автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Иномерность в современной культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Иномерность в современной культуре"

на правах рукописи

Шичашша Юлия Владимировна

ИНОМЕРИОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ: МНОГООБРАЗИЕ ПРОЯВЛЕНИЙ

09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2005

Работа выполнена в Федеральном научном учреждении «Северо-Кавказский научный центр высшей школы»

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор Золотухина Елена Всеволодовна Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Пигров Константин Семёнович доктор философских наук, профессор Ретюнскнх Лариса Тимофеевна доктор философских наук, профессор Рябова Лариса Владимировна

Ведущая (оппонирующая) организация: Ставропольский

госуда рственн ый универснтет

^ апяелЛ-

Защита диссертации состоится Ю март» 2005 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.212.208.13 по философским наукам в Ростовском государственном университете по адресу: г Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, СКНЦ ВШ, конференц-зал

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного университета (ул. Пушкинская, 148)

г-м/ЯЬ

Автореферат разослан у февраля 2005 г.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования

Всякий раз, когда философия предпринимает попытку познать человека, она вынужденно обращается к обсуждению его потенциальных возможностей и к полаганию его пределов. Мысль о том, каким человеку уготовано когда-нибудь быть, в конечном итоге уравновешивается рассуждениями о том, каким ему никогда не стать, и разные варианты промежуточных версий уплотняют теоретическое пространство философской антропологии. Человек оказывается своеобразным канатом, протянутым над пропастью различных измерений, поэтому его изучение как устойчивой субстанциональной формы (включая попытки определить его сущность через некий устойчивый доминантный признак) с необходимостью дополняется попытками диалектического постижения через Иное. Классическая философская антропология субъекта дополняется и вытесняется всевозможными «метаантропологиями» и «антропологиями границы» Отчасти это вызвано системным кризисом западной философии и культуры', теоретическими попытками его преодоления, отчасти теми объективными изменениями, которые происходят с самим человеком в современную эпоху Оставаясь многомерным, такой человек одновременно выступает как «неравный себе», из заданной системы координат постоянно ускользающий в Иное. А явленное человеку Иное в определенной степени всегда связано с трагическим противоречием, которое никогда до конца не исчерпывается его видимым разрешением, сохраняет исходные «инаковости» в снятом, виртуальном, вытесненном, латентном и т д. виде и, что немаловажно, сопровождается некоторой сущностной трансформацией человеческого

Человек современной культуры (как правило, далекий от ортодоксальной религиозности, но доверчивый к трансцендентному) лицом к лицу

' Автор придерживается деятелыюстной концепции культуры. Соответственно, культура понимается как конкретно-историческая совокупность способов конструирования моделей миропонимашуцдздд^д^ия целей и

ценностей, приращения знаний.

сталкивается с иномерностью собственного бытия. Балансируя между атеизмом и оккультизмом, современное сознание больше, чем когда либо укоренено в посюсторонности прагматичной повседневности и вместе с тем нуждается в логотерапии потустороннего, осознанной актуализации иномерного. До сих пор не определившись с проблемой антропологических оснований, человек отчаянно пытается существовать, по крайней мере, в двух измерениях: актуально-реальном и потенциально возможном, существовать без осознания их реальной диспозиции, с претензией на реализацию этой потенции, пусть даже ценой невероятных усилий, чудовищных трансформаций и выхода за человеческие пределы. И эта ситуация, на наш взгляд, заслуживает детального философского анализа. Она не может не отразиться в культуре и на культуре, которая, в свою очередь, становится семантическим полем и содержательным контекстом феномена иномер-ности, неотъемлемой составляющей объекта и предмета данного фило-софско-культурологического анализа.

Специфика современной культуры как раз в том, что она актуализировала означенный феномен в его наибольшей доступности, сделала ино-мерность частью не только сакрального мира, но и повседневного опыта Она легитимировала на безрелигиозной основе практики расширения сознания и наращивания возможностей тела; благодаря мощной технической составляющей сделала движение к сверхчеловеческому неотвратимым и массовым и вместе с тем почти не рефлексируемым Актуальность избранной темы, тем самым, может быть представлена как актуальность междисциплинарной задачи рассмотрения современного человека с точки зрения многоплановости, соизмеримости и несоизмеримости его антропокультур-ных оснований, многообразия и взаимодействия порождаемых им реальностей и смыслов. Это попытка объединить в одной теоретической плоскости и критически переосмыслить (с позиций философской рациональности и светского гуманизма) процессы трансформации антропокультурной меры и современные социокультурные реалии, сделать латентное феноме-

нальным и глубоко осознанным под новым углом зрения И в этом видится реальная возможность расширения очеловеченного культурного пространства, ассимиляции иных измерений реальности и новой интеграции человека в целостные порядки бытия

Объектом исследования является современная западная культура и человек, а также их теоретическая и предметно-практическая репрезентация в современной гуманитарной (научно-философской, культурологической, эзотерической, художественно-философской и т д ) литературе

Предметом исследования выступает иномерность как феномен, актуализируемый человеком в определенных формах индивидуального и коллективного опыта2, феномен сознания и культурных практик3 современности.

В качестве основной гипотезы диссертационного исследования предлагается представление об иномерности как универсальном антропологическом феномене, который может пониматься и как характеристика человеческой жизни в целом (динамический момент бытия), и как специфическое качество ее некоторых форм и способов проявления (особое положение, характер целеполагания, статус в бытии, измененное, предельное состояние и т.д.).

Цель исследования: дать философско-культурологическое описание иномерности и проанализировать многообразие ее проявлений в современной культуре.

Данная цель конкретизируется в следующих задачах: • Объединить в одной теоретической плоскости многообразие представлений, дискурсов, подходов, способов рассмотрения феномена иномерности. Проанализировать идею иномерности как метафорический концепт современной философско-культурологической мысли, выявить ее

2 Опыт понимается широко: как единство внутреннего и внешнего

3 Культурная практика - основанная на культурных презумпциях преобразовательная деятельность человека

философскую «родословную», концептуальные основания и рациональный смысл

• Содержательно рассмотреть и сущностно охарактеризовать современный антропологический и метаантропологический дискурс об «иномерном» человеке

• Выделить инвариантное содержание исследуемого феномена, а также проанализировать формы, уровни, варианты проявления иномерно-сти в контексте современной культуры; продемонстрировать и обосновать их сущностную взаимосвязь

• Исходя из конкретных интересов исследования, выделить идеальные типы человека с точки зрения его иномерности, выявить их содержание и специфику.

Степень научной разработанности проблемы. Если под разработанностью проблемы понимать главным образом разработку соответствующего ей основного концепта, в данном случае метафорического концепта иномерности, то следует отметить его принципиальную новизну, отсутствие (насколько нам известно) в современной гуманитарной литературе работ, прямо или косвенно использующих данную лексему-семантему и развивающих на ее основе некоторую философско-культурологическую теорию Если же принимать во внимание главным образом содержание темы и проблематику в целом, то наряду с тем, что данное исследование можно назвать новаторским, его следует причислить к ряду работ по современной философской антропологии (и метаантропологии), которые поднимают тему измерений, границ, пределов и перспектив человеческой формы бытия-существования, многообразия порождаемых человеком реальностей, смыслов и способов означивания.

Очевидно, что данная тема в современной западной гуманитарной литературе широко воссоздается на разных теоретико-методологических основаниях и уровнях, с разных мировоззренческих позиций - образует искомое проблемное поле междисциплинарного анализа и может быть

представлена не только блестящей плеядой представителей немецкой философской антропологии (М. Шеллер, X. Плеснер, А Гелен), философов экзистенциально-феноменологического направления (от классиков жанра М Хайдеггера, Г. Марселя, Ж -П. Сартра, К Ясперса, А Камю, Э Гуссерля, М Мерло-Понти, В Янкелевича, X Ортеги-и-Гассета и т д до мыслителей-постмодернистов в лице постструктурализма Ж Батая, М Фуко, Р Барта, Ж. Дерриды, Ф Гваттари, Ж. Бодрийяра, М Бланшо, Э Левинаса и др ), но и выдающихся логиков «возможных миров» (Я Хинтикки, Р Монтегю, С Кангера, А. Прайора, А. Мередита, И. Томаса, Н Гудмена и др ), герменевтиков (X Гадамера), психологов (3 Фрейда, К. Юнга, У Джемса, Э Ноймана, Л. Бинсвангера, Э. Фромма, К Хорни, А Маслоу, С Грофа, К Уилбера и др), социологов (Г. Маркузе, Т. Адорно, М Хоркхаймера и других представителей франкфуртской школы), культурологов (М Элиаде, Д Кэмбелла и др.), мыслителей, работающих на стыке отдельных отраслей философского знания, создателей и идеологов современных междисциплинарных парадигм (синергетики, виртуалистики) и т д

Заметим, что вовлечение в философский диалог о человеческом большого числа специалистов разных предметностей и областей гуманитарного знания, многих из которых весьма сложно однозначно позиционировать в рамках не только отдельных философских направлений, но и дисциплин (например, социальных и трансперсональных психологов, использующих архетипный подход культурологов, логиков-семиотиков, социологов-культурологов и т.д.), - очевидная примета нашего времени. В данном контексте попытка тематически представить более или менее полный список работ (в том числе и выдающихся отечественных), на которые опирается осуществляемое исследование, обернулась бы по меньшей мере воспроизведением библиографического списка с вероятным риском обозначить не все значимые персоналии. Поэтому целесообразным представляется здесь непосредственно артикулировать только имена русскоязычных авторов, которые, на наш взгляд, наиболее оригинально, синтетично и ком-

плексно на рубеже ХХ-ХХ1 веков подошли к разработке онтологии, гносеологии и феноменологии постижения современного человека в современной западной культуре: С Гурин, Ф Лазарев, Н Носов, Н Хамитов, С Хоружий Данные авторы не просто разработали на основе основополагающих концептов («интервал абстракции» (Лазарев), «антропологическая граница» (Хоружий), «маргинальность» (Гурин), «виртуальность» (Носов), «метаантропология» (Хамитов)) определенные антропологические модели, рассмотрели человека с точки зрения его возможных миров, границ и онтологических перспектив (в последнем, разумеется, больше всех преуспела традиционная религиозная антропология), а сделали это именно с учетом современного социокультурного контекста, выделив адекватные современным реалиям антропологические стратегии Именно последнее обстоятельство делает означенные работы не только теоретически ценными, но и созвучными содержанию нашей собственной философской концепции и интенции.

Предельно обобщая, можно сказать, что в той или иной мере, прямо или в связи с анализом других вопросов тема иномерности представлена в публикациях, обнаруживающих параллели между динамикой современной культурной ситуации и идеей иномерности И в то же время нельзя не отметить, что тенденция усиления внимания философии к феномену иномерности как к обусловленному современной западной культурой процессу антропологической трансформации, моменту смещения и преступания человеком антропокультурных пределов только набирает силу, остро нуждается для своего адекватного развития в мощной критической подпитке Сделать шаг в этом направлении и призвано данное исследование

Принимая во внимание междисциплинарный характер поставленных перед автором задач, необходимость теоретического обобщения и анализа взглядов, присущих разным научно-философским направлениям, а также намеренное ограничение семантического поля исследования современным периодом (XX - начало XXI века) развития западной философии и культу-

ры, к работе над темой был привлечен значительный массив современной гуманитарной литературы (в том числе эзотерической, научно- и художественно-философской). Также были широко использованы материалы отечественных и зарубежных справочных изданий, коллективных монографий, тематических сборников, конференций и «круглых столов» по проблемам философской антропологии (особенно по теме смерти-бессмертия, свободы, повседневности, межличностной коммуникации, самоактуализации, измененных состояний сознания, «опыта-предела» и т.д.), науки и техники (особенно по проблеме «человек-машина», создания искусственного интеллекта и т.д.), культурологии (по проблемам, связанным с современной массовой культурой, а также с исследованием обрядов «перехода»), синергетики и виртуалистики (их методологической и антропологической составляющей), привлечены электронные текстовые ресурсы Интернета.

Научная новизна исследования определяется степенью неразработанности избранной темы в современной гуманитарной литературе и состоит в следующем:

• Осуществлена философско-культурологическая проблематизация темы иномерности в современной гуманитарной литературе. Выявлено, что феномен иномерности типичен не только для современной западной культуры, но и для других культурно-исторических эпох Однако в современной, по преимуществу массовой культуре он приобретает ее специфические сущностные черты

• Описаны и проанализированы многообразие смыслов, вкладываемых в понятие иномерности, формы и способы актуализации исследуемого феномена, его рациональное содержание и концептуальные основания в современной культуре Произведено соотнесение концепта иномерности с рядом ведущих категорий и семантем современной западной философии (мера; свое, иное, граница; повседневность, экзистенция, трансцен-

денция; трансгрессия; складка, опыт-предел; маргинальность, невозможное; непостижимое и т д)

• Содержательно рассмотрены современный антропологический и метаантропологический дискурсы; выявлены тенденции, характерные для современного общественного сознания- тенденция к постижению человека через его Иное,

- устойчивый интерес к теме предельного и запредельного бытия,

- стремление человечества к преступанию онтологических границ

• Показано, что в своем объективном генезисе человек выступает как «человек иномерный», однако данная фундаментальная характеристика имеет разные формы, способы, степень личностной и социокультурной проявленности

• Исходя из специфических исследовательских интересов выделены и проанализированы идеальные типы человека одномерный, многомерный, иномерный

• Рассмотрены некоторые формы, в которых современным человеком реализуются разнообразные стратегии по отношению к Ином> и границе' идеал, виртуал, сверхчеловек; отрефлексированы их сущностные особенности, взаимосвязь и культурная динамика

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В философско-культурологической мысли назрела необходимость описания, анализа и понятийной интеграции феноменов, которые выступают современными формами и способами актуализации иной антропологической меры. Это возможно посредством концепта иномериости Тема иномерности, существующая под разными наименованиями, широко представлена в различных пластах современной культуры Она является достоянием философской и психологической мысли, выражена в популярной литературе современного неооккультизма, обнаруживает себя в достаточно распространенных «духовных» и «энергетических» практиках, в ув-

лечении техногенными виртуальными реальностями, в активном обращении масскульта к сюжетам сверхчеловеческого.

2 Иномерность выступает как метафорический концепт, характеризующий человека и культуру в качестве нелинейных открытых систем. Такой концепт выявляет инвариантное содержание антропологических исканий современности' переживание и осмысление трагического противоречия между фактической мерностью (фиксированностью, погруженностью, включенностью) человеческого и его эк-зистенцией, предполагающей "эк-стазисвыход за границы наличного состояния и самой антропо-культурной меры В целом концепт иномерности отражает становление антропокультурной меры.

3 Иномерность можно понимать по крайней мере двояко

- как нахождение по какую-либо сторону границ, за которыми начинается «инаковость» (восприятие человеком окружающего мира, культуры, собственного тела в качестве противостоящего ему Иного, отношение сознания к бессознательному (иному), самости - к целостным порядкам организма, среды и т д.);

- как территорию, поле, сферу «между» (между различными измерениями, между «инаковостями»). Так человек современной западной культуры стремится интегрировать по мере сил антропокультурный разрыв - иномерность духа и тела, культуры и природы, сознания и бессознательного, Я и Другого, сверхбытия и ничто

4 Можно выделить внешний (пространственно-логический) и внутренний (экзистенциально-личностный) аспекты рассмотрения феномена иномерности.

- иномерность как аспект пространственно-логических отношений Своего и Иного, фиксирующий наличие «инаковостей», границы и их объективное взаимодействие,

- экзистенциально-личностный аспект, в котором иномерность не просто отражает наличное положение дел, а актуализируется при непо-

средственном участии человека, воссоздается как феномен его внутреннего и внешнего опыта.

5 В современной культуре человек выступает наиболее активным агентом собственной иномерности Иномерность становится мерой человеческого в человеке - смыслообразующей, качественной и самодостаточной составной менталитета, сознательным и бессознательным стремлением, эмоциональной «жаждой» При этом тема иномерности востребована в наши дни не только антропологически ориентированной философией, но и массовым сознанием В последнем случае иномерность ошибочно трактуется как феномен повседневности, причастность к ней становится модной.

6 Человек всегда оказывается мерным по факту, многомерным по форме и иномерным по сути (однако данная фундаментальная характеристика имеет разные формы, способы, степень личностной и социокультурной проявленности); он тяготеет не только к переступанию меры текущего момента, но и к онтологическому выходу за пределы человеческого - к инобытию сверхчеловеческого В предельной идеализации человек одномерный олицетворяет собой массового человека-обывателя, извне-ориентированную личность, человека, редуцированного к некоторому одному измерению и тп. Человек многомерный репрезентирует варианты творческого, толерантного, автономного, мобильного, относительно свободного и тд. индивидуума, в лучших проявлениях характерного для идеологии постмодерна. Человек иномерный - не только динамическая версия многомерного человека, но и человек, способный на экзистенциально-личностное переживание трагических противоречий и онтологические метаморфозы.

7 Говоря об иномерности, мы находим ее в феноменах идеала (сфере идеалов), виртуального и сверхчеловеческого Каждый из них отражает возможные форму и способ проявления иномерности в культуре, по-особому репрезентирует отношения Своего и Иного, реализацию «стра-

тегий границы». Иномерные основания, модусы, реальности могут как противостоять друг другу в эмпирии человеческой жизни (примером чего является онтологический конфликт между человеческим и сверхчеловеческим), так и быть комплементарными, совместимыми (как, например, в феноменах идеально-виртуального)

8 Аксиологически интерпретированная иномерность способна олицетворять полноту бытия, гармонию и совершенство, одновременно выступая выражением амбивалентности и противоречивости человеческой природы, воплощением ее трагического разрыва. Эта ценностная двойственность, с одной стороны, создает для человека перспективу безумия, из-гойности и даже небытия, а с другой - манит сверхвозможностями, максимальной интенсивностью и полнотой жизни, неописуемым блаженством.

9 Можно зафиксировать, что в современной гуманитарной литературе сверхчеловеческое понимается по крайней мере двояко.

- как деятельность, основанная на сверхчеловеческих способностях и направленная на желаемое преобразование материальной Вселенной,

- как особый способ бытия, предполагающий радикальное изменение антропологической меры, выход за рамки «человеческой точки зрения».

Вторая точка зрения, как правило, оказывается несамодостаточной и, так или иначе, дополняется первой, «деятельностной» позицией.

10. Сверхчеловеческое не просто выступает проявлением ино-мерности в современной культуре, а олицетворяет собой антропологический предел ее самоосуществления. В некотором смысле иномерность сверхчеловеческого «снимает» иномерность идеального и виртуального Это происходит как в силу гибридного характера всех человеческих практик установления, преступания и упразднения границ, так и в силу мегаи-сторического, метаантропологического, онтологически запредельного характера сверхчеловеческого телоса

11 Иномерность сверхчеловеческого - не только цель, но и путь, максимальное напряжение между иномерными основаниями человеческой культуры и бытия. Это неуклонное движение к тому, что должно быть, и одновременно к тому, чего, с человеческой точки зрения, быть не может В принципиальной иномерности (в том числе и по половому признаку), раздвоенности и разъятости современного «переходного» человека гипотетически коренится возможность трансцендентного синтеза и разрешения трагических противоречий.

Методологическая база. Методы исследования и изложения материала определяются спецификой и сложностью изучаемого объекта (нелинейные открытые системы) и предмета (феномен иномерности), междисциплинарным характером последнего Соответственно, в качестве специфического, применяемого в работе логико-методологического приема можно выделить конфигурирование мыслительную технику синтезирования различных системных представлений об одном и том же объекте, раз-нопредметных знаний о нем4 При этом превалирующим ракурсом рассмотрения темы выступает экзистенциально-личностный

Принимая во внимание, что феномен иномерности рассматривается не только в рамках классической диалектической схемы, наряду с классической рациональной методологией (предполагающей логический, этимологический, структурно-генетический, сравнительный, культурологический и тд. анализ и синтез; абстрагирование, индукцию, дедукцию, историко-философскую реконструкцию, моделирование, использование диалектических принципов восхождения от абстрактного к конкретному, развития, всесторонности рассмотрения и др) были востребованы принципы и положения неклассической, а также постнеклассической рациональности (гер-

4 Конфигурирование (лат. сопйдигаНо - взаимное расположение) - термин, введенный в научно-философский обиход В А. Лефевром (и целенаправленно разрабатываемый в Московском методологическом кружке) в связи с проблематикой полипредметного синтеза знаний, реализации проектов комплексных дисциплин и теорий среднего уровня

меневтики, семиотики, постструктурализма, диалоговедения, синергетики, виртуалистики и т д.). Последние предполагают информационный, системно-эволюционный, энергетический подходы к предмету, учитывающие основные свойства нелинейных открытых систем, наличие хаосогенных процессов, отсутствие жесткого противопоставления субъекта и объекта, полисемантизм дискурса и т.д.

Теоретическая и практическая значимость. В диссертации содержится репрезентация и анализ актуальных междисциплинарных подходов к пониманию культуры и человека, а также характера современных антро-покультурных проблем. Соответственно, результаты работы позволяют не только углубить существующие теоретические представления о человеке в современной западной культуре, но и очертить проблемное поле, наметить перспективы, инициировать дальнейшее исследование иномерности. Материалы диссертации могут быть востребованы и найти практическое применение при разработке основных гуманитарных курсов по философии, культурологии, философской антропологии, а также использованы преподавателями других гуманитарных дисциплин, например психологии

Апробация. Основные результаты и выводы исследования неоднократно докладывались автором на ростовских, общероссийских, международных конференциях, симпозиумах, конгрессах, в том числе на Третьем Всероссийском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, сентябрь 2002 г ), Международном философском симпозиуме «Разум в постнеклассическую эпоху: антропологические перспективы» (Симферополь' ТНУ, 21-24 мая 2003 г.), юбилейной Международной научно-практической конференции «Строительство-2004» (Ростов-на-Дону: РГСУ, 2004 г), Международной научно-практической конференции «Мужчина и женщина: параллельные миры?» (Санкт-Петербург СПбГУ, 5-6 июня 2004 г), Международной конференции «Истоки и перспективы развития русской духовности» (Ростов-на-Дону, 12-13 февраля 2005 г) и др

Структура диссертации. Структура диссертации определяется авторским замыслом и последовательностью решения основных задач Работа состоит из введения, пяти глав (включающих 15 параграфов), заключения и списка использованной литературы (258 источников на русском и английском языках) Общий объем работы - 321 с

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость избранной темы; характеризуется степень разработанности проблемы и ее теоретико-методологические основания; определяются объект и предмет исследования, излагаются основные цель, задачи, гипотеза и положения, выносимые на защиту

В главе 1. «Онтологические и методологические предпосылки анализа» описывается и анализируется феномен иномерности, даются теоретико-методологические основания и объяснительные модели, которые могут быть использованы для интерпретации многообразия проявлений иномерности в современной западной культуре Глава включает два параграфа.

В тексте первого параграфа «Дефиниции и семантические контексты иномерности (понятийный каркас исследования)» раскрываются формальные и содержательные характеристики исследуемого феномена, даются его возможные дефиниции.

Опираясь на современную теорию познания, автор отмечает, что ииомерность может быть рассмотрена в качестве базовой и ключевой философской метафоры, которая не только расширяет смысловое поле, углубляет контекст и формирует представление о человеке, но и во многом предопределяет способ и стиль мышления о нем Рационализация и концептуализация иномерности затруднены в силу того, что человеческое -живое и становящееся - чрезвычайно сложно выразить в фиксированных логических конструктах Тем не менее для прояснения смысла исходной

абстракции иномерность мы прибегаем к рассмотрению двух взаимосвязанных понятий' мера и иное Их противоречивое сочетание и противопоставленность в одном концепте есть одновременно их взаимополагаемость, что - применительно к человеческому - адекватно отражает современные антропокультурные представления и задает необходимый вектор дальнейшего познания человека как незавершенного, открытого, становящегося существа

Как же можно понять меру в применении к человеческому9 Словарные дефиниции позволяют не только определить меру как интервач (предел, границы, диапазон), в которых количественные изменения не нарушают качественной определенности предмета, но и выявить необходимую связь меры с «особостъю», индивидуальностью, уникальностью вещи в опредеченных пределах, условиями ее самотождественности. Немаловажно, что философия различает простую (непосредственную), системную и реальную меру.

Рассмотрение генезиса данного понятия (начиная с философии античности) позволяет выявить ряд необходимых для дальнейшего исследования смыслов и коннотаций категории меры' эквивалент мудрости, гармонии и порядка', мера-пропорция; эталонный образец. Не менее важный момент связан с мерой как с «золотой серединой», равновесный центром между избыточностью и недостаточностью, размеренностью, а также с понятием оптимума и совершенства При этом мера не просто существует объективно, но задается человеком, прилагается им к конкретным вещам и процессам Благодаря диалектической логике Гегеля полисемантема меры приобретает динамику саморазвивающегося, самодвижущегося понятия, становится категорией, имманентно связанной с противоречием, с тенденцией к превышению и изменению наличной меры При этом притязания на знание, определение, задание меры предполагают знание не только границ, но и того, что ограничивает, Иного Соответственно, автор обращается к анализу второй составной концепта иномерности - Иного, как

другого, чужого, внеположенного, трансцендентного исходному состоянию или опыту Здесь принципиальное значение имеет, является ли Иное онтологически трансцендентным по отношению к человеческому, как, например, трансцендентный Бог Или Иное следует понимать лишь как эмпирически внешнее - не в бытии, а лишь в сущем, как, например, собственное бессознательное, тело или порождаемые в процессе рефлексии ментальные копии Иного, иллюзорно тождественные предметам отражения Однако еще более важной представляется проблема сосуществования иномерных оснований Своего и Иного, теоретического объединения их в одном концепте и практического - в человеческой жизнедеятельности

Как будет показано далее, в современной философии и культуре присутствуют многообразные формы и варианты подобного объединения в сфере идеально-виртуального и сверхчеловеческого, когда в результате диалектических процессов рефлексии, синергии, образования виртуального поля взаимоизменения и трансформации меры Своего и Иного оказываются актуально и сущностно взаимосвязанными, вызывают к жизни феномен иномерности. В результате иномерность может быть представлена как своеобразный эффект, процесс и результат взаимодействия иномерных оснований самобытия и инобытия, порождающий некое новое качество в вещественной, идеально-виртуальной формах и вызывающий трансформацию исходных агентов.

В целом понятие иномерности имеет философские коннотации с понятиями иномирности, инореальности и инобытия Иная мера человеческого существования предполагает и иную меру оценки, иные нормы кучь-туры. Следовательно, иномерность имманентно содержит и представление об инонормности И если нормальное - это то, что соответствует норме, подчиняется правилу, то иномерное может быть интерпретировано как анормальное и даже ненормальное, нарушающее общее (<) ¡я индивида и социума) правило. При этом чрезвычайно важной представляется связь нормы с представлением об оптимальности и оптимуме Оптимум - это

и зоютая середина, и одновременно - положительный максимум, пик, экстремум Оптимальность парадоксально отражает иномерность с той точки зрения, что оптимум достижим как «снятие» противоречия, присущего конкретному уровню, а это, в свою очередь, предполагает переход систе мы на новый уровень организации и развития С человеческой точки зрения, достижение оптимума нередко равнозначно достижению совершенства, но совершенство живого становящегося невозможно онтологически зафиксировать как ставшее. Это означает, что применительно к человеческому оптимальная мерность тождественна иномерности. Концепт иномерности позволяет аккумулировать парадоксальный, противоречивый смысл становления человеческого В этом смысле представление о многомерности человека - только фиксация возможности выявить взором внешнего наблюдателя плюральность (а значит, относительную несоизмеримость, автономность и атомарность) существующих в человеке срезов, шкал, интервалов, измерений бытия. Указание на иномерность в большой степени позволяет синтезировать в одном понятии процесс и результат, достижение оптимальности, совершенства, размеренности и его превос-хождение, меру и ее Иное.

Поскольку диалектический процесс постижения многих философских категорий допускает не только «катафатическое», но и «апофатиче-ское» их определение, производится содержательное соотнесение понятия иномерности с понятием повседневности (эмпирической реальности каждодневного опыта) В этом смысле иномерность может манифестироваться всем тем, что не есть норма жизни (морали, культуры, общества и т д.), не есть тотальная определенность и стереотипность опыта, не есть ежедневная достоверность существования и гарантированное воспроизведение бытия Такие феномены нередко возникают и функционируют (в буквальном смысле проявляются) на фоне повседневности как моменты экстраординарного, чудесного и непостижимого Вместе с тем иномерность как запределышсть обыденному образует в повседневности перспективу

смыслополагания, поэтому ее антагонизм по отношению к обыденности не является тотальным отрицанием наличной реальности

Рассматриваемая через призму человеческого бытия иномерность является не просто антагонистом обыденности, а возникает на пересечении двух планов', трансцендентного и имманентного, потустороннего и посюстороннего, запредельного и нормативного Это во многом роднит ее с закрепившимся в современной западной философии понятием экзистенции как специфической формы человеческого существования, «бытия на границе» Однако, согласно авторским воззрениям, экзистенция - это только одна из форм проявления иномерности, характеристик процесса трансмутации, момента перехода. Здесь автор возвращается к представлению о границе как пороге, черте, области, представляющей инобытие Своего и Иного, зоне перехода, когда признаки Своего и Иного парадоксальным образом сочетаемы и уравновешены. Но данное состояние лишено качественно-количественной определенности, в том смысле, что граница есть состояние «подвешенности», отсутствия четко определенной меры, за которым теоретически должен следовать переход к другой мере Здесь также возникают коннотации с понятием маргинальности, для которого характерно не просто выпадение из нормы (чаще всего социокультурной), но и одновременная и однопространственная соотнесенность (актуальная или в интенции) с противоречивыми системами, ни в одну из которых маргинальный субъект полностью не входит По идее, маргинальность не может быть тотальной характеристикой человеческого, так как это отрицает саму идею мерности человеческого как такового, в том числе и идею нормы Маргинальность должна пониматься как некая лиминальная стадия (стадия пересечения порога), а не растягиваться до размеров человеческого Однако процессуально и динамически интерпретированная граница может оказаться (и реально оказалась, например в философии экзистенциализма) собственным способом бытия человеческого, существованием, неизбывным трагическим противоречием, становлением, которое есть постоянное

творение, превосхождение себя. Жизнь человека, тем самым, постоянно «временится» из Иного (из будущего, из смерти, из трансцендентного), и только в этом случае она становится сознательным подлинным существованием - экзистенцией, бытием перед лицом Иного В широком смысле человеческая жизнь является постоянной экзистенцией, так как подразумевает постоянное становление в мирах и абстракциях посредством престу-пания пределов наличного состояния.

Необходимо обратить особое внимание на то, что рассмотрение иномерности (опосредованное темой границы) в современной культуре не в последнюю очередь связано с метафорическим концептом философии постмодерна - трансгрессией, фиксирующей феномен перехода непроходимой границы, и прежде всего - границы между возможным и невозможным. Понятие трансгрессии, во многом замещающее в философии постмодернизма понятие диалектического противоречия, репрезентирует иномер-ность в динамическом ключе, с учетом радикальной нелинейности антро-покультурных процессов. Трансгрессия выступает как акт трансгрессивного выхода за пределы нормы (социокультурной, в том числе психической), в результате которого наличная непосредственная мера замещается ситуацией иномерности, решением и вожделением преодоления непреодолимой границы Экзистенция как «бытие на границе», бытие перед лицом Иного своеобразно преобразована в философии постмодернизма в опыт трансгрессии. Причем Иное здесь кодируется прежде всего как невозможное -невыразимое, неизвестное, непредсказуемое, то, что нельзя ни предвидеть, ни предотвратить Семантика иномерности в данном контексте дополняется посредством таких метафорических концептов как «складка», «ризома», «лабиринт», «нонсенс», «со-бытие», «точки расхождения серий», «двусмысленные знаки» и т д

В заключение автор предпринимает попытку еще раз философски артикулировать ту вспомогательную онтологию (конфигуратор), которая позволяет осуществить конфигурирование феноменов иномерности в раз-

ных предметных областях гуманитарного знания и на разных уровнях философской рефлексии В этой связи возникает необходимость дополнить существующие в современной философии определения человека (путем выделения его сущностных черт и специфического способа самоосуществления) констатацией иномерности человеческого, которая позволяет определить человека не просто с точки зрения имманентной диалектики - динамически, но и телеологически, посредством феноменов идеально-виртуального и сверхчеловеческого.

В целом можно сказать, что мера человеческого задана совокупностью проявлений человеческого При этом мера может быть задана «извне», пространственно-логически, в гносеологическом аспекте Наиболее адекватным данному варианту и способу задания меры будет понятие измерения как совокупности действий, выполняемых с целью нахождения числового значения измеряемой величины в принятых единицах измерения и в соответствии с определенным правилом В результате могут быть получены биологическое, социальное и тд измерения, методологические срезы и грани человеческого Однако мера может быть задана и «изнутри» - экзистенциально-чичностно - интенсивностью, способом и степенью актуализации Иного, интегрированности Иного в наличную меру Представляется, что введение в объяснительный оборот концепта иномерности позволяет аккумулировать в одном понятии оба обозначенных, диалектически взаимосвязанных смысла. Вместе с тем акцент данной работы поставлен на экзистенциально-личностном «изнутри», на эмпирической яв-ленности и субъективной значимости иномерности человеческого бытия, ее антропологических перспективах. В данном контексте «иномерность» вводится с целью подчеркивания возможности сугцностной трансформации человеческого, изменения его меры не только как антропоюгического модуса бытия, но и как превышения онтологических пределов человеческого. Кроме того, объединение меры и Иного в рамках одного понятия и словоформы представляется нам оправданным в силу точного отражения по-

средством данного «кентавра» специфики образа и действия современного человека в современной культуре, его переходного характера

В самом общем смысле человека можно назвать иномерным с точки зрения его воплощения'развоплощения - рождения/смерти, когда он переходит из небытия в инобытие земного существования, а затем снова совершает онтологический переход из Иного жизни в Иное смерти и, возможно, в инобытие бессмертия В психосоматике своего воплощения индивид ограничен в пространстве и времени (телесно замнут), а потому он иномерен по отношению к внешнему окружающему миру, культуре и це-юстным порядкам бытия

Поскольку человек динамично развивается, он постоянно изменяет свое психосоматическое качество путем переступания меры текущего момента Тем самым он оказывается иномерным по отношению к проииому опыту, этапам и стадиям собственного становления В другом смысле человек как «тело-дуиш-дух» выступает иномерным в единстве своего земного существования благодаря тому, что душа скрепляет эти иномер-ные основания на короткий срок от рождения до смерти Однако человек иномерен собственному существованию еще и в качестве самости, или по-зициональной середины Но и личностный центр нередко выступает вместилищем и элементом самостоятельных иномерных реальностей В нем современная философская антропология обнаруживает структуры бессознательного, сознательного и сверхсознательного, не говоря уже о еще более тонком выделении измерений «спектра сознания» и т д

Можно попытаться представить иномерность человеческого и другим образом Как уже было показано, иномерность - это эффект и результат взаимодействия Своего и Иного с последующим образованием некоего виртуального между, материализующегося в вариантах нового качества Человек иномерен, так как он всегда есть «нечто третье», иномерное основаниям Своего и Иного, внутреннего и внешнего, духа и тела, материи и формы (а в бесконечной перспективе - Бога и Ничто) и постоянно заново

возникающее в результате их непрерывного взаимодействия Тем самым, он всегда оказывается мерньш по факту, многомерным по форме и ино-мерным по сути (по природе и генезису); онтологически тяготеет не только к переступанию меры текущего момента, к образованию «полионтическо-го» конгломерата идеально-виртуальных реальностей, но и к инобытию сверхчеловеческого Иномерность, таким образом, может быть представлена как некий инвариант многообразных проявчений человеческого, его способа бытия

Здесь резонно также определить антропокультурную иномерность человеческого, исходя га классификации мер простой, системной, реальной Аперспективная, фиксированная как наличное состояние современного человека совокупность признаков и черт человеческого как среднестатистического homo sapiens составляет его простую непосредственную меру Системная мера определяется, принимая в расчет масштабные «системы погружения» (природа, социум, вселенная и т д ) человеческого, а также его положение внутри данных систем, отношение человека к границе (центральность, периферийность и т.д) Системная мера задает многомерного человека, где некоторая связанность плюральных измерений обеспечивается за счет общего контекста системы Реальная же (перспективная) мера, как мера человека, рассматриваемого с точки зрения всех его возможных (и невозможных) систем взаимодействия, где репрезентируется его качество, - есть иномерность - мера, задаваемая во взаимодействии и перспективе актуализации иного, в том числе и онтологически запредечь-ного человеческому.

Во втором параграфе «Краткая философская "родословная" проблемы» выявляются концептуальные истоки и генезис темы иномер-ности в современной западной философии Автор отмечает, что в той или иной форме тема иномерности присутствовала на протяжении истории развития человека разумного, однако только с началом «эпохи декаданса и

переоценки ценностей» иномерность становится самостоятельной философской проблемой.

Философская смерть Бога и исключение его из числа естественных причин бытия активизируют экзистенциально-личностные поиски ино-мерности В современной философии закрепляется тезис о том, что наличное существование человека обременено некой бытийной задачей (проектом) актуализировать заложенное, проявить непроявленное, реализовать Иное Вместе с тем смещаются акценты с поиска внешних этому миру детерминант homo sapiens переключается на усмотрение имманентных жизни человеческой феноменов, сигнификационных данностей сознания и телесной организации Фундаментальное, причинное значение получают внутри-бытийные структуры или даже их элементы Постепенно иномерность попадает в сферу свободного выбора личности Субъект фактически присваивает себе право выпадать из актуальной реальности по собственному желанию и ставит на службу этому не только философские теории и ментальные практики, но и технический прогресс В результате XX век в лице экзистенциализма, феноменологии, постмодерна (постструктурализма) и немецкой философской антропологии фактически вынес сущность человека за пределы его существования, узаконив его утопическое место в бытии В семантическое поле сознания современная философия ввела образ Другого как Иного, скрыто или явно конституирующего пространство собственно-человеческого бытия. Данный тезис был блестяще развернут в объемную теорию «диалога», «диалоговедения», которая акцентируется не на отдельном человеческом «Я», а на отношении человека к Иному. Причем тема иномерности проигрывается здесь и как оппозиция «Свой-Чужой» (Я-Другой), и как вездесущая территория интерсубьективности, когда способ бытия человеческого возможен только как «бытие-с» (Хай-деггер), «со-бытие» (Сартр), «бытие друг-с-другом» (Бинсвангер) и т д

В современной гуманитарной литературе тема иномерности своеобразно обнаруживает себя также в рамках интервального подхода к челове-

ку и философской метаантропологии, интегрального, трансакционного и классического психоанализа; в глубинной, трансперсональной, гуманистической психологии и ролевых теориях социальной; в выделении жизненных моделей как самостоятельных онтологических единиц Иномерность человеческого существования имманентно утверждается всей оккультно-эзотерической и религиозно-философской традицией На уровне онтологических оснований тема иномерности оказывается также сопряжена с современными тендерными исследованиями, философской проблемой телесности и т д.

Глава 2. «Современный дискурс об "иномерном" человеке» состоит из трех параграфов. В тексте данной главы автор прослеживает развитие проблематики иномерности через призму концептуальных идей философской антропологии и метаантропологии рубежа тысячелетий

В первом параграфе «Теоретическое наследие западной философии человека (XX века)» с учетом интересов данного исследования содержательно рассматриваются основные варианты тезисов, означивающих проблему человека в «антропологическую эпоху» XX века

• Человека нельзя определить как ставшее бытие, устойчивую субстанциональную форму; в своем развитии он незавершен и открыт

• Специфически человеческий способ бытия - это способ бытия человека ущербного и парадоксально-противоречивого в своих основаниях

• Человек не только субъект познания, а прежде всего субъект жизни

• Человек - это посредник между разными мирами

• Человек - это живущий из внутреннего центра «человек мистический».

• Человек - эксцентрическая форма жизни, существо, способное на переживание собственного переживания.

• Тело человека - это «сигнификационное ядро», общечеловеческий способ проектирования культурного мира.

• Смерть - это «предел пределов».

Во втором параграфе «Метаантропология как философия предельного и запредельного человеческого бытия: точки зрення в современной отечественной философии» рассматривается теоретико-методологическая специфика концептуальных построений современной метаантропологии и присущего ей дискурса Метаантропология при этом выступает не только как метатеория (рефлексия второго порядка над антропологическими теориями XX века), а становиться антропологией ((границ и пределов» Реализуя накопленный философией XX века потенциал, она максимально приближается к постижению «иномерного» человека

Автор подробно останавливается на нескольких оригинально разработанных моделях современной русскоязычной метаантропологии А именно «интервальной» (Ф Лазарев), «предечьной энергийной» (С Хор\-жий), «маргинальной» (С. Гурин) и «.метаантропоюгическом учении о че-твеческом бытии в обыденных, предельных и запредечьных прояв гениях мужского и женского» (Н. Хамитов).

Инвариантное содержание вышеобозначенных, во многом синтетических теорий можно представить в виде утверждения принципиальной несубстанцивируемости, многомерности (иномерности) человека и способов его означивания Вместе с тем в концепции Лазарева основное внимание уделяется определению границ и «узловых точек» меры внутри социокультурной действительности. При этом пограничные состояния как таковые не рассматриваются А метаантропологии Хоружего, Хамитова и Турина акцентированы на возможности онтологических метаморфоз и эволюционных перспектив, при этом представлены варианты топики антропологической границы, различные пограничные стратегии

Для данного исследования представляется существенным, что «интервальная» антропология Ф Лазарева в целом остается в пределах диалектической логики, является «интервальной диалектикой», поэтому, с одной стороны, позволяет конструктивно рассматривать человека и культуру, опираясь прежде всего на категорию меры, а с другой - обнаруживает

соответствующие традиционному диалектическому дискурсу ограничения в постижении антропокультурных реалий современности, когда, например, наличная, системная и реальная меры человеческого вступают в конфликт и трагическое (неразрешимое в пределах человеческой жизни) противоречие Разрабатывающая тему границы «антропологическая модечь третьего тысячечетия» С Хоружего носит предельный энергийный характер Человек здесь рассматривается как синергийно эволюционирующее существо меняющее в процессе тип организации собственной активности по направлению к запредельному телосу Подчеркнем, что если в концепции Ф Лазарева имманентная динамика антропологической меры как диалектического понятия не нуждается в специальной акцентуации на Ином (важно правильно определить наличную и системную меры и зафиксировать момент перехода), то энергийная антропология С Хоружего уже не может обойтись без синергийного включения в представление об антропологической мере онтически и онтологически Иного Тем самым, можно заключить, что в последнем случае мера приобретает синергийный динамический предельный характер, выявляется прежде всего как иномерность Особое значение приобретает определение топики и стратегий антропологической границы

Метаантропология Н. Хамитова интегрирует в себе подходы философской антропологии, экзистенциализма и персонализма, состоит из философии обыденного, предельного и запредельного бытия человека Поскольку вопрос об основаниях человека оказывается сущностно взаимосвязан (также как и у вышеобозначенных авторов) с вопросом о предельном и запредельном, здесь оказываются востребованными понятия экзистенции, трансценденции и в конечном итоге антропотрансценденции Также отчетливо просматривается связанная с онтологизацией творчества метаантропологическая перспектива Выражаясь в терминах нашего исследования, можно сказать, что означенная перспектива последовательно реализуется преобразованием одномерного человека обыденности в погра-

ничного человека экзистенциализма, а затем в запредельного сверх-, мета-и богочеловека Но для этого, подчеркнем, он должен актуализировать собственные иномерные основания - актуализировать и разрешить трагические противоречия собственной жизни

Маргинальная антропочогия С Гурина идейно созвучна не только трем представленным выше концептуальным построениям, но и нашим собственным (с той существенной разницей, что исследование иномерно-сти осуществляется нами со светских позиций) В данном контексте социально-философское определение «маргииальности» не просто дополнено антропологическим, а принципиально преобразовано в онтологическое Мера человеческого, его онтологический масштаб тем самым определяется человеческой способностью находиться на краю, на пределе, преступать во имя нового своего качества наличное бытие И поскольку маргинальность здесь есть не просто ситуативное свойство и временное положение, а фундаментальное качество и способ бьпия человеческого, мера человеческого не может не включать в той или иной степени онтологически иное, она по сути своей есть иномерность В гносеологическом ключе маргинальный подход Гурина во многом аналогичен интервальному подходу Лазарева, так как поднимает проблему границ и пределов познания Наряду с этим маргинальность предстает как гносеологическая категория, обозначающая нечто нелогичное, непрозрачное для сознания, недоступное для познания (непознаваемое, внерационапьное, парадоксальное, абсурдное, апофатиче-ское и т д )

Предварительный анализ философской антропологии XX века и ме-таантропологических построений рубежа тысячелетий наглядно демонстрирует актуальность и востребованность идеи иномерности в современной культуре На разных уровнях сознания и философской рефлексии она ищет адекватного выражения Симптоматично, что авторы рассмотренных в тексте параграфа метаантропологических подходов в унисон притязают на новую парадигму философии человека, и каждый из них, опираясь на пе-

редовые концепции естествознания, одновременно подчеркивает философскую преемственность древнего духовного опыта При этом фундаментальной онтологической, гносеологической, аксиологической категорией так или иначе выступает принимающее различные облики, ориентированное на новый внутренний и внешний синтез противоречие между различными интервалами абстракции, типами дискурса, жизненными этапами, модусами бытия, типами организации человеческой активности, маргинальными феноменами, стратегиями границы и тд Вопрос, тем самым, ставится не только о наличной мере человеческого, но и о мере трансформации, преображения и метаморфозы, о мере предельной и запредельной, об иномерности Едва ли можно считать все эти рассуждения случайными оговорками нескольких профессиональных философов Скорее, это адекватная философская реакция на антропологические реалии современности (активизацию человека в отношении собственных границ) и ее культурный контекст нарастающее влияние высоких технологий, средств массовой коммуникации, новых мифологий, феминизма и идеологии потребительского общества.

В третьем параграфе «Образ "иномерного" человека: краткое резюме» не только подводятся предварительные итоги, обобщаются представления о современном «человеке иномерном», но и выявляется, подчеркивается содержательная взаимосвязь между феноменом иномерности и современной массовой культурой В этой связи показательно, что в пределах «классической» философской рефлексии XX века теоретически общая для всех людей способность к трансценденции и экзистенции тем не менее выступает предметом активного стяжания только выдающихся личностей Она представляется своеобразным камертоном личностного развития, для которого характерны пограничные ситуации, напряженные диалоги с бессознательным и высшим разумом В обыденном же сознании иномерность быстро становиться предметом активного потребления наподобие тех благ

цивилизации, которые имеют «сходную» цену и требуют минимальной квалификации «человека-пользователя»

Следует отметить, что трансформация человеческой реальности происходит постоянно, поэтому человеческая жажда иномерности имеет и свой противоположный полюс - желание «вернуться обратно», превратить опыт запредельного в комфортные будни, сделать иномерность частью ритуала повседневности. Таким образом, иномерность становиться чем-то вроде «экстрима», положительного стресса, контрастным методом установления границ между различными реальностями и освежением «экзистенциальных рецепторов» Однако в целом путь актуализации иномерности - это путь ритуальной культуры, где всему свое время Это путь религиозного духовного подвижничества, где есть не только путь, но и запредельный «телос», трансцендентный смысл. Но есть ли эта «трасса» на карте современной социокультурной реальности, где время «бросать и собирать камни» определяется не неким трансцендентным авторитетом, а индивидом, самочинно устраивающим собственную жизнь, или произвольным стечением обстоятельств? Возможна ли такая одомашненная иномерность в пространстве современности, где установка на полное удовлетворение любой потребности является доминирующей?

Автор обоснованно полагает, что ответы на подобные вопросы во многом предзаданы чувственным (в типологии П Сорокина) характером современной культуры Соответственно, востребованное отношение современного человека к Иному носит прежде всего характер чувственного переживания, сопровождается некоторым потрясением и наслаждением Все, что не отвечает данному критерию, замещается в современной культуре другими, нередко примитивными и неадекватными своему предмету формами опыта.

Анализируя различные варианты одномерного (редуцированного, отчужденного, стереотипизированного), многомерного (мобильного, автономного, толерантного, плюрального) и иномерного человека, автор выяв-

ляет не только их сущностную взаимосвязь, но и мировоззренческую противопоставленность. Разнообразные версии иномерного человека представляются в том числе попытками принципиального осознания и преодоления плюралистичности многомерного человека, придания человеку некой метафизической целостности за счет телеологической интеграции в его меру запредельного Иного. Иномерный человек, тем самым, оказывается динамичной версией многомерного человека, человеком переходным (на пути к новой целостности) и одновременно человеком если не совершенным, то сознательно совершенствующимся на данном пути При этом в тексте исследования подчеркивается, что выделение одномерного, многомерного и иномерного человека - достаточно условное и чисто теоретическое И дело туг не в том, что идеальные модели и типы не имеют в реальности действительных прототипов, а в том, что, согласно авторским воззрениям, человек является иномерным по определению Но данная определенность для индивидуума может быть концептуально представлена, осознана и пережита, а может и не быть

Глава 3. «Иномерность идеального: идеал, виртуальность» состоит из четырех параграфов и посвящена междисциплинарному рассмотрению вопросов, связанных с иномерным характером феноменов идеально-виртуального, основными формами, в которых реализуются разнообразные пограничные стратегии. При этом автор отмечает, что ввиду возможной трактовки виртуального как вида идеального иномерность идеального в первом параграфе рассматривается через призму получившего конкретность идеала, а иномерность виртуального выступает в последующих параграфах как непрекращающаяся коллизия реальностей: порождающей и порожденной, имманентной и трансцендентной, ноуменальной и феноменальной, консуетала и виртуала

В первом параграфе «Идеал как наиболее обусловленное культурными презумпциями стремление к иномерности» осуществляется общетеоретическое обращение к проблеме идеального с целью контексту-

ального (в культуре) анализа современных идеалов индивидуальною и массового сознания

Представляется возможным полагать идеальное как процесс становления иномерности в результате взаимодействия Своего и Иного (Своего и Своего Иного), становления новой меры как пределов нового качества И вместе с тем отдельно рассматривать специфическую иномерпостъ иОеа ю как идеала-цели, идеала-ценности, идеала-смысла и т д Немаловажно, что идеальный образ рождается при непосредственном участии человека, за счет ресурсов его внутреннего мира. В этом смысле идеальное выступает прежде всего как субъективная реальность. В данном контексте уместно понимать культуру как пространство и технологию возделывании идеалов, а идеалы - в качестве «окон иномерности», своеобразных посредников между людьми и вещами, посюсторонним и трансцендентным Тем самым, культура сама выступает неким материально-идеальным «между», акк> му-лирует меры полюсов взаимодействия - проявляет и манифестирует ино-мерность человеческого бытия.

Интерпретируя идеал не только как нормативный образ, логический концепт сущности, но и как цель-ценность, автор обращает внимание на то, что идеал во многом задает и отражает мерные характеристики человеческого бытия. Существенно, что в идеале иномерность максимально приближается к миру повседневности на путях целерационального и эмоционально-ценностного освоения действительности Вместе с тем она размыкает обыденность, задает этому пласту бытия иную перспективу, обнажает в человеке непростую диалектику возможности и действительности, должного и сущего, детерминизма и свободы, социокультурного и личностного начал.

В тексте фиксируется произошедшее к началу XX века изменение понимания человеком Иного (от саморефлексирующего Логоса к иррациональной Воле), что повлияло на теоретический, гносеологический и экзи-

стенциально-личнойгфод ^МДОВДЙЗЭДНЧЗРКИЙ) статус идеала. В XX веке

БИБЛИОТЕКА 1

о» т 1

человек вновь становиться партнером Иного, но уже по преимуществу на путях иррационального: творческой игры воображения, полета фантазии и удовольствия от блужданий по лабиринтам смысла.

Важно отметить, что идеалы репрезентируют своеобразные концепты совершенного бытия с человеческой точки зрения, его меру, стремление человека к обретению оптимальных бытийных форм Но, как правило, идеалы задают не наличную и системную меры, а меру реальную, т е перспективную Кроме того, поскольку идеалы имманентно подразумевают негацию наличной ступени развития во имя будущего совершенства, они отражают иномерность в культуре как процесс смены антропологических парадигм Можно сказать, что в начале третьего тысячелетия идеал человека многомерен, он есть воплощенный плюрализм философского искусства Однако данная многомерность не в последнюю очередь возникает в результате перманентного погружения человека в Иное, захватывающего соприкосновения с запредельным сознания и чувства, оборачивается созиданием идеала человека иномерного При этом личность имеет в виду себя в качестве основной системы референции, мерила, точки зрения на мир как человеческой точки зрения Это хорошо выражено в таком философском направлении, как перспективизм, и не в последнюю очередь является основой плюрализма современной западной культуры Вместе с тем в современной массовой культуре идеалообразующую функцию принимает на себя мода, идеалы «приземляются» и приобретают чувственно-наглядный характер. Максимализм объявляется опасной для психического здоровья личности жизненной стратегией. Между тем как мода обеспечивает возможность путем смены имиджа пережить ощущение «нового себя», человеческую потребность в новизне. В субъективном переживании идеал здесь оказывается равным модному образцу совершенства, а совершенство - полноте бытия, переживаемой как захватывающий опыт новизны Подобная новизна, как правило, не есть пересечение наличных культурных границ, она позиционируется и переживается как новый, но санкциониро-

ванный и обеспеченный современной культурой безопасный опыт Однако, как будет показано далее, мода на техногенное усовершенствование человеческой природы может иметь небезопасные антропологические последствия.

Следует еще раз обратить внимание на то, что в той или иной степени идеалы тяготеют к общезначимости (признанию в качестве таковых) За исключением узкой сферы постмодернистского искусства, где категория общезначимости отсутствует по определению, идеалы нуждаются в социокультурной легитимации. Немаловажно, что воплощенный идеал неминуемо отчуждается, постигается как ставшее, в силу своей определенности отрицающее всякую инаковость в бытии. Иномерность идеального, тем самым, наиболее адекватно описывается в категориях возможности и действительности, когда реализовавшаяся возможность переходит в свою противоположность, закрепляет свое независимое инобытие как новое бытие Теоретическое же схватывание иномерности как неотчуждаемого эффекта взаимодействия Своего и Иного, как порождаемой субъектом динамической иномерности возможно при оперировании категорией виртуального

Второй параграф «Основные положения виртуалистики и их ан-тропокультурные коннотации» репрезентирует востребованные современной культурой варианты понимания и постижения виртуальности

Отмечается, что масштабное введение категории виртуальности в объяснительный оборот отражает не только внутритеоретическую ситуацию в современной науке (постнеклассическую парадигму), но и виртуализацию культуры и социума в целом. С точки зрения осуществляемого исследования категория виртуальности трансформирует жесткую схему субъектно-объектных отношений и переводит рассмотрение феномена иномерности в плоскость бесконечных интерпретаций виртуального «между» Она позволяет учесть не только предельный характер общезначимых целей-ценностей, но и уникальность индивидуальных смыслов, неповторимость порождаемых человеком иллюзий. Если идеал задает определен-

ный вектор развития будущего, то виртуальное подразумевает непредсказуемую инаковость настоящего бытия, его качественное расслоение

Анализируя и обобщая возможные определения виртуальности, автор подчеркивает, что, несмотря на попытки детальной проработки на научно-теоретическом уровне, категория виртуальности остается достаточно противоречивой. При этом камнем преткновения осуществляемого поиска адекватных дефиниций является проблема определения не столько понятийного, сколько антропокультурного, экзистенциального статуса словосочетания «виртуальная реальность» (ВР). Если понятие виртуальности можно проиллюстрировать описанием актуального поля взаимодействия неких объектов или систем, которые и порождают виртуальное пространство (поле «между»), или указанием на специфический способ бытийство-вания состояний объектов и процессов в «снятом» или «свернутом» виде, то понятие реальности отсылает нас к вееру вопросов о том, чья это реальность, существует ли она вне воспринимающего ее субъекта, каковы условия ее порождаемое™ и реализации, какова ее антропокультурная мера'' Еще более остро стоит вопрос: почему в хаосе порождаемых разнообразными субъектами реальностей они тем не менее адаптированы в некой общей реальности, именуемой объективной? Ответы на эти вопросы вызывают необходимость исследования виртуальности в формах, где она собы-тийна, переживается и проживается человеком, составляет в некотором смысле иномерность его существования.

Принимая во внимание различные варианты интерпретации, классификации ВР и виртуальных стратегий, автор отмечает, что под тип виртуальных реальностей подпадает все, что создано человеком в качестве второй природы (в первую очередь, культура), его сознание, самосознание, телесность и даже человек в целом. Немаловажно, что плюралистичная, «клиповая» современность не ограничивает индивидуальный выбор реальности никакими из доступных измерений Поэтому с человеческой точки зрения проблема ВР заключается прежде всего в конкуренции реально-

стей, в переворачивании отношения трансцендентного и имманентного, порождающего и порожденного.

Обозначенные в литературе специфические свойства ВР (порожден-ность, актуальность, автономность, реификация, интерактивность, погруженность, иммерсивность, спонтанность) репрезентируют ее иномерность Так, ВР иномерна по отношению к реальности константной, обыденной эмпирической, порождающей В этом смысле она не только порождена, но и автономна в иной реальности человек существует по особым, присушим только ей инвариантам правил и законов; поскольку даже пространственно-временная метрика и топика там иная, ВР обладает собственной мерой Вместе с тем она есть иномерное, а не просто Иное, потому что ее автономия относительна, а существование в некотором смысле носит зависимый характер (от материального посредника, ментальной активности субъекта, энергии внеположенного истока и т.д.), она синергийна и разворачивается как имманентно-трансцендентное между, активное энергетическое поле и территория, на которой и субъект и объект интерактивны, претерпевают бытийные изменения Существенно то, что виртуальное трансцендирова-ние из сферы наличного бытия постигается как качественно новое бытие, иногда более интенсивное, яркое и даже бытие более высокого порядка, а значит, с человеческой точки зрения, сопровождается некоторым изменением меры. Однако подобное изменение, как правило, не носит характера тотальной трансформации. Иномерность, тем самым, проявляется как «междумирье» и как одновременное существование в нескольких мирах

Достойно внимания, что иномерность виртуальности амбивалентна она может быть олицетворением свободы от эмпирической монотонности и обыденности, символом расширения опыта и просветления, а может стать настоящей трагедией - необходимостью и невозможностью одновременного существования в разных мирах.

В заключение автор обращается к рассмотрению виртуального генезиса человека как к процессу психологического удвоения и порождения

реальностей нового уровня. Каждая порожденная и освоенная реальность становится константной, образуя в совокупности с другими необходимый для нормального человеческого существования онтологический каркас «внешнего виртуального человека». Однако и он генетически предрасположен к виртуальному удвоению, порождению способного осваивать реальности духовного плана «внутреннего» человека. Вместе с тем, поскольку порождение внутреннего человека требует целенаправленной внутренней работы, оно не является общеобязательным и биологически гарантированным Здесь уместно вспомнить предлагаемое в начале исследования выделение одномерного, многомерного и иномерного человека С учетом виртуальной парадигмы, первого можно было бы назвать «внешним человеком», второго - «внутренним» (имеющим человека внешнего в качестве константной реальности), а третьего - «совершенным» Именно для третьего, понимаемого не субстанционально, а функционально и динамически, бытийная трансформация по направлению к запредельному телосу становится осознанной насущной потребностью (потребностью в совершенствовании), а Иное - олицетворением истинной, подлинной реальности и действительности.

Третий параграф «Современный "виртуальный человек" и новый облик герметизма» посвящен тематическому анализу феномена современной мистики (оккультно-эзотерическим практикам современности), который условно обозначен как «новый облик герметизма» При этом обозначенный феномен рассматривается не в своем идейно-концептуальном варианте, как классический текст (тексты) современной эзотерической философии, а в отношении к сегодняшним реалиям человека культурного Данный анализ позволяет глубже исследовать современный культурный контекст и содержательно предваряет проблематику следующего параграфа - рассмотрение современного человека мистического

В тексте предметно показано, что современный герметизм - уникальный, самобытный культурно-философский феномен и вместе с тем он

несет в себе черты породившей его культурной эпохи. В современную эпоху содержание оккультных практик «отливается» во множество синтетических форм секты, культы, новые науки, системы, верования, центры холистической жизни и теософские общества, кинематография, жанр «черной фантастики» и неогностическое учение «социал-большевизма», магические ордена и школы волшебников При этом обнаруживает себя тенденция согласования естественно-научного и герметического знания, размывания научных границ, стремление многих мистиков и оккультистов к широкой популяризации, коммерциализации некогда закрытого от непосвященных знания, активное использование в магических практиках современных высоких технологий.

Автор наглядно демонстрирует происходящее под натиском современной массовой культуры изменение как целей и форм самого оккультно-эзотерического знания, так и характера его восприятия современным человеком Так, все более утверждает себя иронично-пародийная игровая манера подачи и осуществления многих магических практик Традиционные мистико-религиозные учения приобретают метарелигиозный синкретический характер, распадаются на большое количество плюральных интерпретаций и версий Мир предстает как совокупность игротек

В целом современный подход к оккультно-эзотерическим практикам можно выразить в следующем: они должны быть доступными, не отнимать слишком много Времени, не требовать от практикующих больших жертв и приносить практическую пользу. При этом автор выражает мнение, что повсеместно распространенный «игровой оккультизм» опасен ровно настолько, насколько опасно досужее любопытство западного человека То есть не сами герметико-теософские учения как таковые наносят современникам духовный урон, а специфическая (западная) прагматическая матрица их восприятия. Активное стяжание магических способностей, жажда власти, высокой интенсивности бытия и вечного кайфа порождают постоянный спрос на игры с подсознанием и «быстрорастворимое просветле-

ние» Поэтому алхимическое золото нередко ассоциируется у современников не с духовной трансмутацией человеческого существа, а с товарно-меновой стоимостью Современный человек больше похож на «неофита потребительского общества», нежели на адепта Духа.

Четвертый параграф «Психология и философия XX века о глубинной иномериости человека: "мистический человек" как человек виртуальный» репрезентирует основную тему исследования через призму современных представлений о возможности психологической индивидуа-ции и полицентрической интеграции личности.

Опираясь на представления глубинной психологии и виртуалистики, «человека мистического» можно интерпретировать как «человека виртуального» Будучи субъектом мистического опыта, он неразделим и парадоксально связан со своим объектом, в какой бы форме тот ни проявлялся Творческое бессознательное при этом выступает одновременно порождающей реальностью для Эго, а на более высоких стадиях развития - энергией имманентно-трансцендентного «суб-истока», благодаря синергии с которым порождаются человеческие виртуальные реальности следующего порядка Немаловажно, что иномерность мистического человека обусловлена напряженным конфликтом между бессознательным и сознанием, Эго и не-Эго, до-Эго и пост-Эго и дана в опыте пограничных переживаний Здесь, на границе, личность встречается с нуминозным, и происходит обоюдное превращение: оба полюса мистического преобразуются, разделяющая их линия уничтожается с обеих сторон Иномерность «мистического человека» как драма взаимодействия Своего и Иного, тем самым, обеспечивает метаморфозу качественного развития человека и мира посредством установления, смещения и упразднения границ Совершенство при этом подразумевает не абстрактный антропокультурный идеал рационального сознания, не рафинированный, возведенный в абсолют материальный или духовный полюс индивидуальности, а их интеграцию, выявленную и ассимилированную сознанием на новом уровне иномерность

Поскольку в фокусе внимания находятся разнообразные версии интеграции в единой личности иномерных психологических реальностей, в тексте рассматривается так называемая «полицентрическая модель Я» Предельно упрощая, ее можно представить как непрерывный диалог всех сформировавшихся и интегрированных в сознание виртуальных слоев психики, что позволяет человеку воспринимать мир в полицентрической системе координат Очевидно, что такая личность может быть интерпретирована как личность многомерная и иномерная, мировоззренчески противопоставленная личности «моноцентрической» С точки зрения общепринятой психической нормы, она располагается на грани шизофрении и душевного здоровья или даже за их пределами. В этой связи автор подчеркивает не только актуальную для современного человека возможность расширения и преобразования «внутреннего космоса», но связанную с ней опасность «свертывания», возвращения к стадии недорожденности сознания и даже безумия - опасность превышения психологической меры Также отмечается, что в массе своей представитель современной западной культуры тяготеет именно ко второму варианту развития событий пьяному, мутному экстазу, обеспечивающему сознанию забвение собственной «мистической миссии» и младенческий гедонизм, уход и выпадение из эмпирической реальности, а не ее прогрессивную трансформацию И поскольку в подобной ситуации фактически отсутствует элемент творчества, как в отношении себя, так и в отношении мира, отсутствует синергия, когда нуминозное и человеческое становятся партнерами, такие виды экстаза носят деструктивный характер. Их маргинальность по отношению к культуре обеспечивается не посредством освоения и преодоления существующего канона, а за счет собственной виртуальной смерти в одном из ее многочисленных измерений, погружения в один-единственный образ противоречивой целостности наличного бытия. Это скорее виртуальная одномерность внутри многомерной эмпирической действительности, чем расширение сознания и ассимиляция новых измерений реальности.

Четвертая и пятая главы работы продолжают исследование проявлений иномерности посредством анализа иномерности сверхчеловеческого В тексте осуществляется попытка постановки, анализа вариантов рассмотрения и разрешения вопроса: «Всякая ли актуализация иномерности как выход за пределы обыденного, социокультурного и в целом человеческого является прогрессивной, выступает путем обретения себя, или некоторые варианты превышения "антропологических полномочий" чреваты регрессом и невосполнимой утратой, огульным отрицанием человеческого7» Иными словами, является ли Сверхчеловек как идеал, регулятивная идея, виртуальная ипостась, психическая и техническая возможность подлинной гуманистической ценностью современной культуры или он есть ее иррациональный порыв, опасный прорыв и «влечение к смерти»^

Глава 4. «Иномерность сверхчеловеческого: идея и практика» состоит из четырех параграфов, содержание которых отражает основные представления о сверхчеловеческом в современной техногенной культуре

В тексте первого параграфа «Иномерность сверхчеловеческого: краткое введение в проблему и ее теоретический абрис» осуществляется общетеоретическое обращение к проблеме Сверхчеловека, выявляются основные варианты и направления анализа.

Отмечается, что на протяжении всей человеческой истории мысль о несовершенстве и ущербности человеческой природы, жажда трансцен-денции и бессмертия, богоборчество, идеи эволюции, нравственного и технологического прогресса причудливо преломляются сквозь призму идеи Сверхчеловека. Сверхчеловеческое не просто выступает проявлением иномерности в философии и культуре, а олицетворяет собой антропологический предел ее самоосуществления. Вместе с тем иномерность сверхчеловеческого - не только цель, но и путь, максимальное напряжение между иномерными основаниями человеческой культуры и бытия, которое инициируется символическим замыканием начала трансформационного процесса и его финала. Это то, что репрезентирует запредельное как непости-

жимое, невыразимое в терминах и алгоритмах человеческого вообще, как превышающее его онтологический горизонт и вместе с тем парадоксальным образом с ним связанное. В современной культуре это одновременно мистическая интуиция, апокалиптическое предчувствие и неотвратимая перспектива технического развития, то, что должно быть, и одновременно то, чего, с человеческой точки зрения, быть не может С принципиальной запредельностью сверхчеловеческого связаны определенные методологические сложности исследования данной темы ограниченность человеческих средств описания и анализа. И тем не менее можно выделить оея-тельное и бытийное понимание сверхчеловеческого При этом автор отмечает, что в современной культуре обе означенные интерпретации оказываются несамодостаточными и идейно восходят к философии Ф Ницше Деятельное понимание Сверхчеловека связано со сверхвозможностями по преобразованию материальной вселенной, которые приобретаются на путях волевого самоутверждения и самопреодоления личности, выхода за пределы социокультурной меры. Данное понимание нашло свое выражение и продолжение в экзистенциальном направлении современной философии и в техноцентристских версиях преображения человека Бытийное понимание сверхчеловеческого по преимуществу связано с представлениями о внутренней эволюции сознания, особой форме бытия за пределами пространственно-временных ограничений и «человеческой точки зрения». Такое понимание в XX веке оказалось наиболее востребованным в рамках эзотерической философии «четвертого пути», трансперсональной и гуманистической психологии.

Во втором параграфе «Феномен Супермена: трансформация образа» пристальное внимание уделено развитию идеи Сверхчеловека на уровне современного массового сознания Автором были проанализированы наиболее популярные образы современных супергероев, выявлены их инвариантные черты, прослежена эволюция собирательного образа Супермена.

В тексте предметно показано, что образ Супермена не только отражает архетип героя, но и выражает сокровенные чаяния массового человека-современника: обретение неуязвимости, сверхвозможностей (выдающиеся таланты, внешность, сила, воля и т.д.), высокой интенсивности эмоциональной жизни. При этом супермен должен быть не абсолютно ино-мерным обыденному восприятию, а понятным и узнаваемым, не только сверхчеловеком, но и обычным «парнем с нашего двора», которому ничто человеческое не чуждо И поскольку феномен Супермена тесно связан с обыденным человеческим сознанием, он воплощает не иномирные устремления духа, а совершенство способностей и средств для решения насущных человеческих проблем. При этом остается вечно актуальной проблема межличностной коммуникации, аффектов и свободного выбора Вместе с тем отмечается, что некоторая эволюция сверхчеловеческого образа в современной массовой культуре происходит в сторону «бытийного» понимания сверхчеловечности. Супермен приобретает черты посвященного адепта, духовного практика. Он побеждает за счет не только технической оснащенности, но и силы разума. Культурной приметой нашего времени можно считать также значительную востребованность на роль Супермена женщины, трансформацию традиционного женского образа

В третьем параграфе «От научной фантастики к фантастической реальности науки: трансгуманизм и киберпанк» иномерность сверхчеловеческого рассматривается через призму идеи о возможности технического усовершенствования человеческой природы, замены естественной человеческой эволюции техноэволюцией.

Наряду с репрезентацией основных теоретико-медологических установок трансгуманизма, автор выявляет и критически переосмысливает основные противоречия «новой парадигмы мышления человека радикальной технокультуры». Главное противоречие - противоречие между технологическим детерминизмом и субъективным волюнтаризмом, панэгодетерми-низмом (когда, опираясь на ценности западного индивидуализма, субъект

сам детерминирует собственную жизнь, достигая путем трансформаций желаемого состояния) Культ человека (ницшеанца и технофила) так или иначе вступает в трансгуманизме в противоречие с культом Сверхчеловека (неидентифицируемого с точки зрения обычной человеческой логики суперразумного существа). Данная проблематика рассматривается также на материале современной научной фантастики и киберпанка Здесь она развивается в том числе как проблема сохранения в киберобществе ментальной свободы и очеловеченности культурного пространства

Ввиду того, что в современной гуманитарной литературе сверхчеловеческое не в последнюю очередь мыслится как бессмертное, содержание четвертого параграфа «Иномерность Смерти. Сверхчеловек как человек бессмертный» составляет рассмотрение вопроса о человеческом бессмертии В тексте предметно показано, что в современной культуре человеческая смертность стала синонимом ущербности и жизненного поражения человека разумного, который только в культурно-символической (обрядовой) форме способен ей противостоять. Бессмертие выступает желанной альтернативой старения, болезней и трагедии конечного человеческого бытия Вместе с тем, анализируя различные варианты, способы и технологии бессмертия, автор акцентирует внимание на метафизической стороне процесса старения и приходит к выводу, что сверхчеловеческое существование в качестве «гомо имморталис» (человека, генетически и социально детерминированного на безгранично долгую жизнь) с «человеческой точки зрения» может быть весьма утомительным Вожделенное бессмертие непременно потребует иного способа мировосприятия, понимания, иной позиции в бытии. Сверхчеловеческому, понимаемому как преодоление «человеческой точки зрения» (в том числе и как ограниченной мужской и женской бытийной позиции) посвящена следующая глава.

Глава 5. «Сверхчеловеческое как преодоление "человеческой точки зрения"» включает два параграфа. В первом параграфе «Практики расширения сознания как сверхчеловеческий опыт соединения не-

соединимого» анализируется ряд проблем, сопряженных с современными культурными практиками расширения сознания как попытками выйти на сверхчеловеческий уровень мировосприятия. Отмечается, что парадоксальный характер реальной жизни, противоречивое сочетание разнообразных «инаковостей», невозможность ее адекватного отражения только посредством разума и логики требуют от человека иного (парадоксального, «олимпийского», трансперсонального) типа сознания Однако наряду с положительным психотерапевтическим эффектом выявляются сопряженные с пробуждением такого типа сознания проблемы- серьезное временное или даже необратимое расстройство психической и социокультурной адаптации, «комплекс Бога», сопровождающие трансформационный кризис страдания и т д. Все это, в конечном итоге, позволяет сделать вывод об ограниченной возможности одновременного сосуществования трансперсональной и персональной точек зрения, интеграции их в рамках единого индивидуального и коллективного опыта современной западной культуры Автор присоединяется к мнению, что подлинная духовная практика по направлению к запредельному телосу радикально меняет, трансформирует онтологический «деятельностный» модус человеческого бытия, делает человека принципиально иномерным по отношению к социокультурной действительности, а потому должна оставаться сознательным уделом одиночек и не превращаться в культурную моду.

Содержательное рассмотрение бытийного понимания иномерности сверхчеловеческого находит свое продолжение и развитие в тексте заключительного параграфа пятой главы «Иномерность мужского и женского: проблема сверхчеловеческого синтеза». В тексте данного параграфа анализируются различные варианты современного рассмотрения проблемы «мужчина - женщина», соответствующие им культурные тенденции При этом автор полагает, что противоречие между мужским и женским лежит глубже эстетического и законодательного слоя, многообразно проявляется на идеально-виртуальном и сверхчеловеческом уровне

Несмотря на то, что современная культура пронизана духом борьбы за равные права, а мода - тенденцией «унисекс», только абстрактно человек не имеет пола, а конкретно он всегда обременен половыми признаками и тендерными проблемами. Любой человек рождается как человек иномер-ный мужскому и женскому, так как в своем объективном генезисе предполагает изначальное соединение мужского и женского начал Он наследует инаковости мужского и женского, их антагонистические противоречия и возможность синтеза. Наглядным доказательством тому служит редкое, но возможное в природе и культуре явление «третьего пола», гермафродитиз-ма-андрогинизма и бисексуальности. Вместе с тем мера проявления мужского и женского в человеке неодинакова человек тяготеет к тому юти другому полюсу. Не в природе, так в социуме и культуре он неизбежно определяется со своей половой ориентацией Действуя вопреки природе, люди иногда в прямом и переносном смысле меняют пол, нарушают границы мужских/женских занятий и профессий, однако неспособны полностью игнорировать существующее разделение и различие Так возникает не просто иномерный человек, а иномерный мужчина или женщина И только на некоем трансцендентном, запредельном, глубинном - сверхчеловеческом, метачеловеческом и богочеловеческом - уровне он может быть преодолен Иномерность и инонормность мужского и женского, тем самым, выступают для человека не только случайным капризом природы, но и «метафизическим изъяном», завуалированным обетом преодоления ограниченности и недостаточности. Ибо в этой принципиальной эмпирической инаковости, раздвоенности и разъятости гипотетически коренится возможность трансцендентного синтеза Переходная форма «человек» обретает свою трансцендентную, неизъяснимую на человеческом языке перспективу и утверждает неизбежность онтологической метаморфозы и трансформации

В Заключении подводятся итоги, обобщаются результаты Автор философски артикулирует основные связанные с метафорическим концептом иномерности и обнаруженные в процессе исследования противоречия

Не все из них диалектически разрешаются, некоторые носят парадоксальный характер, намечают исследовательскую перспективу. При этом означенные противоречия не просто выявляются на фоне современной западной массовой культуры, а во многом являются ее прямыми и косвенными следствиями Тем самым, они выступают противоречиями культурного контекста феномена иномерности, парадоксами современной культуры, в которой элитарные идеи и практики становятся предметом массового тиражирования и широкого доступа.

Онтологический парадокс заключается в том, что иномерность выступает как онтологическая имманентная характеристика человеческого бытия, как его динамический момент. Соответственно, каждый человек по определению является иномерным. Однако реальная актуализация иномерности, возможность интеграции во внешнем и внутреннем «космосе» личности различных «инаковостей» и мер, равно как и насущная потребность в подобной актуализации и интеграции, не является биологически гарантированной и эгалитарной. Соответственно, человек иномерный противоречиво выступает и как среднестатистический обычный человек (живущий и становящийся в пределах антропокультурной границы), и одновременно как человек, сознательно развивающийся и совершенствующийся по направлению к онтологически запредельному, метаантропологиче-скому телосу.

С одной стороны, совокупность антропологических феноменов образует антропологическую меру, которая теоретически может быть отделена от меры иной, вне-человеческой. А с другой - мера человеческого задается его специфическим способом бытия (самим преступанием меры), поэтому она включает на своей границе Иное, выявляется и проявляется тем самым как иномерность. Соответственно, с одной стороны, иномерность может выступать как характеристика меры (ее пикового, пограничного, переходного состояния), а с другой - мера выступает только частным случаем иномерности, полюсом развивающегося противоречия между мерой и

Иным Причем антропологический акцент в понятии «иномерность» может быть поставлен как на мерности, так и на Ином. Более того, мерность человеческого может определяться именно Иным, в том числе и онтологически запредельным.

Автор отмечает, что, с одной стороны, выделяя простую наличную, системную и реальную меры (см § 1 главы 1), иномерность по отношению к человеческому можно определить как перспективную реальную (возможную) меру, а с другой - подобная перспектива потенциально бесконечна, а значит, она не имеет определенных границ, не может, строго говоря, трактоваться как мера Выражаясь языком постмодернистской философии, данная мера не есть мера реальная или возможная, в пределах человеческих представлений она есть мера невозможная.

Немаловажно, что иномерность может быть ценностно нейтральной констатацией наличия разнообразных инаковостей и их взаимодействия, а может принимать аксиологическую окраску - олицетворять полноту бытия, гармонию и совершенство. При этом иномерность как ценность обнаруживает свою амбивалентную природу: выступает и как доведенное до своего предела противоречие полюсов иномерных оснований, как трагический разрыв, и, наоборот, - акцентирует представление о динамическом синтезе, и даже «плероме» как области мистического разрешения всех противоречий, переходе на принципиально новый уровень бытия/небытия В последнем случае иномерность как противоречие является необходимым условием онтологической и психологической возможности нового синтеза Очевидно, что в целом жизнь человека как существа творческого может быть представлена диалектическим поиском идеального баланса между мерой как отрицающей крайности размеренностью и мерой как совершенным максимумом, между постоянством и новизной, мерой и Иным, между иномерностью как процессуальным моментом самоидентификации и ино-мерностью как отчаянным стремлением за антропологический горизонт

Основное содержание исследования отражено в 21 публикации, общим объемом 31,5 п. л.

1. Шичанина Ю В Феномен иномерности в современной культуре (философско-культурологический анализ). - Ростов н/Д: Изд-во Рост унта, 2004. (16 п. л.)

2. Шичанина Ю В. Иномерность Сверхчеловеческого // Человек 2004. № 6. (0,8 п. л.)

3 Шичанина Ю В. Мистический человек как человек виртуальный психология и философия XX века о глубинной иномерности человека // Философия и общество. 2004 № 4. (0,6 п. л.)

4. Шичанина Ю В Иномерность мужского и женского проблема сверхчеловеческого синтеза // Материалы международной научно-практической конференции «Мужчина и женщина: параллельные миры9» / СПбГУ 5-6 июня 2004. (0, 3 п.л.)

5 Шичанина Ю. В. Проблема иномерности в современной философии и культуре // Научная мысль Кавказа. 2004. Приложение. № 4 (58) (0,5 п. л.)

6. Шичанина Ю. В. Иномерность мужского и женского' проблема сверхчеловеческого синтеза // Известия высших учебных заведений Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2004. Приложение № 3 (16) (0,5 п. л.)

7. Шичанина Ю. В. Человек и его Иное: феномен иномерности в современной культуре: тезисы // Материалы юбилейной Международной научно-практической конференции «Строительство-2004» - Ростов н/Д. Рост. гос. строит, ун-т. 2004. (0,1 п. л.)

8 Шичанина Ю. В. Момент виртуальности в профессиях будущего (тезисы) // Внутривузовская научно-методическая конференция «Инновационные процессы в деятельности вуза: содержательные и учебно-методические аспекты». 1-2 декабря 2003 г. Ростов н/Д 2004 (0,1 п л )

9 Шичанина Ю. В «Иномерность» как феномен культуры и человеческого бытия: антропокультурная проблема // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И Вернадского Серия Философия Социология 2003 Т 15 №3 (0,9 п.л.)

10 Шичанина Ю. В. «Иномерность» как антропокультурная проблема // Тезисы международного философского симпозиума «Разум в по-стнеклассическую эпоху антропологические перспективы» / ТНУ 21-24 мая 2003 г - Симферополь, 2003 (0,1 п.л.)

11 Шичанина Ю В «Иномерность» как феномен культуры и человеческого бытия (попытка постановки проблемы) // Гуманитарность Коммуникации Толерантность: Межвузовский сборник научных статей - Ростов н/Д, 2003 . - Т. 1. (0,5 п.л.)

12 Шичанина Ю. В Идея Сверхчеловека в современной рационалистической культуре' тезисы выступления // Третий Российского философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» - Ростов н/Д, 2002. Т 3. (0,1 п. л )

13 Шичанина Ю В , Мирская Л А. Мантика от беломантии до Таро // Эзотерическая философия' от герметизма к теософии Сборник научных статей - Ростов н/Д, 2002 Ч 1. (2 п л)

14 Шичанина Ю. В Современные оккультные практики, или Новый образ герметизма // Эзотерическая философия' от герметизма к теософии Сборник научных статей.-Ростов н/Д, 2002. Ч 2 (1,5 п л)

15 Шичанина Ю В. Проблема телесности в философской антропологии (научно-методический аспект) // Материалы научно-практической конференции / ЮРГИ. Ноябрь 2001 г. - Ростов н/Д, 2001 (0,2 п л )

16 Шичанина Ю. В. «Традиции» осмысления идеи Сверхчеловека в культуре // Культура Творчество Традиции' Межвузовский сборник научных трудов - Ростов н/Д, 2001 (1,8 п л )

17. Шичанина Ю. В. Идея Сверхчеловека: наука и «религия» трансгуманизма, киберпанк //Духовность и образ мира: наука и религия. Сборник научных статей. - Ростов н/Д, 2001. (1 п. л.)

18 Шичанина Ю В. Проблема телесности в философской антропологии: Учебно-методическое пособие. - Ростов н/Д, 2000 (2 п.л.)

19 Шичанина Ю. В. Сверхчеловек: откровение трансперсонального опыта // Текст и комментарий. Серия: Философия. Вып.1 - Ростов н/Д, 1999. (1 п л.)

20 Шичанина Ю. В Феномен Сверхчеловека в философии и культуре XX века // Научная мысль Кавказа. 1997. №1.(1 п. л.)

21. Шичанина Ю В. Интерпретации идеи Сверхчеловека: Станислав Нем // Путь в науку Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. - Ростов н/Д, 1995. (0,5 п л.)

Сдано в набор б 01.2005. Подписано к печати 6.01 2005. Формат 60x84/16 печать офсетная, гарнитура Times Тираж 100 экз, Зак. № 5. Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии ООО «Ант» 344018, г Ростов-на-Дону, пер. Островского, 153

is- 4 3 О 4

РНБ Русский фонд

2006-4 7986