автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Идиолект сказителя в аспекте былинного текстообразования

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идиолект сказителя в аспекте былинного текстообразования"

\

\

О о л

На правах рукописи

га) ¡к'?</*

и

МАКАРОВА Наталия Викторовна

ИДИОЛЕКТ СКАЗИТЕЛЯ В АСПЕКТЕ БЫЛИННОГО ТЕКСТООБРАЗОВАНИЯ

специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж-2000

Работа выполнена в Воронежском государственном педагогическом университете

Научный руководитель - доктор филологических наук

профессор Е. Б. Артеменко

Официальные оппоненты - доктор филологических наук

профессор А. Т. Хроленко - кандидат филологических наук доцент В. И. Дьякова

Ведущая организация - Липецкий государственный

педагогический университет

Защита состоится ^{М-с/и.^- 2000 г. в 14 часов на за-

седай™ диссертационного совета Д ОЙ.48.01 в Воронежском государственном университете по адресу: 394693, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, аудитория 37а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

Объектом диссертационного исследования является русский былинный эпос, предметом исследования - идиолект эпического певца, рассматриваемый в аспекте былинного текстообразования.

Диссертационное сочинение связано с проблематикой антропологической лингвистики - одного из актуальных и перспективных направлений современного языкознания, а именно - с изучением речевой деятельности индивида как носителя типических и индивидуальных свойств. Выявление средств выражения языковой индивидуальности предполагает анализ ее идиолекта.

Постановка проблемы в отношении исполнителя фольклорных произведений представляет особый интерес, поскольку фольклорное творчество определяется как коллективное и вопрос о роли отдельного человека в общей коллективной деятельности народа требует более глубокого изучения. В этом плане внимание привлекает былина как один из традиционных жанров и былинный сказитель, творящий исключительно в рамках эпической традиции.

В науке уже имеется опыт изучения лексической стороны идиолекта былинного певца (М. А. Караваева). Анализ былинного текстообразования под углом зрения его идиолектных реализаций еще не предпринимался. Вместе с тем разработка проблемы идиостиля исполнителя эпоса в указанной области предполагает выявление важных для понимания народной поэтики принципов и установок, регламентирующих более свободную, вариативную (идиолектную) репрезентацию материала, способов и границ его варьирования. Данным обстоятельством обусловливается актуальность и научная новизна диссертационного сочинения.

В предлагаемой работе проблема идиолекта рассматривается на основе многоаспектного анализа организации былинного текста. Отправными моментами исследования послужили положения работ Е. Б. Арте-менко, посвященных специфике былинного текстообразования — функционированию композиционно-речевых форм, блоковой организации эпического текста, моделям предикативной децентрализации. Исследовательницей выявлен ряд универсальных принципов, которым следуют все певцы в процессе воспроизведения материала былинного эпоса.

На основе анализа «Онежских былин» выделены тексты пяти сказителей, наиболее репрезентативные со стороны идиолектных особен-

ностей - былины П. Калинина, Т. Рябинина, А. Чукова, Ф. Никитина, И. Захарова. При отборе учитывалась принадлежность исполнителей к разным сказительским школам, к разным региональным эпическим традициям. Таким образом, в исследовании задействован широкий круг явлений, характеризующих в идиолектах разных певцов существенные стороны былинной традиции.

Цель исследования - на материале специфических явлений былинного текстообразования рассмотреть в сопоставительном плане идиолекты пяти сказителей и выявить параметры идиолектного варьирования.

Постановка задач, направленных на достижение указанной цели, опирается на анализ трех уровней организации былинного текста у разных певцов: а) уровня композиционно-речевой организации (контекстно-вариативного членения) текста; б) уровня текстообразующих блоков (ТБ); в) уровня синтаксической организации былины в плане ее регламентации моделями предикативной децентрализации.

Решаемые на этой основе задачи состоят в том, чтобы в идиолекте каждого сказителя:

1) определить соотношение объемов речевой партии повествователя и прямой речи (ПР) персонажей;

2) проанализировать композиционно-речевые формы (КРФ), образующие эти речевые пласты, выявить художественные функции КРФ, частотность и способы использования КРФ в этих функциях;

3) определить плотность заполнения текстообразующими блоками пространства былинного текста;

4) выявить среднее количество образующих ТБ семантических звеньев, вскрыть специфику их использования;

5) проанализировать особенности использования моделей предикативной децентрализации;

6) обозначить принципы взаимодействия и взаимозаменяемости компонентов разных уровней (уровней композиционно-речевой организации, текстообразующих блоков, моделей предикативной децентрализации).

Итогом исследования явились следующие положения, выносимые на защиту.

1. Своеобразие идиолекта сказителя проявляется в соотношении объемов речевой партии повествователя и ПР персонажей, как правило, с бо-

лее или менее значительным перевесом в пользу первой. Соотношение этих объемов регламентируется свойственной эпической традиции установкой на мотивированность прямой речью действий героев. В идиолектах эта установка проявляется по-разному.

2. Указанная установка оказывает существенное влияние на использование разными сказителями определенных композиционно-речевых форм в ПР персонажей, что выражается в частотности их употребления, характере взаимодействия КРФ, выполняемых ими функциях.

В речевой партии повествователя идиолектные различия проявляются в индивидуальных особенностях использования: а) средств информативного регистра; б) КРФ описания. В обоих случаях различия связаны с неодинаковой продуктивностью указанных явлений и позициями их в тексте.

3. В речевой партии повествователя и ПР героев реализуется акциональ-ная текстообразугащая модель, на основе которой создаются текстообра-зующие блоки. Базой формирования ТБ являются две КРФ - повествования и побуждения. Степень распространенности ТБ в партии эпического певца и ПР героев, а также насыщенность блока семантическими звеньями (главными и вспомогательными) определяют неодинаковый у разных сказителей показатель плотности заполнения ТБ текстового пространства.

4. Специфика использования разными певцами звеньев акционалыюй текстообразующей модели проявляется: а) в неодинаковом количестве звеньев в блоке; б) в преобладании звеньев определенной семантики.

5. Организация ТБ в синтаксическом плане осуществляется в соответствии не только с общеязыковыми моделями построения предикативных единиц (ПЕ), но и с моделями предикативной децентрализации. Конструкции, созданные на основе этих моделей, соотносятся со структурой всего ТБ или его части. Своеобразие идиолекта сказителя проявляется в преимущественной ориентации его на определенный тип (типы) моделей, каждая из которых выполняет свойственную ей художественную функцию. Ориентация сказителя на определенный тип модели способствует созданию художественного своеобразия как текстообразующего блока, так и всего текста в целом.

6. Компоненты анализируемых уровней организации былинного текста образуют систему, в которой составляющие одного уровня участвуют в формировании компонентов другого уровня или функционально соотно-

сятся с ними. Своеобразие идиолектов разных сказителей определяется, в частности, характером соотношения компонентов обозначенной системы.

Методы исследования. В процессе работы нами использовались описательный, сопоставительный методы, элементы статистического анализа, а также графическое представление результатов исследования.

База фактического материала. Основу работы составил материал одного из наиболее авторитетных собраний русского народного эпоса -трехтомного свода «Онежские былины, записанные А. Ф. Гипьфердин-гом летом 1871 года». М.; Л., 1949. Т. I; М.; Л., 1950. Т. II; М.; Л., 1951. Т. III. В примерах указывается номер тома и страница.

К анализу привечено тридцать былинных текстов, включающих 7988 стихов.

Предлагаемое исследование имеет теоретическую и практическую значимость. В нем выявлены константные параметры и параметры идиолектного варьирования в использовании композиционно-речевых форм, текстообразующих блоков, моделей предикативной децентрализации, способы и границы варьирования. Наблюдения и результаты значимы в плане разработки проблемы соотношения традиции и импровизации, коллективного и индивидуального в фольклоре.

Материал работы может оказать помощь исследователям, занимающимся проблемой сказительских школ, в изучении региональных эпических традиций.

Работа может быть использована при проведении спецкурсов и спецсеминаров по лингвофольклористике.

Апробация работы. Основные ее положения были изложены на региональных научно-практических и научно-методических конференциях в Воронежском государственном университете (2000 г.) и Воронежском государственном педагогическом университете (1997, 1998,2000 гг.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников языкового материала, словарей, литературы, включает 38 таблиц.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение включает в себя два параграфа. В § 1 излагается определение понятия идиолект, рассматриваются основные подходы к анализу этого явления в языкознании и фольклористике. При этом определяются специфические аспекты изучения идиолекта былинного певца (сказителя), обозначаются отправные точки исследования с обоснованием актуальности и научной новизны диссертационного сочинения. В § 2 определяются цель и задачи диссертации, методы работы, база фактического материала, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Композиционно-речевая организация (контекстно-вариативное членение) текста в идиолекте сказителя» своеобразие идиостиля рассматривается в следующих направлениях: определяется объем и соотношение речевых партий повествователя и персонажей, выявляется частотность и специфика использования составляющих их композиционно-речевых форм.

Континуум былинного текста формируется партией повествователя и прямой речью героев. В построении сюжета они выполняют разные функции. Этим обусловливается закрепленность за каждой из них определенных КРФ.

В партии повествователя, представляющей акциональную сторону былинного сюжета, используются КРФ повествования и описания, при этом абсолютно преобладает первая. Изложение максимально объективировано - повествователь не выражает своего отношения к сообщаемому, его речи не свойственна форма рассуждения (Е. Б. Артеменко).

В плане проявления идиолеюных особенностей речевая партия повествователя относительно нейтральна. У разных певцов незначительные различия отмечаются в частотности использования КРФ описания. Для КРФ повествования в этом отношении релевантны особенности в выборе речевых регистров - изобразительного и информативного (Г. А. Золотова).

ПР героев, выполняющая функцию стимулирования, прогнозирования действий героев, - более яркая область проявления идиолектных особенностей. Это обусловлено тем, что разные исполнители неодинаково используют ПР в продуцировании текста: у одних ПР персонажей мо-

тивируется каждый шаг акционального движения сюжета, у других мотивация посредством ПР играет в развитии событий незначительную роль. Установка на мотивированность действия высказываниями персонажей реализуется в идиолектах различных певцов с разной степенью очевидности. С одной стороны, она обусловливает неодинаковое соотношение в былинах речевой партии повествователя и ПР персонажей, с другой - оказывает известное влияние на использование КРФ повествования, описания, побуждения, вопроса в ПР героев. Для каждого сказителя характерны определенные особенности во взаимодействии названных КРФ, в частотности их использования, выполняемых ими функциях.

1. К текстам с доминирующей установкой на мотивированность относятся былины тех сказителей, у которых близки показатели объемов партой повествователя и ПР героев. Наиболее ярко это выражено у И. Захарова -соотношение речевой партии повествователя и Пр героев у него примерно равно (соответственно 50,3 % и 49,7 %). Несколько меньший объем занимает ПР в текстах П. Калинина (41,9 %) и А. Чукова (43,6%). У Т. Рябини-на и Ф. Никитина значительно преобладает партия повествователя (67,6 %; 62 % соответственно).

2. Объем ПР героев показывает, в какой степени действия акциональ-но-событийной лишш стимулируются высказываниями персонажей. Стимулирующая функция ПР реализуется двумя способами:

а) прямого целенаправленного побуждения посредством соответствующей КРФ:

Ай же мужевья наши любимый! Вы берите-тко рогатины звериныи, Вы бежите-тко в роздольице чисто поле, Да вы бейте мужичища деревенщину

[И, с. 13].

Указанный способ свойствен всем сказителям, а для Ф. Никитина он является единственным в выражении побуждения;

б) стимулирующая функция ПР реализуется в виде опосредованного побуждения без выражения его специализированными вербальными средствами, в частности, посредством КРФ рассуждения:

Говорит змея ему проклятая:

- Ты теперича, Добрыня, во моих руках! Захочу тебя Добрыню теперь потоплю, Захочу тебя Добрыню теперь съем-сожру, Захочу тебя Добрышо в хобота возьму,

В хобота возьму, Добрыню в нору снесу

[И, с. 464].

Угроза, содержащаяся в рассуждении змеи, стимулирует Добрыню к действиям, предотвращающим ее осуществление. Такие примеры широко распространены в былинах А. Чукова.

В качестве опосредованного способа, стимулирующего героя к принятию решения, используется также КРФ повествования. Имеются в виду случаи, когда в ПР персонажей приводятся сведения о событиях, предваряющих развитие основного действия, с целью побуждения героя к совершению определенных поступков. У некоторых сказителей использование КРФ повествования в этой функции приобретает свою специфику.

В былинах И. Захарова информация, излагаемая в форме повествования в ПР персонажей и стимулирующая героя к принятию решения, в сказитель-ской речи, как правило, отсутствует. Обычно такая информация связана с локальными и темпоральными «выходами» за пределы однолинейного развития сюжета. Вследствие этого посредством ПР акциональная линия скази-тельского повествования включается в более широкий событийный контекст. Примером может послужить былина об Илье и Идолище, основу сюжета которой составляет описание их поединка Решение сразиться с Идолищем Илья принимает после того, как узнает о грозящей Царыраду опасности:

- Ах ты свет государь да Илья Муромец! А в Царьгради да не по старому,

Не по старому да не по прежнему, А приехал поганое Идолищо, Да зашел он к царю Костянтину Боголюбовичу Во тыи полаты белокаменны, А сидит за столами за дубовыма, А за ествами сидит он за сахарнима, А к царици сидит он лицинищом, А к царю Костянтину Боголюбовичу, А к царю сидит он хребетинищом.

И такового вора век не видывал, И слыхом про вора не слыхивал. Голова у него, как пивной котел, А между глаз идет стрела каленая, А в плечах у вора сажень косая та

III, с. 12-13].

В былинах П. Калинина (и реже - А. Чукова), напротив, отмечается явление «дублирования» акционально-событийной линии в высказываниях персонажей. Герои рассказывают о случившихся с ними событиях, описание которых уже нашло отражение в речевой партии повествователя. Описание одного и того же денотативного фрагмента в партии повествователя и в ПР героев различается в эмоционально-экспрессивном плане. Если в сказительской речи изложение максимально объективировано (как этого требует традиция) и событие преподносится как факт, не требующий оценки, то в ПР героев та же ситуация приобретает дополнительную экспрессивную окраску (это может быть тревога, жалоба, сожаление, печаль и т.п.). Соответствующие пояснения содержатся в ремарках к репликам или в самих репликах:

Приезжает тут король да политовския, Приезжает тут король да помолчаному, Он увозит Марью лебедь белую, Лебедь белую да королевичну, Королевичну да подолянку

Прискакала было весточка нерадостна Михаилы Потыку Иванову: - Михаила Потык сын Иванович! Ты пьешь да проклаждаешься, Над собой незгодушки не ведаешь, Как твоя-то Марья лебедь белая, Лебедь белая да королевична, Королевична было подоляпка Уехала с королем да политовскиим Во матушку да в земляну Литву

[I, с. 169, 170].

Таким образом, при дублировании в ПР персонажей объективный факт приобретает субъективную окраску, тем самым обеспечивается психологизированное изображение событий.

В целом опосредованный способ стимулирования действий персонажей (в дополнение к прямому способу) характерен для текстов с доминирующей установкой на мотивированность - для былин И. Захарова, А. Чукова, П. Калинина.

3. В былине все побуждения, как правило, реализуются. Реализация осуществляется двумя способами:

а) точного последовательного выполнения каждого шага программы предписываемых действий. В языковом плане это выражается посредством стереотипного былинного двуединства «императив - индикатив», представляющего собой «сочетание денотативно адекватных фрагментов с разными композиционно-речевыми характеристиками - побудительного и повествовательного» (Е. Б. Артеменко); побуждение представлено в ПР героя, а его реализация - в партии эпического певца в форме повествования. Компоненты двуединства располагаются контактно:

- Ты Владымир князь да стольнё-киевской! Ты поди в свою столовую во горенку, Наливай-ко чару зелена вина, Подноси-тко к Соловью к разбойнику. То Владымир князь да стольнё-киевской Он скорешенько шел в столову свою горенку, Наливал он чару зелена вина, Да не малу он стопу да полтора ведра, Разводил медами он стоялыма, Приносил-то ён ко Соловью разбойнику

[II, с. 16-17].

Ориентация исполнителя на данный способ реализации побуждения предполагает уменьшение объема сказительской речи. В текстах И. Захарова, характеризующихся примерно равным соотношением партии повествователя и ПР героев, указанное былинное двуединство имеет самое широкое распространение.

Сочетагаге «императив — индикатив» достаточно часто отмечается в былинах А. Чукова и П. Калинина, при этом оно реализуется у них разными способами. Для А. Чукова характерно имплицирование второй части сочетания - индикатива. Данное обстоятельство способствует то-

му, что в его текстах ПР становится основой передачи смысла элиминированной части содержательно-фактуальной информации. У П. Калинина компоненты названного двуединства располагаются дистантно.

б) Одно побудительное высказывание программирует поступательное движение целого ряда событий. Особенно ярко это проявляется у Ф. Никитина. Побудительные высказывания действующих лиц часто формируются у него одной-двумя стиховыми структурами, в рамках которых побуждения представлены не как непосредственная программа конкретных действий, а лишь в самом общем виде (средствами информативного регистра):

Испроговорит Василей таково слово: - А гой же ты старыя казак да Илья Муромец! И сослужи-тко-сь Владимиру службу верную, И отгони от Киева цюдовшца великого.

[II. С. 636]

Выслушав просьбу, Илья отправляется в поле под Киев и видит там шатер царя Калина. Царь Калин, заметив Илью, выезжает ему навстречу. В поединке Илья одерживает победу над противником, а затем очищает Киев град от татарского войска.

Побуждение, изложенное в обобщенной форме, становится «пусковым механизмом», обеспечивающим достаточно длительное поступательное развитие акционально-событийной линии. Именно это обстоятельство обусловливает относительно ограниченное использование сочетаний «императив — индикатив» и большой объем сказительской речи в былинах Ф. Никитина.

4. В текстах с ярко выраженной установкой на мотивированность побуждения часто оказываются обусловлены рассуждениями. В первую очередь, это характерно для И. Захарова:

- Ай же ты царь Костянтин Боголюбович! Да возьми-тко ты калику да во полаты белокаменны, Да накорми-тко ты калику его досыта А напой-тко ты калику его допьяна, За каликой есть вести не плохии А не плохии вести есть царскии

[III,с. 14].

5. Некоторые идиолектные особенности находят отражение в партии повествователя. Специфическим для А. Чукова и П. Калинина является использование средств информативного регистра - в изложении повествователем содержания речи персонажей посредством тематической речи (Г. М. Чумаков). В большинстве случаев такие высказывания представляют собой речевые ршуалы (благодарности, прощания, клятвы, благословения и т. п.), которые не играют ведущей роли в развитии былинного сюжета, а выступают как «скрепы» между эпизодами, разобщенными в пространстве и во времени. Информативная второстепенность таких фрагментов подчеркивается выбором информативного речевого регистра для их изображения: А Чуков: Простился он с братьями крестовыми [II, с. 491]; Он дал ей заповедь великую [II, с. 493]; Спросил у ней благословения Ехать ко граду Киеву И ко ласковому князю ко Владимиру Прямой дорожкой не окольною [II, с. 508]; П. Калинин: Благодарил его Владимир стольнё-киевской [I, с. 160]; Тут крестами да богатыри побратались, Назвались да братьями крестовыми [I, с. 157].

В былинах Ф. Никитина использование информативного регистра связано в основном с былинными зачинами: Из того ли города из Мурома Из того ли села да Карачаева Была тут поездка богатырская [П, с. 639].

У Т. Рябинина абсолютно преобладают средства изобразительного регистра. Случаи употребления информативного способа изложения у него крайне редки - это скорее исключение, чем правило. Специфично для Т. Рябинина использование КРФ описания. В большинстве случаев описание дается через восприятие персонажей и вводится в повествование в составе конструкций с опосредованными отношениями (Н.В. Беляева):

Приезжал Илья ко шатрам ко белыим, Да у тых Шатрову белыих А там стоят кони богатырский, У того ли полотна стоят у белого, Они зоблют-то пшену да белоярову

[II, с. 24].

В главе второй «Акциональный текстообразующий блок в идиолекте былинного певца» анализируется использование разными сказителями указанных блоков.

Акциональный текстообразующий блок формируется на основе тек-стообразующей модели, программирующей ситуацию совершения персонажем какого-либо, в большинстве случаев физического действия. Составляющими модели являются расположенные в определенной последовательности семантические звенья, каждое из которых выражается предикативной единицей или - реже - несколькими ПЕ. Звенья модели представляют в обобщенном виде определенные стороны, детали акцио-нальной художественной микросшуации. Среди них выделяются главные (основное действие (Б) и результат (Я), фиксирующие акциональ-ную доминанту микроситуации, и вспомогательные, обслуживающие информативное ядро; среди них - звенья, обозначающие орудие, средство, при помощи которого осуществляется действие (оруд.); звенья, указывающие на способ использования орудия, предмета, посредством которого осуществляется действие (способ); звенья, характеризующие способ подготовки действия (подг.); звенья, содержащие информацию о физическом контакте с объектом действия (конт.); звенья, репрезентирующие локальную сторону художественной ситуации (лок.); звенья, представляющие различные состояния героев: эмоциональное (эмоц.), интеллектуальное (интелл.) физическое (физ); звенья с общим значением восприятия (воспр.); звенья с атрибутивной семантикой (атр).

Акциональные доминанты ТБ определяют развитие сюжета, вспомогательные звенья «создают описательный фон ведущего действия микроситуации, сообщает ему особую живописность» (Е. Б. Артеменко).

В текстах разных сказителей реализация модели ТБ отличается известным своеобразием. Это своеобразие проявляется: 1) в неодинаковой плотности заполнения ТБ текстового пространства; 2) в использовании звеньев ТБ.

1. Плотность заполнения текстового пространства ТБ определяется употребительностью в нем двух КРФ - повествования (в партии повествователя и ПР героев) и побуждения (в ПР героев) (Е. Б. Артеменко). Наибольший показатель плотности характерен для текстов тех сказителей, у которых: а) существенно преобладает партия повествователя (КРФ повествования); б) КРФ побуждения составляет основную часть ПР персонажей и содержит изложение подробной программы предписываемых

действий; в) текстообразующие блоки располагаются контактно, образуя непрерывные последовательности.

Указанные признаки в их взаимодействии наиболее полно реализуются в текстах Т. Рябинина и П. Калинина. Объем текстового пространства, имеющего блоковую организацию, составляет у них 50,9 % и 46,3 % соответственно (у других сказителей этот показатель не достигает и 40 %).

2. В плане использования звеньев ТБ былины разных сказителей различаются количеством звеньев в составе блока. В этом отношении выделяются тексты Т. Рябинина, характеризующиеся самым высоким сред-шш показателем наполняемости ТБ звеньями - как правило, блоки формируются у него четырьмя и более структурами:

В пределах ТБ главные и вспомогательные звенья у разных певцов представлены неодинаковым количественным соотношением. Оно обусловливается наличием / отсутствием в структуре акциональной доминанты звена Я (результата действия). Наряду с сюжетообразую-щей функцией, свойственной главным звеньям блока, 11 выполняет сопутствующую функцию характеристики основного действия, обозначенного звеном Б, - сообщает содержательную законченность ведущему действию, обозначает степень его интенсивности, указывает на следствие совершенного действия в форме обобщения. Эта сопутствующая функция сближает звено Я со вспомогательными звеньями блока, которые также характеризуют основную акцию с разных сторон. Очевидно, поэтому для ТБ, имеющих акциональную доминанту БЯ, обычно не характерно большое количество вспомогательных структур. Как правило, в состав блока входят одно-два «обслуживающих» звена. Звено II в известном смысле восполняет, «уравновешивает» описательный фон ведущего действия микроситуации. В этом отношении наиболее показательны тексты А. Чукова:

То Владимир князь да стольнё-киевской Идет по своей он по столовоей по горенки, Берет чарочку Владимир во белы ручки, Наливал ен чару зелена вина, А й не малу он стопу да полтора ведра, Подносил к Иванушку Дубровичу

лок.

конт.

подг.

атр.

Б

[II, с. 70].

Как ухватил он колпак да земли греческой, оруд. Он шибнет во змею да во проклятую, Б

Он отшиб змеи двенадцать да всих хоботов К

[II, с. 464-465].

Идиолектные особенности проявляются также в преимущественном употреблении разными певцами вспомогательных звеньев определенной семантики. У П. Калинина это структуры, характеризующие подготовительную сторону акции; у Т. Рябинина - звенья с локальным значением; у А. Чукова - звенья, содержащие информацию о физическом контакте с объектом действия, и звенья с атрибутивной семантикой; у Ф. Никитина -звенья со значением восприятия, а также звенья, представляющие различные состояния героя. В текстах Ф. Никитина актуализация семантики указанных звеньев связана с тем, что они служат главным средством мотивации основного действия ТБ; это, как можно думать, объясняется ограниченным использованием в функции мотивации ПР персонажей.

Идиолектной чертой следует признать присутствие в структуре ТБ акциональных доминант с ирреальным содержанием, посредством которых репрезентируется мыслительная деятельность персонажей (желание, намерение) при небольшой представленности ПР, непосредственно реализующей эту деятельность. Указанное свойство является отличительной чертой текстов Т. Рябинина:

Эти мужевья да их любимыи, Зятевья-то есть да Соловиныи, Похватали как рогатины звериныи, оруд.

Да и бежали-то они да й во чисто поле лок.

Ко тому ли к мужичищу деревенщине, Да хотят убить-то мужичищу деревенщину Б

[II, с. 13].

В главе третьей «Феномен предикативной децентрализации и идиолект эпического певца» предметом анализа является специфика использования разными сказителями моделей предикативной децентрализации -учитывается ориентация на определенный тип (типы) моделей, частотность их реализации, структурное своеобразие, художественные функции.

Явление предикативной децентрализации, отмеченное Е. Б. Артеменко в лирической песне, широко представлено и в былине. Суть его состоит в распространении предикативной (полипредикативной) единицы по ряду стихов с обеспечением структурно-смысловой целостности каждого из них и синтаксической связи между ними «по вертикали» - на основе нелинейного соотношения их компонентов. Распределите моно- и полипредикативной единицы по нескольким стихам происходит по особым моделям, которые сложились в народном творчестве на основе общеязыковых структур и специфических конструкций разговорной речи. Это модели синтаксического параллелизма, позиционного, концентрирующего, цепного повторов, местоименного дублирования, местоименной конденсации. На основе этих моделей организуется более 50 % текстового пространства былины. Отличительной особенностью былинных текстов является участие названных моделей в организации синтаксической структуры ТБ или его части. У каждого певца художественное своеобразие ТБ и всего текста в целом определяется спецификой использования им моделей предикативной децентрализации. Это выражается в следующем.

1. Неодинаковый объем текстового пространства, структурированного в соответствии с указанными моделями. Крайними точками являются тексты былин Ф. Никитина (62 %) и А. Чукова (46 %). У остальных сказителей этот показатель составляет в среднем 55 %.

2. Склонность к преимущественному использованию определенного типа (типов) моделей. В текстах Т. Рябинина это местоименное дублирование. Данная модель специализирована у сказителя на функции развернутой репрезентации персонажа-субъекта действия. По мнению Е. Б. Артеменко, конструкции с местоименным дублированием, вводя в повествование персонаж, служат показателем смены композиционных фрагментов:

То Владымир князь да столъне-киевской Брал-то книгу он посыльную

[II, с. 20];

А й собака тот да Калин царь Дал ему он поры времечки на три году

[И, с. 20];

Так тут старыя казак да Илья Муромец Выходил он со палаты белокаменной

[II, с. 22].

Для былин А. Чукова и И. Захарова характерно широкое распространение построений с полным параллелизмом стихов - ПЕ. При этом у первого параллелизмом объединяются преимущественно глагольные предикативные структуры - на их базе формируются акциональные доминанты ТБ; у второго - именные ПЕ, являющиеся основой КРФ описания; например:

А. Чуков: ... Король земли да политовския <...>

Садил калик за столы да за дубовый, лок. Он кормт калик да ведь тут досыта, D Он поил калик да ведь тут допьяна

[II, с. 490].

И. Захаров: Однорядочка у стараго да во пятьсот рублей, А петли пуговицы у стараго да в целу тысячу

[III, с. 17].

У П. Калинина отмечается высокая продуктивность модели концентрирующего повтора, который специализирован в его былинах на объемном стереоскопическом изображении действий, связанных с перемещением героев:

А пошел же тут богатырь по чисту полю, А пошел же он туром да златорогиим

[I, с. 126].

В былинах Ф. Никитина широко представлены конструкции с цепным повтором. Используемая им разновидность цепного повтора - с осложнением его адъективным компонентом - выступает как средство создания описательных штрихов в повествовательном контексте:

Отрубил у него да буйну голову, Буйну голову его татарскую

[II, с. 647].

Большая продуктивность таких построений обусловливается у сказителя, возможно, минимальным использованием других способов реализации изобразительного плана - КРФ описания, вспомогательных звеньев ТБ с атрибутивной семантикой.

Для Ф. Никитина характерно также широкое распространение конструкций с полным и неполным параллелизмом стихов - ПЕ, посредством которых воспроизводится развернутая номинация персонажа-субъекта или объекта действия:

Выезжает опуль да добрый молодец Старый казак да Илья Муромег(

[II, с. 639];

И бьет челом Василей низко кланяйтся, И как удалому да добру молодг(у, Старому казаку да Илье Муромг^у

[II, с. 636].

3. Структурное своеобразие моделей предикативной децентрализации, явление их взаимодействия. Особенности в реалшации названных моделей свойственны Т. Рябишшу и связаны у него с использованием неполного глагольного параллелизма и цепного повтора. Предикативные единицы, объединяемые неполным глагольным параллелизмом на основе позиционного тождества их глагольных членов репрезентируют последовательные действия в пределах ТБ. Обычно ТБ, формирующиеся на базе таких построений, содержат не более двух звеньев (двух ПЕ). Для Т. Рябинина характерно использование в качестве основы ТБ конструкций, включающих три и более предикативных стиховых структур:

Брал коня Добрыня богатырскаго, Да й седлал Добрынюшка добра коня, Да й садился-то Добрыня на добра коня, Выезжал Добрыня с широка двора

[II, с. 63].

В реализации модели цепного повтора своеобразие проявляется в том, что вместе с конечным компонентом (приглагольным членом, атрибутивным сочетанием) первого стиха во втором воспроизводится

конт. подг. лок. Б

глагол-сказуемое, который в этих стихах соотносится с разнофункцио-нальными членами. При этом наблюдается взаимодействие двух моделей - цепного и концентрирующего повторов:

Ещё пала-то змея да на сыру землю, На сыру-то землю пала во ковыль траву

[П, с. 58].

Явление взаимодействия моделей связано у Т. Рябинина также с местоименным дублированием и неполным глагольным параллелизмом. Построение с местоименным дублированием, редуцированно воспроизводящее развернутую номинацию персонажа в субъектной функции посредством местоимения третьего лица, начинает собой ряд предикативных единиц, объединешгых неполным глагольным параллелизмом и составляющих ТБ:

А тут старый-от казак да Илья Муромец

Он скорешенько садился на добра коня, лок.

А й он вез-то Соловья да во чисто поле, лок.

Й он срубил ему да буйну голову Б

[II, с. 17].

Эпический герой-субъект действия всегда выступает у Т. Рябинина как активный деятель. Роль активного деятеля акцентируется вынесением номинации героя в виде отдельной строки в начало акционально-го блока. Таким образом в структуре былинного текста Т. Рябинина находит отражение одна из основных установок эпического жанра, согласно которой ценность человеческой личности определяется ее способностью к поступку.

Явление взаимодействия моделей характерно также для текстов Ф. Никитина. У него отмечается «переход» построений с неполным параллелизмом стихов-членов ПЕ в конструкции с неполным глагольным параллелизмом:

Увидала тут да красна девица, воспр.

Сильная поляница удалая,

И выходила встречать да добра молодца Б

[П, с. 642].

Структурным своеобразием отличается взаимодействие моделей в текстах А. Чукова. Взаимодействие концентрирующего и цепного повторов сопровождается у него в тенденции образованием во втором стихе неполносоставной ПЕ:

Он приправил своего добра коня, Он добра коня да ко Пучай реки

[II, с. 463].

4. Использование определенных моделей в специфических для та функциях. В былине построения с полным параллелизмом стихов-членов ПЕ не специализированы на выполнении одной определенной функции. Однако в текстах Т. Рябинина они используются исключительно в качестве средства развернутого изображения локуса:

Ай у той ли-то у Грязи-то у Черноей, Да у славноёйу речки у Смородины, А йу той ли березы у покляпою, У того креста у Леванидова, Соловей сидит разбойник Одихмантьев сын

[II, с. 11].

Свойственная Т. Рябинину склонность к воспроизведению различных пространственных объектов наиболее ярко проявляется в структуре ТБ: самое широкое распространение имеют у него звенья, представляющие локальную сторону микроситуации.

Для Т. Рябинина специфично также использование позиционного повтора в побудительных высказываниях персонажей с целью усиления их воздействующей функции:

Ай же старыя казак да Илья Муромец! <...> А постой-ко ты за веру за отечество, А постой-ко за славный Киев-град, Да постой за матушки божьи церкви, Да постой-ка ты за князя за Владимира, Да постой-ка за Опраксу королевичну!

[И с. 22].

В текстах Ф. Никитина специфическая функция характерна для построений с неполным параллелизмом стихов-ПЕ. Они служат средством развернутой номинации персонажа-субъекта действия (см. выше пример [II, с. 639]). В былинах других сказителей эти конструкции не связаны с выполнением определенных функций.

В заключении обобщаются результаты исследования: последовательно излагаются общие для всех сказителей канонические закономерности в системе организации былинного текста и на их фоне -идиолектные признаки, которые имеют характер вариантов. Своеобразие, выражающееся в особенностях соотношения, специализированного употребления, способов и приемов сочетания языковых средств, которые у разных сказителей представлены в разных комбинациях, определяет специфику идиостиля каждого из них.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Идиолект сказителя как одно из проявлений фольклорной языковой культуры // Изучение и преподавание русского языка как национально-культурной ценности (Материалы научно-методической конференции). Воронеж, 1997. С. 54-55.

2. Поэтическая грамматика в идиолекте эпического певца // Русский язык конца XX века. Воронеж, 1998. С. 124-125.

3. Синтаксический параллелизм как текстообразующий фактор в былине // Лингвофольклористика. Курск, 2000. Вып. 4. С. 42-48.

4. Композиционно-речевая форма повествования в идиолекте эпического певца (в печати).

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Макарова, Наталия Викторовна

ВВЕДЕНИЕ

§1. Проблема личностного начала в языкознании и фольклористике лингвофольклористике).

§2. Цель, задачи, методы исследования

Глава I

КОМПОЗИЦИОННО-РЕЧЕВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ (КОНТЕКСТНО-ВАРИАТИВНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ) БЫЛИННОГО ТЕКСТА В ИДИОЛЕКТЕ СКАЗИТЕЛЯ

§1. Композиционно-речевые формы.

§2. Проявление идиолектных особенностей в композиционно-речевой организации текстов разных сказителей

1. Композиционно-речевая организация текстов Т. Рябиннна.

2. Композиционно-речевая организация текстов И.Захарова

3. Композиционно-речевая организация текстов А.Чукова

4. Композиционно-речевая организация текстов П.Калинина.

5. Композиционно-речевая организация текстов Ф. Никитина

Выводы.

Глава II

АКЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕКСТООБРАЗУЮЩИЙ БЛОК В ИДИОЛЕКТЕ БЫЛИННОГО ПЕВЦА

§1. Текстообразующни блок, принципы его построения.

§2. Расположение ТБ в текстовом пространстве.

§3. Способы репрезентации акциональных доминант ТБ.

§4. Вспомогательные звенья ТБ.

Выводы.

Глава III

ФЕНОМЕН ПРЕДИКАТИВНОЙ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ И ИДИОЛЕКТ ЭПИЧЕСКОГО ПЕВЦА

§1. Модели предикативной децентрализации.

§2. Синтаксический параллелизм.

1.Полный параллелизм

Параллелизм стихов - сложных конструкций.

Параллелизм стихов - предикативных единиц

Параллелизм стихов, организованных как группы членов предикативной единицы.

2.Неполный параллелизм.

Неполный параллелизм стихов - предикативных единиц.

Неполный параллелизм членов ПЕ

Троичный параллелизм.

§3. Позиционный повтор.

§4. Концентрирующий повтор.,.

Местоименное дублирование.

ВВЕДЕНИЕ

§1. Проблема личностного начала в языкознании и фольклористике (лингвофольклористике)

Объектом настоящего исследования является русский былинный эпос, предметом исследования - идиолект эпического певца, рассматриваемый в аспекте былинного текстообразования.

Диссертационное сочинение связано с проблематикой антропологической, или антропоцентрической лингвистики - одного из актуальных и перспективных направлений современного языкознания. В центре ее внимания находится изучение языка в связи с человеком, его сознанием, мышлением, культурой, предметно-практической и духовной деятельностью.

В русле антропоцентрической лингвистики находятся и научные разыскания представителей лингвофольклористики (см. работы Е. Б. Артеменко [1988 и др.], А. Т. Хроленко [1992], С. Е. Никитиной [1993,1999], С. И. Добровой [1998] и др.). Язык фольклора представляетбой,однойороны, неиссякаемый источник познания исторических форм этнической культуры, адругой -руктуру, испытавшую влияние этих форм, во многом обусловленную ими. «Язык - аккумулятор духовной энергии народа», - пишет А. Т. Хроленко [Хроленко, 1992, 106].

Антропоцентрический подход к языкуязывают такжеизучением речевой деятельности индивида как носителя типических и индивидуальныхойств. "Весь языкужит планом выражения, а планомдержания являются все оттенки значений, которые выражают говорящего" [Степанов, 1971, 84-85]; ". любому речепроизводству должен быть приписанбъективный фактор, отражающий отношениебъекта к предметуоего высказывания" [Колшанский, 1975,с.9]; ". антропоцентричность текстастоит в том, что человек является организующей категорией текста как на уровне порождения (интенции), так и на уровне восприятия (рецепции)" [Попова, 1996,с.З], - эти и другие высказывания отражаютавшую особенно заметной в последние десятилетия тенденцию к приоритетному изучению личностного начала в языке. Интерес к анализу языковых характеристик и особенностей речи конкретного индивида обусловлен стремлением исследовать феномен, который долгое время находился за пределами интересов языковедов. Результатом многоаспектного анализа этого феномена стал ряд публикаций под общим заголовком "Человеческий фактор в языке" [1991а; 1991б;1992; см. также Серебренников, 1988].

Обращение исследователей к понятию "идиолект", которое по-разному трактуется в отечественной и зарубежной литературе [Щукин, 1984,77-78], отражает один из подходов к решению проблемы личностного начала в языке. В широком понимании идиолект - этовокупность общих и индивидуальных формальных иилистических особенностей,ойственных речи отдельного носителя данного языка. Идиолект в узкомысле - это толькоецифические языковые особенности индивида [Русский язык. Энциклопедия, 1998, 144]. Анализ идиолекта предполагает выявлениеедств выражения языковой индивидуальности [Щукин, 1984; Богданов, 1990]. В нашей работе определение идиолекта используется в узком понимании.

В плане выявления языковых особенностей индивида наибольший интерес для ученых представляет язык художников слова [Карпов, 1997; Арутюнова, 1996; Караулов, 1996; Баранов, 1998; Язикова, 1993; Ковалевская, 1998; Разинов, 1997; Цивьян, 1999 и др.]. При этом анализ идиолекта является лишь составной частью более широкого, интегративного подхода к изучению сравнительно нового в науке явления, называемого языковой личностью. Введенное в актив современной лингвистики Ю. Н. Карауловым [Караулов, 1987], данное понятие используется в отношение совокупности языковых особенностей и характеристик индивида, изучаемых в комплексе лингвистических, экстралингвистических, паралингвистических и других факторов, обусловленных социально, психологически и философски. В центре внимания ученых, как правило, находится языковая семантика, дающая выход в культурологический план [Карасик, 1996; Попова, 1997]. Сам материал - семантическое пространство языка -стимулирует исследователя к поиску психологических, культурно-исторических, философских основ отмеченных им языковых особенностей.

Для лингвофольклористики проблема выявления индивидуальных (идиолектных) элементов виле разных исполнителей не является новой. Вопрос о необходимости изучения речевой практики былинногоазителя,азочника, певца был поставлен еще во второй половине XIX в.бирателями русского фольклора П. Н. Рыбниковым [1989], А. Ф. Гильфердингом [1949], Е. В. Барсовым [1885] и др., когда воих экспедициях ониолкнулисьяркими индивидуальными проявлениями исполнительского мастерства. До этого момента наука отвергалаолько-нибудь значительную роль отдельного человека (исполнителя) в общей коллективной работе народа влуецифики фольклорного процесса, несущего набе печать коллективного творчества, "предварительной цензуры коллектива", - по выражению П. Г. Богатырева и Р. О. Якобсона [Богатырев, Якобсон, 1971,372]. Так, Ф. И. Буслаев писал: "Та же рассказываласьазка, та же пелась песня и теми жеовами, потому что из песниова не выкинешь <.> отдельной личности не было исхода из тогомкнутого круга" [Буслаев, 1861,6-7].

Начало теоретическому осмыслению проблемы исполнителя положил А. Ф. Гильфердинг. В его статье "Олонецкая губерния и ее народные рапсоды" (1871), открывающей собрание онежских былин, он разработал первую в мировой фольклористике научную типологию исполнителей, сгруппировав их по степени подвижности (масштабу варьирования) текстов, что предполагало новый подход к изучению языковых основ народного творчества — подход с учетом личностного начала.

В современной науке творческий характер исполнения фольклорного произведения певцом, сказителем, сказочником признается как бесспорный факт: "Воспроизведение по памяти неразрывно связано с частичкой творческой импровизации, певецвмещает "творческого исполнителя" и творца" [Жирмунский, Зарифов, 1947,23]. Воссоздание звучащих фольклорных текстов - '".это неолько точное "репродуцирование" фиксированного памятью материала,олько творческое его воссоздание и "пересоздание" (с учетом импровизации,учетом реакции аудитории и т. п.", - указывает С. Н. Азбелев [Азбелев, 1979,158]. М. А. и 3. Ю. Кумаховы пишут: "Многие отличительные черты эпического языка определяютсяоеобразием языка народного певца иазителя" [Кумахов, Кумахова, 1986, 307].

В решении проблемы традиционного и индивидуального (т.е. идиолектного) у разных исполнителей наибольших результатов достигло эпосоведение (работы А. М. Астаховой [1948; 1966а; 19666], В. М. Жирмунского [1962], А. Лорда [1994]; В. Е. Гусева [1968], С. Ю. Неклюдова [1972; 1975], И. А. Оссовецкого [1979], Н. Г. Черняевой [1971; 1977; 1981 и др.], Б. Н. Путилова [1970; 1988; 1997 и др.], В. М. Гацака [1971; 1975] и др.). Сопоставительный анализ отдельных явлений эпическогоиля (форм малого повтора [Носкова, 1971], типических формул [Ухов, 1957; 1970]) и особенно изучение процесса усвоения и передачи былинного наследия от учителя к ученику [Лорд, 1994; Жирмунский, 1962; Черняева, 1980 и др.] подготовили : возникновение идеи оществовании некоего эпического знания [Путилов, 1970; Чистов, 1983, 1986; Гацак, 1989], которое позволяет исполнителю (сказителю, певцу)хранять и передавать из поколения в поколение фольклорную (былинную) традицию. Это традиционное знание, помогающее воспроизводить былинный текст, имеет двеороны -содержательную (непосредственное знание текстов, ихжетов, мотивов) ируктурную (знаниеособов их построения). Последняя имеетожную организацию: это знание и законовжетосложения, и правил порожденияовесной ткани текстов, и приемовчетания формульныхгментов текстанеформульными и т.д. [Чистов, 1986, 113-114]. Наличие внутреннихязей междуруктурнымиставляющими эпического знания [Селиванов,

1977а] позволяет говорить о нем как о целостной многоуровневойстеме1, элементы которой на каждом уровне могут варьироваться, взаимозаменяться. Принципы взаимозаменяемости элементов, законы ихчетаемости ".обусловлены фольклорнойнонимией, а шире - эстетикой тождества, на которой базируется поэтика фольклора"[Черняева, 1980, 131;. также Черняева, 1981, 9].

Таорона эпического знания, котораяязанаособами и приемамиздания (воссоздания) фольклорных текстов, входит в компетенцию относительно молодой языковедческой дисциплины -лингвистики текста. В центре внимания последней находятся два основныхойства текста -язность и цельность. Первое предполагает изучение правил последовательного развертывания текста, вторымязано выявление функциональной нагрузки текстовых элементов. Анализ текста направлен на разные его пласты — "от общих правилязности любого текста до уникальной дешифруемойруктуры - художественного текста" [ЛЭС, 1990, 508], при этом учитывается предварительная обусловленностьободой авторского выбора тех или иныхедств выраженияысловойруктуры текста.

Последнее обстоятельство представляется особенно важным при анализе идиолекта былинного певца в аспекте организации эпического текста. В идиолектеазителяособы и приемы построения былины, являясь компонентами эпического знания, представляютбой результат творческого отбора -из "пучка возможностей" [Аникин, 1980, 88], предлагаемых традицией. Их выбор обусловлен,однойороны ,епенью владения исполнителями эпическим знанием,другой - влиянием индивидуальных пристрастий и установок.

В науке имеется опыт изучения лексической стороны идиолекта былинного певца (см., например, сопоставительное описание

1 Б.Н. Путилов указывал: "В тексте все может быть объяснено лишь через отношение его кстеме" [Путилов, 1983, 170].

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Макарова, Наталия Викторовна

В предлагаемой работе проблема идиолекта сказителя рассматривается на основе многоаспектного анализа организации былинного текста. Отправными моментами исследования послужили положения работ Е.Б.Артеменко, посвященных специфике былинного текстообразования -анализу композиционно-речевых форм [1998а], блоковой организации эпического текста [1993], моделям предикативной децентрализации [19976 и др.]. Исследовательницей выявлен ряд универсальных принципов, которым следуют все певцы при исполнении призведений былинного эпоса.

В результате предварительного анализа "Онежских былин" были выделены тексты пяти сказителей, наиболее репрезентативные со стороны идиолектных особенностей: это былины П. Калинина, Т. Рябинина, А.Чукова, Ф. Никитина, И. Захарова. При отборе учитывалась принадлежность исполнителей к разным сказительским школам [Чичеров, 1982; Чистов, 1980], к разным региональным эпическим традициям [Новиков, 1981; 1992; Дмитриева, 1988]. Таким образом, в исследовании задействован широкий круг языковых явлений, характеризующих в идиолектах разных певцов существенные стороны былинной традиции.

§2. Цель, задачи, методы исследования

Цель исследования - на материале специфических явлений былинного текстообразования рассмотреть в сопоставительном плане идиолекты пяти сказителей и выявить параметры идиолектного варьирования.

Постановка задач, направленных на достижение указанной цели, осуществляется в связи с анализом трех уровней организации былинного текста у разных сказителей: а) уровня композиционно-речевой организации (контекстно-вариативного членения) текста; б) уровня текстообразующих блоков (ТБ); в) уровня синтаксической организации былины в ее обусловленности моделями предикативной децентрализации.

Решаемые на этой основе задачи состоят в том, чтобы в идиолекте каждого сказителя

1) определить соотношение объемов речевой партии повествователя и прямой речи (ПР) персонажей;

2) проанализировать композиционно-речевые формы (КРФ), образующие эти речевые пласты, выявить художественные функции КРФ, способы и частотность использования КРФ в этих функциях;

3) определить плотность заполнения текстообразующими блоками (ТБ) пространства былинного текста;

4) выявить среднее количество звеньев в ТБ, вскрыть специфику использования звеньев;

5) проанализировать особенности использования моделей предикативной децентрализации;

6) обозначить принципы взаимодействия и взаимозаменяемости компонентов' разных уровней (композиционно-речевой организации, текстообразующих блоков, моделей предикативной децентрализации).

Итогом исследования явились следующие положения, выносимые на защиту.

1.Своеобразие идиолекта сказителя проявляется в соотношении объемов речевой партии повествователя и прямой речи персонажей, как правило, с более или менее значительным перевесом в пользу первой.

Соотношение этих объемов регламентируется свойственной эпической традиции установкой на мотивированность прямой речью действий героев. В идиолектах эта установка проявляется по-разному.

2.Эстетическая установка оказывает существенное влияние на использование разными сказителями определенных композиционно-речевых форм в прямой речи персонажей, что выражается в характере взаимодействия КРФ, частотности их употребления, выполняемых ими функциях.

В речевой партии повествователя идиолектные различия связаны с индивидуальными особенностями использования: а) средств информативного регистра; б) КРФ описания. В обоих случаях различия обусловливаются неодинаковой продуктивностью указанных явлений и определенными позициями их в тексте.

3. В речевой партии повествователя и ПР героев реализуется акциональная текстообразующая модель, на основе которой создаются текстообразующие блоки (ТБ). Базой формирования ТБ являются две КРФ -повествования и побуждения. Степень распространенности ТБ в партии эпического певца и ПР героев, а также насыщенность блока семантическими звеньями (главными и вспомогательными) определяют неодинаковый у разных сказителей показатель плотности заполнения текстового пространства ТБ.

4.Специфика использования разными сказителями звеньев акциональной текстообразующей модели проявляется: а) в неодинаковом количестве наполняющих блок звеньев; б) в преобладании звеньев определенной семантики.

5.Организация ТБ в синтаксическом плане осуществляется в соответствии не только с общеязыковыми моделями построения предикативных единиц, но и с моделями предикативной децентрализации. Конструкции, построенные на основе этих моделей, соотносятся со структурой всего ТБ или его части, выполняя при этом определенные художественные функции. Характер художественной функции связан с

12 типом модели предикативной децентрализации. Идиолект сказителя проявляется в преимущественной ориентации его на определенный тип (типы) моделей, что способствует созданию художественного своеобразия как ТБ, так и всего текста в целом.

6. Компоненты анализируемых уровней организации былинного текста образуют систему, в которой составляющие одного уровня участвуют в формировании компонентов другого уровня или функционально соотносятся с ними. Своеобразие идиолектов разных сказителей определяется, в частности, характером соотношения компонентов обозначенной системы.

Методы исследования. В процессе работы нами использовались описательный, сопоставительный методы, элементы статистического анализа, а также графическое представление результатов исследования.

Основу нашей работы составил материал одного из наиболее авторитетных собраний русского народного эпоса - трехтомного свода "Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года". М.; Л.,1949. Т.1.; М.; Л., 1950. Т.Н.; М.; Л., 1951. Т. III. В примерах указывается номер тома и страница.

К анализу было привлечено тридцать былинных текстов, включающих 7988 стихов.

Предлагаемое исследование имеет теоретическую и практическую значимость. В нем выявлены параметры, по которым осуществляется идиолектное варьирование в использовании композиционно-речевых форм, текстообразующих блоков, моделей предикативной децентрализации, способы и границы варьирования. Наблюдения и результаты значимы в плане разработки проблемы соотношения традиции и импровизации в фольклоре.

Материал работы может оказать помощь исследователям, занимающимся проблемой сказительских школ, в изучении региональных эпических традиций.

13

Работа может быть использована при проведении спецкурсов и спецсеминаров по лингвофольклористике.

Апробация работы. Основные ее положения были изложены на региональных научно-практических и научно-методических конференциях в Воронежском государственном университете (2000 г.) и Воронежском педуниверситете (1997, 1998, 2000 гг.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников языкового материала, словарей, литературы, включает 38 таблиц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идиолект сказителя в аспекте былинного текстообразования"

Выводы

Проведенный анализ показал, что на основе моделей предикативной децентрализации организуется большая часть былинного текста. Использование этих моделей характеризуется у разных сказителей рядом общих, типовых черт.

1. Модели предикативной децентрализации организуют в синтаксическом плане весь ТБ или отдельные его звенья. При этом особенно заметна роль неполного глагольного параллелизма. Конструкции, созданные по этой модели, репрезентируют ряд последовательных действий (главных и вспомогательных) в пределах блока. Построения с параллелизмом стихов -предикативных единиц (синтаксические синонимы, в частности) являются базой формирования акциональных доминант ТБ. У некоторых сказителей такую же функцию выполняет позиционный повтор. Конструкции с местоименным дублированием "открывают" ТБ. Построения, организованные в соответствии с другими моделями, являются структурной основой звеньев различной семантикой.

В рамках ТБ и за его пределами модели предикативной децентрализации выполняют определенные художественные функции:

- неполный глагольный параллелизм является базой формирования КРФ повествования;

168

- параллелизм стихов - ПЕ (имеются в виду конструкции с параллелизмом именных предикативных единиц) - основа КРФ описания;

- цепной повтор (одна из наиболее распространенных его модификаций) способствует созданию описательных штрихов в повествовательном контексте;

- позиционный повтор является у разных сказителей средством усиления воздействующей функции побудительных высказываний или основой формирования КРФ рассуждения;

- концентрирующий повтор специализирован на панорамном изображении действий, связанных с перемещением героев;

- местоименное дублирование - показатель смены композиционных фрагментов.

Многие модели служат цели репрезентации развернутой номинации персонажа (субъекта или объекта действия). Среди них: местоименное дублирование, местоименная конденсация, полный и неполный параллелизм стихов, организованных как группы членов ПЕ.

Показателен тот факт, что большинство этих моделей сохраняют свои художественные функции в текстах всех (или большинства) сказителей, что свидетельствует об их типовом, универсальном характере.

2. Многие модели почти абсолютно тождественны в плане частотности их реализации в текстах разных сказителей. Данное обстоятельство также характеризует их как постоянные, стабильные элементы в художественной организации оылины :

ЗАКЛЮЧЕНИЕ I

Наблюдения над былинным материалом свидетельствуют о существовании универсальных тенденций использования композиционно-речевых форм, организации текстообразующих блоков, реализации моделей предикативной децентрализации, которые проявляются в творчестве всех сказителей.

1. Из двух речевых партий - партии повествователя и ПР героев -^ доминирует первая. Это обусловлено тем, что в речи повествователя (она формируется преимущественно КРФ повествования) представлена акциональная сторона эпического сюжета, которая является содержательной основой былинного жанра.

2. Среди пяти КРФ, формирующих ПР персонажей (описание, повествование, побуждение, рассуждение, вопрос), наиболее продуктивна КРФ побуждения, выполняющая функцию прямого целенаправленного стимулирования действий героев.

3. КРФ повествования и побуждения являются базой формирования акциональных блоков - особых текстообразующих единиц, в границах которых воссоздаются художественные микроситуации. Объем указанных КРФ в былинном тексте является одним из факторов, определяющих плотность заполнения текстового пространства текстообразующими блоками. В среднем показатель этой плотности составляет 40%.

4. В использовании вспомогательных звеньев блока предпочтение отдается структурам, характеризующим локальную сторону микроситуации и способ подготовки основного действия.

5. Более 50% текстового пространства былин организуется на основе моделей предикативной децентрализации - синтаксического параллелелизма, позиционного, концентрирующего, цепного повторов, местоименного дублирования, местоименной конденсации.

178

Эти модели участвуют в организации синтаксической структуры целого ТБ или его части.

При Этом особенно заметна роль неполного глагольного параллелизма, который организует ряд предикативных единиц, репрезентирующих в пределах ТБ последовательные действия (главные и вспомогательные). Последовательности предикативных единиц, объединяемые неполным параллелизмом, служат структурной основой более 60% ТБ. На базе построений с полным параллелизмом стихов - ПЕ (синтаксических синонимов) формируются акциональные доминанты блоков. Конструкции с местоименным дублированием и местоименной конденсацией широко используются в качестве инициальных структур ТБ. Остальные модели участвуют в организации синтаксической структуры звеньев с различной семантикой.

Модели предикативной децентрализации прямо или опосредованно-через ТБ - соотносятся с определенными видами КРФ. Наблюдаются следующие соответствия:

- неполный глагольный параллелизм - база формирования КРФ повествования;

- полный параллелизм стихов - именных ПЕ - основа КРФ описания;

- цепной повтор - средство создания описательных штрихов в повествовательном контексте;

- позиционный повтор участвует в организации КРФ побуждения или рассуждения.

Некоторые модели непосредственно соотносятся с сюжетно-композиционной стороной произведения, выполняя определенные художественные функции. Концентрирующий повтор специализирован на объемном, стереоскопическом изображении действий, связанных с перемещением героев. Местоименное дублирование служит показателем смены композиционных фрагментов. Ряд моделей выполняет функцию

179 развернутой репрезентации персонажа (субъекта и объекта действия), среди них: полный и неполный параллелизм стихов - членов ПЕ, местоименное дублирование, местоименная конденсация.

II

Указанные тенденции, характерные для творчества всех сказителей, у каждого из них реализуются с известной долей своеобразия. Выявленные различия представляют собой идиолектные признаки, которые имеют характер вариантов. Варьирование осуществляется по следующим параметрам: изменяются

1) частотность использования сказителями компонентов разных уровней организации былины - уровней композиционно-речевых форм, текстообразующих блоков, моделей предикативной децентрализации;

2) способы размещения этих компонентов в пространстве текста;

3) структурная организация некоторых компонентов;

4) выполняемые этими компонентами функции.

III

У каждого сказителя компоненты названных уровней образуют систему, в которой характер и степень употребления любого из них зависит от его связи и взаимодействия с другими компонентами. Часто это взаимодействие межуровневого характера.

1. Проявление ндиолектных особенностей в композиционно-речевой организации былины

Соотношение объемов речевой партии повествователя и ПР персонажей регламентируется эстетической установкой, выражающийся у разных певцов в склонности к мотивации: 1) действий персонажа языковыми средствами побуждения в ПР: 2) самого побуждения. Эта установка проявляется у сказителей с разной степенью очевидности. Тексты с доминирующей установкой на мотивированность (к ним относятся былины И.Захарова, А.Чукова, П.Калинина) отличают следующие общие свойства:

180 а) широкое распространение стереотипных былинных двуединств «императив-индикатив»; б) использование КРФ повествования и рассуждения в функции непрямого опосредованного побуждения; в) мотивированность побуждений рассуждениями; г) близкие показатели в соотношении ПР героев и речевой партии повествователя.

У указанных сказителей перечисленные свойства проявляются неодинаково. Различия связаны как с расхождениями в количественных показателях, так и со спецификой функционирования отдельных КРФ. Это выражается в следующем:

1) в своеобразии реализации двуединства «императив-индикатив»: а) «классический» вариант с вербально выраженными обеими частями двуединства и их контактным расположением в тексте (И.Захаров); б) реализация с имплицитной второй частью - индикативом (А.Чуков); в) дистантное расположение компонентов двуединства (П.Калинин );

2) в особенностях использования в ПР КРФ повествования: а) как средство включения акциональной линии сказительского повествования в более широкий событийный контекст (И.Захаров); б) в «дублирующей» функции, когда рассказ героев о случившихся с ними событиях повторяет описание этих событий в партии эпического певца, чем достигается психологизированная подача материала (А.Чуков, П.Калинин).

Тексты с менее ярко выраженной установкой на мотивированность (былины Т.Рябинина, Ф.Ники.тина) характеризуются следующими чертами: а) преимущественным использованием «прямых» побуждений: имеется в виду значительное преобладание КРФ побуждения среди других КРФ в ПР героев при небольшом объеме последней;

181 б) низким процентом распространения сочетаний «императив-индикатив»; в) отсутствием (редким использованием) мотивации побуждений; г) увеличением доли речевой партии повествователя в текстовом пространстве былины.

2. Проявление идиолектных особенностей на уровне текстообразующих блоков

Плотность заполнения текстового пространства ТБ определяется употребительностью в нем двух КРФ - повествования (в партии повествователя и ПР героев) и побуждения (в ПР героев). Наибольший показатель плотности характерен для текстов тех сказителей, у которых: а) существенно преобладает партия повествователя (КРФ повествования); б) КРФ побуждения составляет основную часть ПР и содержит изложение подробной программы предписываемых действий; в) текстообразующие блоки располагаются контактно, образуя непрерывные последовательности.

Указанные признаки в их взаимодействии наиболее полно реализуются в текстах Т.Рябинина и П.Калинина. В плане использования звеньев ТБ былины разных сказителей различаются: а) количеством звеньев в составе ТБ. В этом отношении выделяются тексты Т.Рябинина, характеризующиеся самым высоким средним показателем наполняемости ТБ звеньями: б) преимущественным употреблением вспомогательных звеньев определенной семантики. У П.Калинина это структуры, характеризующие подготовительную сторону акции, у Т.Рябинина - звенья с локальным значением; у А.Чукова - звенья, содержащие информацию о физическом контакте с объектом действия, и звенья с атрибутивной семантикой; у Ф.Никитина - звенья со значением восприятия, а также звенья. представляющие различные состояния героя. В текстах Ф.Никитина актуализация семантики этих звеньев связана с тем, что они являются главным средством мотивации основного действия ТБ, что в свою очередь объясняется ограниченным использованием в указанной функции (мотивации) ПР персонажей.

В пределах ТБ главные и вспомогательные структуры находятся у разных сказителей в неодинаковом количественном соотношении: наличие звена К структуре акциональной доминанты способствует ограниченному использованию вспомогательных звеньев блока (наиболее ярко это проявляется у А.Чукова).

Идиолектной чертой следует признать присутствие в структуре ТБ акциональных доминант с ирреальным содержанием, посредством которых репрезентируется мыслительная деятельность персонажей при небольшой представленности ПР, непосредственно связанной с изображением этой деятельности (характерно для былин Т.Рябинина).

3. Проявление идиолектных особенностей на уровне моделей предикативной децентрализации Различия выражаются в следующем: а) неодинаковый объем тестового пространства, структурированного в соответствии с указанными моделями. В этом отношении показательны былины Ф.Никитина и А.Чукова. У первого этот показатель составляет более 60%, у второго - менее 50%; б) использование определенных моделей в специфических для них функциях:

- построений с полным параллелизмом стихов - членов ПЕ как средства развернутого изображения локуса (Т.Рябинин и И.Захаров);

- позиционного повтора в побудительных высказываниях персонажей с целью усиления их воздействующей функции (Т.Рябинин);

183

- параллелизма стихов - ПЕ (синтаксических синонимов) для выражения акциональных доминант ТБ (П.Калинин, А.Чуков);

- неполного параллелизма стихов - членов ПЕ с целью репрезентации развернутой номинации персонажа в субъектной функции (Ф.Никитин); в) своеобразие реализации моделей предикативной децентрализации, явление их взаимодействия:

- формирование ТБ на базе конструкций с неполным глагольным параллелизмом, включающих три и более стиховых структур (Т.Рябинин, П.Калинин);

- «переход» конструкций с местоименным дублированием в построения с неполным глагольным параллелизмом (Т.Рябинин и И.Захаров);

- тенденция к воспроизведению глагольного компонента в построениях с цепным повтором и взаимодействие последнего с концентрирующим повтором (Т.Рябинин):

- тенденция к созданию неполносоставных предикативных единиц (в структуре с повтором подлежащего при синтаксически не связанных с ним членах) при использовании концентрирующего и цепного повторов; явление взаимодействия концентрирующего и цепного повторов (А.Чуков);

- «переход» построений с неполным параллелизмом стихов - членов ПЕ в конструкции с неполным глагольным параллелизмом (Ф.Никитин); г) склонность к преимущественному использованию определенных моделей:

- местоименного дублирования (Т.Рябинин и И.Захаров);

- параллелизма стихов - ПЕ (А.Чуков, И,Захаров);

- концентрирующего повтора (П.Калинин);

- цепного повтора (Ф.Никитин);

- полного и неполного параллелизма стихов - членов ПЕ (Ф.Никитин).

Список научной литературыМакарова, Наталия Викторовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адмони В.Г. Грамматика и текст//Вопросы языкознания. 1985. №1. С. 6369.

2. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб., 1994.- 151с.

3. Азбелев С.Н. О специфике творческого процесса в фольклоре и литературе // Русский фольклор. Л., 1979. Вып. XIX. С. 157-166.

4. Азбелев С.Н. Историзмбылин и специфика фольклора. Л., 1982.- 327 с.

5. Аникин В.П. Теория фольклорной традиции и ее значение для исторического исследования былин. М., 1980.- 331 с.

6. Аникин В.П. Традиции русского фольклора // Традиции русского фольклора. М., 1986. С. 4-24.18 Г

7. Артеменко Е.Б. К вопросу о взаимодействии синтаксического и поэтического строя русской народной лирической песни // Изв. Воронежского пед. ин-та. Воронеж, 1969. Т. 68. С. 103-104.

8. Артеменко Е.Б. Синтаксический строй русской народной лирической песни в аспекте ее художественной организации. Воронеж, 1977.- 160 с.

9. Артеменко Е.Б., Лазутин С.Г. О языковой природе и идейно-эстетических функциях некоторых явлений поэтического синтаксиса русской народной лирики // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж, 1979. С. 29-40.

10. Артеменко Е.Б. Принципы народно-песенного текстообразования. Воронеж, 1988.- 173 с.

11. Артеменко Е.Б. Принципы организации народно-песенных текстов: былинное текстообразование // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993. Т. 52, №3. С. 57-68.

12. Артеменко Е.Б. "Образ автора" как структурообразующий фактор фольклорного текста // Исследования по лингвофольклористике. Курск, 1994. Вып. З.С. 3-5.

13. Артеменко Е.Б. Модель перемещения персонажа в былине как текстообразующий фактор // Культурное возрождение. Проблемы изучения народного творчества и литературы (тезисы III региональной научно-практической конференции). Воронеж, 1995а. С. 42-44.

14. Артеменко Е.Б. О художественно обусловленном употреблении местоимений в стихотворном фольклоре // Филологические записки. Воронеж, 1995 б. Вып.7.С.178-188.

15. Артеменко Е.Б О генетических основах явлений фольклорной поэтики // Филологические записки. Воронеж, 1997 а. Вып. 8.С. 151-164.

16. Артеменко Е.Б Синтаксическая конструкция и стих в былине // Известия Воронежского педуниверситета. 1997 б.Т.246. Русский язык. С. 66-69.

17. Артеменко Е.Б Композиционно-речевая организация былинного текста // Фольклор. Комплексная текстология. М., 1998 а. С.52-74.

18. Артеменко Е.Б К проблеме повествователя и его языковой репрезентации в фольклоре ( на материале былинного эпоса).// Филологические записки. Воронеж, 19986. Вып.11. С. 186-195.

19. Арутюнова Н.Д. Стиль Достоевского в рамках русской картины мира // Поэтика: Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996. С 61-69.

20. Астафьева JI.A. Исторический аспект изучения поэтико-стилевых констант в славянских эпических произведениях // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: XI Международный съезд славистов. М., 1993.С. 235-246.

21. Астахова А. М. Русский былинный эпос на Севере. Петрозаводск, 1948.396 с.

22. Астахова А. М. Импровизация в русском фольклоре // Русский фольклор. Вып. X. M.-JI.,1966 а.С.63-78.

23. Астахова А. М. Былины. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 19666.-292с.

24. Баранов А. Н. Частота слова как характеристика идиостиля ("по крайней мере" и "по меньшей мере" в художественных текстах Ф.М. Достоевского) // Вестник Московского ун-та. Сер.9,Филология . М.1998.№2. С. 122-135.

25. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке.М., 1967.-160 с.

26. Беляева Н.В. Конструкции с семантико-грамматическим опосредованием в языке русской былины: Автореф. дис. . канд.филол.наук.Воронеж, 1994.-16 с.

27. Богатырев П.Г., Якобсон P.O. Фольклор как особая форма творчества // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М. 1971. С. 369-383.

28. Богданов В.В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное мастерство // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990. С. 26-31.18,9

29. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т.1.

30. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.-255с.

31. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.,1971.- 240с.

32. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.,1981.-139с.

33. Гальперин И.Р. Сменность контекстно-вариативных форм членения текста // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М. 1982.С. 18-29.

34. Гацак. В.М. Эпический певец и его текст // Текстологическое изучение эпоса. М.,1971. С.7-46.

35. Гацак. В.М. Основы устной эпической поэтики славян // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX

36. Международный съезд славистов.М.1983. С. 184,-197.

37. Гацак. В.М. Устная эпическая традиция во времени. М., 1989.-254с.

38. Гильфердинг А.Ф. Олонецкая губерния и ее народные рапсоды // Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года. М.; Л., 1949.Т.1. -С.29-84.

39. Глядчишина З.М. Стилистическая роль и формы выражения категории повелительного наклонения в жанре листовок // Семантика и стилистика грамматических категорий русского языка. Днепропетровск, 1989. С. 8-10.

40. Гришунин А. Л. Опыт обследования употребительности языковых дублетов в целях атрибуции // Вопросы текстологии. М., 1960. Вып. 2. С. 29-37.

41. Гусев В.Е. Психология коллективного творчества // Содружество наук и тайны творчества. М., 1968. С. 218-233.

42. Дмитриева С.И. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. М., 1988,-239 с.löß

43. Доброва С.И. Образный параллелизм в его структурно-семантических модификациях: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1998.- 23 с.

44. Долинин К.А. Об одной характерной черте синтаксиса спонтанной речи // Ученые записки Горьковского ин-та иностранных языков им. H.A. Добролюбова. 1972. Вып. 49. Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. С. 64-67.

45. Евгеньева А.П. Очерки по языку устной поэзии в записях XVII-XX вв. М.-Л., 1963,- 348 с.

46. Жирмунский В.М., Зарифов Х.Т. Узбекский народный героический эпос. М., 1947.-518 с.

47. Жирмунский В.М. Народный героический эпос. M.-JL, 1962.- 435 с.47.3олотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.368 с.48.3олотова Г.А. Композиция и грамматика // Язык как творчество. М., 1996. С. 284-296.

48. Караваева М.А. Идиолект былинного певца: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Орел, 1997.- 18 с.

49. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград, 1996. С. 3-16.

50. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987,- 261 с.

51. Караулов Ю.Н. Введение // Язык и личность. М., 1987. Q.--3-8,

52. Караулов Ю.Н. Русская речь, русская идея и идиостиль Достоевского // Язык как творчество. М., 1996. С. 237-249.

53. Ковтунова И.И. Принципы словорасположения в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967. С. 96-146.

54. Ковтунова И.И. Современный русский язык: порядок слов и актуальное членение предложения. М. 1976.- 239 с.

55. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М., 1986.- 205 с.

56. Кожин А.Н., Крылова O.A. Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М., 1982.- 233 с.

57. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975,- 231 с.

58. Кондратьева Т.Н. Собственные имена в русском эпосе. Казань, 1967,- 247 с.

59. Кравцов Н.И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество. М., 1963.-448 с.

60. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М., 1988.- 327 с.

61. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Вопросы изучения языка народного эпоса // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986. Т. 45. №4. С.304-306.

62. Лазутин С.Г. Сюжет и композиция былины П Сюжет и композиция литературных и фольклорных произведений. Воронеж, 1981. С. 3-24.

63. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. М., 1989.- 223 с.

64. Лаптева O.A. О некодифицированных сферах современного русского литературного языка // Вопросы языкознания. 1966. №2. С. 40-55.

65. Лаптева O.A. Литературная и диалектная разновидности устно-разговорного синтаксиса и перспективы их сопоставительного изучения // Вопросы языкознания. 1969. №1. С. 22-41.

66. Лорд А. Сказитель. М., 1994. -370 с.

67. Мартьянова И.А. Категория динамики текста в композиционно-синтаксическом аспекте (на материале киносценария) // Текстовый аспект в изучении синтаксических единиц. Л., 1990. С. 44-53.19а

68. Минёнок E.B. Контекст исполнения как текстологический фактор (на материале необрядовой лирики) // Традиционная культура. М., 2000. №1. С. 18-25.

69. Мистрик Й. Математико-статистические методы в стилистике // Вопросы языкознания. 1967. №3. С. 42-52.

70. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981.- 183 с.

71. Неклюдов. С.Ю. Время и пространство в былине // Славянский фольклор. М, 1972. С. 18-45.

72. Неклюдов. С.Ю. Статические и динамические начала в пространственно-временной организации повествовательного фольклора // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 182-190.

73. Неклюдов. С.Ю. Героический эпос монгольских народов: Устные и литературные традиции. М., 1984.- 309 с.

74. Нечаева O.A. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ, 1974.- 368 с.

75. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.187 с.

76. Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезаурусном описании (на материале фольклорных и научных текстов): Диссерт. в виде научного доклада. М., 1999,- 54 с.

77. Николина H.A. Субъективация повествования как фактор композиции художественного текста // Язык и композиция художественного текста. М., 1983. С. 87-102.

78. Новиков Ю.А. Еще раз об источниках былин Ивана Касьянова (текстологические заметки) П Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981. С. 219-232.

79. Новиков Ю.А. Сказители былин и региональные эпические традиции (на материале севернорусских записей былин): Автореф. дис. .доктора филологич. наук. СПб., 1992.193

80. БЗ.Носкова И.Я. Традиционные и индивидуальные элементы в стиле былин /'/'Русский фольклор. Л., 1971. Т. XII. С. 193-207.

81. Одинцов В.В. О структурных единицах текста // Лингвистические аспекты исследования литературно-художественных текстов. Калинин, 1979. С. 87-111.

82. Пелевина H.H. Функционально-коммуникативные признаки композиционно-речевой формы повествования и их актуализация в художественном тексте // Художественный текст. Структура и семантика. Красноярск, 1987. С. 47-52.

83. Покровская Е.В. Когнитивный подход к синтаксису // Лингвистика на исходе XX века: Итоги и перспективы (тезисы международной конференции). М., 1995. Т. 2. С. 420.

84. Попова Е.А. Авторская модальность как средство выражения антропоцентричности текста: Автореф. дис. . канд. филологич. наук. Липецк, 1996.-22 с.

85. Попова З.Д. Семантическое пространство языка концептосфера культуры народа // Изучение и преподавание русского языка как национально-культурной ценности (материалы научно-методической конференции). Воронеж, 1997. С. 13-14.

86. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. М., 1968. Т. 3.- 551 с.

87. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М., 1976.- 614 с.

88. Праведников С.П. "Беломорские былины": словник и частотный словарь // Фольклорная лексикография. Курск, 1997. Вып. 8.193

89. Пропп В.Я. Язык былин как средство художественной изобразительности / Ученые записки ЛГУ. Сер. Филологические науки. №173. 1954. Вып. 20. С.375-403.

90. Пропп В.Я. Русский героический эпос. M., 1958.- 603 с.

91. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976.- 325 с.

92. Пропп В.Я. Поэтика фольклора. М., 1998,- 352 с.

93. П}тилов Б.Н. Искусство былинного певца (Из текстологических наблюдений над былинами) // Принципы текстологического изучения фольклора. М.-Л., 1966. С. 220-260.

94. Путилов Б.Н. Эпическое сознание и эмпирическая достоверность // Прилози за книжевност, je3HK, историу и фолклор. Кн. 36, св. 1-2. Београд, 1970. С. 3-18.

95. Путилов Б.Н. О структуре предметного мира в былинах и юнацких песнях // Serta Slavica in Memori am Aloisii Schmaus: Gedenkschrift fur Alois Schmaus.-Munchen, 1971. C. 607-612.

96. Путилов Б.Н. Застава богатырская: К структуре былинного пространства // Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. 7. С. 5264.

97. Путилов Б.Н. Эпический мир и эпический язык // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Международный съезд славистов. М., 1983. С. 170-184.

98. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. Л., 1988.- 223 с.

99. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994,- 235 с.

100. Путилов Б.Н. Эпическое сказительство. Типология и этническая специфика. М., 1997,- 294 с.

101. Разинов Ю.А. К вопросу о роли языка в конструировании ego говорящего // Философия и культура. Самара, 1997. С. 205-219.19o

102. Ралзиевская T.B. Текстовая коммуникация. Текстообразование // Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992. С. 79-108.

103. Русская разговорная речь. М., 1973.- 485 с.

104. Рыбников П.Н. Заметка собирателя // Песни, собранные П.Н. Рыбниковым. Петрозаводск, 1989. Т. I. С. 37-83.

105. Савельева JLВ. Паратактические субстантивные словосочетания в древнерусском языке XIV-XVI вв.: Автореф. дис. . канд. филологич. наук. Л., 1964,- 16 с.

106. Селиванов Ф.М. Изображение человека в былинах // Фольклор: Поэтическая система. М., 1977а. С. 193-214.

107. Селиванов Ф.М. Поэтика былин. Система изобразительно-выразительных средств. М., 19776.- 128 с.

108. Селиванов Ф.М. Русский эпос. М., 1988,- 205 с.

109. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М., 1988,- 244 с.

110. Сиротинина О.Б. Порядок слов в русском языке. Саратов, 1965.

111. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974. 144 с.

112. Скафтымов А.П. Поэтика и генезис былин. Саратов, 1924.

113. Собинникова В.И. Простое предложение в русских народных говорах. Воронеж, 1961,- 297 с.

114. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М., 1973.- 181 с.

115. Соколов Б.Н. Экскурсы в область поэтики русского фольклора // Художественный фольклор. М., 1926. Вып. 1.

116. Степанов Ю.С. Семиотика. М., 1971.- 167 с.

117. Тарланов З.К. Сравнительный синтаксис жанров русского фольклора. Петрозаводск, 1981.- 104 с.

118. Топоров В.H. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. С. 227-285.

119. Ухов П.Д. О типических местах (Loci communes) в русских народных традиционных песнях // Вестник МГУ. Сер. историко-филологическая. 1957. №1. С. 94-102.

120. Ухов П.Д. Атрибуции русских былин. М., 1970.- 188 с.

121. Филиппенко К.К. Односубъектные предложения с несколькими сказуемыми. Казань, 1985.- 76 с.

122. Харвилахти JI. Поэтическое "Я" как аллегория бытия (Движение теории и текстологии к познанию фольклорной традиции) // Фольклор. Комплексная текстология. М., 1998. С. 154-168.

123. Хроленко А.Т. К вопросу об использовании паратактических конструкций в русской народной лирической песне // Изв. Воронежского пед. ин-та., 1968. Т. 81. Вопросы грамматики, стилистики и диалектологии русского языка. С. 55-64.

124. Хроленко А.Т. Один из типов паратактических конструкций в русской народной лирической песне // Изв. Воронежского пед. ин-та., 1968. Т. 81. Вопросы грамматики, стилистики и диалектологии русского языка. С. 4254.

125. Хроленко А.Т. О соотношении устно-поэтической и разговорной речи // Научные труды Курского гос. пед. ин-та. Курск, 1974. Т. 39. (132). Вып. 1 .Очерки по стилистике русского языка.

126. Хроленко А.Т. Семантика фольклорного слова. Воронеж, 1992.- 140 с.

127. Цветкова Т.Н. Конституирующие факторы текста "рассуждение" в научном стиле (на материале лингвистической литературы): Автореф. дис. . канд. филологич. наук. М., 1983.- 18 с.

128. Цивьян Т.В. О концепте слова у позднего Ремизова // Славянское и балканское языкознание: Проблемы лексикологии и семантики слова в контексте культуры. М., 1999. С. 230-248.197

129. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М. 1991а.-238 с.

130. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 19916.-214с.

131. Человеческий фактор в языке: Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992.-280 с.

132. Черняева Н.Г. Проблемы типологии искусства северно-русского былинного сказителя: Автореф. дис. . канд. филологич. наук. Минск, 1977,- 28 с.

133. Черняева Н.Г. Былинный текст и "мнение" о нем сказителя // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж, 1979. С. 3-16.

134. Черняева Н.Г. Опыт изучения эпической памяти (на материале былин) // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика. М., 1980. С. 8-47.

135. Черняева Н.Г. О былинных сказителях Карелии // Русские эпические песни Карелии. Петрозаводск, 1981. С. 3-30.

136. Чистов К.В.Специфика фольклора в свете теории информации // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 26-44.

137. Чистов К.В.Русские сказители Карелии: Очерки и воспоминания. Петрозаводск, 1980.- 256 с.

138. Чистов К.В.Вариативность и поэтика фольклорного текста // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Международный съезд славистов. М., 1983. С. 144-169.

139. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986.- 303 с.

140. Чичеров В.И. Школы сказителей Заонежья. М., 1982.- 197 с.

141. Чумаков Г.М. Синтаксис конструкций с чужой речью. Киев, 1975.-220с.

142. Шапиро А.Б. Очерки по синтаксису русских народных говоров. М., 1953.-319 с.19 8

143. Ширяев E.H. Бессоюзное сложное предложение в современном г;- ::ком языке. М., 1986,- 221 с.

144. Щукин В.Г.О лингвистическом содержании понятия "идиолект' , Лтнтзистика и модели речевого поведена. Л., 1984. С. 76-85.

145. Юдин Ю.И.Героические былины. М. 1975.- 120 с.152. лзикова Ю.С. Эстетическая номинзтивность и ее обусловленность индивидуальным стилем Вопросы теории и истории языка. СПб., 1993. С 1-1-244.

146. Яковлева Е.С. О некоторых моделях пространства в русской языковой К2г~:не мира Вопросы языкознания. 1°93. Лг°4. С. -8-62.

147. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). V. 1994.- 343 с.

148. Яковлева Е.С. К описанию русской языковой картины мира // Русский язнт за рубежом. М., 1996. MVs 1. 2, 3.