автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Газетная и литературная культура Саратова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Газетная и литературная культура Саратова"

На правах рукописи

Бельков Родион Владимирович

ГАЗЕТНАЯ И ЛИТЕРАТУРНАЯ КУЛЬТУРА САРАТОВА

(на материале периодики 1920-х годов)

Специальности 10.01.01. — Русская литература, 10.01.10. — Журналистика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов - 2005

Работа выполнена на кафедре общего литературоведения и журналистики Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор

Елена Генриховна Едина

доктор филологических наук, профессор

Адольф Андреевич Демченко

кандидат филологических наук, доцент

Елена Сергеевна Сонина

Томский государственный университет

Защита состоится «^С ноября 2005 г. в ^^мин. на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410026 г. Саратов, ул. Университетская, 59. Отзывы на автореферат можно направлять по адресу: 410026 ул. Астраханская, 83, СГУ, факультет филологии и журналистики.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.

Автореферат разослан «^»"октября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор

Ю.Н. Борисов

йЖ-Ч

19913

Актуальность темы. История отечественной культуры напрямую связана с проблемами психологического воздействия на общественное сознание. В 1920-е годы формирование новых взглядов, потребностей и иной системы ценностей происходило средствами литературной, газетной, кинематографической культуры. Отечественная пропагандистская модель объединила в понятие «газетная культура»1 столь разносторонние направления, как кинематограф и печатная газета, художественная литература и художественная самодеятельность.

Суть и смысл понятия «газетная культура» определяет во многом форму существования самой журналистики в 1920-е годы. Исследование переломной эпохи помогает максимально полно представить отечественную журналистику в обстоятельствах радикальной перестройки всех общественных норм и жизненных ориентиров, даёт почувствовать стиль эпохи, оценить её влияние на последующие процессы. Вместе с тем послереволюционный период советской истории представляет бесценный материал для установления типологических особенностей, отличающих культуру СМИ всей советской, а отчасти и постсоветской эпохи.

Газетная культура 1920-х годов активно включает в себя культуру литературную. Именно на пересечении сугубо газетных приемов и элементов художественной литературы возникает особый газетный стиль, призванный максимально полно воздействовать на общественное сознание. Художественная словесность стала для этого времени составной частью общей пропагандистской системы.

Научная новизна работы обусловлена комплексным подходом к изучению массмедийной сферы 1920-х годов, к анализу журналистской и «литературной» составляющей газетной культуры и ее влияния на формирование общественного сознания.

Объектом исследования стала функциональная роль журналистики в пропагандистской системе 1920-х годов, реализованная в форме газетной культуры в её взаимодействии и взаимовлиянии с художественной и литературной культурой провинции.

Предметом исследования явились саратовские периодические издания, выходившие в период с 1924 по 1928 годы. Среди них самые тиражные саратовские газеты 1920-х годов — «Саратовские Известия» и «Большевистский молодняк», представляющие собой образцы массовой пропагандистской работы в провинции. Отдельно рассматривается 1азета «Кино-Известия». Кроме того, привлекаются литературно-художественные («Саррабис») и сатирические («Метла», «Клещи») журналы тех лет, а также издания, ориентированные на чёткую «целевую аудиторию» (например, «Советская деревня», «Ялкон», «Якстере Сокиця»). Каждое из этих изданий не только вписывалось в общие законы и схемы развития провинциальной периодической печати, но и отражало внутренние процессы, происходившие

См.: Шафир Я. Вопросы газетной культуры. М.Л.. 1927

3

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ! БИБЛИОТЕКА I

в области газетной журналистики, литературы и литературной критики в 1920-е годы.

Цель работы заключается в том, чтобы выяснить, как в условиях переломной эпохи функционировала провинциальная журналистика, газетная культура и художественная словесность, как их взаимодействие формировало массовое сознание, общественную и социокультурную ситуацию 1920-х годов и последующих эпох. Понятие «газетная культура» является определяющим для всей пропагандистской системы 1920-х годов и по этой причине, а также по причине особого интереса самих журналистов 1920-х годов к этой проблеме газетная культура и производные от неё явления, её отношения с другими типами массовой пропагандистской работы стоят в центре исследования.

Цель, поставленная в работе, диктует следующие задачи:

1. Проанализировать механику воздействия публицистических, литературно-художественных и паралитературных текстов на общественное сознание в 1920-е годы, выявить средства и методы давления на читателя, определить характер газетного влияния.

2. Проанализировать, каким образом функционирует литература и литературная критика в газете 1920-х годов, определить степень воздействия на читателя литературного газетного текста, выявить черты публицистичности литературных текстов и черты «литературности» текстов газетных.

3. Выяснить, каким образом механизмы воздействия на читательское сознание в 1920-е годы были непосредственно связаны с содержательной насыщенностью самой газетной культуры.

Методология исследования предполагает интегрирующий анализ, учитывающий различные аспекты изучения журналистской и литературной культуры. Применяются разнообразные методики, выявляющие читательскую направленность газетных и литературных текстов, их эмотивную составляющую. Особенностью данной работы является применение устоявшихся литературоведческих методик (историко-литературный подход, философско-эстетический и семантический анализ текстов) к газетной публицистике.

Теоретическая значимость предпринятого исследования состоит в попытке комплексного анализа газетной и литературной культуры в рамках провинциального региона. Кроме того, в работе выявлен ряд приёмов и способов воздействия газетного текста на читающую публику.

Результаты диссертационного исследования могут найти практическое применение при дальнейшем изучении отечественной литературы, журналистики и литературной критики 1920-х годов, а также в учебном процессе: в курсах лекций по истории отечественной журналистики и литературной критики, в спецкурсах по проблемам массовой психологии, воздействия СМИ на общественное сознание, истории журналистики.

Материалы диссертации прошли апробацию на научных конференциях: в 2001 году на конференции, посвящённой 60-летию возобновления филологического образования в Саратовском государственном университете, в 2002 году на конференции «Журналистика, реклама и связи с общественностью» (факультет журналистики Воронежского университета), на конференции «Филология и журналистика в начале XXI века» (2004 год, филологический факультет СГУ), на конференции «Журналистика в 2004 году. СМИ в многополярном мире» (факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова в 2005 году), а также в спецсеминаре «История и теория литературной критики и журналистики», при чтении лекций по курсу «История отечественной журналистики» на факультете филологии и журналистики СГУ. По материалам диссер1ации опубликовано 9 статей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Пропагандистская система, созданная в 1920-е годы, предполагала внедрение во все сферы человеческой жизни; «1азегная культура», претендующая на всеохватность, позволяла осуществлять воздействие на общественное сознание полномасштабно.

2. В газете 1920-х годов использовались приёмы рационального воздействия путём логических доводов, убеждений и разъяснений и иррационального воздействия, связанного с внедрением в психическую сферу человека, с изменением его эмоционального состояния, с использованием демагогических уловок.

3. Газетная культура 1920-х годов немыслима без созидательной внутренней базы. Литературная основа в журналистике 1920-х годов была определяющей. Психологическое воздействие во многом оказалось возможным именно благодаря литературной составляющей газетной культуры.

4. Литературно-общественная ситуация в Саратове определила функционирование местных пропагандистских моделей. Журналистика и литература в провинции оказались совмещёнными в силу того, что многие литераторы Саратова были одновременно и журналистами. Поэтому местная журналистика 1920-х годов оказалась во мноюм «олитературена», литература же была крайне публицистичной.

5. Формирование газетной культуры в провинции происходило параллельно со становлением литературной культуры. К концу 1920-х годов масштаб влияния словесной культуры был усилен многократно.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 180 номеров. Общий объём исследования составляет 242 страницы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется предмет и методология работы, формулируются цели и задачи исследования, его структура.

Показано, что пути изучения способов и форм воздействия газетного слова на общественное сознание могут быть различны. В советское время газета как важнейшее звено в многосложной идеологической цепочке считалась главным средством коммунистического воспитания трудящихся (Б.Ф. Поршнев, М.Е. Миронов, О.Т. Манаев). Иной подход продемонстрирован в работах учёных-филологов, занимавшихся проблемой читательского восприятия текстов и — шире — читательского сознания (Б.В. Банк, И.Е. Баренбаум, Г.Н. Ищук, В.В. Прозоров, А.И. Рейтблат). Обращаясь прежде всего к художественной литературе, изучая реального российского читателя и читателя-адресата, эти и другие исследователи создали серьёзный фундамент для осмысления воздействующих механизмов, которые определяют отношения автора и читателя любых текстов, в том числе, газетных. В трудах саратовских учёных показано, как осуществляется идеологическое, психологическое и эмоциональное давление со стороны литератора-пропагандиста (писателя, литературного критика, журналиста) на читающую публику (В.В. Прозоров, Е.Г. Елина). Многие идеи этих авторов легли в основу настоящей диссертации.

Глава первая «Газетная культура и проблема психологического воздействия на общественное сознание», состоящая из четырех параграфов, посвящена функциональной насыщенности базовых пропагандистских моделей.

Региональная журналистика в 1920-е годы представляет собой определённый срез общих закономерностей и тенденций в обласш управления общественным сознанием, поскольку с одной стороны она была ориентирована на столичные образцы массовой пропаганды, а с другой -реализовывала самобытные особенности провинциальной кулыуры Именно в провинции оказались возможными многие уникальные для своего времени находки в сфере журналистики, поскольку при всей ориентированности на центр, региональная журналистика развивалась по своим собственным законам. Провинциальная журналистика представляла собой не редуцированные образцы центральной печати, а во многом оказалась самостоятельным творческим пластом, уверенно вписавшимся в общую схему массовой пропагандистской работы.

Первый параграф «Революция раздвинула рамки «шестой державы». Газетная культура и культура газеты» посвящен анализу основной пропагандистской категории 1920-х годов — «газетной культуре».

«Газетная культура» оказалась основой системы управления массовым сознанием. Почти все зрелищные и массовые области были объединены этим понятием. Обычная «бумажная» газета в это время представлялась координирующим центром для всех направлений пропагандистской работы.

В сферу «газетной культуры» попадали традиционные виды искусства — театр, музыка, кино, при этом они наделялись особыми параметрами. В отличие от подлинного искусства и художественного творчества, «газетная культура» предполагала свои особые качественные характеристики. Газетной могли стать те виды «массовой» культуры, которые подчинялись законам, характерным для обычной газеты. Переходя из разряда искусства в один из видов «газетной культуры», эти сферы приобретали пропагандистскую направленность, становились «коллективным организаюром», развивались по тем же самым законам, что и газетная пропаганда. Все эти процессы носили, прежде всего, характер психологического воздействия.

Ни в какое другое время сфера журналистики не могла бы оказаться столь обширной. Во многом необходимость развития различных форм газетной культуры «за пределами» обычной газеты была связана с самими основами пропагандистской традиции. Газета должна была определять основные тенденции массовой работы, а по-настоящему развить идею и внедрить её в сознание могли только сами массы. В эюй связи «самостоятельная» работа на местах была основной целью 1азетной деятельности.

Отвергая истинную «литературность», газеты стремились поставить в центр «простого» читателя с его обычными представлениями о мире. Поскольку восприятие газеты, особенно в провинции, претерпевало значительные трудности, «читательская» направленное 1ь газеты, её ориентированность на рабкоров и селькоров была ещё и средством включения масс в общий пропагандистский процесс, способом преодоления коммуникативного «языкового» барьера и непонимания. Именно язык рабкоров формировал основную стихию газеты, именно он помогал осуществлять воздействие. Уяснившие пропагандистские лозунги и модели рабкоры разрабатывали их в соответствии с собственными представлениями о жизни, тем самым развивая и передавая на более примитивном уровне уже высказанные идеи. Безусловно, ни о какой подлинной «культуре газеты» при этом говорить не приходится, поскольку, отдавая предпоч1ение «рабочим корреспондентам», газеты 1920-х годов сознательно шли на отрешение 01 каких бы то ни было «культурных» изысков в пользу понятности и доходчивости текста. Отказываясь от высокой «литературности», они создавали эффект «своего» текста. В то же время именно «литературность» оказалась важнейшей категорией для всей газетной культуры 1920-х годов. Никакое воздействие было немыслимо вне этой категории, а потому поначалу сугубо латентно, а затем всё более открыто газеты 1920-х годов работали именно с литературными текстами, а обычные журналистские тексты становились всё более «олитературенными».

Газетный контекст 1920-х годов оказался очень важным свойством периодической печати эпохи. Публикации в газете никогда не появлялись изолированно и только по одному конкретному поводу. Пропагандистская работа велась осмысленно, а потому для достижения максимального

воздействующего эффекта было необходимо периодическое обращение к заявленной теме.

Сознательная «контекстизация» информационного пространства оказывалась тем важнее, чем более разорванными представлялись агитационно-пропагандистская и коммерческая (рекламная) составляющие газетной структуры. Пожалуй, в газете этой эпохи нет ни одной сколько-нибудь серьезной заметки на значимую с точки зрения газеты тему, появившейся абсолютно изолированно, в отрыве от всех остальных публикаций номера. Любая «руководящая статья» коррелирует в газете с целой обоймой дополнительных средств воздействия на читателя, призванных обеспечить максимально полное проникновение в его сознание.

В числе этих дополнительных средств оказываются различные врезки, лозунги, карикатуры и рисунки, а также многообразные фельетоны, стихотворения и некоторые другие материалы, заключающие в себе элементы художественности, что для газет 1920-х годов само по себе представлялось специфическим способом воздействия на читательское сознание. Часто так называемая «руководящая статья» подкреплялась множеством других статей на эту же тему, а также рабкоровских заметок, где нужная партийная установка обыгрывалась различными способами, тем самым, внедряясь в общественное сознание.

Сам по себе газетный контекст осознавался в 1920-е годы мощным средством воздействия на читательское сознание, и объединение разрозненных газетных публикаций в нечто целое по контексту должно было многократно усиливать их внутреннюю локальную эффективность.

Все начиналось с первой полосы, где на самом удобном месте (правый верхний угол) помещалась довольно крупная карикатура. Такая карикатура, во-первых, обеспечивала газетный контекст «живым» материалом, то есть создавала зрительный образ для конкретных газетных инвектив, и, кроме того, являлась особым способом воздействия на читательское сознание.

Безусловно, любая иллюстрация в газете 1920-х годов, а тем более, главная карикатура номера, помещенная на первой странице, осознавалась редакцией именно как одно из наиболее сильных средств психологического воздействия на читателя. Усиление эффекта достигалось использованием долгосрочной «карикатурной политики». Герои газетных карикатур часто кочевали из номера в номер, пока газета считала нужным продолжать начатую тему.

Одна из наиболее «безболезненных» возможностей проникновения в душевную сферу человека всегда была связана с феноменологией смешного. Газета старалась использовать эту возможность. Подборки явно выдуманных с мучительным трудом, а потому зачастую очень несмешных «анекдотов», публикуемых в рубриках с названием «Над чем можно посмеяться», составлялись из случаев, как правило, назидательных и поучительных, легко вписывающихся в общий газетный контекст.

«Над чем можно посмеяться» — это рубрика газеты «Большевистский молодняк» (БМ). То, над чем предлагает смеяться газета, представляет собой

знакомый перечень проблем и бытовых неурядиц, на которые направлено общее идейное оружие газеты. То есть в данном случае столь желаемый редакцией смех имеет своей целью только одну, прагматическую, функцию, связанную с публичным изобличением и осмеянием конкретного недосгатка, осуждаемого в лице газеты всей местной общественностью. Прием характерен не только для газетной культуры эпохи, но и для всей агитационной практики советского времени (ср.: язык плаката и т.п.). Так газета вписывается в общий для этой эпохи тип продуцирования и восприятия любой культурной информации.

Цель большинства публикаций - «надавить» на читательские эмоции, подействовать на психику. Молодая советская печа1ь была очень эмоциональна. Эмоциональность - категория важная не только с точки зрения внешней газетной атрибутики (наличие лозунгов, при ш вов, эмоциональных заголовков), — эмоциональность важна еще и как мощное средство воздействия на читательское сознание. Понимая, что одними логическими доводами в деле «организации масс» «коллективному организатору» не обойтись, газета широко использовала разнообразные способы давления на психику, связанные, прежде всего, с внедрением в сферу эмоционального.

Газетные публикации не только пестрят многочисленными призывами к борьбе и лозунгами, но они переполнены и множеством скрытых уловок, ориентированных на самые различные психологические особенности читателя.

Многие формы организации рекламных материалов свидетельствуют о знании газетчиками законов читательского восприятия. Так, для максимально полного привлечения внимания газетой использовались разнообразные врезки, крупный или жирный шрифт, восклицательные знаки.

Воздействие на читателей отнюдь не ограничивалось сферой рационального, то есть воздействием на разум, как о юм любили напоминать сами газетчики, утверждая, что «идейное влияние» связано исключительно с областью деловых доводов, убеждений и разъяснений.

Пользуясь привычными демагогическими уловками, газета не только внедряла в читательское сознание нужные партийные установки, но еще и призывала положительно к этому относиться. Газета пытался разграничить для читателя представления о «давлении». Призывали думать, что в «давлении вообще» нет ничего предосудительного.

Во втором параграфе («Нечем крыть». Способы психологического воздействия на читателя») рассматриваются конкретные средства управления читательским сознанием, эволюция способов воздействия на публику.

Доля сугубо логических аргументов в газете 1920-х годов была ничтожно мала по сравнению с обилием иррациональных аргументов, каждодневно обрушиваемых газетой на читателя. Строить пропагандистский процесс на каких-то логических следствиях, выводах из каких-то посылок да и просто общаться с читателем по-деловому газеты не любили. Напротив, в

своем стремлении завладеть читательскими эмоциями пропагандисты 1920-х годов старались всячески нарушить логику, широко использовали приемы подмены понятия и тезиса, нередко желаемое выдавалось за действительное.

Отсутствие подписи под газетной статьей — характерное свойство многих газетных публикаций этой поры. Однако у читателей не было оснований не доверять таким публикациям. Ответственность за содержание в таких случаях перекладывалась на редакцию, которая, как правило, прямо указывала, какая именно организация за ней стоит (либо в названии, либо - в выходных данных). Читатель должен был совершагь выбор - либо соглашаться с мнением редакции, либо стать объектом нападок той же самой организации, достаточно ясно заявляющей о своей позиции через газету.

В начале 1920-х годов авторских журналистских материалов почти не было. Массовая пропаганда была обезличена. Значительно важнее оказывался сам текст и степень его воздействия.

Психологическое влияние на читателя происходило уже на уровне газетной «шапки». Само название газеты нужным образом ориентировало читателя. В названии содержалось указание на руководящую организацию, органом которой являлась газета.

Долгосрочные пропагандистские кампании были чертой общего стиля газетной культуры. Различные тематические аспекты, в разные годы актуализированные советской пропагандой, отображались подробно на страницах газет. Так, к примеру, в 1925 году основным газетным приоритетом оказалась «борьба с абортами»; в 1927 году была выдвинута идея «недели обороны», потом актуальным стал «режим экономии» и так далее. Такие «пульсирующие» газетные акции были напрямую связаны с необходимостью проведения конкретных партийных инвектив. Реализовывапись они через привычные способы массового воздействия — через повторы и регулярные обращения к читателю.

Любая кампания влекла за собой появление самых разнообразных газетных материалов, а также многочисленных рабкоровских заметок, обличающих известных им нарушителей.

Долгосрочная кампания газеты сопровождалась повторением знакомых и привычных для читателя фраз. Любые повторы вообще были свойственны газетам этой эпохи. Прием повтора использовался максимально широко в самых различных случаях. Нужная фраза, лозунг повторялся в пределах одного материала, кочевал из материала в материал, из номера в номер, из газеты в газету, тем самым, закрепляясь в общественном сознании максимально четко.

При всей жесткости и наступательности газетного стиля печатные СМИ нередко были склонны к сентиментальному настрою, который нещадно эксплуатировался всеми без исключения авторами-газетчиками 1920-х годов, однако, как правило, параллельно с призывами к борьбе и готовности к сражениям.

Организация информационного пространства в газете 1920-х годов строилась на возможном читательском восприятии. Самое главное в газете

всегда выделялось жирным шрифтом, газетные статьи были обрамлены разнообразными восклицательными предложениями, а в сами статьи нередко вкраплялись разнообразные врезки. Содержание их могло быть различным, однако оно, как правило, дополняло собой содержание одной или нескольких газетных статей, а иногда и представляло их сжатую формулу. В любом случае такие врезки призваны были ориенIировать читателей в важнейших политических позициях партии.

Заголовки считались важнейшим средством привлечения читательского внимания. Проявлением характерных обращений к читателю в заголовках были всевозможные лозунги. Лозунг, прежде всего, призывал, - призывал иногда к действию, но чаще к некому абстрактному идеалу. Это было одним из ключевых средств влияния газеты, потому что лозунги газетного номера составляли костяк того, на что газета хотела обратить читательское внимание. Он выполнял своеобразную централизующую функцию, организуя читательское внимание вокруг конкретных и основных задач дня.

Лозунги были самыми разнообразными - от конкретных и сиюминушых («Повысить производительность труда! - вот лозунг настоящего момента») до долгосрочных, предполагающих длительное воздействие на читателей.

Очень часто сами заголовки газетных статей представляли собой лозунги, а потому для газет 1920-х годов разграничения «лозунг / заголовок» практически не существовало.

В третьем параграфе {«Рабкор детище революции». Рабкоровское движение как основа пропагандистского воздействия газеты») обобщаются представления о пропагандистской направленности массовых начинаний в 1920-е годы.

Уникальная особенность любой советской газеты этой эпохи — обязательное сотрудничество с читательскими массами. Рабкоровское движение осознавалось в 1920-е годы почти полноценным журналистским творчеством. Разумеется, заметки рабкоров были очень неравнозначны по качеству и представляли собой широчайший жанровый спектр: от обычных отчетов и жалоб через газету до любопытных фельетонов и очерков. Создание рабкоровских кружков на заводах и пропаганда выпуска иенной газеты влекли за собой безграничные возможности воздействия на дру1их людей путем обличения, осмеяния и разоблачения. 1 азета сама просила рассказывать о любых недостатках, чтобы поставить конкретный случай в пику всем.

Газета работала с читателем не только односторонне, монологически используя многообразные способы воздействия, но и отлично понимала эффективность вовлечения читателя в свою игру. Считалось, что от читателя, сотрудничающего с газетой, сила воздействия значительно возрастает. Штат рабкоров и селькоров в серьезных изданиях был огромен, и газеты, как правило, отдавали целые полосы под их заметки, понимая их значение в глобальном процессе формирования общественного сознания.

Важнейшим средством воспитательной работы в 1920-е юды представлялась стенная печать. Именно средствами стежазегы могла

осуществляться пропагандистская работа «на местах», именно там могли появиться необходимые «большой» газете рабкоры. Работа со стенными газетами ощущалась частью формирования общественного сознания. Поскольку именно из стенной печати вырастали кадры для основной газеты, работа со стенгазетой была важнейшей для газетной культуры. Стенная печать была существенной частью общего пропагандистского процесса, а потому этот вид газетной культуры тщательно оберегался. Любые попытки воспрепятствовать обличительному духу стенной печати пресекались:

«Разъяснение

по поводу статьи т. Поносова. не причастного к факту вырезки карикатуры из стенгазеты ФХ и П, в редакцию обратился т. Фридберг, заявивший, что в вырезке карикатуры наряду с ним участвовали многие другие студенты, возмущенные резкостью и неверностью карикатуры, направленной по адресу всеми уважаемого преподавателя. Фридберг тоже сознает, что эта группа студентов поступила, так сказать, незаконно, но отнюдь, как видно из предыдущего, - не ради срыва работы стенгазеты»2.

Рабкоровское движение в «настоящей», печатной газете было тесно связано со стенной газетой на заводе. Раздел «Рабочая жизнь» в «Саратовских известиях» (СИ)», полностью состоящий из заметок рабкоров, был, по сути, продолжением стенгазеты.

В реферируемой диссертации доказывается, что далеко не все заметки, поступающие в газету, печатались с одинаковой легкостью. Редакция проводила воспитательную работу с рабкорами. Считалось, что можно научить хорошо писать заметки в газету всех рабочих с завода, а потому в газете часто устраивались специальные рубрики вроде «Учись дельно писать».

В отношении своей культуры в период с 1924 по 1928 год газета почти не эволюционировала. В 1928 году, когда газета «Большевистский молодняк» была переименована в газету «Молодой Ленинец» и превратилась в орган Нижне-Волжского краевого и саратовского окружного комитетов ВЛКСМ, все ее публикации отражают сложившуюся за годы существования «БМ» стилистику. Поэтому здесь можно встретить знакомые по стилю и функциональной насыщенности заметки, с той лишь разницей, что к концу 1920-х годов обличительная и остро сатирическая направленность газетных публикаций была многократно усилена. Газетный фельетон действительно превратился в мощную «общественную пощечину».

В четвёртом параграфе {«Провинция производит'» Кино и газетная культура 1920-х годов») рассказывается о региональном опыте организации нового типа пропагандисткой работы, выразившимся в создании региональной кино-газеты.

Полномасштабное исследование отечественной пропагандистской культуры 1920-х годов и — шире — общего социокультурною контекста эпохи немыслимо без серьёзного анализа самого разнородною и

2 СИ 1926 7 октября С 3

разноуровневого материала, имеющего отношение не только к таким базовым пропагандистским моделям, как «организация» масс через пролетарскую печать, литературную критику и журналистику, — но и смежным с ними функциональным структурам, обеспечивающим максимально полное проникновение в массовое сознание. Так, советский кинематограф в 1920-е годы стал узловым элементом этой системы, дополняющим массовость пропагандистских устремлений необходимой наглядностью. Все заявления руководящих кругов от «соединения социалистического государства с кинематографом» Троцкого до «важнейшего из искусств» Ленина служат лучшим доказательством того, что собственно как искусство кинематограф в это время почти не воспринимался — Советской России, скорее, нужен был сам кинематофафический механизм и его возможности воздействия на аудиторию. В газетах писали: «Всем известны слова Ильича: «Из всех искусств самое главное, самое нужное для нас — это кино». Кино, значит, важнее искусства говорит ь, читать, писать, петь, рисовать, и пр. — значит, оно важнее устной и письменной агитации и пропаганды, важнее газет, книг, живого слова. Кино обладает чудесным свойством все их объединять, действовать на зрителя силой их всех»'.

Не владея всеми тонкостями психологической работы, пропагандисты 1920-х годов, тем не менее, безошибочно умели выявлять продуктивные тенденции области новых «методик» и вовремя усмотрели в кино огромные возможности по овладению массовым сознанием.

Именно газета как более привычный и проверенный способ воздействия на аудиторию взяла на себя развитие кинодела, и именно «газетная культура» сделала кино полноправной частью общей пропагандистской работы. Особенности введения кинематографического искусства в широкие массы можно проследить на материале провинциальной кино-прессы 1920-х годов.

В саратовских газетах писали: «Кино-пресса нам необходима, без неё мы не сможем своевременно ставить все текущие, неотложные вопросы о кинопромышленности, кино-производстве, прокате .. У кино — большое будущее, кино сыграет исключительную политико-просветительную и культурно-воспитательную роль. Поэтому отнесёмся к кино со всей ^-серьёзностью»4.

«К1шо-Известия» в общем ряду провинциальных изданий оказались совершенно особой газетой. С одной стороны, газета не вписывалась в общую схему провинциальной периодической печати, поскольку основу её отнюдь не составляло прагматическое воспитание целевой аудитории по конкретным партийным вопросам, и на деле она выполняла функцию провинциального «культурного ориентира», анализирующего и рецензирующего новый вид искусства, и, в конце концов, обеспечивающего его существование. В то же время эта газета, безусловно, отвечала требованиям, предъявляемым к такого рода изданиям, поскольку на деле

' Кино-Известия. №6 3 июля 1924 года С I.

4 Саратовские Известия № 109 1924. 18 мая. С 4

занималась сугубо прагматическим воспитанием аудиюрии в области киноискусства, выстраивала правильное понимание и отношение к производимым в России и на западе кинолентам и обеспечивала существование идеологического фронта на совершенно новом уровне — кинематографическом.

Кино-газета во многом раскрывает суть провинциальной газетной культуры. В саратовских «Кино-Известиях» все особенности провинциальной периодической печати проявились особенно чётко, поскольку именно здесь все типичные для советской печати методы воздействия на публику оказались максимально обнажены.

Смысл провинциальной газеты о кино состоял в разъяснении регионального значения кинематографа к его возможностей, в координации массового воздействия, осуществляемого новейшими средствами. Пропагандистская направленность газеты была не меньше, чем во всех других провинциальных изданиях, однако поскольку «Кино-Известия» были призваны «ориентировать» читательские массы в понимании назначения кинематографа, прямая пропаганда сводилась в основном к этому вопросу.

В работе показано, что «Кино-Известия» хотя и считались газетой провинциальной, тем не менее, ощущали себя газетой особенной и по уровню стоящей в одном ряду со столичными.

Автор статьи «О кино-прессе» упоминает о том, что в настоящее время, по его мнению, есть два важнейших издания о кино —- это журнал «Пролеткино» (Москва) и газета «Кино-неделя» (Ленинград). «На третьем месте мы ставим «Кино-Известия» (Саратов). Газета ставит себе задачи привлечь внимание к пролетарскому кино рабочих и крестьян, заинтересовать советскую общественность делом строительства пролетарского кино»5.

Столь смелая позиция, однако, отнюдь не разделялась кино-прессой столичной. Постижение собственной провинциальной идентичности местные творческие силы переживали особенно остро.

Тенденция к всеобщей централизации, намеченная в самом начале пути саратовской кино-газеты, когда из столицы намекали о невозможности производства добротного кино в провинции, выразилась в конце концов в вытеснении с местного «рынка» главного киноорганизатора.

В связи с «централизацией кино-издательского дела», последствия которого — «удешевление кино-литературы»6, из саратовского журналистского мира ушла кино-газета, а вместе с ней и надежды на серьёзную киноработу в провинции.

Наступало другое время, которое диктовало другие задачи

5 Саратовские Известия №109 1924 18 мая С 4.

°Кино-Ичвес1ия.№8{25) 1 мая 1925 года. С '

Глава вторая «Литературная культура в саратовской периодике 1920-х годов» посвящена реализации художественной, литературной и словесной культуры в журналистике 1920-х годов.

Особенностью всей журналистской культуры 1920-х годов оказалось ю, что она основывалась на культуре литературной. Воздействующий характер многих газетных публикаций оказался вошожен в это время только благодаря литературным средствам воздействия на аудиторию. Литература, воздействуя не только идеологически, но и эстетически, составляла серьёзную влиятельную силу на газетной полосе.

Исследования, проводившиеся в это время в Советской России, подчёркивали неготовность аудитории к восприятию каких бы то ни было газетных текстов и обычной массовой пропаганды. В связи с этим очень скоро пришло понимание необходимости совершенствования средств воздействия. Прежде всего, массовая пропаганда должна была брать масштабностью и обилием представляемого материала. Я. Шафир в работе «Газета и деревня»7 писал, что в провинции массовая пропаганда сталкивается с особенными трудностями — газета здесь воспринимается значительно хуже, а значит и все идеи приходят в упрощенном виде. Шпильрейн, один из главных психотехников Советской России 1920-х годов, приводил в своих исследованиях неоспоримые факты, доказывающие трудность восприятия самых обычных газетных текстов, в которых многие слова аудитории были просто неизвестны. В работе «Язык красноармейца» было выявлено почти полное отсутствие у аудитории готовности к какому бы то ни было восприятию пропагандистской информации8. Методы проведенного исследования — статистическое изучение текста речи выбранной группы и «психотехнические опыты по выявлению понятности различных слов красноармейцами»9.

Я. Шафир в докладе «Сельский корреспондент» на Совещании крестьянских газет в Москве 20-22 декабря 1923 года говорил: «Каким образом и каким способом выражаются и мыслят крестьяне, усвоить нелегко. У них способ выражения, и способ мышления отличаются от наших»10.

Несоответствие языка газетного особенностям восприятия основной читательской массы должно было быть преодолено большой работой по вовлечению читателей в газету. Отсутствие газетной культуры в провинции сильно сказывалось на общем характере пропагандистской работы. Шафир писал: «Обследование установило, что у нас в деревне в настоящее время нет ни подписчика, ни читателя... Это значит, что информацию о том, что происходит во внешнем для крестьянина мире, деревня получает из мутных и подозрительных источников, в чудовищно-нелепом и политически диком освещении»".

7 Шафир Я Газета и деревня. М. Красная Новь, 1923.

" Шпильрейн И Н, Рейтынбарг Д И , Неикий Г О Язык красноармейка М„ Л . 1928

4 Там же. С. 19

10 Красная печать. 1924. №2. С. 20.

" Шафир Я Газета и деревня М. Красная Новь, 1923. С. 3.

Причины недостаточного чтения в деревне Шафир видел в высокой для крестьянина цене газеты, а также в «неналаженности работы нарсвязи», и, прежде всего, в «непонятности и отсутствии нужных материалов»1 .

Появление рабкоровского движения было закономерным развитием общей массовой работы. Только обилием и разнообразием средств воздействия можно было добиться сколько-нибудь ощутимых результатов. Масштабность и всеохватность были противопоставлены непониманию и неготовности восприятия.

В первом параграфе, «Литература и литераторы Саратова 1920-х годов», определяется специфика литературной ситуации в регионе.

Литературные творцы Саратова 1920-х годов почти все были одновременно и журналистами. Они публиковали литературные произведения в крупных журналах и газетах и сами очень часто занимались какими-либо местными изданиями. В «Саратовских Известиях» работали почти все известные саратовские литераторы 1920-х годов — среди них Михаил Геслер (один из зав. отделов), Н. М. Архангельский (Н. Икарский), Д. А. Самсонов (Степан Дальний), Виктор Бабушкин (зав. отделом «Рабочая жизнь») и многие другие. Эти литераторы составляли основу саратовской журналистики 1920-х годов. Н. Архангельский, активный участник литературной жизни, журналист «Саратовских Известий», был одновременно секретарём газеты «Кино-Известия». Д. Самсонов прославился своими фельетонами почти во всех газетах Саратова, особенно в «Саратовских Известиях» и «Советской деревне». Владимир Зеленский был редактором самой крупной газеты — «Саратовские Известия», самой культурной газеты — «Кино-Известия» и самой «живой» газеты — «Живые клещи».

Виктор Бабушкин, долгое время занимавшийся редактированием важнейшего для газеты раздела «Рабочая жизнь», был одной из наиболее ярких фигур литературной жизни Саратова 1920-х годов. Именно раздел «Рабочая жизнь» занимался формированием рабкоров вокруг газеты, именно Виктор Бабушкин руководил основной работой по выращиванию новых кадров. Бабушкин представлял собой серьёзного общественно значимого литератора, всегда чётко представляющего общеполитическую конъюнктуру и пишущего исключительно на проблемные темы. Рассказы и очерки Виктора Бабушкина, публикуемые в «Саратовских Известиях», были посвящены в основном жизненно важным сферам человеческой жизни. Большая часть текстов, написанных Бабушкиным в прозаическом жанре, представляла собой рассуждения о бытовых проблемах рабоче-крестьянской молодежи. Чаще всего эти литературные произведения становились банальной реализацией массовой пропаганды литературными средствами. Главное, что необходимо подчеркнуть, - тексты Бабушкина были в полной степени журналистскими и открывали читателю проблему изнутри (даже если речь шла о традиционных для провинциальных газет темах — человеческий быт и житейские проблемы). Бабушкин, Геслер и другие

" Шафир Я I атета и леревня М Красная Новь. 1923 С 4

16

журналисты «с именами» появились в саратовских газетах с развитием литературно-художественной составляющей газетной культуры. В начале 1920-х годов доля «аналитических» материалов была значительно меньше — газеты, как правило, злоупотребляли прямой пропагандой.

Во втором параграфе, «Литература как средство воздействия», речь идёт о литературных возможностях воздействия на читателя.

«Литературность» в газетном контексте 1920-х годов, безусловно, приобретает особые характеристики. Советская газета в это время полностью состояла из множества скрытых механизмов овладения человеческим сознанием, из которых наиболее действенными ощущались те средства, которые были связаны с эмоциональным воздействием.

В это время наиболее широкое распространение получила «стихотворная форма». Регулярно публиковались стихотворные фельетоны и рифмованные газетные статьи.

Существенное место в этом ряду занимали фельетоны и карикатуры, а все это вместе создавало эффект особой стилистической напряжённости, где происходило взаимодополнение сатирических обличительных интенций и вызывающей «плакатной» газетной эстетики.

В этой связи важно сказать, что целостность обще! о I азетного контекста 1920-х годов заключалась не только в тематических корреляциях разных газетных статей одного номера, — сущность его проявлялось на всех уровнях текста — от ассоциативной связи фельетона и карикатуры до стилистических норм газетной культуры. Безусловно, воздействующий эффект от такого рода приёмов усиливался многократно.

Третий параграф, «Фельетон», посвящён стержневому жанру и основной форме газетной работы в 1920-е годы. По сути, именно фельетон задавал общий тон восприятия советской пропаганды. Общие принципы обличения, осмеяния и сатирического понимания действительности закладывались фельетоном, и его острое и грубое начало пронизывало всё в советской газете — от заметок рабочих до обличительных карикатур и стихов «на згобу дня».

Очевидно, что дело не только в жанровой природе фельетона. Речь ид<п о глубинных основах отечественной пропагандистской культуры, где наиболее яркие и сильные методы воздействия на публику проявлялись собственно в самой природе фельетона, карикатуры и общем стиле советской газеты. Общая газетная концепция была такова, что фельетон в ней оказался наиболее ярким выразителем самих стилистических исканий эпохи. Как писали в теоретических работах этой поры, «в советской печати фельетон играет особую роль»13.

Особыми приёмами газетный фельетон не хвастал, и в целом представлял собой средний набор общих форм и схем, в разных случаях заполнявшихся нужным содержанием. В весьма редких случаях фельетон представлял собой нечто своеобразное и самобытное.

" Шафир Я. Вопросы газетной культуры М.-Л., 1927 С 15.

Фельетон 1920-х годов обычно строился по определённой схеме: вначале заявлялась какая-то отстраненная тема, никак не связанная с идеологическим воздействием на публику; но как только читатель проникался ходом мыслей автора, происходило включение этого «фонового» сюжета в общую идейную концепцию и читателя постепенно уверяли в единственно правильном понимании проблемы.

Известны примеры прямой пересадки готовых литературных идей, стереотипов и трафаретов в новые идеологические обстоятельства, не говоря уже об использовании — в духе времени — готовых тем для завладения аудиторией и переработке классической литературы в своих целях. Классическая же литература на страницах советских газет 1920-х годов приобретала совершенно новые контексты, — прецедентные тексты из классики должны были переориентировать читателя на восприятие новой действительности.

Помещение привычных жизненных ориентиров в новые идеологические обстоятельства — весьма распространённый в 1920-е годы метод переориентирования общественного сознания. Заложить в традиционные и патриархальные формы народного сознания коммунистическое содержание -означало приспособить новый, формирующийся тип мышления к обыкновенному и привычному жизненному укладу. Это проявлялось на всех уровнях массовой работы — от всенародных начинаний по замене религиозных крестин новой формой коммунистических «коммунистин» до замены привычного содержания классического литературного текста новым «коммунистическим» содержанием.

В Заключении делаются выводы и подводятся итоги диссертационного исследования. Советская газета 1920-х годов реализовывала многие вечные журналистские мифы. Повлиять впрямую на жизнь людей, заставить их действовать в соответствии с новыми жизненными установками, — основная задача всей журналистской культуры в это время. В начале 1920-х годов такая работа осуществлялась средствами психологического воздействия и газетного убеждения. К концу 1920-х годов «рекомендательный» характер многих газетных публикаций обрёл силу прямого действия, рабкоровские заметки из средства обличения и осмеяния были преобразованы в мощную воздействующую силу, создавались специальные комиссии «по следам публикаций», психологическое воздействие газеты в это время было уже всеобъемлющим, газетное слово начинало выполнять репрессивные функции. Нарождалась новая советская журналистика.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Бельков Р.В. Способы воздействия на общественное сознание в газетах «Саратовские Известия» и «Большевистский молодняк» //Филологические этюды: Сборник трудов молодых учёных. Саратов, 2002. Вып. 5. С. 27-30.

2. Бельков Р.В. Саратовская газетная культура 1920-х годов и культура газеты // Журналистика, реклама и связи с общественностью: Новые подходы. Воронеж, 2002. С. 54-57.

3. Бельков Р.В. Власть и общественное сознание в сараювских газетах 1920-х годов // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов / Под ред. Е.Г. Елиной, Л.Е. Герасимовой, Е.Г. Трубецковой. Саратов, 2003. С. 162-191.

4. Бельков Р.В. «На круги своя...»: К вопросу об историко-психологическом изучении искусства манипулирования человеческим сознанием в отечественной журналистике // Средства массовой информации в современном мире: Молодые исследователи. СПб, 2003. С. 10-12.

5. Бельков Р.В. Роль провинциальной газетной культуры 1920-х годов в развитии отечественной журналистики // Журналистика. Молодые исследователи: Межвузовский сборник научных работ студентов и аспирантов / Под ред. Е.С. Сониной. СПб, 2004. С. 16-21.

6. Бельков Р.В. Проблема психологического воздействия на общественное сознание в отечественной журналистике // Тонус. №10. Казань, 2005. С. 46- 47.

7. Бельков Р.В. Психотехнологии массовых информационных кампаний в Советской России 1920-х годов // Журналистика в 2004 году. СМИ в многополярном мире: Материалы научно-практической конференции. Москва, 2-5 февраля 2005 года. М., 2005. С. 235-236.

8. Бельков Р.В. Литературная основа саратовской газетной культуры 1920-х годов // Тонус №11. Казань, 2005. С. 117-127.

9. Бельков Р.В. Саратовская газетная культура в кинематографических исканиях 1920-х годов // Филологические этюды. Вып. 8. Саратов. В печати.

Подписано в печать 15.09.05 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Объем 1,0 усл. печ. л. Тираж 100 экз. Заказ 77 Типография АВП «Саратовский источник»

Лиц. ПД № 7-0014 от 29 мая 2000 г. г. Саратов, ул. Университетская, 42, оф.22 т. 52-05-93

»18778

РНБ Русский фонд

2006-4 19979

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бельков, Родион Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава первая. Газетная культура и проблема психологического воздействия на общественное сознание.

§ 1. «Революция раздвинула рамки «шестой державы».

Газетная культура и культура газеты.

§2 «Нечем крыть». Способы психологического воздействия на читателя.

§3 «Рабкор — детище революции». Рабкоровское движение как основа пропагандистского воздействия газеты.

§4 «Провинция производит!». Кино и газетная культура 1920-х годов.

Глава вторая. Литературная основа саратовской газетной культуры 1920-х годов.

§1 Литература и литераторы Саратова 1920-х годов.

§2 Литература как средство воздействия.

§3 Фельетон.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Бельков, Родион Владимирович

Изучение газетной и литературной культуры 1920-х годов, анализ средств воздействия на массовую аудиторию, осмысление процессов восприятия материалов, опубликованных на газетной полосе, открывает перед исследователем целый пласт плодотворнейших перспектив.

Прежде всего, обращение к газетным текстам давно ушедшей эпохи позволяет понять общие законы их воздействия и восприятия в разных социокультурных ситуациях. Во многих отношениях 1920-е годы дают возможность увидеть черты самобытной газетной и литературной культуры.

Исследование переломной эпохи помогает максимально полно представить отечественную журналистику в обстоятельствах радикальной перестройки всех общественных норм и жизненных ориентиров, даёт почувствовать стиль эпохи, оценить её влияние на последующие процессы. Вместе с тем послереволюционный период советской истории представляет бесценный материал для установления типологических особенностей, отличающих культуру СМИ всей советской, а отчасти и постсоветской эпохи.

Актуальность темы обусловлена ещё и тем, что существование средств и методов воздействия на массовую аудиторию на протяжении разных исторических отрезков оставалось неодинаковым. В 1920-е годы было совершено много открытий в области манипулирования массовым сознанием, которые были развиты и закреплены отечественной пропагандистской традицией в дальнейшем.

Психологическое воздействие в отечественной журналистике XX века было открыто в связи с необходимостью формирования нового пролетарского сознания. Газетная культура как один из немногих инструментов по формированию нового сознания вместе с литературой и литературной критикой оказалась принципиально важной категорией для создания нового идеологического фронта эпохи.

Суть и смысл понятия «газетная культура» определяет во многом форму существования самой журналистики в 1920-е годы. К газетной культуре относилась отнюдь не одна только печатная газета, хотя она всегда осознавалась основным средством «коллективной организации» масс, — под «газетной культурой» понимались почти все формы работы с аудиторией, способные осуществить массовое воздействие. Все разновидности стенных, световых, «живых», радио- и киногазет, а также множество других газетных форм сознательно создавались с целью обеспечить максимально безупречное манипулирование сознанием огромного количества людей. По выражению Я. Шафира, именно «газетная культура» во многом определяла тенденции времени. В то же время, несмотря на обильные призывы по совершенствованию газетной культуры, нельзя не отметить, что на деле культура в газете этой поры полностью отсутствовала. Безграмотные журналистские и рабкоровские заметки, агрессивность газеты, излишняя эмоциональность, прямолинейность и демагогичность создавали привычный газетный фон и колорит эпохи.

Массовое воздействие не могло бы оказаться продуктивным без серьёзной внутренней базы, которой оказалась в 1920-е годы художественная словесность. Литература стала для этого времени важнейшей составной частью общей пропагандистской культуры.

Литература на газетной полосе 1920-х годов — это и стихотворная публицистика, и небольшие прозаические тексты, и литературно-критические отклики на художественную и партийную публицистику. Однако этими привычными жанровыми разновидностями, традиционными для российских газет XIX и XX веков, «литературность» молодой советской прессы не исчерпывалась. Литературная культура в газете охватывала и не литературные, а сугубо газетные жанры. Элементы литературных форм, приёмов, образных средств активно внедрялись и в сами газетные тексты, превращая их в общее поле специальной «словесной культуры» 1920-х годов.

Совершенствованию и основательному изучению газетного воздействия немало внимания уделялось уже в 1920-е годы. В частности, психотехники 1920-х годов И.Н. Шпильрейн, Д.И. Рейтынбарг, Г.О. Нецкий проводили специальные исследования, посвященные проблемам восприятия газетной пропаганды. Я. Шафир рассуждал не только об особенностях «газетной культуры», но также проводил изучение восприятия газеты в провинции, языка газеты,

Как можно прочитать в любой работе, написанной в советское время и посвящённой проблеме массовой психологии, изучение эффективности любой пропаганды, и, в особенности, изучение воздействия средств массовой информации на человека имеет первостепенное значение. Ибо это «продиктовано. неотложными практическими задачами коммунистического воспитания нового человека» (Поршнев, 1979), «имеет самое серьёзное значение. в практике коммунистического воспитания трудящихся» (Миронов, 1987), и, кроме того, «массовокоммуникативная деятельность становится важным и необходимым условием. познавательной, общественно-политической и материально-практической деятельности» (Манаев, 1984).1

Несмотря на обилие научных работ, в той или иной степени освещающих проблему манипулирования массовым сознанием, все они, как правило, выдержаны в русле привычных для советского времени представлений. За долгие годы существования советской власти было накоплено немало опыта воздействия на общественное сознание, а потому множество работ, посвящённых вопросам совершенствования средств пропаганды, имело целью прямое внедрение в сферу журналистики. Такие исследования представляют научный интерес только с точки зрения открытой демонстрации многих устойчивых для советской журналистики способов воздействия на читателя. См.: Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979; Миронов М.Е. О соотношении идеологии, общественной психологии и обыденного сознания // Психологический журнал. 1987. Том 8. №4. С. 31^2; Манаев О.Т. Включенность личности в сферу влияния СМИ // Социологические исследования. 1984. №4. С. 37^14; и др.

Серьёзные исследования, посвящённые проблемам восприятия и читательского сознания предпринимались Б.В. Банком, И.Е. Баренбаумом, А.И. Рейтблатом, Г.Н. Ищуком и его последователями — учёными Твери. Центр по изучению читательского сознания сложился в Саратовской филологической школе. Фундаментальные исследования российского читателя XIX—XX веков предприняты В.В. Прозоровым и Е.Г. Елиной. Интересующей нас проблеме посвящены монографии В.В. Перхина и Е.А. Добренко. Однако все названные исследователи обращались преимущественно к читателю литературных и литературно-критических текстов. Диссертация Конаныхина К.В. «Реклама в СССР 1930-х годов» затрагивает проблему воздействия на массовое сознание, однако посвящена совсем другой эпохе, когда многие законы и принципы работы с массовой аудиторией, устоявшиеся в 1920-е годы, были пересмотрены и переработаны2.

Наше диссертационное сочинение связано, прежде всего, проблемами воздействия и восприятия, а также особенностями функционирования газетных текстов.

В монографии «Литературная критика и общественное сознание в Советской России 1920-х годов» Е.Г. Елина даёт исчерпывающий анализ литературно-общественной ситуации эпохи, определяет функционирование литературной критики в переломную эпоху. Многие идеи и положения этой работы легли в основу настоящей диссертации.

Наше исследование газетной и литературной культуры 1920-х годов выполнено на основе подробного анализа двух самых крупных газет Саратова — «Саратовские Известия» и «Большевистский молодняк». Обращение к провинциальной прессе позволяет выполнить социокультурный «срез» и получить достоверное представление об общих свойствах газетной и литературной культуры советской России 1920-х годов.

2 Конаныхин К.В. Реклама в СССР 1930-х годов: Дисс. канд. филол. наук. М., 2000.

В 2003 году была издана коллективная монография «Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов». Монография явилась результатом большого труда многих авторов, в ней представлены итоги исследований по ряду вопросов литературной, газетной и художественной культуры провинции 1920-х годов. Проблема провинциальной литературно-общественной ситуации, в которой существовала саратовская журналистика 1920-х годов, особенности её функционирования и формирования её особенного статуса рассмотрены в монографии подробно.

Именно провинциальная словесность явилась подлинным воплощением эпохи, где в силу удалённости от центра многие столичные установки оказались редуцированными. «Провинциальная словесность не копировала ситуацию в центре, а, скорее, гротескно её переиначивала, утрируя несообразности, не различая параметров литературных величин, усугубляя прямолинейность выводов. В то же время удалённость от центра во многих случаях позволяла затемнять вопиющие противоречия, смягчать выдвинутые обвинения, ретушировать слишком яркие краски и редуцировать слишком громкие лозунги. Поэтому диахронический срез именно провинциальной жизни даёт полнокровное представление о литературно-общественной ситуации 1920-х годов и о том, какую роль в её становлении играли местные власти»3.

Разработка заявленной темы, помимо обнаружения самоценных фактов, позволяющих судить о провинциальной литературно-общественной ситуации и региональной журналистике в 1920-е годы, может дать импульс для изучения более общих вопросов в соотношении массовой психологии и культуры всего столетия, для уточнения некоторых аспектов проблемы психологического воздействия СМИ на общественное сознание, восприятия газетного текста, для уяснения механизмов культурного диалога.

3 Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 7.

Заявленная тема не может быть раскрыта в отрыве от подробного анализа газетной и журнальной периодики, художественной словесности, а также литературной, «медийной» и социокультурной ситуации 1920-х годов.

Научная новизна работы обусловлена комплексным подходом к изучению «масс-медийной» сферы 1920-х годов, к анализу влияния журналистской и «литературной» составляющей газетной культуры на формирование общественного сознания, литературной ситуации в регионе.

Объектом исследования стала функциональная роль журналистики в пропагандистской системе 1920-х годов, реализованная в форме газетной культуры, в её взаимодействии и взаимовлиянии с художественной и литературной культурой провинции.

Предметом исследования явились саратовские периодические издания, выходившие в период с 1924 по 1928 годы, — среди них самые тиражные саратовские газеты 1920-х годов — «Саратовские Известия» и «Большевистский молодняк», представляющие собой образцы массовой пропагандистской работы в провинции. Отдельно рассматривается газета «Кино-Известия», представлявшая образец провинциальной «культурной» газеты; кроме того, привлекаются литературно-художественные («Саррабис») и сатирические («Метла», «Клещи») журналы тех лет, а также издания, ориентированные на чёткую «целевую аудиторию» (например, «Советская деревня», «Ялкон», «Якстере Сокиця»). Каждое из этих изданий не только вписывалось в общие законы и схемы развития провинциальной периодической печати, но и отражало внутренние процессы, происходившие в области газетной журналистики, литературы и литературной критики в 1920-е годы.

Цель работы — выяснить, как в условиях переломной эпохи функционировала провинциальная журналистика, газетная культура и художественная словесность, как их взаимодействие формировало массовое сознание, общественную и социокультурную ситуацию 1920-х годов и последующих эпох. На наш взгляд, именно понятие «газетная культура» является определяющим для всей структуры пропагандистской системы 1920-х годов и по этой причине, а также по причине особого интереса самих журналистов 1920-х годов к этой проблеме газетная культура и производные от неё явления, её отношения с другими типами массовой пропагандистской работы будут стоять в центре нашего исследования.

Цель, поставленная в работе, диктует следующие задачи:

1. Проанализировать механику воздействия публицистических, литературно-художественных и паралитературных текстов на общественное сознание в 1920-е годы, выявить средства и методы давления на читателя, определить характер газетного влияния.

2. Проанализировать, каким образом функционирует литература и литературная критика в газете 1920-х годов, определить степень воздействия на читателя литературного газетного текста, выявить черты публицистичности литературных текстов и черты «литературности» текстов газетных.

3. Выяснить, каким образом механизмы воздействия на читательское сознание в 1920-е годы были непосредственно связаны с содержательной насыщенностью самой газетной культуры.

Методология исследования предполагает интегрирующий анализ, учитывающий различные аспекты изучения журналистской и литературной культуры. Применяются разнообразные методики, выявляющие читательскую направленность газетных и литературных текстов, их эмотивную составляющую. Особенностью данной работы является применение устоявшихся литературоведческих методик (историко-литературный подход, философско-эстетический и семантический анализ текстов) к газетной публицистике.

Теоретическая значимость предпринятого исследования состоит в попытке комплексного анализа газетной и литературной культуры в рамках провинциального региона. Кроме того, в работе выявлен ряд приёмов и способов воздействия газетного текста на читающую публику.

Результаты диссертационного исследования могут найти практическое применение при дальнейшем изучении отечественной литературы, журналистики и литературной критики 1920-х годов, а также в учебном процессе: в курсах лекций по истории отечественной журналистики и литературной критики, в спецкурсах по проблемам массовой психологии, воздействия СМИ на общественное сознание, истории журналистики.

Материалы диссертации прошли апробацию на научных конференциях: в 2001 году на конференции, посвящённой 60-летию возобновления филологического образования в Саратовском государственном университете, в 2002 году на конференции «Журналистика, реклама и связи с общественностью», проходившей на факультете журналистики Воронежского университета, на конференции «Филология и журналистика в начале XXI века», проходившей в 2004 году на филологическом факультете СГУ, на конференции «Журналистика в 2004 году. СМИ в многополярном мире», проходившей на факультете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова в 2005 году, а также в спецсеминаре «История и теория литературной критики и журналистики», при чтении лекций по курсу «История отечественной журналистики» на филологическом факультете СГУ. По материалам диссертации опубликовано 9 статей.

Положения, выносимые на защиту:

• Пропагандистская система, созданная в 1920-е годы, предполагала внедрение во все сферы человеческой жизни; «газетная культура», претендующая на всеохватность, позволяла осуществлять воздействие на общественное сознание полномасштабно.

• Использовались приёмы рационального воздействия путём логических доводов, убеждений и разъяснений и иррационального воздействия, связанного с внедрением в психическую сферу человека, с изменением его эмоционального состояния, с использованием демагогических уловок.

• Газетная культура 1920-х годов немыслима без созидательной внутренней базы. Литературная основа в журналистике 1920-х годов была определяющей. Психологическое воздействие во многом оказалось возможным именно благодаря литературной составляющей газетной культуры.

• Литературно-общественная ситуация в Саратове определила функционирование местных пропагандистских моделей. Журналистика и литература в провинции оказались совмещёнными в силу того, что многие литераторы Саратова были одновременно и журналистами. Поэтому местная журналистика 1920-х годов оказалась во многом «олитературена», литература же была крайне публицистичной.

• Формирование газетной культуры в провинции происходило параллельно со становлением литературной культуры. К концу 1920-х годов масштаб влияния словесной культуры был усилен многократно.

Структура работы, состоящей из введения, двух глав и заключения, библиографии, продиктована логикой отбора материала исследования. В главе первой рассмотрены теоретические аспекты понятия «газетной культуры» и проанализированы основные принципы массового психологического воздействия в 1920-е годы, отмечаются способы влияния на читательское сознание, выявляются механизмы массового воздействия на аудиторию; определены исследовательские позиции и категории, на которые мы опираемся в настоящем диссертационном исследовании. В главе второй проанализированы литературно-художественная и публицистическая составляющая местной периодической печати 1920-х годов, определяется связь и взаимовлияние газетной и художественной культуры.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Газетная и литературная культура Саратова"

Исследование отечественной журналистики переходного времени подтверждает тезис об исключительной уникальности всей постреволюционной эпохи для отечественной культуры.Именно в это время сформировались все основные типовые способы воздействия на массовую аудиторию, а многие открытые в это время техники и методики, сразу до конца не осознанные и оформленные сугубо латентно в сознании журналистов 1920-х годов, оказались востребованными в эпоху современной России.Исторически сложилось, что для российской журналистики во все времена гораздо важнее всех возможных функциональных аспектов оказывалась именно воздействующая составляющая. Повлиять на ход событий, на сознание огромного количества людей — первейшая задача литературной критики и журналистики. В советское время эта генетическая предрасположенность журналистской культуры была предельно актуализирована и разработана в необходимом для эпохи ключе.1920-е годы оказались весьма плодотворными на различные идеи по организации массовых информационных процессов. Идея «коллективной организации» оказалась бы несостоятельной без чёткой и продуманной реализации системы воздействия на массовое сознание. «Газетная культура» стала основой системы управления массовым сознанием. К ней относилось всё, что так или иначе могло быть связано с процессами воздействия.Внедрение ключевых идеологических понятий, формирование мировоззрения и отношения к жизни в 1920-е годы происходило путём полномасштабного идеологического влияния, осуществляемого средствами «коллективной организации» масс. Пропагандистская система претендовала на внедрение во все сферы человеческой жизни, поэтому всё, что так или иначе заслужило доверие широких масс, — различные виды искусства, зрелищные и литературно-художественные находки — должны были работать на общее дело воспитания нового человека.Газета воспроизводила стилевую парадигму вероятного читателя. Исходя из его запросов, ожиданий и жизненных представлений, она старалась давать наиболее подходящий материал. Стилистические искания шли в основном вокруг малограмотных заметок рабкоров, которые составляли основу любой советской газеты. Преодолеть непонимание официальной пропаганды и официального газетного языка можно было только перенеся читательскую стилистику в газету. Газета давала образцы того, как именно следует думать, говорить.Формирование массового сознания, как нами было показано, предполагало значительное внедрение в человеческую психику.Пропагандистам было очень важно задеть «живые струны» человеческого восприятия, связать общие идеологемы с обычной, личной, семейной жизнью каждого комсомольца, рабочего или крестьянина. Многие приёмы газеты 1920-х годов были демагогичны и предполагали превышение всех эмоциональных критериев. Почти все газетные публикации были впрямую направлены на изменение эмоционального состояния читателя.Газетная культура 1920-х годов никогда бы не добилась сколько-нибудь значительного влияния в отрыве от культуры литературной.«Литературность» стала основой пропагандистской работы, и эмоциональность газеты, а также её психологическое влияние было во многом обусловлено именно этой особенностью отечественной журналистики. В Саратове в 1920-е годы именно литераторы по преимуществу формировали журналистику. Газетная периодика поэтому предполагала значительную долю литературной культуры, связанной не только с различными художественными находками самих авторов литературньгх публикаций, но и с общими тенденциями в сфере журналистики. Журналистика оказалась в эту эпоху во многом олитературена, литература же публикуемая на страницах газетных изданий была крайне публицистичной.Важно, что формирование провинциальной газетной культуры носило длительный характер. Газета менялась, совершенствовалась и укреплялась, обретала подлинную культуру, избавлялась от прямолинейности и однообразности. Газетная культура по-настоящему окрепла параллельно со становлением литературной культуры в провинциальной печати. Масштаб влияния словесной культуры по этой причине к концу 1920-х годов был огромен.Разнообразные функциональные аспекты отечественной пропаганды и разница между разнонаправленными особенностями газетной культуры заставляли пропагандистов 1920-х годов мыслить крупномасштабно. В этой связи взаимодополнение пропагандистских устремлений обеспечивалось разницей содержательных сторон газетной культуры. Подведём некоторые итоги.Характерно, что для советской газеты были практически рядоположенными вопросы обш,ие для всей пропагандистской политики партии (например, антирелигиозная пропаганда) и какие-то конкретные, сиюминутные проблемы, верное понимание которых было необходимо заложить в «широкие массы» (к примеру, очередные постановления

губкома), - по крайней мере, внедрялись они с одинаковым усердием и с тою лишь разницей, что, пожалуй, вопросы «класса» антирелигиозной пропаганды выигрывали по силе воздействия за счет многократных повторов, вариативности подходов к теме и длительности разработки.Во всем этом заключается уникальная особенность газетного творчества 1920-х годов. Общеизвестно, что с воздействием на сознание так или иначе связана вся советская журналистика. Однако же 1920-е годы, на наш взгляд, проявили совершенно уникальные способы реализации журналистской профессии.Газета 1920-х годов наиболее полно реализовывала идею «коллективного организатора» и, несмотря на почти полное отсутствие квалифицированных журналистских кадров, пользовалась успехом и вызывала значительное доверие в читательской среде, о чем свидетельствуют публикуемые в газете читательские заметки. По масштабу задействования читательских масс в необходимые для газеты психологические процессы с 1920-ми годами не может сравниться никакая другая эпоха.В чем-то надеясь на простодушие читателей, а в чем-то, напротив, стараясь максимально изош;риться в способах воздействия на него, газета 1920-х годов представляла собой уникальный механизм управления человеческим сознанием.Думается, что одно из наиболее перспективных направлений этой работы — дальнейшее изучение специфики литературной культуры Саратова 1920-х годов. В Государственном музее Федина хранится никем не изученный архив саратовского писателя и журналиста Виктора Бабушкина, являвшегося одной из ключевых фигур массово-пропагандистского и литературного процесса этой эпохи. Изучение его художественного и журналистского творчества поможет более тонко разобраться во всех особенностях провинциальной литературной и газетной культуры.Современная журналистика, безусловно, являет собой необозримое поле для творческих фантазий. При этом она, конечно же, представляет собой закономерное развитие отечественной и, прежде всего, советской индустрии СМИ. Никакие эффектные и уникальные для Запада, только что опробованные и пришедшие в нашу среду технологии не новы, а во многом и уступают технологиям отечественным, весьма умело развитым и закреплённым в отечественной индустрии СМИ за неполный век существования «коллективного организатора».Уникально организованная в 1920-е годы система массового воздействия оказалась универсальной. Многие её принципы были развиты и переработаны отечественной пропагандистской традицией в дальнейшем. В этом смысле современные попытки универсализировать (даже на государственном уровне) массмедийные сферы имеют под собой достаточно прочную историко-психологическую основу.Детальное изучение отечественной журналистики постреволюционной эпохи открывает материалы, ещё не вошедшие в литературоведческий и ф массмедийный научный обиход. Исследование газетной и литературной культуры представляется важным звеном в постижении глубинных родовых свойств российской журналистики, а также отечественной культуры XX столетия, требуюш;ей глубокого и пристального внимания.

Список научной литературыБельков, Родион Владимирович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бабушкин В.Ф. Наши театры. Рукопись. ГМФ. Ф. 43068.

2. СИ. №37. 12 февраля 1928 года. С. 1.

3. См.: Губернская власть и словесность. Саратов, 2003. С. 192.

4. СИ. №219. 25 сентября 1927 года. С. 4.

5. СИ. №219. 25 сентября 1927 года. С. 4.Ещё раз по поводу книги JL Словохотова «О классиках русской литературы»).Я знаю мелодию ту И авторов знаю породу.Г. Гейне

6. СИ. №78. 1 апреля 1928 года. С. 2.

7. СИ. №6 8 января 1925 года. С. 2.

8. СИ. №12. 15 января 1925 года. С. 5.

9. БМ. №51(143). 7 октября 1926 года. С. 12.

10. БМ. №56 (148). 13 ноября 1926 года. С. 8.

11. См. об этом: Елина Е. Г. Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов. Саратов, 1994.

12. В. Б-в. Наши поэты // СИ. №1.1 января 1928 года. С. 4.

13. БМ. №51 (149). 19 ноября 1926 года. С. 10.

14. БМ. №51 (149). 19 ноября 1926 года. С. 10.

15. Губернская власть и словесность. Саратов, 2003. С. 18.

16. СИ. №174. 3 августа 1927 года. С. 4.

17. СИ. №143. 28 июня 1927 года. С. 4.

18. СИ. №169. 28 июля 1927 года. С. 4.

19. СИ. №189. 21 августа 1927 года. С. 4.

20. СИ. №65. 22 марта 1924 года. С. 3.

21. БМ. №79. 7 ноября 1925 года. С. 4.

22. БМ. №79. 7 ноября 1925 года. С. 4.

23. СИ. №7. 8 января 1928 года. С. 2.

24. СИ. №26. 31 января 1928 года. С. 4.

25. СИ. №103. 5 мая 1928 года. С. 3.

26. СИ. №103. 5 мая 1928 года. С. 3.

27. Большевистский молодняк: Газета рабоче-крестьянской молодежи. Орган Саратовского губкома РЖСМ. 1924 1928.

28. Голос труда: Орган Саратовского губпрофсовета и губ. отд. труда. 1924.

29. Известия саратовского совета рабочих и красноармейских депутатов,губисполкома, губкома РКП, губсовета и оргбюро нижневолжской области. 1924-1928.

30. Кино-Известия: Двухнедельная иллюстрированная газета. Орган Поволжского отделения «Пролеткино». 1924 1925.

31. Клещи: Сатирический журнал. 1925 1926.

32. Литературные беседы: Журнал общества литературоведения при СГУ им. Чернышевского. 1928— 1932.

33. Метла: Двухнедельный журнал сатиры и юмора. 1923. №1-6.

34. Молодой Ленинец: Орган Нижне-Волжского краевого и саратовскогоокружного комитетов ВЛКСМ. 1928.

35. Нижне-Волжский просвещенец: Ежемесячный общественнопедагогический журнал Нижне-Волжского краевого отдела народного образования. 1928 1929.

36. Новый Художественный Саратов: Литературно-художественный и театральный еженедельник. 1923. №3-13.

37. Правда. Орган Центрального комитета и Московского комитета РКП(б). 1924-1928.

38. Саррабис: Журнал литературы, критики, музыки и театра. Орган культотдела Саратовского губернского отдела Всероссийского союза работников искусств. 1921. №1-4.

39. Советская деревня: Газета крайкома ВКП (б) и крайисполкома Нижней Волги. 1925.

40. Художественный Саратов: Литературно-художественный и театральный еженедельник. 1922. №1—5; 1923. №6.

41. Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917 1932. М., 1998.

42. Алексеева М.И. Газета в зеркале социологического анализа. Л., 1970.

43. Артемьева Е.Ю. Психология субъективной семантики. М., 1980.

44. Артёмов В.А., Реформатский А.А., Шварц Л.М. Роль изучения восприятия печатной продукции при стандартизации оформления. М., 1933.

45. Архивы Кремля: В 2 кн. Политбюро и церковь (1922 1925) М., 1997. Кн. 1.

46. Асмус В.Ф. Чтение как труд и творчество // Асмус В.Ф. Вопросы теории и истории эстетики: Сб. ст. М., 1968.

47. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975.

48. Афанасьев М.К. За книгой: Место чтения в жизни советского рабочего. М., 1987.

49. Афанасьева А.А. Гиперболизация как средство отображения советской действительности (на материалах центральной прессы второй половины 50-х—начала 80-х годов): Дисс. канд. филол. наук. М., 2000.

50. Афонин Н.С. Психологические особенности пропагандистского воздействия //Политическое самообразование. 1982. №3. С. 103—111.

51. Банк Б.В. Изучение читателей в России: XIX в. М., 1965.

52. Белая Г. О внутренней свободе художника: Из опыта критической мысли 1920-х годов //Контекст: Литературно-критические исследования. М., 1989.

53. Белецкий А.И. Об одной из очередных задач историко-литературной науки (изучение истории читателя) // Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.

54. Бельков Р.В. Власть и общественное сознание в саратовских газетах 1920-х годов // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-хгодов. Саратов, 2003. С. 162-191.

55. Бехтерев В.М. Психика и жизнь. СПб., 1904.

56. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921.

57. Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти //Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

58. Блюм А.В. Советская цензура в годы тоталитарного террора: 1929—1953. М., 2000.

59. Буданцев Ю.П. Системность в изучении массовых информационных процессов. М., 1986.

60. Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. Сб.М., 1989.

61. В лабиринтах буржуазного сознания: Критика концепций духовного манипулирования. М., 1978.

62. Варецкий Б.И. У истоков советской печати. М., 1985.

63. Васильцов С. и др. Незабытая революция: Эпоха Октября глазами россиян. М., 1997.

64. Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКПБ ВКПБ -ВЧК - ОГПУ - НКВД о культурной политике. М., 1989.

65. Возьмитель А.Л. Формирование и изучение общественного мнения. М., 1987.

66. Войтоловский Л.Н. Очерки коллективной психологии. М.;Л., 1925. 4.1: «Психология масс».

67. Всемирная история: В 24 т. Мир в период создания СССР. Минск, 1999. Т.21.

68. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1968.

69. Гагина Н.В. Литературные материалы в газете «Саратовские Известия» (1926—1928) // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 127—152.

70. Гагина Н.В. Г. Лелевич на страницах «Саратовских Известий» // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 152—162.

71. Гадамер Г.Г. О круге понимания // Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

72. Галаган А.А. Становление комсомольской печати в Нижнем Поволжье 1917—1925: Дисс. канд. ист. наук. Саратов, 1974.

73. Гиттис А.Х. Толковый словарь информационных терминов. М., 1995.

74. Горшков М.К. Общенародное общественное мнение. М., 1983.

75. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. М., 1987.

76. Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов / Под ред. Е.Г. Елиной, Л.Е. Герасимовой, Е.Г. Трубецковой. Саратов, 2003.

77. Демидов Н.И. Из истории борьбы коммунистической партии за чистоту социалистической идеологии в период НЭПа (1921 1925 г.г.) М., 1960.

78. Денхофф М.Г. Границы свободы: капитализм должен стать цивилизованным. М., 2001.

79. Дэннис Э., Мэррил Дж. Беседы о масс-медиа. М., 1997.

80. Деревня при НЭПе. М., 1924.

81. Доболова Э. Идеологическая деятельность и общественное мнение. Улан-Удэ, 1987.

82. Добренко Е.А. Формовка советского читателя: Социальные и эстетические предпосылки рецепции советской литературы. СПб., 1997.

83. Дридзе Т. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М., 1984.

84. Елина Е.Г. Литературная критика и общественное сознание в Советской России 1920-х годов. Саратов, 1994.

85. Елина Е.Г., Трофимова Н.А. Литературные организации Саратова в 1920-е годы // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 11—21.

86. Елина Е.Г., Трофимова Н.А. Саратовские периодические издания 1920-х годов // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 107—126.

87. Есин А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения: Учеб. пособие. М., 1998.

88. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX—XX вв. М., 2001.

89. Жирков Г.В. Между двух войн: Журналистика русского зарубежья: 1920—1940 гг. СПб., 1998.

90. Жирков Г.В. Советская крестьянская печать — один из типов социалистической прессы. Л., 1984.

91. Жирков Г.В. Я. Шафир — исследователь и теоретик журналистики // АКЦЕНТЫ: Новое в массовой коммуникации. Вып. 1-2 (36-37). Воронеж, 2003. С. 77—88.

92. Жиромская В.Б. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х. М., 1996.

93. Жуйкова А. Литературная жизнь Саратова первого октябрьского десятилетия // Рождённые революцией. Саратов, 1968. С. 220—237.

94. Жумагулова Б.С. Роль контактных средств в управлении диалогом // Сборник научных трудов МГПИИЯ. Вып. 23. М., 1984.

95. Залкинд А.Б. Жизнь организма и внушение. М.;Л., 1927.

96. Засурский И.И. Масс-медиа второй республики. М., 1999.

97. Игиханян М.Х., Новиков Н.В. Как капитал создает общественное мнение? М., 1965.

98. Идеи и реальности 1920 1930-х годов в советской исторической науке. Иваново, 1993.

99. Изменение социальной структуры общества. 1921 середина 30-х годов. М, 1979.

100. Иофина И.О., Трофимова Н.А., Трубецкова Е.Г. Материалы к хронике литературно-общественной жизни Саратова 1920-30-х годов // Губернская власть и словесность: Литература и журналистика Саратова 1920-х годов. Саратов, 2003. С. 368—410.

101. История русской литературной критики / Под ред. В.В. Прозорова. М., 2002.

102. Казаков Ю.В. На пути к профессионально правильному. Российский медиа-этос как территория поиска. М., 2001.

103. Кара-Мурза С.Г. Краткий курс манипуляции сознанием. М., 2002.

104. Кин Дж. Средства массовой информации и демократия. М., 1993.

105. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980.

106. Конаныхин К.В. Реклама в СССР 30-х годов: Дисс. канд. филол. наук. М., 2000.

107. Костенко Н.В. Ценности и символы в массовой коммуникации. Киев, 1993.

108. Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917—2000). Учебный комплект: Учеб. пособие. Хрестоматия. М., 2002.

109. Кузнецов И.С. Генезис тоталитаризма в России. Социально-психологический аспект. Новосибирск, 1993.

110. Кукушкин Ю.С. Сельские Советы и классовая борьба в деревне (1921 -1932). М., 1968.

111. Культурное строительство в Саратовском Поволжье: Документы и материалы. Ч. 1: 1917—1928 г. / Сост. Г.А. Малинин, З.Е. Гусакова. Саратов, 1985.

112. Культурное строительство в Саратовском Поволжье: Документы и материалы. Ч. 2: 1928—1945 г. / Сост. Г.А. Малинин, З.Е. Гусакова. Саратов, 1985.

113. Купина Н.А. Язык тоталитарной эпохи. Екатеринбург-Пермь, 1995.

114. Кэнетти Элиас. Масса и власть. М., 1997.

115. Ленинская «Правда» и проблемы истории партийно-советской журналистики. М., 1987.

116. Литературное краеведение Поволжья: Межвузовский сб. Саратов, 1997. Вып. 1.

117. Ляхов В.Н. Советский рекламный плакат. 1917—1932 г. М., 1971.

118. Максимов А. Советская журналистика 20-х годов. Л., 1964.

119. Максимов А. У истоков советской журналистики. Л., 1967.

120. Манаев О.Т. Включенность личности в сферу влияния СМИ //Социологические исследования. 1984. №4. С. 103-111.

121. Мансурова В.Д. Журналистская картина мира как фактор социальной детерминации. Барнаул, 2002.

122. Маруцкий Э.С. Рабочая молодежь в условиях НЭПа и индустриализации. Саратов, 1995.

123. Маслова О.М. Социологические исследования читательской аудитории в 20-30-х годах // Социологические исследования. 1977. №4. С. 121—129.

124. Мельник Г.С. Mass-media: Психологические процессы и эффекты. Спб., 1996.

125. Миронов М.Е. О соотношении идеологии, общественной психологии и обыденного сознания // Психологический журнал. 1987. Т.8. №4. С. 31— 42.

126. Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973.

127. Нисневич Ю.А. Информация и власть. М., 2000.

128. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. М., 1996.

129. Общественная экспертиза. Анатомия свободы слова. М., 2000.

130. Овсепян Р.П. История новейшей отечественной журналистики (Февраль 1917 1990-е годы). М., 1999.

131. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М., 1991.

132. Основные понятия теории журналистики. М., 1993.

133. Остин Дж.Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 17. С. 22—129.

134. Очерки по истории русской советской журналистики 1917 — 1932. М., 1987.

135. Пайпс Д. Собственность и свобода. М., 2000.

136. Партийная этика: Дискуссии 1920-х годов. М., 1989.

137. Парыгин Б.Д. Общественное настроение. М., 1966.

138. Перхин В.В. Русская литературная критика 1930-х годов: Критика и общественное сознание. Спб., 1997.

139. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М., 1988.

140. Поршнев Б.Ф. В.И. Ленин и проблемы социальной психологии. М., 1969.

141. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

142. Почепцов Г.Г.(мл.) Коммуникативные аспекты семантики. Киев, 1987.

143. Почепцов Георгий. Тоталитарный человек: Очерки тоталитарного символизма и мифологии. Киев, 1994.

144. Пратканис Энтони, Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и убеждение. СПб., 2002.

145. Проблемы комплексного изучения восприятия художественной литературы. Калинин, 1984.

146. Прозоров В.В. Власть современной журналистики, или СМИ наяву. Саратов, 2004.

147. Прозоров В.В. Читатель и литературный процесс. Саратов, 1975.

148. Прокофьев В. Тайное оружие информационной войны. М., 1999.

149. Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики: Учебник. М., 2003.

150. Прохоров Е.П. Журналистика и демократия. М., 2001.

151. Рейтблат А.И. От Бовы к Бальмонту: Очерки по истории чтения в России во второй половине XIX века. М., 1991.

152. Решетников В.А. Политическая культура России. Иркутск, 1994.

153. Русская журналистика в документах. История надзора / Под ред. Б.И. Есина, Я.Н. Засурского; Сост. О.Д. Минаева. М., 2003.

154. Савин Б.С., Шереги Ф.Э. Общественное мнение и нравственное воспитание личности. М., 1985.

155. Садур В.Г. Восприятие текста в разных культурах // Структура и функционирование поэтического текста. М., 1985. С. 87—107.

156. Самсонов P.M. Социальная психика и идеология. Ереван, 1970.

157. Селиванов A.M. Социально-политическое развитие советской деревни в первые годы НЭПа (1921 1925). Саратов, 1987.

158. Сиберт Ф.С., Шрам У., Питерсон Т. Четыре теории прессы. М., 1998.

159. Сидорова О.А. Нейропсихология эмоций. М., 2001.

160. Слуховский М.И. Книга и деревня. M.;JI., 1928.

161. Советская деревня глазами ВЧК ОГПУ - НКВД 1919 - 1931: В 4 т. М., 2000. Т.2: Советская деревня глазами ОГПУ 1923 - 1929.

162. Советская страна в период восстановления народного хозяйства (1921 — 1925 г.г.).М., 1975.

163. Советский читатель. Опыт конкретно-исторического исследования. М., 1968.

164. Соколов С.Д. Опыт словаря псевдонимов и инициалов саратовских писателей // Труды Нижне-Волжского областного Научного Общества Краеведения «ИСТАРХЕТ». Саратов, 1924. Вып. 34. Ч. 2. С. 54—56.

165. Социальная практика и журналистский текст. М., 1990.

166. Социальное насилие и толерантность: реальность и медиа-образы / Сост. И.М. Дзялошинский. М., 2004.

167. Социальный идеал и массовое сознание. М., 1992.

168. Спивак Д.Л. Политика и литература в контексте массовой психологии // Знамя. 2000. №8. С. 202—205.

169. Стогний В.И. Социально-психологические аспекты пропаганды и агитации. М., 1981.

170. Столяров Ю.Н. Сущность информации. М., 2000.

171. Стровский Д.Л. Отечественная политическая традиция в журналистике советского периода. Екатеринбург, 2001.

172. Суханов А.П. Информация и человек. М., 1980.147. «Счастье литературы»: Государство и писатели 1925 1938 годы. М., 1997.

173. Тишунии В.Н. Воспитание словом: Средства массовой информации и пропаганды как оружие партии в идейно-политическом воспитании трудящихся. Л., 1979.

174. Трифонов И.Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы НЭПа (1921 1937). М., 1960.

175. Трофимов А.В. Функционирование системы средств массовой информации региона: Дисс. канд. филол. наук. М., 1989.

176. Троцкий Л. Литература и революция. М., 1991.

177. Турицын И.В. Периодическая печать в системе кадровой политики РКП(б). М, 1992.

178. Туркина В.Г. Мифология героя и массовое сознание. Саратов, 2001.

179. Федорова О.П. Журнальная публицистика 20-х годов как источник по истории советской интеллигенции. М., 1995.

180. Федотова Л.Н. Массовая информация: стратегия производства и тактика потребления. М., 1996.

181. Фомичева Ирина. Провинциальный читатель газет в России. М., 1992.

182. Формирование мировоззренческой культуры молодежи. Киев, 1980.

183. Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы востока. 1921 1927. М., 1968.

184. Чебыкин В.А. Ленинские принципы полемики. Саратов, 1990.

185. Человек социалистического общества и процессы массовой коммуникации. Л., 1981.

186. Шарапов Ю.Л. Из истории идеологической борьбы при переходе к НЭПу. М., 1990.

187. Шафир Я. Вопросы газетной культуры. М.;Л., 1927.

188. Шафир Я. Газета и деревня. М., 1923.

189. Шафир Я. От остроты до памфлета. М., 1925.

190. Шерковин Ю.Л. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973.

191. Шестов Н.И. Мифологический фактор российского политического процесса. Саратов, 1999.

192. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

193. Шишкин В.А. Цена признания: СССР и страны Запада в поисках компромисса (1924 1929 г.г.). СПб., 1991.

194. Шкондин М.В. Организация средств массовой информации и пропаганды. М., 1985.

195. Шкондин М.В. Система средств массовой информации. М., 1999.

196. Шпильрейн И.Н., Рейтынбарг Д.И., Нецкий Г.О. Язык красноармейца. М, Д., 1928.1.I

197. Весь Саратов: Альманах-справочник на 1925 год. Саратов, 1925.

198. Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М., 1962—1978.

199. Советское литературоведение и критика: Библиографический указатель 1917 1967. М, 1992.

200. Соколов С.Д. Саратовцы — писатели и учёные: Материалы для биобиблиографического словаря. Саратов, 1913—1916.

201. Список саратовских периодических изданий за 50 лет советской власти. 1917—1967. Ч. 1. 1969/Под ред. Л. Б. Левиной.

202. Сушицкий В. Саратов в беллетристике: Библиографический указатель / Под ред. А. П. Скафтымова и В. А. Бочкарева. Саратов, 1934.

203. Указатель литературы по женскому вопросу (1924 1925 г.г.). Л., 1926.

204. Художественное восприятие: основные термины и понятия. Словарь-справочник. / Под ред. М.В. Строганова. Тверь, 1991.

205. Юдина А.А., Степанидина З.И. Список саратовских периодических изданий 1917 (ноябрь) 1967. Часть 2: Газеты. Саратов, 1971.