автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Грамматические классы слов и грамматические категории рутульского языка

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Махмудова, Светлана Мусаевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ И ИХ

ГРАММАТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ

1 Имя существительное

1.1 Морфологические категории имени существительного

1.2 Морфонологические процессы

1.3 Типы склонения

1.4 Семантика и функции падежей

1.5 Категория притяжательности

1.6 Словообразование существительных

2 Глагол

2.1 Лексико-семантические классы глаголов

2.2 Категория аспекта

2.3 Способ глагольного действия

2.4 Каузатив

2.5 Категория глагольной версии

2.6 Категория наклонения

2.6.1 Изъявительное наклонение

2.6.2 Повелительное наклонение

2.6.3 Вопросительное наклонение

2.6.4 Сослагательное наклонение

2.6.5 Желательное наклонение

2.6.6 Условное наклонение

2.6.7 Уступительное наклонение

2.6.8 Допустительное наклонение

2.6.9 Отрицательное наклонение

2.6.10 Предостерегательное наклонение

2.7 Категория отрицания

2.8 Масдар

2.9 Причастие

2.10 Деепричастие

2.11 Инфинитив

2.12 Конвербы

2.13 Словообразование глагола

3 Местоимение

3.1 Личные местоимения

3.2 Указательные местоимения

3.3 Рефлексивные местоимения

3.4 Вопросительные местоимения

3.5 Отрицательные местоимения

3.6 Неопределенные местоимения

4 Имя прилагательное

5 Имя числительное

6 Наречие

ГЛАВА И. СЛУЖЕБНЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ И ИХ ГРАММАТИЧЕСКИЕ

КАТЕГОРИИ

1 Союзы

1.1 Сочинительные союзы

1.2 Подчинительные союзы

1.3 Союзные слова

2 Частицы

3 Послелоги

4 Междометие

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Махмудова, Светлана Мусаевна

Актуальность темы. В последние десятилетия в эргативисти наблюдается заметный поворот в сторону семантического осмыслен] особенностей языковогоя. В многочисленных исследованиях по типолоп эргативности, в современной лингвистике отмечаются новые аспекты изучен] грамматическогоя языка (М.Е. Алексеев, А. Вежбицка, А.Е. Кибрик, Комри, И.А. Мельчук, Я.Г. Тестелец, Е.В. Падучева, В.А. Плунгян и др Представленные в современном языкознании новые идеи, поставленш проблемы, которые могли бы найти интересное решение на материа кавказских языков, что только обогатило бы материальную базу современно языкознания, в основном не находят отражения в грамматических исследование по дагестанскому языкознанию. Более того, имеется немало спорных, научно ] обоснованных мнений по некоторым основным проблемам грамматическо;я дагестанских языков. Морфология здесь до сих пор остается тем уровне; где нет ни научно доказанных решений по основным вопросам, ни какого-ли( полного изложения морфологических фактов.

Рутульский язык, как и все дагестанские языки в целом, нуждается обобщающих исследованиях, опирающихся на базу современных теоретичесю исследований. Рутульское языкознание до сих пор не имеет точного переч! парадигматических рядов морфологических категорий, не установле инвентарный уровень морфологических категорий, нет монографичесю исследований по морфологии и по синтаксису.

Развитие дагестанского языкознания в последние годы характеризует« углублением теоретической базы лингвистических исследований, повышение внимания к новым направлениям и проблемам современного языкознания, русле современной лингвистической теории рассматривается цахурский язь ("Элементы цахурского языка в типологическом освещении" под ре, А.Е.Кибрика), грамматика которого подвергнута тщательному анали: коллективом авторов, которые решают многие актуальные темы современного языкознания на материале новописьменного дагестанского языка. Следует отметить, что это крупный вклад в дагестанское языкознание, обогатившее теоретическую базу кавказоведения.

Вместе с тем анализ работ, выполняемых на материале рутульского языка, заставляет отметить недостаточную глубину специальных исследований, слабую методологическую базу имеющихся работ. Многие положения единственного монографического исследования ("Рутульский язык" Г.Х.Ибрагимова) нуждаются в уточнении и дальнейшем развитии.

Новописьменный рутульский язык преподается в школах с рутульским составом учащихся с 1991 г. Однако до сих пор дагестановедение не располагает

V »«и V и ни одной серьезной работой, специально посвященной таким основополагающим разделам, как "Фонетика", "Морфология", "Синтаксис", "Лексика". Преподаватели школ, никогда не имевшие возможности ознакомиться хотя бы со структурой языков эргативной типологии, поставлены перед задачей вести занятия по имеющимся учебникам рутульского языка для учащихся 1 и 2 классов, не располагая ни одним методическим или теоретическим пособием. В этой связи возрастает необходимость в серьезном исследовании языковой структуры, в определении и уточнении фондового уровня и функционально-семантического потенциала всей грамматической системы языка.

Актуальность темы и необходимость её разработки обусловлены и тем, что такой важный уровень языка, как морфология, до сих пор не был предметом специального монографического исследования. Отсутствие такого рода научных исследований приводит к тому, что нет и научной базы, на которой могли бы быть написаны учебники для вузов и школ.

Преподаватели школ не имеют на данный момент ни научно обоснованных рекомендаций, ни каких-либо методических разработок, которыми могли бы руководствоваться при преподавании рутульского языка.

Объектом исследования являются грамматические классы слов и грамматические категории рутульского языка - морфологическая структура рутульского языка.

Основные задачи исследования сводятся к следующему: а) на основании фактического материала выявить фондовый уровень морфологических категорий рутульского языка; б) определить функционально-семантический потенциал каждой грамматической формы, конституирующей морфологические категории (анализ); в) попытаться теоретически осмыслить многообразие значений морфологических категорий в системе (синтез); г) определить особенности типологического состояния, статус и место исследуемого языка среди других языков эргативной типологии.

Принципы и методы исследования. Поставленные в настоящем исследовании задачи во многом определили выбор принципов и методов исследования. В соответствии с целями и задачами диссертации, в ней использовались описательный, функциональный, диахронический и сравнительный методы исследования. В основу диссертации положен метод контенсивно-типологического анализа, так как, как показывает наш материал, семантика для структуры рутульского языка является высшим уровнем, подчиняющим себе все другие языковые уровни. Дистрибутивный метод привлекается также при анализе лексико-семантических классов глаголов.

Применение названных методов исследования, верифицирующих те или иные научные выводы, служит достижению результатов, имеющих как теоретическую, так и практическую ценность.

Исследование базируется на материале мухадского диалекта, признанного опорным при составлении учебников для школ с рутульским составом учащихся.

Научная новизна исследования заключается в том, что

- впервые предпринимается попытка всестороннего исследования и обобщения проблем морфологии новописьменного рутульского языка;

- определяется фондовый уровень морфологических категорий;

- устанавливается функционально-семантический потенциал грамматических категорий, ранее не отмеченных в рутуловедении;

- устанавливается категориальный уровень словообразовательных и словоизменительных категорий.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Установлен фондовый (инвентарный) уровень морфологических категорий рутульского языка.

2. Проанализирована и выделена морфологическая категория притяжательности.

3. В имени существительном а) уточняется состав общеграмматических падежей, уточнен состав серий местных падежей; обосновывается отсутствие генитива как особого падежа; б) установлены типы склонения в единственном и множественном числах; в) исследуется история развития числовой и падежной систем; г) рассматриваются модели основообразования; д) анализируется падежный состав с точки зрения семантики и функций.

4.В глаголе а) обосновывается наличие инфинитивной формы и рассматриваются её функции; б) впервые вокабуляр делится на лексико-семантические группы, впервые в дагестановедении приводится лексико-семантическая группа глаголов непроизвольного действия и состояния, приводится список групп глаголов, рассматривается их семантика и функции; в) выделяется категория каузатива, рассматриваются его семантика и функции; г) обосновывается наличие глагольной версии с двумя (центростремительной и центробежной) формами; д) уточняются особенности императива, желательного наклонения, вопросительного наклонения, впервые выделяются допустительное и предостерегательное наклонения и наклонение сомнения (дубитатив); е) впервые в дагестановедении утверждается наличие категории залога; ж) выделяется категория конверба; з) устанавливается состав и анализируются функции превербов.

5. В местоимениях выделяется разряд рефлексивных местоимений.

6. Установлен обширный фонд союзов и союзных слов.

7. Выделены разряды дискурсивных, цитатных, коммуникативных частиц.

8. В отдельный класс выделена объемная группа модальных слов.

9. Доказывается, что категория прилагательного и причастие находятся в процессе становления; что причастие не имеет формы будущего времени.

10. Работа содержит попытку системного осмысления структурно-семантической организации словообразовательных и словоизменительных категорий.

Материал исследования. В настоящей работе в качестве иллюстративного материала используются произведения устного народного творчества, разговорная речь носителей различных диалектов рутульского языка, неопубликованные произведения поэтов. Факты других дагестанских языков берутся из соответствующих грамматических описаний и словарей.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что основные материалы и теоретические положения, приводимые в работе,, могут быть использованы при составлении научной грамматики рутульского языка. Основные положения и выводы могут быть также использованы для характеристики типологического состояния рутульского языка и для разработки общей теории эргативности. Многие выводы, касающиеся истории развития морфологических категорий, могут составить интерес и для общего языкознания.

Практическая значимость диссертации. Материал исследования может эыть использован при составлении школьных и вузовских учебников по рутульскому языку, а также при исследовании проблем родственных языков. Результаты исследования могут быть применены в практике вузовского преподавания: при чтении лекций и спецкурсов по теоретической и [фактической грамматике рутульского языка.

Апробация и внедрение результатов работы. Результаты исследования эыли изложены автором на международных и региональных научных конференциях в Нидерландах (1996), в Пятигорске (1996, 1998), в Нальчике [1997), в Махачкале (1988, 1989, 1991, 1992, 1995, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001), а. также на ежегодных научных конференциях и сессиях ученых Дагестанского научного центра РАН и профессорско-преподавательского состава Дагестанского государственного университета. По теме диссертации эпубликована монография и более 23 статей и тезисов. Всего публикаций 34 эбщим объемом более 67 печатных листов.

Композиция и объем диссертации. Работа состоит из введения, двух частей, заключения, списка использованной научной литературы, списка нексико-семантических групп глаголов и из списка условных сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамматические классы слов и грамматические категории рутульского языка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Морфология рутульского языка обнаруживает весьма интересные явления, во многом определяющие специфику всего грамматического строя и языкового менталитета. Морфология служит материальной базой синтаксиса, в силу чего содержит данные, способные выявить языковую доминанту.

К таковым относится система склонения, в которой каждый падеж подчинен выражению роли субъекта: пассивной, активной, семантике эмоциональных переживаний и чувственных ощущений, произвольности/ непроизвольности, преднамеренности/непреднамеренности действия, способности / неспособности к действию, возможности / невозможности действия, временного или постоянного обладания, перевоплощения и даже фатальности и избавления от чего-либо. Таким образом, большинством падежей четко предусмотрено то или иное отношение субъекта к реальной действительности.

Под влиянием развития в языке семантики агентивной активности расширяется падежная система. В настоящей работе рассматривается картина образования эргативного падежа из ин-эссива, а также картина дальнейшего развития системы склонения и категории числа, становление которого, как показывает материал, шло одновременно со становлением падежной системы. Интерес для языковой типологии представляет здесь то, что на примере рутульской системы склонения проявляется отражение в языковой системе понятия активности/пассивности субъекта, участия человека в естественно-логическом процессе, философского понятия воли. Каждый падеж рутульского языка, даже местный (или локативный) имеет в современном рутульском языке какое-либо абстрактное значение, семантика каждого отдельного падежа отражает какое-либо отдельное понятие участия/неучастия деятеля в процессе, активности/пассивности его воли в происходящем, желания/нежелания его участвовать в этом, преднамеренности/случайности происходящего с ним или производимого им действия. То есть падежная система - это материализованный в языке абстрактный философский мир человека и ,шире, общества.

Особое значение языком придаётся такой семантической категории, как воля субъекта; для передачи ее свойств грамматика приспосабливает ин-эссив, имеющий первоначально значение пребывания в пространстве внутри и направления наружу из этого пространства, в результате чего одушевленные разумные имена начинают склоняться по падежу, специально приспособленному передать активность воли субъекта . Образуется эргатив. Одушевленные имена, способные иметь волю к действию, в первой серии локативов перестают склоняться. То есть, воля к действию приобретает значение грамматической категории, точной передаче особенностей которой язык подчиняет всю свою структуру.

Детально уточняет язык также и пространственное перемещение субъекта, чему в основном посвящены локативно-направительные и исходные падежи. 6 серий местных падежей служат выражению покоя, центростремительности и центробежности субъектного действия. Семантика центробежности/ центростремительности передается в языке и на фонологическом уровне: краткими (центростремительность) и долгими (центробежность) гласными превербов глаголов, что позволяет выделить категорию глагольной версии.

По-видимому, язык предусматривает грамматическое выражение не только конкретного, физического движения субъекта, но и абстрактного, психологического действия, вывод о чем позволяет сделать долгота/краткость форм настоящего времени изъявительного наклонения аффективных глаголов, передающих чувства, ощущения, эмоции, интеллектуальное восприятие субъектом явлений реальной действительности. Центробежность/ центростремительность выражается и в повелительном наклонении: лаъ "одень", лааъ "срывай", гаъ "бросай под", гааъ "выкапывай" и т.д.

Таким образом, в рутульском языке следует отметить грамматическую категорию центробежности/центростремительности субъектного действия, пронизывающую несколько морфологических категорий и проходящую от фонологии к морфологии, а отсюда - к синтаксису.

Еще одна понятийная категория, пронизывающая несколько морфологических категорий, - субъектная роль в происходящем. Выражению семантики субъектных ролей подчинены лексико-семантические группы глаголов.

Лексико-семантический класс фактитивных глаголов - это одновалентные глаголы, обозначающие физическое, психологическое, интеллектуальное состояние субъекта, пребывание или перемещение его в пространстве; занятия, процесс, приобретение качеств, свойств, а также глаголы абстрактной семантики. Действие глаголов данной группа локализуется на самом, психологически пассивном, субъекте. Агентивные глаголы - это обычно двувалентные глаголы, обозначающие процесс или действие, происходящие по воле субъекта, его активное физическое, интеллектуальное или психологическое воздействие на объект. Большинство агентивных глаголов -производные, что опять-таки наводит на мысль о вторичности эргативной конструкции при первичности абсолютивной.

Лабильные глаголы традиционно считаются реликтовым явлением в языках эргативного строя, однако продолжающийся процесс их образования путем стяжения основного и вспомогательного глаголов: хъийха гъаъас

ММ" V (I II повесить —» хъиихаъас —> хъиихас повесить, повеситься заставляет усомниться в их архаичности. Лабильных глаголов выявлено более 90 единиц.

Класс аффективных глаголов передает деятельность органов чувств, сознания субъекта, восприятие им внешних явлений познаваемого мира. Их в языке также более 90 единиц.

Категория центробежности/центростремительности обнаруживает себя и на лексическом уровне: в языке отмечается группа глаголов непроизвольного действия, обозначающих неконтролируемое субъектом, непреднамеренное действие, направленное на объект, а также не контролируемое волей субъекта действие, распространяющееся на него же самого. Подобных глаголов выявлено 29 единиц - достаточное количество для выделения их в отдельную лексико-семантическую группу.

Яркая и характерная группа рутульской морфологии - каузация глаголов всех лексико-семантических групп. Каждый глагол имеет свой каузативный вариант. И каузативы опять же передают семантику действия субъекта, направленного на несколько объектов сразу, причем все объекты четко выстраиваются в линейную схему, где субъекты производят действие над первым объектом или заставляет его самого произвести активное или пассивное действие. Активное действие первого объекта предполагает участие в действии воли объекта. Активным или пассивным могут быть действия и каждого последующего объекта, выполняющего действие по приказу субъекта, однако повеление субъекта не может прямо относиться ко второму, третьему, . объектам. Субъект сообщается только с первым объектом, который, в свою очередь, сообщается со вторым, тот - с третьим и т.д. То есть сообщение идет по линейной схеме, во главе которой опять же стоит субъект (ср. с ближайшим и дальнейшим дополнениями в активных языках).

Способ каузации действия в основном проявляет себя в повелительном и вопросительном наклонениях.

Таким образом, каузация действия также является грамматической категорией, пронизывающей несколько уровней языка: лексику, словообразование, морфологию и синтаксис.

В системе рутульского языка проявляется еще одна важная категория, проходящая через несколько уровней языка, - это категория притяжательности, проявляющая себя на словообразовательном уровне формантами -д и -ды. В морфологии она образует притяжательные формы существительных: хъадид "весенний", хынхыд "ребенка"; местоимений: изды "мой", выхь!ды "ваш"; числительных: сындид "одного", хъибдид "трех", хъиб-ды-си-н-ды "все три"; лежит в основе продолжающего процесса образования прилагательных: халды домашний, дома", хьылешды "женский, женщин", ублид "волчий, волка"; даж< глаголов: улесды "тот, который предназначен для еды", гъагусды "тот, которьн должен быть увиден, найден"; естественно, категория притяжательности лежит I основе формирования причастий: лешуд "взятый, взявший", лубкуд "падающий" халкьад "пойманный, поймавший"; обнаруживает себя и в наречиях: мидаады 1 тот, что отсюда", тиниъды "то, что расположено в ту сторону" и т.д. Иногдг форманты притяжательности могут присоединиться к слову несколько раз издынийды "то, что принадлежит моему", издынийдыдыхьванды "тот, кто с тем кто принадлежит моему" и т.д., что доказывает древность данной категории V все еще действенную способность ее образовывать новые категории и даже части речи.

В языковой системе выделяются грамматические категории класса и числа проходящие от имен к глаголам. Окаменелые классные показатели наблюдаются при сравнительно-историческом анализе в существительных, которые делятся не четыре лексико-семантических класса. Показатели этих классов обнаруживаются префиксально или инфиксально в глаголах. Во множественном числе имена распределяются уже на одушевленный и неодушевленный классы, чтс проявляется и при склонении прилагательных, числительных, местоимений, причастий, таким образом демонстрируя важность категории одушевленности/неодушевленности для языка.

Форманты множественного числа присоединяются к именам, также различая одушевленность/неодушевленность, в глаголах одушевленные имена выражают семантику множественности формантом -д-, неодушевленные не выражают данную семантику материально.

Категория отрицания в рутульском языке выражается формантами -дж-и -м- в отрицательных формах наклонений глагола и частицами диш "нет, не является" и ваъ "нет, не имеется".

Лексико-грамматическая категория модальности проявляется в 10 видах наклонений, обладающих утвердительной и отрицательной формами, в модальных словах и частицах.

Грамматическую единицу имени прилагательного в современном рутульском языке нельзя считать сформировавшейся. Разряд относительных прилагательных формируется в основном из имен существительных в притяжательной форме.

Особенности разряда личных местоимений , заставляют вернуться к роли субъекта в рутульском языке. Так, личные местоимения характеризуются точной локализацией: личное местоимение 1 лица ед. числа находится в центре системы, а от него уже идет определение места каждого следующего. Зы "я" - в центре; вы "ты" находится напротив него; йе "мы (без вас)" - это Я и те, кто находится вокруг субъекта, с ним; йе -ва1 "мы (с вами)" - это если субъект объединяет себя с теми, кто находится напротив него, объектом, фактически; ва1 - это данный объект и те, кто с ним.

Так же и указательные местоимения: гьа "тот, кто находится около объекта", ми "тот, кто находится около субъекта, ти "тот, кто находится далеко и от объекта, и от субъекта" и т.д.

В рутульской языковой системе четко проступает такое грамматическое явление, как Иерархия лиц [Мельчук И.А., 1998: 208], означающая, что три местоименных лица не равноправны. Всё происходящее как бы описывается в языке с точки зрения первого лица, второе лицо стоит ступенью ниже первого, но выше третьего, которое вообще выражается указательными местоимениями, обозначающими лица или предметы, занимающие позицию: а) около первого лица; б) около второго лица; в) далеко от обоих. Иерархия лиц четко выдержана в грамматической системе языка - в каузативе, в вопросительном, желательном и повелительном наклонениях. И даже больше - Фокус эмпатии - это самое главное в рутульской языковой системе. Этим обусловлено развитие падежной системы, этому подчинены и местоимения (особенно местоимение выдж) ; сама эргативность - следствие попытки языка передать семантику активности Эго -этого Я, стоящего во главе всей языковой системы.

Довольно интересное явление в рутульском языке - функция, которую призвано выполнять местоимение выдж ( и его формы и варианты): данное местоимение приспособлено языком исключительно для передачи Фокуса эмпатии. Причем Фокус эмпатии выдерживается в нескольких предложениях нарративного текста, выделяя данным местоимением то действующее лицо, о котором идет речь.

В системе глагола рутульского языка содержатся формы, передающие долготой/краткостью гласных преверба значение центробежности/центростремительности действия. Здесь они определяются как морфолого-синтаксическая категория глагольной версии, обладающая двумя формами: центробежной и центростремительной, так, как это и ожидается, если иметь в виду главную семантическую особенность языка - психологическую и физическую активность/пассивность субъекта. По замечанию А.В.Бондарко, "при активе глагольный признак имеет центробежную направленность по отношению к его носителю, а при пассиве -центростремительную". (Бондарко A.B., 1976: 238). И данная глагольная версия вместе с каузативностью и функционально-семантическими сферами субъектных падежей составляют в рутульском языке "широкое функционально-семантическое поле залоговости" пересекающее несколько уровней языка: лексику, словообразование, морфологию, синтаксис и частично фонологию.

Глагол рутульского языка, как, впрочем, и других кавказских, присоединяет к себе аффиксы, служащие средством синтаксической связи в сложноподчиненном предложении. Формы глаголов с подобными аффиксами -настолько своеобразное явление, что не сложилось окончательного мнения: их трактуют как "обстоятельственные слова", как временные междометия и как временные наклонения.

В данной работе подобные формы глаголов определяются как глагольные союзные формы (конвербы), имея в виду их функции.

Причастие и деепричастие в современном рутульском языке нельзя считать окончательно сформировавшимися. Так, форму будущего времени причастия, традиционно выделяющуюся в дагестанских языках, нет оснований считать таковой, в силу того, что ею служит притяжательная форма инфинитива, т.е. инфинитив, как любое имя, выступает с суффиксом категории притяжательности. У мае дара следует отметить способность склоняться, и падежные формы масдара в основном служат предикатом нижнего, зависимого, предложения и средством связи частей сложного предложения.

Деепричастие настоящего времени совпадает формально с констативом -вневременной формой глагола, что, вероятно, свидетельствует о продолжающемся процессе формирования деепричастия.

В особый класс выделена группа модальных слов, которые вместе с союзами, союзными словами, частицами и послелогами отнесены к служебным словам. Отдельно рассматривается междометие.

Морфология рутульского языка располагает набором лексико-грамматических и грамматических категорий. В данной работе, не нарушая традиции, они рассматриваются в пределах каждой части речи.

В данной работе установлен список морфологических категорий, релевантных для системы языка на данном историческом отрезке времени. Ниже будет приведен список морфологических категорий рутульского языка - тот и Л и грамматическии набор, который составляет грамматическую систему названного языка.

Морфологические категории рутульского языка

Имя существительное рутульского языка обладает классифицирующей категорией класса, словоизменительными категориями числа, падежа (склонение) и притяжательности.

Имя прилагательное характеризуется словоизменительными категориями класса, числа, падежа.

Имя числительное обладает словоизменительными категориями класса, падежа и притяжательности.

Местоимение характеризуется словоизменительными категориями класса, падежа, числа и притяжательности.

Глагол обладает лексико-семантической категорией классов глаголов, словообразовательными категориями каузатива, способа действия, версии, словоизменительными категориями числа, времени, наклонения, класса, аспекта, контролируемости/неконтролируемости,отрицания.

Причастие - глагольными словоизменительными категориями числа, времени, отрицания, класса, аспекта, контролируемости/ неконтролируемостщсловобразовательными категориями каузатива, способа действия, версии.

Деепричастие - словообразовательными категориями способа действия, версии, каузатива, словоизменительными категориями класса, числа, аспекта, отрицания, контролируемости/неконтролируемости.

Масдар - словообразовательными категориями каузатива, способа действия, версии, словоизменительными - класса, числа, падежа, контролируемости/неконтролируемости,отрицания и притяжательности.

Конверб - словообразовательными категориями способа действия, каузатива, версии, словоизменительными - класса, числа, аспекта, контролируемости/неконтролируемости, отрицания и притяжательности.

Инфинитив - словообразовательными категориями способа действия, версии, каузатива, словоизменительными - класса, числа, отрицания, контролируемости/неконтролируемости, притяжательности.

Наречие (разряд пространственных) - обладает частичной словоизменительной категорией падежа (ин-лативы) и притяжательности.

Из служебных частей речи только послелоги могут иметь категорию падежа (частичную): они могут выступать как в форме эссивов, так и в форме аблативов местных падежей.

Знаменательных частей речи в рутульском языке 6: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие.

Служебных частей речи насчитывается 4: послелоги, союзы, союзные слова, частицы.

Особое место в языке занимают модальные слова и междометия. Анализ морфологического строя рутульского языка приводит к выводу, что в языке с детальной точностью предусмотрено физическое и психологическое, конкретное и абстрактное, центробежное и центростремительное отношения субъекта с реальной действительностью. Для его строя нерелевантны субъектная и объектная роли; главное в нем, чему подчиняется все реалии морфологии (а также и лексики, и словообразования, фонологии и синтаксиса), — это семантика субъектной роли, выражению которой подчинена вся языковая система. А если язык при кодировании актантов ориентируется в первую очередь на их семантические роли, пишет А.Е.Кибрик, то это язык с семантической (ролевой) ориентацией.

Наиболее гармонирует с ролевой ориентацией активная стратегия", определяет А.Е.Кибрик [1992:194-195] типологическую соотнесенность языков с семантической ориентацией.

Морфологическая система рутульского языка обнаруживает и некоторые другие структурные черты, свойственные активному строю: функционирование категории притяжательности; глагол более богат набором категорий, чем имя; функционирование глагольной версии с центробежной и центростремительной формами; наличие глаголов непроизвольного действия и состояния; наличие класса лабильных и аффективных глаголов; наличие категории каузатива; нееформированность класса посессивных глаголов; отсутствие местоимений 3 лица; неспособность местоимений выдж., джуды., ("сам", "свой") замещать личные местоимения; имя прилагательное и причастие переживают этап становления, используя для этого аффиксы категории притяжательности; наличие инклюзива-эксклюзива; широкое функционирование послелогов; наличие вневременного вида глагола; противопоставление одушевленного и неодушевленного начал [Климов ГЛ., 1977] и др.

В то же время не отмечаются в рутульском языке следующие лексико-морфологические черты активного строя, как: бинарное распределение имен существительных на класс активных и класс инактивных; лексикализация глагольных слов по критерию активности/инактивности; противопоставление сингулярных и плюральных глагольных лексем; отсутствие связочного глагола и др., хотя оппозиция имен по признаку одушевленности /неодушевленности во множественном числе и распределение глагольного словаря на лексико-семантические группы во многом соответствует первым.

Мы привели в настоящей работе несколько структурных черт, сходных в рутульском и адыгейском языках. Адыгейский язык, как известно, относится к западно-кавказским, и совпадения некоторых черт языков, находящихся в отдаленном родстве, должно, на наш взгляд, составить интерес для диахронических исследований.

Таким образом, морфологический строй - наиболее консервативный уровень - рутульского языка, традиционно причисляемого к языкам эргативной типологии, содержит большинство архаичных черт структурного строя. Многие из них признаются исключительной особенностью языков активной типологии.

Список научной литературыМахмудова, Светлана Мусаевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдоков А.И. Введение в сравнительно-историческую морфологию абхазо-адыгских и нахско-дагестанских языков. Нальчик. 1981.

2. Абдуллаев З.Г. Категория падежа в даргинском языке. Махачкала. 1961.

3. Абдуллаев З.Г. Очерки по синтаксису даргинского языка. М. 1971.

4. Абдуллаев З.Г. Проблемы эргативности даргинского языка. М.: Наука. 1986.

5. Абдуллаев И.Х. Категория грамматических классов и вопросы исторической морфологии лакского языка. Махачкала. 1974.

6. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка. М. 1954.

7. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М. -1985.

8. Алексеев М.Е. Сравнительно-историческая морфология аваро-андийских языков. М. 1988.

9. Алексеев М.Е. К реконструкции общедагестанского датива. Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции "Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов". 24-26 октября 1989 г. Грозный. -1989. -С. 46.

10. Алисултанов A.C. Проблемы базисной лексики русского, английского и рутульского языков (На материале глаголов). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М. -1986.

11. Бокарев A.A. Очерк грамматики чамалинского языка. -М.-Л. -1949.

12. Бокарев A.A. Синтаксис аварского языка. -М.-Л. -1949.

13. Бокарев Е.А. Краткие сведения о языках Дагестана. -Махачкала. -1949.

14. Бокарев Е.А. О категории падежа. -ВЯ. -1954. -№ 1.

15. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. -Л. -1978.

16. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. -JI. -1983.

17. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. -JI. -1976.

18. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Д., "наука". 1978.

19. Бондарко A.B. Основы функциональной грамматики. Д.: 2001.

20. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. Пер. с англ. А.Д.Шмелева. М.: "Языки русской культуры", 1999.

21. Габуниа З.М. Проблема морфолого-синтаксической реконструкции. -Вопросы кавказского языкознания. -Махачкала. -1977. -С. 138-141.

22. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. 4.1. Простое предложение. -Махачкала. -1954.

23. Гайдаров Р.И. Морфология лезгинского языка. -Махачкала. -1987.

24. Гайдаров Р.И. Основы словообразования и словоизменения в лезгинском языке. -Махачкала: Дагучпедгиз. -1991.

25. Гайдаров Р.И. Наречие в лезгинском языке. Махачкала. -1999.

26. Гайдаров Р.И., Гасанова P.P. Арабский пласт лексики агульского языка. -Махачкала. -1996.

27. Гасанова С.М. Глагол в даргинском языке. -Махачкала. -1961.

28. Гишев Н.Т. Глагол адыгейского языка. М. -1989.

29. Гудава Т.Е. О дательном падеже в аварском языке. -ИКЯ. T.XII. -Тбилиси. -1960.

30. Гусейнова Ф.И. Лексика рутульского языка. Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Тбилиси. -1988.

31. Гюльмагомедов А.Г. Основы лезгинской фразеологии. -Махачкала.

32. Дешериева Т.И. К вопросу о так называемом "абсолютивном" падеже. -Падежный состав и система склонения в кавказских языках. -Махачкала. -1987. -С.217-222.

33. Дешериева Т.И. К вопросу об отношении эргативной конструкции предложения к номинативной, генитивной, дативной конструкциям. -Материалы

34. Региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Вопросы синтаксического строя иберийско-кавказских языков. -Нальчик. -1971. С.47-53.

35. Джамалов К.Э. Категория именного класса в рутульском языке и явления интерференции в русской речи рутульцев. -Вопросы морфологии русского и дагестанских языков. Межвузовский научно-тематический сборник. -Махачкала. -1988. С.64-73.

36. Джамалов К.Э. Способы выражения пространственных отношений в рутульском языке. -Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. -Махачкала. -1990. -С. 164.

37. Джейранишвили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. I. Фонетика. (На грузинском языке. Резюме на русском). -Тбилиси. -1984.

38. Джейранишвили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. II. Морфология. (На грузинском языке. Резюме на русском). -Тбилиси. -1984.

39. Дирр A.M. Рутульский язык. -Тифлис. -1911.

40. Дирр A.M. Глагол в кавказских языках. -Эргативная конструкция предложения. -М. -1950. -С. 17-32.

41. Есперсен О. Философия грамматики.- М. -1958.

42. Жирков Л.И. Грамматика аварского языка. -М. -1924.

43. Загиров В.М. Историческая лексикология языков лезгинской группы. -Махачкала. -1987.

44. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. М. -1978.

45. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. Синхронная и диахроническая характеристика диалектов. Рукопись дисс. . докт. фил. наук. Махачкала. -1979.

46. Кацнельсон С.Д. Развитие языка и речевое мышление. JI. - 1972. Керимов K.P. Глагол хиналугского языка. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М. -1986.

47. Кибрик А.Е. Материалы к типологии эргативности. Предварительные публикации.Выпуск 126. О. Теоретическое введение. I.Арчинский язык. М. -1979.

48. Кибрик А.Е. Материалы к типологии эргативности: 6. Цахурский язык. 7. Рутульский язык. 8. Лезгинский язык. М. -1980.

49. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. (Универсальное, типовое и специфическое в языке). М.: Изд-во МГУ. - 1992.

50. Кибрик А.Е. Опыт структурного описания арчинского языка. Т.2. Таксономическая грамматика. М.: Изд-во МГУ. - 1977.

51. Кибрик А.Е., Кодзасов C.B. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Глагол. -М. -1988.

52. Кинэн Э. К универсальному определению подлежащего. Новое е зарубежной лингвистике. Вып. IX. - М. - 1982. - С. 236-276.

53. Комри Б. Типология падежного маркирования предикатных имен. -Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т.1. М. -1995. -С.247-248.

54. Корди Е.Е. Побудительные значения конструкций с каузативными и модальными глаголами (наматериале французского языка) Типология конструкций с предикатными актантами. - Л. -1985. - С. 187-194.

55. Куликов Л.И. Типология каузативных конструкций в современных синтаксических теориях: Опыт решения одной лингвистической метазадачи. -Знак. Сб. статей по лингвистике, семиотике и поэтике. -М. -1994. -С.48-59.

56. Кумахов М.А. Очерки общего и кавказского языкознания. Нальчик. - 1984.

57. Курбанов К.К. Морфология табасаранского языка. Махачкала. - 1986.

58. Курилович Е. Проблема классификации падежей. Очерки по лингвистике. -М. - 1962.

59. Лайонз Д. Введение в теоретическую лингвистику. -М. -1978.

60. Лютикова Е.А. Без подлежащих и дополнений: Рефлексивизация е багвалинском языке. Типология и теория языка. От описания к объяснению.-М. - 1999. - С.302-318.

61. Магомедбекова З.М. Каузатив в аварско-андийских языках. — ИКЯ. Т. XX -Тбилиси.-1978.-С. 235-247.

62. Магомедова П.Ш. Категория множественного числа имен существительных i чамалинском языке. Категория числа в дагестанских языках. -Махачкала. -1985,

63. Магомедов Г.И. Эргатив и категория залога // Вопросы морфологии русскогс и дагестанских языков. Межвузовский научно-тематический сборник. Махачкала.: Изд-во ДГУ. 1986. -С.47-53.

64. Магометов A.A. Табасаранский язык. Тбилиси. -1965.

65. Магометов A.A. Агульский язык. Тбилиси. -1970.

66. Магометов A.A. Субъектно-объектное согласование глагола в лакском i даргинском языках. ЕИКЯ. - Т .3. -Тбилиси. - 1976. - С.203-218.

67. Магометов A.A. Каузатив в лакеко-даргинекой группе языков. Материалы VI Региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. - Майкоп. -1980.

68. Мадиева Г.И. Морфология аварского литературного языка. Махачкала. -1980.

69. Махмудова С.М. К вопросу о местных падежах рутульского языка. -Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований ИИЯЛ ДНЦ РАН в 1990-1991 гг. Махачкала. -1992. - С. 141.

70. Махмудова С.М. Способы выражения субъектно-объектных отношений в рутульском языке. Рукопись дисс. канд. фил. наук. Махачкала. -1995.

71. Махмудова С.М. Полифункциональный формант -ди в рутульском языке. -Вопросы кавказского языкознания. Махачкала. -1997. - С.76-78.

72. Махмудова С.М. Функционально-семантическое поле центробежности / центростремительности в рутульском языке. Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 1. - Махачкала. -1996. -С.94-98.

73. Махмудова С.М. Система прошедших времен рутульского глагола. -Выражение временных отношений в языках Дагестана. Махачкала. - 1990. -С.144-148.

74. Махмудова С.М. Категория притяжательности в рутульском языке. -Актуальные проблемы развитиялингвистики и лингводидактики. Тезисы докладов научно-практической конференции 12-13 ноября 1996 г.- Махачкала. -1996. С. 54.

75. Махмудова С.М.Некоторые черты активного строя в рутульском языке. -Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 2. Махачкала. - 1997. -С. 51-54.

76. Махмудова С.М. Статус субъекта в рутульском языке. Девятый Международный Коллоквиум Европейского общества кавказоведов .15-19 июня 1998 г. - Махачкала. -1998. - С. 183-185.

77. Махмудова С.М. К вопросу о генезисе рутульского языка. Мир на Северном Кавказе через языки, образование и культуру. /Материалы 1 Международного Конгресса 11-14 сентября 1996 г. - Пятигорск, - 1998. - С. 204-213.

78. Махмудова С.М. Исторические свидетельства рутульского языка. Актуальные проблемы общего кавказского языкознания. Материалы научной конференции, посвященной 80-летию со дня рождения проф. Б.Х.Балкарова. Нальчик. 1997.С.186-193.

79. Махмудова С.М. К проблеме рутульского дискурса:Фокус . Семантика языковых единиц разных уровней. Вып.5. -Махачкала. - 1999.-С. 123-137

80. Махмудова С.М. К истории образования эргатива .- Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып.2. Махачкала, ДГУ. - 2000. -С.126-132.

81. Махмудова С.М. Kauzativ v rutulskom jazyke (The causative in Rutul). Studies in Caucasian Linguistics: Selected papers of the Eighth Caucasian Colloquium. -The Netherlands, Universiteit Leiden . -1999. - Pp. 222-235.

82. Мейланова У.А. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей лезгинского языка. Махачкала. -1980.

83. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. М. - 1964.

84. Мейланова У.А. Гюнейский диалект — основа лезгинского литературного языка. Махачкала. - 1970.

85. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т.2. Москва-Вена, 1998. 543 с.

86. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том 1. (Введение; Часть первая: Слово). М.:Прогресс. 1998.

87. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. JI. - 1978.

88. Мещанинов И.И. Глагол. Л. - 1982.

89. Мещанинов И.И. Проблемы развития языка. Л. - 1975.

90. Микаилов К.Ш. Арчинский язык. Махачкала. - 1967.

91. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. -М. 1981.

92. Мусаев М.-С.М. Словоизменительные категории даргинского языка (Время и наклонение). Махачкала.-1983.

93. Мусаев М.-С.М. Падежный состав даргинского языка. Махачкала. - 1984.

94. Мусаев М.-С.М. Система глагольного словоизменения даргинского языка. -Махачкала. 1990.

95. Мусаев М.-С.М. Словоизменительные категории даргинского языка. -Махачкала. 1987.

96. Падучева Е.В.Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). -М.: Эдиториал УРСС,2001.

97. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. М., 2000.

98. Раджабов Р. Синтаксис цезского языка. М. - 1999.

99. Рашидов A.A. Глагол рутульского языка (по данным речи с.Ихрек). Автореф. дисс. .канд. фил. наук. Махачкала. - 1993.

100. Рашидов A.A. Обстоятельственные формы глагола в ихрекоком диалекте рутульского языка. Морфемный строй дагестанских языков. - Махачкала. -1988. - С.157-163.

101. Саидова П.Т. Годоберинский язык. Махачкала. - 1973.

102. Самедов Д.С. Сложное предложение в аварском языке в сопоставлении с русским. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д.ф.н. Махачкала. - 1996.

103. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М. - 1980.

104. Степанов Ю.С. Проблема классификации падежей. ВЯ. 1968. № 6.

105. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. М.: Наука. - 1981.

106. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М.: Просвещение, 1975

107. Таирова М.О. Морфолого-синтаксическая характеристика падежей рутульского языка. Автореф. дисс. канд. фил. наук . Махачкала. -1998.

108. Талибов Б.Б. К вопросу о структуре именных и глагольных основ в лезгинских языках. -Махачкала. 1969.

109. Талибов Б.Б. К истории изучения вопросов морфологии дагестанских языков. Языки Дагестана. Вып. 3. -Махачкала. -1976.

110. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М. - 1988.

111. Тестелец Я.Г. Бессоюзное сочинение в цахурском языке. Вопросы кавказского языкознания. Махачкала. -1997. - С.153-157.

112. Тестелец Я.Г., Толдова С.Ю. Рефлексивные местоимения в дагестанских языках и типология рефлексива.- Вопросы языкознания.- 1998, № 4.- С.35-57.

113. Толдова С.Ю. Местоименные средства поддержания референции. Элементы цахурского языка в типологическом освещении. - М .- 1999. - С. 629-674.

114. Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. М. - 1987.

115. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы её описания 2-е изд. -М.: Эдиториал УРСС, 2001.

116. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. III. Аварский язык. Тифлис. -1889.

117. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание.УП. Табасаранский язык. -Тбилиси. 1979.

118. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание.У1. Кюринский язык. -Тифлис. 1986.

119. Хайдаков С.М. Система глагола в дагестанских языках. -М. -1975.

120. Хайдаков С.М. Принципы именной классификации в дагестанских языках. -М.-1980.

121. Хайдаков С.М. Своеобразие эргативной конструкции в лакском языке. -ИКЯ -XIV. -Тбилиси. -1964. -С.334-340.

122. Халилов М.Ш. Указательные местоимения в бежтинском языке. -Местоимение в языках Дагестана. Махачкала. -1983.

123. Ханмагомедов Б.Г.-К. Очерки по синтаксису табасаранского языка. -Махачкала. -1970.

124. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. JI. - 1979.

125. Холодович H.A. Категория множества в японском языке в свете общее теории множества в языках// Ученые записки ЛГУ. Вып. 10.- 1946.

126. Храковский B.C. Некоторые проблемы универсально-типологическое характеристики аспектуальных значений // Аспектуальность и средства её выражения. Тарту. - 1980. - С. 3-24.

127. Храковский B.C. Грамматические категории глагола ( опыт теории взаимодействия) // Межкатегориальные связи в грамматике. С.-Петербург. -1996. - С. 22-42.

128. Храковский B.C., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русские императив. JL: Наука. - 1987. 270 с.

129. Чейф У. JI. Значение и структура языка / Пер. с англ. М. - 1975.

130. Чикобава A.C. К вопросу о полиперсонализме в аварском языке в связи с проблемой эргативной конструкции. -Известия ИЯИМК, X. -Тбилиси. -1941. ■ С.241.

131. Чикобава A.C. Об эргативном падеже — "косвенном" и "прямом" — i иберийско-кавказских языках. Падежный состав и система склонения i кавказских языках. -Махачкала. 1987.- С.5-8.

132. Чикобава A.C. Проблема эргативной конструкции (Основные вопросы ее истории и описательного анализа). -Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Тезисы докладов. JI. -1964. — С.5-10.

133. Шейхов Э.М. Лабильные глаголы и лабильная конструкция предложения в лезгинском языке. ЕИКЯ. N XIV. - Тбилиси. -1987. - С.282-286.

134. Шейхов Э.М. Лексико-грамматические классы глаголов в лезгинском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М. -1983.

135. Шмидт К.Х. Типологическое сопоставление систем картвельского и индоевропейского глагола. ВЯ. N 3. - 1984. - С.48-55.

136. Шухардт Г. О пассивном характере переходного глагола в кавказских языках. Эргативная конструкция предложения. -М. -1950. -С.33-73.

137. Эльдарова Р.Г. Морфология лакского глагола. Рукопись дисс. .канд. фил. наук. -Махачкала. 1995.1. СБОРНИКИ:

138. Актуальные проблемы дагестанско-нахского языкознания. -Махачкала. -1986.

139. Вопросы кавказского языкознания. -Махачкала. -1997.

140. Вопросы словообразования дагестанских языков. -Махачкала. -1986.

141. Вопросы морфологии русского и дагестанских языков. -Махачкала. -1988.

142. Выражение временных отношений в языках Дагестана. -Махачкала. -1991.

143. Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. -Махачкала. -1990.

144. Девятый международный коллоквиум Европейского общества кавказоведов. 15-19 июня 1998 г. Тезисы докладов. -Махачкала. -1998.

145. Морфемный строй дагестанских языков. -Махачкала. -1988.

146. Структурные общности кавказских языков. -М. -1978.

147. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука. - 1990.

148. Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. 2-е изд. (пол ред. Бондарко А.В.) М.:Эдиториал УРСС, 2001.

149. Типология и теория языка. От описания к объяснению. (К 60-летию Александра Евгеньевича Кибрика. М. - 1999.

150. Типология каузативных конструкций. Морфологический каузатив. -Л. -1969.

151. Типология конструкций с предикатными актантами. -JI. -1985.

152. Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. — Л. -1974.

153. Элементы цахурского языка в типологическом освещении. М .- 1999.

154. Alekseev М.Е. Rutul by M.E.Flekseev. — Six minor lezgian languages.-The Indigenous Languages of the Caucasus. -Cleveland State University. -1994. P.p. 213255.

155. Anderson St. On the notion of subject in ergative languages. -Subject and topic. New-York San Francisco - London. — 1976.

156. Catford J.C. Ergativity in Caucasian Languages. — Montreal. Working Papers in Linguistics. — 1976.

157. Keenan E.L. Towards a universal definition of subject. Ch. N.Li (ed). Subject and Topic. N.Y.: Academic Press. - 1976. P. - 303-333.

158. Comrie B. Language Univerals and Linguistic Typology. -Oxford, UK and Cambridge, USA. — 1989.

159. Comrie, B. Language Universals and Linguistic Typology. -Blackwell. Great Britain.-1993.

160. Dixon ,R.M.W. Ergativity. Cambridge University Press. 1995. Harris, A. C. Inversion as a Rule of Universal Grammar: Georgian Evidence. -Studies in Relational Grammar. 2. -The University of Chicago press. - 1984.

161. Firbas , J. Functional sentence perspective in written and spoken communication. Cambridge University Press. 1992.1.koff, G. Women, Fair, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. The University of Chicago Press. 1990.

162. Palmer, F.R. Grammatikal roles and relations. -Cambridge University Press.1994.

163. Prince ,E.F. The ZPG Letter: Subjects, Definiteness, and Information-status. Discourse description.Diverse Linguistic analises of a fund-raising text. Amsterdam / Philadelphia. 1992.

164. Reinhart T., Reuland E. Anaphors and logofors: An argument structure perspective // Koster J., Reuland E. (eds). Long-distanse anaphora. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 283-321.

165. Schulze Wolfgang. The Diachrony of Personal Pronouns in East Caucasian. — Abstract of Eighth Caucasian Colloquium.- Leiden, Netherlands. — 1996.

166. Van Valin ,R.D., La Polla, R.J. Syntax. Structure, meaning, and function. -Cambridge University Press. 1997.