автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Функционально-семантическая характеристика дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке
- Год: 2013
- Автор научной работы: Новоселова, Ольга Владимировна
- Ученая cтепень: кандидата филологических наук
- Место защиты диссертации: Тверь
- Код cпециальности ВАК: 10.02.04
Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантическая характеристика дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке"
На правах рукописи
НОВОСЕЛОВА Ольга Владимировна
ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
10.02.04 - германские языки
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Я ДПР 2013
Тверь-2013
005052316
005052316
Работа выполнена в рамках совместного научного проекта кафедры общего и классического языкознания ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет» и кафедры теории языка и межкулыурной коммуникации ФГБОУ ВПО «Тверская государственная сельскохозяйственная академия».
Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор,
Заслуженный деятель науки РФ Романов Алексей Аркадьевич
Официальные оппоненты: - доктор филологических наук, профессор,
зав. кафедрой иностранных языков гуманитарных факультетов Камина Наталья Анатольевна (ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет»),
- кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры английской фонетики Белоус Наталья Анатольевна (ГБОУ ВПО «Московский городской педагогический университет»)
Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Воронежский
государственный университет»
Защита состоится « 1Р » 2013 г. в 12.00 на заседании
диссертационного совета Д 212.263.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Тверском государственном университете по адресу: 170002, г. Тверь, ул. Желябова, 33, ауд. 52.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета (170000, г. Тверь, ул. Володарского, 44а).
Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК http: //www.vak.ed.gov.ru
Отзывы можно направлять по адресу: Россия, 170000, г. Тверь, ул. Желябова, д. 33, Тверской государственный университет, ученому секретарю.
Автореферат разослан » ^еО^Ш 2013 г.
Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент /, Л.В. Никифорова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Реферируемая диссертация посвящена изучению функционально - семантических свойств дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке. Под дискурсивными практиками со значением угрозы (менасивными практиками) в работе понимаются естественно - языковые единичные акты дискурсии (также: конструкции, высказывания), объединенные между собой глобальной коммуникативной целью, чтобы каузировать адресата к совершению определенных действий или отказу от них с указанием на возможные санкции по отношению к нему, и способные активизировать фреймовую конфигурацию коммуникативной ситуации «угроза» в ментальном пространстве носителей языка.
Актуальность темы исследования определяется наличием устойчивого интереса в области германского языкознания к проблемам семантического описания дискурсивных практик различной иллокутивной направленности и их функционирования в коммуникативном пространстве, в том числе перформа-тивных и декларативно-экспрессивных конструкций со значением угрозы, а также обращением к новейшим научным парадигмам исследования вербального поведения говорящего субъекта в коммуникативно-социальной интеракции. Особую актуальность данная проблематика приобретает в условиях все возрастающего интереса как в области общего, так и германского языкознания к выявлению роли «человеческого фактора» в ситуации интерактивного взаимодействия, который приводит исследователей к осознанию важности не только проблем описания языковых структур, участвующих в коммуникативно - социальной менасивной интеракции, но и задач всестороннего изучения интерактивного пространства жизненного сценария коммуникативной ситуации «угроза» собеседников, использующих эти структуры в виде дискурсивных проявлений для решения конкретных задач в условиях социального взаимодействия. Отсутствие комплексного функционально - семантического описания феномена дискурсивных практик со значением угрозы с позиций коммуникативно - функционального или прагматического подхода к диалогическому (речевому) общению, развивающегося под влиянием идеи деятельностной парадигмы в коммуникативном процессе, и коммуникативного конструктивизма также определяет актуальность выбора тематики предлагаемой работы.
В исследовании осуществлен подход к анализу англоязычных конструкций со значением угрозы с учетом указанных направлений, методы и подходы которых привлекают все большее число германистов в последние десятилетия, так как они существенно расширяют стандартное представление об исследовании коммуникативных характеристик высказываний, к тому же «рассмотрение языка в его функциональном плане всегда было одной из главных задач исследователей». В этом плане вполне справедливыми кажутся слова о том, что ведущим признаком для описания прагмасемантических свойств того или иного типа высказываний должны быть не особенности их построения, а функциональные свойства (Якубинский, 1923: 70-174; Волошинов, 1930: 101; Щерба,
1974: 29; Почепцов, 1975: 16), а также о том, что в исследовании необходимо обращаться к тому, что является социальной предназначенностью языка как инструмента межличностного общения, а именно - к использованию высказываний в речевом общении (Сусов, 1980: 4-6; Почепцов, 1981: 269).
Выбранный ракурс описания дискурсивных практик со значением угрозы предоставляет возможность проанализировать их семантические свойства и определить их коммуникативно - функциональную значимость в пространстве социальной интеракции, а также позволяет построить перформативный конструкт угрозы в виде регулятивного менасивного действия как смысловой инструмент для структурирования, упорядочения и осмысления эмоционального воздействия практик-угроз на собеседников и выявить границы коммуникативно - социального менасивного пространства с привлечением не только собственно лингвистических, но и целого ряда междисциплинарных понятий, таких как, «конструкт», «эмоциональное состояние», «аффинированное состояние», «диспозиция модальности говорящего». С указанных позиций представляется возможным решить вопрос о механизме целевого взаимодействия, представленного в виде типового фрейма ситуации коммуникативного взаимодействия «угроза», о роли формальных средств английского языка, участвующих в его формировании, о коммуникативной природе функционирования практик-угрозы.
Объектом исследования послужили дискурсивные практики со значением угрозы англоязычного менасивного дискурса.
Предметом настоящего исследования являются семантические и функциональные (прагматические) характеристики дискурсивных (как перформа-тивных, так и декларативно-экспрессивных) практик со значением угрозы в англоязычном коммуникативном пространстве.
Цель настоящего диссертационного исследования заключается в комплексном описании манифестационных, семантических и функциональных характеристик англоязычных дискурсивных практик со значением угрозы как функционального класса синтаксических объектов с учетом условий реальной коммуникации, а также в анализе регулятивных менасивных действий, направленных на решение определенных задач в процессе диалогической интеракции. Для достижения поставленной цели решались следующие конкретные задачи:
- проанализировать дискурсивные практики со значением угрозы как самостоятельный синтаксический факт в германском языкознании, обладающий специфическим набором строевых, семантических и прагматических характеристик;
- систематизировать различные формальные способы поверхностной манифестации конструкций со значением угрозы в английском языке как своеобразной системы функциональных синонимов в системе регулятивных средств диалогической интеракции и исследовать особенности функционально-семантической транспозиции менасивных высказываний, связанной с варьированием форм первичного и вторичного употребления грамматических конструкций в английском языке;
- построить полную стандартную (инвариантную) формулу англоязычных конструкций со значением угрозы, репрезентирующую их семантический характер, и определить необходимые и достаточные функциональные условия реализации иллокутивного потенциала угрозы, совокупность которых закладывает основу для формирования матрицы, функционально-семантического фрейма «угроза»;
- рассмотреть англоязычные дискурсивные практики со значением угрозы как регулятивные менасивные действия и предложить типологию указанных регулятивных действий;
- разработать коммуникативный конструкт регулятивных менасивных действий и выявить диспозиции эмоциональных состояний адресанта и адресата угрозы на континууме содержания данного конструкта для исследования эмоционально-прагматического воздействия, которое англоязычные практики-угрозы оказывают на собеседников;
- определить место и роль англоязычных композитных перформативных практик-угроз как регулятивных действий в коммуникативном менасивном пространстве, показав возможности расширения конструктивно - коммуникативного менасивного пространства конструкта регулятивных менасивных действий путем фиксации на континууме содержания данного конструкта регулятивных действий, маркированных англоязычными композитными перформа-тивными конструкциями со значением угрозы.
Материалом исследования послужили 800 дискурсивных фрагментов со значением угрозы, содержащих 2500 дискурсивных менасивных практик, полученных в результате сплошной выборки из произведений художественной прозы англоязычных авторов.
Основная цель работы и характер объекта исследования обусловили необходимость применения на каждом этапе работы целого комплекса следующих исследовательских приемов и методов: метод сплошной выборки (для поиска и отбора материала исследования), оппозитивный и сопоставительный анализ, понятийный аппарат семантического синтаксиса (понятие семантической конфигурации, семантической роли, предиката и аргументов и др.), трансформационный анализ (перефразирование, пробы на подстановку других языковых средств, моделирование), метод социолингвистического и прагматического анализа (прагматической интерпретации); квантитативный метод (для установления частотности тех или иных языковых явлений). При рассмотрении коммуникативно-функциональных свойств конструкций со значением угрозы учитывается ситуация общения и словесный контекст, воплощенный в анализе пресуппозиционных факторов.
Теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных исследователей в области прагмалингвистики и теории речевых актов (Дж.Л. Остин, Дж. Р. Сёрль, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, В.В. Богданов, В.З. Демьянков, Г.Г. Почепцов, И.П. Сусов, A.A. Романов, В. Fraser, G. Helbig, G. Leech, G.Klaus, G.M. Sadock, Z. Vendler, D. Wunderlich), функционально-семантической классификации высказываний (M.M. Бахтин, В.Н. Во-
з
лошинов, А. Вежбицка, Е.В. Падучева, Д. Фиевегер, Ю. Хабермас, Л.П. Чахоян, К. Bach, R. Harnisch, J.J. Katz, W. Kummer, A. Munro, J. Rehbein, P.F. Strawson, J.O. Urmson), теории коммуникации и дискурса (Т. Ван Дейк, П. Вацлавик, Н. Луман, П. Серио, К.Ф. Седов, Г.Г. Почепцов мл., В.З. Демьянков, В.Б. Кашкин, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, R. Harre, D. Hymes, D. Gordon, G. Lakoff), общего и германского языкознания (И.В. Арнольд, В.В. Богданов, И.Р. Гальперин, В.В. Бурлакова, И.П. Иванова, Дж.Д. МакКоли, И.П. Сусов, H.H. Миронова, W. Mötsch, В. Schlieben-Lange, J.R. Thome, H. Weinrich, R. Wagner), коммуникативно-прагматического конструктивизма (Д. Зиглер, Дж. Келли, Дж. Комбс, В.Ф. Петренко, J1.A. Романова, Дж. Фридман, Л. Хьелл, P. Bergman, Е. Gendlin, K.J. Gergen, G. Glasersfeld, A.A. Romanov, Ch. Wulf).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Менасивный дискурс представляет собой совокупность естественноязыковых практик, объединенных иллокутивной доминантой каузировать собеседника к совершению определенных действий, сопряженных в случае отказа с возможностью применения санкций по отношению к адресату со стороны говорящего субъекта. Реализация менасивного дискурса обусловливается актуализацией в сознании собеседников функционально - семантического представления (фрейма) о типовом прескриптивном взаимодействии в коммуникативной ситуации «угроза» согласно функциональным условиям реализации данного иллокутивного потенциала, маркированного вершинообразующим предикатом threaten.
2. В плане поверхностной манифестации реализация воздействующего (иллокутивного) потенциала дискурсивных менасивных практик в английском языке осуществляется как эксплицитными конструкциями со значением угрозы, для которых значение угрозы является основным, потому что они передают условно- и причинно-следственные отношения между действием, каузируемым угрозой, и наказанием и, следовательно, способны отображать интенциональ-ное содержание угрозы, так и конструкциями, в которых значение каузирова-ния под указанием возможных санкций выражено косвенным (имплицитным) путем или является результатом транспозиции, где значение угрозы наслаивается на основное значение конструкции в результате ее особого использования в коммуникации. В английском языке дискурсивные практики со значением угрозы представляют собой класс функциональных синонимов, включающий в себя транспонированные и имплицитные менасивные конструкции со значением угрозы. Функционирование подобных конструкций в менасивном дискурсе обусловлено наличием пресуппозиционного фактора, обеспечивающего их однозначную интерпретацию как практик-угроз.
3. В англоязычной коммуникации широко представлены возможности формального варьирования менасивных дискурсивных практик, реализующих своё менасивное значение на основе инвариантной модели I threaten you that X if Y or not Y с семантическим прочтением «Я декларирую тебе (здесь и сейчас) о возможном возникновении (р) и тем самым каузирую тебя совершить действие (вербальное и / или невербальное), иначе я причиню тебе вред». В интер-
активном процессе семантическая и тектоническая структуры менасивных практик обнаруживают асимметрию, когда конкретное употребление высказывания со значением угрозы не полностью реализует его реляционную и семантическую структуры в поверхностной конфигурации и не проецирует соответствующий иллокутивЕшй глагол, в то время как в глубинной структуре он представлен метаперформативным глаголом threaten, что указывает на особые коммуникативно-социальные условия и свойства этого коммуникативного типа высказываний.
4. Дискурсивные практики со значением угрозы участвуют в регулятивной деятельности партнеров по диалогической интеракции, выступая в качестве единиц особого плана - регулятивных менасивов. В прагматическом плане регулятивные менасивы оказывают определенное эмоциональное воздействие на собеседников в пределах континуума психосемантического содержания конструкта угрозы. При этом эмоциональное состояние участников интерактивного взаимодействия по сценарному фрейму «угроза» находит свое выражение в выборе ими языковых средств выражения коммуникативного намерения.
5. Коммуникативно-конструктивное пространство английских регулятивных менасивов может расширяться путем фиксирования на континууме его содержания диспозиций эмоциональных состояний собеседников, создаваемых дискурсивными композитными практиками-угрозы, что способствует порождению «новой коммуникативной реальности» для отражения уровня регулятивных отношений между участниками интерактивного взаимодействия в социуме. Участвующие в этом процессе дискурсивные практики-угрозы функционируют как контакте/устанавливающие регулятивы, способные ослаблять прагматическое воздействие угрозы на адресата, и акцентирующие менасивные действия, которые прагматически используются для усиления эмоционального воздействия угрозы.
Научная новизна выдвигаемых для обсуждения положений заключается в том, что впервые на материале английского языка комплексно анализируются дискурсивные практики со значением угрозы как функциональный класс синтаксических объектов с позиций прагматического подхода, теории регулятивной деятельности и коммуникативного конструктивизма и систематически описываются их семантические и функциональные свойства. Впервые в научной практике лингвистического описания предпринято описание феномена пер-формативных и декларативно-экспрессивных высказываний со значением угрозы, предложено решение малоизученной проблемы природы, коммуникативного статуса и специфики функционирования перформативных высказываний со значением угрозы в условиях англоязычной интеракции, а также выделен особый инструмент - коммуникативный перформативный конструкт угрозы для упорядочения представления об эмоциональном воздействии угрозы на собеседников в условиях дискомфортного общения.
Теоретическая значимость результатов исследования состоит в построении семантической инвариантной структуры практик-угроз, а также в построении когнитивного феномена - конструкта угрозы, позволяющего отобразить
границы коммуникативного пространства менасивного социального взаимодействия в английском языке. Значимым в теоретическом плане также является и то, что полученные результаты вносят определённый вклад в построение семантической теории естественного языка и представляют определенную ценность для разработки семантико-прагматических свойств конструкций со значением угрозы (и различных коммуникативно - интенциональных типов высказываний) как на материалах английского языка, так и других германских языков.
Практическая ценность работы определяется возможностью применения ее теоретических результатов и методик анализа в области германского языкознания, например, в курсах «Английская лексикология», «Общая лексикология», «Практическая грамматика английского языка» и спецкурсах «Практика перевода композитных перформативных конструкций», «Семантика и прагматика речевых актов», а также при исследовании функционально-семантических характеристик высказываний других интенциональных типов. Кроме того, использованный в ходе исследования материал может послужить основой для дальнейших исследований дискурсивных практик со значением угрозы в других языках. Результаты исследования диспозиций эмоционального состояния собеседников в дискурсивном менасивном пространстве могут быть использованы в исследованиях по проблемам функциональной и когнитивной лингвистики, социолингвистики, психосемантики воздействующего дискурса.
Достоверность полученных результатов и обоснованность выводов обеспечиваются комплексным подходом к изучаемой проблеме, использованием дополняющих друг друга адекватных методов и приемов исследования, а также разносторонним анализом обширного теоретического и языкового материала (2500 дискурсивных практик со значением угрозы).
Апробация работы осуществлялась в различных формах. Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях кафедры общего и классического языкознания Тверского государственного университета и в 2010-2013 годах, в докладах и выступлениях на 12 научных конференциях различного уровня, а именно: на 7 международных (Белоруссия: Минск, 2010; Минск, 2012; Украина: Черкассы, 2011; Киев, 2012; Ялта, 2012; Россия: Москва, 2012; Тверь, 2012), на 3 всероссийских (Томск, 2011; Тверь, 2012; Смоленск, 2012), на 2 региональных конференциях (Тверь, 2010; 2011). Результаты работы регулярно (с 2010 г. по 2013 г.) обсуждались на заседаниях межвузовского теоретического семинара «Языковое пространство личности в социальной коммуникации» при кафедре теории языка и межкультурной коммуникации Института прикладной лингвистики и массовых коммуникаций ТГСХА. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 11 публикациях, 4 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ в Перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий. Общий объем опубликованного материала по теме исследования составляет 4,9 п.л.
Структура и объем диссертации определяется поставленными задачами и логикой развития основной темы исследования. Диссертация состоит из вве-
дения, трех глав, заключения, библиографии, списка источников примеров исследования. Библиографический список научной литературы включает в себя источники на русском, английском и немецком языках.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается выбор темы, определяется цель и задачи исследования, устанавливаются актуальность и новизна работы, оценивается ее теоретическая и практическая значимость, дается характеристика методов и материала исследования, указываются положения, выносимые на защиту, а также вводятся основные понятия работы.
В первой главе «Общие принципы исследования дискурсивных практик со значением угрозы» с позиций коммуникативно - функционального подхода рассматриваются общие принципы описания дискурсивных практик со значением угрозы, в частности, эксплицируется понятие интенционального типа конструкций со значением угрозы, соотношения в нем прагматических, семантических и тектонических аспектов, а также описываются языковые средства поверхностной манифестации данного функционального типа конструкций в английском языке.
В ходе анализа работ, посвященных коммуникативно - функциональному аспекту синтаксических единиц, было установлено, что в указанных исследованиях отмечается такая особенность поверхностной манифестации дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке как отсутствие перфор-мативного глагола threaten, маркирующего иллокутивную направленность высказывания, ввиду чего конструкции со значением угрозы интерпретируются исследователями двояко: во-первых, как одно из значений взятия обязательства (комиссивное значение) совершить какие-либо действия не в интересах собеседника (см.: Wunderlich, 1976; Остин, 1986; Серль, 1986; Почепцов, 2001), во-вторых, как каузативное (побудительное) значение, проявляющееся в попытке заставить (побудить, каузировать) собеседника совершить определенные действия при упоминании возможного менасивного действия (см.: Хабермас, 1971; Rehbein, 1977; Вендлер, 1985) или в попытке заставить собеседника «скорее не делать ничего» (Вежбицка, 1985: 267-268), а также «добиться желаемого положения дел» (Мельчук, 1995), побудить к действию (или бездействию), в котором заинтересован говорящий (Маслова, 2007).
Было установлено, что выделение дискурсивных практик со значением угрозы как функционально - прагматической единицы общения характерно практически для всех известных иллокутивных таксономий высказываний и что данный функциональный класс языковых конструкций рассматривался во многих ракурсах. С учетом различий в подходах на природу и роль дискурсивных практик со значением угрозы и на разносистемность исследуемого языкового материала, можно отметить расхождения терминологического характера при описании данных конструкций, что свидетельствует об отсутствии единого подхода к анализу синтаксических единиц такого класса. По этой причине тер-
мины «угроза», «дискурсивная практика со значением угрозы», «менасивное высказывание» и «практика-угроза» в рамках данного исследования использованы как функциональные синонимы.
Предложенный в работе подход к исследованию практик-угроз показал, что совершение менасивных действий автором угрозы не является исключительно его коммуникативной интенцией, ибо, используя угрозу как акт побуждения (каузации) под действием наказания, говорящий желает воздействовать упоминанием возможного наказания на «мысли и чувства» собеседника, на его эмоциональное состояние с целью каузировать данного собеседника совершить определенные действия. Таким образом, интенциональное содержание практик со значением угрозы заключается в каузировании говорящим лицом адресата сообщения совершить определенные действия (или отказаться от их совершения) с указанием на возможные санкции.
Эмпирический материал показывает, что в 24,96 % от общего количества рассмотренных примеров дискурсивные практики-угрозы реализуются условными конструкциями (модель М-1), которые включают в себя условно-следственные отношения между главной (антецедентной) и придаточной (консеквентной) частями целого синтаксического образования. Языковая практика показывает, что в главной части условной конструкции указывается менасивное действие автора угрозы (наказание, санкции), а придаточная часть содержит указание на каузируемые действия, которые необходимо выполнить адресату угрозы при фактуальной возможности наказания со стороны адресанта. Англоязычные высказывания со значением угрозы, маркированные моделью М-1, синтаксически могут быть оформлены по-разному:
а) модель М 1.1- сложноподчиненное предложение: if (unless) + условие (каузируемое действие) + следствие (наказание), где главному предложению предшествует условная часть, например: If you make a brag of your honesty to me, I'll knock your brains out (Dickens, 2010); If you break it, you lose me and everything that I represent (Wilde, 2010); But unless you wish to talk with me in a civil way there is no need of our going on any further (Dreiser, 2010);
б) модель M 1.2 - сложноподчиненное предложение: следствие (наказание) + if (unless) + условие (каузируемое действие), где главная часть предшествует условной, например: We'll not make any disturbance, if you don't (Dreiser, 2010); I won't answer for myself if you don't (Dreiser, 2010); And take yourself away from here, unless you want me to do something desperate (Dickens, 2010).
В условиях социального взаимодействия возможно использование конструкций со значением угрозы, маркированных условными сложноподчиненными предложениями, которые не передают антецеденто-консеквентную связь между каузируемым и менасивным действиями и, следовательно, которые невозможно отнести к моделям М-1.1 и М-1.2. Например, в менасивной практике I'll make her change her tone if I have to use force to do it\ (Dreiser, 2010) причинно-следственные отношения указывают на связь между менасивным действием, которое намерен выполнить автор угрозы, и физической возможностью его со-
вершения. Последняя конструкция именуется омонимичным аналогом модели М-1 и обозначается через М-1*.
Поверхностная манифестация антеценденто-консеквентного характера дискурсивных практик-угрозы в английском языке возможна сложносочиненными предложениями (модель М-2), которая представлена частными моделями: М-2.1- сложносочиненное предложение: условие + or + следствие (наказание) и М-2.2 - сложносочиненное предложение: условие + and + следствие (наказание). содержащими указание на причинно-следственную связь между каузиру-емым угрозой действием и возможным наказанием (статистические данные о частотности моделей представлены в таблице ниже). Части сложносочиненных предложений, маркирующих коммуникативное намерение угрозы, соединяются при помощи союзов or или and. Например: Move another step towards that door and I'll smash your skull open (Cronin, 2010); Quick, then, and tell us what WAS your idea, or I'll shake the insides out o'you! (Twain, 2010).
Дискурсивные практики-угрозы в английском языке могут быть реализованы простыми двусоставными предложениями (модель М-3). Примечательно, что в условиях реальной коммуникации возможны практики-угрозы в форме простых предложений, содержащих указание только на менасивное действие (модель М-3.1 - простое предложение: следствие (наказание), например: Тот, I've a notion to skin you alivel (Twain, 2010); I'LL take it out of you (Twain, 2010), и практики-угрозы, маркированные простыми предложениями, указывающими на возможное наказание и причинный компонент одновременно (модель М-3.2 -простое предложение: следствие (наказание) + причина), например: You are going to be sorry for this (Dreiser, 2010).
Анализ специфики манифестационного оформления дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке показал, что реализация иллокутивного потенциала угрозы в своем большинстве осуществляется по моделям М-1, М-2 и М-3, которые являются основными (базовыми) эксплицитными конструкциями выражения коммуникативного намерения угрозы (61,68 % от общего количества примеров), так как передают условно / причинно - следственные отношения между каузируемым угрозой действием и возможным наказанием и, следовательно, способны отображать прагматическое содержание высказываний со значением угрозы.
Эмпирический языковой материал показывает, что коммуникативное намерение угрозы может быть маркировано различными типами сложноподчиненных предложений (модель М-4): с придаточными времени, дополнительными и определительными придаточными, например: Surrender now before we blow thee to little pieces (Dreiser, 2010); Listen, with all your ears ere I chew them off in multitude and gross! (London, 2010); We shall know, how to make you find your tongue (Scott, 2010); You'll sing to the tune I pipe (Cronin, 2010). Кроме того, в условиях социального взаимодействия возможны практики-угрозы, представляющие собой сложные конструкции (модель M-5-составная), которые включают в себя (состоят из) нескольких моделей. Например, менасивная практика Get out or there'll be more noise if that's all that concerns you (Cronin, 2010) состо-
ИТ из трех простых предложений и может быть представлена как М-5-составная: М-2 + М-1. Ср. также: I have sent him a letter that I'll trouble him to attend to, or he and I will fall out, lean tell him! (Dickens, 2010).
Вариантами с точки зрения полноты реализации коммуникативного намерения угрозы являются композитные дискурсивные практики-угрозы, структурная синтаксическая схема которых характеризуется «усложнением и расширением» (Почепцов, 1971: 116-130: Москальская, 1974: 29-32), т.е. когда в состав такой модели вводятся дополнительные строевые компоненты (модель М-ДСК). Эмпирический материал показывает, что в качестве дополнительных строевых элементов конструкций со значением угрозы могут выступать модальные глаголы, например: I can ruin you for life if I choose to open my lips (Collins, 2010); I must presently beat you myself unless you come to the point (Scot, 2010); You shall hear from me, Mr. Hartright—I may claim from you the satisfaction of a gentleman sooner than you think for (Collins, 2010); а также некоторые пер-формативные глаголы, например; But I warn you all that a time 's coming when you 're going to feel sick whenever you think of this day (Twain, 2010); I promise you that the time will come when we shall meet again, and try this game over in a more earnest manner (Scott, 2010).
В конструктивно - синтаксическом плане значение угрозы может передаваться с помощью вопросительных конструкций, которые не содержат эксплицитных показателей целевого назначения. Значение угрозы в подобных высказываниях есть результат транспозиции их вопросительной формы в сферу кау-зативности, например: You don't think at all of what I shall do, in return, or of getting yourself into trouble for conspiracy and so forth? (Dickens, 2010); You prepared to die? (Twain, 2010). В английском языке можно выделить такие конструкции, в которых значение каузирования под действием наказания выражено косвенным (имплицитным) путем, например: Yes, I'll help you, you young rascal (Dickens, 2010); Just remember, Misther Calhoun, ye 're in Texas, and not Mississippi (Reid, 2010). Специфика подобных конструкций заключается в том, что они выражают угрозу только в конкретном речевом акте, при определенных условиях, когда говорящий «связывает» воедино семантическое содержание таких высказываний, их информативную значимость и коммуникативное намерение с рядом экстралингвистических факторов или пресуппозиций (Арутюнова, 1973; Звегинцев, 1976; Почепцов мл., 1976).
Так, использование вторичных форм реализации коммуникативного намерения угрозы: моделей М-4 и М-5, вопросительных и имплицитных конструкций со значением угрозы свидетельствует об ограниченной возможности основных моделей выражать данное намерение. Кроме того, к разряду вторичных синтаксических форм менасивных высказываний относятся омонимичные аналоги моделей М-1 М-2. Анализ статистических данных о частотности тех или иных синтаксических конструкций, маркирующих коммуникативное намерение угрозы, позволяет построить так называемый коммуникативный «архив» манифестационной репрезентации практик-угрозы в английском языке, который можно представить в виде приведенной ниже таблицы:
Модель Разновидность модели Количество примеров % от общего числа примеров
Основные 1542 61,68 %
М-1: 613: 24,52 %
М-1.1 373 14,92 %
М-1.2 240 9,6%
М-1* 11 0,44 %
М-2: 407: 16,28 %
М-2.1 315 12, 6%
М-2.2 92 3, 68%
М-2* 9 0, 36 %
М-3: 502: 20,08 %
М-3.1 447 17,88%
М-3.2 55 2,2 %
Вторичные 958 38,32
М-4 17 0,68 %
М-5 (составная) 29 1,16 %
М-ДСК 407 16,28 %
Транспонированные 228 9,12 %
Имплицитные 277 11,08%
Всего: 2500 100%
Определение широких возможностей манифестационной репрезентации дискурсивных практик-угрозы в английском языке обусловливает необходимость их дальнейшего описания в семантическом и функциональном плане. Анализу коммуникативно-социальных условий реализации дискурсивных практик со значением угрозы и их семантической специфике посвящена вторая глава «Семантические свойства дискурсивных практик со значением угрозы», где описаны основные содержательные (функционально - семантические) характеристики менасивных практик и разработана инвариантная семантическая структура высказываний со значением угрозы, положенная в основу функционально-семантического представления коммуникативной ситуации «угроза» в социальном контексте.
Анализ состояния изученности семантических и функциональных характеристик практик-угроз показал, что практически неизученными оказались функциональные условия реализации иллокутивного потенциала речевого акта угрозы. Как правило, изучение функционального аспекта высказываний со значением угрозы в представленных работах ограничивалось лишь упоминанием о том, что прагматическое воздействие угрозы направлено не в адрес адресата (ср.: Wunderlich, 1976: 77; Серль, 1986: 162), что условия реализации угрозы противоположны условиям промисивов, в частности, адресат угрозы не заинтересован в осуществлении того, о чем вдет речь в предложении (Почепцов, 1981: 272-278); при рассмотрении условий искренности, ориентированных на слушающего, Дж. Лакоф отмечает, что искренняя угроза предполагает, что ее адресат
не желает совершения указанного в ней менасивного действия (Лакоф, 1985: 301). Кроме того, в этом плане некоторыми исследователями во внимание принимались такие условия осуществления речевого акта угрозы как социально-ролевые отношения собеседников (Habermas, 1971: 111-114) и нормы социального поведения собеседников (Вежбицка, 1985; Лакоф, 1985; Серль, 1986; По-чепцов, 1981).
Анализ материала показал, что наиболее адекватным средством выражения иллокутивного характера выказывания является эксплицитная перформа-тивная формула (в смысле концепции Дж. Остина), которая выражает однозначное соответствие между коммуникативной функцией (иллокутивной силой) высказывания и перформативным глаголом (Austin, 1979: 80-108, 174). Такую эксплицитную перформативную формулу можно именовать стандартной (инвариантной) формулой перформативных высказываний (Романов, 2005: 51) и представить следующей конфигурацией:
NP (1) -V(0) - NP (2) -S(3)
1 лицо глагол в наст. вр. (2 лицо) придаточное предложение,
инфинитивная группа
Экспликация семантических и коммуникативно - функциональных (прагматических) свойств дискурсивных практик со значением угрозы показала, что указанные практики представляют собой особый тип перформативных реплик, которые обладают свойством перформативности при отсутствии «перформа-тивного предиката» (Романов, 1982; 1988; 2005), называющего действие данного речевого акта и эквивалентного воспроизведению этого действия в момент произнесения. Действительно, согласно 3. Вендлеру, в случае перформативного употребления глагола threaten, говорящий указывает, что он оказывает недопустимое давление на свою жертву. Тем самым, невозможно угрожать словами / threaten you, поскольку, используя этот глагол, говорящий приглашает слушающего не принимать во внимание его угрозу: говорящий сам говорит, что это такое побуждение, которому следует сопротивляться. Однако, если в поверхностную манифестацию высказываний со значением угрозы не проецируется иллокутивный глагол угрозы, то глубинной структуре он представлен. Например, коммуникативной интенцией следующего высказывания (I threaten you that) if you don't sit still, you must be tied down является не совершение менасив-ных действий автором угрозы (ограничить свободу собеседника), а каузация этого собеседника совершить действие (сидеть тихо, смирно) при упоминании возможного наказания.
В качестве конструктивного ядра семантической структуры высказываний со значением угрозы выступает иллокутивный глагол threaten. Конкретная семантическая конфигурация стандартной перформативной формулы практик со значением угрозы может быть выведена с учетом всех семантико-синтаксических признаков данного глагола. Так, в числе наиболее общих синтаксических признаков данной лексемы можно назвать ее релятивный (относительный) характер, проявляющийся в определенном постоянном числе членов оптимального окружения. Метаперформативный глагол threaten относится к
классу глаголов речевой деятельности, для которых обязательно наличие говорящего и слушающего, следовательно, количество таких членов окружения у названной лексемы равно трем: кто-то угрожает кому-то чем/ с какой целью. Другими словами, данный тип интенциональных высказываний характеризуются наличием более чем одной аргументной (актантной) позиции и «сложным строением предиката» (Сусов, 1980: 39; см. также: Москатьская, 1974: 42-43; Холодович, 1979: 234-235). Наиболее адекватно семантическая структура угрозы передается следующим образом: V (Ni, N2, р), где V - предикат threaten, обозначающий целевую направленность угрозы, Ni - адресат (ы), N2 - адресант (ы), р - событие возможной действительности. .
Глагол threaten выражает определенный вид деятельности или действия и обладает семантическим признаком «каузативность», который обусловливает отношения между аргументами: между каузирующим субъектом, каузируемым объектом и целью каузации. Признак каузации характеризуется строгой направленностью акта воздействия: каузатор задает направление акта каузации. Наиболее адекватно сложный характер денотативной ситуации угрозы передается следующей семантической формулой: «Я декларирую тебе (здесь и сейчас) о возможном возникновении (р) и тем самым каузирую тебя совершить действие (вербальное и/или невербальное), иначе я причиню тебе вред».
Очевидно, что главное отличие перформативной формулы высказываний со значением угрозы от «классических» матриц заключается в том, что предикатное ядро такой конфигурации (0) не может быть выражено перформативным глаголом threaten. Несмотря на это, позиции первого аргумента (1), обозначающего носителя воздействия (каузации), второго аргумента (2), выражающего непосредственно объект воздействия и целевого аргумента (3) оказываются замещенными в большинстве рассмотренных примеров (89 % от общего количества примеров).
Семантический анализ показывает, что аргументные позиции субъекта и объекта воздействия могут замещаться только одушевленными предметами. В качестве языковых средств их поверхностной манифестации выступают личные местоимения в первом лице единственного или множественного числа. Аргументная позиция семантического субъекта всегда выполняет функцию агенса по отношению к процессу акта каузации и объекту каузации, на которое это действие направлено, например: / want you to take me out of this, or I'll tell the conductor (Dreiser, 2010); We'll have every farthing you have got, or we will strip you to the skin, curse me (Scot, 2010). Необходимо отметить, что для английского языка не характерно использование конструкций, в частности, со значением угрозы, где незамещенной является аргументная позиция субъекта. Ср. однако: Your money, ту precious, or your life (Scot, 2010).
Аргументная позиция объекта каузации выполняет семантическую роль пациенса и в тектонической структуре данных высказываний ему соответствует дополнение, например, I'll keep you in your proper place (Doyle, 2010); We'll finish you, you stiff! (Dreiser, 2010); I'm going to hit you in all directions, civil and criminal, on all counts (Heinlein, 2010); I'll have the law on you (London, 2010).
Особенностью поверхностной манифестации объекта каузации является повторение в пределах одного акта угрозы несколько раз носителя каузации. Например: If уш flinch, I'll kill you (Twain, 2010). Возможны случаи, когда данный компонент может отсутствовать в поверхностной манифестации перформатив-ной конструкции, но, тем не менее, он понятен из контекста. Ср.: I'll... (Reid 2010), Answer, orl'llshootl (Twain, 2010).
За аргументной позицией цели, может стоять любая ситуация или состояние дел. Так как ответное действие будет совершено одушевленным лицом (объект каузации), то «формы его могут представлять собой речевое или конкретное действие, а также отражать сохранение состояния, присущее одушевленному имени» (Романов, 1982). Аргументную позицию третьего компонента инвариантной формулы конструкций со значением угрозы могут представлять придаточные предложения, например, I will never let you come here any more if you don't put me down this minute (Dreiser, 2010); части сложносочиненных предложений, например, Go away at once or I'll get the police on you (Cronin, 2010); именные группы, например, This instant, or I call my father! (Reid, 2010),' предикаты, например, Sing, or I'll kill ye! (Cronin, 2010) или инфинитивные группы/7/ trouble you to keep your hands off, sir (Doyle, 2010). Кроме того, аргументная позиция цели может оказаться незамещенной в том случае, если автор угрозы указывает только менасивные действия, ср.: Iwill never speak to you any more (Dreiser, 2010); I will fight you with all the means in my power (Dreiser, 2010); I'll show you, you scab! (Dreiser, 2010).
Анализ языковых средств поверхностной манифестации англоязычных дискурсивных практик со значением угрозы показывает, что в процессе коммуникации семантическая и тектоническая структуры данного типа практик обнаруживают асимметрию, т.е. в их поверхностную сферу не проецируется то число аргументных позиций, которое имеется в семантической структуре, в результате чего число замещенных позиций оказывается меньшим (реляционная семантическая структура реализована не полностью). Этот факт указывает на особые коммуникативно-социальные условия и свойства данного функционального типа высказываний, подчеркивая, что их перформативное употребление является особым случаем использования таких выражений для определенных целей и задач в сложившемся или создаваемом пространстве социальной интеракции собеседников (ср.: Романов, Романова, 2009: 125).
Так, дискурсивные практики-угрозы в коммуникативно - социальном поле актуализируются в процессе диалогического общения в пределах заданного коммуникативным фреймом «угроза» сценария, т. е. в пределах его иллокутивного потенциала. Данный процесс актуализации происходит на фоне неменяющихся для данного типа взаимодействия конституентов, к числу которых относятся следующие функциональные условия реализации иллокутивного потенциала «угроза»: А) предварительные условия (А.1. Слушающий в состоянии выполнить каузируемые угрозой действия и оценить последствия возможных менасивных действий со стороны говорящего. А.2. Говорящий в состоянии контролировать выполнение каузируемых действий (в случае их невыполнения
совершает менасивное действие); Б) условие искренности интенционального (иллокутивного) выражения (Б.1. Говорящий желает совершения определенного действия и становится причиной воздействия для его выполнения (каузиро-вание) и В) условия ожидаемого действия (В.1. Говорящий называет будущее действие, которое он ожидает от слушающего).
Указанные функционально-семантические условия реализации иллокутивного потенциала «угроза» выступают также в качестве критериев при отграничении дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке от других функциональных типов высказываний. Определение специфики мани-фестационной репрезентации дискурсивных практик-угрозы в социально-коммуникативной интеракции, несвойственной «классическим» перформати-вам, и их функционально-семантических условий реализации обусловливает необходимость определения их конкретного предназначения и специфики регулятивной роли в социально - коммуникативной интеракции, т.е. дальнейшего описания в прагмалингвистическом плане.
Третья глава «Прагматическая реализация дискурсивных практик со значением угрозы в коммуникативном пространстве социальной интеракции» посвящена описанию конструкций со значением угрозы как регулятивных мена-сивных действий, направленных на решение поставленной цели в процессе диалогической интеракции, и изучению конструктивно - коммуникативного пространства эмоционального воздействия, которое регулятивные менасивные действия оказывают на собеседников в рамках континуума содержания пер-формативного конструкта угрозы.
Установлено, что для поддержания контроля над интерактивным процессом, протекающим по типовому фрейму интерактивного взаимодействия «угроза», коммуниканты используют регулятивные менасивные действия. Как направленное речевое действие одного из участников акта общения регулятивное менасивное действие отражает регулятивный характер самого процесса взаимодействия, выступая тем самым в качестве определенного показателя регулятивной деятельности партнеров в типовом интерактивном акте. Анализ корпуса примеров показал, что практики-угрозы в английском языке могут выполнять в диалогическом взаимодействии две противоположные функции: способствовать взаимодействию партнеров или противодействовать ему, т.е. они могут маркировать регулятивы кооперативного общения (86% от общего количества практик-угроз) и регулятивы противодействия такому общению (14% от общего количества практик-угроз). Отметим, что регулятивные менасивные действия, маркированные различными основными или вторичными формами, сохраняют свою прагматическую направленность и не теряют функционально-семантических свойств.
Как показывает материал исследования, регулятивные менасивные действия, направленные на организацию кооперативного сотрудничества, т.е. на организацию взаимодействия на уровне всех фаз диалога (установления, поддержания или размыкания речевого контакта) и на решение поставленной цели в рамках типового сценария «угроза», маркированы моделями М-1, М-2. Среди
указанных моделей, условные конструкции (модель М-1), включающие в себя условно-следственные отношения между главной (антецедентной) и придаточной (консеквентной) частями целого синтаксического образования, наиболее часто в условиях реальной коммуникации выступают в качестве маркеров кооперативных регулятивных менасивных действий (20 % от общего числа примеров). Этот факт может быть объяснен тем, что указанный тип конструкций способен активизировать действия партнера, предлагая ему выбор альтернативы, а также «интенсифицировать принцип кооперативного общения партнеров в плане повышения заинтересованности адресата в быстрейшем достижении намеченных целей» (Романов, 1988: 140-141), если интеракция пойдет по согласованному порядку этапных цепочек в типовом ФСП. Примером функционирования различных типов кооперативных регулятивных менасивных действий является следующий диалогический фрагмент:
И. - I dare you to step over that, and I'll lick you till you can't stand up (Г). Anybody that'll take a dare will steal sheep (1")-
A. - Now you said you'd do it, now let's see you do it. И. - Don't you crowd me now; you better look out (2). A. - Well, you SAID you'd do it — why don't you do it?
И. - By iinxo\ for two cents I WILL do it (3) (Twain, 2010), где реплики (1') и (1") инициатора взаимодействия являются стартерными регулятивными мена-сивными действиями, реплика (2) выполняет функцию ориентирующего мена-сивного регулятива, а реплика (3) служит финальным регулятивным менасив-ным действием, закрывающим взаимодействие по фреймовому сценарию интерактивного взаимодействия «угроза». Регулятивные действия (2) и (3) инициатора угрозы полифункциональны, т.е. представляют собой комплекс полииллокутивных (разнородных в иллокутивном плане) речевых действий, но следует отметить, что каждое из них осуществляет определенное действие в рамках заданного фрейма «угроза» и в рассматриваемом диалогическом единстве указанные действия (2) и (3) являются иллокутивной доминантой, т.е. иллокутивным актом, выступающим в качестве функциональной доминанты в целом иллокутивном комплексе такого репликового шага.
Как показал анализ эмпирического материала, регулятивные менасивные действия, противодействующие кооперативному общению, т.е. по своей функционально-коммуникативной сущности направленные на сдерживание стратегической инициативы участников процесса согласованного общения, могут подразделяются на два класса: стимулирующие и контролирующие регулятивы. Контролирующие регулятивы являются опосредованным стимулом по управлению общением и используются собеседниками для осуществления контроля за процессом общения в плане распределения коммуникативно-социальных ролей, направленности (в чью пользу) результирующего эффекта (Романова, 2009: 137). Например:
И. - What do you want?
A. - Keep quiet. If you stir. I shoot you (1).
И. - You are mad. What have I done to you?
А. - You wrecked the life of Sibyl Vane, and Sibyl Vane was my sister. She killed herself. I know it. Her death is at your door. I swore I would kill you in return. For years I have sought you. I had no clue, no trace. The two people who could have described you were dead. I knew nothing of you but the pet name she used to call you. I heard it to-night by chance. Make your peace with God, for to-night you are soinp to die (2) (Wilde, 2010), где реплики (1) и (2), маркированные моделями М-1 и М-4 соответственно, выполняют роли контролирующих менасивных регуляти-вов, так как говорящий стимулирует собеседника для продолжения диалогического взаимодействия в рамках заданного сценарного фрейма интерактивного взаимодействия «угроза». Контролируя таким образом процесс обмена дискурсивными практиками, он стремится скорректировать вербальное и невербальное поведение партнера по общению и поддерживать последовательную очередность этапных фрагментов в прагматограмме (т.е. поочередной записи следования шагов интерактантов, раскрывающих иллокутивную функцию типового иллокутивного потенциала).
Стимулирующие регулятивы являются основой для регуляции типовым взаимодействием в рамках ФСП иллокутивного фрейма «угроза». Они служат для выражения стратегических приемов по совместному общению, для их упорядочения и приведения в соответствие типовым интерактивным ходам-цепочкам. Например, в представленном фрагменте диалогической интеракции реплика инициатора взаимодействия (1) выполняет функцию поддерживающего регулятива кооперативного общения, а ответная реплика адресата (2) — противодействующий стимулирующий отрицающий менасивный регулятив несогласия, маркированный моделью М-5:
И. - If you interfere with my sister, I'll call an officer (1). She does not wish to speak with you, and your insistence is insult.
A. - If you persist, you '11 have to call that officer, and then you '11 set your name in the papers (2). And now, get out of my way and get the officer if you want to (2"). I'm going to talk with Ruth.
И. -1 want to have it from your own lips (London, 2010).
Для исследования эмоциональной «интенсивности глубины» прагматического воздействия, которую перформативная угроза оказывает на собеседников, регулятивные менасивные действия были рассмотрены с позиций коммуникативного конструктивизма, т.е. как коммуникативный конструкт угрозы (подробнее о коммуникативном конструкте см.: Джерджен, 2000; 2003; Хьелл, Зиглер, 1997; Келли, 2000; Романов, Немец, 2006; Романова, 2009). Показано, что в когнитивном плане наиболее важными элементами для отражения полученного опыта в виде определенного конструкта являются диспозиции модальностей говорящего субъекта как когнитивного агента, т.е. такие многообразные оттенки самовосприятия человека и предметов реального мира. Каждая модальность имеет вполне определенное местоположение на континууме конструкта, а сам коммуникативный конструкт угрозы представляет собой определенный тип отношений между такими понятиями антонимического плана, как эмоциональное комфортное и дисколфортное состояние. Движение от ком-
фортносги к дискомфортности можно графически представить в виде определенной линии, направленной от полюса «комфорт» к полюсу «дискомфорт» и проходящей через некую среднюю точку, аффинированное состояние:
К |-----------А------------
Как уже отмечалось, эмоциональное состояние партнеров по общению имеет свойство проявляться в когнитивном, обыденном и перформативном поведении вполне определенным образом в виде той или иной перформативной практики. Причем конструктивная манифестационность вербального поведения (и невербального) вполне точно отражает взаиморасположение модальностей когнитивного объекта (Романова, 2009: 150). Например, нахождение автора угрозы в зоне близкой к дискомфортному эмоциональному состоянию (зона аффицированного негативного переживания) определяет маркирование им коммуникативной интенции угрозы простыми восклицательными предложениями (модель М-3), которые содержат упоминание наказания, менасивного действия, которое говорящий намерен совершить: I will call up Mr. Colfax. I will call up Mr. Winfield. I will have him discharged. I will expose him in the newspapers (Dreiser, 2010). Кроме того, для автора угрозы, находящегося в пиковом дискомфортном эмоциональном состоянии, характерно использование регулятивных менасивных действий, направленных на противодействие согласованному продвижению партнеров к реализации глобальной цели в рамках типового фрейма интерактивного взаимодействия «угроза». Диспозиция автора угрозы в аффицированном положительном состоянии определяет выбор им моделей М-1 или М-2, содержащих в своей структуре указание на каузируемые говорящим действия и на действия говорящего, в случае отказа от их выполнения слушающим, например: If you make trouble, you will simply be arrested and then the newspapers will have it (Dreiser, 2010); Don't you ever tell about this or I'll have you thrown out of Hollywood (Scott, 2010).
Материал исследования показывает, что для коммуникативного взаимодействия возможно использование говорящим в пределах одного репликового шага нескольких регулятивных менасивных действий, характеризующим постепенное изменение эмоционального состояния говорящего в сторону дискомфорта. Например: If you don't let me in, I'll kill you! (Г) If you don't let me in, I'll kill you! (1") Devil! devil! (1"') I'll kill you (1"") I'll kill you! (1""') (Bronte, 2010). Иллокутивная структура указанного диалогического фрагмента может быть представлена в виде: поддерживающий (1'), фокусирующий (1"), обращение (Г"), закрывающий (Г"'), финальный (Г""). Интенсивность воздействия указанных менасивных регулятивных действий на эмоциональное состояние адресата угрозы может быть отражена в следующей схеме:
К |------(+А)------0----(-А)----
(Г) (1")(Г")(1"")(Г"") Следует отметить, что эмоциональное воздействие угрозы на собеседника направлено на ввод его в одну из возможных диспозиций некомфортного эмоционального состояния рассматриваемого конструкта. Введение собеседника в пиковую точку некомфортного эмоционального состояния (состояния постоян-
ного страха, фобии, стресса) не является конечной целью автора угрозы, так как он скорее заинтересован в таком воздействии на собеседника, в котором последний совершит действия, каузируемые угрозой. К тому же в интересах адресанта угрозы использовать угрозу с затратой минимальных эмоциональных усилий для себя, то есть не изменяя своего состояния в сторону негативных эмоциональных переживаний. Для выхода из некомфортного эмоционального состояния и продолжения согласованного общения слушающему необходимо выполнить действия, каузируемые угрозой.
Диспозиции регулятивных менасивных действий на континууме содержания коммуникативного конструкта угрозы могут быть представлены следующим образом:
К__А___Д
Кооперативные | Противодействующие
Примечательно, что при рассмотрении роли практик-угрозы в системе знаковых средств социально-коммуникативной интеракции в конструировании новых социально - коммуникативных отношений между участниками определенных интеракций жизненных сценариев установлено, что регулятивы, маркированные моделью М-ДСК, способны варьировать семантические свойства процесса каузации: в одном случае они смягчают степень воздействия на адресата, функционируя в качестве контактоустанавливающнх регулятивов, например: If you don't help me, I must send it (Wild, 2010); а в другом - они направлены на усиление воздействующего эффекта для достижения запланированной цели, являясь акцентирующими регулятивами, например: If you make а fool of me again, I'll soon cure you, I warrant youl (Dickens, 2010); If thou liest, this I swear to thee—thy tongue shall be dragged from thee by the rootsl (Haggard, 2010). В интерактивном плане данные регулятивы выполняют в содержательном и функциональном планах иную функцию по сравнению с каноническими конструкциями, в частности, они расширяют конструктивно - коммуникативное менасивное пространство конструкта регулятивных менасивных действий.
Итак, проведенный анализ языкового материала показал, что указанный функциональный класс языковых единиц в английском языке может быть маркирован различными конструкциями, как основными, так и вторичными, являющимися результатом транспозиции. Проведенный комплексный анализ семантических и функциональных (прагматических) характеристик дискурсивных практик со значением угрозы в коммуникативном пространстве социального взаимодействия указывает на то, что независимо от поверхностной манифестации дискурсивные практики со значением угрозы функционируют как регулятивные менасивные действия, направленные на решение поставленных целей в процессе диалогической интеракции, создавая тем самым менасивное конструктивно-коммуникативное пространство эмоционального воздействия на собеседников.
Практически, любая угроза, реализованная в диалогической интеракции (регулятивное менасивное действие), представляет собой одну из возможных диспозиций модальности говорящего и слушающего на континууме содержа-
ния коммуникативного перформативного конструкта угрозы, в то время как коммуникативный конструкт угрозы представляет собой лишь функционально-семантическое пространство угрозы (менасивных действий) и набор возможных (в том числе и прогнозируемых) диспозиций эмоциональных состояний говорящего и слушающего. Коммуникативная ситуация «угроза» представляет собой сложную когнитивную ситуацию, и количество элементов рассматриваемого коммуникативного конструкта угрозы (степень доминирования положительных или отрицательных эмоциональных состояний) может быть дополнено путем более точной градации оттенков диспозиций эмоциональных состояний собеседников, однако направления воздействия, создаваемые регулятивными моделями эмоционального воздействия угроз, останутся прежними и, конечно, в рамках коммуникативного перформативного конструкта угрозы.
В Заключении подведены итоги проведенного исследования и намечены перспективы дальнейших исследований в предлагаемом направлении. Показаны преимущества предложенного в данном исследовании подхода к анализу англоязычных менасивных конструкций с позиций коммуникативного конструктивизма и теории регулятивной деятельности участников диалогического взаимодействия, существенно расширяющего стандартное представление об исследовании коммуникативных характеристик высказываний. Отмечается, что дальнейшее изучение проблематики, связанной с рассмотрением и анализом коммуникативно - конструктивного пространства регулятивных менасивных действий остается одним из актуальных направлений в условиях все возрастающего интереса к лингвоэкологической сфере социальной коммуникации и роли «человеческого фактора» в ней, демонстрируя важность не только проблем описания языковых структур, участвующих в коммуникативно-социальной ме-насивной интеракции, но и задач всестороннего изучения интерактивного пространства жизненных сценариев, связанных с реализацией различных актов вербальной агрессии.
Основные положения исследования получили освещение в следующих публикациях по теме исследования:
Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией в Перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий
1. Новоселова О.В. Коммуникативные маркеры дискурса угрозы [Электронный ресурс] // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации». - Тверь: ТГСХА, ТИПЛиМК, 2010, № 3 (20). - ISSN 1999 - 8406; Гос. per. № 0420800038. - Идентификационный номер 0421000038 \ 0022. - Режим доступа: http://tverlingua.ru (0,4 п.л.).
2. Новоселова О.В. Психосемантика конструкта угрозы в политической коммуникации // Вестник Тверского Государственного Университета. Серия: Педагогика и психология, 2012, №3. - С. 6-16 (0,75 п.л.; в соавторстве; личный вклад 0,5 п.л.).
3. Новоселова O.B. Дискурсивная топонимия практик-угроз [Электронный ресурс] // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации». - Тверь: ТГСХА, ТИПЛиМК, 2012. - № 3 (28). - ISSN 1999 - 8406; Гос. per. № 0420800038. - Идентификационный номер 0421200038 \ 0030. - Режим доступа: http://tverlingua.ru (1 п.л.; в соавторстве; личный вклад 0,75 пл.).
4. Новоселова О.В. Коммуникативное пространство композитных пер-формативных угроз // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина. Серия: Филология, 2012, № 4, Т.1. - С. 182-190 (0,75 п.л.)
Статьи в сборниках научных трудов и материалах научных конференций
5. Новоселова О.В. Коммуникативные маркеры дискурса угрозы // Ars grammatica. Грамматические исследования: тезисы докладов 4-й международной научной конференции. Минск, 2-3 ноября 2010 г. / Минский гос. лингвист, ун-т. - Минск: МГЛУ, 2010. - С. 132-134 (0,3 п.л.).
6. Новоселова О.В. Социальные характеристики адресанта угрозы // Ак-туальш проблеми ментагнштнстики: 36ipniiK наукових праць за мате-р1алами VII М1жнародноТ науково!' конференции Украина. - Черкаси: Ант, 2011. — С. 197-199 (0, 3 п.л.).
7. Новоселова О.В. Типология транспонированных высказываний со значением угрозы / Всероссийская школа-семинар «Современные направления анализа и интерпретации инокультурных текстов». - Томск: Изд-во ТПУ, 2011. - С. 73-86 (0,75 п.л.).
8. Новоселова О.В. Функциональная типология актов политической угрозы // Языковой дискурс в социальной практике: сб. науч. трудов — Тверь: Твер. гос. ун-т, 2012. - С. 249-253 (0,35 п.л.).
9. Новоселова О.В. Типология регулятивных действий угрожающего характера в учебном дискурсе // Проблемы совершенствования образовательного процесса в вузе в связи с переходом на новые образовательные стандарты: сб. научно-методических трудов по материалам XXII Всероссийской конференции (22-23 апреля 2012 г.). - Тверь: Тверская ГСХА, 2012. - С.175-177 (0,2 пл.).
10. Новоселова О.В. Прагматическая топономия дискурсивных практик-угроз // Язык — когниция - социум: тезисы докл. Междунар. науч. конф., Минск, 12-13 ноября. - Минск: МГЛУ, 2012. - С. 234-236 (0,2 п.л.; в соавторстве; личный вклад ОДп.л.).
11. Новоселова О.В. Прагматическая топономия дискурса угроз // Система i структура схвднослов'янських мов: 36ipHHK наукових праць. Випуск 5. -Кшв: Вид-во НПУ ím. М.П. Драгоманова, 2012. - С. 251-262 (0,75 пл.; в соавторстве; личный вклад 0,5 пл.).
НОВОСЕЛОВА Ольга Владимировна
ФУШОЩОПАЛЫЮ-СЕМЛПТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
10.02.04 - германские языки
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Формат 60-481/16 Бумага типографская Гарнитура шрифта «Times». Печать ризографическая. Усл.печ.л.1,25. Тираж 100 экз. Заказ 1006.
Издательство Тверской ГСХА. Россия, 170904, г. Тверь, п. Сахарово, ул.Василевского, д,7. Тел. (4822) 53-12-36
Текст диссертации на тему "Функционально-семантическая характеристика дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке"
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Тверской государственный университет»
НОВОСЕЛОВА Ольга Владимировна
СО
О СМ
хГ О
О) СМ
ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ
В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
10.02.04 - германские языки
Диссертация
на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Научный руководитель:
A.A. Романов, доктор филологических наук,
профессор, Заслуженный деятель науки РФ.
Тверь - 2013
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ..................................................................................4
Глава 1. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ОПИСАНИЯ КОНСТРУКЦИЙ СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ ............................................................21
1. Конструкции со значением угрозы в коммуникативно-функциональных типологиях высказываний ....................................21
2. Конструкции со значением угрозы как коммуникативно-интенциональный тип ....................................................................30
3. Возможности формального варьирования дискурсивных практик
со значением угрозы ...................................................................34
3.1 Дискурсивные практики со значением угрозы, репрезентируемые основными формами......................................................................40
3.2 Практики-угрозы, репрезентируемые вторичными формами.......48
3.2.1 Транспонированные угрозы, маркированные вопросительными конструкциями.............................................................................51
3.2.2 Имплицитные практики-угрозы.........................................54
3.3. Композитные менасивные конструкции..................................60
Выводы по первой главе...................................................................65
Глава 2. СЕМАНТИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ................................................68
1. Инвариантная формула реализации дискурсивных практик
со значением угрозы......................................................................................68
1.1 Конструктивно-семантический предикат инвариантной формулы угрозы...........................................................................71
1.2 Семантические признаки аргументных позиций ......................74
2. Конструктивное расширение инвариантной формулы
реализации дискурсивных практик-угрозы...........................................80
3. Семантико-содержательный аспект феномена перформативных и декларативно-экспрессивных высказываний
со значением угрозы ...................................................................85
2
4. Фреймовая организация диалогического взаимодействия «угроза»......96
4.1 Функциональные условия реализации иллокутивного фрейма «угроза».................................................................................. 100
4.2 Функциональные условия реализации иллокутивного потенциала «угроза» как критерий отграничения практик-угрозы
от других интенциональных типов высказываний ............................105
Выводы по второй главе ................................................................109
Глава 3. РЕАЛИЗАЦИЯ ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК СО ЗНАЧЕНИЕМ УГРОЗЫ В СОЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ.............112
1. Дискурсивные практики со значением угрозы как регулятивные менасивные действия........................................................................112
2. Регулятивная специфика дискурсивных конструкций
со значением угрозы в интерактивном пространстве ...........................122
3. Регулятивные менасивные действия, направленные
на организацию согласованного общения...........................................128
3.1 Направляющие регулятивные менасивные действия ...............130
3.2 Координирующие регулятивные менасивные действия.............134
3.2.1 Контактоустанавливающие регулятивные
менасивные действия ...........................................................138
4. Регулятивные менасивные действия, направленные на противодействие согласованному общению.......................................142
5. Коммуникативно-конструктивное пространство регулятивных менасивных действий .................................................................148
6. Регулятивные менасивные действия, расширяющие
коммуникативное пространство конструкта угрозы............................159
Выводы по третьей главе .................... ......................................166
ЗАКЛЮЧЕНИЕ .........................................................................168
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.................................178
ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ............................................................190
ВВЕДЕНИЕ
Предметом настоящего исследования является анализ семантических и функциональных (прагматических) характеристик дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке. Под дискурсивными практиками со значением угрозы (менасивными практиками) в работе понимаются естественно - языковые единичные акты дискурсии (также: конструкции, высказывания), объединенные между собой глобальной коммуникативной целью, чтобы каузировать адресата к совершению определенных действий или отказу от них с указанием на возможные санкции по отношению к нему, и способные активизировать фреймовую конфигурацию коммуникативной ситуации «угроза» в ментальном пространстве носителей языка.
Обращение к данной теме исследования определяется наличием устойчивого интереса в области германского языкознания к проблемам семантического описания дискурсивных практик различной иллокутивной направленности и их функционирования в коммуникативном пространстве, в том числе перформативных и декларативно-экспрессивных конструкций со значением угрозы. Особую актуальность данная проблематика приобретает в условиях все возрастающего интереса как в области общего, так и германского языкознания к выявлению роли «человеческого фактора» в ситуации интерактивного взаимодействия, который приводит исследователей к осознанию важности не только проблем описания языковых структур, участвующих в коммуникативно-социальной менасивной интеракции, но и задач всестороннего изучения интерактивного пространства жизненного сценария коммуникативной ситуации «угроза» партнеров по общению, использующих эти структуры в виде дискурсивных проявлений для решения конкретных задач в условиях социальной коммуникации. Кроме того, выбор данной тематики исследования обусловлен отсутствием полного и систематического функционально -семантического описания феномена дискурсивных практик со значением угрозы с позиций теории регулятивной деятельности участников диалогическо-
го взаимодействия (Романов, 1988) и коммуникативного конструктивизма (Романова, 2007; 2009).
В данном исследовании осуществлен подход к анализу англоязычных конструкций со значением угрозы в рамках указанных направлений, методы и подходы которых привлекают все большее число германистов в последние десятилетия, так как существенно расширяют стандартное представление об исследовании коммуникативных характеристик высказываний, к тому же «рассмотрение языка в его функциональном плане всегда было одной из главных задач исследователей» (Романов, 2005; Сусов, 2007: 29). Выбранный ракурс описания дискурсивных практик со значением угрозы предоставляет возможность описать их семантические свойства и определить их коммуникативно-функциональную значимость, а также позволяет построить коммуникативный перформативный конструкт угрозы (в виде регулятивного мена-сивного действия) как смысловой инструмент для структурирования, упорядочения и осмысления эмоционального воздействия практик-угроз на Я-собеседников и определить границы коммуникативно - социального мена-сивного пространства с привлечением не только собственно лингвистических, но и целого ряда междисциплинарных понятий (таких как, «конструкт», «эмоциональное состояние», «аффицированное состояние», «диспозиция модальности говорящего»).
Состояние исследуемой проблемы и тем самым ее актуальность можно охарактеризовать следующим образом. В ходе анализа основных положений работ, выполненных в рамках коммуникативно - функционального подхода, было установлено, что в указанных исследованиях отмечается такая особенность поверхностной манифестации дискурсивных практик со значением угрозы в английском языке как отсутствие перформативного глагола threaten, маркирующего иллокутивную направленность высказывания, ввиду чего конструкции со значением угрозы интерпретируются исследователями двояко. Во-первых, высказывания со значением угрозы трактуются как одно
из значений взятия обязательства (комиссивное значение) совершить какие-
5
либо действия не в интересах собеседника (см.: Wunderlich, 1976; Остин, 1986; Серль, 1986; Почепцов, 2001). Так, Дж. Р. Серль относит практики-угрозы к комиссивным речевым актам на основе анализа связи коммуникативной интенции говорящего со значением самого высказывания и иллокутивным эффектом, при этом он отмечает, что угроза представляет собой «обязательство сделать что-либо в ущерб» адресату сообщения (Серль, 1986: 162). Подобного мнения придерживался Д. Вундерлих, который указывает на определенное сходство высказываний со значением угрозы с обещаниями и объявлениями и определяет угрозу как взятие обязательства сделать что-либо адресату (Wunderlich, 1976: 77).
Во-вторых, конструкции со значением угрозы трактуются как каузативное (побудительное) значение, проявляющееся в попытке заставить (побудить, каузировать) собеседника совершить определенные действия при упоминании возможного менасивного действия (см.: Habermas, 1971; Rehbein, 1977; Вендлер, 1985) или в попытке заставить собеседника «скорее не делать ничего» (Вежбицка, 1985: 267-268), а также «добиться желаемого положения дел» (Мельчук, 1995), побудить к действию (или бездействию), в котором заинтересован говорящий (Маслова, 2007: 78), просто осуществить любое менасивное воздействие (Григорьева, 2006: 25).
Эта проблематика находит отклик не только в германистике, но и в русском языкознании. Например, в одной из работ, выполненной на материале русского языка, на основе анализа семантических и синтаксических свойств высказываний со значением угрозы, отмечается, что указанные конструкции относятся наряду с решениями, призывами, побуждениями и предостережениями к волеизъявлениям (Русская грамматика, 1980: 216). Определенный интерес представляет изучаемая А.Б. Летучим русская «угрозатив-ная конструкция» типа Я ему приду, которая стоит особняком среди русскоязычных практик-угроз в силу целого ряда ее интересных синтаксических и семантических характеристик. В частности, А.Б. Летучий пишет, что парадигма глагола в угрозативном употреблении значительно урезана по сравне-
6
нию с основным употреблением (Летучий, 2007; ср. с невозможностью пер-формативного употребления глагола threaten).
Тем не менее, в рассмотренных грамматических исследованиях выделенные «семантические» особенности высказываний со значением угрозы: действия в ущерб, не в интересах собеседника (Серль, 1986: 162), недружественность собеседника (Вендлер, 1985: 247), наличие санкционированной власти у автора угрозы (Григорьева, 2006: 38-39), неприемлемость с точки зрения социального поведения (Клепикова, 2008: 70) указывают на особенности поверхностной манифестации конструкций со значением угрозы в английском языке и непосредственно не эксплицируют семантические свойства данного класса высказываний.
Важно отметить, что некоторые исследователи при определении семантической структуры высказываний со значением угрозы указывают, что необходимым компонентом для успешной идентификации диалогических реплик со значением угрозы необходим условный (или кондициональный) компонент, т.е. определенное условие, которое говорящий выдвигает адресату, в случае невыполнения которого говорящий предполагает возможность выполнения угрозы (Быстров, 2001: 15). Подобную идею поддерживает H.A. Бут, она пишет, что «часто непосредственной угрозе применения каких-либо штрафных мер предшествует некое условие, невыполнение которого и повлечет менасивные действия» (Бут, 2004: 6). Иного мнения придерживается А.Б. Летучий, который говорит о том, что в конструкциях со значением угрозы (в частности, «угрозативах») внимание акцентируется на самой угрозе: угроза может произноситься и без особой причины, так как существенна не конкретная причина угрозы, а то, чем говорящий угрожает слушающему (Летучий, 2007).
Кроме того, анализ состояния изученности семантических и функциональных характеристик дискурсивных практик-угроз показал, что практически неизученными оказались функциональные условия реализации иллокутивного потенциала речевого акта угрозы, несмотря на то, что в данном на-
7
правлении неоднократно предпринимались попытки. Так, как правило, изучение функционального аспекта высказываний со значением угрозы в представленных работах ограничивалось лишь упоминанием о том, что прагматическое воздействие угрозы направлено не в адрес адресата (Wunderlich, 1976: 77; Серль, 1986: 162). В исследовании Г.Г. Почепцова отмечено, что условия реализации угрозы противоположны условиям промисивов, в частности, адресат угрозы не заинтересован в осуществлении того, о чем идет речь в предложении (Почепцов, 1981: 272-278); при рассмотрении условий искренности, ориентированных на слушающего, Дж. Лакоф отмечает, что искренняя угроза предполагает, что ее адресат не желает совершения указанного в ней менасивного действия (Лакоф, 1985: 301). Кроме того, в этом плане некоторыми исследователями во внимание принимались такие условия осуществления речевого акта как социально-ролевые отношения собеседников (Habermas, 1971: 111-114) и нормы социального поведения (Вежбицка, 1985; Лакоф, 1985; Серль, 1986; Почепцов, 1981).
В типологии иллокутивных функций репликовых шагов A.A. Романова в зависимости от направленности речевого воздействия и факторов, обусловливающих прагматическое значение речевого произведения, выявлены и описаны функционально-семантические условия реализации иллокутивного потенциала декларативно-эксперессивного типа, к субтипу которого относятся угрозы наряду с возражениями, протестами и др. (Романов, 1988: 53-55). Однако, как разновидность декларативно-эксперессивного фрейма более подробно угроза не рассматривалась.
Из краткого изложения основных положений работ, посвященных анализу манифестационных, семантических и функциональных характеристик практик со значением угрозы, можно констатировать, что данный функциональный класс языковых конструкций рассматривался во многих ракурсах. Выдвижение на первый план различных конструктивных особенностей высказываний со значением угрозы в английском языке указывает на многообразие способов выражения данного коммуникативного намерения, но тем не
8
менее указанный класс высказываний не получил целостного описания как своего рода система (или набор) функциональных синонимов, а также не были рассмотрены не основные, вторичные формы, являющиеся результатом транспозиции (см.: Курилович, 1962: 62-63; Москальская, 1974: 113). В этой связи следует еще раз отметить, что вопросы функционирования (использования) практик со значением угрозы в процессе диалогического общения, а также условия их успешной и эффективной реализации с целью каузировать собеседника совершить определенные действия (или отказаться от их совершения) указанием на возможные санкции не рассматривались в работах по теории речевых актов.
Неизученность семантических свойств канонических угроз явилась причиной того, что не были рассмотрены вопросы о композиционной сочетаемости угрозы, а также вопросы о том, как взаимодействуют значения в английском языке в рамках композитных дискурсивных практик со значением угрозы. Также не изучалась роль угрозы как специфического (т.е. не явно выраженного в системе языка, а специально или функционально предназначенного для особых форм социальной интеракции, т.е. как особого крипто-класса) класса языковых единиц в системе знаковых средств интерактивного взаимодействия в конструировании новых социально-коммуникативных отношений между партнерами по общению. В частности, не поднимался вопрос не только о том, каким образом личность интерпретирует и оценивает перформативные угрозы как в каноническом, так и в композитном вариантах в дискурсивном пространстве социальной коммуникации, но и о том, с помощью какого смыслового инструмента возможно исследовать и систематизировать эмоциональное воздействие, которое угроза как регулятивное мена-сивное действие оказывает на собеседников.
С учетом различий в подходах на природу и роль дискурсивных практик со значением угрозы и разносистемность исследуемого языкового материала, следует отметить расхождения терминологического характера при
описании конструкций со значением угрозы, что говорит об отсутствии четко
9
сформированной теоретической базы. По этой причине термины «угроза», «дискурсивная практика угрозы», «менасивное высказывание», «высказывание-угроза» и «практика-угроза» в рамках данного исследования использованы как функциональные синонимы.
И хотя в работах отечественных и зарубежных лингвистов по теории речевых актов были проанализированы формальные (лексические и синтаксические) средства выражения менасивного значения, а также показано, что коммуникативное намерение угрозы может выраж
