Функции портрета в русской культуре

Алферова, Наталья Васильевна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Функции портрета в русской культуре

Год: 2006
Автор научной работы: Алферова, Наталья Васильевна
Ученая cтепень: кандидата культурологии
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Функции портрета в русской культуре'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функции портрета в русской культуре"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

АЛФЕРОВА НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА

ФУНКЦИИ ПОРТРЕТА В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Санкт-Петербург 2006

Работа выполнена на кафедре музейного дела и охраны памятников Санкт-Петербургского государственного унквсрснгета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Татьяна Витаутасовна Чумакова

доктор философских наук профессор Вадим Викторович Прозерский

кандидат культурологии Людмила Борисовна Михайлова

Ведущая организации:

Санкт-Петербургский государственный морской технический университет

Защита состоится «¿С» /У" С 2006 года ' в/ часов на заседании

диссертационного совета Д.212.232.55 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В О., Менделевская линия, д. 5, философский факультет, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан «_»__2006 г.

Ученый секретарь ______

Диссертационного совета, ..... -'А'-"*»

Кандидат философских наук, доцент С- А.А. Никонова

Актуальность исследования Гуманитарные исследования последних десятилетий отличает рост интереса к проблеме человека и его презентации в художественной культуре. В современных условиях портрет рассматривается как самый достоверный из жанров, благодаря присущей ему документальности, и обусловленному эпохой художественному обобщению образа. Портрет как особый жанр является самым многозначительным: философским, социальным, эстетическим, психологическим "отпечатком культурного языка эпохи, личности", и в силу своей жанровой специфики оп обладает большей, нежели другие жанры, художественной концентрацией модели мира и человека (Ю. М. Лотман). В культурологическом и историко-психологическом планах феномен портрета и его функции предстают как явления, зависящие одно от другого и изменяющиеся по мере изменения одного из явлений.

Портрет как форма "художественно-образного человековедения" (Т.С. Юрьева) дает возможность выявить типологию личности в социокультурной динамике. Между образом человека в художественном произведении и концепцией личности в определенной культурной ситуации устанавливаются взаимоотношения, подлежащие пристальному и разнообразному изучению, потому что "исследование портрета связано с выяснением кардинальных проблем общей истории и теории искусства, и даже выходит за эти обширные пределы" (А. А. Сидоров). Портрет отражает изменения, происходящие в мировоззрении людей на определенном историческом этапе, что так же определяет культурную ситуацию и подходы к передачи личности. Так, например, догмат об иконопочитании и тесно связанная с ним идея обожения человека, определили особую роль иконных образов. На этой основе строится одна из важнейших функций православного образа. Отсюда, особая роль иконных образов святых и, позже, портретных образов, которые занимают в истории сознания и культуры России свое, совершенно особое место ("жизненное пространство"), а отношение к ним заключает в себе исторически сложившиеся стереотипы, способные пролить свет на оформленный и бессознательный исторический опыт. Представляется, что функции портрета, рассматриваемые в данном контексте, являются важной частью культурного опыта в целом, и без их самоосмысления общество обречено топтаться на месте, рискуя утратить историческую самобытность.

Изучая явление портрета в культуре, как воплощение личностного идеала, "частицу духовного опыта бесконечной череды поколений" (М. С. Каган), его функционирование, необходимо принять во внимание не только степень реализации этого идеала, но желание и возможность для человека идентифицироваться с ним на разных исторических этапах.

Актуальность исследования определяется необходимостью целостного историко-культурного осмысления функций портрета в отечественной культурной традиции.

Степень научной разработанности темы.

Проблема исследования функции портрета в русской культуре является междисциплинарной и находится на стыке многих гуманитарных дисциплин.

Интерес к закономерностям, определяющим специфику художественных произведений различных исторических эпох и стран, возник достаточно давно. Автор фундаментальной "Истории истории искусства" Жермен Базен связывает появление основ такого подхода с именем Ипполита Тэна, который объяснял феномены искусства влиянием климатических факторов.

В России, как нигде, исторические условия способствовали формированию самого широкого интереса к проблемам взаимосвязи художественного творчества с общественными институтами и идеями. В XIX в. в центре дискуссий оказались представления о роли искусства в обществе. В полемиках литературных критиков: В. Г. Белинского, II. А. Добролюбова, Д. И. Писарева, - Н. Г. Чернышевский выдвинул идею социальной и исторической обусловленности эстетических идеалов (предвосхитив базовые предпосылки, исследуемые в последующем теоретиками социологии искусства).

Интерес к феномену портрета в это время занял значительное место в работах отечественных исследователей: В. Я. Адарюкова, А. П. Новидкого, Д. А. Ровинского, Г. Д. Филимонова, - которые заложили основы для дальнейшего изучения истории развития портретного жанра в русской культуре.

Следствием этого интереса стали многочисленные выставки, оказавшие большое воздействие на общероссийскую культуру своего времени: "Выставка русских портретов известных лиц XVI - XVIII вв." (Санкт-Петербург, 1870), "Историко-художественная выставка русских портретов в Таврическом дворце в пользу вдов и сирот павших в бою воинов" (Санкт-Петербург, 1905), экспозиция "Два века русской живописи и скульптуры" (Париж, 1905. г.), "Выставка старинных картин" (Санкт-Петербург, 1908). Каталоги и словари, появление которых сопровождалось демонстрацией произведений, явились первыми изданиями такого рода в России.

В начале XX в. Я. А. Тугендхольд первым среди отечественных исследователей говорил о том, что портрет не "низший" жанр искусства, и его проблема далеко не так проста, как казалось многим в то время. Дальнейшие исследования портрета в многообразии своих аспектов разрабатывались в 1920-х гг. в среде, связанной исследователей в ГАХН (Г. О. Винокур, А. Г. Габричевский, Н. И. Жинкин, Б. В. Шапошников).

В это же время развивается направление социотропной психологии, проблематика которой носит гуманитарно-теоретический характер, и ориентирована на изучение социокультурных факторов психической деятельности. В конце 1920-х годов важную позицию социопсихолога выразил Л. С. Выготский, который в написанной "Психологии искусства" утверждал: "Искусство есть общественная техника чувства, орудие общества, посредством которого оно вовлекает в круг социальной жизни самые интимные и самые личные стороны нашего существа". В это время появляются работы представителей социокультурного направления: Г. В. Плеханова, А. А. Сидорова, А. А. Федорова-Давыдова, В. М. Фриче. В 1925-1931 гг. развивается социологическая секция Института археологии и искусствознания, входившего в Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН). Ее руководитель В. М. Фриче формулировал основную задачу секции как "построение социологии быта и искусства как дисциплины, устанавливающей закономерную зависимость и связь между определенными формами и типами общественных организаций и соответствующими им формами и типами материальной культуры". В основу работы было положено "приложение метода исторического материализма к принципиальным проблемам археологии и искусствознания". Публикации этого направления возобновились лишь в 1980-е годы.

Знакомство с научными трудами, посвященными изучению различных аспектов портретного жанра и портретных образов, показывает, что многосложность явления "портрета" порождает множество различных подходов к исследованию данного предмета. Специфика культурологического познания требует междисциплинарного подхода при изучении функционирования портретных образов в культуре. Поэтому неизбежным становится обращение к специальным исследованиям по изучению культуры, социологии, психологии. И это в первую очередь касается функционального подхода. Исследование функций портрета было бы невозможно без появления функционального подхода к исследованию искусства и культуры, который в 1970-х гг. был разработан М. С. Каганом, определившем культуру как систему бытия. Анализируя социальные функции искусства, он отстаивал идею полифункциональности. Вместе с тем, в отечественной литературе постепенно утвердилось понятие "художественная жизнь общества" (Ю. В. Перов, 1980,2001). Такая терминология предполагает, что границы искусства как бы сливаются с рамками социума в целом. В то же время А. Н. Сохор (1981) говорит о "рассмотрении всех аспектов взаимоотношений искусства и общества" и даже о "взаимоотношениях человека и искусства". В исследовании, напротив, искусство как бы выведено за рамки общества, представляется сторонним объектом, связанным с обществом лишь некими

взаимоотношениями. Такого рода противоречия в конце XX в. встречаются часто, лаже в рамках одной и той же работы.

В ряде последующих работ теоретиков культуры Э. В. Соколова (1989.) и А. С. Кармина (1997), рассматривавших культуру как социальную систему, особое внимание было обращено на роль элементов культуры. При этом выделялись различные функции культуры: информационная, адаптивная, интегративная, коммуникативная и функция социализации. Одновременно, в русле эмпирической социологии искусства велось исследование аудитории искусства, изучение стимулов приобщения публики к разным видам искусства, статистический и количественный анализ процессов художественного творчества и восприятия О. А. Кривцуном (1998). В последние годы о возможностях осмысления функционирования культуры как пространства реализации ее ценностей, воплощения их в реальном бытии пишет В. П. Большаков (2002) и А. Я Флиер (2000, 2002). А. Я. Флиер, разделив функции культуры на универсальные уровни, в своих исследованиях подытоживает: "все функции культуры — социальны".

Однако направленность исследований культурологов до недавнего времени не позволяла им углубиться в фундаментальные проблемы портрета. Расширенное изучение проблем формообразования, стилевых и технических особенностей портрета оставалось преимущественно в сфере искусствоведческого знания. Фундаментальные по глубине выводы по истории русского портрета содержат труды историков искусства: М.И. Андрониковой М. В. Алпатова, А. Н. Бенуа, А. П. Белецкого, Г. К. Вагнера, Р. Ю. Виппера, Г. Габричевского, И. Е. Даниловой, С. М. Даниэля, Евангуловой, Л. С. Зингера, Т. В. Ильиной, М. К. Картера, Т. Л. Карповой, А. В. Лебедева, В. Н. Лазарева, Н. М. Молевой, Е. С. Овчинниковой, А. Б. Стерлигова, Г. Ю. Стернина, Л. И. Тананаевой и других.

В конкретизации принципов культурно-исторического подхода к проблеме развития портретного искусства следует опираться на труды отечественных специалистов в области истории и философии культуры, так как "выявление общекультурной роли актуального вида искусства может прояснить картину закономерностей исторической динамики видов искусств" (О. А. Кривцун).

В 20-е и 30-е годы в отечественной эстетике подобную задачу ставил перед собой И.И. Иоффе (1927,1933). Исследователь исходил из того, что "непереводимость языка одного искусства на язык другого есть доказательство не автономной специфики, а органической целостности художественной культуры", пытаясь вывести динамику видов искусств из особенностей общего познавательного процесса.

Аналогичные цели ставил в своих исследованиях по разработке теоретической модели движения литературного процесса, эволюции его литературных жанров

П.Сакулин (1925,1928). Его выводы базировались на понимании им типологии общеисторического процесса как результата подвижной иерархии ведущих форм общественного сознания.

Культурологические подходы к изучению искусства, использовавшиеся И. И. Иоффе, П. Н. Сакулиным, Т. Манро, А. Хаузером, получили развитие в современной эстетике. Наиболее важными стали труды специалистов, связанные с обоснованием необходимости типологического изучения культур. Мысль о неповторимом характере каждого типа культуры как целостного единства разрабатывалась Л.М. Баткиным. Он отмечал, что "понятие "стиля" или "типа" культуры посягает на целостно-человеческое духовное содержание". Близкой позиции придерживался Ю.М.Лотман, рассматривавший каждый культурный тип пе в качестве этапа на пути к последующему, а как уникальное образование со своими внутренними имманентными правилами. В работах С.С.Аверинцева, Д.С. Лихачева, А.ФЛосева, анализируется, как общие характеристики культуры преломляются в жизни искусства, выводя на передний план тот, либо иной вид искусства, либо его жанр. Они подчеркивали, что анализ места и роли искусства в каждом историческом типе культуры может помочь обнаружить общие закономерности, обеспечивающие лидирующее положение отдельных видов искусства, их культуротворческие функции.

Особое влияние, на развиваемую в диссертации концепцию так же оказали работы: А. Н. Бердяева, С.Н. Булгакова, В. В. Бычкова, В. М. Живова, М. С. Кагана, А. М. Панчепко, К. Б. Соколова, Б. А. Успенского, Г. Филимонова, П. Флоренского, Н. А. Хренова, Т. В. Чумаковой, Ш. М. Шукурова.

В исследовании проблем изучения психологических аспектов исследования портрета в настоящее время необходимо обращаться к фундаментальным разработкам в отечественной психофизиологии и культурологии: понимание культуры как адаптирующего механизма деятельности нации, культуры, любой социальной и биологической системы со своей специфической автобиографической памятью, установками восприятия художественных образов. Это работы К. В Анохина, А. Г. Асмолова, А. Н. Леонтьева; Г. Е. Крейдлина, Э. С. Маркаряна, В. В. Нурковой, Д. А. Леонтьева; А. В. Соколова; К. В. Судакова, Л. В.Черемошкиной и др.

Работы, упомянутых здесь исследователей, создают фундаментальную научную базу для дальнейших исследований, делают возможной работу по изучению функций портрета на обширном материале русской культуры Х1-ХХ вв.

Цели и задачи исследования. Исследовать функционирование портрета с точки зрения общих закономерностей культурно- исторического процесса в контексте отечественной культуры XI - XX вв.

Реализация этой цели обусловила постановку следующих задач:

• определить условия воздействия художественного портрета и установить общие

закономерности его восприятия, утвердившиеся в культурно-историческом процессе;

» рассмотреть значение художественной установки как системы ожиданий, которая складывается в преддверии восприятия портретных образов (в древнерусской культуре);

• выявить и последовательно сопоставить культурно — обусловленные особенности мемориальной функции портрета в отечественной культуре;

• выявить и сопоставить основные социокультурные функции портрета;

• рассмотреть механизмы межличностной коммуникации в восприятии портрета;

• исследовать и сравнить типы художественного видения портретного образа (стереотипа) как знакового признака эпохи.

• определить место и значение рассматриваемой специфики бытования

отечественного портрета в общей системе русской и западноевропейской материально-художественной культуры.

Источники исследования: В диссертации были использованы источники двух видов — художественные произведения (артефакты), и письменные (исторические, литургические и философские). Для исследования были привлечены материалы из собрания Российской национальной библиотеки (коллекции графического русского портрета В. Я. Адаркжова, Д. А. Ровинского, Ф. И. Тюменева, коллекция фотопортретов Х1Х-ХХ вв.), каталоги и альбомы научной библиотеки Академии художеств, Российской государственной библиотеки, фонды Государственного Русского музея. Государственного Эрмитажа, Государственной Третьяковской галереи, Государственного исторического музея, частных коллекций и архивов, а также постановления, законы и уставы Российской империи XVIII —XX вв., каталоги выставок и рецензии, материалы периодической печати, свидетельства современников.

Объектом исследования является наследие отечественного портрета в живописи, графики, фотографии. Предмет исследования: функции портрета в пространстве русской культуры.

Границы исследования определяются постановкой вопроса и очерчиваются хронологическими рамками - с XI в. по XX в. Такая широкая историческая ретроспектива

способствует постижению целостной картины функционирования портрета в разных слоях русского общества, попыткам выявления формирования национальных стереотипов поведения, зафиксированных в портретных образах. За пределами исследования остаются вопросы стилей, и отличия частного и группового портретов.

Методологические основы диссертации были определены сложностью и многогранностью изучаемой проблемы. Методологический принцип, положенный в основу изложения материала, заключается в комплексном подходе к изучению истории зарождения портретных образов и развития портретной живописи как к объекту, имеющему внутренние, обусловленные своей спецификой, закономерности, и как к процессу, детерминированному внешними условиями развития культуры.

Существуют принципиальные отличия между культурологическим и искусствоведческим анализом, так как сохраняется существенная область, свойственная лишь науке об искусстве. Предметом исследования здесь выступает преимущественно произведение высокого эстетического качества, и кроме того, вещь должна пройти проверку временем, найти свое место в системе художественных ценностей своей эпохи. Когда же произведение становиться предметом культурологического анализа, то, "чем более обыденным и характерным для времени представляется памятник, тем более плотно он может выразить именно культурологический аспект эпохи, а не уровень творческой одаренности мастера или оригинальность художественных способов..." (И. В. Белинцева).

Соединение исторического подхода и метода генерализирующей индивидуализации (по Э. С. Маркаряну) позволяет дать значительно более широкую и перспективную интерпретацию культурно-исторического развития портретов - парсун и портретных произведений, проследить органический процесс, в котором реализация внутренних закономерностей развития объекта могла быть осуществлена только путем взаимодействия с социокультурной средой, и посредством этого взаимодействия.

В работе над диссертацией в качестве инструмента исследования на основе комплексного подхода применены следующие методы: историко-культурологический, искусствоведческий, и герменевтический подход. Так же использованы сравнительный метод исследования, социокультурный, психологический подходы и семиотико-коммуникативный анализ, позволяющие с большей степенью полноты и достоверности определить картину функционирования сложного объекта - портрета в истории отечественной культуры.

Контент-анализ позволил рассмотреть функции портрета в широком контексте русской культуры, а факторный анализ — выделить основные факторы, способствовавшие зарождению и дальнейшей эволюции функционирования портретных образов.

В результате такого исследования создаются предпосылки для всестороннего изучения и обобщения материала по функционированию портрета.

Основные паучные результаты. В работе произведен комплексный, культурно-исторический анализ функций портрета в русской культуре на примерах живописных полотен, графических работ и фотографии. Определены основные, культурно значимые функции портретирования: мемориальная, социальная и коммуникативная.

Впервые стали предметом специального научного исследования границы функционирования русского портрета ("малых" и "больших" Форм'), а также различие типов портретных образов в отечественной культуре, взятое в аспекте их генезиса. Такой подход к изучению материала потребовал поиска новых приемов анализа, пригодных для сфер, еще вчера не входивших в область культурологии. Представленная связная картина смен различных состояний развития портрета в отечественной культуре показала, каким образом в каждом последующем состоянии сохраняются и используются результаты предшествующих эпох.

Научные результаты диссертации заключаются в следующем:

• осуществлен комплексный, культурно-исторический, психологический, искусствоведческий анализ функционирования портрета в русской культуре на примере изобразительного искусства и фотографии.

• в научный оборот введен термин "лицевое поведение", которое посредством портрета показывает индивидуальные поведенческие навыки, и одновременно отражает поведенческий опыт эпохи — ее информационные слепки, какими являются динамические стереотипы (по Судакову), что демонстрирует нам разные уровни проявления личностных и коллективных динамических стереотипов.

• исследована коллекция портрета И. Ф. Тюменева (РНБ).

• в научный оборот введен портрет А. Я. Головина "Два образа композитора Скрябина", предложена реконструкция истории написания портрета, проанализированы технические возможности восприятия портрета.

• намечены направления исследования проблемы портрета в рамках современной отечественной культуры.

Положения, выносимые на защиту:

• Функции древнерусского портрета определяются значением художественной установки: представлением о высоком предназначении человека, утвердившемся в культурно-историческом процессе;

• Портретные образы в древнерусской культуре посредством синхронизирующей и интегрирующей функций имели мемориальное назначение;

• Переход мемориальной функции от иконы к портрету происходит одновременно с переходом приоритета от власти церковной к светской, и вместе с тем выявляет каноничность портретов правителей (государей, вождей) переходных эпох;

• В отечественной культуре в одну и ту же эпоху разные типы художественного видения сосуществуют, что приводит к усложнению процесса взаимодействия функций портрета;

• Содержание социальной функции портрета в культуре состоит в том, что портретирование представляет собой продуцирование образов конкретной эпохи; в этом содержании присутствует документально—этнографический компонент, и компонент, воплощающий в себе культурную трансмиссию;

• Типологические особенности восприятия портретов, складывающихся в сознании разных социоментапьных групп, в истории русской культуры не основываются на самостоятельном суждении публики, чьи эстетические вкусы, следовали и продолжают следовать за внушением "модных" направлений;

• Портретирование выполняет важную коммуникативную функцию, определяя место и значение бытования отечественного портрета в общей системе русской и западноевропейской материально-художественной культуры.

Практическая значимость исследования.

Диссертация является первым культурологическим анализом функций портрета в русской культуре XI - XX вв. Теоретическая значимость работы определяется тем, что изложенные в ней результаты углубляют имеющиеся представления о роли портрета в отечественной культуре. Специальное исследование функций портрета восполняет определенный пробел в отечественной и зарубежной литературе.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в исследовательской работе, а также в учебно-педагогической практике при составлении учебников и пособий, для чтения лекций и проведения семинарских занятий по курсам культурологи и истории культуры.

Апробация и внедрение результатов исследования: основные положения и результаты диссертационного исследования использовались при подготовке семинарских и лекционных занятий по историческим и культурологическим дисциплинам, проводимых на филологическом факультете СПбГУ, в Северо - Западном институте печати при СПбГУТД. Отдельные аспекты материалов исследования были представлены на научных

конференциях в виде докладов: "Проблема становления и типология портретного жанра в России во второй половине XVII века" (XVII конференция студентов, аспирантов и молодых ученых "Проблемы социально - политической истории и культуры средних веков", СПбГУ, Санкт - Петербург, 24 - 28 ноября 1997 г.); "Образ православного священника в русском гравированном портрете XIX века" (научно—практическая конференция "Духовные и социальные проблемы современной России в свете православия", Санкт - Петербург, 17-18 декабря 2001 г.); "Апофеоз Серебряного века: портрет А. Н. Скрябина кисти А. Я. Головина" (научно—практическая конференция "Петербург в мировой культуре", СПбГУ, Санкт - Петербург, 14-15 апреля 2003 г.); "Мода и лицо: портрет в российской периодической печати конца XIX - начала XX века.", (VIII Международная научно—практическая конференция "Мода и дизайн: Исторический опыт - новые технологии", Санкт — Петербург, 4— 7 июля 2005г.); "Образ православного священника в фотографии конца XIX - начала XX вв. " (теоретическая конференция "Религиоведение как междисциплинарная наука", Санкт — Петербург, 27- 30 марта 2006 г.); "Исследование цвета в живописи. На примере портрета Скрябина кисти Головина" (научно-практическая конференция "Дни науки", Санкт - Петербург, 17 марта 2006 г.)

Структура диссертации: Работа включает в себя: введение, четыре главы, с рубрикацией на параграфы, заключение и список литературы. В приложении представлен иллюстративный материал.

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна; определяются цели и задачи исследования, а также методы; формулируются теоретические положения, выносимые на защиту. Дается общий обзор историографии и источников.

В первой главе "Психология художественного восприятия портрета" феномен портрета в культуре и его восприятие рассматривается в сопоставлении эстетического и психологического контекстов. Глава состоит из двух параграфов: "Реконструкция восприятия портретного образа в культуре" и "Синхронизирующая и интегрирующая функции портретных образов в древнерусской культуре".

В первом параграфе рассматриваются актуальные вопросы соотношения воздействия произведения искусства и характера его восприятия. В нем разработана классификация ступеней восприятия портретного образа в культуре. Исследованы свойства восприятия человеком образа, раскрываются особенности воздействия внешней реальности на человека. Использование психологического анализа позволило сравнить и проанализировать "типы" личностей различных культур. Исследование типического

определяется как одно из необходимых условий в изучении индивидуального своеобразия восприятия портретного образа в культуре, процессов сохранения и воспроизведения культурной памяти.

Каждая культура и каждый народ вырабатывают типовые методы миметического поведения и стереотипные языковые способы говорить о них. Двойником языка тела, с набором осознаваемых нами невербальных знаков, качественно отличных от вербальных, в истории культуры стал метаязык портрета. Главной особенностью семантического языка портрета является его естественная схожесть с природными невербальными знаками человека, их производность. Природные качества (кинестетическое поведение) дают возможность художнику моделировать метаязык портретного образа в зависимости от его назначения, заказа, и собственного желания творца.

Эмоции образуют целостный обобщенный (параметр, показатель) критерий, который является "эмоциональным состоянием" среды, культурной группы, культурной ситуации в целом. Таким образом, информация, которую зритель считывает с портрета, организует или дезорганизует его жизнедеятельность, потому что степень интенсивности переживания художественного произведения может быть ничуть не меньше, чем действительного события. Для средневековой культуры художественные эмоции — это не только парциальные эмоции. Основываясь на комплексе исследуемых эстетических воззрений, художественные эмоции древнерусского человека - это чувства, связанные с сильным переживанием, побуждающие воспринимаемого к преобразованию действительности, к подражанию образу. Необходимо учитывать, что на определенном культурном этапе, в рамках распространенных этических норм, художественная установка "как система ожидания, которая складывается в преддверии восприятия произведения искусства" (О. А. Кривцуп) меняется, и открывает картину сосуществования в одной и той же культуре разных типов восприятия искусства.

Во втором параграфе "Синхронизирующая и интегрирующая функции портретных образов в древнерусской культуре" раскрывается одно из главных понятий русской культуры — "образ".

Об истоках истокам формирования образа человека в древнеславянской культуре можно судить на основе тех сведений, которые сохранились в устной традиции. Фольклорные источники позволяют выявить изменения, в представлениях о человеке в народной культуре, существующие вплоть до XX в.

Для народной танатологии является характерным представление о том, что смертные части (т.е. плоть человека), способны "исцеляться" смертью, а "бессмертные части" (душа, кости, волосы, зубы) сохранять свою целостность. Именно им

приписывается народной традицией возможность удерживать в памяти индивидуальные черты человека.

Необходимым материальным носителем "мгновенного события" — жизни человека - является душа, которая в силу своей телесности (душа страдает, ликует, болит), способна к перемещению. Стадия духовного тела, т. е. "живого", по народным представлениям может быть прервана, поэтому в народной культуре, в обычаях и обрядах образ человека, его внешние индивидуальные черты не используются, чтобы не навредить конкретному лицу.

На примерах лексического анализа корней слов ("человек" — от "чело" — верхняя часть тела; от корня "kel" — возвышаться, и от "век" — первоначальное значение "жизненная сила"; tels, tele — "образ, тень, изваяние", teluot — "придавать форму") образ человека в древнеславянской культуре предстает как система, структура которой восходит к мифологической картине мира древнего человека.

В параграфе анализируются понятия "лицо", "личина", "маска" в русской культуре. Данные "аналоги", выступающие как эквивалент лица, использовались, выполняя компенсаторную функцию, эмоционально насыщая и развлекая зрителя. В отечественной культуре языческие образы имели особый образный строй, и продолжали быть "активны" в делах людей на протяжении многих столетий, в плоть до начала XX века.

Положительное отношение к портретным образам в пространстве деревенской культуры в прошлом столетии формируется постепенно в два этапа: во - первых, во второй половине XIX века, благодаря распространению офенями литографированных портретов православного духовенства, во - вторых, в первой трети XX столетия, крайняя граница данного этапа ориентировочно 30- е годы XX века, связан он с распространением фотографии.

Портрет исследуется в специфическом функционировании по отношению к целостной древнерусской культуре. В основе понимания образа древнерусского человека после принятия христианства лежало "Писание". Если ветхозаветные тексты были важнейшим источником для формирования представлений о "телесном" человеке, то новозаветные и патристические тексты — о человеке "духовном" в средневековой Руси. Социальное функционирование искусства в то время можно определить как процесс, когда при восприятии произведений искусства происходило социокультурное моделирование, в ходе которого и русские мастера, и зрители — прихожане (реципиенты), непосредственно участвовали в построении совместной картины мира. В этих условиях иконные образы или "портретные" иконы (термин, введенный Г.Д. Филимоновым в XIX

в.) имели функции синхронизации и интеграции тезисов о человеке из книжного писания, и искусства, т. е. иконописи.

Восприятие иконного изображения средневековым русским человеком следует рассматривать как сосредоточение норм "внешней телесности" верующего, так как образ человека становится своеобразным медиатором между Богом и мирозданием.

Существование донаторского, ктиторского "образа — портрета" князя, святого, были необходимы раннесредневековому русскому государству. В этих "портретных" образах в русской культуре проявился поиск центрального идеала мировой культуры — совершенного человека. Мысль о новом человеке, новом типе человека, — вот главные, далеко не исчерпывающие характеристики древнерусского христианина, которого должен был сохранить мастер в его образе.

Во второй главе "Мемориальная функция портрета в русской культуре" исследуются портретные образы русской культуры разных столетий. Представлен философско—культурологический и искусствоведческий материал, раскрывающий функции иконных и портретных образов Древней Руси. Основываясь на культурологическом анализе, дается характеристика портретного образа с точки зрения церковной и светской культуры, что позволяет характеризовать последующие портреты русских правителей, определяется область их функционирования в культуре. Глава включает два параграфа: "Проблема перехода мемориальной функции от иконы к портрету1' и "Канонпчпость русских портретов государей и вождей "переходных" эпох".

Мемориальная функция портрета — одно из первых функциональных включений портретного образа в русскую культуру. Исторически изменчивая суть предмета в русской культуре предоставляет материал для анализа историко—культурной ситуации в целом.

Опираясь на культурологический анализ в первом параграфе второй главы "Проблема перехода мемориальной функции от иконы к портрету" портрет исследуется как знак власти церковной и светской. Рассматривается функционирование портретного образа русского князя в связи с развитием представлений о его богоизбранности. Подчеркивается, что этот процесс происходил одновременно с закреплением понятия об особой святости русской иконы в конце XV в. Оба культурные явления одновременно вводятся в круг забот не только церкви, но и государя. Если ранее отношение между государством и личностью, даже если эта личность — князь, характеризовалось определенной мерой условности, то с конца XV столетия в русской культуре происходят важные изменения. Естественный облик человека метонимически замещается его

изображением, за которым закрепляется место в государственной системе. Искусствоведческий анализ росписей Архангельского собора, исторические свидетельства о стенописях Золотой и Средней Золотой Палат Московского Кремля, росписи и иконы Успенского собора в Свияжске, датский портрет Ивана Грозного и другие документальные свидетельства позволяют сделать заключение о ярко выраженной мемориальной функции портретных ранних образов культуры средневековой Руси.

Во второй половине XVI — в начале XVII столетий в русской эстетике на теоретическом уровне определились две противоположные концепции восприятия изображения человека: миметическая (историческая, реалистически — натуралистическая) и символическая. Огромную роль в изменении эстетических ценностей, следовательно, в отношении к оценке и восприятию человека в изобразительном искусстве сыграло формирование нового придворного церемониала. В это пограничное время постижение знакомого, канонически закрепленного образа требовало гораздо меньшего напряжения, чем восприятие стилистически принципиально новых трактовок. Складываемый новый придворный церемониал был связан с процессом постепенного преодоления стереотипных, клишированных приемов восприятия в русской культуре образа человека, который закончился в петровское время.

В следующем параграфе "Каноничность русских портретов государей и вождей "переходных" эпох" показано как софиократические и утопические идеи влияли на формирование мемориальной и мифологической функций портретных образов "государя" в России XVII - XX вв. Происходящая в конце XVII века в русской культуре "смена эпистем" (М. Фуко), смещение "культурного фокуса" (М. Херсковиц), осуществлялась на почве не "обмирщения религии", а "обожествления мира" в смысле оправдания видимого мира. Вследствие происходящего процесса оправдания — "обожествления" окружающего естественного мира, поиски мироощущения "себя" позволшш выстроить в русской культуре репрезентативную формулу парадного портрета, синонимом которому на протяжении полувека становится царский портрет. Смысловая нагрузка царских образов конца XVII — начала XVIII столетия раскрывается с помощью анализа схемы живописного произведения, где подчеркивается фронтальное расположение изображенных по отношению к зрителю, акцент на их "ликах". В работе прослеживается дальнейший процесс сакрализации образа монарха в официальном православии, когда императорский культ постепенно вводился в обиход синодальной церкви, где культивировалось восприятие портретного изображения как сакрального. Парадные образы петровского времени изначально наполняются готовыми смыслами, часто лежащими вне судьбы или личных качеств отдельного портретируемого правителя—

человека. Так, в акте "обожения" портретируемого монаршего лица в произведениях второй половины XVIII в. были уже задействованы все коды барокко со свойственным ему эмблематизмом мышления, дидактикой и рационализмом. (Портреты императрицы Екатерины И, позже: императора Александра I, императора Александра Ш). Дальнейший генезис мемориальной функции портретных образов в культуре рассматривается на примерах царских изображения XVIII — XX вв., а также портретах советских лидеров.

Институционализированная культура XVIII века стала предлагать готовые "трафареты" изображения правителя. "Трафаретность" царского портрета в русской культуре предполагала в первую очередь, сочетание схемы парадного портрета, принятого в европейской культуре, и возможность "предстояния" перед ним, т. е. поклонения образу подданными. При этом акт "поклонения" правильнее отождествлять с актом "вспоминания". Таким образом, мемориальная функция портретных образов неразрывно оказывается связанной с концептуальным свойством русской культуры — ее заостренностью, искренней и последовательной, на будущее, на память и признание потомков: "Портрет отсутствующих присутствующими и умерших живыми представляет" (М. В. Ломоносов).

В XVIII веке из строго установленных взаимоотношений заказчик (царствующая особа, сановники) — мастер, в должностной и материальной зависимости творца от заказа, естественно вытекала сверхзадача портрета — идеологизация модели, от ренессансной концепции "природы творящей и развивающейся — пашга, паШгапэ". Данная сверхзадача стала главным условием для всех художников, изображающих русских правителей в течение всей истории русской культуры с момента выделения портрета как самостоятельного явления русского искусства. Живописец, развивая идею своих работ, — зримый образ власти с учетом опыта отечественного искусства и русских представлений о достоинстве — ориентировался на статичный, монументальный, замкнутый в себе образ, лишенный саморазвития.

Мемориальная функция в портретных изображениях советских вождей, за исключением художественно — документальной трактовки портретов Ленина 20 —х годов, работая на ложных (но построенных на принципах визуального правдоподобия) образах "социалистического реализма", продолжала традицию передачи "монументальности" образа модели. Поэтому знаковый характер изображения современного лидера до конца XX в. вытекает из принципиального нежелания передать все его характеристики любыми технологиями.

Третья глава "Социальная функция портрета в русской культуре" посвящена исследованию функционирования портретных образов русских людей в широкой

культурной среде России в XVIII - XX веках. В первом параграфе главы "Портретное изображение как "объективный" образ культурной эпохи" представлены методологические подходы к изучению функционирования различных портретных образов.

Исследование портретных изображений как структурных памятников социума может идти двумя путями: во первых, мы можем описать цепочки определенного рода событий, в которых и художник, и модель выступают как функции, во вторых, могут быть рассмотрены люди как функции, участвующие в своей жизни в определенных последовательностях событий. Делается вывод, что только в самом произведении нужно искать необходимые указания тому, что хотел выразить в нем художник; причинно — следственную связь использования произведения заказчиком (зрителем). Следовательно, задача, которая поставлена, может звучать так: изучив все эстетические особенности известного художественного произведения, связанные с ее формой и содержанием — определить ее место в иерархии изобразительных образов, реконструировать его местонахождение, использование внутри социума, и определить ценность произведения для каждой личности в данной культурной общности.

Помимо структурно — семиотического метода исследования, подходящего для выявления канонических особенностей образов, использовался метод "разглядывания". Как отметил П. Вирильо визуальный текст можно уподобить "телесной партитуре", которую мы "прочитываем" в процессе разглядывания. В этом случае изучение портретного образа лаконично вписывается в исследование социокультурной среды. Ведь свойства эпохи — культ всего, что может воздействовать на чувства, расшевелить эмоции, послужить для удовольствия, украсить жизнь. Так характеризуется индивидуальность русской культуры середины XVIII столетия, когда портрет затрагивает сферу идеологии общества, область ее репрезентации и само — репрезентации. В исследовании уделяется значение социальному расслоению общества, что повлияло на функционирование портретных образов в культуре.

Для раскрытия социальной функции портретных образов в русской культуре второй половины XVIII—XIX веков рассматриваются особенности портретных образов времени правления наследниц Петра I, складывающиеся в отдельную культурную форму, обладающую своей логикой развития, и своими специфическими способами репрезентации.

Завоеванием екатерининского времени стало разделение портретного канона на "мужской" и "женский", хотя ранее исключительно "мужской" канон постулировался как общекультурный. На примере образного ряда произведений показано, что такая

тенденция была связана с введением в круг культурной идеологии категории женской "красоты". Социальная функция портретного образа фиксировала различные способы изображения мужчин и женщин, их телесности. В работе уделяется внимание тенденции сближения женских и мужских портретных образов во второй половине XVIII века.

В параграфе отмечается, что в Петербург приезжают иностранные мастера со сложившимися взглядами и навыками социально — бытового поведения, что повлияло на социальную функцию "столичного" портрета, изменило его строй.

Рассматривается значение изображения социального статуса ребенка в портрете. Большее внимание детскому портретному образу уделяется во втором параграфе главы "Документально — этнографическая функция портрета в рамках социальной функции портретных образов". Параграф посвящен исследованию социальной функции портретных образов "экзотических" лиц, особенностей бытования провинциального портрета, а также проблеме демонстрации национального костюма в изображении, который в свою очередь, в разнос время являлся символом демонстрации социального статуса модели. Сделан вывод, что, получив оформление и в рамках парадного "столичного" портрета, "документально — этнографическая" функция портретных образов не была самостоятельной, ее можно назвать функцией "второго плана", т. е. портретируемых второго плана.

В детском портрете в XVIII веке в русской культуре складывается изображение ребенка — слуги, воспитанника "экзотических" для века национальностей. Например, портрет мальчика — арапчонка в произведении И. П. Люддена "Портрет кронпринцессы Шарлоты Христины Софии" (1728 (?), ГИМ) или в "Конном поргрете императрицы Елизаветы Петровны" (Г. X. Гроот, 1743, ГТГ), калмычки Аннушки (1767, Кусково), воспитанницы В. Шереметевой, написанный И. П. Аргуновым. В "веке" Елизаветы и Екатерины этнические характеристики были своеобразной забавой, игрушкой. Впервые, в детском портрете (детей — слуг: арапчат, калмычек, камчадалов, и детей других национальностей) в русской культуре происходит фиксация на антропологических особенностях того или другого этноса, отличного от "европейца". В миниатюре мы сталкиваемся с изображениями людей других национальностей намного раньше, например, в "Титулярниках". Портретные изображения восточных правителей, представленные в них, чрезвычайно выразительны (портреты бухарского хана Абдул Газы, персидского шаха Сулеймана, китайского правителя). В русской живописи XVIII — XIX вв. изображения взрослых людей "малых" народностей отсутствуют. Преобладающим большинством станут портретные образы европейцев, — итальянцев,

немцев, французов, исполняемые русскими художниками в России или во время "пенсионерства" за границей.

Изображения детей входили в композицию официального парадного портрета эпохи, являясь показателем социального статуса модели, поэтому "документально— этнографическую" функцию портретного образа нельзя отделять от социальной функции портрета. Позднее, в XIX веке "документально — этнографическая" функция будет связана с функциями исторической и бытовой картины. Непосредственная область ее применения раскроется в создании серий художественных альбомов и живописных работ, написанных во время научных этнографических экспедиций исследователями — художниками "по необходимости", или живописцами, участвующими в них.

Тема высокого социального статуса модели и роли русского национального костюма раскрывается в анализе портретов современниц Екатерины II: портрет купчихи А. М. Гундоревой (в овале), у И. П. Аргунова "Портрет неизвестной в русском костюме" (1784г., ГТГ), у Д. Г. Левицкого в портрете А. Д. (Агаши) Левицкой (1785 г., ГРМ). Дальнейшее продолжение этой традиции проявится позже, в произведениях А. Г. Венецианова в 1825 - 1830х годах (Портрет жены художника в русском костюме, 1824 -1830гг., ГТГ). В XIX веке причины портретирования моделей в русском костюме будут связаны с идеями передачи "правды жизни", и завоеваниями художников — реалистов. Второе, и более масштабное обращение к портретированию человека в русском костюме в императорской России произойдет в конце XIX — начале XX века, и будет связано с развитием искусства фотопортрета. Выше сказанное подтверждает, что за "романтическим интересом к народной культуре" как это назвал (О. Фиджес), в среде русской интеллигенции в XIX столетии сформировалась идея самоценности русской культуры. Однако, в появляющихся в последнем десятилетии XIX в. и в первом десятилетии XX столетия портретных образах в народном костюме практически отсутствует индивидуальность. На первое место выдвигается "театральность" образа, игра с костюмом, показывающая социальный статус портретируемого.

В третьем параграфе "Социальная функция портрета как культурная трансмиссия" рассматривается использование современного понятия этнопсихологов "культурная трансмиссия", включающее в себя процессы инкультурации и социализации, и представляющее собой механизм, с помощью которого этническая группа передает свои основные характерные черты "по наследству" своим новым членам, прежде всего детям.

Данный механизм включен в исследование портретных образов. Ведь используя культурную трансмиссию, группа может увековечить свои особенности в последующих поколениях. На основании выделенных трех видов трансмиссии (вертикально,

горизонтальной, "непрямой") определены временные рамки лидирующих видов трансмиссии (в XVIII — XX вв.).

В параграфе анализируются изменения русской культуры конца XVIII - середины XIX веков. "Родовой", парадный портрет в это время уступает место "интимному" изображению: карандашному, акварельному, гравированному портрету. Осуществляя память культуры, ее символы в очередной раз трансформируются, и меняются под воздействием общей культурной ориентации XIX века.

Благодаря искусству портрета (живописного, графического) этого столетия гармонично воздействуют на человека "вертикальная" и "непрямая" культурные трансмиссии, потому что не отдельно взятый рай, а вся жизнь и весь мир — являются предметами божественной заботы человека девятнадцатого века. С этой заботой человека переплетается "музейный характер" картины мира данной эпохи. Домашние и общественные портретные галереи соблюдали строгий иконографический состав. В основе экспонирования и репродуцирования лежали патриотические идеи объединения русского общества, создание пантеона идейных и духовных вождей. Изучение портретных собраний подтверждает, что в субкультурах России во втором десятилетии XIX века существует свой групповой идеал личности, который идентифицируется в первую очередь, с героем прошедшей Отечественной войны 1812 года. В представлении героев — моделей состоит одна из важнейших функций портретного искусства в целом, а в XIX столетии эта функция приобретает приоритетные позиции. Особенностью героепочитания и портретирования в указанное время стало то, что через почитание героя происходило сближение субкультур. Делается вывод, что выявление героев — моделей с их ценностными внешними и внутренними качествами способствует пониманию процессов культурной трансмиссии, происходящих в обществе.

В ходе эмпирического исследования русских портретных образов коллекций гравированных и литографированных портретов Д. А. Ровипского, В.Я. Адарюкова, Ф. И. Тюменева, а также собрания открыток конца XIX — начала XX вв. (Отдел эстампов, РНБ) были получены результаты в условиях применения критериев количества и качества изображений XIX — начала XX вв.

Если для выявления "героя — модели" за единицу анализа брать живописный портретный образ, его количественное и качественное исполнение, видно, что в визуальной сфере общественных предпочтений сохраняется иерархия, аналогичная государственной. Представленное в работе деление на категории портретных изображений связано с проблематикой выделения и анализа субкультурных общностей, т. е. отдельной групповой идентификацией в рамках русской культуры.

В качестве примера социальная функция портретных образов, способствующая отдельной групповой идентификации, подкрепляется исследованием портретов русских духовных лиц, которые являются немногочисленной частью русских портретных образов. Было изучено собрание гравированного и литографированного портрета В .Я. Адарюкова (РНБ). Исследование позволило сделать выводы, что литографированные портреты того времени: выполняются с живописных оригиналов; с фотографий моделей; исполнены мастерами для крупных книжных изданий; характер литографированных портретов "парадный" и "полупарадный", изображения даны погрудными ("оплечными"), с поворотом в преобладают черно — белые портретные образы над цветными.

Проблема групповой идентификации в работе продолжена на примерах исследования акварельных портретов. Обращается внимание, что функционирование купеческого портретного образа в станковой живописи было отличным от графических образов, акварельных. Подчеркивается, что акварельные портреты заняли в русской культуре промежуточное положение между станковыми произведениями и фотопортретом, они предвосхитили функции фотографии.

Прослеженные этапы развития акварельного, литографического и фотографического портретов позволяют сделать вывод, что возможно и необходимо выделять в портретах "типичные" и "исключительные" образы, объединять их в группы, и причислять к тому или иному поколению.

Четвертая глава "Коммуникативная функция портрета" делится на два параграфа: "Художественная коммуникация как движение художественно — культурных смыслов в социальном времени и пространстве" и "Конструирование социальной реальности в портретном жанре".

В современной теории коммуникаций ггаиболее часто фигурируют три модели социальных коммуникаций — линейная, интеракционная и транзакционная. В первом параграфе, опираясь на представление о социальной коммуникации как движения смыслов в социальном времени и пространстве, дается определение художественной коммуникации. Личность в портретном жанре раскрывается, когда модель (портретируемый) и его коммуникативное проявление (портрет) наиболее полно соответствуют информационным структурам и каналам связи социокультурной среды. В параграфе исследован портрет кисти А. Я. Головина "Два образа композитора Скрябина", который в научный оборот вводится впервые. На основе результатов лабораторного исследования произведения, ставятся проблемы коммуникативной функции портретных образов, и определяется сложность и важность коммуникативного процесса, происходящего по схеме: заказчик — мастер — зритель. В портрете заключены два вида

информации: семантическая и эстетическая, и только последняя для него специфична. В параграфе подчеркивается важность среды в которой расположен портретный образ, выявляется проблема массового восприятия портрета и "режиссуры" его представления.

Во втором параграфе "Конструирование социальной реальности в портретном жанре" изучаются процессы, повлиявшие на эволюцию портретного жанра в конце XIX века. Возможность широкого тиражирования портретных изображений повлекла за собой необходимость осуществления государственного контроля за деятельностью фотографов в русском обществе. Сложившаяся в России на рубеже XIX - XX веков историко-культурная ситуация потребовала помимо строгой государственной цензуры портретных образов в станковой живописи и литографии идентификации человека, показанного в фотопортрете.

Использование фотографии в качестве нового образца коммуникации позволило индивиду перейти на новую, более высокую социальную позицию, с одной стороны, например, портретные фотографии (семейные или индивидуальные) мелкого купечества или крестьянства. С другой стороны, "идея человека" перестала быть главным стержнем портретной концепции, о чем в начале XX столетия спорят русские философы, исследователи искусства.

В главе анализируются коммуникативные нарушения функции портрета в отечественной культуре XIX — XX веков. Делается вывод, что портрет становится инструментом "точного" конструирования социальной реальности В произведении. Выбор значений знака, закладываемого и расшифровываемого субъектом в смысловом поле портрета — сложная и скрытая работа личности в пространстве культуры по отношению к человеку как субъекту в социальном пространстве. Выделяются функции, которые реализуются в коммуникативные процессы в портрете: трансляция межличностных установок, направленных от модели (заказчика) к зрителю, т. е. самопрезентация посредством определения набора требований к художнику (фотографу) для достижения передачи требуемой информации; выражение эмоциональных состояний, направленных не столько на узпаваиие их, но являющихся "эталонными" для субъектов одного культурного типа; регулирование отношений субъектов внутри культурной среды. Их можно объединить в общую категорию, характеризующую ситуацию взаимоотношений людей, и отличающую ее от ситуации случайного столкновения (данная ситуация применима к рекламным образам), — следовательно, ее можно назвать категорией "межличностной синхронизации".

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, которые подтверждают высказанные положения о функциях портретирования в русской культуре.

Список публикаций по теме диссертации:

1. Алферова Н.В. Проблемы становления и типология портретного жанра в России во второй половине XVII века.// Проблемы социально — политической истории и культуры средних веков. Тезисы докладов, конференции студентов, аспирантов и молодых ученых, СПбГУ, Санкт - Петербург, 24 - 28 ноября, 1997 г. — СПб.: "Д. Буланнн", 1998. — С. 44 -45.

2. Алферова Н.В. Образ человека в искусстве. (К постановке проблемы).// Гуманитарные науки и медицина: история и современность. Материалы межвузовской научной конференции, 25 мая 1999 г. - СПб.: BMA, 1999. — С. 32 -34.

3. Алферова Н.В. Портрет русского духовенства из коллекции В. Я. Адарюкова (РНБ).// Русская религиозность: проблемы изучения. - СПб.: "Нева", 2000. — С. 236 -243.

4. Алферова Н.В. Образ православного священника в русском гравированном портрете XIX века.// Духовные и социальные проблемы современной России в свете православия. Материалы научно- практической конференции (17-18 декабря 2001)./ Под. ред. А. Л. Казина - СПб., 2002. — С. 120-126.

5. Алферова Н.В. Апофеоз серебряного века: портрет А. Н. Скрябина кисти А. Я. Головина.// Петербург в мировой культуре. Материалы научной конференции (14-15 апреля 2003)J Под ред. Ю. К. Руденко. - СПб.: Изд-во С. - Петерб. ун - та, 2005. — С. 134-137.

6. Алферова Н.В. Мода и лицо: портрет в российской периодической печати конца XIX -начала XX века. (Расширенные тезисы).// Мода и дизайн: исторический опыт - новые технологии. Материалы международной научной конференции./ Под. ред. Н. М. Калашниковой - СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2005. - С. 320 -323.

Подписано в печать05.05.2006 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 320.

Отпечатано в ООО «Издательство "JIEMA"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Алферова, Наталья Васильевна

Введение

Глава I. Психология художественного восприятия портрета в культуре. -

§ 1. Реконструкция восприятия портретного образа в культуре. -

§ 2. Синхронизирующая и интегрирующая функции портретных образов в древнерусской культуре.

Глава II. Мемориальная функция портрета в русской культуре.

§ 1. Проблема перехода мемориальной функции от иконы к портрету. -

§ 2.Каноничность русских портретов государей и вождей «переходных» эпох.

Глава III. Социальная функция портрета в русской культуре. -

§ 1. Портретное изображение как «объективный» образ культурной эпохи. -

§ 2. Документально- этнографическая функция портрета в рамках социальной функции портретных образов.

§ 3. Социальная функция портрета как культурная трансмиссия.

Глава IV. Коммуникативная функция портрета. -

§ 1. Художественная коммуникация как движение художественнокультурных смыслов в социальном времени и пространстве.

§ 2. Конструирование социальной реальности в портретном жанре.

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Алферова, Наталья Васильевна

Актуальность исследования.Гуманитарные исследования последних десятилетий отличает рост интереса к проблеме человека и его презентации в художественной культуре. В современных условиях портрет рассматривается как самый достоверный из жанров, благодаря присущей ему документальности, и обусловленному эпохой художественному обобщению образа. Портрет как особый жанр является самым многозначительным: философским, социальным, эстетическим, психологическим "отпечатком культурного языка эпохи, личности", и в силу своей жанровой специфики он обладает большей, нежели другие жанры, художественной концентрацией модели мира и человека (Ю. М. Лотман). В культурологическом и историко-психологическом планах феномен портрета и его функции предстают как явления, зависящие одно от другого и изменяющиеся по мере изменения одного из явлений.

Портрет как форма "художественно-образного человековедения" (Т.С. Юрьева) дает возможность выявить типологию личности в социокультурной динамике. Между образом человека в художественном произведении и концепцией личности в определенной культурной ситуации устанавливаются взаимоотношения, подлежащие пристальному и разнообразному изучению. Они тесно связаны с большим кругом проблем, касающихся изменений, происходящих в мировоззрении людей на определенном историческом этапе, что определяет культурную ситуацию и подходы к передачи личности. Так, например, догмат об иконопочитании и тесно связанная с ним идея обожения человека, определили особую роль иконных образов. На этой основе строится одна из важнейших функций православного образа. Отсюда, особая роль иконных образов святых и, позже, портретных образов, которые занимают в истории сознания и культуры России свое, совершенно особое место ("жизненное пространство"), а отношение к ним заключает в себе исторически сложившиеся стереотипы, способные пролить свет на оформленный и бессознательный исторический опыт. Представляется, что функции портрета, рассматриваемые в данном контексте, являются важной частью культурного опыта в целом, и без их самоосмысления общество обречено топтаться на месте, рискуя утратить историческую самобытность.

Степень научной разработанности темы.

В России, как нигде, исторические условия способствовали формированию самого широкого интереса к проблемам взаимосвязи художественного творчества с общественными институтами и идеями. В XIX в. в центре дискуссий оказались представления о роли искусства в обществе. В полемиках литературных критиков: В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева, - Н. Г. Чернышевский выдвинул идею социальной и исторической обусловленности эстетических идеалов (предвосхитив базовые предпосылки, исследуемые в последующем теоретиками социологии искусства).

Интерес к феномену портрета в это время занял значительное место в работах отечественных исследователей: В. Я. Адарюкова, А. П. Новицкого, Д. А. Ровинского, Г. Д. Филимонова, - которые заложили основы для дальнейшего изучения истории развития портретного жанра в русской культуре.

В начале XX в. Я. Тугендхольд первым среди отечественных исследователей говорил о том, что портрет не "низший" жанр искусства, и его проблема далеко не так проста, как казалось многим в то время. Дальнейшие исследования портрета в многообразии своих аспектов разрабатывались в 1920-х гг. в среде, связанной исследователей в ГАХН (Г. О. Винокур, А. Г. Габричевский, Н. И. Жинкин, Б. В. Шапошников).

В это же время развивается направление социотропной психологии, проблематика которой носит гуманитарно-теоретический характер, и ориентирована на изучение социокультурных факторов психической деятельности. В конце 1920-х годов важную позицию социопсихолога выразил Л.С. Выготский, который в написанной "Психологии искусства" утверждал: "Искусство есть общественная техника чувства, орудие общества, посредством которого оно вовлекает в круг социальной жизни самые интимные и самые личные стороны нашего существа". В это время появляются работы представителей социокультурного направления: Г. В. Плеханова, А. А. Сидорова, А. А. Федорова-Давыдова, В. М. Фриче. В 19251931 гг. развивается социологическая секция Института археологии и искусствознания, входившего в Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН). Ее руководитель В.М. Фриче формулировал основную задачу секции как "построение социологии быта и искусства как дисциплины, устанавливающей закономерную зависимость и связь между определенными формами и типами общественных организаций и соответствующими им формами и типами материальной культуры". В основу работы было положено "приложение метода исторического материализма к принципиальным проблемам археологии и искусствознания". Публикации этого направления возобновились лишь в 1980-е годы.

Знакомство с научными трудами, посвященными изучению различных аспектов портретного жанра и портретных образов, показывает, что многосложность явления "портрета" порождает множество различных подходов к исследованию данного предмета. Специфика культурологического познания требует междисциплинарного подхода при изучении функционирования портретных образов в культуре. Поэтому неизбежным становится обращение к специальным исследованиям по изучению культуры, социологии, психологии. И это в первую очередь касается функционального подхода. Исследование функций портрета было бы невозможно без появления функционального подхода к исследованию искусства и культуры, который в 1970-х гг. был разработан М. С. Каганом, определившем культуру как систему бытия. Анализируя социальные функции искусства, он отстаивал идею полифункциональности. Вместе с тем, в отечественной литературе постепенно утвердилось понятие "художественная жизнь общества" (Ю. В. Перов, 1980,2001 ). Такая терминология предполагает, что границы искусства как бы сливаются с рамками социума в целом. В то же время А. Н. Сохор (1981) говорит о "рассмотрении всех аспектов взаимоотношений искусства и общества" и даже о "взаимоотношениях человека и искусства". В исследовании, напротив, искусство как бы выведено за рамки общества, представляется сторонним объектом, связанным с обществом лишь некими взаимоотношениями. Такого рода противоречия в конце XX в. встречаются часто, даже в рамках одной и той же работы.

В ряде последующих работ теоретиков культуры Э. В. Соколова (1989.) и А. С. Кармина (1997), рассматривавших культуру как социальную систему, особое внимание было обращено на роль элементов культуры. При этом выделялись различные функции культуры: информационная, адаптивная, интегративная, коммуникативная и функция социализации. Одновременно, в русле эмпирической социологии искусства велось исследование аудитории искусства, изучение стимулов приобщения публики к разным видам искусства, статистический и количественный анализ процессов художественного творчества и восприятия О. А. Кривцуном (1998). В последние годы о возможностях осмысления функционирования культуры как пространства реализации ее ценностей, воплощения их в реальном бытии пишет В. П. Большаков (2002) и А. Я Флиер (2000, 2002). А. Я.Флиер, разделив функции культуры на универсальные уровни, в своих исследованиях подытоживает: "все функции культуры - социальны".

Евангуловой, Л. С. Зингера, Т. В. Ильиной, М. К. Каргера, Т. Л. Карповой, А. В. Лебедева, В. Н. Лазарева, Н. М. Молевой, Е. С. Овчинниковой, А. Б. Стерлигова, Г. Ю. Стернина, Л. И. Тананаевой и других.

В 20-е и 30-е годы в отечественной эстетике подобную задачу ставил перед собой И.И.Иоффе (1927,1933). Исследователь исходил из того, что "непереводимость языка одного искусства на язык другого есть доказательство не автономной специфики, а органической целостности художественной культуры", пытаясь вывести динамику видов искусств из особенностей общего познавательного процесса.

Аналогичные цели ставил в своих исследованиях по разработке теоретической модели движения литературного процесса, эволюции его литературных жанров П.Н. Сакулин (1925,1928). Его выводы базировались на понимании им типологии общеисторического процесса как результата подвижной иерархии ведущих форм общественного сознания.

Культурологические подходы к изучению искусства, использовавшиеся И.Иоффе, П.Сакулиным, Т.Манро, А.Хаузером, получили развитие в современной эстетике. Наиболее важными стали труды специалистов, связанные с обоснованием необходимости типологического изучения культур. Мысль о неповторимом характере каждого типа культуры как целостного единства разрабатывалась Л.М. Баткиным. Он отмечал, что "понятие "стиля" или "типа" культуры посягает на целостно-человеческое духовное содержание". Близкой позиции придерживался Ю.М.Лотман, рассматривавший каждый культурный тип не в качестве этапа на пути к последующему, а как уникальное образование со своими внутренними имманентными правилами. В работах С.С.Аверинцева, Д.С. Лихачева,

A.Ф.Лосева анализируется, как общие характеристики культуры преломляются в жизни искусства, выводя на передний план тот, либо иной вид искусства, либо его жанр. Они подчеркивали, что анализ места и роли искусства в каждом историческом типе культуры может помочь обнаружить общие закономерности, обеспечивающие лидирующее положение отдельных видов искусства, их культуротворческие функции.

Особое влияние, на развиваемую в диссертации концепцию так же оказали работы: А. Н. Бердяева, С.Н. Булгакова, В. В. Бычкова, В. М. Живова, М. С. Кагана, А. М. Панченко, К. Б. Соколова, Б. А. Успенского, Г. Филимонова, П. Флоренского, Н. А. Хренова, Т. В. Чумаковой, Ш. М. Шукурова.

B.Черемошкиной и др.

Реализация этой цели обусловила постановку следующих задач:

• определить условия воздействия художественного портрета и установить общие закономерности его восприятия, утвердившиеся в культурно-историческом процессе;

• рассмотреть значение художественной установки как системы ожиданий, которая складывается в преддверии восприятия портретных образов (в древнерусской культуре);

• выявить и последовательно сопоставить культурно - обусловленные особенности мемориальной функции портрета в отечественной культуре;

• выявить и сопоставить основные социокультурные функции портрета;

• рассмотреть механизмы межличностной коммуникации в восприятии портрета;

• определить место и значение рассматриваемой специфики бытования отечественного портрета в общей системе русской и западноевропейской материально-художественной культуры.

Источники исследования: В диссертации были использованы источники двух видов — художественные произведения (артефакты), и письменные (исторические, литургические и философские). Для исследования были привлечены материалы из собрания Российской национальной библиотеки (коллекции графического русского портрета В. Я. Адарюкова, Д. А. Ровинского, Ф. И. Тюменева, коллекция фотопортретов Х1Х-ХХ вв.), каталоги и альбомы научной библиотеки Академии художеств, Российской государственной библиотеки, фонды Государственного Русского музея, Государственного Эрмитажа, Государственной Третьяковской галереи, Государственного исторического музея, частных коллекций и архивов, а также постановления, законы и уставы Российской империи XVIII -XX вв., каталоги выставок и рецензии, материалы периодической печати, свидетельства ^ современников.

Границы исследования определяются постановкой вопроса и очерчиваются хронологическими рамками - с XI в. по XX в. Такая широкая историческая ретроспектива способствует постижению целостной картины функционирования портрета в разных слоях русского общества, попыткам выявления формирования национальных стереотипов поведения, зафиксированных в портретных образах. За пределами исследования остаются вопросы стилей, и отличия частного и группового портретов.

Существуют принципиальные отличия между культурологическим и искусствоведческим анализом, так как сохраняется существенная область, свойственная лишь науке об искусстве. Предметом исследования здесь выступает преимущественно произведение высокого эстетического качества, и кроме того, вещь должна пройти проверку временем, найти свое место в системе художественных ценностей своей эпохи. Когда же произведение становит./ся предметом культурологического анализа, то, "чем более обыденным и характерным для времени представляется памятник, тем более плотно он может выразить именно культурологический аспект эпохи, а не уровень творческой одаренности мастера или оригинальность художественных способов." (И. В. Белинцева).

Основные научные результаты. В работе произведен комплексный, культурно-исторический анализ функций портрета в русской культуре на примерах живописных полотен, графических работ и фотографии. Определены основные, культурно значимые функции портретирования: мемориальная, социальная и коммуникативная.

Впервые стали предметом специального научного исследования границы функционирования русского портрета ("малых" и "больших" форм), а также различие типов портретных образов в отечественной культуре, взятое в аспекте их генезиса. Такой подход к изучению материала потребовал поиска новых приемов анализа, пригодных для сфер, еще вчера не входивших в область культурологии. Представленная связная картина смен различных состояний развития портрета в отечественной культуре показала, каким образом в каждом последующем состоянии сохраняются и используются результаты предшествующих эпох.

Научные результаты диссертации заключаются в следующем: осуществлен комплексный, культурно-исторический, психологический, искусствоведческий анализ функционирования портрета в русской культуре на примере изобразительного искусства и фотографии. в научный оборот введен термин "лицевое поведение", которое посредством портрета показывает индивидуальные поведенческие навыки, и одновременно отражает поведенческий опыт эпохи - ее информационные слепки, какими являются динамические стереотипы (по Судакову), что демонстрирует нам разные уровни проявления личностных и коллективных динамических стереотипов. исследована коллекция портрета И. Ф. Тюменева (РНБ). в научный оборот введен портрет А. Я. Головина "Два образа композитора Скрябина", предложена реконструкция истории написания портрета, проанализированы технические возможности восприятия портрета. намечены направления исследования проблемы портрета в рамках современной отечественной культуры.

Положения, выносимые па защиту: — Функции древнерусского портрета определяются значением художественной установки: представлением о высоком предназначении человека, утвердившемся в культурно-историческом процессе;

Портретные образы в древнерусской культуре посредством синхронизирующей и интегрирующей функций имели мемориальное назначение;

Переход мемориальной функции от иконы к портрету происходит одновременно с переходом приоритета от власти церковной к светской, и вместе с тем выявляет каноничность портретов правителей (государей, вождей) переходных эпох; В отечественной культуре в одну и ту же эпоху разные типы художественного видения сосуществуют, что приводит к усложнению процесса взаимодействия функций портрета;

Содержание социальной функции портрета в культуре состоит в том, что портретирование представляет собой продуцирование образов конкретной эпохи; в этом содержании присутствует документально— этнографический компонент, и компонент, воплощающий в себе культурную трансмиссию;

Типологические особенности восприятия портретов, складывающихся в сознании разных социоментальных групп в истории русской культуры не основываются на самостоятельном суждении публики, чьи эстетические вкусы, следовали и продолжают следовать за внушением "модных" направлений;

Портретирование выполняет важную коммуникативную функцию, определяя место и значение бытования отечественного портрета в общей системе русской и западноевропейской материально-художественной культуры.

Практическая значимость исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функции портрета в русской культуре"

Заключение

В итоге исследования сделаны следующие выводы и предположения. Лежащее в основе этого исследования понимание портрета в русской культуре позволило рассмотреть его как единый в своем историческом и функциональном разнообразии культурантропологический текст. Такой взгляд представляется особенно важным в наше время, сделавшее остропроблематичным вопросы не только творчества человека, но и его существования вообще.

Изучение функций портрета в русской культуре убеждает в том, что история развития и бытования портретных образов является составляющей частью единого процесса саморазвития человека в ней. Портреты увековечивают черты быстро сменяющихся поколений, и таким образом облегчают работу исследователя культуры.

Благодаря структурному представлению о функциях портрета можно ставить вопрос об изучении формирования культурных образцов, или конфигураций (patterning), т. е. образования устойчивых форм взаимодействия в культурной среде творца и художественного объекта (человека), включающих соответствующие наборы стереотипов поведения, отношений, суждений, касающихся портрета как вещи, и портрета как образа "человека культурного". Исследования портрета — это область познания, где объединяются элементы психологии, социологии, истории и искусства, на базе которых осуществляется как отбор, так и интерпретации данных, хранящихся в портрете. Линия культурно—исторического анализа портрета возможна на основе культурно—психологического наследия. В этом случае, при обращении к портретному образу важны два момента рассмотрения — биографичность бытия и сознания человека (§1 первой главы, §2 третьей главы).

Многообразие форм портретов, их функции являются важной частью народного культурно—психологического опыта в целом. Возможность и необходимость обращения в исследовании портретного образа к биографии человека выявляет ряд значимых связей, отношений, позволяющих целостно проанализировать эти явления с позиций культуры: в историко—психологическом плане анализа портрет предстает как способ обобщения — человека и времени, которому отведена серьезная, существенная роль: портрет — это событие, происходящее с человеком как носителем и творцом культуры, ее традиций и инноваций, потому что информация не существует вне и помимо своего материального носителя. хронотоп портретного образа может быть понят как процесс активности деятельности личности, поколения (иконные портреты, портреты вождей, знаменитостей). Временные характеристики, их специфика в портрете выявляется в феномене "свертывания времени" бытия, его сведения к целостному "Я" как средоточию в портретном образе социокультурного пространства (§§1 и 2 второй главы). портрет как определенное пространство и форма творческого воплощения являет собой проявление бытия двух субъектов: творца и портретируемого, носителей индивидуально—типологического бытия культуры (одной или разных типов), а также значений, смыслов. Мотивационная сфера человека является фундаментом субъективных, личностных закономерностей функционирования его способностей, следовательно, возможности бытия. Поэтому, портрет должен пониматься как уровень "воплощения" социокультурной организации субъекта, его культурного и психологического статуса, как самостоятельного явления личной жизни и культуры, а также психолого—педагогического потенциала личности. (§§1 и 2 третьей главы). портрет представляет собой информационное конструирование знаний о субъекте, где сами знания о личности играют роль восприятия субъекта к культурной среде (§3 третьей главы и § 1 четвертой главы).

Исследование функций портретов доказывает, что при реконструкции восприятия портретного образа главной становиться проблема И взаимопроникновения традиционных и новых тенденции в культуре, устойчивого и изменчивого в ней.

Понимание социальной, коммуникативной и мемориальной функций портрета предполагает способность описать, предсказать, и объяснить внешние стимулы модели, художника, заказчика, т.е. целой группы людей, включая их поведение в разные временные отрезки создания и созерцания одного конкретного произведения.

Большая значимость образа в средневековой русской культуре определяется, во — первых, тягой к образному мышлению, характерному для русской культуры, во- вторых, собственно христианской концепцией образа, получившей развитие в истории Древней Руси в виде православной культуры. Универсальность восприятия образов в древней культуре составила: синхронизирующая функция, которая "примиряла" традиционную, народную культуру со светской; и интегрирующая функция, способствующая эволюции образа человека в древнерусской культуре (§2 первой главы).

Обретя главные символы священной державы, Московская Русь стала осмыслять себя единственным и последним богоизбранным государственным держателем главного символа православия — иконы. Теологические и исторические особенности развития русской культуры способствовали появлению "памятных" образов духовенства и светского человека в рамках канонического искусства. Культура предполагала жить дольше сотворившего ее поколения в отличие от нашего времени, с постоянным "предстоянием" перед образом, в "поклонении" ему как "вечному", "светлому". На этом базируется мемориальная функция портрета в отечественной культуре. В мемориальности творцы пытались сохранить духовность, максимально приближаясь в своем желании к правилам канонического искусства (вся вторая глава). Сохраняя эту традицию позже,

Н. Н. Ге скажет: "Я все хотел выразить его душу, понятно, что внешность не может представлять никакого интереса" .

Со временем институционализированная культура стала предлагать готовые "трафареты" изображения человека, в первую очередь — правителя. "Трафаретность" царского портрета в русской культуре предполагала сочетание схемы парадного портрета, принятого в европейской культуре, и возможность "предстояния" перед ним, т.е. поклонения образу.

Парадные образы изначально наполняются готовыми смыслами, часто лежащими вне судьбы или личных качеств отдельного портретируемого правителя — человека. Так, в акте обожения портретируемого монаршего лица в произведениях XVIII века были задействованы все коды барокко со свойственным ему эмблематизмом мышления, дидактикой и рационализмом. Ведь мифология (в отличие от религии) не предполагала альтернативного мышления, а ее категории не встречали еретических сомнений.

Развитие социальной функции портрета происходит со времени появления в русской живописи портерного жанра, т.е. в XVIII веке, когда портретный этикет был закреплен, и определял в схему официального портрета. Новой функцией портретных образов, которая закрепляется в русской культуре во второй половине XVIII столетия можно назвать "документально — этнографическую" (§2 третьей главы). Получив оформление и в рамках парадного "столичного" портрета, "документально — этнографическая" функция портретных образов не была самостоятельной, ее можно назвать функцией "второго плана", т. е. портретируемых второго плана, или функции провинциального портрета — примитива. Следовательно, документально-этнографическую функцию портретного образа нельзя отделять от социальной функции портрета. Позднее, в XIX веке документально —этнографическая функция будет связана с функциями исторической и бытовой картины.

295 Ге Н. Н. Статьи. Критика. Воспоминания современников./ Н. Н. Ге. — M., 1978.— С. 159.

Данные исследования показали, что если для выявления "героя — модели" за единицу анализа брать живописный портретный образ, его количественное и качественное исполнение, видно, что в визуальной сфере общественных предпочтений в XVIII — XIX вв. сохраняется иерархия, аналогичная государственной (§3 третьей главы). Групповая идентификация портретных образов может определяться как "отождествление себя с какой — либо (большой или малой) социальной группой или общностью, принятие ее целей и ценностей, осознание себя членом этой группы или общности" .

Художественная коммуникация есть движение художественно — культурных смыслов в социальном времени и пространстве. Поэтому, самореализация личности в портретном жанре XIX - XX вв. достигает максимума. Это происходит тогда, когда информационная структура личности, т.е. модель (портретируемый) и его коммуникативное проявление (портрет) наиболее полно соответствуют информационным структурам и каналам связи социокультурной среды. Исследование позволяет сделать вывод, что функция коммуникативных абстракций, т.е. знаков в портрете, заключается в том, что посредством активации значений в голове зрителя, достигаемой, в свою очередь, через активацию программы "построения" смысла, можно указывать на какие—то иные, ситуативнозначимые образы — смыслы (§1 четвертой главы). Тем самым реализуется возможность для членов одной субкультуры "достраивать" к использованию опыта других членов коллектива, расширять субъективные смыслы образа в рамках одной культуры.

Коммуникативные нарушения функции портрета в культуре следует рассматривать как инструмент "точного" конструирования социальной реальности в произведении, т.е. в портрете. Исключительность коммуникативной функции портрета в отечественной культуре XX века и настоящего времени концентрируется на том, что можно назвать "способом

296 Психологический словарь./ Ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мещерякова. -2-е изд. - М.: Педагогика - Пресс, 1996.-С. 127. жизнеподобного воспроизведения", строго срежиссированного в угоду заданной социальной или политической идее зрелища (§2 четвертой главы).

Современные процессы глобализации приводят к "стиранию" граней между различными культурами. С одной стороны, такой процесс помогает осуществить диалог между различными культурами, с другой, теряется своеобразие и неповторимость культур. В результате этих процессов, волна массовой культуры захлестнула и отечественную культуру, поставив перед нами, ее носителями, задачу необходимости сохранения собственного "лица". Человек оказался в ситуации, когда многочисленные портретные образы, окружающие нас, "говорят", "показывают", т.е. реализуют в себе социальную и коммуникативную функции, но утрачивают значение мемориальной. Это связано с широкими техническими возможностями современников, из-за чего такие моменты как сам заказ портрета, творческий процесс, утратили былую значимость как раньше. Отношение к портретному образу стало "потребительским", и связано с феноменом современной моды.

В целом работа на примерах живописного, графического и фото -материале, на основе комплексного метода исследования, показала развитие функций портрета в пространстве русской культуры.

Список научной литературыАлферова, Наталья Васильевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Алексеева Т. В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII XIX веков./Т. В. Алексеева — М.: "Искусство", 1975. -421 с.

2. Аллахвердов В. М. Психология искусства. Эссе о тайне эмоционального воздействия художественных произведений./ В. М. Аллахвердов; Коммент. М. В. Иванова. — СПб.: "Издательство ДНК", 2001 -198 с.

3. Алпатов М. В. Всеобщая история искусств. В 3-х т. / М. В. Алпатов. М.: "Искусство", 1955 - Т. 3 - 427 с.

4. Алпатов М. В. Эпохи развития портрета/ М. В. Алпатов // Проблемы портрета. Материалы научной конференции 1972.— М., 1974 112 с.

5. Алпатов М. В. Очерки по истории русского портрета. М., 1937 - 45 с.

6. Андреев Н. Е. Инок Зиновий об иконописании./Н. Е. Андреев// Зегшпапит Копс1акоу1апит. —РгаЬа, Т. 8,

7. Андроникова М. И. Об искусстве портрета./ М. И. Андроникова. М.: "Искусство", 1975.-326 с.

8. Андросов С. О. Русские заказчики и итальянские художники в XVIII в. / С. О. Андросов. СПб.:, 2003. - 286 е.

9. Анисимов А. И. О древнерусском искусстве./ А. И. Анисимов; Предисл. Г. И. Вздорнова.— М.: "Сов. художник", 1983 —453 с.

10. Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века: Борьба за наследие Петра./ Е. В. Анисимов. М.: "Мысль", 1986 - 237 с.

11. И.Асмолов А. Г. Культурно—историческая психология и конструирование миров./ А. Г. Асмолов; Гл. ред. Д. И. Фельдштейн — М.: Ин т практ. психологии; Воронеж: НПО "МОДЭК", 1996 - 767 с.

12. Бабаева А. В. Формы поведения в русской культуре (IX XIX века)./ А. В, Бабаева; —СПб., 2001.- 147 с.

13. Базовая культура личности: теоретические и методологические проблемы.: Сб. науч. тр. / Под ред. О. С. Газмана, JI. И. Романовой. — М.: АПН СССР, 1989.- 149 с.

14. Байбурова Р. М. Русский усадебный дом середины XVIII века как элемент развлекательной культуры барокко / Р. М. Байбурова // Развлекательная культура России XVIII XIX вв.: Очерки истории и теории. - СПб.: "Д. Буланин", 2001 -520 с.

15. Баре М.А. Индивид — общество-история. / М. А. Баре // Новая и новейшая история.— 1989 — №2

16. Барт P.Camera lucida. Комментарий к фйотографии. / Р. Барт; Пер. с фр. М.Рыклина — М.: "Ad Marginem", 1997. 223 с.

17. Бартенев С. П. Государев двор при Иване Грозном./С. П. Бартенев // Московский Кремль в старину и теперь. 4.1-2.— М.: М во Имп. двора, 1912-1916.-259 е., 343 с.

18. Баткин JI. М. Культура всегда накануне себя./ JI. М. Баткин; Отв. Ред. И. Т. Фролов // Красная книга культуры. — М.: "Искусство", 1989 423 с.

19. Бахаров В. С. Литературный портрет: Истоки, поэтика, жанр. Д., 1985;

20. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет./ М. М. Бахтин — М.: "Худож. Лит.", 1975. 502 с.

21. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского./ М. М. Бахтин — М. "Худож. Лит.", 1972 470 с.

22. Бахтин М. М. Эстетика словестного творчества./ М. М, Бахтин; Примеч. С. С. Аверинцева — М.: "Искусство", 1979 — 423 с.

23. Бахтин М.М. О некоторых условиях культурологического подхода/ М. М. Бахтин // Античная культура и современная наука.(Сб. ст. поев. А. Ф. Лосеву )— М.: "Наука", 1985.- 344 с.

24. Бахтин М.М. Человек в мире слова. / М. М. Бахтин; Пред. О. Е. Оссовской — М.: Рос. Откр. ун -т, 1995 — 139 с.

25. Белецкий П. А. Украинский живописный портрет XVII XVIII вв./ П. А. Белецкий — Л.: "Искусство", 1981 - 256 с.

26. Белый А. Пути культуры. / А. Белый // Вопросы философии. —1990 — №11—С. 91-95

27. Бердяев Н. А. Русская идея./ Н. А. Бердяев// О Росси и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья: Сб. М.: "Наука", 1990 - 528 с.

28. Бердяев Н. А. Судьба России. // Н. А. Бердяев; Послесл. К. Ковалева. — М.: "Сов. Писатель", 1990 346 с.

29. Библиотечное обозрение. Издательская марка комитета Гос. библиотек в Петрограде. Книга первая.— Пг., 1919.

30. Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века./ М. М. Богословский — М.: Е. В. Кожевникова и Е. А. Коломийцева, 1906. — 52 с.

31. Брук Я. В. У истоков русского жанра. XVIII век./ Я. В. Брук — М.: "Искусство", 1990 — 264 с.

32. БулгаковС Икона,-ее содержание и границы./-С—ЕулгаковгСостт-Н^К.г

33. Еаврюшина. // Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. : Антология.— М. "Прогресс: Культура", 1993 —399 с.

34. Бурышкин П. А. Москва купеческая. Записки. / П. А. Бурышкин. М.: "Современник", 1991 -299 с.

35. Бычков В. В. Малая Византийская эстетика./ В. В. Бычков. Киев, 1990 -230 с.

36. Бычков В. В. Русская средневековая эстетика XI ХУНвека. / В. В. Бычков. - М.: "Мысль", 1995 - 697 с.

37. Вагнер Г. К. Владышевская Т. Ф. Искусство древней Руси. / ГгК. Вагнер;---Т-Ф. Вйадышевская-—М.: "Искусство", 1993 254^.

38. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII века: Историко-проблемный очерк просветительной мысли./ А. П. Валицкая.— М.: "Искусство", 1983. 238с.

39. Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике / В. И.Суриков; Сост и ком Н. А. и 3. А. Радзимовских, С. Н. Гольдштейн. — Л.: "Искусство", 1977.—382 с.

40. Василюк Ф. Е. Структура образа./Ф. Е. Василюк // Вопросы психологии.— 1993.-№5.

41. Вахеместа A. JL , Плотников С. Н. Человек и искусство. (Проблемы конкретно—социологического исследования искусства)./ A. JI. Вахеместа; С. Н. Плотников.—М.: "Мысль", 1968 196 с.

42. Веретенников В. И. "Придворный первый маляр" JI. Каравак./ Старые годы. Май сентябрь.— 1908. -323-332 с.

43. Веретенников В. И. Лампи -отец и его мысли об Академии Художеств. / В. И. Веретенников. СПб.: Тип. Сириус. 1910 - 8 с.

44. Вещь в искусстве: Материалы науч. конференции 1984.— М.: Б. и. , 1986.—336 с.

45. Виппер Р. Ю.Символизм в человеческой мысли и творчестве./ Р. Ю. Виппер // Две интеллигенции и другие очерки. Сборник статей и публичных лекций 1900-1912. — М.Изд. В. С. Спиридонова, 1912.-321 с.

46. Вирильо П. Машина зрения./ П. Вирильо; Ред. Ю. В. Быстрова.— СПб, "Наука", 2004.- 140 с.

47. Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. / Отв.Ред. В.Е. Багно. СПб.: "Наука", 2003-343 с.

48. Вознесенский H.A. Законодательные акты Петра I./ Н. А. Вознесенский.— М.-Л., 1945.-443с.

49. Выготский Л. С. Психология искусства./ Л. С. Выготский; Общ. Ред. Вяч. Иванова. — Изд. 2-е, испр и допол. М.: "Искусство", 1968. 561 с

50. Выготский Л. С. Психология искусства./ Л. С. Выготский; Предисл. А. Н. Леонтьева. — М.: "Искусство", 1986. — 572 с.

51. Гарсия Лорка Ф. Об искусстве. // Ф. Гарсиа Лорка — М., 1971. — С.137.

52. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре./Г. Д. Гачев. М.: "Искусство", 1981.-246 с.

53. Гегель Г. Сочинения. / Г. Гегель; Пер. Б. Г. Столпнера. — М.: Соцэкгиз, 1938—Т. 12 — 472 с.

54. Герман M. Ю. Модернизм. Искусство первой половины XX века. / М. Ю. Герман. М.: "Азбука - классика", 2003. - 478 с.

55. Гефтер М. Я.От анти Сталина к не - Сталину: не пройденный путь .// М. Я.Гефтер: Ред. X. Кобо// Осмыслить путь Сталина. - М.: "Прогресс", 1989. -650 с.

56. Головин В. П. Мир художника раннего итальянского Возрождения./ В. П. Головин.— М., Новое литературное обозрение, 2003- 285 с.

57. Голубинский Е.Е. История канонизации святых в русской церкви. / Е. Е. Голубинский.— М.: Имп. О -во истории и древностей рос. При Моск. ун -тетип, 1903.-600 с.

58. Грабарь И. Э. История русского искусства. В 6 т./ И. Э. Грабарь.— СПб., 1910 -1915

59. Григорьева Е. Г. Эмблема и сопредельные явления в семиотическом аспекте их функционирования./Е. Г. Григорьева// Труды по знаковым системам.— Тарту, 1987- № 20.

60. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т./ В. И. Даль М.: Изд. Центр "Терра",1995.

61. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка./ В. И. Даль. — СПб.,1912. Т. 4. -479 с.

62. Данилова И. Е Проблема жанров в европейской живописи: Человек и вещь. Портрет и натюрморт./ И. Е. Данилова —М.: РГГУ, 1998 100 с.

63. Данилова И. Е. Рыднина А. В. Живопись. Искусство X начала XII века./И. Е. Данилова; А. В. Рыднина //История русского искусства. —М., 1991. - 497 с.

64. Даниэль С. М. Искусство видеть: О-творческих способностях-воеприятия, о. языке линий-и-красоки о восприятии зрителя./ С-. М. Даниэль — JI. "Искусство", 1990,-221 с.

65. Дашкова Е.Р. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из России./ Е. Р. Дашкова; Сост. Г. А. Веселая,— М.: Изд. МГУ, 1987. 493 с.

66. Дмитриев Ю. Н. Теория искусства и взгляды на искусство в письменности Древней Руси. / Ю. Н. Дмитриева // ТОДРЛ, Т. 9 — М. Л., 1953 - 365 с.

67. Долгорукова Н. Б. Собственноручные записки./ Н. Б. Долгорукова; Сост Г. Н. Моисеева // Записки и воспоминания русских женщин XVIII первой половины XIX века.— М.: "Современник", 1990 - 538 с.

68. Дорфман Л. Я. Эмоции в искусстве. / Л. Я. Дофман; Предисл. Д. А. Леонтьева — М. "Смысл", 1997. 424 с.

69. Евангулова О. С. , Карев А А. Портретная живопись в России второй половины XVIII века. АО. С. Евангулова; А. А. Карев. — М., 1994 246 с.

70. Евангулова О. С. Изобразительное искусство в России первой четверти XVIII века: Проблемы становления художественных принципов нового времени. / О. С. Евангулова — М.: Изд во МГУ, 1987 - 294 с.

71. Евангулова О. С. Портрет петровского времени и проблема сходства / О. С. Евангулова.// Вестник МГУ. № 5. - М., 1979.

72. Евангулова О.С. Дворцово парковые ансамбли Москвы первой половины XVIII века. / О. С. Евангулова -М., 1969. - 234с.

73. Евреинов Н. Н. Оригинал о портретистах. (К проблеме субъективизма в искусстве)./ Н. Н. Евреинов. М.: Гос. изд., 15 -я тип. Гос. треста "Петропечать" в Пг., 1922. - 110 с.

74. Евтушенко Е. С. Русско украинские художественные связи на материале портретной живописи второй пол. XVII - нач. XVIII вв./ Е. С. Евтушенко. Автореферат канд. дис. — М., 1992 - 19 с.

75. Екатерина II. Собственноручные записки императрицы Екатерины II./ Екатерина II.// Сочинения. — М., 1990. 384 с.

76. Ельшевская Г. В. Модель и образ: Концепция личности в русском и советском живописном портрете/ Г. В. Ельшевская. — М.: "Сов. художник", 1986 — 213 с.

77. Жабицкая Л. Г. Восприятие художественной литературы и личность./ Л. Г. Жабицкая — Кишенев: "Штиинца", 1974 134 с.

78. Живов В. M. Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России конца XVIII века./В. М. Живов // Век Просвещения. Россия и Франция. Материалы научной конференции "Випперовские чтения- 1987".— М., 1989.— Вып. 20.

79. Живов В. М., Успенский Б. А. Царь и Бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России./ В. М. Живов; Б. А. Успенский // Языки культуры и проблемы переводимости.— М., 1987. 189 с.

80. Жидков В. С., Соколов К. Б. Искусство и картина мира./ В^С^ЖидковгКт -БтСоколов^ СПб., 2003.

81. Жюбо Ж. Б. Критические размышления о поэзии и живописи. - М., 1976.-328с

82. Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI XVII вв./ И. Е. Забелин — М.: "Книга", 199. -416 с.«82.3абылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия.В 4-х ч./ М. Забылин.— M.: М. Березин, 1880 607 с.

83. Зингер Л.С. Очерки теории и истории портрета./ Л. С. Зингер. М.: "Изо. искусство", 1986. - 323 с.

84. Изсборник: Сборник произведений Древней Руси. М., 1969. - 797с.

85. Ильина Т.В. Иван Яковлевич Вишняков: Жизнь и творчество./ Т. В. Ильина. -М.: "Искусство", 1979.- 208с.

86. Ильина Т.В., Римская Корсакова C.B. Андрей Матвеев./ Т. В. Ильина, С. В. Римская - Корсакова - М.: "Искусство", 1984. - 319с.

87. Искусство в системе культуры: Социологические аспекты. Сб. науч.

88. Трудов.—Л.: ЛГИТМИК, 1981.—107 с.

89. История русского драматического театра. В 7 и т. М., 1977. - Т. 1. -485с.

90. Каган М. С. Се человек. Жизнь, смерть и бессмертие в "волшебном зеркале" изобразительного искусства./ М. С. Каган.— СПб.: "Logos", 2003 690 с.

91. Каган М. С. Социальные функции искусства./ М. С. Каган— Л.: О-во "Знание", 1978.—34 с.

92. Каганович А. Л. Антон Лосенко и русское искусство середины XVIII столетия. / А. Л. Каганович. — М.: Изд -во Акад. Художеств СССР, 1963.-320 с.

93. Казанский П. Лука евангелист как иконописец. / П. Казанский // Древности. Труды Московского Археологического общества., T. II вып. 1 -М., 1870 -209 с.

94. Калязина Н.В., Комелева Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. (Альбом)- / Н. В. Калязина, Г. Н. Комелева. — JL: "Художник РСФСР", 1990.-272 с.

95. Кантемир А. Д. Собрание стихотворений./А. Д. Кантемир; Вст ст. Ф. Я. Приймы. JL: "Сов. писатель", 1956. - 545с.

96. Кантор К. М. Тысячеглазый Аргус.: Искусство и культура. Искусство и религия. Искусство и гуманизм. / К. М. Кантор.— М.: "Сов. художник", 1990.- 195 с.

97. Каптерев Н. Ф. Характер отношения России к православному востоку в XVI XVII столетиях./ Н. Ф. Каптерев.— М.: тип. JI. Ф. Снегирева, 1885.-580 с.

98. Карамзин Н.М. Сочине ния: В 2-х т./Карамзин Н. М. М., 1984.- .с

99. Каргер М. К. Портреты Ярослава Мудрого и егосемьи в Киевской Сифии./ М. К. Каргер // История искусства. Ученые записки ЛГУ. Л., 1954- № 160 серия История - Вып. 20.

100. Карев А. А. Портретный образ в контексте русской художественной культуры./ А. А. Карев. Автореферат докт. дис.— М., 2000. -26 с.

101. Карев А. А. Классицизм в русской живописи./ Аг^АгКарев:—МтгБелый город, 2003 -¿319-сг

102. Кармин А. Культурология./ А. Кармин. СПб., 2004

103. Карпова Т. Л. Смысл лица. Русский портрет второй половины XIX века. Опыт самопознания личности. / Т. Л. Карпова. СПб.: "Алетейя", 2000-221 с.

104. Кирасанова Р. М. Русский костюм и быт XVIII XIX веков. / Р. М. Кирсанова — М.: "Слово", 2002 - 312 с.

105. Ключевский В.О. Курс русской истории. / В.О. Ключевский// Сочинения. В 8 т. М., 1938. - 422с.

106. Коваленская H.H. История русского искусства XVIII века (К 250 -летию со дня рождения М. В. Ломоносова)./ Н. Н. Коваленская. М.: Изд - во Моск. Ун - та, 1962. - 285 с.

107. Корлот Х.Э. Словарь символов. / X. Э, Корлот. — М., 1994. 609с.

108. Коропочевский Д. А. .Народное предубеждение против портрета. Волшебное значение маски./ Д. А. Коропчевский // Очерки СПб.: М. М. Ледерле и К, 1892. 35 с.

109. Косарева Л. М. Эволюция картины мира./Л. М. Косарева// Социокультурные факторы развития науки.— М., 1987-317 с.

110. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI XVII столетиях./ Н. И. Костомаров; Ком. Б. Г. Литвак.— М., 1992.-301 с.

111. Кочеткова Н. Д. Герой русского сентиментализма: Портрет и пейзаж в литературе русского сентиментализма. / Н. Д. Кочеткова // Русская литература XVIII века в ее связях с искусством и наукой. Л.: "Наука", 1986.-293 с.

112. Кочеткова Н.Д. Сентиментализм и просвещение. / Н. Д. Кочеткова // Русская литература 1983. -№4.

113. Краснобаев Б. И. Очерки истории русской культуры XVIII века: Кн. Для учителя./ Б. И. Краснобаев М.: "Просвещение", 1987. - 319 с.

114. Крейдлин Г.Е: Невербальная семиотика. Язык тела и естественный язык. // Г. Е. Крейдлин — М.: "Новое лит. обозрение", 2002- 581 с.

115. Кривцун О. А. Эстетика./ О. А. Кривцун. М.: Аспект - Пресс, 2001. -446 с.

116. Кузьмин А. И. У истоков русского театра. / А. И. Кузьмин. М., 1984. -160с.

117. Кулагина Н. В. Символ как средство мировосприятия и миропонимания./ Н. В. Кулагина М., Воронеж, 1999 - 89 с.

118. Куликова К.Ф. Российского театра первые актеры. / К. Ф. Куликова. — Л.: "Лениздат", 1991.-331с.

119. Культура и искусство Петровского времени: Публикация и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой Л., 1977. — 274с.

120. Культура и искусство России XVIII века: Новые материалы и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой. JL, 1981. — 312с.

121. Лазарев В. Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI в.В 4 т. / В. Н. Лазарев — М.: "Искусство", 1983 538 с.

122. Лапшина Н. Федор Степанович Рокотов./ Н. Лапшина. М., 1959 -186с.

123. Лебедев А. В. Тщанием и усердием: Примитив в России XVIII-середины XIX в./А. В. Лебедев. М.: "Традиция", 1998. - 247с

124. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. / В. И. Ленин // Ленин В. И. Сочинения. Изд. 4. — М.,. 1954. — Т. 14. —368 с.

125. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения. В 2 т. / А. Н. Леонтьев; Ред. В. В. Давыдова. — М.: "Педагогика", 1983. — Т. 2 318 с. (Т. 1-391 с.)

126. Леонтьев А. Н. О психологической функции искусства (гипотеза) / Художественное творчество и психология. Под ред. А. Я.Зися. М. Г. Ярошевского. М.: "Наука", 1991. - 189 с.

127. Леонтьев А. Н. О психологической функции искусства (гипотеза) /А. Н. Леонтьев; Под ред. А. Я. Зися, М. Г. Ярошевского // Художественное творчество и психология.— М., 1991-487 с.

128. Леонтьев Д. А. Введение в психологию искусства: Учеб. Пособие для студентов вузов по спец. "психология"./ Д. А. Леонтьев Леонтьев; МГУ им. М.В. Ломоносова. Фак. психологии. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 111 с.

129. Леонтьев Д. А. Психология смысла. / Д. А. Леонтьев. М.: "Смысл", 2003.-486 с.

130. Литература и живопись. Л.: "Наука", 1982. - 288 с.

131. Литература и живопись: Опыт изучения взаимодействия искусств. Пермь, 1990; Литература и живопись: (Опыт изучения взаимодействия искусств): Учеб. пособие по спецкурсу / Н.В. Гашева, H.H. Гашева. -Пермь: ПГУ, 1990.-79 с.

132. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси./ Д. С. Лихачев.—1. М.: "Наука", 1970- 180 с.

133. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т./ Д. С. Лихачев. Л., 1987.

134. Лихачев Д.С. Поэзия садов./Д. С. Лихачев-М.:, 1980.-364с.

135. Лихачев Н. П. Род иконописцев./ Н. П. Лихачев СПб.: тип. М. А. Александрова, 1908. - 5 с.

136. Ломоносов М. Древняя российская история. М., 1987. - 302 с.

137. Лотман Ю. М. "Сочувственник" А.Н. Радищева. A.M. Кутузов и его письма к И.П. Тургеневу./ Ю. М. Лотман // Труды по русской и славянской мифологии. Т. 6. Тарту, 1963, - 181-297 с.

138. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII нач. XIX века)/ Ю. М. Лотман - СПб.: "Искусство— СПб", 1994-398 с.

139. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. / Ю. М. Лотман — М., 1992 — 421 с.

140. Лотман Ю. М. Лица пушкинской эпохи.(Альбом) / Ю. М. Лотман. М.,2000-297 с.

141. Лотман Ю. М. Об искусстве./ Ю. М. Лотман — СПб.: "Искусство -СПб", 1998.-702 с.

142. Лотман Ю. М. Об одном читательском восприятии "Бедной Лизы" Н.М. Карамзина: К структуре массово сознания XVIII в. // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. М.; Л., 1966. - 283294 с.

143. Лотман Ю. М. Руссо и русская культура XVIII века. / Ю. М. Лотман // Эпоха Просвещения: Из истории международных связей русской литературы. — Л.: "Наука", 1967. 353 с.

144. Лотман Ю. М. Семиосфера./ Ю. М. Лотман СПб.: "Искусство", 2000 -516с.

145. Лотман Ю.М. Просветительство и реализм.//Ю. М. Лотман// Проблемы Посвящения в русской литературе XVIII века. — М., 1972.- 326 с.

146. Львов П. Ю.Российская Памела, или История Марии, добродетельная поселчянки: в 2-х ч./ П. Ю. Львов, 4.1. — СПБ., 1789 -115 с.

147. Мазалова H. Е. Состав человеческий: Человек в традиционных соматических представлениях русских./ H. Е. Мазалова — СПб,: "Петербургское востоковедение", 2001.— 185 с.

148. Майков Л. Н. Симеон Полоцкий о русском иконописании./ Л. Н. Майков // Очерки из истории русской литературы XVII XVIII вв. - СПб.: А. С. Суворин, 1889.-434 с.

149. Малиновский К.В. Якоб Штелин и его материалы по истории русского искусства XVIII века./К. В. Малиновскай Автореферат канд. дис. - Л., 1980.-26 с.

150. Манкевич И. А. Теория социальной коммуникации и художественная культура./ И. А. Манкевич // Социология и общество. Тезисы Первый Всероссийского социологического конгресса "Общество и социология: новые реалии и новые идеи". СПб., "Скифия", 2000.

151. Маясова Н. А. Древнерусское шитье. Альбом./ Н. А. Маясова — М.: "Искусство", 1971.-34 с.

152. Маясова Н. А. К вопросу о южнославянских связях в русском лицевом шитье XV XVI вв./ Н. А. Маясова // Проблемы русской средневековой художественной культуры - М., 1990 - 206 с.

153. Маясова Н. А. Кремлевские светлицы при И. Годуновой / Н. А. Маясова // Материалы и исследования ГММК. — М., 1976.— Вып. 2.

154. Маясова Н. А. Произведения средневекового молдавовлахийского лицевого шитья в собрании ГММК./ Н. А. Маясова // Древнерусское искусство. —СПб.: РАН, 1995. — 398 с.

155. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. / П. Н. Милюков. — М.: Прогресс. Культура: Газ. "Труд", 1994, Т.2.,Ч. 1- 415с.

156. Михайлов А. В. Из истории характера./А. В. Михайлов // Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры.— М., 1990.

157. Михайлова А. Ю. Французские мастера при русском императорском дворе в первой трети XVIII века. / А. Ю. Михайлова.— Автореферат канд. дис. — М.,2003 -23 с.

158. Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия./ В. О. Михневич -М., 1990.-404с.

159. Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи XI нач. XVIII вв.Опыт историко - художественной классификации.В 2-х т./ Н. Е. Мнева. - М.: ГТГ, 1963.

160. Молева Н.М. Иван Никитин./ Н. М. Молева М., 1972 - 249с.

161. Молева Н. М. Дмитрий Григорьевич Левицкий./ Н. М. Молева — М., 1980- 185 с.

162. Молева Н. М., Белютин Э. М. Живописных дел мастера. Канцелярия от строений и русская живописьпервой половины XVIII века./ Н. М. Молева; Э. М. Белютин М., 1965.- 210 с.

163. Моргенштерн И.Ф. Психографология: Наука об определении внутреннего мира человека по его почерку. / И. Ф. Морнгенштерн. М.: "Золотой век", 1994.-381 с.

164. Морозов A.A., Софронова Л.О. Эмблематика и ее место в искусстве барокко. / А. А. Морозова; Л. О. Софронова // Славянское барокко: Историко-культурные проблемы эпохи. — М., 1979.- .с.

165. Муравьев В. Н. Рев пламени./ В. Н. Муравьев. — М.: РОССПЭН, 1998.-319 с.

166. Мягкова К. Л. Проблемы аллегорического мышдения в западноевропейской художественной культуре конца XVIII-начала XIX вв./ К. Л. Мягкова. Автореферат канд. дис.— М.: МГУ, 1979. -22 с.

167. Ницше Ф. К генеологии морали./ Ф. Ницше // Сочинения. В 2 т.- М., 1996.-Т. 2. -830 с.

168. Новиков Н.И. Избранные сочинения./ Н. И. Новиков. М.; Л., 1951. -382 с.

169. Новицкий А. П. Парсунное письмо в Московской Руси./А. П. Новицкий // Старые годы.— Июль сентябрь, 1909.

170. Новицкий А. П. Городская галерея Павла и Сергея Третьяковых (Общий обзор галереи)./ А. П. Новиков. М., 1905. - 84 с.

171. Нуркова В. В. Свершенное продолжается: психология автобиографической памяти личности./ В.В.Нуркова. М.: Изд-во УРАО, 2000.-315 с.

172. Овчинникова Е. С. Портрет в русском искусстве XVII века. Материалы и исследования./Е. С. Овчинникова — М.: "Искусство", 1955 139 с.

173. Орлова Э. А. Основания социализированного познания культурных феноменов. Онтологические или причинные допущения./ Э. А. Орлова // От философии жизни к философии культуры. — СПб., 2001. 346 с.

174. От Средневековья к Новому времени (конец XV первая половина XVII в.).// Редкол.: JI. Т. Мильская, В. И. Рутенберг. - М., 1993. - 653 с.

175. От Средневековья к Новому времени: Материалы и исследования по русскому искусству XVIII первой половины XIX века.// Под ред. Т. В. Алексеевой. — М.: "Наука", 1984. - 239 с.

176. Павленко Н.И. Петр Первый и его время./ Н. И. Павленко. М., 1989. -176с.

177. Панегирическая литература петровского времени. Русская старопечатная литература (XVI- первая четверть XVIIIb.) M., 1979- 414с.

178. Панченко А. М. Русская культура в канун Петровских реформ. / А. М. Панченко. JL: "Наука", 1984. -205 с.

179. Панченко А. М., Успенский Б. А. Иван Грозный и Петр Великий: концепция первого монарха// А. М. Панченко, Б. А. Успенский// Труды отдела древнерусской литературы. JL, 1983. — Т.37

180. Панченко A.M. История и вечность в системе русского барокко. / А. М. Панченко // ТОДРЛ. Л, 1979. - Т. 34.

181. Пара графика. Личные собрания акварели и рисунка коллекционеров г. Казани. Часть 1. (XIX - нач. XX. вв.) / Сост. И. Галеев.- М.: Art - Divage gallery, 2003 - 274 с.

182. Пелипенко А. А. Смцыслогенез и структуры сознания (культурологический подход)/ А. А. Пелипенко // Мир психологии. 19991 (17)

183. Пересветов И. С. Сочинения И. С. Пересветова./ И. С. Пересветов. М. -Л., 1956.-388 с.

184. Петров И. Г. Значение, знак и "моя" точка зрения. Общее, особое и единичное. / И. Г. Петров // Человека как субъект культуры. — М.: Наука, 2002.— 445 с.

185. Пигарев. К. В. Русская литература и изобразительное искусство: (XVIII- первая черверть XIX века.) / К. В. Пигарев— М.: "Наука", 1966 293 с.

186. Плотников С. Н. Человек и искусство. (Проблемы конкретно— социологический исследований искусства)./ С. Н. Плотников.— М.: "Мысль", 1968-196 с.

187. Подобедова О. И. Московская школа живописи при Иване IV. Работы в Московском кремле 40-х—70-х годов XVI в. / О. И. Подобедова М., 1972.- 197 с.

188. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г.

189. Полонский Я. П. Сочинения: в 2-х т./ Я. П. Полонский. -Т.1.- М.,1986.-320 с.

190. Поспелов Г. Г. Русский интимный портрет II пол. XVIII века начала XIX в./ Г. Г. Поспелов; Под. ред. Т. В. Алексеевой // Русское искусство XVIII в. Материалы и исследования.— М., 1968 - 344 с.

191. Почепцов Г. Г. Паблик Рилейшнз для профессиональв./ Г. Г. Почепчов — М. "Рефл бук", 2001.—456 с.

192. Психологический словарь./ Под ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мещерякова. -2-е изд. М.: "Педагогика - Пресс", 1996 - 438 с.

193. Пумпянский Л. В. Ломоносов и немецкая школа разума./ Л. В. Пумпянский // XVIII век.Сб. материалов. Сб. 14. Русская литература XI -начала XIX века в общественно- культурном контексте. Л., 1983. - С5.

194. Радищев А. Н. Путешествия из Петербурга в Москву. / А. Н. Радищев — Л., 1981.— С.56.

195. Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравированных портретов. В 4 хт./ Д. А. Ровинский. СПб., 1886-1889.

196. Ровинский Д. А Обозрение иконописания в России до конца XVII в. Описание фейерверков и иллюминаций. / Д. А. Ровинский. СПб., 1903 -330 с.

197. Русская культура в переходный период от средневековья к Новому времени. Сб. статей./ Редкол.: А. Н. Копылов М.:Ин - т рос. истории, 1992.- 171 с.

198. Русский исторический портрет. Эпоха парсуны. Альбом. М.: "Художник и книга", 2003. - 280 с.

199. Русский классицизм второй половины XVIII века начала XIX века./ Отв. ред. Г. Г. Поспелов. - М.: "Изобразихельное-искусство", 1994 —*223тс?

200. Савчук В. В. Философия фотографии./ В. В. Савчук. СПб.: Изд - во С-Петерб. ун-та, 2005. -256 с.

201. Садков В. А. История одной атрибуции / В. А. Садков // Художник. -1980.-№4.-С.59-61.

202. Саликова Э. П. Настенные росписи церкви Ризоположения./ Э. П. Саликова // Материалы и исследования ГММК.— М., 1980. — Вып. 3.

203. Сартр Ж.—П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения. / Ж.—П. Сартр; Вст. Статья Я. А. Слинина. — СПб.: "Наука", 2002. —319 с.

204. Сергеев Ю. Н. Фотография на память. Фотографы Невского проспекта 1850 1960: Фотоальбом: К 300- летию Санкт—Петербурга. / Ю. Н. Сергеев. - СПб.: "Славия", 2003. - 471 с.

205. Сизов Е. С. К атрибуции княжеского цикла в росписях Архангельского собора./ Е. С. Сизов // Материалы и исследования ГММК — М., 1976.— вып . 2.

206. Скворода Г. Собрание сочинений./ Г. Скворода. Т.1. — М.: Тип. Б. М. Вольфа, 1912. -534 с.

207. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 4, М., 1977.

208. Смирнов С. Д. Психология образа: проблема активности психологического отражения./ С. Д. Смирнов — М. "Изд во МГУ", 1985.—231 с.

209. Снегирев И. М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды./ И. М. Снегирев — М., 1837-1839.— Вып. 1-4.

210. Современные методы исследования культуры. Материалы научно -методической конференции ВШК, М., 26.01.1999./ Ред. О. Н. Детиненко. -М., 2000. 65 с.

211. Соколов К. Б. Герои субкультур: выбор и почитание./ К. Б. Соколов // Цветущая сложность. Разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов: Сб науч. ст. СПб.: "Алетейя", 2004. - 543 с.

212. Стерлигов А. Б. Портрет в русской живописи XVII первой половины XIX века: Альбом./А. Б. Стерлигов. — М., 1992 (1986). — 149 с.

213. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. Личность в культурах и этносах. Учеб. для вузов./ Т. Г. Стефаненко. Екатеринбург: "Деловая книга", М.: Ин - т психологии: "Академ, проект",2000. - 320 с.

214. Стоглав. / Российское законодательство X XX веков. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985

215. Талалаев Е. А. Самореализация личности в коммуникатиивной среде./ Е. А. Талалаве// Социология и общество. Тезисы Первый Всероссийского социологического конгресса "Общество и социология: новые реалии и новые идеи". СПб., "Скифия", 2000.

216. Тананаева Л. И. Сарматский портрет: Из истории польского портрета эпохи барокко./ Л. И. Тананаева. М., 1979. - 303 с.

217. Тарасов О. Ю. Икона и благочестие: Очерки иконного дела в императорский России./ О. Ю. Тарасов.— М.: "Прогресс культура", "Традиция", 1995- 495 с.

218. Турчин В. С. Эпоха романтизма в России.: К истории русского искусства первой трети XIX столетия. Очерки./ Г-урчин—— М.1. ЛИекуестм", 1981—550хг

219. Успенский Б. А. Избранные труды. В 2-х т./Бг-Аг-Уепенскийт^ТГ! -М., 1994. ^440 с.

220. Успенский Б.А. Антиповедение в культуре Древней Руси./ Б. А. Успенский // Успенский Б.А. // Избранные труды. В 2 т. — М.: "Гносиз", 1994.—Т. 1.-429 с.

221. Фартусов В. Д. Руководство к писанию икон святых угодников божих./В.Д. Фартусов.— СПб., 1901.

222. Фасмер М. Р. Этимологический словарь русского языка./ М. Р. Фасмер; Пер О. Н. Трубачева. — М., 1973- Т. 4 852 с.

223. Филимонов Г.Д. Общий взгляд на портретную иконопись. / Г. Филимонов // Вестник общества Древнерусского искусства Московского Публичного музея.— М., 1875. № 6.

224. Филимонов Г. Д. Сводный иконописный подлиник XVIII в. по списку Г. Д. Филимонова./ Г. Д. Филимонов. -М., 1874. 435 с.

225. Филимонов Г. Д. Симон Ушаков и современная ему эпоха русской иконописи./ Г. Д. Филимонов. М., 1873. -104 с

226. Флиер А. Я. Культурология для культурологов/ А. Я. Флиер. -Екатеринбург: Академ проект, 2002-458 е.

227. Флоренский П. Иконостас./ Ш-Флоренский^Состт-Ат-Рг-Наследникова — СПб.: ЗМифрил", 1993.—*365^сг

228. Флоренский П.А. Сочинения в 4-х т./ П. А. Флоренский. -Т. 1 М., 1994.-799 с.

229. Флоровский Г. В. Пути русского богословия./ Г. В. Фроловский; Предисл. Прот. И. Мейендолфа.— Киев, 1991. — 599 с.

230. Фриче, В. М. Социология искусства / В.М. Фриче. 4-е изд., стер. - М. : УРСС : Едиториал УРСС, 2003.-203 с.

231. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. / М. Фуко; Пер. И. К. Стаф. — СПб., 1997.—575 с.

232. Хилимончик И. И. О двух портретах царицы Марфы Матвеевны./ И. И. Хилимончик// Технико технологические исследования ГРМ за последние 20 лет. - СПб., 1994.

233. Хокни Д. Секреты старых картин./ Д. Хокни. -М.: "Арт Родник", 2004.-236 с.

234. Хьюз Л. Царевна Софья./ Л. Хьюз. СПб.: ООО "Гранд", 2001. - 416 с.

235. Целма Е. М. Художественное переживание в процессе восприятия искусства./ Е. М. Целма — Рига, ЛГУ, 1974 24 с.

236. Чебанюк Т. А. Человек и эпоха в русском портрете XVIII века./ Т. А. Чебанюк.— Владивосток, 1999-217 с.

237. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры.: (Сб. ст.)1. М.: "Наука", 1990.-238 с.

238. Черемошкина Л. В. Психология памяти./ Л. В. Черемошкина; Ред. Г. С. Прокопенко. — М.: Издательский центр "Академия", 2002 368 с.

239. Черная Л. А. Проблема человеческой личности в русской общественной мысли второй половины XVII начале XVIII века. / Л. А. Черная. —Автореферат канд. дис.— М., 1980. -23 с.

240. Черная Л. А. Русская культура переходного периода от средневековья к Новому времени: Философско антропологический анализ русской культуры XVII - первой трети XVIII в./ Л. А. Черная. - М.: "Язык русской культуры", 1999.-281 с.

241. Чумакова Т. В. Образ человека в культуре Древней Руси./ Т. В. Чумакова.— Автореферат на соискание уч. степени докт. философ, наук.1. СПб., 2002.-22 е.

242. Чумакова Т. В. "В человеческом жительстве мнози образы зрятся".Образ человека в культуре Древней Руси. / Т. в. Чумакова. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество",2001. -242 с.

243. Ширшова Л. В. Портрет XVII XVIII вв. в восточных землях Речи Посполитой в собрании Смоленского Государственного музея -заповедника./Л. В. Ширшова // Зарубежные художники и Россия. —СПб., 1991. —4.2.-187 с.

244. Шлегель Ф. Эстетика, философия, критика. В. 2 т. / Ф. Шлегель; Прим. А. В. Михайлова.—М.: "Искусство", 1983-Т.1 479 с.

245. Шор Ю. М. Восприятие произведения искусства и проблема эстетического переживания./ Ю. М. Шор // Методологические проблемы современного искусствознания. Сб. ст. Л., 1978 - Вып.2.

246. Шукуров Ш. М. Совершенный человек. Теология о философии образа./ ИТ- М. Шукуров. — М., Институт Востоковедения, "Валент", 1997 700 с.

247. Щербатов С. А. Художник ушедшей России / С. А. Щербатов. Нью -Йорк, Изд - во им. Чехова, 1955 - 407 с.

248. Юрганов A. JI. Категории русской средневековой культуры./А. JI. Юрганов.— М.: Ин т "Открытое общество": МИРОС, 1998 - 447 с.

249. Юрьева Т. С. Портрет в Американской культуре XVIII-XX вв./ Т. С. Юрьева.— Автореферат на соискание ученой степени док. иск-я СПб., 2001-27 с.

250. Ястребицкая A. JI. Западная Европа X XIII веков: Эпоха, быт, костюм./A. JI. Ясиребицкая.— М.: "Искусство", 1978 - 175 с.

251. Demus О. L'art byzantin dans le cadre european. / Catalogue "L'Art Byzantin". Athems, 1964. P.93 94.

252. Figes O. Natasha's dance. A cultural history of Russia / О. Figes. New -York, Metropolitan Books, 2002

253. Gusdorf G. Mythe et Métaphysique. / G. Gusdorf — Paris, 1953

254. Karger M. K. Les portraits des foundateurs das les printures murales du monastere de Svijazsk Recueil Uspenslij. Cp.II. Paris. P. 135 - 143;

255. L' empire Bysantin. Le Concept d'Empire. Paris, 1980. P. 132 140

256. Malia M. Russia as oriental despotism. Russia under western eyes. From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. / M. Malia. -Massachusetts -London, 2000

257. Onasch K. Identity models of russian sacred art. / Medieval Russian culture. Ed. by Bernbaum H., Flier M. Berkeley, 1984.

258. Runciman S. The Byzantine Theocracy. New York; London, 1977.

259. Sotheby's. Russian art (sale). February, 19, 1990

260. Vauches A. Beataa Stripsisaintete et lignage en Occident aux XlIIe et XIV siecles. / Famille et Partnte dans 1' Occident medieval. Rome, 1977.

261. САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ1. На правах рукописи

262. Алферова Наталья Васильевна

263. ФУНКЦИИ ПОРТРЕТА В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ