Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке

Намсараева, Саяна Баировна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке

Год: 2003
Автор научной работы: Намсараева, Саяна Баировна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке"

03-1

3949 - 8

российская академия наук

институт востоковедения

На правах рукописи

Намсараева Саяна Баировна

Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (Средние века)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА 2003

Работа выполнена в Отделе Кореи и Монголии ИНСТИТУТА ВОСТОКОВЕДЕНИЯ РАН

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор исторических наук М.И.Гольман доктор полит, наук А.Д.Воскресенский кандидат исторических наук А.Н.Хохлов Институт стран Азии и Африки при МГУ имени М.В.Ломоносова

2003

г.

часов на

Защита состоится " "___

заседании диссертационного совета Д.002.042.03 в Институте востоковедения РАН по адресу: 103031 г. Москва, ул. Рождественка, дом 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения по адресу: 103031 г. Москва, ул. Рождественка, дом 12.

Автореферат разослан "

2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

О.Е.Непомнин

Общая характеристика работы

Актуальность и обоснование темы После захвата китайского престола в 1644 г. и подавления длительного сопротивления китайского народа в 70-х - 80-х гг. XVII в. в юго-западных провинциях и на Тайване, маньчжурская династия Цин (1644-1912) продолжила активную территориальную экспансию. В ходе многочисленных походов цинскому двору во второй половине

XVII - первой половине XVIII веков удалось значительно расширить границы бывшей китайской империи Мин. Цинская империя претендовала на исключительное господство не только в Монголии, Джунгарии, Восточном Туркестане и Тибете, но и в сопредельных с ними районах Центральной и Средней Азии.

Оценивая значение XVIII века в истории Китая, китайские историки (КНР и Тайваня) считают его "эрой процветания", при этом особое значение они придают "расширению границ и освоению территорий" (кай цзян то ту), масштабы которых для

XVIII века были беспрецедентны.

Утверждение политической стабильности на обширной территории цинского Китая исследователи нередко объясняют тем, что маньчжуры полностью заимствовали методы управления и соответствующие государственные институты предшествующей династии Мин. Между тем историческая практика показывает, что цинские законодатели относительно вассальных земель внесли немало новшеств, как в центральную систему управления, так и в организацию местной, периферийной администрации, при этом нередко отказываясь от китаецентристских взглядов. Для организации административного управления на захваченных территориях Цинской империи характерны следующие этапы: первоначальный этап завоевания новых земель, период военного администрирования и период гражданского управления. На вновь завоеванных землях, как правило, устанавливалась система "переходного" управления. Наиболее наглядно такая форма управления оправдала себя применительно к Монголии и Тибету по сравнению с другими регионами, оказавшимися в сфере влияния цинского Китая. С этой целью в системе государственного

аппарата империи Ции было создано специальное учреждение -Лифапьюапь (Палата по делам вассальных владений) по управлению землями Монголии и Тибета, а затем и другими "вассальными" землями.

Для управления "вассальными" землями цинские законодатели широко использовали местные традиционные формы управления под военным надзором со стороны специально назначаемых чиновников высшего ранга, представлявших и защищавших интересы цинского двора и центрального правительства. Эти чиновники, или военные наместники принимали деятельное участие в расширении границ империи, начиная с периода военных действий и территориального захвата и заканчивая формированием сложного бюрократического аппарата для эффективного управления новыми землями и народами, включенными в состав Цинской империи.

Изучение процесса становления института наместников в Монголии и Тибете в XVIII веке помогает глубже понять своеобразие именно такой формы управления цинским двором "вассальными" территориями. С возникновением института военных наместников на приграничных землях цинского Китая связан не только переход от территориальной экспансии к образованию единой системы государственного управления, но и стабилизация политической ситуации в стране в целом.

Эта недостаточно изученная и сложная тема ещё не стала объектом научного анализа в российской востоковедной науке, поэтому данная работа представляет собой попытку представить сложные исторические условия, в которых формировался институт наместников в Монголии и Тибете. Выяснение функций наместников и результатов их деятельности в системе управления приграничными землями Цинской империи в XVIII веке помогает не только лучше понять особенности политики цинского двора в отношении этих регионов, но и особенности системы государственного управления Цинской империи.

Актуальность темы исследования определяется слабой изученностью в мировой науке данной проблемы, а также тем особым вниманием, которое уделяют историки КНР проблемам государственного строительства в Китае, тесно связанным с политикой правительственных органов в отношении нацменьшинств в КНР в различные периоды истории китайского общества.

Источники и литература. Документальной основой диссертации послужили различные издания цинских законов, наиболее полно представленных в "Да Цин люй ли" (Основные

законы и дополнительные постановления великой династии Цин"), "Да Цин хуэй-дянь" ("Свод узаконений великой династии Цин"), и "Да Цин хуэй-дянь и/или" ("Собрание узаконений и дополнительных постановлений великой династии Цин")1. Особое внимание было обращено на сборник цинских законов "Лифаньюань цзэли" ("Уложение Палаты по делам вассальных владений"), привлекавший к себе, как и "Да Цин хуэй-дянь", внимание отечественных китаеведов и монголистов, в частности, Н.Я.Бичурина, C.B. Липовцова и С.Д. Дылыкова. Выполненные указанными учеными переводы с китайского, маньчжурского и монгольского языков позволили более детально представить характер и эволюцию цинского законодательства применительно к Монголии и Тибету, ставшего руководящей нитью при изучении "Да Цин ли-чао ши-лу" ("Правдивые, или достоверные записи династии Цин соответственно эрам правления её императоров") и неофициальные хроники - "Дунхуа лу" ("Записи близ ворот Дунхуа"). При подготовке настоящего исследования были тщательно изучены китайские источники цинского периода и другие публикации по истории Тибета и Монголии. Среди них: "Цин ши-лу цзанцзу шиляо (Материалы из "Цин utu-лу" о Тибете), "Циндай цзан ши цзияо" (Важнейшие материалы о событиях в Тибете в период правления династии Цин), "Циндай чжу цзан дачэнъ даши цзи" (Записи о великих деяниях амбаней в Тибете), "Мэнгу шиси " (Генеалогия монгольских родов), "Мэнгу юму цзи " ("Записки о монгольских кочевьях"). В данной работе были также использованы малоизвестные источники на китайском языке -"Эвэнъкэ цзичжици гайкуан " (Историческое обозрение эвенкийского хошуна), "Хулунъбуир чжшюэ " (Описание Хулунбуирских земель), "Циндай Цинхай мэнгуцзу дан 'анъ шиляо " (Архивные материалы о монголах Цинхая в период правления династии Цин) и другие.

Чрезвычайно важным представлялось изучение трудов по истории российско-китайских, российско-монгольских, маньчжуро-монгольских, китайско-тибетских отношений, особенно применительно к XVIII в. Значительное число ценных маньчжуро-китайских и российских документов стало доступным благодаря их публикации в серии сборников документов "Русско-китайские отношения в XVII веке", "Русско-китайские отношения в XVIK

1 - Подробнее см. публикации А.Н.Хохлова: вступительная статья "Свод законов маньчжурской династии Цин - документальная основа публикаций Н.Я.Бичурнпа о современном ему Китае" к книге Н.Я.Бичурина "Китай в гражданском и нравственном состоянии". (М., 2002) и "Своды законов маньчжурской династии Цин (1644-1912) -важнейшие источники по истории Китая в новое время". - "Синологическамя библиотека -источниковедческая база советского китаеведения" ( к 25-летию создания). М., 1983.

веке" и "Русско-китайские отношения в XIX веке". Интересные сведения по истории монголов содержит "Отчет о 25-летней деятельности Ургинского консульства", написанный русским консулом в Урге Я.П.Шишмаревым в 1886 году.

Значительный объем литературы по данной теме представлен современными историками КНР и Тайваня, а также Монголии. На этом фоне особого внимания заслуживают концепции отечественных и зарубежных исследователей цинского Китая XVIII века.

Научная новизна исследования. Избранная тема до сих пор

не была объектом научного исследования, и новизна её разработки заключается в том, что впервые в российском востоковедении предпринята попытка комплексного изучения системы управления "вассальными" территориями в Китае при династии Цин на примере Монголии и Тибета. Главное внимание в данной работе уделено проблеме становления и функционирования института наместников в Монголии и Тибете в XVIII веке, при этом дается сравнительный анализ специфических черт и особенностей функционирования системы наместников в Монголии и Тибете в соответствии с характером внешнеполитической доктрины Цинской империи. Систематизация, анализ и обобщение данных разноязычных источников позволяет выявить характер и специфику содержащихся в них исторических сведений.

Цель и задачи исследования. В свете вышеизложенного диссертант ставит главной целью своего исследования выявление форм, методов и способов осуществления управления Монголией и Тибетом при решении цинским двором внешнеполитических задач в "приграничных" (бянъцзян) землях империи.

Цель исследования достигается путём разрешения ряда задач, из которых важнейшие представляются в следующем виде:

- Определение исторических предпосылок и причин формирования института наместников в Южной, Северной и Западной Монголии и в Тибете в XVIII веке.

- Выявление характерных черт системы управления "вассальными" землями в империи Цин с учетом особенностей политики цинского двора в отношении Монголии и Тибета.

- Определение роли и значения института наместников в системе военно-административного контроля цинского двора в отношении вассальных земель империи Цин.

Объектом исследования является система управления вассальными землями в империи Цин, во главе которой стоял богдохан-император, управлявший делами с помощью Военного Совета (Цзюньцзичу) и Лифаньюань. Основной акцент сделан на

становлении и функционировании института наместников в Монголии и Тибете в XVH] веке с учетом роли маньчжурского императорского двора и центральных государственных учреждений в системе управления вассальными землями империи Цин.

Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при написании трудов по истории Монголии и Тибета периода правления династии Цин. Новые сведения и выводы данной работы могут способствовать дальнейшей разработке проблем государственного строительства и политики Китая в отношении нацменьшинств, актуальных и в наше время.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании Отдела Кореи и Монголии Института востоковедения 4 ноября 2002 г. Её основные положения были изложены на Международной конференции "Проблемы традиционной культуры народов Байкальского региона" (Улан-Удэ, июнь 1999 г.) и Международной научной конференции "Россия и Монголия в свете диалога Евразийских цивилизаций" (Звенигород, июнь 2001г.). На основе материалов диссертации опубликовано пять статей.

Структура и основное содержание диссертации Структура работы. Диссертация состоит из источниковедческого и историографического введения, трех глав, заключения, шести приложений, списка использованных источников и литературы.

Основное содержание работы:

Во введении указывается актуальность избранной темы, обоснованность постановки научных проблем, дается краткий очерк по истории изучаемой проблематики, показана научная новизна работы и её научно-практическая значимость. Здесь же подробно анализируются источники и дается оценка литературы на русском и китайском языках по изучаемой теме.

Уже давно (с конца 20-х гг. XIX - начала XX вв.) стали доступны российским исследователям важные документы и исторические сочинения цинского периода в русском переводе Н.Я.Бичурина, С.ВЛиповцова, П.С.Попова. В российском китаеведении и монголистике китайские источники по истории и внешним связям Китая и Монголии в период маньчжурского завоевания были достаточно полно охарактеризованы в статьях и монографиях Б.П. Гуревича, Б.Г. Доронина, Л.И. Думана, U.C. Ермаченко, И.Я. Златкина, A.C. Мартынова, Г.В. Мелихова, B.C. Мясникова, А.Н.Хохлова и др. Указанные исследователи единодушно отмечают, что Цинская династия, как ни одна из

предшествующих китайских династий, оставила огромное число письменных источников официального и неофициального характера. Этому огромному массиву цинского историописания характерен ряд специфических свойств, которые необходимо учитывать при работе над историей китайского общества в различные периоды цинского времени.

В соответствии со сложившимися нормами для китайского государственного историописания цинская историография преимущественно занималась составлением исторических трудов. Наиболее важные из них: "Да Цин ли-чао ши-лу" ("Правдивые записи династии Цин", подготовленные на основе дневников (ци цзюй чжу) придворных историографов и 11 сочинений о каждом правителе, "Цинши гао" ("История династии Цин", состоящая из разделов бэнъ-цзи, чжи, бяо, ле-чжуань), "Да Цин хуэй-дянь " (Пять сводов законов династии Цин), "Дунхуа лу" ("Записи близ ворот Дунхуа"), "Ба-ци тун-чжи " ("Описание 8-ми знамен"), фанчжи и дифанчжи (историко-географические описания), различные сборники биографий и др.

При династии Цин под влиянием военных кампаний в XVII-XVIII вв. возник новый жанр официальных исторических трудов -под китайскими названиями "фань-люэ " или "цзи-люэ " (Описания войн) и сочинения "пин-дин" (Планы усмирения), в которых, в первую очередь, рассматривались планы и действия цинских войск в период различных военных кампаний. Этот жанр получил наибольшее распространение при жизни императора Хун Ли (девиз правления Цянь-лун), при котором было завершено завоевание Джунгарского ханства, Тибета и Восточного Туркестана. Многие исследователи цинского периода указывают на необходимость критического отношения к документам официального историописания. По мнению Б.Г. Доронина, цинское государственное историописание, во многих случаях предстает как "своеобразная интерпретация исторического процесса"2.

В течение длительного времени цинская историография служила единственной базой для многих поколений китайских авторов и зарубежных исследователей. В последние десятилетия для удобства работы с архивными документами в КНР стали издавать тематические подборки цинских архивных документов и исторических сочинений. На базе цинской историографии в последние годы заметно активизировались региональные исследования, в том числе по тибетологии и монголоведению. Например, в 1982 г. вышла в свет подборка документов из "Цин ши-

- Доронин Б.Г. Государственное исторнописание в Китае - "Всемирная история и Восток". М„ 1989, стр. 238.

лу" о Тибете ("Цин ши-пу цзанцзу шиляо"), в 1983 г. "Циндай акт ши цзияо" (Важнейшие материалы о событиях в Тибете в период правления династии Цин), "Циндай чжу цзан дачэнь дата цчи " (Записи о великих деяниях амбаней в Тибете), "Мэигу uw.cu" (Генеалогия монгольских родов), "Мэнгу юму ц-т" ("Записки о монгольских кочевьях"). Важно подчеркнуть, что в научный оборот помимо документов архивных фондов центральных ведомств, например Цзюнцзичу (Военного Совета), стали поступать подобные публикации документов из периферийных архивов. Среди них: "Историческое обозрение эвенкийского хошуна" по истории Хулунбуирского хошуна, опубликованное в 1987 г. в Хух-хото, "Исторические записи о событиях в провинции Сикан" (изданы в 1988 г. в Лхасе), и "Архивные материалы о монголах Ципхая периода правления династии Цин" (опубликованы в 1994 г. в Ланьчжоу) и др.

В Приложении iv к диссертации представлена составленная нами по разным китайским и русским источникам биография цинского военачальника Баньди, выполнявшего обязанности наместника в Тибете и Монголии. История его служебной карьеры помогает лучше понять, каким чиновникам поручалось заниматься монгольскими и тибетскими делами. Биография Баньди охватывает значительный промежуток времени и связана со многими событиями в Цинской империи в XVIII веке. На наш взгляд, его биография является одной из самых интересных и в немалой степени "показательных" на фоне жизнеописаний крупных сановников и военачальников Цинской империи этого периода, включенных в состав династийной истории "Цинши гао " в раздел "Биографии" (ле-чжуань). В биографии Баньди, как оказалось, есть любопытные факты, которые можно встретить в исследованиях на китайском, а также на русском языках. Так, в статье B.C. Мясникова "Новые знания о России в цинском Китае XVIII века" упоминается, что Баньди был в составе второго цинского посольства3, направленного в Россию в 1732 г. Данные о его происхождении можно найти в "Генеалогии монгольских родов""1. Все эти сведения заметно дополняют и делают более живым портрет сановника Баньди, оставленный нам официальной историографической службой Цинской империи.

Тема наместников в Монголии и Тибете в период правления династии Цин специально не рассматривалась в работах отечественных и западноевропейских авторов, хотя многие из них касались структуры административного аппарата, созданного

3 - Первое китайское посольство было направлено в Россию в 1712 году.

4 - Гао Вэньдэ, Цай Чжичунь. Мэнгу шиси (Генеалогия монгольских родов). Пекин, 1979.

цинским двором для управления Северной и Южной Монголией. Большинство авторов признает, что основным правительственным органом, осуществлявшим управление Монголией и Тибетом, была Палата по делам вассальных владений (Лифаньюань). На местах власть цинского двора представляли военные наместники, которые, обладая широкими полномочиями, осуществляли жесткий контроль над местной администрацией монгольских аймаков и хошунов, местными правителями - князьями и буддийскими иерархами. Общие сведения по изучаемой теме можно найти в работах отечественных авторов: Н.Я. Бичурина "Статистическое описание Китайской империи", основу которого составили материалы "Да Цин хуэй-дянь " (Свода законов династии Цин), Г.С. Гороховой "Очерки истории Монголии в эпоху маньчжурского господства", А.С. Мартынова "Статус Тибета в XVH-XVIII веках", А.В. Попова "Китайская Палата внешних сношений, маньчжурские наместники и аймачные власти в Халха-Монголии в середине XVIII - начале XIX в.". Из книг монгольских историков наиболее интересны работы Содномдагва Ц. "Манжийн захиргаанд байсан Уеийн Ар Монголын засаг захиргааны зохион байгуулалт" (Административное устройство Северной Монголии в период маньчжурского господства) (1961 г.), Санждоржа М. "Манж-хятадаас Ар монголын колоничлон захирсань" (Маньчжуро-китайское колониальное управление в Северной Монголии) (1980 г.) и Нацагдоржа Ш. "Манжийн эрхшээлд байсан уеийн Халхын хураангуй туух. 1611- 1911" (История Халхи в период маньчжурского господства) (1963 г.).

Если говорить об историографии по Тибету периода правления династии Цин, то она в значительной мере представлена сочинениями западных исследователей. Общие аспекты внешней политики Цинской империи и её особенности применительно к Тибету подробно освещены в работах таких признанных авторитетных исследователей, как: А.Уодель, И. Колмаш, Л. Петех, Г. Ричардсон, В.Рокхиль и др. Эти авторы признаны "классиками" в освещении взаимоотношений цинского двора с Тибетом. Более существенный вклад в характеристику института наместников в Тибете внесли Л.Петех в работе 1959 г. "The Dalai-Lamas and Regents of Tibet: A Chronological Study" и И.Колмаш в специальной работе 1994 г. "The Ambans and Assistant Ambans of Tibet (A Chronological Study)". Эти авторы сумели в общих чертах показать механизм взаимодействия китайского императора с тибетскими религиозными иерархами посредством специально назначенного посланника - амбаня, однако они не пытались сравнить институт амбаней в Тибете с подобными институтами военных наместников

на территории Монголии, ограничившись лишь констатацией наличия подобных административных органов3.

Более комплексный подход демонстрируют китайские авторы (из КНР и Тайваня), которые, как правило, рассматривают роль института наместников в Монголии и Тибете на фоне всей системы управления приграничными землями Цинской империи, хотя в подходах и оценках между современными авторами в КНР и на Тайване существуют различия. В последние десятилетия особенно возрос интерес китайских и тайваньских исследователей к истории приграничных территорий Китая (бяньцзян янцзю) и так называемых "национальных меньшинств" (шаошу миньцзу) Китая. Чаще всего их интересуют взаимоотношения последних с китайцами и маньчжурами. Наиболее актуальными оказались темы, связанные с проблемами независимости Монголии, Тибета и Синьцзяна. Хотя появились совместные публикации и научные конференции по истории Китая между исследователями КНР и Тайваня, тайваньские ученые нередко склонны критиковать своих коллег из КНР за их методы исторических исследований. По мнению некоторых тайваньских авторов, историческая наука "« КНР обслуживает политические цели и там нет возможности свободно посвятить себя исследованиям" из-за сильного влияния марксистско-ленинской идеологии. Несмотря на разницу в критике применяемой методологии, ученые КНР и Тайваня едины в высокой оценке роли династии Цин в "расширении границ и освоении территорий", при этом они считают, что Цинской империи удалось создать эффективный аппарат управления приграничными территориями. Это отчетливо прослеживается в работах современных тайваньских историков, в частности, Ян Цзямина ("Военная система управления Тибетом периода династии Цин") и Сяо Цзинсуна ("Институт амбаней в Тибете"). Последний даже делает вывод, что "данная система [управления приграничными землями] была эффективной потому, что па границах в 30 тысяч ли в течение двухсот лет было спокойно, чего [прежде] в истории не бывало "6.

Государственное устройство китайской империи в период династии Цин вызывает повышенное внимание исследователей в силу ряда факторов. Достаточно указать, что династия Цин правила

5 - Для исследования указанного института могу г представлять интерес записки, мемуары, отчеты российских и западноевропейских путешественников по Цензральной Азии и Тиосгу. которые непосредственно общались с военными наместниками, среди них - П.1С. Козлов, 10.I I Рерих, Г.Ц. Цыбиков, Сарат Чаидра Дас, Дж. Богль, Т. Маппип и др.

6 - Сяо Цзинсун. Циндай чжуцзаи лачэнь (Амбанн Тибета периода правления династии Цпп) Тайбэй, 1996, стр.7.

Китаем со 2-ой половины XVII века по начало XX века, благодаря чему сохранилась большая масса исторических материалов. Вместе с тем длительное существование Цинской империи оказало огромное влияние на судьбы не только монголоязычных народов, но и многих других народов Восточной и Центральной Азии. Однако, при всем очевидном обилии китайских источников, тема государственного устройства цинского Китая в целом еще недостаточно изучена.

Уже в ходе ранних мероприятий по организации государственного аппарата провозглашенной в 1636 году империи Дай Цин возникают новые управленческие структуры. Одним из нововведений стала Палата по делам вассальных владений -Лифаньюань, основанная в 1638 году. Одними из основных источников сведений об этом учреждении стали перевод Н.Я.Бичурнна с китайского языка материалов "Лифаньюань цзэли" ("Уложение Палаты по делам вассальных владений"), составленных в 1789 г. и широко использованных в его "Записках о Монголии", и перевод C.B. Липовцова с маньчжурского языка материалов "'Лифаньюань цзэли" ("Уложение Палаты по делам вассальных владений"), составленных в 1818 году и опубликованных в 1828 году на русском языке.

Из публикаций современных китайских авторов для исследуемой темы весьма ценной представляется работа Чжан Дэцзэ "Циндай гоцзя цзигуань каолюэ " (Исследования о государственных органах династии Цин"). Эта книга, сообщая сведения о всех государственных учреждениях, базируется на широкой источниковедческой базе. Интересны работы и другого китайского историка Чжао Юньтяня, затрагивающие деятельность Лифаньюань на периферийных окраинах Цннской империи. Из других публикаций в КНР необходимо упомянуть исследование современных историков Хэ Юя и У Юаньфэна под названием "Архивные документы Военного Совета на маньчжурском языке и каталог архивного фонда", где определяется положение Лифаньюань среди других органов центрального подчинения и его связи с ведомством церемоний (Либу) и Военным Советом (Цзюньцзичу).

В целом, китайские историки единодушно называют Лифаньюань "самым первым в истории Китая центральным органом, ведавшим управлением малочисленными народами Китая". К сфере деятельности этого учреждения относились и сношения Цинской империи с соседними народами и государствами, которые в соответствии с доктриной универсальной монархии рассматривались в качестве потенциальных вассалов.

С середины 80-х годов китайские историки стали проявлять особый интерес к истории русско-тибетских отношений и русско-монгольских отношений, что вызывалось необходимостью решения проблем, связанных со статусом Тибета и положением Монголии в цинском Китае. В этой связи наиболее показательны для исследуемой темы переизданные в КНР на китайском языке (с пометкой "нэйбу фасин" (для внутреннего пользования) следующие книги: работа известного японского монголоведа Вада К. (кит. Хэтяньцин) "Дун'я ши яньцзю. Мэнгу бянь" (Серия "История Восточной Азии". Том "Монголия"), под названием "Очерки по истории Монголии во времена династии Мин"7, дневники путешествия Г.Ц. Цыбикова "Буддист-паломник у святынь Тибета" и многие другие работы зарубежных исследователей.

В тибетологических исследованиях в КНР, касающихся правления династии Цин, довольно полное освещение получил вопрос об институте цинских наместников в Тибете. Большинство китайских авторов (Цзэн Гоцин, Я Ханьчжан, Фан Баолян) считают, что возникновение института амбаней было связано, в первую очередь, с решением джунгарской (ойратской) проблемы, активным вытеснением ойратов из Северной Монголии, Цинхая, Тибета и Синъцзяна. Постоянное присутствие военных наместников в Тибете - представителей императора стало настоятельно необходимым для осуществления жесткого контроля над внутритибетской ситуацией, для обеспечения "процинской" политики буддийских иерархов Тибета, авторитет которых цинский двор активно использовал в политике подчинения монголов. Что касается института наместников в Монголии, то китайские авторы (Чжао Юньтян, Ма Дачжэн и др.) единодушны в том, что становление института наместников явилось ключевым звеном в формировании военно-административного управления на всей территории Монголии и вместе с тем главным этапом в унификации управления всеми монгольскими землями в составе Цинской империи.

Проблема места института наместников в Монголии и Тибете во всей системе управления приграничными землями поставлена в публикациях современных китайских историков: Ма Жухэна и Ма Дачжэна "Приграничная политика династии Цин" и двух работах Чжао Юньтяня "История эволюции органов управления приграничными народами в Китае" и "Политическая

7 - В данной книге помещена карта монгольских кочевий пинского периода, представляющая несомненный интерес для исследователей Монголии. Эта карта использована в Приложении к диссертации.

религиозная система управления Монголией в период правления династии Цин". При многих достоинствах этих исследований (широкой источниковедческой базе с комментариями, использовании трудов западных и российских ученых) в некоторых из них присутствует некоторый оттенок политической ангажированности, желание представить цинское господство как несомненное благо для народов зпхваченных и присоединенных территорий.

Между тем оценки роли маньчжурского господства над Монголией и Тибетом в трудах ученых монгольского (например, Сэцэн Жагчид) и тибетского происхождения (например, Ц. Шакабпа) звучат однозначно негативно. Российские и монгольские ученые периода существования СССР и МНР считали, что "маньчжурское господство губительно отразилось на жизни монгольского народа, не только на его культурном, но и на его физическом состоянии"*. Такого же мнения придерживаются, в частности, и авторы сборника "Маньчжурское владычество в Китае"9. Следует, однако, заметить, что наместниками и проводниками цинской политики зачастую назначали монголов, что видно из биографии и деятельности цинского военачальника монгола Баньди.

В главе I "Система управления вассальными землями в империи Цин" дана характеристика внешнеполитической доктрины Цинской империи, которая базировалась на традиционных китаецентристских принципах мироустройства. Для её реализации в центральном аппарате империи Цин было образовано ведомство Лифаньюань, которое, помимо монгольских дел, стало специально заниматься делами северных вассалов. Поэтому Глава I разделена на два раздела: 1.1."Император и его двор -главное звено в системе управления вассальными землями" и 1.2. "Лифаньюань как главный государственный механизм в системе управления вассальными владениями".

В первом разделе 1.1 ."Император и его двор - главное звено в системе управления вассальными землями" анализируется доктрина мироустроительной монархии. На разных этапах истории эта доктрина реализовывалась по разному. Прямым результатом воздействия системы "Китай-варвары" на формирование внешнеполитической доктрины стала традиционная данническая система. На приезд варваров с данью ко двору всегда обращалось особое внимание и над "данниками" устанавливался особый надзор. С давних времен при китайском императорском дворе

8 - История Монгольской Народной Республики. Издание 3-е. М.. 1983, стр. 257.

4 - Маньчжурское владычество в Китае. М.,1966.

существовали должности или учреждения специально для встречи данников и организации для них аудиенции у императора.

Политика императорского двора на окраинных землях империи, на приграничных "зависимых" территориях, издавна сводилась к созданию некой пространственной буферной зоны между территорией империи и соседними государствами. Главная идея заключалась в том, чтобы в этих районах старшины местных племен выступали в качестве чиновников, назначаемых императором. Управление местным населением "буферной" зоны основывалось верховной властью на принципах: "и-и чжи-гГ ("управлять варварами с помощью варваров"), "и-и гун-и", "и-и фа-м" ("атаковать варваров с помощью варваров"), а также "и-и чжи-и" ("с помощью варваров сдерживать варваров"). При маньчжурской династии вышеуказанные принципы конкретно проявились в системе управления Монголией, что в дальнейшем послужило основой для формирования бюрократического аппарата управления "кочевыми народами".

Монголия - прежде всего Южная, а затем и Северная - еще до завоевания Китая маньчжурами и образования империи Цин интересовала иноземных правителей не столько как объект прямой агрессии, но как возможный союзник, зависимый и подчиненный, способный содействовать осуществлению их завоевательных планов. Обретение маньчжурским императором юаньской печати, которая передавалась монгольскими правителями из поколения в поколение, должно было обеспечить легитимность притязаний цинского двора не только на господство над всеми монгольскими землями, но и помочь ему "конституировать свою династию в качестве прямого наследника Юаньской династии"10. В 1691 году цинский император Сюань Е (монг. богдохан Энхэ-Амугулан) объявил всю территорию Внешней и Внутренней Монголии владениями Цинской империи, а всех монголов - своими подданными. При этом были ликвидированы старые традиционные монгольские титулы и введены новые маньчжурские и китайские звания в следующем иерархическом порядке: циньван, цзюньван, бэйлэ, бэйцзы, тушету-гун, тайджи. Богдо-хан (император) утверждал права монгольских князей на владение монгольскими хошунами и получение из казны жалования. Для дальнейшего укрепления своего владычества в Монголии, маньчжурские императоры использовали авторитет буддийского духовенства и Далай-ламы V, который даровал Сыну Неба (китайскому императору) титул "Будда настоящего времени". Императором и его двором были детально разработаны для всех монголов -

10 - А.С,Мартынов. Статус Тибета в ХУП-ХУШ веках. М., 1978, стр.75.

подданных императора законоположения, которые появились в 1696 году в виде "Монгольского Уложения" (монг. Цааджин бичиг).

Монголы были причислены правящей династией к разряду "внешних вассалов" (вай фань), на которых распространялась и соответствующая концепция управления "зависимыми

территориями". За приезд к императорскому двору и исправную доставку дани монгольские князья получали от цинского двора крупные денежные суммы и почетные титулы, что вполне корреспондировалось с традиционной китайской доктриной "Китай-варвары". Чтобы удержать власть и иметь дополнительную опору внутри завоеванной страны, маньчжуры требовали от монголов сохранения лояльности. Вместе с тем цинский двор рассматривал монголов как активную и боеспособную вооруженную силу, способную помочь в осуществлении активной завоевательной политики. Привилегии, даруемые монгольским князьям в Цинской империи, по замыслу цинских правителей должны были служить им наградой за верную военную службу, связанную с охраной северных и северо-западных границ империи.

Таким образом, цинский император, обладая титулом верховного правителя монгольских племен (богдо-хан), что подкреплялось обладанием печати юаньских императоров и кровнородственными связями с наиболее известными монгольскими родами, служил главной фигурой в глазах высшей монгольской аристократии и являлся полновластным иерархом над всеми монголами.

Второй раздел 1.2. "Лифаньюань как главный механизм в системе управления вассальными владениями" посвящен истории учреждения в 1638 году ведомства Лифаньюань вместо ранее существовавшего Монгольского приказа (ямыня). В данном разделе впервые дана полная схема основных и вспомогательных подразделений нового ведомства с характеристикой их служебных и специфических функций (включая участие в разведывательных операциях).

На основе изученных материалов здесь формулируется основной вывод, что образование нового органа центральной власти стало одним из важных нововведений в структуре высших государственных органов Цинской империи. Благодаря принятым законам, Палата по делам вассальных владений (Лифаньюань) стала главным правительственным органом империи, осуществлявшим от имени императора и его двора высшую законодательную и административную власть над вассальными владениями, нередко именуемыми в китайских источниках

"дальними пределами". Всё многообразие функций, возложенных на Лифаньюань, можно свести к двум основным группам:

1) Функции внутриполитического характера - управление и осуществление административного контроля над вассальными землями Монголии, Тибета, Синьцзяна и народами, жившими на этих территориях.

2) Функции внешнеполитического характера — поддержание связей с 17 странами, рассматриваемыми в качестве вассалов, приносящих дань ко двору (в том числе "потенциальных" вассалов, включая и Россию).

Китайские историки, касаясь организации нового ведомства Лифаньюань, полагают, что "создание Лифаньюань имело большое значение для последующих поколений и знаменовало собой полное завершение формирования механизма управления приграничными землями в Китае"." Стратегическое значение региона, который находился в ведении этого центрального органа, многообразие и важность выполняемых им функций, - все это предопределило особое положение этого ведомства в системе государственных органов центрального подчинения. Формально Палата подчинялась Государственной Канцелярии (Нэйгэ), но с ростом авторитета и влияния Военного Совета Щзюньцзичу) её важнейшие дела перешли к последнему. К середине XVIII века Лифаньюань как самостоятельное ведомство приравнивалось к шести главным ведомствам (лю бу) Цинской империи. По мере укрепления позиций династии Цин в Китае менялась и сфера деятельности этого органа власти. Кроме монгольских земель, в его ведение постепенно переходили завоеванные цинскими войсками земли Джунгарии, Восточного Туркестана и Тибета, огромной дугой охватывавшие территорию собственно Китая. Свой окончательный облик Лифаньюань обретает в середине XVIII века, когда Цинская империя достигает наивысшего могущества, и сохраняет его в общем виде вплоть до административных реформ в начале XX века.

Глава II "Институт наместников в Тибете" посвящена анализу маньчжуро-тибетских отношений в XVIII веке и особенностям цинской политики в Тибете, при этом указаны конкретно-исторические причины возникновения института наместников -амбаней в Тибете в этот период. В данной главе довольно подробно представлены мнения современных китайских историков о возникновении терминов "чжуцзан дачэнь" (амбань в Тибете) и

11 - Чжао Юньтянь. Цзяцянь бяпьцзян гуаньли цзигоу яньцзго (Углубить исследование системы управления приграничными землями). - Цинши яньцло тунеюнь (Пекин), 198К. стр. 9.

"чжуцзан дачэнь чжиду " (институт амбаней в Тибете) с подробной характеристикой круга обязанностей и функций амбаней. На основе изучения цинских императорских указов и тибетских уложений 1751 и 1792 гг. делается вывод о расширении функций амбаней и повышении их служебного статуса, когда амбаням было дано право прямого участия в управлении Тибетом наравне с далай-ламой, при этом дела гражданского управления оставались в ведении тибетского правительства (кашаг), состоявшего из министров каяуней. За 200 лет существования института амбаней в Тибете, по подсчётам китайских авторов, было назначено на эту должность 135 сановников. В большинстве случаев амбанями цинский двор назначал маньчжуров; амбаней-монголов было около тридцати человек, амбани-китайцы появились лишь в конце XIX века.

Институт амбаней окончательно утвердился в качестве важнейшего звена управления Тибетом лишь к середине XVIII века. Этому предшествовал довольно сложный период поисков наиболее оптимальной формы присутствия и участия центральной власти в управлении Тибетом, где сохранялась относительная самостоятельность местного правительства. Основные параметры появления нового административного органа в Тибете представляются в следующем виде:

Институт амбаней начал складываться в первые три десятилетия XVIII века и постепенно из формы временного присутствия цинских представителей для контроля и наблюдения обрёл форму постоянного "представительства" цинского двора. Это произошло к середине XVIII века, и новая система управления сохранилась (при некоторых изменениях статуса амбаней в конце XVIII в.), вплоть до начала XX века. Функции и полномочия амбаней постоянно корректировались и усложнялись в зависимости от остроты тибетской проблемы для цинского двора и необходимости совершенствования цинского контроля для усиления "степени присутствия" центральной власти в Тибете. В целом же в реальной деятельности амбаней можно видеть соединение в одном лице двух властных функций: военной и административной. Особой функцией амбаней стало их участие в религиозном церемониале, связанным с избранием путем жребия угодной цинскому двору кандидатуры далай-ламы или панчен ламы. Военная власть определялась в первую очередь нахождением в Тибете гарнизонов цинских войск, которые занимались охраной границ и курьерской службой для обеспечения политической стабильности в указанном регионе.

Институт амбаней в Тибете также являл собою нововведение

в системе государственных органов империи Цин. Этот институт был специально создан для эффективного контролирования ситуации в регионе, постоянно вызывавшем озабоченность цинского двора.

Глава III "Институт наместников в Монголии" рассматривает распространение в XVIII веке института наместников в Южной, Северной и Западной Монголии, при этом кратко охарактеризованы особенности нового управления Южной и Северной Монголией после их присоединения к Цинской империи.

В разделе 3.1.1. "Институт наместников в Южной Монголии" дано описание возникновения должности Суйюаньского цзянцзюня в 1737 году, Хулунбуирского фудутуна в 1730 году, Жэхэского дутуна в 1738 году и Чахарского дутуна в 1761 году (другое название - Калганский, или Чжанцзякоуский дутун). На основе изученных материалов, делается вывод о том, что становление и распространение института наместников в Южной Монголии привело к формированию военной администрации на территории всей Южной Монголии.

В разделе 3.1.2. "Распространение института наместников в Северной Монголии" подробно освещена деятельность Улясутайских наместников, обладавших титулом динбяньский фуцзянцзюнъ (генерал, устанавливающий границы) с 1696 года. Со второй половины правления императора Хун Ли в конце XVIII века "военная деятельность динбяньского цзо фуцзянцзюня стала менее важной, главной задачей стал надсмотр и контроль за монгольскими родами"12. Административные перемены в управлении новыми территориями объясняются тем, что война с джунгарами была завершена, в результате чего границу империи цинские власти продвинули далеко на запад, где затем "утверждал границы" наместник в Кобдо, причем с 1761 года он стал действовать самостоятельно от Улясутайского наместника. С течением времени значение Улясутая стало падать и на место главного экономического и культурного центра Северной Монголии выдвигается Урга, где с 1759 года действует Ургинский амбань. В 1762 году в помощь Ургинскому амбаню-монголу назначают маньчжурского амбаня, что было связано с увеличением приграничной торговли с Россией, ростом числа торговых караванов и посольств, следовавших в Пекин. Как видно из китайских источников, в деятельности Ургинских амбаней (монгольского и маньчжурского) сочетались функции внутриполитического и внешнеполитического характера, что

1г - Чжао Юньтянь. Циняай Мэнгу чжэнцзяо чжиду (Политическая и религиозная система уиранления Монголией в период правления династии Цин). Пекин, 1989, стр.116.

отчасти вызывалось растущими связями Монголии с Россией и потребностями приграничного торга. Внутриполитические функции сводились к военно-административному контролю за делами восточно-халхаских аймаков: поддержка резерва знаменных войск, инспектирование пограничных караулов, судебное разбирательство тяжб между торговцами в Урге и Кяхте и местного китайского населения.

Раздел 3.1.3. "Распространение института наместников в Западной Монголии" прослеживает связь становления института наместников в Западной Монголии с главной стратегической задачей Цинской империи - уничтожением Джунгарского ханства. По мере поэтапного выполнения данной задачи к середине XVIII века постепенно сформировалось военное управление в Западной Монголии и на территории бывшего Джунгарского ханства (на территории нынешнего Синьцзяна). Это было связано в первую очередь с назначением Цинхайского амбаня в 1726 г. в город Синин и с образованием Илийского наместничества в 1762 году.

Раздел 3.2.1 "О роли института наместников в Монголии в системе управления "приграничными" землями Цинской империи" посвящен сравнительному анализу функций наместников Южной, Северной и Западной Монголии, выявлению общих и специфических черт в их деятельности. Специфика нового государственно-административного устройства, получившая своё оформление на территории Монголии в основном во второй половине XVIII века, заключалась в том, что в структуре местной власти важную роль стали играть военные органы, при этом большая часть хозяйственной жизни региона была подчинена задачам содержания армии. Наместники в ранге военных чинов знаменных войск цзянцзюней, дутунов, фудутунов, и сановники-дачэни различного ранга {цаньцзанъ дачэнь, баныии дачэнь, линдуй дачэиь, сюбань дачэнь и т.д.) (в китайской исторической литературе их также называют чжуфан гуанъ - гарнизонные чиновники) стояли во главе административно-территориальных образований, имевших в своём составе по несколько хошунов или аймаков. Эти военные чиновники, находясь на службе, стали на постоянной основе управлять не только военными делами, но порой и гражданскими.

В возникновении и становлении института военных наместников в Монголии прослеживается определенная схема: сначала военный чин приезжал сюда на неопределенный срок, как правило, с временной миссией, связанной с ухудшением военно-политической ситуации (для организации обороны или военных действий, как правило, связанных с войной в Джунгарии и

решением пограничных споров с Россией). Затем по мере выполнения поставленной задачи статус временно "командированного" обретал черты постоянно сменяемого должностного лица с определенным кругом обязанностей. Для исполнения этих обязанностей был необходим штат военных и гражданских чиновников, частично присылаемых из центральных ведомств либо частично набираемых из местной монгольской знати. Численность военного гарнизона и штата наместника чаще всего имела тенденцию к увеличению, что можно объяснить расширением круга обязанностей в связи с предоставлением наместнику помимо военной власти значительной гражданской. В последнем случае ему подчинялись аймачные и хошунные ополчения, от него зависело решение судебных, гражданских дел на вверенной территории. Зачастую наместники контролировали деятельность буддийской церкви, осуществляя негласный надзор над ламами. Основные мероприятия военных наместников чаще всего сводились к выполнению следующих задач:

• организация нового управленческого аппарата на местах по военно-административному принципу, что напрямую было связано с деятельностью центральных ведомств. Нередко наместнику поручали подбор местных чиновников из местной родовой знати.

• обеспечение информацией императора, а также центральных ведомств.

• расчленение больших племенных объединений и расселение родовых групп на новых местах, порой географически отдаленных друг от друга, так было с торгоутами, хошоутами, чахарами и др. племенами.

• жесткое прикрепление отдельных групп населения к новым территориям, при этом границы старых и новых кочевий охранялись пикетами, которые можно было пересекать только с разрешения наместника.

• наблюдение за стратегически важными путями сообщения (почтовыми трактами) в целях обеспечения безопасности и скорости передвижения правительственных курьеров и войск.

• руководство знаменными войсками аймаков, организация пограничной караульной службы с обеспечением войск и военных чиновников всем необходимым (по возможности из местных средств за счёт обработки казенной пашни и налогов с местного населения).

• контроль и патронат над буддийским духовенством.

Как свидетельствуют источники, функции и полномочия наместников усложнялись по мере усовершенствования системы

управления приграничными территориями в сторону усиления контроля и "степени присутствия" представителя центральной власти на местах. Наместниками назначались военачальники и крупные сановники маньчжурского и монгольского происхождения, занимавшие ключевые посты в знаменных войсках. Институт наместников (цзянцзюней и амбаней) чаще всего, особенно в критические периоды управления, находился в ведении лично императора и Военного Совета Щзюньцзичу), играя важную роль в системе политического и хозяйственного управления Монголии. О широте выполняемых наместниками функций можно судить, например, по тому факту, что ургинские амбани контролировали внешнюю торговлю, в частности, с Россией.

При составлении и сопоставлении списка наместников Монголии и Тибета, представленного в Приложениях \ и и к данной работе, оказалось, что зачастую многие военачальники назначались наместниками в разные районы Монголии и Тибет по несколько раз, через относительно короткие промежутки времени, что говорит о частых кадровых рокировках, и вызывает предположение об ограниченном кадровом ресурсе, которым поддерживалось господство цинского двора на завоеванных территориях.

В Заключении обобщены основные положения диссертации, которые кратко могут быть сформулированы следующим образом:

1. С учреждением института военных наместников на приграничных землях произошел переход от периода территориальной экспансии к стабилизации и унификации системы государственного управления военного характера, что в итоге привело к стабилизация внутреннего положения в империи.

2. Институт наместников (цзянцзюней и амбаней) стал одним из важных звеньев в сложившейся уникальной системе управления "вассальными" землями Цинской империи, играя важную роль в системе управления Монголией и Тибетом. Он служил важным инструментом в деятельности ведомства Лифаньюань в центре и на местах. Всю структуру административного аппарата по управлению Монголией и Тибетом с середины XVIII века можно представить в следующем виде: центральная власть (императорский двор, Цзюньцзичу, Лифаньюань) - военные наместники - местные органы власти (в виде монгольских сеймовых властей в Южной и Северной Монголии и теократического правительства (кашаг) во главе с далай-ламой в Тибете).

3. Институт наместников стал средством шсшыштт.ю соединения различных систем управления: 1) траяиштнвШ китайской бюрократической системы; 2) шиьчж</р*жМ знаменной военной системы; 3) кочевой монгольской еиеяты самоуправления; 4) тибетской теократической управления;

4. Изучение института наместников в Монголии и Тибете £ анализом их функций и характеристикой деяггеаныкмям эти» должностных постов дополняет и уточняет тучные здания йй> истории Монголии и Тибета цинского периода, пшжет важную роль данного института в укреплении общей сшивши государственного устройства Цинской империи.

Приложения к диссертации включают:

1. Список наместников Монголии периода правления династий Цин.

2. Список наместников (амбаней) Тибета периода игранвши® династии Цин.

3. Знаменная и родовая принадлежность амбаней Тибета.

4. Биография цинского сановника Баньди, намагаишш в Монголии и Тибете.

5. Терминологический указатель.

6. Карта Южной и Северной Монголии периода пракэешвш династии Цин.

Основные положения диссертации изложены в слездэвшшх публикациях:

1) "Монголоведение и тибетология на Тайване" — О&зрваяг докладов Международной научной конференции ""Восеш ¡в Монголия в свете диалога Евразийских щивишташ@м~" (Звенигород, июнь 2001г.). М., 2002, стр.186-193.

2) "Китайская политическая традиция и современная пракяшаж: иг. вопросу о легитимности выбора Панчен ламы XI." — бнискпгаэъ V "Российское монголоведение" (Москва) 2001, стр. 332-365.

3) "О крое бурятского костюма''' (в изяаж&аш игямрка? монгольского костюма китайскими этнаграфами) — Сбсзрешж докладов Международной научно-практической кояф^решЕН® "Проблемы традиционной культуры народов Байкальс-гс«. е региона". Улан-Удэ, 1999, стр. 193-196.

4) "Оценка деятельности Г. Цыбикова современными птайгегоо.-историками" - Сборник докладов научной конференции "Цыбиковские чтения", Улан-Удэ, 1998, стр. 49-55.

5) "Институт амбаней в Тибете в XVIII веке" - Сборник статей "Культура Центральной Азии: письменные источники". Удан-Удэ, 1998, стр.57-81.

Подписано в печать 16.01.2003. Формат 60 х 84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,40. Усл. кр,- отг. 5,58. Уч.- изд. л. 1,5. Тираж 100 экз. С 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Намсараева, Саяна Баировна

Введение

I. Глава. Система управления вассальными землями 50 в империи Цин

1.1. Цинский император и его двор - главное звено в 50 системе управления вассальными землями

1.2. Лифаньюань как главный механизм в системе 63 управления вассальными землями

II. Глава. Институт наместников в Тибете

2.1. Первые эмиссары цинского двора в Тибете

2.2. Становление института амбаней в Тибете и их функции

2.3. "Тибетские Уложения" 1752 и 1792 гг. и укрепление НО института амбаей

2.4. Амбани и буддийские иерархи Тибета П

2.5. О роли института амбаней в Тибете в системе 126 управления "вассальными" землями Цинской империи

2.6. Падение статуса амбаней в конце правления Цинской 70 империи

III.

Глава. Институт наместников в Монголии

3.1. Наместники в Южной Монголии суйюаньский цзяпцзюпь хулунбуирский фудутун чахарский дутуп жэхэский дутун

3.2. Наместники Северной Монголии: улясутайский цзяпцзюпь ургинский амбань кобдоский амбанъ

3.3. Наместники в Западной Монголии: сининский амбанъ илийский цзянцзюнь

3.4. Институт наместников в Монголии в системе 185 управления "вассальными" землями Цинской империей Заключение 189 Источники и литература 197 Приложения: i. Список наместников Монголии ii. Список амбаней Тибета iii. Родовая и знаменная принадлежность амбаней 230 Тибета iv. Биография цинского сановника Баньди, наместника в 233 Тибете и Монголии v. Терминологический указатель vi. Карта Южной и Северной Монголии периода 247 правления династии Цин.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Намсараева, Саяна Баировна

По мнению историков-востоковедов, особенно зарубежных, XVIII столетие занимает особое место в мировой истории и истории Китая. Цинская империя в XVIII веке была наиболее могущественным государством в дальневосточном регионе. После захвата китайского престола в 1644 г. и подавления длительного сопротивления китайского народа в 70-х - 80-х гг. XVII в. в юго-западных провинциях и на Тайване, маньчжурская династия Цин (1644-1912) продолжила активную территориальную экспансию. В ходе многочисленных походов цинскому двору во второй половине XVII - первой половине XVIII веков удалось значительно расширить границы бывшей китайской империи Мин. Цинская империя претендовала на исключительное господство не только в Монголии, Джунгарии, Восточном Туркестане и Тибете, но и в сопредельных с ними районах Центральной и Средней Азии. Этому периоду помимо ожесточенных военных столкновений характерны рост торгово-экономических и дипломатических контактов Цинской империи с государствами и народами региона, в первую очередь, с Россией, которая также переживала период подъема, "расширения границ и освоения территорий" в Сибири и на Дальнем Востоке.

Оценивая значение XVIII века в истории Китая, китайский историк Дай И1 и другие историки характеризуют его "эрой процветания", при этом особое значение они придают "расширению границ и освоению территорий" (кай цзян то ту), масштабы которых для XVIII века были беспрецедентны. В процессе консолидации территории, осуществленной

1 - На международной конференции в Пекине "Китай и мир в XVIII веке" в 1995 году ведущий специалист по истории цинского периода профессор Дай И сделал доклад на тему "Сопоставление развития Китая и Запада в XVIII веке". Подробнее о конференции см. Б.Г. Доронин "Китай и мир в XVIII веке". - "Восток" (Москва) 1996, № 5, (59,168-170). правителями Цинской империи, китайские историки выделяют 4 этапа: 1) подавление императором Сюань Е восстания "3-х вассалов-князей" санъ фань (в 1681 г.) и включение Тайваня в состав Китая (в 1683 г.); 2) албазинская война и Нерчинский договор 1689 г.; 3) завоевание Джунгарии в 1755-1758 гг.; 4) установление контроля цинских властей над Тибетом в XVIII в. (129, 84).

Другим достижением XVIII века стало утверждение политической стабильности на обширной территории цинского Китая. Американский исследователь А. Феерверкер также отмечает, что в этот период "Китай был уверенным в себе, процветающим государством, в котором царил внутренний мир и которому никто не осмеливался бросить вызов на его границах .

Принято считать, что маньчжуры полностью заимствовали предшествующие методы управления и соответствующие государственные институты династии Мин. Между тем историческая практика показывает, что цинские законодатели относительно вассальных земель внесли немало новшеств, как в центральную систему управления, так и в организацию местной, периферийной администрации, при этом нередко отказываясь от кигаецентристских взглядов. Для организации административного управления на захваченных территориях Цинской империи характерны следующие этапы: первоначальный этап завоевания новых земель, период военного администрирования и затем период гражданского управления. На вновь завоеванных землях, как правило, устанавливалась система "переходного" управления. Наиболее наглядно такая форма управления оправдала себя применительно к Монголии и Тибету по сравнению с другими регионами, оказавшимися в сфере влияния цинского Китая. С этой целью в системе государственного аппарата 2

- Feuerwerker A. State and Society in eighteenth-century China: The Ch'ing Empire in its Glory. Ann Arbor, 1976. P.vii. (цит. по 84,105). империи Цин было создано специальное учреждение - Лифаньюань (Палата по делам вассальных владений) по управлению землями Монголии и Тибета, а затем и другими "вассальными" землями.

Стоит пояснить, создание специальной системы управления захваченными и приграничными землями под управлением военных наместников, отличающееся от управления собственно китайскими землями, не является нововведением в государственном устройстве Цинской империи. В разные периоды истории Китая создавались особые военно-надстроечные единицы (генерал-губернаторства). Их возникновение связано с периодами "военизации" управленческой структуры Китая особенно во времена междоусобиц и иноплеменных вторжений, когда высшие позиции в государстве занимали военные чины или когда гражданские чины (начальники областей и округов) получали одновременно и звания полководцев (дуду, цзянцзюнъ и пр.) и имели в своем распоряжении военные отряды. Один из таких первых периодов "военизации", по мнению А.А.Бокщанина, относится ко времени существования династии Северная Вэй (IV- VI вв.) (43,292-293). В это время существовало прямое военное управление многими подвластными районами (цзюнъчжэнъ), ставшими военно-административными единицами помимо существовавших 26 округов. В дальнейшем, например, в империи Тан (VII-X вв.) уже существовали военные губернаторства (дудуфу), учрежденные в стратегически важных районах страны. Военные губернаторы (дуду) имели в своем подчинении военных и гражданских чиновников, поэтому власть военных губернаторов носила и военный и гражданский характер. Подконтрольная территория военного губернатора могла охватывать до полусотни уездов или округов. Соответственно "гражданские" начальники этих административных единиц были подконтрольны военному губернатору. В приграничных районах империи или же на вновь завоеванных территориях учреждались особые военно-территориальные образования - пограничные округа или наместничества (духуфу). Наместники (духу) имели в подчинении приблизительно такой же штат военных и гражданских чиновников. Северные режимы периода Южных и Северных династий обычно держали значительные силы вдоль Великой Стены, зоны расположения которых назывались оборонительными округами чжэнъ. Пограничные округа могли быть в составе военных губернаторств, совпадать территориально или существовать отдельно. В период династии Тан (VII-X вв.) на границах существовали военные районы дудуфу, большие военные районы дадуфу (44, 64). В империи Сун (X-XIII вв.) пограничные гарнизоны были подчинены комиссарам анъфуши военных округов. При династии Мин (XIV-XVII вв.) также существовала система постоянных тактических группировок на границах под началом специально и на постоянной основе назначенных военных чиновников цзунбингуаней или чжэньшоу с чрезвычайными полномочиями - правом руководства военными делами и гражданского администрирования. При династии Цин (1644-1911 гг.) пограничные округа (наместничества) в основном располагались вдоль северной границы, они могли иметь самостоятельный статус либо быть в ведении соседнего генерал-губернаторства. Например, амбань Тибета был подотчётен генерал-губернатору провинции Сычуань, а сининский амбань находился под началом генерал-губернатора провинций Шэньси и Ганьсу. Всего к 1850 г. в империи Цин 18 провинций шэн (в том числе столичная) были объединены в 9 генерал-губернаторств (45, 334).

Пограничные округа могли дробиться на более мелкие образования, превращаться в военные губернаторства и отдельные провинции в случае успешного "преобразования" буферной зоны, либо ликвидироваться в зависимости от ослабления внешнеполитической активности и потерей контроля над окраинными районами. По мнению С.В.Волкова, наличие на границах подобных военно-территориальных образований - пограничных округов было в целом характерно для традиционной дальневосточной системы государственного управления (46, 64).

Избранная тема до сих пор не была объектом научного исследования, и новизна её разработки заключается в том, что впервые в российском востоковедении предпринята попытка комплексного изучения системы управления "вассальными" территориями в Китае при династии Цин на примере Монголии и Тибета. Главное внимание в данной работе уделено проблеме становления и функционирования института наместников в Монголии и Тибете в XVIII веке, при этом дается сравнительный анализ специфических черт и особенностей функционирования системы наместников в Монголии и Тибете в соответствии с характером внешнеполитической доктрины Цинской империи. Систематизация, анализ и обобщение данных разноязычных источников позволяет выявить характер и специфику содержащихся в них исторических сведений. В свете вышеизложенного диссертант ставит главной целью своего исследования выявление форм, методов и способов осуществления управления Монголией и Тибетом при решении цинским двором внешнеполитических задач в "приграничных" (бяньцзян) землях империи.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Институт наместников цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Территориальная экспансия являлась важной особенностью в XVIII веке, свойственной как Востоку, так и Западу. Решались те же проблемы управления новыми землями, что вставали, например, перед Россией или Китаем. Логика развития государств с активной территориальной экспансией приводила к тому, что, например, и в России, и в цинском Китае XVII- XVIII вв. на вновь завоеванных землях устанавливалось "переходное" управление. Цинские правители, воспользовавшись опытом традиционной китайской внешнеполитической практики, в "переходном" управлении использовали местные традиционные формы управления под военным надзором и контролем представителя центрального двора. В цинском Китае это были военные наместники (цзянцзюни и амбани), в России это может отчасти перекликаться с функциями генерал

32 губернаторов Восточной Сибири.

Управление присоединенными землями в Цинской империи строилось на принципах традиционной китайской даннической системы и

-О функциях генерал-губернаторов Восточной Сибири в Российской империи см. подробнее Матханова Н.П. "Генерал-губернаторы Восточной Сибири с XIX века" (79). Где, в частности, говорится, что "Генерал-губернаторы Восточной Сибири возглавляли военную и гражданскую администрацию края. В круг действий генерал-губернатора входило решение пограничных вопросов, право на пограничные сношения с соседними странами. Генерал-губернатор осуществлял надзор от имени верховной власти, а не занимался текущим управлением, что входило в функции гражданских губернаторов и чиновников местного правительства" (79,8). Автор делает вывод о важности роли генерал-губернаторов в истории освоения Сибири, полезности этого института на окраинах как позволяющего учитывать региональные особенности, к чему мало склонны центральные министерства" (79,16). Управление бурят Забайкалья, во главе которых стояли родовые правители (тайши), регулировалось правовыми документами (Устав 1788 г., Положение 1808 г и т.д.), выработанными собранием тайшей бурятских родов по приказу Удинской провинциальной канцелярии. На основе этих документов был составлен высочайше утвержденный Устав по управлению инородцами Сибири от 22 июля 1822 г. Подробнее см. "Обычное право хоринских бурят. Памятники старомонгольской письменности". Новосибирск, 1992. и А.В.Рязановский "Обычное право бурят". Чита, 1920. некоторых элементах договорных отношений. Конкретное применение маньчжуро-китайская внешнеполитическая доктрина получила в управлении Южной Монголией, в дальнейшем послужившей основой для формирования цинского аппарата управления "кочевыми народами" Северной Монголии, Цинхая, Тибета и Синьцзяна. Цинский император, обладая титулом правителя монгольских земель (богдо-хан), подкрепленным обладанием печати юаньских императоров и кровнородственными отношениями с крупнейшими монгольскими родами, являлся главной фигурой в управлении высшей монгольской аристократией. Для укрепления административного контроля над монгольскими княжествами на основе Монгольского ямэна 1638 году создается Лифаньюань (Палата по делам вассальных владений), приравненная затем по статусу к другим центральным ведомствам империи. Образование Лифаньюань стало одним из новшеств в системе государственных органов Цинской империи. Палата по делам вассальных владений стала главным правительственным органом, от лица цинского императора и его двора, осуществлявшим высшую законодательную, административную власть над "фаньскими" окраинами, составлявшими около половины территории империи. Все многообразие функций, возложенных на Лифаньюань, можно свести к двум основным группам:

1) Функции внутриполитического характера - управление и осуществление административного контроля над вассальными землями Монголии, Цинхая, Тибета, Синьцзяна и народами, живущими на этих территориях.

2) Функции внешнеполитического характера — поддержание связей с 17 странами, рассматриваемых в качестве данников и "потенциальных" вассалов

По мере расширения пределов империи Цин в ведение Лифаньюань переходили все вновь завоеванные и подчиненные земли Монголии, Тибета и Синьцзяна, огромной дугой охватывавшие территории собственно Китая. Система управления новыми землями и ее эволюция периодически фиксировались в законодательстве империи, в первую очередь в "Лифаньюань цзэли", Уложениях Лифаньюань разных годов.

На местах во главе периферийной администрации стояли императорские представители - военные наместники. Военные наместники стали проводниками активной политики Цинской империи по захвату, присоединению и управлению этими землями. С дальнейшим развитием института военных наместников на приграничных землях связан переход от периода территориальной экспансии к началу нового административного управления, что влияло на стабилизацию внутреннего положения в стране.

Основные параметры института цинских наместников представляются следующими:

Распространение "института наместников" в Монголии, также как и в Тибете относится, в основном, к первой половине XVIII века. Этому предшествовал довольно сложный период становления, когда маньчжурские власти искали наиболее оптимальную форму контроля и участия в управлении подконтрольной территорией, где были сохранены традиционные формы местного правления.

В возникновении и становлении института военных наместников в Монголии и Тибете прослеживается определенная схема: сначала прибывал военный чин на неопределенный срок с временной миссией, связанной с конкретной военно-политической ситуацией, организацией обороны или активных военных действий, как правило, связанных с войной с Джунгарией; затем по мере выполнения военной задачи статус временно "командированного" военного чина приобретал черты постоянно сменяемого должностного лица с добавлением гражданских обязанностей к прежним военным.

Император назначал наместниками крупные военные (из маньчжурских и монгольских знаменных войск) или гражданские чины, которые сменялись в среднем через каждые два-три года. Цинские наместники были подчинены Военному Совету и подотчетны Лифаньюань. Функции и полномочия наместников постоянно корректировались и усложнялись, что свидетельствует об эволюции системы управления приграничными территориями, усилением присутствия центральной власти на местах. В случае усложнения ситуации, возникновения "внешнего" или "внутреннего" кризиса, полномочия наместника расширялись вместе с увеличением числа его подчиненных (военного гарнизона или штата гражданских чиновников). Например, в связи с расширением русско-китайских контактов в Ургу был назначен еще один амбань, увеличен штат чиновников в Урге и Кяхте. В Тибете каждый внутриполитический кризис (или военное вторжение) приводил к усилению полномочий амбаней вплоть до их прямого участия в управлении страной.

Под началом наместников был штат военных и гражданских чиновников, частично присылаемых из центральных ведомств, частично набираемых из местной родовой знати. В целом, численность гарнизона и штата наместника имели тенденцию к увеличению, что можно объяснить увеличением сферы контроля и надзора, когда помимо военных обязанностей наместник стал надзирать за внедрением и исполнением цинского законодательства (уголовного и гражданского), разработанного для управления данной территории. Наместники в ранге военных чинов знаменных войск (цзянцзюней, дутунов, фудутунов) или гражданских сановников - дачэней различного ранга (цаныранъ дачэнъ, банъиш дачэнъ, линдуй дачэнъ, сюбанъ даченъ и т.д.) стояли над главами местных административно-территориальных образований (дзасаками, сеймовыми старшинами, тибетским правительством кашагом) и контролировали их деятельность в управлении гражданскими делами, оставляя за собой право военного вмешательства в случаях неповиновения.

Основные мероприятия военных наместников можно разделить на следующие группы:

• Военного характера: руководство знаменными войсками на подведомственной территории, обеспечение боеготовности войск; организация погранично-караульной службы и контроль за пересечением внутренних границ (между хошунами) и внешних границах империи; обеспечение безопасности передвижения по стратегически важным путям сообщения (организация службы почтовых станций, военный эскорт) правительственных курьеров, торговых караванов; интендантские обязанности - обеспечение войск и штата чиновников по возможности из местных средств за счёт обработки казенной пашни и налогов с местного населения;

• Гражданского характера: организация нового управленческого аппарата на местах, обучение местных правителей навыкам цинского делопроизводства и внедрение норм цинского законодательства; надзор за исполнением законов и судопроизводством (судебные решения, поимка беглых); составление рекомендаций чиновникам (из числа местной знати и центральных министерств) о награждении; надзор над местными родовыми кланами, включая ведение досье на лидеров племенных объединений; контроль за сезонной кочевкой прикрепленных групп населения (племен) в установленных пределах (границах хошунов, сеймов); надзор и патронат над местным буддийским духовенством.

• Дипломатического и внешнеполитического характера: сбор информации разведывательного и шпионского характера о ситуации по ту сторону границ империи; переговоры (переписка) с начальством примыкающих приграничных округов соседних стран (России, английских колониальных властей Индии) для решения текущих вопросов, связанных с охраной или пересечением границ. Контроль над приграничной торговлей. Участие в консультациях и переговорах по установлению линии границ империи с соседними государствами, демаркации границ. В контактах с Россией компетенция и круг полномочий пограничных правителей с обеих сторон были оговорены в рамках русско-китайских договоров.

Институт военных наместников (цзянцзюней и амбаней) занимал важное место в системе управления приграничными территориями (куда входили Монголия и Тибет), их деятельность позволяла учитывать региональные особенности в помощь Лифаньюань в организации местного управления. Структура административного аппарата по управлению в частности Монголией и Тибетом с середины XVIII века предстает в следующем виде: центральные власти (императорский двор, Цзюнцзичу и Лифаньюань) - военные наместники - местные власти (в виде сеймовых монгольских властей в Монголии или кашага во главе с Далай-ламой в Тибете). Данная система управления приграничными землями, сложившаяся в XVIII в., просуществовала практически без изменений вплоть до конца правления династии Цин.

Можно также добавить, что институт цинских наместников стал средством насильственного соединения различных систем управления: традиционной китайской бюрократической системы; маньчжурской знаменной военной системы; кочевой монгольской системы самоуправления; тибетской теократической модели управления.

Маньчжурское правительство сформировало органы управления в Монголии и Тибете для своих конкретных военно-политических целей. В соответствии с этими целями были найдены и апробированы методы организации военно-административного управления на подконтрольных землях. Все это говорит о важности Тибета и Монголии для Цинской империи и особой политике по отношению к этим территориям.

Создание института наместников характеризуется современной китайской историографией как одно из основных и самых эффективных мероприятия цинского двора по обеспечению своего господства в приграничных землях, трактуется как небывалое историческое достижение: "Цинский двор с помощью системы восьми знамен утвердил господство в Маньчжурии, с помощью сеймово-знаменной системы контролировал монголов, с помощью провинциальных властей управлял китайским населением, с помощью системы беков управлял мусульманским населением, с помощью духовенства держал в руках тибетцев, с помощью родовых старшин тусы держал в повиновении инородцев юго-запада мяо. Кроме этого, в приграничных земля представители центрального правительства стояли с войском, руководили и надзирали. Самыми важными были шэньцзинский цзянцзюнь, гиринский цзянцзюнь, хэйлунцзянский цзянцзюнь, илийский цзянцзюнь, чахарский дутун, жэхэский дутун, суйюаньский цзянцзюнь, динбянский (улясутайский) фуцзянцзюнъ, ургинские дачэни, сининский дачэнъ и тибетский дачэнъ. Данная система была эффективной, потому что на границах в 30 тысяч ли в течение двухсот лет было спокойно. Чего [прежде] в истории не бывало" (132,7). Новое республиканское правительство Китая восприняло опыт цинского правления на национальных окраинах. Гоминьдановские власти провели новое административное деление в некоторых районах страны по линиям границ цинских наместничеств. На территории подконтрольной сининскому амбаню, была образована провинция Цинхай, на землях Внутренней Монголии на территориях, подчиненных жэхэскому дутуну, суйюаньскому цзянцзюню и чахарскому дутуну было образовано три провинции Жэхэ, Чахар и Суйюань (70,207). Китайские историки в оценке деятельности цинских наместников считают главным "заградительно-оборонительный" (фэнби баошоу) характер (128,84), не упоминая, что наместники были проводниками агрессивной политики цинского двора по захвату соседних территорий, характерной для внешней политики Цинской империи в XVII - XVII вв.

В XIX веке, когда цинский Китай сам стал объектом иностранной агрессии, деятельность наместников действительно приобрела "заградительно-оборонительный" характер. Возведенная с помощью цинских наместников в XVIII веке своеобразная военно-административная стена по периметру границ империи создала линию обороны вокруг Великой китайской стены, охранявшей императорский двор. Деятельность наместников в приграничных территориях в XIX веке содействовала политике закрытости Китая от внешнего мира.

Список научной литературыНамсараева, Саяна Баировна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники на русском языке:

2. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). М.: Восточный Дом, 2002.

3. Бичурин. Н.Я. (Иакинф). Китай в гражданском и нравственном состоянии. М.: Восточный Дом, 2002.

4. История Эрдени-дзу. Факс.рук., пер. с монг., введ., ком. и прилож. А.Д. Цендиной. М.,1999.6. "Их цааз" ("Великое уложение"). Памятник монгольского феодального права XVII в. Транслитерация, перевод, введение и комментарий С.Д.Дылыкова. М., 1981.

5. Международные отношения в Центральной Азии XVII -XVIII вв.: Документы и материалы. Кн. 1-2. М., 1989.

6. Монгольские источники о Даян-хане. Введение, вступительная статья, комментарий Гороховой Г.С. М., 1986.

7. Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях. Перевод с китайского П.С.Попова. Санкт-Петербург, 1895.

8. Пагсам Джонсан: история и хронология Тибета. Перевод, введение Р.Е.Пубаева. Новосибирск, 1991.

9. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы, т. I. 1608-1683. М., 1969.

10. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы, т II. 1686 -1691. М., 1972.

11. Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы, т.1. 1700- 1725 М., 1978.

12. Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы, т.1..1725-1727. М., 1990.

13. Русско-китайские отношения в XIX веке. Материалы и документы, т. 1.1803 -1807. М., 1995.

14. Русско-монгольские отношения. 1685-1691. Сборник документов.Сост. Г.И.Слесарчук. М., 2000.

15. Цааджин бичиг ("Монгольское уложение"). Цинское законодательство для монголов. 1627 1694 гг. Введение, монгольский текст, транслитерация монгольского текста, перевод и комментарий С.Д. Дылыкова. М., 1998.

16. Цыбиков Г. Буддист-паломник у святынь Тибета. Избранные труды, т.П. Новосибирск, 1981.

17. Шишмарев Я.П. Русский консул в Монголии: Отчёт Я.П.Шишмарева о 25-летней деятельности Ургинского консульства. Сост., вступит, статья, примеч., библиогр. Н.Е. Единарховой. Иркутск, 2001.на английском языке:

18. Clements Markham. Narratives of the Mission of George Bogle to Tibet and of the Journey of Thomas Manning to Lhasa; ed.with notes, an introduction, and Lives of the Mr.Bogle and Mr. Manning. London, 1876.

19. Das, Sarat Chandra. Journey to Lhasa and Central Tibet. London, 1902. на китайском языке:

20. Cuibikefu. (Цыбиков Г.Ц.) Fojiao xiangke zai shendi Xizang (Буддист-паломнику святынь Тибета). Лхаса, 1993.

21. E-wen-ke zizhiqi gaikuang bianxiezu. E-wen-ke zizhiqi gaikuang (Историческое обозрение эвенкийского хошуна). Хух-хото, 1987.

22. Gao Wende, Cai Zhichun. Menggu shixi (Генеалогия монгольских родов). Пекин, 1979.

23. Не Wenxuan. Qingdai zhu Zang dachen dashi ji.( Хроника великих деяний амбаней в Тибете в период правления династии Цин). Пекин, 1993.31 .Hulunbeier zhilue (Описание Хулунбуирских земель) "Dawoer ziliao ji". Пекин, 1996.

24. Qingdai Qinghai menggiizu dang'an shiliao (Архивные материалы о цинхайских монголах периода правления династии Цин).Синин, 1994.

25. Qingdai zangshi jiyao. I-II. (Избранные материалы о важнейших событиях в Тибете в период правления династии Цин, часть I-II). Лхаса, 1983.

26. Qingding Lifanyuan zeli (Уложение Палаты Внешних сношений). Б.м, б.г.

27. Qing shilu zangzu shiliao. (Исторические материалы о тибетцах. Цин шилу). Лхаса, 1982.

28. XiKang jishi shi ben shizhu. (Комментарии к историческим записям особытиях в провинции Сикан). Лхаса, 1988.

29. Zeng Guoqing. Wu Fengpei. Qingdai zhu Zang dacheng zhuanlue (Краткие биографии цинских амбаней в Тибете). Лхаса, 1988.1. Литература:

30. Белов Е.А. Россия и Монголия (1911 1919 гг.). М., 1999.

31. Беспрозванных Е.Л. Приамурье в системе русско-китайских отношений XVII середина XIX в. М.: "Наука", 1983.

32. Беспрозванных Е.Л. Буддизм и политика: Лидеры Тибета в XVII -XVIII вв. Волгоград, 1998.

33. Беспрозванных Е.Л. Лидеры Тибета и их роль в тибетско-китайских отношениях XVII -XVIII вв. Волгоград, 2001.

34. Бокщанин А. А. Очерк истории государственных институтов в китайской империи "Феномен восточного деспотизма". М., 1992.

35. Большой академический монгольско-русский словарь в четырех томах. T.I. М., 2001.

36. Бруннерт И.С., Гагельстром В.В. Современная политическая организация Китая. Пекин. 1910.

37. Волков С.В. Служилые слои на традиционном Дальнем Востоке. М.: Изд.ф-ма "Вост. лит-ра" РАН, 1999.

38. Воскресенский А.Д. К характеристике "Да Цин личао шилу" как источнике по истории международных отношений в Центральной Азии (XVII в.). XVII научная конференция "Общество и государство в Китае", часть II, М., 1986.

39. Воскресенский А. Д. Дипломатическая история русско-китайского Санкт-Петербургского договора 1881 года. М., 1995.

40. Воскресенский А.Д. Пограничные проблемы Китая в работах китайских исследователей конца XX века. Границы Китая: история формирования. М., 2001.

41. Внешняя полигика государства Цин в XVII веке. М., 1977.

42. Гончаров С.Н. Китайская средневековая дипламатия: отношения между империями Цзинь и Сун (1127-1142 гг.). М., 1986.

43. Горохова Г.С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства (конец XVII начало XX в.). М., 1980.

44. Границы Китая: история формирования. Под ред. В.С.Мясникова и Е.Д.Степанова. М., 2001.

45. Гуревич Б.П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII -первой половине XIX века. М., 1983.

46. Доронин Б.Г. Завоевание Китая маньчжурами и официальная китайская историография XVII-XVIII вв. "Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки", Выпуск 10. JI., 1987.

47. Доронин Б.Г. Китай XVII XVIII веков - "Проблемы историографии и источниковедения". JI., 1988.

48. Доронин Б.Г. Государственное историописание в Китае "Всемирная история и Восток". М., 1989.

49. Доронин Б.Г. Биография в средневековом Китае (к характеристике жанра) "Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки" Выпуск 13. Л., 1990.

50. Доронин Б.Г. Китай и мир в XVIII веке "Восток" (Москва) 1996, № 5.

51. Дубровская Д.В. Судьба Синьцзяна. М., ИВ РАН, 1998.

52. Дугаров Р.Н. "Дэбтэр-чжамцо" источник по истории монголов

53. Кукунора. Новосибирск, 1983.

54. Дылыков С.Д. Введение к "Их цааз" ("Великое уложение"). Памятник монгольского феодального права XVII в. М., 1981.

55. Ермаченко И.С. К характеристике государственного аппарата Цинской империи в период завоевания Китая Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966.

56. Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII веке. М., 1974.65.3латкинИ.Я. История Джунгарского ханства (1635-1758). М., 1983.

57. Ипатова А.С. Политика "закрытых дверей" Цинов: политика "самозащиты" или "самоубийства государства"( к постановке вопроса в современной историографии КНР) Всемирная история и Восток. М.,1989.

58. История Востока. T.III. Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI-XVIII вв. М., 2002.

59. История Монгольской Народной Республики. Издание 3-е. М., 1983.

60. Козлов П.К. Тибет и Далай-лама. Петербург, 1920.

61. Колмаш Йосеф. К некоторым вопросам теории и практики национальной политики в Китае Archiv Orientalni, 3 volume 46/1978. Praha, 1978.

62. Китайская Народная Республика в 1995-96 гг. Политика, экономика, культура. М., 1997.

63. Кузнецов B.C. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая половина XVIII первая половина XIX в.). Новосибирск., 1983.

64. Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997.

65. Лю Данянь. О Канси. Историческая наука в КНР. М., 1981.

66. Мартынов А.С. О некоторых особенностях политики цинского правительства в Тибете в конце XVII века (предыстория маньчжурского похода в Непал в 1792 году) Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966.

67. Мартынов А.С. Представление о природе и мироустроительных функциях власти в официальной китайской традиции. "Народы Азии и Африки", 1972, № 5.

68. Мартынов А.С. Статус Тибета в XVII-XVIII веках. М., 1978.

69. Мартынов А.С. Доктрина императорской власти и ее место в официальной идеологии императорского Китая Всемирная история и Восток. М., 1989.

70. Матханова Н.П. Генерал-губернаторы Сибири. Новосибирск, 1998.

71. Meлихов Г.В. Процесс консолидации маньчжурских племен при Нурхаци и Абахае (1591 1644 гг.) - Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966.

72. Мелихов Г.В. О северной границе вотчинных владений маньчжурских (цинских) феодалов в период завоевания ими Китая (40-80-е годы XVII в.) Документы опровергают. Против фальсификации истории русско-китайских отношений. М., 1982.

73. Моисеев В.А. Россия и Джунгарское ханство в XVIII веке. Барнаул, 1998.

74. Мясников B.C. Империя Цин и Русское государство в XVII веке. М.,

75. Мясников B.C. Новые знания о России в Цинском Китае в XVIII веке -Всемирная история и Восток. М., 1989.

76. Мясников B.C., Степанов Е.Д. Историография погранично-территориальных проблем Китая: от традиционных подходов к современной интерпретации. Границы Китая: история формирования. М., 2001.

77. Намсараева С.Б. Китайская политическая традиция и современная практика: к вопросу о легитимности выбора Панчен ламы XI -"Российское монголоведение", бюллетень V. М., 2001.

78. Намсараева С.Б. Монголоведение и тибетология на Тайване "Россия и Монголия в свете диалога евразийских цивилизаций". М., 2002.

79. Новая история Китая. М.: "Наука", 1972.

80. Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями последнего к народу. Санкт-Петербург, 1887.

81. Попов А.В. О разных изданиях "Уложения китайской палаты внешних сношений" в первой половине XIX века. IV Всесоюз. школа молодых востоковедов. Тез. - T.I. М., 1986.

82. Попов А.В. Китайская палата внешних сношений, маньчжурские наместники и аймачные власти в Халха-Монголии в середине XVIII -начале XIX века "Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки". Выпуск XII. Л., 1990.

83. Попов А.В.О подготовке халхасских князей и чиновников к службе вцинском административном аппарате XXIV научная конференция "Общество и государство в Китае", часть II, М., 1993.

84. Попов А.В. О некоторых особенностях законодательства и судопроизводства в Монголии периода маньчжурского господства -"Филология и история стран Азии и Африки".Тез. науч. конф.поев.50-летию воссозд. Вост.ф-тф СПбГУ СПб., 1994.

85. Попов П.С. Государственный строй и органы управления. Санкт-Петербург, 1903.

86. Радовский М.И. Посещение Петербургской Академии наук китайскими гостями в 1732 году "Из истории науки и техники в странах Востока", вып. 2. М., 1961.

87. Самдан А.А.Об институте бугдийн-дарга в Туве по тувинским монголоязычным летописям "Российское монголоведение" (Москва), бюллетень V, 2001.

88. Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия XVIII начало XX в. Новосибирск, 1988.

89. Хамаганова Е.А. Отчеты российского императорского консульства в Урге за 1897 г. : основные события VIII Международный конгресс монголоведов. Улан-Батор, август 2002 г. Доклады российской делегации. М., 2002.

90. Хафизова К. Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV-XIX вв.). Алматы, 1995.

91. Хохлов А.Н. Рассказ Григория Ширина о путешествии в Китай в 1778 1780 г. - VI научная конференция "Общество и государство в Китае", выпуск 1, М., 1975.

92. Хохлов А.Н. Кяхтинская торговля и и её место в политике Росиии и Китая (20-е годы XVIII в. 50-е годы XIX в.) - Документы опровергают. Против фальсификации истории русско-китайских отношений. М., 1982.

93. Хохлов А.Н. Кяхта и кяхтинская торговля (20-е годы XVIII в. -середина XIX в.) Бурятия XVII - начала XIX в. Экономика и социально-культурные процессы. Новосибирск, 1989.

94. Хохлов А.Н. Свод законов маньчжурской династии Цин -документальная основа публикаций Н.Я.Бичурина о современном ему Китае (вступительная статья) Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. М.: Восточный Дом, 2002.

95. Хохлов А.Н. Н.Я.Бичурин и его труды о цинском Китае (вступительная статья) Бичурин Н.Я. Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). М.: Восточный Дом, 2002.

96. Чернышев А.Н. Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII. М., 1990.

97. Чимигдоржиев Ш.Б. Кяхтинский договор 1727 г.: вопрос о беженцах -VIII Международный конгресс монголоведов. Улан-Батор август 2002 г. Доклады российской делегации. М., 2002.1. На английском языке:

98. Bell, Charles Sir. Tibet Past and Present. Oxford, 1924.

99. Fairbank J.K. (ed.). The Chinese World Order. Cambridge (Mass.), 1974.

100. Hsieh, Pao Chao. The Government of China (1644-1911). Baltimor, 1925.

101. Hucker, Charles О. A. Dictionary of Official Titles in Imperial China, Stanford, 1985.

102. Hummel, Artur W. (ed.). Eminent Chinese of the Ch'ing period (1644 -1912), vol. I-II. Washington, 1943 -1944.

103. Kolmas Josef. The Ambans and Assistant Ambans of Tibet (A Chronological Study). Prague, 1994.

104. Kolmas Josef. Tibet and Imperial China. A Survey of Sino-Tibetan Relations up to the End of Manzhu Dynasty in 1912. Canberras, 1967.

105. Petech Luciano. The Dalai Lamas and Regents of Tibet: A Chronological Study. Leiden, 1959.

106. Petech Luciano. China and Tibet in the early XVIII century. History of the Establishment of Chinese Protectorate in Tibet. Second, revised edition. Leiden, 1972.

107. Richardson, H.E. Tibet and Its History. London, 1962.

108. Rockhill, William W. The Dalai Lamas of Lhasa and their Relations with the Manchu Emperors of China (1644 1908). Leiden, 1910.

109. Shakabpa, Tsepon W.D. Tibet: a Political History. New Heaven-London, 1967.

110. Shaumian Tatiana. TIBET.The Great Game and Tsarist Russia. New Delhi, 2000.

111. Waddel A. Lhasa and its Misteries. London, 1906.

112. Wang Furen, Suo Wenqing. Highlight of Tibetan history. Beijing, 1984.

113. Ya Hanzhang. Dalai lama zhuan. Beijing, 1984. English translation. The Biographies of the Dalai Lamas. Beijing,! 991.1. На китайском языке:согласно китайской транскрипции на основе латинской графики)

114. Bailadougeqi (монг. Байлдагч). 1840 nian zhi qian Menggu zai Zhong'E guanxi zhong de diwei he zuo yong (Роль Монголии во внешних связях Китая с Россией до 1840 года) -"Zhong guo bianjiang shidi yanjiu" (Пекин), 1996 № 1.

115. Fang Baoliang. Mengzang guanxi yanjiu (Исследование истории монголо-тибетских связей). Синил, 1992.

116. Hetianging (яп. Вада К.). Mingdai menggu shi lunji (Очерки по истории Монголии во времена династии Мин). Пекин, 1984.

117. Не Yu. Shilun Qingdai zhong'yan jiguan tizhi de jigou tedian (Особенности структуры аппарата центральной власти династии Цин) -"Qingshi yanjiu tongxun" (Пекин), 1987, № 4.

118. Ma Ruheng, ZhaoYuntian. Qingdai bianjiang minzu zhengce jianlun ( К вопросу о национальной политике в приграничных землях) -"Qingdai yanjiu" (Пекин), 1991, № 2.

119. Ma Ruheng, Ma Dazheng. Qingdai de bianjiang zhengce (Приграничная политика династии Цин). Пекин, 1994.

120. Mingguo yilai zhongyang dui mengzang de shizheng. (Политика центрального правительства по отношению к Монголии и Тибету в годы народной республики). Mengzang weiyanhui zhubian. Тайбэй, 1984.

121. Nagudanfu. Taiwan mengguxue yanjiu gaishu (Обзор монголоведения на Тайване) Mengguxue 10 nian (1980-1990) (Монголоведение за 10 лет (1980- 1990)). Хухэ-хото, 1991.

122. Jianming Qingshi (Краткая история династии Цин в двух томах). Пекин, 1980.

123. Xiao Jinsong. Qingdai zhu Zang dachen (Амбани Тибета периода правления династии Цин).Тайбэй, 1996.

124. Xie Zhongguang. Zhungguo sengguan zhidu shi (История института буддийской церкви в Китае). Синин, 1990.

125. Wang Gui. Zangzu Renming yanjiu (Исследование тибетских имен). Пекин, 1991.

126. Wang Hanchan, Lin Daizhao. Zhongguo gudai zhengzhi zhidu shilue (Исторические очерки политической системы Китая с древности до середины 19 века). Пекин, 1985.

127. Wang Yuanda. Jindai Eguo yu Zhongguo Xizang (Россия и китайский Тибет в новое время). Пекин, 1993.

128. Wang Weifang, Yang Jiaming. Jin shinian lai Taiwan diqu de mengzang yanjiu (1986-1995) (Монголоведение и тибетология на Тайване за последние десять лет). Тайбэй, 1997.

129. Wu Yuanfeng. Junjichu manwen yue zhebao ji qizhengli bianmu (Архивные фонды Военного Совета на маньчжурском языке и каталог архивного фонда) -"Qingdai yanjiu", 1991, № 2.

130. Ya Hanzhang. Banchanerdeni zhuan (Биографии панчен эрдени). Лхаса, 1987.

131. Yang Jiaming. Qingdai Xizang junshi zhidu (Военная система управления Тибетом в период правления династии Цин). Taibei, 1996.

132. Zeng Guoqing. Wu Fengpei. Qingdai zhu Zang dacheng zhidu de jianli yu yange ( Образование и эволюция института амбаней в Тибете ). Пекин,

133. Zhang Deze. Qingdai guojia jiguan kaolue (Исследование государственных органов периода правления династии Цин). Пекин, 1984.

134. Zhao Yuntian. Qingdai de Lifanyaun shi shenma jigou ?" (Что за учреждение Лифаньюань периода правления династии Цин ?) "Lishi jiaoxue" (Пекин) 1981, №3.

135. Zhao Yuntian. Jiaqiang bianjiang guanli jigou yanjiu (Углубить исследование системы управления приграничными землями) "Qingshi yanjiu tongxun" (Пекин) 1988, № 3.

136. Zhao Yuntian. Qingdai menggu zhengjiao zhidu (Политическая и религиозная система управления Монголией в период правления династии Цин). Пекин, 1989.

137. Zhao Yuntian. Ma Ruheng. Qingdai bianjiang mingzu zhengce jianlun (K вопросу о национальной политике в приграничных землях) "Qingdai yanjiu", 1991, №2.

138. Zhao Yuntian. Zhongguo bianjiang mingzu guanli jigou yange shi. (История эволюции органов управления приграничными народами в Китае). Пекин, 1993.

139. Zhongguo gongting zhishi cidian (Энциклопедия об императорском дворе). Пекин, 1991.1. На монгольском языке:

140. Гонгор, Д. Ховдын хураангуй туух (Краткая история Кобдо). Улаанбаатар, 1964.

141. Гэрэлбадрах Ж. Монголын нутаг дэвсгэр, хил хязгаарын туух (История территории и границ Монголии). Улаанбаатар, 2002.

142. Ишжамц Н. Манжийн дарлалыг эсэргууцсэн Монголын ард тумний 1755-1757 оны зэвсэгт бослого (Вооруженное восстание монгольского народа против маньчжурского угнетения в 1755-1759 гг.). Улаанбаатар, 1962.

143. Нацагдорж Ш. Манжийн эрхшээлд байсан уеийн Халхын хураангуй туух. 1611- 1911 (История Халхи в период маньчжурского господства). Улаанбаатар, 1963.

144. Насанбалжир, Ц. Ар Монголоос Манж Чин улсд залгуулж байсан алба. 1691-1911 (Дань поставляемая из Северной Монголии в Цинское государство). Улаанбаатар, 1964.

145. Санждорж М. Манж-хятадаас Ар монголын колоничлон захирсань (Маньчжуро-китайское колониальное управление в Северной Монголии). Лондон. 1980.

146. Содномдагва Ц. Манжийн захиргаанд байсан Уеийн Ар Монголын засаг захиргааны зохион байгуулалт (Административное устройство Северной Монголии в период маньчжурского правления). Улаанбаатар, 1961.

147. Сэр-Оджав, Н. Манжийн цэргийн хот (Маньчжурское военное поселение). Улаанбаатар, 1957.