автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Государственная деятельность и общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Государственная деятельность и общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина"

На правах рукописи

/

V

МЕЩЕРЯКОВА АРИНА ОЛЕГОВНА

, Л*

п

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Ф.В. РОСТОПЧИНА

Специальность 07.00.02 — отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

ВОРОНЕЖ - 2006

Работа выполнена в Воронежском государственном университете

Научный руководитель — кандидат исторических наук, доцент

Минаков Аркадий Юрьевич

Официальные оппоненты — доктор исторических наук, профессор

Искра Леонид Михайлович

Защита диссертации состоится «23» октября 2006 г. в 14®2 часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.12 в Воронежском государственном университете по адресу: 394068, г. Воронеж, Московский проспект, 88, корпус Воронежского государственного университета № 8, ауд. 211а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан 15 сентября 2006 г.

доктор исторических наук, профессор Парсамов Вадим Суренович

Ведущая организация

Институт Российской истории РАН

Ученый секретарь диссертационного совета

Акиньшин А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы. В отечественную историю Федор Васильевич Ростопчин (1765—1826) вошел как крупный государственный и общественно-политический деятель. Его роль в пору управления российской внешней политикой конца Павловского царствования и генерал-губернаторства Москвы 1812 г. позволяет говорить о нем как об одной из ключевых государственных фигур своей эпохи. Между тем как идеолог и практик раннего консерватизма и национализма, Ростопчин до сих пор остается малоизученным персонажем истории русской общественной мысли. В отличие от идей таких современников-консерваторов как Н.М. Карамзин, М.Л. Магницкий, A.C. Шишков и Жозеф де Местр, взгляды Ростопчина остались без должного внимания исследователей.

В своих сочинениях Ростопчин одним из первых предпринял попытку конструирования образа русской нации и несмотря на небольшое по объему теоретическое наследие внес весомый вклад в разработку важных аспектов идеологии русского консерватизма. В политических записках и публицистике Ростопчина, а также в его обширной корреспонденции были затронуты такие значимые для русской общественной мысли проблемы, как определение места России в мире и характер ее взаимоотношений с Европой, оценка Запада как культурного и политического явления, характеристика сущности и значения процессов вестернизации и либерализации Российской империи. При этом Ростопчин уделял особое внимание острым вопросам современности: проблеме отмены крепостного права в России, процветанию политического и культурного космополитизма правительственных «верхов» и общества, а также деятельности масонских организаций и распространению либеральных и революционных идей.

Актуальность исследования обусловлена растущим научным и общественным интересом к истории русского консерватизма, одним из представителей которого был Ростопчин. Важность изучения темы заключается также в необходимости пересмотра многочисленных стереотипов, через призму которых в общественном и научном сознании до сих пор воспринимались деятельность и взгляды Ростопчина.

Историография. Особенностью ранних работ о Ростопчине является ббльшая степень объективности в освещении и оценке фактов его биографии по сравнению с более поздней историографией, в которой его фигура предстала в виде яркой эмблемы определенного общественно-политического направления.

Первыми работами, посвященными Ростопчину, стали биографические статьи А. Терещенко1 и Д. Бантыш-Каменского2, появившиеся уже во второй

1 Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. - Ч. II. Канцлеры. - СПб., 1837. - С. 203-224.

2 Бантыш-Камевский Д.Н. Словарь достопамятных людей русской земли. - Ч.Ш. - СПб., 1847.-С. 106-175.

четверти XIX столетия. В этих работах были намечены основные вехи жизни и государственной деятельности Ростопчина. Издание в 1853 г. первого собрания сочинений Ростопчина3 вызвало вспышку интереса к его литературному наследию. Ростопчин был признан талантливым и самобытным писателем, а его сочинения отнесены к «достоянию нашей литературы»4. В вышедшей в 1854 г. в Лейпциге на французском языке книге русского библиографа С .Д. Полторацкого5 был дан историографический анализ и библиографическое описание основных сочинений Ростопчина. В том же году в самой России появилась работа Н.С. Тихонравова «Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году»6, посвященная анализу литературной и общественной деятельности Ростопчина. Автор не только обратил пристальное внимание на литературное творчество Ростопчина, но и внес существенный вклад в дальнейшее изучение его биографии. Деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего освещалась авторами первых трудов по Отечественной войне 1812 г. Так в сочинениях Д.П. Бутурлина, А.И. Михайловского-Данилевского и М.И. Богдановича7 чрезвычайные мероприятия московского военного губернатора рассматривались в основном как образец патриотического и верноподданнического служения Отечеству и престолу.

Если для указанных работ была характерна в целом позитивная оценка личности, творчества и государственной деятельности Ростопчина, а его политические убеждения получали однозначное одобрение, то с середины XIX в. стала отчетливо прослеживаться противоположная тенденция. Это было связано с общей либерализацией общественной жизни пореформенной России. Исключением в этот период стала статья Н.Ф. Дубровина «Москва и граф Ростопчин в 1812 году»8, в которой давалась высокая оценка действиям московского главнокомандующего летом 1812 г.

3 Ростопчин Ф.В. Сочинения. - СПб., 18S3.

4 ОР РГБ. Ф. 233. К. 44. Ед. хр. 43. Л. 9.

5 [Полторацкий С.Д.] Rostoptchine (le comte Théodore) 1765-1826: Notice littéraire et bibliographique sur ses Ouvrages. - [Leipzig], 1854.

6 Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году. // Отечественные записки. - 1854. - № 7. - Отд. II. - С. 1-70. См. также: Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году. // Тихонравов Н.С. Сочинения. - Т.З. Русская литература XVIII и XIX вв.-М„ 1898.-С. 305-380.

7 Бутурлин Д. История нашествия императора Наполеона на Россию, в 1812 году: С официальных документов и других достоверных бумаг российского и французского генерал-штабов. - 4.1. - СПб., 1823; Михайловский-Данилевский А. Описание Отечественной войны в 1812 году, по высочайшему повелению. - Ч.И. - СПб., 1839; Богданович М. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Составлена по высочайшему повелению. - T. И. - СПб., 1859.

8 Дубровин Н. Москва и граф Ростопчин в 1812 году//Военный сборник. -1863. 7-С. 99-155; 8. -С.419-471.

Начало развернутой критики Ростопчина совпало с выходом в свет романа Л.Н. Толстого «Война и мир»9. Ростопчин у Толстого воплотил в себе особый тип русского вельможи, чей наигранный «квасной» патриотизм в условиях войны 1812 г. выглядел нелепым и ненужным на фоне «скрытого (latent) патриотизма»10 массы, неосознанно совершающей свой долг перед Отечеством. Из-за широкой известности романа, созданный в нем негативный образ Ростопчина быстро и прочно укоренился в общественном сознании, найдя отражение в научной литературе как дореволюционного, так и советского периода. Между тем миф о Ростопчине во многом был творением Толстого-художника, а не историка, и создавался в отрыве от исторической реальности.

Наиболее яркими образцами либеральной дореволюционной историографии, в которой были затронуты те или иные аспекты взглядов и деятельности Ростопчина, могут служить работы А.Н. Пыпина, А.Н. Попова, В.И. Семевского, Н.М. Мендельсона, С.П. Мельгунова и A.A. Кизеветтера". В либеральной историографии Ростопчин оказался фигурой символически перегруженной, воплотившей в себе практически весь идейный негатив «реакции». Либеральные историки в значительной степени развивали и «научно» обосновывали концептуальные построения Толстого. В результате крупное исследование A.A. Кизеветтера, благодаря полемическому азарту и преимущественному вниманию автора к общественно-политическим проблемам современной ему эпохи, оказалось приближено к жанру политической публицистики.

Своими библиографическим и источниковедческим аспектами интересна пространная статья А. Ельницкого12, опубликованная в 1918 г. в «Русском биографическом словаре». Роль Ростопчина во внешней политике России в царствование Павла I кроме Н.К. Шильдера13, рассматривалась в работах Д.А. Милютина14 и М.В. Клочкова15. Появившаяся в 1912 г. статья

9 См.: Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796-1825 гг.: дис. ... канд. ист. наук. - М., 2003. - С. 9.

10 Толстой Л.Н. Война и мир. - М.- Л., 1960. - Т. IV. - С. 236.

11 Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I. Изд. 4-е. — СПб., 1908; Попов А.Н. Москва в 1812 году // Русский архив. - 1875. - № 7. - С. 269-325; - № 9. - С.б-47; -№ 10. - С. 129-198; - № 11. - С. 257-289; Семевский В.И. Падение Сперанского // Отечественная война и русское общество. 1812-1912. - СПб., 1912. - Т. IV. - С. 221-246; Мендельсон Н.М. Ростопчинские афиши // Отечественная война 1812 г. и русское общество. - М., 1912. - Т. IV. - С. 83-92; Мельгунов С.П. Ростопчин - Московский главнокомандующий. // Отечественная война и русское общество. - М., 1912. - Т. JV. - С. 34-83; Он же: Кто сжег Москву? // Отечественная война 1812 г. и русское общество. - М., 1912. - Т. IV. - С. 162-172; он же: Родственники о Растопчине // Голос минувшего. - 1915. - № 7-8; Кизеветтер A.A. 1812 г. Ф.В. Ростопчин // Кизеветгер A.A. Исторические отклики.-М., 1915.-С.27-187.

12 См.: Ельницкий А. Граф Федор Васильевич Ростопчин // Русский биографический словарь: Романова-Рясовский. — М., 1999. - С. 238-305.

13 Шильдер Н.К. Император Павел Первый: Историко-биографический очерк. - М., 1996.

14 Милютин Д.А. История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799году.-Т. 5.-СПб., 1853.

В.Н. Бочкарева16 стала единственной в дореволюционной историографии, достаточно подробно раскрывающей участие Ростопчина в общественно-политической борьбе в Российской империи первой четверти XIX столетия.

В советский период специальных работ, посвященных Ростопчину, не появлялось. Довольно бегло упоминали о нем в связи с событиями войны 1812 г. Так Е.В. Тарле, Н.Ф. Гарнич и Л.Г. Бескровный17 в своих фундаментальных трудах подвергли деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего безоговорочной критике. Дальнейшую разработку в советский период получил сюжет о внешнеполитических проектах конца Павловского царствования. В статье Э.Д. Вербицкого18 и монографии А.З. Манфреда" подробно рассматривался вопрос о деятельности Ростопчина во главе Коллегии иностранных дел России и его планах русско-французского сближения. A.M. Станиславской20, А.З. Манфредом, а вслед за ними и Н.Я. Эйдельманом21 отмечались в целом позитивные стороны деятельности Ростопчина во главе внешней политики Российской империи.

Среди работ, увидевших свет в последние 15 лет, выделяются статьи Г.Д. Овчинникова22 — автора первого диссертационного исследования23, посвященного литературному творчеству Ростопчина и издателя его сочинений24. Работы Овчинникова стали серьезным шагом в деле «реабилитации» Ростопчина в современной науке. Высокую оценку получил Ростопчин и в беллетристических сочинениях О.Н. Любченко и А.И.

15 Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности времени Павла I. - Пг., 1916; он же: Павел и Франция // Отечественная война 1812 г. и русское общество. - М., 1912. - Т. I. - С. 64-73.

16 Бочкарев В.Н. Консерваторы и националисты в начале XIX в. // Отечественная война 1812 года и русское общество. - М., 1911. - Т. II. - С. 194-220.

17 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. - М., 1994; Гарнич Н.Ф. 1812 год. - М., 1956; Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г.-М., 1962.

18 Вербицкий Э.Д. К вопросу о ближневосточной политике России на рубеже XVIII-XIX веков (О проекте русско-французского союза и раздела Оттоманской империи Ф.В. Ростопчина) // Колониальная политика и национально-освободительное движение. — Кишинев, 1965.-С. 159-193.

" Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. 5-е изд. - Сухуми, 1989.

20 Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья (1798-1807).-М, 1962.

21 Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России: Конец XVIII - начало XIX столетий. - М., 1986.

22 Овчинников Г.Д. «И дышит умом и юмором того времени ...» (о литературной репутации Ф.В. Ростопчина) // Русская литература. - 1991. - № 1. - С.149-155; он же: «Мысли вслух на красном крыльце» Ф.В. Ростопчина в литературно-общественном контексте 1806 -1813 годов // Истоки, традиции, контекст в литературе. - Владимир, 1992. -С. 34-41.

23 Овчинников Г.Д. Литературная деятельность Ф.В. Ростопчина: дис. ... канд. филолог, наук.-СПб., 1993.

2А Ростопчин Ф.В. Ох, французы! - М., 1992.

Кондратенко25, а также в диссертационном исследовании М.В. Горностаева24, появившихся в последние годы. Указанные работы, равно как и статьи Е.А. Бузько, Ю.А. Сорокина и В.А. Преснова27, обращают на себя внимание, прежде всего, своими теоретическими построениями, основанными на более ранних исследованиях темы. Даже исследование М.В. Горностаева28, будучи заметной вехой в изучении темы, ббльший интерес представляет не с фактической, а именно с концептуальной точки зрения. Сюжет о взаимоотношениях Ростопчина и Кутузова летом 1812 г., который вслед за H.A. Троицким29 развивает М.В. Горностаев, стал лейтмотивом всей его работы. Ростопчин, как одна из важнейших фигур общественно-политической жизни Российской империи Александровской эпохи не остался без внимания современного исследователя раннего русского консерватизма — А.Ю. Минакова30. Работы, написанные на основе широкого круга источников, помимо пересмотра сложившихся в течение десятилетий стереотипов в оценке личности, взглядов и деятельности Ростопчина, представляют ценность постановкой и решением целого ряда теоретических вопросов.

25 Любченко О.Н. Граф Ростопчин. - М., 2000; Кондратенко А.И. Жизнь графа Федора Васильевича Ростопчина. - Орел, 2002. См. также: Кондратенко А.И. У истоков русской национальной идеи: Ф.В. Ростопчин, Н.Я. Данилевский и их время (историко-политологический анализ). Монография. - Орел, 2002.

26 Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796-1825 гг.: дис. ... канд. ист. наук. - М., 2003; он же: К вопросу о вине Ростопчина в оставлении Москвы в 1812 г. // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи: Материалы V Всероссийской научной конференции 25 апреля 2002 г. Музей-панорама «Бородинская битва». - М., 2002. - С. 31-44; он же: Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин: Страницы истории 1812 года. - М., 2003;

27 Бузько Е.А. Историческое слово Ростопчина в «Войне и мире» Л.Н. Толстого (из комментария к роману) // Историко-литературный сборник. - Тверь, 1999. - С. 116-127; Сорокин Ю.А. Граф Ф.В. Ростопчин о царствовании Павла I // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни России (XIX - начало XX в.). - Омск, 1994. - С. 5-15; Преснов В.А. «Театр» Ростопчина: Социально-культурный контекст эпохи // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи. - М., 1999. - С. 51-58; он же: Федор Васильевич Ростопчин // Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. - М., 2004. - С. 624-625;

28 Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796-1825 гг.: дис. ... канд. ист. наук. - М., 2003.

29 Троицкий H.A. Фельдмаршал Кутузов: Мифы и факты. - М., 2002.

30 Минаков А. Федор Васильевич Ростопчин // Святая Русь: Большая энциклопедия русского народа: русский патриотизм. - М., 2003. - С. 644-647; он же: Особенности становления русского консервативного национализма в первой четверти XIX века // Ф.И. Тютчев (1803-1873) и проблемы российского консерватизма: Сб. статей. - Ростов н/Д., 2004. - Т. I. — С. 73-78; он же: Опыт типологии течений в русском консерватизме первой четверти XIX века // Российская империя: Стратегии стабилизации опыты обновления. -Воронеж, 2004. — С. 267-281; он же: Роль событий 1812 г. в становлении русского консерватизма // Консерватизм в России и Западной Европе: Сборник научных работ. -Воронеж, 2005. - С. 7-18;

Уделялось внимание Ростопчину и в зарубежной историографии. Начиная со второй половины XIX в. к биографии Ростопчина обращались в разное время французские исследователи: И. Шницлер31, А. де Сегюр", М. де Фюйе33. В то время как в отечественной историографии со второй половины XIX в. стала преобладать либеральная концепция истории русского консерватизма, на Западе Ростопчин по-прежнему воспринимался как крупный государственный и общественно-политический деятель, сыгравший позитивную роль в истории России. Традицию русской либеральной и марксистской историографии в оценке и характеристике взглядов и деятельности Ростопчина продолжил современный американский русист Александр Мартин. В 1997 г. появилась его книга «Романтики, реформаторы, реакционеры: русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I»34, представляющая собой фундаментальное исследование по истории раннего консервативного движения, одним из участников которого был Ростопчин.

Источники. Основной источниковой базой исследования являются труды, принадлежащие перу Ростопчина: его мемуары, публицистика, художественные произведения, а также обширная переписка. Литературное и эпистолярное наследие Ростопчина на протяжении двух веков активно публиковалось как в России, так и за рубежом. Во второй половине XIX -начале XX столетия в «Русском архиве» была опубликована значительная часть его личного архива. Кроме того, в 1864 г. в Брюсселе на французском языке был издан целый сборник материалов Ростопчина35, часть которых ни до, ни после этого не публиковалась на родине. Сборник, вышедший за границей в количестве всего 12-ти экземпляров, с момента издания стал библиографической редкостью.

При характеристике мировоззрения Ростопчина особый интерес представляет его публицистика и политические записки. В «Записке графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы Павловского царствования»36 были изложены основные положения его внешнеполитической концепции. Меньшей известностью пользуется другая записка Ростопчина по вопросам внешней политики России, текст которой был обнаружен французами в доме московского генерал-губернатора в 1812 г. и озаглавлен «Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville» («Записка, представленная императору Павлу, вскоре после заключения Люневильского мира»). Текст,

31 Schnitzler J.H. Rostoptchine et Koutousof. - Paris, 1863.

32 Ségur A. de Vie du Comte Rostoptchine, gouverneur de Moscou. - Paris, 1871.

33 Fuye M. De la Rostoptchine. Européen ou slave? - Paris, 1937.

34 Alexander M. Martin. Romantics, Reformers, Reactionaries: Russian Conservative Thought and Politics in the Reign of Alexander I. - DeKalb, 1997.

33 Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. Tiré a douze exemplaires. - Bruxelles, 1864.

36 Записка графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы Павловского царствования//Русский архив. - 1878.-№ 1.-С. 103-110.

опубликованный на французском языке еще в XIX в. Н.К. Шильдером37, до сих пор не введен в научный оборот.

В «Записке о мартинистах...», представленной Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне (1811 г.)38, был отражен взгляд на масонство как на тайную политическую силу, опасную для существующего порядка. Крестьянскому вопросу и проблеме отмены крепостного права в России посвящены «Замечания графа Ф.В. Ростопчина на книгу г-на Стройновского», представленные Александру I накануне войны 1812 г.39 Антизападнический и антилиберальный характер носит «Картина Франции 1823 года»40, подготовленная Ростопчиным специально для Александра I накануне своего возвращения из многолетнего путешествия по Европе.

Помимо записок, часто адресованных монаршим особам, Ростопчин создал различные по стилям и жанрам произведения. Личный опыт помещика-новатора лег в основу сельскохозяйственного трактата «Плуг и соха»41 (1806 г.) — первого опубликованного сочинения Ростопчина. По характеру высказанных идей это сочинение примыкает к его публицистике 1807-1808 гг. Наибольший интерес среди публицистических сочинений Ростопчина этого периода представляет его знаменитый памфлет «Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева» (1807)42, ставший своего рода манифестом русского националистического консерватизма.

Не меньшей известностью пользуются афиши Ростопчина43, с которыми он обращался в 1812 г. к жителям Москвы. Деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего нашла свое

37 Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville // Шильдер Н.К. Александр I и его царствование. В 4-х тг. - СПб., 1897. - Т. 1. -С. 285-286.

38 Записка о мартинистах представленная в 1811 году графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне // Русский архив. - 1875. -№ 9. - С. 75-81.

39 Возражения графа Ростопчина на книгу, сочиненную графом Стройновским, О условиях с крестьянами // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете. — 1859. - Кн. III. - Отд. V. - С. 37-45; Замечания графа Ф.В. Ростопчина на книгу г-на Стройновского // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете. - 1860. - Кн. II. - Отд.У. - С. 203-217.

40 Картина Франции 1823 года: Представлена Александру Павловичу графом Ф.В. Ростопчиным // Русский архив. - 1872. 5. - Стб. 965-985.

41 [Ростопчин Ф.В.] Плуг и соха. - M., 1806.

42 Ростопчин Ф.В. Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева// Ростопчин Ф.В. Ох, французы! - М., 1992. - СЛ48-153.

43 См.: Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб., 1853; Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son Fils. Tiré a douze exemplaires. - Bruxelles, 1864; Ростопчинские афиши 1812 года. - СПб., 1889; Картавое П.А. Ростопчинские афиши. — СПб., 1904. Борсук Н.В. Растопчинские афиши: Текст с примечаниями и предисловием. - СПб., 1912; Ростопчин Ф.В. Ох, французы!; Кондратенко А.И. Жизнь графа Федора Васильевича Ростопчина. - Орел, 2002.

отражение в его мемуарной «Записке о 1812 годе»44 и «Правде о пожаре Москвы»45.

Отдельную группу источников представляет обширная корреспонденция Ростопчина, часть которой в настоящем исследовании впервые вводится в научный оборот. Многие годы Ростопчин вел активную и содержательную переписку с такими крупными фигурами своей эпохи, как A.B. Суворов, Александр I, великая княгиня Екатерина Павловна, великий князь Константин Павлович, М.И. Кутузов, А.Д. Балашов, П.А. Толстой, П.И. Багратион, П.Д. Цицианов, А.Я. Булгаков и др. Наиболее же объемной является переписка Ростопчина с графом С.Р. Воронцовым, продолжавшаяся с 1791 по 1825 г. Ее богатый биографический материал отражает общественно-политические взгляды Ростопчина и их эволюцию на протяжении многих лет жизни.

Обширную группу источников составляют воспоминания и письма современников, в которых отразились многие факты биографии Ростопчина. Безусловный интерес представляют воспоминания и записки А.Я. Булгакова, кн. П.А. Вяземского, С.Н. Глинки, Д.П. Рунича, Варнгагена фон Энзе, а также письма Н.М. Лонгинова к С.Р. Воронцову, И.П. Оденталя и А.Ф. Брокера к А.Я. Булгакову, H.H. Головина к Ф.В. Ростопчину, O.A. Поздеева и П.И. Голенищева-Кутузова к А.К. Разумовскому и др.

Итак, круг источников, очерченный в обзоре, позволяет с достаточной полнотой раскрыть исследовательские задачи, поставленные в диссертации.

Цель исследования состоит в анализе взглядов и деятельности Ростопчина. В работе ставятся следующие задачи: проанализировать процесс формирования общественно-политических взглядов Ростопчина; представить внешнеполитические воззрения Ростопчина; определить характер и содержание литературной и общественно-политической деятельности Ростопчина при Александре I с учетом дальнейшей эволюции его воззрений; исследовать своеобразие административной практики Ростопчина.

Новизна исследования определяется отсутствием в историографии фундаментальной и обобщающей работы, посвященной воззрениям Ростопчина и их влиянию на его государственную деятельность. Взгляды Ростопчина ни в отечественной, ни в зарубежной историографии так и не получили сколько-нибудь значительного освещения, не говоря уже о глубоком анализе мировоззрения этого крупного государственного и общественно-политического деятеля. До сих пор в научной литературе слабо или вовсе не разработаны следующие вопросы: о внешнеполитических воззрениях Ростопчина в связи с его идеей русско-французского союза; об общественно-политических взглядах Ростопчина 1801—1806 гг.; о

формировании и динамике его галлофобии и масонофобии; о содержании и

44 Ростопчин Ф.В. Записки о 1812 годе. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! - С. 242-315.

45 Ростопчин Ф.В. Правда о пожаре Москвы. - М., 1823.

значении националистической риторики Ростопчина; об идейной эволюции Ростопчина в 1812-1825 гг.

В работе использовались материалы центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), Центрального исторического архива Москвы (ЦИАМ), Государственного архива Воронежской области (ГАВО).

В настоящем исследовании впервые вводятся в научный оборот источники, имеющие принципиальное значение для изучения мировоззрения Ростопчина. Речь идет о «берлинском» дневнике Ростопчина — «Journal écrit à Berlin pendant les années 1786 et 1787»; о значительной части переписки Ростопчина с А.В. Суворовым, хранящейся в архивных фондах ОПИ ГИМ и РГАДА; о «Журнале словесных распоряжений Павла I», который вел Ростопчин в 1798—1801 гг. (РГАДА); о докладной записке Ростопчина императору Павлу I — «Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville»; о материалах по делу о высылке евреев из Москвы в 1812 г. (ГА РФ); о воззвании Ростопчина к крестьянам 1812 г. (РГАДА); и о переписке Ростопчина с А.Ф. Брокером 1822-1825 гг. (РГАЛИ).

Объектом исследования является Ф.В. Ростопчин как видный государственный и общественный деятель конца XVIII — первой трети XIX в.

Предметом исследования выступают генезис и эволюция взглядов Ф.В. Ростопчина и их влияние на его государственную и общественно-политическую деятельность.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательских работах, а также при разработке спецкурсов и семинарских занятий в вузах.

Апробация результатов исследования. Ряд положений диссертации отражен в пяти статьях автора и трех выступлениях на научных конференциях: «Актуальные вопросы истории общественного движения и общественной мысли в России в предреформенные и пореформенные эпохи» (Воронеж, 18-19 ноября 2004 г.), «Русский консерватизм XIX-XX вв.» (Воронеж, 17 мая 2006 г.), «А.И. Кошелев и его время» (К 200-летию со дня рождения) (Рязань, 23-25 мая 2006 г.).

Хронологические рамки исследования определяются годами жизни Ростопчина - 1765-1826 гг.

В основе методологии исследования лежит принцип историзма. Взгляды и общественно-политическая деятельность Ростопчина анализировались в историческом контексте эпохи, во взаимосвязи с историческими событиями и изменениями культурно-политической ситуации. В исследовании применялся проблемно-хронологический метод, позволивший подвергнуть глубокому анализу различные аспекты

консервативного мировоззрения, идеологии и практики на примерах политической и интеллектуальной биографии Ростопчина. С помощью историко-генетического метода удалось рассмотреть историю идей, концепций и представлений через их генезис, развитие и изменение на фоне исторической действительности. В работе над диссертацией использовались также методы сравнительно-исторического и семиотического анализа, которые позволили найти новый ракурс при рассмотрении некоторых проблем, а также поставить и решить в рамках исследуемой темы ряд принципиально важных вопросов.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Она состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении определяются проблематика, цель, задачи и методология исследования, дается обзор источников и литературы.

Первая глава — «Жизнь и деятельность Ф.В. Ростопчина в царствование Екатерины II и Павла I» — посвящена процессу становления Ростопчина как консерватора.

§ 1. «Ф.В. Ростопчин в царствование Екатерины II».

На формирование культурных вкусов и пристрастий молодого Ростопчина определенное влияние оказала заграничная поездка 1786—1788 гг. Это было не только время самообразования, но и непосредственного знакомства с Европой, ее культурой и обществом. Именно в этот период в характере Ростопчина была заложена та резкая противоположность, о которой ¿последствии упоминали многие из его современников - как соотечественники, так и иностранцы. «Культурный космополитизм» своеобразно сочетался у Ростопчина с мировоззрением русского патриота.

Свое впечатление о пребывании в Европе Ростопчин отразил в серии очерков — «Путешествие в Пруссию» (1794 г.). Возникшие приблизительно в одно время с «Письмами русского путешественника» (1791-1792 гг.) Н.М. Карамзина, они отличались ббльшей сдержанностью и ироничностью в оценках и характеристиках европейцев и Европы. В отличие от Карамзина, сформировавшегося в качестве мыслителя под сильным воздействием европейской просветительской традиции, Ростопчину уже в начале 90-х гг. XVIII столетия был присущ скепсис по поводу достижений западной цивилизации.

В историографии не нашел какого-либо освещения существенный факт из жизни Ростопчина в Берлине: 18 ноября 1786 г. он был принят в масоны. Посвящение Ростопчина в масонство — факт малоизвестный, хотя и примечательный для биографии человека, пользующегося репутацией крайнего масонофоба. Впрочем, «масонские симпатии» молодого Ростопчина не имели глубоких корней. Уже к началу Павловского царствования, по

собственному утверждению, он видел в масонстве тайную политическую силу, враждебную религии и самодержавию.

Военная карьера Ростопчина не была успешной. В 1792 г. он вышел в отставку и при содействии своих покровителей — С.Р. Воронцова и A.A. Безбородко — был назначен камер-юнкером при дворе Екатерины II. Это назначение способствовало его быстрому приближению к двум российским дворам, где он имел равный успех. Демонстративно отдав предпочтение павловской Гатчине, Ростопчин в короткий срок сделался признанным фаворитом непопулярного наследника престола. Это стало прелюдией его скорого взлета к вершинам государственной власти, ставшего возможным с восшествием на престол Павла I.

§ 2. «Государственная деятельность и внешнеполитические проекты Ф.В. Ростопчина в царствование Павла I».

На большую сцену российской политики Ростопчин вышел в правление Павла I. Облеченный доверием императора и лично преданный ему, в царствование своего «благодетеля» он играл одну из важнейших ролей в жизни Российской империи. В это же время происходило формирование общественно-политического мировоззрения Ростопчина.

Анализ многообразной деятельности Ростопчина в Павловское царствование свидетельствует о наличии у него в этот период определенной системы политических взглядов. Есть основания утверждать, что собственная политическая линия, которую активно проводил в эти годы Ростопчин, намеренно пересекалась с так называемыми национальными интересами России. Причем наиболее четкое выражение принцип приоритетности национальных интересов нашел в деятельности Ростопчина во главе внешнеполитического ведомства с 1799 по 1801 г.

Идея русско-французского союза, всецело захватившая Павла в конце его царствования, составляла часть внешнеполитической концепции Ростопчина, основанной на идеях самодостаточности России и ее независимости от Европы. За пятьдесят с лишним лет до Н.Я. Данилевского Ростопчин сформулировал некоторые важнейшие положения консервативной концепции внешней политики России и, кроме того, имел уникальную возможность воплотить эти положения в жизнь. (Весьма примечательно, что сам Данилевский в качестве эпиграфа к главе, посвященной внешней политике России, взял цитату из программной «Записки графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы Павловского царствования»46). Исполняя с сентября 1799 г. должность первого присутствующего в Коллегии иностранных дел, Ростопчин явился создателем известного в исторической литературе меморандума о политическом состоянии Европы и внешней политике России конца Павловского царствования. Формально суть нового внешнеполитического курса заключалась в установлении союзнических отношений с Францией в противовес традиционной ориентации России на Англию и Австрию.

46 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. -М„ 1991. - С. 435.

Фактически же Ростопчин стремился перевести внешнюю политику Российской империи из области общеевропейских приоритетов в область ее национальных интересов. Одним из наиболее впечатляющих моментов «Записки...» Ростопчина является проект раздела владений Порты Оттоманской. Это был своеобразный план решения Восточного вопроса без участия Англии, традиционно считавшей этот регион сферой своих интересов.

В историографии не освещен еще один внешнеполитический проект Ростопчина (изложенный в записке «Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de ia signature de la paix de Luneville») — проект приобретения Россией территории Восточной Пруссии. Его реализация, по мнению автора записки, сулила России господство на Балтике.

Государственная деятельность Ростопчина при Павле I имела разносторонний и весьма продуктивный характер. Помимо руководства внешней политикой, Ростопчин возглавлял в эти годы почтовое ведомство и являлся начальником военного департамента. В целом время правления Павла I оставило неизгладимый след на всем политическом и мировоззренческом облике Ростопчина.

Во второй главе - «Особенности общественно-политической деятельности и взглядов Ф.В. Ростопчина в 1801-1812 гг.» — рассматривается и анализируется процесс эволюции взглядов Ростопчина в первой половине Александровского царствования.

§ 1. «В оппозиции: общественно-политические взгляды Ростопчина 1801-1806 гг.»

После отставки со всех постов в конце Павловского царствования Ростопчин на долгие годы был удален от государственной службы. Причиной этого были непростые личные взаимоотношения Ростопчина с новым императором, а также существенная разница в их политических взглядах. С самого начала правления Александра I, тяготевшего к либерализму и космополитизму, Ростопчин оказался в оппозиции к новому курсу. В его воззрениях на настоящее и будущее России преобладал в эти годы крайний пессимизм. Ростопчин подвергал критике власть и общество за нравственную деградацию, культивирование идей рационализма и космополитизма, процветание масонства, отсутствие порядка практически во всех сферах государственной жизни.

Внешняя политика первых лет Александровского царствования внушала Ростопчину едва ли не больший пессимизм, чем все неурядицы во внутриполитической жизни Российской империи. Во время образования третьей коалиции, будучи резким противником вступления России в войну с Францией, Ростопчин в очередной раз высказал идею невмешательства в европейские дела. Отстаивая идею самодостаточности России, как великой мировой державы, Ростопчин выступал за приоритет ее национальных интересов и независимость в международных делах. Очевидно, что внешнеполитические взгляды и принципы Ростопчина в эти годы противоречили системе внешней политики Александра I.

Известная в этот период попытка Ростопчина указать императору на пагубные (с его точки зрения) явления в жизни русского общества и государства оказалась безуспешной. Александр I с большой долей скепсиса отнесся ко всем предостережениям Ростопчина. Это обстоятельство убедило Ростопчина в том, что диалог с властью невозможен. Механизм воздействия на правительственную политику при помощи непосредственного обращения к императору, вскоре сменился более действенной публицистической деятельностью.

§ 2. «Литературная и общественно-политическая деятельность Ф.В. Ростопчина в 1806-1812 гг.»

Начало активной литературной деятельности Ростопчина было ознаменовано выходом в свет в 1806 г. брошюры «Плуг и Соха», посвященной защите отечественного способа обработки земли перед новомодным английским. Появление моды на английское земледелие автор сельскохозяйственного трактата объяснял склонностью русского общества к тотальному подражанию иностранцам. Таким образом, уже это сочинение предвосхитило идеи, которые ясней и откровенней прозвучали в последующих литературных опытах Ростопчина, в том числе, его знаменитом памфлете «Мысли вслух на Красном крыльце...» (1807 г.).

В отличие от других образцов патриотической литературы той поры, ростопчинский памфлет был посвящен не столько обличению русского общества, зараженного галломанией, сколько резкой критике самих французов, их правителя и армии. Тем самым Ростопчин желал разоблачить французов, проживавших в России, а также развенчать миф об особой силе и непобедимости врага. Персонаж ростопчинского памфлета -провинциальный помещик Сила Андреевич Богатырев - стал настоящим национальным героем, воплотившим в себе черты, начинавшей оформляться русской национальной идентичности. В 1807-1808 гг. помимо «Мыслей вслух на Красном крыльце...» Ростопчин опубликовал несколько «писем» Силы Андреевича Богатырева и Устина Ульяновича Веникова, а также комедию «Вести, или Убитый живой», в которых получили свое дальнейшее развитие «мысли» русского патриота. В эти годы для Ростопчина приоритетной являлась идея национального единства, а не проблема сохранения иерархии русского общества и традиций межсословных отношений.

На стиль и идейную сторону публицистики Ростопчина оказал влияние A.B. Суворов, с которым Ростопчин в течение нескольких лет вел активнейшую переписку. Не учитывая этого влияния, невозможно дать адекватную оценку процессу формирования политического мировоззрения Ростопчина и охарактеризовать его литературную деятельность с присущим ей стилистическим и идейным своеобразием.

Так с 1807 г. в различных кругах русского общества Ростопчин приобрел известность ревностного поборника национальных устоев. Благодаря своему авторитету в Москве он возглавил оппозицию древней столицы, выступив в роли главного выразителя мнений «недовольных».

§3. «Политический союз Ф.В. Ростопчина и великой княгини Екатерины Павловны».

Начиная с 1810 г. Ростопчин стал частым посетителем одного из идейных центров русской консервативной оппозиции — Тверского салона великой княгини Екатерины Павловны. Последовательная противница тильзитского курса и реформаторства Сперанского, Екатерина Павловна сплотила вокруг себя кружок единомышленников, в котором видное место занял и Ростопчин. Именно в салоне великой княгини возникло две известных записки, вышедших из консервативного лагеря: сочинение Н.М. Карамзина «О древней и новой России...» и «Записка о мартинистах...» Ростопчина, являвшаяся одним из ключевых антимасонских сочинений того времени.

В своей записке Ростопчин характеризовал масонство, как революционную силу, направленную на подрыв основ государства. Подобная позиция в отношении масонов и их деятельности в значительной степени объясняет мотивы, по которым Ростопчин преследовал их в пору своего генерал-губернаторства в Москве в 1812 г.

Борьба против М.М. Сперанского занимала приоритетное место в деятельности «русской партии». Открытой критикой дел и планов государственного секретаря Ростопчин не только отвечал настроениям публики, но и сам принимал активное участие в формировании оппозиционного общественного мнения. Отставка Сперанского и назначение Ростопчина московским генерал-губернатором накануне войны 1812 г. явились главными политическими акциями Тверского салона.

В третьей главе — «Политико-административная стратегия генерал-губернатора Ф.В. Ростопчина в 1812 г.» — рассматриваются механизмы власти московского генерал-губернатора и основные направления его политики летом 1812 г.

§ 1. «Вступление Ф.В. Ростопчина в должность. Механизмы власти

московского генерал-губернатора».

Вступив в должность московского генерал-губернатора и получив тем самым почти диктаторские полномочия, Ростопчин приобрел возможность практической реализации идеи государственной власти в ее консервативном варианте. Экстраординарность военной обстановки с необходимостью принятия быстрых решений способствовала тому, что меры московского генерал-губернатора были не столько выражением продуманной программы действий, сколько реализацией приемов и механизмов, используемых некогда Павлом I.

Первоочередные мероприятия Ростопчина в новой должности имели целью демонстрировать образ сильной, решительной и, одновременно, справедливой власти. В результате лозунгом первых дней генерал-губернаторства Ростопчина стало наведение в городе порядка и искоренение всякой несправедливости. Как в свое время Павел I удивил подданных проявлением незаурядной активности, так и Ростопчин с самого начала постарался заявить о себе как о неутомимом и деятельном начальнике.

Эффективным механизмом власти Ростопчин считал открытость и доступность народу. Это способствовало укреплению власти и популярности московского главнокомандующего благодаря налаженному механизму выявления злоупотреблений и беспорядков. Поставив полицейский корпус под свой личный контроль, Ростопчин быстро наладил полицейский надзор не только за общественным порядком, но и за общественным мнением Москвы.

Народный характер войны и мощный патриотический подъем, захвативший русское общество в 1812 г., способствовали тому, что многие неординарные и жесткие меры московского генерал-губернатора воспринимались современниками с пониманием и одобрением, и его авторитет в течение лета 1812 г. неуклонно рос.

§ 2. «Административная практика московского генерал-

губернатора летом 1812 г.»

С началом войны основной задачей московского главнокомандующего стало сохранение порядка и спокойствия в Москве, оказывающей влияние всю Россию. Одна из главных забот Ростопчина состояла в том, чтобы не допустить волнений из-за распространения слухов о возможном освобождении крестьян. Стремясь оградить московских жителей от действия пронаполеоновской пропаганды, Ростопчин начал кампанию по борьбе с иностранными шпионами. Бдительность московских обывателей в отношении иностранцев достигла в это время небывалой остроты. Результатом одного неосторожного слова в лучшем случае мог стать арест, в худшем — народная расправа.

В конце августа 1812 г. московский главнокомандующий решился выслать на барке в Нижний Новгород более сорока местных французов. Помимо пропагандистских мотивов у этой меры была цель удалить из древней столицы разного рода неблагонадежных лиц. Кампания Ростопчина по наведению порядка в Москве коснулась не только французов и прочих иностранцев, но и местных евреев — владельцев питейных заведений, часть которых также была отправлена в Нижний Новгород. Репрессиям подверглись и московские масоны, которых Ростопчин считал потенциальными пособниками Наполеона. Он обвинял их в антиправительственной пропаганде и распространении пораженческих настроений. При этом главный удар пришелся по московскому почт-директору Ф.П. Ключареву (пользовавшемуся большим авторитетом в масонских кругах): он был выслан под надзор полиции в Воронеж. Судьбу почт-директора во многом предрешила связь с громким делом Верещагина.

В целом, процесс консолидации московского населения проходил летом 1812 г. на фоне резкого размежевания жителей Москвы на «своих» и «чужих». В результате среди внутренних врагов и изменников русского царя и Отечества фигурировали местные иностранцы, инородцы (евреи) и масоны.

§ 3. «Дело Верещагина».

Появление и распространение в начале войны «Письма Наполеона к прусскому королю» и «Речи произнесенной Наполеоном к князьям Рейнского союза» - двух небольших сочинений купеческого сына Михаила Верещагина — имело трагическую развязку. Открывшаяся в ходе следствия связь Верещагина с московскими масонами и, в частности, с руководством московского почтамта, заметно обострила и без того сложное дело.

Широко распространенное представление о невиновности и безвредности Верещагина, якобы павшего жертвой безрассудной жестокости Ростопчина, несколько противоречит фактам. Дело Верещагина было подробно расследовано и рассмотрено в различных судебных инстанциях. Магистрат, надворный суд и уголовная палата единодушно признали Верещагина государственным изменником, которого следовало бы предать смерти. Однако из-за отмены смертной казни было решено наказать Верещагина кнутом и сослать пожизненно в Нерчинск. Согласно этим решениям правительствующий сенат вынес 19 августа соответствующее постановление. Более того, Верещагин был осужден не как переводчик, а как сочинитель изменнических прокламаций. На это в свое время обратил внимание Е.В. Тарле, считавший, что Верещагин не только сочинил, но также размножил и разослал свои прокламации в провинцию47, то есть совершил по законам того времени преступление.

§ 4. «Пропагандистская кампания в Москве 1812 г. и ее

результаты».

Эффективным средством патриотической пропаганды Ростопчина в Москве было издание и распространение особых афиш, ставших новым и необычным [явлением для своего времени. Приступая к изданию, Ростопчин позаботился не только о повсеместном распространении афиш в округе, но и о доступности их содержания широким массам простого народа. И потому в народной среде, к которой, в первую очередь, и апеллировал Ростопчин, афиши принимались с сочувствием и одобрением, в то время как в высших кругах в их адрес часто звучала критика. Представителей российской элиты настораживал предельно доверительный стиль общения московского главнокомандующего с народом. Влечение Ростопчина к «черни» в их представлениях было несовместимо с консервативной репутацией графа. В действительности цели, которые преследовал изданием афиш Ростопчин, не противоречили исходным принципам русского консерватизма. Залог победы над Наполеоном Ростопчин видел в верности русского народа православию, преданности царю и Отечеству.

По мере неуклонного приближения наполеоновской армии к Москве, Ростопчин счел возможным применять к нарушителям спокойствия и порядка жесткие и решительные меры. Знаменитая казнь Михаила Верещагина также в значительной степени носила пропагандистский характер. Ростопчин хотел показать остававшемуся в Москве населению, с

47ТарлеЕ.В. Нашествие Наполеона на Россию. — М., 1994.-С. 157.

какой строгостью и беспощадностью будут караться изменники Отечеству. Тем не менее, следует признать, что московский главнокомандующий превысил свои полномочия, предав казни Верещагина, приговоренного к пожизненной ссылке.

В 1812 г. Ростопчин отводил пропаганде ведущую роль, как одному из рычагов идеологической работы. Одним из ее результатов явился мощный патриотический подъем, который продемонстрировала первопрестольная столица во время посещения императором. Относительное спокойствие и порядок, которые наблюдались в Москве вплоть до ее оставления русской армией, в немалой степени были заслугой печатного слова Ростопчина. Еще одним результатом пропаганды московского главнокомандующего явился размах, который приняла в Московской губернии партизанская война.

В четвертой главе — «Деятельность московского главнокомандующего накануне и после оставления Москвы» — дается оценка и характеристика действиям Ростопчина накануне и после оставления Москвы.

§ 1. «Ф.В. Ростопчин и М.И. Кутузов: взаимодействие и взаимоотношения двух главнокомандующих в 1812 г.»

Одним из инициаторов назначения главнокомандующим М.И. Кутузова был Ростопчин. Способствуя этому, Ростопчин рассчитывал поднять низкий моральный дух армии, который неуклонно падал по мере продвижения неприятельской армии вглубь страны. Таким образом, он отдавал должное не личным качествам и полководческому таланту Кутузова, а его умению «повелевать массами».

После назначения Кутузова главнокомандующим между ним и Ростопчиным завязалась активная деловая переписка, в которой отразились не только проблемы снабжения армии боеприпасами, продовольствием и людскими ресурсами, но и вопрос о судьбе Москвы. Анализ этой переписки позволяет говорить о необоснованности многих упреков и обвинений, которые сыпались впоследствии в адрес Ростопчина как со стороны современников, так и исследователей. В советской историографии причиной отступления русской армии после Бородинского сражения и сдачи Москвы часто называлась неудовлетворительная деятельность московского генерал-губернатора по снабжению армии всем необходимым. Как показывает переписка, Ростопчин старался оперативно исполнять все просьбы главнокомандующего, подробно информируя его о реальных ресурсах Москвы.

Вопрос о судьбе Москвы являлся одним из важнейших, который обсуждался Ростопчиным и Кутузовым в августе 1812 г. До самого последнего момента Кутузов уверял московского генерал-губернатора в невозможности сдачи Москвы без боя, выступая с идеей генерального сражения за древнюю столицу. О решении оставить Москву Ростопчин был извещен письмом от главнокомандующего лишь 1 сентября, после совета в Филях, на который он не был приглашен.

Обида и раздражение на Кутузова, дезинформировавшего руководство Москвы и затем без боя сдавшего город, не покидала Ростопчина всю оставшуюся жизнь. Неприязнь к полководцу усилилась после окончания войны, когда на голову самого Ростопчина после возвращения в сожженную Москву посыпались со всех сторон упреки и обвинения.

§ 2. «Деятельность московского главнокомандующего при оставлении Москвы».

С середины августа 1812 г. из Москвы начался массовый отток жителей. После появления в городе беженцев с занятых французами территорий Ростопчин спешил обнародовать слухи о бесчинствах наполеоновской армии. По его мнению, подобные известия готовили дворянство к мысли об отъезде, а в простом народе возбуждали чувство гнева и мести, ставшее толчком к началу партизанской войны. С середины августа, по распоряжению московского главнокомандующего, началась эвакуация учреждений и казенного имущества. По оценке самого Ростопчина эвакуация государственных учреждений и церковных ценностей прошла достаточно успешно. Вывоз из Москвы содержимого арсенала осложнялся отсутствием точных данных о планах командования русской армии. Рассчитывая на генеральное сражение у стен Москвы, Ростопчин отложил эвакуацию части содержимого арсенала до самого последнего момента. А потому значительные запасы оружия и комиссариатского имущества при оставлении Москвы не удалось спасти, что впоследствии вменили Ростопчину в вину.

Покидая Москву, Ростопчин оставил в ней своих агентов, которые должны были выполнять его поручения, в том числе, устройство грандиозного московского пожара. О возможности сожжения Москвы, в случае, если город нельзя будет отстоять, Ростопчин неоднократно (в устной и письменной форме) намекал или открыто говорил в течение августа месяца 1812 г. Получив известие о сдаче Москвы, Ростопчин приказал вывезти из города или привести в негодность все пожарные трубы. Вывоз из Москвы пожарного инвентаря, а также более позднее свидетельство следственного пристава П.И. Вороненко, участвовавшего в поджогах по приказу московского генерал-губернатора, являются главными доказательствами того, что пожар Москвы был организован Ростопчиным.

Московский пожар стал кульминацией патриотической деятельности Ростопчина летом 1812 г. Сожжение Москвы имело важное стратегическое значение в Отечественной войне 1812 г.: заметно поредевшая французская армия была лишена возможности перезимовать в большом и богатом городе.

В пятой главе - «Идейная эволюция Ф.В. Ростопчина в 1812-1825 гг.» — анализируются политическая позиция и взгляды Ростопчина в послевоенный период.

§ 1. Опала и отставка.

Несмотря на весьма успешную деятельность Ростопчина по восстановлению Москвы и нормализации условий жизни горожан, его популярность с конца 1812 г. резко упала. В Ростопчине видели тогда

главного виновника гибели имущества многих жителей Москвы. Но материальные потери не были единственной причиной падения популярности московского генерал-губернатора. Методы, которыми пользовался в своей административной практике Ростопчин, в военное время не только встречали одобрение средних и низших социальных слоев Москвы, но и молчаливое согласие московской аристократии. С окончанием Отечественной войны местное дворянство по-другому взглянуло на политику генерал-губернатора: главным обвинением в его адрес стало обвинение в злоупотреблении властью.

Падение авторитета Ростопчина в Москве было связано и с подчеркнуто холодным отношением к нему со стороны императора. Александр I был вынужден воспользоваться услугами Ростопчина в 1812 г., так как, с одной стороны, того требовало общественное мнение, а с другой -настаивала великая княгиня Екатерина Павловна. После победоносного завершения войны император мог более не оглядываться на консервативную оппозицию и уверенно действовать в соответствии с собственными взглядами и принципами, которые оставались в своей основе либеральными и космополитическими. Патриотический пафос Ростопчина, востребованный в свое время обществом и императором, оказался с окончанием Отечественной войны и заграничных походов ненужным.

Сразу после возвращения Александра I из заграничного похода 30 августа 1814 г. Ростопчин был отправлен в отставку. В этот же день отставку получили и такие его единомышленники как A.C. Шишков и И.И. Дмитриев.

§ 2. «Общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина в эпоху Священного союза».

В последние годы жизни Ростопчин много времени провел за границей, где он поправлял свое расстроенное здоровье и спасался от недоброжелательства соотечественников. Опала, которой подвергло Ростопчина русское общество, немилость монарха и отставка с генерал-губернаторского поста были едва ли не основными причинами, по которым в 1815 г. он фактически эмигрировал в Европу.

Жизнь в Европе предоставила Ростопчину богатую пищу для размышлений над такими достижениями западной цивилизации, как политические свободы, парламенты, конституции, партийная деятельность и т.д. Сохраняя верность принципу сильной единоличной власти, Ростопчин резко высказывался в эти годы против ее ограничения и разделения. По его мнению, только при помощи единства власти можно достичь всего. Свои многолетние наблюдения за политической жизнью Франции Ростопчин отразил в записке «Картина Франции 1823 года», созданной незадолго до его возвращения на родину и представленной Александру I. Эта записка — своеобразный опыт осмысления русским консерватором Запада как культурного и политического явления. Характерной особенностью этого сочинения Ростопчина стало сочетание в нем резких антифранцузских выпадов старого галлофоба с достаточно глубокими историософскими рассуждениями о западной цивилизации и порожденном ей либерализме.

В изображении политической жизни буржуазной Франции Ростопчин не жалел самых мрачных красок. Со свойственным ему пессимизмом и скептицизмом он считал, что никакие усилия консервативных сил Франции уже не способны привести страну к стабильности и порядку. Причем от нового революционного взрыва ее удерживает лишь реальная угроза военного вмешательства государств Священного союза и, в частности, России.

В целом в послевоенный период общественно-политические взгляды Ростопчина приобрели более зрелый и одновременно респектабельный вид. В эти годы в его публицистике стала доминировать критика западного либерализма в различных его проявлениях и взгляд на Россию как единственную преграду новой революции.

В Заключении подводятся общие итоги исследования.

Анализ взглядов и многогранной деятельности Ростопчина позволяет говорить о нем как об одном из наиболее видных и оригинальных представителей русского национализма и консерватизма Александровской эпохи.

Взгляды Ростопчина на протяжении жизни отличались редким постоянством. Еще в молодые годы он был не чужд националистических настроений, выражая недовольство по поводу присутствия иностранцев на русской службе (и, в первую очередь, на высших и руководящих должностях). В Павловское царствование, являясь главой

внешнеполитического ведомства, Ростопчин дал теоретическое обоснование системы внешней политики Российской империи, основанной на приоритете ее национальных интересов в противовес идеям легитимизма.

Опять же в силу своих идейных пристрастий Ростопчин не смог принять дух Александровского царствования, с характерными для него космополитизмом и либерализмом. С момента вступления Александра I на престол он оказался в оппозиции к новому курсу, подвергая критике, как либеральные начинания самого императора, так и господствующие в обществе идеи и настроения. В публицистике Ростопчина этих лет доминировали подчеркнутый традиционализм, идея культурной самобытности русского народа и антизападничество в форме галлофобии.

Благодаря активным выступлениям против отмены крепостного права в современной ему России Ростопчин снискал себе репутацию «ярого крепостника». В его представлениях проблема освобождения крестьян носила не столько экономический или социальный характер, сколько политический. Освобождение крепостных, как это в целом было свойственно консерваторам, Ростопчин связывал с серьезными политическими потрясениями, способными в первой четверти XIX в. погубить Россию.

Назначенный накануне войны 1812 г. московским генерал-губернатором, Ростопчин получил почти неограниченную власть. Многие мероприятия Ростопчина в новой должности демонстрировали образ сильной, решительной и, одновременно, справедливой власти. Это в свою

очередь способствовало необычайному росту авторитета и популярности московского главнокомандующего летом 1812 г. Борьба с «крамолой», которую инициировал Ростопчин, будучи обусловленной обстоятельствами военного времени, несла на себе также печать его взглядов. Известная масонофобия Ростопчина во многом явилась причиной его активного вмешательства в дело Верещагина, а также репрессий против наиболее авторитетных представителей московского масонства.

Патриотическая пропаганда во время войны осуществлялась Ростопчиным посредством издания особых афиш, язык, содержание и назначение которых сделали их в ту эпоху явлением новым и незаурядным. Ростопчинские афиши благодаря своей доступности и массовости способствовали формированию общественного мнения не только Москвы, но и внутренних губерний. «Невероятный», «неслыханный» доходивший «до

48

умопомрачения» патриотизм московского населения, который оно продемонстрировало летом 1812 г., явился в значительной степени заслугой Ростопчина.

Организованный Ростопчиным московский пожар помимо важного стратегического значения сыграл колоссальную роль для моральной мобилизации армии и гражданского населения, Ростопчин явился также одним из идейных вдохновителей партизанской войны. Его призывы оказывать решительное сопротивление представителям «великой армии» и не поддаваться действию наполеоновской пропаганды принесли немалые плоды: за время пребывания в Москве французская армия уменьшилась на 30 тысяч человек, что во многом явилось следствием активности подмосковных крестьян.

Заграничный опыт Ростопчина (1815—1823 гг.), выпавший на эпоху Священного союза с ее особой культурно-политической атмосферой, способствовал смещению акцентов в его мировоззрении с национализма к антилиберализму. Свое главное политическое сочинение этого периода — «Картина Франции 1823 года» — Ростопчин посвятил критике общественно-политической жизни современной ему Франции.

Итак, можно утверждать, что взгляды Ростопчина всегда оказывали решающее влияние на содержание и направление его деятельности: будь то литературное творчество или государственная служба. Своеобразие Ростопчина как явления общественно-политической жизни России заключается в том, что, будучи крупным идеологом русского консерватизма и национализма, он имел достаточно редкую возможность реализовать свои идеи на практике в масштабе государства.

48 См.: Эрстрем Э.Г. Для меня и моих друзей (дневник финляндского студента) // Наше наследие. - 1991. - № 5. - С.72.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1) Мещерякова А.О. Идея русско-французского союза во внешнеполитической концепции Ф.В. Ростопчина / А.О. Мещерякова // Новик: Сборник научных работ аспирантов и студентов исторического факультета Воронежского государственного университета. — Вып. 8. / научн. ред. Ю.В. Селезнев.-Воронеж: ВГУ, 2003.-С. 138-148.

2) Мещерякова А.О. «Галломания» как оборотная сторона националистических воззрений Ф.В. Ростопчина / А.О. Мещерякова // Консерватизм в России и Западной Европе: Сборник научных работ / Под ред. А. Ю. Минакова (отв. ред.), C.B. Хатунцева, A.B. Макущина, A.B. Репникова, С.Г. Алленова. — Воронеж: «Истоки», 2005. — С. 43—52.

3) Мещерякова А.О. Генерал-губернаторство Ф.В. Ростопчина как воспроизведение опыта Павловского царствования / А.О. Мещерякова И Новик: Сборник научных работ аспирантов и студентов исторического факультета Воронежского государственного университета. — Вып. 10. / научн. ред. Ю.В. Селезнев. - Воронеж: «Истоки», 2005. - С. 45-52.

4) Мещерякова А.О. Роль пропаганды Ф.В. Ростопчина в войне 1812 г. / А.О. Мещерякова // Новик: Сборник научных работ аспирантов и студентов исторического факультета Воронежского государственного университета. — Вып. 11. / научн. ред. Ю.В. Селезнев.—Воронеж: «Истоки», 2006. - С. 73-84.

5) Мещерякова А.О. Из истории консерватизма и национализма Александровского царствования: взгляды и деятельность Ф.В. Ростопчина в 1801-1812 годах / А.О. Мещерякова // Вестник Воронежского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. — 2006. — № 2. — С. 264-271.

Сдано в набор 11.09.2006.Г. Подписано в печать 11.09.2006.Г. Бумага офсетная 70 г/м2. Формат 148x210. Гарнитура Times New Roman. Печать трафаретаая. Усл. п..л. 2. Тираж 100. Номер заказа 672. Отпечатано в лаборатории оперативной печати издательско-полиграфического центра ВГУ. г. Воронеж, Университетская площадь, 1, комн. 43; тел 208-853

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Мещерякова, Арина Олеговна

Введение.

Глава I. Жизнь и деятельность Ф.В. Ростопчина в царствование Екатерины II и

Павла 1.

§1. Ф.В. Ростопчин в царствование Екатерины II.

§ 2. Государственная деятельность и внешнеполитические проекты Ф.В. Ростопчина в царствование Павла 1.

Глава II. Особенности общественно-политической деятельности и взглядов Ф.В. Ростопчина в 1801-1812 гг.

§1. В оппозиции: общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина 1801-1806 гг.

§2. Литературная и общественно-политическая деятельность Ф.В.

Ростопчина в 1806-1812 гг.

§3. Политический союз Ф.В. Ростопчина и великой княгини Екатерины Павловны.

Глава III. Политико-административная стратегия генерал-губернатора

Ростопчина в 1812 г.

§ 1. Вступление Ф.В. Ростопчина в должность. Механизмы власти московского генерал-губернатора.

§ 2. Административная практика московского генерал-губернатора летом

1812 г.

§ 3. Дело Верещагина.

§ 4. Пропагандистская кампания в Москве 1812 г. и ее результаты.

Глава IV. Деятельность московского главнокомандующего накануне и после оставления Москвы.

§ 1. Ф.В. Ростопчин и М.И. Кутузов: взаимодействие и взаимоотношения двух главнокомандующих в 1812 г.

§ 2. Деятельность московского главнокомандующего при оставлении Москвы.

Глава V. Идейная эволюция Ф.В. Ростопчина в 1812-1825 гг.

§ 1. Опала и отставка.

§ 2. Общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина в эпоху Священного союза.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Мещерякова, Арина Олеговна

Федор Васильевич Ростопчин (1765-1826) вошел в отечественную историю прежде всего в качестве крупного государственного и общественно-политического деятеля. Его роль в пору управления российской внешней политикой конца Павловского царствования и генерал-губернаторства Москвы 1812 г. позволяет говорить о нем, как об одной из ключевых государственных фигур своей эпохи. Между тем, как идеолог и практик раннего русского консерватизма и национализма Ростопчин до сих пор остается малоизученным персонажем истории русской общественной мысли. В отличие от таких современников-консерваторов как Н.М. Карамзин, M.JI. Магницкий, A.C. Шишков и Жозеф де Местр, общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина, стоявшего у истоков русского консерватизма и национализма, остались без должного внимания исследователей.

Как националист Ростопчин одним из первых предпринял попытку конструирования в своих сочинениях образа русской нации и, несмотря на небольшое по объему теоретическое наследие, внес весомый вклад в разработку важных аспектов идеологии русского консерватизма. В политических записках и публицистических произведениях Ростопчина, а также в его обширной корреспонденции были затронуты такие ключевые для русской консервативной мысли проблемы, как определение места России в мире и характер ее взаимоотношений с Европой, оценка Запада как культурного и политического явления, характеристика сущности и значения процессов вестернизации и либерализации Российской империи. Особое внимание Ростопчин уделял таким злободневным вопросам, как крестьянский вопрос и отмена крепостного права, политический и культурный космополитизм правительственных «верхов» и общества, цели и последствия деятельности масонских организаций, распространение либеральных и революционных идей и т. д. При этом не меньшую ценность для изучения русского консерватизма имеет деятельность Ростопчина в качестве генерал-губернатора Москвы (18121814 гг.). Примечательно, что его консерватизм в тот момент носил ярко выраженный националистический характер.

Особенностью раннего русского консерватизма, представителем которого был Ростопчин, является, во-первых, его неоднородность и эклектичность как результат слабой оформленности идейной базы, во-вторых (если говорить, прежде всего, об этапе с 1801 по 1811 гг.) оппозиционность, свидетельствующая о его неофициальном и стихийном происхождении. В отличие от более позднего варианта этого течения общественно-политической мысли, представляющего собой оппозицию либерализму, консерватизм рубежа ХУШ-Х1Х вв. уместнее отождествлять с так называемым «контрпросвещением»1. Речь идет, главным образом, о неприятии представителями данного движения такого ощущения времени, при котором, согласно Ю. Хабермасу, «настоящее строится на принципиальном разрыве с прошлым и история предстает как ряд изменений, стимулируемых разумом и ведущих к прогрессу, представляемому в самых различных формах» . Таким образом, уже на раннем этапе для консервативного мировоззрения были характерны такие черты, как неверие в прогресс, исторический пессимизм, скептическое отношение к свободе и недоверие к человеческой натуре, антирационализм. При этом важное место во взглядах русских консерваторов занимала идея сильной государственной власти, апологетика православия и его роли в жизни русского народа и государства, представление о самобытности русской культуры и, наконец, антизападничество, выступавшее в начале XIX в. в форме галлофобии.

1 О связи понятий «ранний консерватизм» и «контрпросвещение» см.: Schippan М. Der «Fruhkonservatismus» in Deutschland und das russische Denken / M. Schippan // Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт: Материалы международной научной конференции. Самара, 26-29 апреля 2002 года. Самара, 2002. S. 45.

2 См.: Шенле А. Между «древней» и «новой» Россией: Руины у раннего Карамзина как место «modernity» // Новое литературное обозрение. 2003. № 1. С. 126.

Следует заметить, что если консерватизм Ростопчина в принципе несомненен, то его принадлежность к национализму может порой вызывать вопросы. Это объясняется существующим представлением о национализме как об идеологии и политическом явлении, имеющем классовую подоплеку, и связанным напрямую с зарождением и утверждением капиталистических отношений - следовательно, присущим буржуазному обществу. Подобным образом национализм традиционно рассматривался в марксистской историографии3. Однако знакомство с новейшей, прежде всего, зарубежной литературой по этой теме4, позволяет, во-первых, датировать появление национализма в России, также как в Европе и Северной Америке, концом XVIII - началом XIX в., и, во-вторых, отметить некоторые особенности русского национализма, характерные для него уже на раннем этапе своего существования. Так, согласно типологии Г. Кона, западный национализм, отличающийся рационалистическими, оптимистическими и плюралистическими чертами, отвечал ожиданиям нарождающегося среднего класса с его идеалами общественного прогресса. В России же отсталость и слабость среднего класса привела «к куда более эмоционально окрашенному и авторитарному национализму, опирающемуся на низшую аристократию и интеллигенцию и взывающему к «патриотическим» инстинктам масс»5. Проводя четкую границу между политическим и культурным национализмом, Джон Хатчинстон в свою очередь заметил, что в Восточной Европе под влиянием Гердера укоренился тип национализма, целью которого являлось духовное возрождение и возвращение «к созидательному живительному источнику нации»6. В русском варианте начала XIX в. национализм как раз и проявился в обращении его идеологов к русскому и церковно-славянскому

3 См.: Федерализм: Энциклопедия. М., 2000. С. 326.

4 См.: Смит Э.Д. Национализм и историки // Нации и национализм. М., 2002. С. 236-264; Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. СПб., 1998; Смит Энтони Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М., 2004.

5 Смит Э.Д. Национализм и историки. С. 245.

6 Смит Энтони Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. С. 325-326. языкам, истории, народным традициям, через которые собственно и конструировался образ «русскости» в сочинениях творцов национальной идеи. Так, в трактовке Ростопчина, истинно русский человек являлся носителем мировоззрения, основанного на глубокой религиозности, преданности православию, верности царю и своим традициям. Поскольку культурные националисты выходят на сцену обычно во время кризиса, пытаясь возродить «разочарованное и подавленное сообщество»7, активизация национализма в России в период неудачных войн с Наполеоном 1805-1807 гг. и Тильзитского мира объясняется глубоким кризисом русского общества и государства в соответствующую эпоху. Примечательно, что именно в эти годы появились главные литературные сочинения Ростопчина, в том числе его знаменитый памфлет «Мысли вслух на Красном крыльце.», ставший своего рода манифестом русского консервативного национализма.

Степень изученности темы. Во многом благодаря репутации националиста и открытого противника масонства, как для современников, так и для потомков, Ростопчин стал фигурой спорной и, в то же время, крайне мифологизированной, что получило отражение в посвященной ему литературе. Особенностью ранних работ о Ростопчине является большая степень объективности в освещении и оценке фактов его биографии по сравнению с более поздней историографией, в которой его фигура предстала в виде яркой эмблемы определенного общественно-политического направления. Если до начала 60-х гг. XIX в. Ростопчин рассматривался в литературе, прежде всего, как крупный государственный деятель, чья роль в истории Отечества оценивалась в целом как позитивная, то приблизительно со второй половины XIX столетия он стал восприниматься, главным образом, как символ политической реакции и крепостничества.

Одной из первых работ, посвященных жизни и государственной деятельности Ростопчина, стала статья А. Терещенко, опубликованная в 1837 г.

7 Там же. С. 324-327. в книге «Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России»8. Более или менее подробно в этой статье была освещена только дипломатическая роль Ростопчина в Павловское царствование, остальные аспекты его государственной деятельности затрагивались лишь фрагментарно. Работа Терещенко, отличающаяся скупостью оценок и обобщений, интересна, главным образом, использованным фактическим материалом.

Первую попытку дать систематическое изложение биографии Ростопчина с прйвлечением новых источников и учетом появившейся за это время литературы предпринял в 1847 г. Д.Н. Бантыш-Каменский в третьей части своего «Словаря достопамятных людей русской земли»9. Помимо того, что он ввел в научный оборот неизвестные ранее источники10, им была представлена наиболее полная на тот момент картина жизни и деятельности Ростопчина.

Издание в 1853 г. первого собрания сочинений Ростопчина11 вызвало вспышку интереса к его литературному наследию. Ростопчин был признан талантливым и самобытным писателем, а его сочинения отнесены к

12 достоянию нашей литературы» . В рецензии, опубликованной в журнале

13

Современник» , автор, подчеркивая своеобразие его произведений, писал, что «едва ли у нас найдется другой писатель, который бы мог нравиться в такой степени людям совершенно различных классов и состояний. Воспитанный при Дворе Екатерины - в век утонченной роскоши, посвященный во все тайны французской литературы и европейской политики, граф Ростопчин, в о

Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. Ч. II. Канцлеры. СПб., 1837. С. 203-224.

9 Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей русской земли. Ч.Ш. СПб., 1847. С. 106-175.

10 Наиболее интересны в данном слечае, показания пристава Вороненко, впервые опубликованные лишь в 1995 г. (см.: Вороненко П.И. «Записка». 1836 г. // 1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С. 69-72.) и только появившиеся на тот момент воспоминания Н.Б. Голицына.

11 Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб., 1853.

12 ОР РГБ. Ф. 233. К. 44. Ед. хр. 43. Л. 9.

13

Рецензия на сочинение графа Ростопчина. Издание Александра Смирдина. СПб., 1853. // Современник. 1853. Т. 40. Отд. IV. С. 16-18. произведениях своих, сохранил национальный характер, русский склад ума, русский язык и замашки»14.

В 1854 г. в Лейпциге на французском языке вышла книга библиографа С.Д. Полторацкого13, который дал историографический анализ и подробное библиографическое описание основных сочинений Ростопчина, часть которых была до этого неизвестна широкому кругу читателей. Речь идет, прежде всего, о его письмах и одном более позднем французском четверостишии. Труд С.Д. Полторацкого до сих пор должным образом не оценен отечественными исследователями и слабо введен в научный оборот. Между тем, автор многие годы собирал материалы о Ростопчине, внимательно отслеживая все, что появлялось о нем не только в России, но и за рубежом. В его личном архивном фонде собрано множество статей, извлеченных из отечественной и иностранной периодики, а также подлинников и копий документов, относящихся к биографии Ростопчина16. Кроме того, С.Д. Полторацкий был первым публикатором и популяризатором написанной по-французски краткой

17 автобиографии Ростопчина .

В том же, 1854 г. появилась работа Н.С. Тихонравова «Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году»18, посвященная, главным образом, анализу литературной и общественной деятельности Ростопчина. Автор не только обратил пристальное внимание на литературное творчество Ростопчина, бывшего, по его мнению, талантливым и оригинальным писателем-патриотом,

14 Там же. С. 16.

15 [Полторацкий С.Д.] Rostoptchine (le comte Théodore) 1765-1826: Notice littéraire et bibliographique sur ses Ouvrages. [Leipzig], 1854.

16 OP РГБ Ф. 233. K. 8. Ед. xp. 17; Там же. К. 11. Ед. хр. 25, 26; Там же. К. 44. Ед. хр. 39, 41, 42, 45; и др.

1 п х

В 1839 году в одной из парижских газет он опубликовал «Mémoires du comte Rostopchine écrits en dix minutes», после чего это сочинение Ростопчина было переведено на несколько еропейских языков, включая, русский (см.: Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992. С. 330. (Примечания Г.Д. Овчинникова)).

1 о

Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году. // Отечественные записки. 1854. № 7. Отд. И. С. 1-70. См. также: Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году. // Тихонравов Н.С. Сочинения. Т.З. Русская литература XVIII и XIX вв. М.,1898. С. 305-380. но и внес существенный вклад в дальнейшее изучение его биографии, введя в научный оборот новые ценные источники. Так, в этой работе были впервые опубликованы пространные фрагменты из ранее неизвестной переписки

Ростопчина с «героем Закавказья» - князем П.Д. Цициановым19, являющейся основным источником для характеристики общественно-политических взглядов Ростопчина до начала его публицистических выступлений (1806-1808 гг.). Автор подробно остановился на взаимоотношениях Ростопчина и A.B.

20

Суворова, двух людей, по его мнению, «равно оригинальных по уму» . После появления работы Тихонравова в более поздней литературе, посвященной Ростопчину, этот сюжет не получил должного освещения.

Деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего в той или иной степени затрагивалась авторами первых классических трудов по Отечественной войне 1812 г. В сочинениях Д.П. Бутурлина, А.И. Михайловского-Данилевского и М.И. Богдановича21 чрезвычайные мероприятия московского военного губернатора рассматривались как образец патриотического и верноподданнического служения Отечеству и престолу.

Если для перечисленных работ была характерна в целом позитивная оценка личности, творчества и деятельности Ростопчина, а его патриотизм и консервативные убеждения получали однозначное одобрение, то с середины XIX в. стала отчетливо прослеживаться противоположная тенденция - критика,

19 Полностью переписка Ростопчина с П.Д. Цициановым была опубликована лишь в 1872 году П.И. Бартеневым. В своих воспоминаниях Бартенев писал, что публикация Н.С. Тихонравова вызвала в свое время настоящий скандал, поскольку эти письма были опубликованы без разрешения их владельца - А.Ф. Ростопчина (младшего сына Ф.В. Ростопчина). (См.: Воспоминания П.И. Бартенева // Российский архив (История Отечества в свидетельствах и документах XVIII - XX вв.). Вып. I. М., 1991. С. 68.)

20 Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году. С. 316.

21 Бутурлин Д. История нашествия императора Наполеона на Россию, в 1812 году: С официальных документов и других достоверных бумаг российского и французского генерал-штабов. Ч. I. СПб., 1823; Михайловский-Данилевский А. Описание Отечественной войны в 1812 году, по высочайшему повелению. Ч.П. СПб., 1839; Богданович М. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Составлена по высочайшему повелению. Т. II. СПб., 1859. и нередко резкая, взглядов и деятельности Ростопчина. Это было связано с общей либерализацией общественной жизни пореформенной России.

Исключением в этот период стала статья Н.Ф. Дубровина,

99 опубликованная в «Военном сборнике» в 1863 г. Автор подробно, с привлечением обширного круга опубликованных и архивных источников остановился на различных аспектах деятельности московского главнокомандующего в летние месяцы 1812 г. Вопреки наметившейся в литературе того времени тенденции подвергать безоглядной критике замыслы и мероприятия московского главнокомандующего, как одного из видных представителей партии «политических староверов» , Н.Ф. Дубровин в целом дал высокую оценку действиям Ростопчина. Структура и сюжетная канва этой статьи легли впоследствии в основу целого ряда работ, в которых освещались вопросы, связанные с генерал-губернаторством Ростопчина.

Начало развернутой критики Ростопчина в значительной степени было связано с выходом в свет в 1865-1869 гг. романа JI.H. Толстого «Война и мир»24. Именно Толстым, по замечанию М.В. Горностаева, Ростопчин был представлен «как мелкая фигура, некомпетентный чиновник, плохой писатель, фантазер, создавший шумиху вокруг своих ненужных действий и категорически не выполнявший действительно необходимых»25. Ростопчин у

Толстого представляет собой особый тип русского вельможи, чей наигранный квасной» патриотизм в условиях Отечественной войны 1812 г., выглядит откровенно нелепым, глупым и ненужным на фоне «скрытого (latent) 26 патриотизма» массы, неосознанно совершающей свой патриотический долг. «Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, - пишет

99

Дубровин Н. Москва и граф Ростопчин в 1812 году // Военный сборник. 1863. № 7. С. 99155; №8. С.419-471.

23

Афанасьев А. Дополнение к статье г. Лонгинова «Граф Сперанский» // Русский вестник. 1860. Т. 25. № 1.С. 37.

24 См.: Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796-1825 гг.: дис. . канд. ист. наук. М., 2003. С. 9.

25 Там же.

26 Толстой Л.Н. Война и мир. М,- Л., 1960. Т. IV. С. 236.

Толстой, - без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было

27 сделать» . Все мероприятия Ростопчина на идеологическом поприще, представляющие предмет иронии и сарказма писателя, оказались, по его мнению, не только бесполезными, но и несущими в себе исключительно негативный заряд. Созданный писателем стереотип восприятия Ростопчина, очень быстро и прочно укоренился в общественном сознании, благодаря широкой известности и популярности романа Толстого, ставшего достоянием мировой классики, и нашел свое отражение в научной литературе не только

28 дореволюционного, но и советского периода .

Между тем, миф о Ростопчине был творением Толстого-художника и создавался в отрыве от исторической реальности. Примечательно, что в работе над сценой казни Верещагина Толстой отказался использовать собранную для него в Чертковской библиотеке литературу, мотивируя это тем, что в сумасшедшем доме он встретил какого-то старика, очевидца тех событий, который ему рассказал, «как это происходило»29. Наконец, по своим убеждениям Толстой был безусловным антиподом Ростопчина. Преследователь московских «мартинистов» не мог удостоиться беспристрастной оценки от симпатизирующего масонству Толстого, который на склоне лет, по собственным словам, рад был обнаружить в себе убежденного

27 Там же.

28

Примечательно, что даже современный американский исследователь А. Мартин ссылается на мнение JI.H. Толстого как на авторитетный источник для оценки личности и деятельности московского главнокомандующего (см.: Мартин А. Ф.В. Ростопчин - герой 1812 года или предшественник черных сотен // Консерватизм: идеи и люди. Пермь, 1998. С.67.). 2 Апостолов H.H. Живой Толстой: Жизнь Льва Николаевича Толстого в воспоминаниях и переписке. М., 2001. С. 129. масона. Причем писатель признавался, что «с детства» был уверен в том, что

30 масоны сделали «много добра человечеству» .

Наиболее яркими образцами либеральной дореволюционной историографии, в которой были затронуты те или иные аспекты взглядов и деятельности Ростопчина, могут служить работы А.Н. Пыпина, А.Н. Попова, о 1

В.И. Семевского, Н.М. Мендельсона, С.П. Мельгунова и A.A. Кизеветтера . Ростопчин как один из наиболее «чистых» представителей русского националистического консерватизма в либеральной историографии оказался фигурой символически перегруженной, воплотившей в себе практически весь идейный негатив «реакции». Либеральные историки в значительной степени развивали и «научно» обосновывали концептуальные построения Толстого. «Своими стараниями возбудить в народе и обществе патриотический жар, -повторял за писателем A.A. Кизеветтер, - Ростопчин ломился в открытую дверь: нужна была вся самоуверенность презирающего народ бюрократа для того, чтобы прийти к мысли, что без жестов, прибауток и побасенок народ не пожелал бы отстаивать родину от вторжения иноземцев. <.>. И потому его крикливая и суетная деятельность в 1812 г. осталась непонятной для народа и непроизводительной для государства. То не был результат его личных ошибок и увлечений. То был результат целого мировоззрения, вообще широко распространенного в правящих кругах всех эпох» , - заключал A.A. Кизеветтер, разоблачавший на примере Ростопчина порочность целого

30 Wolf М. Freimaurertum bei Puskin: Einführung in die russische Freimaurerei und ihre Bedeutung für Puskins Werk. München, 1998. S. 12-13.

Ol

Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I. Изд. 4-е. СПб., 1908; Попов А.Н. Москва в 1812 году // Русский архив. 1875. № 7. С. 269-325; № 9. С.6-47; № 10. С.129-198; № 11. С. 257-289; Семевский В.И. Падение Сперанского // Отечественная война и русское общество. 1812-1912. М., 1912. Т. IV. С. 221-246; Мендельсон Н.М. Ростопчинские афиши // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М., 1912. Т. IV. С. 83-92; Мельгунов С.П. Ростопчин - Московский главнокомандующий. // Отечественная война и русское общество. М., 1912. Т. IV. С. 34-83; Он же: Кто сжег Москву? // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М., 1912. Т. IV. С.162-172; он же: Родственники о Растопчине // Голос минувшего. 1915. № 7-8; Кизеветтер A.A. 1812 г. Ф.В. Ростопчин // Кизеветтер A.A. Исторические отклики. М., 1915. С. 27-187.

32 Кизеветтер A.A. 1812 г. Ф.В. Ростопчин. С. 184-185. общественно-политического течения. В целом, типичные для либеральной историографии обвинения Ростопчина в дикости, жестокостях, беззакониях и произволе, ненужной патриотической и националистической риторике,

33 фанатической враждебности к Франции. и к Наполеону» , аналогичны аргументации наполеоновской пропаганды, в печатных образцах которой на варварские деяния наместника Москвы призывалось презрение «всех образованных наций»34.

В исследовании А.Н. Пыпина, посвященном истории общественных движений при Александре I (первое издание в 1871 г.), научная объективность явно уступила место политической пристрастности. С либеральных позиций автор подверг резкой критике взгляды своего идейного противника. Поставив под сомнение искренность его националистических убеждений, А.Н. Пыпин акцентировал внимание на якобы органически присущей автору «Мыслей

35 вслух.» галломании . Впоследствии эту идею развивали в своих работах С.П. Мельгунов и A.A. Кизеветтер.

А.Н. Попов в труде «Москва в 1812 году» вслед за Н.Ф. Дубровиным достаточно подробно осветил деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего и дал негативную оценку его действиям при оставлении Москвы и эвакуации казенного имущества, указал на низкую боеспособность организованного им городского ополчения. Резкой критике со стороны А.Н. Попова Ростопчин подвергся за свое преследование московских масонов, местных иностранцев и громкое дело Верещагина. Последнего А.Н. Попов считал невинной жертвой, а распространение им прокламаций «естественным

36 поступком» . Следует заметить, что изображение Верещагина в ореоле мученичества, а генерал-губернатора в образе безжалостного и расчетливого

33

Мельгунов С.П. Ростопчин - московский главнокомандующий // Отечественная война 1812 года и русское общество. Т. 4. М., 1912. С. 36.

34 Цит. по: Из воспоминаний Э.М. Арндта о 1812 годе // Русский архив. 1871. Кн. 1. С. 97.

35 О динамике антифранцузских настроений Ростопчина см: Мещерякова А.О. «Галломания» как оборотная сторона националистических воззрений Ф.В. Ростопчина. // Консерватизм в России и Западной Европе: Сборник научных работ. Воронеж, 2005. С. 43-52.

36 Попов А.Н. Москва в 1812 году // Русский архив. 1875. № 7. С . 290. палача, было весьма характерно не только для публицистики, но и научной литературы того времени. До этого, события, разыгравшиеся во дворе генерал-губернаторского дома в день вступления наполеоновских войск в Москву, рассматривалась в контексте общенациональной трагедии с учетом специфики времени и обстоятельств.

По резкости оценок и характеристик, пожалуй, всех предыдущих и последующих авторов превзошел С.П. Мельгунов. Статьи С.П. Мельгунова, посвященные Ростопчину37, скорее относятся к жанру политической публицистики. В азарте критики всех без исключения мероприятий генерал-губернатора С.П. Мельгунов делал порой весьма курьезные выводы. Например, стремление Ростопчина запечатлеть для истории имена и образы героев войны 1812 г. - простых московских крестьян, наиболее отличившихся в партизанской

38 войне , он назвал поощрением генерал-губернатором «бессмысленной жестокости» в народной среде39.

Явным примером агитационной литературы, появившейся на волне межпартийной борьбы начала XX в., стала брошюра А. Брагина40, которая представляет собой своеобразный антиростопчинский памфлет. Выводы и заключения автора не только не научны, но часто лишены элементарной логики и здравого смысла. Так, летом 1812 г. главнокомандующий Москвы якобы всячески запутывал и обманывал простых московских обывателей до тех пор, когда им ничего не оставалось делать, как «только подобрать полы и бежать». Причем это делалось исключительно из опасения, что народ может покориться Наполеону в обмен на обещанную свободу. Тем самым, по словам А. Брагина, московский главнокомандующий довел «бедноту до полного разора и

37

Мельгунов С.П. Кто сжег Москву?//Отечественная война 1812 года и русское общество. Т. 4. М., 1912; он же: Родственники о Ростопчине // Голос минувшего. 1915. № 7-8; он же: Ростопчин - московский главнокомандующий // Отечественная война 1812 года и русское общество. Т.4.М., 1912.

38

О желании Ростопчина заказать портреты московских крестьян, героически боровшихся с французскими завоевателями, см.: Рунич Д.П. Записки // Русская старина. 1901. Т. 105. № 4. С. 163; Записки академика Витберга // Русская старина. 1872. № 1. С. 19.

39 Мельгунов С.П. Ростопчин - Московский главнокомандующий. С. 81.

40Брагин А. Отечественная война 1812 года: Сожжение Москвы. М., 1912. умопомрачения. Разбежавшаяся и сгоревшая Москва? - Она уже никак не могла принять свободы из рук Наполеона»41.

Одним из наиболее значительных и всесторонних исследований жизни и деятельности Ростопчина была работа А.А. Кизеветтера. Опубликованная впервые в 1915 г., она стала своего рода классикой «ростопчиноведения». Отмечая бесспорные достоинства этого труда, современный исследователь В.А. Преснов, вместе с тем, тонко подметил, что Кизеветтер-историк в нем, «выдавив из себя Кизеветтера-исследователя, подчинил свое личное отношение человека начала двадцатого века по отношению к событиям, происходившим за сто лет до того, своим политическим настроениям и амбициям»42. Действительно, по полемическому азарту, эмоциональности и преимущественному вниманию к современным общественно-политическим вопросам, исследование Кизеветтера сближается с политической публицистикой. Несмотря на явную тенденциозность, его работа представляет несомненный интерес благодаря затронутому в ней спектру проблем, связанным с консервативным и националистическим мировоззрением Ростопчина.

В трудах так называемых дворянских охранителей - М.А. Корфа и В.К. Надлера43 - деятельность и взгляды Ростопчина не получили принципиально иной оценки. Отдавая дань времени и высказывая критические замечания в адрес Ростопчина, они видели в нем прежде всего ревностного охранителя существующего порядка вещей, противника реформ и всякого рода нововведений, панически боящегося народных волнений. Их позицию в оценке деятельности, взглядов и личности Ростопчина в действительности трудно назвать охранительной. М.А. Корф, к примеру, считая Ростопчина одним из

41 Братин А. Указ. соч. С. 12-13.

42 Преснов В.А. «Театр» Ростопчина: Социально-культурный контекст эпохи // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи. М., 1999. С. 52.

43 Корф М.А. Деятели и участники в падении Сперанского // Русская старина. 1902. Т. 109. № 3. С. 469-508; Надлер В.К. Император Александр I и идея Священного Союза. Т. I. Рига, 1886. врагов Сперанского, называл его человеком злобным, дерзким «до наглости», способным из зависти и ненависти погубить своего противника44. Участие Ростопчина в интриге против Сперанского, приведшей к отставке статс-секретаря в марте 1812 г., вызывало со стороны Корфа безусловное осуждение. В.К. Надлер, в свою очередь, признавая заслуги Ростопчина в военные месяцы 1812 г., тем не менее, объяснял незаурядную активность московского главнокомандующего ни на чем не основанной боязнью перед крестьянским бунтом. «Сознавая всю недостойность, весь позор крепостного ярма, лежащего на половине населения империи, - писал по этому поводу Надлер, - граф Растопчин страшно опасался, подобно другим интеллигентам, что русский народ согласится принять свободу из рук иноземного завоевателя, что по призыву Наполеона он примется истреблять своих помещиков и весь образованный класс. Это страшное подозрение не давало ни минуты покоя Московскому главнокомандующему. Изменники, предатели, возмутители народа мерещились ему на каждом шагу. <.>. Увлекаемый своими призрачными опасениями, Растопчин выбивался из сил, чтобы предохранить народ от тлетворного влияния изменников, чтобы предупредить грозящее восстание»45.

Своими библиографическим и источниковедческим аспектами интересна пространная статья А. Ельницкого46, опубликованная в 1918 г. в «Русском биографическом словаре». Отдельные вопросы государственной деятельности Ростопчина в правление Павла I и, прежде всего, его роль во внешнеполитическом повороте 1800-1801 гг. кроме Н.К. Шильдера47, рассматривались также в работах Д.А. Милютина48 и М.В. Клочкова49. При

44 Корф М.А. Деятели и участники в падении Сперанского. С. 478; 483.

45 Надлер В.К. Император Александр I и идея Священного Союза. С. 141-142.

46 См.: Ельницкий А. Граф Федор Васильевич Ростопчин // Русский биографический словарь: Романова-Рясовский. М., 1999. С. 238-305.

47 Шильдер Н.К. Император Павел Первый: Историко-биографический очерк. М., 1996.

48 Милютин Д.А. История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году. Т. 5. СПб., 1853. этом статья В.Н. Бочкарева50, опубликованная в 1812 г., является, пожалуй, единственной в дореволюционной историографии, в которой достаточно подробно рассматривается вопрос об участии Ростопчина в общественно-политической борьбе в Российской империи первой четверти XIX столетия.

В советский период не было специальных работ, посвященных Ростопчину (как и большинству других представителей правого лагеря). Довольно бегло о нем упоминали в связи с событиями войны 1812 г. Е.В. Тарле, Н.Ф. Гарнич и Л.Г. Бескровный51 в своих фундаментальных трудах подвергали деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего безоговорочной критике. «Крикливый балагур, фанфарон, самолюбивый и самоуверенный, без особых способностей и

52 призвания к чему бы то ни было» , Ростопчин изображался советскими авторами не просто как мелкая, незначительная фигура в истории войны 1812 года, но и как однозначно негативный персонаж: «ненавистник» Кутузова, вредитель и саботажник, главный виновник сдачи Москвы и отступления русской армии после Бородинского сражения53.

Наибольший интерес среди перечисленных работ представляет исследование Е.В. Тарле. Несмотря на подчеркнуто негативную оценку деятельности московского главнокомандующего, его автор внес существенный вклад в изучение наиболее спорных вопросов, касающихся действий Ростопчина летом 1812 г. При рассмотрении истории с Верещагиным он доказал, что казненный по приказу Ростопчина купеческий сын был не невинным молодым человеком, из любопытства переводившим запрещенную литературу, а сочинителем и распространителем «вредных» прокламаций, т. е.

49 Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности времени Павла I. Пг., 1916; он же: Павел и Франция // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М., 1912. Т. I. С. 64-73.

50 Бочкарев В.Н. Консерваторы и националисты в начале XIX в. // Отечественная война 1812 года и русское общество. М., 1911. Т. II. С.194-220.

51 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. М., 1994; Гарнич Н.Ф. 1812 год. М., 1956; Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. М., 1962.

52

Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. С. 156.

53

Гарнич Н.Ф. Указ. соч. С. 192, 197; Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. С. 418. государственным преступником по законам военного времени54. Кроме этого, Е.В. Тарле указал на значительную роль Ростопчина в организации грандиозного московского пожара55.

Причинам московского пожара была посвящена статья В.М. Холодковского «Наполеон ли поджег Москву?»56, до сих пор не потерявшая своего научного значения. Вступив в полемику с Л.Г. Бескровным и Н.Ф. Гарничем, автор доказал несостоятельность официальной версии русского правительства, возлагавшего всю ответственность в московском пожаре на армию Наполеона.

В исследовании A.B. Предтеченского по истории общественно-политической борьбы в эпоху Александровского царствования вопрос о содержании и специфике консервативных взглядов Ростопчина рассматривался фрагментарно и не без влияния сложившихся в историографии стереотипов. Тем не менее, автор исследования считал Ростопчина одним из самых ярких и последовательных представителей крайне реакционных кругов в правление Александра I. Так, характеризуя политический салон великой княгини Екатерины Павловны, A.B. Предтеченский подчеркивал, что поскольку его частым посетителем являлся Ростопчин, то уже по этому обстоятельству можно со судить об общей направленности тверского салона .

Дальнейшую разработку в советский период получил сюжет о внешнеполитических проектах конца Павловского царствования. В статье Э.Д. Вербицкого59, монографиях A.M. Станиславской60 и А.З. Манфреда61

54 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. С. 157.

55 Там же. С. 167.

56 Холодковский В.М. Наполеон ли поджег Москву? // Вопросы истории. 1966. № 4. С.31-43.

57 Предтеченский A.B. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в. М., 1957. со

Предтеченский A.B. Указ. соч. С. 271.

59 Вербицкий Э.Д. К вопросу о ближневосточной политике России на рубеже XVIII-XIX веков (О проекте русско-французского союза и раздела Оттоманской империи Ф.В. Ростопчина) // Колониальная политика и национально-освободительное движение. Кишинев, 1965. С.159-193.

60 Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья (1798— 1807). М., 1962. рассматривался вопрос о деятельности Ростопчина во главе Коллегии иностранных дел России и его планах русско-французского сближения. Примечательно, что A.M. Станиславской, А.З. Манфредом, а вслед за ними и О

Н.Я. Эйдельманом в книге «Грань веков» , отмечались позитивные стороны деятельности Ростопчина во главе внешней политики Российской империи. Все эти авторы считали, что поворот России к Франции в конце XVIII в., которому способствовал Ростопчин, был обусловлен международной ситуацией, сложившейся в ходе войны 1798-1799 гг.

В числе работ, появившихся в последние 10-15 лет и отличающихся в целом разнообразием подходов и оценок, выделяются статьи издателя сочинений Ростопчина63 и автора первого диссертационного исследования64, посвященного его литературному творчеству - Г.Д. Овчинникова65. В отличие от большинства предыдущих исследователей, он увидел в Ростопчине не только политического публициста, но и «оригинального художника слова»66, имеющего право на свое место в истории русской литературы XIX столетия. Кроме литературоведческого аспекта, работы Г.Д. Овчинникова интересны пересмотром существующих оценок общественно-политической деятельности и взглядов Ростопчина. Написанные в традициях национально-патриотического направления современной историографии, они стали первым шагом в деле «реабилитации» Ростопчина в современной науке. В результате, патриотический и националистический пафос литературного творчества Ростопчина вопреки устоявшимся стереотипам был интерпретирован в качестве

61 Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. 5-е изд. Сухуми, 1989.

62 Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России: Конец XVIII - начало XIX столетий. М., 1986.

63 Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992.

64 Овчинников Г.Д. Литературная деятельность Ф.В. Ростопчина: дис. . канд. филолог, наук. СПб., 1993.

65 Овчинников Г.Д. «И дышит умом и юмором того времени .» (о литературной репутации Ф.В. Ростопчина) // Русская литература. 1991. № 1, С.149-155; он же: «Мысли вслух на красном крыльце» Ф.В. Ростопчина в литературно-общественном контексте 1806 - 1813 годов // Истоки, традиции, контекст в литературе. Владимир, 1992. С. 34-41.

66 Овчинников Г.Д. Литературная деятельность Ф.В. Ростопчина: автореф. дис. . канд. филолог, наук. СПб., 1992. С. 1. адекватного ответа на культурно-политическую ситуацию александровской эпохи.

Возникший в 80-90-е гг. XX в. в интеллектуальной среде интерес к идейному наследию русского консерватизма сделал фигуру Ростопчина исключительно привлекательной для современных исследователей. Как в свое время господство либеральных идей в общественно-политической жизни России вызвало появление значительного числа работ (вторая половина XIX -начало XX столетий), посвященных Ростопчину, сегодняшний интерес к этому персонажу, помимо прочего, объясняется зарождением национально-патриотического направления в отечественной историографии. Только за последние пять лет появилось три крупные работы, посвященные жизни и деятельности Ростопчина. Речь идет о беллетристических произведениях О.Н. Любченко и А.И. Кондратенко и диссертационном исследовании М.В. Горностаева68. Все эти авторы руководствовались задачей «создать возможно более правдивый и живой портрет своего героя - незаурядного, яркого, необыкновенного» человека69, кем являлся, по их мнению, Ростопчин. Характерной чертой этих работ, помимо присущего им патриотического пафоса, является высокая оценка общественно-политической деятельности и взглядов Ростопчина. Ростопчин выступал на страницах этих трудов в образе человека, «не жалевшего сил для блага Российского государства и общества,

67 Любченко О.Н. Граф Ростопчин. М., 2000; Кондратенко А.И. Жизнь графа Федора Васильевича Ростопчина. Орел, 2002. См. также: Кондратенко А.И. У истоков русской национальной идеи: Ф.В. Ростопчин, Н.Я. Данилевский и их время (историко-политологический анализ). Монография. Орел, 2002.

68 Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796— 1825 гг.: дис. . канд. ист. наук. М., 2003; он же: К вопросу о вине Ростопчина в оставлении Москвы в 1812 г. // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи: Материалы V Всероссийской научной конференции 25 апреля 2002 г. Музей-панорама «Бородинская битва»: М., 2002. С. 31-44; он же: Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин: Страницы истории 1812 года. М., 2003; он же: Федор Васильевич Ростопчин // Против течения: исторические портреты русских консерваторов первой трети XIX столетия. Воронеж, 2005. С.113-142.

69 Любченко О.Н. Граф) Ростопчин. С. 474. значительно повлиявшего на ход истории»70, чьими заслугами, помимо успешной пропаганды идей культурной самобытности и независимости России от Европы, стала мобилизация масс для отпора врагу в 1812 г., качественная организация народного ополчения71, наконец, устройство московского пожара, спасшего Россию от завоевания армией Наполеона.

Указанные работы, равно как и статьи Е.А. Бузько, Ю.А. Сорокина, В.А.

72

Преснова , интересны, прежде всего, своими теоретическими построениями, основанными на более ранних исследованиях темы. Современные авторы ограничиваются, по преимуществу, изучением источников, введенных в научный оборот предшественниками, мало привлекая в своих исследованиях малоизвестные (в том числе, архивные) материалы. Даже диссертационное

73 исследование М.В. Горностаева , являясь заметной вехой в изучении темы, представляет больший интерес не с фактической, а именно с концептуальной точки зрения. Сюжет о взаимоотношениях Ростопчина и Кутузова летом 1812 г., который вслед за H.A. Троицким74 развивает М.В. Горностаев, стал

75 лейтмотивом всей его работы . Полемизируя с известными советскими

7П

Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796— 1825 гг.: дис. . канд. ист. наук. С. 224.

71

Деятельность Ростопчина в этом направлении Горностаев назвал «беспримерной» (см.: там же. С. 228.).

72 Бузько Е.А. Историческое слово Ростопчина в «Войне и мире» JI.H. Толстого (из комментария к роману) // Историко-литературный сборник. Тверь, 1999. С. 116-127; Сорокин Ю.А. Граф Ф.В. Ростопчин о царствовании Павла I // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни России (XIX - начало XX в.). Омск, 1994. С. 5-15; Преснов В.А. «Театр» Ростопчина: Социально-культурный контекст эпохи // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи. М., 1999. С.51-58; он же: Федор Васильевич Ростопчин // Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. М., 2004. С. 624 - 625;

73

Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 17961825 гг.: дис. . канд. ист. наук. М.,2003.

74 Троицкий H.A. Фельдмаршал Кутузов: Мифы и факты. М., 2002.

75 Смелость и категоричность некоторых утверждений М.В. Горностаева заставила В.Я. Гросула и ВТ. Иминова выступить в защиту Кутузова на страницах «Военно-исторического журнала» и «Отечественной истории» (см.: Гросул В.Я., Иминов В.Т. Фельдмаршал М.И. Кутузов: Кто следующий? // Военно-исторический журнал. 2004. № 3. С. 18-21; Гросул В .Я., Иминов В.Т. М.И. Кутузов и его критики // Отечественная история. 2004. № 3. С. 186-189. историками (П.А Жилиным, И.И. Полосиным76, Н.Ф. Гарничем, Л.Г. Бескровным), М.В. Горностаев убедительно доказал необоснованность и тенденциозность выводов этих авторов относительно организации народного ополчения, обороны Москвы и эвакуации государственного имущества. Основываясь на источниках, Горностаев отметил ведущую роль Ростопчина, а

77 не Кутузова , в организации московского ополчения летом 1812 г. Кроме того, по мнению автора исследования, организация эвакуации казенного имущества была осуществлена исключительно усилиями городской администрации, без участия главнокомандующего армией фельдмаршала Кутузова, и в силу своей беспрецедентности, ее результаты, по словам Горностаева, могут считаться «вполне успешными»78. Наконец, вопрос о реальном виновнике сдачи Москвы Горностаев разрешал не в пользу Кутузова. Причем Ростопчин выступил в этой ситуации едва ли не главной «жертвой недомолвок, а возможно и искусного

70 обмана» фельдмаршала . Вместе с тем, за пределами внимания автора

76

Жилин П.А. Контрнаступление русской армии в 1812 году. М., 1953; Полосин И.И.

Кутузов и пожар Москвы // Исторические записки. Т. 34. М., 1950.

77

По их мнению [ряда советских историков - A.M.], стоило только Кутузову (после оставления Москвы) взять в свои руки организацию ополчения, - пишет М.В. Горностаев, -как в Тарутино, словно по мановению волшебной палочки стали прибывать ратники. Безусловно, вывод о решающей роли Кутузова в формировании ополчения неверен, как неверна и отрицательная оценка деятельности Ростопчина. Быстрое увеличение численности русских войск осенью 1812 г. не могло произойти без соответствующего организационного периода, в течение которого, как уже показано выше, в кратчайшие сроки было сформировано ополчение Московской и сопредельных губерний. <.>. Из-за необъективности историков заслуги московского главнокомандующего приписываются другим деятелям. Не замечая собственного презентизма, специалисты не учитывают трудности процесса: времени, необходимого для составления уездными чиновниками раскладки по ополченцам среди помещиков; непосредственного выбора ополченцев; времени на их сбор в деревне; путь до уездного города и до сборного пункта; времени на обмундирование, вооружение, организацию и хотя бы частичное обучение. И все это в эпоху, когда отсутствовали мобилизационные планы и военкоматы, всеобщая воинская повинность и военнослужащие запаса; не во всех губерниях существовали склады вооружения, обмундирования и продовольствия. Все эти трудности были блестяще преодолены и в дальнейшем московская военная сила, охватив кольцом окрестности вокруг Москвы, сыграла одну из решающих ролей в изгнании неприятеля из пределов России». См.: Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 17961825 гг.: дис. . канд. ист. наук. С. 137-138.

78 Там же. С. 153.

79 Там же. С. 176. исследования остались многие не менее важные вопросы государственной и общественно-политической деятельности Ростопчина, затронутые им лишь фрагментарно.

Ростопчин, как одна из важнейших фигур общественно-политической жизни Российской империи александровской эпохи, не остался без внимания современного исследователя раннего русского консерватизма - А.Ю.

ОЛ

Минакова . Работы, написанные на основе широкого круга источников, помимо пересмотра сложившихся в течение многих десятилетий стереотипов в оценк.е личности, взглядов и деятельности Ростопчина, интересны также постановкой и решением целого ряда теоретических вопросов. Так, в соответствии с собственной типологизацией раннего русского консерватизма

Ростопчин был отнесен А.Ю. Минаковым к так называемому «русско

81 националистическому консерватизму» и несколько дистанцирован таким образом от таких представителей «православно-самодержавного» течения

Я9 русского консерватизма, как A.C. Шишков и Н.М. Карамзин . Тем самым автором подчеркивалось своеобразие взглядов Ростопчина в общем контексте раннего русского консерватизма.

В .Я. Гросул в главе, посвященной истории раннего русского консерватизма коллективной монографии «Русский консерватизм XIX оо столетия: Идеология и практика» обращался к Ростопчину, прежде всего, в связи с его участием в консервативной «партии» великой княгини Екатерины

ЯП

Минаков А. Федор Васильевич Ростопчин // Святая Русь: Большая энциклопедия русского народа: Русский патриотизм. М., 2003. С. 644-647; он же: Особенности становления русского консервативного национализма в первой четверти XIX века // Ф.И. Тютчев (1803-1873) и проблемы российского консерватизма: Сб. статей. Ростов н/Д., 2004. Т. I, С. 73-78; он же: Опыт типологии течений в русском консерватизме первой четверти XIX века // Российская империя: Стратегии стабилизации опыты обновления. Воронеж, 2004. С. 267-281; он же: Роль событий 1812 г. в становлении русского консерватизма // Консерватизм в России и Западной Европе: Сборник научных работ. Воронеж, 2005. С, 7-18;

О 1

Минаков А.Ю. Опыт типологии течений в русском консерватизме первой четверти XIX века. С. 274.

82 Там же. С. 272-273. оо

Гросул В.Я. Зарождение российского политического консерватизма // Гросул В.Я., Итенберг Б.С., Твардовская В.А., Шацило К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика. М., 2000. С. 18-105.

Павловны. Оценив общественно-политическую фигуру Ростопчина в традициях марксистской историографии - в качестве типичного представителя

84 убежденного крепостника» , Гросул обошел вниманием как специфику взглядов Ростопчина, так и содержание его общественно-политической деятельности.

Благодаря новаторскому характеру и обширной источниковой базе монография А.Л. Зорина85 представляет несомненный интерес для исследователя интеллектуальной и политической жизни России начала XIX столетия. Предложенные в книге интерпретации отдельных аспектов общественно-политической деятельности и взглядов Ростопчина, хотя и не являются бесспорными, тем не менее, достойны внимания. Так, касаясь знаменитого дела Верещагина, А. Зорин объясняет мотивы этой казни инкарнацией мифа о едином народном теле, подчеркивая при этом «случайность» выбора жертвы86.

Немало внимания уделялось Ростопчину и в зарубежной историографии. При этом пальма первенства в силу объективных причин принадлежит французским исследователям. Политическая и творческая биография Ростопчина была тесно связана с Францией и ее историей. Даже факты частной жизни Ростопчина благоприятствовали стойкому интересу к его личности со стороны французов. Одна из его дочерей, в замужестве графиня София де Сегюр, став известной и популярной во Франции детской писательницей, невольно привлекала внимание исследователей к незаурядной фигуре своего отца. Так, в биографиях С. де Сегюр, появившихся во Франции в первой половине XX в.87, отражены многочисленные факты генерал-губернаторства Ростопчина в 1812 г. Сын Софии де Сегюр, Анатоль де Сегюр, стал автором

84

Гросул В.Я. Зарождение российского политического консерватизма. С. 40.

85 Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII - первой трети XIX века. М., 2004.

86Зорин А. Кормя двуглавого орла. С. 236-237.

87 Cordonnier Ch. La Comtesse de Ségur, l'idéale grand mère. Paris, 1931; Chenevièr J. La Comtesse de Ségur, née Rostopchine. Paris, 1935. обширного жизнеописания своего легендарного деда . Книга, выдержавшая во

OA

Франции в 1871-1893 гг. восемь изданий , была написана на основе как опубликованных, так и хранящихся в семейном архиве материалах. Примечательно, что А. де Сегюр не только стремился представить своего деда в качестве русского национального героя, но и примирить его с французами и католической Францией.

До появления книги А. де Сегюра к биографии Ростопчина обратился в 1863 г. французский историк И. Шницлер90, сочинение которого было переведено на русский язык в 1912 г91. В то время как в отечественной историографии начала преобладать либеральная концепция истории русского консерватизма, на Западе Ростопчин по прежнему воспринимался как крупный государственный и общественно-политический деятель, сыгравший позитивную роль в истории России. Развитие этой идеи в исследовании И. Шницлера, тем не менее, не лишило ее автора критического взгляда на сложную и неоднозначную фигуру Ростопчина. Примечательно, что в отличие от большинства отечественных историков, их современники - французские исследователи, называя Ростопчина видным представителем «национальной

92 93 партии» или проповедником русского национализма , не вкладывали в это определение какой-либо негативный смысл.

Наиболее масштабным и всесторонним исследованием биографии Ростопчина в зарубежной историографии стала книга французского исследователя Мориса де Фюйе94, появившаяся в 1937 г. Написанная главным образом на основе французских источников, часть которых неизвестна отечественному исследователю, книга интересна богатым фактическим материалом, а также детальным изложением некоторых сюжетов. Например,

88 Ségur A. de Vie du Comte Rostoptchine, gouverneur de Moscou. Paris, 1871. 80

Fuye M. De la Rostoptchine: Européen ou slave? Paris, 1937. P. 351.

90 Schnitzler J.H. Rostoptchine et Koutousof. Paris, 1863.

91 Шницлер И. Ростопчин и Кутузов: Россия в 1812 году. СПб., 1912.

92 Pinqaud L. Les français en Russe et les russes en France. Paris, 1886. P. 295.

93 Fuye M. De la Rostoptchine. Européen ou slave? P. 132.

94 Fuye M. De la Rostoptchine: Européen ou slave? Paris, 1937. исследование М. де Фюйе некоторых вопросов внешней политики России конца Павловского царствования отчасти дополняет работы отечественных специалистов по этой проблеме.

Традицию русской либеральной и марксистской историографии в оценке и характеристике взглядов и деятельности Ростопчина продолжил современный американский русист Александр Мартин. В 1997 г. появилась его книга «Романтики, реформаторы, реакционеры: русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I»95, представляющая собой фундаментальное исследование по истории раннего консервативного движения, одним из участников которого был Ростопчин. В 1998 г. в России

96 вышло сразу несколько статей А. Мартина , в которых в той или иной степени затрагивались взгляды Ростопчина. Поскольку в литературе консервативному мировоззрению Ростопчина традиционно уделялось недостаточно внимания, то работы А. Мартина отчасти восполняют этот пробел. В небольшой статье «Ф.В. Ростопчин - герой 1812 года или предшественник черных сотен», вслед

97 за A.A. Кизеветтером автор провел аналогию между консерватизмом по

Ростопчина и идеологией черносотенцев начала XX в. Эта мысль получила дальнейшее развитие в другой статье А. Мартина", в которой московский главнокомандующий на сей раз сравнивался с представителями европейского фашизма100. Несмотря на наличие в этих работах ряда интересных заключений, в главном А. Мартин соглашался с A.A. Кизеветтером, для которого

95 Alexander М. Martin. Romantics, Reformers, Reactionaries: Russian Conservative Thought and Politics in the Reign of Alexander I. DeKalb, 1997.

96 Мартин А. Ф.В. Ростопчин - герой 1812 года или предшественник черных сотен // Консерватизм: Идеи и люди. Пермь, 1998; он же: «Воспоминание» и «пророчество»: Возникновение консервативной идеологии в России в эпоху наполеоновских войн и «Священного союза» // Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь, 1998. С. 85-101.

97 Кизеветтер А.А. 1812 г.: Ф.В. Ростопчин. С. 105-106.

98 Мартин А. Ф.В. Ростопчин - герой 1812 года или предшественник черных сотен. С. 78.

99 Martin A. The Napoleonic Wars and the Origins of Conservative Politics in Russia and Spain // Эволюция консерватизма: Европейская традиция и русский опыт: Материалы международной научной конференции. Самара, 26-29 апреля 2002 года. Самара, 2002.

100 Martin A. The Napoleonic Wars and the Origins of Conservative Politics in Russia and Spain. P. 15. негативная оценка взглядов Ростопчина была прологом к широкомасштабной критике консервативной идеологии в целом.

Новизна исследования. Несмотря на многочисленность и разнообразие литературы, в историографии до сих пор отсутствует фундаментальная и обобщающая работа, посвященная воззрениям Ростопчина и их влиянию на его государственную деятельность. Действительно, общественно-политические взгляды Ростопчина ни в отечественной, ни в зарубежной историографии так и не получили сколько-нибудь значительного освещения, не говоря уже о глубоком анализе и систематизации элементов мировоззрения этого выдающегося русского политического деятеля.

Среди вопросов и сюжетов слабо или вовсе неразработанных в научной литературе, посвященной Ростопчину, следует назвать, прежде всего, вопросы о внешнеполитических воззрениях Ростопчина в связи с его идеей русско-французского союза; об общественно-политических взглядах Ростопчина 1801-1806 гг.; о формировании и динамике его галлофобии и масонофобии; о содержании и значении националистической риторики Ростопчина; о представлениях Ростопчина на назначение и механизмы власти; об идейной эволюции Ростопчина в 1812-1825 гг.

В настоящем исследовании впервые вводится в научный оборот комплекс архивных и опубликованных источников, имеющих принципиальное значение для изучения общественно-политических взглядов Ростопчина. Речь идет, во-первых, о «берлинском» дневнике Ростопчина - «Journal écrit à Berlin pendant les années 1786 et 1787»101, который он вел во время заграничной поездки 1786-1788 гг. Учитывая, что сведения о раннем периоде жизни Ростопчина крайне скупы, его берлинский дневник имеет безусловную ценность. Ежедневные, предельно точные и лаконичные дневниковые записи Ростопчина

101 Journal écrit à Berlin pendant les années 1786 et 1787 // Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. Tiré a douze exemplaires. Bruxelles, 1864. P. 7-25. свидетельствуют о культурных вкусах, интересах, образе жизни и занятиях молодого путешественника, его связях и круге общения.

Не введенной в научной оборот осталась и докладная записка Ростопчина императору Павлу I по вопросам внешней политики - так называемая «Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville» («Записка, представленная императору Павлу в 1800 г., вскоре после заключения Люневильского мира»), черновик которой был обнаружен французами в доме московского генерал-губернатора в 1812 г. Опубликованная в свое время на французском языке Н.К. Шильдером102, она содержала план мирного приобретения Россией территории Восточной Пруссии. Однако этот смелый проект передела немецких территорий не нашел какого-либо отражения в отечественной историографии, посвященной проблемам внешней политики России в конце Павловского царствования и русско-французских отношений.

Особое место в эпистолярном наследии Ростопчина занимают письма одному из его ближайших друзей - Адаму Фомичу Брокеру. Часть этой переписки, охватывающая период с 1815 по 1818 г., была опубликована П.И.

1 гп

Бартеневым в «Русском архиве» . Письма же 1822-1825 гг., хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ)104, до сих пор не были введены в научный оборот. Между тем, они содержат ценную информацию о событиях и взглядах последних лет жизни Ростопчина, которые в целом слабо отражены в литературе.

Значительная часть переписки Ростопчина с А.В. Суворовым (более 30-ти писем), хранящаяся в архивных фондах Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ)105 и Российского

102

Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville // Шильдер Н.К. Александр I и его царствование. В 4-х тт. СПб., 1897. T. I. С. 285— 286.

103 Письма графа Ф.В. Ростопчина к А.Ф. Брокеру //Русский архив. 1868. Стб. 1873-1924.

104 РГАЛИ. Ф 46. Оп. 2. Д. 686. Л. 1-41.

105 ОПИ ГИМ. Ф. 364. Ед. хр. 4. Л. 199-273 об; ОПИ ГИМ. Ф. 364. Ед. хр. 5 а. Л. 44-53. государственного архива древних . актов (РГАДА)106 также в настоящем исследовании впервые вводится в научный оборот. Эти письма чрезвычайно важны для изучения идейной эволюции Ростопчина. Переписка с Суворовым позволяет, кроме того, выявить истоки своеобразного «народного» стиля ростопчинской публицистики. В вопросе о языковой рецепции Ростопчина важное место занимает и анализ «Журнала словесных распоряжений Павла I», который вел Ростопчин в 1798-1801 гг. Автограф «Журнала.» на 330 листах

1 Г)7 был обнаружен нами в фондах РГАДА .

Безусловный интерес представляют и материалы по делу о высылке евреев из Москвы в 1812 г., хранящиеся в Государственном архиве Российской

108

Федерации (ГА РФ) . Этот факт генерал-губернаторства Ростопчина, в отличие от высылки из Москвы французов, до сих пор не отражен в историографии.

В целом, изучение общественно-политических взглядов и деятельности Ростопчина позволило бы поставить и рассмотреть такие актуальные проблемы раннего русского консерватизма, как определение степени влияния и преемственности правительственного консерватизма Павла I и русских консерваторов александровской эпохи, зарождение и специфика русского национализма, механизмы и характер влияния консерваторов на правительственную политику и т. д.

Актуальность исследования обусловлена растущим научным и общественным интересом к истории русского консерватизма. В связи с этим создание политической и мировоззренческой биографии одной из ключевых фигур этого течения русской общественно-политической мысли имеет немалое научное значение. Важность изучения темы заключается и в необходимости пересмотра многочисленных стереотипов, через призму которых в

106 РГАДА. Ф. 345. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 11-35 об.

107 РГАДА. Ф. 30. Оп. 1. Д. 694. Л. 1-333.

108 ГА РФ. Ф. 1165. оп. 1.Д. 10. Л. 1-8. общественном и научном сознание воспринимались и воспринимаются личность, деятельность и взгляды Ростопчина.

Цель диссертации состоит в анализе взглядов и деятельности Ростопчина. В работе ставятся следующие задачи: проанализировать процесс формирования общественно-политических взглядов Ростопчина; осветить внешнеполитические воззрения Ростопчина; определить характер и содержание литературной и общественно-политической деятельности Ростопчина при Александре I с учетом эволюции его воззрений в этот период; исследовать своеобразие административной практики Ростопчина.

Объектом исследования является Ф.В. Ростопчин как видный государственный и общественный деятель конца XVIII - первой трети XIX в.

Предметом исследования выступают процессы генезиса и эволюции взглядов Ф.В. Ростопчина и их влияния на его государственную и общественно-политическую деятельность.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в научно-исследовательской работе, прежде всего, в исследовании раннего русского консерватизма и национализма, а также при разработке спецкурсов и семинарских занятий в вузах.

Апробация результатов исследования. Ряд положений диссертации отражен в пяти публикациях автора и трех выступлениях на научных конференциях: «Актуальные вопросы истории общественного движения и общественной мысли в России в предреформенные и пореформенные эпохи» (Воронеж, 18-19 ноября 2004 г.), «Русский консерватизм Х1Х-ХХ вв.» (Воронеж, 17 мая 2006 г.), «А.И. Кошелев и его время» (К 200-летию со дня рождения) (Рязань, 23-25 мая 2006 г.).

Хронологические рамки исследования определяются годами жизни Ростопчина - 1765-1826 гг.

В основе методологии исследования лежит принцип историзма. В связи с этим взгляды и общественно-политическая деятельность Ростопчина анализировались в историческом контексте эпохи, во взаимосвязи с историческими событиями и изменениями культурно-политической ситуации. В исследовании применялся проблемно-хронологический метод, позволивший подвергнуть глубокому анализу различные аспекты консервативного мировоззрения, идеологии и практики на примере политической и интеллектуальной биографии Ростопчина. С помощью историко-генетического метода удалось рассмотреть историю идей, концепций и представлений через их генезис, развитие и изменение на фоне исторической действительности. В работе над диссертацией использовались также методы сравнительно-исторического и семиотического анализа, которые позволили найти новый ракурс при рассмотрении некоторых проблем, а также поставить и решить в рамках исследуемой темы ряд принципиально важных вопросов.

Основной источниковой базой исследования являются труды, принадлежащие перу Ростопчина: его мемуары, публицистика, художественные произведения, обширная переписка. Литературное и эпистолярное наследие Ростопчина на протяжении двух веков активно публиковалось как в России, так и за рубежом. Младший сын Ростопчина, Андрей Федорович, приложил в свое время немало усилий для поиска, сохранения и публикации материалов своего отца. Благодаря его сотрудничеству с П.И. Бартеневым во второй половине XIX столетия в «Русском архиве» была опубликована значительная часть личного архива Ростопчина. Сам издатель журнала, будучи одним из главных публикаторов источников по истории русского консерватизма, на протяжении нескольких десятилетий активно печатал в «Русском архиве» материалы, касающихся жизни и деятельности Ростопчина, и в том числе его сочинения и переписку.

Независимо от этого А.Ф. Ростопчиным был подготовлен и издан в 1864 г. в Брюсселе на французском языке сборник материалов отца109, часть которых ни до, ни после этого не публиковалась на родине. Книга, изданная за границей в количестве всего 12-ти экземпляров, с самого начала стала

109 Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. Tiré a douze exemplaires. Bruxelles, 1864. библиографической редкостью. В связи с этим часть материалов, таких как, например, дневник Ростопчина, который он вел во время своей поездки по Европе в 1786-1787 гг., не была введена в научный оборот.

Для характеристики мировоззрения Ростопчина большой интерес представляют его публицистика и политические записки. Прежде всего, это «Записка графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы Павловского царствования»110, составленная им з 1800 г. по поручению Павла I. «После наложенного в сентябре месяце 1800 года эмбарго на английские суда в России, - писал Ростопчин об истории появления записки, - император приказал мне <.> написать мысли мои о политическом тогдашнем состоянии Европы. Исполняя волю его в следующую ночь, [я] принес утром меморандум, не полагая ни мало, что он произведет столь важную перемену в политике и будет основанием новой системе и разделу Турции»1'1. В этом документе были изложены основные положения внешнеполитической концепции Ростопчина. Важным пунктом записки был проект раздела владений Оттоманской империи при активном содействии Наполеона.

Замечания гр. Ростопчина о Московских богоугодных заведениях» 112

1810 г.) представляют собой отчет о состоянии богоугодных заведений Москвы и предложения автора по наведению в них порядка. Отчет и приложенное к нему письмо на имя Александра I интересны тем, что

110 Записка графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы павловского царствования // Русский архив. 1878. № 1. С. 103-110. В сборнике исторических материалов М. Михайлова эта записка имеет несколько иное название: «Картина Европы в начале XIX столетия и отношение к ней России» (см.: Сборник исторических материалов и документов, относящихся к новой Русской Истории XVII и XIX века. Изд. М. Михайлова. СПб, 1873. С. 102-111.)

111 Картина Европы в начале XIX столетия и отношение к ней России. (Записка графа Ф.В. Ростопчина)// Сборник исторических материалов. С. 102.

112 Замечания гр. Ростопчина о Московских богоугодных заведениях // Русский архив. 1881. Кн. III. С. 218-220.

113

Письмо Ф.В. Ростопчина к императору Александру I от 12 апреля 1810 года // Русский архив. 1881. Кн.Ш. С. 216-218. являются отражением взглядов консерватора на вопросы социальной и экономической политики.

В «Записке о мартинистах.», представленной Ростопчиным в 1811 г. великой княгине Екатерине Павловне114, изложен довольно характерный для консерватора взгляд на масонство, как на тайную политическую силу, представляющую собой реальную опасность для общественного и политического порядка.

Крестьянскому вопросу и проблеме отмены крепостного права в России посвящены «Замечания графа Ф.В. Ростопчина на книгу г-на Стройновского», представленные Александру I в конце 1811 - начале 1812 г. Учитывая, что существует, по меньшей мере, два отличных друг от друга варианта «замечаний» или «возражений» Ростопчина на книгу Стройновского115, можно предположить, что один из них предназначался для императора, а другой - для публики. «Замечания.», датированные 1811 г.пб, представляют собой настоящий политический трактат с философскими отступлениями и экскурсами в историю. В отличие от них, «Возражения.» написаны не столь «высоким» стилем, в них больше эмоций и акцентированности на чувствах национальной гордости. В пользу того, что автором обеих записок был именно Ростопчин

1 17 чему существуют отдельные опровержения в литературе ), свидетельствует

114 Записка о мартинистах представленная в 1811 году графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне // Русский архив. 1875. № 9. С. 75- 81.

115 ОПИ ГИМ Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 32 об.-35. Опубликовано с некоторыми изменениями в 1859 г. в Чтениях в Обществе истории и Древностей российских при Московском университете (см.: Возражения графа Ростопчина на книгу, сочиненную графом Стройновским, О условиях с крестьянами // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете. 1859. Кн. III. отд. V. С.37-45); ОПИ ГИМ Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 99-107. См. также: Замечания графа Ф.В. Ростопчина на книгу г-на Стройновского // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете, 1860. Кн. II. ОтдУ. С. 203-217.

116 ОПИ ГИМ Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 99.

117

Авторство Ростопчина опровергали в разное время В.И. Семевский (см.: Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. С. 300.), М. Лонгинов (см.: Лонгинов М. Материалы для биографии и полного собрания сочинений графа Федора Васильевича Ростопчина // Русский архив. 1868. № 4. Стб. 856.), А. Ельницкий (см.: Ельницкий А. Граф Федор Васильевич Ростопчин // Русский биографический словарь: Романова - Рясовский. М., 1999. С. 302). переписка современников, в которой фигурируют как «замечания», так и возражения» Ростопчина118. Антизападнический и антилиберальный характер носит записка Ростопчина «Картина Франции 1823 года»"9, подготовленная им специально для Александра I.

Помимо записок, адресованных, как правило, монаршим особам,

Ростопчин создал в разные годы своей жизни целый ряд различных сочинений. Личный опыт помещика-новатора лег в основу

120 сельскохозяйственного трактата «Плуг и соха» (1806 г.) - первого опубликованного сочинения Ростопчина. Доказывая на страницах брошюры преимущества отечественного способа обработки земли перед новомодным английским, Ростопчин положил начало своей проповеди идеи самобытности

России и ее независимости от Запада. Это сочинение непосредственно примыкает к таким публицистическим сочинениям Ростопчина 1807-1808 гг., как «Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы

Андреевича Богатырева» (1807); «Письмо Силы Андреевича Богатырева к одному приятелю в Москве» (1807); «Письмо Устина Веникова к издателю

РЗ'сского вестника» от 22 декабря 1807 года из села Зипунова» (1807);

Письмо Устина Ульяновича Веникова к Силе Андреевичу Богатыреву» (1808);

121

Ответ Силы Андреевича Богатырева Устину Ульяновичу Веникову» (1808) . Наибольший интерес представляет знаменитый памфлет «Мысли вслух на

118 См. к примеру: Письмо А.Д. Балашева графу Ф.В. Ростопчину от 28 января 1812 года // Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812-1815 гг.). СПб., 1882. С. 1; Письмо И.П. Оденталя А.Я. Булгакову от 26 марта 1812 года // ОР РГБ. Ф. 41. К. 114. Ед. хр. 30. Л. 8.

119 Картина Франции 1823 года: Представлена Александру Павловичу графом Ф.В. Ростопчиным // Русский архив. 1872. № 5. Стб. 965-985.

120 [Ростопчин Ф.В.] Плуг и соха. М., 1806.

121 См.: [Ростопчин Ф.В.] Плуг и соха. М., 1806; Ростопчин Ф.В. Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992. С.148-153; Письмо Силы Андреевича Богатырева к одному приятелю в Москве // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С.153-155; Письмо Устина Веникова к издателю «Русского вестника» от 22 декабря 1807 года из села Зипунова // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 155-157; Письмо Устина Ульяновича Веникова к Силе Андреевичу Богатыреву // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 206-207; Ответ Силы Андреевича Богатырева Устину Ульяновичу Веникову//Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 207-209.

Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева», ставший своего рода манифестом русского консервативного национализма. В целом благодаря своим публицистическим выступлениям Ростопчин приобрел широкую известность как консерватор-националист.

Единственная известная на сегодняшний день повесть Ростопчина «Ох,

122 123 французы!» , а также комедия «Вести, или Убитый живой» по своему пропагандистскому тону близки к публицистике Ростопчина и представляют собой ценный источник для характеристики общественно-политического мировоззрения их автора.

К сочинениям автобиографического характера можно отнести записку Ростопчина «Последний день жизни императрицы Екатерины II и первый день царствования императора Павла I»124, а также его «Записки о 1812 годе»125. Последнее сочинение является одним из основных источников, характеризующих деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего. Наряду с «Правдой о пожаре Москвы»126, эта записка содержит сведения о предпринятых им мерах по поддержанию порядка в городе летом 1812 г., о настроениях различных слоев московского населения, об организации обороны Москвы, эвакуации имущества и т. д. В то же время следует учитывать, что обе записки были созданы спустя десятилетие после событий 1812 г. В результате, в «Записках о 1812 годе» имеется целый ряд неточностей, а некоторые заявления Ростопчина порой противоречат его прежним высказываниям. В «Правде о пожаре Москвы» московский главнокомандующий отрицал свое участие в организации пожара. Это было

122 Ростопчин Ф.В. Ох, французы! Наборная повесть из былей, по-русски писанная //, Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С.84-148. Следует отметить, что Ростопчин не стремился публиковать свои художественные произведения. После прочтения очередной повести или комедии в узком кругу своих друзей Ростопчин отправлял свою рукопись в огонь.

123 Ростопчин Ф.В. Вести, или Убитый живой: Комедия в одном действии. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 157-206;

124 Ростопчин Ф.В. Последний день жизни императрицы Екатерины II и первый день царствования императора Павла I // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С.71-84.

125Ростопчин Ф.В. Записки о 1812 годе. //Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 242-315.

126 Ростопчин Ф.В. Правда о пожаре Москвы. М., 1823. связано с его желанием оправдаться перед русской и европейской общественностью и снять с себя вину за столь «варварский» поступок.

Важным источником, характеризующим деятельность Ростопчина на посту московского главнокомандующего, являются его знаменитые афиши, с которыми он обращался к жителям Москвы в 1812 г. Афиши неоднократно публиковались как в России, так и за рубежом, начиная с выхода в свет в 1853 г. первого собрания сочинений Ростопчина127. Несмотря на то, что автор издавал свои афиши почти ежедневно с июля по сентябрь 1812 г., и еще несколько появилось с сентября по декабрь того же года, в настоящее время известно не более 20 афиш, которые с достоверностью можно приписать 128

Ростопчину . Содержание ростопчинских афиш не только свидетельствует о конкретных мероприятиях и намерениях московского генерал-губернатора летом - осенью 1812 г., но и отражает механизм функционирования власти генерал-губернатора. По целям и пропагандистскому тону к ростопчинским афишам примыкает «Речь говоренная верейской округи помещиком Николаем Петровичем Николевым собственным и соседним крестьянам» (август 1812 г.)129.

Помимо этого, Ростопчину принадлежит ряд историко-литературных произведений, в которых он выступил, главным образом, в качестве оригинального писателя, и в меньшей степени - идеолога русского консерватизма. Речь идет о таких сочинениях, как «Путешествие в

130 131

Пруссию» , «Из путевых записок 1815 года» , «Мои записки, написанные в

127 См.: Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб., 1853; Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. Tiré a douze exemplaires. Bruxelles, 1864; Ростопчинские афиши 1812 года. СПб., 1889; Картавов П.А. Ростопчинские афиши. СПб., 1904. Борсук Н.В. Растопчинские афиши: Текст с примечаниями и предисловием. СПб., 1912; Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992; Кондратенко А.И. Жизнь графа Федора Васильевича Ростопчина. Орел, 2002.

128 Борсук Н.В. Растопчинские афиши. С. 65.

ШРГАДА. Ф. 345. On. 1. д. 20. Л. 3-8.

130Ростопчин Ф.В. Путешествие в Пруссию //Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 17-71.

131 Ростопчин Ф.В. Из путевых записок 1815 года. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992.

С. 225-242. десять минут, или Я сам без прикрас»132, «Le Cimetière du Père-Lachaise» («Кладбище Пер-Ляшез»)133 и др. Наибольшую известность приобрела краткая автобиография Ростопчина, которая, благодаря стараниям С.Д. Полторацкого, была переведена на многие европейские языки и имела шумный успех за границей.

Журнал исходящим бумагам канцелярии московского генерал-губернатора.»134 представляет собой комплекс источников, почти не введенный в научный оборот. Тем не менее, эти материалы имеют большое значение для изучения деятельности Ростопчина во главе Московской губернии в военное время. «Журнал.» и примыкающие к нему отдельные документы канцелярии московского главнокомандующего135 позволяют уточнить и дополнить сведения, почерпнутые из ростопчинских записок о 1812 г., а также многочисленных свидетельств современников.

Отдельная группа источников представлена обширной корреспонденцией Ростопчина, часть которой в настоящем исследовании впервые вводится в научный оборот. В период с 1812 по 1824 г. Ростопчин вел интереснейшую переписку с A.A. Закревским136. В письмах к A.A. Закревскому отразился острый критический взгляд Ростопчина на события внутренней и внешнеполитической жизни России, а также впечатления от знакомства с послевоенной Европой. Переписка с A.A. Закревским, опубликованная в конце XIX столетия, практически не введена в научный оборот. I

Ростопчин Ф.В. Мои записки, написанные в десять минут, или Я сам без прикрас // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 222-225.

1 то

Le 'Cimetière du Père-Lachaise // Œuvres inédites du comte Rostopchine publieés par la comtesse Lydie Rostopchine: Avec une Étude sur le Gouverneur de Moscou par Jean de Bonnefon. Paris [s. a.]. P. 137-140.

134 Журнал исходящим бумагам канцелярии московского генерал-губернатора графа Растопчина с июня по декабрь 1812 года. М., 1908.

135 ОПИ ГИМ. Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 8; ОР РГБ. Ф. 231. К. 25. Ед. хр. 11. Л. 1-2.

Письма графа Федора Васильевича Ростопчина к Арсению Андреевичу (впоследствии графу) Закревскому. // Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 73. СПб., 1890. С. 460-473.

Наиболее обширной является переписка Ростопчина с графом С.Р. Воронцовым137, продолжавшаяся с 1791 по 1825 г. Эта переписка содержит богатый биографический материал, отражая в то же время общественно-политические взгляды Ростопчина и их эволюцию на протяжении многих лет жизни.

Многие годы Ростопчин вел активную и содержательную переписку с

138 такими крупными фигурами своей эпохи как Александр I , великая княгиня Екатерина Павловна139, великий князь Константин Павлович140, М.И. Кутузов141, А.Д. Балашов142, П.А. Толстой143, П.И. Багратион144, П.Д. Цицианов143, А .Я. Булгаков146 и др.

Обширную группу источников составляют воспоминания и письма современников, в которых рассматриваются многие факты биографии Ростопчина в культурно-политическом контексте той эпохи. Автором первого

111

Вести из России в Англию [Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу С.Р. Воронцову] // Русский архив. 1876. №1. С.79-120; № 2. С. 206-223; № 4. С. 393-416; № 9. С. 365-404; № 12. С. 414-430; Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу М.С. Воронцову и к его отцу. // Русский архив. 1908. № 6. С. 270-280; Ростопчинские письма 1793-1814 [Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу С.Р. Воронцову] // Русский архив. 1887. № 2. С. 149-186.

138 Письма графа Ф.В. Ростопчина к императору Александру Павловичу // Русский архив. 1892. Кн. II. С. 419-565; Переписка императора Александра Павловича с гр. Ф.В. Ростопчиным 1812-1814 гг. // Русская старина. 1893. № 1. С. 173-209.

139 Письма Ростопчина к великой княгине Екатерине Павловне // Русский архив. 1869. Стб.759-762; Письмо графа Ф.В. Ростопчина к великой княгине Екатерине Павловне от 14 апреля 1810 года // Русский архив. 1876. № 3. С. 374-375.

140 Письма Ростопчина к великому князю Константину Павловичу // Русский архив. 1869. Стб.763-766.

141 РГАЛИ. Ф. 501. Оп. 1. Ед. хр. 261. Л. 1-8; Письма графа Ф.В. Ростопчина к фельдмаршалу князю М.И. Кутузову Смоленскому в 1812 году // Русский архив. 1875. № 12. С. 456-460; Письмо Ф.В. Ростопчина М.И. Кутузову от 16 августа 1812 года о формировании Московского ополчения. // Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Сборник документов. Под редакцией Л.Г. Бескровного. М., 1962. С. 61; Кутузов М.И. Письма. Записки. М„ 1989.

142 Письма графа Ф.В. Ростопчина к министру полиции А.Д. Балашову // Русский архив. 1881. Кн. III. С. 226-227; С. 414-419; Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812-1815 гг.). СПб., 1882.

143Письма Ф.В. Ростопчина П.А. Толстому// Заря. 1871. Ч.УШ. С. 186-188.

144 Письма графа Ростопчина к князю Багратиону//Русская старина. 1883. № 12. С.650-651; Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812-1815 гг.). СПб., 1882.

145 Письма гр. Ф.В. Ростопчина к князю П.Д. Цицианову (1803-1806) // Девятнадцатый век. Кн. II. М., 1872. С.1-113.

146 ОПИ ГИМ. Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 157. биографического очерка о Ростопчине, появившегося по прошествии всего нескольких месяцев после его смерти, стал его близкий друг А.Я. Булгаков147. Из-под его пера вышло жизнеописание человека в высшей степени незаурядного, изображенного в ореоле славы и величия. Несмотря на видимую пристрастность автора в оценках и характеристике своего героя, очерк отличается редкой фактической точностью. В «Воспоминаниях А.Я. Булгакова о 1812 годе и вечерних беседах у графа Федора Васильевича Ростопчина»148 и фрагментах его «Записок»149 воссоздана, в частности, яркая картина поведения Ростопчина в неофициальной обстановке. Отдельные эпизоды из жизни Ростопчина в 1812 г. освещены в переписке А.Я. Булгакова с женой за 1812 г.150, а его обширная переписка с братом, К.Я. Булгаковым, за 1823-1826 гг.151 и 1

Подневные записки о болезни и смерти гр. Ф.В. Ростопчина» являются важнейшими источниками для освещения последних лет жизни бывшего московского главнокомандующего.

Некоторые эпизоды генерал-губернаторства Ростопчина, и в том числе детали известного дела Верещагина, затронул в своих «Записках» А.Ф. Брокер,

А. Булгаков] Биография графа Федора Васильевича Растопчина // Отечественные записки. 1826. № 72. С. 50-86. Статья, опубликованная в «Отечественных записках» в 1826 г. была подписана инициалами «А.Б.», под которыми легко и безошибочно «угадывался» бы Александр Булгаков, если бы десятилетия спустя в 1893 году в «Русской старине» не был напечатан этот же самый текст, автором которого был назван другой близкий Ростопчину человек - Адам Брокер. Есть основания полагать, что во втором случае авторство определено неверно. Так, в предисловии к биографии Ростопчина ее автор пишет о себе следующее: «Имев честь служить под начальством покойного Графа в незабвенный 1812 год, пользовавшись его особенною благосклонностью и дружбою, находившись безотлучно при нем во все продолжение его болезни и имев отраду в одно время, и приятную и горестную, закрыть ему глаза, я более другого могу иметь сведения о незабвенном сем патриоте». Невзирая на то, что и А. Булгаков, и А. Брокер, оба, бывшие близкими друзьями Ростопчина, служили под его начальством в 1812 г., и опять же оба находились при нем во время его болезни и смерти, «отраду» «закрыть ему глаза» имел А.Я. Булгаков, о чем и сообщал на другой день после смерти Ростопчина в письме к брату (см.: Письма А.Я. Булгакова к брату // Русский архив. 1901. № 7. С. 345.).

1 Л.Й

Булгаков А.Я. Воспоминания А.Я. Булгакова о 1812 годе и вечерних беседах у графа Федора Васильевича Ростопчина // Старина и новизна. 1904. Кн. 7. С. 98-135.

149 Из Записок А.Я. Булгакова // Русский архив. 1900. № 7. С. 265-278.

150 Письма А.Я. Булгакова к Н.В. Булгаковой // Русский архив. 1866. С. 704-729.

151 Письма А.Я. Булгакова к брату // Русский архив. 1901. № 5. С. 27-94; № 6. С.161-239; № 7. С. 339-438.

152 ОР РГБ. Ф. 41. К. 24. Ед. хр. 25. Л. 1-2.

РОССИЙСКАЯ 41 ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА служивший во время войны под начальством московского главнокомандующего153. Ряд записок о Ростопчине кн. П.А. Вяземского154, также лично знавшего московского главнокомандующего, интересны не столько своим биографическим материалом, сколько меткими характеристиками Ростопчина, а также оценками его генерал-губернаторской деятельности. В той или иной степени пребывание Ростопчина на этом посту освещено в воспоминаниях, записках и письмах великой княгини Екатерины Павловны155, А.Д. Бестужева-Рюмина156, С.Н. Глинки157, Д.П. Рунича158, А. Домерга159, П.И. Вороненко160, М.М. Маракуева161, А. де Коленкура162, аббата А. Сюрюга163 и др.

Особое внимание обращают на себя воспоминания А.Д. Бестужева-Рюмина, служившего при московском генерал-губернаторе чиновником вотчинного департамента. Во время занятия Москвы французами А.Д. Бестужев-Рюмин был членом муниципального совета, учрежденного Наполеоном для управления городом164. После возвращения в Москву

153 Брокер А.Ф. Записки. // Русский архив. 1868. Стб. 1413-1436.

154 Вяземский П.А. Воспоминания о 1812 годе // Русский архив. 1869. № 1. С.181-216; Вяземский П.А. Старая записная книжка, начатая в 1813 г. в Москве // Девятнадцатый век. Кн.II. М., 1872. С.278-89; Вяземский П.А. Характеристические заметки и воспоминания о гр. Ростопчине // Русский архив. 1877. № 5. С.69-78.

155 Два письма великой княгини Екатерины павловны по поводу народного ополчения в 1812 году. (Сообщ. Н. Лыжин) // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, изданный Николаем Калачовым. СПб., 1861. Кн. 2. С. 1-4.

156 Бестужев-Рюмин А.Д. Краткое описание происшествий в столице Москве в 1812 году // Чтение в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1859. Кн. II. 4.V. С.65-97.

157 Глинка С.Н. Записки. М., 2004.

158 Рунич Д.П. Записки // Русская старина. 1901. Т.105. № 1. С.47-77; № 2. С. 325-357; № 3. С. 597-633; № 4. С.153-168; № 5. С.375-394.

159 Домерг А. Воспоминания о России // Исторический вестник. 1881. № 7. С. 596-629.

160 Вороненко П.И. «Записка». 1836г. //1812 год в воспоминаниях современников. М., 1995. С.69-72.

161 Маракуев М.И. Записки // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников. М., 2001. С.20-41.

162Коленкур Арман де. Мемуары: Поход Наполеона в Россию. Смоленск, 1991.

163 Surrugues Lettres sur l'incendie de Moscou, écrites de cette ville, au R.P. Bouvet, de la compagnie de Jésus, par l'allé Surrugues, témoin oculaire, et curé de l'église de saint-Louis à Moscou. Paris, 1823.

164 См.: Русский биографический словарь: Алексинский - Бестужев-Рюмин. М., 1999. С. 770.

Ростопчин предал суду служивших французам чиновников, среди которых оказался и Бестужев-Рюмин165. Несмотря на то, что впоследствии Бестужев-Рюмин сумел оправдаться166, место в вотчинном департаменте он потерял окончательно. Наказание, понесенное им, стало причиной его недоброжелательного отношения к Ростопчину, что отразилось в его довольно пристрастных воспоминаниях. Примечательно, что именно воспоминания Бестужева-Рюмина, несмотря на свою крайнюю субъективность, зачастую служили и служат едва ли не основным источником при характеристике личности Ростопчина и его деятельности на посту московского главнокомандующего. Следствием особой популярности этого источника в либеральной историографии стала живучесть ряда стереотипов в оценке генерал-губернаторства Ростопчина. (На воспоминания Бестужева-Рюмина, как на авторитетный источник, ссылались в свое время А.Н. Попов, С.П. Мельгунов, A.A. Кизеветтер, наконец, ими пользовался JLH. Толстой при написании романа «Война и мир»).

Другие периоды биографии Ростопчина отражены в воспоминаниях и записках Варнгагена фон Энзе167, А.Ф. Ростопчина168, Ф.-Г. де-Брэ169, Н.П. Панина170, Ф.Ф. Вигеля171, М.А. Дмитриева172, а также письмах Н.М.

165 По сведениям Ростопчина, Бестужев-Рюмин был одним из немногих русских, которому при Наполеоне был разрешен вход в Кремль (см.: Письмо Ф.В. Ростопчина к С.К. Вязивитинову от 7 ноября 1812 года // Русский архив. 1881. Кн. III. С. 226). Известно, что Бестужев-Рюмин был хорошо принят самим Наполеоном, к которому тот обратился за покровительством в сохранении архива вотчинного департамента, и даже был назначен помощником мэра Московской общины (см.: Письма А.Д. Бестужева-Рюмина // Русский архив. 1910. № 5. С. 111). Сохранилось его письменное обращение к Наполеону, которое оканчивалось словами: «.Имею честь быть с глубоким уважением и покорностью, государь, вашего королевского и императорского величества смиренный и покорный слуга А. Б.-Р.» (там же. С. 124).

66ЦИАМ. Ф.4. Оп. 1. Д. 3044. Л. 7.

167 Граф Ф.В. Ростопчин (из Воспоминаний Варнгагена фон Энзе) // Моковские ведомости. 1859. №234. С. 1694-1695.

168 ОР РГБ. Ф. 344. Оп. 1. Ед. хр. 341. Л. 3-7; ОР РГБ. Ф. 231. Оп. 1. Ед. хр. 29. Л. 1-2.

169 Петербург в конце XVIII и в начале XIX века (по бумагам графа Франца-Габриэля де-Брэ) // Русская старина. 1902. № 3. С. 561-592.

1 70

Мои сношения с Ростопчиным. Записка графа Н.П. Панина // Русский архив. 1909. Кн. II. С.445-454.

171 Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2000.

Лонгинова к С.Р. Воронцову173, И.П. Оденталя к А.Я. Булгакову174, А.Ф. Брокера к А.Я. Булгакову175, H.H. Головина к Ф.В. Ростопчину176, O.A.

177

Поздеева и П.И. Голенищева-Кутузова к А.К. Разумовскому и др.

Особую группу источников составляют публицистические сочинения, в которых отразилась полемика по тем или иным вопросам, связанным с деятельностью и взглядами Ростопчина. Две анонимные брошюры,

17£ появившиеся в Москве в 1813 г. ~ «Московские небылицы в лицах» и «Толки московского коренного жителя.»179 преследовали цель защитить генерал-губернатора от общественного мнения Москвы. Сходную задачу поставил перед собой и анонимный автор статьи «О графе Растопчине и о событиях 1812 года в Москве»180, написанной в 1861 г. в обстановке усиления общественной и научной критики деятельности московского главнокомандующего.

Наконец, важными источниками для изучения биографии Ростопчина являются «Родословие графов и дворян Ростопчиных», составленное внучкой Ростопчина - Лидией Андреевной Ростопчиной (ОПИ ГИМ)181, Жалованная грамота Павла I с подтверждением дворянского и графского достоинств Ф.В. Ростопчина (ГABO)182 и «Завещание Ф.В. Ростопчина» (РГАЛИ)183.

172 Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни М., 1998.

1 7Т

Письма Н.М. Лонгинова к графу С.Р. Воронцову // Русский архив. 1912. № 4. С. № 5. С. 30-67;'№ 6. С. 161-206.

174 ОР РГБ. Ф.41.К. 114.Ед.хр. 30. Л. 1-18; ОР РГБ. Ф.41.К. 114. Ед. хр. 33. Л. 1-31.

175 ОР РГБ. Ф. 41. К. 61. Ед. хр. 40. Л. 1-10.

176

ОР РГБ. Ф. 298. К. 24. Ед. хр. 4. Л. 1-41; Correspondance du comte Golovine avec mon père le comte Théodore Rastaptchine] // Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. Tiré a douze exemplaires. Bruxelles, 1864. P.

409^143. 111

Письма П.И. Голенищева-Кутузова к гр. А.К. Разумовскому // Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. СПб., 1880. Т. 2. С. 288^143.

178

Московский небылицы в лицах. М., 1813.

179 Толки московского коренного жителя о бывших бедствиях сея столицы или несколько утешительных мыслей для разоренных. М., 1813.

180 О графе Растопчине и о событиях 1812 года в Москве // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1861. Кн. 4. С. 167-182. lil ОПИ ГИМ. Ф. 222. Ед. хр. 1. Л. 3-5 об.

182ГАВО. Ф. 29. Оп. 138. Ед. хр. 69. Л. 9-20.

183 РГАЛИ. Ф. 2591. On. 1. Д. 368. Л. 1-2 об.

Таким образом, очерченный в обзоре круг источников, часть которых впервые вводится в научный оборот, позволяет с достаточной полнотой раскрыть поставленные в диссертации исследовательские задачи.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Государственная деятельность и общественно-политические взгляды Ф.В. Ростопчина"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Федор Васильевич Ростопчин является одним из наиболее видных и оригинальных представителей раннего русского национализма и консерватизма. Во многом благодаря ярко выраженной в мировоззрении Ростопчина националистической составляющей, такие исследователи его взглядов, как A.A. Кизеветтер и А. Мартин проводили аналогии между общественно-политическим типом Ростопчина и черносотенцами начала XX в.1 Вероятно, также не без аллюзий с современностью другой деятель кадетской I партии, С.П. Мельгунов, называл Ростопчина представителем некоего «боевого национализма», пробуждавшего своими действиями «шовинистические чувства» в «некультурных массах», т. е. в народной среде2. Следует признать, что подобные аналогии в действительности не были лишены оснований. Уже современник Ростопчина, князь П.А. Вяземский, отмечал «опасное» и несвойственное для консерватизма влечение московского генерал-губернатора к «черни» и стремление «над нею господствовать», которые он демонстрировал летом 1812г.3

Примечательно, что националистических идей, в той или иной степени, Ростопчин не был чужд на протяжении практически всей своей сознательной жизни. Еще в молодости он с раздражением писал о том, что русская армия «наполнена иностранцами»4 и выступал противником того, чтобы важные государственные посты Российской империи доверять «иноземцам»5.

1 См.: Кизеветтер A.A. 181.2 г. Ф.В. Ростопчин // Кизеветтер A.A. Исторические отклики. М., 1915. С. 105-106; Мартин А. Ф.В. Ростопчин - герой 1812 года или предшественник черных сотен. // Консерватизм: Идеи и люди. Пермь, 1998. С.78.

2 Мельгунов С.П. Ростопчин - Московский главнокомандующий. // Отечественная война и русское общество. М., 1912. Т. IV. С. 37.

Вяземский П.А. Характеристические заметки и воспоминания о гр. Ростопчине // Русский архив. 1877. №5. С. 72.

4 Вести из России в Англию // Русский архив. 1876. № 1. С.84.

5 Там же. № 5. С.89.

В Павловское царствование, являясь главой внешнеполитического ведомства, Ростопчин дал теоретическое обоснование системы русской внешней политики, основанной на приоритете национальных интересов России в противовес идеям легитимизма. Одним из внешнеполитических проектов Ростопчина являлся проект раздела владений Порты Оттоманской. Это была попытка решения острейшей проблемы, стоявшей перед внешней политикой Российской империи в течение всего XIX - начала XX вв. - так называемого Восточного вопроса.

Опять же в силу своих идейных и политических пристрастий Ростопчин не смог принять дух Александровского царствования, с характерными для него космополитизмом и либерализмом. С первых же лет правления Александра I он встал в идейную оппозицию новому курсу, подвергая критике, как либеральные начинания самого императора, так и господствующие в обществе идеи и настроения. Власть и общество подвергались со стороны Ростопчина критике за нравственную деградацию, культивирование идей рационализма и космополитизма, процветание масонства, отсутствие порядка практически во всех сферах государственной жизни.

Писательская деятельность Ростопчина в годы правления Александра I не только была способом выражения его националистических и консервативных взглядов, но и эффективным способом распространения этих идей среди достаточно широких социальных слоев Российской империи. «Я люблю все русское, и если бы не был русский, то желал бы быть русским; ибо я ничего лучше и славнее не знаю»6, - эту фразу с некоторыми вариациями Ростопчин не раз вкладывал в уста героев своих произведений7. Собственно воспеванию всего русского и, прежде всего, русского характера, русского воспитания и образа жизни, а также русской веры и чисто русской преданности царю и отечеству, Ростопчин полностью посвятил такие свои сочинения, как

6 Ростопчин Ф.В. Вести, или Убитый живой. Комедия в одном действии. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992. С. 164-165.

7 См.: Ростопчин Ф.В. Ох, французы! Наборная повесть из былей, по-русски писанная. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! С. 99. повесть «Ох, французы!», комедию «Вести, или Убитый живой», а также знаменитый памфлет «Мысли вслух на Красном крыльце.». Колоритный образ русского провинциального дворянина, свято чтущего национальную традицию, неизменно присутствует во всех этих сочинениях Ростопчина. Сила Андреевич Богатырев воплотил в себе черты, начинавшей оформляться в это время русской национальной идентичности. Таким образом, неотъемлемой чертой мировоззрения Ростопчина являлась идея культурной самобытности русского народа, неприятие ценностей западной цивилизации, а также подчеркнутые традиционализм и антилиберализм.

Репутацию «ярого крепостника» Ростопчин снискал себе, выступив активным противником отмены крепостного права в царствование Александра I. Примечательно, что проблема отмены крепостного права в его представлениях носила не столько экономический или социальный характер, сколько политический. Освобождение крепостных, как это в целом было свойственно консерваторам, Ростопчин связывал с серьезными политическими потрясениями, способными в первой четверти XIX в. погубить Россию.

Как негласный лидер московской оппозиции Ростопчин стал одним из главных участников «русской партии» великой княгини Екатерины Павловны (в 1810-1812 гг.). В лоне этой «партии» возникло две известных консервативных записки, предназначенных для знакомства с ними императора. Речь идет о сочинении Н.М. Карамзина «О древней и новой России.» и «Записке о мартинистах.», составленной Ростопчиным в 1811 г. и ставшей одним из ключевых антимасонских сочинений эпохи. Отставка Сперанского и назначение Ростопчина московским генерал-губернатором накануне войны 1812 г. явились главными политическими акциями тверского салона.

Встав во главе Москвы в 1812 г., Ростопчин получил почти неограниченную власть. Многие его мероприятия имели своей целью демонстрацию образа сильной, решительной и, одновременно, справедливой власти. Это в свою очередь способствовало необычайному росту авторитета и популярности Ростопчина в Москве летом 1812 г. Борьба с «крамолой», которую, по сути, инициировал московский главнокомандующий, помимо обусловленности обстоятельствами военного времени, несла на себе печать его взглядов. В результате, среди внутренних врагов и изменников русского царя и Отечества фигурировали местные иностранцы, инородцы (евреи) и масоны. Масонофобия Ростопчина во многом явилась причиной его активного вмешательства в дело Верещагина, а также репрессий против наиболее авторитетных представителей московского масонства.

Патриотическая пропаганда во время войны осуществлялась Ростопчиным посредством издания особых афиш, язык, содержание и назначение которых сделали их в ту эпоху явлением совершенно новым и незаурядным. Ростопчинские афиши, благодаря своей доступности и массовости, способствовали формированию общественного мнения не только Москвы, но и внутренних губерний (куда разными путями попадали «агитки» Ростопчина). «Невероятный», «неслыханный» , доходивший «до умопомрачения»8 патриотизм московского населения, который оно продемонстрировало летом 1812 г., в значительной степени явился заслугой Ростопчина.

Организованный Ростопчиным московский пожар имел колоссальное значение для поднятия низкого морального духа армии и гражданского населения. Сожжение Москвы имело, кроме того, и важное стратегическое значение, лишив заметно поредевшую французскую армию возможности комфортно перезимовать в богатом городе.

Ростопчин явился также одним из идейных вдохновителей партизанской войны. Его призывы оказывать решительное сопротивление представителям «великой армии» и не поддаваться действию наполеоновской пропаганды, принесли немалые плоды: за время пребывания в Москве французская армия уменьшилась на 30 тысяч человек, что во многом явилось следствием деятельности подмосковных крестьян.

8 См.: Эрстрем Э.Г. Для меня и моих друзей (дневник финляндского студента) // Наше наследие. 1991. №5. С.72.

Заграничный опыт Ростопчина (1815-1823 гг.), выпавший на эпоху Священного союза с ее особой культурно-политической атмосферой, способствовал смещению акцентов в его консервативном мировоззрении с национализма к антилиберализму. Жизнь в Европе предоставила ему богатую пищу для размышлений над достижениями западной цивилизации в области политики и общественной жизни. Свое главное политическое сочинение этого периода - «Картина Франции 1823 года» Ростопчин посвятил всесторонней критике современной ему Франции. Эта записка явилась результатом многолетнего осмысления русским консерватором Запада как культурного и политического явления.

Итак, взгляды Ростопчина всегда оказывали решающее влияние на содержание и направление его государственной и общественно-политической деятельности. При этом своеобразие Ростопчина как явления общественно-политической жизни России конца XVIII - начала XIX вв. заключается в том, что, будучи крупным идеологом раннего русского консерватизма и национализма, он имел достаточно редкую возможность реализации своих идей в практической деятельности на уровне государства.

Список научной литературыМещерякова, Арина Олеговна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные источники

2. ОПИ ГИМ (Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва))

3. Ф. 33. фонд А.Ф. Малиновского.

4. Ф. 160. Материалы по истории войны 1812 года и заграничного похода. Ф. 222. - фонд Ростопчиных. Ф. 364. - фонд A.B. Суворова. Ф. 381. - фонд М.Н. Похвиснева.

5. ГА РФ (Государственный архив Российской федерации (Москва))

6. Ф. 679. фонд императора Александра I.

7. Ф. 1165. Особая канцелярия Министерства внутренних дел.

8. РГАДА (Российский государственный архив древних актов (Москва))1. Ф. 30. Новые дела.

9. Ф. 345. фонд С.И. Селивановского.

10. РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства (Москва))

11. Ф. 46. фонд П.И. Бартенева. Ф. 433. - фонд Е.П. Ростопчиной. Ф. 501. - фонд Тургеневых. Ф. 2591. - фонд П.А. Попова. Ф. 1339. - Собрание документов.

12. ОР РГБ (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва))1. Ф. 41. фонд Булгаковых.

13. Ф. 147. Собрание масонских рукописей С.С. Ланского и C.B. Ешевского.

14. Ф. 231. фонд М.П. Погодина. Ф. 233. - фонд С.Д. Полторацкого. Ф. 298. - фонд Н.С. Тихонравова. Ф. 344. - фонд П.П. Шибанова.

15. ЦИАМ (Центральный исторический архив Москвы (Москва))

16. Ф. 4. Канцелярия Московского дворянского депутатского собрания.

17. Ф. 105.- Московская управа благочиния.

18. Ф. 2193. Московская римско-католическая французская святого Людовика церковь, г. Москва.

19. ГАВО (Государственный архив Воронежской области (Воронеж)) Ф. 29. фонд Воронежского дворянского депутатского собрания.1. Опубликованные источники

20. Сочинения и письма Ф.В. Ростопчина

21. Возражения графа Ростопчина на книгу, сочиненную графом Стройновским, О условиях с крестьянами // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете. 1859. - Кн. III. - Отд. V. - С. 37-45.

22. Граф Ростопчин о Вольтере // Русский архив. 1882. - № 6. - С. 207-210. Журнал исходящим бумагам канцелярии московского генерал-губернатора графа Растопчина с июня по декабрь 1812 года. - М., 1908. - 209 с.

23. Замечания гр. Ростопчина о Московских богоугодных заведениях (1810). // Русский архив. 1881. - Кн. III. - С. 218-220.

24. Замечания графа Ф.В. Ростопчина на книгу г-на Стройновского // Чтения в Обществе истории и Древностей Российских при Московском университете. -1860. Кн. II. - Отд. V. - С. 203-217.

25. Записка гр. Ростопчина императору от 20 марта 1812 г. // Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812 1815 гг.). - СПб., 1882. - С. 2.

26. Записка графа Ф.В. Ростопчина о политических отношениях России в последние месяцы Павловского царствования // Русский архив. 1878. - № 1. -С. 103-110.

27. Записка на французском языке, приклеенная к церковной двери в селе Воронове на Калужской дороге // Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб.: Тип. А. Дмитриева, 1853.-С. 197-198.

28. Записка о мартинистах представленная в 1811 году графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне // Русский архив. 1875. - № 9. - С.75-81.

29. Картина Европы в начале XIX столетия и отношение к ней России. (Записка графа Ф.В. Ростопчина) // Сборник исторических материалов и документов, относящихся к новой Русской истории XVIII и XIX века. Изд. М. Михайловым. СПб., 1873. - С. 102-111.

30. Картина Франции 1823 года. Представлена Александру Павловичу графом Ф.В. Ростопчиным // Русский архив. 1872. - № 5. - Стб. 965-985.

31. Объявление к аббатам двух католических церквей, находящихся в Москве от 26 июня 1812 года // Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб.: Тип. А. Дмитриева, 1853. - С.185-186.

32. Последние страницы, писанные графом Ростопчиным // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992. С. 315-319.

33. Ростопчин Ф.В. Афиши 1812 года, или Дружеские послания от главнокомандующего в Москве к жителям ее // Ростопчин Ф.В. Ох, французы!- М.: Русская книга, 1992. С. 209-222.

34. Ростопчин Ф.В. Вести, или Убитый живой. Комедия в одном действии. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992. С.157-206.

35. Ростопчин Ф.В. Записки о 1812 годе. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992. С.242-315.

36. Ростопчин Ф.В. Из путевых записок 1815 года. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 225-242.

37. Ростопчин Ф.В. Мои записки, написанные в десять минут, или Я сам без прикрас. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 222225.

38. Ростопчин Ф.В. Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992. С. 148-153.

39. Ростопчин Ф.В. О Суворове. Письмо к издателю от 28 генваря, 1808; с. Вороново // Русский Вестник. 1808. - № 3. - С. 241-249.

40. Ростопчин Ф.В. Ответ Силы Андреевича Богатырева Устину Ульяновичу Веникову. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 207-209.

41. Ростопчин Ф.В. Ох, французы! Наборная повесть из былей, по-русски писанная. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 84148.

42. Ростопчин Ф.В. Письмо Силы Андреевича Богатырева к одному приятелю в Москве //Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992.- С.153-155.

43. Ростопчин Ф.В. Письмо Устина Веникова к издателю «Русского вестника» от 22 декабря 1807 года из села Зипунова. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 155-157.

44. Ростопчин Ф.В. Письмо Устина Ульяновича Веникова к Силе Андреевичу Богатыреву. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С. 206-207.

45. Ростопчин Ф.В. Плуг и соха. -М.: Университетская типография, 1806.45 с.

46. Ростопчин Ф.В. Последний день жизни императрицы Екатерины II и первый день царствования императора Павла I. // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М.: Русская книга, 1992. - С.71-84.

47. Ростопчин Ф.В. Правда о пожаре Москвы / Ф.В Ростопчин. М., 1823.69 с.

48. Ростопчин Ф.В. Путешествие в Пруссию // Ростопчин Ф.В. Ох, французы! -М.: Русская книга, 1992. С. 17-71.

49. Ростопчинские афиши 1812 года. СПб., 1889.

50. Щукин П.И. Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П.И. Щукиным / Щукин П.И. Ч. 8. - М., 1904. - 428 с.

51. Ce que j'ai lu, vu et entendu 1818 et 1819 // Œuvres inédites du comte Rostopchine publieés par la comtesse Lydie Rostopchine: Avec une Étude sur le Gouverneur de Moscou par Jean de Bonnefon. Paris, Dentu, s. a.. - P. 111-133.

52. Journal écrit à Berlin pendant les années 1786 et 1787 // Matériaux en grande partie inédits pour la biographie future du comte Théodore Rastaptchine rassemblés par son fils. -Bruxelles, 1864. P. 7-25.

53. Cimetière du Père-Lachaise // Œuvres inédites du comte Rostopchine publieés par la comtesse Lydie Rostopchine: Avec une Étude sur le Gouverneur de Moscou par Jean de Bonnefon. Paris, Dentu, s. a.. - P. 137-140.

54. Note, présentée à l'Empereur Paul en 1800, après l'époque de la signature de la paix de Luneville // Шильдер H.K. Александр I и его царствование. В 4-х тт. Т. I. - СПб.: Изд. А.С. Суворина, 1897. - С. 285-286.

55. Вести из России в Англию Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу С.Р. Воронцову. //Русский архив. 1876. - № 1. - С. 79-120; - № 2. - С. 206- 223; -№ 4. - С. 393-416; - № 9. - С. 365-404; - № 12. - С. 414-430.

56. Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812 -1815 гг.) / Н.Ф. Дубровин. СПб, 1882.

57. Отечественная война 1812 года. Отдел I. Переписка правительственных лиц и учреждений. Т. XVI. Боевые действия в 1812 г. (Август месяц). - СПб.: Типография «Бережливость», 1911. - 283 с.

58. Переписка императора Александра Павловича с гр. Ф.В. Ростопчиным 1812-1814гг. // Русская старина. 1893. - № 1. - С. 173-209.

59. Переписка графа Ростопчина с начальником Кремлевской экспедиции Валуевым (в 1813 году). // Библиографические записки. 1861. - Т. III. - Стб. 19-23.

60. Переписка Ф.В. Ростопчина с A.B. Суворовым // История Российско-Австрийской кампании 1799 г. под предводительством генералиссимуса, князя Италийскаго, графа Суворова-Рымникскаго, изданная Е. Фуксом. Ч. III. -СПб, 1826.-С. 20-664.

61. Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I (с 1807 по 1829 год). Ред. Н.Ф. Дубровин. СПб.: Тип. Импер. Акад. наук, 1883. -533 с.

62. Письма графа Ф.В. Ростопчина к императору Александру Павловичу // Русский архив. 1892. - Кн. II. - С.419-565.

63. Письма графа Ростопчина к князю Багратиону // Русская старина. 1883. -№ 12. - С.650-651.

64. Письма графа Ф.В. Ростопчина к министру полиции А.Д. Балашову // Русский архив. 1881. - Кн. III. - С. 226-227; - С. 414-419.

65. Письма графа Ф.В. Ростопчина к А.Ф. Брокеру // Русский архив. 1868. -Стб. 1873-1924.

66. Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу М.С. Воронцову и к его отцу. // Русский архив. 1908. - № 6. - С.270-280.

67. Письма графа Ростопчина в Петербург к С.К. Вязивитинову // Русский архив! -1909. Кн. I. - С.39-47.

68. Письма графа Ф.В. Ростопчина к князю А.И. Горчакову // Русский архив. 1871. - Кн. I. - Стб. 152-153.

69. Письма Ростопчина к великой княгине Екатерине Павловне // Русский архив. 1869. - Стб. 759-762.

70. Письма графа Федора Васильевича Ростопчина к Арсению Андреевичу (впоследствии графу) Закревскому. // Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 73. - СПб., 1890. - С. 460-473.

71. Письма Ростопчина к великому князю Константину Павловичу // Русский архив! 1869. - Стб.763-766.

72. Письма графа Ф.В. Ростопчина к фельдмаршалу князю М.И. Кутузову Смоленскому в 1812 году//Русский архив. 1875.-№ 12. - С.456-460.

73. Письма графа Ф.В. Ростопчина к Д.И. Киселеву (1812 1815) //Русский архив. - 1863.-С.812-824.

74. Письма Ф.В. Ростопчина к С.А. Колычеву // Сборник императорского Русского исторического общества. Т.70. - СПб., 1890. (Дипломатические сношения России с Францией в эпоху Наполеона I. Под ред. профессора А.Трачевского.) - С. 33-35.

75. Письма графа Ф.В. Ростопчина к А.Ф. Лабзину // Русская старина. 1913. -№ 2.-С. 419-430.

76. Письма Ф.В. Ростопчина к A.B. Суворову // Московский телеграф. 1826. -Ч. VIII.-С. 191-205.

77. Письма Ф.В. Ростопчина к A.B. Суворову // Ростопчин Ф.В. Сочинения / Ф.В. Ростопчин. СПб.: Тип. А. Дмитриева, 1853. - С.155-160.

78. Письма графа Ф.В. Ростопчина к супруге и дочери и заметки о 1812 годе. //Русский архив. 1901. - № 8. - С. 460-508.

79. Письма Ф.В. Ростопчина П.А. Толстому // Заря. 1871. - 4.VIII. - С. 186188.

80. Письма гр. Ф.В. Ростопчина к князю П.Д. Цицианову (1803 1806) //Девятнадцатыйвек.-Кн. II.-M., 1872.-С. 1-113.

81. Письмо гр. Ростопчина к преосвященному Августину // Русская старина. 1902,-№2.-С. 410.

82. Письмо Ф.В. Ростопчина к императору Александру I от 12 апреля 1810 года // Русский архив. 1881. - Кн. III. - С.216-218.

83. Письмо гр. Ростопчина к императору Александру I с доносом на Сперанского // Русская старина. 1905. - № 5. - С. 412-414.

84. Письмо Ф.В. Ростопчина к кн. С.Н. Долгорукому от 6 августа 1786 года // Русский архив. 1888. - Кн. II. - С. 265-268.

85. Письмо графа Ф.В. Ростопчина к великой княгине Екатерине Павловне от 14 апреля 1810 года //Русский архив. 1876. — № 3. - С. 374-375.

86. Письмо гр. Ф.В. Ростопчина к издателю Русского Вестника С.Н. Глинке от 29 марта 1813 года//Русский архив. -1876. -№ 12. С. 432.

87. Письмо гр. Ростопчина к императору Александру I с доносом на Сперанского // Русская старина. 1905. - № 5. - С. 412-414.

88. Письмо Ф.В. Ростопчина М.И. Кутузову от 16 августа 1812 года о формировании Московского ополчения // Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Сборник документов. Под редакцией Л.Г. Бескровного. М., 1962.-С.61.

89. Письмо графа Ф.В. Ростопчина к Н.И. Новикову от 21 марта 1804 г. // Русский библиофил. 1913. -№ 4. - С. 25.

90. Просьбы графа Ростопчина // Дубровин Н.Ф. Отечественная война в письмах современников (1812-1815 гг.). СПб., 1882. - С. 4.

91. Ростопчинские письма 1793 1814 Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу С.Р. Воронцову. // Русский архив. - 1887. - № 2. - С. 149-186.

92. Собственноручное всеподданнейшее прошение графа Ростопчина об увольнении в отставку // Русская старина. 1901. - Т. 108. - № 11. - С. 370.2. Переписка современников

93. Высочайший рескрипт Императора Александра I графу Ростопчину от 14 ноября 1812 г. // Сын Отечества. 1812. -№ 9. - С. 126-127.

94. Два письма великой княгини Екатерины Павловны по поводу народного ополчения в 1812 году. (Сообщ. Н. Лыжин) // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, изданный Николаем Калачовым. СПб., 1861. - Кн. 2. - С. 1-4.

95. Кутузов М.И. Письма, записки / М.И. Кутузов. М., 1989. - 591 с.

96. Письма H.H. Бантыша-Каменского к князю Александру Борисовичу Куракину. 1794 1795 гг. // Русский архив. -1876. - № 12. - С. 385-414.

97. Письма А.Д. Бестужева-Рюмина // Русский архив. 1910. - № 5. - С. 105—126.

98. Письма А.Я. Булгакова к Н.В. Булгаковой // Русский архив. 1866. -С.704-729.

99. Письма А.Я. Булгакова к брату // Русский архив. 1901. - № 5. - С.27-94; - № 6. - С. 161-239; - № 7. - С. 339-438.

100. Письма М.А. Волковой к В.И. Ланской // Русский архив. 1872. - № 12. -Стб. 2372-2414.

101. Письма П.И. Голенищева-Кутузова к гр. А.К. Разумовскому // Васильчиков A.A. Семейство Разумовских. СПб., 1880. - Т. 2. - С. 288-443.

102. Письма Н.М. Карамзина к И.И. Дмитриеву. СПб., 1866.

103. Письмо гр. Аракчеева к гр. Ростопчину // Русский архив. 1871. - Кн. I. -Стб. 156.

104. Письмо Н.М. Карамзина к жене от 31 августа 1812 года // Н.М. Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М., 1886. - 4.2. -С.102.

105. Письма С.А. Колычева к Ф.В. Ростопчину // Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 70. - СПб., 1890. (Дипломатическиесношения России с Францией в эпоху Наполеона I. Под ред. профессора А. Трачевского.) С. 42-44; 82-84.

106. Письма Н.М. Лонгинова к графу С.Р. Воронцову // Русский архив. 1912. -№ 5.-С. 30-67;-№6.-С. 161-206.

107. Письма И.П. Оденталя к А.Я. Булгакову о петербургских новостях и слухах // Русская старина. 1912. - Т. 150. - № 5. - С. 409-430; - № 6. С. 597615.

108. Письма O.A. Поздеева // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников. -М.: Военное издательство, 2001. С. 104-106.

109. Письма O.A. Поздеева к графу А.К. Разумовскому // Васильчиков A.A. Семейство Разумовских. СПб, 1880,- Т. 2. - С. 448-518.

110. Письма И.М. Муравьева-Апостола из Санкт-Петербурга в Лондон к графу С.Р. Воронцову // Русский архив. 1876. - № 1. - С. 121-128.

111. Рапорт генерал-майора Иловайского гр. Ростопчину 16-го октября 1812 года из Москвы // Русский архив. 1866. - № 5. - С. 696.

112. Рескрипт Александра I графу Ростопчину по поводу письма его о слухах и беспорядках в провинции // Русская старина. 1902. - Т. 111. - № 9. - С. 634.

113. Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 70. -СПб, 1890. (Дипломатические сношения России с Францией в эпоху Наполеона I. Под ред. профессора А. Трачевского. - T. I. (1800 - 1802)). - 780 с.

114. Суворов A.B. Письма / Отв. Ред. A.M. Самсонов. Изд. подгот. B.C. Лопатин / A.B. Суворов. М.: Наука, 1987. - 808 с.

115. Мемуарная литература и прочие источники

116. Адлер И.А. Похождение моей жизни со 2-го сентября по 28-е декабря 1812 года / И.А. Адлер // 1812 год в воспоминаниях современников / Рос. АН, Ин-т рос. истории; Редкол.: А.Г. Тартаковский (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1995.-С. 61-69.

117. Бестужев-Рюмин А.Д. Краткое описание происшествий в столице Москве в 1812 году / А.Д. Бестужев-Рюмин // Чтение в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1859. - Кн. II. - 4.V. - С. 65-97.

118. Биография графа Федора Васильевича Ростопчина. // Русская старина. -1893.-№ 1.-С. 161-172.

119. Брокер А.Ф. Записки / А.Ф. Брокер // Русский архив. 1868. - Стб. 14131436.

120. А. Булгаков. Биография графа Федора Васильевича Растопчина / А.Я. Булгаков // Отечественные записки. 1826. - № 72. - С. 50-86.I

121. Булгаков А.Я. Воспоминания А.Я. Булгакова о 1812 годе и вечерних беседах у графа Федора Васильевича Ростопчина / А.Я. Булгаков // Старина и новизна. 1904. - Кн. 7. - С. 98-135.

122. Булгаков А.Я. Русские и Наполеон Бонапарте / А.Я. Булгаков // Русский архив. 1908. - № 8. -С. 507-554.

123. Васютковский A.M. Французы в России. 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев / A.M. Васютковский. Ч. II. - М.: «Задруга», 1912.-228 с.

124. Великий князь Константин Павлович и его двор (1810-1833) (Из записок графа Мориоля). // Русская старина. 1902. - № 8. - С. 289-310.

125. Вести или Живой мертвец. Комедия в одном действии, представленная в первый раз в Москве 1808 года, февраля 2. // Русский Вестник. 1808. - № 2. -С. 233-239.

126. Вигель Ф.Ф. Записки / Ф.Ф. Вигель. М.: Захаров, 2000. - 590 с.

127. Возражения графа Ростопчина на книгу Стройновского // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. -1859. Кн. III. - Отд. V. - С. 37-45.

128. Волконский Д.М. Дневник / Д.М. Волконский // Знамя. 1987. - № 8. - С. 135-154.

129. Вороненко П.И. «Записка». 1836 г. / П.И. Вороненко // 1812 год в воспоминаниях современников / Рос. АН, Ин-т рос. истории; Редкол.: А.Г. Тартаковский (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1995 - С. 69-72.

130. Воспоминания П.И. Бартенева // Российский архив (История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.). Вып. I. - М.: Студия «ТРИТЭ» -«Российский Архив», 1991. - С. 47- 106.

131. Выдержки из записок Александра Яковлевича Булгакова // Русский архив. 1867.-№ 11. - С. 1361- 1375.

132. Вяземский П.А. Воспоминания о 1812 годе / П.А. Вяземский // Русский архив! 1869.-№ 1.- С. 181-216.

133. Вяземский П.А. Старая записная книжка, начатая в 1813 г. в Москве / П.А. Вяземский // Девятнадцатый век. Кн. II. - М.: Изд. П. Бартенева, 1872.- С. 278-289.

134. Глинка С.Н. Стихи графу Федору Васильевичу Ростопчину / С.Н. Глинка // Русский Вестник. 1812. - № 8. - С. 76-79.

135. Глушковский А. Москва в 1812 году / А. Глушковский // Красный архив.- 1937. -Т.4 (83). — С.121—160.

136. Головина В.Н. Мемуары графини Головиной / В.Н. Головина. М.,

137. Головкин Ф.Г. Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания / Ф.Г. Головкин / Пер. с фр. А. Кукеля; Предисл. и примеч. С. Боннэ; Сост., вствупит. ст., подгот. текста, коммен. Д. Исмаил-Заде. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2003. -479 с.

138. Граф Ф.В. Ростопчин (из Воспоминаний Варнгагена фон Энзе). // Московские ведомости. 1859. -№ 234. - С. 1694-1695.

139. Двенадцатый год. Из семейных воспоминаний. // Русская старина. 1882. -№11.-С. 343-350.

140. Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подгот. текста и коммент. К. Г. Боленко / М.А. Дмитриев. М.: Новое лит. обозрение, 1998. -749 с.

141. Домерг А. Воспоминания о России / А. Домерг // Исторический вестник. -1881,-№7,- С. 596-629.

142. Жихарев С.П. Записки современника. Редакция, статьи и комментарии Б.М. Эйхенбаума / С.П. Жихарев. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1955. - 834 с.

143. Жоржель, аббат Путешествие в Петербург аббата Жоржеля в царствование Павла I / Жоржель. М., б. г. - 230 с.

144. Журнал путешествий В.Н. Зиновьева по Германии, Италии, Франции и Англии в 1784 1788 гг. Сообщ., Н.П. Барышников. Примечания его и кн. А.Б. Лобанова-Ростовского // Русская старина. - 1878. - № 10-12. - С. 207-240; 399-440; 593-630.

145. Записка графа Панина о внешней политике России конца павловского царствования. // Сборник императорского Русского исторического общества. -Т.70. СПб., 1890.-С. 4-10.

146. Записки Августа Коцебу // Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников. СПб.: Изд. A.C. Суворина. 1907. - С. 267-363.

147. Записки академика Витберга // Русская старина. 1872. - № 1. - С. 16-32; - №2.-С. 159-192;-№4.-С. 519-582.

148. Записки Александра Михайловича Тургенева // Русская старина. 1887. -№ 1. - С. 77-107.

149. Записки генерала В.И. Левенштерна // Русская старина. 1901. - Т. 105. -№ 1,- С. 103-128.

150. Записки московского жителя, жившего в Запасном дворце, о происшествиях в августе до ноября 1812-го года // 1812 год в воспоминаниях современников. М.: Наука, 1995. - С. 49-56.

151. Заметки на память (А.Я. Булгакова) // Русский архив. 1866. - № 5. -С.701-702.

152. Записки H.A. Саблукова // Цареубийство И марта 1801 года. Записки участников и современников. СПб.: Изд. A.C. Суворина. 1907. - С. 1-107.

153. Записки Якова Ивановича де-Санглена. 1776-1831 гг. // Русская старина.- 1882. Декабрь. - С. 443-498.

154. Из воспоминаний Э.М. Арндта о 1812 годе // Русский архив. 1871. - Кн. 1.-С. 77-120.

155. Из Записок А.Я. Булгакова // Русский архив. 1900. - № 7. - С. 265-278. Император Павел и его время. Записки тсурляндского барона Гейкинга. 1796-1801.//Русская старина.- 1887.-Т. 56.-№ 11.-С. 365-395;-№ 12.-С. 783-816.

156. Карамзин Н.М. Сочинения: в 2-х т. Т. 1. Автобиография. Письма русского путешественника. Повести / Сост., вступ. статья Г.П. Макогоненко, Коммент. Ю.М. Лотмана, Г.П. Макогоненко / Н.М. Карамзин. - Л.: Худож. лит, 1983.-672 с.

157. Коленкур А. де. Мемуары. Поход Наполеона в Россию / А. де Коленкур.- Смоленск: «Смядынь», 1991. 368 с.

158. Комаровский Е.Ф. Записки графа Е.Ф. Комаровского. СПб., 1914.

159. Лубяновский Ф.П. Воспоминания Федора Петровича Лубяновского. 1777-1834 / Ф.П. Лубяновский. -М., 1872.- 319 с.

160. Любопытные и достопамятные деяния и анекдоты государя императора Павла Петровича. (Из Записок А.Т. Болотова.) // Русский архив. 1864. - 2-е изд.-Стб. 630-675.

161. Маракуев М.И. Записки. / М.И. Маракуев // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников. М.: Военное издательство, 2001. - С. 20-41.

162. Местр Ж. де. «Наполеона сгубила Москва» Письмо Жозефа де Местра графу де Фрону от 17(29) декабря 1812 г. / Ж. де Местр // Родина. 1992. - № 6-7.-С. 163-165.

163. Местр Ж. де. Петербургские письма / Ж. де Местр // Звезда. 1994. - № 10.-С. 118-155.

164. Мои сношения с Ростопчиным. Записка графа Н.П. Панина // Русский архив. 1909. - Кн. II. - С. 445-454.

165. Московские ведомости. 1812. - № 45-47.

166. Московские небылицы в лицах. М., 1813. - 45 с.

167. Мысли не вслух у деревяннаго дворца Петра Великаго // Ростопчин Ф.В. Сочинения. СПб.: Тип. А. Дмитриева, 1853. - С. 321-335.

168. Мысли про себя // Русский вестник. 1808. - № 3. - С. 250-266.

169. Новые подробности о Ростопчине. Rostopchin en 1812; par Pierre Ségur. // Русский вестник. 1902. - T. 280. - № 8. - С. 589- 598.

170. Новые мысли вслух на Красном крыльце Льва Силыча Богатырева, о победах славного Российскаго войска над персами и турками в нынешнюю войну.-М., 1828.- 13 с.

171. О графе Растопчине и о событиях 1812 года в Москве // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. -1861.-Кн. 4.-С. 167-182.

172. О условиях помещиков с крестьянами. Сочинение графа Валериана Стршемень Стройновского. Перевод с польского В. Анастасевича. Вильна, 1809.-208 с.

173. Ответ на письмо к издателю из села Зипунова от 12 декабря 1807 года // Русский вестник. 1808.-№2.-С. 161-183.

174. Петербург в конце XVIII и в начале XIX века (по бумагам графа Франца-Габриэля де-Брэ) // Русская старина. 1902. - № 3. - С. 561-592.

175. Полное собрание законов Российской империи. Т. 24. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. -869 с.

176. По поводу писем И.М. Муравьева-Апостола к графу С.Р. Воронцову // Русский архив. 1876. - № 3. - С. 377-384.

177. Рунич Д.П. Записки / Д.П. Рунич // Русская старина. 1901. - Т. 105. - № 1. - С.47-77; - № 2. - С. 325-357; - № 3. - С. 597-633; - № 4. - С. 153-168; - № 5.-С. 375-394.

178. М.М. Сперанский (по Гауеншильду) // Русская старина. 1902. - Т.110. -№ 5. - С.251-262.

179. Суворов A.B. Наука побеждать. Разговор с солдатами их языком / A.B. Суворов // Суворов A.B. Письма / Отв. Ред. A.M. Самсонов. Изд. подгот. B.C. Лопатин. М.: Наука, 1987. - С. 397-402.

180. Толки московского коренного жителя о бывших бедствиях сея столицы или несколько утешительных мыслей для разоренных. М., 1813.1812 год. Госпожа Сталь в России // Русский архив. 1812. - № 8. - С. 539-580.

181. Убийство Императора Павла. (Неизданная страничка из записок Рунича) //Былое.- 1906.-№6.-С. 178-181.

182. Чарторижский А. Мемуары / А. Чарторижский. М.: Терра-Книжный клуб, 1998.-301 с.

183. Штейнгель В.И. Сочинения и письма: В 2 т. Т. I. / Текст подготовили Н.Ф. Зейфман и В.П. Шахеров / В.И. Штейнгель. Иркутск, 1985.

184. Эрстрем Э.Г. Для меня и моих друзей (дневник финляндского студента) / Э.Г. Эрстрем // Наше наследие. 1991. - № 5. - С. 67-83.

185. Surrugues Lettres sur l'incendie de Moscou, écrites de cette ville, au R.P. Bouvet, de la compagnie de Jésus, par l'allé Surrugues, témoin oculaire, et curé de l'église de saint-Louis à Moscou. Paris, 1823. - 48 p.1. Литература

186. Дльбовский E. Император Павел I и митрополит Сестренцевич-Богуш. (По фамильным преданиям) / Е. Альбовский // Русская старина. 1897. - № 5. -С. 279-282.

187. Апостолов Н.Н. Живой Толстой: Жизнь Льва Николаевича Толстого в воспоминаниях и переписке / Н.Н. Апостолов. М.: «Аграф», 2001. - 752 с.

188. Афанасьев А. Дополнение к статье г. Лонгинова «Граф Сперанский» / А. Афанасьев // Русский вестник. 1860. - Т.25. - № 1. - С. 26-41.

189. Балязин В. Императорские наместники первопрестольной. 1709 1917 / В. Балязин. - М., 2000. - 496 с.

190. Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. / Л.Г. Бескровный. М.: Соцэкгиз, 1962.-611с.

191. Богданович М. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Составлена по высочайшему повелению / М. Богданович. T. II. -СПб., 1859.-651 с.

192. Борсук Н.В. Растопчинские афиши: Текст с примечаниями и предисловием / Н.В. Борсук. СПб., «Новое время», 1912. - 96 с.

193. Бочкарев В.Н. Консерваторы и националисты в начале XIX в. / В.Н. Бочкарев // Отечественная война 1812 года и русское общество. М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина, 1911. - Т. II. - С. 194-220.

194. Брагин А. Отечественная война 1812 года: Сожжение Москвы / А. Брагин /А. Брагин.-М., 1912.-24 с.

195. Бузько Е.А. Историческое слово Ростопчина в «Войне и мире» Л.Н. Толстого (из комментария к роману) // Историко-литературный сборник. -Тверь, 1999.-С. 116-127.

196. Бутурлин Д. История нашествия императора Наполеона на Россию, в 1812 году: С официальных документов и других достоверных бумаг российского и французского генерал-штабов / Д. Бутурлин. Ч. I. - СПб., 1823. -428 с.

197. Великий князь Константин Павлович и его двор (1810 1833). // Русская старина. - 1902. - Т. 111. -№. 8. - С. 289-310.

198. Виноградов В.Н. «Восточный роман» генерала Бонапарта и Балканские грезы, императора Павла I / В.Н. Виноградов // Балканские исследования. -Вып. 18.-М., 1997.-С. 53-64.

199. Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века / Е.А. Вишленкова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002.-444 с.

200. Володихин Д.М. Без гнева и пристрастия о российских консерваторах / Д.М. Володихин // Российский консерватизм в литературе и общественной мысли XIX века. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 6-12.

201. Галахов А.Д. Русская патриотическая литература / А.Д. Галахов // Филологические записки. 1867. - Вып. 1. - С. 1-33.

202. Гарнич Н.Ф. 1812 год / Н.Ф. Гарнич. М.: Госкультпросветиздат, 1956.287 с.

203. Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка / Б.М. Гаспаров. СПб.: Гуманитарное агентство «Академически проект», 1999. - 400 с.

204. Горностаев М.В. Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин: страницы истории 1812 года / М.В. Горностаев. -М.: Каталог, 2003.

205. Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796 1825 гг.: автореф. дис. . канд. ист. наук / М.В. Горностаев. -М, 2003. - 22 с.

206. Горностаев М.В. Государственная и общественная деятельность Ф.В. Ростопчина в 1796-1825 гг.: дис. . канд. ист. наук / М.В. Горностаев М, 2003.

207. Горностаев М.В. Федор Васильевич Ростопчин / М.В. Горностаев // Против течения: исторические портреты русских консерваторов первой трети XIX столетия / отв. ред. А.Ю. Минаков. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. - С. 113-142.

208. Гросул В .Я, Иминов В.Т. Фельдмаршал М.И. Кутузов: Кто следующий? / В.Я. Гросул, В.Т. Иминов // Военно-исторический журнал. 2004. - № 3. С. 1821. '

209. Гросул В.Я, Иминов В.Т. М.И. Кутузов и его критики / В.Я. Гросул, В.Т. Иминов // Отечественная история. 2004. - № 3. - С. 186-189.

210. Данилевский Н. Я. Россия и Европа / Сост., послесл, коммент. С. А. Вайгачева / Н.Я. Данилевский. М.: Книга, 1991. - 573 с.

211. Дегоев В.В. Внешняя политика Павла: патология или преемственность? / В.В. Дегоев //Россия и XXI в. 1999. -№ 6. С. 136-150.

212. Дело Верещагина // Щукин П.И. Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года.-Ч. 8.-М., 1904. С. 47-49.

213. Дубровин Н. Москва и граф Ростопчин в 1812 году / Н. Дубровин // Военный сборник. 1863. - № 7. - С. 99-155; - № 8. - С.419-471.

214. Дубровин Н.Ф. Русская жизнь в начале XIX века / Н.Ф. Дубровин // Русская старина. -1898. -№ 12. С.481-516.

215. Ельницкий А. Граф Федор Васильевич Ростопчин / А. Ельницкий // Русский биографический словарь: Романова-Рясовский / Худож. Е. Клодт. Репринт, воспр. изд. 1918 г. М.: Аспект-Пресс, 1999. С. 238-305.

216. Жуковская Т.Н. Рыцарские традиции в облике русского офицерства в первой четверти XIX века / Т.Н. Жуковская // Император Павел Первый и орден Св. Иоанна Иерусалимского в России: Сб. ст. / Ред.-сост. Р.Г. Красюков. -СПб., 1995.-С. 131-143.

217. Земцов В.Н. Аббат А. Сюрюг о Московском пожаре 1812 года / В.Н. Земцов // Вопросы истории. 2004. - № 11. - С. 137-143.

218. Зорин А. Враг народа. Культурные механизмы опалы М.М. Сперанского / А. Зорин // Новое литературное обозрение. 2001. № 43. С.27-68.

219. Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII первой трети XIX века / А. Зорин. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 416 с.

220. Картавов П.А. Ростопчинские афиши / П.А. Картавов. СПб., 1904.

221. Керсновский A.A. История русской армии: В 4 т. T.I: От Нарвы до Парижа, 1700-1814 гг./A.A. Керсновский. - М., 1999.-302с.

222. Кизеветтер A.A. 1812 г. Ф.В. Ростопчин / A.A. Кизеветтер // Кизеветтер A.A. Исторические отклики. -М., 1915. С.27-187.

223. Клочков МБ. Очерки правительственной деятельности времени Павла I / М.В. Клочков. -Пг.: Сенат, тип., 1916. 628 с.

224. Клочков М.В. Павел и Франция / М.В. Клочков // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина, 1912. - Т. I. - С. 6473.

225. Кондратенко А.И. Жизнь графа Федора Васильевича Ростопчина / А.И. Кондратенко. Орел: Изд-во «Вешние воды», 2002. - 382 с.

226. Кондратенко А.И. У истоков русской национальной идеи: Ф.В. Ростопчин, Н.Я. Данилевский и их время (историко-политологический анализ) / А.И. Кондратенко. Орел: Издательство ОРАГС, 2002. - 176 с.

227. Корф М.А. Деятели и участники в падении Сперанского / М.А. Корф // Русская старина. 1902. - Т.109. -№ 3. - С. 469- 508.

228. Лебедев П.С. Преобразователи русской армии в царствование императора Павла Петровича. 1796-1801. / П.С. Лебедев // Русская старина. -1877.-Т. 18.-С. 227-260; 577-608.

229. Лонгинов М. Материалы для биографии и полного собрания сочинений графа Федора Васильевича Ростопчина / М. Лонгинов // Русский архив. 1868. - № 4. - Стб. 851-859.

230. Любченко О.Н. Граф Ростопчин / О.И. Любченко. М.: Экмос, 2000. -477 е.

231. Манфред А.З. Наполеон Бонапарт / А.З. Манфред. 5-е изд. - Сухуми: Алшара, 1989. - 680 с.

232. Марголис Ю.Д., Жуковская Т.Н. Традиции Павла I в истории русской государственности / Ю.Д. Марголис, Т.Н. Жуковская // Император Павел Первый и орден Св. Иоанна Иерусалимского в России: Сб. ст. / Ред.-сост. Р.Г. Красюков. СПб., 1995. - С. 27-39.

233. Мартин А. «Воспоминание» и «пророчество»: возникновение консервативной идеологии в России в эпоху наполеоновских войн и

234. Священного союза» / А. Мартин // Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь: Изд.-во Перм. Ун-та, 1998. С. 85- 102.

235. Мартин А. Ф.В. Ростопчин герой 1812 года или предшественник черных сотен / А. Мартин // Консерватизм: идеи и люди / Под ред. П.Ю. Рахшмира. - Пермь: Изд.-во Перм. Ун-та, 1998. - С. 67- 79.

236. Мельгунов С.П. Кто сжег Москву? / С.П. Мельгунов // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М. : Изд. Т-ва И.Д. Сытина, 1912. - T. IV. -С.162-172.

237. Мельгунов С.П. Родственники о Ростопчине / С.П. Мельгунов // Голос минувшего. 1915. -№ 7-8. - С. 244-250.

238. Мельгунов С.П. Ростопчин Московский главнокомандующий / С.П. Мельгунов //Отечественная война и русское общество. - М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина, 1912.-T. IV.-С. 34-83.

239. Мендельсон Н.М. Ростопчинские афиши / Н.М. Мендельсон // Отечественная война 1812 г. и русское общество. М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина, 1912.-T. IV.- С. 83-92.

240. Милославский Ю. Странноприимцы. Православная ветвь Державного Ордена рыцарей-госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского / Ю. Милославский. СПб.: Изд-во «Царское дело», 2001. - 238 с.

241. Милютин Д.А. История войны России с Франциею в царствование императора Павла I в 1799 году/Д.А. Милютин.-СПб, 1853.- Т.5.- 512 с.

242. Минаков А.Ю. Особенности становления русского консервативного национализма в первой четверти XIX века / А.Ю. Минаков // Ф.И. Тютчев (1803-1873) и проблемы российского консерватизма: Сб. статей. Ростов н/Д, 2004.-T. I.-C. 73-78.

243. Минаков А.Ю. Русский консерватизм в современной российской историографии: новые подходы и тенденции изучения / А.Ю. Минаков // Отечественная история. 2005. - № 6. - С. 133-142.

244. Мироненко C.B. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. / C.B. Мироненко. М.: Наука, 1989. - 240 с.

245. Михайловский-Данилевский А. Описание Отечественной войны в 1812 году, по высочайшему повелению / А. Михайловский-Данилевский. Ч. II. -СПб., 1839.

246. Морошкин М. Иезуиты в России, с царствования Екатерины П-й и до нашего времени / М. Морошкин. Изд. 2-е. - Часть I. - СПб.: Тип. Общественная польза, 1888. - 501 с.

247. Надлер В.К. Император Александр I и идея Священного Союза / В.К. Надлер. T. I. - Рига: Изд. Н. Киммеля, 1886. - 378 с.

248. Овчинников Т.Д. Литературная деятельность Ф.В. Ростопчина: автореф. дис. канд. филолог, наук / Т.Д. Овчинников. СПб., 1992. - 22 с.

249. Овчинников Т.Д. «И дышит умом и юмором того времени .» (о литературной репутации Ф.В. Ростопчина) / Г.Д. Овчинников // Русская литература.- 1991.-№ 1.-С.149-155.

250. Овчинников Г. Д. «Мысли вслух на красном крыльце» Ф.В. Ростопчина в литературно-общественном контексте 1806-1813 годов / Т.Д. Овчинников // Истоки, традиции, контекст в литературе. Владимир, 1992. - С. 34-41.

251. Окунь С.Б. Очерки истории СССР, конец XVIII первая четверть XIX века/С.Б. Окунь.-Л.: Учпедгиз, 1956.-414 с.

252. Покровский К.В. Из полемической литературы 1813 г. (Московские обыватели и граф Ф.В. Ростопчин) / К.В. Покровский // Голос минувшего. -1914.-Кн. 8.-С. 196-202.

253. Попов А.Н. Москва в 1812 году / А.Н. Попов // Русский архив. 1875. -№ 7. -С.269 - 325; -№ 9. -С.6-47; -№ 10. - С. 129-198; - № 11. - С. 257-289.

254. Попов А.Н. Французы в Москве в 18.12 г. / А.Н. Попов // Русский архив. -1876. № 2. - С. 223-248; - № 3. - С. 316-349; - № 4. - С.440-464; - № 5. - С. 53 - 80; - № 6. - С.161 - 199; - № 7. - С.285 - 302; - № 8. - С. 369 - 387.

255. Предтеченский A.B. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в. / A.B. Предтеченский. М.; Л.: Б.и., 1957. - 456 с.

256. Преснов В.А. «Театр» Ростопчина: Социально-культурный контекст эпохи / В.А. Преснов // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи. Материалы научной конференции, 24 апреля 1998 г. / Отв. ред. Львов C.B. М., 1999.-С. 51-58.

257. Преснов В.А. Федор Васильевич Ростопчин / В.А. Преснов // Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - С. 624-625.

258. Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I /А.Н. Пыпин. Изд. 4-е. СПб.: тип. Стасюлевича, 1908. - 587с.

259. Рецензия на сочинение графа Ростопчина. Издание Александра Смирдина. СПб., 1853.//Современник. 1853.-Т. 40.-Отд. IV.-С. 16-18.

260. Русский биографический словарь: Алексинский Бестужев-Рюмин. -Репр. воспр. изд. 1900 г. - М.: Аспект-Пресс, 1999. - 799 с.

261. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. Под редакцией В.Я. Гросула. М.: «Прогресс-Традиция», 2000. - 439.

262. Сахаров В. Русское масонство в портретах / В. Сахаров М.: ООО «АиФ Принт», 2004.-512 с.

263. Сегюр Ф. гр. Записки. Французское нашествие на Россию / Ф. Сегюр // Русский архив. 1908. -№ 5. - С. 40-71.

264. Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века / В.И. Семевский. T.I. - СПб.: Тип. т-ва Общественная польза, 1888. -517 с.

265. Семевский В.И. Падение Сперанского / В.И. Семевский // Отечественная война и русское общество. 1812-1912. -М.: Изд. т-ва И.Д. Сытина, 1912. Т. IV.-С. 221-246.

266. Серков А.И. История русского масонства XIX века / А.И. Серков. СПб.: Б.и., 2000. -390 с.

267. Серков А.И. Российское масонство. Часть первая. Восемнадцатый век / А.И. Серков // Звезда. 2000. - № 8. - С. 184-192.

268. Серков А.И. Русское масонство. 1731-2000 гг. Энциклопедический словарь / А.И. Серков. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.- 1224 с.

269. Скоробогатов A.B. Геополитическая проблематика в программе Павла Первого / A.B. Скоробогатов // Исторический источник. Человек и пространство: Тезисы докладов и сообщений научной конференции Москва, 35 февраля 1997 г. М., 1997. - С. 248-349.

270. Смит Энтони Д. Национализм и историки / Энтони Д. Смит // Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауер, М. Хрох. М.: Праксис, 2002. - С. 236— 264.

271. Смит Энтони Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма / Энтони Д. Смит / Пер. с англ. A.B. Смирнова, Ю.М. Филиппова, Э.С. Загашвили и др. М.: Праксис, 2004. -464 с.

272. Снегирев Н.М. Пожар Москвы / Н.М. Снегирев // Русский архив. — 1912. — №5.-С. 134- 142.

273. Сорокин Ю.А. Граф Ф.В. Ростопчин о царствовании Павла I / Ю.А. Сорокин // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни России (XIX начало XX в.). - Омск, 1994. - С. 5-15.

274. Сорокин Ю.А. Павел I / Ю.А. Сорокин // Вопросы истории. 1989. - № 11.-С. 46-70.

275. Сорокин Ю.А. Павел I и «вольные каменщики» / Ю.А. Сорокин // Вопросы истории. 2005. - № 11. - С. 19-38.

276. Ссылка Сперанского 1812 году (из бумаг академика А.Ф. Бычкова) // Русская старина. 1902. - Т. 110. - № 4. - С. 5-44.

277. Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья (1798-1807) / A.M. Станиславская. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962.-502 с.

278. Степанов М. А.Н. Шебунин. Жозеф де Местр в России / М. Степанов [А.Н. Шебунин] // Литературное наследство. -М.: Журнально-газетное объед-е, 1937.-Т. 29-30.-С. 577-625.

279. Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год / Е.В. Тарле. М.: Воениздат, 1992.-304 с.

280. Тартаковский А.Г. Неразгаданный Барклай. Легенды и быль 1812 года / А.Г. Тартаковский. -М.: Археографический центр, 1996. 367 с.

281. Тартаковский А. Обманутый Герострат / А. Тартаковский // Родина. -1992.-№6-7.-С. 88-93.

282. Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России / А. Терещенко. Часть II. Канцлеры. - СПб., 1837.-348 с. '

283. Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Ростопчин и литература в 1812 году / Н.С. Тихонравов // Тихонравов Н.С. Сочинения. Т. 3. Русская литература XVIII и XIXвв.-М, 1898.-С. 305-380.

284. Толстой Л.Н. Война и мир / Л.Н. Толстой М.- Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. — Т. Ill- IV. - 625 с.

285. Томсинов В. Аракчеев / В. Томсинов. М.: Мол. гвардия, 2003. - 429 с.

286. Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон / Н.А. Троицкий. Ред. Н.А. Федорова; Оформ. Н.Н. Аникушин. -М.: Высш. шк., 1994. 302 с.

287. Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: Мифы и факты / Н.А. Троицкий. Под общ. ред. А.К. Голицына. М.: Центрполиграф, 2002. - 365 с.

288. Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии.-М.: ОГИ, 2002. Т. I. От Петра Великого до смерти Николая I / Р.С. Уортман. -608 с.

289. Фаджионатто Р. Александр Николаевич Голицын / Р. Фаджионатто // Против течения: исторические портреты русских консерваторов первой трети XIX столетия / отв. ред. А.Ю. Минаков. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. - С. 218-267.

290. Федерализм: Энциклопедия. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 640 с.

291. Флоровский Г. Пути русского богословия / Г. Флоровский. Вильнюс: Б.и., 1991.-599 с.

292. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. / Э. Хобсбаум. СПб.: Алетейя, 1998.-305 с.

293. Холодковский В.М. Наполеон ли поджег Москву? / В.М. Холодковский // Вопросы истории. 1966. - № 4. - С. 31-43.

294. Чернавский М.Ю. Религиозно-философские основы консерватизма в России: Научная монография / М.Ю. Чернавский. М.: Российский заочный институт текстильной и легкой промышленности, 2004. - 188 с.

295. Шведов С.В. О запасах военного имущества в Москве в 1812 г. / С.В. Шведов // Советские архивы. 1987. - № 6. - С. 71- 74.

296. Шведов С.В. Судьба запаса огнестрельного оружия Московского арсенала в 1812 году / С.В. Шведов // Советские архивы. 1985. - № 5. - С. 66-69.

297. Шенле А. Между «древней» и «новой» Россией: Руины у раннего Карамзина как место «modernity» // Новое литературное обозрение. -2003. -№ 1.-С. 125-141.

298. Шереметевский П.В. Верещагин и Мешков. Уголовно-судебный эпизод из истории Москвы в 1812 году / П.В. Шереметевский // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1866. - Кн. IV.- С. 231-247.

299. Шильдер Н.К. Александр I и его царствование. В 4-х тт. / Н.К. Шильдер.- T. I. СПб.: Изд. А.С. Суворина, 1897. - 438 е.; - T. II. - СПб.: Изд-е А.С. Суворина, 1904. - 408 е.; - T. III. - СПб.: Изд-е А.С. Суворина, 1905. - 553 с.

300. Шильдер Н.К. Император Павел Первый: Историко-биографический очерк / Н.К. Шильдер. М.: «Чарли», 1996. - 554 с.

301. Шильдер Н.К. Россия в ее отношениях к Европе в царствование императора Александра I, 1806-1815 гг./Н.К. Шильдер // Русская старина. -1888.-Т. 57,-№2.- С. 269-319.

302. Шницлер И. Ростопчин и Кутузов: Россия в 1812 году / Перевод, предисловие и примечания А. Ельницкого / И. Шницлер. СПб., 1912. - 235 с.

303. Шумигорский Е.С. Император Павел I. Жизнь и царствование / Е.С. Шумигорский. СПб.: Тип. В.Д. Смирнова, 1907. -214 с.

304. Шумигорский Е.С. Император Павел I и масонство / Е.С. Шумигорский // Масонство в его прошлом и настоящем. Т. 2. Под ред. С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова. -М.:Изд. Задруги иК.Ф. Некрасова, 1915.-С. 135-152.

305. Щепкин Д. Профессоры-масоны в Московском университете (1826) / Д. Щепкин // Русский архив. 1901. - № 6. - С. 300-304.

306. Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII- начало XIX столетий / Н.Я. Эйдельман. М.: Мысль, 1986. - 367с.

307. Cordonnier Ch. La Comtesse de Ségur, l'idéale grand mere / Ch. Cordonnier. -Paris, 1931.

308. Chenevièr J. La Comtesse de Ségur, née Rostopchine / J. Chenevièr. Paris, 1935.

309. Fuye M. de la Rostoptchine: Européen ou slave? / M. de Fuye. Paris, Pion, 1937.-345 p.

310. Martin A. Romantics, Reformers, Reactionaries: Russian Conservative Thought and Politics in the Reign of Alexander I / A. Martin. DeKalb: Northen Ilinois University Press, 1997. - 294 p.

311. Pinqaud L. Les français en Russe et les russes en France / L. Pinqaud. Paris, 1886.-482 p.

312. Rostoptchine (le comte Théodore) 1765-1826: Notice littéraire et bibliographique sur ses Ouvrages. Leipzig., 1854. - 64 p.

313. Schnitzler J.H. Rostoptchine et Koutousof / J.IT. Schnitzler. Paris, 1863.

314. Ségur A. de Vie du Comte Rostoptchine, gouverneur de Moscou / A. de Ségur. Paris, Bray et Retaux, 1871. - 366 p.

315. Wolf M. Freimaurertum bei Puskin: Einführung in die russische Freimaurerei und ihre Bedeutung für Puskins Werk / M. Wolf. München: Otto Sagner, 1998. -115 S.