Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках

Кошева, Астра Шагабановна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках

Год: 2006
Автор научной работы: Кошева, Астра Шагабановна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Нальчик
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках"

На правах рукописи

Кошева Астра Шагабановна

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ МОДАЛЬНОСТИ

В РАЗНОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКАХ (на материале английского и карачаево-балкарского языков)

Специальность 10.02.19-теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик 2006

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М.Бербекова.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Геляева Ариука Ибрагимовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Аликаев Рашид Султанович

кандидат филологических наук, доцент Хут Сайда Нурбиевна

Ведущая организация: Ставропольский государственный

педагогический институт

Защита состоится « 27 » апреля 2006 г. в_час. на заседании

диссертационного совета Д.212.076.05. при Кабардино-Балкарском государственном университете по адресу: 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета.

Автореферат разослан » марта 20061

Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор филологических наук, профессор ¿/^^у Г.Е.Щербань

aoogft

Общая характеристика работы

На пороге третьего тысячелетия лингвистика представляет собой науку, имеющую большие достижения в изучении языка и его аспектов с разных сторон. Одним из перспективных направлений развития лингвистической науки является исследование взаимосвязи между отдельными аспектами языка, уже получившими в той или иной степени достаточное описание и объяснение. К числу межуровневых единиц, образуемых на основе взаимодействия и взаимопроникновения различных подсистем внутри языка, относятся функционально-семантические категории (ФСК) или функционально-семантические поля (ФСП), одной из разновидностей которых является ФСП модальности.

Категория модальности относится к одной из самых сложных и актуальных проблем современного языкознания. По степени своей разработанности данная проблема занимает в лингвистике двойственное положение. С одной стороны, постановка вопроса о способах языкового представления того смыслового содержания, которое подводится под понятие «модальность», то есть вопроса о том, как соотносится универсальное мыслительное основание языковых значений и особенности плана их выражения в каждом языке, опирается на давнюю традицию. Эта проблематика, восходящая к идеям В.фон Гумбольдта, A.A. Потебни, К.С. Аксакова, получила дальнейшее развитие под разной терминологией в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, A.A. Шахматова, А.М. Пешковского, в работах В. Матезиуса, а также в концепциях Э. Кошмидера, С.Д. Кацнельсона. Основы нового подхода к описанию модальности в отечественном языкознании были заложены в трудах В.В. Виноградова. Выявлению сущности этой категории посвящены десятки и сотни специальных исследований, в той или иной степени затрагивающие общие и частные вопросы модальной проблематики в языках разных систем (Н.А.Слюсарева, A.B. Бондарко, Н.Д.Арутюнова и др.). С другой стороны, несмотря на давнюю традицию изучения модальности и многие замечательные находки в этой области, природа данной языковой категории во многом продолжает оставаться дискуссионной и в силу этого не может считаться до конца теоретически осмысленной.

Трудности научного описания модальности обусловливаются тем, что значение данной категории тесно сплетено со значением других категорий - лексических, грамматических, контекстуальных. Во-первых, трудно иногда отделить значение модальности от лексического значения глагольной словоформы. Во-вторых, во многих случаях бывает непросто определить, какая языковая единица - граммема наклонения, времени, лица, вспомогательный глагол, синтаксическая конструкция в целом - является реальным носителем модального значения, поскольку средствами языкового выражения модальности выступают единицы всех уровней языка. И наконец, семантика модальности оказывается теснейшим образом связанной с коммуникативной стратегией высказывания - она формирует семантическую структуру высказывания.

То обстоятельство, что названные проблемы возникают не только при исследовании какого-то определенногаязыка или группы языков, но

i РОСJ^Im^^, I библиотека I ,

1 ^ЗШ

также при изучении языков с различным грамматическим строем, уже само по себе говорит о сложности и многоаспеетности языковых явлений, связываемых с категорией модальности.

Благодаря перечисленным выше свойствам модальности, эта категория оказалась в фокусе интересов различных лингвистических дисциплин и направлений, в числе которых теория референции, прагматика, общее теоретическое направление которых связано с переходом от исследования смысла отдельных единиц разных уровней к изучению целостного смысла крупных категорий, высказываний и связных текстов.

В настоящее время исследование категории модальности в общелингвистическом масштабе становится особенно актуальным в связи с развитием когнитивной лингвистики, семантической типологии и функциональной грамматики.

Говоря об актуальности исследования модальных значений в лингвистике, следует отметить ярко выраженную неравномерность изучения этой категории на материале разных языков. Если в германистике последних десятилетий описание модальных значений производится на основе принципов современной семантики, обусловливающей необходимость различения языкового значения модальности (т.е.модального значения единиц разного уровня) и смысла (т.е. смыслового когнитивного содержания), имеющего универсальную природу, выявления смысловой основы модальности и способов ее представления [Беляева 1984,1985, 1987; Слюсарева 1986; Bybee 1985; Comrie 1976; Durst-Andereon 1992; Plungan 2001], то монографическое описание данной категории на материале карачаево-балкарского языка только начинается. Поскольку категория модальности носит универсальный лингвистический характер, ее изучение составляет немалый научный и практический интерес для карачаево-балкарского языкознания.

Указанными обстоятельствами определяется актуальность темы диссертации. В карачаево-балкарском языкознании модальность не была объектом специального исследования. В работах по карачаево-балкарскому языку категория модальности упоминается при общей характеристике предложения, при описании составного сказуемого и категории времени, транспозиции глагольных форм изъявительного наклонения. Таким образом, приходится констатировать, что картина модальности в карачаево-балкарском языкознание далека от определенности.

Автор надеется, что данное исследование хотя бы частично восполнит имеющийся в этой области пробел.

Объектом диссертационного исследования выступает функционально-семантическая категория модальности в языках с различным грамматическим строем: английском - языке ярко выраженного аналитического типа и карачаево-балкарском - языкё агглютинативного типа. План выражения данной категории исследуется с учетом положений функциональной грамматики и семантического синтаксиса.

Многоаспектность объекта анализа, отсутствие в лингвистике монографического системно-интегрирующего исследования категории модаль-

ности на материале анализируемых языков предопределили цель работы, которая заключается в определении объема содержания этой категории и выявлении межуровневых сходств и различий в функционировании средств выражения модальных значений в исследуемых языках. В своей работе мы опираемся на фундаментальные теоретические и методологические положения, выработанные в языкознании.

В соответствии с целью, поставленной в диссертации, намечено решение следующих задач:

-рассмотреть историю изучения категории модальности в общем языкознании и отразить многообразие подходов к исследованию и пониманию данной категории;

-определить семантическую структуру категории модальности в анализируемых языках, представив её в виде функционально-семантических макро- и микрополей;

-выявить разноуровневые средства выражения модальности - конституэнты функционально-семантических полей объективной и субъективной модальности;

-определить специфику форм наклонений глагола как грамматического центра поля модальности в исследуемых языках;

-выявить различные типы связей и пересечений модальных полей с аспектуальными и темпоральными полями и на этой основе определить специфику и закономерности межкатегориального взаимодействия в сфере ФСК модальности;

-вскрыть типологическую особенность значений модальности в английском и карачаево-балкарском языках;

-выявить возможные различия в исследуемых языках в распределении того, что выражается специальными грамматическими средствами, и того, что приходится на долю лексики, контекста, речевой ситуации.

Указанные задачи предопределили набор общих методов исследования и конкретных приемов, используемых в данной работе. Основным для нас оказался метод системного функционально-семантического анализа, основанный на наблюдениях за функционированием языковых единиц, а также описательный и контрастивный методы. Специфика исследуемого материала обусловила необходимость смыслового, или «интерпретационного» метода толкования модальных форм, подобного лексикографическому описанию слова. При описании и разграничении модальных значений нами используются положения развиваемой в современном языкознании теории общих и частных значений (см. Гловинская 1989; Плунгян, Рахилина 1996; Кошелев 1996; Падучева 1996; Бондарко 1996; Шатуновский 1996 и др.)

Повышенный интерес в последние годы к функциональной стороне языка в целом, а также недостаточная изученность механизмов формирования языковых систем вызывает необходимость функционального анализа фактов различных языков в области выражения грамматических значений. Грамматические особенности признаются одним из основных критериев этнолекта, и существенным в нем является качество и количество расхождений/совпадений между языками в морфологии и синтаксисе. Особый интерес представляет наименее изученный в этом плане карачаево-балкарский язык, который дает новый богатый материал для выявления различных способов дискретного и недискретного, эксплицитного и имплицитного, грамматического и лексического представления модальности.

Практическая ценность работы. Теоретические работы по грамматике имеют большое практическое значение и могут послужить как для дальнейших научных исследований, так и для учебных и методических нужд. Выводы проведенного исследования могут быть использованы при чтении лекций по грамматике анализируемых языков, а также на практических занятиях.

Положения, выносимые на защиту:

1. Являясь языковой универсалией, модальность характеризуется избирательностью дискретного обозначения тех или иных модальных значений в анализируемых языках.

2. Языковое представление модальности определяется типологическими особенностями исследуемых языков, в которых грамматические и неграмматические средства по-разному распределяются при выражении модальных значений.

3. Модальность - полисемантическая категория, которая формируется в языках совокупностью модальных полей, связанных межу собой «семантическими мостиками».

4. Семантической доминантой поля модальности является оппозиция реальность/ирреальность действия, в рамках которой модальные микрополя связаны выражением различной степени реальности действия

5. Определение того или иного модального значения во многом обусловлено синтаксическим контекстом, речевой ситуацией, поскольку модальное значение сопряжено с другими значениями, предопределенными различными типами связей и пересечений модальных полей с аспекту-альными и темпоральными.

Апробация работы проходила в теоретическом и практическом направлении. Основные положения диссертационного исследования были изложены автором на международных, всероссийских и региональных научных конференциях, обсуждались на лингвистическом семинаре в КБГУ. Изучение литературы зарубежных авторов по теме исследования осуществлялось в рамках научной стажировки в Московском лингвистическом университете им. М.Тореза.

Структура работы обусловлена спецификой объекта исследования, а также поставленными целями и задачами.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и перечня источников. Первая глава является экспозиционной и представляет собой обзор теоретических проблем описания категории модальности. В ней отражены разнообразные подходы к изучению категории модальности, представлен ряд теорий из области исследования модальности, рассмотрены различные подходы к пониманию данной категории. Во второй главе рассматривается функционально-семантическая категория модальности в английском языке и ее языковая объективация. Третья глава посвящается разноуровневым средствам выражения модальности в карачаево-балкарском языке. В Заключении диссертации подводятся итоги работы, обобщаются результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения данной лингвистической категории.

Основное содержание исследования

Во введении дается характеристика основных параметров исследования: обосновывается актуальность избранной темы, постулируется новизна предпринятого в диссертации подхода, определяется источниковая база, предмет, объект, методологическая основа анализа и методы исследования, формулируются цель и задачи работы, ее научная и практическая значимость, а также представляются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основы исследования модальности» рассматриваются основные теоретические вопросы, связанные с интересующей нас проблематикой. Глава состоит из двух разделов. В первом разделе главы прослеживается история изучения категории модальности, которая продолжает оставаться наиболее интенсивно разрабатываемой проблемой современного языкознания. Это, по-видимому, связано с тем, что все больше исследователей в области гуманитарных наук ставят целью проникновение в механизм человеческого мышления и задаются вопросом, как мыслительное содержание отражается в языке и существуют ли правила перекодирования интеллектуального содержания при помощи языковых единиц различных уровней в ту материальную

форму, которая обеспечивает обмен информацией между участниками коммуникации. Решение проблемы модальности в русле всеобъемлющих исследований занимает важное место постольку, поскольку в широком смысле модальность можно понимать как субъективное и объективное в языке [Гальперин 1977].

Столь широкий подход к категории модальности обусловлен тем, что в процессе языкового отражения явлений объективной действительности и их разнообразных связей модальные отношения занимают особое место. В категории модальности в наибольшей степени отражается антропоцентризм естественного языка. Субъективный фактор в языке, находящийся в последние десятилетия в центре пристального внимания лингвистов, включает широкий круг проблем, разрабатываемых российскими и зарубежными исследователями. Сюда можно отнести проблему образа автора, исследованную в многочисленных трудах В.В.Виноградова, идеи актуального членения В.Матезиуса, концепцию Ш.Балли, который рассматривает семантику предложения в двух аспектах: диктума (объективное содержание, отражающее действительные факты) и модуса (субъективное содержание, выражающее отношение говорящего к действительности).

Но центральное место среди работ, связанных с субъективным фактором в языке, бесспорно, принадлежит исследованиям, посвященным проблеме модальности. Это вполне закономерно, учитывая важность категории модальности, которая, по словам В.В.Виноградова, «принадлежит к числу основных, центральных языковых категорий, в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем» [Виноградов 1950:56]. Соглашаясь с данной оценкой В.В. Виноградова, исследователи однако далеки от единодушия в определении лингвистического статуса, средств и способов реализации данной категории. Как показал анализ, наиболее полно проблема лингвистической категории модальности разработана в отечественном языкознании. Большой вклад в изучение этого вопроса внесли В.В.Виноградов, В.ГАдмони, А.А.Реформатский, А.М.Пешковский, Л.С.Ермолаева, Е.В.Гулыга, НДАрутюнова, ПА.Золотова, В.З.Панфилов, А.В.Бондарко и многие другие.

Трактовка модальности как универсального семантического признака, присущего любому предложению, наряду с признанием тесной связи модальности с предикацией, является доминирующей установкой отечественных и зарубежных авторов, изучающих эту категорию.

Единство семантического и синтаксического подходов к изучению модальности также является общей особенностью большинства исследований. Современное широкое понимание модальности в определенной мере объединяет взгляды В.В.Виноградова, концепцию субъективно-объективных синтаксических категорий А.М.Пешковского и теорию И.И.Мещанинова о вводных частях и модальных словах, отражающих детали субъективного выражения разноплановой речевой экспрессии. Это понимание включает в себя также определение О. Есперсоном наклонения глагола как категории, выражающей отношение говорящего к содержанию предложения, концепцию В.ГАдмони о «коммуникативно-

грамматических категориях», взгляды на модальность других известных исследователей.

Несмотря на многообразие мнений в понимании модальности, представители всех подходов единодушны в признании дихотомии реальность/нереальность. На эти основные значения могут наслаиваться множество частных модальных значений, при уточнении типов которых мнения лингвистов расходятся. Сторонники коммуникативного подхода выделяют большое число модальных значений, в том числе и такие, как страх, ожидание, надежда и др. [Балли 1955; Петров 1986], а сторонники логико-понятийного подхода к модальности различают лишь два значения - возможности и невозможности [Бондаренко 1977; Панфилов 1977].

Целесообразность разграничения двух ведов модальности-объек-тивной и субъективной - признается многими отечественными и зарубежными авторами. Однако и здесь нет единодушия относительно содержания данных значений. Общепринятым является признание объективной модальности как отношения содержания высказывания к действительности. Формальные свойства предложения позволяют ему с помощью специальных грамматических средств обозначить, что сообщаемое либо реально происходит, либо мыслится как ирреальное.

Если в понятие объективной модальности многими авторами вкладывается практически одинаковое содержание, то интерпретация субъективно-модальных значений и их объем являются предметом дискуссий. Думается, что это объясняется изначальной условностью деления модальных значений на объективные и субъективные: мыслящий и чувствующий субъект тоже является частью объективной действительности. Дифференциацию модальных значений затрудняет то, что часто имеет место их совмещение в одной форме. Противоречивая природа модальности, синкретизм отдельных ее значений позволяет говорить об условности границ данной категории. Это отмечает и А.В.Бондарко: «Подсистемы модальных значений...частично пересекаются, так что возможны случаи, когда одно и то же значение входит в разные ряды» [ГФГ,1990:61]. Представляется целесообразным вычленение этого круга переходных явлений в особую когнитивную парадигму - категорию потенциальной модальности. Данная категория лежит на пересечении полей реальности-ирреальности и грамматически реализована конструкциями самых различных типов.

Многие исследователи, сторонники «узкого» толкования модальности [Золотова 1973:141; Бондаренко 1977:5; Панфилов 1977:37; Небыкова 1981:27 и др.] исключают эмоционально-экспрессивную оценку из модальности на основании того, что она не входит в рационально-оценочную категорию. Сторонники «широкой» трактовки модальности [Адмони 1973; Арутюнова 1988, Долинин 1985 и др.] признают, что «в каждом предложении обязательно оказывается определенная эмоциональная установка говорящего (пишущего)» [Адмони 1973:204].

Между полюсами «узкого» и «широкого» подходов существует большое разнообразие промежуточных. К таковым можно отнести концепции

М.Грепла и Е.И.Беляевой. Эти исследователи не включают в сферу модальных значений эмоционально-экспрессивную оценку сообщаемого, и в то же время они расширяют сферу модальных значений за счет введения значений, соответствующих целеустановке высказывания.

Таким образом, в самом общем виде существующие в настоящее время подходы к изучению проблемы модальности можно разделить на два основных направления. Лингвистическая модальность либо «сводится к традиционной логической модальности суждения, выражающейся преимущественно синтетическими формами наклонений [Г.В. Колшанский, В.З. Панфилов и др.], либо трактуется как широкая разноплановая категория, характеризующая отношение говорящего к содержанию высказывания [В.В. Виноградов, Г.А. Золотова, Н.Ю. Шведова, И.Е. Петров].

Единого мнения нет среди исследователей и по вопросу о категориальной принадлежности модальности. Здесь существует несколько различных точек зрения, согласно которым модальность определяется как грамматическая [Л.С Ермолаева., Б.И. Осипов и др.], лексико-грамматическая [В.В. Виноградов, Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс и др.], синтаксическая [Т.П. Ломтев, П.А. Лекант, И.Б. Хлебникова], понятийная [И. Есперсон, И.И. Мещанинов и др.], функционально-семантическая [В.В. Бондарко, H.A. Слюсарева и др.] категория. В данной работе модальность рассматривается как функционально-семантическая категория. Такой подход, на наш взгляд, не противоречит интерпретации модальности как категории предложения и категории текста в современных синтаксических теориях, поскольку широкий круг модальных значений находит свое выражение в предложении и тексте.

Как показывает анализ языкового материала, категорию модальности нельзя рассматривать в отрыве от категорий времени и наклонения, так как эта категория связана с реализацией тех значений, которые обнаруживаются в формах времени и наклонения, как на морфологическом, так и на синтаксическом уровнях. По своему статусу модальность принадлежит к числу функционально-семантических категорий языка и обладает обширным корпусом средств выражения, которые специализируются на маркировании различных видов модальности. Существующий набор специализированной лексики, средств морфологии, структурно-синтаксических моделей, участвующих в построении функционально-грамматических оппозиций в её пределах, позволяют, с одной стороны, охарактеризовать модальность как одно из фундаментальных свойств предложения, с другой стороны, дифференцировать различные проявления реальной и ирреальной модальности.

Большая роль отводится трактовке модальности в новой области языкознания - синтаксической семантике. В частности, определение роли модальных значений в формировании семантики предложения рассматривается в аспекте соотношения языковой формы и выражаемого ею внеязыкового содержания. В современных синтаксических теориях модальность представляется как категория предложения или в лингвистических теориях текста - как категория текста. Так же, как и в традиционной

лингвистике, в современных синтаксических теориях объем понятия «модальность» варьирует от более широкого (за счет включения в него большого числа значений) к более узкому, ограниченному (за счет исключения из него тех или иных значений). Различные синтаксические теории концентрируют свое внимание на различных аспектах модального компонента в целях выявления роли модальных значений в формировании семантики предложения.

Итак, анализ лингвистической литературы и конкретного языкового материала позволяет констатировать, что модальность как лингвистическая категория характеризуется чрезвычайной разноплановостью и охватывает всю систему языка в её структурном, семантическом, функционально-прагматическом и когнитивном аспектах.

Вторая глава «Функционально-семантическое поле модальности и его языковая объективация в английском языке» состоит из трех разделов и имеет целью рассмотреть структуру поля модальности в английском языке.

В первом разделе второй главы индикатив рассматривается как доминанта поля реальной модальности в английском языке.

Вопрос о категории наклонения в системе современного английского языка является одним из наиболее сложных и запутанных, поскольку в английском языке в связи с бедностью флексий одинаковые по внешнему виду формы могут, в зависимости от условий контекста, выражать разнообразные грамматические категории (ср.: до= инфинитив, настоящее время, сослагательное наклонение, повелительное наклонение). В существующих работах по грамматике английского языка высказываются самые различные точки зрения на количество и характер глагольных наклонений [Есперсон 1958; Пазухин 1974; Штеллинг 1973,1882; Донец 1977; Болинд-жер 1977; Бархударов 1975 и др.]. Обзор различных работ по грамматике обнаруживает значительные разногласия в понимании наклонения, основные из которых группируются вокруг проблемы условного наклонения и повелительного. Причина этих расхождений кроется в различии исходных принципов классификации языкового материала, и в частности, в различной тра1сговке так называемых «аналитических форм», представляющих сочетание модальных глаголов с инфинитивом, которые признаются рядом исследователей аналитической формой наклонения. «Иногда на трактовку проблемы наклонения в современном английском языке оказывает влияние схема наклонений других языков или более ранних периодов развития английского языка» [Бархударов 1975:129].

Объективная модальность в повествовательном предложении репрезентируется при помощи форм наклонения глагола.

Формы индикатива в английском языке, отражая факты реальной действительности в настоящем, прошедшем и будущем времени, противопоставляются формам косвенных наклонений. Проведенный в рамках нашего исследования анализ свидетельствует о том, что языковые факты имеют переходный характер и заключают в себе предпосылки их двоякой интерпретации. Высказывание А.В.Бондарко о двух аспектах языковых

значений, которые могут быть истолкованы как смысловая основа данного значения и как интерпретационный компонент, применимо и к релевантности выбора той или иной английской видо-временной формы {Бондарко 1996а 104-105] Интересное явление в английском языке представляют случаи транспозиции форм настоящего времени, особенно длительной формы -Continuous. В некоторых случаях употребления форма настоящего времени полностью утрачивает свое первичное временное значение, принимая модусную или даже экспрессивную оценку - Women kill me. They are always leaving their goddam bags out in the middle of the aisle (Salinger). Пресуппозиция и коммуникативная задача, а также характеристика общения (дистантность/контактность) и ситуация (стандартность/нестандартность) диктуют адресату выбор тех языковых средств, которые, по его мнению, наилучшим образом смогут оказать коммуникативное воздействие на адресата в данных конкретных условиях Именно особенности коммуникативной ситуации определяют условия выбора языковых форм в процессе коммуникации.

Действия нереальные, желательные или осуществимые при определенных условиях выражаются формами ирреальных наклонений - сослагательного (the Subjunctive Mood) и условного (Conditional Mood).

Однако некоторые Сочетания глаголов, принадлежащие изъявительному наклонению, также могут выражать значение нереальности. Например:. I could very easily find out, when I return (J.Fowels). В контексте настоящего времени форма с глаголом could выражает меньшую степень уверенности говорящего в вероятности связи объекта и предиката. В этом предложении could + инфинитив имеет значение нереальности сообщаемого. Здесь сочетание модального глагола с простым инфинитивом имеет значение нереальности, но это же сочетание может иметь значение реальности. Например: I could see the roof as pink as a slice of salt ham, from the top of my garden (Stories, 284). Сочетание could + инфинитив в этом предложении передает сообщение о реальном факте, имевшем место в прошлом. Видимо, сочетание модального глагола с инфинитивом (только не перфектным) находится Ma периферии полей изъявительного и сослагательного наклонений, в месте их пересечения.

Используя сослагательное наклонение, говорящий передает нереальное желание и возможные предполагаемые последствия осуществления этого желания (которые могут стать реальными при определенных условиях), например:Алс/ happy I was if pleasure be happiness (Wilde); If I had a husband who possessed your intellect, I should not be unworthy of him (Thack.).Условное наклонение в английском языке представляет собой категорию, тесно связанную со структурой сложноподчиненного предложения, и во всех своих употреблениях проявляет прямую зависимость от типа предложения, в котором оно встречается. Временное значение в сослагательном наклонении носит скорее относительный характер и обнаруживается только в контексте. Вне контекста формы конъюнктива описывают реальные ситуации. Пунктов, например, вне контекста имеет прете-риальную, хабитуалис - презентную или вневременную, а прогрессив -

презентную или футуральную интерпретацию (но и хабитуалис, и прогрео-сив легко могут употребляться для описания событий в прошлом). Подобное содержание возможно именно для форм сослагательного наклонения, так как для него, как для категории, не выражающей объективную реальность, временные рамки, в пределах которых осуществляется действие, имеют второстепенное значение.

Формы каждого наклонения передают определенные модальные значения. Все формы выражения модальности служат для передачи отношения говорящего к тому, что он высказывает, « но наиболее полно оно определено в древнейшей глагольной форме -повелительном наклонении, которое должно покрывать морфологическую зону функции побуждения как дополнительной к коммуникативной »[Слюсарева 1981 :152 ].

Формальная специфика императивной парадигмы заключается в неоднородности ее морфологического строения, в наличии у некоторых форм ряда инвариантов. Большая роль при передаче побудительной семантики отводится инфинитиву в различных синтаксически неделимых сочетаниях, в частности со служебными глаголами do, let Do stay and talk to me (I.Murdoch);Lefs go and have breakfast (E. H.p.243). Оттенок вежливости сообщается с помощью присоединительного вопроса: Let's hear it, shall we; You're a pretty bright boy, areni you (Hemingway). Более сильной формой смягчения императивного компонента вопросительного высказывания является общий вопрос с неинвертированным порядком - так называемый декларативный вопрос, в котором вопросительная функция реализуется с помощью повышающейся интонации (на письме ей соответствует вопросительный знак), например:Уои are fourteen days as well? (Silitoe).Таким образом, план содержания директивной модальности определяется целым рядом факторов. Здесь обычно выделяются статус участников коммуникативных актов, их ролевые отношения, степень категоричности, авторитетность источника побуждения, степень заинтересованности коммуникантов в выполнении действия и т.д., т.е. - это взаимоотношения мееду участниками коммуникативного акта, определяемые социальной ситуацией и варьирующиеся вместе с ней [Searíe 1969].

В разделе «Предметная модальность» рассматривают»] модальные глаголы и их эквиваленты. По сравнению с наклонениями модальные глаголы, имея конкретное лексическое значение, более точно передают оттенки модальных значений.

Английский язык располагает развитой системой модальных глаголов, образующих специфическую грамматическую категорию с разнообразными функциями и значениями. Своеобразная семантика английских модальных глаголов, их структурные особенности, полифункциональность и их весьма высокая частотность употребления изучены довольно подробно [Зверева 1965; Boyd J., Thome 1969; Palmer 1979; Johannesson 1976 и др.]. Английские модальные глаголы имеют чрезвычайно широкую семантику. Их роль в формировании содержания высказывания и функции коммуникативного воздействия чрезвычайно многогранны. Модальные глаголы используются как средство выражения двух аспектов модально-

ста: отношения субъекта к действию, обозначенному последующим инфинитивом, и отношение говорящего к достоверности высказываемой мысли. Одним из значений глаголов данной группы может бьггь оценочное, выявляемое в сочетании с инфинитивом другого глагола. В сочетании с перфектным инфинитивом эти глаголы способны передавать модальные/оценочные значения, например: Не didn't answer, but he must have heard (Osborne)= he heard «Он не ответил, но,должно быть(скорее всего), он слышал».

Модальные глаголы в английском языке одновременно с модальностью передают временную референцию действия, ибо наряду с обязательными семами потенциальности в значение модальных глаголов входит и компонент, характеризующий состояние субъекта, его способность и готовность к осуществлению действия [Тарасова 1993:118]. Этим объясняется двойственная природа всякого указания на потенциальное действие, предпосылки которого относятся к настоящему, а реализация - к будущему. Соотношение этих двух аспектов потенциального действия у модальных глаголов может быть различным в различных контекстах. Так, физическая, интеллектуальная способность совершения действия, выражаемая модальным глаголом сап, основана, как правило, на состоянии субъекта в настоящем, его уме и т.п. Например: Birds сап Ну. She speaks five languages.Таким образом, у модальных глаголов наблюдается неизбежное и постоянное «балансирование» между темпоральностью и модальностью.

Анализ языкового материала свидетельствует, что модальные значения долженствования, побуждения и желания тесно связаны между собой. Взаимосвязь модального значения долженствования и желания обусловлена двойственным характером самой категории модальности, ее субъективной и объективной сторонами. Часто то, что говорящий считает необходимым, обусловлено не объективными факторами, а субъективным собственным, его внутренним побуждением, его желанием.

В структурное поле предметной модальности входят также субстантивные словосочетания с инфинитивом, в которых в качестве ядра выступают абстрактные отглагольные и отадъективные существительные. Специфической особенностью данного инфинитивного сочетания является то, что оно, как правило, обладает определенным модальным значением: I have a great desire to have a flat in Montague mansions. (A.Christie,42).Таким образом, инфинитивные словосочетания исследуемого типа можно рассматривать как одно из средств выражения модальности в английском языке.

Модальные глаголы, входящие в микрополя возможности, необходимости и желательности, могут выражать оценку говорящим вероятности связи между предметом и признаком, т.е. эпистемическую модальность: You must be out of your mind.(J.A) -«Должно быть, ты сошел с ума». В сочетании с перфектным инфинитивом модальные глаголы сап и may выступают в эпистемическом значении и выражают предположение о вероятности связи объекта и предмета в прошлом, т.е. оценивают степень вероятно-

сти/невероятности событий, предшествующих моменту речи: Не could't have done it of his own free will. In his normal mind. It is unthinkable. (J.Fowels)»OH не мог этого сделать no доброй воле. В здравом уме. Это невероятно».

Средства экспликации эпистемической модальности включают модальные слова, модальные частицы, модальные фразы, синтаксические конструкции с модальным значением. Изучением эпистемической модальности занимались многие лингвисты [Ионова A.M., Шмелев Д.Н., Яковлева Е.С., Булыгина Т.В., Нгуен Минь Чи].

При всем своем лексическом многообразии модальные слова, определяющие отношение говорящего к достоверности высказывания, можно разделить на два основных класса: 1)слова, выражающие уверенность в достоверности изложенных фактов (certainly, surely, indeed, undoubtedly и т.д.); 2)слова, выражающие только предположение относительно соответствия высказывания действительности (probably, perhaps, maybe и т.д.). Например: Indeed, in James love of his children was now the prime motive of his existence (Galsworthy): Perhaps thev regarded each other as an investment; certainly they were solicitous of each other's company.

Модальные слова, входящие в состав каждого из указанных классов, лексически неоднородны. Наряду с общим, стержневым значением, характерным для слов одной категории, каждое модальное слово обладает индивидуальным оттенком значения, определяющим его как словарную единицу.

В работах, посвященных анализу модальных слов английского языка, указывается, что наряду с чисто модальными словами, назначение которых заключается в модальной квалификации высказывания, выступают другие, переходные типы, которые сочетают функционально-модальные квалификации с другими функциями в предложении. Так, например, употребление таких слов, как actually, truly, really, свидетельствует об отсутствии четких границ между наречиями, модальными словами и частицами. Способность некоторых модальных слов (главным образом indeed, really, actuall/j выступать в иной, не чисто модальной функции имеет существенное значение для определения закономерности употребления модальных слов в предложениях различного структурного типа. Модальные слова употребляются почти исключительно в повествовательных предложениях, только в отдельных случаях - в вопросительных предложениях и совсем не употребляются в побудительных.

В английском языке модальность на лексическом уровне может быть также выражена глаголами с модальным значением. Особенно частотны вводные предложения с глаголами hope, believe, confess, которые говорящий используют для того, чтобы избежать навязчивости и категоричности своих суждений по отношению к адресату:-.Do you think there is never any honesty or benevolence in wise people? None of us, I hope, are so unhappy as to think that. [AEL, 173].

Модальные частицы также являются лексическим средством выражения модальности и могут передавать оттенки сомнения, уверенности, уступки. К лексическим средствам выражения категории модальности можно отнести междометия, которые выражают различные эмоции, не называя их.

Проведенный анализ средств выражения модальности в английском языке позволяют говорить о том, что функционально-семантический подход к описанию инвентаря модальности в английском языке дает возможность представить данную категорию как систему частично перекрещивающихся подсистем грамматико-лексических полей, объединяющих языковые единицы на основе общности выполняемой ими семантической функции. Сложность семантики определяет сложность структуры ФСК модальности в данном языке, которая состоит из двух макрополей: реальности/ирреальности. В макрополе ирреальной модальности в свою очередь входят три поля: предметной модальности, модальности волеизъявления и эпистемической модальности.

Указанные выше микрополя делятся также на подтипы. Моноцентрическим является поле предметной модальности, представленное в английском языке закрытым лексико-грамматическим классом модальных глаголов и предикатов Модальность волеизъявления мы также относим к моноцентрическим полям, где ядро представлено средствами выражения директивной модальности, а периферия - средствами выражения оптативной модальности. Поле эпистемической модальности, для которого характерна множественность иерархически организованных средств выражения, принадлежащих к различным уровням языка, мы относим к полям с компактной полицентрической структурой. Данное поле представляет собой нежесткую открытую систему.

Что касается употребления средств выражения категории модальности в английском языке, количество и разнообразие их зависит от конкретных условий общения и индивидуального выбора говорящего.

Третья глава «Полевая организация структуры модальности в карачаево-балкарском языке» посвящена исследованию плана выражения и плана содержания категории модальности в карачаево-балкарском языке.

Проблема модальности в тюркологии приобрела особую популярность и актуальность в последние десятилетия и заняла прочное место в современных исследованиях (Али-Заде 1963; Ангели 1964; Зейналов 1966; Нур-маханова 1966, Зайнуллин 1979; Петров 1972, Сибагатов 1984; Муратчаева 1998 и др.). Стремление тюркологов осветить основные вопросы, связанные с изучением этой категории, наталкивались на массу неисследованных проблем, так или иначе связанных с категорией модальности. Сложность решения этой проблемы состоит еще в том, что в разных тюркских языках она решается по-своему: в каждом языке существует определенная система средств выражения модальности, критерии классификации основных модальных отношений и значений и т. д. Проблема модальности в тюркологии все еще остается дискуссионной и открытой.

Противоречивость мнений, высказываемых по вопросу о количестве наклонений в тюркских языках, свидетельствует о дискуссионном характере данной проблемы.

В карачаево-балкарском языке вопрос о количестве наклонений является спорным, так как спорна формальная база наклонений: часты слу-

чаи, когда то, или иное наклонение не имеет собственного, специфического средства выражения, «приспосабливая» для случаев своего локального выражения «чужие» аффиксы. Например, значения так называемого «опасительного наклонения» выражаются с помощью суффиксов -саАсе, -сыз/-сиз. Сослагательное наклонение образуется не только синтетическими, но и аналитическими формами - Билсем, айтырыкъ эдим. «Если бы я знал, я бы рассказал». Ашыкъсанг джетерик эдинг. «Если бы поспешил, ты бы успел». Бу ат джарарыкъ эди. «Этот конь подошел бы». Специфика карачаево-балкарского языка заключается в многообразии суффиксов, их чрезвычайной гибкости в употреблении, разнообразии многочисленных связок и функционально-связочных глаголов, которые участвуют в образовании форм времени, вида, наклонения.

Категорию модальности в карачаево-балкарском языке мы делим на центральную (объективная модальность) и периферийную (субъективная модальность) системы функционально-семантического поля, которые состоят из подсистем (микрополей). Значения объективной модальности составляют центральную (основную) систему модальности и образуют оппозицию реальные модальные значения (выражаемые изъявительным наклонением) - ирреальные модальные значения (выражаемые повелительным, желательным и условно-сослагательным наклонением). Между этими двумя противопоставлениями (реальность/ирреальность) располагается переходная зона - потенциальности, которая представляет собой периферию реальности - область, где признаки реальности могут сочетаться с некоторыми элементами ирреальности. Модальность потенциальности в карачаево-балкарском языке выражается главным образом функционально-модальными глаголами биледи (знает), сюеди (хочет), барды (есть/имеется), турады (стоит) в составе сложного предиката, а также суффиксом - ал, выражающим возможность.

Ядро объективной модальности образует значение настоящего актуального времени глагола. Настоящее время в карачаево-балкарском языке состоит из комплекса неоднородных значений. Значения настоящего времени по отношению к моменту речи имеют разные темпоральные характеристики. Ближе всего к моменту речи на оси времени расположено настоящее актуальное (собственно настоящее), в котором нет элементов ирреальности, потенциальности, действие происходит в ситуации «я - сейчас -здесь», оно наблюдаемо и очевидно. Этим настоящее актуальное отличается от настоящего-будущего (в котором уже содержатся элементы потенциальности) и от настоящего постоянного и обозначает потенциальную реализуемость действия и впредь, «всегда».

В карачаево-балкарском языке реальная модальность выражается не только изъявительными формами глагола, но также глаголами-связками (вспомогательными глаголами/функционально-связочными)- бар (есть/существовать), тур (стоять) и др. При использовании этих связок «к грамматической связи, объединяющей члены высказываний, имплицитно добавляется «это есть!», которое устанавливает связь между языковым рядом и системой действительности» (Бенвенист, 1974:170).

Содержательный анализ средств выражения объективной модальности позволяет выявить роль вспомогательных глаголов в выражении реального модального значения. В диссертации выделены вспомогательные глаголы, которые с точки зрения исследователя модальности могут быть названы модальными связками - они вызваны к жизни «технической» необходимостью выражения реальной модальности. Именно вспомогательные глаголы бар, э(ди), де и др. вводят в предложение значение реальности, т.е. то, о чем говорится в предложении, реально существует в действительности. Частичная утрата лексического значения при сохранении способности дифференцировать позицию говорящего по отношению к высказыванию дает основание отнести данные функционально-модальные глаголы к лексико-грамматическим средствам выражения модальности предложения.

Рассмотрение категории наклонения в карачаево-балкарском языке приводит к следующим выводам: классификация форм изъявительного наклонения карачаево-балкарского глагола и связанное с ней определение модальных значений сопряжено с объективными трудностями. Эти трудности, прежде всего, связаны с многозначностью глагольных форм. Особое внимание уделено в главе случаям синкретизма, когда одно и то же модальное значение может входить в разные микрополя модальности в силу своего разноуровневого выражения. Например, модальное значение желательности входит в микрополе потенциальной модальности в составе предиката: айтыры келеди (хочет сказать) и входит в поле субъективной модальности в качестве семы вводных слов и сочетаний: насыбха (к счастью), насыбыиа (на мое счастье) и т.д.

В связи с утверждением некоторых исследователей (см. Бойко 1983, Рассудова 1982) о том, что модальные значения выражаются видовыми формами, в главе рассматриваются модально-аспектуальные отношения в карачаево-балкарском языке.

Проведенный анализ позволяет говорить о взаимосвязанности категорий модальности и аспектуальносги. Аспектуальность не относится к модальной категории, но способность категории вида конкретизировать время связано, нередко, с конкретизацией модальных значений. Связь аспектуальносги и модальности кроется, водимо, в единой их природе. Выбирая видовую принадлежность предиката, говорящий производит мыслительную операцию над пропозицией, то же происходит при выборе модального плана высказывания. Например, форма причастия будущего времени на -р часто выражает значение предназначенности, предугаданное™, а форма на -пыкъ выражает значения категоричности утверждения (или отрицания). Поэтому неудивительно, что эти формы нередко употребляются для оформления различных сентенций и выражения общечеловеческого опыта.

Аспектуальные категории дают возможность представить одну и ту же ситуацию по-разному, выделить те или иные ее стадии, важные для говорящего, сама возможность такого выбора образует не всегда заметный модальный потенциал аспектуальных категорий, обладающих ла-

тентной субъективностью. Ср.: джукълайма - джукьлаб турдум - джукь-лаб къалдым «сплю, спал, поспал, заснул».

В карачаево-балкарском языке видовые разновидности могут вносить различные модальные оттенки. Так, совершенный вид, образуемый суффиксом -ды/-ди/-ду1-дю, может выражать неожиданность действия -чартлаб чыкъды «неожиданно /вдруг выскочил».Специфику карачаево-балкарского языка составляет форма несовершенного вида, которая образуется от имени действия + имя деятеля в спрягаемой форме. Хабиту-альная форма на -ыу/-у+ чу в карачаево-балкарском языке обозначает постоянное свойство и «занятие» (в других тюркских языках она обозначает только занятие и функционально относится к именам).Ср.: барыучу-ма-барыуучу эдим (похаживаю-похаживал). Видовые разновидности могут вносить различные оттенки. Вид неполного действия, например, отличается эмоционально-экспрессивным оттенком: Школда ишлеп турады. «Все также продолжает работать в школе».

Анализ фактов карачаево-балкарского языка свидетельствует о наличии тесной связи категории времени глагола с категорией вида. Таким образом, одно и то же грамматическое значение может входить в несколько семантических зон, образуя многомерный универсальный набор.

Семантическое строение функционально-семантического поля объективной модальности представляется нам в виде концентрических кругов, расходящихся от центра по принципу концентрации признака реальности/разрежение признака реальности. Между областью реальности и ирреальности предполагается наличие периферии реальности, переходной зоны - зоны потенциальности.

Номинация события, отнесенного к сфере потенциальности и обладающего модальными характеристиками, осуществляется чаще всего инфинитивом. Признак гипотетической модальности этой неличной формы отмечается в грамматиках различных языков как характерное свойство инфинитива. Присутствие модальных характеристик в словосочетании обусловливает отнесение этих событий к сфере потенциального, еще не реализованного, а только мыслимого как возможное, необходимое, целесообразное и т д.

В данной работе делается попытка исследовать семантические и структурные особенности словосочетаний с инфинитивом в карачаево-балкарском языке, в которых в качестве ядра выступают модальные глаголы. Специализацию аналитических конструкций на выражении модальных значений отмечают многие исследователи [Юлдашев 1986, Урусбиев 1963, Гаджиева 1973, Текуев 2000]. В частности М.М.Текуев приводит двух-, трех-, четырех- и, даже пятикомпонентные аналитические конструкции, образующие стройную модальную парадигму:

керекди

барыргъа керек болур

керек болургьа боллукъду

керек болуб къалыргъа боллукъду |

В карачаево-балкарском языке с формой целевого инфинитива сочетаются следующие функционально-связующие глаголы: керек-, тюш-, болур-, бол-, а также айлан-, изле- и сюй-. Результаты исследования дают основание говорить о том, что семантической доминантой при образовании значений является не грамматическая семантика неличной формы глагола, а лексическое значение предиката, выраженного личной формой глагола, его семантический тип. Предикаты различных семантических типов объединяются в группы в зависимости от их влияния на семантику неличной формы.

Наиболее часто встречающимся модальным значением инфинитивного сочетания является долженствование. Одним из широко распространенных модальных значений, свойственных инфинитивному словосочетанию, является значение волеизъявления с оттенком желания- барыргъа сюеме/излейме. Когда речь идет о таких глаголах, как сюй-, айлан-, изле-, юореш-, то их содержанием будет, естественно, то действие (желание, намерение, попытка), на выполнение которого они направлены. Таким образом, взаимодействие инфинитивного словосочетания как системы со своим лексико-грамматическим, семантическим и структурным окружением не только расширяет рамки модальности, но и способствует проявлению всех ее свойств.

Кроме упомянутых выше словосочетаний с инфинитивом и видовых форм, показывающих характер протекания действия, в карачаево-балкарском языке имеются модальные формы, отражающие отношение носителя действия к этому действию. Это специальные синтаксические конструкции, которые модальность выражают самой синтаксической функцией речевого или неразложимого словосочетания и которые в изолированном виде не употребляются и ничего не обозначают. Однако, входя в состав группы самостоятельных высказываний (в диалоге, а иногда и монологе) становятся коммуникативными единицами особого рода. В языке немало специальных синтаксических конструкций, выражающих сугубо модальное значение, например: возмущение - Квр сен аны! «Ты только посмотри на него!»; эмоционально-экспрессивную оценку - Этер сенге. «Сделает он, как же»; побудительную модальность - Къой аны! «Да ну его/Оставь его!»; презрения, пренебрежения, вынужденного согласия, предположения. В разговорном языке довольно много вопросительных слов-предложений, которые употребляются для уточнения, переспрашивания, для выражения недоверия, удивления: Мени сизни бла барыргъа амалым джокъду. «Я не могу пойти с вами». Алай дегенинг неди? «Как же так?»; Ма ала бери келе турадыла. «Да вон они, сюда идут» -Керти? «Неужели?/Где»; Ала да биле болурла. Эшта-эшта! «Они, наверное, тоже в курсе. «Навряд ли/ Нет-нет». Повторы, как в последнем примере, служат целям образного восприятия описываемой ситуации. Повтор самих слов усиливает и эмоционально окрашивает согласие (утверждение/отрицание) говорящего с содержанием предшествующего предложения.

Проведенный многоаспектный анализ ирреальной модальности и средств ее выражения убеждает в том, что специализированные лексико-грамматические показатели модальности занимают в высказывании особую позицию. Они служат средством выражения реакции субъекта речи на содержание высказывания. В нашем случае они подчеркивают достоверность или недостоверность, реальность/нереальность сообщаемого с точки зрения говорящего. Входя в состав предложения, они тем самым не становятся элементами его структурной схемы, хотя и вносят существенный вклад в коммуникативный план высказывания. Поэтому в большинстве случаев лексико-грамматические показатели модальности становятся метаязыковыми средствами, привносящими в высказывание оценочной смысл, обусловленный антропоцентрическим фактором, своеобразным соучастием говорящего в выражении тех мыслей, которые представлены в предикативном плане высказывания. Следует отметить, что перечисленные выше слова и словосочетания, неся в себе экспрессивный внутренний заряд, способны давать качественную характеристику предмету высказывания.

В главе рассматривается лексическое выражение модальности: модальные слова, модальные глаголы, функционально-модальные слова, частицы. Особое внимание уделено глаголам, которые не перешли в модальные слова, но часто употребляются в их функции благодаря тому, что в их лексическом значении заложена модальность. Это глаголы типа ал (уметь), кёр (пробовать). К ним примыкают функционально-модальные слова, которые лишь в определенном контексте выступают в несвойственном им модальном значении. В результате анализа фактического материала сделан вывод о том, что в языке наблюдается тенденция перехода знаменательных слов в модальные. Наречия, прилагательные и глаголы, способные давать предмету или лицу качественную характеристику и обладающие внутренней экспрессией, часто используются говорящим для воздействия на собеседника. В карачаево-балкарском языке много слов, которые из-за эмоционально-экспрессивной окраски стали употребляться в значении «очень», «совсем», «вовсе» и тем самым служить для передачи субъективной модальности, выражая тем самым стремление говорящего акцентировать что-либо в информации. Некоторые из этих слов закрепили свои модальные функции вхождением в специальные синтаксические конструкции, призванные выражать различные модальные значения. Например: Сопудунгму? - Къайры/. «Отдохнул?- Откуда! (= нет, конечно)».

Морфологически модальность выражается и с помощью суффиксов оценки, которые вносят заметный вклад в модальный план предложения. Это, в первую очередь, суффиксы с уменьшительным, уменьшительно-ласкательным,уничижительно-презрительным-значением.

Модальные значения очень ярко передаются с помощью интонации. Звукоподражание как фонетическое средство передает реальную модальность, создавая впечатление наблюдаемости сообщаемого.

Глава завершается описанием комбинированных средств выражения модальности: Аланы эткенлерин айтыб айталмазса. «Словами описать

то, что они натворили, невозможно». В этом предложении модальность выражена комбинированно. На наличие эмоционального плана указывает лексическое значение слова, а также пауза и логическое ударение.

В заключении работы подведены итоги исследования, сделаны обобщения.

Рассмотрение различных точек зрения на модальность, принадлежащих представителям различных лингвистических школ, а также анализ фактического лингвистического материала приводят к выводу о том, что феномен модальности сложен, многопланов и должен изучаться комплексно.

Обзор вопроса о категории модальности в общем языкознании и тюркологии позволяет сделать вывод, что в исследованиях данной проблемы вцделяются три основных подхода: логико-грамматический, функционально-семантический и коммуникативный. Признавая достоинство каждого из них, в своей работе при решении основных вопросов мы придерживались функционально-семантического подхода.

Методологическая ценность и практическое удобство функционально-семантических полей как инструмента лингвистического описания в значительной степени основывается на универсальности и априорности семантических функций, лежащих в их основе. Рассматриваемые в данном исследовании разносистемные языки существенно отличаются друг от друга. Категория модальности имеет в них свою специфику выражения. Что касается формального выражения универсальных категорий, то, наверное, среди них немного найдется таких, которые во всех языках будут выражаться одинаковыми средствами. Поэтому здесь можно говорить об универсальности лишь как об определенной тенденции, о стремлении большей части языков к тому или йному способу выражения, или о френ-квентативности, т.е. о частности данного способа для языков. Расхождения и сходства в семантическом устройстве обусловлены разным числом и неодинаковым иерархическим порядком семантических компонентов в сравниваемых языках, дискретностью или недискретностью в выражении значения, оппозицией категориального и некатегориального выражения понятий, отношений или пропозиций.

Дискретность или недискретность в выражении значения обнаруживается на разных уровнях исследуемых языков. Категориальное значение в одном языке противостоит разным возможностям некатегориального выражения в другом. Это, с одной стороны, межуровневые компенсации, т.е. то, что в одном языке выражается лексикализованно, передается а другом языке регулярными синтаксическими конструкциями.

В результате анализа выявлены черты сходства и различия в выражении модальности в английском и карачаево балкарском языках. Наибольшее сходство проявляется в значениях модальности, в то время как наибольшие различия сосредоточены в средствах выражения.

ности в плане реальности/нереальности. Неоднозначно трактуются морфологические, синтаксические, семантические критерии выделения наклонений, правомерность их автономного использования. Приходится признать наличие в языковой системе так называемых «промежуточных» явлений, которые заставляют исследователя искать инварианты и частные значения и вслед за жизнью отказываться от жесткого, дискретного подхода к явлениям действительности и видеть в отсутствии или ущербности парадигм разреженность искомого признака в силу его периферийного положения в некоторой языковой системе.

Как категория морфологическая, наклонение представлено в английском и карачаево-балкарском языках неодинаковым набором форм, грамматические значения каждой из которых в данных языках также не совпадают. В частности, изучение наклонений в рассматриваемых языках позволяет предполагать, что карачаево-балкарский язык располагает более детальным набором форм наклонения, чем английский язык. При этом система и английского, и карачаево-балкарского языков отражает двухступенчатый характер средств выражения категории наклонения: реальному наклонению (изъявительному), выражаемому посредством временных аффиксов (суффиксов, личных окончаний и вспомогательных глаголов, различных форм прошедшего, настоящего или будущего времени), противопоставлены ирреальные наклонения (повелительное, сослагательное и др.), каждое из которых выражается специализированными морфологическими средствами. Таким образом, наклонение является основным грамматическим значением глагольной формы, характеризующим устанавливаемое автором (говорящим) отношение действия (состояния) к действительности.

Анализ основных временных форм изъявительного наклонения в исследуемых языках позволил увидеть более развитую спецификацию выражения разновидностей темпоральных значений морфологическими формами карачаево-балкарского глагола.

При исследовании семантической структуры реальной модальности в данной работе предпринята попытка рассмотреть частные значения настоящего времени карачаево-балкарского глагола с точки зрения инварианта конкретных значений.

В результате изучения языковых фактов исследуемых языков был сделан вывод о том, что понятие базовой формы (инварианта) (см.[ Comrie 1985, LakofT 1988 Бондарко, 1996, Кошелев 1988, Апресян 1995, Падучева 1996, Шатуновский 1996, Leech 1971, Dahl 1985] является одним из ключевых понятий метаязыковых представлений и с большой пользой может быть привлечено при исследовании модальности, имеющей колоссальный разброс модальных значений, общность которых лежит на глубинном уровне языка и требует тщательного семантического анализа разноуровневых средств ее выражения.

Анализ лингвистической литературы по проблеме позволяет проследить тенденции постепенного расширения понятия модальности. Процесс развития лингвистической теории модальности вовлекает в свою сферу все

новые средства из разных языковых ресурсов. Среди основных типов значений, рассматриваемых как модальные, мы выделяем значения заев иде-тельствованности.

Одним из прототипических случаев употребления эвиденциальных форм в карачаево-балкарском языке являются те высказывания, в которых говорящий указывает на то, что получил информацию об описываевой ситуации с чужих слов («цитативное» значение). В рамках косвенной засвидетельствованное™ мы выделяем в карачаево-балкарском языке инферен-тивные высказывания, в которых данная ситуация восстанавливается путем рассуждений или умозаключений. В высказываниях данного типа используется конструкция с предикатом керше «оказывает»?, выясняется».

Как показал анализ, семантическое членение в исследуемых языках одинаково. Различие между ними заключается в количественной выраженности того или иного значения различными средствами и частотности их употребления.

Если говорить о различиях между языками на уровне системы, можно заключить, что функционально-семантические поля в разносистемных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, а именно категории модальности, существенно различаются по своей структуре. В английском и карачаево-балкарском языках структура функционально-семантического поля модальности оказывается полицентрической в отличие от моноцентрической структуры поля в русском языке и представляет собой функционально-семантическое поле диффузной, т.е. рассеянной структуры.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Лингвостилистическая подготовка студентов (филологические и типологические аспекты).//Алиевские чтения. Научная конференция преподавателей и студентов. - Карачаевск, 2004. - С.66-67

2. О некоторых особенностях функционирования конструкций should/would + инфинитив и to be going+инфинитив в современном английском языке. Сборник научных трудов КЧГУ, .№13. - Карачаевск, 2004 -С.81-86

3. К средствам выражения модальности в разносистемных языках.// «Лингвистическое кавказоведение и тюркология: традиции и современность». Материалы третьей всероссийской научной конференции. Тезисы докладов. - Карачаевск, 2004. - С.98-99.

4. Относительный предел как субъективная оценка ситуации. //Алиевские чтения. Материалы научной сессии -4.2. -Карачаевск, 2005. -С.127-128.

5. Средства выражения модальности через модально-аспектуапьные связи.// «Проблемы развития языков и литературы народов Северного Кавказа». Материалы региональной научной конференции. Тезисы докладов. - Нальчик, 2004 - С.22-24.

6. Функционально-синтаксические функции словосочетаний с инфинитивом. //Сб. научных трудов КЧГУ, N812. - Карачаевск, 2004. - С.133-140.

7. К сравнительному изучению языков.// «Кавказский текст: национальный образ мира как концептуальная поликультурная система» Материалы международной научно-практической конференции. - Пятигорск, 2005 - С 87-90.

8. О необходимости сравнительного изучения языков// Преподавание иностранных языков и культур: проблемы, поиски, решения (Лермонтовские чтения -VII) // Материалы международного научно-методического симпозиума. Тезисы докладов. - Пятигорск, 2005 - С. 135-136.

9. К типологии средств выражения модальности. Сб. научных трудов КЧГУ,.№16 . - Карачаевск, 2005 - С. 137-145.

Кошева Астра Шагабановна

Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках (на материале английского и карачаево-балкарского языков)

Специальность 10.02.19 - теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Сдано в набор 21.03.2006 г. Подписано в печать 23.03.2006 г. Гарнитура Ариал. Печать трафаретная. Формат 60x84 1Лв. Бумага писчая. Усл.п.л.1,0. Тираж 100. Заказ № 2041.

Типография КБГУ 360004 г. Нальчик, ул. Чернышевского 173

ЛооЬft I

lesß ,

Ц-7058

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кошева, Астра Шагабановна

Введение.

ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования модальности в разносистемных языках.

1.1. Определение статуса категории модальности в лингвистических исследованиях.

1.2.Модальность как функционально-семантическая категория

Выводы по главе 1.

ГЛАВА 2. Функционально-семантическое поле модальности и его языковая объективация в английском языке.

2.1.1.Индикатив как семантическая доминанта поля модальности в английском языке.

2.2. План содержания и план выражения ирреальной модальности в английском языке.

2.2.1. Предметная модальность.

2.2.2.Эпистемическая модальность.

Выводы по главе 2.

ГЛАВА 3.Полевая организация структуры модальности в карачаево-балкарском языке

3.1. Категория наклонения глагола как специализированное средство выражения модальности в системно - категориальном аспекте.

3.2. Эвиденциальность в системе модальных значений.

3.3.Круг модальных значений, выражаемых формами императива.

3.4. Особенности выражения потенциальной модальности формами косвенных наклонений.

3.5. Оптатив в ряду категорий желательной модальности.

3.6. Межкатегориальные связи в сфере модальности.

3.7. Пересечение модальных и экспрессивных полей.

3.8. Лексические и лексико-грамматические средства выражения модальности предложения в карачаево-балкарском языке.

Выводы по главе 3.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Кошева, Астра Шагабановна

Категория модальности относится к одной из самых сложных и актуальных проблем современного языкознания. По степени своей разработанности данная проблема занимает в лингвистике двойственное положение. С одной стороны, постановка вопроса о способах языкового представления того смыслового содержания, которое подводится под понятие «модальность», то есть вопроса о том, как соотносится универсальное мыслительное основание языковых значений и особенности плана их выражения в каждом языке, опирается на давнюю традицию. Эта проблематика, восходящая к идеям В.фон Гумбольдта, А.А. Потебни, К.С.Аксакова, получила дальнейшее развитие под разной терминологией в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, А.А.Шахматова, A.M. Пешковского, И.И.Мещанинова, в работах О.Есперсена, В.Матезиуса, а также в концепциях Э.Кошмидера, С.Д. Кацнельсона. Основы нового подхода к описанию модальности в отечественном языкознании были заложены в трудах В.В. Виноградова. Выявлению сущности этой категории посвящены десятки и сотни специальных исследований, в той или иной степени, затрагивающие общие и частные вопросы модальной проблематики в языках разных систем (Слюсарева Н.А., А.В. Бондарко, Н.Д.Арутюнова, Ш.Балли, Ю.С.Степанов). С другой стороны, несмотря на давнюю традицию изучения модальности и многие замечательные находки в этой области, природа данной языковой категории во многом продолжает оставаться дискуссионной и в силу этого не может считаться до конца теоретически осмысленной.

Во-первых, трудно иногда отделить значение модальности от лексического значения глагольной словоформы. Во-вторых, во многих случаях бывает непросто определить, какая языковая единица - граммема наклонения, времени, лица, вспомогательный глагол, синтаксическая конструкция в целом - является реальным носителем модального значения, поскольку средствами выражения модальности выступают единицы всех уровней языка. И, наконец, семантика модальности оказывается теснейшим образом связанной с темпоральной и аспектуальной семантикой, а также с коммуникативной стратегией высказывания - она формирует семантическую структуру высказывания.

То обстоятельство, что названные проблемы возникают не только при исследовании какого-то определенного языка или группы языков, но также при изучении языков с различным грамматическим строем, уже само по себе говорит о сложности и многоаспектности языковых явлений, связываемых с категорией модальности.

Благодаря перечисленным выше свойствам модальности, эта категория оказалась в фокусе интересов различных лингвистических дисциплин и направлений, в числе которых теория референции, теория речевых актов, прагматика, общее теоретическое направление которых связано с переходом от исследования смысла отдельных единиц разных уровней к изучению целостного смысла крупных категорий, высказываний и связных текстов.

Если в германистике и русистике последних десятилетий описание модальных значений производится на основе принципов современной семантики, обусловливающей необходимость различения языкового значения модальности (т.е.модального значения единиц разного уровня) и смысла (т.е.смыслового когнитивного содержания), имеющего универсальную природу, выявления смысловой основы модальности и способов ее представления [Беляева 1984,1985, 1987; Слюсарева 1986; Bybee 1985; Comrie 1976; Durst-Anderson 1992; Plungan 2001 и др.], то монографическое описание данной категории на материале некоторых языков, в частности, карачаево-балкарского, только начинается. Поскольку категория модальности носит универсальный лингвистический характер, ее изучение составляет немалый научный и практический интерес для карачаево-балкарского языкознания, где эта проблема не была объектом специального исследования.

Указанными обстоятельствами определяется актуальность темы диссертации. Кроме того, выбор темы обусловлен теоретическим и практическим значением исследования модальности на материале языка, в научной и учебной литературе которого содержатся фрагментарные сведения о модальных значениях. Эта категория в карачаево-балкарском языке рассматривалась в разделе «Синтаксис» в связи с исследованием категории предикативности (ГКБЯ, 1976), при описании составного сказуемого и функционирования глагольных форм, объединенных значением темпоральности (Текуев, 2000). Приходится констатировать, что картина модальности в карачаево-балкарском языковедении достаточно далека от определенности.

Автор надеется, что данное диссертационное исследование хотя бы частично восполнит имеющийся в этой области пробел.

Объектом исследования выступает функционально-семантическая категория модальности (ФСК) в языках с различным грамматическим строем: английском, флективном языке аналитического типа и карачаево-балкарском, агглютинативном языке аналитико-синтетического типа, изучение модальности на материале которого является приоритетным для данного исследования. План выражения данной категории исследуется с учетом положений функциональной грамматики и семантического синтаксиса.

Исследование проводилось в основном на материале письменных произведений. Источником фактического языкового материала послужили произведения оригинальной художественной карачаево-балкарской и английской литературы, а также произведения разного жанра и данные словарей.

Многоаспектность и многогранность объекта анализа, отсутствие в лингвистике монографического системно-интегрирующего исследования категории модальности на материале анализируемых языков предопределили цель работы, которая заключается в определении объема содержания этой категории, а также в выявлении межуровневых сходств и различий в функционировании средств выражения модальных значений в английском и карачаево-балкарском языках.

В соответствии с поставленной целью более конкретно в работе ставятся следующие задачи:

1) определение общих и частных значений семантической сферы модальности в английском и карачаево-балкарском языках;

2) определение специфики форм наклонений глагола как морфологического центра поля модальности в исследуемых языках;

3) характеристика оппозиции реальность/ирреальность как семантической доминанты поля модальности;

4) описание основных типов ирреальных модальных значений и определение форм их языковой объективации;

5) дифференциация системно-категориальных и речевых аспектов модальности; а) выявление возможных различий в исследуемых языках в распределении того, что выражается специальными грамматическими средствами, и того, что приходится на долю лексики, контекста;

6) выявление различных типов связей и пересечений модальных полей с аспектуальными и темпоральными полями и на этой основе определение специфики и закономерностей межкатегориального взаимодействия в сфере ФСК модальности.

Указанные задачи предопределили набор общих методов исследования и конкретных приемов, используемых в данной работе. Главным для нас оказался метод системного функционально-семантического анализа, а также контрастивный метод. Специфика исследуемого материала обусловила необходимость смыслового, или «интерпретационного» метода- толкования модальных форм, подобного лексикографическому описанию слова.

Рабочей гипотезой исследования является признание того, что средства выражения универсальной категории модальности определяются типологическими особенностями исследуемых языков, которые характеризуются различным распределением выражаемого модального значения по языковым единицам разного уровня. Кроме того, мы констатируем недостаточность «независимого» описания модальности для адекватной ее характеристики как функционально-семантической категории, поскольку разнообразие модальных значений выявляется в реальном функционировании и во многих случаях определяется взаимодействием лексического значения слов с другими грамматическими категориями глагола.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые ФСК модальности становится объектом монографического исследования на материале английского и карачаево-балкарского языков в плане выявления объема смысловой основы и языкового представления модальности и дифференциации ее системно-категориальных и функциональных аспектов, определения специфики связей и пересечений модальных полей с аспектуальными и темпоральными. Особый интерес представляет менее изученный в этом плане карачаево-балкарский язык, который дает новый богатый материал для выявления различных способов дискретного и недискретного, эксплицитного и имплицитного, грамматического и лексического представления модальности, а также определения симметрии/асимметрии плана содержания и плана выражения этой универсальной лингвистической категории. Кроме того, тема данной диссертационной работы находится в русле исследований, связанных с функциональным подходом к анализу языковых явлений, в частности изучения функционально-семантических категорий (полей).

Общеизвестно, что языковые микросистемы различаются не только составом своих средств, но и их организацией, и, следовательно, различия следует искать в составе, свойствах и функциях языковых средств.

Требования функционального подхода к анализу средств выражения грамматических значений в анализируемых языках предопределили использование функционального подхода как типа грамматического описания, при котором система языковых средств рассматривается на основе семантического принципа их группировки и охватывает взаимодействующие элементы разных языковых уровней. В данном исследовании таким семантико-функциональным единством признается поле модальности; рассмотрению подвергаются его компоненты: наклонения глагола, модальные глаголы, модальные слова, частицы и т.д.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она углубляет проблематику анализа функционально-семантической категории модальности, предлагая ее внутриязыковое и межъязыковое представление и исследование. При этом мы исходим из следующего положения: чтобы описать систему, необходимо выйти за её пределы. Применительно к исследованию языка это означает: чтобы изучить особенности определенного языка, необходимо выйти за его пределы и сопоставить его с другим языком. Вариативность языковых средств выражения категории модальности в карачаево-балкарском языке наиболее ярко проявляется при сопоставлении с английским языком. Только системное сопоставление дает возможность понять сущность анализируемой категории, особенности её выражения в одном языке через другой, установить закономерности сохранения модальных характеристик при переводе с одного языка на другой, проанализировать вариативность средств передачи одних и тех же модальных отношений как в двух или нескольких языках, так и в пределах каждого из них, установить те отличия в средствах выражения модальности, которые являются специфическими лишь для конкретного языка.

Теоретические положения и выводы диссертации могут быть использованы при функционально-семантическом описании других языковых категорий в практике преподавания языков.

Практическая ценность работы заключается в том, что содержащиеся в ней выводы и языковой материал могут составить основу учебных пособий по функциональной грамматике. Положения и выводы диссертации могут способствовать совершенствованию функционально-семантического описания языковых единиц.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Являясь языковой универсалией, модальность характеризуется избирательностью дискретного/недискретного обозначения тех или иных модальных значений в анализируемых языках.

4. Семантической доминантой поля модальности является оппозиция реальность/ирреальность действия, с которой все другие семантические компоненты поля модальности (все другие модальные микрополя) связаны выражением различной степени реальности действия.

Апробация работы проходила в теоретическом и практическом направлении. Основные положения и результаты исследования докладывались автором на международной научно-практической конференции «Кавказский текст: национальный образ мира как концептуальная поликультурная система» (Пятигорск, 2005), на региональной научной конференции «Проблемы развития языков и литератур народов Северного Кавказа» (Нальчик, 2004), на Всероссийской научной конференции «Лингвистическое кавказоведение и тюркология» (Карачаевск, 2004), на научных сессиях преподавателей и аспирантов Карачаево-Черкесского государственного университета «Алиевские чтения» (Карачаевск, 2004, 2005г.г.). Основные положения диссертации отражены в 9 публикациях.

Структура работы обусловлена спецификой объекта исследования, а также поставленными целями и задачами.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагаются список принятых сокращений, библиография, включающая 285 наименований работ (в том числе 29 на иностранных языках) и список использованных литературных источников и словарей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функционально-семантическое поле модальности в разносистемных языках"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3

1.Согласно доминирующим в тюркологии и карачаево-балкарском языкознании взглядам, категория наклонения является основным средством выражения модальности, т.е. «грамматикализованной модальностью». Немаркированное изъявительное наклонение является основным средством выражения реальной модальности и противопоставляется всем остальным ирреальным наклонениям как формам ирреального действия.

2.По семантическим и морфологическим признакам в карачаево-балкарском языке кроме изъявительного наклонения выделяются повелительное, условно-сослагательно-уступительное и желательное наклонения. Наблюдение за категорией наклонения в карачаево-балкарском языке приводят к выводу о том, что эта категория столько же синтаксическое, сколько и морфологическое явление. В выражении формами косвенных наклонений различной модальной семантики большую роль играет контекст.

3.Специфика карачаево-балкарского языка заключается в многообразии аффиксов, их чрезвычайной гибкости в употреблении и разнообразии аналитических форм, участвующих в выражении различных значений модальной семантики.

4.Семантическая структура ирреальной модальности представлена в виде микрополей - императивности, потенциальности как зоны, переходной между реальностью/ирреальностью, возможности, желательности, дол женствован ия.

5.Одной из особенностей карачаево-балкарского глагола в рамках видовременной системы является способность многих грамматических форм имплицировать в процессе функционирования семантику, обычно имплицируемую другими грамматическими формами. Это различные транспозиционные формы времени, вида, наклонения, представляющие собой комплексы многообразных поликатегориальных единств, в которых взаимодействующие категории наклонения, вида и времени влияют друг на друга и приводят к изменению модальной семантики, т.е. для этих форм характерна смысловая композиция различных значений - межкатегориальная связь.

6.В рамках категории модальности одно и тоже значение может входить в несколько семантических зон, образуя многомерный, универсальный грамматический набор. С другой стороны, одна и та же форма может выражать значения, относящиеся к разным модальным микрополям. Многоаспектная природа таких явлений требует применения многоаспектно-доминантного метода их исследования.

7.Семантическое пространство модальности вербализуется взаимодействием единиц грамматического и лексического уровней. При этом единицы грамматического уровня в основном специализируются на выражении объективной модальности, единицы лексического уровня -субъективной модальности.

8.С зоной субъективной модальности, так или иначе, связаны значения экспрессивности и эмоциональности, которые рассматриваются как поля, пересекающиеся с модальностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Раскрытие сущности понятия «модальность», определение его границ, классификация модальных значений и средств их выражения имеют давнюю лингвистическую традицию. Обзор вопроса о категории модальности в общем языкознании и тюркологии позволяет сделать вывод, что в исследованиях данной проблемы выделяются три основных подхода: логико-грамматический, функционально-семантический и коммуникативный подход. Признавая достоинство каждого из названных подходов, в своей работе мы придерживаемся функционально-семантического подхода, основанного на теории поля.

Функциональный подход к изучению языковых фактов дает возможность вскрыть различные способы стилизации одного и того же языкового явления в исследуемых языках, что, в свою очередь, позволяет более глубоко проанализировать структурные особенности описываемых языков.

Методологическая ценность и практическое удобство функционально-семантических полей как инструмента лингвистического познания в значительной степени основывается на универсальности и априорности семантических функций, лежащих в их основе. Именно такие семантические инварианты могут служить точкой отсчета при системном описании разных языков. Вместе с тем, хорошо известно, что сама структура функционально-семантического поля, соотношение его ядерной и периферийной частей, степень грамматичности выражаемой семантики, ее распределение и закрепление за теми или иными языковыми средствами и т.п. — все это обусловлено устройством конкретного языка.

Исследуемые языки являются языками различной генетической принадлежности и разной структурной организации. Следует отметить, что анализируемые языки по своим строевым особенностям весьма различны, причем степень изученности рассматриваемых языковых явлений тоже неодинакова.

Являясь универсальной категорией, модальность в этих языках имеет свою специфику выражения.

Расхождения и сходства в семантическом устройстве обусловлены разным числом и неодинаковым иерархическим порядком семантических компонентов в анализируемых языках, дискретностью или недискретностью представления значений, оппозицией категориального и некатегориального выражения понятий, отношений или пропозиций. Категориальное значение в одном языке противостоит разным возможностям некатегориального в другом.

Для нашего исследования главным является семантический объем модальности и её зависимость от способа языкового выражения. Эквиваленты типа межуровневой компенсации встречаются также и в случае соответствий грамматических категорий в одном языке, которые передаются в другом языке лексическими средствами.

Различную степень облигаторности и частотности выражения того или иного смысла при обозначении типовых ситуаций в разных языках, отражающих разную значимость отдельных категориальных смыслов для языковых картин мира, можно считать проявлением своего рода языковой относительности в сфере грамматики, которая является общечеловеческим результатом познания мира, закрепленным в языке. Так, известно, что грамматический строй разных языков, какая бы грамматическая техника не использовалась, принципиально равноценен с содержательной точки зрения.

Таким образом, в данной работе делается упор на семантико-грамматические аспекты языка и речи, анализируемые с точки зрения коммуникативной функции языка, соотношения языковой системы и использования говорящим языковых средств с учетом конкретной ситуации речи. Последнее продиктовано спецификой карачаево-балкарского языка как языка агглютинативного строя. В карачаево-балкарском языке свою специфику имеют и состав наклонений, и способы их выражения.

Рассматривая средства реализации объективной модальности, мы в первую очередь обратились к наклонениям, служащим средством выражения модального отношения содержания высказывания к действительности в плане реальности/нереальности. Источником сомнений служат морфологические, синтаксические, семантические критерии выделения наклонений, правомерность их автономного использования. Приходится признать наличие в языковой системе так называемых «промежуточных» явлений, которые заставляют исследователя искать инварианты и частные значения, и вслед за жизнью отказываться от жесткого, дискретного подхода к явлениям действительности и видеть в отсутствии или ущербности парадигм разреженность искомого признака в силу его периферийного положения в некоторой языковой системе.

Как категория морфологическая, наклонение представлено в английском и карачаево-балкарском языках неодинаковым набором форм, грамматические значения каждой из которых в данных языках также не совпадают. В частности, сопоставительное изучение наклонений в рассматриваемых языках позволяет предполагать, что карачаево-балкарский язык располагает более детальным набором форм наклонения, чем английский язык. При этом система и английского, и карачаево-балкарского языков отражает двухступенчатый характер средств выражения категории наклонения: реальному наклонению (изъявительному), выражаемому посредством временных аффиксов (суффиксов, личных окончаний и вспомогательных глаголов, различных форм прошедшего, настоящего или будущего времени), противопоставлены ирреальные наклонения (повелительное, сослагательное и др.), каждое из которых выражается специализированными морфологическими средствами. Таким образом, наклонение является основным грамматическим значением глагольной формы, характеризующим устанавливаемое автором (говорящим) отношение действия (состояния) к действительности.

Сопоставление основных временных форм изъявительного наклонения в анализируемых языках позволило увидеть более развитую спецификацию выражения разновидностей темпоральных значений морфологическими формами карачаево-балкарского глагола.

В рамках полевого разброса значений форм презенса актуальное настоящее и обобщенно-качественное настоящее могут в некоторых конкретных употреблениях не поддаваться разграничению.

Амбивалентность вполне объяснима, ибо действие, постоянно совершаемое, может совершаться и момент речи (или в некоторых случаях не совершаться и в момент речи). Следовательно, с одной стороны, различие затронутых значений презенса вполне обоснованно, с другой стороны, имеются случаи употребления этой формы, к которым нельзя подходить с альтернативным вопросом: «Что это, А или Б?»

Теория инвариантности и вариативности преломляется, хотя и по-разному, в понятиях «основного значения» (basic meaning), «прототипического значения» (prototip meaning) (cM.Comrie, 1985, Lakoff, 1988), в теории «полевой структуры» (см. Адмони,1988) и вызывает в последнее время острый интерес в связи с поисками инварианта для грамматических (и лексических) значений (см.: Бондарко, 1996, Кошелев. 1988, Апресян, 1995, Падучева, 1996, Шатуновский, 1996, Leech,1971, Dahl, 1985).

В результате анализа названных работ и языковых фактов анализируемых языков был сделан вывод о взаимообусловленности инварианта и вариантов: некоторая языковая конфигурация, помещенная в определенное пространство, подвергается трансформации, меняющей эту конфигурацию таким образом, что некоторые ее свойства остаются неизменными, в то время как другие варьируют. Таким образом, понятие базовой формы (инварианта) является одним из ключевых понятий метаязыковых представлений и с большой пользой может быть привлечен при исследовании модальности, имеющей колоссальный разброс модальных значений, общность которых лежит на глубинном уровне языка и требует тщательного семантического анализа разноуровневых средств ее выражения.

При анализе семантической структуры реальной модальности в данной работе предпринята попытка рассмотреть частные значения настоящего времени карачаево-балкарского глагола с точки зрения инварианта конкретных значений.

Оказалось, что значение настоящего актуального действия, выражаемое в английском языке только формами настоящего времени, в карачаево-балкарском языке может обозначаться и формой прошедшего результативного времени. Этому способствует темпоральная двуплановость прошедшего результативного: обозначается факт, результат которого имеет место в момент речи («статальный перфект» или перфект состояния»).

Следующей особенностью, выявленной в процессе исследования семантики изъявительного наклонения, оказалось обозначение узуальных действий в карачаево-балкарском языке. Эта функция является одним из основных значений формы, обычно определяемой как форма будущего времени. В карачаево-балкарском языке повторяющиеся ситуации, не имеющие узуального значения, передаются формами настоящего актуального времени {джаза турама, дэ/сазып турама, формы на -ыу/у+ чу+ аффикс лица), а узуальные - формой будущего (настоящего-будущего).

Таким образом, три основных значения (настоящее актуальное, настоящее абстрактное, настоящее постоянное), выражаемые в других языках, например, в русском языке одной формой настоящего времени, в карачаево-балкарском языке относятся к числу основных значений пяти разных временных форм: настоящего-будущего, настоящего нерезультативного, настоящего результативного длительного, настоящего постоянного и настоящего времени данного момента.

Совмещение значений есть более удобный способ обозначения грамматической полисемии: один и тот же показатель может в разных контекстах выражать разные грамматические атомы и, как правило, грамматические показатели, используемые в конкретно-языковых системах, полисемантичны. Из частных случаев совмещения значений в сравниваемых языках можно указать, например, полисемию будущего и аориста.

Значения, передаваемые формой прошедшего времени глагола, в прямом употреблении более многообразны: обозначение прошедшего действия в процессе его протекания {бара тура эди), обозначение действия как обобщенного факта, имевшего место в прошлом (болгъанды), обозначение действия в его неограниченной повторяемости в плане прошедшего (келир эди, олтурур эди), а также обозначение действия в его постоянном существовании в плане прошедшего (джашаб турду). Все эти значения имеются в анализируемых языках. Однако способы их выражения различны. Например, обобщенно-фактическое значение в плане прошедшего времени, выражаемого в русском языке одной формой прошедшего времени несовершенного вида, в карачаево-балкарском языке обозначается тремя морфологическими формами - аориста, перфекта и перфектного презенса.

В карачаево-балкарском языке прошедшее время представлено рядом форм, синтетических и аналитических, призванных выражать значение реальности действия.

Отнесение вопросительного значения к сфере модальности не вызывает сомнения. Вопросительное значение семантически производно от эпистемического значения сомнения, неуверенности, предположения о реальности некоторой ситуации. Следовательно, семантика обращения за ответом относится к ирреальным значениям объективной модальности. Сложность представляет то, что вопросительное значение входит в разные оппозиции: в противопоставление высказываний по коммуникативной целеустановке по линии утверждение - вопрос - побуждение, с одной стороны, и в противопоставление модальных значений по линии реальность - гипотетичность - ирреальность, с другой.

В английском и карачаево-балкарском языках имеется специальная морфологическая форма глагола, предназначенная для выражения вопроса.

В карачаево-балкарском языке это форманты -мы/ми, -му /мю, семантически тождественные русской вопросительной частице ли. Эти формы могут встречаться как в препозиции, так и в постпозиции к личным аффиксам. В отличие от некоторых тюркских языков, в которых частица -мы/ми присоединяется только к сказуемому, в современном карачаево-балкарском языке она часто употребляется в составе любого члена предложения. Это наиболее специализированное, не требующее дополнительных контекстуальных и особых интонационных условий, нейтральное в плане экспрессивных коннотаций средство выражения вопроса, для которого исходным пунктом является сомнение, предположение.

В карачаево-балкарском языке как значения плана будущего времени традиционно выделяются значения:

1) так называемого будущего предположительного с формантом -р, выражающего предположение со значением возможности совершения действия при определенном условии. Высказывания с этой формой состоят из двух частей: предпосылки и возможного (желательного или нежелательного) последствия Модальность данной формы подтверждается также несочетаемостью этой формы с модальными глаголами кереме, болур, ушайды;

2) форма будущего времени с формантом -лыкъ, которая может выражать как будущее время (намерение), так и настоящее со значением способности/неспособности субъекта совершить указанное действие. В последнем случае глагол в форме этого будущего времени без ущерба для смысла сочетается с глаголом мочь (ал) в настоящем времени, ср.: барлыкьма -бараллыкъма «поеду-смогу /в состоянии поехать». Возможность лексически эксплицировать значение «мочь» в семантике данной формы указывает на ее яркое модусное значение.

В высказываниях с этими формами будущего времени модальный фактор «отдаляет» (разумеется, для каждого случая в различной степени) процесс от его временной локализации и в силу этого обстоятельства позволяет иногда с большей ясностью увидеть то, что скрывается за постулируемыми различиями между этими формами будущего времени карачаево-балкарского глагола. При выборе модального плана высказывания говорящий производит мыслительную операцию над пропозицией. Например, форма причастия будущего времени на -р часто выражает значение предназначенности, предугаданности, семантика формы на -лыкъ выражает категоричность утверждения (или отрицания).Поэтому неудивительно, что эти формы нередко употребляются для оформления различных сентенций и выражения общечеловеческого опыта.

Употребление форм будущего времени в узуальном или потенциальном значениях охватывается значением настоящего абстрактного.

В составе изъявительного наклонения мы оставили и отрицательные формы. Оппозиция утвердительных и отрицательных форм характерна как для изъявительного наклонения, так и для форм ирреальных наклонений.

Внимательный анализ отдельных форм карачаево-балкарского языка показывает относительный характер объективности изъявительного наклонения. В карачаево-балкарском языке в силу его агглютинативного строя наблюдается участие большого количества аффиксов в формировании наклонений. Эти аффиксы не только формируют наклонения, но и варьируют лексические значения слова, придавая ему разнообразные модальные значения и оттенки. Несмотря на более детальную, чем в английском языке, спецификацию модальных и временных значений морфологическими формами, карачаево-балкарский язык также может выражать ирреальные значения формами изъявительного наклонения. Для этого нужны соответствующие контексты и, в этом случае, можно говорить о транспозиции форм индикатива.

Для сопоставления ирреальных модальных значений, обозначаемых формами наклонений, в качестве исходных мы взяли основные значения морфологических и синтаксических наклонений английского языка и выявили способы их грамматического оформления в карачаево-балкарском.

Под значением побуждения к действию понимается волеизъявление, направленное на осуществление чего-либо. Категориальным значением императива - побудительным волеизъявлением субъекта речи - обусловлено отсутствие у императива морфологической категории времени. Отсутствие временных показателей связано и с дейктической привязанностью императива с ситуацией, тогда как противопоставление времен - настоящего-будущего и прошедшего - предполагает возможность преодоления дейктических рамок, возможность «трансцендировать» область данного и обозначать события, не привязанные ситуацией речи к пространству, времени и составу участников. А императив, как правило, скован темпорально-дейктическими границами.

Специфика императивной парадигмы заключается в ее морфологической неоднородности. Побудительная семантика охватывает ряд более частных значений в диапазоне от повеления до просьбы.

Анализ лингвистической литературы по проблеме позволяет проследить тенденции постепенного расширения понятия модальности. В процессе развития лингвистической науки категория модальности вовлекает в свою сферу все новые средства из разных языковых ресурсов. Этот процесс связан, очевидно, с тенденцией к дифференциации оценочных характеристик высказывания и приводит к модальной многослойности предложения, к увеличению его смысловой глубины.

Внимание современной языковедческой науки к семантике и языковой коммуникации дает возможность вскрыть и описать связи, характер и типы взаимодействия между семантикой и формами ее передачи в конкретном языке.

Среди основных типов значений, рассматриваемых как модальные, некоторые исследователи называют и значения засвидетельствованности.

При помощи форм с таким модальным значением говорящий отстраняется от информации, перекладывая ответственность за ее достоверность на другой источник.

В исследованиях в области эвиденциальности обычно берут за основу общепринятое понимание эвиденциальности как «указание на источник информации об описываемой ситуации». Эта категория учитывает три факта: сообщаемый факт, факт сообщения и передаваемый факт сообщения, т.е указание на источник сведений о сообщаемом факте. Единица подобного содержания имеется в карачаево-балкарском языке. Однако, несмотря на достаточную употребительность в языке, она не получила в литературе по карачаево-балкарскому языку теоретической интерпретации. Одним из прототипических случаев употребления эвиденциальных форм в карачаево-балкарском языке являются те высказывания, в которых говорящий указывает на то, что получил информацию об описываевой ситуации с чужих слов. Для передачи чужой речи употребляется аффикс -ча, который присоединяется к причастию совершенного вида. Эта форма выражает ирреальную модальность, соответсвующую приводившимся выше определениям семантики эвиденциальности.

В рамках косвенной засвидетельствованности мы выделяем в карачаево-балкарском языке инферентивные высказывания, в которых данная ситуация восстанавливается путем рассуждений или умозаключений (resoning) см [Willett 1988].В высказываниях данного типа используется конструкция с предикатом кереме «оказывается, выясняется».

Эвиденциальность в широком понимании обозначает чужой стиль выражения, субъективную передачу чужой речи, мысли, а также и ее оценку со стороны говорящего. Это значение может передаваться и лексическими средствами типа: говорит, дескать, будто, по рассказам, передают, будто бы, по описанию, судя по слухам и др. Прямая речь, непосредственно передаваемая с помощью слов автора, всегда располагает предикативами передачи - сказал, подумал, передал.

Сослагательное наклонение подчеркнуто конституирует категорию ирреальности, потенциальности действия, т.е. полностью подчинено передаче модальных значений. Категориальным значением сослагательного наклонения является возможность, гипотетичность обозначаемого действия.

В английском языке, в связи с бедностью флексий, одинаковые по внешнему виду формы могут, в зависимости от условий контекста, выражать разнообразные грамматические категории (go- инфинитив, настоящее время, сослагательное наклонение, повелительное наклонение)

Желательное наклонение в карачаево-балкарском языке представляет особую семантико-грамматическую систему, располагающую специальными формами, спецификой словоизменения и синтаксическими связями.

В исследованиях, посвященных типологии наклонений, оптатив характеризуется как категория, которая выражает «экстериоризацию желания говорящего». В описательных грамматиках термин оптатив имеет довольно широкое хождение и обозначает весьма разнородные явления. Анализ оптативной семантики, проведенный на материале карачаево-балкарского языка, дает возможность очертить границы тех глагольных значений, которые названы термином оптатив.

Область модальности со значением желания говорящего не является семантически однородной. В карачаево-балкарском языке мы выделяем два типа значений, принадлежащих к сфере оптатива:

1)«чистый оптатив», который используется говорящим для того, чтобы просто выразить свое желание. Это значение часто выражается неспециализированными формами;

2) «фактитивный оптатив», который помимо компонента «говорящий сообщает о своем желании», содержит компонент «говорящий пытается каузировать осуществление желаемого события самим своим высказыванием».

Если представить себе семантическое пространство, в котором располагаются категории желательной модальности, то императив окажется непосредственным «соседом» фактитивного оптатива. С помощью фактитивного оптатива говорящий совершает действие волеизъявления например, проклятия или благословления) самим произнесением высказывания, пытаясь каузировать осуществление желаемого события. Фактитивный оптатив, так же, как императив, не используется для референции к ситуациям, относящимся к прошлому. Чистый оптатив может использоваться для референции к ситуациям, относящимся к прошлому.

Как показал анализ, эпистемическая модальность в сравниваемых языках передается единицами разных языковых уровней: лексического, лексико-грамматического, лексико-синтаксического и синтаксического. Семантическое членение в анализируемых языках одинаково. Различие между ними заключается в количественной выраженности того или иного значения различными средствами и частотностью их употребления.

Если говорить о различиях между языками на уровне системы, можно заключить, что в английском и карачаево-балкарском языках эпистемическая модальность грамматикализована, ибо для ее выражения языки располагают синтаксическими и лексико-грамматическими (модальные глаголы) средствами, тогда как, например, в русском языке основные компоненты системы - лексические (модальные слова) или лексико-грамматические (модальные частицы).

Разнообразие языковых систем включает в себя, прежде всего, разнообразие структуры языков, которая представляет собой сеть отношений между элементами языковой системы.

ФСП модальности в зависимости от уровневой принадлежности составляющих его средств включает в свой состав целый ряд иерархически расположенных микрополей, отражающих различную степень проявления модальной семантики. Между этими полями существуют динамические отношения. Наличие подобных ФСП представляет возможность в процессе речи избирать ту форму выражения, которая в наибольшей степени соответствует стратегии развертывания речи и характера ее иллокутивности.

Сопоставительный анализ выявил черты сходства и различия в выражении модальности в английском и карачаево-балкарском языках.

Наибольшее сходство проявляется в значениях модальности, в то время как наибольшие различия сосредоточены в средствах выражения.

Специфика карачаево-балкарского языка заключается в многообразии суффиксов и аналитических форм, их необычайной гибкости в употреблении и образовании форм времени и наклонения.

В целом можно сказать, что ФСП модальности является сложным образованием, включающем в себя как стабильные единицы, так и единицы, находящиеся в процессе своего развития. Наиболее существенные изменения происходят в функционировании средств, то есть в особенностях их взаимодействия и выполняемых ими функциях.

Семантическое строение функционально-семантического поля объективной модальности в анализируемых языках представляется нам виде концентрических кругов, расходящихся от центра по принципу концентрации признака реальности/разрежение признака реальности. Между областью реальности и ирреальности предполагается наличие периферии реальности, переходной зоны - зоны потенциальности.

Функционально-семантические поля в разносистемных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, а именно категории модальности, существенно различаются по своей структуре, что находит подтверждение в материалах исследования. Так если в английском языке ядром поля субъективной модальности являются модальные глаголы, то в карачаево-балкарском языке центральную роль играют различные лексико-грамматические средства выражения модальности.

Языковые данные свидетельствуют о том, что в английском и карачаево-балкарском языках структура функционально-семантического поля модальности оказывается полицентрической и представляют собой функционально-семантические поля диффузной, т.е. рассеянной структуры.

Список научной литературыКошева, Астра Шагабановна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Адамец П.К. К вопросу о модификациях (модальных трансформациях) со значением необходимости и возможности // Ceckoslovenska rusistika.-1968.- Т.13.-№2.- С.83-94.

2. Адмони В.Г. О модальности предложения//Уч. зап. ЛГПИ им. А.В. Герцена, Т.21.Л., 1956.

3. Адмони В.Г. Партитурное строение речевой цепи и система грамматических значений в предложении // ФН, 1961 (б) №3.- С. 10.

4. Адмони В.Г. Структурно-смысловое ядро предложения //Члены предложения в языках различных типов. Л., 1972.-С.62.

5. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка. М. -Л.: Наука, 1973.

6. Агашина Н.М. Ирреальная модальность в современном русском языке: Автореф. дис.канд. филол. наук Ставрополь, 2003.

7. Алисова Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума //ВЯ, 1971,№2.-С. 54-64.

8. Алиев У.Б. Употребление вопросительного аффикса в карачаево-балкарском языке //УЗ КБПИ. Нальчик, 1940-Вып.1.

9. Алиев У.Б. Наклонение и время глагола карачаево-балкарского языка //Совещание по вопросам категории времени и наклонения в тюркских языках. Баку, 1961.

10. Ю.Алиев У.Б. Наклонение и время глагола в карачаево-балкарском языке //Родной язык и литература в кабардинской и балкарской школе. -Нальчик, 1967.

11. Н.Апресян Ю.Д. Трансформационный метод.//Лингвистический энциклопедический словарь Москва, 1990.

12. Ахматов И.Х. Звукоподражательные слова // Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика, морфология, синтаксис- Нальчик: Эльбрус, 1976.

13. Ахматов И.Х. Вопросительные предложения в современном карачаево-балкарском языке // Вопросы тюркских языков и их взаимоотношение с другими языками: Материалы научной конференции Баку: Изд-во АГУ, 1972.

14. Н.Ахматов И.Х. Способы выражения модальности предложения // Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика, морфология, синтаксис-Нальчик, 1976.

15. Ахматов И.Х. Вводные члены предложения// Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика, морфология, синтаксис-Нальчик, 1976.

16. Ахматов И.Х. Синтаксис карачаево-балкарского языка: учебное пособие для студентов Нальчик: КБГУ, 1987.

17. Ахматов И.Х. Нечленимые предложения//Исследования по карачаево-балкарскому языку. Вып.1, 1977.-С.174-182.

18. Анисимова J1.B. Вводно-модальные слова в их отношении к структуре предложения Автореф. канд. филолог, наук - Воронеж, 1982.

19. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл М., 1976.

20. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт М., 1988.

21. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

22. Арутюнова Н.Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь. М: Сов. энц., 1990.- С.401.

23. Арутюнова Н.Д. Сокровенная связка (К проблеме предикативного отношения) // Изд. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1980. Т.39 №4-С.347-358.

24. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов.- М., 1969.

25. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка М., 1955.

26. Бабайцева В.В. Зона синкретизма в системе частей речи современного русского языка//ФН, 1983.-№5.

27. Баранов А.Н, Кобозева И.М. Модальные частицы в ответах на вопрос//Прагматика и проблемы интенсиональности М., 1988.-С.45-70.

28. Башиева С.К. Модальность и фразеологическое значение //Вестник КБГУ, 1995.

29. Буранов Дж. Типологические категории и сравнительное изучение языков: Автореф. дис. д-ра филолог, наук.- М., 1979.

30. Белый В.В. Модальные значения инфинитивных сочетаний в современном английском языке: Автореф. дис. канд. филолог, наук -Киев 1955.

31. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке М.: Просвещение, 1967.

32. Бархударов Л.С. Очерки по морфологии современного английского языка. МЛ 975.

33. Беляева Е.И. Эпистемическая модальность в английском и русском языках. Контрастивная грамматика,- Калинин, 1984.

34. Беляева Е.И. Функционально-семантические поля модальности в английском и русском языках Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1985.

35. Беляева Е.И. Модальность и прагматические аспекты директивных речевых актов в современном английском языке: Автореф.дис.д-ра филолог, наук. М., 1987.

36. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

37. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа //Общая лингвистика / Под ред. Ю.С. Степанова. М., 1974.

38. Биренбаум Я.Г. Пространство вводности и придаточное предложение -Челябинск, 1976.

39. Блох М.Я. Теоретическая грамматика английского языка. М., 1983.

40. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М., 1986.

41. Блох М.Я. Теоретическая грамматика английского языка (на английском языке) М., 1983.

42. Блох М.Я. О формах будущего времени глаголов в современном английском языке. Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина Вып.285.-М., 1967.

43. Бондаренко В.А. Виды модальных значений и их выражение в языке: Дис. канд. филолог, наук М., 1977.

44. Бондаренко В.А. Виды модальных значений и их выражение в языке //НДВШ Филологические науки - 1979.- №2.- С.238-251.

45. Бондарко В.А. Семантика предела // ВЯ.-1986.-№1.

46. Бондарко В.А. Аспектологическая концепция Эрвина Кошмидера // ВЯ.-1992.-№4.

47. Бондарко В.А. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л., 1983.

48. Бондарко В.А. Принципы функциональной грамматики. Л., 1984.

49. Бондарко В.А. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды //ВЯ. -1985.-№1.

50. Бондарко В.А. К проблеме интенсионалыюсти в грамматике (На материале русского языка) //ВЯ.-1994.-№2.51 .Бондарко В.В. Вид и время русского глагола (значение и употребление) -М.: Наука, 1971.

51. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Ленинград, 1971.

52. Бондарко А.В. Теория инвариантности P.O. Якобсона и вопрос об общих значениях грамматических форм //ВЯ.- 1996.- №4.-С.5-18.

53. Булыгина Т.В.К построению типологии предикатов в русском языке //Семантические типы предикатов. М., 1982.

54. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Диалогические функции некоторых вопросительных предложений//Известия АН СССР: серия литературы и языка 1982.-Т.41 .-Вып.4.- С.314-327.

55. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Ментальные предикаты в аспекте аспектологии//Логический анализ языка: проблемы интенсиональных и прагматических контекстов- М.,1989.

56. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Модальность //Т.В. Булыгина (ред.), Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис -М.: Наука-С. 110-153.

57. Валимова Г.В. Функциональные типы предложений в современном русском языке. Ростов - на - Дону, 1967.

58. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зар. лингвистике.- М., 1985 -Вып.16 —С.40-45.

59. Виноградов В.В. Русский язык. М.-Л., 1947.

60. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке. Труды института русского языка АН СССР. Вып.П, 1950.

61. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976.

62. Виноградов В.В. Избранные труды О языке художественной прозы -М., 1980.

63. Володин В.Т. Условно-желательное (гипотетическое) наклонение в современном русском языке. Учебное пособие для студентов и аспирантов. Куйбышев, 1961.

64. Гаджиева Н.З. Агглютинация как определяющий фактор развития синтаксической структуры тюркских языков Проблемы языкознания. -М., 1967.

65. Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста //ВЯ.- 1977.-№1.- С.48-55.

66. Гак В.Г. К проблеме синтаксической семантики. Семантическая интерпретация «глубинных» и «поверхностных» структур// Инвариантные синтаксические значения и структура предложения М., 1969.

67. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике // Новое в зарубежной лингвистике Вып.ХХУ. Контрастивная лингвистика - М.:Наука, 1989.-С.5-27.

68. Гак В.Г. Синтаксис эмоций и оценок.// Функциональная семантика. Оценка. Экспрессивность. Модальность М., 1996.-С.20-30.

69. Гак В.Г. Синтаксис эмоции и оценок //Функциональная семантика. Оценка, экспрессивность, модальность М., 1996.-С.20-38.

70. Гловинская М.Я. Еще раз к вопросу об инвариантах несовершенного и совершенного вида //Доклад, прочитанный на заседании аспектологического семинара МГУ 2.03.95.

71. Гловинская М.Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М., 1982.

72. Гловинская М.Я. Семантика, прагматика и стилистика видовременных форм//Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. М., 1989.

73. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16.-М.: Прогресс.

74. Горский Д.П. Идеализация и познание. Логика научного познания. -М., 1987.

75. Голубева-Монаткина Н.И. К проблеме иллокутивной логики вопросительного предложения (вопросительное предложение в речевом акте) //Н.Д.Арутюнова (ред.). Прагматика и проблемы интенсиональности. М.: Ин - т языкознания.- С.144-153.

76. Грамматика современного русского литературного языка. Отв. ред. Н.Ю. Шведова -М:, 1970.

77. Грамматика современного башкирского литературного языка /отв. ред. Юлдашев А.А.-М.:Наука, 1981.

78. Грамматика современного турецкого литературного языка./под ред.Кононова А.Н.-М, Изд-во АН СССР, 1956.

79. Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика. Морфология. Синтаксис. Нальчик: Эльбрус.- 1976.

80. Грепл М. О сущности модальности //Языкознание в Чехословакии М.,1978.

81. Гулыга Е.В., Шендельс Е.Н. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969.

82. Гуревич В.В. Модальность, истинностное значение, референция //ВЯ,1989.-№6.

83. Гринберг Дж. Квантитивный подход к морфологической типологии языков // Новое в лингвистике Вып.З,- М.: Изд. лит. на иностр. языках, 1963.

84. Гузеев Ж.М. Функционально-стилистическая отнесенность и эмоционально-экспрессивная значимость слов //Вопросы лексики и грамматики карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1993.

85. Дамбуева П. Н. Языковая категория модальности в бурятском языке: Автореф. дис. д-ра филолог, наук Улан-Удэ, 200.

86. Дешериева Т.И. К проблеме соотношения глагольных категорий времени и вида// ВЯ.- 1976.-№1.-С. 73-81.

87. Дешериева Т.И. Исследование видовременной системы в нахских языках (с привлечением материала иносистемных языков) М.: Наука,1979.

88. Девришбекова Э.Н. Модальность и наклонение в лезгинском языке в сопоставлении с русским: Автореф.дис. канд. филолог.наук -Махачкала, 2003.

89. Докулил М. К вопросу о морфологической категории // ВЯ. 1967. -№6.-С.3-16.

90. Долинин А.Н. Коммуникативный анализ модальных прагматических ситуаций со значением недостоверности: Автореф.дис. канд. филолог.наук М., 1985

91. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // ВЯ. 1983.-№6.- С.37-47.

92. Джанашиа Н.Н. Морфология турецкого глагола Тбилиси, 1981.

93. Джанибеков Х.С. О многозначности аналитических глаголов карачаево-балкарского языка в сопоставлении с немецким //УЗ КБГУ Серия Историко-филологическая-Вып.43. Нальчик, 1971.

94. Джанибеков Х.С. Императив в карачаево-балкарском языке //Исследования по карачаево-балкарскому языку. Вып.1- Нальчик, 1977.

95. Джанибеков Х.С. Об объективном грамматическом настоящем времени в карачаево-балкарском языке //Теоретические проблемы карачаево-балкарского языка-Вып.-1. -Нальчик, 1979.

96. Джанибеков Х.С. О синтактико-морфологической природе статива в современном карачаево-балкарском языке //Актуальные вопросы карачаево-балкарской грамматики и лексики Нальчик, 1982.

97. Джанибеков Х.С. К функционально-семантическим особенностям условного наклонения карачаево-балкарского языка //Проблемы семантики и стилистики карачаево-балкарского языка Нальчик, 1987.

98. Джанибеков Х.С. О темпоральных, аспектологических и модальных признаках форм прошедшего времени индикатива карачаево-балкарского глагола //Советская тюркология .-№2, Баку.-1989.

99. Добрушина Н.Р. К типологии оптатива. Исследования по теории грамматики: Вып.1: Глагольные категории / Ред. В.А. Плунгян,- М.: «Русские словари», 2001.-С.7-27.

100. Добрушина Н.Р. Проблема контролируемости побудительной ситуации в типологическом аспекте // Труды Международного семинара Диалог 2001 по компьютерной лингвистике и её приложениям Том 1 .Теоретические проблемы. - Аксаково,2001.-С.77-83.

101. Донскова О.А. Средства выражения модальности в драматургическом тексте: Автореф.дис.канд.филол.наук.-М., 1982.

102. Дуброва А.С. Система выражения нереальности в современном английском языке: Автореф. дис. канд. филолог.наук М., 1978.

103. Дурст-Андерсен П.В. Ментальная грамматика и лингвистические супертипы //ВЯ.-№6.-1995.

104. Ермолаева Л.С. Понимание модальности в современной лингвистике (на материале немецкого и английского)// Лингвистика и методика в высшей школе М.: 1978.- Вып.8.- С.47-60 (б).

105. Есперсен О. Философия грамматики. М.: УРСС, 2002.

106. Зализняк А.А., Шмелев А.Д. Введение в русскую аспектологию М.: Языки русской культуры, 2000.

107. Зверева Е.А. Научная речь и модальность (Система английского глагола).- Л., 1983.-С.150-158.

108. Золотова Г.А. О модальности предложения в русском языке //ФН.№4, 1962.-С.65-80.

109. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка -М.: Наука, 1973.

110. Золотова Г.А. Вводно-модальные слова в предложении и в тексте //Ceskoslovenska rusistika.-XXVIII, 1983, n5, s.208-213.

111. Золотова Г.А. Монопредикативность и полипредикативность в русском синтаксисе //ВЯ М., 1995.

112. Ильиш Б.А. История английского языка М., 1968

113. Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика английского языка М., 1976.

114. Исакова Л.Д. Соотношение типологических тенденций и особенностей проявления функционального стиля в современных германских языках: Автореф. дисс.д-ра филолог, наук.- М, 2001.

115. Ионова A.M. Эпистемические глаголы английского и русского языков (Сопоставительный подход): Автореф. канд. филолол. наук -Пятигорск, 1998.

116. Исследования по карачаево-балкарскому языку (ред. А.А.Жаппуев) -Вып. 1.-Нальчик, 1977.

117. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч.1.-М., 1945 .-Синтаксис.-1961.

118. Исследования по языкознанию. Сб. статей к 70-летию А.В. Бондарко -СПб.: Издательство С Петерб. университета, 2001.

119. Караванов А.А. Употребление формы будущего времени глаголов совершенного вида в значении настоящего времени // М.Ю.Черткова (ред.), Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Том.1.М.:МГУ.2001.-С.Ю2-114.

120. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление Л.: Наука, 1972.

121. Кацнельсон С.Д. Лингвистическая типология //ВЯ.- 1983.- №3. -С.9-20.

122. Кацнельсон Г.Д. Общее и типологическое языкознание Л.: Наука, 1986.

123. Карцевский С. Об ассиметрическом дуализме лингвистического знака//Хрестоматия Звегинцев В.А. История языкознания XVIII- XX вв. в очерках и извлечениях Т.2.-М.:Просвещение, 1965.

124. Кетенчиев М.Б. Семантическая структура предложений с предикатами, выраженными словами бар, джокъ в тюркских языках //Научное наследие башкирских ученых-эмигрантов и вопросы современности: Матер, межд. конф. Уфа, 1995.-Ч.1.

125. Кетенчиев М.Б. Формально-семантическая структура именных предложений с предикатами оценки в карачаево-балкарском языке. //Региональное кавказоведение и тюркология: традиция и современность. Тезисы докладов Карачаевск, 1981.

126. Климов Г.А. Принципы контенсивной типологии М.: Наука, 1983.

127. Кобрина Н.А. Предложение с вставной предикативной единицей в современном английском языке: Автореф. дис.д-ра филолог, наук -Л., 1974.

128. Колыхалова О.А. функциональные свойства вводных предикативных единиц в современном английском языке: Автореф.дис. канд филолог, наук М., 1983.

129. Колшанский Г.В. К вопросу о содержании языковой категории модальности//ВЯ, 1961.-№1.

130. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке /Отв. ред. В.Н.Топоров.- М.: Едиториал УРСС, 2005.

131. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.-Л. Изд-во АН СССР, 1956.

132. Краткая русская грамматика /Под. ред.Н.Ю. Шведовой, В.В. Лопатина-М., 1989.

133. Курилович Е. Очерки по лингвистике М.: Изд. иностр. лит-ры, 1962.

134. Кривоносов А.Т. О семантичесской природе модальных частиц //ФН, 1982.- №5.

135. Кривоносов А.Т. Система классов слов как отражение структуры языкового сознания Москва-Нью-Йорк, 2001.

136. Кржижкова Е. Заметки о месте негации в языковой структуре // Языковые уровни и их взаимодействие М., 1969.

137. НО.Комри Б. Общая теория глагольного вида / Доклад, прочитанный на заседании аспектологического семинара МГУ 3.02.95.

138. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.

139. Кузнецов П.И. Система функционирования форм глагола в современном турецком языке М., Институт Востоковедения АН СССР, 1983.

140. Кузнецов П.С. К вопросу о praesens historicum в русском литературном языке //Докл. Сб. филологического факультета МГУ. -Вып.8.-М., 1949.

141. Ламбарджян С.П. Значение уверенности/неуверенности в разных по целенаправленности типах простого предложения в современном английском языке: Автореф .дис. канд.филолог. наук -М., 1981.

142. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику М.: Прогресс, 1978.

143. Лекант П.А. Виды предикации и структура простого предложения // Лингв.тр. МОПИ им. Н.К.Крупской.- Вып. 4.-М., 1975.

144. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка.- М.: Учпедгиз, 1958.

145. Ломтев Т.И. Структура и парадигматика предложения на основе свойств грамматической категории модальности //Уч. Зап. МГПИ им. Ленина.//Вопросы филологии, 1969.-С.205-232.

146. Ляпон М.В. Из истории выражения модальности в русском языке (На материале сочинений Курбского): Автореф. дис.канд.филолог. .наук -М., 1971.

147. Ляпон М.В. Модальность и явления лексического аналитизма в древнерусских текстах XVI века //НДВШЩ. Сер. Филология.- 1973

148. Ляпон М.В. Модальность//Русский язык. Энциклопедия М., 1979.

149. Маслов Ю.С. Результатив, перфектив, глагольный вид//Типология результативных конструкций Л., 1983.

150. Матезиус В. О потенциальности языковых явлений // Пражский лингвистический кружок М., 1967.

151. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения//пражский лингвистический кружок М., 1967.

152. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи Л.: Наука, 1978.

153. Мещанинов И.И. Глагол. Л.: Наука, 1982.

154. Москальская О.И. Грамматика текста М., 1971.

155. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса (на материале немецкого языка). М.: Высшая школа, 1981.

156. Муратчаева Ф. Стилистические функции вводно-модальных слов в художественном тексте: Дис. канд. филол. наук. Махачкала-2001.

157. Немец Г.П. Синтагматическая аспектность прагматики модальности //Семантика языковых единиц. М., 1994.-Ч.З.-С. 127-135.

158. Нгуен Минь Чи. Описание эпистемических речевых актов мнения, предположения и мнения-предположения во вьетнамском языке в сопоставлении с английским и русским языками: Автореф. дис. канд. филолог, наук М., 1984.

159. Недялков В.П. (ред.) Типология результативных конструкций (результатив, статив, пассив, перфект)- Л., 1983.

160. Николаева Т.М. Функция частиц в высказывании М.1985.

161. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов -М., 1986.

162. Падучева Е.В. О семантике грамматических категорий времени и вида в повествовательном тексте//Семиотика и информатика Вып.29. -М., 1989.

163. Падучева Е.В. К поискам инварианта в значении глагольных видов: вид и лексическое значение глагола //ВЯ.1991.-№6.-С.34-35.

164. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью М., 1985.

165. Панфилов В.З. Категория модальности и её роль в конструировании предложения и суждения//ВЯ -1977.-№4.-С.79-89.

166. Павлов В.М. Полевые структуры в поле языка. СПб, 1996. -С.8.

167. Пайар Д.К. К теории перфективации // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов М., 1989.

168. Паранук Л.Г. Языковые средства выражения модальности в разносистемных языках: Автореф. дис. д-ра филолог.наук. Майкоп, 2001.

169. Перцов Н.В. Грамматическое и обязательное в языке // ВЯ,- 1996-№4.- С.39-61.

170. Петров Н.Е. О содержании и объеме языковой модальности. -Новосибирск: Наука, 1982.

171. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении М.: «Учпедгиз», 1956.

172. Плунгян В.А. К определению результатива (универсальна ли связь результатива и предельности) //ВЯ, 1989 -№ 6.

173. Плунгян В.А. Типология императивных конструкций. СПб.: Наука, 1992.

174. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие М.: Эдиториал УРСС, 2000.

175. Плунгян В.А. Глагол в агглютинативном языке (на материале догон) -М.,1992.

176. Плунгян В.А. Перфектов, комплетив, пунктив: терминология и типология //Типология вида: проблемы, поиски, решения М.: ШЯРК.-1998.-С.370-388.

177. Плунгян В.А. Антирезультатив: до и после результата. Исследования по теории грамматики Вып.1: Глагольные категории. - М., 2001.

178. Потебня А.А. Из записок по теории словесности T.4.-M.-JI., 1941.

179. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике Т.1-4.-М., 19581977.

180. Проблемы функциональной грамматики. Семантическая инвариантность/вариативность Санкт-Петербург: «Наука», 2003.

181. Разлогова Е.Э. Семантические инварианты. Логико-когнитивный анализ лексики естественного языка М., 1988.

182. Распопов И.П. Заметки о синтаксической модальности и модальной квалификации предложения // Ученые зап. Башкирского университета: серия филолог, наук.-1973.-Вып.75.-№25.-С.З-11.

183. Распопов И.П. К вопросу о модальности предложения //Уч. зап. Благовещенского гос. пед. ин-та.-Т.7.-Благовещенск, 1957.

184. Рассудова О.П. Употребление видов глагола в русском языке. М., 1968.

185. Рейнбах Г. Философия пространства и времени (пер. с англ.) М., 1985.

186. Русская грамматика Т.1- М., 1980.

187. Русская грамматика Т.2.-М., 1980.

188. Реформатский А.А. Введение в языкознание М., 2001.

189. Сазонова Н.М. Модальность приглагольного инфинитива в английском языке: Автореф.дис.канд. филолог, наук Киев, 1954.193. Сепир Э. Язык М., 1934.

190. Серебренников Б.А. О лингвистических универсалиях // ВЯ.- 1972.-№2.-С.З-17.

191. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков Баку, 1979.

192. Сколкова A.M. О модальности вопросительного предложения. Современный русский язык //Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина Т. 45.4.1 -М„ 1971.

193. Сколкова A.M. Модальные и модально-экспрессивные значения отрицательной формы вопроса //Вопросы синтаксиса и лексики современного русского языка М., 1973.

194. Слюсарева Н.А. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. М.: Наука, 1981.

195. Слюсарева Н.А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986.

196. Смирницкий А.И. Очерки по сопоставительной грамматике русского и английского языков. М., 1975.

197. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М.: Изд-во лит -ры на иностр. яз., 1959.

198. Современный английский язык (Слово и предложение)/Под.ред.И.М. Ковалевой.- Иркутск, ИГПИИЯ им. Хо Ши Мина, 1994.

199. Сопоставительные исследования грамматики и лексики русского и западнославянских языков (под ред. А.Г. Широковой)- Москва: Изд-во МГУ-1998.

200. Солнцев В.Н. Вариативность как общее свойство языковой системы //ВЯ,1984.

201. Современный русский язык / Под ред. Белошапковой В.А.- М., 1999.

202. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое) М., 1973.

203. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М., 19.

204. Сопоставительные исследования грамматики и лексики русского и западнославянских языков (под. ред. Широковой А.Г.) -М., 1998.

205. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика М., 1981.

206. Соссюр Ф. Труды по языкознанию- М.: Прогресс, 1977.

207. Тезисы Пражского лингвистического кружка. // Пражский лингвистический кружок. Сб.статей. - Москва, 1967.

208. Текуев М.М. Сложные глаголы в карачаево-балкарском языке: Автореф.дис.канд. филолол. наук-М, 1974.

209. Текуев М.М. Темпоральность как важнейший категориальный признак карачаево-балкарского глагола Нальчик: Полиграф сервис и Т., 2000.

210. Теория функциональной грамматики. Введение Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис Л., 1987.

211. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. /Отв. редактор А.В.Бондарко/ Л.:Наука, 1990

212. Тимберлейк А. Инвариантность и синтаксические свойства вида в русском языке // Новое в зарубежной лингвистике Вып.ХУ. -М., 1985.

213. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности / /Вопросы языкознания.-1994.-№3-С. 107-114.

214. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису тюркских языков М., 1962.

215. Уорф Б.Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя М., 1972.

216. Урысон Дж. О. Парентетические глаголы //Новое в зарубежной лингвистике Вып. XVI.V. -1985.

217. Урусбиев И.Х. Спряжение глагола в карачаево-балкарском языке -Черкесск, 1965.

218. Хадарцев О.А. Эвиденциальные значения перфекта в персидском языке. Исследования по теории грамматики: вып.1: Глагольные категории / ред. В.А.Плунгян.- М.: «Русские словари», 2001.- С.115-135.

219. Хлебникова И.Б. Сослагательное наклонение в английском языке (как общелингвистическая проблема) Калинин, 1971.

220. Храковский B.C., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русский императив. Москва: УРСС, 2001.

221. Жаппуев А.А. Глаголы с десемантизированными морфемами в карачаево-балкарском языке //Актуальные вопросы карачаево-балкарской грамматики и лексики. Нальчик, 1982.

222. Жаппуев А.А. Семантика глаголов желания // Проблемы развития государственных языков КБР Нальчик, 1997.

223. Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л., 1976.

224. Живов В.М., Успенский Б.А. Центр и периферия в свете языковых универсалий //ВЯ,1973.-№5.

225. Шапиро А.Б. Модальность и предикативность как признаки предложения в современном русском языке //Научные доклады высшей школы. Филол. науки М., 1958.-№4.

226. Шатуновский И.Б. Семантическая структура предложения, «связка» и нереферентные слова //ВЯ,1993.-№3.

227. Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика) М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

228. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис. Текст лекций Красноярск, 1988.

229. Шелякин М.А. Категория вида и способы действия русского глагола (Теоретические основы) Таллинн, 1983.

230. Шелякин М.А. Модально- аспектуальные связи // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность Л.: Наука, 1990.

231. Шендельс Е.И. Имплицитность в грамматике //Проблемы синтаксической семантики. Матер, научн. конф. М., 1977.

232. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи М.: Изд-во АН СССР, 1960.

233. Шведова Н.Ю. Ещё раз о глаголе быть // ВЯ.- 2001.-№2.- С.3-12.

234. Шмелев Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицания и отрицательной оценки в современном русском языке // ВЯ, 1958.-№6.

235. Шмелев Д.Н. Вне императивное употребление формы повелительного наклонения в современном русском языке//Русский язык в школе, 1961-№5.

236. Щербань Г.Е. Частицы в конструкциях экспрессивного синтаксиса. -СПб, 2002.

237. Щербак A.M. Введение в сравнительное изучение тюркских языков -М.: Наука, 1984.

238. Чеченов А.А., Ахматов И.Х. Карачаево-балкарский язык //Языки мира: Тюркские языки М., Индрик, 1997.

239. Эккерсли К.Е. Учебник английского языка в 4т. М.,1992.

240. Юлдашев А.А. Соотношение деепричастных и личных форм глагола в тюркских языках М.: Наука, 1977.

241. Юлдашев А.А. Аналитические формы глагола в тюркских языках -М.: Наука, 1965.246253.Юлдашев А.А. Система словообразования и спряжения глагола в башкирском языке М., Изд-во АН СССР, 1958.

242. Яковлева Е.С. Значение и употребление модальных слов, относимых к разряду показателей достоверности-недостоверности: Автореф. дис. канд. филолол. наук М., 1984.

243. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) М.: Гнозис, 1994.

244. Якобсон Р. Избранные статьи М., 1985.

245. Ярцева В.Н. Универсалии в грамматике как один из параметров классификации языков//Универсалии и их место в типологических исследованиях: Тезисы докладов /В.Н.Ярцева (отв.ред.) и др М., 1971.-С.З-4.

246. Ярцева В.Н. Типология языков и проблема универсалий // ВЯ.- 1976.-№2.- С.6-16.

247. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика М.: Наука, 1981.

248. Ярцева В.Н. Сопоставительная лингвистика и проблемы вариативности языка //ФН.1986.-№5.-С.6-8.

249. Ярцева В.Н. Теория и практика сопоставительного исследования языков //Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз Т.45.- 1986.- №6.- С.493-499.

250. Ярцева В.Н. Принципы типологического исследования родственных и неродственных языков М., 1967.

251. Ярцева В.Н. Иерархия грамматических категорий и типологическая характеристика языков //Типология грамматических категорий (Мещаниновские чтения) М., 1975.

252. Bybee J.E. Morphology: A Study of the Relation Between Meaning and Form. -Amsterdam; Philadelphia; Benjamins 1985.

253. Bolinger D. Meaning and Form. -Lnd., 1977.

254. Chung S., Timberlake A. Tense, aspect and mood // T.Shopen (ed.), Language typology and syntactic description, vol.3 Cambridge: CUP, 1985

255. Comrie B. Aspect: an introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge, 1976.

256. Comrie B. Tense. -Cambridge, 1985.

257. Comrie B. Language Universals and Linguistic Typology. Syntax and Morphology. -Oxford, 1981.

258. Dahl O. Tense and aspect systems. -Oxford, 1985.

259. Dik, S.C. The Theory of Functional Grammar. Part 1: The Structure of The Clause. -Dordrecht: Foris. 1989.

260. Durst-Anderson P.V. Mental Grammar. Russian Aspect and Related Issues. -Columbus (Ohio), 1992.

261. Ganshina M.A., Vasilevskaya N.M. English Grammar.- M:Higher School Publishing House, 1964.

262. Greenberg J.H. Universals of Human Language V.l. Method and Theory. -Stanford (California), 1978.

263. Falk Y. The English Auxiliary System Language -Vol.60. - №3, 1984.

264. Halliday H. Functions and Universals of Language. The Place of "Functional Sentence Perspective" in the System of linguistic description. International Symposium on FSP, Marranske Lazne, October 1970.

265. Halliday H., Hoffmann C.A. A Grammar of the Margi Language. L.: OUP. 1963-P. 114.

266. P.W.Householder. Linguistic Speculations-Cambrdge, 1969.

267. Jensen P.A. Narrative Description and Descriptive Narration. Problems of Aspectuality in Cechov//Verbal Aspect in Discourse. Amsterdam /Philadelphia, 1990.

268. Jespersen R. Shifters, verbal categories and the Russian verb/ Harvard University, 1954.

269. Johannesson N-Lennart. The English Modal Auxiliaries: A Stratificational Accent. -Almqvist and Wiksell In Stockholm, Sweden

270. Hooper J.I. Some observations on the Typology of Focus and Aspect in narrative Language || Studies in Language, 3.1. -1979.P.37-64.

271. Lazard G. Mirativity, evidentiality, mediativity or other? // Linguistic typology 3.1,91-109,1999.

272. Lyons J. Introduction to Theoretical Linguistics / Cambridge, 1969.

273. Swan M. Practical English Usage. -M., 1984.

274. Quirk. R, Greenbaum S., Leech C., Svartvik J. A Comprehensive Grammar of the English Language. -Longman, 1985.

275. Quirk R., Greenbaum S. A University Grammar of English Language. -L.: Prosv., 1973.

276. Perkins.M.R. Modal expressions in English.- Norwood, New Jersey: ABLEX Publishing Corporation, 1983.

277. Palmer F. Modality and English Modals. -London-New-York, 1979.

278. Plungan V.A. The place of evidentiality within the universal grammatical space // Journal of pragmatics, 33, 349-357, 2001.

279. Strang B. A History of English London, 1968.

280. Twaddell W.F. The English Verb Auxiliaries Brown University Press, 1960.

281. Willet T. A cross-linguistic survey of the grammaticalization of evidentiality//Studies in language, 12.1, 51-97,1988.

282. ЦИТИРУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА. Нарты. Героический эпос балкарцев и карачаевцев.- М.: Восточная литература. 1994.

283. Къарча. Катаева Н.М.-Черкесск, 1994.

284. Къара кюбюр. Аппаев X.- Черкесск , 1986.

285. Таулада таууш. Кубанов Д.-Черкесск, 1989.

286. Карачаево-балкарский русский словарь М., 1989.

287. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988.

288. Osborne J. Look Back in Anger - L., 1957.

289. Hemingway E. For Whom the Bell Tolls. M.: Progress, 1981.

290. Murdoch 1. The Time of the Angels -Trade/Panther Books, 1978. <

291. Maugham W.S. Collected Short Stories-V. 1 .-USA: Penguin Books, 1982.

292. Steinbeck J.The Pastures of Heaven and Other Stories. -M.: Raduga Publishes,1984.

293. Fowels J. The Ebony Tower. Eliduc. The Enigma Moscow: Progress Publishers, 1980.

294. Seton A. The Hearth and Eagle. London: Holder Paperbacks, 1969.

295. Shaw 1. Evening in Byzantium. L.: New English Library, 1977.

296. Spark M. Selected Stories M.: Progress Publishers, 1976.

297. Hailey A. Airport. London: Pan books, 1970.

298. Christie A. Poirot Investigates New York: Bantam Books, 1988.

299. Walpole H. Walpole's Correspondence. New Haven, 1961.

300. Wilde O. The Importance of Being Earnest Moscow, 1947.

301. Oates C. Them. Greenwich Conn., 1969.

302. The Correspondence of J.Swift Oxford, 1963, V.3 (Sw. Corr).

303. The Correspondence of A.Smith Oxford, 1977 (Smith).

304. English Dictionary For Advanced Learners. -International Student Edition.1. Macmillan.1. СОКРАЩЕНИЯ

305. AEL An Anthology of English Literature. XIX -JL, Просвещение, 1978. J. A. - Jeffrey Archer. A Twist In The Tale (The collected short stories). Harper Collins 1997.

306. ГКБЯ Грамматика карачаево-балкарского языка, 1976.

307. ГСРЯ Грамматика современного русского языка, 1970.

308. МЖ Малкъар халкъ жомакъла. Т.1. - Нальчик, 1939. Т.2. - Нальчик,1963.

309. ТФГ 1990-Теория функциональной грамматики, 1990.

310. САЯ 1994 Современный английский язык (Слово и предложение) / Под.ред. И.М. Ковалевой Иркутск, ИГПИИЯ им. Хо Ши Мина, 1994.

311. J.O.- J.Osborne. Look Back in Anger Moscow, 1966.

312. AS- A.Sillitoe. Key to the Door Moscow, 1969.

313. GG- G.Greene. The Quiet American Moscow, 1968.

314. Gals.- Galsworthy, J The Forsyte Saga/Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956.

315. MS- W.S.Maugham. The Moon and Sixpence. -Progress Publishers M., 1977. FS- J.Galsworthy. The Forsyte Saga. Book One. The Man of Property- Progress Publishers - M., 1974.

316. Stories W.S.Maugham. Collected Short Stories, V.l and 2 - USA. Penguin Books, 1982.