автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Художественный мир Георга Бюхнера

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественный мир Георга Бюхнера"

На правах рукописи

ии^иь52Э8

МОСКВИНА Екатерина Владимировна ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР ГЕОРГА БЮХНЕРА

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва — 2007

003055298

Работа выполнена на филологического факультета государственного университета.

кафедре всемирной литературы Московского педагогического

Научные руководители:

доктор филологических наук, профессор ХРАПОВИЦКАЯ Галина Николаевна доктор филологических наук, РОДИНА Галина Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ПРОНИН Владислав Александрович

кандидат филологических наук, доцент ИВАНОВА Елена Радифовна

Ведущая организация - Астраханский государственный университет

Защита состоится «16» апреля 2007 года в 14 часов на заседании диссертационного ' совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ 119992, г.Москва, Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан « ^ » марта 2007 г. Ученый секретарь диссертационного совета J^tí ''Кузнецова А.И.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется необходимостью комплексного изучения всего корпуса текстов Георга Бюхнера, чтобы создать более полное представление о месте писателя в развитии немецкой литературы XIX века. Системный подход к исследованию творчества писателя, куда входит понятие «художественный мир автора», дает возможность как для обобщения изученных аспектов, так и для анализа глубинных процессов творчества писателя, на которые ранее не было обращено внимания.

Научная новизна. В данной работе анализируются тексты с позиции их взаимосвязи с другими текстами писателя, которые ранее не привлекали внимания отечественного литературоведения. Подобный взгляд на творчество автора позволяет соединить две непримиримые ранее в критике ипостаси писателя — активного общественного деятеля и художника, и посмотреть, как опыт Бюхнера-человека преломился в его художественном творчестве.

Объектом исследования становятся все тексты писателя: пьесы, черновики, письма, статьи, фрагменты, стихотворения, предметом — общие элементы поэтики данных текстов.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в преподавании курса «История зарубежной литературы XIX века», а также включены в программы спецкурсов и спецсеминаров по немецкой литературе для студентов филологических факультетов высших учебных заведений.

Цель и задачи исследования: 1) дать определение понятию «художественный мир»; 2) описать литературную ситуацию 1830-х годов и место писателя в ней; 3) обратившись к биографии Бюхнера, выявить возможные источники отдельных элементов художественного мира писателя; 4) выделить основные элементы художественного мира и 5) описать их.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Понятие «художественный мир» как единая система, элементы которой находятся в неразрывном единстве; из любого элемента данной системы можно развернуть систему в целом.

2. Творчество Г. Бюхнера в литературном процессе 1830-х годов представляет собой самобытное и уникальное явление, связывающее литературу 19 и 20 веков.

3. Мотивное ядро художественного мира Бюхнера обладает яркой спецификой, связанной с идеями человеческого существования. Мотивы одиночества, бо-гооставленности, отчуждения, пустоты, самоубийства и вины составляют систему и определяют картину мира писателя. Данные мотивы присутствуют как на языковом, так и на идейном и пространственно-временном уровне текста.

4. Время и пространство у писателя отражают мироощущение героев и расщепляются на несколько индивидуальных пространственно-временных плоскостей, которые приходят в столкновение, тем самым выявляя мысль писателя о ценности каждой личности, фокусируя внимания на проблеме экзистенции.

5. Метафора «мир-театр» в художественном мире Бюхнера актуализирует оппозицию свобода/несвобода, что приводит к созданию антитезы двух метафор «мир-театр» и «мир-кукольный театр». Если на уровне ощущения персонажей возможны обе метафоры, то поэтика произведений писателя подчинена созданию модели мира как кукольного театра, которая отражает представление писателя о жесткой детерминированности человеческой жизни.

Методологической основой исследования являются современные представления о художественной целостности литературного творчества (работы Г.В.Ф.Гегеля, В. Гумбольдта, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, В.М. Жирмунского, Д.С.Лихачева, Ф.П. Федорова, а также зарубежных ученых - И. Хейзинги, Г. Юнга, Г.-Г. Гадамера).

Основные цели и поставленные в работе задачи определили выбор комплексного метода исследования, включающего элементы историко-теоретического, типологического, культурно-исторического, биографического, также лингвистического анализа текста.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях, апробированы в докладах на Пуришевских чтениях, в выступлениях на кафедре всемирной литературы Московского педагогического государственного университета, при чтении лекций студентам Московского гуманитарного педагогического института.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Диссертация изложена на 204 машинописных страницах.

Содержание работы

Во введении дается обзор критической литературы на русском и немецком языках, посвященной творчеству Георга Бюхнера и немецкой литературе 1830-х годов, сформулированы цели и задачи работы, ее новизна и актуальность.

В обзоре литературы о творчестве Г. Бюхнера, можно выделить несколько основных тенденций. В отечественном литературоведении писателю посвящены лишь отдельные статьи A.C. Дмитриева, А.К. Дживелегова, А.В.Карельского и разделы учебных пособий по истории зарубежной литературы. В западном литературоведении интерес к Бюхнеру не ослабевает, однако в самых значительных работах X. Майера, Й. Хаусшильда, Э. Йохана, М. Бэзе, Р. Лоха, Г.-П. Кнаппа, Р. Поопе творчество Бюхнера рассмотрено с позиции культурно-исторического и биографического метода. В них особое внимание уделяется факторам, связанным с историей страны и биографией писателя. Также существует в немецком литературоведении целый ряд работ, посвященных одному или нескольким аспектам творчества писателя (работы Л. Бютнера, М.К. Абутилле, X. Фишера, Й. Сисса, А. Шмидта, А. Бермана и Й. Вольлебена, М. Фогеса, Л. Верге и др.). Однако исследования общих элементов поэтики писателя с позиций системного подхода ни в отечественном, ни в западном литературоведении нет.

Первая глава «Категория «художественный мир» и ее аспекты» посвящена теоретическому обоснованию подхода к творчеству Г. Бюхнера с позиций

категории «художественный мир», описанию культурно-исторического и биографического контекста творчества писателя и состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Постановка проблемы: теоретическое осмысление термина «художественный мир» проводится анализ интерпретации категории «художественный мир» и выявление основных положений методологического подхода в исследовании «художественного мира писателя».

Словосочетание «художественный мир» в отечественном литературоведении последних десятилетий все более актуализируется, но употребляется в различных значениях и контекстах. В. фон Гумбольдт и Г.Ф.В. Гегель уже в 19 веке говорили о возможности рассматривать художественный мир произведения как замкнутую систему, элементы (точки) которой равнозначны и равноценны. Опираясь на труды Д.С. Лихачева, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, М.Л. Гаспарова, Ф.П. Федорова, мы выделили три основных понимания категории «художественный мир». Во-первых, художественный мир рассматривают как совокупность мотивов и образов, их взаимодействие в отдельном произведении. Во-вторых, не вполне корректно с точки зрения терминологии «художественный мир» сближается с понятием «память жанра», которое функционирует на формальном и содержательном уровне в тексте данного жанрового образования, т.е. представляет собой некую модель. Наконец, третье значение связано с художественным миром творчества автора в целом. По отношению к двум другим значениям очевидно, что последнее является наиболее широким и отчасти включает в себя первые два. Художественный мир писателя — это система, в которой элементы каждого отдельного произведения вступают в связь с элементами других произведений; система одного произведения, замкнутая на самой себе, в новых отношениях становится проницаемой и входит как составная часть в другую, более сложную структуру. Важно также отметить, что система «художественный мир писателя» не является совокупностью «художественных миров произведений», принадлежащих перу одного автора. Преимущество данного подхода состоит именно в том, что в текстах, включенных в единое целое, начинают актуализироваться те смыслы, которые оставались бы скрытыми или «случайными» для единичного произведения. Эти смыслы и будут являться как бы точками опоры модели реальности, которую создает писатель, и из каждой подобной точки можно развернуть всю систему в целом.

Чтобы приблизиться к пониманию основных тем, несомненно, нужно знать культурно-исторический и биографический контекст, который не будет являться собственно элементом системы, но для исследователя служит основой для максимально адекватной интерпретации.

Существует ряд факторов, которые диктуют возможность подхода к творчеству Георга Бюхнера именно с точки зрения категории «художественный мир писателя». Во-первых, это небольшое число текстов, только два-три из которых являются завершенными. Данный факт обусловливает необходимость максимально расширить временные границы и соответственно тексты, созданные автором за двенадцать лет его творческой деятельности. Во-вторых, это жанровое и поэтическое разнообразие, в котором именно категория «художественный мир» позволяет

увидеть общие элементы поэтики. Таким образом, чем большее количество художественных и документальных текстов будет привлечено, тем точнее будет описание картины мира писателя.

Во втором параграфе — «Культурно-исторический контекст художественного мира Георга Бюхнера» — рассматриваются основные процессы, происходящие в литературе в 20-30-е годы XIX века. На первое десятилетие пришлось становление личности Георга Бюхнера, на второе — его общественная и литературная деятельность. 1820-е годы — это эпоха, когда романтизм стремительно сходит со сцены, его место занимают эпигоны и литература бидермайера. В 18201830 годы в духовной жизни происходит стремительная девальвация ценностей, когда романтические идеалы утрачивают свое значение и не могут больше удовлетворять духовный потенциал интеллигенции Германии. Однако сложность данного периода не столько в самом факте низвержения прежних идеалов и ценностей, а в том, что на смену им еще не пришли другие, которые могли бы заполнить образовавшуюся пустоту. Каждый писатель ищет опору в сложившейся литературной ситуации: А. Платен — в пародии, А. Шамиссо, Л.Тик, Э. Мёрике, Й.Эйхендорф, Ф. Грильпарцер — в ценностях, которые предлагал бидермайер, К. Иммерман — в новой теории современной драматургии.

Особое место занимает в этом ряду К.Д. Граббе, который понимал всю несостоятельность романтизма, но боролся с ним, как пишет A.B. Карельский, романтическими средствами.

Георг Бюхнер в 1820-е годы воспитывался на высоких романтических идеалах, но в то же время он столкнулся с их несостоятельностью и удаленностью от конкретной исторической и политической жизни. Романтические элементы в поэтике писателя присутствуют исключительно как спор с традицией и ее трансформация.

Отдельные явления литературного процесса 1820-30-х гг. типологически или генетически связаны с творчеством Бюхнера. Новый путь развития драмы и, в частности, жанра исторической драмы в пьесах Карла Иммермана «Андреас Хо-фер» и К.Д. Граббе «Наполеон» — это путь, которым идет и Бюхнер. Писатели обращаются к недавнему прошлому Франции и Германии, к двум самым значительным явлениям современной им истории — к Французской революции и наполеоновским войнам. Не отказываясь изображать личность в истории, они осознают ее ничтожное участие в историческом процессе, мимолетность власти, которая выпадает на долю великих личностей. Некоторые приемы, встречающиеся у Граббе, например, театральность, которой пронизаны народные сцены, мы встретим и у Бюхнера. И несмотря на то что функции театральности различны, как и приемы ее создания, «взгляд со стороны» на политический процесс, который этот элемент привносит в обе драмы, говорит о родственности позиций писателей. Также их объединяет в целом пессимистическое видение мира, связанное с уделом отдельной личности.

В 1830-х годах появляется тенденциозная литература, которая находится в оппозиции к романтизму и его эпигонам, с одной стороны, и к бидермайеру, с другой. Писателей-журналистов 1830-х годов в литературоведении называют

младогерманцами, хотя, собственно, в строгом смысле такого направления не существовало. К данной «группе» относят К. Гуцкова, Л. Винбарга, Г. Лаубе, Т. Мундта и Г. Кюне. Младогерманцы начинают литературную деятельность как журналисты, которые видели пример в творчестве только что эмигрировавшего Л. Бёрне. В своих выступлениях Бёрне настойчиво проводит мысль о связи литературы с политикой. Основной идеей «Молодой Германии» было сблизить жизнь с литературой, связь которых в период Веймарского классицизма и романтизма была порвана. Однако в погоне за «реалистичностью» писатели порой пренебрегали художественностью, точнее сказать, в их представлении понятие «художественность» претерпело метаморфозу. Хотя данное направление предлагало альтернативу развития литературы — соединение искусства и жизни, — в своем художественном творчестве авторы «Молодой Германии» достойно воплотить ее не смогли, их произведения в большинстве своем представляют исключительно историко-литературный интерес.

Георга Бюхнера нельзя отнести ни к одному из существовавших в то время течений, направлений: ни бидермайер, ни эпигонство, ни младогерманцы не привлекали его. Он на все имел «свое собственное мнение»1, и действительно стал своего рода явлением немецкой литературы 1830-х годов. Именно поэтому рассматривать его творчество с позиции художественного мира представляется оправданным и перспективным.

Третий параграф озаглавлен «Биографический контекст художественного мира Георга Бюхнера». В биографии писателя можно увидеть два постоянно сталкивающихся влияния, причем исходивших из разных кругов и от разных людей, с которыми писатель общался. С одной стороны, это было сильное влияние отца, определившее склонность писателя к естественным наукам и медицине. С другой стороны, заметно влияние матери, страстной поклонницы искусств и литературы, особенно немецкой. На этой волне Бюхнер поддерживает знакомства со студентами-литераторами, с семьей поэта Э, Штёбера. «Гротескность» характера писателя во многом объясняет и его общественно-политическую деятельность. Кроме того, в некоторых биографических фактах кроится внешние причины появления в поэтике художественного мира тех или иных элементов: обращение к истории французской революции, интерес к фигурам Ленца и Войцека, античные реминисценции, пессимистическое мировосприятие, театральность.

Вторая глава «Основные элементы художественного мира Г. Бюхнера» состоит из трех параграфов, соответствующих трем доминантам мира писателя.

В первом параграфе «Система экзистенциальных мотивов» анализу подвергается система мотивов художественного мира писателя. Пользуясь определением лейтмотива Б.М. Гаспарова., который ученый не разделяет с понятием «мотив», было выделено целое ядро мотивов,очень тесно связанных между собой, — это мотивы смерти, вины, отчаянья, одиночества, отчуждения, самоубийства, свободы, страха (тревоги), пустоты. В произведениях Бюхнера прослеживается повторяемость каждого их них. Присутствие их в его творчестве в совокупности,

1 Büchner G. Werke und Briefe. München, 1974. S. 313.

позволяет нам говорить о системе данных мотивов, которая в свою очередь является одним из элементов художественного мира Бюхнера.

Определение данных мотивов как мотивов экзистенциальных основано на том, что они отражают интерес Бюхнера к проблемам личностного бытия и приобретают определенную специфику только во взаимосвязи друг с другом. Безусловно, что каждый их них в отдельности встречался в предшествующей литературе. Но все эти мотивы не были закономерностью поэтической системы в своей совокупности. Прилагательное «экзистенциальный» не обозначает в данном случае принадлежности автора к философскому направлению, это было бы анахронизмом, но скорее указывает на специфику мироощущения автора, которая выявляет доминанту и организует данные мотивы в систему, определяющую художественный мир Бюхнера. Причины возникновения подобных мотивов нужно искать в историческом времени и личной судьбе Бюхнера.

Мотивы одиночества, богооставленности и отчуждения присутствуют во всех текстах писателя, однако это не мотив романтический, т.к. одиночество является характеристикой не одного героя, но всех персонажей. Здесь чувство одиночества не связано с принципиальной конфликтностью героя с обществом, как это было у романтиков, но, напротив, персонажи пытаются преодолеть его. Оно усугубляется чувством богооставленности, которое испытывает человек у Бюхнера, что придает чувству одиночества подчеркнуто тотальный характер, и если в романтизме герой восставал против Бога как равный ему, то теперь он либо вообще отрица ет его существование (Дантон, дантонисты), либо чувству ет его непричастность земной жизни (Войцек). Кроме того, другое звучание мотив одиночества приобретает в соседстве с мотивом отчуждения, который совершенно низвергает романтическую окраску этого мотива, подчеркивая опредмечивание человека в системе социально-общественных отношений. Так, в «Смерти Дантона» Бюхнер вводит диалог о проституции как о социальном явлении времени, которое является одной из форм отчуждения в мире. В «Войцеке» это проявляется не только в межличностных отношениях Войцека с Капитаном или Доктором, но также и на лексическом уровне, когда о Войцеке говорят в его присутствии в третьем лице, как о вещи.

Мотив пустоты в текстах Бюхнера присутствует на разных уровнях текста и имеет очень широкое семантическое поле. Если говорить о лексемах, с которыми связан этот мотив, это, прежде всего, слова die Leere («пустота»), das Nichts («ничто», «пустота»). Выделенный нами мотив как бы вбирает в себя ряд других мотивов, подчиненных одной идее в мире Бюхнера. Мотив скуки, который рождается двумя чувствами персонажей (Дантон, Ленц, Леоне, Капитан) — ощущением невозможности смерти и жизни как гниения, — мы найдем во всех произведениях писателя. Мотив пустоты как космического хаоса, угрожающего космосу и бытию, реализован в метафорах и мифологических реминисценциях. Мотив бессмысленности жизни и деятельности человека представлен как личное ощущение персонажа, находящее, однако, объективацию в действительности. Бюхнер играет еще на смене планов восприятия мира, мертвого, бессмысленного, наполненного пустотой. Сначала этот мотив связывается с одним из героев (Дантон, Леоне,

Ленц),и создается иллюзия индивидуального восприятия мира персонажем. Но потом автор постепенно проецирует это видение на мир в его объективной сущности (сферы политической, общественной и социальной жизни), что и позволяет нам говорить о том, что самому писателю мир виделся как мир духовной пустоты.

С мотивом пустоты тесно связан и мотив самоубийства. В своих ранних сочинениях автор соглашается с И.В. Гете в том, что причиной самоубийства является болезнь меланхолия. Вопрос о самоубийстве и о самопожертвовании волновал писателя еще в школе. «Речь в защиту Катона из Утики» посвящена описанию и оправданию поступка Катона. Основная мысль автора заключается в том, что поступок Катона был закономерен и продиктован политической обстановкой, воспитанием и философией героя.

В своих художественных произведениях Бюхнер выводит целый ряд самоубийц — Дантон, Леоне, Ленц, Войцек, Люсиль, Жюли, Мария. Среди них есть персонажи, совершившие самоубийство (Войцек, Жюли, Люсиль), персонажи, которые пытаются его совершить (Ленц, Леоне), и «пассивные самоубийцы» (Дантон, Мария). Можно выделить в художественно мире писателя инвариант этого мотива: внешний фактор (политическое или социальное положение) —► болезнь (безумие или меланхолия) —»самоубийство (активное или пассивное). Однако самоубийство в художественном мире писателя отличается от общепринятого понятия и лексической единицы, подразумевающей «преднамеренное убийство самого себя», и трансформируется в еще одну форму проявления детерминизма человеческой жизни историей, болезнью, воспитанием, внутренним миром, над которым власть человека тоже весьма ограничена. В бюхнеровском понимании значение слова «самоубийство» (der Selbstmord) приближается к слову «убийство» (der Mord).

Мотив вины в художественном мире писателя неотделим от понятия «добродетель». Однако вся сложность состоит в том, что единой системы ценностей, которая утверждала бы, что есть добродетель, в этом художественном пространстве не существует. В «Смерти Дантона» Бюхнер акцентирует внимание на том, что моральные и юридические нормы легко нарушаются самими законодателями. Лозунг Французской революции «свобода-равенство-братство» история скорректировала: все равны перед смертью, каждый может выбрать между своей смертью и убийством другого, каждый должен отвечать за этот выбор. И Дантон не единственный в драме, кто поставлен перед этим выбором (Барер, Лафлотт, Робеспьер).

В этой драме, как и в «Войцеке», Бюхнер сталкивает представления героев о добродетели — качестве, составляющем основу традиционной системы ценностей. В обеих драмах этот спор представлен как спор мировоззрений (Дантон — Робеспьер; Войцек — Капитан). Для Робеспьера аморальным является эпикурейство Дантона, для Войцека добродетель — это форма эпикурейства, которая не доступна таким, как он. Именно с вопросом о добродетели связан и мотив вины.

Этот мотив оказывается на этом этапе литературы довольно новым, т.к. его не было в романтизме. Ее герой всегда стоял как бы вне этической категории ви-

ны, т.к. одной из идей романтизма была идея о невозможности суждения "поступках исключительной личности с точки зрения обывательского сознания.

В «Смерти Дантона» и в «Войцеке», хотя они принадлежат драматическому роду литературы, виновность героя не является структурным элементом. Его вина исходит не из поступка, совершенного в течение действия пьесы. Мотив вины в текстах Бюхнера приобретает действительно характер «бытийной вины», т.е. вины существования. Герои Бюхнера оказываются в таких условиях, что любой поступок — это поступок бытийной ответственности. В Дантоне недвусмысленно проводится мысль о том, что Дантон ответственен за террор Робеспьера, т.к. он «научил» его этому. Чувство вины мучит и Марьон (она в поэтике пьесы — двойник Дантона). Она рассказывает о юноше, который непонятно (ей непонятно) почему утопился. Именно в этом непонимании Марьон причины самоубийства ее любовника и заключается все тот же фатализм: что-то в ее природе было причиной этой смерти, и она чувствует вину за нее.

В «Ленце» и «Войцеке» тоже теснейшим образом Бюхнер сплетает мотив вины с цепью неуправляемых закономерностей. В «Ленце» это навязчивые идеи, которым поддается герой: ему кажется, что он убийца. Намек на ревность в отношениях Ленца и его возлюбленной оттеняет похожий сюжет в Войцеке, когда последний убивает Марию на первый взгляд из ревности. Ленц совершает обряд искупающего вину, когда узнает о смерти ребенка в Фуде (обмотал вокруг себя мешок). Автор при этом подчеркивает, что Ленц никого отношения к этому умершему ребенку не имел, но ощущал себя в чем-то виновным и перед ним.

В «Войцеке» виновной оказывается Мария, но ее вина реальна — неверность Войцеку, но самоубийство Войцека после убийства Марии в контексте драмы может интерпретироваться не только как поступок безумного, но как искупление вины за убийство. Он должен был ее убить, но и он оказывается виновным. И здесь Бюхнер не оставляет герою выбора, снова намекая на то, что герой, совершая любой поступок, оказывается виновным.

Таким образом, система экзистенциальных мотивов выводит на первый план проблемы бытийного характера, волновавшие писателя, однако он ставит вопрос на принципиально ином уровне, чем до него это делала предшествующая литература. Бюхнер стремится соединить два плана человеческого существования: быт и бытие и показать их трагическую взаимообусловленность.

Во втором параграфе «Пространство и время художественного мира Г. Бюхнера» описываются особенности организации хронотопа в произведениях писателя.

В пьесе «Смерть Дантона», как в драме исторической, особое место занимает семантическое поле времени и его течения. Бюхнер выбирает эпизод Французской революции между двумя казнями: эбертистов 24 марта и дантонистов 5 апреля 1794 года. С одной стороны, выбор подобного временного отрезка был обусловлен желанием максимальной художественной концентрации, когда Бюхнер 10 дней исторического времени сжал до трех с небольшим дней времени художественного, что связано с некоторыми хронологическими нарушениями.

С другой стороны, Бюхнер пользуется преимуществами, которые ему предоставляет известный сюжет мировой истории. Автор, таким образом, может вводить в ткань произведения не описание событий, а лишь необходимые намеки на них, которые, взаимодействуя с данной сценической ситуацией, в сознании читателя должны выстраиваться в цельный, закономерный исторический процесс. Таким образом Бюхнер расширяет время действия драмы от 10 дней 1794 года до почти двух лет (10 августа 1792 — 27 июня 1794).

Настоящее время героев драмы, осмысленное как историческое, — время революции; все они находятся в исторической сфере, а значит, должны сообразовывать свои действия с историческим временем, т.е. угадывать его закономерности и отчасти подчиняться ему. Именно так поступает Сен-Жюст, Робеспьер, Фи-липпо, Эро, Лакруа, Лежандр, Камилл. Именно с этими персонажами связан в драме мотив уходящего времени.

Наличие в жизни Дантона двух временных потоков обусловило и его конфликт со временем. Типичность этого конфликта Бюхнер подчеркивает и в судьбе Камилла, образ которого во многом создается теми же приемами, что и образ Дантона. Для Дантона на первом месте стоит индивидуальное бытие любого человека, независимо от его социальной или политической роли. Время жизни человека ограничено и, в сравнении с движением истории, оно очень коротко. Дантон пассивен по отношению к историческим событиям, и Бюхнер это намеренно подчеркивает тем, что герой в большинстве сцен, где он появляется, выступает как частное лицо.

Все поведение Дантона, характер его жизни строится как переключение временных координат: то он — политический деятель, вписанный в историческое время, то — частный человек, «выпадающий» из исторического времени. Невозможность для Дантона остаться в рамках какой-то одной системы координат подчеркивает мысль Бюхнера, разными средствами представленную в драме, о том, что частная жизнь оказывается связанной с исторической помимо воли человека, и в этом проявляется «ужасающая закономерность истории».

Игра со временем в драме происходит на грани парадокса. Бесконечно длительное историческое время представлено как очень быстро текущее, ускоренное, необратимое. На этом контрасте строятся сцены драмы: там, где присутствуют Робеспьер, Сен-Жюст, другие политические деятели, чувствуется скорость развития действия и движения исторического времени, где — Дантон, время как будто исчезает, каждая минута как бы растягивается в бесконечность. Это течение времени в пьесе представлено синтаксически: публичные речи персонажей строятся как нагромождение мало распространенных предложений, для которых характерна фактографичность; речь Дантона насыщена метафорами, в ней присутствует недоговоренность, намеки, что требует синтаксических пауз и замедляет ее. Кроме того, мотив скуки тоже служит ретардации индивидуального времени персонажа. Причем, этот же эффект мы находим не только в этой пьесе, но и в комедии «Леоне и Лена», и в «Ленце»: персонажи чувствуют ход времени, его мучительное течение.

Линейное, историческое время организует и повествование рассказа «Ленд», прямого отношения к истории не имеющего. В этом произведении можно увидеть явно сочетание двух взаимоисключающих хода времени: первый связан с объективным миром, с голосом автора и имеет линейное течение, другой — собственно время Ленца, перцептуальное, психологическое, время циклическое, и именно оно доминирует в тексте. В рассказе мы только трижды встречаемся с точными датами; постоянное указание на время суток, создающее впечатление, что Ленц с трудом преодолевает каждый новый день, организует время циклически. Повторяемость действий определяет время как неразделенную, неделимую массу, а перечисление действий или ощущений Ленца придают времени текучесть. Нельзя определить характер течения перцептуального времени Ленца и его протяженность: описываемые события можно отнести к часу жизни персонажа, можно к году.

Таким образом, как цикличность, так и «вневременные» промежутки отражают ритм жизни Ленца, его балансирование между сознанием и безумием. К концу произведения явно обозначается линейное время повествования, последним указаниемна которое будет 8 (февраля — о месяце можно только догадываться), и время циклическое, точнее «временная лакуна» существования Ленца, которая будет аналогом его духовной смерти.

Затруднительно говорить о времени в драме «Войцек», которая не была закончена писателем. Однако работа над текстом протекала с увеличением временной атрибутики. Здесь мы, как и в «Ленце», наблюдаем наличие временных лакун между сценами. Автор в пьесе использует повествовательный прием выключения времени, чем добивается эффекта передачи разорванного сознания героя в драме. Кроме того, и здесь можно увидеть тенденцию вводить в текст несколько временных потоков: 1) общее, историческое, линейное время, в котором живут Капитан, Тамбурмажор, Мария, Доктор: у каждого из них есть упоминания календарного времени; 2) временной поток Войцека — напряженное, нервное, стремительное внутреннее время, созданное особенностью его речи. Реминисценции текстов Библии (Ветхого завета Апокалипсиса), связанные с разрушением, с концом света свидетельствуют о мифологическом (циклическом) времени в сознании героя, контрастирующем с обычным линейным временем.

В комедии «Леоне и Лена», в отличие от других произведений писателя, время течет плавно, не прерываясь. Однако когда происходит действие, автор не говорит: здесь дается временной сгусток, в котором сконцентрирована (единство времени!) эпоха романтизма, само же время — эпоха постромантизма. Но в том-то и дело, что романтизм в этой пьесе дан как завершенное явление, т.е. явление, которое уже не принадлежит времени, неизменно.

Однако в пьесе немало реплик о времени, связанных с личными ощущениями персонажей. Стоит отметить именно то, что они, вырванные из контекста, созданы по распространенному романтическому шаблону. Относительность восприятия времени здесь выводится автором на первый план. Это также связано и со сменой темпа двух действий, варьирующих романтический мотив путешествия и скуки.

В ощущении времени как сочетания «пребывания» (das Bleiben) и конечности жизни Леоне близок Дантону: он совмещает конечность жизни и бесконечное достижение этой конечности.

Оппозиция открытого и закрытого пространства служит для временной организации текста и создает иллюзию динамичности. Кроме того, она приобретает идейную функцию— отражение двух сфер общественной и частной жизни.

С тремя основными героями двух пьес — Дантон, Камилл, Войцек — связаны женские образы, которые воплощают сферу человеческого, личного, бытийного. Женские образы тоже выходят за рамки отведенной им сферы: Жюли и Лю-силь показаны как жертвы не частной, а общественной, исторической жизни в финале первой пьесы писателя, а Мария оказывается под воздействием социальных условий, и именно социальный принцип она кладет в основу семейных и межчеловеческих отношений. И сопоставляя эти образы, можно увидеть, что если Жюли и Люсиль представлены как невинные жертвы общественно-исторических отношений, то Мария показана сложнее, это уже не идеализированный образ преданно любящей женщины, она принадлежит социальной жизни. Если в первой драме Бюхнера женщины были «хранительницами» частной жизни Дантона и Камилла, то Мария в «Войцеке», напротив, размыкает замкнутое пространство семейной жизни, т.к. ставит выше всего социальное положение и жизненное благополучие.

Как и время, пространство художественного мира писателя амбивалентно. Открытое пространство связано с улицами и площадями в «Смерти Дантона» и «Войцеке», с природой — в «Ленце» и «Леонсе и Лене» и противопоставлено более камерным топосам, таким как комната, зал, камера. В первой пьесе писателя открытое пространство характеризует общественно-политическую жизнь, которая частью вынесена на площадь, на улицу и тем самым еще раз противопоставлена «кабинетной политике». Открытые топосы воспринимаются как место, где возможен разгул стихийных выступлений и эмоций; оно оказывается более широким не только в физическом, но и в духовном смысле: народ, который закреплен за этим пространством в драме, представлен как социально расслоенная масса.

Пространственная оппозиция соотносится с оппозицией «человек — мир», открытое пространство соответственно потенциально враждебно человеку, оно — своего рода разрушительный хаос, угрожающий космосу. Но закрытое пространство, потенциально положительное, раскрывается в образах тюрьмы, гроба, могилы, неба-крышки, колпака,т.е.характеризу етсд как мертвый топос, в который загнан герой обстоятельствами или самим собой.

В «Ленце» открытое пространство представлено горными пейзажами и долинами, которые в свою очередь выстраивают не только горизонтальную, но и вертикальную пространственную ось. Пространство соотносится с сознанием главного героя. Редуцированный сюжет, простая композиция, которая представляет собой последовательное нанизывание незначительных эпизодов,делают значимыми пространственные перемещения Ленца: внутреннее движение зеркально отражается вовне. Если Ленц уходит в горы, то писатель очень педантично указывает на все его спуски и подъемы, используя чередование предлогов и отделяе-

мых глагольных приставок, которое ритмически (время!) организу ет текст и, несомненно, несет на себе эстетическую и эмоциональную нагрузку.

Пространственной характеристикой является и нарушение масштаба предметов, которое происходит в сознании Ленца: герой чувствует себя то титаном, то маленькой частицей огромного мира. Открытое пространство воспринимается Ленцем как очень маленькое. Теснота мира — один из лейтмотивов, связанных с пространственной организацией рассказа. Но в данном случае теснота оказывается пространственной характеристикой не внешнего, физического пространства, а внутреннего. |

В бюхнеровской комедии также можно наблюдать пространственное чередование, которое должно служить созданию иллюзии движения, передвижения, варьирующего романтический мотив странствия. Отсюда особо маркированным является пространственная закольцованность пьесы: действие начинается во дворце Попо, здесь же оно и заканчивается по возвращении героев меньше чем через сутки. На уровне хронотопа в этой пьесе реализуется мотив пустоты: бессодержательность закольцована, замкнута на себе самой.

Пространство комедии строится по принципу разрушения иллюзии жизни и сценического действия, Бюхнер подчеркивает, что оно полностью бутафорское. Оно, как и другие детали текста, — атрибут романтической литературы, с одной стороны, с другой — за счет этого пространство пьесы можно определить как пространство театральное. Относительность восприятия пространства обыгрыва-ется аналогично восприятию времени.

Таким образом, время и пространство в художественном мире писателя имеют совершенно разные характеристики, порой взаимоисключающие: закрытое пространство наделяется свойствами открытого и наоборот, время течет для каждого персонажа отдельно и сталкивается с объективным исторический временем, тем самым создавая относительность масштабов мира. Амбивалентное временные и пространственные характеристики внутри произведения накладываются друг на друга как модели мира разных персонажей. Границы между привычным восприятием пространства и времени оказываются чрезвычайно зыбки, что отражает представление героев и самого автора о неустойчивости форм, их' подвижности и изменчивости.

В третьем параграфе «Метафора «мир-театр» в художественном мире Г. Бюхнера» анализируется актуальная для писателя модель реальности, реализованная в данной метафоре.

Наличие в текстах Георга Бюхнера элементов, воплощающих данную метафору, обусловлено тем, что она непосредственным образом связана с реализацией в ней представлений о свободе. От позиции, какую занимает субъект, определяющий мир как театр, в театрализованном пространстве жизни, зависит и его свобода/несвобода. Для Георга Бюхнера, как для многих его современников, в 1830-е годы вопрос о свободе личности стоял очень остро. Реализация свободы снова, как в конце 18 века (Французская революция), виделась в сфере общественной жизни, политики. Сам писатель ощущал себя в двух ролях в данной моде-

ли: зрителем и актером. Это же чувство отразилось в мироощущении и бюхнеров-ского Дантона.

В последней драме «Войцек» сцена «Балаганы. Огни. Народ» функционирует как семантический знак, актуализирующий определенный пласт текста. Здесь возникает мотив ничтожности человека, один из важнейших для художественного мира писателя. Параллель Войцека-солдата, стоящего на «самой нижней ступени рода человеческого», и обезьяны раскрывает предрассудок общественного сознания и отношение к Войцеку других персонажей. Благодаря театральному пространству Войцек предстает как марионетка в руках Тамбурмажора, .Марии, Капитана, Доктора, т.е. совокупности обстоятельств, из которых складывается его жизнь. Кроме того, язык Войцека — чрезвычайно отрывочен, экспрессивен, трудно понимаемгпочти нечленораздельный язык, воссоздающий тенденцию утраты речи как одно из явлений отчуждения, опредмечивания человека, превращения его в куклу, марионетку, вещь.

В драме «Смерть Дантона» и в комедии «Леоне и Лена» — другой механизм: актерствующие герои, появляющиеся в реальном пространстве, придают ему статус условного, т.е. театрального.

Непосредственно с театрализацией пространства связан Симон, появляющийся во второй сцене драмы. Сообразно трагедийной сущности роли Виргиния, которую разыгрывает Симон, он выражается литературным, книжным языком, лексика и синтаксис которого пронизаны пафосом. Однако он же разрушает театральную иллюзию, обнажая ее условность, когда «выпадает» из роли и переходит на сниженную разговорную лексику и брань. Благодаря этой сцене маски, которыми наделялись персонажи в первой сцене (Сократ, Алквивиад, Катон) и которые, казалось, не связаны между собой, оказываются внутри театрального хронотопа, и с этого момента можно говорить о том, что античные аллюзии — способ создания театрализации. Она происходит двумя способами: 1) смена имени (обозначение маски) человека или названия группы лиц (децемвиры, римляне, гладиаторские игрища, олимпийские игры); 2) сравнение абстрактных понятий («народ», «революция» и «природа») с мифологическими образами (народ — Зевс, Юпитер, Минотавр; революция — Сатурн, дочери Пелея; природа — Медея). Таким образом, можно говорить о том, что благодаря античным аллюзиям расширяется хронотоп произведения и позволяет наиболее доказательно провести мысль автора о цикличности и закономерности повторов в историческом процессе. Важно отметить также, что при доминанте античных масок, герои нередко наделяются масками, связанными либо с другими периодами западноевропейской истории, либо не связанные с историей непосредственно (Магомет, Зигфрид, Тангейзер, Иоанн Богослов, Святой Дионисий).

В «Смерти Дантона» помимо масок есть и роли у двух главных персонажей. Робеспьер играет роль Мессии: здесь есть как самоидентификация, так и узнавание его в этой роли, на что указывают реплики женщины из народа и Камилла Демулена. Дантон предстает перед нами в роли «мертвого святого», реликвии революции, драгоценным трупом, пугалом.

Чтобы усилить эффект театральности происходящего, Бюхнер использует известный шекспировский прием интермедийных вставок, полностью построенных на игре ума, т.е. языковой игре персонажей, хотя языковая игра присутствует не только в них. Именно с функцией интермедий связана еще одна функция Симона. Пафосные речи Робеспьера сталкиваются с пафосной речью Симона, образ которого в этом случае, очевидно, восходит к фигуре шута в карнавальной культуре, и суфлер предстает пародией на Неподкупного. Тем самым сама фигура Робеспьера приобретает, находясь в одном с ним пространстве, долю условности, которую он привносит в другой топос — Конвент. Однако интермедийные элементы текста существуют в произведении в редуцированной форме. Так, по теории М.М. Бахтина, карнавальный смех и скабрезная лексика имеют амбивалентный характер, одновременно уничтожающий и возрождающий. В пьесе Бюхнера звучит и смех, и скабрезная лексика, но они утратили свое возрождающее начало и выродились в театральность.

Итак, функционирование метафоры «мир-театр» в драме многоаспектно. Во-первых, можно говорить о том, что она использована писателем как средство создания местного колорита, особенности эпохи, т.к. существуют свидетельства о том, что в действительности французские революционеры играли в игру на тему римской истории. Во-вторых, воплощение данной метафоры имеет и собственно художественную функцию. С ней связано расширение хронотопа, необходимое для воссоздания исторических параллелей, подтверждающих мысль писателя о закономерностях исторического процесса и о сходстве исторических персон. Кроме того, несомненно и то, что позиция персонажей по отношению к миру-театру в данном случае — это позиция режиссеров, импровизирующих актеров, утверждающих свою свободу.

Наряду с образом мира-театра, существующим в сознании Робеспьера и Сен-Жюста, возникает оппозиционная ему модель мира — «мир-кукольный театр», характеризующая Дантона. Она воплощается писателем на двух уровнях. Первый — это уровень мировоззрения персонажа, когда он осознает свою позицию в «мире-театре» как позицию актера, управляемого высшими силами, т.е. как актера-марионетку, что превращает его в зрителя. Таково положение Дантона, соответствующее той роли, которую он играет в истории в тот момент, когда его изображает писатель, — он кукла, реликвия, пугало.

Второй — это уровень идейной и сюжетно-композиционной организации произведения. Последовательность сцен и основные сюжетные линии должны выявить призрачность волеизъявления человека.

В комедии «Леоне и Лена» театральность теснейшим образом связана с другой характеристикой этого произведения — литературностью. Цитирование чужих текстов — код, способствующий узнаванию в Леонсе романтического героя, а пародийность, игра романтическими штампами указывает на то, что перед нами не романтический герой, но персонаж, надевший маску романтического героя. Слуга Леонса — Валерио тоже создается как узнаваемый литературный тип, в данном случае не романтический — Арлекин из соттесНа сЫГайе, шекспировский шут, — что одновременно подчеркивает ложный пафос в поведении госпо-

дина и снижает его, за счет чего и возникает комический и пародийный эффект. Более того, в иных ситуациях их роли меняются, и шутом предстает Леоне.

Соответственно с этим все поведение Леонса для нас (зрителей, читателей) мотивируется его маской, как и пространство, которое он театрализует. Писателем создается полностью искусственное, декоративное пространство, намечающее мотив неживого, мертвого, механичного существования. Этот эффект достигается как предсказуемостью героя, так и предсказуемостью развития действия и построения отдельных сцен. Сам же сюжет пьесы развивается по аналогии с сюжетами «трагедий рока», в этом смысле ее можно назвать «комедией .рока». Конфликт произведения состоит в том, что «романтический» герой Леоне не хочет становиться королем и жениться на принцессе, поэтому убегает в Италию, но по воле рока, он встречается с девушкой, влюбляется в нее, женится на ней, но оказывается, что она именно та суженная, от которой он старательно бежал, и более того, он вынужден теперь стать королем. Бюхнер использует нелепый сюжет, но пoкaзaтeльнos что при этом мысль о ничтожности волеизъявления человека проявляется и здесь.

Таким образом, и на этом уровне писатель проводит мысль о несвободе человека в тисках обстоятельств, судьбы или истории. Финал пьесы довольно необычен, т.к. герои разыгрывают фиктивную свадьбу в образе автоматических кукол. Мотив автоматизма и кукольности — не пародия на одухотворенного человека, как у романтиков, а утверждение статуса человека в мире. У Бюхнера марионетка не бездуховна, марионетками оказываются Дантон, Ленц, Жюли, Лю-силь, Войцек; они полностью зависят от кукловода, от внешних сил, которые ими управляют.

Таким образом, принципиальной для художественного мира Георга Бюхнера оказывается оппозиционность данной метафоры — свобода/несвобода, что приводит к оппозиции «мир-театр»/«мир-кукольный театр». Игра двумя данными метафорами связана с позицией наблюдателя. Если читатель встает на позицию персонажа, позицию сопереживания, то он оказывает в модели мира самого персонажа, которая может быть отражением метафоры «мир-театр» (как в случае с Робеспьером или Сен-Жюстом), но может быть и отражением метафоры «мир-кукольный театр» (как в случае с Дантоном). Также он может встать на позицию автора, соотнести элементы текста и увидеть, что автор воспроизводит модель мира как кукольного театра, отражающую идею «ужасающего фатализма истории» в широком ее понимании.

В заключении подводятся итоги исследования. Библиография включает в себя 220 наименований.

Основное содержание работы отражено в опубликованных статьях, материалах и тезисах общим объемом 2 п.л.:

1. Москвина Е.В. Художественный мир Г. Бюхнера // Преподаватель XXI век. -№ 4. - М., 2006. - С.38-40. - 0,25 п.л.

2. Москвина Е.В. Приемы создания главного героя в новелле Г. Бюхнера «Ленц» // XVII Пуришевские чтения: «Путешествовать - значит жить» (Т.К. Андерсен).

Концепт странствия в мировой литературе: Сборник статей и материалов конференции. -М., 2005. - С. 147-149. - 0,08 п.л.

3. Москвина Е.В. Антитеза как стилевая доминанта новеллы Г. Бюхнера «Ленц» // XVI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры Сборник статей и материалов конференции. - М., 2004. - С. 126. - 0,08 п.л.

4. Москвина Е.В. Хронотоп в пьесе Г. Бюхнера «Смерть Дантона» // Научные труды МПГУ. Серия: Гуманитарные науки. Сборник статей. - М., 2006. - С. 167-180.-0,6 п.л.

5. Москвина Е.В. Образ Марьон в пьесе Г. Бюхнера «Смерть Дантона» // Храповицкая Г.Н. Реализм в зарубежной литературе (Франция, Англия, Германия, Норвегия, США): практикум. - М., 2006. - С. 282-287. - 0,3 п.л.

6. Москвина Е.В. Поэтика новеллы Г. Бюхнера «Ленц» // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. - Выпуск 5. Т.1. -М., 2006. - С. 134-145. - 0,6 пл.

7

Подл, к печ. 28.02.2007 Объем 1 п л. Заказ №. 49 Тир 100 экз.

Типография МГТГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Москвина, Екатерина Владимировна

Введение

4 Глава I. Категория «художественный мир» и ее аспекты

1.1. Постановка проблемы: теоретическое осмысление термина художественный мир».

1. 2. Культурно-исторический контекст художественного мира Георга Бюхнера.

1. 3. Биографический контекст художественного мира Георга Бюхнера.

Глава II. Основные элементы художественного мира Георга Бюхнера

2.1. Система экзистенциальных мотивов.

2.1.1 .Мотивы одиночества, богооставленности и отчуждения.

2.1.2.Мотив пустоты.

2.1.3.Мотив самоубийства.

2.1.4.Мотив вины.

2.2 Пространство и время художественного мира Георга Бюхнера.

2.3 Метафора «мир-театр» в художественном мире Георга Бюхнера.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Москвина, Екатерина Владимировна

Данная работа посвящена исследованию художественного мира Георга

Бюхнера, описанию его основных элементов1.

В отечественном литературоведении творчество Георга Бюхнера мало исследовано. Ему посвящены статьи A.C. Дмитриева, А.К. Дживелегова, A.B. Карельского2 к трем изданиям писателя на русском языке. Авторы указанных работ уделяют особое внимание общественно-политической жизни Бюхнера, его листовке «Гессенский сельский вестник» и драме «Смерть Дантона» на актуальную для советской критики тему революции. Из трех указанных предисловий работа A.B. Карельского наиболее обстоятельна. В ней ученый акцентирует внимание на связи произведений Георга Бюхнера с романтической традицией, анализирует социально-исторический аспект драмы «Смерть Дантона», останавливается на истории создания комедии «Леоне и Лена» и ее пародийной доминанте. Наконец, рассматривает «Ленца» как произведение, в котором Бюхнер художественно низверг основные романтические ценности и идеалы, доказав их несостоятельность на примере судьбы Ленца. Также существуют две статьи об эстетических взглядах Бюхнера А.Л. Дымшица и Ф.В. Цанн-Кай-Си3. Оба автора рассматривают эстетические взгляды Бюхнера как доказательство его принципиально нового для литературы 1830-х годов литературного метода — реализма. Основными доказательствами являются, во-первых, прогрессивная политическая деятельность автора, которая связывается с его литературным творчеством, во-вторых, такими доказательствами служат высказывания самого Бюхнера в письмах, а также так называемые Kunstgespräche (разговоры об искусстве), которые ведут герои бюхнеровских произведений. Авторы статей приписывают высказывания литературных персонажей Бюхнеру и выдают их за его

1 Терминологии посвящен первый параграф первой главы диссертации.

2 Дживелегов А.К. Георг Бюхнер // Бюхнер Г. Избранное. М., 1935. Дмитриев A.C. Георг Бюхнер // Бюхнер Г. Смерть Дантона. М., 1954. Карельский A.B. Георг Бюхнера // Бюхнер Г. Пьесы. Проза. Письма. М., 1972.

3 Дымшиц А.Л. Эстетические взгляды Бюхнера // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка 1960. Т.19.Вып. 6. Цанн-Кай-Си Ф.В. Эстетические взгляды Бюхнера // Костромской гос. пед. ин-т им. H.A. Некрасова. Ученые записки. Вып.З. Кострома, 1957. эстетическую программу. Кроме указанных работ имя Георга Бюхнера фигурирует в статьях Ф.П. Шиллера, Н.П. Верховского, C.B. Тураева, в энциклопедических изданиях, посвященных истории всемирной или немецкоязычной литературы1, в книге П. Реймана «Основные течения в немецкой литературе Л

1750-1848» , а также в учебниках и учебных пособиях по зарубежной литературе Г.Н. Храповицкой, А.Г. Березиной, Е.М. Апенко и др3.

В западном литературоведении интерес к творчеству Бюхнера пробудился в 50-е годы прошлого века и отчасти был связан со 100-летием с момента первого издания полного собрания сочинений Георга Бюхнера его братом Людвигом в 1850-м году. Работы немецких ученых первой половины XX века по истории немецкой литературы и драматургии отводили фигуре Бюхнера незначительное место в литературном процессе. Г. Витковский в книге «Немецкая драма XIX века, представленная в развитии» посвящает Бюхнеру один абзац. В нем он определяет Бюхнера как современника Граббе и утверждает, что писатель «как естественник, проповедует в драме «Смерть Дантона» <.> безусловное влияние естественного закона на необходимость всего происходящего и хочет передать в произведении искусства многогранную действительность без каких-либо изменений»4. Также исследователь отмечает в произведениях Бюхнера те черты, которые проявятся у натуралистов на рубеже веков: «Его [Бюхнера], как лучших поздних натуралистов, привлекает только ночная сторона бытия, которую он с помощью свежего наблюдения при всем своем своеобразии изобразил также отвратительно»5.

Книга Вильгельма Коша «Немецкий театр и драма XIX и XX веков»6 отражает стремление автора восстановить основные этапы развития драматургии указанного периода. В ней выстраивается целостная картина теат

1 История немецкой литературы. В 5-ти тт. / Под ред. Н.И. Балашова и др. T.3. M., 1966. История всемирной литературы: В 9гг./ Под ред. И.М. Фрадкина. T.6. М., 1989. Шиллер Ф.П. Революционные драмы Георга Бюхнера // История западноевропейской литературы нового времени: В 3-х т. T. 1. М., 1937.

2 Рейман П. Основные течения в немецкой литературе 1750-1848. М., 1959.

3 Храповицкая Г.Н., Солодуб Ю.П. История зарубежной литературы: Западноевропейский реализм (18301860-е гг.) М., 2005. Березина А.Г. История западноевропейской литературы. XIX век. Германия, Австрия, Швейцария. М., 2005. Апенко Е.М. история зарубежной литературы XIX века. М., 2001.

4 Witkowski G. Das deutsche Drama des 19. Jahrhunderts in seiner Entwicklung dargestellt. Lpz., Brl., 1915. S. 28.

5 Ebd., S. 28.

6 Kosch W. Das deutsche Theater und Drama des 19. und 20. Jahrhundert. Würzburg, 1939 ральной жизни в Германии. Однако в ней нет подробного, досконального анализа творчества даже самых крупных писателей. Наряду с вопросами истории литературы автор рассматривает и теоретический аспект драмы разных периодов. Помимо упоминания с минимальным анализом основных произведений авторов, В. Кош акцентирует внимание на тех теоретических высказываниях о драматургии, которые встречаются у некоторых писателей. Бюхне-ру в книге отводится еще меньше места, чем всем остальным драматургам 1830-х годов. Призма, сквозь которую автор книги смотрит на эпоху и драматургию, — реалистическое направление и его истоки. Бюхнер стоит в одном ряду с швейцарским писателем Робертом Шрипенкерлем и представлен, как и в книге Г. Витковского, предшественником натурализма.

В книге Юлиума Баба1 делается акцент на несколько иной стороне творчества писателя. Для исследователя Бюхнер — прежде всего автор драмы «Войцек», то есть непосредственный предтеча экспрессионизма в немецкоязычной литературе.

Другой ряд работ немецких исследователей объединяет общность биографического и культурно-исторического подхода к творчеству писателя. Это работы X. Майера, Й.-К. Хаусшильда, Э. Йохана, М. Бэзе, Р. Лоха, Г.-П. Кнаппа, Р. Поппе2. В этих работах дается в хронологической последовательности изложение основных событий в жизни писателя на фоне широкого общественно-политического контекста. Разговор о произведениях писателя, как правило, представляет собой аналитический пересказ, в котором акцент делается на идеологически важных аспектах. Как правило, авторы ставят перед собой задачу описать причины выбора темы, процесс подготовительной работы с источниками и т.д., то есть акцентируют внимание именно на фактографической стороне творческого процесса. Иногда дается комментарий, в котором рассказывается о прототипах бюхнеровских героев, как

1В ab J. Der Mensch auf der Bühne. Berlin, 1910.

2 Mayer H. Georg Büchner und seine Zeit. Frankfurt, 1972. Poschmann H. Georg Büchner. Dichtung de Revolution und Revolution der Dichtung. Brl., Weimar, 1983. Hauschild J. Ch. Georg Büchner. Hamberg, 1992. Johann E. Georg Büchner in Selbstzeugnissen und Dokumenten. Hamburg, 1958. Beese M. Georg Büchner. Leipzig, 1983. Loch R. Georg Büchner. Das Leben eines Frühvollendeten. Berlin, 1988. Knapp, Gerhard P. Georg Büchner. Stuttgert, 1984. Poppe, Reiner. Georg Büchner. Hollfeld, 2001. это делает X. Майер в главе своей книги «Бюхнер и Ленд»: описывает фигуру Ленца через призму его отношений с И.В. Гёте и показывает, что могло привлечь Бюхнера к фигуре Ленца1.

В книге X. Пошмана биографический аспект занимает меньше места, чем у X. Майера, И.-К. Хаусшильда, Э. Иохана и М. Бэзе, однако здесь доминирует интерпретация, связанная с узкой идеологической установкой, которая заставляет автора смотреть на драму «Смерть Дантона» с позиций игровой модели подражания исторической практике и освещения интересующих вопросов2. Автора интересует прежде всего социально-политический пласт пьесы, ему важен изображенный в пьесе исторический период французской революции и отраженные в ней противоречия. Он вписывает личность и творчество Бюхнера в революционную парадигму и ставит его на одну ступень с Г. Гейне и К. Тучковым, как представителями революционной литературы. Говоря о Ленце, автор справедливо отмечает, что специфика повествования данного произведения в том, что автор играет перспективой: то характеризует внешнее пространство, то внутренний мир героя3. Также автор, хотя и не анализирует текст подробно, замечает, что основными чувствами для Бюхнера были страдание и сострадание, которые он и изображал. И причины страдания Бюхнер видел не в метафизике, а в реальной действительности, как в «Ленце», так и в «Войцеке»4. Автор, опираясь на некоторые суждения других исследователей (X. Майера, К. Виётора, Й. Шредера) о месте комедии «Леоне и Лена» в творчестве Бюхнера, делает вывод, что ее нужно рассматривать как хитрую маскировку Бюхнера, который излагает в ней социальную проблематику своего «Гессенского сельского вестника», но только на языке комедии5. Говоря о «Войцеке», X. Пошман затрагивает прежде всего текстологические проблемы и проблемы структурирования тех отрывков, которые до нас дошли. Он уделяет особое внимание проблеме морали в пьесе и с этой

1 Mayer Н. Georg Büchner und seine Zeit. Frankfurt, 1972. S. 257-263.

2 Poschmann H. Georg Büchner. Dichtung de Revolution und Revolution der Dichtung. BrI., 1983. S. 91.

Ebd., S. 168.

4 Ebd., S. 176.

5 Ebd., S. 183-185. позиции рассматривает образ Марии и Войцека, а также социальной основе драмы, которая детерминирует характер главного персонажа.

В книге Герхарда Баумана «Георг Бюхнер. Драматическое выражение мира»1 чувствуется герменевтическая установка исследователя, что объясняет построение работы как комментирование сцен произведений Бюхнера. Соответственно книга распадается на четыре смысловых блока, каждый из которых посвящен одному из произведений Бюхнера («Смерть Дантона», «Леоне и Лена», «Ленц», «Войцек»). Наиболее любопытным является заключение книги, где Бауман, делая выводы, дает перспективный обзор общности этих произведений, хотя нельзя сказать, что он учитывает все уровни текста и их элементы.

Также существует в немецком литературоведении целый ряд работ, посвященных одному или нескольким аспектам творчества писателя. Это работы Л. Бютнера, М.К. Абутилле, X. Фишера, Й. Сисса, А. Шмидта и др. В книге Л. Бютнера «Образ человека у Бюхнера» акцент делается собственно на образах, встречающихся в творчестве Бюхнера. Однако подход к разбору образов сводится к содержательному пересказу, прояснению сути указанных образов, которые в данном случае не соотносятся ни с биографией, как это было в работах X. Майера, Й.-К. Хаусшильда и пр., ни с политической идеологией, как у X. Пошмана.

Неожиданный поворот находит творчество Бюхнера в книге А. Шмидта3. В работе затрагиваются вопросы подзаголовка драмы Бюхнера «Смерть Дантона» Драматические картины террора во Франции, от которого по просьбе Гуцкова вынужден был отказаться писатель. Исследователь выводит три его основные функции: акцент на художественности формы, претензия на достоверность и широту охвата действительности, указание на разрыв с традицией драматургии характеров. Другие аспекты работы А. Шмидта нам представляются несколько натянутыми и тяготеют скорее к

1 Baumann G. Georg Büchner. Die dramatische Ausdrückweit. Göttingen, 1961.

2 Büttner L. Büchners Bild von Mensch. Nürnberg, 1967.

3 Schmidt A. Tropen den Kunst. Zur Bildlichkeit der Poetik bei Georg Büchner. Wien, 1991. культурологическому, а не литературоведческому анализу. Так, например, исследователь предлагает теорию Лессинга, высказанную в «Лаокооне», применить к творчеству Бюхнера, при этом каких-либо аргументов в целесообразности подобного соотношения автор не приводит. Кроме того, анализ произведений Бюхнера с позиций двух метафор «голова Медузы» и «статуя Пигмалиона», на наш взгляд, приводит к явному искажению в интерпретации текстов писателя. Также в работе уделяется внимание «технике монтажа», как одному из основных приемов создания произведений Бюхнера, и метафоре автоматизма, которая в контексте романтической традиции интерпретируется как метафора бездушности.

М.К. Абутилле рассматривает творчество Бюхнера в аспекте психолого-онтологическом, как он сам его обозначает, и выделяет две категории, определяющие отношения персонажей в произведениях писателя — страх и цинизм1. М.К. Абутилле включает творчество Бюхнера в парадигму экзистенциальной философии: непосредственно разговору о произведениях предшествует описание философских теорий Кьеркегора, Фрейда, Хайдегге-ра, Тиллиха. Однако автор оговаривает, что для Бюхнера вопросы личностного существования не являются собственно данью какой-либо теории: «Выявленная зависимость [человека, персонажа] от страха, отчаянья и цинизма узнается в бюхнеровском поэтическом творчестве; тем не менее, она только указывает на основную схему взаимоотношений. Она, при всех расхождениях, обозначается как объединяющее начало при интерпретации единичных произведений и образов. Бюхнер же оформляет эту тему не на основе какой-нибудь филологической или психологической теории, но на основе глубокого поэтического познания, которое не названо, но только в своем способе выл ражения может быть изображено и истолковано» . Соответственно выбранному аспекту, М.К. Абутилле рассматривает убеждения самого Бюхнера (в разделе, посвященном его биографии) и его героев только с двух указанных

1 Abutille M.C. Angst und Zynismus bei Georg Büchner. Berlin, 1969.

2 Ebd., S. 21. позиций. Однако автор все же рассматривает каждое произведение отдельно, не проводя параллелей, несмотря на то что узость избранного аспекта анализа могла бы этому способствовать.

Диссертация Й. Сисса посвящена исследованию приема скрытого или явного цитирования и функционированию заимствованных цитат в произведениях Бюхнера «Смерть Дантона» и «Леоне и Лена». Как нам представляется, первая часть диссертации удачнее второй. В ней автор рассматривает некоторые примеры игры слов в первой пьесе Бюхнера, направленной на актуализацию сразу двух смыслов, один из которых обращен в политическую сферу, другой — в сферу сексуального. Во второй части, посвященной функционированию цитат в комедии Бюхнера, Й. Сисс непропорционально много внимания уделяет анализу цитат в оригинальных текстах, позже использованных писателем. Создается не вполне корректный контекст для истолкования заимствований, тем более это заметно, когда речь идет о цитатах из «Гамлета»: исследователь интерпретирует цитату сначала в контексте произведения Шекспира, а затем, не учитывая ее функциональной нагрузки в комедийном жанре, пытается ее интерпретировать в «Леонсе и Лене», оставаясь на позициях «серьезного», содержательного аспекта. Это заставляет исследователя приходить к выводам о первостепенности социальных отношений персонажей в комедии, что несколько противоречит, во-первых, комедийной традиции, которой следует Бюхнер, во-вторых, форме воплощения подобных отношений.

Другой угол зрения находим в диссертации Хайнца Фишера «Апатия и пейзаж в драмах Георга Бюхнера»1. Автор очень широко определяет слово «пейзаж» (die Landschaft): от местности до «пейзажа души», то есть как внешнюю и внутреннюю картину мира. X. Фишер описывает в своей работе картину мира отдельного персонажа, указывая на совпадения и различия этих «картин». Также в диссертации разбирается внешний пейзаж: сюда вошли такие аспекты как театральные эффекты пейзажа, одним из которых в

1 Fischer H. Acedia und Landschaft in den Dramen Georg Büchner. München, 1958. частности он называет реплику Войцека, которая является переложением и реминисценцией библейского эпизода пожара Содома и Гоморры; география ландшафта (имена, упоминания о воде, лесе, животных); образы неба, времена года, цвета, звуки, температура и т.д. Вывод, к которому приходит исследователь, сводится к тому, что пейзаж (die Landschaft) в «Смерти Дантона» выражает внутренний мир персонажей, в «Леонсе и Лене» — ближе к действительности, в «Войцеке» — графический и резко очерченный, «божествен-но-апокалиптичный и все же в высшей степени связанный с явлениями действительности»1.

Немалое количество монографий и статей посвящено отдельным произведениям Бюхнера и их аспектам.

Среди наиболее интересных и обстоятельных работ нужно называть работу А. Бермана и Й. Вольлебена2. В исследовании проводятся детальные портреты исторических деятелей, которые становятся персонажами пьесы Бюхнера, историческая ситуация, а также рассматривается связь драмы с основными источниками, которыми пользуется писатель, и соответственно затрагивается вопрос о функционировании данного материала. Авторы делают вывод о том, что даже цитированный материал становится знаком «двойного речевого действия», направленного на две сферы — политическую и частную: «Ни в одной сцене драмы нет ничего случайного»3. Прежде чем приступить к анализу сцен, авторы книги затрагивают общие вопросы жанра, подзаголовка, афиши и обозначений в ней действующих лиц, связи сцен драмы. Кроме того, дается подробный разбор социального конфликта и противопоставления в драме разных социальных групп, даже непосредственно не участвующих в конфликте; уделяется внимание форме драмы и разведения классической (закрытой) и открытой драмы, которая становится определяющей для литературы XX века. Наконец, описываются три мотива драмы: смерть, секс, театр.

1 Fischer Н. Acedia und Landschaft in den Dramen Georg Büchner. München, 1958. S. 129-130.

2 Behrmann A., Wohlleben J. Büchner: Dantons Tod. Eine Dramenanalyse. Stuttgart, 1980.

3 Ebd., S. 49.

М. Фогес1 рассматривает драму Бюхнера «Смерть Дантона» с социаль-но-нсторнческой точки зрения, под влиянием марксистской идеологии. Он в основном уделяет внимание проблемам, решаемым самой Французской революцией, например: классовое противостояние бедных и богатых, политическая некомпетентность Робеспьера, который вместо решения проблем пытается их нейтрализовать. Автор также считает, что обращение к исторической тематике обусловлено актуальностью революционных взглядов эпохи, в том числе политических столкновений в 1830-е годы в Германии.

М. Фогес не подвергает сомнению метод Бюхнера, который определяет как «реализм», хотя не разъясняет свое понимание этого термина. Основой, на которой строит М. Фогес свою концепцию реализма, — история, противо-^ речия которой составили сюжетную и структурную канву пьесы. Исследователь соотносит «реалистическое искусство» Бюхнера с «театральной метафорой», воплощающей собой противопоставление «чужой воли» (истории) и индивидуальной воли субъекта. М. Фогес отмечает в драме большое количество реминисценций античности, видя в основе поведения вождей революции собирательный образ римского республиканца. Он указывает на значимость фигуры суфлера Симона, который предваряет появление Робеспьера и своим поведением предвосхищает его театральные жесты и патетику речи, нейтрализуя их эффект. Театральная метафора через образ Дантона раскрывает и еще один аспект драмы — снятие границ игры и реальности.

М. Фогес говорит об относительности значения личности в историческом процессе, о ее изменчивости, и фигура Дантона предстает как отражение кризиса самого Бюхнера. Автор рассматривает историю в «Смерти Дантона» на трех уровнях: 1) исторический Дантон отражает личный кризис Бюхнера; 2) критика идеалистической теории развития истории и идеалистического искусства; 3) на уровне безысходности политических действий, Н трансцендентно направленного анализа истории — попытки понять условия человеческих поступков в историческом пространстве. М. Фогес пишет так

1 Voges М. Dantons Tod // Interpretationen Georg Büchner. Stuttgart, 1990. же о соотношении политической и частных сфер, об очевидной антитезе этих двух областей и в то же время о взаимовыраженности их друг через друга.

В 2001 году в Стокгольме Л. Верге защитила диссертацию «У меня нет ни крика боли, ни ликования радости.» О метафорике и толковании драмы «Смерть Дантона»1 Бюхнера». В ней исследовательница классифицирует и рассматривает различного рода метафоры, используемые Бюхнером в драме. Так, она выделяет два основных блока: это метафоры культуры (ее артефактов) и метафоры природы (ее элементов и тел). Л. Верге проводит подробный лингвистический анализ метафор, поясняет их лексический смысл в том или ином контексте, сближает разные метафоры на основе их лексического значения, однако работа ограничивается только уровнем языка. Таким образом, важнейший элемент художественного мира Бюхнера, выраженный в метафоре «мир-театр», которая тоже рассматривается Л. Верге, описана только в одном, довольно узком аспекте.

Актуальность работы определяется отсутствием до настоящего времени комплексного изучения всего корпуса текстов Георга Бюхнера, что препятствует созданию довольно четкого представления о месте писателя в развитии немецкой литературы XIX века. Системный подход к изучению творчества писателя, куда входит понятие «художественный мир автора» дает возможность как для обобщения изученных аспектов, так и для анализа глубинных процессов творчества писателя, на которые ранее не было обращено внимания.

Научная новизна. В данной работе каждый текст анализируется во взаимосвязи с другими текстами писателя, что ранее отсутствовало в отечественном литературоведении. Подобный взгляд на творчество автора позволяет соединить две непримиримые ранее в критике ипостаси писателя — активного общественного деятеля и художника, и посмотреть, как опыт Бюх-нера-человека преломился в его художественном творчестве.

1 Werge L. „Ich habe keine Schrei für den Schmerz, kein Jauchzen für die Freude". Zur Metaphorik und Deutung des Dramas „Dantons Tod" von Georg Büchner. Stockholm, 2000.

Объектом исследования становятся все тексты писателя: пьесы, черновики, письма, статьи, фрагменты, стихотворения, смыслосодержащие элементы поэтики данных текстов.

Практическая значимость исследования состоит в том, что анализ исследуемого материала может быть использован в преподавании курса «История зарубежной литературы XIX века», а также включен в программы спецкурсов и спецсеминаров по немецкой литературе для студентов филологических факультетов высших учебных заведений.

Цель и задачи исследования: 1) определить понятие «художественный мир»; 2) обозначив место писателя, уточнить литературную ситуацию 1830-х годов; 3) обратившись к биографии Бюхнера, выявить возможные источники отдельных элементов художественного мира писателя; 4) выделить основные элементы художественного мира писателя и 5) описать их.

На защиту выносятся следующие положения. 1. Понятие «художественный мир» как единая система, элементы которой находятся в неразрывном единстве, когда из любого элемента этой системы можно развернуть систему в целом.

2. Мотивное ядро художественного мира Бюхнера обладает яркой спецификой, связанно с идеями существования и бытия человека. Мотивы одиночества, богооставленности, отчуждения, пустоты, самоубийства и вины составляют систему и определяют картину мира писателя. Данные мотивы присутствуют на разных уровнях текста: как на самом нижнем (языковом), так и на более высоком (идейном и пространственно-временном).

3. Время и пространство у писателя отражают мироощущение героев, тем самым создается несколько индивидуальных пространственно-временных плоскостей, которые приходят в столкновение, что выявляет мысль писателя о ценности каждой личности, фокусирует внимание на проблеме экзистенции.

4. Метафора «мир-театр» в художественном мире Бюхнера актуализирует оппозицию свобода/несвобода, что приводит к созданию антитезы двух метафор «мир-театр» и «мир-кукольный театр». Если на уровне ощущения персонажей возможны обе метафоры, то поэтика произведений писателя подчинена созданию модели мира как кукольного театра, которая отражает представление писателя о железной детерминированности человеческой жизни.

5. Творчество Г. Бюхнера в литературном процессе 1830-х годов представляет собой самобытное и уникальное явление, связывающее литературу XIX и XX веков.

Методологической основой исследования являются современные представления о художественной целостности литературного творчества (работы Г.В.Ф. Гегеля, В. фон Гумбольдта, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, В.М. Жирмунского, Д.С. Лихачева, Ф.П. Федорова, а также зарубежных ученых и философов — Й. Хейзинги, К.-Г. Юнга, Г.-Г. Гадамера).

Основные цели и поставленные в работе задачи определили выбор комплексного метода исследования, включающего элементы историко-теоретического, типологического, культурно-исторического, биографического, а также лингвистического анализа текста.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях, апробированы в докладах на Пуришевских чтениях Московского педагогического государственного университета, в выступлениях на кафедре всемирной литературы Московского педагогического государственного университета, при чтении лекций студентам Московского гуманитарного педагогического института.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Библиография насчитывает 220 наименований. Общий объем работы 204 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественный мир Георга Бюхнера"

Заключение

Метод исследования, при котором в центре внимания оказывается художественный мир писателя, как показало данное исследование, является продуктивным. Во-первых, рассмотрев творчество Бюхнера в литературном процессе 1830-х годов, можно сказать, что писатель не принадлежал ни к одному из существовавших на тот момент течений в литературе: романтизму, бидермайеру, «Молодой Германии». Тем самым творчество писателя действительно оказывается по-своему замкнутой и самобытной системой, что особенно важно учитывать в виду специфики переходности литературы Германии 1830-х годов. Во-вторых, самые значительные произведения Бюхнера приходятся на три последних года его жизни, что создает особую ситуацию для выявления единства, ядра художественной системы без обращения особого внимания на ее динамику. Возможность привлекать другие тексты писателя наряду с текстами художественными, использовать их как элементы одной системы позволила дать наиболее полный и точный анализ художественного мира Бюхнера.

В художественном мире писателя мы выделили три значимые доминанты, через которые и представили данную систему. Во-первых, это основные мотивы произведений писателя, рассмотренные как система с очень тесными семантико-структурными связями. Мы рассматривали систему экзистенциальных (сущностных) мотивов, которые составляют содержательное ядро рассуждений писателя о проблемах личностного бытия. Мотивы одиночества, богооставленности, отчуждения, пустоты, самоубийства, вины рассмотрены на разных уровнях произведений писателя: язык, стиль, образность, система персонажей, хронотоп, композиция, сюжет. Писателя интересуют, прежде всего, внутренний мир персонажа и его проявления в объективной действительности. Однако это не романтический субъективизм. В предшествующей Бюхнеру литературной традиции, безусловно, присутствовало внимание к психологии героя, но, как правило, система образов организовывалась моноцентрично. Бюхнер расширяет спектр и показывает или приоткрывает внутренний мир нескольких персонажей, создавая сложную картину полемики мировоззрений, когда индивидуальные миры персонажей приходят в столкновение, соприкосновение, создавая тем самым новую объективность. В драматургии писателя можно увидеть новую тенденцию, которая в своем законченном виде на рубеже веков приобретет название «интеллектуальной драмы». Другой стороной художественного мира писателя является внешняя объективность, представленная историей в «Смерти Дантона», болезнью в «Ленце», каноном жанра трагедии рока в «Леонсе и Лене» и социальным положением героя в «Войцеке». Именно на столкновении субъективного мира персонажа и объективной закономерности существования рождается пессимизм и трагизм бюхнеровской картины мира.

Вторая, выделенная нами доминанта художественного мира писателя — пространство и время. В произведениях Бюхнера существует несколько временных потоков: объективный и субъективный, и герои оказываются «заложниками», то одного, то другого потока, что определяет дискретность, расчлененность, прерывистость каждого из них. При этом объективное и перцептивное время часто пересекаются: писатель-материалист принципиально ставит вопрос о конечности человеческого существа, но перцептивно человеческая жизнь воспринимается как бесконечная, объективно — напротив, как конечная во времени субстанция.

Пространство, как и время, отражает существование личности одновременно в объективном и субъективном мире. Поэтому границы и масштабы пространства в художественном мире неустойчивы и зыбки. Часто объективное пространство наделяется признаками субъективного восприятия, при котором возможны искажения пропорций и расширение (сужение) пространственных границ. Диапазон подобных превращений позволяет говорить об амбивалентности пространства в художественном мире Бюхнера.

Третий элемент — метафора «мир-театр» в художественном мире писателя преобразуется в новую индивидуальную модель «мир-кукольный театр», которая на художественном уровне дублирует модель всего художественного мира Бюхнера. Для писателя в данном преобразовании основным оказывается отношение мира и личности, в котором последняя оказывается в положении крайне зависимом, в положении куклы-марионетки. При этом Бюхнер, вводя мотив марионеток, с одной стороны, подчеркивает и усиливает механистичность внешнего существования личности в окружающем мире, где действуют социальные, политические и природные законы, не подчиненные воле человека, с другой — внутреннее страдание личности, ее духовность. В художественном мире Бюхнера нет приоритета в выборе форм существования: это может быть политик (Дантон, Робеспьер, Камилл), поэт (Ленц) или солдат (Войцек).

Итак, данный подход — художественный мир писателя — позволил нам представить Георга Бюхнера не только как общественного деятеля, но как художника, который не укладывается в рамки литературного процесса 1830-х годов. Несмотря на то что перед нами не стояло задачи определить место Бюхнера в истории немецкоязычной литературы, новаторство драматической и повествовательной формы, вызванное новым содержанием произведений Бюхнера, говорит о том, что он является основным связующим звеном между литературой XIX и XX века в Германии.

Список научной литературыМосквина, Екатерина Владимировна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Брентано К. Понс де Леон // Немецкая романтическая комедия. Спб., 2004.

2. Бюхнер Г. Избранное. М., 1935.

3. Бюхнер Г. Пьесы. Проза. Письма. М., 1972.

4. Бюхнер Г. Смерть Дантона. М., 1954.

5. Геббель Ф. Избранные произведения: В 2-х тт. М., 1978.

6. Гете И.В. Страдания юного Вертера // Гете И.В. Собрание сочинений. В 10 тт. Т. 6. М., 1978.

7. Гофман Э. Т. А. Собрание сочинений: В 6 тт. Т. 1,2. М., 1994.

8. Граббе К. Д. Шутка, сатира, ирония и кое-что посерьезнее // Немецкая романтическая комедия. Спб., 2004.

9. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М., 1998.

10. Иммерман К.Л. Мюнхгаузен: История в арабесках // Мюнхгаузен: Сочинения: В 3-х тт. Т.2-3. М„ 2001.

11. Клейст Г. Драмы. Новеллы. М., 1969.

12. Мюссе А. Избранные произведения в 2-х тт. Т. 1., М., 1957.

13. Новалис. Гимны к ночи // Голубой цветок и дьявол. М., 1998.

14. Ночные бдения Бонавентуры // Голубой цветок и дьявол. М., 1998.

15. Поэзия немецких романтиков. М., 1985.

16. Платен А. Роковая вилка // Немецкая романтическая комедия. Спб., 2004.

17. Тик Л. Белокурый Экберт // Голубой цветок и дьявол. М., 1998.

18. Тик Л. Кот в сапогах. Шиворот навыворот. Мальчик с пальчик // Немецкая романтическая комедия. Спб., 2004.

19. Шекспир У. Гамлет. М., 1994.

20. Brentano С. Ponce de Leon // Brentano С. Gesammelte Schriften. In 9Bd. Bd. 7. Frankfurt am Main, 1852.

21. Büchner G. Gesammelte Werke. München, 1948.

22. Büchner G. Sämtliche Werke und Briefe. Leipzig, 1922.

23. Büchner G. Werke und Briefe. München, 1988.

24. Büchner G. Woyzeck. Studienausgabe. Stuttgart, 2002.

25. Die Bibel nach der Übersetzung Martin Lüters. Stuttgart, 1985.

26. Die Märchen der Brüder Grimm. München, 1957.

27. Grabbe K.D. Sämtliche Werke. In 6 Bd. Bd. 4-6. Leipzig, 1908.

28. Hoffmann E.T.A. Ritter Glück // Hoffmann E.T.A. Werke: Bd. 2. Bd. 1. Frankfurt am Main, 1977.

29. Immermann K.L. Das Trauerspiel in Tytol // Immermann K.L. Werke: Bd. 4. Bd. 1, Berlin-Stuttgart, 1873.

30. Immermann K.L. Andreas Hofer // Immermann K.L. Schriften. In 4 Bd. Bd. 3. Düsseldorf, 1835.

31. Kleist H. Sämtliche Novellen. München, 1962.

32. Lenz J.M.R. Werke. Stuttgaart, 2001.1. Научная литература:

33. Абсава Н.Д. К вопросу об отчуждении и некоторых его формах // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. Сб. статей. Выпуск I/ Под ред. Маркова Б.В., Солонина Ю.Н., Парцвания В.В. СПб., 2001.

34. Андреев Л.Г. Зарубежная литература XX века. М., 1996.

35. Аникст A.A. Шекспир. Ремесло драматурга. М., 1974.

36. Антология мировой философии: В 4-х тт. T.l. М., 1969.

37. Аскольдов С.А. Время и его преодоление // Мысль, 1922. № 3.

38. Баканурский А. Жизнь, игра, театральность. Одесса, 2004.

39. Бахтин М.М. К философии поступка // Бахтин М.М. Собрание сочинений в 7 тт. Т. 1.М., 2003.

40. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Собрание сочинений в 7 тт. Т. 1. М., 2003.

41. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

42. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

43. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

44. Бентли Э. Жизнь драмы. М., 2004.

45. Бент М.И. Жанр романтической новеллы. Иркутск, 1987.

46. Беньямин В. Происхождение немецкой барочной драмы. М., 2002.

47. Берковский Н.Я. О романтизме и его первоосновах // Проблемы романтизма. М., 1970.

48. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.

49. Бочаров С.Г. «Обречен борьбе верховной». Лирический мир Баратынского // Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985.

50. Брандес Г. Литература XIX века в ее главных течениях. Немецкая литература. Спб., 1900.

51. Брандес Г. Собрание сочинений. Спб., 1896. Т.1.

52. Волков И.Ф. Романтизм как творческий метод // Проблемы романтизма. М., 1970.

53. Волькенштейн В. Драматургия. М., 1929.

54. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988.

55. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994.

56. Гаспаров М.Л. Художественный мир М. Кузьмина: тезаурус формальный и тезаурус функциональный // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М., 1995.

57. Гачев Г.Д. Космос Достоевского // Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1988.

58. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: в 4 тт. Т.З. М., 1971.59. Гейне и театр. М., 1956.

59. Грицанов А.А. Новейший философский словарь. М., 1999.

60. Горозия В.Е. Отчужденный мир и проблема социализации человека // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. Сб. статей. Выпуск 1/ Под ред. Маркова Б.В., Солонина Ю.Н., Парцвания В.В. СПб., 2001.

61. Губман Б.Л. Западная философия культуры 20 века. Тверь, 1997.

62. Гумбольдт В. Язык и философия языка. М., 1985.

63. Дживелегов А. Георг Бюхнер // Бюхнер Г. Избранное. М., 1935.

64. Дмитриев А.С. Георг Бюхнер // Бюхнер Г. Смерть Дантона. М., 1954.

65. Дымшиц А.Л. Эстетические взгляды Бюхнера // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка 1960. Т.19.Вып. 6.

66. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. М., 1995.

67. Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. М., 1919.

68. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям «тема» и «поэтический мир» // Труды по знаковым системам. Том VII. Тарту, 1975.

69. Западноевропейский театр от эпохи Возрождения до рубежа Х1Х-ХХ вв / Отв.ред. М.Ю. Давыдов. М., 2001.

70. Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М., 2004.

71. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Методы изучения литературы: Системный подход. М., 2002.

72. Зусман В.Г. Художественный мир малой прозы Ф. Кафки. Дис. д.ф.н. М., 1998.

73. Иванова Е.Р. Бидермейер и немецкая бюргерская драма XVIII в. // Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Вопросы филологического образования: материалы Российской научно-практической конференции (16-17 февраля 2006 г.). Орск, 2006.

74. Иванова Е.Р. К вопросу о «русском бидермейере» // Филологические науки. М., 2006. № 6.

75. Иванова Е.Р. Романтизм и бидермейер в немецкой литературе XIX века // Преподаватель XXI век. В печати.

76. Иванова Е.Р. Особенности интерпретации романтических идей и образов в литературе и живописи немецкого бидермейера // Вестник Московского государственного университета культуры и искусства. М., 2006. № 3.4.1.

77. История всемирной литературы: В 9тт. / Под ред. И.М. Фрадкина. Т.6. М., 1989.

78. История зарубежного театра. Часть вторая. Театр западной Европы 19-начала 20 века / Под ред. Г.Н. Бояджиева. М., 1984.

79. История искусств стран Западной Европы от Возрождения до начала 20 века. Искусство 19 века. Книга 2. Германия, Австрия, Италия. Спб., 2004.

80. История немецкой литературы. В 5-ти тт. / Под ред. Н.И. Балашова и др. Т.3.1790-1848. М., 1966.

81. История немецкой литературы. В 3 т. Т.2./ Под. общ. ред. А. Дмитриева. М., 1986.

82. История немецкой литературы / Под ред. H.A. Гуляева, И.П. Шибаев, B.C. Буняев и др. М., 1975.

83. Кан A.C. История Скандинавских стран. М., 1971.

84. Кареев Н. Общий взгляд на историю Западной Европы в первые две трети 19 века. Спб., 1905.

85. Карельский A.B. Драма немецкого романтизма. М., 1992.

86. Карельский A.B. От героя к человеку. М., 1990.

87. Карлейль Т. Французская революция. История. М., 1991.

88. Козлов В.И. Архитектоника художественного мира лирического произведения (на материале цикла И. Бродского «Часть речи»). Дис. . к.ф.н. М., 2006.

89. Комарова В.П. Метафоры и аллегории в произведениях Шекспира. Л., 1989.

90. Краткий психологический словарь / Сост. Л.А. Карпенко.; Под. общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. М., 1985.

91. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Киев, 1994.

92. Кьеркегор С. Страх и трепет // Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1998.

93. Кьеркегор С. Понятие страха // Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1998.

94. Кьеркегор С. Болезнь к смерти // Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1998.

95. Левин Ю.И. Инвариативный сюжет лирики Тютчева // Тютчевский сборник. Таллин, 1990.

96. Лейтес Н.С. Черты поэтики немецкой литературы нового времени. Пермь, 1980.

97. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы № 8,1968.

98. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994.

99. Лотман Ю.М. Куклы в системе культуры // Лотман Ю.М. Об искусстве. Спб., 2000.

100. Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Спб., 1996.

101. Лотман Ю.М. Театральный язык и живопись // Лотман Ю.М. Об искусстве. Спб., 2000.

102. Лотман Ю.М. Театр и театральность в строе культуры начала 19 века // Лотман Ю.М. Об искусстве. Спб., 2000.

103. Лотман Ю.М. Семиотика сцены // Лотман Ю.М. Об искусстве. Спб., 2000.

104. Лотман Ю.М. Язык театра // Лотман Ю.М. Об искусстве. Спб., 2000.

105. Лукач Г. Георг Бюхнер // Лукач Г. К истории реализма. М., 1939.

106. Новая история (первый период) / Под ред. Юрского Е.Е., Полтавского М.А., Застенкера Н.Е. М., 1972.

107. Максапетян А.Г. Язык и метафизика. Ереван, 2001.

108. Меркулова М.Г. Ретроспекция в английской «новой драме» конца 19-начала 20 века: истоки и функционирование. М., 2006.

109. Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 тт. Т.2. М., 1998.

110. Михайлов A.B. Новелла // Теория литературы. Роды и жанры. Т.З. М., 2003.

111. Мордовцева Т.В. Идея смерти в культурфилософской ретроспективе. Таганрог, 2001.

112. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2000.

113. Пави П. Словарь театра. М., 1991.

114. Парфенов А. Театральность «Гамлета» // Шекспировские чтения 1978 года. М., 1981.

115. Парцвания В.В. Генеалогия отчуждения: от человека абстрактного к человеку конкретному. СПб., 2003.

116. Пимонов В. Поэтика театральности в драматургии У. Шекспира (на примере трагедии «Гамлет»). Дисс. на соиск. степ, к.ф.н. М., 2005.

117. Пинский JI.E. Магистральный сюжет. М., 1989.

118. Пинский JI.E. Шекспир: Основные начала драматургии. М., 1971.

119. Постмодернизм. Энциклопедия. / Сост. A.A. Грицанов, М.А. Можейко. Минск, 2001.

120. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Д., 1986.

121. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969.

122. Райман П. Основные течения в немецкой литературе 1750-1848. М., 1959.

123. Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго // Логос, №2 (37), 2003.

124. Сартр Ж.-П.Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. М., 1989.

125. Силантьев И. Поэтика мотива. М., 2004.

126. Театральная энциклопедия. Гл. ред. П.А. Марков. Т.5. М., 1967.

127. Теория литературы. В 2 тт. / Под ред. Н.Д. Томарченко. М., 2004.

128. Толкачев С.П. Художественный мир Мер док. Автореферат дис. на соиск. к.ф.н. М., 1999.

129. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1999.

130. Тречевский А. Новая история. Т. 2. Спб., 1908.

131. Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное (на материале английского языка). М., 1979.

132. Файф Ч.А. История Европы 19 века. Т.1. М., 1889.

133. Федоров Ф.И. Художественный мир немецкого романтизма: структура и семантика. М., 2004.

134. Философский энциклопедический словарь. Москва, 1982.

135. Флоренский П.А. Обратная перспектива // Флоренский П.А. У водораздела мыслей. Т.2. М., 1990.

136. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

137. Хайдеггер М. Бытие и время. Спб., 2002.

138. Хализев В.Е. Драма как род литературы. М., 1986.

139. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

140. Хейзинга Й. Homo Ludens. M., 2004.

141. Храповицкая Г.Н., Солодуб Ю.П. История зарубежной литературы: Западноевропейский реализм (1830-1860-е гг.) М., 2005.

142. Храповицкая Г.Н., Коровин A.B. История зарубежной литературы: Западноевропейский и американский романтизм. М., 2002.

143. Художественный мир Э.Т.А. Гофмана / Под ред. А.В.Михайлова. М., 1982.

144. Цанн-Кай-Си Ф.В. Эстетические взгляды Бюхнера // Костромской гос. пед. ин-т им. H.A. Некрасова. Ученые записки. Вып.З. Кострома, 1957.

145. Черненков В.И. Драматургия К.Л. Иммермана. Дисс. на соиск. уч. степ, к.ф.н. М., 1986.

146. Чудаков А.П. Мир Чехова. М., 1986.

147. Шаталов С.Е. Характерология элегий и баллад Жуковского (к вопросу о единстве художественного мира поэта) // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М., 1988.

148. Шиллер Ф.П. Революционные драмы Георга Бюхнера // История западноевропейской литературы нового времени: В 3-х т. Т. 1. М., 1937.

149. Шиллер Ф. Собрание сочинений в 7 тт. Т.6., М., 1957.

150. Шмидт Й. Повесть Георга Бюхнера «Ленц» // Немецкая литература между романтизмом и реализмом (1830-1870). Спб., 2003.

151. Якобсон Р.О. Русские поэты природы: Очерки. М., 1980.

152. Янушкевич A.C. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А.Жуковского. Томск, 1985;

153. Abel L. Metatheater. London, 1960.

154. Abutille M.C. Angst und Zynismus bei Georg Büchner. Berlin, 1969.

155. Bab J. Der Mensch auf der Bühne. Berlin, 1910. S. 387-416.

156. Baumann G. Georg Büchner. Die dramatische Ausdrückwelt. Göttingen, 1961.

157. Beese M. Georg Büchner. Leipzig, 1983.

158. Behrmann A., Wohlleben J. Büchner: Dantons Tod. Eine Dramenanalyse. Stuttgart, 1980.

159. Bernath P. Die Sentenz im Drama von Kleist, Büchner und Brecht. Bonn, 1976.

160. Böttger F. Grabbe. Glanz und Elend eines Dichters. Berlin, 1963.

161. Brinkmann R. Wirklichkeit und Illusion. Studien über Gehalt und Grenze n des Begriffs Realismus für die erzählende Dichtung des neunzehnten Jahrhunderts. Tübingen, 1957.

162. Büttner L. Büchners Bild von Mensch. Nürnberg, 1967.

163. Cassirer E. Was ist der Mensch? Versuch einer Philosophie der menschlichen Kultur. Stuttgart, 1960.

164. Das Bedeutungswörterbuch. Bd.10. Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich., 2002.

165. Dedner B. Leons und Lena // Interpretationen Georg Büchner. Stuttgart, 1990.

166. Deutsche Schriftsteller im Porträt. Band 4. Das 19.Jahrhundert Restaurationsepoche. Realismus. Gründserzeit / hrsg. von Hiltrud Häntzschel. München, 1981.

167. Drux R. Marionette Mensch: Ein Metaphernkomplex und seine Kontext von Hoffmann bis Büchner. München, 1986.

168. Duden. Das Bedeutungswörterbuch. Bd. 10. Lpg., Wien, Zütich, 2002.

169. Duden. Herkunftswörterbuch. Etymologie der deutschen Sprache. Mannheim, Wien, Zürich, 1989.

170. Ehrlich L. Grabbe und Büchner. Dramaturgische Tradition und Innovation // Grabbe und die Dramatiker seiner Zeit. Tübungen, 1990.

171. Ehrlich L. Grabbe. Leben und Werke. Leipzig, 1986.

172. Fischer H. Acedia und Landschaft in den Dramen Georg Büchner. München, 1958.

173. Fischer H. Georg Büchner, Untersuchungen und Marginalen. Bonn, 1975.

174. Gansberg M.L. Der Prosa Wortschatz des Deutschen Realismus. Bonn, 1964.

175. Gersch H. Georg Büchner. Lenz. Stüttgen, 1998.

176. Geschichte der deutsche Literatur. In 2 Bd. München, 1997.

177. Glück A. Woyzeck. Ein Mensch als Objekt // Interpretationen Georg Büchner. Stuttgart, 1990.

178. Grab W., Mayer T.M. Georg Büchner und die Revolution von 1848. Der Büchner-Essey von Wilhelm Schulz aus dem Jahr 1851. Text und Kommentar. Königsten, 1985.

179. Grabbe und die Dramatiker seiner Zeit. Niemeyer, 1990.

180. Haida P. Kritik und Satire im Lustspiel& Georg Büchner Lessing. Stuttgert, 1989.

181. Hauschild J. Ch. Georg Büchner. Hamberg, 1992.

182. Hinderer W. Lenz // Interpretationen Georg Büchner. Stuttgart, 1990.

183. Högel R. Der Held im Drama Georg Büchners, der Jungdeutschen und Hebbel. Bonn, 1969.

184. Jancke G. Georg Büchner. Genese und Aktualität seines Werk. Kronberg, 1975.

185. Johann E. Georg Büchner in Selbstzeugnissen und Dokumenten. Hamburg, 1958.

186. Knapp G. P. Georg Büchner. Stuttgart, 1984.

187. Köbel E. Georg Büchner. Das dichterische Werk. N.-Y. 1974.

188. Koopmann H. Das Junge Deutschland. Analyse seines Selbstverständnisses. Stuttgart, 1970.

189. Koopmann H .„Dantons Tod" und antike Welt. Zur Geschichtsphilisophie Georg Buchner" // Zeitschrift für deutsche Philosophie 84 (1965).

190. Kosch W. Das deutsche Theater und Drama des 19. und 20. Jahrhundert. Würzburg, 1939.

191. Literaturwissenschaftliches Lexikon: Grundbegriffe der Germanistik / hrsg. von Horst Brunner und Rainer Moriz. Berlin, 1997.

192. Loch R. Georg Büchner. Das Leben eines Frühvollendeten. Berlin, 1988.

193. Marcuse L. Georg Büchner und seine besten Bühnenwerk. Berlin, 1964.

194. Mayer H. Georg Büchner und seine Zeit. Berlin, 1960.

195. Müller H. Poetische Entparadoxierung: Anmerkungen zu Büchners „Dantons Tod" und zu Grabbes „Napoleon oder Die hundert Tage" // Grabbe und die Dramatiker seiner Zeit. Tübungen, 1990.

196. Poppe R. Georg Büchner. Hollfeld, 2001.

197. Poschmann H. Georg Büchner. Dichtung de Revolution und Revolution der Dichtung. Brl., 1983.

198. Ritscher H. Georg Büchner, Woyzeck. Frankfurt-am-Maim, 1986.

199. Schmidt A. Tropen den Kunst. Zur Bildlichkeit der Poetik bei Georg Büchner. Wien, 1991.

200. Schneider F.J. Christian Dietrich Grabbe. Persönlichkeit und Werk. Mün-chem, 1934.

201. Schröder T. Georg Büchners „Leons und Lena". Eine verkehrte Komödie. München, 1966.

202. Sengle F. Biedermeierzeit. Deutsche Literatur im Spannungsfeld zwischen Restauration und Revolution 1815-1848. In 3 Bdn. Bd.l. Stuttgart, 1971.

203. Sieß J. Zitat und Kontext bei Georg Büchner. Ein Studie zu den Dramen „Dantons Tod" und „Leons und Lena". Göppingen, 1975.

204. Steinbach D. Geschichte als Drama. Stuttgart, 1988.

205. Sterz E. Der Theater Werk der szenische Bemerkungen im deutschen Drama von Kleist bis zur Gegenwart. Berlin, 1963.

206. Stockinger C. The Romantic Drama: Tieck, Brentano, Arnim, Fouque, and Eichendorff // Literature of German Romanticism, ed. by Dennis F.Mahoney, Rochester, New-York, 2004.

207. Strich F. Die Mythologie in der deutschen Literatur von Klopschtock bis Wagner. Bd.l, 2. Niemeyer, Halle, 1910.

208. Voges M. Dantons Tod // Interpretationen Georg Büchner. Stuttgart, 1990.

209. Vormärtz 1830-1848. Erläuberungen zur deutsche Literatur. 1977.

210. Werge L. „Ich habe keine Schrei für den Schmerz, kein Jauchzen für die Freude". Zur Metaphorik und Deutung des Dramas „Dantons Tod" von Georg Büchner. Stockholm, 2000.

211. Wiese B. Die deutsche Novelle von Goethe bis Kafka. Düßeldorf, 1962.

212. Wiese B. Karl Immermann. Sein Werk und sein Leben. Brl., Zürich, 1969.

213. Wilpert G. Sachwörterbuch der Literatur. Stuttgart, 1969.

214. Witkowski G. Das deutsche Drama des 19. Jahrhunderts in seiner Entwicklung dargestellt. Lpz., Brl., 1915.

215. Wittkowski W. Georg Büchner: Persönlichkeit, Weltbild, Werk. Heidelberg, 1978.

216. Wülfing W. Junges Deutschland. Text—Kontext, Abbildungen, Kommentar. Wien, 1978.

217. Арменкова O.A. Драма Георга Бюхнера «Смерть Дантона» в контексте западноевропейской исторической драмыhttp://conf.phil.spbu.ru/Archives/book/2005/foreignlit/Armenkova.doc

218. Осипов В. Знакотканое поведение и знакотканая реальность, 1998 г. Сетевой журнал «ХУ1» http://xyz.org.ua/discussion/behaviourreality.ukr.html