автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Интеллигенция в контексте социокультурных традиций "Вех"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интеллигенция в контексте социокультурных традиций "Вех""

На правах рукописи

МАРТЬШОВА Елена Анатольевна

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В КОНТЕКСТЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ «ВЕХ»

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Саранск 2004

Работа выполнена на кафедре философии для гуманитарных факультетов ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева».

Научный консультант:

Н.И.Воронина доктор философских наук, профессор

Официальные оппоненты: ЕЛ. Дубко доктор философских наук, профессор

П.Н. Киричек доктор социологических наук, профессор

Г.М. Нажмудинов доктор философских наук, профессор

Ведущая организация: Томский государственный университет

Защита состоится «24» декабря 2004 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.117.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Мордовском государственном университете им. Н.П. Огарева по адресу: 430000, г. Саранска, ул. Б. Хмельницкого, 39а, 3-й этаж, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета.

Автореферат разослан «¿4» Мб^ /С/ 2004

года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

В.М. Сидоркина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблемное поле исследования определяется взаимоотношением двух самостоятельных

культурфилософских феноменов: интеллигенции и сборника «Вехи» с примыкающим к нему массивом трудов веховцев. Казалось бы, каждый из них, взятый в изоляции, изучен достаточно полно. Трудно найти какие-либо нерешенные вопросы. Но именно в точке их соприкосновения возникает проблемный ракурс таких вопросов как «антиномия русского самосознания», «кризис революционно-интеллигентского, типа сознания», «генезис и типологизация русской интеллигенции», «формирование элиты», «философское осмысление культуры и религии» и др., рефлексия компонентов которых современным культурфилософским знанием необходима.

«Вехи»: Судьба сборника парадоксальна. Диапазон оценочных суждений в момент его издания был многолик: от возвышенно положительных до крайне отрицательных. В период с 1920 по 1990 гг. в официальной отечественной философско-публицистической литературе «Вехи» оценивались как «сборник статей части интеллигенции, решившей покончить с «иллюзиями» народничества и социализма и начать откровенно идеологическое обслуживание интересов развивающегося русского капитализма»1 или как «сборник реакционных ренегатских статей кадетских публицистов, в котором они выступили против материалистического мировоззрения, демократических традиций революционных демократов, оплевывали революционное движение 1905, призывали интеллигенцию на службу самодержавию»2. Его же участники характеризовались как «авторы поверхностных философских работ, написанных в духе идеалистической философии»3. Философско-публицистические штампы социалистического времени, сосредоточившиеся на антиинтеллигентской критике, народнической самокритике авторов сборника, крайне упростили и мифологизировали наследие «Вех».

Всплеск интереса к отечественным религиозно-метафизическим концепциям активизировал внимание как к сборнику «Вехи», так и к «околовеховской» (В.В. Сапов) литературе. Текстового дефицита в настоящее время нет. За последние годы сборник «Вехи» был не раз переиздан. Наиболее удачным стало издание в 1991 году, осуществленное журналом «Вопросы философии», институтом философии РАН и Философским обществом при содействии издательства «Правда», выпущенное как приложение к журналу «Вопросы философии». Это же издание содержит наиболее подробный алфавитный указатель книг, статей и заметок (всего 218 наименований) о «Вехах», опубликованных с марта 1909 по февраль 1909 гг. Частично полемика 1909-1910 гг. вокруг «Вех» была

'Вехи Н Малая советски энциклопедия. T.ILM, 1929. - С. 129. J /<ог" Hiuu---■—,

2Вехи // Энциклопедически словарь. Т. I. М, 1953. - С. 29Í. | _"'^ЦИ°НАЛЬНАЯ ¡ 'франк С JL // Мала» советская юшпслоиедия. Т. IX. М, 1931.-C.I14. »"ЬЛИОТЕКА I

f СПетервт л,. { 3 09 М>/Г '

издана журналом «Вопросы литературы»4. В 1998 г. в Санкт-Петербурге в издательстве Русского Христианского гуманитарного института были опубликованы материалы «Вех» и многих альтернативных концепций. В очередные издательские юбилеи сборника проводились конференции с последующим изданием материалов.

Сегодня сборник наряду с «Проблемами идеализма», «Историей русской философии» В.В. Зеньковского, «Духовными основами общества» С.Л.Франка, «Философией неравенства» НА Бердяева причисляют к одной из пяти главных книг в истории русской мысли первой половины XX века5. Даже парадоксы веховцев интересны и привлекательны. Несмотря на то, что порой им недоставало глубины и обоснованности, статьи сборника могут послужить импульсом к размышлениям на затронутые авторами темы. Причем интересен именно плюрализм подходов авторов к обозначенным проблемам, который должен был вылиться в серьезную дискуссию о своем прошлом и о смене идейных ориентиров (вех) развития общества, если бы реакция на «Вехи» не была столь идеологизированной.

Современной России интересен опыт самоопределения, предпринятый в 1909 г. группой русской интеллигенции в условиях реакции, наступившей после поражения первой русской революции, открыто заявивших о необходимости переоценки ценностей. Н.А. Бердяев, С.Н.Булгаков, М.СХГершензон, А.С. Изгоев, Б. А. Кистяковский, П.Б. Струве, С. Л. Франк полагали, что дело культурного прогресса в России может быть доведено до конца лишь путем постепенного, эволюционного изменения социальной действительности, напрямую связанного с выработкой новых духовных идеалов.

Веховство можно считать одной из первых попыток в отечественном философствовании развить традицию рефлексии в общественных процессах. Авторы сборника понимали рефлексию гносеологически, т.е. как процесс рациональной самооценки, неизбежно ведущий к изменению личности и общества в целом. Каждое новое поколение должно заниматься подобной работой: осмысливать идеалы и ценности России, как они проявляются в определенной социокультурной ситуации.

Россия сейчас находится в таком состоянии, когда ей необходимо определить дальнейшее направление развития и из равновозможных перспектив выбрать наиболее правильные. Сегодня следует внимательно вглядеться в существовавшие з прошлом альтернативные способы существования социокультурной действительности, соотнести их с реальными возможностями сегодняшнего дня и найти такие, которые могли бы способствовать развитию сущностных сил и духовного потенциала человека. В этой связи особую важность приобретает культурфилософский анализа исторических судеб России, понимание истории развития социума как событийного процесса, элементы которого взаимообусловлены.

4См: Вопросы литературы. 1994.iM.-C.120-172; №5.-С. 122-170; №6.-0.74-117.

'Исследования по истории русской мысли. М., 1999. - С. 424.

Выявление типологических характеристик исторического процесса призваны помочь в определении современных ориентиров развития общества, стремящегося создать эффективную систему социальной организации. Преднамеренно забытое интересно сегодня не только само по себе, но и как стратегема развития современных проблем. По сути дела это послужило основным посылом исследования.

«Вехи» - это не только история. В. Варава называет «Вехи» открытой книгой, которая имеет начало, но не имеет конца. Г.А. Иоффе характеризует «Вехи» не как политический документ, связанный лишь со временем борьбы власти и общества в дореволюционной России, а как «философию, безвременную по своему содержанию». А.И. Солженицын называет сборник «Вехи» «книгой из будущего». И это действительно так. Сегодня актуальна софийность «Вех».

Вопрос о детерминации философского знания и действия - один из самых трудных. Среди многочисленных детерминант выделяется особая группа факторов-первоначал, которые определяют как содержательные компоненты философского сознания, так и особенности самого историко-культурного процесса. Ядром русской религиозной культурной традиции является -София. Впервые эта мифологема появляется в ветхозаветном тексте. В.С.Соловьев определил ее как «живое духовное существо», обладающее всею полнотою сил и действий, как «универсальную субстанцию, ангела-хранителя мира»6, а в софиологии С. Н. Булгакова София была определена как мир идей, идеальный образ мира, присущая Богу мысль о тварном мире, синтез времени, как «все,... обладающее личностью и ликом»7. Софийность принадлежит к разряду тех фундаментальных начал, которые не постигаются последовательно и полностью в процессе познания, но всегда остаются неисчерпаемой темой философского размышления.

Но было еще одно видение Софии как промежуточного бытия между Богом и миром. В этой интерпретации София представлялась как пограничное состояние и существовала в двух ипостасях: земной и божественной. Обычно с ней соотносятся пантеистические компоненты -мир в Боге, мировая душа, связь абсолютного и эмпирического начал бытия. Учение о Софии представало «как положительное единство, где воедино связаны разум, красота, хозяйство и культура человечества. Человек при этом становился носителем Софии»8. Думается, что именно такое понимание духа Софии прочитывается в сборнике «Вехи».

Современная философия до недавнего времени являла нам образец отторжения Софии, как выразительницы сакральности, духовности, утонченности, человечности. Её место занимало «пустое» историческое пространство, центром которого часто становилась политическая, а не

'Соловьев B.C. Чтения о Богочеловечестве. Чтение восьмое. Чтение девятое // Соловьев B.C. Сочинения. В 2-х т. М, 1989. Т. П. - С. 99,123.

'Булгаков СЛ. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М., 1994. - С. 256. 'Безлешсин Н. Философия языка в России. - СПб, 2001. - С. 356-357.

духовная составляющая. Восстановление софийности русской философии свидетельствует о возрождении истинно русской системы ценностей.

В обозначенном контексте вполне закономерен интерес к той части общества, которая непосредственно была занята созданием, хранением и преумножением духовных ценностей и их претворением в жизнь - к интеллигенции. Парадоксальность современной ситуации состоит в том, что при всем огромном потоке культурологической, философской и исторической литературы по интеллигенции, понимание объекта исследования - интеллигенции - не на много углубилось по сравнению со временем появления этого термина. Поэтому понятие «российская интеллигенция» также является сквозным понятием исследования.

Еще одна заслуга «Вех» заключалась в том, что они положили начало исторической традиции русской интеллигенции (веховской), суть которой заключалась в критической, рациональной оценке ментальных оснований собственного существования.

Разговор о судьбе отечественного интеллектуального слоя уместен в наши дни, по крайней мере, по нескольким причинам. Во-первых, потому что возрождение России, ее культуры немыслимо без воссоздания соответствующего интеллектуального слоя и его истории. При этом, с одной стороны, бывает не вполне ясно, о ком и о чем идет речь, а с другой - имеет место непонимание некоторых реалий, связанных как с положением в обществе интеллигенции, так и с существом понятия «интеллигенция». Во-вторых, сегодня мы имеем возможность составить исторический портрет интеллигенции в полном его объеме (на первоначальных этапах формирования интеллигенции многие черты ее облика еще не были четко выражены и находились в процессе становления). В-третьих, необходимо определить, что утратилось и что утрачивается в сущностных чертах современной российской интеллигенции, что будет перенесено в XXI в. и в третье тысячелетие? Важно исследовать этот процесс в свете признания исторической преемственности всех поколений российской интеллигенции: дореволюционного, советского и постсоветского.

Веховство - достаточно замкнутое и самостоятельное явление. Но оно представляет собой оригинальное действие представителей русской культуры, отличающееся философской глубиной поставленных задач, облаченных в оригинальную теоретическую форму. Наилучшим способом избежать недооценки отечественного наследия является знание. «В данном случае подробное, глубокое и критическое знание русской интеллектуальной истории. Только такое знание может обеспечить нам как осмысление, так и критический взгляд, и только критическое осмысление позволит отобрать те идеи в русском наследии, которые заслуживают дальнейшего развития» . Отечественные культурфилософские ценности заслуживают «цивилизованного отношения», суть которого не в выборочной

"Валюотй А. Интеллеюуальная традиция дореволющтснной России // Общественные науки и современносп.1991.Л®1.-С.159.

интерпретации, а в целостном подходе, в восприятии всего богатства духовного наследия. Серьезное знание своей интеллектуальной традиции должно послужить хорошим стимулом для нового подъема русского национального самосознания.

Степень изученности представленных проблем. «Вехи» - это документ, раскрывающий культурфилософский ренессанс в России, учение которого органично вписывается в современное постижение русской культуры. В контексте этого интереса развивается и изучение веховского наследия. Но рассмотрение «Вех» осложнено теми же причинами, которые тормозили постижение всего массива отечественной философской науки: «кто раньше штудировал методологию ленинской критики сборника «Вехи», теперь поет дифирамбы самим веховцам. К сожалению, такие дифирамбы оказываются искаженным взглядом на ту работу, которую проделали веховцы для русского самопознания»10.

Материалы сборника, как самостоятельного социокультурного феномена, до сих пор не получили адекватной оценки современной философской и культурологической мыслью. Как в зарубежной, так и в отечественной науке исследования по заявленной проблеме носят фрагментарный характер. Обращение к «Вехам» в мировой науке связано, как правило, с восстановлением тех или иных моментов эмигрантского периода отдельных персоналий, участников сборника «Вехи». Чаще всего это работы мемуарного характера. В отечественной науке речь по обыкновению идет лишь о некоторых аспектах, затронутых в сборнике.

Исследования советского периода носили подчеркнуто предвзятый характер. Обозначим только темы некоторых диссертационных работ: «Веховская идеология как одна из теоретических основ современного антикоммунизма» (Новосибирск, 1975); «Борьба В.И. Ленина против контрреволюционной идеологии «Вех» (Москва, 1949); «Критика В.И. Лениным веховской концепции культуры» (Ленинград, 1978); «Критика религиозно-идеалистической эстетики веховцев» (Москва, 1978); «Борьба Ленина против либералов-веховцев за идейное наследство революционных демократов» (Москва, 1954).

В отечественной литературе за последнее время было опубликовано ряд статей по «Вехам» такими авторами как: Л.Г. Березовая, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, В.Н. Дуденков, Д.К. Креацца, М.А. Колеров, А.Н. Лазарева, Н.П. Моисеев, Н.А. Омельченко, Н.П. Полторацкий, B.C. Пузанев, В.Г.Федотов, СП. Чернозуб, Д.В. Штурман, Е.С. Элбакян и др. Только некоторые из них (П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов) касаются кулыпурфилософского анализа наследия «Вех». Большинство исследований имеют историческую, историографическую, социальную и литературоведческую направленность.

,0Тугаров А.Б. «Веховская» философия как национальное самопознание// 90-летие «Вех»: Российская интеллигенция в XX веке. Материалы всероссийской научной конференции. - Пенза, 1999. -

Историей создания «Вех», подробным изложением фактов и обстоятельств появления сборника, перипетиями его исторической судьбы занимались М.А. Колеров, Н.П. Полторацкий.

Веховскую традицию в духовной жизни русской эмиграции рассматривали М.А. Колеров, Н.А. Омельченко, Д.В. Штурман.

Связь философии «Вех» и современности стала предметом исследовательских работ П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдова, B.C. Пузанева, И.Н. Сиземской.

Эстетические аспекты философии «Вех» рассматриваются В.Н. Дуденковым.

«Вехи» как один из «идейных сборников»11, формирующих традицию самостоятельных «идейных» направлений, так же не получили целостного анализа. На наш взгляд, веховство подразумевает изучение целой системы общественных явлений, нашедших свое воплощение в сборниках «Проблемы идеализма», «Из глубины» и некоторых других. Так же нет исследования, определяющего место веховства как среди других альтернативных социальных программ того времени: народничество, марксизм, сменовеховство, евразийство и др., так и среди культурфилософских концепций.

Отечественное интеллигентоведение достаточно богато. Проблемами интеллигенции занимались Ю.Ф. Абрамов, П.П. Амелин, Л.А. Аннинский, В.А.Бачинин, Л.К. Ерман, С.Г. Кара-Мурза, А.В. Квакин, Л.Н. Коган,

B.А.Кумаев, Ю.А. Левада, В.Р. Лейкина-Свирская, Л. Люкс,

C.И.Романовский, И.Л. Сиротина, ЛЯ. Смоляков, А.В. Ушаков, С.А.Федюкин. Культурологами, философами, социологами ведутся дискуссии и споры: о роли интеллигенции в исторических судьбах России, о взаимоотношениях интеллигенции и власти, о причинах и последствиях духовного кризиса интеллигенции, о самосознании русской интеллигенции, о феномене интеллигента в контексте русской культуры, о возрождении русской интеллигенции, об интеллигенции и нравственности, об интеллектуальной элите, о «двойном сознании» интеллигенции. Но зачастую научный дискурс проблемы определялся материалистической методологией, доминировавшей в советский период развития философских наук. Внутренние тонкости содержания понятия «интеллигенция» как правило выпадали из поля зрения исследователей. Слово «интеллигенция» было «выпотрошено», потеряло духовный компонент. Осталась прослойка между рабочим классом и крестьянством. Эта схема прочно вошла в категориальный аппарат, определяющий интеллигенцию. Веховская традиция интерпретации интеллигенции иная, но к ней отечественные интеллигентоведы обращаются редко.

"Понятие «идейные сборники» впервые находим о работе М.Л. Колероиа. Индустрия идей. Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники 1887/1947. М., 2000. - 132 с.

Л.Г. Березовая, Р.А. Гальцева, Ю.Н. Давыдов, О.Н. Знаменский, М.А.Колеров, В.Ф. Кормер, Д.К. Креацца, Н.П. Полторацкий, СП. Чернозуб, Д.В. Штурман обозначили проблему веховства и самосознания русской интеллигенции.

Культура и религия в сознании российской интеллигенции XIX- начала XXвв. стала объектом докторского исследования Е.С. Элбакян.

Однако, веховство как самостоятельную духовную традицию типологии генезиса русской интеллигенции, не рассматривал никто.

Итак, объектом настоящего исследования является феномен «Вех» как социокультурный процесс переоценки духовных ценностей на рубеже XIX -XX вв. Предметом исследования является социокультурная традиция русской интеллигенции «Вех».

Цель диссертации: создание культурфилософской модели русской интеллигенции, объединяемой идеями «Вех» и ее репрезентация как одного из альтернативных направлений отечественной культуры.

Обозначенная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Определить своеобразие становления веховской культурфилософской традиции:

• раскрыть основные аспекты самобытности российского философствования конца XIX - начала XX веков;

• проследить антиномичность пути формирования русского типа самосознания и обозначить отношение идейной концепции «Вех» к этому процессу.

2. Выявить типологическое единство культурфилософских традиций исследования интеллигенции:

• осуществить сравнительный анализ содержательных концептов феноменов «интеллигент» и «интеллектуал» и определить их соотнесенность с «элитой»;

• представить исторический генезис отечественной интеллигенции, рассмотреть ее современное состояние и перспективы;

• показать специфику функционально-социологической и культурфилософской интерпретаций интеллигенции.

3. Рассмотреть сущностные характеристики интеллигентского типа сознания, выявленные веховцами:

• основные моменты кризиса самосознания российской интеллигенции;

• веховское отношение к единой религиозной идее как смысловой доминанте интеллигентского типа сознания;

• отношение веховцев к проблемным дискурсам «интеллигенция

и народ», «интеллигенция и власть», «интеллигенция и культура».

4. Выстроить парадигму традиционных социокультурных ценностей «Вех»:

• показать и осмыслить особенности веховской альтернативы развития русской культуры;

• определить место духовно-нравственных ценностей в культурологическом пространстве веховцев;

• рассмотреть отношения интеллигенции и правосознания.

Теоретико-методологическая база и основные источники исследования. Среди большого количества трудов, посвященных проблемам данного диссертационного исследования, в качестве теоретического основания работы автор выделяет следующие: теорию генезиса иразвития русской философии (А.С. Ахиезер, В.В. Ванчугов, В. Виндельбанд, П.П. Гайденко, А.А. Галактионов, М.Н. Громов, А.В. Гулыга, И.И. Евлампиев, А.А. Ермичев, В.В. Зеньковский, А.Ф. Лосев, Н.О. Лосский, М.А Маслин, Н.В.Мотрошилова, П.Ф. Никандров, Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская, Г.Г.Шпет, Л.Е. Шапошников); теорию культуры (АЛ. Андреев, А.И.Арнольдов, С.Н. Артановский, М.М. Бахтин, Н.И. Воронина, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотмая, В.М. Межуев, Э.Б. Тайлор); антропологию (П.А Сорокин, Е.Н. Трубецкой, С.Н. Трубецкой, В. Франки); теорию русской истории (С.С. Аверенцев, Т.Ф. Артемьев, ГА Бордюгов, А. Валицкий, РА Гальцева, Ю.Н. Давыдов, Н.Я. Данилевский, Б.В. Емельянов, В.В.Ильин, А.А. Кара-Мурза, А.А. Кизеветтер, В.О. Ключевский, В.В. Кожинов, Н.С. Козлов, МАКолеров, Д.С. Лихачев, А.С. Панарин, С.С.Хоружий).

Исходя из цели и задач диссертационного исследования, становится очевидной необходимость тщательного выбора методологии анализа интеллигенции в контексте социокультурных традиций «Вех», которая позволила автору показать многоуровневый характер анализируемых проблем и прийти к более глубокому их пониманию. Сложность предмета исследования обусловила применение комплекса методологических подходов, основными среди которых автор считает синтетическую и аналитическую группы методов. Первая группа: культурно-типологический, социокультурный, структурно-функциональный, диалогический, метод критического анализа с позиций современного развития гуманитарной мысли, историософский, комплексный принцип анализа феномена «Вех» в культурном, историческом, политико-правовом, нравственном аспектах, основой которых является преемственность в развитии культуры и философии. Они способствовали выявлению процессов социокультурной трансформации анализируемых проблем, пониманию общества как единства культуры и социальности, помогли воссоздать картину «присутствия» веховского наследия в современной ситуации.

Задача второй группы состоит в адекватном изложении сути духовного наследия того или иного мыслителя и содержания той или иной общественной доктрины, в характеристике эволюции их воззрений на человека и общество. К ним относим: ретроспективно-исторический, конкретно-исторический, эволюционный, формационный, принцип анализа феномена «Вех» как явления прошлого, исходя из свершившегося уже будущего.

Особый метод исследования «Вех» как единственного социокультурного феномена переоценки ценностей своего времени состоит в анализе концепции авторов сборника сообразно антиномичности русской жизни; в соотнесении с либерализмом, консерватизмом и Православием.

Используемые соискателем теоретические источники можно разделить на несколько групп:

Во-первых, наследие выдающихся русских философов: В.Г. Белинского, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, А.И.Герцена, М.О.Гершензона, Л.Н.Гумилева, А.С. Изгоева, И.А. Ильина, И.В. Киреевского, Б.А.Кистяковского, В.В. Розанова, Ф.А. Степуна, П.Б. Струве, В.С.Соловьева, Г.П. Федотова, С.Л.Франка, А.С. Хомякова, П.Я. Чаадаева и др.

Во-вторых, труды крупных зарубежных философов, историков, социологов: А. Бергсона, М. Вебера, Э. Дюркгейма, X. Ортеги-и-Гассета, К.Р.Поппера, А. Тойнби, Э.Б. Тайлора, Э. Фромма, М. Хайдеггера, А.Шопенгауэра, О. Шпенглера, К. Ясперса и др.

В-третьих, работы современных ученых: А.В. Квакина, М.С. Кагана, Л.Н. Когана, М.А. Колерова, И.С. Кона, И.В. Кондакова, В.Ф. Кормера, Ю.А. Левады, М.К. Мамардашвили, К.Х. Момджяна и др.

В-четвертых, статьи, материалы круглых столов, опубликованные в журналах «Вопросы истории», «Вопросы философии», «Общественные науки и современность», «Полис», «Свободная мысль», «Социс», «Философские науки», «Человек».

В-пятых, работы зарубежных авторов, касающихся проблем, затронутых в диссертационном исследовании, но не переведенных на русский язык.

Научная новизна исследования. Ф.А. Степун убедительно доказал, что понятие оригинальности имеет два смысла. Смысл новизны и смысл первичности. Оригинально не только то, что впервые сказано, но в известном смысле и то, что по-новому пережито, найдено, осмыслено. В этом аспекте оригинальность и новизна интерпретации феномена интеллигенции в контексте социокультурных традиций «Вех» не вызывает сомнения, поскольку веховство в работе представлено как значительное самостоятельное течение положительной религиозной мысли, определяемое действительной наличностью в русских душах какого-то более первичного, чем на Западе, опыта духовно-целостного отношения к жизни и творчеству, а интеллигенция - как особое социокультурное образование, способное с этих позиций осуществить переоценку духовных ценностей.

Исходя из этого тезиса, к наиболее значимым положениям, выносимым на защиту, можно отнести следующие:

1. Русский духовный ренессанс конца XIX - начала XX вв. рассматривается как самобытное культурное явление, предпринявшее попытку религиозного преодоления социального и культурного кризиса, охватившего Россию. Это положение доказано тем, что: во-первых, логика общественно - исторического развития России конца XIX - начала XX веков была сопряжена с характером философской мысли, которая определяла исходный концепт общественного сознания; во-вторых, собственно

философский процесс России никогда не был феноменом изолированным, он был обусловлен особенностями развития отечественной культуры; в-третьих, исходным содержанием отечественной философии конца XIX -начала XX веков было Православие. К самобытным чертам русского духовного ренессанса автор относит религиозное беспокойство и религиозное искание, религиозный реализм, религиозную окрашенность атеизма, материализма России конца XIX - начала XX вв.

2. Не ограничиваясь абстрактно-логическим уровнем исследования философии и культуры, автор переходит с чисто теоретического на теоретико-прикладной уровень и прослеживает влияние подобного типа философствования на самосознание российского народа. Одним из проявлений его на новом теоретико-прикладном уровне, автор считает работу художественных, литературных, философских, религиозных собраний, кружков, обществ, которые стали возникать на грани XIX-XX веков в обеих столицах и в различных городах России. Работа этих обществ отражала нестабильность духовной ситуации в стране, в них звучал «звук грядущей эпохи». «Вехи» впервые включаются в число «идейных» сборников по формированию и пропаганде общественных направлений.

3. Репрезентируются параметры самобытности русской религиозной культуры и русского самосознания:

- восстановление православного взгляда на общечеловеческие ценности и одновременно реформирование исторического христианства, утратившего дух истинного вероучения;

- критическое переосмысление христианства, выраженное в специфическом отношении культуры и философии с Православием, обозначенное русской религиозной метафизикой. Христианская концепция религиозных философов, которую нельзя считать выражением ортодоксального христианства, в диссертации рассматривается как попытка перевести действие русской философии и культуры с сугубо теоретического уровня на эмпирический. Это чрезвычайно важно для современных духовных исканий;

- постановка проблемы нового религиозного сознания, приведшая к ожиданию новой творческой эпохи в христианстве. Вершиной русского религиозно-философского мышления в работе предложено считать христианский персонализм, который диссертантом представлен как синтез социально-культурных, религиозных и политических концепций самореализации личности; развитие богатых традиций русского религиозного антропоцентризма; утверждение цельного характера индивидуального бытия; наличие религиозной интуиции как средства достижения нравственной личности.

представление традиции русского самосознания не антитезой революционно-демократической и реакционно-охранительной идеологий, а в форме диалога между западничеством и славянофильством, консерватизмом и либерализмом.

4. Обоснован тезис о значимости идеи «Вех» о творческом начале Православия, приверженность которой подразумевает верность не букве, а

духу религии, и о возможности сохранять в сегодняшнем кризисе свои творческие потенции и выступать не одной из сил, бесплодно противостоящих друг другу, а частью единого духовного фонда человечества.

Автор впервые выдвигает положение об исторической изоляции «Вех», которая имела место не просто из-за недопонимания смысла сборника, а из-за разного менталитета авторов и читателей. Духовные ценности религиозной интеллигенции не могли быть поняты носителями революционного мировоззрения.

5. Исходный посыл о том, что инициатором церковно-общественного движения в России конца XIX - начала XX веков явилась религиозная интеллигенция, ставит исследователя перед многочисленными трудностями, прежде всего, терминологическими. Феномен «интеллигенция», не имеющий твердых критериев определения, в работе представлен как социальное образование, отличающееся от слоя интеллектуалов на западе. Основанием для дифференциации понятий служит иерархия ценностей, включенная в смысловое поле каждого, сравнительный анализ которых позволяет автору выявить их семантико-аксиологические различия и избежать подмены научного обоснования понятий политическим утилитаризмом или социальной мифологизацией. Интеллигенция - больше, чем слой или социальная группа, это - духовная миссия, пронизанная долгом, жертвенностью, просветительством, патриотизмом, глубоким религиозным чувством. Интеллектуал в работе представлен образом профессионала, зарабатывающего свой авторитет интеллектуальным трудом.

6. Новым в работе является синтез исследовательских подходов: функционально-социологического (социально-профессионального) и культурфилософского, классифицирующих феномен интеллигенции в современном интеллигентоведении либо по профессиональному признаку, ставя во главу угла формальные, социально-экономические критерии, либо по неформальным, нравственным признакам, беря за основу духовные характеристики. Автор считает, что взятые в изоляции методологические подходы, не могут выделить единого обобщающего критерия понятия «интеллигенция». Они лишь намечают тенденцию рассмотрения этого феномена.

7. Духовная типология интеллигенции на основе анализа ее социокультурных, онтологических, конкретно-исторических, логико-гносеологических характеристик представлена в работе четырьмя традициями, основными из которых являются два равнозначных пласта интеллигенции со своими типами мировоззрений: первый ориентировался на мир земной, второй пытался вернуть земной жизни божественный смысл. История радикальной русской интеллигенции дает примеры первого направления. Существенные признаки феномена отечественной леворадикальной интеллигенции: нигилизм; максимализм; «отщепенство»; безрелигиозность, противоречивость мировосприятия; противогосударственность.

8. На основе массива веховского наследия и околовеховской литературы веховская традиция представлена ни как политическая дискуссия о роли интеллигенции в реформировании общества, и ни как политический спор об отношении интеллигенции к революции, а как самобытиорусашй способ

реформации России. Его суть заключалась в возрождении духовности в человеке и роли интеллигенции как субъекта и носителя духовных ценностей в общественной жизни и историческом процессе в целом. Веховская традиция, таким образом, вычленяется как одна из самостоятельных составляющих духовной типологии интеллигенции наряду с народничеством, марксизмом, вольномыслием и др.

9. Выстроена концептуальная культурфилософская модель русской интеллигенции, объединяемая идеями «Вех». Она позволила рассмотреть интеллигенцию как цельный духовный феномен. Структура обозначенной модели включает в себя: «особый тип философствования», воплотивший в себе особенности российской ментальности; Софию как пантеистическую связь абсолютного и эмпирического начал социального бытия; веховский тип интеллигентского сознания как положительное единство разума, красоты, хозяйства и культуры человека. Автором представлена парадигма традиционных социокультурных ценностей интеллигенции в философской концепции «Вех»: веховская альтернатива развития русской культуры, мораль в ценностном пространстве веховцев; правосознание.

10. Утверждается мысль о времени как о противоречивом, антиномичиом социокультурном образовании на основе системного анализа истории культурного опыта России конца XIX - начала XX вв. Прежде всего, имеется в виду конфликт между ценностями «всеединства» и сепаратизма, соборности и авторитаризма, взаимоотношения между которыми строились на принципе антидиалогичности.

Две концепции культуры, представленные большевиками и либерал ами-«веховцами» расходились во многом: в понимании революции, интеллигенции, политики, религии, атеизма, народности, героизма. -Состояние культуры конца XIX начала XX вв. веховцы и их единомышленники определяли как кризисное. Методологическое сопоставление двух типов культур на основе выделения их системообразуших элементов позволило представить основные компоненты веховской версии культуры: поклонение, почитание, культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов с отцами, гордость за свое происхождение, неразрывная связь с прошлым, преемственность, которые определяют её созидательный, а не разрушительный характер.

11. Выявлены основные параметры морального сознания интеллигента. Ведущими его составляющими, сконцентрированными в «Вехах», были негативные , нравственные характеристики: аморализм, этический утилитаризм, «отщепенство», безрелигиозность. Выделен тезис о том, что в обществе не бывает «безнравственных» социальных групп. Везде, где есть сообщества людей, формируются системы ценностей, вносящие свой вклад в культуру страны. Подчеркивается тезис философов о гуманистической

нравственности, которая должна быть основана на подлинной интеллигентности всех слоев населения, суть которой мыслилась веховцами как умение сопереживать, как душевная чуткость, высокая культура производства и лотребления.

12. В интерпретации природы политико-правовых императивов и их роли в обществе мыслители «Вех» во многом разнятся, но они единодушны в признании ограниченности правового требования и его соподчиненности нравственному. Право в русской социальной философии выступало как «определенный минимум нравственности» (B.C. Соловьев), «абсолютная правда в эмпирии общественной жизни» (С.Л. Франк), «этика социальной обыденности» (Н.А. Бердяев). В работе доказывается опасность ассоциации норм правосознания с отсутствием уважения к индивидуальной нравственной самостоятельности личности и предпочтения нравственных качеств нормам правосознания. Проводится мысль, что такое положение опасно вдвойне: с одной стороны оно дискредитирует нравственность, с другой принижает значение правового сознания. Тем не менее, сборник «Вехи» и всех его авторов нельзя назвать противниками правого урегулирования отношений между людьми.

Практическая значимость диссертации определяется, прежде всего, результатами и материалами философского и социокультурного анализа феномена интеллигенции, объединенной культурфилософской концепцией «Вех», которые расширяют координаты дальнейшего исследования как собственно проблемы интеллигенции, ее качественных характеристик, решения задач периодизации и типологизации этого социального образования, так и своеобразия отечественного философствования в целом. . Работа носит комплексный междисциплинарный характер и представляет интерес для культурологов, философов, историков, социологов и специалистов других смежных областей.

Инструментальную и практическую значимость имеет авторское представление веховства как самостоятельной гуманитарной концепции, определение сущностных характеристик понятия «интеллигенция», классификация и типологизация генезиса российской интеллигенции в контексте русской философии и культуры, сопоставление «интеллигента» и «интеллектуала».

Материалы работы могут найти применение в курсах, спецкурсах и методических пособиях по философии, истории культуры, культурологии, этике, эстетике.

Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в двух монографиях, статьях и материалах конференций, симпозиумов, научных чтений и круглых столов, обозначенных в конце автореферата. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии для гуманитарных факультетов Историко-социологического института ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева».

Частные аспекты исследования апробированы автором на конференциях, проходивших в 1995-2004 гг. в Москве, Екатеринбурге, Н-Новгороде, Улан-Удэ, Томске, Пензе, Саранске, Шуе и других городах.

Структура работы подчинена логике исследования и состоит из введения, четырех глав, включающих одиннадцать параграфов, заключения и библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении обосновывается актуальность темы, дается характеристика степени разработанности проблемы, обозначается методология исследования, формулируются цель и задачи диссертации. Здесь же выделяется новизна, определяются практическая значимость и формы апробации работы.

В первой главе «Становление веховской традиции» анализируется социокультурная ситуация России конца XIX -начала XX века, обозначаются: культурные и общественно-политические события, спродуцировавшие формирование «веховства» как самобытнорусского способа реформации России; особенности русского философского творчества, определяемые самобытностью сознания нации. Глава включает в «ебя два параграфа.

В первом параграфе «Религиозно-философский ренессанс в России конца XIX - начала XX веков» рассматривается как противоречивое, антиномичное социокультурное образование истории России. Но именно это время закладывает основные понятийные структуры, способы и модели рефлексии русской философии, которые сделают ее подлинно оригинальной национальной философией. Российская философия этого времени представлена как учение об общезначимых ценностях, главной смысловой доминантой которого становится Православие. Религиозные философы попытались разрушить ортодоксальную оценку христианства и представить православный концепт отечественной философии как ее содержительное своеобразие.

Изначальная ориентация русской философии на синтез разума и чувства, определяет второй план ее существования - теоретико-прикладной, а также задает ее жанровую специфику - либо публицистика, либо художественная литература. Первым зримым результатом религиозного движения российской интеллигенции в начале XX века автор предлагает считать Религиозно-философские собрания в Санкт-Петербурге (1901-1903), создание в Москве (1906) Религиозно-философского общества имени Вл. -Соловьева, работу Петербургского Религиозно-философското общества (1907), задача которых заключалась в примирении церкви с представителями «нового религиозного сознания».

«Вехи» - сборник статей о русской интеллигенции, опубликованный в марте 1909 года, представлен в диссертации как образец религиозного философствования, формировавшегося по схеме: Культура - Философия -

Православие. Автор высказывает предположение, что идеи сборника и полемика, имевшая место после его выхода в свет, во многом опередили время, предсказав многие из тех коллизий, которые предстояло пережить нашему обществу.

Адекватная оценка взглядов веховцев, их подлинное значение в развитии русской культуры возможна только через восприятие всей неоднозначности творчества авторов сборника. За основу анализа культурфилософской концепции «Вех» диссертантом взят «личностный» (М.А.Маслин, А.Л.Андреев) подход. Но «Вехи» интересны и как документально -личностные свидетельства о настроениях и переживаниях части интеллигенции революционного времени, и как документ, свидетельствующий об основных моментах общественной жизни России первого десятилетия XX столетия, «пытавшийся объяснить действительные и кажущиеся проблемы тех лет, а вместе с тем нащупать и ее нынешние болевые точки». Диссертант отмечает, что, к сожалению, общественное мнение восприняло, прежде всего, политическую сторону сборника «Вехи», что помешало осознать важность методологической идеи веховства - смены логики мироустройства и оценить его как попытку перехода к диалогу разных способов общественной организации.

Второй параграф «Веховцы об антиномиях русского самосознании». К началу XX века существенному искажению подверглись основы русского жизнеустройства: Православная церковь лишилась своего канонического устроения, царская власть попала под влияние светского мировоззрения, сословное единство оказалось подорванным. Это лишь некоторые факторы раскола самосознания населения России, по причине которых получили распространение теории: «двух культур», классовой борьбы как главного двигателя исторического прогресса и др. Положение «между»: между религией и революцией, между радикализмом и консерватизмом, между индивидуализмом и безликой массой, между различными культурами, национальными традициями стало символичным для российского самосознания. Подобное положение промежуточности автор рассматривает в качестве основного фактора парадоксальности или антиномичности как всего российского самосознания, так и мировоззрения интеллигенции.

Все статьи сборника «Вехи» пронизаны потребностью восстановить самобытность собственного народа, к которым мыслители относили: частное проявление различий между эмпиризмом и рационализмом; тягу к реализму, невозможность довольствоваться какой-либо формой идеализма или субъективизм; приверженность духовному коллективизму, предубеждение против индивидуализма и т.д.'2

Однако наиболее объемно русское миросозерцание отражает «религиозный дух». Понимание религии веховцами лежало, по утверждению автора, в пространстве между мифотворчеством и эмпиричностью. Веховцы

>2См.:ФраикСЛ. Русскоеыиревезэревве//Духовшкесвевыобщества.М, 1992.-С. 13-146.

предлагали «промежуточное» понимание духа религии, считая, что философия и христианство - не антиподы, философия по своей природе - не оппонент христианства, а его союзник. Свою задачу мыслители видели в разработке смешанного дискурса, сращивающего философию и теологию, и объединяющей методологии философского и богословского исследований.

Параллельно с внутренним творческим развитием интеллигентского мироощущения диссертант показывает его политическую эволюцию. По мнению веховцев, идеология русской революции в значительной степени определялась марксизмом, который заменил национальное сознание классовой точкой зрения. На подобной идеологии не могла совершиться национальная революция. Национальное возрождение России связано с идейным обновлением.

Веховцы обозначили собственную линию идеологической модернизации России. По мнению М.А. Колерова, вершиной русской политической философии было веховское, синтетическое направление, ведущее свое начало от Б.Н. Чичерина - к сборникам «Вехи» и «Из глубины». Их центральные авторы НА. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве и С.Л. Франк опровергали односторонне-обособленные парадигмы как либерализма, так и консерватизма, поскольку первая мифологизирует чрезмерную свободу, а вторая - «особость». Диссертант утверждает, что веховцы попытались сформулировать основные положения «умного» либерализма или «умного» консерватизма, корректное совмещение параметров которых могло бы дать адекватное научное осмысление современной судьбы России.

Пользуясь методологией «свое-другое», веховцы попробовали обозначить родовые признаки либерализма через его противоположность - консерватизм. В чисто западноевропейский феномен либерализма философы привнесли традиционно русские элементы. Н.А. Бердяев и С.Н. Булгаков, расходясь с П.Б. Струве, отделяли этические идеи западного либерализма от их экономической теории и практики. Это было началом поворота ряда веховцев от «западных» оснований либерализма к «русским». Они одни из первых поставили вопрос, почему либерализм должен быть безрелигиозным, заложив тем самым основы христианско-идеалистического либерализма.

В работе анализируются идеи христианского социализма С.Н. Булгакова, чья философия хозяйства соединяет капиталистический принцип полезности с православной софийностью, подобный синтез позволяет человеку делать не то, что необходимо, а то, что хочется душе.

Труды С.Л. Франка представлены диссертантом как альтернативные некоторым положениям GH. Булгакова, поскольку мыслитель считал, что истинным предметом христианского социализма является духовная жизнь всего общества, а не отдельных его структур. Таким образом, утвердившись в истинности смысловой доминанты :культурной веховской традиции о том, что культурфилософское осмысление исторических судеб страны должно исходить из своеобразия национального самосознания, автор приходит к следующим выводам:

социокультурные прогнозы веховцев во многом оказались пророческими. Их мысли о том, что атеистическое общество неизбежно придет тс обожествлению государства, что марксизм неизбежно требует реконструкции подтвердились новейшей историей.

- сегодня опять назрела необходимость концептуального пересмотра мировоззренческих основ общественного бытия, реабилитации его духовного смысла, поскольку именно неповторимость духа обеспечивала России неуклонный культурный рост. В те моменты, когда имел место отход от духовных традиций, общество охватывали «срывы и провалы» - в абсолютизм, в нигилизм, космополитизм; формировались цели, не свойственные русскому национальному сознанию: насаждение социализма во всем мире, борьба с империализмом, установление нового мирового порядка.

Следующие две главы посвящены особенностям той части общества, которая всегда была занята созданием, хранением и преумножением философско-духовных ценностей и их претворением в жизнь -интеллигенции.

Во второй главе «Типологическое единство культурфилософских традиций исследования интеллигенции» рассматривается концептуальное многообразие отечественных культурфилософских систем относительно феномена «интеллигенция» и репрезентируется авторская попытка выявить типологическое единство этих подходов. В соответствии с эгим глава включает три параграфа.

В первом параграфе «К проблеме терминологического определения интеллигенции» автором выявляются критерии понятия «интеллигенция», отсутствие которых может привести вместо научного его обоснования к политическому утилитаризму или социальной мифологии.

Автор выдвигает предположение, опровергающее устоявшееся мнение о том, что термин «интеллигенция» ввел в обиход русского языка прозаик, критик и публицист П.Д. Боборыкин в 1866 г. в значении «высший образованный слой общества»13. ВА. Жуковский, в частности, в 1836 употребляет это понятие в контексте: «лучшее петербургское дворянство... , которое у нас представляет всю русскую европейскую интеллигенцию»14 и ассоциирует его: с принадлежностью к определенной социокультурной среде; с высокой европейской образованностью; с нравственным поведением. Автор полагает, что одно из самых точных определений слова «интеллигенция» предложил известный историк русской литературы П.В.Анненков, который представлял ее как «воюющий орден».

Однако диссертант утверждает, что сущность интеллигенции как особого социального образования в российской культуре окончательно проявилась лишь на рубеже веков. Такие философы, как НАБердяев, П.Б. Струве, Ф.А Степун, Г. П. Федотов и другие, рассматривая русскую интеллигенцию в

''Боборыкин П.Д. ПоцташшекВехииЛвзащтуителлигШвш."М., 1909.-С. 128. "Жуковский В А Из дневников 1827-1840 гг. // Наше наследие. - М., 1994. № 32. - С. 46.

социокультурных измерениях, выводили концепт понятия «интеллигент» из социальной роли- Как самостоятельная метафизическая .категория «интеллигенция», не поддаваясь дискурсивному определению, имела интуитивно-символический характер, указывающий на невозможность раскрыть до конца ее бытийный смысл. Интеллигент и интеллигенция, в представлении веховцев - этоустойчивый сплав психологии, образа жизни, особогомироощущения, мира нравственныхотношений, со своимимифами, предпочтениями, традициями, иллюзиями.

. Поздние веховцы предлагали определение интеллигенции как совокупности духовно-избранных людей страны, то есть духовная элита, а не социальное образование. Эта тенденция поддерживалась многими их соотечественниками. Г.Г. Шлет, к примеру, определял интеллигенцию как аристократию таланта и творчества. Это был новый уровень понимания проблемы, т.к. именно в интеллигентской элите общество видело единственную продуктивную группу, способную порождать идеи и ценности, нести новый взгляд на вещи и давать этому новому связные смысловые интерпретации, независимо от среды обстоятельств, в которых оказывается сама группа, В советское время эту традицию продолжили Ю.М. Лотман, А.Ф. Лосев, Д.С. Лихачев.

На основе современного интеллигентоведения автор приходит я .выводу, что к веховской традиции интеллигенции, суть которой, по мнению диссертанта, - в духовно-социальной миссии распространения культуры, образованности, чести, долга, патриотизма, глубокого религиозного чувства, современные авторы обращаются редко.

Второй параграф «Исторический генезис феномена русской интеллигенции». Исследовав в работе большое количество эмпирических изысканий феномена «интеллигенция» и его теоретических интерпретаций, автор пришла к выводу, что возможна и необходима типологизация этого явления, которая способна реализовать, прежде всего, его логико-гносеологические, онтологические и конкретно-исторические составляющие. Исходя из этого, духовную типологию интеллигенции можно представить, по крайней мере, четырьмя традициями.

Первая - начать историю русской интеллигенции с разночинцев и шестидесятников.

Вторая - связать генезис русской интеллигенции с русским вольнодумством, а осмысление в отечественной философской кульльтуре - с русским марксизмом.

Третья - отнести корни русской интеллигенции ко времени Петра, заложившего своими радикальными реформами программу модернизации России, требовавшую для ее реализации нового «образованного класса» людей, который и стал первым отрядом русской интеллигенции.

Четвертая - осмыслить более древние корни культурно-исторических истоков русской интеллигенции.

Типологические особенности сознания дооктябрьских поколений российской интеллигенции, представляющие четвертую традицию,

наилучшим образом инвариантно представлены в сборнике «Вехи». Определяя категорию «культурно-исторический тип» как автономное, относительное замкнутое образование, обладающее совокупностью признаков, образующих внутренне устойчивое ядро этого образования, под которые подпадает культурно-историческая общность людейЛ объединенных единым мировоззрением, автор полагает, что веховцам удалось создать культурно-исторический тип русской интеллигенции.

Один из векторов генезиса русской интеллигенции представлен автором разобщенностью этого слоя, корни которой видятся в образовании в сословной структуре в 60-е годы XIX века разночинцев - людей, происходивших из нетрудящихся классов, из наименее обеспеченных их слоев и не вписывающихся в существовавшую структуру. За счет этого слоя российская интеллигенция не только росла, но и поляризироваласы ее стала отличать бессословность, она становилась своеобразным межклассовым образованием. Промежуточное положение формирующейся интеллигенции заключалось, с одной стороны, в осознании своей значимости, которое вступало в противоречие с неадекватным местоположением в социальной структуре, что вызывало ощущение второсортности; с другой стороны - в сохранившихся связях с той частью общества, из которой вышли -разночинные интеллигенты. Как следствие - социальная "беспочветгосго", которая становится основной характеристикой интеллигента-разночинца.

Таким образом, по мнению автора, были нарушены, по крайней мере, два основных фактора, которые позволяли поддерживать высокое качество интеллектуального слоя общества: сословность и элитный отбор. Сословность давала возможность сохранять традиции и культурные нормы образованного слоя общества, а элитный отбор обеспечивал его интеллектуальное качество по принципу «личных достоинств и способностей».

Третий параграф «Функционально-социологическая и культурфилософская трактовка интеллигенции». Отечественное словоупотребление понятия «интеллигенция» сохраняет за ним двойное значение, полюсы которого заданы концептами «специалист» - «душа нации», значения которых зависят либо от принадлежности к определенному классу в социальной структуре -общества, либо от социальной роли в нем. Обозначенный смысловой дискурс определяет методологические подходы исспедования:фунциионально-социологический(социально-профессиональный) и культурфилософский. Первая группа методов ставит во главу угла формальные, социально-экономические критерии выделения понятия, вторая - эти критерии относит на второй план, выдвигая на первый - неформальные, культурно-нравственные признаки.

Сторонники первого направления изучают социальное происхождение и положение, уровень образования и общей культуры, род деятельности и интересы интеллигенции в социальной структуре общества, преимущественно учитывая социально-экономические и социально-политические факторы. Такой подход предпочтительнее для социологов. Он

дает возможность для сопоставления эмпирических характеристик интеллигенции в различных исторических условиях.

Автор особо подчеркивает излишнюю приверженность отечественных интеллигентоведов этому методу, что привело к определению интеллигенции как «прослойки», лишенной привязанности к определенной точке экономического пространства. В силу этого «испытывающей постоянные идейные колебания, нуждающейся в твердом руководстве», основными задачами которой были: «преодоление различии между городом и деревней», «сближение рабочего класса и крестьянства», «становление бесклассовой структуры общества» и т.д. Подобная деятельность никогда не являлась показателем социальной активности, свойственной российской интеллигенции.

Чаще понятие «интеллигент» в работах отечественных авторов определяется не местом в социальной структуре, а социальной ролью. Учёные, продолжающие отечественную культурфилософскую традицию, учитывают факторы субъективные, духовно-психологические, которые не всегда принимаются во внимание историками и социологами интеллигенции.

Культурфилософский подход к пониманию интеллигегщии, наметившийся еще в дореволюционной историографии, представляется автору значимее социально-профессионального ее анализа. Дискуссия о феномене интеллигенции, направленная в этом ракурсе, носит ценностно-смысловой характер, в основе которого лежит аксиологическая методология. Теоретико-ценностная основа такого подхода дает возможность рассмотреть историю русской интеллигенции, дать её функциональную типологию, выявить её сущностные характеристики.

Однако диссертант признает, что оба подхода правомерны в своём существовании, т.к. взятые в изоляции ни один из них не может выделить единого обобщающего критерия понятия «интеллигенция», а лишь намечает тенденцию рассмотрения феномена. Принцип взаимодействия методов, предложенный автором, способствует более полному и всестороннему изучению вопроса.

В третьей главе «Вехи» о сущностных характеристиках интеллигенции» рассматриваются вопросы кризиса интеллигентского типа сознания, проблемы взаимоотношения интеллигенции и народа, роли религиозной идеи в самосознании интеллигенции.

Содержание первого параграфа «Кризис интеллигентского типа сознания» предполагает необходимым выявление минимума существенных признаков, ценностно-смысловых установок, методов и форм деятельности, без которых исследуемое явление - «интеллигенция» не способно существовать и которые предопределяют его значение.

Одной из .идей сборника «Вехи» является определение объема и содержания понятия интеллигенция. Семь авторов попытались проанализировать отношение интеллигенции к философии (НА. Бердяев), к религии (СИ. Булгаков), к политике (П.Б. Струве), ее психологию (М.О. Гершензон), воспитание (А.С. Изгоев), правосознание (Б.А. Кистяковский) и

мораль (С.Л. Франк). В «Вехах» находим десятки мелких противоречивых нюансов и характеристик, относящихся к интеллигенции: барство, некультурность, «непривычка к труду», пуританизм, аскетизм, чувство виновности перед народом, атеизм, максимализм, космополитизм, радикализм, фанатическая нетерпимость и резонерство, неряшливость, неаккуратность, недобросовестность, склонность к деспотизму, неуважение к другой личности; нелюбовь к своему делу и незнание его и др.

Специфически-существенными признаками интеллигенции участники сборника считают: искусственную выделенность из общенациональной жизни, «отщепенство», мессианство, жертвенность, самоотверженность, стремление к восстановлению справедливости на земле, нравственно-идеальный пафос служения народу, готовность взять на себя функцию духовно-общественного лидера.

С выдвижением на передний план социального развития демократически настроенной интеллигенции произошла переориентация мировосприятия интеллигенции - оно приобрело политический характер, что повлекло за собой разграничение нравственных и политических идеалов интеллигентов-шестидесятников. Интеллигенция стала рассматриваться в русской культуре как интеллектуальное сектантство, характеризующееся своеобразной идеологией и моралью.

Оппозиционность радикальной интеллигенции к самодержавию значительно усиливала ее социальный критицизм. Сама по себе эта черта заслуживает уважения. Но чаще она лает основание для идеи насильственного преобразования общества. Авторы сборника уделили большое внимание критике революционно-максималистских намерении русской радикальной интеллигенции.

Полностью расходясь в перечне негативных качеств русской радикальной интеллигенции, веховцы были едины в оценке их основ. Комплекс несогласия послужил фундаментом самосознания русской интеллигенции, но в «Вехах» речь шла не просто о несогласии, а об отчуждении как сущностной характеристике русской интеллигенции. Веховцами вырабатывается один из родовых признаков интеллигенции - обостреннаялюбовь к свободе, тяга к независимости. Автор исследования приходит к заключению, что диапазон действия этой характеристики в различных исторических условиях широк -от романтизма до либерализма, демократизма или анархизма. Принадлежность к интеллигенции стала означать не духовную уникальность, а политическую одержимость социальными идеями. Тип интеллигента-идеолога стал общечеловеческим типом.

Автором особо выделяется идеологический фанатизм интеллигента, ставший методологическим основанием «трагедии интеллигенции». Не политическая борьба одних против других, а поиск гуманитарных решений должны были стать основополагающими моментами деятельности интеллигенции.

Постигая метафизическую сущность интеллигентско-революционного типа сознания, диссертант определяет его основные характеристики:

фанатическая жажда подвига; безграничная одержимость безрелигиозной идейностью; страстное стремление к действию.

Второй параграф «Веховцы о единой религиозной идее». Автор утверждает, что не было единого понимания феномена «религия» у современников «Вех», нет его и у современных авторов. Тщательный анализ основных представлений о сущности религии как предмете и объекте исследования позволили автору преодолеть обособленность и односторонность многообразных трактовок этого явления и выявить, по крайней мере, две группы прямых значений данного понятия - субъективно-личностное, к которому можно отнести такие формы как индивидуальная вера, набожность, религиозность и объективно-общие, выражающееся в конфессиях, традициях, "идеологиях.

Веховская культурфилософская концепция идентифицирует религию как уникальный феномен внутреннего мироощущения человека, дающий ему бытийно-мировоззренческую опору и сопряженные с ним жизненную позицию, образ жизни и нормы поведения. С Л Булгаков называл религию «этическим равенством людей», С.Л Франк усматривал в религии «аристократическое достоинство человека, а не его невежество и слабость».

В безрелигиозности интеллигенции веховцы видели не просто отсутствие веры, а искажение веры. Невежество русской интеллигенции в вопросах религии участники сборника объясняли тем, что она интересовала ее только в контексте политики и проповеди атеизма. Человекопоклонство, человекообожание, человекобожие всегда приводят тс значительным изменениям в сознании, подмене предмета Бога -«общественностью». Авторы «Вех» предупреждали о воинствующем, активном безверии, они уверяли, что прагматизм, жесткая дисциплина, организованность, деловитость профессиональных русских революционеров исходят из того же мировоззренческого корня, что идейный и нравственный нигилизм, коллективный разум, безответственность.

Один из источников отчуждения от религии веховцы вслед за В.С.Соловьевым видели в расколе Восточной и Западной церкви. На Востоке доминировал монизм, не оставляющий места для самостоятельности и свободы человека. На Западе - индивидуализм, ведущий к хаосу. Истина оказалась разорванной: восточный мир утверждает «бесчеловечного Бога», западный - «безбожного человека».

Второй источник - в цельности, максималистичности русского мироощущения. Атеистическое учение было воспринято «орденом интеллигенции» как всепоглощающая вера, устоять против которой цельная российская ментальность, в отличие от западной плюралистической, не смогла.

Третий источник - нигилизм, как форма самосознания русской интеллигенции являет собой идею всеобщего неверия и неверия в религию в том числе. Неверие или скепсис ведут, по мнению веховцев, лишь к пассивности, духовной ограниченности и бессилию, возможно, даже к

холодно рассчитанному преступлению, а нигилизм - к ярости разрушения. Соединение интеллигентского нигилизма с морализмом рождает специфически интеллигентскую «религиозность».

Проанализировав тематическое своеобразие и особенности веховской парадигмы «интеллигенция - религия», автор приходит к выводу, что интеллигенция не стала «мостом», связующим религию и революцию, но и не являла собой «пропасть», отделяющую первую от второй. Русская интеллигенция в переломную эпоху своей истории оказалась «не то в положении между двух жерновов, не то зеркала, криво отражающего то ли революцию, то ли религию».

Учитывая уроки истории, автор полагает, что современная интеллигенция должна пересмотреть значимость участия в идеологической борьбе. Её основной целью должно стать возрождение веры в силу человеческого духа. Будущее в большой мере зависит от того, насколько быстро подлинные религиозно-духовные ценности будут приняты человеком и начнут работать на его благо.

Третий параграф «Интеллигенция и народ». «Интеллигенция - народ» -ещё одна антитеза, через которую проявляла себя интеллигенция. Культурфилософская рефлексия этого дискурса относится к 50-м годам XIX века и связана с атмосферой реакции после разгрома декабризма, либерализацией дворянства, уходом социально активных молодых людей дворянского сословия из государственной службы и т.д. Как самостоятельная социокультурная проблема, она была поставлена революционно-демократическим народничеством (А.И. Герцен) и либерально-демократическим народничеством (Н.К. Михайловский), концептуально оформлена П.Л. Лавровым. Вокруг данной проблемы сложилась философская литература: Иванов-Разумник, П.Н. Милюков, Г.Г. Шпет, Г.ПФедотов.15 Своеобразной философской рефлексией проблемы стал сборник «Вехи».

В работе представлен смыслообразующий концепт дискурса: в безрелигиозном народничестве были разработаны социально-классовые основания понимания «народа»; марксизм теоретически разложил понятие «народа» на классы и этим нанес удар народническому сознанию. Бездна между «интеллигенцией» и «народом» была углублена и узаконена. Народничество - это чисто русское явление. Только в России можно встретить вечные противопоставления «интеллигенции» и «народа», идеализацию народа, преклонение перед народом. Такое отношение к народу свидетельствовало о слабости «культурного слоя» в России.

Народничество и народоненавистничество стелись в интеллигентском менталитете в неразрывное единство борьбы противоположностей.

"См.: Иванов-Разумник. История русской общественной мысли. В 2-х т. -СПб., 1914. T.I.-407 с; 1.2. -507 с; Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция // Вехи: Pro et Contra. Антология. -Санкт-Петербург, 1998. - С. 633-714; Шпет Г.Г. Очерки развития русской философии//Сочинения. - М., 1989. - С. 11 -342; Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. - М.,1990. - С. 403-443.

Своеобразие России заключалось в наличии двух несовместимых пониманий народности. С одной стороны интеллигенция была уверенна, что существует некая народная истина, поиски которой должны стать смыслом её жизни. Н.А. Бердяев подобное служение народу называл народническим сознанием, критерий истинности которого усматривался философом в отказе от духовных и культурных ценностей во имя народа. Народ стал предметом культа, который заменил все остальные ценности.

Другая крайность народничества проявлялась в форме религии абсолютного народного счастья, осуществить которое мог революционный социализм. Первая русская революция, в которой проявились «аморальная анархия и хулиганский нигилизм народа», излечила авторов «Вех» от «народолюбивого затмения ума». Дух сборника «Вехи» уже пропитан не народопоклонническими настроениями, а прославлением свободной личности. Суть этих двух подходов едина - принесение народа в жертву во имя отвлеченного начала. На всех этапах своего развития русская интеллигенция защищала не насущные интересы народа, а свои представления о них.

Народническому сознанию Н.А. Бердяев в частности противопоставляет национальное, которое определяет «как дух, Божий замысел, который народ может развить, а может и загубить»16. Собственно национальное сознание имеет различные формы. Одна из них имеет тенденцию к идеализации народа, другая - призывает к самокритике и перевоспитанию во имя осуществления национальных задач.

Главный вывод веховцев - необходимо избавиться от классовой трактовки народа и выработать новое, духовное национальное сознание.

В четвертой главе «Парадигма традиционных социокультурных ценностей «Вех» рассматриваются вопросы культуры, морали и правосознания интеллигенции.

Первый параграф «Веховская альтернатива развития русской культуры». В начале XX века в России сложился целый ряд философских направлений, занимавшихся исследованием феномена культуры: феноменология, позитивизм, марксизм, религиозная метафизика. Веховское понимание культуры развивается в рамках последнего.

Содержание, смысл и своеобразие культуры не могут быть исследованы посредством одного вида научного знания. Современная культурология предстает в качестве комплекса различных областей и методов изучения культуры. Основными направлениями отечественной культурологии являются теоретико-методологическое, историческое и философское. Веховская традиция проявилась в историческом и философском осмыслении культуры.

Смысл исторического развития культуры состоит в том, что ни один из элементов системы не мог возникнуть ранее предшествующей ему

"См.: Бердяев Н А. Миросозерцание Достоевского. - М, 2001. - С. 140.

предпосылки и ни один из элементов не выпадает из единого целого культуры, служа основанием последующему развитию. В рамках определенного типа философского постижения феномена культуры ставятся свои понятийные и терминологические акценты, дается историко-культурная динамика.

Так называемый объединительный механизм достигает своего расцвета на рубеже XIX-XX веков, со свойственным ему лейтмотивом «Истина - Добро -Красота». В России к овладению «цельным знанием и творчеством» призывал B.C. Соловьев. Он считал, что только культура, которая ничего не исключая, в своей всецелости совмещает единство и множественность, может дать удовлетворение всем потребностям человека. Культурный синтез стал общей формулой социокультурной ситуации переломной эпохи и попыткой преодоления ее расколотости. Веховцы вслед за B.C. Соловьевым видели в этой формуле - принцип исцеления культуры.

Автор делает акцепт на исцеление - потому что произошел определенный перекос в восприятии культурных ценностей. Сословный кризис общества привел и к расслоению культуры. Рафинированная культура дворянских слоев стала не доступна и не понятна. В кругах разночинной интеллигенции были не популярны духовные ценности минувшего века, речь шла о «культурном отставании».

Подобное самообновление необходимо и современной России, поскольку предубеждения массового сознания в отношении ценности духовной сферы общественного воспроизводства значительно трансформировали оценки интеллектуального труда. Возрождение русской духовности,

интеллектуального творчества, подорванного материалистическим мировоззрением советского периода и экономическим прагматизмом современных реформаторов, требует от интеллигенции сегодня утверждения приоритета духовной сферы над хозяйственно-экономической, введения духовно-нравственных императивов профессиональной деятельности.

Утверждая мысль о времени как об антиномичном социокультурном образовании на основе системного анализа истории культурного опыта России конца XIX - начала XX вв., автор определяет истоки его противоречивости:

- русскому обществу предлагалась одна из наименее значимых культурных ценностей запада - социализм, последовательное проведение начал которого привело к культурному инварианту, где не было места многим культурным ценностям (науке, искусству и т.д.). Веховцы настаивали, что эти ценности не могут существовать в «социалистическом царстве. Там нет для них воздуха».

- в русской культуре, традиционной в своей основе, господствовали два полюса - соборность и авторитарность, принцип взаимоотношения между которыми строился на антидиалогичности, имеется в виду конфликт между ценностями «всеединства» и сепаратизма;

- подобная односторонность приводили к крайностям при осмыслении жизненной реальности России. Речь идет о мифологизации крайних

состояний. Стремление к крайностям ведет к краху. Исторический материал это подтверждает;

- вершина непримиримости в обществе приходится на период революций, представляющих собой уникальное культурное .явление, объединившего в себе в единое целое идеологическую модель, нравственное самооправдание, религиозное подвижничество, личную жертвенность и героизм во имя великих общественных целей;

- созидательная по своим корням русская культура противостоит революционно-разрушительному пафосу политической борьбы. Трагедия России состояла в том, что между культурным творчеством и политической деятельность передовой интеллигенцией была огромная пропасть.

- в культуре неизменно присутствуют два начала: аристократическое и демократическое. Существовать они должны в определенной зависимости. Вступление в культуру больших человеческих масс порождает еще одну причину ее кризиса.

Веховский проект взаимоотношений культуры и цивилизации ориентирован на иллюстрацию их дисгармонии из-за порабощения культуры цивилизацией. Различия между культурой и цивилизацией в работе классифицированы по двум основаниям: различия исторического характера: культура возникает и существует до зарождения цивилизации - цивилизация возникает на определенном этапе развития культуры; культура является категорией универсальной и общечеловеческой - цивилизация представляет собой временное понятие; различия онтологического характера: культура содержит в себе уникальное начало, цивилизация основана на тиражировании; культура соотносится со сферой духовного, цивилизация соотносится со сферой материального; культура личностна по содержанию, цивилизация - безличностна; культура религиозна, цивилизация -атеистична; культура аристократична и иерархична, цивилизация -демократична и механична и т.д.

Выделенные параметры намечают веховскую стратегию развития цивилизации: культуроцентризм, который не должен был позволить погубить историческую память, должен был сохранить значимость религиозных корней, позволяющих примирить различные тенденции общественного развития. Фундаментальные теоретико-мировоззренческие ценности, связанными с именами Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, М.О. Гершензона, А.С. Изгоева, Б.А. Кистяковского, П.Б. Струве, С.Л.Франка можно назвать философским основанием культуры того времени, порождающим новые интеллектуальные и творческие возможности современного знания.

Второй параграф «Духовно-нравственные ценности а социокультурном пространстве веховцев» посвящен приоритетной проблематике сборника - морально-этической. Вектор исследования этой части работы определен мыслью веховцев - «нам нужна такая нравственность, которая вмещала бы в себя весь мир».

Проблемное поле - «интеллигенция и нравственность» частично разворачивается в споре современных «западников» и «почвенников» вокруг тезиса последних о том, что интеллигенция, интеллектуальный труд не являются непосредственным производителем моральных ценностей. Только работники физического труда имеют нравственность как непосредственную данность своей деятельности. Отсюда делаются соответствующие выводы: 1) нравственность необходимо привнести в среду интеллигенции. 2) именно безнравственная в своей основе, иронично относящаяся ко всем и вся интеллигенция повинна в наших социальных бедах.

Диссертант предполагает, что именно с подобной постановкой вопроса полемизировали веховцы на страницах своего сборника. Авторы статей убедительно показывали, что в обществе не бывает «безнравственных» социальных групп. Везде, где есть сообщества людей, формируются системы ценностей, вносящие свой вклад в культуру страны.

Центральной темой полемики стала система нравственных ценностей революционера. Среди причин моральной деградации инеллигента-революционера следующие:

- метафизическая абсолютизации ценности разрушения обнаружила поразительную гибкость этических норм.

- замена места Бога в сознании революционера-интеллигента собственным «Я» привела к преувеличению своих прав, завышенности целей, небрезгливости в выборе средств.

- ослабление чувства ответственности, беспринципностью, разложением норм обыденной морали.

Несостоятельность безрелигиозной атеистической морали наглядно продемонстрировал XX век, доказав, что ценностная вертикаль неизменно рушится, если в фундамент не заложены духовные основания.

Еще одним порождением безрелигиозной западной цивилизации стало мещанство, которое не соотносимо с культурной традицией России. Духовно-нравственная ориентация философии веховства не могла в полной мере в начале XX века воспринять «мещанство» как сущностную и историческую альтернативу дворянству и интеллигенции. Традиционная соборная культура протестовала против индивидуальной собственности, которым руководствовалась западная экономика. Представленная в работе антитеза «интеллигенция - мещанство», не претендует на исчерпывающую понятийную структуру, определяющую как род интеллигенции, так и род мещанина, но внести некоторые дополнительные характеристики в понимание российского интеллигентского сознания, интеллигентской нравственности она помогла.

Философы-веховцы были убеждены в существовании гуманистической нравственности, которая должна быть основана на подлинной интеллигентности всех слоев населения и которая мыслилась ими как умение сопереживать, как душевная чуткость, высокая культура производства и потребления. Только эти качества могут означать высокий уровень духовного развития людей.

Третий параграф «Интеллигенция и правосознание» определяет веховское отношение к проблеме созидания общества конституционного правопорядка, гарантирующего свободу личности и обеспечивающего преемственное развитие культуры.

Оформление морально-правовой парадигмы в России происходит на рубеже XIX-XX веков, когда начинает формироваться русская философия права. Отличительной ее особенностью принято считать смешанный дискурс морального и естественного права в процессе достижения социального идеала. В интерпретации природы политико-правовых императивов и их роли в обществе русские мыслители во многом разнятся, но они единодушны в признании ограниченности правового требования и его соподчиненности нравственному. Право в русской социальной философии выступало как определенный «минимум нравственности» (B.C. Соловьев); «абсолютная правда в эмпирии общественной жизни» (С.Л. Франк); «этика социальной обыденности» (Н.А. Бердяев). Нормы правосознания ассоциировались с отсутствием уважения к индивидуальной нравственной самостоятельности. Отсюда - яростное сопротивление идее доминирования справедливости над состраданием. Диссертант предполагает, что такое положение опасно вдвойне: с одной стороны оно дискредитирует этику, с другой - принижает значение правового сознания.

И, все же, сборник «Вехи» и всех его авторов нельзя назвать противниками правого урегулирования отношений между людьми. Б.А.Кистяковский, к примеру, прояснял задачу права, проводя четкое разграничение между правом «как общими принципами внутренней безотносительной духовной свободны» и правом как системой «социально дисциплинирующих» административных и правительственных распоряжений". Мыслителю принадлежит оригинальная попытка примирения двух точек зрения на правосознание: «политической и общегуманитарной». Духовное развитие личности, по мнению философа, предопределяет развитие социально-политической сферы, в том числе и права. Но право для Б.А. Кистяковского является той областью, где наиболее остро проявляется одно из главных противоречий человеческого бытия: противоречие между индивидуальностью человека и духовной общностью людей.

В работе высказывается предположение, что традиция интерпретации правовых проблем в тесной связи с общими этическими и метафизическими проблемами, не подменяя одни другими, восходит к П.И. Новгородцеву. Б.А.Кистяковский поддерживает убежденность мыслителя во взаимообусловленности права и морали: не став для общества категорией этической, внутренней, право не может быть обеспечено никакой общественной организацией; и наоборот, не став категорией юридической, законодательной, этический принцип не способен стать универсальным правилом поведения.

17 Кистяковский Б.А. В защиту права // Вехн. Из глубины. М., 1991. - С. 122-149.

30

Б.А. Кистяковский попытался решить задачу о роли правосознания в жизни русского народа и в мировоззрении интеллигенции. Философ к абсолютным ценностям или к ценностям «внутренней правды» относил: мораль, этику, духовно-религиозные ценности. Право - ценность относительная, или ценность «внешней правды». Отвергая все абсолютные ценности, русская интеллигенция, не признавала ценности относительные, следовательно никогда не видела ценности в праве.

Основу правопорядка, по мнению Б.А. Кистяковского, должна составлять свобода личности - принцип либеральной концепции права; модель не свойственная для российского менталитета, но достойная того, чтобы развиться в самостоятельное философское направление с практический -адаптацией в наши дни.

В Заключении подводятся итоги исследования традиционных ценностей российской интеллигенции конца XIX начала XX веков, поднятых к обсуждению авторами сборника «Вехи», которое позволило смоделировать культурфилософскую концепцию веховства и выявить основные характеристики интеллигептского самосознания: духовное творчество, религиозность, личностные истоки человеческой свободы, отношение к народу, культуре, революции, государству, морали, праву и другие. Выстроеппая парадигма актуальна для сегодняшней российской ситуации, когда в очередной раз общество пришло к пониманию невозможности решать частные социокультурные, политические и экономические задачи без духовных импульсов творческой энергии русских людей. Материалы работы ориентированы на понимание развития ключевых этапов отечественной культуры не только как прошедшего, но и как продолжающегося культурфилософского феномена.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Мартынова КА. Феномен интеллигенции и веховская традиция // Рукопись депонирована в ИНИОН РАН № 57504 от 16.10.02 г. -Ж,

2002.-116с.

2. Мартынова ЕЛ. Социософия «Вех». - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та,

2003.- 120с.

3. Александрова РЖ, Мартынова Е.А. Нравственно-этические ценности мировоззрения ИЛЬ Огарева // Историко-этические исследования. Идейно-нравственное наследство. - Мл Изд-во Ин-та философии АН СССР 1986.-С. 54-61.

4. Мартынова ЕЛ. М.М. Бахтин о структуре гуманитарного знания // М.М. Бахтин и методология современного гуманитарного знания: Материалы докладов участников вторых Саранских международных Бахтинских чтений. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1991. - С. 38-40.

5. Мартынова ЕЛ. Философская культура смеха // М.М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века: Материалы Ш Саранских международных Бахтинских чтений. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1995. - С. 105-107.

6. Мартынова Е.Л. Некоторые -аспекты гуманитарного знания М.М. Бахтина // Рукопись депонирована в ИНИОН РАН № 51473 от 22.04.96 г. -М., 1996. -10с.

7. Мартынова ЕЛ. М.М. Бахтин о некоторых причинах постижения культуры // Бахтин и время: Материалы докладов IV Всероссийских Бахтинских научных чтений. - Саранск: йзд-во Мордов. ун-та, 1998. -С.Ш-П3.

8. Мартынова ЕЛ. «Трагедия» российской интеллигенции в интерпретации Г.П. Федотова // Философия и актуальные проблемы общественной жизни. Материалы Всероссийских философских чтений / Морд. гос. пед. ин-т. - Саранск, 1999. - С. 28-31.

9. Мартынова ЕЛ, Культурфилософские заветы П.Б. Струве // Динамика состояний социума: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. /Морд. гос. пед. ин-т. - Саранск, 1999. - С. 22-24.

Ю.Мартынова ЕЛ. ГЛ. Федотов о проблемах русской интеллигенции // 90-летие «Вех»: Российская интеллигенция в XX веке: Материалы Всероссийской научной конференции. - Пенза: Изд-во Ценз. гос. пед. ун-та, 1999.-С. 61-63.

11.Мартынова ЕЛ. Веховская альтернатива развития русской культуры // Совдальжмгуманитарные исследования: теоретические и практические аспекты. Межвузовский сборник научных трудов. - Саранск: СВМО,

2000.-39-41.

12.Мартынова ЕЛ. Веховское осмысление российской интеллигенции // Интеллигенция в судьбах России на рубеже XX-XXI веков: Материалы Международной конференции. - Ч. П. - Москва, Улан-Удэ: Изд-во Бурят, ун-та, 2000. - С. 70-73.

13.Мартынова ЕЛ. Современные ценности историко-философского знания // Интеграция образования. - Саранск: йзд-во Мордов. ун-та,

2001. -№4(2). -С. 4-6.

14Мартынова ЕЛ. Интеллигентское сознание в свете диалога Восток-Запад // Русская философия между Западом и Востоком: Материалы V Всероссийской научной конференции. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001.-С. 150-154.

15.Мартынова ЕЛ Веховцы о революции и революционерах // Русская философия и власть (к 80-летию «философского парохода»): Материалы VI Всероссийской научной конференции. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - С. 29-33.

16Мартынова ЕЛ. Веховцы о единой религиозной идее // Религия в изменяющейся России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. у-та,

2002. - Т 1 - С. 95-97.

17.Мартынова ЕЛ. Веховская традиция исследования генезиса русской интеллигенции // Актуальные проблемы воспитания: философский и социологический аспект: Материалы Всероссийской научно-

практической конференции. / Морд. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2002. -С. 29-35. ,

18.Мартынова ЕЛ. П.Я. Чаадаев и «веховство» // Актуальные проблемы воспитания: философский и социологический яспект Материалы Всероссийской научно-практической конференции. / Морд. гос. пед. ин-т. -Саранск, 2002. - С. 35-39.

19.Мартынова Е.А. Воспитание интеллигентности как проблема вузовского образования // Интеграция образования. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - №2/3. - С. 175-178.

20.Мартынова ЕЛ. Веховская традиция и современное философское знание // Человек -Культура - Общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований: Материалы международной конференции. - Москва: Изд-во Современ. тетр., 2002.-С. 141-142.

21. Мартынова Е.А. Особенности менталитета российской революционной интеллигенции конца XIX - начала XX в. // Исторические корни российской ментальности: Материалы Всероссийской научной конференции. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2002.-С. 206-210.

22.Мартынова Е.А. Интеллигенция и культура /У Православная-община в XXI веке. Саранский священник Алексей Масловский и его духовное наследие: Материалы региональных образовательных чтений. -Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - С. 145-150.

23.Мартынова Е.А. Культурфилософское знание как предмет гуманитарного образования в ВУЗе // Интеграция региональных систем образования: Материалы IV Международной конференции. - 4.1. -Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. - С. 144-148.

24.Мартынова ЕЛ. Морально-правовая альтернатива веховцев // XXI век: На пути к единому человечеству?: Материалы Международной конференции. - Москва: Изд-во Современ. тетр. 2003. - С. 190-194.

25.Мартынова ЕЛ Духовные альтернативы веховцев У/ Ценностная динамика в зонах этнического контакта: традиции и современность. Научное издание. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. - С. 132-147.

26.Мартынова ЕЛ. «Вехи» о некоторых ценностях системы образования в России начала XX века // Система воспитания: теория и практика: Материалы Всероссийской практической конференции. - Ч.П. -Саранск: тип. «Красный Октябрь», 2003. - С. 205-209.

21.Мартынова ЕЛ. Мораль в ценностном пространстве веховцев // Образование в XXI веке: Этика, религиоведение, педагогика: Материалы Международной научно-практической конференции. - С. Петербург. Шуя: Изд-во Весть. ШПГУ. 2003. - С. 55-59.

2Ь.Мартынова ЕЛ. Софийность русской религиозной

философии как причина творческого становления человека // Интеграция образования. - Саранск: Изд-во Мордов. ун- та, 2004. -№2.-С. 73-78. ____

' иг |

Лицензия ЛД № 040312 от 24.03.97. ПД № 18-0088 от 09.04.01.

Подписано в печать 21.10.04

Формат 60/54 1/15. Печать ризография. Гарнитура «Таймс»

Объем 2,00 п.л. Тираж 100 экз. Заказ

Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева

Лаборатория множительной техники 430007, г. Саранск, ул. Студенческая, 11 а

^24791

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Мартынова, Елена Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. СТАНОВЛЕНИЕ ВЕХОВСКОЙ ТРАДИЦИИ.

1.1. Религиозно-философский ренессанс в России конца XIX — начала XX веков.

1.2. Веховцы об антиномиях русского самосознания.

Глава 2. ТИПОЛОГИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО КУЛЬТУРФИЛОСОФСКИХ ТРАДИЦИЙ ИССЛЕДОВАНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ.

2.1. К проблеме терминологического определения интеллигенции.

2.2. Исторический генезис феномена русской интеллигенции.

2.3. Функционально-социологическая и культурфилософская трактовка интеллигенции.

Глава 3. «ВЕХИ» О СУЩНОСТНЫХ ХАРАКТЕРИСТИКАХ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ.

3.1. Кризис интеллигентского типа сознания.

3.2. Веховцы о единой религиозной идее.

3.3. Интеллигенция и народ.

Глава 4. ПАРАДИГМА ТРАДИЦИОННЫХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ «ВЕХ».

4.1. Веховская альтернатива развития русской культуры.

4.2. Духовно-нравственные ценности в социокультурном пространстве веховцев.

4.3. Интеллигенция и правосознание.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Мартынова, Елена Анатольевна

Актуальность темы исследования. Проблемное поле исследования определяется взаимоотношением двух самостоятельных культурфилософских феноменов: интеллигенции и сборника «Вехи» с примыкающим к нему массивом трудов веховцев. Казалось бы, каждый из них, взятый в изоляции, изучен достаточно полно. Трудно найти какие-либо нерешенные вопросы. Но именно в точке их соприкосновения возникает проблемный ракурс таких вопросов как «антиномия русского самосознания», «кризис революционно-интеллигентского типа сознания», «генезис и типологизация русской интеллигенции», «формирование элиты», «философское осмысление культуры и религии» и др., рефлексия компонентов которых современным культурфилософским знанием необходима.

Вехи»: Судьба сборника парадоксальна. Диапазон оценочных суждений в момент его издания был многолик: от возвышенно положительных до крайне отрицательных. В период с 1920 по 1990 гг. в официальной отечественной философско-публицистической литературе «Вехи» оценивались как «сборник статей части интеллигенции, решившей покончить с «иллюзиями» народничества и социализма и начать откровенно идеологическое обслуживание интересов развивающегося русского капитализма»1 или как «сборник реакционных ренегатских статей кадетских публицистов, в котором они выступили против материалистического мировоззрения, демократических традиций революционных демократов, оплевывали революционное движение 1905, призывали интеллигенцию на службу самодержавию»2. Его же участники характеризовались как «авторы поверхностных философских работ, написанных в духе идеалистической л философии» . Философско-публицистические штампы социалистического

Вехи // Малая советская энциклопедия. Т. II. М., 1929. — С. 129.

2Вехи // Энциклопедический словарь. Т. I. М., 1953. - С. 298.

3Франк С.Л. // Малая советская энциклопедия. Т. IX. М., 1931. — С. 414. времени, сосредоточившиеся на антиинтеллигентской критике, народнической самокритике авторов сборника, крайне упростили и мифологизировали наследие «Вех».

Всплеск интереса к отечественным религиозно-метафизическим концепциям активизировал внимание как к сборнику «Вехи», так и к «околовеховской» (В.В. Сапов) литературе. Текстового дефицита в настоящее время нет. За последние годы сборник «Вехи» был не раз переиздан. Наиболее удачным стало издание в 1991 году, осуществленное журналом «Вопросы философии», институтом философии РАН и Философским обществом при содействии издательства «Правда», выпущенное как приложение к журналу «Вопросы философии». Это же издание содержит наиболее подробный алфавитный указатель книг, статей и заметок (всего 218 наименований) о «Вехах», опубликованных с марта 1909 по февраль 1909 гг. Частично полемика 1909-1910 гг. вокруг «Вех» была издана журналом «Вопросы литературы»4. В 1998 г. в Санкт-Петербурге в издательстве Русского Христианского гуманитарного института были опубликованы материалы «Вех» и многих альтернативных концепций. В очередные издательские юбилеи сборника проводились конференции с последующим изданием материалов.

Сегодня сборник наряду с «Проблемами идеализма», «Историей русской философии» В.В. Зеньковского, «Духовными основами общества» С.Л.Франка, «Философией неравенства» Н.А. Бердяева причисляют к одной из пяти главных книг в истории русской мысли первой половины XX века5. Даже парадоксы веховцев интересны и привлекательны. Несмотря на то, что порой им недоставало глубины и обоснованности, статьи сборника могут послужить импульсом к размышлениям на затронутые авторами темы. Причем интересен именно плюрализм подходов авторов к обозначенным

4См: Вопросы литературы. 1994. №4. - С.120- 172; №5. - С. 122-170; №6. - С.74-117.

Исследования по истории русской мысли. М., 1999. — С. 424. проблемам, который должен был вылиться в серьезную дискуссию о своем прошлом и о смене идейных ориентиров (вех) развития общества, если бы реакция на «Вехи» не была столь идеологизированной.

Современной России интересен опыт самоопределения, предпринятый в 1909 г. группой русской интеллигенции в условиях реакции, наступившей после поражения первой русской революции, открыто заявивших о необходимости переоценки ценностей. H.A. Бердяев, С.Н.Булгаков, М.О.Гершензон, A.C. Изгоев, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве, C.JI. Франк полагали, что дело культурного прогресса в России может быть доведено до конца лишь путем постепенного, эволюционного изменения социальной действительности, напрямую связанного с выработкой новых духовных идеалов.

Веховство можно считать одной из первых попыток в отечественном философствовании развить традицию рефлексии в общественных процессах. Авторы сборника понимали рефлексию гносеологически, т.е. как процесс рациональной самооценки, неизбежно ведущий к изменению личности и общества в целом. Каждое новое поколение должно заниматься подобной работой: осмысливать идеалы и ценности России, как они проявляются в определенной социокультурной ситуации.

Россия сейчас находится в таком состоянии, когда ей необходимо определить дальнейшее направление развития и из равновозможных перспектив выбрать наиболее правильные. Сегодня следует внимательно вглядеться в существовавшие в прошлом альтернативные способы существования социокультурной действительности, соотнести их с реальными возможностями сегодняшнего дня и найти такие, которые могли бы способствовать развитию сущностных сил и духовного потенциала человека. В этой связи особую важность приобретает культурфилософский анализа исторических судеб России, понимание истории развития социума как событийного процесса, элементы которого взаимообусловлены.

Выявление типологических характеристик исторического процесса призваны помочь в определении современных ориентиров развития общества, стремящегося создать эффективную систему социальной организации. Преднамеренно забытое интересно сегодня не только само по себе, но и как стратегема развития современных проблем. По сути дела это послужило основным посылом исследования.

Вехи» - это не только история. В. Варава называет «Вехи» открытой книгой, которая имеет начало, но не имеет конца. Г.А. Иоффе характеризует «Вехи» не как политический документ, связанный лишь со временем борьбы власти и общества в дореволюционной России, а как «философию, безвременную по своему содержанию». А.И. Солженицын называет сборник «Вехи» «книгой из будущего». И это действительно так. Сегодня актуальна софийность «Вех».

Вопрос о детерминации философского знания и действия - один из самых трудных. Среди многочисленных детерминант выделяется особая группа факторов-первоначал, которые определяют как содержательные компоненты философского сознания, так и особенности самого историко-культурного процесса. Ядром русской религиозной культурной традиции является -София. Впервые эта мифологема появляется в ветхозаветном тексте. В.С.Соловьев определил ее как «живое духовное существо», обладающее всею полнотою сил и действий, как «универсальную субстанцию, ангела-хранителя мира»6, а в софиологии С. Н. Булгакова София была определена как мир идей, идеальный образ мира, присущая Богу мысль о тварном мире, у синтез времени, как «все, . обладающее личностью и ликом» . Софийность принадлежит к разряду тех фундаментальных начал, которые не постигаются бСоловьев B.C. Чтения о Богочеловечесгве. Чтение восьмое. Чтение девятое // Соловьев B.C. Сочинения. В 2-х т. М., 1989. Т. 11. - С. 99,123.

7Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М., 1994. — С. 256. последовательно и полностью в процессе познания, но всегда остаются неисчерпаемой темой философского размышления.

Но было еще одно видение Софии как промежуточного бытия между Богом и миром. В этой интерпретации София представлялась как пограничное состояние и существовала в двух ипостасях: земной и божественной. Обычно с ней соотносятся пантеистические компоненты — мир в Боге, мировая душа, связь абсолютного и эмпирического начал бытия. Учение о Софии представало «как положительное единство, где воедино связаны разум, красота, хозяйство и культура человечества. Человек при этом становился носителем Софии»8. Думается, что именно такое понимание духа Софии прочитывается в сборнике «Вехи».

Современная философия до недавнего времени являла нам образец отторжения Софии, как выразительницы сакральности, духовности, утонченности, человечности. Её место занимало «пустое» историческое пространство, центром которого часто становилась политическая, а не духовная составляющая. Восстановление софийности русской философии свидетельствует о возрождении истинно русской системы ценностей.

В обозначенном контексте вполне закономерен интерес к той части общества, которая непосредственно была занята созданием, хранением и преумножением духовных ценностей и их претворением в жизнь - к интеллигенции. Парадоксальность современной ситуации состоит в том, что при всем огромном потоке культурологической, философской и исторической литературы по интеллигенции, понимание объекта исследования — интеллигенции - не на много углубилось по сравнению со временем появления этого термина. Поэтому понятие «российская интеллигенция» также является сквозным понятием исследования.

8Безлепкин Н. Философия языка в России. - СПб., 2001. • С. 356-357.

Еще одна заслуга «Вех» заключалась в том, что они положили начало исторической традиции русской интеллигенции (веховской), суть которой заключалась в критической, рациональной оценке ментальных оснований собственного существования.

Разговор о судьбе отечественного интеллектуального слоя уместен в наши дни, по крайней мере, по нескольким причинам. Во-первых, потому что возрождение России, ее культуры немыслимо без воссоздания соответствующего интеллектуального слоя и его истории. При этом, с одной стороны, бывает не вполне ясно, о ком и о чем идет речь, а с другой - имеет место непонимание некоторых реалий, связанных как с положением в обществе интеллигенции, так и с существом понятия «интеллигенция». Во-вторых, сегодня мы имеем возможность составить исторический портрет интеллигенции в полном его объеме (на первоначальных этапах формирования интеллигенции многие черты ее облика еще не были четко выражены и находились в процессе становления). В-третьих, необходимо определить, что утратилось и что утрачивается в сущностных чертах современной российской интеллигенции, что будет перенесено в XXI в. и в третье тысячелетие? Важно исследовать этот процесс в свете признания исторической преемственности всех поколений российской интеллигенции: дореволюционного, советского и постсоветского.

Веховство - достаточно замкнутое и самостоятельное явление. Но оно представляет собой оригинальное действие представителей русской культуры, отличающееся философской глубиной поставленных задач, облаченных в оригинальную теоретическую форму. Наилучшим способом избежать недооценки отечественного наследия является знание. «В данном случае подробное, глубокое и критическое знание русской интеллектуальной истории. Только такое знание может обеспечить нам как осмысление, так и критический взгляд, и только критическое осмысление позволит отобрать те 9 идеи в русском наследии, которые заслуживают дальнейшего развития»9. Отечественные культурфилософские ценности заслуживают «цивилизованного отношения», суть которого не в выборочной интерпретации, а в целостном подходе, в восприятии всего богатства духовного наследия. Серьезное знание своей интеллектуальной традиции должно послужить хорошим стимулом для нового подъема русского национального самосознания.

Степень изученности представленных проблем. «Вехи» - это документ, раскрывающий культурфилософский ренессанс в России, учение которого органично вписывается в современное постижение русской культуры. В контексте этого интереса развивается и изучение веховского наследия. Но рассмотрение «Вех» осложнено теми же причинами, которые тормозили постижение всего массива отечественной философской науки: «кто раньше штудировал методологию ленинской критики сборника «Вехи», теперь поет дифирамбы самим веховцам. К сожалению, такие дифирамбы оказываются искаженным взглядом на ту работу, которую проделали веховцы для русского самопознания»1

Материалы сборника, как самостоятельного социокультурного феномена, до сих пор не получили адекватной оценки современной философской и культурологической мыслью. Как в зарубежной, так и в отечественной науке исследования по заявленной проблеме носят фрагментарный характер. Обращение к «Вехам» в мировой науке связано, как правило, с восстановлением тех или иных моментов эмигрантского периода отдельных персоналий, участников сборника «Вехи». Чаще всего это работы мемуарного

9Валицкий А. Интеллектуальная традиция дореволюционной России II Общественные науки и современность. 1991. №1.-С. 159.

0Тугаров А.Б. «Веховская» философия как национальное самопознание // 90-летне «Вех»: 4,1 Российская интеллигенция в XX веке. Материалы всероссийской научной конференции. - Пенза, 1999.

С. 12. характера. В отечественной науке речь по обыкновению идет лишь о некоторых аспектах, затронутых в сборнике.

Исследования советского периода носили подчеркнуто предвзятый характер. Обозначим только темы некоторых диссертационных работ: «Веховская идеология как одна из теоретических основ современного антикоммунизма» (Новосибирск, 1975); «Борьба В.И. Ленина против контрреволюционной идеологии «Вех» (Москва, 1949); «Критика В.И. Лениным веховской концепции культуры» (Ленинград, 1978); «Критика религиозно-идеалистической эстетики веховцев» (Москва, 1978); «Борьба Ленина против либералов-веховцев за идейное наследство революционных демократов» (Москва, 1954).

В отечественной литературе за последнее время было опубликовано ряд статей по «Вехам» такими авторами как: Л.Г. Березовая, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, В.Н. Дуденков, Д.К. Креацца, М.А. Колеров, А.Н. Лазарева, Н.П. Моисеев, H.A. Омельченко, Н.П. Полторацкий, B.C. Пузанев, В.Г.Федотов, С.П. Чернозуб, Д.В. Штурман, Е.С. Элбакян и др. Только некоторые из них (П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов) касаются культурфилософского анализа наследия «Вех». Большинство исследований имеют историческую, историографическую, социальную и литературоведческую направленность.

Историей создания «Вех», подробным изложением фактов и обстоятельств появления сборника, перипетиями его исторической судьбы занимались М.А. Колеров, Н.П. Полторацкий.

Веховскую традицию в духовной жизни русской эмиграции рассматривали М.А. Колеров, H.A. Омельченко, Д.В. Штурман.

Связь философии «Вех» и современности стала предметом исследовательских работ П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдова, B.C. Пузанева, И.Н. Сиземской.

Эстетические аспекты философии «Вех» рассматриваются В.Н. Дуденковым.

Вехи» как один из «идейных сборников»11, формирующих традицию самостоятельных «идейных» направлений, так же не получили целостного анализа. На наш взгляд, веховство подразумевает изучение целой системы общественных явлений, нашедших свое воплощение в сборниках «Проблемы идеализма», «Из глубины» и некоторых других. Так же нет исследования, определяющего место веховства как среди других альтернативных социальных программ того времени: народничество, марксизм, сменовеховство, евразийство и др., так и среди культурфилософских концепций.

Отечественное интеллигентоведение достаточно богато. Проблемами интеллигенции занимались Ю.Ф. Абрамов, П.П. Амелин, JI.A. Аннинский, В.А.Бачинин, JI.K. Ерман, С.Г. Кара-Мурза, A.B. Квакин, JI.H. Коган,

B.А.Кумаев, Ю.А. Левада, В.Р. Лейкина-Свирская, Л. Люкс,

C.И.Романовский, И.Л. Сиротина, Л.Я. Смоляков, A.B. Ушаков, С.А.Федюкин. Культурологами, философами, социологами ведутся дискуссии и споры: о роли интеллигенции в исторических судьбах России, о взаимоотношениях интеллигенции и власти, о причинах и последствиях духовного кризиса интеллигенции, о самосознании русской интеллигенции, о феномене интеллигента в контексте русской культуры, о возрождении русской интеллигенции, об интеллигенции и нравственности, об интеллектуальной элите, о «двойном сознании» интеллигенции. Но зачастую научный дискурс проблемы определялся материалистической методологией, доминировавшей в советский период развития философских наук. Внутренние тонкости содержания понятия «интеллигенция» как правило

1 'Понятие «идейные сборники» впервые находим в работе М.А. Колерова. Индустрия идей. Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники 1887/1947. М., 2000. - 132 с. выпадали из поля зрения исследователей. Слово «интеллигенция» было «выпотрошено», потеряло духовный компонент. Осталась прослойка между рабочим классом и крестьянством. Эта схема прочно вошла в категориальный аппарат, определяющий интеллигенцию. Веховская традиция интерпретации интеллигенции иная, но к ней отечественные интеллигентоведы обращаются редко.

Л.Г. Березовая, P.A. Гальцева, Ю.Н. Давыдов, О.Н. Знаменский, М.А.Колеров, В.Ф., Д.К. Креацца, Н.П. Полторацкий, СЛ. Чернозуб, Д.В. Штурман обозначили проблему веховства и самосознания русской интеллигенции.

Культура и религия в сознании российской интеллигенции XIX- начала

XX вв. стала объектом докторского исследования Е.С. Элбакян.

Однако, веховство как самостоятельную духовную традицию типологии генезиса русской интеллигенции, не рассматривал никто.

Итак, объектом настоящего исследования является феномен «Вех» как социокультурный процесс переоценки духовных ценностей на рубеже XIX -XX вв. Предметом исследования является социокультурная традиция русской интеллигенции «Вех».

Цель диссертации: создание культурфилософской модели русской интеллигенции, объединяемой идеями «Вех» и ее репрезентация как одного из альтернативных направлений отечественной культуры.

Обозначенная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Определить своеобразие становления веховской культурфилософской традиции:

• раскрыть основные аспекты самобытности российского философствования конца XIX - начала XX веков;

• проследить антиномичность пути формирования русского типа самосознания и обозначить отношение идейной концепции «Вех» к этому процессу.

2. Выявить типологическое единство культурфилософских традиций исследования интеллигенции:

• осуществить сравнительный анализ содержательных концептов феноменов «интеллигент» и «интеллектуал» и определить их соотнесенность с «элитой»;

• представить исторический генезис отечественной интеллигенции, рассмотреть ее современное состояние и перспективы;

• показать специфику функционально-социологической и культурфилософской интерпретаций интеллигенции.

3. Рассмотреть сущностные характеристики интеллигентского типа сознания, выявленные веховцами:

• основные моменты кризиса самосознания российской интеллигенции;

• веховское отношение к единой религиозной идее как смысловой доминанте интеллигентского типа сознания;

• отношение веховцев к проблемным дискурсам «интеллигенция и народ», «интеллигенция и власть», «интеллигенция и культура».

4. Выстроить парадигму традиционных социокультурных ценностей

Вех»:

• показать и осмыслить особенности веховской альтернативы развития русской культуры;

• определить место духовно-нравственных ценностей в социокультурном пространстве веховцев;

• рассмотреть отношения интеллигенции и правосознания.

Теоретико-методологическая база и основные источники исследования. Среди большого количества трудов, посвященных проблемам данного диссертационного исследования, в качестве теоретического основания работы автор выделяет следующие: теорию генезиса и развития русской философии (A.C. Ахиезер, В.В. Ванчугов, В. Виндельбанд, П.П. Гайденко, A.A. Галактионов, М.Н. Громов, A.B. Гулыга, И.И. Евлампиев, A.A. Ермичев, В.В. Зеньковский, А.Ф. Лосев, Н.О. Лосский, М.А. Маслин, Н.В.Мотрошилова, П.Ф. Никандров, Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская, Г.Г.Шпет, Л.Е. Шапошников); теорию культуры (А.Л. Андреев, А.И.Арнольдов, С.Н. Артановский, М.М. Бахтин, Н.И. Воронина, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, В.М. Межуев, Э.Б. Тайлор); антропологию (П.А. Сорокин, E.H. Трубецкой, С.Н. Трубецкой, В. Франки); теорию русской истории (С.С.АверИнцев, Т.Ф. Артемьев, В.П. Балуев, Г.А. Бордюгов, А. Валицкий, P.A. Гальцева, Ю.Н. Давыдов, Н.Я. Данилевский, Б.В. Емельянов, В.В.Ильин, A.A. Кара-Мурза, A.A. Кизеветтер, В.О. Ключевский, В.В. Кожинов, Н.С. Козлов, М.А.Колеров, Д.С. Лихачев, A.C. Панарин, С.С. Хоружий).

Исходя из цели и задач диссертационного исследования, становится очевидной необходимость тщательного выбора методологии анализа интеллигенции в контексте социокультурных традиций «Вех», которая позволила автору показать многоуровневый характер анализируемых проблем и прийти к более глубокому их пониманию. Сложность предмета исследования обусловила применение комплекса методологических подходов, основными среди которых автор считает синтетическую и аналитическую группы методов. Первая группа: культурно-типологический, социокультурный, структурно-функциональный, диалогический, метод критического анализа с позиций современного развития гуманитарной мысли, историософский, комплексный принцип анализа феномена «Вех» в культурном, историческом, политико-правовом, нравственном аспектах, основой которых является преемственность в развитии культуры и философии. Они способствовали выявлению процессов социокультурной трансформации анализируемых проблем, пониманию общества как единства культуры и социальности, помогли воссоздать картину «присутствия» веховского наследия в современной ситуации.

Задача второй группы состоит в адекватном изложении сути духовного наследия того или иного мыслителя и содержания той или иной общественной доктрины, в характеристике эволюции их воззрений на человека и общество. К ним относим: ретроспективно-исторический, конкретно-исторический, эволюционный, формационный, принцип анализа феномена «Вех» как явления прошлого, исходя из свершившегося уже будущего.

Особый метод исследования «Вех» как единственного социокультурного феномена переоценки ценностей своего времени состоит в анализе концепции авторов сборника сообразно антиномичности русской жизни; в соотнесении с либерализмом, консерватизмом и Православием.

Используемые соискателем теоретические источники можно разделить на несколько групп:

Во-первых, наследие выдающихся русских философов: В.Г. Белинского, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, А.И. Герцена, М.О. Гершензона, Л.Н.Гумилева, A.C. Изгоева, И.А. Ильина, И.В. Киреевского, Б.А.Кистяковского, В.В. Розанова, Ф.А. Степуна, П.Б. Струве, В.С.Соловьева, Г.П. Федотова, C.J1. Франка, A.C. Хомякова, ПЛ. Чаадаева и др.

Во-вторых, труды крупных зарубежных философов, историков, социологов: А. Бергсона, М. Вебера, Э. Дюркгейма, X. Ортеги-и-Гассета,

К.Р.Поппера, А. Тойнби, Э.Б. Тайлора, Э. Фромма, М. Хайдегтера, А.Шопенгауэра, О. Шпенглера, К. Ясперса и др.

В-третьих, работы современных ученых: A.B. Квакина, М.С. Кагана, JI.H. Когана, М.А. Колерова, И.С. Кона, И.В. Кондакова, В.Ф. Кормера, Ю.А. Левады, М.К. Мамардашвили, К.Х. Момджяна и др.

В-четвертых, статьи, заметки, материалы круглых столов, рецензии, опубликованные в журналах «Вопросы истории», «Вопросы литературы», «Вопросы философии», «Знание-сила», «Наше наследие», «Общественные науки и современность», «Полис», «Свободная мысль», «Социс», «Философские науки», «Человек».

В-пятых, работы зарубежных авторов, касающихся проблем, затронутых в диссертационном исследовании, но не переведенных на русский язык.

Научная новизна исследования. Ф.А. Степун убедительно доказал, что понятие оригинальности имеет два смысла. Смысл новизны и смысл первичности. Оригинально не только то, что впервые сказано, но в известном смысле и то, что по-новому пережито, найдено, осмыслено. В этом аспекте оригинальность и новизна интерпретации феномена интеллигенции в контексте социокультурных традиций «Вех» не вызывает сомнения, поскольку веховство в работе представлено как значительное самостоятельное течение положительной религиозной мысли, определяемое действительной наличностью в русских душах какого-то более первичного, чем на Западе, опыта духовно-целостного отношения к жизни и творчеству, а интеллигенция — как особое социокультурное образование, способное с этих позиций осуществить переоценку духовных ценностей.

Исходя из этого тезиса, к наиболее значимым положениям, выносимым на защиту, можно отнести следующие:

1. Русский духовный ренессанс конца XIX — начала XX вв. рассматривается как самобытное культурное явление, предпринявшее попытку религиозного преодоления социального и культурного кризиса, охватившего Россию. Это положение доказано тем, что: во-первых, логика общественно — исторического развития России конца XIX — начала XX веков была сопряжена с характером философской мысли, которая определяла исходный концепт общественного сознания; во-вторых, собственно философский процесс России никогда не был феноменом изолированным, он был обусловлен особенностями развития отечественной культуры; в-третьих, исходным содержанием отечественной философии конца XIX — начала XX веков было Православие. К самобытным чертам русского духовного ренессанса автор относит религиозное беспокойство и религиозное искание, религиозный реализм, религиозную окрашенность атеизма, материализма России конца XIX - начала XX вв.

2. Не ограничиваясь абстрактно-логическим уровнем исследования философии и культуры, автор переходит с чисто теоретического на теоретико-прикладной уровень и прослеживает влияние подобного типа философствования на самосознание российского народа. Одним из проявлений его на новом теоретико-прикладном уровне, автор считает работу художественных, литературных, философских, религиозных собраний, кружков, обществ, которые стали возникать на грани Х1Х-ХХ веков в обеих столицах и в различных городах России. Работа этих обществ отражала нестабильность духовной ситуации в стране, в них звучал «звук грядущей эпохи». «Вехи» впервые включаются в число «идейных сборников» по формированию и пропаганде общественных направлений.

3. Репрезентируются параметры самобытности русской религиозной культуры и русского самосознания:

- восстановление православного взгляда на общечеловеческие ценности и одновременно реформирование исторического христианства, утратившего дух истинного вероучения;

- критическое переосмысление христианства, выраженное в специфическом отношении культуры и философии с Православием, обозначенное русской религиозной метафизикой. Христианская концепция религиозных философов, которую нельзя считать выражением ортодоксального христианства, в диссертации рассматривается как попытка перевести действие русской философии и культуры с сугубо теоретического уровня на эмпирический. Это чрезвычайно важно для современных духовных исканий; - постановка проблемы нового религиозного сознания, приведшая к ожиданию новой творческой эпохи в христианстве. Вершиной русского религиозно-философского мышления в работе предложено считать христианский персонализм, который диссертантом представлен как синтез социально-культурных, религиозных и политических концепций самореализации личности; развитие богатых традиций русского религиозного антропоцентризма; утверждение цельного характера индивидуального бытия; наличие религиозной интуиции как средства достижения нравственной личности. представление традиции русского самосознания не антитезой революционно-демократической и реакционно-охранительной идеологий, а в форме диалога между западничеством и славянофильством, консерватизмом и либерализмом.

4. Обоснован тезис о значимости идеи «Вех» о творческом начале Православия, приверженность которой подразумевает верность не букве, а духу религии, и о возможности сохранять в сегодняшнем кризисе свои творческие потенции и выступать не одной из сил, бесплодно противостоящих друг другу, а частью единого духовного фонда человечества. Автор впервые выдвигает положение об исторической изоляции «Вех», которая имела место не просто из-за недопонимания смысла сборника, а из-за разного менталитета авторов и читателей. Духовные ценности религиозной интеллигенции не могли быть поняты носителями революционного мировоззрения.

5. Исходный посыл о том, что инициатором церковно-общественного движения в России конца XIX — начала XX веков явилась религиозная интеллигенция, ставит исследователя перед многочисленными трудностями, прежде всего, терминологическими. Феномен «интеллигенция», не имеющий твердых критериев определения, в работе представлен как социальное образование, отличающееся от слоя интеллектуалов на западе. Основанием для дифференциации понятий служит иерархия ценностей, включенная в смысловое поле каждого, сравнительный анализ которых позволяет автору выявить их семантико-аксиологические различия и избежать подмены научного обоснования понятий политическим утилитаризмом или социальной мифологизацией. Интеллигенция — больше, чем слой или социальная группа, это - духовная миссия, пронизанная долгом, жертвенностью, просветительством, патриотизмом, глубоким религиозным чувством. Интеллектуал в работе представлен образом профессионала, зарабатывающего свой авторитет интеллектуальным трудом.

6. Новым в работе является синтез исследовательских подходов: функционально-социологического (социально-профессионального) и культурфилософского, классифицирующих феномен интеллигенции в современном интеллигентоведении либо по профессиональному признаку, ставя во главу угла формальные, социально-экономические критерии, либо по неформальным, нравственным признакам, беря за основу духовные характеристики. Автор считает, что взятые в изоляции методологические подходы, не могут выделить единого обобщающего критерия понятия «интеллигенция». Они лишь намечают тенденцию рассмотрения этого феномена.

7. Духовная типология интеллигенции на основе анализа ее социокультурных, онтологических, конкретно-исторических, логико-гносеологических характеристик представлена в работе четырьмя традициями, основными из которых являются два равнозначных пласта интеллигенции со своими типами мировоззрений: первый ориентировался на мир земной, второй пытался вернуть земной жизни божественный смысл. История радикальной русской интеллигенции дает примеры первого направления. Существенные признаки феномена отечественной леворадикальной интеллигенции: нигилизм; максимализм; «отщепенство»; безрелигиозность, противоречивость мировосприятия; противогосударственность.

8. На основе массива веховского наследия и околовеховской литературы веховская традиция представлена ни как политическая дискуссия о роли интеллигенции в реформировании общества, и ни как политический спор об отношении интеллигенции к революции, а как самобытнорусский способ реформации России. Его суть заключалась в возрождении духовности в человеке и роли интеллигенции как субъекта и носителя духовных ценностей в общественной жизни и историческом процессе в целом. Веховская традиция, таким образом, вычленяется как одна из самостоятельных составляющих духовной типологии интеллигенции наряду с народничеством, марксизмом, вольномыслием и др.

9. Выстроена концептуальная культурфилософская модель русской интеллигенции, объединяемая идеями «Вех». Она позволила рассмотреть интеллигенцию как цельный духовный феномен. Структура обозначенной модели включает в себя: «особый тип философствования», воплотивший в себе особенности российской ментальности; Софию как пантеистическую связь абсолютного и эмпирического начал социального бытия; веховский тип интеллигентского сознания как положительное единство разума, красоты, хозяйства и культуры человека. Автором представлена парадигма традиционных социокультурных ценностей интеллигенции в философской концепции «Вех»: веховская альтернатива развития русской культуры; мораль в ценностном пространстве веховцев; правосознание.

10. Утверждается мысль о времени как о противоречивом, антиномичном социокультурном образовании на основе системного анализа истории культурного опыта России конца XIX - начала XX вв. Прежде всего, имеется в виду конфликт между ценностями «всеединства» и сепаратизма, соборности и авторитаризма, взаимоотношения между которыми строились на принципе антидиалогичности.

Две концепции культуры, представленные большевиками и либералами-«веховцами» расходились во многом: в понимании революции, интеллигенции, политики, религии, атеизма, народности, героизма. Состояние культуры конца XIX начала XX вв. веховцы и их единомышленники определяли как кризисное. Методологическое сопоставление двух типов культур на основе выделения их системообразущих элементов позволило представить основные компоненты веховской версии культуры: поклонение, почитание, культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов с отцами, гордость за свое происхождение, неразрывная связь с прошлым, преемственность, которые определяют её созидательный, а не разрушительный характер.

11. Выявлены основные параметры морального сознания интеллигента. Ведущими его составляющими, сконцентрированными в «Вехах», были негативные нравственные характеристики: аморализм, этический утилитаризм, «отщепенство», безрелигиозность. Выделен тезис о том, что в обществе не бывает «безнравственных» социальных групп. Везде, где есть сообщества людей, формируются системы ценностей, вносящие свой вклад в культуру страны. Подчеркивается тезис философов о гуманистической нравственности, которая должна быть основана на подлинной интеллигентности всех слоев населения, суть которой мыслилась веховцами как умение сопереживать, как душевная чуткость, высокая культура производства и потребления.

12. В интерпретации природы политико-правовых императивов и их роли в обществе мыслители «Вех» во многом разнятся, но они единодушны в признании ограниченности правового требования и его соподчиненности нравственному. Право в русской социальной философии выступало как «определенный минимум нравственности» (B.C. Соловьев), «абсолютная правда в эмпирии общественной жизни» (СЛ. Франк), «этика социальной обыденности» (Н.А. Бердяев). В работе доказывается опасность ассоциации норм правосознания с отсутствием уважения к индивидуальной нравственной самостоятельности личности и предпочтения нравственных качеств нормам правосознания. Проводится мысль, что такое положение опасно вдвойне: с одной стороны оно дискредитирует нравственность, с другой принижает значение правового сознания. Тем не менее, сборник «Вехи» и всех его авторов нельзя назвать противниками правого урегулирования отношений между людьми.

Практическая значимость диссертации определяется, прежде всего, результатами и материалами философского и социокультурного анализа феномена интеллигенции, объединенной культурфилософской концепцией «Вех», которые расширяют координаты дальнейшего исследования как собственно проблемы интеллигенции, ее качественных характеристик, решения задач периодизации и типологизации этого социального образования, так и своеобразия отечественного философствования в целом.

Работа носит комплексный междисциплинарный характер и представляет интерес для культурологов, философов, историков, социологов и специалистов других смежных областей.

Инструментальную и практическую значимость имеет авторское представление веховства как самостоятельной гуманитарной концепции, определение сущностных характеристик понятия «интеллигенция», классификация и типологизация генезиса российской интеллигенции в контексте русской философии и культуры, сопоставление «интеллигента» и «интеллектуала».

Материалы работы могут найти применение в курсах, спецкурсах и методических пособиях по философии, истории культуры, культурологии, этике, эстетике.

Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в двух монографиях, статьях и материалах конференций, симпозиумов, научных чтений и круглых столов, обозначенных в конце автореферата. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии для гуманитарных факультетов Историко-социологического института ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева».

Частные аспекты исследования апробированы автором на конференциях, проходивших в 1995-2004 гг. в Москве, Екатеринбурге, Н-Новгороде, Улан-Удэ, Томске, Пензе, Саранске, Шуе и других городах.

Структура работы подчинена логике исследования и состоит из введения, четырех глав, включающих одиннадцать параграфов, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интеллигенция в контексте социокультурных традиций "Вех""

Культурно-политическая практика нескольких прошедших десятилетий обнаружила поразительную нищету мировоззренческого содержания нашего общества, «обмельчание» духовного мира человека. Мы становимся свидетелями гибели идеала «духовного человека». Престиж и абсолютизация чисто-политических и экономических интересов в современной жизни очевидны. Вся парадоксальность сегодняшней ситуации в России состоит в том, что примеры подобного пренебрежения взаимосвязи социально политических, экономических и духовных компонентов русского человека в нашей истории уже бьши. Мы в очередной раз предали забвению давно уже проверенную истину, что всякая попытка обновления социального строя на односторонней основе какой-то частной сферы общественной жизни обречена на неуспех, поскольку русский человек живет не столько рассудком, сколько душевной полнотой. Различные формы философствования всегда были высшей формой рефлексии отечественной культуры, т.е. анализом предельных оснований познания, деятельности и оценки. Подобный анализ подразумевал не просто описание предельные основания культуры, но и сопровождался рекомендациями по изменению, трансформации эмпирического состояния. Иными словами, это всегда был своеобразный сплав теоретических концепций и нормативных предписаний. Поэтому любая значимая философская концепция должна иметь два уровня. С одной стороны • это критика существующего положения дел: в познании, в моральной жизни, в политическом и социальном устройстве и т.д. С другой стороны -это построение определенного идеала политического устройства, моральной жизни.Одним из таких «неуслышанных предостережений» были «Вехи», сборник, являющий собою ярчайший пример обусловленности глубоких культурфилософских размышлений и выводов «ситуативного философского анализа российских реалий». Задача настоящего исследования состояла в репрезентации «Вех», веховского наследия и интерпретации ими феномена «интеллигенция» как одного из альтернативных направлений отечественной философской культуры.Основные обобщения и вьшоды, к которым мы пришли в ходе анализа проблемы были представлены в работе по ходу изложения, здесь же помещаются только самые обпще выводы и обозначаются дальнейшие перспективы исследования.Суть веховской традиции заключалась в критической, рациональной самооценке своего прошлого или словами О.С. Пугачева в «позиции мужественного сознания, критически относящегося к собственному носителю, «субстрату», в качестве которого лежит понятие русская интеллигенция» и в смене идейных ориентиров (вех) развития своего обществ. Давно известно, что русские интеллигенты особенно неповоротливы в переоценке ошибочных представлений. Чем абстрактней и нелепее избранная ими точка зрения, тем с большим внутренним азартом они за нее держатся. Поэтому веховство можно считать одной из первых попыток в отечественном философствовании развить традицию рефлексии в общественных процессах. «Человеческая история отличается от биологических процессов тем, что она рефлексивна. Рост рефлексии означает усиление способности человека делать свою историю, самого себя предметом своей воспроизводственной деятельности, ее держанием своей культуры, своего действия, предметом свое озабоченности, своей критики. Любое познание истории включает не только описание предметного содержания исторического события, объяснение его причин и условии, но и понимание того, в какой степени сами люди осознали содержание собственных действий и соответственно научились их изменять, корректировать»'.Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). - Новосибирск: Сибирский хронофаф, 1997. - 51.Чем же больна интеллигенция? - вопрошали веховцы и сами давали ответ на свой вопрос. Диагноз оказался неутешительным. Во-первых, русская интеллигенция безрелигиозна, ибо веру в «совершенные социальные институты» или «в человека» только по недоразумению можно считать религией. Во-вторых:, в своём искусственном атеизме она отделена непреодолимой бездной от глубоко христианских корней своего народа. В третьих, атеизм лишает её душу и волю цельности. Интеллигенция оказывается способной на разрушительные рывки, но не на созидательную работу. Именно эта раздвоенность не даёт интеллигенции возможности привить народу те общественно-ценные идеи, которые не лежат в лоне атеизма и нигилизма. В-четвертых, она - безгосударственна, ей чужда историческая русская государственность, против нее она ведет постоянную борьбу, необъяснимую никакими прагматическими целями. В-пятых, русская интеллигенция безнациональна. Она не понимает и не видит национальных задач России. Ее хваленая любовь к простонародью - чистая абстракция, она любит не народ, а придуманного ею, абстрактного «мужика». Иными словами, русская интеллигенция оказалась чужда и враждебна самим основам русской цивилизации, сформулированным еще С. Уваровым,-

«Православие. Самодержавие. Народность».Некоторые авторы считают, что рецепты веховцев не «сработали», несмотря на объективность и достоверность многих оценок, данных ими. И объясняют это тем, что у них самих не бьшо положительной программы созидания, кроме критики интеллигенции. Согласиться с этим нельзя.Пытались веховцы обозначить пути исцеления недуга интеллигенции. Все они были едины во мнении, что интеллигенции необходимо пересмотреть все свое миросозерцание и подвергнуть коренному пересмотру его главные устои. П.Б. Струве в частности считал, что необходимо коренным образом пересмотреть социалистическое отрицание личной ответственности. П.Б. Струве предостерегал, что проведение в жизни социалистических идей.рассматривающих человека как продукт «среды», «совокупность всех общественных отношений», не оставит места для личной ответственности человека, выступающий главной предпосьшкой демократии и свободы . Путь к свободному обществу П.Б. Струве видел в воспитании личной ответственности человека, а не в революции и не в «изменении среды».Утверждаемая им идея личной ответственности каждого человека за себя и за мир, который они созидают, направлена против традиционной позиции революционной российской интеллигенции, разоружившей общество перед исторически назревшими задачами, оставившей его во власти культурных стереотипов. Максимализм, гиперкритицизм и нетерпимость русской революционной интеллигенции П.Б. Струве связывает как раз с неразвитостью чувства личной ответственности. «В русской революции идея личной годности была совершенно погашена. Она была утоплена в идее равенства безответственных личностей».Авторы «Вех» ждали от интеллигенции, по словам М. Колерова, «личного подвига». По СИ. Булгакову на «новые практические пути» могли привести только «новые люди»: «Речь идет... не о деятельности, но о деятеле». И далее философ расшифровывал свою мысль: «Россия нуждается в новых деятелях на всех поприщах жизни: государственной - для осуществления «реформ», экономической - для поднятия народного хозяйства, культурной - для работы на пользу русского просвещения, церковной - для поднятия сил учащей церкви, ее клира и иерархии» . Н.А. Бердяев еще более конкретно выразил свое отношение к этой проблеме: «Внутреннее устроение своей личности и внутреннее устроение своей родины - вот лозунги, которые должны быть провозглашены взамен старых интеллигентских лозунгов. Регулятивными идеями должны быть идеи личности и нации, а не интеллигенции и класса.^См.: Вехи. Из глубины. - М.: Правда, 1991. - 161.'Вехи. Из глубины. - М.: Правда, 1991. .С.63.Вот за что ратуют «Вехи»^. Веховцы не пытались выработать особых политических рецептов для интеллигенции. Они опирались на традицию религиозного подвига личности в социальной жизни. Может быть именно «морально-деятельная» сторона такого сложного по своей структуре философского явления как «Вехи» н£1иболее привлекательна для нас сегодня.Наметив основные положения философской системы веховцев, мы предлагаем посмотреть на некоторые современные социальные проблемы в живом конкретно-историческом контексте их рождения и развитие то есть в контексте проблем и задач, которые история, меняя формы, вновь ставит перед людьми. Мы надеемся, что выявленные в работе общие закономерности генезиса, динамики воспроизводства интеллектуального общественного слоя сделают дискуссии о роли интеллигенции в истории страны более аргументированными.^Бердяев Н. Исторические записки о современности. // Московский Еженедельник. 1910. № 9. Стлб. 51.

Список научной литературыМартынова, Елена Анатольевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. См.: Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Из ранних произведений. М., 1990. С. 510.

2. Цит. по: Кара-Мурза A.A. Новое варварство как проблема российской цивилизации. С. 129.-М.-.ИФРАН, 1995.способны лишь привести к тотальному воровству и коррупции, пьянству,20наркомании и к другим порокам, ведущим к социальной деградации .

3. Абрамов Ю.Ф. Об интеллигенции и интеллигентности. // Философские науки. №6. 1991. С.62-63.

4. Абовин-Егидес П.М. Сквозь ад: в поисках третьего пути. М.: Мол. гвардия, 1991. - 364 с.

5. Аверинцев С.С. Крещение Руси и путь русской культуры. // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М., 1990. - С.71-72.

6. Адлер А. Понять природу человека. СПб.: Академический проект, 2000. -256 с.

7. Айзятов Ф.А. Устойчивое развитие: состояние, модель, стратегия (методологическийи философско-экологический анализ). -Саранск, 1998. -298 с.

8. Актуальные проблемы культуры XX в. М.: Знание, 1993. - 191 с.

9. Александрова Р.И., Курносикова Е.А. Россия: духовность, философия любви. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1999. - 176 с.

10. Алексеев H.H. Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. - 636 с.

11. Аннинский Л. «Кто подсунул России «интеллигенцию»? // Дружба народов. 2000. №8. С. 222-225.

12. Антипов Г. А., Кочергин А.Н. Проблемы методологии исследования общества как целостной системы. — Новосибирск: Наука, 1988. 258 с.

13. Антропология св. Григория Паламы. / Архимандрит Киприан (Керн). М.: Паломник, 1996. - 450 с.

14. Арнольдов А.И. Введение в культурологию. М.: Нар. акад. культуры, 1993. -350 с.

15. Артановский С.Н. Историческое единство человечества и взаимное влияние культур. Философско-методологический анализ современных концепций. JL: Просвещение, 1967. - 268 с.

16. Артемьева Т.В. Философия в Петербургской Академии наук XVIII века. -СПб.: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 1999. 182 с.

17. Артановский С.Н. На перекрестке идей и цивилизаций: Исторические формы общения народов: мировые культурные контакты, многонациональное государство. — СПб.: Санкт-Петербург, гос. акад. культуры, 1994. - 224 с.

18. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. 800 с.

19. Ахиезер A.C. Философия истории, историческая наука и современность. // Вопросы истории. 1994. № 6. С.76-80.

20. Ахиезер A.C. От прошлого к будущему. М.: Гуман. и политол. центр «Стратегия», 1994. - 64 с.

21. Ахиезер A.C. Об особенностях современного философствования (взгляд из России). // Вопросы философии. 1995. № 12. С.3-20.

22. Ахиезер A.C. Философские основы социокультурной теории и методологии. // Вопросы философии. 2000. №9. С.29-45.

23. Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М.: Правда, 1989. -621 с.

24. Балуев В.П. Споры в конце XIX в. о роли интеллигенции в исторических судьбах России // Раздумья о России XIX в. М., 1996.

25. Балуев Б.П. Споры о судьбах России: Н.Я.Данилевский и его книга «Россия и Европа». М.: Эдиториал УРСС. 1999. - 279 с.

26. Барабанов Е.Г. «Русская идея» в эсхатологической перспективе :(0 наследии Н.А.Бердяева) // Вопросы философии. 1990. №8. С.62-73.

27. Барбакова К.Г. Мансуров В.А. Интеллигенция и власть. М., 1995. 194 с.

28. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. - 502 с.

29. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества М.: Искусство, 1986. -444 с.

30. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. - 543 с.

31. Бачинин В.А. Интеллигенция как создатель идеологической сюрреальности. // Философские науки. 1991. №3. С.48-50.

32. Башилов Б. История русского масонства. М.: Русло: Община, 1992. Вып. III—IV, - 126 с.

33. Беляев В.А. Советская интеллигенция в борьбе идей. — Казань: Изд-во Казан, ун-та., 1990. 150 с.

34. Белый А. На рубеже двух столетий. М.: Художественная литература, 1990. - 543 с.

35. Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 1994. - 384 с.

36. Бердяев Н. Ставрогин. Н Русская мысль. 1914. №5.

37. Бердяев Н. Sub specie aeternitatis: Опыты философские, социальные и литературные. (1900-1906 гг.) СПб.: Пирожков, 1907.

38. Бердяев H.A. Дневник философа. // Путь. Париж, 1929. № 16.

39. Бердяев H.A. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон+ : Реабилитация, 1998. - 400 с.

40. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. - 224 с.

41. Бердяев H.A. Кризис искусства. М.: Интерприн, 1990. - 48 с.

42. Бердяев.Н.А. Новое религиозное сознание и общественность. М.: Канон+ : Реабилитация, 1999. - 464 с.

43. Бердяев H.A. Новое средневековье: Размышления о судьбе Росси и Европы. М.: Феникс; ХДС-пресс, 1991. - 63 с.

44. Бердяев H.A. О русских классиках. М.: Высшая школа, 1993. - 368 с.

45. Бердяев H.A. О русской философии. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та., 1991. -С. 240.

46. Бердяев H.A. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды. -М.: МПСИ: Флинта, 1999. 311 с.

47. Бердяев H.A.: Pro et contra. Антология. Санкт-Петербург: Изд-во РХГИ, 1994. Т.1.-73 с.

48. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. М.: ЗАО СВАРОГ и К., 1997. - 220с.

49. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М.: СВАРОГ и К., 1997. -540 с.

50. Бердяев H.A. Судьба России. М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 736 с.

51. Бердяев H.A. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М.: Книга, 1991. - 446 с.

52. Бердяев H.A. Типы религиозной мысли в России. Paris.: YMCA-PRESS, 1989.

53. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989.-607 с.

54. Бердяев H.A. О культуре. С. 524-529. // Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х т. Т. 1-2 - М.: Искусство, 1994. Т.1 -542 е.; Т.2. - 509 с.

55. Бердяев H.A. Царство духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995. 383 с.

56. Березовая Л.Г. Самосознание русской интеллигенции начала XX века. Рукопись депонирована ИНИОН № 48713 от 07.12.1993.

57. Березовая Л.Г. Веховское направление в российском либерализме. // Либеральная модель общественного переустройства России на рубеже XIX-XX вв. М, 1994. - С 70-90.

58. Березовая Л.Г. «Вехи» и веховство в самосознании русской интеллигенции. //Труды историко-архивногоинститута. — М, 1996. Т.ЗЗ. С.58-78.

59. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. - М.: Изд-во политической литературы, 1991.-413 с.

60. Библер B.C. Цивилизация и культура: Философские размышления в канун XXI в. М.: Гуманит. ун-т., 1993. - 48 с.

61. Библер B.C. На гранях логики культуры. М.:Рус. феноменол. об-во, 1997. - 440 с.

62. Благова Т.И. Родоначальники славянофильства. A.C. Хомяков и И.В. Киреевский. М.: Высш. шк., 1995. - 352 с.

63. Блок А. Интеллигенция и революция. С. 479-482. // Блок А. Стихотворения. Поэмы.Театр. - Л.: Художественная литература, 1936. -596с.

64. Боборыкин П.Д. Воспоминания. В 2-х т. Т. 1-2. М.: Художественная литература, 1965. Т. 1- 567 е.; Т. 2 — 670 с.

65. Боборыкин П.Д. Подгнившие «Вехи» И В защиту интеллигенции. М.: Заря, 1909. - 165 с.

66. Боборыкин П.Д. Русская интеллигенция // Русская мысль. 1904. №12

67. Боборыкин П. Д. Воспоминания: В 2 т. — М.: Художественная литература, 1965. Т. 1. 568 е.; Т. 2. - 497 с.

68. Бордюгов Г.А. Каждое поколение пишет свою историю И Исторические исследования в России: Тенденции последних лет. М.: AURO-XX, 1996. - С. 427 - 436.

69. Борисов С.Б. Феномен интеллигента в контексте русской культуры. // Философские науки. 1991. №3. С.46.

70. Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. - 464 с.

71. Булгаков С.Н. Моя Родина. // Новый мир. 1989. №10. С. 201-240.

72. Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. В 2-х т. Т. 1,2 М.: Наука, 1999. Т.1 -336 е.; Т.2 - 832 с.

73. Булгаков С.Н. Христианский социализм. — Новосибирск: Наука, Сиб. отделение. 1991. 347 с.

74. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.:Республика, 1994. 415 с.

75. Булгаков С.Н. Тихие думы. М.: Республика, 1994. - 509 с.

76. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: Наука, 1990. - 412 с.

77. Булгаков С.Н. Два града. Исследование о природе общественных идеалов. СПб.: Изд-во РХГИ, 1997. - 589 с.

78. Булгаков С.Н. Первообраз и образ. Сочинения. В 2 т. Т.1. Свет невечерний: созерцания и умозрения. М., СПб.: Искусство: ИНАПРЕСС, 1999. 416 е.; Т.2. Философия имени. Икона и иконопочетание. - М., Спб.: Искусство: ИНАПРЕСС, 1999. - 448 с.

79. Быстрицкий А. Приближение к миру. // Новый мир. 1994. №3. С. 172185.

80. Быстрова А.Н., Киселев В.А. Мир культуры и культура мира. -Новосибирск: Сиб. академ. путей сообщ., 1996. 152 с.

81. Валицкий А. Интеллектуальная традиция дореволюционной России. // Общественные науки и современность. 1991. №1. С.145-159.

82. Валицкий А. По поводу «русской идеи» в русской философии. // Вопросы философии. 1994. №1.-С.68-72.

83. Валицкий А. Парижские лекции Адама Мицкевича: Россия и русские мыслители. // Вопросы философии. 2001. №3. С. 127-150.

84. Валицкий А. Коммунистическая утопия и судьба социалистического эксперимента в России. //Вопросы философии. 1998. № 8. С.68-85.

85. Ванчугов В.В. Очерк истории философии «самобытно-русской». М.: РИЦ Пилигрим, 1994. - 405с.

86. Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов Э. Л., Шпет Г. Г. Очерки истории русской философии. Свердловск: Изд-во. Урал, ун-та., 1991. - 593 с.

87. Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. - 608 с.

88. Вехи. Интеллигенция в России: Сборник статей 1909-1910 гг. М.: Мол. гвардия, 1991. - 464 с.

89. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции: Репринт издания 1909 г. М.: Новости, 1990. - 211 с.

90. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 235 с.

91. Вехи: Pro et Contra. Антология. Санкт-Петербург; Изд-во. РХГИ, 1998.- 853 с.

92. Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм. // Избранное. Дух и история. М.: Юрист, 1995. - 687 с.

93. Виноградов В.В. История слов. М.: РАН Отделение лит. и яз., 1999. -1138 с.

94. Вокруг «Вех» (Полемика 1909-1910 годов). // Вопросы литературы.1994. №4. -С. 120-172; №5. С. 122-170; №6. - С. 74-117.

95. Волгин О. Об актуальности русской философии. // Новое поколение (научный журнал) №3. Т.1. весна 1997. 17 с.

96. Володин А.И. Об историософии Герцена. // Вопросы философии. 1996. № 9.- С. 82-89.

97. Володин Э. Интеллигенция и народ. // Общественные науки и современность. № 3. 1991. С. 157-168.ЮО.Воронина Н.И. Теоретическая культурология. Саранск: Изд-во Мордов.ун-та, 2001. - 208 с.

98. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер. // Вопросы философии.1995. №6.-С. 111-121.

99. Гаврюшин Н.К. Русская философия и религиозное сознание. // Вопросы философ* 1994. № 1.-С. 65-67.ЮЗ.Гагаев A.A. Теория и методология субстратного подхода в материалистической диалектике. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1991. 308 с.

100. Гагаев A.A., Гагаев П.А. Русская душа. Пенза, 1996. 265 с.

101. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. -М.: Прогресс- Традиция, 2001. 472 с.

102. Об.Гайденко П.ГГ. «Вехи»: неуслышанное предостережение // Вопросыфилософии. 1992. №2.-С. 103-122.

103. Гайденко П.П. Под знаком меры (либеральный консерватизм П.Б.Струве) // Вопросы философии. 1992. №12. С.54-64.

104. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М.: Мысль, 1979. -288 с.

105. Гайденко П.П. Парадоксы свободы в учении Фихте. М.: Наука: 1990. - 127 с.

106. О.Галактионов A.A. Никандров П.Ф. Русская философия IX — XIX вв. Л.,Изд-во Ленингр. ун-та, 1989. 744 с.

107. I .Галкин A.A. Крестный путь российской интеллигенции. // Власть. 1998. №4. С. 54

108. Гальцева Р. Возрождение России и новый «орден» интеллигенции. // Новый мир. 1992. №7. С. 240-249.

109. Гальцева P.A. Очерки русской утопической мысли XX века. М.: Наука, 1992. - 208 с.

110. Гальцева P.A., Роднянская И.Б. Из истории социального христианства в России XX в. С. 101-120 // Православие и католичество: социальные аспекты. ИНИОН. Серия «Актуальные проблемы Европы». - М. вып.З. 1998.

111. Гаррос В. Интеллигенция // 50/50. Опыт словаря нового мышления. — М.: Прогресс, 1989.-С. 131-136.

112. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. — СПб.: Наука, 1993. 349 с.

113. Герцен А. И. Былое и думы. Л.: ОГИЗ ГИХЛ, 1946. - 888с.

114. Гершензон М.О. Славянофильство. // Вопросы философии. 1997. №12.С. 68-72.

115. Глазов Ю.Я. Тесные врата: Возрождение русской интеллигенции. Лондон: Overseas publ. Interchange, 1973. 262 с.

116. Горбунов В. В. Идея соборности в русской религиозной философии. — М.: Феникс, 1994. 180 с.

117. Грамши А. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1980. - 422 с.

118. Грамши А. Интеллигенция и организация культурной деятельности. Избр. произв. Т. 1. М.: Изд-во иностранной литературы, 1957. — 512 е.; Т.2. - М.: Изд-во иностранной литературы, - 310 е.; Т. 3. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. — 565 с.

119. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. -М.: изд-во МГУ, 1990. 288 с.

120. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии. //Вопросы философии. № 1. 1994.-С. 54-60.Г26.Губайловский В. Конец интеллигенции? //Новый мир.~№12.2001.- С. 197

121. Гулыга А. Русский религиозно-философский ренессанс. // Наш современник. 1990. №7.-С. 185-187.

122. Гулыга А. Формула русской культуры. // Наш современник. 1992. №4. — С. 142-149.

123. Гулыга А. В. Русская идея и ее творцы. — М.: Соратник, 1995. — 310 с.

124. Гуревич П.С. Идеал, утопия и критическая рефлексия. // Вопросы философии. 1997. №12. С. 139-141.

125. Гуревич П.С. Философия культуры. — М.: Аспект, 1994. — 288 с.

126. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск: Сагуна, 1994. — 358 с.

127. Гусейнов А.А. Язык и совесть. Избранная социально-философская публицистика. М.: ИФ РАН, 1996. - 184 с.

128. Давыдов Ю.Н. Горькие истины «Вех». // Социологические исследования. 1990. № 10. С. 67- 81.

129. Давыдов Ю.Н. Горькие истины «Вех» //Социологические исследования. 1991. №1.-С. 95-107.

130. Давыдов Ю.Н. Горькие истины «Вех». // Социологические исследования. 1991. №8. С. 105-107.

131. Давыдов Ю. Н. Два подхода к пониманию российской интеллигенции. И Свободная мысль. 1991. №18. С. 15-26.

132. Давыдов Ю.Н. Два подхода к пониманию российской интеллигенции. // Свободная мысль. 1992. №1. С. 37-44.

133. Давыдов Ю.Н. Гайденко П.П. История и рациональность: Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

134. Давыдов Ю.Н. Эстетика нигилизма. М.: Искусство, 1975. - 271 с.

135. Давыдов Ю.Н. Бегство от свободы. М.: Художественная литература. 1978. - 365 с.

136. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в IY томах. М.: Государственное издательство иностранных и национальных Словарей, 1955. т.1 - 699 е.; T.II - 779 е.; Т.Ш - 555 е.; T. IY - 683 с.

137. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб. : Глаголь, 1995. - 513с.144.90-летие «Вех»: Российская интеллигенция в XX веке. Материалывсероссийской научной конференции. — Пенза, 1999. Кн.1. 123 с.

138. Дегтярев Е.Е., Егоров В.К. Интеллигенция и власть: (Феномен российской интеллигенции и проблемы взаимоотношений интеллигенции и власти). М.: Новая слобода, 1993. — 86 с.

139. Доброхотов A.JI. Предисловие. // Ванчугов В.В. Очерки истории философии «самобытно-русской». М.: РИЦ, ПИЛИРГИМ, 1994.-405 с.

140. Доленко Д.В. Политико-территориальная организация общества. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1997. 124 с.

141. Дуденков В.Н. Философия веховства и модернизм: Критика антигуманизма и эстетизма в России рубежа XX в. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. — 158 с.

142. Дудзинская Е.А. Славянофилы в пореформенной России. М.: Институт российской истории РАН, 1994. -278 с.

143. Ерман JI.K. Интеллигенция в первой русской революции. М.: Наука, 1966. - 373 с.

144. Ерман Л. К. Участие демократической интеллигенции в стачечном и профсоюзном движении (1905-1907 гг.). М.: Профиздат, 1955. - 56 с.

145. Ермичев A.A. Три свободы Николя Бердяева: (Из цикла «Страницы истории отеч.филос.мысли»). М.: Знание, 1990. — 63 с. (Новое в жизни, науке, технике. Философия и жизнь. 1990. №1.)

146. Ермичев A.A. Русская философия как целое: (Опыт историко-систематического построения.). СПб.: Алетейя, 1998.- 47с.

147. Ермичев A.A. Ладья у подножья креста. О проблеме разума у П.Я. Чаадаева.//Вопросы философии. 2000. №12. С. 171-179.

148. Емельянов Б.В, Люботин К.Н. Н.Бердяев: специфика «русского социализма». // Славяне:абзшства i мнагастайнасць.Секция 6, Секция 7. Míhck. 1990. - С. 43-45.

149. Иванов-Разумник Что такое «махаевщина»? К вопросу об интеллигенции. СПб., 1908.

150. Иванов-Разумник. История русской общественной мысли: В 2-х т. Т. 1,2- Спб.: Тпч. М.М.Стасюлевича, 1914. Т. 1.- 407 е.; Т.2. 507 с.

151. Иванов-Разумник. История общественной мысли: В 3-х т. Т. 1-3 М.: ТЕРРА. Республика, 1997. Т. 1 - 415с.; Т. 2 - 400с.; Т.З - 367с.;

152. Ивонин Ю.П. Природа философского знания в контексте теории культуры H.A. Бердяева. // Философия и ее место в культуре.- Новосибирск, 1990. С. 210-231.

153. Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой русской культурной идентичности. // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 49-64.

154. Игнатов А. Русская философия истории: романтический консерватизм. // Вопросы философии. 1999. №11. С. 102-121.175 .Из истории реформаторства в России. Философско-исторические очерки, /под редакцией А.А.Кара-Мурзы. М.: РОУ, 1991. - 125 с.

155. Ильин В.В., Ахиезер A.C. Российская цивилизация. Содержание, границы, возможности. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 304 с.

156. Ильин В.В., Панарин A.C., Ахиезер A.C. Реформы и контрреформы в России. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 400 с.

157. Интеллигенция в судьбах России на рубеже XX и XXI веков. Материалы международной конференции. Москва, Улан-Удэ. 2000. Ч. 1-181 е.; 4.2 -178 с.

158. Интеллигенция. // Большая Советская Энциклопедия. Т. 10. М.: Изд-во Советская энциклопедия, 1972. - с. 311-315.

159. Интеллигенция // Энциклопедический словарь «Гранат»: В 58т. — М., 1914. Т.22.-С. 59-61.181 .Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. / Рос. АН, Ин-т филос.; (Ред.-сост. и авт. введ. JÏ. И. Новикова, И. Н. Сиземская). М.: Наука, 1993.-341 с.

160. Интеллигенция и власть (круглый стол). // Полис. №3. 1992. С.72-85.

161. Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1998 год (под ред. М.А.Колерова). М.: ОГИ, 1998.-554 с.

162. Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1999 год (под ред. М.А.Колерова). М.: ОГИ. 1999. - 424 с.

163. Исторические исследования в России: Тенденции последних лет.- М.: АИРО-ХХ, 1996. 464 с.

164. Каган М.С. Морфология искусства. Л.: Искусство, Ленинград, отд-ние, 1972.-440 с.

165. Каган М.С. Философия культуры. СПб.: Петрополис, 1996. — 415 с.

166. Каграманов Ю. На стыке времён. // Новый мир. 1994. №5. С. 162-177.

167. Казин А.Л. Тишина, в которой слышно Слово. Метафизика консерватизма. // Москва. №9. 1998. С. 19-40.

168. Казинцев А. Русские и власть. // Наш современник. 1992. №7. С. 172180.

169. Кант И. Сочинения. В 6 т. М.: Мысль, 1963-1966. Т. 1-6. Т.1. - 543 е.; Т.2. - 510 е.; Т.З. - 799 е.; Т.4. - 478 е.; Т.6. - 743 с.

170. Кантор K.M. Немецкая идеология Маркса — Энгельса и русский марксизм. //Вопросы философии. 1995. №12. С. 88-108.

171. Кантор В. Русский философ в эпоху безумия Разума. // Октябрь 2001. №6. -С. 141-145.

172. Кара-Мурза С. Интеллигенция на пепелище России. М.: Былина, 1997.- 264 с.

173. Квакин A.B. Интеллектуальная элита интеллектуалы/интеллигенция:Ещё раз о соотнесении понятий. // Интеллигенция и мир. Российский научный журнал. 2001. № 2-3.

174. Келли А. Самоцензура и русская интеллигенция: 1905-1914 // Вопросы философии. 1990. № 10. С.52-66.

175. Кевбрин Б.Ф. Развитие. Детерминизм. Закон. М., 1998. - 244 с.

176. Кемкин В.И. Категория «состояние» в научном познании. М.: Высш. шк., 1983.- 120 с.

177. Кива A. Intelligentsia в час испытаний. // Новый мир. 1993. №8. -С. 160177.

178. Кизеветтер A.A., Лурье C.B. О сборнике «Вехи». // Философские науки.1991. №6.-С. 70-91.

179. Кизевеггер A.A. Исторические очерки. Из истории политических идей. -М.: Т-во. Скоропечатни A.A. Левенсон, 1912. 502 с.

180. Китаев В.А. От фронды к охранительству. Из истории русской либеральной мысли 50-60-х годов XIX века. М.: Мысль, 1972. — 288 с.

181. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М.: Мысль, 1993. Кн. 1-3. Кн.1. - 573 е.; Кн.2. - 585 е.; Кн.З. - 559 с.

182. Коган Л.Н. Социология культуры. Екатеринбург: УрГУ,1992.-120с.

183. Коган Л.Н. Теория культуры. Екатеринбург: УрГУ, 1994.-160с.

184. Коган Л., Чернявская Г. Интеллигенция. — Екатеринбург: У1 ТУ, 1996. — 67 с.

185. Кожинов В.В. Россия. Век XX. 1901-1939: От начала столетия до «загадочного» 1937 года: Опыт беспристрастного исследования. М.: Алгоритм, 1999. - 560 с.

186. Кожинов В.В. «Черносотенцы» и Революция» М.: Оригинал, 1998. -228 с.

187. Кожинов В.В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М.: Военное изд-во, 1997.- 399 с.

188. Ю.Козырев Ю.Н. Интеллигентность как духовное основание социальной дестратификации. // Интеллигенция в социологических процессахсовременного общества. — М, 1990. С. 105.

189. Колеров М.А. О новых публикациях Н.А.Бердяева. // Вопросы философии. 1990. №9. С. 164-168.

190. Колеров М.А., Плотников Н.С. Творческий путь П.Б.Струве. // Вопросы философии. 1992. №12. С. 91-102.

191. Кол еров М.А. К истории национал-большивизма. ПисьмоН.В.Устрялова к П.Б.Струве (1920). // De visu. 1993. №9. С. 55-57.

192. Колеров М. А. Братство св. Софии: «веховцы» и евразийцы (1921-1925). //Вопросы философии. 1994. №10.-С. 143-166.

193. Кол еров М. А. Новые материалы к истории Братства Св. Софии (19181925). //Вопросы философии. 1995. №4. С. 127-133.

194. Колеров М. А. Братство Святой Софии: документы (1918-1927). // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. -СПб., 1997.-С. 99-133.

195. Колеров М.А. «Народоправство» (1917-1918). // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. СПб., 1997. - С. 277286.

196. Колеров М. А. «Накануне»( 1918). // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1998 год. М.: ОГИ, 1998. - С. 536-539.

197. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М.: Аспект Пресс, 1997. 687с.

198. Кондаков И.В. Архитектоника русской культуры. // Общественные науки и современность. 1999. №1. С. 159-172.

199. Кормер В.Ф. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. //Вопросы философии. 1989. №9. С. 65-79.

200. Корупаев А.Е. Очерки интеллигенции России. М., 1995. 4.1. Очерки теории интеллигенции. — 154 е.; 4.2. Очерки истории интеллигенции. — 154 с.

201. Котельников В.А. Русская идея как философская и историко-литературная тема. // Русская литература. 1990. №4. С. 112-119.

202. Кошелев В.А. Эстетические и литературные воззрения русских славянофилов (1840-1850-е годы). JL: Наука, 1984. - 195 с.

203. Кошелева B.JI. Наступит ли время Бердяева? // Общественные науки и современность. 1991. №3. С. 132-139.

204. О.Кравченко А.И. Культурология: Учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект, 2000. - 736 с.

205. Креацца Д.К. «Вехи» и проблема русской интеллигенции. М., 1993.

206. Кротов Я. (Рецензия на кн. Бердяева H.A. «Эрос и личность. Философия пола и любви». М.: Прометей, 1989. 158с.) // Новый мир. 1990. №3. — С. 270-271.

207. Кувакин В.А. Религиозная философия в России: Начало XX в. М.: Мысль, 1980.-309 с.

208. Кузнецов П.В. Метафизический нарцисс: П.Я. Чаадаев и судьба философии в России. / П.В. Кузнецов. // Вопросы философии. 1997. № 8. С. 175-190.

209. Кулешов В.И. Славянофилы и русская литература. М.: Худож. лит-ра, 1976.-288 с.

210. Кумаев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции (Очерки). М., 1991.

211. Курганская В.Д. Вопросы философии истории в религиозно-философскойдоктрине H. Бердяева // Философия истории : диалог культур. М., 1989. - С.84-86.

212. Лапшин И.И. Философия изобретения и изобретение философии. Введение в историю философии. М.: Республика, 1999. - 399 с.

213. Латынина Ю. Уроки «Вех» // Знание-сила. 1991. № 2. С. 81-87.

214. Лебедев A.A. Любовь без радости. // Вопросы философии. 1992. №7. -С.77-91.

215. Левада Ю. Интеллигенция. //50/50: Опыт словаря нового мышления. -М.: Прогресс; Пайо, 1989. С. 128.

216. Левада Ю. Интеллигенция. //Левада Ю. Статьи по социологии. -М.,1993.-С. 156-158.

217. Левада Ю. А. Проблемы интеллигенции в современной России // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития. — М.: Мысль, 1994. -С. 205-211.

218. Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии: Сочинения. — М.: Канон, 1996. — 495 с.

219. Леви-Строс К. Печальные тропики. М.: Мысль, 1984. - 220 с.

220. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. - 536 с.

221. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах. — М.: Мысль, 1981.-285 с.

222. Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М.: Мысль, 1971. - 360 с.

223. Лекторский В.А. Христианские ценности, либерализм, тоталитаризм, постмодернизм.//Вопросы философии. 2001. №4. С. 3-9.

224. Литературные взгляды и творчество славянофилов. 1830-1850. М.: Наука, 1978. - 502 с.

225. Лихачёв Д.С. О русской интеллигенции. // Новый мир. 1993. №2. С .39.

226. Лихачёв Д.С. Письма о добром и прекрасном. М.: Детская литература, 1989. - 238 с.

227. Лосев А. Русская философия. // Век XX и мир. 1988. №3. С. 40-47.

228. Лосев А.Ф. Дерзание духа. М.: Политиздат, 1988. - 366 с.

229. Лосев. А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.- 524с.

230. Лосский Н.О. История русской философии. М.: Советский писатель, 1991.- 480с.

231. Лосский Н.О. История русской философии. М.: СВАРОГ и К., 2000.- 493 с.

232. Лотман Ю.М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. СПб.: Искусство, 2000. — 704 с.

233. Лотман Ю.М. Материалы к курсу теории литературы. Вып. 1. Типология культуры. — Тарту: Тарт. гос. ун-т, 1970. — 106 с.

234. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века). СПб.: Искусство-СПБ, 1994. - 399с.

235. Луначарский A.B. Интеллигенция в её прошлом, настоящем и будущем. М.: Новая Москва, 1924. - 75 с.

236. Луначарский А. В. Об интеллигенции. М.: Красная новь, 1923. — 53 с.

237. Лурье C.B. Primum vivere, deinde philosophara. И Философские науки. 1991. №6.-С.

238. Люкс Л. Интеллигенция и революция. Летопись триумфального поражения. // Вопросы философии. 1991. №11. С. 3-15.

239. Малинин В.А. Отечественная философия в контексте русской идеи. // Вестник Московского университета. 1994. №4, С. 3-8.

240. Мамардашвили М. Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно. // Театр. 1989. №3. С. 88-96.

241. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема. // Вопросы философии. №10. 1990. С.3-18.

242. Маркс К. Предисловие. Критика политической экономии. // Маркс К., Энгельс Ф.: Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 5-9.

243. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов. //Маркс К., Энгельс Ф.: Соч. 2-е изд. Т. 46. 4.1. С. 3-508.

244. Маслин М. А., Андреев А. Л. О русской идее. Мыслители русскогозарубежья о России и ее философской культуре // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990. - С. 5-42.

245. Межуев В.М. Культура и история. М.: Политиздат, 1977. — 199 с.

246. Межуев В.М. Социализм как идея и как реальность. // Вопросы философии. 1990. № 11. С. 18-3 0.

247. Межуев В.М. О национальной идее.// Вопросы философии. 1997. №12. -С. 3-14.

248. Мень А.Д. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь: Лекции и беседы. М.: Нижегородская ярмарка, 1995. — 672 с.

249. Мережковский Д.С. Больная Россия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. - 267 с.

250. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. -М., 1997.

251. Микешина Л.А. Методология современной науки. М.: Прометей, 1991. - 116 с.

252. Милюков П.Н. Из истории русской интеллигенции. СПб.: Знание, 1902.-308 с.

253. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М.Изд-во МГТУ, 1992.-160 с.

254. Невостребованные возможности русского духа. / Сборник статей под редакцией В.Б.Власова. М.: ИФ РАН, 1994. - 85 с.

255. Неретина С.С. Бердяев и Флоренский : о смысле исторического //Вопр.философии. 1991. №3. С. 67-83.

256. Нива Жорж. Возвращение в Европу. Статьи о русской литературе. М.:Высшая школа, 1999. 304 с.

257. Новик В. В защиту либерализма //еженедельник Русская мысль. 24-30июня. 1999.

258. Новгородцев П.И. На путях к правовому государству. // Новый мир.1991. №12.-С. 202-218.

259. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1991. - 640 с.

260. Новикова Л. Сиземская И. Два лика евразийства. // Свободная мысль.1992. №7.-С. 100-110.

261. Новикова Л.И. Сиземская И.Н. Русская философия истории. М.: Магистр, 1997.-328 с.

262. Новикова Л.И. Сиземская И.Н. Введение в философскую антропологию Николая Бердяева. // Человек 1997. № 3. С. 57-66.

263. Панарин A.C. «Вторая Европа» или «Третий Рим». // Вопросы философии. 1996. № 10.-С. 19-31.

264. Панков А. Возвращение: Н.Бердяев и «Русский идеализм» //Слово. 1990. №1. С. 54-56.

265. Панков В. Судьба философа. // Москва. 1990. №1. С. 179-182.

266. Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг. М.: Мысль, 1986. - 341 с.

267. Пастухов В.Б. Будущее России вырастает из прошлого. // Полис. 1992. № 5-6. С. 59-75.

268. Песков A.M. Германский комплекс славянофилов. // Вопросы философии. 1992. №8.-С. 105-120.

269. Писачкин В.А. Социология жизненного пространства. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997. 180 с.

270. Плимак Е.Г., Пантин И.К. Драма российских реформ и революцийсравнительно-политический анализ). М.: Изд-во Весь Мир, 2000. — 360 с.

271. Полторацкий Н. «Вехи» и русская интеллигенция. // Мосты. 1963. № 10.

272. Полторацкий Н.П. Русская религиозная философия. //Вопросы философии. 1992. №2. С. 126-140.

273. Померанц Г.С. История в сослагательном наклонении. // Вопросы философии. 1990. №11. С .55-66.

274. Приленский В.И. Опыт исследования мировоззрения ранних русских либералов. М.: ИФРАН. 1994. — 312 с.

275. Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов. Межвузовский сборник научных трудов. — Иваново: Изд-во Иван, ун-та, 1995.

276. Проскурина В., Аллоя В. К истории создания «Вех».// Минувшее. Исторический альманах. М.; Спб., 1992. №11,- С. 249-291.

277. Пузанев B.C. «Вехи» в оценках адептов и критиков. // Кредо. Теоретический журнал. Изд- во ОГУ, 1999. №2. С. 30-45

278. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России /сост. И.А. Исаева М.: Русская книга, 1992. - 432 с.

279. Романовский С.И. Нетерпение мысли, или исторический портрет русской интеллигенции. Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербург. ун-та. 2000. - 365 с.

280. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. / Редакторы-составители: Л.И.Новикова, И.Н.Сиземская М.:Наука, 1993. — 369 с.

281. Русская идея. / Сост. М.А. Маслин. М.: Республика, 1992. - 496 с.

282. Русская интеллигенция: История и судьба. / Сост. Б.Т. Князевская. М.: Наука, 1999. - 424 с.

283. Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М.: Наука, - 624с.

284. Руткевич М.Н. Интеллигенция в развитом социалистическом обществе. -М.: Политиздат, 1977. 96 с.

285. Савкин Н.С. Социальная философия. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та,2003. -208 с.

286. Савкин Н.С. Философия ненасилия. И Вестник Мордовского университета. 1994. № 4. С. 56-67.

287. Самосознание России: Антология. М.: РАН ИНИОН, Вып. 2: Философские рефлексии. - 270 с.

288. Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат,1991.-336 с.

289. Сапов В.В. Самопознание Н.А.Бердяева. И Социологические исследования. 1990. №10. С. 86-88.

290. Сверчкова Л.П. Субъект духовного производства: методологический анализ. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. — 128 с.

291. Севастьянов А. Двести лет из истории русской интеллигенции. // Наука и жизнь. 1991. №3,-С. 106-113.

292. Сиземская И.Н. Время «Вех»: К истокам дискуссии. // Философские науки. 1991. №6. С. 64-70.

293. Сиземская И. Модель капитализации России. // Свободная мысль — XXI. 2002. № 10. С. 64-74.

294. Скрипник А.П. Моральное зло в истории этики и культуры. М.: Политиздат,1992. -351 с.

295. Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого. Вып. 1. М.: ИНИОН, 1991. -214 с.

296. Славянофильство и современность: Сб. ст. СПб.: Наука, 1994. - 260 с.

297. Смирнова З.В. Русская мысль первой половины XIX века и проблема исторической традиции. // Вопросы философии. №9. 1995. С. 95-106.

298. Смирнова З.В. Проблема разума в философской концепции Чаадаева. // Вопросы философии. 1998. №11. С. 91-101.

299. Смоляков Л.Я. Социалистическая интеллигенция. Социально-философский анализ. Киев.: Политиздат Украины, 1986.

300. Смирнова Н.М. Интеллигентское сознание как предтеча тоталитарного менталитета // Полис. 1993. №4, С. 125-133.

301. Советская интеллигенция. М.: Политиздат, 1977. - 318 с.

302. Современная западная социология. Словарь. — М.: Политиздат, 1990. — 432 с.

303. Современный философский словарь. Под общей ред. д.ф.н. профессора В.Е. Кемерова. 2-е изд., испр. и доп. - Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва,Минск: ПАНПРИНТ, 1998. - 1064 с.

304. Соколов Э.В. Понятие, сущность и функции культуры. Л., 1990.

305. Солженицын. А.И. На возврате дыхания и сознания. // Новый мир. 1991. №5. С. 3-45.

306. Соловьев B.C. Статьи и письма. // Новый мир. 1989. №1. С. 194-234.

307. Соловьев B.C. Сочинения. В 2-х томах. Т.1,2. М.: Мысль, 1988. Т.1.-892 е.; Т.2. - 822 с.

308. Соловьев B.C. Сочинения. В 2-х томах. Т1,2. — М.: Правда, 1989. Т.1. — 687 с. Т.2. 735 с.

309. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. - 542 с.

310. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М.: Наука, 1997. -351 с.

311. Сохряков Ю.И. Национальная идея в отечественной публицистике XIX начала XX вв. М.: Наследие, 2000. - 256 с.

312. Сперанский В.И. Власть российская интеллигенция: между антипатией и обожанием. // Власть. 1997. №6. С. 23-29.

313. Спиридонова В. Государство и национальная ментальность. Очерк русской мысли конца XIX-начала XX вв. // Новое поколение (научный журнал). Т.5. №1. 2000. С. 1-9

314. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

315. Степин B.C. Философия и образы будущего. // Вопросы философии. 1994. №6. -С. 10-21.

316. Степин B.C. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого. // Вопросы философии. 1997. № 5. С. 3-14.

317. Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. СПб.: Алетейя. 2000. - 647 с.

318. Степун Ф.А. Мысли о России. // Новый мир. 1991. №6. С. 201-239.

319. Степун Ф. Россия накануне 1914 года. //Вопросы философии. 1992. №9. -С. 85-120.

320. Степун Ф.А. Встречи. /Сост. Стахорский С. М.: Аграф, 1998. - 256 с.

321. Степун Ф.А. Чаемая Россия. Санкт-Петербург: изд-во РХГИ, 1999 г.- 480 с.

322. Степун Ф.А. Идея России и формы её раскрытия. // Октябрь. 2001. №6. -С. 145-151.

323. Струве П.Б. Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества. // Вопросы философии. 1992. №12. С. 65-75.

324. Струве П.Б. Интеллигенция и народное хозяйство. // Вопросы философии. 1992. №12. С. 76-79.

325. П.Б.Струве. В.В.Розанов, с органическим пороком. // Вопросы философии. 1992. №12. С. 79-85.

326. Струве П. Б. Избранные сочинения. М.: РОССПЭН, 1999. - 471 с.

327. Струве П.Б. За свободу и величие России. // Новый мир. 1991. №4.- С. 213-232.

328. Струве П.Б., Франк C.JI. Очерки философии культуры. // Полярная звезда. 1905. № 1,2.

329. Судьба русской интеллигенции: Материалы дискуссии 1923-1925 гг. — Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 222 с.

330. Судьба человека в современном мире. (Статьи, письма Н.А.Бердяева). // Новый мир. №1. С. 207-232.

331. Сухарев А.И. Основы регионологии. Саранск, 1996. - 120 с.

332. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989.- 573 с.

333. Тарасов Б. Непрочитанный Чаадаев. Неуслышанный Достоевский. М.: «Academia», - 288 с.

334. Тарасов А.Н. «Средний класс» и «мещанский рай». // Свободная мысль. 1998. № 1. С. 46-56.

335. Тарасов Б.Н. Чаадаев. М.: Мол. гвардия, 1990. - 576 с.

336. Тарасов Б.Н. П.Я. Чаадаев и русская литература первой половины XIXвека. // Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М.: Современник, 1989. - С. 5-37.

337. Тенденции социокультурного развития России. М.: ТОО Фирма ПАИМС, 1996. - 520 с.

338. Типы религиозной мысли в России. Париж YMCA-Press, 1989. - 714 с.

339. Тишков В.А. Что есть Россия? Перспективы нацие-строительства. //Вопросы философии. 1995. № 2. С. 3-17.

340. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.: Прогресс. Культура, - СПб.: Ювента, 1996. - 478 с.

341. Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.- 736с.

342. Трубецкой С.Н. О святой Софии, Премудрости Божией. // Вопросы философии №9. С. 120-169.

343. Трубецкой E.H. Избранные произведения. Ростов н/Д: Феникс, 1998. - 512 с.

344. Ульянов Н. И. IGNORANTIA EST // Русские философы. Антология. М.: Изд-во «Кн. палата», 1996. — С. 45-57.

345. Ульянов Н. И. Русское и великорусское // Русские философы. Антология.- М.: Изд-во «Кн. палата», 1996. С. 57-68.

346. Устрялов Н.Г. Русская история до 1855 года: В 2 ч. Петрозаводск: Фолиум, 1997. -959 с.

347. Ушаков A.B. Демократическая интеллигенция периода трёх революций в России. М.: Прсвещение, 1985. - 159 с.

348. Федоровский А. Российское общество в поисках самосознания. // Москва. №2. 1996. С. 113-123.

349. Федотова В.Г. Необучаемые? Вехи и русская интеллигенция в реформах 1991-1998 годов. //Независимая газета. 1999. 30 июля.

350. Федотова В.Г. Судьба России в зеркале методологии. // Вопросы философии. 1995. №12. -С. 21-34.

351. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: в 2 т. Спб.: София, 1991. Т. 1.- 350с.; Т.2.- 348с.

352. Федотов Г. Святые древней Руси. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1999.- 384 с.

353. Федотов Г.П. Историческая публицистика. //Новый мир. 1989. №4.- с. 206-230 '

354. Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция. М.: Наука, 1972. -471 с.

355. Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. М.: Политиздат, 1983. — 238 с.

356. Фет А.А. наша интеллигенция. // Вопросы философии. 2000. №11. -С. 129-174.

357. Философия культуры. Становление и развитие. СПб.: Лань, 1998. — 448 с.

358. Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998. - 432 с.

359. Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. — 510 с.

360. Франк С. Л. По ту сторону «правого» и «левого» // Новый мир. 1990, № 4.-С. 205-241.

361. Франк С.Л. Реальность и человек. М.:Республика, 1997. — 479 с. 405 .Франк С.Л. Сочинения. - М.: Правда, 1990. - 607 с.

362. Франк С.Л. Смысл жизни. — Минск: Полифакт, 1992. — 48 с.

363. Франкл В. Человек в поисках смысла. — М: Прогресс, 1990. — 367 с.

364. Хазанов Б. Русская интеллигенция. История безответной любви. /Погружение в трясину: Анатомия застоя. Сост. Т.А.Ноткина. М.: Прогресс, 1991.-704 с.

365. Холодный В.И. Соборная феноменология как философская культура понимания. // Философские исследования. 1998. № 4. С. 196-217.

366. Холодный В.И. Соборная и философская культура понимания: кризис и возрождение. // Земский вестник. 2000. № 5. С. 13-24.

367. Хомяков А.С О старом и новом. М.: Современник, 1988. - 462 с.

368. Хоружий С.С. Аскетика православия и идея синергии. // Вестник Российского гуманитарного фонда. №1. 1996. С. 130-137.

369. Хоружий С.С. О старом и новом. Санкт-Петербург: Алетейя, 2000.- 477 с.

370. Хоружий С.С. О мародерах. // После перерыва: Пути русской философии. СПб., 1994. - С.254-262.

371. Хоружий С.С. Мировоззрение Флоренского. — Томск: Водолей: 1999.- 160 с.

372. Хоружий С.С. София — Космос — Материя: устои философской мысли отца Сергия Булгакова // Вопросы философии. 1989. №12. С. 89.

373. Христианский социализм. — Новосибирск, 1991.

374. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. / П.Я.Чаадаев. М.: Современник, 1989. 624 с.

375. Чегодаева М.А. России черный год. (Психологический портретхудожественной интеллигенции в преддверии Октября.) М.: Знание, 1991.-54 с.

376. Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее? М.: Советский писатель, 1991.-560 с.

377. Шапиро А.Л. Русская историография с древнейших времён до 1917 г.- М.: Ассоц. «Россия»: Культура, 1993. — 761 с.

378. Шапошников Л.Е. Русская религиозная философия XIX — XX веков. Н. Новгород: Нижегород. Гуманитар. Центр, 1992. — 200с.

379. Шапошников Л.Е. Философские портреты: Из истории отеч. Мысли, -Н. Новгород, 1993.-221 с.

380. Шенталинский В. Осколки серебряного века. // Новый мир. 1998. № 5. С. 180-197; №6.-С. 168-189.

381. Ширинянц А.А, Ширинянц С.А. Российская интеллигенция на рубеже веков: Заметки о политической культуре. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997.- 158 с.

382. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории: В 2 тт. М.: Мысь, 1993, 1998.

383. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. - 602 с.431 .Штранге М.М. Демократическая интеллигенция России в XVIII веке. -М.: Наука, 1965.-306 с.

384. Штурман Д. В поисках универсального со-знания. (Перечитывая «Вехи»). //Новый мир. 1994. №4. С. 133-184.

385. Шумихина JI.A. Генезис русской духовности. — Екатеринбург: РАН ж Уральское отделение, 1998. — 400 с.

386. Щетинина Г.И. Идейная жизнь русской интеллигенции: конец XIX-начало XX в. М.: Наука, 1995. - 236 с.

387. Юдин А.В. Русская духовная культура. М.: Высшая школа, 1999. - 334 с.

388. Энциклопедический словарь. М.: Русский библиографический институт «Гранат», Т.2. 1912. — 680 с.

389. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. 304 с.

390. Юнг К.Г. Современность и будущее. Минск: Университетское, 1992. -60 с.

391. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М.: ACT: Канон, 1998. - 400 с.

392. Яковенко И. Интеллигенция и русская эсхатология. //Новое поколение (научный журнал) №1.Т.1. осень 1996. С. 1-19.

393. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. - 527 с.

394. Ясперс К. Всемирная история философии: Введение. СПб.: Наука, 2000. - 272 с.

395. Almond G.A., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Verba-Boston, 1995. 245 p.

396. Aron R. Les desillusions du progress. P., 1969. 345 p.

397. Bassin M. Russia between Europe and Asia: The Ideological Construction of Geographical Space. / M. Bassin // Slavic Review. V. 50. N 1, spring 1991.

398. Boutenko I. A. Caldwell G. Intellectuals in Eastern and Western Europe. In: L'inscription sociale d intellectuel (Ed. M. Brunei). Trois Rivieres, 1998.

399. Gobineau J.A. Essai sur I'inegalite des races. P.: Gallimard, 1983. 234 p.

400. Karnoou C. Quelques notes sur la transformation du role et de statut desintellectuels en Europe de LuEst après 1989. In: Histoire comparée des intellectuels (Ed. M. Trebitsch). Paris: SNRS, 1997.

401. Kurczewska J. 1995. The Polish Intelligentsia Retiring from the stage. In: Bryant, C.G. A. Mokrzycki, E. Democracy, Civil Society and Pluralism. Warsaw: Ifls Publishers, 1995. P. 240-254.

402. Malia, M. What Is the Intelligentsia? //Pipes R., ed. The Russian Intelligentsia. N. Y. 1961.

403. Pinson J. C. Hegel. Le droit et le libéralisme. P.: PUF, 1989. 327 p.

404. Putnam G.F. Russian alternatives to Marxism: Christian socialism a. idealistic liberalism in twentieth-century Russia. Knoxville. 1977. XII, - 233 p.

405. Putnam G. Russian liberalism challenged from within: Bulgakov and Berdyaev in 1904-1905 // Slavonic a. East Europ. rev. L. 1965. - Vol. 43. N 6. - P. 335-353.

406. Sinyavsky A. The Russian Intelligentsia. Coluvbia University Press, New York, 1997. 98 p.