автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Грамматическая история слова "дитя" в русском языке

Текст диссертации на тему "Грамматическая история слова "дитя" в русском языке"

Казанский государственный университет

На правах рукописи

АЮПОВА Блена Ильдаровна

Грамматическая история слова дитя в русском языке

10.02.01 - русский язык

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Балалыкина Э.А.

Казань

1999

СОДЕРЖАНИЕ

стр.

Введение 3

Глава 1. Слово дитя в языковой системе XI-XV1I веков 13

1.1. Исконные грамматические и семантические особенности 14

1.2. Древнерусский период: слово в синтагме 24

1.3. Среднерусский период: тенденция к архаизации 40 Глава 2. Лексема дитя как грамматическое исключение

в языке XVIII-XX веков 71

2.1. XVIII век: развитие синонимических отношений

и стилистическая дифференциация 72

1.1. XIX век: слово в языке художественной- литературы 98

2.2.1. Становление литературной нормы в 1 половине XIX века 98

2.2.2. Взаимодействие формальных вариантов лексемы

в языке 2 половины XIX века 108

2.2.3. Соотношение числовых коррелятов и функционально-

семантические особенности лексемы 116

2.3. XX век: особенности функционирования слова

на современном этапе 128

2.3.1. Формальное многообразие и трансформация

деклинационной парадигмы 128

2.3.2. Числовая корреляция: супплетивные пары

и проблема самостоятельности лексемы 139

Заключение 158

Литература 166

Приложение 1. Список условных сокращений 181

Приложение 2. Результаты социологического опроса 191

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Не вызывает сомнения, что для получения наиболее полных и точных представлений о путях развития всего словарного состава языка «мы должны знать причины сложения каждого слова, время его возникновения (хотя бы приблизительно), изменение его значений и оттенков значений, их связей со значениями других слов» [Филин 1984, с.16]. Судьба отдельно взятого слова обычно рассматривается исследователями лишь по мере необходимости и крайне редко становится объектом специального изучения, между тем как в ряде случаев конкретные лексемы заслуживают самого пристального внимания.

«Слово, как известно, возникает в единстве его грамматических и лексических признаков, то есть, выражая определенное значение, объединяясь с другими словами в семантические группы и т:д., оно, вместе с тем, включается в определенные грамматические разряды, так или иначе воздействуя на развитие соответствующих грамматических категорий» [Гр.лекс., с.З]. Поэтому совершенно очевидна необходимость «углубленного исторического исследования многообразия типов зависимостей, которые существуют между грамматикой и конкретным лексическим материалом в развитии русского языка, <...> рассмотрения грамматической истории отдельных слов, лексических групп и словообразовательных разрядов» [там же, с.З-4]. Такого рода исследования, отличающиеся комплексным подходом к языковому материалу и многоаспектностью анализа, относятся к сфере грамматической лексикологии - нового перспективного направления современной лингвистики, в разработку которого внесли вклад и ученые Казанского университета [см. Гр.лекс., Марков 1977 и пр.].

Проблемы взаимодействия лексического и грамматического значений неоднократно исследовались многими выдающимися языковедами нашего времени (см. труды A.A. Потебни, Л.А. Булаховского, В.В. Виноградова и мн.др.), однако до сих пор отсутствует убедительная интерпретация большого числа языковых фактов, существующих на пересечении грамматики и семантики. «Причудливо-противоречивой предстает в истории русского языка грамматическая судьба

отдельных слов, вобравшая в себя, с одной стороны, что-то типовое, обобщенное, свойственное целому классу образований, а с другой, - заключающая и что-то свое, сугубо индивидуальное, наиболее трудно, естественно, поддающееся изучению и разгадке». Речь идет о так называемых «исключениях из правил», «в первую очередь нуждающихся в углубленном историко-грамматическом осмыслении» [Еселевич, с.28]; «... все эти «маленькие» загадки вызывают большой интерес: очевидно, задача изучения истории конкретных лексем относится к общей проблематике, отражающей сущность того или иного грамматического процесса, так как, по большей части, различные отклонения от «нормы» являются отголосками вполне реальных, хотя и не всегда достаточно явственных тенденций» [Марков 1977, с. 120]. Именно в судьбе отдельного слова, как в зеркале, отражается иногда взаимодействие и переплетение различных общеязыковых процессов, ярче всего проявляется взаимосвязь грамматических и лексических факторов. Такие языковые феномены очень часто привлекают внимание лингвистов, однако можно констатировать, что «содержащийся в исследованиях материал, как правило, недостаточен для того, чтобы выяснить причины грамматического своеобразия выделяемой лексики» [Марков 1977, с. 119]. Всё вышесказанное определяет актуальность темы настоящего исследования, объектом которого является слово дитя в совокупности его формальных, семантических и функциональных характеристик.

Данное слово представляет собой одну из упомянутых грамматических аномалий в современном русском литературном языке, и этим фактом был продиктован выбор непосредственного предмета исследования: работа посвящена описанию грамматической истории слова дитя в русском языке, тесно связанной с эволюцией его значения и функционально-стилистической специфики.

Необходимо отметить, что в научной литературе грамматическая история слова дитя еще не была предметом специальных исследований или была изучена с недостаточной полнотой. При обращении к этому вопросу исследователи касаются, как правило, лишь какой-то одной стороны описываемого явления: истории словообразовательного типа, этимологического анализа, нормативного аспекта и т.п. [см., например, Азарх 1978, Бернштейн, Трубачев и др.]. В ряде работ внимание

авторов сосредоточено на конкретных исторических периодах развития языка, поэтому анализ специфики лексемы дитя оказывается ограниченным определенными хронологическими рамками [см. Булаховский 1954, Князькова 19746, Колесов 1986, Обнорский 1927 и др.]. Краткие сведения дескриптивного или рекомендательного характера о грамматических особенностях слова дитя как исключения в современной системе склонения содержатся в учебной и справочной литературе, в грамматиках, словарях и т.п.; в различных монографиях, посвященных вопросам грамматики и лексикологии русского языка, об этом слове нередко упоминается вскользь, в виде мелких, хотя порой очень ценных наблюдений и замечаний [см., например, Кузнецов 1953, с.89; Шмелев 1960, с.35; Шахматов 1941, с.349 и пр.]. Из работ, непосредственно посвященных данному вопросу, можно указать только статью Э.В. Марковой «Семантико-грамматическая история слова дитя» [см. Маркова] и научно-популярную заметку Т.А. Ивановой «Дитя и дитё» в журнале «Русская речь» [см. Иванова].

Специфика слова дитя как одной из грамматических трудностей современного русского литературного языка заключается в том, что оно:

1) совмещает одушевленность семантики и принадлежность к среднему роду (такие случаи в языке единичны, ср. чадо, животное, божество и под.);

2) единственное из группы древних основ на сохраняет архаические формы косвенных падежей с «наращением» типа дитяти;

3) не имеет собственных форм мн.числа, а устанавливает числовую корреляцию с плюральной парадигмой слова дети, что можно рассматривать как явление однокорневого супплетивизма [см. Грамматика 1979].

Кроме того, в современном русском языке данное слово является стилистически маркированным и снабжается в словарях пометами «книжное», «устаревшее», «высокое», «поэтическое»; оно не принадлежит к ядерной области словарного состава языка [см. ЛОРЯ], относится к лексике малоупотребительной, почти периферийной, поэтому испытывает сильное воздействие со стороны как нейтрального синонима ребенок, так и просторечных новообразований типа дитё, активно проникающих в разговорную речь, язык художественной литературы и

прессы. Всё это дает нам право говорить об исключительности и уникальности слова дитя в современной языковой системе. В силу своей специфики оно подвергается постепенному вытеснению регулярными образованиями и находится на пороге исчезновения, однако его до сих пор можно встретить на страницах художественных произведений и публицистики. Все перечисленные факты требуют всестороннего научного изучения, обращения к различным историческим периодам и анализа эволюции формальных и семантических особенностей лексемы в ходе развития языковой системы.

Основной целью настоящего исследования является определение причин аномальности положения слова дитя в грамматической системе современного русского языка и путей развития его формально-семантической специфики. Для достижения поставленной цели требуется решить следующие частные задачи:

- реконструировать, опираясь на имеющиеся исследования и данные этимологических словарей, первоначальную форму и значение слова, его исконные грамматические особенности;

- охарактеризовать в общих чертах историю словообразовательного типа названий детенышей животных и детей с суффиксом *-еЩ, определив место исследуемого слова в ряду указанных образований;

- проследить ход грамматических трансформаций лексемы с древнейших времен до наших дней и определить степень воздействия различных языковых процессов и тенденций на изменение или консервацию тех или иных грамматических характеристик слова на протяжении всей истории его существования;

описать преобразования семантики слова в различные исторические периоды, появление новых контекстуальных смысловых оттенков и формирование омонимических отношений между исходной лексемой и ее семантическими производными;

выявить взаимосвязь между развитием значения и грамматическими характеристиками лексемы на различных этапах ее истории;

рассмотреть исследуемое слово с точки зрения его стилистической окрашенности и степени употребительности в ту или иную эпоху, проанализировать

изменение функциональных особенностей слова и взаимосвязь реализуемых функций с грамматической и семантической спецификой лексемы;

- определить парадигматические характеристики слова в лексической системе языка путём его сопоставления с синонимичными и функционально тождественными образованиями (дети, ребенок и под.).

Для того чтобы дать последовательное семантико-стилистическое описание изучаемых явлений, в работе привлекаются разнообразные

типы текстов.

Основными источниками исследования послужили материалы исторических и современных словарей русского языка, разножанровые и разновременные памятники письменности, произведения русской художественной литературы. По мере необходимости используются данные языка современной публицистики и текстов других функционально-стилистических разновидностей. Такой выбор источников объясняется тем, что язык художественной литературы XIX-XX веков характеризуется большим разнообразием типов словоупотребления и отражает практически все существующие возможности использования лексемы в различных сферах, от книжной речи до просторечия и диалектных систем.

Необходимо сделать несколько замечаний по поводу основных принципов исследования. В процессе описания грамматической истории слова мы руководствовались прежде всего теоретическими положениями и принципами, изложенными в работе В.В. Виноградова «Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования» [см. Виноградов 1995].

В данной работе важное место занимает характеристика иллюстративного материала, анализ контекстуального словоупотребления, хотя в рамках данной работы, безусловно, невозможно исчерпывающее описание всех типов функционирования лексемы: «для изучения истории <...> отдельных слов необходимо воспроизвести полностью контексты употребления этих слов в разные периоды истории языка, а также разные виды их связей и соотношений с другими лексическими рядами. А это - цель почти неосуществимая» [Виноградов 1995, с.6].

Работа построена главным образом на свидетельствах памятниках письменности, и все явления и процессы, остающиеся за их пределами, по мере возможности восстанавливаются гипотетически, что порождает определенную

условность выводов, неизбежную в исследованиях диахронического типа, поскольку «история слова, опирающаяся только на документы и на показания памятников, может отражать, и то до некоторой лишь степени, последовательность литературных употреблений слова, а вовсе не смену и не развитие его значений» [там же, с.32]. Именно этим вызвано стремление обратиться, хотя бы на современном этапе, к особенностям живого словоупотребления [см. Приложение]. Однако при анализе исторического материала очень трудно избежать известной проекции современного языкового сознания на лингвистические факты прошлого. Интерпретируя разновременные данные, мы опирались прежде всего на гипотезу о синкретизме древнерусской семантики и постепенном развитии языкового аналитизма по мере приближения к нашему времени [см. Колесов 1991 и пр.]. Кроме того, мы учитывали дефиниции и комментарии исторических словарей русского языка, а также влияние контекстуального окружения.

Большое значение в работе приобретает принцип системности анализа, поскольку «история отдельного слова не случайное, а последовательное историческое звено в общих сдвигах семантических систем, хотя многие изменения здесь могут быть вызваны частными причинами и непосредственно не затрагивать всех элементов языковой системы» [Виноградов 1995, с.12-13]. Мы полностью разделяем данное убеждение ученого, справедливо полагавшего, что «в сущности полное раскрытие смысловой структуры слова, т.е. не только его вещественного отношения, но и целостного «пучка» его значений, всех его грамматических форм и функций, его экспрессивных и стилистических оттенков, строя его «внутренних» форм возможно лишь на фоне всей лексической системы языка и в связи с ней» [там же, с.7-8].

В историко-лексикологических работах принципиально важным является вопрос «о единстве смысловой структуры развивающегося и меняющегося слова», иначе говоря, «вопрос о тождестве слова при многообразии его смысловых превращений» [Виноградов 1995, с.8]. «С исторической точки зрения к одному и тому же слову относятся все разновидности его, между которыми удается установить генетическую связь значений. Между тем, в конкретных, исторически замкнутых

системах языка, многие из этих разновидностей уже перестают сближаться и расцениваются как разные слова, как омонимы. Таким образом, семантические границы слова, рассматриваемого в историческом разрезе, оказываются чрезвычайно широкими. Они не совпадают с конкретным смысловым объемом соответствующих словесных единиц в рамках той или иной языковой системы <...> Внутреннее смысловое единство такого исторического слова оказывается «идеальным» [там же, с. 19]. Надежным критерием тождества слова при наличии у него исторически обусловленных модификаций может служить непрерывность эволюционного процесса, связывающего разновременные факты языка. Однако в результате значительных качественных преобразований семантики, приводящих к смене денотативной соотнесенности, тождество слова неизбежно нарушается, появляется новая омонимичная лексема, обладающая особыми синтагматическими и парадигматическими характеристиками и связанная с базовой лексемой только в деривационном отношении. На наш взгляд, о выделении нового значения и, следовательно, о формировании новой лексемы можно говорить в том случае, если семантический дериват, вербоид, пережил стадию окказиональности и стал фактом языка, который закрепился в языковом сознании за определенными речевыми ситуациями и функциональными позициями в тексте и регулярно воспроизводится в этих условиях носителями языка. При такой трактовке вопроса традиционно понимаемая полисемия на уровне узуса становится невозможной, семантическая многоплановость слова сохраняется только в языке художественной литературы, особенно в поэзии. По этому вопросу мы разделяем точку зрения В.М. Маркова и других казанских лингвистов, рассматривающих многозначность как омонимию производящего и производного слов при семантической деривации [см. Марков 1981; Балалыкина, Николаев и пр.]. Так, слово дитя в значениях «малолетний ребенок» и «наивный человек» мы считаем двумя омонимичными лексемами по отношению к современному этапу истории языка [см. об этом подробнее в разделе 2.3]. Однако для удобства и упрощения описания при обозначении общего для омонимов фонемного комплекса, связанного с разными значениями, в работе

применяются традиционные термины «слово», «лексема» и т.п.; сохраняются также термины «прямое зна�