автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Хронотоп принципата I - начала II в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хронотоп принципата I - начала II в."

На правах рукописи

Бутин Алексей Андреевич

ХРОНОТОП ПРИНЦИПАТА I - НАЧАЛА II В. (ПО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ КОРНЕЛИЯ ТАЦИТА)

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

¡^пди^^

Ярославль 2 2 МАЙ 2014

2014

005548755

005548755

Работа выполнена на кафедре культурологии ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского».

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Перфилова Татьяна Борисовна

Официальные Хренов Николай Андреевич,

оппоненты: доктор философских наук, профессор,

заместитель директора по науке ФГБ НИУ «Государственный институт искусствознания»; Васильев Алексей Григорьевич, кандидат исторических наук, доцент, заместитель директора Учебно-научного института «Русская антропологическая школа» ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Ведущая ФГБОУ ВПО «Вятский государственный

организация: гуманитарный университет»

Защита диссертации состоится 27 июня 2014 г. в 14 час. на заседании диссертационного совета Д.212.307.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук при ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского» по адресу: 150000, г. Ярославль, Кото-росльная набережная, д. 46-в, ауд. 506.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке и на сайте http://yspu.org ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» по адресу: 150000, г. Ярославль, ул. Республиканская, 108.

Отзывы на автореферат присылать по адресу: 150000, г.Ярославль, ул. Республиканская, д. 108. Диссертационный совет Д 212.307.04.

Автореферат разослан «2)0» ОН 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат искусствоведения

Д.Ю. Густякова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Время и пространство - определяющие параметры существования и осмысления мира, фундаментальные формы человеческого опыта, изучение которых способно пролить свет на уникальность изучаемой культуры. Поскольку представители каждой культуры по-своему осмысливали и познавали окружающий мир, постольку их культуры приобретали неповторимый характер. Для древних цивилизаций и Древнеримской, в том числе, характерна особая специфика осмысления времени и пространства, порождавшаяся мифологическим типом мышления: их глубочайшая взаимосвязь, выражаемая в хронотопе культуры и эпохи.

Время и пространство оказывают первостепенное влияние на конструирование картины мира, которой человек руководствуется во всем своем поведении. Эти категории запечатлены в языке, а также в других знаковых системах (в религии, искусстве, науке). Кроме того, по верному замечанию Жака Ле Гоффа, перспективность изучения времени и пространства обусловлена их концептуальностью: они одновременно являются границами и реальности, и мира воспринимаемого, и мира мыслимого1.

Исследование времени и пространства как важнейших компонентов картины мира древних римлян могло бы приблизить нас к решению проблемы сущности принципата. Попытки представить этот первый в истории режим «политического лицемерия»2 без мифологизированных представлений римлян о власти, манипуляций принцепсами идеей «золотого века», которые, в свою очередь, укоренялись в римских ощущениях времени и пространства, обречены на неудачу.

Актуальность исследования определяется и тем, что она находится в русле современных научных изысканий исторической науки, ориентированной на междисциплинарный дискурс. В этой связи, необходимо упомянуть об основном для нашего исследования понятии «хронотоп», введенном A.A. Ухтомским в контексте физиологических исследований и вошедшем, благодаря М.М. Бахтину, в арсенал культурно-антропологических работ. «Хронотоп» в современной науке - это универсальное, интегративное понятие, под которым понимают «целостное "время-пространство"», «особый Универсум»3. В нашем исследовании принято именно это понимание хронотопа.

1 Jle Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001. С. 20.

2 Всемирная история: в 6 т. Т. I. Древний мир / отв. ред. В.А. Головина, В И Уко-лова. М., 2011. С. 609-615.

J Летина H.H. Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (XVIII-XX вв) Ярославль, 2009. С. 8-11.

Проблема исследования состоит в концептуализации представлений римлян I - начала II в. о времени и пространстве через понятие «хронотоп принципата». Интегративный характер категории «хронотоп» дает возможность акцентировать целостность картины мира римлян эпохи ранней Римской империи, генерирование пространственно-временных ориентиров, представленных в наследии Корнелия Тацита. Изучение этой проблемы при помощи значимых для историко-культурной традиции свидетельств историка Корнелия Тацита дает возможность реконструировать картину мира римлян эпохи раннего принципата - времени конституирования режима ограниченной монархии.

Объектом данного исследования является картина мира человека Древнего Рима в эпоху раннего принципата.

Предмет исследования - хронотоп принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита).

Хронологические рамки соответствуют времени жизни Корнелия Тацита (ок. 55 — ок. 120 гг.). Вместе с тем мы углубляем нижнюю границу исследования до 14 г. - начала рассмотрения Тацитом римской истории, изложенной в двух его монументальных трудах «История» и «Анналы».

Территориальные рамки: территории Рима, Италии, западных и восточных провинций, входивших в состав Римской империи при правивших в указанный хронологический промежуток династиях римских императоров: Юлиев-Клавдиев, Флавиев, первых представителей династии Антони-нов.

Материалом исследования послужили следующие нарративные источники:

1. Исторические сочинения Публия Корнелия Тацита1:

- «Малые» произведения Тацита: «Жизнеописание Юлия Агриколы» (написанное в 97-98 гг.), историко-этнографический трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии», или просто «Германия» (98 г.), «Диалог об ораторах» (между 102 и 107 г.). «Малые» произведения используются для исследования восприятия пространства римлянами с точки зрения бинарной оппозиции «свое - чужое», так как содержат сведе-

1 P. Cornelii Taciti. Historiarum // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiae, 1846; P. Cornelii Taciti. Annalium // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus 1. Lipsiae, 1846; P. Cornelii Taciti. Iulii Agricolae vita// P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiae, 1846; P. Cornelii Taciti. Germania // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiae, 1846; P. Cornelii Taciti. Dialogus de oratoribus // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiae, 1846.

ния о взаимоотношениях римлян и завоеванных ими народов. Время и пространство социальной реальности римлян изучаются с помощью содержащихся в «малых» произведениях описаний публичной жизни римлян и соотнесений Тацитом идеалов римского прошлого с реалиями имперского настоящего.

- «Крупные» исторические работы Тацита: «История» (между 101 и 109 г.) и «Анналы» (после 111 г.). Предназначение «крупных» исторических работ состоит в реконструкции процесса трансформации римского государства от режима Республики к режиму Империи. Основное содержание сохранившихся книг «Истории» состоит в изложении борьбы политических группировок, сложившихся во второй половине I в., что заставляло Тацита рефлексировать над прошлым и настоящим Рима. Сюжетные линии «Анналов» также существенно обогащают наши представления о времени-пространстве войны и мира, времени-пространстве публичной жизни. Именно в «Анналах» Тациту удалось окончательно оформить свои рассуждения о сущности императорского режима.

2. Дополнительные источники1:

- Гай Светоний Транквилл: «Жизнь двенадцати цезарей (119-122

гг.);

- Гай Саллюстий Крисп: «О заговоре Катилины», «Югуртинская война» (44-40 гг. до н.э.).

- Вергилий: «Энеида» (между 29 и 19 г. до н.э.).

Цель данной работы заключается в исследовании хронотопа принципата I — начала И в. (по произведениям Корнелия Тацита). Цель исследования конкретизируется в следующих задачах:

1. Теоретически обосновать содержание термина «хронотоп принципата».

2. Выявить особенности картины мира римлян I — начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита) в аспекте представлений о времени и пространстве.

3. Исследовать время и пространство как социальные детерминанты принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита) в соответствии с бинарными оппозициями: «священное - профан-ное», «военное - мирное», «публичное - частное».

1 Саллюстий. О заговоре Катилины / пер. В.О. Горенштейна // Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981; Саллюстий. Югуртинская война / пер. В.О. Горенштейна // Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981; Светоний Транквилл, Гай. Жизнь двенадцати цезарей // Гай Светоний Транквилл. М., 1993; Вергилий. Энеида / пер. с лат. С. Ошерова. М., 2001.

4. Проанализировать историософские воззрения Корнелия Тацита в аспекте категорий «время» и «пространство».

Теоретико-методологическая основа исследования. Междисциплинарный характер исследования, связанный с изучением времени и пространства в картине мира римлян I — начала II в., обусловил использование ряда общенаучных методов, основанных на анализе, синтезе, сравнении, классификации и типологизации. Среди исторических методов важное место принадлежит историко-системному, историко-генетическому методам. В работе актуализированы и метод компаративного анализа, метод конструирования, метод текстологического анализа.

Главным методологическим ориентиром для нас являются подходы к изучению прошлого человечества, характерные для «новой» культурной истории (Ж. Ле Гофф, А.Я. Гуревич, Ж. Дюби, A.JI. Ястребицкая). Именно «новая» культурная история, по мнению Ю.Л. Бессмертного, «представляет направление интегративного анализа прошлого, отличающееся установкой на изучение представлений и мотивов человеческого поведения, взятых во взаимосвязи со всеми элементами и сторонами социальной системы»

К числу значимых теоретико-методологических оснований нашего исследования принадлежат:

- культурологическая и антропологическая концепции истории культуры (А. Буро, Ж. Ле Гофф, А.Я. Гуревич, Ж. Дюби, Т.Ф. Кузнецова, В.Н. Топоров, Й. Хёйзинга);

- философское осмысление феноменов культуры (Я.Э. Голосовкер, Е.А. Ермолин, М.С. Каган, Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский);

- понимание личности как субъекта ценностного осмысления -действительности, в том числе и в античную эпоху (Т.С. Злотникова, Г.С. Кнабе, С.Л. Утченко, H.A. Хренов, Е.М. Штаерман);

- психология масс (С. Московичи, X. Ортега-и-Гассет).

Труды, составляющие степень научной разработанности проблемы, были разделены на две группы: время и пространство в научной традиции и эпоха, жизнь и творчество Тацита.

I. Время и пространство в научной традиции.

1. Труды, посвященные осмыслению категорий «время» и «пространство» в философии, истории, психологии и культурологии.

Время и пространство являются стержневыми категориями философских трудов, посвященных изучению научных картин мира (Д.М. Ахундов, П.П. Гайденко, Д.Н. Замятин, А.Н. Лой, Т.П. Лолаев, И.М. Мели-

1 Бессмертный ЮЛ. Историческая антропология сегодня: французский опыт и российская историографическая ситуация // http://cmb.rsiih.p_i/article.himl7icH57958.

ков, A.M. Мостепаненко, А.И. Осипов, В.И. Свидерский). Дефиниции времени и пространства как «абстрактных континуумов», являвшихся формами координации объектов, явлений, состояний, диссонируют с содержательностью, конкретностью, образностью, метафоричностью пространственно-временных параметров донаучных картин мира, созданных обладателями мифологического типа мышления (И. П. Вейнберг, Г. С. Кнабе, А. В. Подосинов, В. Н. Топоров).

При верификации мифологического типа мышления римлян мы отталкивались от его понимания представителями семиотического и мифолого-структуралистского подходов к истории культуры (Э. Кассирер, Е.М. Меле-тинский, В.Н. Топоров), элиминируя теорию мифотворчества и ограничиваясь лишь выявлением, изучением, упорядочением существенных особенностей, свойственных пространственно-временным представлениям римлян. Подобный опыт исследования и мифологического типа мышления, и донаучных картин мира предложен И.П. Вейнбергом, А.Я. Гуревичем, Г.С. Кнабе.

В ходе исследования темпоральных представлений античности А.Ф. Лосев обосновал существование в античном сознании мифологического, эпического и классически-полисного времени. Пространственно-временной синкретизм античности стал актуальным проблемным полем А.Ю. Ашкерова.

Важными для нас являются исследования М.А. Барга, И.М. Савельевой, A.B. Полетаева, где время и пространство представлены как категории исторической науки.

Историками ментальностей проведена работа по выделению видов времени и пространства: сакрального времени и пространства (C.B. Бабкина, Н. Бурдо, В.В. Жданов); методов освоения (обретения, сакрализации) индифферентно (или враждебно) воспринимаемых времени и пространства (О. Буше-Леклерк, В.П. Гайденко, И.С. Клочков). Темой исследований М. Элиаде стала проблема обретения прошлого через праздники, посвященные календарному обновлению природы. Проблема направления течения времени в сознании человека древности рассматривалась в трудах Т. Аошуана, ЕЛО. Ваниной, И.П. Вейнберга, Д.Г. Главевой, А.Я. Гуревича, И.С. Клочкова.

В культурологии исключительное внимание уделяется разработке понятий «картина мира» (Т.Ф. Кузнецова), «хронотоп» (A.A. Ухтомский, М.М. Бахтин, Т.С. Злотникова, H.H. Летина), «мультиверсум» (X. Эверетт, С. Хокинг, А. д'Апремон), подчеркивающих целостность духовного универсума исторических эпох и культурных состояний.

Изучение пространственно-временных структур с позиций социальной психологии было проведено С.Л. Рубинштейном, М.Ф. Румянцевой, Д.Г. Элькиным. A.A. Пелипенко и Т.Х. Стародуб применили научный инструментарий психологии к изучению процессов сознания в древности.

2. Труды о времени и пространстве в картине мира римлян.

Важные ориентиры изучения пространственно-временных структур древних римлян в аспекте коллективного сознания содержатся в монографии Н.К. Тимофеевой, посвященной «учителям» римлян — этрускам. Репрезентациям в литературно-философском наследии «народно-мифологического мировосприятия» римлян посвящена работа Г.С. Кнабе «Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима».

Отдельные аспекты осмысления времени и пространства в картине мира обитателей Древнеримской цивилизации уже не раз оказывались в проблемном поле исследований: Г.С. Кнабе изучил историческое пространство и историческое время, A.B. Подосинов - ориентацию по странам света, Ю.Г. Чернышев - способы репрезентации прошлого и отдаленных пространств. Восприятие среды обитания римлянами рассматривали П. Федели и Е.М. Штаерман.

Исследования осмысления времени и пространства в античности касались также индивидуального сознания римлян - сознания историков. Для исследователей античного историописания характерно пристальное внимание к личности историка. И.Е. Суриков признал наличие трех видов времени в сознании Геродота. Пространственно-временные ориентиры произведений Гая Саллюстия Криспа, ставшие образцом историописания для Тацита, изучены A.B. Короленковым. Проблема модели времени в сознании древнеримских эрудитов рассмотрена В.А. Лимоновым. Единственным исследованием темпоральных характеристик сознания Корнелия Тацита, представленных в одном из его ранних сочинений («Диалог об ораторах»), является статья О.Г. Колосовой. Ее подход к изучению времени в сознании историка основан на лингвистическом анализе терминов, имеющих отношение ко времени, а также на сопоставлении семантики этих терминов со спецификой их употребления известным преподавателем риторики Квинтилианом.

II. Эпоха, жизнь и творчество Тацита.

1. Труды, посвященные историческому и культурно-идеологическому контексту жизни Тацита. Политическая история Римской империи в эпоху принципата традиционно освещается в рамках исследований по истории Древнего Рима (М. Грант, К. Крист). В сочинениях Г. Моргана и В.А. Гольденберга дан анализ одного из наиболее значимых событий I в. - гражданской войны 68-69 гг., свидетелем которой был Тацит. Фундаментальной работой о сущности принципата является исследование H.A. Машкина, отдельные положения которой были конкретизированы и развиты А.Б. Егоровым и К.В. Вержбицким.

Важный вклад в изучение древнеримской повседневности внесли зарубежные историки: JI. Винничук, П. Гиро, Ж. Каркопино, Ж.-Н. Роббер, И. Хёйзинга. Ф.Ф. Зелинский первым в отечественной историографии об-

ратился к изучению древнеримской ментальное™, введя понятие «коллективная душа». Проблемы идеологической жизни эпохи принципата получили интерпретацию в работах М.Г. Абрамзона, H.A. Машкина, Я.Ю. Ме-жерицкого, А.Н. Токарева, С.Л. Утченко, Е.М. Штаерман.

2. Труды, посвященные историческому наследию Корнелия Тацита. В.И. Модестов первым в исторической науке провел источниковедческий анализ произведений Тацита и осмыслил мировоззрение историка. Наиболее авторитетным исследователем наследия Тацита является Г.С. Кнабе, который предложил источниковедческую концепцию творчества историка, детерминированную политическим контекстом Римской империи I в. Кроме того, наследие Тацита изучали Г. Буассье, К.В. Вержбицкий, М. Грант, П. Грималь, B.C. Дуров, A.C. Крюков, Г. Морган, А.И. Немцовский, А.Б. Черняк.

Подводя итог историографическому анализу, можно констатировать, что пространственно-временной аспект является актуальным для современного культурно-исторического дискурса. В новейшей философии (А.Ю. Ашкеров, Д.Н. Замятин, Т.П. Лолаев) наибольшее внимание уделяется специфике переживания времени человеком. Отличительной чертой рассмотрения времени и пространства в культурно-исторических работах является изучение их как категорий ментальности. Однако ощущается недостаток исследований античного сознания, и в особенности, древнеримского. В настоящее время исчерпывающе изученным оказался только один аспект осмысления пространства древними римлянами - их ориентация по странам света (A.B. Подосинов). Некоторые наблюдения за осмыслением римлянами мифологического и исторического времени были сделаны Г.С. Кнабе, а один из способов конструирования отдаленного «мнимого» пространства изучил Ю.Г. Чернышев. Внимание к отдельным характеристикам осознания времени римской интеллектуальной элитой проявили A.B. Короленков и О.Г. Колосова. Однако проблема места времени и пространства в сознании римлян I - начала II в. по произведениям Корнелия Тацита не получила еще систематического освещения и не была предметом специального исследования.

Гипотеза исследования. В диссертации доказываются следующие предположения:

1. Хронотоп принципата являлся значимым компонентом картины мира римлян, выражавшим их мировоззренческие ориентиры. Время и пространство принципата являлись социальными детерминантами этой эпохи.

2. Образы времени и пространства можно реконструировать и систематизировать с помощью применения бинарных оппозиций, таких как «свое - чужое», «священное - профанное», «военное - мирное», «публич-

ное - частное».

3. Переосмысленные Корнелием Тацитом коллективные представления римлян о времени и пространстве стали основой его историософской концепции.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

- введено в научный оборот понятие «хронотоп принципата», в котором концептуализируются представления о целостном понимании времени и пространства в картине мира римлян I - начала II в.;

- определены общие закономерности и историческая специфика осмысления времени и пространства римлянами I - начала II в.;

- выявлена специфика осмысления времени и пространства как социальных детерминант принципата I - начала II в.;

- реконструированы представления Корнелия Тацита о времени и пространстве в контексте его историософских взглядов;

- верифицированы (на основе произведений Корнелия Тацита) представления о времени и пространстве в структуре мифологического типа мышления (применительно к истории принципата).

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нем собраны, систематизированы и проанализированы сведения (эксплицитного и имплицитного характера), касающиеся представлений римлян о времени и пространстве в I - начале II в. В контекст изучения культуры Римской империи эпохи I - начала II в. введено понятие «хронотоп принципата», основанное на идеях Корнелия Тацита.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы диссертации могут способствовать дальнейшим научным разработкам, посвященным проблемам культуры Римской империи эпохи принципата, использоваться при чтении спецкурсов и лекций, проведении практических и семинарских занятий по темам, связанным с изучением культуры Римской империи I - начала II в.

Личный вклад диссертанта заключается в том, что в специфическом ракурсе - реконструкции картины мира римлян - были проинтерпретированы сочинения Корнелия Тацита. В контекст представлений о культуре Римской империи введено понятие «хронотоп принципата», осуществлено изучение культуры эпохи принципата сквозь призму осмысления римлянами времени и пространства.

Обоснованность и достоверность результатов исследования обеспечены принципиально новым характером поставленной проблемы и раз-

носторонностью ее решения при определении исходных теоретико-методологических позиций; комплексностью методологии, адекватной цели и задачам исследования; системным и многоаспектным освещением представлений римлян о времени и пространстве в эпоху раннего принципата.

Положения, выносимые на защиту.

1. Представления римлян о времени и пространстве в эпоху Тацита возможно реконструировать с помощью введения понятия «хронотоп принципата», под которым понимается система пространственно-временных координат политического, социального, культурного, мировоззренческого уровней бытия римлян эпохи ранней Империи.

2. Представления о времени и пространстве в картине мира римлян эпохи принципата, несмотря на новые социокультурные реалии, характеризовались типичными для мифологического типа мышления (в его осмыслении в исторической науке) чертами, к числу которых относятся: качественная оценка, конкретность, дискретность, событийная наполненность.

3. Представления о времени и пространстве в картине мира римлян эпохи принципата, зафиксированные Тацитом, на уровне макрокосмоса характеризовались их ориентацией на прошлое, цикличностью осмысления времени, разделением пространства на три уровня, пониманием слитности человека с миром природы.

4. Представления о времени и пространстве в картине мира римлян на уровне социальной реальности возможно реконструировать с помощью использования эмпирически выделяемых бинарных оппозиций: «священное - профанное», «свое - чужое», «военное - мирное», «публичное -частное». Содержание бинарных оппозиций предопределило уникальность социокультурного универсума Древнеримской цивилизации. К специфически римским чертам осмысления времени и пространства относятся: преисполненное идеей мирового господства время и пространство войны, противоречивое единство ромоцентргома и космополитизма, напряженное восприятие времени и пространства публичной жизни, рациональное осмысление координат священного.

5. Время и пространство для Тацита стали инструментами построения историософских воззрений. Особой сложностью и противоречивостью отличалось понимание времени. В осмыслении им времени боролись две противоположные тенденции: «сохраняющая» и «разрушающая». Для первой характерна ориентация на прошлое, в котором история всегда несет определенный оттенок священности. Специфика второй заключается в восприятии общества как изменчивого, динамично меняющегося, неустойчивого образования. Течение времени в произведениях Тацита характеризуется сосуществованием элементов цикличного и линейного начал.

Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялась на заседаниях кафедры культурологии ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д.Ушинского»; на региональных и международных научно-практических конференциях в Москве и Ярославле: на IV всероссийской конференции «Национальное достояние России» (Москва, 2010), международных научных чтениях им. К.Д.Ушинского ЯГПУ (Ярославль, 2010-2013). Апробация результатов исследования также проводилась в ходе работы по темам научно-исследовательской лаборатории «Разработка реоретико-методологических основ исторической науки и исторического образования в России в конце XIX - начале XX в.». Результаты исследования внедрены в образовательный процесс кафедры культурологии ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского». Результаты диссертационного исследования нашли отражение в двенадцати публикациях, в том числе трех, осуществленных в изданиях, включенных в перечень ведущих рецензируемых научных изданий, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы, диссертация состоит из введения, двух глав («Время и пространство в картине мира римлян I - начала II в.», «Время и пространство как социальные детерминанты принципата I — начала II в.), заключения, списка сокращений, библиографического списка источников и литературы (включает 1S8 наименований), приложений (3). Общий объем работы -195 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность проблемы исследования, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определены цель и задачи, объект и предмет исследования, хронологические рамки, обозначены теоретико-методологические ориентиры, представлен историографический анализ и дана характеристика источниковой базы работы.

Целью первой главы «Время и пространство в картине мира римлян I - начала II в.» является выяснение исторической специфики осмысления времени и пространства римлянами соответствующей эпохи.

В первом параграфе «Историко-культурный контекст эпохи Тацита» подчеркивается, что история Римской империи I - начала II в. связана, с одной стороны, с заметным расширением границ «мировой державы», с другой - с обилием всплесков внутриполитической борьбы и социальных катаклизмов, а также антиримских восстаний, которые были порождены противоречиями режима принципата и его разраставшейся ойкумены.

В диссертации проакцентировано, что при Августе (30 г. до н.э. - 14 г. н.э.) и следующих четырех принцепсах династии Юлиев-Клавдиев (1468 гг.) поступательно формировались имперские структуры и монархические порядки, создавалось новое общество, свободные члены которого обладали не полисным, а имперским менталитетом. Эти изменения происходили под прикрытием лозунга «восстановленной Республики», активно пропагандировавшегося властью, и под влиянием все еще сильных в древнеримской ментальное™ республиканских традиций,

В связи со значительным влиянием гражданской войны 68-69 гг. на политическую и социальную жизнь Империи, изменился состав сената. Если на рубеже тысячелетий население Империи резко делилось на жителей Рима и Италии, обладавших правами римского гражданства, и провинциалов, не имевших этой привилегии, то после гражданской войны 68-69 гг. и в годы правления Флавиев (69-96 гг.) среди сенаторов появилось много выходцев из аристократии западных и восточных провинций, что вызывало конфронтацию «старой» и «новой» знати. Тацит пишет, что их противоборство в сенате проявлялось сначала в «длинных речах, полных взаимной ненависти» [Hist.,IV,7], но во второй половине I в. оно стало заканчиваться «политической или физической смертью побежденного»1.

Важнейшей идеологической доминантой эпохи раннего принципата стала идея «мира» - «рах». Акцент в пропаганде «Pax Augusta» делался на установление Августом гражданского мира в Риме и Италии, на прекращение военных действий в Средиземноморье, умиротворение провинций. Эволюцией «Рах Augusta» стала идея «Рах Romana», которая подразумевала необходимость сплоченности всего римского и романизированного общества2 для сохранения «здания римского государства» [Hist.,IV,74], в котором принцепс превращался во «владыку мира» («rerum dominum» [Hist.,II,78]).

Противоречивый по своей политико-правовой природе принципат порождал столь же двойственную, противоречивую политику императоров. К примеру, намерение Августа возродить традиционные добродетели римской civitas сочеталось с космополитичностыо идеи «Par Romana.», забота принцепсов о процветании и укреплении Рима - с распространением благ римской цивилизации в провинциях. Тацит не принимал двойных идеологических стандартов императоров [Hist.,II,78,79], разрушавших парадигму полисных ценностей и римскую идентичность, что влияло на его историософскую концепцию.

1 Кнабе Г.С. Корнелий Тацит. Время, жизнь, книги. М., 1981. С. J7.

2 Машкин H.A. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность. М., 1949. С. 537.

Во втором параграфе «Теоретико-методологическое обоснование концепта "хронотоп принципата"» объясняется необходимость введения в контекст культуры ранней Римской империи термина «хронотоп принципата».

В процессе исследования автор выяснил, что осмысление римлянами времени и пространства отличалось слитностью. Во-первых, значительное количество латинских терминов имеют как временные, так и пространственные значения. Данным свойством обладают практически все латинские предлоги, отвечающие за локализацию факта, события, явления во времени и/или в пространстве (Ante, Alies, Sub, Post, Ad, Inter и др.). Существительные, прилагательные и наречия с пространственным денотативным значением в латинском языке имеют также и временную коннотацию. Например, основной термин для обозначения пространства - Spatium - мог обозначать и промежуток времени (например, у Тацита: «Addito spat ion -«дать время» [Ann.,Ill,2]). Понятие Longus, которое обычно переводится как «длинный», «далекий», могло обозначать и «долгий», а термин templum, обозначающий священное пространство, образован от корня существительного с денотативным значением «время» (tempus).

Во-вторых, римляне увязывали время и конкретное место его течения, что видно из особенностей их летосчисления (счет лет велся от основания Рима). Та же особенность присутствовала и в ориентации во времени самого Тацита (к примеру, в его рассказе о разграблении г. Кремона указывается, что это произошло на 286 г. существования самой Кремоны, а не Рима).

В-третьих, анализ произведений Тацита позволил выявить идентичные сущностные характеристики осмысления римлянами и времени, и пространства: качественная оценка, конкретность, дискретность, событийная наполненность. Это дает основания, с одной стороны, констатировать наличие у римлян мифологического типа мышления, с другой, - подчеркнуть нерасторжимое интегративное единство пространственно-временных координат их картины мира. Под целостным образом времени / пространства в данном исследовании понимается отрезок времени / сегмент окружающего мира, обладающий свойствами содержательной наполненности, качественной оценки, конечности.

В-четвертых, политический контекст эпохи Тацита (укрепление режима единоличной власти и смена идеологических ориентиров, превращавшихся го «местного ромоцентризма» в достояние всего романизированного населения Римской империи) обусловил специфическое содержание политического, социального, культурного, мировоззренческого уровней бытия римлян. В виду этих обстоятельств уместным, по нашему мнению, является введение концепта «хронотоп принципата». Под хронотопом принципата в данном исследовании понимается неразрывная система про-

странственно-временных координат политического, социального, культурного, мировоззренческого уровней бытия римлян эпохи ранней Империи.

В третьем параграфе «Время в картине мира римлян эпохи принципата» исследуются проблемы осмысления римлянами прошлого, настоящего и будущего, их ориентация во времени. Автором диссертации подчеркивается психологическая ориентация римлян на сюжетно-содержательное римское прошлое, под которым понимались и застывшая в своем совершенстве легендарно-мифологическая эпоха «золотого века» [Тас.,Апп.,Ш,61 ;1 У,43,55; 1Ш1.,П,3;У,2-3; УегЕ.,Аеп.,Ш,13,132], и полулегендарное-полуисторическое время первых царей, воспоминания о которых едва сохранялись в народной памяти [Тас.,Апп.,Х1,24; Нт51.,Ш,72,2;У,3], и подлинно историческое, заполненное и содержательное, героическое республиканское прошлое [Апп.,ХИ,24; Шз1.,1У,74]. В прошлом римляне видели образец идеального уклада жизни и, прежде всего, справедливого государственно-правового регулирования. В прошлом ими выделялись «знаковые» события, например, основание «центра мира» - Рима. Через недовольство настоящим и идеализацию республиканского прошлого проявлялись оппозиционные настроения «консервативной», в оценке Г.С. Кнабе1, части древнеримского общества, к которой принадлежал и Тацит.

Автор подчеркивает, что в эпоху Империи настоящее осмысливалось в контексте его политических обстоятельств, но всегда через соотнесение с ценностями и нормами прошлого [Н1з1.,1У,8]. Свое будущее римляне осознавали как нечто непредсказуемое, пугающее неизвестностью. Желание реконструировать идеализировавшееся прошлое в будущем явилось для римлян попыткой преодоления этого страха. Различными трансцендентными путями (верой в знамения, гадания, астрологию, предсказания га-руспиков, сны) они стремились обрести власть над временем и исправить его. Многочисленные способы контактов человека с божественным миром создавали иллюзию предсказуемости будущего и, тем самым, вселяли надежду на его изменение в лучшую для себя сторону.

Идеализация исходного состояния римской сШаз, по мнению автора диссертации, привела к восприятию движения вперед как удалению от идеала и нормы и породила популярные в период жизнь Тацита представления о порче времени.

В диссертации особое внимание уделено вопросу о направлении течения времени, актуальность которого обусловлена тем, что именно оно характеризует ориентацию человека на то или иное измерение времени, на отношение к современной ему эпохе, влияет на осознание степени ценно-

1 Кнабе Г.С. Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима // Культура Древнего Рима. Т. II. М., 1985. С. 153, 164.

сти наследия прошлого и перспективы будущего. Римляне ощущали цикличность времени. Само содержание их праздничной культуры доказывает доминирование цикличного начала. В частности, ежегодно 21 апреля в память об основании Рима его жители отмечали Парилии, 23 декабря — Ларенталии, в ходе которых приносились жертвы Ромулу и Рему, 17-23 декабря - Сатурналии, в ходе которых происходила смена социальных ролей, напоминавшая римлянам об эпохе Сатурна. Цикличные мотивы присутствуют в самих обозначениях некоторых древнеримских празднеств: секулярных игр (ludi saeculares), проводимых раз в столетие, праздника Фортуны Возвращающейся (Fortuna Redux), ежегодно отмечавшегося 12 октября. Проявления цикличного осмысления времени мы находим и в политической жизни римлян (ежегодное приведение войск к присяге императору во время январских календ [Hist.,1,55]). В структуре римского временного потока четко выделяются суточный и годичный циклы времени. Появление цикличной модели времени было обусловлено влиянием природно-космических явлений, которые легли в основу ориентации римлян во временном потоке.

В четвертом параграфе «Пространство в картине мира римлян эпохи принципата» изучаются аспекты осмысления ими мирового пространства: дихотомия «центр - периферия», разделение на «верхнее -среднее - нижнее» пространство и дихотомия «мир природы - римский социум».

В диссертации подчеркивается высокий статус Рима, считавшегося центром известного римлянам и подчиненного мира. В текстах Тацита было найдено подтверждение того, что Рим воплощавшим в себе мощь, величие, непобедимость, стабильность, процветание. Священный статус пространству «Вечного города» придавала его эгида: Капитолийская триада -Юпитер, Юнона, Минерва. Капитолий был средоточием божественного могущества Рима, поэтому явлениям и событиям, происходившим на нем, римляне приписывали трансцендентный характер. Тацит описывает множество знамений, связанных с Капитолийским холмом, которые проецировались на жизнь людей [Ann.,XII,43, 64; Hist.,1,86].

Центру мира — Риму — противостояла периферия — отдаленные от центра земли, при восприятии которых большое значение имело представление о земном круге. Латинский термин, обозначающий круг, - orbis, мог переводиться как «небесный свод», «небо», «царство», «владение», что придает этому термину и космическое, и государственно-политическое значение. Это означает, что обитаемый мир для римлян имел свои границы, поэтому существовали представления о «крае света», «границе земли», которые наделялись отрицательными характеристиками. В частности, в «Анналах» Тацит сообщает о походе племянника Тиберия Германика в 1516 гг. в германские земли и путешествии по Океану, вернувшись из кото-

poro его участники «рассказывали чудеса о силе вихрей, неслыханных крылатых чудовищах морей, загадочных полулюдях-полузверях» [Ann.,II,24]. Сам Тацит скептически относился к подобным рассказам, называя их «фантазиями или созданиями страха» («visa, sive ex metu crédita») [Ann.,II,24], хотя он и не располагал достоверными сведениями относительно отдаленных от Рима земель.

По мнению автора диссертации, в картине мира римлян можно выделить три взаимосвязанных уровня: верхний, средний и нижний. Верхний уровень мира, или видимое пространство неба, наделялся римлянами множеством смыслов. Солнце, например, приобретало то зооморфные, то антропоморфные характеристики, поскольку римляне, по словам Тацита, были склонны поддаваться религиозным галлюцинациям [Tac.,Ger.,45]. Они могли относиться и к Луне как к живому существу [Ann.,1,28]. На небе «обитали» великие римляне, после своей смерти удостоившиеся обожествления (консекрации), что, прежде всего, касалось императоров. Взаимодействие между верхним и средним уровнями мира осуществлялось при помощи двух каналов связи: при посредничестве принцепса, который был великим понтификом, а также при помощи знамений и гаданий. Нижний уровень мира для римлян - это мир мертвых, где оставалось место и для вкраплений сакрального: пространства властителей преисподней [Ann.,И,69].

В диссертации приведены наблюдения за восприятием римлянами пространства природы. Некоторые его фрагменты также наделялись ими атрибутами священности. Тацит сообщает о роще непорочной богини Дианы, где понтификами были приведены очистительные обряды после кровосмешения, произошедшего в императорской семье [Ann.,XII,8]. Особое внимание римлян к водоемам - источникам неиссякаемой энергии - присутствует в упоминании Тацитом священных вод Марциева источника, которые осквернил Нерон, искупавшись в нем [Ann.,XIV,22]. Очевидно, что сакрализованное человеком природное пространство воспринималось как канал коммуникации между человеческим миром и божественным.

Вместе с тем Тацит отмечает случаи странных природных явлений. Выход природного начала из-под человеческого контроля трактовался римлянами как дурное знамение, и это побуждало их подчинить себе природу. Создать иллюзию власти над ней позволяли порожденные мифологическим типом мышления знаки-символы (к примеру, орел, оливковые ветви [Hist.,I,66;III,22]), в которых, с одной стороны, аллегорически воплощались природные стихии, с другой, - реализовывался понятный сознанию римлян принцип постижения целого через воздействие на его часть («мистическая партиципация»).

Во второй главе «Время и пространство как социальные детерминанты принципата I - начала П в.» устанавливаются пространствен-

но-временные ориентиры социальной реальности римлян изучаемого периода, которые реконструируются при помощи бинарных оппозиций: «священное - профанное», «военное - мирное», «публичное - частное». Осуществлен анализ времени и пространства в контексте историософских взглядов Тацита.

В первом параграфе «Время и пространство в картине мира римского социума раннего принципата» систематизируются детерминированные историко-культурным контекстом представления римлян о священном и профайлом времени и пространстве, а также времени и пространстве войны и мира, публичной и частной жизни. Нерасторжимая целостность времени и пространства римского социума позволяет применить их интегративный вариант: время-пространство.

В раннеимператорском Риме священное время-пространство обладало своей спецификой: оно имело преимущественно рациональный и государственный характер, как и религия римлян, которая была неотделима от государственной аксиологии. Тем не менее, преобладание официального благочестия не отрицает религиозности сознания римлян.

В диссертации в качестве образов священного времени-пространства < выделяются: время-пространство основания, закладки или восстановления сакрального объекта, а также время-пространство священнодействий и время-пространство знамения (чуда). Любая деталь священного времени-пространства являлась важной для римлян: в рассказе Тацита о восстановлении после пожара Капитолийского храма (70 г.) процедура возрождения символа римской государственности описывается до мельчайших подробностей; особое внимание уделено тщательно продуманной церемонии священнодействий [Н1"51.,1У,53].

Священное время-пространство могло постоянно расширяться, что приводило к глубокому и обстоятельному освоению «чужой» территории, которая, благодаря священнодействиям, а не только силе римского оружия, становилась «своей».

Наряду с фрагментами времени-пространства, воспринимаемыми как священные, в Риме существовали фрагменты времени-пространства, лишенные священности. Главными проявлениями профанного (обыденного, освоенного) времени и пространства можно считать Авентинский холм и долину между Палатином и Авентином. Здесь формировались будничные, далекие от пафосного выражения модели поведения «рядовых» римлян.

В пространственно-временной системе координат древних римлян, кроме оппозиции «свое — чужое», по мнению диссертанта, существовала оппозиция «война - мир». Цель войны состояла в том, чтобы освоить, романизировать «чужое» пространство, что предопределило содержательное насыщение времени-пространства Римского Мира — объединенную под римским доминированием, освоенную римлянами и покорную им обитае-

мую часть Вселенной.

Среди фрагментов времени-пространства войны нами наблюдается существование образа времени-пространства битвы. Это время и место проявления воинской доблести и нарочито выраженной ненависти к врагам Рима. Время-пространство военной повседневности — это подготовка к сражению, размышления о предопределенности судьбы и будущей славе. Образ время-пространство военного лагеря - это насыщенный всеми атрибутами борьбы за власть третий образ времени-пространства войны, включавший в себя фрагменты священного, публичного и частного времени-пространства. Время-пространство войны формировало «шовинистическую» психологию завоевателя и агрессивный менталитет римлян.

В отличие от времени-пространства войны, время-пространство мирной повседневности римлян находило свое проявление в идее «Рах Romana» - представлении о завоеванном, подчиненном, освоенном и романизированном мире «варваров».

Среди представлений о времени-пространстве публичной и частной жизни доминировало время-пространство государственно-правового регулирования. Оно, по мнению автора диссертации, стремилось проникнуть практически всюду, где требовались регламентации общественного сознания и поведения, навязывание воли маскировавшихся за республиканскими должностями принцепсов. Среди образов времени-пространства публичной жизни римлян нами выделяется время-пространство борьбы за власть, довлевшее над ситуациями общественно-правового регулирования мирной жизни. Важно отметить, что Тацит стал современником персона-лизации государственной власти. Принцепс, в частности, мог претендовать на управление качественными характеристиками времени, а через это - и на эмоциально-психологическое состояние подданных, поэтому время болезни императора стало восприниматься временем печали, тишины, покоя, когда любые проявления веселья осуждались или запрещались [Hist.,III,38]. Время-пространство повседневной жизни, следовательно, «окрашивается» личностью правителя, соотносится с его индивидуальным, обыденным временем. На то же указывает и факт устроения театральных зрелищ, названных по имени Августа августалиями [Апп.,1,15], и обычай переименовывать месяцы года по именам политиков: апрель был назван неронеем, «май наречен именем Клавдия, июнь - Германика» [Ann.,XVI,12]. Эти факты, по нашему мнению, являются проявлениями процесса политизации времени. Вместе с тем, происходившие с началом укрепления режима Империи сдвиги в социальной психологии римлян сделали актуальным акцент на частной жизни граждан, из которой вытеснялись республиканские ценности коллегиальности, магистратского служения обществу, коллективной ответственности за судьбу страны.

Задачей второго параграфа «Время и пространство в исто-

риософской концепции Тацита» является выяснение специфики осмысления времени и пространства Тацитом. Мы разделяем мнение Г.С. Кнабе о том, что представления Тацита о движении родной истории «отмечены печатью авторской индивидуальности и отличны от народно-мифологических форм мировосприятия», но в то же время «народно-мифологическая и литературно-философская традиции восприятия времени-это две стороны единого культурно-исторического феномена»1.

Главным ориентиром в настоящем и будущем для Тацита было республиканское прошлое. Тацит сравнивает современных ему героев с «прославленными героями древности» [Нк^З]. В прошлом находились для него главные гражданские добродетели, например, социальное равенство [Н151.Д1,38], образцы справедливого государственно-правового регулирования, поскольку предложения, обсуждавшиеся в сенате, по его мнению, обладали ббльшим весом, чем волюнтаризм императоров [Же!.,IV,8].

Сохранение традиционной римской морали, римских ценностей являлось для Тацита одним из главных предназначений исторического повествования. Время фигурировало в историософских воззрениях Тацита в виде двух противоположных тенденций: «консервативной» и «разрушающей». Для первой, «консервативной», тенденции характерна ориентация на прошлое, в котором история всегда несет определенный оттенок священности, идеализированное™. Для второго, «разрушающего», начала характерна ориентация либо на настоящее, либо на будущее; общество воспринимается как нечто изменчивое, динамично меняющееся, неустойчивое.

По мнению диссертанта, на Тацита оказывали влияние римские коллективные представления о времени как о сугубо циклическом процессе. Однако рефлексии над прошлым, напряженный поиск цели исторического повествования, противоречивые тенденции описываемых им процессов внутри Империи (прежде всего, представление о римской истории как о поступательном процессе наращивания могущества римлян в известном им мире) сделали его восприимчивым и к линейной концепции времени. Это слияние двух моделей времени воплотилось в спиральной структуре исторического времени, где память о событиях одной эпохи вписана в последующие витки, а границы витков времени размыты. Настоящее и будущее Тацит пытался конструировать в линейной перспективе.

Пространство в историософских воззрениях Тацита осмысливалось с помощью противопоставления Рима и Западу, и Востоку. Им делается акцент на идее генетического, природного (но не морального, как в предшествующие эпохи) превосходства римлян над другими народами. Он преисполнен веры в главенствующее положение римлян в покоренном им мире,

1 Кнабе Г.С. Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима// Культура Древнего Рима. Т. И. М., 1985. С. 141,142.

что, по его мнению, было предопределено божественной волей [Ann.,XIII,56]. Собирательный образ доримского Запада в его произведениях - это образ дикарей, еще не осознавших потребность в государстве и научном знании, не способных к строительству «цивилизованной» жизни [Ger.,11,33,39,45; Ann.,IV,46;XI,16]. Образ Востока у Тацита не менее варварский: Восток — это царство деспотизма и поголовного рабства, «суеверий и распущенности», многочисленных пороков и потенциальных мятежников. Данные убеждения Тацита дополняются антисемитским настроем. Историк не ставил своей целью пропаганду тотального уничтожения «чужих», но видел предназначение римлян в том, чтобы, завоевав их, сделать из них покорных слуг «народа римского», навязав им свой образ жизни [Hist., IV, 85; Ann., XII, 11; Agr., 21; Ger., 16].

В заключении подведен итог исследования и сформулированы основные выводы, в которых указывается, что содержание категорий «время» и «пространство» в сознании римлян формировалось в тесной связи с общими характеристиками их видения мира. С одной стороны, общие принципы их понимания времени и пространства являлись типичными для древних народов, но, с другой - сам ход истории римлян предопределил специфически римское наполнение восприятия ими времени и пространства своей социальной реальности. Преисполненное идеей мирового господства время и пространство войны, напряженное восприятие времени и пространства публичной жизни, рациональное осмысление координат священного - относятся к истинно римским чертам осмысления мира. Данные пространственно-временные смыслы концептуализируется с помощью хронотопа принципата. Развивая представления современников о мире, Тацит дополнил хронотоп принципата своими идеями, сделав акцент на великодержавной миссии Рима и моральной деградации римского общества.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Бутин, A.A. Прошлое, настоящее и будущее в сознании Корнелия Тацита [Текст] / A.A. Бутин // Ярославский педагогический вестник. -2011. - №1. Т. I. (Гуманитарные науки). - С. 7-12. (0,5 п.л.) (журнал включен в перечень ведущих рецензируемых научных изданий, рекомендованных ВАК РФ).

2. Бутин, A.A. Социально-исторические модусы пространства в сочинениях Корнелия Тацита [Текст] / A.A. Бутин. // Ярославский педагогический вестник. - 2011 - №4. Т. I. (Гуманитарные науки). - С. 74-78. (0,5 п.л.) {журнал включен в перечень ведущих рецензируемых научных изданий, рекомендованных ВАК РФ).

3. Бутан, A.A. Конструирование исторического пространства: ойкумена античности в представлении Корнелия Тацита II Ярославский педагогический вестник. - 2012. - №1. Т. I. (Гуманитарные науки). - С. 5156. (0,5 п.л.) (журнал включен в перечень ведущих рецензируемых научных изданий, рекомендованных ВАК РФ).

4. Бутин, A.A., Перфилова, Т.Б. Историографические аспекты восприятия пространства и времени в Древнем Риме [Текст] / A.A. Бутин, Т.Б. Перфилова // Ярославский педагогический вестник. - Ярославль, 2008.

- №4. Т. I. (Гуманитарные науки). - С. 179-184. (0,5 п.л.).

5. Бутин, A.A. Сакральное время и сакральное пространство в коллективном сознании римлян эпохи ранней Империи (по произведениям Корнелия Тацита) [Текст] / A.A. Бутин // Вопросы отечественной и зарубежной истории, политологии, теологии, образования: материалы конференции «Чтения Ушинского». - Ярославль: Изд-во ЯГГГУ им. К. ДУшинского, 2011. - С. 14-18.

6. Бутин, A.A. Рим как центр универсума в коллективном сознании римлян эпохи ранней Империи (по произведениям Корнелия Тацита) [Текст] / A.A. Бутин И Культура. Литература. Язык: материалы конференции «Чтения Ушинского». - Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, 2012. - С. 3-8.

7. Бутин, A.A. Космическое пространство в картине мира римлян эпохи ранней Империи (по произведениям Корнелия Тацита) [Текст] / A.A. Бутин // Вопросы отечественной и зарубежной истории, политологии, теологии, образования: материалы конференции «Чтения Ушинского».

- Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, 2012. - С. 3-7.

8. Бутин, A.A. Теоретико-методологические инновации в применении понятия «хронотоп» в новейшей историографии древней и средневековой ментальности [Текст] / A.A. Бутин // Вопросы отечественной и зарубежной истории, политологии, теологии, образования: материалы конференции «Чтения Ушинского». - Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, 2013. - С. 3-7.

9. Бутин, A.A. Хронотоп принципата в творчестве Корнелия Тацита: особенности конструирования [Текст] / A.A. Бутин // Культура. Литература. Язык: материалы конференции «Чтения Ушинского». - Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К. ДУшинского, 2013. - С. 218-223.

10. Бутин, A.A. Концепт «время» в историософии Корнелия Тацита [Текст] / A.A. Бутин // «Национальное достояние России»: сборник тезисов докладов участников IV Всероссийской конференции. - НС «Интеграция» - М., 2010. - С. 263-264.

И. Бутин, A.A. Коллективные и индивидуальные интенции восприятия общественного времени в Древнем Риме эпохи ранней Империи (по произведениям Корнелия Тацита) [Электронный ресурс] / A.A. Бутин //

Культура и искусство в зеркале региональных исследований. Серия «Грани науки». Вып. 1. - Барнаул, 2011.-1 электрон, опт. диск (CD-ROM).-С. 13-18.

12. Butin A. A. Concepts of «time» and «space» in the consciousness of a traditional society: innovative methodological ideas of modern scholars // European Applied Sciences. Stuttgart, 2013. - № 3 (March). Vol. 1. -P. 34-36.

Подписано в печать 23.04.2014. Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1.5. Тираж 100 экз. Заказ № 4Q6 ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» 150000, Ярославль, ул. Республиканская, 108. Типография ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» 150000, Ярославль, Которосльная наб., 44.

Текст диссертации на тему "Хронотоп принципата I - начала II в."

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ярославский государственный педагогический университет

им. К.Д. Ушинского»

04201459240 На правах рукописи

Бутин Алексей Андреевич

Хронотоп принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита)

24.00.01 - теория и история культуры

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель: Перфилова Т.Б. доктор исторических наук, профессор

Ярославль 2014

Оглавление

Введение........................................................................................3

Глава I. Время и пространство в картине мира римлян I - начала II в....25

1. Историко-культурный контекст эпохи Тацита....................................26

2. Теоретико-методологическое обоснование концепта

«хронотоп принципата».....................................................................37

3. Время в картине мира римлян эпохи принципата.................................52

4. Пространство в картине мира римлян эпохи принципата......................68

Глава II. Время и пространство как социальные детерминанты принципата I - начала II в...............................................................90

1. Время и пространство в картине мира римского социума

раннего принципата..........................................................................91

2. Время и пространство в историософской концепции Тацита.................124

Заключение.................................................................................163

Глоссарий....................................................................................171

Список сокращений.......................................................................179

Библиографический список использованных источников и

литературы..................................................................................180

Приложение 1...............................................................................196

Приложение 2...............................................................................197

Приложение 3...............................................................................198

Введение

Время и пространство - определяющие параметры существования и осмысления мира, фундаментальные формы человеческого опыта, изучение которых способно пролить свет на уникальность изучаемой культуры. Поскольку представители каждой культуры по-своему осмысливали и познавали окружающий мир, постольку их культуры приобретали неповторимый характер. Для древних цивилизаций и Древнеримской, в том числе, характерна особая специфика осмысления времени и пространства, порождавшаяся мифологическим типом мышления: их глубочайшая взаимосвязь, выражаемая в хронотопе культуры и эпохи.

Время и пространство оказывают первостепеннре влияние на конструирование картины мира, которой человек руководствуется во всем своем поведении. Эти категории запечатлены в языке, а также в других знаковых системах (в религии, искусстве, науке). Кроме того, по верному замечанию Жака Ле Гоффа, перспективность изучения времени и пространства обусловлена их концептуальностью: они одновременно являются границами и реальности, и мира воспринимаемого, и мира мыслимого1.

Исследование времени и пространства как важнейших компонентов картины мира древних римлян могло бы приблизить нас к решению проблемы сущности принципата. Попытки представить этот первый .в истории режим

'У

«политического лицемерия» без мифологизированных представлений римлян о власти, манипуляций принцепсами идеей «золотого века», которые, в свою очередь, укоренялись в римских ощущениях времени и пространства, обречены на неудачу.

Актуальность исследования определяется и тем, что она находится в русле современных научных изысканий исторической науки, ориентированной на междисциплинарный дискурс. В этой связи необходимо упомянуть об

1 Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001. С. 20.

2 Всемирная история: в б т. Т. 1. Древний мир / отв. ред. В.А. Головина, В.И. Уколова. М., 2011. С. 609-615.

основном для нашего исследования понятии «хронотоп», введенном А.А. Ухтомским в контексте физиологических исследований и вошедшем, благодаря М.М. Бахтину, в арсенал культурно-антропологических работ. «Хронотоп» в современной науке - это универсальное, интегративное понятие, под которым понимают «целостное "время-пространство"», «особый Универсум»1. В нашем исследовании принято именно это понимание хронотопа.

Проблема исследования состоит в концептуализации представлений римлян I - начала II в. о времени и пространстве через понятие «хронотоп принципата». Интегративный характер категории «хронотоп» дает возможность акцентировать целостность картины мира римлян эпохи ранней Римской империи, генерировать пространственно-временные ориентиры, представленные в наследии Корнелия Тацита. Изучение этой проблемы при помощи значимых для историко-культурной традиции свидетельств историка и мыслителя Корнелия Тацита дает возможность реконструировать картину мира римлян эпохи раннего принципата - времени конституирования режима ограниченной монархии.

Объектом данного исследования является картина мира человека

Древнего Рима в эпоху раннего принципата. Предмет исследования -

хронотоп принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита).

Экстраполируя термин «хронотоп» на сознание римлян изучаемой эпохи, мы

осознаем, что «хронотоп» - это сугубо научная абстракция, неподконтрольная

мифологическому типу мышления человека древности. Однако именно этот

концепт позволяет наиболее точно передать идею «целостности античной 2

картины мира» .

Хронологические рамки соответствуют времени жизни Корнелия Тацита (ок. 55 - ок. 120 гг.). Вместе с тем мы углубляем нижнюю границу исследования до 14 г. - начала рассмотрения Тацитом римской истории, изложенной в двух его монументальных трудах «История» и «Анналы».

' Летина Н.Н. Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (ХУШ-ХХ пп.). Ярославль, 2009. С. 8-11.

2 Кузнецова Т.Ф., Межусв В.М., Шайтанов И.О. Культура: теории и проблемы. М., 1995. С. 154.

Территориальные рамки: территории Рима, Италии, западных и восточных провинций, входивших в состав Римской империи при правивших в указанный хронологический промежуток династиях римских императоров: Юлиев-Клавдиев, Флавиев, первых представителей династии Антонинов.

Материалом исследования послужили следующие нарративные источники:

1. Исторические сочинения Публия Корнелия Тацита1:

- «Малые» произведения Тацита: «Жизнеописание Юлия Агриколы» (написанное в 97-98 гг.), историко-этнографический трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии», или просто «Германия» (98 г.), «Диалог об ораторах» (между 102 и 107 г.).

- «Крупные» исторические работы Тацита: «История» (между 101 и 109 г.) и «Анналы» (после 111 г.).

2. Дополнительные источники2:

- Гай Светоний Транквилл: «Жизнь двенадцати цезарей (119-122 гг.);

- Гай Саллюстий Крисп: «О заговоре Катилины», «Югуртинская война» (44-40 гг. до н.э.).

- Вергилий: «Энеида» (между 29 и 19 г. до н.э.).

Одной из главных тем сочинений Публия Корнелия Тацита являлись размышления о взаимоотношения римлян и завоеванных ими народов, что помогает пролить свет на важный аспект восприятия «чужого» пространства и самим историком, и жителями Рима. Как в «Германии», так и в «Агриколе» содержится множество подтверждений «испорченности» римских нравов, что дало повод Тациту искать идеал будущего римского государства в прошлом. Идеи, высказанные в «Диалоге об ораторах», также базируются на столкновении идеалов прошлого и реалий настоящего. Представляя различные

1 P. Cornelii Taciti. Historiarum // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiac, i 846; P. Cornclii Taciti. Annalium // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus I. Lipsiac, 1846; P. Cornelii Taciti. Iulii Agricolae vita // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiac, 1846; P. Comelii Taciti. Gcrmania // P. Cornclii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiac, 1846; P. Cornelii Taciti. Dialogus de oratoribus // P. Cornelii Taciti. Opera Quoad extant. Tomus II. Lipsiac, 1846.

2 Саллюстий. О заговоре Катилины / пер. В.О. Горенштейна // Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981; Саллюстий. Югуртинская война / пер. В.О. Горенштейна // Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981; Светоний Транквилл, Гай. Жизнь двенадцати цезарей // Гай Светоний Транквилл. М., 1993; Вергилий. Энеида / пер. с лат. С. Ошерова. М., 2001.

социальные группы римского общества, ораторы транслируют спектр мнений об идеальном государстве, общественной морали, политических ценностях. Кроме того, в этом произведении содержится информация о времени и пространстве публичной жизни I - начала II в.

Основное содержание сохранившихся книг «Истории» Тацита состоит в изложении борьбы политических группировок, сложившихся во второй половине I в. Описанные Тацитом события гражданской войны 68-69 гг. заставляют его рефлексировать над прошлым и настоящим Рима, поэтому именно при работе над «Историей» начали формироваться его историософские взгляды. Сюжетные линии «Анналов» также существенно обогащают наши представления о времени и пространстве войны и мира, а также публичном времени и пространстве. Но, в отличие от «Истории», в этом произведении важную роль играют отступления, посвященные римской или местной мифологии, дополняемые характерными для того времени географическими данными, сведениями по истории отдельного народа или города, а также собственными размышлениями Тацита. Вместе с этим, римская повседневность, частная жизнь римлян меньше привлекали его внимание, поэтому он не может являться единственным и исчерпывающим информатором о вопросах времени и пространства обыденной римской повседневности, частной жизни своих соотечественников. Эта особенностей сочинений Тацита делает востребованным произведение Светония «Жизнь двенадцати цезарей».

В «Анналах» Тациту удалось окончательно оформить свои рассуждения о сущности императорского режима: моральная деградации власти и разрушение былой полисной солидарности воспринимаются им как сущность, основа принципата, что наталкивает историка на неутешительные выводы о регрессивном движении римской истории, и это сближает его рассуждения с концепцией римской истории, изложенной Саллюстием. В обоих крупных сочинениях Тацита содержится значительное количество указаний на сюжеты, относящиеся к эпохе мифологизированного прошлого, значение которой для римлян помогло определить обращение к «Энеиде» Вергилия.

Цель данной работы заключается в исследовании хронотопа принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита). Цель исследования конкретизируется в следующих задачах:

1. Теоретически обосновать содержание термина «хронотоп принципата».

2. Выявить особенности картины мира римлян I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита) в аспекте их представлений о времени и пространстве.

3. Исследовать время и пространство как социальные детерминанты принципата I - начала II в. (по произведениям Корнелия Тацита) в соответствии с бинарными оппозициями: «священное - профапное», «военное — мирное», «публичное - частное».

4. Проанализировать историософские воззрения Корнелия Тацита в аспекте категорий «время» и «пространство».

Методология исследования. Междисциплинарный характер исследования, связанный с изучением времени и пространства в картине мира римлян I - начала II в., обусловил использование ряда общенаучных методов, основанных на анализе, синтезе, сравнении, классификации и типологизации. Среди исторических методов важное место принадлежит историко-системному, историко-генетическому методам. В работе актуализированы также и метод компаративного анализа, метод конструирования, метод текстологического анализа.

Главным методологическим ориентиром для нас являются подходы к изучению прошлого человечества, характерные для «новой» культурной истории (Ж. Ле Гофф, А.Я. Гуревич, Ж. Дюби, А.Л. Ястребицкая). Именно «новая» культурная история, по мнению Ю.Л. Бессмертного, «представляет направление интегративного анализа прошлого, отличающееся установкой на изучение представлений и мотивов человеческого поведения, взятых во взаимосвязи со всеми элементами и сторонами социальной системы»

1 Бессмертный Ю.Л. Историческая антропология сегодня: французский опыт и российская историографическая ситуация // http://cmb.rsuh.nl/article.html7icN57958.

К числу значимых теоретико-методологических оснований нашего исследования принадлежат:

- культурологическая и антропологическая концепции истории культуры (А. Буро, Ж. Ле Гофф, А.Я. Гуревич, Ж. Дюби, Т.Ф. Кузнецова, В.Н. Топоров, Й. Хёйзинга);

- философское осмысление феноменов культуры (Я.Э. Голосовкер, Е.А. Ермолин, М.С. Каган, Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский);

- понимание личности как субъекта ценностного осмысления действительности, в том числе и в античную эпоху (Т.С. Злотникова, Г.С. Кнабе, С.Л. Утченко, H.A. Хренов, Е.М. Штаерман);

- психология масс (С. Московичи, X. Ортега-и-Гассет).

Труды, составляющие степень разработанности проблемы, были разделены на две группы: время и пространство в научной традиции и эпоха, жизнь и творчество Тацита.

I. Время и пространство в научной традиции.

1. Труды, посвященные осмыслению категорий «время» и «пространство» в философии, истории, психологии и культурологии.

Время и пространство являются стержневыми категориями философских трудов, посвященных изучению научных картин мира (Д.М. Ахундов, П.П. Гайденко, Д.Н. Замятин, А.Н. Лой, Т.П. Лолаев, И.М. Меликов, A.M. Мостепаненко, А.И. Осипов, В.И. Свидерский)1. Дефиниции времени и пространства как «абстрактных континуумов», являвшихся формами координации объектов, явлений, состояний, диссонируют с содержательностью, конкретностью, образностью, метафоричностью

1 Ахундов Д.М. Проблема прерывности и непрерывности пространства и времени. М., 1974; Гайденко П.П. Время и вечность: парадоксы континуума // Вопросы философии. 2000. №6. С 110 - 136; Замятин Д.Н. Культура и пространство: моделирование географических образов. М., 2006; Лой А.Н. Социально-историческое содержание категорий «время» и «пространство». Киев, 1978; Лолаев Т.П. Что такое время? // Вестник Российского философского общества. 2004. №1. С. 141-145; Он же. О «механизме» течения времени// Вопросы философии. 1996. №1. С.51-56; Он же. О некоторых методологических принципах исследования исторического времени // Философия и общество. 1998. №6. С. 144-169; Меликов И.М. Время в культуре // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1999. №2. С. 72 - 96; Мостепаненко A.M. Пространство и время в макро-, мега- и микромире. М., 1974; Осипов А.И. Пространство и время как категории мировоззрения и регуляторы практической деятельности. Минск, 1989; Свидерский В.И. Пространство и время. Философский очерк. М., 1958.

пространственно-временных параметров донаучных картин мира, созданных обладателями мифологического типа мышления (И. П. Вейнберг, Г. С. Кнабе, А. В. Подосинов, В. Н. Топоров)1.

При верификации мифологического типа мышления римлян мы отталкивались от его понимания представителями семиотического и мифолого-структуралистского подходов к истории культуры (Э. Кассирер, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров)2, элиминируя теорию мифотворчества и ограничиваясь лишь выявлением, изучением, упорядочением существенных особенностей, свойственных пространственно-временным представлениям римлян. Подобный опыт исследования и мифологического типа мышления, и донаучных картин мира предложен И.П. Вейнбергом, А.Я. Гуревичем , Г.С. Кнабе.

В ходе исследования темпоральных представлений античности А.Ф. Лосев4 обосновал существование в античном сознании мифологического, эпического и классически-полисного времени. Пространственно-временной синкретизм античности стал актуальным проблемным полем А.Ю. Ашкерова5.

Важными для нас являются исследования М.А. Барга, И.М. Савельевой, A.B. Полетаева6, где время и пространство представлены как категории исторической науки.

Историками ментальностей проведена работа по выделению видов времени и пространства: священного времени и пространства (C.B. Бабкина, Н.

' Вейнберг И.П. Человек в культуре Древнего Ближнего Востока. М., 1986; Он же. Пространство и время в модели мира ветхозаветного историописца // Народы Азии и Африки. 1990. №6. С. 76-84; Он же. Рождение истории. Историческая мысль на Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н.э. М., 1993; Кнабе Г.С. Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима // Культура Древнего Рима. Т.П. М., 1985. С. 108-166; Подосинов A.B. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М., 1999; Топоров В.П. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1994.

2

Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2: Мифологическое мышление. М., 2001; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 3-е изд. М., 2000; Он же. От мифа к литературе. М., 2001; Топоров, B.II. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1994; Он же. Мировое дерево: универсальные знаковые комплексы. T. I. M., 2010.

3 Гуревич А.Я. Время как проблема истории культуры // Вопросы философии. 1969. №3; Он же. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М., 1984. С. 105-114.

4 Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991; Он же. Античная философия истории. СПб., 2001; Он же. Античный космос и современная наука // Лосев А.Ф. Бытие - имя -космос. М., 1993.

5 Ашкеров А.Ю. Политическое пространство и политическое время в античности // Вестник МГУ.