автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Художественные традиции изображения реликвий в восточнохристианском искусстве и иконография Воздвижения Креста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественные традиции изображения реликвий в восточнохристианском искусстве и иконография Воздвижения Креста"

ШАЛИНА Ирина Александровна

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ТРАДИЦИИ ИЗОБРАЖЕНИЯ РЕЛИКВИЙ В ВОСТОЧНОХРИСТИАНСКОМ ИСКУССТВЕ И ИКОНОГРАФИЯ ВОЗДВИЖЕНИЯ КРЕСТА

Специальность 17.00.04-изобразителыюе и декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена в Государственном Русском музее

Научный руководитель: кандидат искусствоведения, доцент

В. А. Булкин

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения

A.Л, Баталов кандидат искусствоведения

B.Д. Сарабьянов

Ведущая организация: Государственный институт искусствознания

Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации

Защита состоится «января 2006 года в 14 часов

на заседании диссертационного совета К. 210.003. 01 по защитам диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Государственном Русском музее по адресу: 191011, Санкт-Петербург, Инженерная улица, д. 4

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Государственного Русского музея (191011, Санкт-Петербург, Инженерная улица, д. 4).

Автореферат разослан « £3» декабря 2005 года

Ученый секретарь ~

диссертационного

доктор искусствоведе1шя^гр^^^^ И.Н. Карасик

433777

Актуальность исследования

Чу дотворные святыни и реликвии в средневековой традиции были не только объектами христианского благочестия, но и важнейшими художественными категориями. Они оказались своеобразным духовным стержнем всей христианской культуры, во многом определившим идейное содержание, художественную образность и духовную выразительность византийского искусства в целом. Поэтому воспроизведение и изображение реликвий в памятниках искусства стало одной из важнейших составляющих восточнохристианской иконографии, многовековая традиция которой удержала в своих схемах как образы самих святынь, священные места их хранения, так и обряды их почитания.

Церемонии поклонения в храмах Константинополя реликвиям, благоговейно собранным византийскими императорами на протяжении IV-VII столетий, ритуальное передвижение их от одного храма-реликвария к другому, объединявшее жителей города и многочисленных паломников, частые календарные праздники, специально посвященные памяти обретения, перенесения и положения святынь, создавали в столице совершенно особое сакральное пространство, образы и топография которого символически уподобляло ее Святой Земле. Замкнутое и цельное художественное пространство иконы (миниатюры, фрески, предметов шитья и литургической утвари) также являло собой своеобразную модель идеального христианского мира, в создании которого, как и в священной среде города, важную роль играли изображения святынь и окружающих их святилищ.

Только в последние годы отечественное искусствознание обратило серьезное внимание на тему реликвий и их созидательную функцию в духовной культуре и искусстве Средневековья. Длительное игнорирование этой темы как предмета научного изучения и даже отчетливо негативное отношение к идейной и художественной роли святынь, безусловно, имели в нашей стране закономерные причины

однобокого отношения к наследию и памятникам христианского искусства. Между тем, уже первые результаты научных исследований в этой области со всей очевидностью демонстрируют актуальность для современной медиевистики темы реликвий, глубоко затронувшей, как показывают последние публикации, буквально все стороны византийской духовной культуры и искусства. Теперь уже можно утверждать, что реликвии определяли зачастую не только художественно-символический и идейный замысел произведений, их стилистику, пластически-образную форму и иконографию, но и расположение памятников в архитектурном пространстве, подчас играя в его создании решительную структурообразующую роль. Однако публикации последних лет, демонстрирующие важность темы для истории искусства, в основном посвящены лишь отдельным произведениям или проблемам. Как в зарубежном, так и в отечественном искусствознании отсутствуют фундаментальные монографические исследования о византийских и древнерусских памятниках, а также обобщающие работы, охватывающие хронологически широкий иконографический материал. Особенно это важно по отношению к искусству Древней Руси, для которого тема реликвий стала подлинно национальной. Идея святости и святыни, лежащая в основе новых, созданных здесь сюжетов, привела к формированию оригинальной иконографии, наполнила новым духовным содержанием и символическим смыслом традиционные изображения. Более того, именно тема реликвии во многом определила характер древнерусского иконописного образа вообще. Особенно заметной ее роль становится со второй половины XV - начала XVI вв., в период образования сильного централизованного Московского государства, оформления царской власти и сложения торжественных придворных обрядов. Поскольку на Руси почти не было древних христианских святынь, их изображение и демонстрация на иконе, - как атрибутов божественной власти, защиты и покровительства, - стало значимым образным выражением претензий Московского царства на вселенскую миссию в торжестве православия. Поэтому для полного и

глубокого осознания места памятников искусства в этом процессе необходимо, пре:-хде всего, понять те изменения, которые произошли в художественной образности, идейном содержании и иконографии христианского образа. Наиболее полно это демонстрирует история изображений Воздвижения Креста, известных в византийском искусстве с X века, но получивших особое развитие и распространение в древнерусской живописи. Отсутствие обобщающего монографического исследования этой темы, как в зарубежном, так и в отечественном искусствознании побуждает в первую очередь обратиться именно к ней.

Предмет и задачи исследования

Предметом исследования являются изображения святынь и реликвий в произведениях восточнохристианского искусства дошедших до нас: в храмовых росписях, иконах, лицевых рукописях, - а также известных нам лишь по описаниям в письменных источниках. Наибольшее внимание в работе уделяется изображению сцены Воздвижения Креста в миниатюрах византийских рукописных книг, в монументальной живописи палеологовского и поствизантийского времени, на древнерусских иконах ХУ-ХУП веков. Наряду с произведениями уже давно известными исследователям, привлекаются композиции до сих пор не введенные в научный оборот или не получившие еще должной интерпретации. Предметом исследования стали также рукописи, письменные источники, литературные и литургические тексты, послужившие идейной и содержательной основой для художественных изображений.

Основной целью исследования является реконструкция основных иконографических типов изображения реликвий в восточнохристианском искусстве, восстановление эволюции и важнейших этапов их развития, определение художественного своеобразия, времени и степени их распространения в том или ином регионе Византийской империи. Более подробно рассмотрена иконография, символика и художественная эволюция сцен, связанных с историей реликвии Креста. При этом традиционный художестаенно-иконографический анализ памятников,

отразивших эту тему, должен был сочетаться с их символической интерпретацией, соотношением с соответствующими им литературными текстами. Подчас требовалось пересматривать не только традиционный взгляд на содержание сюжетов, но и принятую датировку, и атрибуцию произведений.

Хронологические рамки

Рассмотренные в диссертации памятники охватывают значительный хронологический период: от конца X - вплоть до конца ХУЛ века, что определено целями и задачами исследования: продемонстрировать все основные этапы и особенности иконографического развития темы почитаемых реликвий в восточнохристианском искусстве. Рассмотрение истории важнейшей среди них композиции «Воздвижение Креста» предусматривало изучение как византийского периода ее формирования и распространения, так и последовательное развитие этого сюжета в искусстве Древней Руси. Нижняя граница этого периода определена временем появления первых византийских миниатюр, дошедших до нас от конца X - начала XI века. Поскольку древнерусские памятники известны лишь с XV века, образовавшаяся значительная по времени лакуна реконструируется гипотетически или на основании балканских росписей и миниатюр лицевых рукописей. Наибольшее число сохранившихся икон, написанных на этот сюжет, приходится на XVI век, поэтому произведениям этого времени уделяется большее внимание. Верхней границей исследования служит конец XVII столетия, когда в связи с изменившимся иконографическим языком средневекового искусства, наступает новый этап развития рассматриваемой темы. Материал позднего времени (XVIII века) привлекается в диссертации лишь для того, чтобы наметить новые тенденции, а также доя сравнения и сопоставления их с более ранними памятниками.

Методы исследования

В основу работа положены традиционные для истории искусства методы иконографического, сравнительно-исторического и

стилистического анализа памятников. При этом, обращаясь к анализу отдельных композиций или произведений, объединенных в определенные группы, предпочтение отдавалось методу интерпретационной иконографии, занявшему в последние десятилетия лидирующее положение в мировой византинистике. В отаичие от возможностей, которые предоставляла иконография сравнительно-описательная, он позволяет полнее раскрыть идейное содержание памятников средневекового искусства, глубже проникнуть в духовный смысл произведений, их художественную ткань и образ, дает возможность оперировать тончайшими историко-культурными связями с соответствующими им эпохами. При этом изучение иконографического языка рассматриваемых композиций не ограничивается выявлением их символического содержания или объединением произведений в типологически сходные группы, но предусматривает их исследование в широком художественном и иконографическом контексте, что позволяет выявить характер взаимодействия темы реликвий с другими сюжетами средневекового искусства, а также их связь с идейными течениями и духовными настроениями соответствующей эпохи. Привлечение широкого круга исторических источников разнообразного содержания, средневековых литературных описаний, агиографических сочинений, похвальных слов, «хождений», канонов и уставных правил, регламентирующих византийскую обрядность, гимнографического и литургического материала, святоотеческих книг и толкований обусловило обращение к различным областям знаний, требующим иных, нежели для истории искусства, методологических подходов. Поэтому примененный в работе метод можно в целом охарактеризовать как комплексный, ориентированный на изучение широкого круга памятников, источников и явлений, непосредственно связанных с темой диссертации.

Степень изученности проблемы

До последнего времени можно было говорить о почти полном отсутствии исследований, посвященных изображению святынь в

восточнохристианском искусстве. Особенно заметно это на фоне обширного научного наследия западной медиевистики, касающегося реликвий католического мира, изучением которых занимаются исследователи разных стран и разных специальностей уже не одно столетие. Об этом свидетельствует огромная библиография этой темы, затрагивающая буквально все стороны истории обретения, передвижений, почитания реликвий на Запад, их роли в политических и духовных движениях средневекового общества, созданию вокруг них государственных и идеологических концепций. Упомянем лишь наиболее фундаментальные труды П. Брауна, П. Гири (1978) и имеющую особое значение для историков искусства книгу М.-М. Готье (1983), а также обобщающие фундаментальные работы А. Легаера (1995) и А. Ангененда (1997), во многом определившие научную методологию и исследовательский интерес к этой теме.

В истории византшшстики научные основы изучения реликвий и их влияния на христианское искусство, безусловно, заложил А. Грабар («Магйпит». 1946), впервые поставивший вопрос об историческом, духовном и идейно-художественном значении святости мест и почитания святынь для средневекового религиозного искусства. В процессе создания книги сложился и отточился выработшшый ученым метод структурно-функционального анализа, примененный им для исследования мемориальных произведений, архитектуры и художественного оформления гробниц и мартириумов. По сути дела, именно здесь впервые были сформулированы принципы составления и выявления идейных основ того, что в истории искусства чуть позже получило название «иконографическая программа» памятника. «Мартириум» А. Грабара послужил мощным катализатором для многочисленных исследований, связанных с особенностями погребального искусства и изображением реликвий в христианском мире. Но если еще в 1960-1970-е годы основное внимание уделялось преимущественно реликвиям креста и ставротекам, (А. Фролов) и истории Мандилиона (К. Вайцман), то в последней четверти века в среде

византинистов наметился постоянный и тематически все расширяющийся интерес к теме святыни вообще. Это демонстрируют труды К. Манго, Ж. Дагрона и М. Каплана, Й. Калаврезу, особо интересовавшихся той ролью, которую играли мощи святых и реликвии в полипиеской и культурной жизни Византии.

В ряде статей этих лет появляются и иконографические темы, затрагивающие проблемы типологии изображения реликвий. Наиболее значительным стало исследование К. Холума и Г. Виккана (1979), посвященное рельефу на костяной пластине VI века из ризницы Триерского собора в Домшатце, в котором они обратились к генезису формирования композиции перенесения мощей или а^епШ 'а, выделив в ее схеме три момента действия - ■гуиал/е.ую, ргоротре и дрог/газю.

Весьма важным для истории искусства стал один из разделов книги К. Уолтера (1982), посвященной влиянию богослужебного обряда и литургии на византийскую иконографию. Впервые выделяя тему реликвий как одну из важнейших составляющих восточнохристаанской иконографии, исследователь показывает, как постепенно складывающийся в постаконоборческую эпоху интерес к ним реально отразился на византийских изображениях. Для одних сцен, отмечает К. Уолтер, были созданы специальные иконографические схемы, другие восходили к позднеантичным (аЙуепШБ). К императорским, а не церковным по своему происхождению, автор возводит и сцены перенесения реликвий, содержание которых - в силу важности события как гражданской, так и религиозной жизни - сохраняется на протяжении всей истории Византийской империи. По его мысли, одни иконографические изводы возникают очень рано - например, сцены обретения святыни, другие -лишь в послеиконоборческую эпоху. В особую группу К. Уолтер выделяет наиболее «ритуализированные и литургизированные» сцены «Положение пояса и ризы Богоматери», «Воздвижение Креста», которые носили исторический характер и часто изображали тех лиц, кто действительно принимал участие в соответствующих событиях, но в окончательном виде

сложившаяся иконография всех этих сюжетов приобретала черты обрядово-литургические. Лаконичные и точные выводы К. Уолтера, его методологические принципы исследования восточнохристианского искусства положили начало новому осмыслению иконографической темы реликвии и во многом послужили основой для данной работы.

Небольшая, но весьма значительная статья Г. Викана (1988) наметила тему реликвии и иконы, реликвии и изображения, всесторонне развитую в капитальном труде X. Бельтинга (1990), в котором «история образа» в отличие от истории искусства была рассмотрена как проблема становления сакрального изображения, тождественного святыне или реликвии. Проблемно-исторический подход автора к анализируемым памятникам базируется на исключительно широком материале, а также значительном числе важнейших источников: текстов по истории и использованию образов и реликвий, на многие из которых X. Белтинг первым среди историков искусства обратил самое пристальное внимание.

Отметим также работы К. Вайцмана (1974) и продолжившего его исследования К. Инемея (1995), показавшие важность паломнических евлогий и памятных сувениров с изображениями Loca Sancta в создании устойчивых иконографических формул. О глубоком научном интересе, который мировая византинистика испытывает к истории и художественному оформлению христианских реликвий и святынь, красноречивее всего говорит тема, объявленная на одной из ведущих секций последнего византийского конгресса .

В отечественном искусствознании, длительное время игнорировавшем реликвии как предмет научного изучения, ситуация коренным образом стала меняться лишь в последние годы, свидетельством чему служит немалое число публикаций отдельных памятников, теоретических исследований, выставок и сопровождающих их каталогов. Это новое явление в науке о византийском искусстве решительно заявило о

' Les reliques de la Passion (J. Durand-B. Flusm> // XX-o Congrès International des études byzantines Collège de France-Soibonne, 19-25août 2001 Pré-actes Tables Rondes Fans. 2001 P. 115-126

себе международной конференцией «Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира», подготовленной Центром восточнохристианской культуры, материалы которой изданы в сборниках тезисов докладов (М., 2000) и статей (М., 2003), а также прошедших в рамках этой конференции рядом тематических выставок, организованных музеями Московского Кремля и Центральным музеем древнерусского искусства и культуры им. Андрея Рублева и снабженных фундаментальными научными каталогами.

Наконец, следует выделить ряд исследований, непосредственно связанных с проблематикой иконографии Обретения, почитания и Воздвижения Креста. Несмотря на многочисленные обращения к данной теме, истоки этих сцен и история развития образов никогда не были предметом специального внимания. Если самые ранние византийские миниатюры с изображением литургического чина поднятия Креста кратко рассматривались в работах К. Уолтера, Дер Нерсесян, А. Катлера, К. Вайцмана в связи с изучением ими иллюстраций маргинальных псалтирей и сборников гомилитических сочинений, то иконография образа, служившего иконой праздника Воздвижения Креста, отмеченного в церковном календаре под 14 сентября, никогда не была темой монографического исследования. Не получили исчерпывающей интерпретации и древнерусские произведения, за исключением ряда наблюдений, затрагивавших проблемы местных иконографических особенностей (Дуцко В., 1994; Кузнецова Т.В., 2000). В отечественной историографии написанные на этот сюжет иконы привлекались лишь в связи с исследованием праздничной службы на день Воздвижения Креста и особенностей ее чинопоследования (Пу1)ко В. 1978; Саенкова Е.М., 2003).

Исключение составляет статья греческого исследователя А. Семоглу (2001), обратившегося к сложению иконмрафического типа Обретения Истинного креста и главы Иоанна Предтечи. Автор обращает внимание на распространенность первого сюжета в романскую эпоху на Западе и средневизантийскую на Востоке, в живописи критских и кипрских

мастеров, и отмечает полное отсутствие его среди византийских изображений. Тот же автор в других статьях (1997, 2003) параллельно исследует иконографически близкие сцены Обретений Креста и главы Предтечи, на его взгляд, восходящие к одному архетипу. Источник этого изображения А. Семоглу предлагает видеть в миниатюрах придворных константинопольских рукописей, отразивших императорский характер обрядов, посвященных этим реликвиям. Обращаясь к византийской иконографии Воздвижения Креста, тот же автор отмечает ее литургическую природу, воспроизведение церковного чина и отсутствие в композиции какого-либо воспоминания об историческом событии IV века.

Научная новизна работы

Диссертация представляет собой первый в истории искусства опыт комплексного анализа темы почитаемых реликвий в иконографических традициях восточнохристианского мира. Впервые в византшшстике ставится и всесторонне рассматривается проблема типологии их изображений, предпринимается попытка реконструировать историю формирования важнейших иконографических типов, их содержание и символический замысел, соотношение с литургическими и литературными текстами, церковными ритуалами и обрядами. Для большинства иконографических вариантов выдвигается задача выяснить архетипическую основу изображений и ее своеобразие. Впервые последовательно рассматривается история сложения и развитая всех основных композиционных схем, посвященных воспроизведению самой святыни: ее обретению, перенесению к новому месту почитания, положению в реликварий, обрядам ее торжественного почитания и демонстрации. Эта часть исследования включает наиболее важные и существенные для понимания темы памятники, начиная от самых ранних византийских и вплоть до поствизангайских и древнерусских произведений, многие из которых ранее не рассматривались. В отличие от небольшого числа научных публикаций, посвященных как отдельным памятникам с сюжетами Обретения, Воздвижения Креста и его почитания,

так и частным проблемам, связанным с историко-лшургической основой праздника, в диссертации предлагается обобщающий очерк истории формирования этих праздников и отразившей их иконографии, особенности и художественная эволюция которой рассматриваются на самом широком материале, охватывающим семь столетий. Как известные ранее, так и вновь вводимые в научный оборот памятники впервые выстроены в хронологической последовательности, для многих из них предложены новые атрибуции и датировки. Использование широкого круга письменных, литературных, исторических источников, гимнографических и святоотеческих текстов, ранее не привлекавшихся исследователями для интерпретации и осмысления темы, позволило рассмотреть ее в широком историко-культурном контексте. В свою очередь, такой подход привел к совершенно новым, подчас неожиданным выводам, например, к выявлению особого статуса таких изображений на Руси, пониманию их роли в древнерусском искусстве, большом влиянии на развитие иконографических традиций Московского государства эпохи развития идеи «Москва - Третий Рим».

Практическое значение

Результаты данного исследования могут быть использованы как при работе над отдельными памятниками, их монографическом изучении, так и при разработке теоретических проблем восточнохристианского искусства, при создании общей картины развития византийской и древнерусской иконографии, истории искусства и культуры в целом. Работа способствует введению в научный оборот неизвестных и малоизвестных произведений иконописи, шитья, фресок, литургической утвари, письменных источников и произведений древнерусской литературы. Выводы и положения диссертации могут бьпъ использованы при чтении курсов по истории византийского и древнерусского искусства, восточнохристаанской иконографии и символики.

Апробация работы

Основные положения диссертации были представлены в ряде публикаций (33) и напшг отражение в докладах, прочитанных на научных заседаниях, внутримузейных, всероссийских и международных конференциях, симпозиумах и семинарах, организованных различными научными отечественными и зарубежными организациями. Среди них выделим ежегодные конференции ГРМ, посвященные итогам научно-исследовательской работы (1993, 1994, 2000, 2002, 2004), «Лазаревские чтения», организованные кафедрой всеобщей истории искусства Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (1994, 1996, 1999, 2001), ежегодные научные конференции Гос. института искусствознания, регулярные конференции, посвященные памяти А.В. Банк, - ГЭ (1999, 2001, 2004). Разнообразным аспектам темы иконографии Воздвижения Креста и традициям изображения реликвий в восточнохристианском искусстве были посвящены доклады на международном симпозиуме «Иконы критской живописи» - Крит, Ираклион (1993); ХЕХ-ом Международном конгрессе византинистов «Bizantium. Identity, Image, Influence» - Copenhagen (1996); международном симпозиуме «Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира» - Центр восточнохристианской культуры, ГТГ (2000); конференциях, посвященных памяти Н.В. Покровского, - ГРМ (2000, 2004); международной научной конференции «Восток-Россия-Запад: Мировые религии и искусство» - ГЭ (2001); ХХ-ом Международном конгрессе византинистов. - Париж, 2001; международной конференции «Троице-Сергиева Лавра в истории, культуре и духовной жизни России» - Сергиев Посад (2002), научных конференциях «Филевские чтения» - ЦМиАР (2002), «Дионисий живописец пресловущий» - ГТГ (2003), научных чтениях «Проблемы изучения и реставрации памятников древнерусской архитектуры и монументального искусства», посвященных памяти архитектора-реставратора Г.М. Штендера (1927-1992) - Великий Новгород (2003), ХШ-ой ежегодной конференции Православного Свято-Тихоновского Богословского Института (секция христианского искусства, 2003), международных

конференциях: «Icons» - Стокгольмский Национальный музей (2003) и «Афон в истории византийской и древнерусской культуры» - ЦМиАР (2004); всероссийских конференциях «Культурное наследие средневекового Новгорода и Новгородской земли: искусство, реставрация»

- Великий Новгород (2004); «Искусство и культура эпохи Ивана Грозного»

- Александровский историко-краеведческий и художественный музей-заповедник (2004); на XVI-ой Всероссийской научной сессии византинистов «Историческая роль Константинополя (В память о 500-летии падения византийской столицы) - Институт Всеобщей истории РАН (2004); «Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века» - ЦМиАР (2004). Отдельные положения диссертации прошли обсуждение на заседаниях Отдела древнерусского искусства ГРМ, семинарах древнерусского искусства СПбГУ, Института истории искусства (Краков), научных отделов ГММК и др. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании Отдела древнерусского искусства ГРМ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Диссертация состоит из Введения и двух основных частей, каждая из которых делится на отдельные параграфы (главы), и заключения. Основной текст снабжен обширным научно-справочным аппаратом, включающим примечания ко всем главам, списки использованных источников и литературы.

Во Введении характеризуется предмет исследования, связанные с ним проблемы и цели работы, обосновывается выбор и актуальность темы диссертации, определяются категории исследуемых памятников, основные функции и принципы восприятия таких изображений, ставится вопрос о специфике русской традиции. Здесь же рассматривается опыт изучения темы реликвий в восточнохристианском искусстве, приводится историографический обзор существующей литературы, которая, за исключением публикаций отдельных памятников и анализа некоторых

сюжетов, в основном сводится к упоминаниям и кратким характеристикам в обзорных трудах по истории византийского и древнерусского искусства.

Часть I. Художественные традиции изображения реликвий в восточнохристианской иконографии

§ 1. Реликвия и икона. Необходимость придать предметам своего почитания зримый и наглядный образ свойственна любой культуре, религиозной в своей основе, но особый смысл соотношение святыни и отразившего ее художественного изображения приобрело в недрах византийского искусства, насквозь пронизашюго духовными идеями и символическим содержанием. В разделе намечены основные этапы развития этой темы в Византии, которая с самого раннего времени включала различные сюжеты, отдельные мотивы и целые композиции, связанные с образом реликвии, историей ее почитания и ритуалами поклонения. Все известные формы почитания реликвий: обретение, торжественное перенесение к месту будущего хранения, встреча у городских ворот, положение в специально построенные для них храмы-мартариумы или реликварии, прославление их чудесами и видениями, процессии с реликвиями-палладиумами города, непосредственное поклонение верующих (коленопреклонение, целование, каждение, возжигание, свечей), демонстрация в храме во время богослужения, возложение на алтарь, поднятие на амвоне перед всей общиной, - в той или иной мере были отражены многочисленными памятниками. Эти же формы почитания реликвий предопределили создание характерных и емких, легко узнаваемых композиционных формул, образовавших целый самостоятельный раздел византийской иконографии, Основные типы композиций последовательно рассматриваются в следующих параграфах этой части. Появление такой иконографической темы и ее развитие было тесно связано с ростом интереса к реликвиям, с историей церемониального оформления их почитания. Начальный этап этого процесса относится к IV-VII вв., когда в Византии сосредоточились основные христианские реликвии. Именно тогда в храмах-мартириумах появляются первые циклы

деяний мучеников и их портретные изображения, сцены обретения, перенесения и положения реликвий, происходивших здесь чудес и видений. Новый импульс тема получила в IX веке после победы иконопочитателей. Последний и важный этап ее развитая приходится на палеологовский период, в основном на XIV столетие, когда складываются основные композиционные формулы литургических служб и ритуалов, связанных с их почитанием. После падения Византийской империи развитие этой иконографической темы продолжилось на Руси в период сложения здесь централизованного государства, оформления царской власти и торжественных придворных обрядов. Расширение иконографического состава композиций и появление новых сюжетов «демонстрации» реликвий свидетельствуют о том, что они рассматривались как атрибуты защиты и покровительства Руси, претендовавшей на статус политической и духовной наследницы Византийской империи.

§ 2. Реликвия как иконный образ. В разделе рассматривается особая иконографическая категория памятников, отразившая стремление византийской культуры к нераздельной цельности моленного образа -зримому синтезу иконы и реликвии, когда святыня становилась структурно образующим началом и определяла своей формой и содержанием иконографию, а изображение порождало воспоминание и реальное переживание ее чудотворной силы. Задача состоит в попытке прояснить, когда и при каких обстоятельствах реликвия (святыня) вызвала к жизни художественное изображение - образ. Впервые такой синтез был осуществлен уже в первой иконе Спаса Нерукотворного, изображающей реликвию - Мандилион из Эдессы. Поскольку на ней «в меру и подобие» был воспроизведен только Лик Христа и повторена та реальная ткань или плат, на котором от прикосновения чудесным образом отпечаталось изображение, - образ рассматривался как подобие истинной реликвии, ее икона. Анализируемые в работе памятники Х-ХУП вв. позволяют понять, как изменение представлений о реликвии, месте и способе ее хранения прямо влияли на развитие иконографии образа. К иконографическому типу

воспроизведения реликвии, который мы определяем как ее непосредственную икону, образ или подобие, относятся точные изображения и других нерукотворных образов - ахиропиитов, «в меру и подобие» повторявших такие святыни как Керамидион, Голгофский Крест, образ мертвого Христа на плащанице, страстные реликвии, главу Иоанна Предтечи и др., то есть сами святыни, представленные без какого-либо нарративного контекста. Рассмотренный в этом разделе материал позволяет прийти к заключению, что за исключением ряда символически целостных образов, восточнохристаанскому изобразительному искусству не была свойственна тема иконы-реликвии - прямого воспроизведения святыни «в меру и подобие». Вместе с тем, византийская иконография никогда не следовала западному принципу скульптурного воссоздания мощей в виде отдельных частей человеческого тела, в каждом памятнике сохраняя символически значимый и художественно завершенный образ.

§ 3. Тема обретения реликвий и ее отражение в восточнохристианской иконографии. Как убеждают памятники, византийской иконографии не было свойственно представлять действие целиком, а в случае реликвий - всю их историю от обретения до поклонения. Обычно изображался лишь один из этих эпизодов, который предстательствовал за целое, причем «обретение» не было самым распространенным, вероятно, в силу того, что не всегда было событием исторически достоверным. В разделе рассмотрены все основные композиции этой изобразительной темы, в первую очередь, иконография обретения Истинного древа Креста Господня, трехкратного обретения главы Иоанна Предтечи, отразившиеся в самых ранних византийских памятниках. Вместе с тем, многочисленные примеры показывают, что для большинства других сцен использовали общую символическую формулу открытого саркофага с нетленным телом святого с нимбом. Отсутствие и в византийском искусстве, и в более поздних восто чнохристианских культурах определенной иконографической композиции, соответствующей событию обнаружения мощей святого или вторичных (контактных)

реликвий, свидетельствует, на наш взгляд, о слабо развитом каноне самого богослужебного чина их обретения. Поздно сформировавшиеся правила и ряд обязательных обрядов, сопровождавших эту процедуру, так и не составили единого регламентированного последования, исполнявшегося во время обретения мощей святого. Некоторая актуализация этой темы в позднюю эпоху средневековья, безусловно, была связана с размышлениями властителей православных стран о судьбе византийских реликвий, утраченных после трагедии 1453 года, когда их роль в становлении новой государственности и консолидации христианских стран перед опасностью турецкого завоевания оказалась сродни древней политике византийских василевсов.

§ 4. Перенесение мощей святых и византийская иконография а^еМия'а. Несравнимо более достоверным и потому более распространенным был факт перенесения мощей к месту их нового положения и хранения (чаще всего в Константинополь). В силу этого и памятный день перенесения мощей святых скорее попадал в календари, чем день их обретения. Более того, процедура перенесения как особая форма почитания реликвии получила статус официального торжественного ритуала, совершавшегося по специально установленному церемониалу асЬ>епШ 'а - прибытия и вступления в город византийского императора, в свою очередь восходившему к аналогичному и столь же разработанному в классический период античному образцу. Поэтому уже в очень раннее время для «перенесения» была выработана лаконичная, легко узнаваемая иконографическая формула, которая использовалась в искусстве на протяжении всего средневековья. Она повторяла традиционную схему а&епШз'а - торжественного входа в город императора - царя земного, которая, в свою очередь, восходила к иконографии входа в Иерусалим Христа - Царя Небесного. В зависимости от передачи в этой композиции того или иного момента действия, в иконографии перенесения мощей или а&епШ'а можно выделить три разных сцены: зупатез^з (радостная триумфальная встреча реликвий в момент их прибытия в город), ргоротре

(сопровоздение реликвий через город - процессия) и apo&esis (положение ргликвий в приготовленный для них ргликварий). Иконография adventus'a легла в основу большинства сцен перенесения мощей русских святых, которые в XVI-XVÜ веках превратились в торжественное многолюдное процессионное шествие на фоне города - ргоротре. К новым традициям, появление которых можно связывать с иконографическим творчеством русских мастеров, следует отнести многочисленные композиции с перенесением и встречей чудотворных икон. В отличие от своих византийских прототипов, отражавших исторические события или песни Акафиста, древнерусские иконы соответствовали календарным праздникам («Сретение иконы Богоматери Владимирской») или эпизодам сказаний о чудотворных образах.

§ 5. Перенесение святыни как парадигма византийских процессий. Раздел посвящен важной теме, непосредственно связанной с ритуалом перенесения святыни, - византийской традиции изображения религиозных процессий, поскольку почта ни одна из них, судя по письменным источникам и отразившим их иконографическим памятникам, не обходилась без участия реликвий или чудотворных икон. Топография их размещения в храмах Константинополя и регулярные перенесения святынь из одного храма в другой символически уподобляли пространство византийской столицы Святой Земле, наделяя отдельные ее районы значением определенных Locus Sanctus. Эта идея подтверждается наблюдениями над иконографией византийских двусторонних процессионных икон, на наш взгляд, воспроизводивших на обеих своих сторонах те святыни, которые в Константинополе издревле носили в процессиях как палпадиумы города, либо почитали как поклонные образы. Устойчивая традиция изображений на двусторонних иконах свидетельствует, что само перенесение или передвижение реликвий отражало представления о сакральном пространстве - translation Locus Sanctus, ставшего одной из стержневых идей в развитии византийской духовной культуры.

§ 6. Реликвия в сакральном пространстве храма: положение и прославление святыни. Рассмотренные в этом разделе памятники позволяют отметить ряд чрезвычайно важных иконографических особенностей сцены ароЛеяю (положение, возложение) кульминационной в цикле истории реликвий. Несмотря на очевидную важность события - положение святыни в специально приготовленный мартириум, храм или реликварий, этот самый торжественный момент, в полной мере имевший иконный и литургический характер, не так часто воспроизводили как самостоятельный изобразительный сюжет. Как миниатюристы, так и иконописцы прибегали к очень лаконичным и условным образам возложенных на престол закрытых ковчегов, содержащих прославляемые в соответствующем календарном празднике реликвии. По сравнению с изображением перенесения святыни, композиция которой, безусловно, была самой распространенной в восточнохристианском искусстве, сцены «положения» занимают в ее репертуаре весьма скромное место. Это выглядит странным еще и потому, что день, связываемый с событием внесения реликвии в новый храм шш новое место хранения, обычно отмечался в календаре как праздничный и в соответствии с типиконом, имел торжественный характер богослужения, сопровождавшегося многочисленными обрядами и историческими воспоминаниями. Исключение составляют изображения праздников Положения ризы и пояса Богородицы, видимо, в силу императорского характера богослужений во Влахернах, что и сказалось в формировании их иконографии в рукописях придворных скрипториев. Их миниатюры скорее воспроизводят ежегодный праздничный церемониал, чем древний исторический акт возложения святыни на престол влахернского храма. Чрезвычайно важно отметить особенности древнерусской иконографии «положения» реликвий: созданные или трансформированные на Руси композиции не вписываются в лаконичную византийскую формулу аро^к.кз и почти все включают элементы следующей композиционной схемы - поклонения и почитания святыни. К новым, созданным в

Московском государстве иконографическим изводам артлЛйоу следует отнести композицию «Положение риз Христа», созданную на основе иконного образа Положения рты и пояса Богородицы.

§ 7. Икона как священный реликварий (поклонение и демонстрация реликвии на иконе: иконографическая и литургическая основа образа). Все иконографические схемы, прославляющие образы реликвий и посвященные им обряды, поклонение и особенно их демонстрация, могли сформироваться лишь после победы иконопочитателей. Сформулированное в это время новое отношение к святыням возвращало реликвиям статус не только почитаемых священных останков, но и действенных иконных образов. Поэтому лишь в эту эпоху получают такое широкое распространение изображения святых царей Константина и Елены, демонстрирующих христианскому миру обретенную реликвию Истинного древа - не просто символа-знака креста вообще, но точного иконного образа самого орудия Голгофской казни. Действительно, древнейшие образы поклонения реликвиям в византийском искусстве сохранились в Минологии Василия П (конец X - начало XI века), например, в сцене «Поклонение веригам апостола Петра». При этом важнейшим вариантом такой иконографии стала сцена поклонения реликвии Истинного древа и ее демонстрация верующим, известная по миниатюре, которая соответствует дню Воздвижения Креста.

Демонстрация реликвий как атрибутов божественной власти, защиты и покровительства получает особое значение в русском искусстве в эпоху создания единой христианской державы и ее государственной образности, где они становятся выражением претензий Руси на великое предназначение, вселенскую миссию Московского царства в торжестве православия. На примере многочисленных древнерусских памятников, отразивших иконографию таких сцен как «Воздвижение Креста», «Покров Богоматери», «Поклонение веригам апостола Петра», «Поклонение и демонстрация образа Спаса Нерукотворного», «Христос во гробе» удается проследить новое качество иконного образа. Древнерусская икона, в

отличие от своих византийских прототипов, стремится сохранить сакральное моленное пространство константинопольских храмов. Поэтому ее композиционная схема передает исторически достоверную, известную по письменным источникам «экспозицию» реликвий в этих святилищах и сопровождающие их почитание обряды и ритуалы.

Даже если икона или фресковая композиция не была специально посвящена теме реликвий, в ней часто акцентировались те детали, которые были связаны с ее образом, формой, характером и местом хранения. Можно было ожидать, что это станет наиболее характерной чертой искусства Византии, обладавшей этими святынями, почитание и прославление которых составляло значительную часть благочестивой жизни христианского общества, а сами они были «на виду» - доступны лицезрению и поклонению. Однако, отмеченная особенность наиболее ярко проявилась именно на Руси, которая была лишена древних христианских святынь. Благоговейное отношение к образу реликвий и хранивших их святилищ сказалось в особом внимании к паломническим памятникам и впечатлениям, которые и легли в основу многих изображений.

Подводя итоги первой части работы, следует подчеркнуть, что тема почитаемых христианских реликвий была стержнем развития византийского искусства на всем протяжении его развития, но еще большее структурообразующее влияние она приобрела в Древней Руси, где на основе ранней восточнохристианской иконографии создавались собственные варианты композиций и совершенно новые изводы. Можно без преувеличения сказать, что за период ХУ-ХУ11 веков здесь было написано такое количество произведений, посвященных истории различных святынь, какого Византия не знала за всю свою историю. Важнейшей причиной их появления было, на наш взгляд, отсутствие на Руси важнейших христианских реликвий. И если в Византии предпочитали изображать историю обретения и особенно перенесения святынь - этапов, предшествовавших их почитанию в империи, то в древнерусских памятниках стремились воспроизвести саму реликвию, а также все то, что

сопровождало и обрамляла ее культ сохранявшее святыню сакральное пространство, происходившие там чудеса и видения, литургический ритуал почитания, священную процессию ее перенесения. Воспроизведенный образ рачиквии в какой-то степени сам становился реликвией и объектом церковного почитания, прикосновения, целования - всего того комплекса действ, который обычно связывался с реальным поклонением святыне. Это обусловило глубокое и необычайно благоговейное восприятие на Руси иконного образа, который фактически уподоблялся самой реликвии не только на символическом уровне, но и как объект почитания. Икона рассматривалась святыней, наделенной в той же мере, что и священная реликвия, благодатью чудотворной и действенной силы. Поэтому среди древнерусских памятников так часты были случаи вложения в них мощевиков, хранивших останки святых и другие святыни, превращавшие иконный щит и помещенный на нем живописный образ в священный реликварий.

Часть II, Иконография образов почитания Истинного Креста Господня в восточнохристианском искусстве. В этой части рассматриваются все известные в истории византийского искусства циклы с изображением обретения, почитания, прославления и Воздвижения Креста - величайшей христианской реликвии, значением которой и определяется особое внимание к этим сюжетам.

§ 1. История праздников Обретения и Воздвижения Истинного Креста: становление и развитие традиций почитания реликвии. Сведение воедино всех исторических известий и письменных источников, описаний паломников и путешественников позволили реконструировать события 326-335 годов, историю поиска и обретения реликвии Истинного Креста, ранний этап ее почитания в Иерусалиме и сложение обрядов календарных праздников 13-14 сентября. Анализ этого материала приводит к выводам о различных истоках празднования событий обретения Креста и прославления его в чине Воздвижения, в свою очередь давших начало двум самостоятельным иконографическим традициям. В отличие от принятого в

научной литературе взгляда на церемонию последовательного поднятия и демонстрации креста по сторонам света, понимаемую как результат обретения реликвии в 326 году, мы связываем ее с освящением 13 сентября 335 года иерусалимской базилики Воскресения, возведенной Константином на месте Голгофы и Гроба Господня. Этот чин, отразивший топографию и образ Голгофы, и в литургическом, и в символическом отношении должен был воспроизводить поднятие и утверждение Креста и Распятие, то есть в зримых формах отражать главную службу дня Обновления храма Воскресения (Воскресения словущего). Обретенная за несколько лет до этого реликвия стала главной святыней храма, посвященного Св. Кресту, Распятию и Воскресению. Поэтому драматургия многократного, медленного поднятая на все стороны части Истинного древа должна была уподобить весь чин Воздвижения страстной службе, соотнести его с пасхальным богослужением. Тем более что время празднования (13-14 сентября) дней Обновления и Воздвижения (с семидневным предпразднеством) соответствовало древнему осеннему циклу пасхального календаря Иерусалимской Церкви. Этим можно объяснить не только отсутствие в древнейшей богослужебной части дня Воздвижения упоминаний об обстоятельствах обретения Креста, но и насыщенность текстов службы 14 сентября образами восхождения Христа на древо, утвержденного посреди земли (видимого со всех сторон), его страдания и воскресения.

§ 2. Византийский образ святых Константина и Елены с Истинным древом Креста. Самым ранним иконографическим изводом, прямо соотносящимся с фактом обретения реликвии древа, следует признать его образ, фланкируемый по сторонам фигурами святых Константина и Елены. Это геральдически ясное, лишенное иллюстративности и повествовательности изображение на протяжении всей византийской истории служило символом императорской власти и славы, напоминая о царственном характере обретения реликвии и установления христианства. В противовес бытующему в науке мнению, иконография

святых царей, демонстрирующих реликвию истинного Древа, сформировалась в искусстве не гак рано, лишь к IX в., одновременно со сложением письменной традиции преданий о Константине Великом. Она сменила абстрактный образ креста вообще, распространенного в иконоборческую эпоху, и стало своего рода иконным образом Животворящего древа. При этом фланкирующие его фигуры первых византийских императоров, представленных в репрезентативных позах и в торжественных царских одеждах, подтверждали аутентичность святыни: «портрет» святого Константина напоминал о видении им в небе креста и утверждении христианства, а святой Елены - об исторической реальности обретения реликвии. Поэтому именно такая иконография была выбрана для убранства крышек византийских ставротек, где иконному образу креста соответствовала вложенная в него частица Истинного древа. Придание ей исторически точной формы отражало стремление восточнохристианской культуры к зримому синтезу святыни и образа.

§ 3. Иконографический цикл Обретения Креста. Лаконичность и емкость изображения, рассмотренного в предыдущем разделе, делало излишним формирование собственно «исторической» иконографии Обретения Креста, вообще не получившей в Византии какого-либо развития, по-видимому, в силу отсутствия в Константинопольском календаре соответствующего праздника. Здесь удается найти лишь один пример, представленный миниатюрой Гомилий Григория Назианзина конца IX в. (Paris. Nac. Bibl. Gr. 510. Fol. 440). Однако подробный анализ этого изображения приводит к выводу об особых причинах его появлении в кодексе. Составляющие миниаттору сцены видения креста Константином и обретения Креста Еленой прославляли заказчиков кодекса, уподобленных автором этим царственным святым. При этом обращение к дошедшим до нас памятникам с сюжетом Воздвижения Креста лишь доказывает сложение в Византии иконографии, совершенно независимой от событий поиска и обнаружения святыни. Напротив, романское, западное и поствизантайское искусство, в отличие от символического содержания византийской сцены,

стремилось к более подробной передаче самого события, рассматривая его изображение как иллюстрацию соответствующих исторических текстов.

В § 4. Византийская иконография сцены «Воздвижение Креста» рассматриваются этапы сложения композиции, ее изменения на протяжении Х-ХУ вв., привлекаются и сводятся воедино литературные и литургические тексты, лежащие в основе сцены, последовательно анализируются все выявленные и содержащие этот сюжет памятники. В результате изучения целого комплекса различных материалов можно констатировать, что иконография сцены, передающей церемонию демонстрации и поклонения кресту, сложилась после победы иконопочитания, ставшей началом прославления реликвий и оформления связанных с ними обрядов в храмах Константинополя. Зафиксированная впервые в конце X - начале XI века в лицевых рукописях литургического содержания, по-видимому, и предопределивших иконографические особенности композиции, на протяжении всего византийского периода она встречается лишь в произведениях книжной миниатюры. В росписях храмов праздничная сцена «Воздвижение Креста» появляется лишь в палеологовскую эпоху, причем исключительно в составе сербских и греческих настенных месяцесловов, иконы же с таким сюжетом вообще не известны вплоть до поствизантийского времени. Между тем, широкое распространение сюжета в миниатюрах рукописей сочеталось с композиционной устойчивостью и художественной ясностью сцены, что позволяет думать о вполне конкретном символико-догматическом содержании изображения, которое, несмотря на зависимость от богослужебного чинопоследования Воздвижения Креста, никогда не превращалось в его иллюстрацию, фиксацию какого-то определенного литургического момента. Всякий раз, выражая главную идею и символическую сущность праздника, стремясь к узнаваемости храмового действа, мастера создавали содержательно емкий художественный образ -икону календарного дня. При этом характерные, значимые архитектурные

мотивы композиции позволяли ввести в небольшие миниатюры литургических рукописей сакральное пространство византийского кафедрала - храма Св. Софии, но главное, - священные топосы Голгофы и Гроба Господня, наделяя сцену особым идейным замыслом. Одним го таких значимых «говорящих» элементов был образ амвона, ни в одной другой композиции не получивший столь важного символического значения и распространения. Лишь в контексте сцены «Воздвижение Креста» удается восстановить его первоначальный замысел как Голгофской горы - места Распятия Христа, что заметно отличается от толкований, известных по поздним византийским текстам. При этом темная приближенная к первому плану черная арка «входа» под платформой возвышения более всего напоминает Адамову (Крайневу) пещеру, - интерпретация, подтверждаемая описаниями паломников. Как и осеняющий амвон киворий, также выявляющий глубоко содержательную взаимосвязь Голгофы, исторического места возвышения креста во время Распятия, и поставленной на его месте церкви-ротонды, описанной в проскинетариях. Действительно, конструкция амвона византийских миниатюр лицевых псалтирей, соответствующих в рукописях стихам богослужебных прокимнов на день Воздвижения, воспроизводит ступенчатый образ горы Голгофы, а возвышаемый большой крест в руках патриарха напоминает установленное на ней Истинное древо. Это, на наш взгляд, отражает древний иерусалимский обряд почитания реального креста, установленного на Голгофе в храме Воскресения и уже зафиксированного источниками IV в. Следовательно, конструкция и символика амвона, необходимого для проведения храмовых служб Воздвижения, приняла значение Голгофской горы, а сам чин повторил драматургию восхождения Христа на Крест, Распятие и Снягае Тела с древа. Этим мы склонны объяснить молчание древних уставов относительно участия в обряде 14 сентября праздничной иконы: сам Крест становился центром богослужения, емким иконным образом праздника прославления реликвии, значение которой воспевалась в службе этого дня.

В палеологовскую эпоху сцена «Воздвижение Креста» получила дальнейшее развитие, все более превращаясь в торжественный богослужебный акт, многолюдное литургическое действо, вдохновленное церемониалом Великой церкви. Тогда же проявилась тенденция к ее сближению с историческим событием обретения святыни, с которым синаксари и прологи на день 14 сентября все настойчивее связывали происхождение тана Воздвижения Креста. Включение в сербские композиции царских персон - современников настенных росписей в конечном итоге привело к появлению в них образов Константина и Елены, - сначала как идеальных императорских прообразов, затем, как прямых участников обнаружения реликвии. Можно утверждать, что лишь поствизантийская иконография впервые дополнила композицию сценами обретения Древа, соединив момент поиска реликвии с ее демонстрацией верующим и тем самым сблизив содержание трех до этого времени независимых праздников Воздвижения Креста (14 сентября), Обретение Креста (3 мая) и день памяти Константина и Елены (21 мая).

§ 5. Образ Воздвижения Креста в древнерусском искусстве. Особый путь проделала иконография Воздвижения Креста на Руси, где в отличие от Византии, она получила широкое распространение, прежде всего, в иконописи. В этом разделе рассмотрены все дошедшие до нас и известные по письменным источникам древнерусские памятники, содержащие интересующий нас сюжет: миниатюры, иконы, лицевые пелены, начиная с самых ранних (конец Х1У-ХУ вв.) и вплоть до конца XVII столетия, но для сравнения привлекаются и произведения XVIII века. Изучение их позволяет заключить, что композиции русских икон варьировались, заметно отличаясь от решения, выработанного в миниатюрах византийских рукописей. Характерные для Руси многолюдные сцены, с одной стороны, точно следуют уставным указаниям Чиновников, отличающихся своими локальными особенностями, с другой -представляют собой торжественные богослужебные ритуалы, которые со временем принимают официальный царский характер. Иконография

последовательно воспроизводит как конкретные действие епископа и сопровождавших его дьяконов - поднятые и поддерживаемые по сторонам руки, возвышение креста над головой, так и отдельные литургические подробности - букет сухих цветов в подножии реликвии, завешанный завесами вход на площадку амвона, характерные одежды и жесты клира, певцов, разделенных на «лики», расположение свещеносцев, кадящих дьяконов и даже последовательность поминания в ектениях чинов предстоящих. Особая черта древнерусской икожнрафии - обязательное присутствие в композиции фигур святых царей Константина и Елены, часто размещенных в отдельных кивориях. Действо изображается на фоне или в разрезе многоглавого храма, напоминающего Софию Константинопольскую, появляются уникальные топографические детали и священные топосы византийской столицы, такие как статуя Юстиниана. Одна из примечательных особенностей русских икон рассматриваемого праздника - идентификация воздвигающего крест епископа как Макария Иерусалимоского, Иоанна Златоуста, римского папы Сильвестра и Евсевия. В XVI веке в композиционные схемы Воздвижения Креста впервые включаются эпизоды поисков и обретения реликвии, постепенно приведшие к сложению целых иконописных циклов, иллюстрировавших соответствующие литературные тексты, приуроченные к церковному чтению в день 14 сентября.

Самостоятельное развитие и символический контекст композиция праздника Воздвижения Креста получает в Новгороде, обогатившем традиционную византийскую иконографию новыми деталями и выработавшем собственный извод. Это было вызвано особым здесь статусом праздника Воздвижения, ставшего престольным для Софийского кафедрала, и поэтому отмечавшегося подчеркнуто торжественно и имевшего свои богослужебные отличия.

Как показывают древнерусские памятники XVI века, праздничный образ богослужебного чина постепенно трансформируется в двух направлениях. С одной стороны, иконы все более принимают характер

официального акта торжествующей Церкви, впитавшей идеи «Москвы -Третьего Рима», с другой - ее иконографическая схема усложняется введением иллюстративно-повествовательных мотивов, в первую очередь, цикла сцен с историей обретения Креста. Последний этап развития иконографии «Воздвижения Креста» в древнерусском искусстве приходится на годы правления Бориса Годунова и изменение внешнеполитического положения России. Подобно византийской столице, ставшей центром огромной христианской империи, русские цари и иерархи начинают более, чем прежде, интересоваться историей реликвий Святого Востока, активизируется политика собирания их в Москве - новой столице вселенского православия. В это время складывается новый извод праздника, безусловно, и тогда продолжавшего сохранять значение богослужебного чина 14 сентября, но усилившего идею поклонения реальной святыне. Иконы новой иконографии изображают патриарха Макария, поддерживающего (а не поднимающего) огромный, в два человеческих роста деревянный крест, установленный перед ним на площадке солеи. Формирование такой композиции вновь позволяет констатировать, что на Руси времени сложения здесь централизованного государства, тема почитаемых христианских реликвий, «демонстрация» их как атрибутов божественной власти, защиты и покровительства стала едва ли не самым притягательным выражением претензий Руси на вселенскую миссию московского царства в торжестве православия.

Заключение представляет собой краткое изложение истории становления и формирования иконографии Воздвижения Креста. В соответствии с полученными в ходе работы наблюдениями и выводами реконструируется последовательность развития ее на протяжении нескольких веков, выделяются важнейшие композиционные и идейные особенности, характерные дня византийского искусства и различных художественных центров Древней Руси, подводятся основные итоги исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих избранных публикациях:

1. "Eíkovec; гг|<; Крттсгк^д TÉv\Tiq ('Ano tóv XdvSatca ыс TTÍV Moa^a ка1 rrív'Ayía ПегроолхЛг)). Eier. М. Хат^Закгц;.' HpátoUiov, 1993. № 25. 2. 376-3S2 (0,75 п. л.).

2. Икона «Святой Никола» из Свято-Духова монастыря. Литургический смысл и экклесиологизация образа // Древнерусское искусство: Русь. Византия, Балканы: XIII век. СПб., 1997. С. 340-370 (1,75 п. л.).

3. Вторничные шествия с иконой Богоматери Одигитрии в Константинополе // Византия и Христианский Восток. Научная конференция памяти A.B. Банк. Тезисы докладов. СПб., Гос. Эрмитаж,

1999. С. 58-63 (1,25 п. л.).

4. Реликвии в восточнохристианской иконографии // Реликвии в Московском Кремле. Каталог выставки Музеев Московского Кремля. М.,

2000. С. 268-282 (2 п. л.).

5. Сакральное пространство древнерусского храма // Богословие, философия, словесность. Труды ВРФШ. Вып. 5. СПб., 2000. С. 41-56 (1 п. л.).

6. Положение Ризы и Пояса Богоматери во Влахернском храме // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 289-292 (0,75 п. л.).

7. Древнерусские процессионные иконы и их византийские прототипы // К 2000-летию христианства. Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. Тезисы докладов Международной конференции. Москва, 17-19 октября 2000 г. М., 2000. С. 86-90 (0,25 п. л.).

8. Икона «Христос во гробе» и нерукотворный образ на Константинопольской Плащанице // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. Тезисы докладов международного симпозиума. М., 2000. С. 34-37 (0,25 пл.).

9. Реликвия и святой образ в византийской и древнерусской художественной традиции // Восток-Россия-Запад: Мировые религии и искусство. Международная научная конференция. Тезисы докладов. ГЭ. СПб., 2001. С. 205-208 (0,25 п. л.).

10. Тема почитаемых реликвий в древнерусской иконографии: особенности сложения и развития // ГЭ. Культура и искусство христиан-негреков. Научная конференция памяти А.В.Банк. Тезисы докладов. СПб.,

2001. С. 73-76 (0,25 п. л.).

11. Иконостас Рождественского придела Софийского собора в Новгороде. М., 2001.2-е изд. испр. и доп. М., 2005 (2 п. л.)

12. Икона «Воздвижение Креста» // Святая Земля в русском искусстве. Каталог выставки. ГТГ. М., 2001. С. 79-83 (0,25 п. л.)

13. Икона «Иоанн Предтеча в пустыне» из собрания А.Д. Липницкого и нижегородская иконопись XVII века // Памятники христианской культуры Нижегородского края. Материалы научной конференции 29-30 марта 2001 года. Нижний Новгород, 2001. С. 48-58 (1 п. л.)

14. The Icon of the Man of Sorrows and an Image-Relic of the Constantinopolitan Shroud // XX-e Congres International des etudes Byzantines. Pre-actes, III. Communications libres. Paris, 2001. P. 417 (0,1 п.л.)

15. Летописная запись Дионисия и особенности росписей северовосточных компартиментов собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря // К 500-летию создания фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Русское и поствизантийское искусство рубежа XV-XVI вв. Тезисы докладов Международной конференции Ферапонтово-Кириллов, 20-24 августа 2002 г. М., 2002. С. 84-88 (0,25 п.л.).

16. Место погребения преподобного Сергия Радонежского и монастырские поминальные традиции на Руси // III Международная конференция: Троице-Сергиева Лавра в истории, культуре и духовной жизни России. 25-27 сентября 2002 г. Сергиев Посад. Тезисы докладов. Сергиево-Посадский Государственный историко-художественный музей-заповедник, 2002. С. 27-28 (0,2 п.л.).

17. Сцена перенесения мощей св. Николая в древнерусской иконографии // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. VI. М., 2002. С. 89-98 (1 пл.).

18. Икона «Христос во гробе» и нерукотворный образ на Константинопольской плащанице // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 305-336 (1,7 п.л.).

19. Чудотворная икона «Богоматерь Одигитрия» и ее вторничные «хождения» по Константинополю // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. VII. М., 2003. С. 51-74 (1 п.л.).

20. Икона «Усекновение главы Иоанна Предтечи, с иконой «Богоматерь Феодоровская», избранными святыми и житием Иоанна Предтечи» // И по плодам узнается древо. Русская иконопись XV-XX веков из собрания Виктора Бондаренко. М., 2003. С. 245-256 (1 п.л.).

21. Икона-мощевик «Преподобный Сергий Радонежский с житием» начала XVI века из собрания В.А. Бондаренко // IV Международная конференция Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Тезисы докладов. 29 сентября - 1 октября 2004 г. Сергиев Посад, 2004. С. 32-34 (0,25 п.л.).

22. Иконография икон Воздвижения Креста в московском искусстве XVI века // Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века. Тезисы докладов научной конференции 17-18 ноября 2004 г. (ЦМиАР). М., 2004. Б\п. (ОД п.л.)

23. Византийский имперский образ Христа Халке и древнерусспте иконы -Спаса оплечного» // Страницы истории отечественного искусства. ХП-ХХ Бек. Вып. X. СПб., 2004. С. 5-20 (1 пл.).

24. Обретенные сокровища из собрания В.А. Бондаренко. Книга-календарь на 2005 год. Милан-Москва, 2004 (5 пл.)

25. Символическое пространство византийских миниатюр со сценой «Воздвижения креста» // Византия в контексте мировой истории. Материалы научной конференции, посвященной памяти A.B. Банк. ГЭ. СПб., 2004. С. 170-179 (0,4 пл.).

26. Образ Святителя Николая в литургической, погребальной и иконографической традиции // «Правило веры... и образ кротости». Образ святителя Николая, архиепископа Мирликийского в византийской и славянской агиографии, гимнографии и иконографии. М., 2004, С. 413-438 (1,4 пл.)

27. Иконография Воздвижения креста в новгородском искусстве и ее византийские истоки II Новгород и Новгородская земля. История. Искусство. Реставрация. Новгород, 2005. С. 76-123 (2,5 пл.).

28. Реликвии в восточнохристианской иконографии. М., 2005. (50

пл.)

29. Летописная запись Дионисия и особенности росписей северовосточных компартимекгов собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря // Древнерусское и поствизантийское искусство второй половины XV -начала XVI вв. М., 2005. С. 164-182 (1 пл.).

30. Икона-мощевик «Преподобный Сергий Радонежский с житием» первой трети XVI века // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Материалы IV Международной конференции. 29 сентября - 1 октября 2004 г. Сергиев Посад, 2005. В печати (0,75 пл.).

31. Художественные особенности праздничных икон из погоста Лядины Ч Иконы Русского Севера. Двинская земля, Онега, Каргополье, Поморье /Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М., 2005. С. 70-92 (1,5 пл.).

32. Среднерусские иконы Воздвижения креста в искусстве XVI-XVII века // Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века. Сборник статей Центрального музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева. М., 2006. В печати (1 пл.).

33. Древнерусские процессионные иконы и их византийские прототипы // Византийский мир: Искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000-летию христианства. Памяти О.И. Подобедовой (1912-1999): Сборник статей. М., 2005. С. 565-598 (1,5 пл.).

РНБ Русский фонд

2007=4 10747

Подписано в печать 05.12.200S'r.' Ъ Формат СП х 84 1/16. Объем Ы'п.»'

Тираж 150 JK3. ЗакачЛа ^П.,

Отпечатано в ш.тлтильетве «Геликон Ппоо 199053, Санкт-Петербург, В.0.1-ая линия,л. 28.-у1" Тел.: (Sl'2) 327-46-13 "

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Шалина, Ирина Александровна

Введение

Содержание

Часть I.

Художественные традиции изображения реликвий 1 в восточнохристианской иконографии . С.

§1. Реликвия и икона . С.

§ 2. Реликвия как иконный образ . С.

§ 3. Тема обретения реликвий и ее отражение в восточнохристианской иконографии. С.

§ 4. Перенесение мощей святых и византийская иконография adventus'a . С.

§ 5. Перенесение святыни как парадигма византийских процессий . С.

§ 6. Реликвия в сакральном пространстве храма: положение и прославление святыни . С.

§ 7. Икона как священный реликварий поклонение и демонстрация реликвии на иконе: иконографическая и литургическая основа образа) . С.

Часть II.

Иконография образов почитания Истинного Креста Господня в восточнохристианском искусстве . С.

§ 1. История праздников Обретения и Воздвижения Истинного Креста: становление и развитие традиций почитания реликвии . С.

§ 2. Византийский образ святых Константина и Елены с Истинным древом Креста . С.

§3. Иконографический цикл Обретения Креста .С.

§4. Византийская иконография сцены «Воздвижение Креста» .С.

§ 5. Образ Воздвижения Креста в древнерусском искусстве .С.

Введение диссертации2006 год, автореферат по искусствоведению, Шалина, Ирина Александровна

Чудотворные святыни и реликвии, ставшие в средневековой традиции не только объектами христианского благочестия, но и важнейшими категориями культуры, в том числе и культуры художественной, воспринимались в византийском мире как часть божественной структуры мироустройства и символической системы миросозерцания. Теперь уже можно утверждать, что характер художественной образности и духовной выразительности искусства Византийской империи во многом определялся' ролью реликвий в жизни христианского общества, их обликом, особенностями их богослужебного и личного почитания. Церемонии поклонения в храмах Константинополя реликвиям, благоговейно собранным императорами на протяжении IV-VII столетий, ритуальное передвижение их от одного храма-реликвария к другому, объединявшее жителей города и многочисленных паломников, частые календарные праздники, специально посвященные памяти принесения и положения святынь, создавали в столице особое сакральное пространство. Повторяя священную топографию Святой Земли, оно уподоблялось огромному реликварию, обрамленному драгоценной оправой константинопольских храмов, монастырей и святилищ. Особую структурообразующую роль чудотворящих объектов («вещества», по терминологии отцов Церкви и богословов): мощей святых, «контактных» реликвий, исторически значимых святынь и останков, икон - прекрасно выразили описания средневековых путешественников, совершавших паломничество в Константинополь. Они никогда не рассказывали о городе как таковом — его улицах, архитектуре, памятниках, монастырях, живших в нем христианах. Посещаемое ими городское пространство уподоблялось в этих текстах особой священной среде, символическая топография которой и значимость каждого отдельного топоса в их глазах были связаны лишь со значимостью хранившихся там христианских святынь, привносивших в эти места реальные переживания евангельских событий и исторических Loca Sancta. Собственно, из подробного перечня увиденных реликвий, соответствующих рассказов о происходивших там чудотворениях, посвященных им исторических и легендарных историй и состоит литературная ткань средневековых «хождений» и проскинетариев. Подобно этим литературным произведениям, замкнутое и цельное пространство художественного образа иконы (а также миниатюры, фрески, предметов шитья и литургической утвари) также уподоблялось своеобразной модели идеального христианского мира, в создании которого, как и в священной среде города, важную роль играли изображения святынь и окружающих их святилищ.

Только в последние годы отечественное искусствознание обратило серьезное внимание на тему реликвий и их созидательную функцию в духовной культуре и искусстве Средневековья. Длительное игнорирование этой темы как предмета научного изучения и даже отчетливо негативное отношение к идейной и художественной роли святынь, безусловно, имели в нашей стране закономерные причины и были следствием известного однобокого отношения к наследию и памятникам христианского искусства. Между тем, уже первые научные исследования этой темы позволяют увидеть, что реликвии зачастую определяли не только художественно-символический и идейный замысел произведений, их стилистику, пластически-образную форму и иконографию, но и расположение памятников в архитектурном пространстве, подчас играя решительную структурообразующую роль в его создании. До последних лет можно было говорить о почти полном отсутствии серьезной научной литературы об этих проблемах, что особенно было заметным на фоне обширного научного наследия западной медиевистики, посвященного христианским реликвиям католического мира, изучением которых занимаются исследователи разных стран и разных специальностей уже не одно столетие. Об этом свидетельствует огромная библиография этой темы, затрагивающая буквально все стороны истории обретения, передвижений, почитания реликвий на Запад. Особенно много исследований посвящено роли культа мощей в политических и духовных движениях средневекового общества, их значению в общественной жизни, созданию вокруг них государственно-политических концепций и идей. Упомянем здесь лишь самые значимые и фундаментальные работы, во многом определившие методологию научной мысли и исследовательский интерес к этой теме. В первую очередь, необходимо назвать фундаментальные труды П. Брауна1, которые в начале 80-х годов XX века дали мощный толчок истории искусства к изучению историко-культурной роли реликвий и связанных с ними изображений в средневековом обществе: На обширном источниковедческом материале и тщательном их анализе американский исследователь представил широкую панораму истории обретения, разделения, распространения и почитания мощей святых. Вслед за наблюдениями А. Грабара, пользуясь его методологическими принципами, углубляя и расширяя «западную» или «католическую» часть его монографии, П. Браун наметил закономерности возникновения святилищ, храмов, даже целых архитектурных комплексов в местах локализации мощей, погребальные и мемориальные функции которых положили начало и предопределили характер украшавших их изобразительных циклов и иконографии. Необходимо также вспомнить л труды П. Гири и имеющую особое значение для историков искусства книгу М.-М. Готье3, а также обобщающие фундаментальные работы А. Легнера4 и А. Ангененда5, систематизировавших огромный накопленный

1 Brown P. The Cult of the Saints: Its Raise and Function in Latin Christianity. Chicago, 1981; Brown P. Society and the Holy. University of California Press, 1982.

2 Geary P. Furta Sacra: Thefts of Relics in the Central Middle Ages. Princeton, 1978.

3 Gautier MM. Les routes de la Foi: Reliques et reliquai'res de Jerusalem a Compostelle. Fribourg, 1983.

4 LegnerA. Reliquien in Kunst und Kult: zwischen Antike und Aufklarung. Darmstadt, 1995. к этому времени материал. Следует отметить, что большинство упомянутых исследователей, в той или иной степени, традиционно искали аналогии между почитанием реликвий и формированием их культа на Западе и на Востоке (в первую очередь, в Византии и других православных государствах). В этом отношении нельзя не вспомнить о проведенном в 1997 г. в Булон-сюр-Мер (Франция) научном коллоквиуме, на тему Les reliques. Objects, cultes, symbols, собравшем значительное число западных исследователей, уже много лет занимающихся проблемами художественного оформления и содержания реликвариев, а также ролью святынь и реликвий в христианской культуре Запада. О неослабевающем интересе к этой теме свидетельствуют и недавно опубликованные материалы этой конференции6.

Другую - не менее важную часть западного научного наследия составляют труды, затрагивающие отдельные памятники - реликварии, мощехранительницы, - различные вместилища для святынь, - их функциональное назначение, художественное убранство и иконографию. К этому следует добавить доступность выставленных в европейских музеях и соборных сокровищницах огромного числа реликвариев, а также многочисленные тематические выставки, регулярно собирающие эти памятники воедино. Важнейшие из них стали результатом многолетней научной подготовки, отразившейся в серьезных фундаментальных каталогах7, что также заметно отличается от ситуации с византийскими произведениями, в большинстве своем утраченными, недоступными для показа или до сих пор неизученными.

В истории византинистики научные основы изучения реликвий и их влияния на христианское искусство, безусловно, заложил А. Грабар в

3 Angenendl A. Heilige und Reliquien. Die Geschichte ihres Kultes vom friihen Christentum bis zur Gegenwart. Miinchen, 1997.

6 Les reliques. Objectes, cultes, symboles / Ed. E. Bozoky etA.-M. Helvetius. Brepols, 1999.

7 Важнейшие из них: Ornamenta Ecclesiae. Kunst und Kiinstler der Romanik. Katalog zur Ausstellung des Schnutgen-Museums in der Josef-Haubrich-Kunsthalle. Koln, 1985; Le corps en morceaux. Catalogue de Imposition au Musee d'Orsay. Paris, 1990; 11 Volto di Cristo / A cura di G. Morello, G. Wolf. Milano, 2000. Le tresor de la Sainte-Chapelle / Ed. J. Durand. Paris, 2001. Q своей знаменитой книге «Martirium» , посвященной историческому, духовному и идейно-художественному значению, которые для религиозного в своей основе искусства имели святость мест и почитание святынь. В процессе создания этой рукописи сложился и отточился выработанный ученым метод структурно-функционального анализа, который он применил для исследования мемориальных произведений, архитектуры и художественного оформления гробниц и мартириумов. Такой подход был определен новым отношением А. Грабара к сакральному искусству, как искусству, прежде всего, функциональному и идейно-концептуальному, целям которого, по мысли автора, всегда были подчинены как символические, так и художественные его аспекты. Впервые в истории средневековой архитектуры тип и форма культовых сооружений были поставлены в прямую зависимость от их назначения и развития соответствующего богослужебного ритуала: определявших как общую концепцию памятника, так и характер украшавших его изображений. Намечая взаимосвязь архитектуры и иконографии, исследователь обратил внимание на то, что функция и типология объектов, связанных с почитанием реликвий (мощехранительниц, рак), выявляли специфику и характер изображений, предназначенных для их оформления (образы-портреты, житийные циклы, сцены переноса или положения мощей, их демонстрацию). По' сути дела, именно в «Мартириуме» впервые были сформулированы принципы составления и выявления идейных основ того, что в истории искусства чуть позже получило название «иконографическая программа» памятника. Единственный путь к постижению символического и содержательного языка средневекового изображения и его толкованию лежит в установлении связи между функцией произведения и его убранством. По словам самого А. Грабара, «научная интерпретация памятника у

8 Grabar A. Martirium. Recherches sur le culte des reliques et Part Chretien antique. Paris, 1946. V. I—II. невозможна, если не допустить a priori, что культ святого или почитание святыни формировали и архитектуру, и иконографию»9. Можно без преувеличения сказать, что именно «Мартириум» А. Грабара послужил мощным катализатором для многочисленных исследований, связанных с особенностями погребального искусства и реликвий в христианском мире. Но если еще в 1960-1970-е годы основное внимание уделялось преимущественно реликвиям Честного Креста (прежде всего, ставротекам)10 и истории Мандилиона11, то в последней четверти века в истории искусства наметился постоянный и тематически все расширяющийся интерес к теме святыни вообще, к которой теперь обращаются все больше и больше византинистов. Это демонстрируют труды К. Манго12, Ж. Дагрона13 и М. Каплана14, Й. Калаврезу15 особо интересовавшихся той ролью, которую играли мощи святых и реликвии в политической и культурной жизни Византии.

В ряде статей этих лет появляются и чисто иконографические темы, затрагивающие проблемы типологии изображения реликвии. В этом отношении наиболее примечательной работой стало исследование К. Холума и Г. Виккана, посвященное исследованию рельефа на костяной пластине VI века из ризницы Триерского собора в Домшатце16.

9 Эти слова им высказаны в предисловии к репринтному изданию «Мартириума»: см. Grabar A. Martirium. Paris, 1971. P. II—III.

10 Frolow A. La relique de la Vraie Croix. Recherches sur le developpement d'un culte. Paris. 1961; Idem. Les reliquaries dela Vraie Croix. Paris, 1965.

11 Weitzmann K. The Mandylion and Constantine Porphyrogennetos // Weitzmann K. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago & London, 1971. P. 163-184 (= CA. XI. (1960). P. 163 ff.).

12 Mango C. Constantine's Porphyry Column and the Chapel of St Constantine // ДЕАЕ. X. (1981). P. 103-110; Idem. Constantine's Mausoleum and the Translation of Relics // BZ. (1990). Bd. 83. P. 51-62.

13 Dagron G. Constantinople imaginaire. Etudes sur le recueil des Patria. Paris, 1984

14 Kaplan M. De la depouille a la relique: formation du culte des saints a Byzance du Ve au Xlle siecle // Les reliques. Objects, cultes, symboles / Ed. E. Bozoky etA.-M. Helvetius. Brepols, 1999. P. 19-39.

15 Kalavrezou I. Helping Hands for the Empire: Imperial Ceremonies and the Cult of Relics at the Byzantine Court // Byzantine Court Culture from 829 to 1204 / Ed. H. Maguire. Washington, 1994. P. 53-80.

16 Holum K„ Vikan G. The Trier Ivory, Adventus Ceremonial, and the Relics of St. Stefan // DOP. 33. (1979). P. 113-133.

Изображение въезжающей в город процессии с мощами обусловило обращение авторов к генезису формирования композиции перенесения мощей или adventus 'а, в схеме которой они выделили три разных момента этого действия: synantesis (или hypantesis, apantesis), или радостная триумфальная встреча реликвий в момент их прибытия в город, ргоротре, или сопровождение реликвий через город - то есть процессия, и apothesis — положение реликвий в приготовленный для них реликварий.

Однако наиболее важным для истории. искусства стал один из разделов книги К. Уолтера, посвященной влиянию богослужебного

1 7 обряда и литургии на византийскую иконографию . Впервые выделяя тему реликвий как одну из важнейших составляющих восточнохристианской иконографии, исследователь пытается понять, как постепенно складывающийся интерес к ним в постиконоборческую эпоху реально отразился на византийских изображениях. Для некоторых сцен, отмечает К. Уолтер, были созданы специальные иконографические темы, для других схемы были общими, часто восходили к позднеантичным, как, например в изображении имперских выходов (прибытий - adventus). К императорским по своему происхождению, а не церковным, он возводит и сцены перенесения реликвий, содержание которых - в силу важности события как гражданской, так и религиозной жизни - сохраняется на протяжении всей истории византийской империи. Одни иконографические изводы возникают, по его мысли, очень рано -например, сцены обретения святыни, другие - лишь в послеиконоборческую эпоху Триумфа Православия. Причем, помимо особых сцен, которые К. Уолтер выделяет как наиболее «ритуализированные и литургизированные», таких как «Положение пояса и ризы Богоматери», «Воздвижение Креста», которые носили исторический характер и часто изображали тех, кто действительно принимал в соответствующих событиях историческое участие, мастера

17 Walter Ch. Art and Ritual of the Byzantine Church. London, 1982. P. 144-157. использовали общие композиционные формулы (открытого саркофага и тела святого с нимбом, а не реликвии или мощи). Но в окончательном виде сложившаяся иконография всех этих сюжетов все равно приобретала черты обрядово-литургические: изображались богослужебные одежды епископов и дьяконов, вводились мотивы свечей, кадила, читаемой книги и т.д. Краткие и лаконичные выводы К. Уолтера, его методологические принципы исследования восточнохристианского искусства положили начало новому осмыслению иконографической темы реликвии и во многом послужили основой для данной работы.

Выделим также небольшую, но весьма значительную для нас статью Гарри Викана18, суммировавшего два пути, по которым реликвия могла вызывать к жизни изображение - святой образ. К первому относятся памятники, где реликвия и икона составляют одно целое, подобно Мандилиону из Эдессы. В другом случае, это материал, соприкасавшийся со священными останками или мощами (глина, воск, камень, дерево) и несший на себе образ святого. Видимое изображение святого обеспечивало его постоянное присутствие, а его присутствие придавало чудесную действенность его реликвии. Другими словами, сила реликвии открывалась иконой святого. Это помогает объяснить, почему со временем к реликвиям и святыням были добавлены сопровождающие их изображения. А также последующее развитие таких образов -постепенное обособление иконы от реликвии-иконы, - ибо очень скоро «провоцирующий» образ начинал появляться самостоятельно и все же, он продолжал обладать той же чудесной силой, которую имел, когда находился вместе с ассоциируемой с ним реликвией. Физическая связь образа с реликварием была нарушена. Реликвии породили иконы, которые - уже без этой «материальной сущности» - стали свободно развиваться по

18 Vikan G. Relics and Icons // Holy Image, Holy Space: Icons and Frescoes from Greece. Ed. M. Acheimastou-Potamianou. Byzantine Museum, Athenes and Walters Art Gallery, Baltimore. Athens, 1988. P. 45-47 ' своим законам, в полном соответствии к иконофильским богословием Феодора Студита.

В 1990-м году появилась капитальная работа X. Бельтинга «Bild und Kult»19, в которой «история образа» в отличие от истории искусства была рассмотрена как проблема становления культа сакрального изображения, тождественного святыне или реликвии. Помимо важной теоретической ценности, которую представляет собой эта книга, она особо значима безбрежностью приводимой в ней фактографии и литературы. Проблемно-исторический подход автора к анализируемым им памятникам базируется на невероятно широком материале и значительном числе важнейших источников - текстов по истории и использованию образов и реликвий, - на многие из которых X. Белтинг первым среди историков искусства обратил самое пристальное внимание.

Небольшая, но также важная статья К. Иннемея вновь поднимает вопрос о взаимоотношении иконы и реликвии, необходимости для христианского сознания видимых объектов почитания. Вслед за работами К. Вайцмана21, исследователь доказывает важность паломнических евлогий и памятных сувениров, изображавших святые места Палестины, в создании устойчивых иконографических формул.

Наконец, следует выделить еще ряд исследований, непосредственно связанных с проблематикой данного сочинения. Речь идет о статьях лл греческого ученого Аф. Семоглу , обратившегося в них к сложению иконографического типа обретения реликвий, прежде всего, обретения Истинного Креста и Главы Иоанна Предтечи. Он отмечает странную особенность византийских изображений, посвященных теме истории Креста, - почти полное отсутствие памятников, включающих цикл

19 Belting Н. Bild und Kult. Eine Geschichte des Bildes vor dem Zeitalter der Kunst. Miinchen, 1990.

20 Innetnee C. Some Notes on Icons and Relics // Byzantine East. Latin West. Art-history Studies in Honor of Kurt Weitzmann. Princeton, 1995. P. 519-521.

21 Weitzmann K. Loca Sancta and the Representational Arts of Palestine // DOP. 28. (1974). P. 1-36.

22 Semoglou A. Saint Cyriaque et la Vraie Croix. Essai d'interpretation d'une icone cretoise du Louvre // Revue du Musee du Louvre. 2001. № 5. P. 35-40. обретения реликвии. Верно объясняя этот факт объединением литургического праздника Обретения Креста с днем его Воздвижения и непринятием византийским искусством литературной версии текста, повествующего об истории Иуды-Кириака (так называемой «сирийской» легенды), Аф. Семоглу обращает внимание на распространенность сюжета в романскую эпоху на Западе и средневизантийскую на Востоке, особенно в живописи критских и кипрских мастеров. В другом месте тот же автор параллельно исследует две иконографически близкие сцены -обретение Креста и Главы Предтечи , которые, на его взгляд, восходят к одному архетипу, чей источник он предлагает видеть в миниатюрах придворных константинопольских рукописей, отразивших императорский характер обрядов, посвященных обеим реликвиям. Обращаясь к византийской иконографии Воздвижения Креста, Аф. Семоглу отмечает ее литургическую природу, воспроизведение чина, происходившего в Софийском соборе Константинополя, и отсутствие в композиции какого-либо воспоминания об историческом событии IV века.

Не имея здесь возможности хотя бы кратко остановиться на других зарубежных публикациях последних лет, еще раз подчеркнем тот глубокий научный интерес, который мировая византинистика испытывает к истории и художественному оформлению христианских реликвий и святынь, о чем красноречивее всего говорит тема, объявленная на одной из ведущих секций последнего византийского конгресса24.

В отечественном искусствознании ситуация коренным образом стала меняться лишь в последние годы, свидетельством чему служат немалое число публикаций отдельных памятников, теоретических

23 Semoglou A. Les trois Inventions du Chef de saint Jean Baptiste. Une hypothese sur I'origine et l'histoire de ses types iconographiques // Cahiers Balkaniques. (1997). Vol. 27. P. 25-37. Semoglou A, Les reliques de la Vraie Croix et du Chef de saint Jean Baptiste: Inventions et Venerations dan's Г art byzantin et post-byzantin 11 Восточнохристиаиские реликвии M., 2003. С. 217-233.

24 Les reliques de la Passion (J. Durand - B. Flusin) // XX-e Congres International des etudes byzantines. College de France - Sorbonne, 19-25 aout 2001. Ргё-actes. Tables Rondes. Paris, 2001. P. 115-126. исследований, выставок и сопровождающих их каталогов. Это новое явление в науке о византийском искусстве решительно заявило о себе международной конференцией «Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира», организованной Центром восточнохристианской культуры в 2000 году, материалы которой изданы

Л Р »"» S в сборниках тезисов докладов и статей . А также рядом прошедших в рамках этой конференции тематических выставок, подготовленных музеями Московского Кремля27 и Центральным музеем древнерусского искусства и культуры им. Андрея Рублева28.

Благодаря исследованиям последних лет, становится очевидным, что реликвии - это вовсе не маргинальный сюжет для историков искусства, не просто еще одна тема для осмысления духовной и политической жизни средневекового общества, а их история - не только любопытное остросюжетное повествование. Реликвии оказались своеобразным

29 духовным стержнем всей христианскои культуры , во многом определившим содержание, идейно-художественный характер и образность византийского искусства в целом. Поэтому воспроизведение и изображение их в памятниках стало одной из важнейших составляющих восточнохристианской иконографии, многовековая традиция которой удержала в своих схемах образы как самих святынь, так и священные места их хранения и обряды их почитания.

Несмотря на близкое восприятие христианами реликвии и иконы, как видимых проявлений веры, рассматривавшихся византийским богословием как явления тождественные, они принадлежали разным сферам религиозного опыта. Видимо, поэтому, за исключением ряда символически целостных и художественно завершенных образов

25 Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. М., 2000.

26 Восточнохристианские реликвии. М., 2003.

27 Христианские реликвии в московском Кремле. Каталог выставки. М., 2000.

28 Спас Нерукотворный в русской иконе / Авторы-составители JI.M. Евсеева, A.M. JIudoe, Н.Н. Чугреева. М., 2005.

29 См. об этом вступительную статью A.M. Лидова «Священное пространство реликвий» к каталогу: Христианские реликвии в московском Кремле. Каталог выставки. М., 2000. С. 3-12. истинное древо Креста, страстные реликвии Христа, глава Иоанна Предтечи), изобразительному искусству не была свойственна тема иконы-реликвии - прямого воспроизведения святыни «в меру и подобие». Вместе с тем византийская иконография никогда не следовала западному принципу скульптурного воссоздания «оживших» мощей в виде частей человеческого тела, а также подробному иллюстративному подходу в нарративных циклах их «легенд» и историй. С самого раннего времени она включала различные сюжеты, отдельные мотивы и целые композиции, связанные с образом реликвии, историей ее почитания и ритуалами поклонения, сохраняя при этом символически значимый и художественно цельный образ. Все известные формы почитания реликвий - их обретение, торжественное перенесение к месту будущего хранения, многолюдная встреча у городских ворот, положение в специально построенные для них храмы-мартириумы или реликварии, прославление их чудесами и видениями, процессии с реликвиями-палладиумами города, непосредственное поклонение верующих: коленопреклонение, целование, каждение, возжигание свечей, демонстрация в храме во время богослужения, возложение на алтарь или особый стол, поднятие на амвоне перед всей общиной - в той или иной мере были отражены

30 многочисленными изобразительными сценами . Эти же формы почитания реликвий предопределили создание характерных и емких, легко узнаваемых композиционных формул, образовавших целый самостоятельный раздел византийской иконографии.

Закономерно, что появление такой иконографической темы и ее развитие было тесно связано с ростом интереса к реликвиям, с историей церемониального оформления их почитания. Начальный этап этого процесса относится к IV-VII векам, когда в Византии сосредоточились основные христианские святыни. Именно тогда в храмах-мартириумах у

30 Подр. см.: Шалина И. А. Реликвии в восточнохристианской иконографии // Реликвии в Московском Кремле. Каталог выставки Музеев Московского Кремля. М., 2000. С. 268-282. появляются первые циклы деяний мучеников и их портретные изображения, сцены обретения, перенесения и положения реликвий, происходивших здесь чудес и видений. Новые импульсы тема получила в эпоху торжества православия (IX век): после победы иконопочитателей. Последний и важный этап ее развития в Византии приходится на палеологовский период, в основном на XIV столетие, когда основное внимание уделялось гимнографическим циклам, прославляющим чудотворные иконы Богоматери. В это время складываются основные композиционные формулы литургических служб и ритуалов, связанных с их почитанием. После падения Византийской империи развитие иконографической темы почитаемых реликвий продолжилось на Руси во второй половине XV-XVI веке, в период сложения здесь сильного централизованного государства, оформления царской власти и торжественных придворных обрядов. «Демонстрация» реликвий как атрибутов божественной власти, защиты и покровительства стало едва ли не самым притягательным выражением претензий Руси на вселенскую миссию Московского царства в торжестве православия.

Древнерусские изображения, повторяя византийские схемы обретения, перенесения и положения реликвий, существенно видоизменяли их, чаще передавали не один из этих конкретно-исторических моментов, а благоговейное состояние вневременного поклонения святыне, литургический акт предстояния. Очевидно и стремление воспроизвести саму реликвию, выдвинуть ее на первый план изображения, «продемонстрировать» верующим. Отсутствием на Руси важнейших христианских реликвий, по-видимому, можно объяснить сложение здесь новых, неизвестных византийскому искусству иконографических композиций, таких как «Покров Богоматери», «Происхождение Честных древ Креста», «Положение ризы Христа» и др. Подобно византийским императорам, московские государи также «обретают» новые святыни, свозят в Москву чудотворные иконы и их списки, канонизируют новых чудотворцев, организуют крестные ходы с образами и реликвиями, строят раки и реликварии русским святым. Отсутствие важнейших христианских реликвий компенсируется на Руси изготовлением своеобразных «сводов» — многочастных реликвариев с вложенными в них частицами различных святынь, а также землей, вывезенной из Палестины (подобно ковчегу Дионисия Суздальского, 1383 года). Думается, именно этой политикой «собирания святынь» можно объяснить появление на Руси ряда новых иконографических схем и многочастных композиций, объединявших известные византийские и вновь созданные сцены почитания реликвий.

Если в Византии предпочитали изображать торжественное перенесение святыни или кульминационный момент возложения ее в храм-реликварий, иногда историю обретения - этапы, предшествовавшие ее почитанию в столице, то в древнерусских памятниках стремились воссоздать саму реликвию, а также все то, что сопровождало и обрамляло ее культ: сохранявшее святыню сакральное пространство святилища, происходившие там чудеса и видения, храмовый ритуал почитания, ежегодную торжественную процессию. Воспроизведенный образ реликвии в какой-то степени сам становился реликвией и объектом церковного почитания, прикосновения, целования - всего того комплекса действ, который обычно связан с реальным поклонением святыне. Это обусловило глубокое и необычайно благоговейное восприятие на Руси иконного образа, который фактически уподоблялся самой реликвии, рассматривался святыней, наделенной в той же мере, что и реликвия, благодатью чудотворной и действенной силы.

Структура этой работы определена ее замыслом. Она состоит из двух больших и относительно самостоятельных частей, каждая из которых имеет несколько разделов - параграфов. Первая часть посвящена истории формирования важнейших иконографических типов изображений почитаемых реликвий, их содержанию и символическому замыслу, соотношению с литургическими и литературными текстами, церковными ритуалами и обрядами. Для предлагаемых иконографических вариантов предпринималась попытка выяснить архетипическую основу изображения и ее своеобразие. В каждом из разделов последовательно рассматривается история сложения и развития всех основных композиционных схем, посвященных воспроизведению самой святыни: ее обретению, перенесению к новому месту почитания, положению в реликварий, обрядам ее торжественного почитания и демонстрации. Эта часть исследования включает наиболее важные и существенные для понимания темы памятники, начиная от самых ранних византийских и вплоть до поствизантийских и древнерусских произведений. По сути дела, впервые в истории искусства ставится и всесторонне рассматривается проблема типологии изображения реликвий в восточнохристианском искусстве. Этим была обусловлена необходимость включения в данную работу этого значительного по объему текста. Без предварительного и достаточно подробного выяснення истории появления и формирования основных иконографических типов почитания святынь невозможно было определить, по каким композиционным и художественным законам создавалась и развивалась сцена «Воздвижения Креста», в чем состояла ее традиционность, а что следует отнести к новациям. Это тем более было важным, что цикл, связанный с обретением Креста, поклонением ему, формированием обряда его почитания и воздвижения святыни включал все основные иконографические типы изображения реликвий. Поэтому прежде, чем непосредственно рассмотреть сами памятники, посвященные означенной теме, необходимо было выявить архетипические черты, канонические структуры и традиционные композиции каждого такого типа.

Собственно исследование, посвященное истории формирования иконографии Воздвижения Креста и ее особенностям в византийском и древнерусском искусстве, практически не отраженной в искусствоведческой литературе, а также анализ художественных памятников, передающих такую композицию или связанных с этим сюжетом, - представлено во второй части, которая также имеет несколько разделов. В них последовательно рассматриваются история обретения реликвии, формирования праздника Воздвижения, основные литературные сочинения, легшие в основу сюжета. В отдельные параграфы вынесены небольшие экскурсы, посвященные иконографии святых Константина и Елены с крестом, циклов обретения святыни, почитания и поклонения реликвии. Наиболее важными являются разделы, подробно рассматривающие иконографические особенности сцены Воздвижения Креста в восточнохристианском, византийском и древнерусском искусстве. Они не равноценны по своему объему и значению, что определялось как сохранностью самих произведений, позволявшей лишь наметить тему, или продемонстрировать достаточно подробно историю развития сюжета, так и значимостью этих изображений.

Считаю приятным долгом выразить благодарность всем, кто помогал мне в исследованиях как самих памятников - икон, фресок, шитья, пластики и литургической утвари, рукописей и письменных источников, так и в их интерпретации и осмыслении. Возможностью изучения их я обязана сотрудникам многих отечественных и зарубежных музеев и библиотек, рукописных отделов и архивов, научно-исследовательских институтов. Многие из них оказали также большую помощь в фотофиксации памятников, уточнении библиографических ссылок и получении ксероксов труднодоступных для чтения книг и статей, в подборе иллюстративного материала. Невозможно здесь перечислить всех помогавших мне людей, - я всем им очень признательна. Неоценимую помощь оказали мне советы и консультации Г.И. Вздорнова, Л.И. Лифшица, Г.В. Попова, Э.С. Смирновой, И.А. Стерлиговой, В.Д. Сарабьянова, и О.С. Поповой. Постоянной помощи и большому терпению обязана я всем сотрудникам Отдела Древнерусского искусства Государственного Русского музея. Подавляющая часть приводимых в работе переводов древних текстов осуществлена Ю.А. Ромашевым, которому я приношу свою самую сердечную благодарность.

Особенно признательна я моему научному руководителю -Валентину Александровичу Булкину, на протяжении всего времени оказывавшего мне неоценимую человеческую и профессиональную поддержку. Его научным принципам и методологическим традициям изучения восточнохристианского искусства я старалась следовать при написании этой работы.

Часть I.

Художественные традиции изображения реликвий в восточнохристианской иконографии

§ 1. Реликвия и икона

Во все времена верующие испытывали необходимость в видимых предметах почитания, в том, что действенно и зримо свидетельствовало о божественном присутствии. Исполненные благодати и обладающие даром чудотворения святыни - будь то мощи святых или истекающее от них миро, предметы, получившие освящение через них, особенно физически соприкасавшиеся с человеческим естеством Христа и Богоматери, их прижизненные и нерукотворные изображения, воск свечей и масло светильников, стоявших вблизи святых захоронений, земля святых мест, камни и деревянные доски гробов, освященная в мартириуме вода -воспринимались христианами как «сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота»\ Такое отношение к «вещественным свидетельствам» веры глубоко оправданно, ибо живое присутствие святого в своих телесных останках или реликвиях, которыми обладала та или иная церковная община, гарантировало его постоянное соприсутствие во время литургии, предстательство перед Богом, особое покровительство и защиту. Это имел в виду Григорий Нисский, когда писал, что те, кто имеют мощи, «заключают в объятия живое тело святого, исполненное силы; они ощущают его присутствие всеми чувствами,. обращают к нему молитвы

0 заступничестве так, словно он был перед ними». Реликвии, связанные с земной жизнью Христа и Богоматери, не оставивших по воскресении человеческих останков, служили видимым доказательством воплощения Бога и исторического бытия его плоти. Почитание же могил и захоронений святых, сохранение их костей и тел было самым тесным образом связано с

1 Мученичество святого Поликарпа // Евсевий. Церковная история. Кн. IV. Гл. 15; Писания мужей апостольских. Рига, 1992. С. 379-394.

2 Homilia in S. Theodory // PG. Т. 46. Col. 740 В. верой в воскресение во плоти, поскольку святые мощи как «семена вечности» провозглашали победу над смертью. И те и другие зримо свидетельствовали о реальности спасения, преображении мира и грядущем Царствии Небесном. Поэтому отцы Церкви говорили, что останки святых тел, исполненные Божественной благодати, являют собой частицы этого преображенного вещества, в котором Царство Небесное присутствует уже в нынешнем веке, то есть мощи являют собой обоженную тварь - цель божественного спасения человека.

Это богословское осмысление роли мощей прямо вело к почитанию иконы как святого образа: и то и другое свидетельствовало о воплощении Бога и значимости вещества в домостроительстве спасения: «Не поклоняюсь веществу, но поклоняюсь Творцу вещества, сделавшемуся веществом ради меня, соблаговолившему поселиться в веществе и через посредство вещества совершившему мое спасение . Почитаю же и благоговею и перед остальным веществом, при посредстве которого совершилось мое спасение, как перед исполненным божественными силами и благодатью» (Иоанн Дамаскин)4 (Здесь и далее курсив в цитатах мой. — И.Ш.) Чтобы понять всю глубину тождества реликвии и иконы, достаточно сравнить высказывание святого Иеронима: «почитаем мощи мучеников, чтобы поклоняться Тому, за Кого они пострадали»5 и известный тезис Василия Великого о почитании икон: «честь, воздаваемая образу, переходит на первообраз»6. Эквивалентное отношение к ним определило сущность взглядов иконоборцев, в равной степени

3 «Не на то смотри, что л?жит пред тобою нагое и лишенное душевной деятельности тело мученика, но на то, что в нем присутствует иная большая самой души ста - благодать Святого Духа, которая своими чудодействиями удостоверяет нас в истине воскресения». -Иоанн Златоуст. Беседа на память святого мученика Вавилы // ХЧ. 1842. Т. III. С. 309.

4 PG. Т. 94. Col. 1245 АВ

5 Epistolia XXXVII. N. ]. Лаконичное и содержательное изложение богословских представлений, анализ понятий и терминов см.: Живов В.М. Мощи // Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. С. 46-57.

6 Василий Великий. О Святом Духе. Глава XVIII. - PG. Т. 32. Col. 149 С. Эти слова цитировали отцы VII Вселенского собора: Sacrorum conciliorum nova et arnplissirna collection / Ed. ID. Mansi. Florentiae. Venetiae. 1759. Т. III. P. 324. отвергающих как икону, так и реликвию, и - как результат - защиту того и другого иконопочитателями7.

Действительно, ранний статус икон демонстрирует их теснейшую связь и взаимозависимость. Физический контакт с почитаемыми реликвиями (прикладывание к мощам, возложение на них рук, целование), исцеляющая сила которых свидетельствовала о постоянном, но незримом присутствии самого святого, вызывал потребность в его видимом образе, в отличие от святыни обладавшего наглядностью. Такое изображение -аутентичный портрет святого — усиливало ощущение его реального действенного присутствия и порождало еще большее желание прикоснуться к его телесным останкам. Обычно такие иконы наследовали чудотворную и целительную функции мощей: они источали миро, творили чудеса, наказывали тех, кто не доверял им, то есть наделялись реальностью. Образ и реликвия становились эквивалентными по своей о действенной силе. Рассказывая о перенесении императором Мануилом Комнином в 1149 году в Константинополь некоего шитого покрова с образом Дмитрия Солунского, лежавшего на его раке в Фессалониках, дьякон Никезия обращается ко святому с такими словами: «. и спустись ныне, и поселись здесь незримо . дабы сохранен был священный твой образ, где он, созерцаемый всеми приходящими, дает уверенность в том, что тебя самого видят, целуют и поклоняются»9. В Мучении Дмитрия

7 Острогорский Г. Соединение вопроса о святых иконах с христологической догматикой в сочинениях православных апологетов раннего периода иконоборчества // SK. Т. I. 1927. С. 3548; Он же. Гносеологические основы византийского спора о святых иконах // Там же. Т. II. (1928). С. 47-51; Успенский Л.А. Иконоборческое учение и ответ на него Церкви // Успенский JI.A. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989. С. 89-111; Wortley J., Manitova W. Iconoclasm and Leipsanoclasm: Leo III and the Relics // BF. VIII. 1982. P. 253-279.

8 См. об этом краткую, но весьма содержательную статью Г. Викапа: Vikan G. Relics and Icons // Holy Image, Holy Space: Icons and Frescoes from Greece. Ed. M. Acheimastou-Potamianou. Byzantine Museum, Athenes and Walters Art Gallery, Baltimore. Athens, 1988. P. 45-47, а также: Innemee C. Some Notes on Icons and Relics // Byzantine East. Latin West. Art-history Studies in Honor of Kurt Weitzmann. Princeton, 1995. P. 519-521; Belting H. Likeness and Presence: A History of the Image before the Era of Art. Chicago and London. 1994. P. 59-60, 82, 85. Несколько иной взгляд на проблему см. James L. Dry bones and painted pictures: relics ans icons in Byzantium // Восточнохристианские реликвии. M., 2003. P. 45-53

9 Цит. no: Pallas D. Le ciborium hexagonal de Saint-Demetrios de Thessalonique // Зограф. 10. (1979). P. 52. Note 104.

Солунского упоминаются многочисленные эпизоды исцелений и помощи от иконы святого, стоявшей у его гроба в храме-мартириуме в Фессалониках10. Почитаемая как городской палладиум, она выносилась на стены города, защищая его от нашествия врагов, так же, как сам святой являлся на них в минуты опасности. Между тем как мартириум св. Дмитрия обладал его чудотворными мироточивыми мощами11, исцеления «их помощью» реально происходили у иконы - изображения мученика. По меткому наблюдению Г. Белтинга, погребальное место наделяло образ своей властью12, но сам он становился видимым выражением невидимого святого. Культ иконы и культ реликвии здесь оказывались неразделимыми. Самым ярким примером слияния в христианском сознании чудотворного образа и реликвии представляется рассказ о защите Константинополя в 626 году от внезапного нападения полчищ авар, когда на городские стены были подняты риза Богородицы и почитаемая икона с ее изображением (по-видимому, «Никопея») - обе хранившиеся во Влахернском храме-реликварии. Одержанная благодаря их покровительству победа была приписана самой Богоматери13: реликвия и образ вместе представляли одну и ту же святую личность. Однако подобное слияние появилось в византийской культуре не сразу. В отличие от широко принятого в научной литературе мнения о равном участии икон и реликвий в общественной и религиозной жизни раннего византийского общества, особенно в отношении их военного предстательства, источники позволяют скорее видеть длительный и постепенный процесс срастания их функций. Глубочайшая вера в реликвии и их спасительные свойства делала святыни

10 CormackR. Writing in Gold: Byzantine Society and its Icons. London, 1985. P. 50 ff.

11 Walter Ch. St. Demetrius: The Miroblitos of Thessalonica // Walter Ch. The Studies in Byzantine Iconography: Variorum Reprints. London, 1977. C. 40.

12 Belting G. Likeness and Presence. P. 60.

13 Cameron A. The Theotokos in sixth-century Constantinople: A City Finds its Symbol // Continuity and Change in Sixth-century Byzantium. Variorum Reprints. London, 1981. P. 79-108. Участие икон в событиях 626 года является поздней - не ранее X века - интерполяцией в тексты VII века. Убедительные аргументы этого приведены в работе: Pentcheva В. The supernatural protector of Constantinople: the Virgin and her icons in the tradition of the Avar siege // BMGS. 26. (2002). P. 241, esp. 22-27, 34-38. сверхъестественными защитниками» Византийской империи. Лишь позже, уже после иконоборческого периода, но особенно с конца X века, почитаемые и чудотворные иконы наряду с реликвиями начинают широко участвовать в религиозных процессиях, становятся военными и духовными палладиумами Константинополя, подчас даже заменяя святыни, переносят на себя их действенные чудесные свойства.

Чтобы понять всю полноту тождества реликвии и иконы, а также выделить среди иконописных изображений те сюжеты, которые отразили конкретные формы почитания святынь, другими словами, - определить иконографию темы - следует осознать, как и в чем выражалось благочестивое отношение христиан к святым останкам и реликвиям.

С того времени, когда почитание мощей святых мучеников и освященных божественным прикосновением «вещественных свидетельств» стало упорядоченным, установилась определенная последовательность действий, совершавшихся, как правило, с каждой из почитаемых святынь. Реликвии обретались или благоговейно собирались, что обычно происходило после чудесного видения святого или божественного внушения - «открытия» кому-либо из верных места их сокрытия. Затем торжественно переносились в храм, монастырь, город: с IV века чаще всего им был Константинополь. У городских ворот прибывшие святыни встречали церковный клир и миряне, они полагались в специально построенные в их честь храмы-мартириумы или храмы-реликварии, в которых служили Евхаристию в установленный день памяти святого или воспоминания об этом событии. Ритуальное положение мощей святых и священных реликвий в храме вызвало появление особой формы гробниц - рак, реликвариев, ковчегов или мощехранительниц, - а день, в который свершалось обретение или положение, нередко назначался особым праздничным днем церковного календаря, он входил в местный Типикон или Минологий. Следующим этапом было прославление реликвии чудесами, происходившими у раки святого или чудотворного образа. Они сопровождались видениями положенных здесь святых или заступничеством святынь, хранившихся в храме. Многие из них становились палладиумами храма-монастыря-города-империи, что обусловило один из важнейших ритуалов почитания реликвии -многолюдные процессии и литии, для участия в которых святыня извлекалась из реликвария и обносилась вокруг храма-монастыря-города. Для каждого из таких событий составлялись соответствующие литературные тексты, хроники, рассказывающие о чудесах, похвальные слова и сказания, повествующие о заступничестве и покровительстве. Высшей формой почитания реликвий было непосредственное поклонение верующих, коленопреклонение, целование, каждение, возжигание свечей, а также демонстрация их в храме во время богослужения: возложение на святой престол в алтаре, или специально приготовленный для этой цели стол в наосе храма, или аналой, поднятие их на амвоне над всеми собравшимися в церкви. Чудотворная сила реликвий, их способность исцеления, исполненность божественной благодати предопределила одну из характерных форм их почитания - паломничество к святым местам, посещение храмов-реликвариев и украшение святынь. На память об увиденном и прочувствованном, в знак сохранения чудотворной силы и божественной благодати, полученной от прикосновения к реликвии, паломники получали «благословения» или евлогии, которые они увозили на родину как частицу «святого вещества». Там эти святыни в свою очередь нередко сами становились источником благодати и чудотворной силы и тем самым давали начало новой благочестивой традиции.

Все эти этапы и формы почитания реликвий в той или иной мере отразились в иконографии, уже с самого раннего времени став одной из ее важнейших составляющих. Закономерно, что появление такой иконографической темы и ее развитие самым тесным образом было связано с появлением и ростом интереса к реликвиям, с историей церемониального оформления их почитания. Начальный этап этого процесса следует связывать с IV—VII столетиями, когда в Константинополе сосредоточились основные христианские реликвии14. По-видимому, именно тогда появляются первые фресковые циклы деяний мучеников и их

Ф портретные изображения, украшавшие храмы-мартириумы, сцены обретения, торжественного перенесения и положения реликвий в раку или ковчег-реликварий, композиции, посвященные происходившим около святынь чудесам и видениям15. Новые импульсы эта тема получила в IX веке в эпоху торжества православия, когда, как и в столетие, последовавшее за основанием Константинополя, вновь отмечается рост г почитания реликвий. Их перемещения, положения и новые чудеса способствовали активизации процессов создания новых иконографических тем16. Последний и важный этап развития рассматриваемого процесса в

Византии приходится на поздний палеологовский период, когда основное внимание уделялось гимнографическим циклам, прославляющим чудотворные иконы Богоматери, имевшие в это время несравнимо большее значение по сравнению с другими реликвиями. Именно тогда начинают складываться основные иконографические формулы литургических служб и ритуалов, связанных с их почитанием. Этот процесс был прерван падением Византийской империи в 1453 году. Свое развитие и окончательное выражение иконографическая тема почитаемых реликвий получила на Руси во второй половине XV - XVI столетии, в период сложения здесь сильного централизованного государства, оформления царской власти и торжественных придворных обрядов.

14 Mango С. Constantine s Mausoleum and the Translation of Relics//BZ. (1990). Bd. 83. P. 51-62.

15 GrabarA. Martirium. Recherches sur le culte des reliques et Tart chretien antique. Paris, 1946. Esp. V. II. Ch. VII; Brown P. Society and the Holy. University of California Press. 1982. 251 ff, esp. 266284.

16 Walter Ch. Art and Ritual of the Byzantine Church. London, 1982. P. 145.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественные традиции изображения реликвий в восточнохристианском искусстве и иконография Воздвижения Креста"

Заключение

Как показывают наблюдения над историей сложения обряда почитания Истинного древа и отразившими его художественными памятниками, есть все основания думать о различных истоках празднования событий Обретения Креста и прославления его в чине Воздвижения, давших начало двум самостоятельным иконографическим традициям. Поэтому, в отличие от традиционного взгляда на церемонию 14 сентября - медленного, последовательного поднятия и демонстрации креста по всем сторонам света, - обычно понимаемую как результат обретения Еленой Истинного древа в 326 году, мы связываем ее с другим событием: с освящением 13 сентября 335 года иерусалимской базилики Воскресения, возведенной Константином на месте Голгофы и Гроба Господня. Этот чин, отразивший топографию и образ Голгофы - и в литургическом, и в символическом отношении, - должен был воспроизводить поднятие и утверждение креста, восхождение на него Христа, Распятие и снятие мертвого тела Иисуса, то есть в зримых формах отражать главную службу дня Обновления храма Воскресения {Воскресения Словущего). Обретенная за несколько лет до этого реликвия стала главной святыней храма, посвященного Святому кресту, Распятию и Воскресению. Поэтому драматургия многократного, медленного поднятия на все стороны части Истинного древа должна была уподобить весь чин Воздвижения Креста страстной службе, соотнести ее с пасхальным богослужением Воскресения. Тем более, что время празднования (13-14 сентября) дней Обновления и Воздвижения (с семидневным предпразднеством) соответствовало древнему - осеннему циклу пасхального календаря Иерусалимской церкви. Этим можно объяснить не только отсутствие в древнейшей богослужебной части дня Воздвижения упоминаний об обстоятельствах Обретения Креста, но и насыщенность текстов службы 14 сентября образами восхождения Христа на древо, утвержденное посреди земли (видимое со всех сторон), его страдания и воскресения: «Крест воздвизасм, на нем вознесеннАго страсть пречистую пети повелевлет твАри всей», «Возносите Христд . и поклАНЯЙтесь бго Божественному подножию» (стихиры на Господи воззвах); «ШсАжденое в Крдниеве месте древо сущАго живота, на нем же соделА спасение превечный цлрь посреде земли, возносимо днесь, освящдет мирл конца и окновляется воскресения дом» (стихиры на литии); «днесь воздвизасма тя видяще руклми Архиерейскими, возносим вознесеннАго посреде теве» (стихиры на стиховне) и т.д. Этим мы склонны объяснять сам факт сложения в Византии совершенно независимой от событий поиска и обретения святыни иконографии Воздвижения Креста.

Изображения же самого этого события вообще не получили здесь какого-либо развития, по-видимому, в силу отсутствия в Константинопольском календаре праздника Обретения Креста, в поздних греческих синаксарях приходящегося на 6 марта. В византийском искусстве известен лишь один пример такого изображения - миниатюра Гомилий Григория Назианзина (Paris. Nac. Bibl. Gr. 510. Fol. 440), появившаяся в этом кодексе по причинам прославления ее заказчиков, уподоблявшихся обнаружившиу крест первым христианским императорам. Наиболее ранним иконографическим изводом, прямо соотносящимся с фактом обретения реликвии Святого древа, следует признать его образ, фланкируемый по сторонам фигурами Константина и Елены. Это геральдически ясное, лишенное иллюстративности и повествовательности изображение возникло как икона дня памяти Константина (21 мая) и на протяжении всей византийской истории служило символом императорской власти и славы, напоминая о царственном характере обретения реликвии и установлении в мире христианской веры. Сменив абстрактный образ креста вообще, иконография Константина и Елены, демонстрирующих реликвию истинного Древа и подтверждающих аутентичность святыни, стала своего рода иконным образом Животворящего Древа. Его лаконичность и емкость делала излишним формирование собственно «исторической» иконографии Обретения Креста, как мы могли убедиться вообще не получившей в Византии какого-либо развития и предопределившей существование двух независимых друг от друга композиций.

В отличие от символического содержания византийской сцены, романское, западное и поствизантийское искусство стремились к более подробной передаче самого события, рассматривая его изображение как иллюстрацию соответствующих исторических текстов. Образ же Константина и Елены с крестом традиционно воспринимался западнохристианским миром иконой праздника Обретения Креста, приходящегося там на 3 мая. Можно утверждать, что лишь поствизантийская иконография впервые стала соединять момент нахождения реликвии с ее демонстрацией верующим, сблизив содержание трех до этого времени независимых праздников - 14 сентября, 3 и 21 мая.

Традиционная сцена Воздвижения Креста, передающая церемонию поклонения Истинному древу, своим формированием обязана изменившемуся в эпоху победы иконопочитателей отношению к реликвиям, прославлению в Константинополе их образов и связанных с ними обрядов. Ее иконография сложилась к концу X - началу XI в. в лицевых литургических рукописях и на протяжении всего византийского периода оставалась характерной лишь для книжной миниатюры. В росписях она появляется только в палеологовскую эпоху в составе сербских и греческих настенных месяцесловов, иконы же с таким сюжетом вообще неизвестны вплоть до позднего средневековья. Между тем широкое распространение его в книжном декоре сочеталось с особой композиционной устойчивостью и художественной ясностью сцены, что позволяет видеть в ней вполне конкретное символико-догматическое содержание. Изображение обряда Воздвижения Креста, несмотря на свою явную зависимость от богослужебного чинопоследования, никогда не превращалось в его иллюстрацию, фиксацию какого-то определенного литургического момента. Выражая главную идею и символическую сущность праздника, стремясь к узнаваемости храмового действа, художник создавал содержательно емкий образ - икону календарного дня. Вместе с тем, характерные, значимые архитектурные мотивы композиции позволяли ввести в небольшие миниатюры литургических рукописей сакральное пространство византийского кафедрала - храма Св. Софии, но главное - священные топосы Голгофы и Гроба Господня, тем самым придав сцене — в соответствии со значением богослужебного чина — особый идейный замысел. Одним из таких значимых - «говорящих» - элементов был образ амвона. Пожалуй, ни в одной другой праздничной композиции его изображение не получило такого распространения и не приняло столь важного символического значения. Только в контексте сцены Воздвижения Креста удается восстановить его первоначальный замысел как Голгофской горы - места Распятия Христа. При этом приближенная к первому плану черная арка «входа» под платформой возвышения более всего напоминает Адамову (Крайневу) пещеру, - интерпретация, подтверждаемая описаниями паломников. Как и осеняющий амвон киворий, также выявляющий глубоко содержательную взаимосвязь Голгофы как исторического места возвышения креста во время Распятия и поставленной на его месте церкви-ротонды, также описанной текстами проскинетариев. Примечательно, что конструкция амвона византийских миниатюр лицевых псалтирей, соответствующих в рукописях стихам богослужебных прокимнов на день Воздвижения, воспроизводит ступенчатый образ горы Голгофы, а возвышаемый большой крест в руках патриарха напоминает установленное на ней древо, что, на наш взгляд, отражает обряд почитания креста, установленного на Голгофе в храме Воскресения в Иерусалиме и зафиксированного источниками IV века, который был прежде всего связан с праздником его освящения в 335 году. Поэтому форма, конструкция и символика амвона, необходимого для проведения храмовых служб

Воздвижения, приняла значение Голгофской горы, а сам обряд повторил драматургию Восхождения Христа на крест, Распятие и Снятие его тела с древа. Этим мы склонны объяснить молчание древних уставов относительно участия в обряде праздничной иконы, выражавшей духовную сущность и исторические реалии события. Сам крест становился центром богослужения, емким иконным образом праздника прославления реликвии, чье спасительное действие для человечества воспевалось службой этого дня.

В палеологовскую эпоху сцена Воздвижения Креста получила дальнейшее развитие, все более превращаясь в торжественный богослужебный акт, многолюдное литургическое действо, вдохновленное церемониалом Великой церкви. В это же время стала проявляться тенденция к ее сближению с историческим событием обретения святыни, с которым синаксари и прологи на день 14 сентября все настойчивее стали связывать происхождение чина Воздвижения Креста. Включение в сербские композиции царских персон - современников настенных росписей в конечном итоге привело к появлению в них образов Константина и Елены, сначала как идеальных императорских прообразов, затем - как прямых участников обнаружения реликвии. Именно в поствизантийском искусстве традиционный чин Воздвижения . Креста стал постепенно дополняться сценами поиска и обретения древа.

Особый путь проделала иконография Воздвижения Креста на Руси, где в отличие от Византии она получает широкое распространение прежде всего в иконописи и даже включается в число двунадесятых праздников высокого иконостаса, то есть рассматривается как важнейшая экклесиологическая тема. Причем посвященные ей иконы заметно отличаются от того композиционного решения, которое было выработано в миниатюрах рукописей. Многолюдные древнерусские сцены, с одной стороны, точно следуют уставным указаниям. Чиновников, с другой -превращают композиции в торжественный богослужебный ритуал, со временем принимающий официальный царский характер. Иконография последовательно воспроизводит как конкретные действия епископа и сопровождавших его дьяконов - поднятые и поддерживаемые по сторонам руки, возвышение креста над головой, так и отдельные литургические подробности - букет сухих цветов в подножии реликвии, завешанный завесами вход на площадку амвона, реальные одежды священнослужителей, расположение свещеносцев, кадящих дьяконов, поминаемых в ектениях чинов предстоящих, деление на лики певцов. Особенная черта древнерусской иконографии - обязательное введение в композицию фигур святых царей Константина и Елены. Все действо в ней обычно происходит на фоне многоглавого храма, напоминающего Св. Софию Константинопольскую, появляются уникальные топографические ф детали и священные топосы византийской столицы, такие как статуя

Юстиниана. Одна из примечательных особенностей русских икон рассматриваемого праздника - идентификация воздвигающего крест епископа либо как Макария, либо как одного из других «исторических» лиц - Иоанна Златоуста, римского папы Сильвестра и Евсевия. В XVI веке в композиционные схемы Воздвижения Креста впервые включаются эпизоды поисков и обретения реликвии, в конце концов приведшие к сложению целых иконописных циклов, иллюстрировавших соответствующие литературные тексты, приуроченные к церковному чтению в день 14 сентября.

Совершенно особое развитие и символический контекст композиция праздника Воздвижения Креста получает в Новгороде, обогатившем традиционные византийские изображения новыми деталями и выработавшего собственный иконографический извод. Судя по всему, это было связано с особым отношением новгородской церкви к празднику Воздвижения, ставшего престольным днем Софийского кафедрала, поэтому ® отмечавшегося здесь особенно торжественно. 4

Как показывают древнерусские памятники XVI века, праздничный образ богослужебного чина постепенно трансформируется в двух направлениях. С одной стороны, иконы все более принимают характер официального акта торжествующей Церкви, впитавшей идеи «Москвы — Третьего Рима», с другой - ее иконографическая схема усложняется введением иллюстративно повествовательных мотивов, в первую очередь цикла сцен с историей Обретения Креста. Последний этап развития иконографии Воздвижения Креста в древнерусском искусстве приходится на годы правления Бориса Годунова и изменений внешнеполитического положения России. Подобно византийской столице, ставшей центром огромной христианской империи, русские цари и иерархи начинают более, чем прежде, интересоваться историей реликвий Святого Востока, активизируется политика собирания их в Москве - новой столице вселенского православия. В это время складывается новый извод праздника, безусловно и тогда продолжавшего сохранять значение богослужебного чина 14 сентября, но усилившего идею поклонения реальной святыне. Иконы новой иконографии изображают патриарха Макария, поддерживающего (а не поднимающего) огромный, в два человеческих роста, деревянный крест, установленный перед ним на площадке солеи. Формирование такой композиции вновь позволяет констатировать, что на Руси времени сложения здесь централизованного государства тема почитаемых христианских реликвий, «демонстрация» их как атрибутов божественной власти, защиты и покровительства стала едва ли не самым притягательным выражением претензий Руси на вселенскую миссию Московского царства в торжестве православия.

Источники

М1

Иоанн Златоуст. Беседа на память святого мученика Вавилы // ХЧ. 1842. Т. III.

Иоасафовская летопись. М., 1957. Ипатьевская летопись. М., 1998.

Книга Степенная царского родословия // ПСРЛ. XXI. СПб., 1913. Минея. М., 1995. Т. 9 (июль), Т. 10. (август).

Мученичество святого Поликарпа // Евсевий. Церковная История. Кн. IV. Гл. 15.

Новгородская I летопись старшего и младшего изводов (подг. А.Н. Насонова). М.-Л., 1950.

Новгородские Летописи. Изд. Археографической комиссии. СПб., 1879.

Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб, 1911. Писания мужей апостольских. Рига, 1992.

Повесть о взятии Царьграда крестоносцами в 1204 году // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 112.

Повесть временных лет. Ч. 1-2. Под ред. Д.С. Лихачева. М.-Л., 1950. Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году // ПЛДР. Вторая половина XV века. М., 1982. С. 220.

Продолжатель Феофана. Жизнеописание византийских царей. СПб., 1992. Пролог. Сентябрь-март. М., 1641.

Пролог. Июнь-август. М., 1660.

Радзивиловская или Кенигсбергская летопись. I. Фотомеханическое воспроизведение рукописи. Изд. ОЛДП. СПб., 1902.

ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1.М., 1962.

ПСРЛ. Т. 2. М. 1962.

ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. М., 1997. ПСРЛ. Т. III. 1841.

ПСРЛ. Т. III. Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000.

ПСРЛ. Т. IV. СПб., 1848

ПСРЛ. Т. V. СПб., 1853.

ПСРЛ, Т. XI. М., 2000.

ПСРЛ. Т. XII. М., 2000.

ПСРЛ. Т. XIV. Вторая половина. Птгд., 1918.

ПСРЛ. Т. XVI. СПб., 1899. ПСРЛ. Т. XVII. М., 1962. ПСРЛ. Т. XXV. М.-Л., 1949. ПСРЛ. Т. XXX. 1965.

Феодорит епископ Кирский. Церковная История // История христианской церкви в произведениях ее писателей. Вып. 1. М, 1993.

Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Изд. под ред. В.М. Истрина. I. Петроград, 1920.

Хронограф редакции 1512 года// ПСРЛ. СПб., 1911. Т. XXII. Ч. 1.

Церковная история Эрмия Созомена Саламинского II Христианское чтение. СПб, 1851.11.

Acropolites George. Opera. Ed. A. Heisenberg and P. Wirth. Stuttgart, 1978

Antonius. Vita Simeonis, 32 / Ed. H. Lietzmann И Texte und Untersuchungen. 32. 4.(1908).

Chronicon Paschale / Corpus scriptorum historiae byzantinae / Ed. L. Dindorfius. Bonn, 1832. V. I.

Cyrille de Jerusalem. Catecheses. - PG. XXXIII.

Dukas M. Historia byzantina / Ed. Bekker I. Bonn, 1834. (Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae).

Eusebii Pamphili. De Vita Constantini / Hrsg. von Fr. Winkelmann. Georgius Codinus. De antiquitatibus Constantinopolitanis. Bonnae, 1843. Georgius Codinus (ed. I. Bekker). Bonn, 1853.

Gergius Cedrenus Ioannis Scylitzae Compendium historiarum / Ope ab I. Bekkero. V. I. Bonn, 1838; PG. 121-122.

Gregoire de Nysse. De vita S.Macrinae.- PG. XLVI.

Historia Ecclesiastica. Lib. II. Ch. 1-2. - PG. LXVII.

Homilia in S. Theodory. - PG. T. 46. Col. 740 B.

In Gloria Martyrum. J. 5. MGH, SS. Rerum meroving. I. Acta Sanctorum. An vers, 1693.

Ioannis Scylitzae Synopsis Historiarum. Ed. I. Thurn. Berlin, 1973 (Corpus Fontium Historiae Byzantinae 5. Series Berolinensis).

Itinerarium Burdigalence / Itineraria et alia Geographica. Corpus Christianorum. Series Latina [СС]. V. 175. Turnholt, 1965. 1

Michael Psellus. Oraiones hagiographicae / Ed. E.A. Fisher. Stuttgart et Leipzig, 1994.

Nicephori Callisti. Historia Ecclesiastica // PG. T. 146-147.

Nicetas Choniates. Orationes et Epistulae. Ed. I.A. van Dieten. Berlin and N.Y., 1972.

Nicephorus Gregoras.Byzantina historia graece et latine / Cura L. Schopeni. Bonnae, 1829. ф Pachimeres George. Relations historiques. Ed. A. Faillier; transl. V. Laurent. V.

I.

Paulin de Nole. Epistula XXXI. 3. Ed. Hartel, CSEL. Vienne, 1866.

Paulin de Nole. Epistula ad Severum XI; XXXI. Ed. W. de Hartel, CSEL. V. XXIX. Prag—Wien—Leipzig, 1894.

Pseudo-Kodinos. Traitee des offices. Ed. J. Verpeaux. Paris, 1966. Saint Ambroise. De obitu Theodosii. Ed. Faller. CSEL, LXXIII.

S. Jerome. Epistola XLVII, ad Desiderium. - PL. XXII.

Sacrorum conciliorum nova et amplissima collection / Ed. I.D. Mansi. Florentiae. Venetiae. 1759. Т. III.

Synaxarium ecclesiae Constantinopolitanae. Propylaeum ad ActaSS Novembris.

Ed. H. Delehaye. Brussels, 1902.

Theodoros Anagnostes. Kirchengeschichte. Ed. by G. Chr. Hansen. GCS. 54. Berlin, 1971.

Theodoret. Ecclesiastical History. Ed. L. Parmentier. Leipzig, 1911.

Theodore le Lecteur. Epitome, 384 - Anthologie Palatine, ed P. Waltz. 1. 4. Paris, 1928.

Theodor Lector. Historia ecclesiastica (1,5)// PG. T. 86.

Theodose de Melitene. Chronographia. Ed. Fr. Tafel. Vienne, 1859. i Theophanes. Chronographia. A.M. 5920. Ed. De Boor.

Theophane de Confesseur. Chronographia. Ed. С de Boor. Lipsiae, 1883.1.

Theophylactis Simocattae. Historiarum libri octo. VIII, 5: Ed. I. Bekker. Bonn, 1834.

Zonarae Ioannis. Epitome Historiarum. XIII. 24; XV.25. Ed. L. Dindorf. V. III. Lipsiae, 1870.

Zachariae von Lingenthal. Imperatoris Justiniani Novellae. Leipzig, 1881. 4

Список научной литературыШалина, Ирина Александровна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Айналов Д.В. Голгофа и Крест на мозаике 1. века // Сообщения ППО. Февраль. 1894. Отдельный оттиск.

2. Айналов Д.В. Детали палестинской топографии. I. Голгофская лестница и алтарь Авраама // Сообщения ППО. 1895. Июнь. С. 1-27.

3. Айналов Д.В. Мозаики IV и V веков. СПб., 1895.

4. Айналов Д.В. Византийские памятники Афона // ВВ. Т. VI. Вып. 1-2. СПб, 1899.

5. Айналов Д.В. Некоторые данные русских летописей о Палестине // Сообщения ППО. СПб., 1906. Т. 17. Вып. 3. С. 1-20.

6. Айналов Д.В. Два примечания к тексту книги «Паломник» Антония Новгородского //ЖМНП. Кн. 3. 1906. № 6. С. 181-184.

7. Айналов Д.В. Очерки и заметки по истории древнерусского искусства. IV. Миниатюры Сказания о свв. Борисе и Глебе Сильвестровского сборника // ИОРЯС. Т. XV. СПб., 1910. Кн. 3

8. Айналов Д.В. Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе. М., 1915.

9. Айналов Д. В. Византийская живопись XIV века. Пгд., 1917.

10. Алексеев Л. В. Крест Евфросинии Полоцкой 1161 года в средневековье и в позднейшие времен // РА. (1993). № 2. С. 70-75.

11. Алеппский Павел. Путешествие Антиохийского патриарха Макария // ЧОИДР. (1897). Вып. 4.

12. Алибегашвши Г. Художественный принцип иллюстрирования грузинской рукописной книги XI-начала XIII веков. Тбилиси, 1973.

13. Алпатов М.В., Родникова КС. Псковская икона XIII-XVII веков. Л, 1990.

14. Анисимов А.И. Владимирская икона Божией Матери // Он лее. О древнерусском искусстве. Сборник статей. М., 1983. С. 191-274.

15. Антонин (Капустин), архим. Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая из Ликии в Италию // ТрКДА. 1870. Т. 2. Май. С. 396427.1 в. Антонин, архим. Синайский канонарь. Киев, 1874.

16. Антонова В.И. Древнерусское искусство в собрании Павла Корина. М., 1966.

17. Антонова В.К, Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи XI начала XVII в. Опыт историко-художественной классификации. XI-XVI века. М., 1963. Т. 1-Й.

18. Бакалова Э. Реликвии у истоков культа святых // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 19-44.

19. Банк А. Византийское искусство в собраниях СССР. М., 1966.

20. Банк А. В. Прикладное искусство в Византии IX-XII вв. М., 1978.

21. Баталов А.Л. Гроб Господень в сакральном пространстве русского храма // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 513-532.

22. Баталов А.Л. Гроб Господень в замысле «Святая Святых» Бориса Годунова // Иерусалим в русской культуре. М., 1994. С. 154-173.

23. Баталов А.Л., Вятчанина Т.Н. Об идейном значении и интерпретации иерусалимского образца в русской архитектуре XVI-XVII веков // АН. Вып. 36. М., 1988. С. 22-42.

24. Белоброва О.А. Статуя византийского императора Юстиниана вдревнерусских письменных источниках и иконографии // ВВ. Т. XVII. М — Л., 1960. С. 114-123.

25. Беляев Д.Ф. Новый список древнего устава Константинопольских церквей // ВВ. Т. Ш. СПб., 1896.

26. Беляев Д.Ф. Bizantina. Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. Кн. I-III. Богомольные выходы византийских

27. Ф царей в городские и пригородные храмы Константинополя. СПб, 19061907.

28. Беляев Л.А. Русское средневековое надгробие. М., 1996.

29. Беляев Л.А. Об источниках иконографии «Гроба Господня» в новгородской пластике XIII-XV вв. // Славяноведение. 1999. № 2. С. 1619.

30. Беляев JT.A. Чудотворная икона в сакральной топографии средневекового города: первый престол иконы Владимирской Богоматери в Москве // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 303-320.

31. Блаженного Симеона архиепископа Фессалоникийского. Толкование о божественном храме и божественных тайнодействиях // Писания святых отцов и учителей церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. Ш. СПб., 1887.

32. Богоматерь Владимирская: К 600-летию Сретения иконы Богоматери Владимирской в Москве 26 августа (8 сентября) 1395 года. Сборник материалов. Каталог выставки. М., 1995.

33. Борин В. Древнее изображение положения Ризы Господней // Светильник. 1914. № ц12. С. 35^1.

34. Бочаров Н.П. Крест святой Нины в Москве (историческая справка) // Московский листок. 1888. № 14 от 14 января.

35. Бродовая Ю.В. Новооткрытая икона «Иоанн Предтеча Ангел пустыни с житием» из собрания музея-заповедника «Коломенское» // ИХМ. Вып. V. М., 2001. С. 150-168.

36. Бродовая Ю.В. «Усекновение главы св. Иоанна Крестителя» в древнерусском искусстве XV первой половины XVII вв. К проблеме сложения иконографии // ИХМ. Вып. VIII. М., 2004. С. 162-177.

37. Брюсова ВГ. О времени освящения Новгородской Софии // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 111-113.

38. Брюсова В.Г. Русская живопись 17 века. М., 1984.

39. Булгаков С.В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. М., 1913. (Репр. М., 1993).

40. Бусева-Давыдова И.Л. Символика архитектуры по древнерусским письменным источникам XI XVIII вв. // Герменевтика древнерусской литературы XVI - начала XVIII века. М., 1989. Сб. 2. С. 279-308.

41. Буслаев Ф.И. Византийская и древнерусская символика по рукописям от XV до конца XVI века // Собр. Соч. Т. II. СПб., 1910.

42. Василик В.В. Почитание мощей и византийская гимнография: об одном неизвестном каноне патриарха Германа // Реликвии в искусстве. С. 45^6.

43. Вахрина В.И. Иконы Ростова Великого (Серия: «Древнерусская живопись в музеях России». Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль»). М., 2003.

44. Великие минеи четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Сентябрь. Дни 14-24. Изд. АК. М., 1869; Январь. Дни 1-6. М., 1910.

45. Вздорное Г.И. Лобковский Пролог и другие памятники письменности и живописи Великого Новгорода // ДИ. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. С. 255-282.

46. Вздорное Г.И. Исследование о Киевской Псалтири. М., 1978.

47. Вздорное Г.И. Икона Нерукотворного образа Спаса памятник псковской живописи XV века// СА. (1973). № 3. С. 212-225.

48. Вздорное Г.И. Икона «Иоанн Предтеча Ангел пустыни» -памятник круга Феофана Грека // ПКНО. Ежегодник 1975. М., 1976. С. 171-180.

49. Византия. Балканы. Русь. Иконы XIII-XV веков. Каталог выставки, М., 1991.

50. Викторов А.Е. Описание рукописей, собранных в книгохранилищах Северной России. Издание АК. СПб., 1890.

51. Владимир, арх. Систематическое описание рукописей московской Синодальной библиотеки. Рукописи греческие. Т. 1. М., 1894.

52. Возрожденные шедевры русского Севера. Каталог выставки. М.,1998.

53. Вологодская икона. М., 1995.

54. Герман Константинопольский. Сказание о Церкви и рассмотрение таинств. М., 1995.

55. Герстель Ш. Чудотворный Мандилион. Образ Спаса Нерукотворного в византийских иконографических программах // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 76-87.

56. Глаголев А. О древних зданиях и святынях Крестного монастыря на острове Кий // ЖМВД. 1841. № 7. Раздел «Смесь».

57. Голубев С. О древней Воздвиженской церкви в Киеве // Тр. КДА 1904. Кн. 12. С. 668-692.

58. Голубинский Е. История русской церкви. М., 1904.

59. Голубцов А. Чиновник Новгородского Софийского собора. М.,1899.

60. Голубцов А. Соборные чиновники и особенности службы по ним. 1 половина исследования. М., 1907.

61. Голубцов А.П. Чиновники Московского Успенского собора и выходы Патриарха Никона. М., 1908.

62. Гордеева Н.А, Тарасенко Л. П. Литературные источники двух икон 1694 г. Кирилла Уланова // ТОДРЛ. Т. XXXVIII. Л., 1985. С. 309-325.

63. Гордиенко Э.А. «Покров» в новгородском изобразительном искусстве // Древний Новгород. История. Археология. Искусство. М., 1983. С. 314-337.

64. Гордиенко Э.А. Часовня Гроба Господня в Софийском соборе // Новгородский исторический сборник. Вып. 9(19). СПб., 2003. С. 94-130.

65. Гордиенко Э. А. Новгород в XVI веке и его духовная жизнь. СПб.,2001.

66. ГТГ. Каталог собрания. Т. I. Древнерусское искусство X начала XV века. М., 1995.

67. Грабарь А.Н. Нерукотворенный Спас Ланского собора. SK. Прага, 1930.

68. Гребенюк В.Г. Икона Владимирской Богоматери и духовное наследие Москвы. М., 1997.

69. Григорий, инок (Круг). Всемирное Воздвижение Креста Господня // Православная икона. Канон и стиль. М., 1998. С. 425-^27.

70. Гульбат. Святая Нина. Грузинское предание // Московские Ведомости. 1891. № 14-16, от 14-16 января.

71. Гурьянов В.П. Лицевые святцы XVII века Никольского Единоверческого монастыря в Москве. Иконописный подлинник. М., 1904 (репр. 1997).

72. Гусева Э.К. Особенности сложения иконографии «Сергиева видения» («Явления Богоматери преподобному Сергию») // ГММК. Материалы и исследования. Искусство средневековой Руси. Вып. XII. М., 1999. С. 120-138.

73. Давыдова С.А. Византийский Синаксарь и его судьба на Руси // ТОДРЛ. Т. LI. СПб., 1999. С. 58-79.

74. Даен М.Е. Новооткрытый памятник станковой живописи эпохи Ивана Грозного. Икона «Иоанн Предтеча Ангел пустыни» из Махрищского монастыря // ДИ. Художественная культура Москвы и прилегающих к ней княжеств. XIV-XVI в.в. М., 1970. С. 207-225.

75. Данилова И.Е. Фрески Ферапонтова монастыря. М., 1970.

76. Данилова И.Е., Мнева Е.Е. Живопись XVII века // История русского искусства. Под ред. Н.Э. Грабаря. Т. IV. М., 1959.

77. Двунадесятые праздники православного календаря 2000. Изд.: Региональный Государственный фонд поколений Ханты-Мансийского автономного округа. СПб, 1999.

78. Деболъский Г.С. Дни богослужения православной церкви. Т. I—II. СПб., 1901. (.Репр.: М., 1996).

79. Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода: Художественный металл XI-XV века / Ред.-сост. И.А. Стерлигова. М., 1996.

80. Дер-Нерсесяи С. «Московский» Менологий // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. Сборник в честь В.Н. Лазарева. М., 1973. С. 94-111.

81. Деяния вселенских соборов. СПб., 1996. (Факс. изд. 1898 года) Т.1.IV.

82. Джексон Дж. и Р. Туринская плащаница в Константинополе. Естественнонаучные данные об иконографии «Христос во гробе» // Реликвии в искусстве и культуре. С. 37-38.

83. Джурич В. Портреты в изображениях рождественских стихир // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. Сборник статей в честь В. Н. Лазарева. М., 1973. С. 244-255.

84. Джурич В. Византийские фрески. Средневековая Сербия, Далмация, славянская Македония. М., 2000.

85. Диаковский Е.П. Последование часов и изобразительных. Историческое исследование. Киев, 1913.

86. Дмитриевский А. Богослужение в русской церкви в XVI веке. Ч. I. Службы круга седмичного и годичного и чинопоследование таинств. Казань, 1884.

87. Дмитриевский А. А. Православное русское паломничество на Запад//ТрКДА. 1897. Февраль. С. 211-219.

88. Дмитриевский А. Православное русское паломничество на запад (в Бар-град и Рим) и его насущные нужды. Киев, 1897.

89. Дмитриевский А. Богослужебные одежды священнно-церковно-служителей // Руководство для сельских пастырей. 1903. № 23.

90. Дмитриевский А.А. Обряд воздвижения Креста, совершаемый 14 сентября в Иерусалиме на месте обретения Креста Господня // Сообщения Имп. ППО. Т. XVII. 1906. С. 588-593.

91. Дмитриевский А, А. Древнейшие, патриаршие типиконы Святогробской Иерусалимской и Великой Константинопольской церкви. Критико-библиографическое исследование. Киев, 1907.

92. Дмитриевский А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. I. Tupikav. Ч. 1. Киев, 1995. Т. II. Евхология. Киев, 1901. Т. III. (1 половина). Tupikav. Ч. 2. Пг, 1917.

93. Дмитрий, архиеп. (Самбикин). Месяцеслов святых, всею русскою церковью или местночтимых и указанием празднеств в честь икон Богоматери и святых угодников Божиих в нашем Отечестве. Каменец-Подольск, 1893. Вып. 3.

94. Древнейшая редакция сказания об иконе Владимирской Богоматери / Вст. ст. и публ. В.А.Кучкина и Т.А. Сумниковой II Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М, 1996. С. 476-509.

95. Древнерусская живопись в музеях России. Псковский Государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Иконы Пскова. М, 2003.

96. Евсевий Памфил. Жизнь блаженного Василевса Константина. Изд. 2-е. М., 1998.

97. Евсеева JI.M. Византийские иконы proskynesis в богослужебном обиходе // Восточнохристианский храм. Литургия и искусство. СПб, 1994. С. 65-80.

98. Евсеева JJ.M. Афонская книга образцов. М, 1998.

99. Евсеева JJ.M. «Нерукотворный образ Христа» митрополита Алексия в контексте эсхатологических идей поздней Византии // Реликвии в искусстве и культуре. С. 94-95.

100. Евсеева JJ.M. Нерукотворный Образ конца XIV века из собрания В.А. Логвиненко // Круглый стол по итогам выставки «Иконы из частных собраний. Русская иконопись XIV- начала XX века. ЦМиАР, 19 ноября 2004 г. Рукопись.

101. Жервэ А. Мера святого Гроба Господня. Традиция перенесения святыни на Руси в X4-XVII вв. // София. 2000. № 4. 2001. № 1. 2002. С. 19-22.

102. Жервэ Н.Н. Чудный крест // Где святая София, там и Новгород. СПб, 1998.

103. Живов В.М. Мощи // Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. С. 46-57.

104. Живопись Вологодских земель XIV-XVIII веков. Каталог выставки. М., 1976.

105. Живопись древнего Новгорода и его земель XII-XVII столетий. Каталог выставки. JL, 1974.

106. Житие Марии Египетской, бывшей блудницы, честно подвязавшейся в Иорданской пустыне // Византийские легенды. Издание подготовила С.В. Полякова. М., 1994. С. 84-98.

107. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Приготовил к печати Д.И. Абрамович. Пг., 1916.

108. Задворный В. История римских пап от св. Петра до св. Симплиция. Т. I. М., 1995.

109. Залесская В.Н. Троны-реликварии в ранневизантийском искусстве //Реликвии в искусстве и культуре. М., 2000. С. 54-55.

110. Залеская В.Н. «Престол Уготованный» и теплон (о символике трона в литургии) // ИХМ. Т. VII. М., 2003. С. 273-276.

111. Звездина Ю.Н. Образы реликвий в страстных эмблемах на произведениях русского искусства конца XVII века // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 586-598.

112. Знамения Божии от святых икон. 1991-1996. Собрал и записал Алексей Любомудров. СПб., 1997.

113. Иванов С. А. Благочестивое расчленение: парадокс почитания мощей в византийской агиографии // Восточнохристианские реликвии. М., 2004. С. 121-131.

114. Из коллекций академика Н.П. Лихачева. Каталог выставки. СПб., 1993.

115. Икона Древней Руси XI XVI веков. Альбом. Вст. ст. Л.А. Успенского, предисловие С С. Аверинцева. СПб., 1993.

116. Иконописный подлинник новгородской редакции по Софийскому списку конца XVI века. М., 1873.

117. Иконописный подлинник сводной редакции XVIII века. Изд. Обществом древнерусского искусства под ред. Г.Ф. Филимонова. М., 1876.

118. Иконы Сергиево-Посадского музея заповедника. Новые поступления и открытия реставрации. Альбом-каталог. Автор текста и составитель ДМ Воронцова. Сергиев Посад, 1996.

119. Иконы Ярославля 13-16 веков. (Серия: «Древнерусская живопись в музеях России»: Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Ярославский художественный музей). М., 2002.

120. Иконы из частных собраний. Русская иконопись XIV начала XX века. Каталог выставки. М., 2004.

121. Иоанн, иеромонах. Обрядник византийского двора (De cerimoniis aulae Byzantinae) как церковно-археологический источник. М., 1895.

122. Искусство Рязанских земель Альбом-каталог подг. ВХНРЦ им. академика И.Э. Грабаря. М., 1993.

123. Искусство Строгановских мастеров. Реставрация. Исследования. Проблемы. Каталог выставки. М., 1991.

124. Истомин Гр. Указатель святынь и достопримечательностей Московского большого Успенского собора. М., 1897.

125. Исторический разговор о древностях Великого Новгорода. Новгород, 1808.

126. Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV-XVI века. M.-JI., 1955.

127. Каменное В. Иконография св.Иоанна Крестителя в восточной и западной церкви // Православный собеседник // Православный Собеседник, Казань, 1887. Июнь. С. 208-217. (СПб., 1887. Отдельный оттиск).

128. Карабинов И. Постная Триодь: исторический обзор ее плана, состава, редакции и славянских переводов. СПб., 1910.

129. Карамзин Н.М. История государства российского. М., 1991. Т.1..

130. КаргерМ.К. Древний Киев. Т. 1. М.-Л., 1958. Т. 2. М.-Л., 1961.

131. Каргер М.К Отчет об археологических раскопках в Новгородском Софийском соборе в 1955 г. Архив УГКОИПИК. № Р-274.

132. Каталог собрания. Серия икон. Вып. 1. иконы Твери, Новгорода, Пскова XV-XVI вв. Редакторы-составители Л.М. Евсеева, В.М. Сорокатый. М., 2000.

133. Катанский А. Сказания о нерукотворенном образе Спасителя восточные и западные // ХЧ. (1874). Декабрь. С. 476-516.

134. Квливидзе Н.В. Символические образы Московского государства и иконографическая программа росписи собора

135. Новодевичьего монастыря // ДИ. Русское искусство позднего средневековья: XVI век. СПб., 2003. С. 222-236.

136. Квливидзе Н.В. Происхождение Честных Древ Креста Господня. Константинопольские святыни в русской иконографии // Реликвии в искусстве и культуре. М., 2000. С. 85-87.

137. Кекелидзе К. Сведения грузинских источников о преподобном Максиме Исповеднике // Труды КДА. III. Сентябрь. Киев, 1912.

138. Кекелидзе КС., прот. Иерусалимский канонарь VII века. (Грузинская версия), Тифлис, 1912.

139. Кекелидзе КС., прот. Литургические грузинские памятники. Тифлис, 1908.

140. Киевская Псалтирь 1397 года из Государственной Публичной библиотеки имени М.Е Салтыкова-Щедрина в Ленинграде ОЛДП F 6. Москва, 1978.

141. Киевский Синопсис. Киев, 1836.

142. Киннам И. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила

143. Комниных (1118-1180). СПб., 1959.

144. Кирпичников А.И. Чудесные статуи в Константинополе // Летопись историко-филологического общества при Императорском Новороссийском университете. IV. Византийское отделение. II. Одесса, 1894. С. 23-47.

145. Кирпичников А.И. Успение Богородицы в легенде и в искусстве //Труды VI АС в Одессе. 1884. Одесса, 1888. Т. 2. С. 191-235.

146. Кирпичников А. И. Взаимодействие иконописи и словесности,народной и книжной. М., 1895.

147. Клюканова О.В. Новгородский амвон 1533 г. // ДИ. Русское искусство позднего средневековья: XVI век. СПб., 2003. С. 373-385.

148. Книга житий святых. Месяц Январь. М., 1815.

149. Книга Паломник. Сказание мест святых во Цареграде Антония архиепископа Новгородского в 1200 г. / Под редакцией Хр. Лопарева II ППС. Т. XVII. СПб., 1899. Вып. 3.

150. Кольцова Т.М. «Крестный образ» Кийского Крестного монастыря // Научно-исследовательская работа в художественном музее. Сборник статей. Вып. I. Архангельск, 1998. С. 14-32.

151. Кольцова ТМ. Иконы Северного Поонежья. М., 2005.

152. Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X начала XII в.: Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. М., 1987.4

153. Кондаков Н.П. Византийские церкви и памятники Константинополя. Одесса, 1886.

154. Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902.

155. Кондаков Н. П. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904.

156. Кондаков Н.П. Лицевой иконописный подлинник. Том. 1. Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. СПб., 1905.

157. Кондаков Н.П. Македония. Археологическое путешествие. СПб., 1909.

158. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери: Связи греческой и русской иконописи с итальянской живописью раннего Возрождения. Иконописный сборник. Вып. 4. СПб., 1910.

159. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Т. I. СПб., 1914; Т. II. СПб., 1915.

160. Кондаков Н.П. Русская икона. Т. I-IV. Прага, 1928-1933.

161. Косцова А. С. Древнерусская живопись в собрании Эрмитажа. СПб, 1992.

162. Костромская икона XIII-XIX веков. М, 2004.

163. Красносельцев Н.Т. «Толковая служба» и другие сочинения, относящиеся к объяснению богослужения в древней Руси до XVIII века. Библиографический обзор // Православный собеседник. Казань, 1878. Май. С.3-43.

164. Красносельцев Н.Ф. Типик церкви св. Софии в Константинополе // Летопись Историко-филологического Общества при Императорском Новороссийском Университете. II. Одесса, 1892.

165. Красноселоцев Н.Т. О древних литургических толкованиях // Летопись Историко-филологического общества при Новороссийском Университете. IV. Одесса, 1894. С. 178-257.

166. Красовский А. Установление в Русской церкви праздника 9 мая в память перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликийских в г. Бари // Тр. КДА. 1874. Т. 4. Октябрь-декабрь С. 521-585.

167. Лазарев В.Н. О росписи Софии Новгородской // ДИ: Художественная культура Новгорода. М, 1968. С. 7-62.

168. Лазарев В. Н. Ковалевская роспись и проблема южнославянских связей в русской живописи XIV века И Он Dice. Русская средневековая живопись. Статьи и исследования. М., 1970. С. 234-278.

169. Лазарев В. Н. Русская средневековая живопись. Статьи и исследования. М., 1970.

170. Лазарев В.Н. Живопись Владимиро-Суздальской Руси // ИРИ. М., 1953. Т. I. С. 442-504.

171. Лазарев В.Н. История византийской живописи. Т. 1-Й. М., 1986.

172. Лазарев В.Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века. М. 1983.

173. Лазарев В.Н. Страницы истории новгородской живописи. М.,1983.

174. Лев Диакон. История. М., 1988.

175. Легенды о чудотворных иконах (XI-XII вв.) // Византийские легенды/Изд. подготовила С.В. Полякова. Л., 1972. С. 162-169.

176. Леонид (Кавелин), архим. Житие и чудеса святого Николая Мирликийского и похвала ему: Исследование двух памятников древней русской письменности XI в. //ПДПИ. 1881. Вып. 34. С. 97-170.

177. Леонид, архим. Обозрение цареградских памятников и святынь XIV и XV веков по русским паломникам // ЧОИДР. 1870. Кн. IV. М., 1871.

178. Леонид, архим. Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV-XVI веков. Сводные тексты оных с объяснительными примечаниями, основанными на местных исследованиях. М., 1871.

179. Лидов A.M. Мандилион и Керамион как образ-архетип сакрального пространства // Восточнохристианские реликвии. М., 2003.

180. Лидов A.M. Священное пространство реликвий // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 3-12.

181. Лисицин М. Первоначальный славяно-русский типикон. Историко-литургическое исследование. СПб., 1911.

182. Лифшиц Л.И. Монументальная живопись Новгорода XIV-XV веков. М., 1987.

183. Лифшиц Л.И. Иконография «Явления Богоматери преподобному Сергию Радонежскому» и мотивы теофании в искусстве конца XIV -начала XV в. // ДРИ. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 79-94.

184. Лихачев Н.П. Материалы для истории русского иконописания. Атлас. Ч. I-II. СПб., 1906.

185. Лихачева В.Д. Византийская миниатюра. М., 1977.

186. Лихачев Д.С., Вагнер Г.К., Вздорное Г.И., Скрынников Р.К. Великая Русь. История и художественная культура. М., 1994.

187. Лурье В.М. Три типа раннехристианского календаря и одно разночтение в тексте epistula apostolorum // Традиции и наследие Христианского Востока. Материалы международной конференции. М., 1996. С. 256-320.

188. Лурье Я.С. Повесть о белом клобуке // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Ч. 2. Л., 1989. С.214.215.

189. Л-ъ А. Описание соборного храма Воскресения Христова, построенного по Иерусалимскому образцу святейшим патриархом Никоном в Воскресенском Новый Иерусалим именуемом монастыре.

190. Новый Иерусалим, 1870. (Переиздание: М., 200 Г).

191. Маджеска Дою. Русско-византийские отношения в 1240-1453 гг.: Паломники, дипломаты, купцы // Архив русской истории. М., 1994. Вып. 4. С. 27-50.

192. Майков Л.Н. Беседа о святынях и других достопримечательностях Цареграда // Материалы и исследования по старинной русской литературе. Сборник отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. Т. 51. № 1-4. СПб., 1890.

193. Мальчевский И. Сказание о посещении русской страны св.апостолом Андреем // Владимирский сборник в память девятисотлетиякрещения Руси. Киев, 1888. С. 14-51.

194. Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. II. М., 1995; Кн. VI. М., 1996.

195. Макарий, архим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Т. I II.

196. Макарий, архим. Древние кресты в Новгороде, поставленные на поклонение // Известия императорского Российского Археологического общества. Т. 2. СПб., 1861. С. 84-101.

197. Маккавейский Я. Археология страданий Господа Иисуса Христа. Киев, 1891.

198. Марков А. Предание о сорока новгородских каликах //

199. Этнографическое обозрение. М., 1902. Кн. LIII. № 2. Смесь. С. 144-148.

200. Марр Н. Хитон Господень в книжных легендах армян, грузин и сирийцев // Сборник статей учеников профессора барона В.Р. Розена. СПб, 1897. С. 67-96.

201. Маясова Н.А. Древнерусское шитье. М, 1971.

202. Медведева Е.С. Древнерусская иконография Покрова. Диссертация на соискание ученой степ. канд. иск. Рукопись. М, 1947. (Архив института археологии РАН, Р-2 1728).

203. Медведева Е.С. О датировке врат Суздальского собора // КСИИМКАН СССР. М„ Л, 1945. Вып. II. С. 108-111.

204. Медынцева А.А. Подписные шедевры древнерусского ремесла. Очерки эпиграфики. XI—XIII вв. М, 1991.

205. Мещерская Е.Н. Легенда об Авгаре раннесирийский литературный памятник. М, 1984.

206. Мещерская Е.Н. Апокрифические деяния апостолов. М, 1997.

207. Микеладзе К.Т. Отражение легенды о Нерукотворном образе Спаса в грузинском искусстве // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М, 1996. С. 90-95.

208. Миллер В. К былине о сорока каликах со каликою // ЖМНП. 1899, август. С. 464-500.

209. Миниатюры греческого Минология XI века № 183 Московской Синодальной библиотеки. Т. I. М, 1911.

210. Моршакова Е.А., Самойлова Т.Е. Реликвии русских святых // Христианские реликвии в Московском кремле. М, 2000. С. 190-228.

211. Мстиславово евангелие XII века. Исследования. М, 1997.

212. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Автор текста и составитель А.А. Салтыков. Л, 1981.

213. Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. 1848. Ч.1..

214. Муретов С.Д. Последование проскомидии, Великого входа и причащения в славяно-русских служебниках XII-XIV вв. ЧОИДР. Кн. 2/181. М, 1897.

215. Мусин Александр, диакон. Святые мощи в Древней Руси: литургические аспекты истории почитания // Восточнохристианские реликвии. М, 2004. С. 363-385.щ

216. Мысливец И. Сказание о переписке Христа с Авгаром на русской иконе XVII века II SK. Т. V. (1932). Р. 184-189.

217. Над Востоком и Западом. С любовью о Сербии. М., 1999.

218. Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. щ Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей1.-XII веков. М., 2001.

219. Неронов Н. Трое суток в Новгороде. СПб., 1842.

220. Нерукотворный образ Господень главного строителя г. Симбирска Богдана Матвеевича Хитрово // Сибирские епархиальные ведомости. 1898. № 19.

221. Николаева Т.В. Произведения мелкой пластики XIII-XVII веков в собрании Загорского музея Каталог. Загорск, 1960.

222. Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. Каталог. М., 1977.

223. Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XII XV вв. М., 1983.

224. Николай Месарит. Декалог о реликвиях Страстей, хранящихся в церкви Богоматери Фаросской в Константинополе. Перевод и комм. А. Ю. Никифоровой // Реликвии в искусстве и культуре. М., 2000. С. 127-131.

225. Никольский К. Пособие к изучению Устава богослужения православной церкви. СПб., 1888.

226. Никольский К.Т. Об антиминсах православной русской церкви. СПб., 1872.

227. Новгородская икона XH-XVII веков. Альбом. Л., 1983.t 336. Новгородский край в религиозных преданиях. Легенды о гибели

228. Новгорода. Вып. 1. Новгород, 1927.

229. Овчинников А.Н. Икона «Покров» классический образец суздальской живописи // Сокровища Суздаля. М., 1970. С. 155-175.

230. Овчинников А.Н Суздальские Златые врата. М., 1978.

231. Описание святынь Константинополя в латинской рукописи XII века // Перевод, предисловие и комментарий Л.К. Масиеля Санчеса И Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 436-463.

232. Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. М., 1878-1879.

233. Острогорский Г. Соединение вопроса о святых иконах с | христологической догматикой в сочинениях православных апологетовраннего периода иконоборчества // SK. Т. I. (1927). С. 35-48.

234. Острогорский Г. Гносеологические основы византийского спора о святых иконах // SK. Т. И. (1928). С. 47-51.

235. Пастернак О.П. Иконография «Кийского креста» и его повторения XVIII века // Оригинал и повторение в живописи. Экспертиза художественных произведений. Сб. научных трудов ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря. М., 1988. С. 47-60.

236. Патриаршие выходы в дополнении к историческим актам. Т. V.1674.

237. Паттерсон-Шевченко Н. Иконы в литургии // Восточнохристианский храм. Литургия и искусство. Сборник статей. СПб.,1994. С. 36-64.

238. Паттерсон-Шевченко Н. Служители святой иконы // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. Сборник статей. М., 1996. С. 133-144.

239. Пентковский A.M. Типикон патриарха Алексия Студита в Византии и на Руси. М., 2001.

240. Петров Н.И. Историко-топографические очерки древнего Киева. Киев, 1897.

241. Петровский А. Воздвижение // ПБЭ. 1902. Т. 3. СТб. 67—675.

242. Пивоварова Н.В. К истолкованию программы росписей диаконника церкви Спаса на Нередице в Новгороде // ДИ. Византия и Древняя Русь. К 100-летию А.Н. Грабара. СПб., 1999. С. 210-228.

243. Письмо Епифания Премудрого к Кириллу Тверскому / Подг. текста, пер. на соврем, рус. яз. и ком. О.А. Белобровой II ПЛДР. XIV-середина XV в. М., 1981. С. 444-447.

244. Плюханова М.Б. Сюжеты и символы московского царства. СПб.,1995.

245. Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе и в ее окрестностях. К источнику воды живой. Письма паломницы IV века. Впереводе, проверенном по латинскому тексту, с историческими комментариями, исполненном Н.С. Марковой-Помазанской. М, 1994.

246. Подлинник иконописный. Под ред. А.И. Успенского. М., 1903.

247. Подобедова О. И. Московская школа живописи при Иване IV. М., 1972.

248. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237). СПб., 1996.

249. Покровский Н.П. Церковно-археологический музей Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб. 1909.

250. Покровский Н.В. Очерки памятников христианского искусства. СПб, 1999.

251. Покровский Н.В. Древняя ризница Софийского собора // Труды XV археологического съезда в Новгороде. 1911. Т. 1. М, 1914.

252. Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских. СПб, 1892.

253. Покровский Н.В. Сийский иконописный подлинник / ПДП. Вып. 113. СПб, 1896. Т. 2. С. 47-52.

254. Попов Г.В. Московская икона 1485 года из села Бородавы // Древнерусское искусство XV -XVII веков. М, 1981. С. 80-96.

255. Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб, 1890.

256. Послание царя Ивана Васильевича. и хождение купца Познякова в Иерусалим. 1558 года. Предисловие НЕ. Забелина II ЧОИДР. 1884. Январь март. Кн. 1. Разд. II.

257. Православная богословская энциклопедия. Под ред. А.П. Лопухина. Т. 5. Пгд, 1904.

258. Преподобный Сергий Радонежский в произведениях русского искусства XV-XIX веков. Каталог выставки. М, 1992.270. «Пречистому образу Твоему поклоняемся.». Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб, 1995.

259. Приселков М.Д. Троицкая летопись. М.-Л, 1950.

260. Псковская икона XIII-XVI веков. Л, 1990.

261. Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII в. (1113 -1115) / Издано Археографическою комиссиею под редакцией А. С. Норова. СПб., 1864.

262. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце 12-го столетия. С предисловием и примечаниями Павла Савваитова. СПб., 1872.

263. Пуцко В. Чин Воздвижения Креста в византийской живописи // Revue des Etudes Sud-Est Europeennes. Т. XVI. 1978. № 4. P. 647-661.

264. Пуцко В. УкраУнськ! жони Воздвижения Чесного хреста // Людина i свгг. № 10. 1994. С. 18-22.

265. Пятницкий Ю.А. Роль библейской «трапезы Авраама» в формировании структуры византийского темплона // Иконостас: происхождение развитие - символика. Тезисы докладов международного симпозиума. Москва, 1996. С. 34-36.

266. Пятницкий Ю. Икона «Воздвижение Креста» из собрания Эрмитажа// Сообщения ГЭ. Вып. 58. СПб., 1999, С. 61-64.

267. Радзивиловская или Кенигсбергская летопись. I. Фотомеханическое воспроизведение рукописи. Изд. ОЛДП. СПб., 1902.

268. Радойчич С.Н. Изображение отрока у церковного входа в сербской живописи начала XV века // Византия, Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. Искусство и культура. Сборник статей в честь В.Н. Лазарева. М., 1973. С. 324-332.

269. Раппопорт П.А. Русская архитектура X-XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982.

270. Редин Е. Голгофский крест в лицевых рукописях сочинения Козьмы Индикоплова // ВВ. Т. XI. СПб., 1904. С. 553-573.

271. Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. Тезисы докладов и материалы международного симпозиума. Ред.-сост. A.M. Лидов. М„ 2000.

272. Ретковская Л.С. Смоленский собор Новодевичьего монастыря. М., 1954.

273. Робер де Клари. Завоевание Константинополя. Пер. и комм. М. А. Заборова. М., 1986.

274. Ровинский Д. А. Обозрение иконописания в России. СПб., 1903.

275. Рогачевская Е. Б. Цикл памятников о Николае Мирликийском // Древнерусская литература: Восприятие Запада в XI-XIV веках. М., 1996. С. 35-50.

276. Рогачевская Е.Б. Запад и Восток в памятниках книжности о Николае Мирликийском // Герменевтика древнерусской литературы. Сб., 8. М., 1995. С. 70-75.

277. Родникова И. С. Напрестольные серебряные кресты из собрания псковского музея // Ставрографический сборник. Книга вторая. М., 2003. С. 220-221.

278. Розанова Н. В. Ростово-Суздальская живопись XII-XVI веков. М., 1970.293. «Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон дьяка Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 7062» // ЧОИДР. 1858. Кн. 2. Отд. 3. Апрель июнь.

279. Руи Гонсалес де Клавихо. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура (1403-1406). М., 1990.

280. Русская Библия. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Псалтирь. Том. 4. М., 1997.

281. Русская икона из собрания Новгородского музея. СПб., 1992.

282. Русская живопись XVII-XVIII веков. Каталог выставки. ГРМ. Л., 1977.

283. Русские повести XV-XVI вв. Сост. М. О. Скрипиль. М.-Л., 1958.

284. Рыбаков Б.А. Русские датированные надписи XI-XIV веков. М.,1964.

285. Рындина А.В. Древнерусские паломнические реликвии (образ Небесного Иерусалима в каменных иконах XIII-XV вв.) // Иерусалим в русской культуре. М., 1994. С. 63-85.

286. Рындина А. В. Балканские аспекты в исследовании статуи Николы Можайского XIV в. // Искусство Византии и Древней Руси. К 100-летию со дня рождения А. Н. Грабара: Тезисы докладов конференции. Москва, 24-26 сентября 1996. СПб., 1996. С. 53-54.

287. Рындина А.В. Иконный образ и русская пластика XIV-XV вв. // Древнерусская скульптура. Проблемы и атрибуции. М., 1991. С. 17-25.

288. Рындина А.В. Основы типологии русской деревянной скульптуры «Никола Можайский» икона и святые мощи // ИХМ. Вып. VI. М., 2002. С. 99-114.

289. Рындина А.В. Образ-реликварий. Спас Нерукотворный в малых формах русского искусства XIV-XVI веков // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 569-585.

290. Рындина А.В. Юго-западные контакты Руси в XVI веке и деревянные киотные статуи Николая Чудотворца // ИХМ. Вып. Villi. М., 2004. С. 127-143.

291. Caeeaumoe 77. Путешествие Новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце XII столетия. СПб., 1872.

292. Саенкова Е.М. Чин Воздвижения Креста Успенского собора и московская интерпретация иконографии праздника // ИХМ. Вып. VII. М., 2003. С. 184-195.

293. Сарабьянов В.Д. Иконографическое содержание заказных икон митрополита Макария // Вопросы искусствознания. М., 1993. Вып. 4. С. 243-285.

294. Сарабьянов В Д. Росписи боковых апсид собора Мирожского монастыря и истоки их иконографической программы // ИХМ. Вып. VII. М., 2003. С. 75-84.

295. Сарабьянов В. Д. «Успение Богоматери» и «Рождество Христово» в системе декорации собора Антониева монастыря и их иконографический протограф // ИХМ. Вып. V. М., 2001. С. 29-39.

296. Сарабьянов В.Д. Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря. М., 2002.

297. Сарабьянов В Д. Росписи Успенского собора Киево-Печерской Лавры в традициях древнерусской храмовой декорации // Искусствознание' 2/04 М., 2004. С. 188-236.

298. Сахаров И.П. Путешествия русских людей в чужие земли. Ч. II СПб., 1837.

299. Свенцицкая В.И., Сидор О.Ф. Наследие веков. Украинская живопись XIV-XVIII веков в музейных коллекциях Львова (на укр. яз.). Львов, 1990.

300. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIII вв. М,. 1984.

301. Святой великий пророк Предтеча и Креститель Господень Иоанн. М, 1893.

302. Святославский А.В., Трошин А.А. Крест в русской культуре. Очерк русской монументальной ставрографии. М, 2000.

303. Северные письма. Каталог. Авторы-составители О.Н Вешнякова, Т.М. Кольцова. Архангельск, 1999.

304. Сергий (Спасский И.А.). Полный месяцеслов Востока. (М, 1997). Т. I—III. Владимир, 1901.

305. Сергий, архиеп.Владимирский. Св. Андрей, Христа ради юродивый и праздник Покрова Пресвятыя Богородицы. СПб, 1898.

306. Сидоренко Г.В. «Положение ризы Господней в Успенском соборе Московского Кремля в 1625 году». К типологии иконы из собрания ГТГ // Русская поздняя икона от XVII до начала XX столетия. Сборник статей. М, 2001. С. 109-122.

307. Сидоренко Г.В. Документируя святыню. Изображения реликвий в позднесредневековой иконописи // Восточнохристианские реликвии. М, 2003. С. 608-637.

308. Синай. Византия. Русь. Православное искусство с 6 до начала 20 века. Каталог выставки. СПб, ГЭ, 2000.

309. Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции. М, 1998.

310. Скабалланович М. Толковый Типикон. Вып.2. Киев, 1913; Вып. З.Киев, 1915.

311. Скабалланович М. Успение пресвятой Богородицы. Киев, 1916.

312. Скабалланович М. Воздвижение Честнаго Креста. Христианские праздники. Кн. 2. Киев, 1915. {Репр.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995).

313. Сказания о чудотворных иконах в «Послании восточных патриархов императору Феофилу». Перевод, предисловие и комментарий Т.М. Васильевой // Чудотворная икона в Византии и древней Руси. М, 1996. С. 421-435.

314. Сквозь пелену пяти веков. Автор проекта Ю. Холдин. М, 2002.

315. Смирнов Я.И Слово X века о том, како чтился образ Спаса на убрусе в Эдессе // Commetationes philologicae. Сборник статей в честь И.В. Помяловского. СПб., 1897. С. 209-219.

316. С мирное. Я. И. К сказаниям о святом Убрусе // ВВ. Т. V. СПб., 1898. Вып. 1-2. С. 358-359.

317. Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII -середина XV века. М., 1976.

318. Смирнова Э.С., Лаурина В.К., Гордиенко Э.А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1982.

319. Смирнова Э.С. Новгородская икона «Богоматерь Знамение»: некоторые вопросы богородичной иконографии XII века // ДИ. Балканы. Русь. СПб., 1995. С. 288-210.

320. Смирнова Э.С. Храмовая икона Дмитриевского собора. Святость солунской базилики во владимирском храме // Дмитриевский собор во Владимире: к 800-летию создания. М., 1997. С. 220-252.

321. Смирнова Э.С. «Киево-Печерское Успение». Икона-реликварий XI века. В свете письменных и изобразительных источников // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 415^36.

322. Смирнова Э.С. Иконы северо-восточной Руси. Середина XIII -середина XIV века. М., 2004.

323. Соколова И.М. Мономахов трон. Царское место Успенского собора Московского Кремля. К 450-летию памятника. М., 2001.

324. Сорокатый В.М. Праздничный ряд русского иконостаса. Иконографические программы XV-XVI ' веков // Иконостас. Происхождение-Развитие-Символика. М., 2000. С. 465-489.

325. Сорокатый В.М. Иконостас новгородской церкви Петра и Павла в Кожевниках //ДИ: Исследования и атрибуции. СПб., 1997. С. 286-309.

326. Сорокатый В.М. Новгородские иконостасы в XVI в.: Их состав и иконографические особенности // Русское искусство позднего средневековья: Образ и смысл. М., 1993. С. 59-102.

327. София Премудрость Божия. Выставка русской иконописи XIII-XIX вв. из собраний музеев России. М., 2000.

328. Спасский Ф.Г. Русское литургическое творчество (по современным минеям). Париж, 1951.

329. Спицын А.А. Заметки о каменных крестах, преимущественно новгородских // Записки Русского отделения Имп. Русского Археологического Общества. Т. 5. 1903.

330. Спицын А.А. Пещное действо и Халдейская пещь // Зап. РАО. СПб., 1901. Т. 12. Вып 1-2.

331. Стасов В.В. Каменный крест Новгородского Софийского собора // Известия Археологического общества. Т. 3. Вып. 5. 1861.

332. Степаненко В.П. Военный аспект культа Богоматери в Киевской Руси (Богоматерь и святые воины) // Вестник «Невьянская икона». Екатеринбург, 2002. Вып. I. С. 168-184.

333. Стерлигова И.А. Иерусалимы как литургические сосуды в Древней Руси // Иерусалим в русской культуре. М, 1994. С. 46-62.

334. Стерлигова И.А. Памятники серебряного и золотого дела в Новгороде XI-XII вв. // Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода Художественный металл XI-XV века. М, 1996. С. 26-68.

335. Стерлигова И.А. Византийский мощевик Димитрия Солунского из Московского Кремля и его судьба в Древней Руси // Дмитриевский собор во Владимире: к 800-летию создания. М, 1997. С. 255-273.

336. Стерлигова И.А. Новозаветные реликвии в Древней Руси // Христианские реликвии в Московском Кремле. М, 2000. С. 19-83.

337. Стерлигова И.А. Драгоценный убор древнерусский икон XI-XIV веков. Происхождение, символика, художественный образ. М, 2000.

338. Стерлигова И.А. Святыни Успения Богоматери в произведениях древнерусского искусства XII-XIV веков // Восточнохристианские реликвии. М, 2003. С. 553-563.

339. Стрельников В. Крещатые ризы новгородских владык // София. Издание Новгородской епархии. 1994. № 9.

340. Стрельникова Е. Р. Рака Мартиниана (предварительные наблюдения) // Ферапонтовский сборник. Вып. 2. М, 1988. С. 126-144.

341. Строгановский иконописный лицевой подлинник конца XVI-XVII столетий. М, 1869.

342. Таррагонский аноним. «О граде Константинополе». Латинское описание реликвий XI века. Перевод, предисловие и комментарии JI.K. Масиеля Санчеса II Реликвии в искусстве и культуре. М., 2000. С. 155170.

343. Тихонравов И. Древние жития преподобного Сергия Радонежского. М, 1892.

344. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 6: Памятники Владимира, Новгорода и Пскова. СПб., 1899.

345. Троицкий В. История плащаницы // Богословский Вестник. 1912. № 1-4.364. 1000-летие русской художественной культуры. Каталог выставки. М,. 1988.

346. Уваров А.С. Двери бронзовые византийские и русские // Уваров А. С. Сборник мелких трудов. М., 1910. Т. I. С. 58-66.

347. Успенский А.И. Подлинник иконописный. Изд. С.ТБольшакова. М., 1903.

348. Успенские М. и В. Лицевой месяцеслов греческого императора Василия II. Месяц октябрь. СПб., 1903.

349. Успенский Н. Чин воздвижения Креста. Историко-литургический очерк // ЖМП. 1954. № 9. С. 49-57.

350. Успенский Л.А. Иконоборческое учение и ответ на него Церкви // Он же. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989. С. 89-111.

351. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998.

352. Успенский Ф.Б. Нетленность мощей: Опыт сопоставительного анализа греческой, русской и скандинавской традиций // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 151-160.

353. Уханова Е.В. Кафедральное богослужение древнерусской церкви XIII-XIV вв. // Ученые записки Российского православного Университета ап. Иоанна Богослова. Вып. 5. М., 2000. С. 32-42,

354. Уханова Е.В Обретение мощей св. Климента, папы Римского, в контексте внешней и внутренней политики Византии середины IX века // ВВ. 2000. Т. LIX.

355. Уханова Е.В. Обретение мощей в византийской церкви (по материалам Слова Константина Философа на обретение мощей св. Климента Римского) // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 132149.

356. Филарет, митр. Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой Церкви. СПБ., 1860.

357. Филимонов Г.Д. Иконописный подлинник сводной редакции XVIII века. М., 1876.377. «Хождение Стефана Новгородца» / Подготовка текста, пер. и ком. Л.А. Дмитриева // ПЛДР. XIV середина XV вв. М., 1981. С. 28-41.

358. Хождение Игнатия Смолнянина, под ред. С.В. Арсенъева // ППС. Т. IV. Вып.З. СПб., 1887. С. 1-33.

359. Хождение игумена Даниила из Русской земли / подг. текста, пер. и ком. Г.М. Прохорова IIПЛДР. XII век. М., 1980. С. 23-116.

360. Хождение Пимена в Царьград // ПСРЛ. XI. 1897. С. 99.

361. Хождение инока Зосимы. Изд.^М Jlonapee II ППС. 24. 1889.

362. Христианские реликвии в Московском кремле. Редактор-составитель A.M. Лидов. М., 2000.

363. Художественное наследие Дионисия. Каталог выставки. М.,2002.

364. Царевская Т.Ю. Фрески церкви Благовещения на Мячине (в Аркажах). Новгород, 1999.

365. Царевская Т.Ю. Тема обретений главы Иоанна Предтечи в новгородских росписях XII века // ДИ: Русь и страны византийского мира. XII век. СПб., 2002. С. 449-459.

366. Царевская Т.Ю. «Семь спящих отроков эфесских» в литургической программе церкви Благовещения на Мячине («в Аркажах») // Восточнохристианский храм. Литургия и искусство. СПб., 1994. С. 172— 178.

367. Царевская Т.Ю. О царьградских реликвиях Антония Новгородского // Восточнохристианские реликвии. М., 2003. С. 398-414.

368. Царский храм. Святыни Благовещенского собора в Кремле. М.,2003.

369. Чин Воздвижения Креста. Слова, поучения, проповеди / Библиотечка пастыря. М., Московская патриархия, 1998.

370. Чин освящения храма и положения святых мощей в византийских Евхололгиях XI века. Перевод, предисловие и комментарии М.С. Желтова II Реликвии в искусстве. С. 111-126.

371. Чиновники Московского Успенского собора и выходы патриарха Никона. С предисловием и указателем проф. А.П. Голубцова. М., 1908.

372. Чичуров КС. «Хождение апостола Андрея» в византийской и древнерусской церковно-идеологической традиции // Церковь, общество и государство в феодальной России / Отв. ред. А.И. Клибанов. М., 1990. С. 723.

373. Чугреева Н.Н. Чудотворная икона Богородицы Казанской с реликвиями из Вознесенского монастыря Московского Кремля // ИХМ. Вып. V. М., 2001. С.181-189.

374. Чугреева Н.Н. Святыня Спасо-Андроникова монастыря // Мир Божий. № 1.(4). М., 1999.

375. Чудотворный образ. Иконы Богоматери в Третьяковской галерее. Авторы-составители A.M. Лидов и Г.В. Сидоренко. М., 1999.

376. Шалина И.А. Икона «Святой Никола» из Свято-Духова монастыря. Литургический смысл и экклесиологизация образа // ДИ: Русь. Византия, Балканы: XIII век. СПб., 1997. С. 340-370.

377. Шалина И.А. Вторничные шествия с иконой «Богоматерь Одигитрии» в Константинополе // Византия и Христианский Восток. Научная конференция памяти А.В. Банк. Тезисы докладов. СПб., Гос. Эрмитаж, 1999. С. 58-63.

378. Шалина И. А. Реликвии в восточнохристианской иконографии // Реликвии в Московском Кремле. Каталог выставки Музеев Московского Кремля. М., 2000. С. 268-282.

379. Шалина И.А. Сакральное пространство древнерусского храма // Богословие, философия, словесность. Труды ВРФШ. Вып. 5. СПб., 2000. С. 41-56.

380. Шалина И.А. Положение Ризы и Пояса Богоматери во Влахернском храме // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 289-292.

381. Шалина И.А. Реликвия и святой образ в византийской и древнерусской художественной традиции // Восток-Россия-Запад: Мировые религии и искусство. Международная научная конференция. Тезисы докладов. ГЭ. СПб., 2001. С. 205-208.

382. Шалина И.А. Тема почитаемых реликвий в древнерусской иконографии: особенности сложения и развития // ГЭ. Культура и искусство христиан-негреков. Научная конференция памяти А.В.Банк. Тезисы докладов. СПб., 2001. С. 73-76.

383. Шалина И.А. Иконостас Рождественского придела Софийского собора в Новгороде. М., 2001.

384. Шалина И.А. Воздвижение Креста // Святая Земля в русском искусстве. Каталог. Москва, 2001. С. 79-83.

385. Шалина И.А. Икона «Иоанн Предтеча в пустыни» из собрания А.Д. Липницкого и нижегородская иконопись XVII века // Памятники

386. Ф христианской культуры Нижегородского края. Материалы научнойконференции 29-30 марта 2001 года. Нижний Новгород, 2001. С. 48-58.

387. Шалина И.А. Сцена перенесения мощей св.Николая вдревнерусской иконографии // ИХМ. Вып. VI. М, 2002. С. 89-98.

388. Шалина И.А. Икона «Христос во гробе» и нерукотворный образ на Константинопольской Плащанице // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. Тезисы докладов международногоф симпозиума. М, 2000. С. 34-37.

389. Шалина И.А. Чудотворная икона «Богоматерь Одигитрия» и ее вторничные «хождения» по Константинополю // ИХМ. Вып. VII. М, 2003. С. 51-74.

390. Шалина И.А. Икона «Христос во гробе» и нерукотворный образ на Константинопольской Плащанице // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. М, 2003. С. 305-336.

391. Шалина И.А. Византийский имперский образ Христа Халке и древнерусские иконы «Спаса оплечного» // Страницы истории отечественного искусства. XII-XX век. Вып. X. СПб, 2004. С. 5-20.

392. Шалина И.А. Символическое пространство византийскихф миниатюр со сценой «Воздвижения Креста» // Византия в контекстемировой истории. Материалы научной конференции, посвященной памяти А.В. Банк. ГЭ. СПб, 2004. С. 170-179.

393. Шалина И. А. Иконография «Богоматери Голубицкой». К символике голубя и убруса Богоматери // Мир Кондакова: публикации-статьи-каталог выставки. М., 2004. С. 271-288.

394. Шалина И.А. Летописная запись Дионисия и особенности ^ росписей северо-восточных компартиментов собора Рождества

395. Богородицы Ферапонтова монастыря // Древнерусское и поствизантийское искусство второй половины XV -начала XVI вв. М., 2005. С. 164-182.

396. Шалина И.А. Древнерусские прецессионные иконы и их византийские прототипы // Византийский мир: Искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000-летию христианства. Памяти О.И. Подобедовой (1912-1999): Сборник статей. М., 2005. С. 565598.

397. Шалина И.А. Художественные особенности праздничных икониз погоста Лядины // Иконы Русского Севера. Двинская земля, Онега, Каргополье, Поморье / Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М., 2005. С. 70-92.

398. Шляпкин И. Русское поучение XI века о перенесении мощей f Николая чудотворца и его отношение к западным источникам (сфаксимиле рукописи XIII-XIV века) // ПДП. 1881. Вып. 10 19. С. 3-23.

399. Шляпкин И. А. Древние русские кресты. 1. Кресты новгородские до XV века, неподвижные и нецерковной службы. СПб., 1906.

400. Шмидт С.О. Памятные даты начала московского царства // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 168-175.

401. Штендер Г.М., Сивак С.И. Архитектура интерьера Новгородского Софийского собора и некоторые вопросы богослужения //• Византинороссика. Т. I: Литургия, архитектура и искусство византийскогомира. СПб., 1995. С, 288-297.

402. Шушерин И.К. Житие Святейшего патриарха Никона, писанное некоторым бывшим при нем клириком. СПб., 1784.

403. Щедрина К.А. «Крест императора Константина Великого». К вопросу иконографии // Ставрографический сборник. Вып. 2. М., 2003. С. 55-66.

404. Щенникова Л. А. Станковая живопись // Качалова И. А., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля. К 500-летию уникального памятника русской культуры. М., 1990.

405. Щенникова Л.А. Чудотворная икона «Богоматерь Владимирская» как «Одигитрия евангелиста Луки» // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 252-303.

406. Щенникова Л.А. «Владимирская» чудотворная икона впамятниках русской письменности XVI века // ГММК. Материалы иисследования. Вып. XI. Русская художественная культура XV XVI веков. М, 1998. С. 38-52.

407. Щенникова Л.А. Почитание святых икон в Московском Кремле в XIV-XVII столетиях //ИХМ. Вып. IV. М., 2000. С. 151-171.

408. Щепкина М.В. Миниатюры Хлудовской Псалтыри. Греческий иллюстрированный кодекс IX века. М,. 1977.

409. Энеева Н. Частица ризы Спасителя в Московском Кремле // ЖМП. 1996. №7. С. 71-73.

410. Этингоф О.Е. Образ Богоматери: Очерки византийской иконографии XI—XIII веков. М, 2000.

411. Ягич И.В. Служебные минеи за Сентябрь, Октябрь и Ноябрь. СПб, 1886.

412. Янин В.Л. О датировке врат суздальского собора // С А № 3 (1959). С. 91-92.

413. Янин В.Л. Некрополь Новгородского Софийского собора. М,1988.

414. Янин В.Л. «Семисоборная роспись» Новгорода // Средневековая Русь. М„ 1976.

415. Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси. Т. I—II. М, 1970.

416. Ярославский художественный музей. Каталог собрания икон. Т. 1. Б/м. 2002.

417. БабиН Г. Крал>ева црква у Студеници. Београд, 1987.

418. Corovic-Ljubinkovic М. Obraz kulta Sv. Stefana u srpskoj srednjevekovnoj umetnosti // Starinar. 12. (1961). P. 45-62.

419. Djuric V. J. Istorijske kompozicij u srpskom slikarstvu srednjeg veka i njihove knjizevne paralele // ZRVI. 8. (1964). P. 69-90.

420. Domentijan. Zivot svetoga Save i zivot svetoga Simeona / Ed. R. Marinkovic. Beograd, 1988. P. 113-116.

421. ЪуриН B.J. Византийке фрески у 1угославщи. Београд, 1975.

422. Ъор})евиН И. М. Две занимл>иве представе мртвог Христа у српском зидном сликарству срдшего века // ЗРВИ. XXXVII. 1998. Р. 185198.

423. Grozdanov С, Hadermann-Misguich L. Kurbinovo. Skopje, 1992.

424. Joeanoeuh-MapKoeuh M. Две средшовековне плаштанице. Запажаша о техници израде. // Зограф. 17. (1986). С. 58-64.

425. Зидно сликарство монастира Дечана. Београд, 1995.

426. Marjanovic-Dusanic S. Vladarska ideologija Nemanjica. Diplomaticka studija. Beograd, 1997.

427. Mapkoeuh M. Прилог проучаваььу yraijaja канона велике суботе на иконографщу средн>овековног сликарства // ЗРВИ. XXXVII. (1998). Р. 167-183.

428. Mijovih П. Менолог. Истори)'ско-уметничка истраживаша. Археолошки институт: Посебна издагьа. Кн>. 10. Београд, 1973.

429. Мжковик-Пепек П. Делото на зографите Михаило и EyraxHj. CKonje, 1967.

430. Myslivec J. Kristus v hrobe // Myslivec J. Dve studie z dejin byzantskego umenf. Praha, 1948.

431. Myslivec J. Dve ikony «Pokrova» // Byzantinoslavica. R. VI. Praha, 1935-1936. P. 191-212.

432. Окугъев H. Гра1)а за HCTopnjy српске уметности 2. Богородице -Матеич // Гласник Српског научног друштва. Београд, 1930. Т. VII—VIII.

433. Padojnuh С. Портрета српских владара у средгьем веку. Београд, 1997 (Скошье, 1934).

434. CmojaKoeuh А. Архитектонски простор у сликарству средн>овековне. Cp6nje. Нови Сад, 1970.

435. Subotic G. Zica. Belgrade, 1988.

436. Tamuh-Eypuh M. Икона 1ована крилатог из Дечана // Зборник народног My3eja. VII. Београд, 1973. С. 39-51.

437. ТодиНБ. Старо Нагоричино. Београд, 1993.

438. ТомиН-де Муро В. Српске иконе у цркви св. Николе у Bapnjy, Итали.а // ЗЛУ. 2. Нови Сад, 1966. Сл. 6. С. 107-126.

439. Ze sbirek byaleho Kondakovova institutu Ikony, koptske textilie. Ed. J. Hlavackova. Praha, 1995

440. Achimastou-Potamianou M. The Byzantine Wall Paintings of Vlacherna monastery (Area of Arta) // Actes du XV-e Congres International d*etudes Byzantines. II. Art et Archeologie. Communications. Athenes, 1981. P. 1-14.

441. Amiranachvili Ch. Les emaux de Georgie. Paris, 1962.

442. Ampoules//DACL. 1. S. 1722-1747.

443. Angelidi C., Papamastorakis T. The Veneration of the Virgin Hodegetria and the Hodegon Monastery I I Mother of God. P. 373-387.

444. Angenendt A. Heilige und Reliquien. Die Geschichte ihres Kultes vom friihen Christentum bis zur Gegenwart. Miinchen, 1997.

445. Anrich G. Hagios Nikolaos. Der heilige Nicolaos in der griechischen Kirche: Texte und Untersuchungen. Bd. 1. Leipzig; Berlin, 1913.

446. Antologia graeca carminum christianorum (ed. W. Christ, M. Paranikas). Leipzig, 1871.

447. Arranz M. Le Typicon du monastere du Saint-Sauveur a Messine, codexmessinensisgr. 115 A.D. 1131 //OCA. 185. Rome, 1969.

448. Assemani I.S. Calendaria ecclesiae universae. 1754. Т. V; 1755. T.1. VI.

449. Babic G. Les Chapelles Annexes des Eglises Byzantines. Fonction Liturgique et Programme Iconographique. Paris: Bibliotheque des Cahiers Archeologiques, 1969.

450. Bacci M. The Legacy of the Hodegetria: Holy Icons and Legends between East and West. // Images of the Mother of God. Perceptions of the Theotokos in Byzantium. Ed. M. Vassilaki. London, 2004.

451. Baert B. New observations on the Genesis of Girona (1050-1100). The iconography of the legend of the True Cross // Gesta. XXXVIII/2. (1999). P. 115-127.

452. Bakalova E. Sur la peinture bulgare de la seconde moitie du XIV siecle (1331-1393) //L'ecole de Morava et son temps, Belgrade, 1972.

453. Bakalova E. The earlies surviving icons in Bulgaria, Eleventh to Fourteenth century // Perception of Byzantium and its Neighbours (843-1261). Ed. by O. Pevny. Metropolitan Museum of art Jale University Press, 2000. P. 118-136.

454. Baldovin J.F. A note on the Liturgical Processions in the Menologion of Basil II (MS. Vat. Gr. 1613) // EYLOGHMA. Studies in Honor of Robert Taft. Roma, 1993. P. 23-37.

455. Baldovin J.F. The Urban Character of Christian Worship. The Origin, Development, and Meaning of Stational Liturgy. Roma, 1987.

456. Baltoyanni Ch. Icons Mother of God. Athenes, 1994.

457. Barisic F. Le Siege de Constantinople par les Avares et les Slaves en 626//Byzantion. 24.(1954).

458. Bauer A., Stzigovskij J. Eine Alexandrische Weltchronik, Text und Miniature eines Griechischen Papyrus der Sammlung W. Goleniscev // Denkschriften der Keis. Akademie der Wissenschaften in Wien. Philhist. Kl. Bd. LI. Wien, 1905.

459. Baynes N. H. The Supernatural Defenders of Constantinople // AB. 67.(1949). PP. 165-177.

460. Beliaev L.A. Russian Pilgrim Art from the 12th to the 15th century -Archeological Elements and Problems of Romanesque Influence // Journal of the British Archeological Association. 1998. Vol. 151. P. 203-219.

461. Belting H. An Image and Its Function in the Liturgy: the Man of Sorrows in Byzantium // DOP. V. 34-35. 1980-1981. P. 1-16. PI. 1-22.

462. Belting H. Bild und Kult. Eine Geschichte des Bildes vor dem Zeitalter der Kunst. Munchen, 1990.

463. Belting H. The Image and its Public in the Middle Ages. Form and Function of Early Paintings of the Passion. New York, 1990 (I ed.: Berlin, 1981).

464. Belting H. Likeness and presence. A History of the Image before the Era of Art. Chicago and London, 1994.

465. Berger A. Imperial and Ecclesiastical Processions in Constantinople // Byzantine Constantinople: Monuments, topography and Everyday Life. Ed. by Nevra Neglu. Brill-Leiden-Boston-Koln, 2001. P. 73-88.

466. Bernardakis P. Le Culte de la Croix chez les Grecs // Echos d'Orient. V-VI. (1901-1902). P. 198-202; 257-264.

467. Bertelb T. Constantino il Grande e S. Elena su alcune monete bizantine //Numismatica. XIV. (1948). P. 91-106.

468. Bertelli C. Storia e vicende delFimmagine edessena a S. Silvestro a capite a Roma // Paragone. 217. (N. S. 37). 1968.

469. Bertelly C. The Image of Pity in S. Croce in Gerusalemme // Essays in the History of Art Presented to R. Wittkower. New-York, 1967.

470. Bierbrauer K. Die vorkarolingischen und karolingischen Handschriften der Bayerischen Staatsbibliothek. Wiesbaden, 1990.

471. Boehm B.D. Body-Part Reliquaries: The State of Reseach // Gesta. V. XXXVI/1. 1997. P. 8-19.

472. Borgehammar S. How the Holy Cross was Found. From Event to Medieval Legend. Stockholm, 1991.

473. Brock S. A medieval Armenian Pilgrim's Description of Constantinople // Revue des Etudes Armeniennes, N.S. 4. 1967. P. 81-102.

474. Brook L.S. La translation de la relique de saint Jean-Baptiste a la cathedrale d'Amiens: recits latins et fran?ais // Neuphilologische Mitteilungen. 91.(1990). P. 93-106.

475. Brown P. Relics and Social Status in the Age of Gregory of Tours // Society and the Holy in Late Antiquity. Berkeley, 1982. P. 222-250.

476. Brown P. The Cult of the Saints: Its Raise and Function in Latin Christianity. Chicago, 1981.

477. Brown P. Society and the Holy. University of California Press, 1982.

478. Brubaker L. Politics, Patronage and Art: Paris. Gr. 510 // DOP. 39. (1985). P. 1-15.

479. Brubaker L. The Chalke gate, the construction of the past, and the Trier ivory // BMGS. 23 (1999). P. 258-285.

480. Byzance. L'art byzantin dans les collections publiques franfaises. Paris, 1992.

481. Byzantine and Post-Byzantine art. Athens, 1985.

482. Byzantine Art — An European Art. Exhibition Catalogue. 2nd' ed., Athens, 1964.

483. Byzantine Court Culture from 829 to 1204 / Ed. H. Maguire. Washington, 1994.

484. Byzantium. Faith and Power (1261-1557). Ed. by H.C. Evans. The Metropolitan Museum of Art. New York, 2004.

485. Byzantium. Treasures of Byzantine Art and Culture from British Collections. Ed. by D. Buckton. London, 1994.

486. Bu^avxiveq Encoveq тои Kimpou. Moucreio Bevdua, 1976.

487. Byzanz. Die Macht der Bilder / Katalog zur Ausstellung im Dom-Museum Hildesheim herausgegeben von Michael Brandt und Arne Effenberger. Hildesheim, 1998.

488. Cameron A. The History of the Image of Edessa. The Telling of a1. V iL

489. Story I I Okeanos. Essays Presented to Igor Sevcenko on His 60ш Birthday / Ed. C. Mango and O. Pritsak. Cambridge (Mass.), 1984. P. 80-94.

490. Cameron A. The Virgin Robe: an episode in the history of early seventh-century Constantinople // Idem. Continuity and Change in Sixth-century Byzantium. Var. Repr. London, 1981. P. 42-56.

491. Cameron A. The Theotokos in sixth-century Constantinople: A City Finds its Symbol // Continuity and Change in Sixth-century Byzantium. Var. Repr. London, 1981. P. 79-108.

492. Cameron A. and Herrin J. Constantinople in the Early Eighth Century: the Parastaseis Syntomoi Chronikai. Introd., transl., and commentary by a A. Cameron and J. Herrin. (=Columbia Studies in the Classical Tradition. X). Leiden, 1984.

493. Carr A. The Presentation of an Ikon on Cyprus: Veiled by God // Reading Medieval Images: The Art Historian and the Object. Eds. E. Sears and Th. Thomas. 2002.

494. Chatzidakis-Bacharas Th. Les peintures murales de Hosios Lucas. Les chapelles occidentales. Athenes, 1982.

495. Chatzidakis M. Une icone avec les trois Inventions de la tete du Prodrome a Lavra // Cah. Arch. (1988). T. 36. P. 85-97.

496. Chatzidakis M., Sofianos D. The Great Meteoron. History and Art. Athens, 1994.

497. Chichinadze N. The True Cross Reliquaries of Medieval Georgia I I Studies in Iconography. Vol. 20. (1999). P. 27-49.

498. Christ A. T. Calendar and Liturgy in the Iconography of the Pokrov I I Литургия, архитектура и искусство византийского мира. Труды XVIII международного конгресса византинистов. СПб., 1995. Т. 1. С. 126-137.

499. Christes Y. Le cycle inedit de l'invention de la Croix a Saint-Severo de Bardolino // Comptes-rendus des Seances de l'Academie des inscriptions et de belles lettres. 1978. P. 76-109.

500. Chronicon Paschale / Corpus scriptorum historiae byzantinae / Ed. L. Dindorfius. Bonn, 1832. V. I.

501. Chronique de Michel le Syrien patriarche jacobite d'Antioche (1166— 1199). Ed. J.-B. Chabot. Paris, 1901.

502. Ciggaar K.N. Une description anonyme de Constantinople du XII siecle // REB. 31. (1973). P. 335-354.

503. Ciggar K.N. Une description de Constantinople traduite par un pelerin anglais // REB. 34. (1976). P. 211-267.

504. Ciggaar K. N. Une description de Constantinople dans le• Tarragonensis 55//REB. 53 (1995). P. 117-140.

505. Cioffari G. La leggenda di Kiev: La traslazione delle reliquie di S.

506. Nicola nel racconto di un annalista russo contemporaneo. Слово о перенесении мощей Святителя Николая. Bari, 1980.

507. Cole В. A reconsruction of Masolino's True Cross cycle in S. Stefano, Empoli // Mitteilungen des Kunsthistorischen Institute in Florenz. XIII. 1967-1968. P. 289-300.

508. Constantini Porpherogeniti imperatoris. De cerimoniis aulae byzantinae libri duo graece et latine (The Book of Ceremonies) / Ed. I.I. Reiskii. Bonnae, 1829-1830. V. I—II.

509. Constantin VII Porphyrogenete. Le Livre des Ceremonies. Ed. A. Vogt. Paris, 1935.

510. Cook W. W.S. La pintura mural romanica en Cataluna. Madrid, 1956.

511. Cormack R. and Hawkins E.J.W. The Mosaics of St.Sophia at1.tanbul: the Rooms above the Southwest Vestibule and Ramp // DOP. 31. (1977). P. 235-247.

512. Cormack R. Writing in Gold: Byzantine Society and its Icons. London, 1985.

513. Cormack R. Icons in the Life of Byzantium // Icon. Four Essays. Edit, by G. Vikan. Baltimore, 1988.

514. Cormack R. Painting the Soul. Icons, Death Masks and Shrouds. London, 1997.

515. Cotsonis John A. Byzantine Figural Processional Crosses. Washington, 1995.

516. Crook J. The Typology of Early Medieval Shrines: a Previously Misidentified «Tomb-Shrine» Panel from Winchester Cathedral // Ant J. Vol. 70. Part I. London, 1990.

517. Croufoot J.M. Churches at Bosra and Samaria-Sebaste // British School of Archeology in Jerusalem. Supplementary Papers. 4. London, 1934. P. 24-39.r

518. Curcic S. Late Byzantine Loca Sancta ? Some Questions Regarding the Form and Function of Epitaphion // The Twilight of Byzantium. Aspects of Cultural and Religious History in the Late Byzantine Empire. Princeton, 1991. P. 251-273.

519. Cutler A. The Virgin on the Walls // Cutler A. Transfigurations. London, 1975. P. 111-141.

520. Cutler A. Liturgical strata in the Marginal Psalters // DOP. (1980— 1981). Vol. 34-35. P. 17-30.

521. Dabrowska-Zavadzka E. La relique de la Vraie Croix appartenante a Manuel Comnene // Bulletin de la Societe nationale des Antiquaires de France. 1987. P. 91-110.

522. Dagron G. Constantinople imaginaire. Etudes sur le recueil des Patria. Paris, 1984.

523. Dagron G. Naissance d'une Capitale. Paris, 1974.

524. Delehaye H. Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanum. Acta Sanctorum. Propilaeum Novembris. Bruxelles, 1902.

525. Der Nersessian S. The Illustrations of the Methaphrastian Menologium // Late Classical and Mediaeval Studies in Honor of A.M. Friend. Ed. K. Weitzmann. Princeton, 1955.

526. Der Nersessian S. La fete de L'Exaltation de la Croix I I Annuaire de rinstitut de d'Histoire orientale et Slave. Т. X. Bruxelles, 1950. P. 193-198.

527. Der Nersessian S. The Illustrations of the Homilies of Gregory of Nazianzus Paris Gr. 510. A Study of the Connections between Text and Images //DOP. V. 16. 1962). P. 195-228.

528. Der Nersessian S. La legende d'Abgar d'apres un rouleau illustre de la Bibliotheque Pierpont Morgan a New York // Des Nersessian S. Etudes byzantines et armeniennes. Louvain, 1973. Vol. 1. P. 175-181. Vol. 2. Fig. 133— 135.

529. Desreumaux A. Histoire du roi Abgar et de Jesus. Tournhout, 1993.

530. Djuric V.J. L'art des Paeologues et Tetat serbe // Art et societe a Byzance sous les Paleologues. Venise, 1971.

531. Diehl E. Inscriptiones latinae Christianae veteres. V. I. Berlin, 1925.

532. Dietl A. Die Reliquienrekondierung im Apsismosaik von San Clemente in Rom // Pratum Romanum. Richard Krautheimer zum 100. Geburtstag / Ed. R.L. Colella, M.J. Gill, L.A. Jenkins, P. Lamers. Wiesbaden, 1997. P. 97-112.

533. Dobschiitz E. Christusbilder (Text und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur, 3). I. Leipzig, 1899.

534. Downey G. Nikolaos Mesarites. Description of the Church of the Holy Apostles at Constantinople. Transactions of American Philosophical Society n.s. 47, 6. Philadelphia, 1957.th th

535. Drandaki A. Greek Icons 14 -18 century. The Rena Andreadis Collection. Athenes, Benaki Museum, 2002.

536. Drijvers H.J.W., Drijvers J.W. The Finding of the True Cross. The Judas Kyriakos legend in Syriac. Publ. et trad. Par H.J.W. Drijvers et J.W. Drijvers. Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 565. Subs. 93.

537. Drijvers J. W. Helena Augusta. The Mother of Constantine the Great and the Legend of Her Finding of the True Cross. Leiden, 1992.

538. Dubarle A.-M. L'homelie de Gregoire le Referendaire pour la reception de l'image d'Edesse //REB. (1997). T. 55. P. 5-51.

539. Du Cange C. Traite historique du chef de S. Jean-Baptiste. Paris,

540. Du Cange С. Constantinopolis Christiana. Lib. IV. Paris, 1680.

541. Du Cange C. Glossarium ad Scriptores mediae et infimae graecitatis. Lyon, 1688.

542. Duchesne L. L'iconographie byzantine dans un document grec du IX-e siecle // Roma e l'Oriente. 5. (1912-1913).

543. DuffourBozzo C. La cornice del 'AGION MANDILION' di Genova. Genova, 1968.

544. DuffourBozzo С. II Volto Santo di Genova. Roma, 1974.

545. Dufraigne P. Adventus Augusti, Adventus Christi: recherche sur l'exploitation ideologique et litteraire d'un сёгётоша1 dans l'antiquite tardive. Paris, 1994.

546. Dufrenne S. L'illustration des psautiers grecs du Moyen Age. I. Paris, 1966.

547. Dufrenne S, Les programmes iconographiques des eglises byzantines de Mistra. Paris: Editions Klincksieck, 1970.

548. Dufrenne S. Images du decor de la Prothese // REB. 26. (1968). P. 297-310.

549. Durand J. La Vraie Croix de la princesse Palatine au tresor de Notre-Dame de Paris: Observations techniques // Cah. Arch. Vol. XL. (1992). P. 139146.

550. Eastmond A. Byzantine identity and relics of the True Cross in the Thirteenth century // Восточнохристианские реликвии. M, 2003. С. 205-216.

551. Ebersolt J. Sanctuaries de Byzance. Recherches sur les Anciens tresors des eglises de Constantinople. Paris, 1921.

552. Ebersolt J. Constantinople. Recueil d'archeologie et d'histoire. Paris,1951.

553. Eckardt A., Kraus C. Die Handschriften des Wessobrunner Gebets. Munich, 1922.

554. Egerie. Journal de Voyage (Iteneraire) / Introd, texte critique, trad., notes. par P. Maraval (SC, 296). Paris, 1982.

555. Ehrhard A. Uberlieferung und Bestand der hagiographischen Literatur der Griechischen Kirche von den Anfangen bis zum Ende des 16. Jahrhunderts. V. I—III. Berlin, 1952.

556. Eikovbc; тг|<; Kpmicrfe ts^vriq Ало то Xdv5ocKa ox; тг| Мостха Kai TT1V Ayia П8трои7тоА,г|. Ектаусоуп M. ХатС,т]8(хкг\д. HpaK^etov, 1993.

557. Esbroeck Van M. Le culte de la Vierge de Jerusalem a Constantinople aux 6e- 7esiecles // Revue des etudes byzantins. (1988). Vol. 46. P. 181-190.

558. Excerta Cypria: Materials for a History of Cyprus / Tr. C.D. Cobham. Cambridge, 1908.

559. Flocco M. Studio su Portocannone e gli Albanesi in Italia. Foggia, 1985. P. 108-109.

560. Flusin B. Didascalie de Constantin Stilbes sur le Mandylion et la Sainte Tuile (BHG 796M) // REB. T. 55. (1997). 53-80.

561. Frolow A. La Dedicace de Constantinople dans la tradition byzantine //Revue de l'Histoire des religions. 127. (1944). P. 76-87.

562. Frolow A. La Vraie Croix et les expeditions d'Heraclius en Perse // REB. (1953). P. 88-105.

563. Frolov A. La Relique de la Vraie Croix. Paris, 1961.

564. Frolow A. La relique de la Vraie Croix. Recherches sur le developpement d'un culte. Paris. 1961.

565. Frolov A. Les reliquaries dela Vraie Croix. Paris, 1965.

566. Frolov A. La «podea»: un tissu decoratif de Teglise Byzantine // Byzantion, XIII. (1938). P. 461-504.

567. Furlan I. Le icone bizantine a mosaico. Milano, 1979.

568. Gates of Mystery. Treasures of orthodoxy from Holy Russia. Edited by M. Borboudakis. National Gallery and Alexandras Soutzos museum State Russian Museum. 1994.

569. Gautier M.M. Les routes de la Foi: Reliques et reliquaires de Jerusalem a Compostelle. Fribourg, 1983.

570. Gautier P. Le typikon de la Theotokos Evergetis // REB. 40. 1982. P.5 ff.

571. Gautier P. Le typikon de la Theotokos Kecharitomene // REB, 43 (1985).

572. Gautier P. Le typicon du Christ Sauveur Pantokrator // REB, 32,

573. Geary P. Furta Sacra: Thefts of Relics in the Central Middle Ages. Princeton, 1978.

574. GedeonM.I. Bo^avxivov eopxo^oyiov. Constantinople, 1899.

575. Gero S. Byzantine Iconoclasm during the Reign of Constantine V. Louvain, 1977.

576. Gerstel S. E. Beholding the Sacred Mysteries: Programs of the Byzantine Sanctuary. Washington-London, 1999.

577. Giovannoni G. L'ambone della chiesa d'Aracoeli // Archivio della Societa Romana di Storia Patria. 68. 1945. P. 125-130.

578. Goldkuhle F. Mittealterliche Wandmalerei in St. Maria Lyskirchen. Diisseldorf, 1954.

579. Grabar A. L'empereur dans Tart byzantin. London, 1971.

580. Grabar A. A propos d'une icone byzantine du XIV siecle au Musee de Sofia I I Cah Arch. Vol. X. (1959). P. 289-304.

581. Grabar A. L'expansion de la peinture russe aux XVI et XVII siecles // L'art de la fin de l'antiquite et du moyen age. Paris, 1968. Vol. 2.

582. Grabar A. N. Une source d'inspiration de l'iconographie byzantine tardive: les ceremonies du culte de la Vierge // Cah. Arch. (1976). Vol. XXV. P. 143-162.

583. Grabar A., Manoussacas M. L'illustration du manuscrit de Skylitze de la Biblioteque Nationale de Madrid. Venice, 1979.

584. Grabar A. Martirium. Recherches sur le culte des reliques et Tart chretien antique. Paris, 1946. Vol. II.

585. Grabar A. Les reliquaires de St. Demetrius // DOP. Vol. 5. (1950). P.1.12.

586. Grabar A. Les ampoules de Terre Sainte (Monza-Bobbio). Paris,1958.

587. Grabar A. Ampoules de Terre Sainte. Paris, 1968.

588. Grigoriadou-Cabagnols H. Le decor peint de Teglise de Samari en Messenie // Cah. Arch. Vol. XX. (1970). P. 177-196.

589. Grumel V. Le «miracle habituel» de Notre-Dame des Blachernes I I EO. Vol. XXX. (1931). P. 128-146.

590. Grumel V. Leon de Chalcedoine et le Canon de la Fete du Saint Mandilion//Anallecta Bollandiana. (1950). T. 68. P. 135-152.

591. Gussone N. Adventus-Zeremoniell und Translation von Reliquien: Victricius von Rouen, De Laude sanctorum // Fruhmittelalterliche Studien. № 10.(1976).

592. Habibis Chr. La question des influences italiennes dans la peinture de Philip Goul: L'exemple du cycle de l'lnvention de la Croix. Chypre, fin du XVe siecle // Memoire de DEA dactylographie soutenu a l'Universite de Paris. I. Paris. 1999.

593. Hagenmeyer H. Die Kreuzzugsbriefe aus den Jahren 1088-1100. Innsbruck, 1901.

594. Halkin F. Bibliotheca hagiographica graeca. 3 ed. Bruxelles, 1957.

595. Hamann-MacLean R. Grundlegung zu einer Geschichte der mittelalterlichen Monumentalmalerei in Serbien und Makedonien. Giessen, 1976.

596. Handbook of the Byzantine collection Dumbarton Oaks. Washington, 1967.

597. Having W. The winded John the Baptist // ArtB. Vol. 2. New York, 1922/1923.

598. Haustein-Bartsch E. Ikonen-Museum Recklinghausen. Munchen,1995.

599. Heisenberg A. Grabeskirche und Apostelkirche. Vol. II. Leipzig,1908.

600. Hollum Kenneth G. Hadrian and St. Helena: Imperial Travel and the Origins of Christian Holy Land Pilgrimage // The Blessing of Pilgrimage. Ed. by R. Ousterhout. Urbano and Chicago, 1990.

601. Holum K. Pulcheria's Crusade A.D. 421-422 and the Ideology of the Imperial Victory//GRBS. 18.(1977). P. 166ff.

602. Holum K., Vikan G. The Trier Ivory, Adventus Ceremonial, and the Relics of St. Stefan // DOP. Vol. 33. (1979). P. 113-133.

603. HorstK., Noel W. Wstefeld W.C.M. (Eds.). The Utrecht Psalter in Medieval Art. Picturing the Psalms of David. Utrecht, 1996.

604. Hunt E.D. Holy Land Pilgrimage in the Later Roman Empire AD 312-460. Oxford, 1982.

605. Hutter I. Corpus der Bizantinischen Miniaturenhandschriften. III. Stuttgart, 1982

606. Icone Russe Collezione Banca Intesa / Catalogo Ragionato. Tomo I—III. Electa. Ed. a cura C. Pirovano. Milano, 2003.

607. II Volto di Cristo / A cura di G. Morello, G. Wolf. Milano, 2000.

608. Images of the Mother of God. Perceptions of the Theotokos in Byzantium. Ed. M. Vassilaki. London, 2004.

609. Innemee С. Some Notes on Icons and Relics // Byzantine East. Latin West. Art-history Studies in Honor of Kurt Weitzmann. Princeton, 1995. P. 519— 521.

610. Janin R. La geographie ecclesiastique de TEmpire byzantin. I. Les eglises et les monasteres. III. Paris, 1953 (Seconde edition. Paris, 1969).

611. Janin R. Les processions religieuses a Byzance // Revue des etudes Byzantines. 1. (1966).

612. James L. Dry bones and painted pictures: relics ans icons in Byzantium // Восточнохристианские реликвии. M, 2003. P. 45-53

613. Jewelleiy and metalwork in the Museums of Georgia by A. Javakhishvili and G. Abramishvili. L, 1986.

614. Jugie M. La mort et l'Assomption de la Sainte Vierge (Studi et Testi 114). Vatican City, 1944.

615. Jugie M. L'eglise de Chalcopratia et le culte de la ceinture de la Sainte Vierge a Constantinople // EO. Vol. XVI. (1913). P. 308-312.

616. Кака/Зад Г. Bu^avxivo Mouasto Kacrcopuxc;. AOiiva, 1996.

617. Kalavrezou I. Helping Hands for the Empire: Imperial Ceremonies and the Cult of Relics at the Byzantine Court // Byzantine Court Culture from 829 to 1204 / Ed. H. Maguire. Washington, 1994. P. 53-80.

618. Kalendaria ecclesial universal / Ed. J. S. Assemani. T. 6. Romae,1755.

619. Kantorowicz E. The King's Advent' and the Enigmatic Panels in the Doors of Santa Sabina // ArtB. № 26. (1944). P. 207-301.

620. Karamouzi M. Das Forum und die Saule Constantini in Konstantinopel //Balkan Studies. 27. (1986). P. 219-236.

621. Кагакотт. A. "Oi cncr|vs<; rr|<; ^coiiq кш о siKOvoypacpiKoq кикЯхх; тои Ayiou Icoavvr| Пробрброи атг| Pu^avxivn xexvp. 'AOrjva, 1998.

622. Kazhdan A. «Constantin imaginaire»: Byzantine Legends of the Ninth Century about Constantine the Great // Byzantion. T. LVII. (1987). P. 196-250.

623. KellnerH. Heortologie. Freiburg, 1901.

624. Kessler H. Configuring the Invisible by Coping the Holy Face //The Holy Face and the Paradox of Representation. Bologna, 1998. P. 129-152.

625. Kessler H.L. II Mandilion // II Volto di Cristo / A cura di G. Morello, G. Wolf. Milano, 2000.

626. Kessler H. Spiritual Seeing: Picturing God's Invisibility in Medieval Art. Piladelphia, 2000.

627. Kitzinger E. The Mandilion at Monreale // Arte profana e arte sacra / Ed. A. Iacobini, E. Zanini. Rome, 1995. P. 575-602.

628. Lamia St. Souvenir, synaesthesia and the Sepulcrum Domini: sensory stimuli as memory stratagems // Memory and the Medieval Tomb / Ed. E. Valder del Alamo. Burlington VT: Ashgate, 2000. P. 1-41.

629. Lange R. Die byzantinische Reliefikone. Recklinghausen, 1964.

630. Lapple A. Reliquien. Verehrung, Geschichte, Kunst. Augsburg, 1990.

631. Lassus J., Tchalenko G. Ambons syriens // Cah. Arch. (1951). Vol. V. P. 75-124.

632. Lathoud R.P.D. Le theme iconographique du «Pokrov» de la Vierge ф II L'art byzantin chez les slaves. 2-ieme receil dedie a la memoire de Theodore

633. Uspenskij. Paris, 1932. P. 302-314.

634. LathoudD. et Pezaud P. Le sanctuaire de la Vierge aux Chalcopratia // EO. XXIII. (1924). P. 36-61

635. Le tresor de la Sainte-Chapelle / Ed. J. Durand. Paris, 2001.

636. Leclercq H. Croix, Invention // DACL. Т. III.

637. Le corps en morceaux. Catalogue de Г exposition au Musee d'Orsay. Ф Paris, 1990.

638. Legner A. Reliquien in Kunst und Kult: zwischen Antike und f Aufklarung.Darmstadt, 1995.

639. Leitzmann H. Ein Blatt aus einer antiken Weltchronik // Quantulacumque: Studies Presented to Kirsopp Lake by Pupils, Colleagues and Friends. London, 1937. P. 339-348.

640. Lenhoff G. The Notion of «Uncorrupted Relics» in Early Russian Culture // Christianity and the Eastern Slavs. California Slavic Studies. Berkley, Los Angeles, 1993. Vol. 16. P. 256-257.

641. Leroy J. Les manuscrits Syriaques a Peintures. Paris, 1964.

642. Les reliques. Objects, cultes, symboles / Ed. E. Bozoky et A.-M. Helvetius. Brepols, 1999.

643. Linder A. The Myth of Constantine the Great in the West: Sources ф and Hagiographic Commemoration // Studi Medievali / Centra Studi Alto1. Medioevo, 1975. P. 50 ff.

644. LofflerH. Iconographie des Schmerzensmannes. Berlin Diss, 1922.

645. MacCormack S. Change and Continuity in Late Antiquity. The Ceremony of Adventus // Historia. № 21. (1972). P. 721-752.

646. MacCormack S. Art and Ceremony in Late Antiquity. Berkeley, Los Andgelos, London, 1981.

647. Maertens Th. Le developpement liturgie et biblique du culte de la Vierge // Paroisse et liturgie. 1954. 36me annee. N. 4. P. 215-226.

648. Maguire H. Art and Eloquence in Byzantium. Princeton, 1981.

649. Majeska G. Russian Travelers to Constantinople in the Fourteenth and the Fifteenth Centuries. Washington, 1984.

650. Mai A. 'De Obsidione Constantinopolitana sub Heraclio imperatore //Nova Patrum Bibliotheca. VI. 2. Rome, 1853.

651. Male E. L'art religieux de la fin du moyen age en France. Paris, 1908. 2 ed. Paris, 1922.

652. Mango C. The Brazen House: A Study of the Vestibule of the Imperial Palace of Constantinople. Copenhagen, 1959. ,

653. Mango C. «Constantinopolitana» // Jahrbuch des deutschen Archaologischen Instituts. 80. (1965). P. 306-313.

654. Mango C., Hawkins E.J.W. The Hermitage of St.Neophitos and Its Wall Painting // DOP. 20. (1966). P. 119-207.

655. Mango C. Constantine's Porphyry Column and the Chapel of St Constantine // DXAE. X. (1981). P. 103-110. (Repr. in his «Studies on Constantinople». Aldershot, 1993).

656. Mango C. Constantine's Mausoleum and the Translation of Relics // BZ. (1990). Bd. 83. P. 51-62.

657. Mango C. The Columns of Justinian and his Successors // Studies on Constantinople. X. Variorum Reprints. Aldershot, 1993.

658. Maraval P. Lieux saints et pelerinages d'Orient. Histoire et geographie des origines a la conquete arabe. Paris. 1985.

659. Marcos D. Jimenez de la Espada. Andances e viajes de Pero Tafur por diversas partes del mundo avidos (1435-1439). Madrid, 1874.

660. Martin F. Etude historique et archeologique sur les reliques de la Passion. Paris, 1897.

661. Martin J. R. The Death of Ephrem in Byzantine and Early Italian Painting//ArtB. № 3. (1951). P. 217-225.

662. Martin J. The Illustrations of the Heavenly Ladder by John Climacus. Princeton, 1954.

663. Martinets. Le Sainte Face de Laon et son histoire. Laon , 1988.

664. Martirologium Usuardi. Antverpiae, 1714.

665. Mathews Т.Е. The early Churches of Constantinople: Architecture and Liturgy: Pennsylvania, London. 1971.

666. Mateos J. Le Typicon de la Grande Eglise (Orientalia Christiana analecta, 165-166). I. Rome, 1962.

667. Mateos J. La celebration de la parole dans la liturgie byzantine // Orientalia Christiana Analecta, 191. Rome, 1971. P. 88-89.

668. Mc Comick M. Eternal Victory. Triumphal Rulership in Late Antiquity, Byzantium, and the Early Medieval West. Paris, Cambridge, 1986. P. 131-188.

669. Megaw A.N.S. Notes on Recent Work of the Byzantine Institute in Istanbul // DOP. 17. (1963). P. 335-362.

670. MelyF. Exuviae sacrae constantinopolitanae. Paris, 1904.

671. Mersmann W. Schmerzensmann //RBK. IV. 1972. Col. 87-95.

672. Mesarites Nikolas. Die Palastrevolution des Johannes Komnenos / Ed. A. Heisenberg. Wurzburg, 1907.

673. Millan de Fraboschi A. La invencion de la cruz en el manoscrito de Wessobrunn // Anales de historia antigua у medieval. (1956). S. 52-73

674. Millet G. Recherches sur Ticonographie de Tevangile aux XlV-e, XV-e et XVI-e siecles d'apres les monuments de Mistra, de la Macedoine et du Mont-Athos. Paris, 1916.

675. Millet G. Broderies religieuses du style byzantine. Paris, 1947.

676. Millet G. Monuments de TAthos. Vol. I. Les Peintures. Paris, 1927.

677. Miranda S. Les palais des empereurs byzantins. Mexico, 1965. P.

678. Millan de Fraboschi A. La invencion de la cruz en el manoscrito de Wessobrunn // Anales de historia antigua у medieval. 1956.

679. Miniature della Bibbia Cod. Vat. Regin. Greco I e del Salterio Cod.Vat.Palat. Greco 381; Collezione Paleografica Vaticana. Fasc. I. Milan, 1905.

680. Montgomery S. В. Mittite caput meum. ad meat ut osculetur eum: The Form and Meaning of the Reliquary Bust of Saint Just // Gesta. V. XXXVI/1. (1997) P. 48-64.

681. Moorhead J, Iconoclasm: The Cross and the Imperial Image // Byzantion. T. LV. Fasc. 1. 1985.

682. Morey C.R. The painted Panel from the Sancta Sanctorum I I Festschrift zum sechzigsten Geburtstag von Paul Clemen. Bonn, 1926. P. 150— 157.

683. Mother of God: Representations of the Virgin in Byzantine Art. Ed. by M. Vassilaki. Athens, 2000.

684. Musicescu M.A., Ionescu G. Biserica domneasca din Curtea de Arge§. Bucure§ti, 1976.

685. Myslivec J. Catalogue of Icons from the Collection of the former N.P. Kondakov Institute in Prague. Praha, 1999.

686. Nau F. Sur la fete de la Croix // ROC. XIX. (1914). P. 225ff.

687. Nau F. Un martyrologe et douze menologes syriaques // Patrologia orientalis. X. 1. P. 31-41.

688. Neff Amy. Byzantium Westernized, Byzantium Marginalized: Two icons in the Supplications Variae // Gesta. XXXVIII. (1999). P. 87-90.

689. Nestle E. De sancta cruce. Ein Beitrag zur christlishen Legenden-Geschichte. Berlin, 1889.

690. Nitti di Vito F. La leggenda della traslazione di S. Nicola di Bari i Marinai. Trani, 1902.

691. Nitti di Vito F. La traslazione delle reliquie di San Nicola // Iapigia. NS. 1937. T. 8. P. 295-411.

692. Nunn V. The Encheirion as Adjunct to the Icon in the Middle Byzantine Period // BMGS. 10. 1986. P. 74-80.

693. OmontH. Monuments Piot. VII. 1900.

694. OmontH. Evangiles avec peintures byzantines du XI-е siecle. V. I— II. Paris, 1908.

695. OnaschK. Ikonen. Berlin, 1961.

696. Orlandos A.C. L'architecture et les fresques byzantines du Monastere de St. Jean a Pathmos. Athens, 1970. P. 233-239.

697. Ornamenta Ecclesiae. Kunst und Kiinstler der Romanik. Katalog zur Ausstellung des Schnutgen-Museums in der Josef-Haubrich-Kunsthalle. Koln, 1985.

698. Os van H. W. The Discovery of an Early Man of Sorrows on a Dominican Triptych // JWarb. (1975). № 41.

699. Os van Henk et all. The Art of Devotion in the Middle Ages in Europe 1300-1500. Amsterdam, 1994.

700. Os van Henk The Way to Heaven. Relic veneration in the Middle Ages. Baarn, 2001.

701. Pallas D.I. Passion und Bestattung Christi in Byzanz. Der Ritus das Bild Miscellanea Byzantina Monacensia, 2. Miinchen, 1965.

702. Pallas D. Le ciborium hexagonal de Saint-.Demetrios de Thessalonique // Зограф. 10. (1979). P. 44-58.

703. Panofsky E. Tomb Sculpture: Its Changing Aspects from Ancient Egypt to Bernini. NY., 1992.

704. Патта/лааторащд Т. Oi TCpoeiKovicieic; тг|д ©еотбкои ctuov ay. Гебрую Biawou ДХАЕ. AG^vcc, 1989. T. 14.

705. Papadopoulos-Kerameus A. 'Ava?iSKTa ' Ispoao?ii|iitik^c; Zxaxoo?ioyiac;. Т. V. S. Petersburg, 1888.

706. Papadopoulos J. Les palais et les eglises des Blachernes. Thessalonike, 1928.

707. Patlagean E. L'entree de la Sainte Face d'Edesse a Constantinople en 944 // La religion civique a l'epoque medieval et moderne. Rome, 1995. P. 21-35.

708. Patria Constantinopolis: Preger Th. Scriptores Originum Constantinopolitarum. Leipzig, 1907.

709. Patterson-Sevcenko N. Illustrated Manuscripts of the Metaphrastian Menologion. Chicago, London, 1990.

710. Pelekanidis S., Chatzidakis M. Kastoria. Byzantine Art in Greece. Athens, 1985.

711. Pelekanidis S.M., Christou P.K., Mavropoulou-Tsioumi Chr., Kadas S.N. The Treasures of the Mount Athos: Illuminated Manuscripts. Ed. S. Pelekanides. Athens, 1973. T. I-IV.

712. Pentcheva B. The Supernatural protector of Constantinople : the Virgin and her icons in the tradition of the Avar siege // Byzantine and Modern Greek Studies. 26. (2002). P. 2-41.

713. Pentcheva B. The Activated Icon: The Hodegetria Procession and Mary's Eisodos I I Images of the Mother of God. Perceptions of the Theotokos in Byzantium. Ed. M Vassilaki. London, 2004.

714. Pentcheva B. Rhetorical images of the Virgin. The icon of the «usual miracle» at the Blachernai I I Anthropology and Aesthetics. Res 38. 2000.

715. Pero Tafur. Travels and Adventures. 1435-1439. New-York-London, 1926.

716. Petkovic V. La peinture serbe du moyen age. I. Beograd, 1930.1—II.

717. Pfeiffer H. L' immagine della Sindone e quella della Veronica // La Sindone. La storia. La scienza. Leini-Torino, 1986. P. 41-51.

718. Pigulevskaya N. Le Martyre de Saint Cyriaque de Jerusalem // Revue de Г Orient Chretien. 26. (Ser. 3:6). 1927-1928. P. 305-356.

719. Pijoan J Gudiol-Ricard J. Les peintures murales romaniques a Catalunya // Monumenta Cataloniae. IV. Barcelone, 1948.

720. Popovic D. Relics and Politics in the Middle Ages: the Serbian approach // Восточнохристианские реликвии. M, 2004. С. 161-180.

721. Popovic D. Srpski vladarski grob u srednjem veku. Beograd, 1992. P. 38-41.

722. Popovic D. Svetiteljsko proslavljanje Simeona Nemanje. Prilog proucavanju kulta mostiju kod Srba // Zbornik radova Vizantoloskog instituta. XXXVII. (1998). P. 43-52.

723. Popovic D. Srpska vladarska translatio kao trijumfalni adventus // Treca Jugoslovenaska konferencija vizantologa / Ed. Lj. Maksimovic (in press).

724. Pratesi L. L'Oratorio di S. Silvestro // Roma. Ieri, oggi, domani. 8/78. 1995.

725. Preger Th. Scriptores Originum Constantinopolitarum. Leipzig,1907.

726. RajfT. Das «Heilige Keramion» und «Christos der Antiphonites» // Festschrift L. Kretzenbacher. Munich, 1983. S. 145-149.

727. Ragusa I. Madylion-Sudarion: the Translation of a Byzantine Relic to Rome I I Arte Medievale. (1991). T. 2. P. 97-106.

728. Rauch J. Die Limburger Staurotheke // Das Munster 8/7. 1955.

729. Reau L. Iconographie de Г Art Chretien. Т. III. Iconographie de Saints. Paris, 1958.

730. Restle M. In hoc signo vincis. Ein Beitrag zur illustration des Clm 22053 // Per assiduum studium scientiae adipisci margaritam. Festgabe fur Ursula Nilgen zum 65. Geburtstag. St. Ottilien, 1997. S. 27-43.

731. Revel-Neher E. L'arche d'alliance dans Tart juif et chretien du second au dixieme siecles. Paris 1984.

732. Ringbom S. Icon to Narrative. The Rise of the Dramatic Close-up in 15th-Century Devotional Painting. Abo, 1965.

733. Runciman St. Some remarks on the Image of Edessa // Cambridge Historical Journal. Vol. 3. Cambridge, 1931. P. 238-204.

734. Ryden L. The Vision of the Virgin at Vlachernae and the Feast of Pokrov // Analectra Bollandiana T. 94. (1976). P. 63-82.

735. Sacrorum conciliorum nova et amplissima collection / Ed. I.D. Mansi. Florentiae. Venetiae. 1759. Т. III.

736. Schmidt J. C. Les reliques et les images // Les reliques. Objects, cultes, symboles. P. 145-167.

737. Schwartz E.C. The Angel of the Wilderness: Russian Icons and the Byzantine Legacy // Byzantinoslavica. LVIII. Prague, 1997. l.P. 169-174.

738. Schwinekoper B. Christus-Reliquien — Verehrung und Politik. Blatter fur deutsche Landesgeschichte, 117 // Jahrgang. (1981). S. 183-281. Scriptores rerum Danicarum. Ed. J. Langebek. V. Kobenhavn, 1783.

739. Segal J.B. Edessa. «The Blessed City». Oxford, 1970.

740. Semoglou A. Les trois Inventions du Chef de saint Jean Baptiste. Une hypothese sur l'origine et l'histoire de ses types iconographiques // Cahiers Balkaniques. (1997). Vol. 27. P. 25-37.

741. Semoglou A. Saint Cyriaque et la Vraie Croix. Essai d'interpretation d'une icone cretoise du Louvre // Revue du Musee du Louvre. 2001. № 5. P. 35-40.

742. Semoglou A. Les reliques de la Vraie Croix et du Chef de saint Jean Baptiste: Inventions et Venerations dans Tart byzantin et post-byzantin // Восточнохристианские реликвии M., 2003. С. 217-233.

743. Shalina Irina. The Icon of the Man of Sorrows and an Image-Relic of the Constantinopolitan Shroud // XX-e Congres International des etudes byzantines. Pre-actes, III. Communications libres. Paris, 2001. P. 417.

744. Silentianos P. Еклг|расп.ст1 тои apPovoa И Xydis St. The Chancel Barrier, Solea and Ambo of Hagia Sophia // ArtB. XXIX. 1947. P. 1-18.

745. Simic-Lazar D. Le Christ de Pitie vivant. L'example de Kalenic // Зограф. 20.(1989). P. 81-94.

746. Sinai. Treasures of the Monastery of Saint Catherine. Ed. K. Manafis . Athens, Ekdotike Athenon, 1990.

747. Sinigalliesi D. L'iconografia della Madonna di Costantinopoli // Angelo e Francesco Solimena. Due culture a confronto. Ed. V. Martini, A. Braca. Naples, 1994. Tavoloso E. San Benedetto Ullano. Grottaferrata, 1956.

748. Skhirtladze Z. Canonizing the Apocrypha: the Abgar Cycle in the Alaverdi and Gelati Gospels // The Holy Face and the Paradox of Representation. P. 69-93.

749. Skrobucha H. Ikonenmuseum Recklinghausen. Recklinghausen,

750. Snoeck G. J. C. Medieval Piety from Relics to Eucharist. Leiden, 1995.

751. Sodini J.-P. Images sculptees et propagande imperiale du IV-e au VIe siecle: recherches recentes sur les colonnes honorifiques et les reliefs politiques a Byzance // Byzance et les images (Louvre: conferences et colloques). Paris, 1974. P. 43-93.

752. Sodini J.P. L'ambon de la Rotonde Saint-Georges // BCH. 100.1976.

753. Sohn A. Bilder als Zeichen der Herrschafit. Die Silvesterkapelle in Ss. Quattro Coronati (Rom) // Archivum Historiae Pontificiae. 35. (1997). P. 7-47.

754. Sophocleous S. Icons of Cyprus 7th -20th century. Nicosia, 1994.

755. Sotiriou G.&M. Icones du Mont Sinai. 2 V. Athenes, 1956-58.

756. Spain S. The Translation of Relics Ivory, Trier // DOP. 31. (1978). P. 279-304.

757. Spatharakis I. Corpus of Dated illuminated Greek Manuscripts to the Year 1453. Leiden, 1981. V. I-II.

758. Spatharakis I. The Portrait in Byzantine Illuminated Manuscripts. Leiden, 1976.

759. Spatharakis I. The influence of the Lithos in the Development of the Iconography of the Threnos // Byzantine East, Latin West. Art Histoire Studies in Honor of K. Weitzmann. Princeton, 1995. P. 435-441.

760. Spieser J.-M. Variations dans les decors d'absides // Литургия, архитектура и искусство Византийского мира. Труды XVIII Международного конгресса византинистов. 1991 г. СПб., 1995. Р. 107-113.

761. EraponovXov-MaKpi А. Н Ei5pecrr| koci r| 'Yi|/wcrr| той Tipiou Етосирои as тр17Гсихо той KAovx^a. Aviicpcovov. Acpispcopa (jxov KaGriyriTti N. В. ApavSaKri. Tr(saaaA.ovi9os. 1994.

762. Stornajolo С. II Menologio di Basilio II. Codices e Vaticanis selecti, VIII. Turin, 1907. T. 2.

763. Straubinger J. Die Kreuzauffindungslegende. Untersuchungen iiber ihre altchristlichen Fassungen mit besonderer Berucksichtigung der syrischen Texte. Paderborn, 1913.

764. Srtatford N. Catalogue of Medieval enamels in the British Museum. London: The British Museum Press, 1993. Vol. 4.

765. Stoyanova M. Le cycle de la vie de saint Jean Baptiste. Venise. 1990. Vol. 1-2.

766. Strunk О. The Byzantine Office at Hagia Sophia // DOP. 9-10. (1955-56).

767. Stylianou A. and J. «Ev тоитоо vuca» «In hoc vinces» «By this Conquer». Nicosie, 1971.

768. Stylianou A. and J. The painted churches of Cyprus. Treasures of Byzantine Art. London, 1985.V

769. Sevcenko I. The illuminators of the Menologium of Basil II // DOP. 16.(1962). P. 195-228.

770. Sevcenko N. Icons in the liturgy 11 DOP. 45. (1991). P. 45-57.

771. Sevcenko N.P. The life of Saint Nicholas in Byzantine Art. Torino,1983.

772. Sevcenko N.P. Virgin Nikopoios // ODV. Vol. 3. 1991. P. 2176.

773. Sevcenko N.P. Virgin Blachernitissa // ODB. Vol. 3. 1991. P. 21702171.

774. Taft R. Some Notes on the Bema in East and West Syrian Tradition // OCP. (1968). Vol. 34.

775. Teteriatnikov N. The True Cross flanked by Constantine and Helena. A Study in the light of the post-iconoclastic re-evaluation of the Cross // DCAE. 1995. Vol. 15. P. 169-188.

776. Teteriatnikova N.B. Relics in the walls, pillars, and columns of Byzantine churches II Восточнохристианские реликвии. M, 2003. С. 77-92.

777. The Blessing of Pilgrimage. Ed. by R. Ousterhout. Urbano and Chicago, 1990.

778. The Glory of Byzantium. Art and Culture of the Middle Byzantine Era A.D. 843-1261. Ed. H.C. Evans and W.L. Wixon. The Metropolitan Museum of Art, New York, 1997.

779. The Holy Face and the Paradox of Representation. Papers from a Colloquium held at the Bibliotheca Hertziana, Rome and the Villa Spelman, Florence, 1996. Ed by H. Kessler and G. Volf. Bologna, 1998.

780. The Syriac Chronicle Known as that of Zachariah of Mitylene. Trans. F.J. Hamilton andE.W. Brooks. London, 1899.

781. The Treasures of the Mount Athos: Illuminated Manuscripts. Ed. S. Pelekanides. Athens, 1975-1979. T. I-IV.

782. Thierry N. Le culte de la croix dans l'empire byzantin du Vile siecle au Xe dans ses rapports avec la guerre contre Tinfidele. Nouveaux temoignages archeologiques //Rivista di Studi Bizantini e Slavi. 1981. Vol. 1. P. 205-228.

783. Thomas J. Hero A.C. (ed.). Byzantine Monastic Foundation Documents. A Complete Translation of the Surviving Founder's Typika and Testaments. Washington DC, 2000.

784. Tischendorf C. Apocalypses apocryphae Mosis, Esdrae, Pauli, Iohannis, item Mariae dormitio, additis Evangeliorum et Actuum apocryphorum supplements. Leipzig, 1866.1.

785. Toblerl. Itinera et descriptiones Terrae Sanctae. Geneva, 1877.

786. Toblerl. etMolinier A. ItineraHierosolymitana. I. 1893.

787. Tozzi R. I mosaici del Battisterio di S. Marco a Venezia e Parte Bizantina // Bolletino d'Arte. 26. (1932-1933). P. 418-432.

788. Troelsgard Ch. Stational Liturgy and Processional Antiphons in the Ambrosian Rite // Liturgy and the Arts in the Middle Ages. Studies in Honour of C. Clifford Flanigan. Ed. by E. L. Lillie, N.H. Petersen. Copengagen, 1996. P. 85-94.

789. Usener H. Der Heilige Theodosios. Schriften des Theodoros u. Kirillos. Leipzig, 1890.821. xa<jGiXaKi M. EiKOvoypoc(piKoi kukXoi a no тг| С^ц тои MeyaX-ou KcovaxavTivou, Кратно. Ecrrla. Пер. A. 1. 1987.

790. Velmans T. Valeurs Semantiques du Mandilion selon son emplacement ou son association avec d'autres Images // Studien zur Byzantinischen Kunstgeschichte. Festschrift fur Horst Hallensleben zum 65. Geburtstag. Amsterdam, 1995. P. 173-184.

791. Velmans T. Le decor du sanctuaire de l'eglise de Calendzikh: Queques schemas rares: la Vierge entre Pierre et Paul, la Procession des anges et le Christ de Pitie // Cah. Arch. XXXVI. (1988). P. 137-162.

792. Verdier P. A Thirteenth-Century Reliquary of the True Cross // Bulletin of the Cleveland Museum of Arts. 59/3. 1982. P. 95-110.

793. Vikan G. Relics and Icons // Holy Image, Holy Space: Icons and Frescoes from Greece. Ed. M. Acheimastou-Potamianou. Byzantine Museum, Athenes and Walters Art Gallery, Baltimore. Athens, 1988. P. 45-47.

794. BokotokovXoi;П. Bu^avnvsi; eucovs*;. AQf)va, 1995.

795. Vocotopoulos P. H Eupearj kcxi 'Yij/(ocrr| xou Tiplou Етаирои axrjv KprjiiKTi ^wypacpiKTi, Avucpwvov. Асршрсора crxov каОт^унтг. N.B. Apav5ocKr|. TrjsaaaXoviOus. 1994.

796. Voelkle W. The Stavelot Triptych: Mosan art and the Legend of the True Cross. New York, 1980.

797. Volbach W.F. II Christo di Sutri e la venerazione del Ss. Salvatore nel Lazio // Rendiconti della Pontificia Accademia Romana di Archeologia. 17. 1940-41. P. 97-126.

798. Vortasianu V. La Peinture du nord Moldavie. Bukurest, 1974.

799. Walter Ch. Art and Ritual of the Byzantine Church. London: Variorum Publications, 1982.

800. Walter Ch. Les dessins carolingiens dans un manuscrit de Verceli // Cah. Arch. XVIII. (1968). P. 99-107.

801. Walter C. Baptism in Byzantine Iconography // Sobornost. 2.2. (1980). P. 1-18.

802. Walter Ch. The Abgar Cycle at Mateic // Studien zur Byzantinischen Kunstgeschichte. Festschrift fur Horst Hallensleben zum 65 Geburtstag / Hrsg. В. Borkopp, B. Schellewald, L. Theis. Amsterdam, 1995. S. 221-231.

803. Walter Ch. The Inventions of John the Baptist's Head in the Wall-calendar at Gracanica. Its place in Byzantine Iconographical Tradition // ЗЛУ. 16. Нови Сад, Матица Српска, 1980. Р. 77-78.

804. Walter Ch. Papal Political Imagery // Cah. Arch. XXI. (1971). P. 126-133; Walter Chr. St. Demetrius: The Miroblitos of Thessalonica // Ibidem. The Studies in Byzantine Iconography: Variorum Reprints. London, 1977.

805. Weitzmann K. Byzantinische Buchmalerei des 9 and 10. Jahrhunderts. Berlin, 1935.

806. Weitzmann K. Das Evangelion im Skevophylakion zu Lawra" // SK. Praha, 1936. Т. VIII. S. 83-98.

807. Weitzmann K. The Joshu.a Roll. A work of the Macedonian Renaissance. Princeton, 1948.

808. Weitzmann K. The Mandylion and Constantine Porphyrogennetos // Weitzmann K. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago & London, 1971. P. 163-184 (= CA. XI. (1960). P. 163 ff.). P. 224246.

809. Weitzmann K. A 10th Century Lectionary. A Lost Masterpiece of ther

810. Macedonian renaissance // Revue des Etudes Sud-Ost Europeennes. Bucarest, 1971. Vol. IX. P. 617-640 (переизд.: Weitzmann K. Byzantine liturgical Psalters and Gospels. London, Variorum Reprints, 1980. No X).

811. Weitzmann К. Byzantine Miniature and Icon Painting in the Eleventh Century // Idem. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago & London: The Univ. of Chicago Press, 1971. P. 271-313.

812. Weitzmann K. The Narrative and Liturgical Gospel Illustrations I I Idem. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago & London, 1971. P. 247-270.

813. Weitzmann K. Loca Sancta and the Representational Arts of Palestine //DOP. 28. (1974). P. 1-36.

814. Weitzmann K. The icon. Holy images, Sixth to Fourteenth Century, Chatto-Windus, London 1978.

815. Weitzmann K. Byzantine Liturgical Psalters and Gospels. London, Variorum Reprints, 1980.

816. Weitzmann K., Sevcenko N. The Moses Cross at Sinai \\ Studies in the Arts at Sinai. Essays by K. Weitmann. Princeton, 1982. P. 81-104.

817. Wenzel M. Some Notes on the iconography of St.Helen. Actes du XII-е Congres international d'Etudes Byzantines (Ochride, 10-16 septembre 1961). III. Belgrade, 1964.

818. Wenger A. L'Assomption de la S. Vierge dans la tradition byzantine du Vе au Xе siecle. Paris, 1955.

819. WesselK. Die Byzantinische Emailkunst: vom 5 bis 13. Jahrhundert. Recklinghausen, 1967.

820. WesselK. Acheiropoietos // RBK. I. S. 25-26.

821. Wilkinson J. Egeria's Travels. London: S.P.C.K, 1971.

822. Wilkinson J. Jerusalem Pilgrims before the Crusades. Warminster,1977.

823. Wilkinson J. Egeria's Travels to the Holy Land. Jerusalem-Warminster, 1981.

824. Wilkinson J. Jerusalem Piligrimage, 1099-1185. London, 1988.

825. Wilson J. The Turin Shroud, Harmondsworth. N.Y, 1978.

826. Winkelmann F. Die alteste erhaltene griechische hagiographische Vita Konstantinus und Helenas (BNG Nr. 356z, 366, 366a) // Hrsg. J. Dummer (hg.). Texte und Textkritik. Eine Aufsatzsammlung. Berlin, 1987 (TU 133).

827. Wolf G. The Holy Face and the Holy Feet: Preliminary reflections before the Novgorod Mandylion // Восточнохристианские реликвии. M, 2003. P. 283-287.

828. Wortley J. Hagia Skepe and Pokrov Bogoroditsi. A Curious Coincidence // Analecta Bollandiana. Bruxelles, 1971. Vol. 89. P. 149-154.

829. Wortley J., Manitova W. Iconoclasm and Leipsanoclasm: Leo III and the Relics // BF. VIII. (1982). P. 253-279.

830. Xydis St. The Chancel Barrier, Solea and Ambo of Hagia Sophia // ArtB. XXIX. 1947. P. 1-22.

831. Xyngopoulos A. Bu^avxivai ebcoveq ev Mexewpaic; // Deltion. 10. (1926).