автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Функционально-смысловые трансформации библиотерапевтического дискурса

Текст диссертации на тему "Функционально-смысловые трансформации библиотерапевтического дискурса"

> ¿> ^

jf/1 / "7

sf/У / П

' ^/ ^

ТВЕРСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

V

W"!

На правах рукописи

ТАМАРЧЕНКО Светлана Анатольевна

УДК 801:15

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ

БИБЛИОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Специальность 10.02.19 - общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -Заслуженный деятель науки РФ, доктор филологических наук, профессор A.A. Романов

Тверь 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр.

ВВЕДЕНИЕ.......................................................3. . .

Глава первая. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВОГО

ОПИСАНИЯ БИБЛИОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА..............................21

1. Вводные замечания..........................................................................21

2. Библиотерапевтический дискурс: структура и единицы..............25

3. Тематический блок как единица библиотерапевтического дис- 37 курса ...................................................

4. Библиотерапевтический дискурс как иерархия целевых про- 44 грамм...................................................

5. Типология библиотерапевтического дискурса..............................59

Выводы по первой главе......................................................................73

Глава вторая. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ СУГГЕСТОРА И РЕЦИПИЕНТА В БИБЛИОТЕРАПЕВТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ...........................................................................................74

1. Инвариантная структура библиотерапевтического дискурса как основа психопрагматических трансформаций..........................74

2.Моделирование библиотерапевтического дискурса......................82

3.Трансформация библиотерапевтического дискурса

(результаты эксперимента)..................................................................89

Выводы по второй главе......................................................................107

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.....................................................108

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА..................................................................113

ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ (ТЕКСТЫ)............................... . 132

ПРИЛОЖЕНИЕ 1: Тексты суггестора............................................................133

ПРИЛОЖЕНИЕ 2: Фоносемантические характеристики интродуктивных

блоков БТД....................................................................................................135

ПРИЛОЖЕНИЕ 3: Тематические составляющие интродуктивного блока

БТД..................................................................................................................148

ВВЕДЕНИЕ

Настоящее исследование посвящено проблеме речевого воздействия в библиотерапевтической коммуникации, а именно, влиянию библиотера-певтического дискурса на смену установок реципиентов (слушающих).

Библиотерапевтический дискурс (далее в работе принимается сокращение этого термина в виде аббревиатуры БТД) является специализированным типом «речепроявления» по М.М. Бахтину, ориентированным на создание терапевтического (воздействующего) эффекта с целью выработки у партнеров по психотерапевтической коммуникации способности и готовности менять свое поведение адекватно задачам общения. Библиотерапия- один из методов психотерапевтической коммуникации, в котором для воздействия на пациента используются языковые средства и свойства заранее созданных ( по другому поводу и с иными задачами ) художественных произведений поэтического и прозаического порядка.

Использование элементов библиотерапии имеет давнюю, можно сказать, даже древнюю традицию, о чем достаточно часто писали ученые (см.: Се лесник, Александер, 1995). В настоящее время существует широкая практика использования различных вариантов художественных текстов в психотерапевтических целях. Используются как произведения крупных форм (повести, романы), так и небольшие поэтические тексты, часто создаваемые специально для психотерапевтических целей, например, в эстетикотерапии малых форм (Быкова, 1993).

По мнению психологов, тексты оказывают влияние на различных больных, изменяя их настроение, заставляя под новым углом зрения рассматривать свои трудности, сложные жизненные коллизии, неразрешенные вопросы (Телешевская, Арутюнян, 1970: 69; Роджерс, 1994; Вишневская, Кошкин, 1991). Отмечается, что давно назрела необходимость заняться специально вопросами изучения влияния той постоянно действующей и порой чрезмерно возбуждающей информации в виде различных языковых конструктов ( от слова, словосочетания до целостного дискурс-

ного образования ), которую несет человеку целенаправленно высказанное слово. Специалисты по психотерапевтическому воздействию озабочены важностью подбора специальной литературы (т.е. профессионально построенных текстовых образований) применительно к тем задачам, которые ставит и разрешает воздействующий (суггестор) при взаимодействии с больным человеком. Традиционным для психиатров, не обращающимся к опыту специалистов в области речевого воздействия, является ориентация на «чистый» смысл текстов, рассматриваемый на дидактическом уровне как форма убеждения, что по сути является просто одним из вариантов обыденной рациональной терапии. При таком подходе к проблеме воздействия конкретным продуктом «речепроявления» (текста, дискурса) просто не учитывается возможность оперирования смыслом как инструментом латентного (скрытого) воздействия в рамках информационной структуры психического континуума.

Значительные ограничения для использования метода библиотера-певтического воздействия в конкретных условиях психотерапевтической коммуникации создает отсутствие строгих формальных критериев отбора самих речевых произведений (текстов, дискурса), что не позволяет прогнозировать произведенный эффект, который может оказаться и нулевым и отрицательным, ятрогенным (ср.: Вишневская, Кошкин, Вишневский, 1991; Лурия,1977). Подобные трудности возникают и при использовании других типов психотехнологий с целью изменения личностной установки реципиента. Так, И. Смирнов, Е. Безносюк, А. Журавлев, размышляя о решении названной проблемы, отмечают прежде всего острую необходимость дополнения медицинских, физиологических и специальных знаний лингвистическими методами. По их мнению, в случае повреждающего действия слова любые возникающие при этом патологические проявления первоначально должны опосредоваться семантическими элементами психики, поскольку никакого другого акцептора для слова в психике (психическом континууме личности ) нет. Внешнее слово не обязательно должно являться патогенным фактором для семантического воздействия.

Например, не обязательно наличие какого бы то ни было внешнего раздражителя, для того чтобы ранее развившийся интрапсихический конфликт постоянно травмировал психику и сому пациента.

В последнее время стали трактовать патологические механизмы неврозов как систему информационных нарушений в психическом континууме личности. Однако не удалось выделить их в самостоятельный типовой процесс и, что главное, ученые не смогли приблизиться даже к пониманию и осознанию самого процесса этих нарушений, чему в немалой степени способствовало отсутствие инструментальных методов исследования семантической структуры психики. Только с появлением таких методов и концептуальных подходов ученые выражают надежду на то, что можно будет непосредственно придать физический смысл "слову как патогенному фактору", можно будет, образно говоря, "взвесить" слово (Смирнов, Безносюк, Журавлев, 1995:38).

Существующие в настоящее время методы ассоциативного эксперимента, сопряженная моторная методика А.Р. Лурия, методы неосознаваемого предъявления тестирующей информации (Костандов, 1983; Dixon, 1971; Shevrin,1978), использование измененных состояний сознания для исследования семантической памяти (Гроф,1995; Спивак,1990), метод психосемантического исследования репертуарных решеток (Франселл, Баннистер, 1987), методы, основанные на принципе семантического дифференциала Ч. Осгуда, метод незавершенных действий, метод мотива-ционного анализа (Зейгарник, 1986), метод субъективного шкалирования (Похилько, Федотова, 1984), методы, построенные на идее семантических полей в трактовке А.Р. Лурия, суть которой сводится к тому, что ассоциативные процессы никогда не являются случайными, подразумевая под этим не извращение дальнейшего хода ассоциации, а лишь включение данного слова в особо значимое поле, инициация которого сопровождается резкими изменениями состояния всего организма (Лурия, 1928), не дают ответа на вопрос о работе механизмов «силы» слова. Кроме того, использование этих методов, и дополнение их контролем сложнейшей диагностирующей

аппаратуры, по мнению И. Смирнова, Е. Безносюк, А. Журавлева (1995), приводит к тому, что результаты, полученные при психодиагностике на фоне психологической защиты, дают мало информации для выявления самих механизмов патологического процесса, хотя, безусловно, и имеют самостоятельную научную ценность при изучении механизмов психологической защиты. Кроме того, каждый специалист может истолковать свои наблюдения в рамках определенных воззрений, ни одно из которых не может иметь "никакого иного материального базиса кроме вербального аппарата (там же, с.20,27).

Таким образом, привлечение большого количества разрозненных методик и методов по изучению механизмов речевого воздействия на личностную сферу говорящего субъекта не дает ожидаемого эффекта, но неизбежно создает новые проблемы и ставит на этом пути новые вопросы. Закономерно, что следующим шагом в таких рассуждениях, должно стать признание необходимости системного лингвистического подхода к проблеме: нужна разработка стройной экспериментальной методики, системного лингвистического моделирования процессов вербального воздействия и комплексного подхода при интерпретации вербальных данных, используемых в такого рода коммуникативных актах.

Именно в лингвистике в последнее время накопился богатейший опыт, позволяющий подходить к решению подобных задач. Прежде всего это относится к тем областям лингвистики, которые занимались изучением проблем речевого общения, речевой коммуникации, ибо вопрос о речевом (словесном) воздействии можно ставить лишь при условии, что существует определенная коммуникативная форма взаимодействия субъектов друг с другом с определенными целями и задачами.

Уже В. Гумбольдт рассматривал речевое общение как часть онтологической картины при описании сущности языка. По его словам, язык — это объединенная духовная энергия народа, чудесным образом запечатленная в определенных звуках, в этом облике и через взаимосвязь своих звуков понятная всем говорящим и возбуждающая в них примерно одина-

ковую энергию. Человек весь не укладывается в границы своего языка; он больше того, что заключено в словах; но ему приходится заключать в слове свой неуловимый дух, чтобы скрепить его чем-то, и использовать слова как опору для достижения того, что выходит за их рамки. Разные языки — это отнюдь не различные обозначения одной и той же вещи, а различные видения ее (Гумбольдт, 1985:349). В этих словах в свернутом виде уже заключено развившееся в лингвистике представление об интенционально-сти и целенаправленности высказывания в речи (общении), о ментальных моделях, когнитивных картах и формах их экспликации.

Некоторые представления о потенциале речевого воздействия в имплицитной форме были представлены у Ф. де Соссюра (при дефиниции языка и речи), у Л. Ельмслева (при анализе схемы и узуса). Проблема речевого воздействия в общении явилась составной частью теоретических воззрений авторов "Тезисов Пражского Лингвистического кружка", где были высказаны идеи о целевой направленности общения, о влиянии социальных и личностных ролей на построение коммуникации.

Рассмотрение диалогичности речи с включение фактора потенциальной направленности на собеседника, выделение жанровых форма высказывания с учетом намерений, мотивов создателя текста широко представлено в работах М.М Бахтина и его сторонников и единомышленников середины 20-х годов двадцатого столетия (см.: В.Н. Волошинов, П.Н. Медведев, А.Ф. Лосев и др.). Ставился вопрос о необходимости изучения контекста ситуации общения, экстралингвистических факторов, «сценариев и фреймов» - в современном понимании этих явлений - диалогической речи, обозначая их как "бытовые шаблоны" и "формы речевого автоматизма диалога"(Якубинский, 1923/1986: 25-26). Была дана описательная характеристика форм диалога (речевого взаимодействия) и его отличие от монолога, где в качестве разграничивающих критериев признавались степень планирования / спонтанности речи; немедленность/ отстав-ленность реакций во времени, величина (текстовый, словесный объем) репликового шага (там же, с.25- 29).

Свою лепту в теорию речевого воздействия внесла и лингвопрагмати-ческая теория речевых актов, разработав собственную модель коммуникативного взаимодействия партнеров. Ядро теории речевых актов составили идеи Дж. Остина, изложенные им в известном курсе лекций "Слово как действие". Эти идеи были развиты Дж. Серлем, П.Ф. Стросоном, Д. Вундерлихом, И.П. Сусовым, Г.Г. Почепцовым, Н.Д. Арутюновой, Е.В. Падучевой, В.З. Демьянковым, A.A. Романовым, M.JI. Макаровым и другими исследователями.

Речевой акт как единица коммуникативной интеракции предстает в виде трехуровневого образования , включающего в себя локутивный акт (т.е. речевое произведение в отношении к используемым речевым средствам), иллокутивный акт ( «речепроявление» в отношении к манифестируемой цели) и перлокутивный акт (т.е. посткоммуникативный эффект, последствия речевой каузации в отношении к своим поставленным целям). Особенно интересным для теории речевого воздействия стало понятие иллокуции, фиксирующее аспекты речевого акта, имеющие отношение к намерениям (интенциям) и целям участников коммуникации. В этой теории целеполагание рассматривается как система иерархически упорядоченных программ (см.: Романов, 1984; Романов, 1989). Дж. Ф. Аллен и Р. Перро характеризуют ее как "набор правил планирования плюс стратегия управления (control)" (Аллен, Перро,1986с.327).

Представление о вербальном и невербальном поведении , о разграничении текста и подтекста связаны в теории речевых актов с понятием "фрейма" или "рамки" (подробнее см.: М. Минский, А.Е. Кибрик, A.A. Романов). В ряде концепций моделирования речевой деятельности выделяются наборы или «секвенции» ("ритуальные" последовательности РА или « интерактивные цепочки» в понимании А.А.Романова), интерпретируемые на основе знаний о мире участников коммуникации и привлекающие для своей интерпретации «мета-условия», связанные с установлением того, в контексте какого фрейма находятся участники общения в данный момент, то есть с моментом выбора фрейма, и опирающиеся на предшест-

вующие, настоящие и будущие (ожидаемые) действия коммуникантов" (Демьянков, 1986:226; Романов, 1991).

Основой воздействия в теории речевых актов являются принятые заранее «условия успешности» кооперированного, сознательного и разумного взаимодействия нескольких субъектов, позволяющие определить понятие уместности и приемлемости их коммуникативных (речевых) действий на макроуровне, на который не распространяется грамматика отдельно взятого предложения.

Но теория речевых актов лишь частично рассматривает проблему вербального воздействия партнеров друг на друга, поскольку адресат (реципиент) лишь предполагается потенциально существующим. Речевой акт — потенциальная единица речевого общения, в которой лишь потенциально заложена способность к общению со «стерильным собеседником» (Романов, 1988:15; Сусов, 1980) и потенциально представлена информация о том, каким образом может произойти предполагаемое взаимодействие партнеров, так как субъект речевой деятельности выступает здесь в виде абстрактного индивида, наделенного соответствующим набором социаль-ных(роль, статус), психологических (мнение, знание, намерение, установка) характеристик, которые он не может применить «в стратегической природе речевого общения» (Романов, 1988:15; см. также Франк, 1986; Макаров, 1998). Теория речевых актов является теорией для общения только для единичного говорящего субъекта, поскольку адресату в ней отводится, как правило, пассивная роль, согласно которой он должен выполнять команды и следовать предписаниям говорящего, не заботясь о своих интересах. Вот почему теория речевых актов, неплохо разработав систему иллокутивных показателей, столкнулась с трудностями их интерпретации со стороны слушающего партнера, ибо речевое «взаимодействие», где были бы представлены стыки их речевых действий^ рамках существующих концепций речевых актов попросту нет (Романов, 1988:15; см. также Ван Дейк, 1977; Ван Дейк, 1978; Ван Дейк, 1980а; Фивегер, 1981; Розенгрен 1983; Мотш, 1987; Беттен, 1976; Кинч, 1983).

Вариант междисциплинарного подхода представлен в работах Т. ван Дейка, который объединяет исследования в области грамматики текста, прагматики дискурса и когнитивной модели обработки текста. Т. ван Дейк впервые ввел понятие семантической макроструктуры, характеризующее тематическое содержание �