автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Глобализация и культурные трансформации в современном мире

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Сухарев, Юрий Александрович

Введение.

Глава 1. Концептуальные основания исследования глобальной культуры.

§ 1. Категориальная основа исследования глобальной культуры.

§2. Постиндустриальное общество и глобальная культура.

§3. Этнические и государственные проблемы в условиях становления глобальной культуры.

§4. Средства массовой коммуникации и становление информационного общества.

Глава 2. Идентичность в ценностно-нормативной среде.

§ 1. Ценностные аспекты глобализации.

§2. Глобализация и проблема идентификации.

§ 3. Этнокультурный аспект личностной идентификации.

Глава 3. Структурные и динамические аспекты макрокультурной идентичности.

§ 1. Основные модели цивилизационной идентичности.

§2. Становление и перспективы российской государственной идентичности.

§3. Методологическое значение миро-системного подхода И.Валлерстайна

§4. Глобализация и волновые процессы социо-культурного развития.

Глава 4. Развитие глобальной культуры и творчество.

§ 1. Взаимосвязь культуры и творчества.

§2. Культурологические модели в исследовании культуры и творчества.

§3. Роль творчества в процессе глобализации.

Введение диссертации2001 год, автореферат по культурологии, Сухарев, Юрий Александрович

Актуальность исследования. Культурные трансформации с позиций глобалистического ракурса - относительно новый междисциплинарный феномен, активное изучение которого началось со второй половины восьмидесятых годов. За этот период понимание этого явления продвинулось довольно значительно - от во многом преждевременного оптимизма и эйфории, вызванных всеобщей атмосферой конца восьмидесятых - начала девяностых годов, до трезвого осознания той действительной роли, которую играет «глобальная культура» в усиленно поляризующемся современном мире. С позиций сегодняшнего дня, изучение глобальной культуры позволяет пролить свет на многие новые механизмы ценностно-смысловой регуляции в условиях глобальных изменений, на понимание культурной нормированности в условиях кризиса традиционных государственных институтов, наконец, оно дает возможность по-новому и в ином ракурсе представить геополитические перспективы наступающей эпохи.

Становление глобальной культуры есть во многом результат воздействия глобализации и глобальных изменений на всю систему нормативно-регулятивных средств и механизмов, обеспечивающих координацию жизнедеятельности людей и сообществ. Однако этот общепризнанный предмет культурологического познания - комплекс ценностно-смысловых установок -был подвергнут определенной трансформации после его включения в современный глобалистский контекст. Результаты этой трансформации предмета культурологических исследований проявились, по крайней мере, в возникновении двух новых научных направлений. Во-первых, был выявлен специфический тип культуры - глобальная культура, который также, как и иные культурные типы, характеризуется вполне определенной ценностно-нормативной системой, но в отличие от иных типов культур не имеет каких-либо жестких центров локализации, «территориальной привязки». Во-вторых, происходящее несомненное усиление глобальной взаимозависимости актуализировало проблему целостности мирового культурного пространства, принципов его структурирования и взаимодействия культур. По мнению многих исследователей, отличие настоящего этапа проявляется прежде всего в том, что взаимодействие культур осуществляется не столько в традиционной форме взаимообогащения, сколько в форме острой конкуренции и конфликтов. Изучение этих и других новых направлений культурологического анализа предполагает тесный контакт с социологией, политологией, теорией мировой политики.

Одной из наиболее важных предпосылок становления глобальной культуры является ограниченность государственно-центристской модели управления в условиях современного мира. Неспособность центральной власти своевременно и адекватно реагировать на внутренние и внешние события, подорвали прежнюю устойчивую иерархию социокультурных ценностных ориентиров общества, систему приоритетов его социального бытия, социокультурные нормы взаимодействия между основными государственными, общественными институтами и личностью. Одним из последствий этого и явилось становление «глобальной культуры», которая, как представлялось, и будет занимать доминирующее место в целостной системе мирового культурного пространства Однако во многих странах с переходной экономикой распад ценностно-регулятивной системы вызвал противоположные культурные сдвиги - усиление роли этнических механизмов социальной регуляции. Более того, если раньше в этих странах личностная и групповая идентификация формулировались в идеологических терминах, то в результате «ценностного» кризиса -исключительно в этнических категориях. Поэтому в настоящее врет реальная картина мирового культурного пространства оказалась гораздо более противоречивой, фрагментарной, политизированной, а ее динамика - явно недостаточно изученной.

Еще одним важным следствием воздействия глобальных изменений на культурную сферу явилось существенное возрастание интереса к проблеме культурной идентичности. В предшествующее десятилетие основной интерес к этой теме наблюдался со стороны социологов, что было вполне закономерно, поскольку все аспекты данной темы укладывались в проблематику социальной регуляции. Однако в связи с распадом прежней иерархии социальной идентичности и перемещением многих базовых ценностей на групповой (этнический) уровень, роль культурной идентичности как основного выразителя этничности неизмеримо выросла. Аналогичная тенденция наблюдается и на макроуровне государственно-национальных образований. В связи с распадом прежней идеологической, по своей сути, системы идентификаций многие многонациональные государства пытаются формулировать свою самоидентификацию в терминах культуры и цивилизационных категориях. Все это дополнительно стимулирует интерес к научному анализу воздействия глобальных изменений на сферу современной культуры, социокультурных взаимодействий.

Состояние и степень изученности проблемы. В отечественной культурологической литературе глобалистская тематика получила свое начальное освещение в конце восьмидесятых годов. Именно в этот период первичного оформления данной темы были поставлены базовые философские вопросы о природе общечеловеческих культурных ценностей, о сложности феномена культуры, о мировом культурном пространстве, о связи новейших информационных технологий и культурных трансформациях (Арнольдов А.И., Гуревич П.С., Егоров В.В., Ильенков Э.В., Каган М.С., Коган Л.Н., Мамонтов С.П., Межуев В.М., Орлова Э.А., Сильвестров В.В., Шевченко В.Н., Флиер А.Я. и др.). Несколько позднее под влиянием работ западных исследователей, «повторного освоения» трудов философов конца XIX - начала XX веков глобалистская тематика получила новое цивилизационное освещение в работах Ахиезера А.С., Ерасова Б.С., Яковца Ю.В. и др. Однако действительно конкретное наполнение термина «глобальная культура» стало осуществляться под воздействием работ экономистов, социологов и политологов, опубликованных во второй половине 90-х годов (Дилигенский Т.Г., Иноземцев B.JL, Ионин Л.Г., Празаускас А., Цыганков П.А., Филиппов А.Ф. и др.). Несомненно стимулирующее влияние на разработку всей данной тематики оказали переводы статей и книг таких широко известных западных авторов как Белл Д., Бродель Ф., Бурдье П., Валлерстайн И., Гидденс Э., Инглегарт Р., Кастельс М., Луман Н., Тоффлер О., Турен А., Уолц К., Хэнди Ч.1 и др.

Анализ понятия «культура», связанный не с упомянутой выше внутригруп-повой ценностной характеризацией, а с описанием отношений между нациями -государствами, был первоначально монополизирован политологами и историками: (Кара-Мурза А.А., Панарин А.С., Пантин В.И., Чешков М.А., Цымбурский В.Л., Фурсов А.И. и д.р.). Частично это объясняется тем, что именно они были «первооткрывателями» популярных в начале 90-х годов работ С.Хантингтона, находящихся на стыке культурологии и геополитики. В настоящее время это новое направление исследований активно осваивается российскими культурологами, его отдельные фрагменты уже включены в учебники и учебные пособия по культурологии. Наконец, следует отметить, что осмысление и разработка проблем культурной идентичности не могла бы успешно осуществляться без тех работ этносоциологов и этнопсихологов, которые появились буквально в последние годы (Арутюнян Ю.В., Антонова Н.В., Дробижева JI.M., Лебедева К.М., Лурье С.В., Мнацаканян М.О., Солдатова Г.У., Сусоколов А.А., Тишков В.А., Тихонова Н.Е. и др.), а также многочисленных исследований, проведенных Всероссийским центром изучения общественного мнения под руководством Левады Ю.А.и в Институте философии РАН под руководством Лапина Н.И.

Таким образом, можно констатировать, что к настоящему времени имеется необходимый материал теоретических и эмпирических исследований, позволяющий перейти от уровня социально-философского осмысления глобалистской проблематики в культурологии к уровню конкретных обобщений, находящихся между эмпирическими констатациями социологов, политологов, психологов, с одной стороны, и философией культуры, с другой.

1 См. последние переводы зарубежных работ: Теория общества. Фундаментальные проблемы. -М.: Кучково Поле, 1999. - Новая постиндустриальная волна на Западе. - М.: Academia, 1999; Турен А. Возвращение человека действующего. - М.: Научный мир, 1998. Социология на пороге XXI века: основные направления исследований. -М., 1999.

Основная цель диссертационного исследования заключалась в построении модели воздействия глобальных изменений на социокультурную ситуацию в современном мире, выявлении ее универсальных закономерностей, структурирования динамики культурных трансформаций в ценностно-нормативной системе социума. Теоретическая значимость проблемы, объективно возрастающая практическая потребность ее исследования и недостаточная изученность этой темы определили следующие задачи диссертационной работы:

- конкретизировать понятие «глобальная культура» с учетом экономических, политических и иных реалий на основе теоретического, методологического и эвристического арсенала современной социальной философии;

- выявить то действительное место, которое занимает глобальная культура в мировом культурном пространстве, основные тенденции развития, приоритеты, закономерности становления и противоречия;

- исследовать процесс становления и развития новых ценностных ориентаций и культурных сдвигов, которые происходят в условиях кризиса государственно-центристской модели и нарастающего влияния глобализации;

- выявить основные и специфические особенности новой иерархии социокультурной идентичности с учетом специфики личностной идентификации в многонациональном государстве;

- исследовать специфику и механизмы культурной самоидентификации на уровне национально-государственных образований;

- разработать концептуальные модели механизма функционирования и развития взаимодействия культур в рамках мирового культурного пространства;

- рассмотреть проблему становления глобального информационного сообщества и перспективы его развития.

Объектом исследования являются наиболее значимые социокультурные трансформации, происходящие под воздействием глобализационных процессов как на Западе, так и в России, культурные сдвиги, порождаемые переходом в постиндустриальную информационную эпоху.

Предмет исследования - новые иерархии ценностно-смысловой регуляции, возникающие в процессе кризиса прежних моделей управления и институциональной организации культурной жизни.

Хронологические рамки исследования охватывают период 90-х годов XX века, за время которого произошли качественные изменения в мировой социокультурной ситуации.

Методологическую основу исследования составили концептуальные установки корифеев эволюционизма (Спенсер Г., Морган Л., Тайлор Э. и др.), неоэволюционизма (Салинс М., Харрис М., Уайт JI. и др.) и марксизма, теоретические разработки социологов культуры и функционалистов (Дюркгейм Э., Малиновский Б., Мертон Р., Парсонс Т. и др.), а также труды отечественных и зарубежных авторов по вопросам постиндустриального общества, глобальной культуры, информационной эпохи, нового мирового порядка, в которых ставится проблема социокультурной нормированное™, стандартизации и регуляции в изменяющемся глобальном контексте.

Методология анализа противоречивого характера культурных трансформаций в постиндустриальную эпоху формировалась также с учетом цивилизационных теорий (Данилевский Н.Я., Шпенглер О., Сорокин П.А., Гумилев Л.Н., Тойнби А. и др.), идей структурализма (Леви-Стросс К., Лакан Ж., Фуко М. и др.) и принципиальных подходов постмодернизма (Деррида Ж., Лиотар Ж., Хасан И. и др.).

Методы исследования. В диссертации был использован опыт, накопленный системно-структурным методом анализа социокультурных процессов на фоне воздействия глобальных изменений в постиндустриальном обществе, моделированием наиболее значимых культурных трансформаций в информационную эпоху, методом реконструкции последовательности этапов рассматриваемых процессов глобализации.

Эмпирической базой исследования явились обследования состояния и динамики ценностных ориентации и культурных предпочтений, проведенные институтами РАН, Министерства культуры РФ, Министерства образования РФ; официальные и статистические материалы Межпарламентской Ассамблеи СНГ, Исполкома СНГ, Комитета по культуре Государственной Думы РФ, Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики РФ. Автор активно использовал статистические данные, экспертные оценки и прогнозы, связанные с глобализацией мирового сообщества и опубликованные в научных изданиях.

Научная новизна диссертации заключается, во-первых, в определении места и в обосновании статуса понятия «глобальная культура» с учетом социально-экономических, политических и общекультурных реалий современности; во-вторых, в выявлении специфических признаков глобальной культуры как метасистемы, объединяющей национальные культуры и субкультуры в рамках мирового культурного пространства; в-третьих, в моделировании структуры и динамики социокультурной нормированности, стандартизации и регуляции в изменяющемся глобальном контексте; в-четвертых, в разработке методологических принципов изучения этого явления, которые могут найти применение как в теоретических исследованиях, так и в практической деятельности по формированию культурной политики в современных условиях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В рамках обозначенных параметров проблемного поля конкретизировано понятие «глобальной культуры» как метасистемы, органично объединяющей национальные культуры и субкультуры в рамках единого мирового культурного пространства и выявлено, что она практически нереализуема в настоящий период времени. Тем не менее общепринятая трактовка «глобальной культуры» как результата сложного и эклектичного «смешения», «скрещивания» культур и стилей жизни (явления «гибридизации» и «креолизации») может быть дополнена

W W W 1 ее определением как самостоятельной и автономной культурной конфигурации.

2. В условиях глобализации традиционное понимание взаимодействия культур в форме их взаимообогащения должно быть уточнено с включением в эту сферу отношений конфликта, столкновений и острой конкуренции. Подобный расширительный подход к интерпретации базового исходного понятия культура» предполагает более тесное взаимоувязывание культурологических проблем с вопросами социологии, экономики, политики.

3. Носителем глобальной культуры является транснациональная группа индивидов, занятых высокоинтеллектуальной творческой профессиональной деятельностью в сфере информационных технологий, науки, образования, со специфической системой нематериальной мотивации и комплексом ценностно-смысловых регуляций. Выделение данной социальной группы выражает новые тенденции формирования будущего «постэкономического общества» и вместе с тем отражает стремительно нарастающую социальную дифференциацию и культурную поляризацию как между странами, так и внутри развитых стран. Основной системообразующий элемент новой культуры - творчество, творческая производственная деятельность. Поскольку доступ к этой - элитарной по своей сути - глобальной культуре значительно ограничен, ее становление объективно ведет к усилению культурной дезинтеграции.

4. Анализ становления и развития новых духовных ценностей постиндустриального общества позволил сделать вывод, что глобализация стимулирует и ускоряет протекание культурных процессов как внутри групп и сообществ, так и между ними. Показано, что несомненным эмпирическим фактом является происходящая в последнее десятилетие реорганизация ценностного сознания под воздействием факторов глобального порядка. Среди наиболее общих тенденций этой реорганизации - ослабление значимости ценностей национально-государственного уровня (особенно в условиях многонациональных государств) и усиление групповых (этнических, религиозных) ценностей, усиление фрагментарности и сегментации всех сфер общественной жизни, переориентация личностной идентификации с «большой родины» на «малую родину» и т.д. Указанные фундаментальные изменения в структуре индивидуального ценностного сознания сформулировали основу для смены традиционной иерархии культурных идентификаций и самоидентификаций новой системой институциональной упорядоченности культурной жизни.

5. Отсутствие культурного плюрализма в переходные периоды развития страны создает определенные условия для выдвижения на первый план этнической идентичности в иерархии общей социальной идентичности. При этом, если страна в целом или какие-либо ее регионы открыты глобальным потокам информации, то шансы формирования культурного фундаментализма минимальны. Если же присутствует информационная «закрытость», то вероятность культурного фундаментализма значительно увеличивается. В этой связи подчеркивается исключительно важная роль СМИ в формировании культурных моделей, соответствующих духу времени и будущим глобальным переменам.

6. Активное усвоение новых культурных моделей «блокируется» прежде всего на уровне индивидуальной мифологической идентичности, которая является наиболее устойчивым элементом культуры. Поэтому переход к новым культурным моделям требует значительных промежутков времени и в основном совпадает с естественным замещением одного поколения последующим.

7. В условиях усиления глобальной турбулентности и кризиса государственно-центристской модели новым объектом идентичности являются цивилизации и культуры в широком смысле этих понятий. В настоящий период времени цивилизационная самоопределенность является необходимым условием формулирования последовательной и самостоятельной внешней и внутренней политики. Однако в условиях этнического многообразия многонациональных государств, когда крупные этнические сегменты разделяются цивилизационными различиями, возможности социокультурной интеграции крайне затруднены. Восстановление прежних административно-идеологических форм регуляции, доминировавших ранее на всем постсоветском пространстве, может привести только к усилению дезинтеграционных процессов. Проблема самоидентификации многоэтнических национальных государств в этой связи является одной из самых актуальных и сложных исследовательских задач.

8. Выделены и обоснованы два наиболее общих сценария развития мирового культурного пространства. В рамках первого предполагается, что по мере глобализации западный мир станет более эгалитарным, т.е. менее социально дифференцированным, где все или почти все индивиды будут разделять единые универсальные ценности и где не будет необходимости выделения групповой (этнической) идентичности. В рамках другого сценария неизбежен дальнейший рост внутреннего неравенства в развитых странах, что в свою очередь создаст предпосылки для подъема этнической идентичности и обострения межкультурно-цивилизационных отношений. Реализация данных сценариев предполагает, что и далее будут возрастать различия между наиболее богатыми и наименее развитыми странами. В этой связи становится неизбежным дальнейшее обострение двух противоположных тенденций - универсалистских и партикуляристских - в развитии культуры как внутри отдельных стран, так и в процессе их взаимодействия. Обосновывается, что трансформация прежних иерархий культурной и социальной идентичности на микро- и макроуровнях значительно ослабила устойчивость и стабильность как конкретных обществ, так и всей социальной системы в целом. Переход к новому уровню устойчивости в гораздо более динамичной внешней среде требует реорганизации исходной системы индивидуальных ценностей и институтов, призванных обеспечить координацию сообществ и всего мирового культурного пространства.

9. Глобальное информационное сообщество формируется благодаря новым широким возможностям доступа к многообразию культурных ценностей, при этом он обеспечивается лишь для тех индивидов, которые включены по роду своей деятельности в глобальные сетевые структуры. Намечаются тенденции к развитию информационного сообщества, расширению его полномочий и возможностей в решении проблем современности. Для тех же, кто не включен в глобальные информационно-компьютерные сети, по-прежнему значимы общая зависимость от экономики, соответствующего культурного стиля и жесткая координация позиций в социально-политической структуре.

Теоретическая значимость. В диссертации выявлены новые культурные трансформации под воздействием глобализационных процессов. Особое место при этом занимает анализ реорганизации иерархии социокультурной идентичности, поиска многонациональными государствами новых ниш в цивилизационном пространстве и тенденций становления мирового информационного сообщества, что позволяет определить место и обосновать статус новых духовных ценностей постиндустриального общества, составить прогноз формирования мирового культурного пространства и тем самым обозначить новое направление в исследовании глобальной культуры информационного общества. Разработанный категориальный аппарат позволяет перевести проблемы формирования мирового культурного пространства на уровень модельных представлений, отражающих сущность этого процесса с последующим развитием теории глобальной культуры.

Практическая значимость. Выводы диссертации дают возможность прогноза конкретных трудностей социокультурной интеграции многонациональных государств, в частности СНГ. Они указывают также на необходимость учета национально-культурных факторов при формулировании на государственном и региональном уровне внутренней и внешней политики. Материалы диссертации могут быть использованы в процессе реорганизации прежней жестко централизованной модели управления в сфере культуры.

Апробация работы. Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялись в процессе подготовки пакета учредительных документов Базовой организации по языкам и культурам государств-участников СНГ (решение Совета глав правительств СНГ от 30 ноября 2000 года); в ходе разработки материалов для парламентских слушаний в Государственной Думе РФ «О развитии образовательных связей с государствами-участниками СНГ и Прибалтики» 5 июня 2000 г.; при составлении модельного Образовательного кодекса государств-участников СНГ, проекта модельного закона «О языковой политике СНГ» и их рассмотрении на заседаниях Постоянных комиссий Межпарламентской Ассамблеи СНГ по культуре, науке и образованию; при создании Российской ассоциации современных языков (РАСЯ) в соответствии с рекомендациями Комитета Министров Совета Европы от 17 марта 1998 года; в ходе методологического обеспечения деятельности лингвистических объединений РФ в рамках Международной федерации современных языков (FIPLV).

Концептуальные положения диссертации докладывались на международных конгрессах, конференциях и симпозиумах, в том числе: на VIII Всемирном конгрессе FIPF (Международная федерация преподавателей французского языка) в Лозанне в 1992 г.; на IX Всемирном конгрессе FIPF (Токио, 1996 г.); на X Всемирном конгрессе FIPF (Париж, 2000 г.); на XX Всемирном конгрессе FIPLV в Париже в 2000 г.; на международном коллоквиуме «Современная трансформация в Польше и России - успехи и угрозы» (Познань, 1999 г.); на международных конференциях: «Актуальные проблемы формирования образовательного пространства СНГ» (Санкт-Петербург, 2000 г.); «Евразия на перекрестке языков и культур. Проблемы сравнительной лингвокультурологии» (Москва, 2000 г.); «Государственные языки СНГ и Балтии. Статус и проблемы формирования» (Москва, 2000 г.); международном симпозиуме «Актуальные проблемы взаимодействия языков и культур СНГ» (Москва, 2001 г.) и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Глобализация и культурные трансформации в современном мире"

Эти выводы, полученные в рамках теорий постмодернизма, крайне важны в нынешних условиях, когда характернейшей чертой экономической жизни становится рост индивидуального начала в производстве и потреблении. Исследователи постмодернизма отмечают, что именно они ближе всех подошли к проблеме обусловленности современного производства и современной социальной структуры не столько объективными факторами, сколько субъективными обстоятельствами2. Будучи изначально ориентированы на изучение изменения места и роли человека в обществе, на изменение его отношений к институтам и формам этого общества, постмодернисты смогли тонко уловить многие новейшие явления, происходящие на индивидуальном и социопсихологическом уровне.

Вместе с тем, спустя почти десятилетие после пика интереса к постмодернизму, становятся все более прозрачными его ограничения. И здесь прежде всего исследователи и критики постмодернизма обращают внимание на излишний релятивизм этой доктрины. Попытавшись уловить крайне высокий темп социальных изменений, скоротечную динамику индивидуального самосознания, сторонники постмодернизма сами оказались в плену постоянно меняющихся взглядов человека на самого себя и на современное ему общество. По сути дела, постмодернисты явно переоценили изменчивость и изменяемость общественных и индивидуальных структур.

1 Giddens A. Social Theory and Modern Sociology. - Cambridge, 1987.

2 См. работы отечественного социолога культуры Ионина Л.Г., а также: Lash S., Urry J. The End of Organized Capitalism. - Cambridge, 1996.

С другой стороны, ограниченность их подхода видится и в явной переоценке сторонниками постмодернизма значимости современного им периода развития общества1. Как отмечал А.Турен, идеи модернизма и постмодернизма доминируют и распространяются в те периоды, когда происходит становление новых социальных порядков . Это означает, что многие явления, абсолютно верно фиксируемые постмодернистами, имеют преходящий и относительно кратковременный характер. Их ценность скорее состоит в детальном «схватывании» отдельных черт современной реальности, нежели в указании каких-либо будущих перспектив и магистральных направлений развития общества. С учетом подобных методологических оценок теорий постмодернизма, рассмотрим далее собственно культурологическое содержание и культурологические последствия доктрины постмодернизма.

В чем же и как проявляется релятивизм постмодернистов применительно к культурологическому содержанию их подхода? Наиболее явно это заметно в попытках коренного переопределения таких базовых понятий как «социальное неравенство», «социальная структура», «социальная мобильность» и т.д. С точки зрения постмодернистов, происходящее беспрецедентное повышение материального жизненного уровня, всеобщая экспансия образования и ряд других факторов способствовали пересмотру восприятия неравенства как ценностно негативного понятия. Сегодня неравенство начинают понимать как инакость, непохожесть, как плюрализацию и индивидуализацию жизненных и культурных стилей. Констатируется, что наступающая индивидуализация и плюрализация жизни знаменуют собой конец «эпохи социального расслоения». Так Ионин Л.Г., опираясь на работы известного немецкого социолога и социального философа У.Бека, обосновывает содержательные аспекты нового социального порядка посредством следующих тезисов3:

1 Переоценка значимости отдельных динамичных черт современного общества характерна и для отечественных культурологов, ориентированных на западную социальную науку.

2 Touraine A. Critique de la Modernity. - P.225-232.

3 Ионин Л.Г. Культура и социальная структура // Социологические исследования. - 1996. -№ 1-2.

Первый тезис: резкое улучшение материального положения подавляющего большинства населения ведет к детрадиционализации сословно окрашенных «классовых положений», так что, например, рабочие получают доступ и возможность реализации ведения образа жизни, характерного для буржуазии.

Второй тезис: материальное благосостояние выступает сегодня в сознании тех, кто его обретает, как индивидуальное достижение, даже если это на самом деле не его заслуга, а продукт общественных изменений, улучшивших положение всего общества. При этом его социальное сознание индивидуализируется, а соответствующая классово-культурная идентификация в той же мере ослабевает.

Третий тезис: параллельно вышеназванным процессам происходит диверсификация и индивидуализация жизненных положений и жизненных путей, которая обязана своим происхождением резкому скачку социальной мобильности в конце 60-70-х годов. Дело в том, что социальная мобильность -географическая мобильность или повседневная мобильность, состоящая в перемещениях между семьей и рабочим местом, - перемешивает и перепутывает жизненные ситуации и жизненные пути членов общества.

Четвертый тезис: будучи обусловленным этими тремя процессами -детрадиционализацией классовых состояний, распадом классовых идентификаций и нарастающей мобильностью, - происходит распад социальных классов и слоев, соответствующих прежним иерархическим социоструктурным моделям. На место сословно-классового жизненного мира приходят отличающиеся друг от друга индивидуализированные жизненные миры. Сами эти миры Бек детально не характеризует; важно, что в ходе этого процесса люди становятся свободными от социальных форм индустриального общества - класса, слоя, семьи, обусловленного полом, социальным положением мужчины и женщины.

Что же касается характеристики будущего «постклассового общества», то У.Бек дает следующие перечисления признаков. Во-первых, социальное неравенство выступает здесь исключительно в статистической форме, нисколько не отражаясь в непосредственной очевидности норм и образов жизни; там, где делается попытка восстановить старые классовые и сословные лояльности, она трансформируется в конструирование искусственных структур, не имеющих материальных оснований в реальности. Во-вторых, социальная мобильность теряет здесь свою побудительную силу, индивид склонен менять свою жизнь сам, не обращаясь к системно обусловленным реальностям и целостностям: он полностью принимает на себя ответственность за любые изменения, не перекладывая их на систему. В-третьих, политическая жизнь - любые блоки и коалиции - приобретает «пунктирную» форму, исключительно основываясь на темах и ситуациях, а не на квазионтологической привязке к объективным социальным и классовым положениям. В-четвертых, новые формы неравенства приобретают новое значение и новую важность, основывающиеся на «приписываемых», а не онтологических признаках.

В принципе, можно было детально разбирать каждый тезис У.Бека в отдельности, противопоставляя ему массивы новейших социологических данных, которые свидетельствуют о значительном растущем социальном расслоении формирующегося компьютерно-глобального общества. Часть этих данных уже была приведена в предшествующих параграфах. В данном же разделе мы особо обращаем внимание на следующий важный момент - исходная аргументация постмодернистов в лице У.Бека начинается с провозглашения того, что принципиально меняется восприятие социального неравенства. Именно само «восприятие», а не объективные основания социальных явлений представляют интерес для постмодернистов, как ранее это и подчеркивалось. Из этой в принципе важной, но в конечном счете субъективной и второстепенной посылки, делаются выводы высокого уровня обобщения. А именно: о ликвидации основ неравенства вообще, о несостоятельности известных концепций социальной стратификации, об отсутствии стимула и причин социальной мобильности. Однако как было показано ранее, ситуация, характерная для конца 80-х годов с их всеобщей гуманистической и общепланетарной эйфорией, была лишь неким промежуточным этапом на пути к иному, гораздо более жесткому, мировому порядку и социальному порядку внутри развитых стран.

Но означает ли этот вывод, что тезисы, сформулированные постмодернистами, были адекватны только той кратковременной ситуации 80-х годов и уже абсолютно не применимы к реальности конца 90-х годов? Утверждать подобное, было бы, на наш взгляд, ошибочно, хотя ряд наиболее радикальных критиков постмодернизма придерживаются именно таких негативных оценок1. Чтобы понять место постмодернистских теорий в реалиях сегодняшнего дня, полезно обратиться к анализу одной из фундаментальных теоретических дилемм, которую следующим образом сформулировал Л.Г.Ионин: «являются ли жизненные и культурные стили действительно «свободно-парящими формами», оторванными от социального субстрата (даже если этот субстрат когда-то имелся в наличии) и свободно, произвольно выбираемыми суверенными субъектами с целью самоидентификации и упорядоченного ведения собственной жизни, или жизненные и культурные стили изначально, хотя это и неочевидно, скоординированы с определенными позициями в социальной структуре, где выбор определенного стиля означает по существу идентификацию с определенной позицией в традиционной (или слегка модифицированной) системе социальной стратификации» .

С данных позиций постмодернистов, выбор первого ответа считается единственно правильным. Однако их выбор явно не выдерживает столкновения с реальностью конца 90-х годов. Но это еще отнюдь не означает, что абсолютно все жизненные и культурные стили жестко скоординированы с указанными определенными позициями в социальной структуре. Многое действительно зависит от того, в какую страту вы входите в социальной иерархии. Если вы не принадлежите к интеллектуальной страте - высокообеспеченной, занятой творческой деятельностью и имеющей большой выбор по многим параметрам -то выбор ваших жизненных и, соответственно, культурных стилей будет жестко ограничен занимаемым положением в социальной иерархии. Но если, вы входите в современную элиту, то многие характеристики, тщательно и детально

1 См.: Jameson F. Postmodernism or Cultural Logic of Late Capitalism. - London, 1992. - P.60-70.

2 Ионин JI.Г. Культура и социальная структура // Социологические исследования. - 1996. - № 2.

- С.38. » описанные постмодернистами с большей любовью, будут распространяться и на вас. Именно только в рамках этой господствующей - и глобальной по своей природе - социальной страте культура играет роль активного медиума, создающего специфические и разнообразные групповые идентификации. Для других социальных страт конституирование идентификаций определяется в большей степени экономическими, политическими и национальными факторами.

Явный релятивизм постмодернистов проявляется и в процессе поиска новых культурных моделей. С их точки зрения основная проблема в описании социокультурных систем сводится к адекватному выбору в следующей паре: «моностилистическая культура» - «полистилистическая культура». Если первую модель характеризуют такие категории как «иерархия», «канонизация», «стандартизация», «упорядоченность», «тотализация», «теология», то модель полистилистической культуры описывается посредством таких понятий как «деиерархизация», «деканонизация», «неупорядоченность», «детотализация» и др. Сегодняшние изменения в социокультурной жизни России описываются как движение от моностилистической культуры к полистилистической. Аналогично обосновывается, что возможность культурного фундаментализма как основы тоталитарного режима жестко привязана именно к моностилистической модели культуры.

Несомненно, что выделяемая дихотомия «моностилистическая - полистилистическая» культура схватывает очень многие особенности социокультурной реальности, особенно в переходные периоды. Однако полная абсолютизация этой пары, представление ее в качестве единственно верной объяснительной системы явно не соответствует действительности. В частности, та социокультурная ситуация, которая складывается в России, может с большей или меньшей степенью быть описана как разрушение моностилистической модели и переход к иным типам культурных моделей. Однако абсолютно не факт, что культурные изменения в России идут в направлении формирования полистилистической модели. В ситуации, когда средний уровень дохода составляет порядка 60 долл. США в месяц, где основной канал культурной информации - центральное телевидение, нельзя серьезно говорить о формировании предпосылок перехода к полистилистической культуре. Хотя абсолютно несомненно, что элементы о полистилизма в российской культуре присутствуют, как и то, что полистилистическая модель культуры осваивается российским населением, по крайней незначительной его частью - менее одного процента.

Таким образом, постмодернизм верно улавливая плюралистические тенденции, абсолютизирует их, часто доводя до гипертрофированной формы. Что касается российской социокультурной системы, то она может быть определена как явно эклектичная, мозаичная по своей сути. Ее несомненными элементами являются как доминирующая массовая культура, в минимальной степени полистилизм и в еще более минимальной степени элементы культуры глобального компьютерно-информационного общества. Естественно, что в развитых западных странах удельный вес, так называемой, глобальной культуры в общей культурной системе гораздо выше, соответственно тому, в какой степени объективный уровень благосостояния их граждан превосходит уровень российского населения.

Итак, анализируемая доктрина постмодернизма противоречит многим сегодняшним реалиям не меньше, чем рассмотренные альтернативные теории культуры или контркультуры. Само исходное понятие «постмодернизма» оказывается гораздо более условными и несовершенными, чем термины, предложенные в предшествующих теориях культуры. Способна ли в таком случае теория постмодернизма обогатить культурологические представления? Несмотря на всю отмеченную выше критику, ответ будет несомненно положительным. Концепция постмодернизма исходит из своего понимания природы и основных признаков постиндустриального общества. При описании этого общества особое внимание уделяется тем его сторонам, которые тесно связаны с проблемами положения личности. Именно с этих позиций постмодернизм описывает реальность, характеризующуюся с его точки зрения, во-первых, преобладанием индивидуализма и быстрой изменчивостью, и, во-вторых, возрастающей плюралистичностью и неопределенностью. При этом теоретики постмодернизма убедительно говорят о новых ценностных ориентациях, культурных сдвигах, о фрагментации и демассовизации, социальной жизни и многих других характеристиках, легко распознаваемых в современной действительности.

Однако при этом постмодернизм не претендует на роль наиболее фундаментальной теории социальных процессов. Притязания его сторонников гораздо более скромные - дать определенные описание некоторых черт будущего формирующегося общества. И с этой конкретной задачей он несомненно справился. Другое дело, что постмодернизм, способствуя формированию новых представлений о социальных процессах, не дал описания той культуры или тех культур, которые возникают в этом новом обществе. Но сделать это сегодня практически невозможно, поскольку до сих пор отсутствует более общая теория «постэкономического» (или как еще совсем недавно полагали сами постмодернисты, «постклассового») общества. Но вместе с тем некоторые положения, сформированные на основе теории постмодернизма, открывают такие перспективы.

§3. Роль творчества в процессе глобализации

Осмысление новых признаков и характеристик будущей человеческой активности в последние годы все чаще связывается с понятием «творчество» («creativity»)^ Этот исходный термин еще явно не утвердился окончательно - в настоящее время он рассматривается в большей степени как социально-психологический, но все активнее привлекается для обозначения более широкого спектра человеческих способностей^ Творчество воспринимается прежде всего как инструмент преодоления феномена отчуждения, присущего индустриальной эпохе, как подлинный акт самореализации человека^ Ныне деятельность, характеризующаяся элементами самоорганизации, обусловленная нематериальными стремлениями человека и имеющая своей основой получаемое удовлетворение, а своим результатом ^развитие самой личности, является одним из основных объектов социологов, культурологов, философов J

Основная проблема, связанная с творчеством в контексте грядущей культуры, формулируется как проблема противопоставления труда и творчества, трудовой деятельности и творческой деятельности. Как отмечается в психологической литературе1, принципиальные различия имеет разделение инстинктивной деятельности, труда и творчества. Именно исследование перехода от одного вида деятельности к другому оказывается исключительно сложным. В этом отношении совершенно справедливым представляется утверждение о том, что если переход от инстинктивной деятельности к труду был важнейшим фактором процесса общества, то трансформация труда в творчество оказывается фактором, обеспечивающим прогресс личности. Но поскольку личность является еще более сложным объектом, чем общество, то прояснение сущности творчества является не менее трудной задачей, чем понимание природы трудовой деятельности.

Противопоставление инстинктивной деятельности, труда и творчества можно провести и по другим основаниям. В рамках одного из них инстинктивная

1 Хайгезен Я. Мотивация и деятельность. - М.: Педагогика, 1988. деятельность представляет собой процесс преимущественно биологического типа, своего рода воспроизводство природой самой себя. Труд, с другой стороны, является содержанием общественного состояния человека и заключается, прежде всего, в создании материальных благ и в воспроизводстве общественных структур. Наконец, само творчество тождественно процессу самореализации и в этом качестве выступает как форма воспроизводства личности. Подобные соотношения и определяют место человека в условиях господства инстинктивной деятельности, труда и творчества1.

В процессе противопоставления творчества труду особую роль играют специфические формы человеческого взаимодействия, адекватные творчеству как форме деятельности. Как отмечалось^творчество побуждается стремлением человека к самосовершенствованию и самореализации. В этом процессе главное значение имеет не деятельность по преобразованию внешней природы, а взаимодействие между людьми. Известный французский социолог А.Турен пишет, что не существует опыта важнее этого взаимоотношения между индивидами, в котором тот и другой реализуют себя в качестве действующих субъектов .} Отечественные исследователи также отмечают, что творческая деятельность направлена в первую очередь на самого творящего субъекта, на совершенствование его способностей к самопроизводству3.

В этой связи и (возникает основной вопрос о том, насколько творчество будет являться основной доминантой формирующейся глобальной культуры^ В какой степени экспансия творчества обусловлена особенностями современного материального производства? Этот вывод можно сделать только на основе анализа сдвигов в динамике, структуре современного производства, а также характера требований, предъявляемых к рабочей силе и организации производственных процессов. Не менее важным является и вопрос о том, как^на основе стремительного распространения информации происходит радикальное См.: Отчуждение труда: история и современность. - М., 1989; Социальное творчество: основа единства культуры и производства. - М., 1985; Ильенков Э.В. Философия и культура. - М., 1991; БатищевГ.С. Введение в диалектику творчества.-СПб., 1997. ' Турен А. Возвращение человека действующего. - М.: Научный мир, 1998. - С.71-73.

3 Межуев В.М. Культура как объект познания // Философские проблемы культуры. - М., 1984. расширение возможностей человека, делающего творчество тем видом деятельности, которая реально определяет характер грядущей культуры^

Статистические исследования показывают, что в последние десятилетия произошли значительные и принципиальные изменения в структуре промышленности и занятости развитых стран. Наиболее общий вывод о оценке этих изменений констатирует факт перехода от хозяйства, ориентированного на создание материальных благ, к хозяйству, лицо которого определяется производством услуг. Не входя в детали обсуждения этого вывода, который представляет интерес прежде всего для экономистов, выделим те следствия, которые важны для социокультурологической оценки. И здесь наиболее значимым представляется утверждение об уникальности и невоспроизводимости значительного количества новых благ, услуг и информации.

Создание невоспроизводимых благ и услуг расширяет возможности индивида и требует развития его новых способностей не только в сфере производства, но и в сфере потребления. Таким образом, как указывал еще О.Тоффлер в своей известной книге «Третья волна», возникают и расширяются прецеденты субъект - субъектного взаимодействия, служащего важнейшей предпосылкой творчества на личностном уровне. Развитие креативных сил человека проявляется и в экспансии мелких и сетевых форм организации современной экономической деятельности, и в структуре занятости, явно тяготящей в сторону информационной экономики1.

До недавних пор утверждение об исключительной роли человека в процессе производства основывалось на рассмотрении его как совокупности знаний и навыков, объединяемом понятием «рабочая сила». Однако в современной ситуации на экономический прогресс влияют не только и не столько информация и знания, сколько такие личностные качества как воображение, система убеждений и ценностей индивида. Взаимодействие людей как целостных личностей, а не как простых элементов производственной системы, становится основой основ функционирования социального целого. Наиболее важные

1 См.: Naisbitt J. From Nation States to Networks // Rethinking the Future. - London, 1997.

Проявления творческой деятельности осуществляются, во-первых, в становлении новых стереотипов поведения, во-вторых, в изменении внутренней мотивации как основном факторе, определяющем действия людей, и, в-третьих, в росте самостоятельности и автономизации современных индивидов.^/

Наиболее активные дискуссии разворачиваются относительно ценностных ориентаций и мотивации индивидов. Если в 70-е и 80-е годы большинство западных авторов характеризовали их как «постматериалистические», то несколько позже возникло выражение «постэкономической системы ценностей»1. Есть и иные определения, но, в принципе, все перечисленные понятия представляют собой различные терминологические обозначения одного и того же явления: перехода от реализации в деятельности преимущественно внешних мотивов к реализации мотивов преимущественно внутренних. О.Тоффлер, в частности, считает, что система современной мотивации в обязательном порядке включает такие ценности как «творчество», «автономность», «отсутствие контроля», «приоритет самовыражения» перед «социальным статусом», поиск «внутреннего удовлетворения», стремление к «новому опыту», тяготение к общности, принятие участия в процессе выработки решений, жажда поиска, близости к природе2. Именно эти мотивационные факторы являются единственно приемлемыми для занятых в высокоинтеллектуальных сферах науки, образования, здравоохранения, культуры и политики. Распространенность неэкономических целей среди служащих данной категории столь велика, что позволила П.Дракеру говорить о том, что «работниками интеллектуального труда следует руководить так, как если бы они были добровольцами»3.

Отмеченные выше обстоятельства подтверждают растущую роль сущностных сил человека в непосредственном обеспечении производственного прогресса. Стремление выразить себя не только в свободное время и не столько в качестве субъекта потребления, но, прежде всего в качестве «творческого

См.: Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе. - В кн.: Новая постиндустриальная волна на Западе. - М.: Academia, 1999.

2 Toffler A. The Adaptive Corporation. - Aldershot, 1985. - P. 100.

3 Drucker on Asia. - Oxford, 1997. - P. 148. производителя» становится одним из наиболее важных проявлений профессиональной деятельности в грядущей культуре. Однако стремление к реализации своей индивидуальности отнюдь не означает роста индивидуализма. Речь идет о том, что новые типы экономического устройства диктуют и иные принципы управления, и иные требования к индивидам. На первый план выдвигается инновационный потенциал личности, и, соответственно, прежняя система управления трудящимися индивидами заменяется управлением творческими личностями и творческими коллективами.

Рассматривая в самом общем виде ^проблему перехода от трудовой деятельности к творчеству не следует недооценивать и тех проблем, которые неизбежно следуют за подобной трансформацией. Во-первых, экспансия творчества в производственный процесс, быстрый рост образования и совершенствование рабочей силы имеет свои предель^ Хотя сегодня большинство стран испытывают явный недостаток в квалифицированных кадрах, развитие образования не удовлетворяет всех потребностей хозяйства. А главное даже не в этом -^абсолютное большинство населения как развитых, так и периферийных стран остаются вне процессов информационной революций Большое количество обладателей домашних компьютеров в развитых странах и нарастающий поток пользователей Интернета не могут ввести в заблуждение специалистов, поскольку подавляющая часть населения использует компьютерные технологии отнюдь не для творческой деятельности. Модные в самое последнее время покупки по Интернету никак не могут считаться творческими актами. В итоге, абсолютное количество людей, действительно творчески использующих последние технологические достижения в развитых странах, остается в пределах элитного слоя 15-20%, о котором еще в 80-е годы писал И.Валлерстайн.

Во-вторых, растущее обособление страт и социальных групп, представители которых являются носителями знаний и информации, становится все более заметным как в мировом масштабе, так и внутри каждой из развитых стран.]И дело не только в значительных различиях в доходах. Как подчеркивают аналитики, быстрый рост интеллектуального потенциала работников и превращение пролетариата в когнитариат порождают новый тип социального конфликта. В этой связи Р.Инглегарт пишет: «неэкономические ценности занимают все более важное место в программах национального развития и создают новую ось политической поляризации, лежащей в плоскости материализма и постматериализма и отражающей конфликт между фундаментально различными мировоззрениями»1.

В целом, данный процесс сравним по своему значению с созданием высокооплачиваемых рабочих мест. Этот процесс не формирует «отчуждение» и не ведет к новой «классовой войне», но его следствия не менее значимы. Все большее количество людей из рабочей среды обучаются достаточно долго и интенсивно, чтобы стать работниками интеллектуального труда. Тех же, кто этого не делает, считают «гражданами второго сорта». И дело не только в повышении благосостояния, а в приобщении к новой доминирующей социальной страте с ее иными ценностными установками и фундаментально отличающимся мировоззрением. Таким образом, экспансия знания и творчества воспроизводит прежнее расслоение общества, с той лишь разницей, что границы этих страт и принципы их выделения качественно отличны от тех, которыми привыкла оперировать традиционная социальная наука.

Каков конкретный механизм, обеспечивающий неоспоримые преимущества продукции, созданной знанием и творчеством? Или другими словами, за счет чего и каким образом занятые творческим трудом, природа которого в принципе неизменна и достаточно детально ранее исследована, обеспечивают свое преимущество и место в глобальной культуре? Хотя ответ на данный вопрос касается в большей степени экономики, но его прояснение позволяет понять фундаментальные причины выделения того социального слоя или той социальной страты, которые и являются собственно носителями глобальной культуры.

1 См.: Ingeihart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. - Princeton, 1990. - P.285-286.

С точки зрения экономики вопрос о преимуществах творческой продукции формулируется в форме вопроса о том, что представляет собой стоимость, созданная знанием? Совершенно очевидно, что именно творческие изделия являются носителями ценностей, выходящих за пределы расходов, связанных с их изготовлением. Известный японский социолог Тайичи Сакайя, подробно комментируя проблему стоимости, создаваемой знанием, приводит следующий пример: «Предположим, что вы собираетесь приобрести галстук. Если вы выбираете такую всемирно известную марку, как «Гермес» или «Данхил», подобная покупка в токийском магазине обойдется вам более чем в 20 тыс. иен. Если же вы предпочтете купить обычный, «нефирменный» галстук, изготовленный из того же материала, его цена не превысит 4 тыс. иен. При этом самое тщательное их изучение продемонстрирует, что они мало чем отличаются друг от друга с точки зрения энергии или ресурсов, затраченных на их изготовление, равно как и с точки зрения работы ткачей, красильщиков, швей, участвовавших в их создании. Галстук от «Гермеса» не окажется в три раза длиннее, не будет отличаться какой-то особой вышивкой или другими заметными деталями, но будет, тем не менее, стоить в пять раз дороже. И многие люди охотно покупают такие галстуки, хотя никто их не заставляет этого делать. Другими словами, то обстоятельство, что фирменный галстук должен стоить 20 тыс. иен, получает социальное признание»1.

Отсюда следует, что при данной покупке покупатель абсолютно убежден в том, что имидж этой продукции признан высококлассным, а ее дизайн выражает усилия лучших специалистов в этой области. Аналогичные примеры можно привести и в отношении изделий, связанных с важными технологическими изобретениями или уникальными новыми материалами. Однако подобная продукция встречается еще относительно редко и служит до сих пор скорее исключением из общих правил. В будущем обществе, где будет доминировать не массовое производство и потребление, а небольшие партии многообразных индивидуальных товаров, основная доля цены той или иной продукции будет

1 Сакайя Т. Стоимость, создаваемая знанием. - В кн.: Новая постиндустриальная волна на Западе. - М.: Academia, 1999. - С.349. складываться в основном из факторов, связанных именно с созданной знанием (творчеством) стоимостью. То же самое можно сказать и относительно новых технологий, и о результатах планирования, и о создании произведений искусства, и об организации новых форм досуга и т.п. - высокий уровень творческого продукта будет предопределять высокую стоимость указанных услуг.

Изучение отмеченной выше тенденции, наметившейся во второй половине 80-х - первой половине 90-х г. показывает, что сдвиг, порождаемый создаваемой знанием стоимостью, распространяется по всему миру. В результате производство таких ценностей становится главным условием экономического роста и перехода к новому социальному устройству. При этом наиболее важным средством умножения созданной знанием ценности оказывается разум отдельного человека, и прежде всего, его способности к творчеству, инновациям. Каким же окажется общество, основывающееся на созданных знанием ценностях? Во-первых, его наиболее очевидная характеристика - повышение роли интеллектуального труда. Стремление к наделению продуктов знаниями и творчеством будет стимулировать выпуск благ в тех областях, которые общество сочтет наиболее значимыми. При этом деятельность по созданию стоимости на основе знаний в будущем не будет восприниматься только как удел ограниченного числа творцов-производителей. Подобно тому, как выпуск промышленных изделий, бывший занятием исключительно небольших групп мастеров-профессионалов, быстро превратился в профессию, так и создание дополнительной стоимости при помощи знаний станет в будущем повседневным занятием рядовых индивидов. Однако это не должно означать неизбежного выхолащивания любого вида созданной знанием стоимости. Нет объективных причин считать, что будущее общество даст миру гораздо меньше творцов-интеллектуалов, чем предшествующая эпоха. Но, тем не менее, следует ожидать, что большая часть создаваемой творческим потенциалом стоимости будет осуществляться на массовой основе. А это означает с неизбежностью повышение роли интеллекта и интеллектуального труда.

Во-вторых, будущее общество характеризуется и новыми ориентациями, в частности, переходом от идеалов максимального потребления к диверсифицированному и индивидуализированному спросу. Принципиально новый тип творческой продукции, слагаемый из зачастую мимолетного и субъективного набора переменных факторов, отличается неустойчивостью. Он, прежде всего, подвержен быстрым изменениям из-за смены конъюнктуры, моды, из-за появления еще более конкурентоспособных товаров и т.д. При этом те, кто проявив уникальные способности, создал продукт на уровне классического искусства, могут утратить этот приоритет по мере эволюции соответствующего производства. Таким образом, повсеместные изменения являются обязательным условием, свойственным обществу, основанному на знании, а само оно оказывается гораздо более динамичным, чем предшествующий строй.

В-третьих, сложившаяся в большинстве развитых стран социальная структура с элитой, средним классом и т.д. идеально отвечала задачам массового производства. В условиях же перехода к индивидуализируемому и высоко диверсифицируемому производству прежняя социальная структура оказывается неадекватной как самому производству, так и новой структуре занятости, повышенным требованиям к образованию и уровню инновационности. В связи с этим нельзя не отметить, что переход к новым ценностным ориентирам может быть лишь постепенным, поскольку, будучи уже однажды сформированными ценности меняются очень редко1. Точнее говоря, они меняются в той степени и в той мере, в какой новое поколение замещает старое поколение2.

Новая предполагаемая социальная структура, как утверждают многие социологи, организована не по принципу иерархии, а по принципу сетей. Именно сети составляют новую социальную морфологию будущего общества, а распространение такой «сетевой» логики в значительной степени проявляется как в сфере производства и потребления, так и области культуры и политики^ Принадлежность к той или иной сети во многом аналогична предшествующей

1 См. по этому поводу предшествующий параграф о новых ценностных ориентациях и моделях перехода от одной системы ценностей к другой системе.

2 Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. - Princeton, 1990. - P. 171. принадлежности к той или иной социальной страте и выступает в качестве важнейшего источника власти и социальных перемен. Другое дело, что отношения между сетевыми структурами в обществе характеризуется не довольно прозрачным принципом иерархии, а гораздо более сложной динамикой взаимодействия сетей. Конечно, исетевая форма социальной организации существовала и ранее, однако сетевая парадигма новой информационной технологии обеспечивает материальную основу для выражения культурных моделей в информационный bqkJ

С точки зрения более широкой исторической перспективы, общество сетевых структур представляет собой принципиальное изменение в жизни человека. На более глубоком уровне происходит преобразование материальных основ общества, организованных вокруг глобального пространства, которое пронизано потоками. Базовые функции и процессы организуются в сетевые структуры в пространстве потоков, объединяющее их по всему миру, одновременно разобщая людей, находящихся в локальных пространствах. В этом процессе образуется гигантская дистанция между теми, кто включен в глобальные сети и теми, кто далек от них. Основное различие касается всех аспектов: доходов, содержания профессиональной деятельности, образования и т.д. Подобная социальная организация в форме глобальных сетевых структур во многом определяет и границы социальных страт, и ценность тех или иных территорий. При этом, конечно, ни люди, ни отдельные локальные пространства, ни отдельные виды деятельности не исчезают как таковые. Существенно меняется их значимость и ценность - в зависимости от того, включены или нет они в эти гигантские потоки, сетевые структуры.

Принятие этой сетевой метафоры современной социальной организации влечет ряд фундаментальных следствий. Не останавливаясь на их обсуждении, выделим лишь то, что связано с культурными трансформациями. В данном случае речь идет об одной идее, которая обсуждалась уже ранее в предшествующих главах. А именно :(доступ к многообразию культурных стилей и форм, как впрочем и автономность культуры по отношению к материальной основе ее существования, обеспечен лишь для тех, кто включен в глобальные сетевые структуры. Именно к ним и только к ним относятся культурные характеристики постмодернистов о «становлении новой эпохи», о «плюрализации и индивидуализации жизненных форм», полностью оторванных от социального субстрата. Для тех же, кто не включен в глобальные сети - а их абсолютное большинство - по-прежнему значимы общие зависимости культуры от экономики, жесткая координация позиций в социальной структуре и соответствующего этому культурного стиля. Действительно, как утверждают постмодернисты, в этом формирующимся мире не будет жестких культурных иерархий, но отнюдь не потому, что любой индивид имеет доступ к любому культурному или жизненному стилю. А потому, что культурные «миры» тех, кто включен в глобальные сети с их очень высоким средним уровнем дохода, с творческим характером профессиональной деятельности, с «постматериалистическими» ценностями и интересами, будут принципиально отличаться от «культурного» мира тех, кто ограничен локальным пространством и полностью обременен проблемами материального существования^Вопрос в том - как долго могут мирно сосуществовать эти столь различные миры? Но этот вопрос уже имеет большее отношение к политологии, геополитике.

С учетом значимости сетевых структур в перспективной социальной организации должен быть скорректирован и еще один тезис постмодернистов, касающийся всеобъемлющей роли культуры в будущем обществе1. Как известно, постмодернисты провозгласили выдвижение культуры на первый план социологического анализа. С их позиций, С, культура становится главным инструментом и основным орудием объяснения текущих социальных трансформаций. Это означает, что основные интересы человека находятся, с точки зрения постмодернистов, в сфере культуры, вне области материального производства,/что в принципе противоречит традициям социальных исследований. Во многом (подобный крен постмодернистов в сторону культуры был вызван недооценкой творческого характера современной профессиональной См. об этом: Ионин Л.Г. Социология культуры. - М.: Логос, 1998. деятельности, связанной с высокими технологиям^ Предложенные постмодернистами интерпретации проблем самосознания человека вне его производственной деятельности возможно и станет реальностью, но не в ближайшие десятилетия. Пока же социальный прогресс обусловлен в решающей степени поступательными изменениями в производительных силах и более глубокое вовлечение «творчества» и «знаний» в эти процессы есть отличительная черта настоящей и будущей эпохи. Констатируя, что наиболее характерной чертой будущего периода является не столько индивидуальная свобода, сколько творческая деятельность, мы, тем самым, определяем будущую культуру как период массового распространения подлинного творчества.

Говоря о важнейших контурах будущей культуры, мы акцентируем внимание на всех важнейших элементах современной трансформации, к которым апеллируют представители самых разных культурологических школ. Теория будущей культуры не должна переоценивать значение постиндустриального сдвига, имеющего технологический характер; она не должна разделять как релятивизм и оптимизм постмодернистов, так и пессимизм сторонников логики «глобальных сетей», оставляющих минимальное количество шансов рядовым индивидам разных стран для их творчества. Оценивая значимость происходящих трансформаций, мы обращаем внимание прежде всего на становление нового типа творческой деятельности, который приходит на смену труду. Формирование культуры, основанной на творчестве, означает не менее масштабное изменение, нежели то, что вызвала промышленная революции) В формирующемся новом обществе свободная самореализация его членов становится важнейшим ресурсом производства и залогом прогресса, тогда как информация и знания оказываются скорее их необходимым условием.

Творчество уже сегодня выступает как необходимый элемент ряда производств, поскольку современные условия требуют от человека мобилизации всех его ментальных способностей, и в первую очередь интеллектуальных, его умения создавать новые технологии и процессы, предлагать новые решения, генерировать новое знание. Эти возможности достигаются не только и нестолько исходным высшим образованием и эрудицией человека, сколько его стремлением максимально использовать свой внутренний потенциал, стремлением, которое не может быть в полной мере мотивировано только системой материальных целей и интересов. Как хорошо известно, спонтанность как фундаментальная характеристика творчества, вызывается отнюдь не материальными мотивами, хотя и предполагает их наличие.

Проявления творческой активности в рамках современного производства, и тем более будущего, многообразны, но все они основаны на формирующемся доминировании именно нематериальных мотивов деятельности и превращении самой этой активности в специфический вид межсубъектного взаимодействия. На уровне отдельного индивида основное изменение заключается, прежде всего, в преобладании неэкономических, или, как их зачастую называют, нематериальных, ценностей, отражающих стремление к личностному росту и совершенствованию как в рабочее, так и в свободное время. В результате такой трансформации человек становится более независимым от преобладавших в рамках индустриального общества отношений. Это проявляется также и на уровне организаций, вынужденных изменять принципы управления работниками и взаимодействия с ними. В новых условиях прежний производственный коллектив становится сообществом «ассоциированной деятельности», обладающим высокой степенью свободы. В соответствии с этим активность отдельных индивидов в составе подобной ассоциации осуществляется не на основе большинства и даже не на основе консенсуса, а на базе внутренней согласованности ценностных ориентиров и установок1.

Развиваясь внутри производственных ассоциаций, указанные новые принципы межличностного взаимодействия подготавливают становление радикально отличного от ныне существующего типа социальной структуры. В последние десятилетия весьма активно идет теоретическое осмысление данного феномена, приводящее к появлению все новых определений, призванных уловить наиболее сущностные аспекты современных организаций, ^сли раньше

1 См.: Geus A. The Living Company. - London, 1997. социальная ориентированность организаций была по сути вторичной, создавая положительный имидж ее собственникам, то сегодня имидж становится одним из главных атрибутов компаний^ Таким образом, все большее распространение получает тезис о том, что производственные организации постепенно утрачивают свой экономический хар>актер, параллельно усиливая в то же время свою социальную, культурологическую, социологическую природу, основным источником развития которой является творческий потенциал их индивидов.

Таким образом, ^творчество в настоящем и, тем более, в будущем представляет собой глобальный вызов существующему экономическому, социальному и культурологическому порядку. Именно оно может рассматриваться как системообразующий элемент будущей культурьь/Такая констатация не означает абсолютизации творчества, не предполагает, что посредством апелляции к ней могут быть объяснены все характеристики культуры. Она лишь намечает основное магистральное направление развития будущей человеческой цивилизации.

Заключение иПри рассмотрении общих проблем трансформации культурных процессов под воздействием глобальных изменений, мы акцентировали внимание прежде всего на анализе «глобальной культуры» как одного из основных результатов этого воздействия. И это было закономерно в условиях чрезвычайно высокой распространенности в последние десятилетия концепций «мирового» и «глобального общества». А глобальному обществу должна соответствовать и глобальная культуру Очевидно также, что в настоящее время явления всемирной взаимосвязи и взаимозависимости нарастают и серьезно оспаривать этот эмпирический факт невозможно. Другое дело, что понимать под «взаимосвязями», каков характер этих взаимосвязей, достаточно ли констатации факта взаимосвязи для конституирования глобального общества и его культуры. Первоначальный энтузиазм теоретиков глобализации 60-70-х годов, впечатленных новыми современными тенденциями, потребовал в дальнейшем конкретизации, уточнения и научного анализа этих исходных понятий.

В частности, ^известный социолог Э.Гидденс первоначально определял глобализацию как «интерсификацию всемирных социальных отношений, которые связывают удаленные друг от друга местности таким образом, что происходящее на местах формируется событиями, происходящими за много миль отсюда и наоборот»1 J В этой связи возникает активно дискутируемый вопрос о том, в какой степени значение глобальных взаимозависимостей входит в повседневную деятельность и поведение каждого человека? Можно ли в этой связи считать приобщением к глобальной культуре упомянутый ранее акт покупки гражданином Японии французского галстука фирмы «Гермес»? Очевидно, что такое, так сказать, культурное приобщение является достаточно поверхностным актом, не затрагивающим глубинные ценностно-смысловые уровни человеческого существования.

1 Giddens A. The Concequences of Modernity. - Cambridgy, 1990. - P.64.

Гораздо сложнее дать аналогичную и однозначную оценку таким известным явлениям как «гибридизация» и «креолизация», которые трактуются, в частности, У.Ханнерсом как сложное смешение, скрещивание культур и стилей жизни1 ^ Возможно рассматривать именно эту «гибридизацию» как глобальную культуру, но в этом случае она не будет обладать культурной самодостаточностью, характеризоваться специфическими ценностно-нормативными регуляциями^/Как культурологи мы должны держать в поле зрения весь комплекс ценностно-смысловых средств и механизмов, обеспечивающих координацию жизнедеятельности людей и сообществ. В этой связи очевидно, что «гибридизация» является скорее процессом глобального порядка, а не его результатом и она не может быть охарактеризована в качестве «глобальной культуры».

Трудности, связанные с понятийным определением «глобальной культуры», точнее говоря, с выяснением ее онтологического статуса во многом обусловлены первоначальной привязкой данного понятия к другим - более фундаментальным - терминам: «глобальному» и «мировому» обществу. Позднее, в конце 70-х -начале 80-х годов, когда обнаружилась неадекватность этих терминов, а так же своего рода подмена «глобального единства» «глобальной распространенностью» - а между ними существует принципиальное расхождение - многие теоретики стали говорить о тождественности глобальной культуры и всеобщей культурной стандартизации, вызванной повсеместным распространением массовых товаров. Однако в дальнейшем получила распространение иная точка зрения, предполагающая, что, хотя статус базовых понятий «мировое общество» и «глобальное общество» в высшей степени неопределен, понятие «глобальная культура» имеет все основания для самостоятельного употребления в научном анализе. С позиций последнего времени, «право на жизнь» глобальной культуре обеспечивается не ее увязыванием с прежней системой координат «глобального

1 Hanners U. Cultural Complexity. Studies in the Social Organizations of Meaning. -N.Y., 1992. общества» и «общечеловеческих ценностей»1, а несомненным фактом формирования информационных сообществ и существования транснациональной группы индивидов, занятых высокоинтеллектуальной творческой профессиональной деятельностью, со специфической системой мотивации и комплексом ценностно-смысловых регуляций. Выделение данной транснациональной группы является совершенно объективным процессом, непосредственно отражающим новые тенденции формирования будущего «постэкономического общества». Таким образом, начиная с 60-х годов, понятие «глобальная культура», прошло значительный путь в эволюции своего значения, отдельные этапы которого рассмотрены в нашем диссертационном исследовании.

Особый характер указанной интерпретации понятия «глобальная культура» придает то обстоятельство, что о новой социальной - транснациональной по своей природе страте - еще мало что известно. Такого рода глобальных страт ранее еще не существовало, в настоящее время только формируются ее индивидуальные ценности и предпочтения, формы и направления развития которых не представляются достаточно определенными. При этом сохраняющиеся социальные и культурные институты имеют в своих арсеналах лишь те инструменты регулирования, которые успешно использовались в прежнюю эпоху, а сегодня могут стать явно неэффективными.

Включенность в глобальную культуру в настоящее время обеспечивается лишь для той части общества, которая сумела получить доступ к знаниям -ресурсу очень своеобразному в том смысле, что его приобретение принципиально отличается от приобретения собственности в предшествующий период. Сегодня по мере усиления ориентации на производство информационных продуктов все четче проявляется одна принципиально новая тенденция -большинство современного населения развитых стран не способно усвоить огромные массивы информации и, тем более, генерировать новое знание в силу наследственности, отсутствия должного уровня образования и т.п. Лица же,

1 См. обсуждение противоречивой эволюции понятий «мирового» и «глобального» сообщества с точки зрения социологов в детальном обзоре А.Филиппова. Теоретическая социология // Теория общества. Фундаментальные проблемы. - М.: Кучково поле, 1999. - С.7-34. занятые интеллектуальным трудом в периферийных странах, также стремятся влиться не в производственную сферу у себя на родине, а пополнить ряды относительно замкнутой и не очень многочисленной глобальной интеллектуальной страты.^Таким образом, оформление границы между работниками интеллектуального труда и остальным обществом происходит как в рамках отдельных стран, так и во всемирном масштабе. Формирующаяся при этом «глобальная культура» данной высокообразованной транснациональной группы четко фиксирует это глобальное социальное изменение. Можно далее утверждать, что резкий прорыв, произошедший во многом благодаря глобализации экономики, сопровождается значительной культурной поляризацией.

Кроме того, следует учитывать и тот факт, что формирующаяся новая социальная страта еще сохраняет пока определенную лояльность традиционной власти, внешне сосуществует в рамках той ценностно-нормативной среды, которая официально поддерживается национальными государствами. Но совершенно очевидна при этом различная природа ценностных систем глобальной и национальной культур. Это обстоятельство значительно осложняет проведение какой-либо последовательной культурной политики на общегосударственном уровне.

Формирование глобальной культуры - это не единственный, хотя и чрезвычайно важный, результат воздействия глобализации на культурные процессы. Не менее значимым оказывается и появление новой группы проблем, связанных с культурной идентичностью. В данном случае воздействие глобализации носит более опосредованный характер, оно проявляется, во-первых, через утрату влияния центральных институтов общества и соответствующий подъем неформальной групповой идентичности, и, во-вторых, через распад прежнего миропорядка. Хотя, в принципе, эти два аспекта взаимосвязаны и взаимообусловлены, отдельное их рассмотрение позволяет прояснить многие важные детали, далеко не очевидные при ином подходе.

Исследования групповой (этнической) идентичности, ведущиеся преимущественно этнопсихологами и этносоциологами, принося немало важных результатов, ограничены весьма узкой методологической базой. Их выводы о распаде прежних иерархий социальных идентичностей и о переходе к новым системам, базирующимся на групповых и региональных основаниях, дают исходный материал для дальнейшего анализа в рамках этнокультурологии. В частности, с ее позиций становится очевидным, что достижение приемлемого уровня координации жизнедеятельности людей посредством ценностно-смысловых регуляций становится осуществимым уже не на уровне всего государственного образования, а только в рамках его отдельных подсистем. Указанный сдвиг в достижении координации и консолидации смысловых связей в определяющей степени происходит под влиянием глобальных изменений.

Далее (^лобализация и, прежде всего, усиление потоков миграции в развитые страны значительно усложнили не просто этнокультурную ситуацию, но и в целом всю внутреннюю политику этих стран. В настоящее время правительства развитых стран еще только начинают осознавать факт, давно известный этнокультурологам, о принципиально иной системе ценностных ориентаций коренного населения и мигрантов иных культур. Однако от осознания этого факта до разработки и реализации соответствующей культурной политики - дистанция огромных размеров. Дополнительные трудности еще связаны с тем, что коренные жители развитых стран должны осознать, что сегодня они являются жителями многонациональных государств, и, тем самым, в будущем им предстоит пересмотреть свои предшествующие идентификации^/ Таким образом, происходящие глобальные изменения затрагивают самые глубинные пласты человеческого существования, по сути принуждая к пересмотру и болезненной реорганизации прежних индивидуальных ценностных иерархий.

Традиционное понимание культурологии предполагало ее достаточную отстраненность от политологии, геополитики, теории мировой политики. Но после того, как С.Хантингтон открыто провозгласил тезис о том, что в основе будущих столкновений лежат культурные различия, культурология оказалась втянутой в глобальный политический контекст. Новизна анализа данного аспекта заключается в том, что на смену традиционному толкованию взаимодействия культур в форме взаимообогащения пришло новое понимание в форме конфликтов, столкновений и острой конкуренции. Подобный подход никогда ранее не был присущ культурологии с ее акцентуацией тонких смысловых различий, но глобализация изменила и эту традицию. Сегодня культурологи совместно с политологами активно дискутируют вопросы самоидентификации государственных образований в складывающемся новом цивилизационном порядке^

Тематика «глобализация и культура» достаточно многообразна и в данном диссертационном исследовании были затронуты конечно далеко не все ее вопросы. Свою основную задачу автор видел не в том, чтобы дать полный анализ всех проблем (на современном этапе развития человечества и его культурных особенностей это еще и не представляется возможным), а в том, чтобы выделить особый «глобалистический» ракурс в рассмотрении сложных и тонких вопросов современной культурологии.

Список научной литературыСухарев, Юрий Александрович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального «Я». - М., 1991.

2. Августин Аврелий. Исповедь. М.: Канон + ОИ "Реабилитация, 1997.

3. Александров И.А. О циклическом характере развития социальных явлений и процессов // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

4. Алексанова В.И. Особенности формирования древнерусской культуры // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2. М., 1999.

5. Алексанова В.И. Проблема альтернативности в развитии сословно-представительных органов в Западной Европе и России // Научная сессия МИФИ-2001.-М., 2001.

6. Акимов А.Д. Социальные стимулы творческого труда // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

7. Актуальные вопросы глобализации. Круглый стол // Мировая экономика и международные отношения. 1999. - № 4.

8. Александров И.А. Ритмы и циклы цивилизационного развития // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М.,2001.

9. Алексеев А.А. Проблема государственной власти в русском культурном наследии на рубеже XIX-XX вв. // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

10. Альгин А.П. Социальное творчество и риск // Историзм и творчество. Ч. 2. -М., 1990.

11. Альтшуллер Г.С. Творчество как точная наука: Теория решения изобретательских задач. М.: Советское радио, 1989.

12. Американская социологическая мысль. Тексты / Общая ред. В.И.Добреньков. М., 1996.

13. Андреева Т.А. Н.Бердяев о диалектике индивидуального и всеобщего в бытии человечества // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

14. Андреева Т.А., Ешина В.В. Интеграционные процессы в современном мире и проблемы взаимодействия культур // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М.,2001.

15. Арнольдов А.И. Введение в культурологию. -М., 1993.

16. Арнольдов А.И. Цивилизация грядущего столетия. М., 1997.

17. Арутюнов С. А Адаптивное значение культурного полиморфизма // Этнографическое образование. 1993. - № 3.

18. Астафьева О.Н. Судьбы культур в условиях глобализации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

19. Астахова Е.А., Войновски К. К анализу творчества в контексте историзма // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

20. Ахиезер А.С. Социокультурная динамика России // Политические исследования. 1991. -№ 5.

21. Афанасьев А.И., Василенко И.Л. К проблеме социального прогресса // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

22. Ашин Г.К. Доктрина «массового общества». М., 1971.

23. Ашин Г.К. Современные теории элиты: Критический очерк. М., 1985.

24. Бабушкин В.У. Основные стратегии жизнедеятельности развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

25. Бабушкин В.У. Будущее цивилизации в свете интенционального анализа // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

26. Баженов A.M. Диалектика становления нового политического режима в современной России // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

27. Баксанский О.Е. Особенности когнитивных представлений информационной цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. -М., 2001.

28. Байер А. Мы уже никогда не поймём этот мир // Эксперт. 20 августа, 1999.

29. Баксанский О.Е. Виртуализация реальности как феномен социального познания // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

30. Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. М., 1990.

31. Бараусова JI.B. Экологическая проблема и синергетическое мировидение // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

32. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.

33. Бенедикт Р. Модели культуры. М., 1995.

34. Белозерцев В.И. Социально-философский анализ природы, места и роли типов детерминации развития техники и технического творчества // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

35. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989.

36. Бердяев Н. Судьба России. М., 1990.

37. Бердяев Н.А. О культуре // Философия творчества, культуры и искусства. -М, 1994.

38. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в XXI век. М.: Политиздат, 1990.

39. Блаева И.Э. Некоторые доминанты этнической идентичности бурят // Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии. Улан-Удэ, 1996.

40. Бодрилин А.П. Диалектика объективного и субъективного в ценностном анализе феномена свободы // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

41. Бодрилин А.П. Ценностный мир ego в «Картезианских размышлениях» Эдмунда Гуссерля // Декарт и современная наука. М., 1999.

42. Боэций. Утешение философией. М.: Наука, 1996.

43. Бондаренко С.В. Манифест неоцентризма // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

44. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв.-М., 1986-1992.-Т. 1-3.

45. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

46. Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. -№ 1-2.

47. Бурова И.Н. Идеал и утопия // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

48. Васнева Н.Н. Этикет как феномен культуры // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2.-М., 1999.

49. Васнева Н.Н. К вопросу о социальной структуре современного российского общества // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

50. Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1995.

51. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1990.

52. Вебер М. Работы по социологии, религии и культуре. М., 1991.

53. Веряскин Н.Н. Россия: социальный выбор развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

54. Веряскина В.П. Компаративистский подход в структуре методологии социального познания // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

55. Веряскина В.П. Человеческое измерение современного цивилизационного процесса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II.-М.,2001.

56. Веряскина М.Н. Развитие права Европейского Союза (ЕС) в контексте его принципов // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

57. Взаимодействие культур Запада и Востока. М., 1987.

58. Вишневский Ю.Р., Шапко В.Т. Исторические формы социального творчества в социалистическом обществе // Историзм и творчество. Ч. 2. -М., 1990.

59. Войновски К. Аксиологический характер творчества в области духовной культуры // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

60. Волгин О.С. К проблеме новой экологической культуры развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

61. Волновые процессы в общественном развитии (Василькова В.В. и др.). -Новосибирск, 1992.

62. Вопросы теории и практики «догоняющего» развития: материалы заседания. Ин-т мировой экономики и международных отношений РАН. -М, 1998.

63. Гатальская С.Н., Карнаухов Л.И. Культурное творчество человечества и проблема понимания // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

64. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1998.

65. Геращенко И.Г. Исторические этапы становления творческого сознания // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

66. Гладков В.А. Критика концепции культурно-цивилизационного подхода к истории // Философское осмысление судеб цивилизации. Часть II. М., 2001.

67. Гладков В.А. Перспективы создания философской концепции культурно-цивилизационного процесса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

68. Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1990.

69. Геращенко Г.И. Проблемное обучение или "проблемное поучение" // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

70. Героименко В.А. Роль личностного начала в реализации возможных путей исторического развития науки // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

71. Гирнык А.Н. Развитие взглядов на творчество в европейской философии // Историзм и творчество. 4.1. М., 1990.

72. Гирусов Э.В. Социоестественные законы социального развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

73. Глинский Б.А. Методологическая роль социальной информатики // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

74. Гончаренко С.Ф. Теория поэтической речи / Собр. соч. в 3 т. Т.З. - М., 1995.

75. Гончарук С.И. Принципы социальной закономерности в свете системности развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

76. Гончарук С.И. Некоторые проблемы анализа развития цивилизационного процесса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

77. Горак А.И. Социально-историческая обусловленность распределения творчества в различных видах деятельности // Историзм и творчество. 4.1. -М., 1990.

78. Горохов В.Ф. Культурологические идеи Античности // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

79. Горбунов В.М. Методологические проблемы исторического подхода к творчеству// Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

80. Горохов В.Ф. Функции культуры // Научная сессия МИФИ-2001 / Сб. науч. тр.: В14-и. Т. 6.-М., 2001.

81. Гречко П.К. К вопросу о новой социальной парадигме // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

82. Грехэм JI.P. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М.: Политиздат, 1991.

83. Гриценко В.П. Семиотическая реальность, семиотическая система и семиосфера. Краснодар, 2000.

84. Гриценко В.П. Культурсемиотика: Опыт систематического изложения. -Краснодар, 1999.

85. Груздев Н.Н. Социальная утопия и реальность // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

86. Грунт Е. Социальная активность и творчество // Историзм и творчество. Ч. 2.-М., 1990.

87. Гудков Л.Д., Дубин Б.В. Литература как социальный институт. М., 1994.

88. Гуманизм: утраченный идеал или действительность. М., 1990.

89. Гуревич П.С. Культурология. М., 1999.

90. Гуревич П.С. Социальная мифология. М., 1983.

91. Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.

92. Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов-на-Дону, 1979.

93. Даниелян Н.В. XXI век в «информационном обществе» // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

94. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

95. Демиденко Э.С. Великий переход на планете Земля // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

96. Демиденко Э.С. Мир третьего тысячелетия // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

97. Диденко В.Д. Искусство. Духовная культура. Философия. Алма-Ата, 1990.

98. Диденко В.Д., Кортунов В.В. Восхождение к непостижимому (иррационально-мистическое в национальных культурах). М., 1998.

99. Динамика культурных и социальных связей. М., 1992.

100. Дискин И.Е. Культура: Стратегия социально-экономического развития. -М., 1990.

101. Дышлевый П.С. Об основных этапах разработки философских проблем науки о творчестве // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

102. Дубовской В.И. Социальная система как предмет исследования // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

103. Дубровский Д.И. К вопросу о смысле творчества // Научно-технический прогресс и творчество. М.: Знание, 1987.

104. Долгов С.И. Глобализация экономики: новое лицо или новое явление. М., 1998.

105. Дубин Б.В. Культурная динамика и массовая культура сегодня // Куда идёт Россия? Альтернативы общественного развития. М., 1994.

106. Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. М., 1992.

107. Егоров В.В. Телевидение и власть. М., 1997.

108. Епишева А.В. Социологические возможности исследования цивилиза-ционных процессов // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. -М.,2001.

109. Ерасов Б. С. Одномерная логика российских модернизаторов // Общественные науки и современность. 1995. - № 2.

110. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996.

111. Ерасов Б.С. Цивилизационная теория и евразийские исследования // Цивилизации и культуры. Научный альманах. Вып.З. Россия и Восток: геополитика и цивилизационные отношения. М., 1996.

112. Еремин В.М. Открытое общество и наукоемкие информационные технологии // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

113. Ерошенко Т.И. Цивилизационный аспект культурных стереотипов маскулинности и феминности // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. -М., 2001.

114. Ефимов Ю.И. Архетипы российского национального самосознания в условиях смены ценностных приоритетов // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

115. Жикаренцев В. Путь к свободе. Санкт-Петербург: МиМ-Дельта, 1996.

116. Засурский И.А. Масс-медиа второй республики. М., 1999.

117. Заостровцев А.П. Негативные тенденции экологического сознания и способы их преодоления //Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

118. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1999.

119. Зеленов JI.A. Типология творческой деятельности // Научно-технический прогресс и творчество. М.: Знание, 1987.

120. Землянова JI.M. Инфорструктура электронной демократии (дискуссионные мнения зарубежных аналитиков) // Вестник Московского ун-та. Сер. 10, Журналистика. 1997. - № 3.

121. Зиммель Г. Философия культуры: В 2-х т. М., 1996.

122. Зыбайлов JI.K., Шапинский В.А. Постмодернизм. М.,1993.

123. Иванов В.И. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория / Вступ. статья и предисловие С.С.Аверинцева. М.: Искусство, 1995.

124. Иванова А.А. Философские итоги прошлого и будущее цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

125. Игнатьев А.А. Возрождение духовности: надежды, иллюзии и реальность // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

126. Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997.

127. Иконникова С.Н. История культурологии: идеи и судьбы. С.-Петербург, 1996.

128. Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

129. Ильин И.А. Одинокий художник. М.: Искусство, 1993.

130. Иноземцев B.JI. За пределами экономического общества. М., 1998.

131. Ионин Л.Г. Основания социокультурного анализа. М., 1995.

132. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998.

133. Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

134. Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

135. Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание. Л., 1991.

136. Кайдаков С.В. Человек: тайны онтологии субъективности. М.: МГАПБ, 1995.

137. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

138. Капустин М.П. Конец утопии. М., 1990.

139. Кассирер Э. Опыт о человеке. М., 1993.

140. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999.

141. Каракозова Э.В. Детерминизм в контексте синтеза диалектики и синергетики // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

142. Карачаровский В.В. Границы рациональных исторических парадигм // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2. М., 1999.

143. Карачаровский В.В. Несовместимость культур и глобализация // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

144. Кармин А.С. Развитие инженерного творчества и научно-технический прогресс // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

145. Кинз Дж.М. Машины созидания. Гл. 15. Достаточно миров и времени. http://mikeai.-connect/ru/russian/eoc/chapter 15.html

146. Киносьян В.А. К вопросу о направленности цивилизационного процесса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

147. Клементьев Е.Д. Символическая природа культуры // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2. М., 1999.

148. Клементьев Е.Д. Основное противоречие социологической наук // Научная сессия МИФИ-2001 / Сб. науч. тр.: В 14-и т. Т.6. -М., 2001.

149. Кнэхт Н.П. История ментальностей и проблема культурцентризма // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. И. М., 2001.

150. Князев Н.А. Социальная философия и социальная наука // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

151. Коган JI.H. Творчество источник непреходящего в культурно -историческом процессе // Историзм и творчество. Ч. 1. - М., 1990.

152. Коган JI.H. Социология культуры. Екатеринбург, 1992.

153. Ковалев В.И. Жизнетворчество в контексте интенсивного развития общественного производства // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

154. Комаров С.М. Искусственные объекты наномира // Химия и жизнь XXI век. - М., 2000. - № 5.

155. Кондратюк JI.P. Творчество как способ реализации сущности человека // Историзм и творчество. 4.1. М., 1990.

156. Копылов В.И., Завьялов М.Г. Принцип историзма в диалектике традиции и творчества // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

157. Корнеев П.В. Судьба русской цивилизации как исход ее испытаний // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

158. Костелов B.C. Отчуждение и творчество // Историзм и творчество. Ч. 1.-М., 1990.

159. Кострицкая Т.Б. Профессионализм интеллектуальная собственность человека в современной цивилизации // Актуальные проблемы социальной философии. - М., 1998.

160. Котина С.В. Эвристическое значение принципа красоты // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

161. Кочергин А.Н. Влияние глобальных проблем на методологию анализа современных социальных проблем развития // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

162. Кризисный социум: наше общество в трех измерениях. М., 1994.

163. Кудрявцев В.Т. Гуманизм и развитие творческих способностей // Гуманизм: утраченный идеал или действительность. М., 1990.

164. Кузьмин А.А. Этнометодология о рефлексивности социального действия // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

165. Кудрявцев В.Т. Развитое детство и развивающее образование: Культурно-исторический подход. Дубна, 1997.

166. Кузнецова Т.Ф. Философия и проблема гуманитаризации образования. -М.,1990.

167. Кукаркин А.В. Буржуазная массовая культура. М., 1985.

168. Кулагина Г.Н. Некоторые тенденции в формировании глобального мышления в России // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. -М., 2001.

169. Культура: Теория и проблемы. (Кузнецова Т.Ф. и др.). М., 1995.

170. Культура и перестройка: нормы, ценности, идеалы. М., 1990.

171. Культура России в переломную эпоху. С.-Петербург, 1997.

172. Культурология XX в.: Антология. М., 1994.

173. Кутырев В.А. Конец культуры как глобальная проблема современности // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. -М., 2001.

174. Лазарев Ф.В. О прометеевском начале в истории культуры // Человек: деятельность, творчество, стиль мышления. Симферополь, 1987.

175. Лазоренко Л.В., Лазоренко Б.П. Творчество как субъективный процесс. Исторический опыт Запада и Востока // Историзм и творчество. 4.1. М., 1990.

176. Ларина Т.М. Историческая реконструкция и творчество // Историзм и творчество. 4.1. -М., 1990.

177. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.,1985.

178. Левада Ю. «Человек советский» десять лет спустя: 1989-1999 // Мониторинг общественного мнения. 1999. - № 3.

179. Лейбин В.М. Системность художественного творчества // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

180. Лещев С.В. Гуманизм и история // Декарт и современная наука. М., 1999.

181. Лики культуры: культурологический альманах. М., 1994.

182. Лихачев Д.С. Культура русского народа X-XV вв. М., 1987.

183. Личковах В.А. Трансгрессия в истории // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

184. Лосев А.Ф. Философия, мифология, культура. М., 1991.

185. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития. Книга 2. М.: Искусство, 1994.

186. Лосский И.О. История русской философии. М.: Советский писатель, 1991.

187. Лосский И.О. Характер русского народа. М., 1990.

188. Лось В.А. Экологические ориентиры выхода цивилизации на уровень устойчивого развития // Актуальные проблемы социальной философии. -М., 1998.

189. Лось В.А. Синергетика как форма развития науки XXI в. // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

190. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

191. Лощилин А.Н. Философские основания теории творчества. М., 1998.

192. Лузгин В.В. Структурирование духовной жизни общества: современное видение проблемы // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

193. Лукин Ю.А. Культура и культурная политика. М., 1992.

194. Лукин Н.Н., Рожков В.В. Духовность и творчество // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

195. Луман Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно понимать общество // Социология на пороге XXI века. М., 1999.

196. Лускинович П.Н., Ананян М.А., Алексенко А.Г. Нанотехнологии, нанотехнологические установки и наноприборы // Научная сессия МИФИ2000.-М., 2000.

197. Любимова Т.Б. Ценностный смысл художественного творчества // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

198. Ляхов И.И. Культурно-цивилизационная концепция общественно-исторического процесса (прорыв к новому мировидению) // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

199. Ляхова Л.Н., Бушуева В.В. Анализ процесса формирования креативных групп в зарубежной практике // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

200. Мамонтов С.П. Основы культурологии. М., 1999.

201. Мамчур А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. -М., 1987.

202. Македонская В.А., Авдющева Е.А. Особенности формирования русской средневековой культуры // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2. М., 1999.

203. Маклуэн М. С появлением спутника планета стала глобальным театром // Кентавр. 1994. -№ 1.

204. Мангейм К. Идеология и утопия // Утопия и утопическое мышление. М., 1991.

205. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М., 1983.

206. Маркузе Г. Человек в индустриальном мире. М., 1993.

207. Махаматов Т.Т. Современная цивилизация и человек: единство и противоречие // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. -М.,2001.

208. Мухамадиев Р.Ш. Единое человечество как новый тип космической цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Часть I. М.,2001.

209. Международные отношения: социологические подходы. М., 1998.

210. Межуев В.М. Актуальные проблемы теории культуры. М., 1983.

211. Межуев В.М. О национальной идее // Вопросы философии. 1997. - № 2.

212. Мельников М.М. Воплощение идеального. -М., 1990.

213. Мендяева А.Б. Этническая идентичность калмыков. М., 1997.

214. Мень А. Культура и духовное восхождение. М., 1992.

215. Место национальной экономики в системе мирохозяйственных связей. М.: РАН, Ин-т научной информации по общественным наукам, 1996.

216. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.

217. Микешина JI.A. Этапы и тенденции развития ценностной проблематики в теории познания // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

218. Мир на пороге нового столетия. М., 1990.

219. Мировая экономика: нарастающий процесс глобализации (прогноз на 20002015 годы). Ин-т мировой экономики и международных отношений РАН. -М., 1998.

220. Миронов Г.Ф. Специфика социального времени и способы его экспликации в обществознании // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

221. Митрохин JI.H. Философия религии. М., 1993.

222. Мишаткина Т.В. Духовная культура как фактор повышения творческого потенциала специалиста в современных условиях // Историзм и творчество. Ч. 1.-М., 1990.

223. Михайлова И.М. Проблемы культуры и цивилизации в русской философской мысли XIX века // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

224. Мнацаканян М.О. Нации, «нацие-строительство» и рационально-этнические процессы в современном мире // Социологические исследования. 1999. - № 5.

225. Моисеев Н.Н. Человек, среда, общество. М., 1982.

226. Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973.

227. Морфология культуры: Структура и динамика. М., 1994.

228. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства: Пер. с чешского. М., 1994.

229. Мчедлова М.М. Современная цивилизация: за и против // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

230. Мякинина Н.П. Международное сообщество на пути к экологической безопасности // Научная сессия МИФИ-2001 / Сб. науч. тр.: В 14-и т. Т.6. -М., 2001.

231. Наука и культура. М„ 1984.

232. Найдыш В.М. Архетипические основания цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М.,2001.

233. Нестеренко В.Г., Зайцев Н.А. Творческий потенциал культуры переходной эпохи // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

234. Никифоров A.JI. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.

235. Николаева JI.B., Князева JI.B. Потребность творчества и свобода личности // Проблемы повышения созидательной активности / Межвузовский темат. сб. науч. тр. Калининград, 1990.

236. Николко В.Н. Творчество XX века: некоторые характеристики // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

237. Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999.

238. Новиков Б.В. Культурно-историческая детерминация гениальности человека // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

239. Новое понимание философии: проблемы и перспективы. М., 1993.

240. Новохатько И.М. К проблеме трансляции культуры // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

241. Овчаренко В.И., Грицанов А.А. Социологический психологизм: Критический анализ. Минск: Вышэйшая школа, 1990.

242. Овчинников В.Ф. Концептуальные основы созидательной активности нового типа // Проблемы повышения созидательной активности. -Калининград, 1990.

243. Овчинников В.Ф. Естественноисторическая закономерность развития // . Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

244. Овчинников В.Ф. Россия, Запад и Восток: особенности духовного искания // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. И. М., 2001.

245. Оконская Н.К., Резник О.А. Цивилизация и культура: факторы кризиса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

246. Орехов A.M. Открытое общество и судьбы современной цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

247. Островский Д.И. Социальное управление и формирование интересов // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

248. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.

249. Орлова Э.А. Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1991.

250. Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М.: Логос, 1998.

251. Пантин В.И. Ритмы общественного развития и переход к постмодерну // Вопросы философии. 1998. - № 2.

252. Петренко Н.С. Изменение подходов к понятию современности в контексте формирования модернизационной парадигмы // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

253. Петров А.В. Картина мира и мировоззрение человека в «информационном обществе» // Актуальные вопросы диалектики. М., 2000.

254. Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991.

255. Печенкин А.А. Творчество важнейшая характеристика человеческой сущности // Историзм и творчество. Ч. 1. - М., 1990.

256. Печенкин А.А. Социальная активность как мера самодеятельности // Проблемы повышения созидательной активности / Межвузовский темат. сб. науч. тр. Калининград, 1990.

257. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1990.

258. Поскряков А.А. Принципы системного подхода в инноватике // Научная сессия МИФИ-1999. Т. 2. М., 1999.

259. Поскряков А.А. Иновативная культура: поиск «экодинамики» // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

260. Поскряков А.А. Иновативность и творческое мышление // Научная сессия МИФИ-2001 / Сб. науч. тр.: В 14-и т. Т. 6. М., 2001.

261. Постмодернизм и культура. М., 1991.

262. Празаукас А. Мог ли быть вечным «Союз нерушимый»? // Свободная мысль. 1992.-№8.

263. Празаукас А. Национальное возрождение в СССР и постсоветских странах: историко-культурные и политические дилеммы // Цивилизации и культуры. Научный альманах. Вып. 2. Россия и Восток: цивилизационные отношения. -М., 1995.

264. Привалов В.В., Анискин Ю.П. Системно-синергетическая парадигма как основа современной науки // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

265. Проблемы повышения созидательной активности / Межвузовский темат. сб. науч. тр. Калининград, 1990.

266. Проблемы философии культуры. М., 1984.

267. Прохоров М.М. Диалектика созерцания и преобразования в человеческой деятельности. Красноярск: Изд-во Красноярского университета, 1990.

268. Пухликов В.К. К вопросу о логико-методологическом статусе понятия закона истории // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

269. Пушкин В.Г. Разум и цивилизация // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М.,2001.

270. Разин А.В. Об опасности универсализма и особенностях нравственной мотивации в этике долга и этике добродетелей // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

271. Республиканская научная конференция "Социально философские и методологические проблемы развития духовного производства" (Ульяновск, 3-5 октября 1990 г.). - Ульяновск, 1990.

272. Рейнгольд М.Ш. Проектирование цивилизаций // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

273. Риянова Р.А. Творческий потенциал работника: дефицит или нереализованные возможности // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

274. Розанов В.В. Религия, философия, культура. М., 1992.

275. Роль научного мировоззрения в активизации человеческого фактора. Ч. 3. -Москва-Чебоксары, 1990.

276. Руфлядко Е.Ф. Социально-экономические и политические основания творческой деятельности // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

277. Рывкина Р.В. Постсоветское пространство как генетатор конфликтов // Социологические исследования. 1999. - № 5.

278. Рыжко В.А. Социальное познание: проблема концептуальное™ // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

279. Самарин А.Н. «Диалогика» группы // Актуальные вопросы диалектики. -М., 2000.

280. Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.

281. Семенов С.Н. Диалектическая логика и теория творчества. (Методологические основы теории творчества) // Человек: Деятельность, творчество, стиль мышления. Симферополь, 1987.

282. Семенова Т.Н. Историческое творчество народных масс в сфере политики и новое политическое мышление // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

283. Серебряная JI.C. Решение социальных проблем в условиях рыночной экономики // Научная сессия МИФИ-1999. Т.2. М., 1999.

284. Серебряная JI.C. Социальные проблемы России в период перехода к рыночной экономике // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

285. Серов А.П. Философия, наука и религия как компоненты современной культуры // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

286. Серова И.А. Здоровье в иерархии ценностей личной жизни // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

287. Сесюнина И.Б. Методологические проблемы культурно-исторической детерминации творчества // Историзм и творчество. 4.1. М., 1990.

288. Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры. -М., 1990.

289. Синяков С.В. Диалектика творчества в социальном познании // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

290. Скворцов Л.Г. Принцип всеединства свободы сущность отношения свободы индивида и социального детерминизма // Актуальные проблемы социальной философии. - М., 1998.

291. Скворцов Л.Г. Диалектическая методология цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

292. Скоблик А.И. Компьютеризация научного творчества // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

293. Скоблик А.И. Философия и культура // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

294. Смирнов Г.С. Социально-философские проблемы ноосферного универсума // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

295. Сноу Ч.П. Две культуры и научно-техническая революция. М., 1973.

296. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. -Новосибирск, 1995.

297. Соколов Э.В. Культурология. Очерки теории культуры. М., 1994.

298. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998

299. Солженицин А.И. Как нам обустроить Россию. М., 1990.

300. Соловьев Э.С. Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры. М., 1991.

301. Сорокин П.А. Система социологии в 2 т. М., 1993.

302. Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.

303. Сорокин В.А. Этнические конфликты в геополитическом пространстве // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

304. Социальная идентичность и изменение ценностного сознания в кризисном обществе. М., 1992.

305. Социальная идентичность личности. М., 1993. - № 1-2.

306. Социальная идентификация личности. Вып. 1,2. -М., 1993-1994.

307. Социодинамика культуры. Вып.1,2. М., 1992-1993.

308. Социокультурная модернизация в России. М., 1994.

309. Социально философские и методологические проблемы духовного производства / Республиканская научная конференция. Ульяновск, 3-5 октября 1990 г. - Ульяновск, 1990.

310. Социальное пространство: структуры и процессы. / Лисаковский И.Н. и др. -М., 1996.

311. Социология культуры: методология и методика социологических исследований культуры / Маршак А.Л. и др. М., 19S8.

312. Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия / Сост., ред. и вступ.ст. Б.С.Ерасов. М., 1998.

313. Станис Е.В., Булдович Н.С. К проблеме взаимоотношения цивилизации и рекламы // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

314. Станис Л.Я. Крушение доктрин рождает нечто // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

315. Степанов Ю.С. Константы мировой культуры. М.: Наука, 1997.

316. Степаненко И.П. Основы микроэлектроники. Лаборатория базовых данных. (Заключение). 2-е изд. М., 2000.

317. Стерлядев Р.К., Стерлядева Т.Д. Идеал, утопия и гносеологические установки // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

318. Страхов В.Н. Модель российской науки начала XXI века развития // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

319. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990.

320. Сущий С.Я., Дружинин А.Г. Очерки географии русской культуры. Ростов-на-Дону, 1994.

321. Сыров В.Н. О новых понятиях в современной философии истории // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

322. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. -М., 1989.

323. Таничева Д.И. Проблемы информатизации в современном мире // Научная сессия МИФИ-2001 / Сб. науч. тр.: В 14-и т. Т. 6. М., 2001.

324. Тапскотт Д. Электронно-цифровое общество. Плюсы и минусы эпохи сетевого интеллекта. М., 1999.

325. Таросян В.Г. Образование XXI века и направленность цивилизационного процесса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

326. Тейар де Шарден П. Феномен человека. М., 1991.

327. Телебеев Г.Т. Философское творчество как предмет историко-философского анализа // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

328. Терлюкевич И.И. К анализу генезиса творческой деятельности // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

329. Тиллих П. Теология культуры. М., 1995.

330. Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль. 1996. № 3.

331. Ткаченко Н.В. Социальные факторы творчества в условиях перестройки // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

332. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.

333. Тоффлер О. «Третья волна» // США: экономика, политика, идеология. -1982. №7-11.

334. Тоффлер О. Футуршок. С.-Петербург, 1997.

335. Тульчинский Г.Л. Разум, воля, успех: О философии поступка. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1990.

336. Уледов А.К. Духовная жизнь общества. М., 1980.

337. Усачева Н.А., Михайличенко И.И. Творчество как атрибут историзма культуры // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

338. Фейнберг Е.Л. Две культуры: интуиция и логика в искусстве и науке. М., 1992.

339. Фергюсон Й. Глобальное общество в конце двадцатого столетия // Международные отношения: социологические подходы. М., 1998.

340. Филиппова А.Ф. «Теория общества». М., 1999.

341. Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

342. Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. II. М., 2001.

343. Филь Н.Н. Социальное конструирование как фактор развития общества // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

344. Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995.

345. Флиер А.Я. Современная культурология: объект, предмет, структура // Общественные науки и современность. 1997. - № 2.

346. Фохт-Бабушкин Ю.У. Художественная культура: проблемы изучения и управления. М., 1986.

347. Франк C.JI. Духовные основы общества. М., 1992.

348. Французова Н.П. Историческое сознание и его структура // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

349. Французова Н.П. Историческое сознание и философия // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

350. Французские ученые о глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 1999. - № 4.

351. Фрейд 3. "Я" и "Оно". Труды разных лет. Книга 1,2.- Тбилиси: Мерани,1991.

352. Фролов В.В. Условия социального творчества трудящихся в общественном производстве // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

353. Фролов И.Т., Юдин Б.Б. Этика науки. М., 1986.

354. Фуко М. Слова и вещи. М., 1993.

355. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии.1992.-№4.

356. Хазиев B.C., Бенин B.JI. Источник творческих сил человека // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

357. Хакимов Р. Закат империи // Татар иле / Татарские края (Казань). 1993. -№9-13.

358. Холодный В.И. Проблема кризиса современной цивилизации // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

359. Хосе Ортега-и-Гассет. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991.

360. Хренов Н.А. Социальная психология искусства: теория, методология, история. М., 1998.

361. Чекушкин В.И. Трагедия личности. Чебоксары: Изд-во Чувашского университета, 1994.

362. Человек и социокультурная среда. М., 1992. - Вып. 1, 2.

363. Черепанова С.А. Гуманизация образования как способ творческой ориентации социалистической личности // Историзм и творчество. Ч. 2. -М., 1990.

364. Черникова И.В. Наука в культурно-цивилизационном процессе // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

365. Чесновская М.Н. Философия глобалистики: нелинейный подход // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

366. Чешков М.А. Глобалистика: предмет, проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. 1998. - № 2.

367. Чумаков А.Н. Философия глобальных проблем. -М., 1994.

368. Чумаков А.Н. Многополярность мира как условие стабильности международных отношений // Актуальные проблемы социальной философии. М., 1998.

369. Чучин-Русов А.Е. Единое поле мировой культуры // Вестник РАН. 1996. -№ 10.

370. Шакарян Г.Г. О креативной потенции нашего общества и условиях ее реализации // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

371. Шадже А.Ю. Национальные ценности и человек. Майкоп, 1996.

372. Шевченко В.Н. Проблема альтернативности многовариантности исторического развития // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

373. Шестаков В.П. Эсхатология и утопия (очерки русской философии и культуры). М., 1995.

374. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. Т. 2. М., 1990.

375. Шрейбер В.К. Цивилизация: к методологии вопроса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

376. Шугуров М.В. Абсурдные объекты как фактор цивилизационного кризиса // Философское осмысление судеб цивилизации. Ч. I. М., 2001.

377. Шульман Г.А. Историзм, творчество и соционика // Историзм и творчество. Ч. 1.-М., 1990.

378. Шумилин А.Т. Проблемы теории творчества. М: Высшая школа, 1989.

379. Этническая психология и общество. М., 1997.

380. Южаков В.Н. Исторические границы творчества // Историзм и творчество. Ч. 1.-М., 1990.

381. Юраскина Т.И. Неполнота информации и социальная реальность // Научная сессия МИФИ-2000. Т. 6. М., 2000.

382. Яковец Ю.В. Великие прозрения Питирима Сорокина // Социологические исследования. 1999. - № 6.

383. Яковец Ю.В. История цивилизаций. М., 1997.

384. Ярская В.Н. Время в эволюции культуры. Саратов: Изд-во Саратовского университета. - 1989.

385. Ярушина Т.И. Опосредованное и непосредственное в процессе исторического творчества // Историзм и творчество. Ч. 1. М., 1990.

386. Ясперс Карл. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.

387. Ятченко А.Д. Творчество и развитие // Историзм и творчество. Ч. 2. М., 1990.

388. Яценко JI.B. Творчество как продукт и двигатель истории // Историзм и творчество. Ч. 1.-М., 1990.

389. Adda J. La Mondialisation de L'economie. Paris, 1996.

390. Alexander J. Action and its Environments. Towards a New Synthesis. -Columbia University Press, 1988.

391. Archer M. Culture and Agency. Cambridge, 1988.

392. Aron R. Dix-huit lemons sur la societe industrielle. Paris, 1963.

393. Bell D. The Coming Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. London, 1973.

394. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. -N.Y., 1996.

395. Benveniste G. Twenty-first Century Organization: Analyzing Current Trends, Imagining the Future. San Francisco, 1994.

396. Blomstrom M. and Fjorn Hettne. Development Theory in Transition. The Dependency Debate and Beyond: Third World Responses. London, 1984.

397. Boyer C. The City of Collective Memory. Cambridge, 1994.

398. Brass P. Ethnicity and Nationalism. Theory and Comparison. New Delhi, 1991.

399. Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.-L., 1995.

400. Carey, James W. Communication as Culture: Essays on Media and Society. -London, 1989.

401. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 1. The Rise of the Network Society. Oxford, 1996.

402. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 2: The Power of Identity.-Oxford. 1997.

403. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 3: End of Millennium. Oxford, 1998.

404. Calhoun C. Social Theory and the Politics of Identity. Oxford, 1994.

405. Case D. «The Social Shaping of Videotex: How Information Services for the Public Have Evolved». Journal of the American Society fin-Information Science. 1994. №7.

406. Chesnais F. La Mondialisalion du capital. Paris, 1994.

407. Daniel B. The Coming Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. London, 1973.

408. Davidson J.D, Lord William Rees Mogg. The Sovereign Individual. - N.Y., 1997.

409. Derrida J. De la Grammatologie. P., 1967.

410. Dicken P. Global Shift; Industrial Change in a Turbulent World. New York, 1986.

411. Dicken P. Global Shift. The Internationalisation of Economic Activity. London, 1992.

412. Dicken P. Globalization: An Economic-Geographical Perspective // Halal W.E., Taylor K.B. (Eds.) Twenty-First Century Economics. Perspectives of Socioeconomics for a Changing World. N.Y., 1999.

413. Dollfus O. La Mondialisation. Paris, 1997.

414. Dordick H. and Wang G. The Information Society: A Retrospective View. -Newbury Park, С A, 1993.

415. Ekins P. A New World Order: Grasroots Movements for Global Change. -London, 1992.

416. Fasold R. The Sociolinguistics of Language. Oxford, 1991.

417. Featherstone M. Consumer Culture and Post-Modernism. L., 1991.

418. Featherstone M. Global Culture // Theory, Culture and Society. 1990. Vol. 7. №2-3.

419. Featherstone M. Global Culture : Nationalism, Globalism and Modernity. -London: Sage, 1990.

420. Fiske J. Understanding Popular Culture. London, 1990.

421. Foucault M. Discipline and Punish. Harmondsworth, 1979.

422. Foucault M. Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason. London, 1971.

423. Friedrich C. Totalitarianism. Cambridge, 1954.

424. Fukuyama F. The End of History and the Last Man. London, 1992.

425. Fukuyama F. The Great Disruption. Human Nature and the Reconstitution of Social Order.-N.Y., 1999.

426. Fukuyama F. Trust. Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1995.

427. Gelenter D. Mirror Worlds. New York, 1991.

428. Gellner E. Conditions of Liberty. Civil Society and its Rivals. London, 1994.

429. Gellner E. Postmodernism, Reason and Religion. London, 1992.

430. Gerver G. Mass Media and Human Communication Theory. N.Y., 1996.

431. Gershuny J. After Industrial Society?-London, 1978.

432. Giddens A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge, 1991.

433. Giddens A. New Rules as Sociological Method. London, 1976.

434. Giddens A. Social Theory and Modern Sociology. Cambridge, 1987.

435. Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge, 1995.

436. Giddens A. The Constitution of Society. Cambridge, 1985.

437. Giddens A. The Constitution of Society. Outline of the Theory of Structuration. -Cambridge, 1995.

438. Good R., Green E. Political Theory. Cambridge, 1992.

439. Gordon R. Internationalization, Multinationalizalion, Globalization: Contradictory World Economics and New Spatial Divisions of Labor. Santa Cruz, CA: University of California Center for the Study of Global Transformations, 1994.

440. Hart J., Reed R., Bar F. The Building of Internet. Berkeley, 1992.

441. Habermas J. Communication and the Evolution of Society. Cambridge, 1979.

442. Habermas J. The Philosophical Discourse of Modernity. Cambridge, 1995.

443. Hammond A. Which World? Scenarios for the 21st Century. Wash. (D.C.) -Covelo (Ca.), 1998.

444. Handy Ch. Beyond Certainty. L., 1996.

445. Hartman Chester and Vilanova P. Paradigms Lost: the Post-Cold War Era. -London, 1991.

446. Harvey D. The Condition of Postmodernity. Oxford, 1990.

447. Heilbroner R. 21st Century Capitalism. N.Y.-L., 1993.

448. Hirst P., Thompson G. Globalization in Question. The International Economy and the Possibilities of Governance. Cambridge, 1996.

449. Huntington S. The Clash of Civilizations? Foreign Affairs. 1993. Summer.

450. Huntington S. The Clash of Civilization and the Remarking of the World Order. N.Y., 1996.

451. Jameson F. Postmodernism or Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, 1993.

452. Kolb D. Postmodern Sophistications: Philosophy, Architecture and Tradition. -Chicago, 1990.

453. Kranzberg M. The Scientific and Technological Age // Bulletin of Science and Technology Society. 1992. №12.

454. Lash S. Sociology of Postmodernism. -L.-N.Y., 1990.

455. Lash S., Friedman J. (Eds.) Modernity and Identity. Oxford, 1992.

456. Lash S., Urry J. Economies of Signs and Space. L.-Thousand Oaks, 1994.

457. Larrain J. Theories of Development: Capitalism, Colonialism and Dependency. -Cambridge, 1989.

458. Leach E. Culture and Communication: The Logic by which Symbols are Connected. Cambridge, 1976.

459. Lenoir D. L'Europe sociale. Paris, 1994.

460. Levy P. L'Intelligence collective: pour une anthropologic du cyberspace. Paris, 1994.

461. Lie R. Globalization and Localization in Culture and Communication // Paper prepared for presentation at the International conference on «Media and Politics». -Brussels, 1997. Febr.-March.

462. Luttwak E. Turbo-Capitalism. Winners and Losers in the Global Economy. L., 1998.

463. Lyon D. The Information Society: Issues and Illusions. Cambridge, 1988. -Postmodernity. - Oxford, 1995.

464. Lyotard J.-F. The Postmodern Condition. Manchester, 1989.

465. Madsen R. Global Monoculture, Multiculture, and Polyculture // Social Research. 1993. Vol. 60.-№3.

466. Matsumoto D. Culture and Psychology. N.Y., 1996.

467. Mattelart A. Multinational Corporation and the Control of Culture: The Ideological Apparatuses of Imperialism. Atlantic Highlands, 1979.

468. Mazlish B. The Fourth Discontinuity: The Co-evolution of Humans and Machines. New Haven, 1993.

469. McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity: A Vision of the Future. -L., 1995.

470. Media and Cultural Regulation. London: Sage, 1997.

471. Mulgan G.J. Communication and Control: Networks and the New Economics of Communications. Oxford, 1991.

472. Neef D. Rethinking Economics in the Knowledge-Based Economy // Neef D., Siesfeld G.A., Gefola J. (Eds.) The Economic Impact of Knowledge. Boston (Ma.)-Oxford., 1998.

473. Norman A. Informational Society: An Economic Theory of Discovery, Invention and Innovation. Boston/Dordrecht/London, 1993.

474. Nusbaumer J. The Services Economy. Boston, 1987.

475. Pieterse J. Globalisation as Hybridisation // International Sociology. 1994. Vol. 9. №2.

476. Ramonet I. Geopolitique du Chaos. Paris, 1997.

477. Reich R.B. Who Is Us? // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. Boston, 1995.

478. Riggs F.W. Ethnonationalism, Industrialism and the Modern State. Third World Quarterly. Vol. 15. 1994. № 4.

479. Robertson R. Globalization. L., 1992.

480. Robertson R. Interpreting Globality // Robertson R. World Realities and International Studies. Glenside (Pa.), 1983.

481. Roos J., Roos G., Dragonetti N.C., Edvinsson L. Intellectual Capital. Navigation the New Business Landscape. N.Y., 1997.

482. Rose, Margaret A. The Postmodern and Postindustrial: a Critical Analyses. -Cambridge, 1991.

483. Rosenau, James N. Turbulence in World Politics: A Theory of Change and Continuity. London, 1990.

484. Rothstein R. Workforce Globalization: A Policy Response. Washington D.C., 1993.

485. Sassen S. Globalization and Its Discontents. N.Y., 1998.

486. Sassen S. Losing Control? Sovereignty in an Age of Globalization. -N.Y., 1996.

487. Saxby S. The Age of Information. London, 1990.

488. Sayer A. and Walker R. The New Social Economy. Oxford, 1992.

489. Schapiro L. Totalitarianism. London, 1972.

490. Schiller H. Mass Communications and American Empire. New York, 1969.

491. Silverstone R. Beneath the Bottom Line: Households and Information and Communication Technologies in the Age of the Consumer. London, 1991.

492. Sklair L. Sociology of the Global System. 2nd ed. Baltimore (Ml.), 1995.

493. Smith A. National Identity and the Idea of European Unity // International Affairs. Vol. 68. 1992. № 1.

494. Smith A. Goodbye Gutenberg: The Newspaper Revolution of the 1980s. -Oxford, 1980.

495. Smith A. How Western Culture Dominates the World. Oxford, 1981.

496. Smith M., Marx L. Does Technology Drive History? The Dilemma of Technological Determinism. Cambridge, 1994.

497. Soros G. The Crisis of Global Capitalism Open Society Endangered., L., 1998.

498. Surin K. On Producing the Concept of a Global Culture // South Atlant. Quart. Vol. 94. 1995. №4.

499. Sztompka A. Society in Action: The Theory of Social becoming. Cambridge, 1991.

500. Thurow L. Creating Wealth. The New Rules for Individuals, Companies, and Countries in a Knowledge-Based Economy. L., 1999.

501. Tibi B. Islam and the Cultural Accommodation of Social Change. London, 1990.

502. Toffler A., Toffler H. Creating a New Civilization. Atlanta, 1995.

503. Toffler A. Future Shock. London, 1970.

504. Touraine A. Critique of Modernity. Oxford (UK)-Cambridge (US), 1995.

505. Touraine A. Critique de la modernite. Paris, 1992.

506. Touraine A. Qu'est-ce que la democratic? Paris, 1994.

507. Touraine A. The Post-Industrial Society. Tomorrow's Social History: Classes, Conflicts and Culture in the Programmed Society. N.Y., 1974.

508. Touraine A. The Voice and the Eye: An analysis of Social Movements. -Cambridge, 1981.

509. Toye J. Dilemmas of Development: Reflections on the Counter-Revolution in Development Theory and Policy. Oxford, 1989.

510. Turner, Bryan S. From History to Modernity. London, 1992.

511. Vessali, Kaveh V. «Transportation, Urban Form, and Information Technology». -Berkeley, CA: University of California, 1995.

512. Wells A. Picture Tube Imperialism? The Impact of US Television on Latin America. New York, 1972.

513. Wallerstein I. After Liberalism.-N.Y., 1995.

514. Wallerstein I. Capitalist Civilisation. N.Y., 1992.

515. Wallerstein I. Culture as the Ideological Battleground of the Modern World System. Theory, Culture and Society. Vol. 7. 1990. № 2-3.

516. Wallerstein I. Geopolitics and Geoculture. Cambridge, 1991.

517. Wallerstein I. The Capitalist World System. Cambridge, 1979.

518. Wallerstein I. The End of What Modernity? N.Y., 1993.

519. Wallerstein I. The Modern World System. New York, 1974.

520. Wallerstein I. Utopistics, or Historical Choices of the Twenty-First Century. -N.Y., 1998.

521. Waltz K.N. Theory of International Politics. Reading, Mass., 1979.

522. Wark M. Virtual Geography: Living with Global Media Events. Bloomington, 1994.

523. Webster A. Science, Technology, and Society: New Directions. London, 1991.

524. White L. The Concept of Culture. N.Y., 1949.

525. White L. The Science of Culture. N.Y., 1949.

526. Williams R. Culture. Glasgow, 1981.

527. Williams R. The Sociology of Culture. N.Y., 1948.

528. Worsley P. The Three Worlds: Culture and World Development. London, 1984.

529. Yoshino K. Cultural Nationalism in Contemporary Japan. London, 1992.