автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Государственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине XIX - начале XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Государственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине XIX - начале XX вв."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Санкт-Петербургский институт истории

На правах рукописи

Норкина Екатерина Сергеевна

Государственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине Х1Х-начале XX вв. (па примере Кубанской и Терской

областей)

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

16

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

005059352

Санкт-Петербург 2013

\!А ¿013

к

005059352

Работа выполнена в Европейском университете в Санкт-Петербурге

Научный руководитель: доктор исторических наук

Виктор Ефимович Кельнер

Официальные оппоненты:

Даудов Абдулла Хамидович, доктор исторических наук, профессор, декан Исторического факультета ФГБОУ ВПО «Санкт - Петербургский государственный университет».

Витенберг Майя Викторовна, кандидат исторических наук, Ведущий специалист отдела лицензирования, аккредитации и мониторинга, преподаватель Кафедры истории и политологии ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов».

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена».

Защита состоится 4 июня 2013 г. в_ч. на заседании диссертационного совета

Д.002.200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук на базе Санкт-Петербургского института истории РАН по адресу: 197110, Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д. 7.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН.

Автореферат разослан «_»апреля 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

П. В. Крылов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность и новпзпа исследования.

Российская империя на протяжении всего своего существования была этнически неоднородным государством. Учитывая конфессиональное и этническое многообразие населения, правительство Российской империи признавало необходимость выработки особых подходов в отношении отдельных категорий подданных, в том числе и в отношении евреев. «Еврейский вопрос» во второй половине Х1Х-начале XX вв. занимал особое место в политической жизни и законотворческой практике правительства империи и ввиду сложности комплекса законодательных и административных мер в отношении евреев воспринимался как наиболее важный национальный вопрос. Различные аспекты правового, экономического и культурного положения евреев не раз становились объектами пристального внимания чиновников на различных уровнях власти. «Еврейская политика» имперской бюрократии была достаточно противоречивой и непоследовательной, правительство то стремилось к реализации доктрин о «слиянии» евреев с «коренным» населением, то старалось защитить неевреев от еврейской «эксплуатации» и «вредного» влияния. Соответственно, принимаемые меры колебались от улучшения правового положения некоторых категорий евреев к ужесточению ограничений, налагаемых на всех еврейских подданных Российской империи.

Многие исследователи изучали историю евреев в России исключительно как историю их притеснений, и, действительно, российские евреи были дискриминируемой группой населения в империи. В последние годы в российской и зарубежной историографии появилась тенденция изучать историю государственной политики по отношению к евреям Российской империи в более широком контексте. Актуальность данной работы состоит в обращении к этой теме с целью продемонстрировать неоднозначность «еврейской политики» и противоречивость мнений ее творцов в правительственных канцеляриях. Особенно важным в данном аспекте является изучение дифференциации «еврейской политики» на окраинах Российской империи, выделявшихся крайним этническим многообразием населения, и ее отличия от политики, проводимой в других регионах государства.

Ярким примером неоднозначности политики правительства по отношению к еврейскому населению являются территории казачьих областей, и новизна данной диссертации состоит в обращении к столь необычному - в еврейском контексте - региону. В данном исследовании впервые специально изучается история «еврейской политики» в Кубанской и Терской областях. Кроме того, впервые в рамках отдельного исследования

анализируется процесс формирования государственной политики по отношению к особой группе еврейского населения Северного Кавказа - горским евреям. Впервые исследуется процесс подготовки и применения ограничительного закона 18 июня 1892 г. Однако значение данной работы не ограничивается региональным аспектом. Детальное изучение политики по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей во многом обновляет понимание особенностей законотворчества, правоприменения и сущности всей «еврейской политики» в Российской империи.

Объект исследования: правительственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине Х1Х-начале XX вв.

Предмет исследования: реализация «еврейской политики» власти в Кубанской и Терской областях 2-й половине Х1Х-начале XX вв.

Методологической основой диссертационного исследования служат концепции «новой имперской истории», выработанные в начале 2000-х гг. российскими и зарубежными учеными'. «Новая имперская история» - это изучение комплекса взаимоотношений имперских властей и местных сообществ, который следует реконструировать всесторонне с учетом факторов: «многообразия населения страны, сложных систем отношений между центром и окраинами, имперской властью и локальными сообществами, асимметричности административно-политических и правовых структур^..]»2.

Изучение поставленной проблемы в рамках концепций «новой имперской истории» требует ответа на вопросы^: как центральные власти и чиновники местных бюрократических структур вырабатывали и пытались реализовать политику по отношению к евреям наряду с другими конфессиональными и социальными группами населения Северного Кавказа? Как административно-бюрократический опыт, полученный чиновниками во время службы на других территориях, например, входивших в черту оседлости с многочисленным еврейским населением, влиял на «еврейскую политику» властей на территории Кубанской и Терской областей? Следует установить степень заимствования законодательных решений в «еврейской политике» власти. Важно также

1 В рамках подхода «новой имперской истории» существует большое количество работ, однако, в контексте данного исследования наиболее актуальными для нас являются следующие работы: Западные окраины Российской империи. М., 2006; Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2007; Миллер А. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования. М., 2008; Долбилов М. Д. Русский край, чужая вера: Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II. М., 2010; Avrutin Е. М. Jews and Imperial State: Identification Politics in Tsarist Russia. Ithaca, London, 2010.

2 Западные окраины Российской империи. М, 2006. С. 6; Миллер А. Указ соч. С. 7.

О постановке вопросов для изучения истории национальной политики Российской империи А. Миллером и М. Д. Долбиловым. См.: Там же.

учитывать неоднородность имперской бюрократии и существование расхождений в

4

понимании ситуаций на местах представителями центральной и местной власти. .

Политика по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей не может рассматриваться вне контекста эволюции общеимперской «еврейской политики» или вне связи с устоявшимися подходами представителей власти к решению «еврейского вопроса». Это побудило нас использовать проблемно-хронологический метод. Мы также исследуем эту проблему во взаимосвязи с социально-экономическими и политическими процессами в Российской империи в целом и на Кавказе, в частности.

Цели н задачи исследования: Целью данного исследования является анализ и реконструкция истории политики властных структур Российской империи различных уровней по отношению к еврейскому населению в Кубанской и Терской областях в контексте имперской политики в «еврейском вопросе» во 2-й половине Х1Х-начале XX вв.

В соответствии с этой целью были поставлены следующие задачи:

1) изучить истоки и предпосылки формирования правительственной политики по отношению к еврейскому населению Северного Кавказа к началу 1860-х гг.;

2) исследовать в хронологической последовательности практики применения законодательства о евреях местными инстанциями власти и эволюцию отношений местной администрации к евреям во 2-й половине Х1Х-начале XX вв.;

3) выявить основные тенденции в «еврейской политике» власти в Кубанской и Терской областях во 2-й половине Х1Х-начале XX вв.;

4) изучить мотивы принятия ограничительного закона 18 июня 1892 г., процедуру его разработки в высших инстанциях власти и проблемы его реализации;

5) проанализировать отношение власти к евреям в контексте погрома в октябре 1905 г. в Екатеринодаре.

Территориальные рамки исследования определены Кубанской и Терской областями Российской империи, которые являлись отдельными административными единицами, находившимися за чертой еврейской оседлости. В контексте истории «еврейского вопроса» в Российской империи эти области отличались неординарностью. Во-первых, это территории, где проживало малочисленное еврейское население, что резко отличало их не только от губерний, входивших в черту оседлости, но и от многих губерний вне ее. Во-вторых, Кубанская и Терская область являлись местом проживания не только ащкеназских, но и горских евреев. Это делает данный регион особенно интересным для исследования, поскольку позволяет выявить трансформации взглядов чиновников на две различные категории евреев и, как следствие, формирование политики

4 Миллер А. Указ соч. С. 8.

по отношению к ним. В-третьих, эти области были частью Северо-Кавказского фронтира, т.е. являлись одной из этнически-пестрых окраин Российской империи, и еврейское население было лишь одной из многочисленных этнических групп Кубанской и Терской областей. В-четвертых, области являлись частью Кавказа как административной единицы империи, а, следовательно, имели отличное от других губерний подчинение по отношению к центру. В-пятых, это территории расположения казачьих войск, что также отразилось на административно-управленческой структуре и бюрократических перипетиях в решении «еврейского вопроса».

Политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи рассматривается на примере двух областей по следующим причинам. Во-первых, это связано со сходным административно-политическим устройством Кубанской и Терской областей. Во-вторых, в бюрократических структурах в Петербурге весь законотворческий дискурс и предлагавшиеся решения в отношении еврейского населения Кубанской области выражались в тесной связи и параллельно с Терской областью.

Выбор хронологических рамок (2-я половина XIX - начало XX вв.) обусловлен несколькими обстоятельствами. Во-первых, 2-я половина XIX в. - это начало нового периода в имперской политике по отношению к еврейскому населению, связанного с общей либерализацией внутренней политики при Александре II. Во-вторых, в 1860 г. были образованы Кубанская и Терская области со сходной управленческой структурой и административным устройством. Выбор верхней границы уточняется 1917 г. и обусловлен отменой всех национальных и религиозных ограничений Временным правительством в марте (апреле) 1917 г.

Степень изученности темы.

Интерес к истории государственной политики по отношению к еврейскому населению Российской империи возник во 2-й половине XIX в. Первые исследования по истории «еврейской политики» власти являлись частью работ по истории евреев в России. Это были, в основном, публицистические работы, которые носили «оборонительный» характер и создавались с целью противостояния антисемитским мифам5. Ярким примером «оборонительного» нарратива является серия статей И. Г. Оршанского о евреях в России6. В ограничениях «свободы жительства» и передвижения по стране он видел главную проблему правового положения еврейского населения, однако, отмечал более лояльное отношение администрации к евреям на местах в 1860-х-начале 1870-х гг. Приоритетными направлениями научного изучения истории евреев, которое началось в 1880-е гг., стали,

5Ганелин Р. Ш, Кельнер В. Е. Проблемы историографии евреев в России // Евреи в России: Историографические очерки. 2-я половина XIX-XX вв. М.-Иерусалим, 1994. С. 185. * Оршанский И. Г. Евреи в России: Очерки и исследования И. Оршанского. Вып. 1. СПб., 1872.

6

прежде всего, история «еврейской политики» правительства, законодательства Российской империи о евреях, проблемы его применения и особенности правового положения евреев. К началу 90-х гг. XIX в. один из выдающихся еврейских историков С. М. Дубнов, освещая антиеврейский характер политики власти в Российской империи, выделял целый комплекс причин, давших импульс к ее конструированию: экономические, политические, религиозные7. Он подчеркивал настойчивость и целенаправленность властей в применении ограничительных административных мер по отношению к еврейскому населению, в особенности, выселения.

Продолжателем «законодательных» тенденций, заложенных И. Г. Оршанским, был историк Ю. И. Гессен, однако его работы основывались на более широкой источниковой базе. Он первый из русско-еврейских историков получил доступ в архивы и имел возможность изучить документальные материалы, отражающие историю формирования и реализации «еврейской политики» имперской власти. Изучая мотивы антиеврейского законодательства и политики. Ю. И. Гессен пришел к заключению, что ни один из факторов не был господствующим: ни опасения культурного влияния евреев на христианское население, ни боязнь экономической эксплуатации евреями крестьян8. В 1906 г. с целью представить для Государственной Думы справку об эволюции русского законодательства о евреях, Ю. И. Гессен описал наиболее значимые распоряжения правительства. В ней он упомянул ограничительный закон от 18 июня 1892 г. о евреях Кубанской и Терской областей, подчеркивая, что причиной издания этого закона явились связи евреев с местными субботниками".

В отдельную группу исследований можно выделить работы профессиональных юристов М. И. Мыша, И. В. Гессена, Я. И. Гимпельсона, Г. Б. Слиозберга, у которых изучение политики по отношению к евреям стало как главной задачей, так и частью их деятельности по изучению особенностей русского права10. Работа правоведа Л. О. Зайденмана во многом повторяла предыдущие работы, освещавшие основные ограничительные законы о евреях и причины их выработки. По его мнению, казачьи

7 Его основные работы по истории евреев в России на русском языке были опубликованы только в 19221923 гг.: Дубнов С. М. Евреи в царствование Николая II: (1894-1914). Пг„ 1922: Его же. Евреи в России и Западной Европе в эпоху антисемитской реакции. М., Пг., 1923. Кн. 1, 2. Подробнее об этом см.: Натане Б. Об историографии российского еврействаЯВестник еврейского университета в Москве. 2001. № 6 (24). С. 163-206; Кельнер В. Е. «Миссионер истории»: жизнь и труды С. М. Дубнова. СПб., 2008.

8 Гессен Ю. Закон и жизнь. Как созидались ограничительные законы о жительстве евреев в России.

СПб., 1911. С. 6.

' Гессен Ю. И. О жизни евреев в России. Записка в Государственную Думу. СПб., 1906. С. 21. '"Гессен И. В., Фридштейн В. Е. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям

Правительствующего Сената и циркулярам министерств. СПб., 1904; Мыш М. И. Руководство к русским

законам о евреях. СПб., 1914; Гимпельсон Я. И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и центральных правительственных установлений. СПб., 1914; Слиозберг Г. Б. Законы о евреях и практика их применения. СПб., 1907.

территории «признавались властью сильнейшим оплотом основ умирающего бюрократического режима и потому сугубо оберегались от неблагонадежного еврейского элемента»'1.

В начале XX в. появились работы по истории евреев в отдельных местностях Российской империи, освещающие проблемы взаимоотношений евреев с местной властью12. В целом, к началу Первой мировой войны в России в еврейской историографии особое внимание наряду с другими аспектами уделялось изучению правового положения евреев. Состояние «еврейского вопроса» в империи оказало влияние на еврейскую историографию этого периода1'.

Первые зарубежные работы, освещающие политику власти по отношению к евреям в Российской империи, например, исследования Л. Эррера14 и Л. Вульфа15, были написаны под влиянием идей «оборонительного направления». Вследствие этого «еврейская политика» правительства оказалась представлена односторонне.

В 1917 — середине 1920-х гг. продолжалось научное изучение истории евреев в России, публиковались работы по истории государственной политики по отношению к евреям в «Еврейской летописи»16, переиздавались труды Ю. Гессена". С середины 1920-х. гг. «еврейская политика» власти в русско-еврейских исследованиях не являлась приоритетным направлением исследований. В дальнейшем «марксистская идеологизация еврейской историографии»18, отсутствие доступа к материалам архивных фондов блокировали возможность дальнейших исследований по этой проблеме.

В то время, когда в СССР практически отсутствовали труды по истории евреев в Российской империи, с конца 1940-х гг. за рубежом, в частности в США, начинается интенсивное изучение истории российских евреев. Одной из первых американских работ, посвященных политике по отношению к еврейскому населению в Российской империи, стала работа Л. Гринберга19. Его взгляды сформировались под влиянием трудов С. М. Дубнова и Ю. И. Гессена и, таким образом, следовали теме дискриминации евреев в

" Зайденман Л. Правовое положение евреев в России. СПб., 1906. С. 9.

Лернер О. М. Евреи в Новороссийском крае. Исторический очерк. По данным из архива бывшего Новороссийского генерал-губернатора. Одесса, 1901; Пэн С. Еврейская старина в Одессе. К истории евреев в Одессе в первое 25-летие ее основания. Одесса, 1903; Берлинраут Л. Я.. Раскин М. С. Еврейское население города Вологды. М, 1911; Войтинский В. С., Горнштейн А. Я. Евреи в Иркутске. Иркутск, 1915. 1 ГанелинР. Ш., Кельнер В. Е. Указ соч. С. 214.

14 Еггега L. The Russian Jews: Emancipation or Extermination? London, 1894.

Is Wolf L. The Legal Sufferings of the Jews in Russia: a Survey of Their Present Situation and a Summary of Laws.

London, 1912.

Эпштейн M. Б. Религиозный мотив в русском законодательстве о евреях // Еврейская летопись. Пг., М„ 1923. Сб. 3

" Гессен Ю. История еврейского народа в России (гл. 1-III) //Там же. Сб. 1; Гессен Ю. И. История еврейского народа в России. //Там же. Сб. 2.

" Ганелин Р. Ш., Кельнер В. Е. Указ соч. С. 229.

"Greenberg L. The Jews in Russia: The Struggle for Emancipation. N-Y, Vol. 1. 1944, Vol. 2. 1951.

российском государстве20. В том же направлении работал эмигрировавший из России А. А. Гольденвейзер21. Он отмечал те же мотивы в антиеврейской политике империи, выделяемые дореволюционными историками.

Среди работ, посвященных политике по отношению к евреям, опубликованных в 1960-Х-1980 гг., можно выделить исследования М. Аронсона, Х-Д. Леве. X. Роггера. М. Аронсон22 подробно изучил намерения власти в отношении евреев в Российской империи в 1880-х гг. - в колебаниях между эмансипацией и репрессиями. Он, как и многие зарубежные специалисты до начала 1990-х гг., полагался на опубликованные материалы. Монография исследователя Х-Д. Леве23 посвящена тому, как имперская бюрократия воспринимала евреев и трансформировала эти представления в политику. Он детально анализировал дискуссии в среде высшего бюрократического аппарата по «еврейскому вопросу» и изменения в царской политике по отношению к евреям. Автор пришел к выводу, что имперские бюрократы были увлечены только воображаемым образами евреев, не имеющими ничего общего с реальностью.

X. Роггер пришел к выводу, что мотивация действий российского правительства по отношению к еврейскому населению была неоднозначной, и необходимо рассматривать «еврейскую политику» имперской власти в контексте ее взаимоотношений с другими социальными и этническими группами24. По мнению X. Роггера, в первую очередь необходимо подробно изучить дискурс, в поле которого власть принимала решения в ходе проведения политики по отношению к евреям Российской империи. Причины выработки ограничительных законов в казачьих областях (1880 г. и 1892 г.) он видел в стремлении правительства оградить крестьянство от еврейской эксплуатации25.

Изучение истории государственной политики по отношению к еврейскому населению возобновилось на рубеже 80-90-х. г. XX в. Это направление русско-еврейской историографии было связано и с интересом к истории национальной политики в Российской империи в целом. Дополнительным стимулом стало открытие российских архивов в начале 1990-х гг. Появилась серия работ, посвященных изучению «еврейской политики» русского правительства и местных властей и особенностям восприятия евреев

211Клиер Д. «Откуда и куда идем». Изучение дореволюционной истории российского еврейство в Соединенных Штатах в XX веке //История и культура восточноевропейского еврейства: новые источники, новые подходы. М., 2003. С. 43.

2|Сборник был переиздан. См.: Гольденвейзер А. А. Правовое положение евреев в России. //Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917г. М., 2002. С. 115-158.

22 Aronson М. The Attitudes of Russian Officials in the 1880s toward Jewish Assimilation and Emigration U Slavic Review. 1975. Vol. 34. No 1. Pp. 1-18.

2' Lowe H-D. The Tsars and the Jews: Reform, Reaction and Anti-Semitism in Imperial Russia, 1772-1917. Langhorne, PA.. 1993.

24 Результатом его многолетней работы стала монография, главы которой были ранее отдельными статьями. См.: Rogger И. Jewish policies and right-wing politics in imperial Russia. Oxford, 1986.

25 Rogger H. P. Op. cit. P. 132.

в обществе. Исследователи, изучавшие эти сюжеты, стали рассматривать историю евреев в Российской империи в контексте внутриполитических, общественных и идеологических процессов в стране26. В частности, Дж. Клиер изучил историю возникновения «еврейского вопроса» в Российской империи и продемонстрировал влияние общественного мнения на политику власти по отношению к евреям.27

Наряду с политикой в «еврейском вопросе» изучались русский, польский, украинский вопросы. Так, В. С. Дякин рассмотрел политику в отношении различных этносов, уделив особое внимание национальным вопросам на окраинах Российской империи, в том числе и проблемам взаимоотношения власти и народов Кавказа на Кавказе28.

В последнее десятилетие в исторической науке активно развивается направление «новой имперской истории». В изучении политики в «еврейском вопросе» в этом подходе особенно ярко проявился в работах современных историков А. Миллера и М. Д. Долбилова. А. Миллер пришел к выводу, что часть имперской бюрократии была прогрессивна и стремилась к эффективной инкорпорации евреев в российское общество. Автор связывает решение «еврейского вопроса» с «польским вопросом»29. Он пытается уйти традиционного «нарратива виктимизации». А. Миллер в своей монографии также дал краткий обзор политики власти по отношению к т.н. «другим» евреям: караимам, горским и бухарским. В фокусе исследования М. Д. Долбилова - ситуация встречи имперских властей «с пестрой массой подданных» в ранее незнакомых обстоятельствах и контекстах'0.

Политике правительства в «еврейском вопросе» посвящен ряд исследований, вышедших в 1990-е - 2000-е гг/1 Некоторые авторы работ изучают «еврейскую» политику власти в рамках определенного периода или деятельности крупных сановников, оказавших большое влияние на его решение32, другие авторы освещают проблемы

"6Локшин А. История евреев в России конца XVIII-начала XX веков в современной зарубежной историографии // Труды по иудаике. История и этнография. Вып. 5. 1998. С. 20.

Klier J. Imperial Russia's Jewish Question, 1855-1881. London, 1995.

*8 Дякин В. С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (нач. XX в.(//Вопросы истории 1996. № 11-12. С.39-53; Его же. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (Х1Х-начало XX вв.). СПб., 1998.

*9 Миллер А. Указ. соч.

30 Долбилов М. Д. Русский край. С. 22.

Витенберг М. В. Власть и евреи. «Паленская комиссия» и ее предшественники: общество и бюрократия на путях решения «еврейского вопроса» в России в 1880-е гг. // Архив еврейской истории. Т. 3. М., 2006. С. 205-225; Ее же. Власть, общество и еврейский вопрос в 80-е годы XIX века.: автореф. дис... канд, ист. наук. СПб., 2009; Тихонов А. К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVIII-начале XX вв. СПб., 2008.

'2 Нахманович В. Р. Еврейский вопрос во внутренней политике Александра II //Россия и реформы. 18611881. М., 1991. Вып. 1. С. 36-47; Гасратян С. Еврейский вопрос и политика царского самодержавия. 18801905 гг. // Исторические судьбы евреев в России и СССР: Начало диалога. М., 1992. С. 125-133; Ганелин Р. Еврейский вопрос во внутренней политике России в 1915 г. // Вестник Еврейского университета в Москве.

разработки и применения распоряжений о евреях33. В этой связи отметим работу М. Н. Савиных. В своем исследовании он подчеркивал необходимость учета особенностей административного строя Российской империи при изучении этой проблемы и поэтому отмечал важность анализа циркуляров и документов различных министерств и ведомств, отражающих правительственную точку зрения34.

В последнее десятилетие в России появляются исследования, целиком или частично посвященные особенностям политики в отношении евреев в различных регионах Российской империи35. Особо следует отметить работы В. В. Романовой^6 и А. Кагановича37. Анализируя политику властных структур различного уровня по отношению к еврейскому населению с привлечением делопроизводственной документации, эти авторы обратили внимание на влияние личных взглядов чиновников как местного, так и центрального уровня на их политику в «еврейском вопросе». В этой связи большой интерес вызывает выявление роли общеимперских стереотипов о евреях в представлениях местной бюрократии.

Правовое положение евреев Кубанской и Терской областей коротко освещалось в исследованиях истории евреев Северного Кавказа или отдельных его территорий: Н. И. Кирея, Е. Казачек, В. И. Колесова, Д. В. Сеня, 3. В. Кануковой, Р. Т. Хатуева,38. Основной акцент был сделан на истории формирования еврейского населения Северного Кавказа, выявлении численности, в определении его места в социальной и экономической нише. К этой же группе исследований относится работа В. Н. Маркова, посвященная

1997. № 1. С. 41-65; Миндлин А. Б. Еврейский вопрос в деятельности Н. П. Игнатьева II Вопросы истории 2006. № 11. С. 114-123; Его же. Политика С. Ю. Витге по «еврейскому вопросу» // Вопросы истории. 2004. №4. С. 120-135.

" Войтенко Я. А. Административные меры регулирования права жительства евреев в Российской империи в начале XX века: право и политика//Исторические записки. Вып. 13 (131). М., 2010. С. 178-204.

34 Савиных М. Н. Законодательная политика российского самодержавия в отношении евреев во второй половине 19 - начале 20 вв. Омск, 2004.

35 Кальмина Л. В., Курас JI. В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX в. - февраль 1917 г.). Улан-Удэ, 1999; Антропова И. Сборник документов по истории евреев Урала. М., 2004; Мовшович Е. В. Очерки истории евреев на Дону. Р-н/ Д., 2006; Комолятова А. Н. Этноконфессиональная политика Российской империи в отношении еврейского населения XIX-начала XX вв. ( по материалам Европейского Севера): автореф. дис...канд. ист. наук. Архангельск, 2009; Шайдуров В. Н. К вопросу о формировании еврейской общины Сибири в дореформенный период //Вестник Кемеровского государственного университета. 2012. № 4. С. 104-110.

36 Романова В. В. Государственная политика в отношении еврейского населения Дальнего Востока России в 60-е гг. XIX- 20-е гг. XX вв.: автореф. дис... докт. ист. наук. М., 2001.

37 Каганович А. Отношение русской администрации к бухарским евреям и их правовое положение в Туркестанском крае в 1867-1917 гг. Иерусалим, 2003; Его же. Россия "абсорбирует" своих евреев: имперская колонизация, еврейская политика и бухарские евреи// Ab Imperio. 2003. № 4. С. 301-328.

'"Колесов В., Сень Д. Недолгая история горских евреев Северо-Западного Кавказа //Диаспоры. 2000. № 3. С. 198-210; Казачек Е. Евреи Кубанской области в XIX-XX веках: историко-культурный аспект //Грани. Краснодар, 2002. С. 101-116; Канукова 3. В. Евреи на Северном Кавказе //Кавказский сборник. 2007. Т. 4 (36). С. 253-262; Хатуев Р. Т. Евреи в Карачае. Черкесск. 2005; Колесов В. И. Сталинский религиозный «ренессанс» и история общин иудейского вероисповедания в Краснодарском крае // Historia Caucasica. Вып. 3. Краснодар, 2004. С. 23-30; Кирей Н. И. Евреи Краснодарского края// Бюллетень: Антропология, Меньшинства, Мультикультурализм. 2000. №. 2. С. 134-144.

комплексному изучению истории евреев в Кубанской области'4. На наш взгляд, автору не удалось выявить мотивы и причины формирования политики по отношению к евреям исследуемого региона. Автор ограничился лишь описанием правового статуса евреев и применения имперского законодательства о евреях. В работе отсутствует анализ правового статуса горских евреев Кубанской области. Автор не учитывает полиэтничность региона: в его исследовании евреи предстают центральной этнической группой. Для изучения политики власти в «еврейском вопросе» исследователь привлекает только документы фондов муниципальных архивов и не обращается к материалам центральных государственных учреждений Российской империи, находящиеся в фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) и Российского государственного исторического архива (РГИА). Это отразилось на понимании автором имперского контекста в политике по отношению к евреям в Кубанской области. В. Н. Марков пришел к выводу, что власти воспринимали евреев как «нарушителей государственных устоев» и поэтому «предпринимали разнообразные меры, целью которых было «недопущение» широкого участия евреев в социально-экономической и культурной жизни страны в целом и Кубанской области в частности»40. В. Н. Марков недооценивает значение ограничительного закона 18 июня 1892 г., в результате чего важнейшая составляющая государственной политики по отношению к евреям осталась вне исследования.

В центре работы В. Ю. Коваленко — еврейское население Ставрополья и Кубани в конце Х1Х-первой трети XX вв. и его роль в развитии этих регионов41. По мнению автора, имперская власть, заинтересованная в хозяйственном освоении территории, вынуждена была нередко закрывать глаза на нарушение «еврейского» законодательства. Причину этого явления В. Ю. Коваленко видит в значительной роли евреев в местной экономике, что является слабо аргументированным утверждением. Он полагает, что на Ставрополье и Кубани решение «еврейского вопроса» в целом «не отличалось от общероссийской модели»42, при этом автор практически не учитывает общеимперский контекст для доказательства этого утверждения.

39 Марков В.Н Евреи Кубанской области (вторая половина Х1Х-начало XX вв.).: автореф. дис... канд. ист. наук. Майкоп, 2007.

40 Там же. С. 30

41 Коваленко В. Ю. Евреи в хозяйственной, политической и социальной жизни российской провинции в конце Х1Х-первой трети XX веков (на материалах Ставрополья и Кубани): автореф. дис... канд. ист. наук. Ставрополь, 2009.

42 Коваленко В. Ю. Евреи в хозяйственной, политической и социальной жизни российской провинции в конце Х1Х-первой трети XX веков (на материалах Ставрополья и Кубани): дис... канд. ист. наук. Ставрополь, 2009. С. 76.

Политика власти по отношению к местному еврейскому населению стала частью

исследований, посвященных реализации конфессиональной и национальной политики

Российской империи на Северо-Западном Кавказе43. В частности, В. А. Кумпан и

Е. Н. Кумпан изучили меры правительства по отношению к еврейскому населению

Северо-Западного Кавказа, не всегда анализируя мотивы действий представителей как

высших властных структур, так и местной власти. Ужесточение политики по отношению

к местным евреям в начале 1890-х гг. и выселение евреев из населенных пунктов

Кубанской области В. А. Кумпан связывает с недовольством чиновников деятельностью

44

евреев, которые, с точки зрения власти, часто «прикрывались» званием ремесленников . Е. Н. Кумпан пришла к заключению, что «конфессиональная политика строилась на основе принципа веротерпимости»45.

Необходимо отметить, что в работах упомянутых выше историков, исследовавших национальную политику на Северном Кавказе в целом или историю еврейского населения на этой территории, не была учтена зарубежная историография горских евреев Кавказа. Политика по отношению к горским евреям не становилась объектом фундаментальных работ, а была лишь частью исследований по истории горских евреев Кавказа. Одной из важных работ в этом отношении является труд современного исследователя И. Давида46. Цель его работы - комплексное изучение истории и культуры горских евреев на Кавказе. Работа представляет собой свод выписок из исторических источников: автор впервые вводит в оборот многие архивные документы, привлекает статистические материалы, периодические издания и записки путешественников. Для нас ценность его работы определяется тем, что он приводит сообщения о массовых выселениях евреев из казачьих областей, публиковавшиеся в англо-еврейской газете "The Jewish Chronicle" и в еврейской прессе. В то же время даже при наличии в его распоряжении ряда уникальных источников автор так и не сумел дать всесторонний анализ и предположения о дальнейшем развитии отношений власти к горским евреям в казачьих областях после издания ограничительного закона 1892 г.

Американский исследователь С. Голубов в статье, посвященной изучению истории и особенностей горско-еврейской этнографии пишет об истории «встречи» горских евреев

Клычников Ю. Ю. Российская политика на Северном Кавказе. 1827-1840. Пятигорск, 2002; Кумпан В. А. Национальная политика самодержавия на Северо-Западном Кавказе в пореформенный период, 18641917 гг.: автореф. дне... канд. ист. наук. Краснодар, 2000.; Кумпан Е. Н. Конфессиональная политика Российской империи и ее реализация на Северо-Западном Кавказе в 1861 - 1917 гг.: автореф. дис... канд. ист. наук. Краснодар, 2005.

44 Кумпан В. А. Указ соч.

45 Кумпан Е. Н. Конфессиональная политика Российской империи и ее реализация на Северо-Западном Кавказе в 1861 - 1917 гг.: дис... канд. ист. наук. Краснодар, 2005. С. 226.

46 Давид И. История евреев на Кавказе . Тт. I—II. Тель-Авив, 1990.

и имперских властей на Кавказе47. Крупнейшим исследованием по истории горских евреев Восточного Кавказа является работа израильского историка М. Альтшулера48. Часть одной из глав его монографии посвящена изменению правового положения горских евреев в Кубанской и Терской областях. Автор в качестве источников использует официальные сообщения и статьи периодических изданий о положении горских евреев, что не всегда позволяет выявить мотивы и особенности процесса формирования политики и отношения властей. Эта монография позднее была положена в основу коллективного труда по истории и культуре горских евреев Кавказа4'. В статье В. А. Дмитриева50, отмечены основные направления политики в отношении горских евреев. Он указывает, что на позицию власти повлияла лояльность горских евреев в годы Кавказской войны и во время волнений 1905-1907 гг., а также прошения горских евреев, в которых подчеркивалось их культурно-религиозное своеобразие.

Таким образом, для большинства работ, посвященных политике власти по отношению к евреям в Российской империи, характерна односторонность подхода. Авторы исследуют «еврейскую политику» только на уровне высших инстанций власти или ограничиваются описанием правового положения местного еврейского населения, не учитывая особенности позиций властных структур на разные уровнях.

Источниковая база исследования.

Изучение данной темы основано на обширном комплексе источников. К одним из наиболее значимых источников для данного диссертационного исследования относятся законодательные и нормативные документы. Правовое положение еврейского населения Российской империи регулировалось указами, положениями, уставами, публиковавшимися в собрании законов Российской империи51. Специфика данного исследования предполагает обращение к законодательным актам не только непосредственно относящимся к правовому положению евреев Кубанской и Терской областей, но и к общеимперским законам, в которых упоминались территории Северного Кавказа, и к которым апеллировали чиновники в решении «еврейского вопроса». Копни нормативных документов и ссылки на них как со стороны имперской власти, так и местной, встречаются в делопроизводственных материалах разного уровня.

47 Goluboff S. Are they Jews or Asians? A Cautionary Tale about Mountain Jewish Ethnography //Slavic Review. Vol.63. No. 1 (Spring 2004). Pp. 113-140.

48 Альтшулер M. Еудэй мизрах Кавказ (Евреи Восточного Кавказа). Иерусалим, 1990. (иврит)

49 Горские евреи. История, этнография, культура. Иерусалим-Москва, 1999.

50 Дмитриев В. А. Горские евреи - часть регионального пейзажа Кавказа //Историческая этнография. 2008. Вып. 3. С. 202-214.

51 Полное собрание законов Российской империи: Собрание 2-е. СПб, 1830-1885; Полное собрание законов

Российской империи: Собрание 3-е. СПб., 1885-1916.

В конце XIX - начале XX вв. создавались тематические сборники законов и нормативных документов, регулирующих положение евреев52. Составителями таких сборников были известные в Российской империи историки права и практикующие юристы. В сборниках имеются комментарии к законам, отражающие историю их выработки, а также выдержки из разъяснений Сената в случаях проблем исполнения закона и циркулярами министерств.

С целью осмысления специфики правового положения евреев в Кубанской и Терской областях с учетом их особого устройства мы обращались к сборникам иного характера. Начиная с 1870 г. ежегодно издавался сборник распоряжений по казачьим войскам: в него вошли перепечатки законов из ПСЗ. распоряжения министерств, циркуляры, которые относились к территориям казачьих войск Российской империи, и решения Сената по спорным вопросам применения законов5'. Сборники приказов по Терской области публиковались ежегодно и включали распоряжения начальника области, изданные вследствие распоряжений вышестоящих инстанций54.

Для того чтобы получить сведения о динамике численности еврейского населения на территории Кубанской и Терской областей, зависящей, в частности, от проводимой правительством политики по отношению к евреям и в то же время влиявшей на нее, нами был привлечен комплекс статистических материалов. Привлекаемые нами статистические материалы можно условно разделить на несколько групп: 1) материалы Центрального статистического комитета (Статистический Временник Российской империи55, Первая Всеобщая Перепись населения Российской империи в 1897 г.56), 2) местная статистика, которая имеется в рапортах атаманов отделов о числе проживающих на территории областей евреях в фондах различных учреждений, 3) статистическая часть губернаторских отчетов (начальников Кубанской и Терской областей).

Делопроизводственные документы государственных учреждений - это основной и наиболее значимый вид источников, привлекаемых для данного диссертационного исследования. Для изучения формирования политики власти и отношения чиновников к евреям в Российской империи важны делопроизводственные документы, связанные с законотворчеством и законодательной инициативой: Журналы

32 Гимпельсон Я. И. Законы о евреях: Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего сената и центральных правительственных установлений. СПб., 1914; Мыш М. И. Руководство к русским законам о евреях. СПб., 1892; Гессен И. В. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям Правительствующего сената и циркулярами министерств. СПб., 1904 . 31 Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам: Т. 1-52. СПб., 1870-1917.

Приказы по Терской области за 1890-1917 гг. Владикавказ, 1890-1917.

55 Статистический временник Российской империи. Сер II. Вып. II. Отд. IX. Население Азиатской России по вероисповеданиям. СПб., 1871. С. 102-105.

56 Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. СПб., 1905. Т.65. Кубанская Область; Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. СПб., 1905. Т. 68. Терская область.

Комитета Министров и Государственного Совета, записки, отношения, представления министров и других властных инстанций. Для выявления причин возникновения проблем, связанных с политикой власти по отношению к еврейскому населению и изучения последовательности и попыток ее решения на различных уровнях, необходимо обратиться к делам, сформированным в фондах различных министерств и находящихся в нескольких архивах. В основном, это фонды: Министерства юстиции, Совета Министров, Департамента Общих дел МВД, Сената в РГИА, Главного управления казачьих войск и Генерального Штаба в РГВИА, Департамента полиции МВД в Государственном архиве РФ (ГАРФ). Анализ подобной цепочки документов позволяет выявить место того или иного чиновника в системе, вырабатывавшей решение «еврейского вопроса», отношение местной власти к еврейскому населению, влияние собранной низшими бюрократическими инстанциями информации на решение, принимаемое в высших инстанциях и принятие/непринятие нового закона, регулирующего правовое положение евреев, влияние общеимперских стереотипов. Отношение местной власти к еврейскому населению отражено в журналах Кубанского /Терекого областных правлений, журналах заседаний местных городских дум, которые находятся в фондах ГАКК и отдельных выписках из журналов - в РГИА. Кубанская и Терская области в разное время находились в подчинении министерств внутренних дел и военного, поэтому подавляющая часть подобных сформированных дел отложилась в фондах этих министерств.

Важным источником являются прошения евреев как коллективного, так и частного характера. Благодаря прошениям можно также выявить суть проблем правового характера и особенности применения законов о евреях.

Судебные документы, анализируемые нами с целью реконструкции еврейских погромов в Екатеринодаре и Армавире в октябре 1905 г, выявлены в фонде Екатеринодарского окружного суда в ГАКК. Судебные дела представлены многочисленными протоколами допросов свидетелей, очевидцев событий и пострадавших, протоколами осмотра зданий пострадавших людей, заключениями прокурора, прокламациями и листовками. В исследовании на основании показаний выявляются настроения погромщиков, место в них антисемитских мотивов, а также отношение власти к произошедшим беспорядкам. Большинство неопубликованных документов, анализируемых нами в исследовании, вводятся в научный оборот впервые.

Многие документальные материалы, проливающие свет на взаимоотношение евреев, власти и местного населения на исследуемой территории, в последнее время публикуются в тематических сборниках. Так, в сборнике документов по истории Екатеринодара опубликованы документы и выдержки из них из фондов Государственного

архива Краснодарского края (ГАКК), которые среди прочего освещают некоторые аспекты жизни и деятельности местного еврейского населения37. Большинство материалов сборника документов по истории горских евреев Северного Кавказа58 (делопроизводственная документация и переписка из архива ЦГА PCO) отражает отношение и формирование политики власти к горским евреям Терской области.

Периодическая печать — еще один вид источников, необходимый для данного исследования. Условно все привлекаемые нами периодические издания мы можем разделить на 2 группы: русско-еврейская печать и общерусская периодическая печать59. В первую очередь, мы выявляли публикации в русско-еврейской прессе, имевшие характер корреспонденций с сообщениями о выселениях евреев с территории Кубанской и Терской областей, об ограничениях их прав в торговле, жалобы последних на притеснения со стороны местной администрации. Общерусская периодическая печать представлена в этом регионе как центральными, так и местными изданиями («Кубанские областные ведомости», «Терские ведомости», «Северный Кавказ», «Кубанская мысль»). Часть заметок, посвященных местным насущным проблемам, городской жизни или каким-либо происшествиям, содержат важную информацию о еврейском населении и его взаимоотношениях с местной администрацией. Привлечение общерусской периодической печати в нашем исследовании связано, прежде всего, с двумя проблемами, обсуждавшимися на ее страницах в начале XX в.: вопросом о разрешении пребывания евреев на курортах Кубанской и Терской областей и погромами в октябре 1905 г. в Екатеринодаре.

Для данного исследования ценными являются также источники личного происхождения. Это мемуары писателя и драматурга Е. Л. Шварца6" и историка Е. Коц61. В них имеются воспоминания о детских годах, проведенных в различных населенных пунктах Кубанской/Терской областей.

Важными источниками для данного исследования являются свидетельства путешественников и результаты исследований этнографов, побывавших на Кавказе с целью изучения традиций и обычаев горских народов, в том числе, на территории

л Екатеринодар - Краснодар: два века истории города в датах, событиях, воспоминаниях. Краснодар, 1993. ^ История горских евреев Северного Кавказа в документах. Нальчик, 1999.

Более подробно об источниковедении периодических изданий в изучении истории евреев в России см.: Эльяшевич Д. А. Источниковедение истории евреев в России: К постановке вопроса // История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. СПб., 1993 .С. 27-53.

60 Шварц Е. Л. Живу беспокойно... Из дневников. Л., 1990.

61Эпизоды, встречи, человеческие судьбы. Воспоминания. 1960// Российская Национальная Библиотека.

Архив Дома Плеханова (далее РНБ. АДП). Ф. 1426. Оп. 1. Д. 30.

Кубанской и Терской областей. Это работы путешественника И. Я. Черного62, горско-еврейского этнографа И. Ш. Анисимова63, ученых М. М. Ковалевского и В. Ф. Миллера64.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Введение включает в себя обоснование актуальности диссертационного исследования, обозначение предмета, объекта, методологии, цели и задачи работы, территориальных и хронологических рамок, обзор источников и литературы.

В первой главе диссертации «Политика по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей в 1860-е - 1880-е гг.» рассматриваются основные законодательные и административные мероприятия власти по отношению к еврейскому населению Терской и Кубанской областей в их динамике и контексте изменения государственной политики в «еврейском вопросе».

Выявление основных мотивов государственной политики по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей требует анализа истоков отношения власти к еврейскому населению Северного Кавказа в 1-й половине XIX в. Территория Кавказа не оставалась без внимания властей во внутренней политике в «еврейском вопросе» уже в начале XIX в.: Кавказ был отмечен в законодательстве, регламентирующем положение евреев в Российской империи. Правовой статус евреев и отношение к ним власти на Кавказе, в том числе и на территории Черноморского казачьего войска, был тесно связан с пребыванием иудействующих. Они появились на Кавказе в 1820-х гг. в результате выселения из центральных губерний империи, и их правовой статус в регионе был закреплен законодательно. Евреям было запрещено пребывание в тех местах, где проживали иудействующие. В связи с этим в процессе реализации «еврейского» законодательства местная власть в лице атаманов постоянно сталкивалась с проблемами. В истории отношения власти к евреям на территории казачьего войска на протяжении первой половины XIX в. прослеживается стремление не допускать постоянного пребывания евреев на землях войска. Это выразилось как в многочисленных выселениях незаконно проживавших евреев к местам их приписки, так и в отказах на их прошения даже на временное пребывание в населенных пунктах Северного Кавказа. В то же время в виду того, что первостепенной задачей власти по

"Черный И. Я. Путешествие по Кавказскому и Закавказскому краю (иврит). СПб., 1884; Черный И. Я. Горские евреи Терской области // Сборник сведений о Терской области Владикавказ, 1878. Вып. 1. С. 309314.

" Анисимов И. Ш. Кавказские евреи-горцы. М„ 1888.

64 Миллер В., Ковалевский М. В горских обществах Кабарды //Вестник Европы. 1886. Т. IV. С. 540-588.

отношению к этой территории было ее экономическое и хозяйственное освоение, власть шла на уступки евреям - ремесленникам, в которых постоянно ощущалась необходимость.

Те или иные решения власти о правовом положении ашкеназских евреев на территории Кубанской и Терской областей в 1860-е-1870-е гг. были обусловлены тремя факторами: местными условиями (открытие казачьих земель для пришлого населения и наличие иудействующих), общей либеральной политикой Александра II по отношению к евреям и недостатком ремесленников в регионе. Решение о приписке 266 семей евреев к городам Кавказа в 1869 г. было принято в контексте либеральных законов 1860-х гг., разрешающих некоторым категориям евреев селиться за чертой еврейской оседлости. В особенности, это решение о приписке, закрепленное законом 13 ноября 1869 г. частично было вызвано теми же причинами, что и закон 28 июня 1865 г. о разрешении евреям-ремесленникам селиться повсеместно в Российской империи, а именно, отсутствием необходимого количества ремесленников за чертой оседлости. На лицо схожесть мотивов обоих законов. Дихотомия «полезные-бесполезные» евреи разрешалась в контексте колониального проекта на Кавказе.

С конца 1870-х гг. действия местной администрации уже мотивированы рядом стереотипов о евреях, сложившихся в Российской империи. Это опасения «экономической эксплуатации», конкуренции и представления о евреях как о постоянных нарушителях закона. Но в тот период эти представления еще не играли значительной роли в местной политике в «еврейском вопросе». Однако они могли влиять на решения некоторых чиновников высших инстанций по поводу дальнейшей судьбы евреев Кубанской и Терской областей, что, например, проявилось в деятельности главноначальствующего гражданской частью на Кавказе А. М. Дондукова-Корсакова. Как и для всей Российской империи, в политике по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей не существовало четко определенной направленности: с одной стороны, в 1860-е - 1870-е гг. продолжалась приписка евреев к местным обществам областей, с другой стороны, происходили постоянные выселения незаконно проживавших евреев.

Противоречивость и неясность законодательства о евреях Российской империи вызывали коллизии в процессе исполнения законов на местах. Местная администрация, порой ошибочно выселяя некоторые категории евреев, вынуждена была постоянно обращаться в высшие бюрократические инстанции за разъяснениями того или иного закона. В особенности, это коснулось правового положения евреев ремесленников.

В 1880-х-начале 1890-х гг. произошло ужесточение политики по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей, что было связано с изменением «еврейской политики» власти в целом. Это выразилось в выселениях евреев, отказах в

удовлетворении прошений евреев, в закрытии ряда еврейских молитвенных домов, существовавших на территории Кубанской и Терской областей на протяжении многих лет по инициативе местных властей, но без официального разрешения МВД.

Ужесточение политики власти, с одной стороны, и неопределенность «еврейского» законодательства, с другой, проявились в отношении городских дум к местным евреям. Несмотря на малочисленность еврейского населения Кубанской области, евреи состояли гласными в городских думах. Однако, в конце 1870-х-начале 1880-х гг. некоторыми деятелями дум стали ставиться под сомнение легальность пребывания евреев в качестве гласных дум, в частности, и право проживания их в области.

Значительную часть еврейского населения Кубанской и Терской областей составляли горские евреи. Статус этой группы населения с точки зрения законодательства был неоднозначным. С одной стороны, горские евреи были приравнены к коренному населению Кавказа, с другой, в контексте конфессиональной политики Российской империи они попадали под действие антиеврейского законодательства. Неопределенный правовой статус горских евреев вызывал проблемы в основном тогда, когда их действия начинали противоречить «еврейскому законодательству» империи. Например, вопрос о разрешении горским евреям торговать спиртными напитками для бюрократии был неоднозначен в связи с тем, что право торговли вином в поле «общеимперского еврейского законодательства» отличалось от прав, ранее предоставленных горским евреям в этой сфере властями Терской области. Анализ делопроизводственной документации и процесса сбора информации властью о горских евреях Кубанской и Терской областей позволил нам проследить эволюцию взглядов чиновников на эту группу населения. Горские евреи как часть населения Северного Кавказа находились на границе двух дискурсов - кавказского и еврейского. Отношение властей к горским евреям зависело от актуальности того или иного дискурса.

В свою очередь горские евреи четко осознавали свою идентичность и боролись за то, чтобы власти признали их отличной от ашкеназских евреев категорией населения, и не применяли по отношению к ним законодательство о евреях. В результате, существование проблемы неоднозначности статуса горских евреев было признано имперской властью, однако до конца 1880-гг. этот вопрос так и не был решен.

Вторая глава «Ограничительный закон 18 нюня 1892 г. «О водворении и временном пребывании евреев в областях Кубанской и Терской» и проблемы его реализации» посвящена изучению особенностей процесса законотворчества и правоприменения в «еврейском вопросе» в Российской империи на примере одного закона.

Процесс подготовки нового ограничительного закона, регулировавшего правовое положение евреев в Кубанской и Терской областях, исследуется в контексте проблем локального характера. Среди них определяющей стала общая напряженная ситуация в связи с ростом численности иногородних и обвинением в экономической эксплуатации последними местного населения. Важную роль сыграло наличие в области иудействующих, что вызвало опасения у властей, которые традиционно видели в них причину появления еврейского населения. Однако этот мотив был лишь поводом к изданию ограничительного закона и способствовал тому, что власти обратили внимание на местное еврейское население.

Изучение процесса законотворчества в 1891-1892 гг. осуществлялось путем детального анализа делопроизводственной документации и переписки представителей различных властных структур. Нам удалось выявить явное взаимовлияние мнений чиновников и восстановить последовательность принятия ими решений. Процесс разработки ограничительного закона от 18 июня 1892 г. является ярким примером применения стандартных методов решения «еврейского вопроса» в Российской империи. Во-первых, это копирование законов, изданных по отношению к еврейскому населению в других губерниях. Зачастую это делалось без учета местных особенностей и традиций. В этом случае примером является закон 22 мая 1880 г., регламентировавший правовой статус евреев в Области войска Донского. Во-вторых, в законотворческом дискурсе проявились основные предубеждения, игравшие роль в конструировании внутренней политики в «еврейском вопросе» в Российской империи того времени: еврейская экономическая эксплуатация, вредное нравственное влияние евреев на окружающее население. Проводниками этих устоявшихся официальных штампов были как местная администрация, так и представители имперской власти на Кавказе. Издание закона от 18 июня 1892 г., в целом, стало следствием ужесточения государственной политики в «еврейском вопросе» периода правления Александра III.

В процессе реализации закона от 18 июня 1892 г. обнаружились пробелы в его разработке в контексте всего корпуса «еврейского» законодательства. Например, местная администрация не знала, как поступать с отставными солдатами евреями, какие категории евреев врачей подходили под формулировку имеющих «высшее образование». Порой такие нестыковки в законах использовались властью и в контексте общего направления политики на Северном Кавказе. В частности, неопределенность положения отставных солдат и горских евреев по новому закону была причиной отказа предоставить им освободившиеся после выселения горцев земли. Эти земли власти предпочитали оставить для колонизации русскому населению.

Попытки некоторых представителей местной власти во время подготовки закона от 18 июня 1892 г. обратить внимание правительственных кругов на то, что в Кубанской и Терской областях проживали «другие», отличные от европейских евреев — горские - ни к чему не привели: в законе не были сделаны оговорки относительно прав горских евреев. Анализ процесса сбора чиновниками информации о горских евреях и способа формулировки вопросов «о занятиях», роли горских евреев в различных сферах жизни населения областей и их «нравственном влиянии» указывает на устоявшиеся взгляды имперской власти на «еврейскую политику». Проблему статуса горских евреев чиновники рассматривали в плоскости общеимперского «еврейского вопроса», внешнеполитической ситуации, в рассуждениях об их культурных отличиях от европейских евреев, а также о «пользе-вреде» для экономического развития областей. Дискуссия о возможности предоставления горским евреям особых прав была затянута на несколько лет, а обсуждение правительством в 1912 г. возможности издания особого закона для закрепления правового статуса горских евреев привело к отказу чиновников отделять этот вопрос от «еврейского вопроса». В итоге решение этого вопроса было отложено на неопределенный срок с привычной формулировкой «до пересмотра законодательства о евреях». Стереотипы в отношении евреев Российской империи были спроецированы чиновниками на горских евреев. Представители местной администрации отмечали «пагубное» нравственное влияние горских евреев на остальное население, обвиняли в «эксплуатации» и «кагальной сплоченности». Это также повлияло на то, что закон в итоге не был скорректирован или дополнен и сохранил репрессивный характер. Неопределенность правового статуса горских евреев, отсутствие четких распоряжений власти привело к тому, что не существовало общей линии действий местной администрации различных округов областей в практике применения законодательства.

В третьей главе «Еврейский вопрос, власть и евреи в Кубанской и Терской областях в начале XX в.» изучаются мероприятия власти и ее отношение на разных уровнях к евреям в контексте таких событий, как: издание Манифеста 17 октября 1905 г. и еврейские погромы, развитие сионистского движения. Первая мировая война. Кроме того, в этой главе продолжено изучение особенностей применения «еврейского» законодательства в областях.

В первые годы XX в. властью были предприняты попытки по расширению прав евреев в Российской империи. Однако это не коснулось евреев казачьих областей. В то же время не выходили новые ограничительные законы по отношению к евреям Кубанской и Терской областей. В начале XX в. в Кубанской и Терской областях применялись все возможные административные меры решения «еврейского вопроса». Были изданы

циркуляры о выселении евреев и о строгом контроле их пребывания в областях. Вследствие еще большей противоречивости и запутанности антиеврейского законодательства в местной администрации и в высших инстанциях власти проявлялись расхождения в его интерпретации. Это вело к ошибочным распоряжениям и новым выселениям евреев. Вследствие этого участились случаи рассмотрения дел о правовом положении евреев Кубанской и Терской областей в Сенате. Анализ сенатской практики в этом направлении подтверждает, что существовало общее правовое поле в отношении евреев нескольких казачьих областей Российской империи. Особенно ярко это прослеживается в отношении исследуемых нами территорий и Области войска Донского. В целом, местная власть старалась следовать букве закона 1892 г., не делая исключений даже в случаях потенциальной пользы евреев для экономического развития региона, и отвечала отказами на их прошения. Не последнюю роль среди инициаторов ограничительных мер в отношении евреев Кубанской и Терской областей играл Военный совет.

В соответствии с общероссийскими тенденциями в конце первого десятилетия XX в. заметно усилились антиеврейские настроения среди представителей местной администрации. Это проявилось в ужесточении надзора за прибывающими евреями, в том числе и на курортах Северного Кавказа. Усиление государственного надзора за сионистскими организациями в Российской империи в начале XX в. проявилось и в Кубанской и Терской областях. Об этом свидетельствуют агентурные донесения в департамент полиции МВД о деятельности сионистов. Циркулярами были запрещены сионистские собрания в нескольких городах областей. В попытках местных властей дополнительно в законодательном порядке ограничить возможность пребывания евреев на территории областей прослеживается новый мотив, характерный для «еврейского вопроса» в Российской империи начала XX в. опасение революционной пропаганды со стороны представителей еврейского населения.

Метаморфозы, происходившие с «курортным» законодательством, отражают общее положение в «еврейском вопросе» в Российской империи. В решении этого вопроса произошло столкновение важных факторов: общего ужесточения «еврейской» политики власти и необходимости развития курортов Северного Кавказа. Несмотря на то, что на курортах Кубанской и Терской казачьих областей в итоге было разрешено пребывание евреев для лечения в течение нескольких лет подряд, все же на практике в этом ярко проявились злоупотребления местных властей.

Отношение власти к еврейскому населению в начале XX в. оставалось тесно связанным существованием иудействующих. На возможность связи «развращающей

деятельности» евреев и пребывания иудействугощих указывала активизировавшая свою деятельность в Кубанской области организация «Союз русского народа».

В погромах, произошедших в Екатеринодаре 18-20 октября 1905 г. и в Армавире 23 октября, антисемитский мотив не занимал первостепенное место. Еврейские погромы были следствием реакции населения на издание манифеста 17 октября 1905 г. Еврейское население Екатеринодара было малочисленным, малозаметным в экономическом развитии города, не вызывая негативного отношения со стороны местного населения, в то время как по всей стране антисемитские настроения были существенны. Об этом так же может свидетельствовать неожиданность для евреев Екатеринодара самого факта погромов и отрицание ими возможности увеличения их масштаба. Зачастую для толпы погромщиков было неважно, кого громить: еврея, поляка или армянина, для них важно было то, что существовал некий общий «враг». В отличие от других городов Российской империи, в которых произошли погромы, в Екатеринодаре полиция и войска не принимали непосредственного участия в избиениях, грабежах и разгромах имущества евреев. Отсутствуют прямые свидетельства того, что местная власть потворствовала погромщикам, однако ряд факторов указывает на полное бездействие ее во время погромов. Погромы, произошедшие во Владикавказе и Армавире в октябре 1905 г. произошли по аналогичному сценарию.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования.

Государственная политика по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей во 2-й половине XIX -начале XX вв. диктовалась столкновением двух основных тенденций: религиозных и социальных предрассудков и экономической целесообразности. В этой политике не существовало целенаправленности и последовательности.

Основы отношения власти к еврейскому населению Северного Кавказа были заложены в первой половине XIX в. На осваиваемой территории Российской империи существовал острый дефицит экономически активного и профессионально ориентированного контингента, в том числе и ремесленников в виду того, что значительную часть населения долгое время составляли казачество и крестьянство. Этот фактор был значимым в «еврейской политике» власти до 1880-х гг.

Политика «выборочной интеграции»65, как и во всей стране, была реализована в Кубанской и Терской областях в 1860-1870-х гг. В этот период в контексте правительственной политики освоения и колонизации территории Северного Кавказа

65 Термин принадлежит Б. Натансу.

еврейское население в силу своей малочисленности на первом этапе не привлекало того внимания, какое оно имело в иных регионах России. К концу 1880-х гг. на волне ужесточения общеимперской политики по отношению к евреям и увеличения численности иудействующих в Кубанской области, имперские власти обратили внимание на евреев Кубани.

«Еврейская политика» правительства на Северном Кавказе была тесно связана с пребыванием последователей движения иудействующих, высланных сюда в 1820-е гг. Это нашло отражение как в законодательстве первой половины XIX в., так и в отношении представителей местной власти к евреям в процессе применения законов практически на протяжении столетия.

К 1880-м гг. на территории Кубанской области власти столкнулись с проблемой резкого возрастания численности иногороднего населения и напряженными отношениями его с казачеством. В риторике чиновников опасения экономической эксплуатации казачества иногородними, нравственного влияния на него и угрозы его боеспособности в 1880-х гг. тесно переплетались, а порой совпадали с аналогичными страхами в отношении потенциального вреда от евреев. Опасения «эксплуатации евреями местного населения» появились и на фоне кризиса местной власти и чиновничьего произвола, что, в свою очередь, отразилось на материальном положении казачьего населения. Это приобретало особое значение в Кубанской области в связи с тем, что значительную часть населения составляло казачество, главной функцией которого была защита пограничных территорий государства и важная роль в освоении территорий.

В итоге на казачьи области также распространилась ограничительная антиеврейская политика периода правления Александра III. Это выразилось в разработке нового закона от 18 июня 1892 г. В процессе его реализации проявились запутанность и противоречивость многочисленных законов, регламентирующих жизнь еврейского населения Российской империи, большая роль стереотипов в отношении чиновников к евреям. Чиновники заимствовали опыт издания других ограничительных законов (в Области войска Донского, Сибири), но не учли сложности их применения на практике. Как представители высших бюрократических инстанций, так и имперской власти на Кавказе зачастую следовали той политике, которую они проводили по отношению к евреям на занимаемых ими прежде должностях (как, например, А. М. Дондуков-Корсаков, А. Н. Куропаткин и т. д.).

Отношение власти к «другим»66 евреям Кубанской и Терской областей - горским -сформировалось в середине XIX в., прежде всего, в связи с осознанием властью их роли в Кавказской войне. В дальнейшем в решении спорных вопросов правового положения горских евреев местные власти воспринимали их как туземное население, чьи права были уравнены с правами коренного населения Кавказа. Для власти в Петербурге, в связи с тем, что в законодательстве о евреях так и не были сделаны оговорки об их исключительном положении, проблема правового статуса горских евреев постепенно стала также решаться в общем контексте внутренней политики в «еврейском вопросе». Специфика Северного Кавказа как этнически пестрого и пограничного региона проявилась и в риторике представителей имперской власти на Кавказе в решении вопроса правового статуса горских евреев. Одним из мотивов предоставления прав горским евреям было противопоставление их армянскому населению, в котором некоторые представители кавказской власти видели нежелательный экономический элемент. В конце Х1Х-начале XX в. на всех уровнях власти прослеживается перенос стереотипов, определяющих практику властей, с ашкеназских евреев на горских. Это во многом оказало влияние на окончательное решение высшей бюрократии в отказе скорректировать ограничительный закон 1892 г. для горских евреев.

Местная администрация Кубанской и Терской областей не стремилась целенаправленно не допускать евреев на эти территории и не требовала настойчиво их поголовного выселения. Непоследовательность выражалась в том, что власть в лице наместников, начальников областей и атаманов то оглядывалась на общеимперские тенденции, то пыталась учитывать местные особенности. Во 2-й половине XIX в. экономическая целесообразность вынуждала местную администрацию во многих случаях идти на уступки еврейскому населению, стараясь добиться исключения из закона для некоторых евреев.

В начале XX в. характерно ужесточение «еврейской политики» на разных уровнях власти в Кубанской и Терской областях. Отчасти это было связано со спецификой областей как казачьих территорий и подчиненностью их военному министерству. Такое положение областей сыграло свою роль, в особенности, во время Первой мировой войны. Эти области оказались недоступными для евреев, в то время как многие внутренние губернии Российской империи, наоборот, были открыты для евреев беженцев.

В результате ограничительной политики в отношении евреев Кубанской и Терской областей эти территории в конце Х1Х-начале XX вв. окончательно «закрылись» для еврейского населения и представляли собой своего рода «внутреннюю черту оседлости»

66 Термин «другие» евреи употребляется в работе А. Миллера.

26

(по аналогии с некоторыми другими регионами), отлучиться за пределы которой евреи без официального разрешения не имели права. Положения, выносимые на защиту.

• В связи с обострением «еврейского вопроса» в Российской империи в 80-90-е гг. XIX в. власть обратила внимание даже на те регионы страны, где еврейское население было незначительным.

• В процессе реализации «еврейского законодательства» в Кубанской и Терской областях возникали проблемы: правительство, издавая очередной ограничительный закон, не учитывало местные особенности регионов Российской империи. Это приводило к столкновению позиций местной власти и высших властных структур. Проблемы правоприменения в отношении евреев казачьих областей так же были обусловлены запутанностью и противоречивостью «еврейского законодательства».

• Правовое положение еврейского населения Кубанской и Терской областей было тесно связано с пребыванием на этой территории иудействующих.

• Изучение мотивов издания ограничительного закона от 18 июня 1892 г. показало, что «еврейская политика» власти переплеталась с проблемой, связанной с притоком иногородних в Кубанскую область и обеспокоенностью власти в связи с увеличением численности иудействующих в 1880-х гг.

• Значительное влияние на политику власти по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей оказали следующие факторы: общеимперская политика, распространение стереотипов о евреях среди чиновников разных уровней, заимствование положений ограничительных законов, изданных в отношении евреев других территорий Российской империи. Эта тенденция проявилась также в политике по отношению к горским евреям. Если изначально горские евреи для власти были особой группой населения, то в результате на практике к началу XX в. к ним стало применяться общеимперское законодательство о евреях.

• Наряду с общей линией в политике по «еврейскому вопросу» в Российской империи прослеживается еще одна, внутренняя тенденция, характерная исключительно для казачьих областей. Дискурс возможного подрыва евреями боевой мощи казачества и опасности совращения его из православия в иудаизм сыграл определяющую роль в законотворчестве о евреях в нескольких казачьих областях, в том числе Терской и Кубанской.

Апробация.

1) Текст диссертации обсуждался на диссертационных семинарах факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2009-2011 гг., 2) Выступление с докладами по теме диссертации: а) на международных научных конференциях по иудаике, проводимых центром «Сэфер» в Москве в 2008-2010 гг., б) на конференции, организованной Кафедрой еврейской культуры СПбГУ (2012 г.), в) на конференщш в Петербургском институте иудаики, «История еврейской диаспоры в Восточной Европе» (2012 г.), 4) Часть материалов использована при разработке программ спецкурсов для студентов кафедры «Еврейской культуры» СПбГУ по специальности «Культурология».

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы специалистами, как в области истории России, так и в области иудаики в дальнейшем изучении проблемы, для разработки спецкурсов по истории Северного Кавказа, истории евреев в России, «еврейскому вопросу» в Российской империи, в краеведческой деятельности, касающейся изучения истории Северного Кавказа. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Норкина Е. С. Власть и евреи в Кубанской и Терской казачьих областях в конце XIX-начале XX вв.//Клио. 2011. № 8 (59). С. 103-110 (1,3 п л.)

2. Норкина Е. С. «Другие» евреи: Еврейский вопрос в Терской и Кубанской казачьих областях в конце 19-начале 20 вв.//Россия XXI. 2011. № 4. C.60-8I (0,9 п.л.)

В других изданиях:

3. Норкина Е. С. Источники по истории еврейского населения Кубанской области (1860 - 1917 гг.). Проблемы поиска и интерпретации // Тирош. Труды по иудаике. М., 2011. Т. 11. С. 120-134 (0,7 п.л.)

4. Norkina Е. Power and "native" Jews: The Russian imperial bureaucracy and Mountain Jews in the late nineteenth and early twentieth century// East European Jewish Affairs. 2011. Vol. 41. No.3. P.137-156 (1,5 п.л.)

5. Норкина E. С. Власть и евреи на территории Шостенского порохового завода (Черниговской губернии) в 1860-е-1880-е гг.//История еврейской диаспоры в Восточной Европе. Труды по иудаике. Вып. 6. СПб., 2012. С. 90-94 (0,3 п.л.)

6. Норкина Е. С. Еврейский погром на «казачьей улице». К истории погрома в Екатеринодаре в 1905 г. //Тирош. 2012. Вып. XII. С. 154-167 (0,6 п.л.)

7. Norkina Е. The origins of anti-Jewish policy in the Cossack regions of the Russian Empire, late nineteenth and early twentieth centuries // East European Jewish Affairs. 2013. Vol. 43. P. 421-435 (1 п.л.)

Подписано в печать 10.04.2013г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ № 3045.

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д. 24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Текст диссертации на тему "Государственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине XIX - начале XX вв."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Санкт-Петербургский институт истории

На правах рукописи

04201358^12

Норкина Екатерина Сергеевна

Государственная политика по отношению к еврейскому населению в Российской империи во 2-й половине Х1Х-начале XX вв. (на примере Кубанской и Терской

областей)

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель-д. и. н. Виктор Ефимович Кельнер

Санкт-Петербург 2013

Содержание

ВВЕДЕНИЕ..............................................................................................................3

ГЛАВА 1. ПОЛИТИКА ПО ОТНОШЕНИЮ К ЕВРЕЙСКОМУ НАСЕЛЕНИЮ КУБАНСКОЙ И ТЕРСКОЙ ОБЛАСТЕЙ В 1860 - 1880-е ГГ. .................................................................................................................................37

1.1. Еврейское население Северного Кавказа к середине XIX в.: правовой статус и

формирование отношения властей........................................................................................37

1.2. Политика по отношению к еврейскому (ашкеназскому) населению Кубанской и Терской областей в 1860-е -1880-е гг....................................................................................55

1.3. Формирование отношения власти к горским евреям в 1860-е 1880-е........................86

ГЛАВА 2. ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЙ ЗАКОН 18 ИЮНЯ 1892 Г. «О ВОДВОРЕНИИ И ВРЕМЕННОМ ПРЕБЫВАНИИ ЕВРЕЕВ В ОБЛАСТЯХ КУБАНСКОЙ И ТЕРСКОЙ» И ПРОБЛЕМЫ ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ....................................................................................................108

2.1 Разработка закона 18 июня 1892 г.................................................................................108

2.2. Закон 18 июня 1892 г. и ашкеназские евреи................................................................125

2. 3. Закон 18 июня 1892 г. и горские евреи.......................................................................140

ГЛАВА 3. ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС, ВЛАСТЬ И ЕВРЕИ В КУБАНСКОЙ И ТЕРСКОЙ ОБЛАСТЯХ В НАЧАЛЕ XX В......................................................165

3.1. Власть и евреи в Кубанской и Терской областях в начале XX вв.............................165

3. 2. Власть и евреи на курортах Кубанской и Терской областей....................................195

3.3.Еврейский вопрос и погромы в октябре 1905 г. в Екатеринодаре.............................204

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...................................................................................................224

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА.......................................................................230

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.................................................................................248

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы.

Российская империя на протяжении всего своего существования была этнически неоднородным государством. Учитывая конфессиональное и этническое многообразие населения, правительство Российской империи признавало необходимость выработки особых подходов в отношении отдельных категорий подданных, в том числе и в отношении евреев. «Еврейский вопрос» во второй половине Х1Х-начале XX вв. занимал особое место в политической жизни и законотворческой практике правительства империи и ввиду сложности комплекса законодательных и административных мер в отношении евреев воспринимался как наиболее важный национальный вопрос. Различные аспекты правового, экономического и культурного положения евреев не раз становились объектами пристального внимания чиновников на различных уровнях власти. «Еврейская политика» имперской бюрократии была достаточно противоречивой и непоследовательной: правительство то стремилось к реализации доктрин о «слиянии» евреев с «коренным» населением, то старалось защитить неевреев от еврейской «эксплуатации» и «вредного» влияния. Соответственно, принимаемые меры колебались от улучшения правового положения некоторых категорий евреев к ужесточению ограничений, налагаемых на всех еврейских подданных Российской империи.

Многие исследователи изучали историю евреев в России исключительно как историю их притеснений, и, действительно, российские евреи были дискриминируемой группой населения в империи. В последние годы в российской и зарубежной историографии появилась тенденция изучать историю государственной политики по отношению к евреям Российской империи в более широком контексте. Актуальность данной работы состоит в обращении к этой теме с целью продемонстрировать неоднозначность «еврейской политики» и противоречивость мнений ее творцов в правительственных канцеляриях. Особенно важным в данном

аспекте является изучение дифференциации «еврейской политики» на окраинах Российской империи, выделявшихся крайним этническим многообразием населения, и ее отличия от политики, проводимой в других регионах государства.

Ярким примером неоднозначности политики правительства по отношению к еврейскому населению являются территории казачьих областей, и новизна данной диссертации состоит в обращении к столь необычному - в еврейском контексте - региону. В данном исследовании впервые специально изучается история «еврейской политики» в Кубанской и Терской областях. Кроме того, впервые в рамках отдельного исследования анализируется процесс формирования государственной политики по отношению к особой группе еврейского населения Северного Кавказа -горским евреям. Впервые анализируется процесс издания отдельного ограничительного закона от 18 июня 1892 г. Однако значение данной работы не ограничивается региональным аспектом. Детальное изучение политики по отношению к еврейскому населению Кубанской и Терской областей во многом обновляет понимание особенностей законотворчества, правоприменения и сущности всей «еврейской политики» в Российской империи.

Историография проблемы.

В историографический обзор включены основные работы, посвященные в целом или частично политике по отношению к еврейскому населению в Российской империи, оказавшие влияние на дальнейшее направление исследований. Выбор основных исследований для историографического обзора обусловлен также тем, что изучение политики по отношению к евреям в Российской империи является одной из составляющих исследовательских сфер: истории евреев в России и истории национальной политики Российской империи.

Интерес к истории государственной политики по отношению к еврейскому населению Российской империи возник во 2-й половине XIX в.

Первые исследования по истории «еврейской политики» власти являлись частью работ по истории евреев в России. Это были работы публицистического содержания, которые носили «оборонительный» характер и создавались для противостояния антисемитским мифам1. Так, в «оборонительном» направлении о проблемах применения законов о евреях

■у

были написаны статьи И. Г. Оршанского". Отмечая некоторое улучшение в обращении с евреями местной администрации в 1860-1870-х гг. и добросовестность в исполнении закона по отношению к евреям, автор все же выделяет существенные проблемы применения антиеврейских законов.

Предметом научного изучения истории евреев, которое началось в 1880-е гг., стали, прежде всего, история разработки законов Российской империи о евреях, проблемы их применения и особенности правового положения евреев. Этому способствовало, в частности то, что авторами работ были юристы. В то же время большое влияние на них оказала «государственная» школа российской историографии3.

По мнению выдающегося историка С. М. Дубнова, одним из значимых мотивов отношения империи к евреям была религиозная враждебность, связанная с «ересью жидовствующих». Он отмечал вредное влияние движения иудействующих на состояние еврейского вопроса в стране4. С. М. Дубнов подчеркивал настойчивость и целенаправленность властей в применении ограничительных и административных мер по отношению к еврейскому населению, в особенности, выселения. С. М. Дубнов призывал историков использовать документальные материалы государственных структур для написания истории евреев в России3.

Историк Ю. И. Гессен был в некотором роде продолжателем «законодательных» тенденций, заложенных И. Г. Оршанским, однако его

'Ганелин Р Ш , Кельнер В Е Проблемы историографии евреев в России // Евреи в России Историографические очерки 2-я половина XIX-XX вв M-Иерусалим 1994 С 185

1 Оршанский И Г Евреи в России Очерки и исследования И Оршанского Вып 1 СПб, 1872

J Минкина О Ю «Сыны Рахили» Еврейские депутаты в Российской империи 1772-1825 M 2011 4 Дубнов С M Новейшая история еврейского народа T 1 Пг 1919 С 357

э Дубнов С M Об изучении истории русских евреев и об учреждении русско-еврейского исторического

общества СПб 1891 С 57 Кельнер В Е «Миссионер истории» жизнь и труды С M Дубнова СПб 2008

5

работы имели более прочную источниковую базу. Он первый из русско-еврейских историков получил доступ в архивы (в частности, к документам МВД) и получил возможность изучить документальные материалы, отражающие историю формирования и реализации «еврейской политики» власти. Одним из главных направлений деятельности Ю. И. Гессена было исследование правового положения евреев в России. В рамках этой темы он рассматривал проблемы создания и изменения законов, регулировавших жизнь евреев. Все его публикации по этой проблеме вошли в работу «Евреи в России»6. По мнению Ю. И. Гессена, русские ограничительные законы о евреях в своей совокупности не преследовали одной какой-либо намеченной цели. Исследуя мотивы антиеврейского законодательства и политики, Ю. И. Гессен пришел к заключению, что ни один из факторов не был господствующим: ни опасения культурного влияния евреев на христианское население, ни боязнь экономической эксплуатации евреями крестьянского населения7. Творцом ограничительного законодательства о евреях, по его

о

мнению, являлось_не_только. правительство,-но и-общество т~Впцелом, давая характеристику трудам Ю. И. Гессена, приведем справедливое, на наш взгляд, критическое мнение С. М. Дубнова о его трудах. С. М. Дубнов считал, что труды Ю. И. Гессена являются своего рода историей еврейского вопроса в России9.

С целью представить для Государственной Думы справку об эволюции русского законодательства о евреях, Ю.И. Гессен в 1906 г. отметил и описал наиболее значимые с его точки зрения распоряжения правительства. В частности, он упомянул ограничительный закон о евреях Кубанской и Терской областей, приведя цитату, вероятно, из делопроизводственных

6 Гессен Ю И Евреи в России Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев СПб 1906

7 Гессен Ю И Закон и жизнь Как созидались ограничительные законы о жительстве евреев в России СПб 1911 С 6

8 Там же С 10

'С Д [Дубнов С ] Юлий Гессен История еврейского народа в России Т 1 Петроград//Еврейская старина 1918 Т X С 311

документов о том, что причиной издания этого закона явились связи евреев с местными субботниками10.

В отдельную группу исследований можно выделить работы

профессиональных юристов, у которых изучение политики по отношению к

евреям стало как главной задачей, так и частью их деятельности по изучению

особенностей русского права". Так, один из комментаторов и составитель

сборника законов о евреях в России Я. И. Гимпельсон отмечал, что в начале

XX в. проявилась тенденция к более узкому толкованию «еврейских»

законов. По его мнению, было «особое соревнование, своего рода спорт, в

искусстве «нажима» на закон, лишь бы найти способ более широкого

12

ущемления прав евреев» .

Правовед М. И. Мыш выделил несколько мотивов принятия антиеврейских законов: вероисповедный - опасение совращения евреями христианского населения в иудаизм, экономический мотив, получивший господство в 1870-1880-х гг. и заключавшийся в обвинении евреев в эксплуатации сельского населения, фискальный - подозрение евреев в участии в контрабанде13. С 1880-х гг. в деле усиления антиеврейского законодательства все большую роль стали играть политические мотивы. М. И. Мыш также считал, что эти тенденции были некой реакцией на происходивший в 1860-1870 гг. интенсивный процесс вхождения евреев в российской общество14.

Работа правоведа Л. Зайденмана во многом повторяла предыдущие работы, освещавшие основные ограничительные законы о евреях и причины их выработки. О мотивах политики по отношению к евреям Кубанской и Терской областей автор писал о том, что целью правительства было создать

10 Гессен Ю. И. О жизни евреев в России. Записка в Государственную Думу. СПб.. 1906. С. 21.

"Гессен И. В., Фридштейн В. Е. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям

Правительствующего Сената и циркулярам министерств. СПб., 1904; Мыш М. И. Руководство к русским

законам о евреях. СПб.. 1914; Гимпельсон Я. И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих

законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и центральных правительственных

установлений. СПб.. 1914.

12 Гимпельсон Я. И. Указ соч. СПб., 1914. С. X.

п Мыш М. И. Указ. соч. С. 2-7.

14 Там же.

за чертой оседлости еще одну внутреннюю черту оседлости, закрытую для привилегированных категорий евреев. В то же время, по его мнению, правительство стремилось прикрепить евреев к этим территориям. С этой точки зрения было воспрещено «лицам упомянутых категорий проживать в казачьих областях - Области Войска Донского, Кубанской и Терской областях»"13. Он отмечал, что Москва и казачьи области были предметом особой заботы администрации в смысле ограждения этих территорий от евреев. По его мнению, «эти территории признавались властью сильнейшим оплотом основ умирающего бюрократического режима, и потому сугубо оберегались от неблагонадежного еврейского элемента»16.

Книги известного адвоката и правоведа Г. Б. Слиозберга продолжили усилие еврейских юристов и историков этого направления, но акцент он сделал на проблемах применения запутанного ограничительного антиеврейского законодательства. По его мнению, нередкие попытки со стороны евреев «обойти закон» вызывались необходимостью борьбы за существование17.

В начале XX в. появились работы по истории евреев в отдельных

местностях Российской империи, освещающие проблемы взаимоотношений

18

евреев с местной властью . Так, работы О. М. Лернера и С. Пэна по истории евреев Новороссии, основанные на материалах местных архивов, дают представление об экономических и политических причинах, по которым местная администрация долгие годы поощряла переселение на новые для империи территории19. Можно сказать, что эти работы не выходили за пределы российского научного дискурса.

ьЗайденманЛ Правовое положение евреев в России СПб 1906 С 25 Отметим, что этот автор был одним

из лидеров сионистского движения

16 Там же С 9

17 Слиозберг Г Б Законы о евреях и практика и\ применения СПб , 1907

|8ЛернерО М Евреи в Новороссийском крае Исторический очерк По данным из архива бывшего Новороссийского генерал-губернатора Одесса 1901 Пэн С Еврейская старина в Одессе К истории евреев в Одессе в первое 25 - летне ее основания Одесса 1903 БерлинраутЛ Я , Раскин М С Еврейское

население города Вотогды М 1911 Войтинский В С Горнштейн А Я Евреи в Иркутске Иркутск 1915 |9Лернер О М Указ соч Пэн С Указ соч

Таким образом, к началу Первой мировой войны в России в еврейской историографии особое внимание наряду с другими аспектами уделялось изучению правового положения евреев. На еврейскую историографию этого периода сильное влияние оказывало состояние «еврейского вопроса в империи20.

Первые зарубежные работы по истории евреев в России, например

'У |

исследования Л. Эррера и Л. Вульфа" , были написаны под влиянием «оборонительного» направления. Вследствие этого «еврейская политика» правительства представлена крайне односторонне.

В 1917 - середине 1920-х гг. продолжалось научное изучение истории евреев в России, публиковались работы по истории государственной

99

политики по отношению к евреям в «Еврейской летописи»"", переиздавались труды Ю. Гессена" . С середины 1920-х. гг. «еврейская политика» власти в русско-еврейских исследованиях не являлась приоритетным направлением исследований. В дальнейшем «марксистская идеологизация еврейской историографии»24, отсутствие доступа к материалам архивных фондов блокировали возможность дальнейших исследований по этой проблеме.

В то время, когда в СССР практически отсутствовали труды по истории евреев в Российской империи, с конца 1940-х гг. за рубежом, в частности, в США, начинается интенсивное изучение истории евреев в России. Одной из первых американских работ, посвященных политике по отношению к еврейскому населению в Российской империи, стала работа Л. Гринберга23. Он изучил сборники российского законодательства о евреях, мемуарную литературу на русском и идише, привлек статистические материалы и

20ГанелинР Ш Кельнер В Е Указ соч С 214

21 Eirera L The Russian Jews Emancipation or Extermination9 London, 1894, Wolf L The legal sufferings of the Jews in Russia a survey of their present situation and a summary of laws London, 1912

22 Эпштейн M Б Религиозный мотив в русском законодательстве о евреях // Еврейская летопись Пг М , 1923 Сб 3

2j Гессен Ю История еврейского народа в России (гл I-I1I) //Там же Сб I, Гессен Ю И История еврейского народа в России //Там же Сб 2

24 Ганелин Р Ш Кельнер В Е Указ соч С 229

ъ Greenberg L The Jews in Russia The Struggle for Emancipation N-Y , Vol I 1944, Vol 2 1951 Необходимо отметить что Л Гринберг был учеником Г Вернадского

пинкасы26. Его взгляды сформирова�