автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Интеграция галицийских украинцев в польское государство в 1920 - 1930-е гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интеграция галицийских украинцев в польское государство в 1920 - 1930-е гг."

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

На правах рукописи

Федевич Климентий Климентьевич

Интеграция галицийских украинцев в польское государство в 1920-1930-е гг.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (история южных и западных

славян)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук.

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре истории южных и западных славян исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор исторических наук, профессор Г. Ф. Матвеев

доктор исторических наук А. И. Миллер

кандидат исторических наук А. В. Марчуков

Институт славяноведения и балканистики РАН РФ

Защита состоится 29 ноября 2005 г. в 16 часов на заседании Диссертационного Совета К. 501. 001.16 по всеобщей истории в МГУ им. М. В. Ломоносова по адресу. 119899, Москва, Воробьевы горы, МГУ, I корпус гуманитарных факультетов, ауд. 551.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А. М. Горького (МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов)

Автореферат разослан .................2005 г.

Учёный секретарь Диссертационного Совета кандидат исторических наук,

доцент Т. В. Никитина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Процессы интеграции галицийских украинцев в польское государство наряду с политикой Варшавы по поддержке польского национального меньшинства в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. Во многом способствовали сохранению status quo в межнациональных отношениях и национальной мультикультурности в Восточной Малополыне.1 Вынужденное вхождение галицийских украинцев в состав второй Речи Посполитой и невозможность установления ими своего контроля над Восточной Галицией из-за противодействия польского государства позволили, как это было в свое время в Австро-Венгрии, сосуществовать и более или менее свободно развиваться польскому, украинскому и еврейскому сообществам.

Без изучения интеграционных процессов в Восточной Галиции в 19201930-е гг. невозможно обойтись при воссоздании полной картины развития межнациональных отношений в межвоенной Центральной и Юго-Восточной Европе. Украинцы в Польше, Чехословакии и Румынии, как и немцы в Польше, Чехословакии, Литве, Румынии и Югославии, болгары в Румынии, хорваты, македонцы и словенцы в Югославии, а также венгры в Чехословакии, Румынии и Югославии не только настойчиво требовали обеспечить свои национальные права, но и активно интегрировались во все сферы жизни государств, в состав которых они входили. К моменту резкого обострения межнациональных противоречий в конце 1930-х гг. большинство европейских национальных меньшинств уже в основном адаптировалось к сложившимся реалиям и старалось максимально использовать имеющиеся возможности для развития. К началу 1930-х гг., после успешной интеграции, в польское государство украинской греко-католической церкви и украинских бизнесструктур, стал возможным даже политический союз украинского галицийского движения с правящим лагерем Польши и соучастие украинцев в государственной власти.

Исследование проблемы включения галицийских украинцев в государственную жизнь Польши в межвоенный период может дать материал для сравнения с интеграционными процессами в других странах, в частности в УССР, Чехословакии, Литве или Румынии. Положительный опыт государственной интеграции западных украинцев в межвоенной Польше, несомненно, помог сглаживать межнациональные противоречия в Восточной Галиции во время второй мировой войны, а таюке облегчил им успешное приспособление к реалиям существования в послевоенном советском государстве.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1919 до 1939 г. Процессы интеграции восточногалицийского украинского общества в польское

1 Восточная Малопольша (\Vschodnia Ма1орокка- пол.) - официальное название Восточной Галиции (современные Львовская, Ивано-Франковская и большая часть Тернопольской области Украины) в межвоенный период. В исследовании употребляются оба эти назван 1к.в_1920-1930-е гг. они

использовались как равнозначные.

^^■ШОНАЛЫШГ

Bt«i. Скптв» .

Б1*г. "ПОТЕКА

государство начались сразу после установления окончательного контроля польской армии над восточной частью австро-венгерского коронного края Королевство Галиции и Ладомерии в 1919 г. Верхняя дата выбранного периода обусловлена обострением польско-украинских противоречий накануне второй мировой войны и вхождением большей части Восточной Галиции в состав СССР в сентябре 1939 г.

Дель и задачи исследования. Главной целью исследования является изучение причин, генезиса и результатов интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. в контексте незавершенных процессов формирования национального самосознания галицийского населения, внутри- и внешнеполитической ситуации межвоенной Польши, развития украинского вопроса в Центрально-Восточной Европе и с учетом особенностей украинской политики государственной администрации Польши в1920-1930-е гг.

Для достижения поставленной цели были поставлены следующие исследовательские задачи: проанализировать уровень национального самосознания восточногалицийского населения и установить степень его влияния на интеграцию населения Галиции в польское государство и на польско-украинские отношения в 1920-1930-е гг.; выявить причины и реконструировать ход процесса интеграции украинских галицийских религиозных, политических, военизированных организаций и бизнесструктур в польское государство в 1920-1930-е гг.; оценить масштаб влияния на интеграцию восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. естественных процессов приспособления к новым реалиям населения Галиции, внутри- и внешнеполитического положения Польши, украинской политики Советского Союза, а также места украинского вопроса в международных отношениях в Центрально-Восточной Европе.

Методологической основой исследования являются прежде всего принципы объективности и историзма. Исторически сложилось, что литература по исследуемой теме находится под сильным влиянием заинтересованных национальных сообществ, старающихся обелить свою роль в двусторонних отношениях и, соответственно, возложить всю вину за сложности их развития на контрагента. В этой связи мы постарались при анализе документов, характеристике событий и сопоставлении различных точек зрения последовательно придерживаться позиции объективного исследователя.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории южных и западных славян исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Ряд положений диссертационного исследования изложен в опубликованных статьях.

Практическая значимость исследования состоит в возможности его использования при изучении проблем политической и социально-культурной истории, а также истории межнациональных отношений в Польше, Украине и Центрально-Восточной Европе в XX в. Помимо этого, данные диссертационного исследования могут быть полезны при преподавании и создании учебных пособий по истории Украины, Польши и Центрально-

Восточной Европы в новейшее время. Результаты исследования также могут представлять ценность при анализе и разработке политики в отношении национальных меньшинств и их государственной интеграции.

Научная новизна работы заключается в рассмотрении практически не исследованных в историографии процессов интеграции галицийских украинцев в межвоенное польское государство на основании широкого круга архивных документов государственных органов Польши, украинских политических, общественных, религиозных и хозяйственных структур, а также материалов межвоенной публицистики и мемуаров.

Источники. Для решения исследовательстких задач в диссертации использован разнообразный круг источников, включая архивные документы, прессу и мемуары, причем большая часть архивных материалов вводится в научный оборот впервые. Особенно это касается привлеченных нами документов, хранящихся в Российском государственном военном архиве (бывшем Центре хранения историко-документальных коллекций, а до этого Особом архиве при Совете министров СССР), в Архиве внешней политики Российской Федерации, польских Архиве новых актов в Варшаве и Центральном военном архиве, а также Центральном государственном историческом архиве во Львове и Государственном архиве Львовской области.

Основу корпуса источников Российского государственного военного архива (РГВА) составили в основном документы П-го отдела Генерального (Главного) штаба Войска Польского, его центральных, региональных и заграничных отделений. В РГВА хранится сравнительно мало материалов польских спецслужб непосредственно на территории Западной Украины, так как еще во второй половине 1940-х годов почти все материалы о работе польской полиции и отделений польской контрразведки в Восточной Галиции были переданы местным органам советских спецслужб на западноукраинских землях для использования в борьбе против украинского националистического подполья. Поэтому, особенно ценным для нас было изучение донесений представителя особого информационного отдела командования шестым корпусным округом (ДОК-6) при штабе 12-й пехотной дивизии в г. Тернополь. Они содержат большое количество информации о конкретной ситуации и настроениях в восточногалицийском украинском обществе после заключения в 1935 г. польско-украинского избирательного компромисса.

В центре внимания польских контрразведчиков находилась террористическая Организация украинских националистов (ОУН), представлявшая наибольшую опасность для польского государства. Тем не менее, в хранящихся в Москве материалах II - го отдела достаточно много свидетельств и о деятельнности других восточногалицийских украинских политических сил, в том числе об Украинском национально-демократическом объединении (УНДО), Фронте национального единства (ФНЕ), Украинской социал-радикальной партии (УСРП) и др.

Использованные в исследовании материалы Государственного архива Львовской области (Державний арх1в Льв1всыан облает! (ДАЛО)) во многом дополняют документы РГВА, так как дают возможность ознакомиться с

деятельностью и информационными донесениями польских властей непосредственно на территории Львовского воеводства. Особый интерес представляют для нас содержащиеся в ДАЛО отчеты о ходе выборов в сейм и сенат Польши в 1935 и 1938 гг. на территории Восточной Малопольши. В отличие от материалов РГВА, где информационные сводки о ситуации в Восточной Галиции были созданы на основе анализа большого количества источников, материалы ДАЛО зачастую имеют обобщённый характер, так как материалы ДАЛО дают возможность ознакомиться с более детальной информацией с мест.

В фондах Центрального государственного исторического архива во Львове (Центральний державний Ьтор1чний арх1в у Львов! (ЦЩАЛ)) были обнаружены документы Украинского национально-демократического объединения, Украинского национального обновления, украинских газет и львовской метрополии греко-католической церкви. Отдельно стоит упомянуть о находящихся в ЦЩАЛ полных стенографических отчетах заседаний Совета министров Польши в 1938-1939 гг., на которых обсуждались планы государственной политики в украинском вопросе.

Уникальный массив источников, благодаря которому были полностью подготовлены некоторые части исследования, находится в Архиве новых актов (АгсЫ\уцт акХ потеусЬ) в Варшаве. Хранящиеся в нем материалы Министерства вероисповедания и общественного образования второй Речи Посполитой позволяют в деталях проследить развитие отношений между государственной администрацией Польши и греко-католической церковью в Галиции в 19201930-е гг., составить представление о национальной и политической позиции греко-католического духовенства и его участии в политической жизни. В документах министерства есть много персональных данных обо всех галицийских греко-католических епископах и многих представителях низшего клира, свидетельствующих об основных направлениях политической мысли внутри церкви.

Помимо этого, в фондах Министерства просвещения сохранилось много документов, отражающих национальную политику польского правительства и раскрывающих характер польско-украинских контактов во время присоединения умеренного крыла украинского галицийского движения к правящему лагерю Польши в середине 1930-х гг. Чрезвычайно важные данные о польско-украинских отношениях в Восточной Галиции и процессах интеграции галицийских украинцев в польское государство также содержатся в хранящихся в этом архиве документах Министерства иностранных дел, Министерства финансов и президиума Совета министров Польши.

Ценные источники для изучения направленного против Советского Союза польско-украинского военного сотрудничества в Восточной Галиции в 1930-е гг. хранятся в Центральном военном архиве Польши. В частности, там есть документы о сотрудничестве подконтрольного военному министерству Польши управления по физическому воспитанию и военной подготовке (Рои^гесИпу игг^с! vvychowania йгусгпе§о 1 рггузрозоЫеша \vojskowego) и самой массовой украинской спортивно-патриотической военизированной

организации «Великий луг» в 1930-е гг. В архиве также хранятся интересные материалы о национальном вопросе в смешанном польско-украинском переходном пограничье Лемковщине, в отношении которой польские власти в 1930-е гг. подготавливали активную полонизаторскую кампанию.

Говоря о материалах Архива внешней политики Российской федерации (АВП РФ), содержащих информацию об украинском восточногалицийском движении, следует остановиться на документах, вышедших из стен советского консульства во Львове, а также обзорах западноукраинской прессы 1920-1930-х гг. В них нашли отражение основные проблемы, волновавшие западноукраинское общество, такие, например, как межпартийные противоречия; выбор внешнеполитических ориентиров и тактики борьбы за украинские национальные интересы; отношение галицийских украинцев к Польше и Советскому Союзу и т.д.

Интересным источником для изучения польско-украинских отношений в 1920-1930-е гг. на уровне политических элит являются стенографические отчеты заседаний сейма Польши. Записи парламентских выступлений украинских депутатов из Восточной Галиции и представителей правящего лагеря Польши по украинскому вопросу позволяют проследить весь путь развития польско-украинских отношений в Восточной Малопольше от ожесточенной конфронтации к политическому партнерству. В работе используется также журнал распоряжений Министерства финансов Польши, в котором, в частности, была обнаружена информация о включении заместителя руководителя УНДО Юлиана Павликовского в состав государственного Кооперативного совета Польши в 1925 г.

Чрезвычайно полезным изданием для исследователя межнациональных отношений в межвоенной Польше является выходивший в Варшаве в 1930-е гг. под патронажем Министерства внутренних дел Польши журнал «Справы народовосьчеве». Это издание содержит огромное количество уникального фактографического материала и даёт возможность изучить генезис польско-украинского политического союза в 1930-е гг. На страницах журнала отражены основные события в 1930-е гг., связанные с украинскими политическими партиями, украинской кооперацией, спортивно-военизированными и культурными организациями, а также с курировавшими украинский вопрос органами исполнительной власти.

Большое количество информации почерпнуто из издававшегося с 1860-х гг. по 1939 г. ежедневной газеты «Дило». В 1920-1930-е гг. «Дило» находилось под контролем самой массовой межвоенной галицийской партии Украинское национально-демократическое объединение» (УНДО). Печатавшиеся на страницах газеты материалы позволяют ощутить повседневную атмосферу на Западной Украине в 1920-1930-е гг.

В исследовании весьма дозированно используются материалы, пожалуй, самого известного в контексте польско-украинских отношений в межвоенной Польше журнала «Бюлетын польско-украинский», который, как и «Справы народовосьчеве», издавался под контролем Министерства внутренних дел, а также военной контрразведки Польши. В связи с тем, что журнал главным

образом были ориентирован на обмен мнениями между украинской и польской элитами, то печатавшиеся в нем публикации ценны в первую очередь из-за возможности из узнать первых уст настроения основных участников подготовки и заключения польско-украинского политического союза 1935 г.

Самое пристальное внимание было уделено изучению материалов официального печатного органа подпольной террористической Украинской военной организации - Организации украинских националистов (УВО-ОУН)2 -журнала «Сурма». В 1920-е гг. организация сохраняла характер кадровой структуры украинских военных и воспринималась в украинском галицийском обществе как база для создания армии будущего украинского государства. В публикациях журнала отчётливо отразилась трансформация отношения украинского галицийского политического лагеря к польскому государству в 1920-е гг., когда галицийские украинцы были вынуждены смириться с принадлежностью Восточной Галиции к Польше. Для анализа реакции на процессы государственной интеграции галицийских украинцев в Польше и заключение польско-украинского политического союза 1935 г. в Советском Союзе в исследовании используются материалы советской прессы 1935-1936 неофициального печатного органа Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Украины журнала «Большевик Украины» и центральных советских газет «Известия» и «Правда».

Для всестороннего раскрытия избранной темы значительным источником являются мемуары и работы непосредственных участников событий. Именно они позволяют лучше представить общественную, социальную, политическую и культурную атмосферу изучаемой эпохи, свидетельствуют о многих фактах, о которых не говорится в архивных документах. Некоторые данные о западноукраинском национальном движении и ОУН 1930-х гг. нами извлечены из книги 3. Кныша «Становление ОУН»3 и сборника статей «Жизнь и смерть полковника Коновальца».4 Из российских изданий следует назвать мемуары П.А, Судоплатова,5 содержащие подчас уникальные сведения, но в то же время страдающие большим количеством неточностей и фактографических ошибок. Из мемуаров украинских деятелей нам оказались полезными дневники Е. Бачины-Бачинського,6 сотрудничавшего с лидером ОУН Е. Коновальцем в Швейцарии в' первой половине 1930-х гг., воспоминания секретаря Е. Коновальца О. Бойкива,7 генерального секретаря Украинской социалистической радикальной партии М. Стахива,8 соратника А. Мельника М. Мушинского9 и др.

2 До 1929 г. организация называлась Украинская военная организация, УВО-ОУН организация начала называться в 1929 г.

5 Книш 3. Становления ОУН. Ки\'в, 1994.

4 Житгя I смерть полковника Коновальця. Документа, натерши, спогади, щоденники, листа, фотограф^. Львш, 1993.

5 Судоплатов П.А. Спецоперации, Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. Москва, 1997.

6 Бачина-Бачинський Е. Щодешшк ¡з Женеви // Житгя... С. 129-166.

7 Бойкт О. Моя ствпраця э полковником //Житгя,.. С. 104-128.

8 Стах1в М. «Пацифжацш» ЗахшньоК УкраПш 1 моя сшвпраця з полк. Мельником // АпдрШ Мельник. Спогади та документа. Ки№, 1995

' Мушинський М. М'|с'ш до Еспанп // АндрШ Мслышк.... С. 153-162.

Особо следует выделить мемуары Ивана Кедрина,10 видного львовского публициста 1920-1930-х гг., парламентского корреспондента в Варшаве, члена ЦК УНДО и редколлегии газеты «Дило». И.Кедрин оказался единственным из известных украинских политиков - участников польско-украинского политического союза в 1930-е гг., кто оставил подробные воспоминания о межвоенном периоде.

Используемый в диссертации разнообразный корпус источников вполне достаточен для решения поставленных в ней задач.

Состояние научной разработки темы исследования. Огромная на сегодняшний день масса публикаций, посвященных межнациональным отношениям и национализму в Центральной и Юго-Восточной Европе, содержит неоправданно мало исследований о процессах интеграции национальных меньшинств в государства, на территории которых они находились или находятся. Внимание большинства авторов сосредоточено главным образом на внутренней истории национальных сообществ и националистических движений, а межнациональные отношения в основном рассматриваются с позиций перманентного межнационального противостояния и несовпадения интересов национального меньшинства и титульной нации. Характеристика отношений между национальными элитами в границах одной страны больше напоминает описание отношений между элитами различных государств, чем элитами народов, проживающих на единой территории и в одном обществе. В то же время, история межнациональных отношений в Центрально-Восточной Европе на протяжении XIX и большей части XX в. представляет собой историю длительного межнационального мирного сосуществования в рамках одной страны, и польско-украинские отношения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. не являются исключением.

В отечественной историографии тема интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг., как и практически вся проблематика украинского национального движения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. до сих пор остается малоизученной. В советское время история Восточной Галиции в XX в. за исключением истории Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ) не исследовалась, а после 1991 г. история Восточной Галиции осталась за рамками внимания российских специалистов, если не считать нескольких восточногалицийских сюжетов, затронутых Г.Ф. Матвеевым в некоторых его публикациях."

Основная масса трудов, касающихся истории польско-украинских отношений в Галиции в 1920-1930-е гг., была написана и издана вне пределов СССР и России. Заслуживающая внимания литература на украинском языке до 1991 г. принадлежит перу украинских эмигрантов, часто являвшихся непосредственными участниками описываемых событий. В силу исторических

10 Кедрин I. Жили, подй', люди. Спомшш! коментарй. // Нью-Йорк, 1976.

" Матвеев Г.Ф. Полската дипломатика и Иван Мюфлов во 1938 година. // Исторща. 50 години од аспом. Бро] 1-

2. Скощ'е, 1994. С. 53-62.; Его же. Российско-украинский конфликт в планах польской дипломатии и военных кругов в межвоенный период. // Россия-Украина: история взаимоотношений. Москва, 1997. С.237-244; Его же. ¿агпасЬ па J6zefaPi^sudslciego у?е игае&ш 1921 г.//А«аишеуегейаНзЬойаепзк. РоНаНкктсаб!, 1998. Б. 151156.

обстоятельств они не имели доступа к архивным материалам на территории СССР и Польской Народной Республики, и поэтому их работы в своем большинстве не основаны на первоисточниках.

История Галиции межвоенного периода в научных центрах на территории собственно Украины начала изучаться только после 1991 г. Современные украинские историки достигли значительных успехов в воссоздании событийной канвы польско-украинских отношений и украинской политической истории в Галиции в 1920-1930-е годы. Среди наиболее значимых украинских историков, занимавшихся периодом между двумя мировыми войнами, можно упомянуть JI. Зашкильняка,12 О. Зайцева,13 И. Федыка14 и др.

В более благоприятном положении оказалась польская историография, так как исследователи из Польской Народной Республики уже начиная с 1960-х гг. имели доступ к архивным материалам и могли более или менее свободно публиковать свои работы. Польские историки в основном были сосредоточены на выяснении значения украинской проблемы для государственной политики и политической жизни межвоенной Польши. Польско-украинские отношения в Галиции как самостоятельный объект изучения в польской историографии только в редких случаях стоят в центре внимания исследователей. Из польских авторов особо стоит отметить работы Р. Тожецкого,15 В.З. Шоты и А.Б. Шчесьняка З.16

Общей особенностью большинства изданий на украинском и польском языках является осознанное или неосознанное стремление их авторов представить в выгодном свете именно свой национальный лагерь в польско-украинском межэтническом противостоянии первой половины XX в. Так, например, хотя польскими историками и признается откровенно антиукраинский и экспансионистский характер национальной политики правительств межвоенной Польши в Галиции, но в то же время при помощи концентрации внимания на украинско-немецких контактах, а также на вине украинцев за этнические чистки времен второй мировой войны формируется исключительно негативный образ радикального крыла украинского галицийского движения, боровшегося за украинскую независимость с оружием в руках. Более благожелательно польская историография трактует деятельность легальных восточногалицийских украинских организаций, внешне лояльно относившихся к польскому государству. В свою очередь, для значительной

12 Зашкшышк Л. Генеза i иаслщки украШсько-польськоК нормалшш! 1935 р. // Polska ¡ Ukraina. Sojusz 1920 roku i jego nastspstwa. Toruft. 1997. S. 431-454.

Зайцев О. «Ор|енташя na схщ» в украТнському нашоналыго-дсржавницькому xa6op¡ Галичини (1920-tí pp.). // Четвертой м1ж1шродний конгрес украЬистш. Одсса, 26-29 серпия 1999 р. Доповда та пошдомлешм. 1сторш. Частина П. XX столптя. Одеса-Ки'т-Льшв, 2000. С. 499-505.; Его же. Спроба нормашацй польско-украГнських вшноснн (1935-1938) // ТрстШ ммиародиий конгрсс украТшспв. 26-29 серпня 1996 p. Icropia. Харкш, 1996. С. 116-121.

14 Федик I. УНДО. ОУН: ставлення до Полыш. Лшп, 1998.

15 Torzecki R. Kwestja ukraiñska w polityce III Rzeszy 1933-1945. Warszawa, 1972.; Ten sam. Kwestia ukraiñska w Polsco w latach 1923-1929. Kraków. 1989.; Ten sam. Polacy i Ukraincy. Sprawa ukraiñska w czasie II wojny swiatowej na'terenie 11 Rzeczypospolitej. Warszawa, 1993.

"Szczeéniak A.B., Szota W.Z. Droga do nikqd. Dzialalnoáó Organizacji ukraiñskich nacjonalistóv/ i jej likwidacja w Polsce. Warszawa, 1972

части украинских авторов характерно представление польского политического лагеря и польского автохтонного населения в Галиции как правило в образе захватчиков и исконных врагов западноукрайнского народа.

На сегодняшний день практически нет работ, в которых польская и украинская стороны рассматривались бы равноудалено и одновременно делались' бы попытки анализа позиции как украинской, так и польской стороны. Большая часть исследователей польско-украинских отношений в межвоенное двадцатилетие и «нормализации» в 1930-ее гг. по-прежнему делает свои выводы, находясь под сильным впечатлением от кровавого польско-украинского конфликта в 1940-е гг., а не на основании детального рассмотрения ситуации в изучаемый период. Приятным исключением является работа М. Сыча, которому удалось подробно показать развитие украинской кооперации в Галиции с конца 1930-х гг. по 1944 г., избежав влияния сложившихся идеологических штампов.

В результате увлеченности историков в первую очередь перепетиями польско-украинского противостояния до сих пор отсутствуют работы, посвященные изучению интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг., состояния национального самосознания восточногалицийского населения и осрбенностей формирования реальной украинской политики в Галиции со стороны центральных органов государственной администрации Польши. В большинстве исследований лишь вскользь упоминаются отдельные примеры польско-украинского сотрудничества в политической, культурной и социально-экономической жизни в Галиции.18

Структура. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка источников и литературы.

В главе I рассматриваются особенности национального самосознания населения Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. и их влияние на процессы интеграции галицийских украинцев в польское государство. Значительная часть населения Галиции вплоть до 1939 г. находилась вне зоны воздействия польского и украинского национального дискурса и была мало подвержена какому-либо внешнему воздействию, в том числе и государственному. До половины сельского населения Галиции не имело отчетливо выраженного современного национального самосознания и служило объектом борьбы за «души» как польского, так и украинского национальных движений. Помимо этого, значительный процент жителей Галиции лишь чисто формально причисляли себя к какой-либо национальности, зачастую находясь в окружении носителей иной национальной культуры и религии. Данное обстоятельство практически не упоминается в известной нам историографии предмета, которая без всяких оговорок разделяет население Восточной Галиции 1920-1930-х гг. на национальные сообщества украинцев, поляков, евреев и т.д. Некоторое

17 Сич М. Украшська кооперация в Галичиш щд час II свгтовоТвШнн. Льв1в 2000.

" Исключение составляют лишь исследования о деятельности украинцев и поляков в межвоенном коммунистическом движении.

исключение делается только для лемков, проживавших в горах на востоке Краковского воеводства на границе со Словакией.

Наличие переходных этнических групп и большой группы населения без четко выраженного национального самосознания сильно тормозило процессы интеграции галицийских украинцев и оказывало значительное влияние на национальную политику польского и украинского лагерей в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. При этом процессы государственной ассимиляции охватывали прежде всего ту часть украинского общества, которая регулярно сталкивалась с государственными институтами второй Речи Посполитой. В количественном отношении оно составляло не более половины галицийского населения. Галицийские крестьяне, проживавшие зачастую в отдаленных сельских районах без развитой сети коммуникаций, были заинтересованы прежде всего в ведении своего личного хозяйства и делах своей общины или церковного прихода.

Эта группа галицийского населения в целом одинаково относилась к австрийским властям до 1918 г., к украинским в 1918-1919 гг. и к польским в 1919-1939 гг. Радикальное вмешательство государства в устоявшиеся социальные, религиозные и экономические отношения в этом регионе могло привести к крайне негативным результатам, и государственная администрация Польши не совершила этой ошибки. В соседней Волыни именно попытка насильственного перевода традиционных украинских крестьян из православия в католицизм во многом обусловила кровавую этническую чистку во время второй мировой войны. Позднее, во второй половине 1940-х гг. национальная, экономическая, политическая и социальная политика Советского Союза сыграла огромную роль в создании из аполитичного крестьянского общества Западной Украины базу украинского антисоветского вооруженного сопротивления.

В главе П представлены основные контрагенты процессов государственной интеграции украинцев в Польше в 1920-1930-е гг. В это время в Восточной Галиции сосуществовало три мощных национальных движения, выступавших от имени основных автохтонных этносов Галиции: украинского, польского и еврейского, два из которых обладали опытом государственного национального строительства и выступали за исключительную принадлежность Восточной Галиции своим народам. В результате поражения галицийских украинцев в польско-украинской войне 1918-1919 гг. Восточная Галиция вошла в состав польского государства и украинские политические силы, стоявшие у руля Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), были вынуждены адаптироваться к новой ситуации. В межвоенный период в Восточной Галиции действовала автономная самодостаточная структура украинского общества, имевшая свои политические партии, национальную католическую церковь, культурно-образовательные институты и хозяйственные организации. При этом развитие галицийского украинского общества напрямую зависело от степени приспособления к особенностям государственной, политической и экономической системы Польши, а также от состояния польско-украинских отношений и позиции в украинском вопросе центральной администрации.

Наиболее перспективными для интеграции в польское государство в украинском галицийском обществе являлись интеллигенция, греко-католический клир, украинские бизнескруги и грамотная часть украинского крестьянства, обладавшие развитым чувством национального самосознания, видевшие вновь открывшиеся перед ними возможности. Украинское национальное движение в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. включало в себя практически весь спектр существовавших в межвоенной Европе политических направлений, от демократических до тоталитарных и от социалистических до клерикальных. Либерально-демократический характер имела наиболее влиятельная украинская легальная партия Украинское национально-демократическое объединение (УНДО), стоявшая на центристских позициях. Под сильным влиянием модной тогда фашистской идеологии находился Фронт национального единства (ФНЕ). Члены второго Международного Социалистического Интернационала Украинская социал-радикальная партия (УСРП) и Украинская социал-демократическая партия (УСДП) составляли социалистическое крыло украинского движения. Консервативно-христианское течение было представлено Украинским национальным обновлением (УНО) и Украинским католическим союзом (УКС). Крупной политической силой была восточногалицийская греко-католическая церковь. Нелегальную часть украинского движения в Галиции в 1920-1930-е гг. составляли террористическая Организация украинских националистов (ОУН) и Коммунистическая партия Западной Украины (КПЗУ). Независимо от политических программ, политической тактики и социальной базы все украинские политические силы Восточной Галиции выступали за создание в ближайшей или отдаленной перспективе украинского национального государства на всех украинских этнических землях.

В сотрудничестве с польскими властями и в толерантном отношении к польскому государству прежде всего были заинтересованы представители украинского социума, тесно связанного с украинскими хозяйственными и культурно-образовательными организациями, которые в условиях непрекращающегося ожесточенного польско-украинского противостояния не могли нормально существовать и развиваться. В наибольшей степени это касалось Украинского национально-демократического объединения, контролировавшего значительную часть наиболее весомых украинских культурных и экономических организаций, а также греко-католической церкви, которая, будучи религиозным институтом, на протяжении всей своей истории стремилась к установлению конструктивных отношений с любой властью, действовавшей на этой территории.

С польской стороны наибольший интерес к интеграции украинского галицийского общества в Польшу, или, другими словами, к государственной ассимиляции галицийских украинцев в первую очередь проявили представители высших уровней государственной администрации, пекущиеся о политической и социальной стабильности в регионе. Несмотря на присущий галицийским украинцам сепаратизм, для центральных органов государственной власти они являлись гражданами Польши. Украинская политика польского

государства в Восточной Галиции изначально наряду с репрессиями против любых радикальных проявлений антипольской борьбы украинцев исходила из стремления к их государственной ассимиляции.

В то же время из-за экономической отсталости, пограничного характера, невозможности оказывать постоянное влияние на события в масштабе всей страны и относительной удалённости Восточной Галиции от Варшавы, главного средоточия политической жизни в межвоенной Польше, в плоскость принципиальных политических решений польского правительства украинский галицийский вопрос входил лишь при чрезвычайных обстоятельствах. В результате, за исключением проблем, напрямую касавшихся государственной безопасности, каждое центральное государственное ведомство Польши само определяло свою политику в Восточной Галиции. Причём во многих случаях их отношение к украинцам ничем не отличалось от отношения к полякам. Между тем, многие представители низших и средних уровней государственной администрации в Восточной Галиции находились под сильным влиянием антиукраински настроенных польских политических партий и большей части политически активного местного польского населения, справедливо опасавшихся национального гнета в случае полного украинского контроля над Восточной Галицией. Попытки достижения польско-украинского компромисса стали более вероятными после прихода к власти в Польше в 1926 г. политической группировки Юзефа Пилсудского, которая в меньшей степени зависела от общественного мнения и поддержки разношерстных политических сил Польши, чем прежнее государственное руководство. Новый правящий режим Польши мог позволить себе вести диалог с галицийскими украинцами, мало обращая внимание на украинофобские настроения части польского общества в Галиции.

В главе Ш проанализированы процессы государственной интеграции украинского общества в 1920-е гг. Украинские бизнескруги стали одной из первых структур восточногалицийского украинского общества, которые вступили на путь интеграции в польское государство и польскую экономику, так как без этого их поступательное развитие было невозможно. Успешному росту украинского кооперативного движения в 1920-е гг. во многом способствовало законодательство Польши о кооперативах 1920 г., допускавшее деятельность кооперации национальных меньшинств.

Межнациональное противостояние и отсутствие значимого польско-украинского политического диалога в Галиции вплоть до начала 1930-х гг. не мешало украинским кооперативам, фирмам и банкам использовать финансовую, банковскую, почтовую, железнодорожную и административную инфраструктуру польского государства. Украинские бизнескруги, находившиеся в значительной мере под контролем УНДО и греко-католической церкви, не могли бы экспортировать свои товары за пределы Польши, активно работать на потребительском рынке, распространять торгово-закупочные операции на всю Польшу, предоставлять кредиты своим контрагентам, получать кредитование в польских и украинских банках, а также сотрудничать с польскими, еврейскими и немецкими фирмами, если бы украинский бизнес

полностью следовал националистической идеологии, отрицавшей взаимодействие с «захватчиками украинской земли», и отказывался от сотрудничества с польскими властями и польскими бизнеспартнерами.

Успешное включение украинского бизнеса в экономическую структуру Польши и активные контакты украинских бизнескругов с государственной администрацией в 1920-е - начале 1930-х гг. во многом облегчили интеграцию украинского общества в польское государство и создали предпосылки для польско-украинского политического союза середины 1930-х гг. Сосредоточение функций экономической, политической и церковной элиты украинского общества в руках одной группы людей создало почву для возобладания прагматических настроений у украинских политиков, которые особенно сильно проявились во время польско-украинского предвыборного соглашения 1935 г. Их рационализм в 1920-1930-е гг. в главных чертах полностью совпадал с настроениями польской бизнесэлиты в Царстве Польском во второй половине XIX в., , которая придерживалась идеи «органического труда», т.е. приспособления к сложившимся реалиям и использования всех возможностей для развития общества.

Значительных успехов в 1920-е гг. достиг диалог между польскими властями и греко-католической церковью Восточной Галиции. Греко-католическая церковь, как и польская католическая церковь в межвоенном польском государстве, кроме чисто религиозных задач выполняла некоторые функции государственного аппарата и имела большие возможности влиять на украинскую паству в благоприятном для польской стороны духе. Ценность сотрудничества с греко-католической церковью для польских властей также увеличивалась благодаря способности церкви ускорить государственную ассимиляцию галицийских украинцев и интеграцию восточногалицийского ' украинского общества в польское государство. В свою очередь, греко-католические епископы были заинтересованы в конструктивных отношениях с государственной администрацией, без согласия и поддержки которой церкви было труднее сохранить и упрочить свои позиции среди галицийской паствы.

При помощи значительных субсидий, давления на униатских епископов через Ватикан и снятия препон для нормального функционирования церкви в Восточной Галиции государственная администрация Польши к середине 1920-х гг. добилась формальной интеграции греко-католической церкви в структуры польского государства. Греко-католическая церковь Восточной Галиции подчинилась конкордату между Польшей Ватиканом от 1925 г. и таким образом признала свою принадлежность к польской католической церкви. С середины 1920-х гг. греко-католический епископат Польши полностью отказался от конфронтации с польскими властями и оказывал давление на свой клир с целью не допустить его вовлечения в активную антипольскую деятельность украинского национального движения. Вместе с украинским бизнесом и украинскими восточногалицийскими центристскими политическими силами греко-католическая церковь стала одним из главных участников государственной интеграции галицийских украинцев в Польше в 1920-1930-е гг.

В 1920-е гг. вслед за греко-католической церковью и украинским бизнесом к реалиям существования в польском государстве начали успешно приспосабливаться основные политические силы Восточной Галиции, официально подчеркивавшие свою оппозиционность польскому государству и его властям. В это время обе стороны не были готовы к далеко идущим уступкам, необходимым для межнационального диалога и компромисса.

Тем не менее, после прихода к власти в Польше в мае 1926 г. политической группировки Юзефа Пилсудского происходит улучшение политической атмосферы и в польско-украинских политических отношениях. Благодаря позитивным сигналам со стороны нового правящего режима значительно ускорился процесс политической интеграции галицийских украинцев в польское государство, что проявилось в решении основных украинских политических партий Восточной Галиции УНДО, УСРП, УСДП и просоветского Сельроба принять участие в парламентских выборах 1928 г. и защищать украинские интересы в сейме и сенате Польши. Фактически, представители украинских партий стали частью законодательной власти Польши. В ответ государственная администрация сняла жесткие ограничения с украинской политической жизни и украинские интересы стали учитываться в некоторых вопросах, обсуждаемых в сейме.

В главе IV освещаются процессы государственной интеграции галицийского общества в 1930-е гг. В начале 1930-х гг. произошло значительное ускорение интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство. В ее было успешное приспособление украинских экономических, религиозных, общественных и социальных структур к устоявшимся реалиям. Форсирование ранее устоявшихся тенденций в значительной мере способствовали кризис тактики бескомпромиссной оппозиции, крах надежд на благоприятное для украинцев вмешательство в решение судьбы региона международного сообщества и изменения в политике «украинизации», начало репрессий против деятелей украинского движения, насильственная коллективизация и массовый голод в УССР в начале 1930-х гг.

Изменение настроений в восточногалицийском украинском обществе на рубеже 1920-1930-х гг. совпало по времени с новым всплеском интереса центральной администрации Польши к украинской. Пристальное внимание Варшавы к галицийским украинцам после многолетнего перерыва было вызвано осознанием почти полного отсутствия у неё серьезных рычагов влияния на украинское светское общество Галиции, что особенно сильно проявилось во время массовых поджогов усадеб поляков в Восточной Галиции, организованных ОУН в 1930 г. Ответным репрессиям со стороны польских властей подверглись непричастные к поджогам украинские экономические, политические и культурные структуры, а также украинские крестьяне, что вызвало широкий международный протест и рассмотрение жалобы галицийских украинцев в Совете Лиге наций. Тот факт, что кампанию протеста организовали украинские политические партии, в свое время демонстративно осудившие действия ОУН и призвавшие украинское общество не участвовать в террористических акциях, со всей очевидностью показало руководству Польши

отрицательные последствия игнорирования интересов подавляющего большинства галицийских украинцев, которые стремились к нормальному существованию в границах польского государства, но в то же время не отказывались от идеи украинской независимости.

В результате, правительство Польши в 1931-1933 гг. разработало и начало претворять в жизнь программу первоочередных мер по сглаживанию наиболее острых польско-украинских противоречий и инициировало переговоры с украинскими парламентариями. Тем не менее, в начале 1930-х гг. государственная администрация Польши не видела для себя особой политической выгоды в налаживании крупномасштабного сотрудничества с украинскими галицийскими националистами. Поддержка правящего режима галицийскими украинцами на тот момент не дала бы правительству дополнительных политических дивидендов в противостоянии с польской оппозицией, а наоборот, подставила бы его под удар находившихся в оппозиции польских ультранационалистических эндеков. Кроме того, открытый польско-украинский союз в Восточной Галиции значительно бы осложнил польско-советские отношения из-за оправданных опасений советской стороны относительно антисоветской направленности украинского движения в Польше. Правительственные меры в украинском галицийском вопросе были призваны только сгладить ситуацию, обеспечить для украинского общества базовые условия позитивного развития в рамках польского государства и не допустить чрезмерной эскалации польско-украинского противостояния. Больше реальных шансов на успех в начале 1930-х гг. имело негласное налаживание сотрудничества на антисоветской платформе между украинскими легальными военизированными организациями и польской армией.

В 1932 г. при скрытой поддержке греко-католической церкви и Украинского национально-демократического объединения произошло подчинение самой массовой украинской военно-спортивной организации «Великий луг» Государственному управлению по физическому воспитанию и военной подготовке при Министерстве обороны Польши, Их взаимодействие происходило при активном участии украинской военной эмиграции из Приднепровской Украины и являлось конкретным шагом по подготовке к реализации идеи польско-украинского военного союза против СССР в рамках политики «прометеизма». Предоставив украинской галицийской молодежи возможность легально удовлетворять свои потребности в спортивном досуге и принадлежать к национальной военизированной организации, польские военные сумели также отвлечь значительную часть молодых галичан от националистического подполья и сделать их более лояльными польскому государству. Помимо этого, сотрудничая с «Великим лугом», польские военные смогли наладить допризывную подготовку украинской молодёжи, и тем самым повысить боеспособность польской армии.

В свою очередь, сближение с правящим режим Польши на антисоветской платформе позволило военизированной организации украинского национального движения в Галиции сделать конкретный шаг в направлении военного польско-украинского взаимодействия на антисоветской основе и

и

приступить к легальному учреждению своих территориальных структур во всей Восточной Галиции. Помимо этого, сотрудничество польской армии и «Великого луга» ясно показало возможность полномасштабного польско-украинского политического компромисса в Восточной Галиции и готовность умеренного крыла украинского движения в лице УНДО и греко-католической церкви к политическому союзу с правящим режимом.

Реальные предпосылки для польско-украинского сближения на политическом уровне возникли в 1934-1935 гг в связи с планами перехода власти от персонифицированного режима Ю. Пилсудского к его политическим наследникам. Смертельная болезнь Ю.Пилсудского создавала угрозу всему правящему лагерю санации. Для того, чтобы остаться у власти, окружению маршала было необходимо внести изменения в конституцию страны, увеличить полномочия президента и ослабить влияние парламента. Политическая элита национальных меньшинств Польши, представлявшая интересы около одной трети всего населения страны, могла оказать существенную поддержку правительству в условиях неизбежного обострения конфликта «санационного» режима с польскими оппозиционными партиями и значительной частью польского общества.

Летом 1935 г. умеренное крыло украинского движения в Галиции в лице УНДО и греко-католической церкви и правящий лагерь Польши заключили соглашение о политическом сотрудничестве, в результате которого обе стороны добились поставленных целей. Правящий режим Польши сделал некоторые шаги навстречу украинским требованиям по официальному признанию украинского характера Восточной Галиции, одновременно подчёркивая польско-украинский мультикультурный, мультиэтиический и исторический характер региона. С другой стороны, украинские национальные демократы и греко-католическая церковь фактически признали как данность государственную интеграцию галицийских украинцев в Польше и постарались использовать все имевшиеся в польском государстве легальные возможности для развития украинского самосознания и политической культуры в обществе, а также украинской экономики, культуры и социальной сферы.

Украинская политическая элита, придерживавшаяся умеренных взглядов, присоединилась к правящему лагерю Польши и стала получать все вытекающие из этого статуса преференции. Наибольшим выгодополучателем от «угоды» стал подконтрольный греко-католической церкви и УНДО украинский бизнес, являвшийся одним из главных источников существования организованных структур украинского национального движения в Галиции. Кроме того, в результате польско-украинского политического союза государственная администрация стала рассматривать галицийских украинцев как лояльных граждан Польши, что позволило, по крайней мере, некоторым галичанам успешно работать и делать карьеру в государственных структурах.

В свою очередь при помощи политического союза с умеренными галицийскими политиками, представлявшими интересы большинства галицийского украинского общества, правящий режим добился усиления своего легитимного статуса, серьёзно пострадавшего от бойкота парламентских

выборов польскими оппозиционными партиями. Голосование галицийских украинцев за проправительственные польско-украинские списки кандидатов во время парламентских выборов 1935 г. и поддержка правительства в сейме депутатской фракцией УЕДО позволяли пилсудчикам заявлять о своей дополнительной поддержке как минимум несколькими миллионами галицийских избирателей. Присоединение галицийских политиков к правящему лагерю также являлось значительным продвижением в деле государственной ассимиляции галицийских украинцев, превращение украинцев в лояльных граждан Польши и нормализации польско-украинских отношений в Восточной Галиции. Благодаря инвестициям в украинские бизнесструктуры произошло ускорение экономического развития восточногалицийского региона и, следовательно, увеличилась государственная налоговая база. Польско-украинская «угода» способствовала ослаблению аргументов критиков политики Польши в отношении национальных меньшинств и создала дополнительные предпосылки для заключения в случае необходимости направленного против Советского Союза широкомасштабного польско-украинского политического союза. Данный аспект польско-украинского сближения в Польши был остро воспринят в СССР, что отчётливо отразилось в советской печати.

Тем не менее, высокая результативность польско-украинского политического союза 1935 г. явилась одним из главных источников очередного витка в росте напряжённости в польско-украинских отношениях в Галиции. Украинское национальное движение достаточно быстро освоило предоставленные возможности и начало поднимать вопрос о новых уступках, в то время как государственная администрация в 1935-1936 гг. сделала максимум для себя возможного и не была готова на что-либо большее. Кроме того, естественная стабилизация развития польско-украинских отношений не могла не вызвать неприятия определенной части галицийского украинского общества, рассчитывавшего на дальнейшие послабления со стороны государства, что привело к значительному падению популярности умеренных украинских политиков - сторонников взвешенных отношений с польскими властями.. Если в 1935 г. действия национальных демократов во время заключения предвыборного соглашения поддерживались большинством галицийского украинского общества, то в 1936-1937 гг. руководство УНДО уже столкнулось с сильной внутрипартийной оппозицией, настаивавшей на разрыве польско-украинского политического союза. Ситуация также усугублялась обострением межнациональных противоречий в Центрально-Восточной Европе, после того, как Германия в 1936-1937 гг. вновь начала ставить на международной арене вопрос о правах национальных меньшинств.

В результате в рассматриваемых в главе V событий 1938-1939 гг. процессы интеграции украинского галицийского общества в польское государство замедлились и были прерваны в связи с ростом международной напряженности накануне второй мировой войны и новым витком борьбы за национальное самоопределение европейских национальных меньшинств. Мощным дестабилизирующим фактором для ситуации в Восточной

Малополыпе стал кризис Чехословацкой Республики в 1938 г. л появление на границе с Польшей автономного государственного образования в Закарпатской Украине. В результате, у украинских политиков в Польше появилось желание повторить опыт украинцев в Чехословакии, что в свою очередь подрывало одну из главных основ конструктивных польско-украинских отношений и польско-украинского политического союза 1935 г., заключавшуюся в воздержании УНДО от требования незамедлительного предоставления автономии украинцам в Польше. В свою очередь, правительство Польши начало проводить в жизнь программу действий по укреплению своего контроля над Восточной Галицией и увеличению польского населения на украинских этнических землях.

Тем не менее, благодаря взвешенной позиции по отношению к галицийским украинцам государственной администрации удалось сохранить относительное спокойствие в Восточной Малополыпе и возможность продолжения диалога с украинскими политиками даже в момент наибольшего обострения межнациональных противоречий в Центральной Европе накануне второй мировой войны. Польско-украинские отношения в Восточной Галиции, несмотря на замораживание процессов интеграции галицийских украинцев в польское государство и кризис польско-украинского политического союза 1935 г., не перешли в конфронтацию и не была утрачена возможность их дальнейшего конструктивного развития. Умеренные галицийские политики предпочли сохранять лояльность польскому государству даже в момент начала нового мирового конфликта в сентябре 1939 г., когда, казалось бы, появилась возможность для восстановления украинской независимости. 3 сентября 1939 г. на экстренном заседании сейма лидер УНДО В. Мудрый от лица галицийских украинцев сделал заявление о преданности украинцев Польше, когда она оказалась перед лицом смертельной опасности.

В заключении излагаются выводы по основным проблемам, рассматриваемым в диссертации. Главным из них является доказательство того факта, что польско-украинские отношения в межвоенном польском государстве не сводились лишь к противостоянию. В гораздо большей степени они представляли собой историю мирного сосуществования, взаимодействия и взаимной адаптации. Уже в 1920-е гг. к реалиям существования в составе польского государства приспособились греко-католическая церковь и украинский бизнес. Украинская политическая элита в это время находилась на начальном этапе государственной интеграции, участвуя в деятельности органов законодательной власти Польши в роли внутриполитической оппозиции правящему режиму. В начале 1930-х гг. усилению вовлеченности украинского общества в польское государство значительно способствовал рост в украинском движении антисоветских настроений, связанных со свёртыванием процесса украинизации, политикой коллективизации и массовым голодом в УССР в начале 1930-х гг. В 1931-1932 гг. началось сотрудничество польской армии и легальных украинских военизированных структур, которое окончательно оформилось в виде подчинения самой массовой украинской спортивно-военизированной молодёжной организации «Великий луг» подконтрольному

Министерству обороны Польши Управлению по физическому воспитанию и военной подготовке.

Наивысшего уровня процессы государственной интеграции галицийских украинцев в Польше достигли в середине 1930-х гг., когда наиболее влиятельные политические силы Восточной Галиции Украинское национально-демократическое объединение и греко-католическая церковь присоединились к правящему лагерю Польши и оказали ему содействие в борьбе с польской политической оппозицией в обмен на поддержку лояльных украинских политических, культурных и бизнесструктур. Польско-украинский политический союз оказал влияние не только на развитие польско-украинских отношений в Польше, но косвенным образом на национальную политику советских властей в УССР, организовавших в превентивных целях массовые репрессии против участников украинского движения. Развитие процессов государственной интеграции Восточной Галиции приостановилось только в конце 1930-х гг. в связи с новым обострением межнациональной напряженности в Центрально-Восточной Европе накануне второй мировой войны.

К середине 1930-х гг. украинское галицийское общество не только значительно приспособилось к условиям существования в польском государстве, но и стало его интегральной частью. Значительным тормозом для интеграционных процессов служила экономическая, социальная и культурная отсталость восточногалицийских сельских районов, которая была серьезной проблемой не только для государственной администрации Польши, но и для украинского национального движения. Большой процент галицийского крестьянства, независимо от национальной принадлежности, вплоть до сентября 1939 г. находился вне влияния какой-либо национальной идеологии, пассивно и даже равнодушно относился к любым государственническим идеям, будь-то польские или украинские. Субъектом процессов государственной интеграции в украинском гапицийском обществе были прежде всего представители украинской культурной, экономической, политической и религиозной элиты, а также грамотные и социально активные представители украинского крестьянства.

Существующий в польской и украинской историографии образ польско-украинских отношений в Восточной Галициив 1920-1930-е гг. как главным образом межэтнического противостояния на протяжении всех 1920-1930-х гг. сложился в значительной степени благодаря влиянию идеологических штампов, архивам спецслужб, которые в первую очередь занимались особо опасными маргинальными экстремистскими группами, а также публикациям межвоенной прессы, которая в первую очередь обращала внимание на политические скандалы, теракты и антигосударственные выступления украинцев, а не на обычную повседневность, которой жило подавляющее большинство галицийских украинцев и поляков.

В то же время, государственная ассимиляция галицийских украинцев и заключение польско-украинского политического союза в 1930-е гг., напротив, несомненно, помогли предотвратить активное вооруженное польско-

украинское противостояние в Восточной Галиции во время второй мировой войны. В масштабах Центрально-Восточной Европы включение галицийских украинцев в польское государство было полностью аналогично процессам государственной интеграции других национальных меньшинств, благодаря которым во второй половине 1920-х и большей части 1930-х годов произошла стабилизация межнациональных и межгосударственных отношений в регионе. Удачный опыт государственной интеграции национальных меньшинств в межвоенный период способствовал успеху аналогичных процессов в Центрально-Восточной Европе и после окончания второй мировой войны.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Акц!я навернення украГнського населения Волиш до католицтва в 19371939 роках. // Вюник Льв1вського ушверситету. Сер1я юторична. Випуск 33. Лымв, 1998. С. 169-177.

2. Украинский вопрос и Италия в 1930-е гг. (По материалам резидентуры польской разведки в Италии «Капри») // Актуальные проблемы славянской истории XIX и XX веков. К 60-летию профессора Московского университета Геннадия Филипповича Матвеева. Москва, 2003. С. 268-278.

3. Политика «прометеизма» и налаживание польско-украинского взаимодействия на антисоветской платформе в Восточной Галиции в 1930-е гг. // Профессор МГУ И. М. Белявская. Материалы конференции, посвященной 90-летию со дня рождения профессора МГУ им. М. В. Ломоносова И. М. Белявской, Москва, 2005. С. 161-172.

Отпечатано в копицентре « СТ ПРИНТ» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. wvvw.stprint.i-u e-mail: zakaz@stprint.ru тел: 939-33-38 Тираж 100 экз. Подписано в печать 28.10. 2005 г.

РНБ Русский фонд

2007-4 12316

29 НОЯ 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Федевич, Климентий Климентьевич

Введение. 4

Глава I. Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции и 1920-1930-е гг. и их влияние на процессы интеграции галицийскнх украинцев и польское государство. 22

Глава II. Основные контрагенты процессов государственной интеграции украинце в Польше в 1920-е гг.34

§1. Основные участники процессов государственной интеграции галицийскнх украинцев в межвоенной Польше.

§2. Отношение основных украинских политических партий Галиции к государственной интеграции.

§ 3. Особенности подхода государственной администрации Польши к украинской проблеме в Галиции.

Глава III. Процессы государственной интеграции в 1920-е гг.

§ 1. Украинская экономика Восточной Галиции и польское государство в 1920-е гг.

§ 2. Интеграция в польское государство греко-католической церкви.

§ 3. Включение украинских партий Галиции и политическую жи шь

Полыни в 1920-е гг. 80.

Глава IV. Интеграционные процессы в 1930-е гг.

§ 1.Активизация процесса государственной интеграции галицийскнх украинцев в Польше в начале 1930-х гг.

§ 2. Польско-украинское сотрудничество в Восточной Галиции на антисоветской основе в 1930-е гг.

§ 3. Польско-украинский политический диалог в Восточной Галиции в 1930-1935 гг.

§ 4. 11рисоеди11С1ше умеренного крыла галицийского украинского движения к правящему лагерю Польши.

§ 5. Реакция па польско-украинский политический сою ч и Советском Союзе.

Глава V. «Замораживание и регресс интеграционных процессов в конце 1930-х гг.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Федевич, Климентий Климентьевич

Актуальность темы. Процессы интеграции галицийскнх украинце» и польское государство наряду с национальной политикой Варшавы по поддержке польского национального меньшинства в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. во многом способствовали сохранению status quo в межнациональных отношениях и национальной мультикультурности в так называемой Восточной Малополыпс.1 Вынужденное вхождение галицийскнх украинцев в состав II Речи Посиолитой и невозможность установления ими своего контроля над Восточной Галицией из-за противодействия польского государства позволили, как это было в свое время в Австро-Венгрии, сосуществовал» и более или менее свободно развиваться мощным польскому, украинскому и еврейскому сообществам.2

Без изучения интеграционных процессов в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. невозможно обойтись при составлении полной картины развития межнациональных

1 Восточная Малоиольша (Wschodnia Malopohka- пол.) - официальное название Ноет очной Галиции к межвоенный период. В исследовании уткнреблякнея как равнозначные термины Восточная Галиция и Восточная Малоиольша, так как в 1920-1930-е гг. использовались оба ли названия. Данный рег ион включает в себя территорию современных Львовской, Ивано-Франковской и большей части Тернопольской областей современной Украины, коюрая в 1772-1918 гг. принадлежала монархии Габсбурюв и в 1919 г. вошла в состав межвоенного польскою юсударства. Термин Западная Украина в отношении Восточной Малоиольши в исследовании почт не у пофебляется, так как в литературе предмета, прессе и современных географических описаниях к Западной Украине относят все украинские земли, вошедшие в состав Украинской Советской Социалистической Республики в 1939-1945 гг. (современные Львовская, Ивано-Фраиковская, Тсрнопольская, Ровенская, Волынская, Черновицкая и Закарпатская области Украины). В 1920-1930-е гг. к Западной Украине также причисляли некоторые восточные районы современных Люблинскою, Холмского и Краковского воеводств Польши, а также терриюрии на востоке Словакии, где компактно проживали этнические украинцы или группы населения, творившие на востчнославянских диалектах. Окончательная победа украинскою или польскою национал!.пою движения в ситуации 1930-х гг. неизбежно означала бы установление одним национальным лак-рем полною коп фол я над политической, экономической и культурной жизныо Восточной Гатиции. Предскшшели друшх национальностей были бы полностью вытеснены с заимаемых ими позиций пли по крайней мере были бы оттеснены на пошипи, не ошечаюшпе их доле в обшей численности населения в регионе. О большой верояпюсти именно такою развшия собышй свидетельствует анализ полшичеекпх целей большинства заиадноукраинских паршй, польскою правящею .кнеря и польских политических движений тою времени. Косвенным образом в пользу этю также свидетельствует ход событии после установления на Западной Украине советской власти и в годы после провозглашения украинской независимости и 1991 i. В ли время польское национальное меньшинство как единое целое было практически подносило отранено украинцами ог участия в управлении регионом. Похожая ситуация наблюдается в эк> время п в Лише, где политическое, культурное и экономическое влияние польскою меньшинства также планомерно уменьшается в пользу литовскою. отношении ii межвоенной Центральной и Юго-Восточной Пиропе. Украинцы в Польше, Чехословакии и Румынии, как и немцы в Польше, Чехословакии, Лпгве, Румынии и Югославии, болгары в Румынии, хорваты, македонцы и словенцы и Югославии, а также венгры в Чехословакии, Румынии и Югославии не только настойчиво требовали обеспечить свои национальные нрава, но и активно интегрировались во все сферы жизни государств, к которым они принадлежали. К моменту резкого обострения межнациональных противоречий во второй половине 1930-х гг. большинство европейских национальных меньшинств уже в основном адаптировалось к сложившимся реалиям и старалось максимально использован, имеющиеся возможности для развития. К началу 1930-х гг., после успешной интеграции в польское государство украинской греко-католической церкви и украинских бизиесструктур, стал возможным даже политический союз украинского галицийского движения с правящим лагерем Польши и соучастие украинцев в государственной власти.

Исследование проблемы включения галицийских украинцев в государственную жизнь Полыни в межвоешплй период может дать материал для сравнения с интеграционными процессами в других странах, в частности в УССР, Чехословакии, Литве или Румынии. Положительный опыт государственной интеграции западных украинцев в межвоенной Польше, несомненно, помог сглаживать межнациональные противоречия в Восточной Галиции во время второй мировой войны, а также облегчил им успешное приспособление к реалиям существования в послевоенном советском государе Iве.

Состояние научной разработки темы исследования. Огромная на сегодняшний день масса публикации, посвященных межнациональным отношениям и национализму в Цсшралмюп и Юго-Восючной Нвроие. содержит неоправданно мало исследований процессов интеграции национальных меньшинств в государства, на территории которых они находились или находятся. Внимание большинства историков сосредоточено главным образом па внутренней истории национальных сообществ и националистических движений, а межнациональные отношения в основном рассматриваются с позиции перманентного межнационального противостояния и несовпадения интересов национального меньшинства и титульной нации.3 Парадоксальным образом характеристика отношений между национальными элитами в границах одной страны больше напоминает описание отношений между элитами различных государств, чем элитами наций, проживающих на одной территории, в одном государстве и одном обществе. В то же время, история межнациональных отношений в Центрально-Восточной Пиропе на протяжении XIX и большей части XX в. представляет собой историю длительного межнационального мирного сосуществования в рамках одного государства, и польско-украинские отношения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. не являются исключением.

В отечественной историографии тема интеграции восточногалииийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг., как и практически вся проблематика украинского национального движения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. до сих пор остается малоизученной.4 Обширная советская литература, посвященная украинскому национализму, носиг преимущественно характер политического памфлета и вследствие почти полного отсутствия справочного аппарата только в редких случаях может быть использована для изучения межнациональных отношений в Восточной Галиции в межвоенное время. Некоторым исключением являются лишь украинские советские публикации 1920 - первой половины 1930-х гг., когда власти УССР использовали украинский вопрос в Польше для ее дестабилизации. Например, в брошюре М. Левицкого «Западная Украина», изданной в Харькове в 1928 г., содержа 1ся

Исключением являйся история евреев в Цешрллыю-Востчпой [-вропе. Несмшря на ю, чю спреи были практически автохтонами п регионе, так как прожинали на эти территрии более пятам лег, они никогла не претендовали на создание здесь своего национального государства и всегда старались приспособится к сложившимся условиям. Н результате историография цешралыюенропейскот еврейства, описывая отношения евреев с окружающим социумом, никак не могла обойт стропой пшечрашшннме процессы еврейского общества.

4 Так же обстоит дело с изучением новейшей истории Белоруссии, Литвы, Латвии, Молдавии и Эстонии. интересшле достоверные факты и оценки, касающиеся украинскою движения в Восточной Гадинии в начале 1920-х гг. Начиная с середины 1930-х гг. появление подобных публикаций в УССР из-за перемен в советской национальной и социальной политике стало нереальным.

Из имеющихся в наличии современных российских работ можно лишь составить представление о том, как Восточная Галиция была включена в Польшу и как затем, через двадцать лет, вошла в состав Украинской ССР. Публикаций о западноукраинском движении в межвоенном польском государстве и украинской политике польских властей в современной России практически нет, если не считать нескольких восточногалицийских сюжетов, затронутых Г.Ф. Матвеевым в некоторых его публикациях.5 Причины подобного положения вполне очевидны, тем не менее, несколько странным выглядит полное отсутствие хотя бы каких-либо обзорных работ о Западной Украине и восточногалицийском националистическом движении в XX веке. Тем более, что в

5 Матвеев Г.Ф. Полската дииломапуа и Пиан Muxaj.iou но 1938 юлина. //' Hciopiija. 50 юлмми од асном. Upoj 1-2. CKOiije, 1994. С. 53-62.; [до же. Российско-украинским конфликт н планах польской дипломатии и военных кругов в межвоенныи период. // Россия-Украина: исюрия взаимоотношении. Москва, 1997. С.237-244; Его же. Zamach па Jozefa Pilsudskiego we wr/esniu 1921 г. // Acta Unie\ersitatis I.od/iertsis. Folia Historica 61, 199S. S. 151-156. российском массовом сознании широко распространен образ западноукраинского национализма и «бандеровщины» как краппе враждебных факторов для России и всего русского.

Основная масса работ, касающихся истории польско-украинских отношении в Галиции в 1920-1930-е гг., была написана и издана вне пределов СССР и России. Заслуживающая внимания литература на украинском языке до 1991 г. принадлежит перу украинских эмигрантов, часто являвшихся непосредственными участниками описываемых событий. В силу исторических обстоятельств исследователи из кругов украинской эмиграции ие имели доступа к архивным материалам на территории СССР и Польской Народной Республики, и поэтому их работы в своем большинстве не содержат анализа событий, основанного па первоисточниках.

История Галиции межвоенного периода в научных центрах на территории собственно Украины начета изучаться только ггосле 1991 г. Современные украинские историки достигли значительных успехов в воссоздании событийной канвы польско-украинских отношений и украинской политической истории в Галиции в 1920-1930-е годы. Но, к сожалению, из-за сложной экономической ситуации на Украине опубликованные работы современных украинских историков представляют собой большею частью небольшие статьи, изредка встречающиеся в малотиражных научных сборниках. Среди наиболее значимых украинских историков, занимавшихся периодом между двумя мировыми войнами, можно упомянут!» JI. Зашкилыгяка,6 О. Зайцева,7 И.

6 Зашмлвняк J1. Геиси i нас.пдки у кра'шсько-полвськоУ нормал'паим 1935 р. // I'oKka i L'kraina. Sojus/. 1920 roku i jego nast^pstwa. Torun. 1997. S. 431-454.

7 Записи О. «Opiomania на exu» в украшському нашонально-державннш.кому laoopi Галичини (1920-Ti pp.). // Четверти Mi/кнародний копгрос украппемв. Олеса, 26-29 сериня 1999 р. ДоиовЫ та псинломлеиня. 1стор1я. Частииа II. XX столмтя. Олоса-КиТв-Лыив, 2000. С. 499-505.; Гло же. Спроба нормалпанп иольско-украТнських Bi.iHOCiiii (1935-1938) // Трот in чижнаролнии конгрес укра'ппЫв. 26-29 серпня 1996 р. 1стор!я. XapKiB. 1996. С. 116-121.

Федыка, M. Швагуляка и др.

В более благоприятном положении оказалась польская историография, так как исследователи из Польской Народной Республики уже начиная с 1960-х гг. имели доступ к архивным материалам и могли более или менее свободно публиковать свои работы. Внимание польских историков в основном было привлечено к значению украинской проблемы для государственной политики и политической жизни межвоенной Польши. Польско-украинские отношения в Галиции как самостоятельный обьект изучения в польской историографии9 затрагиваются лишь отчасти, и только в редких случаях стоят в центре внимания исследователя. Из польских авторов особо стоит отметить работы Р. Тожецкого,10 В.З. Шоты и Л.К. Шчесьияка 3."

Общей особенностью многих работ на украинском и польском языках является осознанное или неосознанное стремление их авторов представить в выгодном свете именно свой национальный лагерь в польско-украинском межэтническом противостоянии первой половины XX в. 'Гак, например, хотя польскими историками и признается откровенно аитиукраинский и экспансионистский характер национальной политики правительств межвоенной Полыни в Галиции, в то же время, при помощи концентрации внимания на украинско-немецких контактах,12 а также на вине украинцев за этнические чистки времен второй мировой войны13 формируется исключительно негативный образ радикального крыла украинского галицийского движения, боровшегося за украинскую независимость с оружием в руках. Колее благожела1елыю польская историография

8 Федик I. УНДО. ОУП: ставлення до Полытп. Jlbnin, 199S.

9 Мы не рассматриваем здесь публикации о польско-украинских ошошения польских авюров 1930-х п. так как из-за политической ашажированпости их можно считать скорее источниками, чем научными исследования. Кроме тою, из-за начала второй мировой войны польские авторы просто не успели издать работы, отражающие процессы ишетрапии галицийскнх украинцев в Польшу, которые особенно активизировались в 1930-е т г. lJ Tor/ecki К. Kwestja ukrairibka \\ polityсс III K/es/y 1933-1915. Wars/aua, 1972.; Геи sa:n. Kuestia ukraii'bka u I'olsce w latacli 1923-1929. Krakow. 1989.; Геи sam. I'olacy i Ukraincy. Spraua ukrainska w c/asie II wojny swiatowej natercnie II K/ec/.ypospolitej. Wars/aua, 1993.

Szczesniak Л.В., Szota W.Z. Droga do nikqd. D/ialalnosc Organi/acji ukrairiskich nacjonalistow i jej likuidacja w I'olsce. Warszaua, 1972

12 Tor/ecki R. Kwestja ukrainska w polityce III Rzeszy 1933-1915.: Cieslak T. Hitlerowski sojus/ / nacjonali/mem ukrainskim w I'olsce. W'arszaua, 1968. Szczesniak А.В., Szota W.Z. Droga do nik;\d; Tor/ecki R. I'olacy i Ukraincy. трактует легальные восточногалицииские украинские организации, внешне лояльно относившиеся к польскому государству.14 В свою очередь, для значительной части украинских работ характерно представление польского политического лагеря и польского автохтонного населения в Галиции исключительно в образе захватчиков и исконных врагов западноукраинского народа.

Условия для взвешенного научного анализа польско-украинских межвоенных отношений и процессов интеграции галицийских украинцев в польское государство начали складываться только в 1990-е гг., когда события полувековой давности уже несколько потеряли свою политическую актуальность. Тем не менее, даже в самых современных украинских и польских исследованиях польско-украинские отношения в межвоенной Галиции оцениваются с точки зрения принадлежности авторов к польскому или украинскому национальному лагерю. Мы не обнаружили работ, в которых польская и украинская стороны рассматривались бы равноудалено и одновременно делались бы попытки общего анализа позиции как украинской, так и польской стороны. Большая часть исследователей польско-украинских отношений в межвоенное двадцатилетие и «нормализации» в 1930-ее гг. по-прежнему делает свои выводы, находясь под сильным влиянием знания о кровавом польско-украинском конфликте в 1940-е гг., а не на основании детального анализа ситуации в изучаемые» период. Приятным исключением является работа М. Сыча,15 которому удалось подробно показать развитие украинской кооперации в Галиции с конца 1930-х гг. по 1944 г., избежав влияния сложившихся идеологических штампов.

В результате увлеченности исследователей в первую очередь анализом польско-украинского противостояния отсутствуют работы, посвященных изучению интеграции восточногалпцийского украинского общества в польское государеiво в 1920-1930-е гг. состоянию национального самосознания восточногалпцийского населения и особенностям Hol/erJ. Mo/aika polityczna drugiej Kzcczypospolitej. Wars/ana, 1974.; Tor/ecki R. I'olacy.

15 Cii'i M. Украшська кооперашя n Галичпш шд час II свпоноТ niiinn. Jh.Bin 2000. формирования реальной украинском политики в Галиции центральных органон государственном администрации Польши. В большинстве исследований лишь вскользь упоминаются примеры польско-украинского сотрудничества в политической, культурной и социально-экономической жизни в Галиции16 и не делается их глубокий анализ.

Це-и» п задачи исследовании. Исходя из состояния изученности темы, а также намеченного объекта и предмета исследования была определена цель работы. Пю является изучение причин, генезиса и результатов интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. в контексте незавершенных процессов формирования национального самосознания галицийского населения, внутри- и внешнеполитической ситуации межвоенной Полыни, развития украинского вопроса в Центрально-Восточной Европе и особенностей украинской политики центральной государственной администрации Полыни в 1920-1930-е гг. Для достижения поставленной цели была сформулирована следующая исследовательская программа:

1. Проанализировать уровень национального самосознания восточногалицийского населения и его влияние на интеграцию населения Галиции в польское государство и на польско-украинские отношения в 1920-1930-е гг.

2. Изучить причины и процесс интеграции украинских галицийскнх религиозных, политических, военизированных организаций и бизнесструктур н польское государство в 1920-1930-е гг.

3. Дать оценку влияния на интеграцию восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. естественных процессов приспособления к новым реалиям населения Галиции, внутри- и внешнеполитического положения Полыни, украинской политики Советскою Союза, а также места украинского вопроса в международных отношениях в Центрально-Восточной Гвропе.

16 Исключение составляют лишь исследования о деятельности украинцев и поляков в межвоенном коммунистическом движении.

Методологии исследовании. В основу решения задач исследования были положены прежде всего принципы объективности и историзма. Исторически сложилось, что историография предмета находится под сильным влиянием заинтересованных национальных сообществ, старающихся обелить спою позицию в двусторонних отношениях и, соответственно, возложить всю вину за сложности на контрагента. В этой связи мы постарались при анализе документов, характеристике событий и сопоставлении различных точек зрения последовательно придерживаться позиции объективного исследователя.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1919 до 1939 г. Выбор начальной даты вызван тем обстоятельством, что процессы интеграции восточногалпцийского украинского общества в польское государство начались сразу после установления окончательного контроля польской армии над восточной частью австро-венгерского коронного края Королевство Галиции и Ладомерии в 1919 г. Интеграция в польское государство восточногалицийскот украинского населения набрала наибольшие обороты со второй половины 1920-х гг. и длилась до 1937-1938 гг., т. е. пришлась на время стабилизации внутриполитического положения Полыни, совпавшее с возвращением к власти политического лагеря Юзефа Пилсудского и ошосительной нормализацией международной ситуации в Центрально-Восточной Европе. Конечная дата выбранного периода обусловлена обострением польско-украинских противоречий накануне второй мировой войны. В 1938-1939 гг. процессы интеграции украинского общества в польское государство были заморожены, украинское национальное движение в Пит и ции стало воздерживаться от усилий в направлении последовательного улучшения положения украинцев в Польше и вновь начало активную борьбу за создание украинского национального государства. В сентябре 1939 г. польское государство перестало сущеспшвать de facto и перед восточпогалииийским украинским обществом встал вопрос об интеграции уже и другие государственные образования: Советский Союз в 1939-1941 и 1944-1991 гг., а также Краковское генерал-губернаторство в 1941-1944 гг.

IIcTO'iiiiiKoiiUH база исследования включает в себя разнообразный круг документов, прессы и мемуаров, причем ряд архивных материалов вводится в научный оборот впервые. Особенно это касается использованных нами материалов, хранящихся в Российском государственном военном архиве (бывшем Центре храпения историко-документальных коллекций, а до этого Особом архиве при Совете министров СССР), в Архиве внешней политики Российской Федерации, польских Архиве новых актов в Варшаве и Центральном военном архиве, а также Центральном государственном историческом архиве во Львове и Государственном архиве Львовской области.

Архивные документы из Российского государственного военного архива (РГВА), имеющие огромную ценность для изучения украинского национального движения в межвоенный период и политической ситуации в Восточной Галиции в это время, являются в основном результатом деятельности П-го отдела Генерального (Главного) штаба Войска Польского, его центральных, региональных и заграничных отделений. В РГВА хранится сравнительно мало материалов о деятельности польских спецслужб непосредственно на территории Западной Украины, так как еще во второй половине 1940-х гг. почти все документы о деятельности польской полиции и отделений польской контрразведки в Восточной Галиции были переданы местным органам советских спецслужб на западноукраинских землях для использования в 6opi.Ce против украинского националистического подполья. Полому, особенно ценным для нас было изучение донесений представителя особого информационною отдела командования шестым корпусным округом (ДОК-6) при штабе 12-й пехотной дивизии в г. Тернополь.17 Они содержат в себе большое количество информации о конкрешой ешуации и о настроениях

17 Российский государственный военный архив (далее РГВА). Фонд 354. Опись 1. Пдшпша хранения 122, 450,451,464,465,466. в восточногалицийском украинском обществе после заключения нольско-украинского тбира1елыюго компромисса в 1935 г.

Большую помощь в решении поставленных залач оказали документы «двойки», содержащиеся в фонде JV» 308. Особенностью этого архивного фонда является то, что информация с территории Восточной Галиции здесь уже отфильтрована, обобщена и в ней оставлено только то, что казалось важным для центральных органов польской контрразведки. В центре внимания польских контрразведчиков находилась террористическая Организация украинских националистов (ОУН), представлявшая

18 наибольшую опасность для польского государства. Тем не менее, в хранящихся в Москве материалах «двойки» достаточно много информации и о других восточногалшшйских украинских политических силах, в том числе об Украинской национально-демократическом объединении (УНДО), Фронте национального единства (ФПГ), Украинской социал-радикальной партии (УСРП) и др.

Отличительной чертой архивных фондов, содержащих документы И-го отдела Генерального штаба межвоенной Полыни, является наличие в них большого количества информации из заграницы, где. особенно это касается европейских стран, активно действовала украинская эмиграция. Резидентуры польской разведки внимательно следили за представителями ОУН и за отношением к украинской проблеме в таких государствах, как Чехословакия,19 Франция/0 Литва21 и др. Среди донесений из-за рубежа встречаются сведения и о событиях в Восточной Галиции, как, например, это имело место в случае с информацией о помощи Закарпатской Украине в 1938-1939 гг. галпцпйскпми легальными партиями и хозяйственными организациями. Информация об этом находится среди

181'ПВЛ. Ф. 30S. Он. 3. Ед. хр. 3S8, 433.

191'ГВЛ. Ф. 308. On. 3. Ед.хр. 162, 331. о 1'ГВЛ. Ф.308. Оп. 19. Пд.хр. 57.

21 РГВЛ. Ф.308. Он. 3. Пд.хр. 372, 379, 403. донесений о деятельности венгерских диверсионных групп на Подкарпатской Руси (современная Закарпатская область Украины).22

Использованные в исследовании материалы Государственного архива Львовской области"3 во многом дополняют документы РГВА, так как дают возможность ознакомиться с деятельностью и информационными донесениями польских властей непосредственно на территории Львовского воеводства. Особый интерес представляют для нас содержащиеся в ДАЛО отчеты о ходе выборов в сейм и сенат Полыни в 1935 и 1938 гг. на территории Восточной Малоиолыпи. В отличие ог материалов РГВА, где информационные сводки о ситуации в Восточной Галиции зачастую имеют обобщённый характер, гак как были созданы на основе анализа большого количества источников, материалы ДАЛО дают возможность ознакомиться с более детальной информацией с мест.

К сожалению, до сих пор остаются недоступными архивные фонды центральных

24 органов украинских восточногалицийекпх партий 1920-1930-х гг. Они или не сохранились или, что наиболее вероятно, до сих пор неиодготовлепы для исследовательской работы.ъ Исключением являются фонды Центрального государственного исторического архива во Львове/6 где содержатся некоторые материалы о деятельности Украинского национально-демократического объединения. Украинского национального обновления, украинских газет и львовской метрополии греко-католической церкви. Отдельно стой г упомянуть о находящихся в ЦДИАЛ полных стенографических отчетах заседаний Совета министров Полыни в 1938-1939 гг. на которых обсуждались планы государственной поли гики в украинском вопросе. 1'1'НА. Ф. 308. Ом. 3. Нд. хр. 4.47.

Державннп apxin Лыивсько! облаетi (ДАЛО)

По нашей информации, в районных архивах Западной Украины можно найти информацию о деятельности местных отделении партий.

5 По нашей информации, в ДАЛО находится большой массив необработанных документов, доступный только сотрудникам архива. Вследствие недостаточною финансирования полютовка мпх материхтов для выдачи читателям ведется крайне медленно и существует вероятность, чю ли документ in-sa своею плохою состояния погибнут, так и не дождавшись исследователя. ~6 Централышй державши! icTopi4inui apxiB у Львоти (ЦД1АЛ)

Уникальный массив документом, благодаря которому были полностью подготовлены некоторые части исследования, содержится в Архиве новых актов (Archiwum akt nowych) в Варшаве. Хранящиеся в нем материалы Министерства вероисповедания и общественного образования второй Речи Поснолитой позволяют в деталях проследить развитие отношений между государственной администрацией Полыни и греко-католической церковью в Галиции в 1920-1930-е гг., составить представление о национальной и политической позиции греко-католического духовенства и его участии в политической жизни. Документы министерства содержат множество персональных данных обо всех галицийских греко-католических епископах и многих представителях низшего клира, которые позволяют исследовать основные направления политической мысли внутри церкви.

Помимо этого, в материалах Министерства просвещения сохранилось много документов, отражающих национальную политику польского правительства и развитие польско-украинских отношений во время присоединения умеренною крыла украинского галицийского движения к правящему лагерю Полыни в середине 1930-х гг. Чрезвычайно важные данные о польско-украинских отношениях в Восточной Галиции и процессах интеграции галицийских украинцев в польское государство также содержатся в хранящихся в эюм архиве документах Министерства иностранных дел, Министерства финансов и президиума Совета министров Полыни.

Важные источники для исследования направленного против Советского Союза польско-украинского военного сотрудничества в Восточной Галиции в 1930-е гг. находя 1ся в Центральном военном архиве Польши. В частности, гам есть документы о сотрудничестве подконтрольного военному министерству Польши управления по физическому воспитанию и военной подготовке (Pouszeclmy ur/.^d wychowania Л/.ус/.пеео i pr/.ysposobicnia wojskowego) и самой массовой украинской спортивно-патриотической военизированной организации «Великий луг» в 1930-е гг. В архиве также хранятся интересные материалы о национальном вопросе и смешанном польско-украинском переходном нограничье Лемковщипе, и отношении которой польские власти в 1930-е гг. подготавливали активную полоиизаторскую кампанию.

Использованные нами материалы ABII РФ, содержащие информацию об украинском восточиогалипийском движении, представлены в основном документами, отражающими деятельность советского консульства во Львове, а также обзорами западноукраинской прессы 1920-1930-х гг., на страницах которых нашли своё отражение основные проблемы, волновавшие занадиоукраипское общество, такие, например, как: межпартийные отношения; выбор внешнеполитических ориентиров и тактики борьбы за украинские нациоиальшле интересы; отношение галицийских украинцев к Польше и Советскому Союзу и т.д.

Интересным источником для изучения польско-украинских отношений в 19201930-е гг. на уровне политических элит являются стенографические отчеты заседаний сейма Польши. Записи парламентских выступлений украинских депутатов из Восточной Галиции и представителей правящего лагеря Полыни по украинскому вопросу позволяют проследить весь путь развития польско-украинских отношений в Восточной Малополыпе от ожесточенной конфронтации к политическому партнерству. Тем не менее, при использовании стенографических отчетов мы были вынуждены учитывать, что большинство выступлений в сейме носило декларативный характер и не всегда офажало реальное положение дел, так как задачей выступавших в первую очередь являлось выражение своих политических позиций, а ие объективный анализ событий. Поэтому данные стенографических отчётов сейма Полыни в исследовании используются только в сочетании с подтверждающими их фактами из других источников. В paooie используется также журнал распоряжений Министерства финансов Польши, в котором, в частности. была обнаружена информация о включении заместителя руководителя УПДО Юлиана Павликовского в состав государственного Кооперативного совета Полыни в 1925 г.27

Чрезвычайно полезным изданием для исследователя межнациональных отношении в межвоенной Польше является выходивший в Варшаве в 1930-е гг. под патронажем Министерства внутренних дел Польши журнал «Справы народовосьчевс». Это издание содержит огромное количество уникального фактографического материала и позволяет проследить весь процесс генезиса польско-украинского политического союза в 1930-е гг. На страницах журнала отражены основные события в 1930-е гг., связанные с украинскими политическими партиями, украинской кооперацией, спортивно-военизированными и культурными организациями, а также с курировавшими украинский вопрос органами исполнительной власти.

Большое количество информации для исследователя межвоенной истории Восточной Галиции содержит издававшаяся с 1860-х гг. но 1939 г. ежедневная информационная газета «Дило». В 1920-1930-е гг. «Дило» находилось под контролем самой массовой .межвоенной галицийской партии Украинское национально-демократическое объединение» (УНДО), которая в 1935 г. от лица украинского общества Галиции заключила союз с правящим лаг ерем Польши. Печатавшиеся на страницах газеты материалы позволяют ощутить повседневную атмосферу на Западной Украине в 19201930-е гг.

В исследовании ограниченно используются материалы, пожалуй, самого известного в контексте польско-украинских отношений в межвоенной Польши журнала «Бюлегын польско-украинский», который, как и «Справы народовосьчевс». издавался под кошролем Министерства внутренних дел. а также военной котрразведки Полыни. Гак как журнал использовался главным образом для обмена мнениями о межнациональных отношениях украинской и польской политической элит, то содержавшиеся в нем факты

7Dziennik Ustaw Ministcrstua Skarbu. (1925) Nr. 112. отрывочны и в своем большинстве не являются первоисточником. Печатавшиеся в «Бюлетыне польско-украинском» публикации ценны в первую очередь из-за возможности из первых уст узнать настроения основных участников подготовки и заключения польско-украинского политического союза 1935 г.

Особенно следует отметить использование в исследовании материалов из официального печатного органа подпольной террористической Украинской военной

2S организации - Организации украинских националистов (УВО-ОУН) ' журнала «Сурма». В 1920-е гг. организация сохраняла характер кадровой структуры украинских военных и воспринималась в украинском галпципском обществе как база для создания армии будущего украинского государства. На страницах журнала отчётливо отразилась трансформация отношения украинского галицийского политического лагеря к польскому государству в 1920-е гг., когда галицийские украинцы были вынуждены смириться с принадлежностью Восточной Галиции к Польше.

Для анализа реакции на польско-украинское предвыборное соглашение 1935 г. в Советском Союзе в исследовании используются материалы советской прессы 1935-1936 гг. Наибольший интерес представляют публикации официального печатного органа Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Украины журнала «Большевик Украины», который до сентября 1935 г. публиковал хорошего качества аналитические статьи о нолит ической ситуации на Западной Украине, содержащие много достоверной информации. Особый интерес «Большевик Украины» представляет как рупор внешней политики ЦК КП(б)У, который до конца 1935 г. обладал некоторой самостоятельностью в oiношении украинских этнических земель вне границ УССР. Использованные нами публикации в центральных cobcickhx газе!ах «Известия» и «Правда» важны прежде всего для выяснения официальной политической линии

До 1929 г. организация называлась Украинская военная организация, УВО-ОУН организация начхта называться в 1929 г. центрального советского руководства, а не для анализа нольско-украинских отношений в Восточной Галиции.

Нами также были использованы мемуары н работы непосредственных участников событий. Мемуарные источники позволяют лучше представить себе общественную, социальную, политическую и культурную атмосферу изучаемой эпохи, содержат сведения о многих фактах, отсутствующих в архивных документах. Некоторые воспоминания и документы о западноукраинском национальном движении и ОУН 1930-х гг. нами извлечены из книги 3. Кныша «Становление ОУН»29 и сборника статей «Жизнь и смерть полковника Коповальца».30 Из российских изданий следует назвать мемуары П.А. СудоПлатова,31 содержащие подчас уникальные сведения, но в то же время страдающие большим количеством неточностей и фактографических ошибок. Из мемуаров украинских деятелей нам оказались полезными дневники Е. Бачины-Бачинського, сотрудничавшего с лидером ОУН Е. Коиовальцем в Швейцарии в первой половине 1930-х гг., воспоминания секретаря Е. Коновальца О. Бойкива,33 генерального секретаря Украинской социалистической радикальной партии М. Стахива,34 соратника А. Мельника М. Мушинського35 и др.

29 Кппш 3. Становления ОУН. Кшв, 1994. j0 Життя i смерть полковника Коновхтьня. Документи, матер1али, спогади, щоденники, листи, фотографп. Льв1в, 1993.

31 Судоплатов II.A. Спецоперашш, Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. Москва, 1997.

32 Бачина-Бачннський Е. Щодешшк i3 Женеви // Життя. С. 129-166.

33 Боймв О. Моя сшвпраця з полковником //Життя. С. 104-128.

34 CraxiB М. «Пациф1кашя» ЗахгзньоТ Укра'иш i моя сшвпрапя з полк. Мельником // Лндрш Мельник. Спогади та документи. КиТв, 1995

35 Мушинський М. М|'с1*я до Ecnanii //Андрш Мельник. С. 153-162.

Особо следует выделить мемуары Ивана Кедрина,36 видного Львовского публициста 1920-1930-х гг., парламентскою корреспондента в Варшаве, члена ЦК У ИДО и редколлегии газеты «Дило». П.Кедрин оказался единственным из самых значимых украинских политиков - участников польско-украинскою политического союза в 1930-е гг., кто оставил подробные воспоминания о межвоениом периоде. В частности, в мемуарах П.Кедрина содержатся уникальные достоверные данные о сближении украинской и политической элиты в Восточной Галиции в 1930-е гг. и отношении образованной части украинского общества к процессам государственной интеграции в Польше.

По нашему мнению, имеющейся литературы предмета и привлеченного к исследованию корпуса источников вполне достаточно для решения основных и ссл ед о вател ьс к и х зада11.

36 Кедрин I. Життя, поди, люди. Сномини i коменгари. // Нью-Йорк, 1976.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интеграция галицийских украинцев в польское государство в 1920 - 1930-е гг."

Заключение

Поднодя итоги исследованию процессов интеграции галицийскнх украинцев в польское государство в 1920-1930-е гг., можно с полным основанием утверждать, что польско-украинские отношения в межвоенно.м польском государстве не сводились главным образом к противостоянию. В значительной степени они представляют собой историю мирного сосуществования, взаимодействия и взаимной адаптации. Существующий в польской и украинской историографии образ польско-украинского противостояния на протяжении всех 1920-1930-х гг. сложился в значительной степени благодаря архивам спецслужб, которые в первую очередь занимались особо опасными маргинальными экстремистскими группами, а также публикациям .межвоенной прессы, которая в первую очередь обращала внимание на политические скандалы, теракты и антигосударственные выступления украинцев, а не на обычную повседневность, которой жило подавляющее большинство галицийскнх украинцев и поляков.

К середине 1930-х гг. украинское галицийское общество не только значительно адаптировалось к условиям существования в польском государстве, но и стало его интегральной частью. Значительным тормозом для интеграционных процессов служила экономическая, социальная и культурная отсталость восточногалицийских сельских районов, которая была серьезной проблемой не только для государственной администрации Польши, но и для украинского национального движения. Большой процент галицийского крестьянства, независимо от национальной принадлежности, вплоть до сентября 1939 г. находился вне влияния какой-либо национальной идеологии, пассивно и даже равнодушно относился к любым государстненническим идеям, будь-то польские или украинские. Субьекюм процессов государственной шнеграции в украинском галнцийском обществе были прежде всего представители украинской культурной, экономической, политической и религиозной элиты, а также грамотные и социально активные представители украинского крестьянства.

Уже в 1920-е гг. к реалиям существования в составе польского государства приспособились греко-католическая церковь и украинский бизнес. Украинская политическая элита в это время находилась па начальном эгапе государственной интеграции, участвуя в деятельности органов законодательной власти Полыни в роли внутриполитической оппозиции правящему режиму. В начале 1930-х гг. усилению процессов интеграции украинского общества в польское государство значительно способствовал рост в украинском движении антисоветских настроений, связанных со свёртыванием процесса украинизации, политикой коллективизации и массовым голодом в УССР в начале 1930-х гг. В 1931-1932 гг. началось сотрудничество польской армии и легальных украинских военизированных структур, которое окончательно оформилось в виде подчинения самой массовой украинской спортивно-военизированной молодёжной организации «Великий луг» подконтрольному Министерству обороны Полыни Управлению по физическому воспитанию и военной подготовке.

Наивысшего уровня процессы государственной интеграции галицийских украинцев в Польше достигли в середине 1930-х гг., когда наиболее влиятельные политические силы Восточной Галиции Украинское национально-демократическое объединение и греко-католическая церковь присоединились к правящему лагерю Польши и оказали ему содействие в борьбе с польской политической оппозицией в обмен на поддержку лояльных украинских политических, культурных и бизнесструктур. Польско-украинский политический союз оказал влияние ие только на развитие польско-украинских отношений в Польше, но косвенным образом на национальную полишку полишку советских властей в УССР, организовавших в превентивных целях массовые репрессии против участников украинскою движения. Развитие процессов государственной интеграции Восточной Галиции приостановилось только в конце 1930-х гг. в связи с новым обострением межнациональном напряженности и Центрально-Восточной Пироне накануне шорой мировой войны.

Процессы государственной ассимиляции галицийских украинцев и успешный опыт польско-украинского политического союза в 1930-е гг., несомненно, помогли предотвратить активное вооруженное польско-украинское противостояние в Восточной Галиции во время второй мировой войны. Многие украинские чиновники дистрикта Галичина в составе Краковского генерал-губернаторства старались выразить благожелательное отношение к своим польским коллегам и посетителям в духе нормализации польско-украинских отношений 1930-х гг. Несмотря на обострение польско-украинской межнациональной напряженности в 1939-1947 гг., обычным явлением были попытки найти взаимопонимание среди украинской и польской галицийской интеллигенции, напоминающие «встречи за чашкой черного кофе» 19201930-х гг., а также на бытовом уровне. После появления первых взаимных жергв or рук украинских и польских радикальных экстремистов, дальнейшая эскалация насилия в Галиции была предотвращена прямыми переговорами между антагонистическими подпольными польской Армией Крановой и Организацией украинских националистов.401 В то же время, в пограничном с Галицией волыиском регионе отрицательный опыт польско-украинских отношений и топорные действия польских военных в религиозной и национальной сфере во второй половине 1930-х гг. только усилили межнациональный конфликт и привели к польско-украинской этнической чистке. В Галиции же. напротив, успешный опыт польско-украинского сотрудничества в военной сфере в рамках интеграции галицийских украинцев в польское государство в 1930-е гг. даже способствовал организации совместных боевых действий украинского и польского антисоветского подполья в Польской Республике в 1945-1947 it-.

В масштабах Центрально-Восточной Гвропы процесс включения галицийских

401 Hiyciuk G. Polacy we Lwowie. S. 386-387. украинцем в польское государство был полностью аналогичным процессам государственной интеграции других национальных меньшинств, благодаря которым во второй половине 1920-х и большей части 1930-х гг. произошла стабилизация межнациональных и межгосударственных отношений в регионе. Удачный опыт налаживания межнациональных отношений и государственной интеграции национальных меньшинств в межвоенный период, несомненно, способствовал успеху аналогичных процессов в Центрально-Восточной Европе после окончания второй мировой войны.

Список научной литературыФедевич, Климентий Климентьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники Архивные фонды

2. Архив внешней политики Российской Федерации (AB1I РФ) Москва

3. Фонд 122. Опись 15. Папка 51. Дело 6. Лист 18.

4. Ф.122. Он. 17.11.55. Д.19. Л.164.

5. Ф. 122. Он. 20. П. 64. Д. 32. JI. 25-30.

6. Российский государственный военный архив (РГВА) Москва

7. Фонд 308. Опись 3. Иди и и на хранения 389.

8. Ф. 308. Он. 3. Гд.хр. 447.

9. Ф. 308. Он. 19. Ед.хр. 57.7. Ф.354. Оп.1. Д.464.8. Ф.354. Оп.1. Д.466.9. Ф.354. Оп.1. Д.450.10. Ф.354. Оп.1. Д.451.

10. ЦенIралышй державний iciopipuniii apxin УкраТни у Лыкни (ЦД1АУ у Львову.

11. Фонд 344. Опись 1. Единица хранения 22.12. Ф. 344.0ц. 1. Ел. хр. 44.

12. Ф. 344. Он. 1. Пл. хр. 80.

13. Ф. 344. Он. 1. Ел. хр.337.15. Ф. 359. Он. 1. Дело 19.16. Ф. 359. Он. 1, Д. 376,17. Ф. 359. Он. 1. Д. 379.

14. Ф. 682. Он. 1. Ел. хр. 59.19. Ф. 744.0ц. 1. Ед.хр. 201.

15. Ф. 744. Он. 1. Ед.хр. 203.

16. Держашшй apxiii ЛыивськоТ облает! (ДАЛО)

17. Фонд 1. Опись 58. Единица хранения 1377.

18. Ф. 1. Он. 58. Ед.хр. 1368.

19. Ф. 1. Он. 58. Ед.хр. 1380.23. Ф. 1.0н. 58. Дело 1542.24. Ф. 7. Ом. 4. Ед.хр.265.25. Ф. 110. Он. 4. Д. 964.

20. Centralne archiwum wojskowe (CAW).261.371.1 О/А Tec/ka 17.271.371/1 OA. Tec/.ka 12.

21. Zespol I'UWE i PW. Sygn. 1.300.69.56.

22. Archiwum Aktow Nowych (AAN).

23. Ministerstuo skarbu. Sygn. 4984.

24. Ministerstvvo spravv zewnQtrznych. Sygn. 2255, 2266.

25. Ministerstvvo wyznan religijnych i oswiecenia publicznego. Sygn. 398, 414, 435, 449, 454, 455,458, 538, 929, 930.

26. Prezidium Rady Ministrow. Sygn. 148-11. Публикации документов

27. Dziennik Ustaw Ministcrstwa Skarbu. (1925) Nr. 112.

28. Sejm R.P. Sprawozdania stenograficzne z posiedzen Sejmu RP. 1932-1935.1. Периодика1. Известия. 1935-1938.2. Правда. 1935.3. 1ллыиовик Укра'пш. 1935-1938.4. ДЬо. JIi.BiB. 1932-1935.

29. Сурма. Орган УкрашськоТ Biiici.KOBOi Oprani janiV. 1927-1934.

30. Biuletyn polsko-ukrainski. Warszawa. 1932-1938.

31. Sprawy narodowosciowe. Warszawa. 1930-1939.188 Мемуары

32. Бачина-Бачинський Г. Щодсшшк i3 Женеви //Життя i смерть полковника Коновальня. Документи, матер1али, спогади, июденнпки, листи, фоюграфп. Лыив, 1993. С. 104-128.

33. Бопшв О. Моя сшвпрапя з полковником // Життя i смерть полковника Коновальня. С. 129-166.

34. Кедрин 1ван. Життя, поди, люди. Спомини iKOMeirrapii. Ныо-Иорк, 1976.

35. Киши 3. Становления ОУН. КиТв, 1994.

36. Мунншський М. М1с1я до Ecnaiiii. // Андрш Мельник. Спогади та документи. КиТв, 1995 С.153-162.

37. CraxiB М. «Пацш}нка1ця» ЗахщньоУ Украпш i моя сшвпраця з полк. Мельником // Aiuipiii Мельник. Спогади та документи. КиТв, 1995.

38. Судоплатов П.А. Спецоперации, Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. Москва, 1997.1. Литература

39. Ген гот JI. Католицька церква та становления украшськчм державиоетт (1917-1923 pp.). // Другий М1жиир0диий коигрес украпнеттв. JIi.ihb, 22-28 серпия 1993 р. ДоиовМ i повшомлення. Лыив, 1994. С. 20-21.

40. Гриневич В, Гриневич Л., Кол1сник Р., Маленький М., Росоха С., Шанковський Л., Якимович Б. 1стор1я украУиського вшська. JIi.ihb, 1996.

41. Зайцев О. Нарламентська ;пяльшсть iit)jiiтичimх napiiii 3axi;nioi УкраУпн. Дпсерташя на здобуття паукового ступеня кандидата вторичных наук. Лыив, 1994.

42. Записи О. Сироба нор.хкипзашТ польско-украшських виносин (1935-1938). // Третш хпжнародпий конгрсс укранпспв. 26-29 сериня 1996 p. Icmp'm. Харкчв, 1996. С. 116-121.

43. Зашкьи.няк JI. Гепеза i наслцдки укра'шсько-польськоУ нормалпацп 1935 р. // Polska i Ukraina. Sojusz 1920 roku i jego nast^pstwa. To run, 1997. S. 431-454. Принцип алфапипт нарушен

44. Матвеев Г.Ф. Российско-украинский конфликт в планах польской дипломатии и военных кругов в межвосииый период. // Россия-Украина: история взаимоотношений. Москва, 1997. С.237-244.

45. Матвеев Г.Ф. Полската дипломатка и Иван Mnxaj;ioB во 1938 година. // IIcTopuja. 50 години од асном. Bpoj 1-2. Ck'onje, 1994. С. 53-62.

46. СЧдак B.C. Нашоналый спецслужби в иерюд УкраТнськоУ револю1иТ 1917-1921 pp. КиТв, 1998.

47. Ср1бняк I. Обеззброена, але нескорена. 1нтернована Арм1я УНР в таборах Польпн i Румунн (1921-1924 p.p.). КиТв, 1997.

48. Сим М. Украшська кооиерашя в Галичшп ni;i чае II свповоТ Bii'nni. Лыив, 2000.

49. Федик I. УНДО. ОУН: ставлення до Полыш. Лыив, 1998.

50. Chojnowski Л. Koncepcje polityki narodowosciowej r/.qdw polskich \v latach 1921-1939. Wroclaw, 1979.

51. Cieslak 'Г. Hitlerovvski sojusz z nacjonalizmem ukrairiskim vv I'olsce. Warszawa, 1968.

52. Holzer J. Mozaika polityczna drugiej Rzeczypospolitej Warszawa, 1974.

53. Hryciuk G. Polacv we Lwowie. 1939-1944. Warszawa, 2000.

54. Landau Z., Tomaszewski J. Gospodarka Polski mi^dzyuojennej. Warszawa, 1971. T. 2, 3. Warszawa, 1971, 1982.

55. Matwiejew G. Zamach na Jozefa Pilsudskiego we wrzesniu 1921 r. // Acta Unieversitatis Lodziensis. Lolia Ilistorica 61. 1998. S. 151-156.

56. Switalski Z. Spoldzielczosc polska a spoldzielczosc mniejszosei narodowych w panstwie polskim 1918-1939.//Spoldzielczy Kwartalnik Naukovvy. Rok 14. 1980. 1.

57. Torzecki R. Kwestja ukrainska wpolityce III Rzeszy 1933-1945. Warszawa, 1972.

58. Tor/ecki R. Kwestia ukrainska w I'olsce w latach 1923-1929. Krakow, 1989.

59. Torzecki R. I'olacy i Ukraincy. Sprawa ukrainska w czasie II wojny swiatowej na terenie II Rzeczypospolitej. Warszawa, 1993.

60. Szczesniak Л.В., Szota W.Z. Droga do nikqd. Dzialalnosc Organizacji ukrainskich nacjonalistow w I'olsce i jej likwidacja w I'olsce. Warszawa, 1972.