Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России

Елизаров, Виталий Павлович

автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России

Год: 2004
Автор научной работы: Елизаров, Виталий Павлович
Ученая cтепень: кандидата политических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 23.00.02

Диссертация по политологии на тему 'Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России"

На правах рукописи

ЕЛИЗАРОВ Виталий Павлович

Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России

Специальность: 23.00.02— Политические институты, этноиолитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2004

Работа выполнена на кафедре политологии Санкт-Петербургского государственною университета экономики и финансов

Научный руководитель:

Доктор философских наук, доцент Хомелева Рамона Александровна

Официальные оппоненты:

Доктор политических наук, профессор Ачкасов Валерий Алексеевич

Кандидат политических Гончаров Вадим Эдуардович

наук

Ведущая организация:

Балтийский государственный

технический университет

(«ВОЕНМЕХ»)

Защита состоится чЛЛ-Ь „Хл-^уС/*- 2005 года в на заседании

Диссертационного Совета К. 212.2Л2.10 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата политических наук при Санкт-Петербургском Государственном Университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд 141

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им А. М Горького Санкт-Петербургского Государственного Университета.

Автореферат разослан

Ученый секретарь Диссертационного совета, Кандидат социологических наук

2004 года.

Абгаджава Д. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования Предлагаемое диссертационное исследование затрагивает проблему, которая является одной из важнейших для понимания закономерностей политического развития обществ, переживающих период перехода от авторитарного правления к более открытым демократическим системам политического устройства. Развитие новых политических партий является одним из ключевых моментов политического развития стран Восточной Европы и бывшего СССР, и во многом определяет характер политических систем, сложившихся в этих странах в результате политических преобразований. Последовавшая после 1989 г. волна политических преобразований в странах бывшего СССР и Восточной Европы вызвала появление огромного количества научных работ, посвященных исследованию демократизации в странах бывшего советского блока. Однако первоначальный оптимизм в отношении демократических преобразований и успехов «демократических сил» сменился вскоре более осторожным, или даже скептическим отношением к тому, до какой степени необратимыми оказались достижения строителей нового режима. Стало ясно, что теории демократизации, разработанные на материале стран Латинской Америки и Южной Европы далеко не всегда подходят к российскому и восточноевропейскому опыту «перехода к демократии». Поражение одних из главных действующих лиц «демократических переходов» - новых политических партий, ставящих перед собой задачу построения демократического государства и успехи партий-преемниц бывших правящих коммунистических партий, стало неожиданностью для исследователей. Одним из ключевых признаков, определяющих специфику и характер формирующегося политического режима, является степень развития новых политических партий. Складывающиеся как следствие процесса политической трансформации и являющиеся при этом неотъемлемым элементом этого процесса политические партии отражают одновременно признаки старой и новой политической реальности. Формирующиеся политические партии выполняют те функций, которые обеспечивают деятельность базовых демократических институтов: представительство политических интересов, мобилизация политической элиты, упорядочение электоральных предпочтений, а также формирование новой политической идеологии и политической культуры. Однако именно слабость новых политических партий стала одним из наиболее очевидных признаков формирующихся режимов стран бывшего Советского блока. Признание слабости новых общим

I БИБЛИОТЕКА 1 I С Петербург М I » О» Жр»жг 1У I

местом не только на страницах публицистических изданий и научных журналов, но и в риторике политических деятелей. Назывались самые разные причины подобного положения дел: неразвитость российской политической культуры, которая не благоприятствует развитию соревновательных политических образований; наследие авторитаризма, накладывающее отпечаток на формирование демократических инсгитутов, тяжелое экономическое положение, требующее немедленных мер и не допускающее многословных политических дискуссий, активными участниками которых как раз и являются политические партии; отсутствие консолидированного политического класса, превращающее любые попытки кооперативного политического поведения в «войну всех против всех». Безусловно, все эти факгоры внесли свой вклад в слабость формирующейся партийной системы. Однако для понимания причин неразвитости российских партийных институтов и для поиска методов укрепления партийных образований важно не просто описать слабости российской партийной системы, но проанализировать все ее достоинства и недостатки в сравнении с аналогичными политическими явлениями других, близких России по историческому опыту стран Восточной Европы. Изучение причин и следствий слабости современной партийной системы России требует обращения к начальному периоду ее развития, поскольку начальные стадии формирования политических партий не только наиболее полно отражают специфику новых партийных институтов, но и, во многом, определяют направления последующего развития всей партийной системы в целом. Действительно, для всех без исключения стран, сделавших выбор в пользу принятия новой политической системы, составной частью которой является партийная политика, характерна слабость как раз тех партийных институтов, которые стали основными участниками политических образований. Политическая карьера таких известных и, казалось бы, пользующихся значительной поддержкой избирателей и государственных деятелей политических движений как Демократическая Россия, Выбор России, Наш дом— Россия, оказалась крайне недолговечной. И хотя в последнее время ситуация начинает меняться, результаты каждых парламентских выборов задают совершенно новую политическую карту современного российского государства. Все это означает необходимость объективного анализа реальных политических механизмов функционирования партийных образований.

Степень научной разработанности проблемы.

Цепь переходов от авторитаризма к демократическим формам правления, прошедшая в с. 1970-х — с. 1980-х годов, и получившая затем название «третьей волны» демократизации стала эмпирической и политической основой нового направления политических исследований, известного как исследование «переходов к демократии» или — транзитология. Долгое время исследователям казалось, что найден адекватный теоретический инструмент для анализа процесса политической трансформации. Однако новая серия «переходов к демократии» в Восточной Европе и странах бывшего СССР, а также последующее политическое развитие новых демократий стали основанием для бурных дискуссий об адекватности теоретических принципов транзитологии.1 Выяснилось, что транзитология не даст точного понимания того, как осуществляются изменения режима после начального раскола элит.2 Если политическое развитие некоторых новых демократий укладывалось в общую схему транзитологии (как это было в случае Венгрии), то другие страны представляли «отклоняющиеся случаи» (пример России). В более поздней литературе акцент был сделан на изучении функционирования новых политических институтов (в том числе политических партий) в условия политической трансформации.3

В работах таких ученых, как М. Н. Афанасьев, В. А. Ачкасов, Г. И. Вайнштейн, В. Я. Гельман, Г. Г. Дилигенский, В. А. Гуторов, А. Ю. Мельвиль, Л. В. Сморгунов, А. П. Цыганков и др. был подведен итог теоретическому осмыслению западного методологическою опыта и возможностей его применения к российским политическим реалиям. Были достигнуты серьезные результаты в изучении процесса политической

1 Schmitter P. and Karl T. The Conceptual Travels ofTransitologist and Consolidologists: How Far to the East They Attempt to Go?// Slavic Review, 1994, Vol.53, # 1, P. 173-185; BunceV. Should Transitologist be Grounded?// Slavic Review, 1995, Vol. 54, # 1. P. 109-127; Kepecky P. & Mudde С What has Eastern Europe taught us about the democratization literature (and vice versa)''// European Journal of Political Research, 2000, 2Vol. 37. P. 517-539.

2 Jowitt K. New World Disorder The Leninist Extinction. University of California Press, Berkeley, Los Angeles, 1992; Geddes B. A Comparative Perspective on the Leninist Legacy in Eastern Europe// Comparative Political Studies, 1995, Vol. 28. No. 2, July, P. 239-274.

3 Power Т., Gasiorowski M. Institutional Design and Democratic Consolidation in the Third World// Comparative Political Studies, 1997 Vol. 30. No. 2. April P. 123-155; Bernhard M. Institutional Choice after Communism: A Critique of Theory-Building in an Empirical Wasteland// East European Politics and Societies, 2000, Vol. 14, No. 2, P. 316-347.

4 Афанасьев М. Н. Правящая элита России: образ деятельности// Мировая экономика и международные отношения, 1996, №3, С. 46-56, №4, С. 28-38; Ачкасов В. А.".взрывающаяся архаичность": традиционализм в политической жизни России. СПб: СПбГУ, 1997; Вайнштейн Г. И. Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии// Мировая экономика и международные отношения, 1997, № 8, С. 139-148, № 9, С. 144-154; Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: МОНФ, 1999; Гуторов В. А. Современная российская идеология как система и политическая реальность// Полис, 2001, №3. С. 72-82, Дилигенский Г. Г. Политическая институционализация в России: социально-культурные и

трансформации и характера политических реформ, социальных преобразований, роли и месту политической оппозиции в формирующейся политической системе.

Результатом теоретического осмысления происходящего в России процесса политической трансформации стало обращение к более детальным исследованиям таких новых политических институтов, к которым относятся политические партии. Ряд работ преследовал, главным образом, энциклопедические задачи и представлял публикации, содержавшие информационные материалы по отдельным партиям или по ряду партийных и квази-партийных образований. Постепенно стали появляться работы, посвященные описанию как отдельных партий, так и партийной системы в целом. Наибольшее значение имели работы таких исследователей, как: В. Н. Березовский,

B. В. Прибыловский, В. Г. Гельбрас, 3. М. Зотова; Я. Г. Ермаков, В. А. Колосов, Б. И. Коваль, В. Б. Павленко. Следует отметить, что появляющиеся в этот период зарубежные исследования отражали ту же тенденцию, и также носили, главным образом, описательный характер (работы С. Уайта, Р. Ортунга, Й. Брудного).

Со временем стало возрастать число публикаций, в которых организационные и идеологические характеристики российских партий не просто описывались, но и подвергались детальному изучению. Было установлено, что организационные характеристики российских политических партий в значительной степени зависят от условий их возникновения. В работе Д. А. Левчика и С. Е. Заславского5 была предложена концептуальная модель развития так называемых «протопартий» (или квази-партий) в «настоящие партии», в рамках которых одним из основных факторов «недоразвитости» российских партийных организаций называлось «номенклатурное наследие». Созданные партийные классификации позволяли находить для отдельных партий свои места в общей типологии российских политических партий.6 Как правило, методологически эти классификации базировались на анализе идеологических и программных высказываний лидеров и представителей политических партий. Для

психологические аспекты// Мировая экономика и международные отношения, 1997, № 7, С. 5-12, № 8,

C. 5-16; Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций// Полис, 2004, № 2. С. 64-76; Сморгунов Л. В. Сравнительная политология: Теория иметодология измерения демократии. СПб.: Изд. СПбГУ, 1999.

5 Левчик Д. А. и С. Е. Заславский Особенности партогенеза в России. Вестник МГУ, серия 12,1995, N6.

6 Михайловская И. Б. и Кузьминский Е. Ф. Итоги выборов в Государственную Думу России: вариант анализа и объяснения. Конституционное право: восточноевропейское обозрение, 1994, N1, С.10-15; Салмин А. М. и др. (1994). Партийная система в России в 1989-1993 годах: опыт становления! Салмин А. М., Бунин И. М, Капелюшников Р. И., Урнов М. Ю. М: Начала-пресс, 1994; Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17декабря 1995года: Опыт, проблемы,

разработки некоторых классификационных схем с успехом использовались статистические методы анализа результатов выборов и результатов социологических опросов.7

Многое было сделано также в области сравнительного исследования формирования новых политических партий. Так, в работе С. Е. Заславского был дан анализ российской партийной системы на основании известной классификации партийных систем, предложенной Дж. Сартори, по результатам которого современное состояние российской партийной системы было квалифицировано как "атомизироваппое".8 В серии сборников, вышедших под редакцией В. П. Любина были собраны исследования, в рамках которых российский опыт становления партийной системы анализировался в сравнении с западноевропейским материалом.

Во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. появился ряд публикаций, в которых были подробно описаны процессы развития партийных систем России и Восточной Европы, и в которых был накоплен значительный материал для дальнейших исследований.10 В качестве одного из наиболее значимых на данный момент времени исследований, в рамках которого был проанализирован опыт формирования партийных систем России и стран Восточной Европы, следует назвать книгу Г. В. Голосова11 В рамках данного исследования была разработана модель сравнительного анализа партийных систем России и Восточной Европы, основными элементами которой стали следующие характеристики: национально-специфические черты авторитаризма, поля идеологических альтернатив, организационные особенности партийного развития,

перспективы. М.: О-во "Знание" России, 1996; Андреев А. Л. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. М.: Эдиториал УРСС, 1997;

7 Холодковский К. Г. Политические партии России и выборы 1995-1996 гг// Мировая экономика и международные отношения, 1997, № 2. С. 35-45.

* Заславский С. Е.Российская модель партийной системы. Вестник МТУ, серия 12, 1994, N4, С. 14-22;

' Любин В. П. Политические партии в России и на Западе: функционирование партийныхсистем/[Отв. ред. Любин В. П.]. М.: ИНИОН, 1995; Любин В. П. Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика/ [Отв. ред. Любин В. П.]. М.: ИНИОН, 1997; Любин В. П. Политические партии Европы: стратегия и тактика в период между выборами/ [Отв. ред. Любин В. П.]. М.: ИНИОН РАН, 1999.

111 Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М.: Весь мир, 1999.

институциональная среда и идеологические стратегии конкурирующих политических акторов.

Подводя итог обзору научной литературы, посвященной исследованию партий и партийных систем, а также сравнительным проблемам политической науки, можно сделать следующие выводы. Прежде всего, к настоящему времени фактически решена первичная задача сбора эмпирических данных и накопления базы описательных работ, на основе которых ведется все более широкая и успешная исследовательская деятельность. Кроме того, на данный момент достигнуты значительные успехи в разработке сравнительной методологии политических исследований, которые могут быть использованы для изучения процесса формирования новых политических партий России и стран, бывших участниц Советского блока.

Цель и задачи диссертационной работы. Таким, образом, цель работы состоит в приложении выработанных в современной политической науке методов и теоретических моделей к политической реальности пост-советского региона, и разработке концептуальной модели, позволяющей исследовать начальные стадии процесса формирования новых политических партий России и одной из стран Восточной Европы, а именно — Венгрии. В рамках предлагаемого исследования будет предпринята попытка сравнительного анализа развития новых демократических партий России и Венгрии. Подобный выбор обусловлен тем фактом, что схожий опыт политической истории России и Венгрии, а также траектории развития новых политических партий этих двух стран представляют полезный материал для сравнительного исследования институциональных факторов партийного строительства в условиях переходного периода от авторитарной формы политического устройства к демократической системе государственного управления. Для достижения этой цели ставятся следующие научные задачи:

• Рассмотреть и проанализировать основные теоретические модели, используемые для изучения трансформационных процессов в России и странах Восточной Европы, а также роли, которую в этих процессах играют новые политические партии.

• Выделить ключевые факторы, задающие историческое направление развития политической (и, в частности, межпартийной) конкуренции в условиях посткоммунистического режима.

• Изучить механизмы влияния институционального контекста формирующегося политического режима на процесс образования новых политических партий.

• Разработагь модель анализа и оценки политических стратегий формирующихся политических партий, как комбинацию факторов влияния институциональною контекста, эффектов ситуационной политики и идеологического, а также организационного развития партийных структур.

Теоретико-методологическая база исследования. Методологической основой диссертационного исследования является одна из разновидностей сравнительной методологии, а именно— стратегия «фокусированного исследования» малого числа случаев. При определении рабочей методологии автор ориентировался на получивший в последнее время широкое признание в российской политической науке неоинституциональный подход к анализу политических явлений. Для решения отдельных задач используются также теории среднего уровня, выработанные в методологических рамках теории рационального выбора. Анализ политических процессов периода государственных преобразований проводится с использованием концептуальных моделей, выработанных в ходе многочисленных транзитологических исследований, выполненных как российскими, так и зарубежными учеными.

Аналитическими единицами исследования являются новые политические партии, представляющие демократическую часть идеологического спектра Венгрии и России В период от начала политических преобразований, а также между первым и вторым электоральными циклами.

Предметом исследования является совокупность факторов институционального и ситуационною характера, оказавших влияние на формирование новых политических партий указанных стран.

Научная новизна диссертационной работы. Научная новизна диссертационного исследования выражается в следующих положениях, выносимых на защиту:

• Транзитологические концепции «перехода к демократии» должны быть дополнены анализом институционального контекста трансформационных процессов, что позволит исправить «телеологический крен» транзитологии, и совместить в рамках исследования смены режимов как ситуационные факторы «перехода к демократии», так и институциональные факторы «авторитарною наследия»

• Национально-специфические особенности «однопартийного государства» не могут быть сведены только лишь к большему или меньшему уровню либерализации. Для анализа тех факторов, которые обуславливают характер переходного периода, следует учитывать также степень автономии государственного аппарата по отношению к правящей партии. Совокупность двух этих факторов в значительной степени определяет тип «перехода к демократии».

• Организационное и идеологическое развитие новых политических партий на раннем этапе демократизации зависит не столько от уровня организационного развития прото-оппозициоппых и диссидентских движений периода авторитаризма, сколько от ситуационных исходов «перехода к демократии» или «демократического транзита».

• Успехи в организационном строительстве прото-оппозиционных и диссидентских движений на момент первых свободных выборов не являются достаточным условием для дальнейшего организационного и идеологического развития новых демократических партий

• Неудачная организационная стратегая новых партий, сформированная в условиях меняющейся институциональной среды, оказывает негативное влияние на идеологическое развитие партий, представляющих демократическую часть политического спектра.

Научно-практическая значимость диссертационной работы. Теоретическая значимость диссертации состоит в выработке концептуальной модели, которая позволила бы более точно определить институциональные факторы авторитаризма, способные оказывать влияние на развитие новых политических партий. Основпыми элементами это,й модели являются национально-специфические характеристики авторитарного правления венгерской и российской версии «однопартийного государства», а также организационные и идеологические стратегии новых политических партий в условиях выбранного в ходе «перехода к демократии» институционального дизайна. Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке проблем развития партийных институтов России и стран СНГ (бывших республик СССР), а также при изучении более общих вопросов политической трансформации. Результаты диссертационного исследования могут быть

использованы при прикладном анализе и прогнозировании политических процессов современной России, прежде всего тех, которые затрагивают проблему взаимодействия партийных институтов с государственными органами.

Материалы и результаты диссертационной работы могут быть также использованы при чтении лекций и проведении семинарских занятий по дисциплинам: сравнительная политология, политическая социология и политическая история современной России. Кроме того, материалы диссертации могут использоваться для разработки специальных курсов, посвященных проблемам формирования партийной политики в России и странах бывшего Советского блока, а также проблемам политической трансформации в современных обществах.

Апробация диссертационной работы.

Отдельные идеи и положения диссертационной работы нашли отражение в ряде докладов и выступлений различного уровня, в том числе: в выступлении на конференции, посвященной первому российскому электоральному циклу 1993-1996 гг. (Берлин, май 1999 г.); в докладе, представленном на Второй конгресс российской ассоциации политических наук (Москва, апрель 2000 г.). Диссертация обсуждалась на кафедре политологии Санкт-Петербургского Университета Экономики и Финансов 3 ноября 2004 г. и была рекомендована к защите.

Научное содержание работы отражено пяти научных публикациях, общим объемом 2,25 п.л.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, формулируются цели и задачи исследования, обозначается теоретическая и методологическая основа исследования, характеризуется научная новизпа, теоретическая и практическая значимость работы, излагается структура диссертации.

В первой главе рассматривается концептуальная история западных транзитологических исследований и российский вклад в научное понимание процесса политической трансформации России и стран Восточной Европы. Предметом изложения является, прежде всего, формирование концептуального каркаса

транзитологии, его эволюция в ходе освоения новых эмпирических данных и изменении сравнительной перспективы. Также анализируется та роль, которая отводилась гранзитологией институциональным факторам переходного процесса. Исходя из этого, для рассмогрения были выбраны тексты, обозначившие принципиально важные моменты в развитии транзитологии: от основополагающего текста транзитологии (статьи Д Растоу 1970 г.), к «позднему» О'Доннелу; а также дискуссия о роли «авторитарного наследия» на процесс становления новых демократических режимов. Рассмотрение западных транзигологических концепций, дополненное опытом российских исследований политической трансформации, можно резюмировать следующим образом: транзитологические концепции позволяют описать динамику политического процесса в новых демократиях, но нуждаются в следующих ограничениях:

Нормативный: российский и восточноевропейский опыт политического развития показал, что процесс «перехода к демократии» не вписывается в логику «всеобщей демократизации». Классическая транзитология предполагает, что установление консенсуса элит ведет к принятию демократических норм, однако это отнюдь является логически необходимым следствием ситуационных исходов внутриэлитных взаимодействий. Консенсус элит может быть достигнут на любой нормативной основе. «Пакт элит» (или любой из вариантов транзитологических типологий) может рассматриваться как ситуационный исход взаимодействий основных политических акторов, который ведет к временной стабилизации и пацификации конфликта, но который не ведет «по умолчанию» к институционализации достигнутого соглашения как основания новых правил игры. Таким образом, нормативный аспект критики транзитологических теорий оказывается напрямую связанным с другим, институциональным аспектом методологической критики.

Ипституциональпый: теория «перехода» требует привлечения дополнительного фактора, без учета которого анализ политического процесса сводится к описанию последовательности дискретных эпизодов, исчезает динамика, теряется связь между отдельными эпизодами. Такой подход может прояснить характер и основные направления внутриэлигных взаимодействий.

Резюмируя описание западных транзитологических концепций, и подводя итог российским исследованиям переходных процессов можно сделать следующие предварительные выводы: для достижения более полного и точного понимания

процесса политической трансформации в пост-советских странах следует обратиться к более детальному изучению политических институтов, которое должно учитывать общий идеологический и социальный контекст. Также очевидной стала необходимость помещения институциональных исследований российской политики в сравнительную перспективу, поскольку только сравнение с другими странами, переживавшими схожие политические преобразования, способно дать достоверный ответ на вопрос о специфике российского опыта демократизации.

Под институциональным контекстом в данном тексте будет пониматься вся совокупность институциональных установлений и правил, которые находятся в распоряжении политических акторов, соответственно либо ограничивая, либо благоприятствуя реализации их политических задач. Так, для политической системы однопартийною государства институциональный контекст определялся, прежде всего, наличием правящей партии, и контролируемым ею механизмом массовой мобилизации. Для демократической системы институциональный контекст определяется главным образом характером принятого электорального дизайна и конституционного устройства.

В случае политических партий, главным показателем успеха является реализация их электоральных стратегий. Таким образом, электоральное поражение интерпретируется как свидетельство «нерационального» поведения политического актора (в отношении сохранения организационного единства и идеологической идентичности). Предполагается, что подобная «нерациональность» в выборе политической стратегии определяется в значительной степени влиянием «институционального наследия» авторитарпого режима в новом институциональном контексте.

Во второй главе рассматриваются организационные и идеологические предпосылки, которые послужили фоном для формирования нарождающихся в процессе политических преобразований конца 1980-х гг. демократических партий.

В силу того, что фактически все страны восточноевропейского региона и СССР принадлежали к классу однопартийных государств, партийные системы новых демократий формировались преимущественно за счет создания новых политических партий, не связанных организационно с партиями существовавшими до установления авторитарного режима. Определяющей чертой политической системы «однопартийного государства» является организационное совмещение представительной,

законодательной и исполнительной составляющих властной структуры в рамках одного политического института, в данном случае, — руководящего органа правящей партии. В условиях, когда идеологическое обеспечение режима осуществлялось в рамках тою же организационного механизма, который был ответственен как за формирование, так и за реализацию всей административной политики, наличие сколько-нибудь свободного пространства для идеологического выражения было излишним, и, более того, могло представлять потенциальную опасность. Однако в реальности, даже в случае однопартийной системы, уровень либерализации может варьировать достаточно широко. В этом отношении коммунистические режимы Венгрии и России до середины 1980-гг. представляли собой, вероятно, крайние формы «однопартийного государства».

Классическим вариантом «однопартийного государства» принято считать политический режим, который существовал в СССР во второй половине 20-го века. Некоторая либерализация советского режима, состоявшаяся во второй половине 1950-х — начале 1960-х гг. носила весьма ограниченный и непоследовательный характер. Во второй половине 1950-х— начале 1980-х гг. в стране функционировал ряд диссидентский организаций и полулегальных движений, идеологический спектр которых включал как ориентированные на Запад либеральные, так и ориентированные на культурно-историческую традицию почвеннические и националистические направления. Однако, в силу жестко репрессивного отношения правящего режима к подобным объединениям, а также организационно крайне неопределенного характера диссидентских собраний, никакой серьезной альтернативы правящей партии в рамках диссидентского движения не возникло. Тот весьма широкий набор идеологических направлений, который был представлен в рамках нелегальных собраний, фактически был распылен среди немногочисленного состава представителей диссидентскою движения.

В отличие от российского случая, венгерский вариант однопартийной системы характеризуется исследователями как самый либеральный из коммунистических режимов стран советского блока. Несмотря на тот факт, что политическая система, получившая позже название «кадаровского социализма», сложилась при непосредственным политическом участии руководства КПСС и в условиях советской военной интервенции, венгерский режим смог достаточно быстро стабилизироваться, и обрести значительную автономию (в определении экономической политики и в идеологическом отношении к своим «внутренним оппонентам»). Начиная со второй

половины 1960-х гг. экономическая либерализация (получившая название «Нового экономического механизма») и идеологическая толерантность были взаимосвязанными элементами управленческой стратегии правящей партии. В 1970-гг. термин «оппозиция» стал частью политической риторики «кадаровского социализма», а к началу 1980-х гг. в венгерской политической культуре существовало три достаточно развитых направления инакомыслия национал-популисты, демократическая оппозиция, и «социалисты-реформаторы». Фактически, эти различные течения венгерской прото-оппозиции служили своего рода идеологическими центрами формирования социальных сетей, в которые входили представители политизированной интеллигенции.

Вследствие указанных различий, различными оказались и те стартовые условия, в которых начиналась деятельность демократических партий Венгрии и России. Для России, прочная «связка» правящей партии и государственной системы, организационный вакуум идеологического пространства (для адептов любой идеологии, кроме официально утвержденной в качестве идеологии правящей партии). Для Венгрии: относительная автономия государственных структур по отношению к институтам правящей партии, организационно диверсифицированное поле идеологического соревнования.

В третьей главе в центре внимание оказывается формирование институционального устройства новых демократических режимов Венгрии и России, а также организационные и идеологические стратегии складывающихся в процессе политической трансформации партийных образований, принадлежащих к демократическому флангу российской и венгерской политики.

Образовавшиеся на основе бывших прото-оппозиционных движений Венгерский демократический форум (ВДФ) и Союз свободных демократов (ССД) разделяли все характеристики полулегальной оппозиции «кадаровскому социализму». Крайне неопределенный характер отношений партийной дисциплины; структура конфликтов, основанная не столько на идеологических расхождениях, сколько на коллизиях личных взаимоотношений,— стали исходными пунктами их организационного развития. В условиях быстрой электоральной мобилизации в преддверии «учредительных выборов» 1990 г., и в ситуации оппозиции уходящему авторитарному режиму такие организационные рамки могли быть приемлемыми. Однако, результаты «учредительных выборов», благоприятные для демократических

сил оказали скорее негативное влияние на дальнейшее организационное развитие новых партий. Победа ВДФ (24.7% голосов и 42.49% парламентских мест), а также высокий результат, полученный ССД (21.3% голосов и 23.83% мест) отвлекли внимание от необходимости организационного строительства этих партий. При всех идеологических расхождениях, линии их организационного развития оказались параллельными.

Постоянные конфликты в руководстве негативно сказались на публичном имидже новых партий. Формирование многочисленных фракций, платформ и даже «партий» разного рода в рамках старых организационных образований разрушили и без того изначально слабую систему рядовых партийных подразделений. Для ВДФ доступ к правительственным ресурсам с целью контроля СМИ в ходе электоральной кампании 1994 г., а также нетерпимое отношение к своим оппонентам стали причинами для обвинения партии в развитии авторитарных тенденций. Поражение партии на выборах 1994 г. было весьма впечатляющим. ВДФ получила 11.73% голосов, 9.84% мест и была отброшена на периферию венгерской политики. Уход наиболее популярных и выдающихся фигур из руководства ССД от политической деятельности, подорвал общественных имидж партии. Однако, идеологическая стратегия ССД как партии оппозиционной непопулярной правительственной политике, скорректированная с учетом внимания к социальным проблемам населения, обеспечила достаточно удовлетворительный электоральных результат 19.73% голосов и 17.88% мест на выборах 1994 г.

На этом фоне весьма показательным является пример Федерации молодых демократов (ФМД), продемонстрировавшей другую логику организационного развития. Достаточно скромный электоральный старт в «учредительных выборах» 1990 г. (8.9% голосов и 5.44% мест) поставил партию перед необходимость поиска эффективной модели организационного развития и идеологической стратегии. Выбор был сделан в пользу профессионализации партии. Фракция ФМД была одной из самых стабильных и дисциплинированных партийных фракций в парламенте 1990-1994 гг. Профессиональные качества членов фракции были весьма высоко оценены общественным мнением, а оппозиционная риторика партии обеспечивала ей высокую популярность в 1991-1992 г. Однако, централистские тенденции ее руководства привели к конфликту между умеренной и радикальной частями ФМД. Этот конфликт привел к выходу умеренного крыла из партии и переходу ее в лагерь ССД. В

краткосрочной перспективе время для организационной рекогносцировки на порога выборов 1994 г. было выбрано крайне неудачно. Публичный имидж партии был скомпрометирован, потенциал организационного маневра руководства ФМД не совпал с текущей конъюнктурой общего падения популярности демократических сил. Однако, в долгосрочной перспективе, эта стратегия оказалась верной, что подтвердило развитие венгерской партийной системы в период 1994-1998 гг. Идеологически партия продолжала двигаться в социал-демократическом направлении, занимая в то же время четко оппозиционную установку по отношению к правительству. Организационно, была сохранена тенденция на профессионализацию партийной политики. Коалиционная политика партии (переименовавшей себя в ФМД-ВГП) и успешные переговоры с потенциальными партнерами по предстоящей предвыборной гонке предоставили ей свободу маневра во втором раунде выборов 1998 г., что привело к впечатляющей победе— 25.09% голосов и 29.27% мест, плюс 12.95% «союзных» с ВДФ мест. В то же время, ССД и ВДФ продолжали поддерживать старые принципы организационного развития и идеологической неопределенности. На выборах 1998 г. ССД смогла получить только 7.35% голосов и 6.22% мест. Поражение ВДФ оказалось даже более сокрушительным, чем в 1994 г.

Напротив, в России, сколько-нибудь значимые организационные основания для формирования новых демократических партий отсутствовали. Организационное строительство российских политических партий проходило в контексте электоральных кампаний 1989-1991 гг., которые проводились в условиях ограниченной конкуренции. Структура этой конкуренции определялась доминированием правящей партии в политической системе советского режима. В результате, структура электоральной конкуренции, сформировавшаяся в 1989-1991 гг. оказывается жестко поляризованной как в идеологическом, так и в организационном отношении. То идеологическое противостояние правящей компартии, которое стало основой негативного консенсуса для формирования коалиции оппозиционно настроенных по отношению к КПСС сил, отразилось в крайне аморфной и неопределенной организации «демократических движений». Подводя итоги развитию электоральной политики в период 1989-1991 гг., можно сделать следующие выводы. Тот факт, что выборы 89 использовались реформаторами как средство давления на консервативное крыло ЦК КПСС, является свидетельством того, что электоральный механизм был использован ими как инструмент в ходе внутри-элитной борьбы, подобно тому, как венгерские

«коммунистические реформаторы» использовали союз с про го-оппозицией в борьбе с консервативным крылом ВСРП. Однако результаты выборы оказались вовсе не теми, что были запланированы их организаторами.

Выборы 1989 года выводят па политическую сцену новых игроков — формируется демократическое крыло российского политического спектра, что закрепляется на выборах на Съезд народных депутатов России 1990 года. Новые игроки получают в свое распоряжение новое игровое поле— институциональное пространство, на котором они имеют гораздо больше шансов на победу. Стратегия крупнейшей демократической организации партийного типа, Демократической России (ДР) в 1990-1991 гг., определялась прежде всего именно этим меняющимся институциональным контекстом. Все кампании, участником которых была ДР, проводились в условиях абсолютного доминирования правящей коммунистической партии (т.е. в условиях фактического отсутствия партийной системы), в формате ограниченного соревнования. На первом этапе существования, эти обстоятельства скорее даже способствовали организационной целостности,— принципиальным пунктом политических программ всех членов объединения стало разрушение политической монополии правящей коммунистической партии. Однако после событий августа 1991 г., ситуация радикально изменилась. Принятое осенью 1991 г. решение о моратории на проведение выборов в корне изменило политическую ситуацию.

Прежде всего, сама структура формирования идеологических альтернатив определялась теперь фактом присутствия «демократического правительства», установившего курс на проведение либеральных экономических реформ. Большая часть руководства ДР сделала выбор в пользу безусловной поддержки экономической политики правительства. Кроме того, ухудшающаяся экономическая ситуация заставляла объединение искать правительственных субсидий в целях организа!шонного выживания. В свою очередь, правительство также нуждалось в общественной поддержке, а противостояние президента и парламента сделало ДР одним из возможных инструментов, которые Ельцин мог использовать в качестве средства борьбы с оппозицией. Новый альянс был создан именно на этой основе.

Эти взаимные интересы привели к переговорам между первым заместителем премьер-министра Г. Бурбулисом и двумя наиболее активными в пост-августовский период лидерами ДР Л.Пономаревым и Г.Якуниным. К концу ноября 1991 г. было заключено соглашение о том, что провинциальные комитеты поддержки реформ будут

установлены на основе региональных ветвей ДР. Выбор такой модели взаимоотношений с правительственными структурами имел своим следствием, прежде всего зависимость от исполнительной власти, что привело к тому, что сильнейшее из новых демократических партийных образований послужило «расходным материалом» при строительстве про-правительственного избирательного объединения Выбор России.

Создание ВР произошло в июне 1993 г. Коалиция включала песколько пропрезидентских парламентских фракций и движение «Демократическая Россия». На учредительном съезде ВР, который состоялся 16-17 октября 1993 г. присутствовало большинство правительственного истеблишмента, включая пять заместителей премьер-министра и руководящих фигур администрации президента. Принципиальная позиция новой партии была выражена в словах, первого заместителя премьер-министра и одного из лидеров «Выбора России» В. Шумейко: «мы уже стали правящей партией», руководителем которой стал Е. Гайдар. Создатели блока продолжали придерживаться стратегии сочетания использования организационных ресурсов государственного аппарата, (что было обеспечено не только за счет участия высших чиновников в руководстве партии, но и за счет присоединения к ней многих глав местных администраций), с тем, что к тому времени осталось от демократического движения (прежде всего, ДР). Собственно ВР стал первым примером «партии власти». Эго выражение, получившее распространение в 1993 г., стало применяться для обозначения «новой российской элиты, начавшей активно действовать в сфере публичной политики в качестве самостоятельной силы в рамках объединения партийною типа». Логика зависимости от правительства и организационного распада демократических партий действовала и в период между первыми и вторыми выборами в Государственную Думу.

Организационная коррозия той части демократического спектра идеологических альтернатив, которая представляла оппозицию правительственной политике приняла еще большие масштабы. И, хотя, как и 1993 г., в целом представители «демократической оппозиции» («Демократический выбор России— Объединенные демократы» (ДВР— ОД), «Вперед Россия!», «Общее дело», блок «Памфилова—Гуров— Лысенко» и «Партия самоуправления трудящихся») получили достаточно значительное количество голосов (около 17%), пятипроцентный барьер смогло пройти только «Яблоко», что продемонстрировало организационный коллапс демократического фланга российской политики.

Кроме деятельности партий в той или иной степени артикулировавших оппозицию правительственной политике, в выборах 1995 г. участвовал и еще один игрок, также эксплуатировавший идею «правящей демократической партии». На пороге парламентских выборов 1995 г. идея «правящей демократической партии», которая должна была обеспечить парламентскую поддержку правительственной политике, вновь была вызвана к жизни, на этот раз в форме «Нашего Дома — России» (НДР). Как и в 1993 г., федеральный список новой партии возглавлял премьер-министр (В. Черномырдин), а избирательный штаб в большинстве своем состоял из членов той же команды, которая отвечала за кампанию ВР в 1993 г. Программа НДР представляла собой набор идеологических положений в поддержку правительственной политики, с акцентом на поддержание «стабильности» и создание «правительства профессионалов». Организационные структуры НДР во многом просто совпадали с региональными ветвями правительственного аппарата. Мощная финансовая и организационная поддержка со стороны правительства помогла добиться определенного успеха.

В заключении подводятся итоги диссертационной работы, которые можно резюмировать следующим образом. Влияние институционального устройства авторитарного режима на процесс формирования новых демократических партий в каждом из исследуемых случаев оказалось принципиально различным:

• Россия. Использование административных ресурсов государства в целях . организационного выживания, стало причиной потери идеологического и

организационного самоопределения. В конечном счете, стратегия зависимости от правительства привела к превращению демократического движения в своего рода электоральный придаток исполнительной власти.

• Венгрия. Выбранные институциональный дизайн в виде парламентской системы и своевременное (в отношении развития партийной системы) проведение «учредительных выборов» казалось, изначально обеспечили новым демократическим партиям выгодные условия для дальнейшего развития. Однако, организационный этос, унаследованный от диссидентского движения оказал негативное влияние на последующее развитие их организационных структур и идеологических оснований.

ВР функционировал на деле, как механизм легитимации правительственной политики. Для ДР — использование правительственных ресурсов в качестве наиболее простого средства для разрешения задачи организационного выживания — привело к трансформации демократического движения в электоральную машину исполнительной ветви власти. Организационная инерция не способствовала развитию идеологических альтернатив, которые присутствовали изначально в рамках демократических движений. Можно сказать, что в определенной степени, не только демократическое движение использовало авторитарное наследие (в форме ресурсов государственного аппарата, которые продолжали придерживаться административных практик и правил старого режима), но также и исполнительная ветвь власти унаследовала успехи политической мобилизации демократического движения предшествующих лет.

В сравнении со случаем России, венгерские демократические партии оказались в гораздо более благоприятной институциональной среде. Парламентская система предупредила возможные опасности наследия однопартийной системы, а своевременное проведение «учредительных выборов» предоставило формирующейся партийной системе широкое поле возможностей для дальнейшего развития. Однако, «сокрушительная победа» демократических сил на «учредительных выборах» в определенном смысле «сместила» перспективу их дальнейшего организационного строительства. В сочетании с крайне расплывчатым и неясным организационным этосом партий-победительниц это привело к коррозии их идеологических оснований, а, в конце концов, и к организационному коллапсу. В то же время ФМД — которая не унаследовала фактически ничего из «исходного набора» авторитарного наследия, и имела весьма скромный электоральных старт на «учредительных выборах» оказалась гораздо более приспособленной к новой конкурентной среде. Необходимость инвестировать усилия в организационную реконструкцию и идеологическое самоопределение оправдалась в конечном итоге превращением партии в одного из наиболее влиятельных и устойчивых игроков венгерской политической сцены.

Победа демократических сил в ходе первых свободных выборов стала исходным пунктом рассуждения. Однако именно электоральный успех демократов оказал неоднозначное влияние на перспективу последующего политического развития победителей. Если их оппоненты столкнулись с острой необходимостью поиска адекватных средств для адаптации к новой конкурентной среде, то горизонт стратегических ожиданий «победителей» определялся фактом их очевидного успеха,

что оказало скорее негативное влияние на формирование адекватного восприятия нового политического контекста. Впрочем, такое положение вещей не связано непосредственно с институциональным устройством предшествующего авторитарного режима, и может быть скорее охарактеризовано как общий негативный эффект anciene regime.

По теме диссертации автором были опубликованы следующие работы:

• Елизаров В. П. «Демократия и ее критики» Роберта Даля// Неприкосновенный запас-дебаты о политике и культуре. 3 (29) М.: НЛО, 2003. С. 134-135. (иод псевдонимом Виталий Рамм) — 0,25 п. л.

• Гельман В. Я., Елизаров В. П. «Учредительные выборы» в контексте российской трансформации// Первый электоральный цикл в России: 1993-1996 гг. /Под ред. Гельмана В. Я., Голосова Г. В., Мелешкиной Е. М. М.: Весь мир, 2000. С. 13-43. — 2,0 п. л. (авторский объем 0,25 п. л.)

• Gel'man G., Elizarov V. Russia's Transition and Founding Elections// Founding Elections in Russia: 1993-1996//eds. GolosovG. and Gel'man V. Berlin: Sigma, 1999, P.19-46. — 1,7п. л. (авторский объем 0,25 п. л.)

• Елизаров В. П. Элитисткая теория демократии и современный российский политический процесс// Политические исследования (ПОЛИС). № 1, М., 1999. С. 72-78. —0,75 п. л.

• Елизаров В. П. Восточная Европа и Латинская Америка: две модели демократизации// Pro et Contra, Т. 3, № 3, М., 1998. С. 99-111. — 0,75 п. л.

»--463

Отпечатано в ООО «ПОЛЭКС», Санкт-Петербург, В О, Средний пр ,4 Подписано в печать 1S.12.2004. Усл. печ. л. 2,5. Зак. № 264. Тираж 70 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Елизаров, Виталий Павлович

Введение

Глава L Политическая трансформация и формирование новых политических партий: теоретический и методологический контекст исследования

1.1. Терминологические замечания и характеристика проблемы исследования

1.2. Транзитология: теория и практика демократизации

1.3. Исследования трансформационных процессов и российская политическая наука

1.4. Политическая трансформация и политические партии: обзор литературы и уточнение методологических оснований исследования

Глава 2. Формирование организационных и идеологических предпосылок новых политических партий

2.1. Прото-оппозиция и диссидентское движение

2.2. Идеология и организация: правящая партия и оппозиция

Глава 3. Формирование электоральной конкуренции и партийная политика

3.1. Развитие политической конкуренции и распад «правящей партии»

3.2. «Учредительные выборы»

3.3. Организационное развитие и идеологические стратегии новых демократических партий после «учредительных выборов»

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Елизаров, Виталий Павлович

Актуальность темы диссертационного исследования. Предлагаемое диссертационное исследование затрагивает проблему, которая является щ одной из важнейших для понимания закономерностей политического развития обществ, переживающих период перехода от авторитарного правления к более открытым демократическим системам политического устройства. Развитие новых политических партий является одним из ключевых моментов политического развития стран Восточной Европы и бывшего СССР, и во многом определяет характер политических систем, сложившихся в этих странах в результате политических преобразований. Последовавшая после 1989 г. волна политических преобразований в странах бывшего СССР и Восточной Европы вызвала появление огромного количества научных работ, посвященных исследованию демократизации в странах бывшего советского блока. Однако первоначальный оптимизм в отношении демократических преобразований и успехов «демократических сил» сменился вскоре более осторожным, или даже скептическим отношением к тому, до какой степени необратимыми оказались достижения строителей нового режима. Стало ясно, что теории г^ демократизации, разработанные на материале стран Латинской Америки и

Южной Европы далеко не всегда подходят к российскому и восточноевропейскому опыту «перехода к демократии». Поражение одних из главных действующих лиц «демократических переходов» - новых политических партий, ставящих перед собой задачу построения демократического государства и успехи партий-преемниц бывших правящих коммунистических партий, стало неожиданностью для 4 исследователей. Одним из ключевых признаков, определяющих специфику и характер формирующегося политического режима, является степень развития новых политических партий. Складывающиеся как следствие процесса политической трансформации и являющиеся при этом неотъемлемым элементом этого процесса политические партии отражают одновременно признаки старой и новой политической реальности. Формирующиеся политические партии выполняют те функций, которые обеспечивают деятельность базовых демократических институтов: представительство политических интересов, мобилизация политической элиты, упорядочение электоральных предпочтений, а также формирование новой политической идеологии и политической культуры. Однако именно слабость новых политических партий стала одним из наиболее очевидных признаков формирующихся режимов стран бывшего Советского блока. Признание слабости новых партийных образований стало общим местом не только на страницах публицистических изданий и научных журналов, но и в риторике политических деятелей. Назывались самые разные причины подобного положения дел: неразвитость российской политической культуры, которая не благоприятствует развитию соревновательных политических образований; наследие авторитаризма, накладывающее отпечаток на формирование демократических институтов; тяжелое экономическое положение, требующее немедленных мер и не допускающее многословных политических дискуссий, активными участниками которых как раз и являются политические партии; отсутствие консолидированного политического класса, превращающее любые попытки кооперативного политического поведения в «войну всех против всех». Безусловно, все эти факторы внесли свой вклад в слабость формирующейся партийной системы. Однако для понимания причин неразвитости российских партийных институтов и для поиска методов укрепления партийных образований важно не просто описать слабости российской партийной системы, но проанализировать все ее достоинства и недостатки в сравнении с аналогичными политическими явлениями других, близких России по историческому опыту стран Восточной Европы.

Изучение причин и следствий слабости современной партийной системы России требует обращения к начальному периоду ее развития, поскольку начальные стадии формирования политических партий не только наиболее полно отражают специфику новых партийных институтов, но и, во многом, определяют направления последующего развития всей партийной системы в целом. Действительно, для всех без исключения стран, сделавших выбор в пользу принятия новой политической системы, составной частью которой является партийная политика, характерна слабость как раз тех партийных институтов, которые стали основными участниками политических образований. Политическая карьера таких известных и, казалось бы, пользующихся значительной поддержкой избирателей и государственных деятелей политических движений как Демократическая Россия, Выбор России, Наш дом — Россия, оказалась крайне недолговечной. И хотя в последнее время ситуация начинает меняться, результаты каждых парламентских выборов задают совершенно новую политическую карту современного российского государства. Все это означает необходимость объективного анализа реальных политических механизмов функционирования партийных образований.

Степень научной разработанности проблемы.

Цепь переходов от авторитаризма к демократическим формам правления, прошедшая в с. 1970-х— с. 1980-х годов, и получившая затем название «третьей волны» демократизации стала эмпирической и политической основой нового направления политических исследований, известного как исследование «переходов к демократии» или — транзитология. Долгое время исследователям казалось, что найден адекватный теоретический инструмент для анализа процесса политической трансформации. Однако новая серия «переходов к демократии» в Восточной Европе и странах бывшего СССР, а также последующее политическое развитие новых демократий стали основанием для бурных дискуссий об адекватности теоретических принципов транзитологии.1 Выяснилось, что транзитология не дает точного понимания того, как осуществляются изменения режима после начального раскола элит. Если политическое развитие некоторых новых демократий укладывалось в общую схему транзитологии (как это было в случае Венгрии), то другие страны представляли «отклоняющиеся случаи» (пример России). В более поздней литературе акцент был сделан на изучении функционирования новых политических институтов (в том числе политических партий) в условия политической трансформации.3

В работах таких ученых, как М. Н. Афанасьев, В. А. Ачкасов, Г. И. Вайнштейн, В. Я. Гельман, Г. Г. Дилигенский, В. А. Гуторов, А. Ю. Мельвиль, Л. В. Сморгунов, А. П. Цыганков и др. был подведен итог теоретическому осмыслению западного методологического опыта и возможностей его применения к российским политическим реалиям.4 Были достигнуты серьезные результаты в изучении процесса политической трансформации и характера политических реформ, социальных

1 SchmitterP. and Karl Т. The Conceptual Travels of Transitologist and Consolidologists: How Far to the East They Attempt to Go?// Slavic Review, 1994, Vol.53, # 1, P. 173-185; Bunce V. Should Transitologist be Grounded?// Slavic Review, 1995, Vol. 54, # 1. P. 109-127; Kepecky P. & Mudde C. What has Eastern Europe taught us about the democratization literature (and vice versa)?// European Journal of Political Research, 2000, Vol. 37. P. 517-539.

2 Jowitt K. New World Disorder: The Leninist Extinction. University of California Press, Berkeley, Los Angeles, 1992; Geddes B. A Comparative Perspective on the Leninist Legacy in Eastern Europe// Comparative Political Studies, 1995, Vol. 28. No. 2, July, P. 239-274.

3 Power Т., Gasiorowski M. Institutional Design and Democratic Consolidation in the Third World// Comparative Political Studies, 1997 Vol. 30. No. 2. April, P. 123-155; Bernhard M. Institutional Choice after Communism: A Critique of Theory-Building in an Empirical Wasteland// East European Politics and Societies, 2000, Vol. 14, No. 2, P. 316-347.

4 Афанасьев M. H. Правящая элита России: образ деятельности// Мировая экономика и международные отношения, 1996, №3, С.46-56, №4, С.28-38; Ачкасов В. А."Взрывающаяся архаичность": традиционализм в политической жизни России. СПб: СПбГУ, 1997; Вайнштейн Г. И. Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии// Мировая экономика и международные отношения, 1997, №8, С. 139-148, №9, С. 144-154; Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: МОНФ, 1999; Гуторов В. А. Современная российская идеология как система и политическая реальность// Полис, 2001, №3. С. 72-82; Дилигенский Г. Г. Политическая институционализация в России: социально-культурные и психологические аспекты// Мировая экономика и международные отношения, 1997, № 7, С. 5-12, № 8, С. 5-16; Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций// Полис, 2004, № 2. С. 64-76; Сморгунов Л. В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб.: Изд. СПбГУ, 1999. преобразований, роли и месту политической оппозиции в формирующейся политической системе.

Результатом теоретического осмысления происходящего в России ф процесса политической трансформации стало обращение к более детальным исследованиям таких новых политических институтов, к которым относятся политические партии. Ряд работ преследовал, главным образом, энциклопедические задачи и представлял публикации, содержавшие информационные материалы по отдельным партиям или по ряду партийных и квази-партийных образований. Постепенно стали появляться работы, посвященные описанию как отдельных партий, так и партийной системы в целом. Наибольшее значение имели работы таких исследователей, как: В. Н. Березовский, В. В. Прибыловский, В. Г. Гельбрас, 3. М. Зотова; Я. Г. Ермаков, В. А. Колосов, Б. И. Коваль, В. Б. Павленко. Следует отметить, что появляющиеся в этот период зарубежные исследования отражали ту же тенденцию, и также носили, главным образом, описательный характер (работы С. Уайта, Р. Ортунга, Й. Брудного).

Со временем стало возрастать число публикаций, в которых 'Ф организационные и идеологические характеристики российских партий не просто описывались, но и подвергались детальному изучению. Было установлено, что организационные характеристики российских политических партий в значительной степени зависят от условий их возникновения. В работе Д. А. Левчика и С. Е. Заславского5 была предложена концептуальная модель развития так называемых «протопартий» (или квази-партий) в «настоящие партии», в рамках 4 которых одним из основных факторов «недоразвитости» российских партийных организаций называлось «номенклатурное наследие».

5 Левчик Д. А. и С. Е. Заславский Особенности партогенеза в России. Вестник МГУ, серия 12, 1995, N6.

Созданные партийные классификации позволяли находить для отдельных партий свои места в общей типологии российских политических партий.6 Как правило, методологически эти классификации базировались на анализе идеологических и программных высказываний лидеров и представителей политических партий. Для разработки некоторых классификационных схем с успехом использовались статистические методы анализа результатов выборов и результатов социологических опросов.7

Многое было сделано также в области сравнительного исследования формирования новых политических партий. Так, в работе С. Е. Заславского был дан анализ российской партийной системы на основании известной классификации партийных систем, предложенной Дж. Сартори, по результатам которого современное состояние российской партийной системы было квалифицировано как "атомизированное".8 В серии сборников, вышедших под редакцией В. П. Любина были собраны исследования, в рамках которых российский опыт становления партийной системы анализировался в сравнении с западноевропейским материалом.9

6 Михайловская И. Б. и Кузьминский Е. Ф. Итоги выборов в Государственную Думу России: вариант анализа и объяснения. Конституционное право: восточноевропейское обозрение, 1994, N1, С. 10-15; СалминА. М. и др. (1994). Партийная система в России в 1989-1993 годах: опыт становления/ СалминА. М., Бунин И. М., Капелюшников Р. И., Урнов М. Ю. М.: Начала-пресс, 1994; Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря 1995 года: Опыт, проблемы, перспективы. М.: О-во "Знание" России, 1996; Андреев А. Л. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. М.: Эдиториал УРСС, 1997;

7 Холодковский К. Г. Политические партии России и выборы 1995-1996 гг.// Мировая экономика и Щ международные отношения, 1997, № 2. С. 35-45.

8 Заславский С. Е.Российская модель партийной системы. Вестник МГУ, серия 12, 1994, N4, С. 14-22;

9 Любин В. П. Политические партии в России и на Западе: функционирование партийных систем/ [Отв. ред. Любин В. П.]. М.: ИНИОН, 1995; Любин В. П. Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика/ [Отв. ред. Любин В. П.]. М.: ИНИОН, 1997; Любин В. П. Политические партии Европы: стратегия и тактика в период между выборами/ [Отв. ред. Любин В. П.]. М. : ИНИОН РАН, 1999. значительный материал для дальнейших исследований.10 В качестве одного из наиболее значимых на данный момент времени исследований, в рамках которого был проанализирован опыт формирования партийных систем России и стран Восточной Европы, следует назвать книгу Г. В. Голосова.11 В рамках данного исследования была разработана модель сравнительного анализа партийных систем России и Восточной Европы, основными элементами которой стали следующие характеристики: национально-специфические черты авторитаризма, поля идеологических альтернатив, организационные особенности партийного развития, институциональная среда и идеологические стратегии конкурирующих политических акторов.

Цель и задачи диссертационной работы. Таким, образом, цель работы состоит в приложении выработанных в современной политической науке

10 Сокольский С. Л. От гражданских движений к политическим партиям: Россия и страны Вышеградской группы. Мировая экономика и международные отношения, 1996, N4, N5; Игрицкий Ю. И. и др. Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990-е годы (на материалах Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, России, Словакии и Чехии). М.: ИНИОН РАН, 1996; Новопашин Ю. С. Центрально-европейские страны на рубеже ХХ-ХХ1 вв./ [Новопашин Ю. С. и др.]. М.: Новый хронограф, 2003. Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М.: Весь мир, 1999. методов и теоретических моделей к политической реальности постсоветского региона, и разработке концептуальной модели, позволяющей исследовать начальные стадии процесса формирования новых политических партий России и одной из стран Восточной Европы, а именно — Венгрии. В рамках предлагаемого исследования будет предпринята попытка сравнительного анализа развития новых демократических партий России и Венгрии. Подобный выбор обусловлен тем фактом, что схожий опыт политической истории России и Венгрии, а также траектории развития новых политических партий этих двух стран представляют полезный материал для сравнительного исследования институциональных факторов партийного строительства в условиях переходного периода от авторитарной формы политического устройства к демократической системе государственного управления. Для достижения этой цели ставятся следующие научные задачи:

• Выделить ключевые факторы, задающие историческое направление развития политической (и, в частности, межпартийной) конкуренции в условиях пост-коммунистического режима.

• Разработать модель анализа и оценки политических стратегий формирующихся политических партий, как комбинацию факторов влияния институционального контекста, эффектов ситуационной политики и идеологического, а также организационного развития партийных структур.

Теоретико-методологическая база исследования. Методологической основой диссертационного исследования является одна из разновидностей сравнительной методологии, а именно — стратегия «фокусированного исследования» малого числа случаев. При определении рабочей методологии автор ориентировался на получивший в последнее время широкое признание в российской политической науке неоинституциональный подход к анализу политических явлений. Для решения отдельных задач используются также теории среднего уровня, выработанные в методологических рамках теории рационального выбора. Анализ политических процессов периода государственных преобразований проводится с использованием концептуальных моделей, выработанных в ходе многочисленных транзитологических исследований, выполненных как российскими, так и зарубежными учеными.

Аналитическими единицами исследования являются новые политические партии, представляющие демократическую часть идеологического спектра Венгрии и России в период от начала политических преобразований, а также между первым и вторым электоральными циклами.

Предметом исследования является совокупность факторов институционального и ситуационного характера, оказавших влияние на формирование новых политических партий указанных стран.

• Организационное и идеологическое развитие новых политических партий на раннем этапе демократизации зависит не столько от уровня организационного развития прото-оппозиционных и диссидентских движений периода авторитаризма, сколько от ситуационных исходов «перехода к демократии» или «демократического транзита».

• Неудачная организационная стратегия новых партий, сформированная в условиях меняющейся институциональной среды, оказывает негативное влияние на идеологическое развитие партий, представляющих демократическую часть политического спектра.

Научно-практическая значимость диссертационной работы. Теоретическая ф значимость диссертации состоит в выработке концептуальной модели, которая позволила бы более точно определить институциональные факторы авторитаризма, способные оказывать влияние на развитие новых политических партий. Основными элементами этой модели являются национально-специфические характеристики авторитарного правления венгерской и российской версии «однопартийного государства», а также организационные и идеологические стратегии новых политических партий в условиях выбранного в ходе «перехода к демократии» институционального дизайна. Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке проблем развития партийных институтов России и стран СНГ (бывших республик СССР), а также при изучении более общих вопросов политической трансформации. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при прикладном анализе и прогнозировании политических процессов современной России, прежде всего тех, которые затрагивают проблему взаимодействия партийных институтов с государственными органами.

Апробация диссертационной работы.

Научное содержание работы отражено в пяти научных публикациях, общим объемом 2,25 п. л.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Институциональные факторы партийного строительства в условиях политической трансформации: сравнительный анализ Венгрии и России"

Заключение

Подводя итоги исследования можно заключить, что влияние институционального устройства авторитарного режима на процесс формирования новых демократических партий в каждом из исследуемых случаев оказалось принципиально различным:

• Россия. Использование административных ресурсов государства в целях организационного выживания, стало причиной потери идеологического и организационного самоопределения. В конечном счете, стратегия зависимости от правительства привела к превращению демократического движения в своего рода электоральный придаток исполнительной власти.

Победа демократических сил в ходе первых свободных выборов стала исходным пунктом рассуждения. Однако, именно электоральный успех демократов оказал неоднозначное влияние на перспективу последующего политического развития победителей. Если их оппоненты столкнулись с острой необходимостью поиска адекватных средств для адаптации к новой конкурентной среде, то горизонт стратегических ожиданий «победителей» определялся фактом их очевидного успеха, что оказало скорее негативное влияние на формирование адекватного восприятия нового политического контекста. Впрочем, такое положение вещей не связано непосредственно с институциональным устройством

России представляет обратный пример. А поскольку резкое падение электоральной поддержки демократических партий наблюдалось в обоих случаях, подобная апелляция к социально-экономическому объяснению представляется недостаточной.

Подтверждением данного тезиса может послужить сравнение со случаями Болгарии и Монголии, где демократические партии одержали неожиданную победу в избирательных кампаниях 1997 и 1998 гг. Парадоксальным образом, страны, которые, казалось, имели наибольший «багаж» как социально-экономических, так и культурных факторов препятствующих демократизации, дали яркий пример успешного развития новых демократических партий. И, как и в случае с ФМД, решающим здесь оказалось наличие прагматичных политиков либерального направления, которые после поражений партиям-преемницам взяли курс на организационное строительство демократических партий. Примерами таких политиков в Болгарии является Иван Костов, а в Монголии — Бат Юул. После поражения 1994 г., нанесенного им социалистами (Болгарской Социалистической Партией) Костов и его союзники удвоили свои организационные усилия и сумели объединить вместе раздробленные фрагменты либерального движения в мощную партию (Болгарских Союз Демократических Сил). В Монголии ситуация сложилась схожим образом. После ошеломляющей победы коммунистической партии-преемницы, в 1992 г. монгольские либералы среагировали на поражение усилиями по строительству парторганизаций в каждой провинции, а также по организационному объединению партий демократической направленности в форме «Демократической Коалиции». Эта организационная реформа доказала свою эффективность по результатам выборов 1996 г., когда «Демократическая коалиция» получила две трети мест в парламенте (Fish, 1999).

Итак, можно предположить, что не столько содержание «исходных наборов» авторитарного наследия, сколько механизм их трансляции в новую институциональную среду является ключевым пунктом для понимания тех путей, посредством которых авторитарное наследие оказывает влияние на характер формирующегося режима. Резюмируя: влияние «авторитарного наследия» не может быть описано исключительно посредством логики «предопределенного пути» (path-dependency). Скорее наоборот, чем слабее в организационном отношении партия к моменту «учредительных выборов», тем в большей степени ее стратегия будет определяться необходимостью инвестировать усилия в последующее организационное строение, а значит (в случае успешной реализации организационной реформы), тем большими могут быть ее шансы в смысле долговременной стратегии. На идеологически противоположной, но структурно схожей находятся позиции — КПРФ и ВСП, чьи случаи могут быть использованы в качестве примеров обратной логики. Оказавшись в ситуации жесткого соревнования, эти партии сумели переопределить свои идеологические основания и сохранить остатки своих организационных подразделений. Сочетание идеологического дрейфа в социал-демократическом направлении с использованием централизованной организационной структуры позволило им адаптироваться к новой институциональной среде.

Влияние «авторитарного наследия» ни в коем случае не описывается в терминах линейного детерминизма. Более корректно утверждать, что «наследие» просто сужает рамки выбора, минимизируя необходимость для партийных лидеров по организационному строительству. Однако выбор в пользу той или иной стратегии всегда остается за теми, кто принимает участие в процессе политической борьбы, а не предписывается им «наследием старого режима».

Список научной литературыЕлизаров, Виталий Павлович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Авторитаризм или демократия (материалы дискуссии)// Мировая экономика и международные отношения, 1992, № 1, С. 55-81.

2. Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. (2002). Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор. М.: Аспект-пресс.

3. Андреев А. Л. (1997). Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. М.: Эдиториал УРСС.

4. АнтоновА. В. (1993). Анализ механизмов самоуправления в современных российских партиях. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.: РАУ.

5. Афанасьев М. Н. (1996а). Правящая элита России: образ деятельности// Мировая экономика и международные отношения, № 3, С. 46-56.

6. Афанасьев М. Н. (1996Ь). Правящая элита России: образ деятельности// Мировая экономика и международные отношения, № 4, С. 28-38.

7. Ачкасов В. А. (1997). "Взрывающаяся архаичность": традиционализм в политической жизни России. СПб: СПбГУ.

8. Ачкасов В. А. (2001). Россия как разрушающееся традиционное общество// Политические исследования, № 3. С. 83-92.

9. Ачкасов В. А. (2002). Сравнительная политология: Курс лекций. СПб.: СПбГУ.

10. Ачкасов В. А. и др. (1996). Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе! В. А. Ачкасов, С. М. Елисеев, С. А. Ланцов. М.: Аспект-пресс.

11. Базовкин Е. Г. (1993). Политические партии и общественные движения в системе современной демократии (сравнительный анализ Украиныи России). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М.: РАУ.

12. Баткин Л. М. (1989). Мертвый хватает живого// Литературная газета, 20 сентября, С. 10.

13. Белонучкин Г. В. (1995). Выборы-1995. Законодательство, механизм и возможные участники выборов в Государственную Думу и формирования Совета Федерации в декабре 1995 года. М.: Панорама.

14. Березовский В. Н. (1991). Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы (справочник в 2-частях, под ред. В. Н. Березовского). М.: «РАУ-Университет».

15. Березовский В. Н. (1993) Российская многопартийность в конце XX века (процесс возникновения 1987-1991). Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.: ИРИ РАН.

16. Березовский В. Н, и Кротов Н. И. (ред.) (1990). Неформальная Россия. О "неформальных" политизированных движениях и группах в СССР. М.: Молодая гвардия.

17. Бунин И. М. и др. (1994). Партии в социальной структуре постоталитарной России. В Политическая наука в России (история, современность, модели будущего). М.: ИНИОН РАН, С.39-80.

18. Вайнштейн Г. И. (1997а). Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии// Мировая экономика и международные отношения, № 8, С. 139-148.

19. Вайнштейн Г. И. (1997Ь). Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии// Мировая экономика и международные отношения, № 9, С. 144-154.

20. Васильева Т. А. и др. (1994). Федеральное собрание России: опыт первых выборов. М.: ИГП РАН.

21. Виноградов В. Д. (1994). Система организованных партий: истоки, традиции, тенденции развития. Диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук. СПб: СПбГУ.

22. Володин А. Г. и ДорнбосМ. (1997). Индия и Россия: гражданское общество, партии, власть. Международная экономика и международные отношения, № 10, С.84-97.

23. Ворожейкина Т. Е. (1992). Шествие триумфаторов// Век XX и мир, 1992, № 1.С. 25-30.

24. ГельбрасВ.Г. (ред.) (1993). Кто есть что. Политическая Москва 1993. М.: Catallaxy.

25. ГельбрасВ.Г. (ред.) (1996). Кто есть что. Политическая Россия 19951996 (ежегодник) М.: 1996 (специальный выпуск журнала "Правила игры").

26. Гельман В. Я. и Сенатова О. О. (1995). Политические партии в регионах России: динамика и тенденции// Власть. № 5. С. 39-48.

27. Гельман В. Я. (1997). "Transition" по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России// Общественные науки и современность, № 4, С. 54-81.

28. Гельман В. Я. (1999). Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: МОНФ.

29. Гельман В. Я. (2003). Институциональное строительство инеформальные институты в современной российской политике//

30. Политические исследования, № 4. С. 6-25.

31. Гельман В. Я. и Сенатова О. О. (1993). Политические партии в регионах Росстл// Политический мониторинг, 8. Август. С. 22-37.

32. Головин В. Г. (1997). Поражение либерализма в России: социально-экономические причины//Партии и движения западной и восточной Европы. / Под. ред. В. П. Любина. М.: ИНИОН РАН. С. 103-128.

33. Голосов Г. В. (1998). «Карьеристы» и «верующие»// Pro et Contra, Т. 3, № 3. С. 57-73.

34. Голосов Г. В. (1999). Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М.: Весь Мир.

35. Голосов Г. В. (2000а). Происхождение современных российских политических партий, 1987-1993// Первый электоральный цикл в России. / Под. ред. Гельмана В.Я., Голосова Г.В., Мелешкин Е. Ю. М.: Весь Мир. С. 77-105.

36. Голосов Г. В. (2000b). Политические партии и электоральная политика в 1993-1995 гг.// Первый электоральный цикл в России. / Под. ред. Гельмана В.Я., Голосова Г.В., Мелешкиной Е. Ю. М.: Весь Мир. С. 106-129.

37. Голосов Г. В. (2001). Сравнительная политология. 3-е изд. перераб. и доп. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге.

38. Горшков М. К. и Журавлев В. В. (ред.) (1992). Горбачев-Ельцин: 1500 дней политического противостояния. М.: Терра.

39. Громов А. В. и Кузин О. С. (1990). Неформалы: кто есть кто? М.: Мысль.

40. Гуторов В. А. (2001). Современная российская идеология как система и политическая реальность// Политические исследования, № 3. С. 7282.

41. Дилигенский Г. Г. (1989). Вокруг демократии// Новое время, № 38, С. 2629.

42. Дилигенский Г. Г. (1997b). Политическая институционализация в России: социально-культурные и психологические аспекты// Мировая экономика и международные отношения, № 8, С. 5-16.

43. Дилигенский Г. Г. (1997а). Политическая институционализация в России: социально-культурные и психологические аспекты// Мировая экономика и международные отношения, № 7, С. 5-12.

44. Дюверже М. (2002). Политические партии. М.: Академический проект.

45. Елизаров В. П. (1998). Восточная Европа и Латинская Америка: две модели демократизации// Pro et Contra, T. 3, № 3, С. 99-111.

46. Елизаров В. П. (1999). Элитисткая теория демократии и современный российский политически процесс// Политические исследования. № 1, С. 72-28.

47. Емелин П. А. и Хайрюзов В. Н. (ред.) (1994). Аграрная партия России: документы, события, лица. М.: Палея.

48. Ермаков Я. Г., и др. (1993). Коммунистическое движение в период запрета: от КПСС к КП РФ. Кентавр, N3, С.65-80.

49. Завойский К. В. и Крыловский В. Н. (1990). С чего начинается партия. М.: Экспресс-хроника.

50. Заславский С. Е. (1994). Российская модель партийной системы. Вестник МГУ, серия 12, N4, С. 14-22.

51. Заславский С. Е. (1995). Институционализация многопартийности в современной России: генезис, механизмы формирования, перспективы. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.: МГУ.

52. Зотова 3. М. и Штукина Т. А. (1993). Политические партии и блоки на выборах: тексты избирательных платформ. М.: Интерлигал.

53. Зотова 3. М. (1994). Партии России: испытание выборами, М.: Луч.

54. Зудин А. Ю. (1995). Политический спектр кампании 1995 г.// Sapere Aude, No. 2. С.76-100.

55. Игрицкий Ю. И. и др. (1996). Становление многпартийности в Восточной Европе в 1990-е годы (на материалах Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, России, Словакии и Чехии). М.: ИНИОН РАН.

56. Капустин Б, Г. (1995). Либеральная идея в Россия// Иное. Хрестоматия нового российского самосознания/ под. ред. Чернышева С. Б. М.: Аргус, С. 125-163.

57. Карозерс Т. (2003) Конец парадигмы транзита// Политическая наука, № 2. С. 42-65.

58. Коваль Б. И. и Павленко В. Б. (1993). Партии и политические блоки в России. М.: НИПЕК.

59. Колосов В. А. (1995). Сдвиги в политических ориентациях избирателей и география голосования за партийные списки// Россия на выборах: уроки и перспективы, (под. ред.) Колосова В. А. М.: Центр политических технологий. С.8-40.

60. Колосов В. А., Петров Н. В., Смирнягин Л. В. (ред.) (1990). Весна-89: География парламентских выборов. Москва: Прогресс.

61. Колымцов В. К. (1996). Региональные партийные структуры: проблемы институционализации. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.: РАГС.

62. Кондрашев Б. Н. и др. (ред.) (1995). Политические партии России: справочное издание. М.: Фонд права.

63. Крамник В. В. (1995). Имидж реформ: психология и культура перемен в России. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ.

64. Крамник В. В. (2002). Россия— поиск идентичности// Россия. Планетарные процессы/ Под. ред. В. Ю. Большакова. СПб: СПбГУ. С. 194-235.

65. Красильщиков В. А., Зиборов Г. М., Рябов А. В. (1992). Модернизация России (мировой опыт и наши перспективы)// Кентавр, май-июнь, С. 80-88.

66. Краснов В. Н. (1995). Система многопартийности в современной России. М.: Обозреватель.

67. Кулагин В. М. (2004) Режимный фактор во внешней политике постсоветских государств// Политические иследования, № 1. С. 115124.

68. Кулакова Т. А. (1998). Статья К. Шепсле «Изучение институтов. Некоторые уроки подхода рационального выбора»// Рациональный выбор в политике и управлении/ под. ред. Л. В. Сморгунова. СПб.: СПбГУ. С. 206-223.

69. Кулик А. Н. (1993). Сравнительный анализ в партологии: проект К.Джанды. Политические исследования, № 1, С.92-98.

70. Лапаева В. В. (1996Ь). Выборы в Государственную Думу 1995 г.: проблемы совершенствования законодательства. Государство и право, N9, С.21-34.

71. Лапаева В. В. (1996а). Становление российской многопартийности. Социологические исследования, N8, С.34-47.

72. Лапина Н. Ю. (1993). Предприниматели в политическом пространстве// Мировая экономика и международные отношения, № 3, С. 43-57.

73. Лебедева Т. П. (2004) Либеральная демократия как ориентир для посттоталитарных преобразований// Политические исследования, № 2. С. 76-84.

74. ЛевичеваВ. Ф. И Нелюбин А. А. (1990). Новые общественно-политические организации, партии и движения// Известия ЦК КПСС, № 8. С. 145-161.

75. Левчик Д. А. и Заславский С. Е. (1995). Особенности партогенеза в России. Вестник МГУ, серия 12, N6. С. 47-54.

76. Лысенко В. Н. (1995а). Развитие федеративных отношений в современной России. М.: Институт современной политики.

77. Лысенко В. Н. (1995Ь). Эволюция посткоммунистических организаций// Свободная мысль, N5, С.66-74.

78. Лысенко В.Н. и др. (1995). Республиканская партия сегодня: Респ. партия Рос. Федерации/ Авт.-сост. В. Н. Лысенко и др.. М. : Институт современной политики.

79. Львин Б. М. (1992). Свобода рук// ВекXXи мир, № 2, С. 14-18.

80. Любин В. П. (1994). Партии и партийные системы современной Европы/ Отв. ред. В.П. Любин. М.: ИНИОН.

81. Любин В. П. (1995). Политические партии в России и на Западе: функционирование партийных систем/ Отв. ред. В.П. Любин. М.: ИНИОН.

82. Любин В. П. (1997). Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика/ Отв. ред. В.П. Любин. М.: ИНИОН.

83. Любин В. П. (1999). Политические партии Европы: стратегия и тактика в период между выборами/ Отв. ред.: к.ист.н. В.П. Любин. М. : ИНИОН РАН.

84. Майданник К. В. (1992). Сильная рука как соблазн и угроза. Российский авторитаризм в контексте опыта «третьего мира»// Век XX и мир, №6, С. 17-25.

85. Макаренко Б. И. (2002/2003) Консолидация демократии: «детские болезни» постсоветских государств// Полития, № 4. С. 5-18.

86. Макфол М. (1994). Осмысление парламентских выборов 1993 г. в Росии// Полис, N2 5. С. 124-136.

87. Марков С. А. (1996а). Избирательные объединения на парламентских выборах// Парламентские выборы 1995 года в России. М. С. 67-103.

88. Марков С. А. (1996Ь). Формы существования политических партий в современной России// Формирование политической системы России. /Под. ред. А. Кортунова. М.: ТАС1Б. С. 11-27.

89. МельвильА. Ю. (1999). Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М.: МОНФ.

90. Мельвиль А. Ю. (2004) О траекториях посткоммунистических трансформаций// Полис, № 2. С. 64-76.

91. Меркель В., Круассан А. (2002) Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях. Политические исследования, № 1 С. 6-17, № 2. С. 20-30.

92. Мигранян А. М., Клямкин. И. (1989). Нужна «железная рука»?// Литературная газета, 16 августа, С. 10.

93. Михайловская И. Б. и Кузьминский Е. Ф. (1994). Итоги выборов в Государственную Думу России: вариант анализа и объяснения. Конституционное право: восточноевропейское обозрение, N1, С. 1015.

94. Мндоянц С. А. и Салмин А. М. (ред.) (1996). Парламентаризм в России: Федеральное собрание (1993-1995 гг.). М.: Фонд развития парламентаризма в России.

95. Новопашин Ю. С. (1994). Политические партии и движения Восточной Европы: Проблема адаптации к современным условиям/ Отв. ред. Ю.С. Новопашин. М.: ИСБ/

96. Новопашин Ю.С. (2003). Центрально-европейские страны на рубеже XX-XXI вв./ Ю.С. Новопашин и др.. М.: Новый хронограф.

97. О'Доннел Г. (1994). Делегативная демократия// Век XX и мир. №7-8. С. 183-200.

98. ОлещукВ.А и Павленко В. Б. (1997). Политическая Россия. Партии. Блоки. Лидеры. Год 1997: Справочник. М. : Весь мир, 1997.

99. Панкин Д. А. (1991). Социал-демократическая партия Российской Федерации. М.: Петрозаводск: Информационная служба Совета СДПР.

100. Пастухов В. Б. (1992). Российское демократическое движение: путь к власти// Политические исследования, № 1-2, С. 8-16.

101. Петров Н. В. (1996). Анализ результатов выборов 1995 г. в Государственную Думу по регионам и округам. В Н.Петров (ред.). Парламентские выборы 1995 года в России. М.: Московский центр Карнеги, С.7-57.

102. Постников А. Е. (1996). Закон о выборах в Государственную Думу и практика его реализации в 1995 году// Конституционное право: восточноевропейское обозрение, № 1. С. 12-19.

103. Прибыловский В. В. (1992). Словарь новых политических партий и организаций России. Четвертый вариант, испр. и доп. - М. : "Панорама".

104. Прибыловский В. В. (1993). Политические фракции и группы российского парламента. М.: Панорама.

105. Прусс И. В. (1997). Рывок в будущее или движение по кругу ? (Экономические взгляды современных русских националистов). Политические исследования, N 3, С.53-64.

106. Рамм В. (2003). «Демократия и ее критики» Роберта Даля// Неприкосновенный запас (НЗ): дебаты о политике и культуре. 3 (29) М.: НЛО. С. 134-135.

107. Салмин А. М. (1995). Выборы и избирательные системы. Опыт России в 1989-1993 годах. Sapere Aude, N2, С.8-27.

108. Салмин А. М. и др. (1994). Партийная система в России в 1989-1993 годах: опыт становления! Салмин А. М., Бунин И. М., Капелюшников Р. И., Урнов М. Ю. М.: Начала-пресс.

109. Смирнов И. С. (1995). Партия российского единства и согласия (к первой годовщине существования)// Власть, № 1. С. 22-24.

110. Сморгунов Л. В. (1998). Теория рационального выбора и сравнительная политология// Рациональный выбор в политике и управлении/ под. ред. Л. В. Сморгунова. СПб.: СПбГУ. С. 3-34.

111. Сморгунов Л. В. (1999а). Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб.: Изд. СПбГУ.

112. Сморгунов Л. В. (1999Ь). Политический менеджмент: электоральный процесс и технологии: Сб. ст./ [Под ред. проф.Л.В. Сморгунова.] СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та.

113. Сморгунов Л. В. (2002). Современная сравнительная политология. М.: РОССПЭН.

114. Сморгунов Л. В., ТрегубовМ. В. (1998). Статья Дж. Като «Институты и рационализм в политике— три варианта неоинституционализма»// Рациональный выбор в политике и управлении/ под. ред. Л. В. Сморгунова. СПб.: СПбГУ. С. 223-235.

115. Собъянин А. К. и Юрьев Д. С. (1992/ VI Съезд народных депутатов России. М.-Архангельское.

116. Сокольский С. Л. (1995). Поставторитарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтии. Мировая экономика и международные отношения, N 3, С.84-99.

117. Сокольский С. Л. (1996а). От гражданских движений к политическим партиям: Россия и страны Вышеградской группы. Мировая экономика и международные отношения, № 4. С. 117-127.

118. Сокольский С.Л. (1996Ь). От гражданских движений к политическим партиям: Россия и страны Вышеградской группы. Мировая экономика и международные отношения, № 5. С. 106-115.

119. Соловей В. Д, (1995). Война в Чечне и российская оппозиция// Кентавр, № 5. С. 39-47.

120. Сунгуров А. Ю. (1996). Становление и развитие политических партий в современной России (1990-1993). Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. СПб: СЗАГС.

121. Тимошенко В. Н. и Заславский С. Е. (1996). Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря 1995 г: опыт, проблемы, перспективы. М.: Знание.

122. Тимошенко В. Н. (1996). Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря 1995 г.: опыт, проблемы, перспективы// Вестник МГУ, сер. 12, № 3, С. 22-30.

123. Тимошенко В.Н. и Заславский С. Е. (1996). Российские партии, двиэ/сения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря 1995 г.: опыт, проблемы, перспективы. М.: Знание.

124. Тимошенко В. Н. (1996). Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря 1995 года: Опыт, проблемы, перспективы. М.: О-во "Знание" России.

125. Улюкаев А. В. (1995). Либерализм и политика переходного периода. М.: Евразия.

126. Фадин А. В. (1989). Неформалы и власть// Вестник АН СССР, N10, С.87-96.

127. Федосов П. А. (1993). НПСР: центристская партия для будущей России. Политические исследования, № 2, С. 122-128.

128. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце двадцатого века. М.: РОССПЭН, 2003.

129. Хенкин С. М. (1996). «Партия власти»: российский вариант// Pro et Contra, Т. l.№ 1. С. 32-45.

130. Холмская М. Р. (1997). Коммунистическое движение России: выбор между ортодоксальностью и реформизмом// Вестник МГУ, серия 12, N4, с.98-116.

131. Холодковский К. Г. (1995). Российские партии и проблема политического структурирования общества. Мировая экономика и международные отношения, № 10, С.77-87.

132. Холодковский К. Г. (1994). Специфика социальных конфликтов в России// Политические исследования, № 2, С. 99-100.

133. Холодковский К. Г. (1997). Политические партии России и выборы 19951996 гг.// Мировая экономика и международные отношения, №2. С. 35-45.

134. Хорос В. Г., Чешков М. А. (1995). Авторитаризм и демократия в третьем мире// Мировая экономика и международные отношения, № 7, С. 3241.

135. Цыганков А. П. (1995). Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М.: Интерпракс.

136. Цыганков А. П. (1997). Между либеральной демократией и сползанием в авторитаризм: предварительные итоги политического развития России, 1991 1996// Социально-политический журнал, №1. С. 1537.

137. Чилкот P. X. (2001). Теории сравнительной политологии. М.: ИНФРА.

138. Чугров С. В. (1996). Электоральное поведение российских регионов// Мировая экономика и международные отношения, № 6, С.27-39.

139. Чуланов Ю. Г. (1999). Власть и политическая оппозиция в современной

140. России. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ.

141. Шевцова JI. Ф. (1991). Восточная Европа: «момент истины» еще впереди// Политические исследования, № 1, С. 80-90.

142. Шмиттер Ф.К. (1994). Угрозы и диллемы демократии// Век XX и мир. 1994. № 7-8. С. 142-163.г

143. Agh А. (1995). Partial Consolidation of the East-Central European Parties. The Case of the Hungarian Socialist Party// Party Politics, 1995. Vol. 1, No. 4, P. 491-514.

144. Alexander J. (1998). Uncertain Conditions the Russian Transition: The Popular Drive Towards Stability in a 'Stateless' Environment// Europe-Asia Studies, Vol. 50, No. 3. P. 415-443.

145. Anderson R and Grofman B. (1997). "Rhetoric and Rationality: A Study of Democratization in the Soviet Union"// Public Choice 93, No. 3-4 (December): 287-314.

146. BaloyraE. (1987). Democratic transition in comparative perspective// Baloyra E. (Ed.) Comparing New Democracies. Transition and Consolidation in Mediterranean Europe and Southern Cone. Boulder: Westview Press. P. 9-52.

147. Barber N. (1974). Seven Days of Freedom: The Hungarian Uprising, 1956. New York: Free Press.

148. Barlett D. (1996). Democracy, Institutional Change, and Stabilization Policy in Hungary// Europe-Asia Studies 48. No. 1 P. 47-83.

149. BattJ. (1990). East Central Europe from Reform to Transition. New York: Council on Foreign Relations Press.

150. Bence G. (1992). Transition and Transfer in Hungarian Academe// East European Politics and Societies, Vol. 6, No. 3, Fall 1992. P. 319-335.

151. Bermeo N. (1997). Myth of Moderation: Confrontation and Conflict during Democratic Transitions// Comparative Politics, Vol. 29, No. 3, April, P. 305-322.

152. BernhardM. (2000). Institutional Choice after Communism: A Critique of Theory-Building in an Empirical Wasteland// East European Politics and Societies. Vol. 14, No. 2, P. 316-347.

153. BogdanorV. (1990). Founding Elections and Regime Change// Electoral

154. Studies, 9:4, 288-294. Bozoki A. (1993). Hungary's Road to Systemic Change: The Opposition Roundtable// East European Politics and Societies, Vol. 7, No. 2, Spring. P. 276-308.

155. Bunce V. (1995b). Paper Curtains and Paper Tigers// Slavic Review, Vol. 54, # 4, P. 979-987.

156. Bunce V. and Csanadi M. (1993). Uncertainty in Transition: Post-Communism in Hungary// East European Politics and Societies. Vol. 7, No. 2, P. 240275.

157. Burton et. al. (1992). Introduction: elite transformations and democratic regimes// Higley J., Gunther R. (eds.) Elites and Democratic Consolidation in Latin America and Southern Europe. Cambridge: Cambridge University Press, P. 1-37.

158. Chandler A. (1994). The Interaction of Post-Sovietology and Comparative

159. Politics// Communist and Post-Communist Studies, 27(1), P. 3-17. Collier D. and Levitsky S. (1997). Democracy with Adjectives. Conceptual Innovation in Comparative Research// World Politics. Vol. 49, No. 3, P. 430-451.

160. Comisso E. (1995). Legacies of the Past or New Institutions? The Struggle Over Restitution in Hungary// Comparative Political Studies, Vol. 28, No. 2, July. P. 200-238.

161. Dellenbrandt J. (1993). Parties and Party Systems in Eastern Europe// Developments in East European Politics. Macmillan, London. 1993. P. 137-162. Devlin J. (1995). The Rise of the Russian Democrats: The Causes and

162. Consequences of the Elite Revolution. London: Edward Elgar. Dion D. (1998). Evidence and Inference in the Comparative Case Study//

163. Comparative Politics, Vol. 30, No. 2, January, P. 127-146. Dunlop J. (1993). The Rise of Russia and the Fall of the Soviet Empire.

164. Princeton: Princeton University Press. Dunlop J. (1983). The Faces of Contemporary Russian Nationalism. Princeton:

165. Ekiert G. (1996). The State against Society: Political Crises and Their Aftermath in East Central Europe. Princeton: Princeton University Press.

166. Fish St. (1995). Democracy from Scratch: Opposition and Regime in the New Russian Revolution. Princeton: Princeton University Press.

167. Fish St. (1999). Postcommunist Subversion. Social Science and Democratization in East Europe and Eurasia// Slavic Review 58, No. 4 (Winter). P. 794823.

168. FryeT. (1997). A Politics of Institutional Choice: Post-Communist Presidencies// Comparative Political Studies, Vol. 30, No. 5, October, P. 523-552.

169. FryeT. (1997). A Politics of Institutional Choice: Post-Communist Presidencies// Comparative Political Studies, Vol. 30, No. 5, October, P. 523-552.

170. Gazso F. (1992). Cadre Bureaucracy and the Intelligentsia// The Journal of Communist Studies, Vol. 8, No. 3, September, P. 76-90.

171. Geddes B. (1995). A Comparative Perspective on the Leninist Legacy in Eastern Europe// Comparative Political Studies. Vol. 28. No. 2, July, P. 239-274.

172. Geddes B. (1996). Initiation of New Democratic Institutions in Eastern Europe and Latin America// Lijphart A. and Waisman C. (eds.) Institutional Design in New Democracies. WestviewPress. P. 15-41.

173. Gill G. (1994). The Collapse of a Single-Party System: The Disintegration of the CPSU. Cambridge: Cambridge University Press.

174. Golosov G. (1999). Party Organization, Ideological Change, and Electoral Success: A Comparative Study of Post-Authoritarian Parties. Helen Kellogg Institute for International Studies Working Paper, No. 258 (Notre Dame, IN: University of Notre Dame).

175. Hankiss E. (1989). Demobilization, Self-Mobilization and Quasi-Mobilization in Hungary, 1948-1987// Eastern European Politics and Societies, Vol.3, No. 1, Winter, P. 105-151.

176. Hanson St. (1991). Gorbachev: The Last True Leninist Believer?// Chirot D. (ed.) The Crisis of Lenininsm and the Decline of the Left: The Revolutions of1989. Seattle: University of Washington Press, 1991. P. 33-59.

177. Hanson St. (1995a). Social Theory and the Post-Soviet Crisis// Communist and Post-Communist Studies, Vol. 28, No. 1, P. 119-130.

178. Hanson St. (1995b). The Leninist Legacy and Institutional Change// Comparative Political Studies, Vol. 28, No. 2, July. P. 306-314.

179. Hibbing J. and Patterson S. (1992). A Democratic Legislature in the Making, the Historic Hungarian Elections of 1990// Comparative Political Studies, Vol. 24, No. 4, January. P. 430-454.

180. Holmes St. (1996). Cultural Legacies or State Collapse?// Mandelbaum M. (ed.). Probing the Post-Communist Dilemma. New York: A Council on Foreign Relations Books. P. 22-77.

181. Hughes M. (1993). The Never-Ending Story: Russian Nationalism, National Communism and Opposition to Reform in the USSR and Russia// The Journal of Communist Studies, Vol. 9, No. 3, June 1993, P. 41-61.

182. Huntington S. (1991). The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. University of Oklahoma Press.

183. Janda K. (1980). Political Parties: A Cross-National Survey. New York, Free Press.

184. Jowitt K. (1992). New World Disorder: The Leninist Extinction. University of California Press, Berkeley, Los Angeles.

185. KarlT. And Schmitter P.( 1991). Models of Transition in Latin America, Southern and Eastern Europe// International Social Science Journal, No. 128, P. 269-284.

186. Kepecky P. & Mudde C. (2000). What has Eastern Europe taught us about the democratization literature (and vice versa)?// European Journal of Political Research, Vol. 37. P. 517-539.r

187. Keri L. and Levendel A. (1995). The First Three Years of a Multi-party System in Hungary// Wightman G. (ed.) Party Formation in East-Central Europe. Edward Elgar. P. 134-154.

188. KitscheltH. (1992a). Political Change: Structure and Process-Driven Explanations?// American Political Science Review, Vol. 86, P. 10281034.

189. KitscheltH., Mansfeldova Z., Markovski R., and Toka G. (1999). Post-Communist Party Systems: Competition, Representation, and Inter-Party Cooperation. Cambridge: Cambridge University Press.

190. Knight A. (1992a). Mexico's elite settlement: conjuncture and consequences// Higley J., Gunther R. (eds.) Elites and Democratic Consolidation in Latin America and Southern Europe. Cambridge: Cambridge University Press, P.113-145.

191. Knight J. (1992b). Institutions and Social Conflict. Cambridge: Cambridge University Press.

192. Korbonski A. (1983). Conformity and Dissent in Eastern Europe// Potichnyi P. and Zacek J. (ed.) Politics and Participation under Communist Rule. New York: Praeger. P. 199-226.

193. KornaiJ. (1990). Socialist Transformation and Privatization: Shifting from a Socialist System// East European Politics and Societies. Vol. 4. No. 2. Spring, P. 255-305.

194. Korosenyi A. (1990). HungaryII Electoral Studies, 9:4, 337-345.

195. Kukorelli I. (1991). The Birth, Testing and Results of the 1989 Hungarian Electoral Lzwll Soviet Studies, Vol. 43, No. 1, P. 137-156.

196. Mainwaring S. (1993). Presidentialism, Multipartism, and Democracy: the Difficult Combination// Comparative Political Studies, Vol. 26, No. 2, July, 198-228.

197. Marks G. (1992). Rational Sources of Chaos in Democratic Transition// (ed.) Marks G., Diamond L. Reexamining Democracy. London: Sage Publications, P. 47-69.

198. MarkwickR. (1996). A Discipline in Transition: From Sovietology to 'Transitology'// Journal of Communist Studies and Transition Politics, Vol. 12, No. 3, September. P. 255-276.

199. McGregor J. (1996). Constitutional Factors in Politics in Post-communist Central and Eastern Europe// Communist and Post-Communist Studies, Vol. 29, No. 2. P. 147-166.

200. Motyl A. (1997). Structural Constraints and Starting Points: The Logic of Systemic Change in Ukraine and Russia// Comparative Politics, July. P.433-447.

201. MotylA. (1999). Why Empires Reemerge: Imperial Collapse and Imperial Revival in Comparative Perspective// Comparative Politics, Vol. 31, No. 2, January, P. 127-146.

202. Munck G. and Leff C. (1997). Modes of Transition and-Democratization. South America and Eastern Europe in Comparative Perspective// Comparative Politics, Vol. 29, N. 3. P. 343-362.

203. O'Donnell G. (1993). Introduction to the Latin American Cases// Transitions from Authoritarian Rule. Baltimore and London. The Johns Hopkins University Press. 1993. P. 1-21.

204. O'Donnell G. (1997). Illusions about Consolidation// (eds.) Diamond L., Plattner M. F., Chu Yun-han, and Tien Hung-mao. Consolidating the Third Wave Democracies. Themes and Perspectives. Baltimore and London: The John Hopkins University Press, P. 40-57.

205. O'Neil P. (1996). Revolution from Within. Institutional Analysis, Transitions from Authoritarianism, and the Case of Hungary// World Politics, 48 (July), 579-603.

206. Orttung R. (1992). The Russian Right and the Dilemmas of Party Organization// Soviet Studies, Vol. 44, No. 3. P. 445-478.

207. Panebianco A. (1988). Political parties: organization and power. Cambridge: Cambridge University Press.

208. Power T., Gasiorowski M. (1997). Institutional Design and Democratic Consolidation in the Third World// Comparative Political Studies. Vol. 30. No. 2. April, P. 123-155.

209. Pribylovskii V. (1992). Dictionary of Political parties and Organizations in Russia. Boulder, CO: Westview Press.

210. Pridham G. (1995). Political Parties and Their Strategies in the Transition from Authoritarian Rule: the Comparative Perspective// (Wightman G. (eds.) Party Formation in East-Central Europe. Edward Elgar. P. 1-29.

211. Przeworski A. (1986). Some Problems in the Study of the Transition to Democracy// O'Donnell G., Shmitter P., and Whitehead L. (eds.) Transition from Authoritarian Rule. Baltimore and London: Johns Hopkins University Press. 1986. P. 47-63.

212. Przeworski A. (1991). Democracy and the Market. Cambridge: Cambridge University Press.

213. Przeworski A. and Teune H. (1970). The Logic of Comparative Social Inquiry. New York: Wiley-Interscience.

214. RaczB. & Kukorelli I. (1995). The 'Second-generation' Post-communist Elections in Hungary in 1994// Europe-Asia Studies, Vol. 47, No. 2, P. 251-279.

215. RaczB. (1991). Political Pluralization in Hungary: the 1990 Elections// Soviet Studies, Vol. 43, No. 1, 107-136.

216. Ragin Ch. (1987). The Comparative Method: Moving Beyond Qualitative and Quantitative Strategies. Berkeley, Los Angeles, London: University of California Press.

217. Remington T. (1996). Menage a Trois: The End of Soviet Parliamentarianism// Hahn J. (ed.) Democratization in Russia. The Development of Legislative Institutions. Armonk and London: M. E. Sharpe. P. 106-139.

218. Rivera Sh. (1996). Historical Cleavages or Transition Mode? Influences on the Emerging Party Systems in Poland, Hungary and Czechslovakia// Party Politics, Vol. 2, No. 2. P. 177-208.

219. Robinson N. (1992). Gorbachev and the Place of the Party in Soviet Reform, 1985-9\/l Soviet Studies, Vol. 44, No. 3, 1992. P. 423-443.

220. RoederPh. (1993). Red Sunset: The Failure of Soviet Politics. Princeton: Princeton University Press.

221. RustowD. (1970). Transitions to Democracy: Toward a Dynamics Model// Comparative Politics, vol. 2., No. 3, P. 334-363.

222. SakwaR. (1990). Gorbachev and His Reform 1985-1990. Englewood Cliffs: Prentice Hall.

223. Sartori G. (1976). Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. New York: Cambridge University Press.

224. Saxonberg St. (1997). The Fall: Czechoslovakia, East Germany, Hungary and Poland in a Comparative Perspective. Uppsala: Uppsala University Press.

225. SchedlerA. (1998). What is Democratic Consolidation?// Journal of Democracy, V. 9, No. 2, April, P. 91-107.

226. Schlesinger J. (1991). Political Parties and the Winning of Office. Ann Arbor: The University of Michigan Press.

227. Schmidt et al. (1977). Schmidt S., Guasti L., Lande C., Scott J. (eds.) Friends, Followers, and Factions: A Reader in Political Clientelism. Berkeley: University California Press.

228. SchmitterP. and KarlT. (1994). The Conceptual Travels of Transitologist and Consolidologists: How Far to the East They Attempt to Go?// Slavic Review, Vol. 53, # 1, P. 173-185.

229. Snyder R. and MahoneyJ. (1999). The Missing Variable: Institutions and the Study of Regime Change// Comparative Politics, Vol. 23, No. 1, October, P. 103-122.

230. Szakadat I. and Kelemen G. (1992). Carrier Types and Mobilization Channels in the Hungarian Communist Party, 1945-1990// The Journal of Communist Studies, Vol. 8, No. 3, September, P. 46-61.

231. Szalai E. (1995). Political and Social conflicts Arising from the Transfromation of Property Relations in Hungary// Cox T. and Furlong A. (eds.) Hungary: the Politics of Transition. London: Frank Cass, P. 56-77.

232. Szarvas L. (1995). Parties and Party Factions in the Hungarian Parliament// Cox T. and Furlong A. (eds.) Hungary: the Politics of Transition. London: Frank Cass, P. 120-137.

233. Szelenyi I. and Szeleny S. (1992). Classes and Parties in the Transition to Postcommunism: The Case of Hungary, 1989-1990// Lemke G. and Marks G. (eds.) The Crisis of Socialism in Europe. Durham and London: Duke University Press. P. 114-136.

234. Szoboszlai G. (1996). Parliamenarism in the Making: Crisis and Political Transformation in Hungary// LijphartA. and Waisman C. (eds.) Institutional Design in New Democracies. WestviewPress. P. 117-136.

235. Tokes R. (1992). The Anatomy of a Party-State: Preliminary Reflections// The Journal of Communist Studies, Vol. 8, No. 3, September, P. 1-7.

236. Tokes R. (1996). Hungary's Negotiated Revolution. Cambridge: Cambridge University Press.

237. Tokes R. (1997). Party politics and political participation in postcommunist Hungary// Dawisha K. and Parrott B. (eds.,) The consolidation of democracy in East-Central Europe. Cambridge: Cambridge University Press, P. 109-150.

238. Turner A. (1993). Postauthoritarian Elections: Testing Expectations about "First Elections"// Comparative Political Studies, Vol. 26. P. 330-349.

239. Urban M. (1992). Boris El'tsin, Democratic Russia and the Campaign for the Russian Presidency// Soviet Studies, Vol. 44, No. 2. P. 187-207.

240. Urban M. (1994). December 1993 as a Replication of Late-Soviet Electoral Practices// Post-Soviet Affairs, 10, 2. P. 127-158.

241. Urban M. (1997). The rebirth of politics in Russia. Cambridge: Cambridge University Press.

242. Vass L. (1995). The Relationship Between Executive and Legislative Powers:r

243. Focus on the First Hungarian Parliament (1990-1994)// Agh A. and

244. Kurtân S. (eds.) Democratization and Europeanization in Hungary: The First Parliament 1990-1994. Budapest: Hungarian Centre for Democracy Studies. P. 209-215.

245. Volgyes I. (1989). Leadership Drift in Hungary: Empirical Observations on a Normative Concept// Studies in Comparative Communism, Vol. XXII, No. 1, Spring. P. 23-41.

246. WeffortF. (1993). What is New Democracy?// International Social Science Journal, Vol. 45, No. 136, P. 245-256.

247. White S. (1991). The Soviet Elections of 1989: From Acclamation to Limited Choice// Coexistence. Vol. 28. P. 513-539.

248. Whitehead L. (1993). The Alternatives to "Liberal Democracy": A Latin American Perspective// Held D. (éd.). Prospects for Democracy: North, South, East, West. Stanford, CA: Stanford University Press. P. 312-329.

249. Zhang B. (1993). Institutional Aspects of Reforms and the Democratization of Communist Regimes// Communist and Post-Communist Studies, Vol. 26, No. 2, June, P. 165-181.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Елизаров, Виталий Павлович

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Елизаров, Виталий Павлович

Похожие темы диссертаций