автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Художественное своеобразие лирики Муэтдина Чаринова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественное своеобразие лирики Муэтдина Чаринова"

Диссертационный совет Д 002.128.01 при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра РАН

На правах рукописи

Чаринова Маазат Шамильевна

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЛИРИКИ МУЭТДИНА ЧАРИНОВА

Специальность 10.01.02 - литература народов Российской Федерации: лакская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала 2005

Работа выполнена в отделе литературы Института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук.

Научный руководитель

- доктор филологических наук, профессор

Ахмедов Сулейман Ханович

Официальные оппоненты

- доктор филологических наук, профессор

Абуков Камал Ибрагимович

- кандидат филологических наук, доцент

АминоваХазина Магомедзагидовна

Ведущая организация -

Дагестанский государственный педагогический университет

Защита диссертации состоится 1 июля 2005 года в 14 часов на заседании Диссертационного совета Д 002. 128. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук (367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 45; тел/факс (8722) 675903).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Дагестанского научного центра Российской академии наук (ул. М. Гаджиева, 45).

Автореферат разослан 21 мая 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

А.М. Абдурахманов

92ЧЧ

MF SCO У-

Общая характеристика работы

Творчество Муэтдина Чаринова - самобытное явление лакской литературы начала XX в., без анализа которого невозможно представить историю дагестанской литературы. Творческое наследие М. Чаринова отражает разносторонность его дарования: четыре драмы - «Габибат и Гаджияв», «Шагалай», «Шумайсат», «Будущий век», лирическая повесть «Любовь, возникшая еще в детстве», циклы коротких рассказов, стихотворения. публицистика, научные изыскания, учебные пособия, дневники, письма и т. д. М. Чаринов проявил себя и как талантливый организатор науки в качестве заведующего сектором литературы Дагестанского научно-исследовательского института культуры (ныне - Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы), на Первом Вседагестан-ckdm съезде советских писателей (1934 г.) он был избран членом правления Союза писателей Дагестана, руководил лакской творческой секцией. Им был составлен и издан сборник литературных произведений «Инкьилабрал шаттирду» «Шаги революции» (1932) на лакском языке.

Период революции и гражданской войны, на который приходится пик творчества М. Чаринова, был знаменательным для всей лакской литературы. В те годы творили такие поэты и писатели, как Гарун Саидов, Курди Закуев, Ибрагим-Халил Курбаналиев, Шали Ницовкринский. Поэзия их была преимущественно гражданской, агитационной. Преобладающей же темой лирики М. Чаринова была любовь. Он ставил вопросы не столько революционных преобразований, сколько просвещения, свободы в широком смысле слова, женской эмансипации.

Творчество М. Чаринова следует отнести к так называемой «возвращенной» литературе. Только в 60-е годы XX в. были изданы сборники избранных его произведений на лакском языке, позднее - книга переводов на русский и азербайджанский языки. В журналах и газетах публикуются материалы из архива поэта, в книге «Die Literaturen der Völker Kaukasiens» («Литература и фольклор народов Кавказа») был опубликован перевод на немецкий язык нескольких стихотворений М. Чаринова, осуществленный профессором Берлинского университета Штеффи Хо-тивари-Юнгер, занимающейся исследованием кавказских литератур.

В историях национальных литератур, предисловиях к сборникам произведений М. Чаринова, журналах и газетах появился ряд статей, в которых основное внимание уделялось идеологической стороне творчества и трагической судьбе поэта, отразившей негативные стороны своего времени. В годы перестройки обостренный интерес к репрессиям 1930-х гг. вызвал к жизни сборник статей «Наследие, возвращенное народу», посвященный творчеству репрессированных поэтов и писателей Дагестана. В нем опубликована статья Х.М. Халилова «Поэтическая комета Муэддина Чаринова», в которой изложена его жизненная и творческая биография. Большой вклад в исследование творческого насле-

дия М. Чаринова внес С.Х. Ахмедов. В пфцда ЮНфвйЬфЮНдВДет о его

БИБЛИОТЕКА

С ОЭ

текстологических разработках: он собрал и транслитерировал с аджама на кириллицу произведения М. Чаринова, хранившиеся в рукописном фонде ИЯЛИ ДНЦ РАН, прокомментировал их и осуществил подстрочные переводы, на которые мы и опирались в нашей диссертации.

Общепризнан яркий и значительный вклад М. Чаринова в многоязычную дагестанскую литературу. Вместе с тем его творческое наследие до сих пор не стало предметом монографического исследования.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена самим фактом неизученности наследия многогранного таланта, невыяв-ленности особенностей его оригинального дарования.

Цели и задачи работы. Состояние литературоведческого осмысления проблем поэтики М. Чаринова, ее актуальность обусловили основную цель исследования - дать комплексный анализ поэтической системы М. Чаринова.

Данная цель достигается решением следующих задач:

1. Рассмотрение жанрового своеобразия лирики М. Чаринова на основе анализа современного состояния исследования жанров.

2. Исследование многообразных форм, приемов и средств композиции, особенностей их функционирования в поэтическом тексте, индивидуально-авторских способов организации художественного текста.

3. Анализ средств создания образности в лирике М. Чаринова, в частности «нетиповых» проявлений речевой образности, основанных на многочисленных, неуловимо изменчивых приемах выражения мысли.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Творчество М. Чаринова, создававшего свои произведения на рубеже XIX и XX столетий, органически вобрало в себя традиции восточной и западной культур.

2. Стремление к разностороннему раскрытию переживаний наложило особый отпечаток на его лирику, что обусловило многообразие жанров, композиционных приемов и средств создания образности.

3. Поэтический язык М. Чаринова представляет собой полигенетическое явление с ярко выраженным лирико-романтическим уклоном и не менее определенной манерой реалистического повествования.

Объектом исследования мы выбрали лирику М. Чаринова, поскольку она является его творческой доминантой. Вместе с тем в диссертации в качестве сопоставительного материала привлекаются его прозаические и драматические произведения.

Источниками исследования послужили прежде всего прижизненные издания и до сих пор не обнародованные рукописи М. Чаринова. Мы ссылаемся на сохранившиеся в личном архиве дневники и письма поэта, а также воспоминания современников о нем. Большой интерес для понимания личности поэта представляет его библиотека, в которой наличествуют как арабоязычные книги, так и произведения на русском и немецком языках, а также труды Ю Н. Тынянова, Б.В. Томашевского, В.Б. Шкловского и др. В архиве поэта сохранились книги и журналы на лакском языке (на аджаме, кириллице и латинице). Особое внимание

уделяется пометкам в книгах (так называемым маргиналиям), представляющим значительную ценность для выявления его литературных пристрастий. В качестве культурно-исторического фона нами использованы также произведения предшественников и современников поэта и фольклорные тексты.

Методологической основой исследования явились, с одной стороны, общетеоретические труцы(В.М. Жирмунский, А.П. Квятковский, Б.В. Томашевский, В.Е. Хализев и др.), с другой - конкретные исследования, связанные с проблемами жанра, композиции, стиля (В.В. Кожи-нов, А.Ф. Лосев, Ю.В. Стенник и др.). Мы опирались также на труды известных дагестанских ученых А.Ю. Абдулатипова, К.И. Абукова, З.Н. Акавова, A.A. Алихановой, М.А. Аминова, Х.М. Аминовой, С.Х. Ахмедова, A.M. Вагидова, 3.3. Гаджиевой, Г.Г. Гамзатова, А.Г. Гу-сейнаева, Н.С. Джидалаева, Э.Ю. Кассиева, P.M. Кельбеханова, З.А. Ма-гомедова, С.М. Хайбуллаева, Х.М. Халилова, Ч.С. Юсуповой и др. Кроме того, нами были использованы отдельные исследования по поэтике зарубежных авторов (Ж. Женетт, Б. Кроче, Э. Штайгер, Х.-Г. Яусс, и др.).

Методы исследования. Для решения поставленных задач, обоснования основных положений диссертации использован ряд методов: общефилологический, комплексное исследование поэтики, включающее наравне с традиционными литературоведческими методиками (историко-литературным сопоставлением, интерпретацией и анализом художественного текста: мотивно-тематическим, сравнительно-типологическим) и лингвистические.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что в данной работе впервые проводится комплексный анализ поэтики М.М. Чари-нова. В диссертации на основе достижений современного литературоведения рассмотрены особенности творческой индивидуальности поэта; на многообразном поэтическом материале проанализирована жанровая система его лирики, выявлено своеобразие композиционных приемов, исследованы образная система и художественно-изобразительные средства поэзии М. Чаринова.

Теоретическое и практическое значение работы заключается в том, что она может быть использована для дальнейших теоретических разработок по поэтике дагестанской литературы, при написании аналогичных исследований то поэтике отдельных писателей и поэтов, при создании историй лакской и дагестанской литератур, составлении спецкурсов, учебников и учебных пособий для школ, колледжей, вузов.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждалась в отделе литературы ИЯЛИ ДНЦ РАН. Основные результаты исследования нашли отражение в статьях, опубликованных в журналах «Возрождение», «Дагестан», сборнике статей «Семантика языковых единиц разных уровней». Положения диссертации были озвучены на всероссийской научной конференции «XX столетие и исторические судьбы национальных художественных культур». Материалы диссертации были также использованы при создании книги «Die Literaturen der Völker Kaukasiens» («Литература и фольклор народов Кавказа»).

Структура диссертации продиктована содержанием работы и логикой исследования. Она состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Краткое содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, выясняется степень изученности проблемы, указывается ее научная новизна, формулируются цель и задачи исследования, выдвигаются основные защищаемые положения, определяется теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе - «Жанровое своеобразие лирики М. Чарино-ва», - опираясь на современные научные исследования, мы проанализировали жанровую систему лирики М. Чаринова, в конкретных стихотворениях которого каждый жанр приобретает свое индивидуальное звучание, значительно отличающееся от жанрового инварианта. Анализ жанровой природы лирики М. Чаринова осложняется тем, что на его творчество оказали влияние как восточные, так и традиционно-европейские жанры. Иногда сложно определить, воздействие какой именно художественно-эстетической системы прослеживается в конкретном случае.

Первый параграф - «Элегия в системе лирических жанров М. Чаринова» - посвящен исследованию одного из ведущих жанров лирики М. Чаринова, отражающего элегическую направленность его творчества. Нами была отмечена близость лирического героя автору, которая явилась следствием исповедального характера его лирики. При всей соотнесенности творчества и биографии М. Чаринова лирическое переживание не адекватно жизненному, оно является своеобразной квинтэссенцией духовного опыта поэта.

Нами была исследована впервые отмеченная Н.В. Калиевой особенность лирики М. Чаринова - выражение чувства в его развитии: «Ча-ринов внес в лирику лаков, в дагестанскую лирику начала века и нечто новое, до него в горах неведомое: динамизм в изображении чувств, диалектическую изменчивость, множественность оттенков»1.

Несмотря на то, что элементы элегического пейзажа появляются во многих стихотворениях М. Чаринова, картины природы в них обычно не являются самодостаточными: они либо входят в состав психологических параллелизмов, сравнений и других средств создания образности, либо служат фоном для развития чувства. Нами были рассмотрены традиционно-элегические топосы: кладбище, могила, облетающий осенний сад, - которые в элегиях М. Чаринова обычно употребляются не в прямом, а в переносном значении - для создания метафорического образа, способного выразить душевное состояние лирического героя. Эта крайняя субъективность образов материального мира организует ткань его лирических произведений, определяя существенные черты их поэтики

1 Капиева Н.В. По тропам времени. О писателях Дагестана. - М., 1982.-С. 126.

и стилистики. «Гипертрофия этой особенности элегического жанра привела к появлению элегии-самоисследования»1 - разновидности элегий, которая занимает большое место в лирике М. Чаринова. В них поднимается традиционная для элегий-самоисследований проблема невыразимости, невысказанности, имеющая богатую литературную традицию и тесно связанная с мотивом непонимания («Поймет ли он, чем ты живешь?»): Агъ, ва дак1, ва эшкьи ттун дуллусса зал,/Вай бусан бюхьайсса маз буллуния! «Ах, эту душу и эту любовь давший мне бог, / Все рассказать способный дал бы мне язык!». Кроме бросающегося в глаза внешнего противопоставления («поэт - толпа»), здесь наблюдается также и внутреннее противоречие: противоречива здесь сама поэтическая мысль, постулирующая невыразимость чувств, в то время как весь текст стихотворения направлен на их выражение. Говоря о том, что стало бы с услышавшими о его страданиях, автор показывает всю силу чувства через восприятие потенциального слушателя.

Во втором параграфе - «Жанр послания в лирике М. Чаринова» -проанализированы послания М. Чаринова, большинство из которых любовного характера. Интерес представляет сопоставление стихотворения «Душнихь» «Девушке», написанного в стиле восточного любовного послания, со стихотворением «Чант1увкуссалакку душнихь» «Сознательной лакской девушке», адресатом которого уже становится не конкретная девушка, а собирательный образ - просвещенная лакская девушка, и любовные мотивы в нем уступают место социальным. Изначально это стихотворение было озаглавлено «Хадижатухь» «К Хадижат». Изменение характера адресата способствовало решению поэтической задачи -воссозданию собирательного портрета просвещенной горской девушки. Таким образом, жанр послания трансформировался в родственный ему по природе, но отличный по пафосу жанр публицистического обращения, который получил большое развитие в зарождающейся советской литературе, одним из основных постулатов которой являлась социальная значимость искусства. Поэт призывает горянку к активной жизненной позиции. Тема положения горянки в обществе является одной из важнейших в творчестве М. Чаринова, ей посвящены все его драматические произведения: из трех завершенных пьес М. Чаринова две озаглавлены женскими именами («Шагалай» и «Шумайсат»), а в названии третьей пьесы «Х1абибат ваХ1ажияв» «Габибат и Гаджияв» препозиция женского имени свидетельствует не только о следовании традициям восточной поэтики (ср.: «Лейли и Меджнун» с «Ромео и Джульетта», «Руслан и Людмила»), но и о приоритете раскрытия именно женского образа.

В стихотворении «Шяир ва рассам» «Поэт и художник» автор использует форму послания для выражения своего творческого кредо. Обращаясь к людям искусства, он призывает их содействовать просвещению родного края. Здесь чувствуются не только традиции восточного

1 Фризман Л.Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. - М., 1973. - С. 143.

Просвещения, которые получили тогда большое распространение в Дагестане, но и влияние русской литературы. Так, в дневнике М. Чаринова рядом с этим стихотворением записан созвучный ему отрывок из «Оды» М.В. Ломоносова («Науки юношей питают...»). Нами были проведены параллели с классическими образцами лирических обращений того времени - стихотворениями В. Маяковского «Поэт и рабочий», «Радоваться рано», «Левый марш», а также со стихотворением «Шаэрнахь» «Поэту» С. Габиева.

В третьем параграфе - «Жанр романса в лирике М. Чаринова» -

определяется основная черта лирики лакского поэта - установка на музыкальное сопровождение, отмечено песенное начало большинства его произведений. Песенная лирика М. Чаринова близка народной, свидетельством чему являются приведенные нами примеры восприятия произведений М. Чаринова лакцами как народных песен, свободного пользования ими и изменения их коллективным автором. Мы в целом соглашаемся с мнением А.Г. Гусейнаева, что произведения М. Чаринова именно «подпадают» под название романса, а не являются романсами, хотя в них наблюдается много общего с этим жанром, весьма популярным в поэзии начала XX века и оказавшим несомненно большое влияние на его поэтику.

Четвертый параграф называется «Тархъансса назму» «Свободный стих». Мы руководствовались авторским пониманием данного термина. Под «свободным стихом» он понимает свободные от строгих соразмерностей произведения, в которых сломлен свойственный лакской поэтике изосиллабизм. (Так, в сборнике «Зунттал т1ут1ив» «Горные цветы», составленном самим автором, в раздел «Тархъансса назму» «Свободные стихотворения» включены произведения, которые являются стихотворениями в прозе.) Верлибр не представлен у него в чистом виде. Не является верлибром и стихотворение «Хьхьирий» «На море» с жанровым обозначением в подзаголовке - «Тархъансса назму» «Свободное стихотворение», которое создает определенный «горизонт ожидания» (термин Х.-Р. Яусса), в данном случае не соответствующий его жанровой сущности. По нашему мнению, это произведение представляет собой пограничное явление между верлибром и стихотворением в прозе. Такое построение создает впечатление взволнованной речи, воспроизводит восторженное настроение лирического героя, взгляд которого как бы выхватывает из окружающей действительности отдельные ее фрагменты. Если здесь черты верлибра и стихотворения смешиваются, то в произведении «Оьрмулул к1юрх» «Утро жизни» они четко разграничены. Произведение начинается строками, написанными свободным стихом, вслед за чем следует стихотворение в прозе. В первой части стихотворения перед нами предстает пятилетний мальчик через восприятие уже взрослого человека, - автор эмоционально описывает чистоту души ребенка, чему способствует избранная форма, не создающая ощущение искусственности повествования, которое поневоле продуцирует монотонный изосиллабизм стихотворной строки. Отрывистые, заканчивающиеся паузой многоточия, фразы-строки воссоздают фрагментарность картин, мелькающих в

памяти лирического героя, беспорядочность его мыслей и чувств. Объектом изображения во второй части становится уже душа взрослого человека, то состояние, в которое повергают его воспоминания о детстве, то значение, которое придает он этим воспоминаниям. Автор не ограничивается неравносложными стихами, а в распространенных предложениях описывает душевное состояние лирического героя, стараясь передать все движения чувства, воспроизвести на бумаге «поток сознания».

Нами было отмечено влияние на создание «свободных стихотворений» М. Чариновым русской литературы (И.С. Тургенев) и близких по форме к стихотворениям в прозе произведений, которые имели место и в арабо-мусульманской духовной литературе дагестанцев, и в устно-поэтическом наследии (устные рассказы, детский фольклор). «Свободных стихотворений» у М. Чаринова мало, тем не менее они представляют определенный интерес не только как особенность его поэтического стиля, но и как первый опыт создания подобных произведений в лакской литературе.

В пятом параграфе - «Сонет» - нами был исследован новый для лакской и дагестанской литературы жанр, в котором М. Чаринов органично сочетал традиции сонета и особенности лакской поэтики. Чари-новский сонет, как и его итальянский предок, написан одиннадцатислож-ным размером, имеет соответствующую канонам классического сонета внутреннюю и внешнюю композицию. Но поэт внес в строгую форму изменения, обусловленные особенностями дагестанского стихосложения, какого: несоблюдение установленной традициями сонета рифмовки (скреплению стихов в строфе служит характерная для народной поэзии аллитерационная рифма, которая пронизывает все произведение). Таким образом, стихотворение М. Чаринова скорее сонетоид, чем сонет.

Пейзаж здесь самодостаточен, что не характерно для дагестанской поэзии начала XX века. «Диалектический закон развития» сонета и принцип концентрирования на минимальной площади «наибольшей поэтической силы»1 соответствует творческому замыслу автора показать природу не в статике, а в развитии, причем в развитии стремительном.

Обращает на себя внимание язык произведения, в начале и конце которого определениями замедляется действие, там же, где требуется показать быструю смену явлений природы, поэтическая речь изобилует глаголами. Убыстрению действия способствует и вызванная повторением одинаковых форм глагола сплошная грамматическая рифма, которая возникает уже в 4 строке первой строфы, когда начинается описание резких изменений в природе. Во второй строфе из ряда строк с рифмующимися глаголами выделяется нерифмованная третья строка. Деепричастный оборот Щансса ттуруллава ц1упар увкуиу «Из темных туч появившись, молния» как бы выходит за пределы всех этих повторов, убыстряющих действие. Все как бы внезапно приостанавливается, после

1 Бехер И.Р. Философия сонета, или маленькое наставление по сонету. // Вопросы литературы. - 1965. - № 10. - С. 191, 192.

чего действие разворачивается уже с новой силой.

Шестой параграф - «Миниатюра» - посвящен традиционному и достаточно хорошо исследованному в дагестанской поэзии жанру. О влиянии именно восточной поэзии на создание М. Чариновьм министихотворений свидетельствует не только близость тематики и композиции, но и то, что некоторые из них М. Чаринов так и озаглавливал по жанровому признаку - «Къат1ъа». Упоминание автором самого себя в последних строках стихотворения (тахаллус) также указывает на «восточное» влияние. В одном из «Къат1ъа» имя лирической героини зашифровано в самом тексте (в традициях дагестанской поэзии оно обычно не упоминается, заменяется перифрастическими сочетаниями):

Агъ, мадад, дак1нш ггйупйи, дак! ггйиртТуну буругу Сийлул синс ликкан бувну, ссагьлий хьусса ттул чурххах

Яру вил хъирив лугай, дак1 лагмарагу щуруй, Тутукъуш, я къащурча шиши багьай щалва чурх.

Ах, прошу, сердца цветок, посмотри с открытой душой, На съежившееся от инея и скорчившееся тело.

Глаза тебя ищут, сердце вокруг рыщет,

Пава, если глаз не коснется [тебя], разрывается все тело.

Таким образом, стихотворение с жанровым обозначением восточного происхождения в то же время является акростихом, который, как известно, распространен в европейской поэзии, что является очередным свидетельством органичного сочетания лакским поэтом форм разных художественно-эстетических систем. Несмотря на общую тенденцию творчества М. Чаринова к сокращению объема стихотворений, жанр миниатюры занимает сравнительно мало места в его поэтическом наследии.

Гораздо большее распространение получили у него лирические произведения крупной формы, которые были рассмотрены нами в седьмом параграфе - «Поэмы-касыды в лирике М. Чаринова». Нами была отмечена близость произведения «Мукьва х1ал» «Четыре состояния» лирическому циклу. Авторское жанровое обозначение данного произведения «лирическая поэма» способствует большей целостности восприятия глав, которые содержательно и формально существенно отличаются друг от друга. Если пейзажная зарисовка в главе «Гъенттул» «Летом» отвечает всем канонам идиллии, то описание природы в стихотворении «Ссуттил» «Осенью» дано в элегическом ключе.

В поэме «Миннат» «Мольба» сюжет просматривается с трудом, несмотря на то что внешне это произведение очень упорядочено. Оно состоит из трех глав, каждая из которых начинается с обращения к возлюбленной, именуемой в традициях восточной поэзии посредством перифраз, метафор и символов, и завершается мольбой героя к девушке, чтобы

она не забывала друга детства. Нами были проведены параллели между поэмами «Миннат» «Мольба» и «Мариам» Махмуда из Кахаб-Росо. Несмотря на то, что обе поэмы посвящены любимым, в центре их - лирический герой, равный здесь автору.

В работе прослежена трансформация больших поэтических произведений М. Чаринова: в раннем творчестве они больше напоминают собой касыды, а впоследствии - при сохранении того же объема - меняются способы изображения действительности, характер сюжета, что делает их похожими уже на европейские поэмы, и позволяет автору дать жанровое определение «лирическая поэма». В своем исследовании «История лакской литературы» М. Чаринов по отношению к одним и тем же произведениям употребляет как термин «касыда», так и термин «поэма», что свидетельствует о принципиальном неразличении им этих понятий.

Традиции дидактического жанра, характерного для восточной поэзии, чувствуются в стихотворении «Щанная-чаннайн» «Из тьмы к свету». В нем критикуется уклад жизни горцев, живущих «во тьме» даже в цивилизованных странах, причину чего М. Чаринов видит не в бедности, а в невежественности, и дает насих1ат (наставление), что ликвидацию необразованности в первую очередь нужно начать с женщин, которым предстоит воспитание детей - эта мысль заимствована М. Чариновым из мусульманского просветительства. Как пишет поэт, образованные люди, в отличие от невежественных, умеют пользоваться благами жизни, живут не в страданиях, а в удовольствие. Гедонистические мотивы были знакомы М. Ча-ринову по европейской литературе (например, известное стихотворение A.C. Пушкина «Давайте пить и веселиться...»), но, скорее всего, они пришли в его творчество из поэзии Востока, о чем говорит цитата из Имруль-Кайса в произведении «Оьрму - неъматри» «Жизнь - благо».

Исследование жанровой природы произведений М. Чаринова выявило большое число произведений, которые невозможно отнести ни к одной таксономии жанров. Такие произведения одни ученые называют жанрово неопределенной лирикой, другие - лирическими стихотворениями, понимая этот термин в узком смысле (в широком смысле он включает в себя такие жанры лирики, как ода, элегия и др.).

Говоря о лирике М. Чаринова, нельзя обойти стороной и драматургический стих, в котором многие ученые отмечают триединство эпоса, лирики и драмы. Лирическое начало в драматической поэме «Габибат и Гад-жияв» особенно усиливается в моменты накала страстей. То же наблюдается и в лирической повести М. Чаринова «Оьрч1нийрасса ччаву» «Любовь, возникшая еще в детстве», движущей силой сюжета которой, как и в лирике, является динамика переживания. Взволнованное повествование здесь переходит в стихотворения в прозе, перемежающиеся со стихами. Некоторые из этих стихотворений в прозе впоследствии печатались как самостоятельные произведения (например «Ххалав» «На сенокосе»).

Вторая глава - «Композиционные особенности лирики М. Чаринова» - посвящена раскрытию творческой воли автора при использовании тех или иных композиционных средств. Композиционные формы

не представлены в изолированном виде, а существуют только во взаимосвязи с другими образными средствами, поэтому в каждом отдельном стихотворении один и тот же «прием выразительности» может воплощать разные художественные задачи.

Проведенное в первом параграфе - «Монолог. Диалог. Обращение» - исследование стихотворений М. Чаринова показало, что большинство из них написано в монологической форме, характерной для лирики, отражающей субъективное начало. Изменение субъекта речи с лирического «я» на лирическое «мы» происходит только в стихотворениях гражданской направленности. Показательным в этом плане является стихотворение «Лакку к1ану» «Страна лаков», в первой части которого субъект представлен во множественном числе, что способствует отображению общности мыслей, чувств горцев по отношению к своей родине и приданию стихотворению торжественности, в результате чего оно воспринималось и воспринимается лакцами как национальный гимн. Переход к лирическому «я» во второй части стихотворения, выделенный анафорой, связывающей первые строки обеих частей, означает прежде всего отход от пафосности. Здесь уже совершенно иная тональность: воспевание родного края от лица всех горцев сменяется скорбью лирического героя по отношению к населяющим его людям, вынужденным непосильным трудом зарабатывать на чужбине, чтобы прокормить семью.

Диалогическая форма композиции используется М. Чариновым крайне редко. Большинство его стихотворений представляют собой «половинки диалога», как назвал обращенность лирического монолога М.С. Петровский. Именно этим обусловлено большое количество риторических фигур в произведениях поэта: обращений, вопросов и восклицаний, которые различны как по форме, так и по своим функциональным характеристикам.

Доминируют в стихах М. Чаринова обращения к любимой девушке, которую он в традициях восточной литературы не называет по имени, а использует псевдоним или эмоционально-образное выражение. Обращение к женщине - повод рассказать об отношении к ней, поэтому часто они выступают в роли своеобразного зачина, как, например, в поэме «Миннат» «Просьба», где каждая из ее частей начинается с обращений к лирической героине, подкрепленных скользящей анафорой (Агь, хьул-Агь, ттул - Ттул).

Агь, хьул кьувкьмур, к1яла къукъухьхьий ...

Ах, моя потерянная надежда, белый голубь...

Агь, ттул аъзизсса дус, рух!ирал оьрмуй...

Ах, мой дорогой друг, жизнь души...

Ттул оърмулул мяънай, дуньяллул неъмат...

Смысл моей жизни, услада мира...

Обычно обращения к любимой у М. Чаринова бывают развернутыми: автор не только обозначает адресат обращения, но и выражает свое отношение к нему посредством распространенных определений. В стихотворении «Дак1нил к1ула» «Ключи души» эпитеты, характеризующие лирическую героиню, занимают целое произведение. Нанизывание эпитетов, характерное для восточной поэтики, художественно оправдано: таким образом автор мотивирует свой выбор, почему именно ей он доверил свою душу. Нередки в стихотворениях лакского поэта и обращения к Аллаху. Обычно это просьбы о помощи, сострадании, иногда с » интонацией обиды, кроме того, такие обращения служат подтверждению достоверности высказываемого.

Большое распространение в произведениях М. Чаринова получили ^ риторические вопросы, усиливающие эмоциональность высказывания. Часто вопросы находятся в сильной позиции текста - в заглавии, первой строке, первом абзаце, концовке. Из них может состоять целое произведение, как, например, «Цанни?» «Зачем?», где каждый вопрос вписывается в рамки строфы, причем строфы ни логически, ни интонационно не связаны между собой. Вопросы, обращенные к лирической героине, как бы дублируют друг друга, они, в сущности, об одном и том же - о безответном чувстве, которое подается здесь с разных сторон. Этот прием близок стилистической симметрии (термин Д.С. Лихачева), при которой одна и та же мысль повторяется другими словами. В миниатюре «Ссаву дур ххуйшиву?» «В чем красота?» весь текст является ответом на вопрос, поставленный в заглавии.

Во втором параграфе - «Параллелизм» - нами исследованы разные виды параллелизмов в поэтических произведениях М. Чаринова (тематический, психологический, синтаксический, лексический, строфический, метафорический и др.), прослежены фольклорные корни этого поэтического приема, особенности функционирования его в поэтических текстах М. Чаринова.

В третьем параграфе - «Антитеза» - проанализирован один из ос, новополагающих приемов поэтики М. Чаринова. Многочисленные и разнообразные грани контраста проникли во все уровни организации его произведений: в поэтическую лексику (антонимия), в синтаксис (уступительные конструкции, отрицательный параллелизм), в образность (оксюморон). В антитезу вовлечены и звукообразы.

Поэтический контраст является конструктивной основой таких произведений М. Чаринова, как «Талих1 бакъу» «Несчастный», «Замана» «Эпоха», «Душнийрарутайсса хъахъи карщуву...» «В желтом платочке, что надевала ты в девичестве...», «Вай инсантурал мазрай...» «На языке этих людей...» и др.

Контраст в традициях романтической поэтики служит у М. Чаринова противопоставлению лирического героя всем остальным («Вай инсантурал мазрай... » «На языке этих людей...»). Нередко антитеза используется М. Чариновым для выражения противоречивого душевного состояния лирического героя.

Противопоставление мечты и действительности приводит к возникновению мотивов, уводящих за рамки реальности. В стихотворениях М. Чаринова часто встречается мотив сна как ухода от действительности, противопоставления ей и даже перехода в другую реальность. Мотив сна проходит через многие произведения М. Чаринова, в некоторых случаях он становится сюжетоооразующим мотивом («Мак1» «Сон», «Туснакьраву мак1 (Ряхва къуп ц1уну хъят1исса)» «Сон в тюрьме (шесть распускающихся бутонов)» и др.). В снах воплощаются фантазии лирического героя, которому обычно снится то, что недоступно ему в реальной жизни. Такое противопоставление характерно как для русских романтиков и символистов, так и для восточной поэзии.

Реальное в лирике М. Чаринова имеет еще один аспект противопоставления - временной: не устраивающее его настоящее противопоставляется идеализируемому прошлому. Эта антитеза проходит сквозным мотивом через все творчество лакского поэта. С ней связан мотив изменившегося лика любимой, который в стихотворении «Кьаркьсса банав-ша» «Увядшая фиалка» претворяется в аллегорических картинах сорванного и засыхающего цветка, погибающей в силках куропатки. В связи с мотивом изменившегося лика возлюбленной было отмечено контекстуальное противопоставление слов хъахъи «желтый» и ашрапи «золотой» (желтый платочек юной девушки и дорогие одежды изменившейся лирической героини, напоминающие поэту фальшивый золотой).

Говоря о колористике стихов М. Чаринова мы также отметили значимое для М. Чаринова противопоставление «свет» - «тьма», в которой слово «светлый» обычно выступает в качестве синонима к «чистый», «хороший», а «темный» контекстуально противопоставлен словам «тревожный», мрачный». Мировая литературная традиция обусловила также возникновение параллельных антонимических пар: «учение - неучение», «свет - тьма». Антитеза «свет - тьма» (одна из ключевых в революционной символике) стала конструктивной основой социально-политических стихотворений М. Чаринова. Так, своеобразным ответом на поднятые С. Габиевым в стихотворении «Jlyxlu ттурлу» «Черные тучи» в 1905 г. вопросы: Къабуккайвавли ххуй баргъ, Къашайвавли тти чани? «Не взойдет ли солнце? Не придет ли рассвет?» явилось созданное М. Чариновым после февральской революции стихотворение «Зунзул чани» «Рассвет», в котором символом революции становится восходящее солнце.

В четвертом параграфе - «Повторы» - рассмотрено многообразие форм повтора в лирике М. Чаринова, среди которых доминируют анафоры, эпифоры, зигзагообразные, горизонтальные и другие виды нерег-ламентированных повторов, регулярное использование которых свидетельствует о том, что они являются в его творчестве осознанным композиционным приемом. В традициях национальной поэтики они выполняют функцию внутренней рифмы. Конечная рифма, не характерная для дагестанского стихосложения, у М. Чаринова обычно является следствием повторений одинаковых грамматических форм в параллельных синтаксических конструкциях.

Широко используется им прием, когда из ряда строк с повторяющимися словами выбивается одна, неповторенность которой обращает на себя внимание. В стихотворении «Дунияллий цинявппа мурааирайн къабивми . » «Все, кто на земле не достиг счастья...» повторения слова акъа (бакъа) «нет» в конце полустиший и стихов, нагнетающие ощущение безысходной тоски, одиночества как бы останавливает обращение к Богу, в котором объединились риторический вопрос и восклицание, передающие душевное состояние лирического героя, доведенного до такой степени эмоционального напряжения, что он возроптал на свою судьбу: Аллагь, ттуйсса язухь цир«Аллах, зачем я так несчастен?!». Нарушение рифменного ожидания приводит к выделению этой строки из ряда связанных грамматической рифмой строк. Чаще нерифмованной у М. Чаринова остается третья строка, что характерно для восточной поэтики.

Особенно значим звуковой повтор в тропеических конструкциях, где он является средством преодоления лексической несовместимости сочетаемых слов, которые совокупно образуют сложные метафорические понятия. Звуковой облик слова является значимым фактором для М. Чаринова при подборе других членов метафорической конструкции. Именно фонетическим принципом часто руководствуется лакский поэт для выбора того или иного слова. Так, в стихотворении «Савав дакъасса дард» «Горе без причины» слово дак1 «сердце» дважды находится вблизи от слова дард «горе»; пашмансса «печальный» сочетается с пикрирду «мысли».

Савав дакъасса дард дак1нивун дурххун, Аьчухсса чурххал х1ал гъав лаган бувний, Дукъарч1ай дардирал ва дак1 дургьуну, Пашмансса пикрирдал х1ал гъагъан бувний.

Иногда мое сердце погружается во тьму, Беспричинно покрывается тучей, Беспричинное горе, войдя в сердце, Открытого сердца состояние делает унылым.

Горизонтальные повторы как бы проистекают один из другого, придавая звучанию стиха особого напевную интонацию. Наиболее ярко это выразилось во второй строке, где каждое последующее слово «вырастает» из предыдущего (аьчухсса - чурххал - х!ал). В пределах одного произведения может наблюдаться несколько разных повторов, тесно переплетенных между собой в тексте, в то же время повторяющиеся в одном стихотворении слова могут лейтмотивом переходить в другие стихотворения, становясь, таким образом, архетипическими. Нами была отмечена богатая разветвленная система повторов в стихотворении «Ссутнил хьхьуну» «Осенней ночью», придающая ему особую музыкальность. Все произведение построено по принципу фуги: в нем переплетается несколько разных линий повтора. Кроме того, в этом произведении представлена богатая аллитерация, имитирующая шелест падающих листьев, который

слышен в тишине осеннего сада: Шюллишиврува буклай, пашманну щур-щу буллай, Багърав бюхттулсса мурхьру ташвишравн багьну бия «Расставаясь с зеленой листвой, печально шепчась, В саду большие деревья были в растерянности».

В стихотворении «Дунияллий цинявппа мурадирайн къабивми . » «Все, кто на земле не постиг счастья...» при помощи ассонанса воспроизводится звук нераздавшегося плача - арх1ал аът1унсса акъа «не имеющий сострадающего (буквально: плачущего) рядом». Нагнетание звука а имитирует движение губ при плаче, таким образом, этот фрагмент представляет собой яркий пример кинетической инструментовки, при которой само движение произносительного аппарата воспроизводит изображаемое явление1.

В третьей главе - «Поэтика художественного слова М. Чарино-ва» - рассмотрены наиболее значимые средства создания образности в лирике М. Чаринова, особенности их функционирования в поэтическом тексте, а также, наряду с основными образными средствами, выявлены «нетиповые» проявления речевой образности, которые основаны на многочисленных, неуловимо изменчивых приемах выражения мысли.

В первом параграфе - «Художественно-изобразительные функции эпитета в лирике М. Чаринова» - исследован эпитет М. Чаринова, являющийся одним из самых значимых элементов авторской модальности. Частота употребления выразительных эпитетов обусловлена поэтической установкой на выражение своих чувств по отношению к лирической героине, а не на описание ее внешности. При описании лирической героини эпитеты субъективны и в то же время подходят к «неравнодушной» характеристике любой девушки: прекрасные глаза, алые губы, красивые брови, утонченное лицо. Поэт использует метафорические эпитеты для постижения объекта медитации через образ, возникающий из сталкивания прямого и переносного значения слов. Несоответствия между значениями определяемого слова и определения могут доходить до антитетичных отношений. В стихотворении «Щимилул макь» «Слезы сострадания», в котором композиция построена на цепи противоречий между художественными определениями и определяемыми словами, антитеза, вызванная несоответствием между действительным и желаемым, усиливает драматизм действия, трагичность звучания, помогает точнее выразить душевное состоянии лирического героя. В данном случае определения близки к оксюморонам, которые играют заметную роль в поэтике М. Чаринова (нах1усса аъзият «сладкая боль», т1ааънсса къюву «приятная боль», лух1и къини «черный день»), О намеренном использовании их свидетельствуют рукописи поэта, на полях которых встречаются заготовки-оксюмороны.

Употребление постоянных эпитетов, свойственных поэтике фольклора, связано с жанрово-тематическими особенностями произведения. Наиболее высока востребованность постоянных эпитетов в ранних стихах М. Чаринова, что роднит их с народными песнями. В последующем они заменяются более яркими образными средствами и использование

их уже мотивируется конкретной авторской установкой. Постоянные эпитеты фигурируют как значимые элементы в пейзажной лирике, где описания природы и чувства, выраженные при помощи этого традиционного образного средства, близки поэтике фольклора.

Обычно при описании лирической героини поэт не ограничивается одним художественным определением. Распространен в его произведениях прием нанизывания эпитетов, присущий восточной поэзии. Экспрессивность эпитета повышается благодаря взаимодействию с другими стилистическими средствами, за счет включения эпитета в метафорические, перифрастические и сравнительные конструкции.

Во втором параграфе - «Сравнение», посвященном анализу одного из доминантных средств создания образности М. Чаринова, отмечается, что характер сравнений является одним из важных показателей его стиля. Причем показателен здесь как выбор объектов сравнения, так и употребление разных его видов.

Объектами сравнения М. Чаринова обычно являются реалии окружающей действительности (фиалка, роза, тополь, голубка), образы, заимствованные из книг восточных авторов (джейран, зубаржатрал ттарц1 «хризолитовый столб», бах1рулмух1ит1 «океан»), религиозные образы, а также иноземная топонимика, обусловленная литературной традицией. Большую экспрессивную нагрузку несут и образы, взятые из горского быта.

В стихотворении «Къаккавкккун бивк1ссахьурдай... » «Лучше было бы не увидеть...» сопоставление любимой с другими девушками перетекает в противопоставление, возвеличивающее образ лирической героини: она настолько лучше всех, что не поддается никакому сравнению.

В поэме «Миннат» «Мольба» представлен случай обратного сравнения - довольно редкого явления в мировой поэтической практике. Цепь сравнений предваряется гиперболой, выдвинутой в качестве тезиса: циняр ххуйшивуртту вивра жям дурмур «все красоты в себе объединившая» - после чего красота девушки уже используется в качестве своеобразного эталона, с которым сравниваются все остальные.

Встречаются у М. Чаринова и условные сравнения, примером чему может послужить стихотворение «Мурад» «Желание», в котором в качестве субъекта сравнения предстает лирический герой, а объектами являются его лирические медитации: он мечтает быть то орлом, чтобы, пролетая над домом возлюбленной, похитить ее и увести к себе в гнездо; то тучей, которая в жаркий летний полдень защитит девушку от жары; то ключевой водой, чтобы напоить ее; то ученым Лукманом, знающим язык трав, чтобы расспросить у них о любимой. Грезы поэта не уводят в ирреальный мир, а только еще более подчеркивают антиномию мечты и реальности. Прием нанизывания сравнений, каждое из которых развивается в пределах строфы, помогает автору раскрыть всю силу и своеобразие чувства, усилить ощущение этого противопоставления. Здесь проявляется одна из специфических черт поэтики М. Чаринова - строфический троп, когда образ развивается только в пределах строфы, не

подготавливаясь предшествующим контекстом и не получая дальнейшего развития.

Если в этом стихотворении лирический сюжет организуется цепью разных сравнений, то движущей силой сюжета в следующем случае служит яркий образ, введенный одним сравнением:

Щувусса марч бивщукун, ч1ивисса лама левщун, Хъуннасса ц1арал къижу к1иян дувайсса кунна,

Эшкьилул ялурамур архшиврул лещан дурну, Дак1нил курпйниятумур оьнура ц1акь оувайссар.

Как сильный ветер, потушив маленькое пламя, Большой костер огня раздувает.

Поверхностную любовь, расстояние тушит, А ту, что в глубине сердца, еще более укрепляет.

Развернутое сравнение, в объекте которого заключено противопоставление («пламя» - «костер»), симметрично переносящееся на субъект сравнения («поверхностное чувство» - «глубокое»), способствует конкретизации поэтической мысли, описывающей отвлеченное понятие -чувство Сравнение, передающее образ и отношение к нему - не самоцель, а действенное средство направить воображение читателя в том направлении, которое важно для писателя. Введенный сравнением образ пламени, проходит через все произведение, претворяясь в разных видах образности - эпитетах, метафорах, гиперболах, и занимает сильную позицию конца стихотворения в виде метафорического утверждения: Ттул дак1ниву eux эшкьи лекъащан лавхъ ламари «В моей души любовь к тебе - негасимый огонь».

В третьем параграфе - «Некоторые особенности использования метафор в лирике М. Чаринова» - нами были отмечены разные подходы к пониманию этого образного средства в научной литературе, проанализированы метафоры лакского поэта.

Метафора является доминантным образным средством лирики М. Чаринова, определяющим своеобразие его художественной манеры и моделирующим развитие его индивидуального поэтического мира. Наряду с устоявшимися в поэтическом творчестве лакцев традиционными метафорами, в творчестве М. Чаринова, особенно в зрелый период, представлен большой пласт индивидуальных метафор, которые обращают на себя внимание своей новизной. Употребление метафорических неологизмов обусловлено не только эстетическим принципом - автор стремится наиболее точно отразить свои переживания, дать названия неназванному, которому даже вряд ли можно подыскать словесный эквивалент. В стихотворении «Эшкьилул оъмур ххуллийх...» «По злой дороге любви...» М. Чаринов сам раскрывает свои метафоры,

разбавляя их прозаическим текстом гораздо большего объема, что отражает основную особенность метафоры, образующей «тесноту стихового ряда» (по Тынянову). «Обрастание» метафоры дак1нил х1атталлив «кладбище души» новыми признаками из внешнего мира приводит к ее реализации: мир реальный и ирреальный совмещаются, создавая новый метафорический план на грани этих двух миров. Черты внешнего мира в мире души придают повествованию художественную достоверность, соотносят реальные действия человека на кладбище с грустью по утраченному чувству.

Часто метафорические образы переходят у М. Чаринова из одного стихотворения в другое, наполняясь новыми оттенками смыслов и в то же время неся на себе груз памяти предыдущих контекстов, приобретая индивидуально авторское значение и обрастая коннотационными смыслами, которые могут изменяться на прямо противоположные. Образ кладбища, в предыдущем примере означавший дорогие сердцу поэта события прошлого, в стихотворении «Талих1 бакъу» «Несчастный» наделяется отрицательной коннотацией - автор выступает против тех, кто обратил свои взоры в сторону кладбища, то есть тех, кто, утрируя положения исламского вероучения, ради загробной жизни полностью забывает о мирской.

Одним из излюбленных образов М. Чаринова является образ осени, чему во многом способствует его семантическая наполненность в мировой литературной традиции, соответствующая минорной тональности большинства стихотворений лакского поэта, в рецепции которого осень ассоциируется с такими явлениями в душе, как ощущение безнадежности, неизбежности конца, тоска по безвозвратно ушедшей молодости, утрата чувств, любимой. Переходя из произведения в произведение, метафора осени становится у Чаринова своеобразным лейтобразом, который заключает в себе авторскую модальность и задает перспективу развития художественного мира поэта. Динамика метафоры осени в творчестве М. Чаринова наблюдается в тенденции к слиянию двух миров: от «осени в душе» и «одухотворенной осени» к «осени-душе», где противопоставление между двумя разными категориями как бы снято. Перед нами предстает тип поэтического сознания, в котором происходят разнонаправленные процессы трансформации: одухотворение неживого мира и овеществление духовного.

Мир души равноценен для поэта внешнему: в нем есть свои сады, луга, поля, кладбище. Своего апогея это уподобление достигает в стихотворении в прозе «Ттул дак! - дуниялли, рух1гу няк1 ссаври.. » «Мое сердце - мир, душа - синее небо...», в котором выдвинутый в начале произведения тезис получает свое дальнейшее развитие: в этом мире есть и ветер страстей (гъавасирттал марч), и буран надежд (хияллал буран), и поля страсти (шавкьирал ардай), и звезды - глаза (ттул яру -цТуртти), и т. д. Метафора создана «открытым способом»: обнажены и сохранены обе части тропа. Это стихотворение является своеобразным ключом к зашифрованным и разбросанным по разным стихотворениям подобного рода метафоризациям души.

Метафоры тесно связаны с другими средствами создания образности. Так, метафора «портрет в душе» способствует «разглаживанию» метонимических по сути образов, которые, метафоризируясь, приобретают самостоятельное значение - красивые брови запали в душу поэта, губы пустили корни в его душе, т.е. происходит интеракция образов, размывание границ между ними. В созданном при помощи разных метафор поэтическом образе отсутствуют конкретные черты, по которым можно опознать лирическую героиню. Автору не так важно описать ее внешность, как показать, какое она имеет для него значение, воссоздать психологическую ситуацию. В дальнейшем меняется образ лирической героини: появляется чувственность в описаниях, расширяется диапазон описываемых частей тела, но неизменным остается метод метафорической поэтизации.

В четвертом параграфе - «Символ» - нами были исследованы как общепоэтические символы (роза, фиалка и др.), так и национально-специфичные, каковым является образ куропатки, выступающий в лакской поэзии в качестве символа женственности, красоты («къакъунттул бущи» «походка куропатки» - говорят о красивой грациозной девичьей походке).

Большое значение в поэтике М. Чаринова имеет символизация времен года, причем она значительно отличается от традиционной: под зимой, весной, летом и осенью в одноименных главах поэмы «Мукьва х1ал» «Четыре состояния» понимаются не этапы человеческой жизни, как у многих поэтов, а этапы развития чувства: от его предчувствия - до утраты. В поэзии М. Чаринова этапы жизненного пути обозначаются временем суток (утро - символ молодости, полдень - зрелости), что также нельзя считать индивидуально-авторским образом, поскольку переносное употребление слов утро - день - вечер широко известно в поэтической традиции.

Встречаются у М. Чаринова и глубоко индивидуальные символы. Таким является, например, образ двух листков на вершине тополя, виднеющихся вечером на фоне синего неба, который для автора служит отправной точкой в мир детства, когда ему казалось, что вершина этого дерева - ступенька к счастливой жизни. Сам автор говорит об интимности этого символа: Мукунсса лишантраяту дур ттулагу ца ч1ирисса махъминиан муксса мяъна дакъасса. . «Из таких знаков имеется у меня один, не имеющий для остальных никакого смысла...».

Большая роль отводится символам и в общественно-политической лирике. Так, образность стихотворения «Зунзул чани» «Рассвет» строится на традиционной революционной символике, заимствованной из русской поэзии: день, свет - как символ революционных сил, ночь, тьма - реакционных.

В стихотворении «Къуругьиял неххай» «На Курахской реке» в качестве символов реакционных сил используются уже локальные символы -высочайшие горы Кавказа Шалбуздаг и Шахдаг.

В ряду средств художественной выразительности М. Чаринова весьма

важны образы, возникающие в структуре самой его поэтической речи, образы, аналогичные обычным метафорам, метонимиям, синекдохам и т.п., но не получившие, подобно им, общепринятых названий, поскольку остались преимущественно индивидуальным творческим достоянием лакского поэта. Нетрадиционные речевые образы являются эффективным инструментом усложнения художественных образов.

Средства художественной выразительности имеют у М. Чаринова такое большое значение, что стихотворения без них воспринимаются как минус-прием, т.е. употребление слова в прямом значении воспринимается как намеренное неупотребление тропов. Таким, к примеру, является стихотворение «Ццинк1ур» «Котел», в котором почти нет тропов, а описание доходит до натурализма.

В заключении диссертации на основании проведенного исследования мы приходим к следующим выводам:

1. Особенности художественной манеры, творческие искания М. Чаринова отражаются в жанровой направленности его лирики, для которой характерно как слияние традиций и новаторства, так и органичное сочетание элементов двух разных художественно-эстетических систем - Востока и Запада. Жанровый диапазон лирики М. Чаринова весьма многообразен. Он включает в себя самые разные жанры и жанровые формы: элегию, песню, верлибр, стихотворение в прозе, сонет, лирическую поэму и др. Лакский поэт так органично синтезировал в своем творчестве достижения восточной и - посредством русской - западной художественно-эстетических систем, что иногда невозможно бывает распознать, влияние которой из них преобладает в данном конкретном случае. Нередко автор сам дает жанровое определение своим произведениям, что свидетельствует о значимости жанровой дифференциации для лакского поэта. В то же время редко какое произведение можно отнести к определенному жанру в чистом виде - чаще всего в пределах одного стихотворения можно обнаружить черты нескольких жанров и жанровых форм. Жанровое богатство лирики М. Чаринова является показателем стремления поэта найти наиболее подходящую форму для выражения своих переживаний, воплотить новое содержание в соответствующей художественной форме.

2. Большое многообразие наблюдается и в выборе М. Чариновым композиционных форм. Произведения его пленяют отточенностью стиля, ритмического рисунка. Использование композиционных средств очень индивидуально, зависит от конкретной художественной задачи. Разграничение композиционных форм носит весьма условный характер, так как они тесно переплетены в произведениях лакского поэта. В отдельных случаях своеобразная композиционная форма, оптимальная для раскрытия поэтического содержания, не вписывается ни в одну из представленных в научной литературе дефиниций.

3. Поэтический язык М. Чаринова представляет собой сложную диалектическую систему, отразившую и традиции лаксной поэзии XIX века,

тесно связанной с восточной поэтикой, и новые средства художественной выразительности дагестанской поэзии XX века, ориентирующейся уже большей частью на русскую и европейскую литературы. Это полигенетическое явление с ярко выраженным лирико-романтическим уклоном и не менее определенной манерой реалистического повествования, с порою натуралистической точностью внешнего наблюдения.

Исследование поэтики лирики М, Чаринова показало исключительно тесную взаимосвязь и взаимообусловленность поэтических средств разных уровней, продемонстрировало богатство индивидуальных приемов лакского поэта, который, с одной стороны, сам был смелым новатором и, с другой, творчески своеобразно переосмысливал приемы своих предшественников.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

1. Метафоризация осени в лирике М. Чаринова // Семантика языковых единиц разных уровней. - Махачкала: ДГУ, 1999. - 0,5 п.л.

2. К вопросу о сонете в лакской литературе // XX столетие и исторические судьбы национальных художественных культур: традиции, обретения, освоение. Материалы Всероссийской научной конференции. -Махачкала: ДНЦ РАН, 2003. - 0,5 п.л.

3. «Отрезан путь к покою...» // Возрождение. № 7. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2001.-0,5 п.л.

4. Лакская литература: 70 лет назад. (М. Чаринов: Очерк истории лакской литературы) // Дагестан. № 3 - Махачкала, 2002 - 0,5 п.л.

Формат 60x84.1/16. Печать ризографная. Бумага № 1. Гарнит. Тайме. Усл. п. л. - 1,4. Заказ № 79-01. Тираж -100 экз. Отпечатано в типографии «Универсал»

»11289

РНБ Русский фонд

2006-4 9244

/

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Чаринова, Маазат Шамильевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I.

Жанровое своеобразие лирики М. Чаринова.

1.1. Элегия в системе лирических жанров М. Чаринова.

1.2. Жанр послания в лирике М. Чаринова.

1.3. Жанр романса в лирике М. Чаринова.

1.4. «Тархъансса назму» «Свободный стих».

1.5. Особенности сонета М. Чаринова.

1.6. Миниатюра.

1.7. Поэмы-касыды в лирике М. Чаринова.

ГЛАВА II.

Композиционные особенности лирики М. Чаринова.

2.1. Монолог, диалог, обращение.

2.2. Параллелизм.

2.3. Антитеза.

2.4. Повторы.

ГЛАВА III.

Поэтика художественного слова М. Чаринова.

3.1. Художественно-изобразительные функции эпитета в лирике М. Чаринова.

3.2. Сравнение.

3.3. Некоторые особенности использования метафор в лирике М. Чаринова.

3.4. Символ.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Чаринова, Маазат Шамильевна

Творчество Муэтдина Чаринова - самобытное явление лакской литературы начала XX в., без анализа которого невозможно представить историю развития дагестанской литературы. Творческое наследие М. Чаринова отражает разносторонность его дарования: четыре драмы - «Габибат и Гаджияв», «Шага-лай», «Шумайсат», «Будущий век», лирическая повесть «Любовь, возникшая еще в детстве», циклы коротких рассказов, стихотворения, публицистика, научные исследования, учебная литература, дневники, письма и т. д. М. Чаринов проявил себя и как талантливый организатор науки в качестве заведующего сектором литературы Дагестанского научно-исследовательского института культуры (ныне - Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы), на первом Вседагестанском съезде советских писателей (1934 г.) он был избран членом правления Союза писателей Дагестана и руководил лакской творческой секцией. Им был составлен и издан сборник литературных произведений «Ин-кышабрал шаттирду» «Шаги революции» (1932).

Период революции и гражданской войны, на который приходится пик творчества М. Чаринова, был знаменательным для всей лакской литературы. В те годы творили такие поэты и писатели, как Гарун Саидов, Курди Закуев, Иб-рагим-Халил Курбаналиев, Шапи Ницовкринский. Их поэзия быта преимущественно гражданской. Преобладающей же темой лирики М. Чаринова бьитлю-бовь. Он ставил вопросы не столько революционных преобразований, сколько просвещения, свободы в широком смысле слова, женской эмансипации.

Творчество М. Чаринова следует отнести к так называемой «возвращен-ной»литературе. Только в 60е годы XX в. были изданы сборники избранных его произведений на лакском языке, позднее - книги переводов на русский и азербайджанский языки; в журналах публикуются материалы из архива поэта, в книге «Die Literaturen der Volker Kaukasiens» («Литература и фольклор народов

Кавказа») был опубликован перевод нескольких стихотворений М. Чаринова, осуществленный профессором Берлинского университета Штеффи Хотивари-Юнгер, занимающейся исследованием кавказских литератур1.

В историях национальных литератур, предисловиях к сборникам его произведений, журналах и газетах появился ряд статей, в которых большое внимание уделялось идеологической стороне творчества и трагической судьбе поэта, отразившей негативные стороны своего времени. В предисловиях к изданиям на лакском языке народный поэт Дагестана Ю.Р. Хаппалаев открыл лакскому читателю одного из самых значительных национальных поэтов, проанализировал его стихи, драмы, рассказы, ознакомил с содержанием неопубликованной повести М. Чаринова «ОърчЫийрасса ччаву» «Любовь, возникшая еще в детстве», наполовину состоящей из стихотворений ее главного героя - поэта Мурада, прообразом которого является сам автор. (В 1997 г. повесть была полностью опубликована на страницах журнала «Щубарз» «Новолуние»2.) Статьи Ю.Р. Хаппалаева интересны еще тем, что в них автор, исходил из архивных материалов, найденных братом поэта A.M. Чариновым. Таким образом, поэзия М. Чаринова была поставлена в рамки научного исследования.

Исследователь дагестанской литературы Н.В. Капиева, лично знавшая поэта, удивительно точно определила природу его лирики в рецензии на первое издание стихотворений на русском языке: «В его творчестве скрестились различные влияния. Иногда это прямой отзвук пушкинской или лермонтовской музы. И в то же время его поэзия неотрывна от материнской почвы гор; в ней преобладают чисто лакские мотивы и образность»3.

В «Очерках лакской советской литературы» А.Г. Гусейнаева (1964) творчество М. Чаринова рассматривается в контексте времени, большое внимание уделяется идеологической стороне его произведений. «Очерки.» положи

1 Чаринов М.М. Избранное. - Махачкала, 1964 (на лакск. яз.); его же: Горные цветы. - М.: Дагучпедгиз, 1970; Звезды не гаснут. - М.: Худ. литература, 1974; его же: Лучшие дни жизни: Стихи и поэма / Пер. Саявуш Сархан-лы. - Баку: Языча, 1986 (На азерб. яз.); Chotiwari-Jilnger Die Literaturen der Vulker Kaukaziens. - Wiesbaden, 2003.

2 Чаринов М.М. Оьрч1нийрасса ччаву // Щубарз. - 1997. - №№ 5, 6.

3 Капиева Н.В. От материнской почвы. //Литературная Россия. -№ 33 (449). 13 августа 1971. - С. 16.

4 Гусейнаев А.Г. Кассиев Э.Ю. Очерки лакской советской литературы. - Махачкала: ДагФАН СССР, 1964. ли начало систематическому изучению наследия поэта академической наукой. Эта традиция продолжена в двухтомной «Истории дагестанской советской литературы», где Э.Ю. Кассиевым воссоздан творческий портрет М. Чаринова1. В шеститомной истории многонациональной советской литературы также было представлено творчество поэта2.

В годы перестройки обостренный интерес к репрессиям 1930-х гг. вызвал к жизни сборник научных статей «Наследие, возвращенное народу» (1990). В нем опубликована статья Х.М. Халилова «Поэтическая комета М. Чаринова», в которой дается его жизненная и творческая биография3.

Важным этапом в исследовании творчества М. Чаринова стала научная сессия в Институте истории, языка и литературы им. Г. Цадасы, посвященная 100-летию со дня рождения поэта, на которой выступили видные исследователи лакской литературы: А.Г. Гусейнаев, Э.Ю. Кассиев, Х.М. Халилов, С.Х. Ахмедов, Г.А. Султанова, И.Х. Абдуллаев, Н.С. Джидалаев. К сожалению, материалы докладов до сих пор не опубликованы.

Данная сессия дала толчок к текстологическому исследованию творческого наследия поэта, осуществленному С.Х. Ахмедовым4, в который ученый собрал и транслитерировал с аджама на кириллицу произведения М. Чаринова, хранившиеся в рукописном фонде ИЯЛИ ДНЦ РАН, прокомментировал их и сделал подстрочные переводы, на которые мы и будем опираться в нашей диссертации. Детальное изучение поэтических текстов привело исследователя к текстологическим находкам, в частности, он выявил, что некоторые из произведений, приписываемых М. Чаринову, на самом деле являются переводами стихотворений М.Ю. Лермонтова и С. Прюдома. С.Х. Ахмедов рассмотрел также биографические моменты в творчестве поэта, отметил его литературные связи и пристрастия.

1 История дагестанской советской литературы: В 2 т. - Махачкала: Изд-во ДагФАН СССР, 1967.

2 История советской многонациональной литературы: В 6 т. - М.: Наука, 1970-1974.

3 Халилов Х.М. Поэтическая комета Муэддина Чаринова// Наследие, возвращенное народу (материалы о жизни и творчестве репрессированных писателей Дагестана). - Махачкала, 1990. - С. 188-132

4 Ахмедов С.Х. Художественное наследие М. Чаринова: текстологическое исследование. - Махачкала, 1996. (рукопись). Рукописный фонд ИЯЛИ ДНЦ РАН.

Общепризнан вклад М. Чаринова в многоязычную дагестанскую литературу. Вместе с тем его творческое наследие до сих пор не стало предметом монографического исследования.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена самим фактом неизученности наследия многогранного таланта, невыявленности особенностей его оригинального дарования. Актуальность темы диссертации связана также с тем, что изучение поэтики выдающихся мастеров слова является одной из основных задач современной науки о литературе.

Цели и задачи работы. Состояние литературоведческого осмысления проблем поэтики М. Чаринова, их актуальность обусловили основную цель ис-[( следования - дать комплексный анализ поэтической системы М. Чаринова.

Данная цель достигается решением следующих задач:

1. Рассмотрение жанрового своеобразия лирики М. Чаринова на основе | анализа современного состояния исследования жанров в мировом и дагестан' ском литературоведении;

2. Исследование многообразных форм, приемов и средств композиции, особенностей их функционирования в поэтическом тексте, индивидуально-авторских способов организации художественного текста;

3. Анализ средств создания образности в лирике М. Чаринова, особенно/Остей их функционирования в поэтическом тексте, в частности «нетиповых» проявлений речевой образности, основанных на многочисленных, неуловимо изменчивых приемах выражения мысли.

Объектом исследования мы выбрали лирику М. Чаринова, поскольку | именно она является его творческой доминантой. Вместе с тем в диссертации в I качестве сопоставительного материала привлекаются его прозаические и драматические произведения. ^ — I— |Щеточниками исследования послужили прежде всего прижизненные \цздания и до сих ПОр необнародованные рукописи М. Чаринова. Мы ссылаемся на сохранившиеся в личном архиве дневники и письма поэта, а также воспоминания современников о нем. Большой интерес для понимания личности поэта представляет его библиотека, в которой наличествуют как арабоязычные книги, так и произведения на русском и немецком языках, а также труды видных литературоведов того времени, свидетельствующие о том, что он находился в русле литературной жизни своего времени. В архиве поэта сохранились книги и журналы на лакском языке (на аджаме, кириллице и латинице). В качестве культурно-исторического фона были использованы также произведения предшественников и современников поэта и произведения устного народного творчества, активным собирателем которого являлся М. Чаринов. В его архиве сохранились собранные им и переведенные на русский язык пословицы и поговорки, лакские народные песни, притчи и т.д. Особое внимание уделяется пометкам в книгах - так называемым маргиналиям, представляющим значительную ценность для выявления его литературных пристрастий.

Методологической основой исследования явились, с одной стороны, общетеоретические труды (В.М. Жирмунский, А.П. Квятковский, Б.В. Тома-шевский, В.Е. Хализев и др.), с другой, - конкретные исследования, связанные с проблемами жанра, композиции, стиля (В.В. Кожинов, А. Ф. Лосев, Ю. В. Стенник и др.). Мы опирались также на труды известных дагестанских ученых А.Ю. Абдулатипова, К.И. Абукова, З.Н. Акавова, А.А. Алихановой, М.А. Аминова, Х.М. Аминовой, С.Х. Ахмедова, P.P. Багомедова, A.M. Вагидо-ва, 3.3. Гаджиевой, Г.Г. Гамзатова, А.Г. Гусейнаева, Н.С. Джидалаева, Э.Ю. Касси-ева, P.M. Кельбеханова, З.А. Магомедова, С.М. Хайбуллаева, Х.М. Халилова, Ч.С. Юсуповой и др. Кроме того, нами были использованы исследования по поэтике зарубежных авторов (Ж. Женетт, Б. Кроче, Х-Г. Яусс и др.).

Методы исследования. Для решения поставленных задач, доказательства основных положений диссертации использован ряд методов: общефилологический, комплексное исследование поэтики, включающее наравне с традиционными литературоведческими методиками (историко-литературным сопоставлением, интерпретацией и анализом художественного текста: мотивно-темати-ческим, сравнительно-типологическим) и лингвистические. ч

Научная новизна исследования обусловлена тем, что в данной работе впервые проводится комплексный анализ поэтики М. Чаринова. В диссертации на основе достижений современного литературоведения рассмотрены особен' ности творческой индивидуальности поэта; на многообразном поэтическом материале проанализирована жанровая система его лирики, выявлено своеобразие композиционных приемов, исследованы образная система и художественно-изобразительные средства поэзии М. Чаринова.

Теоретическое и практическое значение работы заключается в том, что она может быть использована для дальнейших теоретических разработок по поэтике дагестанской литературы, при написании аналогичных исследований по поэтике отдельных писателей и поэтов, при создании историй лакской и дагестанской литератур, при составлении учебников и учебных пособий для школ, колледжей, вузов.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждалась в отделе литературы ИЯЛИ ДШД РАН. Основные результаты исследования нашли отражение в статьях, опубликованных в журналах «Возрождение», «Дагестан», сборнике статей «Семантика языковых единиц разных уровней». Положения диссертации были озвучены на всероссийской научной конференции «XX столетие и исторические судьбы национальных художественных культур». Материалы диссертации были также использованы при создании книги «Die Literaturen der Volker Kaukaziens» («Литература и фольклор народов Кавказа»).

Структура диссертации продиктована содержанием работы и логикой исследования основных параметров жанровой системы и поэтики стихотворных произведений М. Чаринова. Она состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественное своеобразие лирики Муэтдина Чаринова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение поэтики М. Чаринова, привело к следующим выводам относительно особенностей его поэтического мастерства.

Творчество М. Чаринова развивалось на грани двух эпох. Революционные изменения в обществе оказали большое влияние как на мировоззрение лакского поэта, так и на его творчество. Новое содержание лирики потребовало от поэта целенаправленной работы над художественной формой. М. Чаринов считал творческую грамотность необходимой составляющей полноценного поэтического творчества.

Жанровая система лирики М. Чаринова весьма разнообразна. Поэт выбирает для воплощения своих мыслей и чувств жанры и формы разных художественно-эстетических систем. Так, наряду с традиционной для лакской поэзии элегией, любовными песнями, и др., в творчестве М. Чаринова появляются и новые для нее жанры и жанровые формы: сонет, стихотворение в прозе, верлибр. Часто произведения М. Чаринова невозможно бывает отнести к какому-либо определенному жанру: в нем могут сочетаться черты нескольких жанров и жанровых форм.

Другой особенностью творчества М. Чаринова является сочетание традиций восточной и западной поэтик. Так, миниатюра с жанровым обозначением восточного характера в заголовке - «Къат1а» - является в то же время и акростихом, в первых буквах строк которого зашифровано имя лирической героини.

Большое многообразие наблюдается и в выборе М. Чариновым композиционных форм. Произведения его пленяют отточенностью стиля, стройностью ритмического рисунка. Постоянен поэт в использовании формы внутреннего монолога, который характерен для лирики как рода литературы. Обращенность лирического монолога обусловливает большое количество риторических фигур в его произведениях: обращений, вопросов и восклицаний.

Несоответствие между желаемым и действительным породило глубокую антитетичность его лирики, в которой целые стихотворения могут строиться на противопоставлениях. Наиболее явные антитезы наблюдаются в социально-политической лирике М. Чаринова, в которой они служат большей наглядности изображаемого. Обычно здесь используется система противопоставлений, характерная для революционной романтики («свет - тьма», «старое - новое»).

Часто в стихотворениях М. Чаринова лирический герой противопоставляется остальным людям, таким образом, индивидуализация лирического героя происходит в традициях романтической поэтики. Другой аспект противопоставления - выражение противоречивых чувств лирического героя, попытка отразить неотразимое. Использование антитез, в особенности, если они художественно не мотивированы, является показателем того, насколько глубоко контраст вошел в художественную манеру М. Чаринова.

Лирика М. Чаринова изобилует повторами, разнообразие которых впечатляет. Из основных, выделяемых в научной литературе форм повтора наиболее часто использует поэт анафору и эпифору. Конечная рифма как постоянный способ скрепления стихотворений не характерна для его произведений, как и для дагестанской поэзии. Иногда повторы одинаковых форм слова в конце строк вызывает возникновение так называемой банальной или глагольной рифмы. Главенствующей формой скрепления стихов в его произведениях является внутренняя рифма, возникающая из нерегламентируемых форм повтора (горизонтальных, вертикальных, зигзагообразных и др.). Фонетический уровень произведений М. Чаринова очень значим. Большую роль в его стихах играют разнообразные ассонансы и аллитерации, подкрепляющие содержательный уровень. Часто именно фонетическим принципом руководствуется поэт в выборе того или иного слова. Неоднократное употребление одной и той же конструкции повтора приводит к тому, что он становится индивидуальным поэтическим приемом. Формальное разнообразие лирики является показателем стремления поэта отразить новое поэтическое содержание в адекватной поэтической форме.

Художественно-речевая образность всегда являлась предметом особого внимания М. Чаринова, о чем свидетельствует его работа над созданием речевых образов в черновиках, а также неоднократные высказывания поэта об исключительной важности каждого найденного речевого образа. В его поэтических текстах представлены самые разнообразные изобразительно-выразительные средства: эпитет, сравнение, метафора и ее разновидности, символ, взаимодействие которых приводит к созданию ярких художественных образов. Среди эпитетов М. Чаринова наиболее часто используются выразительные, так как поэзия его носит не описательный, а экспрессивный характер. Стремясь наиболее точно выразить поэтическую мысль, поэт часто прибегает к метафорическим эпитетам, способствующим постижению объекта медитации через образ, возникающий из сталкивания прямого и переносного значений слов. Несоответствие между значениями определяемого слова и определения может доходить у М. Чаринова до антитетичных отношений, следствием чего становится появление оксюморонов. Постоянные эпитеты фигурируют как значимые элементы в пейзажной лирике, где описания природы и мира чувств, выраженные при помощи этого традиционного образного средства, близки поэтике фольклора.

Лучшему представлению об описываемом служит сравнение со знакомыми горцу местными реалиями и предметами горского быта. Для возвеличивания лирической героини в традициях дагестанской поэзии автор нередко сравнивает ее с экзотическими образами, заимствованными из книг восточных авторов и из религиозной литературы. Встречаются у М. Чаринова и такие относительно редкие виды сравнений, как обратное, условное, отрицательное.

Доминантным образным средством лирики М. Чаринова, моделирующим развитие его индивидуального поэтического мира, является метафора. В творческом арсенале М. Чаринова наличествуют традиционные для горской поэзии метафоры, но у него они модифицируются, приобретают новое звучание. В творчестве М. Чаринова, особенно в зрелый период, представлен большой пласт индивидуальных метафор, которые обращают на себя внимание своей новизной. Но, конечно, не только эстетическим принципом обусловлено возникновение метафорических неологизмов. Автор стремится наиболее точно выразить свои переживания, дать название неназванному, которому даже вряд ли можно подыскать словесный эквивалент. Исследование особенностей сквозных образов в лирике М. Чаринова способствует уяснению их коннотационных значений и интерпретации употреблений этих образов в конкретных случаях. Обычно образы, созданные в его произведениях, обрастают новыми признаками, получают свое дальнейшее развитие (развернутые эпитет, сравнение, метафора), достигая иногда пределов целого стихотворения. Образ, введенный сравнением, может переходить в метафору и наоборот. Иногда невозможно бывает провести четкие границы между средствами создания образности, настолько тесно они бывают переплетены. Во многих случаях образы, возникающие в его произведениях, полисинтетичны, не вписываются ни в одно из обозначенных в научной литературе средств выразительности.

Часто использует М. Чаринов традиционный как для восточной поэзии в целом, так и для лакской в частности прием нанизывания эпитетов, сравнений, метафор, при котором объект изображения демонстрируется с разных сторон.

Исследование поэтики лирики М. Чаринова выявило исключительно тесную взаимосвязь и взаимозависимость поэтических средств разных уровней. Рассмотрение жанрового, композиционного и стилистического своеобразия лирики М. Чаринова продемонстрировало богатство личных приемов лакского поэта, который, с одной стороны, сам был смелым новатором и, с другой, творчески своеобразно переосмысливал приемы своих предшественников. Стремление к разностороннему раскрытию переживаний наложило особый отпечаток на его лирику, ее жанровый состав, композицию, ритмику, строфику его стихотворений, обусловило его стилистическое и композиционное новаторство.

Список научной литературыЧаринова, Маазат Шамильевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абакарова Ф.О. Очерки даргинской дореволюционной литературы. - Махачкала, 1963. - 146с.

2. Абакарова Ф.О. Очерки даргинской советской литературы (1917-1965). -Махачкала, 1969.-267с.

3. Абдулатипов А.-К.Ю. История кумыкской литературы (до 1917 г.). Махачкала: Дагкнигоиздат, 1995. - 213с.

4. Абдуллатипов А.-К.Ю. Темирболат Бейбулатов. Махачкала, 1995.

5. Абуков К. И. Национальные литературы народов Дагестана и Северного Кавказа в системе взаимосвязей. Махачкала, 1993.

6. Абуков К.И. Разноязычное единство: обретения и потери Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992. - 236 с.

7. Абуталиб Гафуров Народный поэт Дагестана. Сб. статей / Сост. Х.М. Халилов, отв. ред. С.Х. Ахмедов. - Махачкала, 1984.lyS. Агаев А.Г. Правда о врагах народа // Дагестанская правда. 25-26 июня 1988 г.-С. 3.

8. Агаев А.Г. «Ищу бережного отношения к человеку.» // Дагестанская правда. 22 сентября 1988 г. - С. 3.

9. Барабаш Ю.Я. Вопросы эстетики и поэтики. М.: Сов. Россия, 1978. - 394 с.

10. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - 444 с.

11. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. литература, 1975.

12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979. -318 с.

13. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды. // Собр. соч.: В 3-х т. -Т.2. М.: ГИХЛ, 1948. - С.5-66.31 .Белый А. На рубеже 2-х столетий. М., 1989. - 542 с.

14. Бертельс Е.А. Избранные труды. / Отв. ред. И. С. Брагинский: Вступит, статья А. Н. Болдырева: В 4-х т. Т.1. - История персидско-таджикской литературы. - М.: Изд-во вост. литературы, 1960. - 556с.

15. Бехер И. Философия сонета, или Маленькое наставление по сонету. // Вопросы литературы. М, 1965.-№10.-С. 190-208.

16. Блок А.А. О литературе. М., 1931.

17. ЪЬ.Борхес X.JT. Сочинения в 3-х т. Т. 2. - Рига, 1994.

18. Борщевская М. Потерянный рай верлибра. // Новый мир. 1988. - №12. - С. 237-240.

19. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. Учебное пособие. М.: РГГУ, 2000. -320 с.

20. Бутырин К.М. Проблема поэтического символа в русском литературоведении (XIX-XX вв.) // Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972. - С. 261.41 .Буилмин А. С. Наука о литературе. М.: Современник, 1980. -334 с.

21. А2.Бушмин А.С. Методологические вопросы литературоведческих исследований. Л.: Наука, 1969. - 226 с.

22. Вагидов A.M. Современная дагестанская поэзия. Махачкала, 2000.

23. Вагидов A.M. Становление и развитие даргинской поэзии. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1979. - 268 с.45 .Ватват Рашид ад-дин. Сады волшебства в тонкостях поэзии. / Пер. с персидского, исследование и комментарий М.Ю. Чалисовой. -М.: Наука, 1985. -324 с.

24. Введение в литературоведение: Лит. произведение: основные понятия и термины. Учебн. пособие /Л. В. Чернец и др. М., 1999.

25. Веселовский А. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1940. - 406 с.

26. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-255 с.

27. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959.-654 с.

28. Виноградов В.В. К построению теории поэтического языка // Виноградов В.В. Поэтика, вып. III. Л., 19271

29. V.51 .Выготский JI.C. Психология искусства. М., 1987.

30. ЫГабиее С.И. Звуки лакской чонгуры. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1968. -64 с. - На лакском языке.

31. Габиев С.И. Избранные труды. Махачкала, 2001. - 416 с.

32. Гаджиева 3.3. Аварская элегическая лирика. Генезис и онтогенез жанровых модификаций в эпоху нового общественного политического строя. Поэтика. XX в. В 2-х ч. Махачкала, 1997-1999.

33. Гаджиева 3.3. Песни борьбы и побед. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1980. -106 с.

34. Гаджиева 3.3. Лирические жанры в советской аварской поэзии. Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1975. - 16 с.51 .Гамзатов Г.Г. Литература народов Дагестана дооктябрьского периода: типология и своеобразие художественного опыта. М., 1982. - 327с.

35. Гамзатов Г.Г. Преодоление. Становление. Обновление: на путях формирования дагестанской советской литературы. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986.-459 с.

36. Гамзатов Г.Г. Дагестан: историко-литературный процесс. Вопросы истории, теории, методологии. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990. - 309 с

37. Гамзатов Г.Г. Национальная художественная культура в калейдоскопе памяти. М.: Наследие, 1996. - 652 с.61 .Гамзатов Р.Г. Сонеты.-М.: Сов. писатель, 1973.62Таприндашвили В. Проблема сонета. // Лит. Грузия. 1988. - №4. - С. 196-201.

38. Гаспаров M.JI. О пользе верлибра. // Иностранная литература, 1972. №2. -С. 202.

39. Гаспаров M.JI. Современный русский стих: Метрика и ритмика. М.: Наука, 1974.-487с.

40. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. -М., 1968.

41. Гашаров Г.Г. Лезгинская литература: история и современность. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1998. - 472 с.

42. Гете И.-В. Собр. соч. Т. IX. - М., 1935.

43. Гинзбург Л.Я. О лирике. 2-е изд. - Л.: Сов. писатель, 1974. - 407 с.

44. Гинзбург Л.Я. О старом и новом. Л.: Сов. писатель, 1982. - 424 с.

45. Гиршман М.М. Избранные статьи. Донецк, 1996.1\.Гиршман ММ Литературное произведение: теория и практика анализа. -М.: Высшая школа, 1991. 160 с.

46. Гончаров Б.П. Звуковая организация стиха и проблемы рифмы.— М.: Наука, 1973.-276 с.

47. Григорьев В.П. Поэтика слова: на материале русской советской поэзии. М.: Наука, 1979.1А.Григоръев В.П. К спорам о слове в художественной речи. // Слово в русской советской поэзии. -М., 1975.

48. Григорьева А.Д., Иванова Н.И. Язык поэзии XIX-XX вв. Фет. Современная лирика. -М., 1985.

49. Гуляев Н.А. Теория литературы. М.: Высш. школа, 1977. - 278с.

50. Гумилев Н. Поэзия Бодлера. // Гумилев Н. В огненном столпе. М., 1991. -С. 322-327.81 .Гусейнаев А.Г. За новые формы в поэзии! (Заметки о лакском стихосложении.) // Дагестан, Махачкала, 1958. - С. 234-243.

51. Гусейнаев А.Г. Лики времени. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1977. - 147 с. -На лакск. яз.

52. Гусейнаев А.Г. Основы дагестанского стихосложения на материале лакской поэзии. М.: Наука, 1979. - 190 с.

53. Гусейнаев А.Г., Кассиев Э.Ю. Очерки лакской советской литературы. Махачкала: Изд-во Дагфилиала АН СССР, 1964. - 190 с.85 .ГюгоВ. Собр. соч.: В 15-ти т.-М., 1956.-Т. 14. С. 106.

54. Дагестанская литература: Закономерности развития (1965-1985). -Махачкала: ДНЦ РАН, 1999. 456 с.

55. ЧЛДсихгат У.Б. Литература и фольклор: теоретические аспекты. М., 1981.

56. Жанры дагестанской советской литературы. Сб. ст. /Сост. Г. Б. Мусаханова, отв. ред. С.Х. Ахмедов. Махачкала: ДагФАН СССР, 1979. - 164 с.9АЖенетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике. В 2-х т. М.: Изд-во Сабашниковых, 1998.-472 с.

57. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1976.-492 с.

58. Жирмунский В.М. Теория стиха. Л.: Сов. писатель, 1975. - 660 с.

59. Исаковский М. О поэтическом мастерстве. 3-е изд., доп. - М., 1960. - 166 с.

60. Юб.История дагестанской советской литературы: В 2 т. Махачкала: Изд-во ДагФАН СССР, 1967.

61. Ю7.История советской многонациональной литературы: В 6 т. М., 1970-1974.

62. Капиева Н.В. По тропам времени. О писателях Дагестана. М.: Сов. писатель, 1982.-224 с.

63. Капиева Н.В. Скрещение дорог. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990. - 266 с.

64. Капиева Н.В. От материнской почвы.// Литературная Россия. № 33. - 13 августа 1971 г.-С. 16.111 .Карпов А. С. Стих и время: Проблемы стихотворного развития в русской поэзии 20-х годов. М.: Наука, 1966, - 404 с.

65. Wl.Kapnoe А.С. Русская советская поэма (1917 1941). - М.: Художественная литература, 1989. - 318 с.113 .Кассиев Э.Ю. Очерки лакской дореволюционной литературы. Махачкала, 1959.-199 с.

66. А.Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966. - 376 с.

67. Коваленков А.А. Степень точности: Заметки о стихе. М., 1972. - 143 с.

68. Коваленков А.А. Практика современного стихосложения. М., 1962.

69. Кожинов В.В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964

70. Кожинов В.В. Стихи и поэзия. М.: Сов. Россия, 1980.

71. Конрад Н.И. Запад и Восток: Статьи. М.: Наука, 1966-519 с.

72. Корабельников Г.М. Дорога к образу. -М., 1976.121 .Корман Б.О. Лирика Некрасова. Ижевск, 1978. - С. 54.

73. Красиков С.П. Легенды о цветах. М., 1990. - 303 с.

74. Крачковский И.Ю. Избранные сочинения: В 6-ти т. М.-Л., 1960. - Т.6. -739 с.

75. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М., 2000. - С. 44-48.

76. Лакские народные песни Махачкала, 1970. - На лакском языке.26JTeeuH Ю.И. Структура русской метафоры // Труды по знаковым системам. -Вып. 181.-Тарту, 1965.127Лермонтов М.Ю. Сочинения в 2-х т. М., 1988.

77. Лингвистика текста. В 2-х ч. М., 1974.

78. Литература Дагестана и жизнь: Сб. статей. — Махачкала, 1978.

79. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. - 752 с.

80. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. 360 с.

81. Ъ2Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. Т. V. - М.: Искусство, 1979.-815 с.

82. ЗЗЛосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976.-367 с.

83. ХЪАЛотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

84. ХЪЪЛотман Ю.М. Анализ поэтического текста (структура стиха). Л.: Просвещение, 1972. - 242 с.

85. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры. // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1.-Таллинн, 1992.-С. 191-199.

86. Магомедов З.А. Даргинская народная лирика. Махачкала: Дагкнигоиздат,1983.-120 с.

87. Магомедов З.А. Композиция песенной лирики народов Дагестана. Махачкала, 2003.-202 с.

88. Магомедова Д.М., Тамарченко Н.Д. Анализ литературного произведения. -М, 1990.

89. Маймин Е.А. Опыты литературного анализа. М., 1972.141 .Маймин Е.А., Слияина Э.В. Теория и практика литературного анализа. М.,1984.

90. Маймин Е.А. О русском романтизме. М.: Просвещение, 1975. - 240 с.

91. Мамонов А.И. Свободный стих в японской поэзии. М.: Наука, 1971. - 192 с.

92. Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. М.: Аспект Пресс, 1995. - 384 с.

93. Мастерство Расула Гамзатова / Сост. и отв. ред. С.М. Хайбуллаев. -Махачкала, 1986.

94. Маяковский В.В. Как делать стихи? // Собр. соч.: В 5 т. Т.2. - М., 1988. -Т. 2.-С. 664-697.147 .Мосолов Н.А. Стихотворения в прозе: Послесловие. // Тургенев И. С. Избранные произведения. Тула, 1969. - С. 249-251.

95. Мудунова Г.А. Обрядовая поэзия и лакская литература. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1999.-44 с.

96. Мусаханова Г.Б. Сонеты Расула Гамзатова // Художественные искания современной дагестанской литературы: Сб. статей. Махачкала: Даг ФАН СССР, 1983.-С. 42-57.

97. Наровчатов С. Необычное литературоведение. 2-е изд., доп. - М., 1973. -396 с.151 .Некрасова Е.А. Метонимический перенос в связи с некоторыми проблемами лингвистической поэтики // Слово в русской советской поэзии М.: Наука, 1975.-С. 114.

98. Овчаренко О. Русский свободный стих. -М.: Современник, 1984. 205 с. \/l53 .Орлов В.Н. Гамаюн: Жизнь Александра Блока. JL: Сов. писатель, 1978

99. Османова 3.М. Жанры современной даргинской поэзии: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1986. - 26 с.

100. Палкин М.А. Лирика как искусство стихотворного слова. Минск: Вы-шейш. школа, 1986. - 270 с.

101. Пахсарьян Н.Г., Саськова Т.В. Историческая поэтика пасторали // Вопросы филологии, 2001. -№ 3. С. 69-82.

102. Петровский М.С. «Езда в остров любви», или что есть русский романс // Вопросы литературы, 1984. № 5. - С. 55-90.

103. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Сов. писатель, 1986.-479 с.161 .Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики: Сб. ст. М.: Изд-во МГУ, 1983.-336 с.

104. Поспелов Г.Н. К вопросу о поэтических жанрах //Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. Вып. 5. М., 1948 - С. 64.

105. Поспелов Г.Н. Лирика. Среди литературных родов М.: Изд-во МГУ, 1976.208 с.

106. У164.Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972.

107. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. - 351 с.

108. Поспелов Г.Н. К вопросу о поэтических жанрах //Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. -М., 1948. Вып. 5.

109. Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. Харьков, 1930.

110. Потебня P.P. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

111. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М.: Высш. школа, 1990. - 344 с.

112. Проблемы восточного стихосложения. Сб. ст. М., 1978.

113. Проблемы поэтики. Сб. ст. казанского ун-та им. С.М. Кирова. Алма-Ата, 1980.-225 с.

114. Пушкин А.С. Из письма А. А. Бестужеву. Конец января 1825 г. Из Михайловского в Петербург. // Пушкин А. С. Собр. соч. В 10 т. Т. 9. М., 1977. -462 с.

115. Расулов М.-Р.Р. О. Батырай. С. Курбан. Р. Нуров. Вопросы мастерства и новаторских тенденций. Махачкала, 1971. -231 с.

116. Самойлов Д. С. Книга о русской рифме. Изд-е 2-е, доп. М.: Худож. Лит-ра, 1982.-351 с.

117. Селъвинский И. Студия стиха. М.: Сов. писатель, 1962 - 500 с.

118. Пб.Сквозников В.Д. Лирика //Теория литературы: Роды и жанры литературы. -М., 1964.-С. 173-237.•177.Словарь литературоведческих терминов. / Ред.-сост.: Л.И.Тимофеев и С. В. Тураев. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

119. Слово о литературе: Сборник статей /Сост. Л. Забора. Махачкала, 1969.

120. Совалин Р. Послесловие. // Русский сонет XVIII начала XX веков: Сборник. - М.: Московский рабочий, 1986. - С. 492 - 498.

121. Соловьев В. Сопричастность веку: Литературная эволюция и проблемы жанра // Новый мир. 1974. - № 8. - С. 235-252.

122. Стенник Ю.В. Система жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс: Проблемы и методы изучения. Л., 1974. - С. 168-202.

123. Степанов Г.В. Язык литературы. Поэтика. М.: Наука, 1988. - 383 с.

124. Султанов К Д. Этюды о литературах Дагестана. М.: Сов. писатель, 1978. -270 с.

125. Султанов К. Д. Очерки истории дагестанских литератур XIX начала XX вв. - Махачкала, 1978. - 184 с.

126. Теория литературы. Т. III. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 592 с.

127. Теория метафоры. -М., 1990.

128. V\92.ТимофеевЛ.И., Венгров Н. Краткий словарь литературоведческих терминов. / Под общ. ред. Л. И. Тимофеева. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Учпедгиз, 1958.- 187 с.

129. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1976. - 448 с.

130. Ткачев Л.И. Границы жанра. Минск: Изд-во БГУ, 1977. - 206 с.

131. Томашевский Б.В. Стих и язык. М.-Л.: Гослитиздат, 1959. - 471 с.

132. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.-Л., 1930. - 222 с.

133. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Л., 1959. - С. 204-227.

134. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. М., 1996. - С. 243.

135. Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991. - 496 с.

136. Тургенев И.С. Вешние воды. М., 1947.201 .Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

137. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Л., 1924.•/203 .Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. — М.: Прогресс, 1978. — 326с.

138. Федоров А.И. Образная речь. Новосибирск, 1985.

139. Флоря А.В. Лирический дискурс как объект лингвистической интерпретации. Автореф. дис. док. фил. наук. Спб., 1995. -46 с.

140. Фризман Л.Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. М: Наука, 1973. - 167 с.

141. Фризман Л.Г. Два века русской элегии // Русская элегия конца XVII начала XX вв.: Сб-к.-Л., 1978.

142. Хаппалаев Ю.Р. Мы в долгу перед поэтом // Дагестанская правда. 1988. 26 июня. С. 3.222Холшевников В.Е. Стиховедение и поэзия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. - 255 с.7jllhXoce Ортега-и-Гассет Мысли о романе // Вопросы литературы, 1991. февраль.

143. НАХрапченко М.Б. Горизонты художественного образа. М., 1986.

144. Чаринов М.М. Краткая история кружка молодежи «Щубарз» («Новолуние»). Фонд 12 папка 30.

145. Чаринов М.М. Краткий очерк истории лакской литературы. Рукопись.

146. Чаринов М.М. Избранное. Махачкала, 1964. - На лакск. яз.

147. Чаринов М.М. Горные цветы. М.: Дагучпедгиз, 1970.

148. Чаринов М.М. Звезды не гаснут. М.: Худ. литература, 1974.2Ъ0.Чаринов М.М. Лучшие дни жизни: Стихи и поэма / Пер. Саявуш Сарханлы. Баку: Языча, 1986. - На азерб. яз.

149. Чаринов М. М. Оьрч1нийрасса ччаву // Ц1убарз. 1997. - №№ 5, 6.

150. Чаринов М.М. Письма. Марзият. // Дусшиву. 1984. - №. 2. - С. 103-105. -На лакском языке.

151. Чаринов М.М. Письмо // Илчи. № 43. - 23 октября 1992 г. - На лакск. языке.

152. Чернец JI.B. Литературные жанры (проблема типологии и поэтики). М.: Изд-воМГУ, 1982.- 190 с.

153. Чернухина И.Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста. -Воронеж., 1977.-208 с.2Ъв.Числов М. Время зрелости время поэмы: Становление и проблемы жанра поэмы. Тенденции. - М.: Сов. писатель, 1982. - 256 с.

154. Чистова И.С. Комментарии // Лермонтов Ю. М. Сочинения в 2-х т. Т. 1 -М., 1988.-С. 694.

155. V23Я.Шенгели Г. Техника стиха. М.: Гослитиздат, 1960. - 310 с.2Ъ9.Шифдар Б. Я. Арабская философская лирика. // Теория жанров литератур Востока. М., 1985. - С. 75-115.240.Шкловский

156. Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. Л.: Худож. лит-ра, 1986. - 454с.

157. Эйхенбаум Б. О. О поэзии. Л., 1969.

158. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Авт.-сост. В. Андреева и др. М., 2002. - 556 с.

159. Эпиграфические памятники Северного Кавказа XVIII-XX веков. / Тексты, переводы, комментарии, введение и приложения Л. И. Лаврова. Ч. 2. - М., 1968.-248 с.245Зпштейн М. Парадоксы новизны. -М., 1988. 246.Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. М., 1970. - 239 с.

160. Эткинд Е.Г. И все однако мое // Иностранная литература, 1972, № 2 С. 202.

161. Юсупова Ч.С. Аварский романтизм: конец XIX начало XX века. - Махачкала, 2000.

162. Юсупова Ч.С. Дагестанская поэма: становление и развитие жанра. М.: Наука, 1989. 406 с.

163. Юсупова Ч.С. Поэтический мир Махмуда. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1974.-90с.

164. Юсупова Ч.С. Три десятилетия аварской поэзии (1955-1990). Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1998. - 232 с.

165. Юсуфов М.Г. Табасаранская национальная литература. Махачкала, 1995. -316с.25ЪЯкобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - 461 с.