Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития

Кириллина, Валентина Николаевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития

Год: 2004
Автор научной работы: Кириллина, Валентина Николаевна
Ученая cтепень: доктора философских наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития"

На правах рукописи

Кириллина Валентина Николаевна

ГЕНДЕРНЫЙ КОНФЛИКТ КАК ФАКТОР СОЦИОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ

Специальность 09.00.11 — социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре социальной и политической философии Московского гуманитарного университета.

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Луков Валерий Андреевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Здравомыслов Андрей Григорьевич

доктор философских наук, профессор Никонорова Екатерина Васильевна

доктор философских наук, профессор Худавердян Владимир Цолакович

Ведущая организация: Московский государственный университет

имени М. В. Ломоносова

Защита диссертации состоится 23 декабря 2004 г в 14.30 на заседании диссертационного совета Д 521.004.03 при Московском гуманитарном университете по адресу: 111395, г. Москва, ул. Юности, 5/1, корп. 3, ауд. 511.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Московского гуманитарного университета

Автореферат разослан «_» ноября 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совега:.

.У [ Скрвиков А. К.

Р/) У 7 9 9

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Природное различие женщины и мужчины, осмысленное в мировой философии и как одна из фундаментальных основ жизни в ее беспрестанном течении и вечном возвращении (Ф. Ницше), и как непременная часть жизненною мира — значимой для человека и непосредственно данной ему реальности (Э. Гуссерль), — это расщепление идеи человека и всеобщее расщепление мира (инь-ян) по мере развития человеческих цивилизаций все в большей мере переходит из сферы чистого философского размышления в сферу социально-философского анализа. Этот сдвиг теснейшим образом связан с самим развитием социальной философии в XX — начале XXI века, изменением представлений о характере соотношения теоретико-методологического пласта социальных наук, эмпирическими обобщениями и собственно философским осмыслением всей совокупности данных социологии, социальной психологии, социальной антропологии, других наук о человеке и обществе. Но, разумеется, в основе внимания к проблеме «женщина-мужчина» лежит колоссальное изменение положения женщины в современном мире, которое не может далее осознаваться с позиций, характерных для философии и социальной науки прошлых эпох. Поскольку расцвет позитивизма приходится на времена, когда женский вопрос обсуждался в крайне примитивной форме и захватывал ограниченный круг и проблем, и социальных участников — деятелей (акторов, но для женщин в этой системе оценки нет специального термина), то с этой философской линией, нашедшей выражение в ранней социологии, трудно соединить современное представление по проблеме «женщина-мужчина», хотя сегодня ни одна парадигмальная конструкция философского и социально-научного знания не обойдет этой проблемной области.

11 *иад*отекА I

в соответствии с местом, целями и положением полов в обществе, «институты, поведение и социальные взаимодействия, которые предписываются в соответствии с полом», определенного набора «тендерных контрактов», широко представлено в современной социально-философской и социологической исследовательской практике. В философском осмыслении I ендера уже достаточно давно установился подход, в рамках которого придается особое значение социокультурной характеристике тендера или тендерной характеристике социокультурных явлений и процессов, а в ряде случаев и специальному выделению в качестве объекта рассуждения и исследования тендерной культуры (А. Турен, М. Мид, К. Леви-Стросс и др.). Предметом философского и научного дискурса стал и конфликтологический аспект тендера, поскольку осознание тендерных различий не является результатом созерцания общественного устройства, а возникает как последствие борьбы с одной их форм социального неравенства — борьбы, получающей свое внешнее выражение в различных общественных движениях в основном феминистской направленности.

Из обозначившихся в социальных теориях подходов к тендерной проблематике (тендерный контракт, тендерная система, феминистская перспектива, теория половых ролей, тендерные репрезентации и т. д.) в ключе социальной философии для исследования современного этапа социокультурного развития особо значимым, а возможно, и наиболее существенным следует признать конфликтологический подход. Это вытекает как из устоявшегося представления о роли конфликта в становлении новых общественных смыслов и форм их проявления, так и из задачи отразить современное состояние тендерных различий в цивилизации европейско-американского типа (а значит — хотя бы и с оговорками — российской цивилиза-ционной системы), которые перестали воспроизводиться по традиционным моделям (во всяком случае, в ядре цивилизации). Характеризовать такие различия в понятиях взаимодействия полов или даже тендерного противоречия, видимо, уже недостаточно.

Конфликтологический подход к анализу тендерных различий предполагает сравнительный социокультурный анализ. Это связано с тем, чю, во-первых, сложившийся на Западе понятийный аппарат не представляется достаточно адекватным реалиям российского общества и не может быть некритически заимствован. Во-вторых, развитие тендерных противоречий в России показывает нередуцируемую социокультурную специфику, главный вектор которой еще только определяется. В-третьих, исторические условия, изменившие содержание тендерных отношений в XX веке, привели к конфликту старых культурных норм (присущих традиционному, патриархальному обществу) и новых, что привело, по мнению исследователей в области культурной и социальной антропологии, к такому феномену, как культурный шок. Выход женщин из привапгйЬЙ культурной среды во внешнюю, традиционно связываемой с

мужским началом, привело к изменению норм, ценностей, моделей, образцов поведения как мужчин, так и женщин.

В этом смысле тендерный конфликт является социокультурным феноменом общественного развития. Именно в конфликте обнаруживается конкретный социокультурный способ выражения тендерных противоречий в современном мире. Возникает реальная социальная проблема и одновременно проблема социально-философского исследования, выражаемая тремя вопросами: 1) может ли современное взаимодействие полов интерпретироваться с достаточными основаниями как социокультурный конфликт? 2) выступает ли тендерный конфликт фактором социокультурного развития? 3) в социокультурных изменениях последних десятилетий в России обнаруживаются ли следы нарастания или, напротив, преодоления тендерного конфликта? Каждый из этих трех вопросов может ставиться, если разрешен предыдущий. Это предметное поле социально-философского размышления и исследования. При этом все три вопроса не являются рутинными и не могут быть ни поставлены, ни адекватно разрешены без специального изучения обширного пространства социальных отношений и культурных форм, что делает проблематику исследования актуальной в теоретико-методологическом аспекте.

В аспекте социокультурной реальности актуальна та сторона поставленных вопросов, которая связана с проблемой управления социальными конфликтами. Она стала фундаментальной для каждого общества, которому присуща как высокая степень согласованности взаимодействия составляющих его частей, так и социальные изменения и конфликты. Социально-политическая трансформация российского общества происходит в форме обострения противоречий, выражающихся во всеохватывающем структурном конфликте, ведущем к потере устойчивости и перспективы устойчивого развития. Начало XXI века, ассоциируемое с кризисами, масштабными террористическими актами и силовыми операциями, свидетельствует о том, что усложнились технологические, экономические и социальные системы. Это приводит к тому, что они приобретают собственные, незапланированные и неконтролируемые человеком способы существования. Другим важнейшим фактором современной жизни является глобализация, определяющая универсальное распространение однородных культурных образцов, создание единой глобальной системы ориентации общественной жизни, чему противостоит встречный процесс культурной локализации, нередко возрождающий в общественном создании и социальной практике традиционные, а то и архаичные конфликтные конструкции, в том числе и в сфере тендерных отношений.

ства. для которого свойствен высокий динамизм социальных изменений. В этом отношении справедливо утверждение об актуальности темы диссертационного исследования в теоретико-методологическом и в практически прикладном отношениях.

Степень научной разработанности проблемы. Междисциплинарный и комплексный характер проблемы тендерного конфликта обусловил обращение к его исследованию (в различных аспектах, в различном понятийном выражении) представителей всего спектра гуманитарных наук (социологии, политологии, культурологии, психологии, педагогики, антропологии, этнологии и т. д.). В то же время по генезису и современному состоянию тендерная проблематика продолжает сохранять своим ядром социально-философское гтознание действительности

Исходные параметры гендерологичсского знания, каковым оно формировалось в европейской культурной традиции, закладываются в античности в период преодоления матриархата и потому не просто принижают роль женщины в обществе (как эго будет характерно для последующих эпох), но буквально отторгают ее даже в ее природных функциях (миф рождения Афины из головы Зевса и т. д.). Тендер у Платона несет на себе явные следы этой эпохальной переходности в общественном устройстве, что уже как философская традиция (мотивы диалога «Пир») закрепляются в неоплатонизме, оказавшем огромное влияние на мировоззрение Ренессанса и Нового времени. В ином аспекте тендерная тема звучит в христианстве и сформировавшихся под ее влиянием философских парадигмах, но опять-таки в ценностно-нормативных рамках патриархата. Данное обстоятельство нельзя не учитывать при анализе социально-философских размышлений и исследований проблем социального пола, где нередки снисходительность к женщине (например, у Ф. Ницше) либо в целом презрительное отношение к ней (например, у Э. Дюркгейма). В известном смысле брешь в традиционном отсутствии проблемы половой специфики в анализе социальных аспектов человеческого поведения пробивает фрейдизм, и в философской литературе достаточно определенной становится постановка проблемы тендера лишь в XX веке

щений в рамках специализированного научного знания, что нашло отражение в трудах Л. С. Выготского, М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, исследователей нашего времени (И. С. Кон, Л. Г. Ионин, В. В. Журавлев и др.). Выявление I ендерных различий в этих трудах велось в той или иной степени с учетом конфликтологических подходов, но им не придавалось значение методологического ключа.

Обращение к исследованиям социальных конфликтов показывает, что конфликт обычно рассматривается как закономерное и целесообразное явление социальной жизни, источник и стимул социально-исторического изменения и развития. Придается значение процессам зарождения и эволюции конфликтных противоречий и ситуаций, формированию напряженности в конфликтном взаимодействии, направленности конфликтов в сторону конструктивного или деструктивного изменения, разработке на этой основе возможных (с учет ом социокультурного и политического контекста) управленческих решений. Для исследования тендерной проблематики немалое значение имеют конфликтологические аспекты трудов К. Маркса и Ф. Энгельса. М. Вебера, Г. Зиммеля, Р. Парка, Т. Парсонса, Р. Мертона, Л. Козера, Р. Дарен-дорфа, А. Турена, Ч. Р. Миллса, П. Штомпки и др., взгляды т. н. новых институцио-налистов. и преджде всего П. Бурдье и Э. Гидденса, изучение социальных конфликтов, проведенное российскими учеными Л. А. Гордоном, А. Г. Здравомысловым, Т. С. Сулимовой и др. В то же время конфликтологические исследования, если прямо не посвящены тендеру, затрагивают тендерный аспект в самой незначительной степени.

Тендерные исследования в социальных науках получили импульс к развитию в XX веке. Дифференциацию социальных ролей женщин и мужчин, обусловленную социальными, культурными и психологическими факторами, изучали С. де Бовуар, Ш. Ортнер, Г. Рабин, А. Рич, Р. Уигер и др. Важным результатом этих исследований стал вывод, что тендер не является монолитной категорией и выступает как система, создающая различия в положении женщин и мужчин в обществе через отношения власти и подчинения (С. Лорбер, С. Фарелл и др.). Уже на первом этапе осмысления этой проблематики сформировалась [еория культурного феминизма (Дж. Адаме, Ш. П. Гилман, Ф. Уиллард, М. Фулер) — одна из первых концепций, которая имела своим следствием развитие многообразных феминистских теорий. К настоящему времени на макросоциальном уровне обобщения сформировалось несколько таких теорий (М. Джонсон, К. Б. Уорд и др.), в том числс и основанных на аналитической теории конфликта (Дж. Чафегс). Параллельно развиваются микросоциальные теории тендера, и прежде всего связанные с символическим интеракционизмом (И. Гофман, М. Диган, М. Хилл) и этнометодо-логией (С. Фенстермэйкер, К. Уэст, Д. Циммерман). Соединение макро- и микросоциальных теорий обнаруживается в работах Дж. Бернард, Д. Э. Смит, П X Коллинз и др.

В России работы по тендерной тематике стали появляться в начале 1990-х годов (С. Айвазова, О Воронина, Т Забелина, Е. Здравомыслова, Г. Силласте, Е. Никонорова, А. Темкина и др.) Определенное распространение получает в России теория социального конструирования тендера, в основе которой лежит концепция социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана и теория тендерной социализации (теория половых ролей), представленная в работах Р. Бейлса, М. Комаровски, Т. Парсонса.

В работах российских исследователей, использующих тендерный подход в качестве исследовательской методологии, в последнее время все более определенно выдви1 ается задача теоретического осмысления сложившейся в России тендерной культуры (О. М. Вовченко, Л. А. Гусейнова, О. А. Зравомыслова-Стоюнина, Л. Г. Ионин, О А. Хасбулатова, С. Н. Щеглова и др.). Уже существует опыт исследований ее феноменологии, исторических традиций и биографической реконструкции построения тендерной идентичности, патриархатной и феминистской картин мира в структуре современного массового сознания; тендерной специфики образов права, I ендерных представлений и стереотипов, существующих в сознании жителей российских городов и конструируемых средствами массовой информации. Сама постановка вопроса в таком ключе свидетельствует не только о расширении спектра тендерных исследований в России, но, прежде всего, о стремлении выйти на новый уровень теорешческого осмысления социальности.

Как в зарубежных, так и в российских исследованиях тендерная проблематика в немалой степени связывается с феминистскими движениями. В этом отношении для исследования тендерного конфликта существенное значение имеет разработка теорий общественных движений, в которую заметный вклад внесли предшественники современной политической социологии (Л. фон Штайн, Р. Парк, Р. Михельс и др.), представители классовых теорий, в том числе классики марксизма, родоначальники социальной психологии масс (Г. Лебон, Г. Тард и др.) и исторической социологии (М. Вебер, В. Зомбарт, Т. Гайгер, Г. Зиммель, Н. Элиас, Ю. Хабермас и др.). Общественные движения изучались и в рамках структурно-функциональной парадигмы (Т. Парсонс, Н. Смелзер), с позиций системного подхода (Н. Луман), в аспекте их связи с социальными конфликтами А. Турен, Ш. Эйзенштадт). Молодежные движения изучены представителями научной школы Московского гуманитарною университета (И. М. Ильинский, Е. Е. Леванов, В. Ф. Левичева, В. А. Луков, В. П. Мошняга, В. Ц. Худавердян и др.). Для исследования тендерных аспектов общественных движений работы этих ученых дают основательные ориентиры.

ляющую. В то же время проблема взаимодействия мужчин и женщин в конкретной социокультурной среде в конфликтном дискурсе до сих пор не была представлена в имеющейся научной литературе. Это относится и к осмыслению ситуации в России. Объяснение этому состоит в том, что в России тендерная тематика относительно новая научная область, развивающаяся лишь в последние десятилетия, а также в том, что проблема социального неравенства в тендерном аспекте стала приобретать в значительной степени политический характер.

Эти обстоятельства определили выбор темы диссертации и тот аспект, в котором в ней рассматривается тендерная проблематика.

Цель исследования заключается в выявлении сущностных сторон тендерного конфликта как фактора социокультурного развития.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

• проанализировать социально-философские основания исследования тендерного конфликта;

• построить систему понятий социально-философской концепции тендерного конфликта;

• выявить сущность тендерного конфликтогенеза;

• осмыслить исторические формы и логику взаимодействия тендерного конфликта и социокультурных изменений;

• изучить проявления тендерного конфликта в российской ментальности;

• проанализировать тендерный конфликт в условиях политической трансформации российского общества;

• рассмотреть формы институционализации тендерного конфликта в современной России;

• предложить концептуальные подходы к созданию модели тендерной стратегии для современных российских условий.

Объектом исследования является тендерный конфликт как специфический социокультурный феномен.

Предмет исследования — сущность тендерного конфликта как фактора социокультурного развития.

ду перспективы их разрешения). В конфликтологическом ключе исследования учитываются как ресурсная, так и ценностная теории социального конфликт Диссертант придерживается подхода Р. Даррендорфа относительно смены базового социального конфликта во второй половине XX века. В теоретико-методологическом плане важное значение для проведенного исследования имеет концепция социального конфликта в трудах Л. Г. Здравомыслова.

Научная новизна исследования сосредоточена в основных положениях диссертации, выносимых на защиту. Эти положения таковы:

1. Выдвинута концепция гендерного конфликта как фактора социокультурных изменений, которая включает:

а) трактовку гендерного конфликта как такого типа социальной связи, который основывается на природной дихотомии человека — симметрии мужского и женского начал, нарушаемой в социокультурных практиках утверждением социального неравенства людей на основании половой принадлежности, и состоит в противодействии таким практикам в явных и неявных формах, но принципиально не может быть разрешен доминированием одного из начал;

б) рассмотрение гендерного конфликта в качестве движущей силы социокультурного развития, результатом чего становятся 1) постоянно происходящее общественное перераспределение и/или переосмысление социальных статусов и ролей для разрешения конфликта; 2) формирование специфических социокулыур-ных общностей на базе определенных социальных ценностей и установок; 3) развитие специфических социокультурных феноменов — мужской и женской культур, вступающих в диало1 и борьбу;

в) положение о динамике перехода гендерного конфликта из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур: статусно-ролевые структуры обществ как социокультурных образований становятся и трансформируются под влиянием гендерного конфликта как феномена повседневности, в результате чего закрепляются, воспроизводятся, обновляются и демонтируются ценности и нормы социального порядка, практики социального управления. Этим затрагивают не частности, а существо социокультурных изменений.

2. Сконструирована система понятий социально-философской концепции гендерного конфликта. Понятия, существенные для концепции, объединены в две группы. Для первой из этих групп родовым является понятие «тендер», который определен как система социальных связей, существенная сторона которых — реализация в разнообразных жизненных ситуациях установившихся в данном обществе правил поведения в соответствии с полом, вытекающих из социально одобряемых статусно-ролевых и ценностно-нормативных конструкций, осваиваемых индивидом в процессе социализации и закрепляемых его идентичностью с одним

из полов. В первую группу понятий отнесены: тендерный жизненный мир; тендерное конструирование реальности; тендерные социальные практики: тендерные статусы и роли; тендерные ценности, нормы, установки; тендерные институты; тендерная идентичность; тендерная субъектность. Вторая группа понятий объединена вокруг родового понятия «социальный конфликт», который трактуется как социальная связь, обусловленная двумя видами ресурсного дефицита: первый (позиционный) означает невозможность одновременного исполнения одной роли или функции двумя субъектами, что ставит их в отношение состязательности; второй (связанный с дефицитом источников) возникает при ограниченности каких-либо ценностей, так что два субъекта единовременно не могут удовлетворить свои притязания в полной мере. К понятиям этой группы отнесены: тендерное неравенство; ситуация тендерного конфликта; тендерная активность; тендерная солидарность; тендерный рессентимент; тендерное движение.

3. Показано, чго разрешение тендерного конфликта на каждом из этапов его развития не означает трансформации социального порядка по пуш к однообразию, однонаправленности, установлению «зеркального» общества. В этой связи развито теоретическое положение о явных и латентных характеристиках тендерного конфликта. Показано, что обостренность противоречия, выявляемая как конфликт, может трансформировать противоречие и не только не проявлять его сущность, но и подменять ее феноменами ложного сознания.

4. Выявлены философские основания вывода о том, что тендерный конфликт в современных условиях является социальной формой историчности, самопроизводства общества, так как предполагает разные культурные ориентации. Высыпая как фактор изменения важнейших аспектов общественного устройства, тендерный конфликт затрагивает характер использования главных культурных ресурсов — производства, знаний, этических правил.

5. Путем социокультурного анализа определено, что наряду с мужской куль-1урой и историей появляется новая женская культура и история. В этом понимании тендерный конфликт выступает как противоборство двух культур: репрессивной мужской и нерепрессивной женской Проблема репрессивности/нерепрессивности раскрывается через построение идеальных типов мужской и женской культур и не является эмпирическим обобщением.

фликта Институционализация предполагает признание конфликтного характера взаимодействия субъектов тендерного конфликта, наличие определенных правил и процедур для поиска возможных решений по его регулированию, отраженных в правовых и конституционных нормах, санкциях и процедурах В качестве важнейшего условия институционализации тендерного конфликта выступает появление женских и дру| их общественных движений и организаций, цель которых — трансформация иной культурной модели в социальную практику через изменение отношений социального господства и развитие конструктивного диалога.

7. Дана трактовка качественных изменений во взаимодействии тендерных общностей в современных российских условиях, обозначенных через новые формы социального неравенства. Современным содержанием тендерного конфликта, его объектами становятся ресурсы и контроль над ними Власть, право на принятие решений, являясь механизмом контроля над ресурсами, сама становится объектом тендерного конфликта.

8. Разработана авторская модель тендерной стратегии государственной политики, которая определяется как соотношение тендерных факторов, позволяющих достичь мужчинам и женщинам равных прав, контроля над ресурсами, возможностей для участия в принятии решений и в общественной жизни. Главным приоритетным фактором в определении этого соотношения является практическая реализация принципа социальной справедливости и равных жизненных шансов.

Теоретическая и практическая значимость полученных результатов. Теоретические подходы, предложенные диссертантом, могут служить основой дальнейших исследований рассмотренных проблем. СИдельные положения работы могут оказаться полезными для консультирования в области тендерных отношений и формирования тендерной стратегии государственной политики. Анализ особенностей тендерного конфликтного взаимодействия в современном российском обществе может быть использован как одна из версий формирования тендерной идеологии российской I осударственности.

Данное исследование включено в процесс трансформации общественного сознания в области тендерного взаимодействия. Такая трансформация может повлиять на развитие демократических процессов, связанных с формированием общественных институтов и движений, ведущих к институционализации равенства мужчин и женщин. Предлагаемая автором модель регулирования тендерных конфликтов предполагает возможность реализации различных социальных интересов, структурировании их в конкретном политическом пространстве.

Ввиду отсутствия в российском обществоведении системного исследования по указанной проблематике диссертация в значительной мере восполняет пробел в научной и учебной литературе, а также может стать основой образовательных курсов в высших учебных заведениях.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были изложены автором в монографии «Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития» (М., 2003. 18,9 п. л.), а также в брошюрах, коллективных работах, статьях общим объемом более 60 п. л.

По проблематике исследования автор осуществляет руководство аспирантами РАГС, ГУ-ВШЭ.

Основные идеи и положения диссертационного исследования были представлены и обсуждены на международных и всероссийских конференциях, в том числе Российско-германском семинаре по проблемам молодежи (Москва, 1993), Международной научно-практической конференции «Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика» (Москва, 1995), Российско-шведском теоретическом семинаре «Проблемы социальной защищенности» (Ярославль, 1996), Международном Форуме «Технологии безопасности в сфере бизнеса и власти» (Москва, 1996), Первом Международном конгрессе конфликтологов «Современные конфликты в контексте культуры мира» (Казань, 2000) и др., а также на заседаниях секции конфликтологии РАН.

Материалы диссертации апробировались в ходе чтения лекций в курсах «Конфликтология», «Политическая конфликтология», а также вошли в содержание спецкурса «Гендерный конфликт в политическом измерении», прочитанного для студентов факультета прикладной политологии ГУ-ВШЭ (2003-2004 уч. г). Курс «Гендерный конфликт в политическом измерении» прошел академическую экспертизу Международного Акредитационного Комитета (МЛК), утвержденного Национальным фондом подготовки кадров в рамках программы «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» Инновационного проекта развития образования (НФПК), по итогам подготовлено и рекомендовано к печати учебное пособие «Гендерный конфликт в политическом измерении» (17 п. л.).

Ряд положений диссертационного исследования обсуждались в Институте Восточной Англии (Норидж, 1997), Институте внешних исследований внутренней безопасности (Париж, 1998), Центре по регулированию конфликтов (Белфаст, 1998), Университете Рабле (Тур, Франция, 1998). Основные положения и практические выводы диссертационного исследования были представлены автором во время его участия в качестве эксперта ЕЭС в проекте «Деятельность региональных органов государственной власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов», при проведении конфликтного мониторинга в Дагестане, Северной Осетии, в Коми-Пермяцком округе» (ТА81$, 1996). Выводы диссертации использовались при подготовке аналитических записок для администраций Республики Карелия и Архангельской области по итогам участия в социологических исследованиях (1996-2002 гг.).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной и политической философии Московского гуманитарного университета.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, включающих десять параграфов, Заключения и Списка использованной лшерагуры

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность изучаемой темы, фиксируется степень се научной разработанности, формулируются цели и задачи диссертационного исследования. Здесь же обозначены объект и предмет исследования, его теоретико-методологическая основа. Предс1авлены основные положения диссертации и их научная новизна, а также теоретическая и практическая значимость полученных результатов и их апробация.

В первой главе «Теоретико-методологические основания исследования тендерного конфликта» анализируются концепции социального конфликта в социальной философии, конструируется сис!ема понятий социально-философской концепции тендерного конфликта и выявляется сущность тендерного конфликто-гснсза.

Исследование социально! о конфликта с позиций современных социальных наук возможно вести в нескольких направлениях, что вытекает из установившихся границ между науками, тенденций развития каждой из них. В этом отношении не является рутинной задача осмыслить концепции социального конфликта с позиций социальной философии. В диссертации отмечено, что в XIX веке проблематика социальной философии не обнаруживается в числе основных проблем философского дискурса и находится на периферии прояснения таких фундаментальных категорий, как онтология и гносеология, позже — аксиология, философская антропология, этика. Социальное знание в то же время начинает отделяться от философского, но достаточно долго развивается в лоне философских школ. Отделение социальных наук от философии, их борьба за четко очерченные по объекту, предмету и методу территории в конце XIX — начале XX века привели к снижению уровня теоретико-методологического мышления в отношении социальных объектов, к явлениям параллельного дискурса, нередко осуществлявшихся в одних и тех же интеллектуальных сообществах.

Лишь в послевоенный период и особенно с конца 60-х годов XX века можно видеть новый поворот к социальной философии, точнее — к социально-философскому дискурсу внутри социальных наук как необходимой части последних, а не как некой философской надстройки над специальными исследованиями. В этом отношении, во-первых, проявилась тенденция к развитию социально-философского знания с опорой на реальные явления и процессы и с задачей ос-

мысливать все многообразие социальной действительности: социальная философия стала много ближе и по своему предмету, и по своему языку к тому, что окружает человека в нашем мире; во-вторых, социальная философия сосредоточилась на проблемах, которые в эмпирической части исследования носят междисциплинарный характер и нуждаются в обобщениях, снимающих обособленность гуманитарных наук. Это изменение в дискурсе социальной философии необходимо учитывать при анализе теорий социального конфликта. При рассмотрении концепций социального конфликта, каковыми они сложились в современной социальной философии, диссертант учитывает ту сторону научного творчества их авторов, которая в трактовке социального конфликта связана с осмыслением закономерных связей в обществе в их исторически сложившихся формах, с выявлением логики социальных процессов.

В этом ключе рассмотрены концепции К. Маркса, Г. Зиммеля, М. Вебера, Э Дюркгейма, Т. Парсонса, Л. Козера, Р. Дарендорфа и ряда других исследователей общества, придававших социальному конфликту характер источника, фактора, стимула общественного развития. Первостепенными для данного исследования стали два методологических положения Г. Зиммеля. Первое положение состоит в том, что конфликт не рассматривается лишь как фаза социокультурной жизни, какой-то момент взрыва накопившихся противоречий. Для конфликта современной культуры, по Зиммелю, характерно то, что он обладает постоянством. Возможность неявного существования конфликта, с одной стороны, есть логическое следствие постоянства конфликта. Наблюдения повседневной жизни противоречили бы утверждению о постоянном характере конфликта, если не исходить из представлений о возможности его латентных форм. С другой стороны, зиммелевская концепция по необходимости отходит от широко распространенных концепций конфликта, которые приписывают ему именно явные характеристики — выражение противоречия в обостренной, предельно обозначенной форме. Конфликт в этих трактовках, во-первых, случай, т. е. стечение обстоятельств, то, что не основывается на внутренней существенной необходимости. У Зиммеля, напротив, конфликт — это и есть существенная, необходимая характеристика культуры, а точнее социокультурной жизни, где культура выступает как ограничитель жизненного потока, стремящегося смыть ограничивающие его устои (формы). Во-вторых, конфликт в указанных трактовках — случай предельный, связанный с обострением противоречия. Он в этом смысле не может не приобретать явных форм. Зим-мель же специально обращает внимание на возможность неявного конфликта, более того: латентная сторона конфликта присуща ему всегда.

Второе методологическое положение Зиммеля, на которое опирается диссертант, — представление о том, что конфликты и проблемы сущесхвуют не только для того, чтобы быть разрешенными. И те, и другие, по Зиммелю, имеют в

обиходе и истории жизни еще другие задачи, выполняемые ими независимо от своего собственного разрешения. Все проблематичные явления заставляют людей лучше осознать то обстоятельство, сколь невообразимо противоречиво настоящее. Это настоящее в определенной степени указывает на появление новых форм, более соответствующих силам настоящего и вытесняющих либо заменяющих старую проблему новой, один конфликт другим Так выполняется подлинное предназначение жизни, так конфликт выполняет свои информационно-сигнальные, инновационные функции.

Конфликт как угроза стабильности общества и конфликт как источник социальной инновации и развития — эти две линии проходят через весь XX век параллельно, конкурируя друг с другом и на определенное время одерживая интеллектуальную победу друг над другом, но со временем ее утрачивая ее под напором новых социальных обстоятельств, требующих социально-философско! о осмысления. В диссертации этот тезис показан путем сопоставления двух наиболее развитых направлений социальной теории XX века, представляющих указанные две точки зрения на социальные конфликты в обществе: структурный функционализм (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелзер и др.) и конфликтологию в ее диалектической версии (Л. Козер, J1. Кризберг, К. Боулдинг, Р. Дарендорф и др.).

Отмечается, что JI. Козер возродил интерес к концепции Г. Зиммеля в ее прикладном значении. Конфликт как «объединитель» показан Козером скорее на микросоциальном, чем маркосоциальном уровне (хотя он затрагивает обстоятельства классового, расового конфликта и т д.).Маркосоциальная харак1еристика социального конфликта, каким он сформировался к концу XX века, наиболее успешно осуществлена в концепции Ральфа Дарендорфа. На основе проведенного анализа его работ сделаны следующие выводы, важные для данного исследования. Социальный конфликт пришел на смену классовому, конфликты становятся более многообразными, так как увеличивается многообразие линий дифференциации интересов и, соответственно, линий распределения авторитета. Основной конфликт, тем самым, в рамках всех социальных институтов касается прежде всего распределения власти и авторитета, а не капитала. Следовательно, именно отношения господства и подчинения приводят к возникновению прошворечивых интересов. Основой этого противоречия, тем самым является соотношение права на приобретение (entitlement) и обеспечение (provisions). Для понимания источников конфликтного тендерного взаимодействия существенно понятие «жизненные шансы», введенное Р. Дарендорфом, которое является оценкой изменений в развитии общества и понимается как сумма благоприятных возможностей, предоставляемая индивиду обществом или позиция, занимаемая им в этом обществе. При этом свободное общество, во-первых, не навязывает индивидам способы реализации жизненных шансов, и, во-вторых, стремится к постоянному расширению жизненных

шансов. По Дарендорфу, современный социальный конфликт — это антаюнизм прав и их обеспечения, политики и экономики, гражданских прав и экономического роста, кроме того, это постоянный конфликт между группами удовлетворенными и требующими удовлетворения. Он обращает внимание на ту важную особенность конфликтогенеза, которая определяется невозможностью в норме (т. е. вне уникальных событий исторического значения, которые составляют исключение) одновременно реализовать возрастание прав и их обеспечения. Ядро концепции Дарендорфа состоит в том, что в его трактовке эпохи модерна социальные конфликты связаны с жизненными шансами людей. Под жизненными шансами он понимает функции опций (т. е. отдельных специфических комбинаций прав и их обеспечения) и лигатур (т е. глубинных культурных связей, позволяющих людям найти свой путь в мире опций). Хотя в конечном счете Дарендорф обозначает опциями общепринятые понятия прав и их реализации, а лигатурами — идеи конституционного государства (демократии), рыночной экономики и гражданского общества, т. е. по существу не продвигается вперед в осмыслении многообразия современного мира, хотя и само понятие жизненных шансов он заимствует из Макса Вебера, его трактовка оказывается тесно связанной с современными поисками социальных философов и социологов в области регуляторов конфликтного общества. Это в целом то же направление поиска, которое обнаруживается в концепциях «фреймов» И. Гофмана, «габитуса» П. Бурдье и Н. Элиаса, «структураций» Э. Гидденса, теоретических разработках российских исследователей — Л. Г. Ио-нина (концепция культурной инсценировки как механизма изменения), Н. Н. Козловой (развитие концепции «габитуса», разработка проблемы жизненных траекторий), В. А. Лукова (тезаурусная концепция) и др. Существенно, что у Дарендорфа стремление к преодолению дихотомии «личность — общество» реализуется в рамках конфликтологической теории.

В диссертации на основе анализа конфликтологических концепций показано, что ни одна из имеющихся точек зрения на социальный конфликт в отрыве 01 других, трактующих этот феномен в ином ракурсе, не раскрывает многоаспект-ность тендерного конфликта. Если же отойти от строгого деления конфликтологической мысли на философские и научные школы и направления, то по ито1 ам теоретико-методологического анализа могут быть выделены основные признаки, характеристики конфликта:

• Конфликт — это взаимодействие, взаимоотношения субъектов, которыми могут выступать индивиды, социальные группы, общественные организации, государства.

• Конфликт — это столкновение разнонаправленных сил, тенденций, борьба сторон.

• Конфликт предполагает наличие трудноразрешимого противоречия, основанного на несовместимости интересов, действий, взглядов, устремлений, целей.

• Конфликт вытекает из разности положения, противоречивости интересов, мотивов, поступков.

• Конфликт предполагает наличие двух и более сторон и проблему (интерес). Он возникает на пересечении интересов.

• В его основе лежит борьба за ресурсы (власть, влияние, статус и пр.) из-за их дефицита.

• Невозможность одновременного удовлетворения имеющихся потребностей приводит к конфликту.

• Конфликт — это неизбежное явление в социальной системе.

С учетом современных конфликтологических теорий в диссертации сформулирована концепция гендерного конфликта. На социально-философском уровне такая концепция не может строиться как принятая и широко распространенная в практике социологии модель эмпирического обобщения в силу toi о, что тендерный конфликт не носит частного характера и не может быть сведен к хотя бы и значительному по объему, но принципиально ограниченному перечню фактов, которые подлежат исследованию. Когда речь идет о тендерном конфликте, затрагивается вся социокультурная жизнь на всех ее уровнях, во все многообразии формальных и неформальных проявлений. Нельзя не считайся и с тем, что тендерный конфликт представляется явлением полиморфным и комплексным. Различные типы таких конфликтов в определенном социокультурном пространстве принимают разнообразные формы, они могут совпадать, наслаиваться друг на друга, оказывать взаимное влияние. В общем, наиболее надежный путь осмысления проблемы в целом — выйти за пределы эмпирических данных и стать на путь понятийных обобщений. Такого рода обобщения возможны, если придать понятиям, описывающим тендерный конфликт, характер понятийной системы, выявить сущность основных понятий и установить их внутреннюю связь. Это не только путь уточнения содержания применяемых понятий и понятийных рядов, но и способ критики имеющихся трактовок, выявления недостаточности теоретического понимания тех или иных сторон изучаемого социокультурного феномена.

Построение системы понятий, описывающих гепдерный конфликт, должно вытекать из социально-философского осмысления его закономерной природы и особенностей. В диссертации представлено авторское видение проблемы, которое состоит в следующем. Взаимодействие Женского и Мужского (или Мужского и Женского) начал — источник жизни Человека на витальном уровне. Эти два начала необходимы и достаточны для порождения жизненных форм на этом уровне, они незаменимы и несводимы одно к другому. В своей существенной связи они образуют един-

ство противоположностей и обладают симметрией. Симметричность Женского и Мужского есть характеристика их природных свойств. Она может трактоваться как 1) непроизводимость одного от другого; 2) их тождество как источников жизни; 3) недостаточность каждого из начал при отсутствии другого для воспроизводства жизненных форм.

Принцип симметричности Женского и Мужского начал означает, среди прочего, неправомерность их выстраивания в иерархическом плане: ни одно из них не является более значимым, более необходимым, более полезным и т. д., чем другое. Из целостности Человека следует, что закономерности, свойственные витальному уровню, должны проявляться и на социокультурном уровне. Иначе говоря, должна существовать принципиальная схожесть (своего рода избирательное сродство) структурных отношений по тендерному основанию. В известном смысле она реализуется в наличии сходных структур: Мужское и Женское начала реализуются в социальных статусах и ролях, культурных образцах, институциональных формах и т. д., они представлены в системе ценностей и норм.

Существенная разница в симметричности Женского и Мужского начал на витальном уровне и соотношении Мужского и Женского начал на социокультурном уровне состоит в следующем. Симметричность Женского и Мужского начал в социокультурной жизни, несомненно, лежит в основе жизненного мира и в целом выражается в недостаточности каждого из начал в отдельности для социального и культурного развития, однако она (симметричность) в значительной мере подорвана свойственными для социокультурного уровня человеческой жизни 1) автономией вплоть до полною отделения в локальных по месту и времени рамках и 2) возможностью установления нарушающей симметрию иерархии без разрушения симметрии, свойственной витальному уровню Отсюда на социокультурном уровне достаточным является не принцип симметрии, а принцип дополнительности, означающий возможность неравных (и в этом смысле асимметричных) отношений двух начал.

Именно здесь, согласно выдвигаемой концепции, источник тендерного конфликта как реальности: необходимость симметрии двух начал на витальном уровне не переходит автоматически на трансвитальный уровень и не становится сущностным основанием социокультурных практик. Но не является ли замена принципа симметрии принципом дополнительности лишь эмпирическим обобщением, т. е. выводом из имеющихся данных о человеческой истории, но не из сущности рассматриваемых отношений двух начал? Иначе говоря, если предположить, что имеется гипотетическая возможность симметрии Женского и Мужского начал на трансвитальном уровне, то был бы этим исчерпан тендерный конфликт? Социально-философское размышление над этой проблемой показывает, что здесь нет простого решения.

Если Женское и Мужское начала обладают симметрией на витальном уровне, то где в симметрии взаимодополняемых и нуждающихся друг в друге противопо-

ложностей возникает существенный сбой, снимающий симметрию конфликтом? Ответ на этот вопрос обычно ищется в социальном неравенстве. Исторически это совершенно обоснованно: матриархат и патриархат наиболее ясно выражают две модели структурного неравенства по гендерному основанию. Но это атрибут социокультурного уровня, между тем, и на витальном уровне следует видеть сбой симметрии. В действительности взаимодействие Женского и Мужского начал в процессе воспроизводства жизни путем рождения новых поколений живых существ симметрично лишь в том смысле, что без одной из противоположностей процесс порождения новой жизни невозможен. Но уже в функциональном ракурсе проблема выглядит иначе: за Женским началом природа закрепила функцию сохранения, устойчивости, пассивности, а за Мужским — разрушения, экспериментирования, активноеги. Это природное разграничение, необходимое для продолжения рода, является наиболее глубоким, онтологическим основанием тендерного конфликта и его принципиальной неразрешимости в логико-философском плане. Но это совсем не значит, что на социокультурном уровне неправомерно ставить проблему преодоления сложившегося неравноправия полов, поскольку, во-первых, социокультурный уровень в соотношении с уровнем витальным характеризуется автономией вплоть до полного отделения в локальных по месту и времени рамках, во-вторых, только в ситуации, когда социокультурная модель основывается на ценностях и социальных практиках маскулинности, женская культурная модель воспринимается как противоречащая прогрессу (пассивность вместо активности и т. д.). Нет никаких серьезных аргументов считать, что мужская или женская модель неоспоримо прогрессивна или реакционна.

Из этого следует определенная трактовка поставленного в философии, культурологии, социологии вопроса о мужской и женской культурах. Если в рамках социологической теории правильнее говорить о субкультурах, то в социально-философском дискурсе имеет смысл постановка вопроса именно о двух тендерных культурах. Из витальной симметрии Женского и Мужского начат следует, что женская и мужская культуры сущностным своим различием имеют разницу между пассивным и активным, сохраняющим и преобразующим, верным и изменчивым. Диссертант в целом характеризует мужскую культуру как репрессивную и женскую — как нерепрессивную.

Из этого различия не должны делаться выводы о моральном превосходстве той или иной культуры или о целесообразности передачи политического управления женщинам, чтобы преодолев репрессивный характер установившейся культурной модели. Не могут быть убедительными и опровержения, основанные на исторических примерах. «Репрессивная культура» и «нерепрессивная культура» — идеальные топы культуры в аспекте сущности тендерных различий. В реальности же они не только переплетаются, но нередко ассоциируются с представителями противоположного пола или вообще не идентифицируются с носителями по полу.

Такова общая линия в трактовке тендерного конфликта, которая в диссертации представлена в виде определенной концепции. Из этой линии и следует система понятий, которая необходима для адекватного описания тендерного конфликта в социально-философском аспекте.

Центральным понятием выдвигаемой концепции является геидерный конфликт. Оно находится на пересечении двух исследовательских линий, каждая из которых в отрыве от другой не обязательно должна предусматривать такое пересечение: конфликт не обязательно имеет тендерную атрибуцию, тендер не обязательно проявляется как конфликт. Прояснение содержания понятия тендерного конфликта ведется в диссертации путем анализа имеющихся в философской и научной литературе подходов. Рассмотрение точек зрения на понятия, которые применяются при разработке тендерной проблематики, показывает, что, с одной стороны, в социальной философии, гуманитарных науках пока не удалось прийти к консенсусу в отношении определений основных понятий таких исследований и даже к самому их выделению, с другой — действия, направленные на создание системы основных понятий для осмысления тендерного конфликта, вполне оправданы и целесообразны. В соответствии с этим диссертант представляет свою вариацию такой понятийной системы, учитывая существенные изменения, произошедшие во второй половине XX века в дискурсе философии и особенно в социально-философской проблематике в отношении категориальных систем. Хотя вопрос о категориальной культуре и отошел на второй план социально-философских исследований в результате критики крупных понятийных систем, построенных по иерархическому принципу, сохраняет актуальность раскрытие связи категорий и ее наполнение новым содержанием по мере социокультурных изменений. Это обстоятельство определяет возможность построения понятийных систем не по одному, а по нескольким основаниям, что нашло свое выражение в сетевых категориальных системах, где узлы сети могут выступать как достаточно автономные системные образования, со своими правилами взаимосвязи понятий.

В данном случае основание для раздвоения понятийных групп дает восхождение базового понятия концепции «тендерный конфликт» не к одному, а к двум родовым понятиям.

Первая группа понятий связана с трактовкой тендера. Диссертант подчеркивает, что тендер не представляет собой только социальный статус. Его многомерность представлена как гендерная система, которая включает связанные с тендерными отношениями социальные статусы и роли, ценностно-нормативные регулятивы, устойчивые социальные практики, а также тендерную идентичность. В этом контексте гендерная система выступает в своих статических характеристиках, но они недостаточны, чтобы прояснять существо тендерного конфликта. Названные элементы тендерной системы конструируются и подвергаются переструктурированию в процессе социального развития. Динамический аспект тендера дают представления о его источ-

никах и способах проявления, поддержания и изменений. В итоге дается следующее определение тендера: гендер есть система социальных связей, существенная сторона которых —реализация в разнообразных жизненных ситуациях установившихся в данном обществе правил поведения в соответствии с полом, вытекающих из социально одобряемых статусно-ролевых и ценностно-нормативных конструкций, осваиваемых индивидом в процессе социализации и закрепляемых его идентичностью с одним из попов.

К группе понятий, связанных с тендером, диссертант относит следующие:

Гендерный жизненный мир. В диссертации понятие тендерного жизненного мира трактуется как значимый для человека обыденный мир, освоенный им в ходе социализации как гендерно разделенный. Понятие жизненного мира, идущее от Э. Гуссерля, означает совокупность первичных, фундирующих (термин Гуссерля) интенций; для жизненного мира характерны непосредственная очевидность, интуитивная достоверность его феноменов, понимаемых и принимаемых индивидом как таковые. Жизненный мир представляет собой, по Гуссерлю, целое без четкой архитектоники, эксплицированной структуры, жизненный мир остается нетематизиро-ванным. Для целей данного исследование понятие гуссерлианское понятие жизненного мира, развитое позже А. Щюцем и его последователями в рамках социальной феноменологии, весьма продуктивно. Оно, в частности, показывает, почему трактовка тендерного конфликта не обязательно должна предполагать его осознанность и организованность противостоящих сторон. Обыденность мышления и действий в жизненном мире снимает вопрос о необходимости осознанности и организованности, но не снимает вопрос о возможности конфликта.

Гендерное конструирование реальности. Диссертант вслед за П. Бергером и Т. Лукманом признает, что конструирование реальности — действие, связанное с повседневными задачами человека, и что основной источник социального конструирования реальности — необходимость ориентации в социальной среде. Таким образом, 01 состояния и характеристик социальной срсды зависит и то, что представляют собой те или иные конструкты. С учетом этого в диссертации гендерное конструирование реальности трактуется как формирование в общественном сознании картины жизненного мира, для которой значимы различия между женщинами и мужчинами с точки зрения исполнения ими определенных социокультурных функций; складывающиеся правила поведения, статусно-ролевые стереотипы и т. п. ориентируют индивида в выборе им моделей поведения и символических средств закрепления и демонстрации половой идентичности.

Гендерные социальные практики. Это понятие рассмотрено в свете рабо) Ю. Хабермаса и Т. И. Заславской. В итоге оно определено как устойчивые типичные опривыченные действия людей, ориентированные на статусно-ролевые различия женщин и мужчин в данной культуре. Такое определение как нельзя лучше подходит

для рассмотрения тендерных социальных практик. Будучи повседневными действиями, эти практики имеют широчайшее распространение и в пределах той или иной социокультурной модели и обладают высокой степенью принудительности для индивида.

Гендерные статусы и роли. Различия в трактовке социальных ролей наиболее заметны при сопоставлении позиций представителей структурного функционализма, где признается, что личность предрасположена к определенным ролям (ролевые ожидания), а сама роль — постоянно воспроизводимый стереотип поведения, и символического интеракционизма, для которых роль — результат опыта взаимодействия акторов, она постепенно выстраивается. В отношении тендерных ролей применима и та и иная трактовки, поскольку половое разделение социальных функций имеет слишком древние истоки и может восприниматься как всегда существовавшее, но в действительности также выстраивается в реальной коммуникации, порождает у каждого индивида опыт выстраивания гендерно ориентированного поведения в процессе социализации. С учетом тендерный статус рассматривается диссертантом как нормативно определенное положение представителя данного пола в данном обществе, порождающее ожидаемое от мужчины или женщины поведение и социальные санкции за отклонение от установленных норм такого поведения. Под тендерной ролью понимается поведение, ожидаемое в данном обществе от мужчины или женщины как соответствующее его (ее) тендерному статусу.

Гендерные ценности, нормы, установки. Принятое в социальных науках определение ценности как свойства общественного предмета удовлетворять определенным потребностям социального субъекта (человека, группы людей, общества) для данного контекста не совсем подходит. Гендерные ценности могут определяться через значение тех или иных свойств пола, отношений между полами и/или среди лиц одного пола для субъекта. Причем субъект не обязательно в этом случае трактуется как индивид. Здесь вновь большое значение имеет то обстоятельство, что гендерные ценности имеют большую устойчивость, передаются в процессе преемственности и смены поколений веками.

Гендерные ценности являются своего рода вершиной управляющей действиями людей системы значений. На следующих уровнях находятся гендерные нормы и установки. Относительно тендерных норм диссертантом принято следующее определение: это образцы и правила деятельности, регулирующие поведение людей в соответствии с тендерными ценностями, с одной стороны, и тендерными установками, с другой. Прояснение этого срединного положения I ендерной нормы предполагает определенную трактовку тендерных установок. Диссертант исходит из того, что гендерные установки — социально психологические предрасположенности субъекта к взаимодействию с учетом половой принадлежности других взаимодействующих субъектов, готовность к целенаправленной деятельности в гендерно разделенном со-

циокультурном пространстве. Тендерные ценности, нормы, установки составляют своеобразную лестницу, на верхней ступеньке которой находятся наиболее общие основания регуляции тендерного поведения, на средней — система выработанных в обществе предписаний тендерного поведения, неисполнение которых влечет за собой социальные санкции (формальные и неформальные), на нижней — бытовые ориентирующие импульсы, имеющие форму готовностей к тому или иному (нормативному или девиантному) тендерному поведению.

Гендерные институты. Определенные обезличенные комбинации тендерных статусов и ролей, ценностей и норм, вытекающие из социальных потребностей в ориентированном на половые различия людей поведении представляют собой 1ендерные институты. При такой трактовке, которая опирается на некоторые определения социальных институтов, тендерными институтами могут признаваться многие устойчивые системы опривыченных действий людей. К тендерным институтам могут быть отнесены, например, предбрачное ухаживание, свадьба, брак, семья, развод. Но в число тендерных институтов попадут и такие, как косметические салоны, клубы знакомств, феминистские движения и т. д. По развитию тендерных институтов в значительной степени можно характеризовать состояние тендерных отношений. Однако нельзя не учитывать, что определенную часть таких иентитуциональных форм составляют неформальные институты, нередко закрытые для внешнего наблюдения именно в силу того, что они опираются на определенные уст ановки тендерного поведения, которые не признаны в обществе как нормативные. В этом отношении возникают некоторые параллельные течения в тендерном пространстве, нередко латентные, включающие в тендерный конфликт неожиданные повороты и этим то сбрасывающие напряженность конфликта, то увеличивающие ее. Здесь, среди прочего, действуют субъективные составляющие определения ситуации, во многом зависящие от тендерной идентичности.

Гендерпая идентичность. Важнейшая характеристика тендера — тендерная идентичность определяется в диссертации как тождественность индивида, группы с социальным полом в соответствии с субъективным определением ситуации. Участие в тендерном разделении общества на той или иной стороне (женщины, мужчины) в соответствии с принятыми в обществе тендерными нормами, или намерение быть вне этого разделения, или стремление сместить границы этого разделения путем девиации и т. д. — все эти пути возможны в тендерном пространстве. В своей основе гендерные идентичности очень сильны, из их власти практически вырваться нельзя именно потому, что они формируются в процессе первичной социализации, носят изначальный характер.

Однако в условиях социальной аномии возможны довольно обширные периоды размытой тендерной идентичности. Эти явления, разумеется, не охватывают всех женщин и мужчин, но девиантное тендерное поведение распространяется довольно

широко, а в обществе ослаблена санкция в отношении него и имеет место то, что И. Гофман назвал «общественным безразличием».

Гендерпая субъектностъ. На фоне той или иной тендерной идентичности проявляет себя гендерная субъектностъ — способность женщин и мужчин выступать в той или иной гендерной роли по собственному выбору, активно воздействовать на тендерные процессы. Определение понятия «гендерная субъектностъ» не характеризует процесса воздействия на тендер, а лишь фиксирует, что человек обладает такой способностью, которая в определенных социокультурных условиях начинает проявляться в активных действиях по поддержанию тендерной системы или се трансформации.

Таковы основные определения первой группы понятий, характеризующих тендерный конфликт со стороны его тендерной составляющей.

Во вторую группу диссертантом включены понятия, отражающие качества тендерного конфликта как конфликта. Базовое понятие в этом пучке связей восходит к категории конфликт через понятие социальный конфликт, который представляет собой социальную связь, обусловленую двумя видами ресурсного дефицита: первый (позиционный) означает невозможность одновременного исполнения одной роли или функции двумя субъектами, что ставит их в отношение состязательности; второй (связанный с дефицитом источников) возникает при ограниченности каких-либо ценностей, так что два субъекта единовременно не могут удовлетворить свои притязания в полной мере.

Применительно к тендерному конфликту эта трактовка социального конфликт позволяет увидеть источником его поддержания и развития дефицит социальных позиций, вытекающий из симметрии Женского и Мужского начал, а также сбои этой симметрии в ценностно-нормативной регуляции социальной и культурной жизни. Исходя из этого, в диссертации тендерный конфликт определяется как такой тип социальной связи, который основывается на природной дихотомии человека — симметрии мужского и женского начал, нарушаемой в социокультурных практиках утверждением социального неравенства людей на основании половой принадлежности, и состоит в противодействии таким практикам в явных и неявных формах, но принципиально не может быть разрешен доминированием одного из начал.

На конфликтологическом направлении построения системы понятий предлагаемой диссертантом концепции имеет значение прежде всего понятие тендерного неравенства. Другие понятия в той или иной С1епени зависят от того, как трактуется такое неравенство.

Гендерное неравенство. Тендерный конфликт по своему существу есть противоречие, в основе которого лежит социальное неравенство полов. В диссертации тендерным неравенством названо иерархическое отношение между мужским полом (признаваемым в обществе ведущим, главным, первым и т. д.) и женским полом

(признаваемым в обществе ведомым, подчиненным, вторым и т. д.) На уровне чистой формы понятия могла бы предусматриваться возможность и обратного Но практически в истории человечества тендерное неравенство повсеместно реализовано как власть Мужского начала над Женским, что и отражено в формулировке данного понятия.

Ситуация гендерного конфликта Необходимое! ь выделения данного понятия в связи с разработкой концепции гендерного конфликта состоит в том, что конфликтность в значительной степени проявляется не в области установленных правил (иначе говоря, не в структурах социальности), а в ситуациях, возникающих в повседневной жизни на пересечении некоторых (нередко многих) объективных условий и субъективной оценки ситуации (или определения ситуации, если пользоваться термином У. Томаса). В ситуациях, в частности, на задний план отступают формальные правила тендерных отношений, прежде всего установленный в цивилизованных странах конституционный принцип равенства полов.

В отличие от тендерных социальных практик ситуация гендерного конфликта одномоментна, в известном смысле неповторима, но при этом в ней ярко отражаются ценности, нормы, установки данного общества, которыми регулируются отношения между полами. При этом вовсе не обязательно участники конфликтной ситуации будут считать ее основанием тендерный фактор Власть при управлении событиями (т. е. при определении ситуаций) должна быть способной принять во внимание то, что тендерный конфликт специфичен и восприимчив к вписыванию в концентрические крути других конфликтов, что стабилизирующие и интегрирующие функции конфликтов, являясь формой общественного соединения, без должного управления с учетом конкретно-исторического бытия их протекания могут расколоть общество, привести его к дезинтеграции.

Отрицание сложившихся ранее структур происходит в форме обострения противоречий, выражающихся во всеохватывающем структурном конфликте, ведущем к потере устойчивости. Причем следствия этого ощущаются не только обществом как таковым, но и каждым индивидом. Здесь проявляется особая роль ситуации в управлении поведением человека. Как показал еще Курт Левин, социальный контекст пробуждает к жизни мощные силы, стимулирующие или ограничивающие поведение. Причем нередко с наибольшим эффектом действуют внешне незначительные, а на практике важные детали ситуации.

С учетом этого ситуация гендерного конфликта определена в диссертации как целостная конфигурация разнообразных внешних для субъекта условий и факторов, которые им определяются как существенно связанные с дифференциацией полов и побуждают к проявлению активности, направленной в поддержку той или иной тендерной ценности (нормы, позиции и т. д.) и на отрицание отличающихся от нее тендерных ценностей (норм, позиций и т. д.).

Гендерный ресентимент Для характеристики определенной линии поведения в отношении тендерного неравенства диссертант пользуется понятием, содержание которого подробно раскрыто Максом Шелером, в трудах которого ресентимент трактуется как ответная реакция на насилие, оскорбление и т. д., которая состоит в том, что подвергшийся агрессивному воздействию испытывает глубокое переживание, которое строится на чувстве собственного бессилия. Ресентимент выражает качественно негативную эмоцию, враждебность, он — источник изменения ценностей и осно-ванно! о на них мировоззрения. М. Шелер отмечал, что наряду с общими условиями формирования ресентимента существуют определенные ресентиментные типы, которые не зависят от разновидностей индивидуальных характеров индивидов, так как имеют свое основание п известных, типично повторяющихся человеческих ситуациях Среди таких ресентиментных типов Шелер выделял в первую очередь женщину.

В данном исследовании гендерный ресентимент трактуется как такое конфликтное отвержение тендерного неравенства в его конкретных проявлениях, которое состоит в видимом принятии установленных правил тендерных отношений в ситуации грубого подавления сопротивления и тайной подготовке к мщению при подходящем случае.

Гендерная активность. Понятие тендерной активности является своего рода репликой на понятие социальной субъектности, вошедшее в первую группу понятий, характеризующих гендерный конфликт. Но в группе понятий конфликтологического ряда оно имеет несколько иной смысл. Если гендерная субъектность это возможность активности, то здесь активность рассматривается в ее прямой форме — как социальное (индивидуальное или групповое) действие, назначение которого — поддержание или изменение тендерного статус-кво. Поддерживающие действия могут быть охарактеризованы через тендерную солидарность, отвергающие установленный порядок — через тендерное движение.

Гендерная солидарность. Сплоченность перед лицом угрозы тендерному превосходству может быть охарактеризована понятием «гендерная солидарность» В целом это понятие может быть представлено и в более широком контексте и выражать связь на основе любых тендерных ценностей, но в данном случае оно обретает смысл именно в конфликтной ситуации, когда установившаяся гендерная система подвергается атакам.

Гендерное движение. Своего рода противоположностью тендерной сплоченности (в представленном выше смысле) является гендерное движение — способ проявления тендерной субъектности, состоящий в активном противодействии тендерному неравенству в организованных формах и с целью трансформации всей тендерной системы.

Развитие феминистского движения стало важным фактором социальной жизни. Хотя оно мало затрагивает гендерный жизненный мир, но на уровне социальных

структур его влияние оказывается все более заметным. Односторонность эюго движения, как и других гендерно ориентированных проявлений социальной активности не означает, что разрешение тендерного конфликта может осуществиться по модели утверждения этой односторонности взамен предшествующей. Нет оснований ни на теоретическом, ни на эмпирическом уровнях утверждать, что путь решения тендерных проблем состоит в трансформации социального порядка по пути к однообразию и однонаправленности. Идея установления «зеркального» общества непродуктивна для прогнозирования путей развития тендерного конфликта и его влияния на социокультурные изменения.

Уже на понятийном уровне становится ясным, что I ендерный конфликт развивается не только в явных и осознанных формах. Напротив, в том, сто касается тендерного жизненного мира, осмысление участниками конфликта своих интересов, систематизации своих действий крайне незначительно. Здесь одна из главных проблем движений конца XIX века за женскую эмансипацию и современных феминистских движений: обостренность противоречия, выявляемая как конфликт, может трансформировать противоречие. Если в общей форме такие движения могут вызывать сочувствие и поддержку в обществе в целом (имея в виду главным образом слой неправящей элиты), то они нередко непонятны для ¡ех, в защиту кого направлены. В этом ракурсе тендерные движения могут не только не проявлять сущность тендерного конфликта, но и подменять ее феноменами ложного сознания. По мнению диссертанта. динамику тендерного конфликта более перспективно изучать по фактам перехода из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур. Можно утверждать, что статусно-ролевые структуры обществ как социокультурных образований проходят свое становление и трансформируются под влиянием тендерного конфликта как феномена повседневности Результатом этого становится закрепление, воспроизводство, обновление и демонтаж ценностей и норм социального порядка, практики социального управления. Это наиболее значимый путь для раскрытия тендерного конфликта как фактора социокультурных изменений.

Представленная система понятий для описания тендерного конфликта уже в своей общей форме показывает главные направления его исследования в качестве движущей силы социокультурного развития В этом аспекте наибольшее значение имеют три основных результата:

1) постоянно происходящее общественное перераспределение и/или переосмысление социальных статусов и ролей для разрешения конфликта;

2) формирование специфических социокультурных общностей на базе определенных социальных ценностей, норм, установок;

3) развитие специфических социокультурных феноменов — мужской и женской культур, вступающих в диалог и борьбу.

Концепция тендерного конфликта как фактора социокультурных изменений и система понятий этой концепции нуждаются в развертывании проблемы неравенства как ядра тендерного конфликта, что осуществлено в диссертации. В современном обществе неравенство утратило свой фатальный и детерминированный характер, и любые социальные позиции, по крайней мере в принципе, стали доступны. В то же время неравенство, в том числе и социальное, имеет положительное значение для общества в целом, так как оказывается важнейшим источником состязательности, конфликтности, стимулирующим жизненную энергию человека.

Само столкновение в тендерном конфликте происходит тогда, когда осознается не столько иерархичность взаимодействия, сколько отсутствие равных социальных условий для участия в процессе взаимодействия. Согласно психоаналитической теории, психологические установки формируются после сексуальных, имеют далеко идущее значение. Они влекут за собой постулат, согласно которому женщины вообще или, по крайней мере, большинство из них, в сущности, желают занимать подчиненное и зависимое положение. Отсюда определяется природа и роль женщины по отношению к норме, которая является мужской. Многочисленные научные и антропологические исследования, рассмотренные в диссертации, показали, что норма полового разделения совсем не универсальна в разных человеческих обществах. В каждом обществе определенным образом зафиксированы роли мужчин и женщин, но это не обязательно ведет к господству мужчин и подчинению женщин, к соответствующей абсолютной и имманентной связи. Вывод об изначальности и естественном происхождении господства и подчинения в ген-дерном взаимодействии является во многом конфликтом сложившихся представлений.

Вопрос о естественной биологической основе, предопределяющей подчиненное положение женщин, выступает на протяжении почти всего XX века предметом не только интенсивной теоретической борьбы, но и практической государственной политики. Особенно отчетливо эти явления можно наблюдать в периоды войн и потрясений, когда правительства, партии и вожди для решения экономических проблем меняли всю пропагандистскую и идеологическую работу, ломая стереотип роли жены и матери: теперь он включал необходимость работы вне дома. Таким образом, конфликт по поводу половых ролей довольно часто оказывался продуктом реализации властных полномочий как чистой функции господства и распределения. Биологические основания, рассматриваемые рядом исследователей как причина сложившегося положения господства-подчинения между мужчинами и женщинами, в действительности не имеют столь очевидных глубоких оснований.

Многие авторы ищут ответ на вопрос о причинах неравноправия мужчин и женщин в особенностях исторического пути человечества. В рамках выполнения

главного фундаментального условия воспроизводства человеческого рода между мужчинами и женщинами установились отношения, в основе которых лежит обмен, причем реализованным оказался лишь один из возможных вариантов (К. Ле-ви-Стросс).

Современные тенденции в социальном управлении и особенно развитие институтов гражданского общества привели к необходимости коренного переосмысления понятия неравенства. Суть современного конфликта состоит в том, что, будучи признанным механизмом развития, он способен одновременно активизировать процесс расширения и обеспечения прав женщин, и увеличить, таким образом, их возможности и жизненные шансы.

Современный тендерный конфликт связан с границами гражданских прав — внешними, или латеральными, и внутренними, или социальными. Внутренние границы гражданских прав постепенно расширялись за счет определенного устранения тендерной дискриминации и наделения все большими правами женщин Параллельно трансформировалась природа неравенства от качественных различий к количественным. Эти процессы приводили к втягиванию в тендерный конфликт все большего количества женщин в качестве сознательных субъектов, увеличивая при этом свой мобилизационный потенциал. С другой стороны, это влекло за собой сокращение мужских привилегий, изменений их властных позиций и представлений. Складывающаяся напряженность начинала восприниматься субъектами тендерного конфликта как осознанная данность их взаимодействия. Процесс идентификации групп все в большей степени происходил не по половому признаку, а, прежде всего, по социальному и политическому (властному). В современном содержании тендерного конфликта объектами становятся ресурсы и контроль над ними.

Особенности современного российского общества в контексте обозначенной проблемы заключаются в том, что неравенство мужчин и женщин в сознании людей признается, но интерпретируется и оценивается не как исторически преходящее явление, а как имманентный, естественный порядок, раз и навсегда данный либо природой, либо божественной волей. То есть, несмотря на существование неравенства, на уровне общественного сознания оно существенно искажено, поскольку обществом (в данном случае — мужчинами и женщинами) не осознано и не интерпретировано как таковое. Создан прецедент отсутствия оснований для появления дискурса равенства, а, следовательно, и его институционализации, объясняющую недостаточность общественной воли к формированию общественных движений за утверждение этого равенства.

Неосознанность тендерного конфликта ведет к таким формам его регулирования как структурное подавление или перенесение (вытеснение) его в приватную сферу, на уровень семьи и межличностных отношений, а также его фальсификация и мифологизация. Недостаточность демократических

и мифологизация. Недостаточность демократических преобразований, политических реформ, приверженность официальных органов власти ценностям патриархальной культуры не создают условий для эффективного и массового движения женщин, способного эффективно действовать в конфликтном противоборстве. Женщина в современных российских условиях, независимо от того, осознает она этот факт или нет, продолжает оставаться приверженной установки «дом — мир женщины». Ее социальные интересы по-прежнему воспринимаются в обществе и ею самой как вторичные. Модель социальных отношений между мужчинами и женщинами конституирует доминирование «мужского» в обществе и подавление «женского».

Осознание объективного неравенства и интерпретация его с точки зрения идеала равенс гва диссертант связывает с развитием теоретических и практических тендерных исследований, общественной социальной практикой женского общественного движения. Необходимым условием здесь выступает развитие демократических процессов, влияющих на формирование и институционализацию равенства мужчины и женщины.

Во второй главе «Гендерный конфликт и социокультурные изменения: исторические формы и логика взаимодействия» преимущественно используется культурологический подход с целью определения тендерного конфликта как фактора социокультурного развития. В ней исследована методологически важная социально-философская проблема изменений, происходящих во взаимодействии объективной (мужской) и субъективной (женской) культур. Эта проблема представлена через анализ механизмов взаимозависимости и взаимодействия этих двух культурных форм организации жизни.

Опыт существования человечества свидетельствует о том, что нет инстанции, способной воплощать всеобщий интерес, и историческая и культурная перспектива общества не может быть представлена только одной группой людей. Единство историчности рассматривается диссертантом не как данность, а как процесс развития различных типов историчности в качестве абсолютной историчности единого. При этом стремление к данному единству означает не процесс поглощения женской историчности, отказ последней в ее праве на существование, а единство истории, возникающее из того, что и мужчины, и женщины способны понять друг друга в идее единого. Это осмысление не может не носить характера конфликтности и прежде всего потому, что история и культура человечества до последнего времени рассматривались исключительно как проявление мужской субъективности в рамках традиционной культуры. За мужчинами было закреплено право на внешнюю деятельность, на освоение мира и господство над ним, а за женщинами — право на рождение и воспитание детей, на обустройство дома.

Женщина была лишена собственной культуры и историчности. Лишь в последнее время женская культура и история постепенно обретают право на существование.

Женская культура как понятие глубоко проанализировано Г. Зиммелем в период, когда для ее выявления как особого социокультурного феномена было мало оснований. Собственно, сам этот феномен как значимое явление общественной жизни получает развитие в XX веке в связи с появлением массового женского движения, отражая тем самым новый ментальный климат эпохи Вызревание женской культуры происходит во взаимодействии с мужской, культурная практика которой имеет априори нормативное значение, является доминирующей и определяющей данное взаимодействие.

Рассматривая основные концептуальные подходы к анализу понятий «женская культура», «мужская культура», «тендерная культура», содержательные характеристики и особенности их проявления диссертант делает вывод, что тендерный конфликт становится социальной формой историчности, самопроизводства общества, так как он конструирует разные культурные ориентации, затрагивая при этом характер использования главных культурных ресурсов — производство, знания, этические правила, тем самым влияя на базовые изменения социокультурной структуры общества.

Пути развития тендерного взаимодействия лежат не через равные по содержанию повторения женщинами мужской культуры, а в развитии самостоятельного женского начала и придание ему самостоятельного реального и идеального образа. По мнению диссертанта, это и есть путь развития тендерной культуры и истории. Этого нельзя добиться механическим утверждением равенства в воспитании, правах, профессиях, поведении, хотя после столь длительного неравенства, которое испытывают женщины в мужском мире, возможна противоположная крайность — преувеличенное равенство с мужчинами. Это равенство выражено в соотнесенных возможностях, вытекающих из сущности и разности объективной и субъективной культур.

Развитие данного конфликтного взаимодействия определяется тем, что, во-первых, женская сущность принципиально не соответствует мужской культуре. А, во-вторых, если женская культура будет развиваться параллельно мужской, то мужская культура все равно сохранит свои права, так как она уже по этому разделению остается односторонне мужской, а женская культура, не способная соединиться с последней, становится тоже самостоятельной и совершенно другой. В том обществе, где тендерный конфликт осознается на уровне общественного сознания, быстрее и конструктивнее осуществляется переход к межкультурному взаимодействию и к формированию определенной целостности культурных форм на путях интеграции мужской и женской культур.

Современные исследователи редко обращаются к женской культуре как фактору, способному по-иному повлиять на будущее Трудность и сложность та-

кого поворота обусловлена, прежде всего, мужской позицией знания-власти. К тому же принципиальная, нередуцируемая гетерогенность, связанная с плюрализмом двух культур, с многообразием социально-исторического опыта как мужчин, так и женщин создает проблему для понимания и одновременно полагает самое понимание — в противовес нигилизму знания-власти. Данное понимание рождается через осознанную напряженность и конфликт, в ходе которой преодолевается мужская субъективность, претендующая на абсолютное право, на развитие и прогресс и единственную социальную форму историчности. С этим связан консенсус-ный принцип в тендерной политике, не позволяющий сводить опыт истории к опыту одной культуры.

Рассматривая тендерные противоречия в процессе ресоциализации патриархальной культуры и социализации женщин, диссертант показывает, что формирование условий институционализации тендерного конфликта связано с ресоциали-зацией, понимаемой как процесс разрушения ранее усвоенных норм и образцов поведения женщин и мужчин, отражающей не только архаические, патриархальные формы социального неравенства, но и те процессы, которые изменяют и мужчин, и женщин Исследуя процесс, связанный с кризисом патриархальной культуры, автор отмечает, что современный кризис обретает черты глобального и носит долгосрочный характер.

Процесс ресоциализации в современных условиях приобрел новые содержательные характеристики, отражающие мировые тенденции. На основании сравнительного анализа международных практик в таких странах, как Швеция, Финляндия, Великобритания, США, Норвегия, Канада и СССР (до 90-х годов XX века), автором выявлены общие тенденции изменения данного процесса: новая историческая ситуация может быть понята не как отрицание тендерных ролей, а как их обогащение, достигнутое в ходе приспособления к новым социальным реалиям. И женщины, и мужчины взаимно приспосабливаются к новой системе разделения труда.

Участие женщин в демократических процессах обеспечивает не только их конституционные гарантии равноправия, но дает им также возможности контроля над их соблюдением. Как отмечают исследователи, «демократия участия» обучает навыкам владения гражданскими правами, используя массовые движения и ассоциации, низовые структуры партий и организаций. Благодаря этим навыкам и процедурам женщины на Западе активно осваивают хозяйственно-экономические области и многие другие сферы, в том числе традиционно державшиеся на «мужском» авторитете. Однако наличие женской дискриминации еще остается общим знаковым фактором любого современного общества. Даже в демократически развитых странах Европы и США четко просматривается тендерная асимметрия — неравенство в социальных позициях мужчин и женщин. В основе государственной

политики этих стран лежит принцип «регулирования жизни женщин». Как правило, выделяют «мужскую» и «женскую» субсистемы в программах социального обеспечения. Мужские программы — это обычно планы социального страхования (помощь на национальной основе, программы содействия), женский сектор состоит из большого разнообразия программ, таких как АРП>8 («Помощь зависимым детям») и др. В тех странах, где применяются программы социального обеспечения, женщины стали более независимыми.

В диссертации рассматривается проблема взаимосвязи жизнедеятельности женщин, основанная на тендерном балансе и развитии государства всеобщего благосостояния, которая показывает, что пол играет одну из наиболее важных ролей в структурировании оплаты труда. Существует несколько концепций, объясняющих (акое положение женщин. Концепция «тендерной системы» — «путь, в котором общество ограничивает тендерные взаимодействия в распределении труда, власти, в культуре и в социальных связях». Другая концепция — концепция «полового контракта». Социальный контракт между «свободными» индивидами всегда содержал в себе скрытый элемент полового договора, который служит законному подчинению женщин. Для успешного действия местных структур власти на рынке труда предпочтительна концепция «тендерных систем». Ценности и установки, культурные образцы индустриального обществ а не могли не привести к кризису и релятивизации традиционной культуры (в том числе — тендерной) и, следовательно, к своеобразной «революции притязаний» среди самих женщин.

Пытаясь создать тендерный баланс, каждая страна идет своим путем, но как отмечает диссертант, общим для всех стран мира является признание наличия женской дискриминации. При исследовании процесса ресоциализапии в советский период автором выделена определенная специфика, в частности, двойственность этого процесса по его практическим результатам. С одной стороны, женщины действительно получили более широкие возможности для социальной самореализации по сравнению с теми, которые они имели прежде. С другой стороны, сложившаяся в СССР тендерная система соединила в себе традиционные ценности российского дореволюционного общества с индустриальными ценностями советского образца. Вопреки официально провозглашенному принципу равноправия мужчин и женщин, он, тем не менее, явно или неявно основывался на глубоко традиционном паттерне, в соответствии с которым «мир — дом мужчины, дом — мир женщины». Роль женщины в советском обществе напоминала ее роль в традиционных аграрных культурах, где тендерная роль традиционна, но важна настолько, что зачастую такую тендерную систему называют матриархатом. Традиционная концепция маскулинности и феминности создает неравные статусы мужчины и женщины и определяет мужчин как инструментальных, а женщин как экспрессивных. В

этом плане положение женщины в индустриальном обществе оказалось еще более сложным, чем ее положение в обществе традиционном.

Трансформация субъектов тендерного конфликта естественно влияет и на изменение содержания тендерного конфликта. Автор исследует тендерные изменения, которые характеризуют конкретные общества, выделяя при этом ключевые различия между феминными и маскулинными обществами. Эти базовые различия изменяются в зависимости от того, какие ценности определяют структуру культуры конкретного общества, существующие, во-первых, как теоретические конструкты — т. е. совокупность идей, представлений, идеалов и принципов данного общества, и, во-вторых, как социально-психологические образования (установки, стереотипы, нормы), регулирующие поведение членов этого общества.

Направленность тендерного конфликта сегодня соотносится с борьбой против социального неравенства и тендерных привилегий во всех сферах жизни. Социальное освобождение и самоизменение мужчины возможно только совместно с женщиной. Этот процесс и само понимание его содержания на уровне массового сознания находится в начале пути даже в развитых демократических странах. Сопротивление, борьба за гегемонию маскулинности, использование институциональных привилегий за счет женщин как группы надолго определяют тендерный конфликт как необходимый культурный конструкт.

В этой связи рассматривается структурно-функциональная роль насилия в конструировании тендерной конфликтности и делается вывод о том, что оно является важным фактором деструктивности развития тендерного конфликта. В современном постиндустриальном социальном контексте, где наблюдается тенденция к тендерному равенству, насилие является реакцией мужчин на потерю власти, статуса или прежней нормативной маскулинной идентичности.

В связи с социетальным и кросс-культурным характером тендерного конфликта автор исследует понятие «системного насилия», которое отражает место насилия в социальной и культурной системе. Основываясь на работах Т. Парсонса и Н. Лумана, автор рассматривает насилие как особую коммуникацию действий, встроенную в систему общества и являющуюся собственно системой

В контексте системного насилия автор выявляет характер потенциального или реального насильственного разрешения тендерного конфликта. Конфликтологический анализ, проведенный в контексте избранной темы, предполагает два варианта осуществления насилия в содержании тендерного конфликта. Первый заключается в отходе от готовности к насилию и замещению его собственно коммуникативной логикой. Второй состоит в том, что насилие является имманентной угрозой со стороны общества и, прежде всего, власти. Проявление первого и второго подхода в практической реализации насилия зависит от культурного, политиче-ско! о и экономического характера пбщггтлп! Куттурнпр ^агмчч^ пппшам.пр как

^»юс национальная /

БИБЛИОТЕКА I | СПтувург I

09 190 "* л

любой аспект культуры, который может использоваться для легализации насилия в его прямой или структурной форме способствует тому, что структурное и прямое насилие оправдывается, рассматривается обществом как справедливое, как приемлемый способ разрешения конфликта.

На характер тендерного конфликта влияют две важные базовые переменные- интенсивность и уровень насилия. Их проявление обусловлено следующей группой факторов: во-первых, существенны условия организации конфликтных групп и манифестирование конфликта. Признание конфликта ведет к понижению его интенсивности и проявлению больших возможностей для его урегулирования. Если конфликты остаются скрытыми, то они влияют на политику лишь латентным образом Их дисфункциональные следствия могут усилиться и даже приобрести необратимый характер.

Во-вторых, значим фактор мобильности. Чем больше женщины и мужчины идентифицируют себя с определенной социальной, политической и культурной позицией, чем выше их приверженность групповым интересам и реальнее возможность развития насильственности конфликта. Уровень мобильности между конфликтующими сторонами обратно пропорционален интенсивности тендерного конфликта.

В-третьих, важен социальный и политический плюрализм, т. е. многовариантность социальных и политических структур, их сложность. Социальный плюрализм характеризует сочетание множества конфликтов и интересов. Пересечение интересов порождает больше автономных тендерных конфликтов из-за снижения их интенсивности.

На основе анализа эмпирических исследований автор рассматривает специфику насилия в отношении российских женщин, которая имеет место во всех сферах жизнедеятельности — профессиональной, семейной, социальной. Предпосылками насилия выступает целый ряд обстоятельств: феминизация бедности, высокий уровень женской безработицы, 1рудное социальное положение семей — наличие в стране зон социальных и вооруженных конфликтов, а также факты терроризма, захвата заложников.

Автор отмечает, что проблема насилия по отношению к женщинам имеет в России глубокие исторические корни, заложенные еще во времена «Домостроя», узаконившего патриархально-традиционалистский стереотип внутрисемейных отношений. И хотя со временем происходила определенная либерализация внутрисемейных отношений, особенно в высших слоях общества, тем не менее сам тип семейного уклада не претерпел существенных изменений вплоть до начала XX века. Советская власть в 1920-1930-е годы много сделала для обеспечения равенства мужчин и женщин, однако справиться до конца с проблемой внутрисемейного насилия ей не удалось.

Осмысливая перспективы ослабления насилия в отношении женщин, автор основывается на нормах международного права, изучении социальных технологий, которые носят стратегический и текущий характер и реализация которых возможна по мере расширения демократических основ жизнедеятельности и изменения отношения общества к тендерному конфликту.

Роль демократической культуры в проявлении особенностей современного тендерного конфликта рассмотрена в диссертации в свете тезиса о том, что изменившаяся динамика тендерного конфликта соотносится с изменившимся историческим ритмом. Индустриальная современность разрушила структуры коммуникативной рациональности традиционного общества, сферы трансляции социальных традиций мужской культуры, аккумулирующих ее нормы и ценности, соответствующие поведенческие стереотипы индивидуального и коллективного действия. И, следовательно, в настоящее время затруднительно ввести все необходимые нормы согласованного взаимодействия в бытовое сознание и сделать их всеобщим достоянием.

Особенность современной фазы тендерного конфликта заключается в том, что не только женщины, но и мужчины ставят под сомнение весь набор традиционных представлений и ценностей. Прежде всего, это обозначается как кризис семьи, морали, и, наконец, кризис объективной культуры. Особенность современного взаимодействия мужчин и женщин заключается в том, что экономические и социальные преобразования, информационная революция привели к кардинальному изменению не только женщин, но и мира в целом, изменили отношение людей к семье, сексуальной жизни, к собственной телесности. Сама женщина, становясь новой личностью, изменяет не только сексуальную, но и социальную жизнь пары. Она по-другому определяет для себя свою социальную роль. Для большинства женщин, как показывают исследования, одновременно важными являются и работа, и семейные, брачные отношений. В кризисе семейных отношений находит отражение целая эпоха неравноправных отношений полов и возрастов, отношений господства и подчинения "Это находит свое выражение в жизни сверхнуклеарной семьи, в воспитании детей и в уходе за стариками.

Другая особенность современного развития тендерного взаимодействия состоит в возрастающем влиянии женской культуры на традиционные представления, а также в стремительном освоении женщинами ценностей своей культуры. Подлинно тендерный конфликт не может сформироваться, если одна из сторон данного взаимодействия не отождествляет себя с некими культурными ценностями.

Демократизация тендерных отношений проявляется также в векторе ценностных ориентации. Тендерные исследования свидетельствуют о том, что представления женщин о качестве жизни, развиваясь, в основном, в русле общечеловече-

ской (т е. мужской) культуры, все же начинают обретать свои специфические черты. Это проявляется в возрастании влияния ценностей женской культуры на качество питания, здравоохранения и образования, на сферу обслуживания, окружающую среду, на структуру досуга, на степень удовлетворения потребности в содержательном общении, знаниях, творческом труде и т. д.

Легитимность, демократическое развитие тендерного конфликта определяется содержанием «демократичности» в культуре общества. От того, насколько мужчины, а, главное, женщины вовлечены в происходящие общественно-политические процессы, в какой мере они могут осуществить по ошошению к ним свою активность и выразить свое собственное отношение, и зависит демократический характер тендерного конфликта.

В третьей главе «Гендерный конфликт в современном российском обществе: направленность социального процесса» рассмотрены вопросы, связанные с проявлением тендерного конфликта в российской ментальности, его развитием в условиях политической трансформации российского общества, а также изучена институциализация тендерного конфликта в аспекте ее связи с женским движением.

Ментальные характеристики тендера чрезвычайно важны для анализа современных социальных процессов в России, включая и формы проявления тендерного конфликта. Ментальность в диссертации рассматривается в контскстс коллективного через присвоение мужчинами и женщинами специфических для мужской и женской культуры способов восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в формах поведения и видах деятельности. Под коллективной мен-тальностью в данном случае подразумевается несводимость менталитетов мужской и женской групп в единое целое. Такой подход позволяет типологизировать тендерные конфликты и выявить зоны наибольшей конфликтной напряженности, складывающейся между мужчинами и женщинами в условиях системной социально-экономической трансформации, происходящей в России, которая кардинальным образом меняет сознание и поведение людей. На основании отечественных социологических исследований делается вывод об определенных тенденциях в изменении мужской и женской ментальностей, заключающихся в том, что конфликтность, напряженное 1 ь все в большей степени отражают характер тендерного взаимодействия.

Как показывают исследования, значимых различий в выборе ценностей мужчинами и женщинами немного, но различия эти весьма показательны. Так, мужчины чаще женщин выбирают в качестве ценности «свободу», а женщины чаще мужчин — «милосердие», «семью» и «здоровье». Мужчины чаще женщин отдают предпочтение «законности», «порядку», «профессионализму», «успеху», «достатку» и ряду других «мужских» ценностей, в то время как женщины чаще

мужчин выбирают «мир», «духовность», «любовь», «дом», «согласие» и Другие типично «женские» ценности. Это явление российские исследователи называют «гендерным эффектом» и связывает его с попыткой женщин защитить — под натиском пропаганды аморальности и бездуховности — традиционные нравственные и моральные ценности, символом которых для них является «семья».

С другой стороны, анализ результатов тендерных исследований дает представление об уникальном смешении нормативного поведения и взглядов, которые являются частью прошлой и настоящей культуры России. Мировоззренческая приверженность традиционному разделению ролей в семье и традиционным гендерным идентичностям находится в контрасте с реальностью, дающей примеры эгалитарных семейных практик. Патриархальная идеология является мощным барьером на пути создания удовлетворительных эмоциональных отношений между партнерами, а также развития общества, которое должно максимизировать человеческие ресурсы. Она также является источником напряженности во взаимодействии мужчин и женщин, когда тендерная идентичность испытывает противоречивые давления, которые сложно элиминировать в рамках господствующей традиционной культурной модели.

Показательны и различия между мужчинами и женщинами в структуре «самых главных в настоящее время» жизненных целей. В частности, если у женщин гораздо более высокие ранговые места занимают цели, связанные с семьей и, в частности, с детьми, то у мужчин на первый план выходят цели, связанные с их самореализацией во внешнем мире. Нормативная ориентация ограничить жизнь женщин только интересами семьи настолько сильна у мужчин, что они отрицают даже возможность эквивалентной занятости и выносливости женщин.

Вместе с тем, как показывают современные исследования, наблюдаются некоторые признаки перемен в сознании российских женщин, что проявляется в изменениях во взглядах и установках. Если участие в политической деятельности для подавляющего большинства женщин по-прежнему не входит в число их основных жизненных целей, то доступ к интересной работе и, особенно, к образованию, в ценностной структуре большинства россиянок занимают видное место. Нарушение их прав в этих областях воспринимается российскими женщинами негативно и оказывает заметное влияние на все их мироощущение. В наиболее неблагополучных социальных слоях женщины сталкиваются с двумя взаимонакла-дывающимися и усиливающими действие друг друга формами дискриминации в сфере образования. С одной стороны, они оказываются дискриминируемы как представители беднейших слоев, а с другой — подвергаются внутри этих слоев еще большей дискриминации по полу, чем более благополучные женщины. Аналогичная картина наблюдается и при оценке шансов реализовать себя в бизнесе, политике, общественной деятельности. Женщины из более благополучных соци-

альных слоев оценивают динамику возможностей реализовать себя в этих областях заметно оптимистичнее, чем женщины из числа «социальных аутсайдеров».

Таким образом, основной негативный результат реформ для россиянок, судя по многим исследованиям, связан не с их дискриминацией в смысле ограничений права на труд и равную с мужчинами его оплату, равного доступа к образованию или возможности сделать карьеру (при несомненном наличии дискриминации в этих и других сферах). Самым тяжелым последствием реформ стала для российских женщин невозможность эффективно совмещать обе свои главные социальные роли — семейную и производственную. Ключевым моментом для понимания сути дискриминации российских женщин выступает состояние того социокультурного и социально-экономического контекста, в котором им приходится жить и действовать.

Сложное переплетение социальных связей несет в себе еще одну составляющую тендерного конфликта, выраженную в форме нормативного конфликта и заключающуюся в противоречии между прежними и новыми нормами и представлениями. В условиях системного кризиса, который переживает Россия, данные конфликты становятся имманентным явлением. Помимо утраты регулятивных функций нормативной сферы, дестабилизация нормативной системы обуславливает наличие в одних и тех же группах противоречивых, а зачастую и взаимоисключающих норм. Традиционная концепция антагонистических интересов, которой пропитана ментальность россиян, практически перечеркивает диалоговый принцип.

В этой связи тендерный конфликт рассмотрен в его связях с политической трансформацией российского общества. Автором отмечается, что в политической системе России праюически не отражена тенденция к равенству как критерию модернизированное™ страны. Незавершенность процесса социальной стратификации, слабая артикуляция индивидуальных и групповых интересов, певлиятель-ность представляющих эти интересы «групп давления», преобладание в широких слоях российского общества социально-психологической установки на неучастие их в политике не позволяют вырабатывать и реально использовать демократические механизмы регулирования социальных, в том числе и тендерных, конфликтов. Регулирование отношений выходит за рамки права и происходит часто на основе неформальных механизмов. В этой ситуации женщины по своему социально-экономическому положению во все большей степени становятся зависимы от патриархальных тендерных стереотипов, принятых в российском обществе

В диссертации рассмотрен политический фактор, который оказывает существенное влияние на характер и содержание тендерного взаимодействия, на политическое конструирование тендера. С позиций политической модернизации выделяются две возможные стратегии в развитии этого взаимодействия. С одной сто-

роны, — развитие, организуемое извне, на основе навязанного проекта, с другой — взаимодействие снизу, основанное на партиципативном принципе, когда заинтересованные в модернизации мужчины и женщины активно участвуют в формировании стратегии развития своего региона, города, поселения через систему демократических общественных институтов. Анализ современного состояния политической власти в России позволяет автору утверждать, что преимущественно реализуется первая стратегия в регулировании тендерного взаимодействия. Этот выбор предопределен патриархальным сознанием властвующих субъектов, доминированием мужчин во властных структурах, сохранением традиционного содержания властных отношений.

Изменение традиционной концепции власти, ее тендерной стратегии предполагает не только признание законности интересов всех членов общества — и мужчин, и женщин, — но и осознание интересов как необходимой предпосылки существования этого общества как составной части жизненного мира. Власть как отражение «общего интереса» приобретает в этом случае форму партнерства. Философия партнерства требует перехода от квазимеханических и квазимонолитных систем к системам диалогового типа. Речь идет о сотрудничестве мужчин и женщин, имеющих как общие, так и частные интересы, о развитии отношений на принципе дополнительности (обмена). Пока же власть ведет диалог только с мужской группой, без полноценного учета разноречивости позиций, представленных женской стороной. Имеет место вечный монолог мужской группы, которая определяет всю предшествующую и современную историю и культуру. Это не дает возможности развиваться равноправному тендерному взаимодействию и легитимировать тендерный конфликт, который в условиях властвующих мужчин находится в латентной форме, подавляем и потому не способен влиять на изменения в обществе.

Второе условие оптимальной организации общественных интересов состоит в способности политиков создать конфликт; этим определяется возможность их влияния. Автор рассматривает особенности артикуляции интересов как необходимость переформулирования самых различных интересов членов группы, т. е. их частных и эмоционально окрашенных мнений в конкретные предложения группы Артикуляция группы интересов означает включение в процесс принятия решений интересов ее членов в качестве конкретных требований. Конфронтация (конкуренция) и координация (согласование) — два принципа функционирования политической системы и две последовательные фазы движения интересов. Они предстают как специфически организационные принципы; в том или ином типе политической системы на них делается больший или меньший акцент при формировании государственной политики.

Тендерный фактор имеет базовую составляющую в организации общественных интересов, в их структурировании в конкретном политическом простран-

стве, так как мужчины и женщины принадлежат одновременно к общностям, выделяемым по таким признакам, как социально-классовая принадлежность, профессиональная принадлежность и т. д Будучи представителями общностей в рамках этих структур, женщины и мужчины вовлекаются не только в трудовые, экономические, политические и прочие социальные процессы, но привносят тендерную составляющую, которая отражает соотношение господства и подчинения через тендерный конфликт, проявляющийся в столкновении традиционной патриархальной парадигмы (видение общества как «большой семьи») с модернистской и постмодернистской парадигмами, определяющими современные тенденции эмансипации и равноправия Тендерный конфликт приобретает черты социетального и полиморфного, отражающего все стороны общественной жизни.

Успешное регулирование социальных конфликтов предполагает определенную последовательность институциональных мер Началом институционализации можно считать закрепление в ментальное™ нейтрального восприятия конфликтной ситуации и в этом смысле признание справедливости дела оппонента. Речь идет не о том, чтобы признать справедливость содержательных интересов оппонента, а о том, что оппонент имеет право отстаивать собственные, отличные от прочих интересы. В диссертации подчеркнута важность присутствия в общественном сознании специфической конфликтной парадигмы мировосприятия, исходящей из признания перманентности конфликта и возможности позитивного воздействия на него в любых, даже самых сложных ситуациях.

Не менее значимым компонентом политической институционализации авюр считает создание формальных правил и процедур, регулирующих взаимоотношения сторон конфликта, установление «правил игры», которым должны следовать участники конфликта, предоставляющие равные условия для каждой из сторон. Однако наличие таких условий еще не гарантирует эффективности результатов. Следует, в частности, учитывать возможность проявления в каждой ситуации не одного, а нескольких конфликтов и возможность их кумулятивного влияния на общественный процесс.

Значимым явлением, свидетельствующим об институционализации гендерно1 о конфликта, стало общественное движение женщин (женское движение), которому в диссертации уделено немало внимания. Автор констатирует, что движение женщин является самым значительным в настоящее время культурным движением. Подобные движения всегда бывают особенно важны в начале нового исторического периода, когда общество переходит в иное качественное состояние. В самом этом движении много противоречивого, сопряженного с разными представлениями о новой культурной модели, путях и перспективах социокультурного взаимодействия.

Тендерный конфликт в женских общественных движениях проявляется не как усиление защиты, реконструкции или адаптации некоего элемента социальной

системы, а как фактор изменения отношений социального господства, затрагивающий характер использования главных культурных ресурсов. Вслед за А Туре-ном автор рассматривает тендерный конфликт в аспекте общественного движения являющегося способом конструирования рассматриваемой реальности В отличие от феминизма, который стремится предоставить женщине равные с мужчинами права, уничтожая разного рода дискриминации и запреты, женское движение не доверяет такому равенству, в котором оно видит риск сохранения зависимости от мира мужчин Женское движение порывает с противоречиями эгалитаризма, который, в конечном счете, ведет к неприятию отличий и специфичности положения женщин. Оно склоняется к более или менее гомогенному женскому сообществу, которое формирует партнерские отношения между субъектами. Чем глубже формы новой социальной борьбы проникают в область культуры и личности, тем более они увеличивают шансы интеграции различных форм борьбы в общее социальное движение.

В диссертации рассмотрены основные теоретические и эмпирические подходы к исследованию женских движений в современной западной и российской социально-философской традиции, систематизирование наиболее существенные признаки женских общественно-политических движений и критерии их эффективности. Среди них направленность на структурные общественные изменения; повышенное внимание к постоянному рекрутированию и мобилизации новых участников движения; малое разделение ролей между его участниками, активистами, руководителями и симпатизирующими сторонниками; децентрализованная форма организации в отличие от традиционной бюрократической (аппаратной) структуры партий и других политических организаций; высокая степень открытости политической системы для включения новых политических сил; развитие новых социальных движений определяющихся политической культурой страны. Эти факторы действуют одновременно, но в различных странах по-разному. Не всегда удается с уверенностью определить, какой из них вносит наибольший вклад в развитие движений.

В процессе изучения факторов развития новых женских движений выделены причины возникновения данных движений, формирование их целей и идеологий, способы мобилизации участников, степень воздействия на государственные институты, зафиксировано, как развиваются их отношения с другими участниками политического процесса: партиями, союзами по интересам, средствами массовой информации, а также политические акции движений.

Наиболее сложной задачей, по мнению автора, оказалась оценка эффективности этих форм тендерной активности, т. е. определение вклада движения в социальные изменения. Наличие женского движения еще не означает, что оно вносит реальный вклад в политический процесс. Без доступа к процессу принятия поли-

тичсских решений оно является заведомо безуспешным. Только беспрепятственный доступ в сложившуюся политическую структуру приводит к интеграции женского движения в политическую систему.

В работе (акже выдвинуты подходы к решению проблемы институционали-зации тендерного конфликта в контексте анализа общественных движений мужчин. Кризис мужской культуры, растущее движение женщин, развитие общественных отношений, постепенное расширение и проявление тендерного конфликта во всех сферах жизни современного общества привели к появлению «мужского вопроса» и мужских общественных движений. В настоящее время наблюдается появление двух направлений в развитии мужских движений, отражающих тендерную направленность: первое связано с отстаиванием мужского доминирования и восприятием женского движения как угрозы и культурного вызова, второе — в поддержку женского движения, направленное против сексистских стереотипов и тендерного неравенства.

Консервативно-охранительные мужские движения, направленные на сохранение и возрождение ускользающих мужских привилегий являются более массовыми. В отличие от либералов и феминистов, идеологи американских обществ «Движение за права мужчин» (The Men's Rights Movement), «Коалиции для свободных мужчин», «Национальный конгресс для мужчин», «Мужские права» и т. п. видят главную опасность для мужчин в феминизме и растущем влиянии женщин. При всех своих различиях мужские движения не представляют реальной и организованной политической силы. Они отражают изменения функционирования социальной системы и факт институционализации тендерного конфликта.

Особое внимание в работе уделено анализу основных особенностей и тенденций развития женских движений в российском обществе. Использованы материалы социологического мониторинга «Отношение женщин к участию в общественных движениях и организациях», проведенного ИКСИ РАН с участием автора в январе 2002 г. в 12-ти территориально-экономических районах РФ, а также в Москве и Санкт-Петербурге. Мониторинг показал, что 58,7% респонденток не видят принципиальных различий между общественно-политическими интересами мужчин и женщин, и неважно, кто эти интересы представляет и защищает. Вместе с тем 61,8% опрошенных считают, что представлять и защищать интересы женщин лучше могут сами женщины, поэтому нужно усилить влияние женских организаций. Чем выше уровень благосостояния опрошенных, тем менее они уверены, что их интересы способны защищать только женщины, тем терпимее они относятся к общественно-политической деятельности мужчин; чем ниже уровень доходов у опрошенных женщин, тем большее доверие у них к женщинам, защищающим их интересы Существенно, что 70,6% респонденток не знают о факте существования женских общественных организаций. Среди тех, кто знает об их деятельности,

больше половины полагают, что лично им эти объединения не нужны. И только 8,8% опрошенных относятся к этой деятельности позитивно. Отношение к женским организациям среди образованных и успешных женщин одинаково соотносится как с их большим интересом и участием в них, так и с отрицанием их необходимости. Чем меньше населенный пункт, тем меньше информированность рес-понденток о женских организациях. , Полемизируя с рядом российских исследователей, автор констатирует, что в

России общественное движение женщин не стало самостоятельной силой. Появление большого количества женских организаций, по мнению автора, свидетельствует о появлении основ для их преобразования в группы давления, но момент превращения их в общественное движение еще не наступил. Этот момент наступит тогда, когда тендерный конфликт будет осознан обществом, станет фактором его интеграции. Необходимыми условиями здесь выступают открытость политической системы, появление политических союзников, ведущих к институционализации тендерного конфликта. Эти условия формируют способность общества воздействовать на поведение своих граждан, на их потребности и представления, чем определяется значение и цель женского движения.

В диссертации представлена авторская модель тендерной стратегии государственной политики, где в качестве приоритета выступает практическая реализация принципа социальной справедливости и равных жизненных шансов.

В Заключении сформулированы основные результаты проведенного исследования, которые состоят в следующем:

1. Тендерный конфликт раскрыт как особый тип социальной связи, отражающий симметрию мужского и женского начал в ее социокультурном нарушении — неравенстве людей на основании половой принадлежности. Суть авторско-1 го подхода состоит в том, что такой конфликт принципиально не может быть раз-

решен доминированием одного из начал и преодоление такого доминирования, которое исторически утвердилось в отношении мужского начала, выступает как » движущая сила социокультурного развития.

тов узок. В-третьих, на форму и содержание конфликтного взаимодействия мужчин и женщин оказывает влияние степень активности реформирования общества Там, где общество находится в состоянии быстрых перемен, одномоментно существуют крайне противоречивые ценности. В этом случае конфликт проявляется наиболее остро, взгляды и представления о роли мужчин и женщин поляризуются, выборы, которые приходится делать, становятся менее прогнозируемыми и управляемыми.

2 Концепция тендерного конфликта учитывает особое, определяющее значение специфических социокультурных феноменов — мужской и женской культур, вступающих в диалог и борьбу. Освоение новой картины мира, связанной с преодолением лапласовского детерминизма, не может быть полным без исследования женской культуры, выступающей в современных условиях в роли важнейшего источника развития человечества и придает реальное разнообразие стратегиям его выживания Женская культура, стремясь к своей историчности, бросает вызов мужской культуре, объективно выстраивает систему взаимодействия в форме и сущностных характеристиках тендерного конфликта

В современном обществе все активнее выражаются тенденции к признанию равноправия мужчин и женщин в различных сферах. Тем не менее сохраняются общие подходы, отражающие доминирование мужской культуры на основных направлениях. Утверждается своеобразный договор (компромисс) между трудом и капиталом, включающий и договор полов, но его смысл состоит в том, чтобы защищать общество, основанное на мужских ценностях свободы и автономии. Современное государство не решает вопросы раскрепощения женщин, потому что оно воспроизводи! мужскую модель работы, основанную на тендерном делении ответственности.

3 Переход тендерного конфликта из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур ведет к воспроизводству и обновлению ценностей и норм, поддерживающих социальный порядок На смену социокультурной модели монолитной мужской гомогенной в ценностном отношении культуры приходит модель другого культурно-ценностного мира, строящегося на диалоге мужской и женской культур. Однако такие изменения еще слишком незначительны.

В итоге конфликт между мужчинами и женщинами приобрел свой действительный тендерный смысл, выражающийся в следующем: во-первых, в признании несимметричного положения мужчин и женщин и невозможности обратимости этого процесса — как концептуальной, так и политической; во-вторых, тендерный конфликт эволюционирует в сторону реального общественного конфликта, так как обе стороны не только стремятся, но и имеют возможность управлять областью своего взаимодействия в этом конфликте.

4. Абсолютная идентификация мужской культуры с историчностью вызывает сопротивление женщин, которое признается в обществе легитимным. В связи с этим, понимается значение женских общественных движений, которые актуализируют тендерные отношения, делая их общественно значимыми. В ходе этого процесса не только оспаривается господствующая культурная ориентация, но и осваиваются иные культурные ценности. Однако для того чтобы они превратились в социальные нормы, должны кардинально измениться отношения господства в ген-дерном взаимодействии.

Политика как партнерский диалог между мужской и женской общностями, как искусство достижения баланса их разнообразных социальных интересов, каждый из которых одинаково законен и требует учета, в условиях абсолютизации мужской власти исключается. Процесс регулирования тендерных конфликтов напрямую связан с организацией общественных интересов, их структурированием в конкретном политическом пространстве. Социальные интересы могут быть организованы в том случае, если они могут в достаточном объеме мобилизовать все мотивационные и материальные ресурсы как мужской, так и женской групп.

5. Институционализация тендерного конфликта приобретает четко выявляемые формы, когда получает достаточное развитие женское движение. Между им и факторами политической жизни существует определенная связь: чем большее значение сохраняет традиционная линия социального конфликта, тем меньше шансов самостоятельного развития новых форм женского движения; чем менее значим традиционный классовый конфликт, чем больше институционализировано течение социального конфликта, тем больше вероятность развития самостоятельных женских общественных объединений; чем выше степень открытости полишческой системы, тем умереннее политические акции женских организаций и движений и больше вероятность их интеграции в существующую политическую систему; закрытая политическая система влечет за собой самостоятельное развитие этих организаций и движений; чем меньше традиционная политическая поляризация общества и сильнее практика социального партнерства, тем скорее женское движение вырабатывает собственную динамику развития.

Эффективность женского движения обеспечивается не только доступом к участию в принятии политических решений, но и своей ролью в изменении формы и содержания политики в проведение общественных реформ. Не возмущение дискриминацией делает женское движение могущественной социальной силой современности, а историческая возможность, закономерно открывшаяся в ходе общественного развития, равноправного экономического соревнования мужчины и женщины.

На развитие конфликтного взаимодействия влияет не только процесс ресо-циачизации прежних стереотипов и представлений у женщины, но и мужчины.

6. В России на современном этапе достаточно мало оснований говорить об институционализации тендерного конфликта и определить его как механизм модернизации и развития общества. Это связано с тем, что проблемы гражданских прав, неравноправия и угнетения испытывают большинство как женщин, так и мужчин На этом негативном фоне неравенство женщин не вычленяется как проблема на уровне массового общественного сознания.

В России быстрыми темпами утверждается система ценностей, в центре которой находится идея личного успеха, и на этой основе рождается новый опыт, новый образ социальной реальности и новые тендерные представления. Вероятно, одно из главных направлений трансформации тендерной культуры российского общества связано с тем, как будет решаться в ней тендерный конфликт между приватно ориентированной моделью женского поведения и ценностями индивидуального успеха, все более принимаемыми самими женщинами.

Низкий уровень политической интеграции женщин в жизнь общества — показатель недостаточного развития демократических процессов. Правовое государство становится абстракцией, если не основано на новой системе господства и доминирования, утверждаемых в обществе через тендер. Фактическое отсутствие женских общественных организаций и движений в России означает, что тендерный конфликт не осознан субъектами тендерного взаимодействия и пока не является фактором качественных изменений.

7. Анализ тендерных отношений с позиции конфликтологического подхода позволил определить вектор развития тендерных отношений во всей многоаспек г-ности этого процесса и онтологизировать тендерный конфликт как базовую характеристику современного общественного развития.

Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, отражены в следующих публикациях автора:

1. Кириллина В. Н. Тендерный конфликт в контексте глобальных социокультурных изменений // Безопасность Евразии. — 2004. — №4. — (1,0 п. л.)

2. Кириллина В. Н. Тендерный конфликт в условиях социально-политической трансформации российского общества // Прикладная психология и психоанализ. — 2004. — № 2. — (0,5 п. л.)

3. Кириллина В. Н. Тендерный конфликт как фактор политических изменений // Вестник МГУ. Серия 12 «Политические науки». — 2004. — № 4. — (1,0 п. л.)

4. Кириллина В. Н. Межнациональные противоречия в России: стратегия партий и общественных движений // Социологические исследования. — 1992. — № 11, —(0,3 п. л.)

5. Кириллина В. Н. Тендерный конфликт как фактор социокультурного развития. — М, 2003. — (18,9 п. л.)

6. Кириллина В. Н. Неравенство как сущность гендерною конфликтогенеза // Научный альманах высоких гуманитарных технологий НАВИГУТ. — 2004. — № 4. — (0,5 п. л.)

7. Кириллина В. Н. О сущности тендерного конфликта // Научные труды аспирантов и докторантов. Вып. 37 /Московский гуманитарный университет. — М.: Социум, 2004. — (0,5 п. л.)

8. Кириллина В. Н., Луков Вал. А. О системе понятий, описывающих тендерный конфликт // Научные труды аспирантов и докторантов. Вып. 37 /Московский гуманитарный университет. — М.: Социум, 2004. — (1,0 п. л., авт. 0,5 п. л.)

9. Кириллина В. Н. «Демократия участия» как процедура управления тендерными конфликтами // Общество. Глобализация. Управление — 2004: Первая болгаро-русская научно-дистанционная конференция. — Болгария: Изд-во ИВКО, 2004. — (2,5 п. л., на болгарском и русском языках)

10. Кириллина В. Н. Женское движение и институализация тендерного конфликта // Эндиси, 2004. — №3. — (0,5 п. л.)

11. Кириллина В. Н. Качество жизни в тендерных исследованиях // Качество жизни. — М.: Изд-во РАГС, 1999. — (0,5 п. л.)

12. Кириллина В. Н Социокультурные аспекты тендерного конфликта (по материалам западной социологии) // Женщина и мужчина на пути к устойчивому развитию: Опыт тендерного подхода. — М.: Изд-во РЭФИА, 1997. — (1,0 п. л.)

13. Кириллина В. Н. Политические конфликты в России (Методологический аспект) // Деятельное 1ь региональных органов государственной власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов /Под ред. В. Н. Кирилиной. — Москва — Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятск. акад. ГС, 1998. —(1,0 п. л.)

14. Кириллина В. Н. Межличностное общение и взаимодействие в конфликтных ситуациях. — М.: Академия Сбербанка, 1996. —- (2,5 п. л.)

15. Кириллина В. Н., Сулимова Т. С. Динамика и проблемы межнациональных отношений. — М.: Институт молодежи, 1991. — (2,5 п. л., авт. 1,2 п. л.)

16. Кириллина В. Н. Национальные конфликты и насилие // Молодежь, национализм, насилие. — М.: Институт молодежи, 1993. — (0,5 п. л.)

17. Кириллина В. Н. Легитимность национализма и политическое развитие России // Политическое развитие России и роль преподавания политологии в формировании политической культуры общества. — Тула, 1992. — (0,5 п. л.)

19.

20.

21. 22.

23.

24.

формировании политической культуры общества. — Тула, 1992. — (0,5 п. л.)

Кириллина В. Н. Молодежь в межнациональных отношениях // Проблемы участия молодежи в формировании культуры межнациональных отношений. — М.: Институт молодежи, 1991. — (0,3 п. л.)

Кириллина В Н. Национальные конфликты в СССР // Молодежь в системе межнациональных отношений. — М.: Институт молодежи, 1991. — (0,5 п. л.)

Кириллина В. Н. Национальная политика и молодежь: Некоторые аспекты проблем // Межнациональные отношения и молодежь: сотрудничество, компромиссы, противоречия. — М.: Институт молодежи, 1990. — (0,7 п. л.) Кириллина В. Н. Национальное самосознание: содержание, структура. — М.: Институт молодежи, 1992. — (0,5 п. л.)

Кириллина В. Н. Проблемы беженцев // ФЕМИНФ. — 1994. — Вып. № 4. — (0,3 п. л.)

Кириллина В. Н. Проблемы повышения эффективности управления в современной России. — Ростов-на-Дону: Северокавказская академия, 1998. — Вып. 1 — (0,7 п. л.)

Кириллина В. Н. Социально-политические проблемы межнациональных отношений в СССР // Вопросы истории КПСС. — 1989. — № 9. — (0,3 п. л.)

Издагельство Московского гуманитарного университета

Печатно-множительное бюро Подписано в печать 17. И .2004 г. Формат 60 х 84 1/16

Усл. п. л. 2,7

Тираж 100 экз.

Заказ №

Адрес: 111395 Москва, ул Юности, 5/1 48

Ш 211

РНБ Русский фонд

2006-4 799

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Кириллина, Валентина Николаевна

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования тендерного конфликта

1.1. Концепции социального конфликта в социальной философии.

1.2. Система понятий социально-философской концепции тендерного конфликта.

1.3. Неравенство как сущность тендерного конфликтогенеза.

Глава 2. Тендерный конфликт и социокультурные изменения: исторические формы и логика взаимодействия

2.1. Конфликт как проблема формирования тендерной культуры и социальная форма историчности.

2.2. Тендерные противоречия в процессе ресоциализации патриархальной культуры и социализации женщин.

2.3. Структурно-функциональная роль насилия в конструировании тендерной конфликтности.

2.4. Роль демократической культуры в проявлении особенностей современного тендерного конфликта

Глава 3. Тендерный конфликт в современном российском обществе: направленность социального процесса

3.1. Проявление тендерного конфликта в российской ментальное™.

3.2. Тендерный конфликт в условиях политической трансформации российского общества.

3.3. Женское движение и институциализация тендерного конфликта.

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Кириллина, Валентина Николаевна

Актуальность темы исследования. Природное различие женщины и мужчины, осмысленное в мировой философии и как одна из фундаментальных основ жизни в ее беспрестанном течении и вечном возвращении (Ф. Ницше), и как непременная часть жизненного мира — значимой для человека и непосредственно данной ему реальности (Э. Гуссерль), — это расщепление идеи человека и всеобщее расщепление мира (инь-ян) по мере развития человеческих цивилизаций все в большей мере переходит из сферы чистого философского размышления в сферу социально-философского анализа. Этот сдвиг теснейшим образом связан с самим развитием социальной философии в XX — начале XXI века, изменением представлений о характере соотношения теоретико-методологического пласта социальных наук, эмпирическими обобщениями и собственно философским осмыслением всей совокупности данных социологии, социальной психологии, социальной антропологии, других наук о человеке и обществе. Но, разумеется, в основе внимания к проблеме «женщина-мужчина» лежит колоссальное изменение положения женщины в современном мире, которое не может далее осознаваться с позиций, характерных для философии и социальной науки прошлых эпох. Поскольку расцвет позитивизма приходится на времена, когда женский вопрос обсуждался в крайне примитивной форме и захватывал ограниченный круг и проблем, и социальных участников — деятелей (акторов, но для женщин в этой системе оценки нет специального термина), то с этой философской линией, нашедшей выражение в ранней социологии, трудно соединить современное представление по проблеме «женщина-мужчина», хотя сегодня ни одна парадигмальная конструкция философского и социально-научного знания не обойдет этой проблемной области.

Конец XX века выдвинул тендерный вопрос в качестве одного из особо актуальных для всего развития человечества и, в частности, для общественных изменений в условиях нарастающей глобализации мировой экономики, усложнения социальных связей, нарастания негативных признаков формирования «общества риска». Само понятие тендера вошло в современный категориальный аппарат социальной философии в последние десятилетия, и это вполне соответствует той потребности, которая возникла в обществознании в связи с интерпретацией факторов социокультурного развития, столь стремительного именно в последние десятилетия. Понимание тендера как системы отношений между мужчинами и женщинами, включающей идеи, неформальные и формальные правила и нормы, определенные в соответствии с местом, целями и положением полов в обществе, «институты, поведение и социальные взаимодействия, которые предписываются в соответствии с полом», определенного набора «гендерных контрактов», широко представлено в современной социально-философской и социологической исследовательской практике. В философском осмыслении тендера уже достаточно давно установился подход, в рамках которого придается особое значение социокультурной характеристике тендера или тендерной характеристике социокультурных явлений и процессов, а в ряде случаев и специальному выделению в качестве объекта рассуждения и исследования тендерной культуры (А. Турен, М. Мид, К. Леви-Стросс и др.). Предметом философского и научного дискурса стал и конфликтологический аспект тендера, поскольку осознание гендерных различий не является результатом созерцания общественного устройства, а возникает как последствие борьбы с одной их форм социального неравенства — борьбы, получающей свое внешнее выражение в различных общественных движениях в основном феминистской направленности.

Из обозначившихся в социальных теориях подходов к тендерной проблематике (тендерный контракт, тендерная система, феминистская перспектива, теория половых ролей, тендерные репрезентации и т. д.) в ключе социальной философии для исследования современного этапа социокультурного развития особо значимым, а возможно, и наиболее существенным следует признать конфликтологический подход. Это вытекает как из устоявшегося представления о роли конфликта в становлении новых общественных смыслов и форм их проявления, так и из задачи отразить современное состояние тендерных различий в цивилизации европейско-американского типа (а значит — хотя бы и с оговорками — российской цивилизационной системы), которые перестали воспроизводиться по традиционным моделям (во всяком случае, в ядре цивилизации). Характеризовать такие различия в понятиях взаимодействия полов или даже тендерного противоречия, видимо, уже недостаточно.

Конфликтологический подход к анализу тендерных различий предполагает сравнительный социокультурный анализ. Это связано с тем, что, во-первых, сложившийся на Западе понятийный аппарат не представляется достаточно адекватным реалиям российского общества и не может быть некритически заимствован. Во-вторых, развитие тендерных противоречий в России показывает нередуцируемую социокультурную специфику, главный вектор которой еще только определяется. В-третьих, исторические условия, изменившие содержание тендерных отношений в XX веке, привели к конфликту старых культурных норм (присущих традиционному, патриархальному обществу) и новых, что привело, по мнению исследователей в области культурной и социальной антропологии, к такому феномену, как культурный шок. Выход женщин из приватной культурной среды во внешнюю, традиционно связываемой с мужским начаЛЪм, привело к изменению норм, ценностей, моделей, образцов поведения как мужчин, так и женщин.

Актуализация проблематики тендерных отношений с позиции конфликтологического подхода обнаруживается и на уровне осмысления сущности тендерного конфликта, и в аспекте конкретно-исторического преломления этих сущностных характеристик в социокультурном пространстве современного российского общества, для которого свойствен высокий динамизм социальных изменений. В этом отношении справедливо утверждение об актуальности темы диссертационного исследования в теоретико-методологическом и в практически'прикладном отношениях.

Исходные параметры гендерологического знания, каковым оно формировалось в европейской культурной традиции, закладываются в античности в период преодоления матриархата и потому не просто принижают роль женщины в обществе (как это будет характерно для последующих эпох), но буквально отторгают ее даже в ее природных функциях (миф рождения Афины из головы Зевса и т. д.). Тендер у Платона несет на себе явные следы этой эпохальной переходности в общественном устройстве, что уже как философская традиция (мотивы диалога «Пир») закрепляются в неоплатонизме, оказавшем огромное влияние на мировоззрение Ренессанса и Нового времени. В ином аспекте тендерная тема звучит в христианстве и сформировавшихся под ее влиянием философских парадигмах, но опять-таки в ценностно-нормативных рамках патриархата. Данное обстоятельство нельзя не учитывать при анализе социально-философских размышлений и исследований проблем социального пола, где нередки снисходительность к женщине (например, у Ф. Ницше) либо в целом презрительное отношение к ней (например, у Э. Дюркгейма). В известном смысле брешь в традиционном отсутствии проблемы половой специфики в анализе социальных аспектов человеческого поведения пробивает фрейдизм, и в философской литературе достаточно определенной становится постановка проблемы тендера лишь в XX веке.

В социально-философском ключе XX век придал тендерной проблематике немалое число парадигмальных контекстов: от социал-дарвинизма начала века до структурного функционализма, экзистенциализма, неомарксизма, неофрейдизма середины столетия и социокультурных теорий, социальной феноменологии, постструктурализма и постмодернизма, теорий конфликта 1960-1990-х годов. В изучение этой проблематики внесли немалый вклад К. Ясперс, А. Тойнби, М. Хайдеггер, Н. Смелзер, Э. Фромм, Ю. Хабермас, И. Менегетти и др. В отечественной науке, длительное время развивавшейся в лоне марксизма (иногда как дань репрессивной идеологизации советского общества) тендерная тематика в малой степени связана с философским размышлением, но имеет черты философских обобщений в рамках специализированного научного знания, что нашло отражение в трудах Л. С. Выготского, М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, исследователей нашего времени (И. С. Кон, Л. Г. Ионин, В. В. Журавлев и др.). Выявление тендерных различий в этих трудах велось в той или иной степени с учетом конфликтологических подходов, но им не придавалось значение методологического ключа.

Обращение к исследованиям социальных конфликтов показывает, что конфликт обычно рассматривается как закономерное и целесообразное явление социальной жизни, источник и стимул социально-исторического изменения и развития. Придается значение процессам зарождения и эволюции конфликтных противоречий и ситуаций, формированию напряженности в конфликтном взаимодействии, направленности конфликтов в сторону конструктивного или деструктивного изменения, разработке на этой основе возможных (с учетом социокультурного и политического контекста) управленческих решений. Для исследования тендерной проблематики немалое значение имеют конфликтологические аспекты трудов К. Маркса и Ф. Энгельса, М. Вебе-ра, Г. Зиммеля, Р. Парка, Т. Парсонс.а, Р. Мертона, Л. Козера, Р. Дарендорфа, А. Турена, Ч. Р. Миллса, П. Штомпки и др., взгляды т. н. новых институционалистов, и преджде всего П. Бурдье и Э. Гидденса, изучение социальных конфликтов, проведенное российскими учеными Л. А. Гордоном, А. Г. Здра-вомысловым, Т. С. Сулимовой и др. В то же время конфликтологические исследования, если прямо не посвящены тендеру, затрагивают тендерный аспект в самой незначительной степени.

Тендерные исследования в социальных науках получили импульс к развитию в XX веке. Дифференциацию социальных ролей женщин и мужчин, обусловленную социальными, культурными и психологическими факторами, изучали С. де Бовуар, Ш. Ортнер, Г. Рабин, А. Рич, Р. Уигер и др. Важным результатом этих исследований стал вывод, что тендер не является монолитной категорией и выступает как система, создающая различия в положении женщин и мужчин в обществе через отношения власти и подчинения (С. Лорбер, С. Фарелл и др.). Уже на первом этапе осмысления этой проблематики сформировалась теория культурного феминизма (Дж. Адаме, Ш. П. Гил-ман, Ф. Уиллард, М. Фулер) — одна из первых концепций, которая имела своим следствием развитие многообразных феминистских теорий. К настоящему времени на макросоциальном уровне обобщения сформировалось несколько таких теорий (М. Джонсон, К. Б. Уорд и др.), в том числе и основанных на аналитической теории конфликта (Дж. Чафетс). Параллельно развиваются микросоциальные теории тендера, и прежде всего связанные с символическим интеракционизмом (И. Гофман, М. Диган, М. Хилл) и этнометодо-логией (С. Фенстермэйкер, К. Уэст, Д. Циммерман). Соединение макро- и микросоциальных теорий обнаруживается в работах Дж. Бернард, Д. Э. Смит, П. X. Коллинз и др.

В России работы по тендерной тематике стали появляться в начале 1990-х годов (С. Айвазова, О. Воронина, Т. Забелина, Е. Здравомыслова, Г. Силласте, Е. Никонорова, А. Темкина и др.) Определенное распространение получает в России теория социального конструирования тендера, в основе которой лежит концепция социального конструирования реальности

П. Бергера и Т. Лукмана и теория тендерной социализации (теория половых ролей), представленная в работах Р. Бейлса, М. Комаровски, Т. Парсонса.

В работах российских исследователей, использующих тендерный подход в качестве исследовательской методологии, в последнее время все более определенно выдвигается задача теоретического осмысления сложившейся в России тендерной культуры (О. М. Вовченко, Л. А. Гусейнова, О. А. Зраво-мыслова-Стоюнина, Л. Г. Ионин, О- А. Хасбулатова, С. Н. Щеглова и др.). Уже существует опыт исследований ее феноменологии, исторических традиций и биографической реконструкции построения тендерной идентичности, патриархатной и феминистской картин мира в структуре современного массового сознания; тендерной специфики образов права, тендерных представлений и стереотипов, существующих в сознании жителей российских городов и конструируемых средствами массовой информации. Сама постановка вопроса в таком ключе свидетельствует не только о расширении спектра тендерных исследований в России, но, прежде всего, о стремлении выйти на новый уровень теоретического осмысления социальности.

Как в зарубежных, так и в российских исследованиях тендерная проблематика в немалой степени связывается с феминистскими движениями. В этом отношении для исследования тендерного конфликта существенное значение имеет разработка теорий общественных движений, в которую заметный вклад внесли предшественники современной политической социологии (Л. фон Штайн, Р. Парк, Р. Михельс и др.), представители классовых теорий, в том числе классики марксизма, родоначальники социальной психологии масс (Г. Лебон, Г. Тард и др.) и исторической социологии (М. Вебер, В. Зомбарт, Т. Гайгер, Г. Зиммель, Н. Элиас, Ю. Хабермас и др.). Общественные движения изучались и в рамках структурно-функциональной парадигмы (Т. Парсонс, Н. Смелзер), с позиций системного подхода (Н. Луман), в аспекте их связи с социальными конфликтами А. Турен, Ш. Эйзенштадт). Молодежные движения изучены представителями научной школы Московского гуманитарного университета (И. М. Ильинский, Е. Е. Леванов, В. Ф. Левиче

4 ва, В. А. Луков, В. П. Мошняга, В. Ц. Худавердян и др.). Для исследования тендерных аспектов общественных движений работы этих ученых дают основательные ориентиры.

В целом в мировой и отечественной литературе в области социальной философии, социологии, социальной антропологии, других гуманитарных наук представлено многообразие тем и подходов, имеющих своим ядром тендерную составляющую. В то же время проблема взаимодействия мужчин и женщин в конкретной социокультурной среде в конфликтном дискурсе до сих пор не была представлена в имеющейся научной литературе. Это относится и к осмыслению ситуации в России. Объяснение этому состоит в том, что в России тендерная тематика относительно новая научная область, развивающаяся лишь в последние десятилетия, а также в том, что проблема социального неравенства в тендерном аспекте стала приобретать в значительной степени политический характер.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

• проанализировать социально-философские основания исследования тендерного конфликта;

• построить систему понятий социально-философской концепции тендерного конфликта;

• выявить сущность тендерного конфликтогенеза;

• осмыслить исторические формы и логику взаимодействия тендерного конфликта и социокультурных изменений;

• изучить проявления тендерного конфликта в российской ментальности;

• проанализировать тендерный конфликт в условиях политической трансформации российского общества;

• рассмотреть формы институционализации тендерного конфликта в современной России;

Объектом исследования • является тендерный конфликт как специфический социокультурный феномен.

Предмет исследования — сущность тендерного конфликта как фактора социокультурного развития.

Теоретико-методологическая база исследования основывается на диалектическом методе познания общественных явлений и процессов в сочетании с системным подходом. Трактовка социальных конфликтов опирается на ряд методологических идей, сформировавшихся в рамках философии жизни в творчестве Г. Зиммеля (конфликт не рассматривается лишь как фаза социокультурной жизни, а является постоянной характеристикой взаимодействия потока жизни с создаваемыми им социокультурными формами; конфликт, проходя сквозь всю историю культуры, зачастую остается неявным; конфликты имеют значение не только в виду перспективы их разрешения). В конфликтологическом ключе исследования учитываются как ресурсная, так и ценностная теории социального конфликта. Диссертант придерживается подхода Р. Даррендорфа относительно смены базового социального конфликта во второй половине XX века. В теоретико-методологическом плане важное значение для проведенного исследования имеет концепция социального конфликта в трудах А. Г. Здравомыслова.

1. Выдвинута концепция гендерного конфликта как фактора социокультурных изменений, которая включает: а) трактовку гендерного конфликта как такого типа социальной связи, который основывается на природной дихотомии человека — симметрии мужского и женского начал, нарушаемой в социокультурных практиках утверждением социального неравенства людей на основании половой принадлежности, и состоит в противодействии таким практикам в явных и неявных формах, но принципиально не может быть разрешен доминированием одного из начал; б) рассмотрение тендерного конфликта в качестве движущей силы социокультурного развития, результатом чего становятся 1) постоянно происходящее общественное перераспределение и/или переосмысление социальных статусов и ролей для разрешения конфликта; 2) формирование специфических социокультурных общностей на базе определенных социальных ценностей и установок; 3) развитие специфических социокультурных феноменов — мужской и женской культур, вступающих в диалог и борьбу; в) положение о динамике перехода тендерного конфликта из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур: статусно-ролевые структуры обществ как социокультурных образований становятся и трансформируются под влиянием тендерного конфликта как феномена повседневности, в результате чего закрепляются, воспроизводятся, обновляются и демонтируются ценности и нормы социального порядка, практики социального управления. Этим затрагивают не частности, а существо социокультурных изменений.

2. Сконструирована система понятий социально-философской концепции тендерного конфликта. Понятия, существенные для концепции, объединены в две группы. Для первой из этих групп родовым является понятие «тендер», который определен как система социальных связей, существенная сторона которых — реализация в разнообразных жизненных ситуациях установившихся в данном обществе правил поведения в соответствии с полом, вытекающих из социально одобряемых статусно-ролевых и ценностно-нормативных конструкций, осваиваемых индивидом в процессе социализации и закрепляемых его идентичностью с одним из полов. В первую группу понятий отнесены: тендерный жизненный мир; тендерное конструирование реальности; тендерные социальные практики; тендерные статусы и роли; тендерные ценности, нормы, установки; тендерные институты; тендерная идентичность; тендерная субъектность. Вторая группа понятий объединена вокруг родового понятия «социальный конфликт», который трактуется как социальная связь, обусловленная двумя видами ресурсного дефицита: первый (позиционный) означает невозможность одновременного исполнения одной роли или функции двумя субъектами, что ставит их в отношение состязательности; второй (связанный с дефицитом источников) возникает при ограниченности каких-либо ценностей, так что два субъекта единовременно не могут удовлетворить свои притязания в полной мере. К понятиям этой группы отнесены: тендерное неравенство; ситуация тендерного конфликта; тендерная активность; тендерная солидарность; тендерный рессентимент; тендерное движение.

3. Показано, что разрешение тендерного конфликта на каждом из этапов его развития не означает трансформации социального порядка по пути к однообразию, однонаправленности, установлению «зеркального» общества. В этой связи развито теоретическое положение о явных и латентных характеристиках тендерного конфликта. Показано, что обостренность противоречия, выявляемая как конфликт, может трансформировать противоречие и не только не проявлять его сущность, но и подменять ее феноменами ложного сознания.

4. Выявлены философские основания вывода о том, что тендерный конфликт в современных условиях является социальной формой историчности, самопроизводства общества, так как предполагает разные культурные ориентации. Выступая как фактор изменения важнейших аспектов общественного устройства, тендерный конфликт затрагивает характер использования главных культурных ресурсов — производства, знаний, этических правил.

5. Путем социокультурного анализа определено, что наряду с мужской культурой и историей появляется новая женская культура и история. В этом понимании тендерный конфликт выступает как противоборство двух культур: репрессивной мужской и нерепрессивной женской. Проблема репрессивности/нерепрессивности раскрывается через построение идеальных типов мужской и женской культур и не является эмпирическим обобщением.

6. Доказано, что тендерный конфликт через категории доминирования и власти является одним из базовых оснований социальной стратификации. Ключевым в определении тендерных противоречий является не столько разница в статусах, ролях и иных аспектах взаимодействия мужчин и женщин, сколько в уровне господства и подчинения, утверждаемых в конкретном историческом обществе посредством тендерных ролей и отношений. Современное состояние тендерных противоречий подтверждает легитимность и институционализацию тендерного конфликта. Институционализация предполагает признание конфликтного характера взаимодействия субъектов тендерного конфликта, наличие определенных правил и процедур для поиска возможных решений по его регулированию, отраженных в правовых и конституционных нормах, санкциях и процедурах. В качестве важнейшего условия институционализации тендерного конфликта выступает появление женских и других общественных движений и организаций, цель которых — трансформация иной культурной модели в социальную практику через изменение отношений социального господства и развитие конструктивного диалога.

7. Дана трактовка качественных изменений во взаимодействии тендерных общностей в современных российских условиях, обозначенных через новые формы социального неравенства. Современным содержанием тендерного конфликта, его объектами становятся ресурсы и контроль над ними. Власть, право на принятие решений, являясь механизмом контроля над ресурсами, сама становится объектом тендерного конфликта.

Теоретическая и практическая значимость полученных результатов. Теоретические подходы, предложенные диссертантом, могут служить основой дальнейших исследований рассмотренных проблем. Отдельные положения работы могут оказаться полезными для консультирования в области тендерных отношений и формирования тендерной стратегии государственной политики. Анализ особенностей тендерного конфликтного взаимодействия в современном российском обществе может быть использован как одна из версий формирования тендерной идеологии российской государственности.

Данное исследование включено в процесс трансформации общественного сознания в области тендерного взаимодействия. Такая трансформация может повлиять на развитие демократических процессов, связанных с формированием общественных институтов и движений, ведущих к институцио-нализации равенства мужчин и женщин. Предлагаемая автором модель регулирования тендерных конфликтов предполагает возможность реализации различных социальных интересов, структурировании их в конкретном политическом пространстве.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были изложены автором в монографиях «Тендерный конфликт в социокультурном пространстве» (М., 2003. 20 п. л.), «Тендерный конфликт в политическом измерении» (М., 2004. 17 п. л.), «Деятельность региональных органов власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов» (Москва — Н. Новгород, 1998. 8,6 п.л.), «Женщина и мужчина на пути к устойчивому развитию: Опыт тендерного подхода» (М., 1997. 10,3 п. л. - в соавторстве), а также в брошюрах, коллективных работах, статьях общим объемом более 60 п. л. По проблематике исследования автор осуществляет руководство аспирантами МГУ, ГУ-ВШЭ.

Основные идеи и положения диссертационного исследования были представлены и обсуждены на международных и всероссийских конференциях, на заседаниях секции конфликтологии РАН.

Ряд положений диссертационного исследования обсуждались в Институте Восточной Англии (Норидж, 1997), Институте Внешних Исследований Внутренней Безопасности (Париж, 1998), Центре по регулированию конфликтов (Белфаст, 1998), Университете Рабле (Тур, Франция, 1998). Основные положения и практические выводы диссертационного исследования были представлены автором во время его участия в качестве эксперта ЕЭС в проекте «Деятельность региональных органов государственной власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов», при проведении конфликтного мониторинга в Дагестане, Северной Осетии, в Коми-Пермяцком округе» (ТАБК, 1996). Выводы диссертации использовались при подготовке аналитических записок для администраций Республики Карелия и Архангельской области по итогам участия в социологических исследованиях (1996-2002 гг.).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры Московской гуманитарного университета.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, включающих десять параграфов, Заключения и Списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Гендерный конфликт как фактор социокультурного развития"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предпринятый анализ тендерных отношений с позиции конфликтологического подхода позволил определить содержание, сущностные характеристики взаимодействия мужчин и женщин в конкретно-историческом и социально-культурном контексте. Являясь по своему характеру междисциплинарным и комплексным, конфликтологический подход предоставил возможность увидеть перспективу развития тендерных отношений во всей многоас-пектности этого процесса, выявить особенности динамики тендерного конфликта в современном обществе.

Социально-философский аспект осмысления тендерного конфликта продемонстрировал свое значение как основа интегрального знания о тендерных отношениях. Методологически важным является вывод о тендерном конфликте как базовой характеристике современного общественного развития. На каждом историческом этапе конкретное общество обладает определенным потенциалом урегулирования конфликтов. Если в обществе существует слабая коммуникативность между культурами конфликтующих сторон, что свидетельствует об отсутствии или распаде общего смыслового поля, и при этом оно не обладает достаточными возможностями разрешения сложных проблем и противоречий, то сохранение целостности такого общества затруднено, развитие же противоречивых процессов будет достаточно ограничено. При этом конфликтная ситуация в нем усложняется и повышается возможность ее деструктивного разрешения.

Способность демократических обществ позитивно регулировать многочисленные, в том числе тендерные, конфликты напрямую связана с накопленным культурным, политическим потенциалом и наличием действенных демократических механизмов. Конфликты в данных обществах обладают легитимным характером, институциализированы как социальная и культурная формы существующих противоречий. Следовательно, при определенных условиях конфликты выступают как основа интеграции системы, определяют уровень ее адаптивности, способность развивать и гармонизировать существующие противоречия. Конфликты внутри общества ведут к приспособлению между существующими институтами или к системным изменениям институтов, что зависит от уровня гибкости социальной структуры. Гибкие системы допускают прогрессивные преобразования в своих структурах под влиянием и как последствия различных типов групповых конфликтов. Негибкие общественные структуры, отказывающиеся осуществлять такие приспособления и допускающие накопление неразрешенных скрытых конфликтов, максимизируют шансы насильственных вспышек.

Однако не все конфликты приводят к разрушению системы или к социальной деструктивности. Конфликт рождается вследствие того, что одна группа или один класс сопротивляются господству или давлению противостоящей силы. Таким образом, причины конфликтов заключены в отношениях господства и подчинения, отношениях власти, неравенстве прав разных групп в социальной структуре общества. Поскольку социальное неравенство существует в любом обществе, то конфликты — неизбежный спутник взаимодействия социальных групп. Вследствие неравного положения, занимаемого людьми в социальной иерархии, одни из них управляют и наделены «авторством», авторитетом, а другие вынуждены подчиняться. Конфликты между богатством и гражданскими правами, или между ресурсами и притязаниями являются сутью современных общественных и политических процессов. Таким образом, социальный конфликт пришел на смену классовому, конфликты становятся более многообразными, так как увеличивается разнообразие линий дифференциации интересов и, соответственно, линий распределения авторитета. Это позволяет сделать вывод о том, что современный социальный конфликт утратил абсолютный характер, стал движущей силой изменений.

Рассмотрение тендерного взаимодействия в контексте социального конфликта осуществляется на основе анализа его как конкретной и специфической формы человеческого взаимодействия, как естественной социальной модели, где столкновения выводятся прежде всего из традиционного видения мира мужской (в значении общечеловеческой) культуры. Женская культура как явление общественной жизни появляется в начале двадцатого столетия в связи с феминистским движением и оформляется с появлением массового женского движения, отражая тем самым новый ментальный климат эпохи. Вызревание новой нерепрессивной культуры происходит во взаимодействии с мужской, культурная практика которой имеет априори нормативное значение, является доминирующей и определяющей данное взаимодействие.

Однако монопольность на определение вектора общественного развития и прогресса со стороны мужской культуры требует противоположного. Сложно определить ценность одной культуры в отсутствии сравнения с другой. Это не означает пассивной терпимости противоположного. Взаимодействие двух культур сопряжено с конфликтом. Тендерный конфликт становится социальной формой историчности, самопроизводства общества, т.к. он конструирует разные культурные ориентации, затрагивая при этом характер использования главных культурных ресурсов — производство, знания, этические правила. Тем самым, влияя на базовые изменения, социокультурной структуры общества. Нельзя представить существование только мужских ценностей и норм без ценностей и норм женских. При этом в ходе конфликтного взаимодействия оба понятия становятся самостоятельными по отношению друг к другу. Для женщины в условиях доминирования мужской культуры сложно развивать собственные ценности в рамках субъективной культуры. Ей остается либо осваивать признанные в данном обществе роли, либо довольствоваться выбором тех профессий и ролей, которые выступают как вторичные и менее значимые в обществе. Пути развития тендерного взаимодействия лежат не через равные по содержанию повторения женщинами мужской культуры, а в развитии самостоятельного женского начала и придание ему самостоятельного реального и идеального образа. В процессе взаимодействия культур происходит развитие тендерной культуры и истории.

Особенности тендерного взаимодействия предопределены современными условиями общественного развития. Тендерный конфликт связан с границами гражданских прав — внешними, или латеральными, и внутренними, или социальными. Внутренние границы гражданских прав постепенно расширялись за счет определенного устранения тендерной дискриминации и наделения все большими правами женщин. Как бы гражданские права ни изменяли роль социальных групп, они не уничтожают ни неравенство, ни конфликт, а лишь наделяют их новым качеством. Эти процессы приводили к втягиванию в тендерный конфликт все большего количества женщин в качестве сознательных субъектов, увеличивая при этом свой мобилизационный потенциал. С другой стороны, это влекло за собой сокращение мужских привилегий, изменений их властных позиций и представлений. Складывающаяся напряженность начинала восприниматься субъектами тендерного конфликта как осознанная данность их взаимодействия.

Легитимность, демократическое развитие тендерного конфликта определяется содержанием «демократичности» в культуре общества. От того, насколько мужчины и женщины вовлечены в происходящие общественно-политические процессы, в какой мере они могут осуществить по отношению к ним свою активность и выразить свое собственное отношение зависит демократический характер тендерного конфликта.

Власть, право на принятие решений, являясь механизмом контроля над ресурсами, сама является объектом тендерного конфликта. Кроме того, социальные роли и позиции, статусы также становятся ареной столкновения, так как выступают не только как средство, но и условием обеспечения нормальной жизнедеятельности, в первую очередь, женщин. Именно эти ресурсы, в конечном счете, обеспечивают действительную реализацию права на равные жизненные шансы, как мужчин, так и женщин.

Что касается современного российского общества то, несмотря на существование неравенства, на уровне общественного сознания оно существенно искажено, поскольку обществом (в данном случае — мужчинами и женщинами) не осознано и не интерпретировано как таковое. Создан прецедент отсутствия оснований для появления дискурса равенства, а, следовательно, и его институализации, объясняющую недостаточность общественной воли к формированию общественных движений за утверждение этого равенства. Неосознанность тендерного конфликта ведет к таким формам его регулирования как структурное подавление или перенесение (вытеснение) его в приватную сферу, на уровень семьи и межличностных отношений, а также его искажение и мифологизация. Недостаточность демократических преобразований, политических реформ, приверженность официальных органов власти ценностям патриархальной культуры не создают условий для эффективного и массового движения женщин, способного эффективно действовать в конфликтном противоборстве. Женщина в современных условиях, независимо от того, осознает она этот факт или нет, продолжает оставаться приверженной установки «дом — мир женщины». Ее социальные интересы по-прежнему воспринимаются в обществе и ею самой как вторичные. Модель социальных отношений между мужчинами и женщинами конституирует доминирование «мужского» в обществе и подавление «женского». Для установления тендерной коммуникации сами мужчины и сами женщины должны все больше познавать свою историю, прежде всего, как способ познания самих себя.

Подводя итоги диссертационного исследования, отметим следующие основные выводы:

1. Тендерный конфликт представляет собой особый тип социальной связи, отражающий симметрию мужского и женского начал в ее социокультурном нарушении — неравенстве людей на основании половой принадлежности. Тем самым, такой конфликт принципиально не может быть разрешен доминированием одного из начал и преодоление такого доминирования, которое исторически утвердилось в отношении мужского начала, выступает как движущая сила социокультурного развития.

Содержательная наполненность тендерного конфликта зависит от социальных и культурных факторов, более широких, чем частная сфера мужчин и женщин. Исследуя в диссертации различные факторы, влияющие на динамику тендерного конфликта, выделяются следующие закономерности: во-первых, тип, сфера и напряженность конфликтов в значительной степени определяются цивилизацией. Во-вторых, особенности конфликтного взаимодействия, определение моральных и прочих норм отношений между мужчинами и женщинами зависят от степени стабильности и устойчивости развития конкретной цивилизации. Если цивилизация стабильна, и имеются прочно установленные традиции, тогда варианты возможных выборов ограничены, диапазон отдельных возможных конфликтов узок. В-третьих, на форму и содержание конфликтного взаимодействия мужчин и женщин оказывает влияние степень активности реформирования общества. Там, где общество находится в состоянии быстрых перемен, одномоментно существуют крайне противоречивые ценности. В этом случае конфликт проявляется наиболее остро, взгляды и представления о роли мужчин и женщин поляризуются, выборы, которые приходится делать, становятся менее прогнозируемыми и управляемыми.

2. Концепция тендерного конфликта учитывает особое, определяющее значение специфических социокультурных феноменов — мужской и женской культур, вступающих в диалог и борьбу. Освоение новой картины мира, связанной с преодолением лапласовского детерминизма, не может быть полным без исследования женской культуры, выступающей в современных условиях в роли важнейшего источника развития человечества и придает реальное разнообразие стратегиям его выживания. Женская культура, стремясь к своей историчности, бросает вызов мужской культуре, объективно выстраивает систему взаимодействия в форме и сущностных характеристиках тендерного конфликта.

В современном обществе все активнее выражаются тенденции к признанию равноправия мужчин и женщин в различных сферах. Тем не менее сохраняются общие подходы, отражающие доминирование мужской культуры на основных направлениях. Утверждается своеобразный договор (компромисс) между трудом и капиталом, включающий и договор полов, но его смысл состоит в том, чтобы защищать общество, основанное на мужских ценностях свободы и автономии. Современное государство не решает вопросы раскрепощения женщин, потому что оно воспроизводит мужскую модель работы, основанную на тендерном делении ответственности.

3. Переход тендерного конфликта из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур ведет к воспроизводству и обновлению ценностей и норм, поддерживающих социальный порядок. На смену социокультурной модели монолитной мужской гомогенной в ценностном отношении культуры приходит модель другого культурно-ценностного мира, строящегося на диалоге мужской и женской культур. Однако такие изменения еще слишком незначительны.

В итоге конфликт между мужчинами и женщинами приобрел свой действительный тендерный смысл, выражающийся в следующем: во-первых, в признании несимметричного положения мужчин и женщин и невозможности в обратимости этого процесса — как концептуальной, так и политической; во-вторых, тендерный конфликт эволюционирует в сторону реального общественного конфликта, так как обе стороны не только стремятся, но и имеют возможность управлять областью своего взаимодействия в этом конфликте.

5. Институционализация тендерного конфликта приобретает четко выявляемые формы, когда получает достаточное развитие женское движение. Между им и факторами политической жизни существует определенная связь: чем большее значение сохраняет традиционная линия социального конфликта, тем меньше шансов самостоятельного развития новых форм женского движения; чем менее значим традиционный классовый конфликт, чем больше институционализировано течение социального конфликта, тем больше вероятность развития самостоятельных женских общественных объединений; чем выше степень открытости политической системы, тем умереннее политические акции женских организаций и движений и больше вероятность их интеграции в существующую политическую систему; закрытая политическая система влечет за собой самостоятельное развитие этих организаций и движений; чем меньше традиционная политическая поляризация общества и сильнее практика социального партнерства, тем скорее женское движение вырабатывает собственную динамику развития.

6. В России на современном этапе достаточно мало оснований говорить об институционализации тендерного конфликта и определить его как механизм модернизации и развития общества. Это связано с тем, что проблемы гражданских прав, неравноправия и угнетения испытывают большинство как женщин, так и мужчин. На этом негативном фоне неравенство женщин не вычленяется как проблема на уровне массового общественного сознания.

7. Анализ тендерных отношений с позиции конфликтологического подхода позволил определить вектор развития тендерных отношений во всей многоаспектности этого процесса и онтологизировать тендерный конфликт как базовую характеристику современного общественного развития.

Список научной литературыКириллина, Валентина Николаевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абдул Шукур Маджидзада. Компромисс как форма разрешения политических конфликтов: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1995.21 с.

2. Абреимова Г. Н. Семантическая структура наименований лиц женского пола в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук.1. Елец, 1998. — 19 с.

3. Аг А. Введение в теорию конфликтов. // Политология вчера и сегодня. Выпуск З.М., 1991. — С.10-45.

4. Адорно Т. Исследование авторитарной личности /Под общ. ред. В. П. Култыгина. — М.: Серебряные нити, 2001. — 416 с.

5. Адорно Т. Проблемы философии морали: Пер. с нем. — М.: Республика, 2000. — 239 с.

6. АйвазоваС. Тендерное равенство в контексте прав человека. М., 2001. -80 с.

7. Айвазова С. Г.Русские женщины в лабиринте равноправия (Очерки политической теории и истории), http://www.a-z.ru/women/texts/aivazova-7.htm

8. Айслер Р. Чаша и клинок. М., 1993. 323 с.

9. Александрова Е.В. Социально-трудовые конфликты: пути разрешения. М. 1993. Wright Q. Escalation of International Conflict. ICR, 1965. Vol. IX. № 4.

10. Ю.Андреев В.И. Саморазвитие культуры разрешения конфликтов. // Хрестоматия по социальной психологии. Учебное пособие для студентов. М., 1995. —222с.

11. П.Антошина Н. В. Социально-экономический конфликт: проблемы диагностики: Автореф. дис. канд. социол. наук. —М., 1995. —21 с.

12. Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология: Теория, история, библиография. — М., 1996. — 143 с.

13. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти: Пер. с фр. /Общ. ред. С. В. Оболенской; Предисл. А. Я. Гуревича. — М.: Издат. группа «Прогресс» — Прогресс-Академия, 1992. — 528 с.

14. Атаманчук Г.В. Управление: всегда есть варианты. М., 1999. 87 с.

15. Бакушева Е. М. Социолингвистический анализ речевого поведения мужчины и женщины: (На материале фр. языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1995. — 16 с.

16. Балабанов А. С., Балабанова Е. С. Социальное неравенство: факторы углубления депривации // Социол. исследования. — 2003. — № 7. — С. 34-43.

17. Барулин В. С. Социальная философия на пути к человеку (интервью с проф. В. С. Барулиным) // Личность. Культура. Общество. — 2000. Т. II. —№4. —С. 237-245.

18. Барулин В. С. Социально-философская антропология: Общие начала социально-философской антропологии. — М.: Онега, 1994. — 253 с.

19. Бауман 3. Индивидуализированное общество: Пер. с англ. — М.: Логос, 2002. —325 с.

20. Бежан-Волк Ю. Особенности сельских тендерных моделей (на материалах Республики Молдова) // Социол. исследования. — 2003. — № 8. — С. 126-129.

21. Беккер Д. Проблемы теоретической социологии. Санкт-Петербург. 1994.- 125 с.

22. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования: Пер. с англ. — М.: Academia, 1999. — 786 с.

23. Белов А. А. Теоретические и технологические основы диагностики организационных конфликтов: Автореф. дис. канд. социол. наук. — Белгород, 1999. — 19 с.

24. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания: Пер. с англ. —М.: Медиум, 1995. — 323 с.

25. Бердяев Н. А. Эрос и личность: Философия пола и любви. — М.: Прометей, 1989. — 158 с.

26. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. М., 1990.-С. 23-97.

27. Библер B.C. Идея культуры в работах Бахтина // Одиссей, 1989. С. 1345.

28. Блауберг И. В. Проблема целостности и системный подход. — М.: Эди-ториал УРСС, 1997. — 448 с.

29. Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. — М.: Наука, 1973. — 270 с.

30. Борзенков В. Г., Юдин Б. Г. Человек как объект комплексного, междисциплинарного исследования: методологические аспекты // Личность. Культура. Общество. — 2002. — T. IV. — № 3-4 (13-14). — С. 10-36.

31. Боровиков А.П. Проблема демократизации в концепции перестройки. М. 1988.-97 с.

32. Бурганова Л. А., Корнилов П. А. Реконструирование структуры образа военного конфликта (по материалам СМИ) // Социол. исследования. — 2003. —№6. —С. 56-63.

33. Бургин М. С., Кузнецов В. И. Введение в современную точную методологию науки: Структуры систем знания. — М.: Аспект- Пресс, 1994. — 303 с.

34. Бурдье П. Практический смысл: Пер. с фр. — М.-СПб.: Ин-т эксперимент. социологии, Алетейя, 2001. — 562 с.

35. Бушмарин И.В. Использование трудовых ресурсов в США. М., 1967. -156 с.

36. Ваганов Н. Н., Алленова И. А., Ермохина Т. JL, Степанова С. М. Работа с мужским населением по планированию семьи: (Медико-социальный аспект) // Семья в России. — 1996. —№ 2. — С. 92-101.

37. Вардиман Е. Женщина в древнем мире. — М.: Изд-во АН СССР, 1990.334 с.

38. Вебер М. Избранное: Образ общества: Пер. с нем. /Гл. ред. и сост. серии С. Я. Левит. — М.: Юрист, 1994. — 704 с.

39. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. /Сост., общ. ред. и по-слесл. Ю. Н. Давыдов; Предисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990.808 с.

40. Вебер М. Основные понятия стратификации // Социс. — 1994. — № 5, С. 47-62.

41. Вейнингер О. Пол и характер: Мужчина и женщина в мире страстей и эротики: Пер. с нем. — М.: Форум XIX — XX — XXI, 1991. — 192 с.

42. Видоевич 3., Голенкова 3. Т. Социальные конфликты в трансформирующихся обществах // Социол. исследования. — 1997. — № 12. — С. 121-125.

43. Винокурова Н. А. Женщины и мужчины в науке: двойной портрет // Социол. исследования. — 1999. — № 4. — С. 82-86.

44. Вовченко О. М. Тендерное равенство как социально-философская проблема /Ин-т молодежи. — М., 2000. — 194 с.

45. Вовченко О. М. Тендерное равенство как социально-философская проблема: Автореф. дис. докт. филос. наук. — М., 2000. — 52 с.

46. Воронина О. А. (Voronina O.A.), 1994. The Mythology of Women's Emancipation. Women in Russia. London, Verso, 47.

47. Воронина O.A. Тендерная экспертиза законодательства РФ о средствах массовой информации. М., 1998. 93 с.

48. Воскобойников А. Э. Бессознательное и сознательное в человеке /Ин-т молодежи. — М., 1997. — 202 с.

49. Выборнова В. В. Роль социокультурного фактора в межнациональных конфликтах // Социологический сборник. Вып. 4. /Ин-т молодежи. — М.: Социум, 1998. —С. 12-23.

50. Гадамер Г.Г. Истина и метод. М., 1988. 323 с.

51. Галецкий В.Ф. Проблема толерантности в современных московских условиях. М., 1999.- 143 с.

52. Галтунг И. Культурное насилие // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. Вып. 8: Насилие: тенденции и альтернативы. М., 1995.

53. Гельман В. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М., 1999; Трансформационные процессы в России и Восточной Европе и их отражение в массовом сознании. М., 1996.

54. Гидденс Э. Социология: Пер. с англ. — М.: Эдиториал УРСС, 1999. — 703 с.

55. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации: Пер. с англ. — М.: Академ. Проект,,2003. — 528 с.

56. Гительмахер Р.Б., Когаловская A.C. и др. Конфликт: социально-психологический аспект. Иваново, 1995. — 166 с.

57. Гофман И. Анализ фреймов: Эссе об организации повседневного опыта. — М.: ИС РАН, 2003. — 752 с.

58. Грошев И. В. Тендерная невербальная коммуникация в рекламе // Со-циол. исследования. — 1999. — № 4. — С. 71-77.

59. Губогло М. Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. — М.: Наука, 2003. — 765 с.

60. Гудакова Ж. И. Управление организацией: согласование интересов и социальный конфликт: Автореф. дис. канд. социол. наук. — Новочеркасск, 1999.— 24 с.

61. Гусейнов А. А. Вера, бог, и ненасилие в учении Льва Толстого // Свободная мысль. — 1997. — № 7. — С. 46-55.

62. Гусейнова Л. А. Ценностные ориентации: тендерный аспект // Социол. исследования. — 1999. — № 5. — С. 130-133.

63. Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. 1994. №3.

64. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии. 1990. № 9, С. 71.

65. Дарендорф Р. Реферативный сборник. Социальный конфликт: современные исследования. М., ИНИОН АН СССР, 1991. С. 28.

66. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. // Иностранная литература., 1993. № 4, С. 237.

67. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт: Очерк политики свободы: Пер. с нем. — М.: Рос. полит, энциклопедия (РОСПЭН), 2002. — 288 с.

68. Дарендорф Р. Тропы из утопии: Работы по теории и истории социологии: Пер. с нем. — М.: Праксис, 2002. — 535 с.

69. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта.// Социологические исследования. 1994. № 5. С. 145.

70. Дмитриев А. В. О социальной дезинтеграции и конфликте // Социол. исслдования. — 1992. — № 10. — С. 3-9.

71. Дмитриев A.B. Насилие — российский вариант. // Политические конфликты: от насилия к согласию. М., 1996.

72. Доклад четвертой Всемирной конференции по положению Женщин (Пекин, 4 — 15 сентября 1995 г.) М., 1996. С. 59.

73. Доклад четвертой Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, 4-15 сентября 1995 г.).

74. Достижения и находки: Кризисные центры России /Центр по проблемам женщин, семьи и гендерн. исследованиям при Ин-те молодежи. — М.: Пресс-Соло, 1999. — 203 с.

75. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Канон, 1996. —432с.

76. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социол. этюд: Пер. с фр. /Изд. подгот. В.

77. А. Луков. — СПб.: Союз, 1998. — 496 с.

78. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. —352 с. '

79. Женский труд.// Трудовой мир. 1996. № 2. С. 4.

80. Женщина. Тендер. Культура. Глава И. Женщина в обществе. Ольга Здравомыслова-Стоюнина. «Общество сквозь призму тендерных представлений». М.: МЦГИ, 1999. — 368 с.

81. Женщина новой России: какая она? Как живет? К чему стремится? Аналитический доклад. Институт комплексных социальных исследований РАН, Москва — 2002. с. 103.

82. Журавлев В. В. Мир художественной культуры: Филос. очерки. — М.: Мысль, 1987. —237 с.

83. Журавлев В. В. Человек. Культура. Политика: Сб. статей и выступлений. — М.: Социум, 1998. — 132 с.83.3апрудский Ю.Г. Социальный конфликт. Ростов, 1992. 115 с.

84. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. — М.: Дело, 2002. — 567 с.

85. Заславская Т. И., Шабанова М. А. К проблеме институционализации неправовых социальных практик в России: сфера труда. http://www.hse.ru/journals/wrldross/vol022/zaslshab.pdf

86. Ильенков Э. В. Философия и культура. — М.: Политиздат, 1991. — 464 с. 4

87. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993. — 567 с.

88. Иноземцев В. Л. Социальное неравенство как проблема становления постэкономического общества // Полис. — 1999. — № 5. — С. 17-30.

89. Информационно-аналитический материал о численности и составе женщин, занятых в федеральных и региональных органах государственной власти. М., 1998. 37 с.

90. Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Логос, 2000. — 431 с.

91. Кащеев А. Е. Социальный конфликт: Опыт филос.-социол. анализа. — Иркутстк: Изд-во Иркут. ун-та, 1998. — 365 с.

92. Кемеров В. Е. Введение в социальную философию: Учеб. пособие. — М.: Наука, 1994. — 187 с.

93. Клецина И. С. От психологии пола — к тендерным исследованиям в психологии // Вопросы психологии. — 2003. — № 1. — С. 61-78.

94. Климова С.Г. Измерение ценностных оснований идентификации. // «Социологические исследования», 1995, п.1, С. 67—76.

95. Ключевский В.О. Соч.: в 9-ти т. М., 1990. Т. 9. 424 с.

96. Ковалева А. И., Луков В. А. Социология молодежи: Теоретические вопросы. — М.: Социум, 1999. — 351 с.

97. Козер JI. Завершение конфликта // Современная зарубежная социология (70-80-е годы) /РАН. ИНИОН; Госкомвуз. НИИ высш. образования; Отв. ред. Н. JI. Полякова; Сост. JI. В. Гирко. — М., 1993. — С. 184-195.

98. Козер Л. Функции социального конфликта // Современная зарубежная социология (70-80-е годы) /РАН. ИНИОН; Госкомвуз. НИИ высш. образования; Отв. ред. Н. Л. Полякова; Сост. Л. В. Гирко. — М., 1993. —С. 178-183.

99. Козер Л. Функции социального конфликта: Пер. с англ. — М.: Идея-Пресс; Дом интеллект, книги, 2000. — 205 с.

100. Козлова Н. Н. Методология анализа человеческих документов // Социол. исследования. — 2004. — № 1. — С. 14-26.

101. Кон И.С. «Меняющиеся мужчины в меняющемся мире в книге: Тендерный калейдоскоп». М., 2002, с. 189.

102. Кон И.С. История и теория «мужских исследований в книге: Тендерный калейдоскоп». М., 2002.-436 с.

103. Конституция РФ. Основной закон., М., 1994.

104. Конфликты в современной России. М., 1999. 343 с.

105. Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика. М., 1996. 125 с.

106. Котлова Т. Б. Российская женщина в провинциальном городе на рубеже XIX-XX вв. // Личность. Культура. Общество. — 2003. Т. V. — № 1-2(15-16). —С. 100-119.

107. Котлова Т. Б. Российская женщина в провинциальном городе на рубеже XIX-XX вв. // Личность. Культура. Общество. — 2003. Т. V. — № 1-2(15-16). —С. 100-119.

108. Краткая философская энциклопедия. М. 1994. 221 с.

109. Кривцова И. В. Семьи военнослужащих: трансформация тендерного контракта (на примере семей военнослужащих ДВО): Автореф. дис. канд. социол. наук. — Хабаровск, 2004. — 22 с.

110. Лебеденко А. В. Влияние внутриличностных конфликтов на эффективность профессиональной деятельности машинистов локомотивов: Автореф. дис. канд. психол. наук. —М., 2002. — 32 с.

111. Левин К. Разрешение социальных конфликтов: Пер. с англ. — СПб.: Речь, 2000. — 407 с.

112. Левин К. Разрешение социальных конфликтов: Пер. с англ. — СПб.: Речь, 2000. — 407 с.

113. Леви-Строс К. Первобьггное мышление: Пер. с фр. /Пер., вступ. ст., примеч. А. Б. Островского. — М.: Республика, 1994. — 384 с.

114. Леви-Строс К. Путь масок: Пер. с фр. — М.: Республика, 2000. — 399 с.

115. Липкин О. Политический конфликт и пути его разрешения. М.,1999.- 135 с.

116. Литвинцев М. Г. Норматично-правовые аспекты разрешения конфликтов: Автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 1996. — 23 с.

117. Лихтенберг Ф. Мужчины // Энциклопедия социальной работы: в 3 т. Т. 2: Пер. с англ. — М.: Центр общечел. ценностей, 1994. — С. 8591.

118. Ломброзо Ч. Женщина преступница и проститутка // Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство: Пер. с ит. /Общ. ред., предисл. Л. П. Гримака. — М.: Республика, 1995. — С. 207-362.

119. Лоренц К. Агрессия: (Так называемое «зло»): Пер. с нем. — СПб.: Смфора, 2001. — 349 с.

120. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала: Пер. с нем. /Под ред. А. В. Гладкого; Сост. А. В. Гладкий, А. И. Федоров; Послесл. А. И. Федорова. — М.: Республика, 1998. — 393 с.

121. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. — М.: Правда, 1990. — 596 с.

122. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. — М.: Правда, 1990. — 596с.

123. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии /Сост. А. А. Тахо-Годи; Общ. ред. А. А. Тахо-Годи, И. И. Маханькова. — М.: Мысль, 1993. —959 с.

124. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. — М.: Мысль, 1978. — 623 с.

125. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). — СПб.: Искусство-СПБ, 1994. —399 с.

126. Лукашук Ю. М. Занятость женщин и репродуктивное поведение // Воспроизводство населения и демографическая политика в СССР /Отв. ред. Л. Л. Рыбаковский. —М.: Наука, 1987. — С. 169-187.

127. Луков В. А. Молодежное движение в социалистическом обществе: Методол. аспекты. — Автореф. дис. докт. филос. наук. — М., 1989. — 33 с.

128. Луков В. А. Тезаурусная концепция социализации // Дискурс: Социол. студия. Вып. 2: Социальная структура, социальные институты и процессы /Под общ. ред. В. А. Лукова. — М.: Социум, 2002. — С. 819.

129. Луков В. А., Нагдалиев С. С. Вынужденная миграция: Социальные последствия межнациональных конфликтов: Монография /Моск. гуманит.-социальн. академия. Кафедра социологии. — М.: Социум,2000. — 128 с.

130. Макатрова М. В. Женщины и армия: перспективы трудоустройства // Молодежь и общество на рубеже веков. Тезисы и материалы Междунар. науч.-практ. конференции, 20-21 октября 1998 г. Ч. 3. — М., 1998. —С. 66-68.

131. Маклюен М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека: Пер. с англ. — Москва — Жуковский: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2003. —464 с.

132. Маликов К. К. Субэтнический конфликт в современном Таджикистане: политический аспект: Автореф. дис. канд. политич. наук. — М., 2001. —21 с.

133. Малинова И.П. Философия права / от метафизики к герменевтике/. Екатеринбург, 1995. — 89 с.

134. Малинова И.П. Философия правотворчества. Екатеринбург, 1996.112 с.

135. Манхейм К. Диагноз нашего времени: Пер. с нем. и англ. /Гл. ред. и сост. серии С. Я. Левит. — М.: Юрист, 1994. — 700 с.

136. Матвеева В. В. Социология конфликта в стратегии социальной работы: Автореф. дис. канд. социол. наук. — Саратов, 1998. — 17 с.

137. Материалы конференций на общую тему «Женщины и общество: тендерный аспект», проведенных РОО «Женское единство» в 20002001 гг. Редактор Н.А.Бычкова H.A., РОО «Женское единство», 2001, с. 105.

138. Межу ев В. М. Философия как мировоззрение свободного человека (интервью с проф. В. М. Межуевым) // Личность. Культура. Общество. — 2003. Т. V. — № 1-2 (15-16). — С. 327-364.

139. Межуев В. М. Философия культуры: Эпоха классики: Курс лекций. — М.: Моск. гуманит.-социальн. академия, 2003. — 199 с.

140. Ментальность россиян. М., 1997. 477 с.

141. Мид М. Культура и мир детства: Избр. произведения: Пер. с англ.

142. М.: Наука. Гл. ред. восточн. лит-ры, 1988. — 429 с.

143. Мизес Л. фон. Антикапиталистическая ментальность: Пер. с англ.

144. Нью-Йорк: Телекс, 1992. 80 с.

145. Микешина Л. А. Методология современной науки: Учеб. пособие для аспирантов /Моск. пед. гос. ун-т. — М.: Прометей, 1991. — 116 с.

146. Миллс Ч. Р. Социологическое воображение: Пер. с англ. /Под общ. ред. и с послесл. Г. С Батыгина. — М: Стратегия, 1998. — 263 с.

147. Могадам В. М. Женщины в обществах // Социология: Состояние исследований I: Спец. номер. Междунар. журнал социальных наук. — М.: ЮНЕСКО; РАН, 1994. — № 3 (6). — С. 119-144.

148. Могадам В. M. Женщины в обществах // Социология: Состояние исследований I: Спец. номер. Междунар. журнал социальных наук. — M.: ЮНЕСКО; РАН, 1994. — № 3 (6). — С. 119-144.

149. Молодежь и насилие: причины, формы проявления, методы предупреждения: Материалы росс.-нем. семинара, 21-23 марта 1994 г. /Ин-т молодежи, Нем. культУрн. центр им. Гете; Под общ. ред. К. Валя, Т. С. Сулимовой. — М., 1995. — 172 с.

150. Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину: (Феминистская теология и человеческая идентичность) // Вопр. философии. — 1991. — № 3. — С. 91-104.

151. Момджян К. X. Социум. Общество. История: Учеб. пособие. — М.: Наука, 1994. —239 с.

152. Мошняга В. П. Социальное развитие и социальная работа: международный опыт: Курс лекций. — М.: Социум, 2000. — 266 с.

153. Нагдалиев С. Социальные последствия вынужденной миграции в результате межнациональных конфликтов: Автореф. дис. канд. соци-ол. наук. — М., 1998. — 25 с. — (Ин-т молодежи).

154. Новгородцев П. И. Об общественном идеале. — М.: Пресса, 1991.639 с.

155. Общая и прикладная политология. М., 1997, гл. XLV.

156. Овчинников B.C. Политический конфликт и кризисная ситуация. // Социально-политические науки, 1990. — № 10

157. Очерки социальной философии: Учеб. пособие /В. Д. Зотов (рук. авт. кол.) и др. — М.: Наука, 1994. — 209 с.

158. Панарин А. С. Философия политики: Учеб. пособие. — М.: Наука, 1994.— 367 с.

159. Пантелеева Т.С., Червякова Г.А. Экономические основы социальной работы. М., 1999. 123 с.

160. Парсонс Т. О социальных системах: Пер. с англ. /Под общ. ред. В. Ф. Чесноковой, С. А. Белановского. — М.: Академ. Проект, 2002. — 832 с.

161. Парсонс Т. О структуре социального действия: Пер. с англ. М.: Академ, проект, 2000. — 880 с.

162. Парсонс Т. Система современных обществ: Пер. с англ. — М.: Аспект Пресс, 1998. — 270 с.

163. Перебенесюк В. П., Бекешкша I. Е. Сощальш конфлжти i молодь.

164. Khíb: Наукова думка, 1994. — 108 с.

165. Переходы и катастрофы: Опыт социально-экономического развития. — М., — 1994. 211 с.

166. Петров Jl. В. Феномен моды в процессе межличностного общения // Категории этики и эстетики: Сб. науч. трудов. — Л.: ЛГПИ им.

167. A. И. Герцена, 1973. — С. 154!

168. Пигров К. С. Еще раз о предмете социальной философии // Личность. Культура. Общество. — 2003. Т. V. — № 1-2 (15-16). — С. 5768.

169. Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Пер. с древнегреч. — Т. 3 /Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи; Авт. вступ. ст. и ст. в примеч. А. Ф. Лосев; Примеч. А. А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1994. —654 с.

170. Подорога В. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию: Материалы лекц. курсов 1992-1994 годов. — М.: Ad Marginem, 1995. — 339 с.

171. Политология: Учебник /Под ред. В. И. Буренко, В. В. Журавлева. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2004. — 328 с.

172. Проблема человека в западной философии: Переводы /Сост. и послесл. П. С. Гуревича; Общ. ред. Ю. Н. Попова. — М.: Прогресс, 1988. —552 с.

173. Проблемы методологии системного исследования /Ред. кол.: И.

174. B. Блауберг, В. Н. Садовский, Э. Г. Юдин. — М.: Мысль, 1970. — 455 с.

175. Проблемы социального конфликта на предприятии в идеологии буржуазии: Реф. сб. /ИНИОН АН СССР. — М., 1980. — 196 с.

176. Психоанализ и культура: Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма.—М.: Юрист, 1995. 623 с.

177. Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. — М.: Мысль, 1989. — 286 с.

178. Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. — М.: Мысль, 1989. — 286 с.

179. Ракитов А. И. Историческое познание: Системно-гносеол. подход. — М.: Политиздат, 1982. — 303 с.

180. Решетникова К. В. Теоретико-методологические основы позиционных конфликтов // Личность. Культура. Общество. — 2002. Т. IV. — № 3-4 (13-14). — С. 192-205.

181. Ржаницына Л. Политика в области женской занятости // Вопросы экономики. 1995. № 5.

182. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий: Логич. введение в историч. науки: Пер. с нем. — СПб.: Наука, 1997. — 532 с.

183. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре: Пер. с нем. /Общ. ред. и предисл. А. Ф. Зотова. — М.: Республика, 1998. — 413 с.

184. Римашевская Н., Ванной Д., Малышева М. и др. Окно в русскую частную жизнь. Супружеские пары в 1996 году. — М.: Academia, 1999.272 с.

185. Росс JL, Нисбетт Р. Человек и ситуация: Уроки социальн. психологии: Пер. с англ. — М.: Аспект Пресс, 1999. — 429 с.

186. Рубан J1. С. Развитие. конфликта-консенсуса в полиэтнических регионах: (Социол. анализ-прогноз). — М.: ВНИИ МВД, 1998. — 250 с.

187. Рукавишников В.О. Социологические аспекты модернизации России и других посткоммунистических обществ // Социологические исследования. 1995. № 1.

188. Рябова Т. Б. Стереотипы и стереотипизация как проблема тендерных исследований // Личность. Культура. Общество. — 2003. T. V.1.2(15-16). —С. 120-138.

189. Рязанов В. Г. Роль средств массовой информации в этнополити-ческом конфликте: (Социол. анализ): Автореф. дис. канд. социол. наук.—М., 1998. —20 с.

190. Семья. Женщины. Дети: Аннотированный каталог новых изданий. 1994 г. /В. Н. Архангельский, О. В. Кучмаева; НИИ семьи Мин-соцзащиты РФ. — М., 1995. — 26 с.

191. Серегина И. И. Профессиональная карьера // Социол. исследования. — 1999. — № 4. — С.78-81.

192. Силласте Г. Г., Кожамжарова Г. Ж. Социальная дискриминация женщин как предмет социологического анализа // Социол. исследования.—1997.—№ 12. —С. 112-120.

193. Силласте Г. Г., Кожамжарова Г.Ж. Социальная дискриминация женщин как предмет социологического анализа // Социологические исследования, 1997, № 12.

194. Силласте Г.Г. Эволюция социальной позиции женщин в меняющемся Российском обществе: // «Социологические исследования», 1995, №4.

195. Симона де Бовуар. Второй пол. М., 1997. — с.761.

196. Сковиков А. К. Политическое участие женщин в избирательных кампаниях как фактор демократизации общества: Автореф. дис. канд. полит, наук. — М., 2000. — 19 с.

197. Сковиков А. К. Политическое участие женщин в избирательных кампаниях как фактор демократизации общества: Автореф. дис. канд. полит, наук. — М., 2000. — 19 с.

198. Скотт Дж. Г. Сила ума: Способы разрешения конфликтов: Пер. с англ. — СПб: Спикс, 1993. — 430 с.

199. Смелзер Н. Социология. М., 1994. -- с. 358.

200. Смелзер Н. Социология: Пер. с англ. /Науч. ред. издания на рус. яз. В. А. Ядов. — М.: Феникс, 1994. — 688 с.

201. Смелсер Н. Дж. Социологические теории //Социология: Состояние исследований I: Спец. номер. Междунар. журнал социальных наук. — 1994. — № 3 (6). — С. 9-24.

202. Смирнова Н. М. От социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические мотивы в современном социальном познании) /РАН. Ин-т философии. — М., 1997. — 222 с.

203. Смолянский В. Г. Национальные конфликты в СССР и СНГ (1985-1992 гг.). — Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1996. — 189 с.

204. Современная социальная философия: предмет и пути развития (материалы заочного обсуждения) // Личность. Культура. Общество. — 2003. Т. V. — № 1-2 (15-16). — С. 69-83.

205. Современная западная социология: Словарь /Сост.: Ю. Н. Давыдов (рук.) и др. — М.: Политиздат, 1990. — 432 с.

206. Соколова Е. С. Особенности структуры мотивов лидерства старшеклассников разного пола (на примере временных коллективов молодежного лагеря): Автореф. дис. канд. психол. наук. — М., 2003. — 21 с.

207. Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии: Статьи разных лет. — М.: Наука, 1994. — 560 с.

208. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество /Общ. ред., сост., предисл. А. Ю. Согомонова: Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1992. —543 с.

209. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологию. Статьи разных лет. М., 1994. — 560 с.

210. Сорокин П.А. Социокультурная динамика и эволюционизм// Американская социологическая мысль: Тексты. — М., 1994.

211. Социальная защита семьи и детей: зарубежный опыт. М., 1992.

212. Социальная политика в регионах России.//Уровень жизни регионов России. № 5, М., 1998.

213. Социальная философия: Хрестоматия /Сост.: Г. С. Арефьева, М. И. Ананьева, А. С. Гарбузов. -г— М.: Высш. школа, 1994. — Ч. I. — 255 е.; Ч. II. — 352 с. t

214. Социальное государство и защита прав человека. М., 1994. 115 с.

215. Социология и социальная антропология / Межвуз. Сб. к 60-летию со дня рождения А. О. Бороноева. Под ред. В.Д. Виноградова и В. В. Козловского. СПб.: Алетейя, 1997. 322 с.

216. Социология на пороге XXI века: основные направления исследований /Ред.-сост.: С. И. Григорьев, Ж. Коэнен-Хуттер. — 3-е изд., доп. и перераб. — М.: РУСАКИ, 1999. — 358 с.

217. Степаненкова В.М. Понятие конфликта в теории Р. Дарендорфа.// Социс., 1994, №5, С. 141.

218. Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода. М., 1996, С. 181.

219. Стрекалова Н. Тендерная асимметрия в системе высшей школы: проблемы и решения // Высшее образование в России. — 2002. — № 5. — С. 62-64.

220. Султанов А. Н. Управление социальным конфликтом (теоретико-методологический аспект): Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1996, —21 с.

221. Сысенко В. А. Супружеские конфликты. — М.: Мысль, 1989. — 173 с.

222. Табурова С. К. Эмоциональный уровень мужской и женской языковой личности и средства его выражения (на материале пленарных дебатов бундестага): Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1999. — 24 с.

223. Танчер В. В. Льюис Козер: функциональность конфликта и польза несогласия в науке // Современная американская социология /Под ред. В. И. Добренькова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. — С. 265-273.

224. Тейяр де Шарден П. Феномен человека: Пер. с фр. /Предисл. и коммент.: Б. А. Старостин. М.: Наука, 1987. — 240 с.

225. Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. /Пер. с англ, фр., нем., ит.; Сост. и общ. ред. С. П. Баньковской. — М.: Кн. дом «Университет», 2002. — Ч. 1. — 424 е.; Ч. 2. — 432 с.

226. Теория общества: Фундамент, проблемы /Под ред. А. Ф. Филиппова. — М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 1999. — 413 с.

227. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985, С.128.

228. Тишков В. Амбиции лидеров и надменность силы: Заметки о чеченском кризисе // Свободная мысль. — 1995. — № 1. — С. 19-28.

229. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. —с. 515.

230. Трещинская Е. А. Ценность образования для девушек: (Сравнительный анализ: Россия-Германия) // Социологический сборник. Вып. 4. /Ин-т молодежи. — М.: Социум, 1998. — С. 147-148.

231. Турен А. Возвращение человека действующего: Очерк социологии: Пер. с фр. — М., 1998. — 204 с.

232. Философия биомедицинских исследований: этос науки начала третьего тысячелетия /Отв. ред. Б. Г. Юдин; Ин-т человека РАН. — М., 2004. — 128 с.

233. Философия и методология науки /Науч. ред. В. И. Купцов. — М.: SvR-Аргус, 1994. — Ч. I. — 303 е.; Ч. II. — 199 с.

234. Философская энциклопедия /Гл. ред.: Ф. В. Константинов. — М., 1960-1970. — Т. 1-5.

235. Философский энциклопедический словарь /Ред. кол.: С. С. Аве-ринцев, Э. А. Араб-оглы, Л. Ф. Ильичев и др. — 2-е изд. — М., 1989.815 с.

236. Франк С.Л. По ту сторону "правого" и "левого". Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. -- № 4. — С. 224.

237. Фурман Д. Карабахский конфликт: национальная драма и коммунальная склока // Свободная мысль. — 1994. — № 11. — С. 47-61.

238. Хайдеггер М. «Разговор на проселочной дороге». М., 1991, с.152.

239. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1983. С. 383.

240. Хайлез Дж. Конфликт и управление конфликтом. // Актуальные проблемы. 1981. --№ 18. С. 14-23.

241. Хасбулатова О. А. Тендерные исследования в современной России // Личность. Культура. Общество. — 2003. T. V. — № 1-2 (15-16).1. С. 84-99.

242. Хейзинга Й. Homo ludens (Человек играющий). — М., 2001. — 352 с.

243. Хольцман Р., Иоргенсен С. Социальная защита как управление социальным риском. М., 1999. — 124 с.246. «Хорошее общество»: Социальное конструирование приемлемого для жизни общества /ИФ PÀ£I; Отв. ред. В. Г. Федотова. — М., 2003. — 182 с.

244. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М., 1990. 369 с.

245. Черкасова Т. В. Социальные конфликты в молодежной среде: Ав-тореф. дис. канд. социол. наук. — Уфа, 1997. — 29 с.

246. Черкасова Т. В. Управление конфликтами в молодежной среде как социальная проблема: Автореф. дис. докт. социол. наук. — М., 2004. —45 с.

247. Чернышева О. В. Трансформация жизненных стратегий женщин в современных российских условиях: Автореф. дис. канд. социол. наук. — М., 2003. — 35 с.

248. Чирикова А. Е. Женщина во главе фирмы /Ин-т социологии РАН. — М., 1998. —358 с.

249. Чумиков А. Н. Социально-политический конфликт переходного периода: теоретические и прикладные аспекты, способы оптимизации: Автореф. дис. докт. филос. наук. — М., 1994. — 48 с.

250. Шаленко В.Н. Модели конфликтных процессов и современные подходы к их разрешению. // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. М., 1994.

251. Шапинская Е. Н. Дискурс любви: Любовь как социальное отношение и ее репрезентация в литературном процессе. — М., 1997. — 346 с.

252. Шахтарина М. В. Тендерные особенности социальных установок современной российской молодежи: Автореф. дис. канд. социол. наук.—М., 2001.—20 с.

253. Шведова Н.А. Генедерный подход как фактор политической культуры. В кн. Тендерный калейдоскоп. — М., 2002. 436 с.

254. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей: Пер. с нем. — СПб., 1999. —231 с.

255. Щеглова С. Н. Тендерные модели поведения: анализ школьных учебников // Сборник материалов международной научной конференции «Женщины России на рубеже XX—XXI веков». — Иваново, 1998. — С.102-107.

256. Щеглова С. Н. Гендерология- и феминология: Программа курса и учеб.-методич. материалы к.семинар. и практич. занятиям для факультета социальн. работы и информ. систем /МГСА. — М., 2001. — 26 с.

257. Щеглова С. Н. Права ребенка в семье: тендерный аспект // Молодежная политика. Информ. бюлл. — 1998. — № 162-163. — С. 46-53.

258. Щербакова Л. Б. Социальная философия Мориса Мерло-Понти: Автореф. дис. канд. социол. наук. — М., 1996. — 23 с.

259. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ: Сравнит, изучение цивилизаций: Пер. с англ. — М., 1999. — 416 с.

260. Элиас Н. Общество индивидов: Пер. с нем. — М., 2001. — 333 с.

261. Юнг К. Г. Конфликты детской души: Пер. с нем. — М., 1997. — 336 с.

262. Юридическая конфликтология. М., 1995. 324 с.

263. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. — 2-е изд. — М., 1994. —527 с.

264. Acker, J. R. Women and Social Stratification // American Journal of Sociology. — 1973. — № 78. — P. 2-48.

265. Aron R. Le Développement de la société industrielle et la stratification sociale. P. 1956.

266. Atkinson M.P., 1994. Wife abuse and the recreation of masculinity. Unpublished Manuscript. North Carolina State University.

267. Bell D. Third Technological Revolution and its Possible Socioeconomic Consequences Sources. Notable Selections in Sociology Inc., 1993.

268. Bern S. L. The Lenses of Gender. New Haven: Yale University Press, 1993.

269. Boulding K. Conflict and Defence. General Theory. N.Y., 1965.

270. Boulding K. Conflict and Defence. N.Y., 1988, XIV, p. 330.

271. Connell R.W. Introduction: Studying Australian Masculinities. Journal of Interdisciplinary Gender Studies, Dec. 1998. Vol. 3, № 2.

272. Coser L. Conflict: Social Aspects.// International Encyclopedia of Social Sciences. N.Y., 1967. Vol. 3.

273. Coser L. The Functions of Social Conflict Glenoce., 1956.

274. Dahl R.A. Poliarkhy: participation and opposition. New Haven London. 1971.

275. Dahrendorf R. The modern social conflict: An essay on the polies of liberty. — L.: Weidenfelda. Nicolson, 1988. — XVI, 219 p.

276. Dahrendorf R. The modern social conflict: An essay on the polies of liberty. — L.: Weidenfelda. Nicolson, 1988. — XVI, 219 p.

277. Dahrendorf. R. Class and Class Conflict in Industrial Society. London, 1959.

278. Darendorf R. Society and Democracy in Germany. — N.Y. — 1969.

279. Dickie, M., Travisano, T. (eds) Gendered Modernisms. American women poets and their readers, University of Pennsylvania Press, Philadelphia, 1996.

280. Dobash R.P., Dobash R.E., Wilson M. and Daly M., 1992, The myth of sexual symmetry in martial violence. Social Problems, 39.

281. Doughevty J., Pfaitzgvaff R. Contending Theories of International Relations. N.Y., 1971.

282. Dürkheim E. Elementary forms of religious Life. N.Y. 1915.

283. Evans, C., Thornton, M.' Women and Fashion: a New Look. Quartet Books Ltd., 1989.

284. Gelles R.J., 1974. The Violent Home. Beverly Hills, CA: Sage

285. Giddens A. The Conatitution of Society. — Polity Press. Cambridge, 1989.

286. Giddens, A. The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. — Polity Press, 1984.

287. Giddens, A. The Transformation of Intimacy: Sexuality, Love, and Eroticism in Modern Societies. Polity Press, 1992.

288. Giddens, A., Held, D. (eds.) Classes, Power, and Conflict: Classical and Contemporary Debates. MacMillan, 1982.

289. Goffman, R. 1976. Gender Display // Studies in Anthropology of visual Communication. № 3.

290. Goldner V., Penn P., Sheinberg M. and Walker G.). 1990. Love and violence: Gender paradoxes in volatile attachments. Pamily Process.

291. Goldthorpe, J. H. Women and Class Analysis: a Reply to the Replies // Sociology. — 1984. — № 18. — P. 491-499.

292. Goldthorpe, J. H. Women and Class Analysis: in Defence of the Conventional View // Sociology. — 1983. — № 17. — P. 465-488.

293. Gordon, S. The History and Philosophy of Social Sciences. Routledge, 1991.

294. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. 4. Auflage. Bd. 1. — Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1987.

295. Hirdman, Y. 1991. The Gender System. Jn: T. Andreasen, et al. (Eds). Moving on. New Perspective oij the Women's Movement. Aarhus Univ. Press.

296. Hoffman K.L., Demo D.H. and Edvards J.N.), 1994. Physical wife abuse in a non-western society: An integrated theoretical approach. Journal of Marriage and the Family, 56, 131-146

297. Hofstede G. and Associates. Masculinity and Femininity. The Taboo4(

298. Dimension of National Cultures. Sage Publications, 1998.

299. Homberg, H. van den. Gender Environment and Development: A guide to the literature, Utrecht, Netherlands, 1993.

300. Hornung C.A. and McCulloung B.S.), 1981. Status relationships in dual-employment marriages: Consequences for psychological well-being. Journal of Marriage and the Family, 43, 125-141.

301. Hotaling G.T. and Sugarman D.B.), 1986. An analysis of risk markers in husband to wife violence: The current state of knowledge. Violence and Victims, 1, 101-124.

302. International Gerald Tribune. 1987. Ang. 6.

303. Intervention of Transference from Ecrits, transl. by J. Rose in J. Mitchell and J. Rose (eds.), Feminine Sexuality, W.W. Norton & Co., New

304. York, 1982. Some Reflections on the Ego. transl. in International Journal of Psychoanalysis, 34, pp. 11-17.

305. Kalmuss D.S. and Straus M.A.), 1982. Wife's marital dependency and wife abuse. Journal of Marriage and the Family, 44, 277-286.

306. Kriesberg L. The Sociology of Social Conflicts. N.Y., 1973.

307. Kurdek L.A., 1995. Predicting change in marital satisfaction from husband's and wive's conflict resolution styles. Journal of Marriage and the Family, 57, 153-164.

308. Kurz D. 1993, Physical assaults by husbands: A major social problem. In Gelles, R. J. & Loseke, D. R. (Eds.), Current Controversies on Family Violence, 88-103. NewbyiyPark, С A: Sage

309. Kurzwell, E. Freudians and Feminists, Westview Press, 1995.

310. La Piere. R. Social Change. N.Y., 1965.

311. Le Nouvel. Observatour,Yl986, 2-8 mai.i,

312. Levinson D., 1989, Farriily Violence in Cross-Cultural Perspective. Beverly Hills, CA: Sage.)

313. Lorber, S., Farell, S. (Eds). 1991. The social construction of Gender. Sage publications.

314. Luhman N. Das Recht clen Gesellschaft. Frankhunt. 1993. S. 281.

315. McNey, L. Foucault and feminism: Power, Gender and the Self. Polity Press, 1992.

316. Pilkington, H. (ed.) Gender, Generation and Identity in Contemporary Russia, Routledge, 1996.319. Point, 1987, №788.

317. Presser H.B. Employment schedules among dual-earner spouses and the division of household labor by gender. American Sociological Review, 1994. 59.

318. Relzetti C.G., Curral D. 1992. Women, Men and Society. Boston.

319. Schuler, C.A. Women in Russian Theatre. The actress in the silver age, Routledge, 1996.

320. Schwartz M. A. and Scott В. M.) 1997, Chapter 311. Marriages & Families: Diversity and Change. Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall.

321. Segal, L. Slow Motion: Changing Masculinities, Changing Men. Virago, 1990.

322. Sullerot, E. Woman, Society and Change. World University Libriary, 1971.

323. Tourain A. La prophete anti-nucleaire. 1980.

324. Tourain A. La societeinvisible: Regard 1974-1976.

325. U. von Alemann. Organisierte Interessen in der BRD. — Opladen: 1987.

326. Veit O. Die Fluch vor der Freiheit, 1947.

327. Wallace, R. (ed.) Feminism and Sociological Theory. Key Issues in Sociological Theory: Fourth issue. SAGE, 1989.

328. Williams, F. Social Policy: a Critical Introduction: Issues of Race, Gender, and Class. Polity Press, 1989.

329. Yllo K. 1993. Through a feminist lens: Gender, power and violence. In Gelles R.J. and Loseke D.R., (Eds.), Current Controversies on Family Violence, 47-62. Newbury Park, CA: Sage.