автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Художественная эволюция прозы Б.А. Пильняка 1930 - х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная эволюция прозы Б.А. Пильняка 1930 - х годов"

Здерева Ирина Владимировна

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ПРОЗЫ БА. ПИЛЬНЯКА 1930-Х ГОДОВ

Специальность 10.01.01 -русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- 8 ДЕК 2011

Москва - 2011

005005446

Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный областной социально-гуманитарный институт» (бывший «Коломенский государственный педагогический институт») на кафедре литературы

Научный руководитель: Александр Петрович Ауэр,

доктор филологических наук, профессор

Официальные оппоненты: Владимир Петрович Крючков,

доктор филологических наук, профессор

Любовь Федоровна Алексеева,

доктор филологических наук, профессор

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Рязанский государственный

университет им. С. А. Есенина»

Защита состоится «" ^ » С/СяМЛу/^^ 20 г7 г. в у <у часов на

¿с/ 20 г. в /Г.

заседании диссертационного <&>вета Д850.007.07 при ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4, ауд.Оу&р.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4.

Автореферат разослан

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат филологических наук, /

профессор г лУ7 **" В .А. Коханова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется тем, что избранная тема еще не становилась предметом специального изучения, хотя в последние три десятилетия исследования поэтики Б. А. Пильняка обрели системную направленность. Именно в этот период пильняковедение наиболее часто пополнялось новыми трудами, в которых рассматривались многие аспекты как поэтики писателя, так и его творческой биографии. Особенно важными для нашей диссертации стали работы К. Б. Андроникашвили-Пильняк, Е. Р. Абдуразаковой, Л. Н. Анпиловой, А. П. Ауэра, Е. С. Бабкиной, Н. Ю. Грякаловой, Д. Кассек, Л. С. Кисловой, В. П. Крючкова, И. И. Профатило, Д. Савелли, Л. А. Трубиной, И. О. Шайтанова и др.

При неослабевающем интересе к поэтике Пильняка и всем многообразии работ, посвященных его творчеству, внимание ученых все же распределялось очень неравномерно, в связи с чем проблема художественной эволюции прозы писателя 1930-х годов до сегодняшнего дня остается недостаточно изученной.

Вероятно, объяснение можно найти в ситуации, сложившейся в современном пильняковедении, для которого характерно противопоставление творчества Пильняка 1920-х годов - периода расцвета его художественного таланта - и прозы 1930-х годов, которая, к сожалению, довольно часто рассматривается как приспособленческая, вынужденная, не свойственная Пильняку, ознаменованная отказом писателя от собственных идеалов.

Многие литературоведы до сих пор отказывают прозе последних лет жизни Пильняка в художественных достоинствах, связывая их создание лишь с требованием эпохи.

На наш взгляд, последний период творчества писателя сопровождается выходом художника на новый уровень и постановкой новых творческих проблем. Именно этому этапу необходимо уделить особое внимание в современном пильняковедении. Отмечая, что Пильняк писатель противоречивый, надо учитывать, что противоречия, выявляемые в его прозе, продиктованы противоречиями самой переходной эпохи. Мнение о покаянии и измене самому

себе требует пересмотра: Пильняк как художник остается верен себе на протяжении всего творческого пути, что подтверждает и художественная эволюция его прозы. Данный тезис стал для нас главным ориентиром при изучении эволюционного процесса в прозе Пильняка 1930-х годов.

Цель диссертационной работы заключается в исследовании художественной эволюции прозы Пильняка 1930-х гг.

Названная цель обусловила необходимость решения следующих задач:

• выделить основные этапы эволюции прозы писателя;

• выявить существенные моменты структурно-жанровых преобразований произведений последнего периода;

• проследить за процессом циклизации «японских» произведений и определить принципы циклообразования, выделив доминанту;

• проанализировать опыт классического повествования писателя и выявить основополагающие аспекты на пути создания классического романа;

• проанализировать жанровое своеобразие последнего романа;

• исследовать тематические и стилевые особенности поздней прозы Пильняка;

• опровергнуть мнение о прозе писателя 1930-х годов как «упаднической» и художественно не выразительной.

Объектом исследования стала проза Пильняка 1930-х годов. Материалом послужили следующие его произведения: «Японский цикл» Пильняка («Олений город Нара», «Рассказ о том, как создаются рассказы», «Корни японского солнца», «Камни и корни», письма писателя, статьи для японской прессы и т.п.), романы «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования» и «Соляной амбар».

Предмет диссертационного исследования - художественная эволюция прозы писателя 1930-х годов.

Методологические принципы диссертационной работы обусловлены тем пониманием поэтики, которое было предложено Б. В. Томашевским и В.М.Жирмунским. «Задачей поэтики (иначе — теории словесности или

литературы) является изучение способов построения литературных произведений. Объектом изучения в поэтике является художественная литература. Способом изучения является описание и классификация явлений и их истолкование»',-указывал Б. В. 'Гомашевский.

В. М. Жирмунский, описывая сферу научных интересов поэтики, отмечает: «Поэтика, опираясь на основные выводы теории литературы, изучает систему средств выражения, которыми пользуется поэзия»2. Это определение стало для нас методологическим ориентиром. В соответствии именно с таким пониманием поэтики в диссертации реализован принцип структурного анализа текстов.

В теоретическом понимании литературной эволюции мы прежде всего опираемся на работы Ю. Н. Тынянова. Согласно Ю. Н. Тынянову3, изучение эволюции литературы возможно только при отношении к литературе как к ряду, системе, соотнесенной с другими рядами, системами, ими обусловленной. Таким образом, каждое произведение Пильняка необходимо рассматривать как систему, и системой же является все творческое наследие писателя в целом.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют так же труды М. М. Бахтина, А. П. Скафтымова, В. Н. Топорова и др., учитываются выводы ведущих современных исследователей в изучении художественного наследия Пильняка и русской литературы первой трети XX века в целом.

Методологической базой исследования является комплекс подходов к анализу литературного произведения, опорным - методология имманентного анализа, позволяющая раскрыть художественную сущность литературного явления в соответствии с авторской устремленностью, с применением методики интертекстуального анализа. Причем интертекстуальность рассматривается как «диалог нескольких текстов, как текстовой диалог»4, а сам текст в интертекстуальном пространстве оказывается «мозаикой цитат», где новые строки появляются поверх существовавших. Каждый текст «представляет

'Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1999. С. 13.

Жирмунский В. М. Введение в литературоведение. Курс лекций. СПб., 1996. С. 227.

Тынянов Ю. Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю. 1!. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

КристеваЮ. Текст романа// Избранные труды: Разрушение поэтики. М„ 2004. С. 454.

5

собой новую ткань, сотканную из старых цитат, и в этом смысле каждый текст является интертекстом, другие тексты присутствуют в нем на разных уровнях в более или менее узнаваемых формах»5.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Традиционный подход к произведениям Пильняка 1930-х гг. как к образцам «компромиссной» прозы и сложившееся мнение о покаянии писателя требуют пересмотра. Последний период творчества Пильняка сопровождается выходом художника на новый уровень и постановкой новых творческих задач. Этому этапу необходимо уделить особое внимание в современном пильняковедении. В комплексном исследовании литературных произведений Пильняка 1930-х годов выявляются закономерности эволюции его творческой системы.

2. Эволюция прозы Пильняка начала 1930-х годов во многом обусловлена формированием неавторского цикла «японских» произведений писателя. Именно к этому времени процесс циклообразования, пробудившийся во второй половине 1920-х годов, достиг своей вершины.

3. Пильняк проводит стилевые эксперименты, пытаясь найти точки соприкосновения модернистской и реалистической поэтик. Его опыты в поиске оптимально выразительных форм и средств самовыражения находят свое воплощение в романе «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования». Синтез поэтики авангарда с «классическим» повествованием является еще одной фазой художественной эволюции прозы Пильняка в 1930-е годы.

4. «Соляной амбар» - произведение, в котором раскрылось эпическое сознание Пильняка. Проведенные исследования позволяют разделить точку зрения об эпопейном начале романа, высказанную Е. С. Бабкиной. «Соляной амбар» представляет собой жанровый синтез романа с элементами эпопеи.

5. Для создания итогового романа о жизни целого поколения Пильняк усмиряет свой писательский слог, устраняя все лишнее, чрезмерное, в пользу

5 Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М, 1989. С. 88.

6

более простого, спокойного, чуть более лиричного повествования, что со всей неизбежностью приводит к выводу: и в «Соляном амбаре» главный художественный ориентир для него - поэтика «классического повествования».

6. Основной закономерностью в развитии поэтики и художественного метода Пильняка является стремление к целенаправленному расширению жанрового пространства произведений. На протяжении творческого пути Пильняк верен себе и своим художественным принципам, жанровые же метаморфозы в его творчестве тесно связаны со спецификой его писательского мышления, которое не только остро чувствует потребности времени, но и способно выразить внутренний мир отдельной личности и целой эпохи в процессе их самоопределения. Наиболее показательны итоговые вещи, которые отражают художественную эволюцию прозы писателя и свидетельствуют о драматическом творческом пути художника.

Научная новизна. До сих пор проблема художественной эволюции не получила исчерпывающего литературоведческого отражения. Именно в комплексном исследовании литературных произведений Пильняка 1930-х годов, выявлении закономерностей эволюции его прозы и состоит новизна данной работы. Отрицание правомерности традиционного подхода к произведениям Пильняка 1930-х годов как к образцам «компромиссной» прозы также обусловливает научную новизну исследования.

Научная и практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов для изучения процесса литературной эволюции, для характеристики проблемы циклизации в русской литературе XX века, для определения своеобразия формирования жанровой системы в литературе первой трети XX века. Материалы и выводы исследования вносят вклад в изучение творчества Б. А. Пильняка, могут быть использованы в практике преподавания творчества этого писателя, а также в лекционном курсе истории русской литературы XX века.

Апробация диссертационной работы. Основные положения и результаты проведенного исследования изложены в докладах на конференциях: IX Научная

конференция «Феномен заглавия. Заголовочно-финальный комплекс как часть текста» (ГОУ ВПО Р1ТУ, 2005, Москва), IX Виноградовские чтения (ГОУ ВПО МГПУ, 2005, Москва), IX конференция молодых филологов «Поэтика и компаративистика» (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2006, Коломна), X конференция молодых филологов «Поэтика и компаративистика» (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2007, Коломна), ежегодные Весенние филологические чтения (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2005 - 2007, Коломна), Пильняковские чтения (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2005 - 2008, Коломна). По теме исследования опубликовано 7 статей, в том числе две в изданиях, входящих в перечень ВАК Минобрнауки России..

Структура диссертации. Диссертация состоит из ведения, трех глав и заключения. Библиография включает 220 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дана характеристика аспектов и степени изученности творческого наследия Б. А. Пильняка, обоснован выбор , темы диссертационного исследования, ее актуальность, определен объект и предмет исследования, его цели и задачи, обоснована научная новизна работы, аргументированы теоретическая и практическая значимость ее результатов, намечена методика диссертационного исследования, описаны теоретические и методологические принципы, приведены данные об апробации работы и ее структуре.

В первой главе «От зарисовки к циклу. «Японский» цикл в эволюционном процессе» предметом анализа являются «японские» произведения Пильняка («Корни японского солнца», «Олений город Нара», «Рассказ о том, как создаются рассказы», «Камни и корни», статьи для японских журналов, а также письма, написанные писателем из Японии), которые, опираясь на проведенные исследования, мы объединяем в неавторский цикл.

В 1930-е годы в творчестве Пильняка заметно проявляется желание уйти от излюбленного жанра очерка, от малой и разорванной формы, прослеживается

стремление к более крупным формам. В результате чего очерковые книги и рассказы о Японии «стягиваются» в цикл. Авторское «я» как прежде находится в центре, стиль автора легко узнаваем, Пильняк не разрушает ранее написанные произведения ради создания нового, а осторожно «стягивает» их в единое целое.

В диссертации особенно подчеркнуто, что «японский» цикл складывался на протяжении нескольких лет, художественная мысль писателя неизбежно стремилась от зарисовки к более крупному и сложному жанровому образованию: это движение разворачивалось как сложный эволюционный процесс.

Принимая во внимание тот факт, что выделенный нами цикл произведений Пильняка является неавторским и несобранным, основной задачей данной главы явилось проследить за процессом циклизации и определить принципы циклообразования, выделив доминанту, доказав тем самым правомерность объединения «японских» произведений.

Проведенные исследования позволили сделать вывод, что основным связующим фактором в формировании цикла явилась поэтика заглавий, которая в свою очередь определила и связь на идейно-тематическом уровне. Подробному описанию этого вопроса посвящен раздел 1.1. «Циклообразующая функция заглавия».

В теоретической литературе подчеркивается, что первый знак текста, дающий читателю целый комплекс представлений о книге - это заглавие. Именно заглавие становится первым шагом к интерпретации текста, придает произведению характер завершенности, усиливает его внутреннее единство. Организующая роль заглавия особенно очевидна в авторских циклах.

Предметом анализа является неавторский цикл Пильняка. Произведения данного цикла не имеют общей рамы, однако именно поэтика заглавий стала одним из основных уровней циклообразования.

Связь «японских» произведений на уровне заглавий детально проанализирована в диссертационном исследовании: «Корни японского

солнца», «Камни и корни», «Олений город Нара», «Японский рассказ» (первоначальное название «Рассказа о том, как создаются рассказы»). Изначально в заглавиях даются «географические координаты» действия произведений: в одном случае в качестве заголовка выступает название японского города («Олений город Нара»). в остальных - связь осуществляется с помощью прилагательного японский, которое подчеркивает принадлежность сообщаемого соответствующей стране («Корни японского солнца», «Японский рассказ»), К тому же писатель прибегает к использованию фраз, «подслушанных» у японцев и отсылающих читателя к японской культуре: корень солнца («Иероглиф Японии - точнее Ниппон - Страны Восходящего Солнца - корень солнца»6), олений город (то есть город священных оленей). С этой же позиции можно рассмотреть и «Камни и корни»: корни (возвращают нас к корням японского солнца), камни - вновь ассоциация с Японией (Пильняк не раз называет Японию страной «нищего камня», «страшной землей, разметанной камнями», а японские горы - «черный, злой камень»). Таким образом, уже в заглавиях указывается присутствие в произведениях Японии, действующего персонажа и непосредственного места действия, что в свою очередь создает у читателя определенную установку восприятия текстов.

Особый интерес вызывает книга «Камни и корни», которая продолжает разговор о Японии, начавшийся в 1926 году романом «Корни японского солнца». Причем не просто продолжает, а полемизирует с первой книгой, критикует ее. В качестве заглавия второй книги о Японии выступает сочетание (или противопоставление) «Камки и корни»: первая часть названия указывает на роман японца Кагава «Дни, когда возопиют камни», а вторая часть - на книгу самого Пильняка 1926 года.

Все произведения связаны и на идейно-тематическом уровне. Единство цикла достигается, благодаря поднятой в нем теме творца и творчества, в частности писательского.

6 Пильняк Б. Корни японского солнца. М., 2004. С. 53.

Данная тема является не только одной из основных во всем творчестве Пильняка, но и главной в «японском» цикле: она пронизывает все произведения, писатель снова и снова возвращается к волнующему его вопросу - определению сути писательства и искусства в целом. Важно подчеркнуть, что тема творчества неразрывно связана у Пильняка с темами одиночества, непонятости, отчуждения, скитаний.

Наравне с темой одиночества и темой писательского творчества одной из связующих для цикла является тема любви.

В работе подчеркивается: все «японские» тексты связаны на тематическом уровне, однако основную циклообразующую функцию в данном случае все же выполняют заглавия, которые играют организующую роль в создании цикла, усиливая его внутреннее единство.

Произведения «японского» цикла связаны и на уровне хронотопа, что анализируется в разделе 1. 2. «Топос в поэтике цикла».

Что касается времени, то писатель стремится создать иллюзию «погружения», участия в действии, постоянно обращающемся в прошлое, былые события как бы происходят в настоящем. Можно воспользоваться словами самого Пильняка (по поводу романа «Голый год»), говоря о хроносе его произведений: в этих книгах «нет времени», «вместо времени в них присутствует реальная жизнь». Е. Р. Абдуразакова предлагает делить пространственно-временную структуру рассказов на две части - время внешней жизни и время внутренней жизни человека. Именно такое деление временной организации произведений позволяет писателю создать особое, нелинейное время, переходящее порой в вечность.

Более важное значение в поэтике цикла имеет топос, выполняющий одну из основных циклообразующих функций. Местом действия всех «японских» произведений Пильняка является Япония, которая в свою очередь становится и одним из главных героев цикла. Образ Японии складывается как мозаика, собирается по мельчайшим крупицам впечатлений, которые в качестве небольших зарисовок появляются в статьях и письмах писателя. Писатель

бережно и с неподдельным интересом наблюдает за Японией, за ее народом, за традициями и укладом, стремясь как можно более глубоко проникнуть в ее тайны, разгадать Японию, найти ее корень.

«Японские» произведения Пильняка имеют особую структуру: этот прозаический цикл построен по законам лирики и по своей организации приближается к лирическому циклу. В разделе 1.3. «Лирическое начало как структурная доминанта цикла» данная проблема освещена более подробно.

Как всегда в лирике носителем переживания, выраженного в тексте, является лирический герой. Лирический герой Пильняка объединяет все произведения цикла. Примечательно, что и в книгах 1926 и 1932 годов, и в «рассказах с Востока» «Я», герой и повествователь, одно и то же лицо. Такой вывод можно сделать из манеры повествования, рассуждений, размышлений и выводов рассказчика, это доказывают цитаты из текстов, сравнение их стиля, языка, идейной содержательности. Не описание маршрута и достопримечательностей занимает в произведениях цикла центральное место, а сам путешественник - автор, его чувства и мысли. В произведении автор составляет свой психолого-мировоззренческий автопортрет, излагает то, что он переживает и наблюдает, являясь одновременно и действующим лицом, и повествователем. Именно образ автора выступает как конструктивный элемент всего цикла. «Я» автора - ось повествования, его личные впечатления, ассоциации - точка отсчета ценностей.

При сравнении манеры повествования, стиля, языка рассказов с книгами «Корни японского солнца» и «Камни и корни», и тем более с письмами Пильняка, можно сделать вывод - «Я», герой и повествователь, не кто иной, как автор японского цикла Борис Пильняк.

Причем ситуация столкновения с чужим - а именно так можно определить литературную экзотику - вынуждает Пильняка писать автобиографию, исполняя роль иностранца по отношению к самому себе.

В результате проведенных исследований, автор диссертации приходит к выводу, что прозаический «Японский» цикл, как любой лирический цикл,

подчиняясь единому субъективно-эмоциональному началу, строится на сложных ассоциативных связях. Через эти произведения проходят сквозные образы, причем в каждом из них повторяется определенный образ-символ и есть общие для всех творений цикла.

В диссертации выделены и рассмотрены наиболее значимые с точки зрения цикообразования и функциональности образы, использованные Пильняком при создании целостной и полной художественной картины. Бог лисы, бог хитрости и предательства, поразительная японская тишина, сосна наравне с традиционным образом цветущей сакуры становятся для писателя символами Японии, жаркий нюбай, кипарисовый рассвет и др.

Формирование «Японского» цикла во многом обусловило эволюцию прозы писателя начала 1930-х годов. Именно к этому времени процесс циклообразования, пробудившийся во второй половине 1920-х годов в творчестве Пильняка, достиг своей вершины. Причем в этой эволюции художественный фактор (законы образования неавторского цикла) имеет гораздо большее значение по сравнению с идеологическим давлением.

Во второй главе «Художественный мир романа «Двойники»: опыт классического повествования и структурное преобразование прозы» осуществлен многосторонний анализ текста того романа Пильняка, который играет самую существенную роль в эволюции его прозы. В этом романе, построенном по канонам классической литературы, находят свое воплощение стилевые эксперименты Пильняка начала 1930-х годов и опыты в поиске оптимально выразительных форм и средств отражения творческого сознания.

Интерес к постижению романной сущности не покидает писателя, во многом определяя развитие его художественной системы, и уже сам Пильняк предпринимает попытку соединить созданные в разные годы произведения в единый организм «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования». Писатель и ранее применял свои тексты для создания новых, однако никогда прежде он не использовал опубликованные работы столь широко и

последовательно, подчиняя их замыслу романа, довольно сложного по своей структуре и идейно-тематической направленности.

Для создания единого целостного романа Пильняк использует те же принципы, что позволяют объединить «японские» работы в цикл. Поэтика заглавия становится одной из определяющих в формировании органичного произведения, сохранение издателями двойного заглавия отражает непростую романную историю. Не последнее место в формировании романного целого играет художественный хронотоп: Пильняку удается организовать масштабный временной и территориальный ансамбль. Наконец, писатель, начинающий задумываться о собственном месте в истории страны и подводить итоги писательской деятельности, затрагивает волнующую его тему роли искусства и творческой личности в советское время, показывая полное крушение последней.

Пильняк создает роман в несвойственной для себя манере: пробуя силы в классическом повествовании, писатель пытается обуздать свою нервную, «взвихренную», экспериментальную манеру письма.

Раздел 2.1. «Поэтика заглавия романа «Одиннадцать глав классического повествования» и значение художественного хронотопа в структурной организации произведения» посвящен основным организующим романного целого и открывается сравнением двух вариантов заглавия произведения.

Первоначальный вариант заглавия - «Двойники» - отсылает к излюбленной теме классической русской литературы. И конечно, читая произведение с подобным названием, нельзя не соотносить его с романами Достоевского, для которого мотив двойничества являлся одним из важнейших и пронизывал все его творчество. Заявленная тематика предвосхищает определенные ожидания читателя, опирающегося на свои ассоциации.

Окончательным вариантом «Одиннадцать глав классического повествования» Пильняк четко формулирует характер своего текста -классическое повествование, что в свою очередь предполагает определенную, характерную для классических произведений, тематику, композицию, систему

образов, то есть соответствие классическим канонам. Заявляя о принадлежности своего романа к классической литературе, писатель не дает читателю прямого указания на его идейно-тематическое содержание.

Второй вариант заглавия интригует читателя весьма не свойственным для Пильняка, творчество которого не вписывается в рамки и каноны, традиционализмом, но не дает никаких намеков на то, что ждет его на страницах романа. К тому же немалый интерес вызывает и то, как писатель видит классическое повествование, чго есть классическое произведение в представлении Пильняка.

Окончательный вариант заглавия романа гораздо более емкий. По сравнению с ним «Двойники» несет существенно меньшую смысловую нагрузку, скованное узкими рамками идейно-тематической направленности, отражающее в первую очередь превалирующий мотив двойничества, заглавие «Двойники» 11есколько однобоко акцентирует внимание читателя именно на этой проблеме. Роль «Одиннадцати глав классического повествования» значительно шире, не предлагая никакой информации относительно содержательной стороны произведения, как может показаться на первый взгляд, оно «побуждает» читателя к сотворчеству. Окончательный вариант заглавия выполняет основополагающую функцию в структурной и стилевой организации цельного произведения.

В диссертационном исследовании особо отмечено, что Пильняк не только еще в заглавии определил свой роман как классическое повествование, но и мастерски добился его соответствия основным канонам литературной классики.

Содержательная сторона романа Пильняка вполне соответствует традициям классической мировой литературы, что достигается и за счет жанровой формы: роман, как жанр, склонный к синтетичности, способен свободно и широко соединять в себе содержательные начала множества жанров.

В произведении Пильняка есть два главных героя, которые, являясь двойниками, почти противоположны по своему внутреннему миропониманию;

жизненный путь героев, открытый вниманию читателя, захватывает значительный отрезок времени, присутствуют и любовные линии.

Роман Пильняка изображает становление действительности, новой исторической эпохи для страны и запечатлевает контакт человека с этой становящейся действительностью, его непростые отношения с современностью. Отчуждение человека от социума и миропорядка, обозначенное Бахтиным как необходимо доминирующее в романе7, несомненно, присуще классическому повествованию Пильняка.

Однако в разрез с одним из основных признаков классического романа -развитие личности главного героя на страницах произведения, его постоянная внутренняя работа - герои Пильняка не претерпевают изменений за два десятка лет их жизни, изображенной писателем, герои достаточно схематичны, неподвижны, мы не видим их развития, это скорее идеи, чем живые люди.

Соединяя различные временные пласты и пространства, организуя однородный событийный ряд, Пильняк создает единый текст, собирая его по частям, как мозаику. Так же по крупицам он собирает образы своих героев, с помощью монтажа из нескольких персонажей рождается новый герой.

Писатель переходит от орнаментального повествования к «орнаментализированному»8, как считает Д. Кассек. Роман, как и некоторые другие произведения 30-х годов, близок к реалистическому способу изображения действительности, это уже сюжетная проза, накрытая «сетью орнаментальных структур»9.

Раздел 2. 2. «Мотив двойничества и образный строй романа». В русской литературе мотив двойничества имеет давнюю традицию: это и создание романтического «двоемирия» в лирике XIX века, и различные приемы воплощения в прозе писателей Х1Х-ХХ веков (Н. Гоголь «Нос», В. Каверин

'Бахтин М. М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литературы и эстетики. М„ 1975. С. 447-483.

8Кассек Д. Сборник Б. Пильняка "Рождение человека" (О малой прозе 30-х годов) // Пильняк Б. А. Исследования и материалы. Межвуз. сб. научных трудов. Вып.2. Коломна, 1997. С. 81.

9 Там же.

«Перед зеркалом», «Пурпурный палимпсест», Ю. Олеша «Зависть», М. Булгаков «Дьяволиада», Е. Шварц «Тень» и др.), среди которых Ф. М. Достоевский, в чьем творчестве данная категория достигла вершинной точки своего развития («Двойник», «Идиот», «Братья Карамазовы»).

Сформулировав принципиальную особенность своего творчества и писательской манеры, как «соборность», Пильняк не мог пройти мимо феномена двойничества, имеющего столь древнюю историю в мировой литературе. Проблема двойничества в творчестве Пильняка затрагивалась не раз, но в романе «Одиннадцать глав классического повествования» раздвоение личности пронизывает всю структуру.

Основной замысел произведения состоит в противопоставлении братьев-близнецов Александра и Николая Лачиновых.

Николай - это олицетворение рассудка, силы и воли, целеустремленности, ему чужды эмоции, ради достижения цели он не остановится ни перед чем, Николай фанатичен в стремлении действовать в интересах всеобщего «светлого» будущего. Александр, напротив, живет чувствами, эмоциями, он романтичен и влюбчив, это творческая личность, сомневающаяся и ищущая.

Несмотря на то, что герои романа достаточно схематичны и неподвижны, образ Александра Лачинова довольно интересен и засуживает особого внимания. Пильняк сближает его с героями Достоевского, носителями «разорванного сознания», «треснувшими Я» (Ю. Кристева). Трагичность ситуации заключается еще и в том, что Александр раздваивается внутри себя самого. В отношении актера Лачинова мотив двойничества получает новый виток развития.

Мотив двойничества пронизывает всю структуру романа, по воле обстоятельств сами варианты текста произведения становятся двойниками10. Такое «двойничество» в поэтике прозы - результат длительной художественной эволюции.

10Кассек Д. «Двойникич Б. Пильняка - роман-двойник // Пильняк Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования. М., 2003. С. 260.

В прозе Пильняка 30-х годов усиливаются исповедальные и автобиографические мотивы. В романе писатель более целесообразно, чем в произведениях 20-х годов, пытается подводить итоги своей жизни и своего века: он соединяет историю общества со своей личной историей или же с историей героя подобного себе. Этой проблеме посвящен раздел 2.3. «Тема творчества и творческой личности как основополагающая в организации романного целого».

Пильняк не раз затрагивал тему роли искусства и человека творчества в советское время, но никогда прежде он не показывал столь полное крушение творческой личности, как в «Двойниках». Анализ текста романа подтверждает, что писатель не испытывает никаких иллюзий: будущее за убежденными и бескомпромиссными людьми дела, такими, как Николай Лачинов, личности творческой, сомневающейся, колеблющейся не место в советской действительности. Пильняк показывает закономерный конец творческой личности, выполнившей свою миссию в этой жизни и теперь «вылетавшейся».

В романе Пильняка близнецы становятся символом двойственности советской интеллигенции - внутреннего противоборства противоположных начал. Пильняк не устает подчеркивать, что будущее за теми, кому «больше нравится знать, что запахи делаются из этиловых и бензоловых масел и эфиров, грена разводится на заводах, а малярия излечивается медициной»".

Поэтика романа полностью согласуется именно с этим пафосом, что и предопределило обращение к «классическому повествованию». Синтез поэтики авангарда с таким повествованием является еще одной фазой художественной эволюции прозы Пильняка в 1930-е годы.

Третья глава «Роман «Соляной амбар»: динамика и эволюция художественной прозы» посвящена поэтике одного из последних произведений писателя, явившегося итогом всей творческой жизни Пильняка.

В диссертационной работе подчеркивается, что в финале своего творческого пути писатель стремится «переделать все заново (...),

" Пильняк Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования. М., 2003. С. 20.

18

пересмотреть (...) писательский инструментарий, от темы до формы» (из выступления перед президиумом Союза писателей 28.10.1936 года). Он по-прежнему мыслит жизнь века, поколения, частного человека с постоянством эпического писателя, не отказывается и от излюбленных художественных приемов, однако они приобретают иное звучание.

На основе ранних рассказов и повестей, воспоминаний детства и юности, собственного жизненного опыта, основываясь на опыте исторического повествования И. И. Лажечникова, Пильняку удается создать масштабное историческое полотно о своей эпохе, которое отражает творческую эволюцию поэтики писателя и самого осмысления истории и своего места в ней.

Раздел 3.1. «Роль заголовочно-финального комплекса в создании образно-смыслового единства романа» открывается сопоставлением окончательного и чернового вариантов заглавия романа. Автор работы подробно анализирует оба варианта, аргументируя выбор писателя.

Заглавие-символ «Соляной амбар» является многогранным и эмоционально насыщенным. Образ соляного амбара становится центральным в ткани произведения: соляной амбар - непосредственная ось повествования, он так или иначе задействован в жизни почти каждого персонажа, играет наиважнейшую роль в теме развития революционного движения. Первоначальный замысел заглавия - «Поколения» - несколько однозначен и «прост» для произведения Пильняка.

Образ соляного амбара несет и лирическую «нагрузку». Амбар - то место, где сосредоточена новая позитивная энергия, где пересекаются временные нити.

Особое внимание уделено произведениям, послужившим основой романа, а также структуре самого текста.

Роман «Соляной амбар» состоит из тринадцати глав, каждую из которых писатель озаглавил. Оглавление функционирует как «сюжетный конспект» произведения, в то же время это относительно самостоятельное образно-

смысловое единство, обогащающее художественное целое и влияющее на читательское восприятие.

Оглавление произведения в концентрированном виде аккумулирует в себе содержание глав, вполне традиционно создает эффект ожидания. Наравне с заглавием, оно занимает абсолютно сильную позицию в тексте, выражая в конденсированной форме основную тему произведения, определяя его важнейшую сюжетную линию и указывая на главный конфликт.

Еще один элемент заголовочно-финального комплекса, который целесообразно рассматривать в его взаимосвязи с основным текстом и другими компонентами рамы, это эпиграф. Повествование предваряют сразу два эпиграфа, причем и они выполняют свою основную функцию - сориентировать читателя, дать ему направление для интерпретации произведения.

Вопрос о жанре последнего романа Пильняка неоднозначен, что особо подчеркнуто в разделе 3.2. «Художественный хронотоп и синтез жанровых форм романа «Соляной амбар».

Жанровое своеобразие «Соляного амбара» очевидно, произведение сочетает в себе элементы различных жанров: исторический роман, историческая хроника, роман воспитания, гимназическая повесть, революционно-подпольный детектив, дневник, эпистолярный жанр, очерк жизни и творчества масштабной исторической фигуры; в ткань текста органично вплетены манифесты, отчеты, донесения и фольклор.

Синтез жанровых форм в последнем произведении Пильняка связан не только с эволюцией самой творческой системы писателя, но и со сложившейся в то время литературной обстановкой.

Рассматривая литературный процесс первой трети XX века, надо отметить, что одно из ведущих мест в жанровой парадигме занимает исторический роман.

Опираясь на удачные эксперименты с содержанием и формой, проводимые писателями в 1920-е годы (причем не последнюю роль сыграли творческие эксперименты самого Пильняка), советская проза устремилась к синтезу и эпическому масштабу. Преобладание эпического начала во всех видах

творчества, что сказалось в первую очередь на тяготении к крупномасштабным полотнам, емким, обобщающим сложнейшие процессы времени, - основная особенность литературного развития 1930-х годов. Жанровый диапазон романа сузился.

В своем итоговом романе «Соляной амбар» Пильняк обратился к событиям мировой истории 1905-1917 гг. Хронотоп романа, особый тип рефлексирующей личности, ее включенность в историческое пространство, фабульная незавершенность судьбы главного героя, сложная речевая организация текста вполне правомерно позволяют исследователям выдвинуть гипотезу об эпопейном начале романа Пильняка, и определить «Соляной амбар» как синтез романной и эпопейной жанровых форм.

При этом писатель не ограничивается взаимопроникновением романного и эпопейного начал, он вводит в текст элементы различных жанров (эпистола, дневник, гимназическая повесть, роман воспитания, революционно-подпольный детектив), еще больше усложняя идентификацию его жанровой принадлежности.

Соединение столь разнородного по своей сути материала не нарушает целостности произведения. Роман отличается единством и внутренней организацией. Проза писателя, наиболее часто обвиняемая в монтажности, отрывочности, бессюжетности, на сей раз представлена в несвойственной для Пильняка манере: роман обладает ярко выраженным концентрическим сюжетом, и хотя он распадается на отдельные сюжетные линии, все они органично вплетены в единую систему, обеспечивающую его целостность. Именно это является существенным моментом в эволюции прозы Пильняка.

Предметом изображения в итоговом произведении Пильняка становится особое героическое состояние мира, что является основным признаком романа-эпопеи. При этом Пильняк мастерски сопрягает субстанциальное, эпическое начало с субъективным, переплетая судьбу приватного человека с историей. Эпопейная и романная сферы бытия оказываются не только внутренне сопричастными, но и нераздельными, образуя жанровый синтез.

В зоне внимания Пильняка оказывается герой, близкий писателю по своему душевному строю, нравственной позиции, по восприятию событий и выбору жизненного пути. Именно отсюда - от личного опыта и наблюдения за той частью интеллигенции, которая в революции обретала для себя истинно человеческое, гуманистическое начало - шло стремление обобщить этот процесс, вскрыть его внутреннюю мотивировку.

Важное место в создании романного целого занимает сложный хронотоп, которому в исследовании уделяется не мало внимания.

Проведенные исследования позволили автору работы согласиться с точкой зрения Е. С. Бабкиной12 и разделить ее выводы относительно жанрового синтеза романного и эпопейного начал в «Соляном амбаре». Подчеркнем, что жанр романа является ведущим, основным, однако это особый тип романа, синтезирующий в себе «отдельные признаки эпопеи, как формы, адекватной характеру эпохи и художественному сознанию писателя, постигающего закономерности исторического бытия».

В разделе 3. 3. «Система образов в поэтике художественной целостности романа» анализируется образный строй «Соляного амбара».

Художественный мир романа густо населен. В произведении впечатляющее количество действующих лиц, причем каждый герой - это законченный образ, каждый обладает своим неповторимым характером. Хотя в большинстве случаев героя характеризует лишь одна, но яркая, доминирующая черта, каждый символизирует собой какую-либо грань поколения, изображенного писателем, все эти образы индивидуальны.

Вслед за писателем героев «Соляного амбара» можно условно разделить на поколение отцов и поколение детей. Именно младшее поколение, взрослеющее и формирующееся на страницах романа, представляет главный интерес и для самого писателя и для его читателей.

12 Бабкина Е. С. Своеобразие формирования жанровой системы в творчестве Бориса Пильняка: дис. ... канд. филол. наук. Владивосток, 2007. 188 с.

Среди всего многообразия юных героев писателем выделяются трое -Клим. Анна и Андрей - те, которые поднимут на своих плечах революцию 1917 года, кто не только пытался объяснить мир. но делал все для того, чтобы изменить его к лучшему. Очевидно, что Анна Колосова и Климентий Обухов задумывались Пильняком как главные герои романа, однако их образы абсолютно правильны, рассудочны и безжизненны, они не похожи на живых людей, в данных героях воплотился классический образ революционера, для которого идея важнее собственной судьбы.

Особо ценен образ Андрея Криворотова. Пильняку прекрасно удаются герои, подверженные сомнению и поиску, развивающиеся, живые. По мнению К. Б. Андроникашвили-Пильняк, образ Андрея автобиографичен.

Пильняк не идеализирует своего героя, не стремится показать его лучше, чем он есть на самом деле, не лишает его слабостей и недостатков, благодаря чему образ Андрея Криворотова приобретает цельность и возможность развиваться.

В «Соляном амбаре» доминирующее значение приобретает образ революции. Даже разочаровываясь в последовавших за революцией исторических событиях, в предчувствии собственного конца, Пильняк все равно пишет о революции как о великой религии, способной изменить мир, осчастливив человечество. Он продолжал упорно верить в идеалы, опровергаемые всем ходом исторического процесса, и, трагически осознавая поражение революции, Пильняк - художник продолжал верить в ее победу.

Художественные приемы писателя легко узнаваемы: внимание к деталям, обилие повторов, ярко выраженная авторская ирония, активное использование «чужого» слова, что обуславливает интертекстуальную насыщенность его прозы. Необходимо подчеркнуть, что слог Пильняка в романе не столь обрывочен, куски текста не выламываются из общей картины произведения с прежней силой, вместе с авторской пунктуацией - излюбленными тире и многоточиями - пропадает ритм, присущий прозе Пильняка, такой нервный, «осколочный». Писательский стиль более сдержан и пластичен, повествование

чуть более лиричное, что со всей неизбежностью приводит к выводу: и в «Соляном амбаре» главный художественный ориентир для него - поэтика «классического повествования». Именно это становится первым двигателем в эволюции прозы Пильняка в финальный период его творческой жизни.

В Заключении представлены выводы и обобщения, подводятся основные итоги исследования, согласно которым художественная эволюция прозы Пильняка 1930-х гг. происходила следующим образом: от малых жанровых форм, от публицистики, открывающей перед писателем широкие возможности в раскрытии авторского «я», художественная мысль непреодолимо стремилась к более крупным и сложным жанровым образованиям, синтезирующим в себе художественные опыты литературной классики и открытия поэтики авангарда.

Важным научным итогом диссертационного исследования является вывод о том, что главный художественный ориентир для Пильняка 1930-х гг. -поэтика «классического повествования». Произведения последнего этапа творчества писателя более близки к реалистической поэтике, что превращает их именно в сюжетную, «орнаментализированную» прозу.

Результаты диссертационного исследования показывают, что творческая система Пильняка, его художественные методы и приемы не претерпевают кардинальных изменений на последнем этапе его писательского пути, однако существенно видоизменяются, обретая новое художественное качество, открывая перед писателем новые возможности в осмыслении и выражении философских, эстетических и этических ориентиров.

Эти выводы позволяют расширить представления о творчестве Пильняка и опровергнуть мнение о прозе писателя 1930-х годов как «упаднической» и художественно не выразительной, потерявшей способность структурного саморазвития.

Основные результаты и выводы диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Здерева, И. В. Художественная эволюция прозы Бориса Пильняка 1930-х годов / Здерева П. В. // Известия СГУ. Серия: Филология. Журналистика. - 2011.-X» 3. - С. 207-211 (0,3 пл.).

2. Здерева, И. В. Роман Пильняка «Соляной амбар»: динамика и эволюция художественной прозы писателя / Здерева И.В. // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. -Вып. VI. - Коломна: МГОСГИ, 2011. - С. 61-68 (0,4 п.л.).

3. Здерева, И. В. Япония в творчестве Б. Пильняка: от зарисовки к циклу (к проблеме художественной эволюции поэтики Б. Пильняка) / Здерева И. В. //Вестник РУДН. Серия: Литературоведение. Журналистика. - 2010. -М 3. - С. 12-19 (0,45 пл.).

4. Кургузсва, И. В. «Одиннадцать глав классического повествования». Поэтика заглавия / Кургузова И. В. // Поэтика и компаративистика: Сб. научных статей / под ред. Г. С. Прохорова, М. Я. Сорниковой. - Коломна: КГПИ, 2008. -С. 85-92 (0,4 п.л.).

5. Кургузова, И. В. К поэтике романа Б.А.Пильняка «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования» / Кургузова И. В. // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. - Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 143-148 (0,28 п.л.).

6. Кургузова, И. В. Функция заглавия в поэтике «японского» цикла Б.Пильняка / Кургузова И. В. // Вопросы истории и теории русской литературы XX века: Межвуз. сб. научных трудов (Серия «Виноградовские чтения») / ред.-сост. В. В. Лосев, И. И. Матвеева. - М.: МПГУ, 2007. - С. 43-49 (0,3 п.л).

7. Кургузова, И. В. «Японский» цикл Б.Пильняка (к постановке проблемы) / Кургузова И. В. // Начало: Сб. научных статей аспирантов и соискателей / под ред. А. В. Кулагина. - Вып. 5. - Коломна, 2006. - С. 103-108 (0,25 п.л.).

Подписано в печать:

21.11.2011

Заказ Л® 6320 Тираж -100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.nj

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Здерева, Ирина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОТ ЗАРИСОВКИ К ЦИКЛУ. «ЯПОНСКИЙ» ЦИКЛ В ЭВОЛЮЦИОННОМ ПРОЦЕССЕ.

1.1 Циклообразующая функция заглавия.

1.2 Топос в поэтике цикла.

1.3 Лирическое начало как структурная доминанта цикла.

ГЛАВА II. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР РОМАНА «ДВОЙНИКИ»:

ОПЫТ КЛАССИЧЕСКОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ И СТРУКТУРНОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ПРОЗЫ.

2.1 Поэтика заглавия романа «Одиннадцать глав классического повествования» и значение художественного хронотопа в структурной организации произведения.

2.2 Мотив двойничества и образный строй романа.

2.3 Тема творчества и творческой личности как основополагающая в организации романного целого.

ГЛАВА III. РОМАН ПИЛЬНЯКА «СОЛЯНОЙ АМБАР»: ДИНАМИКА И ЭВОЛЮЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ ПИСАТЕЛЯ.

3.1 Роль заголовочно-финального комплекса в создании образно-смыслового единства романа.

3.2 Художественный хронотоп и синтез жанровых форм романа.

3.3 Система образов в поэтике художественной целостности романа.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Здерева, Ирина Владимировна

Среди писателей первой половины XX века Борис Пильняк был одним из самых неоднозначно оцениваемых авторов. «Его считали эпигоном А. Белого, литературным халтурщиком, недоучкой, с грехом пополам освоившим только одну форму повествования, и - новатором, продолжателем лучших традиций русской прозы XX века и русской прозы вообще. Его стилистика достаточно произвольно сближалась то с прозой символистов, то с различными течениями западной литературы, то с прозой некоторых писателей русского зарубежья, то с произведениями писателей, превыше всего ставивших «поэтику факта». При этом часто повторяющимся критическим штампом был упрёк Пильняку во вторичности, непоследовательности, эклектичности, низкопробности и даже вульгарности»1, -точно цитирует эти оценки И. Е. Карпенко. Ни одно из произведений писателя не осталось без внимания критики. Большое количество противоположных оценок, высказываемых с полемической силой, вызывало интерес к творчеству Пильняка и у критиков, и у читателей. Но этот интерес, к сожалению, не был ориентирован на изучение структурной эволюции прозы писателя.

В современной писателю критике можно выделить два направления. Представители первого, далёкие от социологической ортодоксии в вопросах интерпретации художественных текстов, улавливают новые веяния в литературном процессе, оценивают их адекватно развитию литературы. Д. Лутохин, П. Губер, А. Ященко, В. Полонский, А. Воронский, В. Гофман, М. Слонимский, Н. Осинский достаточно глубоко и объективно исследуют поэтику Пильняка. Представители другого направления, следуя социологическому принципу, подходят к произведениям писателя с точки зрения их соответствия или несоответствия традиционным критериям оценки героя, художественной ценности текста; эта часть критиков не осмыслила новые литературные тенденции как качественно новый этап литературного процесса. В их числе Ю. Тынянов, В. Шкловский, А. Неверов, В. Львов-Рогачевский, Г. Лелевич, В. Евгеньев-Максимов.

Однако не стоит отрицать, что и в оценках данных авторов встречаются ценные наблюдения, справедливые критические замечания. К сожалению, 1930-е Карпенко И. Е. Кичевые рассказчики и кичевые персонажи: Борис Пильняк и другие // Вопросы филологии. - 2000. - № 1. - С. 68. годы не ознаменованы появлением серьезных исследований творчества писателя, помимо откровенных нападок и оскорблений появляются работы, содержащие преимущественно субъективную оценку деятельности Пильняка, причём оценку, которая страдала от чрезмерной идеологизации.

Сразу же после выхода книги «Быльё» (.) наметились те критические полюса восприятия творчества Пильняка, противостояние которых определит его дальнейшую писательскую судьбу» , - отмечает Е. Г. Елина в своей работе «Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов». О Пильняке стали говорить как о «бытописателе революции», отмечали его «чувство внутренней связи с революционной эпохой» (П. Губер), наблюдали за попыткой писателя исследовать национальные корни революции и выстроить свою концепцию истории (А. Ященко, В. Полонский), наряду с этим высказывались мнения, что творчество писателя является типичным примером «литературы упадка» (Н. Ангарский (Ютестов)).

По замечанию Е. Р. Абдуразаковой, один из первых доброжелательных и, наиболее обстоятельных отзывов о произведениях Пильняка принадлежал Д. А. Лутохину. В статье «Литературный молодняк» он признается, что на фоне современного литературного «безвременья» произведения прозаика демонстрируют «свежесть и сочность» стиля и очень похожи на письмо «художников голландской школы». Лутохин один из первых заговорил «о литературной родословной» Пильняка и принял его в состав писателей «новой школы»: «Он любит русский быт, фольклор, хорошо знает московские закоулки, далёкую провинцию. Здесь он напоминает Печерского, Ремизова, Замятина. Но это «сродство», а не подражание. У Пильняка свои слова, свой ритм, свои темы (.) у него какой-то особенно чёткий рисунок и тонкая мысль подлинного модерниста»3. Н. Огнев справедливо называл Пильняка писателем-анархистом, «сплеча, громящим старые формы»: «Заслуга его в том, что он пытается дать ряд новых стилевых приемов»4. Неоспоримое влияние творчества Пильняка на литературный процесс первой трети XX века и созвучие его творчества с революционной эпохой

2 Елина Е. Г. Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов. - Саратов, 1994.-С. 14.

3 Цит. по Абдуразакова Е. Р. Тема востока в творчестве Бориса Пильняка. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Владивосток, 2005. - С. 10.

4 Огнев Н. Только через массу // Писатели об искусстве и о себе: сборник статей. - М.; Л., 1924. - С. 157. отмечал В. Гофман: «Не боясь преувеличений, можно сказать даже, что из книг Пильняка глянуло на нас «9/10 судьбы» прозаического искусства нашей эпохи. Знак Пильняка оказался, в известном смысле, знаком эпохи, знаком истории»5.

Примечательно, что независимо от оценок, все критики обратили внимание на такие особенности писательского стиля автора, как «эскизность», «отрывочность», связывая их чаще всего с особенностями революционной эпохи. Ярко выразившая себя «эскизность» была проявлением характерной для литературы начала 1920-х годов эстетической установки на динамическое отражение меняющейся реальности. «Хаос», «сумбур», «метельность» становятся определяющими понятиями характеристики стиля писателя и его собственного сознания.

Так, В. П. Полонский считал Пильняка самым «сумбурным», «нестройным», «неясным писателем современности»6, А. К. Воронский отмечал, что «многое у него не согласуется», «мысли и образы невозможно свести к одному целостному п мироощущению» . Иные литературоведы отметили «монтажность» стиля повествования, часто не относящуюся к числу достоинств писателя.

Для Г. Горбачева данная особенность стала синонимом «бессюжетности»; как отсутствие каркаса, независимость кусков, «ползущих своей дорогой», определил ее Е. Замятин. Анализирует творчество писателя и* его манеру письма Л. Троцкий. В книге «Литература и революция» (1923 г.) он посвящает ему отдельную главу, где указывает на «бессюжетность» автора, связывая ее причины с целью «показать нынешнюю жизнь в ее связи и движении, захватывая ее и так и этак, делая в разных местах поперечные и продольные разрезы, потому что она везде не та, что была»8. «Пильняк реалист и превосходный наблюдатель со свежим глазом и хорошим умом. Люди и вещи не кажутся ему старыми, заношенными, все теми же, только приведенными революцией во временный беспорядок. Он берет их в их свежести и неповторяемости, т.е. живыми, а не мертвыми, и в беспорядке революции, который есть для него живой и основной факт, ищет опоры для своего художественного порядка. - считал Троцкий. - Пильняк бессюжетен именно из боязни эпизодичности. Собственно, у него есть наметка как бы даже двух, трех и

5 Гофман В. Место Пильняка // Борис Пильняк: статьи и материалы. - Л., 1928. - С. 7.

6 Полонский В. Шахматы без короля (О Пильняке) // Полонский В. О современной литературе. - Л., 1928. -С. 76.

7 Воронский А. Борис Пильняк // Воронский А. К. Избранные статьи о литературе. - М., 1982. - С. 75.

8 Троцкий Л. Д. Литература и революция. - М., 1991. - С. 71. более сюжетов, которые вкривь и вкось продергиваются сквозь ткань повествования; но только наметка, и притом без того центрального, осевого значения, которое вообще принадлежит сюжету»9.

Дело в том, что в советском литературоведении, как отмечают исследователи, «восприятие целостности сводилось в первую очередь определению концепции произведения, а также к целостности композиции и не позволяло по-иному взглянуть на художественный мир писателя. Рассмотрение произведений с позиций классического реализма, в рамки которого автор явно не вписывался, не позволяло анализировать его творчество объективно»10.

Одним из первых принципиально важную и точную характеристику своеобразия творческой манеры Пильняка дал А. К. Воронский, которому удалось избежать сугубо идеологического рассмотрения особенностей художественного мира писателя: «Пильняк - писатель «физиологический» .тянется к природе, как к праматери, к первообразу звериной правды жизни»11. По мнению А. К. Воровского, «у Пильняка нет цельности, он часто как бы расщепляется. мысли и образы сталкиваются, не согласуются и даже противоречат друг другу»12, «образ писателя двоится: из разных, причудливо переплетающихся и

13 противоречивых настроений сотканы его вещи» . Преодоление же этого заключается в тяготении к первобытной, природной жизни, которое,, по утверждению критика, - «исходная точка, ключ к его художественной деятельности»14. Говоря о манере письма, критик отмечает своеобразие стиля и речи писателя - «ухабистая, раскидистая», «грешит» несогласованностью. По мнению исследователя, Пильняк умело использует синтаксический строй предложения, манипулируя вводными словами, вставками, повторениями для воплощения своих творческих замыслов. Но при определенной щедрости приемов и средств у писателя, по словам А. К. Воронского, отмечается «большая экономия».

9 Троцкий Л. Д. Литература и революция. - С. 71.

10 Профатило И. И. Художественный мир прозы Б.Пильняка. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 2006. - С. 4. Воронский А. Борис Пильняк. - С. 74.

12 Там же. - С. 76.

13 Воронский А. К. Искусство видеть мир. - М., 1987. - С. 247.

14 Воронский А. Борис Пильняк. - С. 76.

В статье «Шахматы без короля» В. Полонский утверждает существование у Пильняка собственной картины мира, в основе которой лежит мифологическое восприятие и метафоричность мышления, причем художник стремится не только продолжить классическую традицию, но одновременно и преодолеть ее. Именно этим фактом, по мнению критика, объясняется присутствие в его произведениях ряда метафорических образов, символизирующих революцию (метель, ветер, волк, зверь и т.д.). Полонский считает, что в пооктябрьской русской литературе только Пильняк и Блок «с таким пафосом» воспели «порывистый ветер революции»15.

Именно отношению Пильняка к революции критики уделяли особое внимание, характеризуя тематический план творчества писателя. При этом мнение их было достаточно единодушно: все подчеркивали «двойственность» его отношения - принятие и испуг, по определению Полонского. Троцкий, отмечая реалистичность и наблюдательность писателя, подчеркивая художественные достоинства его произведений, в революционном отношении определяет Пильняка в группу «попутчиков» и расценивает писателя как художника, творчество которого в этой эпохе неопределенно.

Экспериментальность формы, исключительная «монтажность» прозы Пильняка и отсутствие в ней фабулы, сюжетности вызывали множество споров и версий (и надо сказать, эти споры сопровождают произведения Пильняка и по сей день). Даже В. Шкловскому стиль писателя казался отрывочным, в связи с чем, по его мнению, у Пильняка «нет рассказов, нет романов, а есть куски»16. Говоря о прозе писателя, Шкловский проводит аналогии с «непрерывным и движущимся объектом» в кино: «Роман Пильняка - сожительство нескольких новелл. Можно разобрать два романа и склеить из них третий. Пильняк иногда так и делает. Для Пильняка основной интерес построения вещей состоит в фактической значимости

17 отдельных кусков и в способе их склеивания» .

Ни одно из произведений писателя не оставалось без внимания критики, причем чаще всего отзывы на его работы являлись далеко не восторженными. А с 1926 года писатель оказался в резком противоречии и с эпохой, и с «передовой» литературной средой. После «Повести непогашенной луны» за каждой строчкой

15 Полонский В. Шахматы без короля (О Пильняке). - С. 77.

16 Шкловский В. О. Серапионовы братья // Книжный угол. - 1921. -№ 7.

17 Шкловский В. О. О Пильняке // Леф. - 1925. - № 3. - С. 126,

Пильняка строго следили, а каждое новое произведение писателя являлось вроде «красной тряпки» для многих критиков. Очередной скандал вызвали повести «Штосс в жизнь» и «Красное дерево», изданные в 1929 году издательством «Петрополис». Вместе с Пильняком литературным изгоем становится Е. Замятин, которому припомнили роман «Мы». «Дело Пильняка и Замятина» подтолкнуло многих других писателей к пересмотру своей общественной позиции. Как мы видим, и на этом этапе критического осмысления творчества Пильняка проблемы эволюции остаются в стороне.

С 1930-х г.г. проза Пильняка, по наблюдениям литературоведов, обретает совершенно иное направление. Начинается новый этап его творчества, который продолжается вплоть до ареста 1937 года. Часто начало этого условно выделенного периода связывают именно с разгромной кампанией, вызванной повестью «Красное дерево». По верному выводу И. О. Шайтанова, «Пильняк неизменно подчёркивает, что смотрит на мир глазами советского человека. Каждой документальной книгой, каждым новым романом он будет пытаться рассеять трагическое недоразумение, объясниться, оправдаться и в то же время объяснить себе, что же происходит. Он совсем не еретик, каковым себя называл Е. Замятин. Пильняк считает дело революции своим и не хочет от него отойти, опасается, что это он чего-то не понял,, и в то же время он не хочет молчать, если считает, что ошибаются другие»18.

Данный период творчества Пильняка традиционно отмечается тем, что в это время он не опубликовал ни одной «крамольной» вещи; более того, считается, что во всем, написанном с 1930 по 1937, созданном им под воздействием требований времени, преобладает совершенно нетипичная для Пильняка тематика: «С прошлым приказано разделаться - ради будущего. И Пильняк рвет с прошлым, оставляя при этом ощущение, что каждый разрыв для него — по живому, дается с трудом. Чтобы облегчить задачу, он придумывает нечто небывалое, невозможное, и над ним празднует громкую победу, будто полагая, что этим выговорит себе право что-то сохранить или, по крайней мере, о чем-то пожалеть»19.

18 Шайтанов И. О. Когда ломается течение (исторические метафоры Б. Пильняка) // Вопросы литературы. -1990,-№6.-С. 69.

19 Там же. - С. 68.

Примерно такую же точку зрения высказал А. Жолковский в своей работе «Блуждающие сны», где называл роман Пильняка «Волга впадает в Каспийское море» произведением, созданным в лучших традициях «искусства

9П приспособления» . Дани Савелли, считает, что под бременем нападок властей и требований времени писатель разрушил свой роман «Корни японского солнца»21. Некоторые отечественные и западные критики, например Макс Хейвар, полагают, что дальнейшая карьера Пильняка после «Волга впадает в Каспийское море» не представляет собой ничего интересного.

Мы же позволим себе не согласиться с мнением вышеуказанных исследователей, которые считают, что, начиная с 1930 г., Пильняк «сдался», кончился как писатель. Безусловно, у исследователей, действительно, есть некоторые основания считать, что это именно так. Однако необходимо учитывать, что последние годы писателя - с 1929 года до его трагической смерти - были для нас загадочными, порой неоднозначными. В этот период творчество Пильняка переходит на новый этап, по нашему мнению, во многих отношениях гораздо более интересный, чем творчество до 1929 года. В последних романах Пильняка: «Двойники», «Созревание плодов», «Соляной амбар» можно увидеть, как Пильняк более целесообразно, чем раньше, пытается подводить итоги своей жизни и своего века.

Нельзя не отметить, что после трагической смерти писателя наступил достаточно длительный этап забвения. Хотя академические издания истории русской советской литературы включали имя писателя в литературный процесс 2030-х годов, чаще всего «Пильняк воспринимался литературоведами только лишь в контексте «кожаных курток» как яркий пример непсихологического изображения большевиков, открывший путь многим писателям к образу-схеме с преобладанием рационалистического начала»22.

В 1966 году попытку анализа творчества Б. Пильняка вне идеологии предпринимает П. Палиевский. Ученый отмечал, что поиск новой формы в начале 20-х годов был связан со стремлением «передать в ней эпоху и только ею

20 Жолковский Л. К. Блуждающие сны и другие работы. - М., 1994. - С. 53.

21 Савелли Д. Отклики на публикацию «Корней японского солнца» // Пильняк Б. Корни японского солнца. Савелли Д. Борис Пильняк в Японии: 1926. - М., 2004. - С. 228-245.

22 Профатило И. И. Художественный мир прозы Б. Пильняка. - С. 8. представить дух своего времени»23. К числу ярких особенностей повествования Пильняка литературовед справедливо отнес «ощущение вихря», прерывистый, с большими провалами телеграфичный слог, автор становится действующим лицом произведения, «открыто демонстрируя свое «я», которое вмешивается»24 и т.п. По его мнению, введение автора в канву повествования - огромная удача писателя, «позволившая сжать и сконцентрировать самое поле зрения, автор помогает разобраться в структуре мысли романа, выделить ее как таковую в чистом виде»25.

С конца 80-х годов начинается активный и плодотворный этап изучения наследия писателя, и достаточно динамично исследования ведутся в современном литературоведении. Наиболее подробно и глубоко анализировала творчество Пильняка Е. Г. Елина в работе «Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов», выделяя в нём две основные тенденции. На уровне идейно тематическом - попытка проникнуть в инстинктивно-бессознательное начало жизни, разбуженной революцией. На уровне формы -разрыв с классической традицией и поиск новых путей воплощения жанровых замыслов, порывающих с традицией сюжетного повествования и развивающих принципы «симфонизма» и орнаментализма, намеченные А. Белым и А. Ремизовым.

В работе «Дон-Кихоты XX века» Г. А. Белая определяет место Пильняка среди других мастеров художественного слова, подробно исследует своеобразие его творческой манеры.

Современные исследователи продолжили изучение специфики авторского сознания и его отражения в поэтике произведения. Л. А. Трубина справедливо утверждает, что «цельная историософская концепция определила особенности художественного мира» писателя. Подробно исследуя типы исторического сознания русской литературы первой трети XX века, литературовед указывает, что творчество Пильняка относится к символикометафорическому типу сознания. Метафора, по мнению исследователя, становится способом выражения художественной философемы истории. По утверждению Л. А. Трубиной,

23 Палиевский П. Экспериментальная литература // Вопросы литературы. 1966. - С. 80.

24 Там же. - С. 82.

25 Там же. - С. 83.

26 Трубина Л. Л. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: (Типология, поэтика): Дис. на соиск. уч. степ, доктора филолог, наук. - М., 1999. - С. 174. исходный принцип художественного мышления» писателя заключен в нерасторжимом сочетании «социального и природного, преходящего и устойчивого в человеке и времени»27. Мысль о том, что основным конструктивным элементом орнаментальной системы Пильняка выступает «развернутая метафора, которая связывает в единое целое ткань художественного текста, детерминируя словоупотребление;, ритмико-синтаксические особенности фразы и текста,

28 г" языковые приемы и средства» , разделяют многие исследователи, в частности, об этом говорят Е. ЬСарпенко и И. О. Шайтанов. Как отмечает И. О. Шайтанов, «метафора способ исторически мыслить, улавливать сложность происходящего»29.

Произведения Пильняка, при характерном для них «метельном стиле», не распадаются на независимые части, заключая в себе целый ряд организующих фабулу и сюжет «скрепок». И. Е. Карпенко, анализируя тексты художника в рамках орнаментальной прозы, приходит к выводу, что проза Пильняка -полифоническая система «взаимосвязанных компонентов, включающая в себя средства музыкальной выразительности, приемы изобразительного искусства, драматургические приемы, кинематографические переходы.»30.

Глубокими и обстоятельными являются работы. Н. Ю. Грякаловой, в которых исследователь фор>мирует главную антиномию творчества писателя: «У Пильняка за игрой обнаженной фактурностью стоят поиски той духовной ценности и того культурологического хронотопа, где эти антиномии могли бы существовать в своей «нераздельности» и «неслиянности»31. Неоценимый вклад в изучение творческого мира Пильняка внесла Дани Савелли: благодаря ее научной деятельности достаточно полно и объемно изучены «японские» произведения писателя, исследовательнице удалось собрать и издать богатый материал, освещающий обе поездки Пильняка на Восток, что, бесспорно, позволит современному пильняковедению продвинуться вперед.

27 Трубила Л. А. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: (Типология, поэтика): Автореферат на соиск. уч. степ, доктора филолог, наук. - М., 1999. - С. 24.

28 Там же.

29 Шайтанов И. О. Природная метафора как исторический аргумент // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 2. - Коломна, 1997. - С. 32.

30 Карпенко И. Е. Стилистика орнаментальной прозы Б. Пильняка // Принципы изучения художественного текста. - Саратов, 1992. — О. Ю9.

31 Грякалова Н. Ю. Борис Пильняк: антиномии мира и творчества // Пути и миражи русской культуры. — СПб., 1994.-С. 265.

Большая заслуга в стимулировании изучения творческого мира Пильняка принадлежит сыну писателя Б. Б. Андроникашвили-Пильняку, стараниями которого литературоведам открылись неизвестные факты биографии прозаика. Кроме того, благодаря стараниям потомков писателя, впервые после столь долгого перерыва было издано собрание сочинений Пильняка в 6-ти томах с предисловием и комментариями К. Б. Андроникашвили-Пильняк.

Проза Пильняка введена в историко-литературный контекст, исследованы творческие взаимоотношения Пильняка с Е. Замятиным, А. Платоновым, А. Ахматовой, М. Цветаевой, С. Есениным и др. Имя писателя достойно вошло в последний библиографический словарь писателей XX века.

Особая роль в «возвращении» писателя в литературный процесс принадлежит литературоведам Коломенского государственного педагогического института, прежде всего, профессору А. П. Ауэру, ставшему инициатором регулярного проведения Пильняковских чтений. В результате удалось объединить творческие силы исследователей, занимающихся изучением художественного мира писателя, и издавать на основании проводимых ими исследований сборники (последний, шестой выпуск сборника был издан в 2011 г.), посвященные различным аспектам' творчества Пильняка.

Основное внимание в исследованиях А. П. Ауэра уделено вопросам поэтики художника и отражению в его творчестве литературных традиций как русской' классики (Пушкина, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Лескова, Тургенева и др.), так и мировой литературы (Данте, Гейне, Гете), взаимоотношениям с современниками (Буниным, Белым, Блоком и др.). По справедливому наблюдению А. П. Ауэра, в творческой системе Пильняка проявляет себя явление «соборности» через цитирование, «диалог почти со всей русской литературой»32. При этом, как точно заметил исследователь, писатель также вступил в диалог с читателем, считая его соавтором своих текстов: «Пильняк писал так, чтобы у читателя появилась возможность сотворчества» . Таким образом, идея «соборности» есть «направляющая сила» пильняковской поэтики, которая пронизывает все уровни произведений и тем самым создает стилевое «многоголосие».

32 Ауэр А. П. О поэтике Бориса Пильняка // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1. - Коломна, 1991.-С. 8.

33 Там же. - С. 9.

Большой вклад в «исследовательскую копилку» пильняковедения внесли диссертационные исследования К. Б. Андроникашвили-Пильняк,

С. Ю. Гориновой, Т. Н. Федоровой, Л. С. Кисловой, В. П. Крючкова, И. Е. Карпенко, Л. Н. Анпиловой, Е. Р. Абдуразаковой, И. И. Профатило, Е. С. Бабкиной, в которых прослежена динамика художественной прозы Пильняка, накоплен богатый материал в изучении системы языковых изобразительных I средств орнаментальной прозы, а также имеются исследования, затрагивающие проблематику и поэтику отдельных произведений и отдельных этапов творчества.

Однако талант Пильняка многогранен. Его художественная проза открывает новые возможности для исследования творчества писателя как наследника «серебряного века» и в то же время как одного из творцов новой послеоктябрьской литературы. Несмотря на то, что книги и работы о Пильняке, его судьбе и творчестве могут заполнить не одну полку, многое и существенное о нем еще погребено в тайниках советской истории. В связи с этим многие идейно-художественные искания писателя не рассмотрены до сих пор. И возможности творческого поиска здесь достаточно широки.

Трудно не заметить, что хотя современное литературоведение и проделало значительную работу по изучению творчества Пильняка, внимание критиков все же распределялось очень неравномерно: некоторые тексты получили многостороннее и глубокое освещение, например, ранние рассказы, роман «Голый год», «Повесть непогашенной луны», о чем свидетельствует целый ряд статей и диссертационных исследований. Другие же работы Пильняка, к сожалению, наоборот, до сих пор не получили должного внимания исследователей, к числу таких можно причислить произведения, созданные после 1929 года, особенно это относится к романам последних лет жизни писателя. Видимо, объяснение подобной «несправедливости» можно найти в ситуации сложившейся в современном литературоведении, для которого характерно противопоставление творчества Пильняка 1920-х годов - периода его «золотого» десятилетия, расцвета его художественного таланта - и прозы 1930-х годов, которая, к сожалению, рассматривается как приспособленческая, вынужденная, не свойственная Пильняку, ознаменованная отказом писателя от собственных идеалов.

Многие литературоведы до сих пор отказывают прозе последних лет жизни Пильняка в художественных достоинствах, связывая их создание лишь с требованием эпохи. Как отмечает Крючков, «эволюция Б. Пильняка расценивается в целом в соответствии с известной печальной формулой как «сдача и гибель советского интеллигента». В частности, отмечается, что в 30-е годы художник вынужден был под бременем внешних обстоятельств многое изменить в своем творческом методе, он уже не мог с прежней абсолютностью следовать тем принципам, которые с гордостью декларировал еще несколько лет назад»34.

Не соглашаясь с подобной точкой зрения, особо отметим, что последний период творчества писателя сопровождается выходом художника на новый уровень и постановкой новых проблем. Именно этому этапу необходимо уделить особое внимание в современном пильняковедении. Отмечая, что Пильняк писатель противоречивый, надо учитывать, что противоречия, выявляемые в его художественной прозе, продиктованы, прежде всего, противоречиями самой переходной эпохи. Опыт существующего анализа показывает, что сложившееся мнение о покаянии и измене самому себе на протяжении последнего периода его творчества требует пересмотра: Пильняк как художник остается верен себе на протяжении всего своего творческого пути, что подтверждает и эволюция его творчества. И данный тезис должен играть определяющую роль при изучении его художественного творчества в целом и эволюции его творческой- системы в частности.

В данном исследовании нам хотелось бы уделить особое внимание творчеству Пильняка 1930-х годов, дабы проследить движение художественной мысли писателя и ее воплощения от разрозненных отрывков и зарисовок к масштабному историческому полотну с ярко выраженным концентрическим сюжетом и очевидной синтетической жанровой природой. На сегодняшний день данная тема почти не изучена в современном пильняковедении. Хотя именно этот аспект раскрывает идейно-художественные, стилевые и жанровые искания писателя на протяжении всей его творческой жизни, становится ключом к пониманию его художественного наследия.

34 Крючков В. П. Проза Б. А. Пильняка 1920-х годов (мотивы в функциональном и интертекстуальном аспектах). - Саратов, 2005. - С. 3.

Именно недостаточная изученность эволюции творчества писателя в целом и его прозы 1930-х годов, в частности, определяет актуальность данного исследования.

Цель работы заключается в исследовании художественной эволюции прозы Пильняка 1930-х гг.

Затрагивая вопрос о литературной эволюции, мы, прежде всего, опираемся на работы Ю. Н. Тынянова. Согласно Ю. Н. Тынянову, изучение эволюции литературы возможно только при отношении к литературе как к ряду, системе, соотнесенной с другими рядами, системами, ими обусловленной. Таким образом, каждое произведение Пильняка необходимо рассматривать как систему, и системой же является все творческое наследие писателя в целом. Ученый приходит к выводу, что «рассмотрение должно идти от конструктивной функции к функции литературной, от литературной к речевой. Оно должно выяснить эволюционное взаимодействие функций и форм. Эволюционное изучение должно идти от литературного ряда к ближайшим соотнесенным рядам, а не дальнейшим, пусть и главным. Доминирующее значение главных социальных факторов этим не только не отвергается, но должно выясниться в полном объеме, именно в» вопросе об эволюции литературы, тогда как непосредственное установление «влияния» главных социальных факторов, подменяет изучение эволюции литературы, изучением модификации литературных произведений, их деформации»35.

В соответствии с поставленной целью определяются конкретные задачи исследования:

• выделить основные этапы эволюции прозы писателя;

• выявить существенные моменты структурно-жанровых преобразований произведений последнего периода;

• проследить за процессом циклизации «японских» произведений и определить принципы циклообразования, выделив доминанту;

• проанализировать опыт классического повествования писателя и выявить основополагающие аспекты на пути создания классического романа;

35 Тынянов Ю. Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977.-С. 281.

• проанализировать жанровое своеобразие последнего романа;

• исследовать тематические и стилевые особенности поздней прозы Пильняка;

• опровергнуть мнение о прозе писателя 1930-х годов как «упаднической» и художественно не выразительной.

Научная новизна. Как отмечалось, Пильняк не обойдён вниманием исследователей. Творчество писателя уже становилось объектом пристального внимания литературоведов и нашло своё отражение в работах Б. Андроникашвили-Пильняка, К. Андроникашвили-Пильняк, Г. Анищенко, Л. Анпиловой, А. Ауэра, Г. Белой, А. Ванюкова, И. Горелова, Н. Грякаловой, В. Новикова, Е. Ел иной, Ю. Орлицкого., Д. Савелли, И. Карпенко, В. Клещикова, Д. Кассек, В. Крючкова, И. Шайтанова, Э. Карпала-Киршак, Л. Трубиной, Н. Лейдермана, Ф: Раскольникова, Т. Милехиной, В. Чайковской, А. Латыниной и др., которые рассматривают главным образом вопросы его творческого генезиса и поэтику отдельных произведений. Однако в современном пильняковедении пока ещё только начинается исследование эволюции художественного творчества писателя. До сих пор этот аспект не получил исчерпывающего литературоведческого отражения. Именно в комплексном исследовании литературных произведений Пильняка 1930-х годов, выявлении закономерностей эволюции его творческой системы и состоит новизна данной' работы. Отрицание правомерности традиционного подхода к произведениям Пильняка 1930-х годов как к образцам «компромиссной» прозы также обусловливает научную новизну исследования.

Объект исследования - проза Пильняка 1930-х годов.

Предмет исследования - художественная эволюция прозы писателя 1930-х годов.

Материал исследования: «Японский цикл» Пильняка («Олений город Нара», «Рассказ о том, как создаются рассказы», «Корни японского солнца», «Камни и корни», письма писателя, статьи для японской прессы и т.п.), романы «Двойники. Одиннадцать глав классического повествования» и «Соляной амбар».

Теоретико-методологическую основу исследования составляют труды Ю. Н. Тынянова, М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, В. Жирмунского и др., учитываются выводы ведущих современных исследователей в изучении художественного наследия Пильняка: К. Б. Андроникашвили-Пильняк,

A. П. Ауэра, Н. Ю. Грякаловой, Д. Савелли, Д. Кассек, И. О. Шайтанова,

B. П. Крючкова и др. в области поэтики и проблематики творчества писателя и русской литературы первой трети XX века в целом.

Методологической базой исследования является комплекс подходов к анализу литературного произведения, опорным - методология имманентного анализа, позволяющая раскрыть художественную сущность литературного явления в соответствии с авторской устремленностью, с применением методики интертекстуального анализа. Причем интертекстуальность рассматривается как «диалог нескольких текстов, как текстовой диалог»36, а сам текст в интертекстуальном пространстве оказывается «мозаикой цитат» (Ю. Кристева), «палимпсестом» (Ж. Женетт), где новые строки появляются поверх существовавших. «В художественном тексте «переплетаются», соединяясь, знаки, восходящие к разным произведениям, сочетаются элементы других произведений-предшественников» . По мнению Р. Барта, каждый текст «представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат, и в этом смысле каждый текст является интертекстом, другие тексты присутствуют в нем на разных уровнях в более или менее узнаваемых формах»38.

В- этом случае интертекстуальный анализ, с точки зрения Ю. Кристевой, должен отвечать двум обязательным условиям: во-первых, литературное произведение должно последовательно рассматриваться «не как точка, но как место пересечения текстовых плоскостей, как диалог различного вида письма -самого писателя, получателя (или персонажа) и, наконец, письма, образованного

39 нынешним или предшествующим культурным текстом» , во-вторых, текст должен рассматриваться как динамическая система: «Любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста. Поэтический язык поддается, как минимум, двойному прочтению»40.

36 Кристева Ю. Текст романа // Избранные труды: Разрушение поэтики. - М., 2004. - С. 454.

37 Николина Н. А. Филологический анализ текста. - М., 2003. - С. 223.

38 Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1989. - С. 88.

39 От структурализма к постструктурализму: Французская семиотика. - М., 2000. - С. 37.

40 Кристева Ю. Бахтин: Слово, диалог и роман // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. - №3. - С. 5-6. ч

Научная и практическая значимость исследования определяется возможностью использования ее результатов для изучения процесса литературной эволюции, для характеристики проблемы циклизации в русской литературе XX века, для определения своеобразия формирования жанровой системы в литературе первой трети XX века. Материалы и выводы исследования вносят вклад в изучение творчества Б. А. Пильняка, могут быть использованы в практике преподавания творчества этого писателя, а также в лекционном курсе истории русской литературы XX века.

Апробация работы: основные положения и результаты проведенного исследования изложены в докладах на конференциях: IX Научная конференция «Феномен заглавия. Заголовочно-финальный комплекс как часть текста» (ГОУ ВПО РГГУ, 2005, Москва), IX Виноградовские чтения (ГОУ ВПО МГЛУ, 2005, Москва), IX конференция молодых филологов «Поэтика и компаративистика» (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2006, Коломна), X конференция молодых филологов «Поэтика и компаративистика» (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2007, Коломна), ежегодные Весенние филологические чтения (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2005 - 2007, Коломна), Пильняковские чтения (ГОУ ВПО МО КГПИ, 2005 - 2008, Коломна). По теме исследования опубликовано 7 статей, в том числе две в изданиях, входящих в перечень ВАК Минобрнауки России.

Структура работы определяется целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, насчитывающего 228 наименований. Общий объем диссертационного исследования 200 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная эволюция прозы Б.А. Пильняка 1930 - х годов"

Заключение

Для современного литературоведения характерно противопоставление творчества Пильняка 1920-х годов — периода расцвета его художественного таланта - и прозы 1930-х годов, которая, к сожалению, довольно часто рассматривается как приспособленческая, вынужденная, ознаменованная отказом писателя от собственных идеалов. Мы считаем подобное мнение ошибочным: последний период творчества писателя представляет особый интерес для исследователей; так как сопровождается выходом художника на новый уровень и постановкой новых проблем.

Изучение эволюции, прозы Пильняка 1930-х годов показывает, что сложившееся мнение о покаянии и измене самому себе в. 1930-е годы требует пересмотра: Пильняк как- художник остается^ верен, себе на протяжении всего своего творческого пути. И данный тезис должен, играть определяющую роль при изучении его художественного творчества в целом и эволюции его творческой системы в частности.

В этюде о поэтике раннего Пильняка А. П. Ауэр совершенно справедливо заметил, что «определяющая: закономерность развития и становления творчества Б. А. Пильняка' первого периода - это целенаправленное1 расширение жанрового пространства (от «стихотворений в прозе» и лирической миниатюры* до романа «Голый год»). (.) именно эта жанровая.метаморфоза - главная проблема поэтики раннего Пильняка» . По утверждению исследователя; именно «разрешение этой проблемы позволит раскрыть магистральную закономерность в формировании пильняковской поэтики на первом этапе творчества»338. Однако, на наш, взгляд, искомая закономерность является магистральной не только в формировании поэтики раннего Пильняка, но и всего его творчествам целом.

А. П. Ауэру удалось проследить движение творческой мысли писателя * от миниатюр и рассказов к роману, определив необходимое промежуточное звено между этими формами: от книги «Былье» к роману «Голый год». Исследователь приходит к выводу, что «магистральная закономерность выразилась в том, что

337 Ауэр А. П. От книги к роману (Этюд о поэтике раннего Б. А. Пильняка) II Пильняк Б. А. Исследования и материалы. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 5.

338 Там же.

Пильняк почти изначально устремился к постижению природы романной жанровой формы»339.

Несмотря на все новаторские приемы писательской манеры Пильняка и часто демонстративное игнорирование принципов русской классики, писатель на протяжении жизни стремился разгадать секреты классического искусства, позволяющие писателям всех эпох и всех стран создавать непреходящие произведения, существующие вне времени и над временем. «Я буду делать все возможное для того, чтобы понять секрет классики, чтобы понять, о чем нужно писать в мою эпоху, то есть для того, чтобы преодолеть время», - признавался писатель в статье «Современная советская литература и ее особенности». Не без доли лукавства заявляя, что ему не важно, что останется от него, Пильняк все же искренне мечтал о создании произведений, преодолевающих время, о масштабном и правдивом прозаическом полотне, которое будет оценено потомками- как литературная классика.

Современники очень рано заметили И' выделили художественные особенности прозы Пильняка, его излюбленные приемы, которые останутся неизменными признаками его произведений: фрагментарность, отрывочность, «бессюжетность», монтажность, повторы, используемые писателем порой до навязчивости часто.

Стиль Пильняка отрывочен, проза «бессюжетна». Ведь сюжет, как замечают некоторые исследователи, «предполагает развертывание, длительность, а'значит — время. Если времени нет, если за каждым данным моментом - неопределенность следующего шага, то сюжет должен быть либо авантюрно убыстрен, либо - если скорости не хватает - распасться. Приходит пора малой формы»340.

Пильняк пишет много, причем в основном очерки, это его излюбленный жанр. Писатель не скрывает, почему именно это жанровое образование вызывает у него столь повышенное внимание: «В моих писаниях всегда была публицистичность, совершенно закономерный вид литературы; очерк - наилегчайшая форма. Решил учиться на очерке»341. Если в начале творческой карьеры вектор жанрового развития произведений Пильняка непреодолимо тянулся по возрастающей от

339 Ауэр А. П. От книги к роману (Этюд о поэтике раннего Б. А. Пильняка). - С. 5.

340 Шайтанов И. О. Метафоры Бориса Пильняка, или история в лунном свете // Пильняк Б. Повести и

4 рассказы.-М., 1991.-С. 10.

Из выступления перед президиумом Союза писателей 28.10.1936 года. Цит. по КассекД. «Двойники»

Б. Пильняка - роман-двойник. - С. 259. лирических миниатюр, рассказов, повестей к книге, а затем к роману, то в середине пути он замер. Освоение различных жанров происходило синхронно: писатель оттачивал свое мастерство на малых жанровых формах. Публицистика открыла широкие возможности для раскрытия авторского «я» писателя, его ценностных пристрастий и идеалов, предоставила реальную возможность в осмыслении философских, эстетических и этических ориентиров.

Публицистика стала отличительной чертой писательской манеры прозаика. При этом писатель остро чувствовал, какая опасность подстерегает его на этом пути: «С начала Первой Пятилетки я все дальше и дальше уходил от «белетры», от хороших букв, - писал очерки о Таджикистане, об Америке и (совсем политическая публицистика!) о Японии: А затем начал писать рассказы, совсем как в отрочестве (.). На рассказах учился заново «белетром». (.) ощущение «новичка», «начинающего» - очень хорошее ощущение»342. Устремление на целенаправленное расширение жанрового пространства присутствует у Пильняка всегда, он лишь на время смиряет его, чтобы переработать, свой писательский инструментарий, заново найти свой язык и при этом остаться самим собой.

Пильняк, чья проза шла «кусками», бравший жизнь не повествовательным, сюжетом, а такой, какой видел - в разломах и разрывах, на редкость дорожил чувством^ целого»343. Такими образом, созданные в разное время произведения о Японии, даже без намеренного участия автора, стягиваются» в цикл, причем в такой, где отчетливо видны принципы циклообразования. «Японские» произведения Пильняка («Корни японского солнца», «Олений город Нара», «Рассказ о том, как создаются рассказы», статьи для японской прессы, а также заметки из записной книжки писателя) в цикл никогда не объединяли, мы же взяли на себя смелость обозначить это литературное образование. Проведенные исследования позволили не только подтвердить правомерность объединения названных произведений в неавторский цикл, но и выделить принципы циклообразования, на основе которых он сложился. Поэтика заглавия, художественный хронотоп и, наконец, лирическое начало - те самые принципы, позволившие разнородному материалу сформироваться в органичное единое целое.

342 Цит. по Кассек Д. «Двойники» Б. Пильняка — роман-двойник. - С. 259.

343 Шайтанов И. О. Метафоры Бориса Пильняка, или история в лунном свете. - С. 13.

Интерес к постижению романной сущности не покидает писателя, во многом определяя развитие его художественной системы. В начале 1930-х годов уже сам Пильняк предпринимает попытку соединить созданные в разные годы произведения в единый организм («Двойники. Одиннадцать глав классического повествования»). Писатель и ранее применял свои изданные уже тексты для создания новых, однако никогда прежде он не использовал опубликованные работы столь широко и последовательно, подчиняя их замыслу романа, довольно сложного по своей структуре и идейно-тематической направленности. Для создания единого целостного романа Пильняк использует те же принципы, что позволяют объединить «японские» работы в цикл. Поэтика заглавия становится одной из определяющих в формировании органичного произведения, сохранение издателями двойного заглавия отражает непростую романную историю.

Не последнее место в формировании романного целого играет художественный хронотоп: Пильняку удается организовать масштабный временной и территориальный ансамбль. Наконец, писатель, начинающий задумываться о собственном месте в истории страны и подводить итоги писательской деятельности, затрагивает волнующую его тему роли искусства и творческой личности в советское время, .показывая полное крушение последней. Пильняк создает роман в несвойственной для себя манере: пробуя силы в классическом повествовании, писатель пытается обуздать свою нервную, «взвихренную», экспериментальную манеру письма.

В финале своего творческого пути Пильняк стремится «переделать все заново (.), пересмотреть (.) писательский инструментарий, от темы до формы»344. Он по-прежнему мыслит целое, по отношению к которому все моментальное и сиюминутное - фрагмент, с постоянством эпического писателя, не отказывается и от излюбленных художественных приемов, однако они приобретают иное звучание. На основе ранних рассказов и повестей, воспоминаний детства и юности, собственного жизненного опыта Пильняку удается создать масштабное историческое полотно о своей эпохе, которое отражает творческую эволюцию поэтики писателя и самого осмысления истории и своего места в ней.

344 Из выступления перед президиумом Союза писателей 28.10.1936 года. Цит. по Кассек Д. «Двойники» Б. Пильняка - роман-двойник. - С. 259.

Соляной амбар» — итоговое произведение, в котором раскрылось эпическое сознание Пильняка. Функциональный заголовочно-финальный комплекс, сложный хронотоп, охватывающий почти двадцать лет мировой истории, рефлексирующий герой, включенный в историческое пространство, двойная мотивировка времени, тонкая речевая организация художественного текста и его непростая внутренняя структура отличают последний роман Пильняка, а талант самого писателя выводят на новый уровень. Жанровое своеобразие «Соляного амбара» очевидно. Проведенные исследования позволяют нам разделить точку зрения об эпопейном начале романа, высказанную Е.С. Бабкиной, и согласиться с тем, что «Соляной амбар» представляет собой жанровый синтез романа с элементами эпопеи. Но мы должны понимать, что у истоков этого нового жанрового синтеза - исторический рассказ.

Исследование показало, что основной закономерностью в развитии поэтики и художественного метода Пильняка является стремление к постижению природы романной сущности и целенаправленное расширение жанрового пространства своих произведений. На протяжении творческого пути Пильняк оставался верен себе и своим художественным принципам, жанровые же метаморфозы в его творчестве тесно связаны со спецификой его писательского мышления, которое не только ясно чувствует потребности времени, но и способно выразить внутренний мир отдельной личности и целой эпохи в процессе их самоопределения. Наиболее показательны итоговые вещи, которые отражают художественную эволюцию прозы писателя и свидетельствуют о драматическом творческом пути художника.

Результаты настоящего исследования позволяют расширить представления о творчестве Бориса Пильняка и опровергнуть мнение о прозе писателя 1930-х годов как упаднической и художественно не выразительной, что в свою очередь способно внести ценный вклад в создание объективной картины истории русской литературы первой трети XX века.

Список научной литературыЗдерева, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные произведения Б. А. Пильняка:

2. Пильняк, Б. Корни японского солнца Текст. / Б. А. Пильняк // Пильняк Б. Корни японского солнца. СавеллиД. Борис Пильняк в Японии: 1926 / сост. и коммент. Д. Савелли. М.: Три квадрата, 2004. - с. 9-129.

3. Пильняк, Б. А. Камни и корни Текст. / Б. А. Пильняк. М.: Художественная литература, 1935.

4. Пильняк, Б. А. Повести и рассказы. 1915-1929 Текст. / сост., авт. вступ. ст. и примеч. И. О. Шайтанов; подг. текста Б. Б. Андроникашвили-Пильняк. — М.: Современник, 199Г. 687 с.

5. Пильняк, Б. Двойники: Роман Текст. / вступ. ст. и подг. текста М. Геллера. -Лондон, 1983.-240 с.

6. Пильняк, Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования: Роман Текст. / Б. А. Пильняк. М.: Аграф, 2003. - 272 с.

7. Пильняк, Б. А. Сочинения: в Зт. Текст. / сост., подг. текста и коммент. Б. Андроникашвили-Пильняка. М.: Изд. дом «Лада М», 1994.

8. Пильняк, Б. А. Собрание сочинений: в 6 т. Текст. / сост., вступ. ст., коммент. К. Андроникашвили-Пильняк. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2003.

9. Пильняк, Б. А. «Мне выпала горькая слава.»: Письма 1915-1937 Текст. -М., 2002. 400 с.

10. Пильняк, Б. А. Письма: в 2 т. Текст. / сост., подг. текста и примеч. К. Андроникашвили-Пильняк и Д. Кассек. М.: ИМЛИ РАН, 2010.1.. Литература о творчестве Б. А. Пильняка:

11. Абдуразакова, Е. Р. Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка Текст.: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.01 / Абдуразакова Елена Рудольфовна. Владивосток, 2005. - 215 с.

12. Айхенвальд, Б. О. О романе Б. Пильняка «Волга впадает в Каспийское море» Текст. /Б. О. Айхенвальд //Красная новь. 1931.-№4.-С. 178-186.

13. Алексеев, Г. В. Борис Пильняк Текст. // Встречи с прошлым. Вып. 7. -М., 1990.-С. 183-187.

14. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Два изгоя, два мученика: Б. Пильняк и Е. Замятин Текст. / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Знамя. 1994. - №9. -С.123-154.

15. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. О моем отце: Послесловие Текст. / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Дружба народов. 1989. -№1. - С. 147-155.

16. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Письма Б. А. Пильняка Текст. / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов: Вып. 1. Коломна: КПИ, 1991. - С. 118127.

17. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Сын рассказывает об отце Текст.: К 100-•летию со дня рождения Бориса Пильняка / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Литературная газета1. -1994. № 40. - С. 6

18. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. «Такой тип писателя должен погибнуть.» Текст. / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Литературная, газета. Приложение «Литературное досье». 1994. - № 9.

19. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Бытописатель революции Текст. (К 100-летию Бориса Пильняка) / И. О. Андроникашвили-Пильняк // Книжное обозрение. -1994. №42.-С. 3

20. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. «Детские годы оставляют на всю жизнь отпечатки.» Текст. (К биографии Б.А. Пильняка) / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк // Литературное обозрение. 1996. -№5/6. - С. 117-126.

21. Андроникашвили-Пильняк, К. Б. «Соляной амбар» Б. Пильняка: Замысел и источники романа Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Андроникашвили-Пильняк Кира Борисовна. М., 1997. — 17 с.

22. Анищенко, Г. Деревянный Христос и эпоха голых годов Текст. / Г. Анищенко // Новый мир. 1990. - № 8. - С. 243-248.

23. Анпилова, Л. Не Проза Б. Пильняка 20-х годов: поэтика художественной целостности- Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Анпилова Лариса Николаевна. Екатеринбург, 2002. - 2Г с.

24. Ауэр, А. П. «Быть честным с собой и Россией.» (О художественном мире Б. Пильняка) Текст. / А. П. Ауэр* // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Выш 2. Коломна: КПИ, 1997. - С. 3-29.

25. Ауэр, А. П. Как многому я учился у Блока (блоковское начало в поэтике Б. А. Пильняка) Текст. / А. П. Ауэр // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов. / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 3-9.

26. Ауэр, А. П. О поэтике Бориса Пильняка Текст. / А. П. Ауэр // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных, трудов. Вып. 1.-Коломна: КПИ, 1991. С. 4-15.

27. Ауэр, А. П. От книги к роману (Этюд о поэтике раннего Б. А. Пильняка) Текст. / А. П. Ауэр // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 5-10.

28. Ауэр, А. П. «Перед лицом вечности — записывать свое время.» Текст. / А. П. Ауэр // Коломенский альманах. Вып: 8. Коломна, 2004. - С. 337-344.

29. Ауэр, А. П. «Перед лицом вечности.» Текст.: Статьи о художественном мире Б. А. Пильняка / А. П. Ауэр; Коломенский государственный педагогический институт. Коломна: КГПИ, 2009. - 212 с.

30. Ауэр, А. П. С. Есенин и Б. Пильняк (К истории творческих взаимоотношений) Текст. / А. П. Ауэр // С. Есенин: проблемы творчества, связи. -Рязань, 1995.-С. 59-64.

31. Ауэр, Т. М. Из наблюдений над синтаксической структурой «Повести непогашенной луны» Б. А. Пильняка Текст. / Т. М. Ауэр // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 209-213.

32. Ауэр, Т. М. О природе авторской пунктуации Б. А. Пильняка («Метелинка») Текст. / Ауэр Т. М. // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Коломна: КПИ, 1997. - С. 140143.

33. Ауэр, Т. М. О функции авторского знака в прозе Б. А. Пильняка («Мать-сыра земля») Текст. / Т. М. Ауэр // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв: ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 126-128.

34. Ашукин, Н. Борис Пильняк Текст. / Н. Ашукин // Россия. -1922. -№2. -С. 25.

35. Бабкина, Е. С. Своеобразие формирования жанровой системы в творчестве Бориса Пильняка Текст.: диссертация на- соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.01 / Бабкина Екатерина Сергеевна. Владивосток, 2007.- 188 с.

36. Баранов, В. И. За строкой одного посвящения (М. Горький и Б. Пильняк) Текст. / В. И. Баранов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 — Коломна: КПИ, 1991. С. 79-88.

37. Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения Текст.: (По материалам научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения писателя). ИМЛИ им. М. Горького РАН. М.: «Наследие», 1995. - 208 с.

38. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы Текст.: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1. Коломна: ЮТИ, 1991. - 128 с.

39. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы Текст.: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Коломна: КПИ, 1997. - 152 с.

40. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы Текст.: Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. III-IV. - Коломна: КГПИ, 2001. -196 с.

41. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы Текст.: Сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - 230 с.

42. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы Текст.: Сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. VI. - Коломна: МГОСГИ, 2011. - 167 с.

43. Борис Пильняк: Статьи и материалы Текст. Л., 1928.

44. Богданова, Е. Н. Проблема двойничества в романе Б. Пильняка «Двойники» Текст. / Е. Н. Богданова // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. -С. 149-153.

45. Брызгалова, Е. Н. Проблематика романа Бориса Пильняка «Волга впадает в Каспийское море» Текст. / Е. Н. Брызгалова // О жанре и стиле советской литературы: сборник научных трудов. Тверь: Изд-во Тверского универ-та, 1992. -С. 49-54.

46. Буассо, П.-И. Revolutio и Революция: от Флобера до Пильняка Текст. / П.-И. Буассо // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 41-64.

47. Ванюков, А. И. «Голый год» Б. Пильняка в критике 20-х годов Текст. / А. И. Ванюков // Актуальные проблемы филологии и ее преподавания. Саратов: Изд-во Саратовского универ-та, 1996. - С. 32-34.

48. Веселова, Н. А. Система заглавий в поэтике Бориса Пильняка Текст. / Н. А. Веселова // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовскийсборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. -С. 113-117.

49. Воронский, А. К. Борис Пильняк Текст. // Воронский А. К. Искусство видеть мир / А. К. Воронский. М.: Советский писатель, 1987. - С. 233-257.

50. Галушкин, А. Ю. Дискуссия о Б. Пильняке и Е. Замятине в контексте литературной политики 1920-х нач. 1930-х гг. Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Галушкин Александр Юрьевич. - М., 1997. - 22 с.

51. Гацко-Русев, Р. В. Коломенские сказания в творчестве Б. А. Пильняка Текст. / Р. В. Гацко-Русев // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1. Коломна: КПИ, 1991. - С. 106112.

52. Геллер, М. Исчезнувший роман Текст. / М: Геллер // Пильняк Б. Двойники / вступ. статья и подготовка текста М. Геллера: Лондон, 1983. - С. 7-20.

53. Горбачев, Г. Творческие пути Б. Пильняка Текст. / Г. Горбачев // Борис Пильняк. Статьи и материалы. Л.: Академия, 1928. - С. 45-74.

54. Горинова, С. Ю.4 Петербургская* тема в творчестве Б.Пильняка Текст. / С. Ю. Горинова // Петербургский текст. Из истории литературы 20-х 30-х годов XX века. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995. - С. 114-124.

55. Горинова, С. Ю. Проблемы поэтики прозы Б. Пильняка 20-х годов Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / С. Ю. Горинова. СПб., 1995. -20 с.

56. Горская, Е. И. Борис Пильняк и русский Берлин в 1922 году Текст. / Е. И. Горская»// Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 Коломна: КПИ, 1991. - С. 70-78.

57. Гофман, В. Место Пильняка Текст. / В. Гофман // Борис Пильняк: Статьи и материалы. Л.: Академия, 1928. - С. 7-12.

58. Грякалова, Н. Ю. Борис Пильняк: антиномии мира и творчества Текст. / Н. Ю. Грякалова // Пути и миражи русской культуры: Сборник / Институт русской литературы. СПб.: Северо-Запад, 1994. - С. 264-282.

59. Грякалова, Н. Ю. К пребыванию Б. Пильняка в Японии в 1932 году Текст. / Н. Ю. Грякалова // Русская литература. 2002. - № 3. - С. 170-184.

60. Губер, П. Борис Пильняк Текст." / П.Губер // Летопись Дома литераторов. -1921.-№4.-С. 3-4.

61. Елина, Е. Г. Б. Пильняк в литературной критике 1920-1930-х годов Текст. / Е. Г. Елина// Б. А. Пильняк. Исследованиями1 материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 Коломна: КПИ, 1991. - С. 89-97.

62. Капырина, Т. А. Поэтика времени в «Созревании плодов» Б. А. Пильняка Текст. / Т. А. Капырина// Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 164-169.

63. Каратеева, Т. Е. Б. Пильняк и С. Грэм Текст. / Т. Е. Каратеева// Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. - С. 25-28.

64. Карпенко, И. Е. Кичевые рассказчики и кичевые персонажи: Борис Пильняк и другие Текст. / И. Е. Карпенко// Вопросы филологии. 2000. - № 1. -С. 68-76.

65. Карпенко, И. Е. Стилистика орнаментальной прозы Б.Пильняка Текст. / И. Е. Карпенко // Принципы изучения художественного текста. Саратов, 1992. -С. 107-109.

66. Касицин, А. В. Образ революции в поэтике Б. А. Пильняка Текст. / А. В. Касицин // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 65-71.

67. Кассек, Д. Рассказ Бориса Пильняка «Жених во полуночи» (попытка анализа) Текст. / Д. Кассек // Русская литература. 1992. № 2. - С. 169-175.

68. Кассек, Д. «Двойники» Б. Пильняка роман-двойник Текст. / Д. Кассек // Пильняк Б. А. Двойники. Одиннадцать глав классического повествования: Роман. -М.: Аграф, 2003. - С. 242-260.

69. Ким Хон Чжун Проблема автора в романе Б. Пильняка «Машины и волки» Текст. / Ким Хон Чжун // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 84-93.

70. Ким Хон Чжун Поэтика романа Б. Пильняка «Машины и волки» Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Ким Хон Чжун. СПб., 2004. - 18 с.

71. Кислова, Л. С. Динамика художественной прозы Б. Пильняка Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Кислова Лариса Сергеевна. -Тюмень, 1997.-25 с.

72. Кислова, Л. С. Динамика художественной прозы Б.Пильняка Текст.: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.01 / Кислова Лариса Сергеевна. Тюмень, 1997. - 174 с.

73. Клещикова, В. Н. Березовая горечь штоса (О художественной системе образов в прозе М. Лермонтова и Б. Пильняка) Текст. / В. Н. Клещикова // Русская речь, 1994.-№ 1.-С. 7-11.

74. Коварский, Н. А. Свидетельские показания Текст. / Н. А. Коварский // Борис Пильняк: Статьи и материалы. Л.: Академия, 1928. - С. 75-104.

75. Кондратова, Т. И. Тема детства в рассказе Бориса Пильняка «О Севке» Текст. / Т. И. Кондратова // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр.— Вып. V. Коломна, 2007. - С. 36-40.

76. Кораблев, А. А. Мотив , «дома» в творчестве М. Булгакова и традиции русской; классической литературы Текст. / А. А. Кораблев // Классики и современность / под ред. П. А. Николаева, В. Е. Холщева М., 1991. - С. 239-247.

77. Краснощекое, В: С. Поколенная, роспись-, рода Вогау. Текст." / В. С. Краснощеков // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. II. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. -С. 144-157.

78. Крючков, В'.Ж:. Проза Б: А. Пильняка* 1920-х годов (мотивы в функциональном* и интертекстуальном; аспектах)! Текст. У В: Г1. Крючков. -Саратов: «Научная книга», 2005. 353 с.

79. Крючков, В. II: Почему луна непогашенная (О символике «Повести непогашенной, луны» Бориса Пильняка) Текст. / В. П. Крючков // Русская литература. 1993. - № 3. - С. 121-127.

80. Кузовкин, А. И: Краеведческое изучение творчества Б. А. Пильняка Текст. / А. И. Кузовкин // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов: Вып. 1.-Коломна: ЮПИ, 1991. С. 98-105.

81. Кушлина, О. Заслуженно незабытый (О творчестве Бориса Пильняка) Текст. / О. Кушлина // Памир. 1990. - № 8. - С. 174-185.

82. Латынина, А. Договорить до конца Текст. / А. Латынина// Знамя. 1987. -№ 12.-С. 217.

83. Латынина А. «Я уже отдал приказ.» «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка как явление социальной прогностики Текст. / Латынина А. // Литературное обозрение. 1988. - № 5. - С. 13-15.

84. Лерс, Я. Творчество Б. Пильняка как зарождение художественной-идеологии новой буржуазии Текст. / Я. Лерс // На литературном посту. 1926. -№7/8.-С. 21-28.

85. Лесин, Е. Кому —таторы, а кому -ляторы: Незлые заметки к 100-летию со дня рождения Бориса Пильняка Текст. , / Е. Лесин // Независимая газета. 1994. -С. 7

86. Ломидзе, Г. Единство и многообразие Текст. / Ломидзе Г. М.: Советский писатель, 1960. - 526 с.

87. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста Текст. / Ю. М: Лотман. -М:: Искусство, 1970. 383 с.

88. Лотман, Ю. М. Куклы в системе культуры Текст. // Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю. М. Лотман. Таллин: Александра, 1991. - С. 377-380.

89. Любимова, М. Ю. Е.И.Замятин и Б.А.Пильняк (материалы? к, биографиям) Текст. / М. Ю. Любимова- // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры. СПб., 1994. - С. 98-108.

90. Маликова, Н. Ю. Фольклорное начало в поэтике Б.Пильняка Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Маликова Наталья Юрьевна. -Коломна, 2004. 23 с.

91. Мамедова, Т.К. Борис Пильняк и Лев Зилов (на материале Талдомского историко-литературного музея) Текст. / Т. К. Мамедова // Б. А. Пильняк.

92. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. - С. 23-25.

93. Масенко, Т. У Пильняка Текст. / Т. Масенко // Литературное обозрение. -1989.-№5.-С. 73-75.

94. Маслова, А. Ю. «Повесть об Юлиании Лазаревской» в переложении. Б. А. Пильняка («Праведница Юлиания») Текст. / А. Ю. Маслова // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 -Коломна: КПИ, 199 h С. 27-35.

95. Мекш, Э. Б. Миф и реальность в повести Бориса Пильняка «Мать сыра-земля» Текст. / Э. Б. Мекш // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 42-54.

96. Метликина, Л. С. Окказиональные плюрали в прозе Б. Пильняка Текст. / Л. С. Метликина // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр: Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 204-208.

97. Мотеюнайте, И. В. Парадоксы» восприятия' юродства в повести Б. Пильняка «Красное дерево» Текст. / И. В. Мотеюнайте // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V.-Коломна, 2007.-С. 128-136.

98. Мораняк-Бамбурач, И. Б. А. Пильняк и «петербургский текст» Текст. / Н. Мораняк-Бамбурач // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов: Вып. 1 Коломна: КПИ, 1991. - С. 36-46.

99. Новиков, В. В. Творческий путь Бориса Пильняка Текст. / Новиков В. В. // Вопросы литературы. 1975. - № 6. - С. 186-209.

100. Огнев, Н. Только через массу Текст. / Н. Огнев // Писатели об искусстве и о себе: сборник статей. М.; Л., 1924. - С. 157-159.

101. Орлицкий, Ю. Б. Два этюда о прозе Бориса Пильняка Текст. / Ю.' Б. Орлицкий // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 11-35.

102. Орлицкий, Ю. Б. Метр в прозе Бориса Пильняка Текст. / Ю. Б. Орлицкий // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. - С. 117-123.

103. Павлова, Т. Ф. «Пильняк жульничает и обманывает нас.» (К истории публикации «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка) Текст. / Т. Ф. Павлова // Исключить всякие упоминания (Очерки советской цензуры). Минск: Старый Свет-Принт, 1995. - С. 65-77.

104. Панов, В. Ä. Встречи с Пильняком (отрывок из рукописи «У порога Москвы») Текст. / В. А. Панов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 173-189.

105. Панов, В: А. Встречи с Пильняком (отрывок из рукописи «У порога Москвы») Текст. / В. А. Панов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр: Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 223228.

106. Панова, A.B. Борис Пильняк и Виктор Панов Текст. / А.В.Панова // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 217-222.

107. Патрикеев, С. И. О символической природе «Повести непогашенной луны» Б. А. Пильняка Текст. / С. И. Патрикеев // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 94-97.

108. Петросов, К. Г. «Все это разгадаешь ты,один.» (Анна Ахматова и Борис-Пильняк) Текст. / К. Г. Петросов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 Коломна: КПИ, 1991. - С. 62-69.

109. Полонский, В. П. Шахматы без короля: (О писателе Борисе Пильняке) Текст. // Полонский В. О литературе / В. П. Полонский. М.: Советский писатель, 1988.-С. 124-149.

110. Пономарева, Г. М., Трофимов И. В. Балтийский топос в повести Б. Пильняка; «Третья столица» Текст. / Г. М. Пономарева, И. В. Трофимов //

111. Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3^1. - Коломна: КГПИ, 2001.- С. 54-63.

112. Примочкина, H.H. Письма Бориса Пильняка к М.Горькому (вступительные заметки) Текст. / Н. Н. Примочкина // Русская литература. 1991. -№ 1.-С. 180-189.

113. Прохоров, Г. С. Еврейский мотив в поэтике романа Б. Пильняка «Соляной амбар» Текст. / Г. С. Прохоров // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 92-99.

114. Профатило, И. И. Архетипический мотив волка в романе Б. А. Пильняка «Красное дерево» Текст. / И. И. Профатило // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007.-С. 137-142.

115. Профатило, И. И. Художественный мир прозы Б.Пильняка Текст.: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.01 / Профатило Ирина Ивановна. М., 2006. - 184 с.

116. Раскольников, Ф. А. Идея «сращения» в романе Пильняка «Голый год» Текст. // Статьи о русской литературе / Ф. А. Раскольников. М.: «Вагриус», 2002. -С. 271-281.

117. Ратке, И. Р. Русская интеллектуальная проза 20-х годов XX века: Б.Пильняк, Е.Замятин, В.Набоков Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Ратке Игорь Рудольфович. Волгоград, 2005. - 23 с.

118. Романов, С. С. Антиутопические мотивы в прозе Б. Пильняка Текст. / С. С. Романов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 175-181.

119. Савелли, Д. Борис Пильняк и Енэкава Macao Текст. / Д. Савелли// Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. - С. 28-42.

120. Савелли, Д. Борис Пильняк в Японии: 1926 Текст. / Д. Савелли // Пильняк Б. Корни японского солнца. М.: «Три квадрата», 2004. - С. 163-264.

121. Савелли, Д. Генезис и поэтика «Корней японского солнца»: размышления комментатора Текст. / Д. Савелли // Пильняк Б. Корни японского солнца.- М.: «Три квадрата», 2004. С. 246-264.

122. Савелли, Д. Мотив «Сошествия в ад» в «Дневниках с Синею» Б. А. Пильняка Текст. / Д. Савелли // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 79-91.

123. Солженицын А. И. «Голый год» Бориса Пильняка (о повести) Текст.: Из литературной коллекции / А. И. Солженицын // Новый мир. 1997. - № 1. - С. 195203.

124. Тамарченко, Н. Д. «Голый год» Б. Пильняка как художественное целое Текст. / Н. Д. Тамарченко // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1 Коломна: КПИ, 1991. - С. 16-26.

125. Тверская, С. С. Медицинские темы в романе Б. Пильняка «Голый год» Текст. / С. С. Тверская // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы.

126. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. — Вып. 3-4. -Коломна: КГПИ, 2001. С. 133-144.

127. Тверская, С. С. Медицинский комментарий к «Повести непогашенной луны» Б. А. Пильняка Текст. / С. С. Тверская // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007.-С. 118-127.

128. Толстая-Сегал, Е. Стихийные силы: Платонов и Пильняк (1928-1929) Текст. / Е. Толстая-Сегал // Платонов Андрей. Мир творчества / сост. Н. В. Корниенко, Е. Д. Шубиной. М.: Совр. писатель, 1994. - С. 84-104.

129. Трофимов, И. В. Мотив «дома» в романе Б. Пильняка «Голый год» Текст. / И. В. Трофимов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 2. Коломна: КПИ, 1997. - С. 92-108.

130. Трубина, Л. А. Историософские антиномии «Третьей столицы» Б. А. Пильняка Текст. / Л. А. Трубина // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007.-С. 79-83.

131. Трубина, Л. А. «Несвоевременные мысли» Бориса Пильняка Текст. / Л. А. Трубина // В поисках истины: Литературный сборник в честь 80-летия> проф. С. С. Шешукова. -М., 1993.-С. 113-117.

132. Федорова, Т. Н. Художественная мир Б. Пильняка 1920-х годов: «Иван Москва» и «Красное дерево» Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Федорова Татьяна Николаевна. Ульяновск, 2000. - 14 с.

133. Шайтанов, И. О. Метафоры Бориса Пильняка, или история в лунном свете Текст. / И. О. Шайтанов // Б.Пильняк Повести и рассказы 1915-1929. — М.: Современник, 1991. С. 5-36.

134. Шайтанов, И. О. О двух именах и одном десятилетии Текст. / И. О. Шайтанов // Литературное обозрение. 1991. - № 6/7. - С. 18-25/ С. 4-11.

135. Шайтанов, И. О. Когда ломается течение (исторические метафоры Бориса Пильняка) Текст. / И. О. Шайтанов // Вопросы литературы. 1990. - № 7. - С. 3572.

136. Шайтанов, И. О. Природная метафора как исторический аргумент Текст. / И: О. Шайтанов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 2. Коломна: КПИ, 1997. - С. 30-38.

137. Шилов, О. Ю; Коломенские реалии в романе Б. Пильняка «Соляной амбар» Текст. / О. Ю. Шилов // Б. А. Пильняк. Исследования и- материалы. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Коломна: КПИ, 1997. - С. 118135.

138. Шилов, О. Ю. К проблеме автора и героя в исторической прозе Б. А. Пильняка Текст. / О. Ю. Шилов // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3—4. -Коломна: КГПИ, 2001. - С. 73-79.

139. Шкловский, В. О. О Пильняке Текст. / В. О. Шкловский // Леф. 1925. -№3,-С. 126-136.

140. Щелокова, Л. И. Военная тема в романе Бориса Пильняка «Голый год» Текст. / Л. И. Щелокова // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы: сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. V. - Коломна, 2007. - С. 72-78.

141. Юсупова, Р. Ж. Стилистический комплекс художественного контекста (на материале романа Б.А.Пильняка «Голый год») Текст.: Автореф. дисс. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Юсупова Рахиля Жаманкуловна. Алма-Ата, 1991. - 16 с.

142. Яблоков, Е. А. Железо, стынущее в жилах: Проблемы и герои «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка Текст. / Е. А. Яблоков // Литературное обозрение. 1992. - С. 58-62.

143. Яблоков, Е. А. О голых гадах и годах (Б. Пильняк и М. Булгаков) Текст. / Е. А. Яблоков // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. П. Ауэр. Вып. 3-4. - Коломна: КГПИ, 2001. - С. 923.

144. Яблоков, Е. А. Счастье и несчастье Москвы: «Московские» сюжеты у А. Платонова и Б. Пильняка Текст. / Е. А. Яблоков // «Страна философов» А. Платонова: проблемы творчества. Вып. 2. - М.: Наследие, 1995. - С. 221-239.

145. Browning Gary Boris Pilniak: Scythian at a typewriter / Browning Gary/ Ann Arbor, 1985.

146. I. Историко-литературные и теоретико-литературные труды:

147. Агеносов, В. В. Советский.философский роман Текст. / В. В.Агеносов. -М.: Прометей; 1989. 466 с.

148. Ауэр, А. П. К вопросу о формах циклообразования в поэтике М. Е. Салтыкова-Щедрина Текст. / А. П. Ауэр // Восьмые международные Виноградовские чтения. Проблемы истории и теории литературы и фольклора. -М.: МПГУ, 2004.

149. Ауэр, А. П. Русская литература XIX века. Традиция и поэтика Текст. / А. П. Ауэр. Коломна: КГПИ, 2008. - 208 с.

150. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика Текст.: пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

151. Бахтин, М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук Текст. / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 332 с.

152. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет Текст. / М. М. Бахтин. М.: Худ. лит., 1975. - 504 с.

153. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи Текст. / М. М. Бахтин. -М.: Худ. лит., 1986. 541 с.

154. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М. М. Бахтин. -Изд. 4-е. М.: Советская россия, 1979. - 320 с.

155. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике Текст. // Бахтин М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000.-С. 11-193.

156. Бахтин, М. М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) Текст. // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М. М. Бахтин. М.: Худ. лит., 1975. - С. 447- 483.

157. Белая, Г. А. Дон-Кихоты 20-х годов Текст. / Г. А. Белая. М.: Совет, писатель, 1989. - 395 с.

158. Белая, Г. А. Закономерности стилевого развития советской прозы 20-х годов Текст. / Г. А. Белая. М.: Наука, 1977. - С. 89, 111-118.

159. Берковский, Н. Я. Мир, создаваемый литературой Текст. / Н. Я. Берковский. М.: Совет, писатель, 1989. - 496 с.

160. Великая, Н. И. Роман-эпопея: Испытание временем. Проблема жанрового синтеза Текст. / Н. И. Великая. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1992. - 160 с.

161. Воронский, А. К. Избранные статьи о литературе Текст. / А. К. Воронский. М.: Худ. лит., 1982. - 527 с.

162. Воронский, А. К. Из современных литературных настроений Текст. // Воронский А. К. Искусство видеть мир / А. К. Воронский. М.: Сов. писатель, 1987.

163. Воронский, А. К. Современная литература и белая эмиграция Текст. // Воронский А. К. Искусство видеть мир / А. К. Воронский. М.: Сов. писатель, 1987.

164. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст. /И. Р. Гальперин. -М.: Наука, 1981. 139 с.

165. Зелинский, К. На рубеже двух эпох Текст.: Литературные встречи 19171920 годов / К. Зелинский. М.: Сов. писатель, 1959. - 338 с.

166. Гин, M. М. О своеобразии реализма Н. А. Некрасова Текст. / M. М. Гин. Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1966. - 288 с.

167. Голубков, M. М. Русская литература XX в.: После раскола Текст.: учеб. пособие для вузов / M. М. Голубков. М.: Аспект Пресс, 2001'. - 267 с.

168. Голубков, M. М. Утраченные альтернативы: Формирование монистической концепции советской литературы Текст. / M. М. Голубков. М.: Наследие, 1992.-202 с.

169. Грякалова, Н. Ю. От символизма к авангарду. Опыт символизма и русская литература 1910-1920-х гг: Поэтика. Жизнетворчество. Историософия Текст.: Автореф. дис. . доктора филол. наук: 10.01.01 / Грякалова Наталья Юрьевна. -СПб., 1998.-35 с.

170. Гура, В. Роман и революция. Пути советского романа (1917-1929) Текст. / В. Гура. М.: Совет, писатель, 1973. - 400 с.

171. Гура, В. Роман и реализм. Пути развития советского романа в литературе 1917-1929 гг. Текст.: Автореф. дис. . докт. филол. наук: 10.01.01 / Гура Виктор Васильевич. М., 1968. - 40 с.

172. Дарвин, M. Н. Русский лирический цикл: Проблемы теории и анализа Текст. / М.Н.Дарвин. Красноярск: Изд-во Красноярского универ-та, 1988. -137 с.

173. Дарвин, M. Н. Художественная циклизация лирических произведений Текст. /М. Н. Дарвин. Кемерово: Изд-во Кемеровского универ-та, 1997. - 212 с.

174. Днепров, В. Д. Черты романа XX в. Текст. / В. Д. Днепров. М.-Л.: Совет, писатель, 1965. - 548 с.

175. Егорова, О. Цикл как жанровое явление в прозе орнаменталистов Текст. / О. Егорова // Вопросы литературы. 2004. - № 3. - С. 113-130.

176. Елина, Е. Г. Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов Текст. / Е. Г. Елина. Саратов: Изд-во Саратовского универ-та, 1994.- 192 с.

177. Жирмунский, В. М. Введение в литературоведение. Курс лекций Текст. / В. М. Жирмунский. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского универ-та, 1996. - 438 с.

178. Жолковский, А. К. Блуждающие сны и другие работы Текст. / А. К. Жолковский. М.: Наука, 1994. - 426 с.

179. Замятин, Е. Новая русская проза Текст. / Е. Замятин // Русское искусство. 1923.-№2-3.-С. 56-57.

180. История русской литературы. XX век Текст.: в 2 ч. Ч. 2: учебник для студентов вузов / под ред. В. В. Агеносова. М.: Дрофа, 2007. - 540 с.

181. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман Текст. // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / пер. с франц., сост., вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: ИГ Прогресс, 2000. - С. 427-457.

182. Кристева, Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики Текст. / Ю. Кристева. М., 2004. - 656 с.

183. Ломидзе, Г. Единство и многообразие Текст. / ЛомидзеГ. М.: Совет, писатель, 1960. - 526 с.

184. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста Текст. / Ю. М. Лотман. М.: Искусство, 1970. - 383 с.

185. Лотман, Ю. М. Куклы в системе культуры Текст. // Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю. М. Лотман. Таллин: Александра, 1991. - С. 377-380.

186. Ляпина, Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX века Текст. / Л. Е. Ляпина. СПб.: НИИ химии СПбГУ, 1999. - 279 с.

187. Мелетинский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа Текст. / Мелетинский Е. M. М.: Наука, 1986. - 320 с.

188. Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах Текст. / Мелетинский Е. М. М.: РГГУД994. - 136 с.

189. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа Текст. / Мелетинский Е. М. М.: Наука, 1976.-408 с.

190. Николина, Н. А. Филологический анализ текста Текст.: Учеб пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / Н. А. Николина. — М.: Академия, 2003. -256 с.

191. Палиевский, П. Экспериментальная литература Текст. / П. Палиевский // Вопросы литературы. 1966. - №8. - С. 78-90.

192. Полонский, В. О современной литературе Текст. / В. П. Полонский. — Л., 1928.-С. 87

193. Сапогов, В. А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А. Блока Текст. // Язык и стиль художественного произведения / В. А. Сапогов. М., 1966. - С. 70-84.

194. Серж, В. От революции к тоталитаризму: Воспоминания революционера Текст. / пер. с фр. Ю. В. Гусевой, В. А. Бабинцева. М.: Праксис; Оренбург: Оренбург, книга, 2001. - 696 с.

195. Старыгина, Н. Н. Проблема цикла в прозе Н.С.Лескова Текст.: Автореферат дис. . канд. фил. наук: 10.01.01 / Старыгина Наталья Николаевна. -Л., 1985.-25 с.

196. Тамарченко, Н. Д. Русский классический роман XIX века. Проблемы поэтики и типологии жанра Текст. / Н. Д. Тамарченко. М.: РГГУ, 1997. - 203 с.

197. Телегин, С. М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации Текст. / С. М. Телегин. М.: Согласие, 1994. - 355 с.

198. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика Текст. / Б. В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1999. - 334 с.

199. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное Текст. / В. Н. Топоров. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - 624с.

200. Троцкий, Л. Д. Литература и революция Текст. / Л. Д. Троцкий. М.: Политиздат, 1991. - 399 с.

201. Трубина, Jl. А. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: (Типология, поэтика) Текст.: Автореф. дис. . доктора филол. наук: 10.01.01 / Трубина Людмила Александровна. М., 1999. - 40 с.

202. Трубина, Л. А. Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: (Типология, поэтика) Текст.: Диссертация на соискание учен, степ, доктора филологических наук: 10.01.01 / Трубина Людмила Александровна. М., 1999.-328 с.

203. Тынянов, Ю. Н. О литературной эволюции Текст. // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю. Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. - С. 270281.

204. Фоменко, И. В. Лирический цикл. Становление жанра, поэтика Текст. / И. В. Фоменко. Тверь: ТГУ, 1992. - 124 с.

205. Фоменко, И. В. Поэтика лирического цикла Текст.: Автореферат дис. . степ. докт. филол. наук: 10.01.08 / Фоменко Игорь Владимирович. М., 1990. -31 с.

206. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра Текст. / О. М. Фрейденберг. М.: Лабиринт, 1997. - 448 с.

207. Хализев, В. Е. Теория литературы Текст. / В. Е. Хализев. 2-е изд. - М.: Высшая школа, 2000. - 398 с.

208. Шейнина, Е. Я. Энциклопедия символов Текст. / Е. Я. Шейнина. М.: ACT, 2001.-592 с.

209. Шкловский, В. О. Серапионовы братья Текст. / В. О. Шкловский // Книжный угол. 1921. - № 7.

210. Эйзенштейн, С. М. Избр. собр. соч. Текст.: в 6 т. Т. 2 / С. М. Эйзенштейн. -М.: Искусство, 1964. 568 с.

211. Янушкевич, А. С. Особенности прозаического цикла в русской литературе 30-х годов XIX века Текст. / А. С. Янушкевич // Сборник трудов молодых ученых. Томск: Изд-во Томского универ-та, 1971. - С. 4-11.

212. Янушкевич, А. С. Русский прозаический цикл: Нарратив, автор, читатель Текст. / А. С. Янушкевич // Автор. Аудитория. Текст. Саратов, 2002.1.. Справочно-энциклопедическая литература:

213. Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий Текст. / гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной; Мгаёа, 2008. - 358 с.

214. Сапогов, В. А. Цикл Текст. / В. А. Сапогов // Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. -М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 492.