автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Идеологемы и концепты войны и мира в исламе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идеологемы и концепты войны и мира в исламе"

На правах рукописи

Резник Сергей Васильевич

ИДЕОЛОГЕМЫ И КОНЦЕПТЫ ВОЙНЫ И МИРА В ИСЛАМЕ

специальность 09.0рлз - Религиоведение, философская антропология, философия культы

Автореферат диссертации на тискание ученой степени кандидата философских наук

Работа выполнена на кафедре культурологии и теологии Белгородского государственного университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Виктор Павлович Римский

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Мухамед Алиевич Шенкао кандидат социологических наук, доцент Сергей Дмитриевич Лебедев

Ведущая организация:

Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого

Зашита состоится 29 июня 2004 года в 16.00 часов на заседании

диссертационного совета КР 212.015.32 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук при Белгородском государственном университете (308600 г. Белгород, ул. Коммунистическая, 78, социально-теологический факультет).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Белгородского государственного университета (308015 г. Белгород, ул. Победы, 85).

Автореферат разослан » мая 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат философских наук, .

доцент 6л1у А.М. Страхов

Общая характеристика исследования

Актуальность исследования. Вопросы войны и мира являются ключевыми не только в политике, но и в духовной сфере. Как важнейший компонент духовного мира, ислам естественно оказывает влияние на социально-политическую жизнь регионов его традиционного распространения, затрагивая все сферы жизнедеятельности человека, характер осознания им сложных проблем настоящего. В странах Ближнего и Среднего Востока, где распространен ислам, он сохранил свою роль официальной идеологии и имеет решающее влияние на все сферы общественной жизни и решение проблем человеческого бытия. Между тем, ислам - это нечто большее, чем просто идеология: в глазах верующих он выступает, прежде всего, как образ жизни.

История свидетельствует, что регион традиционного распространения ислама, а особенно соседство его со странами, где доминируют другие конфессии - христианство, иудаизм, индуизм, имеет латентные факторы локальных войн. Они, по сути, здесь никогда не прекращаются. Последняя треть ушедшего столетия была ознаменована широкомасштабным оживлением религиозных течений в зоне распространения ислама. Разнообразие социальных условий бытия различных мусульманских течений и теологических институтов обуславливают особенности истолкования ими вопросов войны и мира. Все это актуализирует научное исследование, как современных модификаций исламского фундаментализма, так и содержания исламского вероучения в основных его течениях.

Сложные этнополитические процессы, наблюдаемые в России после распада СССР, резко усилившаяся роль и значение исламского фактора в трансформации новой российской цивилизации, рост сепаратистских и экстремистских проявлений в некоторых Северо-Кавказских субъектах, наличие ряда этнических конфликтов, которым часто пытаются придать религиозную окраску, многочисленные ошибки со стороны федеральных и региональных органов власти при проведении национальной политики, стремление ряда зарубежных стран ослабить влияние России на Северном Кавказе и использовать ислам в своих геополитических интересах - все это заставляет более внимательно исследовать многочисленные аспекты и факторы, связанные с ролью и значением исламской религии, как одной из важнейших составляющих для понимания социокультурных процессов, происходящих в нашей стране.

В этой связи следует также отметить, что на протяжении всей истории существования ислама концепция «джихада» выполняла достаточно противоречивые функции, была в основе внутренней и внешней политики различных сил и движений, стремившихся использовать ее в первую очередь для мобилизации мусульман на достижение определенных целей (в том числе и духовно-культурных) и для оправдания тех или иных акций. Применительно к концепции «джихада», как и в отношении другой институциональной терминологии в исламе в целом, вопрос толкования и обобщения имеет принципиальное в

исламе, как и интерпретации концепции «джихада», более чем не простые, и по сей день остаются открытыми. Поэтому исследование проблем войны и мира в теологии ислама определяет общетеоретическую важность нашего исследования, его научное и практическое значение.

Степень разработанности проблемы. Различные аспекты исламского вероучения на протяжении длительного времени привлекают внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. На наш взгляд при определении подходов в изучении различных аспектов ислама, в особенности, европейскими исламоведами следует учитывать тот факт, что эти исследования стимулировались нуждами политических институтов средневековой Европы. Вплоть до середины XIX в. их критический пафос свидетельствовал об отсутствии строго научных интересов в этой сфере. В разное время это отмечалось отечественными востоковедами (В.В. Бартольд, ЕА Резван, А.В. Малашенко, А.И. Колесников, М.А Заборов и другие). Хорошо известны ориентации к историко-философскому обобщению и теоретизированию отцов европейского исламоведения А. Массе, У. Монтгомери и др. Однако их интересы ограничивались преимущественно классическим исламом (что в полной мере является понятным), а в целом они всячески избегали вопросов связи ислама с современной (для того времени) политикой.

Если вкратце суммировать негативные особенности европейского исламоведения - последних веков, то на наш взгляд, прежде всего, следует отметить, что они порождены религиозной нетерпимостью, неприятием и пренебрежительным отношением к исламу, Корану и личности Мухаммеда. Данные особенности следует воспринимать как последствия раскола в христианстве, когда оно оказалось втянутой в политические и расовые разногласия, вследствие которых его основные догматы в большинстве его течений начали видоизменяться и подстраиваться под определенные политические цели.

В последние годы заметно расширилась география и тематика отечественного исламоведения. Выходит в свет немало научных работ, посвященных современному мусульманскому Востоку, роли и места ислама в государственной, общественно-политической, культурной и интеллектуальной жизни стран, в которых распространен ислам. В монографиях и статьях Г.М. Керимова, А.В. Кудрявцева, А.К. Султангалиевой, P.M. Шариповой, И.В. Кудряшовой, И.П. Добаева и других ученых представлена типология разных направлений исламской мысли нового и новейшего времени, дается анализ философских, социальных и политических концепций, которые получили распространение в мусульманских странах.

Объектом особого внимания исламоведов Г.С. Евремова, Л.М. Ефимова, С.А. Кирилина, В.Н. Киселева, Т.Т. Милославской было исследование причин активизации в 70-80-х годах движений социально-политического протеста под исламскими лозунгами «возврата к истинной религии», «борьбы за веру» и т.п. При этом важное место в работах

исследователей занял анализ «исламской революции» 1978-1979 гг. в Иране, выявил воинствующий фундаментализм в ряде арабских стран, преимущественно в связи с деятельностью организации «Братьев-мусульман». На страницах научной литературы дается также оценка практики возврата некоторых мусульманских стран к нормам традиционного исламского права (фикх) и использования их как альтернативы европейскому светскому законодательству.

Работы по проблемам взаимоотношения ислама и политики, ислама и национализма в исследованиях советской поры появились лишь после десятилетия формирования исламского бума в мировой политике. Вместе с этим стоит отметить большой методологический вклад в разработку этих проблем известных ученых-исламоведов так называемой советской поры: А.Б. Борисова, А.В. Коровикова, З.И. Левина, Н.Г. Прусова, Е.С. Сулимова, М.С. Капицы, А.В. Малашенко и других, работы которых выходили в свет во время и после «исламского бума» в международных вопросах.

Заметим, однако, что в научной литературе вопросам, связанным с содержанием и эволюцией социальной доктрины ислама, посвящены работы многих исследователей. Однако в этих исследованиях изучению исламской концепции войны и мира как составной части социальной доктрины отводиться сравнительно незначительное место. Наименее разработанной выявилась в частности проблематика, связанная с эволюцией понятий джихад и газават (набег), ключевых категорий исламской концепции войны и мира. Между тем некоторое исключение в этом представляют вопросы, связанные с сущностью и правовыми нормами джихада.

Важным аспектом проблемы, который требует дальнейшего исследования в рамках вопросов, которые рассматриваются, есть проблема роли и влияния международных исламских организаций в укреплении мира и международной безопасности, а также вопросы прав человека в исламе в период вооруженных конфликтов. Некоторые аспекты этой проблемы проработаны в полной мере в научных публикациях А. Ахмедова, К.А. Меркулова, Н.В. Жданова, А.А. Игнатенко и других. Все же укажем здесь, что вопросы эволюции решения исламом проблем войны и мира остаются открытыми по сей день.

Философский анализ интерпретаций проблем войны и мира современной теологией (как исламской, так и христианской) нашел место в работах К.А. Паюсова (особенности современных богословских концепций войны и мира), В.И. Лубского (генезис проблем войны и мира в истории теологии), П.Л. Яроцкого (глобальные проблемы современности в их эсхатологическом толковании), А.Н. Колодного (выявление сущности и выяснение особенностей современного богословия мира), В.К. Танчера (проблема войны и мира в современных социальных доктринах церквей) и других отечественных исследователей.

Для нашего исследования важное значение имеют философско-религиоведческие и философско-культурологические исследования сущности религии, роли духовно-религиозных процессов в исторической и

современной социокультурной динамике, культуры и таких ее форм как миф, народная смеховая культура, знаково-символические системы, коллективная психология и идеология, которые представлены в трудах современных зарубежных и отечественных философов, ученых-религиоведов и культурологов: С.С. Аверинцева, Р. Барта, Л. С. Васильева, В.И. Гараджи, Г.Д. Гачева, Я.Э. Голосовкера, Л.Н. Гумилева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, К.Г. Доусона, Б. Луиса, Дж. Лукача, Г.В. Драча, Н.С. Капустина, А.И. Крывелева, С.Д. Лебедева, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, Л.Н. Митрохина, В.П. Римского, А. Дж. Тойнби, Э. Тоффлера, М.А. Шенкао, О. Шпенглера, Д.Н. Угриновича, М. Элиаде, И.Н. Яблокова и многих других.

Изучение отдельных вопросов, связанных с историей и возрождением ислама, его ролью в социально-политической и культурной жизни мусульманских стран, неминуемо подводило к мысли о необходимости создания обобщенных научных разработок: постановка общетеоретических проблем без историко-философского и историко-теологического анализа, а в некоторых случаях и переосмысления философско-религиоведческого и философско-культурологического подхода к исламской проблематике, в этом направлении будет встречаться с неминуемыми трудностями.

Актуальность проблемы и степень ее разработанности обусловили объект, предмет, основную проблему и цель исследования, которые определил диссертант.

Объект исследования - вероучение и культовая практика ислама, их связь с жизнедеятельностью человека и народов мусульманского цивилизационного ареала.

Предметом исследования является развитие проблем войны и мира в традиционном исламе, особенности современной исламской доктрины войны и мира.

Проблемой нашего исследования является противоречие между недостаточным философско-теоретическим осмыслением проблем войны и мира в исламе и их практической значимостью для развития как стран, находящихся в зоне притяжения исламской цивилизации, так и всего мирового сообщества, особенно в связи с глобальным террористическим вызовом.

Цель и задачи исследования: Основной целью диссертационного исследования является философско-религиоведческая реконструкция и интерпретация идеологем и концептов войны и мира в контексте культурной эволюции ислама.

Задачи исследования в соответствии с его общим замыслом состоят в следующем:

• проследить процесс формирования и эволюции исламских религиозно-мифологических архетипов о войне и мире;

• определить особенности формирования идеологии и теологии джихада в раннемусульманском обществе;

• выявить социокультурную основу слияния политики и религии в исламе;

• проследить эволюцию религиозно-политических приоритетов во внешнеполитической доктрине стран исламского мира и их связь с концептами войны и мира;

• проанализировать идеологию исламского сектантства в современном мире.

Теоретико-методологические основы исследования: Специфика предмета исследования диктует потребность в комплексном подходе к его решению. Философско-религиоведческий и философско-культурологический анализ данной проблемы предполагает осуществление исследования средствами понятийного аппарата с использованием сравнительно-исторического, социокультурного, историко-генетического, логического, историко-типологического анализа, культурно-антропологического и социально-психологического методов.

Важным фактором в совершенствовании методологии исследования современных восточных обществ, по нашему мнению, является постановка вопроса о взаимоотношениях формационных и цивилизационных аспектов их развития. Новаторским по своей сути подходом мы встречаем, например, в работах Б. С. Ерасова, который отмечает, что традиционная, в том числе и религиозная преемственность способна при соответствующих условиях выступать на Востоке в роли мощного и относительно самостоятельного фактора развития, который по его значимости можно сопоставить даже с экономическими и политическими факторами.

Научная новизна исследования: Проблемы, исследованные в диссертации, в таком комплексном сочетании и так последовательно в отечественной литературе не рассматривались, что и определило следующие моменты научной новизны:

• реконструированы в самом широком культурном контексте архетипы и идеологемы войны и мира в идеологии и теологии традиционного ислама;

• определены особенности формирования идеологии и теологии джихада в раннемусульманском обществе;

• автором дано теоретическое осмысление культурного слияния религии и политики в исламе;

• объективный анализ теологии и практики ислама показал, что эволюция религиозно-политических приоритетов стран исламского мира связана с концептами войны и мира, но это, однако, не свидетельствует об особой воинственности ислама как религиозной системы;

• диссертантом выделены наряду с традиционалистским, фундаменталистским, модернистским культурно-идеологическими проектами террористический (религиозно-сектантский) проект, идеология которого носит антисистемный характер.

Основные положения, выносимые на защиту:

• Культурная идентичность мифологических архетипов древних арабов и евреев повлекла за собой и схожесть представлений о войне и мире

(вера в свою исключительность в плане обретения лучшей доли после физической смерти, деление человечества на «верных» и «неверных», неприязнь по отношению к иноверцам, прозелитизм и т.д.). Архетипы войны и мира в арабо-семитской мифологии, определявшиеся вековой традицией и жизненным укладом, нашли свое выражение в догматике и вероучении ислама, став истоком его идеологии и практики. Ранний ислам перекодировал и переинтерпретировал культовые и культурные тексты и социокоды христианства и иудаизма, выступив как более доступный вариант монотеистической религии.

• Эсхатология традиционного исламского вероучения направляла устремления верующих на активные действия в земной жизни с целью приближения пророчеств Мухаммеда и выражалась в практике прозелитизма и насильственного обращения в ислам. Однако, не нашел подтверждения стереотип об исламе как крайне воинственной и нетерпимой религии, который сформировался в обыденном сознании западного мира. Коран содержит идеи миролюбия, призывы к кротости и терпению, уважению к человеческой жизни, недопустимость войн между мусульманами, требование идти навстречу своим противникам в деле заключения мирного договора и т.д.

• Исламский мир не является единым в характере отношений с внешним миром, который определяется борьбой четырех проектов: либерального (модернизаторского), джихадистского (антиглобалистского и антизападного фундаметализма), террористического (религиозно-сектантского) проектов, реализующихся на фоне традиционалистского (традиционного ислама) проекта, являющегося оправданием сложившегося статус-кво. Исход борьбы между различными исламскими проектами важен как для судеб исламского мира, так и для мирового сообщества в целом.

• Характерными чертами идеологии исламского фундаментализма являются: опора на Коран при буквальном его понимании; отрицание инокультурных законов и стандартов; идея дихотомии мира, полярности добра и зла («кто не с нами тот против нас»); обоснование необходимости захвата власти и установления теократического режима; хакимийя (приоритет теократии) и тотальный характер ислама; возможность насильственных методов в делах веры и т.п. Идеология фундаменталистов носит ярко выраженную антизападную и антиглобалистскую направленность и характеризует данное течение в исламе как потенциально радикалистское.

• Характерными особенностями идеологии деструктивного исламского сектантства являются: обращение к концепции джихада и признание его шестым и основным столпом веры; представление террористической деятельности как формы служения Аллаху и личного спасения (в религиозном понимании); обращение к принципу такфир (обвинение в неверии) в полемике с другими исламскими конфессиями. Это придает идеологии исламского сектантства не только антизападную направленность, но несет в себе антисистемную опасность для исламской цивилизации и ислама как культуросозидающей религии.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Значимость настоящего исследования состоит в том, что полученные результаты важны для более углубленного и конструктивного понимания исламского вероучения, в частности социальной концепции ислама. Выводы и положения диссертации намечают перспективы новых исследований исторического прошлого и современного состояния ислама, способствуют пониманию особенностей и характера отношений ислама и политики, роли и места ислама в современном мире, а также позволят моделировать процессы, как в глобальном мировом масштабе, так и в контексте России.

Результаты работы могут быть использованы в преподавании основных и специальных курсов по философии, религиоведению и теологии. Возможно применение содержательных моментов исследования в политических технологиях, в управленческой деятельности властных структур, как на федеральном, так и на региональном уровне.

Апробация результатов работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены в докладах на межвузовских конференциях молодых ученых, аспирантов и докторантов «Духовная жизнь и культура Российской провинции» (Белгород, 2001, 2003, 2004 гг.); на региональной научно-практической конференции «Социокультурная динамика и духовная жизнь» (Белгород, 2003 г.); на Всероссийской научной конференции «Творческое наследие Н.Н. Страхова и современная социально-гуманитарная мысль» (Белгород, 2003 г.); на региональной научно-практической конференции «Опыт духовного просвещения в современной системе образования» (Белгород, 2003 г.) и других.

Результаты исследований представлены в конкурсе Министерства образования РФ и администрации Белгородской области 2003 года на проведение молодыми учеными научных исследований № ГМ 77-03 по проекту «Роль религии в формировании геополитических приоритетов стран исламского мира». Часть материалов диссертации подготовлена при поддержке и в рамках научной программы «Университеты России» (проект № 573 «Культурная антропология терроризма в трансформирующемся мире модерна и тоталитаризма»).

Основные положения работы прошли апробацию в процессе преподавания курсов культурологии, библеистики, истории религии и религиозной философии, спецкурсов и спецсеминаров. Результаты исследования использовались при разработке лекционных и семинарских занятий по данным курсам. В процессе преподавания студенты получили представление об основных особенностях доктрины ислама в их сравнении с другими мировыми религиями, понятие о специфике исламской культуры и цивилизации, о причинах нынешнего роста исламского экстремизма. По теме диссертации опубликовано 7 научных работ общим объемом 2,5 п л.

Диссертация обсуждалась и рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и теологии Белгородского государственного университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении внимание привлекается к сложности и устойчивости религиозных факторов на современном этапе социокультурного развития, обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень разработанности проблемы, формулируются цель и задачи диссертации, раскрывается ее научная новизна и практическая значимость, а также структура работы и ее методологическая база.

Первая глава «Архетипы и идеологемы войны и мира в исламе» посвящена исследованию процесса формирования и эволюции исламских представлений о войне и мире, начиная с архаических религиозно мифологических архетипов и идеологией ислама в раннем мусульманском обществе. При этом делается попытка выявить культурную основу слияния политики и религии в исламе, а также цивилизационные основы исламского традиционализма в манифестации идеологем войны и мира.

В первом параграфе «Архетипы войны и мира в арабо-семитской мифологии и генезис ислама» анализируется арабо-семитская мифология, проводится реконструкция архетипов войны и мира в арабо-семитской мифологии, исследуется их выражение в генезисе ислама в сравнении с ветхозаветным учением иудаизмом.

Этническая- и культурная общность арабов и евреев обусловили наличие многих общих черт древнеарабской и западносемитской мифологий. Древнеарабская мифология представляла собой конгломерат относительно самостоятельных, но переплетавшихся между собой мифологических систем. Культурно-ментальными процессами, характерными как для культурного творчества в целом, так и для мифомышления арабов и семитов явились диалог мифологических текстов, перекодировка мифокодов и инверсия имен, синтез и синкретизм мифологических образов, имен и оригинальное мифотворчество.

В исследовании мы обращаемся к общечеловеческим и национальным культурным архетипам, которые нами понимаются как некие матрицы, базисные элементы культуры, на основе которых развивается сознание всего человечества и формируются конкретные этнокультурные формы мифологии. Культурные архетипы как формирующие константные модели духовной жизни составляют типическое в культуре, они объективны и трансперсональны. Культурные архетипы раскрывают свое содержание иконически, посредством изобразительной и образно-метафорической формы, что обусловливает их явленность как мифологических образов, особых способов метафорической репрезентации реальности. Мифология -это всегда универсальная, глубинная ментальная модель, которая определяет строй человеческой мысли.

Здесь мы вступаем и в область идеологии, которая сама по себе и есть концептуализированная и рационализированная мифология. Идеология строится на массе мифов, которые зовут к абсолютной идее и абсолютному действию. Сложные исторические и социокультурные процессы порождают трансформации архетипов в символы и мифы той или иной религии, того или

иного народа, в соответствующую метаидеологию и теоретические конструкции, которые и управляют поведением реальных индивидов, интегрируя их в общество и повседневную жизнь. В этих культурно-цивилизационных и ментальных процессах, на наш взгляд, и происходит становление «Космо-Психо-Логоса» (Г.Д. Гачев) или «Культурного Космоса» (В.П. Римский) как структуры этнокультурного и знаково-символического целого.

Анализ архетипов войны и мира в арабо-семитской мифологии приводит нас к необходимости вычленить смысловой ряд по дуально-категориальному принципу: мир-война, свет-тьма, добро-зло, жизнь-смерть и т.д. В древнеарабской мифологии упоминается бог Аарр - покровитель плодородия и растительности, имел черты божества света и солнца. Возможно, Аарр - исконное, запретное, имя Душары - космического божества, творца, устроителя мировой гармонии и вселенского порядка, владыки мира (бог-громовержец, тождественный Зевсу и Аресу, но считать его богом войны нет оснований). Бог Зу-л-Халаса в древнеарабской мифологии связывался с войной и почитался в статуе воина. Азазель выступает как падший ангел, совратитель человечества, своего рода негативный культурный герой или антикультурный герой, научивший мужчин войне и ремеслу оружейника. Аллат древнеарабская богиня неба и дождя, владыка туч и молний, связывалась с войной. Близкую роль играет и воинственная и одновременно плодородная богиня Анат - в западносемитской мифологии богиня охоты и битвы, дева-воительница, которая борется с другими разрушительными силами ради плодородия и жизни. Часто в мифоведении упоминается бог Астар - древнесемитское астральное божество, олицетворение планеты Венера, который отождествлялся с греческим Аресом (в эпоху эллинизма), был богом войны, и одновременно богом-защитником, хранителем домов, гробниц, надписей, богом плодородия и орошения. Богиня Астарта - в западносемитской мифологии олицетворение планеты Венера, богиня любви и плодородия, богиня-воительница. Враждебный мир пустыни и цивилизаторская деятельность людей отразились в мифологии древних семитов, являя нам архетипы как войны, так и мира, которые были «сняты» и переинтерпретированы в монотеистических верованиях арабов и евреев.

Ментальное потрясение «греховного», «падшего» человечества состояло в том, что ужас первобытно-тотальной мистерии с человеческими жертвоприношениями и массовым ритуальным убийством (архетип «Авель -Каин») разбудил в глубинах коллективного бессознательного экстатические архетипы тотальной войны. Эти великие и ужасные образы есть у каждого народа со времен, когда любое столкновение этносов оборачивалось геноцидом в том или ином варианте. Под жестким напором действительности символика архетипов тотальной войны с неизбежностью модернизируется применительно к современным обстоятельствам, но сохраняет психоэнергетическую мощь мифологемы, то есть экстатического

образа-сигнала, способного с почти магической силой стимулировать массовый энтузиазм, несгибаемый и саморазрушительный одновременно.

Выступая в привычном образе национального бога войны, древнеиудейский Яхве прошел путь от местного бога еврейских общин (Израиля, Иудеи и Эдома) до политического божества Израиля: «Господь крепкий и сильный, Господь, сильный в брани» (Пс. 23: 8). Мощь Яхве была так или иначе обоюдоострая: он карал и наказывал своих последователей за непослушание, был бойцом, благословлял и поддерживал военные победы «верных». Качества, приписываемые в арабо-семитской мифологии Яхве, в не меньшей мере присущи и Аллаху (хотя изначально, в политеистическом пантеоне арабов он не наделялся военными функциями). Во многих местах Корана повторяется, что Аллах -«обладатель мщения» (Сура 3, аят 3).

Последующая христианская традиция (прежде всего святоотеческая) переинтерпретировала эту ветхозаветную «военную брань» в сугубо «духовную брань». Но когда это ставилось в повестку дня, то и христианская идеология, как в случае с католическими крестовыми походами или протестантскими реформационными войнами, обращалась к исконно иудейским смыслам Ветхого Завета.

Многие религиозно-правовые требования, аналогичные нормам Танаха, имеются и в Коране, где они выводятся из воли Аллаха, обретая в глазах мусульман черты богоустановленности, абсолютности и универсальности, равной пригодности как для собственно религиозного употребления, так и для светского. Именно эти требования и входят в состав Шариата - свода норм мусульманского права, которым руководствуются в своей повседневной деятельности исламские государства, число которых весьма велико.

В конце концов, был разрушен языческий оазисный политеизм, и пророк Мухаммед, который опирался на Ветхий Завет, предложил арабам монотеизм на языке, который был им понятен, близок их образу жизни и культуре. В исламе, в «простой, самой себе равной ясности магометанства» (Гегель), мы находим в чем-то болееуниверсальную модель монотеизма, чем синхронный ему «постхристовый» иудаизм.

Культуры прошлого основывались на религиозном законе жизни, координировавшем жизнь общества с жизнью природы и с божественными силами, управляющими жизнью природы и человека. Революционное влияние религии на культуру и историю видно в случае ислама. Ислам дает классический пример того, как менталитет и социальный образ жизни могут трансформироваться, благодаря новому взгляду на жизнь и новому религиозному учению, как в результате появляются новые социокультурные формы и институты, выходящие за расовые и географические пределы и остающиеся неизменными на протяжении веков.

Сам ислам явился сложной смесью теократического и военного элементов. Повсюду развитие цивилизации основывалось на концепции сакрального порядка и использовало теократические формы социальной

организации. Агрессия, война, борьба за власть, самоутверждение и соревнование и по сей день являются динамическими силами, стремящимися придать форму современному социальному миру.

Во втором параграфе «Идеологемы войны и мира в теологии традиционного ислама» рассматривается отношение мусульманских теологов к проблемам войны и мира, раскрывается сущность и эволюция понятия «джихад» как центральной категории исламской концепции войны и мира.

В общей классификации предписаний Корана установления, касающиеся войны и мира, джихада, военнопленных, трофеев и отношений с «немусульманами» относятся к разделу кратких предписаний в сочетании с детальными - это те предписания, которые содержатся в стихах, из коих некоторые упоминают эти заповеди вкратце, а другие говорят о них подробно, оставляя дальнейшее толкование хадисам и Сунне. Вопросы войны и мира рассматриваются в общем числе юридических предписаний Корана. Однако, Коран не абсолютно последователен в этом вопросе (как мы показали выше, это имеет место и по отношению к библейскому книжному своду). Многие аяты на первый взгляд противоречат друг другу, отсылая к нормам и ограничениям (в пределах дозволенного богословием). Теологический и политический резонанс, связанный с возможностью священного противостояния, спровоцировал ученых-мусульман к решению этих противоречий, возможно, в гораздо более ранний период. Со временем они решили проблему видимого противоречия, доказывая, что спорные концепции и предписания, описанные в Коране, относятся к особым случаям в пределах религиозной миссии пророка Мухаммеда.

Предметом нашего рассмотрения является лишь один, первоначальный аспект джихада как священной войны за веру, в защиту и за распространение ислама. Однако понятие джихад в исламе трактуется значительно шире. Слово «джихад» по-арабски означает также «приложение усилий», «усердие». Впоследствии именно это значение данного слова в исламе стало преобладающим по отношению к его первоначальному смыслу («сражение с врагами»). Данный термин с точки зрения шариата означает борьбу с неверными, после того как они, вначале приняв ислам, затем отступили от него и объявили ему войну. Слово «война» употребляется в священном Коране в значении «битва», «сражение». Например, в следующих аятах: «Если ты застанешь их в битве, то прогони ими тех, которые позади них» (Сура 8, аят 59/57). Враги с точки зрения мусульманских улемов (ученых-богословов), могут быть трех типов: дьявол, душа (т.е. враг внутренний, нравственный) и открытый, внешний враг. Но даже в этом значении понятие джихада пережило серьезную трансформацию еще при жизни Пророка, в процессе развития им основных коранических представлений.

В отношении джихада Коран содержит далеко не однозначные указания, что совершенно неудивительно в контексте сложного создания главной священной Книги мусульман. Длительность создания Священной Книги, в содержании которой осмысливался широкий спектр идей и

социальных реалий времен пророческой деятельности Мухаммеда, развитие в ходе полемики его проповедей обусловили серьезную эволюцию коранических представлений, а также привели в ряде случаев к противоречивой трактовке ряда важных элементов вероучения. Например, противоречия Корана по вопросу о свободе воли и предопределении имеют своей основой влияние различных периодов формирования исламского вероучения. В мекканский период преобладало учение о свободе, соответствовавшее тактике Мухаммеда в его борьбе за распространение ислама. В дальнейшем историческая обстановка более содействовала учению об абсолютном предопределении.

У доисламских арабов, в особенности бедуинов, такая черта характера человека, как воинская доблесть, представляла наибольшую нравственную ценность (в этом они подобны и эллинам, и всем другим народам мира на данной стадии культурной эволюции). Ислам сохранил это представление, но трансформировал его в религиозном направлении -доблесть должна проявляться в борьбе за торжество веры, в войнах с неверными. Однако, в исламоведческой литературе нередки ссылки на тексты Корана, во многом повторяющие евангельскую проповедь непротивления злу: «Отклоняй зло тем, что лучше» (Сура 23, аят 98). Тенденция к кротости и доброте обнаруживается в строках из Корана, где Аллах сулит небесную награду «для богобоязненных... сдерживающих гнев, прощающих людям». Продолжение этого аята гласит: «Поистине, Аллах любит делающих добро!» (Сура 3, аят 128). Добро здесь идентифицируется с прощением обид.

Согласно шариату, во время войны мусульманская армия должна соблюдать следующее правило: запрещается убивать детей, женщин, стариков, уничтожать посевы и пастбища, в которых кроется общественное и личное благо. Пророк Мухаммед назвал военный джихад «малым джихадом», тогда как «большой джихад» подразумевает такую деятельность, которая, несмотря на сопряженные с этим жертвы, направлена на совершенствование общества и человека (прежде всего нравственное!) с тем, чтобы они руководствовались такими моральными ценностями как истина, справедливость, равенство и уважение к человеку, защищал их, поскольку они противостоят притеснениям и пророку, способствуют построению счастливого человеческого общества. Фактически на так понятом концепте «большого джихада» в наше время базируются многие проекты мусульманского социализма.

Кроме того, завоевание Аравийского полуострова арабами имело весьма серьезные последствия для всей истории европейской материальной и духовной культуры. Сочетание и диалог культур, существовавших в христианской и исламской идеологических формах, неожиданно дали весьма плодотворный культурный синтез. Это указывает на несостоятельность расхожих утверждений о том, что именно западное христианство явилось в средневековой Европе единственным носителем и двигателем культуры. Вплоть до XIV в. именно арабские элементы и

православная Византия составляли ее авангард. Одной из причин этого была большая терпимость к развитию научного мировоззрения и толерантность по отношению к другим верованиям, которую проявлял ислам в сравнении с западным христианством.

Население завоеванных мусульманами территорий сравнительно легко принимало новую веру. В большинстве случаев она была не так уж нова для покоренных жителей. Здесь играл роль эклектический характер исламаЛ дававший возможность, как поклонникам древних политеистических культов, так и иудеям и христианам находить в этой религии знакомые мотивы и образы вероучения, привычные формы культа и культуры.

Вторая глава «Культурно-исторические и идеологические смыслы войны и мира в современном исламе» посвящена рассмотрению культурно-исторических смыслов и идеологии войны и мира в современном исламе. Немаловажными будут вопросы: применимо ли понятие модернизации к исламу? Когда начинается для ислама «новое время» и начинается ли оно вообще? Не является ли современное столкновение мира ислама с «американским империализмом» на самом деле столкновением мира традиционализма и мира модернизма, как ранее в случае с нашей, российской революцией 1917 г.? Способен ли ислам приспособиться к условиям, предъявленным современными реалиями? Какие методы использует ислам в своем противодействии натиску глобализма? Вот те вопросы и проблемы, которые возникают перед нами в данной главе.

В первом параграфе «Ислам в трансформирующемся мире модерна: идеология и политика» исследуется влияние религии на политические процессы в исламском мире. Какие проекты реализуются в исламе, и каковы их политические и религиозные устремления.

Характеризуя устремления исламского мира на новом цивилизационном витке, нужно отметить, что ему чужд поворот в сторону интеллектуального или социального уединения. Исламский мир не отходит от того курса, по которому движется человеческая цивилизация. Позитивные достижения богатого культурно-исторического прошлого ислама заложили фундамент здания современного мира. Наряду с этим, в наши дни продолжают господствовать стереотипы об «исламской угрозе» в современной цивилизации, оставляя исламский мир вне ее.

В начале 90-х годов внезапно изменилась ситуация на международной арене. Коренным образом изменилась обстановка и в мусульманском регионе: политические события на арабском Востоке перестали рассматриваться в контексте советско-американского соперничества эпохи «холодной войны». Вместе с тем возникли новые вызовы и угрозы -международный терроризм, опасность распространения оружия массового уничтожения, негативные последствия процесса глобализации. Во всем мусульманском мире и за его пределами резко возросла активность движений, получивших на Западе название «фундаменталистских» или «интегристских» (наиболее типичными считаются организации Хизбулла в Ливане, Исламский фронт спасения в Алжире, Аль-Гамаа аль-Исламия в

Египте, которые обычно относят к «политическому исламу», а их участников называют «исламистами»).

В настоящее время, перешагнув порог XXI столетия, можно сказать, что исламский мир по-прежнему как консолидированный субъект международной политики существует чаще только виртуально. Ряд причин социально-экономического, политического и религиозного характера привел к наличию альтернативных проектов исламского мира.

Одним из таких проектов является исламский фундаментализм. Впервые понятие «фундаментализм» появилось в религиоведческой литературе для обозначения такого направления религиозной мысли, которое выступает за возвращение к глубинным, корневым основам доктрины или вообще принципов жизнедеятельности. В более широком смысле фундаментализм - это религиозно-культурная установка, направленная на переосмысление утраченной, но чрезвычайно значимой традиции.

Традиционалистский проект характеризуется тем, что его сторонники (их еще иногда называют ортодоксами) выступают против каких-либо реформ ислама, за сохранение ислама таким, каким он сложился в эпоху добуржуазных социально-экономических, политических и культурных институтов и представлений. Они предлагают возвратиться именно к указанному состоянию ислама, противодействуя при этом каким-либо переменам - как в религиозной сфере, так и в общественной жизни. Феномен традиционалистского ислама связан, во-первых, с включением в VII - XI вв. в состав арабского халифата множества этносов, а во-вторых, с последовавшим затем его распадом на более гомогенные в этнокультурном отношении государства, в каждом из которых ислам приобретал специфический оттенок, характерный образу жизни конкретного мусульманского этноса. Народы с иными культурными традициями, включившись в духовную жизнь мусульманского мира, привнесли в ислам свои религиозно-этнические представления, правовые нормы, обычаи. Шел диалектический процесс взаимовлияния «официального» и «народного» ислама. Современные традиционалисты, вместе с тем, уже не так строго придерживаются ультраконсервативного традиционализма и подчас сближаются с модернизаторами в толковании священных текстов, они готовы жить в мире и согласии со всеми и способны сотрудничать с властями, представляющими самые разнообразные политические системы и режимы.

Следующей проективной тенденцией в современном исламе выступает модернизм, который определяется тем, что его сторонники (их еще называют реформаторами) стремятся реформировать, приспособить мусульманскую догматику к нуждам современного развития, отбрасывая или замалчивая одни положения и развивая другие. Они настаивают на возможности синтеза ислама с современными западными либеральными (ранее - и социалистическими) ценностями и институтами. Реформаторы акцентируют внимание на пересмотре онтологических посылок, подкрепляющих фатализм ислама, видя свою задачу в обосновании признания за человеком свободы

воли. Они отстаивают способность человека познавать окружающий мир, его право на активное овладение реальностью бытия. Следовательно, у реформаторов речь идет не об изменении основоположений веры, а о приспособлении его богословско-юридических норм к меняющимся условиям жизни мусульманской общины.

Важным вопросом является определения соотношения между исламом, его идейными течениями (традиционализм, фундаментализм, модернизм) и исламским радикализмом (исламизмом). На сегодняшний день в науке сложились два полярных подхода к указанной взаимосвязи. Первый заключается в утверждении, что радикалы ислам просто используют, исламом прикрываются, маскируются, не имея при этом никакого отношения к нему. Второй подход, в противоположность первому, напротив, сознательно формирует образ ислама как религии насилия и вражды, утверждая о наличии эндогенных оснований радикализма в исламе.

На наш взгляд, исламский радикализм, как философское и социально-политическое явление, существует в двух основных формах: как идеологическая доктрина и как основанная на этой доктрине социально-политическая практика. Следовательно, когда говорят об «исламском радикализме», речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для применения исключительно исламских-(шариатских) норм общественной жизни во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Именно поэтому исламизм называют политическим исламом или политизированным исламом. Вместе с тем исламский радикализм представляет собой лишь крайнюю, маргинальную (часто весьма агрессивную) часть всех течений в рамках политического ислама.

Таким образом, изложенное выше позволяет говорить о том, что ислам как культурно-идеологическая система исторически сформировался и продолжает функционировать в борьбе идей и мнений, находится в состоянии поисков дальнейшего пути развития.

Во втором параграфе «Фундаменталистские идеологемы и смыслы войны и мира в современном исламе» проблемы войны и мира исследуются в контексте идеологии исламского фундаментализма.

К числу причин, обусловивших популярность идей исламского экстремизма и превращения его в значимую политическую силу во многих странах арабского Востока можно отнести общий подъем исламизма и усиление религиозности населения; конфликт традиционных исламских ценностей с современным городским образом жизни; широкую дискредитацию официального ислама и религиозного истеблишмента. В сочетании с отсутствием реальных перспектив быстрого достижения экономического благосостояния это приводило к позиции «все не так», к полному и тотальному отрицанию всего современного общества (формой такого отрицания является исламский экстремизм). Прежде чем приступить к анализу фундаменталистских трактовок войны и мира, следует раскрыть смысл термина религиозный фундаментализм.

Религиозный фундаментализм - тенденция, выражающая отрицательную реакцию консервативных религиозных кругов Х1Х-ХХ вв. (прежде всего христианских) на секуляризацию, то есть эмансипацию науки, культуры и общественной жизни от религии, что стало причиной маргинализации последней. Религиозный фундаментализм является оппозицией процессу десакрализации культуры. Он апеллирует к абсолютному авторитету божественного откровения, выраженного в Священном Писании (Библия или Коран) или иных канонических религиозных текстах (законоположения шариата). Иными словами, религиозный фундаментализм предлагает «веру помимо интерпретации», что на практике приводит к требованию принять идеологическую позицию его лидеров в качестве единственно верной. Соответственно религиозный фундаментализм выступает против плюрализма мнений и толерантности, который с его точки зрения, неизбежно ведет к релятивизму, т.е. к допущению равноправия многих истин даже в пределах одной религиозной традиции.

Вторжение новейших технологий в традиционный уклад ряда восточных стран порождает страх в связи с разрушением привычных устоев жизни людей. Так началась фундаменталистски обоснованная социально-религиозная революция Хомейни. Если говорить о классических фундаменталистских организациях, то они выступают за «очищение» ислама как такового и обвиняют в продажности и сервилизме официальных мусульманских служителей культа. Фундаменталисты призывают к созданию идеального (фактически утопического) мусульманского общества. Как идеология, фундаментализм способен активизировать иррациональные, архетипические силы истории. Следовательно, фундаментализм есть попытка втиснуть культурное развитие в лоно мифа. «Возрожденчество» или «фундаментализм» - своеобразная реакция отторжения модернизации, ориентированной на западные модели (понятие «модерн» включает «настаивание» на настоящем, своего рода отклонение или девальвация того, что было давно, «во времена предков», активная нейтрализация и дисквалификация традиции, прошлого, уклонение от традиции).

В трактовке концепции «джихада» представителями исламской радикальной мысли (Сейид Кутб, Мухаммед Бен Хусейн Ад-Дарийя, Усама бен Мухаммед бен Ладен) слились воедино и концепция идеологической агрессии, и пропаганда ислама всеми средствами, и мир, ожидающий исламскую панацею от всех бед и забот, и враги из прошлого и настоящего, и оправдание гонки вооружений.

Особенность религиозного фундаментализма заключается в том, что он, призывая вернуться к традиции в формах прошлого, может стать современным проектом построения «нового мирового порядка», основанного на отвержении принципов гуманизма и народовластия, утверждении тоталитарной религиозной идеологии с использованием технических средств современной цивилизации. Религиозный фундаментализм есть радикальное неприятие характерного для современной эпохи разделения светского и

религиозного и попытка интерпретировать религию исключительно в терминах власти над человеком, как в духовном, так и в политическом отношении. В таком контексте «джихад» становится удобной концепцией мобилизации общества под зеленым знаменем ислама.

В третьем параграфе «Антисистемная идеология исламского сектантства в современном мире» анализируется идеология и политическая практика представителей самого крайнего, деструктивного исламистского радикализма - религиозно-сектантского, террористического проекта в исламе (на примере ваххабитов на Северном Кавказе и движения Талибан в Афганистане).

На фоне столкновения мира модерна и традиционализма происходит и борьба между ортодоксальным исламом и сектантскими (религиозно-террористическими) движениями. В последней четверти XX в., конфликтующие общественные системы обнаружили, что рядом с ними и во многом по их вине возникло «параллельное пространство», в котором находится могущественная и чудовищная по своим обычаям антисистема, действующая в «виртуальном времени». Соперничающие государства оказались перед лицом угрозы со стороны негосударственных - теневых, маргинальных и сетевых - структур, которые обладают едва ли не большими" возможностями (хотя бы потому, что меньше связаны этическими и правовыми ограничениями). Международный терроризм' превратился во влиятельнейшую виртуальную мировую державу, не имеющую ни единого «официального» центра, ни правительства, но оттого еще более опасную.

Религиозный терроризм, связывается в общественном сознании прежде всего с радикальным исламизмом. Террор как форма насилия, к которой часто прибегают исламские сектанты при решении разногласий с другими направлениями в исламе и в борьбе с «неисламским» миром, является широко распространенной практикой в рамках «шахада» - мученической смерти за веру в борьбе против неверных. Последнее обстоятельство позволило говорить о появлении нового проекта, реализующегося в пространстве ислама - сектантского религиозно-террористического.

Появление исламизма было обусловлено политической и социально-экономической ситуацией в мире эпохи окончания «холодной войны» и разрушения прежнего биполярного миропорядка, связанной с этим макроуровневой тенденцией распространения процессов глобализации фактически на все сферы человеческой деятельности.

Для своего религиозного обоснования международный религиозно-террористический экстремизм «бенладеновского», виртуального типа обращается к концепции джихада, представляя, таким образом, свою террористическую деятельность не столько как одно из основных и наиболее действенных средств достижения заявленных политических целей, но как форму служения Аллаху и личного спасения (в религиозном понимании). Обращение к джихаду как средству мобилизации масс на достижение определенных целей, не всегда собственно религиозных, или легитимизации конкретных действий далеко не ново. За прошедшие тринадцать веков

концепция джихада была востребована неоднократно. За это время само понятие существенно эволюционировало, отражая развитие конкретно-исторических реалий мусульманского мира во всей его неоднородности.

Для ваххабизма характерны: крайний фанатизм в вопросах веры и экстремизм в практике борьбы со своими религиозными оппонентами и политическими противниками. Чуть ли не все мусульмане за пределами ваххабитских общин рассматриваются как многобожники и вероотступники, с которыми следует поступать соответственно их грехопадению. Серьезным богословским источником экстремизма является так называемый принцип «насх» (принцип отмены) - отмена прежде ниспосланных божественных откровений, который, естественно, не признается в отношении самого исламизма.

В разных странах и в разных ситуациях сами термины «ваххабизм» и «ваххабиты» трактуются по-разному, зачастую подразумеваются не столько реальные приверженцы этого учения, сколько антиправительственные группировки мусульман самой разной ориентации. Ныне сам термин «ваххабизм» воспринимается уже не просто как пуританское течение в исламе, но как течение, политические сторонники которого, основываясь на специфической, субъективистской интерпретации положений ислама, осуществляют деятельность преимущественно с использованием насилия, направленного на захват власти. Сейчас именно в этой трактовке термин воспринимается во всем цивилизованном мире.

Особого внимания заслуживает действующее на территории Афганистана и Пакистана движение «Талибан», распространяющее антисистемную идеологию, сходную с ваххабизмом. Интересно движение тем, что олицетворяет собой суть устремлений ваххабизма: вооруженная борьба за продвижение к политической власти и создание теократического государства исламистского толка, физическое уничтожение оппонентов и «врагов ислама».

Все изложенное позволяет сделать вывод, что культурно-идеологические архетипы и парадигмы исламского террора уходят в глубь времен, как в практику религиозных сект (иудео-манихейских, гностико-христианских и параисламских), так и в наработки светского терроризма, в том числе либерально-европейского (якобинцы) и европейско-социалистического (русские народники и социалисты).

В заключение обобщаются наиболее важные выводы диссертационного исследования, указываются возможные пути и перспективы дальнейшего рассмотрения затронутых проблем.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

• Афганская война: вопросы периодизации // Сборник студенческих научных работ. Вып. IV. / Отв. ред. И.М. Чеботарева -Белгород: Изд-во БелГУ, 2001.-0,1 пл.

• Исламский фундаментализм как современный геополитический фактор // Духовная жизнь и культура Российской провинции. Материалы

Межвузовской конференции молодых ученых, аспирантов и докторантов. -Белгород, 2001. - 0,3 пл.

• Роль религии в формировании политических приоритетов стран исламского мира. // Современная социокультурная динамика и духовная жизнь: Сб. статей молодых ученых, аспирантов и докторантов. Вып. I. -Белгород, 2003. - 0,5 пл.

• Ислам в трансформирующемся мире модернизма: идеология и политика. // Творческое наследие Н.Н. Страхова и современная социально-гуманитарная мысль: Сб. материалов Всероссийской научной конференции. - Белгород, 2003. - 0,3 п.л.

• Ислам в современном геополитическом пространстве // Материалы сборника к I международным Иосафовским чтениям. - Белгород, 2003.-0,4 п.л.

• Война и мир в Ветхозаветном учении // Опыт духовного просвещения в современной системе образования: Научно-богословский, сборник. - Белгород, 2003. - 0,4 пл.

• К проблеме интерпретации исламского традиционализма: архетипы войны и мира в арабо-семитской мифологии. // Духовная жизнь и культура Российской провинции. Материалы III Межвузовской конференции молодых ученых, аспирантов и докторантов. - Белгород, 2004. - 0,5 пл.

Подписано в печать 25.05.2004. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Усл. п.л. 1,39. Тираж 100. Заказ 112.

Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета 308015 г. Белгород, ул. Победы, 85

04-11711

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Резник, Сергей Васильевич

Введение 3-

Глава 1. Архетипы и идеологемы войны и мира в традиционном исламе

§1.1 Архетипы войны и мира в арабо-семитской мифологии и гене- 14-51 зис ислама

§ 1.2 Идеологемы войны и мира в теологии традиционного ислама 51-

Глава 2. Культурно-исторические и идеологические смыслы войны и мира в современном исламе

§2.1 Ислам в трансформирующемся мире модерна: идеология и по- 81-107 литика

§2.2 Фундаменталистские идеологемы и смыслы войны и мира в 108-1*?.3 современном исламе

§2.3 Антисистемная идеология исламского сектантства в современ- 123-146 ном мире

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Резник, Сергей Васильевич

Актуальность исследования. Вопросы войны и мира являются ключевыми не только в политике, но и в духовной сфере. Как важнейший компонент духовного мира, ислам естественно оказывает влияние на социально-политическую жизнь регионов его традиционного распространения, затрагивая все сферы жизнедеятельности человека, характер осознания им сложных проблем настоящего. В странах Ближнего и Среднего Востока, где распространен ислам, он сохранил свою роль официальной идеологии и имеет решающее влияние на все сферы общественной жизни и решение проблем человеческого бытия. Между тем, ислам — это нечто большее, чем просто идеология: в глазах верующих он выступает, прежде всего, как образ жизни.

История свидетельствует, что регион традиционного распространения ислама, а особенно соседство его со странами, где доминируют другие конфессии - христианство, иудаизм, индуизм, имеет латентные факторы локаль

JT ных войн. Они, по сути, здесь никогда не прекращаются. Последняя треть ушедшего столетия была ознаменована широкомасштабным оживлением религиозных течений в зоне распространения ислама. Разнообразие социальных условий бытия различных мусульманских течений и теологических институтов обуславливают особенности истолкования ими вопросов войны и мира. Все это актуализирует научное исследование, как современных модификаций исламского фундаментализма, так и содержания исламского вероучения в основных его течениях.

Сложные этнополитические процессы, наблюдаемые в России после распада СССР, резко усилившаяся роль и значение исламского фактора в трансформации новой российской цивилизации, рост сепаратистских и экстремистских проявлений в некоторых Северо-Кавказских субъектах, наличие ряда этнических конфликтов, которым часто пытаются придать религиозную окраску, многочисленные ошибки со стороны федеральных и региональных органов власти при проведении национальной политики, стремление ряда зарубежных стран ослабить влияние России на Северном Кавказе и использовать ислам в своих геополитических интересах - все это заставляет более внимательно исследовать многочисленные аспекты и факторы, связанные с ролью и значением исламской религии, как одной из важнейших составляющих для понимания социокультурных процессов, происходящих в нашей стране.

В этой связи следует также отметить, что на протяжении всей истории существования ислама концепция «джихада» выполняла достаточно противоречивые функции, была в основе внутренней и внешней политики различных сил и движений, стремившихся использовать ее в первую очередь для мобилизации мусульман на достижение определенных целей (в том числе и духовно-культурных) и для оправдания тех или иных акций. Применительно к концепции «джихада», как и в отношении другой институциональной терминологии в исламе в целом, вопрос толкования и обобщения имеет принципиальное значение. Вообще, вопросы толкования в исламе, как и интерпретации концепции «джихада», более чем не простые, и по сей день остаются открытыми. Поэтому исследование проблем войны и мира в теологии ислама определяет общетеоретическую важность нашего исследования, его научное и практическое значение.

Степень разработанности проблемы. Различные аспекты исламского вероучения на протяжении длительного времени привлекают внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. На наш взгляд при определении подходов в изучении различных аспектов ислама, в особенности, европейскими исламоведами следует учитывать тот факт, что эти исследования стимулировались нуждами политических институтов средневековой Европы. Вплоть до середины XIX в. их критический пафос свидетельствовал об отсутствии строго научных интересов в этой сфере. В разное время это отмечалось отечественными востоковедами (В.В. Бартольд, Е.А. Резван, А.В. Ма-лашенко, А.И. Колесников, М.А. Заборов и другие). Хорошо известны ориентации к историко-философскому обобщению и теоретизированию отцов европейского исламоведения А. Массе, У. Монтгомери и др. Однако их интересы ограничивались преимущественно классическим исламом (что в полной мере является понятным), а в целом они всячески избегали вопросов связи ислама с современной (для того времени) политикой.

Если вкратце суммировать негативные особенности европейского ис-ламоведения последних веков, то на наш взгляд, прежде всего, следует отметить, что они порождены религиозной нетерпимостью, неприятием и пренебрежительным отношением к исламу, Корану и личности Мухаммеда. Данные особенности следует воспринимать как последствия раскола в христианстве, когда оно оказалось втянутой в политические и расовые разногласия, вследствие которых его основные догматы в большинстве его течений начали видоизменяться и подстраиваться под определенные политические цели.

В последние годы заметно расширилась география и тематика отечественного исламоведения. Выходит в свет немало научных работ, посвященных современному мусульманскому Востоку, роли и места ислама в государственной, общественно-политической, культурной и интеллектуальной жизни стран, в которых распространен ислам. В монографиях и статьях Г.М. Ке-римова, А.В; Кудрявцева, А.К. Султангалиевой, P.M. Шариповой, И.В. Куд-ряшовой, И.П. Добаева и других ученых представлена типология разных направлений исламской мысли нового и новейшего времени, дается анализ философских, социальных и политических концепций, которые получили распространение в мусульманских странах.

Объектом особого внимания исламоведов Г.С. Евремова, JI.M. Ефимова, С.А. Кирилина, В.Н. Киселева,, Т.Т. Милославской было исследование причин активизации в 70-80-х годах движений социально-политического протеста под исламскими лозунгами «возврата к истинной религии», «борьбы за веру» и т.п. При этом важное место в работах исследователей занял анализ «исламской революции» 1978-1979 гг. в Иране, выявил воинствующий фундаментализм в ряде арабских стран, преимущественно в связи с деятельностью организации «Братьев-мусульман». На страницах научной литературы дается также оценка практики возврата некоторых мусульманских стран к нормам традиционного исламского права (фикх) и использования их как альтернативы европейскому светскому законодательству. *?

Работы по проблемам взаимоотношения ислама и политики, ислама и национализма в исследованиях советской поры появились лишь после десятилетия формирования исламского бума в мировой политике. Вместе с этим стоит отметить большой методологический вклад в разработку этих проблем известных ученых-исламоведов так называемой советской поры: А.Б. Борисова, JI.M. Баширова, А.В, Коровикова, З.И. Левина, Н.Г. Прусова, Е.С. Су-лимова, М.С. Капицы, А.В. Малашенко и других, работы которых выходили в свет во время и после «исламского бума» в международных вопросах.

Заметим, однако, что в научной литературе вопросам, связанным с содержанием и эволюцией социальной доктрины ислама, посвящены работы многих исследователей. Однако в этих исследованиях изучению исламской-концепции войны и мира как составной части социальной доктрины отводиться сравнительно незначительное место. Наименее разработанной выявилась в частности проблематика, связанная с эволюцией понятий джихад и газават (набег), ключевых категорий исламской концепции войны и мира. Между тем некоторое исключение в этом представляют вопросы, связанные с сущностью и правовыми нормами джихада.

Важным аспектом проблемы, который требует дальнейшего исследования в рамках вопросов, которые рассматриваются, есть проблема роли и влияния международных исламских организаций в укреплении мира и международной безопасности, а также вопросы прав человека в исламе в период вооруженных конфликтов. Некоторые аспекты этой проблемы проработаны в полной мере в научных публикациях А. Ахмедова, К.А. Меркулова, Н.В. Жданова, А.А. Игнатенко и других. Все же укажем здесь, что вопросы эволюции решения исламом проблем войны и мира остаются открытыми по сей день.

Философский анализ интерпретаций проблем войны и мира современной теологией (как исламской, так и христианской) нашел место в работах

К.А. Паюсова (особенности современных богословских концепций войны и мира), В.И. Лубского (генезис проблем войны и мира в истории теологии), П. Л. Яроцкого (глобальные проблемы современности в их эсхатологическом толковании), А.Н. Колодного (выявление сущности и выяснение особенностей современного богословия мира), В.К. Танчера (проблема войны и мира в современных социальных доктринах церквей) и других отечественных исследователей; ,

Для; нашего исследования важное значение имеют философско-религиоведческие и философско-кулыурологические исследования сущности религии, роли духовно-религиозных процессов в исторической и современной социокультурной динамике, культуры и таких ее форм как миф, народная смеховая культура, знаково-символические системы, коллективная

•о психология и идеология, которые представлены в трудах современных зарубежных и отечественных философов, ученых-религиоведов и культурологов: С.С. Аверинцева, Р. Барта, Л.С. Васильева, В.И. Гараджи, Г.Д. Гачева, Я.Э. Голосовкера, Л.Н. Гумилева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, К.Г. Доусона, Б. Луиса, Дж. Лукача, Г.В. Драча, Н.С. Капустина, А.И. Крывелева, С.Д. Лебедева, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, Л.Н. Митрохина, В.П. Римского; А.„ Дж. Тойнби, Э. Тоффлера, М.А. Шенкао, О. Шпенглера, Д.Н. Угриновича, М. Элиаде, И.Н. Яблокова и многих других.

Изучение отдельных вопросов, связанных с историей и возрождением ислама, его ролью в социально-политической и культурной жизни мусульманских ; стран, неминуемо подводило к мысли о необходимости создания обобщенных научных разработок: постановка общетеоретических проблем без историко-философского и историко-теологического анализа, а в некоторых случаях и переосмысления философско-религиоведческого и; философ-ско-культурологического подхода к исламской проблематике, в этом направлении будет встречаться с неминуемыми трудностями.

Актуальность проблемы и степень ее разработанности обусловили объект, предмет и цель исследования, которые определил диссертант.

Объект исследования - вероучение и культовая практика ислама, их связь с жизнедеятельностью человека и народов мусульманского цивилиза-ционного ареала.

Предметом исследования является развитие проблем войны и мира в традиционном исламе, особенности современной исламской доктрины вой-ны и мира.

Проблемой нашего исследования является противоречие между недостаточным философско-теоретическим осмыслением проблем войны и мира в исламе и их практической значимостью для развития как стран, находящихся в зоне притяжения исламской цивилизации, так и всего мирового сообщества, особенно в связи с глобальным террористическим вызовом.

Цель и задачи исследования: Основной целью диссертационного исследования является философско-религиоведческая реконструкция и интерпретация идеологем и концептов войны и мира в контексте культурной эволюции ислама.

Задачи исследования в соответствии с его общим замыслом состоят в следующем:

• проследить процесс формирования и эволюции исламских религиозно-мифологических архетипов о войне и мире;

• определить особенности формирования идеологии и теологии джихада в раннемусульманском обществе;

• выявить социокультурную основу слияния политики и религии в исламе;

• проследить эволюцию религиозно-политических приоритетов во внешнеполитической доктрине стран исламского мира и их связь с концептами войны и мира;

• проанализировать идеологию исламского сектантства в современном мире.

Теоретико-методологические основы исследования: Специфика предмета исследования диктует потребность в комплексном подходе к его решению. Философско-религиоведческий и философско-культурологический анализ данной проблемы предполагает осуществление исследования средствами понятийного аппарата с использованием сравнительно-исторического, социокультурного, историко-генетического, логического, историко-типологического анализа, культурно-антропологического и социально-психологического методов.

Важным фактором в совершенствовании методологии исследования современных восточных обществ, по нашему мнению, является постановка вопроса о взаимоотношениях формационных и цивилизационных аспектов их развития. Новаторским по своей сути подходом мы встречаем, например, в работах Б.С. Ерасова, который отмечает, что традиционная, в том числе и религиозная преемственность способна при соответствующих условиях выступать на Востоке в роли мощного и относительно самостоятельного фактора развития, который по его значимости можно сопоставить даже с экономическими и политическими факторами.

Научная новизна исследования: Проблемы, исследованные в диссертации, в таком комплексном сочетании и так последовательно в отечественной литературе не рассматривались, что и определило следующие моменты научной новизны:

• реконструированы в самом широком культурном контексте архетипы и идеологемы войны и мира в идеологии и теологии традиционного ислама;

• определены особенности формирования идеологии и теологии джихада в раннемусульманском обществе;

• автором дано теоретическое осмысление культурного слияния религии и политики в исламе;

• объективный анализ теологии и практики ислама показал, что эволюция религиозно-политических приоритетов стран исламского мира связана с концептами войны и мира, но это, однако, не свидетельствует об особой воинственности ислама как религиозной системы;

• диссертантом выделены наряду с традиционалистским, фундаменталистским, модернистским культурно-идеологическими проектами террористический (религиозно-сектантский) проект, идеология которого носит антисистемный характер.

Основные положения, выносимые на защиту:

• Культурная идентичность мифологических архетипов древних арабов и евреев повлекла за собой и схожесть представлений о войне и мире (вера в свою исключительность в плане обретения лучшей доли после физической смерти, деление человечества на «верных» и «неверных», неприязнь по отношению к иноверцам, прозелитизм и т.д.). Архетипы войны и мира в арабо-семитской мифологии, определявшиеся вековой традицией и жизненным укладом, нашли свое выражение в догматике и вероучении ислама, став истоком его идеологии и практики. Ранний ислам перекодировал и переинтерпретировал культовые и культурные тексты и социокоды христианства и иудаизма, выступив как более доступный вариант монотеистической религии.

• Эсхатология традиционного исламского вероучения направляла 7 устремления верующих на активные действия в земной жизни с целью приближения пророчеств Мухаммеда и выражалась в практике прозелитизма и насильственного обращения в ислам. Однако, не нашел подтверждения стереотип об исламе как крайне воинственной и нетерпимой религии, который сформировался в обыденном сознании западного мира. Коран содержит идей миролюбия, призывы к кротости и терпению, уважению к человеческой жизни, недопустимость войн между мусульманами, требование идти навстречу своим противникам в деле заключения мирного договора и т.д.

• Исламский мир не является единым в характере отношений с Т внешним миром, который определяется борьбой четырех проектов', либерального (модернизаторского), джихадистского (антиглобалистского и антизападного фундаметализма), террористического (религиозно-сектантского) проектов, реализующихся на фоне традиционалистского (традиционного ислама) проекта, являющегося оправданием сложившегося статус-кво. Исход V борьбы между различными исламскими проектами важен как для судеб исламского мира, так и для мирового сообщества в целом.

• Характерными чертами идеологии исламского фундаментализма являются: опора на Коран при буквальном его понимании; отрицание ино-культурных законов и стандартов; идея дихотомии мира, полярности добра и зла («кто не с нами тот против нас»); обоснование необходимости захвата власти и установления теократического режима; хакимийя (приоритет теократии) и тотальный характер ислама; возможность насильственных методов в делах веры и т.п. Идеология фундаменталистов носит ярко выраженную ж антизападную и антиглобалистскую направленность и характеризует данное течение в исламе как потенциально радикалистское.

• Характерными особенностями идеологии деструктивного исламского сектантства являются: обращение к концепции джихада и признание его шестым и основным столпом веры; представление террористической деятельности как формы служения Аллаху и личного спасения (в религиозном понимании); обращение к принципу такфир (обвинение в неверии) в полемике с другими исламскими конфессиями. Это придает идеологии исламского сектантства не только антизападную направленность, но несет в себе антисистемную опасность для исламской цивилизации и ислама как культуросо-зидающей религии.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Значимость настоящего исследования состоит в том, что полученные результаты важны для более углубленного и конструктивного понимания исламского вероучения, в частности социальной концепции ислама. Выводы и положения диссертации намечают перспективы новых исследований исторического прошлого и современного состояния ислама, способствуют пониманию особенностей и характера отношений ислама и политики, роли и места ислама в современном мире, а также позволят моделировать процессы, как в глобальном мировом масштабе, так и в контексте России.

Результаты работы могут быть использованы в преподавании основных и специальных курсов по философии, религиоведению и теологии. Возможно применение содержательных моментов исследования в политических технологиях, в управленческой деятельности властных структур, как на федеральном, так и на региональном уровне.

Апробация результатов работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены в докладах на межвузовских конференциях молодых ученых, аспирантов и докторантов «Духовная жизнь и культура Российской провинции» (Белгород, 2001, 2003, 2004 гг.); на региональной научно-практической конференции «Социокультурная динамика и духовная жизнь» (Белгород, 2003 г.); на Всероссийской научной конференции «Творческое наследие Н.Н. Страхова и современная социально-гуманитарцая мысль» (Белгород, 2003 г.); на региональной научно-практической конференции «Опыт духовного просвещения в современной системе образования» (Белгород, 2003 г.) и других. Результаты исследований представлены в конкурсе Министерства образования РФ и администрации Белгородской области 2003 года на проведение молодыми учеными научных исследований № ГМ 77-03 по проекту «Роль религии в формировании геополитических приоритетов стран исламского мира». Часть материалов диссертации подготовлена при поддержке и в рамках научной программы «Университеты России» (проект № 573 «Культурная антропология терроризма в трансформирующее кя мире модерна и тоталитаризма»).

Основные положения работы прошли апробацию в процессе преподавания курсов культурологии, библеистики, истории религии и религиозной философии, спецкурсов и спецсеминаров. Результаты исследования использовались при разработке лекционных и семинарских занятий по данным курсам. В процессе преподавания студенты получили представление об основных особенностях доктрины ислама в их сравнении с другими мировыми религиями, понятие о специфике исламской культуры и цивилизации, о причи г нах нынешнего роста исламского экстремизма. По теме диссертации опубликовано 7 научных работ общим объемом 2,5 п.л.

Диссертация обсуждалась и рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и теологии Белгородского государственного университета. '

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идеологемы и концепты войны и мира в исламе"

Заключение

Подводя итог нашей работы, мы хотим подчеркнуть сложность объекта исследования. Это жизненно актуальная, важная философская и социальная проблема для современного мира, вступившего в эпоху постмодерна. Данная работа писалась в условиях цивилизационного кризиса, на фоне событий, когда целый ряд мусульманских регионов оказались втянутыми в конфликты и войны. Комплексное исследование обширной литературы мусульманских, западных и отечественных авторов о проблемах войны и мира в исламе позволило сделать следующие выводы.

Мусульманский мир с его богатейшей историей и культурой есть сложная, не всегда сбалансированная система взаимодействия множества факторов — социальных, политических, этнических и духовных. Исламизация различных сфер социальной и политической жизни активно проявилась как в предыдущие периоды истории ислама, так и в наши дни. Выявление роли ислама в культурно-цивилизационном развитии мусульманских стран — обширная самостоятельная проблема, не утратившая своего значения в современных условиях.

Исследовав конкретно-мифологический материал и проведя реконструкцию архетипов войны и мира в арабо-семитской мифологии, можно утверждать, что истоки идеологии и политики ислама лежат именно в архети-пических образах воплотившихся в политеистической мифологии семитов. Кроме того, схожесть мифологического архетипа у семитов говорит о тесном культурном соприкосновении этих народов, но различие культурных архетипов указывает на культурную индивидуальность этих народов, что в полной мере отразилось и на решении ими вопросов войны и мира, хотя и при наличии определенных сходств.

Отталкиваясь от культовых и культурных текстов христианства и иудаизма, ранний ислам их или перекодировал, или переинтерпретировал, или выворачивал смыслы и социокоды, придавая им собственный смысл по признаку инверсии, переиначивания. Наряду с этим, исламом были заимствованы архетипы войны и мира и из предшествующих ему политеистических представлений арабо-семитской мифологии. Как отмечалось выше, культурная идентичность мифологического архетипа повлекла за собой и схожесть представлений о войне и мире у арабов и евреев, например, запрет на изображение Бога, вера в свою исключительность в плане обретения лучшей доли после физической смерти, деление человечества на «верных» и «неверных», агрессивность по отношению к иноверцам, и вытекающий из нее воинствующий прозелитизм. В то же время, различие культурных архетипов также наложило свой отпечаток на решение столь важных вопросов в жизни этих народов, что в свою очередь выразилось и в догматике ислама.

Сложившиеся вековой традицией и жизненным укладом архетипы войны и мира отраженные в арабо-семитской мифологии нашли свое выражение в догматике ислама, став истоком его идеологии и практики. Здесь мы видим пример того, как мифологема проявляет себя как устойчивое состояние сознания целого этноса, его психологии. В ней заданы основные отношения между законами, царящими в данном обществе и законами природы, которая в мифологемах производна от общества и его институтов. Мифологемы фиксируют порядок вещей и служат концептуальным обоснованием поведения в данном обществе. Люди, реализующие мифологему, рассматривают окружающую их действительность как набор приемов для интерпретаций в терминах мифологической логики и онтологии. Идеологемы, в отличие от мифологем, сугубо частичны и не претендуют на всеобъемлющее объяснение порядка вещей. Идеологемы представляют собой сконцентрированные представления об идеальном историческом прошлом и желаемом будущем. Таким образом, мы в данном разделе нашей работы делаем попытку выявления того, как ислам реализует идеологемы войны и мира, сообразуясь со сформировавшимися в нем представлениями о настоящем и будущем.

Новое столкновение мира ислама и «американского империализм fd» есть не что иное, как столкновение мира традиционализма и мира модернизма. Сложная картина культурно-духовной и политической мозаики ислама, различие проектов реализуемых в современном исламе говорит и различии подходов к решению культурно-цивилизационных и религиозных проблем, стоящих перед ним. Обращение к культурно-историческим и идеологическим смыслам войны и мира в современном исламе имеет принципиально важное значение для определения дальнейших перспектив связанных с решением вопроса о том каким будет ответ мира ислама на натиск глобализма. Наряду с этим следует отметить, что исламский мир не является единым в характере отношений с внешним миром, который определяется борьбой четырех проектов: либерального (модернизаторского), джихадистского (антиглобалистского и антизападного фундаметализма), террористического (религиозно-сектантского) проектов, реализующихся на фоне традиционалистского (традиционного ислама) проекта, являющегося оправданием сложившегося на нынешний день статус-кво. Исход борьбы между различными исламскими проектами важен как для судеб исламского мира, так и для мирового сообщества в целом и, в частности, для России как многоконфессиональной страны и полиэтничной цивилизации, где ислам является одной из крупных конфессий и культур по числу приверженцев на территории Российской Федерации и вкладу в динамику социокультурного развития.

Характерной чертой идеологии исламского фундаментализма являются: опора на Коран, при буквальном его понимании, отрицание других зако л» нов и стандартов; идея дихотомии мира, полярности добра и зла («кто не- с нами тот против нас»); обоснование необходимости захвата власти и установления и поддержания на земле общества, построенного согласно законам, ниспосланным Аллахом; хакимийя и тотальный характер ислама как основа теории и практики общественно-политического устройства; возможность насильственных методов. Идеология исламского фундаментализма носит ярко выраженный антизападный и антиглобалистский характер и характеризует данное течение в исламе как потенциально радикалистское.

I*

Проведенный анализ и идеологии исламского сектантства в лице его главных представителей - ваххабизма и движения Талибан позволяет сделать вывод о том, что кажущаяся на первый взгляд близость идеологий этих движений и исламского фундаментализма является чисто внешней. Несмотря на устоявшуюся традицию в современном исламоведение отождествлять эти движения, тем не менее, сравнительный анализ говорит об обратном. Идеология исламского сектантства носит антисистемный характер, и свои духовные корни находит в учениях гностико-манихейской направленности, примером которых является исмаилизм. Характерными особенностями идеологии исламского сектантства являются: обращение к концепции джихада и признание его шестым и основным столпом веры; представление террористической деятельности как формы служения Аллаху и личного спасения (в религиозном понимании); обращение к принципу такфир (обвинение в неверии) в полемике с другими исламскими конфессиями. Это позволяет сделать вывод о том, что идеология исламского сектантства имеет не только антизападную направленность, но в первую очередь несет в себе опасность для исламской цивилизации и традиционного ислама в целом, как культуросозидающей религии и имеет деструктивную направленность.

В связи с вышеизложенным важно отметить, что данная проблема несет на себе печать острых вопросов не только духовного, теологического характера, но и политического. Раскрывая данную проблему, нужно учитывать и то какой резонанс будут иметь результаты исследования в современном мире. Мы должны обратить внимание мировой общественности на стремление мусульман-традиционалистов к установлению диалога цивилизаций в духе миролюбия и добрососедства.

Список научной литературыРезник, Сергей Васильевич, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абдуллаев, Д. Пережитки зороастризма в исламе / Лавровские (среднеазиатско-кавказские) чтения, 1994-1995 гг. - СПб., 1997. - С. 72-74.

2. Абдуллаев, Н. Ислам и власть в Дагестане. / Н. Абдуллаев // Диа-Логос Религия и общество 2000-2001. Альманах. Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001. - С. 207-217.

3. Абдулатипов, Р.Г. Судьбы ислама в России: история и перспективы. / Р.Г. Абдулатипов. М.: Мысль, 2002. - 317, 2. с.

4. Аверинцев, С.С. Мифы / С.С. Аверинцев // Краткая литературная энциклопедия. Т.4. - М.: Сов. энцикл., 1967. - С. 876-881,

5. Аверинцев, С.С. Новый Завет / С.С. Аверинцев // Философская энциклопедия. Т.4. - М.: Сов. энцикл., 1967. - С. 88-89.

6. Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей. — Ростов-на-Дону: «Феникс», 2000. 512 с.

7. Агрономов, А.И. Джихад: «священная война» мухаммедан. / А.И. Агронов. М.: Издательство «Крафт+», 2002, - 152 с.

8. Акаев, В. Чечня. Суфийские братства и ваххабиты / В. Акае^// Азия и Африка сегодня. 1998. -№ 2. - С. 47-54.

9. Акопян, Р. Фундаментализм — идеология исламской солидарности / Р. Акопян // Диалог. 1997. - № 5. - С. 21 -22.

10. Алиева, Б.А. Некоторые вопросы эволюции современного ислама / Б.А. Алиева М.: о-во «Знание» РСФСР, 1979. - 37 с.

11. Ал-Мавдуди, А.А. К чему призывает Ислам / А.А. ал-Мавдуди. -1. изд. М.: Бадр, 2001. - 31 с.

12. Аллах не любит Америку. / Под редакцией Адама Парфея. — М.: Ультра, Культура, 2003. 432 с. а

13. Аль-Маудуди. Мы и западная цивилизация Перевод аль-Маудуди. М.: ТВИС, 1993. - 174, 1. е.,

14. Аль-Хашими, М.А. Личность мусульманина, в том виде, который стремится придать ей Ислам с помощью Корана и Сунны / М.А. Аль-Хашими; Пер. на рус. яз. В.А. Нирша. 5. изд. - М., 2001. - 413, 3. с. 4

15. Антимодернизаторское исламское духовенство как источник и носитель исламизма. Режим доступа к изд.: http://piiss.ru/Publications/islam/antimod.html - Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

16. Антилогова, Л.Н. К вопросу о своеобразии мусульманской этики / Л.Н. Антилогова // Россия и Восток: филология и философия. Материалы IV международной научной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия». Омск, 1997.-С. 180-183.

17. Арухов, З.С. Ваххабизм и духовенство в политической структуре саудовского общества: Проблемы взаимоотношений власти и оппозиции: Монография. / З.С. Арухов; Рос. акад. наук. Дагест. науч. центр [и др.]. -Махачкала, 2002. 279 с.

18. Арухов, З.С. Концепция джихада в раннем исламе: Дисканд.философ, наук: 09.00.06. / З.С. Арухов. Махачкала, 1995. - 159 с.

19. Ас-Сейид, А. ибн 3. Д. Заблуждения ваЬЬабитов / А. ибн 3. Д. Ас-Сейид; Духов, упр. мусульман Украины. 2-е изд. Б. м., 2002. - 22 с.

20. Ат-Тамими, М. ибн С. Книга единобожия: С коммент. А. ас-Саади: Пер. с араб. М. ибн С. ат-Тамими. 3. испр., перераб. изд. - М.: БАДР, 1999. - 279 с. - (Исламская библиотека).

21. Ахадов, А.Ф. Ислам в погоне за веком. / А.Ф. Ахадов. — М.: Политиздат, 1988. 79 с.

22. Ахмад, Ф.М. Ислам: Всеобъемлющий образ жизни / А.Ф. Муста-фа. 3. изд., перераб. - М.: Islamic congress of Russia, 2001. - 31 с.ил.

23. Барабанов, Н.Д. Византийское православие и война: некоторые аспекты отношений / Н.Д. Барабанов // Мир православия. Волгоград, 1997. -С. 22-31.

24. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. / Р. Барт. — М.: Изд. группа «Прогресс»-«Универс», 1994, 616 с.

25. Бартольд В.В. Ислам и культура мусульманства / В.В. Бартольд Сборник.; [Сост., примеч. и послесл. Н. Г. Багдасарьян]. М.: Изд-во МГТУ, 1992.- 141,[2] с.

26. Бартольд, В. В. Культура мусульманства / В.В. Бартольд. М.: Леном, 1998.- 111 с.

27. Бартольд, В.В. Работы по истории ислама и Арабского халифата / В.В. Бартольд. М.: «Вост. лит.» РАН, 2002. - 784 с.

28. Беляев, Е.А. Мусульманское сектантство (Ист. очерки): Перевод. / Е.А. Беляев. Баку: Гл. ред. Азерб. энцикл., 1991. - 100,[2] с.

29. Бердяев, Н.А. Смысл истории. / Н.А. Бердяев. М.: Мысль, 1990. -175 с. vr

30. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. Издание Новая Жизнь Кэмпус Крусэйд фор Крайст Интернэшнл, 1993. - 118 с.

31. Блешо, Э. Джихад и универсальные ценности / Э. Блешо // Восток = Oriens. М.: Наука, 1999. - № 3. - С. 35-44.

32. Большаков, О.Г. История Халифата. В 4 т. Т. 1. Ислам в Аравии (570-633) / О.Г. Большаков; Отв. Ред. М.Б. Пиотровский. — М.: Вост. лит., 2002.-312 е.: карты.f

33. Большаков, О.Г. История Халифата. В 4 т. Т. 2. Эпоха великих завоеваний (633-656) / О.Г. Большаков; Отв. Ред. М.Б. Пиотровский. М.: Вост. лит., 2002. - 294 е.: ил., карты.

34. Борисов, А. Б. Арабский мир: прошлое и настоящее. / А.Б. Борисов. М.: Институт востоковедения РАН, 2002. - 255 с.

35. Борисов, Я. Современные исламистские течения: цели, стратегия, тактика / Я. Борисов // Азия и Африка сегодня. 1997. - № 10. - С. 42-45.

36. Вагабов, М.В. Ислам: история и современность / М.В. Вагабов, Н.М. Вагабов. Махачкала: Дагест. кн. изд-во, 2002. - 414, 1. с.

37. Валькова, JI.B. Саудовская Аравия: нефть, ислам, политика / Л.В. Валькова; АН СССР, Ин-т Востоковедения. М.: «Наука», 1987. - 254 с.

38. Васильев, Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 1: Учеб. по спец. «История». / Л.С. Васильев. — М.: Высшая школа, 1998. — 495 с.

39. Васильев, Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 2: Учеб. по спец. «История». / Л.С. Васильев. М.: Высшая школа, 1998. - 495 с.

40. Васильев, Л.С. История религий Востока: Учебное пособие для вузов. / Л.С. Васильев. 6-е изд. - М.: Книжный дом «Университет», 2001. — 432 с.

41. Ваххабиты. XVIII-XX века. Составители С.А. Шумов, А.Р. Андреев. Историческое исследование. — М.: Монолит-Евролинц-Традиция, 2002. -196 с.44. «Ваххабизм» правда и вымысел: Пер. с араб. — М.: БАДР, 2002. 32 с.

42. Вебер, М. Избранные произведения. / М. Вебер. — М.: Прогресс, 1990. 808 с.

43. Вебер, М. Аграрная история Древнего мира. / М. Вебер. — «Канон-пресс-Ц», «Кучково поле», 2001. — 560 с.

44. Византия между Западом и Востоком. Опыт исторической характеристики. Сборник статей (серия «Византийская библиотека», раздел «Исследования»). Ответственный редактор академик РАН Г.Г. Литаврин. — dlf»., Издательство «АЛЕТЕЙЯ», 1999.

45. Война и ислам на Северном Кавказе XIX XX вв. / Л.С. Гатаго-ва, Д.И. Исмаил-Заде, В.И. Котов и др.; Отв. ред.: В.В. Трепавлов.; Рос. акад. наук. Ин-т рос. истории. - М.: Изд. центр Ин-та рос. истории РАН, 2000. - 52, [2] с.

46. Волков, А. Религиозный экстремизм и палестинская проблема / А. Волков // Азия и Африка сегодня. 1998. - № 5. - С. 71-75.

47. Волков, В. О природе исламского радикализма. / В. Волков. Режим доступа к изд.: http://www.strana-oz.ru/?numid=14&article=670 -Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

48. Гаджиев, K.C. Политическая философия / К.С. Гаджиев; Отделение экономики Рос. акад. Наук. М.: Экономика, 1999. - 605 1. с.

49. Гаджиев, Р.Г. Ваххабизм: особенности его проявления на Северном Кавказе. / Р.Г. Гаджиев. Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 2002. -255 с.

50. Гайнутдин, Р. Ислам Вера. Милосердие. Терпимость / Муфтий Р. Гайнутдин. М.: Казань: Полиграф комбинат, 1997. - 150 с.

51. Гайнутдин, Р. Обращения. Выступления. Статьи, 1994-1998 it'. / Муфтий Р. Гайнутдин. М., 1998. - 128 с.

52. Гараджа, В.И. Социология религии: Учеб. пособие для студентов и аспирантов гуманит. спец. / В.И. Гараджа. М.: Наука, 1995. - 223 с.

53. Гачев, Г.Д. Ментальность или национальный космопсихологос. Российская ментальность (Материалы «круглого стола») / Г.Д. Гачев // Вопросы философии. 1994. - № 1. - С. 25.

54. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. / Г.Д. Гачев. М.: Сов. писатель, 1988. -448 с.

55. Гегель. Философия истории. Соч. Т. VIII. М.-Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. — 470 с.

56. Голосовкер, Я.Э. Логика мифа. / Я.Э. Голосовкер. М.: Гл. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1987. — 218 с.

57. Грейвс Р., Патай Р. Иудейские мифы. Книга Бытия. Пер с англлЛ. Володарской; послесловие X. Бен-Иакова. / Р. Грейвс, Р. Патай. — М.: Б.С. Г.-ПРЕСС, 2002.-463 с.

58. Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. Введение и комментарии Манахема Штерна. Русское издание под научной и литературной редакцией д. и. н. Н. В. Брагинской. Т. 1. От Геродота до Плутарха. — М.: «Гешарим», 1997.

59. Грубарг, М.Д. Социально-этическая концепция иудаизма: Дис. .канд. философ, наук: 09.00.13. / М.Д. Грубарг. СПб., 2002. - 120 с.

60. Груздев, В.М. Социально-философские основы католической концепции войны и мира. Дис. .канд. филос. наук: 09.00.13. / В.М. Груздев. -М., 2001.-119 с.

61. Грюнебаум, Г.Э. фон Основные черты арабо-мусульманской культуры. Статьи раз. лет. Переводы. / Г.Э. фон Грюнебаум. М.: Наука, 1981.-227 с.

62. Гумилев, Л.Н. География этноса в исторический период. / Л.Н. Гумилев. Ленинград: «Наука» Ленинградское отделение, 1990. — 280 с.

63. Гумилев, Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. / Л.Н. Гумилев.г*

64. М.: Товарищество Клышников, Комаров и К°, 1992. 512 с.

65. Гумилев, Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. / Л.Н. Гумилев. — М.: ТОО «Мишель и К°», 1993. 336 с.

66. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. / Л.Н. Гумилев. — Л.: Гидрометеоиздат, 1990. 528 с.

67. Гуревич, А .Я. Категории средневековой культуры. / А.Я. Гуре-вич. — М.: Искусство, 1984. 350 с.

68. Гуревич, А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. / А.Я. Гуревич. — М.: Искусство, 1989. 367 с.

69. Гуревич, А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1981. — 359 с.

70. Гуревич, А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1990. - 396 с.

71. Гуревич, П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. — 175 с.

72. Дафтари, Ф. Краткая история исма'илизма: Традиции мусульман, общины; / Ф. Дафтари; Пер. с англ. JI.P. Додыхудоевой, JI. Н. Додхудоевой; Предисл. О.Ф. Акимушкина. М.: Ладомир, 2003. - 273, [2] с.

73. Димаева, Ф.В. Ислам в современной чеченской республике / Ф.В. Димаева. М.: 2002 - 36 с. - ( Исследования по прикладной и неотложной этнологии / Рос. акад наук. Ин-т этнологии и антропологии; № 159).

74. Дмитриев, И. Ваххабиты: вперед в прошлое / И. Дмитриев // Воин России. 1998. - № 9. - С. 49-55.

75. Добаев, И. П. Исламский радикализм в международной политике: (На примере регионов Ближ., Сред. Востока и Сев. Кавказа). / И. П. Добаев. -Ростов н/Д: Ростиздат, 2000. 200 с.

76. Добаев, И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. / И.П. Добаев; Отв. ред. Волков Ю.Г.; Рост. гос. ун-т, Кавказ, акад. г<?с. Службы. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003. - 414 с.

77. Добаев, И.П. Политический радикализм в современном исламе: На материалах Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа: Автореф. дис. .канд. полит, наук: 23.00.02 / Сев.-Кавказ. акад. гос. службы. / И.П. Добаев. Ростов н/Д, 2000. - 27 с.

78. Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика / И.П. Добаев. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. - 77, 1.с. ( Северо-Кавказское обозрение / Центр систем, регион, исслед. и прогнозирования ИППК при РГУ Вып. 3).

79. Донцов, В. Е. Современные исламские движения и организации на Ближнем Востоке в системе международных отношений: Учеб. пособие / В.Е. Донцов; Дипломат, акад. МИД России. Ин-т актуал. междунар. проблем.- М.: Науч. кн., 2001. 212, 1. с. ^

80. Доусон, К.Г. Религия и культура / К.Г. Доусон; Пер. с англ., вступ. ст., коммент.: Кожурин К.Я. СПб.: Алетейя, 2000. - 281 с.

81. Джемаль, Гейдар. Революция пророков / Гейдар Джемаль. М.: Ультра. Культура, 2003. - 359, 3. с.

82. Джонсон, П. Популярная история евреев / П. Джонсон; Перевод с английского Зотов И. Л. — М.: Вече, 2001. 672 с.

83. Ермаков, И. А. Ислам в культуре России в очерках и образах / И. А. Ермаков. М., 2001 - 507, 1. с.

84. Жданов, С.В. Ваххабиты и их покровители. / С.В. Жданов. — М.: ЗАО «Газета "Правда"», «Кодекс-М», 2000. 32 с.

85. Жданов, С.В. Исламская концепция миропорядка. / С.В. Жданов.- М.: Междунар. отношения, 2003. — 568 с.

86. Жирар, Р. Насилие и священное / Р. Жирар; Перевод с французского Г. Дашевского. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 400 с.

87. Журавский А.В. Христианство и ислам: социокультурные проблемы диалога / А.В. Журавский; АН СССР, Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1990.-126 с.

88. Залимханов, З.М. Политизация ислама на Северном Кавказе: (fla примере Дагестана и Чечни) / З.М. Залимханов, К.М. Ханбабаев; Дагестан, гос. пед. ун-т, Центр ислам, исслед. Сев. Кавказа при Дагестан, гос. ун-те. -Махачкала, 2000. 144 с.

89. Залимханов, З.М. Ислам в контексте современных этнополитиче-ских процессов в Дагестане и Чечне: Автореф. дис. . канд. филос. наук : 09.00.06 / З.М. Залимханов. Махачкала, 1999 - 26 с.

90. Иванов, В.В. Избранные труды по семиотике и истории культуры. ТI. / В.В. Иванов. — М.: «Языки русской культуры», 1999. — 912 с.

91. Игнатенко, А.А. В поисках счастья Обществ.-полит. воззрения араб.-ислам. философов средневековая: Перевод. / А.А. Игнатенко. М.: Прогресс, 1989. - 245 с.

92. Игнатенко, А.А. Халифы без халифата: Исламские неправительственные религиозно-политические организации на Ближнем Востоке: история, идеология, деятельность. / А.А. Игнатенко. -М.: Наука, 1988.-205, 2. с.

93. Иран: Ислам и власть / Рос. акад. наук. Ин-т востоковедения, Культур, представительство при Посольстве Ислам. Респ. Иран в Москве; Отв. ред. Н. М. Мамедова и Мехди Санаи. М.: ИВ РАН: «Крафт+», 2002 -277, 1. с.

94. Исхаков Г.-М. Ислам религия мира и добра / Г.-М. Исхаков; Таfтарстанская модель: мифы и реальность. Казань, 1997. — С. 196-200.

95. Ислам и исламизм: Сб. ст. Рос. ин-т стратег, исслед. (РИСМИ); Под общ. ред.: Е.М. Кожокина, В.И. Максименко. М.: Рос. ин-т стратег, исслед., 1999. - 238 с.

96. Ислам и политика (взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии). — М.: Институт востоковедения РАН, «Крафт+», 2001. 420 с.

97. Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке: (Сб. ст.) Ин-т изучения Израиля и Ближ. Востока, Акад. геополитики и безопасности; Сост. М. Р. Арунова. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближ. Востока, 2001. - 259 с.

98. Ислам и исламская культура в Дагестане: Монография А.Р. Шихсаидов, А.А. Кудрявцев, Э.М. Далгат и др.; Рос. акад. наук. Дагестан, науч. центр. Ин-т истории, археологии и этнографии. М.: Вост. лит., 2001. -197, 1. с.

99. Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри / Моск. Центр Карнеги; Под ред. Алексея Малашенко и Марты Брилл Олкотт. Москва: Арт-Бизнес-Центр, 2001- 320 с.ил.

100. Исламофобия в Москве: Сб. ст. М-во образования Рос. Федерации. Рос. гос. гуманитар, ун-т. Фак. истории, политологии и права; Отв. ред.: Е. С. Ильина и др.. М.: Ипполитов, 2003. - 99 с.

101. Капустин, Н.С. Особенности эволюции религии (на материалах древних верований и христианства). / Н.С. Капустин. М.: Мысль, 1984.- 2^2 с.

102. Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке. / Э. Кассирер. М.: Гардарика, 1998. - 784 с.

103. Керимов, Г.М. Шариат. Закон жизни мусульман. / Г.М. Керимов М.: Леном, 1999. - 303 с.

104. Керимов, Г. М. Позиция мусульманского духовенства в событиях на Ближнем и Среднем Востоке (Сокр. стеногр. лекции). / Г.М. Керимов. -М.: Знание, 1980. 12 с.

105. Керимов, Г.М. Проблемы войны и мира в исламе / Г.М. Керирюв //Вопросы научного атеизма. Вып. 31. -М., 1983. - С. 148-162.

106. Ключников, Б.Ф. Исламизм, США и Европа: Война объявлена! / Б.Ф. Ключников. М.: ЭКСМО: Алгоритм, 2003. - 316, 1. с.

107. Коран. / Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. М.: МПО «ВОЛОКНОР»; СП «ТРЕКИНГТУР», 1990. - 727 с.

108. Коростовцев, М.А. Религия древнего Египта. / М.А. Коростовцев. СПб.: Журнал «Нева»; «Летний Сад», 2000. - 464 с.

109. Красников, А. Религиозный фактор в политике / Проблемы Свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного этноконфессио-нального экстремизма. / А. Красников. Курган, 2000. - С. 14-26.

110. Крывелев, И.А. Библия: историко-критический анализ. / И.А. Крывелев. М.: Политиздат, 1982. - 255 с.

111. Крывелев, И.А. История религий: Очерки в 2-х тт. Т. 1. / И.А. Крывелев; Ин-т этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР; Ин-т научного атеизма АОН при ЦК КПСС. 2-е изд., дораб. - М.: Мысль, 1988-- 445 с.F

112. Крывелев, И.А. История религий: Очерки в 2-х тт. Т. 2. / И.А. Крывелев; Ин-т этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР; Ин-т научного атеизма АОН при ЦК КПСС. 2-е изд., дораб. — М.: Мысль, 1988. — 382 2. с.

113. Крывелев, И. Мечи или орала? / И. Крывелев // Наука и религия. -1986.-№6.-С.27.

114. Крымский, А.Е. История мусульманства / А.Е. Крымский; Вступ. ст. Баязитова Р.Ж. и др.. 3. изд., перераб. и доп. в соответствии с замеч. авт. - М. Жуковский: Кучково поле, 2003. - 462, 1. с.г

115. Кудейми, М. Концепция войны в исламе. Дис. .канд. политич. наук: 23.00.04. /М. Кудейми. -М., 1994. 147 с.

116. Кудрявцев, А.В. Исламский мир и палестинская проблема / А.В. Кудрявцев; АН СССР, Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1990. - 131,2. с.

117. Кудряшова, И.В. Фундаментализм в пространстве современного мира / И.В. Кудряшова // Полис. 2002. -J6 1.-C. 66-77.

118. Кулиев, Э. Пророчества о приближении конца света согласно Корану и Сунне. / Э. Кулиев. М.: Издательский дом «ЦММА», 2002. — 98 с.

119. Культура Византии вторая половина VII-XII вв. Сборник статей. Ответственные редакторы: член-корреспондент АН СССР З.В. Удальцова, член-корреспондент АН СССР Г.Г. Литаврин. М.: Издательство «Наука», 1989.

120. Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. - 640 с. *

121. Культурология / под ред. Г.В. Драча. — Ростов-н/Дону: Феникс, 2000. 608 с.

122. Кутб, Сейид, Кутб, Сайд. Будущее принадлежит исламу Перевод. / Сейид Кутб, Сайд Кутб. М.: ТОО «Сантлада», 1993. - 104 с.

123. Кутб, С. Под сенью Корана / С. Кутб. М.: UMMA, 2003. - 537 с.

124. Кутб, С. Война, мир и исламский джихад / С. Кутб. Режим доступа к изд.: http://www.strana-oz.ru/print.php?type=artikle&id=677&numid=14 -Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

125. Кырлежев, А. Современное религиозное сознание: между фундаментализмом и модернизмом / А. Кырлежев // Рус. мысль. Париж, 1999. - № 4272.-С. 20-21.

126. Лари, С.М.М. Основные положения ислама: Лекции по мусульман. догматике: Перевод С.М.М. Лари. Баку, 1999. - 326 с.

127. Лебедев, С.Д. Религиозная и светская культуры как типы систем социального знания / С.Д. Лебедев. Белгород: Изд-во БелГУ, 2003. - 48 с.

128. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. / Л. Леви-Брюль. М.: Педагогика-Пресс, 1994. — 608 с.

129. Леви-Строс, К. Мифологики. В 4-х тт. Т.1. Сырое и приготовленное. / К. Леви-Строс. — М.; СПб.: Университетская книга, 1999. — 406 с.

130. Леви-Строс, К. Мифологики. Т.2. От меда к пеплу. / К. Леви-Строс. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — 442 с.

131. Леви-Строс, К. Мифологики. Т.З. Происхождение застольных обычаев. / К. Леви-Строс. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — 461 с.

132. Либера, Ален де. Средневековое мышление. / Ален де Либера. — М.: Праксис, 2004. 368 с.

133. Лифшиц, М.А. Мифология древняя и современная. / М.А, Лиф-шиц. М.: Искусство, 1980. - 582 с.

134. Лопухин, А.П. Библейская история Ветхого Завета. Первое заграничное издание. / А.П. Лопухин. Монреаль, 1986.

135. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев; Сост.,подг. Текста, общ. Ред. А.А, Тахо-Годи, В.П. Троицкого. М.: Мысль, 2001. - 558, 1. с.

136. Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура. / А.Ф. Лосев. — М.: Политиздат, 1991. 525 с.

137. Лотман, Ю.М. Избранные статьи в трех томах. — Том I: Статьи по семиотике и типологии культуры. / Ю.М. Лотман. — Таллинн: «Александра», 1992.-479 с.

138. Луис, Б. Ислам и Запад / Б. Луис; Пер. С. Кулланда. М.: Библ.-богосл. ин-т св. Апостола Андрея, 2003. - 317 с.

139. Лукач Дж. Конец двадцатого века и конец эпохи модерна. / Дж. Лукач. СПб.: Наука, 2003. - 256 с.

140. Лучицкая, С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов / С.И. Лучицкая; Отв. ред.: А. Я. Гуревич. СПб.: Алетейя, 2001. - 396, 1. е., 8. л. цв. ил., факс. - ( Библиотека средних веков).

141. Максуд, Р. Ислам / Р. Максуд. Перевод с английского В. Новикова. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 2002. - 304 е.: ил.

142. Малашенко, А.В. Исламское возрождение в современной России. / А.В. Малашенко. М.: Моск. Центр Карнеги, 1998 - 222 с.

143. Малашенко, А.В. Исламские ориентиры Северного Кавказа / А.В. Малашенко; Моск. Центр Карнеги М.: Гендальф, 2001. - 180 с.

144. Малиновский, Б. Магия, наука и религия. / Б. Малиновский. — М.: Рефл-бук, 1998.-304 с.

145. Малышева, Д.Б. Религиозный фактор в вооруженных конфликтах современности: Развивающиеся страны Азии и Африки в 70-80 гг. / Д.Б. Малышева; АН СССР Ин-т мировой экономики и международных отношений. — М.: Наука, 1991. 191, 2. с.

146. Малышева, Д.Б. Россия и Мусульманский Север в водоворотах нового миропорядка / Д.Б. Малышева // Сб. ст.; РАН. Ин-т мировой экономики и междунар. Отношений. М.: ИМЭМО РАН, 2003. - 72 с.

147. Мамаев, Ш. Отделение имени от тела. / Ш. Мамаев // Эксперт. -22-28 марта 2004. № 11 . С. 78-90.

148. Массэ, А. Ислам. Очерки истории. / Пер. с фр. А. Массэ; Пре-дисл. В.В. Наумкина. 3-е изд. -М.: Наука, 1982. 191 с. ^

149. Махачев, Г.Н. Исламское измерение: Ислам, США и религиозный фактор в международной политике. / Г.Н. Махачев. М.: ОАО Тип. Новости, 2002. - 320 с.

150. Медведко, Л.И. Россия, Запад, Ислам: «столкновение цивилизаций»? Миры в мировых и «других» войнах на разломе эпох. / Л.И. Медведко. Жуковский; М.: Кучково поле, 2003. - 512 с.s

151. Мень, A.B. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни: В семи томах. Т.1. Истоки религии. / А.В. Мень. М.: СП «Слово», 1991. -287 с.

152. Мень, А.В. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни: В семи томах. Т.2. Магизм и Единобожие. / А.В. Мень. М.: СП «Слово»,1991.-462 с.

153. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа. / Е.М. Мелетинский. — М.: Наука, 1976. 407 с.

154. Мелларт, Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. / Дж. Меларт. М.: Наука, 1982. - 149 с.

155. Мельков, С. Ислам и война / С. Мельков // Религия и право. -2000.-№2 (17)-С. 18-19.

156. Минин, А.Н., Пузанов, В.Д. Религиозный экстремизм и секуляр-ное общество / А.Н. Минин, В.Д. Пузанов // Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного этноконфессионального экстремизма. — Курган, 2000. С. 52-54.

157. Митрохин, Л.Н. Религия и культура: (Филос. очерки) / Л.Н. Митрохин; Рос. акад. наук. Ин-т философии. М.: ИФ РАН, 2000. - 316, 2. с.

158. Митрохин Л.Н. Философия религии. / Л.Н. Митрохин. М.: Республика, 1993.-414, 2. с.

159. Мифологии древнего мира. М.: Наука, 1977. - 455 с.

160. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. — М.: Сов. энциклопедия, 1991. -736 с.

161. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Главный редактор С. А. Токарев. -М.: «Советская энциклопедия», 1988. — Т. 1. А-К. — 671 с.

162. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Главный редактор С. А. Токарев. М.: «Советская энциклопедия», 1988. - Т. 2. К-Я. - 791 с.

163. Мыльников, А.Е. Исламский фактор и социально-политический конфликт в Иране (60-80-е гг.) / А.Е. Мыльников; Рос. акад. упр. М.: Б. и.,1992.-251 с.

164. Набиев, З.Т., Арунова, М.Р. Талибский Афганистан как опорная база международного терроризма / З.Т. Набиев, М.Р. Арунова // Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке. М., 2000. - С. 158-169.

165. Национализм и фундаментализм на Ближнем Востоке: Материалы конференции, Москва, 04.02.99 г. / Институт изучения Израиля и Ближнего Востока. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1999. — 105 с.

166. Нуруллаев А.А. Религиозно-политический экстремизм и пути его преодоления / А.А. Нуруллаев // Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного этноконфессионального экстремизма. — Курган, 2000.-С. 6-62.

167. Нухаев, Х.-А.Т. Россия и Чечения: мир по формуле «Победа — Победа» / Х.-А. Т. Нухаев. М.: Астрея-2000, 2002. - 78, 1. с.

168. Осадченко, Ю.С., Дмитриева, JI.B. Введение в философию мифа. / Ю.С. Осадченко, JI.B. Дмитриева. М.: Интерпракс, 1994. - 176 с.

169. Особенности модернизации на мусульманском Востоке: Опыт Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана: Сб. ст. / Рос. акад. наук, Ин-т востоковедения; [Отв. ред. В. Я. Белокреницкий, И. JL Фадеева]. М.: ИВ, 1997. - 195 с.

170. Ольшанский, Д. Психология терроризма. / Д. Ольшанский!Г -СПб.: Питер, 2002. 288 с.

171. Панфилов, О.М. Ислам и православие в духовной культуре современной России / О.М. Панфилов // Современный ислам в диалоге культуре. Н. Новгород, 1996. - С. 136-140.

172. Панфилова, Н.Г. Проблема «Запад-Восток» в российском измерении / Н.Г. Панфилова // Современный ислам в диалоге культур. — Н. Новгород, 1996.-С. 158-162.

173. Полонская, JI.P. Ислам на современном Востоке: проблемы политики, идеологии Подгот. JI.P. Полонской, А.И. Ионовой, А.А. Рогожиным. -М.:Б.и., 1980.-45 с.

174. Поляков, К.И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. / К.И. Поляков 2. изд., стер. - М.: УРСС, 2003. - 157 с.

175. Постановления и рекомендации Совета исламской академии правоведения (фикха) фетвы. / Пер. с араб. М.Ф. Муртазина. - М.: Ладомир, 2003.-278 с.

176. Постмодернизм и культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - № 3. - С. 3-16.

177. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.-1040 с.

178. Почта, Ю.М. Возникновение ислама и мусульманского общества Филос.-методол. Анализ. / Ю.М. Почта. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1993.- 145,1. с.

179. Почта, Ю.М. К вопросу о европейских «истоках» исламского фундаментализма /Ю.М. Почта // Актуальные проблемы гуманитарных наук. -М., 1995.-С. 53-56.

180. Плешов, О.В. Ислам. Исламизм и номинальная демократия в Пакистане. / О.В. Плешов. — М.: Институт востоковедения РАН. — Издательство «Крафт+», 2003.-260 с.

181. Рагузин, В.Н. Роль религиозного фактора в межнациональныхконфликтах / В.Н. Рагузин; Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации. М.: РАГС, 1998. - 100 с.

182. Ражбадинов, М.З. Радикальный исламизм в Египте: На прим. деятельности орг. «Аль-Джихад» и «Аль-Гамаа аль-исламийя» / М.З. Ражбадинов; Ин-т востоковедения РАН, Ин-т изуч. Израиля и Ближ. Востока. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2003 - 271 с.

183. Рашковский, Е. Ислам: от племенных обществ — к постиндустриальной эпохе / Е. Ршковский // Диа-Логос Религия и общество 2000-2001. Альманах. Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001.-456-471 с.

184. Резван, Е.А. Коран и его толкования: (Тексты, пер., коммент.) / Е.А. Резван. СПб.: Петербург, востоковедение, 2000. - 200, 3. с.

185. Рикер, П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. / П. Ри-кер. — М.: Искусство, 1996. — 270 с.

186. Римский, В.П. Демоны на перепутье: культурно-исторический образ тоталитаризма. / В.П. Римский. Белгород: Изд-во БелГУ, 1997.

187. Римский, В.П. Тоталитарный космос и человек. / В.П. Римский. — Белгород: Изд-во БелГУ, 1998. —126 с. <?

188. Римский, В.П. Миф и религия: К проблеме культурно-исторической специфики архаических религий. Монография. / В.П. Римский. -Белгород: Крестьянское дело, 2003. — 184 с.

189. Рогоза, В.А. Развитие христианского учения о войне и воинском служении в русском православии / В.А. Рогоза // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. М., 2001. - № 1. - С. 137-146.

190. Родионов, М.А. Ислам классический. / М.А. Родионов. СПб.: Азбука-классика: Петерб. Востоковедение, 2003. - 218 с.

191. Ротарь, И. Ислам и война / И. Ротарь. М.: АИРО-ХХ, 1999. - 69, 1. е.; 20 см. - (Серия «АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века» / Ассоциация исследователей рос. о-ва XX века; Вып. 2.).

192. Руновский, А. Мюридизм и газават по объяснению Шамиля. / А. Руновский. Махачкала: ИПО «Юпитер», 1996. - 95 с.

193. Сагадеев, А. Джихад: концепция войны и мира в исламе /А. Сгга-деев // Наука и религия. 1986. - № 6. - С. 18-20.

194. Сахих аль-Бухари. Мухтасар. Полный вариант. Перевод с арабского, примечания и указатели: к.ф.н. В.А. Нирша. М.: Издательский дом «УММА», 2003. - 960 с.

195. Саят, Абу. Можно ли считать иудеев и христиан мусульманами? / Изложил Абу Саят; Акад. гуманитар, исслед., Междунар. фонд защиты от дискриминаци, за соблюдение конституц. прав и основных свобод человека. -М.: Гуманитарий, 2001. 19 с.

196. Саят, Абу. Мусульмане и христиане: друзья или недруги? / Изложил Абу Саят; Акад. гуманитар, исслед., Междунар. фонд защиты от дискриминации, за соблюдение конституц. прав и основных свобод человека. -М.: Гуманитарий, 2001. 31 с.

197. Саят, Абу. Что скрывается за призывами к джихаду? / Изложил Абу Саят; Акад. гуманитар, исслед., Междунар. фонд защиты от дискриминаци, за соблюдение конституц. прав и основных свобод человека. М.: Гуманитарий, 2001. - 25 с.

198. Севостьянов, И. Исламский фундаментализм и исламский экстремизм это не совсем одно и то же / И. Севостьянова // Международная жизнь. - 1996. - № 5. - С. 31-40.

199. Селиванова, Н.А. Мусульманское сектантство. Анализ причин образования сект и их классификация /Н.А. Селиванова // Материалы Второй научной конференции преподавателей и студентов Восточного института. — Владивосток, 1997.-С.24-25.

200. Сиван, Э. «Радикальный ислам»: причины и последствия террористического насилия / Э. Сиван // International Politik. 1997. - № 8. - С. 6-15.

201. Сикоев, P.P. Талибы (религиозно-политический портрет). / P.P. Сикоев. М.: Институт востоковедения РАН, 2002. - 159 с.

202. Сметанина, Т.А. Библия как основа диалога мусульман и православных / Т.А. Сметанина // Современный ислам в диалоге культур. — Н. Новгород, 1996.-С. 100-104.

203. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского философского общ-ва, 2001. 300 с.

204. Современный ислам. Проблемы исламоведения Сб. обзоров Ред.-сост. А. В. Сагадеев. М.: ИНИОН, 1992. - 105 с.

205. Соловьев, B.C. Магомет. Основатель ислама / B.C. Соловьев. -М.: Товарищество «Соратник», 1994. 107, 1. с.

206. Соловьев, B.C. Мухаммед Жизнь и религиозное учение / B.C. Соловьев; Перевод В. Соловьев. Майкоп: Изд.-полигр. и книготорг, произв. об-ние «Адыгея», 1991. - 108, 1. с.

207. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. Пособие для студентов вузов / Сост., ред. и вступ. ст. Б.С. Ерасов. — М.: Аспект Пресс, 2001.-556 с.

208. Степанянц, М.Т. Мусульманские концепции в философии и политике (XIX-XX вв.). / М.Т. Степанянц. М.: Наука, 1982. - 248 с.

209. Степанянц, М.Т. Реконструкция религиозной мысли в исламе / М.Т. Степанянц // Вопросы философии. 2002. - № 3. - С. 42-54.

210. Сюкияйнен, JI.Р. Шариат и мусульманско-правовая культур:! / Л.Р. Сюкияйнен; РАН Ин-т гос-ва и права. — М.: Ин-т гос-ва и права РАН, 1997.-46 с.

211. Телушкин, И. Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии. / И.Телушкин. М.: Лехаим; Иерусалим: Ге-шарим, 1998.-575.

212. Телушкин, И. Еврейская мудрость / И. Телушкин; Серия «Еврейский мир». Ростов н/Д: «Феникс», 2001. — 560 с.

213. Тихомиров, Л.А. Христианство и политика. / Л.А. Тихомиров. — М.: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 1999. 616 с.

214. Тойнби, А. Дж. Постижение истории / А.Дж. Тойнби; Пер. с англ. / Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И.; Закл. ст. Рашковского Е.Б. — М.: Прогресс, 1991. 736 с.

215. Тойнби, А. Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник / А. Дж. Тойнби; пер. с англ. М.: Рольф, 2002. - 592 с.

216. Токарев, С.А. Религия в истории народов мира. / С.А. Токарев. -Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Политиздат, 1976. - 575 с.

217. Тораваль, И. Мусульманская цивилизация: Энциклопедическийлсловарь. / И. Тораваль. М.: Изд-во «ЛОРИ», 2001. - 296 с.

218. Тоффлер, Э. Третья волна. / Э. Тоффлер. М.: ООО «Изд-во ACT», 2002.-776с.

219. Тримингэм, Дж. С. Суфийские ордены в исламе / Дж. С. Тримин-гэм; Пер. с англ. под ред. и с предисл. О.Ф. Акимушкина. М.: София: ИД «Гелиос», 2002. - 477, 2. с.

220. Трубникова, Н.Н. Этическая мысль Востока и Запада в современных компаративных исследованиях /Н.Н. Трубникова // Вопросы философии. 2003. - № 3. - С. 62-73.

221. Тэйлор, Э. Первобытная культура. / Э. Тэйлор. М.: Соцэконом-гиз, 1939.-567 с.

222. Угринович, Д.М. Искусство и религия (Теоретический очерк). / Д.М. Угринович. -М.: Политиздат, 1982.- 288 с.

223. Успенский, Б.А. Избранные труды. Том I. Семиотика истории. Семиотика культуры. / Б.А. Успенский. - М.: Изд-во «Гнозис», 1994. — 432 с.

224. Успенский, Б.А. Избранные труды. — Т. И. Язык и культура. / Б.А. Успенский. М.: Изд-во «Гнозис», 1994. — 688 с.

225. Филипс, А. А. Б. Эволюция Фикха: (Ислам, закон и Мазхабы) / А. А. Б. Филипс; Пер. с англ. Т. В. Гончаровой. Киев: Ансар Фаундейшн, 2001.-224 с.

226. Фильштинский, И.М. История арабов и халифата (750-1517гг.). Издание второе, исправленное и дополненное. / И.М. Фильштинский. — М.: Формика-С, 2001. 352 с.

227. Фрейденберг, О.М. Миф и литература в древности / О.М. Фрей-денберг; РАН. Ин-т востоковедения и др. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Восточная литература РАН, 1998. - 800 с.

228. Фрилинг, Р. Христианство и ислам: Духов, борения человечества на пути к самопознанию / Р. Фрилинг; Пер. с нем. М.: Энигма, 1997. - 132 с.

229. Фромм, Э. Бегство от свободы. / Э. Фромм. М.: Прогресс, 1990.272 с.

230. Фрэзер, Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии. / Дж. Фрэзер. М.: Политиздат, 1980. - 831 с.

231. Фукуяма, Ф. Конец истории? / Ф. Фукуяма. // Вопросы философии. 1990. - № 3. - с. 134-148.

232. Хабермас, Ю. Модерн незавершенный проект / Ю. Хабермас // Вопросы философии. - 1992. - № 4. - с. 40-52.

233. Хаменеи, аятолла. Свет исламской революции: Речи и выступления Рук. Ислам. Респ. Иран Аятолла Хаменеи. М.: Палея - Мишин, 2000. -370, 3. с.л

234. Хассан, Х.Х. Свобода вероисповедания (Религ. права немусульман в ислам, обществе) / Х.Х. Хассан; Перевод Жемкова С. И. Новосибирск, 1995.- 16 с.

235. Хатами, С.М. Страх перед бурей / С.М. Хатами; Пер. с перс. Хазрата Вахриза. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. - 126, 1. с.

236. Хатами, С.М. Традиция и мысль во власти авторитаризма: (Обзор полит, идей мусульман в периоды подъема и упадка ислам, цивилизации) / С.М. Хатами; Пер. с перс. Хазрата Вахриза. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. -287, 1. с.

237. Хомейни, P.M. Религиозное и политическое завещание / Имам Р.М. Хомейни. М.: Палея, 1999. - 103 с.

238. Хохлышева, О.О. Конфликт в Боснии: помощь исламских стран боснийским мусульманам в 1992-1993 гг. /О.О. Хохлышева // Современный ислам в диалоге культур. Н. Новгород, 1996. - С. 162-166.

239. Хрестоматия по исламу: В 2 ч. / Рос. АН, Ин-т востоковедения; [Сост. и отв. ред. С. М. Прозоров] [Ч. 1] Переводы с арабского, введения и примечания. М.: Наука: Изд. фирма «Вост. лит.», 1994. - 234,[4] с.

240. Христиане и мусульмане: проблемы диалога. Хрестоматия: Меж-конфессион. и межрелигиоз. диалог / Сост., вступ. ст. и коммент. А. Журав-ского. М.: Библ.-богосло. ин-т Св. Апостола Андрея, 2000. - 558 с.

241. Хюбнер, К. Истина мифа. / К. Хюбнер. — М.: Республика, 1996. —448 с.а

242. Чанышев, А.Н. Философия Древнего мира (история философии): Учеб. для вузов. / А.Н. Чанышев. М.: Высш. шк., 2003. - 703 с.

243. Шавдонаев, X. Записки из лагеря муджахедов / X. Шавдонаев // Диа-Логос Религия и общество 2000-2001. Альманах. — Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001. 218-227 с.

244. Шапошников Л.Е. Православие и ислам органические религии России / Л.Е. Шапошников // Современный ислам в диалоге культур. — Н. Новгород, 1996. - С. 68-73.

245. Шахнович, М.И. Первобытная мифология и философия (предыстория философии). / М.И. Шахнович. Л.: Наука, 1971. - 240 с.

246. Шевелев, В.Н., Каид Мусаед А. «Исламская угроза» как теоретическая проблема современной социогуманитарной мысли и культуры / В.Н. Шевелев, Мусаед А. Каид; Изв. вузов Сев.-Кавк. регион. Обществ, науки. -Ростов н/Д., 2001. № 3. - С. 24-29.

247. Шеффер Ф. Иисус Навин и ход библейской истории. / Ф. Шеф-фер; Пер. с англ. Л. Сумм. М.: Триада, 2002. - 200 с.

248. Шенкао М.А. Смерть как социокультурный феномен. / М.А. Шенкао. Киев: Ника-Центр, Эльга; М.: Старклайт, 2003. - 320 с.

249. Шенкао, М.А. Специфика мифоэпического сознания. (На материалах эпоса «Нарты»). Автореферат дис. канд. филос. наук. / М.А. Шенкао. Ростов н/Дону, 1982. - 16 с.

250. Шиффман, И.Ш. Ветхий Завет и его мир: (Ветхий Завет как памятник литературы и общественной мысли древней Передней Азии). / И.Ш. Шиффман. М.: Политиздат, 1987. - 293 с.

251. Шиффман, Л. От текста к традиции: История иудаизма в эпоху Второго Храма и период Мишны и Талмуда / Л. Шиффман; Центр развития иудаики на рус яз.; пер. с англ. A.M. Сиверцева. — М.: Мосты культуры; Иерусалим: Гешарим, 2000. 302 с.

252. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер; Вступит, ст. и комм, д.ф.н., проф. Г.В. Драча при участии Т.В. Веселовой и В.Е. Котляровой. -Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1998. 640 с.

253. Шпенглер, О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 2. Всемирно-исторические перспективы / О. Шпенглер; Пер. с нем. С.Э. Борич; Науч. ред. О.Н. Шпарага; Худ. обл. М.В. Драко. Минск: ООО «Попурри», 1999. - 720 с.

254. Штернберг, Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Исt'следования, статьи, лекции. / Л.Я. Штернберг. Л.: Изд-во инст-та нар. Севера, 1936.-572 с.

255. Шульждин, Б.П. Типология обществ и исламская цивилизация / Б.П. Шульждин // Современный ислам в диалоге культур. — Н.Новгород, 1996.-С. 82-88.

256. Шумов, С.А., Андреев, А.Р. История Ближнего Востока. Документальное историческое исследование. / С.А. Шумов, А.Р. Андреев. М.: Евролинц, 2002. - 512 с.

257. Элебаева, А. Распространение ваххабизма / А Элебаева // Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. — М.,1998. № 19.-С. 70-71.

258. Элиаде, М. Азиатская алхимия. Сборник эссе / М. Элиаде; Перевод с рум., фр., англ. М.: Янус-К, 1998. - 604 с.

259. Элиаде, М. Аспекты мифа. / М. Элиаде. М.: Академ. Проект, 2000.-222 с.

260. Элиаде, М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. Перевод с английского. / М. Элиаде. — М.: Ладомир, 1999. — 488 с.

261. Элиаде, М. Космос и история. / М. Элиаде. М.: Прогресс, 1987.312 с.

262. Элиаде, М., Кулиано, И. Словарь религий, обрядов и верований. Миф, религия, культура. / М. Элиаде, И. Кулиано. М.: «Рудомино»; СПб.: «Университетская книга», 1997. - 414 с. ^

263. Эткин, М. Ваххабизм и фундаментализм: термины-«страшилки» / М. Эткин // Центральная Азия и Кавказ. 2000. - № 1 (7). - С. 126-137.

264. Юнг, К.Г. Архетип и символ. / К.Г. Юнг. М.: Ренессанс, 1994.304 с.

265. Юнг, К.Г. Бог и бессознательное / К.Г. Юнг. М.: Олимп, ООО «Издательство ACT-ЛТД», 1998. - 480 с.

266. Юнг, К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. / К.Г. Юнг. Киев: Гос. библиотека Украины для юношества, 1996. — 384 с.

267. Юсуфзода, М. Современный джихад война во имя. дискредитации ислама? / М. Юсуфзода. Режим доступа к изд.: http://www.stability.uz/pravia.html - Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

268. Ярлыкапов, А.А. Проблема ваххабизма на Северном Кавказа / А.А. Ярлыкапов. М., 2000. - 22 с.

269. Ярлыкапов, А. Кредо ваххабита /А. Ярлыкапов // Диа-Логос: Религия и общество. 2000-2001. Альманах. Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001. - 228-249 с.

270. Ясперс, К. Смысл и назначение истории. / К. Ясперс. М.: Политиздат, 1991. - 528 с.

271. Яхья, X. Ислам проклинает террор / X. Яхья. Астана: Classic-M, 2002. - 105 с.

272. Арзуманов, И.Г.-огли. Еволющя проблем вшни i миру в Автореф. дис. .канд. филос. наук: (09.00.06) / И.Г.-огли Арзуманов; Ин-т фшософи Нац. АН Украши. К., 1995. - 24 с.

273. Лубський, B.I. Сучасный юлам i питания вшны i миру. / В Л. Лубський. К.: Т-во «Знания» УРСР, 1990. - 48 с.

274. Emadi, Н. Radical Islam, Jihad and civil war in Afghanistan / H. Emadi // Intern. Asien forum = Intern, qurt for studies. — Munchen etc., 1999. — Jg. 30, H. V2. P. 5-26.

275. Firestone, R. Disparity resolution in the quranic tiachings on war: A reevaluation of a traditional problem / R. Firestone // J. of Near Eastern Stadie^ — Chicago, 1997.-Vol. 56,№1.-P. 1-19.

276. Griffel, F. Toleration and exclusion: al-Shafii and al-Ghazali on the treatment of apostates / F. Griffel // Bull, of the School of Oriental a. Afr. Studies. L., 2001. - Vol. 64, pt. 3. - P. 339-354.

277. Simon, R. Muhammad and the jihad / R. Simon // Acta orientalia. — Budapesht, 1999. Vol. 52, № 314. - P. 235-242.