автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественная антропология Ф.Сологуба

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная антропология Ф.Сологуба"

На правах рукописи

Боснак Дмитрий Владиславович

• (

Художественная антропология Ф. Сологуба: лирика и роман «Мелкий бес»

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород 2006 г.

Работа выполнена на кафедре культурологии, истории, русской литературы и древних языков Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова.

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Наталья Васильевна Живолупова

доктор филологических наук, профессор Натан Давидович Тамарченко

кандидат филологических наук Александр Анатольевич Алексеев

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Г 4

Псковский государственный педагогический университет им. С.М. Кирова

Защита состоится » октября 2006 г. в /¥.'00 на заседании диссертационного совета К.212.091.01 при Коломенском государственном педагогическом институте по адресу: 140411 г. Коломна Московской области, ул. Зелёная, д. 30, ауд. 402.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Коломенского государственного педагогического института.

Автореферат разослан С&иТЯ^Я. 2006 г.

Учёный секретарь Лх л]) кандидат филологических наук

диссертационного совета АЛО. Степанова

/Я Об?

В центре художественного творчества Ф. Сологуба — остро поставленная проблема бытия (как экзистенции, в современном философском понимании) отдельного человека, личности. Художественный мир Сологуба строится на изображении не «объективного» бытия, а целостногр мироощущения человека, через реальность бытия которого дан этот мир.

Единство человеческого мироощущения обусловливает единство.худо-

жественного метода, акцентированное самим Сологубом и нашедшее соз-

... • .

» нательное воплощение в его творчестве, предполагая .наличие существ,ен-

ных структурно-смысловых соответствий меяеду отдельными текстами ав-^ тора, в результате чего ни один из них не может быть адекватно интерпре-

тирован вне этого художественного единства.

Актуальность диссертации обусловлена необходимостью исследовать воплощенные в лирике и романе «Мелкий бес» принципы художественной антропологии Ф. Сологуба в их внутренней системности, что ранее по тем

' ' " { " ' ' ' ' , I С £

или иным причинам оставалось за пределами изучения творчества поэта.

Исследование творчества Сологуба сосредоточивается в основном на изучении контекста, в котором возникает философско-эстетическая программа поэта и осуществляется его художественная практика.. При всей значимости такого подхода нельзя не отметить его неполноту, поскольку он не учитывает внутреннее движение художественной мысли автора^не ' сводимое к его творческой эволюции.

На наш взгляд, контекстуальные исследования, берущие, за основу .видение сологубовского творчества извне - из литературного, философского, мифологического, биографического и др. контекстов, - дол^шы быть дополнены исследованием внутренней структуры произведений автора..

Анализ системы воплощённых в художественном произведении, смыслов может основываться, на наш взгляд, только на исследовании внутреннего для этого произведения человеческого бытия - бытия герря.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ 3 БИБЛИОТЕКА

С.-Петербург ОЭ 20с£акт^Ь

«Вггутренний мир художественного произведения» (Д.С. Лихачёв) каждым своим моментом приобщён к познавателько-этической реальности героя, кото'рая и овублтМваетсьтспову^й'цететносЯь'Угого мира.

«ЙоЗна^аТеЛь^о-этйчсский койт'ёкст ^ерояу»' (М'.М<! Бахтин) есть художественно воссозданное бытие человека, То есть герой, увиденный изнутри художёШШю'го мира, обнаруживаемся как человек. Поэтому анализ Хронотопа, мотибнЬй, образной, мйфопоэтической и иных систем произведения,' его жанровой и философско-эстетйческой специфики как моментов худозкёстёенйого высказывания должен исходить из дескрипции смыслов и структур специфически челобеческого существования, прежде всего, с точки зрения его «незавершимосТй» (либо значимого отсутствия таковой) как его основной характеристики.

Задачи работы не предполагают анализ лирики и романа как отдельных художественных явлений, так же как и анализ всех связывающих их струк-турнб-смыслойых Комплексов. Проблема становления романного жанра в творчестве Сологуба также находится за пределами проводимого анализа.

' В работе исследуются соотносимые между собой художественные системы лирики' и романа «Мелкий бес» с точки зрения их «ценностного центра» (М.М. Бахтин) - героя, художественно: воплощающего авторское ввденйе человека-. Именно такой анализ позволяет понять принципы художественной антропологии Сологуба в их внутреннем единстве.

Разработанность проблемы. В настоящее время отмечается возрождение филологического интереса к творчеству Ф. Сологуба. Вместе с тем пока можно говорить лишь о фрагментарном исследовании самых известных текстов Сологуба с точки зрения некоторых характерных аспектов его поэтики и мифопоэтики.

Лирика как целостное явление оказывается одной из наименее изученных областей творческого наследия автора. Основным предметом научно-

го анализа остаётся литературный и философский контекст лирических произведений поэта (С.Н. Бройтман, А.Н. Губайдуллина, М.И. Дикман, Н.П. Дмитриев, М.М. Павлова, В.В. Сергеев, Е.С. Bristol). Исследовашге внутренней динамики}тем и образов, формирующих целостность художественного мировоззрения Сологуба и облика его лирического героя, носит обобщенный характер и остаётся на периферии исследовательской мысли.

Безусловно, объектом самого многостороннего анализа остаётся роман «Мелкий бес». Литературоведческие исследования, посвящённые роману, затрагивают проблему художественной антропологии лишь косвенно, также сосредоточиваясь в основном на сравнительном изучении. Этот подход осуществляется прежде всего в форме интертекстуальиого анализа, щ-следующего произведение Сологуба в культурном контексте (С.Н. Бройтман, Н.А. Горских, Б. Григорьева, Л.В. Евдокимова, З.Г. Минц,>Н.Г. Пус-тыгана, М.И, Дикман, М.М. Павлова, Л. Пильд, Л. Силард, Л. Спроге, Н. Утехин, E.W. Clowes, Е. Laursen, U. Schmid).

Сравнительное изучение взаимодействия сологубовских текстов на уровне поэтики и тем более архитектоники предпринималось редко, и посвящённые этой проблеме работы1 немногочисленны и в совокупности; не дают целостного представления о художественном методе Сологуба. ^

Можно назвать несколько работ, где проблема героя в произведениях Сологуба становилась основным предметом исследования2. Однако анализ

1 Гарабан, Д. К поэтике повествовательной и драматической модели мира К рой&не' и пьесе «Мелкий бес» // Студия Руссика [Будапешт], 1979, т. 2; Герасимов, Ю.К; б Жанровых транспозициях тексто в творчестве Ф. Сологуба // Русский модернизм. Проблемы текстологии. СПб., 2001; Павлова, М.М. «Одиночество» и «Об одиночестве!) Ф.К! Тетерникова: ранняя поэма и психофизиологический очерк Федора Солона //НовЬ'е литературное обозрение.-2002.-№55. ю'■<,■■

2 Виноградова, Е.А. Автор-гсрой-читатель в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес». Автореф. дисс...канд. филол. наук: 10.01.01 -М., 1998; Губайдуллина, А.Н. Поэзия'Федора Сологуба: принципы воплощения авторского сознания. Автореф. дисс...кайд.фйлол. наук: 10.01.01 - Томск, 2003; Козарезова, О.О. Концепция мира и человека в творчестве Ф.К. Сологуба. Автореф. дисс...канд. филос. наук: 24.00.01 - Москва, 1997 - ДаШШ

глубинных оснований поэтики й'архитектоники произведений Сологуба в их обусловленности его "философско-эстетическими представлениями о человеке далек от завершения.

Художественные'прйр^ципът'вбс&зйат^человеческого существования в творчестве Сологуба3, также как и проблема соотношения художественного смысла лирики и романа «Мелйий бес»4 не ставились ещё в качестве центральных исследовательских задй й отмечаются эпизодически, в форме попутных наблюдений и заметок. ,

В обширной прижизненной критике (А. Белый, A.A. Блок, В.Я. Брюсов, Н.С. Гумилёв, А. Горнфельд, Р.В. Иванов-Разумник, В. Ходасевич, Л. <

Шестов, И. Эренбург и др.) эксплицируется обусловленный сологубовским восприятием мира и человека философский и художественный смысл произведений поэта. Разработки этих авторов в значительной мере сделали возможным подход к исследованию художественной антропологии Сологуба.

Объектом исследования является творчество Ф. Сологуба - лирика (1879-1908) и роман «Мелкий бес» (1892-1902).

Предмет исследования - взаимосвязанные аспекты поэтики и архитектоники лирики Ф. Сологуба и романа «Мелкий бес», конституирующие концепцию человека в творчестве писателя.

работа имеет отчетливую культурологическую направленность; Колобаева, JI.A. Концепция личности в русской литературе XIX - XX вв. М.: Йзд-во МГУ, 1990.

3 Впервые проблема специфически человеческого существования в отношении героя романа «Мелкий ёес>> была поставлена Д. Грин (Greene, D. Insidious Intent: An interpretation. of Fcdor Sologüb's The Petty Demon. Slavica Publishers, Inc., 1986). Результаты этого исследования способствовали постановке ряда исследовательских проблем в нашей работе.

Среди наиболее интересных заметок следует отметить предпринятую О. Дарком попытку комментирования романа «Мелкий бес» с точки зрения его связи с лирикой (Дарк, О. Комментарии // Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Роман, рассказы М„ Правда, 1989). Однако в силу специфики жанра комментария эта работа не обладает достаточной полнотой.

Цель работы — выявление и анализ соотносимых принципов художественного воплощения в лирике и романе «Мелкий бес» философско-эстетических представлений Ф. Сологуба о человеке.

Цель обусловливает основные задачи работы:

1) исследовать соотносимые формы художественного воплощения неполноценности человеческого существования в лирике и неполноцен-

* ности человека в романе «Мелкий бес»;

2) исследовать формы отражения мотивной структуры лирики в систе-\ ме мотивов романа «Мелкий бес»;

^ - ...ИЛ!

3) проанализировать принципы взаимодействия автора и героя в романе «Мелкий бес» с точки зрения их роли в формировании художественного пространства романа;

' .' ■ .г»

4) проанализировать смысл судьбы лирического героя и трансформацию этого смысла в сюжетной судьбе героя романа «Мелкий бес».

Методологическая основа работы. В качестве основного метода используется феноменологический подход М.М. Бахтина, позволяющий исследовать художественную систему произведений Сологуба с точки зрения

■■ ! ЧЧС

её «ценностного центра» - человека. Вместе с тем теоретические положения М.М. Бахтина осмысливаются в диалоге с исследователем, что обусловлено необходимостью достижения конкретных исследовательских целей, исходя из внутренней специфики произведений Ф. Сологуба.

"Г. , ; . . .

В работе используются также методологические данные исследований С.Н. Бройтмана, Б.М. Гаспарова, Г.Д. Гачева, Л.Я. Гинзбург, Р. Ингардена, Б.О. Кормана, Г. Лукача, Б.А. Успенского, ОМ. Фрейденберг.

' ,7 г

Научная новизна. Принципиально новое в работе - выработка целостного видения не исследованных ранее или исследованных вне системной

целостности аспектов поэтики и архитектоники Сологуба,-раскрывающих принципы его художественной антропологии с точки зрения смысловых «корреляций» художественных-систем лирики и романа «Мелкий бес». •

Данный подход позволяет выявить в конституировании Сологубом архитектоники человека - посредством мотивной структуры, сюжета -и образности - новые закономерности, вскрывающие смысловые связи внутри текстов и между произведениями автора.

Положения, вьшосимые на защиту:

1. Феномен неполноценности существования человека, который может бьггь эксплицирован как внутренняя неспособность участвовать в жизни, - центральная тема лирики Сологуба. Неполноценность существования лирического героя раскрывается посредством ряда мотивов: одиночества, томления, стремления к «иному», мечты, смерти и др.

2. Человек в художественном мире лирики Сологуба наделён способностью осмысливать собственное бытие. Эта способность лирического .героя обусловливает основную- коллизию в лирике Сологуба -между осознанной героем неполноценностью собственного существования и его стремлением к идеальному бытию - и конституирует анти. номичность как лейтмотив образа лирического героя.

3. Художественное пространство романа «Мелкий бес» создаётся Сологубом как «раздробленный» мир, где герой не способен осмысливать совершаемое им зло, поскольку . нравственный смысл внеположен его сознанию и выражен в слове трансгредиентного миру героев повествователя.

4. Бытие героя в романе «Мелкий бес» художественно реализуется как его ценностная деградация, связанная с бессознательным стремлением преодолеть жизненность и приобщиться к отвлечённой от жизни области эстетического или социального бытия. Ценностная деградация

личности героя конституирует внутренний смысл его сюжетной судьбы в системе романа. ........-

Практическая значимость, работы. Выводы, сделанные в исследовании, Могут быть использованы в лекционных курсах по истории (русской литературы Серебряного века, спецкурсах, семинарах, а также могутстать основой других философских и литературоведческих исследований. •.ч •

... , ..-,-„, .г.я

Апробация работы. Материалы, составившие основной 'кОрпус-дне-'Сертационного исследования, были представлены и обсуждались-йа международных й всероссийских научных конференциях: «РоссийскЬе славяг новедение в начале XXI в.гзадачй и перспективы развития» (Мйсква,-:РАН, 2003), «Филологические традиции в современном литературКом^й '"лингвистическом образовании» (Москва, 2003), «Проблемы 'Литературойеде-ния XX века» (Северодвинск, 2003), «Жизнь провинции как феномен ьцуь ховности» (Нижний Новгород, 2003, 2004); «Грехнёвские чтения»:(Нйж~ ний Новгород, 2003/ 2004, 2005), на VII, VIII, X нижегородских сессиях молодых учёных («Голубая Ока», Нижегородская область, 2002, 2003, 2005) и на1аЛи отражение в 12-публикациях. ■ • «

Структура работы обусловлена целями и задачами ■ исследований. Диссертация состоит йз введения, двух глав, заключения и списка Лйтера-

ХурЫ. ■ . ..'>>•,!'■

Содержание работы л .. ■ л

Введение состоит из двух разделов. ' '

В первом разделе введения обосновываются актуальность и новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость, фиксируются

цели и задачи работы, предмет и объект изучения, формулируются выносимые на защиту положения.

-Во вШроМ рйзделе введения определяется применительно к целям работы понятие «герой» и устанавливается его связь с понятием «человек»."

Термин «герой» следует определись как образ человека в художественном произведении. Вследствие такой трактовки утверждается двуплано-вость реализации героя: план эстетической и план познавательно-этической реальности.

Безусловно, план эстетической реальности, где каждое проявление героя не'случайно, а худйжественно мотивировано, доминирует;1 герой'Исчерпывающе помещён в рамки «завершённого» художественного целого произведения. ; • ■ •' ■ 1 ■

Вместе с тем произведение является художественным, лишь когда выражает в себе ценностно значимые моменты человеческой жизни. Важнейшим её атрибутом является сознание, и поскольку художественное произведение возможно только при взаимодействии двух сознаний - автора и героя, герой должен воплощать в себе хотя бы возможность иной по отношению к автору рефлективной структуры человеческого бытия.

В художественном высказывании герой, в отличие от реального человека, стоящего вне текста, выражается системой мотивов, что является основным условием его эстетического «завершения» и оформления.

Система мотивов в произведении художественного словесного творчества существует в динамике - как «текучесть» смысла, бесконечное его приращение и изменение. На наш взгляд, именно такая трактовка мотива может отвечать исследованию человека, в перспективе его становления, обусловленного, в свою очередь, его принципиальной несамотождествен-ностыо.

В первой главе диссертации — «Образ человека в лирике Ф. Сологуба» — исследуются принципы художественного воплощения существования человека в лирике Сологуба. (

В первом разделе первой главы - «Неполноценность человеческого существования в образе лирического героя» - исследуются основные формы художественного воплощения неполноценности существования человека, раскрывающие смысл этого феномена в системе сологубовской лирики: внутренняя антиномичность как лейтмотив образа лирического героя, конфликт наличного и желаемого, мотив стремления к «иному» миру,

. .о j,

проблема познания и мотив самоотчуждения, образ мечты.

Феномен неполноценности существования человека в лирике Сологуба может быть определён как его внутренняя неспособность участвовать в жизни. Однако собственная недостаточность осознана лирическим героем, поэтому в ситуации неполноценности существования героя вместе с тем нельзя говорить о неполноценности самого героя.

Неполноценность существования лирического героя выявляется прежде всего как раздробленность его существования, обусловленная имманентностью существу героя всей противоречивости и несистемности мира (напр., «Чем строже себя наблюдаю...», 1887). Внутренняя антиномич-

.'■> Г:... •• .

ность лирического героя исключает возможность реализации всякого помышления в поступке, преображающем действительность бытия героя.

Мотивированное его несамотождественностыо 'стремление преодолеть

. ' у-.' '/'''>

наличное приводит человека в лирике Сологуба к острому противоречию между действительным и желаемым (напр., «Кто дал мне это тело...», 1896). Невозможность разрешения этой коллизии обусловлена тем, что ге-

' ' •••■и

рой стремится не к усовершенствованию наличного, а к преодолению его сплошь - он желает перестать быть собой и стать другим. Он не приемлет полноты бытия: полнота и полноценность существования для него принципиально не тождественны.

■ Полноценность существования человека в лирике Сологуба связана с образом «иного» мира, парадоксально невозможного и принципиально недостижимого. Закономерно .возникает мотив забвения «здешнего» мира (см. цикл «ЗвездаМаир», 1898). , , ',,

•Невозможность достижения, «нездешнего» мира в силу имманентности всего «земного» существу лирического героя обусловливает его ощущение мучительности существования, выраженное в мотиве томления (напр., «Блажен, кто пьёт напиток трезвый...», 1894; «Предметы предметного мира...», 1903).

Поскольку реальность бьггия не обладает в художественном, мире Сологуба безусловной ценностью, отсутствует познавательный интерес лирического героя по отношению к ней. Познавательный акт героя неизбежно направлен на себя как более «богатую», реальность. Однако осознание присущего миру и людям зла в себе приводит к расколу в сознании героя и его само.ртчуждению. Мотив неприятия мира осложняется мотивом неприятия, ¡рерорм себя как части этого мира (напр., «Ангел мечты полуночной...», 1895).

Отказ лирического героя от самореализации в мире и его стремление к осуществлению представлений об идеальном обусловливают мотив «мечтательности». Мечта в. лирике Сологуба - це проявление объективного бытия в форме визионерского акта, а результат автономной деятельности воображения человека; мечта сплошь конституируется в сфере субъективности героя (напр., «В томленьях жизни несчастливой...», 1892).

Как следствие, образ мечты в лирике Сологуба ценностно неоднозначен. Даруя герою забвение «земного» мира, мечта одновременно приводит его к разрыву с наличным миром, делает ценную для него реализацию в воображении вместе с тем условной, «неживой» (напр., «Приучив себя к мечтаньям...», 1895; «Там тишина с мечтой сплеталась...», 1898).

В экспликации неполноценности существования человека в художественном мире лирики Сологуба особую значимость имеет проблема одиночества. Возникает необходимость отдельного анализа данной проблемы. Во втором разделе первой главы - «Проблема одиночества лирического героя» - проблема одиночества лирического героя исследуется в её связи с образом «другого», проблемой зла, проблемой любви, с мотивами страсти, томления, >(V

Тема одиночества лирического героя Сологуба реализуется,, прежде всего ..как мотив отчуждения от людей, обусловленного непризнанием гег роем объективной возможности ценных отношений с ними (напр., «Бьггь^с людьми - какое бремя!..», 1898). Стремление героя избежать глубинно.человеческих взаимоотношений приводит к тому, что в лирике Содогуба «другой» неизбежно «вытесняется» из реальности бытия,, не является цен: ностно, оптически и психологически равноценным лирическому _г,ерою., , Это становится очевидным при анализе способа художественного, (освоения Сологубом феномена любви. , ... .,

Осуществляемая в «здешнем» мире любовь не может быть полояш-тельно воспринята в ¡лирике Сологуба: образ «земной», любви всегда сопровождается взаимно (эквивалентными мотивами сграсод и сэдэадания.; Поэтому лирический герой стремится избежать «одержания» земным , чувством (напр., «Любовь», 1893; «Мелькающие годы...»,J897). i)( г

Возлюбленная лирического героя («невеста») сплошь помещена в,сферу идеального, искусственно конструируемую в его воображение, .и лишена бытийного статуса (напр., «Слышу голос милой...», 1900). Ора.ценна для героя не как воплощение женского,. а как трансцендентный символ полноты совершенства - не жизненности. Отсюда — отсутствие в её образе выразительно женских черт, что художественно сближает образ возлюбленной с образом «тайного друга» или «ангела». Закономерно .и воспроизведение мотива забвения мира в фабуле имагинативной встречи ли-

рического героя с «нерестой»/«другом» (напр., «Над усталою пустыней...», 1898).

Вместе с тем локализация «невесты» в «ином» мире приводит лирического героя к осознанию невозможности встречи с ней в действительности его бытия, что раскрывается через мотивы бессилия и томления, выражающие ощущение остсцтщности и абсолютного одиночества (напр., «Ты в стране недостижимой...», 1901; «Безотрадно тебя полюбя...», 1895).

Образу идеальной «невесты» в художественной системе лирики Сологуба ценнрсщо противопоставлены образы Недотыкомки («Недотыкомка серая...», 1899) и Лиха («Лихо», 1893), символизирующие «одержимость» героя ^характерен мотив преследования его этими демоническими персонажами) феноменальным бытием (Недотыкомка) и.собственной несчастливой судной (Лихо). Возникает мотив одиночества героя в мире случайного и временного «земного» бытия.

Вместе с тем невозможность совершенного выхода за пределы «земного» бытия лирическим героем обусловливает необходимость преодоления им отчуждения от реального мира.

Во-первых, формой приобщения к наличному бытию является ощущение лирического героя Сологуба со-бытия с природой. Природа, в которой отсутствует сознание, не может порождать зло. Однако она не может быть непосредственно ценной, «незыблемой» действительностью в художественном мире сологубовской лирики, поэтому лирический герой не м.ожет полностью раствориться в природной стихии и отказаться от собственной личности для природы (напр., «Подымаю бессонные взоры...», 1896).

Во-вторых, способом преодоления внешней раздробленности мира и проистекающей отсюда его антиномичности является соединение различных проявлений мира вокруг единственного бытийного центра - «Я» лирического героя, который приемлет всю полноту множественного бытия,

преодолевая его собственной единственностью (напр., «В последнем свете злого дня...», 1903).

Однако ни один из способов преодоления отчуждения от мира и людей не приводит лирического героя к безусловному приятию наличного бытйя. В этой связи актуализируется проблем^ смерти как попытки' преодолеть «одержимость» неполноценным существованйем. ■ '

В третьем разделе первой главы - «Оппозиция жизни и смерти в художественной системе лирики» - исследуются принципы художественного воссоздания в лирике Сологуба феномена смерти как способа преодоления жизненности человека.

Оправдание смерти лирическим героем обусловлено желанием уничтожить зло, порождаемое жизнью и обнаруживающееся в его собственном причастном жизни существе (напр., «О владычица смерть, я роптал на тё-бя...», 1897). '

Вместе с тем перспектива смерти осмысливается героем исключительно изнутри собственной жизни, приобретающей в художественном мире лирики незавершимую длительность. Герой Сологуба одержим не стремлением к смерти, а идеей смерти, в силу чего смерть принципиально невозможна как событие его жизни - это «безысходно» желаемое состояние.

Поскольку смерть в сологубовской лирике - лишь мечта о смерти, её образ сближается с образами «иного» мира, «невесты» - всего «невозможного», что позволит герою перестать быть самим собой. Отсюда - объединяющая эти образы система мотивов: мотив томительности бытия, мотйв забвения («безгрёзного сна»), тишины, далёкой возлюбленной и т.д. (напр., «Если трудно мне жить, если больно дышать...», 1898; «Любовью'лёгкою играя...», 1901).

Незавсршимость существования лирического героя обусловлена не только невозможностью перехода мечты в реальность, но и противодейст-

вием внутренней, бессознательной природы героя, сопротивляющейся смерти (мотив страха перед смертью) (напр., «Я душой умирающей...», 1895; «Неустанное в работе...», 1902).

Преодоление длительности единственной жизни героем не избавляет его от существования. Отказ'от исторической уникальности собственного бытия заставляет его переживать бесконечный ряд последовательных воплощений, идентичных по своей внутренней структуре (см. цикл «Личины переживайиЙ»'-в сб. «Пламенный круг», 1908).- Достигаемая героем вечность оказывается «дурной», не освобождает его от существования даже посредством смерти. .

Во второй главе диссертации - «Образ человекам романе ¿'Мелкий бес"» - исследуются принципы художественного воссоздания Сологубом образа'человека в романе «Мелкий бес», анализируются смысловые «сопряжения» между образом лирического героя и образом человека в художественной системе романа. -

В первом разделе второй главы — «Жизненная неполноценностьгеро-ев и система авторских оценок» - определяется смысл жизненной неполноценности героя в романе и исследуются формы раскрытия его неполноценности о точки зрения авторского отношения к нему. •

Жизненная ущербность героев романа Сологуба обусловлена их «бедным» сознанием: в их сознании не возникает никакого ценностного «зазора», который- бы препятствовал их внутренней «завершённости». Самотождественность героев, выступающая противоположным полюсом трактовки бытия человека как «живой процессуальности, динамической и .открытой реальности»5, выражается в их редуцированности к чистой физической

5 Тузоаа, Т.М. Экзистенция // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, я дополн. - Ми.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. С. 1214

наличности, что обусловливает их неспособность быть субъектом рефлексии. ' И вместе с тем «обеднение» сознания героев процессуально - задано в романе как фабула. Персонажи занимают переходную ступень во всеобъ-' емлющем процессе деградации, воссозданном в романе. "

Анализ взаимодействия автора и героя в романе «Мелкий бес» позволяет выделить в его художественной системе две основные формы реализа-' ции автора в отношении к герою:

«Автор-творец» как субъект художественного дискурса, организующий специфическое изображение человека в романе. "

Повествователь как не эквивалентный автору-творцу эксплицированный субъект повествования и авторской оценки.

Образ повествователя в системе романа создаётся Сологубом как компенсация «бедного» сознания героев - в нём воплощается нереализованный в них «избыток человечности» (М.М. Бахтин). Повествователь после-' довательно занимает в системе романа по отношению к герою ряд позиций, в каждой из которых ценностно противостоит ему:

1. Невозможность прямого изображения внутреннего мира героя в романе «Мелкий бес» восполняется введением ценностной позиции повествователя в приёме несобственно-прямой речи.

2. Несовпадение смысловых векторов героя и повествователя обнаруживается при эксплицировании повествователем истинных побуждений героев и указании на иллюзорность осмысления ими действительности, что требуется для сохранения ясной смысловой перспективы для читателя.

3. Данная позиция повествователя по отношению к герою представляет собой совокупность целого ряда ценностных установок, максимально субъективно артикулированных в системе романа, что делает возможным определение потенциального выразителя каждой ценности, например: по-

зиция ортодоксального христианина, иронически настроенного критика, «эстета» рубежа веков и т.д.

Общий смысл этик позиций,- воплощающих авторскую интенцию, -■экспликация системы подлинных ценностей в противоположность ложным представлениям героев о себе.и мире. -

• - . Можно говорить о смысловых «сопряжениях» между образом человека в лирике Сологуба и в его романе... . ^

Конституирование эпического пространства.локализует отдельные качества, соединённые,в личности лирического героя, в не совмещаемых ценностных позициях в художественной, мире романа «Мелкий бес». Повествователю сплошь принадлежит рефлексия. Несмотря на то, что он не обладает единой истиной, именно, повествователь является выразителем подлинных ценностей. Герои лишёны существенной способности рефлексии и исчерпывающе помещены в ту или иную самотождественную область - социальный мир иди мир эстетики, - в силу замкнутости которой ,-не способны да ответственный самоотчёт в совершаемом поступке.

Таким образом, рефлексия не осуществляется в романе «Мелкий бес» в . пределах сознания героя, как в лирике Сологуба, а реализуется в оппозиции повествователь-герой, в результате чего, всякий подлинный смысл в художественном мире романа перестаёт быть имманентен бытию человека.

Форма, бытия редуцированного д физической данности человека в романе Сологуба исследуются во втором разделе второй главы - «Поступок героя как форма реализации зла». Анализ, поступка героя позволяет установить «недостаток»,в условной структуре поступка ответственности — как основного - ценностно,ориентирующего - момента, вследствие чего такого рода поступок становится средством реализации зла.

Человек в художественном мире ромара «Мелкий бес» сплошь помещён в отвлечённую от «исторически единственной» (М.М. Бахтин) жизни

смысловую область и предельно подчинён её законосообразности. Для большинства персонажей такой областью является мир социума. Герой реализуется как социальная функция, его ценностные установки редуцированы к феномену социального престижа. ....

Логика общественных связей определяет структуру отношения героя к миру. Человеческие отношения, которые ммут быть основаны только на ответственности и признании ценности «другого», оказываются недост ( тупны не-ответственному сознанию героя: им не переживается присутст-

вие другого человека, перед которым можно стыдиться, за которого можно переживать, которому можно сочувствовать и т.д. Герой не любит ни других людей, ни природу, не сознает иного смысла его отношений с ними, кроме как заданного общественным «ритуалом».

Так, Передонов страшится основанного на ответственности совместного с «другим» бытия, поскольку оно угрожает разрушить его обретаемую только в ситуации ролевого общения ценностную самодостаточность. :> и.

Столь же отвлечена от ответственного долженствования и сфера эстетического, определяющая ценностные установки Людмилы. Поэтому в видении героини равноценным наслаждению становится страданием изнутри сферы чисто эстетической не представляется возможным различать ' эти два состояния. < ; ■

Акцентированное в сюжете романа несоответствие поведения-Людаго-. лы «нравам» города указывает лишь на то, что человек в романе сплошь

помещён в ту или иную смысловую область. Отсутствие способности соединить в собственной жизни нескольких смысловых сфер, приобщив их к неповторимости единственного бытия, фиксирует неполноценность человека в романе.

Довлеющая себе смысловая область эстетики или социальности, индифферентная к ценности и уникальности человеческого существа, становится в системе романа «Мелкий бес» сферой генерации зла; при этом са-

ма она не выступает его источником (чистый смысл не знает этических категорий), а лишь санкционирует его стихийность.

Источник зла обнаруживается в" самой природе человека. Можно утверждать, что зло, согласно антропологии сологубовско'го романа, по своей природе не социально и не онтично - оно экзистенциально, то есть принадлежит йе бытию самому по себе) а человеку, через которого'проециру-ется в бьггие?'' " ' ' ' ' ' '

В оснойесюжета романа - постепенное обнаружение зла/ прорывающего <<маск^»' культурной упорядоченности Жизни - обитателей' города. При этом ни один герой не осознаёт реализуемого им зла - это доступно только внеположному по отношению'к миру героев повествователю." •" ' •

Локализованность зла в специфически'человеческом бытии подтверждается тем, что его деструктивности и «мучительности!» подвержены те герои, которые не преодолели ещё до конца жизненность й не отождествились с собственной социальной функцией. Характерно, чтй зло'порождается именно в процессе утрачиваний человечности.

Анализ в третьем разделе второй главы - «Сюжетная судьба героя как. его ценностная дe¿paдaцuя» - образов" Саши й Передонойа йозволяет сделать вывод о существенном совпадении внутреннего сйысла их сюжетных судеб. Этот смысл заключается в деградаций героев,'связанной с их отказом от специфически человеческой бытййности и бессознательным стремлением приобщиться к самотождественной смысловой области:

" Смысл сюжетных отношений Саши и Людмилы -'перемещение ценностных установок героя полностью в сферу эстетического. Эротический подтекст здесь не имеет непосредственной ценности - он возникает вследствие эстетизации телесного. Поскольку эстетизация не различает наслаждение и страдание, герой в ходе развития сюжета усваивает как чисто эротические, так и садистические формы поведения.

Значимо, что Саша, будучи ребёнком, не имеет внутренней способности сопротивляться деструктивному воздействию. Его сознание — найвНо, поэтому он не может отрефлексйровать совершагощееся; «инстинктивная» защита героя - стыд - остаётся без рефлективной поддержки. Такйм образом, несмотря на то, что изначально герой обладает подлинной жизненностью, но мере его становления в области эстетического его сбзнание-й бытие «обедняются». !

Сюжетная судьба Передонова реализуётся1'Одновременно как 'пробуждение в- нём демонических сил и как стремление «оформиться» в бытии с целью защиты от окружающего его зла. Таким образом, деградация героя в системе "романа двупланова. - •■

Изначально данный план сущ'есТвбЬания героя, связанный с порождением зла, можно, в терминах: Сологуба, назвать жизнью. Переделов не только совершает' зло, но и страдает oV зла, направленного на него, чт'о Эксплицирует в нём известную человечность. ' 1 ' ' '

Попытка героя защититься от направленной на него' враждебности' внешнего мира принимает форму стремления обрести фиксирбванный статус в социальном бытии, нечувствительном к любому йроявлбнию стихийности зла. Этот становящийся план бьггия героя можно назвать смертью, поскольку он связан с необходимостью «овеществиться» - отказаться от всякой нравственной и исторически неповторимой бытийности.

Передонов не осознаёт собственного несовершенства, и его зло дано ему в отвлечении - в образе Недотыкомки, которая представляется ему внешним врагом. Единственно возможное в сознании героя противоречие-внешнее: Между оценкой его другими, имеющей для него принципиальное значение, и его самооценкой, обусловленной его внутренней самодоста-' точностью (Перёдонов вовсе не сомневается, что он способен или достоин стать «инспектором»). Обе эти оценки лежат в отвлечённом плане социального бытия: этически герой не существует.

Вместе с тем радикальное несоответствие внешней оценки героя и его самооценки "в силу разрушающейся жизненности рождает в нём неясное ощущение вразвдебностй мира, выражаемое в системе романа мотивами страха и мучительного одиночества. Как отклик на это состояние, в Пере-донове усиливается безотчётное зло, , которое выходит за рамки/того, что может оправдать логика, социального взаимодействия. , , ,

Герой оказывается в центре фабулы неостановимого цорождения зла. Однако вызванное несдерживаемым злом безумие парадоксальна оказывается спасительным для Передонова: гибель, сознания делает его нечувствц-тельцым кот.внешней деструкгивцости бытия. ...

Двойственная природа зла выражена в образе, княгини Волчанской. Ввергая героя,в мучительное безумие, воображённая им княгиня таким образом избавляет его от «бремени» сознательной жизни. В этой связи возникает-мотив «обмана» героя демонической силой: мечта Передонова о повышении социального статуса может осуществиться лишь после гибели его как человеческого существа.

Таким образом, поскольку герой в, финале романа совершенно утрачивает.форму человеческого существования, вьрсодящая за пределы роман-нрй фабулы перспектива получения им «инспекторского,.места» представляется вполне осуществимой. , ,.

■ В заключении .подводятся общие итоги доследования.

Субъективность философско-эстетического всэсприятия Сологубом реальности'фиксирует её как принципиально несовершенное бытие в художественном мире его произведений. Подлинное бытие в творчестве Сологуба не обладает статусом объективной действительности: оно реализуется через человека - р форме желаемого им, но невозможного существования.

Анализ лирики Сологуба показал, что в её центре - человек, которому имманентно всякое проявление «несовершенного» бытия, но который в то

же время наделён стремлением к «иному» миру. В силу того, что «иной» мир создан воображением лирического героя, сплошь помещён, в .его мечту, лирический герой Сологуба обнаруживает себя «безысходно» существующим в онтически абсолютизированном «профанном» мире. . ,, Это связано с целым рядом его экзистенциально значимых, состояний-. Одиночество, страх - и существования, и смерти, - отсутствие-реализации жизненных потребностей - как духовных, кш и ¿слесных, - самоотчуждение - всё это входит, в качестве мотивов в образ лирического героя. Данные состояния возникают в силу радикальной противоречивости и множественности проявлений существования героя. Главное из этих противоречий - в его дознании: между сознаваемой им неполноценностью собственного существования и противопоставленным ей воображаемым идеалом,,

Мучительность противоречий обусловливает стремление лирического героя преодолеть собственную рефлексию и собственное существование. Условно говоря, лирический герой стремится к феноменологически артиг кулированной чистоте бытия, которая принципиально отсутствует в, реальности мира.

Одним из путей к этому может быть окончательное распадение человеческого существования, когда его отдельные смысловые области, отвлечённые от «исторически единственного бытия», будут предельно завершены в чистоте собственного содержания. Но для этого уже требуется эпическое пространство. ' ' '»; 1 ''

Художественный мир романа «Мелкий бес» в сопоставлении с лирикой - «ландшафт распавшейся души», утратившей единый бытийный центр. Герой романа не обладает существенной субъективностью. Ото обусловлено основным принципом архитектоники человека в ромайе: герой не только не дан изнутри, но и сам себя видит отвлечённо.

Если в лирике стремление героя к «иному» не позволяет «предметному» миру совершенно довлеть, то в романе этому ничего не препятствует:

различные проявления человека, отпавшие от единства ответственного сознания,- реализуются в системе романа как самотождественные герои и ценностно отчуждённый от них повествователь. Человек в романе Сологуба не может стремиться к идеальному, поскольку представление о нём лежит принципиально вне его сознания.- .

Отвлечённая от жизни смысловая область в романе не является адек^а-том «иного» мира в лирике Сологуба, воображаемый лирическим героем «иной»,,мир».символизирует: полноценность существования,, противопоставленную неполноценности, «земного» мира. В романе. «Мелкий бес» область, эстетического!,.или. социального бытия сплошь локализована в «здешнем» мире - есть,часть этого мира, отпавшая от него и замкнувшаяся в себе.

. .Причина деградации Саши и Передонова - в парадоксальности их стремления: герои утрачивают внутреннюю форму человеческого существования в стремлении к «приращению бытия» - посредством эротического опыта или повышения собственного социального статуса.

Попытка становления человека в «несовершенной» реальности бытия осмысливается в творчестве Сологуба неизменно отрицательно.. Герой в лирике Сологуба стремится преодолеть жизнь, которая обусловлена «здешним» миром, - но также и сам этом мир. Герой в романе «Мелкий бес» «безысходно» наличествует в реальности «земного» мира и бессознательно пытается только освободиться от собственной человечности.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: 1. Боснак, Д.В. Воображаемое и-действительное в прозе Фёдора Сологуба (Особенности воссоздания и специфика конфликта) («Мелкий бес» (1905), «Красота» (1899), «В толпе» (1907)) / Д.В. Боснак // Седьмая нижегородская сессия молодых учёных (гуманитарные науки): Тезисы докладов. Н. Новгород, 2002. С. 153 - 154 (0,1 пл.)

2. Боснак. Д.В. Роль языковой фактуры в формировании авторского мифа в системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В, Боснак // Язык. Культурные концепты. Текст: Межвузовский сборник научных трудов. - Нижний Новгород: НГЛУ им. H.A. Добролюбова, 2003. С. 28 -33 (0,2 п.л.)

i

3. Боснак, Д.В. Диалогическая поэтика как воплощение гетерогенной позиции автора в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» (концепция «поли-

.ч„

фонического» романа М. Бахтина - проблема применимости) / Д.В.

, Боснак // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Т.1. - М.т МГПИ, 2003. С. 187 - 190 (0,3 пл.)

4. Боснак, Д.В. Мир провинции как ключевой элемент художественного пространства в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Жизнь провинции как феномен русской духовности / Под ред. Н.М. Фортунатова. Нижний Новгород, изд-во «Вектор - ТиС», 2003. С. 90 -92 (0,2 п.л.)

5. Боснак, Д.В. Структура повествования в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Аспирант: Сборник научных трудов аспирантов Нижегородского государственного лингвистического университета им. H.A. Добролюбова. Выпуск IV. Часть вторая. - Нижний Новгород: НГЛУ им. H.A. Добролюбова, 2003. С. 59 - 66 (0,3 пл.)

6. Боснак, Д.В. Истоки пессимизма и проблема эротического в художественном мире Сологуба / Д.В. Боснак // Восьмая нижегородская ср?сия молодых учёных (гуманитарные науки): Тезисы докладов. Н. Новгород, 2003. С. 129-131 (0,1 п.л.)

7. Боснак, Д.В. Роль фантастики в раскрытии образов в художественной системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Проблемы литературы XX века: в поисках истины: Сборник материалов по результатам Всероссийской научной конференции молодых учёных

«Проблемы литературы XX века» / Сост. и отв. ред. ЭЛ. Фесенко. -Архангельск: Поморский государственный университет им. MjB. Ломоносова, 2003. С 99 -103 (0,3 rat) .»••-.8. Боснак, Д.В. Хронотоп «провинциального города» в художественной системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Жизнь провинцийкйк феномей духовности'/ Под ред. Н.М. Фортунатова. - Нижний Новгорбд, изд-во «Bekfop- ТиС», 2004. С. 243 - 246 (0,2 п.л.)

9. Боснак, Д.В. Проблема «бедного» сознания в контексте романа Ф. Сологуба'«Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Res philologica: Учёные записки. Вып. 4 / Отв. Рей., сост. Э.Я. Фесенко. - Архангельск:-Поморский университет, 2004. С. 242 - 246 (0,4 п.л.)

10. Боснак, Д.В. Поступок героя как способ реализации, зла в художественной 'системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Грех-нёвские чтения: Сборник научных трудов. - Нижний Новгород, 2005. С. 109-111 (0,1 пл.) • ■■ ,

11. Боснак, Д.В. Оппозиция жизни и смерти в лирике Ф. Сологуба как художественная проблема / Д.В. Боснак // Мост (язык и культура) - Bridge (language & culture) - Набережные Челны: Издательство Нижегородского государственного-лингвистического »университета им, НА. .Добролюбова,-2005.-№ 16: С. 50-54 (0,3 п.л.) - •

12. Боснак, Д.В. Проблема любви в лирике Ф. Сологуба / Д.В. Боснак ■// Де-'сятая нижегородская сессия молодых учёных. Гуманитарные науки: Материалы докладов. - Н. Новгород: Изд. Гладкова О.В., 2006.. С: 210 — 211(0,1 пл.) ' . ■

Лицензия ПД № 18-0062 от 20.12.2000

Подписано к печати 13.06.2006 Формат 60x84/16 Печ. я. 1 Тираж 100 экз.

603155 г. Нижний Новгород, ул. Минина, 31а Типография НГЛУ им. H.A. Добролюбова

i

4

i

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Боснак, Дмитрий Владиславович

Введение

Глава 1. Образ человека в лирике Ф. Сологуба

Ф 1.1. Неполноценность человеческого существования в образе лирического героя

1.2. Проблема одиночества лирического героя

1.3. Оппозиция жизни и смерти в художественной системе лирики

Глава 2. Образ человека в романе «Мелкий бес»

2.1. Жизненная неполноценность героев и система авторских оценок

2.2. Поступок героя как форма реализации зла

2.3. Сюжетная судьба героя как его ценностная деградация

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Боснак, Дмитрий Владиславович

В центре художественного творчества Ф. Сологуба - остро поставленная проблема бытия (как экзистенции, в современном философском понимании) отдельного человека, личности. Художественный мир Сологуба строится на изображении не «объективного» бытия, а целостного мироощущения человека, через реальность бытия которого дан этот мир.

Единство человеческого мироощущения обусловливает единство художественного метода, акцентированное самим Сологубом и нашедшее сознательное воплощение в его творчестве, предполагая наличие существенных структурно-смысловых соответствий между отдельными текстами автора, в результате чего ни один из них не может быть адекватно интерпретирован вне этого художественного единства.

Актуальность диссертации обусловлена необходимостью исследовать воплощенные в лирике и романе «Мелкий бес» принципы художественной антропологии Ф. Сологуба в их внутренней системности, что ранее по тем или иным причинам оставалось за пределами изучения творчества автора.

Исследование творчества Сологуба сосредоточивается в основном на изучении контекста, в котором возникает философско-эстетическая программа поэта и осуществляется его художественная практика. При всей значимости такого подхода нельзя не отметить его неполноту, поскольку он не учитывает внутреннее движение художественной мысли автора, не сводимое к его творческой эволюции.

На наш взгляд, контекстуальные исследования, берущие за основу видение сологубовского творчества извне - из литературного, философского, мифологического, биографического и др. контекстов, - должны быть дополнены исследованием внутренней структуры произведений автора.

Анализ системы воплощённых в художественном произведении смыслов может основываться, на наш взгляд, только на исследовании внутреннего для этого произведения человеческого бытия - бытия героя. «Внутренний мир художественного произведения» (Д.С. Лихачёв) каждым своим моментом приобщён к познавательно-этической реальности героя, которая и обусловливает смысловую целостность этого мира.

Познавательно-этический контекст героя» (М.М. Бахтин) есть художественно воссозданное бытие человека, то есть герой, увиденный изнутри художественного мира, обнаруживается как человек. Поэтому анализ хронотопа, мотивной, образной, мифопоэтической и иных систем произведения, его жанровой и философско-эстетической специфики как моментов художественного высказывания должен исходить из дескрипции смыслов и структур специфически человеческого существования, прежде всего, с точки зрения его «незавершимости» (либо значимого отсутствия таковой) как его основной характеристики.

Задачи работы не предполагают анализ лирики и романа как отдельных художественных явлений, так же как и анализ всех связывающих их структурно-смысловых комплексов. Проблема становления романного жанра в творчестве Сологуба также находится за пределами проводимого анализа.

В работе исследуются соотносимые между собой художественные системы лирики и романа «Мелкий бес» с точки зрения их «ценностного центра» г

М.М. Бахтин) - героя, художественно воплощающего авторское видение человека. Именно такой анализ позволяет понять принципы художественной антропологии Сологуба в их внутреннем единстве.

Разработанность проблемы. В настоящее время отмечается возрождение филологического интереса к творчеству Ф. Сологуба. Вместе с тем пока можно говорить лишь о фрагментарном исследовании самых известных текстов Сологуба с точки зрения некоторых характерных аспектов его поэтики и мифопоэтики.

Лирика как целостное явление оказывается одной из наименее изученных областей творческого наследия автора. Основным предметом научного анализа остаётся литературный и философский контекст лирических произведений поэта1. Исследование внутренней динамики тем и образов, формирующих целостность художественного мировоззрения Сологуба и облика его лирического героя, носит обобщенный характер и остаётся на периферии исследовательской мысли.

Безусловно, объектом самого многостороннего анализа остаётся роман «Мелкий бес». Литературоведческие исследования, посвящённые роману, затрагивают проблему художественной антропологии лишь косвенно, также сосредоточиваясь в основном на сравнительном изучении. Этот подход осуществляется прежде всего в форме интертекстуального анализа, исследующего произведение Сологуба в культурном контексте2.

Сравнительное изучение взаимодействия сологубовских текстов на уровне поэтики и тем более архитектоники предпринималось редко, и посвящённые этой проблеме работы немногочисленны и не дают целостного представления о художественном методе Сологуба .

Можно назвать несколько работ, где проблема героя в произведениях Сологуба становилась основным предметом исследования4. Однако анализ глубинных оснований поэтики и архитектоники произведений Сологуба в их

1 В этой связи следует отметить работы таких исследователей, как С.Н. Бройтман, А.Н. Губайдуллина, М.И. Дикман, Н.П. Дмитриев, М.М. Павлова, В.В. Сергеев, Е.С. Bristol.

2 Эксплицируется связь с произведениями русской литературы XIX века, романтизмом, французским символизмом и декадансом, мифологией и фольклором, современной западноевропейской философией (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше) и т.д. в работах таких исследователей, как С.Н. Бройтман, Н.А. Горских, Е. Григорьева, JI.B. Евдокимова, З.Г. Минц, Н.Г. Пустыгина, М.И. Дикман, М.М. Павлова, J1. Пильд, J1. Силард, JI. Спроге, Н. Утехин, E.W. Clowes, Е. Laursen, U. Schmid.

3 Гарабан, Д. К поэтике повествовательной и драматической модели мира в романе и пьесе «Мелкий бес» // Студия Руссика [Будапешт], 1979, т. 2; Герасимов, Ю.К. О жанровых транспозициях текста в творчестве Ф. Сологуба // Русский модернизм. Проблемы текстологии. СПб., 2001; Павлова, М.М. «Одиночество» и «Об одиночестве» Ф.К. Тетерникова: ранняя поэма и психофизиологический очерк Фёдора Сологуба // Новое литературное обозрение, 2002, № 55.

4 Виноградова, Е.А. Автор-герой-читатель в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес». Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 -М., 1998; Губайдуллина, А.Н. Поэзия Фёдора Сологуба: принципы воплощения авторского сознания. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 - Томск, 2003; Козарезова, О.О. Концепция мира и человека в творчестве Ф.К. Сологуба. Автореф. дисс.канд. филос. наук: 24.00.01 - Москва, 1997 - данная работа имеет отчётливую культурологическую направленность; Колобаева, JI.A. Концепция личности в русской литературе XIX - XX вв. М.: Изд-во МГУ, 1990. обусловленности его философско-эстетическими представлениями о человеке далёк от завершения.

Художественные принципы воссоздания человеческого существования в творчестве Сологуба5, также как и проблема соотношения художественного смысла лирики и романа «Мелкий бес»6 не ставились ещё в качестве центральных исследовательских задач и отмечаются эпизодически, в форме попутных наблюдений и заметок.

В обширной прижизненной критике (А. Белый, А.А. Блок, В.Я. Брюсов, Н.С. Гумилёв, А. Горнфельд, Р.В. Иванов-Разумник, В. Ходасевич, J1. Шестов, И. Эренбург и др.) эксплицируется обусловленный сологубовским восприятием мира и человека философский и художественный смысл произведений поэта. Разработки этих авторов в значительной мере сделали возможным подход к исследованию художественной антропологии Сологуба.

Объектом исследования является творчество Ф. Сологуба - лирика (1879-1908) и роман «Мелкий бес» (1892-1902).

Предмет исследования - взаимосвязанные аспекты поэтики и архитектоники лирики Ф. Сологуба и романа «Мелкий бес», конституирующие концепцию человека в творчестве писателя.

Цель работы - выявление и анализ соотносимых принципов художественного воплощения в лирике и романе «Мелкий бес» философско-эстетических представлений Ф. Сологуба о человеке.

5 Впервые проблема специфически человеческого существования в отношении героя романа «Мелкий бес» была поставлена Д. Грин (Greene, D. Insidious Intent: An Interpretation of Fedor Sologub's The Petty Demon. Slavica Publishers, Inc., 1986). Результаты этого исследования способствовали постановке ряда исследовательских проблем в нашей работе.

6 Среди наиболее интересных заметок следует отметить предпринятую О. Дарком попытку комментирования романа «Мелкий бес» с точки зрения его связи с лирикой (Дарк, О. Комментарии // Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Роман, рассказы М., Правда, 1989). Однако в силу специфики жанра комментария эта работа не обладает достаточной полнотой.

Цель обусловливает основные задачи работы:

1) исследовать соотносимые формы художественного воплощения неполноценности человеческого существования в лирике и неполноценности человека в романе «Мелкий бес»;

2) исследовать формы отражения мотивной структуры лирики в системе мотивов романа «Мелкий бес»;

3) проанализировать принципы взаимодействия автора и героя в романе «Мелкий бес» с точки зрения их роли в формировании художественного пространства романа;

4) проанализировать смысл судьбы лирического героя и трансформацию этого смысла в сюжетной судьбе героя романа «Мелкий бес».

Методологическая основа работы. В качестве основного метода используется феноменологический подход М.М. Бахтина, позволяющий исследовать художественную систему произведений Сологуба с точки зрения её «ценностного центра» - человека. Вместе с тем теоретические положения М.М. Бахтина осмысливаются в диалоге с исследователем, что обусловлено необходимостью достижения конкретных исследовательских целей, исходя из внутренней специфики произведений Ф. Сологуба.

В работе используются также методологические данные исследований С.Н. Бройтмана, Б.М. Гаспарова, Г.Д. Гачева, Л.Я. Гинзбург, Р. Ингардена, Б.О. Кормана, Г. Лукача, Б.А. Успенского, О.М. Фрейденберг.

Научная новизна. Принципиально новое в работе - выработка целостного видения не исследованных ранее или исследованных вне системной целостности аспектов поэтики и архитектоники Сологуба, раскрывающих принципы его художественной антропологии с точки зрения смысловых «корреляций» художественных систем лирики и романа «Мелкий бес».

Данный подход позволяет выявить в конституировании Сологубом архитектоники человека - посредством мотивной структуры, сюжета и образности - новые закономерности, вскрывающие смысловые связи внутри текстов и между произведениями автора.

Практическая значимость работы. Выводы, сделанные в исследовании, могут быть использованы в лекционных курсах по истории русской литературы Серебряного века, спецкурсах, семинарах, а также могут стать основой других философских и литературоведческих исследований.

Апробация работы. Материалы, составившие основной корпус диссертационного исследования, были представлены и обсуждались на международных и всероссийских научных конференциях в Москве (2003), Нижнем Новгороде (2002 - 2005), Северодвинске (2003) и нашли отражение в 12 публикациях.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная антропология Ф.Сологуба"

Заключение

Художественная антропология Сологуба существенно обусловлена его философскими представлениями о бытии. Субъективность философско-эстетического восприятия поэтом реальности бытия фиксирует её как принципиально несовершенную действительность в художественном мире его произведений. Вместе с тем подлинное бытие в творчестве Сологуба не обладает статусом объективности - оно реализуется через жизнь человека в форме желаемого им, но невозможного существования195.

Анализ лирики Сологуба показал, что в её центре - человек, которому имманентно всякое проявление несовершенной реальности, но который в то же время наделён стремлением к «иному» миру. Парадоксальность этого стремления - в том, что «иной» мир создан воображением лирического героя, сплошь помещён в его мечту. Таким образом, лирический герой Сологуба обнаруживает себя «безысходно» существующим в онтически абсолютизированном «профанном» (феноменальном) мире.

Это связано с целым рядом его экзистенциально значимых состояний. Одиночество, страх - и существования, и смерти, - отсутствие реализации жизненных потребностей - как духовных, так и телесных, - самоотчуждение - всё это входит в экзистенциальную проблематику, центрирующую образ лирического героя. Все эти состояния героя возникают в силу радикальной противоречивости и множественности проявлений его бытия. Главное из этих противоречий - в сознании героя: между осознаваемой неполноценностью собственного существования и противопоставленным ему воображаемым идеалом.

195 Неприятие наличного мира в любой системе философских взглядов неизбежно ставит вопрос об оправдании существования человека. Очевидно, что отрицать его бытие, подобно бытию мира, было бы немыслимо, и всякая попытка этого рода всегда фальшива. Напротив того, философские системы, фундированные идеей неподдинности чувственно воспринимаемого мира, вынуждены утверждать человеческую субъективность в качестве аподиктической данности. Эта субъективность и противопоставлена отвергаемой объективности мира.

Мучительность противоречий обусловливает стремление лирического героя Сологуба преодолеть собственную рефлексию, собственное существование. Условно говоря, герой стремится к феноменологической чистоте бытия, которая принципиально отсутствует в реальности мира. Однако реализация такого стремления равнозначна отказу от существования, что невозможно в пределах жизни лирического героя. В результате длительность жизни получает в лирике отрицательное значение, а герой становится одержим идеей смерти.

Попытка преодолеть экзистенциальность как исторически уникальное существование не ведёт к преодолению существования вообще: бытие не прекращается, а становится по-дурному бесконечным, вечно повторяющимся.

Одним из путей «выхода» из жизни может быть окончательное распадение человеческого существования, когда его отдельные смысловые области, отвлечённые от «исторически единственного бытия», будут предельно завершены в чистоте собственного содержания. Но для этого уже требуется эпическое пространство.

Художественный мир романа «Мелкий бес» в сопоставлении с лирикой -«ландшафт» распавшейся души, утратившей единый бытийный центр. Герой романа не обладает существенной субъективностью. Это обусловлено основным принципом архитектоники человека в романе: он не только не дан изнутри, но и сам себя видит отвлечённо.

Если в лирике стремление героя к «иному» не позволяет «предметному» миру довлеть, то в романе этому ничего не препятствует: различные проявления человека, отпавшие от единства ответственного сознания, реализуются в системе произведения как самотождественные герои и содержательно-ценностно отчуждённый от них повествователь. Человек в романе Сологуба не может стремиться к идеальному, поскольку представление о нём лежит принципиально вне его сознания.

Отвлечённая от жизни смысловая область в романе не является адекватом «иного» мира в лирике Сологуба. Воображаемый лирическим героем «иной» мир символизирует полноценность существования, противопоставленную неполноценному бытию «земного» мира. В романе «Мелкий бес» область эстетического или социального бытия сплошь локализована в «здешнем» мире - есть часть этого мира, отпавшая от него и замкнувшаяся в себе.

Принципиально несоизмеримы «масштабы» лирического героя и героя романа «Мелкий бес» - ценностные, а вслед за тем и художественные. Душа лирического героя безгранична и неизменно разрушает замкнутость всякой фабулы. Воспроизводимость мотивов в лирике Сологуба обусловлена глубинной целостностью художественно воплощённой духовной жизни лирического героя. Напротив, герой в романе «Мелкий бес» всем своим бытием вмещается в многократно воспроизводимую сюжетную ситуацию, художественно созданную как внешнее «оформление» его «бедного» сознания.

Слово человека в лирике - это значимый поступок, выражающий его мысль. Слово лирического героя возможно благодаря присущей лирике «хоровой поддержке» (М.М. Бахтин), оно принципиально неодиноко. Поэтому даже зло, присущее герою, преодолевается в нём его направленным на себя, рефлективным словом.

В романе «Мелкий бес» человек совершенно одинок: «дурная» самодостаточность обусловливает разрыв его связи с Богом и с миром (напр., отчуждение Передонова от природы). Характерно, что в художественном мире романа у Передонова нет «тайного друга», «абсолютного» слушателя, помогающего герою преодолеть одиночество. Таким образом, слово героя, условно говоря, безадресно и анонимно; оно не является средством осознания и выражения. Поэтому человек в романе «Мелкий бес» не может сознать и преодолеть зло.

Причина деградации Саши и Передонова - в парадоксальности смысла их сюжетной судьбы: герои утрачивают внутреннюю форму человеческого существования в стремлении к «приращению бытия» - в эротическом опыте или повышении собственного социального статуса. Судьба как Саши, так и Передонова - это превращение характера в тип в литературоведческом понимании: тип всегда существует в мире, который более первичен для автора, чем непосредственно личность героя, в силу чего герой объективируется.

Попытка становления человека в «несовершенной» реальности бытия осмысливается в творчестве Сологуба неизменно отрицательно. Человек в лирике Сологуба стремится преодолеть жизнь, которая обусловлена «здешним» миром, - но также и сам этом мир. Герой в романе «Мелкий бес» «безысходно» наличествует в реальности «земного» бытия, стремясь самоутвердиться в системе ценностей этой реальности, и бессознательно пытается только освободиться от собственной человечности.

Список научной литературыБоснак, Дмитрий Владиславович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Библиография Фёдора Сологуба: Стихотворения / Сост. Т.В. Миснике-вич / Под ред. М.М. Павловой. Томск - М.: Водолей Publishers, 2004

2. Неизданный Фёдор Сологуб. М.: Новое литературное обозрение, 1997

3. Сологуб, Ф. <Из дневника> (Неизданные стихотворения) / Публ. М.М. Павловой / Ф. Сологуб // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1990 год. СПб., 1993

4. Сологуб, Ф. Мелкий бес / Сост., статья, коммент. М.М. Павловой / Ф. Сологуб. СПб.: Наука, 2004

5. Сологуб, Ф. Об одиночестве / Подг. и публ. М.М. Павловой / Ф. Сологуб // Новое литературное обозрение, 2002, № 55

6. Сологуб, Ф. Одиночество / Подг. и публ. М.М. Павловой / Ф. Сологуб // Новое литературное обозрение, 2002, № 55

7. Сологуб, Ф. Книга разлук. Книга очарований / Ф. Сологуб. СПб.: На-вьи Чары, 2001

8. Сологуб, Ф.К. Собр. Соч.: В 6 тт. / Ф. Сологуб. М.: НПК «Интелвак», 2001

9. Сологуб, Ф. Собрание стихотворений: В 8-ми тт. / Ф. Сологуб. СПб.: Навьи Чары, 2002

10. Сологуб, Ф. Стихотворения / Вступ. ст., подг. текста и примеч. М.И. Дикман / Ф. Сологуб. СПб.: Академический проект, 2000

11. Гоголь, Н.В. Шинель // Собрание сочинений: В 6 тт. Т.З. / Н.В. Гоголь. -М.: Государственное издательство художественной литературы, 1952

12. Гоголь, Н.В. Записки сумасшедшего // Собрание сочинений: В 6 тт. Т.З. / Н.В. Гоголь. -М.: Государственное издательство художественной литературы, 1952

13. Пушкин, А.С. Евгений Онегин // Полное собрание сочинений. В 17 тт. Т.6. / Художник С. Вогатов. / А.С. Пушкин. М.: Воскресенье, 1995

14. Толстой, Л.Н. Война и мир // Собрание сочинений в 22-х тт. Т.7. Война и мир. / Коммент. Г.В. Краснова и Н.М. Фортунатова. / Л.Н. Толстой. М.: Художественная литература, 1981

15. Теоретические и философские работы

16. Абушенко, В.Л. Самосознание / В.Л. Абушенко // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, и дополн. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001

17. Аверинцев, С.С. Ритм как теодицея / С.С. Аверинцев // Новый мир. -2001,-№2

18. Аверинцев, С.С., Гоготишвили, Л.А. Комментарий к работе «<К философии поступка>» / С.С. Аверинцев, Л.А. Гоготишвили // Бахтин, М.М. Собрание соч., т.1: Философская эстетика 1920-х годов. М., «Русские словари», «Языки славянской культуры», 2003

19. Аристотель. Поэтика // Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А. И. Доватура / Аристотель. М.: Мысль, 1983

20. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти: Пер. с фр. / Общ. ред. Оболенской С.В.; предисл. Гуревича А.Я. / Ф. Арьес. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Прогресс-Академия», 1992

21. Атарова, К.Н., Лесскис, Г.А. Семантика и структура повествования от третьего лица в художественной прозе / К.Н. Атарова, Г.А. Лесскис // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1980. Т. 39, №1

22. Бахтин, М.М. <Автор и герой в эстетической деятельности> // Собрание соч., т.1: Философская эстетика 1920-х годов / М.М. Бахтин. М., «Русские словари», «Языки славянской культуры», 2003

23. Бахтин, М.М. К вопросам методологии эстетики словесного творчества // Собрание соч., т.1: Философская эстетика 1920-х годов / М.М. Бахтин. М., «Русские словари», «Языки славянской культуры», 2003

24. Бахтин, М.М. <К вопросам самосознания и самооценки.> // Собрание соч., т.5: Работы 1940-1960 гг. / М.М. Бахтин. М., «Русские словари», 1997

25. Бахтин, М.М. <К философии поступка> // Собрание соч., т.1: Философская эстетика 1920-х годов / М.М. Бахтин. М., «Русские словари», «Языки славянской культуры», 2003

26. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 4-е / М.М. Бахтин. -М., «Сов. Россия», 1979

27. Бахтин, М.М. Эпос и роман // Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000

28. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000

29. Бройтман, С.Н. Русская лирика XIX начала XX вв. в свете исторической поэтики / С.Н. Бройтман. - М., 1997

30. Бройтман, С.Н. Три концепции лирики / С.Н. Бройтман // Известия РАН. Сер. литературы и языка. 1995. - Т.54, № 1

31. Бубер, М. Я и Ты // Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуреви-ча, С.Я. Левит, С.В. Лёзова / М. Бубер. М.: Республика, 1995

32. Виноградов, В.В. Проблема автора в художественной литературе // О теории художественной речи / В.В. Виноградов. М., 1971

33. Гайденко, П.П. Смерть / П.П. Гайденко // Философская энциклопедия: В 5-ти тт. Т.5 / Гл. ред. Ф.В. Константинов. М., «Советская энциклопедия», 1970

34. Гаспаров, Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования / Б.М. Гаспаров. М.: Новое литературное обозрение, 1996

35. Гачев, Г.Д. Содержательность художественных форм. (Эпос. Лирика. Театр). / Г.Д. Гачев. М., «Просвещение», 1968

36. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика: В 2-х тт. / Г.В.Ф. Гегель. СПб.: Наука, 2001

37. Гинзбург, Л.Я. О лирике. / Л.Я. Гинзбург. М.: Интрада, 1997

38. Гуссерль, Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. / Э. Гуссерль. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000

39. Даль, В.И. Грёза // Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 1: А-3 / Под ред. проф. Бодуэна де Куртенэ / В.И. Даль. М.: ТЕР-РА, 2000

40. Иванов, Вяч. И. Лик и личины России: К исследованию идеологии Достоевского // Родное и вселенское / Сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачёва / Вяч. И. Иванов. М.: Республика, 1994

41. Иванов, Вяч. И. Достоевский и роман-трагедия // Родное и вселенское / Сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачёва / Вяч. И. Иванов. М.: Республика, 1994

42. Ингарден, Р. Исследования по эстетике / Р. Ингарден. М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1962

43. Исупов, К.Г. Русская философская танатология / К.Г. Исупов // Вопросы философии. 1994. - № 3

44. Кант, И. Критика чистого разума: Пер. с нем. / Примеч. Ц.Г. Арзаканяна / И. Кант. М.: Мысль, 1994

45. Колесникова, JI.A. Пространство смерти в измерениях одиночества / J1.A. Колесникова // Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Сб. статей / Под ред. А.В. Демичева, М.С. Уварова. СПб.: Издательство СПбГУ, 1998

46. Корман, Б.О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов / Б.О. Корман // Проблемы истории критики и поэтики реализма. Куйбышев, 1981

47. Краснов, Г.В. Мотив в структуре прозаического произведения: К постановке вопроса / Г.В. Краснов // Вопросы сюжета и композиции: Межвузовский сборник. Горький: Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского, 19 80

48. Кьеркегор, С. Дневник обольстителя: Роман / Пер. с дат. П. Ганзена / С. Кьеркегор. СПб.: Азбука-классика, 2005

49. Лихачёв, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачёв // Вопросы литературы. 1968. - №8

50. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа / Сост., подг. текста, общ. ред. А.А. Тахо-Годи, В.П. Троицкого / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 2001

51. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М., 1970

52. Лотман, Ю.М. Смерть как проблема сюжета // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа / Ю.М. Лотман. М., Изд-во «Гнозис», 1994

53. Лукач, Г. Теория романа / Г. Лукач // http://mesotes.narod.ru/lukacs/ teoriaromana/tr-2.htm

54. Масловский, В.И. Литературный герой / В.И. Масловский // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987

55. Можейко, М.А. Любовь / М.А. Можейко // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, и дополн. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001

56. Можейко, М.А. Ирония / М.А. Можейко // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, и дополн. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001

57. Наливайко, И.М. Романтизм / И.М. Наливайко // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, и дополн. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001

58. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра; К генеалогии морали; Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм: Сборник / Пер. с нем. / Ф. Ницше. -Мн.: ООО «Попурри», 2002

59. Роднянская, И.Б. Автора образ / И.Б. Роднянская // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987

60. Роднянская, И.Б. Лирический герой / И.Б. Роднянская // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987

61. Соловьёв, B.C. Смысл любви // Смысл любви: Избранные произведения / Сост., вступ. ст., коммент. Н.И. Цимбаева / B.C. Соловьёв. М.: Современник, 1991

62. Томашевский Б.В. Тематика // Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие / Вступ. статья Н.Д. Тамарченко; Комм. С.Н. Бройтмана при участии Н.Д. Тамарченко / Б.В. Томашевский. -М.: Аспект Пресс, 1999

63. Троицкий, С. Христианская философия брака // http://www.krotov.info/ librmin/t/toquil/troi02.html

64. Тузова, Т.М. Экзистенция / Т.М. Тузова // Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ, и дополн. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом,2001

65. Унамуно, Мигель де. О трагическом чувстве жизни / Перевод с испанского, вступительная статья и комментарии Е.В. Гараджа / М. де Унамуно. К.: Символ, 1996

66. Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб.: Азбука, 2000

67. Фасмер, С. Этимологический словарь русского языка. Пер. с нем. и доп. чл.-корр. АН СССР О.Н. Трубачёва. Т.З / С. Фасмер. М.: Прогресс, 1987

68. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / Подготовка текста, спра-вочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н.В. Брагинской / О.М. Фрейденберг. Издательство «Лабиринт», М., 1997

69. Шелер, М. Ресентимент в структуре моралей / М. Шелер. СПб.: Наука, Университетская книга, 1999

70. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление / Пер. с нем. Ю.И. Ай-хенвальд / А. Шопенгауэр. Мн.: Харвест, 2005

71. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление. Дополнения / Пер. с нем. Ю.И. Айхенвальд / А. Шопенгауэр. Мн.: Харвест, 2005

72. Cuddon, J. A. The Penguin Dictionary of Literary Terms and Literary Theory / J.A. Cuddon. London, 1992

73. Frye, N. Anatomy of Criticism / N. Frye. Atheneum, New York, 1966

74. Sierotwinski, S. Slownik terminow literackich / S. Sierotwiriski. Wroclaw, 1966

75. Литературоведческие исследования

76. Аничков, E. Мелкий бес / Е. Аничков // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

77. Анненский, И. О Сологубе / И. Анненский // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

78. Баран, X. Фёдор Сологуб // Поэтика русской литературы начала XX в. / X. Баран.-М., 1993

79. Белый, А. Ф. Сологуб (Далай-лама из Сапожка. О творчестве Ф. Сологуба) / А. Белый // Сологуб Ф.К. Собр. Соч.: В 6т. Т. 2. Мелкий бес: Роман. Рассказы. Сказки. Статьи / Сост. и примеч. Т.Ф. Прокопова. М.: НПК «Интелвак», 2001

80. Блок, А.А. О реалистах // А.А. Блок. Собр. соч.: в 6 тт. Т.5: Проза / А.А. Блок.-М.: Правда, 1971

81. Блок, А.А. Творчество Фёдора Сологуба // А.А. Блок. Собр. соч.: в 6 тт. Т.5: Проза / А.А. Блок. -М.: Правда, 1971

82. Боснак, Д.В. Воображаемое и действительное в прозе Фёдора Сологуба (Особенности воссоздания и специфика конфликта) / Д.В. Боснак // Седьмая нижегородская сессия молодых учёных (гуманитарные науки): Тезисы докладов. Н. Новгород, 2002

83. Боснак, Д.В. Диалогическая поэтика как воплощение гетерогенной позиции автора в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» (концепция «полифонического» романа М. Бахтина проблема применимости) / Д.В. Боснак

84. Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Т.1. М., МГПИ, 2003

85. Боснак, Д.В. Истоки пессимизма и проблема эротического в художественном мире Сологуба / Д.В. Боснак // Восьмая нижегородская сессия молодых учёных (гуманитарные науки): Тезисы докладов, Н. Новгород, 2003

86. Боснак, Д.В. Мир провинции как ключевой элемент художественного I пространства в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Жизньпровинции как феномен русской духовности / Под ред. Н.М. Фортунатова. Нижний Новгород, изд-во «Вектор ТиС», 2003

87. Боснак, Д.В. Поступок героя как способ реализации зла в художественной системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Грехнёв-ские чтения: Сборник научных трудов. Нижний Новгород, 2005

88. Боснак, Д.В. Проблема «бедного» сознания в контексте романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Res philological Учёные записки. Вып. 4 / Отв. Ред., сост. Э.Я. Фесенко. Архангельск: Поморский унищ верситет, 2004

89. Боснак, Д!В. Проблема любви в лирике Ф. Сологуба / Д.В. Боснак // Десятая нижегородская сессия молодых учёных. Гуманитарные науки: Материалы докладов. Н. Новгород: Изд. Гладкова О.В., 2006

90. Боснак, Д.В. Роль языковой фактуры в формировании авторского мифа в системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Язык. Культурные концепты. Текст: Межвузовский сборник научных трудов -Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2003

91. Боснак, Д.В. Хронотоп «провинциального города» в художественной системе романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Д.В. Боснак // Жизнь провинции как феномен духовности / Под ред. Н.М. Фортунатова. Нижний Новгород, изд-во «Вектор ТиС», 2004

92. Боцяновский, В. О Сологубе, Недотыкомке, Гоголе, Грозном и пр. / В. Боцяновский // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

93. Бройтман, С.Н. Фёдор Сологуб / С.Н. Бройтман // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х гг.). Кн.1. ИМЛИ РАН. М.: Наследие, 2000

94. Брюсов, В.Я. Фёдор Сологуб. Как поэт // Брюсов В. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Т. VI. Статьи и рецензии 1893 1924 / В.Я. Брюсов. -М., «Худож. лит.», 1975

95. Виноградова, Е.А. Автор-герой-читатель в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес». Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / Е.А. Виноградова.-М., 1998

96. Владимиров, П.С. Фёдор Сологуб и его роман «Мелкий бес» / П.С. Владимиров // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

97. Волошин, М. Леонид Андреев и Фёдор Сологуб / М. Волошин // Сологуб, Ф.К. Собр. Соч.: В 6 тт. Т. 4. М.: НПК «Интелвак», 2002

98. Гарабан, Д. К поэтике повествовательной и драматической модели мира в романе и пьесе «Мелкий бес» / Д. Гарабан // Студия Руссика Будапешт. 1979.-Т. 2

99. Гаспаров, Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Б.М. Гаспаров // Даугава. 1988. - № 10-12,1989.-№ 1

100. Герасимов, Ю.К. О жанровых транспозициях текста в творчестве Ф. Сологуба / Ю.К. Герасимов // Русский модернизм. Проблемы текстологии. СПб., 2001

101. Гиппиус, 3. Слезинка Передонова (То, чего не знает Фёдор Сологуб) / 3. Гиппиус // Сологуб Ф.К. Собр. Соч.: В 6т. Т. 2. Мелкий бес: Роман. Рассказы. Сказки. Статьи / Сост. и примеч. Т.Ф. Прокопова. М.: НПК «Интелвак», 2001

102. Гончаров, С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте: Монография / С.А. Гончаров. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1997

103. Горнфельд, А. Недотыкомка / А. Горнфельд // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

104. Городецкий, С. На светлом пути / С. Городецкий // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

105. Горских, Н.А. Н.В. Гоголь и Ф. Сологуб: поэтика вещного мира. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / Н.А. Горских. Томск, 2002

106. Григорьева, E. Фёдор Сологуб в мифе Андрея Белого / Е. Григорьева // Блоковский сборник, XV: Русский символизм в литературном контексте рубежа XIX XX вв. Тарту, 2000

107. Губайдуллина, А.Н. Поэзия Фёдора Сологуба: принципы воплощения авторского сознания. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / А.Н. Губайдуллина. Томск, 2003

108. Гумилёв, Н.С. Ф. Сологуб и др. // Сочинения. В 3 т. Т. 3. Письма о русской поэзии / Подг. текста, примеч. Р. Тименчика / Н.С. Гумилёв. М.: Худож. лит., 1991

109. Гумилёв, Н.С. Фёдор Сологуб. Пламенный круг // Сочинения. В 3 т. Т. 3. Письма о русской поэзии / Подг. текста, примеч. Р. Тименчика / Н.С. Гумилёв. М.: Худож. лит., 1991

110. Дарк, О. Комментарии / О. Дарк // Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Роман, рассказы М., Правда, 1989

111. Джонсон, И. В мире мечты / И. Джонсон // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

112. Дикман, М.И. Поэтическое творчество Фёдора Сологуба / М.И. Дикман // Сологуб Ф. Стихотворения / Вступ. ст., подг. текста и примеч. М.И. Дикман. СПб.: Академический проект, 2000

113. Дмитриев, Н.П. Проблемы мифологизма в поэзии Ф. Сологуба. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / Н.П. Дмитриев. Волгоград, 1998

114. Долгенко, А.Н. Роман Ф. Сологуба «Тяжёлые сны»: Проблематика и поэтика. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / А.Н. Долгенко. -Волгоград, 1998

115. Евдокимова, JI.B. Мифопоэтическая традиция в творчестве Ф. Сологуба. Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / JI.B. Евдокимова. Волгоград, 1996

116. Ерофеев, Вик. В лабиринте проклятых страстей / Вик. Ерофеев. М.: Советский писатель, 1990

117. Ерофеев, Вик. На грани разрыва / Вик. Ерофеев // Вопросы литературы. 1985. -№ 2

118. Ерофеев, Вик. Тревожные уроки «Мелкого беса» // Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Роман, рассказы М., Правда, 1989

119. Журавлёв, А.Н. Толстовская концепция человека и творчество Бориса Пастернака. Дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / А.Н. Журавлёв. Нижний Новгород, 2003

120. Замятин, Е. Фёдор Сологуб / Е. Замятин // Сологуб, Ф.К. Собр. Соч.: В 6 тт. Т. 4. М.: НПК «Интелвак», 2002

121. Иванов-Разумник, Р.В. Фёдор Сологуб / Р.В. Иванов-Разумник // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

122. Иванова, О.В. Ирония как стилеобразующее начало в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес». Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01 / О.В. Иванова. М., 2002

123. Измайлов, А. Измельчавший русский Мефистофель и передоновщина. «Мелкий бес» роман Ф. Сологуба / А. Измайлов // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

124. Измайлов, А. Северный сфинкс / А. Измайлов // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

125. Келдыш, В.А. О «Мелком бесе» / В.А. Келдыш // Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Роман / Вступ. статья В. Келдыша; научная подг. текста и коммент. М Козьменко. М.: Худож. лит., 1988

126. Ковалик, Д. Блаженный край вечной красоты в модели мира Ф. Солгуба / Д. Ковалик // Филологический журнал. 2005. - №1

127. Козарезова, О.О. Концепция мира и человека в творчестве Ф.К. Сологуба. Автореф. дисс.канд. филос. наук: 24.00.01 / О.О. Козарезова. Москва, 1997

128. Колобаева, JI.A. Концепция личности в русской литературе XIX XX вв. / Л.А. Колобаева. - М.: Изд-во МГУ, 1990

129. Косиков, Г.К. Два пути французского постромантизма: символисты и Лотреамон / Г.К. Косиков // Поэзия французского символизма. Лотреа-мон. Песни Мальдорора / Составление, общая редакция, вступительная статья Г. К. Косикова. М.: Изд-во МГУ, 1993

130. Костанди, О. Проблема условности в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» / О. Костанди // Материалы XXI научной студенческой конференции Ч. 3: Филология. История. Педагогика. Психология. Тарту, 1966

131. Кузмин, М.А. Сумеречная Дульцинея / М.А. Кузмин // Сологуб, Ф.К. Собр. Соч.: В 6 тт. Т. 5. -М.: НПК «Интелвак», 2002

132. Кузьмичёва, Н.В. Жанр колыбельной в лирике Ф. Сологуба / Н.В. Куз-мичёва // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Т.1. М., МГПИ, 2003

133. Кузьмичёва, Н.В. «Вещие сны» в поэзии Ф. Сологуба / Н.В. Кузьмичёва // Res philologica: Учёные записки. Вып. 4 / Отв. Ред., сост. Э.Я. Фесенко. Архангельск: Поморский университет, 2004

134. Кукушкина, И.Ю. О цитатности в сборниках Ф. Сологуба «Родине» и «Пламенный круг» / И.Ю. Кукушкина // Блоковский сборник, XI. Тарту, 1990

135. Лотман, Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь / Ю.М. Лотман. М.: Просвещение, 1988

136. Максимов, Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока / Д.Е. Максимов. JL, «Советский писатель», 1981

137. Минц, З.Г. К проблеме «символизма символистов». Пьеса Ф. Сологуба «Ванька Ключник и паж Жеан» // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. С.-Петербург: «Искусство - СПБ», 2004

138. Минц, З.Г. Об эволюции русского символизма // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. С.-Петербург: «Искусство - СПБ», 2004

139. Минц, З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. С.Петербург: «Искусство - СПБ», 2004

140. Минц, 3. Г., Пустыгина Н. «Миф о пути» и эволюция писателей-символистов / З.Г. Минц, Н. Пустыгина // Тезисы I Всесоюз. (III) конф. «Творчество А. А. Блока и русская культура XX века» / Отв. ред. 3. Г. Минц. Тарту, 1975

141. Мирский, Д. Сологуб / Д. Мирский // Современная русская литература: Символизм. СПб., 1996

142. Михайлов, А. Два мира Фёдора Сологуба / А. Михайлов // Сологуб Ф. Творимая легенда. М., 1991

143. Пайман, А. История русского символизма / Авторизованный пер. Пер. с англ. В.В. Исакович / А. Пайман. М.: Республика, 2000

144. Павлова, М.М. Из творческой истории романа «Мелкий бес» / М.М. Павлова // Русская литература. 1997. - № 2

145. Павлова, М.М. Из творческой предыстории «Мелкого беса». Алголагни-ческий роман Фёдора Сологуба / М.М. Павлова // De visu. 1993. - № 9 (10)

146. Павлова, М.М. Между светом и тенью / М.М. Павлова // Сологуб Ф. Тяжёлые сны: Роман; Рассказы / Сост., подг. текста, вступ. ст., коммент. М. Павловой. Л.: Худож. лит., 1990

147. Павлова, М.М. Преодолевающий золаизм, или русское отражение французского символизма (Ранняя проза Ф. Сологуба в свете «экспериментального метода») / М.М. Павлова // Русская литература. 2002. - №1

148. Павлова, М.М. «Одиночество» и «Об одиночестве» Ф.К. Тетерникова: ранняя поэма и психофизиологический очерк Фёдора Сологуба / М.М. Павлова // Новое литературное обозрение. 2002. - № 55

149. Павлова, М.М. Творческая история романа «Мелкий бес» / М.М. Павлова // Сологуб, Ф. Мелкий бес / Сост., статья, коммент. М.М. Павловой. -СПб.: Наука, 2004

150. Павлова, М.М. Фёдор Сологуб и его декадентство (По поводу статьи «Не постыдно ли быть декадентом?») / М.М. Павлова // Toronto Slavic Quarterly. 2004. - # 7

151. Перемышлев, Е. Эти страшные цветы лютики. Роман «Мелкий бес». Ключ к тексту / Е. Перемышлев // Литература. - 1999. - № 14

152. Пильд, Л. Пушкин в «Мелком бесе» Ф. Сологуба / Л. Пильд // Пушкинские чтения в Тарту 2. Тарту, 2000

153. Пильд, Л. Тургенев и отвергнутая сюжетная линия романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» // Тургенев в восприятии русских символистов (1890-е -1900-е годы) / Л. Пильд. Тарту, 1999

154. Пустыгина, Н.Г. Символика огня в романе Фёдора Сологуба «Мелкий бес» / Н. Г. Пустыгина // Биография и творчество в русской культуре начала XX века: Блоковский сборник IX. Памяти Д. Е. Максимова / Отв. ред. 3. Г. Минц. Ред. В. И. Беззубов. Тарту, 1989

155. Пустыгина, Н. Г. Философско-эстетические взгляды Ф. Сологуба 19061909 гг. и концепция театра «Единой воли» / Н. Г. Пустыгина // Труды по русской и славянской филологии литературоведения. Типология литературных взаимодействий. Тарту, 1983

156. Розенфельд, И. Ф. Сологуб / И. Розенфельд // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

157. Росмер. Лирика Сологуба / Росмер // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

158. Сергеев, В.В. О своеобразии конфликта в поэзии Ф. Сологуба 90-х годов / В.В. Сергеев // Вопросы романтического метода и стиля: Межвузовский тематический сборник. Калинин, 1978

159. Силард, Л. Поэтика символистского романа конца XIX начала XX в. (В. Брюсов, Ф. Сологуб, А. Белый) / Л. Силард // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л., 1984

160. Соболев, А.Л. Из комментариев к «Мелкому бесу»: «Пушкинский» урок Передонова / А.Л. Соболев // Русская литература. 1992. - № 1

161. Спроге, Л. «Мелкий бес» Фёдора Сологуба: Айса и Ананке / Л. Спроге //к*

162. Sine arte, nihil. Сборник научных трудов в дар профессору Миливое Ио-вановичу Редактор-составитель Корнелия Ичин. «Пятая страна», Белград-Москва, 2002

163. Улановская, Б.Ю. О прототипах романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» / Б.Ю. Улановская // Русская литература. 1969. - № 3

164. Утехин, Н. Альдонса и Дульцинея Ф. Сологуба / Н. Утехин // Ф. Сологуб. Мелкий бес. М., 1991

165. Ханзен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика / Пер. с нем. М.Ю. Некрасова / А. Ханзен-Лёве. СПб., «Академический проект», 2003

166. Ходасевич, В. Сологуб / В. Ходасевич // Сологуб Ф. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6 М.: НПК «Интелвак», 2002

167. Хольтхузен, И. Фёдор Сологуб / И. Хольтхузен // История русской литературы. XX век: Серебряный век. М., 1995

168. Чеботаревская, А. К инсценировке пьесы «Мелкий бес» / А. Чеботарев-ская // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чебо-таревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

169. Чеботаревская, Ан. «Творимое» творчество / Ан. Чеботаревская // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

170. Чужак, Н. От Передонова к творимой легенде / Н. Чужак // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

171. Чужак, Н. Творчество слова / Н. Чужак // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

172. Чуковский, К. Навьи чары мелкого беса / К. Чуковский // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

173. Чулков, Г. Дымный ладан / Г. Чулков // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

174. Шестов, J1. Поэзия и проза Фёдора Сологуба / Л. Шестов // О Фёдоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. Сост. Ан. Чеботаревской. СПб.: Навьи Чары, 2002

175. Шмид, У. Субъективность как обыкновенная история: игра авторского «я» у Гончарова / У. Шмид // Логос. 2001. - № 3

176. Эренбург, И. Фёдор Сологуб // Портреты современных поэтов / И. Эрен-бург: http://www.litera.ru/stixiya/articles/696.html

177. Barker, M.G. Erotic Themes in Sologub's Prose / M.G. Barker // Modern Fiction Studies. -1980. -#26.2

178. Bristol, E.C. Fedor Sologub as a Lyric Poet / E.C. Bristol // Russian Review. -1971.-#30.3

179. Clowes, E.W. Literary Decadence: Sologub, Schopenhauer, and the Anxiety of Individuation / E.W. Clowes // American Contributions to the Tenth International Congress of Slavists (Literature), Sophia, September 1988. Ed. Jane Gary Harris. Slavica, 1988

180. Ehre, M. Fedor Sologub's The Petty Demon'. Eroticism, Decadence and Time / M. Ehre // The Silver Age in Russian Literature. Selected Papers from the Fourth World Congress for Soviet and East European Studies, Harrogate, 1990. New York, 1992

181. Elsworth, J. Self and other in Fedor Sologub's «Тяжелые сны» / J. Elsworth // Блоковскнй сборник, XV: Русский символизм в литературном контексте рубежа XIX-XX вв. Тарту, 2000

182. Greene, D. Insidious Intent: An Interpretation of Fedor Sologub's The Petty Demon / D. Green. Slavica Publishers, Inc., 1986

183. Hart, P. Metaphor, Metonymy and Myth in The Petty Demon / P. Hart // Slavic and East European Journal. 1997. - # 41.3

184. Holl, B.T. Don Quixote in Sologub's Melkii Bes / B.T. Holl // Slavic and East European Journal. 1989. - # 33.4

185. Hustis, H. Wicked Tongues and Alternative Lifestyles: Lyudmila, Peredonov and the Role of Language in Sologub's The Petty Demon / H. Hustis // Slavic and East European Journal. 1996. - # 40.4

186. Hutchings, S. Plotting against Abstraction in Russian Literature's Provincial Hell: Fedor Sologub's Aesthetics of Embodiment / S. Hutchings // Modern Language Review. 1996. - # 91.3

187. Kalbouss, G. Echoes of Nietzsche in Sologub's Writings / G. Kalbouss // Nietzsche in Russia. Princeton, 1986

188. Kalbouss, G. Sologub and Myth / G. Kalbouss // Slavic and East European Journal.- 1983.-#27.4

189. Laursen, E. Transformation as Revelation: Sologub, Schopenhauer, and the Little Man./ E. Laursen // Slavic and East European Journal. 1995. - # 39.4

190. Mills, J.M. Expanding Critical Contexts: Sologub's Petty Demon / J.M. Mills // Slavic and East European Journal. 1984. - # 28.1

191. Rabinowitz, S.J. Bely and Sologub // Andrey Bely. A Critical Review / S.J. Rabinowitz. Lexington, 1978

192. Rabinowitz, S.J. Fedor Sologub and his Nineteenth-Century Russian Antecedents / S.J. Rabinowitz // Slavic and East European Journal. 1978. - # 22.3

193. Semjatova, B. Sologubs Schopenhauerrezeption und Ihre Bedeutung fur die Motivgestaltung in Seinen Erzahlungen / B. Semjatova. Miinchen, 1997

194. Shapiro, Michael and Marianne. Traces of Pushkin and other Russian Classics in The Petty Demon / Michael and Marianne Shapiro // Alexander Lipson: In Memorium. Slavica, 1994

195. Schmid, U. Fedor Sologub. Werk und Kontext / U. Schmid. Bern, 1995

196. Thurston, G.J. Sologub's Melkiy Bes / G.J. Thurston // The Slavonic and East European Review. 1977. -# 55.1

197. Venclova, T. Shade and Statue: A Comparative Analysis of Fedor Sologub and In'nokentii Annenskii / T. Venclova // Russian Review. 1994. - # 53.1