автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Формирование принципов изображения героя в советской детской прозе 1920-х - 1930-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формирование принципов изображения героя в советской детской прозе 1920-х - 1930-х гг."

На правах рукописи

Токарева Татьяна Николаевна ъУ/с&ил^^

ФОРМИРОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ ИЗОБРАЖЕНИЯ ГЕРОЯ В СОВЕТСКОЙ ДЕТСКОЙ ПРОЗЕ 1920-Х-1930-Х ГГ.

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

7 НОЯ 2013

Воронеж — 2013

005536989

Работа выполнена на кафедре русской литературы ХХ-ХХ1 веков, теории литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор,

заведующий кафедрой русской литературы ХХ-ХХ1 веков, теории литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Никонова Тамара Александровна

Официальные оппоненты: Головин Валентин Вадимович,

доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Отдела новейшей литературы ФГБУН «Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН»

Струкова Анна Евгеньевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы и журналистики ФГБОУ ВПО «Петрозаводский государственный университет»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Липецкий государственный

университет»

Защита состоится 27 ноября 2013 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета Д. 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд.37.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан октября 2013 г.

Ученый секретарь .

диссертационного совета ^—^Ь Александр Анатольевич Житенев

Общая характеристика работы

В конце XX столетия русская советская литература стала предметом ожесточенных идеологических споров. Пафос разоблачения коснулся и детской литературы советского времени, несомненно, благодаря ее «воспитательному» акценту и официальной репутации. Но совместными усилиями исследователей, педагогов, библиотечных работников проблемы детской литературы в последние десятилетия заняли свое место, как в литературоведении, так и в истории литературы XX века.

Научные конференции и семинары (Саранск, 1995; Москва, 1997, 1998; Омск, 1997; Екатеринбург, 1999; Пермь, 2008; С.-Петербург, 1999, 2009; Петрозаводск, 1994, 2003, 2007 и др.), творческие лаборатории и научно-практические центры в рамках Ассоциации детских библиотек по изучению детского читателя и его интересов (Москва, Геленджик и др.) объединяли усилия разных специалистов, связанных с изучением проблем детства, воспитания подрастающего поколения.

Эта совместная, разнонаправленная работа свидетельствует об актуальности исследования детской литературы в историко-литературном контексте, необходимости изучения ее поэтики, ее связей с педагогикой, социальной психологией и др. гуманитарными дисциплинами.

Советское литературоведение исходило из постулата, что детская литература - явление принципиально новое в истории мировой культуры. С одной стороны, в этой самоаттестации были свойственные советскому времени завышенные декларации, но и осознание феномена собственно детской литературы, отличной по задачам и исполнению от детского чтения.

Литература для детского чтения ставит своей целью решение воспитательных и образовательных задач самого разного плана. Круг детского чтения складывается, как правило, из произведений, проблематика которых лежит в области общегуманитарных, нравственных проблем, социальная тематика в них неизменно отходит на второй план.

Советская детская литература — это произведения, созданные для детей с учетом возрастных особенностей юного читателя. Из множества существующих сегодня определений мы в качестве приоритетного избираем определение детской литературы В.Г.Минераловой, автор ряда учебных пособий и статей по теории и истории русской и детской литературы: «...детская литература — это мир художественных произведений о том, что такое и кто такой ребенок, что такое его микрокосм и что такое его макрокосм».

Говоря о детской литературе, мы имеем в виду произведения, адресованные непосредственно ребенку и рассказывающие о героях-детях, но вводящие своего читателя в мир природы и социума, знакомящих его с нравственными законами. Детская литература всегда педагогически ориентирована, что не отменяет художественных критериев в ее оценке.

Воспитательная, формирующая направленность детской литературы 1920-х- 1930-х годов определила тип героя, преимущественные жанры. В нашем случае им стал подросток периода личностного становления, детализация процесса формирования обусловила внимание к его внутреннему миру.

Новизна исследования определяется тем, что в основу интерпретации детской литературы нами положен субъектно-

объектный принцип изображения героя в его соотношении с ведущими идеологическими и воспитательными задачами времени.

В развитии советской детской литературы первой трети XX века мы различаем две тенденции. Первую мы связываем с произведениями, в центре внимания которых был герой, ставший субъектом повествования. Он определял и задачи, ставившиеся автором перед детской аудиторией. В качестве примера мы ссылаемся на повесть Н.Огнева «Дневник Кости Рябцева» (1927), уже в названии содержащую установку на самоидентификацию героя.

Вторая тенденция развития детской литературы представлена книгой А.С.Макаренко «Педагогическая поэма». В ней ребенок являлся объектом воспитательных действий, в результате которых он формировался как сознательный, активный член общества, «новый человек».

Несмотря на итоговое сходство педагогических установок, в этих тенденциях реализовывались разные механизмы формирования личности: субъект воспитания самостоятельно решал возникавшие жизненные проблемы, соотнося их с реальными жизненными задачами, объект действовал в рамках предлагаемых воспитательных, «образцовых» моделей. Эти же особенности определили различия и в поэтике художественных текстов.

В соответствии с этим формулируем цель: исследовать принципы изображения героя в советской детской прозе 1920-1930-х гг.

Эта цель определила задачи исследования: 1. Охарактеризовать особенности детского чтения изучаемого периода;

2. Описать процесс целенаправленного формирования детской литературы на фоне стихийно складывавшегося круга детского чтения;

3. Обозначить теоретические предпосылки детской литературы, ее педагогические и воспитательные аспекты;

4. Показать особенности изображения героя детской литературой в свете формирующейся советской системы ценностей;

5. Рассмотреть процесс формирования героя детской литературы в контексте общественного развития;

6. Обозначить место и роль культурной традиции в развитии советской детской литературы первой трети XX века.

Художественная литература, обращенная к широкому читателю, опирается не только на «требования момента», но в значительной мере и на «память жанра» (М.Бахтин), проявляющую себя нередко и в неожиданных формах. В соответствии с этим в нашей работе мы говорим не только о советских влияниях и тенденциях в развитии детской литературы, но и о взаимодействии формирующейся детской литературы советского времени с традициями русской и западноевропейской культуры.

Объект исследования — произведения А.С.Макаренко, Л.А.Кассиля, Н.Огнева, В.П.Катаева, А.П.Гайдара, В.А.Каверина и др.

Предмет исследования - ведущие принципы изображения героя в советской детской прозе 1920-1930-х годов, особенности ее аксиологии и поэтики.

Материалом исследования стала советская детская проза первой половины XX века, ориентированная на подростковую и юношескую аудиторию.

Методологическая основа нашей работы сложилась в результате комплексного использования приемов историко-литературного, типологического, структурно-поэтического, биографического методов.

Теоретической основой работы стали исследования по типологии романа воспитания в русской и западноевропейской традициях. Литературно-критический контекст работы определили исследования советского и постсоветского времен, рассматривающие особенности развития советской литературы указанного периода в целом, работы, посвященные изучению жанров детской прозы, творчеству детских писателей.

Практическая значимость работы обусловлена тем, что ее положения и выводы могут стать основой дальнейшего исследования детской литературы советского периода. Предложенная нами классификация произведений детской литературы 1920-193-х годов может быть использована в практике преподавания детской литературы, в разработке курса истории советской литературы первой трети XX в.

Работа прошла апробацию на научных сессиях Воронежского университета (2011, 2012), на Эйхенбаумовских чтениях (Воронеж,

2010), на Международной конференции молодых ученых (Севастополь,

2011), обсуждалась на кафедре русской литературы XX и XXI веков, теории литературы и фольклора (2013).

Положения, выносимые на защиту:

1.В советской литературе 1920-1930-х годов круг детского чтени, и детская литература различаются задачами, которые они разрешают (нравственно-познавательная и идеологически-оценочная), выбором тем и героев.

2.Аксиология детской литературы складывалась в едином процессе формирования системы ценностей советской литературы 1920-1930-х годов, одной из главных задач которой осознавалось воспитание «нового человека». Воспитательная и социально-педагогическая задачи обеспечили содержательное и художественное родство «взрослой» советской литературы и детской литературы первой половины XX столетия.

3.В детской литературе изучаемого периода мы различаем две писательские стратегии — в одной герой является субъектом повествования, в другой — объектом реализации воспитательных моделей. В первой автор лишь наблюдает за героем, предоставляя ему возможность выбора, во второй заставляет его следовать заданным нравственным и гражданским образцам.

4.В детской литературе 1920-1930-х годов мы усматриваем развитие традиций западноевропейского романа воспитания и традиций «семейного» воспитания русской литературной классики, по-разному проявляющих себя в художественных текстах.

5.В детской литературе с конца 1930-х годов намечается возвращение к традиционным, «внеклассовым» ценностям (семья, нравственный долг, честь и пр.) - процесс, обеспечивший жизнеспособность лучших произведений детской литературы советского времени.

Диссертация состоит из Введения, трех глав, излагающих основное содержание работы, Заключения, Списка литературы, включающего 273 наименования.

Основное содержание работы

Во Введении определена проблема исследования, сформулированы его цели и задачи, обоснованы актуальность и научная новизна работы, определены ее объект, материал и предмет, проведен краткий аналитический обзор работ о романе воспитания, сформулированы основные положения научной гипотезы.

Первая глава «"Социальный заказ" на формирование воспитательных стратегий в советской литературе 1930-х годов» состоит из трех параграфов, в которых последовательно рассматриваются произведения Н. А.Островского, А.Макаренко, А. Г.Малышкина объединенные по наличию в них «педагогической» идеи (М. Бахтин), свойственной западноевропейскому роману воспитания.

§ 1 «Самовоспитание героя. Н.Островский, "Как закалялась сталь"» открывается обзором исследований отечественных ученых, посвященных изучению западноевропейского и отечественного романа воспитания (М.М Бахтин, А. Диалектова, Л.Д. Березина, В.Н. Пашигорев, Е.А. Краснощекова и др.), работы по теории романа (В. В.Кожинов, Н.Т. Рымарь), фиксирующих свойственную природе романа «педагогическую» составляющую. Это позволяет обнаружить в романе «Как закалялась сталь» Н.Островского, показывающего формирование «нового человека», черты западноевропейского романа воспитания. По классификации романов воспитания М. Бахтина, которую мы положили в основание своего исследования, роман Н.Островского можно отнести к тому типу, в котором человек в своей судьбе отражает «историческое становление самого мира». Благодаря этой масштабной задаче герой Николая Островского не только стал

классическим, т.е. характерным, показательным, но и открытием антропологического плана. «Мы еще не знаем всего, что скрыто в нашем человеческом существе, и Корчагин открыл нам тайну нашей силы» (А.Платонов).

По своей поэтике и стилистике роман «Как закалялась сталь» ближе к героико-романтическим образцам литературы 1920-х годов, изображавшим процесс становления лидера как исключительный путь сильной, волевой личности (субъекта действия). Во второй же половине 1930-х годов, когда был написан роман Н.Островского, главная задача советской литературы осмыслялась иначе. Судьбу человека из толпы, рядового участника общей жизни уже решал советский «производственный» роман, ставивший в центр внимания «массового человека» как объект воспитательных стратегий.

В § 2 «аПедагогическая поэма" А.С.Макаренко в контексте педагогических поисков русской советской литературы 1930-х годов» текст рассмотрен нами в двойной проекции - как новаторское произведение, воспитательные стратегии которого были ориентированы на реальную жизнь, и как произведение, опыт которого оказался востребованным советской литературой в целом, в частности, ведущим жанром 1930-х годов - «производственным» романом. «Педагогическая поэма» выстроена, строго говоря, не по писательским технологиям. Внимание автора сосредоточено не на прошлом колонистов, как в традиционном реалистическом повествовании, а на их будущем, в соответствии с требованиями канонов социалистического реализма. Традиционная для романа завершенность основных сюжетных линий, с точки зрения А.С.Макаренко, должна была получить продолжение в жизни его

воспитанников за рамками сюжета. Это была единая для советской литературы 1930-х годов формула реализации социального заказа.

В § 3 «"Перековка" человека в "производственном" романе 1930-х годов (А.Малышкин, "Люди из захолустья")» мы рассматриваем советский «производственный» роман «взрослой» литературы, в котором воспроизведены некоторые жанровые особенности западноевропейского романа воспитания. Показательными в этом отношении являются перемены в судьбе одного из героев романа А.Малышкина - батрачонка Тишки, становящегося полноправным участником общей жизни. «Перековка» героя произошла по воспитательной модели А.С.Макаренко («Педагогическая поэма») — под воздействием коллективного труда и под руководством коммуниста Подопригоры.

Вторая глава «"Семья" и "школа" в советской детской литературе 1920-х-1930-х гг.» посвящена проблемам развития собственно детской литературы.

В § 1 «Школа и мир детства в повести Л.Кассиля "Кондуит и Швамбрания"» рассматривается процесс перехода из мира игры и детства в мир новой реальности детей из интеллигентных семей. Страна, которую придумали ребята, по их наблюдениям, была выстроена в соответствии с законами «взрослой» жизни. Революционная действительность, несущая огромные перемены, вызывает у главных героев желание участвовать в переделке жизненной реальности. Постепенно жизнь вытесняет игру. Некогда чудесная Швамбрания становится частью ушедшего быта, гимназического прошлого. Их вытесняет комиссар Чубарьков, отразивший в книге образ «мечтательного коммуниста первых лет

революции» (С.Лойтер), молодая коммунистка Дина. В повести Л.Кассиля происходит смена образа детства не только в связи с взрослением героя, но прежде всего с утратой прежнего жизненного уклада. «... Швамбрания показалась мне в эту минуту более сомнительной, чем когда- либо. Я почувствовал, что не смогу найти ни одного слова в оправдание игры», — прощается с детством главный герой повести, переходя в послереволюционную реальность. Прощание с игрой и сказкой в повести Л.Кассиля не лишено нот драматизма, т.к. это не только прощание с детством, но и полная смена жизненных ориентиров.

В § 2 «Становление "школьной" повести. Н.Огнев («Дневник Кости Рябцева») и Л.Кассиль («Черемыш - брат героя»)» рассмотрен процесс рождения нового жанра детской литературы, возникшего в процессе строительства новой школы. Повести принадлежат к разным периодам в развитии советской школы. Повесть Н.Огнева отражает период экспериментов и поисков как организационных, так и собственно педагогических. Костя Рябцев -обобщенный образ школьника 1920-х годов. «Над ним не тяготеет ни сила семьи, ни сила школьных педагогов», ~ констатировал А.Воронский радовавшие его качества подростка в рецензии на первые две части повести, опубликованные в журнале «Красная новь» (1927). Но дальнейший путь Кости, имевшего задатки молодежного лидера, сложился иначе, в общественных реалиях, оцененных писателем в начале 1930-х годов. Повесть «Дневник Кости Рябцева» формирует жанр «школьной» повести, наиболее полное представление о которой мы получаем в повести Л.Кассиля «Черемыш - брат героя». В ней изображается уже сложившаяся советская школа, пережившая и время

«швамбранского» идеализма, и время экспериментов «Дневника». Гешка Черемыш, взяв за образец героя-летчика, своего однофамильца, заявил свое право на лидерство, исключительность. Мальчик-детдомовец в повести Л.Кассиля не хочет примириться со своей судьбой. Объявив себя братом знаменитого человека, Гешка стремится доказать всем, а в первую очередь самому себе право быть первым. Это характерный для детской повести 1930-х годов пример ребячьего бескорыстия, использовавшего судьбу летчика-героя как образец для подражания. В повести Л.Кассиля «работает» принцип советской литературы, сформулированный в конце 1920-х годов В.Маяковским -«Делать жизнь с кого?»

Повесть «Черемыш - брат героя» Л.Кассиля реализует и другие типовые требования к советской детской литературе 1930-х годов -сосредоточенность сюжета на внутришкольных проблемах, ее принципиальную удаленность от острых социальных конфликтов времени исторического, торжество «правильных» решений, обозначаемых «образцовыми» советскими героями.

В § 3 «Образы детства в детской литературе 1930-х годов. А.Толстой, В.Катаев» рассмотрены произведения, воспроизводящие едва ли не взаимоисключающие образы детства, созданные детской литературой первой трети XX века. Истоки гармоничного и светлого детства, «потерянного рая» воспроизведены А.Толстым в произведениях эмигрантского периода - «Детство Никиты» и романе-сказке «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (опубликованный в окончательном варианте в 1936 году, роман-сказка вырос из «художественно переосмысленной переделки» (М.Петровский) «Приключений Пиноккио» К.Коллоди, предпринятой

А.Толстым в эмиграции в 1924 году). Мир детства из его произведений контрастирует с тем, какое воспроизводит В.Катаев в повести «Белеет парус одинокий». А.Толстой в анализируемых произведениях предложил своему читателю радостный, сказочный образ детства, который вписывался в мир в целом гармоничный, в котором лишь на время могло побеждать зло. В. Катаев реализует в повести мысль, важную для воспитания советского человека о приоритете социального опыта над тем, что получило в официальной идеологии пренебрежительные определения «абстрактного гуманизма», «общечеловеческих ценностей», в 1930-е годы равные политическим обвинениям. Дружба Гаврика и Пети В. Катаевым изображается как история одесского Гавроша, перевоспитывающего мальчика из «приличной семьи» в участника революционных событий. Петя Бачей, с точки зрения В.Катаева, сделал верный социальный выбор, отказавшись от прежней защищенности, от мира своего детства.

В третьей главе «Ведущие принципы советской детской литературы и советская литературная традиция» рассмотрены произведения А. Гайдара и В. Каверина.

В § 1 «"Опыт отцов" в формировании героя в творчестве А.Гайдара» анализируются произведения писателя, отражающие процесс формирования его художественного мира и представляющие доминантные его особенности. В рассказе «Р.В.С.», являющимся первым удачным опытом молодого писателя, автор проводит юных героев через испытания, которые строятся на отступлениях от привычного хода их жизни. Используя прием игры, А.Гайдар вводит своих героев, вынужденных стремительно взрослеть, преодолевая

детство, в героику и романтику гражданской войны, которая становится их жизнью.

Доминантным качеством гайдаровского художественного мира является доверие к растущему герою, к его нравственному выбору. Как известно, особую роль в судьбе гайдаровских подростков играет отец, нравственный облик и доброта которого не подвергаются сомнению. Любовь к отцу, вера в его высокие нравственные качества ведут героев писателя сквозь недетские испытания. Эта любовь для них естественна и не требует дополнительной мотивации. Ею преодолевается одиночество гайдаровского подростка в мире революционных перемен. Таков образ отца в повести «Школа», таков отец Сережки в повести «Судьба барабанщика». Бывший красный командир, ныне осужденный за растрату, он остается для сына близким человеком, нравственный авторитет которого не подвергается сомнению.

В § 2 «Сюжет испытания героя в произведениях А.Гайдара второй половины 1930-х гг.» рассматриваются те содержательные изменения, которые происходят в зрелом творчестве писателя.

В повести «Военная тайна» (1936) А.Гайдар воспроизводит динамичную, усложняющуюся систему ценностей того мира, в котором ребятам послереволюционного времени предстоит жить и бороться. Не отменяя важной роли отца в жизни подростков, автор вводит иного героя в свой художественный мир. Им становится Мальчиш-Кибальчиш, сказка о котором есть важная смысловая часть повести «Военная тайна». Это юный и отважный герой, пример которого помогает гайдаровским мальчишкам в самых трудных ситуациях. Он появился в мире писателя для того, чтобы подчеркнуть

авторскую мысль о герое, субъекте повествования. И легендарный по своей природе Мальчиш-Кибальчиш, судьба которого мифологизирована, становится нравственным образцом гайдаровских мальчишек. Как и положено герою мифа, он недоступен сомнениям и реальным жизненным испытаниям. Такой мифологизированный герой замещает отца-героя в повести «Судьба барабанщика», которого сын продолжает любить, но не может на него опереться в трудную минуту. Образцом героического поведения становится для Сережки юный барабанщик.

Нетрудно заметить, что в произведениях А.Гайдара мифологизируется время гражданской войны как время истины для каждого из его персонажей. Так, взрослому герою рассказа «Голубая чашка» воспоминание о собственной юности помогает разрешить житейский конфликт, готовый перерасти в серьезное испытание.

Итоговым гайдаровским мифом стал герой повести «Тимур и его команда». Загадка имени героя и таинственной игры, им организованной, образует внешний, приключенческий, занимательный сюжет повести. Но в веселой кутерьме ребячьих каникул есть свой важный смысл, который реализован в глубинном сюжете повести. На калитках дачного поселка то там, то тут появляется условный знак -красная пятиконечная звезда, означающая, как объясняет Тимур Жене, «что из этого дома человек ушел в Красную Армию. И с этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой».

Превратив игры своих товарищей в реальную помощь тем, кто в ней нуждался, Тимур по праву занимает место не просто лидера, но нравственного образца. Историей Тимура и его друзей А.Гайдар завершает разработку образа детства, начатую в его ранних

произведениях. Детство - это часть общей картины мира, который гайдаровские мальчишки будут перестраивать для добра. Детство - это подготовка к большой и серьезной работе, чтобы жизнь стала «совсем хорошая». В последней повести писателя пионеры борются не врагами и шпионами, как это было во «взрослой» литературе второй половины 1930-х гг., а с тем, что мешает победить добру и справедливости в них самих. Всеобщей подозрительности взрослых, их готовности к недоверию и вражде Тимур и его команда противопоставляют активное, деятельное добро.

Повесть о Тимуре - довольно сдержанный и тревожный текст. В ней постоянно присутствует мысль о будущей войне. О ней напоминают и вполне реальные потери (погибший пограничник Павлов и его семья), ребячьи игры, где главным делом становится забота о семьях красноармейцев. Значительность тимуровского сюжета подтверждает и то, что А.Гайдар работал над кинотрилогией о Тимуре, тем самым подчеркнув особую роль Тимура в созданной им стране детства.

В § 3 «"Бороться, искать, найти и не сдаваться". Роман В.Каверина "Два капитана"» рассматривается роман В. Каверина, как произведение, отразившее в себе изменение концепции исторического развития советской страны, когда в официальной идеологии наметился неожиданный для многих революционно настроенных писателей и ученых поворот к русской истории, к ее героям. Роман В.Каверина «Два капитана» (1936-1940) может и должен быть прочитан в контексте этой менявшейся государственной установки. Главный его герой Саня Григорьев сам находит свой жизненный идеал, семью без подсказок со стороны.

В романе «Два капитана» В.Каверин ставит своего героя не между политическими идеями, а между благородством и подлостью, демонстрируя нечастый в советской литературе случай. Саня Григорьев формируется не школой и социальной средой. Внутренний потенциал его личности реализуется в стремлении достичь физического и нравственного совершенства в борьбе с самим собой, со своими слабостями. Т.о., основная коллизия романа выстраивается не по идеологическим, а по нравственным образцам.

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Научные статьи в изданиях, рецензируемых ВАК РФ:

1. Токарева Т. Н. Традиции романа воспитания в советской литературе / Т. Н. Токарева // Вестник Воронежского гос. ун-та. -Серия: Филология. Журналистика. - 2011. - №1. - С. 93-97.

2. Токарева Т. Н. Элементы поэтики романа воспитания в производственном романе 1930-х годов («Люди из захолустья» А.Малышкина) / Т. Н. Токарева // Вестник Брянского гос. ун-та. -Серия: История. Литературоведение. Языкознание. - 2012. - № 2. - С. 241-244.

3. Токарева Т. Н. Сюжет испытания героя в повестях А.Гайдара 1930-х гг./ Т. Н. Токарева // Вестник Воронежского гос. ун-та. - Серия: Филология. Журналистика. — 2012. - № 2. - С. 111-115.

Публикации в других изданиях:

4. Токарева Т. Н. Проблемы самовоспитания в сюжете романа В.Каверина «Два капитана» / Т. Н. Токарева // Язык и личность в поликультурном пространстве: сборник статей. - Севастополь: Рибэст, 2011.-С. 384-388.

5. Токарева Т. Н. Эпическое и лирическое в «Педагогической поэме» А.С.Макаренко / Т. Н. Токарева // XX век как литературная эпоха: сборник статей. - Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. - С. 122-130.

6. Токарева Т. Н. Педагогические идеи А.С.Макаренко в контексте модернизации общественного образования /Т. Н. Токарева // Психолого-педагогическая эффективность преподавателя высшей школы как фактор развития современного профессионального образования: сб. статей. - Воронеж: Издательско-полиграфический центр ВГУ, 2012. - С. 212-217.

7. Токарева Т. Н. Проблемы социализации личности и современный образовательный процесс / Т. Н. Токарева // Вестник Воронежского гос. архитектурно-строительного ун-та. - Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2013.

Подписано в печать 23.10.2013. Заказ № 184 Бумага офсетная. Печать трафаретная. Формат 60*84/16. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 100 экз. Отпечатано в типографии AHO «НАУКА-ЮНИПРЕСС» 394024, г. Воронеж, ул. Ленина, 86Б, 2.

Текст диссертации на тему "Формирование принципов изображения героя в советской детской прозе 1920-х - 1930-х гг."

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

04201365894

На правах рукописи

Токарева Татьяна Николаевна

ФОРМИРОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ ИЗОБРАЖЕНИЯ ГЕРОЯ В СОВЕТСКОЙ ДЕТСКОЙ ПРОЗЕ 1920-Х - 1930-Х ГГ.

Специальность 10.01.01 — русская литература

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Т. А. Никонова

Воронеж 2013

Содержание

Введение...................................................................................................................3

Глава 1. «Социальный заказ» на формирование воспитательных

стратегий в советской литературе 1930-х годов................................................14

§1. Самовоспитание героя. Н. Островский, «Как закалялась сталь»...............14

§2. «Педагогическая поэма» А. С. Макаренко в контексте

педагогических поисков русской советской литературы 1930-х годов..........33

§3. «Перековка» человека в «производственном» романе 1930-х годов

(А. Малышкин, «Люди из захолустья»)..............................................................46

Глава 2. «Семья» и «школа» в советской детской литературе 1920-х — 1930-х гг................................................................................................................59

§1. Школа и мир детства в повести Л. Кассиля «Кондуит и Швамбрания»... 59

§2. Становление «школьной» повести. Н. Огнев («Дневник Кости Рябцева») и Л. Кассиль («Черемыш - брат героя»)...........................................74

§3. Образы детства в детской литературе 1930-х годов. А. Толстой, В. Катаев.................................................................................................................98

Глава третья. Ведущие принципы советской детской литературы и советская литературная традиция.....................................................................126

§ 1. «Опыт отцов» в формировании героя в творчестве А. Гайдара..............126

§2. Сюжет испытания героя в произведениях А. Гайдара второй

половины 1930-х гг............................................................................................162

§3. «Бороться, искать, найти и не сдаваться». Роман В. Каверина «Два

капитана»..............................................................................................................172

Заключение..........................................................................................................183

Список использованной литературы.................................................................190

Введение

В конце XX столетия русская советская литература стала предметом ожесточенных идеологических споров. Пафос разоблачения коснулся и детской литературы советского времени, несомненно, благодаря ее «воспитательному» акценту и той репутации, которая сложилась у нее в официальной советской критике. Но совместными усилиями исследователей литературы, педагогов, библиотечных работников проблемы детской литературы в последние десятилетия заняли свое место, как в литературоведении, так и в истории литературы XX века. Научные конференции и семинары (Саранск 1995; Москва 1997, 1998; Омск 1997; Екатеринбург 1999; Пермь 2008; Санкт-Петербург 1999, 2009; Петрозаводск 1994, 2007 и др.), творческие лаборатории и научно-практические центры в рамках Ассоциации детских библиотек по изучению детского читателя и его интересов (Москва, Геленджик и др.) объединяли усилия разных специалистов, связанных с изучением проблем детства, нравственного и гражданского воспитания подрастающего поколения. Отечественные исследователи принимали участие в работе международных конференций и форумов (Вена 1994, Атланта 1997). Не прекращал своей работы научно-исследовательский институт детства Российского детского фонда (Москва), проводились «Круглые столы» с обсуждением актуальных проблем детского чтения и проблем воспитания в периодической печати и пр.

Эта совместная, разнонаправленная работа дала свой главный результат. Если в начале постсоветского периода исследователи констатировали только критическое отношение к самому феномену советской детской литературы1,

1 «Детская литература советского периода оказалась сегодня одним из самых спорных

объектов филологического исследования. Западная славистика упорно отказывается обсуждать эту литературу в категориях эстетических и видит в ней прежде всего продукт идеологический, направленный на формирования советских норм поведения» / Балина М. Р. У истоков детской литературы: Иллюзии и факты // В измерении детства: сб. статей по

3

то в дискуссии, открытой журналом «Новое литературное обозрение» в начале 2000-х, уже констатировался непреложный факт, что «в советской России существовала великая детская литература»2. В этой же дискуссии были сформулированы историко-литературные задачи ее изучения, проблемы поэтики - «исследование детской литературы как полноправной части литературного процесса в целом» и изучение ее поэтики, так как «недостаточно исследованы применительно к детской литературе такие ее аспекты, как сюжеты, конфликты, ценностные ориентации»3.

Декларация этой общей задачи конкретизируется постановкой конкретных проблем, само перечисление которых свидетельствует о том, что системное изучение детской литературы в постсоветский период начинается с определения самого предмета изучения. « В чем состоит специфика детской советской литературы? Обусловлена ли она только идеологическими требованиями, предъявляемыми к литературной продукции в СССР в целом? Каковы механизмы влияния идеологии на творчество для детей? Какова роль общего фона гуманитарного знания, включая немарксистски ориентированные социологию, философию, психологию и т. д. в возникновении данного эстетического феномена? »4.

Советское литературоведение исходило из постулата, что детская литература — явление принципиально новое в истории мировой культуры. С одной стороны, в этой самоаттестации были свойственные советскому времени завышенные декларации, подобно лозунгу первых послеоктябрьских лет «Мы миру путь укажем новый». Однако постепенно

мат. Международного научного семинара «Русская детская литература : национальное и региональное» 27-29 февраля 2008 г. - Пермь, 2008. - С. 11.

2Майофис М., Кукулин И. Семиотика детства // НЛО. - 2002. - № 58 (6). - С. 279.

3Там же.

4Убить Чарскую...» : парадоксы советской литературы для детей (1920-1930 гг.) : сб. статей / сост. и ред. М.Р.Балина, В.Ю.Вьюгин. - СПб : Алетейя, 2013. - С.5.

возникло и осознание феномена собственно детской литературы, отличной по задачам и исполнению от детского чтения.

Литература для детского чтения ставит своей целью решение воспитательных и образовательных задач самого разного плана. Она расширяет кругозор юного читателя, активно участвует в формировании нравственных основ его мировосприятия, готовит его вхождение во «взрослую» культуру. В русской литературе в круг детского чтения входили, как правило, произведения классиков, несущие, помимо сильного учительного акцента, мощный эстетический потенциал. Это и сказки, созданные нашими классиками, и нравоучительные рассказы и притчи, к которым прибегали воспитатели молодежи во все времена. Не ставя своей задачей дать полный обзор детского чтения, описанный во многих специальных трудах5, отметим лишь, что немало таких произведений возникало и на рубеже XIX-XX веков. Чаще всего это были произведения о животных, о природе, несущие в себе большой воспитательный потенциал. Так, А. Чехов писал: «Мне иногда кажется, что терпение, верность, всепрощение и искренность, которые присущи нашим домашним тварям, действуют на ум ребенка гораздо сильнее, чем длинные нотации...» 6.

В качестве примера произведений, использованных в качестве детского чтения литературой рубежа веков, могут быть приведены рассказы Д. Н. Мамина-Сибиряка о природе («Зимовье на Студеной» (1892), «Серая Шейка» (1893), «Аленушкины сказки» (1894-96) и пр.), сказка В. М. Гаршина «Лягушка-путешественница» (1887) и мн. другие произведения «старых» мастеров. Они учитывали и особенности детского восприятия, и содержали

5 См.,напр., : Писатели нашего детства : Сто имен: биографический словарь : в 3 ч. - М. : Либрея, 1998-2000; Русские детские писатели XX века : биобиблиогр. словарь. - М. : Флинта : Наука, 1998; Детское чтение : Феномен и традиция в конце XX столетия : матер. Междунар. конф. - СПб, 1999.

6 Цит. по : Детская литература: учебное пособие для педучилищ. - М. : Просвещение, 1989.-С. 144.

истории, имевшие целью не только заинтересовать детей, но и преподать им нравственный урок осуждения.

Писатели, обращаясь к детской аудитории, всегда пытались воздействовать на психологию ребенка, стремились воспитать в нем сострадание к человеческим бедам, вызвать осуждение порока, преподать нравственный урок и т.д. Обратим внимание на то, что круг детского чтения складывался, как правило, из произведений, проблематика которых лежала в области общегуманитарных, нравственных проблем, социальная тематика в них неизменно отходила на второй план.

В первые советские годы круг детского чтения складывался в известной мере стихийно. Произведения, адресованные детям, возникали как естественная потребность, воспроизводя те или иные особенности литературного процесса. Так, внимание к остросюжетной прозе во «взрослой» литературе в начале 1920-х годов вызвало к жизни серию приключенческих произведений, в числе читателей которых оказывались и дети (например, «Месс-Менд, или Янки в Петрограде» (1924-25) М. Шагинян, «Аэлита» (1922-23) А. Толстого и др.). В значительной мере традиционными воспитательными задачами объясняется и возникновение литературной сказки конца 1920-х годов, произведений о природе (Ю. Олеша, В. Бианки, М. Пришвин и др.).

Произведений образовательного характера, адресованных детям или могущих быть использованными в качестве детского чтения, даже в первое советское десятилетие, когда страна еще не отошла от гражданской войны, было немало. Л. Я. Гинзбург в 1931 году даже опубликовала небольшое эссе «Пути детской исторической повести» — критический разбор нескольких книг, изданных в первое советское десятилетие. Несмотря на то, что это

7 Цит. по : Савицкий С. Труд, халтура и первая пятилетка // НЛО. - 2011. - № 111. - С. 162-167.

небольшая работа, в ней сформулированы важные именно для детской литературы положения. С ее точки зрения, рассказ о прошлом для детей не должен грешить стилизаторством, имитировать язык описываемой эпохи. Произведения для детей, считала Л. Гинзбург, не следует перегружать научной и деловой информацией. В частности, говоря о детской исторической прозе, критик отметила, что она должна быть увлекательна, даже если это «исследовательский роман». Современным писателям, утверждала Л. Гинзбург, стоит ориентироваться на лучшие образцы приключенческой беллетристики, к которым она отнесла роман «Смерть Вазир-Мухтара» Юрия Тынянова, книги Вальтера Скотта и Александра Дюма. Таким образом, Л. Гинзбург расширяла не только тематические пласты литературы для детского чтения, вводя историческую повесть, но и культурные влияния, обращая внимание на значительность поднимаемых писателем проблем. Упоминание книги Ю. Тынянова в данном случае представляется особенно важным. Оно означает, что Л. Гинзбург не упрощала задач, стоящих перед детской литературой, не отказывала ей ни в научности, ни в беллетристической занимательности, обращая особое внимание на расширение кругозора ребенка, на образовательную сторону литературы. Книга, по ее мнению, должна была вводить читателя в мир большой культуры, расширять его знания о мире, формировать эстетические пристрастия, закладывать основы нравственности.

Вместе с тем в 1920-е годы складывался корпус произведений, героями которых были дети. Реальная жизнь, суровые обстоятельства гражданской войны и революционных разрушений подсказывали сюжеты произведений, ставивших проблемы перед обществом, а не только перед отдельным человеком. В таких произведениях проблемы выживания детей отождествлялись с проблемами воспитания. Так, из факта беспризорничества родились «Правонарушители» Л. Сейфуллиной (1922), «Республика Шкид»

Л. Пантелеева и Г. Белых (1927), позже - «Педагогическая поэма» А. С.

7

Макаренко (1933-36). Подобные произведения не только строились на остром сюжете (их хватало и в жизни беспризорников, и в ситуациях гражданской войны). В них довольно острой была проблема сохранения духовных и нравственных качеств героев, оказывавшихся в обстоятельствах недетских испытаний. Как правило, в таких текстах герой-ребенок являлся объектом изображения, поставленный в узнаваемые жизненные ситуации. Такие произведения были адресованы не только детям, они помогали и обществу понять масштаб и значение жизненных задач. В качестве важной части формирующейся советской литературы они помогали понять сложность современного мира, показывали перемены, которые происходили в стране, естественно приводили к мысли об активном вмешательстве в процесс воспитания нового человека.

Однако процесс формирования детской литературы в 1920-е годы недолго оставался относительно стихийным, как и всей советской литературы в целом. И к концу десятилетия можно обозначить две тенденции в развитии формирующейся детской литературы. Первую мы связываем с произведениями, в центре которых был процесс самоопределения героя в новой, меняющейся реальности. В качестве примера можно сослаться на повесть Н. Огнева «Дневник Кости Рябцева» (1927), уже в названии которой содержится указание не только на жанровую форму (дневник), но и установка на самоидентификацию героя. Герой, ставший субъектом повествования, определял и задачи, ставившиеся автором перед детской аудиторией. Рассказ о собственных переживаниях и поисках, адресованный подростку, делал внутренний мир героя основой сюжета, определял конфликт произведения, взаимоотношения героя и среды.

Вторая тенденция развития детской литературы, на наш взгляд,

представлена книгой А. С. Макаренко «Педагогическая поэма». В ней

ребенок представал объектом воспитательных действий, в результате

которых должен был сформироваться сознательный, активный член

8

общества, «новый человек». Несмотря на внешнее сходство педагогических установок, в этих тенденциях реализовывались разные механизмы формирования личности: субъект воспитания самостоятельно решал возникавшие жизненные проблемы, объект действовал в рамках предлагаемых воспитательных, «образцовых» формул.

Если подойти с такой меркой к различению детской литературы и детского чтения в литературе 1920-х—1930-х годов, то окажется, что предметом рождающейся советской детской литературы являлся герой-ребенок в реальных жизненных испытаниях; выбор героев для детского чтения не отличался концентрацией внимания к определенной теме и определялся нравственными или социально-значимыми проблемами, в них решаемыми.

Предлагаемая классификация позволяет нам определить собственный подход к детской литературе 1920-х-193 0-х годов, в основу которого мы положили субъектно-объектный принцип изображения героя в его соотношении с ведущими идеологическими и воспитательными задачами времени, что, с нашей точки зрения, определяет новизну исследования. В соответствии с этим мы формулируем цель работы: исследовать принципы изображения героя в советской детской прозе 1920—1930-х гг. Эта цель определила задачи исследования:

1. Охарактеризовать особенности детского чтения изучаемого периода;

2. Описать процесс целенаправленного формирования детской литературы на фоне стихийно складывавшегося круга детского чтения;

3. Обозначить теоретические предпосылки детской литературы, ее педагогические и воспитательные аспекты;

4. Показать особенности изображения героя детской литературой в свете формирующейся советской системы ценностей;

5. Рассмотреть процесс формирования героя детской литературы в контексте общественного развития;

6. Обозначить место и роль культурной традиции в развитии советской детской литературы первой трети XX века.

Объект исследования - произведения А. С. Макаренко, Л. А. Кассиля, Н. Огнева, В. П. Катаева, А. П. Гайдара, В. А. Каверина и др.

Предмет исследования - ведущие принципы изображения героя в советской детской прозе 1920-1930-х годов, особенности ее аксиологии и поэтики.

Материалом исследования стала советская детская проза первой половины XX века, ориентированная на подростковую и юношескую аудиторию.

Литература для детей, безусловно, обладает своеобразием, продиктованным в первую очередь особенностями психологии и мировосприятием растущего человека. Выполняет она следующие функции: воспитательную, образовательную, коммуникативную. В комплексе эти функции по традиции выполняла сказка, другая нравоучительная и образовательная литература предшествующих эпох. Детское чтение даже в советской литературе формировалось по традиции из разных тематических пластов и не нуждалось в оформлении особой поэтики.

Детская же литература советского времени, в центре которой стоял ребенок, формирующийся в событиях революции и гражданской войны, должна была создать свой собс�