автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Идея безумия и ее языковое воплощение в романе Ф. Сологуба "Мелкий бес"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идея безумия и ее языковое воплощение в романе Ф. Сологуба "Мелкий бес""

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РГБ ОЛ

На правах рукописи

' '1

Бугаева Любовь Дмитриевна

ИДЕЯ БЕЗУМИЯ И ЕЕ ЯЗЫКОВОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ В РОМАНЕ Ф.СОЛОГУБА "МЕЛКИЙ БЕС"

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург - 1995

Работа выполнена на кафедре русского языка для иностранцев филологов филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Д.М.Поцепня Официальные оппоненты:

-доктор филологических наук,' профессор Ю.С.Язикова -кандидат филологических наук, доцент Н.А.Костюк

Ведущее учреждение: Санкт-Петербургский государственный горный институт им.Г.В.Плеханова

Защита диссертации состоится "_"_ 1995г. в_

часов на заседании диссертационного совета К.06^.57.46. по защи те диссертации на соискание ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 193311, С.-Петербург, ул.Смольного, д.1/3, подъезд 7.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А.М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан "_"_ 1995г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологический наук доцент

Т.А.Иванова

Настоящее исследование связано с проблемой изучения картины мира художественного произведения. Описание художественных картин мира позволяет углубить наше знание о языке как о системе, отражающей определенный взгляд на мир, приблизиться к пониманию основных тенденций в развитии культуры и человеческой мысли. Каждой эпохе соответствовал свой тип мировидения. Смена эпох характеризуется сменой мировоззренческих стереотипов как в общей картине мира . человеческого сознания, так и в картинах мира писателей.

Особенностью мироощущения символистов, в частности Ф.Сологуба, явилось восприятие мира как мира безумного, стоящего на пороге гибели. Такое восприятие мира обусловило особую роль идеи безумия в прозе и поэзии Ф.Сологуба, в особенности в романе "Мелкий бес", центральной фигурой которого является сумасшедший. В романе "Мелкий бес" Сологуб не только рисует образ мира через восприятие сумасшедшего, но и моделирует мир на основе его сознания. При этом идея безумия проявляется во всей структурной организации произведения, находя выражение и на разных уровнях языковой формы -лексико-семантическом и грамматическом. Выбор данного произведения объясняется особенностями его композиции: центральной фигурой романа является сумасшедший, действия которого и составляют основную сюжетную линию произведения.

Актуальность исследования определяется прежде всего теоретической и практической значимостью анализа картины мира художественного произведения в плане раскрытия средств реализации идей, лежащих в ее основе.

Интерес к содержательной стороне языковых явлений, к анализу произведения с точки зрения отражения в его структуре определенных идей (концептов) авторской картины мира характерен для современного

ч

этапа анализа художественного текста (И.П.Смирнов, Б.М.Гаспаров, З.Г.Минц, И.Паперно, А.Флакер и др.).

Описание языковых средств реализации одной из определяющих идей символистского мифа о мире - идеи безумия - в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес" позволяет отразить многомерный образ мира, подобного бреду больного человека, и дает возможность получить представление о способах перехода к метафизическому и символическому планам романа. Выявление интергекстуальных связей средств, участвующих в формировании идеи безумия, открывает перспективы для включения романа в общекультурный контекст и определения его места в символистской картине мира.

»

В качестве основного объекта исследования выступает семантическая модель идеи безумия в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес".

Предметом исследования явились различные формы языкового воплощения идеи безумия. В ходе исследования были рассмотрены лексико-семантические поля 'иллюзорность', 'бессвязность', 'бессмысленность'; средства выражения достоверности в составе микрополей вероятности и истинности, участвующие в реализации смыслового плана 'стирание грани между реальностью и ирреальностью'; случаи нарушения причинно-следственных и субъектно-объектных отношений в семантической структуре предложения и сложного синтаксического целого; неопределенно-субъектные предложения как средство перевода реального плана повествования в ирреальный; мотивы, создающие негативный образ мира; формы проявления бессмысленности в речи героев; контраст и сравнение, их роль в реализации идеи безумия; парадокс как один из структурных принципов романа.

Материалом исследования послужил роман Ф.Сологуба "Мелкий бес", который рассматривается на фоне других произведений

символистской литературы, а именно: последней части трилогии Д.С.Мережковского "Христос и Антихрист" - "Петр и Алексей", романа

B.Брюсова "Огненный ангел", рассказов Ф.Сологуба и В.Брюсова.

Цели и задачи исследования. Главная цель исследования

заключается в описании семантической модели идеи безумия и текстообразующей роли данной идеи в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес".

В соответствии с обшей целью в работе предполагается решение следующих задач:

1. установить факторы, обусловливающие формирование авторского образа мира;

2. определить основные принципы построения как общесимволистской картины мира, так и картины мира в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес";

3. выявить основные смысловые планы идеи безумия в романе;

4. рассмотреть и систематизировать основные средства и способы реализации смысловых планов идеи безумия в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес";

5. проанализировать по ходу исследования взаимодействие позиций автора и героев.

Научная новизна исследования определяется, во-первых, недостаточной изученностью языка символистской прозы по сравнению с языком поэзии, в частности, прозы Ф.Сологуба, служившей, как правило, объектом литературоведческих исследований (А.Белый,

C.П.Ильев, Й.Горетич, Л.Клейман, И.Мазинг-Делич, С.Рабинович, Ш.Розенталь, Х.П.Фоули). Во-вторых, новизной отличается выбор для изучения самой идеи безумия и рассмотрения ее как одной из доминант в структуре символистского мифа о мире. В-третьих, новизна исследования состоит в том, что языковые средства, формирующие идею

безумия, соотносятся с другими уровнями ее реализации в структуре произведения - сюжетным, композиционным, системой образов. Нетрадиционность лежит также в основе подхода к изучению материала, при котором анализ проводится в направлении от содержания к форме.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения основных его результатов в курсах стилистики и поэтики, теории художественной речи, а также при изучении истории культуры и литературы. Выработанная методика описания семантической модели идеи безумия может быть использована при описании семантических моделей других концептов. Возможно использование результатов исследования при составлении идеологического словаря писателя.

Данное исследование выполнено в рамках описательного метода. В зависимости от объектов и конкретных задач описания использовались структурный и семантико-стилистический анализ в микро- и макроконтекстах.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на межвузовской конференции молодых ученых "Человек и общество. Актуальные проблемы" (Санкт-Петербургский государственный университет, 1993г.), на ежегодной межвузовской конференции филологического факультета (Санкт-Петербургский государственный университет, 1994г.), на межвузовской научно-методической конференции "Современные технологии обучения в гуманитарном вузе" (Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 1994г.).

Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Библиография включает 160 работ отечественных и зарубежных исследователей.

Содержание работы

Во Введении диссертации обосновывается тема и основные направления исследования, определяется круг рассматриваемых проблем, а также дается общая характеристика работы: оговариваются предмет и объект исследования, новизна и актуальность, теоретическая и практическая значимость, цели и задачи исследования. Г л а в а I. Картина мира и проблемы стилистики художественной речи.

В первой главе рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с проблемой картины мира (КМ): становление понятия "картина мира", направления в ее изучении, соотношение языковой и концептуальной картин мира.

В работах философов Б.Г.Кузнецова, С.Т.Мелюхина, М.В.Мосепаненко и др. КМ выступает как идеальная модель действительности, построенная на основе синтеза полученного в рамках физики знания о действительности с конкретными философскими положениями.

В работах С.С.Аверинцева, А.Ф.Лосева, Л.АЛухиной, О.М.Фрейденберг КМ, создаваемая человеческим сознанием в определенные исторические периоды, представляет собой результат мировосприятия определенного культурного типа.

Начиная с 60-х годов картины мира исследуются в семиотике при изучении первичных и вторичных моделирующих систем. Широкое распространение при этом получает термин "модель мира" (ММ), причем ММ сперва понималась в узко кибернетическом смысле, а по отношению к человеческому обществу определялась как программа поведения для личности и для коллектива.

Разногласия среди исследователей вызывают как вопросы, связанные с интерпретацией терминов, так и вопросы соотношения концептуальной и языковой картин мира. Исследователи Г.А.Брутян,

Ю.Н.Караулов, Н.Г.Комлев, Р.И.Павиленис, ГА.Серебрешшков и некоторые другие, основываясь на идее лингвистической дополнительности, различают концептуальную и языковую модели мира, при этом язык выполняет роль преобразователя результатов мыслительной деятельности. Г.В.Колшанский, В.Н.Телия придерживаются монистической концепции картины мира: КМ является не языковой или понятийной (концептуальной), а единой, языкомыслительной. На наш взгляд, правомерной является точка зрения, при которой языковая КМ рассматривается как информация, рассеянная по всему коцептуальному каркасу и, в свою очередь, обогащающая содержанием языковых форм концептуальную систему.

В настоящее время активно развивается антропологическая лингвистика, в центре внимания которой находится влияние человека на язык (человеческий фактор) и влияние языка на человека. В лингвистике индивидуальный или обобщенный субъект вербально созданной КМ получил название языковой личности (ЯЛ).

КМ художественного произведения выступает как индивидуальная КМ и представляет собой результат деятельности автора как ЯЛ. Особенности КМ в художественном произведении в сравнении с индивидуальной КМ обыденного сознания кроются в специфике художественного (поэтического) мировосприятия, в качестве необходимого составного элемента которого выступает условность.

К числу факторов, определяющих индивидуальный характер КМ относится, в первую очередь, личность автора. Помимо личности автора, построение образа мира в художественном произведении определяют следующие факторы:

- принадлежность автора к определенной эпохе, к определенному методу творчества, к определенному литературному течению или направлению;

- принадлежность художественного произведения к определенному жанру;

- ориентация на мифологический архетип или на культурную традицию, проявляющаяся, помимо принадлежности произведения к определенному жанру, в выборе темы, в элементах сюжета, в образах, мотивах и т.п., или отталкивание от данной традиции.

Принадлежность художественного произведения к определенному направлению или жанру обусловливает основные формы концептуализации действительности, а именно: пространство, время, модальность, каузальность, построение образа мира и образа человека.

Отметим, что система закономерностей, присущая каждому литературному направлению или жанру, находит отражение в стилистике языковых средств, в характерности отдельных приемов. По мнению Д.Е.Максимова, в современной науке о литературе произошло расширение понятия "поэтика" путем включения в него понятия "структура", к "поэтике формы" как бы присоединяется, сливаясь с ней, "поэтика содержания".

Особое место в системе жанров принадлежит роману. В романе конца XIX - начала XX века наряду с расширением сюжетных возможностей развивается мотивная структура, причем смысловая нагруженность мотивной структуры, особенно в символистском романе, настолько велика, что в ряде случаев ее значимость в общей КМ художественного произведения оказывается выше значимости романных судеб персонажей и их перемещений из одной ситуации в другую (Л.Силард);

На наш взгляд, наибольшей социокультурной нагруженностью обладают ценностно-смысловые оппозиции, "вечные" проблемы, решением которых издавна занималось человечество. В разных художественных системах формируются абсолютно разные концепты

"вечных" понятий, что находит отражение в средствах реализации данных концептов и в оценке значимости оппозиций.

Г л а в а II. Идея безумия в символистской картине мира.

Тема безумия - одна из древнейших тем в искусстве, возникшая, вероятно, в момент осознания разумности человеческого поведения и отражения этого осознания в фактах культуры. Корни этой темы уходят в мифологическое прошлое, в первую очередь, в восточную (индийскую, арабскую) мифологию, где безумцам приписывалась особая богоугодная роль, а также в греческую традицию клоунады. Так намечаются два типа безумия: безумие как пророчество, "праведное" безумие, и безумие как шутовство.

В русской культуре получили развитие и пророческое безумие, и безумие шутовское, однако особую значимость для русского сознания имело пророческое безумие, или юродство.

Появление в литературном произведении темы безумия актуализирует в сознании читателя два аспекта данной темы: праведное, пророческое безумие и безумие как несоответствие идеалам общества или автора, в ряде случаев проявляющееся в шутовстве. Данные типы безумия связаны с различным пониманием нормы, отклонение от которой и есть безумие, ненормальность.

Если авторский идеал совпадает с позицией героя-безумца, то тогда это безумие праведное, ибо безумцем герой является с позиции косной, пошлой, обывательской действительности, на самом же деле, отклонившимся от нормы является мир вокруг героя.

Если авторский идеал лежит вне героя, то тогда герой безумен с точки зрения должного, идеального, авторского "я" и воплощает в себе черты, не соответствующие авторскому пониманию нормы.

В русской литературе начала и середины XIX века тема безумия, как правило, имела персонифицированное воплощение. В "Палате № 6"

и

А.П.Чехова намечается развитие темы от образа человека-безумца к образу безумного мира, что стало характерным для мироощущения символистов.

Эсхатологическая ориентированность мифа о мире (предчувствия близкого конца света) сочетались в символизме с антропоморфностью модели мира, т.е. подобием ее человеку. В результате в художественном сознании символистов произошла трансформация мифа о мире в миф о безумии мира реального, так как идея безумия, помрачения разума более всего выражает идею гибели человека именно как человека разумного и, таким образом, дает основания для соотнесения образа сумасшедшего и образа мира.

Особая роль безумия в символистском мифе о мире нашла отражение в семантических категориях, участвующих в построении образа мира. В художественной действительности грань между реальными и ирреальными явлениями размывается и, в ряде случаев, стирается; происходит нарушение логических связей, проявляющееся в нарушении мотивации действий и событий; характеристикой пространства становится замкнутость, времени - статичность. Дисгармоничность образа человека, проявляющаяся в раздвоении сознания героя, в синтезе противоречивых начал в одном человеке, оборотничестве или двойничесгве, свидетельствует о распаде прежде единого целого, о нарушении цельности и гармонии в символистской картине мира.

Глава III. Смысловые планы идеи безумия в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес " и их языковое воплощение

"Мелкий бес" Ф.Сологуба - это роман-миф. Мифопоэтическое содержание романа вырастает, с одной стороны, из социально-типического, а, с другой стороны, космически-фантастическое и

архаическое в романе сосуществует на правах реальности с историческим содержанием.

Прямой смысловой план идеи безумия формируется путем использования лексики, непосредственно называющей болезнь: "помешательство", "умоповреждение", "душевная болезнь" - и поддерживается лексикой, связанной с болезнью и указывающей на реальные ситуации, сопутствующие сумасшествию Передонова.

Таким образом, факт сумасшествия главного героя предстает как тезис, который затем подвергается дискредитации разными способами: отсутствием убедительной аргументации данного факта, его юмористическим и ироническим переосмыслением, осложнением семантики слов "безумие" и "безумный", сомнением в авторитетности источника получения информации.

В результате вторичной дискредитации ставящееся под сомнение безумие Передонова проецируется на образ мира. Одним из ключевых, проводящим параллель между сумасшествием и состоянием бреда, открывающим возможности для перехода к символическим планам романа, является контекст, описывающий Передонова перед убийством Володина: "Передонов был мрачен. Уже все было для него как бред. бессмысленно, несвязно и внезапно". В данном примере позиция сопоставления ("все было для него как бред"), представляющая собой большую степень обобщения, намечает переход от прямого смыслового плана бреда и сумасшествия - к безумию мира. В романе идея безумия раскрывается в следующих смысловых планах:

- стирание грани между реальностью и ирреальностью;

- дисгармоничность и нарушение логической связи;

- парадоксальность и потеря смысла.

Предполагается, что данные смысловые планы идеи безумия выступают в качестве текстообразующих элементов на разных уровнях

структурной организации романа, что и является предметом рассмотрения в следующих трех параграфах третьей главы.

Ключевым для раскрытия смыслового плана безумия как размывания грани между реальностью и ирреальностью является контекст, в котором вторгшийся в повествование голос автора обусловливает переход к символическому пониманию слова "бред", что дает возможность рассматривать весь мир как эманацию сознания Передонова: "Цепенея от страха, она [Варвара] встала с постели, и осторожно полезла под подушку к Передонову - - Свеча горела тускло. Огонь ее колебался. По стенам, по кровати пробегали боязливые тени, -шмыгали, злые . чертики. Воздух был душен и неподвижен. Пахло перегорелою водкою. Храп и пьяный бред наполняли, всю. спальню. Вся .горница была как овеществленный бред".

Сопоставлением окружающего мира и бреда объясняется значимость в художественной системе романа лексико-семантического поля: бред - галлюцинация - иллюзия - призрак - представление.

Особое место среди способов создания ирреальности и иллюзорности окружающего мира занимает ирреальная модальность повествования, возникшая на первых страницах романа в авторском повествовании, проявляющаяся затем в речи Передонова и далее выступающая в качестве модальной доминанты целого ряда текстов и всего романа в целом. С помощью глаголов семантического ряда казаться осуществляется перевод "низшей" реальности окружающего мира в фантастическую реальность Передонова, пронизанную мотивами вражды и страха: "Казалось Передонову, что кто-то выслеживает его и крадется за ним".

Перевод окружающей действительности в план фантастической реальности происходит с помощью частиц с модальным значением достоверности, а также при помощи сравнительных оборотов с союзами

как, словно, точно, как будто, как бы. Особенность сравнительных

конструкций у Сологуба состоит в том, что они дают возможность для интерпретации сравнения как в прямом смысле, так и в метафизическом плане. В частности, утверждаемое с первого момента появления Володина сходство его с бараном обусловлено как чисто внешним сходством, так и предопределенностью его романной судьбы (жертвенный баран), причем в дальнейшем происходит и полное отождествление Володина и барана. В авторской речи сравнения размывают границу между реальным и ирреальным (мифологическим), высвечивая истинную сущность людей и явлений, всегда негативную.

С помощью различных средств выражения неопределенности эмпирическая реальность в романе лишается признаков конкретности и, таким образом, сближается с ирреальностью. Композиционные и сюжетные приемы стирания грани между сном и явью также ставят под сомнение реальность происходящего, сближая его с ирреальностью.

В передаче смыслового плана идеи безумия как дисгармоничности и нарушения логической связи участвуют различные лексические ^ средства. На грамматическом уровне данный смысловой план проявляется в разложении семантической модели предложения, выражающей определенные субъектно-объектные или причинные отношения. Нарушение логической связи выражается в разрушении стереотипных моделей действия и ассоциаций, сложившихся как • результат аккумулирования предшествующего человеческого опыта.

Дисгармоничность окружающего мира эксплицируется в приеме контраста, определяющего построение большинства образов в романе. Описание внешности, выражения лица, манер, одежды Варвары, Грушиной, Рутилова строится на антитезе красота/безобразие: тело Варвары "восхитительное", "прекрасное, как тело у нежной нимфы", а голова "увядающей блудницы", лицо "морщинистое", которое "во

всяком свежем человеке возбудило бы отвращение своим дрябло-похотливым выражением", хотя и "хранившее следы былой красивости". При этом автор не замыкается в сфере бытовых опенок героев, а, например, при описании Варвары вызывает у читателя аллюзию , связанную с античными и библейскими образами (нимфы и блудницы), чем переводит антитезу красота/безобразие из бытового плана в метафизический.

Контрастность в описании действующих лиц у Сологуба восходит также к категориальному противопоставлению :хизнь/с«ерть и определяет образы Передонова, Тишкова, Дарьи Рутиловой, гимназистов, создавая контраст "кажимости" и действительной сущности, так как за обликами людей в романе скрываются механистические, марионеточные, мертвенные черты.

В свою очередь, контрастом процессу "раздушевления" людей . выступает процесс одушевления предметов окружающей действительности и явлений природы. Примером стирания грани между миром людей и миром природы может служить следующий, построенный на контрасте контекст, утверждающий неистинность, абсурдность земной жизни: "Все смешивалось в общем недоброжелательстве к -Передонову, собаки хохотали над ним, люди облаивали его".

Негативность характеристик образа реального мира отражает > потерю связи этого мира с идеальным миром в двумирной концепции символизма и также свидетельствует о дисгармоничности реального мира.

Активность в реализации смыслового плана идеи безумия как парадоксальности и потери смысла проявляет лексико-семантический ряд со значением 'бессмысленность', причем в оценках, выражаемых словами данного ряда, звучит голос автора. За различными формами

проявления бессмысленности в речи героев стоит бессмысленность и абсурдность окружающего мира.

Не только языковые формы, но сюжетная и композиционная организация романа "Мелкий бес" отражает абсурдность мира. Так, например, роман "Мелкий бес", являясь, как большинство русских романов, мифологически ориентированным, содержит антагонистическую пару героев: культурный герой/трикстер. В качестве трикстера в романе выступает Володин, шутовская роль которого подчеркивается лексемой дурак, а также соотнесенностью Володина с образом барана, животного не только жертвенного, но и глупого. Володин представляет собой как бы "второе лицо" Передонова, являясь его почти постоянным спутником. Однако оппозиция культурный герой/трикстер дискредитируется, в первую очередь, пассивностью Передонова в сравнении с ожидаемой от культурного героя активностью, чему способствует, в частности, постоянно проводимая автором параллель: Передонов ~ кукла ~ мертвец, а также шутовское поведение Передонова.

В аналогичном плане предстает общекультурная оппозиция юродивый/шут, реализуемая на страницах романа также в образах Передонова и Володина, и оппозиция человек/хтоническое существо, представленная образами Передонова и недотыкомки.

Две основные сюжетные линии романа - линия Передонова и Варвары и линия Людмилы Рутиловой и Саши Пыльникова - через контрастность мотивов предстающие как противопоставленные, оказываются сходными в глубинной сущности.

Таким образом, в результате снятия противопоставлений происходит уравнивание реального мира с'безумным миром Передонова, "подтягивание" к этому миру безумца персонажей внешне нормальных и даже противопоставленных.

Абсурдность лежит в основе самой сюжетной схемы романа Ф.Сологуба "Мелкий бес", нарушающей традиционную схему, на существование которой обратил внимание Ю.М.Лотман: смерть (преступление) - ад (ссылка) - воскресение. Убийство Передоновым Володина (в мифологическом плане - жертвоприношение) является бессмысленным: сюжетная схема нарушается, так как происходит не изменение Передонова и возрождение в нем человеческого начала, но, напротив, полное опустошение его как человеческой личности ("Мыслей не было").

Исследование романа Ф.Сологуба "Мелкий бес" позволяет говорить о парадоксальности в построении образа мира, так как изучение разных уровней произведения свидетельствует о том, что нормальная логика в романе "опрокидывается", а на смену ей приходит парадоксальная логика сумасшедшего.

В Заключении диссертации суммируются результаты

исследования семантической модели идеи безумия в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес": выделяются основные средства, участвующие в ее реализации, отмечается организующая роль данной идеи в построении картины мира в романе. На наш взгляд, одним из направлений для дальнейшего исследования может быть изучение роли парадокса в символистской картине мира, а также изучение наиболее характерных для данной эпохи художественных приемов и специфики их реализации в произведениях символистов. Перспективным представляется исследование доминирующих идей в художественных картинах мира, в частности, в прозе символистов; рассмотрение семантических моделей данных идей как в синхронии, так и в диахронии. Одной из наиболее интересных тем для исследования представляется изучение идеи безумия как в произведениях символистов, где эта идея оказывается непосредственно связана с мифом о мире, так и во всей русской

литературе, где идея безумия всегда способствует проявлению авторского отношения к миру. •

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Особенности языковой картины мира Ф.Сологуба (мотив безумия). // Человек и общество. Актуальные проблемы. Материалы конф. молодых ученых. - Спб: СПбГУ, 1993.

2. Миф о мире и особенности его реализации в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес". // Человек и общество. Актуальные проблемы. Материалы конф. молодых ученых. - Спб: СПбГУ, 1993.

3. Особенности построения художественного мира в романе Ф.Сологуба "Мелкий бес" (на примере бреда как смыслового плана концепции безумия). // Проблемы учебного текста в обучении русскому языку как иностранному в гуманитарном вузе. Материалы межвуз. научно-метод. конф. "Современные технологии обучения в гуманитарном вузе", вып.9. - Спб: СП5ГУП, 1994.

4. Языковая реализация оппозиции свой/чужой в художественной системе символизма. // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. Тезисы докладов. - Сыктывкар: СГУ, 1994.

5. Художественный текст в контексте культуры (тема безумия в литературе). // Актуальные проблемы обучения иностранцев в России в современных условиях. - Тверь: ТПИ, 1994.