автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Гносеологический анализ пространственных символов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Гносеологический анализ пространственных символов"

Томский государственный университет

На правах рукописи Мура вед Владимир Данилович

Ш 165.9

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ ШЛЮ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ символов 09.00.01 - диалектика и теория познания

Автореферат диссертации на ооисКаниэ ученой степени кандидата философских наук

Томск - 1993

Диссертация выполнена на кафедре истории философии и логики Томского государственного университета.

Научный руководитель - доктор философских наук,

профессор А.К.Сухотин

Официальные оппоненты: доктор философских наук

Л.С.Сысоева;

кандидат философских наук А.П.Баронас

Ведущая научная организация - Кафедра философии

Самарского государственного университета

Защита диссертации состоится 15 ноября 1393 г. в 14.00 часов на заседании Специализированного совета Д 063.53.06 по присуждению ученой степени кандидата философских наук ю специальности 09.00.01 (диалектика и теория познания) в Томском государственном университете т. В.В.Куйбышева: 634010, г. Томск, пр. Ленина, ЗБ, ауд. 2 , третий учебный корп.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан я " окт^брд • 1993 года

Ученый секретарь Специализированного совета, кавдвдат философских наук,

доцент

О.Г.МАЗАЕВА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРЕ!ТИКА РАБОТУ

Актуальность исследования. Интерес к проблеме символа огромен. Ибо нет области человеческой деятельности, где не-бил бы представлен символ. Это и паука, и искусство, и религия. Но входя в саше различные структуры познания окружающей действительности символ поразительным образом сохраняет свою функциональную автономию. Из всего многообразия символических форм, данная работа сосредоточена на наименее исследованной. Объектом нашего исследования является пространственный (геометрический) символ.

Здва ли можно переоценить то значение, которое имеет пространственный (геометрический) символ в знаковых системах. Пространственный символ выступает как нечто неоднородное окружающему его текстовому пространству, как посланец других культурных эпох, как напоминание о древних основах культуру. В простейшие пространственные символы укладывается все разнообразие конкретных явления, носящих на себе отпечаток символического значения.

Сама жизнь делает данное исследование актуальным. К примеру, разве можно понять произведение искусства, не понимая . природы пространственного символа? Ведь в произведениях изобразительного искусства на религиозную тему не только обязательно присутствуют пространственные символа: крест, круг, треугольник, но даже-само композиционное пространство картины (а тем. более иконы) является пространственным стволом.

, Только ла изобразительное искусство? О современной э:,йлематика и о современном дизайне йельзя рассуждать не понимая природы пространственных символов. Пространственные символы яв-. • ляются элементами архитектуры, декорационного искусства и т.д. Кроме того, есть еще один аспект проблемы, делающий ее актуальной не только сегодня, но и, в какой-то степени, направленной в будущее. Дело в том, что попытки моделирования интеллектуальных процессов в кибернетике уже сейчас столкнулись с огромной сложностью "распознавания" пространственных символов, а это "распознавание" возможно только в том случае, если "мозг" машины будет загружен специальной информацией, выделяющей пространственные символы из системы знаков. Геометрический "код", связанный о установкой на идеализацию и уни-

фикацию реальных объектов, служит удобным средством для классификационных целей, в частности, дня создания универсальных схем, подчеркивающих единство разных сфер бытия.

Степень теоретической разработанности проблемы. В философии данная проблема практически не исследована. Обращения к этой теме в работах Лосева, Флоренского, Кассирера, Раушенба-•ха, Лотмана не становятся у них предметом специального философского анализа. Наука не дает нам исчерпывающего знания о символе. Достаточно заглянуть в любую энциклопедию, 1де понятие символа делится на различные смыслы. Наиболее существенные работы зарубежной философии связаны с такими именами, как М.Хайдеггер и Ортега-а-Гассет. В частности» Ортега-и-Гассет указывает, что символ имеет в качестве функции цель ввести нас в такой порядок, к которому принадлежит сам, при атом, -добавляет Ортега, - этот поряцок задается как означивающая позиция и является радикально иным, чем дисплей фактов перц&-птуального мира. Философ отмечает, что в отличие от знака, который предполагает таюэе обозначаемое, которое принадлежит к иному, чем обозначающее, порядку, символ партицшхирует такому уровню обозначающих ценностей, который предпосылает самого себя в своей радикальной гетерогенности по отношению ко всей данной нам в ощущениях, реальности. В этом глубоком определении. символа ясно показано, что символ принадлежит не миру феноменов, а сфере более высоких ценностей, предполагая, в то же время, человека и его сознание, в качестве необходимого условия своей деятельности. Кассирер полагал, что.все попытки десимволизации абсурдны, потому что символ человек ' мог бы и понять только символически не. По этой же причине формами символа или символическими формами познания оказываются и язык, и религия, и миф, и искусство, - которые, по Кассиреру, фундаментально сращены с чувственным материалом. В начале 1920-х годов была задумана большая коллективная ра- : бота по составлению Словаря символов. Для этой работы бьиа привлечена большая группа авторов, а редактором стал П.А. Флоренский. В "Предисловии" к Словарю было указано, что его ' задачей является "установление значений зрительных образов, употребляемых в качестве обозначений понятий" и их систематизация, согласно графической схеме, которая отправляется от простейших "геометрических элементов графических образов",

причем в Словаре "сопоставляются и анализируются как графические знаки древних идеографических систем письменности, так и современное графическое творчество во всех его проявлениях".4 К сожалению этому замыслу не суждено было осуществиться.'. Проблеме символа посвящены многие работы А.Ф.Лосева ("Знак. Символ. Миф", "Логика символа", "Проблема символа и реалистическое искусство",) Влияние символа на художественное творчество осуществлено А.Белым в 'его "Символизме". Психологический-аспект проблемы символа анализируется у Юнга в его работе "Архетип и символ". Проблеме пространственного символа посвящены также отдельные статьи в "Трудах по знаковым системам" Тартуского университета.

Таким образом, обращение к проблеме "Гносеологического анализа символа"обусловлено фактическим отсутствием разработки данной разновидности символа в научных исследованиях, посвященных анализу символических форм.

Цель исследования. Главная цель настоящего исследования состоит в "дешифровке" пространственного символа, т.е. выявление его особенностей в сравнении с природой символа вообще. В процессе исследования решаются следующие задачи:

1. категориальные определения символа и пространственного символа.

2. логика постижения пространственного символа.

3. артикуляция пространственного символа в системе культуры;

Теоретико-методологической основой исследование послужили диалектические идеи, содержащиеся в работах по исследованию . символа у немецких классиков и отечественных философов. Исследование .опирается на применение сравнительно-исторического, нарративного, герменевтического мотодов. А таете на новейшие исследования в области семиотических систем.

Научная новизна работа,и положения, выносимые на защиту. Фактически впервые в отечественной исследовательской литературе пространственный символ выделен в самостоятельный объект исследова!Шя. В итоге получены следующие результаты:

1. Выявлена взаимосвязь мифологических представлений и пространственных символов.

2. Определено, что гносеологические функции пространственных символов различны в зависимости от сфер! их использо-

ваши.

3. Результатом сравнительного анализа пространственных символов различных эпох выявлены наиболее устойчивые эйдосы пространственных символов.

4. Пространственные символы позволили высветить бесконечное в конечном и тем самым сделали возможным конкретизировать "мистическое знание". ,

Апробация работы. Основное содержание, отдельные положения и выводы работы обсуждались на теоретических семинарах аспирантов кафедры истории философии и логики философского факультета Томского государственного университета и получили положительную оценку.

Кроме того, основные положения данной работы вошли в курс "Теории культуры", читаемый автором в Самарском государственном техническом университете, С отдельными положениями данного исследования автор неоднократно выступал на республиканских научно-методических конференциях в гг. Новосибирске, Самаре и Томске.

Теоретическая и практическая значимость. Основные выводы предлагаемого диссертационного исследования конкретизируют представление о специфике пространственного символа как одного из важнейших элементов в системе рулмуры. Предлагаемый автором подход позволил рассмотреть пространственный, символ с самых различных сторон. Для этого автором приведены многочисленные убедительные примеры существования пространственных символов в культурном поле человеческой деятельности. Теоретические выводы работы могут служить методологическим основанием для анализа пространственных символов и в искусствознании, и в языкознании, и в любих работах, связанных с анализом пространства.

Структура работы. Структура диссертации определяется логикой изложения и целью исследования и отражает последователь^ ность решения поставленных задач. Работа состоит из введения, двух глав (по два параграфа в каждой), заключения и списка использованной литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность теми диссертационного исследования, характеризуется степень теоретической . разработанности темы, формулируются основные цели и задачи работы, определяется новизна и практическая значимость исследования, его структура.

В первой главе "Пространственный символ в системе культуры" дается общее определение символа, вернее рассматривается все многообразие определений символа. В частности выявляется соотношение понятий символ и знак. Если знак является общим понятием, а, следовательно более абстрактным, менее содержательным, то символ - более содержательное понятие и не сводимо к знаку. Каково же содержание понятия символа, отличающее его от понятия знака? В чем специфика символа по отношению к знаку? Выясняются так же различия методу символом и аллегорией и другими близкими понятиями. Тем самым для того, чтобы получить таким образом определение символа необходимо составить как бы таблицу его отличий от множества других по, нятий - в результате ш получим очень громоздкое определение, воспользоваться которым для понимания,что же такое символ -- весьма затруднительно.

В первом параграфе "Понятаевсимвсла" анализируются различные определения символов, как философии так и в искусства. Так 'рассматривается соотношение символа и художественного образа. Но художественный образ это всегда некоторая цельность. А в научном анализе необходимо расчленять целое на составляющие его части. Тем самым оказывается, что и художественный образ или точнее художественное мышление не может нам . дать четкого и ясного понимания символа, хотя бы в самом общем, абстрактном смысле.

Однако, несмотря на сложность научного определения символа, сохраняется, на наш взгляд, возможность его научного исследования. Методологической основой такого исследования является совпадение логического и исторического в. научном познании. Таким обраэсм, рассматривая исторически возникновение и развитие того смыслового содержания, которое на разных ступенях человеческой.истории вкладывалось в понятие пространственного символа, мы можем в конечном итоге раскрыть

и его гносеологический аспект.

Греческий глагол, из, которого образовано существительное символ, значит буквально совместное бросание; существует мнение, что здесь подчеркивается вдёя соединения, слияния. Первоначально символом были половинки разломанного - кольца, монеты . или Ч'его-либо подобного. Одну из лих давали другу гостеприимна, чтобы он передавал свою половинку по наследству своим детям в качестве не только приятного воспоминания, но и опознавательного знака. Потомки узнавали о сушествукишх между ними дружественных отношениях благодаря прикладыванию и соединению разломов. При этом значение символа давали не эти знаки узнавания, а именно символический смысл дружбы, который они открывали собой; а эти обе половинки были ничем иным, как всего лишь аллегорией символа. При этом акт их соединения символически имитировал существенное в дружбе сближение и единство. Таким образом, друзья, как правильно заметил Франц Фонессен, являются символами, но при этом подлинным Символом оказывается лишь то новое, "среднее", что они собой обосновывают; то есть дружба. Уже здесь намечается то архетипическое понимание' символа, которое было имманентным его значению для греков, но оказалось утраченным вместе с закатом Эллады. Стоит вспомнить, например, что для Аристотеля воздух состоит, "как из символов", из влажного и теплого, а Платон в тексте "Пира" называет каждого человека символом человека, имея в виду, что каж-днй из нас должен искать и найти свою половинку. Тем не менее, Аристотель вдет дальше этого определения и показывает, что человек является символом потому»'что вследствие слияния своих составных частей рождает нечто новое, "среднее". Здесь становится ясным, что первоначально символ был не "символом, чего-либо" (то есть чего-то другого), а "символом из чего-либо" то есть он состоял из противопоставляемых частей. В отличие от знака, который предполагает такое обозначаемое, которое принадлежит к иному, чем обозначающее, порядит, символ партиципирует такому уровню обозначающих ценностей, который • предпосылает самого себя в своей радикальной гетерогенноета по отношении ко всей данной нам в ощущениях реальности. В этом глубоком определении символа ясно показано, что символ принадлежит не миру феноменов, а сфере более высоких ценностей, предполагая, в то же время, человека и -его сознание в

качества необходимого условия своей деятельности.

Символ как бы запрашивает человеческое участие в чем-то более высоком, чем повседневный мир становления; одновременно • с этим, он как бы формирует через внутренний мир человека возвышенные смыслы в этот падший шр. Таким образом, символ функционирует одновременно как две разомкнутые половинки: одна обращена к трансцендентности, а другая к человеку и миру.

Можно сказать, что на этом уровне анализа раскрывается, внутренняя тайна символа и происходит подтверждение его традиционного понимания как мистического отражения потустороннего мира в каждом отдельном предаете и существе нашего Косшса.

Для более четкого разделения внешней формы пространственного символа и его содержания наш было рассмотрено соотношение понятий: символ и эйдос. Согласно А.Ф.Лосеву, сшлвол заключает в еебе инобытийный материал, подчиняющийся в своей ор-ганизаци эйдосу, а сам символ является воплощенное тью эйдоса в инобытии, понимаемом в самом широком смысле. Сшлвол - это не сам переход в инобытие, а смысловая "вобранноеть инобытия в эйдос"..Последний, вобрав в себя инобытие как-материл, перестраивается так, что в нем появляются как внутреннее, так и внешнее, правда, "в своем полном самотождестве". Отсюда философ заключает а тогл , что символ и есть неисчерпаемое "богатство алофатичеекпх возможностей смысла". Сам не эйдос, в интерпретации Лосева, не апофатпчен, так как является некой строгой оформленноочыо сущего.

Во втором параграфе " Се/в одическая логика: лли логика .символа" рассмотрены логические подходы к анализу пространственного символа, № обозначили условно как "логика символа".

Н<>: прежде чем мы перейдем непосредственно к рассмотрению логики символа коснемся категории причинности. Процесс символизации воегда присутствовал в структура познания человеком окружающей действительности. Но почему? В чем причина устойт чивого интереса к оимволу у народов, находящихся на самом разном уровне развития. Если наука сводит хаос восприятий к порядку, в котором типические явления занимают место в согласии с универсальными закона).®, то инструментом этого перехода от хаоса к порядку служит постулат причинности.

Конечно, наш гзгляд, на причинность не удовлетворил бы первобытного человека ввиду безличного характера объяснений.

Еще менее он удовлетворил бы его вследствие своей универсальности. Мы понимаем сущность явлений не за счет их особенностей, но за счет того, что делает их проявлением общих законов. Но общий закон на может оценить по достоинству индивидуальность каждого явления. А как раз индивидуальный характер явления сильнее всего переживается древним человеком. Мы объясняем, что определенные физиологические процессы вызывают смерть человека. Первобытный человек спрашивает: "Почему этот человек умер таким образом в этот момент?" Мы можем лишь сказать, что при данных обстоятельствах всегда наступает смерть. Он же для того, чтббы объяснить явление, ищет причину столь хе специфическую и индивидуальную, как и само явление. Событие не подвергается индивидуальному анализу, ово переживается во всей сложности и индивидуальности, которым отвечают равным образом индивидуальные причины. Смерти кто-то пожелал. И поэтому вопрос опыгь обращается от^почему'к кто'^ а яе^как'1 Если наши рассуждения верны, то появление символа обусловлено необ-... ходимостью фиксации в человеческом сознании явлений и понятий как бы высшего порядка. Эти соображения необходимо было высказать перед рассмотрением такого понятия как "Логика символа".

Современный человек "логичен" в большинстве случаев, даже не задумываясь о логике - эта логичность впитывается им в : процессе всей его жизни - логичен и первобытный человек, но логичен по-своему. Это логика микологического мышления, о которой мы говорили выше. Собственно логическое мышление} в нашем сегодняшнем понимании, базируется' на так называемом дра-логическом мышлений. Содержанием этого пралогичесгаго мышления был тот же самый мир, который объясняется и в логическом мышлении, но хотя ло форме они (пралогическое и логическое мышление) существенно различаются, логическое мышление переснимает сам механизм символизации, который показал свою эффективность в пралопнеском или мифологическом мышлении. Но этот перенос в совершенно иной стиль мышления, конечно, не мог не сказаться на понимании самого этого процесса символизации. Прежде всего исчезает непосредственное переживание,самого этого процесса, когда первобытный человек видел в явлениях природы или предметах окружающего мира субъекта непосредственного контакта, когда явления или предает наполнялись гло-

бальным, космическим содержанием. Логическое мышление и перенимает только тысячекратно используемую формальную процедуру. То есть мы берем предмет и договариваемся, что этот предмет представляет то-то и то-то. При этсм необходимо отметить, что суть этого процесса действительно ухвачена в таком представ- • ления, но вот почему мы поступаем именно так, а не иначе, какая необходимость в самом этом процессе - все эти вопросы становятся малозначительными и постепенно вообще утрачивают всякий смысл рядом с эффективностью самого этого процесса. Кроме того, такое понимание выражает только ничтожную часть того первоначального содержания, которое вкладывалось и переживалось человеком.

Эффективность процесса символизации очень хорошо прослеживается в создании любого языка. Действительно, что собой представляют буквы алфавита любого европейского языка как не символы, весьма отличные от самэй природы этой буквы? А что принесла человечеству эта казалось бы простенькая процедура переноса на "буквуЧ "знак" совершенно иного содержания? Значение этого переноса трудно переоценить. Символы били вначале только изображениями звашшх ситуаций и постепенно приоб- ■ рели более абстрактный характер, стали использоваться по правилам, отражающим формальную структуру языка и логики.

Проблема пространственного символа непосредственно пересекается со многими другими, более и менее разработанными проблемами познания, но сагое существенное в гносеологическом анализе пространственного символ это попытка реконструкции знания, уходящего своими корнями так глубоко в человеческую историю, что"потеряны практически все связи и отношения, из которых оно складывалось.

По сути дела перед нами потерянный стиль мышления, на основе которого собственно правила и принципы как логического, так и дологического мышления и создавались. Но можно ли заставить человека полностью абстрагироваться, может ли человек оторвать свою мысль от чувства, эту мысль порождающего -- без ущерба для самой этой шсли, а в конечном счете и для самого человека? Ответ на этот вопрос нам кажется весьма очевиден, и, следовательно, у человека только один выход из этой ситуации - совершенствовать саму логику, то есть усложнять ее до тех пор, пока на языке логики станет возможным

выразить асе богатемзо человеческого пара во всем его многообразии, Возможна ли такая логика вообще? Трудно сказать, но то, что современная логика прогрессирует, то, она демонстрирует свою гибкость именно в эту сторону - в сторону усложнения и обогащения - несомненно. На основании данного анализа, сделан вывод о том, что символ логичен - он обладает богатым внутренним содержаний.! (эйдосом) и это, содержание оформлено, шеет свою внутреннюю структуру. Пространственный сил вол обладает закономерной упорядочностью, несет в себе принцип смыслового конструирования. И хотя на языке современной формальной логики все богатство символа невыразимо, но с помощью принципов и законов формальной логики можно построить исследовательские програшн для анализа отдельных свойств символа любой сложности и эффективности.

Во второй, главе гносеологический анализ' пространственного символа содержит два параграфа..

В первом параграфе "Пространственные символы и мифология" обосновывается связь символа и мифа. Историческое исследование символа обязательно предполагает исследование мифологии. Сегодня было бы достаточно наивно утверждать, что эпоха мифотворчества для человечества давно закончена, хотя такие утверждения можно встретить, при атом добавляют, что современная эпоха - это'эпоха господства науки и научного знания. Однако сознание сегодняшнего человека представляет собой удивительную смесь, где рядом с научными представлениями соседствуют представления столетней давнее та, так называешй здравый смысл с предрассудками древнего человека. Существенную роль в жизни современного человека играют и мифологические представления, которые сформировались в глубокой древности и заложили основу именно человеческого миропонимания. Эти мифологические представления в символической форме и сегодня неотъешшмая часть человеческого'сознания. И именно этот этап, этап мифотворчества человека, с нашей точки зрения, поможет понять смысл и содержание символа. Для шфического субъекта миф - есть подлинная жизнь, со всеми ее надеждами и страхами, со всей ее реальной повседневностью.

Иногда мифологию понимают как первобытную науку, с таким пониманием мы встречаемся, например, у Конта, Тайлора, однако, мифология просто не может быть научной-или первобытной

наукой. Миф всегда жизненен и состоит из живых личностей, наука же. всегда превращает жизнь в формулу, давая вместо жишх личностей^их отвлеченные схемы. Мы не можем говорить, что мифология ото исторически-конкретная, первоначальная эпоха , младенчества и сегодня наступила эпоха господства 1ауки - в • тольто и дело, что и мифология,- и наука это различные сферы человеческой жизнедеятельности и они и сегодня, точно так же, как и век назад, сосуществуют в человеке. Здесь нам кажется совершенно прав Шеллинг, утверждая, что каждый худокник должен первоначально создать свою мифологию, внутри которой и совершается ^процесс его творчеств^. Можно даже расширить эту мысль Шеллинга - каждый человек создает свою или принимает уке готовую олредатенкую микологическую систему и эта система сосуществует рядом с научной кэртпной мира, а иногда и подменяет собой эту научную картину мира и трудно сказать какая из этих систем в большей степени отражает реальность. И даме более того, мы можем говорить о том, что наука с необходимостью мифологична, научная картина мира складывается в цельную систему по образу и подобию мифологической цельности мира.

Да,"наука и мифология прямо противоположны по своим основаниям. Да, для мифологического сознания нет ровно никакого научного опыта. Его ни в чем нельзя убедить.

Космогонический миф не подлежит обсуждению. Ол оллсшиот последовательность священных событий, которую можно либо принимать, либо не принимать. Но никакая космогония не может стать частью постепенного роста знаний. Миф притязает на бе-эаговорочноэ признание со стороны верующего, а не оправдание, перед судом Критического ума; Но онтологический принцип или первопричина должны быть рационально постижимы, даже если впервые она были открыты во вспышке озарения. Они на ставят нас перед выбором: принять или отвергнуть. Они могут быть ДрСц11Д»?ГЛ3Ир023С1 ПИ у ЩДОИ37ЛСГТСПИ ШЛИ ИСПрОП-ГСШ! # Короче говоря, они - предмет интеллектуального обсуждения.

Первобытный человек так же широко пользуется пространственными символами, как и ш, однако, он не может мыслить их как обозначения богов или.сил, которые в то же время отличны от них, как не может он рассматривать установившееся у него в уме отношение как снязнваицео объекты, но а то же время отделенное от них. Отсюда слилниэ символа я того, что 'ол обо-

значает, а такзо сликаие двух сравниваемых предметов таким образом, что одна коает выступать вместо другого. Подобным образом мы можем объяснить любопытную форму мысли - "часть, выступавдая вместо целого": има, тень, а следовательно и изображение (Пространственный символ?) могли замешать их обладателя ибо первобытный человек мог в любой момент ощутить, что и тень и прядь волос обладают значимостью человека, в полной мере. Они могли предстать перед ним как "Ты", которое является носителем индивидуальное та его обладателя. Примером слияния символа и обозначаемого им предмета может служить восприятие имени человека как-его существенной части, так, будто оно в некотором роде идентично человеку.

Человечество взрослея использует уже все те традиционные форш и представления, которые каждое поколение застает уже готовыми. Но это взросление с необходимостью ведет человечество по пути накопления знания, а знание это материал науки, следовательно, взрослея, человечество "онаучивается", уходит от своего первоначального переживания жизни, все более рассуждает и размышляет. Именно в таком контексте мы должны воспринимать любые современные попытки анализа пространственного символа. Но началом такого разрышления всегда является то непосредственное переживание жизни, свойственно первобытно^ человеку, -а точнее древнейшему ёнанш в котором любой сшвол наполнен богатейшим, конкретным содержанием.

И, кто знает, может быть вся история человечества есть выпаривание этого содержания и превращение пространственного символа в голую абстракцию. Результатом этого процесса вполне закономерно становится лоншакие символа в науке как знака. Но в каждом конкретном случае, сталкиваясь с этим богатством содержания, таящемся в символе, невыразимом "на языке науки, человек монет перестать быть наукодослушным и превратиться в человека чувствующего, как его далекий предок. Эта невыразимая первобытная власть символа над человеком - над частью его собственной природы - наверно и порождает различные мистические представления и даже теории.

Может быть это вненаучное, богатейшее знание и есть залог жизненности человечества? Если это так, наша прямая обязанность попытаться понять это знание и сохранить его для . своих потомков, а по возможности и приумножить.

Первобытное мышление (только ли первобытное?), объясняя окружающий мир, реализует свои собственные возможности через символизацию, так как любое явление природа, как и различные •предметы окружающего мира шступают для него носителями на .только своих собственных качеств, но и тех качеств, которыми наделяет его само первобыгоое мышление. Явления природы и предметы окружающего мира наделяются первобытным сознанием новым, совершенно не свойственным самим предметам и явлениям содержанием и более того, это новое содержание - вносимое первобытным человеком - целиком определяется только сагам человеком.

Каким же образом прошходит артикуляция эйдоса в пространственных символах? Мы считаем, что графическая простота пространственного симзола делает его универсальной моделью отражения действительности, в которой поразительным образом выдерживается соотношение чувственного и рационального.

Так известный символ креста, встречающийся уже на самых древних религиозных памятниках, символизирует не только солнце, свет, тепло и жизнь, но и, в позднейших коннотациях, свет, светлое начало в его противопоставлении темному и злому, то есть смысловое значение ссянца и света преобразуется в запредельное понятие трансцендентного Влага, Божества, которое в принципе непостижиш для оконечепных лучей'человеческах мыслей. Поэтому, например, православный священник рекомендует своим прихожанам бороться с "нечистой силой" "рубя ее крестом" (то есть просто перечеркивая внушающее опасание явление соответствующим движением пуки). При этом сам символ креста может быть выражен не только отдельным законченным знаком, ко и элементарно, то есть как часть какого-либо сложного рисунка, орнамента, движения или композиции предметов, которая даже не всегда воспринимается дневным пробужденным аспектом человеческого сознания, не становясь, однако, от этого менее действенный.

То же самое ш наблюдаем, обратившись к категории прост- ' ранства. Мц определяем пространство как бесконечное, непрерывное и однородное - эти качества нз могут быть обнаружены простым чувственным восприятием. Но мысль первобытного человека не может абстрагировать понятие "пространства" от своего знания о пространстве, полученного опытшм путай. Этот опыт

/

состоит в том, что мы бы назвали квалифицирующими ассоциациями. Пространственные представления первобытного человека суть конкретные ориентации, они относятся к местностям, имеющим эмоциональную окраску, они могут быть знакомыми и чужими, дружественными и враждебными. Общество осознает, что за предела-' ми простого индивидуального опыта существуют события, наделяющие некоторые области пространства особым значена аа. Тем самым мифологическое шшление в неменьшей степени, чем современное, способно установить координированную пространственную систему, но эта система обусловлена ие объективными измерениями, а эмоциональным осознанием ценнсстей.

Все вышеизложенное непосредственно выводит нас на проблему символа. Мышление первобытного человека символично, по своей природе - как принято говорить сейчас - оно и не могло быть другим. Поскольку человек впервые стая объяснять мир и делал это он без какой-либо подскахки, кото!ие были уже у следующих поколений и которые собственно а формируются ва этой самой древней, самой первой ступени человеческой истории, и поскольку он был уже человеком, а не животным, которое руководствуется только инстинктами. Поэтому и объяснял шр древний человек, руководствуясь той системой отношений и ценностей, которая характерна уже только для человеческого сообщества и которая была не случайна, а выражала определенные ' внутренние черты, свойственные любому человеческому сообществу.

Можно предположить, что на самой ранней ступени развития человеческого общества пространственный символ мог быть применен в тех случаях, когда:

1. Необходимо было обозначить графически некоторую зону пространства обладающую для первобытного человека особым значением.

2. Было необходимо в предельно простой фор,18 зафик- , сировать наиболее яркие эмоциональные - события в жизни первобытного человека.

Во втором параграфе "Пространственные символы - объект--гидотезы "мистического знания" рассматривается связь пространств еншх символов с различными течениями мистики.

Говоря о знаке и его роли в процессе отражения П.В.Коп-нин особо подчеркивал, что для гносеологии чрезвычайно вак-

но установить взаимоотношения между знаком, значением и предметом'. Мы ухе отмечали, что символ есть разновидность знака, следовательно несколько перефразируя эту цитату можно определить направление наших дальнейших рассуждений как установлен-ние взаимоотношений между пространственным символом - значением - и предметом. И сразу-же, рассматривая пространственный символ мы сталкиваемся с колоссальной проблемой: отсутствие предмета в традиционном понимании этого слова. Ибо "предметом", связанным с символом может оказаться религиозно-мистическое понятие. Это еще одна сторона, с которой сегодня мы хотим рассмотреть пространственный символ: связь символа с различными мистическими течениями.- И хотя эта связь присутствовала с доисторических времен, но сегодня мы просто поставлены перед необходимостью серьезного исследования и этого аспекта символа. Возможно, эту необходимость можно объяснить следуицим образом: попытки не замечать вообще такое понимание символу котоцгй он представляет, естественно не могли привести ни к каким существенным результатам. Не будем пугаться тайны трансцендентного, "умным" светом которой является эйдос пространственного символа в текстах Великой традиции философии.

Мистика - это определенная стадия в развитии религии и она возникает в совершенно определенных условиях. Она связана с определенной стадией развития религиозного сознания. Мисти-, ка не может возникнуть до тех пор, пока представление о наличии пропасти между Человеком и Богом не стало фактом внутрен-■него сознания. Так особые аспекты христианской мистики, связана с личностью- Спасителя гак посредника между Богом и человеком.

В пони?,инил мистика кавдая вещь связана бесчисленными нитями с творением как целым, и в каждой веши отражается все остальное. Помимо.этого, он обнаруживает нечто иное, лежащее за пределами семи аллегорических взаимосвязей: отблеск истинной потусторонности. Этот мистический свет, в действительности понимался как излучение Абсолюта, трансформированное условиями нашего конечного мира. Сам термин "мистика" значит "вводить вовнутрь", имеется в виду - вовнутрь храпа, святилища и т.п., не представлял в древности ничего, чудесного. Это б ¡¿то просто посвящение в эзотерические знания к сдзцяальше гуль-

—"'го -

товые дойствия. Это посвящение могло спровоцировать феномен расширения сознания, просветления, экстаза, в котором, как считали древние, человек мог познавать секреты мироздания и обретать паранормальные способности (предвидение будущего, власть над явлениями природы, людьми и т.п.). Существовали' различные уровни посвящения, включавшие человека в"невидимую 'иерархию мира. Роль символов как раз и заключалась в том, чтобы пролить свет мистического .эйдоса на подвластную ему группу предметов, существ и явлений земного бытия. Речь шла о том, чтобы в пространственных формах, цветах и звуках передать • ключевые шифры, кодирующие человеческое сознание и подсознание: откровенно-прикровенно указать на существование метаза-коноыерностей, которые регулируют действие на0лкщаешх физических и иных законов. Сам механизм действия этих метафизических законов либо не разъяснялся, либо не бил известен вообще. Для практического использования достаточно было эмпирической закономерности, которая и формулировалась в ввде афоризма, мифа, аллегории, сакрального изображешш-ошвсда. Символами полон мир всех эзотерических текстов. В них из реальности творения, не отрицая и не упраздняя его бытия, с помощью символов проступает невыразимая тайна Божества. Бесконечное про- ' свечивает в конечном, делая его более реальным! Все эзотери- ■ ческие общества' пользовались символами как например - Общество Пифагора, Элевзинское, Герметическое Братство в Египте, Розенкрейцеры и Франкмассоны. Многие из этих символов не долн- " ны были быть раскрываемы веет!, и совсем ничтожная разница во шедшем выражении символа могла совершенно изменить его значение. Дело в том, что некоторым геометрическим фигурам, пространственно выражающим символы, атрибутируется фиксированная сила, способность оказывать, эффективное, хотя и ыетафихичес-кое воздействие на окружающую психическую и материальную реальности. Поэтому, некоторые оккультные и тайные общества стремятся ц возможно белее широкому распространению своей символики, рассчитывая посредством этого облегчить достижение своих целей. Особенно ярко это выявляется в-ритуальном мистическом,действе. Мистическое действо, это возрождение мифа в самом сердце религиозного мистического сознания. Каж- -дай ритуал становится событием космической важности, актом, воздействующим, по мнению мистика, на динамику вселенной.

Пространственный символ столь же древен как бытие человека р качества мыслящего и творящего культуру существа, фи-лософско-эстетическое осознание символа в его отличии как от "простой вещи", ничего не "означающей", кроме самой себя, так и от условного знака, от рассудочного иносказания и прочих •смежных категорий - сравнительно поздний плод умственного развития. Особые формы символической мысли могут значить мало дли совсем ничего не значить в наших глазах, хотя даже в наши времена ш не можем подчас устоять перед их неодолимой притягательной силой.

Все вышеизложенное, а также анализ теоретических работ по знаковым системам (Э.Гуссерль, Ч.Пирс, Ф. да Соссюр, Э. Кассирер, П.Флоренский, А.Ф.Лосев, Л.О.Резников, Л.В.Уваров, Е.Я.Басин» К.А.Свасьян и др.) дает возможность сделать в диссертационной работе следующие выводы: фундаментальная топология нашего мира провиденциально предусматривает артикуляцию зйдосоа (в архетшшческих значениях) в пространственных формах символов. При этом количество последних ограничено л наиболее важные из них зафиксированы в различных традициях чело-, веческих культур.

В заключении днссертадап подводятся общие итоги исследования, формулируются некоторые перспективные направления дальнейшей разработки проблемы.

Наиболее важные положения диссертации опубликованы в следупцих работах:

1. .Муравец В.Д. Гносеологический ашлиз приема типологз-зации.// Методологические проблемы науки. Томский уя-т. -Томск, IS87: -.8 с. - Деп. в ИНИОН АН СССР. 2Р.12.87г.,

]5 32170.

2. Муравец В.Д. Пространственные символы в системе культуры // Региональная конференция "методологические проблеш гугалптарпого образования" /4-6 октября 1988г, Тотск. Тез. докл. и выступ. /0,2 п.л./.

3. Муравец В.Д. Анализ пространственных символов в'изобразительном искусстве // Республиканская конференция "методологические проблемы гуманитарного образования" /ноябрь, 1989 г., Новосибирск. Тез.докл. и выступ. /0,2 п.л./.