэнь.|$Ш1о , 1998 Щ , 11 ЯЫ.

210. Шао Сяо. Особенности театрального искусства и впечатления от него // научная газета «Хоу юй ган»,1989. сентябрь,- С. 220-232. Шао

211. Сяо.Сицзюй тэсэ цзи инсян// о1989, ЛЯ®.

212. Ши Чжэнфэн (ред.) Тайваньский национализм // Ши Чжэнфэн. Тайвань миньцзучжуи. // Цзяошоу луньтань чжуань кань 2. -Тайбэй, 1994.-350с. //

213. ЕФШо ^ШШШНШШ^J//&db , 1994о 350о