автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Формирование идеологии Великого Монгольского государства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование идеологии Великого Монгольского государства"

На правах рукописи

ГУНТУПОВ Алдар Васильевич

ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕОЛОГИИ ВЕЛИКОГО МОНГОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Улан - Удэ, 2006

Работа выполнена на кафедре истории, археологии, этнографии Бурятского государственного университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Коновалов Прокопий Батюрович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Зориктуев Булат Раднаевич

кандидат исторических наук, доцент Голых Анатолий Владимирович

Ведущая организация:

Иркутский государственный технический университет

Защита состоится: « 14 » сентября 2006 г. в 10-00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой 6)

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке БНЦ СО РАН по адресу: г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой 6

Автореферат разослан «_П » августа 2006 г.

Ученый секретарь —

диссертационного совета ^

доктор исторических наук, профессор Ц.П. Ванчикова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Полтора десятилетия назад в СССР и странах социалистического лагеря рухнул социалистический режим. На всем постсоветском пространстве и в странах — бывших сателлитах СССР начался этап кардинальных экономических реформ и демократических преобразований. В этот период у монгольской общественности резко возрос особый интерес к личности Чингис-хана, к эпохе монгольских завоеваний и существования Великой Монгольской империи. Можно без преувеличения сказать, что Чингис-хан, возведенный официальной идеологией в ранг национального героя, стал духовным отцом монгольской перестройки.

И особую значимость в последние полтора десятилетия приобрело изучение опыта построения всемонгапьского государства, длившееся с 1189 по 1206 гг., когда перед Чингис-ханом и его окружением стояли задачи и проблемы государственного строительства во многом аналогичные с теми, которые приходилось и приходится решать не только современным политическим деятелям Монголии, но и, пожалуй, всей монгольской нации. Несомненно, что изучение этого важного периода монгольской истории вдохновляет на продолжение реформ и преобразований в это непростое для монгольского народа время, дает обильную пищу дня размышлений и выводов не только о судьбах монгалоязычных этносов мира, но и народов Евразийского историко-культурного пространства.

Заметим также, что актуальность изучения государственной деятельности Чингис-хана на указанном этапе возрастает в связи с приближающимся в 2006 году юбилеем - 800-летием со дня образования Великого Монгольского государства В связи с такой знаменательной датой важно еще раз обратиться к тому судьбоносному этапу в историческом развитии монгалоязычных этносов, на протяжении которого было покончено с кровопролитными междоусобными войнами, положено начало формированию единой монгольской нации, кодифицированы законы, создана эффективная военная и административная системы, предотвращена попытка внешней экспансии и угроза порабощения со стороны цзиньского Китая, в общем создан целый ряд объективных предпосылок и факторов, обусловивших выход монгольского народа на историческую арену и возникновение Великой Монгольской империи.

На наш взгляд бьшо бы особо актуальным изучать данный этап монгольской истории под утлом зрения, направленным на исследование политической идеологии, идеологических принципов, которыми руководствовался Чингис-хан и его приближенные, что в свою очередь должно помочь глубоко и всесторонне осмыслить и понять характер, цели и задачи государственной деятельности монгольского хана, то есть его военно-политических акций, административных и законодательных реформ, внутренней и внешней политики, которые, собственно говоря, и были практическим воплощением идеологии Великого Монгольского государства

Ключевым в формулировке темы является понятие «идеология». В современной научной литературе под идеологией обычно понимают систему теоретических взглядов,

вдей, выражающих интересы и цели определенных социальных групп и натравленных на изменение существующих общественных отношений. Понятие «идеология» включает в себя ряд разновидностей — религиозную, правовую и политическую. Так как мы рассматриваем практику государственного строительства и управления, то соответственно тюд термином «идеология» мы подразумеваем главным образом «политическую идеологию».

Политическая идеология — это система взглядов, выражающих и защищающих интересы той ши иной социальной группы (класса, слоя, сословия, элты и пр.), на то, как должно быть организовано общество, какую роль в нем должны играть различные социальные группы, каким должно быть его государственное устройство, какую внутреннюю и внешнюю политику следует осуществлять.

Говоря о степени изученности темы диссертационного исследования, отметим, что ни в отечественном, ни в зарубежном монголоведении не предпринималась попытка комплексного исследования идеологии, идеологических принципов, которыми руководствовался Чингис-хан на этапе построения единого национального государства В равной степени это относится и к имперскому этапу.

Однако, это не означает, >тго вопросы идеологии не затрагивались вообще, так или иначе ученые-монголоведы касались ею отдельных аспектов. Так, Н.С. Трубецкой говорит о государственной идеологии и психологии, В.В. Трепавлов - об идеологическом обосновании власти, Н.Ц. Мункуев - об идеологии и старинных пред аниях, H.H. Крадин -об идеологии справедливости, Н. Ням-Осор - об идеологии и мировоззрении, идеологии воинских инициаций, просто идеологии Г.Е. Марков - об идеологии формально-генеалогического родства, Т.М. Михайлов - об идеологии, И.С. Урбанаева - об идеологии родства, идеологии степной Традиции (Еке Торе - Великий Закон), ЦП. Ванникова - о династийной идеологии, А. Гатапов - об идеологии и тигулатуре, В. Шеремет - об идеологии экспансионизма. Кроме того понятие «идеология» рассматривается в связи с концепцией центрально-азиатского шаманизма—тэнгризма Такая трактовка присутствует в работах Л.Н. Гумилева, СР. Кляшгорного, Ш.Р. Цыденжатова, H.H. Крадина, ВА. Михайлова, Т.М. Михайлова, Г.Р. Галдановой, П.Б. Коновалова, Н. Ням-Осора, В.В. Трепавлова, а также в «Истории МНР».

В целом, приходится констатировать, что на сегодняшний день в монголоведаеской литературе не существует всеобъемлющего, широко опирающегося на теоретико-методологические разработки ведущих политологов и подишческих философов исследования, посвященного идеологии Великого Монгольского госуд арства

Исходя из вышесказанного, цель нашего исследования может быть сформулирована следующим образом: привести в систему историко-политические, сакрально-культовые и идейно-нравственные воззрения, которыми руководствовался Чингис-хан и его соратники в период создания Великого Монгольского государства (с 1189 по 1206 гг.). Реализация этой цели предполагает решение следующих задач:

- показать взгляды Чингис-хана на то, каким образом и для чего должны быть консолидированы в единое государство разрозненные монгольские улусы; как должно

быть организовано монгольское общество; какую роль в нем должны играть различные классы и сословия; каким должно быть его государственное устройство, то есть административная, военная и законодательная системы; какую внутреннюю и внешнюю политику следует осуществлять;

- выделить в идеологии концегпуальную основу (доктринальное ядро), т.е. идеи первого порядка, а также ряд идей второго порядка;

- охарактеризовать классовую направленность идеологии;

- выявить формы и средства пропаганды идеологии;

- установить источник формирования идеологии, т.е. выявить идеологическую преемственность;

- охарактеризовать роль Чингис-хана как идеолога;

- определить роль идеологии в деле создания Великою Монгольского государства, т.е. ответить на вопрос: «Была ли идеология Великого Монгольского государства прогрессивной, или же она была реакционной?»

Хронологические рамки исследования — этап между первой интронизацией Чингис-хана в 1189 г., когда он стал главой Монгольского улуса (этой даты придерживаются Ш. Сандаг, Ш. Наиагдорж, Я. Халбай, Сайшиял и др.) и второй в 1206 г., когда он был провозглашен главой Великого Монгольского государства — Еке Монгол улус.

Территориальные рамки диссертации определяются рамками объекта и предмета исследования—территорией расселения монголоязычных племен в XII—начале ХШ вв.

Таким образом, объектом нашего исследования является формирование идеологии Великого Монгольского государства, т.е. процесс становления идеологического комплекса всемонгальского государства; соответственно, предметом — идеология Великого Монгольского государства, т.е. система идей, которыми руководствовался Чингис-хан и его окружение, создавая да пралтованное всемоншльское государство.

Методологической основой диссертации стали общенаучные принципы познания— системности, структурности, комплексности и объективности, а также методы анализа, синтеза, сравнения, аналогии, выдвижения гипотез.

Немалое значение для исследования заданной темы имели теоретико-методологические разработки в области политической идеологии таких ведущих политологов и политических философов, как ВЖ Келле, МЛ. Ковальзон, В А. Ядов, А.В. Макеев, В.П. Пугачев, Л.И. Соловьев, а также оригинальные идеи и концепции, касающиеся вопросов общественного строя, общественных отношений, религии, военного дела, законодательства, природы вассальных отношений, политической истории, культурного развития, этногенеза, мировоззренческих ценностей древнемонгальских племен, которые разработали и выдвинули ведущие отечественные и зарубежные востоковеды-номадологи — Д Банзаров, ВВ. Бартольд, Э. Хара-Даван, Г.В. Вернадский, КС. Трубецкой, Б.Я. Владимирирв, JLH. Гумилев, Д. Кшибеков, С.Г. Кляшторный, B.C. Таскин, Н.Ц. Мункуев, В.В. Трепавлов, Г.Е. Марков, Н.Н. Крадин, Е.И. Кычанов, ЛЛ. Викторова, Р.П. Храпачевский, Д.Б. Улымжиев, Ш.Б. Чимигдоржиев, П.Б. Коновалов, Т.Д.

Скрынникова, Г.Р. Гадданова, И.С. Урбанаева, А.И. Тугутов, Ш.Р. Цыденжапов, Б.Р. Зориктуев, Б.Б. Дашибалов, С Мураяма, Ш. Вира, Ш. Сшадаг, Ч. Далай, Г. Сухбаэтар, Ш. Наиагдорж, Н. Ишжамц, Сайшиял, Н. Ням-Осор и многие другие.

Помимо этою, особую значимость для нашего исследования имеют богатый фактологический материал и оригинальные точки зрения о различных аспектах биографии Чш [гис-хала, приведенные в трудах ведущих отечественных ученых-чингасоведов, таких, как упоминавшиеся выше Э. Хара-Даван, БЛ. Владимирцов, Е.И. Кычанов, Ш.Р. Цыденжапов, а также зарубежных - Д'Оссон, Р. Груссе, С.С. Уолкер, Г. Лэмб, М. Хоанг, Д. Уэзерфорд, Сайшиял.

Исгочниковая база. В своем исследовании мы использовали ряд источников, среди которых наиболее важными являются «Со1фовенное сказание монголов» и «Сборник летописей» Рашид-ад-Дина «Олфовенное сказание монголов», будучи записанным со слов очевидцев бурных политических событий, развернувшихся в монгольской степи в конце XII—начале ХШ вв., как никакой другой письменный источник живо доносит до нас такие важные для нашего исследования нюансы, как мысли, чувства, образ действий Чингис-хана

Д анные «Сокровенного сказания» блестяще дополняются богтым фактологическим материалом «Сборникалетописей», написанногов 1300-1301-1310-1311 гг. выдающимся персидским историком Рашид-ад-Днмом по указу Газан-хана

Также нами были привлечены данные «Юань ши» («История династии Юань»), историко-юридического произведения «Цаган-туух» («Белая история»), дошедшего до нас в редакции XVI века. Особый интерес для нас представляют «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар») сунского посла Чжао Хуна, ездившего к Мухали в Пекин в 1221 году, «История завоевателя мира» персидского историка ХП1 века Ата-Мелик Джувейни, сообщения итальянского путешественника Марко Поло, «Алтан-Тобчи» Лубсан Дакзана и «Алтан-Тобчи», принадлежащая перу Мэргэн гэгэна

Ценные сведения о центрально-азиатских кочевниках — исторических предшественниках древнемонгольских племен мы подчерпнули из китайских источников, переведенных НЛ. Бичуриным и B.C. Таскиным, а также древнепоркских текстов в переводе С.Е. Малова

Научная новизна работы состоит в том, что она является дальнейшим шагом в изучении такого важного этапа истории Монголии, как образование Великого Монгольского государства Автор диссертации предпринимает попытку системного исследования поднятой темы, т.е. он, широко опираясь на теорепжо-методологическне разработки в области политической идеологии, привлекая данные всех доступных письменных источников, используя концепции и теоретические схемы ведущих исследователей-монголоведов, выявляет систему социо-политических и духовно-нравственных принципов, составлявших идеологию строительства государства Чингисхана, выделяет в этой системе ядро и периферию, изучает такие ее аспекты, как пропаганда, идеологическая преемственность, классовая направленность, роль идеологов,

предлагает свою оригинальную оценку деятельности создателя Монгольского государства

Научно-практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов и результатов историками, этнографами, политологами, религиоведам^ философами и культурологами при подготовке учебных пособий и курсов по истории Монголии и Центральной Азии. Также работа представит интерес дгм студентов и учащихся, углубленно изучающих древнюю историю Центральной Азии.

По мнению диссертанта, концегпуальная схема изучения процесса создания Монгольского государства, пред лагаемая в работе, и некоторые высказанные положения могут быть использованы при исследованиях других, типологически схожих с древнемонгальским, обществ номадов.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность, новизна и практическая значимость темы, показана степень ее изученности, определены цели и задачи, хронологические и территориальные рамки, объект и предмет исследования, проанализированы методологические принципы и приемы, дана характеристика использованных источников.

В главе I — «Общество древних монголов в XII веке» - дается хозяйственно-экономическая и общественно-политическая, мировоззренческая и морально-нравственная характеристика монгольских племен в XII веке, анализируются предпосылки создания Великого Монгольского государства

Монгольские племена XII века сообразно их образу жизни, способу ведения хозяйства, географической среде обитания можно разделить на 2 большие группы: лесных охотников - рыболовов (Ьоут п^еп) и степных кочевников - скотоводов.

Степные и лесные племена жили рассеянно, занимая обширные территории от Тарбагатая на западе до Великой китайской стены на востоке, огг таежных районов Прибайкалья и Забайкалья на севере вплоть до пустыни Гоби на юге.

К лесным племенам относились хори, баргуты, тумэты, булагачины, кэрэмучины, урянхаты и урасуты. Они жили на севере и северо-западе у озера Байкал и в нынешнем Забайкалье. В области Секизмурэн (Восьмиречье - современный Приангарский край) обитали ойраты.

Наиболее крупными степными монгольскими племенами в XII веке были хамаг-монголы, кэрэигы, меркшы, найманы, татары, даалаиры, тайчиугы и другие.

Монголы производили только то, что было нужно для несложного кочевого хозяйства: кочевые жилиша, повозки, седла, предметы вооружения и т.д. Хозяйство монголов, таким образом, можно охарактеризовать как натуральное или же имеющее значительные черты натуральности.

Монгольские племена были втянуты в международную торговлю, но они в тот период еще не знали употребления денег, поэтому все торговые отношения сводились к товарообмену. Меновая торговля с кочевниками находилась в руках туркестанских купцов, уйгурских и мусульманских. Следует отметать, что внутри самой Монголии ХП века из-за низкого уровня развития производительных сил еще не создалось сколько-нибудь широких экономических связей.

Затрагивая вопрос об уровне общественно-политического развития татаро-монгольских племен ХП века, отметим, что улусы татар, монголов, найманов и кэрэитов были обществами, в которых далеко зашел процесс классовой дифференциации и образовался господствующий класс степных аристократов (нойонство), класс рядовых аратов (ирген, харачу) и рабов - боголов.

Процесс классообразования у основных древнемонгольских племен шел параллельно со сложением раннефеодальных государственных образований — улусов, являвшихся, по словам Е.И. Кычанова, «высшей формой социальной организации татаро-монгольских племен ХП века».

Члены улуса связывались между собой идеологически легендарными формально-генеалогическими представлениями о родстве. Все члены улуса были по отношению к друг другу urux, т.е. родственниками, так как вели свое происхождение от одного общего предка- эбуге.

Подобные генеалогические воззрения порождали своеобразный племенной патриотизм, когда все иноплеменники воспринимались как jad — «чужаки, иностранцы», в тоже время к сородичам-urux в отличие от jad требовалось особое отношение. Как пишет БЛ. Владимирцов: «Защита, покровительство, помощь своим сородичам были основными обязанностями рода, родовичей».

Следует отметить, что в дочингисовскую эпоху между монгольскими племенами происходили постоянные стычки и междоусобные войны. Уже в имперский период Коко-Цос рассказывал Чаадаю: «Я скажу тебе, какая жизнь была, когда вас еще на свете не было. Звездное небо поворачивалось - была всенародная распря. В постель свою не ложились -все друг друга грабили (забирали добычу). Вся поверхность земли содрогалась — всесветная брань шла» (Сокровенное сказание монголов, Улан-Удэ, 1990 (далее в тексте -ТИМ).-§254).

На наш взгляд, главным фактором, порождавшим бесконечные междоусобные войны, было улусно-племенное деление древнсмоншльского общества, т.е. племенная раздробленность. Под влиянием фактора племенной раздробленности сформировался целый комплекс причин, непосредственно порождавших военные действия между племенами.

Очень часто причиной междоусобных войн было столкновение политических и экономических интересов отдельных племен. Например, улусы найманов и кэрэитов вели бесконечные войны за право обладать пастбищами, располагавшимися между двумя улусами.

Зачастую непосредственной причиной войн был так называемый закон «кровной мести». Так, под девизом кровной мести на всем протяжении XII века шла война между монгольскими и татарскими племенами, точку в которой поставил Чингис-хан, учинив тотальное уничтожение в урочище Далан-Нэмургес «в воздаянии за дедов и ощрв» (ТИМ, 1990. - § 154) всех взрослых представителей четырех татарских племеа

Войны вспыхивали из-за морального оскорбления, нанесенного тому или иному аристократу. При этом племя согласно идеологии внутриулусной солидарности обязано было вступшься за обиженного соплеменника.

Зачастую мотивы мести были лишь пред логом, д тя того чтобы захватить имущество врага, приобрести новых рабов. Желанными военными трофеями для древнемонгольской аристократии были «прекрасные девы и жены», «дворцы-палаты», «холопы», «прекрасных сшей мерины» (Там же. - § 123).

Взаимные счеты ариспифатии дорого стоили их аратам: во время набегов их скот и имущество доставались победителю, сами они вынуждены были бежать с насиженных мест, их беспощадно убивали или же забирали в рабство.

Повсеместно иарил культ голой силы и беззаконие, когда любой аристократический вождь вопреки всяким правовым и моральным нормам (их соблюдение распространялось только на соплеменников-urux, но не на чужэков-jad) мог, к примеру, отобрал, у законного мужа приглянувшуюся ему жену или, когда грабители могли открыто днем, явно чувствуя свою безнаказанность, угнать у сирот скот.

Помимо перспективы полного самоуничтожения в результате междоусобных братоубийственных войн над монгольскими кочевниками нависла реальная угроза истребления и порабощения, исходившая со стороны цзиньского Китая. Так, например, цзиньский даор провоцировал войны между татарами и усилившимся улусом «Хамаг монгол». Татары схватили и выдали чжурчжэням монгольского хана Амбагая, в 1161 году совместно с цзинылами нанесли хамаг-монгалам сокрушительное поражение в районе озера Буир-Нур.

Периодически время от времени цзиньское правительство направляло в глубь Монголии карательные экспедиции. Как сообщает Чжао Хун, через каждые 3 года в монгольские степи снаряжались похода с целью «сокращения совершеннолетних».

Следует отметить, что к началу активной политической деятельности Чингис-хана, т.е. к концу 80-х годов XII века, в монгольском обществе созрел ряд объективных предпосылок создания Великого Монгольского государства К середине XII века в Монголии уже не было отдельных племен или племенных союзов, не входивших в тот или иной улус — кэрэигский, найманский, татарский и т.д. Следующим шагом в общества и ю-политическом развитии древнемонгальского общества должно было стать образование единого монгольского государства, когда самый многочисленный, сильный в военном и экономическом плане улус должен был объединить вокруг себя все остальные.

Ошетим к тому же, что в исторической памяти монгалоязычных кочевников ХП — начала XIII вв. сохранились представления о том, что до них на территории Монголии существовали мощные, централизованные империи тюрков, уйгуров, кыргызов и т.я

Знали они и о том, что в этих кочевых государствах, как, например, в Тюркском и Уйгурском каганатах, в период их наивысшего расцвета стабильно развивалась экономика, культура, скотоводческое хозяйство, не было межплеменных распрей и, что войска этих государств успешно отражали угрозу внешней экспансии со стороны Китая и других государств.

Обратом свое внимание и на то, что монголы в ХП веке не были отгорожены глухой стеной от окружающего мира земледельческих культур. Обшдясь с уйгурскими, китайскими, купцами, посещая соседние государства — Уйгурское, Си Ся, Цзинь, они не могли не замечать, что в згшх странах благодаря централизованному правлению изрила относительная стабильность. Например, в ташутском государстве Си Ся, где правила своя царская династия, было сильное, боеспособное войско, строго соблюдались кодифицированные законы, успешно развивались экономика и культура

Таким образом, в общественном сознании монголов XII века благодаря преемственности уникального опыта государственной истории народов Центральной Азии, а также влиянию политической культуры соседних земледельческих народов существовало представление об идее централизованного правления как о гаранте стабильности и процветания кочевого общества

На наш взгляд, в последней четверти XII века в общественном сознании древнемонгопьских племен стало преобладать мнение о необходимости ликвидации улусно-племенного деления и централизации всех монгольских племен под властью одного улуса Выразителями этой точки зрения были, во-первых, определенная часть нойонства и зажиточного аратсгва, которые были недовольны существовавшими в Монголии политической нестабильностью, беззаконием, постоянной угрюзой лишиться в результате набегов и войн своего имущества и скота, быть убитым, во-вторых, это были представители древнемонгшьской аристократии, которые мыслили не категориями внутриплеменной обособленности, а всемонгальского единства и которым была глубоко не безразлична дальнейшая судьба монгалоязычного мира

Итак, к концу 80-х годов XII века в монголоязычном мире созрел ряд объективных предпосылок объединения родственных кочевых племен в единое национальное государство, которые обусловили выход Чингис-хана на политическую фену и начало его объединительной деятельности.

В главе II — «Доктринальная основа идеологической системы государства Чингис-хана» - раскрываются цели, задачи и характер государственной деятельности Чингис-хана, выделяется доктринальная основа идеологии Великого Монгольского государства, состоявшая из тезиса об исторической необходимости и правомерности объединения всех монтолоязычных этносов во1фуг рюда Борджигин, а также тезиса о небесном мандате Чингис-хана на единохаганство.

В 1189 году Тэмуджин по выбору аристократических кругов ряда монгольских племен был выбран главой Монгольского улуса Из Тэмуджина он был переименован в Чингисхана После 1189 года начинается длительный этап его политической деятельности, на протяжении которого он в результате 32-х больших и малых сражений консолидировал 81

родовое древнемоншльское племя и стал в 1206 году главой единого монгольского госуд арства - Еке Монгол Улус.

На наш взгляд, Чингис-хан был одним из представителей той прогрессивно-мыслящей группы монгольских аристократов, которая видела в установлении в Монголии инсппута единохаганской власти главный гарант прекращения межплеменных войн, организации отпора внешнему врагу, кодификации единого законодательства, стабилизации обстановки внутри страны и сплочения всех монгалоязычных племен в единую нацию. Главным условием выхода древнемонгольского общества из сложившейся кризисной сшуации Чингис-хан считал ликвидацию улусно-племенного деления и установление режима своей единоличной власти над всей Монголией.

Чингис-хан, ставя перед собой такую грандиозную и казалось бы неосуществимую на тот момент задачу, как создание новой кочевой сверхдержавы, обязан был действовать целенаправленно, руководствуясь определенной системой взглядов на то, таким образом и для чего должны быть консолидированы монгольские улусы в единое государство, какими в этом государстве должны бьпъ законодательная, административная и военная системы, какую социальную пешшику следует осуществлять, как бороться с внешними врагами и тд. Видимо, такую систему принципов-идей и следует признать идеологией строительства Великого Монгольского государства

Концептуальной основой идеологической системы государства Чингис-хана стал тезис об исторической необходимости и правомерности объединения всех монгалоязычных этносов вокруг рода Борджигин, власть которого должна была стать главным фактором, призванным обеспечить стабильность и проиретание кочевого общества Чингис-хан, таким образом, впрочем, как и все его основные соперники, действовал в русле древней центрально-азиатской традиции, когда род, стремящийся к узурпации власти над кочевыми племенами, например, Люанвди у хунну, Ашина у тюрок, Яглакар у уйгуров, а теперь Борджигин у монголов, собирал вокруг себя и «направлял на путь истинный народа, живущие за войлочными стенами» (ТИМ, 1990. - § 202).

Чингис-хан, провозглашая тезис о необходимости консолидации монгольских племен под своей властью в единое государство, подкреплял его аргументом в виде тезиса о божественной предопределенности установления его единохаганской власти.

Согласно этому тезису, который по давно устоявшейся в номадологической литературе традиции маркируется как «идея о небесном мандате Чингис-хана на еданохаганство», верховные божества монголов Небо и Земля возложили на отмеченного печатью небесного происхождения Чингис-хана миссию объединения всех племен Монголии в единое государство, и он рано или поздно, пользуясь деятельной поддержкой Неба и Земли, должен стать всемонгшьским ханом.

На наш взгляд в рамках этой концепции можно выделить ряд основополагающих Идей:

1) Официально пропагандируется идея о божественном (небесном) происхождении Чингис-хана и его предков, т.е. его личность приобретает сакральный статус.

2) Все свои успехи в войнах, внешней политике Чингис-хан трактует как проявление покровительства Неба (тэнгрийн ивэалзэр), силы Неба (тэнгрийн хуч), реализацию мыслей (тэнгрийн санаа) и воли Неба (тэнгрийн заяа).

3) Своей божественной харизмой Чингис-хан делится со своими подданными, т.е. обеспечивает социуму благоприятствование и покровительство со стороны сверхъестественных сил. Для этого он выполняет рад жреческих функций.

Мы приходим к выводу, что огромную роль в деле централизации древнемонгольского общества сыграла аппеляция Чингис-хана к сложившейся задолго до него в среде центрально-азиатских кочевников традиции сакрапшации-обожествления института хаганской власти, шаманистическим воззрениям древних монголов.

В главе III — «Идеологическая система Монгольского государства» -рассматриваются основные положения идеологии, а также средства ее пропаганды и причины внешней экспансии Великого Монгольского государства

В параграфе «Программа военно-административного строительства и законотворчества» подробно анализтфуются цели и задачи реформаторской деятельности монгольского хана Чингис-хан, возглавив в 1189 году союз ряда родственных монгольских племен и получив прерогативу на обустройство своего улуса, ставил перед собой 2 основные задачи военно-административного реформирования:

1) Монгольский улус должен иметь многочисленные и боеспособные армейские подразделения, для того чтобы вести активную завоевательную политику, направленную на консолидацию монгольских племен, подавлять возможные сепаратистские выступления племенных и родовых вождей, недовольных политических курсом монгольского хана, а также чтобы успешно защищаться от внешней агрессии со стороны других претендентов на единохаганство.

2) Для того чтобы как можно более эффективней контролировать все стороны жизнедеятельности улуса, Чингис-хану необходимо сконцентрировать в своих руках всю полноту военной и административной власти, для чего в свою очередь необходимо назначить на наиболее ответственные должности в улусном аппарате надежных, лично преданных Чингис-хану людей и поручить каждому из них выполнение четко очерченного круга обязанностей.

Сразу же после избрания ханом Чингис берется за создание улусной армии (ТИМ, 1990. - § 124). Четыре человека возглавили подразделение стрелков из лука. Еще четверо руководили тяжелой кавалерией. Из четырех человек Чингис, по словам Н. Ням-Осора, создал «глубоко эшелонированную службу разведки». Они же выполняли обязанности весговых-гонцов. Особый статус получил Субэдэй-баатур, который был назначен командиром авангарда.

Двое человек назначаются ханскими конюшими-актачинами. Трое стали следить за выпасом, по всей видимости, обшеулусного табуна

Помимо организации армии, Чингис-хан заботится об эффективном административном управлении своего улуса Пользуясь делегированными ему полномочиями, он назначает на наиболее важные посты в аппарате (должности ханского

пастуха, кравчих, плотника, администратора) ряд лиц, успевших продемонстрировать Чинтис-хану свою лояльность и преданность и потому пользовавшихся ею полным доверием (ТИМ, 1990. - § 124,125).

Контроль за функционированием всего административного аппарата Чингис-хан доверил двоим своим наиболее преданным нукерам - Боорчу и Чжельме.

Командные директивы для армейского и административною аппарата исходили непосредственно от Чингис-хана, при котором был специальный консультативный орган -«Великий семейный совет» (Еке Эйе), состоявший из ближайших родственников и сподвижников хана.

Таким образом, Чингис-хан, сосредотачивая в своих руках всю полноту военной — через Субэдая и административной - через Боорчу и Чжельме власти, мог сравнительно легко и эффективно руководить улусом и армией. Поручив наиболее ответственные должности своим ставленникам, Чингис-хан тем самым достигал колоссальной экономии своих сил и энергии и мог целиком сосредоточиться на вопросах внешней полигики.

В 1204 году перед решающей кампанией с найманами, в которой должен был окончательно решиться вопрос о том, кто же станет полновластным гегемоном в степи, Чингис-хан предпринимает меры по реорганизации и усилению вооруженных сил (Там же. - § 191, 192). В «Сокровенном сказании монголов» впервые говорится о разделении чингисхановских войск по децимальному принципу: «Тут он составил тысячи и поставил нойонов, командующих тысячами, сотнями и десятками» (Там же. - § 191).

Шесть человек были назначены чербиями. Чингис-хан учредил свою личную охрану, состоявшую из 80 кебтеулов (ночная охрана) и 70 турхаудов (дневная охрана).

Помимо этого, был создан специальный отряд ю физически крепких людей (турхах-кешиктены), которому, по всей видимости, отводилось выполнять роль «кавалерийского кулака» во время атак.

В 1206 году Чингис-хан за вычетом нескольких «диссидентских территорий» контролировал практически всю Монголию, Для того чтобы эффективно управлять огромной территорией с разноплеменным населением, Чингис-хан предпринял третью то счету широкомасштабную военно-административную реформу (Там же. - § 202-234).

В новых условиях, помимо вышеперечисленных задач государственного управления, появляется и ряд новых. Во-первых, улус Чингис-хана должен иметь такое военно-административное устройство, которое позволило бы осуществлять эффективный полицейский надзор за многочисленным, разноплеменным населением Великого Монгольского государства

Во-вторых, для нужд государственного управления необходимо создать кодекс унифицированных всемонгальских военно-гражданских законов.

Добившись относительной политической стабильности внутри Монголии, Чингисхан, готовясь к предстоящим вооруженным столкновениям, предпринял активные мероприятия по дальнейшему укреплению вооруженных сил. Как справедливо отмечает

JT.H. Гумилев: «Новорожденная империя возникла из-за войн и только для войн, поводов для коих оставалось еще немало».

Вся территория Монголии бьша поделена на 95 хозяйственно-административных единиц-групп айлов, каждая из которых была обязана выставлять по 1000 воинов с лошадьми, провизией и снаряжением. Во главе этих единиц Чингис-хан поставил 95 нойонов-тысячников, «которые вместе с ним трудились, вместе созидали государство» (ТИМ, 1990. -§224).

Тысячи распадались на сотни и десятки, т.е. на такие группы айлов, которые должны были выставлять сто и десять воинов. Во главе групп айлов и во главе воинов, которых они выставляли, стояли соответственно сотники и десятники.

Данные десятичные подразделения формировались теперь не по старому принципу родовых ополчений, а по решениям высшей власти государства, т.е. самого хана

Это нововведение было направлено против возможных проявлений племенного сепаратизма — недавно замиренные татары, меркиты и т.д., распыленные по различным десятичным подразделениям от Алтая до Великой китайской стены, фактически были лишены возможности поднять организованное восстание. Помимо всего прочею, оно сильно ускорило процесс создания единой монгольской народности вместо набора разнообразных родошеменных объединений.

95 тысяч подразделялись на тьмы-тумэны (10000 человек), из которых в свою очередь составили 3 наиболее крупные административно-территориальные части - левое крыло во главе с Мухали (джун гар), правое во главе с Боорчу (барун гар) и цетр во главе с Ная.

Всю иерархическую структуру назтченцев скрепляла изнутри жесточайшая дисциплина: нижестоящие подчинялись всем вышестоящим и все вместе Чингис-хану, от которого исходили командные директивы, однако каждый десягник, сотник, тысячник и темник пользовался неограниченной властью во вверенном ему десятичном подразделении, т.е. сотник командовал 10 десятками, тысячник 10 сотнями и 100 десятками и тд.

Аратам было строго запрещено покидать свои десятки, сотни, тысячи, тьмы и переходить в другие подразделения. Эта норма была отражена в «Ясе».

В 1206 году на Великом Курултае был обнародован свод всемонгальских законов «Их засаг» («Великая Яса»), После 1206 года при жизни Чингис-хаш «Яса» несколько раз подверглась пересмотру и значительным дополнениям-в 1211,1219 и 1225 годах.

На наш взгляд, источником формирования «Их засаг» стало обычное право Монгольского улуса, а также «традиции и нормы законов классической кочевой культуры» общие для всех монгалоязычных племен (ДБ. Улымжиев, Н. Ням-Осор). Следует отметить, что для кодификации «Ясы» бьша использована письменность, заимствованная у уйгуров.

Таким образом, с созданием «Их засаг»-«Великой Ясы», являвшейся, по словам С.В. Данилова, «первой письменно зафиксированной конституцией степных цешрально-азиатских народов», на территории Монголии сложилось единое законодательное пространство.

Верховным судьей Великого Монгольского государства был назначен Шиги-Хутуху, который возглавил руководство общегосударственным судом - ГурдерешьДзаргу. Кроме того на Шиги-Хутуху была возложена обязаносгь провести всеобщую перепись населения.

Следующим мероприятием Чингис-хана была реорганизация его личной гвардии. Со 150 она увеличилась до 10000, т.е. до количества одного тумэна Непосредственной обязанностью гвардейиев-кешиктенов была охрана' Чингис-хана и его семьи от заговорщиков, подосланных убийц поимка шпионов.

Телохранители-кешиктены должны были выполнять, как это уже отмечалось выше, роль мощного репрессивного аппарата, необходимого для усиленного контроля над сегментами улуса

Таким образом, военно-административное устройство Великого Монгольского государства как нельзя лучше отвечало целям, которые ставил перед собой Чингис-хан.

В параграфе «Принцип вассальных отношений как аксиома великодержавной власти» рассматриваются цели, задачи и характер социальной политики, которую осуществлял Чингис-хан по отношению к населению Монгольского улуса

Общепринятым является мнение о том, что в отношениях между Чингис-ханом и его вассалами — нойонами, нукерами и их аратами возникала ситуация взаимозаингересованности обеих сторон в сотрудничестве друг с другом, которая в политической антропологии маркируется специальным термином - «взаимный обмен услугами». В целом, суть отношений между Чингис-ханом и его вассалами в наиболее обобщенном виде можно сформулировать в следующем принципе: за то, что Чингис-хан заботится о благосостоянии, безопасности своих вассалов, те в свою очередь должны верно и самоотверженно служить ему. Причем в понятие «преданность» и «верность» Чингис-хан вкладывает очень широкий смысл: преданный нукер — это человек, который смело, не жалея своей жизни, сражается с врагами монгольского хана, заботится о пропитании, здоровье, безопасности Чингис-хана и его родственников, разделяет вместе с ним все тяготы походной жизни, рачительно относится к его имуществу, скоту, неукоснительно соблюдает положения «Ясы».

Чингис-хан, практически претворяя в жизнь этот принцип, уже в 1189 г. раздает в качестве поощрения 26 наиболее верным сподвижникам различные должности в административном и военном аппарате своего улуса

Неукоснительно следуя своим обязательствам, Чингис-хан на всем протяжении периода с 1189 по 1206 гг. большую часть военных трофеев и пленников раздает своим соратникам. Наш основной нарративный источник - «Сокровенное сказание монголов» сообщает о различных конгингентах татарских, кэрэигских, меркитских военнопленных, которых Чингис-хан распределяет среди своих верных нукеров. Помимо военнопленных, Чингис-хан щедро наделяет своих сторонников имуществом, конями, а также женщинами, захваченными у противника

Следующим направлением социальной политики монгольского хана стало поддержание юридического правопорадка на территории создаваемого всемонгальского

государства. Законодательство Чингис-хана предусматривало смершую казнь и телесные наказания за воровство, а также за такое распространенное в кочетом обществе преступление, как угон скота Под страхом смертной казни запрещалось умыкание женщин, явление, получившее широкое распространение в условиях политической анархии и беззакония, царивших в монгольских степях в XII веке.

Стремясь неукоснительно выполнять взятые на себя обязательства, Чингис-хан в тоже время насаждает среди своих вассалов идеалы преданности и беззаветного служения ему и его делу. На всем протяжении этапа централизации он настойчиво пропагандирует и последовательно претворяет в жизнь следующий принцип: вассал, предавший своего сюзерена, должен был. казнен, и наоборот, доказавший свою верность, должен быть удостоен всяческих наград и поощрений, причем не важно является ли сюзерен сторонником или противником Чингис-хана ЛЛ. Гумилев отмечает: «Принцип был настолько силен, что выгода и ущерб при соблюдении его не принимались во внимание».

Следуя этому принципу, Чингис-хан со словами: «И кому нужна дружба подобных людей?», приказывает немедленно казнить Кокочу, бросившего в пустыне своего хана Сангума И наоборот, особых милостей удостаивается Ная, который помнил о долге вассала и отпустил на свободу плененного было Таргутая Кирилтуха (ТИМ, 1990. - § 188, 149).

Логическим продолжением социальной политики Чингис-хана стала церемония награждения наиболее преданных сподрижников, «которые вмести с ним трудились и вместе созидали госуд арство» (Там же. - § 224). Проводя эту церемонию на курултае 1206 г. (Гам же. - § 202-234), Чингис-хан пропагандировал один из своих основополагающих принципов: все соратники, участвовавшие вместе с ним в деле создания Великого Монгольского государства, должны получить награды, строго соответствующие их вкладу и заслугам. Никто не должен быть забыт и обойден.

Система наград и поощрений включала в себя, во-первых, должности — темников, тысячников, сотников, десятников, черби, дархан, а также такие специальные титулы, как дзаругачи-верховный судья, беки, го-ван, которые наделяли своих обладателей целым рядом преимуществ и прав, во-вторых, специальные привилегии — освобождение от «9 проступков», сиротское жалование, выбор награды по своему желанию.

Следствием практической реализации социальной стратегии Чингис-хана стало утверждение в древнемонгольских кочевьях мнения о том, что «царевич Темучжин снимает одетую [на себя] одежду и отдает ее, слезает с лошади, на которой он сидит, и отдает (ее). Он тот человек, который мог бы заботиться об области, печься о войске и хорошо содержать улус!» Так в общественном мнении создается образ Чингиса -идеального хана, умного, справедливого, щедрого, преисполненного воинских доблестей,

благородного.

Имидж Чингис-хана как успешного военачальника, щедрого и справедливого руководителя привлекал к нему нукеров и аратов из лагеря противника «Сокровенное сказание монголов» довольно часто сообщает об аратах и нукерах противника, которые

целыми племенами и родами или же отдельными семьями переходили, перебегали от своих хозяев на службу к Чингис-хану.

Мы приходим к выводу, что Чингис-хан вышел победителем в политическом единоборстве с многочисленными претенда гтами на единовластие в Монголии, во многом благодаря реализации более взвешенной, более продуманной, чем у его соперников, социальной стратегии. Чингис-хан, тонко учитывая потребности и запросы своих поданных, стремился строго выполнять взятые на себя обязательства, за что в свою очередь он имел полное право требовать от них ревностного служения своему делу.

В параграфе «Стратегия борьбы с врагами государства» рассматриваются наиболее общие стратегические принципы ведения боевых действий, т.е. идеология борьбы с врагами государства, которыми руководствовался Чингис-хан и его полководцы на всем протяжении объединительного этапа

Полководческое искусство Чингис-хана сыграло решающую роль в деле строительства единого централизованного монгольского государства Как отмечает исследователь Ш. Сандал «Его стратегическое и тактическое искусство в сочетании с гибкой политикой было одним из важных факторов успехов как в объединении единокровных племен, так и в покорении других стран». В той политической обстановке, которая сложилась в Монголии в конце XII - начале XIII вв. осуществил, централизацию разрозненных государственных образований - улусов было возможно только силовым, насильственным путем или, используя известное выражение Бисмарка, «железом и кровью».

На наш взгляд, можно выделить три таких принципа'

1) Необходимо навязать решающее генеральное сражение войскам противника, в котором должна бьгп. уничтожена вся его живая сила, а затем необходимо ликвидировать его материальную, экономическую базу.

После 1189-го года Чингис-хан, ставя перед собой цели насильственной инкорпорации разрозненных монгольских улусов в единый национальный организм, уже не нуждался в одних лишь банальных набегах на ставки соседних ханов с целью отмщения или грабежа Его главной целью было — навязать решающее, генеральное сражение армии противника, наголову разгромить её, а затем захватил, население его улуса, его имущество, скот и т.д. Разгромленный противник, лишённый материальных и людских ресурсов, уже не мог оправиться от поражения, собраться с силами, организовать дальнейшее сопротивление, а тем более нанести ответный удар.

Если Хадаан-тайчжи 13 раз сражался с татарами, «но не мог всё же за Амбагай-хана отомстить, воздаянием воздать» (ТИМ, 1990. - § 58), то Чингис-хан решает «татарский вопрос» в ходе двух кампаний. Такому же тотальному разгрому были подвергнуты племя чжуркинцев, войска кэрэшов, найманов и меркигов. Ни Ван-хан, ни Таян-хан, ни Тохгоа-беки не смогли уже отравиться от поражения, их улусы были захвачены Чингис-ханом.

2) В каждой кампании нужно стремигъся физически уничтожить командный состав и офицерский корпус войск противника, т.е. представителей правящей ханской династии, аристократической верхушки и их нукеров.

Чингис-хану, стремившимуся к установлению режима своей единоличной власти, были уже не нужны многочисленные представители древнемоншльских ханских династий, вед ь вместо них, по его замыслу, над всей Монголией должна была утвердиться власть его ханского рода - Алтан-уруг Борджигин. Он ясно осознавал, что пока остаются в живых те или иные представители ханских фамилий, они непременно станут потенциальными организаторами и вдохновителями новых атичингисовских коалиций, к ним будут стекаться все оппозиционные режиму монгольского хана силы.

Для иллюстрации этого принципа обратимся к сообщениям «Сокровенного сказания монголов». После сражения при Койгене «Чингиохан покарал Тайчиудцев; перебил и пеплом развеял он Аучу-Баатура, Ходан-Орчана, Худуудара и прочих именитых тайчиудцев вплоть даже до детей и внуков их ... ». После тотального разгрома татар в Далан-юмургесе «истребили ... Татарских главарей поколений Чаган-Татар, Алчи-Таггар и Алухай-Татар». Соединенные войска Ван-хана и Чингис-хана «прогнав Буирух-хага вниз по Урунгу, настигли его у озера Кишилбаш-наур и туг прикончили его» [см. § 148, 153,158,атакже§ 136,196,198,208,237].

3) Население разгромленного улуса необходимо разбивать на мелкие группы и расселять среди других родовых и племенных групп лояльных к власти Чингис-хана по всему Монгольскому улусу.

Военнопленные нужны были монгольскому хану, во-первых, для того, чтобы награждать ими своих сподвижников, т.е. для под держания имиджа «щедрого правителя, пекущегося о благосостоянии своего народа». Во-вторых, Чингис-хан из разрозненных племен и родов стремился создать новую нацию, единый народ ему нужны были не столько имущество, скот противника, сколько его люди, за счет которых он увеличивал численность своего улуса Поэтому во всех своих войнах он стремился к тотальному порабощению населения побежденного ханства

Знать племени, как мы уже отмечали выше, уничтожалась на месте, оставшаяся часть, т.е. лояльное нойонство, араты, унаган-боголы и богалы распределялись между нукерами Чингис-хана «Сокровенное сказание» сообщает нам о различных конгангенгах татарских, юрэитских, меркигских пленников, которых монгольский предеодигель «раздавал во все концы» после того как одерживал очеред ную победу.

Чингис-хан, разобщая покоренные племена, распыляя их по всему улусу, рассчитывал таким образом со временем ассимилировать их среди своих сторонников; кроме того это было превентивное средство против возможных бунтов.

В параграфе «Идеологическое значение и символика обрядов, проведённых Чингис-ханом на курултае 1206-го года» говорится о том, что в феврале-марте 1206-го года у истоков реки Онон состоялся съезд-курултай монгольской аристократии -сторонников Чингис-хана, на котором было официально провозглашено о создании Великого Монгольского государства В торжественной обстановке Чингис-ханом и его соратниками из ближайшего окружения были проведены 3 обрядовых действия: за монгольским ханом вторично (первый раз в 1189 г.) было закреплено имя-тшул «Чингисхан», был совершен обряд воздвижения знамени (Там же. - § 202), за конгломератом

объединенных моншлоязычных племен было закреплено общее собирательное название -монголы.

Мы полагаем, что эти обрядовые действия, если рассматривать их в контексте объединительной деятельности Чингис-хана, носили ярко выраженный идеологический характер. Попытаемся раскрыть политический смысл каждого го них по отдельности. Рассмотрим сначала вопрос, связанный с именем-тшулом Чингис-хан: «Что означает слово «Чингис»?»

Ошетим, что в монголоведческой литературе не существует единого мнения относительно его значения. На сегодняшний день наиболее распространенными являются 2 версии: 1) Чингис - имя шаманского божества, одного ю гениев-хранителей Хормусты -Хадаир-Чи! ггис-тенгри; 2) «чингис» - палатализованная форма тюрко-моншльского - «море», «океан». Первая точка зрения, основоположником которой является бурятский ученый Д. Башаров, получила свое распространение в трудах В.В. Бартольда, Б Л. Владимирцова, Н. Ням-Осора, И.С. Урбанаевой.

Вторая версия была предложена независимо друг от друга Г.И. Рамсгедгом и П. Пельо. Финляндский ученый Г.И. Рамстедг, обосновывая свою точку зрения, проводил параллель между словами «Чингис-хан» и титулом «Далай-лама» и указывал на фонетический закон перехода тюркского -й в мо! польское & (например, тюрк. = монг. ЬЙ1§; одтеган = одчиган). По мнению исследователей, имя-титул Чингис-хан должно было переводиться как «хан-океан» и имело значение «хан обширный и могучий, беспредельный как океан» или же «влад ыка вселенной».

Присоединяясь к гипотезе Г.И. Рамсгедга и П. Пельо, мы хотим внести некоторые уточнения в смысловую нагрузку этого титула Как справедливо отмечал в свое время Д Башаров, «монгольскому завоевателю не нужно было принимать титула великого, могущественного, воинственного и т.п., ему нужен был титул в другом смысле». Иными словами принятие Тэмуджином в 1189-м году имени-титула «Чингис-хан», т.е. «хан-море», носило, скорее всего не престижный, а идеологический характер: оно должно было символизировать амбициозное стремление молодого хана буквально как море охватить своей властью все монгольские племена Вторичное переименование в 1206г. должно было символизировать завершение объединительной деятельности Чингис-хана, т.е. он как море поглотай своей единохаганской властью все монгольские племена, сплотил их в единый народ.

Рассмотрим теперь семантику обряда воздвижения знамени. Согласно шаманистическим воззрениям древних монголов «сулдэ» - душа великого предка, вселившись в родовое или племенное знамя, становилось гением-хрантпелем правящего рода и племени: она обеспечивала населению улуса в мирное время защиту от набегов врага, падежа скота и т.д., на войне оберегала воинов от гибели, гарантировала победу над врагом.

На наш взгляд, «обряд воздвижения знаметш», который провел монгольский хан на курултае 1206-го года, носил явный идеологический характер, т.е. символизировал сплочение всего монгольского народа под сенью сульдэ-харизмы Чингис-хала Осознание

всеми членами Великого Монгольского государства того, что теперь гений-хранитель чингисхановского рода Борджипин будет заботшъся об их благополучии и безопасности, «будет оберегать его войска, водить их к победам» (Б.Я. Владимирцрв), несомненно, поднимало авторитет монгольского хана, сплачивало под его властью представителей различных племен.

Перейдем теперь к рассмотрению этнонима «монгол». По сообщению Санан-Сэцэна, на курултае 1206-го года Чингис-хан официально провозгласил имя нового народа, населяющего государство «Еке Монгол Улус» - «к8к0-монгал».

Возглавив в 1189-м году Монгольский улус, Чингис-хан стал историческим правопреемником государства «Хамаг монгол». Население улуса, состоявшее в основном из собственно монгольских племен стало именоваться «монголами».

В 1206 г. Чингис-хану как главе только что провозглашенного государства было необходимо дать конгломерату уже собственно не монгольских по своему происхождению племен общее собирательное название. Только опираясь на военные силы монгольских племен, Чингис-хан сумел осуществить централизацию остальных кочевых племен, соответственно монголы в новой центрально-азиатской суперэтнической общности на правах политческого гегемона имели полное право распространил, на них свое самоназвание.

Таким образом, идеологическое значение обряда наречения разноплеменного населения Великого Монгольского улуса этнонимом «монголы» заключалось в том, что взамен старых племенных наименований - «татары», «меркигы», «кэрэигы», «найманы», «гайчиуты», напоминавших об утраченной политической независимости, должно было утвердиться новое собирательное - «монголы», призванное символизировать единение всех родственных монголоязычных племен в одну нацию, появление на исторической арене региона Центральной Азии нового народа.

Мы приходим к выводу, что проведение обрядов наречения монгольского хана именем-титулом Чингис-хан, воздвижения государственного штандарта и переименования конгломерата племен одним общенациональным этнонимом — «монголы» было призвано выполнять важную для любой идеологической системы функцию сплочения, формирования единства социальной группы, т.е. ингегративную функцию. Так Чингис-хан на завершающем этапе консолидационного процесса, оперируя языком символов и ритуалов, стремился внедрить в общественное сознание мысль о том, что процесс объединения завершен, и что на исторической арене появилась новая суперэтническая общность, новый геополитический фактор - монголы.

В параграфе «Пропаганда политической идеологии» рассматриваются формы и средства расгространения идеологических принципов в государстве Чингис-хана

На наш взгляд, одной из форм пропаганды политических идей Чингис-хана были его устные публичные выступления, а также отдельные высказывания и замечания по тем или иным вопросам государственного строительства, сделанные им при большом стечении народа на различных этапах объединительной деятельности. Данная форма пропаганды помогала ему манипулировать общественным мнением, внедрять в него определенные

установки, ценности и идеалы. Чингис-хан, к примеру, произнося фразу: «... я с помощью Вечного Неба, ниспроверг кереитский народ и сел на высокий престол» (ТИМ, 1990. - § 73), пропагандировал таким образом идею о божественной предусгановленносги его власти. Сказав после того, как он помиловал Хадах-Баатура «Разве не настоящий муж-воин тот, кто не мог покинуть своего природного государя, кто сражался для того, чтобы дать ему возможность налегке уйти и спасти свою жизнь? Это - человек, достойный дружбы» (Там же. - § 185), Чингис-хан тем самым пропагандировал идею беззаветного служения вассалов своим сюзеренам.

Другой формой пропаганды, на наш взгляд, было публичное оглашение и заучивание всеми членами улуса Чингис-хана его изречений - «Биликов» и законодательства - «Ясы».

О том как проходила трансляция политических идей, наглядно показывает следующий отрывок из «Сборника летописей»: «Только те эмиры туманов, тысяч и сотен, которые в начале и конце года приходят и внимают биликам Чингис-хана и возвращаются назад, могут стоять во главе войск. Те же, которые сидят в своем юрте и не внимают биликам, уподобляются камню, упавшему в глубокую воду, либо стреле вылущенной в заросли тростника, [и] тот и другая бесслед но исчезают. Такие люди не годятся в качестве начальников!» Анализ приведенного отрывка указывает на то, что пропаганда велась регулярно - «в начале и конце года». Она проводилась, по всей видимости, в виде съезда -курултая, на который съезжались нукеры и нойоны Чингис-хана («эмиры туманов, тысяч и сотен»). Сами наставления воспринимались на слух и заучивались наизусть. Анализ данного отрывка позволяет также сделать вывод о том, что занимать те или иные должности в системе управления государством мог лишь тот человек, который хорошо изучил, усвоил «Билики» Чингис-хана и неукоснительно следовал им.

Примерно то же самое мы можем сказать и о «Ясе». Занимать ответственные административные и военные должности в улусе Чингис-хана могли только лица, хорошо изучившие положения «Ясы» и неукоснительно следовавшие им. Ная получил от Чингисхана в 1206 г. ипул темника за то, что хорошо знал и строго следовал «Закону, Великой Правде, Еке-Торе» (Там же. - § 220), т.е. «Ясе» Чингис-хана Чингис-хан в следующих словах похвалил Шиги-Хутуху: «Ты держишь в мыслях твоих Великую Ясу-Еке Йосу. Не ты ли Шиги-Хутуху, - око смотрения моего и ухо слышания моего!» (Там же. - § 252). Именно благодаря своей широкой юридический компетентности Шиги-Хутуху по поручению монгольского хана возглавил Верховный общегосударственный суд Еке Монгол Улуса - Гурдерейн Д заргу.

Таким образом, пропаганда идеологии строительства Великого Монгольского государства велась в виде публичных выступлений Чингис-хана, а также в виде публичного оглашения и заучивания liai пусть статей «Ясы» и «Биликов» Чингис-хана Причем для нужд пропаганды использовался традиционный для бесписьменного кочевого общества изустно-словесный способ передачи информации. Всем служащим административного и военного аппарата вменялось досконально знать и неукоснительно следовать «Ясе» и «Биликам».

В параграфе «Причины внешней экспансии Великого Монгольского государства» анализируются факторы, приведшие к развертыванию широкомасштабной внешней экспансии Еке Монгол Улуса

Обращаясь к вопросу о природе монгольских завоеваний, отметим, что в трудах монголоведов СССР и ряда социалистических стран утвердилась концепция, согласно которой главной причиной перехода Чинпис-хана к широкомасштабной внешней экспансии было исключительно стремление монгольского хана, его родственников, феодализирующейея знати и их дружинников-нукеров к овладению новыми пастбищами, рабами, новыми источниками обогащения через организацию грабительских походов на земли соседних народов. Подобным образом трактуют причины начала активной экспансионистской политики Монгольского государства такие исследователи, как БД Греков, А.Ю. Якубовский, И.П. Пегрушевский, LH Саддаг, Н.П. Егунов, коллектив авторов истории СССР, РЛ. Храпачевский, H.H. Крадин, В.В. Трепавлов и многие другие.

На наш взгляд, данная концептуальная схема грешит явной предвзятостью и тенденциозностью. Указывая на «лежащие на поверхности» экономические причины, она оставляет вне шля зрения ряд факторов, имеющих морально-этический, политический и психологический характер.

Анализируя причины, приведшие к развертыванию монгольских завоеваний, отметим, что в среде покорённых Чингис-ханом племен оставалось ещё очень много элементов, которые, хотя и признавали формально вассальную зависимость от него, на самом деле глубоко ненавидели его режим. Не решаясь на открытое вооруженное выступление - слишком велик был страх перед репрессивной машиной, созданной монгольским ханом, они терпеливо ждали удобной политической обстановки, т.е. явных симптомов ослабления централизованного правления, для того чтобы поднять организованное вооруженное восстание против ненавистного режима

Угроза целостности Великого Монгольского государства коренилась непосредственно в ближайшем окружении Чингис-хана Стоило Чингису несколько раз провести несправедливый раздел скота и кочевий, начать регрессии против опальных родственников Даритай-Отчигина, Хасара, как часть подданных отвернулась от него. Только пойдя на крайние меры, - жестоко расправившись с Кокочу-Теб-Тентри, - хан сумел в зародыше пресечь нарождавшуюся смуту.

Несомненно, Чингис-хан понимал, что какими бы жесткими мерами он не подавлял выступления всех недовольных его политикой, рано или поздно острые противоречия, накопившись, достигли бы своей критической массы и обязательно подорвали бы изнутри целостность Великого Монгольского государства Кризисную сшуацию можно было бы предупредить, направив отрицательную энергию накопившихся противоречий в русло широкомасштабной внешней экспансии.

Главным объектом экспансии монгольской военной машины стало государство Цзинь. Как пишет академик Б .Я. Владимирцов, у Чингис-хана и его окружения помимо стремления к материальному обогащению были «особые причины жаждать войны с Китаем, войны с государством Цзинь». Это были мотивы кровной мести Ни Чингис-хан,

ни его родственники не могли простить Алтан-ханам их коварства и интриг, которые они применили против нарождавшегося ещё при ханах Кабуле и Котуле сильного Монгольского государства, натравив на него татарские племена, не могли они забыть и вероломного пленения и жестокого убийства их хаганов - Окин-Бархага и Амбагая.

Мы приходим к выводу, что движущими силами экспансии Великого Монгольского государства было не только стремление монгольского нойонства и нукерсгва заполучить материальные ценности и блага, которыми пользовались привилегированные слои культурных земледельческих народов, но и политический расчет Чингис-хана- направить в русло завоеваний отрицательный заряд накопившихся социальных и экономических противоречий, а также, если кон1фешо рассматривать кампанию в Китае, мотивы воздаяния и кровной мести.

Немаловажен и другой вывод монгольская экспансия была продолжением государственной деятельности Чингис-хана, направленной на консолидацию разрозненных татаро-монгольских племен в единый национальный организм. По замыслу основателя государства Еке Монгол улус, представители различных племен, сражаясь против общего врага, должны были забыть старые междоусобные распри и обиды и, если так можно выразиться, «переплавиться» в горниле завоевательных войн в единую нацию.

В заключении сделаны выводы, главные из которых заключаются в следующем:

1) Возникновение и формирование всего рассматриваемого идеологического комплекса Великого Монгольского государства было обусловлено конкретными историческими условиями, в которых существовало древнемонгшьское общество конца XII—начала ХШ вв., но, несомненно и то, что его основные принципы были заимствованы из идеологических систем предшествовавших государству Еке Монгол улус кочевых держав хунну, сяньби, тюрков, уйгуров, кыргызов, киданей, а также татаро-монгольских улусов Х1-Х11 вв. На это указывает ряд совпадающих элементов государственного устройства и политической культуры - деление территории на 3 сегмента, т.е. левое, правое крыло и центр, разделение населения страны по децимальному принципу, схожая в деталях концепция сакрализации-обожествления инсттпуга ханской власти, использование тюркских по происхождению политических терминов - «яса», «билик», «тумэн», «дархан», «торе» и др. Таким образом, между идеологией строительства Великого Монгольского государства и идеологическими системами предшествовавших кочевых государств существовала непосредственная идеологическая преемственность.

2) Образование монгольского государства имело огромное значение в истории монгольского народа. Оно положило конец непрерывным родоплеменным междоусобицам, содействовало политическому объединению Монголии, ликвидации племенной раздробленности. В условиях борьбы против иноземных нашествий монгольское государство способствовало укреплению обороноспособности страны, росту производительных сил и развитию культуры (заимствование уйгурской письменности — А.Г.). Создание монгольского государства знаменовало собой замену родового строя новым общественным строем — феодальным. Монгольские племена, носившие доселе

различные названия, получили единое - монголы, а Монгольское государство стало называться Великим монгольским (Yeke mongol ulus).

К сказанному следует добавить, что Чингие-хан вместо принципов внутриплеменной солидарности и политико-экономической обособленности одних татаро-монгольских улусов от других предложил идею создания всемонгольского государства, то есть он вместо идеологии характерной для стадии племенной раздробленности разработал и выдвинул более прогрессивную, более соответствующую основным потребностям общественно-исторического развития древнемоншльского общества государственную идеологию.

Чингис-хан, таким образом, действовал в русле древней центрально-азиатской традиции, когда род стремившийся к узурпации власти над кочевьями, объединял в централизованное государство «народы, живущие за войлочными стенами»; более того благодаря его государственной деятельности эпоха государства Еке Монгол Улус стала не просто очередным «квантом» в истории центрально-азиатской суперэтнической целостности, а без преувеличения - вершиной этнополитического развития народов Центральной Азии. Как справедливо отмечает исследователь П.Б. Коновалов: «Монгольское государство, созданное Чингис-ханом, явилось в свое время итогом этнокультурного и социально-политического развития цешрально-азиатских племен, отсюда и... идея монгольской государственности как вершины этого развитая».

Прогрессивными по своему значению были и результаты государа венной деятельности Чингис-хана Основатель Великого Монгольского государства создал объективные предпосылки для подлинного расцвета древнемонгапьского общества XIII век - время проявления преемников Чингис-хана - Утэдэя (1229-1241 гг.), Гуюка, Мункэ, основателя Юаньской империи Хубилая (1260-1924 гг.), а также паревичей-чингисидов в Средней Азии, Закавказье, на Ближнем Востоке, Поволжье, русских землях по праву считается «Золотым веком», «идеальным» царством - монгшосферой (Pax Mongolorum) в истории монгольского народа

Таким образом, мы приходим к выводу, что идеология Великого Монгольского государства носила прогрессивный характер, так как она, направляя процесс kqi колиаации монгалоязычных племен в единое национальное государство, способствовала поступательному развитию древнемонгальского общества, сыграла положительную роль в истории монгольского народа.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в четырех статьях, опубликованных в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования РФ.

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Гунтупов A.B. Роль религии древних тюрок и монголов в формировании идеологии государства Чингис-хана // РАЭСК XLIV: Материалы международной научно-практической конференции. - Кемерово, 2004.

2. Гунтупов A.B. Роль религии древних тюрок и монголов в формировании идеологии государства Чингис-хана // Тюрко-монгольские встречи: диалог культур. - Улан-Удэ: Издательство БГУ, 2004. - С. 141-144.

3. Гунтупов A.B. Представления древних монголов о загробном мире И Мункуевские чтения - 2. — Улан-Удэ: Издательство БГУ, 2004. - С. 48-51.

4. Гунтупов A.B. Отношения вассала и сюзерена в трактовке «Сокровенного сказания монголов» // Вестник БГУ, т. «Востоковедение». - Улан-Удэ: Издадельство БГУ, 2005. - С. 96-103.

Подписано в печать 10.08.2006 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Объем 1,5 печ. л. Тираж 100. Заказ № 46.

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН 670047 г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гунтупов, Алдар Васильевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОБЩЕСТВО ДРЕВНИХ МОНГОЛОВ В ХП ВЕКЕ.

1.1.Хозяйственно-экономическая и общественно-политическая характеристика монгольских племен в XII веке.

1.2. Мировоззренческая и морально-нравственная характеристика монгольских племен в XII веке.

1.3. Предпосылки создания Великого Монгольского государства.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА II. ДОКТРИНАЛЬНАЯ ОСНОВА ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВА ЧИНГИС-ХАНА.

2.1. Цели, задачи и характер государственной деятельности Чингис-хана.

2.2. Идея о небесном мандате Чингис-хана на единохаганство.

ГЛАВА Ш. ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА МОНГОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА.

3.1. Программа военно-административного строительства и законотворчества.

3.2. Принцип вассальных отношений как аксиома великодержавной власти.

3.3. Стратегия борьбы с врагами государства.

3.4. Идеологическое значение и символика обрядов, проведенных Чингис-ханом на курултае 1206-го года.

3.5. Пропаганда политической идеологии.

3.6. Причины внешней экспансии Великого Монгольского государства.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Гунтупов, Алдар Васильевич

Актуальность темы. Полтора десятилетия назад в СССР и странах социалистического лагеря рухнул социалистический режим. На всем постсоветском пространстве и в странах - бывших сателлитах СССР начался этап кардинальных экономических реформ и демократических преобразований. Начавшиеся процессы деидеологизации и демократизации общественного сознания дали в свою очередь мощный толчок процессу эмансипации национального самосознания монголоязычных народов. Избавившись от политической и идеологической опеки «старшего брата» -СССР, монгольский народ после многовекового гнета маньчжурских завоевателей, после вынужденного 70-летнего пребывания в социалистическом лагере обрел, наконец, подлинную свободу и политическую независимость. О демократических преобразованиях в современном монгольском обществе профессор Ш.Б. Чимитдоржиев пишет следующее: «Сегодня на том месте, где был зажжен Чингисом очаг единого государства монгольских племен, существует Монгол Улас. В нем пал тоталитарный режим, победила демократия, народ обрел полную свободу. Там идет процесс возрождения национальной культуры, традиций и обычаев, религии. Восстанавливается историческая правда, возвращаются народу и стране имена выдающихся исторических личностей, подвергшихся до недавнего времени идеологической анафеме и политической хуле» [Чимитдоржиев, 1996. - С. 77].

В создавшихся исторических условиях монгольские реформаторы-демократы, представители прогрессивно-мыслящей интеллигенции обратили свой взор на историческое прошлое своего народа, ища в нем некие образы и символы, способные консолидировать вокруг себя всю монгольскую нацию, вселить в души людей чувство гордости за свою историю и народ, воодушевить на исторические свершения. И таким универсальным, объединяющим символом суждено было стать Чингис-хану. Можно без преувеличения сказать, что Чингис-хан, возведенный официальной идеологией в ранг национального героя, стал духовным отцом монгольской перестройки.

В этот период у монгольской общественности резко возрос особый интерес к личности великого полководца и государственного деятеля, к эпохе монгольских завоеваний и существования Великой Монгольской империи. Монголы, которых долгое время приучали к мысли о том, что Чингис-хан был кровавым завоевателем, деспотом, что он сыграл крайне отрицательную роль в истории Монголии и завоеванных им стран, получили, наконец, всю полноту объективной и правдивой информации о великом сыне своего народа. Монгольская нация получила право гордиться великим предком, своим славным историческим прошлым.

Особую значимость в последние полтора десятилетия приобрело изучение опыта построения всемонгольского государства, длившееся с 1189 по 1206 гг., когда перед Чингис-ханом и его окружением стояли задачи и проблемы государственного строительства во многом аналогичные с теми, которые приходилось и приходится решать не только современным политическим деятелям Монголии, но и, пожалуй, всей монгольской нации. Несомненно, что изучение этого важного периода монгольской истории вдохновляет на продолжение реформ и преобразований в это непростое для монгольского народа время, дает обильную пищу для размышлений и выводов не только о судьбах монголоязычных этносов мира, но и народов Евразийского историко-культурного пространства.

Заметим также, что актуальность изучения государственной деятельности Чингис-хана на указанном этапе возрастает в связи с приближающимся в 2006 году юбилеем - 800-летием со дня образования Великого Монгольского государства. В связи с такой знаменательной датой важно еще раз обратиться к тому судьбоносному этапу в историческом развитии монголоязычных этносов, на протяжении которого было покончено с кровопролитными междоусобными войнами, положено начало формированию единой монгольской нации, кодифицированы законы, создана эффективная военная и административная системы, предотвращена попытка внешней экспансии и угроза порабощения со стороны цзиньского Китая, в общем создан целый ряд объективных факторов и предпосылок, обусловивших выход монгольского народа на историческую арену и возникновение Великой Монгольской империи.

На наш взгляд, было бы особо актуальным изучать данный этап монгольской истории под углом зрения, направленным на исследование идеологических принципов, которыми руководствовался Чингис-хан и его приближенные. Не мог Чингис-хан, созидая свое государство, действовать спонтанно, необдуманно, руководствуясь сиюминутными выгодами и краткосрочными целями. Неоспоримо то, что его государственная деятельность и завоевания имели под собой «определенные основания и идеологию» [Ням-Осор, 2003. - С. 79], что он следовал «какой-то модели, существовавшей, очевидно, в его сознании и сознании окружающих» [Кычанов, 1986. - С. 97] и, что «у него имелся осознанный курс на преобразования» [Храпачевский, 2004. - С. 122]. Поэтому мы уверены, что лишь комплексное исследование идеологических принципов, которыми руководствовался Чингис-хан и его окружение, создавая всемонгольское государство, поможет в свою очередь глубоко и всесторонне осмыслить и понять характер, цели и задачи государственной деятельности монгольского хана, то есть его военно-политических акций, административных и законодательных реформ, внутренней и внешней политики, которые, собственно говоря, и были практическим воплощением идеологической доктрины Великого Монгольского государства.

Название «Великое Монгольское государство» (Еке Монгол улус), судя по сообщениям китайских источников, было официально провозглашено Чингис-ханом в 1211 г. [Мункуев, 1975. - С. 124], однако в научной литературе этот термин традиционно используется для обозначения созданного Чингис-ханом в 1206 году всемонгольского государства, а также для возникшей в последующем Великой Монгольской империи [Крадин, 1995. - С. 192; Трепавлов, 1993а. - С. 3, 118; Чимитдоржиев, 2003. - С. 101; Ням-Осор, 2003. - С. 74; Цыбиктаров, 2001. - С. 207].

Следует отметить, что, несмотря на частое употребление в монголоведческих штудиях термина «идеология», сама тематика идеологии государства Чингис-хана выглядит настоящей «terra incognito» в монголоведческой науке. Остается только удивляться, что исследователи, посвятившие свои работы таким специализированным темам общественно-политической культуры древнемонгольского общества, как «общественный строй монголов» [Владимирцов, 1934], «харизма и власть в эпоху Чингисхана» [Скрынникова, 1997], «государственный строй Монгольской империи XIII в.» [Трепавлов, 1993а], «Монгольское государство и государственность в XIII-XIV вв.» [Ням-Осор, 2003] оставили вне своего поля зрения изучение идеологической доктрины Великого Монгольского государства. Данное исследование предполагает восполнить это недостающее звено в монголоведении.

Ключевым в формулировке темы является понятие «идеология». Термин «идеология» ввел в научный оборот французский философ и экономист A.JI.K. Дестют де Траси («Элементы идеологии», «Elements d'ide'ologie», V.l-4, 1801-1815 гг.) для обозначения учения об идеях, позволяющего установить твердые основы для политики, этики и т.д [Философский энциклопедический словарь, 1983. - С. 200].

Со временем понятие «идеология» расширилось и усложнилось, в трудах философов, политологов и экономистов сложились различные, порой сильно противоречащие друг другу толкования этого духовного явления. В современной научной литературе под «идеологией» обычно понимают систему теоретических взглядов, идей, выражающих интересы и цели определенных социальных групп и направленных на сохранение или изменение существующих общественных отношений [Политология, 2002. -С. 447].

Понятие «идеология» включает в себя ряд разновидностей -религиозную, правовую и политическую. Так как мы рассматриваем практику государственного строительства и управления, то соответственно под термином «идеология» мы подразумеваем главным образом «политическую идеологию».

Если идеология - это совокупность теоретических взглядов, касающихся общественной жизни [Диалектический и исторический материализм, 1971. - С. 314], то соответственно политическая идеология представляет собой теоретическое осмысление политической жизни общества, политической реальности [Политология, 2002. - С. 172,447].

Политическая идеология наряду с правовой идеологией, нравственностью, религией, наукой, философией и искусством является одной из форм общественного сознания [Исторический материализм, 1954. -С. 376-440], образуя в нем своеобразный «политизированный» сегмент [Макеев, 2000. - С. 217].

Иными словами, политическая идеология - это система взглядов, выражающих и защищающих интересы той или иной социальной группы (класса, слоя, сословия, элиты и пр.), на то, как должно быть организовано общество, какую роль в нем должны играть различные социальные группы, каким должно быть его государственное устройство, какую внутреннюю и внешнюю политику следует осуществлять [Диалектический и исторический материализм, 1971. - С. 317; Основы политологии, 1992. - С. 155].

Политическая идеология возникла вместе с появлением классов и государства [Диалектический и исторический материализм, 1971. - С. 317]. В этот период появляются различные политические группировки, которые ведут борьбу за власть и разрабатывают взгляды и теории, соответствующие интересам тех или иных слоев, классов [Там же].

Политическая идеология всегда является результатом деятельности идеологов, профессионалов интеллектуальной деятельности. Стихийно, «сама собой» идеология не складывается [Политология, 2002.- С. 451].

Оформившиеся идеологии характеризует целостность, систематичность и известная самодостаточность. Они выстраиваются на ряде базовых посылок или принципов, структурно выступающих в виде своеобразного внутреннего «ядра» идеологии (доктринальное ядро, идеи первого порядка), вокруг которого, в свою очередь, нарастает внешняя «оболочка» (идеи второго порядка), развивающая и конкретизирующая фундаментальные идеи [Категории политической науки, 2002. - С. 535].

Политическая идеология выполняет ряд функций, важнейшими из которых являются: формулировка целей общественного развития (целеобразующая); создание позитивного образа в глазах общественного мнения предлагаемых целей и задач политического развития (популяризирующая); разработка конкретных программ, средств, методов достижения власти и ее использования (программно-практическая); сплочение людей на основе единства идеологических взглядов в различные политические институты, например, в политические партии (интегративная); побуждение людей к политической активности (мотивирующая) и ряд других функций [Макеев, 2000. - С. 219; Соловьев, 2001. - С. 336; Политология, 2002.-С. 452, 453].

Каждая новая политическая идеология возникает не на пустом месте, не в «идеологическом вакууме» [Категории политической науки, 2002. - С. 536], а на основе использования того идейного, мыслительного материала, того запаса понятий и представлений, который накоплен в ходе предшествующего развития. Таким образом, в развитии идеологии имеет место идеологическая преемственность [Ядов, 1961. - С. 95].

Для того чтобы обеспечить поддержку своим политическим целям, политики и идеологи господствующих социальных групп всегда стремятся как можно шире распространить свои идеи и программы, то есть пропагандируют политическую идеологию. В наши дни для этих целей различные политические партии активно используют печать, радио, телевидение, школу, церковь и т.д. [Там же. - С. 21].

Общепринятым является деление политических идеологий на реакционные и прогрессивные. Реакционная идеология, отражающая и защищающая интересы реакционных социальных групп данной эпохи, оказывает отрицательное влияние на развитие общества, то есть тормозит его. Прогрессивная идеология, выражающая интересы прогрессивных классов и социальных групп той или иной исторической эпохи, оказывает положительное влияние на развитие общества, то есть способствует его развитию [Келле, Ковальзон, 1959. - С. 30,31].

Таким образом, в свете вышеизложенных теоретических положений ключевое понятие нашего исследования - «идеология Великого Монгольского государства» может быть конкретизировано следующим образом: это система взглядов, которыми руководствовался Чингис-хан и его соратники в период с 1189 по 1206 гг., на то, каким образом и для чего должны быть консолидированы в единое государство разрозненные монгольские улусы; как должно быть организовано монгольское общество; какую роль в нем должны играть различные классы и сословия; каким должно быть его государственное устройство, то есть административная, военная и законодательная системы; какую внутреннюю и внешнюю политику следует осуществлять.

Несомненно, тема нашего диссертационного исследования -«Формирование идеологии Великого Монгольского государства» является актуальной для монголоведческой науки, потому что, во-первых, на сегодняшний день в номадологии само изучение этапа создания всемонгольского государства востребовано как никогда, во-вторых, эта тема совершенно не изучена и, в-третьих, ее изучение позволит глубже и правильней осмыслить и понять все те сложные и многообразные политические процессы, которые происходили в обществе средневековых монголов на этапе возникновения централизованного государства.

Степень изученности. Говоря о степени изученности темы диссертационного исследования, отметим, что ни в отечественном, ни в зарубежном монголоведении не предпринималась попытка комплексного исследования идеологии, идеологических принципов, которыми руководствовался Чингис-хан на этапе построения единого национального государства. В равной степени это относится и к имперскому этапу. Автор приходит к этому выводу в результате целенаправленного изучения монголоведческих штудий, посвященных рассматриваемому периоду. Показателен в этом отношении перечень работ республиканской выставки «Чингис-хан - человек тысячелетия», где среди 295 работ мы не встретим ни одного названия со словом «идеология» или «идеологический» [Чингис-хан -человек тысячелетия. Каталог книжной выставки, 2002].

Однако, это не означает, что вопросы идеологии не затрагивались вообще, так или иначе ученые-монголоведы касались его отдельных аспектов. Чаще всего понятие «идеология» рассматривается в связи с концепцией центрально-азиатского шаманизма - тэнгризма. Такая трактовка присутствует в работах JT.H. Гумилева [Гумилев, 1970. - С. 277], С.Г. Кляшторного [Кляшторный, Султанов, 2000. - С. 177, 178], Ш.Р. Цыденжапова [Цыденжапов, 1990. - С. 73], Н.Н. Крадина [Крадин, 1996. -С.71], В.А. Михайлова [Михайлов, 1993. - С. 5], Т.М. Михайлова [Михайлов, 1983. - С. 38; 1993. - С. 192], Г.Р. Галдановой [Галданова, 1992. - С. 26], П.Б. Коновалова [Коновалов, 2003. - С. 430], Н. Ням-Осора [Ням-Осор, 2003. - С. 68], В.В. Трепавлова [Трепавлов, 1993а. - С. 62, 67], а также в «Истории МНР» [История МНР, 1967. - С. 103]. Помимо этого, Н.С. Трубецкой говорит о государственной идеологии и психологии [Трубецкой, 2000. - С. 236, 237],

B.В. Трепавлов - об идеологическом обосновании власти [Трепавлов, 2005.

C. 73], Н.Ц. Мункуев - об идеологии и старинных преданиях [Мункуев, 1970. - С. 365, 366], Т.М. Михайлов - об идеологии [Михайлов, 1993. - С. 197], Н.Н. Крадин - об идеологии справедливости [Крадин, 1995. - С. 57], Н. Ням-Осор - об идеологии и мировоззрении, идеологии воинских инициаций, просто идеологии [Ням-Осор, 2003. - С. 68, 73, 79], Г.Е. Марков - об идеологии формально-генеалогического родства [Марков, 1976. - С. 55], И.С.

Урбанаева - об идеологии родства [Урбанаева, 1992. - С. 11], идеологии степной Традиции (Еке Торе - Великий Закон) [Урбанаева, 1997. - С. 3], Ц.П. Ванникова - о династийной идеологии [Ванникова, 2003. - С. 343], А. Гатапов - об идеологии и титулатуре [Гатапов, 1999. - С. 6], В. Шеремет - об идеологии экспансионизма [Шеремет, 2002. - С. 11].

Однако, следует отметить, что в перечисленных выше трудах отсутствует специальный, методологически выверенный, комплексный подход к трактовке термина «политическая идеология», сам термин употребляется редко, что и не удивительно, ведь исследователи не ставят перед собой цели рассмотрения идеологической системы государства Чингис-хана.

Таким образом, приходится констатировать, что на сегодняшний день в монголоведческой литературе не существует всеобъемлющего, широко опирающегося на теоретико-методологические разработки ведущих политологов и политических философов, исследования, посвященного формированию идеологии Великого Монгольского государства.

Исходя из вышесказанного, цель нашего исследования может быть сформулирована следующим образом: привести в систему историко-политические, сакрально-культовые и идейно-нравственные воззрения, которыми руководствовался Чингис-хан и его соратники в период создания Великого Монгольского государства (1189-1206 гг.). Реализация этой цели предполагает решение следующих задач:

- показать взгляды Чингис-хана на то, каким образом и для чего должны быть консолидированы в единое государство разрозненные монгольские улусы; как должно быть организовано монгольское общество; какую роль в нем должны играть различные классы и сословия; каким должно быть его государственное устройство, то есть административная, военная и законодательная системы; какую внутреннюю и внешнюю политику следует осуществлять;

- выделить в идеологии концептуальную основу (доктринальное ядро), т.е. идеи первого порядка, а также ряд идей второго порядка;

- охарактеризовать классовую направленность идеологии;

- выявить формы и средства пропаганды идеологии;

- установить источник формирования идеологии, т.е. выявить идеологическую преемственность;

- охарактеризовать роль Чингис-хана как идеолога;

- определить роль идеологии в деле создания Великого Монгольского государства, т.е. ответить на вопрос: «Была ли идеология Великого Монгольского государства прогрессивной, или же она была реакционной?»

Хронологические рамки исследования - этап между первой интронизацией Чингис-хана в 1189 г., когда он стал главой Монгольского улуса [Сандаг, 1977. - С. 28; Нацагдорж, 1991. - С. 47, 48; Чингис хааны тухай товч тайлбар толь, 1992. - С. 114; Халбай, 2005. - С. 45; Сайшиял, 2006. - С. 72, 73] и второй в 1206 г., когда он был провозглашен главой Великого Монгольского государства - Еке Монгол улус [Сандаг, 1977. - С. 34].

Территориальные рамки диссертации определяются рамками объекта и предмета исследования - территорией расселения монголоязычных племен в XII - начале XIII вв.

Объектом нашего исследования является формирование идеологии Великого Монгольского государства, т.е. процесс становления идеологического комплекса всемонгольского государства; соответственно, предметом - идеология, т.е. система идей, которыми руководствовался Чингис-хан и его окружение, создавая централизованное всемонгольское государство.

Методологической основой диссертации стали общенаучные принципы познания - системности, структурности, комплексности и объективности, а также методы анализа, синтеза, сравнения, аналогии, выдвижения гипотез.

Немалое значение для исследования заданной темы имели теоретико-методологические разработки в области политической идеологии таких ведущих политологов и политических философов, как В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзон, В.А. Ядов, А.В. Макеев, В.П. Пугачев, А.И. Соловьев, а также оригинальные идеи и концепции, касающиеся вопросов общественного строя, общественных отношений, религии, военного дела, законодательства, природы вассальных отношений, политической истории, культурного развития, этногенеза, мировоззренческих ценностей древнемонгольских племен, которые разработали и выдвинули ведущие отечественные и зарубежные востоковеды-номадологи - Д. Банзаров, В.В. Бартольд, Э. Хара-Даван, Г.В. Вернадский, Н.С. Трубецкой, Б.Я. Владимирцов, JI.H. Гумилев, Д. Кшибеков, С.Г. Кляшторный, B.C. Таскин, В.В. Трепавлов, Г.Е. Марков, Н.Н. Крадин, Е.И. Кычанов, JI.JI. Викторова, Р.П. Храпачевский, Ш. Вира, Ш. Сандаг, Ч. Далай, Г. Сухбаатар, Ш. Нацагдорж, Н. Ишжамц, Н. Ням-Осор, С. Мураяма, Сайшиял, Н.Ц. Мункуев, П.Б. Коновалов, И.С. Урбанаева, Г.Р. Галданова, Ш.Б. Чимитдоржиев, Т.Д. Скрынникова, А.И. Тугутов, Ш.Р. Цыденжапов, Б. Дашибалов и многие другие.

Помимо этого, особую значимость для нашего исследования имеют богатый фактологический материал и оригинальные точки зрения о различных аспектах биографии Чингис-хана, приведенные в трудах ведущих отечественных ученых-чингисоведов, таких, как упоминавшиеся выше Э. Хара-Даван, Б.Я. Владимирцов, Е.И. Кычанов, Ш.Р. Цыденжапов, а также зарубежных - Д'Оссон, Р. Груссе, С.С. Уолкер, Г. Лэмб, М. Хоанг, Д.Уэзерфорд, Сайшиял.

Источниковая база. В своем исследовании мы использовали ряд источников, среди которых наиболее важными являются «Сокровенное сказание монголов» [Сокровенное сказание монголов, 1990] и «Сборник летописей» Рашид-ад-Дина [Рашид-ад-Дин, 1952а, 19526; 1960].

Сокровенное сказание монголов» - анонимная историческая хроника 1240 года, автором которой, по всей видимости, является первый верховный судья Великого Монгольского государства Шихи-Хутагу [Базарова, 1977. - С. 8386]. Как справедливо отмечает исследователь П.Б. Коновалов: «В этом сочинении дана широкая картина жизни и быта древних монголов, их нравов и обычаев, вражды и дружбы между монгольскими племенами и их предводителями». Этот памятник, который таит в себе поистине неисчерпаемый материал по истории, культуре и языку монгольских народов, по праву ставится наравне с такими шедеврами мировой литературы, как «Махабхарата», «Илиада» и «Одиссея», «Слово о полку Игореве» [Коновалов, Базарова, 1995. - С. 3, 5]. Особая ценность этого источника заключается в том, что из его 282 параграфов 234 непосредственно посвящены интересующему нас периоду становления Великого Монгольского государства. «Сокровенное сказание монголов», будучи записанным со слов очевидцев бурных политических событий, развернувшихся в монгольской степи в конце XII - начале XIII вв., как никакой другой письменный источник живо доносит до нас такие важные для нашего исследования нюансы, как мысли, чувства, образ действий Чингис-хана.

Данные «Сокровенного сказания» блестяще дополняются богатым фактологическим материалом «Сборника летописей», написанного в 13001301-1310-1311 гг. выдающимся персидским историком Рашид-ад-Дином по указу Газан-хана. Рашид-ад-Дин положил в основу своего труда о монгольских племенах, о Чингис-хане и его преемниках подлинные хроники («Алтан дэбтэр» и др.) и устные предания, с которыми его ознакомил Болд Чинсан и другие монгольские историки [История МНР, 1983. - С. 251].

Также нами были привлечены данные «Юань ши» («История династии Юань») [Юань ши (Официальная хроника династии Юань), 2004], историко-юридического произведения «Цаган-туух» («Белая история»), дошедшего до нас в редакции XVI веке [Балданжапов, Ванчикова, 2001]. Особый интерес для нас представляют «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар») сунского посла Чжао Хуна, ездившего к Мухали в Пекин в 1221 году [Мункуев, 1975], «История завоевателя мира» персидского историка XIII века Ата-Мелик Джувейни [Джувейни, 2002], сообщения итальянского путешественника Марко Поло [Книга Марко Поло, 1955], «Алтан-Тобчи» Лубсан Данзана [Лубсан Данзан, 1973] и «Алтан-Тобчи», принадлежащая перу Мэргэн гэгэна [Балданжапов, 1970].

Ценные сведения о центрально-азиатских кочевниках - исторических предшественниках древнемонгольских племен мы подчерпнули из китайских источников, переведенных Н.Я. Бичуриным [Бичурин, 1950] и B.C. Таскиным [Таскин, 1968, 1984], а также древнетюркских текстов в переводе С.Е. Малова [Малов, 1951].

Научная новизна работы состоит в том, что она является дальнейшим шагом в изучении такого важного этапа истории Монголии, как образование Великого Монгольского государства. Автор диссертации предпринимает попытку системного исследования поднятой темы, т.е. он, широко опираясь на теоретико-методологические разработки в области политической идеологии, привлекая данные всех доступных письменных источников, используя концепции и теоретические схемы ведущих исследователей-монголоведов, выявляет систему социо-политических и духовно-нравственых принципов, составлявших идеологию государства Чингис-хана, выделяет в этой системе ядро и периферию, изучает такие ее аспекты, как пропаганда, идеологическая преемственность, классовая направленность, роль идеологов в ее создании, предлагает свою оригинальную оценку деятельности создателя Монгольского государства.

Научная и практическая ценность исследования. Автор надеется, что концепция его работы привлечет благожелательное внимание исследователей-монголоведов, даст повод для обсуждения и дальнейшей разработки данного аспекта монгольской истории, позволит по-новому осветить важнейшие вопросы социально-экономического и общественнополитического строя, законодательства, военного дела, религии, мировоззренческих и духовно-нравственных ценностей древних монголов.

По мнению диссертанта, концептуальная схема, положения и наработки, постулируемые в работе, могут быть использованы при рассмотрении идеологических систем других, типологически схожих с древнемонгольским, обществ номадов.

Также работа представит интерес для студентов и учащихся, углубленно изучающих древнюю историю Центральной Азии. Выводы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных пособий и разработке лекционных курсов университетов и гуманитарных вузов. Помимо этого, автор полагает, что некоторые положения его исследования будут интересны для современных государственных деятелей, политиков, политологов, законодателей Монголии, а также родственных монголам субъектов Российской Федерации - Калмыкии, Бурятии, бурятских автономных округов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Формирование идеологии Великого Монгольского государства"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1) Обобщенный анализ некоторых высказываний Чингис-хана, а также результатов его государственно-реформаторской деятельности позволяет ф нам утверждать, что он был одним из представителей той прогрессивномыслящей группы монгольских аристократов, которая видела в установлении в Монголии института единохаганства главный гарант прекращения межплеменных войн, организации отпора внешнему врагу, кодификации единого законодательства, стабилизации обстановки внутри страны и сплочения всех монголоязычных племен в единую нацию. Главным условием выхода древнемонгольского общества из сложившейся кризисной ситуации Чингис-хан, на наш взгляд, считал ликвидацию улусно-племенного деления и установление режима своей единоличной власти над всей Монголией.

2) Внимательный анализ сообщений одного из основных нарративных источников - «Сокровенного сказания монголов» позволяет сделать важный для нашего исследования вывод о том, что Чингис-хан к 1189 г. имел уже вполне сформировавшееся твердое намерение возглавить объединительный процесс в монгольской степи. Поэтому не будет ошибкой утверждение о том, что для военно-политических акций и реформ, которые он предпринимал в период с 1189 по 1206 гг., т.е. в целом для его деятельности государственного строителя была характерна глубочайшая продуманность, методичность и целенаправленность.

3) Идеологическая система Великого Монгольского государства выражала интересы класса монгольских феодалов, освящала и закрепляла его экономическое и политическое господство. Чингис-хан стоял на защите интересов нойонства потому, что оно в тех конкретных исторических условиях было единственной социальной силой в древнемонгольском обществе, опираясь на которую, он мог осуществить объединение племен в централизованный национальный организм.

4) Идеи, которые послужили руководящими началами в деле построения Великого Монгольского государства можно подразделить на 1) доктринальное ядро, 2) программу военно-административного строительства и законотворчества, 3) принцип сюзеренно-вассальных отношений, 4) стратегию борьбы с врагами государства, 5) идеологию и символику обрядов, проведенных на курултае 1206 г.

5) Доктринальным ядром или концептуальной основой идеологической системы государства Чингис-хана стала концепция о небесном мандате на власть. Согласно ей, верховные божества монголов Небо и Земля возложили на отмеченного печатью небесного происхождения Чингис-хана миссию объединения-собирания всех племен Монголии в единый улус, и он рано или поздно, пользуясь деятельной поддержкой Неба и Земли, должен стать всемонгольским правителем.

Концепция о небесном мандате стала надчувственным, сакральным, не требующим логических доказательств обоснованием тезиса об исторической необходимости и правомерности консолидации всех монголоязычных этносов вокруг рода Борджигин, власть которого должна была стать главным фактором, призванным обеспечить стабильность и процветание кочевого общества. Чингис-хан, таким образом, действовал в русле автохтонной центрально-азиатской традиции, когда род, стремившийся к узурпации власти над кочевыми племенами, «собирал всеязычное государство» и «направлял на путь истинный народы, живущие за войлочными стенами» [ТИМ, 1990.-§202].

6) Начало широкомасштабной внешней экспансии сразу же после 1206-го года было обусловлено рядом факторов, имевших экономический, политический, морально-этический и психологический характер:

1) Стремление монгольского хана, его родственников, феодализирующейся знати и их дружинников - нукеров к овладению новыми пастбищами, рабами, новыми источниками обогащения через организацию грабительских походов на земли соседних народов.

2) Политический расчет Чингис-хана - направить в русло внешних завоеваний отрицательный заряд накопившихся социальных и экономических противоречий, которые, если бы Чингис-хан не сделал этого, грозили в ближайшем будущем подорвать изнутри монолитность военно-иерархической структуры.

3) Морально-этический фактор, если рассматривать конкретно кампанию в Северо-Восточном Китае, т.е. мотивы воздаяния и кровной мести цзиньскому двору за политику геноцида и порабощения, которую оно вело на протяжении десятилетий по отношению к монголоязычным номадам, за вероломное пленение и умерщвление монгольских правителей -предков Чингис-хана.

7) На наш взгляд, одной из форм пропаганды политических идей Чингис-хана были его публичные выступления, а также отдельные высказывания, замечания по тем или иным вопросам государственного строительства, сделанные им при большом стечении народа на различных этапах объединительной деятельности. Данная форма пропаганды помогала Чингис-хану манипулировать общественным сознанием, внедрять в него требуемые установки, ценности и идеалы.

Другой формой пропаганды было публичное оглашение и заучивание всеми членами улуса «Ясы» и «Биликов», т.е. гражданских, военных законов, поучений-наставлений Чингис-хана.

§

Таким образом, для нужд пропаганды использовался традиционный для бесписьменного кочевого общества изустно-словесный способ передачи информации. Занимать ответственные должности в системе управления армией и государством могли лишь только те люди, которые хорошо ® изучили, усвоили «Билики» и «Ясу», т.е. идеологические воззрения Чингисхана и неукоснительно следовали им.

8) Возникновение и формирование всего рассматриваемого идеологического комплекса Великого Монгольского государства было обусловлено конкретными историческими условиями, в которых существовало древнемонгольское общество конца XII - начала XIII вв., но, несомненно, и то, что его основные принципы были заимствованы из идеологических систем предшествовавших государству Еке Монгол улус ф кочевых держав хунну, сяньби, тюрков, уйгуров, кыргызов, киданей, а также татаро-монгольских улусов XI-XII вв.

На это указывает ряд совпадающих элементов государственного устройства и политической культуры - деление территории на 3 сегмента, т.е. левое, правое крыло и центр, разделение населения страны по децимальному принципу, схожая в деталях концепция сакрализации-обожествления института ханской власти, использование тюркских по происхождению политических терминов - «яса», «билик», «тумэн», «дархан», «торе» и др. [Улымжиев, Ням-Осор, 1999. - С. 25; Балданжапов, щ Ванникова, 2001.-С. 101].

В целом, мы приходим к выводу, что между идеологией строительства Великого Монгольского государства и идеологическими системами предшествовавших кочевых государств существовала непосредственная идеологическая преемственность. Исследовательница И.С. Урбанаева пишет об этом: «Идеология степной Традиции или Еке Торе (Великий Закон) (курсив мой. - А. Г.) наследовалась и передавалась потомкам лидерами кочевой цивилизации Центральной Азии, начиная с хуннского шаньюя Модэ, который основал первое великое государство центральноазиатских степей . . Эта эстафета лучших традиций кочевой цивилизации была впоследствии передана другим великим кочевникам, нашим древним монгольским предкам» [Урбанаева, 1997. - С. 3,4].

Раскрывая механизм преемственности традиций кочевой государственности, сошлемся на В.В. Трепавлова, который посвятил этому вопросу свое исследование «Государственный строй Монгольской империи XIII в.». Исследователь выделяет 4 канала их передачи: 1) государственная практика, 2) фольклор (историческая память), 3) обычно-правовые нормы, регламентировавшие вопросы управления («Тору»), 4) письменные сведения об истории кочевых держав [Трепавлов, 1993. - С. 27].

В частности, рассматривая один из таких каналов - фольклор (историческая память), исследователь пишет, что «из эпических произведений, распространявшихся, главным образом, в устной передаче, устроители кочевых империй могли узнать об основных чертах государственного строя предыдущих держав (вернее, абстрактного, эпизированного образа этих держав)» [Там же. - С. 38]. И о роде Борджигин: « . поскольку он исстари обитал в среде других монгольских и отчасти тюркских родов и племен, то Чингису и его окружению, несомненно были известны эпизированные подробности кочевой истории .» [Там же].

Помимо В.В. Трепавлова, точки зрения об устной, легендарно-эпической традиции передачи исторических знаний, существовавшей в эпоху Чингис-хана, придерживаются Н.Ц.Мункуев [Мункуев, 1970. - С. 365, 366], Ш. Вира [Вира, 1978. - С. 29], Ч. Далай [Далай, 1983. - С. 10], П.Б. Коновалов [Коновалов, 2000. - С. 92], Б.Р. Зориктуев [Зориктуев, 1997. - С. 38], Н.Ням-Осор [Ням-Осор, 2003. - С. 68]. В частности, Н.Ц. Мункуев отмечал в свое время: «Идеологией основателя государства (курсив мой. - А. Г.), как и всех монголов той эпохи, были предания старины. . Чингисхан соблюдал древние обычаи неукоснительно и не любил новшеств. В созданных им институтах почти все было повторением того, что существовало и до него.

Только в силу объективных законов исторического развития общественные институты, позаимствованные им из прошлого, получили новое содержание. Это относится особенно к организации возглавленного Чингисханом молодого монгольского государства» [Мункуев, 1970. - С. 365,366].

9) По мнению абсолютного большинства исследователей, Чингис-хан при закладывании первых камней Монгольского государства проявил себя как талантливый организатор, незаурядный полководец, крупный политический деятель и законодатель эпохи феодализма [Дашибалов, 2002. -С. 8; Капица, 1988. - С. 58; Майский, 1962. - С. 83; Ням-Осор, 2003. - С. 101; Сандаг, 1977. - С. 34; Чимитдоржиев, 2003а. - С. 83-84; Чимитдоржиев, 20036. - С. 241]. Однако исследователи не обращали внимания на такой важный аспект его государственной деятельности, как его деятельность в качестве идеолога Великого Монгольского государства.

Роль Чингис-хана как идеолога заключалась в том, что он, глобально осмысливая и анализируя все те многообразные политические, геополитические, экономические, социальные и этнические процессы, которые протекали в обществе древних монголов и в регионе Центральной и Восточной Азии, сумел понять главные причины, порождавшие кризис и нестабильность в кочевом обществе, творчески разработал и выдвинул систему идей, направленную на «оздоровление» древнемонгольского общества, т.е. идеологию Великого Монгольского государства, активно пропагандировал эти идеи, сумел сплотить вокруг себя единомышленников (политическая армия), разделявших его взгляды и, наконец, воплотил главную цель своей идеологической программы, т.е. объединил разрозненные монгольские племена в единую нацию и создал Великое Монгольское государство.

Свои идеологические воззрения Чингис-хан сформулировал в виде положений «Ясы» и «Биликов», которые, несомненно, можно охарактеризовать как продукт его интеллектуальной, духовной деятельности.

Об этой стороне государственной деятельности Чингис-хана исследовательница И.С. Урбанаева пишет следующее: ««Яса» Чингис-хана и его «Билики» появились в результате огромной духовной работы и были основаны на глубоком знании азиатских учений и живой пословичной мудрости» [Урбанаева, 1994. - С. 226].

10) Образование монгольского государства имело огромное значение в истории монгольского народа. Оно положило конец непрерывным родоплеменным междоусобицам, содействовало политическому объединению Монголии, ликвидации племенной раздробленности. В условиях борьбы против иноземных нашествий монгольское государство способствовало укреплению обороноспособности страны, росту производительных сил и развитию культуры (заимствование уйгурской письменности. - А.Г.). Создание монгольского государства знаменовало собой замену родового строя новым общественным строем - феодальным. Монгольские племена, носившие доселе различные названия, получили единое - монголы, а Монгольское государство стало называться Великим монгольским (Yeke mongol ulus).

К сказанному следует добавить, что Чингис-хан вместо принципов внутриплеменной солидарности и политико-экономической обособленности одних татаро-монгольских улусов от других предложил идею создания всемонгольского государства, то есть он вместо идеологии, характерной для стадии племенной раздробленности, разработал и выдвинул более прогрессивную, более соответствующую основным потребностям общественно-исторического развития древнемонгольского общества государственную идеологию.

Чингис-хан, таким образом, действовал в русле древней центрально-азиатской традиции, когда род, стремившийся к узурпации власти над кочевьями, объединял в централизованное государство «народы, живущие за войлочными стенами»; более того, благодаря его государственной деятельности эпоха государства Еке Монгол Улус стала не просто очередным «квантом» в истории центрально-азиатской суперэтнической целостности, а без преувеличения - вершиной этнополитического развития народов Центральной Азии. Как справедливо отмечает исследователь П.Б. Коновалов: «Монгольское государство, созданное Чингис-ханом, явилось в свое время итогом этнокультурного и социально-политического развития центрально-азиатских племен, отсюда и . идея монгольской государственности как вершины этого развития» [Коновалов, 1995. - С. 47]. Такую же точку зрения высказывает Б.В. Базаров: «Монгольские народы явились вершиной в истории кочевых цивилизаций мира» [Базаров, 2003. -С. 24].

Прогрессивными по своему значению были и результаты государственной деятельности Чингис-хана. Основатель Великого Монгольского государства создал объективные предпосылки для подлинного расцвета древнемонгольского общества. XIII век - время проявления преемников Чингис-хана - Угэдэя (1229-1241 гг.), Гуюка, Мункэ, основателя Юаньской империи Хубилая (1260-1924 гг.), а также царевичей-чингисидов в Средней Азии, Закавказье, на Ближнем Востоке, Поволжье, русских землях по праву считается «Золотым веком», «идеальным» царством -монголосферой (Pax Mongolorum) в истории монгольского народа [Чагдуров, 2003.-С. 49].

Таким образом, заканчивая наше диссертационное исследование, мы приходим к выводу, что идеология Великого Монгольского государства носила прогрессивный характер, так как она, направляя процесс консолидации монголоязычных племен в единое национальное государство, способствовала поступательному развитию древнемонгольского общества, сыграла положительную роль в истории монгольского народа. источники

Балданжапов П.Б. Altan tobci. Монгольская летопись XVIII в. - Улан-Удэ, 1970.

Балданжапов П.Б., Ванникова Ц.П. «Сауап 1ейке»-«Белая история» -Монгольский историко-правовой памятник XIII-XVI вв. - Улан-Удэ, 2001. Березин И.Н. Собрание летописей (II) // «Тр. Вост. Отд. Русск. Археологического общ.» - 1888 - XV.

Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - M.-JL, 1950 - Ч. 1.

Джувейни А. История завоевателя мира // Р. Груссе. Чингисхан. - М., 2002. Книга Марко Поло. - М., 1955.

Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1940 г. - M.-JL, 1941. - Т. 1.

Лубсан Данзан. Алтан Тобчи. - М., 1973.

Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. - М.-Л., 1951. Мункуев Н.Ц. Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар). - М., 1975. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. - М.-Л., 1952. - Т.1, кн. 1. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. - М.-Л., 1952. - Т.1, кн. 2. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. - М.-Л., 1960. - Т.2. Сокровенное сказание монголов / Пер. С.А. Козина. Улан-Удэ, 1990. Таскин B.C. Материалы по истории сюнну (по кит. источникам) / Введ., перевод и коммент. Таскина B.C. - М., 1968. - Вып. 1.

Таскин B.C. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху / Введ., перевод и коммент. Таскина B.C. - М., 1984.

Юань-ши (Официальная хроника династии Юань) // Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. - М., 2004.

Список научной литературыГунтупов, Алдар Васильевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Бартольд В.В. Образование империи Чингиз-хана // Бартольд В.В. Собр. сочинений. М., 1968. - Т. V. - С. 253-265.

2. Бартольд В.В. Чингиз-хан // Бартольд В.В. Собр. сочинений. М., 1968. - Т. V.-С. 615-628.

3. Барфилд Т. Монгольская модель кочевой империи // Монгольская империя икочевой мир. Улан-Удэ, 2004. - С. 254-269.

4. Бира Ш. Монгольская историография (XIII-XVIII вв.). М., 1978.

5. Бугд Найрамдах Монгол Ард Улсын Туух. Улаанбаатар, 1966. - Т. I.

6. Ванникова Ц.ГТ. К интерпретации биографии Тэмуджина (по «Сокровенномусказанию монголов») // Чингис-хан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ,2003.-С. 338-344.

7. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М., 2001.

8. Викторова JI.JI. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. М., 1980.

9. Владимирцов Б.Я. Этнолингвистические исследования в Урге, Ургинском и Кентейском районах. JL, 1927.

10. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов: монгольский кочевой феодализм. JI., 1934.

11. Владимирцов Б.Я.Общественный строй монголов // Работа по истории и этнографии монгольских народов. М., 2002. Владимирцов Б.Я. Чингисхан - Улан-Удэ, 1995.

12. Воробьев М.В. Чжурчжэни и государство Цзинь (X В.-1234 г.). М., 1975.

13. Гаадамба Ш. Монголын нууц товчооны судлалын зарим асуудал. -Улаанбаатар, 1990.

14. Галданова Г.Р. К вопросу о верования ранних монголов // VI-й международный конгресс монголоведов. Улан-Батор-Москва, 1992. - С. 2433.

15. Гатапов А. Имя для повелителя // Правда Бурятии. Улан-Удэ, 1999. - 3 ф-ля. - С. 6.

16. Гатапов А. Сын неба. К этимологии слова «хан» // Бурятия. Улан-Удэ, 2005. - № 170. - С. 5.

17. Гумилев JI.H. Древнемонгольская религия // Доклады отделений и комиссийгеографического общества СССР. Этнография. JL, 1968. - Вып.5. - С. 31-37.

18. Гумилев JI.H. Поиски вымышленного царства. М., 1970.

19. Гумилев JI.H. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1997. - Кн. 1.

20. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. М., 2002.

21. Гумилев JI.H. Поиски вымышленного царства. М., 2003.

22. Далай Ч. Монголия в XIII-XIV вв. М., 1983.

23. Дашибалов Б.Б. Интеллектуалы на конях // Курьер. Улан-Удэ, 2002. - 9 октября. - С. 5.

24. Дашибалов Б.Б. Интеллектуалы на конях // Буряад унэн: Духэриг. Улан-Удэ, 2002. - № 40. - С. 8.

25. Диалектический и исторический материализм // Общ. ред. Ковалева С.М. -М., 1971.-Изд. 4-е.

26. Дмитриев С.В. Версии коронации Темучина с точки зрения политическойлогики. (I. Теб-Тенгри) // Mongolica III. СПб, 1994. - С. 72-74.

27. Дмитриев С.В. Элементы военной культуры монголов (на примере анализасражения в местности Калаалджит-Элет) // Монгольская империя и кочевоймир. Улан-Удэ, 2004. - С. 363-382.

28. Довдойн Б. Эзэн богдын эх хурэг. Улаанбаатар, 1997.

29. Д'Оссон. История монголов от Чингис-хана до Тамерлана. Т. 1: Чингиз-хан /

30. Пер. и пред. Козьмина Н. Иркутск, 1937.

31. Дугаров Б.С. К вопросу о происхождении слова Чингис // Монголо-бурятские этнонимы. Улан-Удэ, 1996.-С. 101-106.

32. Дугин А.Г. Чингис-хан и монголосфера // Э. Хара-Даван. Русь монгольская: Чингис-хан и монголосфера. М., 2002. - С. 282-300.

33. Егунов Н.П. Прибайкалье в древности и проблема происхождения бурятского народа. Улан-Удэ, 1984.

34. Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане // Байкал. Улан-Удэ, 1993.-№5.-С. 72-148. История МНР. - Изд-е 2-е. - М., 1967. История МНР. - Изд-е 3-е. - М., 1983.

35. История народов Восточной и Центральной Азии. М, 1986.

36. История СССР с древнейших времен до конца XVIII века / Под ред.1. Рыбакова Б.А. М., 1975.

37. Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Формы общественного сознания. М., 1959. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. - СПб, 2000.

38. Коновалов П.Б. Об историческом и этническом сознании средневековых монголов // «Тайная история монголов»: источниковедение, история, филология. Нов-к, 1995. - С. 26-48.

39. Крадин Н.Н. Трансформация политической системы от вождества к государству: монгольский пример, 1180 (?)—1206 // Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. - С. 188-198. Крадин Н.Н. Империя Хунну. - Владивосток, 1996.

40. Крадин Н.Н. Власть в империи Чингисхана с точки зрения престижной экономики // Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ, 2003. - С. 36-42.

41. Кутлуков М. Монгольское господство в Восточном Туркестане // Монголо-татары в Азии и Европе. М., 1970. - С. 85-99.

42. Кызласов J1.P. Очерки по истории Сибири и Центральной Азии. -Красноярск, 1992.

43. Кычанов Е.И. Монголо-тангутские войны и гибель государства Си-Ся // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977.

44. Кычанов Е.И. О татаро-монгольском улусе XII в. // Восточная Азия и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1986. - С. 94-98. Кычанов Е.И. Жизнь Тэмучжина, думавшего покорить мир: Чингис-хан: личность и эпоха. -М., 1995.

45. Кычанов Е.И. Кочевые государства о гуннов до маньчжуров. М., 1997. Кшибеков Д. Кочевое общество. - Алма-Ата, 1984.

46. Лосолсурэн Я. Чингисхан основатель монгольского парламентаризма // Чингисхан и судьбы народов Евразии. - Улан-Удэ, 2003. - С. 223-229. Лэмб Г. Чингисхан. - М., 2002.

47. Майский И.М. Чингис-хан // Вопросы истории. М., 1962. - №5. - С. 74-83. Макеев A.M. - Политология. - М., 2000.

48. Малов С.Е. Памятники древнетюрской письменности. М., 1951.

49. Марков Т.Е. Кочевники Азии: структура хозяйства и общественнойорганизации. М., 1976.

50. Михайлов Т.М. О шаманизме в Центральной Азии и Южной Сибири // Историко-культурные связи народов Центральной Азии. Улан-Удэ, 1983. -С. 36-47.

51. Михайлов Т.М. Какова история Бурятии в период монгольского владычества (XII-XVI вв.)? // История Бурятии в вопросах и ответах (выпуск 1). Улан-Удэ, 1990. - С. 49-56.

52. Михайлов Т.М. Развитие этнического самосознания монголов в XII-XIV вв. // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. -Новосибирск, 1993.-С. 179-198.

53. Михайлов В.А. Оружие и доспехи бурят. Улан-Удэ, 1993.

54. Мункуев Н.Ц. Заметки о древних монголах // Татаро-монголы вАзии и

55. Европе.-М., 1970.-С. 352-381.

56. Мункуев Н.Ц. Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар). М., 1975. Мункуев Н.Ц. Заметки о древних монголах // Татаро-монголы вАзии и Европе. - М., 1977. - С. 377-408.

57. Murayama S. Sind die Naiman Turken oder Mongolen? // Central Asiatic Journal.-1959-Vol.4,№3.-P. 188-198.

58. Нацагдорж Ш. Чингис хааны цадиг. Улаанбаатар, 1991. Неру Дж. Открытие Индии. - М., 1955.

59. Новгородова Э.А. Сулдэ и туг хранители рода и племени // Всесоюзная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения академика Б .Я. Владимирцова. - М., 1984. - С. 24-26.

60. Ням-Осор Н. Их засаг хууль бол монголчуудын тэнгэрлэг оршихуйн ундэс мун. Улаанбаатар, 2002.

61. Ням-Осор Н. Историческая роль закона «Их засаг» («Великая Яса») Чингисхана в общественно-экономической жизни Монголии XIII в. Дис-я. на соиск. уч. ст. к. и. н. -Улан-Удэ, 1998.

62. Ням-Осор Н. Монгольское государство и государственность в XIII-XIV вв. -Улан-Удэ, 2003.

63. Основы политологии / Под ред. Пугачева В.П. М., 1992. Панкратов Б.И. Об этимологии имени «Чингис» // Страны и народы Востока. Выпуск XXVI. Средняя и Центральная Азия. Книга 3. - М., 1989. - С. 180189.

64. Петрушевский И.П. Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219-1224 гг. и его последствия // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. - С. 100133.

65. Пикулин М.Г. Чингисхан в Афганистане // Татаро-монголы в Азии и Европе.-М„ 1970.-С. 134-141.

66. Политическая энциклопедия. М., 1999. - Т. 2.

67. Политология / Под редакцией В.Н. Лавриенко. Изд-е 2-е. - М., 2002.

68. Религии народов современной России: Словарь. -М., 1999.

69. Ринчинова С.С. Описание некоторых морально-нравственных и бытовыхтрадиций и обычаев монголоязычных народов в «Сокровенном сказаниимонголов» // Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ, 2003. - С.246.253.

70. Савранская Е.Г. Социальная структура как качественная определенность общества: на примере эпохи Чингисхана // Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ, 2003. - С. 413-426. Сайшиял. Сказание о Чингисхане. - Улан-Удэ, 2006.

71. Скрынникова Т.Д. Представления монголов XIII века о харизме и культ Чингис-хана. // Тайная история монголов: источниковедение, филология, история. Новосибирск, 1995. - С. 66-88.

72. Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М., 1997. Скрынникова Т.Д. Коды и уровни идентификационных практик средневековых монголов // Монгольская империя: этнополитическая история. - Улан-Удэ, 2005. - С. 69-117.

73. Стеблева И.В. К реконструкции древнетюркской религиозно-мифологической системы // Тюркологический сборник. 1971 г. М., 1972. -С. 213-226.

74. Соловьев А.И. Политология. Политическая теория. Политические технологии. М., 2001.

75. Сухбаатар Г. К вопросу об этногенезе монголов // Роль кочевых народов вцивилизации Центральной Азии. Улан-Батор, 1974.

76. Тарле Е.В. Наполеон. Р.-на-Д., 1996.

77. Тиваненко А.В. Гибель племени меркитов. Улан-Удэ, 1992.

78. Тихвинский C.JI. Татаро-монгольские завоевания в Азии и Европе // Татаромонголы в Азии и Европе. -М., 1970. С. 3-21.

79. Трепавлов В.В. Политическая традиция в Центральной Азии (начало н.э.

80. ХШв): Пути развития и способы трансляции // История и культурамонголоязычных народов. Улан Удэ, 1989. - С. 63-64.

81. Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи XIII в. М.,1993.

82. Трепавлов В.В. Система крыльев в Монгольской империи XIII в. // История и культура народов Центральной Азии. Улан-Удэ, 1993. - С. 10-23.

83. Трепавлов В.В. История покорителя вселенной. Джувейни А. (перевод, коммент.) // Родина. М., 1997. - № 3-4. - С. 46.

84. Трепавлов В.В.Улусный субстрат и имперский суперстрат: поиск «ядра» кочевой государственности // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2005.-Кн. 2.-С. 71-84. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М., 2000.

85. Тугутов А.И. Культ Вечного Неба в «Сокровенном сказании монголов»//Монголоведные исследования. Улан-Удэ, 1996. - Вып. 3. - С. 30-35.

86. Тугутов А.И. Тэнгрианство и культ Чингис-хана // Доклады и тезисы Международнго симпозиума «Бурят-монголы накануне III тысячелетия: опыт кочевой цивилизации, Россия Восток - Запад в судьбе народа» (24 - 28 августа 1997 г.). - Улан-Удэ, 1997. - С. 93-94.

87. Улымжиев Д.Б. Вступление // Б .Я. Владимирцов. Чингисхан. Улан-Удэ, 1995.-С. 5-9.

88. Улымжиев Д.Б., Ням-Осор Н. О «великой Ясе» («Их засаг») Чингис-хана. -Улан-Удэ, 1999.

89. Уолкер С.С. Чингиз-хан. Р.-на-Д., 1998.

90. Урбанаева И.С. Монгольский мир: человеческое лицо истории. Улан-Удэ, 1992.

91. Урбанаева И.С. Человек у Байкала и мир Центральной Азии. Улан-Удэ, 1994.

92. Эзэн Чингисийн алтан сургааль оршвой. Булган аймаг, 1990.

93. Филлипс. Монголы. Основатели империи великих ханов. М., 2003.

94. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

95. Хазанов A.M. Социальная история скифов. Основные проблемы развитиядревних кочевников евразийских степей. М., 1975.

96. Халбай Я. Чингисхан-гений. Историческое эссе. Улан-Удэ, 2001.

97. Халбай Я. Чингисхан и Евразия. Улан-Удэ, 2005.

98. Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста, 1991.

99. Хара-Даван Э. Евразийство с точки зрения монгола // Э. Хара-Даван. Русьмонгольская: Чингис-хан и монголосфера. М., 2002. - С. 259-266.

100. Харитонов М.А. Обряд окропления знамени в тюрко-монгольской традиции

101. Мункуевские чтения-2. Улан-Удэ, 1997. - С. 44-48.

102. Хоанг М. Чингисхан. Р.-на-Д., 1997.

103. Хомонов М. Обычаи и нравы древних монголов // Байкал. Улан-Удэ, 1995. -№1.-С. 129-153.

104. Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. М., 2004.

105. Худяков Ю.С. Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпохураннего и развитого средневековья. Новосибирск, 1991.

106. Цыбиктаров А.Д. Бурятия в древности. История (с древнейших времен до

107. XVII века). Второе издание. Улан-Удэ, 2001.

108. Цыденжапов Ш.Р. Чингисхан. Улан-Удэ, 1990.

109. Цыденжапов Ш.Р. Тайна Чингисхана. Улан-Удэ, 1992.

110. Чагдуров С.Ш. «Золотой век» в истории человечества // Буряад унэн:

111. Духэриг. Улан-Удэ, 2002. - № 39,40.

112. Чингисхан человек тысячелетия. Каталог книжной выставки. - Улан-Удэ, 2002.

113. Чингис хааны тухай товч тайлбар толь. Улаанбаатар, 1992.

114. Чойбонов М.Р. Чингисхан Духовный наставник грядущих поколений //

115. Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ, 2003.

116. Шеремет В. Чингисхан // Наука и религия. М., 2002. - №.12. - С. 10-13.

117. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.1. М, 1973.

118. Ядов В.А. Идеология как форма духовной деятельности общества. JI., 1961.