автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Христианские мотивы в творчестве Чарльза Диккенса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Христианские мотивы в творчестве Чарльза Диккенса"

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Шевелева Татьяна Николаевна

ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ЧАРЛЗА ДИККЕНСА

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (английская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород 2004

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы филологического факультета Нижегородского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Мощанская Ольга Львовна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Соколова Наталья Игоревна

кандидат филологических наук, доцент Наумова Ольга Анатольевна

Ведущая организация:

Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П. Гайдара

Защита состоится «¿СА_» 2004 года в

на

заседании диссертационного совета К 212.164.01 по защите на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Нижегородском государственном педагогическом университете по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Нижегородского государственного педагогического университета (603950, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 1).

Автореферат

Ученый секретарь диссертационного доктор филологических наук, профессор

Н.М. Ильченко

Христианский аспект исследования творческого наследия Диккенса позволяет глубже проникнуть во внутренний мир автора и его героев, выявить моральные принципы писателя и их художественное воплощение. Взгляды Диккенса на христианство оставались неизменными, главным критерием, которым он руководствовался в жизни, было Евангелие. В публицистике писателя большое место уделено его мыслям о ценности Нового Завета, о его «Божественной красоте» и «милосердии». В своих произведениях писатель убеждал читателей в возможности исправления мира за счет соблюдения евангельских заповедей. Христианские мотивы во многом определяют проблематику, поэтику, атмосферу книг Диккенса и жанровую специфику некоторых из них («рождественские» повести). Выявление христианских истин в произведениях писателя представляет один из возможных путей изучения поэтики его романов.

Творчество Диккенса с начала выхода его первых романов находилось в центре внимания критики. В 30-60-е годы XX века исследователи творчества Диккенса (И.М. Катарский, В.В. Ивашева и др.)1 воспринимали писателя как создателя крупных социальных полотен, который отразил социальный конфликт эпохи, показал бесчеловечие власти денег, униженность обездоленных... Их работы не утратили своей ценности благодаря важности поставленных проблем, богатству фактического материала, тщательной разработке отдельных вопросов жизни и творчества великого английского писателя. Безусловно, Диккенс -критик современной ему действительности, обличитель социальной несправедливости. Диккенсоведение, особенно отечественное, много сделало для раскрытия этого аспекта художественного мира писателя. Однако немалую роль в его мировосприятии, в его защите униженных и оскорбленных играло христианское учение. Но эта сторона миропонимания писателя либо воспринималась как проявление слабости позиции Диккенса, либо игнорировалась.

Наше время (конец XX- начало XXI веков) - новое прочтение Диккенса с учетом прежних достижений. В работах ученых исследуются такие проблемы, как нравственно-эстетический идеал в произведениях Диккенса (О.А. Наумова, М.А. Нерсесова Н.П. Михальская, М.Е. Тугушева, Н. Л. Потанина,)2, проблемы художественной; условности как отражение психологического состояния

1 Катарский И.М. Диккенс. М, 1960; Катарский И.М. Диккенс в России. М., 1966; Ивашева В.В. Творчество Ч. Диккенса. М., 1954; Kettle A. An Introduction to the English novel. L., 1953.

2 Наумова О.А.. Автобиографический роман воспитания в творчестве Ч.Диккенса и Ш. Бронте: Дисс.к. филол. наук. М., 1990; Нерсесова М.А. «Холодный дом» Диккенса. М.. 1971; Михальская Н.П. Нравственно-эстетический идеал и система авторских оценок в романе Диккенса «Домби и сын» // Научн. докл. высш. школы. Филологические науки, 1978. №5; Тугушева М.Е. Чарлз Диккенс. М., 1979; Потанина Н.Л. Романы Ч. Диккенса 1860-х гг.: Проблема нравственно-эстетического идеала. М., 1984, Потанина H.JI. Игровое начало в художественном мире Ч. Диккенса: Дисс... д. филол. наук. М., 1998.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ

СПетерЛлг/а а

03 мотnO&J-

диккенсовского героя (А. Михайлова, А.А. Якименко, В. Джонсон)3, роль библейской образности и символики в романах Диккенса (М. Котцин, Д. Лэндоу, Д. Ларсон, Л. Хеннингхаузен, У. Блэтти, О.О. Шувалова)4, Диккенс как исследователь нравственных грехов и пороков: гордыни, тщеславия, ложной святости (D.Walder, M.B. Урнов, Е.В. Сомова)5, эволюция драматических образов, истоки формирования диккенсовских характеров, их драматическая роль в пантомиме (Э. Эгнер, П.Дэвис)6, роль детских характеров в романах писателя (Ф.Донован, Ф.Хобсбаум, Л.Дэсснер, Р.Сплиттер, С.Мэннинг, К.Хартог, К.Эрикссон)7. В этих работах серьезное внимание уделяется психологическому анализу характера героев. Б. Харди и Дж. Голд считают, что за порой недвусмысленными поступками героев скрываются «все более усугубляющееся чувство характера», «буря страстей»8 и «анализ психологического воздействия вины, греха, страха» .

В работах последних десятилетий, посвященных творчеству Диккенса, обозначены новые грани его творчества: христианская направленность гуманизма и человеколюбия писателя, его стремление к достижению духовного единства при помощи нравственных ценностей, которые несут в себе правду, добро и красоту, твердая вера в возможность духовного возрождения человека, глубокая убежденность в необходимости гуманного развития и морального совершенствования общества.

Отмечая научную ценность работ, посвященных творчеству Диккенса, мы считаем, что один из важных вопросов - христианские мотивы в творчестве

J Михайлова А. О художественной условности. М., 1970; Jonson W. Dickens and Demons // English Record. XXII, 1972; Якименко A.A. Проблема художественной условности в романах Ч. Диккенса 60-х гг.: Дисс____к. филол. наук. - Н.Н.: НГПУ, 1994.

4 Kotzin М. Dickens and the faiiy tale. - Ohio, 1972; Landow G.P. Holman Hunt and typological symbolism. N. Naven-London, Larson Yanet L. Dickens and the broken scripture / Yanet L. Larson. - Athens (Georgia): Univ. of Georgia press, 1979; Honninghausen L. The symbolist tradition in English Literature. A Study of Pre-Raphaelitism and Fin de Siecle. New York, 1988; Блэтти У. Экзорцист // Отверженный дух. Сборник. Романы. М., 1992; Шувалова О.О. Структурообразующая роль лейтмотивов и символов в романах Ч. Диккенса: Дисс. ...к. филол. наук.-М.:МПГУ, 2003.

5 Walder D. Dickens and Religion. L., 1981; Урнов M.B. Вехи и традиции в английской литературе. М., 1986; Сомова Е.В. «Маска»: ее разновидности и приемы художественного

воплощения в творчестве Ч. Диккенса: Дисс____к. филол. наук. - Н.Н.: НГПУ, 1998.

Eigner Е.М. The Dickens Pantomime. University of California press Berkley. Los Angeles. London, 1989: Davis P. The lives & times of Ebenezer Scrooge. New Haven and London, 1990. 1 Donovan F. The children of Charles Dickens. L.,1969; Hobsbaum Ph. A reader's guide to Charles Dickens. London, 1972; Dessner L.J. "Great Expectations": "the ghost of a man's own father". L.,1976; Splitter R. Guilt and the Trappings of Melodrama in Little Dorrit. L.,1977; Manning S. B. Families in Dickens. New Haven. 1979; Hartog C. The Rape of miss Havisham. L., 1982; Ericsson C. A child is a child, you know: the inversion of father and daughter in Dickens's novels. Stockholm, Sweden, 1986.

4 Hardy B. The moral art of Dickens. L., 1970, p. 38, p. 23.

9 Gold J. Charles Dickens - Radical moralist. Minneapolis, 1972, p.2.

Диккенса - остается открытым. Представляется целесообразным выделить анализ специфики христианских взглядов писателя, их значения в художественной структуре его произведений в самостоятельное исследование.

Целью данного диссертационного исследования является определение роли христианских мотивов в мировосприятии Диккенса, их значения и преломления в его творчестве.

Задачи работы:

- определить место «рождественской» философии Диккенса в контексте философской мысли Англии первой половины XIX века, выявить отражение христианских взглядов в публицистике Диккенса (речи, статьи, письма);

- проследить эволюцию христианских мотивов в творчестве писателя, выявить понимание и художественное освоение Диккенсом основных христианских проблем: добра и зла, греховной природы человека.

- определить роль библейской образности и христианской обрядности в романах Диккенса посредством изучения системы образов, сюжета и структуры романов.

Предметом исследования является романное наследие Диккенса, а также некоторые его очерки, рассказы и произведения публицистического характера (статьи, речи, письма).

Современное литературоведение уделяет большое внимание изучению этической направленности произведений, и, в том числе, воздействия христианских идей на творчество того или иного писателя. Мы стремимся через конкретный анализ творчества писателя приблизиться к пониманию важных элементов художественного мира Диккенса, глубокой этической направленности его творчества, в котором реализуется целостная система взглядов, отражающих представление писателя о сущности и роли человека в мире, о его моральных, нравственных принципах. В этой связи исследование романов Диккенса с позиций христианской морали актуально.

Научная новизна работы заключается в том, что под таким углом зрения творчество Диккенса не рассматривалось в отечественном и зарубежном литературоведении. Анализу и роли христианских мотивов в творчестве Диккенса не посвящена ни одна монография. На наш взгляд, эта проблема заслуживает самостоятельного и детального рассмотрения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Христианские мотивы занимают важное место в творчестве Ч. Диккенса. Восприятие и истолкование христианских мотивов в произведениях английского писателя способствует комплексному осмыслению его творчества в целом, выявлению специфических диккенсовских черт в его произведениях.

2. Философская концепция Диккенса нашла отражение в его публицистике (статьях, речах, письмах) и «рождественских» повестях. Писатель убежден в необходимости уничтожить пороки общества или хотя бы их ослабить.

Неприятие насилия, убежденность в действенной силе милосердия и всепрощения пронизывает его письма и статьи.

3. Художественная специфика произведений Диккенса определяется характером авторского мировоззрения, в том числе и степенью субъективного писательского восприятия идей христианства. Исследование мотивов добра, веры в торжество добродетели, составляющих основу «рождественской» философии Диккенса, способствует выявлению своеобразия его творческой манеры.

4. Обращаясь к анализу важных христианских проблем добра и зла, греха, порока и возмездия, Диккенс подчеркивает двойственную природу человека, лишенную цельности, показывает противоречие между физическим и духовным, между сущностью героя и его маской.

5. Библейская символика и образность в романах Диккенса свидетельствуют о следовании писателя законам Евангелия и отражении принципов христианства в его творчестве. И хотя в творчестве Диккенса нет четкой иерархии христианской модели мироздания (ад, рай), места Божьего воздаяния и Божьей кары в романах присутствуют и определяют поступки героев. Своеобразная интерпретация библейских аллюзий позволила писателю обратиться к христианской цветовой символике, раскрывшейся во всем ее многообразии.

6. Наличие христианской обрядности в творчестве Диккенса помогает выявить моральные качества героев, определить их нравственные ценности и позволяет глубже постичь художественный мир великого английского романиста.

Теоретико-методологической основой данного диссертационного исследования явились работы С. С. Аверинцева, М.П. Алексеева, М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Т. Карлейля, В.В. Ивашевой, Н.П. Михальской, Н.Л. Потаниной, Т.Н. Сильман, Д.М. Урнова, Э. Уилсона (Wilson А.), К. Филдинга (K.Fielding), Д. Голда (J.Cold), С. Маркуса (S.Marcus), Д. Ларсон (J.L. Larson), а также научной школы Нижегородского государственного педагогического университета.

Научно-практическую значимость работы мы видим в том, что отдельные главы, положения диссертационного исследования могут быть использованы при разработке курса зарубежной литературы XIX века, английской литературы, а также в специальных курсах, посвященных творчеству Диккенса и истории английского романа.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были представлены на научных конференциях в НГПУ и АГПИ, XIV и XV Пуришевских чтениях (2002-2003), седьмой Нижегородской сессии молодых ученых (2002), аспирантских объединениях кафедры всемирной литературы НГПУ, заседании кафедры всемирной литературы НГПУ. По результатам исследования опубликовано 14 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 318 наименований, из них 93 на английском языке.

Во Введении дается обоснование выбора темы, ее актуальности и новизны, определяются цель, задачи и структура работы, освещается степень изученности проблем, поставленных в предлагаемом диссертационном исследовании, дается обзор отечественных и зарубежных работ, посвященных творчеству писателя.

Первая глава данной работы «Рождественская философия Ч. Диккенса в контексте философской мысли Англии первой половины XIX века» посвящена анализу философских воззрений Ч. Диккенса на материале его переписки, публицистики, «рождественских» повестей.

Хотя чисто философских работ у Диккенса нет, его публицистика позволяет судить о том, что писатель воспринимал моральные ценности - добро, совесть, честь как основные критерии человеческой жизни, ее назначения. Работая над произведениями,. Диккенс обращался к изучению Нового Завета, видя в нем «Божественное милосердие» и «красоту». «Половина всего зла и лицемерия, -пишет он в письме к Фрэнку Стоуну (1858), - проистекает (на мой взгляд) из упорного нежелания признать Новый Завет учением, имеющим свою собственную ценность»10. Новый Завет, по твердому убеждению Диккенса, -«лучшая из всех книг, какие когда-либо будут известны миру, и еще потому, что она излагает лучшие из всех правил, какими может руководствоваться человек, стремящийся быть честным и верным долгу» (XXX, 252).

Следуя сам заповедям Христа, писатель прививал любовь к христианскому учению и своим детям. Для них в 1849 году он пишет «рассказы об Иисусе Христе». Эта книга («Жизнь нашего Господа Иисуса Христа»), обращенная к юным читателям, призвана зародить в их душах идеалы света и добра, которыми пронизано Евангелие - образец непреходящей духовности и нравственности, принадлежащей всему человечеству. Детские образы проходят через все творчество писателя, являясь важным элементом его философии. С образами детей Диккенс связывает прежде всего представления о милосердии, добре,, невинности. То, что Диккенс считал важным для своих детей (соблюдение евангельских заповедей, желание и умение прощать, быть милосердными...), он считал важным для всех детей и стремился донести это через свое творчество. В письме к сыну он внушает ему «истину и красоту христианской религии в том виде, в каком она исходит от самого Христа» и считает, что «невозможно далеко уклониться от истинного пути, если смиренно, но усердно ему следовать» (1868, XXX, 252). Диккенс не стремился в строгом и обязательном порядке навязать своим детям любовь к религиозному обряду. Он верил, что молитва - это разговор с Богом, ясный, понятный, и знал, как это утешает. В своих трудах писатель «стремился выразить свое благоговение перед жизнью и учением нашего Спасителя», ибо Диккенс «это -благоговение испытывает» (1870, XXX, 281).

,0Диккенс Ч. Собр. соч.: В 30 тт. М., Художественная литература, 1957-1963. Т. 30. С. 112. Далее сноски на это издание даются в скобках с указанием тома и страницы.

Христианство исходит из того, что всякое насилие есть зло и кроме зла ничего породить не может. Непротивление злу и смирение - одна из главных евангельских истин, восприняв которые, считает писатель, можно возродить человека к добру и создать идеальное, гуманное сообщество людей.

Вера в человека, в милосердие и всепрощение пронизывает его статьи, речи, письма. Публицистика Диккенса направлена если не на уничтожение, то на ослабление пороков общества. Писатель хотел быть судьей жизни с позиции высших идеалов человечности. При этом симпатии его были на стороне обездоленных. В «Речи на банкете в его честь» (1842) Диккенс определил свое кредо: «Я верю - и хочу внушить эту веру другим, что прекрасное существует...что наш долг - освещать ярким лучом презрения и ненависти, так, чтобы все могли...видеть...любую подлость, фальшь, жестокость» (XXVIII, 458).

Многие письма писателя вызывают ассоциацию с проповедями Христа: «будьте отзывчивы, не только в мыслях Ваших, а на деле (письмо к Эмили Готшалк 1850 года) (XXIV, 291); «никогда не обманывай в делах и не обращайся жестоко с людьми, которые от тебя зависят...старайся поступать с другими так, как бы ты хотел, чтобы поступали с тобой» (письмо к сыну 1868 года) (XXX, 252).

Диккенса всегда интересовал вопрос воспитания детей, вызывавший у него «острое и сильное» чувство (XXIX, 52). Писатель в письме к миссис Годфри от 25 июня 1839 года «решительным образом» возражал против «обращения к Всевышнему по самым незначительным поводам», а люди, считающие «такие призывы» важным элементом воспитания детей, вызывают у Диккенса «непреодолимое отвращение». Писатель справедливо полагал, что «чудовищно преподносить детям источник бесконечной доброты и милосердия в виде мстительного и грозного бога (курсив мой - Т.Ш.), готового обрушить на них страшную кару за малейшие проступки, по существу неизбежные в их возрасте -а ведь это он сам в великой мудрости своей предначертал им быть детьми, прежде чем они сделаются мужчинами или женщинами» (XXIX, 52). Возражение Диккенса против стремления внушать страх смерти детям, еще не достигшим «сознательного возраста», перерастает в «ужас перед суровыми догматами, которые им преподносят». Что же остается детям? - задается вопросом писатель и тут же дает единственно возможный ответ - «у них хватит разумения только на то, чтобы сообразить, что если бог в самом деле так неумолим, как его изображают, то и родители их и большая часть родственников и знакомых обречены на вечную погибель» (XXIX, 53). Рассматривая таким образом возможную систему воспитания детей, автор выбирает свой метод воспитания: «я бы, не задумываясь, предпочел, чтобы мои дети ни разу не раскрывали Библию или молитвенник, ни разу не вступили бы в храм божий и усвоили бы основы веры, созерцая природу и всю доброту и милосердие великого творца ее, нежели чтобы они восприняли религию в столь суровом ее толковании» (XXIX, 53).

Учение Христа казалось Диккенсу простым и ясным, а его поступки безупречными. Он верил, что в мире существуют «деятельное сочувствие» и «жизнерадостная помощь». Спаситель, по утверждению писателя, «не сидел, праздно сложив руки и размышляя, - он трудился и творил добро» (XXIX, 292). А человек, считает Диккенс, может сделать «столько же добра, сколько император в своих владениях» (XXIX, 292). Утверждая это, писатель видел впереди то время, когда «великие и малые мира сего, богатые и бедные, будут помогать, исправлять друг друга» (XXIX, 291). Подобные настроения преломились в диккенсовской интерпретации темы Рождества, которой писатель оставался верен на протяжении всего творчества.

Тема Рождества, его изображение или упоминания о нем присутствуют во многих романах Диккенса. В данной главе, посвященной «рождественской» философии Диккенса, мы считаем необходимым рассмотреть лишь те произведения писателя, жанр и образная система которых олицетворяют «рождественские» принципы.

Все «рождественские» повести Диккенса («Рождественская песнь в прозе»», «Сверчок за очагом», «Битва жизни», «Одержимый или сделка с призраком»), названные так самим писателем, пронизаны идеями Нового Завета, которые так ценил Диккенс совестью, долгом, верой, ответственностью, терпением, милосердием, кротостью, незлобивостью различением добра и зла, проявлением самоотверженной любви, готовностью преодоления жизненных испытаний, проявлением духовной рассудительности, доброй волей.

Эти принципы, положенные писателем в основу «рождественской» философии, диаметрально противоположны английской философии утилитаризма, философии факта и сухих расчетов, в основе которой лежала теория выгоды и пользы.

Одним из философов, принадлежащих к этому направлению английской философии, был Томас Роберт Мальтус (1766-1834). Его теория народонаселения получила широкое распространение в Англии конца XVIII - начала XIX века. Миру, утверждал Мальтус, грозит гибель от перенаселения, это - зловещая тень, падающая на будущее человечества. Мальтус предлагал установить контроль над рождаемостью. Он полагал, что уменьшение рождаемости приведет к ослаблению «несчастий» (misery), а ее увеличение - к резкому росту голода, болезни, нищеты".

Осуждение мальтузианства мы находим в творчестве поэтов-романтиков,. Байрона, его современника и друга, Перси Биши Шелли.

Основателем философии пользы является основатель английского утилитаризма И. Бентам (1748-1832). Исходное положение его теории -убеждение в том, что личный интерес выше всякого другого интереса. Человек по самой своей природе эгоист: каждый человек себе самому - самое близкое существо. Стремясь к собственной пользе, он способен принести пользу и

"Мальтус Т.Р. Опыт закона о народонаселении. П. 1993. Т. 4. С. 5.

другому человеку, потому что польза - это то, что приносит «благодеяние, выгоду, удовольствие, добро или счастие» и не допускает «вред, страдание, зло и несчастие»1 . И тем самым, себялюбие, считает Бентам, - основной фактор общественной жизни и гарантия удовлетворения общих потребностей. Противником философии пользы выступил писатель и моралист, философ и историк, критик и переводчик Томас Карлейль (1795-1881). Его литературная деятельность имела существенное значение для становления этических и эстетических принципов Ч. Диккенса. Исходный момент в философии Карлейля -нравственная природа человека.

В работе «Теперь и прежде» (1843) Карлейль отмечал, что в истории сменяются периоды веры и безверия. Он сравнивал их состояние с состояниями здорового и больного человека. Здоровый человек не задумывается над тем, как функционирует его организм, а больной только на это и обращает внимание. Философ воспринимал современное ему общество как больное: «Человек потерял свою душу»13. В памфлете философ доказывал то, что деньги заменили человеку всё, в том числе и душу. Взамен люди получили новое евангелие, «евангелие Маммоны».

Мрачной назвал эту эпоху и английский философ Д. Рёскин: «Наше время значительно мрачнее средневековья, которое принято называть «тёмным» и «мрачным». Нас отличает вялость ума дисгармония души и тела»14. Эти «плохие принципы» (Г. Честертон) в общественном сознании Англии середины XIX века отметила и немецкая философия (Ф. Энгельс).

В работах художественного и публицистического характера Диккенс показал, как алчность и страсть к наживе становятся манией, невежество и пошлость не знают пределов, как «убывающие» «души» поражаются тщеславием... Писатель был возмущен моральным состоянием современного ему общества и с присущим ему юмором восклицал в письме к У. Ф. де Сэржа от 26 августа 1868 года: «страна гибнет, церковь гибнет, и обе они так привыкли гибнуть, что будут превосходно жить дальше» (XXX, 251).

Теория выгоды и пользы резко расходится с гуманистической философией Ч. Диккенса. Он проповедовал те моральные ценности, которые в противовес философии эгоизма должны были служить источником всеобщего блага и взаимопонимания. А источник этических воззрений Диккенса - христианское учение, которые писатель понимал иначе, чем философы-утилитаристы. Диккенс характеризует «рождественскую» философию как «бодрый взгляд на жизнь, беспощадное препарирование ханжества, добродушие...теплое, сердечное, щедрое, веселое, любящее отношение ко всему, что связано с Семейным Очагом» (XXIX, 207).

12 Бентам И. Избр. соч. СПб, Т. 1. 1867. С.2.

13 Карлейль Т. Теперь и прежде. М.1994, с. 244.

14 Ruskin J. Modern Painters. - L., 1856. P. 4.

К Рождеству у Диккенса было особое отношение. Еще в «Очерках Боза» он славит его как праздник добрых чувств и прощения всех обид. «Рождественский праздник! Нет на свете ничего упоительнее!» - пишет Диккенс (I, 294). И, справедливо замечает писатель, «уже в самом слове «Рождество» ("Christmas") таится какое-то очарование». Это рождение забытых чувств в давно «остывших» сердцах, это пробуждение «любви к людям».

В «рождественской» философии принципиальное значение имеет категория уюта. По мнению П. Дэвиса, - Рождество в Англии всегда ассоциировалось с домом . Именно в доме, наравне с любовью и взаимопониманием, Диккенс ценил домашний уют, без которого невозможно пространство «рождественских» повестей. «Рождественский» жанр обладает особым хронотопом. Рождественская ночь предстает как особый период, когда размывается граница между реальным и волшебным. Рождественский вечер - это вечер, когда в мире зла и несправедливости возможны чудеса и перемены. В этот вечер законы социальной несправедливости перестают действовать, уступая место любви и милосердию.

На основании писем, статей, «рождественских» повестей считаем возможным выделить следующие принципы, которые легли в основу мировосприятия и миропонимания Диккенса, его отношения к человеку и представления об идеале:

доброта, но доброта, находящая выражение не в словах, а в действии, поступке, помощи нуждающемуся в ней;

умение поступиться своими желаниями и интересами ради другого человека; забота о слабых, беспомощных (детях, старших);

неприятие жестокости, насилия, фальши, лицемерия, притворства, алчности, эгоизма;

прославление святости и неприкосновенности домашнего очага; категория уюта, имеющая важное значение для формирования рождественского восприятия;

способность «воскрешения» человека к добру, возможность его нравственного «перерождения»;

несудимость человека человеком, непредотвратимость Божественного возмездия.

В последующих главах мы стремимся показать, как эти принципы находят отражение в образной системе, композиции, поэтике романов Диккенса.

Вторая глава «Добро и зло в художественной картине мира, созданной Диккенсом», состоит из двух параграфов: «Конфликт добра и зла как сюжетная основа романов Ч.Диккенса» и «Человек: его грехи и добродетели в художественном восприятии Диккенса».

''Davis P. The lives & times of Ebenezer Scrooge, New Haven and London. 1990. P. 12.

Цель данной главы - проследить эволюцию Диккенса-гуманиста, понимание им проблемы добра и зла на начальном и финальном этапах его творчества, обозначить те моральные ценности, которые он выявил в своих героях и которым следовал сам.

В первом параграфе анализируется понимание Диккенсом конфликта добра и зла, раскрывается влияние, которое оказала на писателя христианская концепция добра и зла. Но решается эта проблема у раннего и позднего Диккенса по-разному.

Диккенс в соответствии с христианским учением воспринимал мир как арену столкновения двух начал: добра и зла. Душа отдельного человека также может быть полем схватки доброго и злого начал. Этот конфликт - основа его романов.

Принцип деления героев в диккенсовских романах этический: автору прежде всего интересно не общественное место, занимаемое героем, а его отношение к окружающим людям. К числу как злых, так и добрых, могут быть отнесены люди, стоящие на разных ступеньках социальной лестницы: добрые коммерсанты Чирибл и клерк Ньюман Ногс («Жизнь и приключения Николаса Никльби»), Флоренс и Уолтер Гэй («Домби и сын»), Дэвид и Пегготи («Дэвид Копперфилд"); злые Монкс и Сайкс («Приключения Оливера Твиста»), Квилп и Брасс («Лавка древностей»), миссис Кленнем и Риго Бландуа («Крошка Доррит»).

Зло в представлении писателя имеет двоякий характер: оно воплощается в символических образах и в качествах отдельных героев (индивидуальное проявление зла: мысли, поступки). Зло, изображенное в символической форме (или общественное зло) - государственные учреждения, враждебные человеческой природе и являющиеся орудиями насилия и угнетения. С горечью и иронией автор размышляет о «жизни» в этих попечительских учреждениях в «Очерках Боза» и романе «Приключения Оливера Твиста». Другая ипостась зла в творчестве раннего Диккенса носит «метафизический» характер (Е. Гениева), ее носителями становятся отдельные герои.

Добрые, отзывчивые, честные и порядочные герои Диккенса противопоставлены циникам, скупцам, эгоистам. Резкое разделение героев на злых и добрых у молодого Диккенса отражает идейную направленность романов. Жизнь - вечная борьба добра и зла и преодоление зла возможно только путем морального воздействия на героев-«злодеев», которых Диккенс никогда не оставлял без должного возмездия, а природа словно принимала в этом участие: Сквирс («Жизнь и приключения Николаса Никльби») погибает на глазах «ревущей толпы», в городе, похожем на огромного дракона, изрыгаюшего пламя из пасти; карлик Квилп («Лавка древностей») тонет в грязной бурлящей реке.

Положительные персонажи и раннего, и позднего Диккенса в общей сложности олицетворяют различные аспекты христианского идеала. Среди них одни отличаются покорностью и преданностью: Смайк («Жизнь и приключения

Николаса Никльби»), Берта («Сверчок за очагом»), кузнец Джо («Большие надежды»), другие - милосердием, великодушием и гуманностью в сочетании с решительностью: Николас («Жизнь и приключения Николаса Никльби»), Нелл, Кит («Лавка древностей»), Флоренс («Домби и сын»), Эстер («Холодный дом»), Артур Кленнэм, Эми («Крошка Доррит»), Чарльз Дарней («Повесть о двух городах»), Дженни Рен, Лиззи Хэксем, Роксмит («Наш общий друг»).

Сороковые годы ознаменовались новым этапом в понимании Диккенсом проблемы добра и зла. Общий тон повествования романов этого периода иной, чем раньше16. Уже нет места безграничному оптимизму, но писатель все же сохраняет в себе, пусть слабую, веру в неизбежность торжества добра над злом. С этим связаны относительно счастливые финалы таких романов данного периода, как «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» (1844), «Домби и сын» (1848).

Роман «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» знаменует собой переходный этап в понимании Диккенсом проблемы добра и зла. В этом романе нет героев, играющих роль добрых волшебников, вершащих правосудие. Их место занял Мартин Чезлвит-старший, который всех своих родственников, жаждущих заполучить его богатство, подвергает немыслимым испытаниям. А испытания предполагают награду. Потому и соревнуются родственники, обходя друг друга всеми недостойными путями.

Наказание злодеев в более поздних романах («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита», 1844) Диккенса претерпевает эволюцию: их гибель, в отличие от предопределенной неотвратимым роком гибели ранних злодеев, обусловлена житейскими обстоятельствами: Джонас гибнет от яда, Пексниф разоряется и становится нищим.

В произведениях писателя последующих лет («Домби и сын», 1848; «Наш общий друг», 1865) размывается четкая граница между добром и злом. Усложняются герои: теперь злое и доброе может сочетаться в одном человеке (Домби, Юджин Рэйберн).

В романах последнего десятилетия несколько меняется взгляд писателя на соотношение добра и зла. Все труднее даются писателю положительные (но все же положительные!) финалы. Но представить Диккенса без надежды, без веры в добро невозможно, хотя цена, которую теперь платят за счастье герои, очень высока.

Второй параграф «Человек: его грехи и добродетели в художественном

восприятии Диккенса» посвящен толкованию человеческих грехов применительно к диккенсовским героям. В параграфе дан анализ часто встречающихся в романах писателя грехов, которые Библия классифицирует как смертные (гордыни, сребролюбия, тщеславия, зависти, чревоугодия, гнева, уныния).

16 Михальская Н.П. Чарлз Диккенс. М. 1987. С. 82

Выбор между добром и злом, а, соответственно, между Богом и сатаной, был, как известно, предоставлен свободной воле человека. Искуситель, зная это, возбуждает в первых людях порочные страсти, принятые называть «смертными грехами».

За совершение первородного греха первого человека постигает первое наказание: («в день который ты вкусишь от него (древа познания добра и зла -Т.Ш.), смертью умрешь» [Быт. 2,17]; «праведность праведника не спасет в день преступления его, и беззаконник за беззаконие свое не падет в день обращения от беззакония своего, ровно как и праведник в день согрешения своего не может остаться в живых за свою праведность» [Иез. 33, 12]. «Грех - есть беззаконие», - так определяет его святой апостол Иоанн Богослов, а «всякий, делающий грех, делает и беззаконие» (1 Ин. 3,4).

Святой апостол Иоанн Богослов убежден, что «кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил» (1 Ин., 3,8). Апостол Петр также призывает людей беречься от сатаны: «трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник Ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет., 5, 8-9). Возмездие за грех - «убийство, ссора, меч, бедствия, голод, сокрушение и удары» (Сир. 40, 9-10). Наивысшая кара за грех - самая дорогая - «смерть», утверждает Святой Апостол Петр в Послании к римлянам (Рим., 6, 23). Смертные грехи, по выражению Тихона Задонского, «наносят вечную смерть душе, если она не покается»17. А смерть - это разрушение, разложение, тление, уничтожение. И не обязательно в физическом смысле.

Один из самых распространенных в романах писателя грехов - гордыня, производное от «гордости», имеющее отрицательную коннотацию в русском языке. Проблему гордыни Диккенс решает в двух аспектах: реальном и ирреальном. Если в романе «Домби и сын» для гордеца Домби стимулом к моральному перерождению были «удары» судьбы, то проблема гордыни Редлоу («Одержимый или сделка с Призраком») решается в философско-сказочном ключе. Ученый понимает «неправильность» своей жизни благодаря волшебству Призрака.

В романах пятидесятых годов грех гордыни наказан более сурово: воспитание ребенка миссис Стирфорт в атмосфере вседозволенности приводит к трагическому жизненному финалу («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»).

Гордыне, как основному греху, порождающему другие (гнев, тщеславие), Библия противопоставляет главные добродетели: кротость, любовь, смирение.

Кроткие героя Диккенса, как правило, носители христианских добродетелей, ангелоподобные создания: светящиеся добром и кротостью глаза, белокурые локоны, отзывчивое сердце. Ангельская кротость является их жизненным кредо.

"Св. Тихон Задонский. Творения. М., 1889. Т. 1. С. 3.

Роль ангела-хранителя выполняют Роз Мэйли по отношению к Оливеру, Нелл Трент - к деду, Агнес Уикфилд - к Дэвиду, Рейчел - к Стивену, Эми Доррит является ангелом-хранителем своего отца, брата, сестры.

Проблема греха сребролюбия в романах решается автором несколько иначе, чем греха гордыни. Носители этого греха - люди, стоящие на разных ступенях социальной лестницы. Во-первых, это угодливые секретари: Гашфорд, Каркер, Урия Хип, которые стараются всеми силами утвердиться, доказывая в первую очередь самим себе, что они чего-то стоят в этой жизни.

Вторая категория диккенсовских сребролюбцев - «благородные джентльмены». Диккенс всегда подчеркивал связь двух миров - бедного и богатого. За внешним лоском богачей скрываются те же ханжество, показное смирение, сребролюбие, зависть и тщеславие, какие можно встретить в мире бедных в незавуалированной форме. Единственное отличие благородного джентльмена от бедного корыстолюбца - стремление приумножить (а не приобрести) богатство (Честер, Пексниф).

В романе «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» по-новому рассматриваются темы борьбы за наследство, лести, вымогательства, лицемерия и шантажа. Если в «Приключении Оливера Твиста» счастье (тепло семейного очага и финансовое благополучие), как правило, давалось в награду за изначально присущую добродетель, то теперь деньга (благосостояние) нужно заслужить.

В творчестве писателя мы считаем целесообразным выделить несколько групп сребролюбцев: герои, не отличающиеся дерзостью и широтой планов, чье зло направлено на конкретного человека. (Ральф, Квилп, Джонас), и дальновидные, расчетливые дельцы, в поле деятельности которых находятся целые компании (Монтегю Тигг). Монтегю сам признается, что он и его соучастники «хищные птицы - просто хищные птицы» ("birds of prey: mere birds of prey")(XI,25).

Грехи в понимании Диккенса взаимосвязаны друг с другом, и один грех порождает другой. Так, обладание большим состоянием и алчность приводят к греху прелюбодеяния, который Иисус Христос осудил в Нагорной Проповеди: «не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» [ Мф., 5-27].

Как правило, герои-прелюбодеи не способны меняться к лучшему, оставаясь таковыми до конца произведения: Артур Грайд, Квилп, Каркер.

Чревоугодие и пьянство - два взаимосвязанных и распространенных греха в Англии, в чем признается сам писатель: «Пьянство - бич Англии» (I, 257). Пьянство и обжорство, именуемые в целом чревоугодием, в Библии рассматриваются как один из смертных грехов: герой рассказа «Смерть пьяницы», отец кукольной швеи Дженни Рен («Наш общий друг»).

Героев, нарушающих христианские заповеди, Диккенс всегда приводит к должному возмездию Ральф («Жизнь и приключения Николаса Никльби»),

Квилп («Лавка древностей»), Пексниф («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»).

В результате анализа мы пришли к выводу о том, что проблема добра и зла является сюжетообразующей основой романов Диккенса. Ею определяется и деление героев на положительные и отрицательные. В своих добрых героях писатель выдвигает идею добра, т. е. милосердия, смирения, самоотверженности, кротости, сострадания. Диккенс стремится воплотить нравственный идеал в конкретном человеке. Введением в романы героев, наделенных пороками, писатель подчеркивает двойственную природу человека, лишенную цельности и гармонии. На этой основе герои, воплощающие грехи и добродетели, выстроены в определенную систему.

Третья глава «Христианская образность и ее роль в романах Ч. Диккенса» посвящена выявлению роли библейской символики и христианской обрядности в творчестве английского писателя.

Первый параграф главы «Библейская образность и символика в романах Ч. Диккенса» призван определить влияние библейской образности и символики на писателя. Стремясь определить роль Библии в творчестве писателя и выявить смыслы некоторых библейских символов и цитат в диккенсовских романах, мы не ставим целью проиллюстрировать Великую Книгу. Руководствуясь тем, что Диккенс всю жизнь следовал законам Евангелия, мы попытались дать анализ важных для писателя христианских принципов, раскрыть их художественное выражение в романах.

При всем многообразии определений символа и его роли в мышлении и в культуре, выделим некоторые концепции символа, вносящие определенные коррективы в его смысл. Во-первых, это знаковая концепция, где знак и символ отождествляются18, во-вторых, концепция символа как имиджа19 и концепция

символа как идеи, смысл которой не соответствует ее непосредственному

20

значению .

С.С. Аверинцев рассматривает структуру символа как многослойную, рассчитанную на активную работу воспринимающего. Он считает, что «смысл символа объективно осуществляет себя не как наличность, но как динамическая тенденция: он не дан, а задан. Этот смысл нельзя пояснить, соотнося его с дальнейшими символическими сцеплениями. И. через эти опосредующие смысловые сцепления содержание символа всякий раз соотнесено с идеей мировой целокупности, с полнотой космического и человеческого

18 Карнал В. Значение и необходимость. М., 1959, Митин М.Б. Философия и современность. М., 1960.

19 Деревянко А.П. В поисках оленя золотые рога. М., 1980, Афанасьев А.Н. Древо жизни. М., 1983, Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1986

20 Наровчатов С.С. Необычное литературоведение. М., 1981, Ларичев В. Колесо времени (Солнце, Луна и древние люди). Новосибирск, 1988. •

универсума»21.

В работе С.С. Аверинцева многозначность символа объясняется тем, что в символе существует бесконечное множество явлений. Отсюда следует вывод, что в символе возможны бесконечные вариации смысла, что создает бесконечные смысловые перспективы. При всем многообразии работ виднейших ученых, исследовавших проблему символа22, мы берем за основу определение символа, данные С.С. Аверинцевым и А.Ф. Лосевым.

Изучение библейской символики в творчестве Диккенса позволило нам прийти к выводу о том, что четкой иерархии христианской модели мира (рай, ад) в романах писателя нет, хотя представления о местах Божьего воздаяния (рае) и Божьей кары (ада) присутствуют в мыслях героев и определяют их поступки. В диккенсовских романах противопоставлены два типа ада: внутреннего (духовный) и внешнего (жизненные обстоятельства), которые представлены в большинстве романов писателя. Внутренний ад и ад внешний могут быть взаимосвязаны и дополнять друг друга, как, например, в романах «Приключения Оливера Твиста»: терзания Сайкса в кажущемся ему «пылающем колодце» ("burning well"); «Домби и сын»: мучения Домби после смерти сына, когда ему кажется, что он мчится по черной преисподней на «силе», которая является подобием «торжествующего чудовища - Смерти» (XIII, 342); «Тайна Эдвина Друда»: страдания Джаспера после того, как он узнает о расставании племянника с Розой.

Внешний ад мы видим в романе «Лавка древностей» - скитания Нелл и деда по миру. Пожар в романе «Барнеби Радж» вспыхнувший вследствие буйства мятежников, подобен Страшному Суду; «бесновавшаяся огненная стихия» рождает в человеческих душах «такие свойства, которым радуются в аду» (VIII, 504).

С темой Страшного Суда в творчестве Диккенса связаны ветхозаветные аллюзии Всемирного Потопа. С особым мастерством автор обыгрывает эту тему в двух романах: «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» (1850) и «Большие надежды» (1861). В романе 1850 года во «всемирном потопе» гибнет праведный человек. В этом романе Диккенс с потрясающей силой создает апофеоз человеческого самопожертвования, изображая попытку

Аверинцев С.С. Символика раннего средневековья (к постановке вопроса) // Семиотика и художественное творчество. М., 1977, с. 826

22 Л. Ф. Лосев. Знак. Символ. Миф. М., 1982., А.Ф. Лосев. Миф. Число. Сущность. М., 1994, А.Ф. Лосев. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1996; Ю. М. Лотман. Символ в системе культуры // Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам. Тарту, 1987; М. Мамардашвили, А. Пятигорский. Символ и сознание. М., 1999; С. Аверинцев. Символика раннего средневековья (к постановке вопроса) // Семиотика и художественное творчество. М., 1977, G.P. Landow. Holman Hunt and typological symbolism. N.Naven-London, 1977, L. Heiminghausen. The symbolist tradition in English Literature. A Study of Pre-Raphaelitism and Fin de Siecle. Cambridge. New York, 1988.

рыбака Хэма спасти Стирфорта, обольстителя его возлюбленной. Начавшаяся буря на море похожа на конец света: «казалось мне, я вижу перед собой возникновение и распад Вселенной» ("I seem to see a rending and up heaving of all nature").

В романе «Большие надежды» ассоциацию с Ноевым ковчегом вызывает плавучая тюрьма, которую Диккенс называет «проклятый богом Ноев ковчег» из-за ее «обитателей» и зловещего черного цвета.

В романах прослеживается символика черного цвета. Черный цвет - знак чего-то противоположного светоносному Богу, атрибут дьявола. Связанный с силами преисподней, черный цвет воспринимается как символ лжи, уродства, иногда - греховной совести человека. Не случайно почти все дурные поступки, сделки с совестью и представления о приближающемся зле в диккенсовских романах происходят в темное время суток: Плут («Приключения Оливера Твиста») не хочет входить в Лондон до наступления темноты; Сайкс, герой того же романа, совершает убийство «под покровом тьмы» ("under cover of the darkness"); Квилп («Лавка древностей») перед гибелью блуждает в «непроницаемом мраке»; черный цвет неразрывно связан с Мердстоном («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»): «черные и пустые» ("shallow black"), «зловещие и черные» ("ill-omened - black") глаза, «черные точки на подбородке» ("dottel"), «густая черная борода» ("strong black beard"), «бело-черно-коричневое» ("white, and black, and brown") лицо. У Джаспера («Тайна Эдвина Друда») в день убийства племянника шея обмотана черным шарфом.

Рай изображается в произведениях Диккенса цветущим садом, окружающим добродетельных героев: сад виден из окон Браунлоу и Роз Мэйли («Приключения Оливера Твиста»); Барнеби с матерью, спасаясь от преследований убийцы, находят приют в домике с садиком («Барнеби Радж»); садик на крыше является любимым местом Дженни Рен и Лиззи («Наш общий друг»); висячий садик Тартара находится недалеко от того места, где поселились Елена, Роза и Грюджиус («Тайна Эдвина Друда»).

Рассматривая образ райского сада, мы пришли к выводу о том, что он, как правило, окружает праведных героев и указывает на их душевную чистоту. Садики, расположенные на крыше («Наш общий друг», «Тайна Эдвина Друда»), дают своеобразный аналог райского сада, приближенного к небу и удаленного от материальных проблем.

Неоднократно в диккенсовских романах возникает образ Божественного младенца, с которым связано обновление человека, появление в нем нравственных устоев и душевной теплоты. Изначально в романах писателя дети представлены как маленькие «ангелы», которые своей непосредственностью и чистотой приближают других героев и читателя к постижению истины. Именно поэтому нравственно переродившийся Скрудж («Рождественская песнь в прозе») чувствует себя «новорожденным дитем», искренне считая, что «лучше быть младенцем» (XII, 94). С образом Божественного младенца Скруджа

сравнивает П. Дэвис, называя его «имитацией Христа» ("imitation of Christ"), аргументируя свою точку зрения тем, что Скрудж в детстве «даже похож на Христа»23. Именно детские образы (Нелл Трент, Поль Домби) помогают взрослым обрести душевную чистоту.

Воспринимая библейское представление о Божественном младенце как символе обновления и чистоты, Диккенс использует библейский рассказ об «избиении младенцев» для того, чтобы сравнить с ним систему воспитания и образования, калечащую душу («Жизнь и приключения Николаса Никльби», «Домби и сын», «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» «Тяжелые времена»).

Анализируя используемый автором библейский мотив предвестия, мы выделили две группы предсказаний: истинные и ложные. Истинные пророчества принадлежат автору и его положительным героям. Ложные пророчества чаще принадлежат героям,

вызывающим у автора и вслед за ним и у читателя недоверие и антипатию. Эти герои (тетка Эстер, «Холодный дом», адвокат Страйвер, «Повесть о двух городах) привыкли судить о людях так, как того требует общество. Их негативный взгляд на человека в большинстве случаев ошибочен, а их предсказания, как правило, никогда не сбываются, более того, эти предзнаменования обретают прямо противоположный смысл. Если герой способен к перерождению, то предсказания, пророчащие им несчастья, теряют над ними власть: Скрудж («Рождественская песнь в прозе), Сидни Картон («Повесть о двух городах»).

В романах Диккенса неоднократно возникает мотив притворной святости. Герой Диккенса берет на себя права священнослужителя, поучает других героев, не имея на это никаких оснований, и, как отмечает Д. Ларсон, хочет вызывать у положительных героев, а вслед за ними и у читателя, «обман религиозного чувства»24.

Так, ложная святость характерна для Пекснифа («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»), который злоупотребляет религиозными текстами, вызывая у читателя комический и сатирический эффекты. Урия Хип уже не довольствуется апостольской маской. Он «кощунственно и чудовищно» (XVII, 479) сравнивает себя с Иисусом Христом. Великодушно прощая Дэвида, Урия подразумевает слова Христа: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф., 5:39). Подразумевая это, Урия тем самым ставит себя на одну ступень с Христом, забывая о недостойности и ничтожности своего поведения.

Важное место принадлежит в романах цитатам из Библии, которые служат в

23 Davis P. The lives & times of Ebcnezer Scrooge, New Haven and London, 1990. P.80.

24 Larson Yanct L. Dickens and the broken scripture. Georgia, 1979. P. 7.

качестве названия глав, эпиграфов, входят в текст произведений. Цитируемые слова Диккенс вкладывает в уста героев с разной моральной оценкой. Мы обозначили два уровня библейских цитат: подлинные и искаженные; искаженные, в свою очередь, подразделяются на умышленные и неумышленные.

Подлинных цитат в произведениях Диккенса не так много, чаще они принадлежат добродетельным героям, реже - героям сатирического плана (Пексниф).

Неумышленно искаженными библейскими цитатами наделяет Диккенс речь капитана Катля («Домби и сын»). Капитан Катль - наивный мечтатель, хотя и говорит всегда о своей практичности. Под грубой одеждой и нелепой внешностью героя скрывается честный и добрый человек, готовый на самопожертвование ради друзей. Милый и добрый, несколько чудаковатый, Катль часто ссылается на Библию, не всегда точно цитируя ее. Так он представляется героям: «Зовут меня капитан Катль, и родина моя - Англия, здесь мое местожительство, и благословенна всякая тварь. Из Иова, - добавил капитан, отсылая к первоисточнику» (XIV, 32). Капитан Катль имеет ввиду библейскую «Книгу Иова»: «Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен» (Иов., глава I), но, по своему обыкновению, переиначивает цитату. Вероятно, капитан имел ввиду то, что он такой же справедливый и богобоязненный, как Иов. Диккенс не осуждает своего героя за незнание Библии, ибо поступки Катля соответствуют христианскому учению.

Напротив, герой романа «Холодный дом» Чедбенд, в изобилии цитирующий Библию, демонстрирует при этом свое невежество и жестокосердное отношение к людям. Обладающий «даром проповедовать ("gift of holding") часа по четыре кряду» (XVII, 341), он постоянно именует себя «и устно и письменно» «сосудом» ("vessel"). Но иногда там, где уместно выражение «сосуд благодати», вспоминается другое значение слова «vessel» - сосуд для еды: сравнение мистера Чедбенда с соусником ("gravy boat") возникает в романе тотчас, как только наступает время обеда. Тем самым Диккенс лишает персонажа, данного в сатирическом ключе, какого-либо намека на духовность.

Итак, мы установили, что мотив ложной святости представлен в романах в виде притворных святош и использовании искаженных цитат Великой Книги.

Нами выявлено, что немалую роль в произведениях писателя играет мотив Божественного равенства всех героев: скитания по земле добродетельных героев (Оливер, Нелл, Дэвид, Люси Манетт) проходят под солнцем, которое, подобно дождю, «кропит всех праведных и неправедных».

Второй параграф главы дает анализ важных таинств в жизни человека -крещения, венчания, отпевания.

Наличие христианской обрядности в романах Диккенса мы объясняем тем, что она помогает выявлению моральных качеств героев, определению их нравственных ценностей, более глубокого постижения особенностей поэтики писателя.

Обряды крещения и отпевания тесно взаимосвязаны у Диккенса. Так, крестины в ряде его произведений из праздника превращаются в унылое «мероприятие», чему способствует окружение: угрюмые хмурые гости («Крестины в Блумсбери»), мучения в приютах («Приключения Оливера Твиста»), мрачные атмосфера и вид церкви («Домби и сын»).

В зависимости от того, как человек прожил жизнь, какие моральные ценности были положены в основу его воспитания и поведения, Диккенс рисует его жизненный финал.

Смерть добродетельных героев, и, прежде всего, маленьких детей, а произведениях Диккенса выполняет определенную функцию: обрекая на смерть именно ребенка, писатель старается пробудить в душе читателя сострадание, возмущение, и тем самым добиться воскрешения «заблудшей» души взрослого человека. Дети - маленькие ангелы, по мысли Диккенса, призваны «переделать» взрослых (и героев, и читателей), наставить их своими порой недетскими мыслями и поступками на путь истинный (Поль, Нелл, метельщик Джо).

Смерть несимпатичных автору и читателю героев, не вызывающих жалости, Диккенс часто готовит с самого начала романа, определяя ее как жизненный итог героя и справедливое возмездие. Как правило, умерший обычно не своей смертью герой-злодей не находит успокоения в земле: они висят в петле (Сайкс, Ральф), тонут в грязном бурлящем потоке (Квилп), гибнут под колесами поезда (Каркер). Иногда проводы покойного превращаются в «тризну вампиров» ("feasted like a Ghoul"), что обесчещивает и позорит священный обряд (похороны Роджера Клая, Энтони Чезлвита).

Обряды венчания в романах Диккенса мы разделили на три группы: браки, получившие благословение свыше, браки, заведомо обреченные на крах, и браки, запланированные, но в последнюю минуту по каким-либо причинам не состоявшиеся. Венчания по обоюдному согласию (точнее, по любви) проходят в скромной обстановке, но все они проникнуты искренностью и сердечностью: венчание Флоренс Домби и Уолтера Гэя («Домби и сын»), Пегтоти и Баркиса («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»), Эми Доррит и Артура Кленнема («Крошка Доррит»), Чарльза Дарнея и Люси Манетт («Повесть о двух городах»), Юджина и Лиззи («Наш общий друг»).

Описанию венчаний героев, которые по тем или иным причинам, чаще по расчету, вступают в брак, посвящено в романах Диккенса несколько строк. Такие браки (Домби и Эдит («Домби и сын»), Луизы Грэдграйнд и Баундерби («Тяжелые времена»), Лэмла и Софронии («Наш общий друг»)) не приветствуются автором, потому и изображаются просто как свершившийся факт, без неповторимого диккенсовского восхищения и умиления. При описании таких венчаний велика роль сатиры: свадебный пир проходит «довольно вяло и без всякого одушевления», а «великолепный праздничный пирог, разрезанный прелестными ручками невесты, кажется неудобоваримым» («Наш общий друг») XXIV, 150)

Обстановка в церкви, настроение молодых и гостей в этих венчаниях различно: никакие обстоятельства не могут омрачить счастье возлюбленных, тогда как даже самые дорогие украшения и пышные приемы не могут придать бракам по расчету душевности, теплоты и «стереть» с лиц новобрачных и гостей маски равнодушия и холодности.

Мастер передачи психологического состояния персонажа в различных обстоятельствах, автор умело показывает мысли героя, перенесшего какое-то моральное потрясение. Есть среди диккенсовских героев и героинь брошенные, обманутые, от которых отказываются: Джон Даунс («Неудачная любовь мистера Джона Даунса»), мисс Хевишем («Большие надежды»), Хэм Пегготи («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»). Пройдя через испытание «любовью», герои ведут себя неодинаково. У одних вследствие предательства (мисс Хэвишем) вырабатывается комплекс неполноценности и желание отомстить за свою неудавшуюся жизнь; другие (Джон Даунс) лишаются спеси и готовы взять в жены первую согласившуюся на их предложение; у третьих (Хэм Пегготи) проявляются самые лучшие свойства их характера: не помня нанесенной обиды, Хэм жертвует своей жизнью ради спасения своего обидчика.

Многим героям приходится разыгрывать свои жизненные роли. Они «играют» на публике, чтобы не допустить чужих в свой внутренний мир, в жизнь своего сердца. Встречаются в диккенсовских романах торжества, проходящие в форме игры: венчание Уэммика, Беллы и Джона.

В романах Диккенса-урбаниста важную роль играет не только церковное учение, но и сами церковные здания. В одних романах это скромные и тихие места, где герои находят счастье (венчания Флоренс и Уолтера Гэя, Пегготи и Баркиса, Белы и Роксмита) или успокоение (Нелл Трент). Но вместе с тем это и здания, поражающие своим великолепием и роскошью, где царствует холод, бездушие и фальшь (венчания Эдит Домби, Луизы Грэдграйнд и Баундерби, Лэмла и Софронии). Однако центральным образом собор становится в последнем романе Диккенса «Тайна Эдвина Друда», где он является неоднозначным символом: с одной стороны, построенный на болоте, он производит устрашающее впечатление, с другой стороны он играет роль судьи, восстановителя справедливости.

Итак, мы установили, что христианская обрядность и образ собора занимают важное место в романах Диккенса.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования. Восприятие и истолкование христианских мотивов творчества Диккенса позволило нам выявить центральные принципы сложного и противоречивого художественного мира английского писателя.

Изучение религиозных идей английского романиста дает возможность глубже понять его мировосприятие и картину мира, созданную им. Работая над произведениями, Диккенс изучал Новый Завет, что нашло отражение в его публицистике, в переложении Библии для детей («Жизнь нашего Господа

Иисуса Христа»), «рождественской» философии. В основу последней положены принципы добра, деятельной доброты, умение пожертвовать своими интересами во имя близкого человека, забота о нуждающихся, осуждение жестокости, насилия, эгоизма, прославление Домашнего Очага и уюта... Основная мысль, изложенная в «рождественских» повестях и других произведениях писателя, - мысль о равенстве всех людей перед Богом, мысль о всепобеждающей любви, доверии и доброте, которые должны воцариться в мире.

В произведениях Диккенса сюжетообразующим началом выступает конфликт добра и зла, основной конфликт Библии. В этом аспекте мы выделили два типа зла - зло общественное (его символическое воплощение -государственные и общественные организации, враждебные человеку) и зло индивидуальное, представленное в качествах, присущих отдельным героях.

В раннем творчестве писателя (30-40гг) положительные герои олицетворяют различные свойства характера, образцы поведения, которые Диккенс высоко оценивает. В противовес им писатель делает отрицательных героев носителями тех или иных неприемлемых для него негативных качеств. Мы обратили внимание на то, что, как правило, они совпадают с теми присущими человеку свойствами, которые Библия классифицирует как грех. В последний период творчества Диккенс усложняет обрисовку героев, как положительных, так и отрицательных. Если ранний «демонический» герой Диккенса наделялся гротескной внешностью (Квилп), в более поздних романах писатель обращается к изображению персонажей многоплановых и внешне вполне привлекательных (Каркер, Мердстон). Возмездие им (их гибель) у Диккенса обязательно, но и здесь мы наблюдаем эволюцию: если злодеи ранних романов Диккенса гибнут в страшных, порой преувеличенных красках, то гибель героев-злодеев в более поздних романах обусловлена скорее житейскими обстоятельствами (Джонас гибнет от принятого яда, Пексниф разоряется и становится нищим). В поздних романах в герое могут сосуществовать добро и зло (Домби, Юджин Рэйберн), в этом аспекте возникает мотив «воскрешения» человека, способности его души к добру.

Эволюционирует и взгляд писателя на достижение счастья героями: если в ранних романах счастье (семейный очаг и финансовое благополучие) даровалось за изначально присущую добродетель, то в романах последующих лет герой должен его заслужить.

Понимание греха Диккенс связывал с наличием у героев определенных моральных качеств. Его отрицательные герои являются носителями таких грехов, как гордыня, ложь, зависть, тщеславие. Положительные же герои являют собой полную им противоположность.

Как мы установили, в произведениях Диккенса нет христианской модели мироздания (рай, земля, ад), хотя представления о местах Божьего воздаяния (рай) и Божьей кары (ад) присутствуют в мыслях героев и определяют их

поступки. О них напоминают обстоятельства, в которых оказываются герои в минуты жизненных испытаний.

В процессе анализа мы выявили, что образ ада и образ рая в произведениях Диккенса имеют несколько аспектов: ад внутренний (духовный) и ад внешний (городской); рай истинный и рай ложный.

На основе проведенного анализа произведений Диккенса, отметим, что большое значение в его творчестве занимает образ церкви, собора, где совершаются рассмотренные нами таинства - крещение, венчание, отпевание.

Как правило, обряд крещения в романах превращается в унылое мероприятие («Крестины в Блумсбери», «Домби и сын»), которое во многом предвосхищает испытания, ожидающие новорожденного на жизненном пути. Не случайно в большинстве романов Диккенса при крещении ребенка присутствуют люди, наделенные писателем пороками: гордецы, лжецы, тщеславные люди. Благодаря им атмосфера при свершении первого обряда в жизни человека характеризуется как холодная, враждебная младенцу.

Анализ обряда венчания и классификация браков позволили нам прийти к выводу о том, что большую роль в их изображении играет прием контраста и сатиры.

Похороны, как последний обряд в жизни человека, представлены в романах автора у добродетельных героев (Поль, Нелл, метельщику улиц Джо). Место ангелов, каковыми являются дети в диккенсовских романах, на небе, поэтому именно эти герои в романах Диккеса находят успокоение в земле.

Проведенный анализ образной системы романов Диккенса, выявляющей христианские мотивы в его творчестве, позволяет сделать вывод о том, что писатель никогда не отступал от следования законам Евангелия, что и нашло отражение в его мировосприятии, картине мира, созданной им, положительном идеале.

Основные положения диссертационного исследования нашли отражения в следующих публикациях:

1. Шевелёва Т.Н. Мотив преступления и наказания в романе Ч. Диккенса «Домби и сын» (на примере образа Каркера) // XIV Пуришевские чтения. - М.,

2002. С. 428-430. 0,2.

2. Шевелёва Т.Н. Проблема преступления в романе Ч. Диккенса «Большие надежды» (Мэгвич и Компесон) // Материалы к самостоятельной работе студентов-филологов по литературе на зарубежном отделении. - Вып. II. -Нижний Новгород, 2002. С. 13-16. 0,3.

3. Шевелёва Т.Н. Понимание Ч. Диккенсом добра и зла на начальном этапе его творчества («Приключения Оливера Твиста», «Жизнь и приключения Николаса Никльби») //Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. - Вып. X. - Нижний Новгород, 2002. С. 21-25. 0,3.

4. Шевелёва Т.Н. «Рождественская» философия Ч. Диккенса (повесть «Сверчок за очагом») // Проблемы обучения русскому языку, культуре речи и дисциплинам специализации. - Нижний Новгород, 2002. С. 328-333. 0,3.

5. Шевелёва Т.Н. Мотив кротости в романе Ч. Диккенса «Домби и сын» (на примере образа Флоренс) // Седьмая Нижегородская сессия молодых ученых. -Нижний Новгород, 2002. С. 212-213.0,2.

6. Шевелёва Т.Н. Мотив тумана в языковой картине мира, созданной Диккенсом // «Проблемы языковой картины мира на современном этапе», Н. Новгород, 2003. С. 107-109.0,2.

7. Шевелёва Т.Н. Творчество Диккенса в воспитательном процессе молодежи // «Духовный мир молодого человека и будущее России», Арзамас,

2003. С. 341-343. 0,1.

8. Шевелёва Т.Н. Этическая позиция Ч. Диккенса: к вопросу о смертных казнях // Актуальные проблемы обучения русскому языку и дисциплинам специализации, Н. Новгород, 2003. С. 159-163.0,2.

9. Шевелёва Т.Н. Христианские мотивы в публицистике Ч. Диккенса // Всероссийская конференция англистов, М. 2003. С. 118-119. 0,1.

10. Шевелёва Т.Н. Роль христианского учения в создании образа, положительной героини (Ч. Диккенс «Лавка древностей») // XI Пуришевские чтения, М., 2003. С. С. 316-317.0,2.

11. Шевелёва Т.Н. Мотив холода и тепла в романе Ч. Диккенса «Домби и сын» // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. - Вып. XI. - Нижний Новгород, 2003. С. 34-39. 0,3.

12. Шевелёва Т.Н. Проблема преступления и наказания в романе Ч. Диккенса «Домби и сын» // Наследие прошлого в XXI веке. Н.А. Добролюбов и его современники. - Нижний Новгород, 2003.189-201.0,3.

13. Шевелёва Т.Н. «Одержимый или сделка с Призраком» Ч. Диккенса: к вопросу о смертных грехах // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузу. - Вып. XII. - Нижний Новгород, 2004. С. 44-50.0,3.

14. Шевелёва Т.Н. Роль корыстолюбцев романах Ч. Диккенса //Материалы к

самостоятельной работе студентов-филологов по литературе на зарубежном отделении. - Вып. III. - Нижний Новгород, 2004. С. 33-42. 0,4.

Р17 04 4

Подписано в печать; /5.09-Объем пл.

Печать трафаретная Тираж ¿О О экз. Заказ

Отдел полиграфии АНО "МУК НГПУ" 603950,. г.Нижний Новгород, ГСП-37, ул.Ульянова, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шевелева, Татьяна Николаевна

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

Глава I. Рождественская философия Ч. Диккенса в контексте философской мысли Англии первой половины XIX века.

Глава II. Добро и зло в художественной картине мира, созданной Диккенсом

§ 1. Конфликт добра и зла как сюжетная основа романов Ч.Диккенса.

§ 2. Человек: его грехи и добродетели в художественном восприятии Диккенса.

Глава III. Христианская образность и ее роль в творчестве Ч. Диккенса

§ 1. Библейская образность и символика в романах Ч. Диккенса.

§ 2. Роль христианской обрядности в творчестве Ч. Диккенса.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Шевелева, Татьяна Николаевна

Чарлз Диккенс (Charles Dickens, 1811-1870) принадлежит к тем писателям, которые вошли в сокровищницу мировой литературы. Великий романист знаменует своим творчеством новый этап в истории английского классического реализма.

Восприятие и истолкование христианских мотивов в творчестве Диккенса представляет один из возможных путей изучения художественного мира писателя, постижения его произведений.

Христианский аспект исследования творческого наследия писателя позволяет глубже проникнуть во внутренний мир героев его произведений, выявить моральные принципы Диккенса и их художественное воплощение. Взгляды Диккенса на христианство на протяжении творческого пути оставались неизменными, главным критерием, которым он руководствовался в жизни, было Евангелие. В публицистике писателя большое место занимают его мысли о ценности Нового Завета, о его Божественной красоте и милосердии. Сам Диккенс был согласен с простым и ясным учением Иисуса Христа. В своих произведениях великий романист убеждал читателей в возможности исправления мира путем соблюдения евангельских заповедей.

Христианские мотивы во многом определяют проблематику, поэтику, атмосферу книг Диккенса и жанровую специфику некоторых из них («рождественские» повести). Проблемы добра и зла, награды и возмездия, всегда занимавшие писателя, особенно остро встают перед ним в 40-50-е годы, определившие перелом в сознании писателя. Диккенс, для которого, по мнению Н.П. Михальской (Михальская Н.П. Нравственно-эстетический идеал и система авторских оценок в романе Диккенса «Домби и сын» // Научн. докл. высш. школы. Филол. науки. 1978, №5. С. 95), моральный принцип является «важнейшим структурообразующим началом» романов, в ряде литературных работ предстает как исследователь нравственных грехов и пороков: гордыни, тщеславия, ложной святости (М.В. Урнов. Вехи традиции в английской литературе. М., 1986; Н. Потанина. «Романы Диккенса 60-х годов: Проблема нравственно-эстетического идеала: Дисс. .к. филол. наук. — М.: МГПИ, 1987, Walder D. Dickens and Religion. L., 1981).

Но специального исследования, посвященного анализу христианских мотивов в творчестве Диккенса, особенностей их преломления через его мировосприятие и художественное сознание, нет.

Диккенсоведы (В.В. Ивашева, И.М. Катарский, Н.П. Михальская) выделяют четыре периода в творчестве писателя.

Эволюция взглядов писателя, развитие его мастерства, соотношение романтического и реалистического начал в его произведениях зависят, в частности, от понимания писателем проблемы добра и зла. Эта проблема положена в основу классификаций Н.П. Михальской, на которую мы опираемся в настоящем исследовании.

Начало творчества Диккенса - 30-е годы. В своих первых книгах он еще далек от обобщений и выводов социального характера, но в них заключены многие темы и образы последующих романов. Романы, принадлежащие к первому периоду его творчества, «искрятся» неподражаемым диккенсовским юмором, финалы их всегда счастливые. Веселая идиллия Дингли Делла («Посмертные Записки Пиквикского клуба», 1837) «перекочевывает» в другие романы этого периода: благополучно устроенная судьба Оливера Твиста («Приключения Оливера Твиста», 1838), счастье и радость приходят в дом Николаса («Жизнь и приключения Николаса Никльби», 1839). Именно от первого диккенсовского романа ведут начало счастливые финалы многих произведений писателя. Для первого периода творчества Диккенса характерны оптимизм и веселый юмор. Однако уже в это время в его романах появляются ноты недовольства английскими законами (изображения, в частности, губительных для людей работных домов, воровских притонов, «дна» Лондона).

Положительным же героям счастье даруется за изначально присущую добродетель. Ранний Диккенс был убежден в том, что идея добра всегда в конечном итоге побеждает.

Сороковые годы ознаменовались новым этапом в понимании Диккенсом проблемы добра и зла. Общий тон повествования романов иной, чем в его ранних произведениях. В большинстве романов этого периода нет места его раннему безграничному оптимизму, в них преобладают печальные ноты. Но писатель все же сохраняет в себе веру в победу добра над злом. Финалы этих романов («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита», 1844; «Домби и сын», 1848) назовем относительно счастливыми.

Герои, воплощающие в себе негативное начало, приобретают в романах этого периода некоторую многоплановость: Чезлвит-старший - злой богач и в финале добрый дедушка; Домби - «холодный» человек и в конце романа любящий отец и дед.

В романах пятидесятых годов с наибольшей силой выразились опасения Диккенса за будущее человеческих отношений и будущее страны. Он начинает убеждаться, что победа моральных истин, нравственных правил, наконец, идеи добра над миром эгоизма и расчета достигается ценой больших лишений. Отсюда и мрачный тон романов этого периода. Юмор чаще сменяется горькой иронией и сатирой. Даже сами названия романов свидетельствуют об этом: «Холодный дом» (1853), «Тяжелые времена» (1854).

Неблагоприятно в это время обстояли дела и с личной жизнью писателя. Сложные отношения с женой, связь с Элен Тернан нанесли серьезный удар по главной этической ценности Диккенса - семье. Теперь ему было трудно верить в спасительную роль «домашнего очага». С таким настроением он создает произведения 50-х годов.

В романах последнего десятилетия (60-е годы) писатель размышляет о возможной нравственной гибели не только отдельного человека, но и страны в целом. Все труднее даются писателю положительные (но все же положительные!) финалы. Теперь на страницах его произведений редко загорается спасительное пламя домашнего очага. Но невозможно представить себе Диккенса без надежды. Конечно, остается вера в добро, но цена, которую теперь платят герои за эту веру, очень высока.

Творчество Диккенса с начала выхода его первых романов находилось в центре внимания критики. В 30-60-е годы XX века исследователи творчества Диккенса (И.М. Катарский, В.В. Ивашева и др.) воспринимали писателя как создателя крупных социальных полотен, который отразил социальный конфликт эпохи, показал бесчеловечие власти денег, униженность обездоленных.Их работы не утратили своей ценности благодаря важности поставленных проблем, богатству фактического материала, тщательной разработке отдельных вопросов жизни и творчества великого английского писателя. Безусловно, Диккенс — критик современной ему действительности, обличитель социальной несправедливости. Диккенсоведение, особенно отечественное, много сделало для раскрытия этого аспекта художественного мира писателя. Однако немалую роль в его мировосприятии, в его защите униженных и оскорбленных играло христианское учение. Но эта сторона миропонимания писателя либо воспринималась как проявление слабой позиции Диккенса, либо игнорировалась.

Наше время (конец XX начало XXI веков) ознаменовалось новым прочтением Диккенса с учетом прежних достижений. Это работы, где Диккенс предстает как исследователь психологии героя: Н.П. Михальская. Нравственно-эстетический идеал и система авторских оценок в романе Диккенса «Домби и сын» // Научн. докл. высш. школы. Филол. науки. 1978, №5; М.А. Нерсесова. «Холодный дом» Диккенса. М., 1971; Н. Потанина. «Романы Диккенса 60-х годов: Проблема нравственно-эстетического идеала: Дисс. .к. филол. наук. - М.: МГПИ, 1987; Д.Р. Барзилаева. Жанровые особенности поздних романов Диккенса: Дисс. .к. филол. наук. - Тбилиси: ТГУ, 1990; А.А. Якименко. Проблема художественной условности в романах Ч. Диккенса 60-х годов: Дисс. .к. филол. наук. - Н. Новгород, 1994; Е.В. Сомова. «Маска»: ее разновидности и приемы художественного воплощения в творчестве Ч. Диккенса: Дисс. .к. филол. наук. — Н. Новгород, 1998; О.О. Шувалова. Структурообразующая роль лейтмотивов и символов в романах Ч. Диккенса. Дисс. .к. филол. наук. -М. 2003 и др.

Зарубежная диккенсиана располагает большим количеством работ о творчестве писателя; среди них: К. Филдинг (Fielding К. Charles Dickens. L., 1958),

Д. Голд (Cold J. Charles Dickens - Radical moralist. Minneapolis, 1972), С. Маркус (Marcus S. Dickens: from Pickwick to Dombey. L., 1965), Э. Уилсон (Wilson A. The world of Charles Dickens. L. 1983), M Слейтер (M. Slater Dickens and women. L.: Dent, 1983), M. Холлингтон (Hollington Michel. Dickens and the grotesque. L., 1984), Дж. Саймоне (Symons Julian. Charles Dickens. L., 1969) и др.

Д. Ларсон (J.L. Larson. Dickens and the broken scripture. Georgia, 1985) выявляет роль Библии в творчестве английского романиста. Несмотря на то, что Библия и Молитвенник воспринимались Диккенсом, утверждает исследователь, как «устойчивые источники успокоения и порядка», тем не менее, писатель в своих романах «говорит не только одним библейским голосом» (р.7). Исследовательница считает, что у «библейского Боза» не только «сентиментальный», «причудливый» и «смешной» голос, но так же «сатирический», «иронический», «скептический» и «грустный», что характеризует Диккенса как писателя разностороннего дарования.

Перенос библейских аллюзий и цитирование Священного Писания Д. Ларсон справедливо объясняет знанием писателя «жизненных» моральных правил (р.2). В монографии Ларсон подробно исследует цитирование Библии в романах Диккенса, но почти не уделяет внимания библейской символике в творчестве английского романиста.

В своей монографии Эдвин Эгнер (Е.М. Eigner. The Dickens Pantomime. University of California press Berkley. Los Angeles. London, 1989) рассматривает источник формирования диккенсовских характеров, их драматическую роль в пантомиме, эволюцию драматических образов. У Диккенса, замечает Энгер, эволюция пантомимных характеров вызывает «важнейший интерес» (р.2).

П. Дэвис (P. Davis. The lives & times of Ebenezer Scrooge. New Haven and London, 1990) посвящает свою работу также эволюции героя, но отмечает при этом «огромную роль фантастики» (р.7) в развитии образа.

Исследованию человеческих пороков посвящены книги В. Уолдера (D. Walder. Dickens and Religion. L., 1981), P. Добнея (R.H. Dabney. Love and property in the novels of Dickens. L., 1967).

Диккенс является «первооткрывателем детской темы в английской литературе» (F. Donovan); диккенсовские детские образы детально рассмотрены в ряде монографий. В книге Ф. Донована (F. Donovan. The children of Charles Dickens. L., 1969) дана классификация диккенсовских детей: «бедные дети низших классов» (р. 15), которые обитают на лондонских улицах, где «зло, порок, разврат, жестокость и запущенность» (р. 15); «дети, не являющиеся сиротами, но со стороны родителей, настоящих или приемных, и школьных наставников испытывают жестокость и невнимание» (р. 17); «дети, с которыми обращаются без жестокости, но которых часто не понимают» (р. 17)

Таким образом, Ф. Донован, выделяя диккенсовских детей в группы, преследует определенную цель - показать «сломанный мир детства» (р.З) в романах писателя, духовный мир одинокого ребенка.

К. Эрикссон (С. Ericsson. A child is a child, you know: the inversion of father and daughter in Dickens's novels. Stockholm, Sweden, 1986) рассматривает сложные взаимоотношения отцов и детей, в данном случае дочерей. Дети, и именно дочери, отличаются от других женских характеров, отмечает диккенсовед. Если «любящие дочери» «никогда не показывают свой гнев» (р. 22), то лицемерные дети, супруги, сестры и подруги стараются, напротив, досадить своим родителям (такова, к примеру, Черри Пексниф, которая «настойчива в своем соперничестве с сестрой перед лицемерным отцом» (р. 22)). Серьезное внимание в монографии уделено проблеме замены родителей ("surrogate or substitute"). Этой проблеме, а именно «замещению естественных ролей» ("substitute nature role") посвящена книга Сильвии Мэннинг (Sylvia Bank Manning. Families in Dickens. New Haven, 1979).

В зарубежном литературоведении проблеме "surrogate parents" посвящены также монографии JL Дэсснера (L.J. Dessner. "Great Expectations": "the ghost of a man's own father". L., 1976) и К. Хартога (С. Hartog. The Rape of miss Havisham. L., 1982), анализирующие роман Диккенса «Большие надежды». Исследователи придерживаются сходных точек зрения: кузнец Джо «вследствие отнюдь не материнского отношения к Пипу своей жены сам становится ребенку матерью»

С. Hartog. The Rape of miss Havisham. L., 1982. P.250). P. Сплиттер характеризует роль приемного отца как «возможное состояние» для ребенка (R. Splitter. Guilt and the Trappings of Melodrama in Little Dorrit. L., 1977). Ф. Хобсбаум (Ph. Hobsbaum. A reader's guide to Charles Dickens. London, 1972) предлагает другой вариант "surrogate parents", когда «приемный отец не подходит на роль настоящего отца» (р.77) из-за его негативного отношения к ребенку (в качестве одного из примеров исследователь приводит фигуру отчима Дэвида Копперфилда Мердстона).

Диккенсу, как исследователю социальных пороков и характеров жителей лондонского «дна», в зарубежном литературоведении посвящены следующие работы: Rooke P. The age of Dickens. N.Y., 1970; Brown I. Dickens and his world. L., 1970; Dickens Ch. The London of Charles Dickens. L., 1970; Ackroyd P. Dickens London. Minerva, 1991 и др.

Во всех этих работах серьезное внимание уделяется анализу психологии героев. Б. Харди и Дж. Голд считают, что за порой недвусмысленными поступками героев скрываются «все более усугубляющееся чувство характера», «буря страстей» (Hardy В. The moral art of Dickens. L., 1970. P. 38. P.23) и «анализ психологического воздействия вины, греха, страха» (Cold J. Charles Dickens — Radical moralist. Minneapolis, 1972. P.2).

Книга Дж. Саймонса (Symons Julian. Charles Dickens. L., 1969) посвящена анализу творчества великого романиста на фоне его биографии. Диккенсовед отметил все, что занимало Боза в период создания его шедевров: этические взгляды, влияние на его мировоззрение викторианской эпохи.

В монографии М. Слейтера (Slater Michael. Dickens and women. L.: Dent, 1983) определена та роль, которую в жизни писателя играли женщины. Основываясь на примерах собственной биографии, Диккенс создает настоящие гимны женщине-жене, женщине-другу, женщине-дочери.

Анализу поэтики в романах Диккенса посвящены книги М. Холлингтона (Hollington Michel. Dickens and the grotesque. L., 1984), Боголеповой Т.Г. Гротеск в произведениях позднего Диккенса (по материалам романа «Наш общий друг» //

Филол. сб. JL, 1969. С. 105-111), где авторы показывают роль гротеска как излюбленного приема Диккенса при описании героев-злодеев.

Н. Потанина в работе «Романы Диккенса 60-х годов: Проблема нравственно-эстетического идеала» на материале трех последних романов Диккенса решает проблему нравственно-эстетического идеала. Диккенсовед считает, что эти романы овеяны мрачным тоном и пессимизмом, характерными для романов позднего Диккенса. Но, как всегда, писатель ищет спасения у тепла «домашнего очага», где царят верность, любовь, добро.

Кандидатская диссертация А.А. Якименко «Проблема художественной условности в романах Ч. Диккенса 60-х годов» посвящена анализу художественной условности в поздних романах Диккенса. Ее цель — изучение видов диккенсовской художественной условности: «природной символики», фантастической условности, связанной с бессознательными состояниями психики «демонических» персонажей.

Работа Е.В. Сомовой «Маска»: ее разновидности и приемы художественного воплощения в творчестве Ч. Диккенса» характеризует писателя как исследователя такого распространенного порока, как лицемерие, определяет место и значение в творчестве Диккенса «маски», дает классификацию основных ее типов и выявляет особенности их создания и разоблачения.

В работах последних десятилетий, посвященных творчеству Диккенса, обозначены новые акценты его творчества: гуманизм и человеколюбие писателя, его стремление к достижению духовного единства при помощи нравственных ценностей, которые несут в себе правду, добро и красоту, твердая вера в возможность духовного возрождения человека, глубокая убежденность в необходимости гуманного развития и морального совершенствования общества.

Мысль о том, что гуманность была основополагающим принципом викторианской эпохи, позволила Дж. Тревельяну в свое время утверждать, что «пророком в этой новой фазе в настроениях масс, сильных и слабых ее сторон, неизбежно должен был стать Ч. Диккенс, чувствительность и мужество которого были воспитаны суровой школой лондонских улиц двадцатых годов» (Тревельян Дж. М. Социальная история Англии. М. Иностранная литература, 1959. С. 511).

В религиозных взглядах Диккенса, - утверждает Г.К. Честертон, - было кое-что свое, хотя, как у большинства его современников, у него не было определенных философских взглядов и он не знал истории. Он разделял все предрассудки своего времени», но англиканство, как он утверждает, было «слабостью» писателя, «что-то притягивало его в безмятежности английской службы, в ее человечном спокойствии», в нем Диккенс видел «тягу к миру и милосердию» [211, 205].

О.Н.Колос в своей работе «Ч. Диккенс в историко-культурном контексте Англии» считает, что «неослабевающий интерес к религиозным вопросам является одним из основных факторов, определивших стабильность и постоянство викторианской эпохи» (Колос О.Н. Чарльз Диккенс в историко-культурном контексте Англии: Дисс. к. филол. наук. 2000. С. 14). Но Диккенс, почитавший Священное писание, тем не менее, показывает в романах религиозную разобщенность («Барнеби Радж», 1841).

Отмечая научную ценность работ, посвященных творчеству Диккенса, мы считаем, что один из важных вопросов - христианские мотивы в творчестве Диккенса — остается открытым. Представляется целесообразным выделить специфические особенности эволюции христианских взглядов писателя в самостоятельное исследование.

Цель данного диссертационного исследования - определить место христианских мотивов в мировосприятии Диккенса, выявить их эволюцию на тематическом, проблемном и жанровом уровнях произведений писателя. Задачи работы:

S выявить отражение христианских взглядов в публицистике Диккенса (речи, статьи, письма);

S проследить эволюцию христианских мотивов и обозначить место христианских проблем в творчестве писателя: добра и зла, греховной природы человека.

S определить роль библейской образности и христианской обрядности в романах Диккенса.

Положения, выносимые на защиту:

1. Христианские мотивы занимают важное место в творчестве Ч. Диккенса. Восприятие и истолкование христианских мотивов в произведениях английского писателя способствует комплексному осмыслению его творчества в целом, выявлению специфических диккенсовских черт в его произведениях.

2. Философская концепция Диккенса нашла отражение в его публицистике (статьях, речах, письмах) и «рождественских» повестях. Писатель убежден в необходимости уничтожить пороки общества или хотя бы их ослабить. Неприятие насилия, убежденность в действенной силе милосердия и всепрощения пронизывает его письма и статьи.

3. Художественная специфика произведений Диккенса определяется характером авторского мировоззрения, степенью субъективного писательского восприятия идей христианства. Исследование мотивов добра, идеала, веры в торжество добродетели, положенных в основу «рождественской» философии Диккенса, способствует выявлению своеобразия его творческой манеры.

4. Обращаясь к анализу важных христианских проблем добра и зла, греха, порока и возмездия, Диккенс подчеркивает двойственную природу человека, лишенную цельности, показывает противоречие между физическим и духовным, между сущностью образа героя и его маской.

5. Наличие в произведениях Диккенса библейской символики и образности позволяет понять его отношение к христианскому учению, специфику отражения его принципов в творчестве писателя. И хотя в его творчестве нет четкой иерархии христианской модели мироздания (ад, рай), места Божьего воздаяния и Божьей кары в романах присутствуют в сознании героев и определяют их поступки. Своеобразная интерпретация библейских аллюзий позволила писателю обратиться к христианской цветовой символике, раскрывшейся во всем ее многообразии.

6. Наличие христианской обрядности в творчестве Диккенса мы объясняем не только тем фактом, что церковь являлась важным фактором духовной и общественной жизни XIX века. Этот аспект изучения творчества Диккенса важен, т. к. (в частности) образ церкви, собора помогает выявить моральные качества героев и определить их нравственные ценности.

Предметом исследования является романное наследие Диккенса, а также некоторые его очерки, рассказы и произведения публицистического характера (статьи, речи, письма).

Современное литературоведение уделяет большое внимание изучению этической направленности произведений, и, в том числе, воздействию христианских идей на творчество того или иного писателя. Через конкретный анализ творчества писателя мы приблизились к пониманию важных элементов художественного мира Диккенса, что дает основание для вывода о глубокой этической направленности его творчества. В последнем реализуется целостная система взглядов, отражающих представление писателя о сущности и роли человека в мире, о его моральных, нравственных принципах. В этой связи исследование романов Диккенса с позиций христианской морали актуально.

Научная новизна работы заключается в том, что под таким углом зрения творчество Диккенса не рассматривалось в отечественном и зарубежном литературоведении. Анализу и роли христианских мотивов и их роли в творчестве Диккенса не посвящена ни одна монография. На наш взгляд, эта проблема заслуживает самостоятельного и детального рассмотрения.

Теоретико-методологической основой данного диссертационного исследования явились работы В.М. Жирмунского, А.Н. Веселовского, М.М. Бахтина, Н.П. Михальской, Д.М. Урнова, Т. Карлейля, А.Ф. Лосева, С.С. Аверинцева, В.В. Ивашевой, H.JI. Потаниной, Т.Н. Сильман, М.П. Алексеева, Э. Уилсона (Wilson А.), К. Филдинга (K.Fielding), Д. Голд (J.Cold), С. Маркус

S.Marcus), Д. Ларсон (J.L. Larson), а также научной школы Нижегородского государственного педагогического университета.

Научно-практическую значимость работы мы видим в том, что отдельные главы, положения диссертационного исследования могут быть использованы при разработке курса английской литературы XIX века, а также в специальных курсах, посвященных творчеству Диккенса и истории английского романа.

Структура работы соответствует поставленным целям и задачам. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 318 наименований, из них 93 на английском я зыке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Христианские мотивы в творчестве Чарльза Диккенса"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование творчества Диккенса позволило нам прийти к выводу о том, что христианские мотивы писателя нашли в нем свое отражение. Рассмотрение и истолкование христианских мотивов в его произведениях выявляет особенности художественного мира великого романиста. Художественный мир писателя очень сложен и противоречив. Анализ его романов с точки зрения заявленной проблемы позволил говорить о его творчестве как о единой художественной системе. Решая сформулированные им проблемы в художественном контексте, Диккенс придерживается определенного взгляда на протяжении всей творческой деятельности, пытается определить место человека в мире и сформировать его нравственные ценности.

Вера в человека, мысль о милосердии и всепрощении пронизывает статьи, речи, письма писателя. Вся его публицистика направлена на ослабление пороков общества, так как этические проблемы всегда волновали Диккенса.

Философия Диккенса, сложившаяся под влиянием христианских убеждений, по своему характеру является «рождественской». Именно в ней писатель формулирует основные принципы и законы своих этических взглядов. Проведенный анализ «рождественской» философии Диккенса позволил говорить о том, что основная мысль, заложенная в «рождественских» повестях и других произведений писателя, мысль о равенстве всех людей перед Богом, мысль о всепобеждающей любви, доверии и доброте.

Рождественская» философия Диккенса противостоит философии утилитаризма (Т. Мальтус (1766-1834), И. Бентам (1748-1832)). Противником философии пользы выступает Т. Карлейль (1795-1881), чья литературная деятельность имела существенное значение для становления этических и эстетических принципов Ч. Диккенса.

В произведениях Диккенса сюжетообразующим началом выступает конфликт добра и зла. Эволюция взглядов писателя определяется, в частности, тем, как он понимал эту проблему. Рассматривая картину мира, созданную Диккенсом, в этом аспекте мы выделили два типа зла — зло общественное (его символическое воплощение - государственные и общественные организации, враждебные человеку) и зло индивидуальное, представленное в отдельных героях.

Взгляд писателя на добродетельных героев также неоднозначен: Диккенс разделяет добрых героев на тех, кто покорен, предан (Смайк, слепая Берта, кузнец Джо) и тех, кто вместе с милосердием, великодушием сочетает в себе решительность (Нелл Трент, Флоренс Домби, Дженни Рен, Лиззи Хексэм).

В раннем творчестве писателя (30-40гг) положительные герои олицетворяют различные свойства характера, образцы поведения, которые Диккенс высоко оценивает. В противовес им писатель делает отрицательных героев носителями тех или иных неприемлемых для него негативных качеств. Мы обратили внимание на то, что, как правило, они совпадают с теми присущими человеку свойствами, которые Библия классифицирует как грех. В последний период творчества Диккенс усложняет обрисовку героев, как положительных, так и отрицательных. Если ранний «демонический» герой Диккенса наделялся гротескной внешностью (Квилп), в более поздних романах писатель обращается к изображению персонажей многоплановых и внешне вполне привлекательных (Мердстон, Джонас). Возмездие им (их гибель) у Диккенса обязательно, но и здесь наблюдаем эволюцию: гибель ранних злодеев Диккенс дает в страшных, порой преувеличенных красках (Сквирса «пожрал» «пылающий» город, словно сказочный дракон; Квилп тонет в грязном бурлящем потоке реки, словно во Всемирном потопе грешников), Гибель более поздних носителей зла носит вполне реальный характер (Джонас гибнет от принятого яда, Пексниф разоряется и становится нищим). В поздних романах в герое могут сосуществовать добро и зло (Домби, Юджин Рэйберн), в этом аспекте возникает мотив «воскрешения» человека, способности его души к добру.

Эволюционирует и взгляд писателя на достижение счастья героями: если в ранних романах счастье (семейный очаг и финансовое благополучие) даровалось за изначально присущую добродетель, то в романах сороковых годов герой должен его заслужить.

Диккенс чтил библейские истины и понимание греха связывал с наличием у героев определенных моральных качеств. Его отрицательные герои являются носителями таких грехов, как гордыня, ложь, зависть, тщеславие. Положительные же герои являют собой полную им противоположность, по мере сил они своим трудом и справедливыми поступками противостоят их действиям, направленным против мира порока. Порок не оказывается сильнее героев, наделенных автором моральными ценностями.

В процессе анализа романов Диккенса мы пришли к выводу о том, что гордыня — один из распространенных и наиболее часто встречающихся грехов в его произведениях, порождающий другие грехи - тщеславие, гнев (Домби, Стирфорт, Эстела). Но гордыне, как основному греху, как Библия, так и Диккенс, противопоставляют, как главные добродетели: кротость, любовь и смирение (Нелл, Флоренс, Крошка Доррит).

Показывая в своих романах героев-грешников другого плана (сребролюбцы и прелюбодеи), Диккенс разделяет их на две группы: богатые джентльмены (Грайд, Квилп, Честер) и бедные секретари (Гашфорд, Каркер, Урия Хип). Писатель всегда подчеркивал связь двух миров - бедного и богатого. За внешним лоском богачей скрыто то же ханжество, показное смирение, зависть, корысть, какие мы встречаем в мире бедных в не завуалированной форме.

Художественный мир романов Диккенса сложен и противоречив. Писатель стремился выразить в своих произведениях явления действительности, которые могут быть восприняты читателем только через некую смысловую аналогию. Библейская символика использовалась писателем на всем протяжении его творческого пути, обретая многозначность. У Диккенса, как, к примеру, у Мильтона или Байрона, нет своего мифотворчества. В его романах главное место занимает этическая суть, которая проецируется на героев: отметим покорность заповеди, самопожертвование и т. д. Библейские сюжеты своеобразно «оживают» на страницах диккенсовских романов.

Как мы установили, в его произведениях нет христианской модели мироздания (рай, земля, ад), как это было в жанре мистерии или в творчестве

Мильтона и Байрона, хотя представления о местах Божьего воздаяния (рай) и Божьей кары (ад) присутствуют в мыслях героев и определяют их поступки.

Образ ада в романах Диккенса дан в двух вариантах: внутренний (духовный) и внешний (городской). Образ райского сада, как правило, окружает только добродетельных героев (Браунлоу, Роз Мэйли, Дженни Рен и Лиззи Хэксем, Роза Буттон). Но, как и образ ада, образ рая рассматривается в настоящем исследовании в двух аспектах: рай истинный и рай ложный. В ложный рай попадает, например, Мартин Чезлвит; и, купившись на уловки героя-злодея, оказывается в настоящем аду, где все «дышало гибелью».

Таким образом, мы сталкиваемся с проблемой видимости и сути, отразившейся в творчестве Диккенса во всем многообразии аспектов.

Анализ художественных текстов позволил прийти к выводу о том, что на страницах романов Диккенса образ Божественного младенца представлен писателем в двух вариантах: первый свидетельствует о факте его рождения и обновления, появления в человеке нравственных устоев, душевной теплоты; второй перефразирует библейскую притчу об «избиении младенцев» (школа Грэдграйнда).

В работе исследованы ветхозаветные аллюзии Страшного Суда, Всемирного потопа, Ноева ковчега, которые раскрывают внутренний мир отдельных героев (Хью, Барнеби Радж, Хэм, Абель Мэгвич).

Цветовая символика, отличающаяся образным многообразием и контрастностью, пронизывает ткань произведений Диккенса, характеризуя положительных и отрицательных героев и определяя черты их характера.

Наличие в романах мотива предсказания (истинного и ложного) позволяет нам отнести писателя к категории тех авторов, которые отражают свои представления о сущности и роли человека в мироздании.

В произведениях Диккенса в качестве названия глав, эпиграфов, непосредственных выдержек в речи героев присутствуют цитаты из Библии. Но цитируемые (и часто искаженные) библейские слова писатель вкладывает в уста героев с разной моральной оценкой (капитан Катль, Чедбенд, Пексниф).

Немалую роль в произведениях писателя играет мотив Божественного равенства всех героев: скитания по земле добродетельных героев (Оливер, Нелл, Дэвид, Люси Манетт) проходят под солнцем, которое, подобно дождю, «кропит всех праведных и неправедных».

На основе проведенного анализа произведений Диккенса отметим, что большое значение в его творчестве занимает образ церкви, собора, где совершаются рассмотренные нами таинства — крещение, венчание, отпевание.

Как правило, атмосфера при совершении первого обряда в жизни человека (крещение) Диккенс в романах наделяет негативным оттенком. В большинстве романов в обряде присутствуют люди, наделенные Диккенсом пороками — гордецы, лжецы, тщеславные люди. Поэтому обряд не становится единением душ, а превращается в унылое «мероприятие» (крещение ребенка в Блумсбери, крестины Поля), которое во многом предвосхищает испытания, ожидающие новорожденного на жизненном пути.

Обряд венчания мы разделили на три группы: браки, угодные Богу, которые совершаются с чистой совестью и добрыми намерениями (Флоренс Домби и Уолтер Гэй, Пегготи и Баркис, Эми Доррит и Артур Кленнем, Люси Манетт и Чарльз Дарней, Лиззи Хэксем и Юджин Рэйберн); браки, не получившие благословение свыше и заведомо обреченные на крах (Домби и Эдит, Луиза Грэдграйнд и Баундерби, Софрония и Лэмл), браки запланированный, но по тем или иным причинам несостоявшиеся (Джон Дауне, Хэм Пегготи, Мисс Хевишем).

Отметим, что и обстановка в церкви, и настроение молодых и гостей в этих венчаниях различны: скромная обстановка в церкви не омрачает счастье молодоженов, а напротив, подчеркивает его, в то время как даже самые дорогие украшения и пышные приемы не могут придать бракам по расчету душевности, теплоты и «стереть» с лиц новобрачных и гостей маски равнодушия и холодности.

Похороны, как последний обряд в жизни человека, представлены в романах автора, как правило, у добродетельных героев (Поль, Нелл, метельщику улиц

Джо). Они и их описание призваны пробудить в сердцах других героев и читателя сострадание. Герои-злодеи же чаще умирают не своей смертью и не находят успокоения в земле (Сайке, Квилп, Каркер, Компесон).

Результаты проведенного анализа христианских мотивов и их преломления в творчестве Диккенса весьма актуальны для современного литературоведения, уделяющего большое внимание изучению этической направленности произведений. Предпринятая нами попытка через конкретный анализ творчества писателя приблизиться к пониманию важных элементов художественного мира Диккенса дает основание для вывода о глубокой этической направленности его творчества, в котором реализуется целостная система взглядов, отражающих представление писателя о сущности и роли человека в мире, о его моральных, нравственных принципах.

Диккенс подчеркивает двойственную природу своих героев. Мы нашли в героях Диккенса противоречия между физическим и духовным началами, между сущностью образа героя и его маской, что нашло отражение в христианских взглядах писателя. На основе понимания добра и зла диккенсовские персонажи выстроены в определенную систему.

Проведенный анализ образной системы романов Диккенса, способствующий более четкому выявлению христианских мотивов в его творчестве, позволяет сделать вывод о том, что писатель никогда не отступал от следования законам Евангелия, что и нашло отражение в его мировосприятии, положительном идеале.

198

Список научной литературыШевелева, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Диккенс Ч. Собр. соч.: В 30 тт. М., 1957-1963. Т. 30. С. 72. В дальнейшем цитаты по этому изданию в круглых скобках с указанием в тексте тома и страницы.

2. Dickens Ch. Work of Ch. Dickens. Vol. 1-26. London, 1866-1870.

3. Диккенс Ч. Жизнь Господа нашего Иисуса Христа. Рига, 1991.4. Библия. М., 1994.

4. Байрон Дж. Г. Собр. соч.: В 4 тт. М., 1981. Т. 1.

5. Толстой Л.Н. Собр. соч. М., 1983. Т. 15.

6. Шекспир У. Собр. соч.: В 8 тт. М., 1997.

7. Шелли П.Б. Освобожденный Прометей. М., 1962.

8. Абрамович Н. Ч. Диккенс. Его жизнь и произведения. М., 1918. Ю.Аверинцев С.С. Символика раннего средневековья (к постановке вопроса)

9. Алпатов С. Рождество с Диккенсом // Литература: Прил. к газ. «Первое сентября», 1996, 6 февр.

10. Андреев Ю. Движение реализма. М., 1975.

11. Аникин Г.В.Эстетика Джона Рескина и английская литература XIX века. М., 1986.

12. Анненская А. Ч. Диккенс. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1882.

13. Анисимова Т.В. Творчество Диккенса 1830-х 1840-х гг. проблема становления индивидуального писательского стиля: Дисс.к. филол. наук. М., 1985.

14. Антология мировой философии. Т.З. М., 1971.

15. Афанасьев А.Н. Древо жизни. М., 1983.

16. Барзилаева Д.Р. Жанровые особенности поздних романов Диккенс: Дисс.к. филол. наук. Тбилиси, 1990.

17. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

18. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

19. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М., 1995.

20. Белинский В.Г. Собр. соч. М., 1955. Т. 8.

21. Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.

22. Бентам И. Избр. соч., т. 1. СПб., 1867.

23. Библейская энциклопедия. М., 1991.

24. Библейский словарь. СПб., 1999.

25. Блинников Л.В. Великие философы: словарь-справочник. М., 1999.

26. Блэтти У. Экзорцист // Отверженный дух. Сборник. Романы. М., 1992.

27. Боголепова Т.Г. Диккенс-очеркист: Дисс.к. филол. наук. Л., 1974.

28. Боборыкина Т.А. Художественный мир повестей Ч.Диккенса. СПб., 1996.

29. Бондаренко М.И. Мотив отцовства в рождественских повестях Диккенса // XIV Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. М., 2002.

30. Бондаренко М.И. Роль библейских аллюзий в «Рождественских повестях» Диккенса // Наследие прошлого в XXI веке. Н.А. Добролюбов и его современники. Н. Новгород, 2003.

31. Буковская М.В. Словарь употребительных английских пословиц. М., 1985.

32. Бурова И.И. К вопросу об освещении религиозных воззрений английских писателей в отечественном и зарубежном литературоведении // Взаимосвязи ивзаимовлияние русской и европейских литератур. Материалы международной научной конференции. СПб., 1997.

33. Ванслов А.С. Эстетика романтизма. М., 1966.

34. Веселовский А. Избранные статьи. М., 1939.41 .Взаимодействие методов, жанров и литератур. Ижевск, 1981.

35. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991.

36. Волков И. Творческие методы и художественные системы. М., 1989.

37. Гавриченкова И.В. Рождественские повести Ч. Диккенса в России. // Взаимосвязи взаимовлияние русской и европейских литератур. Материалы международной научной конференции. СПб., 1997.

38. Гегель. Г. Лекции по эстетике // Собр.соч. М., 1958.

39. Гениева Е. Нетипичные и типичные романы // Иностранная литература. 1979, №8.

40. Гениева Е. Что такое английская литература //Иностранная литература, 1983, №5.

41. Герцен А. И. Собр. Соч.: В 30 тт. Т. 11. М., 1957.

42. Гече Г. Библейские истории. М., 1990.

43. Гражданская З.Т. Диккенс в русской революционно-демократической критике. М., 1953.

44. Гражданская З.Т. От Шекспира до Шоу. М., 1982.

45. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1970.

46. Говард. Лассаль. Диккенс. С. Соловьев. Биографические повествования. Челябинск, 1999.

47. Голсуорси Дж. Собр. соч.: В 16 тт. М., 1962. Т. 16.

48. Готлиб О.В. Мистер Пиквик и Дон Кихот: В поисках Золотого века // Англистика. Вып.4, М., 1997.

49. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

50. Гуревич А.Я. Средневековый миф. М., 1990.

51. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста. М., 1991.

52. Даниэль С.М. Библейские сюжеты. СПб., 1994.

53. Деревянко А.П. В поисках оленя золотые рога. М., 1980.

54. Дибелиус В. Лейтмотивы у Диккенса // Проблемы литературной формы. Л., 1982.

55. Днепров В. Проблемы реализма. Л., 1970.

56. Добин Е.С. Герой, сюжет, деталь. М.-Л., 1962.

57. Добров А.С. Великобритания. М., 1955.

58. Долгов К.М. От Киркегора до Камю. М., 1990.

59. Дубашинский И. А. Поэма Байрона «Дон — Жуан». М., 1976.

60. Дьяконова Л.Я. Ч. Диккенс и У. Теккерей // Писатель и литературный процесс. СПб.- Белгород, 1998.

61. Евнина Е.М. Западноевропейский реализм на рубеже XIX-XX веков. М., 1967.

62. Елистратова А.А. Английский роман эпохи Просвещения. М., 1962.

63. Ерофеев Н. Очерки по истории Англии. М., 1959.

64. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л., 1979.

65. Жирмунский В.М. Становление реализма в мировой литературе и классический реализм XIX века. М., 1953.

66. Жития и творения русских святых, М., 2001. С. 347.74.3арубежная литература и современность. Вып.2. М., 1973.

67. Зверев A.M. Ты видишь, ход веков (тема Христа в литературе и искусстве) // Иностранная литература. М., 1998, №5.

68. Ивашева В.В. Английский реалистический роман XIX века в его современном звучании. М., 1973.

69. Ивашева В.В. Почему викторианцы? // Вопросы литературы, 1973, № 6.

70. Ивашева В.В. Творчество Диккенса. М., 1954.

71. Из истории литературных связей XIX века. М., 1962.

72. Измайлов Н.Г. Соотношение хронотопа с художественным методом // Проблема комплексного изучения художественного творчества. Казань, 1980.

73. Искусство романа и XX век. М., 1973.История философии: Запад-Россия-Восток. Кн.2. Философия XV-XIX вв. М., 1996.

74. Искусство. Энциклопедия. В Зтт. М., 2000.

75. История всемирной литературы: В 8 тт. М., 1083-1994.

76. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

77. История английской литературы: В 3 тт. М.-Л., 1943-1958.

78. Каверин В. О Диккенсе // Каверин В. Избранные произведения в 2 тт. Т.2. М., 1977.

79. Калачева С.В. Художественная деталь, сюжет и реконструкция незаконченного романа Диккенса («Тайна Эдвина Друда») // Филол. науки, 1993, №2.

80. Карельский А. От героя к человеку. М., 1990.

81. Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории. СПб., 1908.

82. Карлейль Т. Исторические и критические опыты. М., 1878.

83. Карлейль Т. Теперь и прежде. М.,1994.

84. Казанский П. От века драмы к веку романа. Англия от века XVI к веку XVIII // XIV Пуришевские чтения. М. 2002.

85. Касперавичюс М.М. Функции религиозной и светской символики. Л., 1990.

86. Катарский И.М. Диккенс. М., 1960.

87. Катарский И.М. Диккенс в России. М., 1966.

88. Керасиди Н.Х. Жанр утешения в древнегреческой литературе // Проблема исторической поэтики. П., 1990.

89. Кертман J1.E. География, история и культура Англии: Учебное пособие. М., 1979.

90. Кеттл А. Ведение в историю английского романа. М., 1966.

91. Кириллова И. Литературное воплощение образа Христа // Вопросы литературы, 1991, №8.

92. Колос О.Н. Чарлз Диккенс в историко-культурном контексте Англии. Дисс.к. филол. наук. Саранск, 2000.

93. Ковалев М.И. основные вопросы происхождения Христианства. М.-Л., 1964.

94. Короленко В.Г. Мое первое знакомство с Диккенсом // Собр. соч.: В 10 тт. Т.5.М., 1954.

95. Косидовский 3. Библейские сказания. Сказания евангелистов. М., 1991.

96. Косиков Г.К. Два пути французского предромантизма: символисты и Лотреамон // Поэзия французского символизма. М., 1993.

97. Костикова И. В. Философско-социологические взгляды Томаса Карлейля. М., 1983.

98. Котляревский Н. XIX в отражении его основных настроений в словесном творчестве на Западе. П., 1921.

99. Краткая философская энциклопедия. М., 1994.

100. Кротов Христос под пером // Иностранная литература, 1998, №5.

101. Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М., 1982.

102. З.Купер У. Два направления в современном английском романе // Иностранная литература, 1984, №1.

103. Кучеренко Г.С. Исследования по истории общественной мысли Франции и Англии. М., 1981.

104. Кучинский С.А. Человек моральный. М., 1987.

105. Ланн Е. Диккенс. М., 1946.

106. Ларичев В.Е. Мудрость змеи. Н., 1089.

107. Литература и искусство Западноевропейского Средневековья. Н. Новгород, 2002.

108. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. СПб., 1999.

109. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

110. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994.

111. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1996;

112. Лосев В.А. Человек и природа. М., 1978.

113. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978.

114. Лотман Ю. М. Символ в системе культуры // Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам. Тарту, 1987.

115. Лурье М.М. Своя нота, своя песня (Преступление и наказание» Достоевского и «Лавка древностей» Диккенса) // Проблемы реализма. Вып.1. Вологда, 1975, с. 75-78.

116. Малышева Е.И. «Функция образа-символа в художественном мире поэзии Кольриджа»: Дисс. .к. филол. наук. Н. Новгород, 2003.

117. Мальтус Т.Р. Опыт закона о народонаселении. П., Петроком, 1993. Т. 4.

118. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. М., 1999.

119. Манн Ю.В. Диалектика художественного образа. М., 1983.

120. Мень А.В. В поисках каменного Христа: Евангельские мотивы в западной литературе // Иностранная литература, 1991, №3.

121. Мень А.В. Сын человеческий. М., 1991.

122. Мень А.В. Таинство, слово и образ. М., 1992.

123. Метод и жанр в зарубежной литературе. Сб.4. М., 1979.

124. Михайлова А. О художественной условности. М., 1970

125. Михальская Н.П. Диккенс // В.Г. Белинский и литературы Запада. М., 1990.

126. Михальская Н.П. Нравственно-эстетический идеал и система авторских оценок в романе Диккенса «Домби и сын» // Филологические науки, 1978, №5.

127. Михальская Н.П. Образ России в английской художественной литературе IX-XIX вв. М., 1995.

128. Михальская Н.П. Чарльз Диккенс. М., 1987.

129. Михальская Н.П., Аникин Г.В. История английской литературы. М., 1986.

130. Мощанская О. JI. Ад в художественном воплощении англосаксов и древних русичей // Традиции в русской литературе. Н. Новгород, 2000.

131. Мощанская O.JI. Мотив дома в романе Ч.Диккенса «Дэвид Копперфилд» // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. Вып. XI. Нижний Новгород, 2003.

132. Моэм У.С. Ч. Диккенс и «Дэвид Копперфилд» // Моэм У.С. Подводя итоги. М., 1991.

133. Nabokov V. Lectures on Literature. London, 1983.

134. Напцок Б.Р. «Тайна Эдвина Друда» Ч.Диккенса и «готическая» традиция // XV Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. М, 2003.

135. Нарский И. Западно-европейская философия 19 века. М., 1076.

136. Ларичев В. Колесо времени (Солнце, Луна и древние люди). Новосибирск, 1988.

137. Наумова О.А. Автобиографический роман воспитания в творчестве Ч.Диккенса и Ш. Бронте: Дисс.к. филол. наук. М., 1990.

138. Нерсесова М.А. «Холодный дом Диккенса». М., Художественная литература, 1971.

139. Ницше Ф. Антихрист // Сумерки богов. М., 1990.

140. Ойзерман Т. Главные философские направления. М., 1971.

141. Осипова Н.В. «Дэвид Копперфилд» Ч. Диккенса и «Пенденнис» У. Теккерея два варианта романа воспитания. Дис.канд. филол. наук. М., 2001.

142. Петелин В.В. Метод. Направление. Стиль. М., 1963.

143. Пирсон X. Диккенс. М., 1963.

144. Писарев Д. И. Избранные статьи. М., 1944.

145. Писатели Англии о литературе XIX-XX веков. М. Прогресс, 1981.

146. Попова М.К. Английское моралите как явление средневековой культуры // Аллегория в английской литературе средних веков. Воронеж, 1993.

147. Потанина H.JI. «Большие ожидания» Ч.Диккенса: Проблема преступности // Художественное произведение в литературном процессе. М., 1985.

148. Потанина H.JI. Детская тема в творчестве Ч.Диккенса // роль художественной литературы в становлении личности школьника. Т., 1992.

149. Потанина H.JI. Дисс. д. филол. наук. Игровое начало в художественном мире Ч. Диккенса. М., 1998.

150. Потанина H.JI. Игровое начало в ранних романах Ч.Диккенса // Англистика. Вып.4. М., 1997.

151. Потанина H.JI. «Рождественская песнь в прозе»: игра и жизнь Ч. Диккенса //Филологические науки, 1998,№4.

152. Потанина H.JI. Романы Диккенса 1860-х гг. Проблема нравственно-эстетического идеала: Дисс.к. филол. наук. М., 1984.

153. Полубиченко JI.B., Кузнецов Е.В. Типология библеизмов как часть английской литературной традиции // Филология. 1987, №6.

154. Похлебкин В. Международная символика и проблематика. М., 1989.

155. Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе. Вып.З. М., 1979.

156. Прошкина Е.П. О внутреннем монологе в романах Диккенса // Вестник ленинградского университета, 1977, .№2.

157. Прошкина Е.П. О теории стиля у Диккенса // Литературные связи и проблема взаимовлияния. Г., 1078.

158. Пуришев Б.И. Зарубежная литература средних веков. М., 1975.

159. Пушкарёва В. С. Тема детских страданий в произведениях Ф. М. Достоевского //XIII Герценовские чтения. Филологические науки. Л., 1970.

160. Рассадин В.Л. Ч. Диккенс. Жизнь и творчество. Чита, 1970.

161. Рассел Б. История западной философии. М., 1998.

162. Рижский М.И. Библейские пророки и библейские пророчества. М., 1987.

163. Роом А. С. «Холодный дом Диккенса». Уч. зап. ЛГУ, Л., 1940.

164. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Саратов, 1990.

165. Сабиров В.Ш. Два лика зла. Размышления русских мыслителей о добре и зле. М., 1992.

166. Светлое Христово воскресение: Повесть, заимствованная у Диккенса. М., 1844.

167. Св. Тихон Задонский. Творения. М., 1889. Т. 1.

168. Сидорченко JI.B. Проблема «героя» в английской литературе первой трети XIX в. // Вестник Ленинградского университета, 1976, №14.

169. Силецкий И. Терминология смертных грехов в культуре Позднего Средневековья и Возрождения // Добролюбие. Избранное для мирян. Издательство Сретенского монастыря, 2001.

170. Сильман Т. Диккенс: очерки творчества. Л., 1948.

171. Словарь по этике под ред. И.С. Кона. М., 1982.

172. Словарь русского языка под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1985. С. 332.

173. Словарь русского языка под ред. С.И. Ожегова, М., 1968.

174. Современный роман. Опыт исследования. М., 1990.

175. Сорокина В.В. В разногласице суждений: Английская критика о современном романе // Литературное обозрение, 1984, №9.

176. Сомова Е.В. «Маска»: ее разновидности и приемы художественного воплощения: Дисс.к. филол. наук Н.Н, 1998.

177. Стамп Д. и Бивер С. Британские острова. М. Государственное издательство географической литературы, 1948.

178. Сучков Б.П. Исторические судьбы реализма. М., 1973.

179. Тайна Чарлза Диккенса / под ред. Е. Гениевой. М., 1990.

180. Теккерей в воспоминаниях современников. М. Издательство «Художественная литература», 1990.

181. Традиции и взаимодействия в зарубежной литературе XIX-XX веков. Пермь, 1992.

182. Трессидер Дж. Словарь символов. М., 1999.

183. Тревельян Дж. Социальная история Англии. М., 1859.

184. Тугушева М.П. Чарльз Диккенс. М., 1979.

185. Тэн И. История английской литературы. М., 1975.

186. Уилсон Э. Мир Чарлза Диккенса. М., 1975.

187. Урнов М.В. Великий романист Ч. Диккенс // Урнов М.В. Вехи традиции в английской литературе. М., 1986.

188. Урнов Д.М. «Живое описание»: (Гоголь и Диккенс) // Гоголь и мировая художественная литература. М., 1988.

189. Урнов М.В. Неподражаемый Диккенс. М., 1987.

190. Федоров А.А. Зарубежная литература Х1Х-ХХ вв. М., 1989.

191. Философия эпохи буржуазных революций. М., 1983.

192. Филюшкина С.Н. Фигура повествователя в романах Ч. Диккенса // Англистика. Вып.4, М., 1997.

193. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1986.

194. Фрезер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1986.

195. Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук. М., 1994.

196. Христианство. Словарь. М., 1994.

197. Цвейг С. Три мастера. М. 1992.

198. Цыбульская В.В. Жанровое своеобразие романа Ч. Диккенса «Тяжелые времена» // Филологические науки, 1987, №2.

199. Чегодаева М.А. Тайна последнего романа Диккенса (опыт реконструкции неоконченного романа «Тайна Эдвина Друда» // Мастера классического искусства Запада. М., 1983.

200. Честертон Г.К. Чарльз Диккенс. М., 1929.

201. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. М., 1998.

202. Швачко М.В. Диккенс и сказка: Дисс. к. филол. наук. Казань, 1994.

203. Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам (к проблеме формирования английского народа). М., 1988.

204. Шкловский В. Английский классический роман // Шкловский В. Избранное. В 2тт. T.l. М., 1983.

205. Шувалова О.О. Структурообразующая роль лейтмотивов и символов в романах Ч. Диккенса: Дисс. .к. филол. наук. -М., 2003.

206. Шургин Б. Ч. Диккенс, писатель и джентльмен // Семья и школа, 1987, №3.

207. Якобсон П. Работы по поэтике. М., 1987.

208. Яковлева Г.В. Английская литературная пародия начала XIX столетия и проблема жанра // Филологические науки, 1981, №1.

209. Якименко А.А. Проблема художественной условности в романах Ч. Диккенса: Дисс.к. филол. наук. Н.Н., 1994.

210. Якименко А.А. Функции онирических эпизодов в романистике Ч. Диккенса // Литература Великобритании в Европейском культурном контексте. Н. Новгород, 2000.

211. Яусс Х.Р. Средневековая литература и теория жанров // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. М., 1998, №2.

212. Элиаде М.К.И. Словарь религий, обрядов и верований. М., 1997.

213. Эти загадочные англичанки.М., 2002.

214. Юнг К.Г. Человек и его символ. М., 1997.

215. Ackroyd P. Dickens. L., Minerva, 1991.

216. Addison W. In the steps of Ch. Dickens. L., 1955.

217. Allen W. The English novel. A short critical history. Harmondsworth,1963.

218. Andrews M. Dickens on England and the English. Hassocks, 1970.

219. Barker P. In Preston at least, Dickens is still right: the only chance of the good life is to run off and join the circus// New Statesman (1996), June 27, 1997, p54.

220. Barnard R. Imagery and theme in the novels of Dickens. Bergen, 1971.

221. Bateman D. Dickens: an alternative diagnosis. (Letter to the Editor) // The Lancet, April 6, 2002.

222. Bell A.D. London in age Dickens. Norman. 1967.

223. Blount T. Ch. Dickens: the early novels. L., 1968.

224. Bodelsen С. Some notes Dickens' symbolism L., 1950.

225. Bleak House. (Review) Jo Carr // Library Journal, August 1999.

226. Brown I. Dickens and his world. L., 1970.

227. Butt J. and Jillotson K. Dickens at work. L., Methuen, 1968.

228. Canning A. Dickens and Thackeray Studied in the three novels. Port Washington, 1967.

229. Carey J. The violent effigy. A study of Dickens' imagination. L., 1973.

230. Cecil D. Victorian novelists. Chicago, 1958.

231. Charles Dickens. A Critical Analogy / Ed. by S. Wall. K., 1970.

232. Cockchut O.J. The imagination of Ch. Dickens. L., 1961.

233. Dabney R.H. Love and Property in the Novels of Dickens. Chatto & Windus, L., 1967.

234. Daleski H. Dickens and the Art of Analogy. L., 1970.

235. Daniel P. Bleak house. Oxford, 1968.

236. Darwin B. Dickens. L., 1941.

237. Davis P. The lives & times of Ebenezer Scrooge, New Haven and London, 1990.

238. Dessner L.J. "Great Expectations": "the ghost of a man's own father". L., 1976.

239. Devries D. Dickens's apprentice years. The Making of a Novelist. N.Y., 1976.

240. Dexter W. The England of Dickens. L., 1925.

241. Dexter W. The Love Romance of Charles Dickens. The Argonaut Press, L., 1936.

242. Dickens. The Critical Heritage /Ed. by Ph. Collins. L., 1971.

243. Donovan F. The Children of Ch. Dickens. L., 1969.

244. Dyson A. The Case for Dombey Senior. L., 1969.

245. Dyson A. The inimitable Dickens. A reading of the novels. L., 1989.

246. Edgecombe R.S. The urban idyll in 'Martin Chuzzlewit.' (novel by Charles Dickens) // The Review of English Studies, August 1994.

247. Eigner E. The Dickens Pantomime. Los Angeles London, 1989.

248. English literature and British philosophy /Ed. With by Rosenbaym S.D. Chicago London, 1971.

249. Ericsson C. A Child is Child, you know: the Inversion of Father and Daughter in Dickens Novels. Stockholm, Sweden, 1986.

250. Fielding K. Charles Dickens. L., 1958.

251. Fletcher G.S The London Dickens knew. L., Hutchinson, 1970.

252. Forster J. The life of Charles Dickens. L., 1969.

253. Frye N. Dickens and the Comedy of Humours // Experience in the Novel: Selected Papers from the English Institutes. N.Y. L., 1968.

254. Gissing G. Charles Dickens. L., 1898.

255. Gitter E. G. The Blind Daughter in Charles Dickens's Cricket on the Hearth. (Critical Essay) // Studies in English Literature, 1500-1900, Autumn 1999, p675 Gold J. Charles Dickens Radical Moralist. Minneapolis, 1972.

256. Goldberg M. Carlyle and Dickens. Georgia, 1972.

257. Hardwick J. and Hardwick M. As They saw him.Charles Dickens. L. Harrow, 1979.

258. Hardy B. Ch. Dickens: the later novels. L., 1968.

259. Hardy B. The moral art of Dickens. L., 1970.

260. Hartog C. "The Rape of Miss Havisham", Studies in the Novel, 14, 1882. p. 250.

261. Haines Ch. Charles Dickens. London New York, 1969.

262. Hibbert Ch. The Making of Charles Dickens. L., 1967.

263. Hobsbaum Ph. A reader's Guide to Charles Dickens. L., 1972.

264. Hollington M. Dickens and the grotesque. L., 1984.

265. Honninghausen L. The symbolist tradition in English Literature. A Study of Pre-Raphaelitism and Fin de Siecle. Cambridge. New York, 1988.

266. House H. The Dickens' world. L., 1961.

267. Jaeger M. Before Victoria. L., 1956.

268. Jonson W. Dickens and Demos // English Record, XXII, 1972.

269. Kanfer S. A Christmas Carol, (book reviews) // Time, Dec 11, 1989.

270. Kitton F.G. Ch. Dickens. His life, writing and personality. London — Edinburgh, 1902.

271. Kotzin M. Dickens and the fairy tale. Ohio, 1972.

272. Landow G. P. Holman Hunt and typological symbolism. N. Naven — London, 1979.

273. Lary N.M. Dostoevsky and Dickens. A study of literary influence. London -Boston, Routledge and K. Paul, 1973.

274. Larson J.L. Dickens and broken scripture. Georgia. The University of Georgia press ATHENS, 1985.

275. Lawton L. Charles Dickens's David Copperfleld. (Review) (video recording review) // Library Journal, Feb 1, 2001, pi38

276. Leavis F.R. & Leavis Q.D. Dickens the novelist. L., 1970.

277. Lucas J. Ch. Dickens. A biographical and critical study. K., 1950.

278. Mackenzie N. and J. Dickens. A life. Oxford, 1979.

279. Manning S. "Families in Dickens" in Changing Images of the Family. New Haven, 1979.

280. Marcus S. Dickens from Pickwick to Dombey. N.Y., 1965.

281. Marzials F. The life of Charles Dickens. L., 1887.

282. Miller J.M. Ch. Dickens. The world of his novels. Cambridge, 1958.

283. Penzoldt P. The Supernatural in Fiction. L., Methuen, 1957.

284. Ruskin J. Modern Painters. L., 1856.

285. Rook P. The age of Dickens. N.Y., 1970.

286. Rowell G. Dickens and the construction of Christmas. (Cover Story) // History Today, Dec 1993.

287. Saville J. F Eccentricity as Englishness in David Copperfield. (Critical Essay). // Studies in English Literature, 1500-1900, Autumn 2002.

288. Schlicke P. Dickens and popular entertainment. L., 1984

289. Simpson D. Fetishism and imagination: Dickens, Melvill, Conrad. L., 1982.

290. Slater M. Dickens and women. L., 1983.

291. Splitter R. "Guilt and the Trappings of Melodrama in Little Dorrit", Dickens Study Annual, 6, 1977.

292. Stanley G. Sound and symbol in the dialogue of the works of Ch. Dickens. L., 1967.

293. Stoker E. Hawthorne's influence on Dickens and George Eliot. L., 1985.

294. Stokes P. M. Bentham, Dickens, and the uses of the workhouse. (Critical Essay) // Studies in English Literature, 1500-1900, Autumn 2001.

295. Stone H. Dickens and the invisible world. L., 1979.

296. Styczynska A. Dickens the Moralist and artist. K., 1988.

297. Sucksmith H.P. The narrative art of Charles Dickens. The rhetoric of sympathy and irony in his novels. Oxford, 1970.

298. Symons J. Charles Dickens. L., 1969.

299. THE CHILD'S STORY. (Review)(book review) // Publishers Weekly, Oct 9, 2000.

300. The mystery of Edwin Drood and James Lobley's 'Little Nell.1 Malcolm Hardman// Notes and Queries, June 1995.

301. Vogel J. Allegory in Dickens. Alabama, 1977.

302. Walder D. Dickens and Religion. L., 1981.

303. Welsh F. The City of Dickens. Oxford, Clarendon Press, 1971.

304. Wilson A. Dickens: The two Scrooges // Wilson A. The wound and the bow. L., 1961.

305. Wilson A. The heroes and heroines of Dickens // Dickens. A Collection of critical essays. L., 1967.

306. Wilson A. The world of Charles Dickens. L., 1983.

307. Worth G. Dickensian melodrama. A reading of the novels. Kansas, 1978.