автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Функционирование сентименталистских кодов в поэтике современной драмы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционирование сентименталистских кодов в поэтике современной драмы"

На правах рукописи

Дубровина Ирина Валерьевна

ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СЕНТИМЕНТАЛИСТСКИХ КОДОВ В ПОЭТИКЕ СОВРЕМЕННОЙ ДРАМЫ (на материале драматургии Николая Коляды)

10.01.01 — русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 7 МАР2С14

Москва, 2014

005546485

005546485

Работа выполнена на кафедре отечественной и мировой литературы

Гуманитарного института ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» в г. Ставрополе

Научный руководитель:

доктор филологических наук, доцент Страшкова Ольга Константиновна Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Орлицкий Юрий Борисович, ведущий научный сотрудник учебно-научного центра манделъштамоведения Российского государственного гуманитарного университета»-,

кандидат филологических наук Бабичева Майя Евгеньевна,

заведующая сектором отдела НИО библиографии (ОБГ) Российской государственной библиотеки.

Ведущая организация: Вологодский государственный педагогический

университет (кафедра литературы).

Защита состоится 25 апреля 2014 года в 14.00

на заседании диссертационного совета Д 212.203.23

при РУДН по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-научном информационном центре (Научной библиотеке) Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6

Автореферат диссертации размещен на сайте www.rudn.ru

Автореферат разослан 24 марта 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Л

А.Е. Базанова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В диссертационном исследовании осуществляется обоснование функциональности поэтики сентиментализма в современном литературном процессе. Обусловливающими причинами активности элементов сентиментализма называются художественный синтетизм и гуманистическая наполненность эстетических созданий сентименталистов конца XVIII - XIX века. Областью непосредственного изучения предстает литература рубежа XX — XXI веков, отличающаяся активным обращением к художественно-мировоззренческому наследию сентиментализма; указываются собственно эстетические и внечстстичес к ие факторы актуализации традиций сентиментализма современностью. В качестве наиболее показательного и самобытного выражения неосентименталистских тенденций в современной литературе рассматривается драматургическое творчество Н. Коляды. Работа направлена на выявление сети сентименталистских кодов в поэтике современной драмы на уровнях мироощущения, идейно-идеологического пафоса, аксиологии, построения образных рядов, организации сюжета и конфликта, типологии героев.

Исследовательская проблема, заявленная в титуле диссертационной работы, предполагает обнаружение соотнесенности эстетических координат двух художественных эпох и двух художественных систем (рубежа XVIII - XIX вв. и рубежа XX - XXI вв.).

Методологическим основанием исследования выступили теории, выработанные в трудах А.Н. Веселовского и получившие дальнейшее развитие в концепции «большого времени» и «диалога в большом времени» М.М. Бахтина. Веселовский отмечал: «Каждая новая поэтическая эпоха не работает ли над исстари завещанными образами, обязательно вращаясь в границах их, позволяя себе лишь новые комбинации старых и только наполняя их тем новым пониманием жизни, которое собственно и составляет ее прогресс перед прошлым» (Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. с. 51). Вопросительная интонация, соответствующая постановке проблемы Веселовским, сменяется утверждением Бахтина: «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и безграничное будущее). Даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошлых веков смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конченными) - они всегда будут меняться (обновляясь) в процессе последующего, будущего развития диалога... Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения» (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. с. 373). Комплекс идей Виноградова и Бахтина, развивающий тематику художественного диалогизма в формате широкой хронологии, получает прочное закрепление-обоснование в истории и теории литературы, показателем чего служит коллективный труд С.С. Лверинцева, M.JI. Андреева, M.JI. Гаспарова, П.А. Гринцера, A.B. Михайлова «Категории поэтики в смене литературных эпох». Исследователи пишут: «Категории поэтики заведомо подвижны. Даже тогда, когда в длительной исторической перспективе они сохраняют свою актуальность. От периода к периоду и от литературы к литературе они меняют свой облик и смысл, вступают в новые связи и отношения, всякий раз складываются в особые и отличные друг от друга системы. Характер каждой такой системы обусловлен в конечном счете литературным самосознанием эпохи...» (Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов A.B. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. Сб. статей. М.: Наследие, 1994. С. 3-38). Исходя из данных

методологических предпосылок, мы приходим к пониманию сентименталистского кода как реконструкции / трансформации в новых философско-эстетических условиях традиции сентиментализма, в пределах реализуемой на всех уровнях организации художественного текста, то есть, как совокупности признаков сентименталистской поэтики в структуре последнего.

Осмысление современного литературного процесса представляется трудно разрешимой задачей из-за отсутствия хронологического дистанцирования от объекта исследования. Рефлексия эстетической карты литературной реальности конца XX - начала XXI веков еще более осложняется переходностью художественного периода, определяемого глобальной сменой парадигмальных установок постмодернизма и формированием на его базе принципиально нового типа художественного сознания.

Кризис литературного постмодернизма, вызванный децентрацией субъекта и объекта эстетических воплощений, ценностным релятивизмом и предельным абстрагированием художественной образности, получил различные интерпретации в литературоведческой и критической среде. Наиболее обоснованными представляются концепции возвращения постмодернистского художественно-философского сознания к мировоззренческим, гносеологическим и эстетическим традициям (С. Корнев,

B.А. Кутырев, А.М. Селиванов, Л.Г. Фишман, Б.С. Дынин, К.А. Степанян); а также концепция эволюции постмодернизма за счет синтезирования деконструктивистских и конструктивистских практик и установления линии эстетической преемственности (Н.Л. Лейдерман, КС. Скоропанова, Г.Л. Нефагина, М.Н. Липовецкий, М.Н. Эптштейн).

Жанрово-стилевые взаимодействия, осуществляющиеся на пересечениях и пограничьях различных художественных систем, казалось бы, не совместимых и не сопоставимых генетичесхи, хронологически и характерологически, приобретают значение типологической черты совремешюго литературного процесса. При этом наиболее «коммуникабельной» и особенно акцентируемой выступает традиция сентиментализма, способствующая восстановлению искренности художественного слова (эстетическая игра сменяется глубоко личностной откровенностью автора и героя), реабилитации в искусстве человеческой сущности (психоаналитическое «растворение» человека в глубинах коллективного бессознательного сменяется утверждением его индивидуализированной биолого-телесной ипостаси) и обретению общечеловеческих ценностных смыслов.

Теорию неосентиментальной эстетики выстраивают современные исследователи Н. Лейдерман и М. Эпштейн: первый рассматривает возможности сопряжения сентиментализма и натурализма на исходе XX века, выделяя феномен телесности, становящийся проводником подлинно человеческого (в свете гуманистической идеологии сентиментализма) в искусстве, второй - развивает способы обнаружения авторской активности в текстовом пространстве, достижения искренности художественного слова.

В концепциях нового сентиментализма просматривается глубокая типологическая закономерность. Классический сентиментализм, возникший в XVIII веке, явился рубежной эстетикой перехода от эйдетической поэтики (главенство канона, риторики) к поэтике художественной модальности или авторскому творчеству, по терминологии

C.Н. Бройтмана. Сентиментализм осмыслил ценность отдельного индивида в системе его взаимоотношений с другими (не с роком, Богом или сакральной истиной). Подчеркнем: ценность именно природного, архаизированного человека, осознающего себя в пространстве родовой общности, но способного к активному действию-самоутверждению. Вновь обретение человека искусством постмодернизма, в условиях объявленного им конца истории и принципиального отсутствия человеческого (как активно творящего субъекта, так и активно воспринимаемого объекта творчества) происходит именно в архаической

ипостаси человеческой сущности. Поэтому столь большое значение в современной литературе приобретает категория телесности с приемами фактурного натуралистического письма, осваивающими тело человека Tie абстрактно, но предельно прямолинейно.

Актуализация традиции сентиментализма рубежа XVIII - XIX веков рассматривается в диссертационном исследовании в качестве прямой рецепции. Это, с одной стороны, определено самой спецификой современного литературного процесса, в котором новый сентиментализм можно квалифицировать в качестве промежуточного этапа восстановления (уже в рамках концепции постреализма как нового типа художественного сознания XXI века) первичной реальности и эстетических принципов реализма, до того подвергнутых программному разрушению постмодернистскими художественными стратегиями. С другой стороны, вызвано стремлением выявить генезис рассматриваемых нами эстетических категорий в поэтике современной драмы.

Наиболее ярким и виртуозным выразителем неосентименталистских тенденций «текущего» литературного процесса выступает драматург Н.В. Коляда, на сентименталистское и мелодраматическое начало драматургии которого указывали H.JI. Лейдерман, Е.В. Старченко, О.С. Наумова, Т.С. Шахматова, E.IO. Лазарева.

Драматургия Н. Коляды обнаруживает системные типологические сближения с поэтикой театрально-драматургического сентиментализма второй половины XVIII -начала XIX века. Однако в работах критиков и исследования ученых сентименталистские проявления художественной реальности драматурга сводятся зачастую к повышенной эмоциональной заряжешюсти авторского мира, интересу к внутреннему миру личности и пафосу «жалостливости» к герою, то есть — более к сентиментальности, нежели к сентиментализму. Достаточно спорным также представляется вопрос об истоках мелодраматического компонента в пьесах драматурга, восходящего в концепции Т.С. Шахматовой к эстетике романтической мелодрамы, но имеющего более удаленные корни в художественной специфике «слезной драмы» сентиментализма. Необходимость расширения сети сентименталистских кодов, глубокого историко-типологического исследования их бытования в современной драматургии определяет актуальность исследования.

Новизна исследовании заключается: 1) в обосновании обращения социокультурной и эстетической реальностью конца XX века к традиции сентиментализма, в рамках которого историко-литературный процесс рассматривается как «живая целостность», кажущиеся «анахронизмы» которой способны к актуальному проявлению своего функционала; 2) в комплексном типологическом анализе и структурном описании сети сентименталистских кодов в поэтике современной драмы.

Объект исследовании: поэтика современной драмы, воплощаемая художественным текстом Н.В. Коляды, в аспекте репрезентации кодов сентиментализма и «слезной драмы» как его драматургического образца, представленного в России рубежа XVIII - XIX веков в творчестве М.М. Хераскова, Н.И. Ильина, В.М. Федорова.

Предмет исследования: специфика актуализации сентименталистской поэтической системы и ее модификаций в поэтике современной драмы, в частности в драматургии Н.В. Коляды.

Цель исследования состоит в том, чтобы в контексте обоснования возрождения сентименталистских кодов выявить корреляцию поэтики современной драмы Н. Коляды с драматургическими опытами русского сентиментализма.

Поставленная цель определила следующие задачи исследования:

1. исследовать генезис и эстетическую специфику «слезной драмы» М.М. Хераскова, Н.И. Ильина, В.М. Федорова как наиболее характерологического явления сентиментализма на российской сцене конца XVIII- начала XIX века;

2. проанализировать способы воплощения концепции человека, стоящего в центре «слезной драмы», обусловлешше художественным синтетизмом драматургии русского сентиментализма;

3. указать собственно эстетические и внеэстетические факторы актуализации традиции сентиментализма в русской драматургии конца XX - начала XXI века;

4. обнаружить и определить идейно-эстетическую роль и формы репрезентации сентименталистских кодов в поэтике драматургии Н. Коляды.

Методология исследования основана на комплексном и историко-культурном подходах, совмещающих следующие методы: сравнительно-типологический, историко-генетический, сопоставительный, историко-литературный, сравнительно-исторический, герменевтико-интерпретационный.

Теоретическую основу диссертационной работы составляют труды по исторической поэтике (А.Н. Веселовский, С.Н. Бройтман, С.С. Аверинцев, M.JI. Гаспаров и др.), по теории и истории драмы (A.A. Аникст, В.А. Бочкарев, В.Н. Вссволодский-Гернгросс, С.С. Данилов, Б.О. Костелянец, М.Я. Поляков, О.В. Журчева, O.K. Страшкова, Л.Г. Тютелова), по специфике художественных направлений ХУШ - пер. половины XIX века и, в частности, сентиментализма (П.А. Орлов, Г.А. Гуковский, В.А. Западов, Н.Д. Кочеткова, Л.И. Кулакова, Г.В. Москвичева, Ю.В. Стенник, В.И. Федоров, М.М. Бахтин, В.В. Виноградов и др.); исследования, выстраивающие концепцию литературного постмодернизма и его эволюции в России (М.Н. Липовецкий, И.П. Ильин, И.С. Скоропанова, И.К. Сушилина, Ю.В. Бабичева, М. Эпштейн, А.Л. Казин, А. Генис, Вик. Ерофеев и др.); монографии, рассматривающие смеховую культуру и поэтику гротеска (М.М. Бахтин, Ю.М. Манн, Д.С. Лихачев, А.М. Панченхо, A.B. Голозубов, С.Е. Юрков); работы, направленные на монографическое изучение творчества Н. Коляды или осмысливающие драматургию автора в общем контексте драмы второй половины XX века (Н.Л. Лейдерман, Е.В. Старченко, О.С. Наумова, Г.Я. Вербицкая, ЕЛО. Лазарева, О.В. Журчева, Т.С. Шахматова, Н. Муратова, Е.А. Фомина).

Теоретическая значимость: выявлена национальная генетика сентименталистской драматургии в России, в трагедиографии «ортодоксального классициста» А.П. Сумарокова обнаружены, четко дифференцированы и описаны черты, типологически близкие эстетике сентиментализма; мир «слезной драмы» комплексно рассмотрен как самобытный феномен художественной культуры, дающий стимулы для дальнейшего развития литературы по направлению к романтизму и реализму; конкретизированы сентименталистские проявления поэтики современной драмы Н. Коляды, выстроенные в структуру взаимообусловленных кодов сентиментализма; на основе анализа драматургических текстов дано теоретическое обоснование взаимодействия постмодернистского и сентименталистского принципов художественности в зоне одной поэтической ткани.

Практическая значимость диссертационного исследования определена возможностью применения его результатов в дальнейшем изучении драматургии русского сентиментализма, противоречивого феномена современной драмы рубежа XX-XXI веков, а также использования в рамках преподавания курсов по истории литературы XVIII и XIX веков, второй половины XX века в высшем учебном заведении.

Положения, выносимые на защиту:

1. Утверждение и развитие драматургии русского сентиментализма приходится на середину 60-х годов XVIII - начала XIX века, что сдвигает традиционные, основанные на исследовании литературного процесса, хронологические границы бытования сентиментализма на русской почве в сопоставлении с периодом его активизации в лирическом роде. Творчество Л.П. Сумарокова, содержащее «откровенные» предпосылки сентиментализма, подготавливало становление жанра «слезной драмы» как вершины сентименталистекого драматического искусства в России. Первая самобытная российская «слезная драма», представленная трагедией М.М. Хераскова «Венецианская монахиня», осмыслена автором в антитетической (трагедия - комедия) жанровой системе классицизма, однако представляет иную жанровую форму драмы и новую сентименталистскую эстетику. Идейно-тематическое своеобразие «слезной драмы» М.М. Хераскова, В.Н. Федорова, Н.И. Ильина определено творческой рецепцией этического учения Ж.-Ж. Руссо.

2. Драматургические опыты русского сентиментализма воплощают идею совершенной или природной личности, обладающей богатым внутренним миром и природно детерминированной потребностью к нравственному подвигу, то есть проявлению своего Я в деятельной любви к Другому. Сложность и противоречивость концепции человека, являющейся предметом рефлексии «слезной драмы», определены совмещением на эстетической платформе сентиментализма элементов классицизма, предромантизма и ярко выраженных реалистических интенций.

3. «Жизнестойкость» принципов, признаков, указателей сентиментализма в последующем историко-литературном процессе обусловлена, с одной стороны, ситгтетизмом его поэтики, определяющим богатые экспериментаторские возможности сентименталистской эстетики, с другой стороны, - гуманистической наполненностью плана содержания, неизменно обращенного к частному человеку. Актуализация традиции сентиментализма на современном этапе развития литературы инспирирована кризисом постмодернизма и вновь возобладавшими стратегиями конструктивизма (реконструкция постмодернизмом сентименталистекого кода), направленными на возвращение к осмыслению первичной реальности и на восстановление субъектно-объектных отношений в искусстве (вновь обретение человека и общечеловеческих ценностей). При этом сентименталистские коды, вступая во взаимодействие с постмодернистскими приемами письма, видоизменяются, приобретают качественно новое звучание: телесно-гротескная образность становится проводником сентименталистекого комплекса чувствований -страдание, сострадание, деятельная любовь.

4. Драматургия Н. Коляды представляет наиболее самобытное и последовательное воплощение традиции сентиментализма, элементы которого проявляются на тех уровнях поэтики его драмы, которые связаны с идейно-идеологической основой, аксиологической системой, художественными принципами. В драматургическом тексте Н. Коляды обозначается следующая совокупность сентименталистских кодов:

- значимость «камерного» человека;

- погружение личности в область «эмоциональной рефлексии»;

- концепции «Натуры» и «естественного человека»;

- авторский идеал «деятельной» любви, реализующийся в утверждении сострадания к страждущему сущему (сострадание как специфика художественного мировидения автора);

- исповедальность - способ обнаружения «внутренних связей» между людьми;

- абсолютная ценность категории Другого, воспринимаемого наравне с Я в качестве субъекта родовой общности;

- разворачивание драматического конфликта по линии Я - Другой, генетически восходящее к «слезной драме»;

- тяготение к счастливому разрешению конфликта (поэтика чуда, освоенная сентименталистской драмой);

- семейные отношения как воплощенная модель социальной гармонии;

- «человеконаполненная» вещная предметика - проекция внутреннего мира героя;

- герой, сентименталистского типа, служащий воплощению природно-родовой человеческой сущности.

Сентименталистская составляющая в драматургическом пространстве современного автора качественно трансформируется, приобретает «мерцающий» характер за счет сочетаемости с постмодернистскими художественными принципами.

Структура работы отражает логику исследовательской мысли в соответствии с целью и поставленными задачами. Диссертационное исследование представлено введением, тремя главами, заключением, библиографическим списком, насчитывающим 215 наименований. Объем диссертации - 260 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность заявленной темы, формулируются цели и задачи исследования, определяется теоретико-методологическая основа, указывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, обозначаются положения, выносимые на защиту.

Понимание сентименталистского кода в качестве единицы типологического схождения с поэтикой сентиментализма конца XVIII - начала XIX века определяет исследовательскую задачу первой главы диссертационной работы «Эстетический синтетизм и гуманизм драматургических опытов русского септиментализма». Она посвящена рассмотрению генезиса и художественной специфики характерологического явления театрально-драматургического сентиментализма в России - «слезной драмы» XVIII века, представленной творчеством М.М. Хераскова, Н.И. Ильина, В.М. Федорова. Внимание уделено философско-мировоззренческим основаниям и границам бытования сентиментализма в России; формосодержательным параметрам и идейному строю «слезной драмы»; эстетической сложности концепции человека в «слезной драме»; художественному синтетизму драматургических опытов русского сентиментализма, вбирающего элементы уходящего классицизма, становящегося романтизма, а также содержащего реалистическую интенциональность сближения с действительностью.

В первом параграфе «Мировоззренческие и хронологические границы сентиментализма» осуществляется сопоставление исследовательских концепций отечественных ученых, рассматривающих проблемы рубежей существования сентиментализма в России, его философско-эстетических оснований (Г.А. Гуковский, Г.Н. Поспелов, В.И. Федоров, JI.B. Пумпянский, П Л. Орлов, В.А. Западов, Н.Д. Кочеткова и др.); определяется место эстетических трактатов Д. Дидро и Г.-Э. Лессинга в становлении теории просветительской драмы в Европе и их влияние на развитие драматургии русского сентиментализма. Сопоставительный анализ научных теорий позволил прийти к следующему выводу: утверждение драматургии русского сентиментализма приходится на период развития национальной литературы середины 60-х годов XVIII — начала XIX века. Сентименталистская эстетика слагается на философско-мировоззренческом фундаменте Просвещения, ориентированного на сближение искусства

с текущей действительностью (реалистические интенции), из элементов уже устаревшего художественного опыта классицизма и эмбрионов романтизма, окончательное развитие которого произойдет в первой трети XIX века.

Второй параграф «Интенции «слезной драмы» в трагедиографии Л.П. Сумарокова и в трагедии М.М. Хераскова "Венецианская монахиня"» направлен на структурно-семантическое исследование трагедий А.П. Сумарокова, за которым закреплен ярлык ортодоксального российского классициста, но драматургическое творчество которого обнаруживает признаки будущего сентиментализма. Анализируется трагедия «Венецианская монахиня» М.М. Хераскова, выступающего учеником эстетической школы А.П. Сумарокова.

Сентименталистской драматургии, достигшей своего расцвета в России в жанре «слезной драмы», предшествовало трагедийное творчество А.П. Сумарокова, подготовившее появление самобытной трагедии М.М. Хераскова «Венецианская монахиня» (1758). Ранняя, отличающаяся самостоятельностью художественного поиска пьеса Хераскова явилась, по существу, первой «мещанской» или «слезной драмой» на русской почве: в центре высокого жанра драматургической системы оказалась судьба не государственного, но частного человека, поглощенного любовной страстью, конфликтостроение получило обоснование не в сложности характера и рокового «удела» трагического героя, а в нравственном антагонизме. Однако пьеса не была осмыслена в категориях нового формально-содержательного единства «мещанской драмы», ее авторским жанровым определением выступила «трагедия».

В третьем параграфе «Формирование формалыю-содержателыюй константы «слезной драмы» в России» осуществляется осмысление более поздних драматургических опытов Хераскова с точки зрения восприятия им теории новой просветительской драмы Д. Дидро и Г.-Э. Лессинга.

«Слезные драмы» «Друг несчастных» (1774) и «Гонимые» (1775) обнаруживают последовательное воплощение художественных принципов, сформированных западноевропейскими просветителями, которые обосновали полноправность «срединного» жанра драматургической системы, совместившего структурные элементы трагедии и комедии. Новый жанр реализует «концепцию человека», согласно которой личность предстает двойственной сущностью, с одной стороны, определенной природной (гармоничной) принадлежностью, с другой, - принадлежностью социальной (дисгармоничной), могущей трансформировать родовую ипостась. «Концепцией человека» определены: типология героя «слезной драмы» - обыватель, способный к деятельному добру и активно чувствующий (любовь, сострадание, признательность); сюжетостроение -в основе действия находится семейное событие; конфликтостроение — нравственный антагонизм персонажей; этическая направленность пьесы - пробуждение природно-родовой человеческой составляющей.

В четвертом параграфе «Репрезентация идеала «естественного человека» Жан-Жака Руссо российской «слезной драмой»» рассматривается и подвергается интерпретационному осмыслению влияние философского учения Ж.-Ж. Руссо на культурологический контекст российской действительности второй половины XVIII -начала XIX века, в частности, на воззрения русских просветителей-сентименталистов.

Делаются выводы, что на идейно-этический строй «слезной драмы» в России значительное воздействие оказали нравственно-философские воззрения Ж.-Ж. Руссо. Театр русского сентиментализма вбирает основные положения его этической системы: концепция естественного человека; естественная или гражданская религия;

республиканский аскетизм; «эсхатология» цивилизации, - переосмысливая их в соответствии с российской культурной реальностью XVIII века.

В пятом параграфе «Концепция человека в контексте синтетической сущности драматургии русского сентиментализма» «слезная драма» рассматривается как эстетически сложный и самобытный художественный феномен, жанрообусловливающим принципом которого является «не лилейная» концепция человека.

Художественные открытия, которые атрибутировались предромантизмом и «просветительским реализмом», определяются синтетической эстетикой сентиментализма. В рамках поэтики сентиментализма и, в частности, художественного целого «слезной драмы» обнаружены эстетические «завязи», предвосхищающие формирование романтизма и реализма. К ним мы относим следующие: усиление личностного начала; интерес к жизни частного человека, к его этическим поискам; повышенная деятельная активность героя, способность к нравственному подвигу; «эмоциональная рефлексия» личности, определяющая активизацию пейзажных и портретных зарисовок (ремарок); разрушение нормативности, присущей эстетике классицизма и его драматургической системе; осознание противоречивости жизни, отрицание схематической заданности существования; сближение первичной и художественной реальности. Предромантические и предреалистические тенденции, связанные с усложнением внутреннего мира героя сентиментализма в его взаимоотношениях с миром внешним, сопрягаются все же с классицистической условностью.

Художественный симбиоз эстетики сентиментализма определяет противоречивость образа, расположенного в центре «слезной драмы»: идея совершенной личности находит воплощение в рядовом обывателе, обладающем богатым внутренним миром и готовностью к нравственному подвигу; при этом ценность личности определяется не ее индивидуальным «строем», но фактом включенности в родовую человеческую общность.

Вторая глава «Постмодернизм в рамках Традиции» посвящена осмыслению текущего литературного процесса, для которого характерна реконструкция предшествующих философско-эстетических традиций, осуществляющаяся на платформе постмодернизма, и, как следствие, - эстетический полиморфизм художественного текста. Рассматривается актуализация традиции сентиментализма, а также определяются ее обусловливающие факторы: глубокий духовный и социальный кризис постсоветского общества (мировоззренческий релятивизм, утрата ценностных ориентиров и способности к личностной и коллективной идентификации), переосмысление изначальных философско-эстетических установок постмодернизма (преодоление деконструктивных практик и предельной условности художественной реальности). Доказывается, что постмодернистская эстетика на новом витке своего развития стремится к возврату человека в область искусства, к вновь обретению гуманистических ценностей, наиболее отвечающим этим задачам оказывается шифр классической сентименталистской поэтики.

Научное осмысление философско-эстетической парадигмы постмодернизма в России представляется фундаментально обоснованным и предельно детализированным (следует особо отметить работы М. Липовецкого, И. Ильина, И. Скоропановой, М. Эшптейна). Однако текущие трансформации постмодернистского дискурса диктуют необходимость определения нашей исследовательской платформы. В первом параграфе «Кризис постмодернизма и варианты его осмысления» второй главы диссертационной работы проводится обобщение / дифференциация достаточно разрозпешюго корпуса философских и литературоведческих концепций-интерпретаций современного состояния литературного постмодернизма.

Мирочувствование постмодернизма определено отрицанием существования мира в качестве объективной данности, первичной по отношению к субъективному восприятию. Постмодернистское понимание произвольности и алогичности бытия берет свои истоки в эпистемологических концепциях критицизма (ключевые фигуры: Д. Юм, И. Кант, Г. Гегель, Ф. Ницше), достигающих своего расцвета во второй половине двадцатого столетия в прагматизме, герменевтике и постструктурализме (Тарное Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. 444 е.; Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 251 е.). Уже в конце XX века обозначается острый кризис постмодернизма и происходит осознание несостоятельности ведущих постмодернистских категорий: ценностно-смыслового релятивизма, абсолютизации эпистемологической и эстетической свободы; децентрации субъекта познания и творчества, уничтожения субъектно-объектных отношений эстетической реальности; условной телесности текста и метафоризации физиологической конкретики.

Результатом осмысления «постмодернистского тупика» в России становится возникновение нескольких программных концепций трансформации постмодернизма. Можно выделить две основные теории, предлагающие версии деградации постмодернистской философско-художеетвенной системы.

- М. Берг пишет о нисхождении постмодернизма в разряд дешевой продукции массовой культуры (Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М.: Новое литературное обозрение, 2000. 352 е.). Здесь нам представляется необходимым отметить, что кодировка мейнстрима генетически присуща постмодернизму как явлению мировой художественной культуры, следовательно, она не может выступить причиной его вырождения. Напротив, количественное возрастание и изменение функционального значения элементов массового искусства в постмодернизме определяет усиление полиэстетического звучания его поэтики, обозначая магистраль дальнейшего развития литературы.

- По концепции М. Липовецкого, развиваемой ученым в работах конца 90-х -начала 2000-х годов, постмодернизм девальвирует, теряя критический потенциал осмысления действительности, в авторских «эгомифах», пришедших на смену глобальным метанарративам {Липовецкий М. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т., 1997. 317 е.; Липовецкий М. ПМС (постмодернизм сегодня) // Знамя, 2002, №5. С. 200-212). Однако индивидуальное мифотворчество писателей-постмодернистов можно рассматривать в качестве обозначившегося возрождающего стремления к метафизическим и личностно-экзистенциальным смыслам (см.: Дворцова Н. П. Миф о смерти постмодернизма и современная литературная ситуация // Топос. Литературно-философский журнал, 04.03.2003. [Электронный ресурс]. URL: hltp://www. topos, ru'article/1338 (Дата обращения: 28.06.2012)).

Альтернативой концепциям деградации постмодернизма выступает теория его эволюции, представленная, так называемым, «Постмодерн - фундаментализмом»: постмодернизм на современном этапе художественного развития предстает в стадии обогащения традиционными онтологическими, теологическими, антропологическими и эстетическими смыслами и ценностными ориентациями (С. Корнев, В.А. Кутырев, A.M. Селиванов, Л.Г. Фишман, Б.С. Дыни и, Н.Л. Лейдерман, И.С. Скоропанова, Г.Л. Нефагина, М.Н. Липовецкий (работы второй половины 2000-х годов), К. Степанян, М. Эпштейн). «Постмодерн-фундаментализм» предполагает совмещение конструктивистских и деконструктивистских художественных практик с акцентом на современных формах трансляции гуманистических ценностей.

В искусстве постмодернизма устанавливается линия эстетической преемственности; жанрово-стилевой синкретизм становится типологической чертой современного литературного процесса. В стадии фундаментализма художественная «миксовка» постмодернизма утрачивает игровой и агрессивно разрушительный характер, в культурно-эстетическом варьировании начинает считываться стремление к диалогу с Традицией (классицизм, сентиментализм, романтизм, натурализм, реализм). Можно обозначить следующие диалогические линии, которые зачастую скрещиваются и накладываются друг на друга: постмодернизм - классицизм (идея долга) = неоклассицизм; постмодернизм - сентиментализм (идея деятельного сочувствия) = неосентиментализм; постмодернизм - романтизм (идея инобытия) = неоромантизм; постмодернизм - реализм (идея объективного познания) = неореализм и т. д.. Терминологическая приставка нео-служит указанием не столько на хронологические границы нового художественного явления, сколько на качественные трансформации эстетики классического типа, вступившей в комплексные взаимосвязи с постмодернизмом. Необходимо отметить, что активизация подобной жанрово-стилевой диалогичности возможна только на философско-эстетической платформе постмодернизма, генетически тяготеющего к мозаичному построению картины мира и художественному эклектизму.

В центре художественно-теоретических исканий эволюционирующего постмодернизма вновь оказывается человек с его мировоззренческими сомнениями, насущными потребностями, духовными и телесными практиками. Наиболее адекватным этим ценностно-смысловым поискам оказывается просветительский идеал сентиментализма с его концепцией «естественного человека». Вера в изначально добрую природу человека с присущим ему нравственным потенциалом, заключенная в кодах сентименталистской эстетики, выступает духовно-нравственным противостояниям абсолютизации инстинктивных, биологических, материально-телесных проявлений человеческого, педалируемых «чистым» постмодернизмом.

Исследование основных тенденций современного литературного процесса приводит к созданию теории неосентиментализма: М. Эпштейн делает акцент на техниках достижения искренности художественного высказывания (см.: Этитейн М. Прото-, или Конец постмодернизма // Знамя, 1996, №3. С. ¡96-210); Н. Лейдерман укрупняет этико-эстетическую значимость «живой» телесности, физически страждущей человечности, обращение к которой призвано вызывать искреннее сострадание (Лейдерман Н. Л., Липовещий М. Н. Современная русская литература: 1950 - 1990-е гг.: учебное пособие для вузов: в 2-х т. М.: Академия, 2002, Т.2. 685 с). Неосентиментализм приобретает значение течения современной литературы, направленного на возрождение в искусстве децентрированного постмодернизмом человека через максимальное приближение к его психофизической индивидуальности.

Во втором параграфе «Закономерное колебание маятника: от постмодернистской деконструкции к неосентиментальной гуманности» рассматривается претворение постмодернистской эстетики современным театрально-драматургическим текстом. Динамика развития эстетической системы театрального постмодернизма представлена апеллированием драматургов телесной образностью.

Телесность в «чистом» постмодернизме выступает ключевой эстетической категорией: тело, подвергаемое гротескным манипуляциям-снижениям, метафоризуется и отторгается от человека, начинает выступать исключительной принадлежностью всех видов нарративных структур. «Пустая» телесность осмысливается как факт дегуманизации эстетики и служит механизмом постмодернистской деконструкции.

Однако трансформация постмодернизма по направлению к эстетическом)' синтезу определяет и прямо противоположные художественные процессы: абстрактная постмодернистская телесность наполняется предельно конкретизированными физиологическими смыслами, возникает связанный с эстетикой натурализма феномен «чернухи», который мы оцениваем объемно, учитывая концепцию телесности Н. Лейдермана. Откровенно изображаемая жизнь человеческого тела становится проводником гуманистических смыслов, типологически близких эстетике сентиментализма.

Телесность выступает универсальным драматургическим языком и показателем ориентаций-тяготений современных авторов или к последовательному развитию постмодернистских принципов, или, напротив, - к художественной синестезии на базе постмодернизма: тело без тела (начальный этап формирования постмодернистской эстетики Вен. Ерофеевым), телесность как механизм деконструкции (применение приемов «чистого» постмодернизма Н. Садур; доведение их до абсурда саморазрушения -П. Пряжко, М. Курочкин, Ю. Клавдиев), нарративная фрагментарность как воплощение в пьесе состояния «постмодернистской чувствительности» (развитие эстетики постмодернизма братьями В. и М. Дурненковыми), тело - показатель духовного кризиса / нравственного поиска (осмысление постмодернистского «тупика», художественное экспериментирование И. Вырыпаева, В. Сигарева, Н. Ворожбит, Е. Греминой), тело -проводник «человеческого комплекса», типологически близкого эстетике сентиментализма (соединение принципов постмодернизма с традициями натурализма, сентиментализма и реализма Н. Колядой).

В диссертационном исследовании подробному рассмотрению подвергаются непосредственно два художественных феномена,- .в качестве резко антитетичных по отношению друг к другу и располагающихся на диаметрально противоположных полюсах карты театрально-драматургического постмодернизма. Это - «чистый» постмодернистский театр H.H. Садур, для которого характерно фигуральное варьирование образами тела как символами смерти, постигшей человечество; и драматургия Н.В. Коляды, тяготеющая к буквальному восприятию человеческой физиологии в свете эстетики фактурного натурализма или «чернухи», что выступает фактом возрожденческих тенденций постмодернизма в направлении к «живому» человеку.

Анализ пьес Н. Садур «Чудная баба», «Ехай», «Замерзли», «Панночка», «Ублюдок», «Лунные волки», «Доктор сада», «Фалаллей» позволил сделать определенные выводы.

Драматургия Садур представляет титульный образец поэтики постмодернизма, где изображение героя с индивидуальным характером и судьбой замещено метафорическим воспроизведением архетипических основ психики, разрушительных мотивов подсознания и мифологических антиномий добра и зла. Используя образность абстрагированного тела, драматург осуществляет последовательную реализацию постмодернистского принципа деконструкции, обращенной в ее художественном мире на развенчание гуманистических и идеалистических концепций человека. Условный герой Садур находится в перманентном двоении-мерцании между порядком и хаосом, добром и злом. По идейному замыслу драматурга, избавление от мучительного размежевания собственной природы для человека возможно только через полную личностную деструкцию или смерть.

Текст Садур представляет иллюзорный миражный мир, в котором отсутствуют прочные основания для ощущения собственного бытия и методично демонстрируется необоснованность человеческой уверенности в подлинности Я (человек осознает ложность самоощущения и, следовательно, «теряет» себя, свою идентичность), единственная

подлинность этого мира принадлежит лишь смерти («Чудная баба», «Лунные волки», «Доктор сада»).

Пространственно-временные характеристики драматургии Садур, указывают на внебытность и вневременность драматического действия, разворачивающегося в зоне, совмещающей семантику смерти и небытия с семами бессознательного; скупо обозначенная реалистическая предметика приобретает условное значение, направленное на первоначальное узнавание-принятие читателем-зрителем мира фантасмагории. Призрачная область смерти - бессознательного приобретает у драматурга несколько вариантов эстетического представления: тривиальная повседневность, в которой человек теряет ощущение собственной значимости; сумрачный лес, обитаемый волками-оборотнями; обманывающий подземный лабиринт; охваченный проклятием фантасмогорический театр; заснеженное или осеннее, выцветшее поле. Все варианты места действия в пьесах Н. Садур так или иначе связаны с семантикой девятого круга ада Данте, где царит вечный холод и сумрак, а течение времени остановилось (на что указывает смещенность хронологических указателей).

Персонажей Садур, носителей условного характера, можно подразделить на две группы:

- персонажи, служащие образному представлению идеи человека или человечества, утратившего способность к самоидентификации, познавшего собственную незначительность и иллюзорность (Лидия Петровна и все ее коллега по конструкторскому бюро в «Чудной бабе», Виктор и Зоя в «Ублюдке», машинист в «Ехай», Мотя в «Лунных волках» и т.д.);

- персонажи, обозначающие хаотические, ирреальные силы (дядя Лева в «Замерзли», панночка в одноименной пьесе, мужик в «Ехай», Егор в дилогии «Лунные волки»). Классификация эта является более чем условной, так как герои, относящиеся и к первой, и ко второй группе мотут быть восприняты в качестве фантомов подсознания.

Конфликтостроение в драме Садур представляет театральную реализацию постмодернистского принципа децентрации субъекта и выстраивается по линии Я -проекции/вытеснения Я.

Альтернативные бессубъектному театру художественные тенденции, определенные взаимодействием постмодернизма, натурализма и сентиментализма, представлены драматургическим творчеством Н. Коляды.

К началу 90-х годов постмодернистский художественный дискурс сопрягается с натуралистическими приемами и образами литературной «чернухи», в границах которой и осуществлялось первоначальное атрибутирование поэтики Н. Коляды. Однако грубый комизм, площадную театральность, многочисленные материально-телесные снижения в раннем творчестве драматурга (пьесы, написанные в период с 1985 по 1991 год) необходимо понимать в качестве реализации стратегии парадокса, сопоставимой с юродствующим действием (вопросы соотнесенности юродства с карнавальными формами рассматриваются в работах Д. Лихачева, А. Панченко, Н. Понырко, Ю. Манна, Ю. Лотмана, Б. Успенского, А. Голозубова). Подобно «блаженному похабу», Коляда прибегает к парадоксальному способу утверждения: карнавализация онтологического хаоса (эстетика постмодернизма) с аффектированным имморализмом («чернушные» приемы письма) служат восстановлению гуманистических идеалов в текстологическом пространстве культуры. При этом системой художественно-ценностных ориентаций современного драматурга является просветительская парадигма, воплощенная в поэтике сентиментализма.

Мощный возрожденческий потенциал телесности в драматургии Коляды определен тем, что гротескные приемы постмодернизма обогащаются автором традиционными универсальными смыслами концепции тела средневекового гротескного реализма, совмещающими космологию, социологию и материальную вещественность (о теории гротескного реализма см.: Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Художественная литература, 1990. 543 е.). Телесный аспект мира в пьесах Коляды несет в себе духовно-социальную составляющую, выступая «отголоском» архаического единства мироощущения, попыткой реконструкции всенародно-универсального, вечно обновляющегося средневекового Тела.

Так, телесность в драматургии Коляды выступает показателем вновь рождения человека, отражает начальный этап осознания им личностной целостности, становится источником обретения героем своей подлинно человеческой идентичности, а также национальной принадлежности, являясь проводником комплекса сентименталистских чувствований.

Исследование драматургии Н. Коляды в границах нео- или «натуралистического сентиментализма» стало традиционным после атрибутации авторской поэтики, произведенной Н. Лейдерманом (Лейдерман Н.Л. Драматургия Николая Коляды: Критический очерк. Каменск-Уральский: Качан, ¡997. 160 е.). Развитие концепции Н. Лейдермана осуществляется в работах Е. Старченко, Е. Лазаревой, О. Наумовой, указавших на наличие сентименталистского начала в общем синтетическом контексте драмы Коляды. Однако актуальным продолжает оставаться конкретизация, а также дальнейшее расширение корпуса сентименталистских составляющих в художественном мире драматурга.

Третья глава диссертационного исследования «Сентименталистские коды драматургии Николая Коляды» посвящена изучению корреляционной сети, обозначившейся между поэтикой современной драмы рубежа XX - XXI века и эстетикой драматургических опытов русского сентиментализма конца XVIII - начала XIX веков. Текстуальный анализ пьес Н. Коляды, датируемых второй половиной 80-х и первой половиной 2000-х годов («Полонез Огинского», «Мурлин Мурло», «Рогатка» «Вор», «Канотье», «Чайка спела», «Сказка о мертвой царевне», «Корабль дураков» «Венский стул», «Черепаха Маня», «Персидская сирень», «Попугай и веники», «Затмение», «Зануда», «Картина», «Сглаз», «Мы едем, едем, едем...», «Царица ночи», «Откуда-Куда-Зачем», «Родимое пятно», «Нежность» и др.), позволил прийти к следующему основополагающему выводу: творчество драматурга характеризуется совмещением нескольких философско-эстетических традиций, в том числе и традиции сентиментализма.

В реферируемой главе сентименталистские коды выявлены на философском, идейно-идеологическом, аксиологическом, сюжетно-композиционном и формосодержателыюм уровнях поэтики драматургического текста Коляды. В частности, обнаружена функциональность таких базовых компонент сентиментализма как: ценностная значимость «камерного» человека; погружение личности в область «эмоциональной рефлексии»; просветительские концепции «Натуры» и «естественного человека»; авторский идеал «деятельной» любви, реализующийся в утверждении сострадания к страждущему сущему (сострадание как специфика художественного мировидения автора); исповедалыюсть в качестве насущной потребности; абсолютная ценность категории Другого; разворачивание драматического конфликта по линии взаимодействия субъектов родовой общности — Я — Другой; тяготение к счастливому

разрешению конфликта; семья как категория рода, семейные отношения - воплощенная модель социальной гармонии; «человеконаполненная» вещная предметика.

В процессе анализа учитывался сам способ построения художественного мира современного драматурга, который заключается в парадоксальном сочетании противопоставленных принципов эстетической типологизации в одной поэтической текстуре и который может быть определен как гротескный. Гротескное оформление эстетической реальности определяет трансформацию элементов сентиментализма в драме Коляды. Сентименталистский код, будучи включенным в нетипичный для него контекст современной драмы, видоизменяется и приобретает «мерцающий» характер: ценностно-смысловые и художественные категории сентиментализма, с одной стороны, утверждаются драматургической реальностью, с другой стороны, приобретают неоднозначное звучание, значительно усложняясь в поэтике Н. Коляды гротескной сопряженностью с принципами постмодернизма.

В первом параграфе «Сентименталпстское мирочувствование и постмодернистское мерцание» третьей главы диссертационного исследования выявляются воззренческо-идеологические единицы типологического схождения-расхождения художественного мира драматургии Н. Коляды с поэтикой драматургических опытов русского сентиментализма.

Драматургом утверждается высшая ценностная значимость «камерного» или «маленького человека» через поэтизацию его внутреннего мира, предстающего во всей красоте своей индивидуальной неповторимости. Пьесы Н. Коляды можно назвать живописным портфолио частного человека. С одной стороны, в ремарках - лирических отступлениях драматург делится с читателем-зрителем собственными, глубоко интимными переживаниями, с другой стороны, развитием драматического сюжета в мельчайших подробностях раскрывает камерный мир своего героя. При этом внутриличностное пространство персонажей у современного автора представлено исключительно сферой чувств. Эмоциональный отклик для героя Коляды является естественной и приоритетной реакцией на окружающий его мир, а также способом осмысления своего Я в этом мире, что восходит к поэтической традиции сентиментализма, специализированным предметом которой выступает «эмоциональная рефлексия», по терминологии Г.Н. Поспелова (см.: Поспелов Г.Н. Проблемы литературного стиля. М.: Изд-во Московского университета, 1970. 330 с.).

Частный человек, разновидность героя типа «маленького человека», усеченного в бытовой плоскости и сосредоточенного исключительно на рефлексии своих внутренних, интимных переживаний, парадоксальным образом выступает в миромодели автора мерой всех вещей, в чем прослеживается глубокая гуманистическая позиция Коляды, восходящая к философско-этической системе эпохи Просвещения.

Локализованное пространство внутреннего мира является постоянным предметом авторской рефлексии и получает категориальное осмысление в метапоэтической ремарке «Мой мир» пьесы «Полонез Огинского». На основе анализа этого ремарочного текста исследователи приходят к выводу о том, что определяющими свойствами внутреннего мира человека в драме Коляды выступают его замкнутость и недоступность для Другого (человека), априорно противопоставленного собственному Я и потенциально опасного, что Г.Я. Вербицкая осмысливает в качестве общей позиции художников XX века (Вербицкая Г.Я. Отечественная драматургия 70 - 90-х годов XX века в контексте чеховской поэтики: дис... канд. искусствоведения. М., 2008. С. 65). Подобные выводы подготавливает сам драматург, прямо утверждая в тексте от автора абсолютную самодостаточность внутреннего мира личности и постоянно проводя своих персонажей через острые

конфликтные ситуации, которые и образуют последовательность драматического действия в его пьесах. В этой провокационной картинности драматурга, а также в агрессивной замкнутости его персонажей, действительно, читается функционал модернистско-постмодернистской традиции, которой, однако, не ограничиваются характеристики личности и ее внутренней сущности в драме Коляды.

Категории Памяти и Сострадания, определяющие идейную организацию пьес Н. Коляды, сопрягаясь с общей концепцией героя (многоликий персонажный мир драматурга можно свести к одному философскому типу, аналогичному «естественному человеку» Просвещения и транслирующему родовую человеческую сущность), изнутри разрушают автономность личностной позиции как автора, так и его персонажей. Ключевой характеристикой камерного мира человека как носителя природно-родовых значений является его детерминированная потребность в Другом. Нулевая включенность во внутриличностное пространство дорогих сердцу людей оборачивается фикцией, пустотой «Моего мира». Преодоление личностной замкнутости выступает залогом ослабления экзистенциального страдания и обретения счастья в мире Коляды, а категория Другого наполняется безусловными ценностными смыслами.

Драматургом осуществляется дальнейшая разработка способов внешнего представления внутреннего человека, начатая сентименталистами. Если сентиментализм положил начало психологическому пейзажу и лирическому портрету (Кочеткова Н.Д. Герой русского сентиментализма. 2. Портрет и пейзаж в литературе русского сентиментализма //XVIII век. Сб. 15: Русская литература XVIII в ее связях с искусством и наукой. АН СССР, Ин - т русской литературы Л.: Наука, ¡986. С. 70-97.), то драма Коляды создает «человеконаполненную» предметику, когда незначительная «из вне», но ценная индивидуально вещица начинает фигурировать в качестве знака-заместителя своего владельца.

Драматургия Коляды репрезентирует усечено-трансформированную в контексте нового художественного времени просветительскую концепцию «Натуры». Для Коляды характерен «смешанный» образ гротескного типа с наложением друг на друга значений человеческого и животного: заиндевевшие от мороза животные и люди в пьесе «Попугай и Веники», «многокомпонентные» образы кошек (соединение сем «иррациональное», «животное», «человеческое») в пьесах «Венский стул», «Откуда-Куда-Зачем», «Родимое пятно», персонажи «Черепахи Мани» и т. д.. Подобная образность окрашивается автором противоположной гротеску надрывно-сострадательной тональностью (бахтинское противопоставление смеховой картины мира, воссоздаваемой, в том числе, гротеском, его слезной картине, характерной для сентиментализма). При этом страдание выступает не столько проявлением авторской позиции, определенным идейно-идеологическими установками художника и представляющим «обратное» изображаемому (знаменитый гоголевский «смех сквозь слезы»), но служит принадлежностью непосредственного объекта эстетической реальности. Испытываемое страдание определяет возвышение маргинальных героев и активизирует к ним читательское сопереживание (гротескный пафос отрицания сменяется сентименталистским пафосом утверждения).

В драматическом фокусе Коляды оказывается нерасчленимое «чувствующее сущее»: люди, звери, окружающая их природа предстают единым целым, части которого взаимосвязаны и взаимообусловлены. В контексте своей универсальной сущности эта «живая целостность» обнаруживает и национально-исторические характеристики: отдельный субъект природно-родовой общности всегда рассматривается Колядой в бытовом срезе национальной жизни России. Здесь с эстетики драматурга считывается влияние концепции диссонансной среды натурализма, вступающей в отношения

дополнительности к просветительской концепции «Натуры». Так, природно-подлинное начало мира в художественной реальности современного автора лишается изначальных просветительских смыслов космического Универсума, а также его законообразугощих функций и предстает в усеченном виде: живым, чувствующим организмом, пребывающим в состоянии болезненной социальной дисгармонии.

В драме Коляды обнаруживает свою актуализацию и просветительская концепция «естественного человека», также находящая трансформированное воплощение. В драматургии рубежа XX - XXI веков природный человек и естественное поведение получают психоаналитическую интерпретацию: Коляда «высвечивает» архетип «дитя» на уровнях сознания, чувствования и поведения персонажей. Его герой по своей сущности -вечный ребенок, детство для которого не просто фиксация идеального мира прошлого, но живое «настоящее» - повседневная поведенческая стратегия, способ восприятия себя и мира через сеть сказочно-мифологических ассоциаций, что сообщает экзистенциальные смыслы проживанию персонажа в текстовом пространстве.

Именно в «детскости» героя Коляды заключен позитивный потенциал преодоления натуралистической инерции жизни или эффект внутреннего чуда, о котором пишет Т.С. Шахматова, связывая его с эстетикой романтической мелодрамы, но который генетически обращен к «слезной» драматургии XVIII века с ее поэтикой счастливой случайности (Шахматова Т.С. Традиции водевиля и мелодрамы в русской драматургии XX

— начала XXI веков: автореф. дис. канд. филол. наук. Казань, 2009. С. 20). Справедливым представляется утверждение Шахматовой об особенностях поэтики чудесного в драматургии Коляды: из области явлений внешнего порядка чудо переносится автором во внутреннюю сферу личности. Это позволяет сделать вывод о создании драматургом особого типа психологизма и преумножении опыта психологической драмы.

Помимо специфического психолого-аналитического наполнения канонической сентименталистской концепции «естественного человека», Н. Коляда сообщает ей традиционно просветительские смыслы социальной отверженности и социального протеста (особенно ярко представленные в пьесах «Канотье», «Запуда»).

В поэтике драматургического мира Н. Коляды сосуществуют разнонаправленные принципы художественной типологизации: гротескное («развлекательная чернуха») и сентименталистское («слезный» драматизм) начала. Сострадание или деятельная любовь, возвышается Колядой до уровня художественного принципа, генетически связанного с сентименталистским мироощущением. Этот принцип определяет гуманистический пафос, организует образные ряды (смешанные образы гротескного типа как воплощение страждущей живой Природы), символическую наполненность (образ нежных рук, образ подающего милостыню / образы загрубевших рук и прохожего, равнодушно проходящего мимо) и представление персонажей (маленький, «невзрачный» человек, вызывающий симпатию и живое участие), обусловливает специфику конфликтной организации (соединение экзистенциальной и меж субъектной конфликтности) и возможность разрешения субстанциональных противоречий на уровне субъектной сферы.

Во втором параграфе «Формосодержателыше параметры драматургических текстов II. Коляды» третьей главы диссертационного исследования рассматривается специфика организации сюжета и конфликтостроения в пьссах современного драматурга.

На субстанциональный характер конфликтообразующих противоречий драматургических опытов Коляды, воплощаемых посредством С1ущения натуралистически-отталкивающих сцен неустроенной повседневности России рубежа XX

- XXI веков, неоднократно указывали исследователи его творчества (II. Лейдерман, О. Наумова, Е. Старченко, Е. Лазарева, Г. Вербицкая). Субстанциональный конфликт,

действительно, является доминантным в драме Н. Коляды и определяет общий фон ее действия, представленный симфонией некоей экзистенциальной обреченности («Рогатка», «Мурлин Мурло», «Полонез Огинского», «Канотье» др.). Концентрация драматурга на экзистенциальной проблематике и трагических субстанциональных сломах мироустройства служит еще одним указанием на взаимосвязь его драмы с философско-эстетическим каркасом модернистского театра, для которого межличностная конфликтность (например, проблемы внутрисемейных отношений) представляется совершенно не типичной (см.: Страшкова O.K. Мотив разрушения семьи в модернистской драматургии конца XIX - начала XX века // Русская литература в современном культурном пространстве: концепции семьи в парадигмах художественного сознания и авторских моделях. Материалы VI Всероссийской с международным участием научной конференции. Томск: Издательство ТГПУ, 2012. С. 58-67; Страшкова O.K. «Новая драма» как артефакт серебряного века. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. 567 е.).

Однако глубинный экзистенциальный конфликт в драматургии автора сопряжен с более «высоким» межличностным конфликтом, развивающимся по линии Я — Другой (в качестве субъектов родовой общности) и предоставляющим возможность для временного разрешения константной конфликтности мироустройства, что свидетельствует о соединении драматургом традиций классической драматургии XVIII - начала XIX века («проарестотелевский» театр) и актуальных тенденций «новой драмы» XX века (эпический театр).

В драме Н. Коляды субъектный диалог, одной из пиковых, эмоционально-напряженных форм которого выступает исповедальность (исповедь как кульминационный момент диалогического высказывания), имеет первостепенное значение. Исповедь обладает двойным смысловым обоснованием в эстетической реальности автора (с одной стороны, исповедальность выступает способом обретения самого себя — человеком человеческого в искусстве постмодернизма, с другой стороны, — возможностью обретения Другого), и по своему ценностному наполнению может быть осмыслена наряду с категориями Памяти и Сострадания («Рогатка», «Вор», «Сказка о мертвой царевне», «Зануда», «Царица ночи» и др.).

Драматург неизменно выстраивает коллизию своих пьес на столкновении Я (человека) с Другим (человеком), что генетически восходит к театру сентиментализма, в котором субъектный диалог выступает перспективной возможностью разрешения осевых проблем личности, социо- и мироустройства. Характер взаимодействия персонажей Коляды определяет дальнейший этап их жизненного пути: если диалог осуществился (форма полной исповеди), персонажи обретают состояние зыбкого или временного успокоения («Корабль дураков», «Мы едем, едем, едем...», «Сглаз», «Персидская сирень», «Венский стул»); если диалог не состоялся (форма неполной исповеди), герой оказывается в ситуации трагического экзистенциального слома («Вор», «Сказка о мертвой царевне», «Чайка спела», «Черепаха Маня»),

Необходимо отметить, что взаимодействие персонажей Коляды часто осуществляется в пространстве семейных и соседских отношений, последние можно рассматривать как модификацию первых. Поэтому категория семьи в драматургии Коляды, также как в сентименталистском театре, обнаруживает семантику рода. Понимание семейных отношений и страстное стремление к обретению истинной семьи становятся точками сближения героев. Однако светлое представление о семейственности, хранящееся в мире мечтаний и детских воспоминаний героев, сталкивается в пьесах совремешюго драматурга с трагедией «невоплотимости» идеальной модели семьи в действительности.

Таким образом, формосодержагельные параметры драматургических текстов

H. Коляды, обнаруживающие близость поэтике «слезной драмы», могут быть представлены контекстом типологии героя, диалогической ткани пьесы, исповеди как кульминационным моментом структуры действия, выстраиваемого часто в границах семейно-соседских отношений.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, подчеркивается реализованность положений, выносимых на защиту. Намечаются дальнейшие перспективы изучения художественного синтетизма «слезной драмы» XVIII века и функциональности поэтики сентиментализма на широком диахроническом полотне (первая половина XIX века: художественный феномен «натуральной школы», поэтика Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, драматургический текст А.Н. Островского; вторая половина XX века: творчество писателей-деревенщиков, драматургия А. Арбузова; рубеж XX - XIX веков: поэтика «мейнстрима» и пост-постмодернизма), а также определяются пути изучения творчества Николая Коляды в контекст теоретической гипотезы постреализма.

Основные результаты диссертационного исследования отражены в следующих

публикациях:

I. Дубровипа И.В. Аксиология камерного мира драматургии Н. Коляды (к вопросу о пеосентнменталнстском проявлении поэтики автора) [Текст]/ И.В. Дубровина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2012. — Ла7 (18). — Ч. 2. — С. 7983. (Список ВАК).

2. Дубровина Н.В. Модификация просветительских концепций «Натуры» и «естественного человека» в драматургии Н. Коляды [Текст]/ И.В. Дубровина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2013 - Л°5. - Ч. 2. - С. 63-69. (Список ВАК).

3. Дубровина И.В. «Чернуха» и сентиментальность: реализация стратегии парадокса в драматургии Н. Коляды [Текст]/ И.В. Дубровина // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. -2014. - №2. - С. 45-51. (Список ВАК).

4. Дубровина И.В. Репрезентация философско-исторических воззрений Жан - Жака Руссо драматургическим текстом русского сентиментализма [Текст]/ И.В. Дубровипа // Евразийская лингвокультурная парадигма и процессы глобализации. Материалы I Международной научной конференции. - Пятигорск: ПГЛУ, 2009. - С. 103-105.

5. Дубровина И.В. Трансляция просветительских идей в «слезной драме» М.М. Хераскова [Текст]/ И.В. Дубровина // Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры: Материалы II Всероссийской с международным участием научно-практической конференции. - Тобольск: ТГСПА имени Д. И. Менделеева, 2009. - С. 74-78.

6. Дубровина И.В. Условность пространственно-временных отношений в драматургии русского сентиментализма (к вопросу формирования национальной эстетики) [Текст]/ И.В. Дубровина // Материалы ХЬУШ международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». — Новосибирск: НГТУ, 2010. — С. 25-26;

7. Дубровина И.В. Концепция личности в контексте синкретической сущности драматургии русского сентиментализма [Текст]/ И.В. Дубровина // Филология, журналистика и культурология в парадигме социогуманитарного знания. Материалы 55-й научно-методической конференции «Университетская наука - региону». — Ставрополь: СГУ, 2010,- С. 64-68.

8. Дубровина И.В. Интенции сентиментализма в драматургии классициста А.П. Сумарокова [Текст]/ И.В. Дубровина // Сборник материалов VII Международной

научно-практической конференции Наука и современность. - 2010. - Новосибирск: НГТУ, 2010.-С. 111-124.

9. Дубровина И.В. Романтические коды в классицистической драматургии А.П. Сумарокова [Текст]/ И.В. Дубровина // Филология, журналистика и культурология в парадигме социогуманитарного знания. Материалы 56 научно-методической конференции «Университетская наука - Региону». - Ставрополь: СГУ, 2011. - С. 63-67.

10. Дубровина И.В. Постмодернизм в рамках Традиции [Текст]/' И.В. Дубровина // VIII Сургучевские чтения. Векторы духовности в русской литературе и журналистике Х1Х-ХХ1 веков. Сборник материалов Международной научно-практической конференции. -Ставрополь: Графа, 2011. - С. 208-212.

11. Дубровина И.В. Иллюзорный метамир героя романа В. Набокова «Защита Лужина» как знак постмодернистских интенций [Текст]/ И.В. Дубровина // Сборник материалов VI Международной научно-практической конференции Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания. -Новосибирск: НГТУ, 2011. - С. 93-104.

12. Дубровина И.В. Литературные перекрестки: демонический герой М. Лермонтова и неосентименталистский герой драматургии Н. Коляды [Текст]/ И.В. Дубровина // Лермонтовские студии - 2: сборник научных работ. - Ставрополь: СГУ, 2012. - С. 114-136.

13. Дубровина И.В. Спецификация камерной драмы Н. Коляды: ценностный аспект [Текст]/ И.В. Дубровина // Русская литература в современном культурном пространстве. Концепции семьи в парадигмах художественного сознания и авторских моделях: материалы VI Всероссийской с международным участием научной конференции (13 — 14 сентября 2012 г.). - Томск: ТГПУ, 2012. - С. 121-130.

14. Дубровина И.В. Лермонтовский демонизм как один из источников поэтики постмодернизма [Текст]/ И.В. Дубровина // М.Ю. Лермонтов в русской и зарубежной науке и культуре. Материалы Всероссийской научной конференции — 2012. — Пятигорск: ПГЛУ, 2013.-С. 97-103.

15. Дубровина И.В. Постмодернистский театр: в условиях отсутствия человека (на примере драматургии Н.Н. Садур) [Текст]/ И.В. Дубровина // Русский язык и межкультурная коммуникация.-2012. - № 1 (11).- С. 124-131.

16. Дубровина И.В. Диалог сентименталистского и реалистического начал в поэтической ткани драмы А.Н. Островского «Без вины виноватые» [Текст]/ И.В. Дубровина // А.Н. Островский: русская и национальные литературы. Материалы международной научно-практической конференции. - Ереван: Люсабац, 2013. - С. 200-208.

17. Дубровина И.В. Редуцирование просветительской концепции «Натуры» в драматургии Н. Коляды [Текст] / И.В. Дубровина // Филология, журналистика и межкультурная коммуникация в диалоге цивилизаций. — 4.2. Материалы 1-й ежегодной научно-практической конференции Северо-Кавказского федерального университета (4-16 апреля 2013 г.).-Ставрополь: Тэсэра, 2013.-С. 362-365.

18. Дубровина И.В. Перспектива преодоления экзистенциального конфликта в драме Н. Коляды [Текст]/ И.В. Дубровина // Современная наука и инновации. - 2013. - №1. -С. 168-175.

Дубровина Ирина Валерьевна (Россия) Функционирование сентнменталистских кодов в поэтике современной драмы (на материале драматургии Николая Коляды)

В диссертационном исследовании осуществляется обоснование функциональности сентименталистской поэтики в отдельные периоды развития литературно-исторического процесса; в качестве обусловливающих причин устойчивой активности элементов сентиментализма называются художественный синтетизм и гуманистическая наполненность эстетических созданий писателей-сентименталистов. Областью непосредственного рассмотрения предстает литература конца XX - начала XXI века, указываются собственно эстетические и внеэстетические факторы актуализации традиции сентиментализма современностью. Работа направлена на выявление и описание сети сентименталистских кодов в поэтике современной драмы Н. Коляды на уровнях мироощущения, идейно-идеологического пафоса, аксиологической системы, построения образных рядов, организации сюжета и конфликта, типологии героя.

Dubrovina Irina Valerievna (Russia) The functioning of sentimental codes in poetics of modern drama (a case study of dramaturgy of Nikolay Kolyada).

In the thesis research by substantiation of poetic's functionality of sentimentalism is effected in different periods of literary and historical development. Determining causes of sustained activity of elements of sentimentalism are called artistic sinthetizm and humanities fullness of aesthetic creations writers sentimentalists end of XVIII-XIX century. The sphere of direct consideration appears literature at the turn of 20th and 21st centuries characterized by the active conversion to world outlook and aesthetic heritage of sentimentalism; specify their own aesthetic and extra-aesthetic factors of updating traditions of sentimentalism modernity. Dramaturgic works of N. Kalyada are observed as the most volumetric and sovereign expression of neosentimentalistic tendencies in modern Russian literature. The work is aimed on exposure of sentementalistic net codes in modern drama's poetic on levels of disposition, ideological pathos, axiology, formation of figurative rows, plot and conflict creation, character's type.

Подписано в печать:

19.03.2014

Заказ № 9411 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Текст диссертации на тему "Функционирование сентименталистских кодов в поэтике современной драмы"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ

ФГАОУ ВПО «СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» 04201458967

На правах рукописи

ДУБРОВИНА ИРИНА ВАЛЕРЬЕВНА

ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СЕНТИМЕНТАЛИСТСКИХ КОДОВ В ПОЭТИКЕ СОВРЕМЕННОЙ ДРАМЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ДРАМАТУРГИИ НИКОЛАЯ КОЛЯДЫ)

10.01.01. - русская литература

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: д. филол. н., доцент Страшкова О. К.

Ставрополь, 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................4

ГЛАВА 1. ЭСТЕТИЧЕСКИЙ СИНТЕТИЗМ И ГУМАНИЗМ ДРАМАТУРГИЧЕСКИХ ОПЫТОВ РУССКОГО СЕНТИМЕНТАЛИЗМА.

1.1. Мировоззренческие и хронологические границы сентиментализма..............................16

1.2. Интенции «слезной драмы» в трагедиографии А. П. Сумарокова и в трагедии М. М. Хераскова «Венецианская монахиня».........................................................................21

1.3. Формирование формально-содержательной константы «слезной драмы» в России.

1.3.1 . «Серьезный» жанр в драматургической системе Д. Дидро как матрица «слезной драмы» в

России.................................................................................................................32

1.3.2. «Слезная драма» на русской сцене в свете факторов жанрообусловливания .........................................................................................................................36

1.4. Репрезентация идеала «естественного человека» Жан-Жака Руссо российской «слезной драмой»...............................................................................................................52

1.5. Концепция человека в контексте синтетической сущности драматургии русского

сентиментализма....................................................................................................56

ГЛАВА 2. ПОСТМОДЕРНИЗМ В РАМКАХ ТРАДИЦИИ.

2.1. Кризис постмодернизма и варианты его осмысления................................................77

2.1.2. Перспективное развитие философско-эстетической парадигмы

постмодернизма......................................................................................................93

2.2. Закономерное колебание маятника: от постмодернистской деконструкции к неосентиментальной гуманности.

2.2.1. Порочный круг постмодернизма: деконструкция, абстрагирование тела и кризис идентичности.........................................................................................................101

2.2.2. Постмодернистский театр Н. Н. Садур: в условиях отсутствия человека.....................121

2.2.3. «Чернуха» и сентиментальность: реализация стратегии парадокса в драматургии Н.

Коляды.................................................................................................................136

ГЛАВА 3. СЕНТИМЕНТАЛИСТСКИЕ КОДЫ ДРАМАТУРГИИ НИКОЛАЯ КОЛЯДЫ. 3.1. Сентименталистское мирочувствовяние и постмодернистское мерцание..................149

3.1.1. «Камерный» человек и категория «МОИ МИР» в драматургии Н. Коляды. Возможности расширения личностной сферы.............................................................................................................152

3.1.2. Человек и Животное в драме Н. Коляды: этико-аксиологическая равнозначность..........158

3.1.3. Просветительская категория «Натуры» versus «натуралистической среды» в художественной системе Н. Коляды.............................................................164

3.1.4. «Естественный человек»: психоаналитическое обнажение архетипа «дитя» и социальный протест (отвержение и отверженность)..........................................................................172

3.1.5. Сострадание как этическая и эстетическая стратегия в драмах Н. Коляды....................183

3.2. Формосодержательные параметры драматургических текстов Н. Коляды.

3.2.1. Смыкание экзистенциального и межличностного конфликта в драматургическом тексте Н. Коляды.................................................................................................................194

3.2.2. Диалог с Другим и исповедальность как временное преодоление субстанциональной конфликтности.......................................................................................................201

3.2.3. Пространственная антитеза дом / антидом как репрезентация родовых смыслов категории

семьи в пьесах Н. Коляды.........................................................................................220

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............................................................................234

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.................................................242

ВВЕДЕНИЕ

Проблема, заявленная в диссертационном исследовании, предполагает соотнесенность эстетических координат двух художественных эпох и двух художественных систем (рубежа XVIII - XIX вв. и рубежа XX - XXI вв.).

Методологическим основанием исследования выступили теории, выработанные в трудах А. Н. Веселовского и получившие дальнейшее развитие в концепции «большого времени» и «диалога в большом времени» М. М. Бахтина. Веселовский отмечал: «Каждая новая поэтическая эпоха не работает ли над исстари завещанными образами, обязательно вращаясь в границах их, позволяя себе лишь новые комбинации старых и только наполняя их тем новым пониманием жизни, которое собственно и составляет ее прогресс перед прошлым» [Веселовский, 1989, с. 51]. Вопросительная интонация, соответствующая лишь постановке проблемы Веселовским, заменяется утверждением Бахтина: «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и безграничное будущее). Даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошлых веков смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конченными) - они всегда будут меняться (обновляясь) в процессе последующего, будущего развития диалога... Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения» [Бахтин, 1986, с. 373]. Комплекс идей Виноградова и Бахтина, затрагивающих проблемы художественного диалогизма в формате широкой хронологии, получает прочное закрепление и обоснование в истории и теории литературы, показателем чего служит коллективный труд С. С. Аверинцева, М. Л. Андреева, М. Л. Гаспарова, П. А. Гринцер, А. В. Михайлова «Категории поэтики в смене литературных эпох». Исследователи пишут: «Категории поэтики заведомо подвижны. Даже тогда, когда в

длительной исторической перспективе они сохраняют свою актуальность. От периода к периоду и от литературы к литературе они меняют свой облик и смысл, вступают в новые связи и отношения, всякий раз складываются в особые и отличные друг от друга системы. Характер каждой такой системы обусловлен в конечном счете литературным самосознанием эпохи...» [см.: Аверинцев, Андреев, Гаспаров, Гринцер, Михайлов, 1994]. Исходя из данных методологических предпосылок, мы приходим к пониманию сентименталистского кода как реконструкции - трансформации в новых философско-эстетических условиях традиции сентиментализма, в пределах реализуемой на всех уровнях организации современного художественного текста.

Осмысление современного литературного процесса представляется трудно разрешимой задачей в силу отсутствия хронологического дистанцирования от объекта исследования. Рефлексия эстетической карты литературной реальности конца XX - начала XXI веков еще более осложняется переходностью художественного периода, определяемого глобальной сменой парадигмальных установок постмодернизма и формированием на его базе принципиально нового типа художественного сознания.

Кризис литературного постмодернизма, вызванный децентрацией субъекта и объекта эстетической реальности, ценностным релятивизмом и предельным абстрагированием художественной образности, получил различные интерпретации в литературоведческой и критической среде. Наиболее обоснованной представляется концепция возвращения постмодернистского художественно-философского сознания к

мировоззренческим, гносеологическим и эстетическим традициям (С. Корнев, В. А. Кутырев, А. М. Селиванов, Л. Г. Фишман, Б. С. Дынин, К. Степанян); концепция эволюции постмодернизма за счет синтезирования деконструктивистских и конструктивистских практик и установления линии

эстетической преемственности (Н. Л. Лейдерман, И. С. Скоропанова, Г. Л. Нефагина, М. Н. Липовецкий, М. Эптштейн).

Жанрово-стилевые взаимодействия, осуществляющиеся на пересечениях и пограничьях различных художественных систем, казалось бы, не совместимых генетически, хронологически и характерологически, приобретают значение типологической черты современного литературного процесса. При этом особенно акцентируемой сегодня выступает традиция сентиментализма, способствующая восстановлению искренности художественного слова (эстетическая игра сменяется глубоко личностной откровенностью автора и героя), реабилитации в искусстве человеческой сущности (психоаналитическое «растворение» человека в глубинах коллективного бессознательного сменяется утверждением его индивидуализированной биолого-телесной ипостаси) и обретению общечеловеческих ценностных смыслов.

Современные исследователи Н. Лейдерман и М. Эпштейн выстраивают теорию неосентиментальной эстетики: первый рассматривает возможности сопряжения сентиментализма и натурализма на исходе XX века, делает акцент на феномене телесности, становящейся проводником подлинно человеческого (в призме гуманистической идеологии сентиментализма) в искусстве, второй - разрабатывает вопросы обнаружения авторской активности в текстовом пространстве, а также техники достижения искренности художественного слова.

В концепциях нового сентиментализма просматривается глубокая типологическая закономерность. Классический сентиментализм, возникающий в XVIII веке, является рубежной эстетикой перехода от эйдетической поэтики (главенство канона, риторики) к поэтике художественной модальности или авторскому творчеству, по терминологии С. Н. Бройтмана. Сентиментализм осознал ценность отдельного индивида в системе его взаимоотношений с другими (не с роком, Богом или сакральной истиной). Подчеркнем: это был именно природный, архаизированный

человек, осознающий себя в пространстве родовой общности, но способный к активному действию-самоутверждению. Вновь обретение человека искусством постмодернизма, в условиях объявленного им конца истории и принципиального отсутствия человеческого (как активно творящего субъекта, так и активно воспринимаемого объекта творчества) происходит именно в архаической ипостаси человеческой сущности. Поэтому такое большое значение в современной литературе приобретает категория телесности и приемы фактурного натуралистического письма, осваивающего тело человека не абстрактно, но предельно прямолинейно.

Современная актуализация традиции сентиментализма рубежа XVIII -XIX веков рассматривается в диссертационном исследовании в качестве прямой рецепции. Это, с одной стороны, определено самой спецификой современного литературного процесса, в котором новый сентиментализм можно квалифицировать в качестве промежуточного этапа восстановления (уже в рамках концепции постреализма как нового типа художественного сознания XXI века) эстетических принципов реализма и первичной реальности, до того подвергнутых программному разрушению постмодернистскими художественными стратегиями. С другой стороны, вызвано стремлением выявить генезис рассматриваемых нами эстетических категорий в поэтике современной драмы.

Наиболее ярким и виртуозным выразителем неосентименталистских тенденций «текущего» литературного процесса выступает современный драматург Н. В. Коляда, на сентименталистское и мелодраматическое начало драматургии которого указывали Н. Л. Лейдерман, Е. В. Старченко, О. С. Наумова, Т. С. Шахматова, Е. Ю. Лазарева.

Драматургия Н. Коляды обнаруживает системные типологические сближения с поэтикой театрального сентиментализма второй половины XVIII - начала XIX века, однако в работах критиков и исследованиях ученых сентименталистские проявления художественной реальности драматурга чаще всего сводятся лишь к повышенной эмоциональной заряженности

авторского мира, интересу к внутреннему миру личности и пафосу «жалостливости» к герою. Достаточно спорным также представляется вопрос об истоках мелодраматического компонента в пьесах драматурга, восходящего в концепции Т. С. Шахматовой к эстетике романтической мелодрамы, но имеющего более удаленные корни в художественной специфике «слезной драмы» сентиментализма. Необходимость расширения и глубокого историко-типологического исследования сентименталистского кода современной драматургии определяет актуальность исследования.

Новизна исследования заключается в обосновании обращения социокультурной и эстетической реальностью конца XX века к традиции сентиментализма, в рамках которого историко-литературный процесс рассматривается как «живая целостность», кажущиеся «анахронизмы» которой способны к актуальному проявлению своего функционала; в комплексном типологическом анализе и структурном описании сети сентименталистских кодов в поэтике современной драмы.

Объект исследования: поэтика современной драмы, представленная драматургическим текстом Н. В. Коляды, в аспекте репрезентации кодов сентиментализма; «слезные драмы» писателей-сентименталистов М. М. Хераскова, Н. И. Ильина, В. М. Федорова.

Предмет исследования: специфика актуализации сентименталистских кодов и их модификация в поэтике современной драмы, в частности в драматургии Н. В. Коляды.

Концепция диссертационной работы определена логикой типологического исследования, в котором доминантная роль отведена следующим позициям:

- функциональность сентименталистских кодов «слезной драмы» XVIII века в современном литературном процессе;

- переходная эпоха конца XX - XXI веков характеризуется сменой мировоззренческо-идеологических векторов и активным поиском новых эстетических парадигм (становление нового типа художественного сознания,

определяемого в границах постреализма, согласно Н. Л. Лейдерману, М. Н. Липовецкому);

- постмодернистская эстетика, вступившая в диалог с историко-культурными традициями, актуализировала традицию сентиментализма;

- сентименталистские коды, содержащие в себе объемный гуманистический потенциал и большие возможности сочетаемости и экспериментирования (что определено синтетизмом поэтики сентиментализма) оказываются наиболее действенным механизмом вновь обретения постмодернистским искусством первичной реальности и общечеловеческих ценностей;

- неосентиментализм, являющийся ведущим стилевым течением современной литературы, выступает этапным звеном смены художественно-познавательных циклов;

- поэтика драматургии Н. Коляды представляет наиболее яркую и объемную трансляцию кодов сентименталистской драмы;

- пьесы Н. Коляды обнаруживают типологические сближения с эстетикой сентиментализма и поэтикой «слезной драмы» на тех уровнях организации, в которых проявляется идентичный принцип мировидения и мироотражения.

Цель исследования: в контексте обоснования функциональности сентименталистских кодов выявить корреляцию поэтики современной драмы Н. Коляды с драматургическими опытами русского сентиментализма. Поставленная цель определила следующие задачи исследования:

1. исследовать генезис и эстетическую специфику «слезной драмы» М. М. Хераскова, Н. И. Ильина, В. М. Федорова как наиболее характерологического явления сентиментализма на российской сцене конца XVIII - начала XIX века;

2. проанализировать способы воплощения концепции человека, стоящего в центре «слезной драмы», обусловленные художественным синтетизмом драматургии русского сентиментализма;

3. указать собственно эстетические и внеэстетические факторы актуализации традиции сентиментализма в русской драматургии конца XX века;

4. обнаружить и определить идейно-эстетические функции сентимепталистских кодов в поэтике драматургии Н. Коляды.

Методология исследования основана на комплексном и историко-культурном подходах, совмещающих следующие методы:

сравнительно-типологический, позволяющий обнаружить и проанализировать корреляты сентиментализма и, в частности «слезной драмы» XVIII - начала XIX века, в современной драматургии Н. Коляды;

- историко-генетический, прослеживающий генезис «слезной драмы» в России и обнаруживающий ее «след» в современной драматургии;

- сопоставительный метод изучения, который позволяет установить основания сопоставления и произвести сопоставительную интерпретацию рассматриваемых драматических произведений;

- историко-литературный метод, который предполагает исследовать драматические произведения в контексте творчества их авторов;

сравнительно-исторический метод, позволяющий обосновать возможность вписывать драматические произведения А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, Н. И. Ильина, В. М. Федорова в литературный процесс эпохи XVIII - XIX века и определяющий драму Н. Коляды контекстом драматургии второй половины XX века;

- герменевтико-интерпретационный метод, позволяющий произвести наиболее точное семантическое приближение к нарочито «закрытой» и многозначной драме рубежа ХХ-ХХ1 веков.

Теоретическую основу диссертационной работы составляют труды по исторической поэтике (А. Н. Веселовский, С. Н. Бройтман, С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров и др.), по теории и ис�