автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Индивид в условиях дисциплинарной власти

Полный текст автореферата диссертации по теме "Индивид в условиях дисциплинарной власти"

Министерство образования и науки Российской Федерации Чувашский государственный университет имени И.Н.Ульянова

МАРТЫНОВ Михаил Юрьевич

ИНДИВИД В УСЛОВИЯХ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ВЛАСТИ

Специальность 09.00.11. - социальная философия

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

Чебоксары 2004

Работа выполнена на кафедре философии гуманитарных факультетов Чувашского государственного университета им. И.Н.Ульянова

Научный руководитель - доктор философских наук,

профессор Чекушкин В.И.

Официальные оппоненты - доктор философских наук,

профессор Гуров Ю.С. кандидат философских наук, доцент Кириллов Р.С.

Ведущая организация - Марийский государственный

университет.

Защита состоится «2.4» У^е^-аи^ия. 2004 г. в 712 ч. на заседании специализированного совета Д 212.301.04 по защите диссертации на соискание ученой степени кандидата и доктора философских наук в Чувашском государственном университете им. И.Н.Ульянова по адресу: 428015, г.Чебоксары, ул.Университетская, д.38а, зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Чувашского государственного университета им. И.Н.Ульянова (г.Чебоксары, ул.Университетская, д.38а).

Автореферат разослан «2.3>» 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат философских наук, доцент

Кульков Ю.П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

В современном обществе происходят важные преобразования, связанные с изменением социокультурного статуса индивида, который вовлекается в новый тип социальных связей. Эти связи основаны на производстве информации и предполагают особый тип властвования, при котором индивид подвергается новому типу насилия. Это так называемое "насилие избытка". У человека ничего не отбирают, напротив, навязывают: избыточные социальные связи, коммуникацию, излишнее количество вещей, погружая тем самым его в состояние идентификационного кризиса. Поэтому одной из серьезных проблем современного общества является проблема сохранения приватности, индивидуальности, неповторимости. С помощью особых стратегий и практик современная власть способствует их утрате. В результате происходит стандартизация, уравнивание людей между собой.

Все эти проблемы связаны с тем, что на современном этапе развития общества властные отношения приобретают дисциплинарный характер, что создает опасность перехода к тоталитаризму. Традиционные концепции власти не в полной мере объясняют сущность дисциплинарной власти. В ее осмыслении требуются качественно иные методологические подходы, соответствующие реалиям современной социополитической ситуации. Необходимость осмыслить властные отношения с новых позиций, в контексте нетрадиционных концепций власти, диктует сама потребность в решении многих проблем современного индивида. Понимание специфики современной власти поможет решить эти проблемы.

Феномен дисциплинарной власти получил осмысление в западной науке, но эта проблема актуальна и для России, так как российское общество находится в состоянии реформирования общественных отношений. В процессе изменения российское общество переняло многие западные образцы регуляции и контроля общественной жизни. Это как технические средства, так и технологии (камеры слежения, электронные системы идентификации и др.). Реализация западных стандартов в современной российской действительности не имеет повсеместного характера, но, локализуясь на определенных уровнях пикту^т нрвый тип

ЮС. НАЦИОНАЛЬНАЯ |

МБДИОТЕКА СИ о»

общества и связанной с ним властью. Необходимость в осмыслении, изучении и анализе новых властных отношений в современном обществе и составляет актуальность данного исследования.

Объект исследования: взаимодействие индивида и власти в структуре социальной реальности.

Предмет исследования: содержание и формы взаимоотношения индивида и дисциплинарной власти в современном постиндустриальном обществе.

Цель исследования. Целью работы является социально-философское исследование дисциплинарной власти в ее взаимосвязи с индивидом на современном этапе развития общества.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) Выявить философский аспект проблемы взаимоотношения индивида и власти.

2) Раскрыть сущность дисциплинарной власти и различных форм ее проявления.

3) Определить роль дисциплинарной власти в становлении современного индивида.

4) Указать на возможность сопротивления индивида объективирующей доминанте дисциплинарной власти.

Степень разработанности проблемы.

Власть как социальное явление всегда была в центре внимания ученых и представляла предмет активного исследовательского интереса. В разное время к исследованию проблемы власти обращались философы, социологи, политологи, психологи, юристы, литературоведы и др.

Философский аспект исследования власти наиболее полно представлен в работах, как классических философов, так и современных авторов: X. Арендт, Аристотель, Р. Барт, II. Бурдье, М. Вебер, Т. Гоббс, Ж. Делез, С. Жижек, Конфуций, Д. JIokk, Н. Луман, Мо Цзы, Ф. Ницше, Т. Парсонс, Платон, М. Фуко, Ю. Хабермас, И.П. Ильин, Н.С. Автономова, A.A. Горных, А.П. Огурцов, В.А. Подорога, М.К. Рыклин и др.

Литература, посвященная изучению власти, разнообразна. Существует большое количество концепций, осмысляющих власть в том или ином аспекте (политический, антропологический, психоаналитический, культурологический, семиологиче-ский, гендерныйjiqi 1ект и др.). Разнообразие концепций говорит , а*и<1К*и«лШАН i

l l 4

t и* Ш «<?

о том, что в научной литературе нет общепризнанной концепции в трактовке власти. Можно выделить несколько подходов, осмысляющих властные отношения: силовая концепция власти (Ф. Ницше, М. Фуко); понимание власти как субстанции (А. Августин, Ф. Аквинский и др.), "каузальная" концепция власти (П. Бэкрэк, М. Бэрэтц, М. Вебер, Т. Гоббс, Р. Даль, В.Г. Ледяев и др.), системная трактовка власти (П. Бурдье, М. Крозье, Н. Лу-ман, Т. Парсонс и др.), психоаналитическая концепция власти (Ж. Лакан, 3. Фрейд, К.Г. Юнг и др.), рассмотрение власти в эсхатологической перспективе (Н. Бердяев), анализ власти в контексте тендерных исследований (Р. Коннелл и др.) с позиций семиологии (Р. Барт, Ж. Деррида) и др.

В отечественной науке можно выделить круг исследователей, осмысляющих власть в различных ее аспектах, исследующих ее структуру, ресурсы, функции, типологические особенности: А.Л. Алюшин, К.С. Гаджиев, М.Р. Галиев, Ю.С. Гуров, A.A. Дягтерев, Л.Г. Ионин, В.В. Мшвениерадзе, Е.В. Осипова, A.C. Панарин, C.B. Разворотнева, Р.И. Соколова, В.И. Спиридонова, Й.И. Кравченко, В.Ф. Халипов, В.И. Чекушкин и др.

Осмыслению индивида и власти в генеалогической перспективе посвящены труды М. Фуко и Ф. Ницше. Следует также выделить работы таких авторов, как Д. Галеви, Ж. Делез, Д. Миллер, Н.С. Автономова, В.П. Визгин, П.Г. Выжлецов, И.П. Ильин, Б.В. Марков, А.П. Огурцов, В.А. Подорога, В.М. Розин, М.К. Рыклин, К.А. Свасьян, З.А. Сокулер и др.

Однако, недостаточно работ, где бы целостно и обстоятельно анализировалась дисциплинарная власть как феномен современного постиндустриального общества. Практически отсутствуют работы по изучению отдельных аспектов дисциплинарной власти, в частности, - объективации. В ряде исследований объективация исследуется как "объективация субъективного", но не как феномен власти (А.Г. Спиркин, Э.З. Феизов и др.). По проблеме, связанной непосредственно с властью, можно отметить работы К.Г. Мальцева, который, однако, рассмагривает объективацию как форму власти в контексте философской проблематики Н. Бердяева.

Таким образом, анализ существующих исследований по проблеме индивида и дисциплинарной власти, как зарубежных, так и отечественных, позволяет сделать вывод, что при наличии боль-

шого количества работ, разнообразных по характеру, аспектам и уровню осмысления власти, недостаточно специальных работ, в которых с социально-философских позиций осмыслялась бы проблема дисциплинарной власти в ее взаимодействии с индивидом.

Методологическая основа исследования. В основе диссертационного исследования лежат следующие методологические подходы изучения индивида и власти: ницшеакско-фукианский (генеалогический подход), диалектико-феноменологический (А.Ф. Лосев), экзистенциальный (Ж.П. Сартр). В диссертации применяется тендерная методология как средство исследования аспектов власти на микроуровне человеческих взаимоотношений.

Также на формирование концепции диссертационного исследования значительное влияние оказали работы таких мыслителей, как X. Абельс, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, С. Жижек, Ф. Капра, А. Кожев, Д. Кола, М. Турнье, Н. Элиас, Н.С. Автономова, В.М. Ермаков, P.C. Кириллов, В.Г. Ледяев, М.К. Мамардашвили, A.B. Маслихин, В. Порус, З.А. Сокулер, B.C. Степин, Э.Г. Юдин и др.

Необходимость междисциплинарного подхода при изучении власти определила использование трудов исследователей из различных областей знания: философов, социологов, историков, психологов, юристов, литературоведов, лингвистов как отечественных, так и зарубежных.

Научная новизна и ценность исследования заключается в следующем:

1) Выявлен философский подход к изучению власти, заключающийся в обнаружении сущности властных отношений, в объяснении способов и форм функционирования власти в обществе.

2) Раскрыта сущность дисциплинарной власти ("паноитизм") и показаны формы и способы ее проявления: объективация, вербализация.

3) Определена социальная роль дисциплинарной власти, которая заключается в нивелировке, нормализации и стандартизации индивида.

4) Указана возможность сопротивления индивида объективирующей доминанте дисциплинарной власти, определяемая ано-фатичностью его существования.

Положения и выводы, выносимые на защиту:

1)В контексте генеалогического подхода в XX веке произошло изменение в понимании проблемы индивида и власти. Это привело к созданию исследовательских стратегий, в рамках которых стало возможным целостное философское осмысление власти как сложного феномена социального бытия. Философский подход к изучению власти, учитывая реалии современной социо-политической ситуации, выдвигает на первый план проблему взаимосвязи индивида и дисциплинарной власти.

2) Дисциплинарная власть есть специфическое социальное отношение между индивидом и обществом. Специфика дисциплинарного типа власти заключается в принципе "паноптизма"*. Одним из способов дисциплинаризации индивида является объективация как процесс перевода субъективного бытия в объективный модус, как процесс дискурсивного выявления внутреннего мира субъекта. Дисциплинарная власть оформляется посредством процесса объективации. Одним из способов объективации индивида является вербализация как дискурсивный процесс артикуляции внутреннего мира говорящего.

3) Дисциплинарная власть не является чисто историческим образованием, так как она берет свой исток в самом характере человеческого бытия (зависимость от "взгляда Другого"). Дисциплины существовали всегда (в монастырях, армиях, школах, ремесленных цехах и т.п.), но именно на современном этапе развития социума дисциплины становятся основным средством осуществления власти, формируя дисциплинарное общество. Этому обществу свойственен особый тип индивида - стандартизированный, объективированный индивид, который является инстанцией самоопределения власти. Индивид есть конструкт, который производится и воспроизводится в процедурах схождения власти и знания.

4) Индивид не может быть окончательно объективирован, редуцирован к определенной фактичности, так как конститутивным моментом любого индивида является "ничто". В этом выражается апофатичность человеческого существования.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что проведенный в диссертации социально-филосо-

* Паноптизм - "всеподнадзорность" (pan opticon - полный обзор).

фский анализ дисциплинарной власти и выявленные механизмы дисциплинаризации индивида позволяют с качественно новых научных позиций взглянуть на проблему индивида и власти, на специфику их взаимосвязи в контексте современного постиндустриального общества.

Результаты исследования могут быть использованы при чтении курсов философии, социологии, этики; спецкурсов по проблемам индивидуальной антропологии, а также в исследовательской работе философов, антропологов, социологов, политологов, культурологов и представителей других областей знания, интересующихся философскими аспектами проблемы взаимодействия индивида и власти.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы нашли отражение в статьях и выступлениях на международных научно-практических конференциях в Санкт-Петербургском государственном университете, в Московской государственной технологической академии, на специализированных методологических курсах при Казанском государственном университете. Отдельные главы и положения диссертации обсуждались на семинарах аспирантов, на заседаниях кафедры философии гуманитарных факультетов Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова. Материалы исследования легли в основу при разработке отдельных тем лекционного курса "Философия". Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры философии гуманитарных факультетов Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Структура диссертации определяется целями и задачами настоящей работы и состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, дается общее представление о состоянии разработанности проблемы, формулируются цели и задачи диссертационной работы, указывается теоретико-методологическая база, источники исследования, раскрывается научная новизна, тезисы, выноси-

мые на защиту, отмечается научно-практическая значимость результатов, полученных автором.

Первая глава «Философский аспект проблемы взаимодействия индивида и власти» посвящена анализу взглядов на сущность власти и индивида с целью выявления философского аспекта исследуемой проблемы. Глава состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Историко-философский анализ взаимоотношения индивида и власти» на основе историко-философского анализа проблемы взаимодействия индивида и власти автор выявляет специфику философского понимания власти.

Поскольку понятие власти является одним из основных понятий в политологии и не последним по значимости в социологии, психологии и других областях знания, то для автора было важно и необходимо выделить философский аспект проблемы.

Понятие власти является одним из инструментариев в исследовании социума, одним из способов, с помощью которых можно эксплицировать локализацию индивида в социальной реальности. Поэтому власть - это прежде всего реальные социальные отношения, так как почти невозможно себе представить социальное взаимодействие между индивидами, а также классами, группами, партиями и т.д. без наличия властных отношений. Эти отношения охватывают почти все сферы жизнедеятельности людей, но традиционно власть ассоциируется и даже отождествляется с политикой. Не отрицая прямую связь власти и политики, диссертант указывает и на другие аспекты функционирования власти. К этим аспектам относятся следующие: антропологический, психоаналитический, культурологический, семиологиче-ский, тендерный и др. Соответственно, кроме политической, экономической, государственной власти можно выделить: семейную, пенитенциарную, психоаналитическую, корпоративную, языковую и др.

Осмысление власти не только в узко политологическом аспекте, а с учетом всех ее аспектов и составляет специфику философского подхода к проблеме взаимосвязи индивида и власти. Эта специфика заключается в той исследовательской стратегии, которая нацелена на выяснение того, что делает власть именно властью, каковы ее общие, существенные и необходимые признаки, каковы субстанциональные основания функционирования власти как сложного феномена социального бытия.

В диссертации изучается эволюция представлений о власти начиная с Античности и до наших дней (Платон, Аристотель, Ф. Аквинский, А. Августин, Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегель, М. Вебер, 3. Фрейд, Ж. Лакан и др.). На основе историко-философского анализа проблемы выделяется два подхода к рассмотрению власти.

Традиционная концепция власти исходит из понятия причинности. Это "каузальная" концепция, основы которой заложил еще Т. Гоббс. "Каузальная" концепция власти основана на объяснении власти как "причинного отношения". Власть у Гоббса характеризует диспозиционные отношения между "агентами", как потенциал, возможность одного агента стать причиной действий другого агента. В более поздних исследованиях власть концептуализируется как "власть над кем-то", властные отношения понимаются как ассиметричные, предполагающие обязательный конфликт ("негативное" видение власти).

В этой мыслительной традиции все наиболее часто встречаемые определения власти можно свести к следующему - это определение власти как способа воздействия субъекта власти А (авторитет, закон, традиция, государство, партия, чиновник и др.) на объект власти В (индивид, социальная группа и др.), в результате которого осуществляется воля субъекта А, как причина действия объекта В (одномерная, двухмерная, трехмерная концепции власти).

Альтернатива классическому пониманию власти представлена, прежде всего, в неклассических концепциях. Критика здесь направлена против односторонне негативного понимания власти (Т. Парсонс, X. Арендт, М. Фуко)1.

Неклассические философские концепции власти пересматривают традиционное отношение "правитель - подчиненный" и акцентируют внимание на проблеме власти, понимаемой в более широком контексте. Индивид как возможный субъект/объект власти, как центр властных отношений исчезает, децентрируется. Его место занимают безликие стратегии и практики власти, которые могут осуществляться как на межличностном уровне, так и на институциональном. Власть пронизывает все общество, не обнаруживая где-либо конкретной локализации.

1 Ледяев В.Г Власть: концептуальный анализ М , 2001. С.28

В формировании неклассических концепту ализаций власти и индивида большую роль сыграла философия Ф. Ницше.

Во втором параграфе «Ницшеанский переворот в понимании проблемы индивида и власти» выявляется основание концептуального переворота в понимании проблемы взаимодействия власти и индивида, а также его следствия.

Автор показывает, что существенный концептуальный переворот в объяснении власти как особого социального феномена был сделан в XX веке, когда проблема власти стала ключевой для философии. Этот переворот связан с творчеством Фридриха Ницше.

Проблема власти у Ф. Ницше связана с критикой традиционных ценностей ("генеалогия ценностей"). Ницше проблематизи-рует само понятие ценности, ставя под вопрос не конкретное ее содержание, а ценность как таковую: вопрос заключается не в том, что ценно, а кто оценивает и для чего.

В своем творчестве Ницше переосмыслил традиционное понимание власти, как способности подчинять, как "власти над кем-то" (воздействие на кого-то, господство над кем-то) и предложил собственное понимание власти как "воли к власти". "Воля к власти" для Ницше есть субстанциональная основа мира. Поэтому власть не является только подавлением. Власть - это, прежде всего, производящее, утверждающее начало. Власть начинает пониматься как необходимый элемент в конституирова-нии социальной реальности.

Исходя из этого, ницшеанская "генеалогия ценностей" приводит к иному пониманию индивида. Индивид, по Ницше, самодостаточен, он изначально определен волей к власти. Воля - это начало, порождающее индивида и саму реальность. Власть (могущество, подавление) стремится реактивировать эту волю, превратить индивида активной воли в человека ressentiment.

Следуя этим принципам, диссертант различает две формы власти: есть власть как свобода, воля к творчеству, способность создавать что-то новое и власть реактивных сил, которая делает индивида объектом собственного взгляда, конституирует его относительно нормы, реактивирует активное (ressentiment).

"Воля к власти" лежит в основе всего позитивного в человеке. Она является высшим творческим началом, и, поэтому, источником возникновения новых ценностей.

Наиболее известным последователем Ф. Ницше был французский философ М. Фуко, уточнивший ницшеанское понимание власти и индивида. Власть мыслится Фуко в контексте единого комплекса "власти-знания". Так как генеалогический метод обнаруживает, чю в истоках поиска истины лежит моральная оценка, а мораль связана со знанием, разумом, властью, следовательно, и поиск истины обусловлен властью.

Например, истина безумия всегда предполагает этический выбор в пользу разума, а также комплекс исследовательских установок, обосновывающих этот выбор. Согласно Фуко, безумец как объект научного исследования был "изобретен", сконструирован медициной. Диссертант обращается к постнеклассической стратегии исследования, основанной на принципе социального конструктивизма, в контексте которой и оказывается возможным подобное суждение.

Усиливающаяся рационалистическая тенденция на протяжении всей "Классической эпохи" сделала возможным возникновение позитивной науки о человеке, где главным условием стало отчуждение безумия на фоне абсолютной истины разума. Позитивная наука о человеке была призвана выявить сущность человека, которая заключается в его разуме (ratio), и эта сущность парадоксальным образом соотносима с истиной безумия. Если истина безумия парадоксальным образом открывает истину человека, то и сам человек есть конструкт, объект отношений власти.

Логическим итогом всего генеалогического проекта, начатого Ницше и завершенного постмодернистской философией, в частности М. Фуко, одним из результатов экспликации власти посредством генеалогической методологии является концепт "смерть человека" как выражение антигуманистической линии современной философии. Эта линия означает кризис личностного начала в человеке как результирующем моменте развития ло-гоцентрической традиции Нового времени.

Необходимость исследования властных отношений в философском аспекте обусловила выбор методологической базы, которую составила в частности неклассическая концепция власти и индивида Ф. Ницше и его последователя М. Фуко. Основываясь на генеалогической методологии этих философов, анализируя их позицию, диссертант уточнил философское понимание власти.

Под властью автор понимает совокупность сил, в контексте децентрированного отношения: воздействие в ответ на другое действие. Это означает, что власть не локальна, и не имеет точки приложения сил, а процессуальна. Она не завершена, не производится из одного источника (конкретный институциональный уровень), а распределена по всей поверхности социального пространства. Власть - это тотальное, бесструктурное, гетерогенное образование, которое окружает индивида со всех сторон, производит и воспроизводит его в процедурах схождения власти и знания. Исходя из этого понимания власти, можно утверждать, что власть имеет всеобщий характер. Согласно этому, власть не существует скорее как "власть над-" или как насилие. Эти ее проявления свидетельствуют о "дефиците" власти, как "невидимого" конструктивного принципа социальной реальности.

Такое понимание власти наиболее адекватно социально-философскому осмыслению современного типа властных отношений, которые на современном этапе развития общества приобретают дисциплинарный характер. На это указывают особые социально-экономические и общественно-политические условия современного постиндустриального общества, выражающиеся в тенденции к глобализации, тенденции к производству информации, знания, в тенденции к тоталитаризму, к глобальному контролю населения и др.

Во второй главе «Дисциплинарная власть и индивид» выявляется сущность дисциплинарной власти и различных форм ее проявления, показывается, каким образом происходит дисципли-наризация индивида и обосновывается возможность сопротивления индивида объективирующей доминанте дисциплинарной власти. Глава состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Процесс объективации в формировании дисциплинарной власти» предпринимается попытка исследования процесса объективации в формирования особого дисциплинарного типа властвования, свойственного современному обществу. Для этого объясняется, что такое объективация, почему объективация может быть формой проявления дисциплинарной власти.

Процесс объективации в формировании дисциплинарной власти объясняется по аналогии с феноменом "объективации субъективного" в процессе восприятия (Э.З. Феизов). Объективация

может рассматриваться как проекция внутреннего мира человека, его переживаний, намерений, автобиографической памяти и т.д. во внешнюю ему реальность, в пространство интерсубъективного опыта. Именно этот процесс и предполагает дисциплинарная власть - только проекция внутреннего мира будет являться не естественным процессом восприятия реальности, а целью дисциплинарной власти: экспликация скрытых сторон человеческой личности с их последующим "означением".

Под объективацией автор понимает процесс перевода субъективного бытия в объективный модус, процесс дискурсивного выявления внутреннего мира субъекта посредством таких властных стратегий, как "изоляция", "исповедь-признание" и др. Этот процесс может осуществляться как самим субъектом, так и внешним по отношению к нему наблюдателем. В конечном счете, субъект самообъективируется: объективация как форма власти предполагает власть индивида над самим собой (самоконтроль).

Возможность объективации как формы дисциплинарной власти выводится диссертантом из интерсубъективной природы социальной реальности.

Существенным моментом в становлении человека является фигура "другого", без которой не может возникнуть ни самосознание (Г. Гегель), ни социальная коммуникация (Дне. Мид, П. Бергер, Т. Лукман, Г. Гарфинкель, И. Гофман и др.). Для того, чтобы быть человеком, чтобы выполнять успешные социальные действия, человек нуждается в "другом". И сама человеческая реальность может возникнуть только на волне "смертельной борьбы" за признание "другим".

Фигура "другого" раскрывает перед нами, с одной стороны, механизм реальной борьбы за признание "другим", когда один из участников "битвы" превращается в объект чужого желания, это объект "желаемого желания". С другой стороны, "другой" может выступать как взгляд, который следит за человеком, который конституируется в самом человеке. Иод воздействием этого взгляда происходит самообъективация, обнаружение внутреннего мира индивида, который сам для себя становится объектом. Поэтому посредством фигуры "другого" и возможна реализация власти: доступ в интерсубъективное социальное пространство открывается индивиду не как существу лишенному какой-либо

определенности, а на основании факта его социальной идентичности, его адекватности социальному порядку. Объективация как форма власти возможна на основании этого феномена "взгляда другого", который характеризует бытие человека как социально-политического существа.

Далее показано, на каком этапе развития общества дисциплина становится основным средством осуществления власти, как она функционирует, какие стратегии использует. Для этого рассматриваются различные исторические типы осуществления наказания, выделяются основные технологии власти наказывать в контексте комплекса "власти-знания".

Дисциплинарное общество, которому предшествует общество телесного наказания, предполагает иной тип власти, - дисциплинарную власть, направленную, по преимуществу, не на массы, а на индивида. Дисциплинарная власть оформляется посредством процесса объективации. Сначала власть наказывала тело. Наказывалось не просто природное тело, а тело социальное, способное посредством физического наказания ощутить власть монарха, закона и др. Экономия власти привела к тому, что наказанию начинают подвергать не тело, а душу. Это и есть объективация: человек испытывает вину за что-то и испытывает потребность в признании (как самоопределении). Процесс объективации (по Ф. Ницше и М. Фуко) начался с Сократа, который в тезисе "Познай самого себя" подготовил основание для дискурсивного поиска человеческого "Я" с целью его познания ("забота о себе"). Познать самого себя, означает сделать себя объектом. Поэтому знание и власть между собой взаимосвязаны: власть создает предпосылки формирования оснований знания, т.е. концептуальную основу видения своих объектов (объект познания не является нейтральной предметностью внешнего мира по отношению к субъекту познания). А знание, в свою очередь, обеспечивает, производит определенный "режим истины", который также оказывает властное воздействие (знание, получаемое относительно какого-нибудь объекта не является нейтральным или объективным). Но при этом сама власть не сводится к форме знания, так как представляет собой соотношение сил и воль, т.е. определенная "воля к знанию" предстает как форма "воли к власти" (К.А. Свасьян). Поэтому власть позитивна, не является ни вещью, которой можно обладать, ни свойством. Она не подавляет,

а производит, "порождает" объекты и методы познания, структурируя определенным образом реальность. Власть (дисциплина) формирует, в частности, знание, лежащее в основании ролевого, социального поведения индивида, его практической деятельности.

Дисциплинарная власть отправляется в силу своей невидимости, анонимности посредством "принудительной объективации". Власть и объект власти соотносятся как оппозиция: невидимость/принудительная видимость.

Дисциплинарная власть - это власть, функционирующая посредством методов контроля над индивидом в системе отношения "послушания-полезности". Она создает дисциплинарные пространства изоляции, в которых объективирует человека посредством предписания ему дисциплины, основанной на принципе "паноптизма", на взаимосвязи внутреннего ("душа") и внешнего ("тело") подчинения. В результате дисциплинарная власть определяет нормативный, институциональный порядок поведения людей (следование нормам, традициям, соблюдение законов и др.). Здесь, с одной стороны, осуществляется контроль над человеком с помощью самоконтроля, а с другой стороны, возникает определенное знание об индивиде.

Под влиянием дисциплинарной власти индивид самообъективируется, что порождает конфликтную динамику между индивидом и обществом, между осознанием его неповторимости, уникальности и объективирующей социальной санкцией. Этот конфликт был раскрыт диссертантом на основе философского анализа повести В. Маканина "Стол, покрытый сукном и с графином посередине". Философский анализ этой повести был необходим, чтобы наглядно продемонстрировать механизм дисциплинарной власти, а также показать, что в индивиде всегда остается нечто, что дисциплинарная власть не может объективировать.

Выясняя специфику отношения между индивидом как некой самостью и попытками его объективировать, диссертант рассмотрел проблему отношения между индивидом и ничто, которая представлена в двух аспектах: антропологическом (Ж.П. Сартр) и онтологическом (А.Ф. Лосев). Оба аспекта проблемы исходят из понимания "ничто" как конститутивного момента любого индивида.

Автором показывается, что самость ("самое само") неопределима, невыразима, исключает всякое совпадение с чем бы то ни было. На основе этого делается вывод о тождественности самости и ничто. Но самость также является условием всех опреде-ленностей, их источником. Поэтому "ничто" есть конститутивный момент любого индивида (не в бытийном, а в экзистенциальном плане) и, следовательно, индивид не может быть окончательно объективирован.

Перефразируя М.К. Мамардашвили, можно сказать, что человек, это всегда некоторое усилие, чтобы случился человек. Индивид не может быть редуцирован к какой-либо определенной фактичности, так как, чтобы существовать в качестве индивида, ему необходимо всегда совершать усилие, чтобы иметь возможность стать "кем-то". В этом выражается апофатичность человеческого существования.

В результате рассмотрения проблемы индивида и ничто диссертант приходит к пониманию индивида как активной воли к своему собственному ничто, или воли к творчеству (в проектировании собственного "Я"). Дисциплинарная власть стремится реактивировать его волю (реактивировать активное), сделать его "кем-то", указать на его социальную локализацию.

Далее автор показывает, каким образом объективация становится формой проявления власти. То есть, каким образом индивид может быть редуцирован к некоторой фактичности и как он становится началом собственного подчинения.

В дисциплинарном обществе характер властвования предполагает особые процедуры конституирования человека, его индивидуальности. Дисциплинарная власть кроме объективации, нормализации, предполагает встречный процесс индивидуализации.

Знание об индивидуальности, о мельчайших подробностях неповторимого бытия человека необходимо дисциплинарной власти для осуществления надзора над субъектом. Знание неотделимо от функционирования власти. Знание об уникальных особенностях человека позволяет власти поместить человека в свое "прокрустово ложе" дисциплины, чтобы "отсечь" все лишнее - сделать его объектом пристального взгляда (изолировать) с целью контроля. Механизм дисциплинарной власти здесь можно сравнить с механизмом аппарата для осуществления наказаний,

описанным Ф. Кафкой в новелле "В исправительной колонии", где машина записывала "на теле осужденного ту заповедь, которую он нарушил". Так и дисциплинарная власть стремится прописать на теле человека ("природное тело") - "человека-норму" или социально детерминируемое тело, соответствующее структурам социального порядка. Тело здесь понимается как "социальное тело": социальные практики формируют телесные практики (сексуальность, телесное проявление эмоций, телесное на- ' казание и др.), образуя определенные исторические типы функционирования "социального тела" ("тело", "греховная плоть", "освобожденная плоть"). <

Процедуры "объективации индивидуальности" (В.П. Визгин) сопряжены с процедурами выявления "отклонений", девиантно-стей по отношению к норме. Одним из средств этого выявления выступает "дискурс признания" или "исповедь-признание" как особая практика по регулированию поведением человека, введению его в дисциплинарное социальное пространство как объекта отношений власти. В этом проявляется регулятивно-управленческая функция дисциплинарной власти.

Зо втором параграфе «Вербализация как способ объективации индивида» исследовательский интерес направлен на изучение одного из способов объективации индивида - вербализации.

Критический анализ взаимоотношения дисциплинарной власти и индивида показал, что индивид не может быть окончательно объективирован.

Неопределенность, необъективируемость человеческой сущности кроется в свободе человека. Так как индивид "открыт" в будущее (Сартр), то одна из главных его характеристик, - это свобода и открытость в будущее. Свобода здесь связывается со временем. Индивид есть воля, усилие во времени, поэтому сво- 4

бода и воля соединяются в активности индивида, в его активной воле к самому себе.

В системе дисциплинарных социальных отношений в ответ на борьбу индивида с властью, с целью обретения свободы, происходит трансформация в структуре самого властного механизма, изменение принципа его действия. В итоге любое противодействие со стороны индивида оказывается одной из стратегий дисциплинарного механизма власти.

В условиях дисциплинарной власти индивид может ощутить себя свободным, но это будет иллюзия свободы. С. Жижек: "мы чувствуем себя свободными, потому что нам не хватает самого языка, чтобы артикулировать нашу несвободу"2. Дисциплинарная власть организует социум таким образом, что для выражения несвободы всегда не хватает средств, - самого языка. Человек может ощущать себя несвободным, но не может это артикулировать, так как свобода выражать свои мысли настолько тотальна и естественна, что в контексте этой свободы нельзя даже помыслить себя несвободным, тем более найти для этого "язык".

Индивид не может быть окончательно объективирован, но, в частности, на лингвистическом уровне власть производит такие стратегии принуждения, что при любом успешном коммуникативном акте, при любом вербальном (от лат. уегЬаШ - словесный) взаимодействии человек вынужден определять себя, - объективировать, и посредством чего выражать свою сущность.

Далее в диссертации отмечается, что объективация происходит не только в форме прямого "наблюдения-контроля", но и посредством дискурсивных практик, - посредством выявления внутреннего мира индивида ("исповедальный дискурс"). Поэтому вербализация является одним из моментов процесса объективации. Это один из способов объективации индивида. Вербализация невозможна без использования языка. Так как язык - это социальная, а не индивидуальная система, то власть социальной реальности над индивидом проявляется в языке, дискурсивных практиках, которые образуют различные запреты, законы, и т.д. Сама социальная реальность можег бьгть представлена как языковая реальность, где концентрируются дискурсивные практики власти. Попадая в сферу их действия, участвуя в социокультурной коммуникации, облекая мысли в слова, индивид объективируется, самоопределяется, - подчиняется власти социокультурных означающих. Иными словами социальная локализация индивида требует от него дискурсивной локализации, что соответствует вербально артикулированной форме объективации.

Дисциплинарная власть на уровне языка заключается именно в тех языковых стратегиях, с помощью которых происходит кодирование определенного видения мира с позиций тех, кто обла-

2 Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального. М., 2002. С.8.

дает властью. Власть языка, которая соответствует реализации дисциплинарной власти на лингвистическом уровне, конституирует власть нормы. Язык в своей нормальности и естественности стремится занять по отношению к власти нейтральную позицию, что приводит к машинальному означению, автоматической самообъективации индивида относительно языковой нормативности. Поэтому "нейтральность", "естественность" языковых ресурсов является функциональным элементом дисциплинарной власти, а вербализация - одним из способов ее реализации.

В третьем параграфе «Роль дисциплинарной власти в становлении современного индивида и общества» диссертант анализирует локализацию индивида в том типе социальной организации, где реализуется дисциплинарная власть, - в дисциплинарном обществе.

Отмечается, что в современную эпоху идет процесс формирования нового типа господства и власти. Этот тип основан на дисциплинарном механизме тотального контроля. В связи с этим выделяются основные угрозы личной свободе индивида в дисциплинарном обществе или угрозы его приватности: потеря контроля над процессом, систематическая фиксация всего происходящего, тотальное прослушивание окружающего мира, нецелевое использование медицинских записей, бесконтрольная реклама, личность как потенциальный террорист, интеллектуальные машины и др3. К этим угрозам автор также относит угрозу интенсивного развития "высоких" информационных технологий, которые одновременно способствуют и ускорению процесса коммуникации, и расширению сферы действия власти.

В процессе развития общества усложняются социальные связи, и поэтому, чтобы функционировать как сложное дисциплинарное целое, социум начинает предъявлять все больше цивили-зационных норм и требований к индивиду. Можно обозначить этот процесс как процесс перехода от культуры к цивилизации. (К.З. Акопян). Разумеется, если под цивилизацией понимать некий предел в развитии культуры (О. Шпенглер), когда культура перестает служить духовным, свободным, порождающим началом, и превращается в функционально-утилитарную составляющую цивилизации.

3 Гарфинкель С. Все под контролем: Кто и как следит за тобой. Екатеринбург, 2004, С.24-28.

Диссертант обращается к жизненным реалиям обществ "западного" образца и отмечает, что постиндустриальные социальные условия принуждают индивида идентифицировать себя с чем-то конкретным. Если это профессия, то необходимо быть специалистом в очень узкой предметной области; если это семейная жизнь, то необходимо соответствовать конкретной социально-половой роли (экспрессивная или инструментальная); если это хобби, то определенное и обязательное и т.н. Здесь возникает проблема утраты индивидуальности, которая является одной из наиглавнейших проблем современного общества. Эта проблема распадается на ряд проблем: проблема стандартизации, проблема нивелировки личности, проблема уравнивания людей между собой, проблема превращения их в механизмы, обслуживающие социум.

Для более наглядного рассмотрения этих проблем анализируются понятия "культурный человек" и "цивилизованный человек" (К.З. Акопян). "Культурный человек" представляет собой, прежде всего, духовно-порождающий феномен. Для него приоритетными являются уникальность и неповторимость. Это человек, которого можно определить через понятие "индивидуальность", а также через его не сводимость к существующим стереотипам. Человек цивилизации напротив предполагает "усреднение, унификацию, стандартизацию".

В этом контексте автором выделяются две модели индивида. Индивид первой модели следует нормам цивилизации, подчиняется предложенным ему социально-нормативным схемам. В этом случае говорится о "среднем" представителе дисциплинарного общества. Для него требования социума совпадают с требованиями, которые он предъявляет к самому себе. Это уже особое измерение конформизма, когда индивид может и не подозревать о том, что его активность в выборе "себя", собственного мнения, социальной позиции и др. есть активность по поддержанию существующего порядка.

В условиях дисциплинарного общества, если индивид не может вписаться в существующий социальный порядок из-за каких-то своих уникальных "несовпадений", то он идентифицируется как нарушитель порядка, - изолируется. Изолируется он в случае обнаружения этих "несовпадений" (будь-то несоответствие социально-половым ролям или несогласие в идеологическом плане

и др.) при активной демонстрации своей уникальной социальной позиции. Это вторая возможная модель.

Анализируя социальную локализацию индивида в современном постиндустриальном обществе, автор утверждает, что дисциплинарному обществу свойственен особый тип индивида -объективированный индивид, который является местом схождения практик власти и знания, инстанцией "самоопределения власти" (особенности объективированного, дисциплинированного индивида определяются в целом посредством понятий: "человек-локатор", "извне-ориентированный человек", "цивилизованный человек", "реактивный человек", "массовый человек" и др.).

Современный человек ressentiment ориентирован на "Другого". Он мыслит свое существование в контексте "Другого" со всей его нормативностью, со всеми его ценностными установками. Этого реактивного человека, и здесь допустимо - "обывателя", - американский социолог Д. Рисмэн назвал "человеком-локатором". Главное его умение - это умение угадывать чужие ожидания. Такой тип личности мог возникнуть лишь в условиях больших городов, где актуальна проблема выживания, где существование без "Другого" не имеет цели, так как существование -всегда друг для друга.

Далее в диссертации анализируются основные тенденции в развитии западного постиндустриального дисциплинарного общества и делаются следующие выводы. Во-первых, если процесс объективации станет преобладающим, если роль объективации в становлении индивида станет определяющей, то результатом может быть общество тотального контроля, тоталитарное общество. Общество этого типа, предполагает утрату индивидуальности, права на приватность каждой отдельной личности, исчезновение самой идеи существования целостной, свободной, самодостаточной личности. Глобализация современного общества является "войной против личности" как уникального феномена.

Во-вторых, если индивид всегда имеет волю к своему собственному "ничто", то в силу этой активной порождающей доминанте он не может быть сведен к чему-то конкретному, и всегда активные силы будут стремиться к доминированию. Поэтому вторая тенденция развития дисциплинарною общества предполагает обратный процесс, - процесс деобъективации. В этом случае результатом будет мнимая свобода индивида на фоне посте-

пенной хаотизации существующего социального порядка.

Отмечая значимость бифуркационного состояния современной истории, учитывая современный теоретический опыт, а также опыт наблюдения за современными политическими реалиями (терроризм, религиозный экстремизм и др.) автор делает вывод о необходимости баланса между активными и реактивными силами. Только в этом случае можно сохранить антимилитаристские тенденции и создать условия для формирования и развития целостной, свободной, социально-активной личности, способной творить новые ценности в соответствии с идеей взаимного мира.

В заключении обобщаются результаты исследования, формулируются основные выводы и практические рекомендации, намечаются перспективы дальнейшего исследования проблемы.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Взаимодействие рационального и иррационального в современной научной картине мира // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы 13-й международной конференции молодых ученых 26-30 декабря 2002 г. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002. - С.32-36.

2. Иррациональное в системе постнеклассического знания // Сборник научных трудов кафедры философии гуманитарных факультетов. Чебоксары: Изд-во Чув. ун-та, 2003.-С. 65-75.

3. Лингвистический принцип реализации власти // Стратегии развития пищевой промышленности. Материалы X международной научно-практической конференции 27-28 мая 2004 г. - М.: Изд-во МГТА, 2004. - С. 136-139. (в соавт).

4. Генеалогия индивида и власти в контексте философии Ф. Ницше и М. Фуко // Сборник научных трудов кафедры философии гуманитарных факультетов. Чебоксары: Изд-во Чув. ун-та, 2004.(в печати).

676 в

РНБ Русский фонд

2006-4 725

Мартынов Михаил Юрьевич Индивид в условиях дисциплинарной власти.

Автореферат

Подписано в печать 9.11.2004. Бумага офсетная. Формат 60x84 1\16. Усл. п. л. 1.2. Тираж 100 экз. Заказ № 712

Издательство Чувашского университета

Типография университета 428015, г.Чебоксары, Московский пр., 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Мартынов, Михаил Юрьевич

Введение.

Глава 1. Философский аспект проблемы взаимодействия индивида и власти.

1.1. Историко-философский анализ взаимоотношения индивида и власти.

1.2. Ницшеанский переворот в понимании проблемы индивида и власти.

Глава 2. Дисциплинарная власть и индивид.

2.1. Процесс объективации в формировании дисциплинарной власти.

2.2. Вербализация как способ объективации индивида.

2.3. Роль дисциплинарной власти в становлении современного индивида и общества.

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Мартынов, Михаил Юрьевич

Актуальность темы исследования.

В современном обществе происходят важные преобразования, связанные с изменением социокультурного статуса индивида, который вовлекается в новый тип социальных связей. Эти связи основаны на производстве информации и предполагают особый тип властвования, при котором индивид подвергается новому типу насилия. Это так называемое "насилие избытка" У человека ничего не отбирают, напротив, навязывают: избыточные социальные связи, коммуникацию, избыточное количество вещей, погружая тем самым его в состояние идентификационного кризиса. Поэтому одной из серьезных проблем современного общества является проблема сохранения приватности, индивидуальности, неповторимости. С помощью особых стратегий и практик современная власть способствует их утрате. В результате происходит стандартизация, уравнивание людей между собой.

Все эти проблемы связаны с тем, что на современном этапе развития общества властные отношения приобретают дисциплинарный характер, что создает опасность перехода к тоталитаризму. Традиционные концепции власти не в полной мере объясняют сущность дисциплинарной власти. В ее осмыслении требуются качественно иные методологические подходы, соответствующие реалиям современной социополитической ситуации. Необходимость осмыслить властные отношения с новых позиций, в контексте нетрадиционных концепций власти, диктует сама потребность в решении многих проблем современного индивида. Понимание специфики современной власти поможет решить эти проблемы.

Феномен дисциплинарной власти получил осмысление в западной науке, но эта проблема актуальна и для России, так как российское общество находится в состоянии реформирования общественных отношений. В процессе изменения российское общество переняло многие западные образцы регуляции и контроля общественной жизни. Это как технические средства, так и технологии (камеры слежения, электронные системы идентификации и др.). Реализация западных стандартов в современной российской действительности не имеет повсеместного характера, но, локализуясь .на определенных уровнях, диктует новый тип общества и связанной с ним властью. Необходимость в осмыслении, изучении и анализе новых властных отношений в современном обществе и составляет актуальность данного исследования.

Объект исследования: взаимодействие индивида и власти в структуре социальной реальности.

Предмет исследования: содержание и формы взаимоотношения индивида и дисциплинарной власти в современном постиндустриальном обществе.

Цель исследования. Целью работы является социально-философское исследование дисциплинарной власти в ее взаимосвязи с индивидом на современном этапе развития общества.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) Выявить философский аспект проблемы взаимоотношения индивида и власти.

2) Раскрыть сущность дисциплинарной власти и различных форм ее проявления.

3) Определить роль дисциплинарной власти в становлении современного индивида.

4) Указать на возможность сопротивления индивида объективирующей доминанте дисциплинарной власти.

Степень разработанности проблемы.

Власть как социальное явление всегда была в центре внимания ученых и представляла предмет активного исследовательского интереса. В разное время к исследованию проблемы власти обращались философы, социологи, политологи, психологи, юристы, литературоведы и др.

Философский аспект исследования власти наиболее полно представлен в работах, как классических философов, так и современных авторов: X. Арендт, Аристотель, Р. Барт, П. Бурдье, М. Вебер, Т. Гоббс, Ж. Делез, С. Жижек, Конфуций, Д. JTokk, Н. Луман, Мо Цзы, Ф. Ницше, Т. Парсонс, Платон, М. Фуко, Ю. Хабермас, И.П. Ильин, Н.С. Автономова, A.A. Горных, А.П. Огурцов, В.А. Подорога, М.К. Рыклин и др.

Литература, посвященная изучению власти, разнообразна. Существует большое количество концепций, осмысляющих власть в том или ином аспекте (политический, антропологический, психоаналитический, культурологический, семиологический, тендерный аспект и др.). Разнообразие концепций говорит о том, что в научной литературе нет единой теории в объяснении власти. Можно выделить несколько подходов к исследованию властных отношений: силовая концепция власти (Ф. Ницше, М. Фуко); понимание власти как субстанции (А. Августин, Ф. Аквинский и др.), "каузальная" концепция власти (П. Бэкрэк, М. Бэрэтц, М. Вебер, Т. Гоббс, Р. Даль, В.Г. Ледяев и др.), системная трактовка власти (П. Бурдье, М. Крозье, Н. Луман, Т. Парсонс и др.), психоаналитическая концепция власти (Ж. Лакан, 3. Фрейд, К.Г. Юнг и др.), рассмотрение власти в эсхатологической перспективе (Н. Бердяев), анализ власти в контексте тендерных исследований (Р. Коннелл и др.) с позиций семиологии (Р. Барт, Ж. Деррида) и др.

В отечественной науке следует выделить круг исследователей, изучающих власть в различных аспектах, исследующих ее структуру, ресурсы, функции, типологические особенности: А.Л. Алюшин, К.С. Гаджиев, М.Р. Галиев, Ю.С. Гуров, A.A. Дягтерев, Л.Г. Ионин, В.В. Мшвениерадзе, Е В. Осипова, A.C. Панарин, С В. Разворотнева, Р.И. Соколова. В.И. Спиридонова, И.И. Кравченко, В.Ф. Халипов, В.И. Чекушкин и др.

Осмыслению проблемы индивида и власти в генеалогической перепекА л. тиве посвящены труды М. Фуко и Ф. Ницше. В этом аспекте следует также отметить работы таких авторов, как Д. Галеви, Ж. Делез, Д. Миллер, Н.С. Автономова, В.П. Визгин, П.Г. Выжлецов, И.П. Ильин, Б.В. Марков, А.П. Огурцов, В.А. Подорога, В.М. Розин, М.К. Рыклин, К.А. Свасьян, З А. Сокулер и др.

Однако, недостаточно работ, где бы целостно и обстоятельно анализировалась дисциплинарная власть как феномен современного постиндустриального общества. Практически отсутствуют работы по изучению отдельных аспектов дисциплинарной власти, в частности, - объективации. В ряде исследований объективация рассматривается как "объективация субъективного", но не как феномен власти (А.Г. Спиркин, Э.З. Феизов и др.). По проблеме, связанной непосредственно с властью, можно отметить работы К.Г. Мальцева, который, однако, рассматривает объективацию как форму власти в контексте философской проблематики Н. Бердяева.

Таким образом, анализ основных трудов по проблемам индивида и дисциплинарной власти, как зарубежных, так и отечественных, позволяет сделать вывод, что при наличии большого количества исследований, разнообразных по характеру, аспектам и уровню осмысления власти, недостаточно специальных работ, в которых с социально-философских позиций изучалась бы проблема дисциплинарной власти в ее взаимодействии с индивидом.

Методологическая основа исследования. В основе диссертационного исследования лежат следующие методологические подходы изучения индивида и власти: ницшеанско-фукианский (генеалогический подход), диалекти-ко-феноменологический (А.Ф. Лосев), экзистенциальный (Ж.П. Сартр). В диссертации применяется тендерная методология как средство исследования аспектов власти на микроуровне человеческих взаимоотношений.

Также на формирование концепции диссертационного исследования значительное влияние оказали работы таких мыслителей, как X. Абельс, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, С. Жижек, Ф. Капра, А. Кожев, Д. Кола, М. Турнье, Н. Элиас, Н С. Автономова, В.М. Ермаков, В.Г. Ледяев, М.К. Мамардашвили, В. Порус, З А. Сокулер, B.C. Степин, Э.Г. Юдин и др.

Необходимость междисциплинарного подхода при изучении власти определила использование трудов исследователей из различных областей знания: философов, социологов, историков, психологов, юристов, литературоведов, лингвистов как отечественных, так и зарубежных.

Научная новизна и ценность исследования заключается в следующем:

1) Выявлен философский подход к изучению власти, заключающийся в обнаружении сущности властных отношений, в объяснении способов и форм функционирования власти в обществе.

2) Раскрыта сущность дисциплинарной власти ("паноптизм") и показаны формы и способы ее проявления: объективация, вербализация.

3) Определена социальная роль дисциплинарной власти, которая заключается в нивелировке, нормализации и стандартизации индивида.

4) Указана возможность сопротивления индивида объективирующей доминанте дисциплинарной власти, определяемая апофатичностью его существования.

Положения и выводы, выносимые на защиту:

1) В контексте генеалогического подхода в XX веке произошло изменение в понимании проблемы индивида и власти. Это привело к созданию исследовательских стратегий, в рамках которых стало возможным целостное философское осмысление власти как сложного феномена социального бытия. Философский подход к изучению власти, учитывая реалии современной социо-политической ситуации, выдвигает на первый план проблему взаимосвязи индивида и дисциплинарной власти.

2) Дисциплинарная власть есть специфическое отношение между индивидом и обществом. Специфика дисциплинарного типа власти заключается в принципе "паноптизма"*. Одним из способов дисциплинаризации индивида является объективация как процесс перевода субъективного бытия в объективный модус, как процесс дискурсивного означения внутреннего мира субъекта. Дисциплинарная власть оформляется посредством процесса объективации. Одним из способов объективации индивида является вербализация как дискурсивный процесс артикуляции внутреннего мира говорящего. Паноптизм - "вссподнадзорность" (рал орйсоп - полный обзор).

3) Дисциплинарная власть не является чисто историческим образованием, так как она берет свой исток в самом характере человеческого бытия (зависимость от "взгляда Другого"). Дисциплины существовали всегда (в монастырях, армиях, школах, ремесленных цехах и т.п.), но именно на современном этапе развития социума дисциплины становятся основным средством осуществления власти, формируя дисциплинарное общество. Этому обществу свойственен особый тип индивида - стандартизированный, объективированный индивид, который является инстанцией самоопределения власти. Индивид есть конструкт, который производится и воспроизводится в процедурах схождения власти и знания.

4) Индивид не может быть окончательно объективирован, редуцирован к определенной фактичности, так как конститутивным моментом любого индивида является "ничто". В этом выражается апофатичность человеческого существования.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что проведенный в диссертации социально-философский анализ дисциплинарной власти и выявленные механизмы дисциплинаризации индивида позволяют с качественно новых научных позиций взглянуть на проблему индивида и власти, на специфику их взаимосвязи в контексте современного постиндустриального общества. Результаты исследования могут быть использованы при чтении курсов философии, социологии, этики; спецкурсов по проблемам индивидуальной антропологии, а также в исследовательской работе философов, антропологов, социологов, политологов, культурологов и представителей других областей знания, интересующихся философскими аспектами проблемы взаимодействия индивида и власти.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы нашли отражение в статьях и выступлениях на международных научно-практических конференциях в Санкт-Петербургском государственном университете, в Московской государственной технологической академии, на специализированных методологических курсах при Казанском государственном университете. Отдельные главы и положения диссертации обсуждались на семинарах аспирантов, на заседаниях кафедры философии гуманитарных факультетов Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова. Материалы исследования легли в основу при разработке отдельных тем лекционного курса "Философия".

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры философии гуманитарных факультетов Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Структура диссертации определяется целями и задачами настоящей работы и состоит из двух глав, пяти параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Индивид в условиях дисциплинарной власти"

Заключение.

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам.

Реалии современного общества обозначили проблемную ситуацию, когда традиционные кратологические концепции не способны в полной мере объяснить сущность власти как социального феномена. Условия современной социокультурной ситуации требуют качественно иных методологических подходов в осмыслении властных отношений. Следуя этой необходимости, в XX веке был осуществлен концептуальный переворот в понимании индивида и власти. Основу, этого переворота заложил Ф. Ницше. В своем творчестве он переосмыслил традиционное понимании власти, как способности подчинять, как "власти над кем-то" (воздействие на кого-то, господство над кем-то) и предложил собственное понимание власти как "воли к власти".

Основываясь на генеалогической методологии Ф. Ницше и его последователя М. Фуко, анализируя их позицию, диссертант уточнил философское понимание власти. Под властью автор понимает совокупность сил, в контексте децентрированного отношения: воздействие в ответ на другое действие. Это означает, что власть не локальна, и не имеет точки приложения сил, а процессуальна. Она не завершена, не производится из одного источника (конкретный институциональный уровень), а распределена по всей поверхности социального пространства. Власть - это тотальное, бесструктурное, гетерогенное образование, которое окружает индивида со всех сторон, производит и воспроизводит его в процедурах схождения власти и знания. Исходя из этого понимания феномена власти, можно утверждать, что власть имеет всеобщий характер. Согласно этому, власть не существует скорее как власть "над-" или как насилие. Эти проявления власти свидетельствуют о "дефиците" власти, как "невидимого" конструктивного принципа социальной реальности.

Такое понимание власти наиболее адекватно социально-философскому осмыслению современного типа властных отношений, которые на современном этапе развития общества приобретают дисциплинарный характер. На это указывают особые социально-экономические и общественно-политические условия современного постиндустриального общества, выражающиеся в тенденции к глобализации, тенденции к производству информации, знания, в тенденции к тоталитаризму, к глобальному контролю населения и др.

Тип социальной организации, где реализуется дисциплинарная власть, можно назвать дисциплинарным обществом. По убеждению автора, тип общества определяется характером властных отношений, властью. Под властью здесь понимается не власть государства и его институтов (здесь мы не отождествляем общество, государство и связанную с ним власть, как, например, Аристотель), а конструктивное субстанциональное основание как взаимодействия отдельных людей, так и функционирования их сложной социальной целостности, где проявлена их необходимая взаимозависимость.

Дисциплинарная власть всегда взаимосвязана со знанием: власть создает предпосылки формирования оснований знания, то есть концептуальную основу видения своих объектов (объект познания не является нейтральной предметностью внешнего мира по отношению к субъекту познания). А знание в свою очередь обеспечивает, производит определенный "режим истины", который также оказывает властное воздействие (знание, получаемое относительно какого-нибудь объекта не является нейтральным или объективным). Но власть не сводится к форме знания, так как представляет собой соотношение сил и воль, то есть определенная "воля к знанию" предстает как форма "воли к власти". Поэтому власть позитивна, она не является ни вещью, которой можно обладать, ни свойством. Власть не подавляет, а производит, "порождает" объекты и методы познания, структурируя определенным образом реальность. Дисциплинарная власть отправляется в силу своей невидимости, посредством "принудительной объективации". Власть и объект власти соотносятся как оппозиция: невидимость/принудительная видимость. Дисциплинарная власть как власть, функционирующая посредством методов контроля над телом в системе отношения "послушания-полезности", создает дисциплинарные пространства изоляции, в которых объективирует человека посредством предписания ему дисциплины, основанной на принципе "паноп-тизма", на взаимосвязи внутреннего ("душа") и внешнего ("тело") подчинения.

Необходимым моментом становления дисциплинарной власти является объективация. Или: дисциплинарная власть оформляется посредством процесса объективации.

Под объективацией мы понимаем процесс перевода субъективного бытия в объективный модус, процесс дискурсивного означения внутреннего мира субъекта посредством таких властных стратегий, как "изоляция", "исповедь-признание" и др. Этот процесс может осуществляться как самим субъектом, так и внешним по отношению к нему наблюдателем. В конечном счете, субъект самообъективируется: объективация как форма власти предполагает власть индивида над самим собой (самоконтроль).

Возможность объективации как формы дисциплинарной власти выводится диссертантом из интерсубъективной природы социальной реальности.

Одной из главных стратегий объективации является "исповедь", так как индивид выражает в исповедальном дискурсе свой внутренний мир, тем самым он становится предметом власти, предметом внешних манипуляций (тело), но прежде всего внутренних, то есть он сам для себя становится каким-то объектом.

Так как объективация, это не только наблюдение за субъектом, но и дискурсивные практики, - выявление внутреннего мира субъекта, то одним из моментов объективации как формы дисциплинарной власти является вербализация.

Вербализация - это один из способов объективации индивида, посредством дискурсивного процесса артикуляции внутреннего мира говорящего.

Вербализация невозможна без использования языка. Сама социальная реальность может быть представлена как языковая реальность, где концентрируются дискурсивные практики власти. Попадая в сферу их действия, участвуя в социокультурной коммуникации, облекая мысли в слова, мы объективируемся, самоопределяемся, - соотносим себя с нормативностью, подчиняемся власти социокультурных означающих. Иными словами, социальная локализация индивида требует от него дискурсивной локализации, что соответствует вербально артикулированной форме объективации.

Дисциплинарная власть на уровне языка заключается именно в тех языковых стратегиях, с помощью которых происходит кодирование определенного видения мира с позиций тех, кто обладает властью. Власть языка, которая соответствует реализации дисциплинарной власти на лингвистическом уровне, конституирует власть нормы. Язык в своей нормальности и естественности стремится занять по отношению к власти нейтральную позицию, что приводит к машинальному означению, автоматической самообъективации индивида относительно языковой нормативности. Поэтому "нейтральность", "естественность" языковых ресурсов является функциональным элементом дисциплинарной власти, а вербализация - одним из способов ее реализации.

Дисциплинарному обществу свойственен особый тип индивида - объективированный индивид, который является местом схождение практик власти и знания, инстанцией "самоопределения власти". В системе общественных отношений индивид всегда есть объект отношений власти. Дисциплинарная власть конституирует власть нормы. Индивид в его социальном измерении всегда задан социальной нормативностью. Индивид производится посредством конструирования различных телесностей и сексуальностей, знания и власти, - он объективируется относительно них. Индивидуальность человека есть результат властных стратегий. Поэтому индивид в общественных отношениях предполагает индивидуализацию как социализацию и нормализацию.

Автором показывается, что самость ("самое само") неопределима, невыразима, исключает всякое совпадение с чем бы то ни было. На основе этого делается вывод о тождественности самости и ничто. Но самость также является условием всех определенностей, их источником. Поэтому "ничто" есть конститутивный момент любого индивида и, следовательно, индивид не может быть окончательно объективирован.

Под индивидом диссертант понимает активную волю к своему собственному ничто или волю к творчеству (в проектировании собственного "Я"). Дисциплинарная власть стремится реактивировать его волю (реактивировать активное), сделать его "кем-то", указать на его социальную локализацию.

Перефразируя М.К. Мамардашвили, можно сказать, что человек, это всегда некоторое усилие, чтобы случился человек. Индивид не может быть редуцирован к какой-либо определенной фактичности, так как, чтобы существовать в качестве индивида, ему необходимо всегда совершать усилие, чтобы иметь возможность стать "кем-то". В этом выражается апофатичность человеческого существования.

Так как "ничто" является конститутивным моментом любого индивида, то он, в принципе, не может быть окончательно объективирован. Если индивид не может быть окончательно объективирован, то возникает необходимость рассмотреть социальные координаты, определяющие потенциал социально активного/реактивного индивида.

Во-первых, если процесс объективации станет преобладающим, если роль объективации в становлении индивида станет определяющей, то результатом может быть общество тотального контроля, тоталитарное общество. Общество этого типа, предполагает утрату индивидуальности, права на приватность каждой отдельной личности, исчезновение самой идеи существования целостной, свободной, самодостаточной личности. Глобализация современного общества является "войной против личности" как уникального феномена.

Во-вторых, если индивид всегда имеет волю к своему собственному "ничто", то в силу этой активной порождающей доминанте он не может быть сведен к чему-то конкретному, и всегда активные силы будут стремиться к доминированию. Поэтому вторая тенденция развития дисциплинарного общества предполагает, обратный процесс, - процесс деобъективации. В этом случае результатом будет мнимая свобода индивида на фоне постепенной хаотизации существующего социального порядка.

Отмечая значимость бифуркационного состояния современной истории, учитывая современный теоретический опыт, а также опыт наблюдения за современными политическими реалиями (терроризм, религиозный экстремизм и др.) автор делает вывод о необходимости баланса между активными и реактивными силами. Только в этом случае можно сохранить антимилитаристские тенденции и создать условия для формирования и развития целостной, свободной, социально-активной личности, способной творить новые ценности в соответствии с идеей взаимного мира.

Список научной литературыМартынов, Михаил Юрьевич, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интер-претативную социологию. СПб.: Алетейя, 2000. - 272с.

2. Автономова Н.С. Власть в психоанализе и психоанализ власти // Власть: Очерки современной политической философии Запада. М.: Наука, 1989.-С. 256-294.

3. Автономова Н.С. От "археологии знания" к "генеалогии власти" // Вопросы философии, 1978. №2. - С.Ï45-152.

4. Автономова Н.С. Фуко М. // Современная западная философия: Словарь. М.: Политиздат, 1991. - С. 361-363.

5. Агеев В.Н. Семиотика. М.: Издательство "Весь Мир", 2002. - 256с.

6. Адорно Т. В. Проблемы философии морали. М.: Республика, 2000. -239с.

7. Алюшин АЛ., Порус В.Н. Власть и "политический реализм" (поведенческие концепции власти в политической науке США) // Власть: Очерки современной политической философии Запада. М.: Наука, 1989. -С. 95-127.

8. Антонов И М., Чекушкин В.И. Социальная ориентация личности. Чебоксары: "Калем", 1999. - 186с.

9. Аристотель. Категории // Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т.2. М.: Мысль, - 1978.- С.51-90.

10. Ахиезер A.C. Между Я и Другим (социокультурное исследование) // Мир психологии, 2001. №3. - С. 16-27.

11. Ахундов М.Д., Баженов Д.Б. Останется ли наука системой объективного знания // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. -СПб.: РХГИ, 1999. С. 124-144.

12. Бадью А. Манифест философии. СПб.: Machina, 2003. - 184с.

13. Барт Р. S/Z. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 232с.

14. Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М.: Политиздат, 1989. -319с.

15. Бек У. Космополитическая глобализация. Творческое саморазрушение мирового порядка // internationale Politik, 2003. №4. - С. 80-86.

16. Бельке П. На грани хаоса. Глобализация корень всех зол? // Internationale Politik, 2003. - №4. - С. 69-80.

17. Бжезинский 3. Европейцы в Ирак! Будущее трансатлантических отношений // internationale Politik, 2003. №4. - С. 49-61.

18. Блур Д. Сильная программа в социологии знания // Логос, 2002. №56 -С. 162-185.

19. Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. - 320с.

20. Болл Т. Власть // Полис, №5.1993. С. 36-42.

21. Брайсон В. Политическая теория феминизма. М.: Идея-Пресс, 2001. -304с.

22. Бахтин Н.Б. Социолингвистика и социология языка. СПб.: С.-Петерб. отделение ин-та "Открытое общество", 2001.

23. Визгин В.П. "Генеалогия знания" Мишеля Фуко как программа анализа научного знания // Исследовательские программы в современной науке. Новосибирск: Наука, 1987. - С. 267-284.

24. Визгин В.П. "Жизнедискурс" в тени Ницше: случай Фуко // Новое литературное обозрение, 1997. №25. - С. 382-389.

25. Визгин В.П. Мишель Фуко теоретик цивилизации знания // Вопросы философии, 1995. - №4. - С. 116-126.

26. Визгин В.П. Онтологические предпосылки "генеалогической" истории Мишеля Фуко II Вопросы философии, 1998. №1. - С. 170-176.

27. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М.: Гнозис, 1994. - С. 80-130. (пар. 1-120).

28. Выжлецов ТТ.Г. Генеалогия субъекта в формировании власти и знания: Ф. Ницше и М. Фуко: Дис. канд. филос. наук: 09.00.13. СПб., 2003.- 180с.

29. Галиев М.Р. Философия власти: противоречия между мировым политическим опытом и осуществлением властвования в условия современной российской действительности: Дис. канд. филос. наук: 09.00.11. -М., 2002. -211с.

30. Гальцева Р., Роднянская И. Помеха — человек. Опыт века в зеркале антиутопий // Новый мир, 1988. № 12. - С. 12-45.

31. Гарфинкель С. Все под контролем: Кто и как следит за тобой. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. - 432с.

32. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М.: "Наука", 1990. - 400с.

33. Генис А. Беседа третья: прикосновение Мидаса: Владимир Маканин // Звезда, 1997. № 4. - С. 228-239.

34. Гессе Г. Фауст и Заратустра // Фауст и Заратустра. СПб.: Азбука, 2001.- С. 5-30.

35. Глущенко Н С. Проблема индивидуальности человека в социальной философии // Образование и наука на пороге тысячелетия. Барнаул, 2000.-Вып. 2.-С. 18-30.

36. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения в 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1991. - С. 3545.

37. Горных A.A. Власть // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпресссервис; Книжный дом, 2001. - С. 127-128.

38. Горошко Е. Пол, тендер, язык // Женщина. Тендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999. С.98-110.

39. Грицай Е.В. Инициация постмодерна (на полях у Бодрийяра) // Вопросы философии, 2003. №9. - С. 170-179.

40. Грицанов A.A., Можейко М.А., Румянцева Т.Г. Сверхчеловек // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпресссервис; Книжный дом, 2001.-С. 698-700.

41. Гроз Э. Что такое феминистская теория? // Тартаковская И. Тендерная социология. Хрестоматия. М.: Ин-т социологии РАН, ЦСО, 2003.

42. Гулямов М. Человеческая индивидуальность. Историко-философское введение в индивидуальную антропологию. Душанбе: "Дониш", 1991.-114с.

43. Турина М. Философия. М.: Республика, 1998. - 540с.

44. Гуров Ю.С. Социология. Чебоксары: "Руссика", 2003. - 304с.

45. Туров Ю.С. Философия. Чебоксары: "Руссика", 2004. - 400с.

46. Делез Ж. Вскрыть вещи, вскрыть слова // Делез Ж. Переговоры (19721990). СПб.: Наука, 2004. - С. 112-125.

47. Делез Ж. Жизнь как произведение искусства // Делез Ж. Переговоры (1972-1990). СПб.: Наука, 2004. - С. 125-156.

48. Делез Ж. Мистерия Ариадны по Ницше // Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. Статьи. СПб.: Алетейя, 1999. -С. 175-186.

49. Делез Ж. О Лейбнице // Делез Ж. Переговоры (1972-1990). СПб.: Наука, 2004.-С. 202-211.

50. Делез Ж. Платон и симулякр // Новое литературное обозрение, 1993. -№5.-С. 45-64.

51. Делез Ж. Post scriptum к обществам контроля // Делез Ж. Переговоры (1972-1990). СПб.: Наука, 2004. - С. 226-233.

52. Дюркгейм Э. Метод социологии // Западно-европейская социология XIX-начала XX веков. М., 1996. - С. 256-309.

53. Ермаков В.М. Диалектика возникновения самосознания и предметного сознания. Чебоксары: Волго-Вятский региональный центр "Ассоциация содействия вузам", 1996. - 160с.

54. Жеребкина И. "Прочти мое желание.". Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм. М.: Идея-Пресс, 2000. - 256с.

55. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального. М.: Фонд "Прагматика культуры", 2002. - 160с.

56. Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Социальное конструирование ген-дера // Социологический журнал. 1998. - № 3-4. - С. 171 -182.

57. Илларионов C.B. Научный метод как выражение духа науки // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. СПб.: РХГИ, 1999. -С. 15-26.

58. Ильин И.П. Безумие // Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения) - INTRADA, 2001. - С. 18-24.

59. Ильин И.П. Власть // Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН INTRADA, 2001. - С.31-34.

60. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998.

61. Ильин И.П. Постструктурализм // Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН INTRADA, 2001. - С. 225-230.

62. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.

63. Искандер Ф.А. Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 1. М.: Молодая гвардия, 1991.-527с.

64. Капица С.П., Курдюмов С П., Малинецкий Т.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 288с.

65. Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. -К.: София; М.: Гелиос, 2002. 336с.

66. Капра Ф. Скрытые связи. М.: София, 2004. - 336с.

67. Кара-Мурза С. Наступление Голема (Язык и Власть). // Наш современник, №8, 1996. С.112-123.

68. Кермонн Ж-Л. О принципе легитимности // Полис, №5, 1993, С. 135137.

69. Кириллов В.К., Алексеев Б.Л., Маскевич К.В. Социально-психологические проблемы самосовершенствования личности. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1994. - 268с.

70. Кириллов P.C. Символика в мировой художественной культуре. Чебоксары: Чувашгоспедуниверситет им. И Я. Яковлева, 2001. - 100с.

71. Кожев А. Введение в чтение Гегеля. СПб.: Наука, 2003. - 792с.

72. Кокберн С. Пространство между нами: Обсуждение тендерных и национальных идентичностей в конфликтах. М.: Идея-Пресс, 2002. -256с.

73. Кола Д. Политическая социология. М.: "Весь мир", "ИНФРА-М",2001.-ХХП, 406с.

74. Колядко В.И. Предисловие. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика,2002. -С. 3-18.

75. Коробейникова Л.А. Антитрадиционная программа "Рацио": синтез рационального и иррационального // Методология науки. Томск, 1997. - Вып.2: Нетрадиционная методология. - С. 93-94.

76. Корсаков С.Н. Человеческая индивидуальность как социально-философская проблема: Дис. канд. филос. наук: 09.00.11. М., 1997. -179с.

77. Кортунов В.В. Пролегомены к методологии верификации иррациональных систем. М.: Издательский центр научных и учебных программ, 1999. - 44с.

78. Косиков Г.К. Идеология. Коннотация. Текст // Барт Р. S/Z. М.: Эдито-риал УРСС, 2001. - С. 8-29.

79. Косиков Г.К. Ролан Барт семиолог, литературовед // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. - М., 1989. - С. 3-45.

80. Косиков Г.К. "Структура" и/или "текст" (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000. - С. 3-48.

81. Красин АН. Объективация человеческого "я" как социокультурная ценность // Культура, политика, молодежь. М., 1996. - Вып.2. - С. 3041.

82. Кристи Н. Борьба с преступностью как индустрия. Вперед к Гулагу западного образца. М.: РОО "Центр содействия реформе уголовного правосудия", 2001. 224с.

83. Кукаркин А.В. По ту сторону расцвета. Буржуазное общество: культура и идеология. М.: Политиздат, 1974. - 558с.

84. Латур Б. Дайте мне лабораторию, и я переверну мир // Логос, 2002. -№5-6. С. 211-242.

85. Лейбниц Г.-В. Монадология // Лейбниц Г.-В. Сочинения в четырех томах: Т.1. М.: Мысль, 1982. - С. 413-429.

86. Левина-Паркер М. Смерть героя // Вопросы литературы, 1995. Вып.5. -С. 63-78.

87. Ледяев В Г. Власть: концептуальный анализ. М.: РОССПЭН, 2001. -384с.

88. Лорбер Д., Фаррелл С. Принципы тендерного конструирования // Хрестоматия феминистских текстов. СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2000.-С. 187-192.

89. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998. - 493с.

90. Лосев А.Ф. Самое Само // Лосев А.Ф. Миф Число - Сущность. - М.: Мысль, 1994. - С. 300-526.

91. Лэнг Р. Расколотое "Я". СПб.: Белый Кролик, 1995. - 352с.

92. Маканин B.C. Стол, покрытый сукном и с графином посередине // Ма-канин B.C. На первом дыхании. Повести и рассказы. Курган: Из-во "Зауралье", 1998. - С. 443-527.

93. Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Государь. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия и др. М.: Мысль, 1997. - С. 37-108.

94. Маклюэн Г.М. Понимание Медиа: внешние расширения человека. -Жуковский: "Канон-Пресс-Ц", "Кучково поле", 2003. 464с.

95. Мальцев К Г. Теория объективации и "аналитика власти" в социальной антропологии H.A. Бердяева: Автореф. дис. . д-ра филос. наук: 09.00.11. М., 2002. -40с.

96. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М.: "Аграф", 1997. - 320с.

97. Мамардашвили М.К. О философии // Вопросы философии, 1991. №5. -С. 3-10.

98. Мамчур Е.А. Останется ли автономия идеалом научного познания // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. СПб.: РХГИ, 1999.-С. 27-43.

99. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. -347с.

100. Марков Б.В. Между индивидуальностью и субъективностью // Рено А. Эра индивида. К истории субъективности. СПб.: "Владимир Даль", 2002. - С. 409-470.

101. Маркова Л.А. Философия из хаоса. Ж. Делез и постмодернизм в философии, науке, религии. М.: Канон+, 2004. - 384с.

102. Мартынов М.Ю. Иррациональное в системе постнеклассического знания // Сборник научных трудов кафедры философии гуманитарных факультетов. Чуваш, ун-т. Чебоксары, 2003. С. 65-75.

103. Маслихин A.B. Человек: противоборство прогрессивных и регрессивных тенденций // Человек: многомерность дискурсивных практик. -Сыктывкар, 1998. С. 39-42.

104. Маслихин A.B., Маслихин В.Д. Человек и картины мира. Йошкар-Ола, 2002. - 3-е изд., перераб. и доп. - 477с.

105. Юб.Мертон P.K. Социальная структура и аномия // Социологические исследования, 1992. -№3-4. С. 76-92.

106. Миллер Дж. Будьте жестокими! //Логос, 2002. -№5-6. -С.331-381.

107. Молодцова Е. Н. Пограничные территории науки // Границы науки. М.: ИФРАН, 2000.-С. 148-191.

108. Мудрагей НС. Рациональное иррациональное: взаимодействие и противостояние // Рациональность на перепутье. В 2-х кн. Кн. 1. - РАН; Ин-т философии; Отв. ред. В.А. Лекторский. - М.: РОССПЭН, 1999. -С. 83-103.

109. Ю.Мшвениерадзе В.В. Размышление о власти // Власть: очерки современной политической философии Запада. М.: Наука, 1989. - С. 7-36.

110. Мшвениерадзе В.В. Усмирение власти: (политическая философия Б. Рассела) // Власть: Очерки современной политической философии Запада. -М.: Наука, 1989. С. 149-179.

111. Население и глобализация / Н.М. Римашевская, В.Ф. Галецкий, A.A. Овсянников и др. М.: Наука, 2002. - 322с.

112. Наука как социальное явление. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1992. - 168с.

113. Никитин В.А. Сиоран, или горькие силлогизмы на вершинах отчаяния // Сиоран. Искушение существованием. М.: Республика; Палимпсест, 2003.-С. 3-12.

114. Ницше Ф. К генеалогии морали // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. К генеалогии морали. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 225-372.

115. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. К генеалогии морали. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 15-224.

116. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2001. - 400с.

117. Нуркова В.В. Свершенное продолжается: Психология автобиографической памяти личности. М.: Изд-во УРАО, 2000. - 320с.

118. Огурцов А.П. Постмодернистский образ человека и педагогика // "Человек", 2001. №3. - С. 56-78.

119. Огурцов А.П., Тищенко ТТ.Д. Тело // Новая философская энциклопедия: В 4т. Т.4. М.: Мысль, 2001. - С. 25-29.

120. Пантин В.И. Ритмы общественного развития и переход к постмодерну // Вопросы философии, 1998. №7. - С. 3-13.

121. Парсонс Т. Американская семья: ее отношения с личностью и социальной структурой // Тартаковская И. Тендерная социология. Хрестоматия. М.: Институт социологии РАН, 2003.123 . Патнем X. Разум, истина и история. М.: Праксис, 2002. 296с.

122. Пламмер К. Идентичность // Контексты современности I: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории / Хрестоматия. -Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2000. - С. 121-124.

123. Платон. Пир // Собр. Соч. в 4-х т., Т.2. М.: Мысль, 1993. С. 81-134.

124. Порус В. На пути к сравнительной эпистемологии // Флек J1. Возникновение и развитие научного факта: введение в теорию стиля мышления и мыслительного коллектива. М.: Идея пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - С. 7-18.

125. Прист С. Теории сознания. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. - 288с.

126. Разворотнева C.B. Язык власти, власть языка (анализ исследований политической коммуникации в Америке) // Райгородский Д.Я. Психология и психоанализ власти. В 2-х т., Т.1. Хрестоматия. Самара: Бахрах, 1999. - С.220-236.

127. Ритцер Дж. Современные социологические теории. СПб.: Питер, 2002.-688с.

128. Розин В.М. Личность как учредитель и менеджер "себя" и субъект культуры // Человек как субъект культуры. М.: Наука, 2002. - С. 42112.

129. Розин В.М. Творческий путь Мишеля Фуко // Философия науки. Вып.6. М.: ИФ РАН, 2000. - С. 234-253.

130. Романовская Т.Б. Объективность науки и человеческая субъективность, или в чем состоит человеческое измерение науки. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-208с.

131. Руднев В.П. Виртуальные реальности // Руднев В.ГГ. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001. - С. 73-76.

132. Руднев В.П. "Школа для дураков" И Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001. - С. 572-576.

133. Руднев В.П. Языковая игра II Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001. - С. 597-599.

134. Румянцева Т.Г. Вечное возвращение // Постмодернизм. Энциклопедия. -Мн.: Интерпресссервис; Книжный дом, 2001. -С. 114-118.

135. Рыклин М.К. Делез // Современная западная философия: Словарь. М.: Политиздат, 1991. - С. 88-89.

136. Сайко Э.В. Открытие Я в мире Другого и мира Другого в Я как путь восхождения к человеческому и человеческого // Мир психологии, 2001. -№3. -С. 3-12.

137. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. -М.: ТЕРРА Книжный клуб; Республика, 2002. - 640с.

138. Свасьян К.А. Предисловие к Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. К генеалогии морали. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 5-14.

139. Свасьян К.А. Фридрих Ницше мученик познания // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.1 (Вступительная статья). М.,1990.

140. Семенова С.Т. Индивидуальность человека, ее структура и формирование: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.11. М., 1977. - 23с.

141. Сидоренко И.Н. "Так говорил Заратустра" // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпресссервис; Книжный дом, 2001. - С.813-817.

142. Славская А Н. Личность как субъект интерпретации. Дубна: Фе-никс+, 2002, - 240с.

143. Сокулер З.А. Методология гуманитарного познания и концепция "власти-знания" Мишеля Фуко // Философия науки, 1998. Вып. 4. - С. 174-182.

144. Сокулер З.А. Структура субъективности, рисунки на песке и волны времени // Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997. С. 5-20.

145. Солодухо Н.М. Философия небытия. Казань: Изд-во Казан, гос. техн. ун-та, 2002. - 146с.

146. Степин B.C. Социокультурная размерность нормативных структур науки // Философские науки, 1989. №7. - С. 65-68.

147. Степин B.C. Теоретическое знание. М.: Прогресс - традиция, 2000. -744с.

148. Твалчрелидзе А.Г. Мераб Мамардашвили и современная физика // Вопросы философии, 1991. №5. - С. 17-19.151. "Технология власти" (философско-политический анализ). М.: ИФ-РАН, 1995. - 163с.

149. Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на психологии // Основные направления психологии в классических трудах. Бихевиоризм. -М.: "Издательство АСТ-ЛТД", 1998. С. 9-248.

150. Турнье М. Пятница, или Тихоокеанский лимб. СПб.: Амфора, 1999. -303с.

151. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку. Пер. Натан Л.Н., Туркова Е.С. // Зарубежная лингвистика. Т, М., 1999. С. 58 -92.

152. Феизов Э.З. Восприятие и реальность. Чебоксары: Изд-во Чуваш, унта, 1992. - 120с.

153. Ферреоль Ж. Социология. Терминологический словарь. СПб.: Питер, 2003, 160с.

154. Флек Л. Возникновение и развитие научного факта: введение в теорию стиля мышления и мыслительного коллектива. М.: Идея пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - 220с.

155. Ф. Ницше и философия в России. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой, Ю.В. Синеокой, СПб.: РХГИ, 1999.

156. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1991. - 456с.

157. Фуко М. Безумие и общество // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М. Праксис, 2002. - С. 7-18.

158. Фуко М. Власть и знание // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М. Праксис, 2002. - С. 278-302.

159. Фуко М. Власть и тело // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М. Праксис, 2002. -С. 161-171.

160. Фуко М. Дисциплинарное общество в кризисе // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М. Праксис, 2002. - С. 319-323.

161. Фуко М. Жизнь: опыт и наука // Вопросы философии, 1993. №5. - С. 43-53.

162. Фуко М. Запад и истина пола // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М. Праксис, 2002.-С. 193-200.

163. Фуко М. Интеллектуалы и власть // Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М.: Праксис, 2002. - С.66-80.

164. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997. - 576с.

165. Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М.: Ас1 таг^пет, 1999. -479с.

166. Хартман X. Капитализм, патриархат и половая сегрегация труда П Тар-таковская И. Тендерная социология. Хрестоматия. М.: Ин-т социологии РАН, ЦСО, 2003.

167. Хайдеггер М. Слова Ницше "Бог мертв" // Вопросы философии, 1992. -№10. С. 44.

168. Халипов В.Ф. Кратология как система наук о власти. М.: Республика, 1999. - 303с.

169. Халипов В.Ф. Наука о власти. Кратология: Учебное пособие. М.: ОСЬ-89, 2002. - 448с.

170. Холл С. Проблема культурной идентичности и децентрация субъекта // Контексты современности I: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории / Хрестоматия. - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2000. - С. 169-174.

171. Цинман Ж.М. Тендер, город, язык. Критическая лингвистика в городской антропологии // Культура, власть, идентичность: новые подходы в социальных науках. Саратов: "Волжский сад", 1999. - С. 170-173.

172. Чекушкин В Н. Трагедия личности: попытка историко-философского осмысления. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1994. - 399с.

173. Черняк А.З. Проблема оснований знания и феноменологическая очевидность. М.: Эдиториал УРСС, 1998. - С. 108-129.

174. Шабо Ж.-Л. Основные типы легитимности // Полис, 1993. №5. -С.137-144.

175. Шейнов В. П. Психология власти. М.: Ось'89, 2003. - 528с.

176. Шпакова Р.П. Легитимность политической власти // Макс Вебер прочитанный сегодня. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1997.-С. 190-200.

177. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001. - 336с.

178. Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М.: Эдиториал УРСС, 1997. - 450с.

179. Denzin N.K. Interpretative biography, qualitative research methods. Series v.17, Sage, University paper, 1989. - P. 31-33.

180. Evelyn F.K. Love and Sex in Plato's epistemology // Reflections on gender and science. New Haven: Yale university press, 1985. P.21-32.

181. The social science encyclopedia. Second edition; Edited by A. Kuper and J. Kuper. London and New York: "Routledge", 1999. - 924p.

182. White R. Genealogy of morals. The return of the master: an interpretation of Nietzche's Genealogy of morals // Nietzche, genealogy, morality: Essays on Nietzche's Genealogy of morals. Berkeley etc., 1994. - P. 63-75.