автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Формы социальной организации и система терминов родства в традиционной культуре грузинского народа (этнокультурные аспекты, историческая и локально-региональная специфика)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формы социальной организации и система терминов родства в традиционной культуре грузинского народа (этнокультурные аспекты, историческая и локально-региональная специфика)"

о <-

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК. ОРДЕНА ДРУЖБЫ НАРОДОВ ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ им.Н.Н.МИКЛУХО-МАКЛАЯ

На правах рукописи

МШАДЗЕ НУГЗАР ВЛАДИМИРОВИЧ

ФОРМЫ СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И СИСТЕМА 1ЕРШНСВ РОДСТВА В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ ГРУЗИНСКОГО НАРОДА (ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТУ, ИСТОРИЧЕСКАЯ И ЛШАЛЬНО-РШОШЬНАЯ СПЕЦИФИКА)

Специальность - 07.00.07 - Этнография

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических надк

Москва - 1992

Работа выполнена в отделе народов Кавказа Института этнологии и антропологии им.Н.Н.Миклухо-Маклая РАН

Официальные оппоненты: доктор исторических нг\ук,

профессор Г.Е.Марков, доктор исторических наук, профессор М.А.Меретуков доктор исторических наук, Е.Е,Кузьмина

Ведущая организация - Институт истории, археологии и этнографии им.И.А.Дкавахишвили .АН Грузни.

Защита состоится "2" июня 1992 г. в 14 часов 30 иин. на заседании специализированного совета Д.002.76.01 по защита диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН.

Ддроо: 117334 Москва, Ленинский проспект, 32а, корпус В.

С диссертацией доано ознакомься в библиотеке Института е>тпологий и антропологии РАН.

Автореферат разослал апреля 1992 г

Ученый секретарь специализированного Совета, кандидат исторических наук

А.Е.Тер-Серкисянц

- з -

ОЩШ Ш1ШШСШк РМЕОТИ

¿атумьнооть п научная значимость '¿суч иссяеповання. В процессе своего суцзствовсшя челокочесшо еб^зства в продолах традиционного социуш выработали шюгообразныа ушшзрсаяь-НЫ8 куяьтурно-цсторнчошю бориа социальной организации, которые в кошротных вткорэгкопаяышх условиях в зависимости о® социапьно-аконошчоохого уровня разьлтия пр;юбротаян специфические локальные черт. Их исследование дао« возьюеиооть проанализировать особенности йунщионировшкя взаимосвязанных во врецзни н пространстве шхшшзиов интеграции ладой о цздью регулирования их разнообразных омовений индивидов в процессе общественной птзии и бытия. Слоеная црхитеитошша социуш, возникевцея на основа огромного разнообразия типов общаетвен-шх связей, ставит перед исоледоватаята актуаяьцув задачу всесторонного изучения наиболее обцих и йундшзнтальных струк-турообразувдих и иогорнчэски сдоеивщхсл социокуньтурких систем И фуШ$ЦИ01ШЫШХ 8Л813ЫТОВ,

Изучение социальной организация ииэоа огроьжоз теоретическое значение, ибо без всестороннего осшсдения вцуераннай природы отдельного традиционного общества фактически иевозиов-цо проникнуть в глубь но тории ы понять суть универсальных иэ-хоннзиоо сизнедоятольностм и образа кзэкз кое аграрного, тан и урбанизированного социуиа. Иначе говоря, иослодовашш социальной организации ваша для глубокого понншния традиционной культуры в кэхагпзкоа ее воспроизводства, процессов их «ранс&орыациц на соврегзыноы втапе иоторичасаого развития. Соцмально-эконошчэсхмс огносэння гагсо из пэгуг бызь поняли до конца без всооторонкэго анализа §орц обцествециой организации. Ценностные ориентации п сощюкультурныо отерэотниы таило в значительной отеоеш вытокеэ? кз внувранней природы процессов интеграции. Менталитет носителей традиционной культура в определенной .«зре детерминируется различными социальными общностями, системой инстатуциональнах отнокений, которые конституируют традиционные процессы концентрации трудовых и материальных ресурсов.

Характер эволюции и трансформации социальной организации зависел в значительной степени от автогенеза общественных -сио-*еи, лежавших в ее основе. Однако подобная эволюция происхо-

дила не однолинейно, стадиальяо-фэрмационно, как полагают многие исследователи, а ¡.шоговваторно и противоречиво. При этом менялась не внутренняя природа социальной организации, а главным образом оптимизировались адаптационные ьгвханиэьш и ев отдельные структурные компонента. Поэтоцу, каз нам продотав-ляется, в проотранственно-зрэиэинои контмнууиз последовательно развивались и трансформировались разнообразные типы и форш социальной организации (иаприиэр, форьи брака, поселений, общины, родственной организации и др.)., но иэиэцвнныии оставались основные сисчемныа блоки, на которых изначально базировались подобие социальные образования. Они функционировал!! не в ракках стадиалы о-форцациониой иодалн, а в качоотао субстанции, определяющей движение общественной цатории, в резной вере присущей как доиндустриалыюму, аграрно-траднциоьноцу, так н индуотриально-урбанизироваиноку социум (напршгзр, фенонэн родства, брала или поселения).

Вследствие этого исследование общзтворзтичэсклх и общетипологических проблем социальной организации, в той числа структуры родства, локальности, общины, прздотазляотсл чрезвычайно важным и актуальным. Накопление нового фалтичзсиого и конкрят-ио-исгоричесяого материала стезят пород иослздозатолли! актуальную задачу разграничения разнообразии* типов а форм социальной организации, которые взаиюперэсолались, по отнвдь нз всегда совпадали друг о другой, ибо они в конкретных дультурно-иоторических условиях функционировали в различных измзх шилх. Иначо говоря, сравиительно-сопоотаяктедышй анализ типологических черт градационного общества народов мира, а той числе народов Кавказа, стоящих на различных уровнях культурно-исторического развития требует от учешх дифференцированного выделения наиболее ваюшх блоков социальной организации, в частности таких, кал нуыеарнал семья, доиашяя группа, домохозяйство, локальные объединения, родственная оргаяизация различного таксономического уровня и др.

Особый интерес в этой связи представляет изучение тох социокультурных факторов, которые детерминируют и определяют терминологичёскув модель системы родства. Раскрытие корреляционных связей ыеяду формами социальной организации и типами терминов родства позволяет отчасти реконструировать специфику

последовательной эволюции моделей родства и их соответствие объективным рзалиям. Поэтому актуальной задачей исследователя является потребность восполнить существующий пробел .в историографии и проанализировать донную проблематику в тесной взаимосвязи с социальным? организациями и системами терминов родст-Еа грузинского народа на основе анализа их взаимообусловленности.

При этом слокная структура традиционного социума требует четкой дефиниции вышеупомянутых общественных форм и соответственно упорядочения терминологического аппарата в сфере системы родотва. Несмотря на то, что понятие "система родства* используется для характеристики совокупности системы терминов и родственных отношений и отражает превде всего лингвистический аспект проблемы, этнологи, историки, социологи, философы, юристы и психологи интересуются социальными институтами, нормами поведения и изучения шх&низма группировки и разграничения индивидов, Б этом случае изучение терминов родства приобретает соционорымивный аспект. Однако определение сиотемы родотва этим не исчерпывается, поскольку дайное понятие включает в себя группу индивидов, которые связаны мввду ообой не только происхождением или общей генеалогией, но и посредством адопции. Исходя из этого, мокко определить, что система родства - сто исторически слоаившаяся и возникшая на определенной ступени социально-экономического развития, трансформирующаяся общественная категория, представляющая собой совокупность структурных элементов, объединенных как общей генеалогической сиотеыоК, уогда ее члены являются связанными между собой естественным родством, тек и инкорпорированными в единую родственную группу. При втом в зависимости от конкретных социально-экономических и культурно-исторических условий менялись формы сиотвш родства и соответственно органически связанные с ним терминологические модели, но сам принцип родства как субстратный феномен общественного бытия на всех эталах социокультурного развития оставался неизменным.

Научная значимость рассматриваемой проблемы определяется и тем, что традиционная социальная организация и модели терминологии родства играли важную роль в общественной жизни народов мира. Одновременно дифференцированный подход к изучению

социальной организации различного типа и сопоставительно-типологический анализ в области системы терминов родства могут значительно углубить и дать наиболее полное представление о социальной истории народов Кавказа как особой историко-культурной области, так и в целой воего пира и выявить в системе взаимодействия непрерывную связь незду отдельными диахроиными фрагментами человеческой культура. Исследование локальной специфики и общеуниверсалышх форм социальной организации народов Кавказа, в том числе грузинского народа, абстрагирование от отдельных региональных вариантов посредством ооздания обсцеуни-вероальной модели может дать возможность различить уровни группового и индивидуального сознания «эстного населения. В целом анализ данной проблемы будет способствовать наиболее полному пониманию общих законоюрностей последовательного развития социальных форм человеческой культуры.

Объект и предмет и с следов амия > Объектом исследования были избраны различные скотоводческо-земледельческие общеотва равнинной и горной частей Грузии второй половины XIX- начала XX в., изучение которых иллюстрирует специфику социального развития отдельных этнографических групп. Это обусловлено значительными структурные и функциональным! особенностям) общественной организации и моделей терминологии родства, историко-культурная обусловленность хоторых определилась спецификой системы социально-экономических отношений а различных регионах Грузии. Выбор объекта исследования представляется впол,.е оправданный, поскольку в Грузин ииенно от доиширукцего типа социальной организации зависели основные социокультурные ценности, вырааашие фориы традиционного образа киэни и этнорегиональние, общеэтничеокие и общеуниверсальные аспекты поведенческой культуры членов социальных групп различного таксономического уровня, проявляющиеся через ритуалы и обычаи, связанные о рождением ребенка и воспитанием детей, брачными отношениями, культом предков, погребальными обрядами, кровной местью и т.п.

Предметом иоследовалия стало изучение социальной организации и соответатвувадх моделей терминологии родства.

Хронологические ракки диссертации. Настоящая работа в ос • новном охватывает рамки второй половины XIX - начала XX а. Однако совокупность диахронных и синхронных подходов исследования обусловила и хронологию научного поиска. Поэтому вышеука-

занныо хронологические рамки (XIX - начало XX в.) остаются сугубо условными и определяются лишь тем, что этнографический материал, отражающий конкретно-исторический этап общественного развития, представлен глазным образом этим периодом. В синхронном плане наш исследуется историческая и структурко-функцио-нальная природа социальных образований грузинского народа и в целом специфика социальной динамики всемирно-исторического процесса на материалах конкретного региона.

Степень изученности проблемы. Историография проблематики весьма многообразна и охватывает совокупность различных обществоведческих дисциплин (социология, история, философия, социальная психология и т.п.), среди которых одно из наиболее важных и значительных мест занимает сооциальная антропология.

• Едва ли мокко обнзрукить столько научных; трудов в какой-либо сфере социальной антропологии, сколько представлено их в сфере социальной организации и прежде всего в сфере системы родства, но несмотря на многообразный концептуальный спектр .чанное направление вплоть до сегодняшнего дня остается одним из наименее разработанных и одновременно одним из важнейших способов исследования системы социальных взаимоотношений. Это обусловленно характером информации, содержащейся в источниках. Вероятно, можно говорить о несколько преувеличенном значении, которое придается системе родотва, что в значительной степени обусловило неточное осмысление и смешение совсем неадекватных функциональных уровней социальной организации. Данная ситуация определяет вакность согласования таких дефиниций, как сиб, род, клан,.патронимическая организация, фамилия, локальная группа, семейная община и большая семья*.

С самого начала научного изучения системы родства и других форм общественной организации было допущено немало неточностей, которые оказались достаточно жизнеспособными по причине разделения подавляющим большинством ученых ошибочной концепции Л.Г.Моргана о формах семьи, выделенных им на- основе стадиально-

7

х 0 хаосе в терминологическом аппарате в социальной антропологии, подробнее см.: 1/0^1» Н.Н. Pri.iaj.tive Х,ст1оа. 1^47. Р.ЬО—7о, 105-13^1 Ь'.игаоск а. р. ¿>ос1а1 оичи^иге, ПЛ. 1'Ув- 1- .о>-7;5.

эволюционного подхода^. Вероятно, уде изначально подобная постановка вопроса обусловила тот факт, что под формой семьи рассматривалась семейная община или два далеко неоднородных общественных образования - семья и община, которые неправомерно были объединены в один тип социальной организации. При этом было отвергнуто существование нуклеарной моногамной семьи на древнейших ступенях человеческой истории, т.е. отрицалась универсальность нуклеарной сёыьи, образующей "родовой" биосоциальный признак человеческого бытия, а ее возникновение непосредственно привязывалось к стадии распада первобытнообщинного, родового общества. Концепция Л.Г.Моргаиа о типах социальной организации и t их специфической последовательной эволюции в течение долгого времени была признана истиной впоследней инстанции.

Изучение системы родства народов мира, одним из основоположников которой является Л.Г.Морган , иеат почти столетнюю историю. Исследованию данной проблемы был посвящен ряд интересных, хотя и весьма противоречивых работ, ярко демонстрирующих специфику подходов и направлений отдельных научных школ в социальной антропологии^.

Однако для кавказских типов родства данная проблематика остается в настоящее время недостаточно разработанной.

Авторы XIX и начала XX веков в основном разрабатывали проблемы общественных отношений, а вопросов, затрагивающих

* 0 концепциях Л.Г.Моргана в сфере социальной организации см.: Trautmann Т.Н. Lewis Henri Morgan and the invention of kinship. London. 1^87.

2 Morgan L.H. Systeea of conaaaguinity and affinity of human family. Washington. 1371.

3 Bivers W.H.H. Kinship and Social Organisation. London.1914» Kroaber A.L. Zunt Kin and Qlan // Anthropological papers of the Aearican nusnun of natural history. Vol.XVIII. Part II. New York. 1917! Badcliff-Brovin A.K. The study of kinship systems // Structure and functions in primitive society. London. 195S. Dole Ct.a. The development of patterns of kinship nomenclature (ph.D.theaia),Ana Arbor.1957)

CM. такке сборник статей: Explorations in cultural anthropology. New York. 1964,

систему терминов родства, касались фрагментарно и лишь в процессе установления общих особенностей социальной организации и огыейно-брачных отношений, а также при классификации отдельных лингвистических проблем (М.М.Ковалевский, Д.З.Бакрадзе, К.Абазадэе, С.П.Зелинский, Н.Я.Марр, Е.С.Завакин и др.). Авторами второй половины XIX и начала XX века на Кавказе отмечался особый тип системы родственных отношений, который был квалифицирован ими как "род" либо они обнаруживали в традиционных обществах реликты "родовой организации". Поэтому почти все исследователи прошлого столетия и первой половины XX века "кавказские" типы социальной, в тои числе родственной, организации именовали "кланом" (И.А.Бартоломея), часто отождествляя его с понятием "племени" (Я.Я.Лшье) и "рода" (ср."родовой клан" - В.А.Гурко-Крякин) и рассматривали ее сквозь призму первобытнообщинного, т.е. родового строя (Н.Ф.Дубровин, М.М.Ковалевский и др., а из более поздних авторов см. например: Н.Я.Марр, З.Ванети, А.А.Самойло). Аналогичным образом был поставлен вопрос и в связи с определением уровня общественного развития посредством изучения социальной организации и в отношении грузинского народа, но подход ученых к данной проблеме, за редким исключением, не носил обобщающего характера, а, наоборот, был дифференцированным. Иначе говоря исследование социальной проблематики велось на материалах отдельных этнографических групп грузинского народа. При этом все авторы XIX - первой половины XX в., особенно в горной Грузии, единогласно признавали существование здесь рода или пережитков родовой организации (см.: Р.Д.Эристави, Г.И.Радде, Г.Н.Каабеги, А.Френкель! В.Я.Лисовский, Б.Ш.Нижарадэе, Н.Хизанишвили, Т.Ма-маледзе, Н.С.Деркавин, Ю.Н.Воронов, С.Анисимов, B.A.IVpKo-Кря-кин, И.Я.Камараули, А,.Кожевников, Б.Ковалевский, И.Будовниц, Я.Б.Ианек)1.

* Ср. о архивными данными: 0 духе народа грузинского и о мерах принятых к внутреннему сего края устройству/УЦГВИА, ВУА. Д. 16233$ Статистические описания Грузии//ЦГВИА.ВУА.Д.18481; Зоенно-топографическое описание Хевсуротии, Пшавии и Тушетии //ЦГВИА. 0.482. Оп.1. ДЛ96.

В советский период, особонно в 50-80-е годы, наблюдается оживление интереса к исследованию социальных явлений, в частности, к теоретическим аспектам проблемы общественной организации (С.П.Толстов, С.А.Токарев, М.О.Косвен, Н»А.Бутинов, Д.А.Ольдерогге, С.М.Абрамзон, С.И.ВаЙнштейн, Б.Я.Волчок, Б.О.Долгих, Ю.В.Ероылей, Ю.И.Семенов, М.Н.фрвйденберг, Н.А.Кис-ляков, М.В.Крюков, А.И.Робакидзе, А.Д.Давыдов, А.И.Першиц, И.Я.Фрояноа, М.А.Членов,'Г.Е.Марков и др., см.танае: А.В.Коро-таев, А.А.Оболонков) и системам терминов родства (ом.¡М.Марке-лов, С.А.Токарев, И.Н.Виников, Е.Ю.Кричевский, О.Ы.Лихтанберг, Д.А.Ольдерогге, А.П.Дульзон, М.В.Крюков, Н.В.Бихбулатов, Н.М.Гиренко, Е.К.'лэкснанно, А.М.Решетов, О.И.Седанов, В.А.Попов, В.И.Гохман, А.В.Спеваковский,'В.Р.Арсеньев, К.Б.Киеболь, и др.).

Большое внимание уделялось изучению данной проблемы на примере как отдельных регионов Кавказа (З.Д.Гаглоева, Н.В.Даа-вахадзе, А.А.Асмангулян, А.Е.Шинкуба, Б.Е.Закарян и др.), так и различных областей Грузии (Р.Л.Харадзе, В.А.Мгеладзэ, Э.Г, Соселиа, М.К.Пицхелаури, Н.В.Джавахядзе, Г.В.Гоциридзе. Н.В. Мгеладзе, И.И.Гогинашвили и др.). Внимание исследователей также акцентировалось на проблеме социальной организации кавказских горцев (М.О.Косвен, Р.Л.Харадзе, А.И.Перпиц, С.Ш.Гадяие-ва, И.Д.Инал-Ипа, А.Авдал, М.Маманаев, Э.А.Кодкесау, З.Д.Гаглоева, Э.Т.Карапетяя, В.К.Гарданов, А.И.Робакидзе, А.Х.Магометов, А.Г.Булатова, В.Дж.Итониивили, С.А.Агаииронова, Н.Г.Волкова, А.Е.Тер-Саркнсянц, З.И.Хасбулатова, Я.С.Смирнова, С.А. Азизов, Ц.А.Меретуков, М.А.Агларов, Х.М.Думаков и др.) . Рядом авторов в этот период пересматриваются (А.И.Робакидзе) ранее сложившиеся точки зрения и преодолевается тан называемая "родовая теория1*, которая была выдвинута еще в прошлом столетии М.М.Ковалевским и его последователями.

В ходе интенсивных исследований социальной организации еще в 30-е годы в советской историографии, в частности М.О.Кос-веном, был поставлен вог.рос о существовании у кавказских

0 ранней историографии социальной структуры Кавказа см,: Косвен М.О. Проблема общественного строя горских народов Кавказа в ранней русской этнографии// СЭ. И.-Л. 1951. № I.

горцев особой общественной формы, которую автор обозначил термином "патронимия" и признал социальной ячейкой родовой организации, Исходя из подобной формулировки и стадиальной оценки социальной организации патронимического типа соответствуйте кавказские общественные институты в целом были определены как пережитки первобытнообщинного строя (М.О.Косвен). После публикации М.О.Косвеном работы о патронимии в научной литературе появился ряд исследований, в общих чертах разделяющих его концепцию о генезисе патронимической организации. Однако сугубо диахронный и стадиально-форыационный подход к изучению социальной организации повлек за собой множество неточностей, что и определило необходимость пересмотра отдельных постулатов, связанных с функционированием патронимической группы и установлением специфики ее соотношения с другими формами социальной организации. И не случайно, что ряд исследователей предлагал вообще отказаться от понятия патронимия (см.: Н.Я.Кисля-ков и др.).

Новый испульс в разработке структурному нкциональной природы патронимической (родственной) организации придала дискуссия, развернувшаяся по инициативе М.В.Крюкова на страницах журнала "Советская этнография"^, которая отразила как новые подходы к изучению данной проблемы, так и наличие различных точек зрения, в том числе в понимании патронимической организации как группы семей, возникшей в результате распада семейной общины б период функционирования не родового, а уае раннеклассового общества. Патронимия, по их мысли, продолжала существовать л на последующих этапах общественного развития в пределах аграрного общества, основываясь на сегментации не родовых организаций, а большой семьи, являющейся пережиточной формой семейной общины, возникшей на стадии распада родового

* Крюков М.В. О соотношении родовой и патронимической (клано-зой) организации (к постановке вопроса) Ц СЭ. M. 1967. №6. С.83-94; ср.Робакидзе А.И. Особенности патронимической организации у народов горного Кавказа (в связи с вопросом о соотношении патронимии, рода и семьи) /7 СЗ. M. I9G8. К 5. С. 93-101.

общества (А.И.Робакидзе, ср.А.Д.Давыдов)*. Последний постулат был принят многими учеными, но в коде дискуссии высказанные соображения о функциональной природе патронимичегкой организации (например, М.В.Крюков, Ю.И.Семенов и др.) потребовали пересмотра и уточнения как первого (М.О.Косвен), так и второго (АЛТ.Робакидзе, А.Д.Давидов) суждения, с^есь ш не затрагиваем нашего отношения к данной проблеме, ибо ее анализ даетоя наш в соответствующих разделах диссертационной работы.

Изучение грузинской социальной организации, которая привлекала внимание ученых еще в прошлом столетии, в советское время фактически било начато трудами С.И.Макалатиа и Л.Б.Па-нек. Однако иссле^ вание данной проблемы как кавказоведами XIX зека, так и их последователями -велось в теоретических рамках родового строя, что и нашло свое концептуальное выражение в исследованиях Р.Л.Харадзе. Определение оути социальной организации в рамах родовой теории были естественным результатом общего хода развития научной шсли и взгляды Р.Л.Харадзе о стадиальной эволюции горцев-грузин соответствовали научному уровню того времени, В историографии достаточно долгое время существование родовых пережитков в Грузии признавалось объективной реальностью (И.А.Дкавахинш'или,, С.Н.Дяанашиа, Н.А.Верд-зенишвили и др.). Р.Л.Харадзе посвятила интересные работы отдельным этнографическим группам грузинского народа и на основе анализа их социальной организации (например, хевсурского мамани, сванского самхуб и др.) попыталась опраделить их мено в универсальной модели общественного развития. Несмотря на некоторые концептуальные неточности, труды Р.Л.Харадзе сыграли вакную роль в грузинской историографии и поэтому закономерно, что с ев именем связывается начало фундаментальных научных поисков в сфере социальной организации отдельных этнографических групп грузинского народа. В 60-е годы она попыталась создать обобщающую работу, посвященную исследованию грузинской семейной общины, но, к сожалению, ограничилась лишь изучением особенностей семейных отношений обцеэтнического и локального ха-

* Подробно см.: Першиц А.И. Патронимия // Социально-экономические отношения и соционормативная культура (Свод этнографических понятий и терминов). М. 1966. СЛЗЗ-134,.

рактера*. Однако за пределами сферы исследования остались другие типы.и формы общественных объединений, либо они были представлены только лишь по материалам отдельных этнографических групп^. При этом она не расчленяла таксонамически и типологически неадекватные форма, которые относились к различным агрегатным .'состояниям. •

Недифференцированный подход к изучению различных типов социальной организации прослеживается и в работах других авторов, в частности они. неправомерно объединяли в единую общность такие неодинаковые' общественные формы, как семья, община или патронимия и локальная группа. Несмотря на это, рядом авторов была поставлена под сомнение правильность стадиальной оценки социальной организации "грузинского народа во второй половине XIX в., как родовой (см.: А.И.Робакидзе, Г.А.Меликишвили, В.В.Бардавелидзе,, В.А.Мгеладзе, Ц.И.Чертолани, С.И.Бахиа, Н.В.Нгеладзе, К.И.Гогинашвили и др.), но сам факт существования рода в общественной кизни горцев-грузин в далеком прошлом ими не1 оспаривался^.

Определенная часть исследователей проблемы социальной организации грузинского народа характеризовала фрагментарно в связи с изучением различных общественных институтов, в частности форм свадобного обряда (И.В.Чкониа, Н.К.Мачабели, М.А.Бе-каиа, Л.Ш.Меликилтили, Г.В.Гоциридзе, Т.В.Йвелатвили; и др.), семейного быта (Г.С.Читаиа, В.Дк.йтонишвили, Т.А.Ачугба, В.М. Чиковани, Г.Д.Цецзсладве ), процессов миграции (Р.А.Топчишвили), управления (Г.А.Чачапвили, Г.Д.Чиковани) и др.

т ' *

■ ■Харадзе Р.Я. Грузинская семейная община. Тбилиси. 1960. (ТЛ). 1961 (Т. 2).

^ Например,см.: Харадзе Р.Л. Перекитки большой семьи у сванов, Тбилиси. 1939. На груз. яз.

^ Меликишвили Г.А. К характеристике социально-экономического строя раннеклассового общества грузинских горцев // ВДИ.М. 1964. Т.1. С.28} ср.Хашаев Х.М. К вопросу о тухумах, сельских общинах и "вольных" обществах Дагестана в XIX в. // ученые записки. Дагестанский филиал АН СССР. Институт истории и литературы. ТЛ. Махачкала. 1956(отдельный оттиск).0.42,

Изначально, в грузинской историографии по проблемам классификации и анализа системы терминов родства была принята за основу концепция Л.Г.Моргана о позднем происхождении описательной терминологии, а родство классификаторсксга типа было связано о функционированием родового общества. Согласно общепринятой точке зрения, на заре классового отроя в связи; С генезисом частной собственности и характерными для нее формами наследования, наряду с распространением моногамной семьи формируется описательный тип терминов родства. По их мнению, в описательной структуре отдельными термина}.«! обозначались конкретные лица (отец, мать, кена, цуя и др.), а на их основе возникали другие "еомины для обозначения более отдаленных родственных категорий.Турано~.ганованский тип, который оказалоя в оппозиции изменившейся социальной структуры в период возникновения моногамной семьи, уступил кеото особой форме терминов родства и характерной ей описательной лексике. Данную схему стадиальной трансформации моделей терминов родства поддержало подавляющее большинство ученых (Л.Б.Панек, Р.Л.Харадзе,. З.Д. Гаглойти). Исследователи, фиксируя наряду с описательной терминологией класснфикаторские типа родства, квалифицировали их пак следствие перевдточкых форм первобытно-родовых отношений (Р.Л.Харадзе).

Постепенно в 60-80-е годы XX зека на основе накопившегося опита исследований вышеназванных авторов была подготовлена почва для качественно нового изучения систем терминов гвдетва разных народов Кавказа (осетин, абхазов, адыгов, армян; грузин). В свете данных общей этнографии о учетом достикений зарубежных ученых в области формализации методов исследования (W.H.Goodenough, ff.G.Lounsbury, B.Hammel, J.Goody) и советских авторов в области структурного моделирования социальных явлений (С.А.Токарев, U.B.Крюков, М.А-. Членов,, В.А.Попов и др.) получил распространение компонентный метод анализа систеш терминов родства (Н.В.Дкавахадзе, Н.В.Мгеладзе, А.Е. Шинкуба, И.И.Гогшшшилй, Б.Е.Закарян и др.). Однако некоторые авторы при изучении терминов родства возникновение отдельных . форм и типов связывали усе не с групповым браком, как это иногда имело место в более ранних исследованиях (например, Р.Л.Харадзе), а непосредственно с родовой организацией или

распадом рода. При этом под родом понималась не генеалогическая группа, а совокупность социокультурных признаков, в частности хозяйственное единство, коллективная собственность, локальность и т.д.Такое понимание проблемы основывается на некритичном восприятии эмпирических данных и моргановской интерпретации сущности родовой организации, поскольку в традиционном обществе семейные союзы рассматривались как составной элемент рода или родственной организации, которой также приписывали функции локальности, общины и т.д. Это является также результатом народной этимологии социальной организации, т.е. вторичной субъективной интерпретации объективных реалий.

Представляют исключительный интерес также работы лингвистов (например, см.:А.А.Асмангулян"% Т.В.Гамкрелидзе, В.Ё.Ива-нов^, Э.Г.Соселиа4 и др.).

Таким образом, в грузинской этнографии в течение долгого времени трудами нескольких поколений ученых был собран богатейший эмпирический материал, обеспечивший качественно новое понимание сущности проблемы на современном этапе развития научного знания. Однако традиционная грузинская этнография не вышла за пределы эмпирики, а в методологическом плана основывалась на ошибочных теоретических постулатах. В частности, неточные подходы и оценки социальной организации особенно ощутимы в связи с недифференцированным изучением таких форм и типов социума, как семья, семейная община, большая семья, патронимия, а также при анализе системы терминов родства. Происхождение грузинских типов терминов родства объяснялось либо на

* Джавахадое Н.В. Хевсурское шинши и ее место в современной типологии системы родства // Русудан Херадзе. Тбилиси. 1985. С.52-56 На груз. яз.

о

Асыангулян A.A. История армянских терминов родства (опыт ис~ торико-этимологического исследования). Ереван, 1983.

^ Гамкрелидзо Т.В., Иванов В.В. Социальная организация, экономика и система родства древних индоевропейских плешн. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси. 1984.

Соселин Э.Г. Анализ систем терминов родства (по материалам карп'ОЛ! скнх жшков). Тбилиси. 1979.

основе родовой, либо семейной общины и патронимической организации, но поскольку самг. формулировка как рода, так и патронимии уже изначально базировалась на неверной теоретической аксиоматике, их дальнейшая разработка оказалась безрезультатной.

В целом, мокно заключить, что теоретическая парадиЫа ис- > следований в области системы родства была недостаточно ориентирована на изучение социокультурных дзтерминантов и фактически по причине недифференцированного подхода к разработке социальной проблематике, в частности общественной организации, современная культурная антропология по наследству получила несовершенную методологию и неразработанную аксиоматику, нувдающуюся в дальнейшем глубоком и всестороннем осмыслении. При этом в историографии преобладают попытки анализа частных аспектов проблеш, главный образом в связи с изучением моделей терминов родства, тогда как системно-дифференцированное исследование общественных связей, их функциональной природы, различных вариантов агрегатного состояния в корреляции о типами терминов родства грузинского народа в сравнительно-сопоставительном плане никогда не были объектом глубокого и всестороннего изучения.

Научная новизна. В диссертации сквозь призму исследования традиционной культуры грузинского народа впервые предпринимается попытка дифференцированного, изучения социальной организации различного типа (нуклеарная семья, расширенное домохозяйство, локальная, группа, родственная-организация, община; в тесной взаимосвязи с традиционными обрядами и обычаями, отражающий! характер социокультурных отношений, в том числе специфики групповых и индивидуальных прав и обязанностей членов, общественной структура. Устанавливается, что а грузинском традиционном социума, нцряду с локальными чертами нуклеарная .семья, расширенное домохозяйство, локальная группа, патронимическая (родственно-генеалогическая) организация, функционировали хотя и в тесной взаимосвязи, но все ка в автономном режиме, будучи независимы друг от друга и носили более или менее всеобщий и универсальный характер. Они являлись "родовыми" признаками человека кок биосоциального существа. В этой связи утверждается, что на протяжении всей истории грузинского народа

ати формы социальной организации существовали параллельно и независимо друг от друга, каждая в своей "социальной нише". На основе классификационных социокультурных признаков дается анализ теории и типологии семьи, общины, локальной группы, патронимической организации, составляющих минимальный уровень функционирования общества и обеспечивающих жизнедеятельность важнейших социокультурных процессов. Наряду с этим внимание акцентируется на исследовании родственной организации, основанной преимущественно на принципах генеалогического родства, выполнявшей главным образом обшеотвенно-идеологическую функцию у воспринимавшейся менталитетом "доиндстриального" человека как идеальная модель общественного устройства. Устанавливается, что многие стороны социальной организации, в частности семья, община, локальная группа и другие формы, зачастую рассматривались в традиционных обществах сквозь призму системы родотва, без учета их реально детерминирующей роли. Исходя из этого ставится вопрос о том, что род, как он дан в интерпретации Л.Г.Моргана и Ф.Энгельса, по-видимому, никогда в природе не существовал.

Таким образом, в данной работе особое внимание уделяется изучению проблемы соотношения семьи, общины, локальной группы и родственной организации на различных уровнях их функционирования, анализу основных критериев и принципов выделения структурных таксонов или таксономических рядов в сфере социальной организации.

В свете общей теории особенное внимание уделяется структурно-функциональной характеристике системы терминов родства, дается типология терминологических моделей различных этнографических групп грузинского народа в тесной взаимосвязи с формами и типами социальной организации и социокультурными детерминантами.

Поль и задачи исследования. Целью диссертации является изучение традиционной социальной организащ;ни"выявление общих механизмов ее функционирования во взаимосвязи с терминологической моделью родства. Исходя из поставленной цели нами определены следующие задачи диссертации: изучить типы и формы социальной организации - семью, группу семей и домохозяйство, ло-

кальную группу } формы поселений и процессы инкорпорации в поселение, общину - хозяйственные группы, традиционные формы кооперации и взаимопомощи, родственную организацию: генеалогические группы - структуру и таксономию, культовые патронимические ритуалы и некоторые особенности идеологической группы. Исследуются терминология, обрядность и традиционные формы искусственного родства. Анализируются система терминов родства -историография формальных методов анализа терминов родства, структурно-функциональная и иоторико-лингвистическая характеристика' системы терминов родотва, проблема типологии терминов родства и их социальная обусловленность.

Таким образо к в диссертационной работе в основном рассмотрены самостоятельные по своему' содержанию, но тесно связанные между собой две глобальные проблемы: формы социальной организации и системы терминов родства. Подобное строение представленной работы было определено несколькими соображениями: во-первых, в историографии признается, что модели терминологии родства обуславливаются общественными детерминантами, в частности формами социальной организации; во-вторых, в научной литературе фактически еще на разработана четкая социальная дефиниция и неубедительно показана специфика соотноиения различных общественник организаций, т.е. как нам кажется, неправомерно поставлен вопрос об исторической, стадиальной типологии социальной организации, ее синхрснно-^нкциональной природе. Исходя из этого, естественно, в процессе исследования пере, нами возникает ряд сомнений о правомерности выделения социальной организации в качестве детерминантов типов терминов родства по отадиальному принципу (например, согласно некоторым авторам, родовая организация определяет образование примитивного типа терминов родства, а семейная община и патронимическая группа способствуют возникновению более развитых моделей родства и т.д.).

В процессе поисков оказалось, что в качестве детерминантов терминологических моделей лежали не отдельно взятые стадиальные формы общественной группы, а блок социальной организации (родственная и локальная группы, община и т.д.) и совокупность различных социокультурных явлений (экзогамия, эндо-

гамия, специфика поселения, левират,сорорат и т.д.), которые ь доинпуотриальном, конкретном историческом обществе и в определенных хозяйственных, языковых, конфессиональных, полити-' ческих и социальных условиях влияли на специфику системы терминов родства. При этом отдельные социальные формы на определенном этапе общественного развития могли играть гораздо более, важную и приоритетную роль (например, в доиндустриальных обществах, расширенная дошхозяйственяая или локальная группы и родственная организация, а в современном урбанизированном обществе ну кле арная семья).

Подобный, сложный характер исследуемой проблематики поставил нас перед необходимостью на примере грузинского народа в дифференцированном' виде выделить различные социальные организации (которые в историографии воспринимались как род, община, либо .патронимическая группа и т.д.) и проанализировать их внутреннюю специфику с целью критического пересмотра ранее установленной оценки общественной организации и более адекватного отражения корреляции терминов родства и социальной среды.

Источниковой основой работы стали главным образом этнографические материалы, а такие литературные, в частности, древ-чегрузинские исторические источники, лингвистические и этнографические исследования, архивные и статистические данные, позволяющие в наиболее достоверной и научно-аргументированной форш изучить поставленные в диссертации задачи. За период экспедиционных изысканий в 1979-1991 гг. нами были собраны многочисленные яолевае материалы в различных ясгорико-этнографи-чесних областях Грузии - Хевсуретии, Пшавии, Тушзтии, ГУдама-кари, Нтиулетш, Хсви, Картлии, Кахетии, Кизики, Сванетии, Раче, Лечхуши, ймэретии, Мегрелии, Гурии, Аджарии, с.Сарпи (лазская среда), Саыцхе-Джавахетии и др.

Таким образом, в основу диссертации легли максимально полная совокупность источников, аутентичность и достоверность которых были наш апробированы вторичными полевыми работами в некоторых областях Грузии. С целью установления наиболее типичной этнографической панорамы и для перехода от количественного эмпирического состояния на качественно новый теоретический уровень - ми постарались классн{:щировать и сопоставить голевые источники в литературными данными и архивными материа-

лами. "Полевые работники" та первом этапе исследования эмпирических данных фактически занимаются механической регистрацией идей местного населения, поэтому критический подход к первичным наиболее глубоким материалам, как нам кажется, является необходимой процедурой обеспечивающей анализ источников. Репрезентативный характер источников в полной мере нам позволил реконструировать различные общественные организации традиционного грузинского социума.

Практическая значимость темы исследования. Изучение социальной организации грузинского народа и определение их роли в человеческой культуре представляет большой практический интерес.

Выводы и положения диссертационной раооты могут быть использованы при написании крупных теоретических работ по социальной истории Грузии, обобщающих трудов и учебников по отно-графии и истории, такке при составлении историно-этнографиче-схих атласов и чтении лекций, спецкурсов.

Данная работа может способствовать глубокому пониманию уровня развития различных этнографических групп грузинского народа и определению путей и способов их социального переформирования в рамках общенационального интеграционного процесса. Иначе говоря, изучение рассматриваемой проблемы очень важно для понимания природы традиционного "грузинского менталитета" и его восприятия инноваций, необходимость осуществления которых является важным фактором общественного прогресса и преодоления социально-политического кризиса современного грузинского государства.

Апробация работы. Содержание диссертационной работы изложено в монографии "Система кровного родства в Аджарии (истори-ко-этнографическоо исследование)" - 1988 и целом ряде научных статей. Основные выводы и положения были апробированы в срэдо научных работников - специалистов в области социальной антропологии, в частности, в научной монографии, научных статьях, «оадуиародных, всесоюзны:., республиканских и № «региональных конференциях. Работа была обсуждена и рекомендована к защита на заседании отдела народов Кавказа Института этнологии и антропологии Российской Академии наук.

Структура работы. Работа состоит из введения, семи глав, объединенных в три части, заключения, списка использованной литзратуры и терминологии родства, свода таблиц и генеалогических схем, рисунков, списка сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В ведении обосновывается актуальность и научная значимость темы исследования, объекты и предметы научного поиска, формулируются цель и задачи исследования, показывается научная новизна диссертации, степень изученности проблемы и ее практическое значение, представляются источниковая основа работы и ее структура.

Первый раздел'диссертации - "Социокультурные формы интеграции" - состоит из трех глав.

В первой главе - "Минимальные уровни социальной организации" - дается общая характеристика различных форм группировки индивидов, объединенных в единую общественную структуру на основе родства, общего проживания, либо совместного труда и т.д.

В процессе жизни и деятельности лади в силу общественной необходимости интегрируются в различные социальные организмы. Многообразна процессов интеграции определяется многообразием интересов людей по поводу обеспечения различных сторон системы материального производства, социального взаимодействия, регулирования и регламентации общественных отношений, жизненно ваяных вопросов организации обороны и нападения, т.е. всего спектра человеческих взаимоотношений по воспроизводству человека как социального и биологического индивидуума. Влияние различных форм социальной организации на ход и течение общественных процессов было исключительно вазшнм и без их понимания в принципе невозможно проникновение в суть социальной природы человека. Фактически речь идет о "родовых" признаках человека независимо от временного континуума, присущих ему изначально как биосоциальному существуй.

* Подробно см.: Маоанов Н.Э., Мгеладзо Н.В. Социальная организация: проблема, теория н метод исследования )) Этнографическое обозрение. $ 4. и. 1992 (находится в печати).

На основе анализа этнографических источников предлагается в классификации грузинского сегментируемого традиционного общества выделить следующие типы социальной оргшизации;

Локальные группы

1. домохозяйственная локальная группа

а) минимальное домохозяйство

б) расширенное домохозяйство

2. медиальная локальная группа

3. максимальная локальная группа

Домашние группы

1. нуклеарнвя семья

2. группа сел°й (расииренняя домаиняя группа)

Общины, т.е. хозяйственные группы

1. минимальная община (в пределах домохозяйства)

2. расширенная община, охватывающая разные террпмриаль-но-социальные уровни (объединяет насколько донохоэяйота в пределах квартала).

3. максимальная община (в пределах села или территориальных объединений).

Территориальные объединения

I. Территориальная группа первого порядка - каертал,

село.

2« Территориальная группа второго порядка, г.о, село или группа связанных мекду собой сел (типа сванского лакран или тушинокого код-кэкодеоба).

3. Территориальное объединение третьего порядка - совокупность поселений первого порядка.

4. Потеетарно-полцтмчаскне территориально-аосоциативные объединения.

Пагроншжческал организация

1. малый-минимальный яиггада (в пределах доиохозяйотва)

2. медиальный лянидд (в пределах квартала)

3. максимальный линидя (в пределах аела или в пределах территориальных групп первого, второго и третьего порядков):

а) фамильный линиди (в пределах либо села, либо территориальных объединений второго и третьего порядков) ;

б) клан (в основном в пределах потестарно-политических территориально-ассоциативных объединений).

Структурно-функциональные разновидности патронимической организации:

I» отцовский линидк

2. братский линидк

3. иузенный линидк

В первом параграфе - "Семья, группа семей н домохозяйство" раскрывается роль и функции минимальных уровней социальной организации в систеш общественных отношений грузинского народа.

В традиционной структуре неформальные объединений - нукле-арные семьи и расширенные домохозяйства являлись исходными ячейками.

Семья объединяет брачную пару и их детей и представляет собой одну из наиболее естественных и универсальных форм социальной организации, присущую человеку изначально как биологическому и социально^ существу*. Семья является одной из наиболее важных социальных структур общества на всех этапах его исторического развития.

Семья представляет собой социальную ячейку общества, в рамках которой обеспечивалось биологическое воспроизводство человека к начальные этапы социализации и инкультурации индивида (овладение речь», усвоение шнишшышх навыков общения, накопление минимума информации, знаний о кире и т.п.), а такте половозрастное разделение труда в объеме энергетического потенциала членов семьи, удовлетворение потребности супругов в совместной интимной киэни. Основной формой семьи, на наш взгляд, всегда являлась парная нуклеарная семья. При этом необходимо подчеркнуть, что семья с точки зрения общественных интересов никогда не была и не могла быть основной самостоятельной экономической, производственной ячейкой общества как в древности и первобытности, так и в любом типе аграрного и тем более индустриального общества. Попытки отдельных авторов видеть в семье основную производственно-экояокическую ячейку общества малоубедительны, поскольку в рамках аграрного, а тем более индустриального социума индивидуальных усилий членов семьи, как правило, недостаточно для обеспечения всех элементов производ-

* 0 теории универсальности семьи см.: Mai-dock G.P. Social Structure. Ne» York. 19*9; иго же: The пас lour family // КееиШк iu Kinship u:iJ nociitl a t rue taro . iwr I; и ley. 19/1 j cp. ijpiro

. i. i.i universal? // п.'г.!.гя;ю1оо' contemporary

¡.'/v.

ственного процесса. Именно это обстоятельство и приводило it интеграции членов нуклеарных сеней в более крупные социальные объединения, которые воспринимались различны;,si исследователям! как объединения "родового" характера (род, родовая организация) либо как. семейные общины, патронимии, сеиойно-родственныэ группы, больсие патриархальные семьи и т.п.

Группа сэг-зй-обгвдиненаз по скольких нуклеарннх семой в ранках одного домохозяйства. Денная ячейка социальной организации совсем кэ тоадостззнна понлига,домохозяйства, поскольку члены ссмэй могли пропивать в разных доиохозяйотвах, представляет собой, по-видимому, накбольсуо сложность для исолодозато-лой в енлу того, чю з пэй coop?,поточены одноэрекзино функции как неразделенной семьи, та:; .ч признаки обгушы и лниеальной родственной организации. Ипзнно отсюда и прсистокаот та путаница, которая имеет мзето в иаториогргг[!ш по полоду обозначения данной структуры общества - больная, патриархальная, расширенная, слогная сеиья и т.п., оешйная община и т.д. Однако, в действительности имеет изото несовпадение этой общности как с семей, так и о общиной и патрояншческой организацией. Таз, в частности, не всо члены такой группы семзй являлись членами генеалогической группы (иена-невеотии), из все являлись подно-правншш членами общины (дети, старики, болышз и т.п.) и но все члены сешй являлись членами группы семзй . Вследствие этого, ваз нам представляется, необходимо рассматривать группу сегай как самостоятельную структуру социальной организмчи.

Обычно з Грузии большое домохозяйство состояло из трэх-четырэх поколений и объединяло отдельные нуклеарнкз семьи, а тазЕО пряггых и боковых родственников, агнатов каз нисходящих, таз и восходящих поколений, с которыми ago находился в реальтах отношениях и вырахал данную связь терминологически. В соответствии о сегментацией и разделением нуклеарннх сеиой и су сепией догяхозяйствешшх структур распиралась функция социального организма данного типа и за его пределами, но при сохранении ряда характерных черт: доиохозяйстаенных культов, традиций объединения родственников вокруг очага, локальности более зысгзго уровня. Усиление объединительной функции раздо-. -лившихся нуклоарнах семей в первую очередь выразилось в общности хозяйственных и общественных интересов внутри локальной

группа. Ряд подобных элементов (имущество, права на собственность, идеология) интегрировался при помощи особых родственных структур! а в частности регулировался каналами патронимии, которая основывалась на тесных связях родственников, имеющих общую генеалогию.

Во второй параграфа - "Внутридомохозяйственные отношения" - охарактеризованы некоторые вопросы прав и обязанностей членов домохозяйства в сфере имущественных и социальных отношений.

Во второй половине XIX века в общинных структурах горной Грузии выделялись дье основные формы собственности, функционирующие на разных таксономических уровнях:

I. Частная собственность:

а) ограниченная частная собственность - частная собственность с ограниченным правом продаки или дарения.

б) неограниченная частная собственность - собственность нуклеарной, семьи или группы семей и расширенного домохозяйства с правом ее свободной продажи или дарения, а также собственность замужней женщинынапример, ее приданое.

2. Групповая общинная собственность с характерными признаками патриархально-обособленного или патриархально-дифференцированного владения, которая по субъекта«, имеющим права на владение, делится на:

а) патриархально-обособленное владение расширенного домохозяйства (минимальная локальная группа) ;

б) патриархально-обособленное владение расширенной (медиальной) локальной группы |

в) обособленно-патриархальное владение максимальной локальной группы.

Грузинские расширенные домохозяйства по управлению и формам организации имели гомогенный характер, поэтому распределении труда, производимое с учетом возрастного'и полового принципа, носило в себе выборный аспект. В подобных социальных объединениях существовали постоянные и сезонные выборные должности, которые назначались в процессе вечерних совещаний вокруг очага при участии старейшины расширенного домохозяйства и

других совершеннолетних его членов.

Таким образом, в традиционном обществе грузинского народа в рамках расширенного домохозяйства права и обязанности ее членов имели как групповой, так и индивидуальный или дифференцированный характер. Расширенному домохозяйству, состоящему иногда более чем из 10-80 членов, были присущи своеобразные формы собственности, управления, разделения и организации труда по принципу возраста й пола. Иначе говоря, собственность в расширенном домохозяйстве носила групповой характер, а потребление - общий. Меаду членами домохозяйства существовали четко определенные права и обязанности в сфере имущественных отношений, которые прг плялись при разделе общой собственности среди цукчин старшего поколения. Раздел расширенного домохозяйства был вызвав увеличенном его численности, а такаэ экономическими разногласиями, обусловленными уровнем социально-экономического развития.

В имущественных обязанностях членов расширенного домохозяйства предусмотрено право женщин на частную собственность -приданое. Однако на братское имущество она претендовать но могла. В расширенном, патриархальном домохозяйстве существовали ограничения прав женщин, но все-таки, во внутрисемейных вопросах они пользовались значительными права;®, связанны«* как о авторитетом яегадины, так, и о ее имущественный положением.

Во второй главе - "Локальная группа" - рассматриваются форш социальной организации, члены которой были связаны совместным прокиванкам.

В традиционных аграрных обществах при необходимости дисперсного расселения а аилу природных и технологических факторов, лимитирующих и ограничивающих предел концентрации лвдоких и трудовых ресурсов связана всегда общность» проживания а рамках общего поселения.

Очевидно, что в этом случае из все члены локальной группы были признанными членаык обиины (старики, больные, дети, духовные лица и др.), либо а рамках локальной группы могло быть сосредоточено несколько общин, либо в общине могли объединяться чдеки нескольких локальних групп. Данные случаи несовпадения локальной группы как с общиной, так и с родственной орга-

низацией, поскольку не все совместно проживающие были, например, членами генеалогической группы (кеш-невестки, примаки, нанятые работники и др.), либо "негенеалогичзской родственной' группы" (чужаки, нанятые работники и др.), требуют обязательного выделения данной группы как самостоятельной ячейки общества, члены которой были связаны главным образом совместным проживанием и общим поселением.

В первом параграфа - "Форма поселения" предлагается классификация форм поселений локальных групп в горных и равнинных регионах фузии.

Традиционно в низменной части Грузии деревни были представлены разбросанными поселениями хуторской форьа, а в горах были сгруппированы"на склонах. Равнинные поселения Западной Грузии представлены в виде сильно раскинутых на холмистом рельефа усадеб, часто не ишвщих четко выракенных границ не только мзцау дерзвенотши кварталами, но и кэеду саыиш деревня-га. Одновременно в традиционном поселении существовал локально-родственный принцип расселения, группировка килых комплексов по хозяйственно-культурным признакам, основанный на занятии земледелием и скотоводством.

Древнейшая §орыа "монотонного" поселения представляла собой хилые комплексы, распололоиные рядами на горных оклонах, когда семьи'расселялись вдоль гребной и образовывали гребневую фсрг.у поселения. В дальнэйизы они принимали вид квартального поселения, хотя из-за особенностей ральефа в кварталах не всегда соблюдался соответствующий порядок размещения доков. Поэтому поселения на гребнях получили ассиметричную форцу амфитеатра. Гробкевая форма поселения, являясь наиболее типичной для горной Адкарии, ао кере приблиеония к прибреаной полосе и низменным районам теряет свои черты и превращается местами в гнездовую, а местами - в уличную форед поселения. Такая форма поселения является типичной для Западной Грузии*.

В Грузии самой малой социально-территориальной единицей является усадебный комплекс, который образует объединения

* Подробнее см.: Робакидзе А.И. Традиционные ¿орми поселения в Аджарии // очерки этнографии Аджарии. Тбилиси. 1982. СЛ4; Мгелодзе Н.В. Система кровного родства в Адкарии (историко-отнограЗическое исследование). Батуми. 1968. С.104-106.

более высокого структурного уровня - квартал, село, группа селений, территориальная общность, союз территориальных объединений и т.д.

Разделение земля и имущества домохозяйства, выделение из него и затем компактное расселение дольщиков вокруг отцовского дома происходило традиционно на основе "коногенного" принципа. Однако демографическая ситуация, созданная в конце ХГХ - начале XX века и особенно в советский период, повысеиная частота стихийной и планированной миграции и весь комплекс социально-экономических и экологических причин пршципначьно изменили однородность грузинской деревни и ускорили "полигонное" расселение. Иссютрл па это, нзкоториэ квартолышэ поселения все еще сохраняют свою градиционнуп природу, Разумеется, в этих условиях диффузия элементов культуры носила довольно интенсивный характер, Интересно, что в территориальных объединениях аккультурация била основана на ряде ритуализированных процедур.

Таким образом, о ранних ступеной общественного развития "гдногенное расселение, или патронимичзоки-локальное поселение, было достаточно гогроко распространенным явлением. Патронимическая однородность локального поселения была обусловлена процессом интенсивной сеггэнтации рассирешшх дошхо-зяйств, традицией их компактного расселения, вокруг коренных домов. Это засвидетельствовано в оамих патронимических названиях населенных пунктов. Поэтому, в Грузии локально-патронимические поселения обозначались о помощью специфических суф-фиксалышх опрэделений, которые встречаются во многих географических наименованиях кварталов и деревень и носят антропо-ницичеакнй характер.

"Моногенным" поселением т уоловно называем такое поселение локальной группы, в основе которого частично левдг патрони-№40екая организация, а "полигенным" такое, в котором представлено несколько различных генеалогических групп. На основе анализа разнообразных этнографических источников цогао заключить, что в природе никогда не существовало патронимических

т

О коногенных населенных пунктах в Грузии см.: Робакидзе А.!!. Оормы поселения в Сванетии // КСИЭ. ХХ1Х.Н.СЛ58} Кгеладзо Б.А. Вопросы морфологии поселения в Аджарии // ТШИИ,Тбилиси. 19С0. Т.1. На груз.яз.

поселений, поскольку в них прокивали представители различных генеалогических групп, в частности невестки, а нередко и адоптированные родственники. Таким образом, для характеристики общностей используются понятия "моногенное" и "полигенное" поселение, показывающие лишь преобладание той или иной генеалогической группа в структуре фамилий либо множественность патронимических общностей. Эти понятия весьма условны и относятся к характеристике собственно генеалогической организации. Они используются наш лишь для характеристики локальной группы с точки зрения менталитета и принципов традиционного общества.

Во втором параграфе - "инкорпорация в составе локальной группы" изучается практика адопции в поселении.

В научной литературе структуру поселения данного типа характеризовали термином "фиктивная моногенность" (А.И.Робакид-зе, В.А.Мгеладзе). Под фиктивной моногенностью понимается территориальное единство социально-экономически связанных друг с другом родственных и неродственных, но обязательно адоптированных членов, когда последние принимали фамилию приктивией их социальной группы. Такое понимание фиктивной моногенности выглядит понятием более широкого содержания, чем собственно искусственное родство, ибо оно подразумевает не только единство домохозяйства, сближенных естественным родством и адопцлей, что является результатом взаимодействия мигрантов-хизани (з1гаа1 ) - и местных аителей - мквидроули (пку1&соиП) - , но и происходящих в структуре поселения таких процессов, как распад "моногенности", "полигенности" и др.

Мы считаем, что термин "фиктивная моногенность" не является адекватно отражающим объективную реальность термином. Это понятие было употреблено для характеристики особенностей поселения локальной группы, когда ее функции были ошибочно приписаны фамилии или патронимии, тогда как в действительности речь идет об инкорпорации мигрантов в состав территориального объединения. Этот процесс принятия чу*<ака в местную среду традиционным менталитетом осмысливался в категориях родства и поэтому приобретал черту адопции. Тем самым такие лица, меняя наименование своего фамильного линиджа, становились членами определенной локальной группи. В этих условиях сама локальная

группа не может быть моногенной. Тем более, что в условиях экзогамии она объединяет людей самого разного происхождения, поскольку муяья и жены всегда относятся к разным генеалогическим группам. Понятие моногенности можно распространить лишь на структуру линиджа, возникшего по общегенеалогическому принципу. В генеалогии принятые адопцией лица рассматривались полноправными членами данной группе и одновременно объединялись в более широкую структуру в виде локальной группы. Поэтому членство в составе генеалогической группы адоптированных лиц не было фиктивным. Иначе говоря под фиктивной моногенностью, содержание которой определялось кажущейся генеалогической однородностью членов локальной группы, мы подразумеваем инкорпорацию, которая в поселении проявляла себя в виде усыновления, практики примачества или других явлений подобного рода, в частности, при приюте беженцев по причине кровной мести, войны, малоземельное™ и др.

Таким образом, выявляется определенная закономерность, связанная с инкорпорацией в отдельных случаях в состав локальной группы. В отличие от горной, в низменной Грузии, кроме некоторых исключений, поселенец, в особенности примак, редко записывался на местную фамилию. Одним из распространенных случаев было принятие зятя в качестве примака в группу его тестя. В этом случае имело место изменение фамилии и включение зятя в традиционную генеалогию патронимической группы проживающей в данной поселении. В этом факте ш долины увидеть неодинаковый уровень социально-экономического развития населения гор и равнины. На равнинах, а условиях сформированных "полигенных" поселений локальные группы безболезненно принимали чукаков, чецу также способствовали слабость общинных традиционных норм и приоритет частной собственности над общественно-групповой собственностью, тогда как в высокогорной Грузии территориальное объединение контролировало структуру поселения и иногда шло на компромисс о тем условием, чтобы галающий обосноваться в "монотонном" поселении изменил фашлыю-патронигаческое наименование, стал членом линидяа и подчинился обычаям, узаконенным в данном территориальном обьч-динении. Это последнее посредством линидка и генеалогической ■ группы старалось сохранить "моногенность" поселения, однородность локальной группы.

Мокно заключить, что инкорпорация индивида в состав локальной группы зачастую осуществлялась посредством принципов генеалогического родства.

В третьей глава - "Община" - анализируются некоторые вопросы производственно-хозяйственной еизни грузинского традиционного общества, способствующей образованию особой формы социальной организации, основанной на совмзстном труде и формах трудовой взаимопомощи. Именно совместный труд является первоосновой функционирования общины, ее системообразующим началом и первичной субстанцией, из которой вырастает вся общинная организация.

В первом параграфе - "Хозяйственные группы" - описывается реальная экономическая структура традиционного грузинского общества.

Внутри сбщшш могли выделяться различные производственные группы, возникающие по поводу выполнения отдельных производственных процессов. Сама ко община обеспечивала весь производственный процесс в полном объеиэ в течение всего хозяйственного цикла. Производственные группы носили временный и постоянный характер, Поскольку в рамках сбадни осуществлялся весь цикл трудовых операций, то община присваивала право собственности на пахотные угодья, пастбища, леса, выгоны, пустош, сенокосы, на отдельные виды инвентаря и на атой основа регулировала значительный спектр общественных отношений. Главные Еа функции общины заключались б совместной обработке земли, создании ирригационных сооружений, сева, сборе урокая, уходе за окотом и многом другом.

В фузии, главным образом, на основе анализа общины и локальной организации различного типа, в той числе нуклеарной семьи н домохозяйства, в нсторико-этнографическоы аспекте мок-но выделить'две форш собственности: частную и групповую.

Групповая собственность в основном вытекала из совместного труда, общшш, кооперации и т.п. В принципе, в юридическом плане в сознании традиционного общества отрицается частная собственность, частное - индивидуальное начало, индивид, но несмотря на это, в реальности, в семейных архивах XIX и начала XX века сохранилась масса свидетельств о фактах купли-про-дата земли, а это подтверждает фактическое существование и

экономическую реальность частной собственности на землю, которая с течением времени в процессе сегментации локальных групп вновь трансформируется в общинную, что отражает закономерность, ход развертывания общественных отношений в конкретно-историческом аспекте. На равнине, где требуется мекьпе затрат коллективного труда, удельный вес групповых форм собственности значительно ниже.

Исходя из этого, можно сфорцулировать, что в горах, где больше затрат коллективного труда и, следовательно, выше удельный весь групповых форм собственности, преобладал общинный „ социально-экономический уклад. На равнине, где моныле доля коллективного труда, а, следовательно, и групповых форм собственности, преобладал частнособственнический уклад.

I. Частнособственнические отношения

1) Система частнособственнических отношений, которая была взаимосвязана иерархически и юридически урегулированными отношениями, прибликащими ее к т.н. "феодальному" способу производства. Эта система отноиений, по-видимому, преобладала, во-первых, на уровне крупных земельных хозяйств, типа помещичьего хозяйства; во-вторых, в рамках сословно-государст-веняой системы, т.е. сильной государственной власти, которая вводила ее в реальную монархическую, сословно-класоовую структуру.

2) Индивидуальные крестьянские хозяйства с отсутствием помещичьего хозяйства вне общины.

3) Частнособственнические хозяйства, основанные на использовании наемного труда по типу "капиталистического" хозяйства.

П. Система общинных отношений

Систему общинных отношений в основном характеризует групповая собственность, коллективный труд, взаимопомощь, отсутствие юридических форм частной собственности, периодических переделов земельных угодий и т.п.

В параграфе - "Традиционное йорга кооперация и трудовой взаимопомощи" - рассматриваются особенности форм трудовой кооперации, которые в рамках общини функционировали при пошел производственных групп и перманентно возникали при выполнении тех или иных элементов системы материального производства.

Во второй половине XIX в. в горной Грузии в связи с имущественной дифференциацией и ослаблением эконом!ческого единства среди домохозяйств возникала необходимость взаимного оказания различных форм коллективной помощи. Однако ранее общность хозяйственных интересов все же не способствовала полному формированию обменных форм помощи"'', поскольку структура и многочисленность расширенного домохозяйства давали возможность собственными силами решать все связанные с полеводством или животноводством хозяйственные вопросы. Хотя именно в локальной группе существуюцие мевду объединенными домохозяйствами сильные хозяйственно-экономические связи (коллективное пользование некоторыми объектами производства или отдельными средствами производства, или совместная обработка земли, потребление, распределение урожая по семьям локальных групп и др.) характеризовались своеобразной организацией труда, но это была не $орма трудовой взаимопомощи, а хозяйственно-трудовое объединение членов локальной группы - потребителей земель общественного пользования, или община определенной структуры.

Таким образом, домохозяйство вместе с другими домохозяй-ствами локальной группы владеет лишь некоторыми находящимися в коллективном пользовании объектами производства. Данная ячейка учитывает интересы "родственных" домохозяйств, а в случае нуады помогает им и своим трудом. В традиционном обществе появлялись определенные формы трудовой взаимопомощи, что параллельно с уменьпением численнного состава домохозяйств прочно внедрялось в повседневном быту. Необходимость оказания помощи, обусловленная социально-экономическими потребностями, рокдадась естественно. Зто кажется логическим результатом отмеченного процесса, поскольку, наряду с уменьшением рабочей силы, домохозяйство ую не иогло самостоятельно вести хозяй-. ство, тем более в таком хозяйственно-географическом регионе и природно-экологической среде, где имело место многообразие форм хозяйства.

Во втором разделе диссертации - "Отношения и Форш социальной организации, детермированиые родством" - поставлен вопрос о роли и функции родственной организации в истории че-

^ См.: Семенов Ю.И. Первобытная коммуна и соседская крестьянская община )} Становление классов и государства. М. 1970.

ловечества, на основе конкретного этнографического материала грузинского народа показан характер ее соотношения с другими формами социальной организации, некоторые типологические и социально-идеологические интегрирующие черты.

В четвертой глазе - "Родственная (патронимическая) организация: генеалогические группы"- характеризуется патронимическая структура традиционного грузинского общества.

Как нам представляется, под патронимической организацией следует понимать не объединение отдельных семей, а совокупность различных структурных сегментов (лкниджей), связанных между собой по принципу генеалогического родства (по происхождению, включая фиктивное родство посредством адопции).

Таким образом, родственная организация в основном базируется на системе генеалогического родства, т.е. на общности происхождения членов группировки по однолинейной филиации (матри-, патрилинейность). Линидяшая.организация никогда не бывает локализованной, поскольку ее члена всегда пропивают в различных локальных группах. В этом случае, строго говоря, не существует никакой патронимической собственности, патронимических кварталов, "родовых" кладбищ, о наличии которых обычно говорят и пишут многие исследователи. Патронимические кладбища, "родовые" захоронения, которые на уровне "народной этимологии" существовали везде и всюду, в действительности никогда таковыми не являлись и были скорее местом погребения членов локальной группы, связанных друг с другом генеалогическим родством, браком и совместным проживанием. Этот вывод вытекает из того, что, во-первых, замужние сестры - члены патронимической организации не хоронились на таких кладбищах и, во-вторых, кены, не являвшиеся члена)® линидпа, захоранивались обычно рядом со своими мужьями. Практически имело место наложение генеалогии на локальность, а отсюда перестановка понятий, когда локальность на уровне общественного сознания отождествлялась с родством.

При этом не следует считать родственную (патронимическую) организацию по генеалогическому признаку характерным элементом первобытного общества, поскольку она имела сквозное качество и била а той или иной мере присуца всем типам общества, т.р. носила универсальный характер. Иначе говоря, не "родовая", а

патронимически-родственная организация не имела стадиальных пределов в процессе своего функционирования и по мере индивидуализации общественного производства трансформируется из многоуровневой линейной организации в более сегментную линейную структуру, а по мере отделения непосредственного производителя от средств производства, усиления мозаичности расселения, миграционных процессов и большей частоты передвижений людей в рамках индустриально-урбанизированного общества бытует лишь среди узкого круга родственников.

В параграфе - "Структура и таксономия патронимической организации" - исследуется иерархическая система патронимической (родственной) организации.

Внутри традиционной социальной организации хозяйственные и имущественные нормы регулировались посредством системы родства, т.е. каналами генеалогических сегментов патронимической организации. Патронимическая организация объединяла не группу больших и малых семей, а наоборот семейные группы отчасти состояли из минимальных уровней патронимии, Иначе говоря патронимическая организация входила не в состав "рода" или возникала в результате сегментации т.н. "большой семьи", а, наоборот, расширенное домохозяйство содержало ее минимальную форму, в результате дифференциации которой возникали линидаи, т.е. генеалогические сегменты патронимической организации гораздо, более высокого уровня.

Обычно образование наименования линид&а происходило специфическим образом. К собственному имени или прозвищу предка добавлялись традиционные суффиксы - ет (-иент) - аант или ан/иан и -швили/-дзе, образующие 'общие названия генеалогических, групп. К названиям минимального и медиального линидмзр в основном добавлялись суффиксы -ет/-иант/-аант или -иан/аи, а к наименованию фамильного линидка -швили и -дзе.

Таким образом, на основе' взаимосравнения собранных наш этнографических источников, в социальной структуре патронимического типа ноето выделить несколько классификационных признаков, характерных для минимального и медиального линидкей:

I. Генеалогическая структура: в 2-4 поколениях (минимальный линиде), в 5-7 и реке в 9-12 поколениях (медиальный ли-нидн).

2. Память о реальной реестре предков.

3. Образованное от собственного имени или прозвища предка общепатронимическое наименование (которое можно соответствовать названию племени, месту происхождения, профессии или какому-то другому признаку), с добавлением определенного суффикса.

4. Общие наименования генеалогических ветвай патронимической организации (например: близкое и далекое кузенство, старые и новые отцы и др.) и т.д.

Исходным для патронимической организация является мини- -мальный линидя, представленный в основном в пределах расширенного домохозяйства. В этой структуре особое место занимают родственные группы братской (¡¡ормы. В отличие от отцовского линиджа, братский линидх не имел исходящего от одного предка общего наименования. Он обычно охватывал объединенные под патронимическим наименованием отцовские линидяи.

В отношении к минимальному и медиально^ линидяу привлекав! внимание черти, характерные для более высокого таксона -фамилии, или фашльного линидка:

1. Многопоколвкшй генеалогический ряд.

2. Слабая структурная связь внутри линидка,

3. Легендарный предок и общее фамильное наименование и

т.д.

В параграфа "^чнот.'он родстпп в местных культах н ритиуа-лах" анализируются некоторые ритуальные особенности идеологической группы, детерминированной родством,

Духовная культура грузинского народа представляет собой слокнейпмй синтез различных религиозно-конфессиональных и идеологических представлений и традиций, обусловленных многообразными государственно-политическими коллизиями и напластованиями, далеко неоднородных социокультурных элементов. Следствием этого является, с одной стороны, доминирувщео влияние православной церкви, играэсэй интегрирущув роль в кизни грузин, а с другой слоглая комбинация различшх религиозных традиций, которые буквально у каждой этнографической группы приобретали свои специфические черты и признаки. В равтшой и отчасти горной зонах преобладало православное христианство, которое в Хевсуретик, Пшави, Мтиулотии, ТУшшакари, Тущеткн,

Сванетии, приобретало на базе дохристианских верований черты "народного христианства". В Юго-Западной Грузии (Адкарии), испытавшей сильное влияние со стороны Османской империи, получило частичное распространение мусульманство. При этом район Самцхе-Даавахетии представлял собой уникальное место пересечения таких религиозных традиций, как православие, католичество, григорианство', ислам и т.п. Следует также заметить, что в отдельных районах Грузии "мировые религии" были значительно усложнены многочисленными местными верованиями и представлениями.

Особый интерес в этом смысле представляет изучение фено-ыена родства в обрядовой вдзни Грузии. В духовной культуре грузинского народа четко фиксируются разнообразные верования, связанные о культом предков и сакрализацией "родовых" святилищ. При этом прослеживается огромное многообразие местных культов, их региональная и локальная специфика. Во многих местах культы территориальных и идеологических общностей осмысливались традиционным менталитетом сквозь призму принципов генеалогического родства и носили патронимический характер. В основе большинства культов находилась идея общности происхождения, которая в традиционном грузинском обществе являлась доминантным фактором интеграции в патронимическую группу и персонифицируясь, приобретала черты идеологического единства.

В Грузии выделяется разветвленная социально-патронимическая иерархия праздников и культовых ритуалов:

1. Семейные или целиком домохозяйственные культовые ритуалы и праздники.

2. Квартальные, реке - общасельские, а в социальном плане - локально-культовые ритуалы и праздники медиальных линид-аей или медиальных генеалогических групп,

3. Культовые ритуалы и праздники родственников в пределах мексельских ("лакрановых") союзов, а по социально-родственной структуре - максимальных линиджей (союза медиальных линидкей разных родственных иерархий) или максимальных патрилинейных групп.

4. Культовые ритуалы и праздники родственников в рамках территориальных объединений, основанные на союзе генеалогически родственных и неродственных фамилий и структуре максимальной патрилинейной группы.

5. "Общехевские" культовые ритуалы и праздники, структура которых была построена на союзе неродственных, реже родственных фамилий или клана. Обычно хевское единство содержало в своих пределах одно или несколько территориальных объединений и часто выполняло потестарную функцию.

В пятой главе - "Формы искусственного родства", - анализируются вопросы, связанные с практикой усыновления, аталы-чества, побратимства и т.д., каждый из которых отражает специфику родственных явлений определенной модели. Понятие "родственная организация" определяется генеалогической спецификой, -но наряду о генеалогическим родством в системе общественных отношений сущестовали и другие формы группировки индивидов, именуемой в научной литературе искусственным родством*.

В первом параграфе - "Терминология, обрядность и некоторые традиционные Форш искусственного, родства" - описывается обычай молочного родства, названного' родства, родства по клятве, в частности усыновления, побратимства и т.п. Отмеченные форма искусственного родства, являясь органическими частями системы родства, существенно влияли на социальную жизнь традиционных обществ в Грузии и отчасти определяли природу и специфику родственных структур.

Традиция усыновления в Грузии имела широкое распространение и принимала ритуальные формы. Сюда мокет быть отнесен и обычай, по которому некоторые семьи, имевшие дочерей, но не имевшие наследника-сына, позволяли кениху поселиться в своем дома. В некоторых областях Грузни традиционные семьи встречали зятя как пришедеего в дон сына, Прикзчество не было престижным, но имело определенную социокультурную мотивацию. Зять не становился наследником имущества тестя и но принимая фамилию жены, но его потомки наследовали права на имущество своего деда. Следует отметить,.что судя по этнографическим источникам, в некоторых районах Грузии имели место случаи принятия зятем фамилии тестя, и соответственно семья принимала его как сына и наследника. Именно данные подобного характера

* Например, см.: Смирнова Я.С. Искусственное родство у народов Северного Кавказа: формы и эволюция Ц КЭС (вопросы исторической этнографии Кавказа). IX. М. 1989 ; Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов горного Кавказа в общественном бы ту (XIX - начало XX в), // КЭС вопросы исторической г>т-ногра;»'» Кавказа). IX. !•!. Т.^.С-. С.1Со->?Э.

дают нам основание рассматривать институт примачества как один из видов искусственного породнения, т.е. искусственного родства.

В Грузии породнение происходило не только путем кормления грудью, клятвой, передачей ребенка на воспитание, но и посредством других, весьма разнообразных обычаев. Как известно, Грузия является древнейшей христианской страной и естественно, что на почве расцвета христианской культуры при посредстве православной церкви в быту начинают рапространяться новые формы искусственного породнения (например, крещения) на основе ортодоксальной, универсальной христианской практики, которые в этнографической действительности приобретают традиционный характер и часто переплетаются с различными сельско-общинными обычаями. Внутри данной форш искусственного родства браки строго запрещались, обычно в пределах семи или двенадцати поколений. Нарушение брачных запретов внутри этой системы приравнивалось к нарушению экзогамии ыевду "кровными" родственниками. Установление брачных союзов между породнившимися лица»,и часто кончалось их изгнанием из села или ае прекращением с ниш всяких отношений.

Необходимо отштить, что в горных районах Восточной Грузии обряд крещения носил оттенки "народного" христианства м в большинстве случаев брал свое начало в древних обычаях традиционно-культового характера. Распространенные в некоторых горных районах Восточной Грузии религиозные обряды по' форме и функции были близки к институту крещения и соответственно приравнивались к искусственному родству. Святилище общины в горных местностях Восточной Грузии объединяло вокруг себя всех членов группы, в основном цукскую часть, а ритуальная обрядность как таинственная сакральная часть религиозного комплекса являлась необходимым этапом для вступления в общество в качестве полноправного его члена. Святилище - хати - (ха*1) являлось идеологическим центром, вокруг которого объединялась конфессиональная группа, единство которой определяло характер одной из форм экзогамии и в большинстве случаев взаимоотношения индивидов характеризовались той системой прав и обязанностей, которая была присуща структуре родства. Такая специфика интеграции родственных и неродственных групп вокруг святилища и

характер взаимоотношений между ними даот нам основания квалифицировать эту общность как одну из форм искусственного (ритуального) родства. Отмеченная форма имела традиционную основу, выракенную в обычае т.н. хатис кмоба (ха-Ь1з дшоЪа), который обязывал все семьи данной общности путем ритуальной обрядности включать новорожденных и подростков в структуру группы в качестве ее будущих полноправных членов.

Таким образом, можно заключить, что в исследуемом наш этносоциальном организме описанные виды искусственного родотва были присущи всем этнографическим группам, являлись в принципе, общегрузинскими и одновременно представляли собой почти все региональные разновидности общекавказских институтов адопции и породнения, поскольку на протяжении длительного периода их эволюции в Грузии они формировались и развивались в культурно-историческом единстве с другими историко-этнографическими областями Кавказа.

Во втором параграфе - "Аталычество" - характеризуется одна из традиционных форм воспитания, которая в научной литературе известна как "аталычество". Под аталычеством обычно понимается обычай передачи ребенка в чукую семью на воспитание.

Грузинским термином, передающим понятие аталычество, является слово мамамдзудзеоба (шааатзизеоЪа ). В древней Грузии существование мамамдзудзеоба в основном подтверадается письменны™ источниками. Вместе с тем на этнографичеоком уровне данный термин не встречается и его заменяют разнообразные диалектные наименования.

В Грузии традиция передачи ребенка в семью кормилицы, приобретал сословно-иерархическую структуру и четко выраженный феодальный характер. В ранний период царские семьи передавали своих сыновей на воспитание опаспетам и эриставам. Позднее, тавады отдавали своих детей азнаурам, а последние отдавали своих детей на воспитание в. крестьянские семьи. В горных районах Грузии, где "феодализм" был развит слабо или отсутствовал даяе в виде элементов (в Хевсуретии, Пиави, Мтиу-летии и т.д.), аталычество не существовало (если не подводить под это понятие похищение или добровольную передачу ребенка о целью нрнморения кровников), а если аталычество и было засвидетельствований, то оно практиковалось лишь отдельными при-Еидогировзнними семьями. Горные регионы функционально бол'-.о

близко стояли к архаическим социальным структурам, чем сос-ловно-иерархические ("феодальные"). Поэтому реликты аталыче-ства в его первоначально характерном виде, если оно является действительно "родовым" институтом, как это полагали некоторые ученые (например, И.О.Косвен, В.К.Гарданов и т.д.), должны были в большей мере сохраниться в гомогенных или гетерогенных ("раннекалассовых") обществах 'с сельскообщинннм строем. В Р.аче, Лечхуми, Верхней Имеретии институты аталычества бани менее развиты, чем в равнинных частях Грузии. По мере передвижения по направления к равнинной части Грузии (Нижняя Имеретия, Мегрелия, Гурия) с ростом уровня "феодальных" отношений повышается интенсивность распространения, роль и функция аталыче-ства. Например, в этнографическом быту Мегрелии изучаемая форма воспитания сохранялась в наиболее наглядном традиционно-ритуализированном виде вплоть до конца XIX - начала XX века. То же можно сказать и об Абхазии и о тех регионах, где в условиях "феодальной" собственности привилегированное сословие использовало институт аталычества для удовлетворения своих социальных интересов. Однако, результаты, полученные нами в ходе нескольких этнографических экспедиций, показывают, что в Грузии во втброй половине.XIX века функционирование института аталычества носило наиболее интенсивный характер в западной ее части - Мегрелии и Гурии, а в Картли и Кахетии (равнинные части Восточной Грузии) в настоящее время этнографические материалы дают только скудные сведения об аталычестве.

В "феодальной" иерархии возникновение родственных связей между искусственно породнившимися семьями приводило к появлению имущественных и социальных прав и обязанностей. Постепенно для сешй из "феодальных" фамилий аталычеотво становилось жизненно необходимым социальным институтом, "феодалы" имели возможность путем установления родственных отношений приобрести постоянного и верного союзника из социально нижестоящей семьи. "Феодальные" семьи на протяжении нескольких поколений объединяли достаточно большое количество искусственно породненных семей и в конечном счете это способствовало формированию и росту взаимосвязей семейно-фамильных объединений по вертикальному принципу. Однако в отдельных случаях крестьянские семьи сами стремились установить связь с социально выие-

стоящими сословиями, что имело определенное экономическое основание. К тому же такая связь-считалась почетной. Семья, бравшая на воспитание ребенка, приобретала влиятельное социальное окружение.

Исходя из вышеизложенного материала можно заключить, что мамамдзудзеоба, т.е. аталычество носило универсальный характер. В Грузии оно имело своеобразную историю развития, которая в определённой степени получила отражение в древнегрузин-ских письменных источниках. На первоначальном этапе,, грузинская традиция мамаадзудзеоба выполняла военно-политическую и этнообъединительную функций, способствуя сближению семей разного социального уровня. Подобное единство было обусловлено политическими и сословными интересами и характеризовалось определенной формой эксплуатации скрытой за принципами родственной солидарности. Однако форт молочного родства на более ранних этапах развития "классового" общества регулировала отношения меящу семьями, стоящими на различных иерархических уровнях и способствовала формирований1 мирного политического союза внутри всего этносоциального организйа. К т'о!ду ке при решении военно-политичесйих вопросов отмеченная специфика данного института обусловливала единство интересов представителей разных социальных слоев и региональных общностей Грузии.

Таким образом, мы можем говорить о двух основных типах родства. Во-первых, в тех случаях, когда адоптированный в группу индивид меняет свою фамилию, включается в родственную группу и проживает внутри нее, речь следует вести о генеалогической инкорпорации.. Система взаимоотношений меяду индивидами здесь полностью адекватна системе отношений меяду "кровными", реальными родственниками. Во-вторых, в тех случаях, когда родство устанавливается путем крещения, аталычества, побратимства и не ведет к изменению фамилии, включения в генеалогическое древо и совместному проживании, то следует говорить о ритуальном родстве, которое мокет ограничиваться соответствующим экзогамным барьером.

В третьем разделе диссертации - "Модест терминов родство и их социокультурное значенив"- рассматривания структурио-функцлоиал.ьние аспекты и вопросы тетодики изучения систеш терминов родства, дается типология и анализируются социальны-'? детерминанты терминологических моделей.

В шестой главе - "Система терминов родства" на основе компонентного метода акализируются структурно-семантические, функциональные и историко-лингвистические аспекты терминологии родства грузинского народа,

В первом параграфе - "Историография формальных методов фиксации и анализа системы терминов родства" рассматривается историография проблемы и охарактеризована специфика формального моделирования системы терминов родства на основе компонентного анализа.

Метод изучения систем терминов родства прошел через два этапа развития: традиционный и формальный. Зарождение традиционного метода непосредственно связано с вопросником составленным Л.Г.Морганом и с генеалогической схемой У.Риверса*. Генеалогический подход на протяжении долгого времени доминировал в этнографии^ и применялся .для исследования не только системы терминов родства, но и для изучения брачных отношений, семьи^ материальной культуры и других элементов этнического бытия , Однако по мере накопления глобального фактического материала, ученые столкнулись с необходимостью отказа от традиционного метода и необходимостью замены его каким-либо другим методом, 'более адекватным современной научной реальности.

В разработку проблемы формального моделирования большой вклад внесли американские ученые уже в 50-х годах - У.Гуденаф и Ф.Лаунсбери разработали все основные принципы компонентного

* Rivers W.E.H. A. Geaealogical Method of Collecting Social and Vital Statistice // Journal of the fioyal Anthropological Institute. 1900. if ЗО.

p

Об этом см.: Baraaxd. A., Good A. Besearch. practica in the study of kinship. Load.on. 1984. P .41-42.

^ См.: Hotee euid queries on anthropology. - 4th ed. Edited for the British Association for the Advancement of ¡science by a Committee of Section H. Loadooi Boyal anthropological inatituta. 1912.

анализа-^. В основу компонентного анализа легли теоретические данные структурной лингвистики. В те же 50-е и 60-70-е годы наряду с пионерами формального*", в частности структурно-компонентного метода работал целый ряд ученых^.

Аналитические операции компонентного метода в основном состоят из пяти последовательных процедур^: I. Составление полного списка терминов родства; 2. Кодирование значений терминов ; Определение дифференциальных переменных терминов родства, относящихся к установлению пола, уровня поколения, линейности (прямая и боковая линии), принципов, связываодих родст-__ венников j 4. Выявление семантической связи между терминами, создающей основу для характеристики структурных принципов системы и т.д.

Таким образом, примененный в работе метод компонентного

^ См.: Goodenough W.H. Tha componential analysis and. the study of meaning // Lenguga. 1956. Vol.32. N 1| bounsbury. A semantic analysis of the Pavnee Icinship usage // language. 1956. Vol.32.

p

0 трансформационном методе см.: Hammel в.A. A transformational analysis of Oomanche kinship terminology // American anthropologist (formal eemantic analysis. Special publication. Edited by B.A. Hamoel). 1965« Vol.67. N 5. Part 2» о шкало-грамном методе см.: Buchler I.В. Measuring the de-

velopaeot of kinship terminology« scalogram and transformational account of Crow-type System // American anthropologist. 1964. Я 66t Buchler Ira R., Selby Henry A. Kinship and Social organization. (An introduction to theory and Method). New York» Uacnillan. 1968.

о

См.: Goody J. The analysis of kin tarns // Kinship. London. 1971.

^ См.: Wallace A., Attkins C. The meaning of kinship terns // American anthropologist. 1960. Vol.62. P.60» Bomney A.Kin-ball. Roy Goodwin D'Andrade. Cognitive aspects of English Kin tsraia // Beading in Kinship and social structure.1971. P. 272.

анализа, основанного на кодовой системе Ю.И.Левина''', является одним из оашх удобных при выделении и группировке родственников, установлении в структуре внутренних детерминантов, дезиг-натов и денотатов терминов. Определение структуры родства посредством данного метода включает в себя ряд последовательных операций и комбинаций и предусматривает составление кодов или индексов на базе единого метаязыка с целью выявления кодированных в терминах отношений, определяет границы между "биологическим" и социальным родством, устанавливает репертуар де-зигнатов и денотатов, семантическую связь между терминами, дефференциальных признаков и структурных принципов, пол родственников, уровень поколений, прямую и коллатеральную линии родства и т.д.

На современном этапе компонентный анализ, иироко использующейся учеными, занимающимися не только социальной, но и культурной антропологией, представляется нам оптимальным способом для сравнительного изучения системы терминов родства народов Кавказа^.

Во втором параграфе - "Структурно-функциональный анализ и историко-лингвистическая характеристика системы терминов родства " - 'при помощи анализа дифференциальных переменных, структурных принципов, а также посредством оемантико-фонет.:че-ских исследований выделены следующие основные компоненты общегрузинской модели терминов родства:

1. Терминология родства в основном является описательной, но имеются элементарные и классификационные термины, так see как и индивидуальные и групповые.

2. Четкая дифференциация терминологии "кровного" и "свойственного" родства, кроме отдельных исключений.

3. Разграничение или частичное слияние агнатной (отцовской), и когнатной (материнской) линии родства в + I поколении и разделение родственников по этим принципам, распространяемое и на другие отепени родства, в основном в 0-м и в -1-м поколениях.

* См.: Левин Ю.И. Об описании системы терминов родства/1/' СЭ.М. 1970. »4. С.18-30.

См.: Дкавахадзе Н.В., Мгеладзе Н.В. Компонентный метод изучения системы родства в советской этнографии // Этнографические исследования. Тбилиси, 1988. С.92-99. На груз.яз.

4. Прямая линия родства строго отделена от боковой как +1, так и в 0-ом поколении, частично кроме +2 поколения, а для остальных поколений принцип разделения или слияния родственных категорий не релевантен, если не учитывать специфику удвоения терминов при обращении или формальном обозначении для подчеркивания особой родственной близости (например, когда двоюродные братья именуются братьями и т.п.).

5. Пол коннектора является как женским, так и муясним, т.е. пол aiter-a частично релевантен, кроме следующих исключений: мдзахали - PC, бидзашвили - ДЦмРР, мамидашвили -ДЦжРРм, деидапвили — ДД?кРРк, квисли — СцЦйсРСж, швили — Д, дзмисшвили - ДДкР, дисшвили - ДДжР, швилишвили - ДЦ, а пол Ego нерелевантен, также, кроме исключений, в основном в сфере родства по свойству: симамри - РмСж, сидедри - РнСя, ма-мамтили - РмСм, дедамтили - РжСм, доли - Си, кмари - См, цо~ лисда - ДкРсж, цолисдзма - ДмРСк, мазли - ДмРСм, мули -ДжРСм.

6. Четкое структурно-терминологическое деление генеалогического древа в пределах пяти поколений (или семи поколений

в некоторых диалектных системах) по отношении к конкретным индивидам.

7. Относительный возраст ("старший брат", "старшая сестра" и т.п.) нерелевантен.

В ди&локтных системах существуют некоторые типологические и структурные отклонения, но в целом они носят общегрузинские черты.

Седьмая глава - "Типология терминов родства и их социальная обусловленность" - разделена на две части:

В первом параграфе - "Типологическая характеристика терминов родства " - в сравнительно-сопоставительном аспекте изучаются терминологические модели и даетоя наиболее полная и адекватная типология терминов родства этнографических групп грузинского народа.

На основе компонентного метода, т.е. формального моделирования и типологии терминологии родства в Грузии выделяется несколько моделе: картульскал*, т.е. горно-картульская и рав-

* 0 функциональной природе понятия "картульский" см.: Apyrrt-нов С.Л. Роль и место языка ¡з этнокультурной развитии обце-стаа/Уогнические процессы в современном иирч.М. 19(-Г/.С,4о,

нинно-картульская, хевсурская, колхская (занская: мегральскал и лаэкая)и сванская, которые при сопоставительно-типологическом анализе заняли соответствующие места в моделях народов мира, установленных в социальной антропологии. Так, например, горно-картульская модель в соответствии с предложенной М.В. Крюко'вым четырехчленной типологической моделью* полностью соотносится с Ш (арабским) типом, а остальные модели создают самостоятельные типы, которые лииь отчасти, в определенных поколениях совпадают с Ш-м (арабским), либо 1У-ом (английским) типом, что дало нам возмокность определить их как переходные или промежуточные подтипы.

Таким образом, типологическая изменчивость в различных поколениях в пределах четырех членной модели И.В.Крюкова дает основание выделить в Грузии несколько типов и подтипов:

1. Горно-картульский соответствует Ш типу (арабское) -им пользуется 30^ грузинского населения.

2. Равнинно-карт.ульский образует переходный подтип между 1У - Ш типами - 55^ населения,

3. Хевс.урский образует переходный подтип между П - Ш типами - 3% населения.

4. Лазский образует переходный подтип (а) между 1У - П -Ш типами - 1% населения.

5. Никнесванский образует переходный подтип (б) между 1У - П - Ш типами - Ъ% населения.

6. Верхнесванский образует переходный подтип между Ш -1У типами - населения.'

Рассмотрение взаимообуславливающих процессов формирования и развития моделей терминов родства и форм социальной организации дает возможность установить реальную картину функционирования общественной структуры. Проведенный нами сравнительно-сопоставительный анализ системы терминов родства и ее вариаций, имеющих место среди различных этнографических групп грузинского народа, показывает, что реальная действительность гораздо шире и сложнее, чем существующие в историографии типологические схемы родства. Как нам представляется, необходима дальнейшая диверсификация научных исследований в этой области

* Крюков М.В. Система родства китайцев (эволюция и закономерности). M. 1972.

этнографического знания, которая позволит существенно углубить концептуальную базу и уточнить имеющиеся типологические модели терминов родства. Анализ грузинских типов категорий родства свидетельствует, что существовало многообразие обозначений как поколенного счета родства, так и его разграничение по боковой и прямой, отцовской и материнской линиям. На этой основе фиксируется многообразие комбинаций терминов родства в зависимости от указанных принципов дифференциации структур родства. Поэтому вполне естественно, что разъяснение номенклатуры родства и се социальных детерминантов,' как и признание соотношения между, социальной организацией и терминологическим типом требует довольно осторожного подхода и без выверенной исследовательской парадигмы неприемлемо.

Во втором параграфе - "Соотношение терминологических моделей с формами социальной организации и общественными детерминантами" - раскрывается суть корреляции типов терминов родства с общественными института!®.

В научной литературе внутренними социальными детерминантами системы терминов родства обычно признаются род, семья, патронимическая организация (М.В.Крюков, Н.В.Джавахадзе) и формы брака, т.е. общественные институты родового или ке семейно-родственного типа (Л.Г.Морган, У.Риверс), а также социальная структура общества (У.Риверс, Д.А.Ольдерогге), экзогамия, нормы сорората или левирата (Р.Лоуи), формы брачных поселений (Дж.Мердок), социологические универсалии (А.Редклифф-Браун), психологические факторы и морфологические особенности языка (А.Крёбер)правовые обязанности, имущественные нормы и форми собственности, и наконец, все эти факторы вместе взятые или сгруппированные в различных комбинациях (Дк.Мердок) и др.^

Традиционные социальные организации и модель терминологии родства играли важную роль в общественной структуре грузинского

^ См.: Dolo Gr.E. Devolopuental Sequences of kinship patterns // Kinship atadles in the Morgan Centennial year. 19?2.

^ Подробно см.: Членов M.A. Формальные методы изучения систем родства в современной американской этнографии // Этнологические исследования за рубежом, tí. Г973.

народа. Во второй половине XIX века наличие типов и подтипов системы терминов родства, характерных для гетерогенных (раннеклассовых) и сословно-иерархических или олигархических (феодальных) обществ народов Кавказа, в частности, для грузинского народа, в условиях горных и равнинных общественных структур, было обусловлено функционированием исторических форм традиционных социальных организаций, стоящих на различных функциональных и таксономических уровнях развития. Их исходными ячейками являлись нуклеарные семьи, образующие локальные группы домохозяйственного типа и другие формы социальной организации. Иначе говоря, существенную роль в становлении диалектных моделей терминологии родства в Грузии играл ряд факторов, характерных для социальной организации сегментируемого типа.

Родственная организация, локальная группа, община и другие типы социальной организации функционировали самостоятельно, в различных плоскостях, но они при этом были тесно взаимосвязаны. Поэтоад в общественной системе на модель системы терминов родства существенно влияли не отдельные социальные компоненты (как, например, эндогамия, экзогамия, форма брака или родственная организация), а целый блок социокультурных элементов: совокупность общественных институтов и социальных организаций, в том чиоле и лингвистические и психологические факторы, т.е. феномен языка, сознание и индивидуальное или групповое восприятие окружающей среды.

Таким образом нуклеарная семья, например, делала необходимым применение таких терминологических категорий, как муж, кена, мать, отец, брат, сестра, дочь, сын. В расширенном домохозяйстве терминологические коды связи индивидов расширяются и создают благодатную почву для функционирования таких определенных понятий, как свекор, свекровь, невестка, двоюродный брат (двоюродная сестра),племянник (племянница) и др. Возникшие на основе сегментации расширенного домохозяйства локальные обьединення разного уровня способствовали группировке сравнительно более широкого круга родственников и их взаимного союза в пределах определенной территории, что было выражено системой взаимных обязанностей в разном виде.

Наряду с этими общими факторами на отдельный терминологический тип того или иного поколения воздействовали и специфические факторы: линеальность, поколенность, принцип слияния и разграничения родственников, экзогамность, имущественно-правовые нормы, традиционная система поведения, языковые принципы, форма поселения, совокупность которых во взаимосвязанных системах общественной организации в определенной экологической, политической и этнографической среде основывалась на социально-экономической общности и обусловливала функционирование специфических комбинаций терминов родства и характер „ их многоканального использования.

В равнинной Грузии, где преобладали частнособственнические тенденции, нуклеарные семьи представляли социально сравнительно стабильную базу общества. В коммерческих, развивающихся к рыночной экономике обществах функционировали сравнительно развитые терминологические модели (Ш-1У), а зафиксированные в горах Ш тип и переходные подтипы (Ш-П-1У и П-Ш), наоборот, основывались на общинных традициях, точнее, в таких обществах над частнособственническими формами преобладали формы групповой собственности, общинные.

Видимо, неслучаен тот факт, что в территориально отдаленных обществах горной Грузии (например, Верхняя Аджария, Верхняя Сванетия, Мтиулегия, Гудамакари, Пшави, Тушетия и др.) мы имеем сравнительно более заметную общность в разных сферах быта и культуры, особенно в системе социальных отношений, чем мевду равнинными и соседними с горными регионами. И это понятно, ибо горы и равнины Грузии о социально-экономической точки зрения стояли на разных ступенях культурного развития.

В целом, полученные результаты, как нам представляется, способствуют более глубокому пониманию характера воздействия различных форм социальной организации на ход и течение общественных процессов, в том числе и на процессы формирования терминологических моделей родства, без осмысления которых в принципе невозмомо проникновение в суть социальной природы традиционного доиндустриального общества.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования и обобщаются его основные результаты.

Основное содержание диссертации отракено в следующих публикациях:

1. Из истории общественных отношений в Верхней Аджарии// Очерки этнографии Аджарии. Тбилиси. 1982.

2. К родственной структуре "ногро" (по этнографическим материалам Гордкомского ущелья)//Быт и культура Юго-Западной Грузии (БКЮЗГ). Тбилиси. 1983. На груз.яз.

3. Об одном языческом ритуале в Горджомском ущелье//Уст-но-поэтическое творчество Юго-Западной Грузии. Тбилиси.1984. На груз.яз.

4. Некоторые вопросы родственных отношений в свете обычного права в Ад®арии//Известия АН ГССР (серия истории, археологии, этнографии и истории искусства). Тбилиси. 1984. № 3. На груз.яз.

5. Материалы к вопросу общинного землевладения в Аджарии //БКЮЗГ, Тбилиси. 1985. На груз.яз.

6. Черты хозяйственного единства "ногро" в Аджарии// БКЮЗГ. Тбилиси. 1985. На груз.яз.

7. К значению "буноба" в Нагорной Гурии (по этнографическим материалам Суребского ущелья). БКЮЗГ. Тбилиси. 1906.

На груз,аз,

8. Имущественно-правовые нормы членов "ногро" в Аджарнл //БКЮЗГ. Тбилиси. 1987. На груз.яз.

9. Компонентный метод изучения системы родства в советской этнографии (соавг,Н.В.Даавахадзе)//Этнографические исследования. Тбилиси. 1988. На груз.яз.

10. Некоторые вопросы искусственного родства в Аджарии// Этнографические штудии. Тбилиси. 1988. На груз.яз.

11. Система кровного родства в Аджарии. Батуми. 1988.

12. К вопросу миграции месхов в Адкарии/УЭтнографические исследования. Тбилиси. 1989. На груз.яз.

13. Традиционные формы трудовой взаимопомощи в Аджарии//Из-вестия АН ГССР (серия история).Тбилиси.1909.й 2.На груз.яз.

14. Аталычество в западной Грузии//БКЮЗГ. Тбилиси. 1989. На груз.яз.

15. Историко-типологический анализ системы кровного родства в Аджарии//Отраслевая лексика аджарского диалекта грузинского языка. Тбилиси. 1969. На груз.яз.