автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Горнопромышленники Юга России в конце XIX - начале XX века: предпринимательский менталитет

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Качалян, Андрей Сергеевич

ГЛАВА I. ЮЖНОРОССИЙСКИЕ ГОРНОПРОМЫШЛЕННИКИ: СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО МЕНТАЛИТЕТА В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА

1.1 Групповая идентичность южнороссийских горнопромышленников.

1.2 Политические ориентации южнороссийских горнопромышленников.

1.3 Корпоратистские установки южнороссийских горнопромышленников.

Выводы.

ГЛАВА II. ЮЖНОРОССИЙСКИЕ ГОРНОПРОМЫШЛЕННИКИ: ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО МЕНТАЛИТЕТА В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА

2.1 Отношение южнороссийских горнопромышленников к инновации и риску.

2.2 Деловая этика южнороссийских горнопромышленников.

2.3. Представления южнороссийских горнопромышленников по рабочему вопросу.

Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Качалян, Андрей Сергеевич

Актуальность темы исследования. Начиная со второй половине XIX века, на Юге России формируется новый индустриальный центр, который к середине 80-х годов становится одним из ведущих промышленных районов страны. Основу промышленного производства на Юге России составляли угледобывающая и металлургическая отрасли, связанные с разработкой залежей полезных ископаемых на территории Донецкого бассейна, и объединенные в рамках так называемой горнозаводской промышленности.

На базе южнороссийского индустриального района постепенно сформировалась социальная группа горнопромышленных предпринимателей, хозяйственная деятельность которых может быть охарактеризована как частное предпринимательство. В качестве представителей особого вида хозяйственной деятельности и предпринимательской «группы интересов» местные горнопромышленники выступали носителями определенного предпринимательского менталитета. Содержание их предпринимательского менталитета обуславливалось общими природо-хозяйственными, социокультурными и государственно-политическими условиями формирования и развития промышленного центра на Юге России, а также особенностями складывания здесь группы горнопромышленных предпринимателей. В то же время предпринимательский менталитет может рассматриваться в качестве фактора, повлиявшего на процессы капитализации и индустриального развития Донбасса.

Изучение предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России во второй половине XIX - начале XX века является актуальным также в связи с вопросом о существовании традиции, исторической преемственности в отечественной предпринимательской культуре в периоды капиталистической модернизации России.

В советской исторической науке в рамках марксистской научно-исследовательской парадигмы уделялось внимание не только объективным, но субъективным факторам в истории. Но понимание субъективных факторов обычно сводилось к классовым интересам и идеологическим предпочтениям. В условиях кризиса марксистской (классической) парадигмы, связанного с переходом от монистического толкования исторического процесса к плюралистическому, в отечественную историческую науку проникают идеи неклассической парадигмы исторического исследования. Особое место занимает концепция менталитета (ментальностей), сложившаяся в рамках исторической науки во французской историографии. Менталитет трактуется как система образов и представлений, с тем характерным уточнением, что «все взаимоотношения внутри общества столь же непосредственно и закономерно зависят от подобной системы представлений, как и от экономических факторов».1 В настоящее время в отечественной исторической литературе прослеживается устойчивый интерес к изучению менталитета, социальной психологии, коллективного сознания различных социальных общностей, групп и сословий в пореформенной России.

История предпринимательства также находится в центре внимания российских исследователей лишь на протяжении последнего десятилетия.3 Хотя И.В. Поткина считает, что отечественная историография предпринимательства впервые зарождается еще в 60-х годах XIX века в форме юбилейных материалов, персоналий крупнейших предпринимателей и очерков по истории возникновения и деятельности отдельных фирм,4 следует признать, что понятия предприниматель и предпринимательство получили «прописку» в

1 См.: Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 года // Одиссей. Человек в истории. М., 1991. С. 52.

2 См.: Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М., 1996; Менталитет и культура предпринимателей России. XVII - XIX века. М., 1996;; Семенова А.В. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства // Отечественная история, 1998 № 6; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX века). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т. 1,2. СПб., 2000 и др.

3 См.: Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века. М., 1997; Традиции и опыт российского предпринимательства: история и современность. М., 1997; Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России. Очерки ( конец XVIII - начало XX). М., 1997; Сущенко В.А. История российского предпринимательства. Ростов/Д., 1997; Кузьмичев А.Д., Шапкин K.H. Отечественное предпринимательство. Очерки истории. М., 1998; Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации (вторая половина XIX - начало XX века). Ростов/Д., 2000; История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX века. М., 2000; Никитина С.К. История предпринимательства в России. М., 2001 и т.д.

4 См.: Поткина И.В. История предпринимательства в XX веке: становление научной дисциплины // Отечественная история, 2002 № 2. С. 124. отечественной исторической науке только в 90-е годы XX века. В дореволюционной, а, затем, советской историографии предпринимательство не рассматривалось в качестве особого социального слоя и специфического вида экономической деятельности. В то же время за рубежом история предпринимательства интенсивно развивалась и к середине XX века оформилась в специальную научную дисциплину. По свидетельству И.В. Поткиной, еще в 1966 году английский исследователь П.Л. Пэйн предложил рассматривать историю предпринимательства в широком контексте экономической и социальной истории. Он «настаивал на том, что необходимо выходить за рамки предприятия и акцентировать внимание на регионе».1

Таким образом, данная работа написана в русле повышенного интереса к проблемам истории российского предпринимательства и менталитета различных социальных общностей и групп в дореволюционной России. В нашем случае это регионально-отраслевой ракурс рассмотрения, поскольку горнопромышленники Юга России представляли собой предпринимательскую «группу интересов», выделенную в регионально-отраслевом масштабе.

Степень научной разработанности темы. До настоящего времени не проводилось исследований по изучению предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX века. Однако некоторые вопросы, которые относятся к теме исследования, освещались в работах по истории индустриального развития южнороссийского региона и формирования здесь регионального отряда горнопромышленной буржуазии в пореформенный период. Кроме того, интересные наблюдения и замечания встречаются в работах, посвященных изучению социальной психологии российской буржуазии и менталитета российского купечества, а также в обобщающих монографиях по истории буржуазии и предпринимательства в дореволюционной России.

1 Поткина И.В. История предпринимательства. С. 128.

Можно выделить три этапа изучения данных вопросов в российской исторической науке: 1) дореволюционный; 2) советский; 3) постсоветский.

В дореволюционной литературе исследование горной и горнозаводской промышленности, а также положения горнопромышленников на Юге России протекало синхронно с формированием южнороссийского индустриального центра. Интерес историков корректировался актуальностью разрабатываемых вопросов, многие из работ имеют публицистический характер и демонстрируют описательный способ обработки и подачи материала.

Основное внимание уделялось вопросам становления и развития горной и горнозаводской промышленности на Юге России, давалась общая социально-экономическая характеристика Донецкого угольного бассейна. В центре внимания исследователей находились такие вопросы, как взаимоотношение горнопромышленников Юга России с правительственными учреждениями, политический облик горнопромышленной буржуазии Юга, ее отношение к рабочему вопросу, участие иностранного капитала в горнозаводской промышленности южнороссийского региона, образование здесь синдикатов.

В дореволюционных работах отмечалось тесное взаимодействие профессиональных организаций южнороссийских горнопромышленников и правительственных учреждений, попечительский, протекционистский характер торгово-промышленной политики государства. Поднимался также вопрос о степени влияния, оказываемого южнороссийскими горнопромышленниками на формирование экономической и таможенной политики царского правительства.1

По вопросу о политическом облике южнороссийской горнопромышленной буржуазии исследователи указывали, что сложившиеся отношения с царизмом тормозили формирование политического облика южнороссийских горнопромышленников вплоть до революционных потрясений 1905 - 1907

1 См.: Таскин Е. Условия развития и современное положение каменноугольной промышленности Донецкого бассейна // Горнозаводской листок, 1895 № 10; Колодуб Е. Условия развития и деятельности антрацитовой промышленности в Области Войска Донского. Александровск-Грушевский, 1901; Фомин П.И. Краткий очерк истории горнопромышленных съездов Юга России. Харьков, 1908 и др. 6 годов. В данный период отмечалась большая оппозиционность южнороссийской буржуазии к властям по сравнению с буржуазией центральных районов империи.1

При рассмотрении вопроса об отношении южнороссийских горнопромышленников к рабочим, подчеркивалось, что рабочая политика трактовалась горнопромышленными предпринимателями прежде всего в кадровом смысле как проблема привлечения и удержания рабочих рук на шахтах, рудниках и металлургических предприятиях Донбасса. Повсеместно акцентировалось крайне тяжелое производственно-бытовое положение рабочих на горных промыслах.2

В целом положительно освещался вопрос о последствиях преобладающего участия иностранного капитала в экономике Донбасса. Исследователи говорили о благотворном воздействии иностранных капиталов на развитие горнозаводской промышленности, о росте занятости и, соответственно, благосостояния местного населения с предоставлением новых рабочих мест на предприятиях иностранных владельцев, о технологической модернизации производства при участии иностранного капитала в акционерных предприятиях в угольной и, особенно, металлургической промышленности Юга России.3

В исследованиях, анализирующих вопрос об условии возникновения и экономических перспективах деятельности синдикатов в рамках горнозаводской промышленности Юга России, подчеркивалось, что они были вызваны к жизни значительной концентрацией спроса при узости внутреннего рынка, всесторонней государственной опекой и неразвитостью системы кредитования. В целом образование синдикатов рассматривалось как естественный

1 См.: Гушка О.А. Представительные организации торгово-промышленного класса в России. СПб., 1911; Лурье Е.С. Организация и организации торгово-промышленных интересов в России. СПб., 1913 и пр.

2 См.: Буличев Н. Горнорабочий вопрос на Юге России // Горный журнал, 1884 № 10; Колодуб Е. Труд и жизнь горнорабочих на Грушевских антрацитовых рудниках, М., 1905; Фомин П.И. Краткий очерк истории горнопромышленных Съездов Юга России. Харьков, 1908; Краснянский М.Б. Записки донского штейгера. Т. 1., Ростов/Д., 1916 и т.д.

3 См.: Рагозин Е.И. Железо и уголь на Юге России. СПб., 1895; Брандт Б.Ф. Иностранный капитал и его влияние на экономическое развитие страны. СПб., 1901; Брандт Б.Ф. Финансовая политика и таможенное покровительство. СПб., 1904 и т.д. процесс. Вместе с тем, акцентировались негативные последствия деятельности синдикатов, связанные с общим повышением продажных цен на уголь и металлические изделия.1

В целом дореволюционные работы имеют определенное значение для выяснения условий, в которых проходило формирование социальной группы горнопромышленников Юга России, представляют познавательную ценность для понимания государственно-политических и социально-экономических факторов, повлиявших на процессы становления и развития предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России.

В историографии советского периода внимание исследователей концентрировалось прежде всего на изучении индустриального развития южнороссийского региона, общего состояния угольного и металлургического прол изводства Донецкого бассейна в конце XIX - XX века.

Вопросы энерговооруженности и степени технической оснащенности угольных и металлургических предприятий, форм комбинирования предприятий смежных отраслей, влиявших на доходность фирмы, технической стороны ведения горных работ исследовались в работе Г.А. Бакулева. По его мнению, наибольшую прибыль в промышленном производстве Донбасса можно было получить без применения новой техники, за счет дешевой рабочей силы, государственной поддержки и монопольного сбыта.3 В работе С.Г. Струмилина рассматривались время и условия возникновения предприятий угольной и металлургической промышленности Юга России, формы концен

См.: Гольдштейн И.М. Синдикаты. Задачи торговой политики и будущая роль России. Т. 1., М., 1907; Фармаковский С.П. К вопросу о законодательном регулировании синдикатов и трестов. СПб., 1910; Гольдштейн И.М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов. М., 1913 и др.

2 См.: Фомин П.И. Горная и горнозаводская промышленность южной России. Харьков, 1924; Струмилин С.Г. Черная металлургия в России и в СССР. М.-Л., 1935; Бакулев Г.Д. Развитие угольной промышленности Донецкого бассейна. М., 1955; Шумилин П.Г. Очерки по истории угольной промышленности Нижнего Дона. 4.1. XIX - начало XX века. Ростов/Д., 1955; Демешина Е.И. Промышленность Дона в начале XX века (1900 - 1912) // Очерки экономического развития Дона (1861 - 1917). Ростов/Д., 1960; Хлыстов И.П. Из истории крупной промышленности Дона (домонополистический период) // Очерки экономического развития Дона (1861 - 1917). Ростов/Д., 1960; Хлыстов И.П. Дон в эпоху капитализма 60-е - середина 90-х годов XIX века. Очерки из истории юга России. Ростов/Д., 1962; Лубский А.В. Южнороссийская промышленность во второй половине XIX века (технико-экономическая структура). Дисс. на соиск. уч. ст. канд. исторических наук. Ростов/Д., 1975 и др.

3 См.: Бакулев Г.Д. Развитие угольной. М., 1955. С. 168. трации производства, оценивалось влияние железнодорожного строительства на изменение технической организации производства в данных отраслях.1 Вопросы специфики развития тяжелой индустрии Дона по сравнению с центрально-российским промышленным районом, организационно-технической постановки процесса угледобычи в шахтах, экспорта донецкого угля, концентрации производства в угольной отрасли характеризовал И.П. Хлыстов. Он пришел к выводу, что крупная донская промышленность возникла в результате колонизации Дона общерусским и иностранным капиталом практически без участия донских капиталистов. В вопросе проникновения иностранных капиталов в угольную промышленность Юга России И.П. Хлыстов подчеркивал, что «иностранные угольные объединения возникали на базе уже действовавших до их появления отечественных копей».3

Изучением экономической и технической структуры южнороссийской промышленности: вопросами изменения производственно-технической основы промышленности, периодизации этого процесса, соотношения различных форм промышленности, эволюции докапиталистических укладов в условиях капитализма, роли государственно-капиталистического уклада в индустриальном развитии Юга занимался А.В. Лубский.4

На крайне высокую степень концентрации производства и рабочей силы на угольных предприятиях Дона указывал П.Г. Шумилин.5 По мнению И.Ф. Гиндина высокая степень концентрации рабочих рук на производстве являлась признаком недостаточно интенсивного промышленного развития страны.6 Демешина Е.И. характеризовала ситуацию тяжелейшего кризиса угольной и металлургической промышленности начала XX века, который

1 См.: Струмилин С.Г. Черная металлургия. М.-Л., 1935.

2 Хлыстов И.П. Из истории крупной промышленности. Ростов/Д., 1960. С. 49.

3 Хлыстов И.П. Дон в эпоху капитализма. Ростов/Д., 1962. С. 215.

4 См.: Лубский А.В. Южнороссийская промышленность. Ростов/Д., 1975. С. 69.

5 См.: Шумилин П.Г. Очерки по истории. Ростов/Д., 1955. С. 87 - 88.

6 См: Гиндин И.Ф. О некоторых особенностях экономической и социальной структуры капитализма в начале XX века // История СССР, 1966 № 3. С. 52. привел к реструктуризации этих отраслей, обращала внимание на образование монополий как один из итогов кризиса.1

Приоритетной областью исследования являлись также проблемы монополизации и проникновения иностранного капитала в тяжелую индустрию Юга России.

Изучались этапы возникновения и последующей эволюции монополистических объединений в угольной и металлургической отраслях Донбасса, политика руководства монополий по сдерживанию товарного производства, влияние банков и иностранного капитала на деятельность монополий. С.И. Потолов подчеркивал, что процессы монополизации промышленности Донбасса были связаны с интенсивным развитием последней, т.к. монопольные формы появляются сразу с началом активной разработки угольных предприятий.3 Он указывал, что в целях стабилизации высоких рыночных цен на уголь монополистические круги Донбасса стремились всячески регламентировать и нормировать производство вплоть до его ограничения, не останавливаясь даже перед созданием товарного голода.4 Е.И. Демешина отмечала, что вмешательство руководства синдикатов в дела предприятий доходило до того, что «владельцы металлообрабатывающих предприятий жаловались правительству на деятельность синдикатов».5 В трудах J1.E. Шепелева акцентировалось то обстоятельство, что монополии нужны были правительству как средство регулирования производства, осуществления антикризисных

1 См.: Демешина Е.И. Промышленность Дона. Ростов/Д., 1960.

2 См.: Полянский Д.И. Монополии угольно-металлургической промышленности Юга России в начале XX века. М., 1953; Цукерник А.А. Синдикат «Продамет». Историко-экономический очерк. 1902 - 1914 года. М., 1959; Потолов С.И. Из истории монополизации угольной промышленности Донбасса // Из истории империализма в России. М., 1959; Задера А.Г. Последствия вторжения иностранного капитала в тяжелую промышленность дореволюционного Дона (1890 - 1917 годы) // Очерки экономического развития Дона (1861 -1917). Ростов/Д., 1960; Демешина Е.И. Из истории деятельности капиталистических монополий на Дону в начале XX века // Об особенностях империализма в России. М., 1963; Задера А.Г. К вопросу о роли иностранных капиталов в тяжелой промышленности юга России в период империализма // Об особенностях империализма в России. М., 1963 и др.

3 См.: Потолов С.И. Из истории монополизации. С. 6.

4 См.: Там же. С. 24.

5 Демешина Е.И. Из истории деятельности. М., 1963. С. 406. мер. Государство поддерживало прежде всего организованную промышленность, которую было легче контролировать.1

Отдельно итоги преобладающего участия иностранных инвесторов в промышленности Донбасса в период промышленного подъема 90-х годов изучалаА.Г. Задера. По е е словам, переход предприятий в руки иностранцев не приводил к улучшению технической оснащенности шахт, невозможно говорить о какой-либо «творческой» роли иностранного капитала в угольной промышленности Юга России. Она акцентироваланегативные последствия вторжения иностранных инвестиций для российской экономики, отток прибылей за границу при систематической эксплуатации российских недр, рабочей силы и технических средств. По мнению J1.E. Шепелева иностранные предприниматели просто бы не смогли функционировать в России без российских капиталистов и администраторов, хорошо знавших местные условия и умевших к ним приноровиться. Иностранный капитал шел в Россию не только при содействии российских посредников, но и функционировал в стране в симбиозе с национальным капиталом.3

Необходимость изучения горнопромышленников на Юге России долгое время не осознавалось в советской историографии в качестве научной проблемы. Приблизительно в середине 60-х годов XX века возникает интерес к проблемам истории буржуазии как класса в пореформенной России. В этот же период начинается изучение региональных отрядов российской буржуазии, среди которых основное внимание уделялось московской, петербургской и западносибирской буржуазии. В советских работах по истории горнопромышленной буржуазии Юга России исследовались вопросы возникновения и деятельности профессиональных организаций горнопромышленной буржуазии, ее социально-политического облика и политики, проводимой по отношению к рабочим.

1 См.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904 - 1914 годах.Л., 1987. С. 230.

2 См.: Задера А.Г. К вопросу о роли. М., 1963. С. 316-317.

3 См.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904- 1914. С. 195- 196.

Значительное место отводилось проблеме изучения профессиональных представительных организаций горнопромышленников Юга России, их экономической и политической деятельности, взаимоотношения с правительственными учреждениями.1

В работах E.JI. Бондаренко подчеркивалось, что Съезды занимались исключительно экономическими вопросами (страхования рабочих, налогового обложения, таможенной политики, акционерного, финансово-кредитного и горного законодательства, участия в земских собраниях и т.п.), но не затрагивали серьезных политических проблем. Он считал, что до середины 90-х годов XIX века Съезды горнопромышленников являлись маловлиятельной организацией, и только в начале XX века, с образованием синдикатов, стали целенаправленно и успешно представлять перед правительством интересы крупного монополистического капитала.2 E.JI. Бондаренко рассматривал также проблему взаимоотношений Съездов с земскими учреждениями, негативный режим взаимодействия которых был связан с неравномерностью обложения земскими сборами горнопромышленников по сравнению с представителями других групп, участвовавших в земских собраниях. По его словам, горнопромышленники требовали установить количественное представительство в земствах соответственно своему налоговому значению.3 E.JI. Бондаренко подчеркивал, что Съезды были строго регламентированы законом, созывались с разрешения правительства для обсуждения заранее установленно4 го круга вопросов.

Правовой аспект существования Съезда горнопромышленников Юга России, формирование его исполнительно-распорядительной системы и социальный состав анализировались в работе В.В. Крутикова. Он отмечал, что

1 См.: Лившин Я.И. Представительные организации крупной буржуазии в России в конце XIX - начале XX века // История СССР, 1959 № 2; Бондаренко Е.Л. Съезд горнопромышленников Юга России - крупнейшая представительская организация монополистического капитала России // Вестн. Моск. ун - та. Сер. 8. Экономика, 1961 № 1; Бондаренко Е.Л. Представительские организации крупного капитала в России // Научные доклады высшей школы. Экономические науки. 1961 № 4; Крутиков В.В. Съезды южных горнопромышленников // История СССР, 1981 № 4.

2 См.: Бондаренко Е.Л. Съезд горнопромышленников. С. 54, 56.

3 См.: Там же. С. 57.

4 См.: Бондаренко Е.Л. Представительские организации. С. 95. крупные горнопромышленники старались ограничить участие мелких и средних предпринимателей в делах Съезда. По его словам, официальное закрепление привилегий углепромышленников вызвало недовольство представителей других отраслей горной промышленности, которые обращались в Министерство государственных имуществ с ходатайствами об изменении ряда статей Положения о Съездах.1 В вопросе взаимоотношения Съездов с правительственными учреждениями В.В. Крутиков указывал, что к середине 90-х годов XIX века предприниматели добились удовлетворения большей части своих требований в таможенном вопросе, заметно усилилось воздействие крупных горнопромышленников на экономическую политику правительства. В работе JI.E. Шепелева констатировалось, что Съезды промышленников были единственными органами, за которыми правительство признавало более или менее правильное представительство интересов промышленного класса.3 По оценке В.П. Корзун, Съезды горнопромышленников Юга России сыграли огромную роль в выработке таможенной и тарифной политики.4 В то же время, например, Я.И. Лившин считал, что Съезды как представительные организации крупного предпринимательства не оказывали определяющего влияния даже на экономическую политику царизма, хотя их основная задача состояла в направлении политики государства в интересах монополий и финансовой олигархии Донбасса.5

Определенный интерес советских исследователей вызывала проблема изучения социально-политического облика горнопромышленной буржуазии Юга России.6

В статье В.В. Крутикова выделяются семь основных источников рекрутирования социальной группы горнопромышленников на Юге России: 1) ме

1 См.: Крутиков В.В. Съезды. С. 129.

2 См.: Там же. С. 135.

3 См.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Л., 1981. С. 164.

4 См.: Корзун В.П. Рабочая политика крупной горнопромышленной буржуазии юга в эпоху капитализма. Дисс. на соиск. уч. ст. кандидата исторических наук. Ростов/Д., 1980. С. 62 - 63.

5 См.: Лившин Я.И. Представительные организации. С. 96, 116.

6 См.: Корзун В.П. Рабочая политика.; Крутиков В.В. Основные этапы формирования горнопромышленной буржуазии юга России // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982; Самарина H.B. Донская буржуазия в период империализма (1900 - 1917). Дисс. на соиск. уч. ст. канд. исторических наук. Ростов/Д., 1984. стные помещики и дворяне; 2) местные и иногородние купцы и почетные граждане; 3) мелкие землевладельцы (крестьяне и казаки); 4) техническая интеллигенция; 5) офицеры и чиновники; 6) иностранные граждане; 7) капиталистические объединения (акционерные общества и корпорации).

Автор насчитывал три основных этапа формирования горнопромышленной буржуазии Юга России. Первый этап, 1869 - 1881 годы, характеризуется, по его мнению, началом процесса комплектования горнопромышленной среды. Основная масса владельцев шахт состояла из местных помещиков, а также местных и иногородних купцов. Мелкий угольный промысел велся казаками и крестьянами на собственных землях практически без применения наемной силы и механических приспособлений. Второй этап, 1882 - 1893 годы, характеризуется экономическим кризисом, вызвавшим концентрацию производства. Многие из мелких и средних угольных предпринимателей прекратили деятельность. Крупные угольные предприятия сменили владельцев, т.к. разорилась значительная часть местных помещиков и купцов. На их место пришли представители центрально-российского капитала. Третий этап, 1894 - 1899 годы, характеризуется бурным развитием тяжелой индустрии Юга России. Подавляющее большинство шахт и объемов добычи угля приходилось на долю акционерного капитала при участии иностранных инвесторов. Во главе фирм стояло второе поколение донбасских предпринимателей, имеющих профессиональное образование. Управленческий слой акционерных обществ пополнился за счет технической интеллигенции, горных инженеров российского и иностранного происхождения, которые смогли стать владельцами шахт или приобрести солидные пакеты акций угольных компа

- 1 НИИ.

Согласно В.В. Корзун обнаруживаются четыре источника пополнения численности южнороссийской горнопромышленной буржуазии. Это, во-первых, местные помещики и купцы местного и центрально-промышленного района, стоявшие у истоков крупных разработок угля в 60 - 70-е годы XIX

1 См.: Крутиков В.В. Основные этапы. С. 60 - 61. века. Во-вторых, по завершении промышленного переворота в 80-е годы, когда крупная горнопромышленная буржуазия Юга оформляется как класс, основным источником ее комплектования становятся поместные дворяне, купцы и торговые казаки. В-третьих, на протяжении 90-х годов, когда наблюдается переход от индивидуальных форм предпринимательства к акционерным, южнороссийскую буржуазию представляют горнопромышленники, создавшие акционерные общества и на этой основе реорганизовавшие свои предприятия. В-четвертых, техническая интеллигенция, представители которой занимали высшие управленческие должности в акционерных компаниях и иностранцы.1

Говоря об особенностях горнопромышленной буржуазии на Юге России, В.П. Корзун отмечала, что: 1) она формировалось позднее, чем буржуазия центрально-промышленного района; 2) более быстрыми темпами; 3) в меньшей степени ощущала на себе давление феодально-крепостнических пережитков; 4) комплектовалась во многом за счет пришлого, а не местного населения. Я.И. Лившин в качестве особенностей выделял: 1) сильную зависимость от экономической политики царского правительства; 2) устойчивый рынок казенных заказов; 3) богатство промышленного сырья; 4) наличие део шевой рабочей силы.

В политическом отношении В.П. Корзун оценивала южнороссийскую буржуазию как более инертную по сравнению с буржуазией других промышленных районов, но отмечала, что в рамках такой представительной организации как Съезд наращивается консолидация горнопромышленного класса Донбасса, оформляется его социально-политический облик. Горнопромышленники Юга России участвуют в работе правительственных учреждений, выступают в качестве союзника правительства, однако в период революционных событий 1905 - 1907 годов выказывают открытое недовольство политикой правительства, возлагают на него материальные убытки, причиненные

1 См.: Крутиков В.В. Основные этапы. С. 51-54.

2 См.: Корзун В.П. Рабочая политика. С. 56.

3 См.: Лившин Я.И. Представительные организации. С. 96 - 97. в результате рабочих беспорядков, пробуют реализовать свои интересы в качестве самостоятельной политической силы.1 Донбасские предприниматели в большинстве выступали за отмену запрещений, направленных против профсоюзного и стачечного движения в экономической борьбе труда и капитала, связывали свободу стачек со свободой локаута, считали, что профсоюзное движение имеет артельную, т.е. патриархальную основу.2

Динамику взаимоотношений буржуазии и царизма JI.E. Шепелев характеризовал таким образом, что, будучи заинтересованным в развитии промышленности, царское правительство должно было содействовать и возникновению промышленной буржуазии, требования и рекомендации которой были необходимы для выработки эффективных мер экономической политики. Остерегаясь классового самоопределения буржуазии, правительство вынуждено было разрешить создание предпринимательских организаций с целью ясной и недвусмысленной артикуляции буржуазией своих интересов.3

Проблема изучения рабочей политики горнопромышленников Юга России, их отношения к рабочему законодательству в области социального страхования и здравоохранения, материально-бытовому положению своих рабочих также вполне адекватно отражена в работах советских исследовате

- 4 леи.

Вопросы политики донбасских горнопромышленников по улучшению условий труда и жизни горнорабочих, уровня их материальной обеспеченности, изменения численности рабочего контингента в зависимости от степени технической оснащенности предприятия рассматривал Ю.И. Серый. Он показал, что размер заработной платы в металлургической отрасли зависел от уровня технической оснащенности предприятия и производительности труда. По его словам, низкий уровень заработной платы на угольных предприятиях

1 См.: Корзун В.П. Рабочая политика. С. 67, 75, 112.

2 См.: Там же. С. 120, 140.

3 См.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине. С. 257.

4 См.: Потолов С.И. Рабочие Донбасса в XIX веке. М.-Л., 1963; Рубин В.Н. Рабочий вопрос на Съездах горнопромышленников Юга России // Ученые записки МГПИ, Т. 249. М., 1966; Серый Ю.И. Рабочие Юга России в период империализма (1900 - 1913 года). Ростов/Д., 1971; Корзун В.П. Рабочая политика.; Корзун В.Г. Южнороссийская горнопромышленная буржуазия и рабочее законодательство (1905 - 1907) // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982. был связан не только со стремлением горнопромышленников к максимальной эксплуатации рабочих. Дело в том, что шахтер не являлся машинным рабочим, каким являлся рабочий металлургического завода, поэтому большинство металлистов были материально обеспечены несравненно лучше горняков.1

В работе И.С. Потолова концентрировалось внимание на мерах горнопромышленников по принудительному удержанию на шахтах рабочих рук, изменении жилищных условиях горнорабочих, источниках рекрутирования кадров горнорабочих, формах организации труда на предприятиях, соблюдении техники безопасности и рабочего законодательства со стороны горнопромышленных предпринимателей. Он считал, что наиболее распространенные на предприятиях Донбасса формы организации труда - артели и подряды приводили к системе двойной эксплуатации рабочих.2 Горнопромышленниками практиковалось нарушение технических условий ведения горных работ в целях экономии материальных средств. В области социального страхования донбасские предприниматели стремились, по словам С.И. Потолова, снять с л себя ответственность за обеспечение травмированных рабочих и их семей.

Вопросы социального страхования, организации врачебной помощи рабочим, среднего технического образования горнорабочих, изменения условий труда и быта рабочих в результате политики крупной горнопромышленной буржуазии, правового оформления рабочего законодательства в горнозаводской промышленности Донбасса исследовала В.П. Корзун. Она отмечала, что горнопромышленники были заинтересованы в медицинской помощи и социальном страховании горнорабочих, чтобы обеспечить себе более или менее устойчивый контингент рабочих рук. Они выступали за введения всех видов страхового обеспечения на государственной основе, т.е. стремились 4 переложить значительную часть расходов по страхованию на государство. В.П. Корзун подчеркивала, что «степень осознания необходимости фабрич

1 См.: Серый Ю.И. Указ. Соч. С. 47, 193.

2 См.: Потолов С.И. Рабочие Донбасса. С. 161.

3 См.: Там же. С. 170.

4 См.: Корзун В.П. Рабочая политика. С. 114, 138. но-заводского законодательства как социального института буржуазного общества является одним из важных показателей политического развития буржуазии, ее превращения в класс для себя».1

По свидетельству JI.E. Шепелева неприятие горнопромышленниками экономических требований рабочих объяснялось не только их нежеланием поступиться частью прибылей, но и невозможностью выполнения этих требований без угрозы для рентабельности предприятия, что было связано с финансовой слабостью, техническим несовершенством и неблагоприятной экономической конъюнктурой.2

Интерес для нашей работы представляют также отдельные наблюдения и замечания исследователей по социальной психологии российской буржуазии, сделанные в рамках обобщающих трудов по истории пореформенной буржуазии в России, опубликованных в советский период. Единственная в советской историографии статья В.П. Бойко, специально посвященная изучению социальной психологии российской буржуазии, основана на мемуарных источниках московской купеческой среды.3 Работы И.Ф. Гиндина и В.Я. Ла-верычева также имеют отношение прежде всего к московской и петербургской буржуазии.4

В целом в советский период подчеркивалось единство целеполагания и отношения к делу (хозяйственной деятельности) российской и западноевропейской буржуазии, связанное с необходимостью преодолеть представление о незначительной деловой функциональности отечественной буржуазии. И.Ф. Гиндин, объясняя характерное для отечественных предпринимателей отсутствие стремления к вложению капиталов в тяжелую промышленность, новые отрасли и районы, отмечал, что коренной русской буржуазии не меньше, чем иностранной, были свойственны и активная погоня за прибылями и предпринимательская инициатива в выжимании прибавочной стоимости

1 Корзун В.П. Южнороссийская горнопромышленная буржуазия. С. 93.

2 См.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904 - 1914. С. 174.

3 См.: Бойко В.П. К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии второй половины XIX века (по материалам мемуарных источников) // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.

4 См.: Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, её развитие и особенности // История СССР, 1963 № 2, 3; Лаверычев В.Я. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861 - 1900. М., 1974. в старых отраслях. В основе этой особенности, по его мнению, лежали факторы наличия высокого уровня эксплуатации с использованием ее докапиталистических форм в старых отраслях, лишавшие предпринимателей стимулов проникать в новые отрасли и районы, требовавшие больших капиталовложений.1

Ведущая мотивация частнохозяйственной деятельности - извлечение прибыли - оценивалась отрицательно. По словам В.П. Бойко, «доминантой в социальной психологии крупного российского буржуа - купца, промышленника и т.п. - является безудержная жажда наживы, фактически снимающая вопрос о морально-этических оценках средств для достижения цели; структура и содержание ценностных ориентаций представителей крупной буржуазии определялись культом силы, заключенной в богатстве и власти.общим правилом было стремление массы купцов и промышленников, за пределами прямых экономических интересов, к чувственным удовольствиям и развлечениям». В.Я. Лаверычев писал, что «недостаточное образование, замкнутость в кругу семей. способствовали консервации культурной и общественно-политической ограниченности большинства крупных капиталистов».3

П.Г. Рыдзюнский отмечал, что представители второго поколения капиталистов отличались от своих отцов (в основном выходцев из купеческого сословия) по манере вести дела, мировоззрению и внешнему облику, поскольку, благодаря предварительному накоплению капиталов, сразу становились владельцами крупных предприятий, возникавших обычно как компании коллективного владения, акционерные общества и товарищества на паях.4

Работ по социальной психологии, изучающих мировоззрение и отношение к делу южнороссийской горнопромышленной буржуазии, в советской историографии не имеется.

В целом именно в исследованиях советского периода по истории индустриального развития и формирования горнопромышленной буржуазии на

1 См.: Гиндин И.Ф. Русская буржуазия. С. 67.

2 Бойко В.П. Указ. Соч. С. 46,40.

3 Лаверычев В.Я. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861 - 1900. М., 1974. С. 77.

4 См.: Рыдзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. 1850 - 1880 годы. М., 1978. С. 249, 255.

19

Юге России было сформулировано отношение к горнопромышленникам Донбасса как к региональному отряду общероссийской пореформенной буржуазии наряду с московской, петербургской и западносибирской предпринимательской буржуазией. Был поставлен вопрос об экономических и политических особенностях горнопромышленной буржуазии Юга России по сравнению с центральнорусской буржуазией. Данные работы выступают в качестве историографического материала, наличие которого позволяет приступить к всестороннему изучению предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России.

В постсоветской историографии продолжалось изучение промышленного развития южнороссийского региона и социального облика горнопромышленной буржуазии Юга России.1

В статье Дж. Маккея осуществляется ревизия взгляда на становление угольно-металлургической промышленности Юга как запланированного следствия государственного стимулирования. Он подчеркивает, что государство играло незначительную роль в качестве промышленного производителя и руководителя южнороссийской экономики в 90-е годы. По его мнению, развитие тяжелой промышленности Донбасса было более сложным и более связанным с международной рыночной стихией процессом, чем это было принято считать исследователями в советский период.2 Пересматривается также отношение советских исследователей к картельным соглашениям, возникшим на базе горнозаводской промышленности Юга. Дж. Маккей характеризует их как организации южнороссийских горнопромышленных предпринимателей, направленные против конкуренции, позволявшие выживать

См.: Маккей Дж. Развитие экономики и региональное предпринимательство в последний период Российской империи // Реформы или революция? Россия 1861 - 1917 годов. Материалы международного коллоквиума историков. СПб., 1992; Самарина Н.В. Донская буржуазия в период империализма (1900 - 1914). Рос-тов/Д., 1992; Самарина Н.В. Донская буржуазия в конце XIX - начале XX века // Проблемы социально-экономической истории и революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX - начало XX века). Ростов/Д., 1992; Самарина Н.В. Предпринимательство донских казаков в пореформенный период: условия и уровень развития // Известия ВУЗов Северо-Кавказского региона. Общественные науки. Ростов/Д., 1997 № 3.

2 См.: Маккей Дж. Указ. Соч. С. 216, 221. более слабым предприятиям и, тем самым, препятствующие дальнейшей концентрации производства и почти не наносящие вреда потребителю.1

Истории донской буржуазии начала XX века посвящена работа Н.В. Самариной, в которой рассматриваются вопросы численности, экономического развития, сфер занятости и областей приложения капиталов, соотношения торгового и промышленного капитала, а также политический облик донской буржуазии и благотворительная деятельность ее отдельных представителей. Автор выделяет внутри донской буржуазии две большие группы. Первую составляли владельцы крупных предприятий каменноугольной и металлургической промышленности, акционеры частных железнодорожных компаний и т.п., ориентированные на правительственную поддержку и тесно связанных с государственной казной. Вторая состояла из средних и мелких собственников предприятий легкой и пищевой промышленности, антрацитовых рудников Грушевско-Власовского района, обслуживавших местных потребителей угольного топлива, оптовых торговцев и т.д. Эта группа была связана с производством и торговлей товарами массового потребления на свободном рынке и находилась вне сферы традиционной протекционистской политики государства.2

Надо отметить, что в постсоветский период произошел спад интереса к изучению буржуазии как класса в дореволюционной России. На первый план выходит история российского предпринимательства. В центре внимания современных исследователей оказались отдельные представители купеческих и предпринимательских кругов, а также российское пореформенное предпринимательство в целом.3 В некоторых из работ по истории предприниматель

1 Маккей Дж. Указ. Соч. С. 219.

2 См.: Самарина Н.В. Донская буржуазия. С. 48.

3 См.: Барышников М.Н. История делового мира России. М., 1994; Банкина А.И., Додонова Л.А. Аристократы капитала: очерки истории российского предпринимательства и благотворительности X - XX веков. Тюмень, 1994; Клейн Н.Л. Предпринимательство и предприниматели в России. Исторические очерки (XVII -начало XX века). Самара, 1994; Сметанин С.И. История промышленного предпринимательства в России. М., 1995; Шендаков Г.Н. История предпринимательства и коммерции в России. Волгоград, 1996; Петров Ю.А. Династия Рябушинских. М., 1997; Гавлин М.Л. Из истории российского предпринимательства: династия Мальцевых. М., 1997; Карнишин В.Ю. История российского предпринимательства и меценатства. Пенза, 1997; Традиции и опыт российского предпринимательства: история и современность. М., 1997; Сущенко В.А. История российского предпринимательства. Ростов/Д., 1997; Золотая книга российского предпринимаства в России содержатся отрывочные сведения о южнороссийских горнопромышленниках на уровне упоминания отдельных предприятий и их владельцев, однако отсутствует подход к горнопромышленникам Юга России как к самостоятельной регионально-отраслевой группе.

Кроме того, в данных работах авторы придерживаются различных представлений о предпринимательстве и о том, кого следует отнести к предпринимателям в условиях пореформенной России. В отечественной литературе не определена предметная область истории предпринимательства как специальной отрасли исторического знания. В связи с этим возникает необходимость выработать методологический конструкт изучения предпринимательства, чтобы обозначить поле исследования в рамках нашей работы.

Особенностью постсоветской историографии является также возникновение интереса к изучению менталитета различных социальных общностей и групп в пореформенной России, в том числе предпринимательства и купечества. Внимание исследователей привлекают менталитет и социально-психологические особенности российского предпринимательства пореформенного периода, его деловая культура.1 В работе А.Н. Боханова констатируется, что поскольку наличие правительственных чинов, званий и наград не приносило конкретных выгод в профессиональной деятельности предпринимателей, то стремление к их получению было связано с желанием предпринимателей поднять свой социальный престиж. В условиях сословнотельства. 4. 1., М., 1998; Кузьмичев А.Д., Шапкин К.Н. Отечественное предпринимательство. Очерки истории. М., 1998; Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998; Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации (вторая половина XIX - начало XX века). Ростов/Д., 2000; История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX века. М., 2000; Никитина С.К. История предпринимательства в России. М., 2001 и т.д.

1 См.: Аравина Т.И. Социально-психологические черты российского предпринимательства (вторая половина XIX - XX века). Дисс. на соиск. уч. ст. канд. психологических наук. М., 1993; Куприянов А.И. Представления о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII - XIX века. М., 1996; Преображенский А.А. Московский купец середины XIX века о времени и о себе // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII - XIX века. М., 1996; Семенова А.В. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства // Отечественная история, 1998 № 6; Шихирев П.Н. Введение в российскую деловую культуру. М., 2000; Ульянова Г.Н. Пред-принимтель: тип личности, духовный облик, образ жизни // История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX века. M., 2000; Гавлин М.Л. Предприниматели и становление русской национальной культуры // История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX века. М., 2000; Левандовская А.А., Левандовский А.А. Темное царство: купец-предприниматель и его литературные образы // Отечественная история, 2002 № 1 и др. бюрократической системы, где «большие деньги» не всегда давали «большую власть» наблюдался деловой эскапизм, стремление предпринимателей, скопив состояние, уйти в социально более престижные сферы деятельности.1 В основополагающей на данный момент коллективной монографии по истории пореформенного предпринимательства, изданной в 2000 году, также затрагиваются проблемы менталитета предпринимателей.2 Третий раздел данной книги озаглавлен «Российские предприниматели: духовный облик, меценатство» и включает две главы, первая из которых посвящена эволюции духовного мира предпринимателей во второй половине XIX - начале XX века, а вторая - меценатской деятельности представителей купечества в конце XIX века и их вкладу в развитие национальной культуры. Характеризуя духовный облик предпринимателей, Г.Н. Ульянова выделяет шесть основных тем: 1) отношение к образованию; 2) роль семьи: преемственность и передача жизненного опыта; 3) религиозное чувство; 4) круг чтения и литературные пристрастия; 5) одежда; 6) представления о престижном и стремление к роскоши. По ее мнению, в среде купечества в конце XIX века существовало два типа семей: 1) семьи, воспитывающие детей по старинке, с тем, чтобы сыновья могли вести дела фирмы; 2) семьи, осознавшие самоценность образования. Автор отмечает, что генеалогическая устойчивость купеческих династий была залогом благополучия их торгового или промышленного дела, подчеркивает, что в данный период в ряде старинных купеческих династий начинает осознаваться некая кастовость своего круга, происходит кристаллизация социальной идентичности. Гавлин M.JL, описывая коллекционерскую и меценатскую деятельность купцов, определяет отличия купеческого меценатства и просветительства по сравнению с дворянским, главное из которых заключалось в предпочтении национальных стилей и веяний в искусстве и культуре перед западноевропейскими эстетическими идеалами. Данный исследователь подчеркивает значительный вклад купеческих антрепренеров,

1 См.: Боханов А.Н. Крупная буржуазия России (конец XIX - 1914). М., 1992. С. 68, 257.

2 См.: История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX века. М., 2000.

3 См.: Там же. С. 443; 446; 448. коллекционеров, меценатов и просветителей в развитие российской культуры, поскольку их деятельность была связана с упрочением самобытных, почвеннических начал в отечественной культурной жизни, интересом к народному творчеству, стимулировала развитие национального самосознания.1 Вместе с тем, M.J1. Гавлин отмечает, что купеческое меценатство и просветительство не были массовым явлением в пореформенной России, а известны благодаря отдельным ярким личностям. По словам автора, многие не без оснований говорили о невысоком уровне социальной ответственности предпринимателей перед обществом и их неразумном, бесплодном подходе к цели своих пожертвований, поскольку купеческая благотворительность в своей массе имела церковный характер. Финансовые поощрения науки, народного образования по сравнению с западными предпринимателями этого же периол да были незначительны. Следует также отметить, что данные исследования представляют собой очерки, авторы стремились через экскурсы в биографии отдельных предпринимателей, истории купеческих родов, воспоминания очевидцев передать духовный строй представителей купеческого сословия. Такой иллюстративный способ организации материала подменяет проблему изучения менталитета предпринимательства как коллективного, внеличного ракурса рассмотрения предпринимательской среды характеристикой духовного мира отдельных представителей купеческих кругов. Работы базируются на мемуарах и воспоминаниях московских купцов и их современников, однако выводы экстраполируются на российское купечество в целом. Термин предприниматель служит синонимом слова купец, но в рассматриваемый период предпринимательство в России теряет сословные черты.

В статьях Куприянова А.И. и Преображенского А.А. также анализируются несколько мемуарных источников, восходящих к московским купцам предреформенной эпохи середины XIX столетия. Локальность анализируе

См.: История предпринимательства. Кн. 2. С. 472.

2 См.: Там же. С. 469-470.

3 См.: Куприянов А.И. Представления о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII - XIX века. М., 1996; Преображенский А.А. Мосмого авторами материала и эпохальность временного перелома, к которому он принадлежит, не позволяют корректно использовать выводы их исследований в нашей работе.

По вопросу о благотворительности и общественном служении предпринимателей Н.А. Иванова пишет, что благотворительность не была характерна для предпринимательства как социального слоя, а практиковалась отдельными его представителями.1 В то же время А.В. Семенова указывает, что «предпринимательская практика купечества связана с благотворительностью и храмосозиданием. Тема греховности капитала очень характерна для настроений многих российских предпринимателей».2

В работе В.А. Сущенко подчеркивается, что «основной массе предпринимателей идеи благотворительности были чужды, их больше заботила собл ственная выгода, а не общественное благо». Автор отмечает, что большинство купцов не прочь были запустить руку в государственный карман и нажиться за счет рядовых потребителей. В купеческой среде царило недоверие к деловым партнерам, стремление действовать параллельно в различных сферах и отраслях производства, чтобы не зависеть от поставщиков, самим сбывать свой товар и т.п. В. А. Сущенко выделяет также два подхода в структуре отношения предпринимателей к рабочим: 1) предприниматель рассматривал работников предприятия с попечительской позиции отца-хозяина (это не исключало худших форм эксплуатации), 2) предприниматель рассматривал работников как партнеров или даже как рабочий инструмент. Степень интенсификации производства также мало заботила отечественных предпринимателей, поскольку высоки были таможенные пошлины.4 Хеллер К. считает, что российские предприниматели более увлекались подражанием ковский купец середины XIX века о времени и о себе // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII-XIX века. М., 1996.

1 См.: Иванова Н.А. Предприниматели и рабочие: эволюция отношений // Отечественная история, 1998 № 6. С. 39.

2 Семенова А.В. Указ. Соч. С. 21, 22.

3 Сущенко В.А. История российского предпринимательства. С. 123.

4 См.: Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах. С. 53, 33, 37, 31. западным технологиям, чем разработкой собственных технических средств, т.к. готовность к инновациям всегда связана с готовностью к риску.1

Миронов Б.Н., а также А.А. Левандовская и А.А. Левандовский акцентируют внимание на образе предпринимателя, существовавшем в общественном сознании, среди интеллектуальной элиты, в произведениях художественной литературы и публицистике того времени. Б.Н. Миронов, сопоставив персоналии различных общественных деятелей, опубликованных в журнале «Нева» в конце XIX века, отмечает, что «в большинстве случаев авторы биографий даже скрывали от читателей, что их герои - предприниматели».2 Левандовские констатируют, что «если для описания темных, отрицательных сторон купечества русская литература дает поистине огромный материал, то л положительных образов в ней чрезвычайно мало». По их словам, взаимоотношения предпринимателей с административно-государственной властью обрисовываются в художественной литературе таким образом, что сначала власть обирает купцов и помыкает ими, а позже оформляется преступный союз купца с мелким чиновником.4

Региональный аспект представлен в работах, посвященных изучению менталитета московского купечества, ценностных ориентаций западносибирских предпринимателей, влиянию старообрядчества на российские традиции предпринимательства.5 Однако нет работ, в которых рассматривался бы предпринимательский менталитет горнопромышленников на Юге России.

В то же время при изучении менталитета наблюдается ситуация, схожая с теоретической проблемой по истории предпринимательства: понятие

1 См. Хеллер К. Отечественное и иностранное предпринимательство в России // Отечественная история, 1998 №4. С. 56.

2 Миронов Б.Н. Указ. Соч. T.2. С.318.

3 Левандовская А.А., Левандовский А.А. Указ. Соч. С. 155.

4 См.: Левандовская А.А., Левандовский А.А. Указ. Соч. С. 151 - 152.

5 См.: Преображенский А.А. Московский купец середины XIX века о времени и о себе // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII - XIX века. М., 1996; Беспалова Ю.М. Ценностные ориентации в культуре Западносибирского предпринимательства второй половины XIX - начала XX века. Тюмень, 1998; Ры-кина Г.С. Московское купечество в конце XIX - начале XX века. Образ торговца-предпринимателя и его ментальные особенности. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. исторических наук. М., 1999; Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII - XIX веках // Отечественная история, 2001 №4. менталитета наполняется совершенно разным содержанием. Это затрудняет использование полученных знаний о менталитете предпринимателей того или иного региона в сравнительно-историческом плане. Так, в современных работах различные мировоззренческие, религиозные, нравственные ценности и ориентации купцов и промышленников, особенности культурно-бытовой сферы их жизни, проведение досуга, благотворительная деятельность и т.п. подменяют содержание менталитета предпринимателей. Меньше внимания, в отличие от советской историографии, уделяется стандартам и образцам хозяйственной и профессиональной деятельности, принятым в среде промышленного предпринимательства конца XIX - начала XX века.

Методологическую базу большинства исследований составляет личностный подход. На основании изучения мемуарного и эпистолярного материала того или иного предпринимателя реконструируются его ментальные характеристики, а затем полученные выводы экстраполируются на остальных представителей социального слоя предпринимателей. Возникает вопрос о степени информативной ценности такого рода обобщений. Поэтому, на наш взгляд, необходимо создать методологический конструкт изучения менталитета, на базе которого можно очертить приблизительное содержание предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России.

Таким образом, исследования дореволюционного и советского периода по истории индустриального развития южнороссийского региона в конце XIX - начале XX века имеют значение прежде всего для понимания условий формирования предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России. Работы, в которых изучается южнороссийская горнопромышленная буржуазия, содержат отрывочные сведения об особенностях менталитета горнопромышленных предпринимателей по вопросам отношения к рабочим, государственным учреждениям, экономической политике правительства, а также об их политическом облике. Современные исследования по истории пореформенного предпринимательства не включают сведений ни о южнороссийских горнопромышленниках, ни, соответственно, об их менталитете. В работах, посвященных изучению менталитета различных социальных групп в дореволюционной России также нет информации о менталитете горнопромышленников Юга России.

Таким образом, вопросы предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников как представителей особой «группы интересов» еще не ставились в отечественной историографии в качестве специального предмета исследования, это придает данной теме проблемный характер.

Целью исследования является определение базового содержания предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России как особой «группы интересов» в конце XIX - начале XX в.

Задачи исследования формулируются следующим образом:

- установить содержание групповой идентичности южнороссийских горнопромышленников как представителей особой предпринимательской корпорации; выявить общие для южнороссийских горнопромышленников политические предпочтения;

- раскрыть содержание корпоративных установок южнороссийских горнопромышленников в их отношениях с государством;

- показать место инноваций, риска и конкуренции в структуре предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников;

- определить особенности «деловой этики» южнороссийских горнопромышленников;

- выяснить представления южнороссийских горнопромышленников по «рабочему вопросу».

Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются горнопромышленники Юга России в конце XIX - начале XX в. как особая «группа интересов», сформировавшаяся в регионально-отраслевом масштабе. Предметом исследования выступает предпринимательский менталитет южнороссийских горнопромышленников как совокупность социальнополитических и экономических представлений, ценностей и установок, непосредственно связанных с их профессиональной деятельностью.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX в. по 1913 г. В 80 - 90-е гг. XIX в. в России произошло завершение промышленного переворота, в экономике капитализма главенствующую роль прочно завоевала тяжелая индустрия.1 Итогом индустриализации явилось перенесение центра металлургической промышленности с Урала на Юг России, на базе концентрации здесь топливного ресурса страны. Одновременно с развитием южнороссийского индустриального района формируется предпринимательская «группа интересов» местных горнопромышленников2, происходит административно-правовое оформление их представительной организации - Съезда горнопромышленников Юга России как первой в стране профессиональной ассоциации промышленных предпринимателей. В 1914 г. Россия вступает в Первую мировую войну, внесшую определенные коррективы в отношениях государства с российскими предпринимателями в целом и с южнороссийскими горнопромышленниками в частности.

Территориальные рамки исследования охватывают область Донбасса, географически распадавшуюся на две части: западную (Екатеринослав-ская и южная зона Харьковской губернии) и восточную (Область Войска Донского).

Методологическая база исследования. Диссертация выполнена в русле классической и неклассической парадигм исторического исследования. С позиций классической парадигмы предпринимательский менталитет южнороссийских горнопромышленников рассматривается в диссертации как целостное образование надындивидуального характера, содержание которого детерминировано внешними факторами. С позиций неклассической парадиги и мы, ориентированной на исследование духовных интенции жизнедеятельности людей, предпринимается попытка истолкования основного содержания

1 См.: Соловьева A.M. Промышленная революция в России в XIX веке. М., 1990. С. 208.

2 См.: Корзун В.П. Рабочая политика. С. 52. предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников.

При изучении предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников в качестве методологического инструментария использовались теоретические представления о менталитете вообще. Это теория менталитета, разработанная представителями французской исторической школы «Анналов», рассматривавшими менталитет как специфику мировосприятия определенного коллектива людей, умонастроения, ценностные ориентации и неявные установки мысли, выражающие повседневный облик коллективного сознания, формирующие внеличностные аспекты сознания.1

Кроме того, использовались теория «социальных представлений», в рамках которой акцентируется внимание на типических, обыденных формах переживания и осмысления мира, свойственных индивиду как члену определенного коллектива; бихевиористская теория социальных установок, с помощью которых выясняются предрасположенности поведенческих реакций индивида3 и теория ценностей как критериев выбора, не выводимых из биологических и социальных потребностей человека.4

Применяя структурную модель менталитета, которая позволяет перевести исторический анализ ментальных структур в поле рационального исследования,5 предпринимательский менталитет южнороссийских горнопромышленников можно рассматривать как целостную совокупность трех компонентов: 1) представлений (когнитивное измерение); 2) ценностей (аксиологическое измерение); 3) установок (мотивационно-поведенческое измерение).

1 См.: Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993. С. 10; Гуревич П.С. Культурология. М., 1996. С. 241, 242; Ментальность россиян. Специфика сознания больших групп населения России. М., 1997. С. 10; Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история, 1995 № 3. С. 163; Ануфриев Е.А., Лесная Л.В. Российский менталитет как социально-политический и духовный феномен // Социально-политический журнал, 1997 № 4. С. 31-32.

2 См.: Донцов А.И., Емельянова Г.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. М., 1987. С. 35 - 36; Шихирев П.Н. Современная социальная психология. М., 1999. С. 278 - 279.

3 Шихирев П.Н. Современная. С. 100 - 104; Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000. С. 256-257.

4 См.: Леонтьев Д.А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции // Вопросы философии, 1996 № 4. С. 16; См.: Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1994. С. 127 - 131; Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997. С. 67 - 68.

5 См.: Лубский А.В. Национальный менталитет и легитимация этнократии (к методологии исследования) // Известия ВУЗов Северо-Кавказского региона. Сер. Общественные науки, 1998 № 2. С. 29.

В качестве методологического инструментария использовались также теории предпринимательства, в рамках которых оно трактуется в целом либо как определенная характеристика человеческой деятельности, носители которой не обладают особым социальным статусом, либо как специфический вид социально-экономической деятельности, представители которого образуют определенную социальную группу.1 В первом случае акцентируется организационно-управленческий момент, предпринимательство предстает как инновационный способ преобразования любого вида капитала в экономический капитал, т.е. как деятельность по перекомпозиции капитала.2 Во втором случае подчеркивается право частной собственности, предпринимательство выступает как активная форма присвоения, способ приведения собственности в активное состояние.3

В современных работах по теории предпринимательства отмечается также, что агенты предпринимательской деятельности не обязательно должны быть четко фиксируемыми физическими лицами.4 Это позволяет рассматривать предпринимательство в рамках исторического исследования в качестве особого вида деятельности, дефинирующими признаками которого являются: 1) преобладание организационно-управленческого характера деятельности в структуре профессиональной трудовой деятельности (владение и/или управление капиталом предприятия); 2) экономическая свобода и ответственность хозяйственной деятельности (самостоятельность в принятии решений, формирующих хозяйственную стратегию предприятия и несение иму

1 См.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. М., 1982; Радаев В.В. Маргинальность социального слоя предпринимателей // Российский экономический журнал, 1995 № 11; Радаев В.В. Этническое предпринимательство: мировой опыт // Политические исследования, 1993 № 5; Радаев В.В. Экономическая функция и психологический аспект предпринимательства // Российский экономический журнал, 1995 № 10; Радаев В.В. Внеэкономические мотивы предпринимательской деятельности // Вопросы экономики, 1994 № 7; По-ловинкин П.Д., Савченко B.C. Проблема определения экономической сущности и содержания предпринимательства // Вест. Моск. гос. ун - та. Сер. 6: Экономика, 1996 № 12; Савченко B.C. Феномен предпринимательства // Российский экономический журнал, 1995 № 9; Безгодов А.В. Очерки социологии предпринимательства. СПб., 1999; Смольков В.Г. Предпринимательство как особый вид деятельности // Социологические исследования, 1994 №2.

2 См.: Безгодов А.В. Указ. Соч. С. 78; Грачев M.B. Предпринимательство в современной экономике // Общество и экономика, 1993 №4. С. 31.

3 См.: Крутик А.Б., Пименова А.П. Введение в предпринимательство. СПб., 1995. С. 6; Бусыгин А.В. Предпринимательство. M., 2000. С. 130.

4 См.: Половинкин П.Д., Савченко В.Е. Указ. Соч. С. 9. щественной ответственности); 3) систематическое, активное извлечение прибыли, исключающее пассивные формы дохода (такие как рента, ростовщичество и т.п.); 4) рисковость деятельности (использование фактора неопределенности под личную ответственность хозяйствующего субъекта); 5) наличие общих черт в стиле, способе жизни.

Поскольку для предпринимательской «группы интересов» характерны как представления о собственной идентичности и окружающей социально-политической среде, так и профессиональные установки, связанные с экономической сферой деятельности, можно выделить два ракурса рассмотрения предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников: социально-политическии и экономическии. В отличие от менталитета предпринимателей предпринимательский менталитет не включает национально-духовный мир предпринимателя, его религиозность, способы проведения досуга, мотивы благотворительности и меценатства и т.п.

При исследовании условий и факторов, опосредующих содержание предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников, использовалась теория модернизации, характеризующая особенности процесса перехода от традиционного к индустриальному обществу, в соответствии с которой Россия предстает как страна догоняющего развития и имперской модернизации.

В работе применялись такие общенаучные методы исследования как системный и структурно-функциональный подход, позволяющие фокусировать любой сегмент социальной реальности в качестве системы или подсистемы, выполняющей внутри общества свою специфическую функцию и кластер-анализ, с помощью которого предметное содержание разбивается в тематическом плане. Там, где это позволяли результаты исследования, применялся сравнительно-исторический метод.

Источниковая база исследования. Поставленная проблема требует комплексного изучения различных видов исторических источников. Однако, архивные материалы содержат только косвенные сведения о предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников и в основном несут информацию о факторах, влиявших на его формирование. В связи с этим данное исследование базируется в основном на таком виде опубликованных источников как стенографические отчеты заседаний горнопромышленных Съездов, хранящиеся в Научно-исследовательской библиотеке ГАРО. Этот вид исторических источников, на наш взгляд, является наиболее репрезентативным, поскольку обладает необходимой полнотой и аутентичностью исторической информации, относящейся к теме диссертационного исследования.

В целом использованные в диссертации источники можно разбить на четыре группы: 1) материалы представительных организаций южнороссийских предпринимателей; 2) статистические материалы; 3) публицистические материалы и периодическая печать; 4) архивные материалы.

Материалы первой группы включают ежегодные и экстренные Труды Съездов горнопромышленников Юга России за период с 1881 по 1913 годы (VI-ой - XXXVII-ый Съезды), а также Труды I Торгово-промышленного Съезда в Одессе в 1911 году. Горнопромышленные Съезды проводились обычно в конце текущего года, в октябре - ноябре, поэтому публикация Трудов Съезда часто приходилась на следующий год. Труды Съездов горнопромышленников Юга России представляют собой тематические подшивки копий различных документов, объединенные в рамках деятельности очередного Съезда, изданные в двух - трех частях или томах. Труды Съездов включают различные по характеру документы: законопроекты, своды постановлений, отчеты, переписку с правительственными учреждениями, докладные записки, доклады комиссий по различным вопросам, протоколы и стенографические отчеты заседаний. В докладах специальных комиссий, которые формировались по поручению общего Собрания в связи с необходимостью проработки того или иного вопроса, излагался предварительный экспертный анализ возникшей проблемы, фокусировались определенные ее аспекты и предлагались возможные пути ее смягчения или окончательного решения. Рассмотрение докладов является необходимым условием анализа стенографических отчетов и протоколов заседаний, поскольку текст докладов не фиксировался в стенографических отчетах, содержащих информацию о ходе обсуждения того или иного доклада. В протоколах заседаний в общих чертах фиксировались: обсуждаемый вопрос, мнение большинства и меньшинства собрания, а также особые мнения отдельных участников, и какое мнение утверждалось в качестве решения. Стенографические отчеты заседаний имеют наибольшую эвристическую ценность. Они дают представление об эмоциональной атмосфере в зале во время заседания, несут информацию о контексте, в котором происходило выступление того или иного докладчика или оратора, о реакции зала, о детальном ходе прений и дебатов при обсуждении и принятии решений по различным вопросам хозяйственно-экономической и общественно-политической жизни в стране.

Доклады, протоколы и стенографические отчеты относятся к такому виду источников исторической информации как делопроизводственные материалы. В данных источниках отражена не только специальная информация, касающаяся узкопрофессиональных вопросов развития горной и горнозаводской промышленности в Донецком бассейне, но и сведения об основных направлениях и сферах хозяйственно-экономической деятельности, связанных с горнопромышленным предпринимательством, об отношении донбасских предпринимателей к актуальным вопросам народнохозяйственной и общественно-политической жизни страны, в том числе к проблеме реформы государственного устройства, рабочего законодательства и т.д. Стенографические отчеты отличаются от сухих официальных сводок и кратких протоколов тем, что дают представление о живых людях, отражают их взгляды не только по профессиональным, экономическим, политическим, но и смысложизненным проблемам. В ходе прений и дебатов, при отстаивании собственной точки зрения, проговаривались теневые моменты, актуализировались нюансы, ускользающие от фиксации в документах других видов. Выступающий, заинтересованный в одобрении аудитории, высказывался по тем или иным вопросам не от собственного имени, а как бы представлял интересы группы или, по крайней мере, определенной ее части. Следовательно, данные источники отражают не столько личное мнение какого-либо дельца, сколько дают внелич-ностный план рассмотрения южнороссийских горнопромышленников, необходимый в контексте данной работы. Вместе с тем, это обстоятельство заставляет настороженно относиться к отдельным высказываниям и свидетельствам горнопромышленников, поскольку ораторы часто обращались к популизму, стремились расположить общественное мнение в свою пользу, памятуя, что их речи будут опубликованы и станут достоянием гласности. Но в целом стенографические отчеты заседаний - это документальные свидетельства, тенденциозность и ангажированность которых заметно ниже, чем в мемуарной, публицистической и художественной литературе, на основе которой обычно строится исследование менталитета. Данные особенности стенографических материалов позволяют использовать их как важный источник, способный предоставить вполне достоверную информацию о моральном и социально-психологическом облике людей как представителей определенных профессиональных занятий и социально-политических взглядов, об их отношении к собственной деятельности и опосредующих ее социальных, политических и культурных стереотипов, норм и традиций.

Стенографические отчеты в Трудах I Торгово-промышленного Съезда в Одессе предоставляют сведения об отношении южнороссийских предпринимателей к государственному регулированию экономики.

Таким образом, материалы Съездов горнопромышленников Юга России и I Торгово-промышленного Съезда в Одессе позволяют выявить конкретное содержание представлений, ценностей и установок предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников по различным социально-политическим и экономическим вопросам, связанным с их предпринимательской деятельностью.

Вторая группа источников, статистические материалы, включает описания и отчеты, посвященные состоянию угольной промышленности на Юге

России в конце XIX - начале XX века. Они использовались при реконструкции условий формирования предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников.

В третью группу источников входят местная публицистика, представленная трудами штейгеров и горных инженеров М.Б. Краснянского и Е. Ко-лодуба, экономических журналистов A.M. Грекова и П.И. Фомина, предпринимателя и общественного деятеля И.С. Кошкина, а также статьи о текущем положении дел в горной промышленности на Юге в местной периодической печати общего и специального характера: в «Приазовском крае», «Донских областных ведомостях», «Южном телеграфе», «Горном журнале». На базе источников данной группы, можно выявить некоторые факторы, опосредовавшие содержание предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников в конце XIX - начале XX века, а также характерные черты образа горнопромышленного предпринимателя, существовавшего в коллективном сознании читающей общественности.

К источникам четвертой группы относятся некоторые архивные материалы ГАРО (Фонд № 32 «Управление горной и соляной частями Области Войска Донского», Опись 1 и Фонд № 455 «Юго-Восточное горное управление», Опись 1). В основном это делопроизводственная документация данных ведомств: акты горных инженеров по случаям нарушения правил ведения горных работ и, конкретно, требований техники безопасности, заключения комиссий по вопросу обследования локализованных вблизи железнодорожного полотна шахт на предмет угрозы для передвижения поездов на данных участках магистрали, а также протоколы собраний донских углепромышленников за 1897- 1898 годы. Эти источники не имеют массового характера, на их основе невозможно выяснить масштабность прописанных в них явлений, поэтому большинство архивных свидетельств привлекались в качестве дополнительного материала.

В целом источники второй, третьей и четвертой групп выполняют вспомогательную функцию, их анализ позволяет сопоставить информацию, полученную из базовых источников внутреннего происхождения (делопроизводственной документации предпринимательских организаций) со взглядом на предпринимателя извне, со стороны местной интеллектуальной общественности, а также правительственных ведомств.

Научная новизна исследования.

1. Разработан методологический конструкт изучения предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX в.

2. На основании данного конструкта выявлено конкретное содержание социально-политических и экономических представлений, ценностей и установок южнороссийских горнопромышленников в рассматриваемый период.

3. Реконструированы социально-экономические и государственно-политические условия складывания предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников.

4. Показана специфика предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России по сравнению с предпринимательским менталитетом промышленников Московского и Западносибирского регионов.

5. Выявлены эвристические возможности документальных источников делопроизводственного происхождения при реконструкции содержания предпринимательского менталитета.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. Предпринимательский менталитет горнопромышленников Юга России - это совокупность представлений, ценностей и установок, определявших их отношение как представителей особой «группы интересов» к различным вопросам социально-политической и экономической жизни, связанным с их профессиональной деятельностью.

2. Содержание предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников в социально-политическом плане было двойственным. С одной стороны, отчетливо прослеживалось стремление горнопромышленников представить свою «группу интересов» на уровне общества как организацию, призванную служить делу развития национальной промышленности, отождествить интересы данной группы с интересами прогрессивного общества в целом. С другой стороны, при представлении горнопромышленниками своих интересов на государственном уровне, доминировала установка добиваться льгот и привилегий для своей «группы интересов» как особой предпринимательской корпорации.

3. В менталитете южнороссийских горнопромышленников отсутствовали общие политические ценности, поскольку они придерживались принципа индивидуальных политических ориентаций, не связанных с их профессиональной, предпринимательской деятельностью. Более того, горнопромышленники всячески подчеркивали, что у них, как у людей, объединенных исключительно экономическим интересом, не должно быть общегрупповых политических предпочтений.

4. Корпоратистские установки в предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников были обусловлены их представлением о том, что государство должно отдавать предпочтение одной из предпринимательских «групп интересов» за счет других «групп интересов», и, в частности, горнопромышленникам Юга России перед их основными конкурентами на топливном рынке внутри страны - бакинскими нефтепромышленниками.

5. В предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников были слабо выражены установки на инновацию, риск и конкуренцию. При осуществлении экономических инноваций горнопромышленники ориентировались на использование средств казны и административно-принудительного потенциала государственной власти. Рыночная конкуренция и предпринимательский риск рассматривались южнороссийскими горнопромышленниками как нежелательные факторы экономической среды, которые следовало нивелировать за счет государственного вмешательства.

6. Деловая этика южнороссийских горнопромышленников имела ярко выраженный корпоративный характер, поскольку принцип доверительности в партнерских взаимоотношениях реализовывался в основном внутри корпорации. Кроме того, нравственные установки южнороссийских горнопромышленников характеризовались, с одной стороны, их заявлениями о том, что в своей профессиональной деятельности они руководствуются прежде всего соображениями морали, а не стремлением к «экономической выгоде», с другой, - постоянным стремлением переложить часть производственных расходов на государственных и частных потребителей и практикой неформальных договоренностей горнопромышленных предпринимателей с местными чиновниками.

7. В предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников по рабочему вопросу преобладала установка на преодоление конфликта между трудом и капиталом через реализацию свойственных фа-милизму патерналистских тенденций по отношению к рабочим. Вплоть до событий 1905 - 1907 годов доминировало представление о том, что государство не должно принудительно вмешиваться в сферу социального обеспечения рабочих, поскольку медицинская помощь рабочим истолковывалась в качестве добровольной филантропической деятельности.

8. При сопоставлении социально-политических представлений и экономических установок южнороссийских горнопромышленников и крупных предпринимателей Московского и Западносибирского регионов, вышедших из старообрядческой среды, можно говорить о сосуществовании в пореформенной России двух типов предпринимательского менталитета. В основе первого, сформировавшегося в условиях эволюционного социально-экономического развития, лежали религиозные традиции старообрядчества: индивидуальная социальная ответственность и опора на собственные силы, коллективная взаимопомощь, хозяйственная инициатива. Второй тип предпринимательского менталитета сложился в условиях мобилизационного социально-экономического развития и характеризовался такими чертами как корпоративизм и опора на государственный патернализм.

Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использовать содержание и выводы диссертации при чтении курса лекций по истории предпринимательства на Юге России, а также при создании обобщающих трудов по истории российского предпринимательства.

Апробация работы. Методологические основания и ведущие положения исследования были изложены в докладах на конференции «Молодые ученые об актуальных проблемах современных социальных и гуманитарных наук» (Ростов/Дону, 2001, 2002), а также на Третьем Российском Философском Конгрессе (Ростов/Дону, 2002) и нашли отражение в следующих научных публикациях:

1) Качалян А.С. Предпринимательский менталитет на Дону в конце XIX -начале XX в.: методология исследования // Путь в науку. Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. Вып. 2. Ростов/Д., 2001.-0.2 п.л.

2) Качалян А.С. Ситуация социальная; солидарность социальная; сознание массовое // Социология: краткий тематический словарь. Ростов/Д., 2001. - 0.4 п.л.

3) Качалян А.С. Социально-философский анализ понятия менталитет // Путь в науку. Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. Вып. 3. Ростов/Д., 2002. - 0.3 п.л.

4) Качалян А.С. Изучение предпринимательского менталитета: теоретико-методологический аспект // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского Конгресса (16 -20 сентября 2002г.). Т. 4. Ростов/Д., 2002. - 0.2 п.л.

5) Качалян А.С. Риск и инновация в структуре предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников. Ростов/Д., 2003. - 1.5 п.л.

6) Качалян А.С. Предпринимательский менталитет южнороссийских горнопромышленников в конце XIX - начале XX века // Ессе quam videri (Памяти Ю.И. Серого). Ростов/Д., 2003. - 0.5 п.л. (В печати).

РОССИИ'' • ГОСУ:/:"

БЕБЛд-iO'j, '1, '/ '

ПЕРВАЯ ГЛАВА

ГОРНОПОМЫШЛЕННИКИ ЮГА РОССИИ: СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДПРИНИМА ТЕЛЬ С КОГО МЕНТАЛИТЕТА В КОНЦЕ XIX - НА ЧАЛЕ XX ВЕКА

Заключение научной работыдиссертация на тему "Горнопромышленники Юга России в конце XIX - начале XX века: предпринимательский менталитет"

Выводы

Для предпринимательского менталитета южнороссийских горнопромышленников были характерны традиционные ориентации в хозяйственной деятельности. Обеспечение роста производства, к которому обычно сводится функция производственных инноваций, осуществлялось не за счет внутренних ресурсов, как в случае с подлинно инновационным предпринимательством, а за счет внешних источников, в первую очередь, каналов государственной поддержки. Причем южнороссийских горнопромышленников привлекало не только казенное финансирование, но и возможности и перспективы административного, внеэкономического регулирования в хозяйственной сфере, представлявшие собой неотъемлемые источники извлечения прибыли в условиях экономической конъюнктуры России.

Из пяти возможных типов инноваций (в классификации Й. Шумпетера) южнороссийскими горнопромышленниками самостоятельно практиковалась только организационная, состоящая в комбинировании обрабатывающих и сырьевых предприятий, а также в формировании монопольного сбыта. В остальных четырех случаях инновации осуществлялись на основе государственного вмешательства в естественное состояние рыночной конъюнктуры. Механизация и технические усовершенствования служили не росту производительности труда, а удерживанию динамического баланса, уравновешивали естественный прирост, позволяли не столько наращивать объемы производства, сколько воспроизводить определенный уровень угледобычи.

Ориентация на традиционализм, рутинность в хозяйственной деятельности и обязательную государственную поддержку не являются показателями экономической индифферентности южнороссийских горнопромышленников. Это результат хозяйственной адоптации, приспособления носителей предпринимательского менталитета к существующей в условиях сословно-бюрократического государства экономической среде (включая рыночную конъюнктуру и способы конкурентоспособности, выживания частных предприятий).

Согласно представлениям южнороссийских горнопромышленников, ценности современного им общества и присущего ему типа личности преобладали в структуре личности предпринимателя как представителя данной культуры. Следование принятым в данном обществе нравственным ориентирам, желание соответствовать этическим нормам и идеалам понималось как личное дело каждого предпринимателя в первую очередь как носителя тех или иных человеческих качеств. Акцентировалось нежелание идти на внутu 1 и реннии конфликт, нормы предпринимательской этики трактовались не столько формально, как выполнение предписанных законом обязательств, сколько содержательно, как внутреннее, интуитивное чувство долга, принадлежности к общему делу. В российском обществе данного периода предпринимательская деятельность не являлось самостоятельной ценностью, занятие предпринимательством было оправдано только если было направлено на пользу общества и государства: развитие отечественной промышленности, рост национального благосостояния, поощрение науки и искусства, меценатство и благотворительность. Поэтому многие горнопромышленники воспринимали индивидуализированный характер собственной деятельности как конфликтующий с этическими и религиозными нормами того общества, в рамках которого осуществлялась их деятельность. Они постоянно подчеркивали, что внутреннее чувство долга, мораль, для них важнее, чем следование внешним законоположениям и закономерностям рыночного хозяйства. По их словам, в оппозиции «мораль - выгода» именно этические мотивы определяли основополагающие, стратегические моменты выбора и принятия решений в их хозяйственном поведении.

Вместе с тем, формировался либеральный подход к проблеме следования в предпринимательской деятельности традиционным ценностям российского социума, в соответствии с которым каждый был обязан заботиться о своих собственных интересах и не мог быть жестко связан в своей хозяйственной деятельности социальной ответственностью с другими социальным слоями, общностями и группами населения.

В аспекте партнерских предпринимательских взаимоотношений для южнороссийских горнопромышленников характерным являлось стремление скрыть подлинное состояние своих дел в текущий момент, чтобы иметь возможность маневра, манипуляций потенциальными партнерами и потребителями в своих интересах. Личная деловая репутация понималась не как прозрачность, откровенность перед партнером и раскрытие своих нынешних и потенциальных экономических возможностей, а как систематическое выполнение взятых на себя коммерческих обязательств (практически любыми доступными средствами). Прослеживается желание замкнуть дело на себе, предпочтение авторитарных методов ведения коммерческой и хозяйственной деятельности. Также южнороссийские горнопромышленники были ориентированы на поиск лазеек в системе действующего законодательства, с успехом использовали несовершенство правовых положений, регулирующих торгово-промышленную деятельность, в целях личного обогащения. Методы неформального, основанного на межличностных связях и патрон-клиентных отношениях, решения хозяйственно-правовых вопросов, были, по-видимому, в предпринимательской практике обычным делом, обуславливались крайней степенью бюрократизации административного управления во всех сферах, в том числе и в сфере частнохозяйственной деятельности.

В вопросе взаимоотношений с рабочими можно говорить, что в среде южнороссийских горнопромышленников наблюдалась установка на обеспечение рентабельности своего предприятия, уменьшение производственных затрат в первую очередь за счет сохранения, консервации тяжелого материального положения своих рабочих. Только в металлургической отрасли, в отличие от угольного дела, обнаруживается тенденция постепенного повышения уровня жизни рабочих, связанная с организационно-техническимим особенностями металлургического производства. Частая конфликтность между хозяевами и рабочими была вызвана также особенностями организации трудового процесса на горных промыслах, повседневный ход которого слабо контролировался хозяевами, что оставляло простор для нарушений и злоупотреблений мелких администраторов-распорядителей; недостаточным учетом на законодательном уровне специфики горнопромышленных работ, особенно в сфере медицинского освидетельствования и травматизма рабочих, что создавало условия для конфликтных ситуаций, решение которых не зависело в полной мере от предпринимателей, стесненных различными административно-бюрократическими процедурами и медицинскими заключениями и, наконец, несоответствием основных законоположений, регулирующих горное дело, его потребностям концентрации и развития, что препятствовало ориентации южнороссийских горнопромышленников на перспективное устройство своего индивидуального предпринимательского хозяйства (особенно на арендованных землях). Южнороссийские горнопромышленники были ориентированы прежде всего на устранение или смягчение материальных последствий и финансовых потерь для своих предприятий в результате массового несчастного случая, но не были в должной мере обеспокоены предотвращением гибели своих рабочих, не стремились всеми силами и средствами снизить риск для жизни своих рабочих, поскольку от возможности несчастных случаев на производстве не был гарантирован ни один рудник.

Согласно представлениям южнороссийских горнопромышленников, устройство культурно-воспитательных развлечений в качестве замены кабакам служило повышению производительности труда, в то время как такая непосредственно связанная с производственным процессом область как медицинское обслуживание, забота о физическом здоровье своих рабочих осуществлялась по личному усмотрению горнопромышленников в качестве благотворительной деятельности. Горнопромышленники реализовывали установку охранительного порядка, направленную на удержание производственных и социально-правовых отношений между рабочими и предпринимателями на доиндустриальном уровне развития. Они стремились к преодолению конфликта между трудом и капиталом не через равнозначное сотрудничество, с учетом социальных и политических интересов обеих сторон, а через реализацию свойственных патриархальному укладу патерналистско-попечительских тенденций по отношению к рабочим своего предприятия и рудника. Донбасские предприниматели отрицательно относились к мерам по повышению зарплаты на том основании, что горнорабочие как люди, лишенные буржуазного мировоззрения и западноевропейских стандартов трудовой этики, не могут правильно распорядиться увеличившимися доходами, понижают свою мотивацию к труду, что ведет к снижению производительности предприятия, и, вообще, приносит вред как рабочим, так и горнопромышленникам. Южнороссийские горнопромышленники в отношениях с рабочими акцентировали не столько обеспечение равноценного социального партнерства рабочих и предпринимателей, сколько стремились к реализации мер по привлечению и удержанию, часто внеэкономическими средствами давления, рабочих на руднике, т.е. относились к рабочему вопросу прежде всего как к кадровой политике.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В конце XIX - начале XX века на Юге России формируется новый индустриальный район, связанный со становлением угольной и металлургической промышленности Донбасса. На его основе складывается и особая предпринимательская «группа интересов», состоящая из горнопромышленников, которые имели свой отдельный представительный орган - Съезд горнопромышленников Юга России.

Как представители особой «группы интересов» горнопромышленники Юга России выступали носителями определенного предпринимательского менталитета, который рассматривается в работе в структурном плане как совокупность представлений, ценностей и установок, выражающих отношение южнороссийских горнопромышленников в качестве представителей единой «группы интересов» к различным сегментам социально-политической и экономической среды, в рамках которой осуществлялась их предпринимательская деятельность. Соответственно, в структуре предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX века можно выделить социально-политический и экономический компоненты.

Центральное место в социально-политическом компоненте предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX -начале XX века занимала проблема групповой идентичности. Участие того или иного донбасского предпринимателя в деятельности Съезда горнопромышленников (хотя бы в рамках общего собрания) выступало индикатором его идентификации себя с горнопромышленной «группой интересов». Первоначально подключение к работе Съезда не давало горнопромышленникам никаких особых льгот и экономических преимуществ, зато накладывало определенные финансовые и групповые обязательства, поэтому они артикулировали свою «группу интересов» почти как общественную организацию (практиковались денежные взносы на добровольных началах), призванную служить делу развития национальной промышленности.

В дальнейшем, с введением в 1887 году ценза для участия в деятельности Съезда горнопромышленная «группа интересов» постепенно трансформируется в реальную корпорацию, объединение людей по профессиональному признаку, отстаивающих свои общие предпринимательские интересы перед государственной властью. Членство в предпринимательской «группе интересов» горнопромышленников Юга России становится формализованным, поскольку, накладывая обязательства, предоставляет и большие экономические возможности, открывает путь к использованию ресурсов государства для повышения рентабельности частных горнозаводских предприятий. В связи с этим возникает необходимость признания принадлежности к группе со стороны остальных ее представителей с целью ограничить доступ к ресурсам «посторонних» лиц. В условиях стабильного, но ограниченного рынка сбыта сужение круга фирм, занятых в делах Съезда и претендующих на свою долю рыночных поставок, являлось важным способом конкурентной борьбы на внутригрупповом уровне.

Согласно представлениям донбасских предпринимателей, идентификация горнопромышленника с «группой интересов» должна была осуществляться в первую очередь на индивидуальном уровне, в форме осознавания себя как обладателя определенных социально-экономических атрибутов (капитала, шахты, рудника, управленческой должности высшего звена в угольном или металлургическом предприятии, специального технического образования и т.п.), гарантирующих определенный уровень материального достатка их владельца. Формализация членства в «группе интересов» воспринималось южнороссийскими горнопромышленниками как признание со стороны других представителей группы экономической эффективности данных атрибутов, как подтверждение предпринимательской успешности их владельца, поскольку отдельный горнопромышленник, отвечающий критериям, предъявляемым группой, мог не являться на сессии Съезда, т.е. не идентифицировать себя с группой на личном уровне.

Превратившись в замкнутую корпорацию, горнопромышленники Юга России по прежнему продолжали артикулировать себя как особую общественную ассоциацию, миссией которой является общественное служение, понимаемое как принадлежность к «общему делу», деятельность на благо общества и государства. В их высказываниях Съезд фигурирует как общественное учреждение, призванное решать общественные вопросы. Идентификационная иерархия в заявлениях горнопромышленных предпринимателей Юга России выстраивалась таким образом, что род профессиональных занятий упоминался только после утверждения себя в качестве человека (нравственного существа) и гражданина (патриота-государственника). Таким способом они пытались создавать положительный «образ себя для других». Это объясняется социокультурной маргинальностью свойственного южнороссийским горнопромышленникам предпринимательского менталитета, отсюда их стремление интегрироваться в общественный контекст, слиться с более представительными и престижными общественными структурами.

Таким образом, определяющими в представлении горнопромышленников Юга России о себе являлись внешние признаки, у них отсутствовало представление о предпринимательстве как внутренней интенции человека, способе мышления. Групповая идентичность изначально складывалась в профессиональной, корпоративной форме. Горнопромышленники идентифицировали себя как особую «группу интересов» только в экономической сфере жизни, в то время как в общественно-политической сфере отождествлялись с интересами «прогрессивного» общества в целом.

Горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX века не имели общеполитических взглядов на групповом уровне. Однако в отдельности многие из них стремились реализовать свои идеологические взгляды и убеждения, регулярно участвовали в выборах. Политические ценности горнопромышленников были разнородными, выстраивались в соответствии с индивидуальными предпочтениями. В представлении южнороссийских горнопромышленников, предпринимательская «группа интересов» являлась ассоциацией, объединенной на основе экономического интереса, в рамках которой не могло или не должно было существовать идеологического единства. Отсутствие у горнопромышленников интереса к политическому самовыражению и самоопределению на уровне группы, отказ от общегруппового суждения и действия в политической сфере жизни должны были демонстрировать их верноподданническое отношение к самодержавию.

Корпоратистские установки в нашем случае понимаются как стереотипы поведения горнопромышленников Юга России, определяющие их взаимоотношения как представителей особой «группы интересов» с органами государственной власти. По мнению горнопромышленников, государство, при приоритете своих экономических интересов, должно было учитывать хозяйственные интересы южнороссийских горнопромышленников как влиятельной группы за счет других «заинтересованных групп» (и, в частности, бакинских нефтепромышленников). В горнопромышленной среде Юга России отсутствовало представление о необходимости согласования интересов различных «влиятельных групп» предпринимателей между собой. Среди форм государственного вмешательства в их деятельность южнороссийские горнопромышленники предпочитали государственное распределение своей продукции по категориям потребителей в обмен на гарантированный уровень сбыта, позволявший выживать предприятию на минимуме производственных возможностей.

Экономическое содержание предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX века раскрывается в первую очередь через их отношение к инновациям, риску и конкуренции. В теории предпринимательства данные понятия рассматриваются как базовые характеристики предпринимательской деятельности.

В предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников не было представления о необходимости интенсификации производства за счет внедрения технических новшеств. Применение ими в процессе производства технических новинок и усовершенствований обслуживало не столько рост производительности труда, сколько уравновешивало естественный прирост, позволяло не столько наращивать объемы производства, сколько воспроизводить определенный уровень угледобычи. Донбасским предпринимателям была свойственна лишь установка на организационную инновацию, поскольку доходность горных и горнозаводских предприятий Юга увеличивалась почти в прямой зависимости от степени комбинирования их с основными сырьевыми предприятиями.

Горнопромышленники Юга были ориентированы на внешние (государственные) источники обеспечения инновации, причем преобладала установка на использование в процессе частнохозяйственной деятельности не столько финансовых средств государства, сколько административно-принудительного потенциала государственной власти. Административно-принудительные возможности государственного аппарата использовались как важный фактор повышения доходности предприятия, извлечения предпринимательской прибыли в экономических условиях дореволюционной России. Эта установка подтверждается имевшими хождение в горнопромышленной среде Юга России в конце XIX века проектами по привлечению рабочих рук на угольный промысел, которые сводились к предложениям об устройстве в поселке горняков тюрьмы с принудительным использованием на шахтах арестантского труда, либо переселении за выкуп крестьян из центральных губерний с последующей бесплатной отработкой в течение пятилетнего срока. Ходатайствовали также о создании при железнодорожных станциях и земских управах рабочего бюро с привлечением к его деятельности штата железнодорожных служащих и станционных жандармов, о праве силой удерживать рабочих на шахтах, отбирая у них паспорта и т.п.

Кроме того, горнопромышленные предприниматели Юга России ориентировались на рутинность, воспроизведение в процессе повседневной предпринимательской деятельности основных процедур по управлению хозяйством с тем, чтобы сгладить риск возможных потерь, одновременно утрачивая шансы на сверхприбыль.

В предпринимательском менталитете южнороссийских горнопромышленников ценностью выступал уравнительный принцип сегментации рынка. Незначительные, но гарантированные государством объемы сбыта продукции были для них предпочтительней, чем погоня за высокими прибылями на основе свободной рыночной конкуренции. Конкуренция и риск рассматривались южнороссийскими горнопромышленниками как нежелательные факторы экономической среды, которые следовало нивелировать за счет государственного вмешательства.

В области деловой этики для южнороссийских горнопромышленников, как и вообще для предпринимателей, важнейшим являлось понятие «деловой репутации». Деловая репутация интерпретировалась южнороссийскими горнопромышленниками как систематическое выполнение взятых на себя коммерческих обязательств практически любыми доступными средствами. Партнерские взаимоотношения между южнороссийскими горнопромышленниками нередко характеризовались несоблюдением условий контракта в результате недостаточной организованности производства с попытками переложить ответственность на третье лицо, обычно государственную железную дорогу или пересмотреть контрактные обязательства в одностороннем порядке. В целом же деловая этика южнороссийских горнопромышленников в рассматриваемый период имела ярко выраженный корпоративный характер, поскольку принцип доверительности в партнерских взаимоотношениях реа-лизовывался в основном внутри корпорации.

Среди ценностей российского общества в конце XIX - начале XX в. предпринимательская деятельность не являлась значимой, предпринимательство было легитимным, если направлялось на рост национального благосостояния, поощрение науки и искусства, меценатство и благотворительность. В связи с этим многие южнороссийские горнопромышленники воспринимали индивидуализированный характер собственной деятельности как конфликтующий с этическими и религиозными нормами того общества, в рамках которого осуществлялась их предпринимательская деятельность. Они постоянно подчеркивали, что внутреннее чувство долга, мораль, для них важнее, чем следование внешним законоположениям и закономерностям рыночного хозяйства. Но именно в деловой этике наиболее заметно расхождение между декларативными заявлениями и практикой горнопромышленного предпринимательства на Юге России. В реальности отчетливым было стремление горнопромышленных предпринимателей Юга переложить значительную часть производственных расходов на потенциального потребителя, как государственного, так и частного. Даже повагонные сборы, за счет которых формировался бюджет Съезда горнопромышленников Юга России, оплачивались во многом из кармана потребителей.

В рабочем вопросе для большинства южнороссийских горнопромышленников нормой являлось снижение регулярных производственных затрат в первую очередь за счет сохранения, консервации тяжелого материального положения своих рабочих. Вплоть до событий 1905 - 1907 гг. горнопромышленники выступали против законодательного вмешательства в сферу социального обеспечения рабочих, поскольку рассматривали медицинскую и страховую помощь рабочим как филантропическую деятельность, которая является личным делом каждого отдельного предпринимателя и продиктована благотворительными побуждениями, соображениями христианского долга или повышения социального престижа.

Горнопромышленники Юга ориентировались на устранение или смягчение материальных последствий и финансовых потерь в результате массового несчастного случая на производстве, но не были в должной мере обеспокоены предотвращением гибели рабочих. Они не стремились всеми силами и средствами снизить риск для жизни своих рабочих, поскольку от возможности несчастных случаев на производстве не был гарантирован ни один рудник.

В представлении горнопромышленных предпринимателей Юга России устройство культурно-воспитательных развлечений в качестве замены кабакам служило росту производительности труда, в то время как такая непосредственно связанная с производственным процессом область как медицинское обслуживание, забота о физическом здоровье рабочих осуществлялась в качестве филантропической, благотворительной деятельности.

В целом южнороссийские горнопромышленники демонстрировали установку охранительного порядка, направленную на удержание производственных и социально-правовых отношений между рабочими и предпринимателями на доиндустриальном уровне развития. Выступая за модернизацию отечественной промышленности на основе западноевропейских технологических стандартов, в социальной сфере они стремились к преодолению конфликта между трудом и капиталом через реализацию свойственных фами-лизму попечительских установок по отношению к рабочим своего предприятия и рудника. В их отношении к рабочим присутствовала двойственность: с одной стороны, они рассматривали рабочего как орудие, практически лишенное человеческих качеств, с другой стороны, стремились заниматься нравственным воспитанием и общим образованием рабочих.

Можно говорить, что экономическое содержание предпринимательского менталитета горнопромышленников Юга России в конце XIX - начале XX века отличалось от хозяйственных установок современного ему западноевропейского (классического) предпринимательства, сложившегося в рамках протестантской этики, для которого определяющими являлись факторы риска, инновации и свободной конкуренции. Южнороссийские горнопромышленники самостоятельно ориентировались только на организационную инновацию, склонность к техническим нововведениям сводилась в значительной степени к формализованному подражанию западноевропейским технологическим стандартам. Нормы и ценности деловой этики также имели различные социокультурные основания, опосредовались в горнопромышленной среде на Юге России отсутствием такого мощного религиозного источника предпринимательского поведения, как протестантизм в Западной Европе.

Более того, фактор отсутствия общепризнанной мотивации религиозного характера отличает группу горнопромышленных предпринимателей южнороссийского индустриального района, укомплектованную представителями самых разных социальных слоев и групп, от московского и западносибирского предпринимательства, представители которого часто являлись выходцами из старообрядческой среды. Старообрядчество можно рассматривать в качестве аналога западноевропейского протестантизма по его роли в формировании предпринимательского менталитета в России, в то время как религиозно-этические принципы и мировоззренческие установки данных конфессий имеют значительные различия.

Однако сравнение социально-политических представлений и экономических установок этих региональных групп и группы горнопромышленных предпринимателей на Юге России в конце XIX - начале XX века вызывает трудности. Социальная группа горнопромышленных предпринимателей на Юге России выделена по профессиональному и территориальному признакам, а социальные группы московских и западносибирских купцов-староверов по конфессионально-сословному и территориальному признакам. Задача осложняется и тем, что исследователи пользуются совершенно разными методологическими схемами, относят к содержанию предпринимательского менталитета различные социокультурные компоненты, как следствие, полученные ими выводы не поддаются корректному сопоставлению с результатами нашей диссертационной работы.

Можно лишь высказать ряд общих замечаний. По критерию отношения к экономическим инновациям южнороссийские горнопромышленники отличались от московских и западносибирских предпринимателей тем, что использовали инновации в целях сохранения рентабельности производства в связи с усложнением условий ведения горных работ. Московские текстильные фабриканты и западносибирские зернопромышленники применяли инновационную функцию для роста производительности и повышения рентабельности предприятия. Причем, если первые предпочитали внешние источники обеспечения инновационной деятельности (государственные субсидии, заказы, административно-принудительные возможности государственных органов власти), то вторые опирались на внутренние источники (личные и заемные, как правило, из средств старообрядческой общины, капиталы). В процессе ведения дел горнопромышленники Юга опирались на личную деловую репутацию с учетом корпоративных интересов, а московские и западносибирские предприниматели - на семейно-родовую репутацию с учетом интересов их общины.

Предприниматели Московского и Западносибирского регионов, в основном выходцы из старообрядческой среды, привыкли рассчитывать на собственные силы и отличались высокой степенью хозяйственной инициативы. Для их предпринимательской деятельности была характерна ориентация на преимущественное взаимодействие с обществом в условиях конфликта с государством и политической маргинальное™ как религиозных диссидентов. Горнопромышленники, при свойственной им социокультурной маргинально-сти, наоборот, находились в состоянии конфликта с обществом и ориентировались на взаимодействие с государством. Для них административно-бюрократический аппарат являлся важнейшей компонентой экономической среды предпринимателя. Поэтому они относились к свободной конкуренции и риску как к негативным факторам экономической среды, которые следует нивелировать за счет государственной поддержки, а московские и западносибирские предприниматели рассматривали конкуренцию и риск как естественные составляющие экономической среды, ориентировались на самостоятельное несение бремени предпринимательских рисков. В то же время, начиная с 80-х годов XIX в., наблюдался рост протекционистских настроений среди отечественных предпринимателей в целом, вызванный конкуренцией с иностранными предпринимателями в борьбе за внутренний российский рынок. Но в отличие от крупных южнороссийских горнопромышленников ведущие московские и западносибирские предприниматели не базировали успех собственного предпринимательского дела на госзаказах и административно-бюрократическом волюнтаризме.

В связи с этатизмом и корпоративизмом южнороссийских горнопромышленников для них была характерна невысокая степень взаимодействия с органами местного самоуправления (в частности, с земствами) незначительная общественно-политическая активность на групповом уровне. Московские и западносибирские предприниматели, напротив, активно участвовали в местных органах самоуправления, традиционно исполняли общественные поручения. Московских и западносибирских купцов отличал также высокий уровень благотворительности, поскольку она рассматривалась как религиозный долг (наперекор личной скупости), в то время как благотворительность южнороссийских горнопромышленных предпринимателей была основана на редкой и в тогдашней России личной нравственности и сострадательности, являлась филантропией.

Общим моментом для горнопромышленников Юга и предпринимателей московского и западносибирского района была реализация установок фамилизма по отношению к рабочим, поскольку, в соответствии патерналистскими воззрениями, они полагали, что должны обладать полнотой власти на своих предприятиях (выступали против вмешательства закона в трудовые отношения между предпринимателями и рабочими).

В дореволюционной России сосуществовали два пути формирования предпринимательского менталитета, и, соответственно две традиции отечественного предпринимательства, официальная, насаждаемая, начиная с Петровских реформ, государством (мобилизационный тип развития), и альтернативная, периферийная, представленная старообрядчеством как самостоятель-нои экономической силои (естественный, эволюционный тип развития). Выходцами из старообрядцев была создана текстильная промышленность московского индустриального района, в то время как экономическая политика насаждения стратегически важных тяжелых отраслей промышленности привела к созданию южнороссийского индустриального района и группы петербургских переделочных заводов.

Список научной литературыКачалян, Андрей Сергеевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ГАРО, Фонд 32 «Управление горной и соляной частями Области Войска Донского», Опись 1:

2. Д. 366. Дело об отчислении от Рыжкина антрацитового участка за невыполнение статьи 50-й Положения о горной промышленности. 1881 г.

3. Д. 385. Дело об отчислении от Губонина и Урюпинского антрацитовых участков за невыполнение статьи 50-й Положения. 1881г.

4. Д. 430. Дело об отчислении от Зазыбина антрацитового участка за невыполнение статьи 50-й Положения. 1883 г.

5. Д. 431. Дело об отчислении от Белоусовой антрацитового участка за невыполнение статьи 50-й Положения. 1883 г.

6. Д. 456. Дело об отчислении антрацитовых участков от их владельцев за неисполнение горных правил.

7. Д. 487. Дело об отчислении каменноугольных участков от Кирсанова и Попова за невыполнение горных правил. 1885 1889 гг.

8. Д. 542. Дело об отчислении в Войско антрацитовых участков от их владельцев за несоблюдение горных правил. 1888 г.

9. Д. 594. Дело об отчислении от казака Дувакина участков на Грушевском руднике. 1891 1892 гг.

10. Д. 659. Протоколы собраний донских углепромышленников по вопросу участия в общих расходах. 1897 1898 гг.

11. Д. 713. Дело об отчислении от Минаевой антрацитового участка за невыполнение статьи 50-й Положения. 1881 1882 гг.

12. Д. 765. Дело об отчислении в Войско антрацитовых участков за невыполнение правил о прохождении капитальной шахты. 1887 г.

13. Д. 1076. Дело об отчислении в Войско антрацитовых участков. 1890 -1891 гг.

14. Д. 1085. Дело по ходатайству выборных от углепромышленников об уменьшении платы за проезд рабочих от ст. Козловской на Грушевский рудник, о потребности в рабочей силе на руднике. 1892 1893 гг.

15. Д. 1100. Дело о назначении фонда для выполнения статьи 50-й Положения относительно углубления шахт. 1893 1894 гг.

16. Д. 1103. Дело об отчислении от купца Максимова антрацитового участка за невыполнение статьи 50-й Положения. 1893 1894 гг.

17. Д. 1167. Протоколы обследования копей Д.А. Пастухова комиссией. 1883 г.

18. ГАРО, Фонд 455 «Юго-Восточное горное управление», Опись 1:

19. Д. 5. Дело о выработке проекта «Положения о правах и обязанностях выборного углепромышленников Грушевско-Власовского района. 1896 1909 гг.

20. Д. 47. Дело об учреждении двухклассной школы десятников имени тайного советника В.А. Вагнера за счет углепромышленников области. 1901 -1907 гг.

21. Д. 211. Дело о запрещении горных работ руднике Гончарова за систематическое нарушение правил безопасности. 1907 г.

22. Д. 261. Дело об остановке работ на известняковом карьере Свободы ввиду нарушения правил. 1909 1910 гг.

23. Д. 262. Дело об остановке работ на антрацитовых шахтах ввиду нарушения правил безопасности. 1909 1910 гг.

24. Д. 263. Дело об отобрании у предпринимателя Пастухова участка ввиду нарушения правил. 1909 1910 гг.

25. Д. 269. Дело об устройстве горно-спасательной станции в Грушевском районе. 1909- 1915 гг.

26. Д. 295. Правила для ведения горных работ в видах их безопасности. 1911 г.

27. Д. 266. Дело о закрытии шахты Горбаткова ввиду нарушения правил. 1909 г.

28. Д. 342. Дело об остановке работ на руднике «Товарищества Хрусталев-ских антрацитовых копей Виолин и Диколенко» в связи с нарушением правил ведения горных работ. 1912 г.

29. Д. 435. Докладная записка углепромышленника Голубова с возражением на акт окружного инженера о нарушении на Чулковском руднике правил ведения горных работ под полотном железной дороги. 1915 1916 гг.1.. Опубликованные:

30. А) Делопроизводственные материалы:

31. Труды VI-го Съезда углепромышленников Юга России. Харьков, 1881.

32. Труды VIII-го Съезда горнопромышленников Юга России. Харьков, 1884.

33. Труды IX-го Съезда горнопромышленников Юга России. Харьков, 1885.

34. Труды Х-го Съезда горнопромышленников Юга России. Харьков, 1886.

35. Труды XI-го Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков,1887.

36. Труды ХП-го Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков,1888.

37. Труды ХШ-го Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков, 1889.

38. Труды XIV-го Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 1,2. Харьков, 1890.

39. Труды XV-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков,1891.

40. Труды XVI-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 1,2. Харьков, 1891.

41. Труды XVII-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков,1892.

42. Труды XVIII-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 2. Харьков, 1892.

43. Труды XIX-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т.1. Харьков, 1894.

44. Труды ХХШ-го Съезда горнопромышленников Юга России. Ч. 1. Харьков, 1899.

45. Труды XXIV-ro Съезда горнопромышленников Юга России. 4.2. Харьков, 1900.

46. Труды XXV-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т.З. Харьков, 1901.

47. Труды XXVI-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 1. Харьков, 1902.

48. Труды XXVII-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 2. Харьков, 1903.

49. Труды ХХ1Х-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т.З. Харьков, 1905.

50. Труды ХХХ-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т.З. Харьков, 1906.

51. Труды XXXI-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 3. Харьков, 1907.

52. Труды ХХХП-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 1. Харьков, 1908.

53. Труды ХХХШ-го Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 2. Харьков, 1908.

54. Труды XXXIV-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 1. Харьков, 1909.

55. Труды XXXV-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 1.4. 1. Харьков, 1911.

56. Труды XXXVI-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 3. Харьков, 1912.

57. Труды XXXVII-ro Съезда горнопромышленников Юга России. Т. 1. Харьков, 1913.

58. II -ой Экстренный Съезд горнопромышленников Юга России. Харьков, 1892.

59. IV-ый Экстренный Съезд горнопромышленников Юга России. Харьков,1899.

60. V-ый Экстренный Съезд горнопромышленников Юга России. Харьков,1900.

61. Труды I Торгово-промышленного Съезда в Одессе. Т.2. Одесса, 1911. Б) Статистические материалы:

62. Антипов А.И. Исторический очерк развития на Дону горной промышленности // Труды Областного войска Донского Статистического Комитета. Вып. 1, Новочеркасск, 1867.

63. Георгиевский И. Очерки ростовской промышленности. Мукомольное дело // Сборник Областного войска Донского Статистического Комитета. Вып. 1, Новочеркасск, 1901.

64. Номикосов С. Статистическое описание области войска Донского. Новочеркасск, 1884.

65. Отсчет контролера горных работ М.Б. Краснянского по горному промыслу в юрте Новочеркасской станицы Области Войска Донского Воронежско-Донского горного округа за 1907 год. Новочеркасск, 1908.

66. Отсчет председателя XXX съезда горнопромышленников Юга России Начальника Юго-Восточного горного управления Горного инженера Тайного Советника В.А. Вагнера, Харьков, 1906.

67. Скочинский А.А. Краткий отчет о состоянии горной и технической части каменноугольных рудников Донецкого Бассейна в 1900 году // Горный журнал, 1903 № 1.

68. В) Публиг{истические материалы и периодическая печать: В * публицистические материалы:

69. Гольдштейн И.М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатного вопроса в России. М., 1913.

70. Греков A.M. Очерки экономического и хозяйственного быта населения Донской области. Таганрог, 1905.

71. Греков A.M. Приазовье и Дон. Очерки общественной и экономической жизни края, СПб.,1912.

72. Колодуб Е. Труд и жизнь горнорабочих на Грушевских антрацитовых рудниках. М., 1905.

73. Колодуб Е. Условия развития и деятельности антрацитовой промышленности в Области Войска Донского. Александровск-Грушевск, 1901.

74. Кошкин И.С., Зубков И.И. Донское торговое общество и его значение в жизни Донского края. Новочеркасск, 1888.

75. Кошкин И.С. Донские торговые казаки, Ростов-на-Дону, 1904.

76. Краснянский М.Б. Записки донского штейгера. Т.1. Корреспонденция, заметки, исследования, доклады. Ростов/Д., 1916.

77. Савельев Е.П. Очерки по истории торговли на Дону. Общество донских торговых казаков, 1804-1904, Новочеркасск, 1904.

78. Фомин П.И. Горная и горнозаводская промышленность Юга России. Т. 2. Харьков, 1924.

79. Фомин П.И. Краткий очерк истории съездов горнопромышленников юга России. Харьков, 1908.1. В** периодическая печать:

80. Антрацитовый рудник Кошкина // Горный журнал, 1983 №11.

81. Бороздин П. Экономические этюды. Нужды горнопромышленников // Приазовский край, 1906 № 154.

82. Буличев Н. Горнорабочий вопрос на юге России // Горный журнал, 1884 № 10.

83. Краснянский М.Б. Донская антрацитовая промышленность // Приазовский край, 1913, 3 декабря, № 315.

84. Краснянский М.Б. Еще к вздорожанию угля в Ростове-на-Дону. Заметки // Южный телеграф, 1907 № 1740.

85. Краснянский М.Б. Уголь дорожает. Заметки // Приазовский край, 1909 № 193.

86. К угольному кризису // Приазовский край, 1913,2 марта, № 56.

87. Либерман J1.A. Условия труда горнорабочих в Донецком бассейне // Вестник фабричного законодательства и профессиональной гигиены, 1905 № 1.

88. О развитии каменноугольной промышленности // Донские областные ведомости, 1881, 14 января, № 4.

89. Потрясающая катастрофа в шахте // Донские областные ведомости, 1913, 7 декабря, №31.

90. Состояние углепромышленности в Грушевском районе // Приазовский край, 1911,4 октября, № 260.

91. Съезд горнопромышленников Юга России // Донские областные ведомости, 1914, № 14.

92. Таскин Е. Условия развития и современное положение каменноугольной промышленности Донецкого бассейна // Горнозаводской листок, 1895 № 10.1. ЛИТЕРАТУРА

93. Агеев А.И. Предпринимательство: проблемы собственности и культуры. М, 1991.

94. Ананьич Б.В. Предпринимательство в России (религиозно-национальный аспект) // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

95. Ананьич Б.В., Беляев С.Г. История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX начало XX века. М., 1999. Рецензия // Отечественная история, 2001 № 1.

96. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000.

97. Ануфриев Е.А., Лесная Л.В. Российский менталитет как социально-политический и духовный феномен // Социально-политический журнал, 1997 № 3,4, 5.

98. Апресян А. Ценностные контроверзы предпринимательства // Общественные науки и современность, 1993 № 2.

99. Бакулев Г.Д. Развитие угольной промышленности Донецкого Бассейна. М., 1955.

100. Безгодов А.В. Очерки социологии предпринимательства. СПб., 1999.

101. Беспалова Ю.М. Ценностные ориентации в культуре Западносибирского предпринимательства второй половины XIX начала XX века. Тюмень, 1998.

102. Бобович И.М. Экономическое развитие России. 1861 1914 годы. СПб., 1995.

103. Бовыкин В.И. Эпоха капитализма (середина XIX века 1914 год) в современной советской историографии // Новое в исторической науке. М., 1984.

104. Бойко В.П. К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии второй половины XIX века (по материалам мемуарных источников) // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.

105. Бондаренко E.JI. Представительские организации крупного капитала в России // Научные доклады высшей школы. Экономические науки. 1961 № 4.

106. Бондаренко E.JI. Съезд горнопромышленников юга России крупнейшая представительская организация монополистического капитала России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8. Экономика, 1961 № 1.

107. Боровой С.Я. Об экономических связях буржуазной верхушки и царизма в период империализма // История СССР, 1970 № 2.

108. Боханов А.Н. Крупная буржуазия России (конец XIX- 1914). М., 1992.

109. Боханов А.Н. Предпринимательская элита России в начале XX века // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в конце

110. XIX начале XX века. М., 1988.

111. Боханов А.Н. Российское купечество в конце XIX начале XX века // История СССР, 1985 №4.

112. Бусыгин А.В. Предпринимательство. М., 2000.

113. Верховин В.И., Логинов С.Б. Феномен предпринимательского поведения // Социологические исследования, 1995 № 8.

114. Воробьев М. Нравственная основа русского капитализма // Власть, 2002 № 8.

115. Воробьев Ю.Ф. Рынок и предпринимательство в России на рубеже XIX

116. XX веков // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

117. Гавлин М.Л. Предприниматели и российская культура (вторая половина XIX начало XX века) // Отечественная история, 1998 № 6.

118. Гиндин И.Ф. О некоторых особенностях экономической и социальной структуры капитализма в начале XX века // История СССР, 1966 № 3.

119. Гиндин И.Ф., Иванов Л.М. О неравномерном развитии российского капитализма в начале XX века // Вопросы истории, 1965 № 9.

120. Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности // История СССР, 1963 № 2, 3.

121. Грачев М.В. Предпринимательство в современной экономике // Общество и экономика, 1993 № 4.

122. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.

123. Гуревич А.Я. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М., 1989.

124. Гуревич А.Я. От истории ментальностей к историческому синтезу // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М.,1993.

125. Гуревич А.Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. М., 1989.

126. Гуревич П.С. Культурология. М., 1996.

127. Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1994.

128. Деловая культура российского общества. Круглый стол ученых // Общественные науки и современность, 1993 №3,4.

129. Демешина Е.И. Из истории деятельности капиталистических монополий на Дону в начале XX века // Об особенностях империализма в России. М., 1963.

130. Донцов А.И., Емельянова Г.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. М., 1987.

131. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии, 1993 № 3.

132. Думова Н.Г. История буржуазных партий в России в зарубежной историографии // История СССР, 1977 № 6.

133. Душацкий J1.E. Ценностно-мотивационные доминанты российских предпринимателей // Социологические исследования, 1999 № 7.

134. Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 года // Одиссей. Человек в истории. М., 1991.

135. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 1911 годах. Л., 1978.

136. Епифанова Л.М. Биржа и представительство интересов предпринимателей // Отечественная история, 1998 № 6.

137. Ермоленко Т.Ф. Патернализм в России: культурологический анализ. Дисс. на соиск. уч. ст. доктора философских наук. Ростов/Д., 2000.

138. Зарубина Н. Российское предпринимательство: идеи и люди // Вопросы экономики, 1995 № 7.

139. Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М., 1998.

140. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории, 1995 № 7.

141. Иванова Н.А. Предприниматели и рабочие: эволюция отношений // Отечественная история, 1998 № 6.

142. Иванова Н.А. Проблема многоукладности на современном этапе развития науки // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

143. История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX -начало XX века. М., 2000.

144. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997.

145. Калмыков С.В. Организационные формы российского предпринимательства пореформенной эпохи // Отечественная история, 1998 № 6.

146. Кантарбаева А., Мустафин А., Теория предпринимательства и эволюционная экономика // Вопросы экономики, 1997 № 11.

147. Караваева И.О. О роли государства в развитии промышленного предпринимательства в России до 1917 года // Вопросы экономики, 1996 № 9.

148. Качанов Ю.Л. Социологический casus: «социальная группа предпринимателей» // Социологические исследования, 1999 № 9.

149. Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII XIX веках // Отечественная история, 2001 № 4.

150. Керов В.В. Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

151. Клейн H.JI. Государство и частное предпринимательство в капиталистической России // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

152. Коваль Т. Этика труда православия // Общественные науки и современность, 1999 № 6.

153. Корзун В.П. Рабочая политика крупной горнопромышленной буржуазии юга в эпоху капитализма. Дисс. на соиск. уч. ст. кандидата исторических наук. Ростов/Д., 1980.

154. Корзун В.Г. Южнороссийская горнопромышленная буржуазия и рабочее законодательство (1905 1907) // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.

155. Крутик А.Б., Пименова А.П. Введение в предпринимательство. СПб.,1995.

156. Крутиков В.В. Съезды южных горнопромышленников // История СССР, 1981 №4.

157. Крутиков В.В. Основные этапы формирования горнопромышленной буржуазии юга России // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.

158. Куприянов А.И. Представления о труде и богатстве русского купечества // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII XIX века. М.,1996.

159. Лаверычев В.Я. Государство и монополии в дореволюционной России: проблема вмешательства абсолютистского государства в экономическую жизнь и воздействия капиталистических монополий на государственный аппарат. М., 1982.

160. Лаверычев В.Я. К вопросу о возникновении монопольных объединений в царской России // Вестн. Моск. ун та. История, 1974 № 5.

161. Лаверычев В.Я. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861 -1900. М., 1974.

162. Лаверычев В.Я. Царизм и рабочий вопрос в России. М., 1971.

163. Левандовская А.А., Левандовский А.А. Темное царство: купец-предприниматель и его литературные образы // Отечественная история, 2002 № 1.

164. Леонтьев Д.А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции // Вопросы философии, 1996 № 4.

165. Лившин Я.И. Представительные организации крупной буржуазии в России в конце XIX начале XX века // История СССР, 1959 № 2.

166. Лубский А.В. Национальный менталитет и легитимация этнократии (к методологии исследования) // Известия ВУЗов Северо-Кавказского региона. Сер. Общественные науки, 1998 № 2.

167. Лубский А.В. Южнороссийская промышленность во второй половине XIX века (технико-экономическая структура). Дисс. на соиск. уч. ст. канд. исторических наук. Ростов/Д., 1975.

168. Лубский А.В., Корзун В.П. История южнороссийской буржуазии в дореволюционной и советской литературе // Вопросы историографии культуры и общественных движений. Ростов/Д., 1979.

169. Магун B.C. Трудовые ценности российского общества // Общественные науки и современность, 1996 № 6.

170. Маккей Дж. Развитие экономики и региональное предпринимательство в последний период Российской империи // Реформы или революция? России 1860 1917. Материалы международного коллоквиума историков. СПб., 1992.

171. Марьяновский В. Российский экономический менталитет: истоки и противоречия // Вопросы экономики, 1996 № 9.

172. Медынский В.Г., Шаршукова Л.Г. Инновационное предпринимательство. М., 1997.

173. Ментальность россиян. Специфика сознания больших групп населения России. М., 1997.

174. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII начало XX века). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т. 1,2. СПб., 2000.

175. Модель И.М., Модель Б.С. Профессиональная культура предпринимателя // Социологические исследования, 1997 № 10.

176. Мозойро А. Частное предпринимательство и общественное служение в русской экономической мысли второй половины XIX века // Вопросы экономики, 1994 № 7.

177. Орлова Г.А. Российская бюрократическая ментальность (1801-1917гг.). Дисс. на соиск. уч. ст. канд. психологических наук. Ростов/Д, 1999.

178. Очерки истории техники в России (1861-1917). М., 1973.

179. Перегудов С.П. Новый российский корпоратизм: демократический или бюрократический // Политические исследования, 1997 № 2.

180. Перегудов С.П. Новый российский корпоратизм: от бюрократического к олигархическому // Политические исследования, 1998 № 4.

181. Перегудов С.П. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Политические исследования, 1994 № 2.

182. Перегудов С.П. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Политические исследования, 1993 № 4.

183. Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и Российское государство. М., 1999.

184. Петров Ю.А. Предпринимательство и власть в России на рубеже XIX -XX веков // Отечественная история, 1998 № 6.

185. Половинкин П.Д., Савченко B.C. Проблема определения экономической сущности и содержания предпринимательства // Вест. Моск. гос. ун та. Сер. 6: Экономика, 1996 № 12.

186. Поткина И.В. Законодательное регулирование предпринимательской деятельности в пореформенной России // Отечественная история, 1998 № 6.

187. Поткина И.В. История предпринимательства в XX веке: становление научной дисциплины // Отечественная история, 2002 № 2. С. 128.

188. Потолов С.И. Из истории монополизации угольной промышленности Донбасса // Из истории империализма в России. М., 1959.

189. Потолов С.И. Рабочие Донбасса в XIX веке. M.-JL, 1963.

190. Предпринимательство в конце XX века. М., 1992.

191. Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века. М., 1997.

192. Преображенский А.А. Московский купец середины XIX века о времени и о себе // Менталитет и культура предпринимателей России. XVII XIX века. М., 1996.

193. Пригожин А.И. Деловая культура: сравнительный анализ // Социологические исследования, 1995 № 9.

194. Простаков И. Корпоратизм как идея и реальность // Свободная мысль, 1992 №2.

195. Пушкарев JI.H. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история, 1995 № 3.

196. Рабинович Г.Х., Разгон В.Н. Российская буржуазия периода империализма в современной американской и английской историографии // Вопросы истории, 1985 № 2.

197. Радаев В.В. Внеэкономические мотивы предпринимательской деятельности // Вопросы экономики, 1994 № 7.

198. Радаев В.В. Маргинальность социального слоя предпринимателей // Российский экономический журнал, 1995 № 11.

199. Радаев В.В. Экономическая функция и психологический аспект предпринимательства // Российский экономический журнал, 1995 № 10.

200. Радаев В.В. Этническое предпринимательство: мировой опыт // Политические исследования, 1993 № 5.

201. Радаев В.В., Шкартан О.И. Социальная стратификация. М., 1995.

202. Разгон В.Н. Политика буржуазии и царизма по рабочему вопросу в трактовке современной англо-американской историографии // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982.

203. Рубин В.Н. Рабочий вопрос на съездах горнопромышленников Юга России // Ученые записки МГПИ, Т. 249. М., 1966.

204. Рыдзюнский П.Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1950.

205. Рыдзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978.

206. Савченко В.П. Феномен предпринимательства // Российский экономический журнал, 1995 № 9.

207. Самарина Н.В. Донская буржуазия в конце XIX начале XX века // Проблемы социально-экономической истории и революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX - начало XX века). Ростов/Д., 1992.

208. Самарина Н.В. Донская буржуазия в период империализма (1900 -1917). Ростов/Д., 1992.

209. Самарина Н.В. Предпринимательство донских казаков в пореформенный период: условия и уровень развития // Известия ВУЗов СевероКавказского региона. Общественные науки. Ростов/Д., 1997 № 3.

210. Сапилов Е. Из истории российского законодательства (торговля и промышленность) // Вопросы экономики, 1997 № 7.

211. Слепнев И.Н. Предприниматели в железнодорожном строительстве пореформенной России // Отечественная история, 1998 № 6.

212. Семенова А.В. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства // Отечественная история, 1998 № 6.

213. Серый Ю.И. Рабочие Юга России в период империализма (1900 1913 года). Ростов/Д., 1971.

214. Сметанин С.И. Второй этап индустриализации России // Экономическая история России XIX XX веков: современный взгляд. М., 2000.

215. Смольков В.Г. Предпринимательство как особый вид деятельности // Социологические исследования, 1994 № 2.

216. Современный капитализм: политические отношения и институты власти. М., 1984.

217. Соловьева A.M. Промышленная революция в России в XIX веке. М., 1990.

218. Сорокин А.К. Государство и предпринимательство в России (вторая половина XIX начало XX века) // Проблемы политической и экономической истории России. М., 1998.

219. Стариков К.Н. Корпоративизм как социальный фактор системной интеграции общества. Дисс. на соиск. уч. ст. кандидата социологических наук. Ростов/Д., 2002.

220. Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905 1917 годах. Борьба вокруг «ответственного министерства» и «правительства доверия». Л., 1977.

221. Сущенко В.А. История российского предпринимательства. Ростов/Д., 1997.

222. Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации (вторая половина XIX начало XX века). Ростов/Д., 2000.

223. Толмачев Н.И. Культурный менталитет предпринимателя. Дисс. на соиск. уч. ст. кандидата философских наук. Ростов/Д., 1997.

224. Ульянова Г.Н. Духовный облик и образ жизни предпринимателей пореформенной России // Отечественная история, 1998 № 6.

225. Уткин ЭА. Этика бизнеса. М., 1998.

226. Фильд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М., 1996.

227. Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытия // Международная экономика и международные отношения, 1989 № 12.

228. Хеллер К. Отечественное и иностранное предпринимательство в России XIX начала XX века // Отечественная история, 1998 № 4.

229. Хлыстов И.П. Дон в эпоху капитализма 60-е середина 90-х годов XIX века. Очерки из истории юга России. Ростов/Д., 1962.

230. Хмелевская Г.Б. Культурная доминанта России и частная собственность. Ростов/Д., 2001.

231. Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. М., 1970.

232. Черников Г.П. Предприниматель кто он? Из опыта российского и зарубежного предпринимательства. М., 1992.

233. Шацилло М.К. Купечество и предпринимательство // Отечественная история, 1998 №6.

234. Шепелев JI.E. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Л., 1981.

235. Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904 1914 годах. Проблемы торгово-промышленной политики. Л., 1987.

236. Шепелев Л.Е. Промышленная буржуазия и Государственная Дума // Вопросы истории, 1987 № 10.

237. Шихирев П.Н. Введение в российскую деловую культуру. М., 2000.

238. Шихирев П.Н. Современная социальная психология. М., 1999.

239. Шмидт С.О. О классификации исторических источников // Шмидт С.О. Путь историка. Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997.

240. Шмиттер Ф. Неокорпоративизм // Политические исследования, 1997 № 2.

241. Шумпетер Й. Теория экономического развития. М., 1982.

242. Юдина Е.В. Корпоратизм: методология исследования и социальная реальность. Дисс. на соиск. уч. ст. кандидата философских наук. Ростов/Д., 2002.1. РОССИЙСКАЯ1. ГОСУДАР Г.".;UUf{nb/IsiOlj'^i