автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.01
диссертация на тему: Идея "соборного театра" в системе религиозно-философских воззрений Вячеслава Иванова

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Степанова, Галина Аркадьевна

Введение.

Глава 1: Религиозно-философские взгляды Вяч. Иванова.

Глава 2: Театральная теория Вячеслава Иванова:. идея «соборного театра».

2.1 «Возникновение трагедии».

2.2. Идея «соборного театра» или «театр будущего».

2.3. От «театра будущего» к театру настоящего.

Мифотворчество или театрализация?

Глава 3. Драматургия Вячеслава Иванова.

Введение диссертации2000 год, автореферат по искусствоведению, Степанова, Галина Аркадьевна

Конец века - всегда повод мысленно вернуться в его начало. Не составляет исключения в этом «духовном паломничестве» и конец века двадцатого. В апокалиптических пророчествах философов и поэтов прошлого рубежа веков вычитывают рифмы к рубежу нынешнему, в политических утопиях, казалось бы, давно показавших свою несостоятельность, предугадывают пути «светлого будущего», в театральных идеях великих мастеров того времени ищут новые (хорошо забытые старые) способы вернуть зрителя в театральные залы.

Начало XX века породило огромное количество политических, общественных и прочих мифов. Его исход - еще большее число мифов об этих мифах.

Культура - эманация памяти», «культура - культ предков», о она есть память не только о земном внешнем лике отцов, но и'достигнутых ими посвящениях», «искусство есть со-общение». (1, т.З, С.431,411,395,687). Это одна из ключевых идей философа и поэта, филолога и историка, театрального теоретика, «властителя дум» начала XX века Вячеслава Иванова. Тем не менее, его главный призыв: «Утолить палящую жажду у озера подземной Мнемосины» (1, т.З, С.93) оказался менее популярным у современников и менее любим потомками, нежели другой, принимаемый иногда слишком буквально: «Кто не хочет петь хоровую песнь, пусть удалится из круга, закрыв лицо руками. Он может умереть; но жить отъединенным не сможет». (1, т.1, С.838).

Иногда Иванова считают теоретиком «новых форм коллективного сознания», читая его поверх строк или вырывая отдельные строчки, игнорируя его четкое разграничение понятий «легион» и «соборность», подгоняя удобные фразы в свои готовые формулы.

Менее всего к Вячеславу Иванову применимы однозначные ярлыки-определения. Кто он? Философствующий поэт, продолжатель традиции русской философской лирики, наследник Ломоносова и Державина, или же философ, стихотворения которого - поэтический комментарий к эстетической теории?

Первые статьи Иванова были написаны в 1904-1905 годах: «Поэт и чернь», «Ницше и Дионис», «Новые маски», «Копье Афины», «Вагнер и Дионисово действо», «Символика эстетических начал», «О Шиллере», «Кризис индивидуализма». В 1904 году в журнале Д. Мережковского «Новый путь» и в 1905 году в журнале Н. Бердяева «Вопросы жизни» выходит историческое исследование Иванова «Эллинская религия страдающего бога». В 1903 году вышел первый поэтический сборник - «Кормчие звезды», в 1904 - второй -«Прозрачность». В том же 1904 году закончена трагедия «Тантал». Теория театра, теория символизма, идеи индивидуального и соборного начал в искусстве и истории ярко и образно декларируются Ивановым в стихотворении, статье, трагедии.

Театральная теория поэта является частью его эстетической теории, его философии искусства. Идея «соборного театра» Иванова тесно связана с его теорией символа и мифа.

Актуальность обращения к этому поэту и мыслителю начала XX века обусловлена тем, что для воссоздания полной картины литературной и театральной жизни начала XX века его театральная эстетика нуждается в объемном всестороннем исследовании. Идея соборного театра» Вячеслава Иванова - попытка религиозно-философского осмысления феномена искусства на определенном витке исторического развития.

Конечно, Вячеслава Иванова вряд ли можно назвать «забытой фигурой» Серебряного века. Но если сравнить то, сколько было написано о нем, какую полемику этот «идейный лидер» вызывал в течение двух первых десятилетий и какое место отведено ему в истории русской литературы и культуры сейчас, то приходится говорить о невостребованности и нерасслышанности художественной и философской проповеди Иванова. Объясняется это отчасти изысканной сложностью его поэтического языка, отчасти оторванностью на значительный период жизни от России (почти половину своей жизни Иванов провел за ее пределами: 1886-1905, 1924-1949 годы; переводил, писал и публиковался на многих европейских языках). «Гражданин вселенной» Иванов изучается и публикуется в настоящее время в основном зарубежными учеными и исследователями.

В первой главе диссертации мы рассмотрим основные идеи философии искусства Вяч. Иванова, необходимые для анализа его театральной теории и драматургии. В центре этой философии - теория «реалистического» символизма. Поэт разделяет символизм на «идеалистический», ассоциативный, выражающий психологическое состояние художника, и «реалистический», который снимает присутствующее до исполнения времен разделение «неба» и «земли», осуществляя активное проявление небесного бытия в материальной форме. Концепция «соборного театра» как искусства «реалистического» символизма, как ЭЙКОН (икона, образ, притча) «Реальнейшего» занимает в системе религиозно-философских воззрений Иванова важное место.

Во второй главе нашей работы мы обратимся к его исследованию истоков театрального искусства. Большое влияние на Иванова оказали размышления Ницше о дионисийском, экстатическом начале трагедии. Значение исследований Иванова в философском осмыслении истоков театрального искусства, связанном с его учением о личности и соборности. Иванов утверждает онтологическую ценность личности, подчеркивая при этом опасность утраты личностного бытия, переход его в Небытие в результате крайне углубленной индивидуации личности. Это тот почти непреодолимый в современном искусстве барьер между «поэтом» и «чернью», выводящий театральное искусство - соборное по свой сути, за пределы его сакрального и сакраментального значения.

Среди множества мифов, сопровождающих жизнь и творчество Иванова, один является наиболее популярным. Это миф, который приписывает поэту стремление поставить Диониса и его культ на место Христа и христианской церкви, а дионисийское действо, из которого по теории Иванова возникло театральное искусство, на место литургического богослужения.

Если же внимательно обратиться к тексту Иванова, то можно убедиться в том, что этот миф является несостоятельным. Известно и популярное замечание Андрея Белого по поводу практического претворения в жизнь теории «дионисийского действия» о том, что он предпочтет кружиться в вальсе с хорошенькой барышней, чем водить хоровод вокруг трагического козла с действительным тайным советником (статья «Театр и современная драма»). Показательна также статья А. Белого «Символизм и современное русское искусство», на которую Вяч. Иванов ответил в статье «Две стихии в современном символизме. Экскурс: Эстетика и исповедание»: «Назвав

Диониса как некое «во-имя», начертанное на моем знамени, мой критик обвиняет меня в уклончивости, недоумевая: «Кто Дионис? -Христос? Магомет? или сам Сатана? Но ужели должно еще повторять, что, по моему воззрению, Дионис для эллинов ипостась Сына, поскольку он - «бог страдающий»? Для нас же, как символ известной сферы внутренних состояний, Дионис, прежде всего - правое как, а не некоторое что или некоторый кто - тот круг внутреннего опыта, где равно встречаются равно верующие и разно учительствующие из тех, которые пророчествовали о Мировой Душе /. / И опять-таки, поскольку я эстетик, я вправе оперировать с религиозно-психологическим феноменом дионисийства, не имея методологического права придавать этому феномену определенное религиозно-догматическое истолкование». (1. Т.2, С.570).

Дионис для Иванова не «живой бог» (кстати, он никогда не писал по отношению к Дионису слово «бог» с большой буквы), а путь преодоления индивидуализма, способ рождения личного опыта, являющегося сверхличным по значению, но главное «метод внутреннего опыта».

Иванов подчеркивает, что в первопамяти культуры не остается неучтенным ни один творческий порыв. «Дионисизм» для него еще и своего рода метафора свободы творчества. Свою философию творчества поэт называл символической, раскрывающей во всех явлениях связь всего сущего и «знаменья иной действительности». Это выявление красоты смысла самих вещей Иванов называл «теургией», подчеркивая, что эта художническая теургия является лишь частью более широкого понятия. В статье «О границах искусства» он вслед за Владимиром Соловьевым, утверждает, что существует «три ипостаси человеческого подвига: подвиг резца, подвиг меча и подвиг креста /./ или: духовная культура, государство и церковь. «Но в нашу задачу, - пишет Иванов, - «входит рассмотрение лишь первого подвига и обследование «заповедного предела», который отмечает теургическую межу художества. « /1, т.2, С.648/.

Историческое и филологическое исследование античной культуры интересует Иванова не меньше, чем ее современная интерпретация. Третья глава диссертации посвящена анализу драматургии. Драматургия Вячеслава Иванова - попытка создания новой символистской драмы. Ее подробный анализ необходим также для понимания концепции «соборного» театра. Драматургия Иванова - сложный театральный и философский текст, требующий комментария, который невозможно составить без анализа и вне контекста всего его творчества.

В основе исследования - теоретический и исторический подход к рассматриваемым проблемам, метод сравнительного анализа исследуемых источников. В процессе исследования изучались теоретические работы Иванова, посвященные мистериальным истокам трагедии, театральные и эстетические статьи, драматургия, архивные материалы разных лет, мемуарные источники.

О Вячеславе Иванове - «духовном вожде» русского символизма написано и много, и мало. Много литературы мемуарного характера. О нем писали: Г. Адамович, Е. Аничков, Н. Асеев, А. Ахматова, А. Белый, И. Бердяев, А. Блок, В. Брюсов, о. С. Булгаков, М. Волошин, Л. Галич, Е. Герцык, С. Городецкий, Н. Гумилев, М. Добу-жинский, Б. Зайцев, Ф. Зелинский, А. Измайлов, В. Ильин, А. Ку-гель, М. Кузмин, Н. Лосский, С. Маковский, О. и И. Мандельштам, В. Мануйлов, В. Мейерхольд, Д. Мережковский, О. Мочалова, П. Муратов, В. Пяст, М. Сабашникова, Вл. Соловьев, Ф. Степун, о. П.

Флоренский, о. Г. Флоровский, С. Франк, Г. Чулков, Л. Шестов, Эл-лис, К. Эрберг.

К этому ряду имен хочется прибавить и отдельно выделить мемуарный очерк Д. Вяч. Иванова «Из воспоминаний» (в кн.//Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. Сб. Статей. М.,1996, С.34-71), книгу Л. Вяч. Ивановой (Иванова Л. Воспоминания: Книга об отце. Подготовка текста и комментарий Джона Мальмстада. М.,1992), вступительную статью О. Дешарт к единственному и до сих пор неоконченному собранию сочинений Вяч. Иванова, издающемуся в Брюсселе (Иванов В. Собр. Соч. Брюссель, 1971, т.1, С.7-227). Работа О. Дешарт является единственной до сегодняшнего дня попыткой написать монографию о Вяч. Иванове и вместе с тем интерпретировать и комментировать его основные произведения. Отметим также книгу М. Альтмана (Альтман М. Разговоры с Вячеславом Ивановым. Составление и подготовка текстов В. А. Дымшица и К. Ю. Лаппо-Данилевского. СПб.,1995) не только освещающую бакинский период жизни поэта, но и содержащую интересные материалы, помогающие в изучении всего его творчества.

Здесь перечислены авторы лишь наиболее интересных и неоднозначных высказываний об Иванове. Частично переизданные, частично опубликованные на Западе, они складываются в объемный и многоцветный портрет. Исследуя эти весьма субъективные источники, обращаешь внимание на их внутреннюю противоречивость, на сознательное соединение несоединимого, на бессознательную попытку создания портрета почти мифологического героя-«жреца», «верховного мистагога» «башни» в петербургский, наиболее плодотворный творческий период, «мудреца с Тарпейской скалы» (выражение 3. Гиппиус), ведущего почти отшельнический образ жизни в последний период - в Риме. Вот одни только эпитеты, которыми награждают его современники: «Царь самодержавный» (А. Блок), «Фауст нашего времени» и «Сирин ученого варварства» (А. Белый), «Вячеслав Великолепный» (Л. Шестов), «Поэт-иерофант, ведающий тайны» (М. Волошин), «Зачинатель нового театра» (В. Мейерхольд), «Виртуоз в овладении душами» (Н. Бердяев). и т. Д. Рядом с восторженными, встречаются и ироничные реплики. Например, «прекрасная модель» (Л. Галич), т.е. модель, экспонат, копия, которая хороша под музейным стеклом, но летать, как грязные непривлекательные подлинники, не может. Мысль, конечно, не бесспорная. Хотя, наверное, не стоит творить новых мифов и забывать о том, что Вячеслав Иванов был все-таки иным «властителем дум», чем, например, И. Северянин, и пользовался популярностью отнюдь не у массового читателя. Об этом с большой долей иронии пишет Л. Галич в рецензии на книгу «По звездам» (отражая, очевидно, психологию этого рядового читателя): «Автор этой замечательной книги нельзя сказать, чтобы не пользовался известностью. Имя у него прямо громкое. Нет такого гимназиста в России, в котором оно не будило бы самых веселых и приятных воспоминаний. Все знают, что это тот самый поэт, который вместо «аромат» говорит «вонь», вместо «берут» - «емлют» и на которого поэтому так легко и удобно писать пародии. По пародиям его, собственно говоря, и узнали в так называемой большой публике. Подлинные же стихи и статьи этого поборника «всенародного искусства» читает, разумеется, не народ, а много-много человек двести. До всенародности ух как далеко». (107, С.З).

Одним из творцом «мифического» облика поэта является Н. А. Бердяев - постоянный посетитель знаменитых «ивановских сред», которого долгие годы связывала с Ивановым тесная дружба. Бердяев - автор самого резкого высказывания об Иванове: «Он был всем: консерватором и анархистом, националистом и коммунистом, он стал фашистом в Италии, был православным и католиком, оккультистом и защитником религиозной ортодоксии, мистиком и позитивным ученым». (77, С. 138). Бердяев оказался невнимательным и субъективным интерпретатором идей Иванова, в частности им достаточно односторонне были истолкованы такие ключевые понятия Иванова как «дионисизм», «дионисийский экстаз», «соборность». (См.: Бердяев И. Самопознание. М.,1991; Бердяев Н. О новом религиозном сознании. //В кн.: Бердяев Н. О русских классиках. М.,1993, С.224-253; Бердяев И. Очарование отраженных культур. //В кн.: Бердяев И. О русских классиках. М., С.283-293; Бердяев Н. «Ивановские среды». //В кн.: Иванова Л. Воспоминания. М.,1992, С.319-323).

Бакинский период жизни Иванова подробно освещен в статье И. В. Котрелева «Вячеслав Иванов - профессор Бакинского университета» (см.: Труды по русской и славянской филологии. X/. Литературоведение. Ученые записки ТГУ. Вып.209. Тарту, С.326-390). И в статье В. Мануйлова - ученика Вяч. Иванова в Бакинском университете. (Мануйлов В. О Вячеславе Иванове. //В кн.: Иванова Л. Воспоминания, С.342-361).

Из работ посвященных Иванову-театральному теоретику отметим публикации С. В. Стахорского: Из истории советской науки о театре. 20-е годы. М.,1988; Предчувствия и предвестия. Сб. Ст. Сост. и комментарий С. В. Стахорского. М.,1991; Стахорский С. В. Вячеслав Иванов и русская театральная культура XX века. М.,1991. Из других исследований - работы Н. В. Котрелева, в частности: Кот-релев И. К проблеме диалогического персонажа (М. М. Бахтин и В.

И. Иванов) //В сб.: Культура и память: Третий международный симпозиум, посвященный Вячеславу Иванову, т.2. Флоренция, 1988; и посвященный Вяч. Иванову выпуск «Нового литературного обозрения» (1994, №10) под его редакцией.

Затем - несколько небольших работ А. Ф. Лосева, в частности, краткий разбор трагедии «Прометей» (см.: Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.,1976, С.282-287); его статью «Из последних воспоминаний о Вячеславе Иванове» (см.: Эсхил. Трагедии. Пер. Вяч. Иванова. М.,1989, С.464-467). И, конечно, работы С. С. Аверинцева: Аверинцев С. С. Поэзия Вячеслава Иванова. //Вопросы литературы, 1975,№8, С. 145-192; Аверинцев С. С. Вячеслав Иванов. //В кн.: Вячеслав Иванов. Стихотворения и поэмы. Л., 1976, С.51-61; Аверинцев С. С. Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова. //Контекст, М.,1983. Среди литературоведческих работ следует отметить исследования Е. Эткинда, Н. Балашова, 3. Минц и Г. Обатнина, Н. Богомолова, а также публикацию Ю. К. Герасимовым неоконченной трагедии «Ниобея»: (Герасимов Ю. К. Неоконченная трагедия Вячеслава Иванова «Ниобея». //Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1980 г. Л., 1984, С. 178-203).

Из научных исследований об истории дионисийских культов и концепции возникновения трагедии у Иванова выделим две: Н. В. Брагинской - «Трагедия и ритуал у Вячеслава Иванова» (см.: Архаический ритуал в фольклоре и раннелитературных памятниках. Сб. Ст. М.,1988, С.294-329) и прот. Кирилла Фотиева «Дионис и пра-дионисийство в свете новейших исследований» (см.: Культура и память. Третий международный симпозиум, посвященный Вячеславу Иванову, т.2 Флоренция, 1988, С. 162-171). Данный сборник содержит целый ряд интересных статей отечественных и зарубежных ученых, в частности, Вал. Лепахина «Икона в поэзии и статьях Вячеслава Иванова», Л. Силард «Несколько заметок к учению Вячеслава Иванова о катарсисе». Другой сборник - Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. М.,1996. Он посвящен разным проблемам творчества Иванова, в основном литературоведческого, филологического характера. Помимо Собрания сочинений, издающегося в Брюсселе, в 1995 году в серии «Библиотека поэта» было выпущено собрание стихотворений Иванова в двух томах со вступительной статьей Е. Барзаха «Материя смысла».

В последние годы вышло два сборника философско-эстетических работ Иванова: Иванов В. Лик и личины России. М.,1995 (в серии « История эстетики в памятниках и документах») и сборник «Родное и вселенское» (в серии «Мыслители XX века»).

В 1983 году по инициативе Иельского университета США был созван первый международный симпозиум, посвященный Вячеславу Иванову, и создано общество «Convivium» для изучения его творчества. В1983 году - в Риме - второй международный симпозиум. Третий международный симпозиум, состоявшийся в 1988 году во Флоренции, опубликовал уже упомянутый сборник научных трудов «Культура и память».

Из зарубежных исследований, посвященных Иванову, отметим следующие труды: Jackson R.l. Vjacheslav Ivanov: an Introduction //V.Ivanov: poet, critic and philosopher /Ed N.Lowry, jr. New Häven (Conn.),1986; Davidson Pamela. The poetic imagination of Vyacheslav Ivanov. Cambrige.1989; Vyacheslav Ivanov: Russischer-Dichter europäischer Kulturphilosph. Heideiberg, 1993.

Цель диссертационного исследования: рассмотреть театральную теорию и драматургию Вячеслава Иванова в контексте его рели

14 гиозно-философских взглядов. Своеобразие концепции «соборного театра», на наш взгляд, можно понять лишь в этом сложном взаимодействии.

Научная новизна диссертации заключается в том, что творчество Иванова - театрального теоретика и драматурга, а также философа и филолога, рассматривается как единая художественная и эстетическая система. Впервые делается попытка анализа и подробного комментария трагедий «Тантал» и «Прометей».

Данная работа не ставит перед собой задачи сравнения идей Иванова с театральными воззрениями и драматургией символистов

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идея "соборного театра" в системе религиозно-философских воззрений Вячеслава Иванова"

Заключение.

Подведем итоги нашего исследования.

Вячеслав Иванов - поэт, творивший в русле символической философии. Главное внимание в его философско-эстетическом учении уделяется выявлению коммуникативной, диалогической сущности символа. Искусство, по мнению Иванова, призвано быть символическим и реалистическим, раскрывать во всех явлениях связь всего сущего, «прозревать знамения» иного, горнего мира.

Поэзия, драматургия, философско-эстетическая эссеистика Иванова насыщена сложной, многоуровневой символикой. Миф у Иванова - это диалог символов. Мифотворчество - вид «теургического» художественного диалога. Это постоянная динамика перерастания себя, открытость, реальная возможность вырваться из гибельной замкнутости с помощью символистских, «культурно-значимых» явлений.

Центральный миф художественной философии Иванова - миф о боге Дионисе, растерзанном на части - символ распада целостности мира. Поэт дополняет свой миф о превращении космоса в хаос мифом о возвращении хаоса к космосу. Воссоединение происходит через саморазрушение, то есть через жертву. Этот миф поэтически воплощается в его основных произведениях. Восхождение-нисхождение, жрец и жертва, человеческая свобода - центральные темы его творчества.

Философия поэта - это философия диалога. Иванова интересует динамика и качество этого диалога, а главный способ этого диалога в его представлении - некое «правое безумие» или «экстаз» -выход за пределы своего замкнутого единичного «Я» путем постоянного «дионисийского» трансцендирования.

Ключевые понятия философии искусства Вяч. Иванова - «соборность» и «дионисийство». По определению поэта.«соборность» -это переживание соединения «в духе и истине», существующее вне исторического контекста. Концепцию «соборного театра» можно кратко определить с помощью триединой формулы «миф-символ-ритуал».

Во второй главе нашего исследования мы попытались представить многогранный портрет Иванова - античного историка и театрального теоретика. Исследование возникновения трагедии, истоков театрального искусства, древних обрядов и древней катарактики («дионисийского восторга») ведется Ивановым путем сравнительного анализа древней мифологии различных исторических пластов. Перемещаясь в более поздний исторический контекст, каждый элемент мифа у Иванова сохраняет свое раннее значение, но и ранний пра-миф в его интерпретации осмыслен и насыщен более поздним смысловым подтекстом. Все это бесконечно углубляет и усложняет символическое пространство его текстов.

Контаминируя мифологемы-варианты, Иванов создает емкое объемное «стереофоническое» мифо-символическое пространство. Таково, в частности, пространство его трагедий.

Сюжет его трагедий построен на основе контаминации различных версий мифов. Это приводит к расширению «событийных» возможностей пьесы и углублению ее смыслового пространства. Иванов актуализирует мир античного мифа путем создания сложной цепи смысловых символов. Обнаружение древнего архетипа идеи, усиление ее путем установления многочисленных смысловых возможностей, дает искомый художественный результат - новую версию старого мифа.