автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Грамотность населения Урала в конце XIX в.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Сафронов, Алексей Анатольевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I.

ПОДГОТОВКА И ПРОВЕДЕНИЕ ПЕРВОЙ ВСЕОБЩЕЙ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ 1897 г.

1.1. Проекты переписи, ее нормативная база, деятельность

Главной переписной комисии.

1.2. Проведение переписи на Урале.

Глава II.

МАТЕРИАЛЫ ПЕРЕПИСИ 1897 г. КАК ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ УРОВНЯ ГРАМОТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ

2.1. Разработка данных о грамотности населения и их информационный потенциал.

2.2. Методика обработки данных о грамотности.

Глава III.

ГРАМОТНОСТЬ ОСНОВНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП НА УРАЛЕ ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРЕПИСИ 1897 г.

3.1. Грамотность дворян и чиновников.

3.2. Грамотность духовенства.

3.3. Грамотность «городских сословий».

3.4. Грамотность «лиц сельского состояния».

Глава IV.

РАЗЛИЧИЯ В ГРАМОТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ УРАЛЬСКИХ ГУБЕРНИЙ, ЖИТЕЛЕЙ УЕЗДОВ И ГОРОДОВ

Глава V.

УРОВЕНЬ ГРАМОТНОСТИ НАРОДОВ УРАЛА ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРЕПИСИ 1897 г.

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Сафронов, Алексей Анатольевич

Грамотность, определенная степень владения человеком навыками чтения и письма в соответствии с грамматическими нормами родного языка. Применительно к характеристике населения — один из базовых показателей его социально-культурного развития» — такое определение понятия грамотности дается в новом издании «Педагогической энциклопедии»1.

Конкретное содержание понятия «грамотность» менялось исторически. В Словаре Брокгауза и Эфрона в 1898 г. отмечалось: «Под словом "грамотный" обыкновенно подразумевают человека, умеющего читать и писать, или только читать на каком-либо языке. В более точном смысле это слово применяется лишь к людям, умеющим читать и вместе с тем писать, в отличие от людей "полуграмотных", т. е. умеющих только читать»2.

Вопросы фиксации грамотности и ее статистического оформления в переписях населения в конце XIX и начале XX вв. обсуждались на международных статистических конгрессах. После второй мировой войны эти вопросы входили в повестку дня международных совещаний, посвященных демографической статистике и программам переписей населения — IV сессии Социально-экономического совета ООН в 1949 г., конференции европейских статистиков в Женеве в 1955 г. и др. Основываясь на решениях этих совещаний, Генеральная конференция ЮНЕСКО (Организация Объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры) на своей 10 сессии в Париже в 1958 г. рекомендовала всем странам при проведении переписей населения считать Кузьмин М.Н. Грамотность // Российская педагогическая энциклопедия: В двух томах.

М„ 1993. Т. 1. С. 227.

2 Рубакин В. Грамотность // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон

СПб., 1893. Т. IX-а. С. 537. грамотными лиц, умеющих читать с пониманием прочитанного и написать краткое изложение своей повседневной жизни1.

На IX сессии ЮНЕСКО в 1956 г. по инициативе демографической комиссии ООН, кроме определения кого считать грамотным, было принято определение кого относить к полуграмотным или малограмотным, а именно: умеющих читать с пониманием прочитанного, но не умеющих написать краткое изложение своей повседневной жизни2.

В 1978 г. был принят новый, дополненный вариант определения грамотности: «грамотным считается тот, кто может участвовать во всех видах деятельности, в которых грамотность необходима для эффективного функционирования его группы или общины и которые дают ему также возможность пользоваться чтением, письмом и счетом для своо его собственного развития и для развития группы или общины» .

Грамотность является одним из важнейших показателей уровня развития общества, культуры народа, страны. Грамотность — это основание, на котором строится развитие человека, она открывает путь к более широкому познанию мира, к творчеству. Человек, владеющий грамотой, умеющий читать и писать, получает возможность углублять знания, получить общее или профессиональное образование. В ряде стран Западной Европы еще в пору абсолютной монархии были приняты законы об обязательном школьном обучении, и грамотность стала достоянием широких народных масс.

Правительства стран, вступивших на путь индустриального развития, в силу объективных факторов — широкой потребности в квалифицированных кадрах для различных отраслей промышленности, развития промыслов, торговли, армии — начали предпринимать активные действия по распространению грамотности среди населения, по развитию сети народных школ.

Поскольку грамотность является важнейшим показателем уровня развития культуры народа, она является объектом пристального изу

1 Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР (истори-ко-статистические очерки). М., 1964. С. 10.

2 Там же. Кузьмин М.Н. Грамотность / / Российская педагогическая энциклопедия: В двух томах.

М„ 1993. Т. 1. С. 227. чения со стороны статистиков, историков общества, педагогики, культурологов. Изучается грамотность населения стран, народов, их населяющих, отдельных регионов, городов и сел, сословий и т. д. При наличии полных и достоверных данных, сопоставимых между собой, появляется возможность проведения широких сравнительных исследований.

Источники, позволяющие проследить распространение грамотности в народе, различны. Особое место среди них принадлежит материалам всеобщих переписей населения, которые учитывают все население, содержат разбивку данных по полу, возрасту, национальности, месту проживания, вероисповеданию и т. д. и позволяют изучать уровень грамотности в тесной связи со всеми этими признаками. Благодаря охвату всего населения эти данные являются наиболее полными, точными и объективными.

В России первая всеобщая перепись населения состоялась в 1897 г. В ходе ее проведения впервые были собраны уникальные данные о грамотности, под которой тогда понималось лишь умение читать. Совсем незадолго до этого, в 1861 г. Россия вступила на путь капиталистического развития, что дало мощный толчок распространению грамотности. Одной из буржуазных реформ 1860-х гг. была реформа образования. Большое влияние на распространение грамотности в народной среде оказали земская реформа 1864 г. и городская 1870, предусматривавшие открытие школ новыми органами местного самоуправления: в губерниях и уездах — земствами, в городах — городскими думами и управами. В 1864 г. было утверждено Положение о приходских попечительствах и о церковно-приходских школах, поощрявшее открытие при приходах школ для обучения детей, особенно в деревнях бывших крепостных крестьян.

Все эти школы назывались «правильно организованными». Во второй половине XIX в. росла сеть и т. н. «неорганизованных» школ — школ грамоты, в которых детей православных крестьян обучали чтению, письму, счету и основам религии несколько осенне-зимних месяцев в году; магометанских школ, действовавших в деревнях с мусульманским населением; еврейских хедеров.

Представляет специальный интерес вопрос о том, каково же было влияние развивающейся сети школ на уровень грамотности населения, какие социальные группы российского общества к концу века были наиболее грамотными, какие отставали, каковы были различия в уровне грамотности мужчин и женщин, горожан и селян, лиц различных национальностей. Материалы Первой всеобщей переписи населения 1897 г. позволяют дать исчерпывающий ответ на эти вопросы.

1897 год — важный рубеж в истории страны, это не только конец столетия, но и завершающий этап пореформенного развития страны в условиях капитализма. Данные о тендерной грамотности, т.е. грамотности отдельных поколений, имеющиеся в материалах разработки переписи, позволяют проследить, как росла грамотность от поколения к поколению, и каким был уровень грамотности молодежи в возрасте 10-19 лет накануне нового XX столетия.

Так как все последующие переписи населения проводились в эпоху социализма, данные об уровне грамотности населения в 1897 г. являются отправной точкой при проведении сравнений с поступательным развитием грамотности населения в годы советской власти.

Поскольку каждая из переписей проводилась по своей программе, имела свои особенности, в том числе и разработки полученных данных, необходимо знать и учитывать все эти факторы, применять правильную методику подсчета данных. Только так можно получить в результате подсчетов многочисленных числовых показателей достоверные данные о грамотности, соответствующие действительности. И только в этом случае эти данные будут пригодны для последующих сравнительных исследований. Отсюда важность специального источниковедческого изучения материалов Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.

Разработчики материалов этой переписи в «Общем своде по империи результатов разработки данных» и в предисловиям к отдельным томам материалов переписи по конкретным губерниям сами вычислили ряд наиболее общих показателей грамотности населения. Удельный вес грамотных вычислялся по отношению ко всей массе населения, начиная с младенцев, тем самым и без того низкие показатели грамотности населения Российской империи искусственно еще более занижались. Эти заниженные данные, как правило, использовались и в литературе. В предисловиях к томам погубернской разработки данных показатели грамотности высчитывались по разной методике, в ряде случаев это не оговаривалось. В связи с этим возникает настоятельная необходимость получения правильных показателей грамотности — относительно грамотно-способного населения, — исключения из подсчетов тех, кто в силу малого возраста не мог овладеть грамотой; создания представительной базы данных, сопоставимой по отдельным губерниям, регионам страны, в отношении одних и тех же сословных, возрастных, национальных групп и т. д.

Поскольку всеобщие переписи населения проводятся периодически, большое значение имеет изучение опыта проведения переписей в прошлом. Проведение таких важных кампаний требует длительной подготовки, проведения разъяснительной работы среди населения. В ходе проведения переписей и ее организаторам, и переписчикам приходится сталкиваться с рядом сходных проблем — разработки программ переписи, обеспечением финансирования, печатанием переписных листов, организацией местных комиссий, подготовкой квалифицированных переписчиков, большим объемом их работы при сравнительно низкой оплате труда, подготовкой населения, отказом некоторых лиц давать о себе сведения и т.п.

В октябре 2002 г. в России состоялась очередная всеобщая перепись, полученные в ходе ее данные уже начали обрабатываться. В средствах массовой информации обсуждаются проблемы этой кампании. В этих условиях особый интерес вызывает изучение подготовки, организации первой переписи населения, особенностей ее проведения, программы, методов разработки и публикации данных. После проведения первой переписи прошло всего одно столетие и ее материалы позволяют особенно ярко показать, насколько далеко мы ушли вперед в распространении грамотности, в развитии образования.

Степень изученности проблемы. Научный интерес к проблемам грамотности населения России начал формироваться во второй половине XIX в., когда начали составляться первые своды статистических данных, учитывавших показатели грамотности населения, появились первые специальные исследования. Показательно, что Н.Г. Чернышевский, не располагая конкретными данными, в одной из своих статей в 1859 г. пытался приблизительно прикинуть число грамотных в России: «По самым щедрым расчетам предполагается, что из 65 или 70 миллионов жителей Русской империи, людей, умеющих читать, набирается до 5 миллионов. Но эта цифра, по всей вероятности слишком велика. Большинство грамотных людей сосредоточено в городах; в селах едва ли наберется половина того, сколько находится в городах. Но и в городах гораздо больше половины жителей еще не знают грамоты. Судя по этому, едва ли мы ошибемся, положив число грамотных людей в России, не превышающим 4 миллионов»1.

В середине — начале второй половины Московское общество сельского хозяйства в 1848 г. опубликовало материалы, подобранные С.А. Масловым, о распространении грамотности среди крестьян2. В 60-80-е гг. XIX в. были проведены статистические обследования состояния грамотности сельского населения в центральной России — о в Костромской, Московской, Псковской губерниях .

В Костромской губернии, наиболее развитой в промышленном отношении, грамотность сельского населения в 1867 г. составляла 8,6%, в том числе среди мужчин — 16,2%, среди женщин — всего 2%. В. Пирогов отмечал большие различия в уровне грамотности населения отдельных уездов и особенно волостей. Он пришел к выводу, что «грамотность в Костромской губернии наиболее распространена . в местностях с промышленным отхожим населением и промышленно-торговыми центрами»4. В Московской губернии общий показатель грамотности крестьян на 1869 г. был ниже, составлял 7,5%, но отмеча Чернышевский Н.Г. Суеверие и правила логики // Полное собрание соч. Т. 4. СПб., 1906. С. 556.

2 О всенародном распространении грамотности в России на религиозно-нравственном основании /Сост. С.А. Маслов. М„ 1848.

Боголепов Н. Статистические сведения о грамотности крестьянского населения Московской губернии по подворной переписи 1869 и 1883 гг. / / Статистический ежегодник Московской губернии за 1895 г. М., 1896.; Материалы для статистики Костромской губернии / Под ред. В. Пирогова. Вып. I. Кострома, 1870. Вып. II. 1875. Семевский М. Грамотность в деревнях государственных крестьян Псковской губернии в 1863 г. СПб., 1864.

4 Материалы для статистики Костромской губернии. Вып. II. С. 204. лась та же картина значительного разброса показателей грамотности крестьян в отдельных уездах.

П. Семевский изучал грамотность крестьян Псковской губернии на 1863 г., общий показатель ее составил 1,7%. Он показал, что грамотность временнобязанных крестьян, то есть бывших крепостных, была гораздо ниже, чем государственных. Важным представляется следующее замечание П. Семевского: даже среди грамотных крестьян 2/з знали молитвы, могли читать церковную печать, но отнюдь не гражданскую (например, старообрядцы), лишь немногие крестьяне могли разобрать написанное, а еще реже сами написать письмо1.

Г. Данилевский, исследовавший сеть сельских школ в Харьковской губернии на 1864 г., привел свое мнение о грамотности крестьян, основанные на личном посещении около 100 сел и деревень. На его расспросы в волостных правлениях, канцеляриях о числе грамотных взрослых и детей он получил ответ, что на 100 душ крестьян приходится не более 2-х и редко 3-х человек, знающих грамоту. Были села и волости, где на 300 и более жителей не встречалось ни одного грамотного2.

В 80-х годах XIX в. начали проводиться подворные переписи сельского населения земскими статистиками. Их изучением занялся Н. Бычков, он свел воедино показатели переписей о грамотности населения 110 уездов 18 губерний Центральной России, Юга, Поволжья и Малороссии, причем данные по 105 из них касались пятилетия 1882о

1886 гг. В целом, были изучены данные о грамотности почти 15 млн. человек, или седьмой части населения страны. Автор пришел к елео дующим выводам: 1) более /4 детей школьного возраста в эти годы не обучались грамоте из-за «экономической необеспеченности», 2) более высокий уровень грамотности отмечался у промыслового населения по сравнению с чисто земледельческим. Грамотность крестьян вблизи крупных городов была значительно выше общего уровня. Так, в Мос

1 Семевский М. Грамотность в деревнях государственных крестьян. С. 86—87.

2 Данилевский Г. Об образовании низших классов России. Сельские училища и народное образование в Харьковской губернии // Отечественные записки. 1864. № 4. С. 533—535. Бычков Н. Грамотность сельского населения по данным земской статистики // Юридический вестник, 1890, июль-август. С. 309—322. ковской и Санкт-Петербургской губерниях удельный вес грамотных составлял 20,2%, в 92 остальных уездах — только 8,1%; 3) существовала прямая зависимость уровня грамотности крестьян от величины надела и количества рабочего скота — наиболее высокий уровень грамотности был у состоятельных крестьян, 5) дальнейший ход народного образования находится в прямой зависимости от «экономического благосостояния». Бычков проследил и распространение грамотности среди представителей разных национальностей, по его заключению «великорусское население малограмотнее немцев-колонистов», особенно женщины, а среди «инородцев» грамотность ниже, чем у русских1.

Н.А. Благовещенский составил на основе земских подворных переписей свод хозяйственных сведений2. В сборник он включил данные земских обследований по 22 губерниям России из 34, по 123 уездам, за 1880-1887 гг. В программу земских подворных переписей включались данные о грамотности и о числе учащихся. Н.А. Благовещенский свел эти данные, вычислил общий процент грамотных по каждой из губерний, процент грамотности мужчин, женщин, а также процент учащихся к населению. В сводку данных вошли сведения по Пермской губернии за 1885-1887 гг. и Вятской за 1884-1887 гг.3

В.П. Вахтеров специальную работу посвятил изучению условий, способствующих повышению грамотности в народе4. На примере ряда уездов Черноземной России он показал, что зачастую при увеличении количества земли и скота в несколько раз, уровень грамотности возрастал лишь на доли процента. Иногда наблюдалась обратно пропорциональная зависимость размера надела и количества рабочего скота с уровнем грамотности у крестьян, т.е. сделал вывод, противоположный Н. Бычкову.

Автор рассмотрел вопрос о влиянии исповедуемой народом религии на развитие грамотности. В зависимости от установок, которые де

1 Бычков Н. Грамотность сельского населения по данным земской статистики. С. 311, 318, 320-322.

2 Сводный статистический сборник хозяйственных сведений по земским подворным переписям / Сост. Н.А. Благовещенский Т. I: Крестьянское хозяйство. М., 1893.

3 Там же. С. 124, 128.

4 Вахтеров В.П. Условия распространения образования в народе. М., 1895. лало духовенство разных конфессий, процент грамотных в различных местностях России колебался от 95% до 2%, а среди женщин даже до 1% грамотных. По заключению В.П. Вахтерова, более всего развитию грамотности способствовал протестантизм, требовавший от верующего знания грамоты для самостоятельного чтения Библии и прохождения обряда конфирмации, условием допуска к которому являлось наличие первоначального образования. Иудаизм способствовал усвоению грамоты евреями через школы, создававшиеся при синагогах. Меньшее влияние на распространение грамотности, по мнению автора, оказывал католицизм, предусматривавший постижение религии в основном через устные выступления священников на проповедях. Еще ниже роль ислама как фактора, способствовавшего грамотности. По мнению Вахтерова, влияние религии на грамотность — определяющее и «везде выступает с особенною яркостью»1.

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона изданном в 1898 г., была помещена статья «Грамотность». Ее автор Н. Рубакин впервые охарактеризовал способы, позволявшие проследить распространение грамотности в народе2. Во-первых, это изучение грамотности призывников, отражающей уровень грамотности молодых людей из разных слоев общества, различных регионов страны, а благодаря периодичности призывных кампаний позволяющей судить о динамике роста грамотности. Н. Рубакин отметил и недостатки этого способа — он применим только для стран с всеобщей воинской обязанностью, касается только мужчин, причем только призывного возраста.

Второй способ изучения грамотности может базироваться на предположении о прямой пропорциональной зависимости между числом начальных школ и учащихся в них и общей грамотностью народа. Но этот способ дает представление лишь о распространении грамотности среди детей школьного возраста, к тому же нельзя утверждать, что все учившиеся в начальной школе стали грамотными.

1 Вахтеров В.П. Условия распространения образования в народе. М., 1895. С. 6—7, 16—17.

2 Рубакин Н. Грамотность / / Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1893. Т. IX-а. С. 537-539.

Третий метод — исследование грамотности лиц, вступавших в брак. Он имеет особое значение для стран, где не вводилась всеобщая воинская обязанность. К положительным сторонам его относится то, что под наблюдение попадают лица обоих полов, разных сословных групп и вероисповеданий. Но показатели, полученные таким способом, в основном относятся к молодым возрастным группам, у которых уровень грамотности выше средних показателей для всего населения.

Н. Рубакин предложил изучать и грамотность лиц, отбывавших наказания в местах лишения свободы — преступления совершаются людьми обоего пола, выходцами из всех социальных слоев и возрастных групп. Однако, к серьезным недостаткам этого метода относится то, что преступления по месту совершения (город, село), возрастам и сословиям распределяются неравномерно, наибольший процент преступлений падает на промышленные центры и города, кроме того, многие преступления могут осуществляться только грамотными людьми.

Самым полным и точным способом получения данных о грамотности, по мнению Н. Рубакина, являются переписи населения. Их данные являются наиболее объективными и точными, так как в них учитываются люди обоих полов, всех возрастных групп и т. д.

Автор статьи подробно охарактеризовал факторы, способствующие развитию грамотности — географический, этнографический, экономический и религиозный, политический строй государства, — привел данные о грамотности по отдельным территориям России на основе ранее опубликованных исследований. Поскольку данные переписи населения России 1897 г. еще не были обработаны, Н. Рубакин использовал сведения о проценте неграмотных новобранцев по отдельным губерниям, составил список 50 губерний, где более 75% призванных на службу было неграмотно (год не указан, предположительно 1887). Вятская губерния здесь на 22 месте (83,43% неграмотных), Пермская — на 23 месте (83,54% неграмотных), Оренбургская — на 39-м (87,24%), Уфимская — на последнем, 50-м (93,59% неграмотных новобранцев)1. Рубакин Н. Грамотность // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1893. T.IX-a. С. 548.

Во второй половине XIX — начале XX в. появились специальные работы, посвященные изучению грамотности населения Урала — в отдельных населенных пунктах, отдельных губерниях за определенный год. Так, С. Нурминский вычислил данные о грамотности мужчин и женщин, вступавших в брак в Вятской губернии в 1871-1872 гг. Общий показатель грамотности в основном молодого поколения Вятской губернии, вычисленный им на основе записей православных и единоверческих церквей — 4,59%, среди мужчин — 8,4%, среди женщин — 0,78% \ В другой статье С. Нурминский расширил круг сведений о грамотности вятского населения2. Н. Спасский привел данные о грамотности населения Вятской губернии в ряду других статистических сведений о крае3. В 1914 г. на общеземском съезде, проходившем в Харькове, П.Н. Луппов доложил результаты своей работы по изучению грамотности крестьян одного из сельских приходов Вятской губернии на основе обработки данных о заключении 3 216 браков в 1839-1907 гг.4

В Пермской губернии к проблеме изучения грамотности населения обратились учителя и деятели земства. Учитель П. Астафьев на примере села Щербаковского Камышловского уезда показал различия в уровне грамотности мужчин и женщин, источники получения грамотности5. Он же поднял вопрос о важности и необходимости «распространения однородных исследований о состоянии грамотности на возможно больший район», предложил редакции «Сборника Пермского земства» ходатайствовать перед губернским земством «о правильной с организации этих исследований» . К сбору сведений о грамотности, по мнению П. Астафьева, следовало привлечь в летние каникулы учителей за некоторое вознаграждение, а обработку сведений поручить од

1 Нурминский С. Статистические сведения о числе грамотных и неграмотных в православном и единоверческом населении Вятской губернии. Вятка, 1875. С. 2, 69.

2 Нурминский С. Грамотность в населении Вятской губернии // Календарь Вятской губернии на 1888 г. Вятка, 1887. Спасский Н. Статистическое описание Вятской губернии и справочные сведения. Вятка, 1875.

Луппов П.Н. Один из способов определения грамотности населения // Труды общеземского съезда в г. Харькове по статистике народного образования. Харьков, 1914.

Астафьев П. Заметка о степени распространении грамотности в селе Щербаковском Камышловского уезда // Сборник Пермского земства. 1885. № 13. С. 316—320. Астафьев П. Путь для исследования грамотности в населении Пермской губернии // Сборник Пермского земства. 1885. № 16. С. 390—391. ному из специалистов губернского земства. П. Астафьев разработал и программу сбора данных из 14 вопросов, в том числе о том, где учился человек (в школе, в солдатах, дома), позабыл ли письмо, чтение, какие книги имеются в семье.

Специальное внимание в земских изданиях стало уделяться освещению вопросов внешкольного образования — деятельности Общества попечения о народном образовании, конкретных воскресных школ, в которых овладевали грамотой подростки и взрослые люди до 40 лет и старше1. Д. Бобылев в серии статей о роли книги в культурной жизни деревни показал, как распространение грамотности среди крестьян способствовало и распространению и специальных знаний о сельском хозяйстве, особенно среди молодежи2.

Земский статистик Е.И. Красноперов в работе, посвященной быту Дедюхинского горнозаводского поселения Пермской губернии, на основе данных посемейной переписи отметил большой процент грамотных среди подростков в 80-х гг. XIX в. По его мнению «в последние годы стремление к грамотности в населении вдвое превышало подобное же стремление в предыдущих поколениях»3.

В 1896 г. были опубликованы результаты кустарной переписи, проведенной в Пермской губернии в 1894-1895 гг.4 Она охватила 8 991 семью кустарей (72% всего их числа, не считая наемных рабочих), в ней имелись и данные о их грамотности, более низкой у кустарей, связанных с земледелием, по сравнению с не занимавшимися им. Отчеты и известия о деятельности земских учреждений. Воскресные школы и школки домашнего обучения в Ольховской волости Шадринского уезда / / Сборник Пермского земства. 1884. № 7. С. 121-126. Бобылев Д. Общественная инициатива в деле развития внешкольного образования народа в Красноуфимском уезде (Из отчета о деятельности местного Общества попечения о народном образовании за 1896 и 1897 гг.) // Сборник Пермского земства. 1898. № 3-4. С. 69-94.

2 Бобылев Д. Книга и ее культурная роль в деревне // Сборник Пермского земства. 1895. № 5—6. Отд. III. С. И—19. Он же. К вопросу о распространении среди населения сельскохозяйственных знаний (Статистический очерк) // Сборник Пермского земства. 1896. № 1. Отд. III. С. 1-21.

3 Красноперов Е.И. Очерк экономического быта Дедюхинского заводского населения по данным посемейной переписи. Пермь, 1886.

4 Обзор Пермского края. Очерк состояния кустарной промышленности в Пермской губернии. Пермь, 1896.

В.И. Ленин, изучавший материалы этой кустарной переписи, отметил, что среди неземледельческого населения темпы роста грамотности были выше у женщин, чем у мужчин1. В работе «Развитие капитализма в России» он подчеркнул, что в Пермской губернии большое значение имели торгово-промышленные села, привлекавшие к себе население из деревень и отличавшиеся «обыкновенно более высокой грамотностью населения»2.

Уральский статистик и земский деятель П.А. Голубев в конце XIX — начале XX вв. опубликовал историко-статистические сборники сведений, касающихся экономики и культуры Вятской, Уфимской и Пермской губерний. Он привел сведения не только о школах и числе учащихся в них, но и впервые систематизировал данные о грамотности новобранцев пореформенного периода. В таблицах имеются данные на каждый год об общей численности призванных на службу новобранцев, числе неграмотных, умеющих читать и писать. П.А. Голубев подсчитал и процент грамотных по отношению к общей массе новобранцев3.

Уже в дореволюционной историографии в конце XIX - начале XX вв. появился ряд работ, посвященных подготовке и проведению Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. Центральный статистический комитет МВД в 1890 г. опубликовал материал, освещающий первые шаги подготовки к проведению всеобщей переписи. Были охарактеризованы различные методы учета населения, использовавшиеся в России в XIX столетии, раскрыты предложения специальной комиссии по проведению переписи, ход обсуждения проектов переписи в ведомствах в 70-80-х гг. XIX в.4 Ленин В.И. Кустарная перепись 1894/95 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности // Полн. собр. соч. М., 1971. Т. 2. С. 364.

2 Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Там же. Т. 3. С. 567—568. Голубев П.А. Историко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края. Вятка, 1896; Он же. Сборник статистических сведений по Уфимской губернии: Историко-статистические таблицы. Уфа, 1900. Т. VII. Ч. III; Он же. Историко-статистические таблицы по Пермской губернии, составленные по отчетам, ежегодникам и специальным изданиям разных министерств. Пермь, 1904. Очерк развития вопроса о всеобщей народной переписи в России / / Временник Центрального статистического комитета МВД. СПб., 1890. № 16. С. 1-106. Прил. 1-48.

Через год после проведения Первой всеобщей переписи вышла в свет книга В. Пландовского, посвященная опыту организации и проведения переписей населения в разных странах мира; автор коснулся и проведения Первой всеобщей переписи населения в России1. Он критически оценил бюрократический состав переписных комиссий, отказ властей привлечь в их состав представителей науки, специалистов-статистиков. Специальный параграф В. Пландовский посвятил «технической стороне» подготовки переписи: проанализировал форму переписных листов, кратко рассмотрел инструкции органам переписи, несколько замечаний сделал о предварительных подсчетах ее результатов. Особое внимание автор уделил работе счетчиков, ввел в научный оборот данные об их количестве — 150 тыс. человек. Участвуя в переписи в качестве счетчика в Санкт-Петербурге, В. Пландовский показал затруднения, которые возникали при ответах на неудачно сформулированные вопросы переписного листа.

В связи с внесением в Государственную думу двух проектов МВД (реформы административной статистики в России и проведения второй всеобщей переписи населения) специалист по статистике А. Котельников в 1909 г. издал книгу, представлявшую собой переработку своих статей, опубликованных в периодической печати в период подготовки о и проведения переписи . Интерес к работе А. Котельникова повышается в связи с тем, что автор сам участвовал в обработке материалов переписи в Центральном статистическом комитете в качестве редактора отдела переписи, ответственного за участок разметки и проверки перео писного материала . А. Котельников поднял важный вопрос о необходимости подготовки населения к переписи, дал оценку деятельности губернских переписных комиссий, подверг критике ряд вопросов программы переписи.

Работы В. Пландовского и А. Котельникова могут рассматриваться не только в качестве литературы, они являются и своеобразными источниками о подготовке переписи, так как в них излагаются мнения См.: Пландовский В. Народная перепись. СПб., 1898.

2 См.: Котельников А. История производства и разработки всеобщей переписи населения 28 января 1897 Г. СПб., 1909.

3 См. Об этом: РГИА. Ф. 1290. Оп. 10. Д. 109. Л. 3. авторов как специалистов в области статистики, современников и участников ее проведения. Эти работы носят определенный публицистический характер, так как рассматривают организацию переписи как одну из важнейших проблем своего времени, к тому же, как уже отмечалось, А. Котельников написал свою книгу на основе статей, опубликованных в периодической печати.

На протяжении 1897 - 1905 гг. Центральный статистический комитет публиковал результаты разработки материалов переписи в 113 томах. Вышло 8 кратких выпусков результатов переписи1 и 89 отдельных томов с подробной разработкой данных по каждой губернии и некоторым крупным городам — Петербургу, Москве, Одессе, Варшаве — и острову Сахалин.

Материалы по Уралу были опубликованы в 1904 г., по Вятской губернии — в 10 томе, Пермской — 21-м, Оренбургской — 28-м, о

Уфимской — 45-м . Каждый том имел предисловие, в котором сами статистики дали краткий обзор ее результатов, в том числе впервые привели результаты своих расчетов показателей грамотности населения. По каждой губернии структура этих данных была различна, как и методика подсчетов. Автору диссертации удалось установить это в процессе сопоставления приводимых в предисловиях данных с результатами собственных расчетов.

По каждой губернии приводились: общий показатель грамотности населения, отдельно — мужчин и женщин. Они вычислялись по отношению ко всей массе населения, включая младенцев. По Уфимской же губернии они вычислены по отношению к грамотноспособному населению от 10 лет и старше. По Оренбургской и Уфимской губерниям имеются данные о грамотности жителей городов и сельской местности. При этом по Оренбургской губернии подсчеты этих показателей грамотности выполнены по отношению к населению от 7-ми лет и старше,

1 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: В 8 вып. СПб.: Центр, стат. комитет, 1897—1905. Названия выпусков см. в списке источников.

2 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г. СПб.: Центральный статистический комитет, 1904. Т. 10. Вятская губерния; Т. 21. Пермская губерния; Т. 28. Оренбургская губерния; Т. 45. Уфимская губерния. по Уфимской губернии — от 10 лет и старше. Учитывая различие методик подсчетов данных самими разработчиками, неправомерно использовать эти данные для сравнения уровней грамотности отдельных губерний, как это у нас делается в литературе.

По всем губерниям, кроме Уфимской, были представлены показатели грамотности отдельных национальностей (для мужчин и женщин): по Вятской — 10 национальных групп, по Пермской — 13, по Оренбургской — 14 национальных групп. Эти подсчеты были выполнены по отношению ко всей массе населения, включая младенцев. Выведены и общие показатели грамотности четырех сословных групп (включая мужчин и женщин, с младенческого возраста). По Уфимской губернии эти данные отсутствуют.

В предисловиях к томам по всем четырем губерниям приводились общие показатели грамотности мужчин и женщин по возрастным группам, с шагом в 10 лет. При этом по Вятской и Уфимской губерниям первой группой являлось поколение 10-19 лет, по Пермской были выделены когорты до 5 лет, от 5 до 9 лет, в Оренбургской — 7-14 лет, 15-19 лет.

Разработчики погубернских материалов переписи придавали столь большое значение показателям грамотности населения, что уже в первой таблице каждого тома привели данные об удельном весе грамотных по каждому уезду, городу по отношению ко всей массе населения. (В прочих материалах переписи дается только количество грамотных, без подсчетов). Эти несколько десятков готовых показателей грамотности населения Урала позднее и стали использоваться исследователями.

После издания материалов по отдельным губерниям в 1905 г. вышел двухтомный «Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения»1. В первом томе разработчики переписи также представили ряд вычисленных ими показателей грамотности населения. Из 44 приложений четыре касаются гра

1 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 Г. Т. 1-2. СПб., 1905. мотности1. Приложение 19 называется: «Процент грамотных обоего пола в населении вообще». В нем представлены итоговые данные о грамотности по каждой губернии России, в том числе и уральским, вычисленные по отношению ко всей массе жителей, начиная с младенцев, вместе мужчин и женщин. Приложение 20 — «Процент грамотных обоего пола в городах» — содержит итоговые показатели удельного веса грамотных горожан по каждой губернии, вместе мужчин и женщин. Приложения 21 «Процент грамотных мужчин в населении вообще» и 22 «Процент грамотных женщин в населении вообще» представляют показатели грамотности отдельно мужчин и женщин по каждой губернии России. Во всех этих таблицах вычисления сделаны в отношении всей массы населения, включая младенцев. Именно эти общие показатели грамотности населения России впоследствии стали активно использоваться исследователями.

В советской историографии наиболее крупным исследователем переписей населения явился А.И. Гозулов. В 1936 г. он издал монографию, посвященную истории их проведения не только в России, но и за рубежом. Автор кратко остановился на действиях комиссии при Министерстве финансов, которая делала предложения по проведению Первой всеобщей переписи населения России, охарактеризовал два проекта переписи, раскрыл ее цели, технику проведения, затронул вопрос о руководстве ее проведением и практическом осуществлении. Специальное внимание автор уделил недостаткам в организации переписи2.

В 1941 г. А.И. Гозулов опубликовал большое исследование о местных переписях населения, проводившихся в России до революции. По его подсчетам, с 1862 по 1917 гг. было проведено 106 городских переписей в 69 городах. В ряде городов прошло несколько переписей: в Петербурге — 8 переписей, в Москве и Харькове — по 4, в Иркутске — 53.

Как справедливо отмечал А.И. Гозулов, опыт проведения местных городских переписей сыграл немалую роль в организации переписи 1897 г. и разработке методов статистического изучения населения. Ис Первая всеобщая перепись. Общий свод. Т. 1. С. 38—45, 88—89.

2 Гозулов А.И. Переписи населения СССР и капиталистических стран. М., 1936. Гозулов А.И. История отечественной статистики, (краткие очерки). М., 1957, С. 28. пользуя западноевропейский опыт проведения переписей, российские статистики видоизменяли его в соответствии с условиями жизни городов страны. Тем самым, обогатили местную статистическую практику. Но автор отмечал и недостатки городских переписей — проводились они нерегулярно и без участия Центрального статистического комитета, материалы переписей, особенно малых провинциальных городов, зачастую содержали дефекты. Из-за нехватки средств материалы многих переписей были разработаны лишь частично, опубликованы по сокращенным программам, а многие остались в качестве архивного материала1. В сжатом виде результаты исследований переписей представлены А.И. Гозуловым в его очерках по истории отечественной статистики2.

В советской историографии данные переписи 1897 г. стали широко использоваться для изучения грамотности населения в масштабах всей страны наряду с другими, более ранними по времени появления источниками. А.Г. Рашин в монографии, посвященной населению России за период 1811-1913 гг., в одной из глав рассмотрел вопрос о грамотности3. Он впервые систематизировал и проанализировал основные статистические данные о грамотности с 1860-х до 1913 г. Учитывая большие различия в грамотности сельских и городских жителей, А.Г. Рашин правомерно рассмотрел основные показатели грамотности отдельно для городов и сел. Особое внимание автор уделил сельскому населению центральных губерний России, он использовал данные о грамотности из работ своих предшественников, а также из материалов земских подворных переписей, военно-статистических сборников, городских переписей 60-70-х гг. XIX в.4

А.Г. Рашину удалось показать, что уровень грамотности населения России во второй половине XIX в. отличался большой пестротой, имелись большие различия между отдельными губерниями, уездами внутри губерний, городами. Данные о грамотности населения относились к Гозулов А.И. Местные переписи населения до революции // Ученые записки РФЭИ.

Ростов-на-Дону. 1941. Т. 1. С. 249-350.

2 Гозулов А.И. Очерки истории отечественной статистики. М., 1972.

5 Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811—1913 гг.): Статистические очерки. М., 1956.

4 Там же. С. 285-292. разным годам, поэтому каких-либо прямых сравнений показателей грамотности населения отдельных городов, губерний за какие-то отрезки времени с целью выяснения изменений в уровне грамотности не проводилось. А.Г. Рашин свел в единую таблицу наиболее высокие показатели грамотности населения 15 городов России, извлеченные им в основном из городских переписей, проводившихся в 1869-1879 гг. Автор указал год переписи, процент грамотных мужчин, женщин, лиц обоего пола. Среди городов на 10-м месте числился и Екатеринбург с общим показателем грамотности 36,5%, у мужчин — 43,7%, у женщин — 28,6% \

А.Г. Рашин привел данные о грамотности рекрутов за 18671868 гг. для 14 губерний России, в том числе Уфимской, основываясь на данных «Военно-статистического сборника». Ввел в научный оборот общие показатели грамотности новобранцев всей России, начиная с 1874 по 1913 г., а также по 50 губерниям за 1874-1883 гг., 1894, 1904 гг., сделал краткий анализ этих данных2.

Специальное внимание А.Г. Рашин уделил анализу материалов переписи населения России 1897 г. Он представил общие показатели грамотности сельского населения России — 17,4%, мужчин — 25,2%, женщин — 9,8%, а также показатели общей грамотности для каждой из семи возрастных групп (дети до 10 лет, 10-19 лет, . , 50-59, от 60 лет и старше). Аналогичные данные вычислены А.Г. Рашиным и о для городского населения . В качестве примера он привел общие показатели грамотности женщин по отдельным губерниям4, составил таблицы общих показателей грамотности населения Европейской России в 1897 г. по губерниям, включая и уральские5.

А.Г. Рашин в монографии, посвященной формированию рабочего с класса России , рассмотрел вопрос о грамотности рабочих, основываясь на данных переписи 1897 г., опубликованных в специальном томе Рашин А.Г. Население России за 100 лет. С. 295—296.

2 Там же. С. 304-306.

3 Там же. С. 293, 297.

4 Там же. С. 294.

5 Там же. С. 308-309. Рашин А.Г. Формирование рабочего класса России: историко-экономические очерки. М., 1958. С. 579-615.

Численность и состав рабочих в России». А.Г. Рашин показал различия в общих показателях грамотности мужчин и женщин, самых квалифицированных кадров и поденщиков, чернорабочих по России в целом; проанализировал состояние грамотности рабочих Европейской России, занятых в отдельных отраслях, в отдельных производствах фабрично-заводской промышленности; различия в грамотности работников в зависимости от возраста — в сфере промышленности, транспорта и торговли; в обработке волокнистых веществ.

В 1964 г. вышла в свет монография И.М. Богданова, в которой рассмотрена история грамотности и образования в дореволюционной России и в СССР1. Автор кратко охарактеризовал понятия грамотности и образования, использованные в ходе проведении переписей населения, осветил методы исчисления показателей грамотности в практике дореволюционной России и СССР, привел данные о грамотности населения России на основе статистических обследований и работы дореволюционных исследователей.

В работе В.А. Куманева рассмотрено влияние Октябрьской революции на просвещение масс2. В первой главе автор охарактеризовал состояние просвещения в дореволюционной России, в том числе сделал обзор данных о развитии грамотности в стране до 1917 г. Данные переписи 1897 г. он использовал для характеристики русификаторской политики царского правительства, привел показатели грамотности отдельных национальностей России, заимствуя их из работы И.М. Богданова3.

Особо следует выделить работы Б.Н. Миронова, касающиеся методики изучения грамотности населения дореволюционной России. Он обратился к редко используемому способу получения исторической информации — реверсионному прогнозированию, суть которого в вероятностной научно-обоснованной оценке ретроспективы от настоящему к прошлому4. Более подробно он изложил эту методику в Богданов И.И. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР (истори-ко-статистические очерки). М., 1964.

2 Куманев В.А. Революция и просвещение масс. М., 1973.

3 Там же. С. 53-57.

4 Миронов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984. своей статье, посвященной проблеме изучения грамотности в дореволюционной России1. Б.Н. Миронов исходил «из гипотезы о сохранении в XIX в. отдельным индивидом и поколением в целом приобретенной в детстве и юности грамотности». Эта гипотеза, по его мнению, будет верной, при наличии трех условий, если: смертность грамотных и неграмотных почти одинакова, грамотность приобретается, как правило, до 20 лет, рост числа грамотных после 20 лет компенсируется утратой грамотности, приобретенной до 20 лет.

Автор показал, что первое предположение не совсем верно — грамотные живут несколько дольше. С учетом этого Б.Н. Миронов попытался экстраполировать данные о грамотности переписи 1897 г. с шагом в 10 лет вплоть до 1797 г. для населения старше 9 лет, отдельно для мужчин и женщин в городах и сельской местности. На этой основе автор вывел вероятные показатели для населения России вплоть до конца XVIII в.

В исследовании, посвященном малоизученным проблемам истории населения России с 1900 по 1939 год, дается общая характеристика грамотности населения России, составленная на основе таблиц Общего свода по империи, приводятся показатели грамотности мужчин и женщин, лиц обоих полов по отдельным поколениям с разбивкой на городское и сельское население, по сословиям. В этом же издании приводятся два общих показателя, характеризующих уровень грамотности населения России на 1897 г. — 21,1% грамотных, вычисленный разработчиками переписи по отношению ко всему населению, и 72% неграмотных, с оговоркой — не считая детей до 9 лет. Ясно, что более точным будет второй показатель — 28% грамотных2.

В последние 20 лет в историографии появились работы, посвященные специальному изучению вопроса о грамотности уральского населения, основанные как на материалах переписи 1897 г., так и более ранних источниках. Эти работы касаются грамотности крестьян, рабочего Миронов Б.Н. Грамотность в России 1797—1917 годов: Получение новой исторической информации с помощью методов ретроспективного прогнозирования // История СССР. 1985. 4. С. 137-153.

2 Население России в XX веке. Исторические очерки. Т. 1. 1900-1939. М., 2000. С. 21-24. класса, горнозаводского населения Урала в целом, отдельных национальностей.

Пермские историки К.В. Грачева и И.К. Кирьянов проанализировали динамику роста грамотности крестьян трех губерний Урала — Пермской, Вятской и Уфимской во второй половине XIX в., проследили положительное влияние отходничества крестьян на уровень грамотности. На основе материалов подворных переписей 1899-1900 гг. авторы сравнили данные о грамотности крестьян двух характерных уездов Пермской губернии — Шадринского, как сельскохозяйственного, и Екатеринбургского, как промышленного. Они пришли к убедительному выводу о более высокой грамотности бывших государственных крестьян, чем бывших помещичьих, особенно среди женщин1.

Новые данные об уровне грамотности крестьян Вятской губернии в начале XIX в. ввел в научный оборот А.Г. Мосин. Он выявил документ о проведении в 1806 г. в Вятской губернии учета грамотных крестьян мужского пола от 6 до 80 лет с целью выявления лиц для занятия выборных должностей в волостных и сельских обществах. Сопоставив число грамотных с численностью крестьянского населения, автор установил удельный вес грамотных по 131 волости 6 уездов Вятской губернии, показал их неравномерное распределение по волостям и отдельным селам2.

A.M. Сафронова в коллективной монографии, посвященной культуре русского крестьянства Урала XVIII — XIX вв., на основе переписи населения 1897 г. представила общие показатели грамотности «лиц сельского состояния», проживавших в уездах каждой из уральских гуо л берний и городах . В другой монографии A.M. Сафронова рассмотрела роль отдельных видов школ в распространении грамотности среди кре Грачев К.В., Кирьянов И.К. Рост образовательного уровня крестьянства Урала в капиталистический период // Из истории демократической культуры на Урале (XVIII — начало XX в. Пермь, 1986. С. 70-84.

2 Мосин А.Г. Грамотность крестьян Вятской губернии в конце XVIII — середине XIX в. // Крестьянство Урала в эпоху феодализма. Свердловск. 1988. С. 142—145.

3 Сафронова A.M. Грамотность // Традиционная культура русского крестьянства Урала XVIII-XIX вв. Екатеринбург, 1996. С. 179.

4 Сафронова A.M. Сельская школа на Урале в XVIII—XIX вв. и распространение грамотности среди крестьян. Екатеринбург, 2002. С. 74-77. стьян, показала, что т.н. «неорганизованные» школы — школы грамоты в селениях православных крестьян, мектебы у башкир и татар, домашние школки грамоты, — несмотря на элементарный уровень даваемых ими знаний, сыграли значительную роль в распространении грамотности в уральских селах, где проживало более 90% населения края. В монографии использованы данные о грамотности крестьян, уже введенные в научный оборот, в том числе результаты обработки данных переписи 1897 г. автором диссертации, опубликованные в печати.

Специальное внимание историки уделили изучению грамотности рабочего класса Урала, используя данные, опубликованные в томе переписи «Численность и состав рабочих в России». Е.И. Рябухин в работе, посвященной большевистским организациям Урала 19071914 гг., вычислил общие показатели грамотности рабочих по каждой из губерний Урала, мужчин, женщин, показал, что грамотность рабочего класса была выше общих показателей грамотности населения, что она возрастала от поколения к поколению. На примере Пермской и Вятской губерний автор рассмотрел различия в уровне грамотности рабочих отдельных отраслей промышленности1.

Д.В. Гаврилов в статье, посвященной грамотности и образовательному уровню горнозаводского населения Урала в 1861-1885 гг.2, сопоставил уровень грамотности населения отдельных уездов Пермской губернии в конце 60-х гг. XIX в. На материале земских подворных переписей он показал общий уровень грамотности мужчин и женщин Пермской и Вятской губерний в середине 1880-х гг. и сделал вывод, что уровень грамотности населения Урала поднялся с 2-3% накануне падения крепостного права до 5-6% к концу 70-х гг. и к 8-10% к середине 1880-х гг. Д.В. Гаврилов сделал выборку данных из военно-статистических сборников России о грамотности рекрутов и новобранцев, принятых на военную службу в 1867-68, 1874, 1880 и 1885 гг., Рябухин Е.И. Большевистские организации Урала в борьбе за нелегальную партию пролетариата и упрочение ее связей с массами (1907—1914 годы). Саратов, 1968. Ч. 1. 314—337.

2 Гаврилов Д.В. Грамотность и образовательный уровень горнозаводского населения Урала в 1861—1885 гг. // Народное образование на Урале в XVIII — начале XX в.: Сб. науч. трудов. Свердловск, 1990. С. 48—69. по каждой из четырех уральских губерний, по некоторым волостям Пермского и Ирбитского уездов1. В его работе приведены данные о грамотности мужчин и женщин, проживавших в отдельных горнозаводских поселках Вятской, Пермской губерний, за конкретные годы. Автор попытался сделать выводы об уровне грамотности и на основе данных об удельном весе детей, учившихся в школе.

В другой статье, посвященной грамотности и образовательному уровню населения Урала в конце XIX в., Д.В. Гаврилов привел данные о росте грамотности новобранцев с 1874 по 1900 г., общие показатели грамотности населения для четырех губерний Урала и для сравнения еще по 6 губерниям России. Сам автор вычислил общие показатели грамотности для городского населения по каждой из четырех губерний Урала, общие показатели грамотности детей и подростков 10-19 лет, девочек и мальчиков. Справедливо отмечая, что в этой возрастной группе показатели грамотности были наивысшими, Д.В. Гаврилов сравнил их с аналогичными показателями 50-59-летних, ошибочно утверждая, что поколение 50-59-летних было наименее грамотным, хотя в действительности это относилось к людям 60 лет и старше. Автор привел общие показатели грамотности дворян и духовенства Урала — 70-80%, «городских сословий» — 30%, сельских — 20%.

Д.В. Гаврилов подчеркнул: «Вопреки сложившемуся стереотипу, различия в уровне грамотности основных национальностей и народностей региона оказались невелики: «Грамотных было среди русских — 18,1%, башкир — 18,3%, татар и тептярей — 21,6%, чувашей — 17,5%. Более низкой выявилась грамотность у мордвы — 9,1%, коми

6%, удмуртов — 5,1%, мари — 0,5% »2. Д.В. Гаврилов привел в своей работе наибольшее число показателей грамотности населения Урала по переписи 1897 г. — 22.

1 Гаврилов Д.В. Грамотность и образовательный уровень горнозаводского населения Урала в 1861-1885 ГГ. С. 58.

2 Гаврилов Д.В. Грамотность и образовательный уровень населения Урала в конце XIX в. (1885—1900 гг.) // Уральский исторический вестник. Екатеринбург. 1995. № 2. С. 91.

Г.И. Селиванова, используя данные, имеющиеся в литературе, сделала попытку представить динамику роста грамотности рабочих Урала в период империализма, с 1897 г. до 1917 г1.

М.Н. Фархшатов в монографии, посвященной истории школ Башкирии в пореформенный период, специальное внимание уделил вопросу грамотности башкир. На основе материалов переписи 1897 г. он вычислил показатели грамотности семи народов Уфимской губернии (башкир, татар, русских, марийцев, чувашей, мордвы, удмуртов; отдельно мужчин, женщин, обоих полов) на родном языке и русском, привел их в виде таблицы. Подобную таблицу составил в отношении грамотности башкир, татар, русских, мордвы, чувашей по Оренбургской губернии2.

Е.Ю. Апкаримова, используя готовые данные о грамотности, приведенные в предисловиях к отдельным томам материалов переписи, сравнила общие показатели грамотности татар — мужчин и женщин, — проживавших в Вятской, Пермской и Оренбургской губерниях. Для лучшего представления об уровне грамотности этого народа в таблицах приведены данные еще о 10-14 народах Урала, о которых имеются сведения в предисловиях3. При этом не привлечены сведения о грамотности татар и других народов Уфимской губернии, поскольку готовые данные о них в предисловии к тому отсутствуют.

А.В. Шилов представил общие показатели грамотности населения Прикамья в 1897 г. — Соликамского, Чердынского, Осинского уездов, мужчин, женщин, жителей городов, отдельных народов по отношению ко всей массе населения, отметив, что без учета детей дошкольного Селиванова Г.И. О грамотности рабочих Урала в период империализма (к постановке вопроса) / / Народное образование на Урале в XVIII — начале XX в. Екатеринбург, 1990. С. 69-76.

2 Фархшатов М.Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период. 60—90-е годы XIX В. М„ 1994. С. 69. Апкаримова Е.Ю. Образовательный уровень татарского населения Урала по материалам первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. / / Третьи Уральские исто-рико-педагогические чтения. Екатеринбург. 1999. С. 59—61. возраста «уровень грамотности населения Пермской губернии возрастет на 5-6 процентов»1.

В 1998 году Ю.Н. Серебренниковым была защищена кандидатская диссертация на тему: «Уровень грамотности и образования населения о

Урала (1861—1917 гг. у. В первой главе автор рассмотрел состояние грамотности уральского населения в 60-90-е гг. XIX в. Наряду с другими источниками он использовал материалы переписи населения 1897 г., привел общие показатели грамотности национальных меньшинств Урала — евреев, немцев, поляков, белорусов, татар, украинцев, башкир, коми, удмуртов, мари, вычисленные и разработчиками переписи и опубликованные в предисловии. В опубликованных тезисах сообщений Ю.Н. Серебренников привел отдельные показатели уровня грамотности оренбургских казаков, населения Оренбургской губернии, города Челябинска3.

Автором диссертации опубликован ряд работ, посвященных специальному изучению материалов переписи населения 1897 г. как источника по истории грамотности населения Урала. На основе собственных подсчетов был проанализирован уровень грамотности населения по двум губерниям — Пермской и Оренбургской, губернским центрам Урала, городам Пермской губернии, изучены данные переписи о грамотности детей и молодежи Пермской губернии, жителей Екатеринбурга, Чердыни, башкир, немцев Урала. Специальным объектом изучения была грамотность дворян и чиновников Урала, а также духовенства христианских вероисповеданий, городского и сельского населения Урала в целом. Шилов А.В. Грамотность населения Прикамья в конце XIX в. // Образование на Западном Урале: история, современность, перспектива развития: Материалы Всероссийской научно-практ. конф. Березники, 1993. С. 21—22.

2 Серебренников Ю.Н. Уровень грамотности и образования населения Урала (1861—1917 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Оренбург, 1998. 19 с.

3 Серебренников Ю.Н. К вопросу о грамотности оренбургских казаков // Крестьянство и казачество Южного Урала в трех веках. Оренбург, 1996. С. 66—67; Он же. Грамотность населения Оренбургской губернии по данным переписи 1897 года / / Двенадцатые Бирюков-ские чтения. Челябинск, 1997. С. 110—111; Он же. Грамотность населения города Челябинска на рубеже XIX — XX веков. Вопросы источниковедения // Исторические чтения. Челябинск, 1997. С. 55-56.

Во всех этих работах показатели грамотности выводились автором самостоятельно, выявлялись различия в уровне грамотности населения в зависимости от пола, возраста, места жительства (город - село) и по другим признакам с целью как можно более полного извлечения информации из опубликованных данных переписи. В одной из работ проанализированы данные переписи 1897 г. о лицах с высшим образованием, проживавших в Пермской губернии в конце XIX в. Специальное внимание уделено изучению подготовки и проведения переписи 1897 г. в России в целом и на Урале в частности. Ранее вопросы подготовки и проведения переписи на Урале не затрагивались в литературе1.

Изучение работ по истории грамотности населения в России и на Урале в частности позволяет сделать вывод, что материалы Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. сравнительно широко используются в литературе для характеристики грамотности населения, но их богатые информационные возможности остаются нереализованными. Эти данные отрывочны (исключение представляют, пожалуй, данные о грамотности рабочего класса), чаще всего касаются грамотности населения в масштабе губернии, в работах приводится несколько показателей с целью проиллюстрировать низкий уровень грамотности тех или иных групп населения. В основном привлекаются готовые данные, вычисленные самими разработчиками переписи и имеющиеся в предисловиях к погубернским материалам, в общих сводных томах по России.

Проверка данных о грамотности, введенных в научный оборот, по материалам самой переписи показала, что все авторы приводят удельный вес грамотных той или иной группы населения (социальной, национальной), той или иной территории по отношению ко всей массе Сафронов А.А. Из истории подготовки Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. // Документ. Архив. История. Современность. Вып. 1. Екатеринбург, 2001. С. 211—231; Он же. Отношение населения к проведению Первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г.: слухи, толки, волнения // Документ. Архив. История. Современность. Вып. 2. Екатеринбург, 2002. С. 248—266; Он же. Грамотность духовенства на Урале (по материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.) // История церкви: изучение и преподавание: Материалы научно-практической конф., посвящ. 2000-летию христианства. Екатеринбург, 1999. С. 313—320; Он же. Грамотность городского и сельского населения Урала в конце XIX в. // Материалы науч. конф., посвящ. 60-летию исторического факультета УрГУ. Екатеринбург, 2001. С. 370—379 и др. См. список литературы. населения, начиная с младенцев. При самостоятельных подсчетах грамотности народов Урала не включаются в число грамотных лица, имевшие образование выше начального. Последние были исключены разработчиками переписи при составлении таблиц из числа грамотных. В результате показатели грамотности народов Урала, фигурирующие в литературе, в большинстве случаев оказываются искаженными1. Зачастую незнание особенностей программы переписи приводит к расширительному толкованию ее результатов: понятие грамотность расценивается как умение читать и писать, хотя перепись учитывала лишь умеющих читать. Отсутствуют специальные работы, посвященные характеристике переписи 1897 г. как источнику, остается совершенно неизвестной история проведения переписи на Урале.

Данные о грамотности почти не используются в работах, посвященных истории отдельных городов, районов Урала. Например, в юбилейном издании, посвященном 200-летию Екатеринбурга, они отсутсто вуют . В очерках истории Свердловска, изданных в 1958 г., приводятся данные лишь о том, что в 1887 г. в Екатеринбурге свыше 57% насео ления было неграмотно . Те же данные используются в очерках истории города 1973 г.4 Нет данных о грамотности населения в очерках истории Удмуртии и Башкирии5.

В таком капитальном труде, как «История Урала в период капитализма», подготовленном Институтом истории и археологии» УрО Академия наук СССР, в разделах, посвященных просвещению, имеются данные о росте грамотности населения Вятской губернии с 6,2% в Автор диссертации в статьях о грамотности башкир и немцев также не включил данные о числе лиц, получивших образование выше начального, в число грамотных, еще не подозревая, что составители таблиц пошли таким путем. В результате данные о грамотности немцев, среди которых было много лиц образованных, получились сильно заниженными. В первых статьях о грамотности населения Оренбургской губернии, губернских центров Урала и Екатеринбурга общие показатели грамотности вычислялись еще традиционным путем, поэтому также оказались заниженными.

2 Будрин В.И. Екатеринбургские школы за 200 лет // Екатеринбург за 200 лет (1723— 1923 гг.). Екатеринбург, 1923. С. 172—203; Киселев Д.А. Екатеринбургская школа в 1911 — 1923 годах // Там же. С. 233-246. Очерки истории Свердловска. Свердловск, 1958. С. 140.

4 Очерки истории Свердловска 1723—1973. Свердловск, 1973. С. 123.

5 См.: Очерки истории Удмуртской АССР. Т. 1. Ижевск, 1958; Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1959.

-311867 г. до 16% — в 1897 г., данные же по другим губерниям отсутствуют1. В учебнике по истории Урала сообщается, что в 1897 г. «граQ мотность среди населения Урала свыше 8 лет составляла 22,4%» . В энциклопедиях «Башкортостан»3, «Уральской исторической»4 нет такой важной статьи как «Грамотность». Между тем, серьезный интерес к изучению переписи 1897 г. начинают проявлять иностранцы. Так, немецкие исследователи X. Бауэр, А. Каппелер и Б. Рот в 1991 г. опубликовали двухтомный труд объемом более 1000 страниц «Национальности Российской империи по материалам переписи населения 1897 г.»5

Учитывая ценность содержащихся в материалах Первой переписи данных о грамотности, их не изученность в литературе, не сопоставимость имеющихся в работах показателей грамотности, неверную методику подсчетов общих показателей грамотности (по отношению ко всей массе населения, без учета лиц, получивших образование выше начального) возникает настоятельная необходимость специального источниковедческого изучения материалов переписи.

Целью диссертационной работы является источниковедческое исследование материалов Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. и раскрытие их информационных возможностей для изучения истории грамотности населения Урала.

При этом ставятся следующие конкретные задачи:

1) дать общую характеристику переписи как исторического источника:

- раскрыть историю ее подготовки на уровне высших, центральных и местных органов; показать ход проведения переписи на Урале, отношение к ней населения;

- охарактеризовать особенности разработки материалов переписи, показать степень полноты, точности данных о грамотности;

1 История Урала в период капитализма. М., 1990. С. 203, 382. ^ История Урала: XX в. Учебник для общеобразовательных заведений / Под ред.

Б.В. Личмана и В.Д. Камынина. Екатеринбург, 1996. С. 27. Башкортостан: краткая энциклопедия. Уфа, 1996.

4 Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. См.: Дьяконова И.А. Национальности Российской империи по материалам Переписи населения 1897 г. / / Отечественная история. 1993. №5. С. 191—193.

-322) раскрыть общий информационный потенциал материалов переписи как источника для изучения грамотности и разработать методику обработки данных о грамотности;

3) проанализировать уровень грамотности населения Урала в зависимости от сословной принадлежности;

4) изучить уровень грамотности населения отдельных территорий Урала:

- выявить различия в уровне грамотности населения конкретных губерний — Вятской, Пермской, Оренбургской, Уфимской;

- показать различия в уровне грамотности горожан и сельских жителей;

- определить города и уезды с наиболее высоким и низким удельным весом грамотных;

5) охарактеризовать уровень грамотности народов Урала:

- выяснить удельный вес грамотных на русском и родном языках

- выявить различия в уровне грамотности отдельных народов Урала в зависимости от пола, возраста и места проживания (губерния, город — село).

Объектом исследования являются материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., связанные с ее подготовкой, проведением и обработкой собранных данных, а также непосредственно числовые показатели, представленные разработчиками переписи в виде многостраничных таблиц. Предмет исследования — уровень грамотности населения Урала, различных его возрастных, национальных, сословных групп.

Территориальные рамки исследования — весь Уральский регион, в который до революции традиционно включались Вятская, Пермская, Оренбургская и Уфимская губернии. Регион, игравший заметную роль в экономической, культурной жизни России, превосходивший по площади любую из самых крупных стран Западной Европы.

Хронологические рамки исследования не ограничены временем проведения переписи — 1897 годом. Изучается ход ее подготовки с 1870-х годов. Данные же о грамотности старших поколений дают возможность проследить распространение грамотности среди лиц, родившихся в первой трети XIX века.

Методологической основой работы явились принципы объективности, научности и историзма, позволяющие рассмотреть явление в развитии и взаимосвязи, с учетом конкретно-исторических условий. В работе широко использовались такие методы как сравнительно-исторический, статистический, особое внимание уделялось репрезентативности обрабатываемого статистического материала.

Источники исследования. Основными источниками, использованными при написании диссертации, явились данные, опубликованные Центральным статистическим комитетом МВД в серии томов под общим названием «Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Общий свод по империи результатов разработки данных.».

Изучение 8 кратких выпусков результатов переписи, общеимперской сводки переписи, изданной в двух томах, показали, что наиболее полные, а, следовательно, и информативные данные о грамотности содержатся в отдельных томах по Вятской губернии, Пермской, Оренбургской, Уфимской. Поэтому именно эти тома и были положены в основу работы. Это десятки тысяч цифровых данных, представленные в таблицах в соотношении с разными другими показателями. Использовались данные о числе грамотных и неграмотных, имеющиеся в таблицах IX и XV, как наиболее содержательные. В таблице IX население разбиты по возрастным группам с шагом в 10 лет, по полу (мужчины и женщины, сословной принадлежности. Затем представлены по городской и сельской местности в целом, конкретным городам и уездам. Данные о грамотности народов Урала представлены в том же порядке, но без связи с сословиями. Данные этих таблиц позволяют произвести вычисления показателей грамотности по важнейшим признакам и установить зависимость уровня грамотности от этих признаков.

Для раскрытия истории подготовки переписи привлекались законодательные и нормативные акты — «Проекты положения о всеобщей народной переписи», высочайше утвержденное «Положение о Первой всеобщей переписи населения Российской империи» 1895 г., которое определило состав сведений, подлежащих включению в переписной лист, круг учреждений и лиц, ответственных за перепись, состав и обязанности переписных комиссий, регламентировало ход проведения переписи. Использовались наставления городским и сельским счетчикам, разработанные Главной переписной комиссией, в которых разъяснялся порядок заполнения переписных листов.

Важным источником, раскрывающим работу Главной переписной комиссии по организации переписи, являются журналы ее заседаний, опубликованные в 1898 г. Комиссия за период с ноября 1895 г. по май 1897 г. провела 72 заседания. В журналах заседаний кратко освещалось обсуждение вопросов подготовки переписи: ее программы, финансирования работы местных переписных комиссий, приобретения бумаги, печатания и рассылки на места переписных листов, состава счетчиков, заказа портфелей и чернильниц для них, награждения счетчиков, чеканки медалей для них, закупки электрических табуляторов для механизированной обработки материалов переписи и т. д.

Использовался единственный опубликованный отчет уполномоченного в Тверской, Ярославской и Костромской губернии Я.А. Плю-щевского-Плющика для объединения действий местных учреждений по переписи населения. Этот отчет был написан не только на основе личных наблюдениях автора, полученных во время инспектирования своего района, но, что особенно ценно, на основе отзывов заведующих переписными участками и счетчиков, тех людей, которые по словам автора отчета «. и вынесли все это сложное, спешное и трудное дело на своих плечах»1.

Привлекались материалы периодики: в газетных заметках во время подготовки и проведения переписи имелась интересная информация об отношении населения к ней, о трудностях, возникших при проведении переписи.

Наряду с опубликованными источниками использовались и архивные документы. Изучались материалы Центрального статистического

1 Плющевский-Плющик Я.А. Отчет уполномоченного для объединения действий местных учреждений по Первой всеобщей переписи населения 28 января 1897 г. в Тверской, Ярославской и Костромской губерниях / / Временник Центрального статистического комитета МВД.

СПб., 1898. № 45. С. 6. комитета, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге. В фонде этого учреждения документы о переписи учтены в описях 10 и 11. В фонде ЦСК отложились документы Главной переписной комиссии, действовавшей в столице в 18951897 гг. — дела об открытии губернских и уездных переписных комиссий и их составе, циркуляры и наставления, рассылавшиеся на места, переписка с губернскими и уездными переписными комиссиями о разъяснении особых условий переписи; дела об изготовлении и рассылке бланков, о разработке материалов переписи Центральным статистическим комитетом.

Особую ценность для изучения хода переписи на Урале имеют журналы заседаний и отчеты Пермской и Уфимской губернских переписных комиссий, действовавших на Урале в 1896-1897 гг., в которых отложились и отчеты уездных комиссий, поданные в 1897 г. в губернские. По Вятской губернии имеются лишь отчеты уездных комиссий. По Оренбургской губернии нет отчетов ни губернской, ни уездных переписных комиссий. В Государственном архиве Оренбургской области в фонде «Оренбургского губернского статистического комитета» отчеты тех и других комиссий имеются, но автор не имел возможности их изучить1.

В Государственном архиве Российской Федерации в г. Москве в фонде Департамента полиции МВД были выявлены донесения губернаторов министру внутренних дел, донесения начальников жандармских управлений в Департамент полиции, представление прокурора Уфимского окружного суда прокурору Казанской судебной палаты, в которых имеются сведения о негативном отношении некоторых групп населения к предстоящей переписи.

В Государственном архиве Свердловской области просматривались материалы Туринской окружной переписной комиссии Тобольской губернии, которые дают представление о составе переписки местной комиссии с Главной переписной комиссией Санкт-Петербурга.

Наряду с материалами переписи использовались и статистические данные о сети школ, действовавших на территории Урала на 1 января См.: Государственный архив Оренбургской области. Путеводитель. М., 1966. С. 60.

-361894 г., количестве учащихся в них, динамике развития сети школ в пореформенный период в крае, опубликованные в сборниках «Начальное народное образование в России». СПб., 1900. Т. 1-4. Привлекались и документы губернских земских органов о введении всеобщего обучения населения.

Следует отметить, что наряду с источниками для раскрытия темы использовалась и литература по этнографии Урала, истории школьного образования, истории казачества. Эти работы помогали правильно интерпретировать данные о грамотности отдельных социальных групп, народов Урала. Была привлечена и литература по источниковедению, методам работы с источниками.

Научная новизна диссертации определяется тем, что это первая работа, посвященная источниковедческому исследованию материалов Первой всеобщей переписи 1897 г. о грамотности на Урале.

Впервые на основе опубликованных, а также архивных источников изучен ход проведения переписи на Урале, рассмотрен вопрос об отношении населения к ее проведению. Показаны многочисленные слухи, толки, появившиеся в народе в ходе переписи, а также волнения, имевшие место на Урале и других регионах страны в связи с недостаточной подготовительной работой как центральных, так и местных властей.

Раскрыт богатый информационный потенциал материалов переписи как источника об уровне грамотности населения. Впервые подвергнуты комплексному изучению данные этой переписи о грамотности всего населения Урала — 9 млн. 822 тыс. человек — с учетом его распределения по губерниям, уездам, городам, в зависимости от пола, возраста, сословной принадлежности и национального происхождения. При этом все эти признаки учтены во взаимосвязи.

Предложена определенная методика обработки материалов переписи, в том числе с использованием современного программного обеспечения. Впервые подвергнуто обработке 20 770 числовых данных, имеющихся в таблицах погубернской разработки. На их основе получено 24 600 новых показателей о грамотности населения Урала в зависимости от пола, возраста, сословной и национальной принадлежности против нескольких десятков, имевшихся ранее в литературе. Около тысячи вычисленных автором диссертации данных оформлено в виде таблиц. Таким образом, впервые создана широкая информационная база данных о грамотности населения на 1897 г. одного из крупнейших регионов страны.

Теоретическая значимость диссертации состоит в осмыслении факторов, оказывавших определяющее влияние на уровень грамотности населения в конце XIX в. и приводящих к значительным различиям показателей грамотности отдельных групп.

Практическая значимость работы определяется тем, что впервые получена широкая совокупность данных о грамотности, сопоставимых по всем показателям, как в отношении отдельных губерний, уездов, так и сословий, национальностей, сельской и городской местности, полов и т.д. Эта база данных открывает широкие возможности для сравнений по показателям грамотности населения Урала с населением других губерний и регионов страны по материалам переписи 1897 г. — по общим показателям грамотности, грамотности отдельных социальных групп — дворян и чиновников, духовенства, «городских сословий», «лиц сельского состояния» и т. д. Особое значение это имеет в отношении народов, населявших как Урал, так и другие территории страны — башкир, татар, мордвы, чувашей и др.

Предложенная автором методика обработки данных о грамотности с помощью специального программного обеспечения может быть использована исследователями материалов Первой всеобщей переписи 1897 г. по другим регионам страны, причем не только в отношении грамотности, но и других важных показателей, характеризующих население России конца XIX в.

Материалы диссертационного исследования, как и методика, могут использоваться в дальнейшем и для более углубленного изучения состояния грамотности населения Урала, например, детей в возрасте до 10 лет, жителей отдельных городов и уездов и т. д. Материалы исследования могут найти применение в дальнейшей разработке проблем истории Урала, истории культуры, образования, истории народов края. Они могут представлять интерес при создании обобщающих трудов по этим проблемам. Материалы диссертации могут найти применение и в учебном процессе, при разработке общих и специальных курсов для студентов.

Апробация результатов работы. Булыная часть содержания диссертации отражена в 16 опубликованных и двух сданных в печать работах. По материалам диссертации делались сообщения и доклады на научных конференциях — городских, региональных, всероссийских. Часть опубликованных данных о грамотности населения Урала в сельской местности введена в научный оборот1.

Структура работы. В соответствии с задачами исследования определена и структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложений. В первой главе раскрывается история подготовки и проведения переписи. Поскольку сам процесс организации переписи в немалой степени предопределял полноту и достоверность полученных сведений, важным является раскрытие хода подготовки переписи 1897 г. на уровне центральных и высших органов власти и управления, освещение роли Главной переписной комиссии, действовавшей в Петербурге в 1895-1897 гг., работы местных переписных комиссий и счетчиков.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Грамотность населения Урала в конце XIX в."

Выводы.

Изучение грамотности народов Урала в связи с их национальной принадлежностью показало, что она также сильно различалась, как и грамотность у сословий. Наиболее высокий уровень грамотности от 82,7% до 81% был у евреев, немцев и поляков, которых насчитывалось по 5-7 тыс. человек. В большом отрыве за ними следовали мещеряки и тептяри, среди которых грамотных было 34% и 28,7%. Чуть уступали им татары и украинцы (27,7% и 25,3% грамотных соответственно).

Русские, составлявшие почти две трети населения края и определявшие в конечном счете общий показатель грамотности уральского населения, занимали восьмое место по уровню грамотности среди других народов Урала. Среди русских почти каждый четвертый в 1897 г. умел читать (24,4%), в городах — 65% мужчин и 41% женщин, в уездах — 36% мужчин и 10% женщин. Мужчины украинцы чуть опережали русских (40,1% грамотных против 38,4%), женщины же уступали русским (10,3% и 12,1% грамотных соответственно).

Среди татар и особенно башкир было мало грамотных на русском языке (всего 7,3% и 2,2% мужчин и 1,3% и 0,4% женщин). Все поколения детей у этих народов учились в основном в мусульманских школах чтению священных книг на тюрки, с 1870-х гг. — на татарском языках. Поэтому грамотой на этих языках владел каждый 4-й - 5-й мужчина, при этом мужчины башкиры опережали татар по грамотности (26,6% против 23,35 %), башкирки же уступали татаркам (19,4% грамотных против 23,1%).

Если у башкир перепись 1897 г. зафиксировала уникальную ситуацию — сельчане опережали по уровню грамотности на тюрки и татарском языке горожан, — то у татар такого явления не наблюдалось. У башкир просматривалась тенденция слабого, но неуклонного роста грамотности от поколения к поколению лишь среди женщин, причем на русском языке, у татар рост грамотности наблюдался во всех возрастных группах за редким исключением, как на русском, так и на татарском языках, как среди мужчин, так и среди женщин. При этом быстрее росла грамотность на русском.

У чувашей, большинство которых проживало в сельской местности Уфимской губернии, на всем Урале из 65 тыс. человек было зарегистрировано всего 54 человека, умевших читать только на родном языке, лишь 7,9% чувашей умели читать на русском.

У финно-угорских народов Урала, как и у чувашей, лишь по нескольку десятков человек владели грамотой только на родных языках. В отличие от тюрко-язычных народов, владевших грамотой на тюрки, татарском языке лучше, чем на русском, финно-угорские лучше знали русский язык. Коми-пермяки и коми-зыряне владели грамотой только на русском языке. Причем самые небольшие финно-угорские народы — коми-зыряне и манси — имели самые высокие показатели грамотности в этой группе (21,9% и 16%), по сравнению с самыми многочисленными — удмуртами и марийцами (6,7% и 6,4%).

-235

Среди народов, говоривших на финно-угорских языках, был очень большим разрыв в распространении грамотности среди мужчин и женщин, как и среди чувашей, у тюрко-язычных мусульман благодаря традиции обучать девочек, разрыв был не столь велик.

Относительно высокие показатели грамотности у тюрко-язычных народов (у татар, башкир, тептярей и мещеряков) — результат традиционного обучения их в мусульманских школах. Эта грамотность давала возможность читать священные книги мусульман, небольшой части народа она открывала путь к получению более высокого образования в медресе. Но слабая грамотность на русском языке (4,5% у татар и 3,1% у башкир) препятствовала их социализации, приобщению к русской культуре.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Россия гораздо позже других стран Европы начала практиковать проведение всеобщих переписей населения. Первая всеобщая перепись была связана с введением всеобщей воинской повинности, более чем на 20 лет растянулась подготовка ее проекта, около двух лет заняла организационная работа. Ею занималась Главная переписная комиссия в С.-Петербурге, а затем переписные комиссии на местах. Большие трудности пришлось преодолеть с подбором 150 тыс. счетчиков. В целом, Первая всеобщая перепись населения в России прошла на достаточно высоком уровне, по широкой программе, включавшей 14 граф с вопросами.

Несмотря на наличие ряда недостатков, как в программе, так и в организации переписи, она дала обширный материал для изучения различных сторон жизни населения страны по многим показателям, в том числе и по уровню грамотности. Но материалы переписи слабо используются исследователями в этом плане. В основном в литературе приводятся отдельные общие показатели грамотности населения, взятые из предисловий или приложений к опубликованным материалам переписи. Эти данные слабо сопоставимы, порой неверно интерпретируются.

В диссертации впервые была предпринята попытка источниковедческого исследования материалов Первой всеобщей переписи с целью характеристики уровня грамотности населения Урала, одного из крупнейших регионов страны, в конце XIX в.

Были изучены и охарактеризованы проекты переписи, закон о ее проведении, программа сбора данных, специальные инструкции, составленные для организаторов. Раскрыт ход подготовительных работ, показана деятельность Главной переписной комиссии в столице и переписных комиссий на местах — выделение переписных участков, подбор счетчиков, помощь земских органов, методы сверки первичных листов с наличным населением, трудности, которые приходилось преодолевать счетчикам.

Впервые на основе архивных документов, извлеченных из фондов Центрального статистического комитета и Департамента полиции, хранящихся в Российском государственном историческом архиве и Государственном архиве Российской Федерации, была изучена история проведения переписи на Урале, введены в научный оборот сведения об отношении населения Урала к предстоящей переписи. Показано, что низкий культурный уровень народа, слабая разъяснительная работа центральных и местных властей породили в ходе переписи многочисленные слухи, толки в основном негативного характера. Мусульмане опасались насильственного обращения в православную веру, обучения детей в русских школах; многие старообрядцы воспринимали переписную кампанию как очередную попытку власти притеснить их веру, у некоторых возникали апокалиптические настроения. В ряде уездов с мусульманским населением (Мензелинском, Белебеевском) дело дошло до открытого противодействия переписи и властям пришлось применить войска.

В диссертации показано, что счетчикам приходилось преодолевать большие трудности при переписи, чтобы получить полные и правильные сведения о населении — объезжать разбросанные на большие расстояния населенные пункты, опрашивать население в сложных условиях короткого светового дня в январе месяце, в дни, когда у крестьян проходили праздники. Особенно трудно сбор сведений проходил в селениях национальных меньшинств из-за их религиозных предрассудков и незнания русского языка.

Важное значение для получения достоверных данных о населении имела корректировка сведений переписных листов, которая проводилась при повторных обходах дворов счетчиками, на сходах населения или сборах представителей от нескольких дворов в одной избе в присутствии старосты; дальнейшая проверка собранного материала в уездных переписных комиссиях. Дальнейшая разработка и публикация материалов переписи проводилась Центральным статистическим комитетом в Санкт-Петербурге в течение 8 лет.

В диссертации впервые раскрыт информационный потенциал материалов Первой всеобщей переписи 1897 г. как источника для изучения грамотности населения. Показано, что наличие того или иного круга информации о грамотности населения определяется самой программой переписи, т. е. формулировкой вопросов, и тем, как обрабатывались полученные данные, в связи с какими другими данными они группировались.

Присланные с мест материалы разрабатывались с 1897 по 1905 гг., при этом для механизации счета были использованы закупленные в США электрические табуляторы. За эти годы было издано 8 тематических выпусков данных переписи, 14 тематических томов, 89 отдельных томов по каждой губернии, крупным городам: С.-Петербургу, Москве, Одессе, Варшаве и острову Сахалин. В 1905 г. вышел двухтомный «Общий свод по империи результатов разработки данных». В результате пользователи и будущие исследователи получили добротный свод данных, которые имеют непреходящую ценность.

В «Общем своде» содержатся 25 сводных таблиц, повторяющих названия таблиц отдельных томов погубернской разработки материалов переписи. Данные о грамотности содержатся в трех — Ш-б, IX и XV. Изучение этих таблиц позволило сделать вывод, что наиболее информативными, содержащими наибольшее число показателей, являются таблицы томов погубернской разработки переписи. Из-за ограниченной программы переписи, ее материалы не позволяют судить об удельном весе лиц, умеющих не только читать, но и писать. Из-за отсутствия вопроса об умении писать данные переписи о числе грамотных могут рассматриваться лишь как показатели умения читать.

При проведении переписи не ставилась задача и сбора достоверных данных о грамотности народов на родном языке. Эта грамотность регистрировалась лишь в случае, если человек не умел читать по-русски. Поэтому материалы переписи 1897 г. позволяют судить лишь о лицах, умевших читать по-русски или только на родном языке. Нет возможности проследить распространение грамотности на русском и родном языке одновременно.

Группировка населения по социальным группам четко выделяла лишь одно сословие — духовное. Дворяне объединялись с чиновниками; в «городские сословия» зачислялись почетные граждане, купцы, мещане, работные люди; к «лицам сельского состояния» причислялись казаки. Поэтому невозможно вычислить показатель грамотности этих отдельных социальных групп. В таблицах о грамотности к духовенству отнесены лишь лица христианских вероисповеданий, в результате мы не можем судить о грамотности мусульманского духовенства, составлявшего значительную часть духовного сословия на Урале.

Благодаря увязке числа грамотных и неграмотных с рядом признаков, материалы переписи дают возможность получить широкий спектр данных об удельном весе грамотных внутри четырех социальных групп, увязать эти данные с возрастом, полом, местом проживания; провести различие между городским и сельским населением по каждой губернии, каждому уезду, в отношении каждого из народов Урала.

Имеется возможность проследить динамику распространения грамотности от поколения к поколению, изучить вопрос о грамотности детей и молодежи в возрасте 10-19 лет — самом грамотном поколении XIX столетия, о грамотности детей до 10 лет, чтобы понять, в каких сословиях, у каких народов, на каких территориях раньше начинали обучать детей грамоте.

Данные о грамотности 1897 г. могут быть сопоставлены с последующими переписями населения 1920, 1926 гг. с целью получения дополнительных данных о динамике развития грамотности отдельных городов, районов.

Специальное внимание в диссертации уделено характеристике методов работы. Из-за большого объема вычислений, необходимых для обработки материалов переписи, автором работы был использован компьютер и специальное программное обеспечение. В компьютер было введено 20 770 показателей из опубликованных материалов переписи. Выборочный метод обработки данных был отвергнут, как не позволяющий выявить все особенности состояния грамотности населения края. Поэтому сплошной обработке были подвергнуты показатели грамотности по 34 уездам, 39 городам, по каждой из губерний Урала в целом, отдельно для женщин, мужчин, 4 сословным и 7 возрастным группам, выделенным организаторами переписи, для 9 млн. 822 тыс. человек.

Всего было выполнено 90 тыс. арифметических операций над введенными в компьютер числами, при этом было получено 24 600 показателей грамотности и 2 552 показателя, касающихся распределения населения по полу, возрастным и сословным группам. Около тысячи новых, наиболее важных показателей, были оформлены автором диссертации в виде 70 таблиц. Таким образом, впервые создана широкая информационная база данных о грамотности населения на 1897 г. одного из крупнейших регионов страны, каким является Урал. По другим регионам России подобная база данных нам неизвестна.

Полученная база данных открывает широкие возможности для сравнений по показателям грамотности населения Урала с населением других губерний и регионов страны по материалам переписи 1897 г. — по общим показателям грамотности, грамотности отдельных социальных групп — дворян и чиновников, духовенства, «городских сословий», «лиц сельского состояния» и т.д. Особое значение это имеет в отношении народов, населявших как Урал, так и другие территории страны — башкир, татар, мордвы, чувашей и др.

Автором диссертации предложена новая методика подсчетов общих показателей грамотности — не по отношению ко всей массе населения, включая младенцев, а по отношению только к грамотноспособ-ным в возрасте от 10 лет и старше. Включение детей, неспособных в силу своего возраста научиться читать, в число неграмотных, искусственно занижает и без того невысокие показатели грамотности населения того времени — дети до 10 лет составляли более четверти населения на Урале в конце XIX в.

В целом, изучение материалов переписи 1897 г. на примере одного региона — Урала — показало, что несмотря на низкий общий показатель грамотности уральского населения в конце XIX в. — 23,9% для лиц от 10 лет и старше — картина распространения грамотности среди отдельных социальных слоев населения, отдельных городов, уездов, губерний была очень пестрой, так же как и среди отдельных народов.

Резкие различия в уровне грамотности были характерны для мужчин и женщин, лиц разных возрастов.

Изучение показателей грамотности основных сословных групп, выделенных организаторами переписи 1897 г., позволило сделать вывод, что наиболее высокой грамотностью отличалось духовное сословие Урала, принадлежащее к христианским конфессиям (о других конфессиях данных нет). Оно составляло чуть более 1/3 процента населения (36,5 тыс. чел.), сосредотачивалось в основном в Вятской и Пермской губерниях, причем на селе. Общий показатель грамотности духовенства на Урале — 98,1%. В духовной среде незначительны колебания в уровне грамотности между мужчинами и женщинами, горожанами и селянами. В городах в основном 100% грамотность. За несколькими процентами неграмотных мужчин скрывалось всего несколько человек — от 7 в Уфимской до 21 в Вятской губерниях.

Дворян и чиновников на Урале в 1897 г. было 55,4 тыс. чел. (0,56%). В отличие от духовенства большая их часть проживала в городах (60,9%), где находилось большинство государственных учреждений. Среди грамотноспособных мужчин умело читать 91,5%, среди женщин — 82,8%. Здесь больше отличия в уровне грамотности между горожанами и селянами — 93,9% против 74,9%.

Среди мужчин дворян-чиновников в городах нет тенденции неуклонного роста грамотности от поколения к другому — мужчины-старики в Уфимской губернии, например, более грамотны, чем молодежь 10-19 лет. На селе больше всего грамотных мужчин в поколениях от 20 до 40-лет. Среди молодежи — спад грамотности во всех губерниях, особенно в Уфимской. Здесь на 448 грамотных приходилось 393 не умевших читать. У женщин в городах грамотность немного ниже, чем у мужчин (90,3% против 98,1%), но во всех поколениях — неуклонные тенденции к росту грамотности. На селе грамотных женщин — 70,2% против 83,6% мужчин.

Городские сословия» превосходили по численности привилегированные, их было 439 тыс. чел. (4,5% населения Урала), в связи с большой численностью горнозаводских поселков, торгово-промышленных сел почти 44% «городских сословий» проживало в сельской местности. Среди этих сословий были сильны различия в уровне грамотности между городом и селом, между мужчинами и женщинами, между отдельными губерниями. Если в городах Вятской губернии были грамотны 82% лиц, принадлежавших к «городским сословиям», в Пермской — 79,9%, то в Оренбургской и Уфимской — лишь более половины. В сельской местности было грамотно 53% мужчин и только 31,2% женщин. В городах наблюдалась тенденция к неуклонному росту грамотности от поколения к поколению среди мужчин, еще в большей степени среди женщин. У женщин Вятской губернии от старшего поколения к младшему грамотность выросла в 4,1 раза, в Оренбургской — в 5,9 раз.

В сельской местности Вятской и Пермской губерний налицо тенденция снижения грамотности у мужчин «городских сословий» в возрасте 10-19-лет, в Оренбургской и Уфимской губерниях — в возрасте 20-29 лет и падение грамотности у поколения 10-19 лет. Старики Вятской и Пермской губернии в сельской местности были грамотнее молодежи Оренбургской и Уфимской губерний.

Лиц сельского состояния» на Урале насчитывалось

9 млн. 267,5 тыс. чел., что составляло 94,4% всего населения, даже в городах 46,1% жителей относилось к этой социальной группе. Как и по России в целом, они были наименее грамотны — 21,3%, начиная с

10 лет и старше. Среди них наиболее сильным был разрыв в уровне грамотности между мужчинами и женщинами (32,7% против 10,8%), между жителями городов и селений. В городах среди мужчин каждый второй умел читать (55,2%), среди женщин лишь 28,3%. На селе только 32% мужчин и 10,4% женщин. Можно говорить о дикой безграмотности женщин на селе, так на 353,3 тыс. умевших читать приходилось более 3 млн., не владевших грамотой.

Среди 50 губерний Европейской России по уровню грамотности населения Оренбургская губерния занимала 25 место, Пермская — 28, Уфимская — 40, Вятская — 44. Но общие показатели грамотности мужчин и женщин, проживавших в городах Урала и в сельской местности, лишь на 1-2% уступали общероссийским. Вятская губерния, занимая последнее место на Урале по грамотности, в городах имела самые высокие показатели как мужской, так и женской грамотности и только в связи с низкой грамотностью женщин сельской местности оказывалась позади других. Если в сельской местности Уфимская губернии мужская грамотность была самой низкой на Урале, то женская, напротив — самой высокой.

Среди губернских городов лидировала Вятка — 67,4% грамотных, она отличалась наиболее высоким уровнем грамотности всех социальных групп. Молодое поколение 10-19-летних в Вятке и Перми по уровню грамотности вплотную приближалось к дворянам и духовенству. Крестьянство же даже в губернских городах на пороге XX в. оставалось в своей массе малограмотным.

Среди городов Вятской губернии наиболее высокий удельный вес грамотных был в Царевосанчурске (71,3%), в Пермской — в Чердыни (63,3%), в Оренбургской и Уфимской губерниях лидировали сами губернские центры (49,8% и 48,5%). В уездах наибольший удельный вес грамотных был в Верхотурском, Троицком и Пермском (более 30% грамотных). Наименьшей — в Чердынском (15,3%) и Глазовском (11,8%).

Изучение грамотности народов Урала в связи с их национальной принадлежностью показало, что она также сильно различалась, как и грамотность у сословий. Наиболее высокий уровень грамотности (82,7% - 81 %) был у евреев, немцев и поляков. В большом отрыве за ними следовали мещеряки и тептяри (34% и 28,7% грамотных). Чуть уступали им татары и украинцы(27,7 и 25,3%).

Русские, составлявшие почти две трети населения края и определявшие в конечном счете общий показатель грамотности уральского населения, занимали восьмое место по грамотности среди других народов. Среди русских каждый четвертый в 1897 г. умел читать. В городах — 65% мужчин и 41% женщин, в уездах — 36% мужчин и 10% женщин.

Среди татар и особенно башкир было мало грамотных на русском языке (7,3% и 2,2% мужчин и 1,3% и 0,4% женщин). Грамотой на тюрки и татарском мужчины башкиры опережали татар (26,6% против 23,35 %), башкирки же уступали татаркам (19,4% грамотных против 23,1%).

Среди татар и особенно башкир было мало грамотных на русском языке (всего 7,3% и 2,2% мужчин и 1,3% и 0,4% женщин). Они учились в основном в мусульманских школах чтению священных книг на тюрки, с 1870-х гг. — на татарском языке. Мужчины башкиры опережали татар по грамотности (26,6% против 23,35%), башкирки же уступали татаркам (19,4% грамотных против 23,1%).

Если у башкир сельчане опережали по уровню грамотности на тюрки и татарском языке горожан, то у татар такого явления не наблюдалось. У башкир просматривалась тенденция слабого, но неуклонного роста грамотности от поколения к поколению лишь среди женщин, причем на русском языке, у татар рост грамотности наблюдался во всех возрастных группах за редким исключением, как на русском, так и на татарском языках, среди мужчин и среди женщин. При этом быстрее росла грамотность на русском языке.

У чувашей, большинство которых проживало в сельской местности Уфимской губернии, из 65 тыс. человек всего 54 умело читать только на родном языке, лишь 7,9% чувашей умели читать на русском.

У финно-угорских народов Урала, как и у чувашей, лишь по нескольку десятков человек владели грамотой только на родных языках. Причем самые небольшие финно-угорские народы (коми-зыряне и манси) имели самые высокие показатели грамотности (21,9% и 16%) по сравнению с самыми многочисленными — удмуртами и марийцами (6,7% и 6,4%). У финно-угорских народов был большой разрыв в грамотности мужчин и женщин, как и у чувашей, среди тюрко-язычных мусульман разрыв был сравнительно невелик.

Подводя итоги изучения грамотности населения Урала по данным Первой всеобщей переписи населения России можно сказать, что ее материалы являются чрезвычайно ценным, уникальным источником, впервые позволяющим изучать уровень грамотности всего населения той или иной территории в тесной связи с десятками других показателей, характеризующих это население, и устанавливать степень их зависимости. Взяв за основу тот или иной объект исследования, можно получать все новые пласты информации, касающейся грамотности.

-245

Информационный потенциал данных переписи в этом отношении поистине неисчерпаем.

В дальнейшем можно продолжить изучение грамотности детей и молодежи в возрасте 10-19 лет (самого грамотного поколения конца XIX в.), детей до 10 лет, чтобы установить, в каких социальных группах, городах, уездах Урала, с какого возраста уделялось наибольшее внимание обучению детей грамоте в раннем возрасте.

Данные переписи 1897 г. о грамотности можно сопоставить с данными предшествующих переписей населения городов и уездов Урала, с последующими советскими переписями населения. В результате можно получить дополнительные данные о динамике развития грамотности жителей отдельных городов, районов. Но для этого необходимо разработать методику получения сопоставимых показателей. Возможны сравнения уровней грамотности татар, чувашей, марийцев, мордвы и других народов, населявших Урал, с этими народами, проживавшими в губерниях Поволжья.

Список научной литературыСафронов, Алексей Анатольевич, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. ИСТОЧНИКИ1. Опубликованные

2. Высочайше утвержденное «Положение о Первой всеобщей переписи населения Российской империи». 5 июня 1895 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3 - СПб., 1899. Т. 15. № 11803. С. 397-402.

3. Первая всеобщая перепись населения Российской империи на основании высочайше утвержденного положения 5 июня 1895 г. Конечные сроки, установленные положением, инструкциями и др. правилами для действий местных учреждений. СПб.,1896.

4. Проекты положения о всеобщей народной переписи / / Временник Центрального статистического комитета МВД. СПб., 1890. № 16. С. 1—32.л л л

5. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: В 8 вып. СПб.: Центр, стат. комитет, 1897—1905.

6. Вып.1: Население империи по переписи 28-го янв. 1897 года по уездам / Сост. Центральным стат.комитетом на основании местных подсчетных ведомостей.1. СПб., 1897. 30 с.

7. Вып. 2: Население городов по переписи 28 -го янв. 1897 года / Сост. Центральным стат.комитетом на основании местных подсчетных ведомостей. СПб.,1897. 42 с.

8. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г. Т. 1—2. СПб.: Центр, стат. комитет, 1905.

9. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Уезды империи с показанием населения по переписи 28 января 1897 г. СПб.: Центр, стат. комитет, 1897. 25 с.

10. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Города и поселения в уездах, имеющие 2000 и более жителей. СПб., 1905. 108 с.

11. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Краткие общие сведения по империи распределения населения по главнейшим сословиям, вероисповеданиям, родному языку и некоторым занятиям. СПб., 1905. 43 с.

12. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Распределение населения по видам главных занятий и возрастным группам по отдельным территориальным районам: Таблицы XX. Т. 1—4. СПб., 1905.

13. Распределение населенных мест Российской империи по численности в них населения.

14. Разработано Центр, стат. комитетом М-ва внутр. дел по данным Первой всеобщей переписи 1897 г. СПб., 1902. 33 с.

15. Распределение населения империи по главным вероисповеданиям. / Разработано Центр, стат. комитетом М-ва внутр. дел по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. СПб., 1901. 39 с.

16. Распределение старообрядцев и сектантов по толкам и сектам / Разработано Центр, стат. комитетом М-ва внутр. дел. СПб., 1901. 26 с.•к -к X

17. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г. Т. 10: Вятская губерния. СПб.: Центр, стат. комитет, 1904.

18. То же. Т. 21: Пермская губерния. СПб.: Центр, стат. комитет, 1904.

19. То же. Т. 28. Оренбургская губерния. СПб.: Центр, стат. комитет, 1904.

20. То же. Т. 45: Уфимская губерния. СПб.: Центр, стат. комитет, 1904.-248* * *

21. Журналы Главной переписной комиссии, 18 ноября 1895 — 30 мая 1897 гг. СПб., 1898.* *

22. Голубев П.А. Историко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края. Вятка, 1896.

23. Голубев П.А. Историко-статистические таблицы по Пермской губернии, составленные по отчетам, ежегодникам и специальным изданиям разных министерств. Пермь, 1904.

24. Голубев П.А. Сборник статистических сведений по Уфимской губернии: Историко-статистические таблицы. Уфа, 1900. Т. VII. Ч. III.

25. Доклады Вятской губернской земской управы и постановления губернского земского собрания XXIX очередной сессии 1895 г. по народному образованию. Вятка, 1896.

26. Доклад Екатеринбургской уездной земской управы «О всеобщем обучении» XXVI очередному земскому собранию (1895 г.) Екатеринбург, 1895.

27. Материалы по вопросу всеобщего обучения в Пермской губернии: Доклад Пермской губернской управы XIX очередному губернскому земскому собранию. Пермь, 1898. 68 с.

28. Начальное народное образование в России. СПб., 1900. Т. 1—4.

29. Обзор Пермского края. Очерк состояния кустарной промышленности в Пермской губернии. Пермь, 1896.

30. Сборник статистических сведений по Екатеринбургскому уезду Пермской губернии. Народное образование. Екатеринбург, 1886.1. Неопубликованные

31. Российский государственный исторический архив — РГИА. Ф. 1290.: Центральный статистический комитет. Оп. 10. Д. 50, 119, 120, 172, 173, 211-213, 244-246.

32. Государственный архив Российской Федерации — ГАРФ. Ф. 102.: Департамент ПОЛИЦИИ. Оп. 53. Д. 148.

33. Государственный архив Свердловской области — ГАСО. Ф. 342.: Туринская окружная комиссия по производству Первой всеобщей переписи населения. On. 1.1. Д. 1-28.1. ЛИТЕРАТУРА

34. Абрамовский А.П., Кобзов B.C. Войсковые школы Оренбургского казачества // Вестник Челябинского университета. Серия 1, история. Челябинск, 1993. № 1.

35. Апкаримова Е.Ю. Образовательный уровень татарского населения Урала по материалам первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. // Третьи Уральские историко-педагогические чтения. Екатеринбург. 1999. С. 59—61.

36. Алибаев С.Р. Школы Башкирской АССР. Уфа, 1966. 165 с.

37. Астафьев П. Заметка о степени распространении грамотности в селе Щербаковском

38. Камышловского уезда // Сборник Пермского земства. 1885. №13. С. 316—320.

39. Библер B.C. Исторический факт как фрагмент действительности. (Логические заметки) // Источниковедение: Теоретические и методические проблемы. М., 1969.1. С. 89-101.

40. Бобылев Д. Книга и ее культурная роль в деревне // Сборник Пермского земства.1895. № 5-6. Отд. III. С. 11-19.

41. Бобылев Д. К вопросу о распространении среди населения сельскохозяйственных знаний (Статистический очерк) // Сборник Пермского земства. 1896. № 1. Отд. III. С. 1-21.

42. Богданов И.М. Вопросы грамотности и образования в переписях населения // Народное образование. 1958. № 11. С. 22—23.

43. Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР (историко-статистические очерки). М., 1964.

44. Боголепов Н. Статистические сведения о грамотности крестьянского населения Московской губернии по подворной переписи 1869 и 1883 гг.// Статистический ежегодник Московской губернии за 1895 г. М., 1895.

45. Брук С.И., Кабузан В.М. Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма (конец XIX в. — 1917 г.) // История СССР. 1980. № 3. С. 74-93.

46. Буранов Ю.А. Трефилова Л.А. Население, города и торговля. Формирование буржуазии // История Урала в период капитализма. М.: Наука, 1990. С. 102—118.

47. Бычков Н. Грамотность сельского населения по данным земской статистики // Юридический вестник, 1890, июль-август. С. 309—322.

48. Варшавчик М.А. Вопросы логики исторического исследования и исторический источник // Вопр. истории. 1968. № 10. С. 76-89.

49. Варшавчик М.А. Историко-партийное источниковедение: Теория, методология, методика. М„ 1984.

50. Варшавчик М.А. О структуре источниковедческой критики // Источниковедение отечественной истории. 1979. М.: Наука, 1980. С. 23—38.

51. Вахтеров В.П. Условия распространения образования в народе. М., 1895.

52. Викторова В.Д. Чуваши // Уральская историческая энциклопедия. — 2-е изд.; пере-раб. и доп. Екатеринбург, 2000. С. 608.

53. Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI — начало XX вв.). М.: Просвещение, 1973. 159 с.

54. Воронкова С.В. Проблемы источниковедения истории России периода капитализма.1. М„ 1985.

55. Воронкова С.В. Эволюция видов письменных источников: К постановке проблемы // Актуальные проблемы источниковедения и специальных исторических дисциплин: Тезисы докладов IV Всесоюзн. конф. Днепропетровск, 31 окт. — 2 ноября1983 г. М., 1983. С. 28-39.

56. Гаврилов Д.В. Грамотность и образовательный уровень горнозаводского населения

57. Урала в 1861—1885 гг. // Народное образование на Урале в XVIII — начале XX в.: Сб. науч. трудов. Свердловск, 1990. С. 48—69.

58. Гаврилов Д.В. Грамотность и образовательный уровень населения Урала в конце XIX в. (1885—1900 гг.) // Уральский исторический вестник. Екатеринбург. 1995. №2. С.81—98.

59. Гозулов А.И. Местные переписи населения до революции // Уч. записки РФЭИ. Ростов-на-Дону. 1941. Т. 1. С. 249-350.

60. Гозулов А.И. Очерки истории отечественной статистики. М., 1972.

61. Гозулов А.И. Переписи населения СССР и капиталистических стран. М., 1936.

62. Гозулов А.И. История отечественной статистики, (краткие очерки). М., 1957.

63. Грамотность в России. Издание ЦСУ. Отдел статистики народного образования.1. М„ 1922. 55 с.

64. Грамотность. Казаки-литераторы и краеведы // История казачества Азиатской части России. Т. 2. С. 154-162.

65. Грачев К.В., Кирьянов И.К. Рост образовательного уровня крестьянства Урала в капиталистический период / / Из истории демократической культуры на Урале (XVIII — начало XX в. Пермь, 1986. С. 70-84.

66. Гуревич А.Я. Социальная психология и история. Источниковедческий аспект // Источниковедение: Теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 384—426.

67. Гуревич А.Я. Что такое исторический факт? // Источниковедение: Теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 59—88.

68. Данилевский Г. Об образовании низших классов России. Сельские училища и народное образование в Харьковской губернии // Отечественные записки. 1864. № 4.1. С. 533-535.

69. Днепров Э.Д. Итоги развития народного образования в России во второй половине XIX в. // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Вторая половина XIX В. М., 1976. С. 515-560.

70. Днепров Э.Д. Самодержавие и народное образование в пореформенной России //

71. Школа и педагогическая мысль России периода двух буржуазно-демократических революций: Сб. науч. трудов. М., 1984. С. 49—96.

72. Днепров Э.Д. Школа в системе внутренней политики самодержавия // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Вторая половина XIX в.1. М„ 1976. С. 31-57.

73. Днепров Э.Д. Школьная реформа как составная часть буржуазных преобразований60.х годов // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Вторая половина XIX в. М., 1976. С. 26—30.

74. Дьяконова И.А. Национальности Российской империи по материалам Переписи населения 1897 г. // Отечественная история. 1993. №5. С. 191—193.

75. Елисафенко М.К. Земская школа как социокультурный фактор (вторая половина

76. XIX— начало XX вв.) //История образования и культуры Урала: Межвуз. сб. науч. тр./Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 1998. С. 50-58.

77. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия, (политическая реакция 60-х — начала 90-х годов). М., 1970. 444 с. Глава 7. Политика правительства в области просвещения. С. 309—365.

78. Зольникова Н.Д. Сословные проблемы во взаимоотношениях церкви и государства в Сибири (XVIII в.). Новосибирск, 1981.

79. Иванов Г.М. Исторический источник и историческое познание: Методологические аспекты. Томск, 1973.

80. Иванов Г.М., Коршунов A.M., Петров Ю.В. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981.

81. Исторический очерк народного образования в Оренбургском учебном округе за первое 25-летие его существования (1875—1899). Уфа, 1901. — 112 с.

82. История казачества Азиатской России: В трех томах. Екатеринбург: РАН. Ур. ин-т истории и археологии 1995. Т. 1.: XVI — первая половина XIX в. — 319 с. Т. 2: Вторая половина XIX — начало XX века. — 255 с.

83. Источниковедение: Теоретические и методические проблемы: Сб. ст. / Отв. ред. С.О. Шмидт. М„ 1969. 511 С.

84. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. м.: РГГУ, 1998. 702 с.

85. Кабузан В.М. О достоверности учета населения России (1858—1917) // Источниковедение отечественной истории: Сб. ст. за 1981 г. М., 1982.

86. Каганович И.З. Очерк развития статистики школьного образования в СССР. М.: Гос-статиздат, 1957. 103 с.

87. Кадомцев Б.П. Профессиональный и социальный состав населения Европейской России по данным переписи 1897 г. СПб., 1909.

88. Калугина В.Г., Ольховская А.В. Народное образование в Екатеринбурге в конце XIX — нач. XX в. // Из истории духовной культуры дореволюционного Урала

89. XVIII нач. XIX вв. Свердловск, 1979. С. 112-124.

90. Каштанов С.М., Курносое А.А. Некоторые вопросы теории источниковедения // Исторический архив. 1962. № 4. С. 173—196.

91. Ковальченко И.Д. Исторический источник в свете учения об информации: К постановке проблемы // История СССР. 1982. № 3. С. 129-148.

92. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М„ 1987.

93. Ковальченко И.Д. О применении математико-статистических методов в исторических исследованиях // Источниковедение: Теоретические и методические проблемы.

94. М: Наука, 1969. С. 115-133.

95. Котельников А. История производства и разработки всеобщей переписи населения 28 января 1897 Г. СПб., 1909.

96. Красноперов Е.И. Очерк экономического быта Дедюхинского заводского населения по данным посемейной переписи. Пермь, 1886.

97. Круглый стол: Актуальные проблемы советского источниковедения / / История СССР.1989. № 6.

98. Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М.: Наука. 1992. 347 с.

99. Кузьмин М.Н. Школа и образование в Чехословакии (конец XVIII — 30-е годы

100. XIX в.) М.: Изд-во Наука. М., 1971. 262 с.

101. Куманев В.А. Революция и просвещение масс. М., 1973.

102. Ленин В.И. Кустарная перепись 1894/95 года в Пермской губернии и общие вопросы «кустарной» промышленности // Полн. собр. соч. М., 1971. Т. 2. С. 364.

103. Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Полн. собр. соч. Т. 3. С. 567—568.

104. Литвак Б.Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX — начала XX в.1. М., 1979.

105. Литвак Б.Г. Перепись населения 1897 года о крестьянстве России (источниковедческий аспект) // История СССР. 1990. № 1. С. 114-126.

106. Луппов П.Н. Один из способов определения грамотности населения / / Труды общеземского съезда в г. Харькове по статистике народного образования. Харьков, 1914.

107. Лурье Я.С. О некоторых принципах критики источников // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. Вып. 1. М.: Наука, 1973. С. 78—100.

108. Материалы по истории Удмуртии (с древнейших времен и до середины XIX в.) Ижевск, 1995. 176 с.

109. Медушевская О.М. История источниковедения: Конец XIX— XX в. М., 1988.

110. Меду шевская О.М. Источниковедение в России XX в. Научная мысль и социальная реальность // Советская историография. М., 1996.

111. Медушевская О.М. Источниковедение в современной социальной практике // Источниковедение и вспомогательные исторические дисциплины. Теория и методика. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1990. С. 3—14.

112. Медушевская О.М. Современное зарубежное источниковедение: Учеб. пособие для вузов. М.: Высш. шк. 1983. 144 с.

113. Медушевская О.М. Теоретические проблемы источниковедения: Учеб. пособие / МГИАИ. М„ 1977. 86 с.

114. Милов Л.В. Проблемы репрезентативности в источниковедении / / Актуальные проблемы источниковедения истории СССР, специальных исторических дисциплин и их преподавание в вузах: Тезисы докладов III Всесоюзн. конф. Новороссийск,1979. М. 1979. С. 68-75.

115. Миронов Б.Н. К вопросу об использовании скрытой исторической информации: (На материалах статистических источников XVIII — начала XX вв.) // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1985. Вып. XVII. С. 17—35.

116. Миронов Б.Н. Грамотность в России 1797—1917 годов: Получение новой исторической информации с помощью методов ретроспективного прогнозирования / / История

117. СССР. 1985. № 4. С. 137-153. Мир онов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984.

118. Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. Саранск: Мордовское книжное издательство. 1989. 160 с.

119. Мосин А.Г. Грамотность крестьян Вятской губернии в конце XVIII — середине XIX в. // Крестьянство Урала в эпоху феодализма. Свердловск. 1988. С. 142-145.

120. Муравьев В.А., Медушевская О.М. Исторический источник — основа гуманитарного познания // Документ. Архив. История. Современность: Материалы науч.-практ. конф., посвящ. 30-летию историко-архивной специальности в УрГУ. Ч. 1. Екатеринбург, 2000. С. 7-15.

121. Направления исследований по истории школы и педагогической мысли дореволюционной России / / Школа и педагогическая мысль России периода двух буржуазно-демократических революций: Сб. науч. трудов. М., 1984. С. 174—244.

122. Население России в XX веке. Исторические очерки. Т. 1. 1900—1939. м.: РОССПЭН, 2000. С. 21-24.

123. Никитин А.Г. Директор народных училищ А.П. Раменский. Пермь, 1965. С.??

124. Нурминский С. Статистические сведения о числе грамотных и неграмотных в православном и единоверческом населении Вятской губернии. Вятка, 1875.

125. Нурминский С. Грамотность в населении Вятской губернии // Календарь Вятской губернии на 1888 г. Вятка, 1887.

126. Обзор деятельности земств по народному образованию за 1898 г. Пермь, 1902. — 124 с.

127. Отчеты и известия о деятельности земских учреждений. Воскресные школы и школки домашнего обучения в Ольховской волости Шадринского уезда / / Сборник Пермского земства. 1884. № 7. С. 121—126.

128. Очерки истории культуры дореволюционной Чувашии. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во.,1985. 303 с.

129. Очерки истории Свердловска 1723—1973. Свердловск, 1973.

130. Очерки истории Свердловска. Свердловск, 1958.

131. Очерки истории Удмуртской АССР. Т. 1. Ижевск, 1958.

132. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР второй половины1. XIX в. М„ 1973. 540 с.

133. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР кон. XIX — нач. XX вв. М„ 1991. 448 С.

134. Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа: Башкирское книжное изд-во, 1959. Т. 1.

135. Перестройка в исторической науке и проблемы источниковедения и специальных исторических дисциплин: Тезисы докладов и сообщений V Всесоюзной конф., 30 мая — 1 июня 1990 г. Киев, 1990. 250 с.

136. Петров Н. П. Зарождение и развитие новой чувашской письменности. — 100 лет новой чувашской письменности. Чебоксары, 1972.

137. Пландовский В. Народная перепись. СПб., 1898.

138. Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин: Статьи и материалы. М., 1984.

139. Прокошев В.В. Распространение грамотности в Пермском крае с древних времендо XIX в. // Из истории народного образования Урала. Пермь, 1976. С. 3—21.

140. Пронштейн А.П. Источниковедение в России. Эпоха капитализма. М., 1991.

141. Пронштейн А.П. Методика исторического источниковедения: Учеб. пособие. 2-е изд., доп. и испр. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1976. 479 с.

142. Пронштейн А.П. Теория и методика исторического источниковедения в труде

143. А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории» // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. М.: Наука, 1989. С. 33—58.

144. Пронштейн А.П., Данилевский И.Н. Вопросы истории и методики исторического исследования. М.: Высш. шк., 1986. 209 с.

145. Пушкарев Л.Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975.

146. Раменский А.П. Краткий исторический очерк деятельности пермского земства по народному образованию со времени введения земских учреждений / / Русскаямысль. 1897. № 9.

147. Рашин А.Г. Грамотность и народное образование в России в XIX и начале XX в. // Исторические записки. Т. 37. 1951. С. 28—80.

148. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811—1913 гг.): Статистические очерки. М„ 1956. 352 С.

149. Рашин А.Г. Формирование рабочего класса России: историко-экономические очерки / Под ред. акад. С.Г. Струмилина. М.: Изд-во соц.-эк. лит-ры, 1958. С. 579—615.

150. Рубакин В. Грамотность // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1893. T.IX-а. С. 537.

151. Русина Ю.А. История и теория источниковедения: Курс лекций. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2001. 124 с.

152. Русина Ю.А. Научное наследие А.С. Лаппо-Данилевского (К вопросу о теории и методике источниковедения) // Документ. Архив. История. Современность. Сб. науч. тр. Вып. 2. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. С. 246-263.

153. Рябухин Е.И. Большевистские организации Урала в борьбе за нелегальную партиюпролетариата и упрочение ее связей с массами (1907—1914 годы). Саратов, 1968: В 3-х частях. Ч. 1. С. 314-337.

154. Рябушкин Т.В. и др. Развитие статистической науки в СССР: Вопросы методологии.1. М„ 1985. 336 С.

155. Савицкий Н.А. Земские подворные переписи: Обзор методологии. М., 1961. 355 с.

156. Сандина Т.И. Развитие народного образования в Мордовии. Саранск: Мордовское книж. изд-во.

157. Сафронов АА. Грамотность городского и сельского населения Урала в конце XIX в. // Материалы научной конференции, посвященной 60-летию исторического факультета УрГУ. Екатеринбург, 2001. С. 370—379.

158. Сафронов А.А. Грамотность городского населения Пермской губернии по материалам

159. Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. // Образование на Урале и современные проблемы подготовки учителя истории: Материалы Уральских исто-рико-педагогических чтений. Екатеринбург: УрГПУ, Банк культурной информации, 1997. С. 14-16.

160. Сафронов А.А. Грамотность дворян и чиновников на Урале на рубеже XIX —

161. XX вв. // Третьи Уральские историко-педагогические чтения. Екатеринбург:1. УГПУ, 1999. С. 55-59.

162. Сафронов А.А. Грамотность населения города Чердыни в конце XIX в. // Исторический опыт российских регионов: Чердынь и Урал: Материалы науч. конф., посвящ. столетию Чердынского краеведческого музея им. А.С. Пушкина. Пермь.1999. С. 223-226.

163. Сафронов А.А. Грамотность населения губернских городов Урала по материалам Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. // Урал индустриальный: Вторая региональная научная конференция 17 декабря 1997 г. Екатеринбург: УГТУ, 1998. С. 126-129.

164. Сафронов А.А. Из истории подготовки Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. // Документ. Архив. История. Современность: Сб. научных тр. Вып. 1. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. С. 211—231.

165. Сафронов А.А. Отношение населения к проведению Первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г.: слухи, толки, волнения // Документ. Архив. История. Современность: Сб. научных тр. Вып. 2. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. С. 248-266.

166. Сафронов А.А. Уровень грамотности жителей Екатеринбурга во второй половине

167. XIX в. // Первые Татищевские чтения: Тезисы докладов и сообщений. Екатеринбург, 14—15 ноября 1997 г. Екатеринбург: Ин-т истории и археологии УрО РАН; УрГУ, 1997. С. 98-100.

168. Сафронов А.А., Сафронова A.M. Грамотность // Екатеринбург: Энциклопедия. Екатеринбург: Изд-во «Академкнига», 2002. С. 147—148.

169. Сафронова A.M. Сельская школа на Урале в XVIII—XIX вв. и распространение грамотности среди крестьян. Екатеринбург, 2002. 120 с.

170. Сафронова A.M. Грамотность / / Традиционная культура русского крестьянства Урала XVIII-XIX вв. Екатеринбург, 1996. С. 158-180.

171. Сводный статистический сборник хозяйственных сведений по земским подворным переписям / Сост. Н.А. Благовещенский Т. I. Крестьянское хозяйство. М., 1893.

172. Селиванова Г.И. О грамотности рабочих Урала в период империализма (к постановке вопроса) / / Народное образование на Урале в XVIII — начале XX в. Екатеринбург, 1990. С. 69-76.

173. Семевский М. Грамотность в деревнях государственных крестьян Псковской губернии в 1863 г. СПб., 1864.

174. Серебренников Ю.Н. Грамотность населения города Челябинска на рубеже XIX — XX веков. Вопросы источниковедения / / Исторические чтения. Челябинск,1997. С. 55-56.

175. Серебренников Ю.Н. Грамотность населения Оренбургской губернии по данным переписи 1897 года // Двенадцатые Бирюковские чтения. Челябинск, 1997. С. 110-111.

176. Серебренников Ю.Н. К вопросу о грамотности оренбургских казаков // Крестьянство и казачество Южного Урала в трех веках. Оренбург, 1996. С. 66—67.

177. Серебренников Ю.Н. Уровень грамотности и образования населения Урала (1861— 1917 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Оренбург, 1998.

178. Сивков П. Некоторые данные о положении начального народного образования в Пермской губернии в 1898—1899 учебном году / / Сборник Пермского земства. 1900. № 4. С. 1-18.

179. Спасский Н. Статистическое описание Вятской губернии и справочные сведения. Вятка,1875.

180. Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. (формирование бюрократии). М„ 1974.

181. Фарсобин В.В. Источниковедение и его метод. М., 1983.

182. Фархшатов М.Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период 60— 90-е годы XIX в. М„ 1994.

183. Чагин Г.Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVI — первой половине XIX в. Пермь. 1995. 364 с.

184. Черепнин А.В. К вопросу о методологии и методике источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин / / Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. Вып. 1. М.: Наука, 1973. С. 32-63.

185. Чернышевский Н.Г. Суеверие и правила логики // Полное собрание соч. Т. 4. СПб.,1906.

186. Чуваши. Этнографическое исследование. В 2-х частях. Ч. 1. Чебоксары, 1956; Ч. 2., Чебоксары, 1970.

187. Шилов А.В. Грамотность населения Прикамья в конце XIX в. // Образование на

188. Западном Урале: история, современность, перспектива развития: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Березники, 1993. С. 21—22.

189. Шишонко В. Материалы для описания развития народного образования в Пермской губернии. Екатеринбург, 1879. — 396 с.

190. Шишонко В. Описание начальных народных училищ в уездах Екатеринбургском, Ир-битском, Камышловском. Екатеринбург, 1878. — 187 с.

191. Эфиров А.Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири: Исторические очерки. М.: Учпедгиз, 1948. 280 с.

192. Бикбулатов Н.В. Башкорт // Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа, 1996. С. 163. Богатырева О.М. Земские учреждения // Уральская историческая энциклопедия.1. С. 214-215.

193. Верхотурье // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1892. Т. 11. С. 89.

194. Викторова В.Д. Чуваши // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург,2000. С. 608.

195. Вятка // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1893. Т. 14. С. 7.

196. Глазов // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб. Т. 16. С. 803.

197. Зубков К.И. Тептяри // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург. 2000.1. С. 524.

198. Ильминский Николай Иванович / / Российская педагогическая энциклопедия.1. М„ 1993. Т. 1. С. 356.

199. Кузьмин М.Н. Грамотность / / Российская педагогическая энциклопедия: В двух томах. М., 1993. Т. 1. С. 227-230.

200. Оренбург // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1897. Т. 43. С. 135-137.

201. Пермь // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон СПб., 1898. Т. 45. С. 339.

202. Сафронова A.M. Епархиальные училища / / Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург. 2000. С. 199.-260

203. Сафронова A.M. Семинарии // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург.2000. С. 484.

204. Сафронова A.M. Учительские школы // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 2000. С. 571.

205. Удинцев Д. Чердынь // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Эфрон

206. СПб., 1903. Т. 76. С. 535.

207. Фальборк П., Чарнолусский В. Народное начальное образование // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. СПб., 1893. Т. 20. С. 757.

208. Халикова Р.Х. Тюрки // Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа: Науч. изд-во «Башкирская энциклопедия». 1996. С. 579.

209. Христолюбова Л.С., Владыкин В.Е. Удмурты // Уральская историческая энциклопе дия. Екатеринбург, 2000. С. 541.

210. Спи Яut iMiittudl jiieten Л1.puKjn nuuiin iomiIi a врастать By,

211. Buom, rain» (fMltl us миНкя^мс•П <*»■!• .ftntf «вт§епс ш шщтстум» «7 liinb.

212. Cue, Црп» Ш ffjttt Muiili и iturn шюп Летаllu, nwmt i ф»ии ьшп Xeuir» инп n ettoMiMkviilit u ulftift n (|ttit

213. Огашго бо леьрч жшлыл алролий^-.4i»« ит Utti фт1 •• » я ---• 1. AMI;дМр;(HWiiMdhjin M1. ПМп ai wyi ц «at

214. MM. Bib<ai M* IMIBM, *• » ШтЫ -------nturi1. WHlMtttl-.,.cH шм H'WIHH^ qMiMoid utntiuf» IIIIII^IH wrt, tm мм йМАНМЬмммммпммпгмл >t im «ft мццицщ и^тицщ mtoHtt imminitpiMiiHHlHwfi

215. XtlCk cimiu, tt(i(tiqtrii ciUtiliвнутренняя сторона)1 2 3 4 5 б 7 в .