автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном обществе"

На правах рукописи

Бакланов Игорь Спартакович

ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

09.00.11 - Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ставрополь - 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении Высшего профессионального образования «Северо-Кавказский государственный технический университет»

Научный консультант: доктор философских наук, профессор Душина Татьяна Викторовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Андреев Эдуард Михайлович

доктор философских наук, профессор Пржиленский Владимир Игоревич

доктор философских наук, профессор Радовель Михаил Рувинович

Ведущая организация: Волгоградский государственный университет

Защита состоится «16» января 2006 г. в Ю00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.245.04 При Северо-Кавказском государственном техническом университете по адресу: 355029, г. Ставрополь, пр. Кулакова, 2, ауд 433.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке СевероКавказского государственного технического университета по адресу: 355029, г. Ставрополь, пр. Кулакова, 2.

Автореферат разослан «15» декабря 2005 г.

Ученый секретарь л/ , /

диссертационного совета С^М? Ю. Н. Соколов

zoo(r4

-ЩЩ

г №960?

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования связана с нарастающей динамикой социокультурных изменений, с характером развития и функционирования современного социума. Социальные изменения в значительной степени обусловлены успехами развития техники, технологии, науки, а также процессами медиатизации и информатизации. В результате Земной шар превратился в "глобальную деревню". Очевидно, что любая технология является прежде всего практическим знанием, а практическое знание в современном мире невозможно без каких-либо фундаментальных открытий. Иначе говоря, трансформация общества связана со всеми видами человеческого знания, что еще более объективно актуализирует тему диссертационного исследования При этом под "знанием" следует подразумевать не только знание естественнонаучное или научно-технологическое знание, но и знание в области теории управления всеми системами, включая социум, а также знания в области общественного прогнозирования и проектирования. Несмотря на определенный "ренессанс" оккультных и мистических знаний, налицо ведущая роль рациональных видов знания в самосозидании и функционировании современного социума.

Нынешнее общество принято называть "информационным", что является не совсем верным. Сейчас все чаще в кругах обществоведов слышится термин "когнитивный" социум. Данный термин как раз и показывает ведущую роль знания в деле преобразования современного общества. Социум, активно применяющий свои информационные ресурсы, не просто старается использовать •фундаментальные и прикладные человеческие знания в различных областях своей деятельности общество, его институты и подсистемы пытаются выжать из фундаментальных знаний все, что только возможно, создавая целый ряд технических и технологических инноваций, которые, в свою очередь и преобразуют социальную реальность. Весь этот процесс указывает на инструментальную составляющую социальной роли знания в современном мире.

Однако кроме инструментальной нагруженности, в обществе знание проявляет свою экзистенциальную сущность. В современном мире мы можем наблюдать процесс технизации человеческого существования, в результате которой инструментальные функции знания переплетаются с экзистенциальными. Так, если еще недавно лозунг "высокие технологии - высокий уровень жизни" (high tec - high life) представлялся как привлекательная идеологическая оболочка теории информационного общества, то сейчас этот лозунг стал манифестацией реальности нашей жизни. С другой стороны, парадоксом развития современной цивилизации является то, что с рослом возможности к коммуникации растет отчуждение человека от общества. В этой связи представляется, что различные формы знания имеют существенное значение для формирования человеческой идентичности и аутентичности, в результате чего также проявляются экзистенциальные функции знания

Особо актуальной тема диссертационного исследования представляется для российского общества Специфика отечественной интеллектуальной традиции заключается в рассмотрении знания прежде всего как Блага, как самоцели любого познания. Именно эта ориентация в совокуп тавлением

об инструментальной значимости знания стала предпосылкой успешного развития и достижений российской науки. Однако в условиях современного реформирования системы образования и науки ряд политиков и экономистов предлагают ориентироваться лишь на инструментальные аспекты функционирования знания, что представляется недопустимым.

Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена тем, что социальная роль знания в современном мире постоянно возрастает. Этот феномен наряду с другими социокультурными процессами является основой бурных социальных изменений современного общества. Следует отметить и то, что роль знания в обществе изменяется не только количественно, но и качественно. То есть можно говорить о динамике инструментальных и экзистенциальных характеристик функционирования знания в современном обществе, что в особенности актуализирует тему диссертационного исследования

Степень научной разработанности проблемы

Проблематизация процесса функционирования знания в социальной среде являлась объектом рефлексии многих мыслителей. Естественным было то, что столь комплексная, многоплановая и многоуровневая проблема нередко изучалась с вычленением тех или иных аспектов. Однако чаще всего исходной точкой исследования анализируемой проблемы являлась экспликация теоретико-методологических основ анализа знания с соииалыю-философских позиций Очевидным является и то, что указанный анализ должен был производиться с привлечением теорий и допущений различных философских дисциплин, а также наук, смежных с социальной философией. В частности, сциентистский образ знания раскрывается в трудах основателя социологии О. Конта Рассмотрение феномена знания (с дальнейшим выходом непосредственно на соцально-философскую проблематику) также невозможно без анализа концепций, разработанных в трудах видных деятелей лингвистического и аналитического направлений, среди которых следует назвать К Айдукевича, Л. Витгенштейна, Г . Н. Гудмена, Р Карнапа, Ч. Куайна, О. Нейрата, X. Патнэма, Б. Рассела, Г. Рейхенбаха, Н. Решера, А. Тарского, Г. Фреге, М. Шлика.

Что касается рассмотрения функционирования знания в социальной среде, то предтечей данного подхода можно считать И Канта, который пытался выявить границы человеческого познания. Но если Кант ориентировался на когнитивно-рациональные аспекты познания, то в рамках социологии знания акцент делается на социальной обусловленности знания. Классическими для данной парадигмы рассмотрения знания являются произведения М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Ф. Знанецкого, Л Леви-Брюля, К. Мангейма, К. Маркса, М Мосса, Ф Ницше, В Парето, А. Томаса, которые в качестве социального субъекта познания выдвигали общество или его компоненты. Социально-исторический подход к исследованию научного знания в контексте имманентной и социальной динамики был реализован в работах Э. Агацци, I' Жиллег, Т. С. Куна, И. Лакатоса, Л. Лаудана, М Полани, К. Р. Поппера, У. Селларса, Р.'I ома, С. Э. Тулмина, II. Фейерабенда, Я Хакинга, Р. Харе, М. Б. Хессе, Д. Холтона Экзистенциальный и антропологический смысл знания раскрывается наиболее полно в рамках феноменологии (Э. Гуссерль), а также через направления, генетически связанные с

последним течением, - фундаментальную онтологию (М. Хайдеггср, Н. Гартман) и экзистенциализм (Ж -П. Сартр). Современные взгляды на указанные смыслы знания связаны либо с ориентацией на личность, включенную в структуры повседневности и самостоятельно конституирующую реальность (П. Бергер, Б. Вальденфельс, Т. Лукман, А Рейнах, М. Хоркхаймер, А. Щюц), либо на социальный конструктивизм и "симметричные подходы" (Д Блур, Б. Барнс, Б. Латур, М. Малкей, X. Новотни).

Бесспорно, рассмотрение проблемы природы знания невозможно без обращения к критическим работам таких мыслителей, как А. Ф. Зотов, А. Ф. Грязное, С. А. Лебедев, М Л. Макаров, Г И. Рузавин, а также Ю. М. Бохеньский и В. Декомб. В современной отечественной философской мысли проблема исследования социального функционирования знания нашла адекватное отражение в трудах Т. Б. Длугач, Е. А. Мамчур, Л. А. Микешиной, В. Ж. Келле, В. А Колеватова, С. Б. Крымского, В. 1". Лыхгина, Б И. Лружинина, Е Б. Рашковского, Е. М. Руткевич, О. Ь. Столяровой. Исторические реконструкции развития социологии знания производились М. Я. Корневым, Л. Н Москвичевым, Е. Н. Нричепием, В. Л. Шульцем.

Начало становления европейской науки связывают с эпохой античности. Именно в это время начали складываться мировоззренческие принципы и ценностные основания европейского рационализма. Данный процесс связан с именами Пифагора, Парменида, Протагора, Сократа, Платона и Аристотеля. Рассмотрение условий протекания данного процесса, его философская реконструкция производилась еще Диогеном Лаэртским, а затем целой плеядой мыслителей (среди которых можно назвать, например, Ф. Ницше, Э. Гуссерля, Ж Деррида, а также наших соотечественников А Ф Лосева, П П. Гайденко, И. Д Рожанского, Ю. А. Шичалина).

В вопросе о другом узловом пункте развития европейского рационализма -становлении христианства - невозможно обожгись без рассмотрения положений других мировоззренческих систем, конкурирующих с христианством. Среди них и их основополагающих источников можно перечислить гностицизм (трактат "Пистис София"), герметизм (трактаты "Поймандр", "Асклепий"), неоплатонизм ("Энеады" Плотина). При дальнейшей реконструкции магистральной линии развития европейского образа знания необходимо обратиться к трудам и идеям зодчих европейского мировоззрения, для многих из которых интеллектуальные проблемы неотделимы от религиозных. Среди них следует выделить Оригена, Климента Александрийского, Августина блаженного, Кассиодора, Иоанна Скота Эриугену, Пьера Абеляра, Ансельма Кентерберийского, Альберта Великого, Фому Аквинского, Бонавентуру, Роберта Гроссетеста, Роджера Бэкона, Иоанна Дунса Скота, Уильяма Оккама, Николая Кузанского, Джордано Бруно, Якова Бёме, Мартина Лютера, Исаака Ньютона, Френсиса Бэкона, Рене Декарта, наконец, Иммануила Канта. Внушительное духовное наследие указанных мыслителей всегда привлекало внимание философов и обществоведов, но в контексте исследуемой проблемы представляется, что наиболее значимыми являются работы Д. Антисери, М. Вебера, Р. Гвардини, Ж ле Гоффа, Р. Мергона, X. Ортеги-и-Гассета, Г Парсонса, Дж. Реале, Б. Рассела, О. Шпенглера, У Эко, К. Яслерса, а также С. С. Аверинцева, П. П. Гайденко, И. Т. Добронравовой, И. Т. Касавина,

'I С. Лешкевич, Н С Мудрагея, В В Петрова, В Л Рабиновича, Н. В Шабурова

Особо следует упомянуть об интерпретации феномена знания в отечественной философии в рамках таких течений, как русская религиозная философия (С Н. Булгаков, П А. Флоренский, Н. А. Бердяев, Л. Шестов, В. В. Розанов), русский космизм (Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский). В контексте исследуемой проблемы наиболее значимыми и плодотворными представляются учения В С. Соловьева и С Л Франка.

Успешные попытки классифицировать различные области знания, как по методологическим, так и по социальным основаниям предпринимались В. Виндельбандом, В, Дильтеем, Г. Риккертом, М. Шелером, 11. А Сорокиным, Ю Хабермасом, а также И. Т. Касавиным. Кроме того, разработке автором типологии знания, исходя из его функций в обществе, способствовали идеи прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс, Дж. Дьюи), а также А. Швейцера

Рассмотрение взаимодействия политической сферы общества и знания требует обратиться к трудам Э. Агацци, Ж.-Ф. Лиотара, К. Манхейма, Б. Равена, Дж. Френча, М. Фуко, а также идеологов как тоталитаризма (в частности, Ь Муссолини, Ю. Эволы), так и либерализма (например, И Берлина, К. Р Поппера). Интересны также аспекты политического влияния на науку, рассматриваемые в работах М Борна, Б. Г. Кузнецова, В Александрова Вопрос о взаимодействии интеллектуалов и власти исследовался в трудах II. А. Сорокина, 3 А. Сокулер, С. С. Фролова, а также в работах зарубежных мыслителей - Н Боббио и П. Фейерабенда Ключевыми работами для исследования инструментальных функций знания экономического характера являются работы Д Белла, Дж Бернала, М. Мак-Люэна, Р. Мергона, Дж Нейсбита, А Тоффлера Некоторые аспекты экономического влияния и контроля знания затрагивались такими видными учеными как И. Лэнгмюр и Г. Селье.

Проблема рациональности является наиболее плодотворной нивой для философской рефлексии, причем достаточно проблематично выделить какие-либо самодостаточные учения. Проблеме рациональности уделили внимание Б С. Грязное, В. В. Ильин, В. А. Лекторский, Н. Н. Моисеев, А. В Назарчук, В. Н. Порус,

A. И Ракитов, В С Степин, В С Швырев, также К -О. Апель, М Вебер, Н Луман, И. Пригожин, И Стенгерс, Ю. Эльстер.

Вопрос функционирования феномена знания в рамках социального и повседневного бытия человека рассматривается в контексте обладания знания рядом особенностей, среди них можно назва^ свободу, ответственность, креативность, труд и игру. Данная тема частично освещается в работах И М. Ефимова, Е В Золотухиной-Аболиной, Г Б Жданова, И. Т. Касавина, А С Майданова, А Я Никифорова, Е Л Чертковой, а также Э. Агацци, А. Бергсона, Б Биннинга, М Бунге, Э. Гуссерля, М. Дж. Махони, Н. Решера, К. Сагана, Ю. Хабермаса, М. Хайдеггера, Й. Хёйзинги, Б. 'Г. Эдисона.

Рассмотрение взаимосвязи динамики знания и перспектив развития общества в различных аспектах отражено в работах таких мыслителей, как Т. Адорно, Б Барбер, У Бек, П Бергер, Ж Бодрийар, И. Валлерстайн, С. Жижек, Г. Йонас, П Козловски, С. Хантингтон, Ф Фукуяма, Т. Шринивас, а также А. А. Зиновьев,

B. Л. Иноземцев, С. Б. Переслегин, А. П. Назаретян.

Указанные работы затрагивают самые различные аспекты проблемы,

рассматриваемой в настоящей диссертации, но вдача описания инструментальных и экзистенциальных функций знания в современном обществе еще достаточно далека от своего однозначного решения и требует продолжения исследований, прежде всего, в рамках социально-философского анализа.

Методологической и теоретической основой диссертации явилось единство традиционного "логико-философского анализа и системного подхода Базовым методом диссертации стал структурно-функциональный анализ, который позволил в ходе исследования создать социально-функциональную типологию знания. Особое значение получили принципы системности, всесторонности и конкретности Однако в диссертации широко использовались и современные философско-методологические новации, среди которых особое значение имеет социальный конструктивизм. Рассмотрение характеристик линия использовалось с учетом положений экзистенциальной аналитики. Достаточно последовательно применялись методологические идеи феноменологической социологии знания.

Вместе с тем, специфика диссертационного исследования обусловила использование сравнительно-исторического и историко-генетического метода. В работе также использовался ряд общелогических методов, среди которых выделяются анализ и синтез, индукция и дедукция, формализация и абстрагирование. Теоретической основой исследования послужили базовые понятия и концепты, содержащиеся в трудах, статьях, монографиях отечественных и зарубежных мыслителей философов, социологов, выдающихся ученых-естествоиспытателей.

Объект исследования: процесс функционирования знания как источник социокультурных изменений.

Предмет исследования: инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном социуме.

Цель и задачи исследования. Целью является углубление познания особенностей функционирования знания в современном обществе в результате анализа и экспликации инструментальных и экзистенциальных характеристик данного процесса.

Для достижения поставленной цели диссертанту представляется необходимым решить следующие задачи:

- исследовать противоречия становления и развития позитивизма как сциентистского мировоззрения от его истоков в идеалах Просвещения до лингвистического поворота в философии;

- рассмотреть особенности появления и развития идеи социальной обусловленности знания (в том числе и научного) и уточнить его экзистенциальный и антропологический смысл;

- проанализировать социальные условия возникновения античного образа знания и его внутреннюю динамику;

- выяснить вопрос о роли христианства и нехристианских традиций в процессе формирования и развития европейской науки и определить социальные условия становления новоевропейского образа науки;

- установить особенности социальной направленности русской интеллектуальной традиции;

- подвергнуть анализу вопрос о формах знания и дать классификацию форм знания, исходя из характеристик его функционирования в обществе;

- изучить особенности влияния институтов политической подсистемы общества на функционирование различных форм и видов знания;

- определить системные и несистемные механизмы экономического воздействия общества на эволюцию знания и уточнить вопрос о стратегии развития науки в системе экономических отношений, складывающихся в современной России;

- выявить в контексте социальной экзистенции границы логического и социального, когнитивного и культурного в основных различных типах рациональности, в том числе и в научной рациональности, а также эксплицировать характеристики знания, связанные с его экзистенцией;

- наметить перспективы развития общества в связи с современными трансформациями функций знания и социальными процессами на их основе

Научная новизна диссертационного исследования:

- в ходе исследования сциентистского мировоззрения и лингвистического поворота обнаружена логика перехода от позитивистских и физикалистских ориентиров в описании природы знания к новой онтологии социально-гуманитарного мира, согласно которой речевые акты и дискурсы фундируют социальную реальность;

- представлены авторские интерпретации картины функционирования категории "знание" в социальной теории, вопроса о степени социокультурного влияния на природу научного знания, а также подходов к пониманию социального и экзистенциального контекста знания, наиболее продуктивными из которых проявляются "симметричные подходы" социального конструктивизма;

- уточнены особенности генезиса европейского образа знания в контексте социальной атмосферы и ментально-мировоззренческих условий античности и показана ведущая роль философского знания в рационализации общества и в социальной актуализации инструментальных и экзистенциальных аспектов знания;

- проведен компаративистский анализ потенциала раннего христианства и иных мировоззренческо-религиозных систем на интеллектуальную эволюцию в Европе и уточнен вопрос о роли христианства и других социальных факторов в процессе формирования европейской науки, в частности, сделан однозначный вывод об инвариантности выбора христианства в качестве базиса рационализации европейского общества и становления новоевропейской науки;

- выявлена такая особенность русской интеллектуальной традиции, как цельность, сплав экзистенциального и инструментального аспектов знания;

- разработана типология знания в контексте инструментальных и экзистенциальных характеристик его функционирования в обществе, которая связана с такими, например, категориями, как "социальная идентичность", "социальная и личностная аутентичность", "социальная экзистенция" и так далее;

- произведен комплексный анализ взаимодействия знания и различных ресурсов и компонентов власти, при этом указывается, что государство как главный субъект власти видит в знании прежде всего инструмент решения социальных задач;

- определены особенности взаимодействия экономики и знания и раскрыта

8

сущность влияния экономических отношений на эволюцию способов объективации знания и последующие изменения экзистенции человека и социума, в частности, сделан вывод, что экономическая прагматика в конечном итоге оказывает влияние на его аутентичность человека, что формирует экзистенциальный контекст знания;

- исходя из того, что рациональное! ь является одним из структурообразующих социальных факторов, проанализированы образы рациональности в современной философии и дана их типология, в том числе и в контексте социальной экзистенции, а также разобраны особенности экзистенциальных характеристик знания, таких, как свобода, ответственность, креативность, труд и игра и показана значимость свободы и ответственности в процессах функционирования современных систем знания;

- смоделированы перспективы развития общества, исходя из динамики современных социальных процессов и их взаимосвязи с функциональными возможностями знания в рамках модернистских, постмодернистских и ультрамодернистских социальных тенденций, в результате чего сделан вывод о неизбежности становления социума нового типа - когнитивного общества.

Исходя из указанных пунктов новизны, на защиту выносятся следующие тезисы:

1 В ходе эволюции общества знания выполняют важные социальные функции. Инструментальные функции знания связаны с практикой жизнедеятельности социальной системы. При этом инструментальные функции проявляет преимущественно естественнонаучное и техническое знание. Экзистенциональные функции знания связаны с глубинными характеристиками существования общества и его членов. В связи с этим данные функции доминируют в социально-гуманитарном и различных формах ненаучного знания. Все же, естественнонаучные и технические виды знания могут латентно или явно выполнять важные экзистенциальные функции в обществе, тогда как другие разновидности знания могут иметь инструментальную важность для социума. Кроме того, в поле социальной практики функции знания проявляются комбинированно и зачастую достаточно сложно эксплицировать их характер.

2. Социальные идеалы Просвещения и успехи науки способствовали становлению и доминированию сциентизма в современном обществе, что в философском плане выразилось в появлении такого течения, как позитивизм, задачей которого являлся поиск устойчивости и логической обоснованности знания. Однако проводимый в рамках позитивистской философии логический анализ выделял в составе науки эмпирические, фактуальные, дескриптивные высказывания и аналитические предложения логики и математики, и, в итоге, он вырождался в лингвистический анализ, что явилось одной из причин "лингвистического поворота", осуществленного в рамках аналитической философии. В ней речь идет не о трансцендентном, самостоятельно существующем мире, а об имманентной данности мира в определенных, фиксирующих этот мир структурах - в языке и в сознании, отраженных в знании. Знание видится философам-аналитикам не только в качестве существующего в идеальном пространстве смыслов и в реальном мире значений, но и в качестве имеющего весомый онтологический статус в рамках человеческой деятельности и экзистенции. В результате именно аналитическая философия рождает новую

онтологию социально-гуманитарного мира, в которой в качестве базиса социального бытия выступают речевые акты и дискурсы как особые формы существования знания

3. Мир человеческих знаний и социальный мир в своем взаимодействии представляют систему с обратной связью, что показывается в рамках социологии знания Если первоначально в качестве социального субъекта познания выдвигалось общество или его отдельные подсистемы, то сейчас социальный субъект познания чаще всего видится в образе личности, включенной в структуры повседневности и самостоятельно конструирующей социальную реальность Альтернативой яапяются "симметричные подходы", когда то, что сообщает нам об окружающем мире, зависит не только от его реального устройства, но и от суждения спрашивающего, обусловленного системой отношений субъект -объект Такая диалоговая методология как нельзя лучше отражает представление о знании как феномене, в котором сталкиваются сознание человека, его экзистенция и объекты внешнего мира Кроме того, исследование в рамках постпозитивистского дискурса роли и места социальных факторов в процессе функционирования научного знания показало противоречия научной динамики, исходя из ее имманентно-логических и социально-перманентных особенностей.

4 Наиболее рельефно инструментальные и экзистенциальные функции знания наблюдаются в процессах социальной рационализации европейского общества Так, в античной Греции переход от традиционалистских культуры и цивилизации к обществу с более сложной системой коммуникации, для которого были характерны демократизм и ориентация на Логос, связан с появлением философии, способствовавшей не только глубине самопознания и миропознания, но и генерации интереса к прагматической нагруженности теоретических наук. В раннем средневековье экзистенциальная нагруженность знания способствовала поискам цивилизационной идентичности и личностной аутентичности, которые проходили на фоне рационализации жизни общества на основе теологии, что создало предпосылки для развития оригинальной европейской науки. С другой стороны, именно теология формирует особую конфигурацию знания, что создает специфический образ рационализации социальной жизни. Наконец, подчеркнем, что рождение классической европейской науки также связано с особой динамикой экзистенциальных и инструментальных составляющих знания и их осмыслением

5. Парадоксом развития отечественной философии является то, что, практически никогда не ориентируясь на науку как главный вид мировоззрения, она, не расставаясь с мистицизмом и теологизмом, сумела сформировать в России определенный образ познания, сориентированный на цельность восприятия мира, и отвечающий как нуждам социума, так и созвучный духовно-экзистенциальным потребностям человека. Именно цельность мировоззрения, сплав инструментального и экзистенциальных функций знания, который является стержнем достижений русских ученых-теоретиков, естествоиспытателей и изобретателей Это создало предпосылки для появления русского космизма и учения о ноосфере, а также для победоносного распространения во второй половине XX века системного анализа в советской философии.

6. Власть может регулировать развитие знания и познавательных процессов

системно или же путем воздействия на жизненный мир интеллектуала При лом могут проявляться как явные, так и латентные функции социальной системы Взаимоотношения между властью и разными формами знания могут про i екал ь как в личностных, так и в безличностных аспектах, но прежде всего власть и ее главный обладатель - государство видит в знании средсгво решения социальных задач Неличностные аспекты взаимоотношения между властью и процессами познания распадаются на два направления- на воздействие государственно-административного аппарата на компоненты познавательной деятельности и на идеологическое влияние правящей элиты. Идеология также может воздействовать на когнитивные процессы как неличностным образом, трансформируя научные теории, так и пытаться контролировать экзистенциальные корни знания Личные взаимоотношения политика и ученого можно охарактеризовать как латентные для социальной системы, так как вливаются в структуру жизненного мира ученого. Также нельзя противопоставлять интеллектуалов и власть, так как первые связаны с политической подсистемой общества, ввиду того, что большинство из них являются носителями инструментального знания.

7 В рамках экономической системы общества знание функционально проявляет себя в основном как инструментальное, так как оно связано с прагматикой экономических отношений, что является одним из оснований дифференцировать знание fia элевантное и релевантное Экономическая реальность оказывает влияние на жизненный мир ишеллектуала, мотивы его поступков, выбор целей, а в конечном итоге - воздействует на ею аутентичность, что является истоком экзистенциального контекста знания Ботее того, динамика знания в контексте экономических отношений, способ его объективации трансформируют экзистенциальные характеристики человека, и вменяют основы его бытия.

8. Система средств, принципов и методов получения знания может быть охарактеризована как рациональность. Рационгльность является одним из структурообразующих социальных факторов. Она обуславливает нормы функционирования знания в социальной среде. В современный образ научной рациональности наряду с сугубо эпистемологическими и логическими составляющими включаются также и ценности. Усложнение в современных научных теориях онтологическою каркаса картины мира генерирует новые образы рациональности и понимание того, что типология рационалыгостей разнообразна. При этом некоторые виды рационапьностей (как, например, консенсуально-коммуникативная рациональность) сами могут фундировать социальную реальность. То есть рационализация является необходимым компонентом социальной экзистенции и позволяет обществу развиваться более эффективно, повышая адаптивность социума.

9. Существуют экзистенциальные характеристики знания Среди них можно перечислить свободу, ответственность, креативность, труд и игру В ходе рассмотрения "экзистенциалов знания", имеются в виду прежде всего характеристики знания, связанные с бытием человека и общества. Тем самым, обращается внимание на то, что знание как бы не просто функционирует в рамках социальной системы, а бытийствует, развивается в общественном пространстве и времени, генерируя особую форму социальной практики - познание, активно

взаимодействуя с социальной реальностью.

10 Перспективы развития общества, безусловно, связаны с динамикой знания Наряду с увеличением системности и всесторонностью научного знания, наблюдается рост интереса к ненаучным формам знания, что говорит о фрагментарности, разорванности сознания субъектов современного общества То есть модернистское, вернее ультрамодернистское стремление к центрации знания соседствует с постмодернистской децентрацией и фрагментарностью Аналогично, в рамках социальной экзистенции наблюдаются как процессы глобализации, так и процессы локализации Общество все активнее будет апеллировать к знанию как средству решения социальных задач, применяя не только его инструментальные возможности, но и все интенсивнее используя его экзистенциальные функции, вокруг которых возникнет совершенно новый образ социума (когнитивное общество), главной чертой которого станет высокий уровень саморефлексии, проявляемой на системном и социокультурном уровне. В результате это позволит социуму более устойчиво развиваться.

Научно-практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования предполагают новое понимание специфики функций знания в обществе Настоящая работа может учитываться при разработке стратегии и тактики развития России в глобализируемом мире, а также при определении государственной и экономической политики в области науки, инженерии, образования. Теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в учебных курсах социальной философии, философии науки и социологии, а также некоторых спецкурсах. Вместе с тем, материалы диссертации, разработанные и примененные в ней методологические подходы, могут служить основанием для дальнейшего анализа некоторых фундаментальных проблем философии и обществоведения.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в 70 публикациях, общим объемом 69,15 пл., в том числе в трех монографиях и 46 статьях Отдельные результаты и выводы диссертационного исследования докладывались автором и были обсуждены на ряде конференций различного уровня, в том числе пяти международных ("Современное образование, воспитание и нравственные ценности", Ставрополь, 11-13 ноября 1999 г.; "Человек, культура, цивилизация на рубеже II и III тысячелетий", Волгоград 3-5 октября 2000 г; "Российская образовательная система: юридические, экономические и общекультурные проблемы вхождения в единое информационное поле и образовательное пространство Европы", Тирасполь-Ставрополь, апрель 2005 г., Третьей и седьмой конференциях "Циклы" Ставрополь-Кисловодск 15-18 октября 2001 г., Ставрополь 5 мая 2005 г.). Результаты работы были положены диссертантом в основу спецкурсов "Научное знание в системе мировой и отечественной культуры" и "Социология знания", прочитанных студентам СевКавГТУ. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета.

Объем и структура работы Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих тринадцать параграфов, заключения, примечаний и библиографии, включающей 293 наименования, в том числе 25 на иностранных языках. Общий объем диссертации 355 страниц

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определены цели и задачи исследования, его методологические основы Показаны научная новизна и практическая значимость диссертации Представлена структура работы и дан обзор основных источников, на которые она опирается

Первая глава "Теоретико-методологические основы социально-философского анализа функционирования знания" посвящена анализу социально-философских и общих методологических подходов к исследованию феномена знания и к процессам его динамики в обществе.

В первом параграфе "Концептуализация устойчивого статуса знания и рождение новой онтологии социо-гуманитарного мира" утверждается, что в эпоху Просвещения появляются социальные идеалы, которые персонифицировались в идее Прогресса и основывались на успехах науки Сциентистские ориентиры были связаны с онтологическими допущениями механистизма, где в качестве сущностей выступали предметы и события. Выражением этого стал позитивизм, который первоначально базировался на критериях научности в естествознании и социальном оптимизме Просвещения. Вот это причудливое переплетение принципов естествознания и социальных ценностей, появившееся в недрах общества XVIII века, создали особый образ знания, социально привлекательный и претендующий на универсальность При этом социальная и гносеологическая привлекательность позитивизма была всегда связана с тем, что любое знание он оценивал в системе координат его инструментальной значимости для общества. В XX веке развитие логики, математики и особенно математического аппарата такой бурно развивающейся науки, как физика, остро поставило задачу интерпретации знаковых систем, в частности, и проблему эпистемологического обоснования естествознания вообще. '>10 привело к появлению неопозитивизма. Как показано диссертантом в ходе анализа работ классиков неопозитивизма, предпринимались попытки эпистемологически и логически найти критерии истинности научного знания. Все же неопозитивисты не смогли создать унифицированную систему научного знания; логический анализ языка не всегда был адекватен реалиям науки и практики; а предложенный ими принцип верификации, как затем показали постпозитивисты, оказался не таким уж и надежным. Более обстоятельно над концептуализацией устойчивого статуса знания работали философы аналитической традиции. Аналитики были чужды двум порочным принципам неопозитивизма, физикализму и редукционизму. Вместо этого они акцентировали свое внимание на исследовании языковых структур, поэтому не зря утверждают, что они произвели "лингвистический поворот" в философии.

Диссертант исходит из того, что "лингвистический поворот" был в некотором смысле спонтанным действием, вызванным естественным желанием ясности и обосновывающим свою глобальность простой общеупотребимостью языка Лингвистический поворот связан и с новым пониманием онтологии, где речевые акты и дискурсы фундируют реальность существования социальных миров Эту принципиально новую онюлшию социально-гуманитарного мира, противостоящую онтологии материально го, физического мира Ром Харрэ и Грант ЯСиллет назвали

"онтологией Выготского" Как заметил отечественный исследователь М. Л Макаров, дискурсивные явления имеют место и время в социально-психологическом "человеческом пространстве", которое конституируется общающимися индивидами, играющими соответствующие коммуникативные, социальные, культурные, межличностные, идеологические, психологические роли Философ-аналитик, после совершения "лингвистического поворота" спрашивает уже не о мире самом по себе, а о том, что мы имеем в виду, когда говорим о мире, то есть о смысле и корректности построения наших высказываний о мире. В диссертации указывается, что данный подход мы видим уже у Г. Фреге Его трехчленная конструкция (определенный знаковый комплекс - смысл знаков - значение) позволяет рассмотреть проблему концептуализации устойчивого статуса знания более адекватно. Б Рассел продолжил работу в данном направлении, уделив внимание семантике знака и референта Он также акцентировал внимание на социальной природе языка. Рассел выдвигает учение об отличии объекта и знания о нем из-за нетождественности логической структуры языковых предложений и грамматической формы языка То есть в знании, как в суждениях об объектах, большую роль играют референты, в том числе и те, которые имеют социальную природу. Не случайно Дж. Остин заявлял, что знание - это не столько отвлеченное требование, сколько практическое условие Таким образом, полноценное устойчивое развитие систем знания связано не только с логической обоснованностью и фактуальной адекватностью, но и с особенностями функционирования в обществе.

Во втором параграфе "Проблематизация функционирования знания в обществе и исследование социального контекста рационального" констатируется, что хотя в начале XX века позитивистская и аналитическая философские парадигмы занимали центральное место при анализе сущности знания, постепенно они вытесняются учением, рассматривающим проблему социальной природы, социально-исторической, культурной и экзистенциональной обусловленности знания. В фокусе внимания оказываются социальные аспекты функционирования различных форм знания как в обществе в целом, так и в его отдельных институтах, а также в среде определенных групп и организаций. Это направление социально-философских исследований получило название "социология знания". Как полагает диссертант, предтечей социологии знания можно считать представителей немецкой классической философии. Кант отказался считать серьезным залогом познания предустановленную гармонию совпадения знания и предмета, присутствующую в рационализме XVII-XVIII веков. Специфика познающего субъекта рассматривается как главный фактор, определяющий способ познания и конструирующий предмет знания В самом субъекте Кант распознает как бы две сферы, два уровня - эмпирический и трансцендентальный К эмпирическому уровню он причисляет индивидуально-психологические свойства человека, к трансцендентальному - всеобщие установления, составляющие принадлежность homo sapiens как такового В итоге, объективность знания, согласно концепции Канта, определяется строением собственно трансцендентального субъекта, которая есть надындивидуальное начало в человеке.

По мнению диссертанта, социология знания идет дальше и видт в качестве трансцендентального субъекта общество и его структуры Однако здесь проблема

трансцендентального субъекта усложняется, так как сам трансцендентальный субъект как бы распадается на три уровня Высший и главный уровень - уровень общественной системы, которую можно понимать либо как ин1ерсубъективную систему коммупицирующих субъектов, либо как надындивидуальную социокультурную систему. Второй уровень существует благодаря функционированию экономической и политической подсистем общества Данный уровень генерирует множество проблем, таких, например, как "знание и власть", причем усложнение указанных подсистем усугубляет данные проблемы, а не способствует их разрешению. Именно с этим уровнем чаще всего связаны инструментальные функции знания. Третий уровень - это уровень индивидов - социальных субъектов, которые выступают как деятели-акторы. Таким образом, деятельность индивидов как коммуницирующих и экзистенцирующих субъектов и функционирование социальной системы и ее подсистем составляют образ трансцендентального субъекта познания, который и изучает социология знания. "Кровью", цементирующим основанием этого образа трансцендентального субъекта является категория "знание". Именно поэтому теорию социального трансцендентального субъекта познания и называют "социология знания", хотя, по мнению диссертанта, более адекватным названием было бы "социальная теория познания".

Особое место в парафафе занимает анализ представлений в области социологии зиания Как отмечается в диссертации, сама социология знания не явтяется целостной наукой, а представляет собой (как, впрочем, и иные области социально-философской мысли) конгломерат нескольких направлений и школ, среди которых, на наш взгляд, следует выделить следующие: марксистскую, школу "философии жизни" (Ницше, Зиммель), позитивистскую (Дюркгейм, Мосс, Леви-Брюль), веберианскую (Вебер, Манхейм) и ряд других Тем не менее, диссертант пытается выявить характерные черты указанных школ и общемсто до логические пути исследования в области социологии знания. Особо обращается внимание на концепцию Мангейма как на достаточно законченное концептуальное исследование ингеллекгуальных процессов в обществе. По его мнению, основной тезис социологии знания заключается в том, что существуют типы мышления, которые не могут быть адекватно поняты без выявления их социальных корней. То есть утверждать, что индивид самостоятельно мыслит, вообще неверно Значительно вернее было бы считать, что он лишь участвует в неком процессе мышления, возникшем задолго до него. Второй характерной для метода социологии знания чертой является то, что конкретно существующие формы мышления не вырываются из контекста того коллективного действия, посредством которого мы в духовном смысле открываем мир. Гаким образом, знание с самого начала складывается в процессе совместной жизни определенной социальной группы, в которой каждый индивид приобретает свое знание в рамках общей деятельности и преодоления общих трудностей (причем доля участия в этом каждого индивида различна) Хотя Манхейм не являлся исследователем науки и выявления ее социальных корней (он первым высказал гениальную догадку о зависимости выбора между теориями от условий деятельности ученого), но в каком-то смысле Манхейма можно считать предтечей посшозитивизма.

11остепенно, в рамках социального исследования знания акцент переносится на

исследование его социально-исторической природы. Особый интерес вызвала динамика научного знания, которое, как показали дискуссии, развивается не только под действием внутренних (логических и когнитивных) факторов, но и внешних (социальных и культурных) детерминант. Соотношение этих факторов и детерминант различно, причем философы и историки науки по-разному оценивают их значимость для динамики научного знания. Гак, во второй четверти XX века оформились два подхода к решению, исследуемых в диссертации, данной проблемы: экстернализм (ориентируется на внешние детерминанты) и интернализм (ориентирующийся на внутренние факторы) Дискуссии между интерналистами и экстерналистами с одной стороны, а также нарастающие методологические трудности неопозитивистских теорий с другой стороны, к концу 50-х годов XX века, привели к появлению такого неоднородного направления философской мысли, как постпозитивизм, что явилось заметным стимулом к формированию множества концепций, рассматривающих такие проблемы, как-приращение научного знания, деятельность ученых в науке, взаимоотношения эмпирического и теоретического, поиск социальных детерминант научного знания. [ лавная цель постпозитивизма - исследование социального контекста рационального В связи с этим в параграфе диссертант обращается к концептуальным идеям Поппера, Куна, Фейерабенда, Лакатоса. Поппер выдвигает в своих работах концепцию трех миров, которая используется для объяснения природы объективного содержания знания и его роста: мир физических объектов, мир состояний сознания, мир объективного содержания мышления, в частности, научного и поэтического мышления и произведений искусства Кун и Фейсрабенд, идейно ставшие во главе постпозитивистских мыслителей, отрицающих особый эпистемологический статус науки, настаивают на том, что рассуждать о ее внутренней когнитивно-логической истории бессмысленно, если не согласовывать ее с внешней социокультурной историей Изменение духовной атмосферы эпохи и смена ориентиров в социокультурных установках воздействует на образ научного знания, сообщая каждому историческому этапу его развития собственные особенности, существенно определяя не только собственно содержание научных теорий, но по большей части и характер методологических приемов. Наоборот, Лакатос считает, механизмы регуляции развития научно-исследовательских программ представляют собой проявление социально-психологической "внешней истории" науки, к внутренней логической истории развития науки они никакого отношения не имеют. То есть, социальные механизмы влияют только на науку как на общественный институт, на научную методологию и на концептуальные революции они почти никакого влияния не оказывают

По мнению диссертанта, в целом исследования социального контекста рационального имеют междисциплинарный характер и в данном направлении присутствуют не только методы социологии знания, но и других областей философии. Социальная обусловленность и наличие социальных истоков естественнонаучного знания и рациональности сомнений не вызывают, но вопрос об их социальной регуляции оказывается значительно более проблематичным По крайней мере, в фактических случаях мы, по-видимому, должны иметь в виду иные, некаузальные типы детерминирующих отношений между знанием и обществом, при этом знание

становится связанным с социальной и личностной экзистенцией.

В третьем параграфе "Экзистенциальный и антропологический смысл мания" констатируется, что источник принципиально иного понимания природы знания, чем, например, позитивистский подход, видится в феноменологии Эдмунда Гуссерля. По его мнению, человеку необходимо дойти до самих вещей. Как утверждает феноменология, восприятие, являющееся самим опытом истинного, всегда подразумевает возможность быть опровергнутым, оспоренным последующим за ним восприятием 1аким образом, истина имеет смысл лишь в настоящем, без сомнения, абсолютно то, что открывается человеку здесь и теперь. Истина и тут-и-теперь-бытие неразлучны. Истина определяется в процессе становления как ревизия, коррекция и преодоление самой себя, и этот диалектический процесс протекает в лоне живого настоящего. Таким образом, феноменология ► ориентирована на то, что единственный смысл, который может "быть" для

человека, это "быть для него", то есть "явиться" ему. Этот смысл выступает у Гуссерля как очевидность, самоданность Толкование истины у ученика Гуссерля -Хайдеггера связано с экзистенциально-онтологическим пониманием историчности человеческого бытия. Истина сама мыслится как бытийная характеристика, как "со-бытие", как то, что "случается" с человеком в его человеческой жизни. Она -его истина, она выражает жизненные связи отдельного человека и "выводит" его за пределы конкретной, единичной жизненной ситуации, хотя и связана с единичностью, со своеобразием бытия именно этого, отдельного человека.

Автор отмечает, что представление о знании как феномене, в котором сходятся объекты внешнего мира и сознание, позволяет лучше осознать, каким образом функционирует знание в рамках современного общества, как осуществляются его инструмен гальные и экзистенциальные функции. Иначе говоря, действительно, можно говорить об особом феноменологическом подходе к пониманию природы знания, в рамках которого осуществляется переход от феномена к сознанию, то есть от знания к среде его функционирования. Именно на этом допущении и базируется феноменологическая социология знания, которая свою основную задачу видит в изучении обыденного, дотеоретического знания реальности повседневной жизни. Специфика феноменологической социологии знания, и ее отличие ог традиционной социологии знания, ориентированной на изучение теоретического знания в том или ином социокультурном обрамлении состоят в изучении знания и структур повседневного "жизненного мира". Феноменологическая социология знания характеризуется стремлением показать "искусственный", то есть конструируемый, характер социальной реальности, ее смысловое строение и таким образом "гуманизировать" социальную реальность, показав возможности ^ человека в процессе ее освоения, в том числе и в процессе получения знаний о

ней. В этой связи диссертант обращается к учению основателя феноменологической социологии знания Шюцу, который считал, что знание распределяется социально. Это значит, что запас наличного знания у людей различается объемом, качеством и структурой знания Лишь незначительная часть нашего знания о мире, согласно Шюцу, связана с индивидуальным опытом, все остальное - результат социализации. Получая знание об окружающей его дейсгвиИгльности, индивид, во-первых, учится определять последнюю, то есть видет ь ее в типичности черт,

воспринимаемых им до поры до времени в качестве'несомненных и очевидных, и, во-вторых, строить типичные конструкты в соответствии с системой ценностей и интересов окружающей его группы ("мы-группы"), к которым можно отнести образы жизни, способы взаимодействия с окружающей средой, практические рекомендации по достижению типичных целей в типичных ситуациях.

Современное альтернативное направление социологии знания - социальный конструктивизм также, как это ни парадоксально, можно рассматривать в феноменологической перспективе, только переход здесь уже обратный "сознание (коллективное сознание) - феномен знания". Основная сфера исследования данного направления - науковедение Социальный конструктивизм в науковедении берет начало с "сильной программы" эдинбургской школы. Ее лидеры - Варне и Блур выступили с программой исследования знания, в которой ставится задача изучения не организации науки или функционирования ее результатов в культуре и обществе, но самой формы и содержания научного знания с точки зрения его обусловленности социальными структурами. То есть, обществовед рассматривает в качестве знания то, что обнаруживается таковым в действительной жизни человека По мнению X Новотни, исходным для социального анализа знания, является тот факт, что у людей имеются весомые социальные основания для того, чтобы придерживаться данных представлений и убеждений, коллективно отстаивать их и относиться к ним как к знанию. К концу XX века, появилась более умеренная, "реалистическая" версия социального конструктивизма, где объекты познания ("вещи") понимаются как "действующие лица": акторы, актанты, агенты, участники Таким образом, акцент переносится на пофаничные ситуации "встречи" природы и культуры, а теория познания дополняется онтологией действительного мира, где свойства и онтологический статус любого объекта уникальны, то есть являются результатом приобретенной им сетевой позиции - места в ряду связей и отношений коммуникационной системы Реляционность качеств и характеристик акторов создает условия невозможности дихотомии "субъект-объект"- речь можно вести лишь о "квазисубъектах" и "квазиобъектах" - никогда не окончательных, конституированных в сети ингредиентах мира Это ведет к запрещению всякого типа редукционизма (и фундаментализма), так как ни культура, ни природа не являются ключами к коду под наименованием "мир". Выход видится в "симметричном подходе", когда следует инициировать познавательный процесс с гибрида, акторов в сети и следовать за ними в том, как они вкупе формируют "социум" и "природу", являющихся дериватами от смешанной реальности. В итоге отрицание "суверенности субъекта" вносит поправки в теорию "социального конструирования реальности"- общество само сконструировано, в нем ке имеется устойчивых структур, или атомов культуры, из которых с необходимостью было бы приобретено знание о мире (как не найти их и в природе) В целом, по мнению диссертанта, данная диалоговая методология знания хорошо вписывается в рамки современной постнеклассической науки, хотя, безусловно, в рамках реляционного подхода социального конструктивизма большинство проблем еще только следует решить (например, до какой степени прозрачна граница между субъектом и

объектом) Тем не менее, знание ¡десь представляется как феномен, в котором сталкиваются сознание человека, его экзистенция и объекты внешнего мира.

Во второй главе "Роль татя и рациональности в становлении европейской цивилтации" ставится задача рассмотреть панораму феноменов и динамику интеллектуальной жизни в контексте социально-исторического процесса в Европе По мнению диссертанта, решение поставленной задачи позволит эксплицировать характеристики функционирования знания в рамках европейской цивилизации не голословно, а более обоснованно, проводя историко-философский и социально-философский экскурсы, что, в свою очередь, будет способствовать более адекватному пониманию особенностей функционирования знания в современном обществе. То есть, если первая глава исследования имеет методологическое значение, то вторая глава - это обращение автора к социальной практике и историческому процессу европейской цивилизации.

В первом параграфе "Рождение европейского рационализма в эпоху античности" автор диссертации исходит из того, что рационализация социальных отношений, наблюдаемая в эпоху античности, должна была неминуемым образом создать условия для возникновения синкретического синтеза эпистемологического и аксиологического компонентов мировоззрения, что и привело к рождению особого образа знания. Но описание античности как эпохи рационализации социальных отношений в контексте сциентического понимания феномена рациональности, безусловно, является неуместным Конечно, именно греки создали демократию, которая является более рационально организованной формой социального порядка, чем, скажем, любая восточная деспотия, но античное общественное сознание, при всех существовавших различиях между понятиями "гносос", "эпистеме" и "докса", было все же гораздо менее чувствительно к вопросу о точности человеческого знания, чем сознание типичного современника. Как отмечается в диссертации, античная рациональность проявляется в рождении такого особого явления интеллектуальной и социальной жизни, как логос - смысл. Логос стал доминантой знания, которая принялась структурировать и конституировать социальную реальность, задавать вектор общественного развития Не случайно Деррида заметил, что логоцентризм - это европейское, западное мыслительное образование, связанное с философией, метафизикой, наукой, языком и зависящее от логоса Далее в диссертации рассматривается концепция Гераклита Эфесского, в трудах которого впервые в философии зазвучало понятие логоса В дальнейшем, после Гераклита, институционализация логоса как особого теоретического феномена, отражающего тенденции ментальных установок и объективных процессов жизнедеятельности античного общества, проходила в виде конкуренции различных научно-исследовательских программ, основными авторами которых были элеаты, Демокрит, Платон и Аристотель. Свою лепту внесли и ионийские физики, пифагорейцы, абдерские атомисты, Сократ и софисты. Идеи всех указанных мыслителей и рассматриваются диссертантом далее, который пытается нащупать объективные особенности проявления инструментальных и экзистенциальных характеристик функционирования знания и их субъективное восприятие разными античными философами.

В частности, именно Парменид вводит принцип равнозначности бытия и мышления, который воспринимается как указание на то, что если небытие можно мыслить, то оно уже и есть само бытие Связь человеческого разума с миром, их взаимобытие - вот гарант онтологической укорененности интеллектуальных процессов, знания и истины Однако, по мнению диссертанта, здесь можно усмотреть истоки современного инструментального разума, воплощающего различные технические идеи в действительность: принципиально, все то, что можно мыслить, можно создать практически То есть философское обоснование инженерии как особого интеллектуального явления фактически впервые дал, таким образом, Парменид, а не Платон со своей концепцией воплощения вещей из эйдосов, приходящих из Гиперурании. Кроме того, диссертант обращает внимание на то, что прагматизм и утилитаризм софистов фактически укореняют знание в структуре социальных феноменов, делая процесс получения нового знания экзистенциально необходимым Сократ идет дальше софистов и раскрывает в сознании существование различных пластов, состоящих с индивидом как носителем сознания в диалектически противоречивых отношениях Один из пластов связан с чувственностью - и в этом Сократ солидарен с софистами. Но есть и второй пласт сознания - тот, которым индивид фактически не повелевает, а который, наоборот, сам властен над индивидом в случаях, когда появляется требование представить какое-либо установление, воззрение, суждение на суд сознания. Именно этот пласт, слой выступает в качестве судящей инстанции, не зависящей от произвола персонального чувственного пласта сознания, поэтому данный слой можно назвать надындивидуальным пластом в сознании Именно поэтому этические вопросы, связанные с процессом познания, так волнуют Сократа, а успех самого познания становится связанным с образом жизни индивида, с его моральными и мировоззренческими устремлениями Сократ в отличие от софистов был принципиально против превращения общественной деятельности в "техне", в знание-мастерство, в то, что мы сейчас бы назвали социальными технологиями

Как подчеркивается в диссертации, именно различные формы синтеза идей * Парменида и Сократа породили условия для появления учений Платона и Аристотеля, концепции которых легли в основу двух магистральных научно-исследовательских программ в Европе Кроме того, усложнение системы общественных отношений, их опосредование, а также изменение социального образа знания создали условия для появления того интеллектуального феномена, который известен как греческое Просвещение или гуманистический этап античной философии. Именно поворот от проблем космоса к проблемам сознания позволил в перспективе впервые в интеллектуальной практике логически осмыслить взаимоотношение индивидуально-внутреннего и внешнего: тут сработала гегелевская диалектическая схема развития "тезис - антитезис - синтез". Такой синтез видится в учениях Платона и Аристотеля.

Диссертант проводит компаративистский анализ социальных функций знания у Платона и Аристотеля. Платон завершает процесс, начатый софистами и Сократом В условиях отказа от традиционности в социальной жизни, в ситуации частичной секуляризации и становления общества нового типа, где объективность и непосредственная данность существующих норм, обычаев, верований и нравов

уже не столь очевидна, Платон обращается к индивидуальному сознанию. Усложнение социальной структуры, опосредование коммуникаций и процессов в обществе задают определенную схему познания, связанную с переходом от изучения явлений, чувственно воспринимаемых, к опосредованному осмыслению умопостигаемых феноменов Конечно, взаимосвязь эта символична, идеальна, а не непосредственна Изучение математического корпуса наук у Платона готовит человека к постижению философии, а точнее подготавливает сознание индивида к созерцанию идей, а в идеале - к возможности управления общественно-государственной жизнью. То есть у Платона проявляются прежде всего экзистенциальные функции знания, а потом уже инструментальные. У Аристотеля функции науки более многообразны, как многообразна природная, общественная и духовная жизнь. Отдельные научные области делаются сравнительно автономными, но в то же время не теряют своей связи с "первой наукой" -метафизикой, метафизика в свою очередь оказывается взаимосвязанной со сферой практической деятельности и с областью социальной жизни - но не больше того. Иначе говоря, Аристотель на первый план выдвигает инструментальные функции знания, а потом уже обнаруживаются экзистенциальные аспекты знания.

Таким образом, именно в Греции впервые появляются десакрализованные интеллектуалы - сначала софисты, а затем - академики Платона и лицеисты Аристотеля. Именно они составили прообраз научного сообщества. Кроме того, именно прозрачность социальной системы, с доминированием демократии (а не кастовость общества, как, например, в Индии), повлияли на веру интеллектуалов в свои силы при самостоятельном рациональном познании мира, то есть повлияли на установку в интеллигибельность идеального бытия. Наоборот, "империализм" эллинизма, наличие более значительных материальных ресурсов создали больше возможностей для проведения эмпирических исследований в области естествознания, но ли не было бы возможным без предварительного расцвета "идеальных" наук. Наконец, именно в рамках античного рационализма появляется понимание особенностей экзистенциальных и инструментальных функций знания, что особенно удачно показали Платон и Аристотель.

Во втором параграфе "Функционирование знания и социальная рационализация в период тотальности религиозного мировоззрения" проводится анализ противоречий динамики знания от времени возникновения христианства до XIII века.

В начале параграфа автор задается вопросом: могла ли европейская наука быть связанной с иной религиозной системой, чем христианство, и стала бы данная связь благотворно влиять на интеллектуальную эволюцию в Европе? Среди мировоззренческих систем, всерьез претендовавших наряду с христианством в эпоху его становления на наиболее адекватное описание сакрального, а следовательно, притязавших на господство в сознании европейцев, следует назвать гностицизм, герметизм и, наконец, неоплатонизм. В результате рассмотрения особенносгей всех указанных учений, диссертант приходит к выводу, что данные учения латентно, в той или иной степени вносили новые краски в христианский образ мира, и особенно активно обогащали человека на путях познания Универсума Возможность такой своеобразной методологической

подпитки реализовалась благодаря мировоззренческому кризису, царившему в Средиземноморье в эпоху возникновения христианства, и процессу синтеза культурных традиций. Греческая ученость также становится фактором формирования нового образа мира. Так, Ортега-и-Гассет полагает, что восточные религии воспользовались атмосферой безверия и соединились с греческим интеллектуализмом и римской регламентированностью. Поэтому христианство стало превращаться в знание, мудрость и одновременно в организующую силу империи, иерархии и администрации, то есть в Церковь Таким образом, христианство, несмотря на свой мистицизм, было обречено на соседство с принципами рационализма. Самому же христианству в эпоху его становления, то есть в период деятельности Апостолов, Апостольских Отцов (I век) и Отцов-апологетов (И век) преимущественно был присущ яркий антиинтеллектуализм.

Примечательно, что в Ветхом Завете - законе иудеев - отношение к знанию было гораздо более терпимым. Наоборот, раннее христианство отличается разрушительным социальным и гносеологическим радикализмом, что можно без груда увидеть в некоторых апостольских посланиях, например в послания апостола Павла. Но генезис христианства был процессом диалектическим: наряду с ориентацией на антиинтеллектуализм, существует ориентированность на использование разнообразных сложных, философско-теологических по своей природе понятий. Так, автор Евангелия от Иоанна использует религиозную терминологию, заимствованную из обихода не только еврейских, но и нееврейских сект и религиозных течений конца I века. В прологе к Евангелию от Иоанна написано: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Иоан.1:1-3). Так как большинство современных исследователей сходятся на том, что Евангелие от Иоанна было написано несколько позднее посланий апостола Павла, то становится очевидным, что для успешной реализации своей цели - обращение в христианство язычников (зачастую знакомых с тонкостями античной философии) - автор Евангелия от Иоанна в прологе использует средства и тезисы, послужившие затем для рационального опосредования и систематизации христианской философской доктрины. Тем самым, онтологически статус знания в рамках христианства был фактически закреплен уже в Евангелии от Иоанна. Однако, если вспомнить о позиции апостола Павла, то станет понятней, почему история вопроса об отношении знания и веры столь драматична. Автор диссертации анализирует позиции по данному вопросу таких мыслителей, как Ориген, Терггуллиан, Августин Аврелий, Кирилл Александрийский. Именно таким образом автор диссертации пытался рассмотреть, как античные рациональные традиции воспринимались в эпоху христианства римской империи, как христианство, появившееся в качестве антиинтеллектуального культурного явления, со временем, к эпохе схоластики, стало выполнять роль некоего главного эпистемического пространства, внутри которого формировалась европейская наука. Безусловно, огромную роль в становлении европейской науки сыграл и неоплатонизм, определенную значимость имели и герметически-гностические учения и знания. Тем не менее, именно раннее христианство, несмотря на свое

драматическое отношение к язычеству, в значительной мере способствовало сохранению античного философского наследия и эллинистической учености.

В диссертации указывается, что в результате падения западной Римской Империи интеллектуальная традиция в этой часги Европы как бы замирает. Ростки интеллектуальной культуры запада начинают пробиваться с VI века, когда под эгидой римского апостольского престола начинают образовываться и функционировать первые в Западной Европе монастыри. Уже во времена каролингского возрождения вновь поднимается вопрос о соотношении знания и веры. Начало дискуссии положили Иоанн Скот Эриугена, Пьер Абеляр, Ансельм Кентерберийский, Бернар Клервоский.

Констатируется, что постепенно к XII веку возникает суждение о самосущности человеческого интеллекта, о его суверенности от веры и церковной жизни. Согласно этому представлению, интеллект в теологии всего-навсего лишь применяется, так же, как он может применяться и в секулярной науке, причем сам разум автономен от веры и сущностно не изменяем Из этого суждения о независимом разуме и исподволь появляется секулярная философия и наука Таким образом, как считает соискатель, XII век для Западной Европы является эпохальным для развития европейского рационализма.

В третьем параграфе "Духовные и социальные факторы зарождения классической новоевропейской науки" указывается, что логика динамики развития европейского рационализма заключается в том, что, начиная с XIII века, на смену мировоззренческой гомофонии, характеризующейся господством христианской веры, в эпоху Возрождения наблюдается переход к полифонии во взглядах на окружающий мир, после чего, к концу эпоху Модерн, вновь наблюдается мировоззренческая гомофония, но теперь с доминированием естественнонаучного мировоззрения.

Автор обращав) внимание на то, что научная революция XVII века уходит корнями в духовную атмосферу ХШ века Дальнейшая трансформация этой атмосферы: становление новых социальных институтов, появление различных ветвей протестантизма и возрождение старых форм мировоззрений, - все это привело к появлению нового образа науки и познавательной деятельности. Собственно XIII век часто представляется как время великого схоластического синтеза - достижения гармонии знания и веры. В условиях культурной диффузии Запада и Востока очевидным шагом католической церкви был поиск новых форм деятельности с целью упрочения папства и мировоззренческих позиций христианской веры. Церковь нашла духовную опору в новых нищенствующих орденах доминиканцев и францисканцев, представители которых сыграли решающую роль в интеллектуальной эволюции Европы того времени.

В частности, доминиканцы не только глубоко знали Святое Писание и учения ранних Отцов Церкви Востока и Докторов Церкви Запада, но и использовали достижения светских наук. Нужны были мощные методологические и сильные логические работы, и поэтому богословы-доминиканцы XIII века осуществили синтез христианства с аристотелизмом Но для борьбы и победы над аверроизмом и ересями необходимо было появление незаурядных личностей с энциклопедическим складом ума. В связи с этим в диссертации уделяется внимание

идеям в области естествознания и учениям крупнейших богословов-доминиканцев Альберта фон Больштедта и Фомы Аквинского, причем методология их работ базируется на умозрительно-схоластическом методе, связанном со схемой познания Аристотеля. В диссертации указывается, что в XIII веке наряду с аристотелизмом томистской школы доминиканцев францисканская школа обнаруживает себя влиятельным направлением мысли, в большей степени первоначально ориентированным на платонистски-авгусгиновскую традицию (Бонавентура, Дуне Скот), которое в XIV веке стало включать и откровенно номиналистские учения (Уильям Оккам - автор принципа экономии мышления), являющиеся базисом экспериментально-практической науки. Кроме того, в результате деятельности членов ордена францисканцев (Роберта Гроссетеста, Роджера Бэкона) стал возможен ряд открытий в области естествознания

Как считает соискатель, для человека XVI века в большей степени присущ принцип экономии мышления (как ориентация на простоту), чем вера в чудо, которая была основой мировоззрения человека XIII века. Принцип экономии мышления проникает и в религиозную жизнь, рождая протестантское ощущение Бога. Именно пуританство XVII века сыграло, по мнению Р. Мертона, важную роль в рождении новой науки и особенно зарождении научного этоса в Англии. Макс Вебер также указывал, что в эпоху возникновения точного естествознания от науки ожидали фактического раскрытия Божественного замысла. 'Го есть собственной задачей научной деятельности, находившейся под косвенным влиянием протестантизма и пуританства, считали открытие пути к Богу в точных естественных науках, где творения Бога физически осязаемы. В диссертации указывается, что роль Реформации в становлении новой науки более значительна, чем роль Ренессанса. 11ротестанты способствовали становлению новой интеллектуальной традиции, радикально выступая против прежней, которая сохраняла черты схоластического мышления. Так, Лютер требовал перестроить университетское образование: он выступал не против схоластики как таковой, а обличал насаждаемую в университетах аристотелевскую философию и физику, имеющие "языческие" корни. Но говорить, что протестанты однозначно положительно повлияли на становление новой науки, нельзя. В этом плане показательно отношение протестантов к Копернику, которые были настроены к нему еще непримиримее, чем католики.

Диссертант также обращает внимание на то, что развитие экономики и техники создало условия для социальной востребованности как экспериментальной науки, так и абстрактно-формализованных матемизированкых теорий и концепций, чего мы не видим ни в античном, ни в средневековом социуме. Наука приобретает не только интеллектуальную и духовно-мировоззренческую, но и социальную ценность. Еще в большей степени данная тенденция проявляется в эпоху Просвещения. Принципиальной установкой данного течения конца XVII - XVIII веков было наделение разума статусом высшего авторитета и связанной с этим этической ответственностью его носителей - просвещенных граждан. Не Бог, а уже научное знание должно избавить человечество от рабства общества и природы. При этом социум и государство находятся в гармонии с природой человека и окружающим естественным миром во имя всеобщего прогресса.

В конце параграфа диссертант делает вывод, что в социальном плане наука рождается тогда, когда она становится независимой и самодостаточной Такую картину мы видим в эпоху Нового времени и особенно в его просвещенческой фазе. Наука принимает не только особый институциональный статус в обществе, но и становится укорененной в бытии человека. То есть знание окончательно становится инструментально и экзистенциально необходимым феноменом практики европейского общества.

В четвертом параграфе "Социальный смысл метафизики всеединства и особенности русской интеллектуальной традиции" утверждается, что становление рациональной деятельности в России имело несколько иной путь, чем в Европе, что связанно с определенными социальными и цивилизационными различиями

Как полагает диссертант, русская философия никогда не страдала болезнью кантовского гносеологизма, а всегда была онтологична, рассматривая проблемы личности, общества и познания прежде всего в контексте бытия. Причем при рассмотрении данных проблем практически невозможно отделить гносеологическое от этического, социальное от личностного. Это часто видится как существенный недостаток русского рационализма, однако, по мнению автора, в этом проявляется цельность, интегративность русской философии и науки. Понимая проблематичность полной социально-философской реконструкции динамики русской интеллектуальной традиции и отталкиваясь от идеи Гегеля, что философия - это квинтэссенция времени, диссертант пытается эксплицировать социальный смысл метафизики всеединства. Автор работы рассматривает вопрос о бытийственных и социальных доминантах разума и знания в учениях таких мыслителей, как В. С. Соловьев (создатель наиболее грандиозной системы в русской философии XIX века) и С. Л. Франк (крупнейший исследователь в области социальной роли знания)

Соловьев по-своему снимает дихотомию эмпирического и рационального. Их синтез, по Соловьеву, происходит благодаря существованию религиозного или мистического познания. Играя интегрирующую роль, этот вид внутреннего познания является следствием абсолютного бытия, непосредственно связывающим нас с познаваемым нами субъектом. В этом виде знания происходит манифестация объективной реальности, совершенно от нас не зависимой, а само это .знание выступает как вера, понимаемая Соловьевым как интуиционно-непосредственное созерцание сущности, отличной от сущности субъекта познания. Таким образом, истину можно познать лишь в единстве эмпирического, рационального и мистически-интуитивного. Отсюда становится очевидной задача синтеза науки, философии и религии для достижения объективной истины. Но сама эта объективная истина возможна только, если Бог как абсолютное начало, как всеединство придаст миру характер завершенной органической системы, в которую включена и материальная основа мира - вещественное бытие в различных его изменениях. Диссертант замечает, что учение Соловьева является по своему характеру переходным между мистическо-религиозными учениями и таким сциентистски ориентированным мировоззрением, как синергетика. Хотя многие воспринимают учение Соловьева всего лишь как учение мистическо-религиозное, недостойное рассмотрения сциентистски ориентированными мыслителями современности, ценность его философии заключается в том, что он

попытался впервые в русской философии преодолеть и осмыслить разрыв между гносеологией и онтологией, произошедший в Новое Время. Собственно социально-онтологический контскст интеллек1уапьных актов проявляется в учении Соловьева о богочеловсчестве, согласно которому, будучи частью органического единства церкви, человек восходит на такую ступень бытия, которая была бы для него немыслимой при его обособленном, одиночном существовании Причем, это органическое единство должно опираться только на собственное подчинение членов этого единства целому. Здесь Соловьев и вводит категорию истины-правды, которая есть положительная безусловность, всецелое содержание, полнота бытия. 11ознание истины превращается в антропологизированный процесс: у русского философа познает не идеализированный субъект (как у Декарта), а человек со своими нравственными атрибутами.

Франк попытался выявить различия онтологических условий возможности ин!уиции как непосредственною восприятия реальности и познавательных актов человека. Сам Франк объясняет возможноегь интуиции, акцентируя внимание на том, что личностное бытие укоренено в абсолюте как "всеединстве", вследствие которого каждый объект еще до всякого познания его находится в непосредственном контакте с человеком как субъектом, поскольку люди слиты с ним не с помощью сознания, а в самом своем бытии. Интуиция дополняет Л01 ическое знание, выступает как "металогическое" знание. Эти два рода познания тем или иным образом связаны с Абсолютным бытием Ориентации Франка в области теории познания и представлений об обществе как едином целом выступают фундаментом в оценке онтологических предпосылок личностных и сугубо интеллектуальных черт индивида Разум отдельных людей не изолирован, но почти всегда в определенной степени слит вместе (в частности, при восприятии одной и той же области реальности), и что коммуникация между ними является первичной характерной чертой каждого сознания. Бог как абсолютное бытие является и гарантом социальной стабильности, и гарантом получения нового знания. Люди, по сути, живут в двух перспективах, аспектах. Во-первых, в аспекте ориентации на "действительность" как мысленно, а, следовательно, умозрительно-абстрактно выделенной, а также рационально-понятийной выраженной части реальности с соответствующим мировоззрением /то отношению к "дейсгви1ельности". Во-вторых, в аспекте существования в самой реальности в ее всеобъемлющей и всепроникающей конкретной полноте. Первую перспективу можно означить в традициях русской философии как "соборнооь", вюрую как общество или как "социацию". То есть социальное бытие двумя своими аспектами особым образом конституирует и детерминирует процесс познания

Итак, в русской философии познание является не просто процессом поисков законов природы и их логическим и методологическим обоснованием. Оно предстает как "софийность", божественная сопричастность познанию или как истинно одухотворенный и сугубо интеллектуальный акт человека, имеющего возможность не просто созерцать и познавать бытие, а вести с ним диалог, наполнять мир смыслом и символами. Это говорит об экзистенциальной специфике русской интеллектуальной традиции, которая делает ее созвучной с философией патристики и современной герменевтикой, и даже сближает ее со структуралистическими и,

как бы это ни казалось парадоксальным, постмодернистскими новациями (хотя, конечно же, у них все же больше разного, чем общего).

В третьей главе "Знание как средство решения социальных задач" производится рассмотрение общественно-инструментальной значимости знания и особенности его функционирования в рамках политической и экономической систем.

В первом параграфе "Функциональные формы знания в социокультурном пространстве" актуализируется вопрос о типологии знания и его социальном статусе, выявляется роль определенного вида знания в динамике общества.

Автор обращается к одной из наиболее известных концепций взаимосвязи форм знания и социальной динамики - теории П. А. Сорокина. Он выделяет три формы знания, которые называет "системы истины". Они соответствуют трем сверхсистемам культуры, а именно: идеациональной (религиозной), идеалистической (философской) и чувственной (сциентистско-научной) Учение о формах знания развивал Макс Шелер, который различал знание господства, образовательное знание и знание спасения. Шелер отмечал, что ни один из этих трех видов знания не существует только для самого себя. Каждый вид служит преобразованию сущего - либо вещей, либо образовательной формы самого человека, либо абсолютного. Анализ форм знания в учениях Шелера и Сорокина позволяет диссертанту сделать вывод, что триада Шелера "техническое знание -сущностное знание - метафизическое знание" аналогична триаде Сорокина "чувственная система истины - идеациональная система истины -идеалистическая система истины". При этом медиальный компонент представленных триад фактически связывает ярковыраженные инструментальные и экзистенциальные виды знания, и по своему характеру он является общеобразовательным, даже, скорее всего, философским

Американский прагматизм делает акцент на инструментальных функциях знания. Так, Дж Дьюи всячески подчеркивал, что познание никоим образом не затрагивает сферу "трансцендентного"- интеллектуальная активность направлена на "урегулирование ситуации", в какой бы области она не возникла.

Наиболее удачно, по мнению автора, сочетание инструментального и экзистенциального аспектов знания показал Юрген Хабермас Он по-своему обосновал идею о том, что социальный прогресс проявляется как развитие познавательных способностей индивида. Основанием для рассмотрения природы знания у Хабермаса служит формула "система" плюс "жизненный мир". Категория "жизненный мир" служит для концептуализации действия, сферы непосредственного взаимодействия субъектов деятельности, области практического опыта. При этом субъективная сторона социума используется для того, чтобы показать, как социальная действительность производится и воспроизводится в ходе целенаправленной сознательной деятельности. В противоположность жизненному миру социальная система интегрирует разрозненные действия в соответствии с целями адаптации к внешнему миру, регулируя непреднамеренные последствия действия посредством экономического и политического механизмов, ограничивающих пределы свободного волеизъявления В центре внимания Хабермаса находятся три вида интереса:

технический, практический и освободительный, которые являются базисом формирования соответствующих видов знания.

Диссертант намеренно пристально рассмотрел вышеизложенные идеи о формах знания и их конструктивной для социума значимости, так как они стали отправной точкой создания собственной более полной классификации знания, исходя из инструментальной и экзистенциальной функциональности С другой стороны, любая классификация - это процедура формально-логическая, связанная с идеализацией. Тем более, классификация, связанная с рассмотрением феномена знания в контексте релевантностей, наблюдаемых в рамках социальной реальности. Все же диссертант попытается указать на эти функции В первом приближении знание может выступать как инструмент решения социальных задач, либо как фактор, воздействующий на наиболее глубинные истоки социального и человеческого бытия. Именно так проявляются инструментальные и экзистенциальные функции знания в обществе.

Что касается инструментальных функций знания, то исходя из них, знание можно классифицировать следующим образом:

- по степени востребованности обществом (релевантное и элевантное);

- по степени ценности для отдельных компонентов социальной системы (функционально значимое и функционально бесполезное);

- по степени востребованности в ходе деятельности индивидов (утилитарное -связанное с повседневными мотивами-интенциями и прагматическое -базирующееся на рационально осознаваемых целях деятельности);

- по степени значимости для членов общества (общесоциальное, групповое, индивидуальное);

- по степени значимости для жизнедеятельности общества (адаптационное, которое позволяет обществу поддерживать свою функциональную жизнеспособность, и гедонистическое, которое существенным образом улучшает уровень и качество жизни, способствует созданию комфорта);

- по степени непосредственной возможности использовать в технических устройствах и технологических процессах (прикладное и фундаментальное).

Многообразны и экзистенциальные функции знания, в связи с чем попытаемся дать как можно более полную соответствующую классификацию знания:

- по степени широты воздействия знание может быть связано либо с экзистенцией индивида, либо с бытием всего общества;

- по степени влияния на динамические характеристики социума знание может быть направлено либо на поддержание социальной аутентичности н определенных границах, либо может способствовать определенным социальным инновациям или же собственно манифестировать их, проявляя свой эмансипационный потенциал;

- по степени реального воздействия на социальное и человеческое бытие знание является объективным или же субъективным (в определенном смысле все знание субъективно, но наиболее крайним случаем можно считать тот, когда знание способствует созданию новых слоев экзистенциальной реальности, в результате чего рядом с культурой появляются новые ментальные миры -например, киберпространство, а также другие формы замещающего опыта);

- по степени субъективного ощущения реальности можно говорить о профанном, повседневном знании и знании священном, связанном с Абсолютом (последний функциональный вид знания представляется нам очень важным для поддержания человеческой идентичности, так как оно способствует устойчивости человеческого бытия в структуре всего Универсума в целом, вне зависимости от того, что человек понимает в качестве Абсолюта, но, безусловно, здесь прежде всего мыслится Бог и принципы мироздания);

- по степени объективного воздействия на экзистенциальные основания и степени их открытости человеку можно говорить о знании профанном и сакральном (в отличие от предыдущих видов эти типы связаны с наиболее глубинными характеристиками знания);

- по степени значимости для экзистенции, существования какой-либо локальной культуры или цивилизации, общества знания могут проявлять либо функции поддержания внутренних границ и аутентичности, либо функции идентичности с другим или другими аналогичными социальными объектами, либо вообще быть направленными на разрушение границ данного объекта или его стагнацию;

- по степени воздействия на структуру социального объекта знание может способствовать легитимации социального порядка, либо трансформировать его;

- по формам эмансипации и преодоления отчуждения индивида знание может выполнять функцию освобождения личности от диктата всего общества в целом или от контроля отдельных социальных институтов.

Особая функция знания связана с созданием у индивида чувства включенности в исторический процесс и преодолением "социально-темпоральной" формы отчуждения.

Во втором параграфе "Взаимовлияние и взаимообусловленность знания и власти" рассматривается политическая сфера социальной реальности, где инструментальные функции знания проявляются наиболее рельефно.

Автор диссертации исходит из теоретической посылки, что социум пытается обеспечить в своих целях наиболее эффективное влияние на развитие знания. В свою очередь, наиболее эффективно на функционирование знания может воздействовать власть, которая либо сконцентрирована в руках определенного человека или элиты, либо распределена на различных ступенях государственно-бюрократической машины, которая наделена наибольшей властью и способностью контролировать деятельность индивидов. При этом воздействие ведется как на субъект познавательной деятельности, так и на такие структурные компоненты, как: форма протекания деятельной активности, функционирование мотивов-интенций и мотивов-целей, в выборе объекта деятельности. Государственно-администрагивный аппарат может воспользоваться для этого определенными ресурсами, называемыми основаниями власти. Далее для описания процессов влияния и воздействия власти на знания диссертант пользуется концептуальными положениями теории Дж. Френча и Б Рейвена, которые вводят такие основания или ресурсы власти, как власть принуждения, нормативную власть, власть связей, референтную власть, информационную власть, власть экспертов, власть вознаграждения На интеллектуальные процессы оказывают влияние не только

ресурсы или же основания власти, но и идеология Тоталитарная идеология пытается полностью контролировать протекание процессов познания, вплоть до их неузнаваемой трансформации В этом контексте идеология выступает, по выражению Манхейма, в качестве "ложного сознания", что стимулирует сопротивление здоровых сил в научном сообществе. В этом случае естественнонаучные теории можно функционально причислить не только к инструментальному виду знания, а и к эмансипационному (освободительному) знанию Таковы были социальные функции генетики и кибернетики в советском обществе 40—50-х годов Тенденции развития европейской цивилизации эпохи Модернити заключаются в том, что именно либеральной идеологии принадлежит ведущая роль в становлении современного образа рационализма Более того, как заметил К. Поппер, либерализм и эпистемологические идеи современности взаимозависимы.

По мнению М Фуко, знание имманентно обладает властью, так как имеющий власть человек, которому правила, лежащие внутри высказываний, позволяют это сделать, может зафиксировать хаотически перемещающиеся значения и определить остальные субъекты и объекты мира в собственных понятиях и значениях. Типы соотношения власти-знания исторически различны и на них оказывают большое влияние дискурсивные практики. Фуко указывает, что современная позиция соотношения власти и знания возникла на рубеже эпохи Просвещения и XIX века, власть-знание здесь децентрирована, не является привилегией государства, хотя все больше пользуется своим эпистемологическим потенциалом для закрепления господства - нормирования, "всеподнадзорности", дисциплинированности Властные импульсы европейской культуры посредством анализа знания рассматривает также Ж.-Ф. Лиотар. Он указывает на ключевое противоречие нашей эпохи: главные (или макро-) нарративы модерна потеряли свою легитимизирующую силу Следует пояснить, что под нарративами он подразумевает один из возможных типов дискурса или, иначе говоря, определенную подоснову иерархии языков культуры, которая говорит, повествует как бы от имени истины. Вместе с тем, как указывал П Фейерабенд, идеология сама может стать образцом для научной деятельности По мнению Фейерабенда, принятие или отбрасывание научных фактов и принципов полностью отделено от демократического процесса информирования общественности, обсуждения и голосования

Особое внимание в диссертации уделяется латентному взаимодействию власти и знания. В частности, Р. Мертон указывает, что политический лидер может сыграть существенную роль в процессе любой человеческой деятельности, в том числе и познавательной, путем поддержки конкретного ученого Как отмечает Сорокин, интересы таких групп интеллектуалов, как "госспецы" и "госклиенты" совпадают с существованием устойчивой и сильной государственной машины чем больше благоденствует власть, тем более благоденствуют означенные социальные группы. Иного и быть не может, так как и "госспсцы" и "госклиенты" связаны с генерацией инструментального знания, необходимого государственной машине и власти. Н. Боббио полагает, что есть интеллектуалы эксперты и идеологи. Эксперты - это тс, кто обеспечивает средства познания, а идеологи - это те, кто поставляет руководящие принципы Боббио отмечает, что действительно любая политическая власть нуждается, с одной стороны, в инструментальных

знаниях, абсолютно необходимых для решения проблем, выходящих за пределы мышления политиков и требующих специфических знаний компетентных специалистов, с другой стороны, — в генеральных идеях по поводу своих целей, которые можно назвать "идеалами", "принципами"

Таким образом, власть достаточно широко использует различные социально-системные и несистемные формы контроля и воздействия для регулирования развития знания и науки ввиду их инструментальной значимости, а также важности для поддержания идентичности общества, что является отражением экзистенциальных функций знания.

В третьем параграфе "Экономические доминанты и детерминанты развития знания в структуре социального бытия" отмечается, что общение с внешней физической средой имеет для социума адаптивную направленность в том смысле, что она является самым главным источником материальных ресурсов, которые в процессе трансформации используются обществом с помощью множества технологических, производственных, финансово-кредитных и других экономических институтов и механизмов, связанных с системой разделения труда через экологическую составляющую жизни общества и требующих разрешения проблем территориального размещения различных подгрупп населения для закрепления за ними разнообразных адаптационных и коммерческих интересов При этом руководящим принципом функционирования экономики является желательность эффективного управления ресурсами, которое невозможно без обращения к интеллектуальным ресурсам

Эффективность адаптации к природной среде была прямо пропорциональна осознанию человечеством того, что доводы здравого смысла чаще всего неприемлемы ни при оценке физической реальности, ни при толковании реальности социатьной. Научная рефлексия, возникшая на основе схем здравого смысла, со временем приобретала все более сложный и совершенный методологический аппарат, использование которого способствовало адекватному познанию законов реальности. В противоположность практическому знанию здравого смысла постепенно в процессе развития цивилизации кристаллизовалась структура научного знания. Так, у Хабермаса зарождение естественнонаучного знания связывается с появлением "инструментального разума", активно ищущего средства и методы адаптации человека' к природе. То есть возникновение наук о природе непосредственно связано с зарождающейся системой экономики. Однако в отличие от экстерналистов диссертанту представляется, что в ходе дальнейшего развития естественных наук воздействие экономической подсистемы общества было не только каузальным (в форме определенных "социально-экономических заказов"), но носило и символический характер. Что касается символического характера взаимодействия экономики и знания, то здесь следует обратить также внимание на тот факт, что система экономических отношений в обществе не только подстегнула развитие наук о природе, но и создала обширнейшее поле для построения концептуальных схем и особого вида рефлексии Экономическая подсистема, рождающая новые сферы человеческой практики, нуждается в их концептуальном оформлении для выявления и проведения более эффективной стратегии их функционирования, чем стимулирует рационализацию системы

коммерческих, финансово-кредитных, трудовых и других отношений

Далее диссертант обращается к механизмам взаимодействия знания и экономики и пытается выявить регулятивы, имеющие несистемную природу. В процессе познания феноменов Универсума субъект не просто стремится использовать свои знания для лучшей адаптации, а делает это, руководствуясь и экзистенциальными потребностями. Следовательно, если алхимия зародилась, прежде всего, благодаря мистическим и религиозным ценностям, а экзистенциальная функция алхимического знания, в конечном итоге, способствовала развитию науки, то а дальнейшем интерес к ней не в последнюю очередь поддерживался также и экономическими соображениями личности.

Смещение ценностных акцентов, произошедшее в эпоху становления промышленных отношений, переструктурировало жизненный мир интеллектуалов и обратило их взоры к другим методологическим подходам к пониманию феноменов Универсума. Здесь уместно вспомнить мысль М. Вебера о том, что экономика, которая сама более всего поддается рационализации, освобождает рынок от сословных ограничений, от сращивания с нравами и обычаями, превращая все качественные характеристики в количественные, расчищая путь для развития сугубо рационального капиталистическою хозяйства, а вслед за ним - и различным формам знания, например, науке. Идеалом интеллектуалов окончательно стало систематическое расширение сферы достоверного знания: сформировалась особая совокупность моральных императивов, принятых в новоевропейском научном сообществе и определяющих поведение ученых, которую называют "этосом науки", принципы которого рассматриваются в диссертации. Полноценное функционирование этоса науки стало возможным, на наш взгляд, именно благодаря тому, что была найдена своеобразная золотая середина между феноменами авторигетизации (главенствующими в средневековой Европе) и обезличиванием продуктов труда (в том числе и интеллектуального), присущим нарождающемуся капитализму. Речь идет о праве собственности на идеи, прежде всего те, которые могут принести какую-либо выгоду промышленному производству. В настоящее время право на интеллектуальную собственность институционализировалось в так называемом феномене "ноу-хау". Он становится эффективным механизмом превращения науки в непосредственную производительную силу, которая функционирует по достаточно жестким экономическим законам. 1о есть, "ноу-хау" содействуют росту высоких технологий, который, в свою очередь, способствует социальным и личностным изменениям. Дж. Нейсбит заметил, что высокие технологии и человеческий фактор подпитывают друг друга.

По мнению автора, именно развитие торговли и производства стимулировало развитие способов объективации знания. Говоря иначе, потребности оптимизации оршнизации экономической жизни социума вызвало расчленение звуков и жестов, а вслед за этим - социачизацию интеллектуальной деятельности. Вместе с тем, появление письменного, печатного, а затем и компьютерного слова не только стимулировали развитие экономических отношений и качественно повлияли на рационализацию жизни общества, но и способствовали скачкообразным изменениям процессов функционирования знания в различные эпохи развития цивилизации.

Коммерциализация познавательной деятельности все острее ставит вопрос о

взаимоотношении и востребованности релеваншой и элевантной сторон знания, который, безусловно, актуален для современной России. Конечно, наука для науки с точки зрения сиюминутной экономической прагматики явление бессмысленное, но фундаментальные исследования также необходимы для развития экономики Так, И Лэнгмюр утверждал, что научное знание, сделавшее возможной современную промышленность, было в основном постепенно приобретено в университетах всего мира людьми, которые делали открытия, в основном ради наслаждения ими, так как промышленная ценность науки мало признавалась вплоть до начала XX века, но вскоре промышленники обнаружили, что человек, изучавший теорию в области химии, физики и математики, исключительно полезен. Исходя из опыта развития мировой экономики, в России должна проводиться последовательная экономическая политика с целью поддержки как фундаментальной, так и прикладной науки как на административно-государственых, так и на производственно-финансовых уровнях.

В четвертой главе "Знание в контексте личностной и социальной экзистенции" автор пытается выявить глубинные характеристики функционирования знания в обществе, нащупать символические взаимосвязи между знанием и социальными изменениями.

В первом параграфе "Рациональность и социальная экзистенция: их взаимосвязь в социуме" первоначально автор задается вопросом, какой онтологический характер имеет категория "рациональность"? Очевидно, что категория "рациональность" пронизывает всю структуру бытия, а поэтому при более пристальном поиске того, с каким слоем бьггия связана данная категория -достаточно сложно однозначно ответить на данный вопрос, как бы парадоксально это не звучало. Конечно, хочется связать рациональность с материальной упорядоченностью вещей и физической реальностью, однако в XX веке появись определенные сомнения что "думать" и "быть" (в классическом понимании данных понятий)- - это одно и ю же Кроме того, идея слоистости бытия, появившаяся у Н Гартмана, позволяет естественным путем обратиться не только к материальным слоям, но и к идеальным Для нас интерес представляет "исторически-духовный" (по Гартману) слой бытия В данной категории отражаются и динамические характеристики социума (такие как социально-историческое время, социальное пространство) и присутствует идея особенности, сущности общества, выраженная в наличии стержня самосозидания социума вокруг "духовности", культуры. То есть здесь можно персонифицировать "исторически-духовный" слой бытия с "социальной экзистенцией", когда фундамент динамического видится не в материальных отношениях (как у Маркса), а в отношениях социально-культурного характера, связанных в том числе и с обменом смыслами, символами, информацией, знаниями Однако, как замечает диссертант, необходимым компонентом социальной экзистенции является рационализация, которая поиоляет обществу развиваться более эффективно и повышать свою адаптивность. Очевидно, что рациональность выступает как один из структурообразующих социальных факторов С другой стороны, рациональность обуславливает нормы функционирования знания в социальной среде В итоге, рассмотрение категории "рациональность" является необходимым

3РОС. НАЦИОНАЛЬНА* | бИБлнотекл ) С.П«т*М*г |

м » « '

|.|Г><

не только для понимания эпистемологической природы знания, но и проявления инструментальных и, особенно, экзистенциальных характеристик знания, для лучшего осознания принципов его функционирования в обществе.

Как отмечается в диссертации, в современных исследованиях проблемы рациональности условно можно выделить два направления Первое связано с исследованием роли рациональности в структуре научных исследований и степени их рационализированное™ и логической обоснованности. Второе направление связано с рассмотрением рациональности в контексте деятельных, социальных и даже цивилизационных проблем, то есть в контексте социальной экзистенции. Конечно, данные тенденции исследования рациональности имеют корни в философской мысли XX века Для первого направления достаточно упомянуть об исследованиях философов-аналитиков и постпозитивистов. Вторая линия исследования берет начало в работах М. Вебера и, безусловно, генетически связана с социологией знания Можно говорить о ренессансе исследования проблемы рациональности, который связан с генезисом двух данных направлений, когда рациональность понимается не просто как доминанта науки, а как "ценность культуры" (В. С. Швырев), как "постнеклассическая рациональность" (В С Степин), для которой характерно "соотнесение принципов научного этоса с социальными ценностями, представленными гуманистическими идеалами, и затем введение дополнительных этических обязательств при исследовании и технологическом освоении сложных человекоразмерных систем", наконец, как "способность человека к обоснованию и самостоятельному конституированию содержания своего сознания" (К.-О. Апель).

Примечательно, что все приведенные точки зрения ориентированы на широкое понимание рациональности, которое связано не только и не столько с логико-эпистемологическими конструктами а также бытием идеального и природног о, но и с социальным уровнем бытия с социальной и чечовеческой экзистенцией, а также с такими модусами бытия человека, как свобода и творчество Так, в теории Апеля присутствует достаточно много типов рациональности Не отрицая существование научной, формально-логической, математической рациональности, Апель акцентирует внимание на роли языковой прагматики и контекстуальное™ в их функционировании. Другие же виды рациональности, - консенсуально-коммуникативная, дискурсивная, этическая - изначально имеют социальную природу, отражая реалии взаимодействия субъектов в рамках социальной экзистенции. Более того, если первые два вида имеют субъективно-социальную природу, то последний тип рациональности объективно-социален, надиндивидуален. Однако существует тип рациональности который непосредственно является эманацией социальной экзистенции. Апель, вслед за Н. Луманом, называет ее системной рациональностью. 11о мнению Лумана, в рамках теории коммуникативного действия и вообще в рамках теории рационального действия нельзя изучать рациональность человеческой коммуникации. Системная рациональность может представляться как цивилизационная (в смысле - локальноцивилизационная) и кажется, что она также диалектически воздействует на бытие конкретного общества. Но она, по мнению Апеля, может еще обуславливать и познавательную деятельность, по крайней мере в области социальных наук. Очевидно, что теперь

понятие рациональности базируется не только на формальной логике или математических построениях. В определенной мере можно сказать, что в XX веке понятие рациональности все больше и больше "социализировалось", стараясь, тем не менее, избегать ловушек субъективизма и психологизма. Данный процесс закономерен, так как усложнение в современных теориях онтологического каркаса картины мира рождает новые виды рациональности.

Во втором параграфе "Социально-экзистенциальные характеристики знания" констатируется, что стремление к знанию является неотъемлемой сущностной характеристикой человека, и что разум, интеллект не могут быть не связаны с экзистенциальными характеристиками человека. Но можем ли мы говорить о том, что само знание "экзистенцирует"? Конечно же, нет. Только человек как субъект познания является гарантом экзистенции знания. Только через человека знание может проявить свои экзистенциальные свойства Говоря об "экзистенциалах знания", диссертант имеет в виду прежде всего характеристики знания, связанные с бытием человека и общества. Тем самым обращается внимание на то, что познавательная деятельность как бы не просто самостоятельно функционирует в рамках социальной системы, а бытийсгвует, развивается как особая форма общественной практики в поле социальной реальности, активно взаимодействуя с ней Здесь наиболее полно проявляют себя такие экзистенциальные характеристики познавательной деятельности, как свобода, творчество, ответственность

Так, свобода является одной из главенствующих категорий, сквозь призму которой рассматривается бытие человека. Любая динамика чего-либо (личности, общества) предполагает наличие определенных путей развития и выбора между ними. Выбор осуществляется на определенных основаниях. Если же выбор осознанный, а не слепой, то его основания строятся на определенных рациональных основаниях и знаниях. Свободным процесс получения знания становится тогда, когда он обращается за критериями к целому ряду систем рациональностей, и когда он не загнан в прокрустово ложе формальнологической рациональности Познавательная деятельность должна соотноситься с интересами общества (системная рациональность), обязана учитывать моральные принципы (этическая рациональность) и гак далее. Свобода выступает условием и предтечей познавательной деятельности. Если наибольшая свобода выбора состоит в избрании не только средств, но и целей и даже условий деятельности, то свобода творчества означает возможность создавать новые средства, устанавливать' новые цели, формировать небывалые ранее условия в соответствии только с собственной личной волей. Эта деятельность осуществляет в основном функцию самовыражения субъекта и фактически ограничена лишь его особенностями. В целом, функции деятельности являться средством удовлетворения потребностей личности и быть средством ее самовыражения объединяются воедино, ибо у индивида остается лишь одна потребность, заключающаяся в самовыражении Проблема созидания нового является одной из значимых для рассмотрения развития науки и техники. Сложность ее состоит в том, что в процессе творческого поиска истины, интерпретации фактов, построения теорий интеллектуал зачастую опирается не только и не столько на формальнологическую рациональность, сколько на свой опыт и интуицию. В этом и проявляется "экзистенциальность" творчества, его связь с бытием человека.

Как ни странно, но в процессе изучения познавательной деятельности можно столкнуться с таким ее экзистенциапом, как игра. Азарт, движимый игроком, является иррациональным мотивом, который на первый взгляд чужд познавательной деятельности Однако давайте вспомним о духе соревновательности, царящем в области научных исследований и технологических достижений Страсть к познанию - вот главная движущая сила развития науки И именно эту страсть и азарт при поиске нового и неизведанного можно охарактеризовать как "игра" Игра становится экзистенциалом знания, который, возможно, не так значителен, как творчество, но все же наличествует в процессе познания Однако поиск истины - это не только страстная игра, это - прежде всего тяжелый труд Почти любая деятельность, а не только познавательная предполагает активность Активность эта имеет целенаправленный характер, ориентация которого связана с адаптацией к условиям природной среды и увеличением потребления. Возможно, именно потому, что процесс этой адаптации тяжел и изнурителен, "труден" в русском языке он и получил название "труд". Но труд не должен быть бесплодным и бесцельным, он должен быть целенаправленным Примечательно, что в рамках любой, в том числе и познавательной деятельности труд дает субъекту пафос, веру в собственное могущество, возможность насладиться собственной свободой Тем самым труд экзистенциально связан со свободой. Иначе говоря, труд как деятельность выступает как производство чего-то нового Гак, И Г Касавин утверждает, что процесс познания в целом может быть описан с помощью типологии ситуаций социального производства знания как обмен смыслами между разными типами эпистемических сообществ. Хотя идея социального производства знания воспринимается современным философским сообществом неоднозначно, тем не менее, она показательна в том смысле, что производство как категорию, символизирующую создание нового и его дальнейшее воспроизводство, можно наряду с трудом также назвать экзистенциалом знания.

Представляется, наиболее социально значимым экзистенциалом является ответственность. Можно говорить об ответственности за цели, средства, условия и следствия познания По мнению Э Агацци, тот, кто действует, должен отвечать за результаты своих действий, а потому должен пытаться предвидеть их - это вполне очевидный моральный принцип. Этика, конечно, не впервые сталкивается с проблемой так называемого "двойного результата", когда предполагаемая цель некоторого действия (сама по себе морально оправданная) оказывается связанной с рядом морально неприемлемых последствий. В таких случаях следует определить, можно ли отказаться от достижения цели только для того, чтобы избежать этих нежелательных последствий? Если можно, то моральная обязанность состоит в том, чтобы отказаться от действия В частности, клонирование в действительности является самым серьезным по своим возможным последствиям достижением науки конца XX века, на что обратил внимание Ю Хабермас. Социальная институционализация ответственности интеллектуалов фактически в наше время становится и экзистенциалом познавательной деятельности и знания

В третьем параграфе "Динамика знания и перспективы развития общества" утверждается, что, несмотря на многоликость изменений в обществе, в рамках социальной экзистенции со всей очевидностью доминируют две

тенденции. Первая тенденция для европейского человечества является перманентной и может быть означена как "глобализация", а вторая имманентной и может быть охарактеризована как "становление общества нового типа". Автор замечает, что два этих процесса как бы подстегивают, стимулируют друг друга Рассмотрение этих явлений в перспективе наталкивает на мысль, что именно процессы получения, производства, распределения и потребления знания детерминируют означенные две тенденции Не рассматривая экономическую и политическую глобализацию, диссертант обращается к культурной глобализации, так как и знания, и системы рациональности принадлежат главным образом к сфере культуры 11 Бергер приходит к выводу, что культурная глобализация - это движение товаров и идей (культурный фрахт) с Запада в остальные части мира Таким образом, можно говорить о четырех "каналах" культурной глобализации

- глобализация посредством ценностей либеральной экономики,

- глобализация через ценности интеллектуальной элиты,

- глобализация с помощью массовой культуры;

- глобализация с помощью принятия определенных религиозных взглядов.

В каналах глобализации, на которых эти процессы базируются, знание функционально выражает себя и как инструментальное, и как экзистенциальное. В частности, первый канал глобализации в лице давосской экономической культуры пытается апеллировать прежде всего к такой инструментальной функции знания, как прагматичность, базирующаяся на рационально осознаваемых целях деятельности, Ориентация на гедонистические и релевантные функции знания делает идеологию и культуру давосской элиты привлекательной для многих субъектов общества "Давосский образ знания" неявным образом проявляется и в экзистенциальных аспектах. В частности, "давосский образ знания" фактически ориентирован на разрушение границ идентичности и аутентичности мировых и национальных субъектов Глобализация через ценности интеллектуальной элиты проходит при более активном обращении именно к экзистенциальным функциям знания Так называемая "клубная культура интеллектуалов" распространяется академическими структурами, фондами, неправительственными организациями, а также рядом правительственных и межправительственных учреждений. Здесь на первый план выходит функция знания, генерирующая личностную эмансипацию как от диктата всего общества, так и от давления отдельных социальных институтов Если "давосская культура" связана с системой экономического знания, "клубная культура интеллектуалов" - это в основном знание, воздействующее на политическую и правовую реальность. Наиболее крупномасштабным процессом является глобализация с помощью массовой культуры. Успех этого процесса напрямую связан с тем, что представления и знания, распространяемые в его рамках, носят откровенно утилитарный характер, связаны с повседневными мотивами-интенциями индивидов - мода, быт, стили развлечения и потребления пищи Также массовая культура несет в себе знания, трансформирующие социальную экзистенцию путем постепенного появления определенных социальных инноваций. Кроме того, массовая культура связана с культом технологическою знания, так как она сама базируется на масс-медиа Канал глобализации с помощью принятия определенных религиозных взглядов

связан с представлениями и знаниями, функционально основанными на поиске личностью своей аутентичности и поддержании устойчивости бытия человека в структуре всего Универсума Эти знания являются откровениями-для человека, поэтому они могут наиболее трансформировать экзистенциальные основания личностного и социального существования Парадоксом нашего времени является то, что именно динамично развиваются не только социокультурные феномены, базирующиеся на прагматическом образе знания (то есть естествознание, техника, технология), но и ненаучные, а то и вовсе оккультно-мистическис формы культуры (астрология, герметизм), которые акцентируют внимание на экзистенциальных функциях знания, компенсируя позитивистско-сциснтистское высокомерие науки Иначе говоря, бурное развитие науки и общества в целом усиливает не только важность прагматически-утилитарной функции знания, но и его экзистенциальное значение. В этом смысле можно говорить о единой индустрии "производства научного и ненаучного знания", когда появление технологических инноваций и их бурное внедрение в жизнь человека компенсируется появлением новых оккультных сект и усилением в общественном сознании интереса к старинным мистическим и эзотерическим штудиям

Далее диссертант рассматривает, каковы перспективы развития общества и каков будет функциональный образ знания, присутствующий в данном социуме. Разумеется, это общество генетически свяино с обществом эпохи Модернити, особенно с его кульминационной фазой развития, приходящейся на первую половину XX века. В обществах XX века на первый план выходили именно инструментальные образы знания, связанные со сциентизмом и технократизмом. Неслучайно по этому поводу Г Адорно и М. Хоркхаймер полагали, что процесс Просвещения оборачивается последовательной рационализацией мира в субъективно-инструментальном смысле Гакже в обществе модерна на первый план выходит такой экадстенциал тания, как тру7!, тогда как свободч, а вслеч за ней и творчество уходят на задний план Неслучайно в XX веке процесс познания рассматривался прежде всего как производство знания В итоге, с одной стороны, в обществе над знанием довлеет власть, а с другой стороны, общество модерна в сильной степени идеологизировано и мифологизировано. Связано это преимущественно с центрацией общественного сознания „вокруг различных мифологем и идеологем- связь духовного прогресса общества с развитием техники, строительство тотального счастья людей, поиск духа нации в метафизике земли и крови, наконец, самое главное - стремление к всевластию и всезнанию Современная глобализация в рамках западного социума понимается прежде всего как модернизация незападных обществ. И эта модернизация есть не просто "осовременивание", а проводится зачастую на основе принципа тотальности. Таков образ глобализации, если в процессе ее будет игнорироваться принцип многополярности мира и стагнировать идея мультикультурности Не случайно А А Зиновьев называет глобализацию "процессом западнизации человечества". Действительно, США и европейские страны являются самыми крупными эмиттерами глобализации - именно они "впрыскивают" наибольшее число своих культурных продуктов, идеологических концептов, экономических схем, которые

становятся референтными и нормативными для других стран. Безусловно, перед нами встает вопрос "Л может ли Россия стать страной-эмиттером"?

Строго говоря, российское общество уже является эмиттером глобального мира, ведь массовая "утечка мозгов" - это не что иное, как интеллектуальный вклад российского общества в динамику глобального социума. Проблема, по мнению автора, в том, что собственно российское государство, российская социальная система никаких дивидендов от этого фактически не получают. В России на всех уровнях управления необходимо четко осознать, что интеллектуалы как носители знаний и ценностей представляют собой особого рода капитал - капитал человеческого и социального характера. Развитие российской социальной системы, выход собственно российского государства на мировую арену как страны-эмиттера невозможно без возрождения в нашем Отечестве духовности и высоких образцов культуры. Без этого мы и дальше будем терять и человеческий, и социальный капитал.

Что касается состояния собственно западного общества, речь можно вообще вести не о постмодернистском обществе, а о новой фазе развития модерна -"ультрамодерне", где взаимоотношения знания и власти, тотальность мышления приняли новый образ, связанный с нелинейными зависимостями. То есть модерн в его тотальной форме исчез, но модерн вообще как проект Просвещения фактически остался И произошло это в основном потому, что социальной системе необходимы как воздух четкие правила легитимации своего функционирования, которым наиболее соответствует именно модернистский образ знания. Тем не менее, в этом образе знание наряду с инструментальными функциями общества ультрамодерна (вернее, социальной системе ультрамодерна) необходимы и экзистенциальные функции, применение которых способствовало бы укреплению границ и более четкой аутентичности социальной системы. П. Козловски заметил, что техника достигла в своем развитии момента, когда она больше уже не может играть первую скрипку в истории Однако У. Бек в силу наличия технического развития и исходящих от него угроз почти двадцать лет назад назвал социум будущего "обществом риска". Инструментальные знания, используемые в рамках современных технологий, трансформируют экзистенциальные основы общества, так как создают новые предпосылки осознания глубины пропасти, над которой стоит социум В буквальном смысле, если у Хайде гтера одной из основ бытия человека является страх, то у Бека этот страх становится глобальным и превращается в риск, без которого, тем не менее, общество уже не может существовать Так что риск становится подлинной экзистенциальной характеристикой социума ультрамодерна, и риск этот связан именно с повышением экзистенциальной роли технических и технологических знаний С Жижек также указывает на экзистенциальные пределы развития научного знания, особенно в области биологии.

В диссертации отмечается, что модернистские тенденции центрации и легитимации знания соседствуют с постмодернистской децентрацией и фрагментарностью, одновременно трансформируясь в ультрамодернисгские риски и усиление социального давления на развитие науки и знания. Это может привести к кризису. Актуальным является вопрос: примет ли он формы "столкновения цивилизаций", как предсказывал С Хантингтон или же он проявится в форме

всеобщей гуманитарной катастрофы7 Иначе говоря, разразите? ли настоящая, а не холодная третья мировая война или человечество войдет в "мирный", но всеобъемлющий кризис, результатом которого станет физическая и моральная деградация цивилизации? Тем не менее, результатом преодоления этого кризиса (а он рано или поздно обязательно будет частично или полностью преодолен), по мнению автора, станет общество совершенно иного типа основной чертой этого общества будет повышенный уровень саморефлексии, причем саморефлексии глобальной и повсеместной, хотя бы поэтому данное общество можно назвать "когнитивным" (в декартовском понимании данного термина). Это не просто утопия, так как в действительности разрешение любого глобального социоантропокультурного кризиса ведет к созданию общества, основанного Fia иных принципах. Гак, И. Валлерстайн считает, что системный кризис будет способствовать социальной рефлексии, переход человечества на новый виток социального развития будет драматичным.

Итак, диссертант полагает, что точно так же, как неизбежен кризис, который будет самым значительным по своим масштабам и последствиям, так же неизбежно появление нового типа социума. В данном обществе информация как экономический и социальный ресурс, безусловно, сохранит свое значение, однако это общество будет не просто "постиндустриальным" или "информационным". Структурация социетальной системы этого общества будет отличаться от социетальной подсистемы современности Подобное различие социетальной системы Европы мы видим в XVII веке - в эпоху становления индустриальных отношений и в первой половине XX века - во время их расцвета Информатизация, компьютеризация, медиатизация должны рассматриваться обществоведами и экономистами не как самоцель, лишь как базис iрядущих качественных социальных изменений. В рамках динамичных культурных изменений происходит гибридизация глобальных и локальных традиций, постмодернистских, модернистских и ультрамодернистских тенденций. Но эта гибридизация, как это ни парадоксально, будет иметь не универсальный, а поликультурный характер. То есть кожитивное общество будет не абсолютно универсальным, а в каждом регионе Земли будут наблюдаться "вариации" глобальной культуры. Далее, в когнитивном обществе доминирующими станут такие виды рациональности, как' коммуникативная, дискурсивная, моральная, системная рациональность в противоположность формально-логической рациональности, господствующей в обществе модерн. Легитимация этих видов рациональности будет способствовать росту уровня "саморефлексивности" глобальною общества, что, возможно, снизит уровень социальной и политической напряженности. Наконец, причудливое сочетание культурного и эпистемологического разнообразия и универсальности будет стимулировать развитие различных форм научного и, особенно, ненаучного знания. Это создаст условия для мозаичной, нелинейной рационализации в социуме, отличной от тотальности модерна и децентрированой фрагментарности и дерационализации постмодерна

В Заключении подводятся главные итоги диссертационного исследования, обобщаются основные теоретические результаты диссертации, предполагаются концепции некоторых перспективных разработок. В частности, намечаются дальнейшие пути исследования проблемы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ

В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ:

Монографии:

I Бакланов И С Социальная детерминация интеллектуальной деятельности - Москва-Московский открытый социальный университет, 2001 11,2 пл

2. Бакланов И С, Синельников М.Б. Философия науки и информационно-технической деятельности. - Москва: Московский открытый социальный университет; Ставрополь. Сервисшкола, 2002 18,6 пл. (13,1 пл.).

3 Бакланов И С Инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном обществе - Ставрополь- Изд-во Северо-Кавказского государственного технического университета, 2005 17,7 п л

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

4 Бакланов И С. Роль раннего христианства и нехристианских традиций в развитии европейского интеллектуализма // Научная мысль Кавказа - Ростов-на-Дону 2004, № 5 0,45 п.л

5 Бакланов И.С Онтологический и онтический статус интеллектуализма и форм знания в учении Макса Шелера // Научная мысль Кавказа - Ростов-на-Дону: 2004, № 11 0,45 пл

6. Бакланов И.С Взаимодействие интеллектуальной деятельности и идеологии' тоталитаризм и либерализм. // Научная мысль Кавказа - Ростов-на-Дону. 2004, № 13. 0,45 пл.

7 Бакланов И.С. Разум, бытие и общество в зеркале русской философии. // Научная мысль Кавказа Ростов-на-Дону. 2004, № 14 0,65 п.л.

8 Бакланов И.С Биологические и социальные предпосылки экзистенции интеллектуализма // Вестник Волгоградского государственного медицинского университета - Волгоград. ВГМУ,

2004, № 12.0,45 пл.

9. Бакланов И С. Современные образы рациональности онтологические истоки и социальные основания // Вестник Ставропольского государственного университета - Ставрополь. СГУ,

2005, № 2 0,65 п л

10 Бакланов И С Социум и функции знания // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. - Ставрополь. СевКавГТУ, 2005, № 3 0,45 п л

Статьи и тезисы докладов на конференциях:

II Бакланов И С., Золотарева Т.А Научно-техническое творчество: философский аспект. // Актуальные проблемы философии, социологии и психологии Научные труды кафедры философии СтГТУ. Выпуск III - Ставрополь: СтГТУ, 1996. 0,15 п л (0,1 п л )

12 Бакланов И С. Знание, объективированное компьютерным словом, как мост в информационное общество. // Материалы всероссийской научно-технической конференции "Новые технологии управления робототехническими и автотранспортными объектами". Ставрополь, 27-29 ноября 1997,- Ставрополь. СтГТУ, 1998 0,15 п.л.

13 Бакланов И С Социальная детерминация научного знания // Сборник научных трудов СтГТУ Серия "Гуманитарные и социально-экономические науки" Выпуск I - Ставрополь СтГТУ, 1998 0,4 п.л.

14 Бакланов И.С. Пути ликвидации социальной зависимости языка науки как феномена интеллектуальной деятельности, логико-атомистический подход. // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы. Научные труды кафедры философии СтГТУ. Выпуск X. - Ставрополь- СтГТУ, 1998. 0,25 п.л.

15 Бакланов И С. Социокультурное влияние на интеллектуальную деятельность // Материалы региональной конференции "Приоритеты и проблемы просветительской работы Информационное обеспечение населения региона в современных условиях" Ставрополь, !5 мая 1998 г. - Ставрополь: Знание, 1998. 0,2 пл.

16 Бакланов И С. Общество и интеллектуальная деятельность- стратегия исследования. //

Материалы XXIX научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов за 1998 г Ставрополь, 23-25 марта 1999СтПУ. T. I -Ставрополь: СтГТУ, 1999. 0,2 н.л.

17 Бакланов И С. Интеллектуализм как деятельность от Вебера и Зиммеля к Хабермасу. // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные |руды кафедры философии СтГТУ Выпуск XI. - Ставрополь СтГТУ, 1999 0,65 п л

18 Бакланов И С Молодое поколение и социальная система города1 исследование методами социологии знания II Материалы региональной научно-практической конференции "Здоровый город - здоровые дети" Ставрополь 24 - 26 марта 1999 i Ставрополь: СГУ, 1999 0,3 п л.

19. Бакланов ИС, Синельников МБ Информационные сети и социальный облик города. // Материалы региональной научно-практической конференции "Здоровый город - здоровые дети" Ставрополь 24 - 26 марта 1999 г - Ставрополь: СГУ, 1999. 0,25 п л (0,2 пл.)

20. Бакланов U.C. Структурные компоненты власти и их контроль над интеллектуальной деятельностью // Сборник научных трудов СевКавГТУ Серия "Право" Выпуск ! -Ставрополь СевКавГТУ, 1999 0,5 п л

21 Бакланов И С Интеллектуализм и идеология Н Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы. Научные труды кафедры философии СевКавГТУ Выпуск XII - Ставрополь: СевКавГТУ, 1999. 0,5 пл

22 Бакланов И С Раннее христианство и алхимия пример религиозного влияния на интеллектуальные процессы // Материалы III региональной научно-технической конференции «Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону» Ставрополь, 22-23 ноября 1999 Ставрополь СевКавГТУ, 1999. 0,15 п л

23 Бакланов И С , Сливков В Д Социальный реализм Дюркгейма и проблема формирования коллективного сознания любительских компьютерных сообществ // Материалы III региональной научно-технической конференции «Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону» Ставрополь, 22-23 ноября 1999. Ставрополь СевКав1ТУ, 1999.0,15 п л (0,1 п.л.)

24 Бакланов И С Цикличность взаимоотношений общества и ингеллекгуализма // Материалы III региональной научно-технической конференции «Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону» Ставрополь, 22-23 ноября 1999 -Ставрополь СевКавГТУ, 1999 0,15 пл

25 Бакланов И С Роль христианства в формировании системы образования и эпистемологических сообществ в эпоху средневековья // Материалы международной научно-практической конференции «Современное образование, воспитание и нравственные ценности», посвященной 2000-летию христианства Ставрополь, 11-13 ноября 1999 -Ставрополь: СевКавГТУ, 1999.0,45 пл.

26 Бакланов И С Социальное измерение интеллектуальных концептов и научных фактов // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные труды кафедры философии СевКавГТУ Выпуск XIII - Ставрополь: „СевКавГТУ, 1999 0,6 пл.

27 Бакланов И С Вопрос о религиозном влиянии на зарождение научной рациональности: традиции западной и русской философии. // Русская философия в контексте мировой философии -Пятигорск Изд-во Пягигорского гос лингвистического ун-та, 1999 0,2 п л

28 Бакланов И С Циклические процессы в интеллектуальной деятельности // Материалы XXX научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов за 1999 г Ставрополь, 27-29 марта 2000. СевКавГТУ - Ставрополь: СевКавГТУ, 2000 0,15 п л

29 Бакланов И С Влияние протестантизма и католицизма на науку Нового Времени. // Материалы XXX научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов СевКавГТУ за 1999 г Ставрополь, 27-29 марта 2000 Ставрополь- СевКавГТУ, 2000. 0,2 пл

30 Бакланов И С Социокультурное влияние на материально-практический компонент научного факта // Материалы XXX научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и

студентов СевКавГТУ за 1999 г Ставрополь, 27-29 марта 2000 - Ставрополь СевКавГТУ, 2000.0,15 пл.

31 Бакланов И С, Петченко М П. Экономика и интеллектуальная деятельность- проблема соотношения элевантного и релевантного знания. // Материалы региональной конференции «Студенческая наука - экономике научно-технического прогресса» Ставрополь, 26-28 апреля 2000 - Ставрополь. СевКавГТУ 2000 0,25 п л. (0,2 п л)

32 Бакланов И С Роль эпистемологических и социокультурных факторов в процессе дифференциации интеллектуальной деятельности и развитии науки. // Материалы межвузовской региональной научно-практической конференции «Философские, психолого-педагогические и социально-экономические проблемы современного высшего образования» Кисловодск, 18-19 мая 2000 - Ставрополь СевКавГТУ, 2000. 0,15 н.л.

33. Бакланов И С. Стратегии исследования интеллектуальной деятельности, зпистемоло! ия и социология ¡нания // Материалы международной научной конференции "Человек, культура, цивилизация на рубеже И и III тысячелетий". Волгоград 3-5 октября 2000 г - Волгоград' Политехник, 2000.0,15 пл.

34 Бакланов И С Становление социологии знания как парадигмы исследования интеллектуализма // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные труды кафедры философии СевКавГТУ. Выпуск XIV - Ставрополь-СевКавГТУ, 2000 0,65 п.л.

35 Бакланов И.С Социальная онтология как философская дисциплина и парадигма мышления. // Материалы XXXI научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов q студентов за 2000 г. Ставрополь, 26-29 марта 2001. Часть первая - Ставрополь СевКавГТУ, 2001.0,1 п.л

36 Бакланов И.С Доминанты интеллектуальной деятельности в циклической перспективе. // Материалы XXXI научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов за 2000 г Ставрополь, 26-29 марта 2001 Часть вторая - Ставрополь СевКавГТУ, 2001.0,1 пл.

37 Бакланов И.С Социально-онтологический статус знания в современном обществе- между классическим образованием и жизненным миром. // Материалы межвузовской региональной научно-практической конференции «Социально-философские и психолого-педагогические проблемы современного высшего образования». Кисловодск, 26 апреля 2001. - Ставрополь. СевКавГТУ, 2001 0,1 п.л.

38 Бакланов ИСК вопросу о религиозном влиянии на зарождение научной рациональности в Европе // Вестник Северо-Кавказского гуманитарно-технического института Выпуск первый. - Ставрополь- СевКавГТУ, 2001 0,3 п л.

39 Бакланов И С. Экономическая детерминация интеллектуальной деятельности // Сборник научных трудов СевКавГТУ. Серия "Гуманитарные науки". Выпуск 6. - Ставрополь: СевКавГТУ, 2001. 0,6 пл.

40 Бакланов И С. Объективация знания, замещающий опыт и социализация интеллектуальной деятельности- циклические закономерности экономического влияния // Материалы третьей международной конференции "Циклы" Ставрополь-Кисловодск 15-18 октября 2001 г Часть вторая -Ставрополь СевКавГТУ,2001.0,15пл.

41 Бакланов И С. Идеи цикличности цивилизационного развития у Шпенглера и парадигмальности науки у Куна. // Материалы третьей международной конференции "Циклы" Ставрополь-Кисловодск 15-18 октября 2001 г Часть вторая - Ставрополь СевКавГТУ, 2001. 0,15 п.л.

42 Бакланов И С Философия интеллектуализма как междисциплинарное направление // Научные школы и научные направления СевКавГТУ - Ставрополь- СевКавГТУ, 2001 0,5 пл.

43 Бакланов И С Доминанты интеллектуализма- между онтологическим фундаментализмом и социально-онтологической контекстуальносгью // Материалы V региональной научно-

технической конференции "Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону". Часть чет вер гая. Общественные науки Ставрополь, 18-22 ноября 2001 i - Ставрополь СевКавГТУ, 2001 0,1 и я.

44 Бакланов И С Бытийственные и социальные доминанты разума 8 учениях отечественных философов // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные труды кафедры философии СевКавГТУ Выпуск XV. - Ставрополь: СевКавГТУ, 2001.0,5 пл.

45 Бакланов И.О. Доминанты интеллектуальной деятельности в зеркале аналитической философской традиции. // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы. Научные труды кафедры философии СевКавГТУ Выпуск XVI -Ставрополь'СевКавГТУ, 2001 0,6 п л.

46 Бакланов И С Системы истины Питирима Сорокина- между наукой и религией. // Тезисы докладов межрегиональной научно-практической конференции "Совместные действия ученых и религиозных деятелей в решении современных проблем Юга России" Ставрополь, 5-7 декабря 2001 г - Ставрополь- СевКавГ 1 У, 2001 0,25 п.л.

47 Бакланов И.С. Феномен интеллектуального наставничества // Материалы межвузовской научно-теоретической конференции "Тайны жизни, творчества, любви" - Ставрополь 26 декабря 2001 г. Москва, 2001 0,25 п л

4В Бакланов И С Экономика и доминанты интеллектуальной деятельности. // Современное гуманитарное знание о проблемах социального развития: Материалы VIII годичного научного собрания СКСИ -Ставрополь- СКСИ, 2001. 0,55 п л.

49. Бакланов И С Обоснование интеллектуальной деятельности в феноменологии и фундаментальной онтологии // Вестник Северо-Кавказского гуманшарно-гехнического института Выпуск второй - Ставрополь. СевКавГТУ, 2002 0,5 п л

50 Бакланов И С. Интеллектуализация жизни и экономика замещающего опыта // Материалы VI научно-практической конференции СФЭИ (апрель 2002) "Финансовые отношения в условиях рынка" - Ставрополь Ставропольские губернские ведомости, 2002 0,1 пл.

51 Бакланов И С Эпистемологический анархизм и социальная динамика. // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные труды кафедры философии СевКавГТУ. Выпуск XVII. - Ставрополь: СевКавГТУ, 2002.0,S5 п л

52. Бакланов И.С Интеллектуальная дея1ельность и ее доминанты как предме! рассмотрения социальной онтологии // Материалы VII региональной научно-технической конференции "Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону" Часть четвертая. Общественные науки -Ставрополь СевКавГТУ, 2003. 0,1 п.л.

53. Бакланов И С Гносеоло! ические и социокультурные истоки современного образа рациональности. // Антропно-социологические факторы развития современного общества -Ставрополь Ставропольский филиал Московского института предпринимательства и права, Ставропольсервисшкола, 2004 0,35 п л.

54. Бакланов И С Генезис античного интеллектуализма // Актуальные проблемы социогуманигарного знания Сборник научных трудов Выпуск XI -Москва'Век книги-3, 2004 0,55 п л

55. Бакланов И С. Онтологический статус понятия "рациональность". И Материалы XXXII научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов за 2003 г Ставрополь, 26-29 апреля 2004. Часть 2 -Ставрополь СевКавГТУ, 2004. 0,15 п л.

56. Бакланов И С. Идея всеобщего правового гражданского состояния и принцип примата морали по отношению к политике как продукт интеллектуальной традиции модерна. // Роль региональной экономики в становлении развитого экономического пространства Материалы VIII научно-практической конференции СФЭИ Апрель 2004 - Ставрополь- СФЭИ, 2004 0,25 п л.

57. Бакланов И С. Социально-онтологические предпосылки расцвета античного интеллектуализма // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. Серия "Гуманитарные науки" 2004, № 1 (11) - Ставрополь СевКавГТУ, 2004. 0,6 п.л.

58 Бакланов И.С Мировоззренческие и социальные истоки новоевропейской науки. // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета Серия "Гуманитарные науки" 2004, № I (I!) 0,7 и л

59. Бакланов И С Образ интеллектуали)ма в учениях русских мыслителей (тезисы) Материалы VIII региональной научно-технической конференции "Вузовская наука - СевероКавказскому региону" Часть четвертая Общественные науки Ставрополь, 20-24 декабря 2004 I - Ставрополь: СевКавГТУ, 2004. 0,1 п.л

60 Бакланов И С Идея социального трансцендентального субъекта познания в социологии знания. // Актуальные проблемы социогуманитарного знания Сборник научных трудов Выпуск XIII Москва Век книги - 3,2004. 0,75 м.л

61. Бакланов И С. Образование и инструментальные и экзистенциальные функции знания в постсовременном обществе. // Сборник материалов теоретико-методологического семинара "Образование в эпоху постсовременности, философские, социологические и политические проблемы" Невинномысск, 4 февраля 2005 г - Невинномысск: НГГТИ, 2005.0,55 п.л.

62 Бакланов И С Инструментальные и экзистенциальные функции знания в индивидуальной и социальной практике прагматизм // Современные социально-философские и психолого-педагогические проблемы Научные труды кафедры философии СевКавГТУ Выпуск XVIII - Ставрополь СевКавГТУ, 2005.0,35 п.л.

63 Бакланов И.С Классическая модель знания: наука как социальный проект // Материалы ХХХШ научно-технической конференции по результатам научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов за 2004 г. Ставрополь, 37 апреля 2005 Часть 2 - Ставрополь. СевКавГТУ, 2005 0,05 п.л

64 Бакланов И.С. Власть и инструментальные функции знания //Философия науки, культуры, языка Материалы 50-й юбилейной научно-методической конференции преподавателей и студентов СГУ "Университетская наука - региону". Ставрополь- СГУ, 2005 0,65 п л

65. Бакланов И С Социальная роль знания в современном мире (Вступительное слово руководителя секции). // Материалы студенческой конференции "Проблемы российского общества и глобального социума глазами молодежи", Ставрополь 25 марта 2005 i -Ставрополь. СевКавГТУ, 2005. 0,1 п.л

66 Бакланов И С Классическая модель научного знания социальные факторы формирования и устойчивый статус // Материалы международной научно-практической конференции "Российская образовательная система- юридические, экономические и общекультурные проблемы вхождения в единое информационное поле и образовательное пространство Европы" Гирасполь-Сгаврополь - Ставрополь Мир данных, 2005. 0,45 п л

67 Бакланов И.С. Экзистенциальный и антропологический смысл знания // Материалы международной научно-практической конференции "Российская образовательная система юридические, экономические и общекультурные проблемы вхождения в единое информационное поле и образовательное пространство Европы". Тирасполь-Ставрополь -Ставрополь: Мир данных, 2005 0,85 п.л.

68 Бакланов И.С. Глобализация и контуры когнитивного общества. // Материалы межрегиональной научно-практической конференции "Глобальное versus локальное- российская провинция в условиях глобализации (философские, социологические, социокультурные и политические проблемы)". Невинномысск, 28 апреля 2005. - Невинномысск. Невиниомысский государственный гуманитарно-технический институт. 0,65 п.л.

69 Бакланов И С Формы знания и его функции в обществе: циклическая перспектива // Материалы шестой международной конференции "Циклы" Том первый. - Ставрополь СевКавГТУ, 2005.0,2 п.л

70. Бакланов И.С. Православие, каналы глобализации и системы рациональности в контексте проблемы национальной безопасности России. // Религия и современность- актуальные проблемы теории и практики. Материалы научной региональной конференции "Православие как фактор национальной безопасности России" Ставрополь 3 июня 2005 - Москва -Ставрополь: СевКавГТУ, 2005. 0,35 п.л

Подписано в печать 21.11.2005 г.

Формат60х84 1/16 Уел пен. л. 2,6 Уч.-изд. л 1,9 Бумага офсетная Печать офсетная. Заказ 644 Тираж 100 экз. ГОУВПО «Северо-кавказский государственный технический университет» 355029 I Ставрополь, пр. Кулакова, 2

Издательство Северо-кавказского государственного технического университета Отпечатано в типографии СевКавГТУ

4

»26 3 ZU

•4

РНБ Русский фонд

2006^4 29169

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Бакланов, Игорь Спартакович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы социально-философского анализа функционирования знания.

1.1. Концептуализация устойчивого статуса знания и рождение новой онтологии социо-гуманитарного мира.

1.2. Проблематизация функционирования знания в обществе и исследование социального контекста рационального.

1.3. Экзистенциальный и антропологический смысл знания.

ГЛАВА 2. Роль знания и рациональности и в становлении европейской цивилизации.

2.1. Рождение европейского рационализма в эпоху античности.

2.2. Функционирование знания и социальная рационализация в период тотальности религиозного мировоззрения.

2.3. Духовные и социальные факторы зарождения классической новоевропейской науки.

2.4. Социальный смысл метафизики всеединства и особенности русской интеллектуальной традиции.

ГЛАВА 3. Знание как средство решения социальных задач.

3.1. Функциональные формы знания в социокультурном пространстве.

3.2. Взаимовлияние и взаимообусловленность знания и власти.

3.3. Экономические доминанты и детерминанты развития знания в структуре социального бытия.

ГЛАВА 4. Знание в контексте личностной и социальной экзистенции.

4.1. Рациональность и социальная экзистенция: их взаимосвязь в социуме.

4.2. Социально-экзистенциальные характеристики знания.

4.3. Динамика знания и перспективы развития общества.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Бакланов, Игорь Спартакович

Актуальность темы диссертационного исследования связана с нарастающей динамикой социокультурных изменений, с характером развития и функционирования современного социума. Социальные изменения в значительной степени обусловлены успехами развития техники, технологии, науки, а также процессами медиатизации и информатизации. В результате Земной шар превратился в "глобальную деревню". Очевидно, что любая технология является прежде всего практическим знанием, а практическое знание в современном мире невозможно без каких-либо фундаментальных открытий.

Иначе говоря, трансформация общества связана со всеми видами человеческого знания, что еще больше объективно актуализирует тему диссертационного исследования. При этом под "знанием" следует подразумевать не только знание естественнонаучное или научно-технологическое знание, но и знание в области теории управления всеми системами, включая социум, а также знания в области общественного прогнозирования и проектирования. Несмотря на определенный "ренессанс" оккультных и мистических знаний, налицо ведущая роль рациональных видов знания в самосозидании и функционировании современного социума.

Нынешнее общество принято называть "информационным", что является не совсем верным. Сейчас все чаще в кругах обществоведов слышится термин "когнитивный" социум. Данный термин как раз и показывает ведущую роль знания в деле преобразования современного общества. Социум, активно применяющий свои информационные ресурсы, не просто старается использовать фундаментальные и прикладные человеческие знания в различных областях своей деятельности: общество, его институты и подсистемы пытаются выжать из фундаментальных знаний все, что только возможно, создавая целый ряд технических и технологических инноваций, которые, в свою очередь, и преобразуют социальную реальность. Весь этот процесс указывает на инструментальную составляющую социальной роли знания в современном мире.

Однако кроме инструментальной нагруженности, в обществе знание проявляет свою экзистенциальную сущность. В современном мире мы можем наблюдать процесс технизации человеческого существования, в результате которой инструментальные функции знания переплетаются с экзистенциальными. Так, если еще недавно лозунг "высокие технологии -высокий уровень жизни" (high tec - high life) представлялся как привлекательная идеологическая оболочка теории информационного общества, то сейчас этот лозунг стал манифестацией реальности нашей жизни. С другой стороны, парадоксом развития современной цивилизации является то, что с ростом возможности к коммуникации растет отчуждение человека от общества. В этой связи представляется, что различные формы знания имеют существенное значение для формирования человеческой идентичности и аутентичности, в результате чего также проявляются экзистенциальные функции знания.

Особо актуальной тема диссертационного исследования представляется для российского общества. Специфика отечественной интеллектуальной традиции заключается в рассмотрении знания прежде всего как Блага, как самоцели любого познания. Именно эта ориентация в совокупности с адекватным представлением об инструментальной значимости знания стала предпосылкой успешного развития и достижений российской науки. Однако в условиях современного реформирования системы образования и науки ряд политиков и экономистов предлагают ориентироваться лишь на инструментальные аспекты функционирования знания, что представляется недопустимым.

Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена тем, что социальная роль знания в современном мире постоянно возрастает. Этот феномен наряду с другими социокультурными процессами является основой бурных социальных изменений современного общества. Следует отметить и то, что роль знания в обществе изменяется не только количественно, но и качественно.

То есть можно говорить о динамике инструментальных и экзистенциальных характеристик функционирования знания в современном обществе, что в особенности актуализирует тему диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы

Проблематизация процесса функционирования знания в социальной среде являлась объектом рефлексии многих мыслителей. Естественным было то, что столь комплексная, многоплановая и многоуровневая проблема нередко изучалась с вычленением тех или иных аспектов. Однако чаще всего исходной точкой исследования анализируемой проблемы являлась экспликация теоретико-методологических основ анализа знания с социально-философских позиций. Очевидным является и то, что указанный анализ должен был производиться с привлечением теорий и допущений различных философских дисциплии, а также наук, смежных с социальной философией. В частности, сциентистский образ знания раскрывается в трудах основателя социологии О. Конта. Рассмотрение феномена знания (с дальнейшим выходом непосредственно па соцально-философскую проблематику) также невозможно без анализа концепций, разработанных в трудах видных деятелей лингвистического и аналитического направлений, среди которых следует назвать К. Айдукевича, Л. Витгенштейна, Г.Н. Гудмена, Р. Карнапа, Ч. Куайна, О. Нейрата, X. Патнэма, Б. Рассела, Г. Рейхенбаха, Н. Решера, А. Тарского, Г. Фреге, М. Шлика.

Что касается рассмотрения функционирования знания в социальной среде, то предтечей данного подхода можно считать И. Канта, который пытался выявить границы человеческого познания. Но если Кант ориентировался на когнитивно-рациональные аспекты познания, то в рамках социологии знания акцент делается на социальной обусловленности знания. Классическими для данной парадигмы рассмотрения знания являются произведения М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Ф. Знанецкого, Л. Леви-Брюля, К. Мангейма, К. Маркса,

М. Мосса, Ф. Ницше, В. Парето, А. Томаса, которые в качестве социального субъекта познания выдвигали общество или его компоненты. Социально-исторический подход к исследованию научного знания в контексте имманентной и социальной динамики был реализован в работах Э. Агацци, Г. Жиллет, Т.С. Куна, И. Лакатоса, JI. Лаудана, М. Полани, K.P. Поппера, У. Селларса, Р. Тома, С.Э. Тулмина, П. Фейерабенда, Я. Хакинга, Р. Харе, М.Б. Хессе, Д. Холтона. Экзистенциальный и антропологический смысл знания раскрывается наиболее полно в рамках феноменологии (Э. Гуссерль), а также через направления, генетически связанные с последним течением, - фундаментальную онтологию (М. Хайдеггер, Н. Гартман) и экзистенциализм (Ж.-П. Сартр). Современные взгляды на указанные смыслы знания связаны либо с ориентацией на личность, включенную в структуры повседневности и самостоятельно конституирующую реальность (П. Бергер, Б. Вальденфельс, Т. Лукман, А. Рейнах, М. Хоркхаймер, А. Щюц), либо на социальный конструктивизм и "симметричные подходы" (Д. Блур, Б. Барнс, Б. Латур, Р. Мертон, М. Малкей, X. Новотни).

Бесспорно, рассмотрение проблемы природы знания невозможно без обращения к критическим работам таких мыслителей как А.Ф. Зотов, А.Ф. Грязнов, С.А. Лебедев, М.Л. Макаров, Г.И. Рузавин, а также Ю.М. Бохеньский и В. Декомб.

В современной отечественной философской мысли проблема исследования социального функционирования знания нашла адекватное отражение в трудах Т.Б. Длугач, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешиной, В.Ж. Келле, В.А. Колеватова, С.Б. Крымского, В.Г. Пыхтина, Б.И. Пружинина, Е.Б. Рашковского, Е.М. Руткевич, O.E. Столяровой. Исторические реконструкции развития социологии знания производились М.Я. Корневым, Л.Н. Москвичевым, E.H. Причепием, В.Л. Шульцем.

Начало становления европейской науки связывают с эпохой античности. Именно в это время начали складываться мировоззренческие принципы и ценностные основания европейского рационализма. Данный процесс связан с именами Пифагора, Парменида, Протагора, Сократа, Платона и Аристотеля. Рассмотрение условий протекания данного процесса, его философская реконструкция производилась еще Диогеном Лаэртским, а затем целой плеядой мыслителей (среди которых можно назвать, например, Ф. Ницше, Э. Гуссерля, Ж. Деррида, а также наших соотечественников А.Ф. Лосева, П.П. Гайдеико, И.Д. Рожанского, Ю.А Шичалина).

В вопросе о другом узловом пункте развития европейского рационализма -становлении христианства - невозможно обойтись без рассмотрения положений других мировоззренческих систем, конкурирующих с христианством. Среди них и их основополагающих источников можно перечислить гностицизм (трактат "Пистис София"), герметизм (трактаты "Поймандр", "Асклепий"), неоплатонизм ("Энеады" Плотина).

При дальнейшей реконструкции магистральной линии развития европейского образа знания необходимо обратиться к трудам и идеям зодчих европейского мировоззрения, для многих из которых интеллектуальные проблемы неотделимы от религиозных. Среди них следует выделить Оригепа, Климента Александрийского, Августина Блаженного, Кассиодора, Иоанна Скота Эриугену, Пьера Абеляра, Ансельма Кентерберийского, Альберта Великого, Фому Аквинского, Бонавентуру, Роберта Гроссетеста, Роджера Бэкона, Иоанна Дунса Скота, Уильяма Оккама, Николая Кузанского, Джордано Бруно, Якова Бёме, Мартина Лютера, Исаака Ньютона, Френсиса Бэкона, Репе Декарта, наконец, Иммануила Канта. Внушительное духовное наследие указанных мыслителей всегда привлекало внимание философов и обществоведов, но в контексте исследуемой проблемы представляется, что наиболее значимыми являются работы Д. Антисери, М. Вебера, Р. Гвардини, Ж. ле Гоффа, Р. Мертона, X. Ортеги-и-Гассета, Т. Парсонса, Дж. Реале, Б. Рассела, О. Шпенглера, У. Эко, К. Ясперса, а также С.С. Аверинцева, П.П. Гайденко, И.Т. Добронравовой, И.Т. Касавина, Т.Г. Лешкевич, Н.С. Мудрагея, В.В. Петрова, В.Л. Рабиновича, Н.В. Шабурова.

Особо следует упомянуть об интерпретации феномена знания в отечественной философии в рамках таких течений, как русская религиозная философия

С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, H.A. Бердяев, JL Шестов, В.В. Розанов), русский космизм (Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский). В контексте исследуемой проблемы наиболее значимыми и плодотворными представляются учения B.C. Соловьева и С. JI. Франка.

Успешные попытки классифицировать различные области знания, как по методологическим, так и по социальным основаниям предпринимались

B. Виндельбандом, В. Дильтеем, Г. Риккертом, М. Шел ером, П.А. Сорокиным, Ю. Хабермасом, а также И.Т. Касавиным. Кроме того, разработке автором типологии знания, исходя из его функций в обществе, способствовали идеи прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс, Дж. Дьюи), а также А. Швейцера.

Рассмотрение взаимодействия политической сферы общества и знания требует обратиться к трудам Э. Агацци, Ж.-Ф. Лиотара, К. Манхейма, Б. Равена, Дж. Френча, М. Фуко, а также идеологов как тоталитаризма (в частности, Б. Муссолини, Ю. Эволы), так и либерализма (например, И. Берлина, К. Поппера). Интересны также аспекты политического влияния на науку, рассматриваемые в работах М. Борна, Б.Г. Кузнецова, В. Александрова. Вопрос о взаимодействии интеллектуалов и власти исследовался в трудах П.А. Сорокина, З.А. Сокулер,

C.С. Фролова, а также в работах зарубежных мыслителей — Н. Боббио и П. Фейерабенда. Ключевыми работами для исследования инструментальных функций знания экономического характера являются работы Д. Белла, Дж. Бернала, М. Мак-Люэна, Р. Мертона, Дж. Нейсбита, А. Тоффлера. Некоторые аспекты экономического влияния и контроля знания затрагивались такими видными учеными, как И. Лэнгмюр и Г. Селье.

Проблема рациональности является наиболее плодотворной нивой для философской рефлексии, причем достаточно проблематично выделить какие-либо самодостаточные учения. Проблеме рациональности уделили внимание Б.С. Грязнов, В.В. Ильин, В.А. Лекторский, H.H. Моисеев, А.В Назарчук, В.Н. Порус, А.И. Ракитов, B.C. Степин, B.C. Швырев, также К.-О. Апель, М. Вебер, Н. Луман, И. Пригожин, И. Стенгерс, Ю. Эльстер.

Вопрос функционирования феномена знания в рамках социального и повседневного бытия человека рассматривается в контексте обладания знания рядом особенностей, среди них можно назвать свободу, ответственность, креативность, труд и игру. Данная тема частично освещается в работах И.М. Ефимова, Е.В. Золотухиной-Аболиной, Г.Б. Жданова, И.Т. Касавина, A.C. Майданова, A.JI. Никифорова, E.JI. Чертковой, а также Э. Агацци, А. Бергсона, Б. Биннинга, М. Бунге, Э. Гуссерля, М.Дж. Махони, Н. Решера, К. Сагана, Ю. Хабермаса, М. Хайдеггера, И. Хёйзинги, Б.Т. Эдисона.

Рассмотрение взаимосвязи динамики знания и перспектив развития общества в различных аспектах отражено в работах таких мыслителей как Т. Адорно, Б. Барбер, У. Бек, П. Бергер, Ж. Бодрийар, И. Валлерстайн, С. Жижек, Г. Йонас, П. Козловски, С. Хантингтон, Ф. Фукуяма, Т. Шринивас, а также A.A. Зиновьев, B.JI. Иноземцев, С.Б. Переслегин, А.П. Назаретян.

Указанные работы затрагивают самые различные аспекты проблемы, рассматриваемой в настоящей диссертации, но задача описания инструментальных и экзистенциальных функций знания в современном обществе еще достаточно далека от своего однозначного решения и требует продолжения исследований, прежде всего, в рамках социально-философского анализа.

Методологической и теоретической основой диссертации явилось единство традиционного логико-философского анализа и системного подхода. Базовым методом диссертации стал структурно-функциональный анализ, который позволил в ходе исследования создать социально-функциональную типологию знания. Особое значение получили принципы системности, всесторонности и конкретности. Однако в диссертации широко использовались и современные философско-методологические новации, среди которых особое значение имеет социальный конструктивизм. Рассмотрение характеристик знания использовалось с учетом положений экзистенциальной аналитики. Достаточно последовательно применялись методологические идеи феноменологической социологии знания.

Вместе с тем, специфика диссертационного исследования обусловила использование сравнительно-исторического и историко-генетического методов. В работе также использовался ряд общелогических методов, среди которых выделяются анализ и синтез, индукция и дедукция, формализация и абстрагирование. Теоретической основой исследования послужили базовые понятия и концепты, содержащиеся в трудах, статьях, монографиях отечественных и зарубежных мыслителей - философов, социологов, выдающихся ученых-естествоиспытателей.

Объект исследования: процесс функционирования знания как источника социокультурных изменений.

Предмет исследования: инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном социуме.

Цель и задачи исследования. Целью является социально-философский анализ и экспликация характеристик функционирования знания в современном обществе. Для достижения поставленной цели диссертанту представляется необходимым решить следующие задачи:

- исследовать противоречия становления и развития позитивизма как сциентистского мировоззрения от его истоков в идеалах Просвещения до лингвистического поворота в философии;

- рассмотреть особенности появления и развития идеи социальной обусловленности знания (в том числе и научного) и уточнить его экзистенциальный и антропологический смысл;

- проанализировать социальные условия возникновения античного образа знания и его внутреннюю динамику;

- выяснить вопрос о роли христианства и нехристианских традиций в процессе формирования и развития европейской науки и определить социальные условия становления новоевропейского образа науки;

- установить особенности социальной направленности русской интеллектуальной традиции;

- подвергнуть анализу вопрос о формах знания и дать классификацию форм знания, исходя из характеристик его функционирования в обществе;

- изучить особенности влияния институтов политической подсистемы общества на функционирование различных форм и видов знания;

- определить системные и несистемные механизмы экономического воздействия общества на эволюцию знания и уточнить вопрос о стратегии развития науки в системе экономических отношений, складывающихся в современной России;

- выявить в контексте социальной экзистенции границы логического и социального, когнитивного и культурного в основных различных типах рациональности, в том числе и в научной рациональности, а также эксплицировать характеристики знания, связанные с его экзистенцией;

- наметить перспективы развития общества в связи с современными трансформациями функций знания и социальными процессами на их основе.

Научная новизна диссертационного исследования:

- в ходе исследования сциентистского мировоззрения и лингвистического поворота обнаружена логика перехода от позитивистских и физикалистских ориентиров в описании природы знания к новой онтологии социально-гуманитарного мира, согласно которой речевые акты и дискурсы фундируют социальную реальность;

- представлены авторские интерпретации картины функционирования категории "знание" в социальной теории, вопроса о степени социокультурного влияния на природу научного знания, а также подходов к пониманию социального и экзистенциального контекста знания, наиболее продуктивным и из которых проявляются "симметричные подходы" социального конструктивизма;

- уточнены особенности генезиса европейского образа знания в контексте социальной атмосферы и ментально-мировоззренческих условий античности и показана ведущая роль философского знания в рационализации общества и в социальной актуализации инструментальных и экзистенциальных аспектов знания;

- проведен компаративистский анализ потенциала раннего христианства и иных мировоззренческо-религиозных систем на интеллектуальную эволюцию в Европе и уточнен вопрос о роли христианства и других социальных факторов в процессе формирования европейской науки, в частности, сделан однозначный вывод об инвариантности выбора христианства в качестве базиса рационализации европейского общества и становления новоевропейской науки;

- выявлена такая особенность русской интеллектуальной традиции, как цельность, сплав экзистенциального и инструментального аспектов знания;

- разработана типология знания в контексте инструментальных и экзистенциальных характеристик его функционирования в обществе, которая связана с такими, например, категориями, как "социальная идентичность", "социальная и личностная аутентичность", "социальная экзистенция" и так далее;

- произведен комплексный анализ взаимодействия знания и различных ресурсов и компонентов власти, при этом указывается, что государство как главный субъект власти видит в знании прежде всего инструмент решения социальных задач;

- определены особенности взаимодействия экономики и знания и раскрыта сущность влияния экономических отношений на эволюцию способов объективации знания и последующие изменения экзистенции человека и социума, в частности, сделан вывод, что экономическая прагматика в конечном итоге оказывает влияние на его аутентичность человека, что формирует экзистенциальный контекст знания;

- исходя из того, что рациональность является одним из структурообразующих социальных факторов, проанализированы образы рациональности в современной философии и дана их типология, в том числе и в контексте социальной экзистенции, а также разобраны особенности экзистенциальных характеристик знания, таких, как свобода, ответственность, креативность, труд и игра, и показана значимость свободы и ответственности в процессах функционирования современных систем знания;

- смоделированы перспективы развития общества, исходя из динамики современных социальных процессов и их взаимосвязи с функциональными возможностями знания в рамках модернистских, постмодернистских и ультрамодернистских социальных тенденций, в результате чего сделан вывод о неизбежности становления социума нового типа - когнитивного общества.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. В ходе эволюции общества знания выполняют важные социальные функции. Инструментальные функции знания связаны с практикой жизнедеятельности социальной системы. При этом инструментальные функции проявляет преимущественно естественнонаучное и техническое знание. Экзистенциональные функции знания связаны с глубинными характеристиками существования общества и его членов. В связи с этим данные функции доминируют в социально-гуманитарном и различных формах ненаучного знания. Все же, естественнонаучные и технические виды знания могут латентно или явно выполнять важные экзистенциальные функции в обществе, тогда как другие разновидности знания могут иметь инструментальную важность для социума. Кроме того, в поле социальной практики функции знания проявляются комбинированно и зачастую достаточно сложно эксплицировать их характер.

2. Социальные идеалы Просвещения и успехи науки способствовали становлению и доминированию сциентизма в современном обществе, что в философском плане выразилось в появлении такого течения, как позитивизм, задачей которого являлся поиск устойчивости и логической обоснованности знания. Однако проводимый в рамках позитивистской философии логический анализ выделял в составе науки эмпирические, фактуальные, дескриптивные высказывания и аналитические предложения логики и математики, и, в итоге, он вырождался в лингвистический анализ, что явилось одной из причип лингвистического поворота", осуществленного в рамках аналитической философии. В ней речь идет не о трансцендентном, самостоятельно существующем мире, а об имманентной данности мира в определенных, фиксирующих этот мир структурах — в языке и в сознании, отраженных в знании. Знание видится философам-аналитикам не только в качестве существующего в идеальном пространстве смыслов и в реальном мире значений, но и в качестве имеющего весомый онтологический статус в рамках человеческой деятельности и экзистенции. В результате именно аналитическая философия рождает новую онтологию социально-гуманитарного мира, в которой в качестве базиса социального бытия выступают речевые акты и дискурсы как особые формы существования знания.

3. Мир человеческих знаний и социальный мир в своем взаимодействии представляют систему с обратной связью, что показывается в рамках социологии знания. Если первоначально в качестве социального субъекта познаиия выдвигалось общество или его отдельные подсистемы, то сейчас социальный субъект познания чаще всего видится в образе личности, включенной в структуры повседневности и самостоятельно конструирующей социальную реальность. Другой альтернативой являются "симметричные подходы", когда то, что сообщает нам об окружающем мире, зависит не только от его реального устройства, но и от суждения спрашивающего, обусловленного системой отношений субъект - объект. Такая диалоговая методология как нельзя лучше отражает представление о знании как феномене, в котором сталкиваются сознание человека, его экзистенция и объекты внешнего мира. Кроме того, исследование в рамках постпозитивистского дискурса роли и места социальных факторов в процессе функционирования научного знания показало противоречия научной динамики, исходя из ее имманентно-логических и социально-перманентных особенностей.

4. Наиболее рельефно инструментальные и экзистенциальные функции знания наблюдаются в процессах социальной рационализации европейского общества. Так, в античной Греции переход от традиционалистских культуры и цивилизации к обществу с более сложной системой коммуникации, для которого были характерны демократизм и ориентация на Логос, связан с появлением философии, способствовавшей не только глубине самопознания и миропознания, но и генерации интереса к прагматической нагруженности теоретических наук. В раннем средневековье экзистенциальная нагруженность знания способствовала поискам цивилизационной идентичности и личностной аутентичности, который проходил на фоне рационализации жизни общества па основе теологии, что создало предпосылки для развития оригинальной европейской науки. С другой стороны, именно теология формирует особую конфигурацию знания, что создает специфический образ рационализации социальной жизни. Наконец, подчеркнем, что рождение классической европейской науки также связано с особой динамикой экзистенциальных и инструментальных составляющих знания и их осмыслением.

5. Парадоксом развития отечественной философии является то, что, практически никогда не ориентируясь на науку как главный вид мировоззрения, она, не расставаясь с мистицизмом и теологизмом, сумела сформировать в России определенный образ познания, сориентированный на цельность восприятия мира, и отвечающий как нуждам социума, так и созвучный духовно-экзистенциальным потребностям человека. Именно цельность мировоззрения, сплав инструментального и экзистенциальных функций знания, который является стержнем достижений русских ученых-теоретиков, естествоиспытателей и изобретателей. Это создало предпосылки для появления русского космизма и учения о ноосфере, а также для победоносного распространения во второй половине XX века системного анализа в советской философии.

6. Власть может регулировать развитие знания и познавательных процессов системно или же путем воздействия на жизненный мир интеллектуала. При этом могут проявляться как явные, так и латентные функции социальной системы. Взаимоотношения между властью и разными формами знания могут протекать как в личностных, так и в безличностных аспектах, но прежде всего власть и ее главный обладатель - государство видит в знании средство решения социальных задач. Неличностные аспекты взаимоотношения между властью и процессами познания распадаются на два направления: на воздействие государственно-административного аппарата на компоненты познавательной деятельности и на идеологическое влияние правящей элиты. Идеология также может воздействовать на когнитивные процессы как неличностным образом, трансформируя научные теории, так и пытаться контролировать экзистенциальные корни знания. Личные взаимоотношения политика и ученого можно охарактеризовать как латентные для социальной системы, так как вливаются в структуру жизненного мира ученого. Также нельзя противопоставлять интеллектуалов и власть, так как первые связаны с политической подсистемой общества, ввиду того, что большинство из них являются носителями инструментального знания.

7. В рамках экономической системы общества знание функционально проявляет себя в основном как инструментальное, так как оно связано с прагматикой экономических отношений, что является одним из оснований дифференцировать знание на элевантное и релевантное. Экономическая реальность оказывает влияние на жизненный мир интеллектуала, мотивы его поступков, выбор целей, а в конечном итоге — воздействует на его аутентичность, что является истоком экзистенциального контекста знания. Более того, динамика знания в контексте экономических отношений, способ его объективации трансформируют экзистенциальные характеристики человека, изменяют основы его бытия.

8. Система средств, принципов и методов получения знания может быть охарактеризована как рациональность. Рациональность является одним из структурообразующих социальных факторов. Она обуславливает нормы функционирования знания в социальной среде. В современный образ научной рациональности наряду с сугубо эпистемологическими и логическими составляющими включаются также и ценности. Усложнение в современных научных теориях онтологического каркаса картины мира генерирует новые образы рациональности и понимание того, что типология рациональностей разнообразна. При этом некоторые виды рациональностей (как, например, консенсуально-коммуникативная рациональность) сами могут фундировать социальную реальность. То есть рационализация является необходимым компонентом социальной экзистенции и позволяет обществу развиваться более эффективно, повышая адаптивность социума.

9. Существуют экзистенциальные характеристики знания. Среди них можно перечислить свободу, ответственность, креативность, труд и игру. В ходе рассмотрения "экзистенциалов знания", имеются в виду прежде всего характеристики знания, связанные с бытием человека и общества. Тем самым, обращается внимание на то, что знание как бы не просто функционирует в рамках социальной системы, а бытийствует, развивается в общественном пространстве и времени, генерируя особую форму социальной практики — познание, активно взаимодействуя с социальной реальностью.

10.Перспективы развития общества, безусловно, связаны с динамикой знания. Наряду с увеличением системности и всесторонностью научного знания, наблюдается рост интереса к ненаучным формам знания, что говорит о фрагментарности, разорванности сознания субъектов современного общества. То есть модернистское, вернее ультрамодернистское стремление к центрации знания соседствует с постмодернистской децентрацией и фрагментарностью. Аналогично, в рамках социальной экзистенции наблюдаются как процессы глобализации, так и процессы локализации. Общество все активнее будет апеллировать к знанию как средству решения социальных задач, применяя не только его инструментальные возможности, но и все интенсивнее используя его экзистенциальные функции, вокруг которых возникнет совершенно новый образ социума (когнитивное общество), главной чертой которого станет высокий уровень саморефлексии, проявляемой на системном и социокультурном уровне. В результате это позволит социуму более устойчиво развиваться.

Научно-практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования предполагают новое понимание специфики функций знания в обществе. Настоящая работа может учитываться при разработке стратегии и тактики развития России в глобализируемом мире, а также при определении государственной и экономической политики в области науки, инженерии, образования. Теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в учебных курсах социальной философии, философии науки и социологии, а также некоторых спецкурсах. Вместе с тем, материалы диссертации, разработанные и примененные в ней методологические подходы могут служить основанием для дальнейшего анализа некоторых фундаментальных проблем философии и обществоведения.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в 70 публикациях, общим объемом 68,25 п.л., в том числе в трех монографиях и 46 статьях. Отдельные результаты и выводы диссертациоииого исследования докладывались автором и были обсуждены на ряде конференций различного уровня, в том числе четырех международных ("Современное образование, воспитание и нравственные ценности", Ставрополь, 11— 13 ноября 1999г.; "Человек, культура, цивилизация на рубеже II и III тысячелетий", Волгоград 3—5 октября 2000г.; Третьей и седьмой конференциях "Циклы" Ставрополь-Кисловодск 15— 18 октября 2001, Ставрополь, 5 мая 2005г.). Результаты работы были положены диссертантом в основу спецкурсов "Научное знание в системе мировой и отечественной культуры" и "Социология знания", прочитанных студентам СевКавГТУ.

Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета.

Объем и структура работы Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих тринадцать параграфов, заключения, примечаний и библиографии, содержащей 293 наименования, в том числе 25 на иностранных языках. Общий объем диссертации 355 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Инструментальные и экзистенциальные характеристики функционирования знания в современном обществе"

ВЫВОДЫ ПО ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЕ

1. Рациональность выступает как совокупность взаимосоотнесенных символических программ мышления, мироощущения и целенаправленной активности субъекта, ориентированной на самопознание, познание истины и использование результатов познания в социальной практике. Это видно на примере постнеклассического образа научной рациональности, который наряду с сугубо эпистемологическими и логическими составляющими включает также ценности. Современное понятие рациональности все больше и больше "социализировалось", стараясь, тем не менее, избегать ловушек субъективизма и психологизма. Более того, некоторые виды рациональностей (как, например, консенсуально-коммуникативная рациональность) сами могут фундировать социальную реальность, влияя на социальную экзистенцию.

2. Знание не просто функционирует в рамках социальной системы, а бытийствует, развивается в социальном пространстве и времени генерируя особую форму социальной практики - познание, активно взаимодействуя с общественной системой и бытием человека, его деятельной сущностью. В ходе этого функционирования проявляются "экзистенциалы знания" (свобода, ответственность, креативность, труд и игра) - особые характеристики знания, связанные с экзистенцией социума и человека.

3. Хотя контуры грядущего общества намечены нами очень поверхностно, и многое, возможно, мы упустили, тем не менее, мы полагаем, что глобальные изменения в экономике и политике способствуют изменениям в культуре, а культурные модификации содействуют трансформации социетальной подсистемы, что вкупе с постмодернистскими, модернистскими и ультрамодернистскими тенденциями приведет к рождению социума нового типа, который можно охарактеризовать как "когнитивное общество". И самое существенное — в грядущем обществе, по нашему мнению, будет существовать новый образ знания, с совсем иными конфигурациями инструментальных и экзистенциальных функций.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Традиционный для многих социально-философских доктрин вопрос: «Как возможно общество?» решался мыслителями неоднозначно. В качестве цементирующей основы социума выдвигались экономические связи, общественные договоры, культурные символы и знаки, наконец, отношения зависимости и власти, построенные на харизме, традиции или легальности.

Тем не менее, как считает автор диссертационной работы, несмотря на многообразие, у всех этих концепций есть нечто общее — они подразумевают существование определенных систем смысловых координат внутри человеческого сообщества, и эти системы по своей сути являются системами рациональности, которые базируются на определенных знаниях. Эти знания завязаны через системы рациональности с инструментальными и экзистенциальными контекстами жизнедеятельности социума. Именно поэтому исследование построено на том, что знания проявляют свои инструментальные и экзистенциальные функции в обществе.

Хотя указанные системы рациональности, базирующиеся на определенных знаниях, должны были быть предпочтительно внутри логически непротиворечивыми, их образы многолики. Все зависит от контекста существования этих систем рациональностей: является ли он этическим, политическим, системно-социальным, ориентированы ли они на эффективность функционирования системы рациональности определенного уровня (парадигмы) или же на синхронизацию с внешней средой. В последнем случае мы имеем феномен, называемый «научное познание», когда система рациональности, именуемая наукой, исходя из принципа Парменида «Одно и то же думать и быть» (конечно, следует оговориться, что данная установка присуща классическому, исходному, первоначальному образу науки). Эта система пытается генерировать систему знаний об окружающем мире, отражающую все закономерности его развития. Причем, стремление к адекватности экзистенциально воспринимается как стремление к истинному знанию.

Итак, поиск истинного знания и социальная жизнь определенным образом взаимосвязаны. Существует вечный соблазн перестроить жизнь общества на «истинных» основаниях, что предлагали сделать многие мыслители, начиная с Платона и заканчивая многочисленными прожектерами Х1Х-ХХ веков -позитивистами, марксистами, наконец, национал-социалистами. Последние обладали, мягко говоря, весьма оригинальным представлением об истине, которое отражало систему рациональности, где логика была перемешана с мистикой. Тем не менее, все эти идеологии были генетически связаны с модернистским мировоззрением, основной чертой которого являлась центрация сознания. Для модерна характерно рассмотрение знания преимущественно в инструментальном плане его функционирования. И хотя общество, социальная система всегда видели в системах знания (науке, инженерии) прежде всего средство решения проблем, стоящих перед обществом, все же в эпоху Модернити инструментальная трактовка знания достигает своего апогея.

Диалектика развития систем знаний, как показано в диссертации, такова, что внутренняя, имманентная динамика знания переплетается с перманентной, социальной. Условия этого процесса в различных социокультурных средах разнообразны. Именно поэтому более молодая европейская цивилизация смогла взрастить наиболее эффективную когнитивную модель, чем, скажем, китайская культура, которая почти в два раза старше. Более того, принципы научного познания, родившиеся и окрепшие в рамках европейской науки, стали общемировыми. Связано это с тем, что в Европе сложилась уникальная комбинация культурных, религиозных, экономических, политических факторов, которая при всей драматичности своей динамики в конечном итоге оказалась благоприятной. Однако здесь мы имеем дело не просто с чередой случайных событий, необходимо представлять, что процесс интеллектуальной эволюции в рамках любой цивилизации, а не только европейской, фундируется самыми глубинными слоями общественной жизни, которые характеризуются как социальное бытие. Собственно поэтому рассмотрение феномена знания необходимо производить, имея в виду социально-онтологический контекст, причем здесь необходимо осознавать, что знание функционирует в рамках социального пространства и времени. Именно данный подход позволяет нащупать узловые моменты фундирования социальными процессами эволюции знания и синхронизацию внешней и внутренней истории европейского рационализма. Насколько автору это удалось, судить не ему.

Итак, в знании сходятся объективная и субъективная стороны познания, причем особое влияние на его образ и содержание оказывает общество. В этом смысле социум выступает гарантом полноценного функционирования и трансляции знания в интеллектуальной среде, благодаря чему открытия не только происходят, но становятся известными, в результате чего появляются новые технические средства и социальные технологии. Конечно, иногда создание технологии становится результатом случайностей, но все же главным их источником являются теории. Трансляция знания может происходить как внутри социального субъекта познания - внутри научного сообщества, так и среди людей, занимающихся другими видами деятельности, которые не являются дискурсивными формами практики (примером такой практики является экономика). Однако сами процессы трансляции знания кристаллизуются в институт образования, функции которого заключаются, прежде всего, в передаче знания от поколения к поколению. Трансляция знания является тем интеллектуальным процессом, во время которого фильтры социокультурного и институционального контроля наиболее эффективны.

Контролируя процесс передачи знания, социальные подсистемы в лице экономики и политики играют заметную роль в интерпретации познанного. С другой стороны, институционализировавшиеся процессы трансляции знания в определенной степени поддерживают устойчивость социальных институтов, способствуют легитимации социальной системы, так как содействуют передаче от поколения к поколению коллективных представлений и понятий, обеспечивающих успешное функционирование различных элементов и подсистем общества. В частности, механизм функционирования политической подсистемы может разладиться, если у населения исчезнет представление о традиции политической культуры, а сама власть перестанет считаться легитимной.

Однако сам процесс трансляции знания был бы для социума бессмысленным, если бы результаты познания окружающего мира не использовались бы обществом и его институтами для собственных целей. То есть общество постоянно апеллирует к инструментальным функциям знания, рассматривая знание в основном как средство решения социальных задач. Так, полученные знания о природе реализуются в феномене инженерии, которая, по сути дела, и является главным двигателем если не развития всей общественной системы, то хотя бы ее экономической подсистемы. Та область знания, которую согласно теории Хабермаса можно охарактеризовать как «коммуникативное знание», находит применение прежде всего в регулировании жизнедеятельности общества. В XX веке эта когнитивная область последовательно оформляется в образе так называемой «социальной инженерии». Со временем потребности общества значительно возрастают, и оно нуждается в новых практических и теоретических разработках, что ведет к углублению и продолжению познания окружающего мира. Конечно, безудержный рост знаний нельзя интерпретировать казуально социально-экономическими потребностями, как это делают представители экстернализма.

В диссертации проводится основательная классификация форм знания, исходя из их инструментальных и экзистенциальных функций в обществе. Эту типологию можно рассматривать как своеобразный универсальный код, использование которого может способствовать не только уточнению ряда особенностей социокультурной динамики, но и рассмотрению общественных процессов принципиально в новом свете. Однако главная методологическая проблема использования предложенной классификации заключается в том, что реально в социальном пространстве и времени достаточно проблематично дифференцировать различные инструментальные и экзистенциальные функции знания. Тем не менее, использование предложенной автором систематизации знания позволяет не только с определенной долей успеха описать жизнедеятельность общества, но и прогнозировать тенденции развития социальной системы. Так, анализируя динамику современного общества, в особенности процессы глобализации социума, а также обращаясь к работам современных исследователей, автор работы выдвигает предположение, что социальный перелом, наблюдаемый ныне, будет отправной точкой рождения нового типа социума - когнитивного общества. В данном обществе будет более высокий уровень системности, внутренней координации и синхронизации с внешней средой благодаря более высокому уровню саморефлексии, проявляемой не только на личностном, но и на системном уровне. Очевидно, что в таком обществе должны существенным образом трансформироваться и инструментальные, и экзистенциальные характеристики функционирования знания.

Диссертация представляет собой достаточно широкое поле для дальнейшей работы в означенном направлении. При этом наиболее перспективными проблемами для исследования нам представляются следующие:

1. Необходимой является дальнейшая разработка теоретико-методологических основ данной проблемы и выявление эвристических возможностей различных парадигм.

2. Особо следует обратить внимание на экзистенциальный и антропологический образ знания, создаваемый современными мыслителями, а также на объективные тенденции экзистенциальных характеристик знания, таких, как свобода, ответственность, труд, креативность.

3. Вопрос о социальном функционировании, фактичности и значимости научного знания подлежит уточнению в связи с новейшими теоретическими достижениями и технологическими разработками, а также в связи с их восприятием в обществе.

4. Естественный интерес вызывает рассмотрение и выявление общего и особенного в ходе взаимодействия систем знания и общества не только в рамках европейской цивилизации, но и в поле других социокультурных традиций — китайской, индийской, арабской.

5. Необходим дальнейший анализ различных систем рациональностей и их роли в современной социокультурной динамике, особенно в контексте современных политических процессов.

6. Отдельно необходимым представляется исследование вопроса о перспективах развития России в глобализируемом обществе и роли когнитивных процессов и роста систем знания в данном процессе.

7. Наконец, необходимы дальнейшие теоретические и практические исследования функционирования знания в инструментальном и экзистенциальном аспектах жизнедеятельности социума и отдельных институтов общества, в особенности таких, как образование, воспитание, наука, экономика и политика.

Список научной литературыБакланов, Игорь Спартакович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абеляр Пьер. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Вопросы философии, 1995, №3.

2. Августин Аврелий. Исповедь. М.: Канон +, ОИ "Реабилитация", 2ООО. 464 С.

3. Авдулов А.Н., Кулькин A.M. США: наука в системе законодательной и исполнительной власти. // Вопросы философии, 1994. №11.

4. Аверинцев С.С. Вступление: Литературные теории в составе средневекового типа культуры // Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье. М., 1986.

5. Автономов B.C. Человек в зеркале экономической теории. М.: Наука, 1993.

6. Автономова Н.С. Миф: хаос и логос. // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин. М.: Политиздат, 1990.

7. Агасси Дж. Наука в движении. // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

8. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М.: 1998.

9. Агацци Э. Ответственность подлинное основание для управления свободной наукой. // Вопросы философии, 1992, № 1. С. 30-40.

10. Ю.Адлер Ф. Сфера социологии познания. // Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М., 1961.

11. П.Александров В. Трудные годы советской биологии. // Знание — сила. 1987. № 10-12.

12. Альтернативные миры знания. / Ред. В.Н. Порус. СПб.: РХГУ, 2000.

13. З.Альберт Великий. Малый алхимический свод // Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

14. Аналитическая философия: Избранные тексты. / Сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М.: МГУ, 1993.

15. Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: Аспект Пресс, 1997.

16. Ансельм Кентерберийский. Прослогион // Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков. М., 1972.

17. Бабков B.B. К политической истории советской генетики. // Вопросы философии. 1993. № 7.

18. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.

19. Бёме Я. Christosophia, или Путь ко Христу. СПб.: A-cad, 1994.

20. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.

21. Бергер П. Культурная динамика глобализации // Многоликая глобализация. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 8 — 24.

22. Бергсон А. Творческая эволюция. Материя и память. Мн.: Харвест, 1999. 1408 С.

23. Бердяев H.A. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

24. Берлин И. Две концепции свободы. // Современный либерализм: Дж. Ролз, И. Берлин, Р. Дворкин и др. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.

25. Бернал Дж. Наука в истории общества. М.: Издательство иностранной литературы. 1956.

26. Ad Marginem: Жак Деррида в Москве. М.: Academia, 1993.

27. Боббио Н. Интеллектуалы и власть. // Вопросы философии. 1992. № 8.

28. Бодрийар Ж. Америка. СПб.: Владимир Даль, 2000.

29. Бодрийар Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000.

30. Бонавентура. О возвращении наук к теологии // Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

31. Борн М. Моя жизнь и взгляды. М.: Прогресс, 1973.

32. Бохеньский Ю.М. Современная европейская философия. М.: Научный мир, 2000.

33. Бройль де Л. Революция в физике. М., 1965.

34. Бруно Дж. Диалоги. М., 1949.

35. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: Наука, 1990.

36. Бунге М. Интуиция и наука. М.: Прогресс, 1967.

37. Бунге М. Холотехнодемократия: альтернатива капитализму и социализму. // Вопросы философии. 1994. № 6.

38. В поисках теории развития науки. М.: Наука, 1982.

39. Вайнгартнер П. Сходство и различие между научной и религиозной верой. // Вопросы философии. 1996. № 5

40. Вебер М. Наука как призвание и профессия. / Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

41. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. / Вебер М. Избранное. Образ общества, М.: Юрист, 1994.

42. Вернадский В.И. Труды по всеобщей истории науки. М.: Наука, 1988.

43. Витгенштейн JI. Философские исследования. / Языки как образ мира М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2003. С 220- 546.

44. Водопьянова Е.В. Научная деятельность как технологический процесс. // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1995. № 6.

45. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ., под ред. B.JI. Иноземцева. М.: Логос, 2003.

46. Гайденко В.П., Смирнов Г.А. Западноевропейская наука в средние века. Общие принципы и учение о движении. М.: Наука, 1989.

47. Гайденко П.П. История греческой философии в ее связи с наукой. М.: ПЕР СЭ; СПб: Университетская книга, 2000.

48. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000.

49. Гартман Н. Старая и новая онтология // Историко-философский ежегодник. М.: Наука, 1988.

50. Гачев Т.Д. Национальные образы мира. М.: Академия, 1998.

51. Гвардини Р. Конец нового времени // Вопросы философии, 1990, № 4. С. 127-163.

52. Герасимов И.Г. Структура научного исследования (философский анализ познавательной деятельности в науке). М.: Мысль, 1995.

53. Гофф Ж. Л. Интеллектуалы в Средние века. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. 160 с.

54. Гофф Ж. Л. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

55. Грани научного творчества / Отв. ред. A.C. Майданов. М: ИФРАН, 1999. 284 С.

56. Границы науки / Отв. ред. Л.А.Маркова. М. ИФ РАН, 2000. 276 С.

57. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия: проблемы и дискуссии последних лет. //Вопросы философии. 1997. №9.

58. Грязнов А.Ф. Феномен аналитической философии в западной культуре XX столетия // Вопросы философии, 1996. № 4.

59. Грязнов Б.С. Логика. Рациональность. Творчество. М., 1982.

60. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.

61. Декарт Р. Рассуждения о методе // Декарт Р. Избранные произведения. М. 1950.

62. Декомб В. Современная французская философия. М.: Весь мир, 2000.

63. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1910.

64. Джемс У. Что такое прагматизм? // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 1993. № 3.

65. Дильтей. В. Описательная психология. СПб.: Алетейя, 1996. 160 с.

66. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях философов. М.: Мысль, 1979.

67. Дмитриев И.С. История науки в контексте культуры. СПб.: СПбГУПМ. 1995.

68. Добров Г.М. Наука о науке. Киев: Наукова думка, 1989.

69. Добронравова И.Т. Синергетика и становление нелинейного мышления. Киев: Лыбидь, 1990.

70. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990.71 .Ефимов И.М. Практическая метафизика. М: Захаров, 2001.

71. Жданов Г.Б. Размышления о статусе физики в мировой культуре. // Физика в системе культуры. / Отв. ред. Ю.В. Сачков. М.: ИФРАН, 1996. С. 21-38.

72. Зотов А.Ф. Современная западная философия. М.: Высшая школа, 2001.79.3нание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I XIV вв. М.: Республика, 1996. 445 с.

73. Ильин В.В. Классика — неклассика — неоклассика: три эпохи развития науки. // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1993. №2.

74. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Ростов-на-Дону, 1992.

75. Иоанн Скот Эриугена. О божественном предопределении // Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

76. Исторические типы рациональности / Отв. ред. В.А.Лекторский. Т.1. - М.: ИФРАН, 1995. 350 с.

77. История современной зарубежной философии: компаративистский подход. / Отв. ред. Корнев М.Я. СПб.: Лань, 1997.

78. Ионас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М.: Айрис-пресс, 2004. 480 с.

79. Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 6. М., 1966.

80. Карлов Н.В. О фундаментальном и прикладном в науке и образовании, или Не возведи дом свой на песке. // Вопросы философии. 1995. №11.

81. Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка.// Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. № 6, 1993. С. 11-26.

82. Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. Т. 1. М.: Ренессанс. 1992.

83. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: РХГИ, 1998.

84. Касавин И.Т. Понятие знания в социальной гносеологии. / Познание в социальном контексте. М., 1994.

85. Кассиодор. Об изучении наук божественных и человеческих // Опыт тысячелетия. Средние века и эпоха Возрождения: быт, нравы, идеалы. М., 1996.

86. Кассирер Э. Естественнонаучные понятия и понятия культуры. // Вопросы философии. 1995. №8.

87. Кезин A.B. Эпистемология на корабле науки: натуралистский вызов или «аргумент отчаяния»? // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 1998, №2.

88. Козловски П. Миф о модерне: Поэтическая философия Эрнста Юнгерна. М.: Республика, 2002. 239 с.

89. Козловски П. Культура постмодерна: общественно-культурные последствия технического развития. М.: Республика, 1997.

90. КоЙре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. М.: Едиториал УРСС, 2004.

91. Конт О. Дух позитивной философии. (Слово о положительном мышлении.) Ростов-на-Дону: Феникс, 2003. 256 с.

92. Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. СПб., 1899.

93. Корнев М.Я., Щульц B.JI. Критика основных направлений буржуазной социологии знания. JL, 1985.

94. Косарева JI.M. Рождение науки нового времени из духа культуры. М. Институт психологии РАН, 1997.

95. Кохановский В.П. Диалектический метод. Ростов-на-Дону: РГУ, 1992. ЮЗ.Куайн У. Онтологическая относительность // Современная философиянауки. М., 1996.

96. Кузнецов Б.Г. Эйнштейн: жизнь, смерть, бессмертие. М.: Наука, 1972.

97. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977.

98. Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции. // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

99. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Прогресс, 1995.

100. Лапицкий B.B. Структура и функции субъекта познания. М.: Наука, 1983.

101. Лебедев С.А. Индукция как метод научного познания. М., 1980.

102. Лебедев С.А., Миронов A.B. Когнитивная социология: от критики особого гносеологического статуса науки к проблеме научного консенсуса. // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 1998. №4.

103. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 512 с.

104. Лекторский В.А. Объект, субъект, познание. М., 1980.

105. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

106. Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М.: ПРИОР, 2001.428 С.

107. Ли Г.Ч. История инквизиции. Т. 1. М., 1910.

108. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998. 160 С.

109. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000.

110. Лэнгмюр И. Химическое исследование. // Философские проблемы современной химии. М.: Прогресс, 1971.

111. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. 280 с.

112. Мак-Люэн М. Осмысляя средства коммуникации: новые измерения человека. // Искусство кино. 1994, №2.

113. Мак-Люэн М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры. К.: Ника-Центр, 2003. 432 с.

114. Малкей М. Наука и социология знания. М.: Прогресс, 1983.

115. Малкей М., Гилберт Дж. Открывая ящик Пандоры. Социологический анализ высказываний ученых. М., 1987.

116. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания: к дискуссиям в современной постпозитивистской философии и науки. М.: Наука, 1987.

117. Мамчур Е.А. Отечественная философия науки. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 1997.

118. Манхейм К. Идеология и утопия. / Маихейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994.

119. Марков Б.В. Критический рационализм К. Поппера и логический эмпиризм «Венского кружка» / История современной зарубежной философии: компаративистский подход. СПб.: Лань, 1997.

120. Маркова Л.А. О возможностях соотнесения науки и религии. // Вопросы философии. 1997, №11.

121. Мартин Лютер. Время молчания прошло // Мартин Лютер. Избранные произведения 1520-1526 гг. Харьков, 1984.

122. Мертон Р. Явные и латентные функции. // Американская социологическая мысль: Тексты. / Под ред. В.И. Добренькова. М.: МГУ, 1994.

123. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 624 с.

124. Микешина Л.А. Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 1997.

125. Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959.

126. Митюгов В.В. Бывает ли наука христианской или языческой? // Вопросы философии. 1995, №11.

127. Митюгов В.В. Познание и вера. // Вопросы философии. 1996, №6.

128. Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; Пер. с англ. В. В. Сапова под ред. М. М. Лебедевой. М.: Аспект Пресс, 2004.

129. Моисеев Н.Н . Современный рационализм. М., 1995.

130. Москвичев Л.Н. Познание и детерминация (критика буржуазных концепций социальной обусловленности познания). М.: Политиздат, 1980.

131. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное в средневековой теории познания // Рациональность как предмет философского исследования. М.: ИФРАН, 1995.

132. Муссолини Б. Доктрина фашизма; Вольф Р.П. О философии / Пер. с англ; Под ред. В.А. Лекторского, Т.А. Алексеевой. М.: Аспект пресс, 1996.

133. Назарчук A.B. Понятие рациональности в философии К.-О. Апеля // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2003. № 3.

134. Никифоров A.JI. Соотношение рациональности и свободы в человеческой деятельности. // Исторические типы рациональности / Отв. ред. В.А.Лекторский. Т.1. - М.: ИФРАН, 1995. С. -282-298.

135. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.

136. Николай Кузанский. О ученом незнании // Николай Кузанский. Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1979.

137. Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Сочинения в 2 томах. Т. 1. М.: Мысль. 1990.

138. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. // Ницше Ф. Сочинения в 2 томах. Т. 2. 829 с. М.: Мысль. 1990. С.5-239.

139. Новая философская энциклопедия. В четырех томах. Т. 1, 2000, 722 е.; т. 2, 2001, 636 е.; т. 3, 2001, 694с.; т. 4. 2001, 606 с. М.: "Мысль".

140. Ньютон И. Оптика. М., 1954.

141. Орехов А.М. Интеллектуальная собственность как объект философского исследования. //Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 1997. №1.

142. Ориген. О началах. СПб.: Амфора, 2000. 382 С.

143. Ортега-и-Гассет. X. Вокруг Галилея / Ортега-и-Гассет. X. Избранные труды. М.: Весь мир, 2000.

144. Остин Дж. Слово как действие. // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVII. М., 1977.

145. Павлова Г.Е. Организация науки в России в первой половине XIX в. М.: Наука, 1990.

146. Папа Иоанн Павел И. Апостольское послание «Свет Востока». // Вопросы философии. 1996. №4.

147. Парето В. Трансформация демократии. // Тексты по истории социологии XIX-XX вв.: Хрестоматия. М.: Наука, 1994.

148. Паркер Б. Мечта Эйнштейна: В поисках единой теории строения Вселенной. М.: Наука, 1991.

149. Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. М: ACT; СПб.: TerraFantastica, 2005. 619 с.

150. Парменид. О природе // Антология мировой философии. Античность. Минск: Харвест, М.: ACT. 960 С.

151. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем. // Американская мысль: Тексты. / Под ред. В.И. Добренькова. — М.: МГУ, 1994.

152. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1997.

153. Патнэм X. Философия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.

154. Петров В.В. Каролингские школьные тексты: глоссы из круга Иоанна Скотта и Ремигия из Осерра // Философия природы в античности и в средние века. Часть вторая. Под ред. П.П. Гайденко и В.В. Петрова, М., ИФРАН, 1998.

155. Печенкин A.A. Закономерности развития науки. // Вестник МГУ. Сер. 7 Философия. 1996. № 3.

156. Пистис София. / Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

157. Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Т. 1. М.: Мысль, 1990.

158. Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. М.: Мысль, 1999.

159. Плотин. Космогония. М.: REEL-Book, К.: Ваклер, 1995.

160. Поймандр./ Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

161. Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985.

162. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983.

163. Поппер K.P. Предположения и опровержения: Рост научного знания. М.: ACT, Ермак, 2004. 638 С.

164. ПЗ.Порус В.Н. Парадоксы научной рациональности и этики. // Исторические типы рациональности / Отв. ред. В.А.Лекторский. Т.1. - М.: ИФРАН, 1995. С. 317-335.

165. Порус В.Н. Эпистемология: некоторые тенденции. // Вопросы философии. 1997. №2.

166. Пржиленский В.И. Онтологические предпосылки познания социальной реальности. Ставрополь: Изд-во СевКавГТУ, 1998.

167. Пружинин Б.И. О пользе фундаментальности, или быть ли в России большой науке. // Вопросы философии. 1996. № 12.

168. Пыхтин В.Г., Пыхтина Т.Ф. Наука как социальный и гносеологический феномен. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1991.

169. Рабинович В.Л. Алхимический космос Альберта Великого // Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

170. Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979.

171. Ракитов А.И. Российская наука: прошлое, настоящее, будущее, // Вопросы философии. 1995, № 3.

172. Рассел А. Речь, повествование и социальные перемены. // Вестник МГУ. Сер 18. Социология и политика. 1997, № 1.

173. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. Издание 3-е, стереотипное. М: Академический Проект, 2000.

174. Рассел Б. Религия и наука. / Рассел Б. Почему я не христианин. М.: Политиздат, 1987.

175. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев: Ника-Центр, 1997.

176. Рац М.В. К вопросу о фундаментальном в науке и образовании. // Вопросы философии. 1996, № 9.

177. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том 2. Средневековье. СПб: Петрополис, 1994.

178. Решер Н. Взлет и падение аналитической философии. // Аналитическаяфилософия: становление и развитие. Антология. / Общая редакция и составление А.Ф. Грязнова. М., 1998.

179. Решер Н. Озадачивающие явления // Вопросы философии, 2002, № 1. С. 103111.

180. Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. СПб: Наука, 1997.

181. Рожанский И.Д. Античная наука. М.: Наука, 1980.

182. Рузавин Г.И. Вероятностная логика и ее роль в научном исследовании. // Проблемы логики научного познания. М., 1964.

183. Рузавин Г.Н. Самоорганизация и организация в развитии общества. // Вопросы философии. 1995. № 8.

184. Руткевич Е.А. Феноменологическая социология знания. М., 1993.

185. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. 639 с.

186. Селларс У. Научный реализм или «миролюбивый» инструментализм? // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

187. Селье Г. От мечты к открытию: Как стать ученым. М.: Прогресс, 1987.

188. Синельников Б.М., Горшков В.А., Свечников В.П. Системный подход в научном познании. М., 1999.

189. Смирнов С. Недоразвитая страна не может иметь развитую науку. // Независимая газета. 1996, 9 июля.

190. Современная западная философия: Словарь. / Сост.: Малахов B.C., Филатов В.П. М.: Политиздат, 1991.

191. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995.

192. Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. 2-е изд. М.: Мысль, 1990, Т. 1. 892 е.; Т. 2. 822 с.

193. Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб.: РХГИ, 2001.240 С.

194. Сорокин П. «Смена вех» как социальный синдром. // Философские науки. 1992. № 1.

195. Социальная динамика современной науки. М.: Наука, 1995.

196. Степин B.C. Деятельностная концепция знания. // Вопросы философии. 1989.

197. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М.: Высшая школа, 1992.

198. Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность. //Вопросы философии, № 8, 2003.

199. Султанова Л.Б. Взаимосвязь неявного знания и эвристической интуиции. // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 1995. №5.

200. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948.

201. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М-.: Наука, 1987.

202. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.

203. Том Р. Экспериментальный метод: миф эпистемологов (и ученых?). // Вопросы философии. 1992. № 6.

204. Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки. // Американская социологическая мысль: Тексты. / Под. ред. В.И. Добренькова. М.: МГУ, 1994.

205. Тоффлер А. Футуршок. СПб.: Лань, 1997.

206. Тулмин С. Концептуальные революции в науке. // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

207. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. 716 с.

208. Уайтхед А.Н. Религия и наука. // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин. М.: Политиздат, 1990.

209. Уилкинсон Ф., Поллард М. Ученые, изменившие мир. М.: Слово, 1999.

210. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.

211. Физика в системе культуры. / Отв. ред. Ю.В. Сачков. М.: ИФРАН, 1996.232 С.

212. Философия природы в Античности и в Средние века / Общ. Ред. П.П. Гайденко, В.В. Петров. М.: Прогресс-традиция, 2000.

213. Фихте И.Г. Назначение человека. / Фихте И.Г. Сочинения. Т. 2. М.: Мифрил, 1993.

214. Флек Л. Возникновение и развитие научного факта: Введение в теорию стиля мышления и мыслительных коллективов. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999.

215. Фома Аквинский. О смешении элементов // Философия природы в Античности и в Средние века / Общ. Ред. П.П. Гайденко, В.В. Петров. М.: Прогресс-традиция, 2000.

216. Франк С.Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. 607 с.

217. Франк С.Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания. Душа человека. Опыт введения в философскую психологию. СПб.: Наука, 1995. 655 с.

218. Фреге Г. Логика и логическая семантика. Сборник трудов. М.: Аспект Пресс, 2000.

219. Фролов И.Т. Философия и этика науки: итоги и перспективы. // Вопросы философии. 1995. №7.

220. Фролов С.С. Социология. 2-е изд. М.: Логос, 1997.

221. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр, 1996.

222. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996. 448 с.

223. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ACT, Ермак, 2004. 730 с.

224. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: ACT, 2003. 474 с.

225. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск: Эконом Пресс, 2000.

226. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. М.: Весь мир, 2002. 144 с.

227. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М.: Academia, 1995.

228. Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект. // Вопросы философии. 1992, №4.

229. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.

230. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. 503 с.

231. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая школа, 1991. 192 с.

232. Хакинг Я. Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук. М.: Логос, 1998, 296 с.

233. Хёйзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

234. Холтон Дж. Тематический анализ науки. М.: Прогресс, 1981.

235. Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. М.-СПб.: Медиум, Ювента, 1997. 311 с.

236. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1998.

237. Хюбнер К. Критика чистого разума. М.: Республика, 1994.

238. Черняк B.C. Мифологические истоки научной рациональности. // Вопросы философии. 1994, № 9.

239. Черткова Е.Л. Рациональность критика — свобода. // Исторические типы рациональности / Отв. ред. В.А.Лекторский. - Т.1. - М.: ИФРАН, 1995. С. 299-316.

240. Шабуров Н.В. Откровение Гермеса Трисмегиста // Знание за пределами науки. М.: Республика, 1996.

241. Швырев B.C. Научное познание как деятельность. М., 1984.

242. Швырев B.C. Судьбы рациональности в современной философии // Субъект, познание, деятельность. К 70-летию В.А. Лекторского. М: Канон +, ОИ "Реабилитация", 2002.

243. Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии. 1992. № 6.

244. Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994.

245. Шичалин Ю.А. Трактат Плотина "Об уме, идеях и сущем" в связи с проблемой природы // Философия природы в античности и в средние века. Часть вторая. Под ред. П.П. Гайденко и В.В. Петрова, М.: ИФРАН, 1998.

246. Шичалин Ю.А. Философия и теология в IV веке по Р.Х. (к вопросу ограницах науки у поздних платоников и Отцов Церкви) / Границы науки. М.: ИФРАН, 2000.

247. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. Морфология культуры. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

248. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Саранск: Саранский филиал СП «Норд», 1991.

249. Шринивас Т. "Свидание с судьбой" // Многоликая глобализация М.: Аспект Пресс, 2004.

250. Щюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках. // Американская социологическая мысль: Тексты. / Под ред. В.И. Добренькова. М.: МГУ, 1994.

251. Эвола Ю. Языческий империализм. М.: Арктогея, 1990. 143 С.

252. Эволюционная эпистемология: проблемы, перспективы. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 1996. 194 С.

253. Эко У. Средние века уже начались // Иностранная литература, 1994, №4.

254. Этика Аристотеля / пер. Рыдалова. СПб. 1908.

255. Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. М.: Наука, 1978.

256. Юнгер Э. В стальных грозах. СПб.: Владимир Даль, 2000.

257. Юревич A.B., Цапенко И.П. Мифы о науке.// Вопросы философии. 1996. № 9.

258. Ярошевский М.Г. Социальные и психологические координаты научного творчества.//Вопросы философии. 1995. № 12.

259. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.

260. Barnes В. Scientific Knowledge and Sociological Theory. London, 1974.

261. Binning G. Die Kreativität der Natur- Was wir von ihr lernen künnen // Evolution, Kreativität und Bildung. Trostberg, 1995.

262. Bloor D. Knowledge and Social Imagery. London, 1976.

263. Bloor D. Wittgenstein: A Social Theory of Knowledge. New York, 1983.

264. Collins H. Changing Order. Replication and Induction in Sceintific Practice. -Chicago, 1992.

265. Habermas J. Knowledge and Human Interests. London, 1971.

266. Habermas J. Theory and Practice. London, 1974.

267. Harre R., Gillett G. The Discursive Mind. London; Thousand Oaks, 1994. P. 2930.

268. Fleck L. Genesis and Development of a Scientific Fact. — Chicago, 1979.

269. French J., Raven B. The Bases of Social Power. // Group Dynamics: Research and Theory. — London, 1960.

270. Fuller S. Social Epistemology. Bloomington, 1988.

271. Eiduson B.T. Scientists, their psychological world. N. Y., 1962.

272. Ellul J. The New Demons. New York, 1973.

273. Karnap R. Der Logische Aufbau der Welt, B.-Schlachtensee, 1928.

274. Knorr-Cetina K. The Manufacture of Knowledge. Oxford, 1981.

275. Knorr-Cetina K., Mulkay M. /Ed. Science Observed. London, 1983.

276. Kuhn T. The Copernican Revolution: Planetary Astronomy in the Development of Western Thought. Cambridge, 1957.

277. Mahoney M.J. Scientists as subjects: The psychological imperative. Cambridge, 1976.

278. Merton R. The Sociology of Knowledge. // Twentieth Century Sociology. Gurvitch G., Mooz W.E. (eds). New York, 1975.

279. Latour B., Woolgar S. Laboratory Life. Construction of Scientific Facts. -Princeton, 1986.

280. Latour B. We Have Never Been Modern. Cambridge. - Mass., 1994.

281. Nowotny H. Science and its Critics // Counter-movements in Science. Dordrecht, 1979.

282. Popper K.R. Objectiv Knowledge An Evolutionary Approach. Oxford, 1979.

283. Pickering A. / Ed. Science as Practice and Culture. Chicago, 1992.

284. Sagan K. The dragons of Eden. N. Y., 1977.