автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921-1929 гг.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921-1929 гг.)"

На правах рукописи

Петришина Ирина Дмитриевна

Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921-1929 гг.)

(По материалам Воронежской и Тамбовской губерний)

Специальность: 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Липецк-2005

Работа выполнена в Липецком государственном педагогическом университете

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

- доктор исторических наук, профессор Важинский В.М.

- доктор исторических наук, профессор Логунов В.И.

- кандидат исторических наук доцент Безгин В.Б.

- Воронежский государственный педагогический университет

Защита диссертации состоится 14 марта 2005 года в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.12 в Воронежском государственном университете по адресу: 394068, г. Воронеж, Московский проспект, 88, ауд. 211а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежского государственного университета по адресу: 394006, г. Воронеж, Университетская пл.,1.

Автореферат разослан Я февраля 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Акиньшин А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования «Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921 - 1929 гг.)» определяется целым рядом причин. История крестьянства, в течение веков самого многочисленного класса России, является одной из важнейших частей исторической науки, и решение аграрного вопроса всегда было и остается жизненно важным для любого общества. В России своеобразие аграрного развития состоит в давнем разрыве между интересами государства и крестьянства. Историография нэпа последовательно отстаивала тезис о том, что в 20-е годы XX века власть предприняла попытку наладить диалог с крестьянством, и с этой точки зрения тема представляет несомненный интерес.

Учитывая непрерывность и преемственность аграрного развития страны, специфику такого развития в разных регионах, вполне объяснимо обращение к проблемам сельского хозяйства Черноземного центра, ибо закономерности и тенденции как аграрной эволюции, так и аграрной политики и практики советского государства в земледельческом регионе России были наиболее четко выражены и типичны.

Специфика выживаемости черноземного крестьянства была близка к общероссийской, и в этом смысле Воронежская и Тамбовская губернии не выпадают из общего ряда.

Географические рамки работы охватывают территорию двух губерний Центрально-Черноземного региона: Воронежской и Тамбовской, которые составляли 56,1% всей ЦЧО и являлись самыми обширными губерниями этого региона России. В середине 20-х годов в Воронежской и Тамбовской губерниях проживало 52% населения всей ЦЧО1. Изучаемый район в современном территориальном делении составляет Воронежскую, Липецкую и Тамбовскую области.

Хронологические рамки работы определены непосредственно самим периодом проведения новой экономической политики 1921 -1929 гг.

Историография аграрного развития России в годы нэпа достаточно обширна.

Серьезное изучение аграрных проблем страны происходило уже в 20-х годах XX века. Большой научный интерес представляют работы экономистов-аграрников. Либералы Б.Д. Бруцкус, Л.Н. Литошенко, П.Б. Струве, С.Н. Проко-

1 Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т.З. М, 1928. С.4; Воронов И.К. Динамика населения Центрально-Черноземной области // Материалы по районированию ЦентральноЧерноземной области. Вып.Н. Воронеж, 1925. С.255,258.

пович определили свою концепцию аграрного развития2. Они критически оценивали достижения сельского хозяйства в годы нэпа, подчеркивали чрезмерную эксплуатацию крестьянства со стороны советского государства. В то же время они считали, что относительный успех в сельском хозяйстве был достигнут благодаря частному крестьянскому сектору, за счет которого развивался «так называемый социалистический сектор»3.

Сходные взгляды характерны для Н.Д. Кондратьева, который являлся сторонником процесса накопления капитала в сельском хозяйстве, разумной

^ 4

налоговой и ценовой политики, сохранения связи с мировым рынком .

Н.Д. Кондратьев выступал также активным сторонником кооперирования крестьянских хозяйств на добровольной основе, что сближало его с представителями организационно-производственной школы - А.В. Чаяновым, А.В. Че-линцевым, Н.П. Макаровым и др. Оптимальным для страны ученые организационно-производственной школы считали сочетание индивидуального крестьянского хозяйства с хозяйством кооперативного типа, а аграрная реформа должна была, по их мнению, служить одной цели - развитию крестьянского хозяйства5.

В 20-х годах началось формирование марксистской школы, представители которой - В.И. Ленин, Н.И. Бухарин, И.В. Сталин - выступали против частной собственности на землю, занимались поисками рецептов для радикального социалистического переустройства села .

Уже в первые годы нэпа появились исследования, основанные на изучении документов'. Выходили и политические работы, основанные на классовом

2 Бруцкус Б.Д. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы // Вопросы экономики. 1991. №10; Прокопович С. Что дал России нэп // Нэп. Взгляд со стороны. М., 1991.

3 Бруцкус Б.Д. Указ. соч. С.145.

4 Кондратьев Н.Д. Система единого натурального сельскохозяйственного налога // Кондратьев Н.Д. Особое мнение. Кн.1. М.,1993; Он же. Основы перспективного плана развития сельского и лесного хозяйства // Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. М., 1993.

5 Чаянов А.В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М., 1927; Он же.Краткий курс кооперации. М., 1925; Он же. Организация крестьянского хозяйства // Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. М., 1927; Макаров Н.П. Оборот земли в крестьянском хозяйстве // Природа крестьянского хозяйства и земельный режим. М., 1918.

6 Ленин В.И. О кооперации // Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.45. М., 1964; Он же. Доклад о замене разверстки натуральным налогом // Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.43. М., 1963; Ленин В.И. О внутренней и внешней политике республики // Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.44. М., 1964; Бухарин Н.И. Избранные произведения. М, 1988; Он же. Путь к социализму. М., 1990; Сталин И.В. Заключительное слово по политическому отчету Центрального Ко\итета XXIV съезду ВКП (б) // Сталин. И.В. Сочинения. Т.7. М., 1947.

7 Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. М., 1924.

подходе в оценке первых результатов нэпа8. В этот же период были изданы работы, в которых затрагивались конкретные вопросы развития сельского хозяйства Центрального Черноземья: общий уровень сельскохозяйственного производства, причины отсталости региона, налоговое обложение, земельные проблемы, производственная характеристика крестьянских хозяйств9.

Характерными особенностями научной литературы 20-х годов было то, что авторы приходили часто к совершенно противоположным выводам. Однако сильной стороной историографии данного периода следует считать саму постановку проблематики исследований - обращение к вопросам производства в индивидуальных крестьянских хозяйствах и определение факторов, оказывающих влияние на их развитие. Помимо историографического значения, конкретные материалы в перечисленных трудах 20-х годов являются ценными историческими источниками.

В 30-е годы интерес к проблемам аграрного развития в годы нэпа резко снизился. Эта тенденция не менялась вплоть до второй половины 50-х годов. Историографическая традиция данного периода была определена сталинской установкой на конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г.: никакого мелкотоварного производства в сельском хозяйстве быть не должно, только колхоз следует считать социалистическим предприятием10.

В научной литературе преобладала идея о том, что переход к коллективизации сельского хозяйства был объективно необходим. В связи с этим главное внимание уделялось описанию практической деятельности партии по укреплению союза рабочего класса и крестьянства, подготовке предпосылок коллекти-

8Ларин Ю. Итоги, пути, выводы новой экономической политики. М., 1924; Крицман Л. Классовое расслоение советской деревни. М., 1924; Он же. Классовое расслоение современной деревни // На аграрном фронте. 1925. №7 - 8.

9 Шереметьев В.И., Печенов А.Ф. Состояние Воронежской губернии весной 1926 г. Воронеж, 1926; Полюта Е.С. Хозяйство Воронежской губернии в 1923 - 1924 г. (Годовой конъюнктурный обзор). Воронеж, 1924; Он же. Тяжесть обложения сельского населения. По данным монографического исследования. Очерк финансовой статистики. Воронеж, 1925; Диков А.И. Крестьянское хозяйство после пяти лет нэпа. Воронеж, 1928; Воронов И.К. Групповой состав воронежской деревни. (К вопросу о расслоении). Воронеж, 1925; Он же. Воронежские бюджетные исследования и их сравнительная переработка. Вып.1. Крестьянские бюджеты 1924 г. Воронеж, 1926; Ноаров В. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в 1922 - 23 г. по бюджетному исследованию 1923 года // Коммунист. 1924. №3 - 4; Келлер В., Романенко И. Первые итоги аграрной реформы. Опыт исследования результатов современного землеустройства на примере Задонского уезда Воронежской губернии / Под ред. проф. П.Н. Першина. Воронеж, 1922; Материалы по изучению вопроса о восстановлении хозяйства ЦентральноЧерноземной области / Под ред. А.Н. Татарчукова. Воронеж, 1926 и др.

10 Сталин И.В. К вопросам аграрной политики в СССР. Речь на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т.12 М, 1949. С.166.

визации11.

В исследованиях, посвященных изучению деревни Черноземного центра

20-х годов, центральное место занимала проблема колхозного строительства в

12

годы нэпа и коллективизации .

Во второй половине 50-х - середине 80-х годов жесткие методологические установки определяли тематику и подходы. Вместе с тем в это время началось более широкое и систематическое изучение деревни, особенностей различных регионов страны, в том числе и Центрального Черноземья.

Среди тем, привлекавших внимание, следует назвать переход к новой экономической политике, ее разработку и осуществление, развитие и укрепление союза рабочего класса и крестьянства, развитие кооперации и создание социалистических предпосылок преобразования сельского хозяйства, ленинский кооперативный план, основные направления и формы классовой борьбы в деревне 20-х годов, возникновение и развитие колхозов13.

Появились историографические труды, в том числе и по региональной

14

истории .

Из специальных работ, посвященных проблеме государственного регулирования сельскохозяйственного производства, следует отметить статьи В.П. Данилова и Н.Л. Рогалиной13.

11 Краев МА Победа колхозного строя в СССР. М., 1954; Генкина Э.Б. Переход советского государства к новой экономической политике (1921 - 1925 гг.). М., 1955; Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. ТЛИ. М., 1956.

12 Черноморский М.Н. Начало сплошной коллективизации в Тамбовском округе ЦЧО (1929 -1930). Дис. ... канд. ист. наук. М., 1947; Логунов В.И. Колхозное движение в Воронежской губернии в годы, предшествующие сплошной коллективизации (1917 - 1929 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 1953; Он же В.И. Колхозно-кооперативное движение в Воронежской губернии в период 1921 - 1925 гг. Изв. Воронеж, ин-та, 1955. Т. 19; Шарова П.Н. Год великого перелома в сельском хозяйстве ЦЧО. Ист. зап., 1952. Т.41 и др.

13 Поляков ЮА Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967; Поляков ЮА, Дмит-ренко В.П., Щербань Н.В. Новая экономическая политика: разработка и осуществление. М., 1982; Бахтин М.И. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства (1921 - 1925 гг.). М., 1961; Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957; Берхин И.Б. Ленинский план построения социализма. М., 1960; Трапезников СП. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М., 1965; Сидоров ВА Классовая борьба в докол-хозной деревне. 1921 - 1929. М, 1978; Яковцевский В.Н. Колхозное строительство в восстановительный период. 1921 - 1925 // Очерки истории народного хозяйства СССР. Сб. статей. М., 1959 и др.

14 Погудин В.И. Путь советского крестьянства к социализму. Историографический очерк. М., 1975; Историография крестьянства Центрального Черноземья. 1917 - 1980 / Под ред. А.В. Лосева. Воронеж, 1980.

15 Данилов В.П. Советская налоговая политика в доколхозной деревне // Октябрь и советское крестьянство. М, 1977; Рогалина Н.Л. Налоговая политика Советского государства в отношении деревенской буржуазии до сплошной коллективизации (1926 - 1929 гг.) // Вестник Московского университета. 1971. №5.

Глубокому изучению внутренней структуры крестьянского хозяйства и основных условий его существования и развития посвящена монография В.П. Данилова о советской доколхозной деревне, где автор подчеркнул огромную роль государства в регулировании земельных отношений 20-х годов, определил влияние форм землепользования на организацию крестьянского хозяйства16.

Существенным вкладом в разработку проблем истории крестьянского хозяйства, в частности, особенностей восстановительного периода в Центральном Черноземье, социально-экономического положения групп сельского населения, являются исследования В.И. Логунова, П.И. Шаровой, А.И. Калмыковой, Н.Л. Рогалиной и В.М. Селунской1'.

Начало современного этапа историографии связано с трудностями «перестроечных» аграрных преобразований второй половины 80-х годов, вызвавшими появление ряда работ, авторы которых давали оценку аграрной истории России 20-х годов с новых позиций18.

Более объективное освещение различных проблем аграрного развития, как в общероссийском масштабе, так и в региональном, началось с 90-х годов XX века. ,

Современные отечественные и зарубежные историки стремятся показать механизм разработки аграрной политики, причины перехода к нэпу, этапы аграрного развития в рамках нэпа, формы и методы экономического регулирования индивидуального крестьянского хозяйства, степень эффективности крестьянского хозяйства, его товарность, социальную структуру крестьянства, причины «слома нэпа». Вышеуказанные проблемы стали главными в исследованиях В.П. Данилова, В.П. Дмитренко, В.В. Кабанова, Ю.П. Бокарева, И.Б. Орлова, ВА May, Н.Л. Рогалиной, Н.П. Носовой, С.С. Ильина, В.И. Ильиных, Р.У. Дэ-виса, Ст. Мерля, М. Левина и др.19

16 Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977. С.78,127-128,141 -143,154- 155,189-190.

17 Логунов В.И. КПСС - организатор восстановления народного хозяйства Центрального Черноземья. 1921 - 1927 гг. Воронеж, 1970. С.198; Шарова П.Н. Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области. 1928 - 1932 гг. М., 1963. С.47,51; Калмыкова А.И., Рогалина H.JL, Селунская В.М. Опыт изучения процесса классовой дифференциации крестьянских хозяйств (По материалам бюджетных обследований деревни Черноземного центра РСФСР 1924/25 -1926/27 гг.) // История СССР. 1981. №2. С.110 -125.

18 Данилов В.П. Коллективизация // Переписка на исторические темы. М., 1989. С.369 - 383; Бордюгов Г., Козлов В. Время трудных вопросов (История 20 - 30-х годов и современная общественная мысль) // Урок дает история. М.,1989. С.242 - 252; Бунин А.О. Развитие сельскохозяйственного кредита в двадцатые годы // Проблемы социально-экономического развития деревни в переходный период от капитализма к социализму. Иваново, 1988. С. 110 и др.

19 Данилов В.П. Введение (Истоки и начало деревенской трагедии) // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т.1. Май 1927 - ноябрь 1929 гг. / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 1999; Данилов В., Верт Н., Бере-

К проблемам состояния деревни Черноземного центра при переходе к нэпу ив годы нэпа обращалась и краеведческая литература 90-х годов. В ряде трудов исследовались налоговая, кредитная, переселенческая политика, крестьянское землепользование, социальные процессы в деревне, социально-экономические параметры крестьянского семейного хозяйства, общественно-политические настроения крестьянства20 .

Однако, несмотря на значительные успехи в исследовании аграрной истории 20-х годов, в том числе ученых ЦЧО, вопросы производственной сферы индивидуальных крестьянских хозяйств не были предметом специального изу-

лович А. Советская деревня по информационным документам ОПТУ (Введение) // Советская деревня глазами ВЧК - ОПТУ - НКВД. Документы и материалы. Т.2.1923 - 1929 / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000; Дмитренко В.П. Четыре измерения нэпа // Нэп: приобретения и потери. М, 1994; Кабанов В.В. Пути и бездорожья аграрного развития России в XX в. // Вопросы истории. 1993. №2. С.40 - 46; Бокарев Ю.П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство СССР в 20-е годы: источники, методы исследования, этапы взаимоотношений. М., 1989; Орлов И.Б. Нэп: История, опыт, проблемы. М., 1999; May В. Реформы и догмы. 1914 - 1929. М., 1993; Рогалина НЛ. Новая экономическая политика и крестьянство // Нэп: приобретения и потери; Носова Н.П. Нэп: государство и сельское хозяйство (проблемы регулирования) // Там же; Ильин С.С. Формы и методы экономического регулирования крестьянского хозяйства при нэпе // Вестн. МГУ. Серия 6. Экономика. 1996. №3; Ильиных ВА Государственное регулирование заготовительного хлебного рынка в условиях нэпа (1921 - 1927 гг.) // Нэп: приобретения и потери; Дэвис Р.У. Советская экономическая реформа в исторической перспективе // Там же; Мерль Ст. Аграрный рынок и новая политика. Зарождение государственного управления сельского хозяйства в Советском Союзе. 1925 -1928 гг. // Отечественная история. 1995. №3; Левин М. Российские крестьяне и Советская власть. Исследование коллективизации // Отечественная история. 1994. №4 - 5 и др.

20Есиков СА Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в начале XX века (1900 - 1921 гг.). Тамбов, 1998; Он же. Крестьянская земельная аренда в Тамбовской губернии (конец XIX

- 20-е годы XX века) // Тамбовское крестьянство: от капитализма к социализму (вторая половина XIX - начало XX вв.). Сб. научн статей. Вып. 3. Тамбов, 2000; Он же. «Чрезвычайщина» и политическое положение тамбовской деревни в 1928 -1929 гг. // Вопросы аграрной истории Центрального Черноземья XVII - XX веков. Межвуз. сб. научн. трудов. Липецк, 1991; Он же. Кулак в социальной структуре доколхозной деревни // Формирование и развитие социальной структуры населения Центрального Черноземья. Тезисы докладов и сообщений П Межвуз. научн. конференции по исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья. Тамбов, 1992; Полунина Л.В. Социальные сдвиги в тамбовской деревне при переходе к нэпу // Там же; Кононов Н.Г. Арендные отношения как фактор развития доколхозной деревни (На материалах ЦЧО) // Там же; Безгин В.Б. Социально-экономическая характеристика доколхозного крестьянства Тамбовской губернии // Там же; Загоровский П.В. Социально-политическая история Центрально-Черноземной области: 1928

- 1934. Воронеж, 1995; Чвикалов И.М. Некоторые аспекты характера общественно-политических настроений крестьянства на завершающем этапе нэпа // Воронежское краеведение: опыт и перспективы развития. Материалы второй Воронежской областной краеведческой научно-практической конференции, 21-22 апреля 1990 г. Воронеж, 1990; Пащенко МЯ. Крестьянское семейное хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921 - 1928

гг.) (На материалах Воронежской, Курской и Тамбовской губерний). Дис.... канд. ист. наук.

Воронеж, 1998.

чения. Дальнейшей разработки требуют вопросы, связанные с выяснением прогрессивных тенденций в развитии крестьянских хозяйств, техники земледелия и животноводства в зависимости от условий сельскохозяйственного производства. Нет исследований по определению связи основных типов хозяйств с рынком, степени их интенсификации в зависимости от размеров хозяйств, не показано состояние перерабатывающей промышленности. Требуют дальнейшего комплексного изучения формы землепользования и виды землеустройства, а также зависимость выбора форм крестьянского землепользования от государственной политики.

Объектом исследования выступает индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921 - 1929 гг.). По данным всесоюзной переписи 1926 г. в Воронежской и Тамбовской губерниях насчитывалось 1 056 100 хозяйств с населением 5 782 000 человек21. Поэтому чрезвычайно важным является вопрос, в каком направлении шло развитие этих миллионов мелких хозяйств ЦЧО.

Предметом исследования данной работы выступают система сельскохозяйственного производства, землепользование и землеустройство индивидуальных крестьянских хозяйств Центрального Черноземья в годы нэпа, зависимость крестьянского хозяйства от характера аграрной политики государства.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является комплексный анализ состояния и развития индивидуальных крестьянских хозяйств Центрального Черноземья в годы нэпа. Исходя из актуальности темы и недостаточной изученности ряда ее аспектов, поставлены следующие задачи:

1) определить влияние государственной политики на развитие крестьянского хозяйства, соответствие этой политики его внутреннему строю;

2) выявить состояние основных отраслей сельского хозяйства - земледелия и животноводства, их специфические черты и основные тенденции развития;

3) исследовать основные факторы, влияющие на сельскохозяйственное производство - природные и трудовые ресурсы, степень их использования, налоги, кредит, сельскохозяйственную индустрию, организацию земельной территории, а также саму систему производства - тип земледелия, уровень интенсификации и доходности, технику земледелия и животноводства, средства производства;

21 РГАЭ. Ф.1562. Оп.70. Д.762. Л.52.

4) установить положение различных социальных групп крестьянских хозяйств в сельскохозяйственном производстве, дать их производственную характеристику;

5) определить основные закономерности, присущие социально-экономическому строю индивидуального крестьянского хозяйства.

Научная новизна работы заключается в том, что на основе использования большого количества как опубликованных, так и архивных источников дан комплексный анализ развития индивидуальных крестьянских хозяйств Центрального Черноземья в годы нэпа.

Методологическую основу исследования составили следующие методы: историко-генетический, историко-сравнительный, метод историко-типологического анализа, метод системного анализа, а также методы количественного и корреляционного анализа. Историко-генетический метод дает возможность показать последовательное раскрытие изменения изучаемой реальности в процессе исторического движения, то есть дает анализ развития. Истори-ко-сравнительный метод позволяет на основе имеющихся фактов выявлять закономерное, с одной стороны, и качественно отличное - с другой, и приходить к обобщениям и параллелям. Метод историко-типологического анализа использовался для классификации и структурирования объектов на основании существенных признаков. Метод системного анализа, в основе которого лежит системный подход - рассмотрение объектов исследования как целостной системы, позволил определить системообразующие компоненты и взаимосвязь между ними. Количественный анализ позволяет определить численные характеристики изучаемых объектов, которые создают основу для анализа сущности явлений и процессов. Производственная характеристика различных групп крестьянских хозяйств являлась объектом корреляционного анализа, дающего возможность определить особенности мелкого производства в связи с изменением количественных показателей крестьянских хозяйств.

Источники исследования. Данная работа основана на анализе как опубликованных, так и архивных источников, хранящихся в Российском государственном архиве экономики, Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном архиве социально-политической истории и местных архивах: Государственном архиве Воронежской области, Государственном архиве Тамбовской области, а также Государственном архиве общественно-политической истории Воронежской области. В данном исследовании использованы юридические и делопроизводственные материалы:

1) центральных государственных органов: ВЦИК, Наркомата земледелия (НКЗ), Центрального управления Земледелия (ЦУЗем), отдела сельскохозяйст-

венной экономики и статистики, Плановой комиссии, созданных при НКЗ, ЦСУ СССР И ЦСУ РСФСР;

2) документы центральных партийных органов: ЦК РКП (б) (Секретного отдела, Бюро Секретариата ЦК ВКП (б));

3) документы местных органов власти: Воронежского губисполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, финансового отдела Воронежского губисполкома, земельного отдела Россошанского окружного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Тамбовского губернского земельного управления, Тамбовского губернского финансового отдела, Тамбовского губернского общества сельскохозяйственного кредита (Губсельбанк);

4) документы местной партийной организации: Воронежского губернского комитета ВКП (б).

Большая часть документов представлена статистическими материалами. Статистический материал - особый вид источников: отчеты, выборочные обследования крестьянских хозяйств и крестьянские бюджеты ЦСУ РСФСР и ЦСУ СССР (отдел сельскохозяйственной статистики). Неопубликованные статистические данные, даже с учетом состояния советской статистики 20-х годов, являются, на наш взгляд, наиболее объективными источниками по сравнению с опубликованными. Последние отличаются несопоставимостью данных и произвольной корректировкой показателей.

В постановлениях, приказах, стенограммах заседаний представлены главные идеи, которые становились основой для выработки тех или иных решений в отношении крестьянского населения. Из них следует, что приоритетом в выборе методов и средств для воздействия на крестьянское хозяйство являлись государственные интересы, а не эффективность индивидуального крестьянского хозяйства. Документы 20-х годов обильно пропитаны идеями государственности.

В протоколах отражены малоизвестные сведения о взглядах крупных ученых 20-х годов по различным аспектам экономического развития сельского хозяйства, не совпадающих с официальной точкой зрения. Протоколы НКЗ содержат выступления известного экономиста Н.Д. Кондратьева, директора Института сельскохозяйственной экономии А.В. Чаянова, ученого-исследователя крестьянского хозяйства А.Н. Челинцева, которые не были опубликованы. В аналитическом докладе А.Н. Челинцева «Обзор состояния сельского хозяйства и животноводства, сельскохозяйственной индустрии, аграрной перенаселенности ЦЧО», написанном в 1927 г. для НКЗ, дан скрупулезный и беспристрастный анализ причин отсталости ЦЧО и определены необходимые условия развития

крестьянских хозяйств .

Отчеты, доклады, обзоры отражают уровень сельскохозяйственного производства, ход землеустроительных работ, обеспеченность землей, предпочтения крестьян в выборе форм землепользования, трудности проведения налоговых кампаний, тяжелое положение населения в голодные годы. В них отражены дискуссии о природе и путях выхода из кризиса, о состоянии сельскохозяйственных отраслей в масштабе всей страны и в региональном разрезе.

Документы партийных органов противоречивы. С одной стороны, в них дается трезвая оценка состояния крестьянского хозяйства и перспектив его развития, проблем землепользования, губительного влияния налогов, а с другой, делаются выводы о благополучном положении дел в сельском хозяйстве. Выводы зависели от установок, поступавших сверху. Так, например, надуманный факт быстрого «осереднячивания» крестьян в годы нэпа объясняется стремлением власти преувеличить середняцкую группу за счет крайних групп23 и обосновывается якобы положительным воздействием советской власти на крестьянское хозяйство.

Документы местных партийных органов о мобилизации крестьянских средств на коллективизацию показывают, что коллективизация являлась средством изъятия не только текущих доходов крестьян, но и их личных накоплений прошлых лет. Среди местной партийной элиты выделялись отдельные представители, которые объективно оценивали положение крестьянского хозяйства. Так, А.Г. Ремейко, председатель областной Плановой комиссии ЦЧО, критиковал сельскохозяйственный налог 1929 г. за резкое увеличение обложения полеводства, что отрицательно воздействовало на эту отрасль сельского хозяйства.

Документы с грифом «секретно» или «не подлежит оглашению» содержат сведения, позволяющие увидеть истинную картину событий: дробление крестьянских хозяйств сокращалось, быстрыми темпами рос частный кредит из-за недостатка государственного, а арендные отношения не поддавались полному учету.

Уникальный комплекс документов - крестьянские письма в редакцию «Крестьянской газеты», поступавшие в Секретный отдел ЦК РКП (б), к секретарю Оргбюро ЦК ВКП(б) В.М. Молотову - свидетельствовали о беспокойстве властей относительно настроения крестьян и их отношения к государственной политике. :

Для написания диссертации использовались и опубликованные источни-

22РГАЭ.Ф.478.Оп.5.Д.3719.

23 ГАОПИ ВО Ф.1. Оп.1. Д.1749. Л.52об.

ки - законодательные и нормативные документы, статистические издания, а также периодическая печать.

Документальную базу для анализа законодательного регулирования крестьянского хозяйства составили законодательные и распорядительные акты высших государственных и партийных органов СССР и местных органов власти.

Аграрная история 20-х годов получила отражение в целом ряде статистических публикаций ЦСУ СССР и местных статистических бюро. Губернские статистические сборники содержат богатую информацию и являются уникальными источниками по вопросу об основных производственных элементах крестьянского хозяйства и сферах приложения крестьянского труда.

Главным недостатком опубликованных статистических материалов является несопоставимость некоторых данных. Причиной расхождения показателей разных видов статистического материала являются различия в способах изучения крестьянских хозяйств и неодноплановость изучаемых объектов. В таких случаях более надежным источником являются архивные статистические материалы.

На основе вышеуказанных источников представляется возможным дать комплексный анализ развития индивидуальных крестьянских хозяйств в годы нэпа.

Практическая значимость. Данная работа может быть использована для более широких исследований аграрной проблематики в масштабах всей страны. Кроме того, выводы могут быть полезны для разработки современной аграрной политики ЦЧР. Материалы диссертации могут включаться в учебные вузовские курсы по общей и региональной истории.

Апробация работы. Положения диссертации обсуждены на заседаниях кафедры отечественной истории Липецкого государственного педагогического университета, докладывались на ежегодных научных конференциях, на XXIX сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в сентябре 2004 г. По теме диссертации опубликовано 6 статей. Результаты диссертации используются в учебном процессе.

Структурно работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и использованной литературы, содержит 224 страницы машинописного текста, 2 рисунка, 31 текстовую таблицу.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются объект и предмет исследования, его географические и хронологические рамки. Содержится постановка цели, задач. Характеризуется методологическая основа диссертации. Изложена историография изучаемых проблем. Показаны научная новизна и практическая значимость работы. Представлен анализ используемых источников.

Первая глава «Аграрная политика и крестьянство в годы нэпа» посвящена рассмотрению тех направлений аграрной политики государства в 20-х годах, где наиболее четко определилось стремление большевистской власти найти выход из кризиса, - налогового, земельного, кредитного. Замена продразверстки налогом, провозглашение свободы землепользования, образование системы сельскохозяйственного кредита открывали большие потенциальные возможности не только для восстановления крестьянского хозяйства, но и для неуклонного роста сельскохозяйственного производства. Однако в действительности система мер новой экономической политики в отношении индивидуального крестьянского хозяйства страдала декларативностью, противоречивостью и низкой эффективностью. Анализ налогообложения крестьянских хозяйств позволил установить, что незначительное ослабление налогового гнета в первые годы нэпа и возрастание налоговых платежей по мере укрепления большевистской власти задерживали развитие крестьянских хозяйств. Кроме того, дифференциация налоговых платежей, несоизмеримо низкие цены на продовольствие закрепляли негативные тенденции в деревне: увеличение потребительского спроса, слабое накопление капитала, усиленное дробление хозяйств и, как следствие, - замедление темпов восстановления сельского хозяйства во второй половине 20-х годов.

Национализация земли в огромной степени расширила возможности государственного воздействия на земельные порядки в деревне. Однако по мере того, как идея национализации земли утверждалась на практике, становилось очевидным и для власти, и для крестьян, что уравнение постоянно меняющегося населения России путем наделения его по единой норме - задача практически неосуществимая и экономически нецелесообразная. Поэтому в годы нэпа смысл землеустроительной политики наполнился новым содержанием. Рациональное землепользование стало справедливо считаться основой всех усовершенствований в сельском хозяйстве. Главная задача власти заключалась в том, чтобы заставить крестьян перейти от потребительского типа хозяйства к произ-

водственному при сохранении национализации земли. В диссертации показан противоречивый характер советского законодательства по этому вопросу. Правительство считало землеустроительную политику наиболее эффективным методом воздействия на сельское хозяйство и регулировало «выбор» крестьянами форм землепользования, навязывая те, которые соответствовали государственным целям.

В отношении кредитной политики как важнейшего экономического условия хозяйствования, сделан акцент на постоянном огосударствлении сельскохозяйственного кредита. Главная задача большевиков - привлечение свободных средств населения для кредитования крестьянских хозяйств - так и не была решена в годы нэпа. А так как средства сельскохозяйственного кредита были предоставлены в основном государством, то такую систему кредитования можно рассматривать как форму государственной помощи деревне со следующими характерными особенностями: преобладанием краткосрочного кредита, целевым назначением кредита, его социально-классовой направленностью, что не имело к экономике никакого отношения. Потребность крестьян в кредите в 20-е годы во много раз превышала кредитные средства.

Во второй главе «Система сельского хозяйства в ЦЧО» показаны основные условия сельскохозяйственного производства и организация производства в индивидуальных крестьянских хозяйствах Центрального Черноземья в годы нэпа.

В изучаемый период Центральное Черноземье являлось преимущественно земледельческим районом со сравнительно небольшим объемом животноводства (в Тамбовской губернии земледелие занимало 74,2% всего сельскохозяйственного производства, животноводство - 25,8%), где в основе исторического отбора культур и отраслей лежали природные, экономические условия, трудовые традиции и навыки крестьян. Характерной особенностью производства в индивидуальных хозяйствах можно считать чрезвычайно высокую степень зависимости земледелия от животноводства по причине бедности кормовой базы последнего.

Индивидуальное крестьянское хозяйство региона находилось в особенно неблагоприятных условиях: чрезмерное перенаселение и высокая плотность привели к крайне высокой распаханности земельных угодий и измельчению средних размеров крестьянского хозяйства, крупность сельских поселений обусловила дальноземелье. Отток сельского населения в местную промышленность и промыслы был невысок. Все черты той товарной специализации, которая имела место в ЦЧО до революции, были стерты по причине разрушения рыночных связей сельского хозяйства. Принудительное общинное землеполь-

зование и недостаток средств производства не только препятствовали применению рациональных приемов обработки пашни, но и ограничивали традиционную обработку почвы.

В результате восстановительные процессы в годы нэпа проходили медленно. Особенностью изучаемого региона являлось то, что к 1927 г. Воронежская губерния восстановила только единственную отрасль - крупное рогатое скотоводство, а Тамбовская - посевные площади и крупное рогатое скотоводство.

Причины упадка сельского хозяйства ЦЧО начала 20-х годов коренились не только в экстремальных условиях Гражданской войны и неурожаев 1921 и 1924 гг., но и в политике, подрывавшей крестьянское хозяйство. В годы нэпа налог характеризовался завышенными ставками и не оправдывался общей экономической ситуацией. С помощью налогов изымались необходимые для хозяйства средства. Особенно непосилен был налог в голодные 1921 и 1924 гг.

Вновь созданная система сельскохозяйственного кредита в ЦЧО стала действовать только с 1925 г. и значительно уступала дореволюционной как по количеству, так и по качеству. Анализ данных показал незначительное влияние кредита на рост накопления капиталов в крестьянском хозяйстве. Фактически кредит не оказывал никакой производственной помощи бедным слоям крестьянства, однако большая часть кредитных средств ЦЧО поступала таким хозяйствам. Эффективность сельского кредита, которая зависела от использования имущества, приобретенного на ссуду, была чрезвычайно низкой из-за слишком коротких сроков кредитования, недостаточных размеров ссуд, низкой кредитной дисциплины. Но самым главным недостатком кредитования было то, что целевые кредиты не служили мерой для интенсификации крестьянских хозяйств, условия кредита ставили крестьян в положение должников.

В 20-е годы XX века экстенсивное расширение крестьянского хозяйства за счет добавочной площади было закончено. В условиях, когда переселение в другие районы страны было затруднено, а отток в промышленность невозможен, крестьянам региона оставался только один путь развития - интенсификация, то есть подъем доходности и товарности в расчете на одну десятину, что было связано с усилением затрат труда и капитала. Расширение производства интенсивных незерновых культур было связано с переорганизацией крестьянского хозяйства, которая требовала капиталовложений, сокращения дальнопо-лья и расширения рынка сбыта для специальных интенсивных культур земледелия и отраслей животноводства. Введение на поля незерновых культур с иным вегетационным периодом, чем хлеба, требовало замены архаичной трехпольной системы многопольем.

В годы нэпа можно констатировать следующие изменения в крестьянских хозяйствах Воронежской и Тамбовской губерний: размеры зерновой отрасли постепенно сокращались, а роль интенсивных отраслей земледелия и животноводства усиливалась. Причем этот процесс шел непрерывно. На фоне незаконченного восстановления дореволюционных объемов сельского хозяйства возрастали посевы сахарной свеклы, картофеля, конопли, табака, подсолнечника, увеличивались объемы молочного скотоводства и свиноводства.

Как и до революции, в 20-е годы в ЦЧО проявлялись прогрессивные элементы техники сельского хозяйства: сокращение доли паров, чередование культур в многопольном севообороте, улучшение качества животных. Эти изменения означали начало перехода от старых форм паро-зернового трехпольного хозяйства к плодосменному строю. Однако эти прогрессивные элементы были незначительны, так как были связаны с изменением структуры сельского хозяйства. Размеры многополья в ЦЧО в 20-е годы составили всего 8,1% всей площади пашни.

Процесс переорганизации крестьянских хозяйств не имел под собой прочной базы без соответствующей государственной политики изменения рыночных условий.

Анализ фактического материала позволил показать, что характерный для ЦЧО процесс стихийной интенсификации крестьянских хозяйств не покрывал снижения доходности вследствие измельчения площади хозяйств, поэтому процесс очевидного общего подъема доходности от сельского хозяйства в стране сопровождался оскудением конкретного крестьянского хозяйства. Главной причиной кризиса сельского хозяйства ЦЧО была задержка роста незерновых отраслей. Повышению интенсивности, а, значит, и доходности крестьянского хозяйства Центрального Черноземья препятствовали ограниченный спрос, неразвитый местный рынок на продукты интенсивных отраслей из-за низкого процента городского населения, отсутствие перерабатывающей промышленности и низкие цены.

Структура крестьянских посевов показала, что основная масса незерновых продуктов, расширенное производство которых являлось стимулом для подъема сельского хозяйства Центрального Черноземья, в годы нэпа в значительной мере принадлежала мелким хозяйствам с посевом до 6 десятин, которых в ЦЧО было 88,3% всех хозяйств. Таким образом, именно такие бедняцкие и середняцкие хозяйства нуждались в специальной государственной политике по развитию незерновых отраслей. В условиях ограниченного потребительского спроса в ЦЧО сельскохозяйственная индустрия являлась главным условием сельскохозяйственного рынка.

Нами установлена тесная связь между интенсивностью крестьянских хозяйств Черноземья и их размерами. Анализ данных обнаруживает, что в мелких хозяйствах большее распространение получили интенсивные культуры и отрасли. Такая же картина рисуется и в отношении товарности интенсивных отраслей. Более интенсивная структура отраслей в мелких хозяйствах связана с большим или меньшим влиянием рынка, а не только с накоплением потребительских запросов.

Таким образом, для мелких хозяйств проблема расширения рынка стояла более остро, чем для крупных, так же как и устранение внутрихозяйственных препятствий, удорожающих производство интенсивных культур (уничтожение дальнополья, ликвидация общинного землепользования, сокращение общественной пастьбы на полях). Кроме того, потребности в снабжении средствами производства у мелких и средних хозяйств были иные, чем у крупных. Они нуждались в орудиях труда, приспособленных для обслуживания интенсивных отраслей полеводства и животноводства. Мелкие и средние хозяйства особенно были заинтересованы в развитии сельскохозяйственной индустрии и сельскохозяйственной кооперации, для них это был вопрос выживания. Для более крупных хозяйств это был лишь источник добавочного дохода.

Третья глава «Крестьянское землепользование и землеустройство в ЦЧО» посвящена рассмотрению крестьянского землепользования и землеустройства как одному из важнейших условий развития крестьянского хозяйства. Земельная проблема в Центральном Черноземье рассматривается как следствие аграрного переворота 1917 г., который внес огромные изменения в земельные отношения, но не улучшил их. Уравнительное распределение земли было практически не осуществимо не только в пределах уезда, но и в пределах волости. Передел земли лишь в незначительной степени увеличил земельную обеспеченность крестьян: советская власть дала дополнительно всего 0,38 десятины на одну душу крестьянского населения в Тамбовской губернии и 0,2 десятины -в Воронежской. Возросшее дробление хозяйств и прирост населения препятствовали увеличению средних крестьянских наделов и свели полученную прирезку почти на нет. Максимальная величина надела была определена с таким расчетом, чтобы «не дать простора для развития единоличных хозяйств, а наоборот, побуждать их к скорейшему обобществлению его».

Всей помещичьей земли крестьяне, по существу, не получили. На частновладельческих землях были созданы колхозы и совхозы. В десятки раз был увеличен фонд государственных земельных имуществ, который государство использовало крайне неэффективно. Чтобы наладить сельскохозяйственное производство на государственных землях, местные власти вынуждены были либо

передавать их малоземельным крестьянским хозяйствам, либо сдавать в аренду, что в целом соответствовало принципам нэпа.

Крестьянская аренда земли в большинстве случаев не носила капиталистического характера и применялась, скорее, для поддержки хозяйств, нежели для их обогащения, так как прибыль от аренды земли была крайне незначительной и не могла обеспечить накопление капитала в хозяйстве. Следовательно, аренда земли в Центральном Черноземье не может являться показателем расслоения крестьянства в годы нэпа, она является показателем слабости крестьянских хозяйств.

Для крестьянского хозяйства небольшой прирост надельной земли после 1917 г. не имел большого значения. Гораздо большее значение имело перераспределение земли внутри самого крестьянства, что, с одной стороны сгладило дифференциацию, а с другой, - значительно увеличило все дореволюционные недостатки землепользования в ЦЧО, привело к хаосу в земельных отношениях и подорвало слой товаропроизводителей - крепкие трудовые хозяйства.

В годы нэпа участковое землепользование (хутора и отруба) получило такое же слабое развитие, как и коллективные формы, предпочитаемые властью после 1917 г. Местные условия и традиции способствовали тому, что наиболее распространенной формой землепользования в ЦЧО в 20-е годы была общинная, мелкопоселковая, а наиболее целесообразным видами землеустройства -выделы поселков и разделы многодворных селений. Это, в общем, соответствовало интересам крестьян и государственным задачам. В 1925 г. в Тамбовской губернии общинное землепользование занимало 92,64% всех земельных угодий (из них 72,26% приходилось на крупные общины с землепользованием свыше 750 десятин), отруба - 0,08%, хутора - 0,17%, коллективные хозяйства - 1,02%, совхозы - 2,57%, другие государственные учреждения - 3,52%. Масштабное расселение не было осуществлено из-за слабого финансирования. К 1927 г. в Тамбовской губернии было образовано 775 поселков. Для расселения крестьян внутри губернии необходимо было построить еще 9300 из расчета не более 100 дворов на один поселок. В действительности поселковое строительство во второй половине 20-х годов постоянно сокращалось при динамике роста всех видов землеустроительных работ. Таким образом, перспективы поселкового строительства уходили в неопределенное будущее. В 1928 г. образование поселков в Центральном Черноземье было прекращено: при переходе к колхозам требовались большие селения.

Масштабы землеустройства крестьянских земель зависели от наличия землеустроительного персонала и материальной обеспеченности населения. Потребность в таких работах значительно превышала возможности земельных

органов. Главными мотивами землеустройства являлись стремление крестьян получить точные сведения о количестве земли, выяснить состав и площадь угодий в участке, уничтожить дальноземелье.

В первые годы нэпа власть не могла оказывать значительного влияния на темпы и направления землеустройства, так как оно проводилось только на средства населения. Тем не менее, стоимость разных видов землеустройства определяла крестьянский выбор. С течением времени государственная помощь беднякам увеличивалась. С марта 1926 г. мероприятия по выделу земель сельскохозяйственным коллективам, поселкам и переходу на широкие полосы для беднейших крестьян получили стопроцентное государственное финансирование.

Политика поощрения колхозного строительства не имела успеха. Несмотря на рост поселков, количество обобществленных в них хозяйств было невелико. Переселяясь на новые места, крестьяне не спешили строить там колхозы. В 1928 г. колхозы Тамбовской губернии занимали всего 1,4% площади пашни в губернии. В 1929 г., несмотря на все усилия власти, предпринятые для обобществления крестьянских хозяйств, в Центральном Черноземье было всего 5,94% коллективизированных хозяйств. Данное положение опровергает распространенную в советской историографии точку зрения о быстром росте колхозов в годы нэпа.

В целом, результаты землеустройства в ЦЧО в 20-е годы можно считать слабыми. В 1928 г. удельный вес окончательно землеустроенной площади в Воронежской губернии составил всего 13,8% от охваченной землеустройством площади. Ввиду слабости агрономической службы проведенное землеустройство не давало должного экономического эффекта. Это было существенным недостатком землеустройства в Центральном Черноземье, где землеустроительный процесс почти не сопровождался хозяйственным устройством и был ограничен мероприятиями технического и юридического характера.

Итак, в 20-е годы усовершенствование крестьянского землепользования происходило преимущественно в рамках общины. Однако перемены в политике не отвечали потребностям крестьян. При огромном малоземелье в ЦЧО землеустройство крестьянских хозяйств было разумной мерой для хотя бы частичного преодоления их бедности и отсталости в годы нэпа.

На примере аграрного развития ЦЧО причинами свертывания нэпа можно считать не только стремление власти к максимальному выкачиванию средств из сельского хозяйства, но и нерешенность проблемы рационального землепользования и землеустройства.

В заключении диссертации подведены итоги исследования. Анализ со-

стояния крестьянского хозяйства ЦЧО показал, что главными причинами отсталости этого региона являлись политические и социально-экономические факторы. Природно-климатические условия только усиливали воздействие этих неблагоприятных факторов, не нарушая основных узлов внутренней структуры крестьянского хозяйства. В 20-е годы XX века крестьянские хозяйства ЦЧО могли развиваться только на основе интенсификации. В изучаемом регионе в силу сложившихся обстоятельств расширение интенсивных культур и отраслей, а, следовательно, и сельскохозяйственный прогресс имели чрезвычайно сильную зависимость от рынка, который постоянно ограничивался властью, а также от рационального землепользования и землеустройства, соответствовавшего внутреннему строю крестьянского хозяйства. Но и эти необходимые элементы аграрной культуры, в конечном счете, регулировались государством в интересах не крестьян, а колхозов. В результате положительно действующие факторы накапливались и развивались недостаточно быстро.

Сложившаяся в исторической литературе точка зрения о наиболее благоприятном воздействии большевистского государства на развитие сельского хозяйства в годы нэпа не подтверждается нашим исследованием. Наоборот, государственная политика не создавала прочной базы для переорганизации крестьянского хозяйства. Более того, стихийная перестройка индивидуального хозяйства страдала неустойчивостью по той же причине.

Таким образом, крестьянское хозяйство ЦЧО в годы нэпа развивалось не благодаря, а вопреки разрушительной государственной политике, проявив поразительную устойчивость и выживаемость, тем самым, доказав свою перспективность и поступательное прогрессивное развитие.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Петришина И.Д. Нэп и кооперация: основы законодательства / И.Д. Петришина // Вехи минувшего. Ученые записки исторического факультета.-Липецк: ЛГПУ, 2003-Вып. 3.-С.129-141.

2. Петришина И.Д. Проблемы землеустройства в ЦЧО в годы нэпа / И.Д. Петришина // Гуманитарные науки в XXI веке. Сборник тезисов докладов региональной научно-практической конференции. Апрель 2003.- Липецк: ЛГТУ, 2003.-С.126-129.

3. Петришина И. Д. Переход к нэпу в деревне Черноземного центра /ИД. Петришина // Истоки. Материалы межвузовской научной конференции аспирантов и студентов.- Липецк: ЛГПУ, 2003- Вып. П.- С.З - 6.

4. Петришина И.Д. Голод 1924 г. в Центральном Черноземье / И.Д. Пет-ришина // Социально-гуманитарные науки в XXI веке. Личность и власть в трансформирующемся обществе. Сборник тезисов докладов региональной научно-практической конференции. Апрель 2004- Липецк: ЛГТУ, 2004.- С.224 -228.

5. Петришина И.Д. Государственная политика землепользования и землеустройства крестьянских хозяйств в годы нэпа (1921 - 1929 гг.) / И.Д. Петри-шина // Третьи Бартеневские чтения, посвященные 300-летию г. Липецка- Липецк ЛГПУ, 2003.- С.175 -184.

6. Петришина И.Д. Земельная аренда в ЦЧО в годы нэпа (1921 - 1929 гг.) / И.Д. Петришина // Истоки. Материалы межвузовской научной конференции аспирантов и студентов,- Липецк: ЛГПУ, 2004.-Вып. 111-С.4 - 8 .

И.Д. Петришина

Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921-1929 гг.)

Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Подписано в печать 29.01.05. Усл.-печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ № 156. Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Липецкий государственный педагогический университет» 398020, г. Липецк, ул. Ленина, 42 Отпечатано в РИД ЛГПУ

a

У

2389

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Петришина, Ирина Дмитриевна

Введение.3 —

Глава 1. Аграрная политика и крестьянство в годы нэпа.49 —

§1. Налоговая политика.

§2. Земельная политика.

§3. Кредитная политика.

Глава 2. Система сельского хозяйства в ЦЧО.85

§ 1. Основные условия сельскохозяйственного производства.

§2. Организация производства в индивидуальных крестьянских хозяйствах.

Глава 3. Крестьянское землепользование и землеустройство в ЦЧО.136

§ 1. Последствия аграрного переворота 1917 года.

§2. Формы землепользования и виды землеустройства.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Петришина, Ирина Дмитриевна

Актуальность темы исследования. История крестьянства, в течение веков самого многочисленного класса России, является одной из важнейших частей исторической науки, если учесть, что успешное решение аграрного вопроса всегда было и остается жизненно важным для любого общества. Поэтому поиск ответа на вопрос о наиболее эффективных путях и методах развития сельского хозяйства как в научно-теоретической, так и в практической плоскостях, до сих пор не потерял своего значения.

В России своеобразие аграрного развития заключается в давнем разрыве между интересами государства и крестьянства. Крестьянство в России всегда было ущемленной стороной, интересы которого либо игнорировались, либо приносились в жертву государственным задачам или революционным идеям. Советская историография последовательно отстаивала тезис о том, что новая экономическая политика в 20-е годы XX века была своеобразным переходным этапом в строительстве социализма, когда делалась попытка наладить диалог власти с крестьянством. Так ли это? С этой точки зрения новая экономическая политика представляет несомненный интерес.

Учитывая непрерывность и преемственность аграрного развития страны, специфику такого развития в разных регионах, вполне объяснимо обращение к проблемам сельского хозяйства Черноземного центра России в 20-х годах XX века. Закономерности и тенденции аграрной политики и практики советского государства в земледельческом регионе России были наиболее четко выражены и типичны.

Необходимость исследования поставленных проблем вызвана также недостаточной изученностью аграрной истории Центрального Черноземья в 20-е годы. К настоящему времени накопилось много монографий по нэпу. Опубликованы источники по аграрной истории страны 20-х годов. Все это позволяет посмотреть на аграрное развитие Чернозёмного центра с новых позиций, в новом свете.

Географические рамки. В 20-е годы XX века Центрально-Черноземный район1, куда входили Орловская, Курская, Тамбовская, Воронежская, Пензенская и южные части Тульской и Рязанской губерний, занимал 188 935 кв. км или 3,8% территории Европейской части страны. По переписи 1926 г. здесь проживало 11 138 495 человек, что составляло 9% населения европейской части СССР . Воронежская и Тамбовская губернии составляли 56,1% всей ЦЧО и являлись самыми обширными губерниями этого региона России3.

В 20-х годах XX века ЦЧО имела основание причислять себя к так называемым «отсталым районам». Она превратилась в своего рода «внутреннюю окраину», невыгодно отличавшуюся от промышленно развитых соседей. Причинами такого «оскудения центра» являлись природные условия — засушливый климат, неустойчивые метеорологические явления, отсутствие легко разрабатываемых ценных ископаемых; географическое положение — удаленность от портов и основных хозяйственных центров, что делало область сильно зависимой от развития внутреннего рынка; исторические условия — сравнительно поздняя колонизация при уже сложившихся промышленных центрах страны. При слабо развитой промышленности сельское хозяйство в ЦЧО имело исключительное значение, так как являлось главной отраслью хозяйства и составляло основу благосостояния крестьян.

Аграрное перенаселение и малоземелье, постоянная дробимость хозяйств и. земельная неустроенность, недостаточное развитие рынка, однообразие продовольственных культур, примитивная техника обусловливали низкие и неустойчивые урожаи. Подавляющее преобладание зерновых культур (87,5% всей посевной площади)4 и архаичная трехполка затрудняли прогресс полеводства в индивидуальных крестьянских хозяйствах. В свою очередь, крестьянское хозяйство Черноземья подрывалось низкими урожаями, особенно неустойчивостью урожаев зерновых хлебов. Год урожайный сменялся годом голодным. Оптимистические ожидания весной и в начале лета изменялись на противополржные к моменту сбора хлебов. Эта смена надежд и разочарований — обычный фон сельской жизни Центрального Черноземья.

Ситуация в сельском хозяйстве ЦЧО осложнялась естественно-историческими особенностями региона: распыленностью хозяйств, дальноземельем, чересполосицей, узкополосностью, многодворностью селений, слабой сельскохозяйственной грамотностью населения, недостатком средств производства, неблагоприятными рыночными условиями для сбыта сельскохозяйственных продуктов.

Земледелие являлось главной отраслью крестьянского производства. Однако под влиянием неблагоприятных условий в 20-е годы хлебная область потеряла свое значение на внутренних рынках страны. Почти весь район находился в разной степени изживания зерновой товарной продукции; избытки зерна сохранялись лишь в Тамбовской и особенно Воронежской губернии. Это сокращение было связано с довоенной приостановкой роста пашни из-за полной распашки на крестьянских землях всех пахотных площадей3. В большинстве своем малоземельные, малодоходные хозяйства имели только один путь развития - добиваться роста «производительности земли», то есть повышать урожайность на прежней площади, расширять посевы трудоемких культур (сахарной свеклы, картофеля, табака, овощей, ягод), увеличивать долю животноводства в хозяйстве 6.

Особенностью ЦЧО являлось то, что за годы нэпа в этом регионе не были преодолены разрушительные последствия гражданской войны, «военного коммунизма», неурожая 1921 г., неполного урожая 1924 года, в виде повышенного числа безлошадных и безынвентарных хозяйств. Таким образом, ЦЧО, занимавшая место производящего продовольствие района, постепенно отодвигалась на второй план и даже становилась потребляющей.

Изучаемые районы в современном территориальном делении составляют Воронежскую, Тамбовскую и Липецкую области. За годы нэпа происходило внутригубернское изменение границ уездов, которое не искажало общего направления их развития.

Хронологические рамки. Хронологические рамки определены непосредственно самим периодом проведения новой экономической политики. Годы нэпа — 1921 - 1929 гг. - охватывают несколько различных периодов в истории советского общества и аграрного развития ЦЧО:

1) 1921 — 1922 гг. - переход к нэпу: введение законов, определявших новые отношения деревни и государства, новые земельные порядки.

2) 1923 - 1924 гг. - медленное восстановление деревни после военной разрухи и бедствий голода 1921 - 1922 гг., повторение голода в 1924 г.

3) 1925 - 1927 гг. - «настоящий нэп» - без принудительных заготовок и непосильных налогов, с многоукладностью экономики, складыванием системы рыночных отношений, ростом кооперации7.'

4) 1927 — 1929 гг. — слом нэпа: репрессии, чрезвычайные хлебозаготовки, грубое свертывание рыночных отношений, переход к командно-репрессивной системе управления.

Историография. Серьезное изучение аграрного развития страны в годы нэпа происходило уже в 20-х годах. Характерной чертой этого периода историографии является сопричастность исследователей с происходившими событиями, а также наличие работ, написанных с различных позиций, подтверждавших тот факт, что до середины 20-х гг. в обществе существовал реальный плюрализм мнений.

Большой научный интерес представляют работы экономистов-аграрников. В аграрно-экономической мысли 20-х гг. выделяются три направления: либерально-демократическое, организационно-производственное, марксистское. Либеральные демократы - Б.Д. Бруцкус, JI.H. Литошенко, П.Б. Струве, С.Н. Прокопович и др. - выступали за частную собственность на землю, за куплю-продажу земли как «самый ценный способ мобилизации земли», за поддержку крепких крестьянских хозяйств, имеющих излишки. Нэп представлялся экономистам-либералам жизненным возвращением к здравому смыслу хозяйственной деятельности.

Либералы сформулировали свою концепцию аграрного развития, в корне отличную от марксистской. Они считали, что своим успехом нэп обязан частному хозяйству, и что главную тяжесть восстановления промышленности вынесло на своих плечах крестьянство8. Истинное положение крестьянства либералы рассматривали с учетом эквивалентного или неэквивалентного обмена промышленными и сельскохозяйственными товарами, с учетом соотношения цен9. Б.Д. Бруцкус пришел к выводу, что потери крестьянства на рынке далеко превышали выгоды от «важнейшего завоевания революции» -избавления крестьянства от довоенных платежей за аренду земли, за кредиты земельных банков. Именно за счет крестьянства была достигнута устойчивость денежной системы, так как за бумажные деньги в 1922 — 1924 гг. оно выложило реальные товары. Б.Д. Бруцкус утверждал, что «так называемый социалистический сектор, живет за счет частного, преимущественно крестьянского хозяйст-ва»10.

Либералы критически оценивали достижения сельского хозяйства в годы нэпа. Они считали, что для роста производства в сельском хозяйстве необходимо, чтобы советская власть не мешала развитию частных хозяйств. Они указывали, что «слабость частного сектора была не экономическая, а политическая, и это позднее решило его судьбу»11.

В 1922 г. либералы были высланы из страны. За границей они издавали в эмигрантских центрах свои журналы. Анализ экономических процессов, основанный на советских опубликованных источниках, статистике и собственных наблюдениях, убеждал ученых-эмигрантов в том, что эффективность нэпа очевидна не сама по себе, а лишь в сопоставлении с катастрофическим началом 20-х годов, с «состоянием крайнего бедствйя, до которого большевики довели страну»12. Сравнение же с 1913 г. не в пользу нэпа: доход от сельского хозяйства в 1925 г. не дотягивал до уровня 1913 г. Тем не менее, хотя материальное благосостояние населения оставалось на более низком уровне, ниже, чем до революции, население ощущало себя в известной мере удовлетворенным, так как настроение людей определялось не сложившимся положением, а динамическими тенденциями. В сравнении с предыдущим периодом они были благоприятными13. Глубокий кризис 1927 - 1929 гг., вызвавший свертывание принципов нэпа, эмигранты объясняли не диспропорциями между промышленностью и сельским хозяйством, согласно большевистской версии, а нарушением рыночного равновесия14.

Процесс дифференциации крестьянства они оценивали как слабый. Репрессии, предпринимаемые под флагом борьбы с кулачеством, по их мнению, ударяли по всему крестьянству в целом15. Они считали, что в сельском хозяйстве потенциальные возможности нэпа еще не выявлены, и в «рамках нэпа крестьянское хозяйство может еще много лет непрерывно развиваться и увеличивать свою продукцию»16. Выход из кризиса в конце 20-х гг. либералы видели в освобождении крестьянства от так называемого «социализма», от неимоверной эксплуатации со стороны советского государства. Крестьянство должно выйти на внутренний и внешний рынок через «конкурирующие капиталистические организации», через нефальсифицированные, а действительно свободные кооперативы. Чтобы вывести Россию из тупика, нужно отказаться от коммунизма17.

С.Н. Прокопович считал, что советская власть развивает промышленность за счет избытков, производимых в крестьянских хозяйствах18, и что так долго продолжаться не может: давление крестьянства заставит власть пойти на расширение частной инициативы. Как и многие эмигранты, С.Н. Прокопович недооценивал силу большевистского государственного аппарата19.

Сходные взгляды характерны для Н.Д. Кондратьева, который указывал на необходимость процесса накопления капитала в сельском хозяйстве. В области регулирования рынка он отмечал экономическое и политическое значение сбалансированной политики цен, которая позволила бы крестьянину осуществлять расширенное воспроизводство и создать условия для экспорта сельскохозяйственных товаров. Существенным с точки зрения повышения эффективности сельскохозяйственного производства Н.Д. Кондратьев считал сохранение связи с мировым рынком20. Он последовательно отстаивал не только принцип соответствия налога платежеспособности населения, но и принцип соответствия системы налогообложения районным особенностям сельского хозяйства. Он выступал за «строгое районирование» сельскохозяйственной политики. Так, Центрально-Земледельческий район, по мнению ученого, в перспективе должен быть реорганизован на основе интенсификации, точнее трудоинтенсифика-ции2'. Н.Д. Кондратьев выступал также активным сторонником кооперирования крестьянских дворов на добровольной основе при развитии разных видов кооперации22.

Организационно-производственная школа (А.В. Чаянов, А.Н. Челинцев, Г.А. Студенский, C.J1. Маслов, Н.П. Макаров) ориентировалась на трудовое семейное хозяйство в сочетании с различными видами кооперации. Один из выдающихся теоретиков крестьянской кооперации А.В. Чаянов разработал концепцию «вертикальной кооперации» в приемлемых для крестьянства формах как одном из возможных путей модернизации традиционных крестьянских обществ . Он считал, что стихийное развитие крестьянских хозяйств в условиях рыночной экономики ведет к общественному разделению труда «по вертикали», то есть к специализации. Торговый капитал отстраняет мелких производителей от решения части производственных проблем (получения ссуд, сбыта торговой продукции), что означало эксплуатацию фермеров. (Согласно подсчетам Н.П. Макарова, американские фермеры в 20-х годах лишались таким образом 65% дохода.) Отсюда следует, что эти услуги нужно передать в руки кооперативных организаций, которые станут руководствоваться исключительно интересами своих членов. Это будет способствовать подъему сельского хозяйства и в то же время избавит крестьян от эксплуатации, как капиталистами, так и государственной бюрократией. Кроме того, вертикальная кооперация призвана обеспечить более гибкое решение проблемы оптимизации размера хозяйств. Комбинация крупных и мелких хозяйственных форм, по мнению А.В. Чаянова, гарантирует выход на оптимальные уровни производства, что принесет максимальную пользу, как членам кооперации, так и народному хозяйству в целом. Процесс кооперирования, по А.В. Чаянову, не разрушая мелкого крестьянского хозяйства, мог бы превратиться в «одну из основ хозяйственного уклада нового общества»24. Оптимальным для страны ученые организационно-производственной школы считали сочетание индивидуального крестьянского хозяйства с хозяйством кооперативного типа. Именно на таком сочетании возможно было, по их мнению, создание высокоэффективного аграрного сектора.

Основные идеи чаяновского исследования представляются удивительно актуальными. Благодаря разработкам организационно-производственной школы в тот период российская наука шла впереди всех в мире в исследовании проблем деревни .

Во второй половине 20-х годов спор о природе арендных отношений являлся актуальным для выработки практических решений. Аренда земли рассматривалась учеными-производственниками как условие развития самого крестьянского хозяйства. Н.П. Макаров,' анализируя советскую аграрную реформу и отмену частной собственности на землю, считал, что земельный оборот отменить нельзя, можно изменить только его правовую форму (государственную, общинную, частную, единоличную), которая должна служить одной цели - «развитию народного хозяйства и потребительно-трудового крестьянского хозяйства». По мнению Н. П. Макарова, если «уничтожение частной собственности» и «товарного оборота земли» не достигает этой цели, «то они и не должны осуществляться» . Для А.Н. Челинцева она представляла интерес «для прикладной цели, для цели рационализации политики по отношению к крестьянству и сельскому хозяйству» 27.

Говоря о степени интенсификации крестьянского хозяйства, А.Н. Челин-цев доказывал, что тип организации сельского хозяйства определяется экономической средой. При территориальном измельчении крестьянского хозяйства, при невозможности поглощения избыточного крестьянского населения городом, крестьяне цепко держатся за землю, и ценою недополучения дохода на капитал, ценою снижения заработной платы в день, хозяйство держится за землю, не имея другого выхода. И если бы это хозяйство было чисто-зерновым, считал А.Н. Челинцев, то мелкое и мельчайшее хозяйство не имело бы никакой производственной основы, чтобы держаться за эту землю, и только внедрение в хозяйство незерновых товарных культур и товарных интенсивных отраслей животноводства, дающих с десятины больше дохода, отраслей более емких в отношении средств производства и труда, позволяет

- ^ 2х хозяйству выживать и держаться на земле .

Н.Д. Кондратьев и А.Н. Челинцев считали, что в ЦЧО дифференциация сдерживается аграрным перенаселением и усиленным дроблением хозяйств29. Кроме того, Н.Д. Кондратьев признавал положительное влияние дифференциации для развития производительных сил и преодоления аграрного перенаселения в условиях примитивности и архаичности сельского хозяйства30.

Как известно, марксисты отвергали частную собственность на землю, дальнейший подъем сельскохозяйственного производства связывали только с коллективными формами хозяйствования, занимались поисками рецептов для радикальной социалистической реконструкции села. Но в 20-х годах только начиналось формирование марксистской исторической школы, которая руководствовалась ленинскими идеями нэпа. А эти идеи претерпели радикальные изменения: от признания вынужденных уступок «мелкобуржуазной стихии» до коренной перемены «всей точки зрения на социализм»3'. В период острейшего кризиса, угрожавшего самой большевистской власти, В.И. Ленин разработал особые переходные меры с учетом того, что громадное большинство населения принадлежало к мелким земледельцам-производителям32. Основное в этих идеях признание того: 1) что вынужденный характер нэпа обусловлен отсутствием развитой промышленности; 2) что связь между промышленностью и сельским хозяйством должна осуществляться на основе торговли и широкого использования рыночных отношений; 3) что государство должно руководить и контролировать экономику, торговлю, рынок в течение всего переходного периода33.

Продвижение к социализму В.И. Ленин связывал с кооперацией. Однако не любая кооперация, по Ленину, являлась социалистической, а лишь та, которая складывается на земле при средствах производства, принадлежащих государству, то есть рабочему классу34. В случае успеха кооперативная политика обеспечит подъем мелкого хозяйства и облегчит переход к «крупному производству на началах добровольного объединения»33.

Принципиальными для становления марксистской историографии в 20-е годы были идеи В.И. Ленина о социально-классовой дифференциации крестьянства, о двойственной природе крестьянина как собственника и труженика. Большое внимание литература 20-х годов обращала на неоднократные высказывания В.И. Ленина об опасности возрождения капитализма, кулачества в условиях нэпа.

Один из возможных вариантов строительства социализма сформулирован в работах Н.И. Бухарина. Его концепция включала следующие положения: смешанная экономика, основанная на сочетании обобществленного сектора с частным, гибкого плана с рынком, в политике - не раскол и конфронтация внутри общества, а согласование различных социальных интересов36. Принципиально важной была точка зрения Н.И. Бухарина на судьбу кулака. Формы борьбы с кулаком у него были связаны с экономическим вытеснением при помощи всемерного развития кооперации37. Он выступал за ликвидацию эксплуататорских отношений, а не за уничтожение хозяйств и крестьян. Н.И. Бухарин связывал различные виды кооперативов с определенными социальными группами деревни: колхозы — с беднотой, сбыто-снабженческие кооперативы - со средним крестьянством, кредитные - с кулачеством38. Он ставил задачу вовлечения кулацких хозяйств в кооперацию в целях привлечения их материальных ресурсов и постепенной «переделки» их самих, за «врастание» в социализм. В бухаринском плане коллективизация рассматривалась только как один из путей движения деревни к социализму.

В период хлебозаготовительного кризиса 1927/28 г. Н.И. Бухарин имел свою точку зрения на его причины и предлагал пути его преодоления на основе сохранения нэпа: отмена чрезвычайных мер, курс на подъем крестьянского хозяйства, повышение цен на хлеб, более взвешенная политика в области капиталовложений. Позиция Н.И. Бухарина по вопросу дальнейшего развития сельского хозяйства резко отличалась от позиции И.В. Сталина, который объяснял причины кризиса «кулацкой стачкой» - выступлением окрепшего кулачества против советской власти. Если В.И. Ленин определял сущность нэпа как «союз пролетариата и крестьянства»39, то в сталинской интерпретации крестьянство просто отсутствовало, а нэп был рассчитан на уничтожение классов40. Бухаринские предложения о выходе из хлебозаготовительного кризиса были отвергнуты как уступка кулаку. Перевод сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства стал рассматриваться как единственное средство решения хлебной проблемы в самые короткие сроки и одновременно ликвидации кулачества как главного врага советской власти.

Уже в первые годы нэпа появилось большое количество работ, оценивающих состояние сельского хозяйства и первые результаты реформ. Авторами этих работ были не только ученые, но и партийные функционеры, специалисты-практики. Научно-теоретический интерес к аграрным изменениям в деревне сочетался с практическими потребностями восстановления разрушенного хозяйства. Появились глубокие исследования, основанные на изучении документов41 и политические работы, анализирующие опубликованные материалы (данные статистики, результаты обследований)42. Выводы этих работ означали начало осмысления первых результатов нэпа, его влияния на социально-экономические процессы в деревне.

Особое внимание уделялось определению характера классового расслоения в крестьянстве. Среди огромного числа работ следует выделить труды А.И. Хрящевой, которая проводила динамические (гнездовые) обследования крестьянских хозяйств с 1920 по 1926 гг. В 1924 г. она пришла к выводу, что количественная дифференциация деревни еще не дала сколько-нибудь ощутимых результатов; кулачество невелико: от 2 до 5%; аренда земли не развивается, так как маломощное крестьянство вынуждено оставаться на земле из-за неразвитости промышленности, именно состояние промышленности ограничивает экономическую дифференциацию, а без концентрации земли не может быть и концентрации средств производства. Следовательно, в земледелии шансы для окулачивания слишком малы43. А.И. Хрящева справедливо считала, что только аренда средств производства и торговый капитал являются теми факторами, которые способствуют экономическому расслоению в земледелии. Она указывала на то, что за первые годы нэпа высшие группы

44 г-. крестьянства сократились . Эти выводы подтвердились в других исследованиях.

В 1925 г. аграрник-марксист JI.H. Крицман предложил делить крестьянские хозяйства на 3 группы: 1) предпринимательские (имеющие свои средства производства и использующие чужую рабочую силу); 2) самостоятельные (имеющие свои средства производства и собственную рабочую силу); 3) зависимые (собственная рабочая сила и чужие средства производства)45. В соответствии с этой классификацией крестьяне у него делились на кулаков, середняков и бедняков. Эта схема соответствовала партийной трактовке развития различных типов хозяйств и стала идеологической установкой для ряда исследователей деревни того периода46. На самом деле, эта схема не отражала социальной действительности и сводила в одну группу капиталистические хозяйства и трудовые, преувеличивая степень социального расслоения и кулацкую опасность.

В этот же период были изданы работы, в которых затрагивались конкретные вопросы развития сельского хозяйства Центрального Черноземья47. Наряду с исследованиями общего экономического характера48, появились работы, основанные на материалах одного уезда или даже одной волости49. Например, работы И.К. Воронова, В.И. Шереметьева и А.И. Печенова50 являются первыми исследованиями внутренних процессов воронежской деревни. Группировку хозяйств авторы проводили по посевам, считая, что в условиях Воронежской губернии этот критерий соответствует экономическому состоянию групп. Именно группировка крестьян только по посеву является основным недостатком этих трудов.

И.К. Воронов установил ряд общих и групповых изменений крестьянских хозяйств, провел анализ группового соотношения сельскохозяйственных культур по уездам Воронежской губернии, дал производственную характеристику крупных хозяйств на основе выборочных обследований 27 тыс. хозяйств (5% хозяйств всей губернии). Изучив социально-экономическое положение крестьянства, автор сделал вывод о том, что к 1925 г. произошло «поравнение» крестьянских хозяйств: количество средних групп (с посевом до 4 дес.) увеличилось, а количество крупнопосевных хозяйств (с посевом свыше 16 дес.) сильно сократилось, 3/5 всей посевной площади находилось у средних групп31. Он подчеркнул наличие незначительного процента зажиточных в общем числе крестьянских хозяйств и сокращение беспосевных хозяйств, что вполне сопоставимо с выводами А.И. Хрящевой относительно других 10 губерний . Отличие же, по мнению И.К. Воронова, заключалось в том, что увеличивалась степень расслоения, «большая часть хозяйственной энергии откладывается в крупных хозяйствах»; «намечается тенденция увеличения числа бесскотных хозяйств за счет скотных; малопосевных - за счет крупнопосевных»53. А размер крестьянского хозяйства уже не определяется размерами семьи, так как в период нэпа аренда и батрачество создают прилив силы и земли в мощные хозяйства54.

Однако через год И.К. Воронов уточнил свои выводы относительно зависимости крестьянского хозяйства от размеров семьи. Он писал, что в годы нэпа произошло сокращение семьи в беспосевных и малопосевных хозяйствах, а средние и крупные хозяйства стали иметь, наоборот, возросшие семьи, следовательно, их крупнопосевность связана с многосемейностью, а не с экономическим засильем55. Рассматривая основные элементы крестьянского хозяйства в связи с земельным фондом и величиной капитала, И.К. Воронов справедливо считал семью, ее численный и трудовой состав первым хозяйственным элементом, определяющим размер и мощность крестьянского хозяйст

Проблема уточнения социального облика зажиточного слоя крестьянства, получившего название кулачества, в 1924 - 1926 гг. выступала не столько теоретической задачей, сколько практической. И.К. Воронов дал сравнительную производственную характеристику крупного и мелкого хозяйства. Он установил, что крупное хозяйство рационально организовано, экономней сочетает все производственные элементы, обходится меньшим количеством скота на единицу площади, испытывает недостаток рабочих рук и нуждается в наемном труде57. Автор особенно подчеркивал «рыиочность» крестьянского хозяйства юга Воронежской области (Валуйский уезд)38.

По мнению В.И. Шереметьева и А.Ф. Печенова, главными производителями товарных излишков сельскохозяйственной продукции являлись хозяйства с посевом от 1,1 до 7,09 дес. Они давали 77,26% общей ценности валовой

59 продукции губернии . Исходя из анализа состояния крестьянского хозяйства, данные исследователи подтвердили закономерность, выявленную И.К. Вороновым: прирост хозяйственных элементов на душу населения увеличивался по мере увеличения состава семьи60. Однако в отношении аренды В.И. Шереметьев и А.Ф. Печенов указывали на «развитие трудового характера аренды» и незначительную долю капиталистической аренды61.

Общий уровень сельскохозяйственного производства ЦентральноЧерноземной области показан в сборнике статей «Материалы по изучению вопроса о восстановлении хозяйства Центрально-Черноземной области»62 в связи с разработкой перспективного 5-летнего плана восстановления области. Б.П. Базилевский вел отсчет восстановления сельского хозяйства с осени 1922 г. Он подчеркивал, что при быстрых темпах восстановления площадь посева в ЦЧО в 1925 г. не достигла довоенного уровня и составила 88%. А количество лошадей - 65% от уровня 1916 г.; безлошадные хозяйства составляли 53%, а бескоровные - 25% всех хозяйств63. И.Ф. Чеканов установил товарность сельскохозяйственных продуктов в 32,4% по сравнению с довоенным временем64. Что касается товарности всей сельскохозяйственной продукции по отношению к валовому доходу, то И.Ф.Чеканов использовал данные крестьянских хозяйств ЦЧО, вычисленные Г.А. Студенским, - 15 - 25%65.

Вопрос о причинах отсталости области продолжал волновать исследователей 20-х гг. Председатель статистико-экономической секции Облплана А.Н. Татарчуков указывал не только на историко-географические причины отсталости ЦЧО, но и определил целый ряд неблагоприятных обстоятельств, связанных с проведением нэпа - земельная неустроенность, нехватка средств производства, узость рынка и неблагоприятные рыночные условия для сельскохозяйственных продуктов, слабое развитие внутренней торговли, бюджетная маломощность, прекращение роста городов66.

По мнению большинства авторов, решающую роль в дальнейшем развитии хозяйства должен был сыграть сельскохозяйственный рынок, поэтому, в первую очередь, нужно было создать для крестьянства такие условия, которые побуждали бы его увеличить сбыт хлеба.

Особый интерес у партийных и советских руководителей 20-х годов вызывал вопрос о реакции крестьян на тяжесть налогового обложения. Специальному исследованию налогов в Ново-Чигольской волости Бобровского уезда Воронежской губернии посвящена работа Е.С. Полюты «Тяжесть обложения сельского населения», написанная по результатам подворного исследования хозяйств с мая 1922 г. по апрель 1923 г.67. Автор установил, что размеры обложения Ново-Чигольской волости в 1922/23 г. превышали довоенные в 3,4 раза, а средние общесоюзные за тот же год - в 2,5 раза. Такой непомерно высокий налог никак не соотносился с незначительным условно-чистым доходом волости, который, в свою очередь, объяснялся слишком низкими ценами на сельскохозяйственные продукты. Полученные выводы автор экстраполировал на всю ЦЧО и пришел к заключению о переобремененности области налогами и сборами по сравнению с другими губерниями Европейской России, что являлось, по его мнению, одной из причин «упадочного состояния» ЦЧО68.

Другой автор, В. Железнов, на примере крестьянского хозяйства Болыие-Верейской волости показал недовольство крестьян системой налогообложе

69 ния .

Учитывая тот факт, что экономическое состояние ЦЧО определялось, главным образом, развитием сельского хозяйства, представляет определенный интерес изучение бюджетной политики. П.Н. Першин в докладе на Воронежском губернском экономическом совещании определил приоритеты бюджетного финансирования в 1922/23 г., в котором сумма расходов на сельское хозяйство занимала пятое место (всего 5,2% всего бюджета) после расходов на образование, административные органы, коммунальное хозяйство и здравоохранение. В докладе автор отметил произвольное увеличение подворно-денежного налога в том же году с 200 млн. до 262 млн. руб.70.

Вопрос о землеустройстве деревни Черноземья представлен в нескольких исследованиях71. Характерной особенностью этих работ является вывод о том, что основной причиной бедности крестьянских хозяйств являлась земельная неустроенность, а не малоземелье. Большой интерес представляет работа В. Келлера и И. Романенко , где обобщен первый опыт местного изучения одного из уездов Воронежской губернии, в котором землеустройство считалось законченным уже в 1922 г. Материал, предоставленный исследователями, характеризуется точностью и достоверностью, так как был собран путем экспедиционного описания всех селений на основе опроса населения и осмотра площадей на месте. Авторы считали главным результатом аграрной реформы — перераспределение земли, от которого выиграли безземельные и малоземельные крестьяне, произошла нивелировка крестьянского землепользования73. Однако в результате этого перераспределения действительная прирезка оказалась чрезвычайно низкой. Она увеличила площадь крестьянских наделов лишь на 16,8%, то есть от 1 дес. до 1,17 дес. на едока в среднем по всему Задонскому уезду74. Возрождение общины В. Келлер и И. Романенко связывали с периодом сплошных и перманентных переделов земли в 1918 - 1919 гг., когда община становилась «важнейшим аппаратом земельной реформы, доводя ее до каждого отдельного землепользователя»75. Они считали, что увеличение количества жалоб на плохое землеустройство в 1922 г. по сравнению с 1918 -1919 гг. (соответственно 30,1% и 18,4%)76 связано с возрождением крестьянского интереса к хозяйственной деятельности в условиях новой экономической политики.

Чрезвычайно важны данные, приведенные В. Железновым по Больше-Верейской волости об отношении крестьянства к различным формам землепользования в 1926 г.: 45% крестьян выступали за отрубную форму, 42% - за общинную, 4% - за хуторскую и 1% - за коллективную (в основном беднота)77. Такое отношение крестьянства к различным формам землепользования, по мнению автора, и должно было определять основные направления государственной землеустроительной политики - расселение сел, приближение крестьян

78 к земле .

Слабой стороной изучения землеустроительной политики в литературе 20-х годов можно считать отсутствие исследований по проблемам влияния землеустроительных работ на хозяйственное развитие ЦЧО и социального содержания землеустройства.

В связи с усилением политики ограничения и вытеснения кулаков после кризиса 1927/28 г. А.И. Диков пытался дать анализ разных сторон крестьянского хозяйства: капиталов, организации и доходности отраслей, товарности, покупательной способности и накопления79. Этот исследователь, отмечая факт медленного восстановления посевных площадей, сокращения продовольственных культур и увеличения рыночных, пришел к выводам: 1) в 1925/26 г. вследствие дороговизны промтоваров и неустойчивости цен на сельскохозяйственные продукты шло накопление натуральной продукции в крестьянских хозяйствах, особенно в сильных группах; 2) товарная часть полеводства в Воронежской губернии сильно возрастала с переходом к более крупным хозяйствам; 3) за 1925/26 г. в крестьянских хозяйствах не было значительных денежных накоплений, так как шло накопление натуральной продукции80. И хотя автор не делал никаких политических выводов, перспективы дальнейшего развития аграрного сектора становились вполне определенными: только экономическая заинтересованность крестьян могла заставить их поставлять продукты на рынок.

Итак, 20-е годы - первый важный этап в истории изучения аграрного развития Центрального Черноземья в годы нэпа. Характерными особенностями научной литературы этого периода являлось то, что авторы приходили часто к совершенно противоположным выводам. Однако сильной стороной историографии этого периода можно считать постановку проблематики исследований -обращение к вопросам производства в индивидуальных крестьянских хозяйствах и определение факторов, оказывающих влияние на их развитие. Конкретные материалы авторов 20-х годов являются уникальными и непревзойденными до сегодняшнего дня и могут рассматриваться в качестве ценных исторических источников.

В 30-е годы интерес к проблемам аграрного развития в годы нэпа резко снизился. Эта тенденция не менялась и в дальнейшем, вплоть до второй половины 50-х годов. Историографическая традиция 30 — 50-х гг. XX века была определена конференцией аграрников - марксистов, состоявшейся в декабре 1929 г., на которой были осуждены все немарксистские направления аграрно-экономической мысли в СССР. На конференции были приняты сталинские теоретические установки: никакого мелкотоварного производства в сельском хозяйстве не должно быть, только колхоз есть социалистическое предприятие, и необходимо перейти от политики ограничения кулачества к его ликвидации81.

Переход к сплошной коллективизации заставил ученых усилить внимание к так называемым социалистическим формам хозяйства - колхозам. Начался период утверждения сталинской идеологии. В научной литературе преобладала идея о том, что переход к коллективизации сельского хозяйства был объективно необходим. Нэп изображался как вынужденное отступление революции. Сплошная коллективизация оценивалась как глубочайший революционный переворот, равнозначный по своим последствиям Октябрю 1917 года. Этот тезис изменил понимание новой экономической политики. Ее стали расценивать как подготовку условий для перехода к сплошной коллективизации. Сам термин «нэп» стал подменяться понятиями «восстановление народного хозяйства», «переходный период», рамки которого ограничивались 1921 - 1925 гг. Эпопея коллективизации заслонила аграрные преобразования 20-х годов. Пристальное внимание уделялось описанию практической деятельности партии по укреплению союза рабочего класса и крестьянства, подготовке материально

82 технических и политических предпосылок коллективизации . Количество о 7 работ, освещавших конкретные вопросы невелико .

В труде П.И. Лященко «История народного хозяйства СССР», вышедшем в 1956 г., сформулированы основные стереотипы в оценке доколхозной деревни, которые не подвергались сомнению: 1) нэп - единственно правильная экономическая политика советского государства в переходный период от капитализма к социализму; 2) коллективизация — планомерный процесс развития И.В. Сталиным ленинского кооперативного плана; 3) сельскохозяйственные кооперативы разных типов - подготовительная ступень для перехода к коллективным хозяйствам; 4) хлебозаготовительный кризис - проявление сопротивления кулачества коллективизации; 5) 1929 год - «год великого перелома», когда беднота и середняк пошли сплошной массой в колхозы84. Автор преувеличивал итоги восстановительного периода в сельском хозяйстве, кризис 1923 г. объяснял неравномерными темпами восстановления промышленности и сельского хозяйства, а хлебозаготовительный кризис - низким уровнем развития сельскохозяйственного производства, его распыленностью и дробностью85, исключая негативное влияние государства на развитие крестьянских хозяйств.

Местным авторам этого периода также присущи искажения. Главная тема публикаций И. Варейкиса, А. Броуна, И. Варгафтика - подведение итогов развития ЦЧО и ее отдельных местностей, создание условий для коллективизации86. Тема колхозного строительства в годы нэпа и коллективизации домини

87 88 ровала в монографиях и в диссертационных работах .

В целом, историографическая ситуация 30 - 50-х годов характеризовалась установлением жесткого идеологического диктата ВКП (б) и теоретическим догматизмом исследователей. Интерес к истории нэпа в сельском хозяйстве ЦЧО заметно снизился, а главное внимание авторов было привлечено к описанию предпосылок и хода коллективизации.

Третий этап в историографии нэпа наступил во второй половине 50-х годов и продолжался до середины 80-х. В этот период, как и в предыдущий, жесткие методологические установки сильно ограничивали творческий поиск исследователей, определили тематику и подходы. Но было бы необоснованно перечеркивать ту огромную исследовательскую работу, которую выполнили советские историки в эти годы. Началось более широкое и систематическое изучение деревни, особенностей различных регионов страны, в том числе и Центрального Черноземья. Этот этап историографии характеризуется освобождением от многих догм сталинизма, привлечением более широкого круга источников, постановкой дискуссионных проблем, значительным расширением проблематики, переосмыслением нэпа. Увеличилось число монографий, появились историографические труды89, в том числе и по региональной

90 истории .

Среди тем, привлекавших наибольшее внимание, следует назвать переход к новой экономической политике91, ее разработку и осуществление92, развитие и укрепление союза рабочего класса и крестьянства93, развитие кооперации и создание предпосылок социалистических преобразований сельского хозяйства94, ленинский кооперативный план95,. основные направления и формы классовой борьбы в деревне 20-х годов96, возникновение и развитие колхозов и совхозов97. Укрепление союза рабочего класса и крестьянства, сущность и значение аграрной политики партии и советского государства в годы восстановления народного хозяйства считались принципиальными вопросами истории деревни98.

В исторической литературе 50 - 80-х годов не было единства взглядов по вопросу периодизации нэпа. В дискуссии по проблемам нэпа, которая велась на страницах журнала «Вопросы истории КПСС» в 1966 — 1968 гг., эта проблема заняла главное место. Ю.Н. Климов, В.И Кузьмин, И.Я. Трифонов, П.А. Кирпичев высказались за «выход из нэпа» в конце второй пятилетки, то есть с завершением переходного периода. Ю.А. Мошков впервые отнес «выход из нэпа» к концу 20-х гг., считая, что ограничение сферы товарно-денежных отношений в конце 20-х гг. означало полную отмену нэпа. Однако данная точка зрения была признана ошибочной ввиду «неразработанности проблемы изменения форм и характера нэпа на последнем этапе переходного периода»9''.

С 1968 по 1988 гг. вышло много статей о нэпе, но в разработке форм и характера нэпа историческая наука нисколько не продвинулась100.

Вопросы государственного регулирования сельскохозяйственного производства в той или иной мере затрагивались практически во всех работах, посвященных изучению аграрной истории 20-х гг. Из специальных работ следует отметить статью В.П. Данилова о налоговой политике в доколхозной деревне101, в которой дан очерк основных этапов этой политики, раскрыты сущность и формы ее проведения, ее роль в регулировании хозяйственных и социальных процессов, в накоплении и перераспределении материальных средств между городом и деревней. Автор оценил налоговую политику в деревне и ее результаты позитивно: темпы роста доходов крестьян опережали рост налогов , что не соответствовало действительности. С помощью налогов изымалась значительная часть средств, накопленных частными предпринимателями в сельском хозяйстве, и укреплялись хозяйства бедноты и середняка103. Такие результаты налоговой политики определялись В.П. Даниловым как положительные. К аналогичному выводу пришла H.JI. Рогапина, утверждавшая, что «налоговая политика советского государства преследовала определенные социально-политические задачи: облагая повышенным налогом зажиточную верхушку деревни, задерживала рост кулачества»104.

Внимание исследователей привлекала крестьянская община. Работы данного периода характеризуют эволюцию общинного землепользования, его масштабы и порядки, взаимосвязь с коллективным и участковым индивидуальным землепользованием103.

Проводилась работа по исследованию развития сельского хозяйства в конце 20-х гг., особенно его зерновой отрасли. Главный ошибочный тезис, который выдвинули историки, заключался в том, что производство зерна накануне коллективизации находилось на более высоком уровне, чем в довоенной России. Обострение зерновой проблемы в конце 20-х гг. они связывали, прежде всего, с возросшими потребностями страны, приступившей к индустриализации106.

Попытку целостного анализа социально-экономического развития докол

I /\*7 хозной деревни на материалах 20-х гг. предпринял В.П. Данилов . Специальному изучению внутренней структуры крестьянского хозяйства и основных условий его существования и развития посвящена монография В.П. Данилова «Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство». В отношении крестьянского землепользования автор подчеркнул огромную роль государства в регулировании земельных отношений 20-х гг., определил особенности общинного землепользования, воздействие форм землепользования на организацию крестьянского хозяйства108. Особый интерес в данной работе В.П. Данилова представляет вопрос о крестьянском производстве. Автор показал изменения в структуре крестьянских посевов в зависимости от размеров хозяйств в различных регионах СССР, в том числе и в ЦЧО: чем мельче хозяйство, тем выше удельный вес картофельных посевов. В.П. Данилов также установил тенденцию увеличения ^посевов интенсивных трудоемких культур в 20-х гг., однако приостановку их роста он объяснил неспособностью мелкого единоличного хозяйства обеспечить неуклонный рост сельскохозяйственного производства109.

Коллективная монография «История Советского крестьянства»110 воссоздает целостную картину аграрной истории в годы нэпа с использованием огромного количества источников. Однако данный труд не только определял уровень знаний по истории крестьянства 20-х гг., но и нес на себе печать времени и характеризовался тенденциозностью.

Исследования проблем аграрного развития Центрального Черноземья развивались в таком же направлении и отражали все достоинства и недостатки исторической литературы того периода. Появилось исследование А.И. Калмыковой, H.JI. Рогалиной, В.М. Селунской, посвященное изучению процесса классовой дифференциации крестьянских хозяйств ЦЧО111. Авторы дали многостороннюю характеристику различных социальных типов крестьянских хозяйств; отметив общую закономерность - «осереднячивание» крестьянства, определили региональную особенность: маломощные середняки (стоимость средств производства в 200 - 400 руб.) составляли довольно значительную часть середняцкого слоя и по ряду показателей тяготели к бедноте, их фактический посев с 1924 по 1927 гг. упал на 21%, а обеспеченность инвентарем росла медленно112. Таким образом, данные середины 20-х гг. по Черноземному центру не давали оснований для идеализации социально-экономического положения среднего крестьянства. Кроме того, характерной особенностью середняцкой группы в Центрально-Земледельческом районе авторы считали то, что в ней не было тяготения к кулачеству, ни по одному социально-значимому фактору"3. Анализируя социально-экономическое положение групп сельского населения, А.И. Калмыкова, H.JI. Рогалина, и В.М. Селунская пришли к выводу, что «наряду с осереднячиванием деревни шел процесс классовой дифференциации товаропроизводителей на основе имущественного неравенства, концентрации средств производства в руках хозяйств, развивающихся на основе не простой семейной, а капиталистической кооперации»114. То есть в условиях нэпа противоречия в положении бедняцкого хозяйства углублялись, его экономическая зависимость от кулачества усиливалась. Между тем, уже в литературе 70-х гг. отмечалось, что «запрещение наемного труда оборачивалось, прежде всего, против бедных крестьян, получивших землю, но не имевших других средств производства», что «наемный труд в деревне 20-х гг. был по преимуществу некапиталистическим»115.

Ценность исследования А.И. Калмыковой, Н.Л. Рогалиной, В.М. Селун-ской состоит в том, что они впервые дали разностороннюю характеристику крестьянских хозяйств в статике и динамике с учетом особенностей Центрально-Черноземного региона, определили характер и направления развития различных типов крестьянских хозяйств, введя в научный оборот новые архивные данные - разработочные ленты индивидуальных крестьянских бюджетов за 1924/25 - 1926/27 гг.

Широкое освещение в историографии получили вопросы о деятельности местных партийных организаций в подготовке и проведении коллективизации116. Непосредственно проблемы развития сельского хозяйства в период нэпа затронуты в монографии В.И. Логунова, где автор показал особенности восстановительного периода в ЦЧО, доказав, что восстановление сельского хозяйства в изучаемом регионе завершилось несколько позже, чем в целом по стране117.

Отдельные вопросы развития крестьянского хозяйства получили освещение в монографии П.Н. Шаровой, в которой рост посевных площадей, изменение структуры посевов автор рассматривает в связи с мерами правительства по возрождению ЦЧО118. Что касается социального расслоения крестьянства, то, по мнению П.Н. Шаровой, в 1927 г. в ЦЧО бедняки и пролетарии составляли 33,6%, середняки - 64,2%, кулаки - 2,2%119. В работе большое внимание уделено крестьянским выступлениям и борьбе партии с кулачеством в 1928 г., однако не показаны причины крестьянских выступлений. Автор назвал недостатки в работе колхозов, но общие выводы о том, что «колхозы ЦЧО практически доказали свои хозяйственные преимущества перед единоличными

1 ^п крестьянскими хозяйствами» , что были подготовлены «все необходимые условия для перехода трудового крестьянства на путь колхозного строительства», что во второй половине 1929 г. в колхозы пошли вслед за бедняками

121 широкие массы середняков , не подтверждены документально.

Освещение истории крестьянства в рассматриваемый период дополняется изданными в 60 - 80 гг. «Историями» областей и «Очерками» местных партийных организаций, в которых просматривается характерный идеологизированный подход к освещению исторических событий и процессов122.

Завершается этот историографический период выходом коллективного исследования «Историография крестьянства Центрального Черноземья 1917 -1980» под редакцией А.В. Лосева123, в которой впервые дается анализ основной литературы по важнейшим проблемам истории крестьянства Центрального Черноземья.

Таким образом, сохраняя политическую окраску, историография аграрного развития в годы нэпа поставила ряд интересных проблем на основе обширной источниковой базы. Однако вопросы собственно крестьянского хозяйства, индивидуального сектора экономики, который составлял в 1925 г. 97,8% от всех хозяйств, изучались поверхностно, неосновательно. Не нашло должного отражения влияние государства на состояние крестьянского хозяйства, особенно налогообложение, землеустройство, кредитование. Не было показано развитие отраслей сельскохозяйственного производства, его товарность.

Активное отступление от унифицированного подхода к трактовке нэпа началось в конце 80-х гг. в связи с проведением «перестройки». Трудности «перестроечных» аграрных преобразований вызвали появление ряда работ, авторы которых пытались найти ответы на сложные вопросы путем обращения к нэповским преобразованиям. В литературе конца 80-х гг. активно изучалось теоретическое наследие В.И. Ленина по проблемам нэпа и кооперации, причины свертывания нэпа в конце 20-х гг.124.

В отечественной историографии второй половины 80-х гг. нэповская модель хозяйства, в том числе и сельскохозяйственный сектор, были представлены идеальной моделью «социалистической рыночной экономики». Историография и «перестроечная» публицистика представляли нэп образцом хозяйственной перестройки. В этой политике искали альтернативу сталинской i командно-административной системе . Например, А.О. Бунин характеризовал этап развития сельскохозяйственного кредита в 1924 - 1928 гг. «развернутым функционированием всех звеньев системы, кредитной кооперации, превращением ее в самую массовую организацию крестьянского населения, обладавшую

126 мощными финансовыми возможностями» , что не соответствовало действительности.

И только в конце 80-х - начале 90-х гг. был сделан акцент на выявлении и анализе противоречий нэпа, обращено внимание на ограниченность сферы действия рыночных механизмов в 20-е годы, проанализированы кризисы нэпа, сформулирован тезис о преимущественной обусловленности высоких темпов экономического подъема в 20-е годы «восстановительным эффектом».

Появились работы, анализирующие альтернативные варианты путей развития. Историки, экономисты, публицисты пытались проанализировать не только осуществленные, но и нереализованные возможности нэпа. Речь шла, в первую очередь, о «бухаринской альтернативе» как несталинском варианте i 27 преобразования крестьянской экономики . Высказывались различные точки зрения при оценке «бухаринской альтернативы». С.В. Цакунов, называя позитивные моменты во взглядах Н.И. Бухарина на дальнейшее развитие

128 страны, не считает его сторонником «рыночного социализма» . Г.А. Бордю-гов, В.А. Козлов отмечают в позиции Н.И. Бухарина стремление искать выход

4 19q из противоречий на базе «традиционного нэпа» . В последние годы, по мнению С.А. Павлюченкова и И.Б. Орлова, утрачен смысл поисков «деформаций» социализма или «социалистических альтернатив реальному историческому опыту»130. Однако, по мнению И.Б. Орлова, теория альтернатив «расширяет наши представления о прошлом.»131.

Важное значение имеют публикации В.П. Данилова, В.П. Дмитренко, В.В. Кабанова132 и крупные монографические труды Ю.П. Бокарева, Ю.М. Голанда, В.А. May133.

К середине 90-х гг. исследование аграрных проблем 20-х гг. вышли на качественно новый уровень. Началось тщательное изучение сущности и практики аграрной политики 20-х гг., замыслов и действий правящей партии и их воздействие на аграрный сектор экономики.

Современные отечественные и зарубежные историки, при всем различии тем и подходов, стремятся показать механизм выработки аграрной политики, картину реального функционирования нэпа в деревне, динамику администрирования в сельском хозяйстве, проблему соотношения плана и рынка, эффективность и перспективы нэпа. Снова поднимается вопрос о причинах перехода к нэпу, о его хронологических рамках. В последних работах звучат преимущественно пессимистические выводы историков. По мнению В.В. Кабанова, крестьянство в 20-е годы так и не получило ни свободы хозяйственной деятельности, ни правовой гарантии для хозяйственной инициативы. Политика государства порождала неуверенность крестьянина, лишала стимулов к накоплению, сохраняла в бедноте иждивенческие настроения. Условий для социального выбора способов хозяйствования у крестьянина становилось все меньше. Выход на хутора властями перекрывался. Затухало переселенческое движение134.

К подобным выводам пришла H.JI. Рогалина: «Нэп в деревне вводился с запозданием, фрагментарно, без твердых правовых гарантий, а это значит, что уже на старте на него была накинута удавка. Само поле, выделенное нэпу, было ограничено, а доктринальная заданность определила его принципиальную половинчатость. Стихийное стремление к индивидуальному землепользованию и мобилизации земли зажиточными слоями блокировалось и замораживалось национализацией земли, монополией внешней торговли. Хозяйственно целесообразная хуторизация тоже была свернута довольно быстро., что вскоре ударило по товарности»135.

В.П. Дмитренко считал, что все нэповские мероприятия имели политизированный и идеологизированный «налет»: налог был классовым, кредит, машиноснабжение - целевыми, прибыль - «социалистической», торговля -общественной и частной, аренда - краткосрочной136.

Не согласен с «перестроечным» приукрашиванием нэпа немецкий историк М. Венер, который, с одной стороны, признает годы нэпа лучшими по сравнению с последующим периодом, а с другой - указывает на «отчаянное» положение крестьян в начале нэпа, на голод и недоедание на местах вплоть до 1926 г. и на огромное недовольство среди крестьян137.

Определение хронологических рамок нэпа тесно связано с причинами перехода к нэпу и с динамикой его развития. В настоящее время определились две основные позиции в периодизации нэпа, одна из которых считает окончание нэпа в 1928 - 1929 гг., связывая этот рубеж с применением чрезвычайных

118 мер в проведении хлебозаготовок " . В.П. Данилов уточнил дату «слома нэпа», которая, по его мнению, приходится на период с октября - декабря 1927 г. по октябрь 1929 г. Автор проанализировал конкретные направления «слома нэпа», связанные с его сущностью: свертывание рыночного оборота крестьянской продукции, разрушение кооперативной системы и введение репрессивной политики в деревне139.

Согласно другой позиции, начало свертывания нэпа отодвигается к 1927 г. (последний год действия рыночного механизма между сельским хозяйством и промышленностью)140, к 1925 г. (курс на индустриализацию и «перекачку» средств из сельского хозяйства в промышленность)141 или к начальному периоду нэпа («кризис сбыта осени 1923 г. и усиление административных мер, в том числе и в сфере крестьянской экономики)142. Эти два подхода не представляются противоречивыми, по мнению В.А. May, если считать, что экономически отход от нэпа начался уже в конце 1923 г. и шаг за шагом продолжался до года «великого перелома». Политически слом нэпа произошел в конце 20-х гг., когда окончательно утвердился режим сталинской диктатуры и одновременно были уничтожены остатки реальной многоукладности в советской экономике143.

Кроме того, большое внимание исследователи уделяют этапам аграрного развития в годы нэпа. Конкретную динамику нарастания администрирования в области регулирования хлебного рынка в период нэпа исследовал В.И. Ильиных, выделив следующие особенности: весна - осень 1921 г. - попытка государства сохранить свою хлебную монополию; осень 1921 г. - лето 1922 г. -быстрая и радикальная демонополизация хлебного рынка; 1924 - 1925 гг. начало административного наступления на частный хлеботорговый капитал; 1926 - 1927 гг. - замена рыночного механизма директивным. Получив таким образом в свою собственность практически весь реализуемый крестьянством хлеб, государство с января 1928 г. стало стремиться к собственности на весь произведенный хлеб, а затем и к монополии на его производство144.

Аналогичные параллели проводит В.А. Шалькова. Анализируя крестьянское производство, она верно определяет следующие этапы: 1) 1917 - 1922 гг. -период общей деградации сельского хозяйства; 2) 1923 - 1925 гг. - позитивная линия нэпа, направленная на восстановление крестьянского хозяйства; 3) 1926 — 1927 гг. - замедление темпов восстановления, классовый нажим на производителей хлеба; 4) 1928 - 1929 гг. - падение общего уровня сельского хозяйства и особенно зернового производства, связанное с проведением чрезвычайных мер145.

Все большее распространение получает еще одна точка зрения на нэп, согласно которой весь курс экономической политики большевиков после октября 1917 г. был обречен на провал146.

Причины свертывания нэпа в 1921 - 1923 гг. Г.Е. Гимпельсон видит в том, что экономическая реформа не сопровождалась изменением советской «военно-пролетарской» политической системы, не произошло ее подлинной демократизации, правящая партия продолжала властвовать методами командо

147 вания» .

Подобный разброс мнений относительно временных границ нэпа тесно связан с понятием о том, что собой представляла эта политика. С середины 80-х гг. утвердилось понимание нэпа как одной из тенденций хозяйственного развития, направленной на создание мобилизационной экономической модели, которая ориентировалась бы на восстановление экономики через эксплуатацию частного хозяйства148.

Что касается причин перехода к нэпу, то большинство исследователей

149 считают, что он совершался под давлением кризисов , и отношение к нему формировалось как к антикризисной программе, то есть временной и вынужденной. По мнению В.П. Дмитренко, интерес сохранения и укрепления новой власти был определяющим на всех этапах экономической политики150. Ом считал, что для нэповских отношений было предоставлено то пространство, куда государство еще не успело в годы гражданской войны распространить свое влияние - это сельское хозяйство, поэтому не могло быть никакой свободной конкуренции форм собственностиы. Данную точку зрения разделя-ef В.A. May, добавляя, что «эффективное частное хозяйство оказывалось «опасным для социализма» и уже потому наказуемым»Ь2. И.Б. Орлов разделяет мнение большинства историков относительно того, что неразрешимой проблемой в 20-е годы оставался неэквивалентный обмен между городом и деревней. А в этих условиях было невозможно внутрикрестьянское накопление и фермеризация крестьянства153.

Формы и методы экономического регулирования крестьянского хозяйства при нэпе исследовали Н.П. Носова и С.С. Ильин. Н.П. Носова утверждает, что «абсолютизация государственных форм и методов регулирования экономических отношений привела к концу 20-х гг. к созданию чисто административной системы регулирования сельского хозяйства страны»154. Экономист С.С. Ильин установил, что роль административных методов в 1921 — 1925 гг. ослабела, а в 1926 - 1928 гг. усилилась. Отмечая ряд причин, которые снижали эффективность экономического воздействия на крестьянские хозяйства, автор пришел к выводу, что в аграрной сфере при нэпе все же «было достигнуто известное сочетание централизованного планирования и косвенного экономического регулирования»155.

Р.У. Дэвис и Г. Гатрелл также считают, что нэп «в своей основе был все же ориентирован на функционирование рыночной экономики, тем более что государственный контроль над мелким производством, работавшим непосредственно на рынок, был малоэффективен»156. В.П. Данилову же казалось спорным представление о крестьянском хозяйстве 20-х гг. в целом как товарном и достаточно тесно связанном с рынком. Он писал, что в условиях нэпа преобладали семейно-потребительские хозяйства, которые не подчинялись законам рынка и сами ограничивали масштабы и рост аграрного рынка157.

Большая часть исследователей оценивает перспективы нэпа в сельском хозяйстве пессимистически. H.JI. Рогалина считает, что нэп был изначально обречен, и «система нэпа омертвела в результате попыток приспособления многоукладной экономики и полунатурального крестьянского хозяйства к i нуждам форсированной индустриализации» . В.В. Кабанов и J1.E. Файн пришли к подобному выводу. Они пишут, что перспектив развития у крестьянской кооперации не было, так как партийно-государственное руководство страны стремилось заставить ее служить тоталитарно-бюрократической

159 системе, превратив ее в составную часть этой системы .

Другая группа исследователей с оптимизмом оценивает перспективы нэпа в сельском хозяйстве. М.А. Свищев, использовав ЭВМ, представил следующий прогноз результатов развития аграрного сектора в 30-е годы в случае продолжения нэпа: «Хозяйственные результаты, которые могли бы быть достигнуты в 30-е годы на базе мелкого производства, не столь уж существенно превышали бы реальные. Но очевидна несостоятельность ссылок на то, что индивидуальные крестьянские хозяйства были не в состоянии прокормить страну. По крайней мере, удовлетворить минимальные потребности населения в продовольствии они были бы в состоянии»160.

Н.Я Гущин также не согласен с тем, что мелкое крестьянское хозяйство к концу 20-х годов исчерпало себя и возникла объективная необходимость перехода к сплошной коллективизации. Анализ конкретного фактического материала позволил автору доказать, что возможность развития крестьянского хозяйства на принципах нэпа была далеко не исчерпана, а возникшие негативные тенденции, особенно в 1928 - 1929 гг., были связаны с политикой жесткого ограничения предприимчивости самостоятельных крестьян и с «фаворизацией» бедноты, с усилением административных начал и чрезвычайных мер, переросших в фактическое раскрестьянивание161.

С другой стороны, по мнению М.М. Горинова, продолжение нэпа в деревне не позволило бы провести форсированную индустриализацию. Коллективизация же, хотя и не привела к прогнозируемому партией росту аграрного производства, позволила принудительно * увеличить товарность сельского хозяйства, осуществить перекачку ресурсов из аграрного сектора в индустриальный162. Такие же выводы делают М.А. Свищев и Р. Дэвис163.

Однако специалисты по аграрной истории - участники теоретического семинара «Современные концепции аграрного развития» пришли к противоположному заключению. Ш. Мерль, Ю.А. Мошков, В.П. Данилов считали, что «коллективизация не была политикой, вынужденной обстоятельствами. Она была не только трагедией для крестьянства, но и большой неудачей с экономической точки зрения. Уничтожая мелкие крестьянские хозяйства, государство должно было делать гигантские инвестиции'в сельское хозяйство»164.

Большинство авторов разделяют мнение о более низкой эффективности крестьянского хозяйства в период нэпа по сравнению с дореволюционной экономикой, которое подтверждено фактами165. Изучив крестьянские письма, К.Б. Литвак показал отношение крестьян к нэпу, развеяв миф о нэпе как «золотом» времени для русского крестьянства. Исследователь крестьянской жизни считает, что «все дело в точках отсчета». По сравнению с периодом военного коммунизма, когда крестьяне были доведены до грани полного разорения, нэп «позволил воспрянуть крестьянскому хозяйству, начать развиваться по пути повышения товарности и выхода из полунатурального состояния. Но эволюция нэпа в конфискационную политику происходила весьма стремительно. И поэтому реальная политика нэпа на местах, конкретные действия властей почти сразу стали вызывать недовольство всех слоев населения деревни». Причиной тому послужило налогообложение, формы и методы его проведения. «Реальная политика нэпа не удовлетворяла деревню», -подводит итог К.Б. Литвак166.

По подсчетам М. Левина, до революции крестьяне производили 50% всего зерна, а потребляли 60%, теперь они производили 85%, но потребляли 80%.

В 1927 - 1928 гг. государственные закупки составили 650 млн. пуд. против довоенных 1300,6 млн., а экспорт зерна сократился в 20 раз! Падение хлебного экспорта подрывало экономику страны167. По мнению М.М. Горинова, в середине 1920-х гг. валовое производство зерна приблизилось к довоенному,

168 тогда как товарное составляло всего 20% . Это и есть основной параметр, характеризующий уровень сельскохозяйственного производства - товарность.

Современные ученые, исследуя социально-экономическое развитие крестьянства в 20-е годы в рамках новых концептуальных подходов, рассматривают такие конкретно-исторические сюжеты, как государственное регулирование индивидуального крестьянского хозяйства, рынка зерна, роль кооперации, сельскохозяйственного кредита, образование капитала и государственное финансирование сельского хозяйства, налоговую политику, социальную структуру крестьянства, кризис заготовительной кампании 1927/1928 -1928/1929 гг.169.

Судя по направленности и содержанию новейших работ по аграрной истории нэпа, исследователей интересует вопрос о причинах коллективизации, которая тесно связана с нэповским периодом. В 1999 г. вышел первый том «Трагедии советской деревни». Авторы сборника В.П. Данилов, Р. Маннинг, Л. Виола ввели в научный оборот большое количество архивных материалов, позволяющих глубже раскрыть такие проблемы аграрных процессов в России, как государственное насилие, сопровождавшее «чрезвычайные хлебозаготовки», «наступление на кулачество», социально-психологическое настроение крестьянства в конце 20-х гг. По мнению авторов, «курс на коллективизацию вырастал из практики «чрезвычайных» хлебозаготовок и с самого начала был подчинен их задачам, а не задачам глубочайшего преобразования условий жизни и труда основной массы населения, ее перехода к новым общественным отношениям»170. Этот вывод позволяет nti-новому оценить такое «рубежное событие» в истории СССР как коллективизация.

Таким образом, новейшие исследования аграрного развития страны при нэпе стали продолжением и дополнением наиболее профессиональной части историографии предшествующего периода и вышли на качественно новый уровень, расширился диапазон проблематики. Глубина исследований открывает возможности для научной реконструкции исторической реальности деревни 20-х гг. Однако ряд принципиальных вопросов не получил освещения в современных исследованиях. Нет ясности в вопросах соотношения административных и экономических методов и их влияния на отдельные формы хозяйства, на степень вовлечения крестьянских хозяйств в рыночные отношения, на степень восстановления различных отраслей сельского хозяйства, как в целом по СССР, так и в региональном масштабе, нет региональных разработок по национализации земли и ее последствиям. А научное изучение производственных процессов в крестьянских хозяйствах на основе новых концепций еще только начинается, так же, как начинается и осмысление нэпа на уровне отдельных регионов, в том числе и Центрального Черноземья.

Для краеведческой литературы 90-х гг. характерно обращение к анализу социальных противоречий, процессов и явлений в деревне Центрального Черноземья 20-х годов. В дискуссии о наличии кулачества в СССР и в ЦЧО в годы нэпа приняли участие историки Черноземья: JI.M. Рянский, С.А. Есиков, И.М.Чвикалов, JI:B. Полунина. Л.М. Рянский отрицал наличие крупного кулацкого производства в курской доколхозной деревне, считая, что доходы самых зажиточных курских крестьян принципиально не отличались от доходов других слоев трудового крестьянства, а главными источниками их доходов

1 71 служили надельная земля и семейная рабочая сила . Проведенные С.А. Есиковым подсчеты показали, что в «тамбовской деревне в конце 20-х годов доля зажиточных, крепких хозяйств не превышала 4%, эксплуататорские же не

177 составляли и половины этого числа» . Л.В. Полунина считает, что не следует преувеличивать возможности наиболее мощных слоев деревни (для Черноземного центра это хозяйства с посевной площадью 8-10 дес.), которые в 1923 г.

1 | yi не превышали 3% в общем числе крестьянских хозяйств . И.М. Чвикалов подсчитал, что «для Черноземного центра, как и для страны в целом, было характерно следующее расслоение деревни: в 1926/27 г. среди лиц самодеятельного населения деревни середняки составляли 62,7%, бедняки - 22,1%, кулаки - 3,9%, сельские пролетарии - 11,3%174. Как видно, проблема социальной структуры деревни остается актуальной и для региональной историографии.

В последнее десятилетие появились публикации по различным аспектам истории крестьянства и крестьянского хозяйства ЦЧО в годы нэпа. Так, арендные отношения как фактор развития доколхозной деревни Черноземья показаны в новом свете в публикациях С.А. Есикова и Н.Г. Кононова. Авторы пришли к выводу, что аренда земли не только способствовала экономическому подъему деревни, но и в какой-то мере сглаживала неизбежный процесс дифференциации деревни и способствовали ослаблению отрицательных последствий аграрного перенаселения175.

Проблемы состояния воронежской деревни при переходе к нэпу (убытки, нанесенные хозяйству Воронежской губернии гражданской войной, формы протеста крестьян против политики разверстки и назревание кризиса доверия к советской власти в Воронежской губернии) освещаются в работе В.М. Черных

1 7А и А.В. Скрыпникова .

Проведение чрезвычайных мер в 1928 — 1929 гг. в центральночерноземной деревне и их влияние на политическую ситуацию рассматриваются в публикациях С.А. Есикова, И.М. Чвикалова177 и в диссертационном

17R исследовании О.Л. Шашковой . В целом социальные процессы в центральночерноземной деревне во второй половине 20-х гг. стали предметом исследова

170 ния в работах П.В. Загоровского и О.Н. Мигущенко . Проблема взаимоотношений крестьянства ЦЧО и партийных организаций рассматривается в

1 OQ диссертации А.В. Шевцова .

Представляют особый интерес исследования крестьянского хозяйства в годы нэпа. Рассматривая два пути аграрной эволюции: фермерский и так называемый кооперативный, С.А. Есиков и В.В. Канищев оценивают фермерский путь как бесперспективный в ЦЧО по причине маломощности «фермеров». Кооперация же, по мнению авторов, не затрагивала основ хозяйства. Они приходят к заключению, что в годы нэпа общинное хозяйство Центрального Черноземья, сохраняя свои традиционные черты, чутко реагировало на изменение экономической ситуации; в результате агрикультурных улучшений средняя урожайность главных культур в Тамбовской губернии в 1926— 1928 гг. превысила довоенную. Трехполье эволюционировало в многополье. Государственная помощь крестьянам не была эффективной из-за проводившейся классовой политики181.

Анализ социальных групп тамбовского крестьянства по посеву и рабочему скоту, приведенный В.Б. Безгиным, позволил выявить их участие в сельскохозяйственном производстве: хозяйственная деятельность 2/3 крестьянских дворов была неэффективна или малоэффективна, а активный бюджетный ОЛ баланс присущ только зажиточным хозяйствам . Автор рассмотрел особенности развития сельскохозяйственной кредитной кооперации Центрального Черноземья, отметив главные препятствия в распространении сельского кредита183.

Проблема крестьянского землепользования получила новое освещение в исследовании Н.Г. Кононова, однако выводы автора о том, что участковое землепользование не получило широкого распространения в ЦЧО из-за партийной пропаганды, что поселковое строительство способствовало ускоренному кооперированию крестьян, а землеустроительные мероприятия «полно учитывали потребности развития тогдашнего села»184 вызывают сомнение.

Социально-экономические параметры крестьянского семейного хозяйства, его внутренняя иерархия (численность, состав, функции, производственный потенциал), влияние налоговой и переселенческой политики показаны в диссертационной работе М.Я. Пащенко185.

Таким образом, историками Черноземья проделана большая работа по изучению аграрной истории ЦЧО в годы нэпа. Однако производственная сфера индивидуальных крестьянских хозяйств не была предметом специального изучения. Нет комплексных исследований по изучению экономического строя крестьянских хозяйств, не определены особенности прогрессивных тенденций развития, техники земледелия и скотоводства. Не показана политика цен, доходы крестьянства, проблемы эффективности сельскохозяйственного кредита. Нет исследований по определению связи основных типов хозяйств с рынком, степени их интенсификации в зависимости от размеров хозяйств, не показано состояние перерабатывающей промышленности. Не изучены в комплексе все формы землепользования и виды землеустройства, а также зависимость выбора форм крестьянского землепользования от государственной политики. По существу, переосмысление аграрного развития Черноземья в годы нэпа только начинается.

Объект исследования. В центре исследования стоит индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы новой экономической политики (1921 - 1929 гг.). Данный объект исследования определен местом и ролью мелкого крестьянского производства в сельском хозяйстве ЦЧО.

Под крестьянским хозяйством понимается такая семейно-экономическая организация, члены которой объединены общим неразделимым производственным и потребительским бюджетом, организуют собственное сельскохозяйственное предприятие, участвуют в нем сами и, смотря по соотношению сил и средств, организуют другие предприятия или занимаются неземледельческими промыслами186.

По данным всесоюзной переписи 1926 г. в Воронежской и Тамбовской губерниях насчитывалось 1 056 100 крестьянских хозяйств с населением

5 782 000 человек187. С 1897 по 1923 гг. численность сельского населения в

Воронежской и Тамбовской губерниях возросла, тогда как в целом по стране и

188 даже в соседних Курской и Орловской губерниях понизилась .

Количественно мелкое индивидуальное крестьянское хозяйство преобладало и до революции, а в годы нэпа это преобладание стало абсолютным. В 1927 г. в Центральном Черноземье было всего 0,61% коллективизированных хозяйств, а в 1929 г. (несмотря на все усилия власти, предпринятые в направле

189 нии обобществления крестьянского хозяйства) - всего 5,94% . Накануне коллективизации (1928 г.) крестьянские дворы имели в своем распоряжении 97,3 % основных средств производства, не считая земли190. Поэтому чрезвычайно важным является вопрос, в каком направлении шло развитие этих миллионов мелких хозяйств.

Предмет исследования. Предметом исследования данной работы выступают система сельскохозяйственного производства, землепользование и землеустройство индивидуальных крестьянских хозяйств Центрального Черноземья в годы нэпа.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является комплексный анализ состояния и развития индивидуальных крестьянских хозяйств Центрального Черноземья в годы нэпа. Исходя из актуальности темы и недостаточной изученности ряда ее аспектов, поставлены следующие задачи:

1) определить влияние государственной сельскохозяйственной политики на развитие крестьянского хозяйства, соответствие этой политики его внутреннему строю;

2) выявить состояние основных отраслей сельского хозяйства — земледелия и животноводства, их специфические черты и основные тенденции развития;

3) исследовать основные факторы, влияющие на сельскохозяйственное производство - природные и трудовые ресурсы, степень их использования, налоги, кредит, сельскохозяйственную индустрию, организацию земельной территории, а также систему производства - тип земледелия, уровень интенсификации и доходности, технику земледелия и животноводства, средства производства;

4) установить положение различных социальных групп крестьянских хозяйств в сельскохозяйственном производстве, дать их производственную характеристику;

5) определить основные закономерности, присущие социально-экономическому строю индивидуального крестьянского хозяйства.

41 российская государственная виелиотека

Научная новизна работы. Научная новизна исследования заключается в самой постановке вопроса. Как уже отмечалось, в советской историографии ведущими темами исследований являлись проблемы восстановления сельского хозяйства в ЦЧО, подготовка условий для коллективизации и рост социалистического сектора экономики, выявление процессов классового расслоения и изучение вопросов классовой борьбы. Государственная политика регулирования социально-экономического развития доколхозной деревни рассматривалась с тех же позиций: воздействие государства на изменение характера социальных отношений села, на положение различных слоев сельского населения.

В данной работе с учетом современных подходов показаны основные тенденции развития индивидуального крестьянского хозяйства Центрального Черноземья в годы нэпа, которые охватывают период с 1921 по 1929 гг. Крестьянское производство рассматривается с точки зрения закономерностей его развития. Акцент с обреченности и бесперспективности мелкого крестьянского хозяйства переносится на губительное воздействие государственной экономической политики. Главная причина бедности крестьян Черноземья видится в слабом развитии рыночных отношений, которые постоянно ограничивались государством. Новизна работы состоит также в использовании новых архивных документов.

Методологическая основа работы. В качестве методологической основы исследования использовались следующие методы: историко-генетический, историко-сравнительный, метод историко-типологического анализа, метод системного анализа, а также методы количественного и корреляционного анализа.

Историко-генетический метод дает возможность показать последователь-нре раскрытие изменения изучаемой реальности в процессе исторического движения, то есть дает анализ развития.

Историко-сравнительный метод позволяет на основе имеющихся фактов выявлять закономерное, с одной стороны, и качественно отличное - с другой, и приходить к обобщениям и параллелям.

Метод историко-типологического анализа использовался для классификации и структурирования объектов на основании существенных признаков.

Метод системного анализа, в основе которого лежит системный подход, -обеспечил рассмотрение объектов исследования как целостной системы, определение системообразующих компонентов и взаимосвязи между ними.

Количественный анализ позволяет определить численные характеристики изучаемых объектов, которые создают основу для анализа сущности явлений и процессов. Производственная характеристика различных групп крестьянских хозяйств являлась объектом корреляционного анализа, дающего возможность определить особенности мелкого производства в связи с изменением количественных показателей крестьянских хозяйств.

Источниковая база. Источниковой базой исследования являются, прежде всего, архивные документы центральных архивов: Российского государственного архива экономики, Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории и местных архивов: Государственного архива Воронежской области, Государственного архива Тамбовской области, а также Государственного архива общественно-политической истории Воронежской области. В работе использованы юридические и делопроизводственные материалы государственных учреждений:

1. Документы центральных государственных органов: ВЦИК, Наркомата земледелия (НКЗ), Центрального управления Земледелия (ЦУЗем), отдела сельскохозяйственной экономики и статистики, Плановой комиссии, созданных при НКЗ, ЦСУ СССР И ЦСУ РСФСР, в которых содержатся постановления СНК СССР, СТО, приказы, докладные записки, проекты постановлений, внесенные в СНК СССР, деловая переписка с СТО, местными органами власти, учетно-статистические материалы, плановые документы, обзоры состояния сельского хозяйства, информационные материалы (справки, акты, сводки, ходатайства).

2. Документы центральных партийных органов: ЦК РКП (б) (Секретного отдела, Бюро Секретариата ЦК ВКП (б)), в которых содержатся стенограммы заседаний Аграрного института Комакадемии, Комиссий ЦК РКП (б), переписка с ВЧК и Наркоматом продовольствия о положении на местах, докладные записки руководящих работников НКЗ, сводки, справки, обзоры крестьянских писем, переписка организационно-распределительного отдела с местными государственными и партийными органами власти.

3. Документы местных органов власти: Воронежского губисполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, финансового отдела Воронежского губисполкома, земельного отдела Россошанского окружного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Тамбовского губернского земельного управления, Тамбовского губернского финансового отдела, Тамбовского губернского общества сельскохозяйственного кредита (Губсельбанк) с протоколами заседаний и совещаний, телеграммами высших руководящих работников, постановлениями комиссий РКИ, деловой перепиской с Центром и местными органами власти, циркулярами, приказами, резолюциями конференций, инструкциями, извещениями, донесениями, планами и отчетами.

4.Документы местных партийных организаций: Воронежского губернского комитета ВКП (б), содержащего материалы партийных комиссий губкома ВКП (б), тезисы докладов, справки, сводки, сведения для комиссий ЦКК ВКП (б), НК РКИ.

Большая часть документов представлена статистическим материалами. Статистический материал - особый вид источников: отчеты, выборочные обследования крестьянских хозяйств и крестьянские бюджеты ЦСУ РСФСР и ЦСУ СССР (отдел сельскохозяйственной статистики). Неопубликованные статистические данные, даже с учетом состояния советской статистики 20-х годов, являются, на наш взгляд, наиболее объективными источниками по сравнению с опубликованными, последние отличаются несопоставимостью данных и произвольной корректировкой показателей.

В постановлениях, приказах, стенограммах заседаний представлены главные идеи, которые становились основой для выработки тех или иных решений в отношении крестьянского населения. Из них следует, что приоритетом в выборе методов и средств для воздействия на крестьянское хозяйство являлись государственные интересы, а не эффективность индивидуального крестьянского хозяйства. Документы 20-х годов обильно пропитаны идеями государственности.

В протоколах отражены малоизвестные сведения о взглядах крупных ученых 20-х годов по различным аспектам экономического развития сельского хозяйства, не совпадающих с официальной точкой зрения. Протоколы НКЗ содержат выступления известного экономиста Н.Д. Кондратьева, директора Института сельскохозяйственной экономии А.В. Чаянова, ученого-исследователя крестьянского хозяйства А.Н. Челинцева, которые не были опубликованы. В аналитическом докладе А.Н. Челинцева «Обзор состояния сельского хозяйства и животноводства, сельскохозяйственной индустрии, аграрной перенаселенности ЦЧО», написанном в 1927 г. для НКЗ, дан скрупулезный и беспристрастный анализ причин отсталости ЦЧО и определены необходимые условия для интенсификации крестьянских хозяйств. Доказательно, на основе статистических данных, А.Н. Челинцев определил особенности в развитии различных категорий крестьянских хозяйств ЦентральноЧерноземных губерний и несоответствие государственной политики основным закономерностям мелкого крестьянского производства.

Отчеты, доклады, обзоры отражают уровень сельскохозяйственного производства, ход землеустроительных работ, обеспеченность землей, предпочтения крестьян в выборе форм землепользования, трудности проведения налоговых кампаний, тяжелое положение населения в голодные годы. В них отражены дискуссии о природе и путях выхода из кризиса, о состоянии сельскохозяйственных отраслей в масштабе всей страны и в региональном разрезе.

Документы партийных органов противоречивы. С одной стороны, в них дается трезвая оценка состояния крестьянского хозяйства и перспектив его развития, проблем землепользования, губительного влияния налогов, а с другой, делаются выводы о благополучном положении дел в сельском хозяйстве. Выводы зависели от установок, поступавших сверху. Так, например, надуманный факт быстрого «осереднячивания» крестьян в годы нэпа объясняется стремлением власти преувеличить середняцкую группу за счет крайних групп191 и обосновывается якобы положительным воздействием советской власти на крестьянское хозяйство.

Документы местных партийных органов о мобилизации крестьянских средств на коллективизацию показывают, что коллективизация являлась средством изъятия не только текущих доходов крестьян, но и их личных накоплений прошлых лет. Среди местной партийной элиты выделялись отдельные представители, которые объективно оценивали положение крестьянского хозяйства. Так, А.Г. Ремейко, председатель областной Плановой комиссии ЦЧО (Облплана), критиковал сельскохозяйственный налог 1929 г. за резкое увеличение обложения полеводства, что отрицательно воздействовало на эту отрасль сельского хозяйства.

Документы с грифом «секретно» или «не подлежит оглашению» содержат сведения, позволяющие увидеть истинную картину событий: дробление крестьянских хозяйств сокращалось, быстрыми темпами рос частный кредит из-за недостатка государственного, а арендные отношения не поддавались полному учету.

Уникальный комплекс документов - это крестьянские письма в «Крестьянскую газету», которые рассказывают о положении на местах, о негативном отношении крестьян к налоговой, земельной, кредитной, ценовой политике властей, содержат жалобы на общинные порядки, землеустроительную волокиту, несправедливое распределение земель госфонда, бесчинство властей. Обзоры крестьянских писем, полученных редакцией «Крестьянской газеты» и поступавших в Секретный отдел ЦК РКП (б), к секретарю Оргбюро ЦК ВКП б) В.М. Молотову, свидетельствовали о беспокойстве властей относительно настроения крестьян и их отношения к государственной политике.

Для написания диссертации использовались и опубликованные источники - законодательные и нормативные документы, статистические издания.

Документальную базу для анализа законодательного регулирования крестьянского хозяйства составили законодательные и распорядительные акты высших государственных и партийных органов СССР и местных органов власти.

Аграрная история 20-х годов получила отражение в целом ряде статистических публикаций ЦСУ СССР и местных статистических бюро. Губернские статистические сборники содержат богатую информацию и являются уникальными источниками по вопросу об основных производственных элементах крестьянского хозяйства и сферах приложения крестьянского труда.

Статистические издания по сельскому хозяйству конца 20-х годов содержат разносторонние данные о состоянии крестьянских хозяйств по определенным признакам, а также разделы о классовом составе деревни Центрального Черноземья в соответствии с показателями аренды и сдачи земли192. Главным недостатком опубликованных статистических материалов является несопоставимость некоторых данных. Причиной расхождения показателей разных видов статистического материала являются различия в способах изучения крестьянских хозяйств и неодноплановость изучаемых объектов. В таких случаях более надежным источником являются архивные статистические материалы.

Делопроизводственные источники, с одной стороны, характеризуются объективностью, а с другой - приукрашиванием отдельных сторон действительности. Необъективная характеристика положения дел представлена в отчетном докладе Воронежского губисполкома в Совнаркоме РСФСР в 1927 г., что объяснялось стремлением местных властей выдать желаемое за действительное. В данном источнике состояние агрономической службы в Воронежской губернии показано вполне благополучным, а количество окончательно землеустроенной площади преувеличено — 80% межселенного землеустройства и 20% внутриселенного от всей плошади, что не соответствовало настоящему положению дел193. Материалы обследования Воронежской губернии РКИ в 1928 г. содержат реальные данные: 13,8% от охваченной землеустройством

194 площади .

На основе вышеуказанных источников представляется возможным дать комплексный анализ развития индивидуальных крестьянских хозяйств в годы н$па.

Практическая значимость. Данная работа может быть использована для более широких исследований аграрной проблематики в масштабах всей страны, выводы диссертации можно будет заложить в базу данных по истории Черноземья. Кроме того, эти выводы могут быть использованы для разработки современной аграрной политики ЦЧР. Материалы диссертации могут включаться в учебные вузовские курсы по общей и региональной истории.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на ежегодных научных конференциях Липецкого государственного педагогического университета и Липецкого государственного технического университета, на третьих Бартеневских чтениях Липецкого государственного педагогического университета в 2003 г., на XXIX сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в 2004 г. Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Нэп и кооперация: основы законодательства // Вехи минувшего. Ученые записки исторического факультета. Выпуск 3. Липецк: ЛГПУ, 2003. С.129 -141.

2. Проблемы землеустройства в ЦЧО в годы нэпа // Гуманитарные науки в XXI веке. Сборник тезисов докладов региональной научно-практической конференции. Апрель 2003. Липецк: ЛГТУ, 2003. С. 126 - 129.

3. Переход к нэпу в деревне Черноземного центра // Истоки. Материалы межвузовской научной конференции аспирантов и студентов. Выпуск II. Липецк: ЛГПУ, 2003. С.З - 6.

4. Голод 1924 г. в Центральном Черноземье // Социально-гуманитарные науки в XXI веке. Личность и власть в трансформирующемся обществе. Сборник тезисов докладов региональной научно-практической конференции. Апрель 2004. Липецк: ЛГТУ, 2004. С.224 - 228.

5. Культура земледелия в крестьянских хозяйствах Воронежской губернии в годы нэпа // Проблемы содержания школьного учебника истории: вопросы культуры. Липецк: Л ГПУ, 2003 (в печати).

6. Государственная политика землепользования и землеустройства крестьянских хозяйств в годы нэпа (1921 — 1929 гг.) // Третьи Бартеневские чтения, посвященные 300-летию г. Липецка. Липецк: ЛГПУ, 2003 (в печати).

7. Земельная аренда в ЦЧО в годы нэпа (1921 — 1929 гг.) // Истоки. Материалы межвузовской научной конференции аспирантов и студентов. Выпуск III. Липецк: ЛГПУ, 2004. С.4 - 8.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Индивидуальное крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа (1921-1929 гг.)"

Заключение

Исходя из территориально-географического расположения Центрального Черноземья, его экономики и исторических традиций, можно заключить, что крестьянские хозяйства имели свои особенности в использовании природных и трудовых ресурсов. Аграрное перенаселение и малоземелье, постоянная дроби-мость хозяйств и земельная неустроенность, однообразие продовольственных культур, примитивная техника обуславливали низкие и неустойчивые урожаи. Подавляющее преобладание зерновых культур и архаичная трехполка затрудняли прогресс полеводства в индивидуальных крестьянских хозяйствах.

Интенсификация крестьянских хозяйств, наметившаяся до 1917 года, была прервана революционными потрясениями и неурожайными годами 1921 и 1924 гг., оказавшими губительное воздействие на сельское хозяйство региона в годы новой экономической политики. Главным показателем аграрной тесноты и'бедности сельского населения являлись небольшие доходы на одно крестьянское хозяйство.

Из-за чрезмерной распаханности земли, экстенсивный путь развития в 20-е годы стал невозможен, и интенсивные отрасли полеводства и животноводства стали проявляться с новой силой. Прирост крестьянского населения Центрального Черноземья происходил только за счет интенсификации сельского хозяйства, которая способствовала увеличению доходности.

Однако в 20-е годы процесс интенсификации шел медленно, а доходность снижалась быстро, что приводило к обеднению крестьянского населения. Это выражалось в увеличении доли хозяйств без рабочего скота, инвентаря и посева. В свою очередь, ограниченность средств производства в крестьянском хозяйстве препятствовала быстрой и рациональной интенсификации. Получался замкнутый круг.

Если считать, что степень интенсивнрсти хозяйства определяется структурой посевов, то в годы нэпа имело место недостаточное развитие трудоемких незерновых культур из-за слабого местного рынка, неразвитой перерабатывающей промышленности (маслозаводов, сахарных, крахмально-паточных, ви-нркуренных заводов), крайне неблагоприятной ценовой политики, принудительного землепользования в рамках трехпольной системы земледелия.

Таким образом, анализ состояния крестьянского хозяйства ЦЧО показал, что, главными причинами отсталости этого региона являлись социально-экономические факторы. Природно-климатические условия только усиливали воздействие этих неблагоприятных факторов, не нарушая основных узлов внутренней структуры крестьянского хозяйства.

Что касается степени перестройки различных по мощности крестьянских хозяйств в сторону интенсификации, то у мелкопосевных хозяйств ЦЧО (до 4-х дес.) в структуре посевов были более выражены интенсивные культуры, чем у крупнопосевных. Такая же тенденция характерна и для интенсивных отраслей животноводства: чем мельче хозяйство, тем больший процент занимали эти отрасли. Аналогичная картина просматривалась и в отношении товарности сельскохозяйственных продуктов: чем крупнее хозяйство, тем меньшую долю в его товарности занимали интенсивные культуры и отрасли.

В основной массе именно мелкопосевные крестьянские хозяйства региона больше всего нуждались в прогрессивной перестройке техники земледелия и скотоводства. В большинстве своем такие малодоходные хозяйства имели только один путь развития — добиваться роста «производительности земли», т. е. повышать урожайность на прежней площади, расширять посевы более трудоемких культур (сахарной свеклы, картофеля, табака, овощей, ягод), увеличивать долю животноводства в хозяйстве. Однако для расширения посевов таких культур у крестьян не было главного стимула - рынка сбыта. Таким образом, роль рыночного фактора оказалась главной причиной низкой доходности крестьянских хозяйств.

Недостаточное развитие рынка также задерживало общий восстановительный процесс в ЦЧО. К 1927 г. были восстановлены только объем посевных площадей и молочное скотоводство, остальные отрасли отставали от довоенного уровня. Однако при общем низком уровне сельскохозяйственного производства процесс прогрессивных изменений в полеводстве шел непрерывно. В годы нэпа установилась тенденция сокращения зерновых и расширения незерновых культур, которое было вызвано в значительной степени ростом потребительского спроса самого крестьянского населения с увеличением его численности.

Вопреки сложившейся в исторической литературе точке зрения о наиболее благоприятном воздействии большевистского государства на развитие сельского хозяйства в годы нэпа, исследование крестьянского хозяйства Центрального Черноземья не подтверждает данную точку зрения. Государственная налоговая, кредитная и земельная политика не создала прочной базы для переорганизации крестьянского хозяйств. Более того, стихийная перестройка индивидуального хозяйства страдала неустойчивостью из-за неблагоприятного воздействия государства.

В силу сложившихся обстоятельств расширение интенсивных культур и отраслей, а, следовательно, и сельскохозяйственный прогресс имели чрезвычайно сильную зависимость от развития рынка, который постоянно ограничивался властью, и от рационального землепользования и правильного землеуст-« ройства, которое не соответствовало внутреннему строю крестьянского хозяйства.

Проблема эффективного землепользования в ЦЧО в 20-е годы стояла особенно остро. Аграрный переворот 1917 года внес огромные изменения в земельные отношения в черноземной деревне. На примере перераспределения земли в данном регионе очевиден факт использования земельного фонда большевистской властью исключительно в интересах государства. Крестьяне не получили всей обещанной помещичьей земли. Большая часть помещичьих земель либо поступила в государственный фонд, который был увеличен более чем в 10 % раз по сравнению с дореволюционным временем, либо на них были созданы совхозы и колхозы.

Переделить землю не значит еще преодолеть аграрный кризис. Перераспределение земель в ходе аграрного переворота прошло формально, так как фактически до революции крестьяне уже арендовали большинство помещичьих земель, поэтому прирезки к крестьянским наделам оказались мизерными и не решали проблему малоземелья. Однако сам процесс перераспределения земли губительно повлиял на само крестьянское хозяйство, внеся хаос в земельные отношения и ликвидировав слой крепких собственников. Эти негативные явления так и не были преодолены в годы нэпа. По существу крестьяне получили только свободу выбора форм землепользования и видов землеустройства, которые отчасти имели декларативный характер. На самом деле государство оказывало воздействие на крестьянский выбор. В ЦЧО местные органы власти поощ ряли только такие формы землепользования и виды землеустройства, которые в перспективе могли обеспечить безболезненный переход к колхозам: общину, поселковое расселение и широкие полосы.

Государственная землеустроительная политика в годы нэпа отличалась следующими особенностями: если в начале нэпа преобладал принцип «устройства населения», то с 1928 г. — принцип «устройства территории». Была сокращена практика выборочного землеустройства индивидуального сектора и постепенно стал происходить переход к гнездовому методу работы с охватом крупных массивов и учетом перспектив дальнейшего развития обобществленного сектора.

Крестьянское хозяйство Центрального Черноземья в годы нэпа развивалось не благодаря, а вопреки разрушительной государственной политике, проявив поразительную устойчивость и выживаемость, тем самым доказав свою перспективность и поступательное прогрессивное развитие.

Список научной литературыПетришина, Ирина Дмитриевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники Архивные источники

2. Государственный архив Российской Федерации Ф.1235. ВЦИК.

3. Оп.100. Д.58,73; On.lOl. Д.6,169; Оп.140. Д. 149. Ф. А-374. ЦСУ РСФСР. Оп.16. Д.38,54.

4. Российский государственный архив экономики Ф.478. НКЗ РСФСР.

5. Оп.5. Д.3719; Оп.6. Д.1698, 2006, 2009; Оп.7. Д.574, 1333. Ф.1562. ЦСУ. СССР. Отдел сельского хозяйства. 0п.70. Д.762.

6. Российский государственный архив социально-политической истории

7. Ф.17. ЦК РКП (б). Секретный отдел.

8. Оп.84. Д.740; Оп.85. Д. 135, 266, 275, 278, 280, 281, 336.

9. Государственный архив Тамбовской области

10. Ф.Р-946. Тамбовское губернское земельное управление.

11. Оп.1. Д.2471, 2478, 2482, 2957, 2974, 2977, 2978, 3475, 4002, 4020, 4662, 5680.

12. Ф.Р-1184. Тамбовский губфинотдел.1. Оп.15-С. Д.8, 12, 13.

13. Ф.Р-1204; Тамбовское губернское Общество сельскохозяйственного кредита1. Губсельбанк).1. Оп.1.

14. Государственный архив Воронежской области

15. Ф.Р-10. Воронежский губернский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Оп.1. Д.355, 488, 599, 618, 753.

16. Ф.Р-18. Финансовый отдел Воронежского губисполкома Оп.1. Д.913.

17. Ф.Р-817. Земельный отдел Россошанского окружного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. -Оп.1. Д.372.

18. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области

19. Ф.1. Воронежский губернский комитет ВКП (б).

20. Оп.4. Д. 1440, 1748, 1749, 1762.1. Опубликованные источники

21. Письма во власть. 1917- 1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998.

22. Советская деревня глазами ВЧК ОГПУ - НКВД. 1918 - 1939. Документы и материалы. Т. 1,2. М., 1998 - 2000.

23. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т.1. Май 1927 ноябрь 1929 гг. / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 1999.

24. Законодательные и нормативные документы Декреты Советской власти. Т. 13,14. М., 1989, 1997.

25. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917 1957 гг. Сборник документов. T.l. М., 1957.

26. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898 -1986). Изд. 9-е. Т.2,3,4. М., 1983 1984 .

27. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. 1917 1967 гг. Т.1. М., 1967.

28. Собрание Законов СССР. 1928. №44. Ст.394; №369. Ст.642.

29. Статистические и делопроизводственные источники

30. Каменский В.В. Сельское хозяйство Липецкого уезда за 1917 1921 гг. Липецк,1922.

31. Контрольные цифры народного хозяйства Воронежской губернии на 1927 28 год / Под ред. проф. Е.С. Полюта. Воронеж, 1927.

32. Крестьянские бюджеты 1922/23 и 1923/24 гг. Центрально-Земледельческий район. Т.31. Вып.З. М., 1927.

33. Крестьянские хозяйства, колхозы и совхозы СССР в 1924/25 — 1927/28 гг. По данным налоговых сводок НКФ СССР. T.l. М., 1977.

34. Материалы по районированию Центрально-Черноземной области. Вып. II. Воронеж, 1925.

35. Материалы по современному землепользованию Тамбовской губернии. Тамбов, 1926.

36. Население и хозяйство Воронежской губернии. Сводный статистический сборник. Воронеж. 1925.

37. Отчетный доклад Воронежского губисполкома в Совнаркоме РСФСР. Воронеж, 1927.

38. Сборник очерков по вопросам экономики и статистики Тамбовской губернии. Тамбов, 1922.

39. Сдвиги в сельском хозяйстве СССР между XV и XVI партийными съездами. М., 1930.

40. Статистический справочник по Тамбовской губернии. Тамбов, 1925. Статистический справочник по Тамбовской губернии. Тамбов, 1926. ЦЧО в системе производительных сил СССР / Под ред. И.Н. Варгафтика. Воронеж, 1932.

41. Экономические нужды Центрально-Черноземной области. Материалы по вопросу о хозяйственном и культурном возрождении области. Воронеж, 1925.1. Периодическая печать

42. Коммунист. Орган Тамбовского губкома РКП (б). 1924. №3 — 4, 10 11. На аграрном фронте. Журнал издательства Коммунистической академии. 1925. №7 - 8.

43. Хозяйство ЦЧО. Орган Центрально-Черноземной областной плановой комиссии. 1929. №10- 11.

44. Пути сельского хозяйства. Научный орган народного комиссариата земледелия и сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева. 1927. №4,5,11. Сельскохозяйственная жизнь. Орган НКЗ РСФСР. 1928. №23.1.. Литература

45. Бахтин М.И. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925 гг.) М., 1961.

46. Берхин И.Б. Ленинский план построения социализма. М., 1960.

47. Беркин И.Б. Некоторые вопросы историографии новой экономической политики в

48. СССР // Вопросы истории. 1961. №3.

49. Бокарев Ю.П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 20-е годы: источники, методы исследования, этапы взаимоотношений. М., 1989.

50. Богдюгов Г., Козлов В. Время трудных вопросов (История 20 30-х годов и современная общественная мысль) // Урок дает история. М., 1989. Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества. М.,1992.

51. Бордюгов Г.А., Козлов В.А. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина // Вопросы истории КПСС. 1988. №8.

52. Броун А. Пять лет Центрально-Черноземной области. 1928 — 1933. Воронеж, 1933. Бруцкус Б.Д. Аграрный вопрос и аграрная политика. Пг., 1922. Бруцкус Б.Д. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы // Вопросы экономики. 1991. №10.

53. Бунин А.О. Борьба кооперативных и государственных начал в организации кредитования деревни и ее влияние на судьбу нэпа // Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

54. Бунин А.О. Развитие сельскохозяйственной кредитной кооперации в двадцатые годы //Проблемы социально-экономического развития деревни в переходный период от капитализма к социализму. Иваново, 1988. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988.

55. Бухарин Н.И. Новое откровение о советской экономике или как можно погубить рабоче-крестьянский блок // Преображенский Е.А., Бухарин Н.И. Пути развития: дискуссии 20-х годов. Л., 1990. Бухарин Н.И. Путь к социализму. М., 1990.

56. Варейкис И.М. ЦЧО в полосе социалистической реконструкции. Воронеж, 1930. Вайнштейн А.Л. Обложение и платежи крестьянства в довоенное и революционное время. М., 1924.

57. Воронов И.К. Динамика населения Центрально-Черноземной области // Материалы по районированию Центрально-Черноземной области. Вып. II. Воронеж, 1925. Воронов И.К. Расслоение деревни и коллективизация. По данным весеннего опроса 1925 г. Воронеж, 1925.

58. Введенский В. Сельское хозяйство и сельскохозяйственный кредит в ЦентральноЧерноземной области в 1923 24 г. // Народное хозяйство ЦентральноЧерноземной области. Кн.И. Воронеж, 1925.

59. Венер М. Был ли нэп? Некоторые размышления об историографии советского крестьянства 20-х годов // Россия XX века. Судьбы исторической науки. М., 1996. Генкина Э.Б. В.И. Ленин и переход к новой экономической политике // Вопросы истории. 1964. №5.

60. Генкина Э.Б. Переход советского государства к новой экономической политике (1921 1925 гг.). М., 1955.

61. Гимпельсон Е.Г. Политическая система и нэп: неадекватность реформ // Отечественная история. 1993. №2.

62. Голанд Ю. Кризисы, разрушившие нэп. М., 1991.

63. Горинов М.М. Советская история 1920 30-х годов: от мифов к реальности // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. Горинов М.М. Советская страна в конце 20-х - начале 30-х годов // Вопросы истории. 1990. №11.

64. Данилов В.П. Аграрная политика РКП (б) ВКП (б) в 20-е - 30-е гг. // Коммунист. 1990. №16.

65. Данилов В.П. Аграрные реформы и аграрная революция в России // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Т. Шанин. М., 1992.

66. Данилов В.П. Бухаринская альтернатива // Бухарин: человек, политик, ученый. М., 1990.

67. Данилов В.П. Земельные отношения в советской доколхозной деревне // История СССР. 1958. №3.

68. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977.

69. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. М., 1979.

70. Данилов В. П. Советская налоговая политика в доколхозной деревне // Октябрь и советское крестьянство 1917— 1927 гг. М., 1977.

71. Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957.

72. Данилов В., Верт Н., Берелович А. Советская деревня 1923 1929 гг. по информационным документам ОГПУ (Введение) // Советская деревня глазами ВЧК -ОГПУ - НКВД. Документы и материалы. Т.2. 1923 - 1929 / Под ред. А.Береловича, В.Данилова. М., 2000.

73. Данилов В., Ильин А., Тепцов Н. Коллективизация: как это было // Урок дает история. М., 1989.

74. Дегтев С.И. Латентное регулирование индивидуального крестьянского хозяйства в условиях нэпа // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1995.

75. Диков А.И. Крестьянское хозяйство после пяти лет нэпа. Воронеж, 1928. Дмитренко В.П. «Военный коммунизм», нэп. // История СССР. 1990. №3. Дмитренко В.П. Некоторые вопросы нэпа в советской историографии 60-х гг. // Вопросы истории. 1972. №3.

76. Дэвис Р.У. Советская экономическая реформам исторической перспективе // Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

77. Есиков С.А. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в начале XX века (1900- 1921 гг.). Тамбов, 1998.

78. Есиков С.А. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в 1900 — 1929 гг.: состояние и перспективы // Постигая прошлое и настоящее. Межвузовский сборник научных трудов. Вып.З. Саратов, 1994.

79. Железнов В. Воронежская деревня. Больше-Верейская волость. Экономика и быт деревни. Воронеж, 1926.

80. Загоровский П.В. Социально-политическая история Центрально-Черноземной области: 1928- 1934. Воронеж, 1995.

81. Залесский М.Я. Налоговая политика советского государства в деревне. М., 1940. Ильин С.С. Образование рынка средств производства для крестьянских хозяйств в период нэпа // Экономист. 1995. №8.

82. Ильин С.С. Финансовая политика в аграрной сфере при нэпе // Финансы. 1993. №11.

83. К итогам обсуждения проблем новой экономической политики // Вопросы истории КПСС. 1968. №12.

84. Кабанов В.В. Пути и бездорожья аграрного развития России в XX в. // Вопросы истории. 1993. №5.

85. Кал'мыкова А.И., Рогалина Н.Л., Селунская В.М. Опыт изучения процесса классовой дифференциации крестьянских хозяйств (По материалам бюджетных обследований деревни Черноземного центра РСФСР 1924/25 — 1926/27 гг.) // История СССР. 1981. №2.

86. Карр Э. История советской России. Большевистская революция. 1917 1923. Т. 1,2. Кн. 1.М., 1990.

87. Кондратьев Н.Д. Система единого натурального сельскохозяйственного налога // Кондратьев Н.Д. Особое мнение. Кн.1. М., 1993.

88. Кочетков И.В. Зерновое производство в годы нэпа: действительность и возможности // Экономическая история России XIX XX вв.:современный взгляд / Отв. ред. В.А. Виноградов. М., 2001.

89. Краев М.А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954.

90. Крицман J1. Классовое расслоение советской деревни. М., 1924.

91. Ларин Ю. Вопросы крестьянского хозяйства. М., 1923.

92. Ларин Ю. Итоги, пути, выводы новой экономической политики. М., 1924.

93. Ларин Ю. Советская деревня. М., 1925.

94. Левин М. Российские крестьяне и Советская власть. Исследование коллективизации // Отечественная история. 1994. №4 5.

95. Ленин В.И. Доклад о замене разверстки натуральным налогом // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.43. М., 1963.

96. Ленин В.И. О внутренней и внешней политике республики // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.44. М., 1964.

97. Ленин В.И. О кооперации //Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.45. М., 1964.

98. Ленин В.И. О продовольственном налоге // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.43. М.,1963.

99. Литвак К. Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии //Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

100. Логунов В.И. Колхозно-кооперативное движение в Воронежской губернии в период 1921 1925 гг. Изв. Воронеж, ин-та, 1955. Т. 19.

101. Материалы по изучению вопроса о восстановлении хозяйства ЦентральноЧерноземной области / Под ред. А.Н. Татарчукова. Воронеж, 1926. May В.А. Нэп в контексте российской революции // Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

102. May В. Реформы и догмы. 1914- 1929. М., 1993.

103. Меркулов Н.А. Об агрономической, ветеринарной и землеустроительной сети Центрально-Черноземной области в связи с отпуском средств на восстановление крестьянского хозяйства // Народное хозяйство Центрально-Черноземной области. Кн.Ш (VII). Воронеж, 1926.

104. Мерль Ст. Аграрный рынок и новая политика. Зарождение государственного управления сельского хозяйства в Советском Союзе. 1925 — 1928 гг. // Отечественная история. 1995. №3.

105. Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства. М., 1966.

106. Назаров О.Г. Проблемы планирования в контексте борьбы за власть в условиях нэпа//Отечественная история. 2000. №4.

107. Неретина Л.А. «Соотношение политики и экономики. Завершающая стадия нэпа». Конференция в Москве (апрель 1995 г.) // Отечественная история. 1996. №2. Никулин В.В. «Новый курс» в деревне: замысел и реальность // Крестьяне и власть. Москва — Тамбов, 1996.

108. Новейшая история Отечества: XX век / Под ред. А.Ф. Киселева Э.М. Щагина. Т.1. М., 2002.

109. Носова Н.П. Нэп: государство и сельское хозяйство (проблемы регулирования) // Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

110. Носова Н.П. Управлять или командовать? Государство и крестьянство советской России (1917 1929). М., 1993.

111. Ноув А. О судьбах нэпа // Вопросы истории. 1989. №8.

112. Окатов Н.А. Тамбовская партийная организация в период борьбы за социалистическую индустриализацию и подготовку сплошной коллективизации сельского хозяйства (1926— 1929 гг.). Воронеж — Тамбов. 1964. Орлов И.Б. Нэп: История, опыт, проблемы. М., 1999.

113. Орлов И.Б. Современная отечественная историография нэпа: достижения, проблематика, перспективы // Отечественная история. 1999. №1. Осокина В.Я. Социалистическое строительство в деревне и община, 1920 — 1933. М., 1978.

114. Першин П.Н. Участковое землепользование в России. Хутора и отруба, их распространение за десятилетие 1907 — 1916 гг. и судьбы во время революции (1917 -1920 гг.). М., 1922.

115. Першин П. Чересполосица и землеустройство Центрально-Черноземной области перед революцией // Материалы по районированию Центрально-Черноземной области. Вып.II. Воронеж, 1925.

116. Погудин В.И. Путь советского крестьянства к социализму. Историографический очерк. М., 1975.

117. Полюта Е.С. Финансовое положение Центрально-Черноземной области // Материалы по изучению вопроса о восстановлении хозяйства ЦентральноЧерноземной области. Воронеж, 1926.

118. Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967.

119. Поляков Ю.А., Дмитренко В.П., Щербань Н.В. Новая экономическая политика:разработка и осуществление. М., 1982.

120. Прокопович С. Что дал России нэп? // Нэп. Взгляд со стороны. М. 1991. Рогалина Н.Л. Налоговая политика Советского государства в отношении деревенской буржуазии до сплошной коллективизации (1926 1929 гг.) // Вестн. Московского университета. 1971. №5.

121. Рогалина Н. Л. Новая экономическая политика и крестьянство // Нэп: приобретениям потери. С. 143.

122. Рудаков Д.В. Современное состояние колхозов Воронежской губернии и перспективы их дальнейшего развития // Народное хозяйство Центрально-Черноземной области. Кн.IV. Воронеж, 1925.

123. Рябинин Е. ЦЧО за два года (Итоги и перспективы социалистического строительства). Воронеж, 1931.

124. Рянский Л.М. К вопросу о наличии кулачества в советской доколхозной деревне (по материалам Курской губернии) // Вопросы аграрной истории Центрального Черноземья XVII XX веков. Межвузовский сборник научных трудов. Липецк, 1991.

125. Сазонов К.Н. Формы внутриселенного землеустройства // Народное хозяйство Центрально-Черноземной области. Кн.Ш.1925.

126. Свищев М. А. Мелкое производство в 20-е годы // Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

127. Селунская В.М. Борьба КПСС за социалистическое преобразование сельского хозяйства. М., 1961.

128. Серпинский В.В. Нэп: практика налогообложения крестьянства // Вестн. МГУ. Серия 6. Экономика. 1993. №5.

129. Сидоров В.А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921 1929. М., 1978. Симонов В.В., Фигуровская Н.К. Послесловие // Н.Д. Кондратьев. Особое мнение. Избр. произвел. Кн.1. М., 1993.

130. Симонов Н.С. В преддверии «великого перелома» (Причины «свертывания» новой экономической политики) // Вопросы истории КПСС. 1990. №3. Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. 1995. №3.

131. Скрыпников А.В., Черных В.М. Особенности хозяйственного развития Центрального Черноземья в годы нэпа // Актуальные проблемы отечественной истории. Межвуз. сб. научн. тр. Воронеж, 1995.

132. Сталин И.В. Заключительное слово по политическому отчету Центрального Комитета // Сталин И.В. Соч. Т.7. М., 1947.

133. Сталин И.В. К вопросам аграрной политики в СССР. Речь на конференции аграрников марксистов 27 декабря 1929 г. // Сталин И.В. Соч. Т.12. М., 1949. Струмилин С. Бюджет времени русского рабочего и крестьянина в 1922 - 1923 гг. М., 1924.

134. Струмилин С. Наемный труд в сельском хозяйстве. М., 1926.

135. Студенский Г.А. Организация средне-черноземного крестьянского хозяйства. М.,1923.

136. Тамбовская область за 50 лет. Воронеж, 1967.

137. Тарадин И. «Золотое дно». Экономика, история, культура и быт волости Центрально-Черноземной области. Воронеж, 1928.

138. Татарчуков А.Н. Центрально-Черноземная область. (Экономический очерк). Воронеж, 1928.

139. Татарчуков А.Н. Центрально- Черноземная область в хозяйственном отношении. Воронеж, 1925.

140. Телицын B.JI. Новая экономическая политика: взгляд из русского зарубежья // Вопросы истории. 2000. №8.

141. Трапезников С.П. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М., 1965.

142. Трифонов И.Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1978. Трифонов И.Я. Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа, 1921 — 1923. Л., 1964.

143. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. М., 1989. ! Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М., 2001.

144. Файн Л.Е. Нэповский «эксперимент» над российской кооперацией // Вопросы истории. 2001. №7.

145. Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. М., 1924. Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. М., 1926.

146. Цакунов С.В. Развитие экономических взглядов Н.И. Бухарина после перехода к нэпу // Бухарин: человек, политик, ученый. М., 1990.

147. Центральное Черноземье за годы Советской власти. (Краткий историко-экономический очерк) / Под ред. проф. А.А. Глухова. Воронеж, 1967. Чаянов А.В. Краткий курс кооперации. М., 1925.

148. Чаянов А.В. Организация крестьянского хозяйства // Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. М., 1927.

149. Чаянов А.В. Организация крестьянского хозяйства // Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. М., 1989.

150. Чаянов А.В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М., 1927.

151. Чеканов И.Ф. Хлебный рынок Центрально-Черноземной области // Материалы по изучению вопроса о восстановлении Центрально-Черноземной области / Под ред. А.Н. Татарчукова. Воронеж, 1926.

152. Червонная С.М. «Россия нэповская: политика, экономика, культура». Заметки с научной конференции // Отечественная история. 1992. №3.

153. Чвикалов И.М. Из истории коллективизации в Центральном Черноземье // Воронежское краеведение: опыт и перспективы развития. Материалы пятой научно-практической краеведческой конференции, 27 28 марта 1993 г. Вып.1. Воронеж, 1994.

154. Челинцев А.Н. Опыт изучения организации крестьянского сельского хозяйства в целях обоснования общественной и кооперативно-агрономической помощи на примере Тамбовской губернии. Харьков, 1919.

155. Челинцев А.Н. Теоретические основания организации крестьянского хозяйства. Харьков, 1919.

156. Черноморский М.Н. Выборочные обследования и крестьянские бюджеты как источники по истории социально-экономических отношений в деревне в годы нэпа //Труды Моск. ист.-арх. инст. Т.7. 1954.

157. Черных В.М., Скрыпников А.В. Воронежская деревня при переходе к нэпу // Воронежское краеведение: опыт и перспективы развития. Материалы пятой научно-практической краеведческой конференции, 27 28 марта 1993 г. Вып.1. Воронеж, 1994.

158. Шарова П.Н. Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области. 1928- 1932 гг. М., 1963.

159. Шереметьев В.И., Печенов А.И. Состояние Воронежской губернии весной 1926 г. Воронеж, 1927.

160. Югов А. Народное хозяйство Советской России и его проблемы // Нэп. Взгляд со стороны. М., 1991.

161. Яковцевский В.Н. Колхозное строительство в восстановительный период. 1921 -1925 // Очерки истории народного хозяйства СССР. Сб. статей. М., 1959.1. Диссертации

162. Логунов В.И. Колхозное движение в Воронежской губернии в годы, предшествующие сплошной коллективизации (1917 1929). Дис. . канд. ист. наук. Воронеж, 1953.

163. Носова Н. П. Становление и развитие системы государственного управления сельским хозяйством Советской России (1917 1929). Дис. . докт. ист. наук. М., 1992.

164. Северинова Н.И. Деятельность партийных организаций по сплочению деревенской бедноты в период подготовки сплошной коллективизации сельского хозяйства (1926 1929 гг.). На материалах Центрального Черноземья. Дис. . канд. ист. наук. Воронеж, 1974.

165. Черноморский М.Н. Начало сплошной коллективизации в Тамбовском округе ЦЧО (1929- 1930 гг.). Дис. . канд. ист. наук. М., 1947.

166. Шашкова О.Л. Репрессивная политика государства в 1928 1939 гг. и ее последствия (На материалах Центрального Черноземья). Дис. . канд. ист. наук. — Курск, 2000.

167. Шевцов А.В. Крестьянство Центрального Черноземья и партийные организации: проблема взаимоотношений (1925 1934). Дис. . канд. ист. наук. — Воронеж, 1997.