автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Группы интересов в политическом и социокультурном пространстве

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Семененко, Ирина Станиславовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРИЯ ГРУПП ИНТЕРЕСОВ И ПРАКТИКА

ИХ ОБЩЕСТВЕННОГО БЫТИЯ.

§1. Политическая наука о группах интересов.

§2. Опыт типологии групп интересов в контексте сравнительного анализа гражданского общества на

Западе и трансформационных сдвигов в России.

§3. «Социальный капитал» и проблемы самоорганизации.

§4. Становление групп«социальных интересов» в

России.

Выводы к главе 1.

ГЛАВА П. ФОРМЫ И МЕХАНИЗМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ГРУПП ИНТЕРЕСОВ И ГОСУДАРСТВА.

§1. Лоббизм в системе представительства интересов. а) Технология лоббирования. б) Феномен российского лоббизма.

§2. Социальное партнерство, трипартизм и система функционального представительства. а) Западные модели. б) Российский опыт.

§3. Нужен ли России закон о регулировании лоббистской деятельности? Западное правовое поле и российская практика.

Выводы к главе П.

ГЛАВА Ш. ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ В ЕВРОПЕЙСКОМ СОЮЗЕ: ФОРМИРОВАНИЕ НОВОЙ

71-120002 (2282x3396x2 НА)

ОБЩЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ?.

§ 1. Основы взаимодействия групп интересов и институтов ЕС.

§2. Основные участники и механизмы представительства интересов.

§3. Группы интересов в региональном измерении.

§4. Опыт представительства интересов в ЕС в свете российских проблем.

Выводы к главе Ш.

ГЛАВА IV. ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

§1. Артикуляция интересов и политическая культура.

§2. Формирование социокультурной среды в условиях глобализации.

§3. Структурирование постсоветского социокультурного пространства.

§4. Группы интересов в московском социокультурном пространстве: модель «нового социального пакта»?.

Выводы к главе IV.

Введение диссертации2001 год, автореферат по политологии, Семененко, Ирина Станиславовна

Анализ процессов трансформации в современных общественных системах уже давно находится в центре внимания научного сообщества. Работающих в разных областях исследователей объединяет желание объяснить стремительно нарастающие изменения общественно-политической жизни и предугадать контуры будущего развития. Теоретическое осмысление в рамках апробированных политической наукой концептуальных моделей фиксирует сущностные характеристики современного политического процесса, а анализ эмпирического материала дает возможность сверить выводы с социальной практикой. Политическое измерение общественных процессов воплощается во взаимодействии институтов государства и гражданского общества. Параметры становления и функционирования этих институтов, ориентированные на удовлетворение конкретных интересов, формируются в социокультурном измерении. Анализ его динамики в последние годы играет все более заметную роль в объяснении многомерных процессов общественного развития.

Находящиеся в центре этих процессов политические институты осуществляют функции социальной интеграции общества во взаимодействии с неполитическим сообществом, обеспечивающим «социальный контекст» политики. Феномен гражданского общества как совокупности социальных отношений и независимой от государства системы общественно-политических связей находит свое функциональное воплощение в артикуляции и агрегировании интересов. Группы, объединяющие носителей интересов, являются активными участниками процессов общественной трансформации. В свою очередь они испытывают на себе влияние изменений в

71-120004 (2284x3397x2 НА) 4 социокультурном пространстве в условиях становления глобального мира.

Получившее право гражданства в политической науке широкое понимание демократии как системы определенных норм и ценностей (таких, как участие и представительство граждан, автономия и свобода, подотчетность и открытость процессов принятия решений, легитимность институтов и власть закона, соревновательность и плюрализм мнений и т.п.), которые утверждаются и реализуются через механизмы властных отношений, превращают область политического взаимодействия в сферу конфликта и поиска компромисса интересов, ориентированных на эти ценности. Категория интереса, которая объединяет объективную (социально обусловленные потребности) и субъективную (осознание этих потребностей) составляющие и выступает как стремление к реализации потребностей или представлений о них, является базовым, сущностным элементом политики.

Преобразование потребностей в социально значимые интересы происходит в процессе групповой самоорганизации. Сфера политического формируется в результате воплощения интересов в конкретные социально-политические практики в процессе взаимодействия представляющих эти интересы социальных акторов. Характер и степень их влияния на процессы принятия решений в значительной мере определяет содержание модели общественного развития. Однако артикуляция интересов не сводится к целеполаганию в сфере политики. Как носители определенных культурных моделей, поведенческих стереотипов и социального опыта группы интересов привносят эти социокультурные характеристики в политический процесс. Под активным и разнонаправленным воздействием групп интересов формируются параметры социокультурного пространства как

71-120005 (2280x3395x2 НА) 5 среды бытования и взаимодействия культурных моделей и социального опыта. Собирание интересов оказывается вписанным в широкий социокультурный контекст, зримым выражением которого выступает сфера политики, а ценностную составляющую артикуляции интересов часто бывает трудно отделить от рационально детерминированной мотивации.

Являясь субъектами социально-политического действия, группы интересов объединяют граждан на основе специфических целей (или функций) и опосредуют отношения гражданского общества, с одной стороны, и государства в лице его властных структур - с другой. Они артикулируют значимые для членов данной группы цели и ищут эффективные пути их достижения через различные механизмы - от прямого лоббирования и участия в институтах функционального представительства до целенаправленной деятельности по формированию «дружественной» социальной среды для реализации своих целей. Группы интересов интегрируются в сообщества принимающих решения на различных уровнях организации социума -от наднационального до местного - и выбирают формы социального действия, наиболее соответствующие решению конкретных задач, вокруг которых выстраивается группа. Активно используя институты публичной политики, группы интересов не стремятся, как правило, к прямому участию в их деятельности в целях осуществления властных полномочий, хотя неэффективность или недоразвитость политических институтов может заставить их искать возможности замещения собою политических акторов. Будучи подвижными целеориентированными общностями, группы интересов участвуют в формировании социальных связей нового качества, трансформирующих и корректирующих институты демократического представительства. Они привносят в сферу профессиональной политики и в практику деятельности властных

71-120006 (2289x3400x2 НА) 6 структур интересы неполитического сообщества, поддерживают обратную связь общества гражданского и общества политического.

Актуальность и значимость темы диссертации определяется той ключевой ролью, которую группы интересов играют в структурировании современных общественных систем и в определении параметров модернизационных сдвигов. Направленность и характер воздействия групповых интересов оказывает определяющее влияние на выбор приоритетов национальной модели развития, а уровень их представительности и формы самоорганизации можно рассматривать как важнейшие совокупные критерии оценки качества демократии. Формирование политического курса происходит в процессе взаимодействия многообразных и разнонаправленных интересов, в ходе которого кристаллизуются (или размываются) задающие вектор политического развития национальные интересы. В этом смысле актуальность предлагаемого исследования определяется нынешним состоянием российской политики, сфокусированной на проведении структурных преобразований общественной системы и утверждении места страны в мировом сообществе, соответствующего задачам обеспечения устойчивого развития.

Предметом исследования являются группы интересов как субъекты общественно-политического действия, оказывающие целенаправленное влияние на становление и трансформацию институциональной системы современных обществ.

Объектом анализа являются процессы трансформации политического и социокультурного пространства, содержание которых определяется целенаправленным воздействием групп интересов.

Пели и задачи исследования. Важнейшую цель исследования автор видел в выявлении направлений воздействия групп интересов на выбор трансформационной модели и параметры развития современного

71-120007 (2287x3399x2 НА) 7 российского общества. Артикуляция интересов и становление механизмов влияния групп интересов рассматривались в широком социокультурном контексте; в центре внимания был анализ взаимосвязей институциональных перемен и культурных стереотипов, политических механизмов и ценностных ориентаций, позволяющий не только объяснять логику развития, но и прогнозировать направленность модернизационных сдвигов в России.

Исходя из такой постановки цели исследования, в работе решались следующие задачи:

•выявление особенностей групп интересов как субъектов общественно-политического действия;

•определение специфики артикуляции и агрегирования интересов на основе мотивации группообразования и направлений деятельности групп интересов и разработка обобщенной типологии групп интересов, действующих в условиях российской трансформации;

•анализ форм и каналов взаимодействия групп интересов в трансформирующихся политических системах и механизмов обратной связи с властными институтами;

•исследование роли и характера воздействия групп интересов на формирование и функционирование такой многоуровневой и открытой воздействию групп модели общественной системы, какую представляет собой Европейский Союз, в рамках компаративного подхода к анализу двух находящихся в процессе становления институциональных систем;

•рассмотрение социокультурного пространства как объекта деятельности групп интересов в условиях глобализации и на примере опыта российской трансформации;

•описание политического и социокультурного измерения деятельности групп интересов в их взаимозависимости и рассмотрение особенностей складывания модели «нового социального пакта» на

71-120008 (2293x3403x2 tiff) 8 уровне городского мегаполиса (Москвы) как примера такой взаимозависимости;

•оценка опыта моделирования политических и социокультурных сдвигов российского социума на основе ориентации на западные ценности и институты;

•определение возможных путей развития и совершенствования механизмов представительства интересов и взаимодействия групп интересов и государства для обеспечения модернизационных сдвигов и перехода российского общества к развитию по инновационному типу.

Степень разработанности проблемы. В процессе становления современной политической науки внимание исследователей к группам интересов как ключевым акторам социально-политического действия возрастало. Изучение группообразования и характера влияния групп на институциональные основы демократии проводилось в рамках комплексных исследований политических систем, и советская система далеко не всегда рассматривалась политической наукой как исключение.

Всесторонний анализ феноменологии власти привел к появлению теории циркуляции элит как неотъемлемого компонента поддержания стабильности политической системы (В.Парето, Г.Моска, Р.Михельс) в противовес экономически детерминированному классовому подходу (К.Маркс). О группах интересов как участниках властных отношений уже в 1908 г. писал А.Бентли. Роли групп в политическом процессе посвятил свое известное исследование, появившееся в послевоенные годы, Д.Труман.1 В условиях набиравшей силу в 60-е годы поведенческой революции, когда интерес к макропроблемам резко упал, повышенное внимание к метафизическим теориям государства

1 Bentley A. The Process of Government. Chicago, University of Chicago Press, 1967 (1908); Truman D. The Governmental Process. New York, Knopf, 1951.

71-120009 (2287x3399x2 tiff) 9 сменилось интересом к изучению поведения индивидов и групп.2 Активная разработка вопросов, связанных с определением механизмов формирования таких групп и их влияния на процессы принятия решений, их роли как субъектов политики и как социальных акторов началась в период развернувшейся на основе многочисленных эмпирических исследований дискуссии о механизмах оптимизации политического управления и социокультурной регуляции. Изучение групп интересов велось в широком контексте дискуссии о дихотомии плюралистической (Р.Даль, А.Лайпхарт) и неокорпоративистской моделей политических систем (Ф.Шмиттер, Дж.Лембрух, А.Косон и др.). Большинство западных авторов, писавших о группах интересов, сосредоточило внимание на проблематике их артикуляции и агрегирования в рамках исследований по сравнительной политологии (Х.Эрман, Г.Вильсон, А.Болл и Ф.Миллуорд, Г.Гарсон, Ж.Блондель, М.Дюверже, К.Линдблом, Р.Солсбери, Дж. Ричардсон, Г.Джордан и др.). М.Олсон в получившей широкую известность работе «Логика коллективного действия» применил экономические подходы и теорию рационального выбора для объяснения мотивации групповой активности, выйдя за рамки привычной логики сторонников плюралистической концепции демократии. Ольсон пришел к выводу о том, что сильные группы интересов делают выбор в пользу перераспределительного политического курса, от которого они могут получить больше социальных благ, а доминирование таких групп в конечном счете ведет к замедлению экономического роста.3 Появились и многочисленные теоретико-эмпирические исследования, посвященные влиянию групп интересов на разработку политического

2 См. об этом: Политическая наука. Новые направления под ред. Р.Гудина и X.-Д.Клингеманна.М., Вече, 1999.

3 Oison M. The Logic of Collective Action. Cambridge (Mass.) Harvard University Press, 1965; его же. The Rise and Décliné of Nations. New Haven (Conn.), Yale University Press, 1982.

71-120010 (2287x3399x2 tiff)

10 курса (С.Файнер, У.Грант, А.Поттер на примере Великобритании, С.Сиглер и Б.Лумис, К.Шлозман и Дж.Тьерни - США, К.Миддлмас, М. ван Шенделен, Дж.Ричардсон, Дж.Гринвуд, Б.Колер-Кох и др. на уровне Европейского Союза и др.) В этих и других работах подробно анализировались механизмы такого влияния (М.Дюверже, С.Мэйзи и Дж.Ричардсон, Г.Джордан, Ч.Миллер, У.Грант, П.Трупиа и др.), проблемы мотивации групповой активности в продолжение темы, поднятой М.Олсоном (Г.Джордан, А.Маклолин и У.Малоуни).

Изучавшие советскую систему в доперестроечный период западные исследователи в большинстве своем придерживались мнения об ее уникальном характере, и, соответственно, отрицали сколько-нибудь существенное влияние заинтересованных групп на процессы принятия решений(С.Фридрих, З.Бжезински). Даже если и признавалось наличие определенных групповых интересов (Л.Шапиро и др.), то констатировалось наличие жесткого контроля со стороны партийно-государственного аппарата для поддержания status quo, отвечавшего жизненным интересам таких групп. С развитием системно-функционального подхода концепция тоталитарной модели власти эволюционировала в сторону более гибких определений - «командного общества», «идеологической системы», «тоталитаризма без террора», которыми изобиловали многочисленные работы, так или иначе затрагивавшие проблематику групповых интересов в рамках анализа советской системы.4 Пионерную работу о группах интересов в СССР опубликовали в 1971 г. американо-канадские исследователи Г.Скиллинг и Ф.Гриффите,5 выдвинувшие гипотезу о существовании в условиях советской системы «групп мнений» (opinion groups) и

4 CM.White S., Gardner J., Schopfling G., Saich T. Communist and Postcommunist Political Systems. An Introduction. 3rd ed. Basingstoke, Macmillan, 1990.

5 Skilling G., Griffiths F. Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, N. J., Princeton University Press, 1971.

71-120011 (2291x3401x2 tiff)

11 охарактеризовавшие политический процесс в СССР как ограниченное жесткими рамками этой системы «взаимодействие некоторых интересов». Американский политолог Дж.Хог6 обосновал гипотезу о «бюрократическом конфликте» между группами интересов или комплексами, которые, в отличие от западных заинтересованных групп, представляют собой не добровольные объединения ориентированных на общие цели индивидов, а находящиеся под государственной опекой организации, которые действуют в рамках существующих институтов по жестким правилам. В дальнейшем проблема роли заинтересованных групп в СССР и России затрагивалась многими западными авторами, изучавшими опыт перестройки и постперестроечной трансформации и отмечавшими отсутствие «нормальных» каналов артикуляции интересов и трудности в четком разграничении партийной и групповой активности (П.Рутланд, Т.Кокс, Р.Хейг, М.Хэрроп и Ш.Бреслин и др.)-7 В самом СССР первые исследования, поставившие вопрос о роли групп интересов в функционировании экономической и политической системы, стали появляться во второй половине 80-х годов. В.Найшуль и о

В.Константинов в опубликованной в 1986 г. работе охарактеризовали сложившийся экономический механизм как «экономику согласования». Ряд появившихся в первые послеперестроечные годы исследований вписывали деятельность групп преимущественно в рамки лоббистской тематики (А.Нещадин и коллектив авторов Экспертного института РСПП, В.Любимов, В.Лепехин, Л.Ильичева и др.). За основу выделения тех или иных групп были предложены приоритеты деятельности, ориентация на личности; соответственно описывались «партии

6 Hough J., Fainsod M. How the Soviet Union is Governed. Cambridge (Mass), Cambridge University Press, 1979.

7 Rutland P. Business Elites and Russian Economic Policy. London, Royal Institute of International affairs, 1992; Cox T. Democratization and the Growth of Pressure Groups in Soviet and Post-Soviet Politics. - in J.Richardson (ed.). Pressure Groups. Oxford, Oxford University Press, 1993; Hague R., Harrop M. and Breslin Sh. Comparative Government and Politics. London, Macmillan, 1992.

8 Константинов В., Найшуль В. Технология планового управления. М.ДЭМИ, 1986.

71-120012 (2296x3405x2 tiff)

12 интересов», «кланы», «клики», «распределительные коалиции», «олигархии» (Д.Ольшанский, О.Крыштановская, Л.Якобсон, Н.Макашева и др.) М.Афанасьев9 рассматривал клиентелярные отношения как «универсальную форму реализации интересов» в условиях современной России. Появились и первые работы, предлагавшие теоретико-методологические подходы к анализу роли групп в России (В.Зотов,С.Баранов).

Вопрос о группах интересов анализировался в связи с проблемой политического измерения гражданского общества (С.Перегудов, К.Холодковский, В.Хорос).10 Опубликован ряд исследований, посвященных бизнесу и экономическим интересам (А.Зудин, Н.Кисовская, Я.Паппе), профсоюзам и социальному партнерству (Л.Гор дон, Э.Клопов, В.Комаровский), интересам «третьего сектора» -добровольческим (И.Городецкая), экологическим (О.Яницкий), женским (С.Айвазова). Особое внимание было уделено изучению генезиса политической элиты (О.Гаман-Голутвина), а также региональных элит России и ее интересов (Н.Лапина) и московского «регионального политического режима» (А.Дегтярев).11 Появилась монография, посвященная ключевой для российских групп интересов проблемы отношений с государством (С.Перегудов, Н.Лапина,

19

И.Семененко) .

9 Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М., Центр конституционных исследований, 1997.

10 См. Гражданское общество в России. Структуры и сознание (отв.ред.К.Г.Холодковский). М.,Наука, 1998; Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России (отв.ред. В.Г.Хорос). М.,УРСС,1998.

11 Зудин А.Ю. Россия: бизнес и политика. -МЭиМО, 1996, №№3-5; Паппе Я.Ш. «Олигархи». Экономическая хроника 1992-2000. М., ГУ-ВШЭ, 2000; Гордон Л.А., Клопов Э.В. и др. Рабочее движение в сегодняшней России: становление, проблемы, перспективы. М., 1995. Комаровский B.B. Особенности профсоюзов как общественного института. - МЭиМО, 1998, №2, с.32-34; Городецкая И.Е. Движение потребителей в России. - МЭиМО, 1995, №10, с.116-128; Яницкий О.Н. Эволюция экологического движения в России. М.,1996; Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М.,РИК Русанова, 1998, с. 129; Гаман-Голутвина O.B. Политические элиты России. M.,Интеллект, 1998; Лапина Н.Ю. Региональные элиты в России. М.,ИНИОН, 1997; Дегтярев A.A. Политические партии и государственные органы в институциональных изменениях современной России (на примере Москвы) - Вестник МГУ, серия 18, 1998, №2.

12 Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. M., УРССД999.

71-120013 (2274x3390x2 Щ

13

Однако комплексное исследование групп интересов как субъектов общественной трансформации и их влияния на процессы социально-политической институционализации в формирующихся системах до сих пор не проводилось в научной литературе. Между тем анализ деятельности элитных групп как опосредованной формы реализации «культуры участия» в социуме со слабыми традициями гражданского общества позволяет понять и оценить особенности модернизации по-российски. В свою очередь, изучение динамики процессов артикуляции интересов массовых групп и характера взаимодействия заинтересованных групп и государства возвращает к проблеме ценностного содержания трансформационных процессов на постсоветском пространстве. Совокупный результат применения предложенных автором теоретических и методологических подходов к исследованию групп интересов как социальных акторов и выводы, полученные на их основе при осмыслении процессов российской трансформации, составляют научную новизну диссертационного исследования.

Автор впервые проводит теоретико-эмпирическое исследование феномена артикуляции и агрегирования интересов в современной России и механизмов участия групп интересов в процессах принятия решений. В работе оцениваются влияние социокультурных сдвигов в условиях глобализации на характер агрегирования интересов и параметры воздействия групп на формирование социокультурного пространства. Подробно аргументируется вопрос о взаимозависимости политического и социокультурного измерений деятельности групп интересов. Сочетание политологического анализа (изучение властных отношений и институциональных форм взаимодействия) и социокультурного подхода (влияние культурных моделей и ценностных ориентаций, норм и поведенческих мотиваций) в

71-120014 (2279x3394x2 Щ

14 исследовании процессов группообразования и механизмов воздействия групп на ход российской трансформации также определяет научную новизну работы.

На основании изучения концептуальных разработок и эмпирических данных в работе формулируется понятие групп интересов как научной категории (с. 38-46) и предложена типология групп интересов - субъектов трансформационных сдвигов в России (гл.1, §2,4) Аргументируется вывод о качественных характеристиках «социального капитала» как ключевого фактора артикуляции и агрегирования интересов (гл.1, §3). Исследуется ключевой для разработки вариантов российской трансформации вопрос о социокультурной составляющей процессов агрегирования интересов и намечаются возможные параметры взаимодействия государства и гражданского общества (с. 111-113). Анализируя становление системы функционального представительства, автор аргументирует вопрос о наличии прямой зависимости между качественными характеристиками самих институтов и социокультурными особенностями элитных и массовых групп, в частности, качеством «культуры консенсуса» и «культуры участия» (гл.П§2а). В работе предложен прогноз развития социал-партнерских отношений и системы функционального представительства в целом как составляющих трансформационных сдвигов (с.171-179). В диссертации впервые в научной практике реализована идея сравнения опыта европейского строительства и российской трансформации под углом зрения рассмотрения России и ЕС как формирующихся систем (см. гл.Ш с. 197-199; §4). В работе теоретически аргументировано и подтверждено на эмпирическом материале единство политического и социокультурного измерения в анализе политических процессов, и, в частности, таких субъектов социальной практики, как группы интересов, которые выполняют функции трансляции экономических,

71-120015 (2277x3392x2 Щ

15 социальных и культурных ожиданий на уровень институтов власти (гл.1У§1). На примере Москвы обозначены параметры «социального пакта», который складывается на основе взаимодействия групп интересов и властных структур и ориентирован на обеспечение стабильности «регионального политического режима» (с.317-335). В результате анализа движущих сил и динамики социокультурных процессов в городском пространстве выявлены «особые»механизмы преодоления противостояния элитных и массовых групп - главной линии размежевания постсоветского социума (с.335-338). Итоговый вывод о тех параметрах институциональных изменений и становления гражданского общества в трансформирующихся системах, которые заданы целенаправленным воздействием групп интересов, определяет не только научную новизну исследования, но и его практическую значимость для разработки концептуальной модели российской трансформации.

Практическая значимость исследования обусловлена также возможностями использования методологии анализа и его результатов для обоснования концепции институциональных преобразований в России и выявления механизмов взаимодействия государства и институтов гражданского общества, соответствующих качественным характеристикам переходного состояния российского социума. Выводы диссертации могут найти практическое применение при подготовке законопроектов, регулирующих такое взаимодействие, и для экспертной оценки соответствующих нормативных документов. Итоговые оценки и аналитический инструментарий могут быть полезны как работникам органов законодательной и исполнительной власти различного уровня, для которых контакты с представителями групп интересов являются практикой повседневной деятельности, так и тех структур, которые выступают от имени самих групп интересов, при формировании

71-120016 (2282x3396x2 НА)

16 стратегии взаимодействия и аргументированной постановки целей и задач.

Материалы работы могут использоваться в учебных курсах по политологии, социологии политики, социологии культуры, социальной психологии. Сформулированный и уточненный в работе категориальный аппарат (см.приложение) также представляет в этом смысле как научный, так и практический интерес. Полученные результаты могут составить основу для разработки самостоятельной научной проблемы в отечественной политической науке, исследующей воздействие социальных акторов на параметры национальной модели перехода к инновационному типу развития.

Теоретическая база исследования. В процессе анализа политических и социокультурных изменений автор использовал системно-функциональный подход, в рамках которого основной упор делается на характеристике факторов, обеспечивающих целостность общественной системы и ее адаптацию для решения задач воспроизводства и достижения устойчивого развития социума. Политический процесс рассматривается в рамках такого подхода как органическая часть (подсистема) общественной системы, дифференцированная на выполняющие определенные функции структурные компоненты. Таким функционально-структурным компонентом являются группы интересов, которые опосредуют отношения социальных субъектов с государством путем трансляции их требований на уровень властных политических институтов.

Разработанная в развитие системного подхода концепция «нового институционализма» ставит в центр политического пространства государство и совокупность институтов, ориентированных на государство, а в качестве фактора, стабилизирующего социальное и политическое развитие, рассматривает многоуровневое взаимодействие

71-120017 (2282x3396x2 НА)

17 формальных н неформальных институтов как зависимых переменных величин. Сосредотачивая внимание на проблемах демократии и демократизации, взаимоотношений государства и гражданского общества, сторонники этой концепции поставили вопрос о роли политической культуры и «социального капитала» (Р.Патнэм), и, в еще более широком плане, о параметрах зависимости демократических институтов от культурных традиций и новаций в процессе функционального наполнения политического курса (Р.Инглхарт). При определении моделей функционирования институтов ключевое значение придавалось нормам и ценностям (Дж.Марч и Дж.Ольсен). Предложенные подходы применялись в данной работе при выявлении тех характеристик политического и социокультурного развития России, которые не могли быть спрогнозированы в рамках традиционных ориентиров теории модернизации, поскольку появились под влиянием глобальных сдвигов в общественном развитии и национальных особенностей переходных процессов.

Как известно, изучающие перемены на постсоветском пространстве западные исследователи исходят из известных параметров западной цивилизационнной модели развития (т.н. транзитология). Такая ориентация исключительно на известный опыт подвергалась аргументированной критике в трудах российских ученых (Б.Капустин, Г.Вайнштейн и др.). Задача теоретического осмысления моделей российской трансформации требует выхода за рамки апробированных подходов. Автор исходил из понимания того, что ни один из перечисленных концептов не является самодостаточным для анализа, в частности, российской практики структурирования интересов, поскольку не исчерпывает особенностей социокультурной традиции и новых форм бытования этих традиций. Поэтому особое внимание было уделено теоретическому обоснованию и эмпирическому изучению

71-120018 (2291x3401x2 НА)

18 проблемы артикуляции интересов в контексте политической культуры, что позволило, по мнению автора, избежать нормативного характера оценок и дать содержательный анализ процессов социально-политической трансформации в их развитии и субъектов этих процессов, организационно-структурных форм представительства интересов и мотивации процессов группообразования.

Для осмысления проблем артикуляции интересов в развитых демократиях автор опирался на ставшие классикой современной политической науки труды, разработавшие концепты политической культуры (Дж.Алмонд и С.Верба) и рассматривавшие проблемы «новой социальности», в частности, коммунитаризма, (М.Кастельс, А.Этциони), социокультурных последствий глобализации (Р.Инглхарт, Дж.Ритцер, И.Валлерстайн и др.), политических сетей и сообществ как форм взаимодействия власти и социальных акторов (Р.Роудс, Д.Марш, М.Смит, У.Коулмен, Б.Колер-Кох и др.). Особое внимание было уделено работам известных российских ученых, использующих широкий сравнительный подход для анализа процессов российской трансформации, социально-политического структурирования общества, перемен в общественном сознании и перспектив демократии в условиях модернизационных сдвигов в России (Г.Дилигенский, И.Клямкин и Л.Тимофеев, В.Лапкин и В.Пантин, И.Левин, С.Перегудов, В.Радаев и О.Шкаратан, К.Холодковский, В.Хорос), роли корпорации как социально-политического института и «корпоративного гражданства» (С.Перегудов), теории европейской интеграции (В.Барановский, Ю.Борко, Ю.Шишков). Исследования процессов структурирования социокультурного пространства с выходом на социокультурное прогнозирование (А.Ахиезер, Л.Ионин,Ю.Лотман, А.Панарин, И.Яковенко) стимулировали разработку как теоретических, так и методологических основ работы.

71-120019 (2289x3400x2 НА)

19

Методологические принципы исследования интегрируют несколько подходов. Во-первых, в диссертации использованы принципы социокультурного анализа для оценки российской действительности как трансформирующегося социума, воспроизводящего это состояние через механизмы социальной адаптации. Группы интересов участвуют в создании таких механизмов через осуществление социального действия и взаимодействия («культура участия») в процессе агрегирования интересов и поддержание консенсусного развития (культура диалога); качество их участия во многом определяет перспективы демократизации. Социокультурный анализ дает возможность оценить степень применимости параметров прогрессистской парадигмы для осмысления нынешней российской действительности. В сочетании с анализом политических институтов, ориентированном на идеалтипические образцы демократического общества, он позволяет определить общее и особенное в национальном варианте общественной трансформации.

Рассматривая эти процессы как неотъемлемую часть мирового опыта, автор использовал широкий компаративный подход. Предмет и методология сравнительных исследований предполагают вычленение таких концептов и моделей, которые могут оказаться плодотворными для выявления особенностей институциональных перемен и общей логики развития трансформирующегося социума. Автор исходил из понимания необходимости использования устоявшегося категориального аппарата в соотнесении с национальной спецификой, в ряде случаев внося в него уточнения и изменения. Так, для осмысления механизмов воздействия групп интересов на процессы принятия решений использовались концепты, разработанные на основе сетевого подхода (политические сообщества, сетевые структуры влияния). Формы существования тех или иных институтов исследовались во

71-120020 (2287x3399x2 НА)

20 взаимосвязи с конкретной практикой их функционирования, а механизмы формализованного и неформального взаимодействия - в соотнесении с социокультурной традицией. Характер влияния процессов агрегирования интересов на динамику переходного периода в России также рассматривался в контексте сравнительного исследования. В этих целях были использованы обобщенные эмпирические данные и исследовательские методики, сочетающие индуктивные и дедуктивные подходы, для проведения типологических обобщений и выявления особенностей становления институциональных систем.

Группы интересов выступают как субъекты общественных изменений; анализ артикуляции интересов неизбежно ставит в центр внимания процессы изменений, а не их итоги. Поэтому предложенные в рамках «социологии действия» (А.Турен) принципы, ориентированные на исследование политических систем как систем представительства социальных интересов, а институтов - как каналов трансформации культурных ориентаций в общественную практику доказали свою результативность в изучении групп интересов как действующих сил процессов общественной трансформации.

Как известно, кумулятивный прогресс в современной политической науке обеспечивается как эмпирическими исследованиями отдельных составляющих политического процесса, так и осмыслением полученных данных на основе обладающих когнитивным потенциалом теоретических моделей. Следуя такой логике верификации, в диссертации подробно описаны конкретные механизмы артикуляции групповых интересов и их взаимодействия с политическими институтами. Для связи выдвигаемых гипотез с эмпирическими данными, собранными в ходе проведения углубленных

71-120021 (2288x3400x2 НА)

21 интервью, анализа документов, данных опросов общественного мнения, материалов научных публикаций и прессы, в качестве ориентира использовалось ставшее классическим понятие «идеальных типов» М.Вебера, фиксирующее культурный смысл исследуемых феноменов социальной практики. Механизмы оптимизации представительства интересов по сути являются ориентиром любой эффективной политики; такая политика может быть оценена на основании критериев рационального выбора лишь в соотнесении с содержанием мотиваций ее участников.

Будучи политологическим исследованием, данная работа интегрирует концепты и подходы смежных наук, в первую очередь социологии, в частности, социологии политики и социологии культуры, культурологии и социальной психологии, а также исторической науки и экономического анализа. Автор исходил из понимания того, что изучение многомерных общественных процессов не может не носить междисциплинарного характера.

Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения работы изложены в двух индивидуальных монографиях: «Группы интересов на Западе и в России. Концепции и практика». (М., ИМЭМО, 2001) и «Группы интересов и российское государство» (в соавт. с С.П.Перегудовым и Н.Ю.Лапиной; М.,УРСС, 1999), а также в главах коллективных монографий и статьях в российских и зарубежных изданиях общим объемом более 60 п.л. Результаты исследования представлялись в виде докладов на конференциях, в выступлении на В процессе работы были проведены интервью с представителями групповых интересов - руководителями и экспертами предпринимательских ассоциаций, профсоюзов и добровольческих организаций как в России,, так и на уровне ЕС, а также с работниками органов законодательной власти (депутатами и экспертами, работниками аппарата Госдумы РФ и Европарламента) и исполнительной власти. Всего было взято 30 интервью в форме свободной беседы по заранее подготовленным вопросам. Кроме того, были проанализированы полученные от собеседников неопубликованные материалы - проекты законов, материалы конференций, экспертные доклады. Автор участвовал в экспертных совещаниях по обсуждению вариантов законопроектов и разработке концепций деятельности структур, представляющих группы интересов - объекты диссертационного исследования.

71-120022 (2286x3398x2 НА)

22

Ученом Совете ИМЭМО РАН (1998 г.) и в докладах на международных конференциях, семинарах и на заседаниях сектора социально-политических исследований Центра сравнительных социально-экономических и социально-политических исследований ИМЭМО РАН. Первоначальные результаты работы над темой диссертации были использованы при подготовке учебного курса по современной политике России, прочитанного на факультете политических и международных исследований Уорикского университета (г.Ковентри, Великобритания) в 1993-1994 гг. и получили отражение в публикациях университета.

Диссертация обсуждена на заседании Центра сравнительных социально-экономических и социально-политических исследований ИМЭМО РАН и рекомендована к защите.

71-120023 (2298x3406x2 НА)

23

Заключение научной работыдиссертация на тему "Группы интересов в политическом и социокультурном пространстве"

Основные выводы к главе IV

1. Группы интересов выполняют функции трансляции социальных и культурных ожиданий на уровень институтов власти. В свою очередь, характер трансформации ценностей в интересы и агрегирования интересов в формы группового взаимодействия определяется особенностями политической культуры. В процессе артикуляции интересов внерациональная мотивация играет не меньшую роль, чем рациональное целеполагание (по М.Веберу), поскольку группы интересов как субъекты общественно-политической деятельности ищут пути трансформации потребностей своих членов в политические решения, ориентируясь на их когнитивный опыт и на оценку возможностей тех институтов, с которыми осуществляется взаимодействие. В отличие от партий и массовых движений группы интересов трансформируют в социальные практики ценностные предпочтения любого уровня значимости. Социокультурное пространство как среда бытования и взаимодействия социального опыта и культурных предпочтений созидается через деятельность, направленную на осмысление и удовлетворение потребностей и интересов. В социокультурном измерении на уровне общенациональной идеи, общих ориентиров развития, ценностей или идеологического выбора происходит встреча интересов элитообразующих и массовых групп.

71-120340 (2292x3403x2 НА)

340

2. Глобальное социокультурное пространство формировалось в процессе столкновения интересов субъектов глобальных информационных, технологических и финансовых потоков и интересов, отрицавших самодостаточный характер ценностей «экономического человека». Разнонаправленные изменения в ценностных ориентациях происходили в условиях видимой устойчивости политических институтов; при этом индивидуальное сознание оказалось восприимчивым к переменам. Вызванные этими процессами изменения на социокультурном поле и само ожидание перемен становились самостоятельными факторами артикуляции интересов. Такие формы массового участия, как глобальные экологические инициативы или движения против глобализации были нацелены на изменение культурных кодов и ценностных предпочтений, в перспективе - самого качества общественного консенсуса, за счет создания альтернативных структур глобального гражданского общества.

3. Целенаправленное влияние на изменение ценностных ориентиров и параметров социокультурного пространства оказывала деятельность рационально мотивированных акторов - тех групп интересов, которое использовали социокультурное поле как объект экспансии для получения экономических дивидендов и ресурсов влияния на процессы принятия решений. Роль государства заметно сократилась; представители корпоративных интересов, напротив, диверсифицировали стратегию взаимодействия с потребителями «культурного продукта» и выступали как «группы интересов особого рода».

4. Проблемы социокультурной идентичности оказались в центре дискуссии в условиях эволюции содержания «качества жизни» под влиянием глобальных информационно-технологических сдвигов. Противостояние между приверженцами модернизации и

71-120341 (2303x3409x2 НА)

341 традиционалистами как характерная линия размежевания социума в трансформирующихся системах стимулировало накопление потенциала сопротивления культурным кодам и символам рыночного общества; при этом трансформация ценностных предпочтений в групповые интересы не несла заметной идейно-политической нагрузки. Противостоящие группы интересов использовали возможности сетевых структур взаимодействия. Целеориентированная деятельность многочисленных групп по структурированию социокультурной среды превращала культурную сферу в своего рода интегратор системы социальных связей, распадавшихся под влиянием постмодернистской дисперсии ценностных ориентиров.

5. В условиях дезинтеграции постсоветского культурного пространства общий культурный ресурс элитных и массовых групп оказался утраченным. Раскол между этими группами стал главной линией размежевания постсоветского социума. Вестернизация как процесс быстрого и агрессивного вбрасывания западных норм и стандартов в сферы политического мышления и экономической реструктуризации, материального и культурного потребления не имела серьезных внутренних ресурсов для самовоспроизводства. Отождествление западного опыта с передовым, опиравшееся на культурную традицию и на целенаправленные усилия исповедовавших либеральные ценности элитных групп, привело к формированию «отрицательной» культурной идентичности как феномена «догоняющего развития».

6. Идентификационные предпочтения, связанные с ростом потребностей социального существования, слабо артикулировались как групповые интересы, в то время как потребности физического существования в условиях кризисного развития не только четко артикулировались, но возрастали, особенно среди представителей

71-120342 (2299x3407x2 НА)

342 первого постсоветского экономически активного поколения. Однако обе группы потребностей редко воплощались в формах социального поведения за рамками индивидуального социального опыта, что затрудняло процессы агрегирования интересов на уровне этих групп. Мотивация участников ориентировалась на проблемы жизнеобеспечения, реже - на ценностной выбор или на перспективные экономические интересы. Уровень позитивной, непротестной консолидации по отношению к власти и к конкурирующим акторам оставался низким как в элитных, так и в массовых группах постсоветского общества.

7. Поскольку структурирование социокультурного пространства по-прежнему происходит как на уровне национальной (этнической) общности, социальной и профессиональной группы, так и в масштабе социально-территориального сообщества как среды обитания человека, то роль ключевого интегрирующего фактора фактора такого структурирования играют общие культурные ориентации участников взаимодействия. Важным уровнем взаимодействия выступает город. Падение роли государства и размывание идеологических скреп привели к возрастанию роли городского пространства как интегратора социокультурных сдвигов; город обеспечивал управляемость процессами социальной организации. Анализ движущих сил и динамики социокультурных процессов в городском пространстве позволяет выявить некоторые механизмы преодоления противостояния элитных и массовых групп за счет созидания единой социокультурной среды.

8. Московский региональный «политический режим» функционирует в ипостаси политического торга, участниками которого выступают органы властной вертикали от федерального Центра до муниципальной и субмуниципальной власти и социальные акторы,

71-120343 (2294x3404x2 НА)

343 представленные группами интересов - политических, корпоративно-бюрократических, непосредственно экономических - в рамках сетевых структур взаимодействия. Такие структуры выстраиваются вокруг подразделений городской и подчиненных ей звеньев администрации, которые втягивают в орбиту своего влияния различные интересы через систему разрешительных, контрольных и поощрительных мер и интегрируются в состав «политико-управленческого конгломерата».

9. Взаимодействие властных структур и массовых слоев, интересы которых слабо агрегированы в формы групповой активности, моделируют своеобразный «социальный пакт», но в патронажном варианте, между исполнительной властью и населением - избирателем. В рамках такой модели отношений происходит обмен электоральной поддержки на различные формы массового патронажа. Взаимодействие осуществляется через «посредничество» тех групп интересов, которые участвуют в разделе экономических ресурсов, в политическом торге, в социальном регулировании и в организации городской среды. Функционирование формальных механизмов социального партнерства и консультативно-представительных органов дает дополнительные возможности для легитимизации форм взаимодействия заинтересованных групп и властных структур, дополняющих систему неформальных отношений. Масштабные проекты в культурной сфере используются властными структурами как средства созидания единого социокультурного пространства в масштабе города и как инструменты социализации населения.

71-120344 (2323x3423x2 А

344

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное в настоящей работе исследование процессов артикуляции и агрегирования интересов в трансформирующихся системах позволяет сделать вывод о системообразующем характере влияния групп интересов. Так, участие заинтересованных групп в европейском строительстве формирует Европейский Союз как систему, в рамках которой происходит согласование интересов и осуществляется управление процессами выработки договоренностей между взаимодействующими акторами. Характеристики российской модели трансформации также во многом заданы направленной деятельностью групп интересов, однако моделирование российскими реформаторами трансформационных процессов по образцам, с большим или меньшим успехом опробованным на Западе, при ориентации на интересы элитных групп резко повысило социальную цену перехода к рыночной экономике.

Артикуляцию интересов массовых групп затрудняла повседневная борьба за удовлетворение потребностей физического существования. Принятие решений происходило в рамках торга экономических групп за передел государственных ресурсов и управляемых от имени государства социальных благ, а главным инструментом взаимодействия с властью оставалось лоббистское давление. Становление системы функционального представительства оказалось на периферии институциональных реформ. Результаты проведенного исследования позволяют с уверенностью утверждать, что особенности и темпы процессов политической институционализации в условиях российского переходного периода определялись характером артикуляции групповых интересов и процессов группообразования. При этом выработка национальной модели развития не входила в послеперестроечное

71-120345 (2301x3408x2 НА)

345 десятилетие в систему приоритетов практической политики, ориентированной на «догоняющую модернизацию». В ходе борьбы за раздел и передел собственности произошло закрепление раскола общества на меньшинство, сумевшее воспользоваться результатами перехода к рынку, и остальное общество, для которого государство по-прежнему предоставляло основные ресурсы жизнеобеспечения. Российский социум продолжал существовать в состоянии глубокого внутреннего конфликта между элитными и массовыми слоями. Эта конфликтность определяла характер социокультурной идентичности и содержание культурных моделей - ориентиров транформационных сдвигов.

Модели социокультурного развития обществ либерально-демократической ориентации испытывали на себе влияние глобализации и совершенствования технико-экономической инфраструктуры. Видимая стабильность этих обществ опиралась на прагматизацию ценностных ориентиров и дисперсию интересов. Интегративная функция социокультурного пространства размывалась, и развитие новых форм «культуры участия» становилось условием поддержания легитимности общественных институтов и жизнеобеспечения социума. Вклад субъектов социального творчества -государства и его институтов, корпоративных акторов и институционализированных групп интересов или неформальных структур, сетевых сообществ различной конфигурации - менялся в ходе становления социокультурного пространства нового качества.

Выйдя за пределы сферы, которая традиционно находилась под контролем институтов политической демократии, глобальные процессы развивались под влиянием интересов, артикулируемых вне этих институтов. Возможности новых информационных технологий расширяли сферу влияния тех элитных групп, которые успешно

71-120346 (2329x3426x2 А

346 эксплуатировали факторы экономического роста постиндустриальной эпохи, в первую очередь интеллектуальный капитал. Ценностные ориентиры общества массового потребления испытывали на себе их целенаправленное воздействие.

Культурные модели сопротивления вызовам глобального мира ориентировались на новый уровень социальной ответственности, перечеркивавший стереотипы массового потребления и диктат ценностей «экономического человека». Противостояние интегрированных в процессы глобализации групп и тех социальных акторов, которые пытались изменить ценностные ориентиры постиндустриального общества за счет изменения качества «культуры участия», стимулировало появление «ростков» глобального гражданского общества. Один из таких ростков - антиглобалистские группы и движения, которые используют достижения глобального мира, в частности, информационных сетей, как инструмент созидания новой, не вписывающейся в рамки традиционных институтов социокультурной идентичности.

Дискуссия вокруг приоритетов модернизации по-российски обнаружила значение идентичности как совокупности сущностных характеристик индивидуального социального опыта, воплощаемых через трансформацию психологических ориентиров и ценностных предпочтений в общественно значимые интересы. Оценка вклада России в становление глобального мира в перспективе сравнительного социокультурного подхода представляет немалый практический интерес для определения параметров модернизационных сдвигов. Для того, чтобы обеспечить социальную стабилизацию и устойчивый экономический рост, национальная модель трансформации должна интегрировать как экономические, так и неэкономические стимулы развития. «Социокультурная составляющая» российской

71-120347 (2323x3423x2 А

347 трансформации включает противоречивые качественные характеристики «интеллектуального» и «социального капитала», для которого борьба за повседневное жизнеобеспечение затрудняет, часто -препятствует артикуляции потребностей социального существования. Разрыв между уровнем образования населения и «культуры участия», между слабостью консенсусных установок в массовом сознании и патронажно-олигархической ориентацией во взаимоотношениях властных структур, групп интересов и массовых слоев общества предопределяют неоднозначность влияния меняющейся социокультурной реальности на становление новых политических и социальных институтов. Воспроизведение на российской почве механизмов, успешно функционирующих при ином уровне развития гражданского общества, привносит и иное содержание в заимствованные институциональные формы (как, например, в оформление социал-партнерских отношений). Само же качество российской демократии определяется особенностями социокультурного и политического опыта. Эти особенности задают темпы и параметры конверсии ценностных ориентации и предпочтений в социально значимые интересы, а интересов - в практику политических решений. Поэтому для разработки ориентиров национальной модели трансформации ключевое значение имеет анализ структурирования интересов и характера их влияния на процессы принятия решений.

На основании проведенного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Группы интересов оказывают целенаправленное воздействие на формирование политического и социокультурного пространства как в системах с устойчивой моделью развития, так и в системах, переживающих радикальную общественную трансформацию.

71-120348 (2322x3422x2 А

348

Содержание этого воздействия определяется характером структурирования самих групповых интересов и каналов их доступа к процессам принятия решений и имеет системообразующий характер.

2. Характер артикуляции и агрегирования интересов коррелируется с качеством социокультурного опыта элиты и массовых социальных групп. Степень сплоченности (или разобщенности) социума и уровень развития «культуры консенсуса» и «культуры участия», наличие тенденции к самоограничению как составляющей ценностных ориентаций задают параметры воздействия заинтересованных групп на формирование политического курса, на становление механизмов политической и социокультурной регуляции. В системе мотивации группообразования важную роль могут играть как экономические факторы, ориентированные на получение непосредственных материальных результатов деятельности, так и неэкономические стимулы. Как показывают результаты компаративного исследования, в числе побудительных мотивов организационного структурирования интересов все большее значение приобретает доступ к получению информации как эффективному средству целедостижения. В условиях российской трансформации важнейшим стимулом самоорганизации интересов на уровне элитных групп до сих пор выступали возможности оказания прямого давления на процессы принятия решений.

3. В современных общественных системах группы интересов выстраивают сетевые структуры влияния для реализации своих требований в ходе взаимодействия с другими группами интересов и с властными институтами. Модели конверсии интересов в социально-политические практики на уровне государства и его институтов сочетают формальные и неформализованные механизмы. Однако, будучи характеристикой любой операциональной системы, такие механизмы могут выпадать или быть интегрированы в правовое поле и

71-120349 (2329x3426x2 А

349 носить системный (или внесистемный) характер. Преобладание неформального взаимодействия внесистемного характера тормозит процессы институциональной трансформации и консервирует переходное состояние социума, его «отрицательную» социокультурную идентичность.

4. Ключевой качественной характеристикой современной модели европейского строительства является согласование и конверсия интересов в конкретные решения через каналы взаимодействия целевых групп интересов, институтов ЕС, политических сообществ национального и субнационального уровня. Такое взаимодействие носит многоуровневый сетевой характер и вписывается в широкомасштабный интегративный проект, формирующий политию нового качества. Изучение взаимодействия групп интересов и институтов ЕС, участвующих в формировании наднациональной системы управления, плодотворно использовать в качестве матрицы для прогнозирования возможных механизмов согласования интересов в условиях институциональной трансформации, которую переживает российский социум.

5. Артикуляция «элитных» интересов на первом этапе трансформационных сдвигов в России была ориентирована на западные либеральные ценности в контексте «догоняющей модернизации». Эта модель сложилась как в результате прямого воздействия «имитационного эффекта» и заимствования внешних форм опробованных институтов, так и опосредованного влияния таких сдвигов в социокультурном пространстве в условиях глобализации, носителями которых являлись «элитные» группы интересов. Однако в российских условиях роль главного контрагента заинтересованных групп сохраняло за собой государство. Задавая «правила игры» в виде правового поля и институтов функционального представительства,

71-120350 (2294x3404x2 НА)

350 государство не располагало ни действенными средствами, ни политической волей для обеспечения их эффективного функционирования. Если в рамках западной неолиберальной парадигмы результирующая деятельности различных интересов обеспечивала стабильность общественной системы и рассматривалась как необходимое условие поддержания и легитимности властных структур, то в условиях российской трансформации обладавшие прямым политическим влиянием представители групповых интересов до сих пор воспроизводили состояние общественной дезинтеграции в процессе борьбы за раздел и передел возможностей ресурсного обеспечения своих требований.

6. В западном социуме сомоорганизация групп «социальных интересов» интегрировала ценностные компоненты в ответ на издержки аморфного постмодернистского сознания, а поиски устойчивой социокультурной идентичности стали реакцией на вызовы глобализации. Процессы агрегирования интересов развивались на различных уровнях социетальной организации создавая новое качество социального опыта. В российском социуме артикуляция неэлитных интересов осуществлялась вокруг конкретных целей и видов деятельности и часто на основе традиционных базовых ценностей; процессы структурирования интересов шли медленно и нередко носили латентный характер. Представлявшим «социальные интересы» структурам удавалось добиваться результатов тогда, когда собирание интересов происходило «снизу» и этим уровнем ограничивалось, либо когда они находили точки соприкоснования с интересами властных институтов, нередко попадая при этом в орбиту их влияния и подчиняясь их «правилам игры». Территориальный уровень структурирования политического и социокультурного пространства, рассмотренный на примере Москвы, выстраивает особую модель

71-120351 (2346x3438x2 111!)

351 взаимодействия между местными властными структурами, «включенными» группами интересов и населением, которую отличает сочетание элементов торга и патронажных отношений. Легитимизация этой социально-патронажной модели осуществляется за счет придания ей признаков «нового социального пакта».

7.Прогнозы вариантов трансформационных сдвигов должны интегрировать систему согласования интересов и поддержания относительной равновесности их представительства как рычага социальной стабилизации. Вместе с тем потенциал реализации реформаторского проекта зависит как от политической воли элитных групп, так и от качества долгосрочных перемен в «социальном капитале» российского общества.

71-120352 (2323x3423x2 А

352

Список научной литературыСемененко, Ирина Станиславовна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Адорно Т. Избранное: Социология музыки. М-СПБ, Университетская книга, 1999.

2. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М.,Центр конституционных исследований, 1997.

3. Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М.,РИК Русанова, 1998.

4. Ахиезер A.C. Социокультурная патология в России и Европе в кн. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М, Изд-во МГУ, 2000, с. 159-291.

5. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. Изд.П, т. 1,2, Новосибирск, «Сибирский хронограф», 1997, 1998.

6. Ахиезер A.C. Методология социокультурного исследования переходных процессов (на материале России). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук (в виде научного доклада). М.,1997.

7. Ахиезер A.C. Социокультурное прогнозирование в России на макро-и микроуровнях. Полис, 1994, №6, с. 16-31.

8. Баранов С. Группы давления в политическом процессе современной России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата полит, наук. М.,1998.

9. Барановский В.Г. Политическая интеграция в Западной Европе, некоторые вопросы теории и практики. М.,Наука, 1983.

10. Ю.Белокурова Е.В. Государство и благотворительные организации, трансформация моделей взаимодействия (на примере Германии и России). Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.,2000.71.120359 (2294x3404x2 tiff)359

11. П.Беляева Н.Ю. (ред.). Общественные объединения и органы власти: правовая основа и опыт взаимодействия. М.,Интерлигал,1997.

12. Борисов В.А. Социальное партнерство в России: специфика или подмена понятий Социологические исследования. 2001, №5, с.57-66.

13. Борисов C.B. Актуальные политический режим в Нижегородской области: становление в 90-е годы. Полис, 1999, №1, с.98-115.

14. Борко Ю.А. Экономическая интеграция и социальное развитие в условиях капитализма: буржуазные теории и опыт Европейского сообщества. М.,Наука, 1984.

15. Вагин В.В. Городская социология. М.,МОНФ, 2000.

16. Вебер М. Избранные произведения. М., Прогресс, 1990.

17. Вебер М. Исследования по методологии науки. М.,ИНИОН, 1980, ч.1,2.

18. Вешинский Ю Г. Социокультурная топография Москвы. в кн. Москва и «московский текст» русской культуры.М.,РГГУ,19ь>8. с. 198-225.

19. Володин А.Г. Гражданское общество и модернизация в России. -Полис, 2000, №3, с. 104-116.

20. Возможности и перспективы ресурсных центров России. Материалы конференции. (Голицыно, 28-30 октября 1998). М.,1998.

21. Галкин A.A. Общественный прогресс и мобилизационная модель развития. Коммунист, 1990, №18, с.23-33.71.120360 (2341x3434x2 tiff)360

22. Гаман-Голутвина O.B. Политические элиты России. М.,Интеллект, 1998.

23. Гаман-Голутвина О.В., Швецова Л.И. Гражданское общество в отдельно взятом мегаполисе. Независимая газета, 3.11.2000.

24. Гордон Л.А. Надежда или угроза? Рабочее движение и профсоюзы в переходной России. М., РАФ ПРОФИОД995.

25. Гордон Л.А. и др. На пути к социальному партнерству. Развитие социально-трудовых отношений в современной России, от одностороннего командного управления к трехстороннему сотрудничеству. М.,Спец.приложение к бюллетеню «Конституционные вести», 1993.

26. Городецкая И.Е. Движение потребителей в России. Мировая экономика и международные отношения, 1995, №10, с.116-128.

27. Городецкая И.Е. Возрождение благотворительности в России. -МЭиМО, 1996, №12, с.127-136.

28. Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. (Отв.ред. В.Г.Хорос). М.,УРСС, 1998.

29. Грэхэм Т. Новый российский режим. Независимая газета, 23.11.1995.

30. Дегтярев A.A. Политические партии и государственные органы в институциональных изменениях современной России (на примере Москвы)-ВестникМГУ, 1998, серия 18,№2, с.78-87.

31. Дилигенский Г.Г. К проблеме социального актора в России. В сб. Куда идет Россия?. М.,МВШСЭН, Интерцентр, 2000, с.410-418.

32. Дилигенский Г.Г. Становление гражданского общества: культурные и психологические проблемы,- в кн. Гражданское общество в России. Структуры и сознание. М.,Наука, 1998, с.221-251.

33. Дилигенский Г.Г. Российский горожанин конца девяностых: генезис постсоветского сознания. М., ИМЭМО, 1998.71.120361 (2335x3431x2 tiff)361

34. Дилигенский Г.Г. Политическая институционализация в России: социально-культурные и психологические аспекты. МЭиМО, 1997, №7,8, с.5-16.

35. Дилигенский Г.Г. Российские архетипы и современность. Сегодня, 5.07.1996.

36. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., Новая школа, 1996.

37. Джордан Г. Группы давления,партии и социальные движения: есть ли потребность в новых разграничениях? МЭиМО, 1997,с. 82-97.

38. Европейская интеграция, Большая Гуманистическая Европа и культура.-М.,УРСС, 1998.

39. Замятина Н.Ю. Модели политического пространства. Полис, 1999, №4, с.29-41.

40. Западноевропейская интеграция: политические аспекты. М., Наука, 1985.

41. Зотов C.B. Лоббизм как институт политического представительства интересов в современной России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата полит, наук. М., 1997.

42. Зудин А.Ю. Россия: бизнес и политика. МЭиМО, 1996, №№3-5. с.19-31, 17-27.

43. Зудин А.Ю. Права человека, в сб. Гражданское общество в РФ (на англ.яз.). Рукопись.М.,1998.45.3яблюк Н.Г. Практика лоббистской деятельности в США. М., ИСКРАН,1994.

44. Зяблюк Н.Г. США: новый закон о лоббистской деятельности. -Бизнес и политика, 1996, №3, 43-48.

45. Иванов И.Д. Европа регионов. МЭиМО, 1997, №9, с.5-20.

46. Ильин М.В.,Мельвиль А.Ю. Власть. Полис, 1997, №6, с. 146-163.

47. Ильин М.В. Слова и смыслы: интерес. Полис, 1995, №2, с. 100-III.71.120362 (2311x3415x2 НА)362

48. Ильичева Л.Е. Лоббизм и интересы предпринимательства. М.,Мысль, 2000.

49. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющееся общество. Полис, 1997, №4, с.6-32.

50. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., Логос, 2000.

51. Кабалина В., Сидорина Т. Муниципализация социальной инфраструктуры в период реформ. Общество и экономика, 1999, №9, с.64-92.

52. Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? (О теоретическом осмыслении первого посткоммунического десятилетия) Полис, 2001, №4, с.6-26.

53. Капустин Б.Г. Современность как предмет политической теории. М.,Росспэн, 1998.

54. Кирдина С.Г. Институциональный подход к изучению социально-региональной структуры российского общества. в кн. Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск, Наука, 1999, с.455-477.

55. Кириченко Е.И. Русский стиль. М., Из дате льет во «Галарт»- ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997.

56. Клименко В. Российский лоббизм и проблемы его законодательного регулирования. Бизнес и политика, 1995, №2, с.36-43.

57. Клямкин И.М.,Тимофеев Л.М. Теневая Россия. Экономико-социологическое исследование, М.,РГГУ, 2000.

58. Комаровский В В. Система социального партнерства в России. -Общественные науки и современность, 1998, №2, с.22-29.

59. Комаровский В В. Особенности профсоюзов как общественного института. МЭиМО, 1998, №2, с.32-34.71.120363 (2294x3404x2 НА)363

60. Комаровский В.В., Садовая Е.В. Объединения работодателей в системе социального партнерства: опыт развития стран и России. -МЭиМО, 1997, №5, с.52-61.

61. Константинов В.Н., Найшуль В.А. Технология планового управления. М., ЦЭМИ АН СССР, 1986.

62. Крыштановская О.В. Финансовая олигархия в России. Известия, 10.01.1996.

63. Культурология. XX век. Энциклопедия в 2-х тт. СПБ, Университетская книга, 1998.

64. Лапина Н.Ю. Региональные элиты в России. М.,ИНИОН, 1997.

65. Лапкин В.В. Универсальная цивилизация: болезнь роста й ее симптомы. в кн. Демократия и демократизация на рубеже веков. М.,2000, с.5-13.

66. Лапкин В.В., Пантин В.И. Образы Запада в сознании постсоветского человека. МЭиМО, 2001, №7, с.68-83.

67. Лапкин В.В., Пантин В.И. Ценности постсоветского человека. в кн. Человек в переходном обществе. Социологические и социально-психологические исследования. М.,ИМЭМО, 1998, с.3-34.

68. Лапкин В.В., Пантин В.И. Волны политической модернизации в истории России (к обсуждению гипотезы). Полис, 1998, №2, с.З)-51.

69. Левин И.Б. Италия после первой республики. в кн. Эволюция политических институтов на Западе. М., ИМЭМО,1999, с. 17-33.

70. Левин И.Б. Гражданское общество в России. в кн. Гражданское общество в России: структуры и сознание. М.,1998, с.15-38.

71. Левин И.Б. Гражданское общество на Западе и в России. -Полис, 1996,№5, с. 107-119.71.120364 (2311x3415x2 tiff)364

72. Лепехин B.A. Лоббизм в России и проблемы его правового регулирования. в кн. Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М.,МОНФ, 1999.

73. Лепехин В.А. Лоббизм. М.,Российский юридичесий издательский дом, 1995.

74. Лоббизм в России: этапы большого пути. ( авт. Нещадин A.A. и др.). М.,Экспертный институт РСПП и Фонд развития парламентаризма в России, 1995.

75. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПБ, Искусство СПБ, 2000.

76. Любимов А.П. Лоббизм как конституционно-правовой институт. М , Институт государства и права РАН, 1998.

77. Местные сообщества в местном самоуправлении. М.,МОНФ, 2000.

78. Михайлова Л.М. Проблемы социального партнерства. в сб. Трудовые отношения и коллективные действия в современной России. М.,УРСС, 1999, с.191-212.

79. Модель И.М., Модель Б.С. Социальное партнерство в России. -Социологические исследования, 2000, №9, с.42-48.

80. Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга (Социологический и антропологический анализ). СПБ, Норма, 1999.

81. Нагайцев М.Д. Социальное партнерство основа деятельности Московской Федерации профсоюзов. М., Профиздат, 1996.

82. На пути к социальному партнерству (ред. Л.А.Гордон, Э.В.Клопов).М.,1995.

83. Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина или ресурс человечества? М., УРСС, 1999.

84. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология (под ред. В.Л.Иноземцева). М.,ЦИПО, 1999.71.120365 (2274x3390x2 tiff)365

85. Новинская М.И. Коммунитарная парадигма: модификация новой идеи в западной политической культуре.- МЭиМО, 2000, №4, с.36-45.

86. Общественные движения в современной России: от социальной проблемы к коллективному действию. М, ИС РАН, 1999.

87. Ольшанский Д. О группах влияния и некоторых влияющих в российской политике. Бизнес и политика, 1995, №1, с.2-7.

88. Панарин A.C. Политология. О мире политики на Востоке и Западе. М, Книжный дом «Университет», 1999.

89. Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование. М., Алгоритм,2000.

90. Пантин В.И. Волны демократизации и перспективы развития демократических институтов в России,- в кн. Демократия и демократизация на рубеже веков. М.,ИМЭМО, 2000, с. 120-130.

91. Паппэ Я.Ш. Какая Россия нужна отечественному ТЭК'у? Сегодня, 15.08.1995.

92. Паппэ Я.Ш. Отраслевые лобби в правительстве России. Pro et Contra, 1996, №1, с.61-78.

93. Паппэ Я.Ш. «Олигархи». Экономическая хроника 1992-2000. М.,ГУ-ВШЭ,2000.

94. Паппэ Я.Ш., Дементьев В.А., Макаренко Б.И., Зудин А.К), и др. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М.ДПТ, 1997.

95. Парсонс Т. Система современных обществ. М., Аспект Пресс, 1997.

96. Патнэм Р. Процветающая коммьюнити, социальный капитал и общественная жизнь. МЭиМО, 1995, №4, с.77-86.

97. Перегудов С.П. Крупная российская корпорация как социально-политический институт. М.,ИМЭМО, 2000.71.120366 (2298x3406x2 tiff)366

98. Перегудов С.П. Корпоративный капитал в российской политике -Полис, 2000, №4, с.72-81.

99. Перегудов С.П. Новейшие тенденции в изучении отношений гражданского общества и государства. Полис, 1998, №1, с. 137-148.

100. Перегудов С.П. Организованные интересы и государство, смена парадигм. Полис, 1994, №2, с.76-87.

101. Перегудов С.П. Социал-демократическая модель общественных отношений. МЭиМО, 1990, №5, с.5-20.

102. Перегудов С.П. Неоконсервативная модель общественных отношений (социально-политический аспект) МЭиМО, №4, 1990, с.48-62.

103. Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. М.,УРСС, 1999.

104. Перегудов С.П., Семененко И.С. Лоббизм в политической системе России. МЭиМО, 1996, №9, с.28-42.

105. Политическая наука. Новые направления (под ред. Р.Гудина и X-Д.Клингеманна), М., Вече, 1999.

106. Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., Аспект Пресс, 1996.

107. Радаев В. Сетевой мир. Эксперт,2000, №12, с.34-37.

108. Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политическая культура и социальные изменения. Международные сравнения. М, «Совпадение», 1998.

109. Семененко И.С. Трансформация критериев самоидентификации в социокультурном и политическом пространстве: западная парадигма и российский контекст. Полис, 2000, №3, с.80-90.

110. Сидорин A.M. Архитектура, искусство, техника. Архитектура и строительство России, 1998, №2, с.3-8.71.120367 (2303x3409x2 tiff)367

111. Современный капитализм: политические отношения и институты власти (отв.ред. С.П.Перегудов). М., Наука, 1984.

112. Соловьев А.И. Политология. Политическая теория, политические технологии. М., Аспект Пресс, 2000.

113. Социальная траектория реформируемой России. Исследование Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск, Наука, Сиб.предприятие РАН, 1999.

114. Социокультурное пространство диалога. М.,Наука, 2000.

115. Средний класс в России. Проблемы и перспективы. М., Институт проблем переходного периода, 1998.

116. Стрежнева М.В. Социальная культура и политические институты: сравнительный анализ ЕС и СНГ. М., МОНФ, 2000.

117. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М,Научный мир, 1998.

118. Ульянова Г. История некоммерческих организаций в России. Рукопись. М.,1998.

119. Федорова Л. Проблемы женских неправительственных организаций России в период трансформации общества. Весгник Женского информационно-образовательного проекта, 1996, №1.

120. Федотова В.Г. Россия в глобальном и внутреннем мире. -Независимая газета. 21.02.2001.

121. Фирсов Б.М. Куда идет российская культура? в сб. Куда идег Россия? М., «Логос», 1999, с.351-359.

122. Флиер А.Я. Культурогенез. М.,1995.

123. Флямер М.Г., Максудов P.P. Общественная инициатива: от дружеского круга к институциональному проекту. в сб. Куда идет Россия?. М„ «Логос», 1999, с.288-299.

124. Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. М., Наука, 1993.71.120368 (2294x3404x2 tiff)368

125. Хантингтон С. Запад уникален, но не универсален. МЭиМО, 1997, №8, с.84-93.

126. Хахулина JI.A. Средний класс в России мифы и реальность - в сб. Куда идет Россия? М., Интерцентр, 2000, с.279-293.

127. Холодковский К.Г. Консолидация элит: общественный пакт или верхушечный сговор? в сб. Куда идет Россия? М., «Остожье», 1997, с.125-132.

128. Холодковский К.Г. О корнях идейно-политической дифференциации российского общества. в кн. Человек в переходном обществе. Социологические и социально-психологические исследования. М.,ИМЭМО, 1998, с.55-88.

129. Холодковский К.Г. Политические партии России. в кн. Гражданское общество. Структуры и сознание. М., Наука, 1998, с. 175-203.

130. Хорос В.Г. Гражданское общество: как оно формируется ( и сформируется ли) в постсоветской России. МЭиМО, 1997, №5, с.87-98.

131. Цепилова ОД. От социальной проблемы к коллективному действию: экологические движения в районах экологической безопасности. в сб. Общественные движения в современной России: от социальной проблемы к коллективному действию. М., ИС РАН, 1999, с.101-118.

132. Шевцова Л.Ф. Режим Бориса Ельцина. М.,Фонд Карнеги, 1999.

133. Шишков Ю.В. Теории региональной политической интеграции. -М., Мысль, 1978.

134. Шмиттер Ф. Неокорпоратизм. Полис, 1997, №2, с. 14-22.

135. Шубин A.B. Социальная стратегия «зеленого движения» в России. Вестник фонда «Российский общественно-политический центр». 1996, №2 (декабрь), с.53-63.71.120369 (2298x3406x2 tiff)369

136. Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М., Экономика, 1995.

137. ЩедроЪицкий Й.Г- Русский мир; Независимая газета, 1.L0J,2000.

138. Якобсон Л., .Макашева Н. Распределительные коалиций-'в постсоциалистической России. 1 Общественные науки и современность, 1996, №1.

139. Яковенко И.Г. Национальные интересы как социокультурный феномен. Теоретический анализ на примере России. Автореферат диссертации на соискание l ученой степени „ доктора философ. наук.М.,2000.

140. Яковенко И.Г. Город в пространстве диалога культур и диалог города. в кн. Социокультурное пространство диалога. М.,Наука, 1999, с.90-100.

141. Яковенко И.Г. Варварство как норма жизни. Родина, 1995, №8,10,11.

142. Яницкий О Н. Экологическая Социология. в кн. Социология в России. Под ред. В.А.Ядова. М., На Воробьевых, 1996,

143. Яницкий О.Н. Экологическое движение в «России. М., ИС РАН, 1996.

144. Almond G. and Powell G. Comparative Politics Today. A World View. Chicago; Scott Foresnwi, 1988.

145. Almond G.,Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton (N.J.), Princeton University Press, 1963.

146. Almond G. and Coleman J. The Politics of the Developing Areas. Princeton N. J., Princeton University Press, 1960.

147. Atkinson M." and Coleman W. Policy Networks, Policy Communities and the Problem oT Governance. Governance: An International Journalof Policy and Administration. 1992, Vol.5, N.2, pp. 154-180.t71.120370 (2299x3407x2 tiff)370

148. Axelrod R. Environmental Policy and Management in the European Community. in N.Vig, M.E.Kraft (eds.). Environmental Policy in the 90s: Towards a New Agenda. Washington DC, Quarterly Press, 1990, pp. 253-73.

149. Ball A. and Millward F. Pressure Politics in Industrial Societies. London, Macmillan, 1986.

150. Bentley A. The Process of Government. Chicago, University of Chicago Press, 1967(1908).

151. Bindi Calussi F. The Committee of the Regions a Typical Influential Committee? - in M.van Schendelen (ed.). The EU Committees as Influential Policy-makers. Aldershot, Dartmouth Pub.,1998.

152. Blondel J. Then and Now: Comparative Politics. Political Studies, 1999, XLVII, pp. 152-160.

153. Blondel J. Comparing Political Systems. London, Weidenfeld and Nicolson, 1973.

154. Brie M. The Political Regime of Moscow-Creation of a New Urban Machine. Berlin, Wessenshaftszentrum Berlin fur sozialforschunng GMBY (WZB) Papers, 1997, N.2.

155. Burnham J. The Managerial Revolution. What Is Happening in the World. New York, Day, 1941.

156. Castells M. The Power of Indentity. Maiden (Ma) Oxford, Blackwell Publishers, 1997.

157. Cawson A. Corporatism and Political Theory. Oxford, Blackwell Publishers, 1996.

158. Cigler C. and Loomis B.(eds.). Interest Group Politics. Washington DC, Congressional Quaterly Press, 1985.

159. Cole man W. and Perl A. Internationalised policy Envirounmants and Policy Network Analysis Political Studies, 1999, XLVII, pp.691-709.

160. Coleman W. and Grant W. The Organisational Cohesion and Political Access of Business: a Study of Comprehensive Associations. European Journal of Political Research, N.16, 1988, pp.467-487.

161. Conversations with Isaiah Berlin. Recollections of a Historian of Ideas. With R.Jahambegloo. London, Orion Books Ltd., 1993.

162. Cox T. Démocratisation and the Growth of Pressure Groups in Soviet and Post Soviet Politics. In J.Richardson (ed.) Pressure Groups. Oxford, Oxford University Press, 1993.

163. Dahl R. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, Conn., Yale University Press, 1971.

164. Dahl R. Dilemmas of Pluralism. New Haven, Conn., Yale University Press,1982.

165. Dahl R. Democracy and its Critics. New Haven, Yale University Press, 1989.

166. Degtyarev A. Market and Reform in the Central City: Moscow Revisited. Post-Soviet Geography and Economics, 1998, vol.39, N.l, pp.1-18.

167. Degtyarev A. Politics in Moscow: Local Issues, Areas and Governance. Political Geography, 1995, vol.14, N.8, pp.665-685.

168. Degtyarev A. Moscow in the 1990s: Market Reform and the Central City. Post-Soviet Geography, 1994, vol.35, N.5, pp. 236-247.

169. Dunleavy P. Democracy, Bureaucracy and Public Choice. Hemel Hempstead, Harvester Wheatsheaf, 1991.

170. Dunleavy P. Urban Political Analysis. London, Macmillan, 1980.71.120372 (2294x3404x2 tiff)372

171. Duverger M. Sociologie de la politique. Elements de science politique. Paris, Press Univ.de France, 1973.

172. Ehrman H. Interest Groups in Four Continents. Pittsburg PA, University of Pittsburg Press, 1958.

173. Etzioni A. The New Golden Rule. Community and Morality in a Democratic Society. New York, Basic Books, a Division of Harper Collins Publishers, 1996.

174. Finer S. Anonymous Empire: A Study of the Lobby in Great Britain. London, Pall Mall, 1966.

175. Friedrich C., Brzezinski Z. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambtidge (Mass.), Harvard University Press, 1956.

176. Garson G. Group Theories of Politics. California Ca, Sage, 1978.

177. Grant W. The Common Agricultural Policy. Macmillan Press, London, 1996.

178. Grant W. Pressure Groups, Politics and Democracy in Britain. Hemel Hempstead, Harvester Wheatsheaf, 1995

179. Gean T. Lobbying communautaire. Strategies et modeles. Problemes economiques. 27.01. 1993.

180. Greenwood J. European Cassebook on Business Alliances. Hemel-Hampstead, Prentice Hall, 1995.

181. Greenwood J., Strangward L. and Stancich L. The Capacities of Euro Groups in the Integration Process Political Studies, 1999, XLVIi, pp.127-138.71.120373 (2322x3422x2 tiff)373

182. Greenwood J., McLauglin A.M. The Management of interest Representation in the European Union. Journal of Common Market Studies, 1995, Vol.33, N.l, pp.143-156.

183. Hague R., Harrop M. and Breslin Sh. Comparative Government and Politics. London, Macmillan, 1992.

184. Hall S. Old and New Identities, Old and New Ethnicities. in A.King (ed.). Culture, Globalisation and the World System. Contemporary Conditions for the Representation of Identity. Minneapolis, University of Minnesota Press, 1998, pp. 41-68.

185. Harvey B. Networking in Europe. A Guide to European Voluntary Organisations. London, NVCO Pub., 1995.

186. Hobsbawm E. Age of Extremes. The Short Twentieth Century. 19141991. London, Michael Joseph Ltd, 1994.

187. Hood C. The Art of the State. Culture, Rhetoric and Public Management. Oxford, Clarendon Press, 2000.

188. Hosking G., Aves I., Duncan P.F.S. The Road to Post-Communism . Independent Movements in the Soviet Union. 1985-1991. London-New York, Pinter Pub., 1992.

189. Hough J., Fainsod M. How the Soviet Union is Governed. Cambridge (Mass.), Cambridge University Press, 1979.

190. Hueghlin T. The Transformation of Governance in the European Union. Towards a Federal Order of Europe. XVIII IPSA Congress Paper. Seoul, 1997.

191. Hutton W. The State We're In. London, 1996.

192. Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, N.Y.,Princeton University Press, 1990.

193. Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural, Economic and Political Change in 43 Societies. Princeton N.J., Princeton University Press, 1997.71.120374 (2327x3425x2 tiff)374

194. Interregional and Cross-border Cooperation in Europe. Regional Development Studies. 1994,N.10.

195. Jachdenfuchs M., Diez T., Jung S. Ideas and Integration. Conflicting Models of a Legitimate European Political Order. XVIII IPSA Congress Paper. Seoul, 1997.

196. Jeffery C. Towards a "Third Level" in Europe. The German Lander in the European Union. - Political Studies. 1996, Vol.44, N.2, pp.253266.

197. Jordan G. The Commercial Lobbyists. Aberdeen, Aberdeen University Press, 1999.

198. Jordan G. The Process of Government and the Governmental Process -Political Studies, 2000, Vol.48, pp.788-801.

199. Jordan G. Sub-governments, Policy Communities and Networks: Refilling the Old Bottles? Journal of Theoretical Politics, 1990, N 2(3), pp.319-338.

200. Jordan G., Maloney W.A. How Bumble-bees Fly. Accounting for Public Interest Participation Political Studies, 1996, XLIV, pp.669-685.

201. Kirchner E., Schwaiger H. The Role of Interest Groups in the European Community. Gower, Aldershot, 1981.

202. Kohler-Koch B. Network Governance within and beyond an Enlarging EU. XIX IPSA World Congress Paper. Quebec,2000.

203. Kohler-Koch B., Eising R. (eds.). The Transformation of Governance in the European Union. London, Routledge, 1999.

204. Lampert N. Patterns of Participation.- in S.White, A.Pravda, Z.Gitelman (eds ). Developments in Soviet Politics. Basingstoke, Macmillan, 1990, p. 120-136.

205. LaPalombara J. Interest Groups in Italian Politics. Princeton, Princeton University Press, 1964.71.120375 (2323x3423x2 tiff)375

206. Lebrecht N. When the Music Stops.Managers, Maestros and the Corporate Murder of Classical Music. London, Simon and Schuster, 1996.

207. Lembruch J., Schmitter Ph. (eds.) Patterns of Corporatist Policy-Making. London, Sage, 1982.

208. Leonard D. A Pocket Guide to the European Community. London. Basil Blackwell and the Economist publ., 1988.

209. Lijphart A. Democracies. Patterns of Majoritarian and Consensual Government in Twenty One Countries. New Haven, Conn., Yale University Press, 1984.

210. Lindblom C.E. The Policy-Making Process. Englewood Cliffs,N.J., Prentice Hall, 1980.

211. March J.G. and Olsen J.P. Rediscovering Institutions. The Organisational Basis of Politics. New York, Free Press, 1989.

212. Maloney W., Smith G., Stoker G. Social Capital and Urban Governance. Adding a More Contextualized "Top-Down" Perspective. -Political Studies, 2000, vol.48, pp.802-820.

213. Marks G. Structural Policy and Multilevel Governance in the EC. in A. Cafruny, G.Rosenthal (eds.). The State of the European Community, vol.2, Boulder, Colorado: Lynne Reinner, 1993, pp. 391-410.

214. Marks G., Nielsen F., Ray L., Salk T. Competencies, Cracks and Conflicts: Regional Mobilisation in the European Union. Typescript. Department of Political Science, University of North Carolina, Chapel Hill, 1995.

215. Marsh D. and Smith M. Understanding Policy Networks: Towards a Dialectical Approach. Political Studies, Vol.48,2000, pp.4-21.

216. Marsh D. (ed ). Comparing Policy Networks. Buckingham, Open University Press, 1998.71.120376 (2301x3408x2 tiff)376

217. Mazey S., Richardson J. (eds.). Lobbying in the European Community. Oxford, Oxford University Press, 1993.

218. Michels R. Political Parties. A Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. Glencoe, IU., Free Press, 1949 (1915).

219. Middlemas K. Orchestrating Europe, London, Fontana Press, 1995.

220. Miller C. Lobbying: The Development of the Consultation Culture, in G.Jordan (ed.). The Commercial Lobbyists, Aberdeen, Aberdeen University Press, 1991.

221. Monnet J. Memoirs. London, Collins, 1978.

222. Mosca G. The Ruling Class. New York, McGraw-Hill, 1939 (1896).

223. Myrdal H.G., Director SAF. Tripartism, Democracy and the Economy. Some Reflections from the Point View of Swedish Employers. 20.49G: Pool HGM51432 DOC.

224. Neunreither K. Governance without Opposition: The Case of the European Union. Government and Opposition, 1998, Vol.33, N.4, Autumn, 1998, pp. 419-441.

225. Nicoll N. and Salmon T. Understanding the New European Community. New York, Harvester Wheatsheaf, 1994

226. La Notoriete des Politiques Regionales en Europe. Etudes Regionaux du Development. 1996, N 23, 1996.

227. Norton Ph. (ed.). National Parliaments and the European Union. Frank Cass, London, 1996.

228. Nugent M. The Government and Politics of the EU. London, Macmillan, 1994.

229. Olson M. The Logic of Collective Action. Public Goods and the Theory of Groups. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1965.71.120377 (2316x3419x2 tiff)377

230. Olson M. The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation and Social Rigidities. New Haven (Conn ), Yale University Press, 1982.

231. Pareto V. The Mind and Society. New York, Harcourt-Brace, 1935 (1916).

232. Peregudov S., Semenenko I. Lobbying Business Interests in Russia -Démocratisation. 1996, Vol.2, N.2, pp. 115-139.

233. Philips M. Greens Aren't Always Good for You The Observer, 24.03.1996.

234. Pedler R.H. and Van Schendelen M. (eds.). Lobbying the European Union: Companies, Trade Associations and Issue Groups. Aldershot, Dartmouth Pub., 1995.

235. Peisink A., Van Leempunt N., Vilrokx J. The Challenges to Trade Unions in Europe. Cheltenham, Edward Elgar, 1996.

236. Putnam R. Making Democracy Work. Princeton, N.J., Princeton University Press, 1993.

237. Pye L. and Verba S. (eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, N.J., Princeton Univ.Press, 1965.

238. Rath F. The Co-Ordinates of Trade Union Policy for Europe in W.Lacker (ed.). Trade Unions in the European Union: a Handbook. London, Lawrence and Wishart, 1994.

239. Reif K. and Inglehart R. (eds.). Eurobarometer. The Dynamics of European Public Opinion. Essays in Honour of J.-R.Rabier. London, 1991.

240. Rhodes R.A.W. Understanding Governance. Policy Networks, Reflexivity and Accountability Milton Keynes, Open University Press, 1997.

241. Rhodes R.A.W. and Marsh D. Policy Networks in British Government. Oxford, Clarendon Press, 1992.

242. Richardson J. Government, Interest Groups and Policy Change. -Political Studies, Vol.48,2000, pp.1006-1025.

243. Richardson J. (ed.). Pressure Groups. Oxford, Oxford University Press, 1993.

244. Richardson J. and Jordan G. Governing under Pressure. Oxford, Martin Robertson, 1979.

245. Rhinard M. Governing in Committees. An Analysis of the Democracy of the EC Committee System. XIX IPSA World Congress Working Paper. Quebec, 2000.

246. Ritzer G. The McDonaldization Thesis: Explorations and Extensions. London, Sage, 1998.

247. Ritzer G. The McDonaldization Thesis: Is Expansion Inevitable? -International Sociology, 1996, N.l 1, p.299-315.

248. Ritzer G. The McDonaldization of Society. An Investigation into the Changing Character of Contemporary Social Life. Thousand Oaks, CA, Sage, 1993.

249. Roething O. ETUC and Trade Unions in Europe in J.Greenwood (ed.). European Casebook on Business Alliances. Prentice-Hall, Hemel Hempstead, 1995, pp. 271-82.

250. Rutland P. Business Elites and Russian Economic Policy. London, Royal Institute of International Affairs, 1992.

251. Rush M. Politics and Society. An Introduction to Political Sociology. Prentice-Hall, Harvester Wheatsheaf, 1992.

252. Rush M. (ed.). Parliament and Pressure Politics. Oxford, Clarendon Press, 1990.

253. Salisbury R.H. Interest Groups in F.I.Greenstein, N.W.Polsby (eds.). Handbook of Political Science, Nongovernmental Politics, Vol.4. Reading (Mass), Addison-Wesley, 1975.

254. Shackleton M. The European Community Between Three Ways of Life: A Cultural Analysis. Journal of Common Market Studies. 1991,Vol.29, December, pp.575-601.

255. Shapiro L. Totalitarianism. London, Macmillan, 1972.

256. Schmitter Ph. How to Democratize the European Union.and Why Bother. Lanham(Md.), Rowman and Littlefield Publishers, 2000

257. Schmitter Ph. Imagining the Future of the Euro-Polity with the Help of New Concepts. in G.Marks, F.W.Scharpf, P.H.Schmitter and W.Streeck (eds.). Governance in the European Union. London, Sage. 1996.

258. Schmitter Ph. Still a Century of Corporatism? Review of Politics Vol.36,1974, pp.85-131.

259. Schmitter Ph. and Lembruch J. (eds.). Trends towards Corporatist Intermediation. London, Sage, 1979.

260. Schmitter Ph. and Grote J. The Corporatist Sisyphus. Badia Fiesolana. San Domenico (FI), European University Institute, 1997.

261. Van Schendelen M. (ed.). National Public and Private EC Lobbying. Aldershot, Dartmouth Pub., 1993.

262. Schlozman K.L. and Tierny J.T. Organised Interests and American Democracy. New York, Harper and Row, 1986.71.120380 (2320x3421x2 tiff)380

263. Skocpol T. Bringing the State Back In. Strategies of Analysis in Current Research in: P.Evans, D.Rueschemeyer and T.Scopcol (eds.) Bringing the State Back In. Cambridge, Cambridge University Press, 1985, pp. 3-43.

264. Skilling G., Griffiths F. Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, N.J., Princeton University Press, 1971.

265. Smart B. (ed.). Resisting McDonaldisation. London, Sage, 1999.

266. Solomon S.(ed.). Pluralism in the Soviet Union. Essays in Honour of Gordon Skilling. London, Macmillan,1983.

267. Steiner J. Subsidiarity under the Maastricht Treaty and Beyond. in P.O.Keefe and P.M.Twomey (eds.). Legal Issues of the Maastricht Treaty. London, Wiby Chancery Law, 1994.

268. Story J. Strategy, Ideology and Politics. The Relaunch of Social Europe 1987-89. in O.Cadot. L.Gabel, J.Story and O.Webber (eds.). European Casebook on Industrial and Trade Policy. Prentice-Hall, Hemel Hempstead, 1996, pp. 312-352.

269. Thompson M., Ellis R., and Wildavsky A. Cultural Theory. Boulder, (Colo), Westview, 1990.

270. Truman D. The Governmental Process. Political Interests and Public Opinion. New York, Knopf, 1951.

271. Trupia P. La democrazia degli interessi. Lobby e decisione collectiva. Milano, II Sole-24 Ore libri, 1989.

272. Wallace H., Young A.(eds.). Participation and Policy-Making in the European Union. Oxford, Clarendon University Press, 1997.

273. Wallace H. The Domestication of Europe and the Limits to Globalisation. XIX IPSA World Congress Working Paper. Quebec, 2000

274. Wallerstein I. The National and the Universal: Can There Be Such a Thing as World Culture? in A.King (ed.). Culture, Globalisation and the71.120381 (2304x3411x2 tiff)381

275. World System. Minneapolis, University of Minnesota Press, 1998, pp.91106.

276. Wallerstein I. The Capitalist World Economy. Cambridge, Cambridge University Press, 1979.

277. White S., Gardner J., Schopfling G., Saich T. Communist and Postcommunist Political Systems. An Introduction. 3rd ed. Basingstoke, Macmillan, 1990.

278. Williamson P. Varieties of Corporatism. A Conceptual Discussion.Cambridge, Cambridge University Press, 1985.

279. Wilson G. Business and Politics. A Comparative Introduction. London, Macmillan, 1985.

280. Wilson G. Interest Groups. Oxford, Basil Blackwell, 1991.

281. Информационно-справочные издания

282. Женские неправительственные организации в России и СНГ. Справочник (авт.сост. Н.И.Абубикирова, Т.А.Клименкова, ЕВ Кочкина, М.А.Регентова, Т.Г.Тройнова), М.,Эслан, 1998.

283. Кто есть что. Политическая Москва,т.1. Политические партии и блоки, общественные организации, т.2. Профсоюзные объединения и центры. 1994,М.,Минэкономики РФ и др.,1994.

284. Общественные (некоммерческие) объединения предприятий и предпринимателей России. М.,ЦПТ, 1997.

285. Российский союз промышленников и предпринимателей. Информационный вестник. М., Информпечать, 1992-1998.

286. Система представительства российского бизнеса: формы коллективного действия. М., ЦПТ, 1997.71.120382 (2296x3405x2 tiff)382

287. Социальное партнерство: проблемы, пути развития (по материалам Комитета Торгово-промышленной палаты по социальной политике). Материалы к конференции «Диалог бизнеса и власти». М., ТПП, 27.01.98.

288. CEFIC Annual Reports. Brussels 1990-1996.

289. Economic and Social Consultative Assembly. Annual Reports 1990-1998. Brussels, 1991-1999.

290. Eurobarometer. Trends in 1974-1992. Brussels, 1994.

291. European Public Affairs Directory 1995. Brussels, Landmark Publications, 1996.

292. European Roundtable of Industrialists Publications. Missing Links, Brussels, 1984; Opening up the Tax Frontiers, 1988; Need for Renewing Transport Infrastructure in Europe. 1990. Reshaping Europe, 1991; Missing Networks, 1991.

293. OECD. Statistics Directorate: Historical Statistics 1960-1993. Paris, OECD, 1993; General Report of the Activities of the EU, Luxembourg; Office for Official Publications of the European Communities, 1994.