автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Языковая природа герметизма в поэтическом дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая природа герметизма в поэтическом дискурсе"

005536499 На правах рукописи

кл_АХЛ.

Евграшкина Екатерина Евгеньевна

ЯЗЫКОВАЯ ПРИРОДА ГЕРМЕТИЗМА В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОЙ ПОЭЗИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА)

Специальность 10.02.04 — германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

3 1 окт 2013

Самара-2013

005536499

Работа выполнена на кафедре немецкой филологии Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Самарский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Данилова Нина Константиновна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

зав. кафедрой иностранных языков Самарского государственного университета путей сообщения Халиков Магомед Магомедович

кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языка Тверского государственного университета Гречушникова Татьяна Викторовна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Тольяттинский

государственный университет»

Защита состоится 27 ноября 2013 г. в 13.30 на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поволжской государственной социально-гуманитарной академии.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки РФ www.vak2.ed.gov.ru и на официальном сайте ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» www.pgsga.ru.

Автореферат разослан « » октября 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор

Е.Б. Борисова

Общая характеристика работы

Многообразие форм реализации современного немецкоязычного поэтического дискурса в европейском литературном пространстве - от поэзии мэйнстрима до сложных герметичных текстов, декодирование которых требует высокой степени языковой и литературной компетентности читателя, - предполагает как сохранение литературных традиций, так и поиск новых векторов их развития. В отличие от популярной и востребованной поэзии мэйнстрима, критериями существования которой выступают смысловая доступность и тенденция к литературному конформизму, современная немецкоязычная интеллектуальная поэзия как смысловой дискурс становится квинтэссенцией творческой работы с языком, с его семиотическими возможностями, и потому представляет собой особый интерес для лингвистов. Реферируемая работа посвящена исследованию системы взаимосвязанных сложных языковых феноменов, изучению преобразования и трансформации языкового кода, его конвенционального употребления в условиях поэтических дискурсивных конвенций.

Степень разработанности темы исследования. Проблема языковой природы герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе слабо исследована, существующие работы по герметичной поэзии концентрируются на поиске историко-литературных корней явления поэтического герметизма (Г. Фридрих, Г. Корте), оставляя без внимания языковые механизмы его реализации в тексте.

Актуальность исследования заключается в повышении интереса в европейском филологическом сообществе к сложной нетривиальной поэзии и ее функционированию в современной художественной коммуникации, к ее потенциалу в развитии литературного языка.

Новизна исследования определяется тем, что впервые в российской германистике предпринимается попытка рассматривать герметизм не как поэтическое течение (Г. Корте, Г. Патцер), а как процесс формирования особого смыслового поля в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе. Понимание основ герметизма поможет более осознанно воспринимать необходимость практики интерпретации герметичных текстов как обогащение индивидуальной культуры читателя и расширение возможностей немецкого литературного языка.

Объект исследования - герметизм в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе, понимаемый как смысловой плюрализм, сосуществование смыслов.

Предмет исследования - языковые механизмы и их функционирование в процессе реализации герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Целью данной работы стало исследование языковой природы герметизма и его реализации в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Постановка цели исследования предполагает решение ряда задач: •дать определение поэтическому дискурсу и обозначить его отличительные особенности (по сравнению с институциональными дискурсами);

• определить место поэтического текста в структуре дискурса и описать его структуру;

•изучить направленность и характер лингво-семиотических процессов, характерных для современного немецкоязычного поэтического дискурса;

•выявить характер трансформаций ведущих функций современного немецкоязычного поэтического дискурса;

•определить условия и способы функционирования языковых механизмов на формально-, содержательно- и понятийно-языковом уровнях реализации герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Материалом исследования послужила современная интеллектуальная немецкоязычная поэзия (Л. Зайлер, Б. Кёлер, У. Дрезнер, Л. Хаппель, Г.Мюллер, Р.-Б. Эссиг, Я. Вагнер), которая даже для немецкоязычного научного пространства остается terra incognita. Несмотря на то, что основной корпус составляют поэтические тексты 1990-2000-х гг., исследование включает в себя анализ и ряда текстов 40-80-х гг. XX века (П. Целан, И. Бахман, X. Домин, В. Шнурре, Р. Присниц, Т. Клинг), а также примеры конкретной и визуальной поэзии (О. Гомрингер, К.-П. Денкер).

В качестве основного метода исследования был выбран дискурсивный (функциональный) анализ текста, поскольку он позволяет наиболее глубоко проанализировать феномен образования смысла, динамичности его структур, а также условия порождения подвижного семиозиса, который определяет дискурсивные процессы в интересующей нас области современной поэзии. Поскольку нас интересует языковая природа герметизма, то не менее важными методами исследования стали лингвистический, лингвостилисти-ческий анализ текста и имманентные им морфологический, синтаксический, словообразовательный, этимологический и др. пути анализа языковых и текстовых единиц, а также метод классической герменевтической интерпретации и постструктуралистской деконструкции, позволяющие проводить комплексный анализ текста.

Методологическую базу данного исследования составляют труды отечественных и зарубежных исследователей, принадлежащих к следующим направлениям: теория дискурса (Э. Бенвенист, М.Л. Макаров, В.Г. Борботько, Н.К. Данилова, Н.Д. Арутюнова, Т.Ф. Плеханова, В.В. Красных); теория поэтического языка / дискурса (Ю.М. Лотман, Р. Якобсон, Н.В. Монгилева, Ю.В. Казарин, Ш. Элит, Г. Бенн); семиотика языка (Р. Барт, Ю.М. Лотман, Ю.С. Степанов, Ч.У. Моррис); теория поэтического смысла (Ю.Н. Тынянов, С.Т. Золян, Д.М. Сегал, X. Домин); теория интерпретации (П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко, Б. Джонсон, С. Зонтаг).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Герметизм является качественной характеристикой поэтического дискурса и порождается особой операциональностью языковых знаков, производной от предназначения поэтической практики. В немецкоязычном поэтическом дискурсе это качество поэтического смысла возникает в итоге взаимодействия ряда языковых механизмов и процессов, непосредственно наблюдаемых и ненаблюдаемых.

2. В основе процесса смыслопорождения в немецкоязычном поэтическом дискурсе лежит подвижный семиозис, способствующий формированию герметизма. В связи с этим поэтический герметизм может быть определен через смысловую энтропию как процесс интенсивного приращения смысла с невозможностью сформулировать его конечное состояние.

3. Формально-языковой уровень реализации герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе осуществляется за счет введения в текстуальное пространство неязыковых элементов, а также визуализации содержания языкового знака, что способствует многомерности поэтического смысла.

4. Содержаггельно-языковой уровень реализации герметизма в немецкоязычном поэтическом дискурсе характеризуется трансформацией языкового знака, в итоге которой языковой знак приобретает метаязыковую функцию, становясь собственным референтом и изменяя при этом количество и характер взаимодействия смысловых пластов в поэтическом тексте.

5. Понятийно-языковой уровень формирования герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе определяется взаимосвязями художественных концептов: чем более сложны и неуловимы связи между художественными концептами в тексте, тем более герметичен текст.

Теоретическая значимость работы состоит в развитии теории дискурса применительно к сложной интеллектуальной немецкоязычной поэзии. Выявление дополнительных ресурсов немецкого языка, его функционального потенциала, реализация которого обусловлена потребностями герметичной поэзии, позволяет раскрыть секреты его самоорганизации, способности к саморазвитию и адаптации к условиям художественной коммуникации.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в составлении лекционных курсов по стилистике немецкого языка, семиотике и анализу поэтического текста, а также по практике художественного перевода с немецкого языка в качестве возможного направления работы с предпереводческим анализом поэтического текста.

Апробация результатов. Основные положения исследования нашли отражения в докладах на ежегодных конференциях преподавателей и сотрудников СамГУ (2010, 2012 гг.), на Международных научных конференциях для студентов, аспирантов и молодых ученых в МГУ им.

МБ. Ломоносова в г. Москва (2010, 2011, 2012 гг.), на Международных конференциях «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» при Государственной полярной академии в г. Санкт-Петербург (2011,2012 г.г.), на Международной научной конференции «Язык-Текст - Дискурс: проблемы интерпретации высказывания в разных коммуникативных сферах» при Самарском государственном университете в г. Самара (2011), на междисциплинарной конференции «Конвенциональное и неконвенциональное: интерпретация культурных кодов» (IX Пирровы чтения) в г. Саратов (2012), на аспирантских коллоквиумах в Институте германистики при Рурском университете в г. Бохум (Германия) (2011, 2013 г.г.), а также в лекционных секциях Межрегионального поэтического фестиваля «Голоса» в г. Чебоксары (2012) и Международного фестиваля поэзии «БШ^МЧУО» в г. Калининград (2012).

Объем и структура работы: диссертация включает в себя Введение, три главы и Заключение. К диссертации прилагаются Библиографический список (162 источника, 31 из которых на иностранных языках), Список справочных изданий и словарей (4 пункта), Список источников (33 наименования) и 7 Приложений. Объем диссертации (без приложений) - 172 страницы, основной текст - 160 страниц.

Основное содержание работы

Во Введении определяются объект, предмет, материал исследования и его источники, формулируются цели и задачи, обосновываются методологическая база исследования, теоретическая и практическая значимость, а также приводятся положения, выносимые на защиту.

В главе 1. - «Поэтический дискурс как особая форма реализации художественной коммуникации» - рассматриваются важнейшие характеристики поэтического дискурса и его отличие от институциональных дискурсов, а также структурные особенности поэтического текста и особенности функционирования поэтического смысла. В подразделе 1.1.1. -«Определения дискурса» - приводится обзор существующих определений дискурса (Э. Бюиссанс, Э. Бенвенист, Г.Г. Почепцов, В.Г. Борботько, Н.В. Монгилева, Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, Т.Ф. Плеханова). Дискурсивная деятельность - это «непрерывный процесс образования речевых продуктов, бытие которых связано с социальной и культурной жизнью общества и отражает эволюцию норм и правил речевого общения в бесконечном эволюционном процессе» (Н.К. Данилова). Художественный дискурс как особая форма коммуникации представляет собой особую познавательную деятельность, одной из основных функций которой является выработка новых образов мира через глубокое внимание к самому слову и его генеративно-смысловым возможностям.

В рамках функционального подхода, исходящего из семиотического понимания языка как системы знаков, используемой для достижения

определенных целей и выполнения ряда функций, дискурс может быть определен как конкретное употребление языка, как «целостная совокупность функционально организованных, контекстуализированных единиц употребления языка» (М.Л. Макаров). В подразделе 1.1.2. - «Поэтическая и метаязыковая функции языка в художественном дискурсе» - выявляются функции, релевантные для поэтического дискурса как особой формы употребления языка. Поэтическая (или эстетическая) функция, согласно Р. Якобсону, направлена на организацию такой значимой составляющей дискурса, как сообщение, она определяет априорную значимость формы высказывания - от графического оформления текста до моделирования синтагматических связей означающих. Поэтическая функция подчиняет высказывание ряду ограничений, дополнительных по отношению к языку: «любые элементы речевого уровня могут возводиться в ранг значимых, любые элементы, являющиеся в языке формальными, могут приобретать в поэзии семантический характер, получая дополнительные значения» (Ю.М. Лотман). Метаязыковая функция ориентирована на код, на язык высказывания, следствием чего эти последние нередко становятся в дискурсе собственными референтами. Данная функция активно проявляет себя в современном поэтическом дискурсе, чьим ориентиром становится поиск индивидуального языка, кода, позволяющего передавать нетривиальные смыслы. Как поэтическая, так и метаязыковая функции ведут к качественно иному употреблению языка, чем то происходит в бытовых (институциональных) дискурсах.

Отмеченные функции служат основанием для выявления отличительных особенностей поэтического дискурса на фоне разновидностей институциональных дискурсов в подразделе 1.13. - «Полярность поэтического и институционального дискурсов». Институциональный и поэтический дискурс характеризуются обычно с помощью оппозиционных регистров - делового и игрового. Деловой (утилитарный) регистр дискурса имеет своим назначением ориентировать человека в мире; в нем важны «цель и истина для адекватного представления образа реальности и эффективного, полезного действования в ней» (В.Г. Борботько), это применение языка как средства коммуникации в целях самоорганизации общества и защиты человека от внешнего мира, происходящее в котором подлежит познанию и ограничению. Игровой регистр также ориентирует в мире, но делает это посредством познания языка, он затрагивает возможности выражения проявлений духовной жизни человека, переходя к ней от объективно пред-данной реальности и осмысляя последнюю. Ему присущи самоценность слова, создание необычных способов построения речи. Противоречие как основной смыслообразующий момент и ключевой фактор дискурсивной деятельности, локализуется в художественном дискурсе в деформации языковой формы и образа реальности, особенность, в силу которой поэтическое произведение не может быть пересказано другими словами, чтобы при этом не была уничтожена его суть. Ситуативная свобода,

изменение функциональной нагрузки слова, способность преображения действительности формируют поэтический дискурс как особую практику общения.

Все выявленные характеристики поэтического дискурса подводят к необходимости формулирования его рабочего определения в подразделе 1.1.4. - «Определения поэтического дискурса». Обзор существующих определений поэтического дискурса (В.В. Красных, Н.В. Монгилева, И.И. Чумак-Жунь, Ю.С. Степанов) позволяет установить их недостаточность конкретно для данного исследования. В рамках данной работы поэтический дискурс рассматривается как особая форма познавательной рефлексивной деятельности, точкой опоры для которой становится язык как механизм смыслопорождения, а целью - создание условий для коммуникации внутри понимания между субъектом высказывания и его читателем-интерпретатором. Дискурс складывается из порождения высказывания и его восприятия, текст же концентрирует в себе механику производства смысла и потому может рассматриваться как дискурсивное звено, непосредственно доступное восприятию и анализу. Находя свою репрезентацию в поэтических текстах, поэтический дискурс может быть понят и описан только при условии понимания внутренней логики, связывающей между собой участников общения (диалог), текст как воплощение авторского замысла и организацию взаимодействия участников между собой и с текстом (дискурс), чему посвящен раздел 1.2. - «Дискурс, диалог, текст» настоящего исследования.

В подразделе 1.2.1. - «Дискурс ув. текст» - предпринимается попытка выявить характер отношений, в которых состоят текст и дискурс. В данном исследовании дискурс понимается как речемыслительный процесс, объективированный в некотором множестве текстов, связанных друг с другом общим способом генерирования и передачи смысла. Текст трактуется как единица дискурса, являясь и результатом речевой деятельности автора и языковым материалом для восприятия текстовых смыслов реципиентом.

Диалог как еще одно звено в исследуемой цепи значимых для исследования понятий рассматривается в подразделе - 1.2.2. «Дискурс и диалог как форма и основа речетворчества». Диалог как форма общения составляет единую основу любого процесса речетворчества, в то время как дискурс характеризуется динамикой речевого взаимодействия, соотнесенностью с субъектом высказывания. Дискурсивное измерение демонстрирует построение текста с позиции говорящего, который выбирает для текста определенную структуру, языковые, стилистические и риторические средства в соответствии со своей дискурсивной стратегией, формируемой с учетом адресата и ситуации. Читатель интерпретирует текст на основе этой стратегии, обращая внимание на такие моменты дискурсивной организации текста, как общая композиция текста, диалогическая связность дискурса, структурирование, ключевые слова и риторическая организация (Т.Ф. Плеханова).

Согласно диалогическому принципу, развиваемому М.М. Бахтиным,

структура бытия, понимаемого как со-бытие, формируется взаимоотношениями, взаимодействием Я и Другого, а в структуре текста -взаимодействием своего и чужого высказываний. Любой текст представляет собой встречу с Другим, т.е. диалог, и он, с этой точки зрения, становится механизмом текстопорождения, прототипической ситуацией общения, вписанной в социокультурный контекст. Реализация диалогического принципа опирается на активное участие обеих сторон, т.е. Я и Другого, в построении общего смысла.

Поэзия, восходя своими корнями к ритмичным заклинаниям и заговорам, стремится к герметичности, а потому ставит под вопрос саму возможность диалога - поэзия всегда готова остаться непонятой. Формы поэтического диалога рассматриваются в разделе 1.2.3. «Диалогичность поэтического текста и зоны смысловой неопределенности как „точки контакта"». В онтологическом смысле поэтический текст обретает форму авгодиалога - а это как минимум диалог со своим Другим субъекта, познающего и рефлексирующего на предмет своего alter ego. Диалог с самим собой представляет собой интраперсональное измерение диалога, свойственное поэзии. Однако поэзия нередко включает в себя и внутритекстовое измерение, так называемый диалог с ближним собеседником, который намечается в тексте присутствием форм сослагательного наклонения, императива и местоимения «ты». Поэтическое Ты - часто причина рефлексии субъекта, поэтический текст конструирует содержание этого Ты, не только констатируя существование Другого, но и осмысливая, рефлексируя на предмет его присутствия. Диалог с дальним собеседником формируется в интертекстуальном измерении диалога. Ю. Кристева назвала интертекстуальностью ту диалогическую особенность текста, которая заключается в его связи с пра-текстами и после-текстами, в его разомкнутости, его «вписанности» в социокультурный контекст. В поэзии последних десятилетий XX века, поэзии постмодерна данное измерение представляет собой особый интерес, придавая сложной герметичной поэзии новое качество.

Что же касается диалогической ситуации извне, то в данном случае часто следует проанализировать саму возможность прочтения и понимания текста реципиентом. Стимулом читательской активности, движущим мотивом диалога читателя с текстом является наличие в тексте зон неопределенности, пробелов, «пустых мест», текстовых лакун, импликатов, зон взаимодействия неоднородных высказываний и прочих «сгустителей смысла» - именно они будут релевантны для диалогической ткани поэтического текста, поскольку «напряженное усилие воли к пониманию начинается с ощущения столкновения с чем-то чуждым, провоцирующим, дезориентирующим» (О.П. Воробьева). Реконструкция единого смыслового поля в герметичном дискурсе сознательно затруднена и именно проработка возможных интерпретативных ходов и заполнения смысловых лакун, поиск взаимосвязей между частями текста и т.д. и являются формой познания в поэтическом

дискурсе, его коммуникативной целью.

Поэтический дискурс предполагает особые условия коммуникации: обычно это дистантный диалог автора и реципиента, который бывает возможен при посредничестве текста, т.е. текст в данном случае оказывается концентрацией дискурсивных стратегий и тактик, следуя которым, реципиент участвует в процессе смыслопорождения и приближается к потенциальной реконструкции единого смыслового поля с автором текста. Именно поэтому в рамках данного исследования текст, с опорой на ряд работ (И.Р. Гальперин, Р. Барт), рассматривается как «опредмеченный дискурс» (подраздел 1.2.4. -«Текст как опредмеченный дискурс»).

В разделе 1.3. - «Структура поэтического текста» - подробно рассматривается структура поэтического текста и связанные с ней особенности функционирования поэтического смысла. В подразделе 13.1. -«Корреляция плана выражения и плана содержания поэтического текста» - помимо типологических особенностей художественного текста (H.A. Николина), приводится классификация характеристик плана выражения и плана содержания непосредственно поэтического текста, разработанная Ю.В. Казариным. Так, в плане содержания преобладают образное выражение смыслов, образная / лирическая фабула, полиинтерпретируемость поэтических смыслов и т.д. План выражения неоднороден, стремится к единству графической, дискурсной и языковой форм, достигает максимальной степени дискурсивной формализации, план выражения характеризуется расчлененностью и метричностью речи, отличается внешней мелодичностью, музыкальностью, определяемой метром и ритмико-интонационной структурой поэтического текста и т.д.

В подразделе 1.3.2. - «Проблема поэтического смысла» - с опорой на ряд работ (Г. Фридрих, X. Домин, Ю.Н. Тыйянов, Д.М, Сегал, С.Т. Золян, П. Рикер) предпринимается попытка определить основания сложного поэтического смысла и условия его формирования. Основной предпосылкой смыслового анализа стиха может стать работа Ю.Н. Тынянова «Проблема стихотворного языка», вводящая постулат единства и тесноты стихового ряда, который определяет взаимодействие основного и «колеблющихся» признаков значения слова. В поэтическом тексте происходит своеобразное «заражение» смыслами: слова, входящие в единый тесный стиховой ряд сближаются по смыслу, следствием чего становится возникновение нового смысла, который рождается сию минуту, по ходу чтения стиха (Ю.Н. Тынянов: «речевые процессы сукцессивны»), поэтому «возникший смысл не закреплен за отдельным словом, и его трудно назвать».

Семантическая неопределенность, не становясь самоцелью, закрепляется в качестве ведущей характеристики поэтического текста, его «истинной модальности», она создается посредством подвижности элементов, образующих семантический уровень. Это происходит путем семантического расщепления слова, релятивизации слова, приведения в динамическое состояние всех его компонентов (и, по возможности,

увеличения их числа), оживления конструктивных формообразующих потенций составляющих слово элементов внеположного мира.

Образованию новых смыслов способствует и расшатывание синтаксиса, и нарушение норм лексической сочетаемости на уровне словосочетаний. Поэтическая речь должна быть устроена особым образом: «введение каждого нового элемента или хотя бы минимальное изменение конфигурации старых элементов должно приводить не к механическому приращению элементарного смысла, а к химическому, т.е. структурному преобразованию всей картины в целом.

Глава 2. - «Семиотика современной поэзии» - рассматривает характерные для современного поэтического дискурса лингво-семиотические процессы. В разделе 2.1. - «Семиозис и его компоненты» - дискурс определяется как семиотический процесс (А.Ж. Греймас, Ж. Курте). На основании работ Ч. Морриса, Ю.С. Степанова, У. Эко рассматриваются составляющие семиозиса (знаковое средство, десигнат, интерпретанта), а также характер отношений экстенсионала и интенсионала в художественном дискурсе. В то время как естественные языки с точки зрения семиотики представляют собой первичные знаковые системы, то вторичными языками (вторичными моделирующими системами), по Ю. Лотману, могут быть названы «коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем» (подраздел 2.2. - «Вторичные моделирующие системы и подвижный семиозис поэзии»). Такой вторичной моделирующей системой является и искусство, и так как вторичные моделирующие системы (как и все семиотические системы) строятся по типу языка, то словесное искусство может быть описано как некоторый вторичный язык, а произведение этого искусства - как текст на этом языке.

Подвижный семиозис современной поэзии в данном исследовании предлагается рассматривать посредством удачной метафоры Ж. Бодрийяра: поэтический дискурс как «дискурс соблазна» (подраздел 2.2.1. ««Дискурс соблазна»: процессы неограниченного семиозиса и смысловой энтропии в поэтическом дискурсе»). В своей книге «Соблазн» Ж. Бодрийяр говорит о некоем «совращенном» дискурсе, особенностью которого является вращение составляющих знака и постоянная подмена одних знаков другими, т.е. о дискурсе, в основе которого лежит процесс неограниченного семиозиса. Смысловой дискурс как некая противоположность дискурса «совращенного» (и здесь мы можем увидеть некий абстрактный конструкт институционального дискурса) стремится положить конец видимостям, игре означающих, случайностям, каковые способны множить текстовую многозначность и стать причиной непонимания или даже нежелательного интерпретативного поворота. «Магическая сила» поэтического дискурса, напротив, состоит в подлинно сейсмической динамичности внешних текстовых структур, а, следовательно, в максимальной интерактивности процесса смыслопорождения.

Существо соблазна, обольщения (в самом широком смысле) состоит в том, что смыслом наделяются жесты (знаки), которые такового не имели; соблазн сплетает целую сеть из знаков, которые пропадают. Знак может отклоняться от своего смысла, «совращаться», лишь такие совращенные знаки соблазнительны; по Ж. Бодрийяру, «затягивают и поглощают нас только знаки пустые, бессмысленные, абсурдные, эллиптичные, лишенные какой-либо референции», незначащее означающее, бессмыслица в роли означающего обладает поистине магической силой. Взгляд на поэтический дискурс как на «дискурс соблазна» требует пересмотра возможных подходов к проблеме текстовой интерпретации и серьезной критики герменевтического подхода. Интерпретация становится разрушающим механизмом, когда она оформляется в определенные выводы, причем неважно, с какой стороны подходил интерпретатор - будь то психоанализ или лингвостилистический анализ текста. Интерпретация вызывает некую стагнацию смысла. И поэзия требует особой бережности интерпретатора, поскольку создает все условия для интерактива, для того самого диалога, который обретает кровь и плоть в момент чтения - в момент означивания, понимания «текущего» письма.

Обзор разных подходов к содержанию и функции интерпретации дан в разделе 23. - «Интерпретация текста как метод исследования дискурса» (теории интерпретации Ф. Шлейермахера, Х.-Г. Гадамера, Э. Штайгера, У. Эко, Б. Джонсон, С. Зонтаг, Д. Стаут, П. Рикер). Интерпретация - это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом. Поэзия, создает особое пространство бытия, которое читателю, исследователю поэзии предлагается пережить, став его частью. Единение с этим поэтическим бытием возможно в полной мере, если смотреть на текст изнутри, со-участвуя, со-бытийствуя в нем.

В главе 3. - «Формально-, содержательно- и понятийно-языковой уровни формирования герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе» - анализируется ряд современных немецкоязычных поэтических текстов с точки зрения характера трансформации ведущих функций поэтического дискурса (раздел 3.1. - «Поэтический герметизм: от функций к их реализации»), а также с точки зрения языковых и дискурсивных механизмов, задействованных в формировании поэтического герметизма.

Подраздел 3.1.1. - «Поэтическая функция языковых инсталляций в современной поэзии» - посвящен рассмотрению конкретной и визуальной поэзии, а также креолизованных текстов. Она использует фонетическое, визуальное и акустическое измерения языка в качестве объекта поэтизации; слова, буквы, пунктуационные знаки изолируются от их конвенционального языкового употребления и непосредственно предстают перед наблюдателем. Язык в «конкретном» стихотворении больше не выполняет референциальную функцию, он не указывает ни на что, кроме самого себя. Примером конкретной поэзии могут стать текст Тима Ульрикса (род. 1940) «Ordnung / unordnung» (рис.1), О. Гомрингера (род. 1925) «schweigen» (рис. 2), ряд

текстов современного австрийского художника А. Кнотека (род. 1977): «zurück» (рис. 3), «sich entwickeln», «treffen-trennen», «zcichcn unserer zeit» и

др.:

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

nrdnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Ordnung unordn g

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Ordnung Ordnung

Kfiwd^in schww*gen KImíí^M

züruck

tcbmifr »с**Ыд«п

s<hw*ig®fi tchwtiQtn •chwfijM

tchwtl^in icbwei^tt ichwiljtn

Рис i

Plie 2

РисЗ.

Все данные тексты представляют различные возможности визуализации в конкретной поэзии и служат тому, чтобы слово и другие единицы языка - и через них сам язык - обрели собственную осязаемость, «тело», которое помогло бы им стать предметом конкретного текста, включиться в динамику порождения смысла, основной механизм которого заключается во взаимообраггимости плана выражения и плана содержания текста в контексте высокой степени их корреляции - вариант реализации поэтической и мегаязыковой функций в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Когда конкретная поэзия выходит в иные семиотические пространства, не ограничиваясь исключительно поэтизацией структурных единиц и явлений естественного языка, когда «конкретный» дискурс концентрируется на целенаправленном использовании элементов коллажа семиотического потенциала цвета пространства, геометрических фигур, визуальных цитат из мира искусства и проч.. конкретная поэзия становится визуальной (визуальные тексты «goethe» (рис. 4), «dead» К.П. Денкера, «the promised rosegar den» Б. Кёлер). Маргинальными из-за необычною решения комбинирования визуальных и текстовых элементов представляются креолизованные поэтические тексты Нобелевского лауреата 2009 г. Герты Мюллер (род. I9S3) и: сборников «Die blassen Herren mit den Mokkatassen» и «Im Haarknoten wohnt eine Dame» (рис. 5). Их нельзя отнести к визуальной поэзии, визуальный компонент в них обладает относительной самостоятельностью, он занимает определенную пространственную н смысловую позицию по отношению к тексту. Совокупно с текстом они образуют ряд интермедиатьиых проектов, в которых Г. Мюллер выступает одновременно и в качестве поэта, и в качестве художника и фотографа

Апатит функционирования «конкретного» и «визуального» поэтических дискурсов помогает приблизиться к интеллектуальной и 1срмстнчной поэзии, поскольку в ней. в свою очередь будет присутствовать та же ориентация на язык как код. на культивирование особого рода нонсенсов, однако, в контексте более сложной многоуровневой (хотя и в основном гомогенной) семиотической системы.

ш

ш

^^ • - Е « Ca —

Рис 4 Рис. 5

В современном немецкоязычном интеллектуальном поэтическом дискурсе реализация метаязыка вой функции автоматически начинается с самого процесса порождения текста, поскольку в нем в высшей степени концентрированы языковые «наблюдения» (на уровне означающих тго продуктивная творческая составляющая работы с языком как материалом), которые в дальнейшем становятся основой для сложных процессов. - уже на уровне конструктивной и деструктивной языковой деятельности как основы существования поэтического текста. Законченный текст в поле рецепции и интерпретации начинает собственную «презентацию» с того, как он сделан, и. таким обраюм. обращается на самого себя, рефлексируя на предмет собственного порождения и включаясь в процесс смыслообразования, чему уделено внимание в подразделе 3.1.2. - «Современный поэтический дискурс как „мморефлексирующий дискурс"»

В ходе проведения исследования наше внимание привлекли тексты, содержащие тис называемые метакониепты, как то «язык», «текст», «дискурс». Данные концепты обычно связывают каиой-либо текст с комментарием к нему, с его анализом, т.е. они обобщают сущность конкретного продукта художественного дискурса, определяя его как текст через его язык. Их наличие делает очевидным тот факт, что текст (язык) начинает говорить в тексте и посредством текста сам о себе. Подобного рэда примеры являются наиболее характерными для поэзии постмодернизма, в какой-то степени продолжая и усложняя традиции передачи метаязыкозой функции в конкретной поэзии. Появляясь в ткани текста, данные концепты способны направить интерпретацию в русло анализа поэтического дискурса как саморефлексирующего, обращенного на самого себя и процесс собственного порождения. Примерами текстов-репрезентантов саморефлексирующего дискурса являются стихотворения Л. Зайлсра (род. 1963) («die rosen», «außenwache»), У. Дреснер (1962) («fnihsprachen»), Д. фон Петерсдорфа (род. 1966) («am Grund der Diskurse ein Fisch») и др.

Через метафору воды Б. КСлер не только характеризует язык и процесс его употребления, но одновременно формирует подобный индивидуальный акт говорения на языке - язык дает возможности для осмысления собственных возможностей через поэтическое комбинирование, путем следования традиционному поиску эквивалентности через метафорический перенос. Хиазм, «открывающий» сентенцию, задает ориентиры для последующей развернутой метафоры, концентрируя внимание на значениях

14

прилагательного flüssig (ohne Stocken; fließend, zügig; die Eigenschaft besitzend, fließen zu können; ohne feste Form) - и одновременно помещая эти значения в состояние смыслового перехода одного в другое, в состояние динамичного равновесия:

..Das ßüssige Sprechen oder das Flüssige sprechen: eine Sprache, fließend und stockend, mündend und mundende, Murmein wie Stille, Rinnen und Rauschen, Seen, sehen: Kaskaden, Katarakte, Tropfen fiir Tropfen, Einzahl und Mehrzahl verschwimmend, verfließend, versickernd: das Wasser und die, die Tropfen und der - oder das oder und. Tropfen für Tropfen, der und die fließen und das, das Fließen, Fließende, die oder auch der: eine Unzahl, Meerzahl... [Köhler B. Raum geben].

План содержания данного текста формирует не только метафора языка как водного потока, но и сам процесс последовательного порождения текстом этой метафоры. Текст трансформирует языковые знаки на разных уровнях -от словообразовательного на основе омонимии (Meerzahl) до синтагматического - как нагнетание компонентов одной семантической парадигмы («морской» сценарий), необходимое и для того, чтобы сделать метафору почти осязаемой: текст начинает течь, его смысловое развертывание «заполняет» форму движения волн, оно колеблется в заданной амплитуде, имитируя на уровне синтагматики средствами языка и авторского дискурса «приливы и отливы», периодически нарушая данную формальную схему и тем самым избегая механистичности движения - водного потока и смысла в тексте.

Усложнение плана содержания поэтического текста за счет метаязыкового пласта приводит к усложнению структуры смысла в тексте, что в конечном счете приводит к формированию герметизма.

Смысловая неопределенность как основа поэтического герметизма является текстовой диалектикой, формирующей возможности и границы смысловой подвижности текста. Становясь частью дискурса, разнообразные языковые знаки, их комбинации, а также изменения в их семантическом объеме (возможные иногда именно в пределах определенного контекста), образуют главное условие для формирования сложных поэтических смыслов. Увеличение объема значений ведет к пропорциональному возрастанию доли герметизма поэтического текста. И смысловое «резонирование» оказывается возможным на самых разных уровнях - от графем до сложных синтагм - в условиях нелинейности поэтического высказывания.

В разделе 3.2. «Языковые механизмы реализации поэтического герметизма» анализируется ряд современных немецкоязычных текстов на предмет неконвенционального употребления тех или иных средств и ресурсов немецкого языка. Так, в разделе 3.2.1. «Графика и орфография в поэтическом дискурсе» на примере текстов X. Домин, Р. Присница, Т. Клинга, Г. Мюллер рассматривается ряд особенностей поэтической графики и орфографии в поэзии второй половины XX века, среди которых и отказ от прописных букв. Если рассматривать прописные буквы в начале предложения с точки зрения их синтагматической функции как маркеров новой комбинации знаков, то можно согласиться с их [букв] вторичностью по

отношению к знакам препинания, в данном случае точке, вопросительному или восклицательному знаку и многоточию. Прописная буква в строгом смысле слова будет избыточной. Отказ от прописных букв как маркеров начала предложения - первый и верный шаг на пути к постулированию относительности линейности стиха как синтагматической структуры:

- läge?

- nebel!

- leben?

- egal! [Priessnitz R. vierundvierzig gedichte. S. 51].

Отказ от прописной буквы - это стремление к пространственному и визуальному равновесию внутри поэтической строки.

Вслед за графикой и орфографией пунктуация обладает широким диапазоном возможностей образования смысла в современном поэтическом тексте (подраздел 32.2. - «Расширение семантического потенциала пунктуации»). На примере текстов Р. Присница, К. Амеса, И. Бахман анализируется смысловой «потенциал знаков «&»,«?», «()».

Так, скобки как знак потенциально подразумеваемого могут маркировать пространство комментария в поэтическом тексте и даже дублировать герметичное пространство текста параллельными «объяснениями», отнюдь не имеющими своей целью внести ясность в соответствующие строки: [ .] О hätt ich nicht Todesfiircht! Hält ich das Wort, (verfehlt ich 's nicht), hätt ich nicht Disteln im Herz, (schlug ich die Sonne nicht aus), hätt ich nicht Gier im Mund,

(tränk ich das wilde Wasser nicht). [Bachmann I. Werke. В. 1. S. 59]. Особую роль в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе играет отказ от знаков препинания. Подобное оформление текста призвано зафиксировать максимальное приближение к модели внутренней речи - отказ от логики законченного высказывания и утверждение ассоциативности, спонтанности мыслепотока. Отсутствие знаков препинания приводит к увеличению возможных интерпретаций отдельных синтагм и целых поэтических строк.

Отказ от пунктуации усиливает тенденцию «распада» синтаксиса (подраздел 3.2.3. - «Нарушение дистрибутивных связей в синтагматических последовательностях»), что вместе с отказом от рифмы характеризует в современном поэтическом дискурсе разрушение поэтической функции. Высказывание теряет свои границы, оно сливается с последующими текстовыми пассажами и примыкает к предыдущим. Предложение больше не обладает признаком законченности, а о синтагмах в подобных обстоятельствах можно говорить условно, либо корректировать их классическое определение (тексты Л. Зайлера, К. Аебли, Г. Мюллер). Нарушение границ между синтагмами вместе с трансформацией конвенциональной графики является самым очевидным способом сломать линейность высказывания. В тексте И. Боймер границы синтагм исчезают

16

благодаря несогласованным определениям, которые одинаково могут стоять в пред- и постпозиции по отношению к непосредственно примыкающим к ним синтагмам

.. schildkrötkristalle in der saat von weisz ziffernverhangen spannt sich klang in fiden blattlos gekämmt

häng! schrei wiefrühling am zweig .. [Anthologie für moderne Poesie Lyrikline / Beumer

Ц

Герметичная нелинейность сдвигает и часто вообще ставит под сомнение наличие границ в герметичном тексте. Само понятие границы чрезвычайно важно для современного поэтического дискурса, будь то границы между структурными элементами текста или границы интерпретации. Проведение или, напротив, нивелирование границ слов также позволяет управлять процессом смыслообразования (подраздел 3.2.4. -«Генитивные цепочки и границы между частями слова как основа герметичных трансформаций внутри синтагм»).

Особенно богатым смысловым потенциалом с точки зрения поэтического дискурса в немецком языке обладает образование новых лексем путем словосложения. Семантическое «взаимоналожение» частей нового лексического образования ввиду отсутствия соединительных флексий (тип «несобственно сложных» слов) в большинстве случаев будет способствовать нивелированию грамматического значения принадлежности между составными частями лексемы, тем не менее образующих единый знак, из-за чего возникает смысловое балансирование, в крайних случаях приводящее к смысловому эффекту потенциального хиазма: [.. ] maske der liebesmeisterin im carneval träumerin ihres schädels im träum erfinderin nachtfuchsigen Vokabulariums mehltauhaut [Happel L. Grüne Nachmittage. S. 22].

Именно в новом окказиональном словообразовании становится очевидным, что связи между частями слова Mehl-tau ослабевают, так что можно говорить о семантической подвижности внутри сложного слова: MehlHaut, Tau-Haut, Mehl-Tau-Haut, Haut-Mehl и т.д. Данный пример становится также иллюстрацией того, как в сложном слове теряются отношения принадлежности и иерархии и растворяется присущее данному словообразовательному типу генитивное значение.

Отсутствие границ в синтагме (Я. Вагнер, JI. Зайлер) предполагает большую семантическую зависимость ее частей - вплоть до того, что означивая целые процессы, синтагма включается в сложную многоуровневую номинацию: окказиональное призвано подчеркивать крайнюю степень индивидуализации поэтических образов, их сложность и сингулярность: . waren allein punkte aas in Savannen aufgefüllt mit

stechinsektengeräuschenräuschen [Anthologie für moderne Poesie Lyrikline / Ames K.]

Употребление генитива («2888 Donauversen aus einem unendlichen Gedicht» M. Метэй) или искусственное разделение компонетов сложного слова (тексты JI. Зайлера) позволяет увеличить смысловой объем образовавшейся синтагмы по крайней мере вдвое, формируя герметичное нелинейное высказывание.

Подраздел 3.2.5. - «Местоимения как универсальные знаки-шифтеры в герметичных трансформациях» - посвящен анализу роли личных и неопределенных местоимений как универсальных знаков-шифтеров. Они призваны обеспечивать в тексте отношения когерентности, связывая между собой текстовые пассажи и указывая на ранее упоминавшийся референт. Однако нелинейность герметичного поэтического текста и отказ его от прямого указания на определенный денотат приводят к нивелированию функции прономинализации: daß er wie die Bäume lang über sich den Kopf durchquert macht ihm Bläschen auf der Zunge und die Augenmitte blasser

seine Tat begehrt das Wasser [Müller H. Im Haarknoten wohnt eine Dame]. Местоимение может даже занять доминантную позицию в синтагме, не восстанавливая связи с собственным референтом (тексты П. Целана, В. Шнурре, Г. Мюллер).

В разделе 3.3. - «Герметизм как функциональная константа в индивидуальных дискурсах» - рассматриваются индивидуальные поэтические решения в создании герметичных текстов, а также приемы интерпретации, которые способствуют «преодолению» закрытости данных текстов для реципиента.

В числе первых в данном разделе анализируются стихотворения из сборника «Deutsches Roulette» (1991) Б. Кёлер (подраздел 3-3.1- - «Концепт «зеркало» как дискурсообразующий ориентир в текстах Б. Кёлер»). Тексты Б. Кёлер («ich nenne mich du weil der Abstand», «Elektra. Spiegelungen», «Das Ende ist», «Brechung» и др.) концентрируют в себе весь набор содержательно-языковых средств создания герметизма: в них представлена очень сложная «география» изменения конвенциональной графики (от отказа от прописных букв до нерегулярного правописания), нерегулярная пунктуация перемежается примерами полного отказа от нее, синтагмы обычно лишены четких границ и за счет переноса способны порождать новые смысловые сдвиги, а местоимения в качестве знаков-шифтеров участвуют в изменении перспективы и постоянных «превращениях» субъекта высказывания. Концепт «зеркало» регулирует процесс смыслопорождения и включает каждый текст в диалог с другими текстами в пределах поэтического сборника. В этом случае он может стать интерпретэтивным ориентиром в «преодолении» герметичного текста: наблюдения за приращением смысла посредством изменения, развития художественного концепта могут помочь в восстановлении менее явных смысловых связей в тексте. Семантические характеристики концепта, а также

18

его связь с древнейшими культурными архетипами («маска», «двойник») позволяют конструировать становление и транформации субъекта в тексте.

«Диалогу» текстов Л. Зайлера («fin de siècle» (2000)) и Я. Вагнера («botanischer garten» (2004)) посвящен раздел 33.2. - «Дналогнчность как преодоление герметизма в текстах Л. Зайлера и Я. Вагнера». Утверждение концептуальной базы декаданса осуществлялось в текстах конца XIX века: «Die Décadence» Г. Бара, эссе О. Штауф фон дер Марха «Die Neurotischen», «Fin de siècle» M. Херцфельд, «Sterben» К. Зокаля и др., стоит упомянуть также «Уставшие души» А. Гарборга, «Наоборот» Ж.К. Гюисманса, поэтический сборник «Neurotica» Ф. Дерманна. В выбранных для анализа поэтических текстах происходит параллельное моделирование соответствующих концептуальных сетей, т.е. свою языковую репрезентацию в них находят концепты «одиночество», «болезнь», «механистичность», «насилие», «смерть» и др. В данном ключе оба стихотворения вступают в диалогические отношения с текстами декаданса, имплицитно включая их в постмодернистскую игру переосмысления уже-написанного в контексте интертекстуальной ретроспекции, а главными факторами, формирующими данные индивидуальные дискурсы, будут выступать ключевые слова, определяющие концептуализацию диалогических отношений, очерчивающие сферу общего, разделенного смыслов.

Тексты Л. Зайлера и Я. Вагнера вступают, однако, и в иной диалог: языковое моделирование обозначенных концептов в них происходит сходным образом. Так, к примеру, намечен похожий субъективный хронотоп (осень -«die beete laubbedeckt, die bäume kahl» (Вагнер) и зима - «ich ging im schnee» (Зайлер); относительно безлюдное (в контексте) пространство - «botanischer garten» (Вагнер), «wiener mozart brücke» (Зайлер) - это пространство и время упадка, означающие для таких сигнификатов, как «одиночество», «меланхолия» и т.п.; концепт «свет» реализуется в контексте традиционных декадентских представлений - «aristokratisch fahl wie wachs» (Вагнер), «das nen'öse nachkriegs lampen licht» (Зайлер); оба текста фиксируют внимание на «зверином» - странных, истощенных, изможденных — это «ein milder irisch setter», «haut & knochenleicht» (Зайлер) и «walskelette» (Вагнер). В обоих случаях данные образы служат художественной репрезентацией концепта «насилие» (сеттер привязан веревкой - «hockte noch an einem strick», «ein riss am hals vertiefte sich» (Зайлер), а скелеты китов подвешены на проволоке -«an unsichtbaren drahten», «erstickt an ihrem eigenen gewicht» (Вагнер)), а также концепта «механистичность»: употребление соответствующих глаголов (.schweben (Вагнер), schwenken, kreisen, rotieren (Зайлер)) создают определенную сомнамбулически-психоделическую динамику (на ритмико-синтаксическом уровне Л. Зайлер добивается соответствующего эффекта использованием нерегулярного стиха с анжамбеманом, а Я. Вагнер - ямбом с «дрейфующим» пиррихием, обе ритмические схемы успешно выполняют сходную функцию); форма подачи субъективного в одном тексте имеет характер воспоминания - «und dachte prompt» (Вагнер), а в другом -

приближенного к галлюцинаторному, онирического пространства (Зайлер); субъективное помещено в обоих текстах в «детскую» перспективу («ich war ein kind» (Зайлер), «als kind» (Вагнер)); оба индивидуальных поэтических дискурса развиваются в режиме потенциального диалога, чему способствует фигурирование разных форм местоимения «du» («die worte an dich abzuwägen» (Вагнер), «du hättest... geliebt» (Зайлер)). Концептуальные сети могут включить поэтический текст в широкий культурный и литературный контекст. Выявление интертекстуальных связей ставит тексты в отношения диалога, помогая более последовательно проследить становление смысла в более поздних из них. «Преодоление» герметизма в данном случае концентрируется в максимально полном анализе трансформации художественных концептов от одного текста к другому - и выявлении значения подобных трансформаций для смысловой реализации более позднего текста.

Герметизм поэтического текста складывается и из (не)возможности узнавания реципиентов явлений культуры и искусства, которые метафоризируются и поэтизируются в стихотворении. В данном случае степень закрытости текста будет ставиться в зависимость от величины восстановленных связей с реалиями, к которым текст отсылает. В подразделе 3.33. - «Неслучайное в случайном: о герметизме проекта Р.-Б. Эссига и М. Коха» - сопоставляется сразу три интермедиальных эксперимента: двуязычная книга «Übergangenes» (2011), объединяющая гетерогенное творчество двух авторов - фотографа М. Коха и поэта и литературного критика Р.-Б. Эссига (род. 1963), «Kleine Fleckenkunde» (1982) П. Рюмкорфа и «Klecksographien» (1890) Ю. Кернера. Исходным пунктом для исследования в таком случае будет характерный для всех вышеназванных стихотворных циклов признак, что они являются интермедиальными проектами, независимо от степени выраженности в них взаимодействия текста и изображения. Произведения Ю. Кернера и П. Рюмкорфа утверждают кляксографию в качестве художественного метода, представляя собой разные тексты, которые, однако, в обоих случаях выполняют ярко выраженную интерпретагивную функцию по отношению к соответствующим изображениям. В книгах Ю. Кернера и П. Рюмкорфа картинки-кляксы становятся релевантным паратекстуальным элементом в сильной позиции, т.е. первичным по отношению к тексту. По степени абстрактности и роли случайности в производстве изображений фотографии М. Коха напоминают картинки-кляксы: оба творческих метода дают возможность наблюдать появление нерегулярных фигур, способных заставить зрителя неожиданно узнать в них некоторые известные мотивы и образы. Оба метода вовлекаются в творческий процесс благодаря ведущим мыслительным операциям -сравнению, абстрагированию, обобщению и проч. - а художественными методами они становятся благодаря сопровождающей их интерпретирующей информации. И картинки-кляксы, и фотографии предполагают внимательный изучающий взгляд, способный распознать визуальные аллюзии,

метафоризированную реальность.

Что касается книги «Übergangenes», то уже при первом приближении становится ясно, что фотографии не служат паратекстуальными элементами по отношению к поэтическим текстам Р.-Б. Эссига. Доказательством этому может служить свободное расположение текстов и фотографий внутри книги: немецкие тексты и их переводы на французский язык сопровождаются отличными друг от друга изображениями, что позволяет говорить об отсутствии четкой структурно-содержательной корреляции текста и конкретного изображения. В данном случае это скорее совместный проект, который ставит оба медиальных компонента в менее очевидные и более абстрактные связи.

Тексты Р.-Б. Эссига герметичны, они требуют от реципиента обширных знаний из многих областей культуры и приглашают к игре в эрудита. Но для читателя, менее искушенного в вопросах истории искусства, почти к каждому тексту предлагаются небольшие авторские примечания, которые также носят ифовой характер и дают minimum minimorum информации, восстанавливающей отношения с референтами текста. Стихотворения в большинстве своем - это поэтические рефлексии на биографии и деятельность известных личностей и события из самых разнообразных сфер искусства и культуры: из медицины (Р. Кох в «Kleine Welt»), из мира моды (Коко Шанель в «Kein Wort mehr» ), а также из истории изобразительного искусства и фотографии (Ж.О. Д. Энгр, Ман Рэй, Л. Миллер и др. в «Die Logik der Fische»), кино (братья Люмьер, Ф. Трюффо, Ж.-Л. Годар в «L'âge des lumières»), музыки (Ф. Пуленк, К. Дебюсси, Э. Сати в «Musikalienhandlung ohne Rahmen») и т.д. Тексты, составляющие сборник стихотворений «Übergangenes», структурно и содержательно независимы от фотографий М. Коха. Однако оба медиальных компонента образуют целое в своем отказе от презентации очевидного, симметричного, они не образуют иерархии его компонентов, а скорее вступают в отношения дополнительности, в качестве очевидно схожих методов художественного видения, хоть и располагающих различными средствами выражения.

В Заключении подводятся итоги проделанной работы: уточняется понимание поэтического герметизма, обобщаются средства его создания на формально-, содержательно-, и понятийно-языковом уровнях, а также намечаются перспективы дальнейшего изучения языковой природы герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Евграшкина Е.Е. Концептуальные сети и процесс смыслопорождения в поэтическом дискурсе (на материале немецкой поэзии XX века) / Е.Е. Евграшкина // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. - 2011. - № 4 (85). - С. 143-148. - 0,4 п л. - ISSN 1810-5378. - 500 экз.

2. Евграшкина Е.Е. Процессы смыслообразования в современном поэтическом

21

дискурсе (на материале немецкоязычных текстов) / Е.Е. Евграшкина // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. - 2013. - №5 (106). - С. 65-69. - 0,3 п.л. - ISSN 1810-5378. - 500 экз.

Научные статьи и материалы, опубликованные в других изданиях:

3. Евграшкина Е.Е. Концептуальная база стихотворения Л. Зайлера „fin de siècle" (2000) в контексте культурных схем декаданса: опыт дискурс-анализа / Е.Е. Евграшкина // Материалы Третьей Международной научной конференции «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков». - СПб: Гос. Полярная академия, 2011. - С. 117-121. - 0,4 п л. - ISBN 978-5-98193-059-1. - 300 экз.

4. Евграшкина Е.Е. Современная интерпретация концептуальных схем декаданса (на материале стихотворения Л. Зайлера „fin de siècle" (2000)) [Электронный ресурс] / Е.Е. Евграшкина // Материалы докладов XVIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - CD: ISBN 978-5-317-03634-8. - M., 2011. Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/~gerdep/ru/lomonosov2011.doc - 0,15 п.л.

5. Евграшкина Е.Е. Саморефлексирующий дискурс: опыт интерпретации текста-парадокса (на материале стихотворения Л. Зайлера „die rosen") // Е.Е. Евграшкина // Материалы международной научной конференции «Язык - Текст - Дискурс: проблемы интерпретации высказывания в разных коммуникативных сферах». - Самара: изд-во Универс групп, 2011. - С. 36-37. - 0,15 п.л. - ISBN 978-5^67-00232-3. - 150 экз.

6. Евграшкина Е.Е. «Совращенный» дискурс: о сущности процесса неограниченного семиозиса и смысловой энтропии в поэтическом дискурсе / Е.Е. Евграшкина // Динамика языковых процессов в синхронии и диахронии: сб. науч. статей. - Самара: Самарский государственный университет, 2011. - С. 164-172. - 0,3 п л. - ISBN 978-5-86465-538-2. -200 экз.

7. Евграшкина Е.Е. Проблема авторского метатекста в современном поэтическом дискурсе (на материале сборника стихотворений Р.-Б. Эссига "Übergangenes -Kontrapunkt") / Е.Е. Евграшкина // Материалы Четвертой Международной научной конференции «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков». - СПб: Гос. Полярная академия, 2012. - С. 109-114. - 0,3 п.л. - ISBN 978-5-98193-042-3.-300 экз.

8. Евграшкина Е.Е. Измерения диалога и проблема диалогической природы интертекстуальности в современном поэтическом дискурсе [Электронный ресурс] / Е.Е. Евграшкина // Материалы докладов XIX Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - M., 2012. - CD: ISBN 978-5-317-04041-3. -0,15 п.л.

9. Евграшкина Е.Е. Немецкая поэзия последнего десятилетия: пространство диалога / Е.Е. Евграшкина // Вестник современного искусства «Цирк «Олимп» + TV», раздел «Концепты», - №3 (36). - 2012. Режим достуга: http://www.cirkolimp-tv.ru/articles/322/nemetskaya-poeziya-poslednego-desyatiletiya-prostranstvo-dialoga - 0,5 п.л.

10. Евграшкина Е.Е. Тексты не для декламации: о конкретной и визуальной немецкоязычной поэзии / Е.Е. Евграшкина // Вестник современного искусства «Цирк «Олимп» + TV», раздел «Концепты». - №4 (37). - 2012. Режим доступа: http://www.cirkolimp-tv.ru/articles/351/teksty-ne-dlya-deklamatsii-o-konkretnoi-i-vizualnoi-nemetskoyazychnoi-poezii - 0,45 п.л.

11. Евграшкина Е.Е. «Дискурс соблазна»: о процессе неограниченного семиозиса и о границах интерпретации в поэтическом дискурсе / Е.Е. Евграшкина // Конвенциональное и неконвенциональное. Интерпретация культурных кодов. - Саратов; СПб.: ЛИСКА, 2013. -218-227. - 0,56 п.л. - ISBN 978-5-89091-466-8.

Подписано в печать 10.10.2013. Формат 60 х 84/16. Бумага ксероксная. Печать оперативная. Объем - 1,5 усл. п. л. Тираж 140 экз. Заказ № 100.

Отпечатано в типографии ООО «Инсома-пресс» 443080, г. Самара, ул. Санфировой, 110 А; тел.: 222-92-40

Текст диссертации на тему "Языковая природа герметизма в поэтическом дискурсе"

Самарский государственный университет

04201451270 На правах рукописи

(О .(^^Ьсми^клл-ко-

ЕВГРАШКИНА Екатерина Евгеньевна

ЯЗЫКОВАЯ ПРИРОДА ГЕРМЕТИЗМА В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОЙ ПОЭЗИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ

XX ВЕКА)

10.02.04 — германские языки

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор Н.К. ДАНИЛОВА

Самара 2013

Оглавление

Введение......................................................................................................4

Глава 1. Поэтический дискурс как особая форма реализации

художественной коммуникации..................................................................12

1.1. Поэтический уб. институциональный (бытовой) дискурс..................12

1.1.1. Определения дискурса......................................................................12

1.1.2. Поэтическая и метаязыковая функции языка в художественном 13 дискурсе ...................................................

1.1.3. Полярность поэтического и институционального дискурсов .... 17

1.1.4. Определения поэтического дискурса................................................20

1.2. Дискурс, диалог, текст........................................................................22

1.2.1. Дискурс уб. текст................................................................................22

1.2.2. Дискурс и диалог как форма и основа речетворчества....................25

1.2.3. Диалогические измерения поэтического текста и зоны смысловой 27 неопределенности как «точки контакта»..........................

1.2.4. Текст как опредмеченный дискурс....................................................29

1.3. Структура поэтического текста............................................................31

1.3.1. Корреляция плана выражения и плана содержания поэтического 31 текста ......................................................

1.3.2. Проблема поэтического смысла........................................................35

Выводы по главе 1........................................................................................44

Глава 2. Семиотика современной поэзии....................................................46

2.1. Семиозис и его компоненты..................................................................46

2.2. Вторичные моделирующие системы и подвижный семиозис поэзии . 48

2.2.1. «Дискурс соблазна»: процессы неограниченного семиозиса и 50

смысловой энтропии в поэтическом дискурсе......................

2.3. Интерпретация текста как метод исследования дискурса..................59

Выводы по главе 2......................................................................................67

Глава 3. Формально-, содержательно- и понятийно-языковой уровни 69 формирования герметизма в современном немецкоязычном поэтическом

дискурсе ..................................................

3.1. Поэтический герметизм: от функций к их реализации........................69

3.1.1. Поэтическая функция языковых инсталляций в современной 69 поэзии.....................................................

3.1.2. Современный поэтический дискурс как «саморефлексирующий 85 дискурс» ...................................................

3.2. Языковые механизмы реализации поэтического герметизма............93

3.2.1. Графика и орфография в поэтическом дискурсе..............................94

3.2.2. Расширение семантического потенциала пунктуации......................100

3.2.3. Нарушение дистрибутивных связей в синтагматических 104 последовательностях .........................................

3.2.4. Генитивные цепочки и границы между частями слова как основа 109 герметичных трансформаций внутри синтагм.....................

3.2.5. Местоимения как универсальные знаки-шифтеры в герметичных 112 трансформациях.............................................

3.3. Герметизм как функциональная константа в индивидуальных 116 дискурсах ..................................................

3.3.1. Концепт «зеркало» как дискурсообразующий ориентир в текстах 116 Б. Кёлер....................................................

3.3.2. Диалогичность как преодоление герметизма в текстах Л. Зайлера и 122 Я. Вагнера..................................................

3.3.3. Неслучайное в случайном: о герметизме проекта Р.-Б. Эссига и 133

М. Коха....................................................

Выводы по главе 3......................................................................................151

Заключение..................................................................................................154

Библиография..............................................................................................159

Приложения................................................................................................174

Введение

Многообразие форм реализации современного поэтического дискурса в европейском литературном пространстве - от поэзии мэйнстрима до сложных герметичных текстов, декодирование которых требует высокой степени языковой и литературной компетентности читателя, - предполагает как сохранение литературных традиций, так и поиск новых векторов их развития. В отличие от популярной и востребованной поэзии мэйнстрима, критериями существования которой выступают смысловая доступность и тенденция к литературному конформизму, современная интеллектуальная поэзия как смысловой дискурс становится квинтэссенцией творческой работы с языком, с его семиотическими возможностями - и потому представляет собой особый интерес для лингвистов.

Усилившаяся тенденция к отказу от регулярных стиховых форм, рифмы и метра и предпочтение верлибра классическому стиху представляются первыми и самыми яркими признаками того, что для определенного сегмента поэтического дискурса релевантными становятся отказ от приоритета графико-звуковой формы и перенос акцента на конструирование новых сложных поэтических форм и смыслов.

Современный поэтический дискурс концентрируется на внутренней форме слова, на этимологии (также «ложной» этимологии как лингвистическом явлении, обладающем мощным поэтическим потенциалом), на полисемии, смысловом переносе, метафоре и т.д., что ориентирует современную поэзию на медленное, часто нелинейное, чтение, а не на декламацию. Следует оговориться, что верлибр вовсе не исключает «случайных» рифм или элементов звуковой инструментовки (ассонанса и аллитерации), только функционально они будут скорее участвовать в смысловом сближении концептов, чье синтагматическое «соседство» маловероятно с точки зрения конвенционального употребления языка, и в образовании сложных поэтических смыслов.

Проблема поэтического смысла начинает привлекать особое внимание

лингвистов и литературоведов во второй половине XX века: к этому времени в

4

современной европейской поэзии (и, в частности, немецкой и немецкоязычной) складывается явление поэтического герметизма - особой системы поэтического смысла, которая заявляет о себе в появлении сложных «темных» поэтических текстов. Герметизм формируется как одна из характерных тенденций послевоенной лирики в Германии и Австрии и наибольшей силы достигает в 5060-х г.г. XX века (П. Целан, И. Бахман, Э. Майстер, II. Сакс, И. Поэтен и др.).

Начала поэтического герметизма в той форме, в какой он существует в современном поэтическом дискурсе, нужно искать в классическом европейском модерне. Традицию герметичной поэзии связывают с именем французского поэта С. Малларме (хотя соответствующие тенденции угадываются уже в творчестве Ш. Бодлера и А. Рембо), но в качестве термина - poesia ermetica - герметизм появляется в Италии с 1930 г. в критических работах по лирике итальянского поэта Д. Унгаретти. Затем распространяется и на часть современной поэзии Европы в целом. «Герметичной» эта поэзия названа по сходству с эзотерическими средневековыми учениями, суть которых открывается лишь посвященному, способному понять их язык: «Moderne Lyrik nötigt die Sprache zu der paradoxen Aufgabe, einen Sinn gleichzeitig auszusagen wie zu verbergen. Dunkelheit... sondert das Gedicht übermäßig von der üblichen Mittcilungsfunktion der Sprache ab, um es in einer Schwebe zu halten, in der es sich eher entziehen als annähern kann...» [138. S. 178; курсив наш - Е.Е.].

В эпоху постмодерна сложная экспериментальная литература развивается на контрасте с возрастающим сомнением в неисчерпаемости художественного высказывания, она тонко использует возможности языка в порождении смысла и, таким образом, способствует дальнейшему развитию общеевропейской культуры.

Герметичная поэзия становится важной частью «элитарной» литературы, и филологи приходят к необходимости говорить о герметичной поэзии как о литературной школе или течении, направлении в искусстве. Так, в монографии Г. Корте содержится попытка уточнить проблемы дефиниции и определения границ герметичной лирики, главным образом, через обособление данной формы поэзии

5

посредством отказа от поэтических штампов и языковых клише: «Hermetische Lyrik ist weder ein fest definiertes Genre noch eine bestimmte Schule der Moderne, sondern eine vage Zusammenfassung jener durchaus differenzierenden Versuche, die poetische Sprache gegen lyrisches Epigonentum und triviale Inspirationsästhetik resistent zu machen und sich in der Konzentration auf artistische Techniken1 zugleich der Vereinnahmung durch Ideologie und Weltbild-Surrogate zu entziehen» [147. S. 49; курсив наш. - Е.Е.].

Называя в качестве важнейших характеристик герметичной поэзии семантическую поливалентность и «некоммуникативность» (semantische Polivalenz und Inkommunikativität), Г. Корте указывает также на ряд ее признаков иного порядка. Языковое экспериментирование и отказ от поэтических конвенций и языковых клише, ориентация на рефлексию, а не на чувство, всевозможные формы реализации конструктивного и деструктивного начал в поэтическом тексте и др., определяют необходимость и возможность говорить о герметизме как о критерии существования и особом качестве поэтического текста.

Современная герметичная поэзия часто рассматривается как поле деятельности авторов-интеллектуалов, сознательно выбирающих такие стратегии письма, которые потенциально ведут к непониманию, невозможности восстановления читателем единого смыслового поля с автором текста, что сужает круг ее читателей, формирует «темный» герметичный дискурс, доступный лишь посвященным, элитарный дискурс, требующий длительного и сложного приближения к пониманию герметичного текста. В ситуации «темного» дискурса представляется естественным наличие фактора, который одновременно является условием, а частично причиной и следствием существования герметичного дискурса, — это система взаимосвязанных сложных языковых феноменов, преобразование и трансформация языкового кода, частичный отказ от его

1 Неслучайно Г. Корте упоминает здесь «артистические техники», прямо указывающие на культовый поэтологическии текст «Проблемы лирики» (1951) Г. Беина и его определение артистизма как краеугольного камня современной поэзии: «Artistik ist der Versuch der Kunst, innerhalb des allgemeinen Verfalls der Inhalte sich selber als Inhalt zu erleben und aus diesem Erlebnis einen neuen Stil zu bilden...» [133. S. 12].

конвенционального употребления в условиях новых, дискурсивных конвенций. Стремление понять, как устроена эта система, является главной причной, заставившей нас предпринять данное исследование.

Актуальность исследования заключается в повышении интереса в европейском филологическом сообществе к сложной нетривиальной поэзии и ее функционировании в современной художественной коммуникации, в раскрытии ее потенциала в развитии литературного языка. Новизна исследования определяется тем, что впервые в российской германистике предпринимается попытка рассматривать герметизм не как поэтическое течение, а как процесс формирования особого смыслового поля в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе. Понимание основ герметизма поможет более осознанно воспринимать необходимость практики интерпретации герметичных текстов как обогащение индивидуальной культуры читателя и расширение возможностей литературного языка. Герметизм - это не абстрактный феномен «темного» поэтического текста, а определенная операционалыюсть знаков естественного языка. Герметизм является, согласно пашей гипотезе, качественной характеристикой поэтического дискурса, оп проявляется во взаимодействии ряда языковых механизмов и процессов, непосредственно наблюдаемых и ненаблюдаемых (в данном исследовании в качестве равноценного понятию «герметизм» используется термин «смысловая неопределенность»).

Объектом исследования - герметизм в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе, понимаемый как смысловой плюрализм, как сосуществование смыслов.

Предмет исследования - языковые механизмы и их функционирование в процессе реализации герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Целью данной работы стало исследование языковой природы герметизма и его реализации в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Постановка цели исследования предполагает решение ряда задач:

7

•дать определение поэтическому дискурсу и обозначить его отличительные особенности (по сравнению с институциональными дискурсами);

•определить место поэтического текста в структуре дискурса и описать его структуру;

•изучить направленность и характер лингво-семиотических процессов, характерных для современного немецкоязычного поэтического дискурса;

•выявить характер трансформаций ведущих функций современного немецкоязычного поэтического дискурса;

•определить условия и способы функционирования языковых механизмов на формально-, содержательно- и понятииио-языковом уровнях реализации герметизма в современном немецкоязычном поэтическом дискурсе.

Материалом исслсдованш1 стала современная интеллектуальная немецкоязычная поэзия (JI. Зайлер, Б. Кёлер, У. Дреснер, JI. Хаппель, Г. Мюллер, Р.-Б. Эссиг, Я. Вагнер), которая даже для немецкоязычного научного пространства еще остается terra incognita («ein wildes Gebiet») [154. S.2]. Несмотря на то, что основной ее корпус составляют поэтические тексты 1990х-2000х гг., исследование также включает в себя и анализ текстов 40-80х гг. XX века (П. Целан, И. Бахман, X. Домин, В. Шнурре, Р. Присниц, Т. Клинг), а также примеры конкретной и визуальной поэзии (О. Гомрингер, К.-П. Денкер).

Рассмотрение дискурса с точки зрения особого рода семиотических процессов, которые составляют его основу в качестве опосредованной коммуникации, привело нас к необходимости обратиться к имеющимся научным источникам по поэтике и семиотике текста. Следует отметить, что с появлением работ Ю. М. Лотмана, Р. Якобсона, Р. Барта, У. Эко и др. уже в 1970х гг. предпринимался ряд исследований, прямо указывающих на успешность и целесообразность применения лингвистических и семиотических методов анализа в сфере художественной коммуникации. В фокусе исследования в этом случае оказываются естественный и создаваемый па его основе художественный языки.

В современном языкознании названные направления становятся источниками дискурс-анализа, определяя его комплексную природу.

В качестве основного метода исследования был выбран дискурсивный (функциональный) анализ текста, поскольку он позволяет наиболее глубоко проанализировать феномен образования смысла, динамичности его структур, а таюке условия порождения подвижного семнозиса, который определяет дискурсивные процессы в интересующей нас области современной поэзии. Поскольку нас интересует языковая природа герметизма, то не менее важными методами исследования стали лингвистический, лингвостилистический анализ текста и имманентные им морфологический, синтаксический, словообразовательный, этимологический и др. пути анализа языковых и текстовых единиц, а также не в последнюю очередь метод классической герменевтической интерпретации и постструктуралистской деконструкции, позволяющие проводить комплексный анализ поэтического текста.

Методологическую базу данного исследования составляют труды отечественных и зарубежных исследователей, принадлежащих к следующим направлениям: теория дискурса (Э. Бенвенист, М.Л. Макаров, В.Г. Борботько, Н.К. Данилова, Н.Д. Арутюнова, Т.Ф. Плеханова, В.В. Красных); теория поэтического языка / дискурса (Ю.М. Лотман, Р. Якобсон, Н.В. Монгилева, Ю.В. Казарин, Ш. Элит, Г. Бенн); семиотика языка (Р. Барт, Ю.М. Лотман, Ю.С. Степанов, Ч.У. Моррис); теория поэтического смысла (Ю.Н. Тынянов, С.Т. Золян, Д.М. Сегал, X. Домин); теория интерпретации (П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко, Б. Джонсон, С. Зонтаг).

Теоретическая значимость данной работы состоит в развитии теории дискурса применительно к сложной интеллектуальной немецкоязычной поэзии. Выявление дополнительных ресурсов немецкого языка, его функционального потенциала, реализация которого обусловлена потребностями герметичной поэзии, позволяет раскрыть секреты его самоорганизации, способности к

саморазвитию и адаптации к условиям художественной коммуникации.

9

Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в составлении лекционных курсов и практикумов по стилистике немецкого языка, семиотике и анализу поэтического текста, а также по практике художественного перевода с немецкого языка в качестве возможного направления работы с предпереводческим анализом поэтического текста.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Герметизм является качественной характеристикой поэтического дискурса и порождается особой операциопальностыо языковых знаков, производной от предназначения поэтической практики. В немецкоязычном поэтическом дискурсе это качество поэтического смысла возникает в итоге взаимодействия ряда языковых механизмов и процессов, непосредственно наблюдаемых и ненаблюдаемых.

2. В основе процесса смыслопорождения в немецкоязычном поэтическом дискурсе лежит подвижный семиозис, способствующи