автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Художественная проза С. Моэма в контексте английской литературы XIX - начала XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественная проза С. Моэма в контексте английской литературы XIX - начала XX века"

На правах рукописи

ТРИКОЗЕНКО Ирина Витальевна

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРОЗА С. МОЭМА В КОНТЕКСТЕ АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА (СЛАГАЕМЫЕ УСПЕХА)

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2003

Работа выполнена на кафедре истории зарубежной литературы Института филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор ПОТАНИНА Наталия Леонидовна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор МИХАЛЬСКАЯ Нина Павловна

кандидат филологических наук, доцент СОМОВА Елена Викторовна

Ведущая организация - Нижегородский государственный лингвистический университет имени H.A. Добролюбова

Защита состоится « 2003 года в 15, Р.Рчасов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд...........

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета (119992, г. Москва, Малая Пироговская, д. 1).

»I

Автореферат разослан » октября 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета А S Соколова Н.И.

I 8» g 2 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Уильяма Сомерсета Моэма (Maugham William Somerset) (1874 -1965) находится в общем русле британской литературы XX века, для которой характерен повышенный интерес к национальному материалу, проблемам Востока и Запада, прошлого и настоящего.

О С. Моэме написано много. Уже при жизни наметились основные принципы интерпретации его произведений.

Он был «историческим экспонатом» (Т. Морган), человеком, который начал писать в девятнадцатом столетии и оставался во второй половине двадцатого все еще пишущим, потому что литературная деятельность была главным делом его жизни: "It was the one activity in which he had complete and lasting faith"1 (A. Curtis). Только в США было продано четыре с половиной миллиона его книг. Одного только романа «Лезвие бритвы» ("The Razor's Edge") (1945) было распродано 1 367 283 экземпляра.

Закономерен вопрос, многие годы волнующий исследователей творчества Моэма, его читателей: в чем причина такой популярности? Каковы слагаемые успеха С. Моэма?

АКТУАЛЬНОСТЬ диссертации определяется ее связью с ведущими и лучшими направлениями, включающими анализ психологии творчества, особенностей читательской рецепции, литературной культуры и соответствующими насущной потребности современного гуманитарного знания в междисциплинарной интеграции. Исследование творчества Моэма в свете проблемы литературного успеха направлено на изучение тех художественных принципов, которые во многом определили специфику и направленность развития массовой литературы XX века, что особенно важно в настоящее время, когда возникает необходимость подведения итогов литературного процесса XX столетия.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ являются романы С. Моэма «Узорный покров» ("The Painted Veil") (1925) и «Наверху, на вилле» ("Up at the Villa") (1941); сборники рассказов 1921 - 1936 годов; «Трепет листа» ("The Trembling of a Leaf') (1921), «Казуарина» ("The Casuarina Tree") (1926), «А Кинг» ("Ah King") (1933), «Космополиты» ("Cosmopolitans") (1936). Избранный аспект -закономерности функционирования мелодраматических и авантюрных элементов в художественной прозе С. Моэма - позволяет исследовать в комплексе различные жанровые образования.

Выбор объекта исследования определяется не только недостаточной изученностью названных текстов и противоречивыми оценками, данными им в научной литературе, но и высокой степенью их популярности у массового читателя.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗОЙ ИССЛЕДОВАНИЯ стали положения, выдвинутые в трудах M. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, Б. В. Томашевского, Ю. H Тынянова, В Б.

ГТое НАЦИОНАЛЬНА*I

1 A. Curtis. The Pattern of Maugham. N. Y. 1974. Pp. 1. ' БИБЛИОТЕКА 1

I С.Петербург !

! 09

Шкловского; в работах по истории английской литературы и проблемам творчества С. Моэма Г. В. Аникина, В. В. Ивашевой, Е. И. Клименко, Н. П. Михальской, Н. Л. Потаниной, Н. А. Соловьевой, М. В. Урнова, И. О. Шайтанова; Л. Банбури, А. А. Бурцева, Г. Э. Ионкис, Дж. Клауса, М. А. Комоловой, Э. Куртиса, А. Лосса, Т. Моргана, Р. Олдингтона, Дж. Олдриджа, В. А. Скороденко и других; в исследованиях по истории и теории мелодрамы и специфики приключенческой литературы А. А. Аникста, С. Д. Балухатого, Р. Брукса, М. Бута, Э. Бэнтли, Д. Джеральда, В. А. Лукова, Е. Г. Хайченко; А. 3. Вулис, А. А. Долинина, Т. Г. Струковой, Д. М. Урнова, С. Н. Филюшкиной.

В основу МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ положен системный подход с элементами культурно-исторического, компаративного, биографического, герменевтического методов.

ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ состоит в выявлении творческого взаимодействия \ С. Моэма с традициями английской культуры, уточнении представлений о месте творчества Моэма в английской литературе.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие ЗАДАЧИ:

1) уточнить сложившиеся представления о роли феномена развлекательности, популярности и массовости в истории английской культуры;

2) исследовать мелодраматические элементы как факторы создания эффекта развлекательности в романах С. Моэма;

3) определить закономерности функционирования авантюрных элементов в новеллистике С. Моэма 1921 - 1936 гг.;

4) исследование специфики характерологии Моэма (на материале новеллистики).

НАУЧНАЯ НОВИЗНА определяется недостаточной изученностью творчества С. Моэма в аспекте проблемы специфики и закономерностей функционирования развлекательных элементов в литературе.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в вузовских курсах истории английской литературы первой половины XX века, спецкурсах по творчеству С. Моэма, а также на уроках литературы в школах гуманитарного профиля. Полученные результаты создадут базу для дальнейших исследований слагаемых успеха художественной прозы С. Моэма.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Опубликованы 1 статья и 7 тезисов, основные положения которых обсуждались на заседаниях кафедры истории зарубежной литературы Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина, а также на Международной конференции преподавателей английской литературы (Тамбов, 2001; Минск, 2002), всероссийских (Пуришевские чтения, Москва, 2002, 2003; Проблемы национальной идентичности и межкультурной коммуникации, Воронеж, 2001, 2002) и вузовских (Державинские чтения, Тамбов, 2001, 2002, 2003) научных конференциях.

: СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Ее основное содержание изложено на 153

страницах. Библиография включает 225 наименований, из них 61 на английском языке.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, формулируются задачи исследования. В диахроническом аспекте рассматривается феномен развлекательности, популярности, массовости в английской литературе; выявляется специфика интерпретации актуальных проблем эпохи в произведениях массовой культуры.

В первой главе «ФЕНОМЕН ЖАНРОВОЙ ДИФФУЗИИ И ПРИНЦИПЫ СЮЖЕТОСТРОЕНИЯ» исследуются закономерности функционирования мелодраматических и приключенческих элементов в художественной прозе С. Моэма

В первом параграфе «Жанровая диффузия как фактор успешности литературного произведения» определяется содержание понятия «диффузия жанра» (Л. Андреев, М. Б. Ладыгин, В.В. Хорольский, И. О. Шайтанов и др.). Обосновываются принципы применения этого термина в отношении художественной прозы С. Моэма.

Жанровая диффузия - характерное явление литературы рубежа веков, связанное со «сменой культурных парадигм на переломе столетий, возрождающей идею синтеза искусств как основу для выработки нового языка выражения»2. Поворот к иным искусствам приводит к подтачиванию границ многих жанров. Синтетично само мировосприятие рубежа веков, и потому к писателям этого периода невозможно применить сложившиеся ранее жанровые критерии.

В романах С. Моэма драматическое начало активно взаимодействует с эпическим и лирическим, придавая повествованию актуальную для XX столетия динамичность.

Сюжеты малых жанров становятся основанием для будущих романов. Так, рассказ «Падение Эдварда Барнарда» ("The Fall of Edward Barnard" - 1921) предварил появление одного из самых известных романов Моэма, в том числе и в России, - «Лезвие бритвы» ("The Razor's Edge" - 1944).

Учитывая множественность читательских интересов, С. Моэм мастерски балансировал на грани «серьезного» и развлекательного. Актуальные проблемы социальной и интеллектуальной жизни эпохи обретали специфическую художественную интерпретацию, связанную с использованием жанровых элементов детектива, мелодрамы и других популярных жанровых образований. Содержание второго параграфа «Мелодраматические элементы в структуре повествования» раскрывается в трех направлениях: 1) генезис и поэтика мелодрамы; 2) роман Моэма «Узорный покров» в сопоставлении с романом Р. Киплинга «Свет погас»; 3) роман Моэма «Наверху, на вилле»: элементы мелодрамы и детектива.

2Ковалева О. В. «Диффузия жанра» в творчестве О. Уайльда // Поэтика жанра. Сборник научных трудов. М., 2002. С. 77.

Категория «мелодраматическое» зачастую сопоставляется с категориями «трагического», «комического», «героического»^. Это не случайно. Мелодрама, вопреки нередким нападкам на нее со стороны критиков, сохранила за собой одно из ведущих мест в кругу популярных жанров (мюзиклы, сериалы, любовные романы - вот только некоторые разновидности современной мелодрамы). Несмотря на произошедшие более чем за двести лет изменения, успех современной мелодрамы обеспечивается, по преимуществу, теми же самыми свойствами, конечно, трансформированными, которые обеспечивали огромную популярность первых мелодрам у публики. Столь длительный успех дает основания для выяснения причин популярности мелодрамы, что, по-видимому, невозможно без обращения к ее истории с момента возникновения во Франции (Р. Пиксерекур) до распространения в английском театре викторианской эпохи. Мелодраматические элементы использовали Ч. Диккенс, Э. и Ш. Бронте, М. Э. Брэддон, Д. Элиот. По утверждению Ю. М. Лотмана, в XIX веке «...театр вторгся в жизнь, активно перестраивая бытовое поведение людей...То, что вчера показалось бы напыщенным и смешным, поскольку приписано было лишь сфере театрального пространства, становится нормой бытовой речи и бытового поведения»4.

Театральность мироощущения Ч. Диккенса и высокая оценка его С. Моэмом как одного из четырех великих романистов мировой литературы (наряду с Бальзаком, Достоевским и Толстым) дают основания для обращения к мелодраматической традиции в прозе Диккенса, оказавшей впоследствии определенное влияние на С. Моэма: Диккенс нередко прибегал к пародии на мелодраму. Пародийно, как игра приемом, мелодраматический элемент использовался для изображения фальшивости поведения персонажей, обнажения корыстных мотивов, скрытых за высокими фразами о благородстве и чистоте помыслов.

В прозе Моэма наблюдается эта игра приемом: Чарльз Таунсенд ("Узорный покров" (1925) с его фальшивой любовью к Китти, выдаваемой с актерским мастерством за истинное, глубокое чувство; или миссис Стрикленд ("Луна и грош" (1919), которая, отвернувшись от непонятого обществом «странного мужа», почувствовала вдруг «ответственность жены гения» после смерти признанного всеми художника.

Но наряду с пародийным обыгрыванием, Моэм использовал мелодраматические элементы буквально. Писателю импонировала способность мелодрамы вызывать у публики «благороднейшие чувства» (слезы в качестве основного механизма для высвобождения эмоций; очищение (катарсис) - как и в трагедии, главная цель мелодрамы).

3 Потанина Н. Л. Игровое начало в художественном мире Ч. Диккенса. Тамбов, 1998. С. 139.

4 Лотман Ю. М. Театр и театральность в строе культуры XIX века // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб., 2000. С. 620.

Применительно к художественной прозе Моэма, целесообразнее говорить о мелодраматических элементах, не квалифицируя при этом его произведения как мелодрамы. В этом отношении роман Моэма «Узорный покров» имеег ючки соприкосновения с романом Р. Киплинга «Свет погас».

Основанием для указанного сопоставления являются общие для этих писателей причины обращения к мелодраматической традиции, объединяющие писателей: принадлежность авторов сразу к двум их национальным культурам, вынуждающая балансировать на грани серьезного и игрового в восприятии действительности; переживания детства, сформировавшие ощущение острого , драматизма жизни; свойственное англичанам стремление проигрывать на себе жизненные ситуации, объясняющее особую популярность жанра мелодрамы в викторианской Англии.

Характерным (мелодраматическим) элементом сюжета романа Моэма «Узорный покров» является «нарративное движение несчастливой линии судьбы персонажей» (С. Д. Балухатый). Если экспозиция романа отличается хотя бы внешним благополучием, то по мере развития сюжета читатель ощущает приближение беды. Оно усиливается в сцене объяснения в любви к Китти ее будущего мужа Уолтера, продолжается во внутренних монологах героини. Своеобразным «лакмусом несчастья» становится образ ворот перед зараженным холерой Мэй-дань-Фу. Сходным образом развивается сюжет романа Р. Киплинга «Свет погас». Предчувствие несчастья, которое произойдет с главным героем, воплощено в серебряной монетке, подаренной Дику Хельдару Мэйзи. Финал романа Киплинга, несмотря на четко проявляющее себя в нем нарастание несчастий в судьбе персонажа, оказывается неожиданным для читателя, что тоже является одним из характерных свойств мелодрамы. Слепота Дика Хельдара застает читателя врасплох, равно как и смерть Уолтера Фейна в романе Моэма.

Одним из главных мелодраматических элементов романа Моэма, как и романа Киплинга, выступает любовная коллизия. В обоих романах представлена несчастная любовь, приносящая героям страдания. Показательно, что и герой Киплинга, Дик Хельдар, и Уолтер Фейн влюблены в легкомысленных женщин, не стоящих их страданий. Однако героиня Моэма Китти Фейн оказывается способной к духовно-нравственному развитию. Жизнь на Востоке способствует взрослению Китти, хотя нельзя говорить о коренных изменениях внутреннего мира героини. Однако перемены, безусловно, ощущаются: пройдя все испытания, постигнув смысл слов настоятельницы, Китги оказывается на пути, ведущем к душевному покою. Это отличает ее от героини Киплинга.

Мэйзи остается легкомысленной и пустой, она совершенно не меняется к концу романа. Как и Чарльз Таунсенд («Узорный покров»), она сохраняет свою однозначность. Китти научилась у монахинь состраданию, стала более объективно оценивать людей, она смогла оценить благородство своего мужа, которого никогда не любила, и ничтожность Чарльза, который был для нее идеалом. И, главное, - глубину и человечность своего отца. Сцена объяснения Китти с отцом, которая одновременно является и финальной в романе - одна из

самых мелодрамаIических, вызывающих наибольший эмоциональный подъем у читателя, чему способствует патетическая речь персонажей, автооценка Китти.

Итак, в романах Моэма и Киплинга четко выявляются общие черты мелодраматизма. Однако рассмотренные романы нельзя назвать мелодрамами, так как их центральными героями являются сложные и вместе с тем цельные личное I и.

В романс «Наверху, на вилле» ("Up at the villa" (1941) активное использование мелодраматических элементов сочетается с элементами детектива.

Возможность такого соединения в пределах одного романа объясняется общими типологическими чертами жанров детектива и мелодрамы: прежде всего - наличием тайны.

В основу сюжетной интриги романа «Наверху, на вилле» положена тайна, скрывающая события, произошедшие лунной ночью на вилле во Флоренции. Способы ее создания специфичны. С одной стороны, это тайна, характерная для мелодрамы: несчастный молодой человек совершает самоубийство на глазах любимой женщины. Мотивы ясны, необходимость раскрытия тайны смерти отпадает. Но возникает другая необходимость: необходимость сокрытия событий этой ночи, следов пребывания Карла на вилле. Этот процесс показан автором так, как это обычно делается в детективе, что позволяет держать читателя в постоянном напряжении и побуждает сомневаться в успешном завершении задуманного героями предприятия. Усиливает это чувство намеренное торможение действия, введение различных препятствий, мешающих героям.

Жанровую основу романа составляют мелодраматические элементы. Загадочный колорит повествования рождает в воображении читателя самые разные варианты дальнейшего движения сюжета.

Счастливый финал отличает роман «Наверху, на вилле» как от романа «Узорный покров», так и от романа Киплинга «Свет погас», приближая его к классической мелодраме.

Еще один характерный мелодраматический элемент, используемый Моэмом, - «нарративное движение» несчастливой линии судьбы Карла, подчеркивающийся рядом важных деталей. В первую очередь, введением вещи в движение сюжета (револьвер). Предчувствие Мэри акцентирует мотив несчастья.

Прием контрастирования, как один из основных мелодрамагических приемов, представлен в романе достаточно широко. Социальный контраст между героями наиболее четко ощущается во время их ужина в старинном зале виллы. Контраст выражает себя также на уровне характеров: радостное ликование Карла, бесконечная любовь к Мэри сменяется на рассвете гневом, отчаянием, приведшим героя к самоубийству.

Загадочной представляется читателю главная героиня романа - Мэри Пантон. На первый взгляд, Мэри, как и Китти из «Узорного покрова», - типичная представительница своего класса, ведущая светскую жизнь. Однако сцена объяснения с Эдгаром Свифтом демонстрирует блестящие актерские качества героини, доказывает читателю, что она отнюдь не примитивная личность, какой

могла быть героиня мелодрамы. По-актерски изящно она выстраивает объяснение с Эдгаром, уверенная, что еще недавно так пылко влюбленный в нее, он, узнав тайну, жалеет о своем предложении, хотя и притворяется, что оскорблен в своих лучших чувствах. Так Мэри избавляется от отношений, которые, при сложившихся обстоятельствах, тяготили бы их обоих.

Таким образом, мелодраматические элементы играют важную роль в художественном мире С. Моэма, включая сюжетостроительную и характерологическую функции.

Содержание третьего параграфа «Приключенческие элементы в структуре художественного повествования» связано с тремя исследовательскими проблемами: 1)авантюрное начало в литературе: генезис и поэтика; 2) С. Моэм и А. К. Дойл: элементы авантюрной поэтики; 3) проблема Восток- Запад в творчестве С. Моэма.

Исследуются основные элементы приключенческой поэтики: приключенческое действие, категории «авантюрного» времени и пространства, специфика героя.

Обосновываются причины обращения С. Моэма к приключенческой литературе. Писатель активно использовал элементы приключенческой литературы в своем творчестве, особенно в новеллистике. Одной из причин такого использования является присущая автору тяга к перемене мест, к путешествиям, которая связана, с одной стороны, с тем, что Моэм с детства ощущал себя принадлежащим к разным двум культурам: «находящийся в море всегда балансирует на тонкой грани жизни и смерти: каждый следующий миг непредсказуем», а с другой стороны, со свойственным англичанам восприятием моря как «среды обитания»3. В любой стране Моэм умел почувствовать себя «как дома». Творческую личность Моэма отличало такое свойство, как авантюризм.

В наивысшей степени присутствие приключенческих элементов ощущается в ряде рассказов С. Моэма из сборника «Космополиты» ("Cosmopolitans: Very Short Stories") (1936). В использовании приключенческой поэтики Моэм был близок своему современнику - Артуру Конан Дойлу (Arthur Conan Doyle) (1859 -1930) и его сборнику «Рассказы у камелька» ("Tales by the Chimney"), которые автор начал издавать в «Стрэнде» в 1898 году.

А. К. Дойла - английского писателя и публициста, автора знаменитой серии рассказов о Шерлоке Холмсе, - объединяет с Моэмом не только интерес к приключенческим жанрам. Оценка творчества Дойла в критико-биографической литературе, как и оценка творчества Моэма, представляется далеко не однозначной (Дж. Орвелл, Г. К. Честертон). Но бесспорно одно: произведения обоих писателей сохраняют широкую популярность.

Элементом, объединяющим рассказы Моэма и Дойла, являются их интригующие названия (Моэм: «Человек со шрамом» ("The Man With the Scar"), «Француз Джо» ("French Joe"), «Неудавшееся бегство» ('The End of Flight");

' Струкова Т. Г. Европейский морской роман: Проблемы типологии // Филологический вестник РГУ. 2002. № 2. С. 25, 27.

Дойл. «Тайна замка Горсорп-Грэйндж», «Ужас расщелины Голубого Джона», «Номер 249»). Эти названия заключают загадку, которую читателю предстоит разгадать, содержат намек на тайну, лежащую в основе сюжета и являющуюся еще одним характерным элементом приключенческой поэтики.

Помогают раскрыть тайну герои С. Моэма и А. К. Дойла. Среди этих героев, как и полагается в приключенческом произведении, встречаются противоположные типы: герой благородный и герой-злодей.

Положительный герой Моэма смел, мужественен, способен на благородный поступок, он «ведет честную игру», в отличие от злодея, который, по законам приключенческой поэтики, имеет право на подлость, нападение со спины (яркий образ злодея - китаец («Неудавшееся бегство»).

Вероломны и злодеи А. К. Дойла (мистер Абрахаме («Тайна замка Горсорп-Грэйндж») или студент Беллингем («Номер 249»),

Положительные герои С. Моэма создают вокруг себя авантюрное пространство.

Способы создания такого пространства различны. Француз Джо из одноименного рассказа, потомок Наполеона, - авантюрист по духу, вся его жизнь - авантюрное пространство. Совершенно иным способом добивается титула веем известного авантюриста Майка-Одной-Двоих герой рассказа «Корыто» ("The Wash-Tub") мистер Барнаби, который становится героем лишь в воображении своей жены и тех, кто с упоением слушает ее истории. Или герой рассказа «Поэт» ("The Poet"), создавший в доме обычного испанца авантюрное пространство.

Однако, становясь невольным свидетелем авантюрных событий, рассказчик С. Моэма, как правило, не вмешивается в ход этих событий; он предпочитает роль стороннего наблюдателя, выражая тем самым авторские позиции. И в этом заключается его существенное отличие от образа повествователя в рассказах А. К. Дойла.

Повествователь А. К. Дойла так же любознателен и умен, но он еще и решителен: он не может не вмешаться в ход событий, если чувствует несправедливость возникшей ситуации (Аберкромб Смит - «Номер 249»; мистер Уэлд - «Школьный учитель»; доктор Джеймс Хардкастль - «Ужас расщелины Голубого Джона»).

Таким образом, рассказчик А. К. Дойла зачастую выступает в повествовании и в качестве главного героя, а рассказчик С. Моэма не выходит за рамки предназначенных ему изначально функций.

Сюжетообразующая функция тайны, характерная для сборника рассказов Моэма «Космополиты», еще отчетливее проявляет себя в рассказах, затрагивающих проблему «Запад-Восток».

Эта проблема актуализировалась в начале XX века в связи с активизацией межкультурных контактов (Д. Конрад, О. Шпенглер, Г. Гессе, Р. Киплинг). Она осмысливалась как имеющая непосредственное отношение к вопросу о судьбах европейской цивилизации, а может быть, и всего мира.

С. Моэму было близко восприятие Востока и Запада как двух полюсов мироотношения, двух систем ценностей. Восток всегда манил его. Писателю,

подобно героине Китги Фейн («Узорный покров»), казалось, что представителю Запада невозможно подобрать ключ к разгадке тайн Востока.

В рассказах Моэма ориентальная проблематика сочетается с мотивами таинственного, загадочного, мистического, всегда привлекательными для массового читателя. Восток, представленный писателем, мало понятен европейцу. В основе сюжета рассказа «Гонолулу» ("Honolulu") - мистическая история, по-особому воспринимаемая самим Моэмом: сочетание недоверия цивилизованного европейца к суевериям и безотчетного, извечного интереса человека ко всему мистическому. Не менее интересен и загадочен, но более трагичен сюжет рассказа «Заклятье» ("Р. & О.").

Но и в отношении цивилизации проявляется культурная маргинальность Моэма. Не случайно его героине Китти Фейн помогает познать «узор жизни» не только представительница Востока - маньчжурская принцесса, но и представительница Запада - настоятельница монастыря, француженка. Постижение смысла жизни оказывается возможным для Китти Фейн только в соединении западной и восточной мудрости. Представители полярных культур сыграли равную роль в становлении человеческой личности, в познании «узора жизни». И это демонстрирует гуманизм Моэма, его ставку на общечеловеческое, вечное (тот же мотив - в романе «Бремя страстей человеческих», 1915).

Итак, одной из составляющих модели успеха С. Моэма является жанровая диффузия как основной принцип сюжетостроения. Введение мелодраматических элементов в роман «Узорный покров»; соединение мелодраматических элементов с детективными в романе «Наверху, на вилле», обеспечили популярность этих романов Моэма у массового читателя.

Введение элементов приключенческой поэтики в структуру рассказов Моэма сборника «Космополиты» стало решающим фактором их популярности.

Важную роль в приближении интеллектуальной «восточной» проблематики к массовому читателю сыграла положенная в основу «восточных» рассказов Моэма сюжетообразующая функция тайны - характерный элемент приключенческой литературы.

Во второй главе « СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК»: СПОСОБЫ ИЗОБРАЖЕНИЯ ХАРАКТЕРА» анализируются способы изображения традиционного героя «серьезной» литературы - «странного человека» - в рассказах С. Моэма.

В первом параграфе «А strange man and a strange story» обосновываются причины обращения Моэма к этому традиционному образу классической литературы. Писатель XX века, Моэм не мог не ориентироваться на массовую аудиторию, не учитывать ее вкусы. Вместе с тем, как человек европейски образованный и гуманистически мыслящий, Моэм не мог не стремиться воспитывать эти вкусы на образцах литературной классики. Аллюзии на русскую и западную литературу XIX века вполне соответствовали этой задаче.

Однако к началу XX века тема «странного человека» «автоматизировалась», что требовало от писателя новых подходов к ее осмыслению - «стройки нового из старых элементов» (Ю. Тынянов, В.

Шкловский). Не случайно, характеризуя автоматизм, обыденность жизни, Моэм использовал вполне современный технический образ «трамвайных рельсов», там, где Гофман, например, использовал образ стеклянной банки, а Байрон - образ «тюрьмы» и «могилы».

Наделив героя своего романа «Луна и грош» именем известного читателям полицейского Стрикленда («Простые рассказы с гор» - "Plain Tales from the Hills", 1888) из рассказов Р.Киплинга, Моэм придал образу художника авантюрность, привлекательную для массового читателя. Имя Стрикленда, таким образом, напомнило о популярном жанре.

Рассказы о «странных людях» («Мэйхью», «Счастливый человек», «Немец Гарри») Моэм поместил в популярный журнал «Космополитен» (потому и сборник рассказов был назван «Космополиты» ("Cosmopolitans" - 1936). Тем самым, по замыслу автора, истории «странных людей» предстали как увлекательные происшествия. Облеченные в лаконичную форму рассказа, они оказались доступными даже для той части аудитории, которую нельзя назвать «привычно читающей». Важно и то, что весь рассказ помещался на одной странице, так что мог быть «схвачен» одним взглядом, прочитан на одном дыхании. Сопровождавшая его яркая иллюстрация служила дополнительным фактором, привлекавшим внимание.

Содержание второго параграфа «The Outstation»: колонии и колонисты в новеллистике С. Моэма» связано с образом колониста в «экзотических» рассказах Моэма. Особенность этих рассказов в том, что их герои - «белые» люди, чаще всего англичане, живущие в колониях.

Изображение «белого» человека «на окраине империи» - тема традиционная дня английской литературы. Истоки ее - в морском романе Ф. Марриета - писателя, обратившего взоры англичан к морю. К колониальной теме обращался и Ч. Диккенс. В его произведениях отразились те метаморфозы, которые претерпевало викторианское отношение к колониальным проблемам. Среди современников С. Моэма колониальная тематика наиболее ярко проявила себя в индийских рассказах Р.Киплинга, в рассказах Д. Конрада, чья человеческая судьба также во многом сходна с судьбой Моэма. Сходство обнаруживается и во внимании к читательской аудитории: Конрад, как и Моэм, избегал ненужной опксатсльности, предпочитая воспроизводить динамику реальной жизни.

Джеймс Миченер отмечал: «Тот, кто вознамерился писать о Южных морях, должен строго-настрого запретить себе читать Моэма и Конрада, иначе неизбежно скатится к плагиату...»6.

Образы колонистов, представленные в рассказах Моэма, можно условно разделить на колонистов ограниченных и колонистов незаурядных.

Колонисты ограниченные не являются художественным открытием писателя. Эти образы были широко представлены в «Простых рассказах с гор» Р. Киплинга. В рассказе Д. Конрада «Аванпост прогресса» ("An Outpost of Progress" - 1898) также отмечается однообразие существования двух главных героев -

6 Морган Т. Биография Сомерсета Моэма. М., 2002. С. 186.

колонистов Кайера и Карлье. Они представляются ограниченными колонистам незаурядным, из уст которых и звучат упреки в их адрес (Энн Торел - «Открытая возможность» - "The Door of Opportunity") («А Кинг»); начальник полиции Гейз -«Следы в джунглях» ("Footprints in the Jungle").

Незаурядные колонисты - люди, которые, в отличие от большинства, остаются активными в любых условиях и везде чувствуют себя как дома. Даже в джунглях они умеют наладить свою жизнь. Это люди, умеющие примириться с природной средой, их окружающей, но не с обществом.

Помимо названного деления, в рассказах Моэма представлены колонисты, придерживающиеся английских традиций (Олбен Торел «Открытая возможность»; Макинтош - «Макинтош»; Марк Фезерстоун - «Сумка с книгами»; Уорбертон - «На окраине империи»). Отъезд в колонию для многих героев Моэма, как и для его современников, был вынужденным: вызванным тяжелым материальным положением (Уорбертон - «На окраине империи»; Иззарт -«Капля туземной крови» - "The Yellow Streak"); или серьезной болезнью (Макинтош - «Макинтош»), Нейлсон - «Рыжий» ("Red"). Потому, даже прожив на островах ни один десяток лет, они постоянно тосковали по родной Англии.

Тоска колониста по дому - характерная черта английского колониального рассказа. Яркий пример - рядовой Стэнли Ортерис из рассказа Р. Киплинга («Безумие рядового Оргериса» - «Три солдата»). Или чиновник Кайср - герой Д. Конрада («Аванпост прогресса»). Подобное чувство испытывают и герои Моэма (Олбен Торел - «Открытая возможность»; Лоусон - «Заводь»),

Не все герои Моэма возвращаются на родину. Есть и такие, которые не хотят возвращаться, потому что чувствуют себя «чужими» в своей стране.' Таков Гай («Сила обстоятельств» - "The Force of Circumstance"), родившийся, как и Купер («На окраине империи»), в колонии, в Сембулу и считающий это место своим родным домом, а Англию чужбиной.

В рассказах Моэма об островах Тихого океана нередко разворачиваются настоящие трагедии («Заводь», «Собираясь в гости»). Тема деградации человека в условиях колониальной действительноста становится центральной уже в повести Р. Стивенсона «Берег Фалеза». Об этом же рассуждает Д. Конрад в «Аванпосте прогрерса». Здесь звучит та же «нота тревоги за судьбу колониальной империи», что и в индийских рассказах Р. Киплинга. Судьба метисов или «полукровок», зачастую нелегкая, широко представлена в колониальных рассказах Моэма («Капля туземной крови», «Заводь»), Выбор у этих героев невелик. Они с горечью осознают свое положение и страдают от этого. В изображении этих героев отсутствует привычная авторская ирония, скорее, ощущается сочувствие к маргиналам, балансирующим всю жизнь между туземцами и белыми, не являясь полностью своими ни для тех, "ни для других.

Итак, традиционный для классической литературы XIX века образ «странного человека» обрел в художественном мире С. Моэма новые черты, возникшие на основе творческого освоения автором традиций английской мелодрамы, морского романа, колониального рассказа, детектива и других жанров приключенческой литературы.

В Заключении представлены основные выводы, вытекающие из содержания проведенного исследования. Отмечается своеобразие моэмовской рецепции мелодрамы, суть которой постигается только при учете всех идейно-художественных характеристик рассмотренных романов и рассказов писателя. Взаимопроникновение мелодраматических и авантюрных элементов, выступающее в качестве принципа сюжетостроения, обусловливает широкую популярность художественной прозы С. Моэма.

Апелляция к Р. Киплингу и А. К. Дойлу придает текстам С. Моэма дополнительную привлекательность, ассоциируясь с сюжетами, уже снискавшими себе широкую популярность. Кроме того, сами имена этих авторов для читателя XX века несут в себе определенный культурный код, связанный, с одной стороны, с апологией имперских интересов, а с другой - с сочувственным изображением «Томми Аткинсов», колониальных «слуг Вдовы», и сложностей их взаимоотношений с туземным миром. Эти сложности, воспринимавшиеся как значительные и серьезные, но, как правило, дистанцированные по законам жанра, соответствуют как потребности массового читателя в достоверности и серьезности повествования, так и его нежеланию углубляться в мучительные проблемы современности.

Сохраняя «память» о литературной классике, образ «странного человека» в художественном мире С. Моэма оказался включенным в ту маргинальную область, которая лежит между серьезной и массовой литературой. Мотивы серьезной литературы, попадая в поле зрения массового читателя, способствуют углублению и расширению читательского кругозора, повышению культурного уровня публики.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Трикозенко И. В. Способы изображения характера в романе Сомерсета Моэма «Театр» // Вестник Тамбовского университета. Сер.: Гуманитарные науки. VI Державинские чтения: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Молодые ученые и аспирангы. Февраль 2001г. Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2001. С. 85 - 86. - 0,2 п. л.

2. Трикозенко И. В. У. С. Моэм. Секреты «малого классика» // Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры: Материалы XI Ежегодной с международным участием конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы (17-21 сентября 2001 г.). Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2001. С. 87- 88. 0,1 п. л.

3. Трикозенко И. В. «Ожерелье» Ги де Мопассана и «Ожерелье» С. Моэма: к проблеме межкультурной коммуникации // Проблемы национальной идентичности и принципы межкультурной коммуникации: Материалы школы-семинара (Воронеж: АОЗТ «Полиграф», 2001. Т. 2. С. 81- 85. - 0,3 п. л.

4. Трикозенко И. В. Мотив игры в романе С. Моэма «Бремя страстей человеческих» // VII Державинские чтения. Филология и журналистика: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Февраль 2002 г. Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2002. С. 47 - 48. - 0,1 п. л.

5. Трикозенко И. В. Странный человек в прозе С. Моэма // XIV Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2002. С. 376 - 378. - 0,1 п. л.

6. Трикозенко И. В. Проблема «Запад-Восток» и мотив игры в романе С. Моэма «Узорный покров» // Проблема национальных идентичностей в литературах Старого и Нового света: Материалы Международной научной конференции. Минск, 17-19 сентября 2002 г. / Под ред. Ю. Стулова. - Мн.: ЕГУ, 2002. С. 80. - 0,1 п. л.

7. Трикозенко И. В. Мелодраматические элементы в сюжетной сгруктуре романа (С. Моэм «Узорный покров», Р. Киплинг «Свет погас») // VIII Державинские чтения. Филология и журналистика: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов, посвященной 260-летию Г Р. Державина. Февраль 2003 г. Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2003. С. 91-92.-0,1 п л.

8. Трикозенко И. В. Мелодраматические элементы в романе С. Моэма «Наверху, на вилле» // XV Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2003. С. 278 - 279. -ОД п. л.

\

i

V

I

\

Подп. к печ. 09.10.2003 Объем 1.0 п.л. Заказ № 383 Тир. 100

Типография МПГУ

g-oo?^

is 1 5 8 82

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Трикозенко, Ирина Витальевна

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

Глава I. ФЕНОМЕН ЖАНРОВОЙ ДИФФУЗИИ И ПРИНЦИПЫ

СЮЖЕТОСТРОЕНИЯ

1.1. Жанровая диффузия как фактор успешности литературного произведения.

1.2. Мелодраматические элементы в структуре повествования

1.2.1 Мелодрама: генезис и поэтика.

1.2.2 «А Choice of Kipling's Prose». Моэм и Киплинг: основы творческого схождения.

1.2.3 «Наверху, на вилле»: черты детектива и мелодрамы.

1.3. Приключенческие элементы в структуре художественного повествования

1.3.1 Авантюрное начало в литературе: генезис и поэтика.

1.3.2 С. Моэм и А. К. Дойл: элементы авантюрной поэтики.

1.3.3 Проблема Восток - Запад в творчестве Моэма.

Глава II. «СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК»: СПОСОБЫ ИЗОБРАЖЕНИЯ ХАРАКТЕРА

2. 1. «А strange man and a strange story».

2. 2. The Outstation: колонии и колонисты в новеллистике Моэма

2. 2.1 Англичанин «на окраине империи»: специфика художественной реализации традиционной топики.

2. 2. 2 Колонисты у Моэма: «ограниченные» и «незаурядные». 122.

2. 2. 3 Судьба героя: взлеты и падения.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Трикозенко, Ирина Витальевна

Я сдаю экзамен читательской аудитории.

С. Моэм.

Связи подлинного художника с современной действительностью проявляются не в том, что он рисует знакомые приметы времени; они выражаются в художественных открытиях мира, тех открытиях, которые способны поразить читателя, захватить его до глубины души, покорить своей убедительностью, своей эмоциональной силой, способны будить его мысль, помочь ему понять жизнь и самого себя. Открытия эти, если они по-настоящему значительны, ярки, зажигают сердца людей многих поколений. Такие открытия сумел донести до своего читателя английский писатель, драматург, критик - Уильям Сомерсет Моэм (Maugham William Somerset) (1874- 1965).

Почти сорок лет прошло после смерти писателя, но по-прежнему, как и при его жизни, о нем говорят, его произведения исследуют, читают, экранизируют, его пьесы не сходят со сцен мировых театров, в том числе и театров Москвы.

Он был «историческим экспонатом»1, человеком, который начал писать в девятнадцатом столетии и оставался во второй половине двадцатого все еще пишущим, потому что литературная деятельность была главным делом его жизни: "It was the one activity in which he had complete and lasting faith" (A. Curtis). Только в США было продано четыре с половиной миллиона его книг. Одного только романа «Лезвие бритвы» ("The Razor's Edge") (1945) было распродано 1 367 283 экземпляра.

Закономерен вопрос, многие годы волнующий исследователей творчества Моэма, его читателей: в чем причина такой популярности? Каковы составляющие модели успеха С. Моэма?

Модель успеха писателя во многом зависит от запросов эпохи, в которую он творил, основывается на традиции развлекательности той страны, подданным которой он являлся. Потому необходимо представить кратко историю этой проблемы в английской литературе.

Истоки английской развлекательности следует искать еще в XV веке, когда долгие зимние вечера коротались в домах господ игрой в карты или в шахматы. Характерным спортивным состязанием того времени считалась стрельба из лука, когда, по свидетельству Джорджа Тревельяна, лучшие стрелки, наряженные в костюмы национального героя Робин Гуда и Малютки Джона, возглавляли деревенское шествие к месту стрельбы в цель.

В городах пышные зрелища и развлечения организовывались гильдиями: во время событий местного или национального значения устраивались торжественные процессии. Традиция появления во время шествия лорд-мэра и открытия парламента королем сохранилась вплоть до XIX века.

Весьма популярны в XV веке были постановки мистерий «на высоких помостах», являющихся одним из главных занятий гильдии. Они знакомили с различными вариантами библейских рассказов, со многими легендами, что было очень важно в тот век, поскольку текст Библии еще не был доступен неграмотному большинству. Актеры были одеты в современные костюмы той эпохи, и эти костюмы символизировали тогдашнее положение вещей. Они представлялись не иначе как: «Я - Ирод». Или: «Я - Авраам». Таков был театр более чем за сто лет до появления Шекспира.

Особым был круг чтения англичан XV века. Большим спросом пользовались божественные и религиозные труды, но Библию знали мало. «Наиболее распространенным видом литературы среди сельского дворянства и горожан были английские и французские хроники в стихах и в прозе, бесконечные рыцарские романы в прозе и в «рифмованных виршах» о Трое, короле Артуре и сотни других сказаний, основанных на преданиях. Перепечатки Чосера, Ленгленда и «Путешествий» Мандевилля (где описывается, как плачет крокодил, пожирая людей) свидетельствовала о неизменной популярности этих старых авторов.

Книг для более легкого чтения было немного, если не считать баллад, а их чаще пересказывали или распевали, чем записывали и читали. Извечный интерес человечества к преданиям большей частью удовлетворялся устным рассказом»3.

Большой вклад в развитие английской литературы внес Уильям Кэкстон (1422 - 1491), привезший в 1477 году в Англию свою печатную машину, а немного раньше, находясь за границей, напечатал на ней два собственных перевода: средневековый роман и «Развлечение и игра в шахматы». Это были первые книги, напечатанные на английском языке. Установив машину в Вестминстерском аббатстве, Кэкстон в течение последних четырнадцати лет своей жизни выпустил сто книг, преимущественно на английском языке. Среди них были: Чосер, Гоуэр, Лидгейт, «Смерть Артура» в переводе Мэлори, переводы Цицерона и басни Эзопа. Его усердие и мастерство как переводчика, типографа и издателя помогли заложить основы английской литературы и подготовить путь для 4 торжества английского языка в следующем столетии .

Феномен развлекательности в английской литературе XVI века связан прежде всего с именем Вильяма Шекспира (1564 - 1616). Он сумел найти такую форму для своих произведений, которая соответствовала уровню читательского ожидания того времени.

Слушатели, к которым обращался Шекспир - простые люди английских городов и деревень, привыкшие к поэзии как к способу передачи сказаний, занимательных историй, новостей о современных событиях и сенсационных сообщений. На городских улицах и на деревенских лужайках вразнос продавались не газеты и романы, а баллады об Автолике и его товарищах, удовлетворяя общий спрос. Баллады размножались и продавались в количестве многих тысяч экземпляров; они содержали библейские легенды или классические мифы и истории, средневековые легенды или рассказы о событиях сегодняшнего дня - об Армаде или о Пороховом заговоре, о последнем убийстве или о сбежавшей парочке. И лирические произведения, и любовные песни распевались повсюду и служили выражением народного чувства.

Круг зрителей пьес Шекспира, безусловно, не, ограничивался простолюдинами. Это было обусловлено некоторыми изменениями в английском театре: средневекового клоуна сменил высокообразованный актер, относящийся к своей профессии с величайшей серьезностью. Именно актеры того периода довели искусство интерпретации до совершенства. Странствующим труппам покровительствовали литературно образованные знатные люди, принимавшие актеров в своих домах как желанных гостей. Актерам и драматургам XVI века был открыт широкий путь к богатству и почету.

Но лучше «как для славы, так и для выгоды» (Дж. Тревельян) было играть перед пестрой, разборчивой публикой Лондона. На представления собирались представители различных сословий общества, в большей или меньшей степени отличающиеся друг от друга по вкусам и образованию. Шекспир должен был всем им доставить удовольствие.

Когда драматург познакомился с этой требовательной публикой, «она жаждала интриги и пышного зрелища, шума, грубого фарса, вульгарной клоунады, потока тонких и ловких острот и самой лучшей музыки, потому что у англичан тогда были самые лучшие песни и лучшая музыка в Европе; она также была полна страстного интереса к риторике и к поэзии как средству передачи актерской игры и выражения страстей. Этим требованиям соответствовал Марло и авторы его круга, создавшие в несколько лет новую драму, которую Шекспир тщательно изучил. Он поддержал эту традицию и в последующие двадцать лет развил ее в нечто большее, чем самое совершенное из всех общественных развлечений»5.

Одним из «общественных развлечений» XVII века — века поэзии и учености - стало сочинение и переложение на музыку простых и прекрасных песен. В домах образованных людей передавались из рук в руки в рукописях наиболее удачно и грамотно написанные поэмы, прежде чем они были созданы или преданы забвению. Когда музыка Лоуса сочеталась с бессмертными стихами «Комуса» Мильтона на любительских спектаклях семьи Бриджуотера в 1634 году, «культура в английских домах дошла, может быть, до наивысшей точки, которой она когда-либо достигала»6.

Между 1640 и 1660 годами Англия была наводнена печатными памфлетами, но печатных газет было мало. Новости передавались при помощи писем-листовок, которые писались в Лондоне от руки и рассылались провинциальным подписчикам, передававшим их после прочтения своим соседям. Таков был главный способ распространения новостей не только до конца столетия, но и впоследствии.

В то время даже книги и памфлеты на религиозные и политические темы находили горячий отклик у читателя (например, знаменитый памфлет в защиту тираноубийства «Умерщвление - не убийство», составленный роялистами против Кромвеля).

Каждому читателю XVII века приходилось быть до некоторой степени ученым, так как, кроме поэзии и драматического искусства, почти не было никакой «несерьезной» литературы, за исключением баллад для простонародья и таких тяжеловесных «томов» французских романов героического жанра, как «История персидского царя Кира». Самым ходким товаром того столетия считалась «История мира» Уолтера Рэли.

Тем не менее XVII век был отмечен ярким событием в жизни Лондона

- появлением в 1684 году первой публичной библиотеки, основанной Теннисоном.

В XVIII веке вновь огромной популярностью пользуются азартные игры: мужчины и женщины собирались вместе за игорным столом, играли в карты, кости. Для жителей сельской местности более привычными развлечениями являлись петушиные бои, и, конечно, скачки (единственное национальное состязание проходило в Ньюмаркете).

В графстве Кент появилось еще одно развлечение для простого народа крикет. Однако к середине века эта игра расширила свои географические и социальные границы. В 1743 году отмечалось, что «знать, дворяне и духовенство» принимали участие в качестве партнеров в игре «мясников, сапожников или медников». Три года спустя, когда Кент выиграл 111 очков против 110 у сборной команды Англии, лорд Джон Сэквилль был членом победившей команды, капитаном которой являлся сапожник Ноул. В то время игра не была еще подчинена строгим правилам, и было интересно наблюдать за ней: сквайр, фермер, кузнец и поденщик, пришедшие с женами и детьми посмотреть на забаву, - все собирались вместе в летнее послеполуденное время и все одинаково веселились.

В Англии XVIII века был очень популярен театр, круг его зрителей значительно расширился. В наиболее крупных провинциальных городах создавались свои труппы; странствующие актеры бродили по стране, играя перед простой публикой в сараях и городских залах для собраний.

Значительным достижением этого периода стало постепенное проникновение книгоиздательства из столицы в провинцию. Поэзия, приключения, романы исторические и романы бытовые — все привлекало внимание публики. Англичане достигли высокой степени литературного развития. Свидетельством тому являлась широкая популярность классических авторов, бесчисленное переиздание произведений Шекспира, Мильтона.

Наступил XIX век — «век перехода от аристократии к демократии, от авторитета к массовому суждению в области литературы и мышления» .

Благодаря гуманитарному образованию, этот век подарил Англии великую литературную цивилизацию, основанную на широкой образованности, с более широким кругом читателей-интеллектуалов, чем в XVIII веке.

Сочувственное внимание к играм, фантазиям и мыслям детей было одной из лучших черт этого века, в котором много думали о семейной жизни и воспитывали многочисленное потомство. В привлечении интереса, внимания читателя к страданиям и чувствам детей велика заслуга Чарльза Диккенса («Приключения Оливера Твиста» - "The Adventures of Oliver Twist", 1838). Его традицию использовали многие современники, в частности, Чарльз Кингсли, выпустивший в 1864 году сказку «Водяные мальчики», полюбившуюся и взрослым, и детям.

В середине столетия в Англии необычайно популярными стали сказки Андерсена и братьев Гримм, пришедшие с континента. Детские книги, которые с удовольствием читали взрослые, были характерным новшеством века. В 1855 году Теккерей опубликовал свою книгу «Роза и кольцо, домашнее представление для больших и маленьких детей», а через десять лет Чарльз Доджсон (JI. Кэрролл) написал «Алису в стране чудес» (1865). Этим шедеврам подражало впоследствии множество писателей, в том числе, Р. Стивенсон, Э. Лэнг. В числе многих читателей этих сказок был и маленький

Вилли Моэм.

Во многих семьях XIX века сохранялся обычай «воскресного чтения» серьезных, но не обязательно религиозных книг. На один день в неделю газеты и журналы откладывались в сторону и читалась великая классическая литература: Библия, «Путешествия пилигрима» Беньяна и «Потерянный рай» Мильтона.

В эпоху викторианства увеличение роли среднего класса в жизни страны, усовершенствование техники книгопечатания, понижение цен на печатную продукцию, расширение круга читающей публики способствовало появлению целого потока массовой развлекательной литературы. В 1840-е годы большой популярностью пользовались дешевые сериальные издания романов, героиня которых - девушка из низшего класса - покидала отчий дом по вине обольстителя (как правило, аристократа), нередко связанного с преступным миром, и после множества злоключений обретала доблестного защитника, с которым вступала в финале в счастливый союз. Позже авторы стали отдавать предпочтение героине из аристократической среды, местом действия оказывалась экзотическая страна. К середине XIX века в популярные романы стали проникать социальные проблемы - положение гувернанток, эмиграция, пьянство, что, однако, не способствовало повышению их художественного уровня 8. Наметился разрыв между успехом у широкой публики и признанием в литературно-критических кругах, укрепившийся к началу XX века.

У. Вордсворт был одним из первых английских авторов, кто в «Предисловии ко второму изданию «Лирических баллад» (1800) написал о «недостойной жажде сильных ощущений», свойственной его современникам. Единообразие занятий порождает, по мысли поэта, страсть широкого круга читателей к необычным происшествиям, которую удовлетворяют «романы ужасов, болезненные и пустые немецкие трагедии и лавина никчемных и нелепых рифмованных историй»9.

В 1865 году сходные мысли были высказаны Д. Рескиным в лекции «Что и как читать» (первой лекции из книги «Сезам и Лилии»), Рескин делит книги на особые категории: «книги-однодневки» и «книги вечные». Не затрагивая «плохие книги-однодневки», автор сосредоточивает свое внимание на «хороших»: «яркие рассказы о путешествиях; добродушные и задорные полемические заметки; веселые, а то и грустные повествования, облеченные в форму романа; строго документальные отчеты, составленные подлинными участниками происходивших событий, - все эти книги-однодневки, множащиеся с общим ростом образованности, составляют характернейшую особенность и достояние нынешнего века; великое спасибо, что они есть, и стыд и позор, если мы не сумеем должным образом воспользоваться ими. Однако худшее их употребление - это позволить им занять место истинных книг, ибо, строго говоря, они вовсе не книги, но письма, написанные печатными буквами»10.

Живые» рассказы о постоялых дворах, дорогах, о погоде в прошлом году, какие-нибудь занимательные истории, хоть и облачены в книжный переплет, но, по мысли Рескина, ничем не ценнее письма или газеты, поскольку не являются «книгой» в подлинном смысле слова; это не «чтение».

Свое мнение высказал о массовой литературе Э. Троллоп в главе «О романах и искусстве их создавать» книги «Автобиография» (1883): «.ряд страшных эпизодов, сменяющих друг друга без всякой логики и последовательности и рассказанных жалкими, бесцветными персонажами, безжизненными тупицами, которых нельзя воспринимать как реальных людей, отнюдь не послужит не только наставлению или развлечению читателя, но даже не внушит ему страха. Нагромождение ужасов, которые «страшно» изображены, не трогает искушенного и сведущего человека, оно совсем не трагично и вскоре перестает пугать.Если таковое сочинительство станет единственной целью творчества писателя - а подобных романов создано немало, — то вообразить что-либо скучнее и бесполезнее просто невозможно»11.

Относясь критически к развлекательной литературе, английские писатели, XIX - начала XX века, тем не менее, признавали позитивные стороны развлекательного начала.

Так, осуждая «недостойную жажду сильных ощущений», У.

Вордсворт выражает уверенность в том, что «поэт подчиняется лишь одному требованию: необходимости доставить непосредственное удовлетворение курсив мой - И. Т.) читателю, обладающему не специальными познаниями адвоката, врача, мореплавателя, астронома или натурфилософа, но

12 общечеловеческими интересами» .

Через восемь лет С. Т. Кольридж во второй «Лекции о Шекспире и Мильтоне» (1808) употребит слово «наслаждение», представив сходный взгляд на проблему развлекательности: «достоинство поэзии определяется по тому, насколько сильным оказывается наслаждение (курсив мой — И. Т.), ею производимое, и если поэт не может доставить наслаждение, то он перестает быть поэтом в глазах того, кто не испытывает ожидаемого наслаждения. Наслаждение - вот тот магический круг, из которого ни один

13 поэт не имеет права выходить» .

В 1855 году Ч. Диккенс посвятил проблеме развлечения очерки «Развлечения для народа», «Большой ребенок», в 1856 году -«Островизмы», в которых утверждал, что дефицит развлечений сказывается на народной нравственности. Чем меньше развлечений и зрелищ у публики, тем менее развито ее воображение, которое писатель считал непосредственно связанным с нравственным чувством (Н. Л. Потанина)14.

Романист не может быть скучным. В этом случае он не принесет ни пользы, ни вреда. Романист должен нравиться.Автору повествования необходимо развлекать, иначе он ничего не достигнет»15, - так считал Э. Троллоп.

Критическое восприятие массовой литературы английские писатели

XIX века объясняли низким уровнем подобной литературы, ее неспособностью воздействовать на нравственность читателя, однодневностью». Будучи уверенными в необходимости этого нравственного воздействия, английские писатели осознавали при этом и необходимость развлекательного элемента, в котором особенно нуждался демократический читатель.

Читатель во многом определял успешность произведения, как и определяет ее в наше время. И это закономерно, поскольку именно восприятие читателя, по словам Ф. Гегеля, делает произведение художественным: «история литературы не есть только история писателей, но 16 и история читателей» .

Влияние английского читателя активизировалось еще в XIX веке, когда, в связи с демократизацией чтения, расширился спектр читательских интересов, и наиболее успешным оказывался именно тот автор, который был способен учесть множественность этого спектра.

Приведем пример классификации широкого спектра читателей, предложенной С. Т. Кольриджем в «Лекции о Шекспире и Мильтоне» (1808). Кольридж разделил читателей на четыре категории.

Первую категорию составляют «губки»: они легко вбирают в себя все, что им приходится читать, но тотчас и освобождаются полностью от почерпнутых сведений.

Вторая категория - это «песочные часы»: чтобы как-то убить время, они пропускают сквозь себя одну книгу за другой, а в итоге остаются по-прежнему пусты.

Третья категория - «фильтры», у которых в памяти оседают только жалкие крохи прочитанного.

И к четвертой категории относятся те, что подобны прекрасным алмазам, столь же ценным, сколь и редким: они читают не только с максимальной пользой для себя, но и другим дают возможность

17 воспользоваться их познаниями .

Такая классификация, безусловно, представляется интересной, но не единственной и окончательной. Подтверждение тому — «теория Усталого Гиганта», предложенная Г. Уэллсом в статье «Современный роман» (1911) и соединившая в одной себе элементы, по крайней мере, первой и второй категории читателей С. Т. Кольриджа.

Теория Усталого Гиганта», возникшая, по мысли Уэллса, в викторианскую эпоху, признавала единственное назначение романа -развлекать читателя.

Усталый Гигант» — это читатель, обремененный повседневными заботами в конторе, голосованием в парламенте, проповедях, с кратковременными перерывами, которых хватает только для обеда или игры в гольф. Но наконец приходят желанные минуты отдыха, и «Усталый Гигант» может взять в руки книгу. «Не исключено, что он в дурном настроении.Ему хочется забыть о жизненных невзгодах. Он хочет рассеяться. Он ждет, чтобы его подбодрили и утешили, он ищет в книге развлечения - в первую очередь развлечения. Ему не нужны ни мысли, ни факты, ни тем более проблемы. Он жаждет унестись мечтой в призрачный мир, где героем будет он сам, где перед ним предстанут красочные, светлые и радостные видения. Ему нужна романтика, но без присущих ей опасностей, и юмор, но без тени иронии, и он считает, что долг писателя -поставлять ему подобное чтиво, этакую сладкую водицу»18.

Представленный Уэллсом читатель обнаруживает сходство с «губкой» и «фильтром», о которых писал С. Т. Кольридж, но его сложнее, хотя и возможно, сопоставить с «алмазом», поскольку «алмаз» - наиболее редкая категория. Однако «алмаз» при определенных условиях может стать «Усталым Гигантом». И немалое значение в этом отношении имеет «жанровое ожидание» читателя.

Жанровое ожидание» - осознанное различение принципов создания художественного мира произведения в литературных жанрах, внутренняя готовность принять и признать определенный вид условности, положенной в основу взаимоотношений литературных персонажей (М. Б. Ладыгин).

По мнению М. Б. Ладыгина, «жанровое ожидание» представляет своего рода договор между писателем и читателем. Обращаясь к тому или иному жанру, писатель, соответственно, ориентируется на определенную группу читателей, их эстетические вкусы, образ мышления. Писатель старается оправдать «ожидания» этой группы. Читатель же оценивает, насколько удалось автору удовлетворить его «ожидание», насколько понятен и близок I ему стал созданный автором мир.

Важным фактором «жанрового ожидания» является установка читателя на принятие художественной условности произведения. Одни читатели требуют исключительно «объективных фактов», правды жизни и потому проявляют наибольший интерес к мемуарам, очеркам. Другие соглашаются принять вымышленный мир автора, но с условием, что этот мир будет похож на их реальный и поможет получить ответы на волнующие вопросы. Такие читатели предпочитают бытовые и воспитательные романы. Третьи хотят с помощью художественного произведения полностью оторваться от реального мира, пережить удивительные, невероятные приключения и предпочитают приключенческие романы, фантастику.

Читательские «ожидания» многообразны, а главное - изменчивы. «Иногда «жанровое ожидание» одного и того же человека, снимающего с полки книгу, зависит от его настроения, дня недели, времени суток и его

19 / \ состояния пищеварения» . Подчас очень серьезный читатель («алмаз»), гордящийся тем, что не читает глупых «побасенок», вдруг заново откроет для себя волшебный мир сказок или просто возьмет в руки любовный роман.

Однако при всем многообразии «ожиданий» неизменным остается желание большинства современных читателей, как и читателей XIX — начала XX века, получить в процессе чтения «удовольствие», требование занимательности — основного, необходимого свойства массовой культуры, обеспечивающего ее коммерческий успех.

Это требование соответствовало запросам эпохи в Англии конца XIX — начала XX века. В этот период особенно большое место на литературной сцене Англии занимали произведения, фальсифицирующие действительность (романы В. Безанта). Позднее выдвигаются другие писатели, делающие ставку на массового читателя (X. Уорд, X. Кейн, М. Корелли и др.). «Счастливые концы» их романов призваны были убедить читателей, что жизнь в конечном итоге не так плоха и всегда находится выход из тяжелого положения" . Это были произведения с четким сюжетом, интригой и перипетиями, и, самое главное, - с отчетливым членением на жанры.

Такая литература отвлекала широкие читательские круги от подлинно реалистических произведений, отражавших реальное положение вещей.

Опасения писателей XIX века, заключающиеся в том, что прочитанное произведение может наскучить читателю или не оставить нравственных уроков переросли в более серьезную проблему.

Эта проблема четко определена в работе Д. Голсуорси «Литература и жизнь» (1930). Выражая мнение многих современников о XX веке как «вульгарном веке сенсаций» с «вздернутыми в небо вывесками» и «кричащими газетными заголовками», «рекламой и стандартизацией», Голсуорси все же находит свой век самым просвещенным в истории человечества, поскольку практически все люди умеют читать. Вопрос о качестве читаемой литературы: о предпочтении скандальной хроники, детективов, спортивных новостей классической литературе, частично компенсируется, по мысли писателя, тем, что ежегодное количество печатной продукции постоянно приближается к количеству населения. Каждая проблема и каждое событие становится достоянием широкой публики. Этому процессу сопутствует развивающийся кинематограф, театр, радио. Главную опасность Голсуорси видит в возможной замене книги развивающимися информационными технологиями. И этот процесс губителен для человека, поскольку «.читая, мы можем остановиться и подумать, тогда как, слушая или следя глазами, мы не можем остановиться и подумать: кто-то непременно препятствует этому. Опасность нашего века не в том, что мы останемся невежественными, а в том, что мы утрачиваем способность думать сами. Перед нами все чаще возникают какие-нибудь задачи, но пытаемся ли мы сами найти ответы.? Все реже и реже. Мы все больше склоняемся к тому, что полегче и попроще. Но легкий путь к знанию почти всегда оказывается самым долгим. Ничто не сравнится со знаниями,

21 которые получены самостоятельно» . Потому Д. Голсуорси лучшим средством против стандартизации и упрощения «высокомашинизированного века» считает чтение, именно книга помогает человеку выйти за пределы своего «я».

Тревога Д. Голсуорси, его рассуждения о пагубных для личности последствиях цивилизации, точнее, ее продукта - массовой культуры, обнаруживается во многих работах писателей и критиков XX века. Например, П. С. Гуревич в работе «Эстетические аспекты в современных буржуазных концепциях массовой культуры» называет XX век «порой манипулирования массовым сознанием, когда можно дирижировать модой, досугом и поведением людей», задается вопросом: «Не стала ли коллективная греза лл фантастическим массовым наркотиком?» .

Компромиссным ответом на этот вопрос представляется мнение В. Е. Хализева, считающего, что круг чтения широкой публики любой эпохи (в том числе нашей) весьма широк и, так сказать, многоцветен. Он не сводится к примитивному «чтиву» и включает в себя литературу, обладающую бесспорными достоинствами, и, конечно, классику. Художественные интересы так называемого «массового читателя» неизменно выходят за рамки произведений тривиальных, однообразных, низкопробных23.

Верно и то, что, когда речь идет о потреблении культурной продукции, границы между различными категориями публики не всегда можно определить. Какая-то часть «элиты» может потреблять продукцию «массовой культуры», а какая-то часть потребителей «массовой культуры» - проявлять известный интерес к «элитарным» произведениям (Б. Райнов).

Поэтому писатель, стремящийся завоевать успех как элитарного, так и массового читателя, должен уметь балансировать на перекрестке «серьезного» и «развлекательного», полностью не отдаваясь ни тому, ни другому.

К таким писателям относился Сомерсет Моэм. Круг его читателей всегда был достаточно широк, потому что многообразны были способы, посредством которых он умел привлечь своего читателя. Каковы же они?

Каждый критик находит и характеризует «своего» Моэма, совсем непохожего на образ, созданный коллегами»24. Нельзя не согласиться с этим утверждением Jl. Н. Митрохина. Однако в выявлении основных составляющих модели успеха С. Моэма наблюдаются и некоторые схождения.

Важным фактором является повествовательная манера С. Моэма: позиция стороннего наблюдателя, не склонного к морализаторству, предоставляющего читателю самому сделать вывод (А. А.Гозенпуд, М. Злобина, С. В. Кирсанова, Л. Н. Митрохин, Д. М. Урнов).

Сильной стороной творческого кредо Моэма исследователи считают «убийственную иронию» (В. А. Скороденко), направленную не только на окружающий мир, но и на самого себя и этим провоцирующую читателя, невольно сближающую его с автором (А. А. Палий, В. А. Скороденко).

Часть критиков одним из главных факторов литературного успеха Моэма называет «категорию трагического», столь характерную для бытия XX века (А. А. Аникст, Г. Э. Ионкис, Н. П. Михальская), поскольку «соответствие умонастроений авторов (когда бы они ни жили) духу последних эпох - это едва ли не главный фактор «читаемости» произведений

25 и динамики их репутаций» (В. Е. Хализев).

Соответствие национальному духу: театральности жизни как форме отношения англичан к действительности - еще один фактор литературного успеха Сомерсета Моэма, отмеченный критиками (Н. Г. Владимирова, Т. Д. Кириллова, Д. Олдридж, В. Татаринов). В проявлении игрового начала в творчестве Моэма критики усматривали также компромисс с викторианским обществом (Т. Морган, Д. Олдридж).

Представляется возможным отметить еще одну причину игрового проявления, обусловленную обстоятельствами рождения писателя: маргинальность (пограничность) Моэма-человека, всю жизнь балансирующего на границе двух культур: английской и французской.

Безусловно, все перечисленные факторы составляют модель литературного успеха С. Моэма. Однако возникает необходимость рассмотрения не менее важных факторов:

1) использование автором в художественной прозе элементов одного из самых популярных жанров у массового читателя - жанра мелодрамы и элементов приключенческой литературы; диффузия жанра как принцип сюжетостроения;

2) использование традиционных героев «серьезной» литературы странного человека» и колониста, представленных читателю в увлекательной форме.

Эта необходимость связана с недостаточной изученностью названных аспектов творчества С. Моэма в отечественном моэмоведении.

В диссертации Хутыз Ф. А. «Концепция художественной прозы Сомерсета Моэма в контексте основных теорий романа первой половины XX века в Великобритании» (2001) отмечается такая черта поэтики романов Моэма, как «требование драматизма повествования». При этом автор считает, что к драматическому у Моэма «нередко присоединяется мелодраматический

26 элемент, что скорее закономерно, чем случайно» .

В диссертации Т. Б. Астен «Формирование межтекстуального эмоционального фона смерти средствами английского языка» (2000) рассматривается такой важный элемент поэтики мелодрамы, как «предчувствие беды» на примере романа Моэма «Узорный покров» (1925), взятого в качестве объекта исследования и в настоящей работе. Однако автор диссертации нарастание эмоционального напряжения в романе, вызывающего чувство страха у читателя, рассматривает в языковом ракурсе, а не в сюжетном: «Стилистическая конвергенция таких фигур речи, как метафоры, сравнения, эпитеты, инверсии, параллельные конструкции, повторы создают эмоциональный фон смерти, которую сопровождают такие эмоции, как страх, предчувствие ужасного, разочарование, ненависть, презрение, отвращение и другие»27.

Образам «странного человека» и образам колонистов в художественной прозе С. Моэма уделялось большее внимание исследователей, чем мелодраме и приключенческой литературе.

Однако в исследовании этих образов, как правило, делался акцент на раскрытие Моэмом с помощью характеров социальной стороны жизни.

Так М. Злобина в статье «Сюрпризы С. Моэма» (1961) объясняет бегство «странных героев» писателя в экзотические места не только стремлением к красоте, а прежде всего тем, что «индивидуальность могла здесь развиваться без помех» ; в цивилизованном же обществе происходит подавление и нивелировка личности.

Об этом же пишет А. А. Палий в статье «Любимый герой Сомерсета Моэма» (1974). Автор отмечает, что «Моэма больше всего привлекали люди неприкаянные, люди с какой-нибудь странностью в характере, люди

29 необычной судьбы» . Выход из жизненного тупика, возможность внутреннего освобождения Моэм, по мнению А. А. Палий, видел для своих героев в скитаниях по свету.

А. А. Бурцев, говоря в статье «Проблема характера в рассказах С. Моэма» (1991) о «странных героях» писателя, например о Мэйхью - герое одноименного рассказа, определяет их поступки как «образцы недетерминированного поведения, проявляющегося в индивидуализме, эскепизме, неоруссоизме»30.

Большое внимание традиции колониальной тематики в рассказах С. Моэма уделяет М. А. Комолова. В диссертации «Вопросы поэтики художественной прозы Моэма» (1982) исследователь утверждает, что «произведения писателя тесно связаны с романтико-приключенческой новеллой XIX века, отражавшей вековой интерес англичан к заморским

31 путешествиям, экзотике» . Сопоставляя новеллистику С. Моэма с новеллистикой Р. Стивенсона, Р. Киплинга, Д. Конрада, М. А. Комолова приходит к выводу, что главным отличием новелл Моэма является отсутствие в них дидактизма. Моэм, помещая своих героев в необычные условия, как это делали его предшественники, не пытается преподнести читателю моральный урок, наказать порок и вознаградить добродетель. Он дает читателю самому оценивать тот или иной факт.

Большим вкладом в исследование рассказов С. Моэма является диссертация 3. П. Решетовой «Рассказы Уильяма Сомерсета Моэма (Проблематика и поэтика жанра)» (1994). На примере сборника «Трепет листа» (1921) 3. П. Решетова выявляет главное отличие колониальных рассказов С. Моэма: «частные драмы отдельных рассказов перерастают в сборнике в большую драму современного человечества, возникающую из конфликта между моральными установлениями и страстями, долгом и природой. Мир «бремени страстей человеческих», представленный на фоне первозданной природы, неизбежно приводит к пониманию призрачности

32 узорного покрова» цивилизации» .

Еще одним важным основанием для избранного аспекта исследования художественной прозы Моэма послужила актуализация проблемы жанра в современном литературоведении (Т. Г. Струкова, Ц. Тодоров, Е. Г. Хайченко, В. В. Хорольский, И. О. Шайтанов и др.).

Ц. Тодоров в своей работе «Введение в фантастическую литературу» объясняет важность обращения к жанровой стороне произведения: «.всякий литературоведческий анализ, хотим мы этого или нет, осуществляется в двух направлениях: от произведения к литературе (или жанру) и от литературы (жанра) к про из ведению. жанр - это именно то звено, которое связывает

33 произведение литературы с миром литературы в целом» .

Выявляя элементы мелодрамы и приключенческой литературы в художественной прозе С. Моэма, исследуя его «странных» героев и колонистов, следует помнить, что развитие литературы — это всегда непрерывный диалог (А. Н. Веселовский), что «текст живет, только соприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контакта текстов вспыхивает свет, освещающий и назад и вперед, приобщающий данный текст к диалогу»34 (М. М. Бахтин).

На формирование Моэма-писателя оказали влияние не только классики английской литературы (Дж. Свифт, Г. Филдинг, Ч. Диккенс, У.

Теккерей, Д. Голсуорси), но и классики литературы французской (О. Бальзак, Г. Мопассан), и даже русской (Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов), на что указывают практически все исследователи творчества С. Моэма.

Широко исследованы литературные взаимосвязи С. Моэма и с его современниками (писателями первой половины XX века) в работах А. А. Бурцева, М. А. Комоловой, Д. Олдриджа, 3. П. Решетовой, В. А. Скороденко, Ф. И. Юсупова, Д. М. Урнова, Ф. А. Хутыз. В перечисленных исследованиях встречаются сопоставления: С. Моэм - Р. Киплинг, Д. Конрад, А. К. Дойл.

Однако названные сопоставления не проводились с целью выявления сходных элементов популярного у массового читателя жанра мелодрамы и элементов приключенческой литературы как составляющих модели успеха Моэма.

Наличие этих элементов в художественной прозе Р. Киплинга, Д. Конрада и А. К. Дойла послужило основанием для сопоставления с ними произведений С. Моэма.

АКТУАЛЬНОСТЬ диссертации определяется ее связью с ведущими научнь/ми направлениями, включающими анализ психологии творчества, особенностей читательской рецепции, литературной культуры, и соответствующими насущной потребности современного гуманитарного знания в междисциплинарной интеграции. Исследование творчества Моэма в свете проблемы литературного успеха направлено на улучшение тех художественных принципов, которые во многом определили специфику и направленность развития массовой литературы XX века, что особенно важно в настоящее время, когда возникает необходимость подведения итогов литературного процесса XX столетия.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ являются романы С. Моэма «Узорный покров» ("The Painted Veil") (1925) и «Наверху, на вилле» ("Up at the Villa") (1941); сборники рассказов 1921 - 1936 годов: «Трепет листа»

The Trembling of a Leaf') (1921), «Казуарина» ("The Casuarina Tree") (1926), «А Кинг» ("Ah King") (1933), «Космополиты» ("Cosmopolitans") (1936). Избранный аспект - закономерности функционирования мелодраматических и приключенческих элементов в художественной прозе С. Моэма — позволяет исследовать в комплексе различные жанровые образования.

Выбор названных романов С. Моэма в качестве объекта сопоставления не случаен. В диссертации исследуются два принципиально разных романа, отличающиеся друг от друга не только хронологически: роман «Узорный покров», помимо содержания в нем мелодраматизма, осмысляющий проблему Запад-Восток, демонстрирующий ярко выраженное игровое начало, представляется многим критикам одним из самых сложных романов Моэма в жанровом и идейном отношении. Таков, например, отзыв Э. Куртиса о романе: ".it is an enthralling book to read in which all the contradictory Maugham ingredients - romance and realism, cynicism and hero-worship, repartee and purple patches, bedroom farce and exotic description - all somehow jell together as the enthralled reader is carried breathlessly along from one mood to another, watching what nowadays we might call a search for authentic existence"35.

Совершенно по-другому воспринимался роман «Наверху, на вилле», начиная с самого С. Моэма и кончая английскими критиками -современниками писателя (см. 1. 2. 3).

Отечественные исследователи отнеслись к произведению Моэма благосклоннее, и, признавая роман «слабым» в сравнении с «Узорным покровом», не называли его типичной «дешевой» мелодрамой. А. Кудрявицкий, отмечая «нарочитую обыденность» романа, кажущуюся «стереотипность героев», кочующих из книги в книгу: молодая красивая вдова, легкомысленный повеса, «столп империи», романтический бродяга-иностранец, признает, что «все они ведут себя как живые люди, а не как

36 манекены, и совершают неожиданные, непредсказуемые поступки» .

Необходимо отметить и объединяющий фактор, обусловивший выбор указанных романов: их огромная популярность у читателей и сравнительно малая изученность у критиков.

В отношении избранных для исследования сборников рассказов Моэма также актуальна мотивация: популярность. Следует указать и на другой, не менее важный фактор: написанные в период с 1921 по 1936 годы - время многочисленных путешествий автора по островам Южного моря, названные сборники рассказов демонстрируют авторскую маргинальность, являющуюся одной из составляющих модели успеха Моэма. Кроме этого, героями рассказов преимущественно выступают традиционные литературные образы: «странный человек» и колонист, представленные автором «нетрадиционно», в соответствии с требованиями развлекательной литературы. В выявлении способов приближения Моэмом «серьезных» героев к массовому читателю состоит одна из задач настоящего исследования.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗОЙ

ИССЛЕДОВАНИЯ стали положения, выдвинутые в трудах М. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, В. Б. Шкловского; в работах по истории английской литературы и проблемам творчества С. Моэма Г. В. Аникина, В. В. Ивашевой, Е. И. Клименко, Н. П. Михальской, Н. Л. Потаниной, Н. А. Соловьевой, М. В. Урнова, И. О. Шайтанова; Л. Банбури, А. А. Бурцева, Г. Э. Ионкис, Дж. Клауса, М. А. Комоловой, Э. Куртиса, А. Лосса, Т. Моргана, Р. Олдингтона, Дж. Олдриджа, В. А. Скороденко и других; в исследованиях по истории и теории мелодрамы и специфики приключенческой литературы А. А. Аникста, С. Д. Балухатого, Р. Брукса, М. Бута, Э. Бэнтли, Д. Джеральда, В. А. Лукова, Е. Г. Хайченко; А. 3. Вулис, А. А. Долинина, Т. Г. Струковой, Д. М. Урнова, С. Н. Филюшкиной.

В основу МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ положен системный подход с элементами культурно-исторического, компаративного, биографического, герменевтического методов.

ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ состоит в выявлении творческого взаимодействия С. Моэма с традициями английской культуры, уточнении представлений о месте творчества Моэма в английской литературе.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие

ЗАДАЧИ:

1) уточнить сложившиеся представления о роли феномена развлекательности, популярности и массовости в истории английской культуры;

2) исследовать мелодраматические элементы как факторы создания эффекта развлекательности в романах С. Моэма;

3) определить закономерности функционирования авантюрных элементов в новеллистике С. Моэма 1921 - 1936 гг.;

4) определение специфики характерологии С. Моэма (на материале новеллистики).

НАУЧНАЯ НОВИЗНА определяется недостаточной изученностью творчества С. Моэма в аспекте проблемы специфики и закономерностей функционирования развлекательных элементов в литературе.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в вузовских курсах истории английской литературы первой половины XX века, спецкурсах по творчеству С. Моэма, а также на уроках литературы в школах гуманитарного профиля. Полученные результаты создадут базу для дальнейших исследований модели успеха художественной прозы С. Моэма.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная проза С. Моэма в контексте английской литературы XIX - начала XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Несмотря на свое юношеское увлечение философией Шопенгауэра, С. Моэм, соглашаясь с его тезисом о бессмысленности жизни, всегда стремился сделать свою жизнь осмысленной. Он во всем хотел пройти до последней страницы.

Моэм был всем и сразу: и одиноким мальчишкой, и студентом-медиком, и ведущим автором пьес и романов, и богемным парижанином, и преуспевающим драматургом Вест-Энда, и лондонским светским львом, и шофером кареты скорой помощи на фронтах Фландрии, и британским шпионом в России, и хозяином дома, принимавшим у себя всех знаменитостей своего времени, и пропагандистом времен Второй мировой войны, и самым читаемым автором романов после Диккенса, и человеком, оживленным с помощью клеточной терапии, и стариком, пытавшимся лишить наследства дочь. Все искупалось его творчеством. Цель его была

164 проста - сказать что-то, что доставляет радость» , - такую емкую характеристику С. Моэму дает один из лучших биографов писателя Т. Морган.

Одной из составляющих модели успеха писателя явилась диффузия жанров как принцип сюжетостроения. Так в романе «Наверху, на вилле» мелодраматические элементы (загадочность, самоубийство; сновидческие мотивы; эскалация несчастных событий в судьбе героя, подкрепляемая предчувствиями героини и введением вещи в интригу действия; прием контрастирования; повышенная эмоциональность наррации, создаваемая с помощью патетической речи героев, музыкального аккомпанемента и сопровождающего его лунного пейзажа; поэтика счастливого финала) сочетаются с элементами детектива: тайной как сюжетообразующим фактором, подробным описанием процесса сокрытия улик.

В использовании элементов популярного у массового читателя жанра мелодрамы С. Моэм следовал традиции английской литературы XIX -начала XX века (Ч. Диккенс, Э. Бронте, Р. Киплинг). Подобно Ч. Диккенсу, автор прибегал к пародии на мелодраму, хотя чаще использовал элементы этого жанра буквально.

Объединяющими для С. Моэма и Р. Киплинга стали причины обращения к традиции мелодрамы: это свойственное англичанам стремление проигрывать на себе жизненные ситуации, объясняющее особую популярность мелодрамы в викторианской Англии; мультикультурность авторов, побуждавшая их обоих постоянно соотносить в своем сознании концепты разных национальных культур, разных ценностных ориентиров, а значит, балансировать на грани серьезного и игрового в восприятии действительности; переживания детства, сформировавшие ощущение острого драматизма жизни.

В романе «Узорный покров» выявляются черты мелодраматизма, сближающие Моэма и Киплинга: движущее сюжет предчувствие беды, неожиданность финала, мотивы легкомыслия возлюбленной, несчастной любви, повлекшей за собой смерть героев, сцены, вызывающие наивысший эмоциональный подъем у читателя.

Авантюрные элементы в художественной прозе С. Моэма также в значительной степени обусловлены связью писателя с традицией английской литературы XIX - начала XX века (Р. Стивенсон, Ф. Марриет, А. К. Дойл, Д. Конрад, Р. Киплинг).

В ряде рассказов С. Моэма из сборника «Космополиты» ощущаются сходные элементы приключенческой поэтики с поэтикой рассказов А. К. Дойла: способы номинирования рассказов, сюжетообразующая роль тайны, наличие персонажей-злодеев и безупречно благородных героев, зачастую в обыкновенном месте создающих авантюрный хронотоп в силу свойственной их натуре тяги к приключениям.

Восточная» проблематика сочетается в рассказах Моэма с мотивами таинственного, загадочного, мистического, всегда привлекательными для массового читателя. Но в увлекательной форме автор одновременно выражает просветительскую и воспитательную мысль, мысль общечеловеческую: каждый народ имеет право на свой способ жить, думать и чувствовать.

В увлекательной форме С. Моэм умел представить массовому читателю не только серьезные проблемы, но и серьезного героя.

Яркий пример - образ «странного человека». Первая публикация рассказов о «странных людях» состоялась в популярном журнале «Космополитен», привлекавшим внимание даже той части аудитории, которую нельзя назвать «привычно читающей». Дополнительными факторами, привлекавшими внимание читателя, явились небольшой объем (каждый рассказ помещался на одной странице) и сопровождавшая рассказ яркая иллюстрация.

Новаторство Моэма проявилось и в использовании традиционной для английской литературы колониальной темы. Узнавая в его рассказах известные мотивы Р. Киплинга, Д. Конрада: деградация человека в чуждых социокультурных и природных условиях, тоска по дому, проблемы расовой сегрегации), читатель при этом находит для себя и нечто новое.

В «экзотических» рассказах Моэм делает акцент на «белого» человека, показывает происходящие с ним изменения «на окраине империи». Основным фактором, привлекающим внимание читателя, является предисловие Моэма к первому сборнику «экзотических» рассказов. В нем автор развенчивает укрепившийся в сознании англичан под воздействием произведений П. Лота, Г. Мэлвилла, Р. Стивенсона «романтический ореол»

Южных морей установкой: «жизнь не столь романтична, но весьма интересна», интригующей читателя.

Сложно определить «место» С. Моэма в литературе XX века. Одни критики называют его «малым классиком» (В. Скороденко), другие — писателем, «поступающимся тем, что дорого подлинным представителям английской реалистической литературы — служением правде»165 (Д. Г. Жантиева).

Относительно отсутствия «жизненной правды» в художественной прозе С. Моэма хочется возразить. «Жизненная правда не терпит равнодушия и верхоглядства»166. Для того чтобы наблюдения над явлениями действительности стали жизненной правдой, необходим не только отбор фактов, но и определенный взгляд на процессы, происходящие в окружающем нас мире, то или иное отношение к ним. В этом Моэму-писателю нельзя отказать.

Он очень тонко и искусно умел балансировать на границе «серьезного» и «развлекательного». С. Моэм умел сочетать «хороший вкус» (верность классической литературной традиции) и тонкое понимание вкусов массовой аудитории. Это и позволяло ему быть интересным массовому читателю, не опускаясь при этом до его уровня, а напротив, увлекая его за собой: «Он может быть поверхностным, но он никогда не вульгарен; он может проявить незнание, но не бесчеловечность; и хотя в его книгах есть все ингредиенты для коммерческого успеха, в них нет компромисса с грубо коммерческим

167 мировоззрением» (Д. Олдридж).

По выражению М. М. Бахтина, каждый образ нужно понять и оценить на уровне большого времени.

Творчество С. Моэма было высоко оценено не только его современниками (В. Вульф, Т. Драйзер, И. Во, Г. Грин, Д. Оруэлл). Сегодня, по прошествии почти сорока лет после смерти писателя, анализ причин успешности художественной прозы С. Моэма дает основания согласиться с лордом Бусбаем, сказавшим, что в XX веке было четверо англичан, которые больше всего радости доставили людям: Ч. Чаплин, Н. Коуард, П. Г. Вудхаус и С. Моэм.

Список научной литературыТрикозенко, Ирина Витальевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Моэм У. Сомерсет. Бремя страстей человеческих: Роман. М.: Правда, 1991,- 688 с.

2. Моэм У. С. Вилла на холме: Эшенден, или Британский агент: Рассказы. М.: Республика, 1992. 542 с.

3. Моэм Сомерсет. Избранные произведения: В 2 т. М.: Радуга, 1985.

4. Моэм У. Сомерсет. Искусство слова: О себе и других. Литературные очерки и портреты. М.: Художественная литература, 1989. 399 с.

5. Моэм С. Каталина. М.: Советская Россия, 1988. 478 с.

6. Моэм С. Луна и грош. Театр. М.: Правда, 1982. 432 с.

7. Моэм С. Луна и грош. Записные книжки: Роман, эссе. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 544 с.

8. Моэм У. С. Подводя итоги: (Эссе, очерки) / Сост., вступ. ст., коммент. Г. Э. Ионкис. М.: Высш. шк., 1991. 559 с.

9. Моэм У. С. Полное собрание рассказов: В 5 т. М.: Захаров, 1999.

10. Моэм С. Пироги и пиво, или Скелет в шкафу: Романы, эссе, рассказы. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 720 с.

11. Моэм У. С. Собрание сочинений: В 5 т. М.: Художественная литература, 1991.

12. Моэм У. С. Сплошные прелести. Брегг М. В Англии. Романы. М.: Молодая гвардия, 1976. - 400 с.

13. Моэм Сомерсет. Узорный покров. Наверху на вилле. Острие бритвы: Романы. М.: ВЕЧЕ, 1993. 640 с.

14. Моэм С. Узорный покров: Роман. Рассказы. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 624 с.

15. Maugham, William Somerset. A Writer's Notebook. London, 1952. 297

16. Maugham W. S. Ah King. Six stories. London, 1972. 339 p.

17. Maugham William Somerset. Collected short stories. In 4 vols. London, 1963.

18. Maugham W. Somerset. Cosmopolitans: Very Short Stories. London -Toronto, 1936. -302 p.

19. Maugham W. S. The Casuarina Tree. Six Stories. London, 1926. 311 p.

20. Maugham W. Somerset. The Moon and Sixpense. Short Stories. Книга для чтения на английском языке. М.: Издательство «Менеджер», 2000. -320 с.

21. Maugham W. Somerset. The Painted Veil. London, 1934. 286 p.

22. Maugham W. Somerset. The Painted Veil. Книга для чтения на английском языке. М.: Издательство «Менеджер», 2000. 272 с.

23. Maugham W. S. The Summing Up. London Toronto, 1938. - 317 p.

24. Maugham W. Somerset. The Trembling of a Leaf. London, 1936. 296 p.

25. Maugham W. Somerset. Up At The Villa. N. Y., 1941. 209 p.1..

26. Английские поэты XVI XX веков в переводах С. Маршака. М.: ОЛМА - ПРЕСС, 2001. - 256 с.

27. Дойль Артур Конан. Собрание сочинений: В 8 т. Т.1, 4. М.: Правда, 1966.

28. Киплинг Р. Рассказы. Стихотворения. Л.: Художественная литература, 1989.-368 с.

29. Киплинг Р. Сочинения в 3-х томах. М.: ОАО Издательство «Радуга», 2000.

30. Конрад Джозеф. Избранное: В 2 т. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959.1.I.

31. Аллен У. Традиция и мечта. Критический обзор английской и американской прозы с 20-х до сегодняшнего дня. М., 1970.

32. Аникст А. А. Теория драмы на Западе в первой половине XIX века. М.: Наука, 1980. С. 138 143, С. 174 - 180.

33. Атарова К. Н. В поисках ключей к загадке Киплинга // Киплинг Р. Сочинения в 3-х томах. М.: ОАО Издательство «Радуга», 2000. Т. 1. С. 5 -12.

34. Балухатый С.Д. Поэтика мелодрамы // Вопросы поэтики. Л.: ЛГУ, 1990. С. 30-79.

35. Бахтин М. М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. С. 80 176.

36. Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С. Г. Бочаров; Текст подгот. Г. С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина; Примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова. Изд. 2-е. - М.: Искусство, 1986. С. 381 - 393.

37. Бегак Б. А. В мире приключений. М.: Знание, 1979. 63 с.

38. Бурцев А.А. Тема колониализма и развитие английского рассказа в конце XIX века. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1975. -23 с.

39. Бэнтли Э. Жизнь драмы. М.: Искусство, 1978. С. 182 203.

40. Васильева И. Н. «В высшей степени современное искусство»// Making It All Right. Modern English Short Stories. Moscow: Progress Publishers, 1978. C. 3 -36.

41. Взаимодействие жанров в художественной системе писателя. Межвузовский сборник научных трудов. М., МГПИ имени fi. И. Ленина, 1982.-178 с.

42. Владимирова Н. Г. Игра и игровое начало в английской литературе XX века // Владимирова Н. Г. Формы художественной условности влитературе Великобритании XX века / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Новгород, 1998. С. 156 167.

43. Восток Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука, 1982. С. 174-182.

44. Вулис А. 3. В мире приключений. Поэтика жанра. М.: Советский писатель, 1986. 382 с.

45. Гинзбург JI. Я. Творческий путь Лермонтова. Л.: Гослитиздат, 1940. С. 160-165.

46. Глумов А. Н. Несколько значений термина мелодрама // Музыка в русском драматическом театре. М.: Музгиз., 1955. С. 401 405.

47. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: Т 14. М.: Русский язык, 1990.

48. Долинин А. А. Редьярд Киплинг, Новеллист и Поэт // Редьярд Киплинг. Рассказы. Стихотворения. Л.: Художественная литература, 1989. С. 5-14.

49. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. М.: Прогресс, 1979.-319 с.

50. Ермолин Е. А. Жанр мелодрамы в современных зрелищных искусствах. Автореф. дисс.канд. искусствоведения. М., 1986.

51. Жанровая теория на пороге тысячелетий. Сборник тезисов и материалов., Ежегодная Международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы. М., 1999. 92 с.

52. Жантиева Д. Г. Литература как средство распространения массовой культуры в Англии // Идеологическая борьба и современная культура. М.: Наука, 1972. С. 272-284.

53. Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы. Л., 1978. С. 115 - 120.

54. Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. Л.: Наука, 1979.-493 с.

55. Зарубежная литература конца XIX начала XX века: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В. М. Толмачев, Г. К. Косиков, А. Ю. Зиновьева и др.; Под ред. В. М. Толмачева. М.: ACADEMIA, 2003. - 496 с.

56. Зарубежные писатели: Биобиблиографический словарь: В 2 ч. / Под ред. Н. П. Михальской. М.: Просвещение: Учеб. Лит., 1997.

57. Кагарлицкий Ю. Джозеф Гримальди и его «Записки» // Записки Джозефа Гримальди / Под ред. Ч. Диккенса. М.: Искусство, 1979. С. 11 -43.

58. Карр Дж. Д., Пирсон X. Артур Конан Дойл. М.: Книга, 1989. С. 5 10, С. 98-119.

59. Клименко Е. И. Традиция и новаторство в английской литературе. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1961. 192 с.

60. Конева Н.И. Основные этапы творчества Киплинга. К проблеме творческой эволюции писателя. Дисс.канд. филол. наук. М., 1978. С. 28-37, 189.

61. Конрад Н. И. Запад и Восток: Статьи. М.: Наука, 1972. 496 с.

62. Краткая литературная энциклопедия. Гл. ред. А. А. Сурков. М.: Советская Энциклопедия, 1967.

63. Кукаркин А. В. Буржуазная массовая культура. М.: Политиздат, 1985.-397 с.

64. Ладыгин М. Б. Роды и жанры литературы: Книга для учащихся. М.: Полярная Звезда, 2001. 60 с.

65. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. -750 с.

66. Лотман Ю. М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб.: Искусство СПБ, 2000. С. 617 -636.

67. Лотман Ю. М. Массовая литература как историко-культурная проблема // Лотман Ю. М. Статьи. М., 1991.

68. Луков В. А. Жанр мелодрамы основа предромантической драматургии // Луков В. А. Французская драматургия (предромантизм, романтическое движение): Пособие по спецкурсу / Под ред. проф. Н. П. Михальской. М.: МГПИ имени В. И. Ленина, 1984. С. 18 - 32.

69. Максимова Л. Н. Колониальная политика Великобритании и английская художественная литература последней трети XIX начала XX века. Дисс.канд. исторических наук. М., 1997. С. 189 -200.

70. Михайлова Е. Проза Лермонтова. М.: Гослитиздат, 1957. С. 372 381.

71. Мошенская Л. О. Жанры приключенческой литературы. Генезис и поэтика. Дисс.канд. филол. наук. М., 1983. 186 с.

72. Набоков В. В. О хороших читателях и хороших писателях // Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе / Пер. с англ. Под ред.

73. Харитонова В. А.; предисловие к русскому изданию Битова А. Г. М.: Издательство Независимая Газета, 1998. С. 23-33.

74. Нежный возраст (отрывки из книги воспоминаний Р. Киплинга «От моря до моря») // Вокруг света. 2003. № 3. с. 184 187.

75. Неупокоева И. Г. История всемирной литературы. Проблемы системного и сравнительного анализа. М.: Наука, 1976. 359 с.

76. Николюкин А. Н. Массовая культура и литература США // Идеологическая борьба и современная культура. М.: Наука, 1972. С. 172-183.

77. Николюкин А. Н. Массовая поэзия конца XVIII начала XIX веков Англии. Дис.канд. филол. наук. М., 1956. - 358 с.

78. Олейникова О. Н. Жанр приключенческого романа и творчество Т.М. Рида. Дисс.канд. филол. наук. М., 1984. С. 3 -14.

79. Олюнин Р.В. Об истоках кризиса английского колониального романа (Киплинг, Конан-Дойль, Хаггард) // Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина. № 218. 1964. С. 269-288.

80. Писатели Англии о литературе XIX XX вв.: Сборник статей. М.: Прогресс, 1981.- 411 с.

81. Потанина Н. Л. Игровое начало в художественном мире Чарльза Диккенса. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1998. 252 с.

82. Потанина Н.Л. От Диккенса к Киплингу: метаморфозы викторианского сознания // Проблема национальной идентичности и принципы межкультурной коммуникации: М-лы школы-семинара (Воронеж, 25 30 июня 2001г.): В 2т. Воронеж, 2001. Т. 1. С. 64 -75.

83. Поэтика жанра: Сборник научных трудов / Mill У. М., 2002. 189 с.

84. Приключения, фантастика, детектив: феномен беллетристики. Книга для учителя (Под ред. Т.Г. Струковой и С.Н. Филюшкиной). Воронеж, Изд-во ВГПУ, 1996. 210 с.

85. Райнов Б. Массовая культура. М.: Прогресс, 1979. С. 102-103.

86. Руднев В. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. 384 с.

87. Словарь литературоведческих терминов. Ред.- сост.: JI. И. Тимофеев и С. В. Тураев. М.: Просвещение, 1974. 509 с.

88. Современное зарубежное литературоведение. Страны Западной Европы и США. Концепции. Школы. Термины: Энциклопедический справочник. М.: INTRADA, 1999. 320 с.

89. Степанов А.Д. Драматургия А.П.Чехова 1880-х гг. и поэтика мелодрамы. Дисс.канд. филол. наук. СПб., 1996. С. 9 17.

90. Струкова Т. Г. Европейский морской роман: Проблемы типологии // Филологический вестник Ростовского государственного университета. 2002. №2. С. 25-29.

91. Струкова Т.Г. Капитан Фредерик Марриет (Морской роман в английской литературе 20 -30-х годов XIX века). Воронеж, 1998. 208 с.

92. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. Пособие/ Вступ. статья Н. Д. Тамарченко; Комм. С. Н. Бройтмана при участии Н. Д. Тамарченко. М.: Аспект Пресс, 2002. 334 с.

93. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. С. 7 23.

94. Торопецкая И. А. К вопросу о соотношении массового и немассового на уровне восприятия и функционирования // Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2002. С. 374 376.

95. Тревельян Дж. М. История Англии от Чосера до королевы Виктории. Смоленск: Русич, 2002. 624 с.

96. Тынянов Ю. Н. Литературная эволюция: Избранные труды / Сост., вступит, ст., коммент. Вл. Новикова. М.: Аграф, 2002. 496 с.

97. Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1973. С. 510-525.

98. Урнов Д.М. Джозеф Конрад. М.: Наука, 1977.-125 с.

99. Урнов М.В. Артур Конан Дойль (Жизнь и книги) // Дойль Артур Конан. Собр. соч.: В 8 т. М.: Правда, 1966. Т.1. С. 3 32.

100. Федоров А. В. Лермонтов и литература его времени. Л.: Художественная литература, 1967. С. 312 -317.

101. Фролов В.В. Мелодрама // Фролов В.В. Судьбы жанров драматургии: Анализы драматических жанров в России XX века. М.: Советский писатель, 1979. С. 364 382.

102. Хайченко Е.Г. Метаморфозы одной маски: Джозеф Гримальди: Лекция. М.: ГИТИС, 1994. 56 с.

103. Хайченко Е.Г. Низовые жанры английского театра первой пол. XIX в. (мелодрама, бурлеск, экстраваганца, пантомима). Дисс.доктора искусствоведения. М., 1996. 336 с.

104. Хализев В. Е. Теория литературы: Учебник / В. Е. Хализев. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 2002. - 437 с.

105. Хорольский В. В. Эссе и памфлет в английской публицистике XVIII века: к проблеме диффузии и дифференциации жанров // Акценты. Новое в массовой коммуникации: Альманах. Вып. 5 6 (26 — 27). Воронеж, 2001. С. 35-41.

106. Храпченко М. Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Советский писатель, 1972. С. 3 88.

107. Честертон Д. В защиту дешевого чтива // Честертон Г. К. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Вечный человек. Эссе/ Пер. с англ.; Сост. И общ. Ред. Н. Трауберг. СПб.: Амфора, 2000. С. 248-254.

108. Чернец Л. В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). М.: Изд-во МГУ, 1982. 192 с.

109. Шайтанов И. О. Жанровое слово у Бахтина и формалистов // Вопросы литературы. 1996. № 3. С. 89 114.

110. Шанский Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка. Пособие для учителя. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Просвещение, 1971. -542 с.

111. Шкловский В.Б. Тетива. О несходстве сходного. М.: Советский писатель, 1970. 375 с.

112. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. М.: Мысль, 1998. Т.1. С. 163 173.

113. Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. М.: АН СССР, 1961. С. 250 -252.

114. Booth М. R. English melodrama. London. 1965.

115. Brooks P. The melodramatic imagination. New York. 1985. 235 p.

116. Gerould D. Melodrama. New York. 1980. 247 p.

117. Heilman R. B. Tragedy and melodrama. Seattle London. 1968.

118. Joseph Conrad Studies: Under Western and Eastern Eyes: An International Collection of Essays / Ed. by Vladimir M. Bychenkov, Yelena S. Sebezhko. Moskow; Kaluga: Rusk, TX: Kaluga University Press, 2002. Pp. 51-55.

119. Rahill F. The world of melodrama. London. 1967.

120. Smith J. L. Victorian melodrama. London. 1976.

121. Steiner G. Death of tragedy. New York. 1961. 354 p.

122. The golden age of melodrama: twelve 19-th century melodramas. London. 1974.1..

123. Аникин Г. В. Трагическое в романах Моэма «Луна и грош» и «Раскрашенная вуаль» // Ученые записки Пермского университета. № 145. 1966. С. 77- 109.

124. Аникст А. А. Английские писатели XIX XX вв. о литературе // Писатели Англии о литературе XIX - XX вв. Сборник статей. М.: Прогресс, 1981. С. 14-16.

125. Астен Т. Б. Формирование межтекстуального эмоционального фона средствами английского языка. Дисс.канд. филол наук. Волгоград, 2000. С. 68-83.

126. Бурцев А.А. Проблема характера в рассказах С.Моэма // Филологические науки. 1991. № 3. С. 80 86.

127. Владавская И. А. «Бремя страстей человеческих» С. Моэма как роман воспитания // Проблемы метода, жанра и стиля в прогрессивной литературе Запада XIX XX веков. Пермь, 1976. Вып. 2. С. 157 - 177.

128. Гозенпуд А. А. Моэм // Пути и перепутья: Английская и французская драматургия XX века. JL, 1967. С. 5 15, 65 - 75.

129. Гузик М. А. Драматическое начало в романе С. Моэма «Пироги и пиво» // Драма и драматический принцип в прозе. JL, 1991. С. 117 -124.

130. Гузик М. А. Диалог культур в романе Моэма «Театр» // Национальная духовная культура и образование. СПб. 1994.

131. Емельянов Ю. Сомерсет Моэм: человек, который мог остановить Октябрьскую революцию // Россия. 1993. 3-9 ноября (№ 45). С. 6.

132. Емельянов Ю. Писатель, который чуть не остановил Октябрьскую революцию//Слово. 2001. №2. С. 99-102.

133. Жантиева Д. Г. Некоторые «итоги» и «точки зрения» (Эстетические взгляды и творческий путь С. Моэма) // Иностранная литература. 1960. №2. С. 185-192.

134. Жантиева Д. Г. Концепции массовой литературы в Англии // Массовая литература и кризис буржуазной культуры Запада. М.: Наука, 1974. С. 40-41.

135. Злобина М. Сюрпризы Сомерсета Моэма//Новый мир. 1961. №9. С. 271 -274.

136. Ионкис Г. Э. Уильям Сомерсет Моэм: Грани дарования // Моэм У. С. подводя итоги: (Эссе, очерки). М.: Высш. шк., 1991. С. 7 25.

137. Кириллова Т. Д. Творческая личность в романах Сомерсета Моэма. Автореф. дисс. канд. филол наук. -М., 1985. 17 с.

138. Кирсанова С. В. Авторская позиция и формы ее выражения в романах Сомерсета Моэма «Луна и грош» и «Театр» // Проблемы личности автора в художественном произведении на материале западноевропейской литературы. Владимир, 1982. С. 124-137.

139. Ковачевский X. Поль Гоген и С. Моэм//Огни Болгарии. 1983. № 6.

140. Козлова Т. Д. Первый роман Сомерсета Моэма // Вестник Белорусского университета. Сер. 4. Филология, журналистика, педагогика, психология. 1974. № 1. С. 28 31.

141. Колдер Р. Уилли. Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество. М.: Интердиалект +, 2001. 343 с.

142. Комолова М.А. Вопросы поэтики художественной прозы Моэма (К проблеме специфики критического реализма XX века). Дисс.канд. филол. наук. Львов, 1982. 190 с.

143. Комолова М. А. Вопросы поэтики художественной прозы Уильяма Сомерсета Моэма (К проблеме специфики критического реализма XX века). Автореф. дисс.канд. филол. наук. Киев, 1984.

144. Кудрявицкий А. И. Бремя странностей человеческих // Моэм У. С. Вилла на холме: Эшенден, или Британский агент: Рассказы. М.: Республика, 1992. С. 5 14.

145. Мадзигон М. В. К вопросу об эстетических взглядах С. Моэма // Филологический сборник (Казахский Университет им. Кирова). Алма-Ата. 1974. Вып. 13 14. С. 97 - 104.

146. Месропян Н. А. Некоторые особенности языка и стиля Уильяма Сомерсета Моэма (На материале его романов Of Human Bondage и The Razor s Edge). Дисс.канд. филол. наук. Тбилиси, 1972.

147. Миддлтон Д. Моэму 90 лет//За рубежом. 1964. №6. С. 28-29.

148. Митрохин Л. Н. Сомерсет Моэм: Бремя религиозных страстей // Сомерсет Моэм. Каталина. М.: Советская Россия, 1988. С. 5-40.

149. Михальская Н. П. Аникин Г. В. Сомерсет Моэм (William Somerset Maugham, 1874 1965) // История английской литературы: Учебник для гуманитарных факультетов вузов. М.: Издательский центр «Академия», 1998. С. 434 - 442.

150. Михальская Н. П. Путь Филипа Кэри // Моэм У. Сомерсет. Бремя страстей человеческих: Роман. М.: Правда, 1991. С. 5 18.

151. Михальская H. П. Сомерсет Моэм: взгляды и творчество // Моэм С. Нечто человеческое: Рассказы. М.: Правда, 1989. С. 5 18.

152. Морган Т. Сомерсет Моэм. Биография. М.: Захаров, 2002. 446 с.

153. Николаев В. Стивенсон, Моэм и Самоа // Азия и Африка сегодня. 1971. № 12. С. 36-38.

154. Олдридж Джеймс. Предисловие // Моэм Сомерсет. Дождь и другие рассказы. М.: Издательство иностранной литературы, 1979. С. 5 14.

155. Паверман В. М. О прогрессивных тенденциях в драматургии Сомерсета Моэма. Дисс.канд. филол. наук. Свердловск, 1971. 200 с.

156. Палий А. А. Любимый герой С. Моэма // Проблема характера в зарубежной литературе конца XIX начала XX века. Свердловск, 1974. С. 114-124.

157. Палий А. А. Повести С. Моэма 30-х годов («Тесный угол» и «Наверху, на вилле») // Проблемы реализма в зарубежной литературе XIX-XX века. М., 1980. С. 85-93.

158. Палий А. А. Проблема конфликта и характера в произведениях С. Моэма 30 40-х. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1977.

159. Пучкова Г. А. О жанровых особенностях английского рассказа к. XIX н. XX века // Типология и взаимосвязи в русской и зарубежной литературе. Красноярск, 1976. Вып. 1. С. 70-86.

160. Решетова 3. П. Драматическая основа построения рассказа У. С. Моэма «Непокоренная» // Функционирование малых жанров в историко-литературном процессе. Межвузовский сборник научных трудов. Киров, 1991. С. 143-150.

161. Решетова 3. П. Рассказы Уильяма Сомерсета Моэма (Проблематика и поэтика жанра). Дисс.канд. филол. наук. Киров, 1994. 185 с.

162. Сахновский Е. В. Миссия Сомерсета Моэма в Россию в 1917 г. (К биографии писателя) // Новая и новейшая история. 1987. № 5. С. 173 -186.

163. Скороденко В. А. Достигнутая гармония // У. С. Моэм. Собр. соч.: В 5т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 1. С. 5-26.

164. Скороденко В. А. Практическая эстетика Уильяма Сомерсета Моэма, или секреты творчества // У. Сомерсет Моэм. Искусство слова. О себе и других. Литературные очерки и портреты. М.: Художественная литература, 1989. С. 3-22.

165. Скороденко В. А. Предисловие // Моэм Сомерсет. Избранные произведения: В 2т. М.: Радуга, 1985. Т. 1. С. 7 25.

166. Скороденко В. А. Предисловие // Современная английская новелла. М.: Прогресс, 1969. С. 3 13.

167. Татаринов В. Без гнева и пристрастия // Моэм С. Луна и грош. Записные книжки: Роман, эссе. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 5 8.

168. Татаринов В. Бремя выбора // Моэм С. Пироги и пиво, или Скелет в шкафу: Романы, эссе, рассказы. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 5 8.

169. Татаринов В. Проницательный лицедей // Моэм С. Узорный покров: Роман. Рассказы. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 5 8.

170. Тремасова Г. Г. Стилистические особенности синонимии и фразеологии в романе Сомерсета Моэма «Cakes and Ale» // Труды Киргизского университета. Серия: Романо-германская филология иметодика преподавания иностранной литературы. 1972. Вып. 6. С. 45 -56.

171. Урнов Д. М. Старая Англия и молодые англичане // Моэм У. С. Сплошные прелести. Брэгг М. В Англии. Романы. М.: Молодая гвардия, 1976. С. 5 - 19.

172. Хутыз Ф. А. Концепции художественной прозы Моэма в контексте основных теорий романа первой половины XX века в Великобритании. Дисс.канд. филол. наук. Майкоп, 2001. С. 3 177.

173. Шестаков Д. П. Круг (С. Моэм драматург) // Западное искусство: XX в. М., 1978. С. 213-229.

174. Юсупов Ф. И. Критика викторианской Англии в романе Моэма «Миссис Крэддок» // Труды Киргизского университета. Фрунзе, 1975. Вып. 7.ч. 2. С. 100- 113.

175. Юсупов Ф. И. Социально-критические мотивы в творчестве С. Моэма (Ранние романы «Лиза из Ламбета» и «Миссис Крэддок», драматургия, новеллистика). Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1975.

176. Aldington R. W. Somerset Maugham. N. Y., 1939. 34 p.

177. Altman W. Somerset Maugham: An Appreciation // Contemporary Review. London, 1966. Febr. № 1201. Pp. 99 104.

178. Banbury L. Clipton and the gap in thinking: A study of characterisationin W. S. Maugham / Lance Banbury. Tweed Heards, 1999.

179. Bason F. T. A bibliography of the Writings of William Somerset Maugham. N. Y., 1974. 78 p.

180. Brander L. Somerset Maugham. A Guide. Edinburg-London, 1963. 222 P

181. Brophy J. Somerset Maugham. London, 1952. 48 p.

182. Brown I. W. Somerset Maugham. London, 1970. 85 p.

183. Budai K. Maugham vilaga. Budapest, 1986. 264 p.

184. Burt F. W. Somerset Maugham. Boston, 1986.

185. Calder R. L. W. Somerset Maugham and the Quest of Freedom. London, 1972.-324 p.

186. Calder R. Willie: The Life of W. Somerset Maugham. London, 1989. -429 p.

187. Connon B. Somerset Maugham and the Maugham dynasty. London, 1997.-396 p.

188. Cordell R. W. Somerset Maugham. A biographical and critical study. Bloomington, 1961.-274 p.

189. Curtis A. The Pattern of Maugham. A critical portrait. N.Y., 1974. 2781. P

190. Curtis A. Somerset Maugham. N. Y., 1977. 216 p.

191. Epstein J. Is it all right to read Somerset Maugham? // Quadrant. Sidney, 1986. Vol. 30. № 6. Pp. 15-23.

192. Hewetson C. The sayings of Somerset Maugham. London, 1992.

193. Holden Ph. Orienting masculinity, orienting nation. Somerset Maugham's exotic fiction. London, 1996.

194. Jensen S. A. William Somerset Maugham. Some aspects of Man and his Work. Oslo, 1957.-83 p.

195. Kanin G. Remembering Mr. Maugham. N.Y. 1966. - 313 p.

196. Klaus W.J. The Gentleman from Cap Ferrat. New Haven, 1957.

197. Loss A. K. W. Somerset Maugham. N. Y., 1987. 132 p.

198. Mac Carthy D. William Somerset Maugham "the English Maupassant". London, 1934.-21 p.

199. Mac Iver C. S. William Somerset Maugham. A Study of Technique and Literary Sources. Philadelphia, 1936 102p.

200. Mander R. Mitchenson J. Guide to the Maugham collections of theatrical paintings. London, 1980. 307 p.

201. Maugham R. Conversations with Willie. London, 1978. 184 p.

202. Maugham R. Somerset and all the Maugham's. N. Y., 1966. 274 p.

203. Menard W. The Two Worlds of Somerset Maugham. Los Angeles, 1965.

204. Morgan Т. Somerset Maugham. London, 1980. 711 p.

205. NaikM. K. W. Somerset Maugham. Norman, 1966. -221 p.

206. Nichols B. A Case of Human Bondage. The tragic marriage of Somerset Maugham. London, 1966. 153 p.

207. Pfeiffer K. G. Somerset Maugham. A Candid Portrait. N. Y., 1959. 222 P

208. Raphael F. W. Somerset Maugham and his World. London, 1976. 128 P

209. Rogal S. J. A companion to the characters in the fiction and drama of W. Somerset Maugham. London, 1996.

210. Rogal S. J. A William Somerset Maugham encyclopedia. London, 1997. Sanders Ch. W. Somerset Maugham. An Annoteted Bibliography of Writings about Him. Illinois, 1970. 436 p.

211. Stott R. T. A bibliography of the works of W. Somerset Maugham. . London, 1973.-320 p.

212. The Maugham Enigma. An Anthology / Ed. By Klaus W. Jonas. London, 1954.-217 p.

213. The World of Somerset Maugham. An anthology. / Ed. By Klaus W. Jonas. London, 1959. 200 p.

214. Vidal G. Maugham's half and half // New York review of books. N. Y., 1990. Vol. 37. № 1. Pp. 39-44.

215. Ward R. William Somerset Maugham. London, 1937. 208 p.

216. Wilson A. The apotheosis of Somerset Maugham // Classics and Commercials. N. Y., 1950. Pp. 319-326.